Герои [Святослав Владимирович Логинов] (fb2) читать постранично
- Герои 14 Кб скачать: (fb2) - (исправленную) читать: (полностью) - (постранично) - Святослав Владимирович Логинов
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
ГЕРОИ
Собственного дома у людей, подобных Гвардо, не бывает. Это клинический факт, такой же, как жар при горячке. Живут такие люди обычно в придорожных гостиницах, а встречи назначают в провонявших кислятиной пивнушках и прочих малоаппетитных местах. Специфика работы, ничего не попишешь. Тем приятней оказалось узнать, что Гвардо остановился в одном из тихих предместий, сняв комнату у безвредной, доживающей свой век старушки. Была она бездетной вдовой, а чем занимался её почтенный супруг, можно было с лёгкостью узнать у самой матушки Мэтт, хотя меня это отчего-то совсем не интересовало. Гвардо, суровый и тяжеловесный, восседал среди хрупкого старушечьего уюта и в упор разглядывал меня. На столе перед ним традиционно стоял кувшин и щербатая глиняная кружка. — Воевал? – спросил он не слишком приветливо. — Приходилось. — Путешествовал много? — Довольно. Гвардо кивнул. — На музыкальных инструментах играешь? — Балалайка, — коротко назвал я. — Годится. Но, лучше бы, лютня. — Надо будет, и на лютне сбренчу. — Так вот мы все, — мрачно произнёс Гвардо. – Бренчим. Ты сюда зачем пришёл? — Вопрос был из тех, что не требуют ответа, и я промолчал. — Бренчим… — повторил Гвардо. — Так вот, я сейчас скажу жуткую вещь: мы живём в препоганом мире. Наверное, я должен был сказать что-то вроде: да кто ж этого не знает… — но мне совершенно не хотелось произносить банальности, и я снова промолчал. — Не слышу ответа, — напомнил Гвардо. — Мне покуда не попадалось ни единого дурака, — отчеканил я, — который был бы полностью доволен своим миром, своим временем и своим положением. Может быть, среди коронованных особ такие и встречаются, но я туда, извините, не допущен. — Хорошо сказано, — согласился Гвардо, — только я не об этом. Я о том, что весь наш мир создан искусственно. — Это тоже не ново. Зайдите в любую церковь или языческий храм, и правоту ваших слов немедленно подтвердят. Я прекрасно понимал, к чему клонит мой собеседник, но прикидывался идиотом, вымучивая у Гвардо признание. Не люблю, когда на меня покрикивают: мол, не слышу ответа. Вот и пусть теперь вертится. — Нет, — Гвардо, видимо, увлёкся своей ролью. – Бог или боги сделали бы настоящий мир, а у нас всё как есть фальшиво. — А что вам не нравится? Небо голубое, травка зелёная… — Вот именно! Травка зелёная, забор зелёный, моя куртка тоже зелёная. А в результате получается тоска зелёная! Трава в мае и в июле зелёная, но это совершенно разные оттенки зелёного цвета. Небо зимой не голубое, а белесое, оно выцветает от мороза, выбеливается на снегу! А у нас оно всегда равно голубое. Наш мир придуман, причём придуман бездарью, неспособной подобрать точное слово. — То, что вы говорите – ересь, — предупредил я, — причём весьма опасная. Любая власть и всякая религия относятся к подобным речам одинаково. Разница лишь в способе казни. — Мне можно, — небрежно бросил Гвардо. Я покачал головой, но ничего не сказал. В таких беседах, чем меньше произносишь слов, тем лучше. — Это действительно древняя ересь, — произнёс Гвардо. – В начале было слово… Всё сущее поименовано, всё поименованное существует. И если кто-то произнёс или, тем более написал слово об ином мире, этот мир возникнет и будет существовать, даже если его создатель – полное ничтожество. — Даже у дикарей Ланго, — напомнил я,— подобные мнения считаются оскорблением древнего Крокодила, и нечестивца, как нетрудно догадаться, скармливают храмовым крокодилам. — Меня, как видишь, не скормили, — усмехнулся Гвардо, — хотя я не считал нужным скрывать свои взгляды. Я презираю Создателя и говорю это открыто. Пока он держит свою божественную волю при себе, мы можем худо-бедно существовать. В лесу растут не просто деревья, а осины и ольха, на лугу распускаются не абстрактные цветы, а лютики и ромашки. И небо бывает не просто голубым, а… вот, как сейчас, — Гвардо кинул взгляд за окно. – Переменная облачность: до этого штампа наш Создатель покуда не додумался. Зато когда этот тип берётся за перо, или чем он там пишет, мир начинает сиять, как начищенная дворницкая бляха, и жить становится невозможно. — Почему вы думаете, что мы созданы писателем? Может быть, это просто ребёнок, и, когда-нибудь, мы повзрослеем вместе с ним. — Это не писатель, это графоман, бездарь, дурак! Ребёнок был бы гениально наивен, а тут на каждом шагу видна рука холодного сапожника, лепящего одно приключение поверх другого, на потребу таким же дуракам, что и он сам. А мы вынуждены кривляться просто потому, что кто-то выучил мерзавца письму. — Так не кривляйтесь, — посоветовал я. — А ты попробуй! – Гвардо приподнялся, качнув стол. – Вот ты, зачем сюда явился? — Не знаю… — я пожал плечами. – Где-то услышал, что вы собираетесь в новый поход. — Я никуда не собираюсь! Это он собирается писать новый роман, а я у него главный герой! Понятно теперь, почему я так вольно рассуждаю? Любой другой за такие разговоры отправился бы кормить храмовых крокодилов,
- 1
- 2
Последние комментарии
5 часов 20 минут назад
5 часов 27 минут назад
5 часов 37 минут назад
5 часов 43 минут назад
7 часов 12 минут назад
7 часов 15 минут назад