ЯЗЫК МОЙ — ВРАГ МОЙ [Артур Андреевич Прокопчук] (fb2) читать постранично, страница - 2

беларуского народа, всех представителей других национальностей, давая им лишь попискивать в бесконечных одах о "гении всех времен и народов". Все перечисленные беларуские литераторы ушли в вечность. Сегодня же в Беларуси, как выразился недавно один из "знатоков" беларуской литературы, "письменнiков" много, а почитать для души — почти нечего" (А. Бурьяк, "Белорусский проект — Мы нация" http://bel-project.narod.ru/Index.htm).

Хотя тезис в его "опусе" о литературной неконкурентоспособности беларуских, или других нерусских писателей, мне кажется несколько натянут. Можно ведь, при желании, вспомнить и Твардовского и Исаковского, причисленных к русской культуре. Или вспомнить предыдущее ХIХ столетие, в котором, кроме Пушкина, были еще и Гоголь и Достоевский. Да, писали они на русском, изменили своей нации, но ведь "из песни слова не выкинешь", чтобы ни говорили их советские биографы.

Советизация и русификации Беларуси достигла апогея в послевоенные сороковые. Надо знать, как протекал этот "революционный" процесс, как это все было на самом деле.

В новой, образованной советской властью, республике, за использование беларуского языка, в частности, в кружках и обществах, как и при Екатерине II, снова начали "загонять за Можай". Некоторых, особенно говорливых, для которых беларуский язык был главным и единственным источником существования, писателей и поэтов, или историков и педагогов, отправляли еще и подальше... Это называлось у советских партайгеноссе борьбой с "нацдемовщиной" ("нацдемами" большевики называли "национал-демократов"). Беларуский язык дозировался, нормативные особенности языка, его лексика, фонетика и орфография, часто определялись мнением московских специалистов. Язык выдавливали из обращения целенаправленно. Сначала, в двадцатые годы, его убрали из советских учреждений, потом в тридцатые из высшей школы, а после войны, в пятидесятые добрались и до средних школ.

До второй мировой войны в столице республики, в Минске, было около 200 средних школ, около половины из них были беларуские, обучение шло в них на родном языке. Сестра моя еще ходила в беларускую школу, а мы с братом, после войны заканчивали русскую. После войны вообще открывались только русские школы, и последняя беларуская школа в столице была недавно закрыта. Сегодня в Беларуси нет ни одного высшего учебного заведения, где бы преподавание велось только на беларуском языке.

Беларуская интеллигенция ностальгирует и до сего часа исповедует правила произношения и правописания, закрепленные в начале прошлого века учебником беларуской грамматики Бронислава Тарашкевича (1918 год). Этот язык так и называют "тарашкевицей", а реформированный в 30-e годы, "новый" беларуский язык получил название "наркомовка". "Наркомовка" была очередной, насильственной попыткой советской власти "подогнать" беларуский язык под единый образец, то есть под русский. Да, язык не поспевал за историей, реформа была необходима.

Серьезное реформирование языка стало осуществляться "Правописной комиссией" под руководством С. Некрашевича (работала 7.12.1927–7.4.1929). Проект реформы не был доведен до конца, так как начались годы "сталинских преобразований", что в современной истории сопровождается словами "Большой террор". Одним из таких надуманных и жестоких "дел" стал процесс 1930 года по, так называемому, вымышленному чекистами, "Союзу освобождения Беларуси", когда были репрессированы около 100 ведущих работников науки и образования, а в их числе — почти все ведущие языковеды. Их научные труды, были признаны "вредительскими", обширные картотеки беларуского языка были изъяты, пользоваться ими было запрещено. Сталинские репрессии остановили работы как по реформе, так и по многим другим академическим проектам. Можно добавить, что в 1931 году в Институте языкознания осталось 6 сотрудников.

Работа над проектом реформы была продолжена с участием других, лояльных Москве специалистов, например, писателя Андрея Александровича. Он же позднее руководил и изданием нового свода правил, и работами по созданию нового, "не-вредительского", "Русско-белорусского словаря" издания 1937 года" ("Википедия").

Мировая война прервала титанические усилия Москвы по русификации восточной части Беларуси. Правда, была присоединена к ней историческая, западная часть республики, с преобладающим трехмиллионным беларуским населением (1939 год), "проданная" когда-то большевиками по условиям Рижского соглашения Польше. Однако на оккупированных немцами с 1941 года территориях беларусы были все-таки признаны отдельным народом, а беларуский язык был "в свободном обращении", было разрешено книгопечатание и издательство газет на родном языке.

 После войны стране, победившей фашизм, было уже не до тонкостей в беларуской истории и специфических особенностей беларуского языка. Надо было осваивать новые, присоединенные к СССР западные области, восстанавливать промышленность, да и жизнь целого народа,