Золотой крест [Юрий Абрамович Левин] (fb2) читать постранично, страница - 2

сильные плечи.

— Слушайте боевой приказ!

В утреннем воздухе, чеканно зазвучали строгие слова приказа, определявшего задачи авиационных полков.

Прошли считанные минуты, и эскадрильи дивизии приземлились на Минском аэродроме. Последовало новое распоряжение:

— Патрулировать над городом. Держать связь с землей. В случае появления противника завязывать бой!

Да, теперь все поняли: предстоят не маневры, а действительные схватки с врагом.

«И к родным не успел съездить, и об учебе в академии позабудь», — думал Александр Кузнецов, молодой командир авиазвена, плотно сбитый, коренастый, с большой курчавой головой. Он недавно женился на студентке педагогического института и был полон самых мирных намерений. Ему, как и многим, тогда казалось, что война на Западе, затеянная Гитлером, побушует где-то вдали от границ Советского Союза.

Но все получилось по-другому.

На рассвете двадцать второго июня младший лейтенант Александр Кузнецов собрался по тревоге и в тот же день угодил в воздушный бой.

Он долго барражировал над юго-восточной частью Минска, зорко всматриваясь в безоблачное небо. Летчика больше всего волновало: сумеет ли вовремя распознать вражеские самолеты, которые никогда не видел, а представлял лишь по фотографиям.

Продолжая наблюдать за воздухом, пилот на дальних подступах к городу увидел густо рассыпавшиеся дымчато-серые рубчатые купола.

«Не иначе, как вражеский парашютный десант», — заключил командир и дал сигнал товарищам. И как ему стало стыдно, когда понял, что в воздухе висели не парашютисты, а дымы от разрывов зенитных снарядов.

Повернув машину вправо, Кузнецов взмыл свечой вверх и заметил самолеты противника со свастикой на стабилизаторах и черными крестами на крыльях. Воздух оранжевыми пунктирами рассекли очереди немецких, трассирующих пуль. Командир звена принял решение атаковать врага. Немецкие самолеты рассредоточились попарно, издавая хрипло завывающие звуки.

Кузнецов избрал самолет, который несколько уклонился влево. Сблизившись с ним, сильно нажал на гашетку пулемета. Ударила очередь. Но безрезультатно. Фашистская машина по-прежнему шла вперед.

— Ну, погоди, доберусь же я до тебя, вражья морда, — обозлился летчик. — И всыплю же я тебе!

Сделав второй заход, он подлетел к «юнкерсу» сбоку и длинной пулеметной очередью пропорол его толстое брюхо. Самолет, объятый густым черным дымом, замер на месте, будто ткнувшись во что-то непреодолимое, потом резко клюнул тупым носом, и камнем устремился вниз, оставляя позади себя серую волнистую пелену с сизыми закраинами.

Войдя в азарт, Кузнецов хотел броситься за вторым «юнкерсом», но фосфорическая стрелка показала: бензин на исходе. Пришлось умерить пыл. Командир звена вернулся на Минский аэродром и доложил командиру полка о сбитом самолете. Тот, улыбаясь, посмотрел на разгоряченного, мокрого от пота летчика и, потрепав его за портупею, сказал:

— Поздравляю, Александр Васильевич, с боевой удачей. Ты первый в нашем полку открыл счет. Начало хорошее.

На следующий день немецкие авиационные налеты на Минск участились. В городе заполыхали пожары. Сухой, знойный воздух насквозь пропитался тротиловой гарью, пожухли, скорчились листья тополей, кленов, лип.

Самолет Александра Кузнецова сильно повредило в утренней атаке, и летчик, не находя себе места, ворчал:

— Если наши ремонтники будут работать по-черепашьи, немцы разбомбят весь город. Работы всего на пару часов, а они ковыряются, будто неживые.

К полудню он не вытерпел и обратился с просьбой к командиру полка — разрешить вылет на его самолете. Майор выслушал взволнованного летчика и счел его доводы убедительными.

— Вылетайте.

Кузнецов долго парил в воздухе. Немцы не показывались. Летчик собрался пойти на посадку. Развернул самолет в сторону аэродрома и тут увидел, как в вышине длинно распластался гусиный строй бомбардировщиков.

— Атаковать! — услышал летчик команду, переданную по радио с аэродрома.

Вместе с однополчанами Александр Кузнецов набрал высоту, но перед тем, как броситься в атаку, попал под вражеский обстрел. В ответ он ударил из пулемета в массивную грудь бомбардировщика. Пули угодили в цель. Левый мотор «юнкерса» загорелся. Однако немецкий летчик, не желая прыгать на нашу территорию, усердно заскользил в воздухе, пытаясь сбить пламя.

Кузнецов быстро развернулся, зашел к «юнкерсу» сбоку и второй очередью прострочил пилота. Машина вместе с бомбовой нагрузкой тяжело, с надсадным хрустом упала в сосняк, кудлато разросшийся на куполообразном взлобке. Бомбы взорвались. Кузнецов сверху увидел, как многолетние сосны, вывернутые с корнями или срезанные под самый комель, перевертывались в воздухе и падали поодаль от образовавшейся гигантской воронки.

— Ура! Наша взяла! — радостно закричал командир звена. — Смерть фашизму!

Возвращаясь на аэродром, Кузнецов вспомнил, что справа совсем недалеко город Могилев. «Как-то там моя