Жемчужина Халиотиса [Юрий Николаевич Кузнецов детский писатель] (fb2) читать постранично, страница - 2

происхождении этого чужого мира, можно было ждать и неделю, и год, и столетие. Но рамерийцам повезло. Когда они уже собирались улетать, чтобы организовать постоянное сменное дежурство, прямо перед перегородкой появился человек. Если бы они не побывали на Земле, рамерийцы были бы уверены, что это Крис, настолько поразительным было сходство. Возраст, рост, цвет волос, глаз — всё совпадало! При более пристальном рассмотрении они смогли найти и отличия. Но одно несомненно, это был мальчишка — землянин, сверстник Криса. И, похоже, он попал в беду, настолько он выглядел беспомощным и растерянным. Не стоит, наверно, и говорить, что теперь рамерийцев было не оторвать от прозрачной перегородки. Так они узнали историю его появления в загадочном мире.

Гиблый овраг

Солнце уже было в зените и нещадно припекало белобрысую голову Кости, когда он, усталый, но довольный, возвращался из леса. Вернее, это был не лес, а небольшой перелесок не так уж далеко от деревни. В настоящем лесу в это время, в июне, делать ещё практически нечего: ни грибов, ни ягод. Зато в редком березняке, насквозь пронизываемом солнышком, уже поспевала земляника. Не та, крупная, водянистая, кисловатая, которая прячется в траве и поспевает много позднее, а мелкая, чуть сморщенная, поджаренная палящими солнечными лучами, но необыкновенно сладкая.

Косте повезло! Ему впервые в этом году и, наверно, первому изо всех в деревне удалось найти два подберёзовика — колосовика. Они попались на глаза на опушке, где немного отбежав от подружек, росла одинокая берёзка.

Костя миновал коровий выгон, где отдыхало стадо, ожидающее дневной дойки. Где — то здесь находилась бабушкина Красавка, симпатичная ласковая бурёнка, ежедневно угощающая мальчика вкусным молоком. Скоро и околица деревни, а там — долгожданная прохлада пруда, о которой всю дорогу мечтал изнывающий от полуденного зноя Костя. Правда, на поверхности воды и у берега, на мелководье, вода прогрелась, как парное молоко. Но если нырнуть поглубже, то можно поймать обжигающе ледяную струю подводного ключа, питающего пруд.

Внезапно по траве, прямо перед ним, да и по нему самому пробежала вереница солнечных зайчиков, совсем как от шара, усыпанного зеркальцами и вращающегося под куполом цирка.

Мальчуган успел заметить, как над ним, перечеркнув небо косой линией, промелькнул большой серебристый диск и исчез где — то за деревней.

Летающая тарелка?!

Мальчуган припустил изо всех сил и остановился отдышаться только в деревне, около дома.

Дед Григорий сидел на крыльце, дымя неизменной козьей ножкой. Он выслушал внука и произнёс сердито:

— Наверно, опять из Гиблого оврага! Вот уж нечистое место, завсегда там блазнится…

— Чудится, — пояснил он, заметив озадаченное выражение на лице Кости. — Многие давно замечали, как над оврагом что — то появлялось, потом раз — и нету. Да и кружит в том месте! Пойдёшь за грибами, как будто и не плутаешь. Ан глянешь, вышел — то совсем в другой стороне.

— Нечистое место, — убеждённо повторил он. — Говорят, наши с татарами там бились. Бывает, весной речка подмоет берег, осыплется он и кости откроет или доспех ржавый. Кинжал видел? Бабушка приспособилась им лучину на растопку скепать. Там нашёл!

Григорий раскурил потухшую было цигарку.

Костя, заметив, что дед, обычно молчаливый, на этот раз расположен поговорить, задал вопрос, вертевшийся на языке:

— А тебе… блазнилось?

— А как же! Иду это я по — над обрывом, гляжу, вроде стоит кто — то и руками мне машет. Иди, мол, сюда! Я — к краю, думаю, случилось, может, что, помочь надо. Подбегаю — нет никого! А нога уж над кручей зависла. Так и тянет вниз ступить. Еле удержался!.. Вадим Петрович, наш учитель биологии, в город писал. Приезжали двое, — нехотя продолжил разговор дед Григорий, искоса взглянув на притихшего внука, — походили, посмотрели, порасспрашивали. Мираж, мол, говорят, галлюцинации… Ну ладно, иди гуляй! А то ещё приснится ночью, будешь кричать, всех перебаламутишь, — нарочно сурово закончил дед, поняв, что мальчишке на сегодня и так достаточно впечатлений.

Костя неохотно поднялся, пошёл было, но, что — то вспомнив, вернулся.

— Дед, а когда мы бумажного змея будем делать? Ты же обещал…

— Ну, раз обещал… Вот сено лошадям задам, приборку сделаю, к вечеру и займёмся!

Мальчик вышел со двора и направился к пруду, где в кустах ивняка у него было убежище, нечто вроде шалаша. Там он присел на пенёк, заменяющий скамейку, и задумался. Окружающий мир, ещё утром такой знакомый и понятный, вдруг предстал перед ним своей новой, таинственной стороной.

Он знал, где находится Гиблый овраг. Нужно было выйти за околицу, перейти поле, пройти мимо старой заброшенной овчарни и спуститься к речке Смородинке.

Один её берег, со стороны деревни, был отлогим, другой — сразу же от воды вздыбился кручей. На этом обрыве всегда дул ветер!

Смеркалось. С пруда потянуло сыростью. Косте почему — то стало зябко и неуютно. Он