Частный детектив Выпуск 3 [Патрик Квентин] (fb2) читать постранично, страница - 5

— Как вам известно, фильм называется «Человек в автомобиле».

Нам это было известно.

— Вам известно также, что, по крайней мере, половина отснятых сцен включает автомобиль.

Это мы знали даже лучше, чем он, потому что работали над картиной с самого начала.

— Так вот, — сказал он и обвел глазами съемочную группу. — Только что я разговаривал с нашим продюсером… и убедил его… я хочу изменить весь сценарий… всю идею фильма. В нем была одна ретроспективная пиния, а будет несколько. Сцену в пустыне решаем таким образом, что каждый эпизод с человеком в автомобиле завершает прошедший день… силы его убывают… сцену спасения убираем… то есть герой умирает… боюсь, что твою роль, Стив, — он посмотрел на актера, который должен был играть крестьянина, — мы тоже выбрасываем, но твой договор остается, конечно, в силе. — Он вновь обращался ко всем: — Мы выбрасываем все эти элегантные легкие сцены с девушкой, снятые в Пайнвуде. Фильм завершается точным повтором первого кадра. Общий план с вертолета, наезд на автомобиль, потом камера отдаляется, так что остается только точка в пустыне. Потом камера перемещается на край ближнего холма, и мы видим крестьянина с ослом на веревке, а зритель уже сам решает, заметит крестьянин нашего героя, спасет ли его или пройдет мимо.

В столовой стояло напряженное молчание.

— Конечно, это означает, что мы пробудем здесь гораздо дольше и отснять должны намного больше. Думаю, понадобится самое меньшее, недели две. Мне нужна основная линия, показывающая Линка в машине.

Кто–то охнул. Эван зыркнул на него так, что всем стало ясно, что спорить бесполезно.

— Можно порадоваться, что я за камерой, а не перед ней, — сказал Конрад задумчиво. — Линк уже вымотан до предела, а что же дальше?

Я водил вилкой по тарелке, передвигая два оставшихся кусочка курицы, но почти их не видел. Конрад смотрел на меня, я чувствовал его взгляд. А также взгляды всех остальных. Но я же актер, в конце концов, и я проглотил последний кусок, отпил вина и спокойно посмотрел на Эвана.

— Отлично, — сказал я.

По группе прошел общий трепет. Я понимал, что они, затаив дыхание, ожидают скандала. Однако, отбросив собственные интересы, я должен был признать, что Эван прав. То, что он предлагал, было здорово. Не хотелось говорить ему комплименты, но чутье киношника у него было. А для хорошего дела я готов на жертвы.

Моя позиция явно сбила Эвана с толку, и это подстегнуло его воображение. Было видно, что образы роятся в его воображении быстрее, чем он успевает описывать их.

— Слезы крупным планом… ожоги… пузыри от ожогов… судорожно напряженные, дрожащие мышцы, скрюченные пальцы… боль и отчаяние… и безмолвие, страшное, раскаленное, безжалостное безмолвие… а под конец медленный распад психики… так, чтобы было понятно, что если его и спасут, из него уже ничего не выйдет… так, чтобы каждый вышел после фильма выжатый, эмоционально опустошенный… чтобы он забыть не мог этих сцен.

Операторы слушали его совершенно спокойно, показывая, что их этим не удивишь, а гримерша приняла довольно озабоченный вид. Один я представлял все это с позиции сидящего внутри, а не снаружи. У меня все сжалось от страха, как от настоящей, а не воображаемой опасности. Ерунда. Я тряхнул головой, отгоняя ощущение угрозы. Если хочешь быть хорошим актером, никогда не вживайся целиком в то, что играешь.

— Звуки.

— Что?

— Звуки. Герой должен издавать какие–то звуки. Сначала звать на помощь, потом кричать: от злости, голода, страха. И еще дрожать всем телом, как сумасшедший.

Эван раскрыл глаза еще шире. Наверное, пытался все это представить.

— Да, — наконец сказал он и вдохнул побольше воздуха. — Именно так.

Пламя его вдохновения несколько поутихло.

Ну, и как все это будет выглядеть? — спросил он. Я понимал, что он имеет в виду. Он спрашивал, выдержу ли я физически, смогу ли я выложиться. После всего, что он со мной уже сделал, это был дельный вопрос. Но я не собирался открывать все карты. Я решил, что это будет роль моей жизни. И сказал ему почти равнодушно:

Я выдам такое, что на просмотре все зарыдают.

И понял, что дожал его. Напряжение за столом спало, постепенно вновь начались разговоры, но возбуждение Эвана уже передалось всем, и в результате получился первый довольно неплохой вечер.

А на следующий день мы вернулись в пустыню и вкалывали от зари до зари. Все эти две недели. Это была та еще работа, но она сделала заурядный боевичок действительно стоящим фильмом, который отметила критика.

И за эти две недели я так и не сорвался, так что Конрад, единственный, кто на меня еще ставил, заграбастал весь выигрыш.

Глава 2

Когда в августе я вернулся в Англию, наш остров показался мне необычайно холодным и зеленым. В аэропорту Хитроу я взял со стоянки темно–синий «БМВ», совершенно непохожий на мою экзотическую Конфетку, и поехал на запад, в Беркшир. Я чувствовал себя человеком, у которого камень с