Зеленая река [Михаил Павлович Коршунов] (fb2) читать постранично, страница - 3

— Крючка не должно быть видно.

— А у меня слишком маленький рачок, не закрывает.

— Наживите второго.

Я опять зажал удилище между ног, достал из коробки второго рачка. Наживил.

— Теперь хорошо, — сказал Октя. — Пошли.

И мы пошли. Все трое. Шурван тоже.

6

Я забрасываю в воду крючок. Его немедленно подхватывает течение и уносит в сторону. Я вытаскиваю и снова забрасываю. Потому что так делает Октя. Крючок снова подхватывает волна и снова несет в сторону.

Я не понимаю, как можно в этот момент почувствовать, что форель трогает его, скусывает наживку. И еще я не понимаю, как форель может плавать в реке, в которой вода рушится вниз по ущелью и сила в ней такая, что валит с ног.

Иногда от удилища падает тень и прыгает на волнах, как прыгает тень моста. Но чаще я вижу только черную нитку — узелок на леске.

Октя не стоит на месте. Он забрасывает удочку и двигается все время вперед.

Я двигаюсь за ним.

Устала рука, и я перекладываю удилище в другую руку.

Несколько раз я выдергивал крючок: мне казалось, что кто-то что-то делает с ним там под водой. Но оказывалось — ничего подобного: форели на крючке не было.

Вдруг Октя резко выхватывает из воды удочку. И я вижу, что у него-то форель на крючке.

Она сверкнула на солнце и упала в траву вместе с удочкой.

Я спешу к Окте. Я никогда не видел форель.

— Вот, держите.

Октя положил мне на ладонь. Она была точно льдинка, которую Зеленчук принес с ледника.

Мы ее рассматриваем все трое (Шурван тоже) — серебристо-черноватую, с красными пятнышками, словно на нее брызнули соком граната.

7

Мы вернулись домой вечером. Я ничего не поймал. Только Октя — девять штук. Девять льдинок. Они лежали в сумке. Буми уже растопила печь. В домике было тепло и сухо. Мы с Октей сбросили мокрые, набухшие башмаки.

Шурван пришел вместе с нами. Ему сбрасывать было нечего, поэтому он просто лег возле печки на живот, раскинул в стороны задние лапы, вывернув пятки кверху, — пусть просохнут.

Буми жарит форель на сковородке. Приятный запах наполняет дом.

Шурван глубоко вздыхает. Он, очевидно, надеется получить свою долю рыбы. И он ее, конечно, получит. Буми его любит. Да его все любят в поселке.

Мы с Октей тоже сидим у печки. Надели чистые сухие носки. Тоже надеемся получить свою долю рыбы.

В оконное стекло, которое без всяких рам вмазано в стену, ничего не видно. Синий прожектор погас: солнце выкрутило из него лампу. А там, где Зеленчук, только грохот да белые вспышки пены.

8

Шоферу автобуса я передал письмо. Он опустит его в станице Джугутинской в почтовый ящик, и оно отправится ко мне домой в Москву.

В письме я написал, что живу в горах, в маленьком белом доме, который стоит над обрывом точно березовый пенек. Что здесь рядом зима и лето, снег и земляника. Что у меня есть друг медвежонок. Что учусь ловить форель и раскачиваться на канатном мосту. Что каждое утро над поселком рождается кольцо дыма и ветер его куда-то уносит. Что жить здесь буду долго, потому что мне здесь очень нравится..