Ушедшее лето искать [Святослав Владимирович Логинов] (fb2) читать постранично, страница - 2
- Ушедшее лето искать 10 Кб скачать: (fb2) читать: (полностью) - (постранично) - Святослав Владимирович Логинов
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
отучат летать.
– Значит, не залетели, а заплыли, — покладисто соглашался Долмат. — Речка тут неподалёку, вот и поднялись по течению.
Фатьян приносил журнал со статьёй о финиковых пальмах, где говорилось, что, не имея ветвей, пальмы летать не умеют, а носятся по саванне, топорща листьями, но, вопреки расхожему мнению, будучи испуганными, вершину в песок не прячут, а то финики от песка было бы не отмыть.
Долмат и тут не возражал. Кивал согласно и, не заглянув в текст, принимался рассказывать, что ананасов в прошлом году прилетело столько, что не переесть. Он, Долмат, эти ананасы в бочках квасил и зимой варил из них кислые щи. Вот только вчера последние доел.
В конце концов, Фатьян перестал спорить. Хочется человеку залётных ананасов — и пусть его.
Зима установилась суровая, февральские метели завывали в еловых вершинах. Лесные великаны плотно обступили дом, жались ближе к теплу, уже не пугаясь топора и не думая, что тепло происходит от их собственной плоти, сгорающей в печи. Выгребая по утрам из печки золу, Фатьян щедро рассеивал её под корнями столетних елей. В знаменитой книге Октябрины и Александра Ганичкиных "Всё о саде и огороде" сказано, что делать это ни в коем случае нельзя, поскольку прикормленные дикарки весной могут остаться на понравившихся местах, и вместо сада неопытный любитель получит лесную чащобу. И всё же, Фатьян чуть не ежедневно выходил с совком золы, наблюдая, как проседает снег в тех местах, куда просыпалась давно остывшая зола.
Оттосковали метели, солнце стало появляться чаще, в полдень над первыми проталинами толклись безвредные снежные комарики — признак грядущей весны. Замшелые ели, не соблазнившись золой и навозом, начали перебираться на старые подзолы, освобождая место саду или безобразному бурьянищу, если вдруг с перелётными деревцами в тёплых краях случится какая беда.
Часто, бывало, вечерами, сидя у натопленной печки, Фатьян думал о судьбе улетевших яблонь и вишен. Там, в жарких странах, перелётные деревья не цветут и не плодоносят, а значит, и отношение к ним самое неуважительное: древесина. Зайдёшь от нечего делать в мебельный магазин и ужаснёшься при виде расцветок: вишня, яблоня… редко когда — дуб. В прежние года на фанеровку шло по большей части красное дерево, а теперь аборигены свои леса берегут, а пришлых не жаль — валяй их всех под корень!
Ухаживал, лелеял, прививал, чтобы всеми корнями к родной земле приросли, а потом сам же и отпустил искать ушедшее лето. На фруктовых фермах сортовые яблони цепями приковывают, опасаясь неучтённых потерь. Так зато у них и не яблоки, а сельхозпродукция, годная разве что на осветлённый сок. Настоящее яблоко должно катиться по свету, как по блюдечку с голубой каёмкой, мчаться степью лазурною, цепью жемчужною с милого севера в сторону южную. А ты — гляди им вслед, а потом жди, мучайся, волнуйся: вернутся ли?
Ели и осины давно освободили место, откочевав в лесные урочища. Трухлявую ольшину, которая не смогла вовремя унести корни, Фатьян спилил и порубил на дрова. Долмат уже трижды врал, будто бы видел где-то цветущее волчье лыко — оно прилетает впереди всех. Фатьян не верил. А хоть бы и правду соврал сосед, одно волчье лыко весны не делает.
Фатьян ждал. Подолгу сидел вечерами на улице, глядя в лиловеющее небо, высматривал, не мелькнёт ли над горизонтом возвращающийся клин. И, как всегда, упустил самый важный момент. Утром вышел на улицу и задохнулся от разлитого повсюду аромата цветущих яблонь и вишен. Вернулись почти все, даже пара приблудных слив укоренялась на том месте, где прежде росла отжившая своё груша.
Недолгий праздник цветения.
Весна…
– Значит, не залетели, а заплыли, — покладисто соглашался Долмат. — Речка тут неподалёку, вот и поднялись по течению.
Фатьян приносил журнал со статьёй о финиковых пальмах, где говорилось, что, не имея ветвей, пальмы летать не умеют, а носятся по саванне, топорща листьями, но, вопреки расхожему мнению, будучи испуганными, вершину в песок не прячут, а то финики от песка было бы не отмыть.
Долмат и тут не возражал. Кивал согласно и, не заглянув в текст, принимался рассказывать, что ананасов в прошлом году прилетело столько, что не переесть. Он, Долмат, эти ананасы в бочках квасил и зимой варил из них кислые щи. Вот только вчера последние доел.
В конце концов, Фатьян перестал спорить. Хочется человеку залётных ананасов — и пусть его.
Зима установилась суровая, февральские метели завывали в еловых вершинах. Лесные великаны плотно обступили дом, жались ближе к теплу, уже не пугаясь топора и не думая, что тепло происходит от их собственной плоти, сгорающей в печи. Выгребая по утрам из печки золу, Фатьян щедро рассеивал её под корнями столетних елей. В знаменитой книге Октябрины и Александра Ганичкиных "Всё о саде и огороде" сказано, что делать это ни в коем случае нельзя, поскольку прикормленные дикарки весной могут остаться на понравившихся местах, и вместо сада неопытный любитель получит лесную чащобу. И всё же, Фатьян чуть не ежедневно выходил с совком золы, наблюдая, как проседает снег в тех местах, куда просыпалась давно остывшая зола.
Оттосковали метели, солнце стало появляться чаще, в полдень над первыми проталинами толклись безвредные снежные комарики — признак грядущей весны. Замшелые ели, не соблазнившись золой и навозом, начали перебираться на старые подзолы, освобождая место саду или безобразному бурьянищу, если вдруг с перелётными деревцами в тёплых краях случится какая беда.
Часто, бывало, вечерами, сидя у натопленной печки, Фатьян думал о судьбе улетевших яблонь и вишен. Там, в жарких странах, перелётные деревья не цветут и не плодоносят, а значит, и отношение к ним самое неуважительное: древесина. Зайдёшь от нечего делать в мебельный магазин и ужаснёшься при виде расцветок: вишня, яблоня… редко когда — дуб. В прежние года на фанеровку шло по большей части красное дерево, а теперь аборигены свои леса берегут, а пришлых не жаль — валяй их всех под корень!
Ухаживал, лелеял, прививал, чтобы всеми корнями к родной земле приросли, а потом сам же и отпустил искать ушедшее лето. На фруктовых фермах сортовые яблони цепями приковывают, опасаясь неучтённых потерь. Так зато у них и не яблоки, а сельхозпродукция, годная разве что на осветлённый сок. Настоящее яблоко должно катиться по свету, как по блюдечку с голубой каёмкой, мчаться степью лазурною, цепью жемчужною с милого севера в сторону южную. А ты — гляди им вслед, а потом жди, мучайся, волнуйся: вернутся ли?
Ели и осины давно освободили место, откочевав в лесные урочища. Трухлявую ольшину, которая не смогла вовремя унести корни, Фатьян спилил и порубил на дрова. Долмат уже трижды врал, будто бы видел где-то цветущее волчье лыко — оно прилетает впереди всех. Фатьян не верил. А хоть бы и правду соврал сосед, одно волчье лыко весны не делает.
Фатьян ждал. Подолгу сидел вечерами на улице, глядя в лиловеющее небо, высматривал, не мелькнёт ли над горизонтом возвращающийся клин. И, как всегда, упустил самый важный момент. Утром вышел на улицу и задохнулся от разлитого повсюду аромата цветущих яблонь и вишен. Вернулись почти все, даже пара приблудных слив укоренялась на том месте, где прежде росла отжившая своё груша.
Недолгий праздник цветения.
Лучше нету того цвету,
Когда яблоня цветёт.
Лучше нету той минуты,
Как закончен перелёт…
- 1
- 2
Последние комментарии
1 день 1 час назад
1 день 4 часов назад
1 день 18 часов назад
1 день 18 часов назад
2 дней 17 минут назад
2 дней 3 часов назад