Как возникло человечество [Юрий Иванович Семенов] (fb2) читать постранично, страница - 2

развития производственной деятельности, материального производства. В целом он был достаточно четко нарисован в книге и добавить к тому, что было сказано, можно лишь пусть интересные, но детали. Возникновение и развитие производства с необходимостью потребовало не только изменения организма производящих существ, но и возникновения между ними совершенно новых отношений, качественно отличных 1,6 млн. лет, что существовали у животных, отношений не биологических, а социальных, т. е. появления человеческого общества. Социальных отношений и общества в животном мире нет. Они присущи только человеку. Возникновение качественно новых отношений, и тем самым совершенно новых, присущих только человеку стимулов повеления, было абсолютно невозможно без ограничения и подавления, без введения в социальные рамки старых, безраздельно господствующих в животном мире движущих сил поведения — биологических инстинктов. Насущной объективной необходимостью было обуздание и введение в социальные рамки двух эгоистических животных инстинктов — пищевого и полового.

В книге главное внимание было уделено обузданию полового инстинкта и тем самым становлению социальной организации отношений между полами. Подавление полового инстинкта рассматривалось в ней как ведущий момент процесса обуздания зоологического индивидуализма. Это, как выяснилось в дальнейшем, было неверно. Главным, решающим моментом процесса социогенеза было обуздание не полового, а пищевого инстинкта. Одной из причин переоценки значения подавления полового инстинкта в процессе социогенеза было влияние взглядов Л.Г. Моргана и Ф.Энгельса, выдвинувших на первый план в истории первобытности род и вообще отношения родства. Другая заключалась в том. что к моменту написания книги наука располагала материалом, достаточным для реконструкции только этого, а не других составляющих процесса социогенеза. И в целом процесс обуздания полового инстинкта и становления первой формы брачных отношений — дуально-родовой организации — был воссоздан в книге достаточно полно и точно. Единственный момент, который нуждается в пересмотре — вопрос о возникновении того состояния, от которого началось движение к роду — состояния неупорядоченного общения полов, или промискуитета.

Что же касается другой составляющей социогенеза — процесса обуздания пищевого инстинкта, то она столь детально рассмотрена не была. Речь о ней шла только в самом общем плане. А между тем именно она была решающей. Ведь обуздание пищевого инстинкта, возникновение социальной организации по его регулированию было не чем иным, как становлением фундаментальных социальных отношений, тех самых, которые принято называть экономическими, социально-экономическими или производственными отношениями.

И то, что формированию социально-экономических отношений в книге было уделено совершенно недостаточно внимания, имеет серьезные причины — не субъективные, связанные с личностью автора, а объективные. Во время написания книги наука не располагала материалом, который дал бы возможность реконструировать процесс становления социально-экономических отношений.

Первой формой готового человеческого общества было общество, которое в нашей науке принято называть первобытным, первобытно-общинным, доклассовым, а в западной — примитивным (primitive), примордиальным (primordial), племенным (tribal), бесклассовым (classless), безгосударственным (stateless), эгалитарным (egalitarian) и т. п. Чтобы воссоздать процесс становления социально-экономических отношений, необходимо знать, какими были социально-экономические отношения на самом раннем этапе развития первобытного общества. В годы, когда писалась книга, это было неизвестно.

В советской литературе того времени все экономические отношения первобытного общества именовались просто первобытно-общинными. Им давалась самая общая характеристика: основные средства, прежде всего земля, находились в собственности первобытной общины, а созданный ее членами продукт подлежал уравнительному распределению между ними. В литературе более ранней, относившейся к 20-м и началу 30-х годов, такого рода отношения именовались первобытно-коммунистическими. Как считалось в нашей науке о первобытности, эти отношения первоначально безраздельно господствовали, а зачем начали разлагаться, уступая место отношениям частной собственности и эксплуатации человека человеком. Дальше этих общих положений советские ученые чаще всего не шли.

Лучше обстояло в западной этнологии (социальной и культурной антропологии). Там еще в 20-х годах XX в. в недрах этой науки зародилась дисциплина, которая начала специально заниматься исследованием социально-экономических отношений первобытного общества. Она получила название экономической антропологии. Если исходить из традиций, сложившихся в отечественной науке, ее следует называть экономической этнографией, или экономической этнологией. Бурный расцвет пережила экономическая