2medicus: Лучше вспомни, как почти вся Европа с 1939 по 1945 была товарищем по оружию для германского вермахта: шла в Ваффен СС, устраивала холокост, пекла снаряды для Третьего рейха. А с 1933 по 39 и позже англосаксонские корпорации вкладывали в индустрию Третьего рейха, "Форд" и "Дженерал Моторс" ставили там свои заводы. А 17 сентября 1939, когда советские войска вошли в Зап.Белоруссию и Зап.Украину (которые, между прочим, были ранее захвачены Польшей
подробнее ...
в 1920), польское правительство уже сбежало из страны. И что, по мнению комментатора, эти земли надо было вручить Третьему Рейху? Товарищи по оружию были вермахт и польские войска в 1938, когда вместе делили Чехословакию
cit anno:
"Но чтобы смертельные враги — бойцы Рабоче — Крестьянской Красной Армии и солдаты германского вермахта стали товарищами по оружию, должно случиться что — то из ряда вон выходящее"
Как в 39-м, когда они уже были товарищами по оружию?
Дочитал до строчки:"...а Пиррова победа комбату совсем не требовалась, это плохо отразится в резюме." Афтырь очередной щегол-недоносок с антисоветским говнищем в башке. ДЭбил, в СА у офицеров было личное дело, а резюме у недоносков вроде тебя.
Первый признак псевдонаучного бреда на физмат темы - отсутствие формул (или наличие тривиальных, на уровне школьной арифметики) - имеется :)
Отсутствие ссылок на чужие работы - тоже.
Да эти все формальные критерии и ни к чему, и так видно, что автор в физике остановился на уровне учебника 6-7 класса. Даже на советскую "Детскую энциклопедию" не тянет.
Чего их всех так тянет именно в физику? писали б что-то юридически-экономическое
подробнее ...
:)
Впрочем, глядя на то, что творят власть имущие, там слишком жесткая конкуренция бредологов...
далеко вдали что-то темнело. Фонарей не было тоже. Но неприятный красноватый свет заката еще освещал землю.
Темные пустые глазницы окон создавали ощущение какой-то запущенности и заброшенности. И вообще, от всего этого ландшафта веяло нежилой не уютностью. Максим еще раз более внимательно посмотрел на окна — все они были темны, нигде не было видно занавесок или каких-либо других предметов. Он поежился — было как-то не по себе.
— Пойдем.
Максим почему-то вздрогнул от Дашиного голоса и посмотрел на нее. Ольга странно улыбалась и эта ее улыбка поразила его больше всего — он еще не видел ее улыбки. Глаза ее блестели, как у кошки, и темные волосы казались черными, как смоль, с пурпурным отливом.
Весь мир был окрашен в красное. Все остальное было черное. Черная одежда и красные лица и руки, красные белки глаз и черные смоляные зрачки.
Он шел рядом с девушками. Молчали. Всю дорогу он боролся с желанием взглянуть на Ольгу, чтобы не показаться невоспитанным.
Странный дом. Кругом пустырь. Пусто. Все окна закрыты и отсвечивают красным. Непонятно, есть ли за ними хоть какая-то жизнь.
Они зашли в темный подъезд. Стали подниматься по какой-то узкой винтовой лестнице. Он глупо смотрел на фигуру идущей впереди в полуметре Оли, ее талию, бедра, и ни как не мог понять — сон это или явь. Мысли текли вяло, инертно, словно пурпурно-красным киселем заполнились мозги.
Долго шли какими-то коридорами — одинокие шаги гулко звучали в бесконечной пустоте, — куда-то сворачивали, и снова шли по прямому коридору, конец которого терялся где-то вдали, в красном полумраке.
— Вот мы и пришли.
От неожиданности он вздрогнул и огляделся. Опять коридор, — справа — длинная галерея окон, слева — дверей.
— Спасибо, — замявшись, сказал он молчаливо стоявшим девушкам. — В какую дверь мне стучаться?
Вопрос повис в воздухе. Девушки молчали и не шевелились, словно что-то обдумывали. Даша смотрела в окно, за которым, кстати, было много каменных домов, плотно прижавшихся друг к другу, черепичных крыш, каменных мостовых, — все, правда, было одинакового — красно-черного цвета; — но это его уже не удивляло; а Оля вообще никуда не смотрела.
Потоптавшись и не получив ответа, он неуверенно подошел к ближайшей двери, надеясь на ней хоть что-то увидеть.
— Дело в том, что это моя квартира, — услышал он вдруг за спиной бесцветный голос Оли, — т. е., совсем без каких-либо оттенков.
Обернулся. Девушки поз не сменили.
— Ваша знакомая живет совсем в другом месте, — не шевеля губами произнесла Даша.
— Входите. — Это уже опять Оля.
И она шагнула первой. Но дверь распахнулась раньше ее движения. Даша вошла в другую дверь.
Машинально шагнув за Ольгой Максим очутился в огромном зале, где за колоннами не видно было противоположных стен, а в багровом сумраке терялся и потолок.
В зале было полно народу и удивительно тихо. Ни голосов, ни шороха, хотя на месте никто не стоял, и вроде даже разговаривали друг с другом.
Девушки сразу же растворились в этом странном обществе, и Максим остался один. Обернувшись, он увидел, что за его спиной тоже бесконечность зала, — широкий ряд массивных колонн, теряющийся вдали, те же люди. Он как-то лениво отметил про себя, что вроде бы от дверей не сделал и двух шагов, но это его не взволновало.
От нечего делать стал приглядываться к людям, прислонившись к ближайшей колонне. Хорошо рассмотреть смог только одежду — фраки и галстуки мужчин и очень открытые наряды женщин, но лиц людей рассмотреть не удавалось — царящий в этом мире багровый сумрак скрадывал их очертания.
Эта повисшая в воздухе тишина при общей толкотне такой огромной массы народу, эта напряженность, этот безмолвный шум, сильно утомили его.
Какими-то коридорами вышел в другую комнату. Пол уложен кафелем, целый ряд красных умывальников, сверху — душ, в полу — сливы для воды. И еще, на полу, в самом углу, одиноко стоял телевизор — шел чемпионат мира по футболу. Вроде год не тот, слабо подумалось ему. Однако сел на холодный пол, стал смотреть. В телевизоре тоже почему-то на пурпурном поле неясные игроки отбрасывали черные тени.
— Максим, — тихо раздалось за спиной.
От неожиданности он подскочил и обернулся. Оля, глядя куда-то мимо него остекленевшими глазами, не шевеля губами, опять же бесцветным голосом, словно сомнамбула, произнесла, разделяя каждое слово небольшой паузой:
— Я ошиблась. Вы не тот человек. Вам лучше покинуть квартиру. — И добавила, — Извините.
Глава 2. На улице. (11–12.10.1988)
Максим не помнил, как оказался на улице. Огляделся — он стоял на каменной мостовой; позади — мощный древний замок с кроваво-красными высокими башнями; впереди, метрах в десяти — тоже какое-то крупное сооружение с большими окнами. Мостовая шла куда-то вниз. И там, дальше по холмам — дома, плотно стоящие друг к другу. И деревья…
Он долго шел по пустынным улицам. Красный свет. И все красное — красные окна и стены и крыши и
Последние комментарии
6 минут 1 секунда назад
7 минут 31 секунд назад
10 минут 8 секунд назад
27 минут 55 секунд назад
1 час 3 минут назад
1 час 32 минут назад