Лиля [Наталья Егорова] (fb2) читать постранично, страница - 3
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
Я поругался с Гущиным за две недели до его дня рождения. – Крыска, ты все рисуешь? Пойдем, прогуляемся. – До магазина и обратно? Я потерся носом об ее плечо. Лиля недовольно дернулась, предусмотрительно отведя от работы кисточку в красной краске: – Не подлизывайся. – Поехали на ВДНХ? Мы любили этот парк с его прудами, фонтанами, запущенными аллейками и неожиданно ухоженными клумбами. Я не мог помнить выставочные времена ВДНХ - в те годы мы с Лилей жили в Питере, но и пестрота мелких торговых павильончиков развлекала нас. Даже зимой, когда безлюдные заснеженные аллеи дремали под мягким серым небом. У нас был свой ритуал. Мы выходили из электрички на платформе "Останкино", переходили широкую улицу напротив телебашни и неторопливо шли вдоль пруда, кидая крошки нахальным уткам. И дальше дворами, тропинками - до калитки у павильона метеорологии, где нынче продают мед и очки. Лиля оживленно рассуждала насчет нашего сегодняшнего маршрута в парке, когда на светофоре загорелся зеленый. Я шагнул на мостовую и неловко споткнулся, пытаясь обойти грязную лужу. И в тот же миг в уши ворвался душераздирающий визг тормозов, а затем раздался глухой удар, от которого сердце попыталось выпрыгнуть из груди. Первое, что я увидел, поднимая глаза, был Лилин ботинок - коричневый, на практичном каблучке, почему-то валяющийся в луже почти у самого тротуара. И только потом, уже придавленный к земле невозможной болью, смог перевести взгляд на бесформенную груду, еще мгновение назад бывшую Лилей. Бывшую моей женой. Я опять не успел... И, прижимаясь лбом к холодному стеклу, за которым об выщербленный карниз мерно бились прозрачные капли, я мучительно искал выход из замкнутого круга, начинающегося с матрешки, а заканчивающегося истошным визгом тормозов. И открывая матрешку - усмехающуюся, с глазами цвета ореха - я уже знал, что нужно изменять нечто большее.
Письмо застало меня на кафедре, где я торопливо прихлебывал чай в слишком коротком перерыве между двумя группами бестолковых студентов, возжелавших изучать физику. Или, точнее, уступивших желанию родителей и собственному нежеланию пополнять армейские ряды. Я пробегал глазами по ровным строчкам: "Ваше выступление на VII международном семинаре... привлекло особое внимание... тематика Вашего проекта близка... было бы полезным объединить усилия... Наш институт занимается проблемами... приглашаетесь на должность ведущего научного сотрудника с окладом... Жилищная проблема может быть решена за счет..." Буквы электронного письма расплылись перед моими глазами. Я хорошо помнил, что сулило мне согласие на эту работу. Я бросил, наконец, опостылевшее преподавание, мы переехали в Москву, получили (действительно!) крохотную, но уютную квартиру, и жалкие кафедральные копейки превратились во вполне приличную зарплату. И Лилька, наконец, перестала шлепать по лужам мокрыми ногами в дырявых сапогах. И мы даже выбрались летом на море. Но я слишком хорошо помнил и другое. Скрежет тормозов, жуткий звук удара и издевательскую надпись "Так жизнь играет в шутки с нами" на корявом стволе. И знал, что не имею права ошибиться. Я ответил на предложение вежливым отказом. И ничего не рассказал о нем дома. Прошло два года. Лиля по-прежнему рисовала, пытаясь поддерживать наш скудный бюджет на грани "вымирания". Я исправно отчитывал по 6-9 академических часов в день. И все, что мы могли позволить себе иногда на выходных - это зайти в крошечное кафе на Мойке, возле которого несколько лет назад познакомились. В ту среду Лиля ворвалась домой с горящими глазами. – Меня приглашают в Москву. На выставку, - выпалила она с порога. Сердце мое мучительно сжалось в леденящем предчувствии. – Крыска, может быть, не стоит? - начал обхаживать я ее. - В Москве полно своих художников, и работают они наверняка не хуже. Ну что тебе может светить? И потом, дорога, гостиница... Я уже понимал, что взял не тот тон: нельзя было задевать Лилькино самолюбие, тем более, что сама она уверенностью в себе не отличалась. Но я слишком ясно предчувствовал приближение трижды пережитой мной трагедии, и разум мой отказывался рассуждать здраво. – Ты никогда меня не понимал! - закричала она. - Ты считаешь, что важнее физики твоей ненаглядной ничего нет, а жена должна стоять у плиты, пока ты разъезжаешь по своим конференциям! – Лилюшка, погоди, ну давай подумаем... – Мне такой возможности больше не представится, этот шанс выпадает только раз! И не смей вмешиваться в мою работу! Такого скандала между нами
Последние комментарии
13 часов 59 минут назад
19 часов 3 минут назад
1 день 2 часов назад
1 день 5 часов назад
1 день 5 часов назад
2 дней 16 часов назад