От часа тьмы до рассвета [Вольфганг Хольбайн] (fb2) читать постранично, страница - 8

скорчил гримасу и начал осматривать пол, ища окровавленный кинжал Наполы, который бросился мне в глаза, когда я вошел на кухню. У меня не было доказательств вины Карла, так что мне приходилось рассчитывать только на признание. Этот проклятый кинжал был оружием, которое оборвало жизнь Стефана, им же на глазах у Карла (а может быть, и от его собственной руки) был убит Эд, и, если направить его против самого Карла, можно будет поговорить с ним начистоту. Если имелось нечто важное, о чем он до сих пор помалкивал (а моя интуиция подсказывала мне, что была куча интересных вещей, которые этот толстый хиппи утаил от нас), я заставлю его говорить. Мы остались наедине.

Когда я нагнулся за оружием и поднял его, меня прошиб холодный пот. Мой желудок болезненно сжался, и мне пришлось подавить приступ рвоты. У меня было чувство, как будто я делаю нечто запретное, аморальное, более того, нечто невероятно ужасное. Этот проклятый нож прервал две человеческие жизни, и на какой-то краткий миг у меня было чувство, как будто холод отточенного как бритва металла пронзил кончики моих пальцев, устремился по моим сосудам к сердцу и крошечной занозой застрял в нем, чтобы превратить его в кусочек льда. Мне сразу представилось, что в результате я, наверное, мог бы невольно превратиться в кровожадное чудовище, но я мысленно успокоил себя, что это страшное предположение — всего лишь часть абсолютно нормального безумия, которое медленно овладевало мной в результате пережитых ужасов последних часов. Пожалуй, следовало бы больше беспокоиться, если бы я не ощущал ничего подобного, сопротивляться этому было бесполезно. В данной ситуации было бы ненормально оставаться абсолютно нормальным. Это всего лишь кусочек стали, мысленно успокаивал я сам себя, только кусочек металла — и ничего больше, и он не имеет над тобой никакой власти, наоборот, — это нечто, что может действовать послушно твоей собственной воле. Я не мог допустить, чтобы я сам своими сумасшедшими мыслями довел себя до состояния, когда стал бы бояться этого оружия сильнее, чем Карл, у которого я с его помощью собирался выведать ту или иную страшную тайну. И если я сам буду бояться этого проклятого ножа, зажатого в моей руке, этого нельзя будет не заметить. Карл был грандиозным актером, он, дрожа, сидел передо мной и молча, перепуганным взглядом молил о сострадании. Я должен переиграть его.

Большим пальцем руки я провел по действительно поразительно остро отточенному лезвию ножа, как бы пробуя его.

— Достаточно остро для бритья, — тихонько проговорил я, так что можно было подумать, будто я разговариваю сам с собой, но достаточно громко, чтобы Карл обязательно услышал мои слова.

— Очень острый! — голос Карла был не громче моего, но звучал пронзительно. Он испуганно отдернул руку, которая все еще была протянута ко мне, прижался спиной к скромным встроенным кухонным шкафам и мрачно посмотрел на меня.

— Ну что ж, тогда доведем дело до конца, — сказал я, смиренно пожал плечами, вздохнул, подошел к нему. Затем, наклонив голову, я смерил его взглядом, высоко подняв бровь, как будто раздумывал, в каком месте сделать первый разрез.

Толстый хозяин гостиницы вытаращил глаза и начал со свистом хватать воздух.

— Ты ведь только шутишь, правда? — он нервно, истерически хихикнул и смущенно пролепетал: — Это классно… Я люблю людей с юмором. Я… я не пропускаю ни одной юмористической передачи. А ты любишь комедии, Франк?

Я быстро взглянул на дверь кухни. Элен с Юдифью давно уже были на верхнем этаже. Я постарался сделать так, чтобы он успел заметить, когда снова повернулся к нему, мою самодовольную, как бы нечаянную и не адресованную ему улыбку, прежде чем мое лицо превратилось в холодную, бесстрастную маску. Даже хорошо, если хозяин гостиницы будет считать меня слегка сумасшедшим, это сделает меня более непредсказуемым в его глазах.

Карл провел своим мясистым языком по пересохшим губам. Он напомнил мне жирного червя, придавленного между двумя сэндвичными булками. Кроме того, он зверски вонял. Было невыносимо находиться рядом с ним. Так он написал в штаны, когда возле него убили Эда! Несколько коротких мгновений я раздумывал, не случилось ли бы со мной нечто подобное, если бы я оказался в такой ситуации и все обстояло бы именно так, как он описывал, и если бы мне действительно пришлось пережить то, что в непосредственной близости от меня убили человека. Возможно ли что-либо более жуткое? И все же я пришел к выводу, что мой мочевой пузырь определенно должен был бы выдержать. Даже если бы рядом со мной происходила настоящая резня, я не впал бы в эту унизительную для меня самого слабость! Карл, этот жалкий, ничтожный клоп, был мне решительно противен. И если он не убийца, то по какой причине убийца не тронул его? Было бы легче легкого убить и его, и если бы я был на месте этого извращенного, кровожадного убийцы, то для меня было бы просто наслаждением отрезать несколько кусочков шкурки и сала с его живота, и я не упустил бы