Мумонкан, или Бездверная дверь [Мумон] (fb2) читать постранично, страница - 2

сквозь башмак. В конце концов, это оказывается невозможным.

В 1228 году я наставлял монахов в монастыре Рюсё в Восточном Китае и по их просьбе, пытаясь пробудить в них дух дзэн, рассказывал им старинные коаны. Я намеревался использовать эти коаны, как человек, поднимающий камень, чтоб постучать им в ворота; когда ему открывают, камень уже не нужен и выбрасывается. Однако, мои записи неожиданно оказались собраны вместе — все сорок восемь коанов, каждый с моим комментарием в стихах и прозе, хотя расположили их не в прочитанном порядке. Я назвал эту книгу «Бездверной дверью» и желаю учащимся читать её, как руководство.

Если читатель достаточно смел и идёт в медитации прямо вперёд, то никакие заблуждения ему не помешают. Он станет просветлённым точно так же, как становились ими патриархи [дзэн] в Индии и Китае, возможно даже лучше. Но если он заколеблется хоть на мгновенье, то будет сродни человеку, смотрящему на скачущего всадника из крошечного окошка: один миг, и он теряет увиденное.

1. Собака Дзёсю

Монах спросил китайского мастера дзэн Дзёсю: «Имеет ли собака природу Будды?»

Дзёсю ответил: «Му».^[2]

Комментарий Мумона. Чтобы осознать дзэн, нужно одолеть преграду патриархов. Просветление приходит всегда, когда путь мышления закрыт. Если вы не одолели преграды патриархов или если путь вашего мышления не был закрыт, то что бы вы ни думали, что бы вы ни делали — это будет похоже на навязчивое привидение. Вы можете спросить: «Что ж это за преграда патриархов?» — это одно слово — Му.

Это преграда патриархов. Если вы одолели её, то встретите Дзёсю лицом к лицу. Тогда вы сможете работать рука об руку со всею чередой патриархов. Разве это не приятно?

Если вы хотите перейти эту преграду, то должны работать каждым суставом своего тела, каждой порой своей кожи, наполняя их вопросом: что есть Му? — и делать это днём и ночью. Не подумайте, что это обычный отрицательный символ, означающий ничто. Это [вовсе] не небытие, не противоположность существованию. Если вы действительно хотите эту преграду одолеть — вы должны чувствовать, словно глотнули раскалённого железа, которое нельзя ни проглотить, ни выплюнуть обратно.

Тогда ваше прежнее, малое знание пропадёт. Словно плод, созревший в срок, ваши субъективность и объективность станут одним. Это как у немого, видевшего сон — он знает, но не может его рассказать.

У того, кто входит в это состояние, лопается скорлупа эго, и он может двигать землю и сотрясать небо. Великому воину с острым мечом уподобится он. Встанет на его пути Будда — он сразит Будду, преградит путь патриарх — убьёт патриарха, и будет он свободен от жизни и смерти на пути своём. В любой мир он сможет войти, как на свою игровую площадку. Я скажу вам, как справиться с этим коаном.

Просто сконцентрируйте всю свою энергию в этом Му и только не прерывайте этого. Если вы войдёте в это Му непрерывно, — ваш подвиг будет свечой, горящей и освещающей целую вселенную.

2. Лис Хякудзё

Как-то, когда Хякудзё читал монахам наставления по дзэн, там присутствовал один старик, невидимый монахам. По окончании наставлений, когда монахи расходились, уходил и он. Но однажды после их ухода он остался, и Хякудзё спросил его: «Кто ты?»

Старик ответил: «Я не человек, но был им, когда Будда Кашьяпа проповедовал в этом мире.^[3] Я был мастером дзэн и проповедовал на этой горе. Один из моих учеников спросил меня тогда, подчинён ли просветлённый закону причинности.^[4] Я ответил ему: «Просветлённый не подчиняется закону причинности». За этот ответ, свидетельствующий о моей приверженности безусловному,^[5] я на пятьсот рождений стал лисом и всё ещё пребываю им. Может быть, вы избавите меня от этого состояния своими словами дзэн и поможете оставить тело лиса? Можно мне спросить вас, подчиняется ли просветлённый закону причинности?»

Хякудзё сказал: «Просветлённый един с законом причинности».

При этих словах Хякудзё старик обрёл просветление. «Я освободился, — сказал он, благодаря почтительным поклоном учителя. — Я больше не лис и должен оставить тело в своём жилье за этой горой. Прошу вас похоронить меня как монаха».

На следующий день Хякудзё через старшего монаха передал всем наказ приготовиться к похоронам монаха. «Но в лазарете нет ни одного больного, — удивились монахи, — о ком же говорит учитель?»

После обеда Хякудзё вывел монахов со двора и