Судьбы вертящееся колесо [Абдухаким Фазылов] (fb2) читать постранично, страница - 3

слушая очередную околесицу директора… Какой-то кошмар мультипликационный!

Я в ужасе закрыл «Успехи химии». Что делать? Бросить журнал и бежать отсюда? Иначе, видать, дождусь, что однажды меня прямо из этих проклятых стен повезут в психиатрическую больницу. Нет для меня спокойной жизни в этом институте, даже в библиотеке.

«Постой, — остановил я себя уже вставая, — не спеши. Давай разберемся с шайтаном. Был он все-таки или мне померещилось?» — во мне опять заговорил примитивно прямолинейный дух естествоиспытателя, пытающегося объяснить происходящее в рамках формальной научной логики.

С журналом в руках я вышел из приятной прохлады читального зала в сорокаградусный зной институтского двора. Гнетущий туман, обволакивавший мое сознание в читальном зале, моментально рассеялся под жестокими лучами летнего солнца. Медленно шагая по раскаленному асфальту унылого двора, я осторожно открыл 21 страницу. Чертик улыбался. Как только я развернул журнал, он тут же правой рукой сделал движение, рассчитанное на то, чтобы прикрыть глаза от прямых лучей солнца, а левой, левой он сделал жест, явно адресованный мне. Ну нет! На сегодня с меня хватит! Только не хватало останавливать сотрудников и просить объяснить — живой этот рисунок или мне мерещится…

Часов в десять вечера, немного отойдя от потрясения, дома, в своей маленькой комнате, при тусклом свете настольной лампы я опять раскрыл 21 страницу «Успехов химии». Чертик тотчас подмигнул мне. Этого мало — раздался тонкий насмешливый голос:

— Хватит прятаться, я же хочу помочь тебе. Я в курсе твоих «колоссальных успехов» в институте, — растягивая слово «колоссальных», он буквально растаял от блаженства. Потом, усмехнувшись, добавил — Это ведь все наши козни.

Тут я, невольно вовлекаясь в какую-то нелепую игру, как человек, которого вдруг осенило после долгих мучительных догадок о причине своих бед, набросился на него.

— И после всего этого ты явился сюда поглумиться над своей жертвой? Вот сожгу сейчас эту библиографическую редкость вместе с тобой. Пусть потом увольняют из института по самой суровой статье!

Шайтан переменился в лице. Он несколько скис, но все же довольно независимым тоном сказал:

— Не кипятись, будь мужчиной, я уже ушел из группы, где занимаются твоим делом… Я тоже, как и ты, не в ладах с начальством… Видишь ли, оказывается, им не по душе мои выдумки, по вашему — идеи.

— Какие еще идеи? Что ты морочишь мне голову?

Шайтан опустил глаза.

— Ты должен меня понять. Не обижайся… Эти идеи были… Короче, недавно я предложил план парочки изящных заворух, которые завершили бы твое дело в ближайшее время. Ну… чтобы ты тоже, наконец, начал мешать другим, стал бы переходить им дорогу, вставлять палки в колеса, пускать пыль в глаза и так далее. Сам понимаешь, чтобы все это освоить, ты должен был на себе испытать подобные штуки от других. Для этого все «удовольствия» последнего года мы устраивали тебе руками начальников и коллег… В общем, ты был уже почти готов. Еще парочка оплеух, и ты, окончательно созрев, начал бы действовать самостоятельно…

— Мерзкая крыса! Ты еще пытаешься вести со мной какие-то переговоры. Кто мне вернет прошедший год? Эти бездарно и бестолково прожитые дни? За это время я не сделал ничего полезного, а если и научился чему-нибудь, то лишь изворотливости да подозрительности…

— Ты пойми меня… Эта была моя работа. Против тебя лично я ничего не имел, — прервал меня шайтан. — Теперь я буду помогать тебе.

— Будешь помогать?! Рассказывай кому-нибудь другому. Скорее всего, задумал очередную хитрость? Еще не было, чтобы кто-нибудь из вашего племени изменял своим.

— Видишь ли, меня здорово обидели… Бесцеремонно, в самом корне зарубили мои лучшие идеи… Я их долго вынашивал, можно сказать, всю душу вложил… А на последнем заседании Малого Совета, где в числе других дел рассматривались мои предложения насчет очередных «ходов», посылаемых на твою бедную голову, начальство вдруг заявило, что боссы твоего института и без того кровно заинтересованы в этом деле и так усердствуют для его успешного завершения, что в дальнейший ход событий лучше не вмешиваться, дабы не испортить им чего-либо. Наоборот, мне было предписано внимательно наблюдать за приемами твоего Алима Акрамовича и его свиты, так как якобы у них есть чему поучиться… Это они, твои боссы, подпортили мне карьеру. Проведи я эти идеи в жизнь — мог бы спокойно баллотироваться на выборах в Большой Совет…

— А что было бы со мной? — зло спросил я.

— С тобой, с тобой… — его лицо медленно расплылось в блаженной улыбке, но он тут же взял себя в руки, — позволь не отвечать на этот вопрос. Ты же видишь, я сам хожу в пострадавших. Меня так обидели, что никого из своих видеть не хочу. Хорошо, что кто-то нарисовал эту оболочку. Она пришлась мне как раз впору… Короче, я убежал от своих…

Мне вдруг стало жаль шайтана. Я почувствовал, что нас многое объединяет—в первую очередь общие