Светофор [Альдо Пазетти] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
Альдо Пазетти СВЕТОФОР
В столице Миолии, на перекрестке улиц Аустерлица и Ватерлоо, регулировщик Журини задержал на левой стороне гражданина Сканку Канклера. — Вы переходили улицу на красный свет и тем самым нарушили правила! — И вынул свой блокнот. Сканка Канклер повернулся и указал на светофор. — Ничего подобного! Свет зеленый! Граждане, будьте свидетелями. — Но вы перешли улицу на красный! — настаивал полицейский. — Я перешел сейчас, а не прежде! — Если сейчас, то посмотрите, свет-то красный! — торжествующе воскликнул полицейский, тоже указывая на светофор. — Граждане, засвидетельствуйте. — По правде говоря, — заявил господин с окладистой бородой, — сейчас свет желтый. — Видите?! — обрадовался Сканка. — Свидетель утверждает, что свет желтый. — Но, когда вы переходили, он был красный! — А по-моему, зеленый. — Ваше мнение меня не интересует, — теряя терпение, отрезал Журини. — Я при исполнении. — Ну и что? Полицейский при исполнении вполне может быть дальтоником. — Не забывайтесь! — А что я такого сказал? — Вы употребляете недопустимые выражения. Граждане, будьте свидетелями. — Но это же термин. — А что он означает? — Недостаток зрения. — Значит, по-вашему, у меня больные глаза?! Гнусная клевета! — с угрозой воскликнул Журини. — Почему клевета? Я же только сказал, что такое возможно. Разве это преступление — быть дальтоником? — К вашему сведению, я абсолютно здоров — с тысячи метров в муху попаду. Вы хотите подмочить мою репутацию! Вокруг уже собралась толпа. Народ от души веселился, а на проезжей части тем временем образовалась пробка. Светофор работал нормально, но никто уже не обращал на него внимания. Регулировщик Журини был поглощен спором со Сканкой Канклером. — До свиданья, — сказал Сканка. — Я тороплюсь. — Сначала сообщите свои данные. — А вы прежде наденьте белые перчатки. — Зачем? — Так предписано правилами. Толпа прибывала. Многие водители, остановив машины на обочине, подходили узнать, что происходит. Движение на главном перекрестке города, там, где улица Аустерлица пересекает улицу Ватерлоо, совершенно застопорилось. — Следуйте за мной в участок, — сказал полицейский Журини. — Я буду жаловаться. — Тогда пойдемте сразу в суд! — Нет, к Великому герцогу. Стоявший с краю человек спросил соседа: — Это что, политический спор? — Похоже. — Он из Новых? — Да нет, из Старых. — Тогда смерть им! — Кому, Старым или Новым? — По мне, так все равно. — Но ведь свое-то мнение надо иметь. — А вы сами за кого? — Я благонамеренный гражданин. — Я тоже! Теперь уже полгорода скопилось на перекрестке, и ни туда, ни сюда. Подходившие сзади напирали на стоявших у перекрестка, а передние стремились выбраться из толпы, и в результате никто не двигался. С большим трудом вперед протиснулся барон Орбайс, Главный церемониймейстер — его машина тоже попала в затор. — Прикажите очистить перекресток, — взмолился кто-то из горожан. — Мы тут задохнемся. — Спокойно, спокойно! — ответил Орбайс. — Я не уполномочен. Надо сделать запрос в Парламенте! — А может, лучше запросить народ, он весь тут собрался! — Это не предусмотрено законом. К Орбайсу из людского месива пробился граф Цурлино, Главный камергер. Он еле держался на ногах. — Барон, барон, — прошептал он, — это бунт. — Скорее, просто митинг. — А в чем причина волнений? — Думаю, высокие цены на хлеб. — Давайте сообщим, что цены будут понижены, только бы они разошлись. Ведь дышать невозможно. — Я и сам буквально задыхаюсь. Но нельзя. Решение принимает Парламент. — Мы здесь долго не протянем. — Отпустите нас, — крикнул кто-то из толпы. — Да кто вас держит? — пробурчал барон Орбайс. — Но подайте сначала письменное прошение. Людское море уже подступило к стенам домов и черной громадой закрывало обе длиннющие улицы. Журини и Сканка, очутившиеся в самом центре этого чудовищного людского сборища, от ужаса затаили дыхание. — Простите, барон, — обратился к Орбайсу Цурлино. — Не будете ли вы столь любезны почесать мне нос? Я даже рукой пошевелить не могу. — Я хотел просить вас о том же одолжении, — вздохнув, ответил Орбайс. — Мы тут все как сельди в бочке! — Но не может же это продолжаться вечно?! — Ну, как сказать. У нас с вами в запасе уйма времени. — Да, но они нас раздавят. — Никогда, граф! — Почему вы так уверены, дорогой барон? — Слишком уж они боятся. — Чего? — Всего. И потом, разве вы не видите, дорогой граф, у них ни руки, ни мозги не работают. Собственно, они даже рады оставаться огромной безмолвной толпой. Смотрите! Многие уже спят стоя, как лошади. Что ж, тем лучше. И в самом деле, благонамеренные граждане постепенно начали привыкать к столь необычной ситуации. И никто не отважился спросить,- 1
- 2
Последние комментарии
13 часов 24 минут назад
19 часов 47 минут назад
19 часов 54 минут назад
20 часов 23 минут назад
20 часов 27 минут назад
20 часов 27 минут назад