Пилигрим [Тимоти Финдли] (fb2) читать постранично

История… которую мы хотим рассказать… гораздо старее своих лет, ее возраст измеряется не протекшими днями, и бремя ее годов — не числом обращений Земли вокруг Солнца; словом, она обязана степенью своей давности не самому времени.

Томас Манн, вступление к «Волшебной горе» (Пер. с нем. В.Станевич), 1924

В конце туннеля света нет — лишь пачка спичек, передаваемая от одного поколения к другому. Запал у человечества короткий, и наше поколение держит последнюю спичку.

Джон-Арно Лоусон. «Плохие новости» («Полуденный свисток», 1996)

Памяти Майкла Типпетта — дитяти не только нашего времени, но всех времен, а также Мэрион Боуэн, совершившей путешествие вместе с ним.

Нет вечного горя — есть неугасающая надежда.

Майкл Типпетт. «Дитя нашего времени», 1944

Пролог

Ранним утром в среду, семнадцатого апреля 1912 года, Пилигрим вышел босиком в сад своего лондонского дома номер восемнадцать по улице Чейни-Уок. Одет он был, как и подобало человеку его положения в столь ранний час, в белую пижаму и шелковый халат — ярко-голубой, с глубокими карманами и отложным воротником. Босые ноги замерзли, но это его не волновало… Через несколько минут вообще ничего не будет иметь значения.

Трава отяжелела от росы, и, увидев ее в тусклых отблесках света, падавшего из зашторенных окон, Пилигрим пробормотал: «Зеленая», — будто никогда раньше не слышал этого слова.

Где-то вдалеке, очевидно, на Кингс-роуд, залаяла собака. С юга, из-за реки, доносился шум крестьянских телег, ехавших к Ковент-Гарден. Птицы в голубятне ворковали и хлопали крыльями.

С дерева упал лист.

Пилигрим пошел по траве к клену высотой с трехэтажный дом. Впрочем, верхушка его терялась во мгле, так что точные размеры дерева определить было невозможно. В одной руке Пилигрим держал шелковый пояс от халата, в другой — изящный шератоновский стул тщательно выверенных пропорций. И ширина, И высота — все тютелька в тютельку, ни дюймом меньше или больше.

Несмотря на свой уже не юный возраст, Пилигрим взобрался на стул и полез наверх с такой ловкостью, точно всю жизнь только и делал, что лазал по деревьям. Вниз он не смотрел. Там не было ничего такого, что ему хотелось бы видеть.

Накрепко завязав пояс узлом, он перебросил его через увесистый сук.

Мимо, шурша крылами, пролетела сова. И снова стало тихо. Пилигрим посмотрел вверх и прыгнул.

Было четыре часа утра.

Стул упал набок.

Тело обнаружили только на заре, часа через три. Камердинер Пилигрима Форстер вышел в сад, разрезал пояс, положил тело на траву, все еще холодную и мокрую, а потом накрыл его одеялом, принесенным из собственной спальни.

Позвонили только доктору Грину. Полицию извещать не стали. Честь надо было сохранить любой ценой.

Поджидая врача, Форстер надел пальто, вынес из дома масляную дампу, поставил шератоновский стул на ножки, сел на него и закурил сигарету. Он ни о чем не думал. Скоро рассвет. Надо покормить голубей. Земной шар вновь повернется к Солнцу. Миссис Матсон вот-вот разведет на кухне огонь.

Он ждал и смотрел. Тело не шевелилось. Ничего — ни звука, ни вздоха.

Пилигрим наконец добился своего. А может, так просто казалось.

Книга первая

1

В Цюрихе, за парадной дверью психиатрической клиники Бюргхольцли медсестра Дора Хенкель и санитар Кесслер поджидали нового пациента и его спутницу. Те немного задержались из-за снегопада.

Кесслеру почудилось, что с неба, гонимые ветром, спустились два ангела и направились к крыльцу. Они замерли, сбившись на миг с пути и беспомощно протягивая друг другу руки сквозь мятущиеся облака снега, вуалей, шалей и шарфов, которые все вместе походили на большие расправленные крылья. Потом наконец схватили друг друга за руки, и женщина. — ангел повела пугающе высокого ангела-мужчину к портику и вверх по ступеням.

Стоило Доре Хенкель с Кесслером открыть дверь, как в вестибюль ураганом ворвался надушенный снег. Конечно же, это была иллюзия. Женщина-ангел — леди Сибил Куотермэн — славилась своей страстью к благовониям. Ей и в голову не пришло бы назвать их духами. Пахнут цветы и пряности, говорила она, а люди благоухают.

Ее спутник на первый взгляд казался слепым. Онстоял в вестибюле, отрешенно глядя вдаль и все еще сохраняя облик ангела. Ростом под два метра, сутулые плечи, безжизненно упавшие руки, сложенные крылья. Шарфы и промокшее складчатое пальто с высоким воротником висели на худом туловище так, словно в любой миг могли встрепенуться и соскользнуть на мраморный пол.

Леди Куотермэн оказалась моложе, чем они ожидали. Она ничуть не походила на престарелую маркизу, какой представлялась благодаря беспрекословным требованиям и почти военным приказам, передаваемым с помощью