Никому не рассказывай [Ирина Сергеевна Богатырева] (pdf) читать онлайн

Рассказы Волчка

НИКОМУ
НЕ РАССКАЗЫВАЙ
Сборник рассказов

• ВОЛЧОК,•

Москва

2021

УДК 821.161.1-32-93
ББК 84(2=411.2)6-47
Н63
Никому не рассказывай: сборник рассказов/ [И. С. Бо­
Н63 гатырева, Н. С. Дашевская, Е. В. Исаева и др.]. - Москва
Волчок, 2021. - 95 с. - (Рассказы Волчка).
ISBN 978-5-907180-61-1
Тайна необычного поведения учителя, семейная тайна и волнение
перед первой в жизни встречей с близкими, разгадка тайны загадочных
знаков, тайна рождения первой любви и первые несмелые размышления
о тайной природе жизни и смерти. Шесть рассказов этого сборника так
или иначе связаны с секретами и тайнами.
Тайнам приписывают особенную власть над людьми, они могут сбли­
жать или, напротив, разделять нас, у каждого человека свои тайны и осо­
бенные отношения с ними. Случается, что тень тайны наделяет самые
обыденные вещи несвойственной им значительностью, но существуют
и такие тайны, от которых зависят жизнь и счастье других.
«Никому не рассказывай» - восьмой сборник серии «Рассказы Волч­
ка». В него вошли истории Ирины Богатыревой, Нины Дашевской, Екате­
рины Исаевой, Натальи Ключаревой, Евгении Овчинниковой и Дмитрия
Сиротина.
Рекомендуем сборник читателям от 12 лет.
УДК 821.161.1-32-93
ББК 84(2=411.2)6-47

ISBN 978-5-907180-61-1

© Богаты рева И. С., 2020
© Дашевская Н. С., 2020
© Исаева Е.В., 2020
© Ключарева Н.Л., 2020
© Овчинникова Е. С., 2020
© Сиротин Д.А., 2020
© Копейкин А.А., 2020
© Мордякова Э.А., иллюстрация

на обложке, леттеринг, 2020

© Составление, изд. оформление,

ООО «Издательство Волчок», 2020

Ирина Богатырева Никому не рассказывай
5
Наталья Ключарева Иван Иваныч из Африки
25

Евгения Овчинникова Вайя
31

Дмитрий Сиротин Кошачий рай
53
Екатерина Исаева Трианrуки
67
Нина Дашевская На буксир
77
Алексей Копейкин Об авторах
90

Ирина Богатырева

НИКОМУ НЕ РАССКАЗЫВАЙ

Лучше бы она мне ничего не рассказывала.
Лучше бы она мне вообще ничего не рассказывала.
Я нормально жила раньше, а теперь?
Вообще мы с Лерой не очень-то и дружили. Так,
привет-привет. Нет, мне, конечно, всегда хотелось:
Лера - она самая в классе нормальная. Такая уве­
ренная, независимая. И не выпендривается. Она про­
сто такая... полноценная, что ли. И поэтому у нее
почти весь класс в друзьях. Ну, не весь, но есть круг,
они всегда рядом с Лерой, смеются, о чем-то разгова­
ривают, а она среди них просто находится, но сразу
видно - это ее круг, а не наоборот.
А я что? Я же не стану навязываться.
Но однажды так получилось, что она меня замети­
ла. Кажется, перемена была, я у окна стояла, а Лера
с компанией рядом. А, точно: они обсуждали на­
стройку одну в телефоне, чтобы видео не крутилось
по умолчанию, и трафик лишний не шел. А я знала,
как это настроить. Дайте, говорю. И сделала.
5

А Лера посмотрела на меня и сказала:
- Ты что у нас, компьютерный гений?
С насмешкой, конечно, сказала, но как-то необидно. Она умеет так: вроде и подколет, но ты счастлив.
А через неделю она ко мне после уроков подошла.
- Хочешь, тайну открою, - говорит.
Спокойно. Равнодушно даже. И на меня не смотрит.
Так, в пустоту. Вроде это ей не надо. Это мне надо.
А у меня аж желудок подвело. И в груди еще по­
холодело, и даже ладони. Так бывает, когда чувству­
ешь: вот, сейчас случится что-то важное, пусть и не
ясно пока, хорошее или нет, главное - не такое, как
всегда. И ты не сможешь этого избежать. Никак не
сможешь. Перед соревнованиями, например, у меня
всегда так.
Я спросила:
- Какую еще тайну?
Но в горле пересохло, и получилось глухо, как из­
под земли.
- Это показывать надо, - сказала Лера все так же
равнодушно. - Только смотри, - она наконец пере­
вела глаза на меня, - тут такое дело: от этого жизнь
зависит. Если проболтаешься - конец. Поэтому
и спрашиваю. Но я же вижу: ты человек надежный.
Я не помню уже, что на это ответила. Может, и ни­
чего. Потому что было совершенно понятно: то, что
6

должно случиться, вот-вот произойдет. Выбора
у меня не было.
Потом я думала: а что, если бы это сказал кто-то
другой, не Лера? Или если бы я не хотела с ней об­
щаться, не следила за каждым ее движением, не слу­
шала ее голос на переменах, как будто в нем самом
было что-то необыкновенное, отличающее Леру от
остальных? Если бы мне не хотелось самой хоть ка­
пельку ее уверенности, спокойствия, ее равнодушия
к чужому мнению. В общем, если бы не она?
Да я бы посмеялась и ушла.
И всё.
И ничего бы сейчас не было.
Это было после уроков. Мы с Лерой быстро оделись
и ушли из школы так, чтобы никто за нами не увя­
зался, - Лера специально за этим следила, несколь­
ко раз по дороге оборачивалась, как будто и правда
за нами кто-то мог пойти. Со стороны это, навер­
ное, выглядело подозрительно, но в тот момент я не
думала, как мы выглядим со стороны. Я вообще ни
о чем не думала, меня дрожь охватила. Я даже до­
рогу замечать не сразу стала.
А шли мы в сквер. Это не очень от школы дале­
ко, и я это место прекрасно знала: там всегда без­
людно, даже в выходные и праздники. А как иначе?
7

Сквер при университете. Главное здание в глуби­
не, а проспект, где остановка, магазины и вообще
вся жизнь, в стороне. А тут ничего нет - просто де­
ревья, большие, старые, ряд фонарей и три лавки.
Всё.
Вот туда мы и пришли.
Точнее, я не сразу поняла, что туда. Я думала, мы
дальше пойдем, просто здесь короче к центру сре­
зать. Но Лера вдруг пошла медленнее и стала всма­
триваться в деревья. Как будто что-то искала. Потом
и вовсе остановилась. Закинула голову и стала смо­
треть вверх, на большую старую ель.
Вскинула руку и говорит:
- Смотри.
Я и так уже смотрела, но ничего не видела. Елка
как елка. Высокая. Так в сквере все такие: боль­
шие, разлапистые, под ними даже снег не ложит­
ся - не долетает. Желтая подстилка хвои вокруг.
Нижние ветки почти касаются земли.
- Ты не туда смотри. Вон, наверху. Видишь,
у ствола.
Лера приблизилась и заговорила мне в ухо ше­
потом. У меня от ее голоса мурашки побежали,
и я совсем ничего уже не видела. Но глядела, гля­
дела - и вдруг как заору:
- Сова! Лера, там же сова!
8

- Тихо ты, не вопи! - Лера замахала на меня
руками, но по тому, как она заулыбалась, я поня­
ла: мы именно за этим сюда и пришли, именно эту
тайну она мне и хотела открыть.
Меня окатило признательностью и счастьем, как
будто мне подарили что-то невероятно ценное.
И я снова стала смотреть.
Сова была небольшая и сидела на ветке близко
к стволу, почти к нему прижавшись, прямая как
столбик. Она была бурая, с черными крапинками.
На голове -уши. Лапы мощные и пушистые, креп­
кие когти вцепились в ветку.
И тут она открыла глаза и посмотрела прямо на
меня, сверху вниз. Я вздрогнула. Я не ожидала таких
глаз. То есть я вообще не ожидала, что она на меня
посмотрит, а тем более такими глазами. Круглыми,
совершенно не человеческими, но и не птичьими.
Не похожими ни на что. Спокойные, внимательные,
но не равнодушные -они оценивали нас, нашу опас­
ность.
И, убедившись, что мы ничем ей не угрожаем, сова
закрыла глаза.
Я выдохнула.
-Клевая, да? -услышала Лерин шепот.
-Ага. Спасибо.
Вдруг во мне плеснулась тревога.
9

- А почему жизнь зависит?
- Что? - не поняла Лера.
- Ты сказала, что от этой тайны зависит жизнь.
- Конечно. Никому говорить нельзя. Совы - ужасно редкие. Они не живут обычно в городах. Это про­
сто чудо. И если о ней кто-то узнает, обязательно
что-нибудь произойдет.
- В смысле?
- В прямом. Сову нельзя тревожить. А если люди
узнают, ее станут фотать, станут ей мешать. Еще
кто-нибудь попытается поймать.
- Зачем?
- За деньги показывать. Видела, стоят такие люди
в центре, с енотами, там, с обезьянами? И с птица­
ми тоже иногда, обычно хищными. Они их мучают,
птицы быстро умирают.
- Почему? - Во мне все сжималось, как от боли,
от каждого ее слова.
Но Лера только пожала плечами. Видно было, что
она давно привыкла к этому тяжелому знанию.
- Они их кормят неправильно. Они им мясо дают,
а совам мясо нельзя, только мышей.
- Откуда ты все это знаешь? - не выдержала я.
Мне хотелось как-то защититься. Вдруг она врет?
Вдруг выдумывает, и всё на самом деле не так!
Но Лера сказала спокойно:
10

- У меня папа - орнитолог. Он мне ее и показал.
Только никому, поняла! Я тебе рассказала, потому
что ты человек надежный. И животных любишь,
я же знаю. Поэтому я тебе только, а ты - ни-ни!
Я закивала головой. У меня уже перехватило горло,
я просто не могла больше ничего сказать. Я чувство­
вала и гордость, и счастье, и благодарность, и холо­
дящий страх. Меня разрывало от всего этого.
Сова сидела наверху с закрытыми глазами.
- Лера, - сказала я, когда меня немного отпус­
тило.
- Чего?
- А можно ее сфотографировать? Один разок. На
память.
- Можно, - разрешила Лера. - Только без вспыш­
ки. И не выкладывай никуда. И лучше никому не по­
казывай.
- Я не буду, честное слово! Ни за что.
У меня тряслись руки, пока я фотографировала.
- А теперь пойдем, - сказала Лера. - Не стоит ее
тревожить, мы и так уже долго.
Лера не соврала: сова и правда была редкая.
Я, конечно же, полезла сразу в интернет, только мы
расстались. Сова называлась ушастая, и она в наших
местах гнездится, на зиму не улетает, вот почему
11

мы ее увидели в феврале. В городах обычно не живет.
Раньше жила, писали в статье, но теперь ее вытес­
няют вороны, которые могут убить даже взрослую
птицу. Питается мелкими грызунами и птицами,
а от простого мяса может умереть - не сразу, но по­
степенно. Потом я еще почитала про браконьеров.
И про содержание хищных птиц в неволе, но поня­
ла только, что это ужасно трудно. И что этого луч­
ше не делать.
Но главное, что я поняла: Лера ни в чем не совра­
ла. Но от этого мне не стало легче. Наоборот: лучше
бы она меня обманула, и все было бы не так страш­
но. А еще лучше, если бы она мне вообще ничего не
рассказывала.
У меня в груди как будто стал надуваться шарик.
Держать его в себе было невозможно, хотелось кри­
чать про эту сову, показать фотку в телефоне, по­
весить ее себе на аватарку, отвести к дереву маму,
папу, вообще всех! Но я сидела перед монитором,
оттуда смотрела с фотографии такая же сова, только
другая, и я чувствовала, как что-то густое окружает
меня, наполняет комнату, вот ноги увязли, вот и ру­
ки увязли, мне уже по шею, мне трудно дышать. От­
ветственность, тяжелая, чугунная, навалилась и за­
давила шарик в груди. Чужая жизнь, уникальная,
редкая, зависела теперь от того, умею ли я молчать.
12

Ну и пусть, что не человеческая. Все равно жизнь.
Хрупкая. Настоящая.
Фотка в телефоне получилась так себе. Сова сиде­
ла высоко, и сквозь хвою ее сложно было отличить от
ствола. Совы, которые попадались в интернете, были
похожи, но не такие, само собой. Я-то помнила, какой
у нее взгляд - темный, спокойный. И еще мне каза­
лось, в нем была просьба: не рассказывай. Только ни­
кому про меня не рассказывай. Сова представлялась
мне теперь не только мудрой, не только потусторон­
ней, как о них всегда пишут, но и беззащитной перед
всеми опасностями, которые ее окружали.
Мы с Лерой о сове не говорили. Ни на следующий
день, ни потом. Мы вообще по-прежнему почти не
общались, но в то же время как будто стали бли­
же. Незаметно для себя я вошла в ее круг. И все это
приняли, как будто я всегда тут была. Меня о чем­
то спрашивали. У меня консультировались по ма­
тану и информатике. Я впервые оказалась в центре
внимания. Но удивительно: я ничего в связи с этим
не почувствовала. Мне вдруг стало безразлично, что
обо мне думают другие, как на меня смотрят, заме­
чают ли вообще. Все это оказалось такой ерундой по
сравнению с тем, что я теперь носила в себе и о чем
надо было молчать.
13

Я старалась не думать о сове. Но попробуйте не
думать о чем-то! Меня как будто тянуло к ней, я то
и дело открывала фотку на телефоне, но даже и без
нее перед глазами постоянно возникал ее взгляд.
Сова смотрела на меня из своего мира, спокойно,
без укора, а я изнывала от страха за нее и от стыда
за людей и за собственную слабость.
Я запрещала себе ходить в сквер. Мне казалось,
что я выдам ее, если хоть на секунду задержусь под
тем деревом, хоть краешком глаза посмотрю туда.
Вдруг за мной кто-то следит. Вдруг кто-то уже слы­
шал о сове, только не знает, где она, и сразу все пой­
мет, обо всем догадается. Нет, я не могла такого
допустить.
Раньше я в сквере появлялась два раза в неделю,
мне на секцию удобно срезать. Теперь же сложно
было представить: я два раза в неделю ходила там.
То есть я четыре раза за неделю проходила мимо
той ели и ничего не знала, и не подозревала. И была
счастлива.
Была счастлива?
Да, теперь я так думала. И злилась на Леру за то,
что она мне рассказала. Злилась, мучилась, хотела
подойти к ней и сказать: всё, я ничего не знаю, и не
надо мне этого, никакой ответственности, никакой
тайны! Но потом я ловила ее взгляд, и казалось, что
14

она одобрительно улыбается. Слегка. Уголками губ.
Ты же надежный человек. И злость пропадала.
Так постепенно я привыкала к сове. К той, которая
теперь жила внутри меня.
Но один раз я все-таки не выдержала: я сходила.
Вечером, после тренировки. Я обычно звонила папе,
и он меня встречал. Раньше у сквера, потом я его ста­
ла просить на остановке на проспекте. Но в тот день
я выскочила раньше, папе не позвонила и рванула
одна.
Сквер был пустой и мокрый, фонари отсвечивали
в талых лужах. Там красивые фонари, как в Нарнии,
и вообще сквер очень уютный, и, хотя я там милли­
он раз была вечерами, в тот раз мне показалось, что
это совершенно незнакомое место.
Я бежала бегом и запыхалась, но, когда выскочила
на дорожку, пошла тише, унимая дыхание и сердце,
считая деревья. У нужного остановилась. Подошла
ближе. Стала всматриваться в густую крону.
Я смотрела до рези в глазах, но ничего не видела.
Мне стало страшно. Я подошла вплотную, продрав­
шись сквозь ветки, обняла ствол и смотрела вверх,
пока не закружилась голова. Дерево показалось мне
коридором, уходящим в темноту. Темнота была гу­
стая, пахло землей и прелой хвоей. Мне казалось,
15

будешь смотреть долго, и тебя унесет в этот кори­
дор, затянет, ты растворишься и исчезнешь.
Но совы в конце коридора не было. Там вообще ни­
чего не было. И вокруг ничего. Просто пустой сквер
в центре города. Совершенно безжизненный.
В кармане зазвонил телефон. Звонил папа. Он был
на остановке. Он меня потерял. Пришлось соврать, что
нас задержали, и я скоро буду. Пришлось возвращать­
ся на проспект. Не могла же я сказать, что пошла че­
рез сквер. Не могла же рассказать, почему это сделала.
Спала я плохо и все время думала о сове - о том,
что с ней могло случиться. Успокаивала себя, что
она просто полетела охотиться или сидела себе спо­
койно на другом дереве. Но мне не помогало. Утром
я была невыспавшаяся и раздраженная, в школе ни
о чем больше думать не могла. И после уроков рва­
нула в сквер.
Я увидела ее сразу, стоило остановиться у нуж­
ного дерева. Она сидела, прислонившись к стволу,
и была не такая вытянувшаяся, не такая насторо­
женная, как в первый раз. Глаза закрыты, уши сло­
жены. Она спала.
И я почувствовала, как во мне все расслабилось
и стало мягким и добрым. Меня заполнили спокой­
ствие и тишина. Сова спала, у нее все хорошо. Как
будто в мир вернулись гармония и простота.
16

Я простояла там недолго, не больше минуты. По­
том в конце сквера кто-то появился, и я сделала вид,
что стою тут просто так, сообщение набираю. Суну­
ла телефон в карман и быстро пошла, с самым бес­
печным видом - просто подросток, просто иду из
школы, кто что может подумать?
Я была спокойна. И я знала, что это теперь моя
сова. Не Лерина, а моя.
Так прошел месяц, и я к сове совсем привыкла.
Я даже начинала забывать о ней, хотя и знала, что это
ничего не значит. Она жила своей жизнью, я - сво­
ей, но мы все равно были связаны. Это нормально:
не обязательно каждый день видеть друг друга, чтобы
знать, что ты есть у кого-то, а он - у тебя. Мне было
просто хорошо: у меня была своя сова, своя тайна.
Все кончилось в апреле.
Можно я не буду про это рассказывать?
А, хотя какая теперь разница ...
Короче, у нас был медосмотр. Это гадость еще та,
и вот про нее я точно не буду рассказывать. Тут
важно только, что мы были не в школе, а торчали
в поликлинике. Только девочки - у парней свой
медосмотр. Все шло медленно, мы скролили вся­
кую фигню в сети, просто время убивали, и вдруг
кто-то как вскрикнет:
17

- Ой, да это же у нас!
Совсем не помню, кто это был.
Мы подтянулись и уставились в чужой телефон.
Я сначала ничего не видела, мелко, да и головы ме­
шали.
А потом разглядела.
«Ребятки, смотрите, что тут!» - кто-то ржал за ка­
дром высоким смехом, парень какой-то, и ломился
сквозь ветки, другой давал ему советы и тоже ржал.
Все мелькало, мелькало - а потом в кадре появилась
сова. Бурая, настороженная. Ушастая. Она смотрела
сверху вниз большими умными глазами.
И я ее узнала. Я даже елку узнала. И вид на сквер,
когда камера из веток наконец выбралась.
Но главное - сова. И ее взгляд.
В ролике опять ржали и думали, чем ее спугнуть,
чтобы полетела. Предлагали залезть на елку. Спра­
шивали зрителей, знали ли они, что в нашем го­
роде есть такое. Весь ролик - минута вот такой
ерунды. Залито в сеть неделю назад. Тонна ком­
ментариев, один другого тупее. Советы, как ее пой­
мать...
Девчонки крутили снова и снова, громко обсуж­
дали. Я выдержала три раза и отошла, села подаль­
ше, прислонилась к стене. Мне казалось, у меня все
нервы отрезаны. Сначала их накрутили на локоть,
18

а потом - р-раз! И я вся обвисла, как марионетка
после спектакля. Такая же беспомощность. И такое
же нежелание жить.
А потом до меня, как сквозь вату, стало доходить,
что говорят девчонки. Эти парни, оказывается, в на­
шей же школе учились, только старше. И вот этот,
чей канал, хайпанулся, и теперь весь город будет
в сквере, и сове житья не дадут. Потому что парня
этого вообще все знают, у него десять тысяч под­
писчиков.
И еще я кое-что поняла. Что в классе всем было из­
вестно про сову. Просто всем.
А Леры в тот день не было. И уже неделю ее в шко­
ле не было. Вроде как болела. Девчонки скинули ей
ролик, ждали ответа.
А я встала и ушла. Я просто не могла там больше
сидеть.
Я бежала со всех ног, как могла, - поликлиника
в другой стороне города. В голове мелькали самые
ужасные вещи. Толпы людей окружали нашу ель.
Какие-нибудь журналисты с камерами. Какие-ни­
будь браконьеры с сетями. Просто идиоты с палка­
ми. И ладно с ними, а если с духовушками - мало
ли у кого что есть. И я врываюсь во все это, кричу,
из последних сил пытаюсь ее спасти...
19

Сквер был пуст, как всегда. Я даже перешла на
шаг, когда увидела, что там никого. Ни тебе журна­
листов. Ни охотников. Переводя дыхание, я пошла
к нашей ели.
Совы не было тоже.
Я подумала сначала, что это не то дерево. Обо­
шла соседние. Потом вернулась. Проверила еще раз,
везде, со всех сторон ствола. Но ее не было. Со­
всем.
Наконец я вылезла, вся исколотая и грязная.
В голове не было ни одной мысли. Хотелось толь­
ко упасть и так лежать не двигаясь.
Но вместо этого я подняла глаза - и увидела
Леру.
Она приближалась со стороны проспекта. Она
уже прошла большую часть сквера и была недале­
ко. Она выглядела встревоженной.
Но тут заметила меня. Остановилась.
И вдруг развернулась и бросилась бежать.
Этого ей не стоило делать. Во мне как будто
инстинкт сработал: убегает - догони. А я же все­
таки на борьбу хожу. Что мне стоит догнать Леру,
тем более больную.
Я нагнала ее в два счета, схватила за плечо.
Она закричала. Я не собиралась ее бить, я вооб­
ще ей ничего не собиралась делать, но она как-то
20

неловко вывернулась, мне пришлось ее перехва­
тить - и она вдруг оказалась на земле, у меня под
ногами.
- Не трогай меня! Я не виновата, я не хотела!
- Это ты все рассказала! Ты ее предала!
-Я не хотела, не хотела, я не знала, я не ... а-а-а-а!
Она вся сжалась, подтянула ноги к груди и голову
прикрыла руками. Правильная поза вообще-то. Но
я не собиралась ее бить, особенно когда она на зем­
ле. У меня даже в мыслях этого не было. Я схватила
ее за руку и рывком подняла.
Потом мы сидели на лавке, и я помогала Лере от­
тереть куртку влажными салфетками. Лера почти
не плакала. Она вообще нормальная девчонка, я же
говорила.
-Ее давно уже нет.
- Как ролик вышел?
-Не знаю. Я только через день смогла прийти. Но
ее уже не было. И больше не возвращалась. Я каж­
дый день прихожу.
-Ясно.
-Что тебе ясно? Что?!
- Ничего. Что ее нет. Вот и ясно.
Мы замолчали. Лера принялась опять тихо пла­
кать, я потянулась к салфеткам, но у меня уже не
осталось ни одной.
21

- Папа меня не простит. Он мне под честное слово ее показал.
-Домой иди. Простудишься еще больше.
Она поднялась. Нам было в разные стороны.
- Можно вопрос? - Она хлюпнула носом.
-Ну.
-А как ты догадалась? Ну, что это я рассказала.
Я усмехнулась. Хотя это было совсем не смешно.
- Чего догадываться-то? Ты же всем в классе рассказала.
-Не всем! - Она как будто оскорбилась.
- Ой, ладно, Лер. Парни-то только тебе зачем? Ты
же с ними не общалась совсем.
-Ну... Вот поэтому...
Я не поняла. Спрашивать не хотелось. Мы просто
разошлись, каждый в свою сторону, и в школе боль­
ше не общались. Как раньше.
Можно было бы сказать, что это всё.
Но это не всё.
Недавно Лера позвонила мне вечером, почти но­
чью, хотя я еще не спала - кто спит накануне экза­
менов? По видеосвязи звонила, я это терпеть не могу
и думала сбросить - обалдела она, что ли? Полтора
месяца прошло, все это время мы не разговаривали,
с чего бы вдруг ей звонить?
22

Но все-таки я ответила.
- Настя! Она нашлась! Наша сова, Настя!
Лера, вся синяя в искажениях от плохого освеще­
ния, так и лезла ко мне через телефон.
-Настя, слышишь? Она не погибла, с ней все хоро­
шо! Мне папа сказал, они ее нашли! Она просто пе­
релетела, теперь в другом месте живет...
Меня как будто в грудь ударили.
- Стой! Замолчи! Ничего не говори, стой-стой­
стой! - Я зажмурилась и замотала головой. Были
бы руки свободны, я бы зажала себе уши. - Толь­
ко не говори мне, где она! Я не хочу знать, слы­
шишь!
Лера, опешив, смотрела в камеру. А потом лицо
у нее стало такое... Оскорбленное, что ли. И она сухо
так процедила:
- Не скажу. Я не знаю. Мне папа не показал.
Я почувствовала, как у меня от сердца отлегло.
-Правда? Ну и хорошо.
- Думаешь? - Она криво усмехнулась. - Ладно.
Пока.
-Лера, погоди.
-Что?
-Спасибо.
Но она уже отключилась.
А я откинулась на стуле и закрыла глаза.
23

И попыталась вспомнить ее взгляд. Тот самый,
каким она смотрела на меня в первый раз. Един­
ственный раз, которого мне было достаточно. Тот
взгляд, за который я ее полюбила. И неважно, что
мы больше не увидимся. Главное, что у нее все хо­
рошо.
Иногда этого знания хватает, чтобы быть счаст­
ливым.

Наталья Ключарева

ИВАН ИВАНЫЧ ИЗ АФРИКИ

Когда я перешла в эту школу, травля была в самом
разгаре.
Я не заметила, как он очутился в классе. Двадцать
восемь глоток орали так, что закладывало уши. Звон­
ка, разумеется, не было слышно.
И все-таки через некоторое время я за своей по­
следней партой почуяла что-то неладное. Мои новые
одноклассники продолжали самозабвенно вопить,
бегать между рядами, скакать по партам и подокон­
никам.
А за учительским столом сидел печальный седой
человечек в шерстяной кофте.
Человечек глядел в стол, горбился и так глубоко за­
совывал руки в карманы кофты, будто хотел спрятать
туда и все остальное тело. Залезть в собственный кар­
ман. И отлежаться там, в темной вязаной норе.
Мне почему-то стало трудно дышать.
- Кто это? - спросила я соседку по парте, пуче­
глазую Оленьку.
25

Оленька взахлеб пересказывала двум девочкам,
сидевшим впереди, какой-то сериал. Меня она услы­
шала только после тычка локтем. Оленька возмущен­
но взвизгнула и протараторила не оборачиваясь:
- Иваныванычпоалrебре.
Пауз между словами она вообще не делала.
Тут я увидела, что на доске появилось несколько
уравнений. Как-то сразу стало понятно, что решать
уравнения на уроке алгебры в моем новом классе не
принято. Этого не делали, видимо, даже самые по­
следние изгои.
Я открыла тетрадь и стала переписывать иксы
и игреки.
На человечка в кофте я не смотрела. Иксы расплы­
вались перед глазами, будто у меня вдруг испорти­
лось зрение, перебирали синими ложноножками,
виляли кривыми хвостиками, ухмылялись, дерга­
лись и бесились, как мои одноклассники.
Мой саботаж быстро заметили. Вопли стали сти­
хать, уступая место зловещим шепоткам и смешоч­
кам. Я понимала, что нарушаю закон своей новой
стаи.
Но продолжала решать.
Почему-то было совсем не страшно.
Но вдруг я почувствовала, что надо мной кто­
то стоит. И напряглась в ожидании какой-нибудь
26

пакости. Подняла глаза и увидела... вязаные кар­
маны.
Иван Иваныч развернул к себе мою тетрадку и стал
в нее изумленно вглядываться. Увидеть уравнения он,
видимо, не ожидал. Несмотря на свое отчаянное пу­
тешествие на край класса.
Потом Иван Иваныч прошелестел:
- Bien, tres Ьien..:
Его голос был похож на грязную доску, всю в ста­
рых меловых разводах. Такой же засохший и пыль­
ный. Будто им пользовались крайне редко.
- Ме comprenez-vous?**
Я кивнула. Школа у нас была с французским язы­
ком. Чего же тут не понять.
Иван Иваныч вернул мне тетрадь. Мои расплыв­
шиеся синие иксы были окружены частоколом ис­
правлений, а внизу под резкой наклонной чертой
стояла аккуратная двойка.
Вокруг заржали. Стиснув зубы, я написала под
красной двойкой: «Работа над ошибками» - и ста­
ла переписывать уравнения.
Вдруг на тетрадь опустилась гора. Так мне показа­
лось в первую секунду. Но это была не гора, а задни­
ца переростка Ваганова.
* Хорошо, очень хорошо (фр.).
** Вы меня понимаете? (фр.)

27

- Хочешь стать великим математиком? - проба­
сил он.
Вокруг глаз у Ваганова темнели круги, как у ма­
ньяка из фильмов. А лицо блестело так, будто ему на
голову вылили бутылку масла.
Сердце у меня заколотилось во всем теле. Дыха­
ние сбилось. Но я заставила себя посмотреть на него.
И ответить:
- Нет. Не хочу.
- А чего же ты хоооооооооооооочешь? - протянул Ваrанов, закатив глаза, будто пел романс в фи­
лармонии.
Стая зашлась смехом. Но вскоре все замолкли
и уставились на меня в ожидании ответа.
- Я хочу, - проговорила я, еле ворочая деревян­
ным языком, - чтобы ты. Убрал. Свой зад. С моей
тетради. Ясно?
Класс снова заржал. Но уже одобрительно. Вага­
нов озирался в поисках поддержки. И тут прозве­
нел звонок.
- Ладно, живи пока, - разрешил Ваганов.
Шли дни. Серые, как макароны в школьной сто­
ловке. Постепенно со мной стали разговаривать.
Ча ще всего Оленька, просто не способная молчать.
Оленька знала все и про всех. Она сообщила мне,
28

что Иван Иваныч несколько лет преподавал в Аф­
рике, в одной из бывших французских колоний. Где
и набрался пагубных демократических замашек, как
говорили в учительской.
Иван Иваныч никогда не повышал голос, не за­
ставлял, не наказывал, не писал замечаний в днев­
ник. Он считал это проявлением неуважения. Наш
седьмой «В» счел это проявлением слабости.
Каждый урок стая проверяла, как далеко он по­
зволит зайти. А Иван Иваныч только все глубже
прятал руки в карманы кофты. И они заходили все
дальше. Так, что уже самим делалось не по себе.
И ждали, когда, ну когда же он наконец наорет.
А Иван Иваныч не орал. Иногда у него синели
губы. Он вставал и уходил, держась рукой за сте­
ну.
Разговаривал он только со мной. И всегда по­
французски.
Двойки мои по алгебре сменились тройками, за­
тем четверками. Дальше них мы так и не продви­
нулись.
Выпал первый снег. Кончилась первая четверть.
После каникул все привычно драли глотки в ожи­
дании алгебры. И вдруг дверь класса отлетела в сте­
ну. На пороге стояла совершенно незнакомая, строго
одетая женщина.
29

Она стояла так довольно долго, давая себя рас­
смотреть. Седьмой «В» сначала перестал орать. По­
том - дышать. А она все стояла и молча сверлила нас
тяжелым, неподвижным взглядом. Когда она нако­
нец заговорила, это было такое облегчение, что сло­
ва могли быть совершенно любыми.
- С сегодняшнего дня, - медленно и веско произ­
несла она, - на уроках алгебры будет всегда мертвая
тишина. Вот как сейчас.
И с того дня на уроках алгебры всегда была мерт­
вая тишина.
Иван Иваныч в школе больше не появлялся. Что
с ним стало, не знала даже Оленька. Да никто осо­
бо и не интересовался. Его постарались поскорей за­
быть.
А я почему-то верю, что Иван Иваныч вернулся
в свою Африку. И говорит по-французски с толпой
мультяшных негритят, как Бонифаций. А они слуша­
ют его раскрыв рты. В какой-нибудь школе из паль­
мовых листьев.
И вязаная кофта ему больше не нужна. Ведь он на­
конец-то согрелся.

Евгения Овчинникова

ВАЙЯ

Бир
Самолет трясло, и в желудке плескался выпитый
от волнения литр яблочного сока. Первая в жиз­
ни посадка. Варя отлепила руки от подлокотников
и украдкой вытерла мокрые ладони о джинсы. Со­
седи не волновались. Пристегивались, допивали на­
питки и отдавали стаканчики стюардессам.
Отец позвонил неожиданно. Мама говорила с ним
на английском, она учитель английского в Вари­
ной школе. Отвечала сдержанно - «да», «нет», «нор­
мально», «спрошу у нее». Отец предлагал пожить
в Алании сколько Варя захочет, если мама не про­
тив. К турецкой бабушке на лето приезжают внуки.
Она живет в доме у моря. И познакомиться наконец
пора...
Мама шепотом возмущалась на кухне, думая, что
Варя не слышит:
- Появился, когда ребенок уже взрослый! Умный
какой!
31

- Но ты же сама не хотела, - возражала бабушка.
Мама удалила фотографии с отцом, но бабушка хра­
нила одну распечатанную у себя в серванте. Восем­
надцатилетние родители под обвитой цветами аркой.
Выше - белое здание отеля с синими дельфинами.
Фотографировали издалека. Мама - худенькая, воло­
сы обесцвечены, в коротких шортах. Лицо отца видно
плохо, но понятно) что красавчик. Чуть выше высокой
мамы. Значит, Варя тоже будет высокой.
- Повзрослел и общаться захотел, что тут удиви­
тельного, - сказала бабушка. - Не от большого ума
разбежались-то.
Мама вздыхала. Она не видела отца с того самого
2006 года, только принимала редкие денежные пе­
реводы.
Варя не переживала, что незнакома с отцом. У мно­
гих в классе его нет, подумаешь. Отсутствующий
турецкий родитель добавлял очков виртуальной
крутости, черные глаза, темные волосы и нездеш­
нее отчество.
Приглашение в Аланию оказалось кстати. Мать и от­
чим собирались расписаться, а потом делать ремонт
в квартире. Варя не горела желанием им помогать.
Варя ни разу не была за границей, лето они с ма­
мой проводили в доме бабушки на берегу Волги, за­
нимались огородом.
32

Поехать в Турцию хотелось, но было как-то не­
удобно - знакомиться с отцом в четырнадцать. Же­
нат ли он и есть ли у него другие дети? Где он рабо­
тает? Мама ничего этого не знала.
- Вроде магазин у него при отеле, - только и сказала она.
Через день мама приняла решение:
- Поживешь до сентября. Потом сразу в школу.
Варя пожимала плечами.
Вечером она рассказала обо всем лучшей подруге.
- Ну ты даешь, Ибрагимовна! Променять Турцию
на Вольск! - Коккорева размахивала руками так,
что даже по скайпу было стыдно. - Самолет оплачи­
вают! Живи не хочу!
- Но я же там никого не знаю! - возражала Варя.
- Ты, блин, вообще, что ли? - Подруга закатила
глаза. - Ты хочешь тут, вот тут остаться на лето?!
В Вольске? - Она подошла к окну, перевернула ка­
меру, и на экране возник обшарпанный дом напро­
тив с клоками травы и камышом на крыше.
Конечно, в глубине души Варя согласилась на Тур­
цию, когда хмурая мама сообщила «тут твой отец
звонил». Теперь вечерами она открывала спутнико­
вые карты и смотрела на Аланию. «Большой базаар»,
«Ресторан Газиантепа», «Али-баба маркет». Алания
казалась ей бесконечным «базааром», на котором
33

покупают драгоценности черноволосые красавицы
с подведенными глазами. А мужчины курят кальян
в открытых кафе и любуются ими.
Дом бабушки представлялся белым особняком, за­
росшим плющом. На мраморной террасе, выходящей
к морю, пожилая дама в тюрбане и огромных серьгах
пила кофе из чашки с узорами, а многочисленные
внуки берегли ее покой и тихо играли в саду.
Варя старалась представить отца. Лицо или фигура
отца возникали на фоне сверкающих морских волн,
но не приобретали четких очертаний. Варя ни разу
не была на море, но ясно представляла, как оно шу­
мит и как волнуется. Видела, как берет кофейную
чашку бабушка. Видела кучу двоюродных братьев
и сестер, тоже черноволосых и черноглазых, но отец
оставался бесформенным силуэтом.
Коккорева посоветовала ей выучить несколько
слов на турецком.
- Типа вежливость, - сказала она.
И Варя выучила «здравствуйте», «спасибо» и «до
свидания». И цифры от нуля до десяти, но запомни­
ла только «раз-два-три» - «бир-еки-уш».

Еки
Варя шла по коридору вместе с туристами. Они
с отцом не договорились, как найдутся в аэропорту,
34

и Варя беспокоилась, ведь она не знала, как отец вы­
глядит сейчас. Если он располнел? Или облысел?
Вдруг отец не понравится ей? Вдруг сама Варя ему
не понравится?
В прохладном, залитом солнцем зале прилета было
столпотворение. Варя остановилась в растерянности.
Когда люди чуть разошлись, ее окликнули:
- Эй, Варья!
Молодая женщина махала ей рукой. Варя неуве­
ренно подошла. Кто это? Жена отца? На женщине
были темные очки в пол-лица. На руках она держа­
ла девочку лет трех, которая увлеченно сосала палец.
Женщина коснулась Вариной спины, изображая
объятие, потом поманила за собой. Озадаченная
прохладным приемом, Варя шла за ней, стараясь не
задеть никого чемоданом на колесиках.
Они пересекли площадь перед аэропортом, тоже
полную туристов. Женщина не оборачивалась, сер­
дито шагала, стукая босоножками по асфальту. По
ее резким движениям было понятно, что она чем-то
недовольна. Варя совсем приуныла: «Не надо было
ехать. Лучше обои клеить». Они вышли на парковку,
усаженную пальмами. Воздух был горячим, влаж­
ным, пах бензином и расплавленным асфальтом.
Варя высматривала высокую фигуру отца, но на­
прасно. Женщина остановилась у маленькой белой
35

машины, посадила дочку в детское кресло и вручи­
ла бутылочку с соком. Потом махнула Варе - садись
на заднее сиденье. Варя шагнула в сторону и пока­
зала чемодан.
- Ой-ой, - без эмоций произнесла женщина. Она
обошла машину, открыла багажник и одним движе­
нием закинула в него чемодан.
В машине было как в парилке. Жена отца захлоп­
нула двери. Она ходила перед машиной и ругалась
с кем-то по телефону.
- Приехали, - грустно сказала Варя сестре. - Он,
наверное, не спросил твою мать, когда приглашал
меня?
Девочка улыбнулась.
- Беним исмым Варя, - сказала Варя.
- Вайя, - повторила девочка. - Вайя!
- Как тебя зовут? - спросила Варя сестру порусски, потому что не выучила фразу на турецком.
Девчонка не ответила и занялась бутылкой с со­
ком.
Жена отца вернулась. Она больше не хмурилась
и не казалась сердитой. Обернувшись, она сказала
что-то в телефон и протянула его Варе.
- До Алании ехать три часа. Когда захочешь, оста­
новимся и пообедаем, - сказал ломаный женский
голос автоматического переводчика.
36

-Хорошо, -кивнула Варя.
- Ха-ра-ш-шо, - рассмеялась мачеха. - Зухра, добавила она, коснувшись ямки под шеей.
Ехали мимо указателей на Анталью, мимо олив­
ковых садов и парков, мимо разномастных отелей белых, желтых, голубых.
- Бир, еки, уш, -считала их Варя себе под нос.
Сестра уснула. Варя забрала у нее пустую бутылоч­
ку и прислонила голову к выступу детского кресла,
опустила шторки от солнца с обеих сторон. Конди­
ционер наконец охладил машину. Зухра не говори­
ла больше и не оборачивалась. Варя откинулась на
спинку и смотрела на профиль мачехи. Она никак
не могла представить отца рядом с ней. Ни в реаль­
ности, ни на старой фотографии под аркой вместо
мамы. Отец с благородной осанкой и невысокая, ску­
ластая, резкая Зухра.
Скоро Варя захотела в туалет. И нужно купить
местную сим-карту с интернетом, да подешевле.
Она тронула Зухру за плечо:
-Туалет.
Через несколько минут они подрулили к большо­
му кафе с уличной террасой. Стоянка была забита
маленькими автобусами. Девочка еще спала, поэто­
му они подъехали поближе к зонтам от солнца, при­
открыли окна в машине и вышли вдвоем.
37

Пока Варя стояла в очереди в туалет, Зухра купи­
ла чай в стеклянных рюмках с талией и несколько
крошечных пирожных. Она сидела за высоким сто­
ликом под белым зонтиком. Варя неловко забралась
на стул напротив. Жена отца ворковала по телефону.
Ее речь была похожа на кишмиш. Он перекатывался
у нее во рту и складывался в мягкие шипящие сло­
ва. Кишмиш, кишмиш, кишмиш. Она наконец сняла
очки, и Варя рассмотрела ее лицо. Карие глаза и вы­
ступающие скулы. Пожалуй, красивая, если бы не
чересчур большие губы, словно надутые изнутри.
Варя думала, что чай будет какой-то особенный,
глядела на его замечательный янтарный цвет, но
чай оказался самый обычный, только в рюмке. Зухра
наконец положила трубку и ласково посмотрела на
Варю, и Варя невольно улыбнулась.
- Баклава, - сказала мачеха и подвинула Варе
блюдце с пирожными.
Пока Варя ковыряла тесто, сочащееся сиропом,
и запивала чаем слишком сладкую незнакомую
еду, Зухра снова открыла на телефоне приложение­
переводчик, поднесла микрофон к своим большим
губам и быстро заговорила.
- Поедем в дом к моей матери, твоей бабушке.
Вечером у брата Али день рождения, приедут все,
и твой отец тоже.
38

- Вы не жена отца? - спросила Варя у телефона.
Собеседница засмеялась:
- Нет, Ибрагим - мой брат.
Ах вот что. Очаровательная сердитая женщи­
на - ее тетя. Варя посмотрела в сторону машины,
в заднем окне которой виднелся силуэт спящей
двоюродной сестры.
- Моя дочка - Мелек. Есть еще Фатих и Керем,
они у бабушки.
Варя заулыбалась от количества имен. Она поня­
тия не имела, кто такие Фатих и Керем и вообще
мальчики это или девочки. Дети Зухры или ее бра­
тья и сестры? В их семье были только мама, бабуш­
ка и сама Варя. Она подумала о маме и бабушке и тут
же вспомнила про сим-карту.
Варя достала из заднего кармана телефон и показала тете.
- Симка, - сказала она.
- Ах, - ответила Зухра.
Она покопалась в сумке, достала старую сим-кар­
ту и протянула ее Варе. Они выпили еще по рюм­
ке чая и двинулись к машине. Когда за окном
замелькали пальмы и белые отели, Варя, прислу­
шиваясь к мерному сопению Мелек (похоже на «ма­
лёк», и выглядела девочка как миленькая рыбка)...
уснула.
39

Уш

Машина затормозила, и Варя проснулась. Зухра
остановилась на склоне, тянущемся вниз, и Малёк
повисла на ремнях. Но тетю это, по всей видимо­
сти, не беспокоило. Она открыла калитку в белом
бетонном заборе и исчезла за ней. Варя, кряхтя, вы­
бралась из машины. Машина стояла на обычной де­
ревенской улице - дома, полускрытые деревьями,
заросшие цветами и хмелем заборы. Потрескавши­
еся стены, неровные куски травы - надо сфотогра­
фировать для Коккоревой. Только заборы были не
деревянные, а кирпичные или бетонные. Дорога
сбегала вниз, никуда не поворачивая, и заканчива­
лась у моря.
Пахло шашлыком и дымом, но сильнее всего цветами. Цветы были повсюду. Свисали красными
и желтыми гроздьями с оплетавших заборы лиан.
Вытягивались розовыми ветками, алели, высовывая,
как языки, длинные пестики. Проснулась и захныка­
ла Малёк. Варя отстегнула двоюродную сестру и вы­
тащила из машины. Та уверенно зашагала в калитку,
за которой скрылась ее мать. Варя шла следом.
Они оказались в густом саду. Беспорядочно на­
саженные яблони и груши вперемешку с грецким
орехом, гранатами, айвой и абрикосами. Тут и там
по стволам вились виноградные лозы, увешанные
40

гроздьями еще зеленого винограда. Тропинка свер­
нула направо, и сквозь зелень проступили очертания
дома. Они подошли к неказистой постройке. Зарос­
шая виноградом терраса, огромная, заставленная
мебелью. Три разномастных этажа, словно их стро­
или в разное время и разные люди. Третий - самый
новый, обшитый деревом, с распахнутыми настежь
окнами. На подоконниках стояли герани, а ветерок
колыхал тюлевые занавески.
Малёк без конца болтала, и Варя улыбалась, слу­
шая ее звонкий кишмиш, словно Малёк встряхивала
замерзшую виноградную гроздь, и ягоды стукались
друг о друга и звенели и шипели одновременно. Из
дома послышались шум и топот, и на крыльцо вы­
валилась куча мальчишек от семилетних до под­
ростков, все в купальных шортах. Малёк показала
на Варю пальцем:
- Вайя, Вайя!
- Вайя! - повторил за Мальком самый старший
из мальчиков, высокий, как Варя, черноглазый и куд­
рявый, черный от загара.
Мальчики молча разглядывали Варю, и пауза за­
тянулась, но на крыльцо вышла Зухра, переговари­
ваясь с кем-то в глубине дома. Братья расступились,
и тетя стала называть их имена, касаясь макушек:
- Фатих, Яшар, Муса, Исмаил, Керем, Орхан...
41

У Вари рябило в глазах от количества мальчишек,
их было десять, и она мгновенно забыла, кого как
зовут.
Зухра тронула щеку старшего, который называл
Варю по имени, потому что не доставала ему до ма­
кушки:
- Хасан.
Из дома снова послышался голос, мальчишки
расступились и пропустили маленькую женщину
в длинном платье. Она подошла и обняла Варю, по­
том притянула ее лицо к себе и стала вниматель­
но разглядывать. Лицо женщины покрывали мелкие
морщинки. Варя завороженно смотрела в ярко-го­
лубые глаза, и мурашки носились от макушки до
пяток. Бабушка заговорила ласковым кишмишем,
погладила Варю по голове, потом помяла ее ладо­
ни, снова заглянула в лицо и потянула Варю в дом.
Они поднялись на второй этаж, прошли через не­
сколько жилых комнат, расположенных, словно во
дворце, анфиладой - во всех комнатах был беспо­
рядок. Кроме кроватей и диванов, на полу лежали
надувные матрасы и раскладушки - наверняка го­
товились принять гостей на день рождения дяди
Али.
На последний этаж поднималась винтовая лест­
ница. На этаже было две двери, и, когдабабушка
42

распахнула одну, Варя ахнула. Они оказались в ком­
натке с тюлевыми занавесками и геранью на окне.
Окно выходило в сад, сбегала вниз дорога, а дальше
сверкало море и солнце над ним. Бабушка показы­
вала на кровать, платяной шкаф. В комнатке было
чисто, но прибирались будто бы наспех: из шка­
фа выглядывала одежда, из-под кровати торчали
уголки коробок. Точно как в комнатке дома бабуш­
ки в Вольске - цветное покрывало и полка с кни­
гами.
Варя оглянулась - турецкая бабушка стояла на
пороге, за ней толпились мальчишки, сбоку выгля­
дывали Зухра и головка Малька. Лица у них были вы­
жидающие, словно беззвучно спрашивали: «Ну как,
нравится?» Варя рассмеялась и показала большие
пальцы на руках. И все будто выдохнули, а жизнь
в доме пошла своим чередом: мальчишки погреме­
ли вниз по лестнице, Зухра заговорила с бабушкой,
а Малёк слезла с рук, зашла в комнату и устроилась
на кровати.
- Ипек, - сказала Варе Зухра, указывая на ба­
бушку.
Варя принесла из машины чемодан и затащила
его в свою комнату. Вставила местную симку в теле­
фон и отправила сообщения маме, бабушке и Кок­
коревой.
43

На веранде Зухра сидела на старом диванчике
и ворковала в трубку, вытягивая губы уточкой. Бо­
сой ступней она водила туда-обратно, задевая вино­
градный лист. Хасан снимал с раскладной сушилки
одежду - мальчишечьи футболки и шорты, склады­
вал в одну кучу.
- С кем Зухра все время разговаривает? - загово­
рила с ним Варя по-английски.
- С мужем, - ответил Хасан, разглаживая крас­
ные шорты. - Все время ругаются и мирятся.
В карих глазах Хасана были рассыпаны зеленые
крапинки, и Варя поспешно отвела взгляд, чтобы
не успеть смутиться. Она снимала старенькую, за­
стиранную одежду и складывала ее в общую кучу.
Хотела спросить об отце, но стеснялась. Когда бе­
лье собрали, Хасан сложил сушилку и приставил ее
к стене.
- Дядя Ибрагим приедет вечером, - сказал Ха­
сан. - У него свой магазин в отеле. Купальники,
игрушки, магниты, крем от солнца, ну ты знаешь, улыбнулся брат.
Варя кивнула, как будто знала.
- Продавец не вышел на работу, Ибрагиму при­
шлось торговать самому, - объяснил Хасан. - Хотя
он почти все время работает сам, если честно, - до­
бавил он. - На зарплату продавцу не хватает.
44

Почему-то от факта, что ее отец - простой торго­
вец надувными кругами и купальниками, Варе ста­
ло легко.
От входа раздался пронзительный свист.
- Дядя Али! - Хасан сунул пальцы в рот и свист­
нул в ответ.
Мальчишки выбежали к калитке. У ворот стояла
машина с открытым багажником, а у машины - ни­
зенький, как бабушка, толстяк.
Братья начали доставать из багажника коробки
и пакеты и тащили их в дом. Хасан показал на Варю
и сказал толстяку:
- Вайя! - взял коробку и ушел вглубь сада.
Толстяк шагнул к Варе, на секунду замешкался,
а потом протянул руку. Варя пожала ее, с трудом
сдерживая смех, - дядя Али доходил ей до подбо­
родка. Его кишмиш был низкий, глуховатый, в нем
перекатывались и терлись друг о друга тяжелые
круглые камни.
Когда они вошли в дом, на веранде уже некуда
было ступить от коробок и пакетов. Мальчики вы­
таскивали из пакетов сладости, ели и запивали га­
зировкой прямо из бутылок. Постепенно пакеты
переместились на кухню и в кладовую. Варя по­
пыталась помочь, но дети и взрослые работали как
единый организм, и не успела она оглянуться, как
45

веранду расчистили. Затем дядя Али с Хасаном вы­
несли столы, а мальчики натащили стульев и рас­
ставили их вокруг. Варя принялась считать стулья
и сбилась на двадцати трех.
Глядя на эту суету, Варя снова вспомнила об отце,
и вернулось утреннее волнение. Она стала думать,
похож ли ее отец на бабушку или на дядю Али. Мо­
жет быть, у него такие же глаза, как у Хасана, мор­
щины как у бабушки? Может, он отрастил живот, как
дядя Али, и теперь похож на двухметрового колоб­
ка? Интересно, каким кишмишем он говорит? Она
попыталась вспомнить силуэт отца на затертой фо­
тографии, но его фигура рассыпалась.
Когда все было расставлено, бабушка дала коман­
ду: всем уйти, не мешать. Дядя Али появился из
дома, наряженный в купальные шорты, - колобок
на отдыхе. На шее висело пляжное полотенце. Маль­
чишки вышли кто с полотенцем, кто с кругом. Двое
тащили надутый плавательный матрас. Они скры­
лись в саду. Варя неуверенно замерла. Ее никто не
позвал с собой, но, может, в этой семье отдельного
приглашения не требуется? Или требуется, но она
его не получила? Варя прошлась туда-обратно перед
опустевшей верандой. Вдруг в семье принято, что­
бы женщины занимались готовкой? Она вошла в за­
громожденную продуктами кухню.
46

- Ой, Варья! - воскликнула Зухра. У тетки на ру­
ках висела Малёк в розовом купальнике. Зухра суну­
ла Варе дочку и принялась убирать посуду со стола.
Бабушка мельком улыбнулась Варе и тоже занялась
своими делами.
Варя с Мальком под мышкой поднялась к себе в ком­
нату, открыла чемодан и стала искать купальник.
Море, сейчас она пойдет на самое настоящее море!
На пляже воздух колебался от жара. Родня распо­
ложилась у самой воды - Хасан и дядя Али сиде­
ли на полотенце и следили за братьями. Мальчики
плескались, топили друг друга. Двое боролись с вол­
нами на матрасе - высокая волна прибивала их об­
ратно к берегу, а они с хохотом забегали глубже.
Рядом стояли ровные ряды шезлонгов под белыми
зонтами, и туристы раздраженно поглядывали на
шумных соседей.
Варя сняла шорты и футболку, взяла за руку Маль­
ка, и они вошли в мутную у берега воду. Малёк от­
толкнулась от Вари и поплыла. Варя удивленно
смотрела, как она добралась до братьев с матрасом.
Втроем они отправились штурмовать волны, при­
чем Малёк командовала: «Бил, еки, усь!»
Варя легла спиной на воду и оттолкнулась от дна.
Плавать было легче, чем в Волге. Волны то припод­
нимали, то опускали ее - сердце замирало, когда
47

она падала вниз. Варя позволила течению тащить
себя почти до буйков, а у них оглянулась на берег.
Над пляжем стеной стояли пальмы, за ними подни­
мались в гору дома местных и причудливые здания
отелей. А выше четкие границы гор врезались в си­
нее небо.
Варя снова легла на воду и вспоминала фотогра­
фию родителей. Высокая фигура отца под увитой
цветами аркой. Лозы с такими же цветами свеши­
вались с забора турецкой бабушки. Лицо отца то
становилось четким, то его присыпало желтым при­
брежным песком. Кудри, большой нос. Варя потро­
гала свой - наверное, будет как у него.
- Ва-а-а-ай-я-я-я! - донеслось с берега.
Варя оглянулась - Хасан кричал и махал ей с бе­
рега - «возвращайся».
Солнце уже садилось, когда они поднимались
в гору к дому бабушки. Улица перед домом была за­
ставлена машинами. На мангалах в саду двое дядю­
шек делали шашлык. Бабушка и тетушки (Варя сразу
определила мужчин дядюшками, а женщин тетуш­
ками) расставляли тарелки на столе.
Мальчишки побежали в дом - одеваться. Хасан
поднялся на веранду, спустил с рук Малька и щелк­
нул выключателем. Веранда осветилась глуховатым
светом нескольких фонарей. Потом он вышел в сад
48

и пощелкал выключателями в сарайчике. В саду за­
горелись развешанные как попало на деревьях лам­
почки, и сразу стало красиво и тепло.
На веранду вышли тетушки. Они заохали при виде
гирлянд. Потом одна из них увидела глядящую на
них Варю, спустилась и ласково заговорила с ней.
Вокруг нее вмиг возникли остальные, почему-то все
маленького роста (почему папа высокий?), и Варя об­
мякла и слушала кишмиш - высокий, низкий, бур­
лящий - Варья, Варья, Варья. Веранда была полна
людьми, они выходили из дома, как из шляпы фо­
кусника, - молодые и постарше. Некоторые с инте­
ресом рассматривали Варю, некоторые скользили
отстраненным взглядом, некоторые кивали и про­
должали говорить, усаживаться, окликать своих де­
тей, смеяться. Отца среди них не было.
Варя поднялась в свою комнату и переоделась
в платье. Взглянула в зеркало - подсушенные свер­
ху волосы торчат в разные стороны. Фена в комнате
не было, расческу Варя забыла, поэтому приглади­
ла волосы и собрала их в пучок. Почему-то стало все
равно, что отец увидит ее растрепанной. Ей было
спокойно, как дома, - пусть будет небрежный пучок.
Она спустилась вниз, когда все уже расселись по
местам. Дядя Али снимал с шампуров шашлык, ока­
завшийся котлетками, и передавал тарелки. Хасан
49

потянул Варю на свободный стул рядом с собой. Со
стороны входных ворот вынырнули из зарослей
Зухра с мужем - он нес на руках Малька, а та обни­
мала его за шею и болтала.
День рождения был непривычный - подарков не
дарили, тостов не произносили. Спиртного на столе
не было. Как будто день рождения был только пово­
дом собраться всей семьей.
Варя постоянно оглядывалась на сад, ожидая уви­
деть отцовскую фигуру, не размытую и не вьщвет­
шую от времени.
- Ибрагим приедет часов в десять, - сказал ей Ха­
сан, перекрикивая шум родни.
Скоро он принес из дома старые колонки, протя­
нул удлинитель и подключил колонки к телефону.
Заиграл поп-кишмиш. Мальчишки выскочили на
пятачок и стали по-козлиному прыгать. Родители
смотрели на них с веранды и смеялись. Муж Зухры
танцевал с Мальком - кружил ее, а она визжала.
В другом конце веранды Зухра раскуривала два ка­
льяна, не отрываясь от телефона.
Вынесли несколько чайников и рюмки. Молодежь
продолжала беситься, а старшие одобрительно на
них смотрели и беседовали. Варю попытались выта­
щить на танцпол, она смущенно мотала головой хотела пойти, но стеснялась. Она словно приклеилась
50

к стулу в ожидании. Продолжала оглядываться в сто­
рону калитки, но отца все не было. Ей казалось, что
уже полночь, потому что танцы все не кончались,
и наступила кромешная темнота, веранда казалась
пятачком света в бесконечной темной вселенной.
Хасан выключил музыку, и в наступившей тишине
застрекотали сверчки, донесся шум машин с ожив­
ленной трассы, зашумел кишмиш родни и писк
Малька, которую щекотал отец. Хасан выбрал на
телефоне ритмичную песню, видимо народную.
Мужской и женский кишмиши сплетались, как вет­
ви в саду у бабушки. Взрослые встали и, подпевая,
вышли на пятачок. Они забавно танцевали - при­
поднимали локти и крутили кистями, выкидывали
вперед ноги наискосок. Дядя Али подчеркнуто веж­
ливо взял за руку бабушку и повел танцевать. Маль­
чишки с важным видом повторяли за взрослыми.
Варя подалась вперед и наблюдала улыбаясь. Хасан
махнул ей рукой - «иди к нам», но она засмущалась,
помотала головой и откинулась обратно на спинку.
С ритмичной мелодией почему-то нарастало вол­
нение, и, чтобы успокоиться, Варя считала про себя:
«бир, еки, уш», «бир, еки, уш». И на очередном «уш»
из глубины сада появилась высокая фигура. Лицо
осветилось лампочками на деревьях. Кудри, боль­
шой нос, добрые глаза. Пожалуй, все как у Вари.
51

Отец спросил о чем-то дядю Али, тот развел ру­
ками, показал на танцующих, и они стали разгля­
дывать толпу, искали Варю - догадалась она. Варя
прилипла к стулу, словно не хотела, чтобы отец на­
шел ее.
Песня сменилась, без паузы запела женщина. Дядя
Али пошел танцевать, а отец стоял, и искал Варю гла­
зами, и не видел ее в неосвещенном уголке.
Наконец Варя («бир, еки, уш») собралась с духом,
отлепилась от стула и спустилась с веранды. Кру­
жок танцующих родственников расступился и впу­
стил ее. И Варя под музыку поднимала вверх локти
и выбрасывала ноги наискосок, крутила ладонями,
хохотала, в общем, делала все то же самое, что де­
лали они.
Санкт-Петербург, 2020

Дмитрий Сиротин

КОШАЧИЙ РАЙ

Как я рассмешил тетю Марину! Она так смеялась,
что аж кефиром подавилась. И убежала в ванную
кашлять. А я не понимал: чего такого смешного-то?
Просто немножко похрюкал. И поквакал. Но тетя Ма­
рина почему-то от смеха чуть не померла. В прямом
смысле. Очень сильно подавилась.
Пока она громко откашливалась, я думал: может,
я и правда будущий артист? Мне многие говорят.
И сама тетя Марина моей маме так сказала. Очень уж
я артистично пел «Остров невезения» из репертуара
Андрея Миронова. И даже плясать пытался, как он
на корабле в том фильме, пока мы шли к тете Марине
от метро. Шли в ее квартиру в центре Москвы. Везет
же некоторым. В Москве живут, да еще и в центре.
А мы с мамой - на далеком Севере, в богом забытом
городишке. И даже в нем - далеко не в центре. А на
окраине, где половина домов уже пустые. Людей рас­
селили в новые, а пустые дома стоят и смотрят сво­
ими огромными грустными окнами.
53

Правда, в них забавно залезать. В эти окна. И хо­
дить там по пустым холодным комнатам, смотреть
на оборванные обои, холодные облупившиеся ба­
тареи ... На вещи, оставшиеся от бывших хозяев...
То сапог валяется, то Буратино игрушечный, то га­
зета... И так интересно думать, представлять, ка­
кие люди тут жили, как ели, где спали... Ссорились,
наверно, и мирились ... Дети плакали маленькие.
Потом вырастали, в школу шли. А люди - на ра­
боту. И обратно. А теперь вот где они все? Ничего
и никого. Только обои ободранные. И ветер гуля­
ет. И как-то даже грустно становится. Жалко стано­
вится дом.
Вот он стоит теперь, одинокий, с глубокими чер­
ными глазами. Пустой. А ведь привык к голосам
людей, и к шуму воды, и к бормотанью телевизо­
ра, и к плачу малышей... А теперь вот дому одиноко
и плохо, должно быть.
А потом один начальник приказал заколотить
окна в наших пустых домах. Потому что в эти окна
лезли разные опасные преступники. Или наркома­
ны. Или бомжи. А чаще - все вместе. Вот и заколо­
тили.
И кошек заколотили. Кошки жили в этих домах,
грелись. Все-таки там было теплей, чем на улице.
И вот кошек замуровали.
54

Мы с подружкой Тасей Ульяновской всё ходили
возле этих заколоченных домов, прислушивались,
нет ли где жалобного мяуканья. Если слышали старались оторвать доски или хотя бы немного ото­
двинуть, чтобы кошка могла пролезть в щель. Но не
получалось. Кошки мяукали так тоскливо, что серд­
це рвалось.
Тася плакала, и мы всё думали, как же спасти кошек. Она даже папу своего привела.
И папа тоже послушал мяуканье. И сказал:
-Мда.
Он вообще был немногословен. Строгий человек,
серьезный. Начальник какой-то.
-Пап, ты поможешь? Может, как-то распилить эти
доски? У нас же пила есть?
- Есть, - отрывисто отвечал папа. - Но не рас­
пилю.
-Ну почему?
- Раз заколотили, значит, так надо. Распилю и привлекут.
- Куда привлекут?
- Не куда, а за что. За порчу государственного
имущества, скажем.
-Да какое это имущество? -кричала Тася со сле­
зами. -Дом все равно снесут! Кому он нужен, ста­
рый, пустой?
55

- Когда снесут, тогда снесут, - твердо отвечал Та­
сии папа. - А я в это лезть не буду.
- Папочка, но как же кошки?! - чуть не выла Тася.
- Кошки никак, - чеканил папа. - И правильно.
Шастают, заразу разносят. Голубей жрут. Весь двор
загадили. Твари.
- Они не тва-а-ари!!!
Тасин папа крякал, кряхтел, откашливался, но был
непробиваем.
Кошки мяукали.
Тася плакала. Мне было ее жалко, и кошек было
жалко. И я злился на Тасиного папу. И думал: вот был
бы я ее папа, я бы точно, не раздумывая, взял пилу,
распилил бы эти проклятые доски и спас всех кошек
и в этом доме, и на всей улице!
И тут меня осенило:
- А давай просто возьмем у твоего папы пилу
и сами доски пилить будем!
- Ой! - Тася аж подпрыгнула. - Точно! А ты умеешь пилить?
- Не умею, - признался я.
- И я не умею. - Тася опустила голову.
- Да чего там уметь? - воскликнул я как можно
уверенней. - Ты за одну сторону пилы возьмешься,
я - за другую, и будем двигать туда-сюда, так все
доски и перепилим!
56

Оставалось только осуществить план спасения. На
следующий день я пришел к Тасе. Папа ее был на ра­
боте, мама накормила нас бутербродами с чаем. Мы
поблагодарили и, следя, чтобы Тасина мама не вы­
шла из кухни, прокрались в кладовку. Искать пилу.
В кладовке было темно и даже немного страшно. Не
знаю, как Тасе, но мне всегда страшновато, когда
темно. Хотя я знаю, что никаких чудищ и привиде­
ний не бывает, но в темноте кто их знает? А главное,
в темноте совершенно невозможно было ничего най­
ти. Не то что пилу - я даже Тасю потерял. Бодрясь
из последних сил, я позвал:
- Тася!
Ответа не было.
- Тася! Ты где? - позвал я чуть громче.
Тишина.
«Ой», - подумал я. И сразу страшная мысль: вдруг
ее придавило чем-нибудь тяжелым, и она не может
даже ответить, так придавлена.
Я стал бить наугад по стенам, пытаясь попасть по
выключателю. Раз Тася сама свет не включила - зна­
чит, наверняка с ней что-то случилось.
Выключателя не нащупал и тогда стал нащупы­
вать ручку двери, чтобы открыть кладовку.
Я долго шарил рукой в темноте, и вдруг мою руку
резко схватили и громко сказали: «Гав!»
57

Я заорал от ужаса и упал. Кто-то упал на меня.
И стал хохотать. Это была Тася.
- Ты дура? Делать нечего?!
Тася все хохотала, не могла встать с меня от сме­
ха. А я все больше злился:
- Мы кошек спасать идем, а ты фигней страда­
ешь! Как дебилка.
Тася замолчала.
«Обиделась, что ли?» - подумал я. Такой, правда,
характер у нее тяжелый! То ревет - не успокоить,
то хохочет - опять не успокоить, то обижается, хотя
сама же и виновата: нашла время и место пугать!
Я попытался на ощупь сбросить Тасю, но она не
сбрасывалась. И вдруг я почувствовал ее губы на сво­
ей шее. На щеке. На другой щеке. И опять на шее. И на
глазах. И опять на щеке. И снова на глазах. И снова
на шее. И мне почему-то стало еще страшнее, чем
когда она схватила за руку и сказала: «Гав!»
- Ты чего? - пробормотал я.
Тут нас ослепил резкий свет.
Тася вскочила.
На пороге кладовки стояла ее мама.
- Вы что тут делаете? - строго спросила она.
- Ничего! - вполне уверенно ответила Тася,
отряхив аясь.
- Я вижу, - еще строже заметила мама.
58

- Мы... это... пилу искали ... -ляпнул я.
- Зачем ты сказал? - ахнула Тася.
Я и сам не знал, зачем нас выдал. Просто очень
растерялся от всего этого ...
- Зачем вам пила? - Металл в голосе мамы всё
креп.
Тут на сцену вышла Тася, моментально зарыдав.
Я просто поразился, как у нее так сразу слезы брыз­
нули, как у клоуна в цирке.
- Мы кошечек спасти хотели! - завопила она.
-Каких кошечек?
- Которые в дома-ах, заколо-оченные!!!
- Так. Быстро на улицу. Отец придет, поговорю
с ним. Совсем распустилась! И ты, Женя, тоже хо­
рош! Вроде мальчик умнее быть должен. И серьез­
ней. Хуже маленьких... Живо во двор!
Итак, операци я по спасению кошек была провале­
на. Тася рыдала весь вечер и весь следующий день.
А потом вдруг резко успокоилась. И сказала:
-Они попадут в кошачий рай. Там у них всегда будет молоко, сыр, сметана и мыши.
-А для мышей это, получается, ад?
-Почему?
- Ну, их же кошки будут лопать в своем раю. Получается - кошачий рай, мышиный ад?
59

Тася задумалась. И долго мы еще сидели у забро­
шенного дома и молча думали.
А теперь лето, мама в отпуске, и мы с ней у тети
Марины, ее московской подруги. Они с мамой вместе
в школе учились. Просто тете Марине повезло: она
вышла за москвича. А маме не повезло: она вышла за
«этого козла», как она называет моего папу. Я «этого
козла» помню плохо и потому не знаю, правда ли он
козел или это мама его так от обиды зовет.
И вот я сильно рассмешил тетю Марину. И ко­
гда она наконец откашлялась, мама уложила меня
спать.
В чужом доме, на чужой кровати было непривыч­
но и странно. И запах из приоткрытого окна был
такой необычный. Но приятный. Такая прохлада
прямо... В нашем городе таких запахов и в помине
нет. Свежо-свежо, но не холодно, можно даже не за­
кутываться в одеяло... Мама сидела рядом со мной
и всё приговаривала: «Артист ты, артист. Чуть по­
другу мне не угробил. Талант!»
А потом я проснулся посреди ночи. Сам не знаю
почему. Проснулся один. В чужой комнате, на чу­
жой кровати. В темноте и тишине. Полежал немно­
го, и вдруг почувствовал, как становится страшно.
60

И вроде непонятно почему. Что страшного-то? Мама
с тетей Мариной, наверное, на кухне. Болтают себе,
чай пьют. Мало ли разговоров у старых подруг, осо­
бенно когда так редко видятся.
И сын тети Марины, Андрюша, в своей комнате
тоже спит, наверное. Как-то у нас с ним не очень за­
ладилось. Он спросил:
- А сколько у вас в городе станций метро?
Я говорю:
- У нас нет метро.
Он глаза выпучил:
- Как это нет метро? Метро везде есть!
-А у нас нет.
И как-то после этого он не очень со мной разго­
варивал. Может, думал, что я ему вру. Как это нет
метро? А может, не хотел с таким дикарем разгова­
ривать. Который живет в настолько захудалом го­
родишке, что даже метро туда не провели...
И муж тети Марины, дядя Сережа, спит где-то.
В общем, не один же я в этой квартире! Но страх не
проходил, становился всё сильнее. И тишина была
такой, что аж уши закладывало. И темнота густела,
уже переливалась от густоты, как живая. И я чувст­
вовал себя таким маленьким и одиноким. И совер­
шенно незащищенным. Как будто - вот, мама ушла,
и теперь вся в мире темнота готова наброситься
61

на меня. Будто всегда поджидала, когда мама отой­
дет подальше и закроет за собой дверь.
И я почему-то понял, что надо кричать. Криком
можно спугнуть и страх, и коварную темноту, и жут­
кую тишину. То есть я даже не успел этого понять,
крик сам родился во мне и вырвался наружу:
-Мама!
Темнота чуть отступила от неожиданности, потом
ухмыльнулась и придвинулась еще ближе.
-Мама!!
Темнота, тишина, ужас.
Я вдруг понял, что однажды я ее не дозовусь.
Буду вот так кричать, кричать - а она не придет.
Мама умрет. Однажды это случится. Нет никакой
пощады. Она умрет, и я умру, и все умрут. Словно
темнота и тишина нашептывали мне в свободное от
подушки ухо, шелестя занавесками: «Спи... Спи...
Смерть... Смерть... Жуть... Жуть... В путь... В путь...»
Я вспомнил заколоченных кошек, жалобно мяука­
ющих в пустых квартирах с ободранными обоями,
с валяющимся Буратино; кошек, в ужасе и тоске ца­
рапающих доски ...
- Мама! Мама!! Ма-ма!!!
Я кричал, выл, орал чужим голосом -не ожидал,
что он во мне есть! - отрывисто, надрывно, страш­
но, горько:
62

-Мама! Мама!! Мамааааа!!!
Мама наконец услышала и прибежала. Наклони­
лась над кроватью. От мамы пахло вином. В дверях
стояла тетя Марина.
-Что он? -тихо спросила она.
- Женечка, что тебе приснилось, мой хороший?
Что ты? Мама тут, мама всегда тут, - ласково гово­
рила мама. -Я только с тетей Мариной чуть-чуть на
кухне, а так -я же тут, солнышко.
- Мама! Мама! Мамааа... - крик всё рвался из
меня, но всё тише: мама пришла - и темнота сразу
отступила, ушла, провалилась.
-Мама, не уходи только. Завтра... завтра с тетей
Мариной поговоришь... Мы же в зоопарк хотели...
в зоопарке поговоришь... Мама, не уходи.
- Не уйду, сыночек, вот видишь, уже ложусь. Тут,
рядом.
- Что за шум, а драки нет? -хрипловато поинте­
ресовался голос дяди Серёжи.
И голос Андрюши, сына их, пояснил с насмешкой,
хотя и чуть неуверенно:
- Он не привык, наверное, в такой большой квар­
тире. У них маленькие там у всех...
- Спать идите! - приказал им голос тети Ма­
рины.
63

Мама всё сидела, держала меня за руку, я всхли­
пывал, но всё тише и тише.
- Артист ты мой, артист. Чувствительная на­
тура, - гладя меня по руке, приговаривала мама.
И я наконец уснул.
А утром было очень стыдно. Особенно перед этим
Андрюшей. Но он, правда, ничего мне про ночь не
сказал. А может, тетя Марина ему сказала, чтоб не
говорил.
А осенью Тася Ульяновская спрашивала меня:
- Ну как там, в Москве? Красиво?
- Еще бы, - говорил я. - Одна Красная площадь
чего стоит.
- Да, и дома, наверное, высокие, не то что у нас?
- У-у, высоченные! - подтверждал я. - Голову
как ни задирай, а все равно не увидишь, где конча­
ются.
- Да, там, наверное, таких пустых домов, как у нас,
нет, - сказала Тася и вздохнула. - Кошек не закола­
чивают, небось... У нас старушка умерла в соседнем
подъезде. Она неходячая была давно уже, лежала,
даже говорить не могла, дочка за ней ухаживала.
Дочка вышла за хлебом, а ключи потеряла где-то по
дороге. Домой попасть не может. Пока дверь взламы­
вали, старушка и умерла.
64

- Почему умерла? Так долго взламывали? - уди­
вился я.
- Да нет, ей надо было какие-то уколы делать
все время, и вот, пока дочка бегала за слесарем, то­
сё... У старушки приступ, а укол сделать некому, она
и умерла. Дверь взломали, а она там мертвая лежит.
На полу. Дочке сразу с сердцем плохо, обеих и увез­
ли. День дочки нет, два нет... На третий приходят
квартиру опечатывать: тоже умерла, представляешь?
Ужас, скажи?
- Да... - согласился я.
- Я потом всю ночь спать не могла, все представляла: как же этой старушке было страшно, и тяжело,
и на помощь не позвать! И умираешь от приступа,
одна в пустой квартире... И дочке как страшно было
и тяжело, аж сердце разорвалось! Зачем так?
- Что - зачем? - не понял я.
- Ну вот Бог зачем так делает? Такие мучения людям? За что? Неужели эти старая мама с дочкой та­
кие грешники были? Или вот кошечек этих, которых
досками заколотили, - зачем он их так мучал? Они­
то точно не грешники. Разве животные могут гре­
шить? Они ведь вообще ничего не соображают.
- Так Бога и нет, может, - сказал я.
- Нет, есть! - крикнула Тася. - Папа сейчас батюшке храм помогает строить, батюшка к нам все
65

лето ходил, столько рассказывал, я теперь точно
знаю, что Бог есть! Просто надо понять: зачем он так?
- Так ты спроси у этого батюшки.
- Я стесняюсь, - призналась Тася. - Он такой
серьезный, еще серьезней, чем папа! Просто, навер­
ное, старушка с дочкой теперь тоже в раю. За эти
муки... У кошек свой рай. У старушек с дочками свой.
- А у мышей только ад? Ну, в кошачьем-то раю, напомнил я.
Тася задумалась. И долго мы еще сидели у забро­
шенного дома и молча думали.
Сентябрь 2020

Екатерина Исаева

ТРИАНГУКИ

Лева вообще очень умный. Я как-то спросила его:
вот откуда, говорю, Лева, ты все это знаешь? А он
говорит: ну так, просто умный. И это правда.
Мы уже третий год снимаем летом домик на бе­
регу. С одной стороны у нас Финский залив, с дру­
гой - лес. А между заливом и лесом домики раски­
даны - у Левы здесь дача, ну а мы так, временно
селимся на каникулах.
Не знаю, почему он со мной дружит. Я и половины
не знаю того, что Лева знает. Когда я первый раз сюда
приехала с бабушкой, он собирался быть археологом.
Мы тогда перекопали наши участки вдоль и попе­
рек, нашли кривую алюминиевую ложку и горсть
гвоздей. На следующий год мы все лето собирали
коллекцию жуков и пытались вывести из гусениц
бабочек. А этим летом он показал мне триангуки.
Я тогда только из города приехала, зашла к нему,
а он как раз собрался уходить.
- Ты куда? - говорю.
67

- Хочу на дальние развалины сходить. Пойдешь?
У нас тут есть древние развалины. Лева говорит,
что это от финских построек осталось. Бабушка мне
тоже говорила, что здесь когда-то финны жили, еще
до войны. Лева, когда первый раз экскурсию мне
проводил, повел меня на развалины за ручьем, я ду­
мала, там страшно - представляла себе полуразру­
шенные стены, внутри темно, сыро, и того и гляди
финны из-за угла выскочат. Но оказалось, это просто
фундамент - такой прямоугольник из камней. Там
совсем не страшно, и земляника растет. Но это мест­
ные развалины, на лугу за ручьем. А на дальних, ко­
торые за станцией, я еще не была.
- А что бабушке сказать, мы когда вернемся?
Лева задумался.
- Как получится. Я же не просто так, у меня дело.
Я триангуки ищу.
Лева очень умный. И вечно какие-то умные слова
говорит, я даже не знаю - спрашивать, что это та­
кое, или лучше не ввязываться. Но тут мне слово так
понравилось - триангуки какие-то. Может, это гри­
бы такие или жучки какие-то местные.
- Лев, а это что? Триангуки эти.
- Да если б знать. Мало у меня вводных данных.
Вот и хочу поискать еще. Короче, Таська, пошли, по­
кажу. Ты скажи своим, что к обеду придем.
68

Я тогда отпросилась у бабушки, схватила на кух­
не два пряника, и мы с Левой побежали к станции.
Меня бабушка с Левой везде отпускает, знает, что
с ним не пропадешь.
У платформы Лева свернул на тропинку, и мы ста­
ли подниматься наверх, на холм. Я давно хотела
сюда забраться, только мама с бабушкой вечно то­
ропились на электричку или, наоборот, тащили меня
с электрички скорее домой.
Наверху оказалась открытая площадка с плоским
камнем посередине. Лева остановился и присел на
корточки:
- Смотри. Вот, тут один есть.
Железка была толстая, ржавого цвета, явно древ­
няя и вбита прямо в камень, а по кругу на ней высту­
пали рельефные буквы: ТРИАНГ ГУГК.
- Я еще один такой видел в развалинах, которые
за пляжем. Только на том написано просто ГУГК
и цифры: 1929.
Я ничего не понимала. И видела, что Лева тоже.
А это значит, что тут какая-то нереальная тайна, ес­
ли даже Лева не может мне объяснить. Я осторожно
потрогала выпуклые буквы на железяке и спросила:
- И... что ты думаешь?
- Ну, пока есть только версии. Если 1929 - это
год, то это финские штуки. Надо выяснить, может,
69

на финском это что-то значит. Я вот знаю у них
слова, например, Суоми - это Финлянди'·, или пу­
рукуми - жвачка. Кто его знает, как у них «три­
анггугк» переводится - может, это вообще такой
военный пункт, секретный.
- Слушай, так ведь буквы-то русские, - засо­
мневалась я. - Финны тут при чем?
- А слово, по-твоему, русское? Триан-ГГ-у-ГК?
Я вот думаю, что они такую шифровку исполь­
зовали - писали свои слова русскими буквами.
Ну, это как вариант.
- А в интернете искал?
Лева вздохнул:
- У нас с родителями уговор - месяц силы
воли. Папа не курит, мама не ест сладкое, я не
лезу в интернет. Для связи только вот с этим хо­
жу. - Лева задрал рукав - на руке были смарт­
часы. - Да и все равно тут сеть почти не ло­
вит.
Это правда. Мама, когда приезжает на выход­
ных, забирается на чердак и держит телефон
у окна, чтобы хоть как-то почту загрузить. А у нас
с бабушкой вообще телефоны кнопочные.
Лева поднялся, махнул мне:
- Пойдем, теперь на дальних развалинах по­
смотрим. Наши ближайшие я уже все обошел.
70

По дороге Лева сказал, что хочет нарисовать кар­
ту наших мест и отметить там эти триангуки. Мо­
жет, это как-то прояснит, где искать такие знаки.
- Лева, а если это места, где сокровища спрята­
ны? Давай попробуем раскопать?
- Я про это думал, но уж очень заметный знак.
Да и где копать, под фундаментом?
Лева, сунув руки в карманы, перескакивал с кам­
ня на камень. Мне кажется, мы вообще тут по земле
редко ходим - зачем, если везде камни. По некото­
рым можно уже с закрытыми глазами пройтись - по­
мнишь, где какой выступ, какой шатается, где провал.
И тут я вдруг вспомнила, где я похожие штуки
видела. Не может быть, чтобы Лева об этом не по­
думал!
- Слушай, я поняла! Мы с девчонками в городе на
квест ходили - там вот тоже надо было всякие такие
буквы-цифры соединить, чтобы получить код. Мо­
жет, это такой квест?
Лева задумался:
- Финский?
- Ну почему финский-то. Просто квест. Не знаю
я. Это ты у нас умный.
На дальних развалинах мы ничего не нашли.
А через день Лева уехал на море. Это было так
71

неожиданно, что я чуть не заплакала. Что тут мож­
но делать без Левы? Но он перед отъездом сказал:
- Ты тут не зевай пока, вдруг еще трианг найдешь.
И я стала искать. Я думала - вот вернется Лева,
весь такой загорелый, и скажет: «Ну что, Таська, ни­
чего?» А я засуну руки в карманы и скажу: «Ну так.
Есть кое-что». И покажу ему огроменный триангук
там, где Лева даже не думал искать. А может, даже
два. Или три. А может, я даже сама разгадаю тайну
триангов, и Лева скажет: «Ну ты даешь! Я бы не до­
гадался!»
Я еще раз облазила все валуны на берегу, рассмо­
трела все попавшиеся на глаза каменные плиты,
исследовала даже остатки давно сгоревшего дома
у ручья. Теперь оставался только один шанс - По­
линкины развалины.
С Полинкой мы поссорились еще в прошлом году.
По глупости. Она обиделась, что я с Левой, а не с ней
в магазин пошла, - а я и не знала вообще, что она
тоже собиралась. Я бы ей объяснила, и помирились
бы, но она потом столько всякого про него нагово­
рила. Что зануда и ботаник, и что игры у нас детса­
довские. Так что мириться уже не хотелось. Да мы
и не дружили особо - просто купаться вместе бе­
гали и в прятки играли. Вообще-то весело было, ко­
нечно. А в этом году мы почти и не разговаривали.
72

Полинка старше меня на два года. Теперь она со стар­
шими гуляла, вечером, а меня бы даже не отпусти­
ли так поздно. Совсем другая она теперь. Ну и идти
к ней теперь вообще не хотелось.
Но скоро должен был приехать Лева, а я так ни­
чего и нашла. Он будет рассказывать мне о крабах
и медузах, скажет, что нырял со скалы, покажет ка­
кие-нибудь древние черепки, которые нашел на за­
тонувшем корабле, будет вязать морские узлы или
что там еще. А я? Я вздохнула и пошла к Полинке.
-Привет.
-Привет. Ты чего? -Полинка удивилась, понятное дело. Я сама себе удивилась.
-Тут такое дело... Можно на ваши развалины по­
смотреть? -спросила я, кивнув в сторону их дома.
-Чего-о? - не поняла она. Я сообразила, что ска­
зала что-то не то, но отступать уже было поздно.
-Ну то есть... фундамент старый у вас на участке
есть, там, в конце.
- Зачем это? -прищурилась Полинка.
Посвящать ее в наши тайны я не собиралась, но за­
ранее ответ на такой простой вопрос не продумала.
Пришлось выложить как есть.
-Там может быть триангук. Знак такой... необыч­
ный. Железный. На камнях у станции такой есть,
и еще на развалинах, которые за пляжем.
73

Полинка как будто прикидывала, интересно ли ей
это. Наконец нехотя открыла калитку, впустила меня.
- Ну и что это за знак? - как бы равнодушно спро­
сила она, когда мы подошли к заросшим обломкам
старого фундамента. Я стала шарить в траве, расчи­
щая покрытые мхом каменные выступы. Найдись,
триангучик, миленький, найдись! Но кусок фунда­
мента на участке был совсем небольшим, и того, что
я искала, похоже, там не было.
- Слушай, а это не такая железяка, как на углу ма­
газина? - вдруг спросила Полинка. - Я когда там
Буську к перилам привязываю, каждый раз смо­
трю - что за штуковина? Ну, помнишь?
- Да, вроде что-то такое там есть в стене...
- Сбегаем?
Штуковина в кирпичной стене магазина была дру­
гой формы, но из такого же внушительного железа
и тоже со словом «ryrк».
- Ну что, он? - спросила Полинка.
- Он. Только... Он немного другой здесь.
- А что твой профессор про них говорит?
- Он не знает. Вот ищем, думаем. На одном год
стоит - 1929. Лева говорит, может, эти буквы - ка­
кой-то шифр, еще от финнов. Ну, знаешь, там, Суо­
ми, пурукуми...
74

Полинка рассмеялась.
- Ладно, Таська. Мне пора. Ко мне сестра вечером
приезжает. Ты заходи, если хочешь.
Я кивнула. Может, она и нормальная.
На следующий день Полинка перехватила меня
по дороге на пляж. Она шла в своей новой компании
гогочущих парней и накрашенных девчонок и каза­
лась мне снова чужой и незнакомой.
- Короче, я все узнала, - манерно начала она. У меня сестра спортивным ориентированием за­
нимается, она знает. Триангуки ваши - метки для
геодезистов. Это, кажется, те, кто карты рисуют,
они по этим штуковинам что-то там меряют, высо­
ту или широту, я толком не поняла. И 1929 - это не
год, а номер просто. Эх вы, пурукуми, - усмехнулась
она и вернулась к своим.
На берег я не пошла. Залезла на большой камень,
треснутый от молнии, прижалась к нему животом,
щекой.
Что я скажу Леве?
Слушай, я нашла еще один трианг, только это уже
неважно, потому что теперь нет никакого секрета.
Ну, не то чтобы я сильно вникла, но понятно, что это
не финны и не сокровища.
Откуда знаю? Бывшая подружка наболтала.
75

Ну почему Полинка все испортила. Или не Полинка?
Просто нет тайны. Была, и нет.
Мы сидели на развалинах за ручьем и ели земля­
нику. Лева смотрел на меня, а я пыталась ему объяс­
нить.
- Я не хотела ей рассказывать ... Я пошла прове­
рить развалины у них за домом. И там не было ни­
чего, и тогда она вспомнила про магазин...
Лева меня перебил:
- Таська, я про триангуки все узнал. В общем, это
такие метки, по которым координаты определяют.
Трианг - это триангуляционный пункт. Их далеко
друг от друга ставят, а обычные пункты - там, где
«гугк», - они часто встречаются. ГУГК - это сокра­
щение просто, Главное управление геодезии и кар­
тографии. Понимаешь?
Почему-то я люблю, когда Лева говорит умные слова. И я сказала:
- А цифры - это не год, это просто номер пункта.
И Лева кивнул. И почему-то мы засмеялись.
- А что мы делать сегодня будем? Расскажешь про
море?
Он пожал плечами:
- А чего там рассказывать. Море как море. Пойдем
трианги поищем?

Нина Дашевская

НА БУКСИР

к.
Леха не торопится. Он никогда никуда не торопит­
ся - ему незачем. Он идет, не спеша переставляет
свои ноги. А я бегу, бегу за ним, и все равно чуть сза­
ди, никак не догнать.
- Ну чего ты, гном? - спрашивает Леха. - Цеп­
ляйся на буксир!
И подхватывает меня под руку. Тащусь за ним ...
как за папой в садик.
Хотя со стороны может показаться, что я его де­
вушка. На самом деле - нет. Просто у него ноги в два
раза длиннее моих, вот и приходится это - на бук­
сир.
Однажды он так сказал - ну чего ты, маленькая.
И сам испугался. И я тоже. Больше он такого не го­
ворил. Нет, просто сосед, ничего такого.
Леха идет не спеша, посматривает по сторонам.
- О, смотри, тут жил композитор Прокофьев. Ко­
торый это - Ленинградская симфония.
77

- Вот ты гений, Лехус. Ленинградская - это Шо­
стакович.
Я ему просвистела бы сейчас «Танец рыцарей», но
у меня и так дыхания не хватает.
- А еще Ойстрах, - читает он мемориальные до­
ски, - это скрипач. И Маршак. Во, Маршак! И Кукры­
никсы. Ничего себе, все в одном доме тусовались!
Я смотрю только на плитку под ногами, бегу за
ним, бегу! Еще и по сторонам смотреть - некогда.
Вот опоздаем на электричку, будет знать!
Главное - я же отлично понимаю, из-за кого мы
опоздаем. Лехе ничего не стоит увеличить темп,
а я... кажется, я сейчас задохнусь. Лицо красное, во­
лосы вылезли из-под шапки, и салфетка... где у меня
салфетки? Вечно из носа течет, как на улицу выхо­
жу. Девять месяцев в году - постоянно. Если прохо­
дит - даже странно: будто не мой нос. Сухой. Летом
полегче, но все равно.
Впереди уже видны яркие росписи Покраса Лам­
паса, Курский вокзал. Почти, почти, чуть-чуть оста­
лось!
Я бросаю все же взгляд в другую сторону, на таб­
личку, и чуть не останавливаюсь.
Яковоапостольский переулок. Как красиво! Яково­
апостольский. Кто такой апостол Яков? Иаков, навер­
ное. Не знаю. У нас в классе есть девочка - Полина
78

Иаковлева. Вот такая неудобная фамилия, каждый
раз приходится всех исправлять. Я сначала дума­
ла, что это ужасно - Иаковлева, еще и дразнят все
время осликом Иа (кстати, есть причины). А теперь
понимаю, что лучше быть Иаковлевой, чем просто
Яковлевой. Необыкновеннее.
- Ты это, гном... Шевели лапками чуть-чуть, - то­
ропит меня Леха.
Да, я затормозила, задумалась. Апостол Иаков вот и идешь медленнее. Надо прибавить. Покрас
Лампас, Покрас Лампас - шепчу я в темпе скорого
поезда. Успеваем, должны успеть!
Мы едем с классом в поход. Да, несмотря на то что
Леха меня в два раза выше, мы одноклассники. Не,
он нормальный. Это я недоросток.
В переходе проскакиваем мимо кофе. Я ужасно
хочу кофе! В общем, я всегда хочу кофе, когда его
вижу. Это называется «зависимость», поэтому я ра­
ботаю над собой.
- Работаешь над собой? - усмехается Леха. Все­
то он про меня знает!
- Сейчас все равно некогда, - пыхчу я.
- Надо, знаешь, что-то себе приятное делать. Типа
в награду. А то если все время запрещать - одно рас­
стройство. Я так курить бросил. О, хочешь, купим
тебе авокадо?
79

В последнем окне продают плюшевые авокадо.
Авокадо - мягкая игрушка. Зачем?!
Мы проскакиваем мимо, я мчусь, а Леха идет себе
не спеша, пространно рассуждает о пользе авокадо
и вообще здорового образа жизни. Ну-ну. Бывалый
человек, все бросил, что я еще и не думала начинать.
Мы вваливаемся в вокзал и смотрим на табло.
Нашего поезда нет. Совсем.
- Сейчас, - говорит Леха. - Сейчас, сейчас!
Расписание мигает, буквы щелкают, меняются. Конечно, это какая-то ошибка. И сейчас покажется наш
поезд, номер платформы...
- Так, - говорит Леха и смотрит в свой телефон. Ну мы и дураки с тобой, гном.
Мы действительно дураки, каких мало. 20.08 - это
не отправление. Это дата. А поезд ушел полчаса назад.
- Ну и чего делать? - спрашивает Леха.
Чего делать, тоже мне. Как маленький. Вроде по­
нятно, что делать - идти домой. Почему нам никто
не позвонил.?1. я смотрю в свои� телефон... ну... это...
и Львович звонил, и Полина Иаковлева, и еще три че­
ловека. Восемь раз, просто у меня звук был выклю­
чен.
80

- Леха, подожди. Сейчас. Я сейчас соображу.
Леха просто молчит и ждет. А я соображаю, смо­
трю в телефоне карты и расписание. К ак мы сможем
их догнать? По-хорошему - конечно, завтра утром.
Завтра утром приедем и догоним их. Но... вот...
- Леш, если мы сейчас сядем на электричку, и там
смотри - вот автобус... видишь?
Лехино лицо светлеет. Ура! Мы их догоним, и еще приключение! Ура!
Купили большую бутыль кока-колы, огромный па­
кет чипсов.
... И я почему-то думаю - хорошо, что так получи­
лось. Что мы сейчас с Лехой поедем. Вдвоем.
И мы с ним так хорошо садимся в электричку. И так
хорошо едем. То есть мы молчим - Леха смотрит
в свой телефон, а я в свой. Но потом он решает купить
мне мороженое. Он же джентльмен. Ну.
В общем, мы теперь все в этом дурацком мороже­
ном, и Леха, и я, и его телефон.
Ну нет, Леха просто мой одноклассник, ничего та­
кого - просто с ним хорошо можно смеяться, не ин­
теллектуально, а так.
81

Ну вот, и мы даже вышли вовремя. И это было вро­
де бы совсем пустое место - платформа в лесу, на
ней билетная будка, и всё. Но за будкой нашлась
лестница и дорога. А на дороге сразу же нашлась ав­
тобусная остановка, искать не пришлось.
И через сорок минут будет автобус, и мы догоним
наших!
Вот они удивятся!
...Но удивились мы. Потому что автобуса не было.
Я открыла телефон, посмотрела еще раз расписа­
ние. Должен быть! А нету.
И спросить не у кого, никого нет.
- Нормально вообще, - сказал Леха. И мы пошли
обратно на станцию, спрашивать - там же была те­
тенька в билетной кассе. То есть только что была.
И сейчас там уже «закрыто». Как она мимо нас про­
шла?
Темно совсем.
Делать-то что?
- Когда следующий? - спросил Леха.
Когда-когда. Завтра, в шесть утра. Ужас какой-то.
82

В общем, мытеперь уже никуда не торопимся.
Я боюсь, что Леха скажет - надо было завтра ехать!
Где мы теперь ночевать будем!
Но он ничего такого не говорит.
Становится холодно.

***
- Ну и чего нам делать? - все-таки спрашивает он.
- Ну, - отвечаю я и в это время думаю, что бы такое ему сказать после этого «ну». - Ну, у нас палат­
ка есть.
Кстати, да. У нас есть палатка! И два спальника.
Только... что, мы ее поставим прямо здесь? На ав­
тобусной остановке? Тут есть фонарь. А больше ни­
где нет.
Кажется, что маленький круг света есть только
здесь, шагни наружу - и всё. Что всё? Да ничего, со­
всем ничего там нет. И холодно. И есть хочется.
Можно, конечно, поискать магазин. Но тут, похоже,
магазины закрываются не то что в девять, а прямо
в шесть. Даже, кажется, тут вообще никогда не было
никаких магазинов.
Телефонный фонарик пытается пробить тьму там,
за пределами круга.
- Леш, - говорю я, - выключи сеть, телефон по­
садишь.
83

Да, подзаряжать тут можно разве что силой мыс­
ли. Кажется, розеток еще не изобрели.
Леша послушно переводит телефон в самолетный
режим. А потом мужественно шагает за пределы фо­
нарного круга.
Мы проходим несколько шагов и осматриваемся.
Он берет меня за руку, и я не понимаю - это он меня
защищает или сам боится.
Мы делаем несколько шагов, и Леша летит в кана­
ву, вернее, летел бы, если бы не моя рука.
Я даже удивляюсь, что смогла его удержать. Теле­
фон упал, но фонарик не выключился - Леша под­
нимает его, светит себе в растерянное лицо.
- Значит, так, - говорю я. - Нам нужно место под
палатку. И костер. Потому что холодно.
Костер? В городе? Хотя - если это город, то я бас­
кетболист.
...Хотелось, конечно, найти такое идиллическое
место. Чтобы сразу стало ясно - оно! Чтобы чистая
такая полянка, и рядом елочка, и пахло хвоей и гри­
бами, и рядом озеро. И луна. И гитара. Хм.
С озером, кажется, у нас могут быть проблемы. Про
гитару даже не говорю.
Через полчаса топтания между железной дорогой
и автобусной остановкой мы делаем решительный
84

шаг на ту сторону, за линию. И оказывается, что тут
даже и неплохо. То есть тут как везде: деревья. Ка­
жется, все это поселение осталось там, где останов­
ка. А тут - лес. И звезды.
И - кострище. Почему-то, обнаружив кострище,
мы сразу понимаем, что тут - можно. Если здесь уже
кто-то жег костер, то это место стало разрешенным
для костра, что ли.
- У тебя есть зажигалка? - спрашивает Леша.
Конечно есть.
Он хмыкает: давно куришь?
Ну-ну. Если у человека в кармане зажигалка, зна­
чит - курит. Если нож - значит, людей режет. Да?
Зажигалка - полезная вещь, ведь никогда не зна­
ешь, когда понадобится огонь. Сейчас, например.
Костер, в общем, оказался неочевидным делом.
Как-то Леха умудрился дорасти до своих без сколь­
ки-то там двух метров и ни разу не разжечь костер.
А я пробовала раньше, но не сырым вечером, кото­
рый скорее уже ночь.
И все-таки он зажегся. Маленький, и не веришь это уже зажглось? Или... да! Горит!
И удивительным образом все переменилось, стало
простым и нестрашным.
85

Чего такого? Переночуем в палатке, а завтра на ав­
тобус и к нашим. В палатке... ой. Это мы с Лехой сей­
час в одной палатке будем спать, что ли?
Хотя - чего такого.
Да ничего такого и не было. Я думала, он меня
что-то такое спросит. Скажет - никогда вот так не
спал ни с кем в палатке. И я скажу - я тоже. А по­
том, когда мы слышали товарный поезд, я думала скажу, что мне кажется, будто поезд прямо на нас
едет. И он скажет - и мне тоже.
Но никто ничего такого не говорил. И я боялась,
что мы проспим; но утром так начали орать пти­
цы - прямо как сумасшедшие! - что мы не проспа­
ли. По крайней мере я.
Я вылезла из палатки - не хотелось, чтобы Леха
видел меня с такой вот головой. И расческу не
могла найти, и умыться негде. Но я все равно вы­
лезла .
...И оказалось, что наш лес за линией - это со­
всем не лес, а узкая полоска. И прямо в ста метрах
от нас - магазин «Продукты 24 часа».
Стало и смешно, и так... глупо... Молодцы мы, по­
среди города палатку поставили. А чего у них вы­
вески не горят?!
86

В общем, завтракали мы уже безо всякого ко­
стра - купили в этом магазине по круассану
с сыром (круассан! Кто бы мог подумать вчера,
что в нескольких шагах от нас существуют кру­
ассаны!) и бутылку воды. И лили друг другу на
руки, и умывались - и вот это было смешно, Леха
такой смешной, когда мокрый. Я, наверное, не
лучше.
А продавщица даже не удивилась, когда мы по­
том вернулись с улицы такие мокрые и купили еще
кофе в автомате. Может, у них в шесть утра тут все
время такие ходят.
Круассан и кофе! Париж!
...Первый автобус мы все-таки пропустили, по­
ехали на втором. И я спокойно положила Лехе го­
лову на плечо, потому что ужасно хотелось спать.
И потому что ничего такого, просто сосед. По па­
латке. И плечо у него костлявое.
И в общем, оказалось, что мы могли бы в Москве
утром сесть на другой поезд и приехать в то же са­
мое время.
Я позвонила нашим от станции и попросила при­
слать нам координаты, чтобы мы их нашли. А Льво­
вич сказал, что он нас сам встретит, потому что он
за нас отвечает.
87

И мы его ждали еще два часа. А потом все было
обычно, обычный поход.
И мы с Лехой, не договариваясь, никому ничего не
сказали. Пусть все думают, что мы приехали утром.
Объяснять им еще - как мы в одной палатке спали.
И потом, чтобы Львович не переживал. Если он даже
не уверен, что мы в состоянии от станции по навига­
тору до лагеря дойти.

***
А когда мы приехали в Москву и шли домой от
Курского вокзала, Леха мне опять дал локоть - цеп­
ляйся.
- На буксир? - спросила я. И он сказал: не, при
чем тут буксир. Просто.
И я вдруг обнаружила, что не бегу за ним. Что мы
идем в одном темпе, хотя его ноги по-прежнему
в два раза длиннее моих.

ОБ АВТОРАХ
Богатырева Ирина Сергеевна родилась в 1982 году в Казани, вы­
росла в Ульяновске, живет в Москве. Окончила Литературный ин­
ститут им. М. Горького и магистратуру в Центре типологии и се­
миотики фольклора РГГУ. Член Союза писателей Москвы.
Сочиняет прозу, любит путешествовать, увлекается музыкой
(играет на варгане), профессионально изучает фольклор. «Фоль­
клор - основа культуры», - утверждает Ирина и признается, что
первый интерес к народному творчеству почувствовала, когда
побывала на Алтае. Печатается в журналах «Новый мир», «Ок­
тябрь», «Дружба народов» и других. Автор книг для подростков
и юношества: «АвтоSТОР», «Луноликой матери девы» (премия
им. С. В. Михалкова), «Формула свободы» (специальный приз Пре­
мии им. В. П. Крапивина), «Я - сестра Тоторо» (премия «Книгу­
ру»). Интерес к фольклору нашел яркое отражение в романах «Ка­
дын» (премия «Студенческий Букер»), «Жити и нежити», «Белая
Согра», «Ведяна», «Говорит Москва», выпущенных в серии «Эт­
ническое фэнтези». В обработке Ирины вышел сборник алтай­
ских народных сказок «Рыжий пес», а совместно с Владимиром
Марковым она написала книгу «Варган: самоучитель игры на не­
стареющем инструменте».
Дашевская Нина Сергеевна родилась в 1979 году в Твери, живет
в Москве. По окончании Московской консерватории работала
в Государственном камерном оркестре России, затем - в орке­
стре Детского музыкального театра им. Н. И. Сац. Играет на
скрипке, пишет для детей и подростков. Печатается с 2009 года.
Неоднократно побеждала на всевозможных литературных кон­
курсах («Книгуру», «Новая детская книга», Премия им. В. П. Кра­
пивина), по праву став одним из лидеров современной подрост­
ковой прозы. Сюжеты и герои ее произведений почти всегда так

90

или иначе связаны с музыкой: сборники рассказов «Около музы­
ки» и «Второй», повести «Скрипка неизвестного мастера», «Я не
тормоз», «День числа Пи», познавательная «музыкальная исто­
рия» «Вивальди. Времена года». «... У меня нет цели писать имен­
но о музыке, - говорит Нина, - просто это привычный для меня
окружающий мир». В лирические и романтические тона окраше­
ны ее сказочные повести «Вилли» и «Тео - театральный капи­
тан»; последняя в 2020 году принесла писательнице почетный
диплом им. Х. К. Андерсена Международного совета по детской
книге (IВВУ). Тонким психологизмом, острым чувством совре­
менности отмечена книга-перевертыш «Тимофей: блокнот. Ирка:
скетчбук», состоящая из двух связанных между собой историй.
Исаева Екатерина Викторовна родилась в 1980 году в Ленингра­
де (ныне - Санкт-Петербург). По профессии - библиотекарь­
библиограф. Изучала шведский язык, затем многие годы пре­
подавала его в школах и на курсах. В юности писала стихи,
посещала литературный клуб «Приневье» при Санкт-Петербург­
ском отделении Союза писателей. Стихи печатались в альмана­
хе «Молодой Петербург» (под девичьей фамилией Чебаевская).
После перерыва обратилась к прозе для детей, пишет рассказы
и сказки. Работает в детской библиотеке, где вместе с детьми вы­
пускает собственный журнал. В 2019 году участвовала в фести­
вале «Как хорошо уметь писать! .. », преемнике знаменитого фо­
рума «Молодые писатели вокруг "ДЕТГИЗа"»; по итогам
фестиваля в сборнике «Как хорошо!» опубликована ее сказка
«Когда Дед Мороз был маленьким». В 2020-м принимала участие
в фестивале короткого рассказа «Кора» и снова была приглаше­
на на очередной писательский слет «Как хорошо уметь писать! .. ».
Ключарева Наталья Львовна родилась в 1981 году в Перми, живет
в Ярославле. Окончила филологический факультет Ярославско­
го педагогического университета. Выступает как поэт, прозаик,

91

переводчик, журналист и редактор. Работала на телевидении,
публиковала статьи в периодике. Пишет как для детей, так и для
взрослых. Автор поэтических сборников «Белые пионеры»,
«Дыши, дыши», остросоциальной прозы «Россия: общий ва­
гон», «SOS!», «Время - настоящее», романа о любви «Счастье».
В 2007 году ее рассказ «Один год в Раю», опубликованный в жур­
нале «Новый мир», был удостоен Премии им. Юрия Казакова. На­
талья признается: «Я люблю рассказы и вообще короткие формы за
их предельную концентрированность, сгущенность». По ее повести
«Деревня дураков» в 2014-м поставлен одноименный спектакль
в МХТ им. А. П. Чехова. Среди книг, обращенных к детям и под­
росткам: философская сказка «Король улиток», книга стихов
«КенгурУтро», повесть «В Африку, куда же еще?», познаватель­
ный биографический очерк «Чехов», путеводители по Ярослав­
ской области, Белгороду, Туле.

Овчинникова Евгения Сергеевна родилась в 1983 году в Уссурий­
ске, выросла в Кокшетау (Казахстан), живет в Санкт-Петербурге.
С детства любила читать, но писателем становиться не собира­
лась. Училась на экономическом факультете Дальневосточного
государственного технического университета, по окончании
которого основала собственную IТ-компанию. В 2012 году- по
словам Евгении, «из любопытства» - поступила в Литератур­
ную мастерскую Андрея Аст вацатурова и Дмитрия Орехова.
Как прозаик дебютировала в 2016-м - первые же ее рассказы,
впоследствии составившие сборник «Мортал комбат и другие
90-е», дошли до финала Всероссийского конкурса «Книгуру»;
в коротких списках этого конкурса произведения Овчинни­
ковой оказывались еще дважды. «Я работаю в жанре детектив­
ного триллера, реализма и мистики, - говорит Евгения, - но
в каком бы жанре ни был роман, повесть или рассказ, мои исто­
рии прежде всего о людях». Такова ее остросюжетная трило­
гия «Иди и возвращайся», в которую, помимо первой части

92

с одноименным названием, входят также «Магия Зеро» и «Обыч­
ные люди».

Сиротин Дмитрий Александрович родился в 1977 году в Воркуте,
живет в Москве. Выпускник филологического факультета Коми
государственного педагогического института. Работал в Коми
государственном театре кукол, театре-студии «Трям», инсцени­
ровал северные народные сказки, сочинял песни к спектаклям,
был методистом при управлении культуры, педагогом дополни­
тельного образования. Получил известность как автор остроум­
ных парадоксальных стихов для детей и родителей. «.. .Пишу в ос­
новном юмористические стихи, - говорит Дмитрий. - И они часто,
что называется, двухадресные». Печатался в журналах «Кукумбер»,
«Чиж и Еж», «Мурзилка», «Простоквашино», «Костер», «Урал», «Ок­
тябрь», антологиях и коллективных сборниках. Участвовал в Фо­
румах молодых писателей в Липках, фестивале «Молодые
писатели вокруг "ДЕТГИЗА"», различных литературных кон­
курсах. Автор книг «Поучительные истории», «Азбука в картин­
ках», «Приходите к Зайцу в гости», «Почему у кита нет ушей?»,
«Кто живет в холодильнике?», «Тень гонялась за котом», «Сти­
КОТворения» и других. Выступает в прозаических жанрах: пи­
шет сказки для детей, рассказы и повести для подростков.
В 2020 году его сказочная повесть «Королевство имени бабушки»
вошла в шорт-лист конкурса «Новая детская книга», а изданная
«Волчком» повесть для старшеклассников «Родинка на щеке» упо­
мянута в ряду финалистов Всероссийского конкурса «Книгуру».
Алексей Копейкин

О серии «Рассказы Волчка»
Любите ли вы читать рассказы? Мы - да. Потому что в рассказе
на виду каждая деталь, в нем нет места пустословию, невыразитель­
ным героям, сюжетным промахам. Это жанр стремительный, дина­
мичный, и тем удивительнее, что он немного затерялся сегодня сре­
ди повестей и романов.
Именно поэтому мы придумали серию «Рассказы Волчка». Здесь
собраны лучшие образцы жанра, созданные современными tшсате­
лямu.
Наша серия открылась и продолжается сборниками рассказов со­
временных писателей, пишущих для младших и средних подростков.
Здесь каждый читатель сможет найти свою историю и своего ав­
тора.
Сборники «Внутри что-то есть», «Письмо с подснежником», «Ты моя тайна» и «Чертополох у воды» предназначены читателям от
10 лет. В них вошли веселые и лиричные рассказы Евгении Басовой, Ма­
рии Ботевой, Дарьи Варденбург, Нины Дашевской, Александра Доро­
феева, Дарьи Доцук, Натальи Евдокимовой, Ирины Зартайской, Анны
Игнатовой, Екатерины Исаевой, Аси Кравченко, Кирилла Краснuка,
Юлии Кузнецовой, Елены Ленковской, Алексея Лукьянова, Бориса Ми­
наева, Юрия Никитинского, Михаила Пегова, Ларисы Романовской,
Ольги Сазоновой, Юлии Сuмбирской, Егора Фетисова и Ольги Фикс.
Сборники «Поворот», «Голос древнего моря» и «Чуть правее серд­
ца» мы рекомендуем читателям от 12 лет. Герои там взрослее,
а жизненные ситуации, в которых они оказываются, - драматич­
нее. Это серьезная подростковая проза, созданная Ириной Богаты­
ревой, Эдуардом Веркиным, Дарьей Вuльке, Наталией Волковой, Ста­
ниславом Востоковым, Ниной Дашевской, Александром Дорофеевым,
Ксенией Драгунской, Александрой Зайцевой, Марией Ионuной, Яной
Летт, Артемом Ляховuчем, Николаем Назаркиным, Диной Неверо­
вой, Евгенией Перловой, Дмитрием Сиротиным, Кристиной Стрель­
никовой и Марией Ушениной.

Литературно-художественное издание
Серия «Рассказы Волчка»
Для детей среднего школьного возраста

НИКОМУ НЕ РАССКАЗЫВАЙ
Сборник рассказов
Богатырева Ирина Сергеевна, Дашевская Нина Сергеевна,
Исаева Екатерина Викторовна и др.
Выпускающий редактор
Корректоры
Иллюстрация на обложке
Художественный редактор
Руководитель издательства

НиколайДжумакулиев
Ольга Левина, Надежда Власенко
Эи Мордяковой
Екатерина Казейкина
НиколайДжумакулиев

{3D (tgj} @) volchokpress
Дорогие читатели!
Присылайте отзывы
об этой книге по адресу: hello.volchok@gmail.com
По вопросам приобретения
книг издательства
обращайтесь в ТФ «Лабиринт»: тел. +7 (495) 780 00 98
www.lablrint.org
Заказ книг
в интернет-магазине: www.lablrint.ru
Подписано в печать 30.12.2020. Формат 60х84/16.
Бумага Classic. Гарнитуры РТ Serif, РТ Sans.
Печать офсетная.
Тираж 7000 экз. Заказ № 2014140.
ООО «Издательство Волчок».
115419, r. Москва, 2-й Рощинский проезд, д. 8, стр. 4, офис 405.
Дата изготовления 01.02.2021.
Произведено в Российской Федерации.
Срок годности не ограничен.
Отпечатано в полном соответствии с качеством
предоставленного электронного оригинал-макета
BERTELSMANN в ООО «Ярославский полиграфический комбинат»
IММIМiМйМИ 150049, Россия, Ярославль, ул. Свободы, 97

arvato