Последнее дело Джека Рэтчета [Андрей Бузлаев] (fb2) читать онлайн

Последнее дело Джека Рэтчета

Глава 1

– Знаешь, Джек, мне кажется… Мне кажется, что нам не стоит в это так активно лезть.

– И почему же? – Джек уставился на своего напарника поверх оправы очков, которые надевал только по случаю сильного похмелья… то есть почти каждую неделю. – Если нам удастся правильно слить эту историю писакам, то мы в шоколаде! Это отличная байка, Стоун, способная опрокинуть кого угодно. Журналисты начнут, копы подхватят… ты не хуже моего знаешь, как это работает.

– Знаю, – кивнул Сэм Стоун, усевшись на край стола, по другую сторону от Джека, который развалился в своём кресле закинув ноги на выдвинутый ящик стола — он всегда так делал, по праву главного в офисе. – Так же, как и знаю, что это «шкатулка Пандоры», будь она неладна! Стоит нам сунуться в это и поток дерьма на наши головы не иссякнет ещё добрых пару лет. И это ещё в лучшем случае! В худшем — нас же к ней и привяжут всеми возможными способами, а то и напрямую обвинят. Ты уверен, что мы продержимся на плаву при таких условиях, а, Джек? История эта всем хороша и складна, покуда сам ты не являешься её частью. А ты увяз в ней по уши!

– Сэмми, ты паникуешь раньше времени. Хорошо, давай разберёмся ещё раз, пройдёмся по всем событиям в целом, от и до. Что нам известно, что мы точно сможем доказать?

– Доказать?! Какое смешное слово ты вдруг вспомнил. Да ни черта мы доказать не сможем! – Сэм рассмеялся, прикуривая очередную сигарету.

С его появлением сизая дымка в офисе не растворялась ни на секунду, что бесило Джека до чёртиков, но не в этот раз. Сейчас он молчал и спокойно дожидался, когда Стоун выскажет своё мнение о всех недавних событиях. Это дерьмо действительно требовалось обмозговать.

Затянувшись и на секунду прикрыв глаза, Сэм взглянул на коллегу прояснившимся, проснувшимся взглядом и заговорил:

– По большому счёту, у нас есть лишь слова пары забулдыг и наши домыслы на их счёт, Джек. Твои показания тут роли не сыграют. Разве что против тебя. Потому да, только слова и размышления, смирись. И то, что мы правы, отнюдь не делает их чем-то бόльшим. И ладно бы будь это слова серьёзных учёных, или деятелей культуры, которые изредка прикладываются к стакану, чтобы снять стресс… какое там! У нас самые настоящие забулдыги, просыхающие только по утрам, в тягостные минуты по пути от кровати до бутылки. И не сказать, чтобы их путь был долгим. И с такими «надёжными свидетелями» ты хочешь направиться… а куда, Джек? В газеты? К властям?

– Да, тут ты прав — идти особо некуда. Почти все газеты им давно куплены, а власти…

– А власти ему их и продали. Знаешь, это дело сразу не внушало мне доверия, но в нынешнем ключе… Ты понимаешь, как хороший адвокат может всё это вывернуть?

– Просвети меня, – мрачно ухмыльнулся Джек, усаживаясь ровно и придвигаясь к столу, чтобы было куда поставить локти и нормально опереться, пока он слушает разглагольствования напарника.

Стоун же увидел в этих приготовлениях что-то своё, решив, что его друг настроился на серьёзный лад, потому взял стул и, приставив его к столу с другой стороны, уселся напротив и принялся всё-таки пересказывать события минувших дней.

– Итак, к нам… к тебе — меня в офисе не было и я не могу это подтвердить. Если я заикнусь, что был тогда в офисе, то это вмиг размажут и опровергнут. Тем более, что я заходил в бар в другом конце города и встретил там пару знакомых рож. Пришлось даже выпить с этими уродами, иначе в следующий раз они бы со мной не то что разговаривать — руки бы мне не подали! Так вот. К тебе пришла девушка. Вычитала в газетах, чем мы занимаемся и пришла просить о помощи. Она знала тебя когда-то давно… можно ли сказать, что вы встречались? – Сэм быстро вспомнил юридическую практику, переключившись на нужный лад.

– Ты пытаешься узнать, не трахал ли я её? – ещё мрачнее прежнего усмехнулся Джек, которого такая перемена в манере речи коллеги всегда забавляла.

– Значит, да, – по своему истолковал его реакцию Сэм. И оказался прав, но Джек никогда не озвучил бы этого вслух. – Таким образом, к тебе в агентство заявилась твоя бывшая и нажаловалась на своего нового ухажёра, какого-то богатенького урода. Что он её избивает, житья не даёт. Всё так?

Джек кивнул, вспоминая тот разговор в красках. Кэти была невероятно хороша в тот вечер, дурманя запахом джина и духов, сочетавшимся с Её запахом… Конечно, та ссадина у левого виска несколько портила её образ… однако, это их не остановило.

– После этого вы заключили договор об оказании услуг. Скажи, что вы его заключили, Джек! Джек?

– Что? – парень всё ещё смаковал в памяти тот вечер, потому откликнулся не сразу.

– Скажи, что вы оформили бумаги как полагается, чёртов придурок! – рыкнул на него Сэм, привставая и придвигаясь ближе к «коллеге».

– Ну мы… сошлись на устной форме, – Джек понимал, что отпираться бессмысленно и Стоун прав, что спрашивает об этом. Это важнейшая из его ошибок в этом деле.

– Ясно. Раза два-три, надо полагать. Надеюсь, не на моём столе? Не хочу знать, заткнись! И после этого ты, окрылённый, попёрся выбивать дерьмо из её муженька, верно?

– Сперва «на заправку» заехал, – Джек жестом обозначил, о чём именно речь, но Сэм и без того догадался. Речь у Джека почти всегда была об одном — либо девочки, либо выпивка.

– Ооо, так ты даже не отрицаешь, что заправился под завязку и выдул в тот вечер две бутылки скотча? Похвально, похвально. Впрочем, лучше отрицай. Дальше можешь не делиться своей версией, всё есть у свидетелей. Они — полупьяные забулдыги, потому их слова это такой же ноль без палочки, как и мы с тобой против этого богатея. Но ирония в том, что против тебя их слов будет вполне достаточно. Тебя видели рядом с домом, тебя видели уезжающим от дома в то время, когда всё и случилось. И случилось оно — по твоим же словам и только по ним. К счастью, пока нет тела есть ещё шанс, что ничего и не случилось, а все твои россказни привиделись тебе в пьяном бреду. Врать не стану, я очень на это надеюсь.

Тем не менее, ты был там. У её дома. Точнее, у дома её муженька — кирпичного особнячка в три этажа. Чёрт, да ты едва не сбил там кого-то! Старушку, или вроде того. И из-за этого твою тачку запомнили, в отличии от авто муженька, за которым ты вроде как погнался. Стало быть, сугубо по твоим словам погнался, опять же. А то, что ты при этом якобы видел через окно кухни, как муженёк изрезал твою бывшую подружку — доказать это попросту нереально. Или почти нереально, но на самой грани. Как и нереально доказать то, что ты не «сбегал с места преступления», а «пытался догнать убийцу, который как раз избавлялся от расчленённого тела». Это лишь твоя версия, зыбкая и неуверенная. В отличии от двух бутылок виски, которые ты купил по пути туда и традиционно садил, будучи «в засаде» — это докажет и ребёнок, – Сэм начал активно жестикулировать и махать руками, от чего даже выронил почти истлевшую сигарету, о которой напрочь забыл. Пришлось вставать, поднимать… прикуривать новую.

– В свете всего этого… – он сделал сразу несколько быстрых затяжек, – я готов поставить годовое жалование, что убийца — ты. Ну или дворецкий, но тогда я совсем дерьмовый сыщик и зря пятнадцать лет ем свой хлеб!

– Ха, а хорошая версия… – Джек не смог сдержать ухмылки. – Там такой детина! И хорошо бы вписалось при отсутствии муженька в городе. Ну а кому ещё поручить такое дело, как убийство жены, как не своему давнему, проверенному работнику Дживсу?

– Это у «бриташек», у нас такое не в ходу, – отмахнулся Сэм и потянулся к телефону, зазвонившему на его столе. – Да, Сэм Стоун у аппарата. Да. Где? – с каждым новым словом, произнесённым в трубку, Сэм мрачнел. – Понял. Да, мы будем.

– Что там? – спросил Джек, когда Стоун вернул трубку на рычаг аппарата.

– Поздравляю, придурок. Нашли сундук с расчленённым телом твоей подружки. Всё то, о чём нам стоило бы помалкивать до конца наших дней теперь находится в руках полиции. И настоящий убийца оказался с фантазией! В отрубленных руках она сжимала окровавленную бутылку с твоими «пальчиками» и нашу визитку. Надеюсь, ты рад, чёртов баран — такой фонтан дерьма нам и не снился! Поехали к ним, по пути попробуем придумать внятную историю и подумаем,… чёрт, а я даже не представляю, как из этого теперь выпутаться…

Последнюю часть фразы Сэм произнёс уже будучи в дверях и выходя из офиса. Джек натянул шляпу и кинул на локоть пальто. Он тоже не представлял…

Спустившись к старенькой, словно бы «чавкающей» двигателем на каждой кочке колымаге парни молча сели на привычные места — условный «шеф» сел на пассажирское, а Стоун залез за баранку и направил её в указанном полицией направлении. Впрочем, он и так отлично знал дорогу, без уточнения и карты — совсем недавно он ездил туда за Джеком и их «рабочим автомобилем», ржавым и побитым «Plymouth Fury» ʼ57го, выглядевшим куда старше своих лет. Машинке не везло на владельцев, ведь и прошлый хозяин особо не заботился о её состоянии, а нынешние так и подавно.

Настроение у обоих парней было столь скверным, что без труда передалось бы любому, окажись он с ними рядом. Джек даже усмехнулся, обрадованный отсутствию прочих — их единственный помощник, молодой парнишка Рикки, не показывался в офисе уже пару недель. Но сегодня это действительно радовало Джека, он не любил нагонять на людей тоску своим видом. Тем более, что у него это отлично получалось.

Спустя полтора часа они остановились посреди жиденькой лесополосы. С точным местом определится было не трудно — мимо то и дело сновали полицейские машины, а само место обнаружения трупа было ими усеяно не хуже муравейника. Словно бы все они разом собрались полюбоваться шоу. Джек даже задумался, кто же из них хэдлайнер, расчленённая Кэти в стальном гробу, или он — клоун, явившийся её спасать, а в итоге ставший главным подозреваемым в её убийстве в ту же секунду, как обнаружили тело бедняжки. Анекдот под стать греческим богам…

– Кто из вас Сэм Стоун, с кем я разговаривал? – властно спросил у них парнишка, больше походивший на стажёра — в несколько великоватой для него форме, тощий, с противной прыщавой рожей и гнусавым голосом, словно бы детским. Джеку этот шкет сразу не понравился. Впрочем, ему мало кто нравился, если у него между ног болтался…

– Я Стоун, а это мой коллега, Джек Рэтчет, – властный голос Стоуна не дал Джеку в волю подумать «о своём». – Что тут?

– Не ваше дело! – нагло заявил паренёк, преграждая им путь к ящику, вокруг которого суетились судмедэксперты. Один из них как раз перекладывал в чёрный мешок бледную, но легко узнаваемую по миленькой родинке отрезанную голень, ещё недавно бывшую частью ножки милашки Кэти. Проводив её взглядом, Джек порадовался, что не упустил своего шанса. Последнего, как оказалось.

– Тогда на кой чёрт мы пёрлись сюда через весь город?! – рассвирепел Сэм, недовольный таким поворотом. Он не привык, что на местах преступлений ему кто-то смеет указывать. Тем более такой плюгавый мальчонка.

– У детектива к вам вопросы! – с ещё большим вызовом заявил паренёк, продолжая теснить Сэма, что со стороны выглядело максимально комично — парень был на голову ниже Стоуна, зато по эго превосходил едва ли не всех собравшихся стократно, чем и пользовался. «Допросится, и Сэм ему вмажет. О бифштексах придётся забыть», – промелькнуло в голове у Джека, пока он с улыбкой наблюдал за этой картиной.

– Так пусть твой детектив к нам и прётся — это его чёртова работа! Вам бабки за это платят. Хочешь поделиться ими со мной? Бензин оплатить? А? Мы в такую даль пёрлись, обратно ехать — прилично набежит. Да и работы вы нас лишили на пару часов. Не хочешь возместить? А детектив твой?

– Ну-ка тихо! – вмешался в их перепалку старый, толстый мужик неопределимого возраста — от тридцати до шестидесяти на вид, лысый, с щеками как у шарпея и целой «лесенкой» подбородков. – Саливан, свали отсюда! Живее, придурок! Привет, Сэм. Джек. Чего вы с ним сцепились?

– Привет, Чарли, – отозвался Стоун. – Этот придурок позвонил нам в офис, раскрыл часть закрытой информации о жертве и заставил нас тащиться сюда неизвестно зачем, да ещё и решил не показывать места преступления и всего случившегося. На кой чёрт мы пёрлись, если нам на столько не рады? Этот, как ты говоришь, «придурок» объяснить нам так и не смог.

– Этот придурок — сынок… – Чарли замялся, решая, стоит ли посвящать в эти тонкости двух сыщиков-частников. – Впрочем, не важно. Думаю, даже с его мамочкой, он скоро вылетит. Не подходит он для этой работы. Туповат, да и характер… тряпка, одним словом, но с гонором. А если не вылетит, так сам свалит после первой же перестрелки, обмочив штаны. Видал я такую публику, не раз. Слабаки и тряпки.

– Это верно, – Джек выдавил из себя подобие улыбки, чтобы поддержать беседу и не показывать лишний раз своего настроения. «Хорошо бы ещё и похмелье с рожи убрать, но это уже совсем за гранью реального», – мелькнуло в его голове. – Так что тут, покажешь?

– По-хорошему не стоило бы, поскольку ты, Джеки — главный подозреваемый. Ну, фигурант так уж точно. Но слишком уж всё… Я такой зверской и ровной расчленёнки не видел со времён… ну, ты помнишь.

В одно мгновенье Рэтчет понял, о чём толкует Чарли. Забыть случившееся было нереально и Джек рассчитывал хотя бы не освежать в памяти всего, что случилось тогда… Видимо, и этим планам суждено уйти на потеху богам?

– Помню, – Джек отозвался так безэмоционально, столь мёртвым голосом, что это не ускользнуло от внимания Сэма. Он таких подробностей из жизни напарника не знал.

– Впрочем, это точно не связано. Шесть пуль в башке того шизика я оставил лично, потому могу ручаться. Пойдём, Джеки, взглянешь. Сходство на лицо. Ты тоже присоединяйся, Сэм. Если желудок крепкий, конечно. Ну пойдёмте скорее, пока эти любители мертвечины не растащили всё по своим мешкам, как какие-то уродские подарочки. Эй, притормозите! – Размахивая руками на врачей, Чарли направился к железному ящику, забавно переваливаясь с ноги на ногу — сказывалась травма позвоночника, но все, кто не знал истины, были уверены, что дело в лишнем весе.

Лишь едва взглянув в недра стального короба Джек пожалел о содеянном. Ему совершенно не хотелось видеть Кэти такой, да ещё и запоминать её на всю оставшуюся жизнь в этом виде, но работа есть работа. Однако, встретившись взглядом с её отрезанной головой, с её распахнутыми глазами…

Стоун тоже быстро отвёл взгляд от недр — залитое кровью дно ящика, на котором столь ярко выделялись обескровленные обрубки… даже бывалого Сэма «проняло» и он с трудом справился со взбунтовавшимся желудком. Бледная кожа была кое-где перепачкана в засохших бурых разводах и покрыта густыми потёками крови, но их было не так уж и много. В целом — белое на чёрно-алом. И ровные срезы, словно в лавке у мясника. Почти идеальные. Сэма ужаснула такая точность и аккуратность. Кем нужно быть, чтобы позволить себе столь любовно и тщательно — а как следствие и долго — разделять тело, человеческую плоть на куски?

Не смотря на первую реакцию оба мужчины совладали с чувствами и ещё раз заглянули в короб, чтобы внимательно осмотреть всё… на сколько удастся, конечно. Одним овладевали чувства и былые эмоции, связанные с девушкой, другой же скорее содрогался от ужаса при взгляде на её останки.

Когда они «налюбовались», так и не увидев в них ничего нового, они отошли чуть в сторону, встав под раскидистой кроной дерева, рядом со свежей ямой — именно тут этот сундук и нашли.

– Ну, что скажете? – протянул Чарли, когда все они отошли от ящика.

Джек, хлопая себя по карманам, словно что-то потеряв, затейливо выругался. Сэм не стал спорить или одёргивать друга, как делал обычно. Он только протянул давно и безнадёжно бросившему другу початую пачку сигарет и зажигалку, а после… поддержал, дополнив ещё парой крепких словечек в адрес садиста, сотворившего всё это. Чем немало удивил Джека — за все пятнадцать лет их знакомства он не слышал от Сэма ничего подобного.

– Полностью согласен, ребята, – охотно закивал Чарли, соглашаясь со всем вышесказанным — он говорил практически то же самое, когда сам первый раз заглянул в короб. Разве что пару раз повторился, в отличии от парней. – Тем не менее, это никак не помогает делу. Перефразирую вопрос: что скажете по поводу трупа, а? Желательно услышать что-нибудь новенькое и полезное.

– Крови мало, – буднично отметил Джек, закуривая. В сложившейся ситуации он не мог сделать что-то иное — пить на месте преступления мог позволить себе только предусмотрительный Чарли, но он своей фляжкой ни с кем не делился.

– Ты считаешь?! – Возмущённо всплеснул руками Сэм. – А по мне так достаточно — всё дно этого железного гроба залило.

– Нет, он верно заметил, – тут же вступился за Джека Чарли. – Эксперты сказали то же самое. Крови слишком мало. Там меньше литра собралось, а должно быть литра три. И у них есть подозрения, что это вообще не её кровь и что её потом залили. Накидали обрубков, а после облили из банки кровью. Отдельно, как соусом, понимаешь?

Сэм прекрасно понимал. А после аналогии с соусом — не только с завтраком, но и со вчерашним ужином едва не распрощался, так сильно его начало рвать. А ведь он считал себя прожжённым и ко всякому привычным.

Глава 2

Чарли этого словно не заметил, как ни в чём не бывало продолжив:

– Я вам больше скажу, ребята: эксперты уверены, что и мяса от девочки осталось на несколько фунтов меньше, чем должно быть. Они ещё разбираются, будут выуживать каждый фрагмент по отдельности, фиксируя и документируя всю положенную бумажную волокиту, но предварительно… По первичным их предположениям у тела не хватает пары знатных ломтей мяса вместе с кожей с внутренней стороны бедра, верхней его части, а так же полностью отсутствует шея — череп отделён под самое основание, да и на торсе её нет. Как ты понимаешь, Джеки, и в коробке её тоже не видно, иначе я бы не упоминал. Ни шеи, ни кусков мяса. Тебе это ничего не напоминает, малой?

– Напоминает, – озлобленно протянул Джек, мрачнея пуще прежнего. Ему резко захотелось выпить. Пару бутылок подряд, желательно. И можно без закуски, чтобы точно сразу забыться. Ведь вновь вспоминать всё случившееся тогда, пятнадцать лет назад, он совершенно не хотел. – Но… но мы ведь с тобой его тогда нашли. Ты всадил ему в голову шесть зарядов своего револьвера, да и я высадил в грудь мерзавцу весь магазин. Значит, это не может быть он, никак. Кстати, ты так и ходишь со своим «Смитом»?

– Да, но уж лет десять, или даже больше, как с другим, не с тем, что был в этом деле… А ведь точно: тринадцать лет! Это ведь один из первых «K-22 Комбат Мастерпис» восемнадцатой модели. Мне его выдали через пару лет после твоего ухода, в пятидесятом. И это и правда шедевр, его не зря так назвали! Он приносит мне удачу, малыш Джеки. И хоть мой предыдущей шестизарядник тоже был хорош, этот я ни на что не променяю, он давно и прочно прирос к руке, – толстяк усмехнулся и похлопал себя по пиджаку, под которым угадывалась кобура, но быстро опомнился и вернулся к изначальной теме беседы. – Но мы ведь подумали об одном и том же деле, не так ли, Джеки? И ты не станешь отрицать, что всё выглядит чертовски похоже? Если не так же, чтоб его…

– Не стану. Глупо отрицать очевидное, всё действительно повторяет те убийства до мельчайших деталей. И в прессе их не было ни до, ни после — я ещё долго следил за прессой, опасаясь, что он вернётся. Но и ты в свою очередь тоже не спеши с выводами — прежде, чем поднимать панику, стоит убедиться. Пятнадцать лет это всё же не малый срок, и всё может оказаться лишь совпадением, пусть и ужасающим, чудовищным… Впрочем, я и сам в это не верю, но ты сам меня учил, что учитывать нужно все варианты разом, стараясь подвергать сомнению всё на корню. Если уж дело действительно имеет отношение к прошлому — хоть бы и косвенное — то сперва следует проверить, найти хоть какую-то связь и всё прочее дерьмо. Один труп никто и никогда не сочтёт за серию. Даже при всём сходстве с прошлыми телами. Надо ждать второго, а его может и не быть, или опять появится только через пятнадцать лет.

– Может не быть, согласен, – закивал Чарли и, поморщившись, принялся по привычке растирать раненную некогда ногу через штанину, не обращая внимания на окружающих. – А может, оно найдётся к вечеру. Хотя этого не хотелось бы, конечно. Кстати, Джеки, а не просветишь ли меня между делом ещё по одному важному вопросу? Поведай старому другу: а что в мёртвых лапках у этой девочки, заботливо отделённых от остальной её тушки, делали твоя визитка и бутыль твоего любимого пойла? Не удивлюсь, если ещё и с твоими «пальчиками» на ней!

– Прям так уж и моего любимого? – усомнился Джек.

– Самый дешёвый скотч во всей округе, – пожал плечами Чарли и кивнул головой в сторону стального гроба.

– А ты хорошо помнишь мои вкусы! – Джек наигранно усмехнулся и погрозил другу пальцем, не обращая внимания на полные недовольства взгляды напарника — Сэм в разговоре пока не участвовал, но охотно прожигал взглядом дырки в обоих шутниках, не находя ни единой причины для юмора и хохм. – И «пальчики» прям есть, и прям мои?

– Ребята только проверяют найденные отпечатки, но кто ещё кроме тебя согласится пить эту бурду?

– Ты удивишься — почти все, кроме тебя, чёртов эстет! Ладно, не обижайся, шучу. Знаешь, я… У меня есть версия, кто это… эта… чьи это останки, одним словом. Несколько дней назад я давал одной старой подруге свою карточку. Возможно, это как раз она.

– Старой? – детектив сделал вид, что изумился, тут же перейдя на своё подобие юмора. Обернувшись к ящику с останками и сделав вид, что оценивающе заглядывает внутрь, он протянул: – Странно, а так и не скажешь. Ляжки крепкие, молодые. Для трупа, во всяком случае.

– Угу, и если обратно собрать — вообще огонь-девка! Умелая, к тому же, да и гибкая… была, – в тон ему отозвался Джек и снова бросил мрачный взгляд на сгружаемые медиками в пакеты останки. Один из них удерживал очередную часть девушки на весу, а второй аккуратно собирал с поверхности кожи и ровных срезов вязкую, тянущуюся алыми нитями субстанцию в пробирку. Сам Рэтчет хоть и не был экспертом, а всё равно понял — с учётом прошедшего с момента убийства времени кровь была… никакой. Она казалась просто неестественной. Обычная уже бы свернулась, а искусственная, или какой-то сироп, выглядела бы куда более жидкой, нежели эта. Видимо, самим экспертам всё это тоже показалось странным, вот они и принялись старательно собирать образцы, силясь не упустить не единой капли этого багрового варева.

Понаблюдав за этим действом пару секунд, Джек неспешно прикурил новую сигарету, попутно прикидывая, как же лучше поступить с заданными бывшим наставником вопросами. Хорошенько всё обдумав, он пришёл к выводу, что перед Чарли лучше не юлить — толстяк слишком хорошо его знал и не раз обыгрывал в покер.

Помявшись ещё немного для вида, Джек всё-таки признался:

– В общем, мы немного «зажгли» вчера, всего-то пару раз за вечер, вспомнив былые годы и боевое прошлое, после чего она отчалила. Поехала домой к муженьку, клянусь тебе, Чарли! Который, к слову сказать, её исправно поколачивал. Собственно, она заезжала на него пожаловаться, ну и мы… вспомнили былые деньки. Мы частенько «общались» лет пять назад, кажется, и вот пару дней назад она наткнулась на наше рекламное объявление и заехала проверить, «не тот ли самый это Джек Рэтчет», как сама мне и объяснила. Ну а дальше… ты меня знаешь, Чарли, я всегда был обходителен с дамами. Вот и предложил ей выпить и предаться воспоминаниям. Дело техники, одним словом — ты сам меня всему этому научил. Доехала она в итоге до мужа или нет — не знаю, но от меня ушла сама и при том вполне довольная. И живая, что гораздо важнее! Мы условились, что встретимся с ней сегодня утром около её дома, но я как-то замешкался и утро у меня началось с пару часов назад, в офисе, со звонка твоего паренька… как там его? Саливана? Ну, его, да. Возможно, что ушла она и с визиткой, и с моим вискарём — не берусь утверждать наверняка, я к тому моменту был вымотан, да и ты меня знаешь: у меня в офисе отнюдь не одна бутылка хранится. И одну мы к тому моменту точно уговорили. И если б только дело в виски — я и без того устал, не сомневайся. Да и даже если она ушла с полупустой, после всего прочего — я и не возражал, сам понимаешь.

– Понимаю, малыш Джеки, понимаю, – устало закивал толстяк. – Но и ты меня пойми правильно, я…

– Да, я отлично знаю процедуры и осознаю, что тебе придётся теперь сделать, старик, – Джек не дал ему договорить. – Всё хорошо. Делай своё дело как требуется. Только держи меня в курсе. Пойдёт?

– Вполне, – толстяк закивал и звонко хлопнул по протянутой клешне Джека, после чего крепко сжал её и пару раз тряхнул, прежде чем направится обратно, к металлическому гробу, в котором нашла последнее пристанище эта милая девушка.

Когда Чарли прохромал добрую половину пути, он вдруг спохватился и, слегка обернувшись, уточнил через плечо:

– Погоди, а как её звали, говоришь?

– Кэти Бишоп, хотя все звали её «Санни Бисквит», из-за характера.

– Принял. Бывайте.

– Угу. Пошли, Сэм.

Оба сыщика, переглянувшись, молча кивнули друг другу, что означало «обсудим всё после», и направились к авто, не произнеся больше ни слова.

Они почти добрались до своего дребезжащего, проржавевшего едва не целиком Плимута, когда их окликнул тот самый молодой полицейский, первым повстречавший их на месте преступления:

– Город не покидайте, – надменно заявил он в спину Джеку.

– Не на что, – устало отозвался сыщик. – Разве что вы мамашиных денег дадите, офицер!

– Погоди, Джек, – осадил друга Стоун, после чего сам направился к пареньку — в нём взыграла профессиональная гордость юриста, не позволявший молча стерпеть подобных выпадов в сторону напарника. – Офицер, на секундочку. Что вы только что сказали? У вас какие-то претензии к моему другу, связанные с этой несчастной? Быть может, даже прямые улики есть? Хорошо. Предъявляйте обвинения. Нет? Ни улик, ни обвинений? Ну и идите нахер. Ещё раз услышу подобные заявления хоть в чей-то адрес — тебя, молокосос, ни один родственничек не спасёт. Не мечтай задержаться на службе, сразу выкинут охранять склады в порту. Понял меня?

Выпалив это парню в лицо, Сэм резко запрыгнул на водительское кресло и грохнул дверцей так, что всё авто протестующе застонало. Джек напоследок нагло и широко улыбнулся мальцу, и лишь только после этого занял место рядом с водителем.

– Я же говорил — фонтан дерьма на наши головы, – проворчал Стоун, заводя движок и начав выруливать на грунтовку.

– Расслабься, здоровяк. На моём веку бывало и хуже, и я всё ещё жив. Прорвёмся!

Джек врал, хуже ещё не бывало. Как минимум, все прошлые убийства, при всей их чудовищной жестокости, ни коим образом не затрагивали самого Джека, лично. Сейчас же всё резко сменило тон с плохого на дерьмовый и донельзя личный.

Но и терять лица перед другом ему не хотелось, признавая, что он и сам близок к панике. И единственным, что удерживало Рэтчета от этого были две простых мысли. Во первых, паникой делу не поможешь, куда лучше действовать рационально. А во-вторых — в офисе ждёт непочатая бутылка скотча. Дешёвого, как верно охарактеризовал это пойло Чарли.

Джек даже удивился этому — оказывается, толстяк успел хорошо изучить его привычки за те несколько лет, что они прослужили вместе. Из них вышла довольно колоритная парочка — едва выпустившийся из академии желторотый новичок Джек, с трудом закончивший обучение в ней раздолбай, и взявший его под свою опеку Чарли, лет на десять старше, на двадцать толще и лет на пять дольше прослуживший в участке, уже порядком там освоившийся. При других обстоятельствах Рэтчет был бы даже рад повидаться со старым другом, но сегодня день как-то не складывался с самого утра, сразу не заладился.

Впрочем, и об этом говорить Стоуну он не стал.

Однако Сэму и не потребовалось что-либо выслушивать от напарника, он и так без лишних пояснений со стороны коллеги всё понял. И про желание друга сохранить лицо, вполне уместное в сложившейся ситуации да с его характером, и про прочие мысли напарника, и даже про скотч, о котором тот так сладко мечтал. Стоун ненавидел эту дрянь. Но сегодня, после всего увиденного, он и сам не отказался бы от пары стаканов. Впрочем, уже намеревался, вполне уверенный в своём решении. Ему это требовалось. Хоть малость, но смыть воспоминания о сегодняшнем дне и вытравить алкоголем ужасающую картину растерзанного трупа девчушки, которая, казалось, въелась в его память намертво. Стоун понимал, что алкоголь ничуть не поможет, разумеется, но тем не менее нацелился впервые составить Джеку компанию.

«И этот ужас с телами повторяется уже не в первый раз?!» – размышлял Сэм, неспешно выкатывая тачку на дорогу к городу.

Он не знал подробностей того, старого дела, о котором Джек с Чарли рассуждали, однако и услышанных обрывков их разговора Стоуну хватало, чтобы выстроить картину случившегося тогда почти целиком, при том достаточно точно.

Когда-то давно, лет так пятнадцать назад — что тоже не трудно вычислить — как раз в те деньки, когда Сэм Стоун спускал в унитаз свою юридическую практику, произошло нечто до ужаса похожее на сегодняшнее убийство. При том жертва была не одна. То есть два, а то и больше таких же расчленённых трупа, и это не беря в расчёт нынешнюю бедняжку Кэти. Всё должно было совпасть до мельчайших деталей, чтобы вызвать у Джека подобную реакцию. И эти двое, на тот момент — напарники, занимались этими делами. В числе прочих, по всей видимости, ведь столь крупные серии почти сразу уходят под контроль федералов. Но зная о талантах Рэтчета к сыску, да и Чарли был неплох в этом деле, у Стоуна не возникло сомнений — эта парочка продвинулась в собственном расследовании значительно дальше прочих.

И они… браво пристрелили подозреваемого при задержании.

«Суд Линча? Не очень на них похоже, пожалуй», – размышлял Сэм, пуская в открытое окно дым и не сводя взгляда с дороги.

Догадаться о причинах, вынудивших напарников поступить так, а не взять убийцу живым, тоже не составило для Стоуна труда. По всей видимости, подозреваемый попросту не собирался сдаваться без боя и сам полез на них со стволом.

«Как там Джек обмолвился? Чарли высадил все шесть зарядов в голову тому психу? Это чем же он так допёк толстяка?! Он ведь вечно до жути спокоен!» – Сэм отлично это знал, ведь не раз пересекался с полицейским за все годы совместной работы с Рэтчетом. – «Да Чарли спокоен даже когда с тёщей общается, а она та ещё старая ведьма! Ну, по всей видимости, там произошло что-то совсем уж за гранью…».

А с другой стороны, стоило лишь Стоуну вспомнить жертв, пример которых он уже успел лицезреть, и поступок друзей уже можно без труда понять. Оправдать — тут Сэм засомневался. Оправдать такое решение сможет не каждый, далеко нет. Но поймут почти все.

Тем не менее Стоуну, как бывшему адвокату, было вполне очевидно, что проблемы у его друзей-полицейских после этого очень даже возникли, и проблемы достаточно серьёзные. Особенно если учесть, что один застрял на своей должности по сей день, а второго вообще выперли, то не трудно понять даже, чем для них эти проблемы обернулись.

Однако куда больше Сэма напрягало не это, а осознание того факта, что нынешнему прокурору не составит особого труда свалить всё случившееся сегодня на одного из этой парочки. Вроде как он, будучи частью следствия, намеренно подставил и застрелил невиновного, чтобы отвести подозрения от самого себя. Долго держался, но жажда убийств взяла своё. А учитывая, кто из парочки больше не имеет прямого отношения к полиции — не трудно догадаться, на кого падёт выбор. Ну а второго оставят в резерве на тот случай, если и после казни нового «подозреваемого» убийства всё равно продолжатся.

Ну а когда система пустит в расход и толстяка, а смерти всё равно продолжатся, тогда уж они займутся поиском реального убийцы. Может им повезёт, и четвёртый подозреваемый действительно окажется этим маньяком. Или же цикл замкнётся, создав новое трио — подставной неудачник, на которого укажут «неопровержимые улики», наверняка сфабрикованные самим убийцей, и парочка особо резвых, но столь же неудачливых копов, как Джек с Чарли.

Разумеется, Сэм не хотел верить в подобный исход ни для своего напарника, ни для его бывшего наставника… однако слишком часто видел подобное в живую.

Вторым подтверждением догадок Сэма о реальном положении дел стало поведение самого Рэтчета: едва они добрались до офиса, как Джек принялся вливать в себя бокал за бокалом, не выдерживая и малейшей паузы. Он продолжал это до тех пор, пока его привычно не вырвало в сетчатую урну для бумаг и он не вырубился на диване, предоставив Стоуну сомнительное удовольствие — убирать за боссом.

Глава 3

Похмелье по утрам никогда не нравилось Джеку. Преимущественно своим дерьмовым состоянием — всё тело ломило, точно он угодил под каток или снова поцапался с вышибалой из ближайшего бара, Дарэ′лом, здоровенным негром с пудовыми кулачищами (что действительно случалось довольно часто, и куда чаще, чем хотелось бы Джеку). Голова раскалывалась, да и желудок то и дело подводил, не справляясь с возложенными на него обязанностями. Собственно, похмельными утрами Джеку в целом не очень-то хотелось жить.

Тем не менее, не смотря на все эти «страдания», Джек то и дело обнаруживал себя в этом состоянии, вновь и вновь. Иногда ему везло и вместо похмелья он просыпался всё ещё слегка пьяным, но тогда похмелье настигало его чуть позже, чаще всего на пути куда-нибудь.

Нынешнее утро не стало для Джека исключением в целой череде таких же, омрачённых похмельем. Поднявшись, он сразу направился к лучшему другу всех страдальцев и исторг из себя всё, от чего советовал избавится организм. С такими советами опытный в этих вопросах Рэтчет предпочитал не спорить.

В голове сразу прояснилось, о чём он незамедлительно пожалел, вспомнив события минувших дней. Сколько их прошло, этих мучительных дней — два ли, пять ли, — вспомнить ему так и не удалось.

Когда у него получилось наконец, собравшись с силами, выползти из уборной, он обнаружил, что он в офисе не один, да только компания была далеко не самая радостная — с десяток опустошённых бутылок из-под виски ровными рядами выстроились вдоль стола напарника. Бутылок того самого скотча, которою до последнего сжимали миниатюрные ручки Кэт. Девчушка действительно была невероятно сладка, во всех смыслах…

Помимо бутылок гостей не было — напарник куда-то убежал. Вполне может статься, что куда угодно, лишь бы не смотреть на пьяную рожу Джека. Впрочем, самому Джеку она тоже не нравилась и выпив он предпочитал избегать зеркал.

Мысли в голове мужчины шевелились вяло, как и он сам, и всё они двигались сугубо в одном направлении — новой бутылки виски, или на худой конец джина. Однако в этот день у мира были иные планы на его счёт.

Грохот чем-то металлическим по стеклу входной двери вынудил владельца офиса страдальчески скривиться, а к его горлу подступила новая порция вчерашнего «ужина», состоявшего всё из того же скотча. Ещё и головная боль усилилась многократно.

Рэтчету пришлось сделать над собой невероятное усилие, чтобы не испачкать палас мистера Шекли, местного арендодателя (по непонятым Джеку причинам Шекли испытывал неописуемо нежные чувства к этой потёртой тряпке), и дойти до двери.

Открыв, Джек поморщился от света — в своей каморке он его ещё не включал, а жалюзи были плотно закрыты. Зато гость включил, бесцеремонно ввалившись в офис без приглашения. А с ним и ещё трое.

Вспыхнувший яркий свет на мгновенье ослепил Джека, не позволив ему быстро сориентироваться и опознать гостей, спешно ввалившихся в кабинет и даже оттолкнувших мужчину. Удалось ему это лишь спустя минуту — до того он лишь часто моргал слезящимися глазами и тряс башкой, начисто отказывавшейся соображать.

– Чарли? – изумился он, признав наконец толстяка, который бесцеремонно усадил свой тучный зад на стол Сэма и теперь поглядывал то на выстроившиеся у его ног бутылки, то на бывшего коллегу со смесью разочарования и сочувствия во взгляде. Последнее преобладало, как показалось Джеку.

– Здарова, малой.

– Ты чего припёрся? И нахрена тут эти болваны? – он кивнул на прочих пришедших — молодых парней в полицейской форме, истуканами вставшими у двери.

– Прости, Джек. Давай запишем, что права я зачитал? Ты и сам их знаешь. Как и весь прочий протокол мероприятий. «Браслеты» я на тебя цеплять не стану, но и ты не дури, ладно? Иначе ты очень меня подставишь. Хотя что-то мне подсказывает, что ты сегодня не в форме… при том опять, или снова… то есть, далеко не первый день, – Чарли мыском ботинка указал на бутылки и случайно чуть задел одну из них, на что та отозвалась обиженным звоном, – а потому дурить попросту не сможешь.

– Опыт, – злобно усмехнулся Джек. И в падении побежал к всё той же двери, из которой едва смог выйти всего минутой ранее. Стоявшие у входа полицейские схватились было за пистолеты, но Чарли жестом их остановил. Из ванной раздались характерные звуки — сыщика снова рвало.

– Спокойнее, парни, говорю же — он свой, – пояснил толстяк сопровождавшим его рядовым, пингвиньей походкой хромая вслед за Джеком. Заявил он это нарочито громко, чтобы услащали его не только эти пареньки, которые и без пояснений расслабились, но и припавший к унитазу друг. – Во всяком случае, он был одним из наших. А случиться может всякое, да с каждым. Да, Джеки? Да и всё лучше так, чем он заблевал бы нам машину.

– Вы здесь из-за Санни… из-за Кэт? – просипел «Джеки», с трудом отрывая грудь от спасительной чаши, к которой прильнул и обессилил.

– Да, малой. Извини. Я пытался их переубедить, доказать, что ты тут не при чём, но начальство уже всё для себя решило. А ты сам знаешь…

– Знаю, знаю, – отозвался Джек, с трудом поднимаясь на дрожащие в коленях ноги. Он знал это состояние — скоро его отпустит. Ну или ещё разок, но не более. – Я прекрасно знаю этих чёртовых крючкотворцев. Дай мне «браслеты». Повешу их на левую руку и суну в карман. чтобы у тебя проблем не было и «молодняк» твой не волновать лишний раз. Они молодые, горячие… вооружённые. А я помирать не хочу. Ну, уже не так сильно, во всяком случае. Я этого не делал, так зачем мне лишняя дырка в пузе? Неет, нарываться я не стану. А так — вы ещё разберётесь.

– Разберёмся, разберёмся… – мрачно заверил его Чарли, прекрасно понимая, что всё уже решено и приказ пришёл от самых «верхов», включая даже пару конгрессменов, друзей по покерному клубу муженька той девчушки.

Хотя и сам Джек это прекрасно осознавал, потому это была скорее ироничная шпилька в сторону друга. Просто для своего удовольствия — что не забыл и сделал, и именно так, как сам того хотел.

Выйдя из здания вся компания столкнулась нос к носу со Стоуном, приехавшим проведать своего коллегу. Неделя прошла, а это означало конец запоя. Раньше, во всяком случае, всё развивалось именно так. Но сейчас Сэм не был уверен, что Джек угомониться, потому готовился и к более радикальным методам внушения, включая даже плановый мордобой. Надо же было приводить друга в рабочее состояние и разбираться со всем этим…

Он и слова вымолвить не успел, а его коллегу, зелёного от похмелья и порядочно шатающегося, прямо у него на глазах запихнули в старенький полицейский форд и укатили с ним без всяких объяснений. Разумеется, Стоун тут же отбросил пакет, который держал в руках, от чего улицу огласил глухой звон разбившихся бутылок и поспешно запрыгнул в свой ржавый неповоротливый Фьюри да покатил следом, намереваясь во всём разобраться. Хотя уже и он понимал, к чему всё идёт. Расклады были слишком очевидны, при том абсолютно всем, кто был хоть как-то связан с этой историей.

По пути Плимут Стоуна гневно закашлял и вдруг отказался ехать — двигатель просто замер, хотя колёса ещё продолжали вращаться на холостом ходу. Такое с ним иногда случалось, при том в последнее время всё чаще. Громко выругавшись, Сэм подрулил к обочине и остановился. И как ему теперь преследовать друга-арестанта?

Словно заметив это, полицейская машина вдруг сделала так же, прижавшись к краю дороги. Сэм уж было решил, что они его заметили и ждут, но тут задняя дверь тачки распахнулась и из неё выскочил Джек. Согнувшись у обочины и облокотившись на багажник, он пару раз сплюнул в сточную канаву а после поспешил в магазин, откуда вышел с зелёной бутылкой содовой — только она помогала ему в такие дни оживать, и именно такую нёс ему Сэм.

За всем этим действом Сэм следил внимательно, но уже стоя у открытого капота своей старушки, дожидаясь, пока этот пьянчуга вывалится из забегаловки. Стоило тому появиться, как Сэм громко свистнул и махнул рукой, привлекая внимание друга, после чего указал себе за спину, на возвышавшийся за ней капот. Джек отсалютовал в ответ и кивнул, после чего расправил спину и принялся неспешно но жадно пить. Из тачки его о чём-то спросили и он принялся объяснять, махая рукой в сторону Сэма, который уже скинул свою неизменную белую рубашку и во всю копался под капотом, по пояс нырнув в двигательный отсек.

Он быстро нашёл неисправность и привёл машину в рабочее состояние, управившись минут за пять, после чего направился прямиком к Джеку. Полицейские, заметив это, начали затаскивать его в машину, но Сэм успел показать им руки — пустые и чёрные от грязи. Дойдя до Джека, он подставил их ему и друг щедро плеснул на них содовой, сполоснув над канавой, после чего Сэм столь же быстро направился обратно к своему авто. При всём при этом дружки не обмолвились и словом, не перекинулись даже взглядом, чтобы не провоцировать полицейских.

Джек проследил, как его напарник сел в машину, завёл движок и кратко кивнул — лишь после этого он залез обратно в полицейскую тачку и вся процессия вновь тронулась.

В участок Сэма не пустили. Хоть он и представился адвокатом, лицензии на практику у него давно не было, а без лицензии он ни черта не мог сделать. Разве что обматерить служителей порядка, преградивших ему путь… впрочем, он не преминул возможностью сделать это, да ещё и с превеликим удовольствием, которого не скрывал.

Тем не менее, он знал один способ помочь другу. Не всех ведь из его выпуска постигла такая же судьба с лицензией. И некоторые из них ему задолжали. А один так даже крупно, едва ли не жизнью и карьерой был ему обязан. И он был действительно хорош. И его тоже звали Чарли, как и толстяка, дружка Джека.Чарли Нельсон, однокурсник Стоуна. Ему-то Сэм и позвонил.

Нельсон явился всего через пятнадцать минут, словно ждал этого звонка все эти годы где-то тут, за углом. Высокий, худощавый и подтянутый, с идеальной выправкой, с миниатюрными прямоугольными очками на узком лице, в идеально отутюженном сером костюме, с чёрной папкой в руках — всего одного взгляда на него любому хватало, чтобы понять и его род занятий, и его уровень в профессии. Да и столь быстрое появление по первому зову от Стоуна тоже говорило о многом. Рэтчету, во всяком случае.

Тем не менее, хоть он и явился молниеносно, а ему пришлось повозиться — Джеку как-то успели назначить муниципального защитника для «защиты его интересов и представления в суде», а самого этого защитника носило невесть где ещё как минимум час. Разумеется, за это время Нельсон успел разобраться в ситуации и уже выстроил начальную линию защиты, да и того паренька он уволил с позиции представителя Джека едва ли не лично.

Спустя ещё час мытарств, за который Нельсон успел сбегать в суд, Джека отпустили под залог. Самым неожиданным для Сэма в этом стало то, что внёс его Чарли. «Подкопил», – буднично пожал плечами толстяк, тем самым по его мнению ответив на все вопросы разом, после чего быстро попрощался и уковылял своей своеобразной походкой в глубь участка.

– Я верну! – крикнул ему вслед Рэтчет, на что полицейский только отмахнулся.

– Ты лучше явись на заседание суда сегодня вечером, – посоветовал ему подошедший к их парочке Нельсон.

– Почему так скоро? – изумился Сэм. – Разве им не нужно время на подготовку?

– Они неделю готовились. Поверь, им хватило, – после этого несколько озлобленного комментария Нэльсон спохватился и обратился к другу уже мягче, но прозвучало это всё равно не лучшим образом. – У тебя настолько давно не было практики?

– Пятнадцать лет… – протянул Сэм задумчиво, словно вспоминая былые деньки и всё прочее.

Однако у Нельсона не было время на ностальгические отступления и он поспешил продолжить мысль:

– Да, прости. В общем, гособвинитель чувствует себя прекрасно, как рыба в воде разбираясь в нюансах этого дела, он свою подготовку давно закончил.

– А ты что же? Тебе время на подготовку не требуется?

– Знаешь, Сэм, признаюсь тебе честно: они выстроили дело очень хорошо, потому никакая подготовка тут не поможет — потрать я на неё хоть месяц, хоть годы, а ничего не изменится. Единственное, на что можно уповать, что свершится чудо, разверзнуться небеса и нам на голову внезапно свалятся новые, спасительные обстоятельства, в корне меняющие всё дело. Я в такие чудеса не верю, но по слухам бывало и такое. Пока же нам остаётся уповать,… нет, не так. Мы можем лишь УМОЛЯТЬ судью сжалиться и не назначать смертную казнь сразу, а прежде немного замариновать Джека в камере, на месяц-другой. Я попробую выбить пожизненное, а там уж будем надеяться на апелляцию, но это единственный и не очень вероятный сценарий, сразу предупрежу. И если ты не явишься на заседание, то лавочка закроется, имей в виду!

– Расслабься, Нельсон, – отозвался Джек. – Я — простой работяга с дырой в кармане, как и все. Мне попросту не на что линять из города. Да и некуда. И Чарли за меня поручился, опять же, а мне не хочется подставлять его ещё больше. В общем, я буду вовремя. Бывай.

Они распрощались с адвокатом и поспешили покинуть здание суда. До вечернего заседания им предстояло порядком поработать.

– Ну что, доволен? – озлобленно уточнил Стоун, усаживаясь в машину и громко захлопнув ни в чём не повинную дверь.

– Да прострели ты её, чего грохочешь?! Ты точно на меня злишься, а не на тачку?

– Точно на тебя! Идиот… Ты ведь понимаешь, что всю эту неделю тебе стоило землю носом рыть, а не заливать собственное «горе», – Сэм не поленился подкрепить свой сочащийся сарказм жестом, обозначив кавычки.

– Твоя ирония совершенно не уместна! С чего бы?

– Да с того, что такое «горе» у тебя раз в пару месяцев! Десять бутылок ровно на пять дней, хоть часы сверяй!

– Кхм… ну, в этот раз ситуация была несколько серьёзнее, если ты не заметил.

– Заметил. И именно поэтому тебе стоило заняться делом. Надеюсь, хоть сейчас ты поступишь по-умному?

– Да какие уж тут варианты? Если откажусь, то ты оторвёшь эту дверцу и начнёшь с той же силой впечатывать её в мою башку.

– А отрывать зачем?

– А тогда любой дверной косяк сгодится, не придётся меня до машины тащить. Дверь-то легче, наверное.

– Не знаю, я тоже не взвешивал. Ладно, Джек, давай завязывать с шуточками. С чего начнём?

– Ну, хорошо бы ещё раз скататься на место преступления и туда, где нашли её тело.

– Куда сначала?

– Сперва к яме, начнём оттуда. Дом этого толстосума никуда не денется, как и он сам, ведь он уверен, что я уже на полпути к электрическому стулу, потому отложим знакомство. Сейчас давай прокатимся в тот лес.

– И что ты надеешься там найти? – Стоун уже завёл машину и во всю выруливал через интенсивное движение центра.

– Не имею ни малейшего представления. Чарли с ребятами прошлись там мелким гребнем, я в них уверен, да и неделя прошла, к тому же… Но идей лучше у меня всё равно нет, а начинать с чего-то надо.

Пока авто толкалось в пробке на выезде из города, Джек успел задремать, однако проснулся стоило колымаге выйти на автостраду и набрать скорости. Протерев глаза и осмотревшись, он удовлетворённо кивнул и, чуть размяв спину, решил обсудить с напарником один вопрос, давно мучивший его.

– Слушай, Сэм, а тебе не довелось глянуть в материалы дела?

– Официально — нет, как можно. А так они на заднем сиденье, можешь ознакомиться.

– О, это дело. Впрочем, за это вас адвокатов и не любят.

– А при чём тут мы? Это Чарли. Так что переадресуй себе.

– Хе, как скажешь, приятель. Но сомневаюсь, что вас от этого станут больше любить. Во всяком случае те, кто с вами не знаком. Ладно, и что эти увальни? – он вытянул с заднего сиденья папку и начал в ней капаться, шумно перелистывая страницы с копиями допросов, справок, рапортов, и прочим. – Нашли хоть что-нибудь?

– Ну, как видишь по толщине папки — что-то всё-таки нашли. Но дельного мало. Можно сказать, что ничего не нашли.

– А что тот ящик? Не из воздуха же он там появился?

– Сперва они предположили, что это какой-то вариант багажника для фермерских тачек, по типу ящика для инструментов и им удастся его отследить, но всё оказалось куда веселее: ящик оказался не заводским, а самопальным. То есть, его соорудил какой-то дурик с ацетиленом у себя в гараже. Может, потом продал, а может это сам убийца подготовился. В любом случае, это их ни к чему не привело. Без, собственно, дурика, который опознает свою работу и сможет доказать, что это действительно его рук дело и он продал её… ну, кому-то продал — в этом сценарии подразумевается, что он на кого-то укажет. Так вот, без конкретного парня эта коробка — лишь набор собранного воедино мусора, который можно купить повсеместно. Включая и ацетилен, разумеется.

– Разумеется! – Рэтчет усмехнулся уже с какими-то истерическими нотками в интонациях, хотя и его мрачная обречённость никуда не пропала. – Хорошо, сама коробка никуда не ведёт. А на ней что?

– Пара смазанных кровавых отпечатков. «Пальчиков» нет, есть нить. Перчатки, хозяйственные. Можно купить…

– …в любом магазине, да, я понял, – закончил за коллегу уже начинавший злиться Джек.

– Ну а на что ты рассчитывал? Будь это дело простым, вы бы его ещё тогда… – он осёкся, не закончив мысль и стал пристально вглядываться в дорогу.

Джек бросил на друга быстрый взгляд, выдохнул, успокоился и только тогда ответил.

– Да, Стоун, тут ты прав как никогда. Но мы были уверены, что мы справились. Впрочем, даже тогда всё было… странно, что ли.

– Прости, не очень понял, о чём ты. Слушай, а у тебя нет желания поделиться наконец с классом? Честно, Рэтчет, я устал гадать! Чарли темнит, да и в папке материалы только по нынешнему случаю. Уверен, Нельсон мне это ещё припомнит, и отнюдь не в лучшем ключе, но давай хотя бы меня в курс дела введём?

– Пожалуй, тут ты прав, – протянул Джек и начал шарить по карманам в поисках сигарет — вспоминать подобное не затянувшись у него не получалось. «А ведь пятнадцать лет не курил, уж думал, что окончательно бросил эту вонючую дрянь!» – промелькнуло в его голове.

Заметив его дёрганья, Сэм сразу понял, о чём речь и, не отрывая взгляда от дороги, склонился к самому рулю и выудил из-под сиденья сразу несколько пачек. Ловко выдернув одну из бумажного пакета, он закинул остальные обратно, после чего молча протянул её другу вместе с бензиновой зажигалкой-кузнечиком, жестом попросив достать сигарету и ему — он пагубную привычку давно принял и считал уже неотъемлемой частью себя. Да и к кашлю за эти годы давно привык. Хотя в правом боку что-то иногда постреливало, чуть ниже плеча и где-то в глубине, но и это удавалось перетерпеть. В отличии от отсутствия табака, которое было нестерпимо ни при каких обстоятельствах. Джек даже иногда шутил, что Сэма просто найти в засаде — по дымному шлейфу, что тянется за ним.

Глава 4

Когда и пассажир и водитель закурили, а Джек чуть расслабился, он начал рассказ:

– Ну, что всё завертелось ещё пятнадцать лет назад, ты и сам прекрасно понял. На самом деле, чуть раньше. Шестнадцать, может, или семнадцать. Я точно не помню, когда нашли первое тело. Однако шуму было много — даже в те года редко кому приходило в голову так глумиться над трупом и расчленять его. Без понятия, как газетчики пронюхали. Факт в том, что сделали они это быстро, и раструбили громко. На наше счастье, узнали они не всё, а часть смогли убрать, объявив уткой и домыслами. Думаю, ты уже понял, как именно было расчленено тело. Единственное отличие от нынешнего случая — крови тогда так не жалели, там по паре литров оставляли.

– Оставляли? – Стоун не поверил, потому решился переспросить.

– Да, именно так. Все ткани тел словно высушены, кровь из них слили до последней капли. Разве что в отдельных сосудах стенки кровью обмазаны, но не более. И пару литров этой крови заливали обратно, в металлический ящик.

– Звучит… странно. Версии какие-то были?

– Ну, была парочка бредовых, как водится, но самые крепкие — врач, или просто какой-то псих. Думаю, не стоит пояснять, зачем врачу может понадобиться кровь?

– Пояснять не требуется, но… – Сэм на мгновение замолчал, задумавшись, но быстро уловил мысль. – А впрочем понял. Нелегальные операции?

– Совершенно верно. Не смотря ни на что, когда в человека стреляют, а добрый доктор его штопает, ему всё равно потребуется чем-то восстановить кровопотерю. Даже… нет, особенно! если делает он это в каком-нибудь гараже. А поскольку режут, рвут и стреляют определённую категорию ребят с завидной регулярностью, и прикормленные доктора у них есть… согласись, вполне тянет на их метод по добыче крови?

– Да, спорить не стану. Хорошо, а что по поводу дурочка?

– Ну представь: какой-нибудь сельский умник, у которого начисто съехала крыша. Ему стало скучно резать свиней и он принялся за людей. А фермерские привычки остались — он подвешивает жертв на крюк и сливает из них кровь в ведро, как из свиной туши. Потом привычно их разделывает. Ты видел эти срезы? – Сэм мгновенно вспомнил срезы и, закашлявшись, потянулся к открытому окну, после чего замахал на друга свободной от руля рукой, призывая его прекратить. – Да, прости. Но ты уловил мысль, да? Это сделал или мясник, или врач. Оба подходят просто идеально. И этому, сельскому, даже не обязательно быть сельским — что мешает ему переехать в город, сохранив свои привычки?

– Кхе… ужас. Хорошо, допускаю. Но чего ради вырвана шея и… думаешь, следы крюков, за которые подвешивали жертв?

– Вполне возможно, – закивал Джек, выуживая вторую сигарету и принявшись прикуривать её от первой. Передав её водителю, он прикурил и сам, после чего продолжил. – Собственно, мы предположили именно так. Разумеется, когда тел собралось — каламбур не намеренный, извини — больше трёх, к делу подключились федералы. Уродов куда больше волновали пятно от горчицы на галстуке и скорейшее развитие их карьеры, чем реальные жертвы, они спешили закрыть дело, потому мы с Чарли плюнули на них и принялись распутывать всё сами. Вышли на одного докторишку, немца по фамилии Линдман. Скользкий тип, при этом крайне наглый и хамоватый. Каждый раз так хотелось ему по зубам врезать! В общем, улик на него особо не было. Я даже не до конца в курсе, как Чарли на него вышел — я-то тогда был совсем желторотым юнцом, всё ему подражал и пытался понять его методы. Подозреваю, пошёл от обратного и решил трясти одного из врачей мафии, пока тот что-нибудь не скажет.

Джек замолчал, задумчиво покусывая прогоркшую от табака бумажку.

– И как, сказал? – окликнул его Стоун, когда пауза затянулась.

– М? А, да, сказал. «Идите в жопу» сказал. И был прав, чего уж. Но мы ребята наглые, да ещё и с «жетонами», потому нас таким не отвадишь. Последили, повязали на незаконных операциях. Представляешь, пока мы его пасли, к нему ввалились три орангутанга, которых наши в соседнем квартале зажали и порядком изрешетили: в одном было аж три дырки, все в плече, в другом — сразу четыре! Ногу, плечо по касательной, филей… в общем, досталось ребятам. Последнему, разве что, повезло… наверное, не уверен, согласится ли он со мной. Ему ухо отстрелили и этот идиот его в ладошке приволок, что осталось. В итоге мы застукали всю эту окровавленную делегацию едва не у порога. Расшаркались, впустили, переждали минут двадцать… и повязали всех красавцев спящими. Правда доку пришлось позволить закончить операцию, чтобы эти уроды доехали до нормальной больнички живыми.

– И каков итог?

– Вполне закономерный, во всех смыслах. Всех посадили,… а спустя неделю — новая жертва. Мужик лет тридцати, такой же «разобранный». Всё как по лекалу, один к одному и до самых мелочей. А поскольку в газетах, как я уже говорил, про отсутствие шеи не было, а про якобы удалённые у жертв куски мяса смогли быстро изъять, то это явно был тот же… Но в этот раз всё поменялось: у нас был свидетель. Даже несколько, но парочка дала слабые показания, пустые, потому они не в счёт. Они были больше заняты друг другом, потому как такового похищения жертвы не заметили. А вот третий… третий оказался мужиком глазастым. У нас в кои веки появились толковые зацепки: появились описания действий в момент похищения, объяснявшие странности в поведении убийцы. Более того: у нас появился мотив!

– Мотив? – чуть наигранно удивился Сэм — Джек явно ожидал именно таких реплик, практически просил их, потому он с радостью подыграл. – У маньяка? Это ведь взаимоисключающие понятия, разве нет? В том и проблема с маньяками, что у них нет мотива, только сиюминутный порыв. И от того жертвой может стать кто угодно.

– Ты абсолютно прав! Ладно, давай обо всём по порядку. Начнём с похищения бедолаги. Объявился парень, который заявил в полицию о похищении мужика ещё за пару дней до того, как нашли останки бедолаги. Якобы он видел, как какого-то парня один здоровяк обхватил сзади за шею, надавил на неё, после чего паренёк обмяк и бугай закинул его в кузов своего грузовичка. Разумеется, местные придурки плюнули на эти новости, хотя весь штат уже несколько месяцев как стоял на ушах. Когда тело обнаружили, они осилили сложить два и два, и кинулись наконец выискивать того свидетеля. Ещё и всех собак на него повесить хотели, но опять быстро подсуетилась пресса. Короче, свидетель только чудом не стал главным подозреваемым и козлом отпущения в этом деле, ведь даже федералы за идею зацепились. На счастье того мужичка, который всё видел, он как раз укатил в отпуск, потому пересидел всю шумиху вокруг него на пляже, крепко закладывая за воротник — он сам мне в этом признался. Обычный работяга, чуть за полтинник, семейный, по выходным обязательно ходит в церковь. Одним словом, совершенно не вписывался в профиль нашего психа, составленный федералами. Хоть какая-то от них польза, впрочем. Он же и про влюблённую парочку вспомнил. Уж не знаю, как Чарли умудрился их откопать, но, как я уже сказал, толку от них всё равно больше не стало.

– Ну а что этот-то, работяга? Что он поведал? Не тяни, Джек, а то я тебя на полном ходу из тачки выкину!

– Да угомонись! Я неделю на диете из одного лишь паршивого скотча, потому засмотрелся на придорожную кафешку, всего-то! Может, заедем и…

– А кто в этом виноват?! – тут же парировал Сэм, не дав коллеге закончить. – Это был сугубо твой выбор, Рэтчет, потому не ропщи и продолжай вещать по делу. А там уж посмотрим, как быть. Во всяком случае, я точно помню, что на выезде из того захолустья была какая-то забегаловка. Поторопись, одним словом.

– Ты сегодня какой-то нервный, Сэми… Ладно, по делу. Этот работяга дал нам описание тачки, словесный портрет здоровяка и его действия. Видел он обоих со спины, но жертву опознал вполне уверенно, потому мы обрадовались. Если нам повезёт, то он и подозреваемого успел разглядеть. Куда больше для дела дала манера поведения. Мы провели парочку экспериментов, и по всему выходило, что это опять какой-то медик, или вроде того: получалось, что этот наш «здоровяк» брал жертв за глотку, сжимая шею мёртвой хваткой левой, а правой всаживал в сонную артерию какое-то снотворное, или вроде того. Мудрёное, поскольку химики и прочие эксперты, включая важных и умных дядек от федералов, так и не смогли его опознать или хотя бы обнаружить хоть что-то постороннее в телах жертв. Но это хотя бы объясняло, почему у жертв не было шеи, ведь на ней мы могли найти след от укола, а куски мяса вязались с крюками — за ляжки жертв подвешивали, чтобы они обтекали от крови…

Джек замолчал и глянул на напарника, опасаясь, что тому опять станет не по себе (и его сложно было винить — Рэтчет и сам в былые годы каждый раз с содроганием воспринимал любое упоминание об этом деле) и он начнёт возмущаться, однако в Стоуне проснулся азарт сыщика и он словно бы не заметил этих кровавых рассуждений, заговорив совершенно о другом:

– Но подожди, если исходить из твоих же версий про деревеньщину, то это может быть, например, сельский врач, или ветеринар… да и многие фермеры сами умеют ставить уколы своей живности. Да и не только живности, чего уж, ведь многие живут в отдалении и не во всех районах есть толковый врач, а укол может потребоваться жене, или детям… не обязательно своим, но я уверен, что местные умельцы, способные поставить укол, в таких местах водятся.

– Вот и мы так заключили, – с досадой закивал Джек. – По сути, это дало нам целое ничего, если сравнивать с другими делами, согласен. Но в этом деле всегда было столь глухо, что мы радовались и этому. По сути, главной нашей зацепкой стал фургон этого «похитителя». Тачек таких в округе было штук сорок и мы, не имея номеров, принялись проверять все, как ты понимаешь. Федералы взяли на себя ещё с полсотни по отдалённым округам, начав гонять местных полицейских, без остановки тем названивая и грозя собственными полномочиями. Почти всё было в пустую, сам понимаешь, но нам была нужна всего одна. И повезло именно нам с Чарли. Но тут стоит пояснить другой момент: не знаю, какая собака клюнула толстяка, но он вдруг учудил, что нам нужно во что бы то не стало проверить прошлое последних жертв, не связывает ли их хоть что-то. На первый взгляд ничего, но он накопал ниточку… при том в этом случае — буквально, ведь тоньше и не сыщешь. Я уже не вспомню всех раскладов, но последняя пара жертв действительно была связана меж собой. Что-то из серии друг жены брата кузины первой из них приходился мужем сестры отца второй. Сложно и не информативно, но это связь. Поэтому параллельно с этим Чарли начал искать в их семействе — крайне разветвлённом, стоит заметить, и многочисленном — владельцев таких машин. И как думаешь, что нашёл?

– Ну, судя по твоему вопросу, что-то интересное. Не будь их там, ты бы и речи не завёл. Один точно нашёлся у кого-то. Или целых два?

– Шесть не хочешь? У одного из них была фирма по прокату таких грузовиков, именно этой марки. Некогда он был каким-то там воякой, вроде как даже реально воевал. Жил некоторое время на ферме в штате одинокой звезды, но продал её и открыл на вырученные деньги бизнес здесь, поближе к остальным членам семьи. Шикарное совпадение, не находишь?

– Даже слишком, как по мне, – мрачно отозвался Стоун, сплюнув в открытое окно огарок сигареты, которую уже некоторое время просто жевал за фильтр. – Уж больно гладко, как на блюдечке вам всё подали, разве нет?

– Ну, это с моих слов и сейчас, спустя столько лет. Поверь, я многое упускаю. А тогда нам за этот прорыв в деле пришлось порядком зарасти пылью в архивах транспортников, проведя там несколько бессонных ночей. Впрочем, я пару раз вырубался, потому и за Чарли ручаться не могу — вдруг он дрых хором со мной и лишь изображал кипучую деятельность? Ну тем не менее, а мы нашли нашего подозреваемого. И знаешь, что самое смешное?

– Что?

– То, дорогой мой друг, что федералы послали нас в сраку с этим подозреваемым!

– …в каком смысле?! – Сэм напрочь не понял этого утверждения, а от удивления едва руль не выпустил.

– Да в прямом! Мы дали им крепкого подозреваемого, всё обосновали, а они заявили, что он не подходит по профилю и продолжили бить баклуши да писать какие-то бумажки в центр, надеясь выбить повышение просто за их количество и за дыры в штанах, которые они успели просидеть. Представляешь нашу реакцию?

– Пожалуй. Кто в морду дал? Ты, или Чарли был быстрее?

– О, в те годы — значительно быстрее! Потому в морду мы дали оба. Благо, федералов по случаю набежало много, так что и мы смогли размяться оба, наваляв парочке особо наглых. Капитан участка выбежал нас разнимать, но когда узнал суть дела — сам заехал в нос тому рыжему, который уже орал что-то про наше с Чарли отстранение и всяческие жалобы. Мировой был мужик, упокой господи его душу, – Рэтчет перекрестился, что случалось с ним не часто.

– Погоди-погоди, вас не отстранили за такой финт?! – Сэм уже подумывал свернуть на обочину и притормозить, чтобы была возможность после очередного факта от друга выйти и пройтись — переваривать подобные заявления будучи за рулём ему становилось всё сложнее и сложнее. И хоть они ехали вполне неспешно, а Стоун всё равно опасался не справиться с управлением и угодить в аварию.

– Да капитан нас бы даже повысил, будь на то его воля! Думаешь, ему нравились федералы? Он ненавидел их пуще нашего! «Сплошной гонор и безделье в галстуке», – так он их называл. Тем не менее, сделать он этого не мог, как бы не хотелось. Но и отстранять никого не стал. А когда тот малец попытался что-то вякнуть, сказал ему, что у нас не песочница, а ему пора бы отрастить яйца.

– Мировой мужик, – не смог не согласиться Сэм, опешивший от всего услышанного. – Ладно, вернёмся к делу…

– Да, прости. В общем, капитан выбил для нас у судьи все бумаги в обход федералов, прямым текстом всё поведав судье. Нас там уже не было, мы с Чарли рванули к этому экс-техассцу, но со слов ребят, оставшихся в участке, после разговора с судьёй капитан передал трубку федералу. Тот шёл бравый, уверенный, что сейчас обломает и капитана, и нам не поздоровиться… сник в две секунды — судья и тот велел ему вломить! Вроде как, судья думал, что всё ещё говорит с капитаном, потому изъяснялся искренне, а довелось всё послушать тому дурику. Впрочем, может это уже наши ребята присочинили, конечно. Но картинка великолепная, согласись?

– Да уж, я был бы не прочь увидеть такое.

– Ну а пока там делали все бумажки и прикрывали наши задницы официально, мы направились к тому парню. Чарли гнал как сумасшедший, словно бы чуял что-то. Мы раза три едва не перевернулись, да и на паре перекрёстков нам вслед крайне не лестно отзывались, когда мы проскочили их на красный. Кажется, на одном кто-то из-за нас всё-таки попал в аварию, но ничего серьёзного. В любом случае, мы опоздали. Уже потом я узнал, что в сводках по городу была информация о пропавшей девушке… девочке. Ей было всего пятнадцать. И больше уже не будет…

Джек замолчал. В этот раз Сэм не спешил его торопить. Тем более, что ехать им предстояло ещё прилично — только до забегаловки, о которой он вспомнил, они доберутся лишь через полчаса, что уж про место обнаружения Кэтти. «Интересно, а кто нашёл её в этой чёртовой глуши?» – успел подумать Стоун, пока его напарник собирался с мыслями.

Глава 5

Джеку потребовалось немало времени, чтобы собраться с мыслями и заговорить вновь.

– Прости, тяжело вспоминать, – нехотя признался он, после чего растёр лицо руками резкими движениями, словно стараясь отогнать от лица всю грязь, связанную с этими воспоминаниями. – Хотя до самого… «интересного» нам только предстоит добраться. Ладно, давай обо всём по порядку. В общем, первым делом мы заявились в офис этого мужика, найденного Чарли по тем уликам. О, я наконец вспомнил, как его звали! Уильям Синклер, точно! Так вот, приехали мы, значит, в офис… а там ни души. Только какой-то пьянчуга-грузчик, работавший на него и порядком надравшийся — он совершенно не ждал фараонов — который сообщил нам, что фирма-то эта, оказывается, разорилась. Как ты понимаешь, это для нас стало очередным звоночком: погибшие приходились дальней роднёй Синклеру и могли ему что-то завещать, а он как раз нуждался. Учитывая проблемы в бизнесе у боевого старика, его мотив…

– Ну понятно, – кивнул Сэм, соглашаясь.

– Именно. Узнав об этом мы отзвонились шефу и тут же рванули к дому старика Билли, не дожидаясь ни подкреплений, ни кого. Чарли снова гнал так, будто за ним все адские гончие гнались! Не смотря на это, оказались мы там только глубокой ночью, когда уже окончательно стемнело. Ночка выдалась безлунная и нам пришлось пробираться едва ли не на ощупь до его дома. У Чарли что-то не заладилось с мотором — оно и не мудрено, так гнать — и потому нам пришлось бросить машину и пройти остаток пути пешком. Благо, к тому моменту мы почти добрались. Драндулет толстяка выдохся всего в какой-то четверти мили от дома этого старого урода, ты представляешь? Ну и в общем, мы пошли пешком. Жил этот гад загородом, в каком-то захолустье. Не ранчо, но участок оказался очень даже приличный, к тому же достаточно далеко ото всех пригородов. Настолько приличный, что дед не поленился обзавестись кое-какой техникой, которую хранил в нехилом таком амбаре — видимо, сказывались Техасские привычки. И наш толстяк Чарли уговорил меня не ломиться в дом, а зайти сзади и тихо пробраться через этот самый гараж. К тому же, бумаги нам это позволяли, шеф к тому моменту всё уже оформил. Я согласился.

Джек снова замолчал, точно пытаясь вспомнить все мельчайшие детали той ночи. И по лицу его было видно, что воспоминания эти далеко не из приятных.

– И… и что было в гараже? – нетерпеливо уточнил Сэм, когда пауза затянулась.

– Словами передать это трудно, – мрачно отозвался Рэтчет, сиплым и потухшим голосом. Он сам это заметил и поспешил прокашляться, стараясь сохранить тем самым лицо. – Первым, что я увидел, были баллоны с газом и прочее сварочное оборудование. Рядом с ними — обрезки металла, из которых вполне можно было собрать ещё один короб, подобный прочим. Ржавые, кривые куски металла, разбросанные в жутком хаосе по всем столам рядом со входом… Впрочем, ящики тогда были такими же — проржавевшими, плохо собранными. Из них даже кровь порой сочилась. Тогда, пятнадцать лет назад. Это главное отличие от нынешнего, если вдуматься. Ну и ещё — раньше их не закапывали. Оставляли просто так, небрежно бросив под каким-нибудь деревом, а то и прямо в домах, пока хозяев не было. Впрочем, сейчас не об этом. А сразу после ящика, Сэмми, я увидел… Сэм, я увидел её. Я частенько её вспоминаю. В последнее время — всё чаще. Она даже начала мне снится. Та пропавшая девушка, которую надеялся спасти Чарли. Та, из-за которой он едва не угробил нас в аварии и спалил движок. Каждый месяц снится… Ты ведь не думал, что я просто так вливаю в себя эту чёртову отраву, по недоразумению именуемую «настоящим шотландским скотчем», а, Сэмми? – Джек мрачно усмехнулся. – Нет, у меня на то всё-таки были причины, я в этом смысле ещё не безнадёжен. А теперь к ней прибавится ещё и милашка Кэтти, уверен. Зря я заглянул в короб, стоило догадаться и не лезть… Впрочем, вариантов у меня и не было, пожалуй. Ни тогда, ни сейчас. Ещё с той ночи в гараже Синклера, встретившись взглядом с той, последней, я лишил себя последнего шанса. Думаю, ты и без моих пояснений понимаешь, как выглядела девчушка, если короб для неё уже был подготовлен, да? Если кратко и без лишних деталей, то части её тела были просто хаотично набросаны на стол, вперемежку со ржавыми обрезками железа. И отнюдь не в правильном порядке, как в анатомичке, уж поверь мне. Но ярче всего мне запомнилась её голова, которой этот психопат зачем-то отрезал ещё и нижнюю челюсть, и выставил так, что она уставилась точно на чёрный ход. Едва войдя я встретился с ней взглядом… и замер. Просто остолбенел, можешь себе представить? Я к тому моменту уже пообтёрся и привык к виду мертвецов, но это… это оказалось для меня за гранью.

Рэтчету вновь потребовалось взять небольшую паузу в рассказе — привести мысли в порядок. Впрочем, Стоуну это требовалось ничуть не меньше, ведь он без труда смог вообразить, через что в тот момент проходил его напарник.

Спустя минуту Джек заговорил сам, без понуканий от Стоуна:

– Рядом зашипел на меня Чарли. Он тоже опешил, но опыту у него было побольше, потому он справился с собой и во всю пытался протолкнуть меня дальше в амбар, убрать с прохода. И тут раздался выстрел. Оказалось, Синклер подготовился. Чёртов ублюдок выставил что-то вроде самострела с таймером перед дверью, не то приладил дробовик к какой-то хитрой растяжке… а мог и всё вместе. В любом случае, я не вникал в подробности ни тогда, не после. Дробь ударила Чарли в спину, в правый бок, точно в район поясницы. С тех самых пор он и хромает, как ты понимаешь. И ещё можешь догадаться, что рана оказалась не серьёзная. А меня и вовсе не зацепило. Вот только я и без того был дурной, а после выстрела в закрытом помещении у меня ещё и уши порядком заложило. Я попросту не смог услышать, что орал мне навалившийся на меня и пихавший куда-то в сторону Чарли. Поняв, что я его не слышу, он просто ударил меня чем-то под колено и повалил. Рядом с нами опрокинулось ведро, из которого хлынула кровь девушки. Хоть в сторону, а не на нас — только этому и оставалось радоваться. И зачем только старик её собирал? До сих пор не представляю. Кстати, сам Билл Синклер уже был в гараже и во всю палил по нам, но я узнал об этом гораздо позже. Слух вернулся не сразу, потому я пропустил его появление «на сцене». Чарли громко матерился, катаясь в собственной крови и отстреливаясь. Глянув на него, я догадался и тоже взялся за пистолет. Точно не знаю, кому из нас повезло, но когда я начал стрелять, мы подстрелили Синклера и он упал у главного входа в гараж, у громадных распахнутых наружу ворот. Я помог Чарли подняться и мы подошли к этому старому уроду. И знаешь что? Он хохотал. Валялся на земле, зажимая рану на шее и переводя довольный взгляд с одного из нас на другого и хохотал во всю глотку, попросту ржал над нами! К тому же, начал что-то говорить о девушке — какая у неё была кожа, как она пищала и как сладко молила о пощаде… Чарли как раз перезарядился и тут же всадил этому ублюдку все шесть патронов прямо в морду. Я высадил всё, что оставалось в моём магазине ему в грудь — три пули, не то четыре. Сделали мы это одновременно и не сговариваясь. И ты знаешь, никто не горевал по этому старому выродку. Да и проблем у нас почти не было, всё списали на самооборону. Тем не менее, я решил завязать… Уйти к неверным жёнам и пропавшим котикам, блудливым мужьям и потерянным кошелькам, занявшись частным сыском. Выходит, я так и не ушёл.

Оба детектива надолго замолчали. Джек просто пытался успокоиться, вернуться к подобию ментального равновесия. Воспоминания вновь стали оживать, на душе снова стало паршиво.

«Нет, пить больше нельзя, в этом Стоун прав», – подумал Рэтчет, осаживая сам себя.

А Сэм тем временем переваривал услышанное и собирался с духом, чтобы сказать то, что не давало ему покоя уже несколько дней… он не мог это сказать, попросту был не в силах, однако при том и был обязан.

Тяжко вздохнув, он несмело начал:

– Слушай, Джек… я прекрасно понимаю, как ты относишься к Чарли — теперь так даже лучше прежнего — однако выслушай меня. Это то, что я просто обязан озвучить, хоть и понимаю, как это прозвучит. Просто выслушай, ладно? В порядке бреда: а ты не думаешь, что всё это сотворил Чарли? Подожди, не перебивай! Мне и так было тяжело об этом заговорить, потому дай мне сперва высказать всё, что я надумал. Смотри: ты, как подозреваемый, идеально укладываешься в версию о копе, заметающем следы, который сам устроился в полицию и подтасовал факты, чтобы выставить виновным кого-то кроме себя. Но мы знаем, что ты этого не делал. Ну, я надеюсь, во всяком случае.

– Шуточки у тебя… – мрачно отозвался Джек, по лицу которого начали ходить желваки от ярости.

– Какие есть, не обессудь. Так вот. А раз версия всем хороша, кроме подозреваемого, то кто у нас останется, если убрать тебя из уравнения? Остаётся как раз твой любимый наставник, Чарли. Он вписывается ничуть не хуже. Ну что мы имеем в основании этой версии, что она со всех сторон оказывается так хороша? Всё просто: некто хотел прикрыть свои убийства, потому пошёл служить в полицию. Вывел следствие на ложный след. Кто, говоришь, нашёл свидетеля и вышел на эти тачки Синклера? Чарли, ты упоминал его раз двадцать в своём рассказе. Да, я понимаю, что это столь же притянуто за уши, как и версия, что убийца — ты. Но всё же, он ведь мог вывести вас на тот чёртов амбар, всё заранее подготовив! А чтобы его не раскусили — самолично пристрелил подозреваемого, да ещё и подставился под пару дробинок. Но убийство подозреваемого мне кажется тут более ярким «звоночком», за который и гособвинитель зацепится. Ведь если это Чарли, то к чему ему лишние вопли в допросной от подозреваемого, о его невиновности? А если бы дело дошло до суда и ложные улики, пусть даже умело сфабрикованные, начали бы проверять? Уверен, он подвёл бы их под тебя… возможно потому за тебя сейчас так резво и вцепились, собственно. А если нет? Что, если осечка и в итоге выйдут на него? К чему лишний риск, когда можно просто высадить все шесть пуль в макушку бедолаги — и дело с концом?

– Но… – Джек замялся под таким напором экс-адвоката. – Но он же заплатил за меня залог, чтобы меня выпустили.

– Джек, не сочти меня за идиота, но я совершенно не понимаю, каким образом это противоречит всему сказанному. Скорее уж подкрепляет! Ну сам подумай: он что, за пятнадцать лет резко стал клиническим идиотом и решит усилить твои подозрения нетипичными действиями? Наоборот, вполне логичный ход — притупить бдительность и отвести от себя подозрения, сделав какое-то доброе дело в твой адрес. А тут — такой удачный повод!

– Сэм, прошу тебя, хватит! В порядке бреда и как версию я это, конечно, могу принять и «оставить её на столе», пусть и лишь из уважения к тебе… но это не значит, что я с ней хоть сколько-нибудь соглашусь и что мне она приятна.

– Хорошо, я тебя понял, шеф. Я сам проверю подноготную Чарли. Договорились?

– Да, пойдёт. Но давай ты займёшься этим после… после того, как меня посадят. Завтра, например.

– И это у меня дурацкое чувство юмора? – ухмыльнулся Сэм, сворачивая к кафе.

– У тебя, разумеется! Но это совершенно не значит, что у меня хоть малость лучше. Да и за пятнадцать лет в одном офисе трудно не нахвататься дурных привычек, знаешь ли. Всё, пошли перекусим, я больше не вытерплю!

Сэм тоже проголодался, потому спорить не стал. Припарковал машину прямо под окном кафе поперёк трёх парковочных мест и порадовавшись, что прочих машин было не много, Сэм поспешил вслед за Джеком, который едва не на ходу выскочил из авто и тут же кинулся к стойке, делать заказ.

В небольшом придорожном кафе было вполне уютно по мнению Рэтчета, в то время как на вкус Сэма тут было несколько мрачновато. Тем не менее, это было самое обычное кафе, каких много вдоль дорог: обитые потемневшими от времени досками стены, высокая стойка, за которой суетилась пышная хозяйка заведения, а позади неё распахнутые настежь дощатые створки дверок на кухню, из которых по заведению разносился стойкий запах подгоревшего масла и испорченного мяса, и где периодически мелькал и громко ругался темноволосый усатый мужик, местный повар.

Дощатые стены забегаловки украшали несколько фотографий в небольших рамочках, содержимое которых почти не получалось распознать не подойдя к ним вплотную, чего разумеется никто не делал — наверняка на них только хозяйка заведения, или она же, но в обнимку с поваром, её муженьком. «Ещё и в купальных костюмах, упаси Господь!», – промелькнуло в голове у Сэма и он в ужасе поёжился.

– Садитесь за столик, парни, я подойду, – приветливо улыбнулась им толстуха, не прекращая наводить порядок у себя за стойкой.

Они выбрали столик у окна, рядом с которым Стоун припарковался, забрались на высокие, обитые красным винилом кресла и уставились в окно, на свою бежево-ржавую машинку в ожидании, когда их обслужат, «наслаждаясь» вяло бурчавшим из какого-то невидимого радиоприёмника весёленькими мотивами рокабили. Других посетителей в это время не было, Джек и Сэм оказались единственными гостями, потому ждать пришлось не долго.

– Что вам? – поинтересовалась подошедшая толстуха, выставляя перед ними кружки и наливая в них дымящийся чёрный кофе.

– Сэндвичи посытнее, три штуки и порцию блинов с беконом. Сэм, тебе что?

– Как смешно! – огрызнулся было напарник на Джека, но быстро понял, что тот вовсе не шутит. Поняла это и официантка, смерив не сильно упитанного Джека уважительным взглядом. – Ладно. Мне тоже сэндвич, спасибо. Одного хватит, пожалуй.

– Уверен? Я делиться не намерен.

– Успокойся, закажу что-нибудь ещё, если не наемся.

Записав заказ, официантка убежала к кухне, а парни снова уставились в окно. Оба были не склонны к разговорам и смиренно ждали. Тем не менее, обсудить им ещё было что, и они оба отчётливо это понимали.

Первым не выдержал гнетущей тишины Стоун.

– Хорошо, давай сменим тему. На сколько это возможно в нынешней ситуации, разумеется. Мне всё ещё не даёт покоя один единственный вопрос: что именно ты хочешь найти на месте её обнаружения? Нет, ты определённо прав и начинать с чего-то действительно надо, однако я совершенно не представляю, что именно ты планируешь обнаружить. Дерево? Разрытую яму? Поверь, если всё действительно так, как ты описываешь, то полиция и федералы уже стоят на ушах и обшарили там каждый дюйм, пропустив даже всю землю, вырытую из этой ямы, через самое мелкое сито и сотню новомодных научных фильтров — лишь бы не упустить и малейшей детали. Так что же ты планируешь найти, Джек? Может, лучше сразу поехать к её муженьку и… впрочем да, это ещё более паршивая затея. В твоей нынешней ситуации тебе лучше с ним не связываться.

Прежде, чем ответить, Джек заглянул в кофейную чашку, которую уже успел прикончить, и попытался прочитать что-нибудь в разводах на дне бокала. Смог только то, что стакан этот стоило бы помыть, при том давно.

– Слушай, Стоун, ты не первый год меня знаешь. На какой ответ ты рассчитываешь? Ведь ты прекрасно понимаешь, что у меня его попросту нет. Во всяком случае такого, который бы тебя устроил — точно не найдётся. Я просто хочу приехать и осмотреться. Нет, я не надеюсь, что Чарли с ребятами что-то упустили, ведь я отлично знаю Чарли и представляю, как он там всех гонял — ровно так же, как гонял бы их лично я, если не хуже. И я ему в этом смысле доверяю. Но это не значит, что я не хочу увидеть это место, понимаешь? Считай это моей интуицией.

– Ты ведь в курсе, что я её ненавижу? Интуицию твою.

– Разумеется! Ты мне как минимум раз в месяц об этом напоминаешь. И в этом месяце — это уже второй, – Джек поднял пару пальцев, решив подкрепить своё негодование ещё и жестом.

– А. Тогда полный порядок, – Сэм тут же наигранно расслабился и расплылся в улыбке.

Глава 6

Рядом с парнями вновь появилась хозяйка заведения. Выставив перед ними тарелки с горячими блинчиками и парой сэндвичей, она долила кофе в опустевшие чашки и предупредила:

– Остальные ещё готовят, придётся пару минут подождать.

– Тогда добавьте ещё один и упакуйте с собой, съедим их в дороге, – распорядился Джек и протянул ей двадцатку. – Сдачи не надо.

Дальнейший разговор за столом не пошёл, оба сосредоточились на еде и уже вскоре вновь были в машине. Плимут зарычал точно озлобленный пёс, но завёлся и устало покатил к цели.

До места они добрались минут через двадцать, да и то лишь потому, что Сэм вдруг удумал беречь машину и решил не гнать по грунтовке, а едва ли не крался. Припарковавшись под деревом, недалеко от ямы, оба мужчины выбрались из авто и закурили, поглядывая на мрачную горку чёрной земли, возвышавшуюся совсем рядом и перекрывавшую обзор на яму... идти туда не хотелось ни одному из них, потому они старательно тянули время.

– Ну что, Джек, пора проверить твою хвалёную интуицию в деле? – не удержался от «шпильки» Сэм.

– Отвали, – охотно огрызнулся Джек, хоть и понимал, что напарник прав. – Сам поищи что-нибудь, раз уж всё равно здесь.

Стоун не нашёлся что возразить на это, да и Рэтчет всё понял лишь взглянув на него, потому только лишь усмехнулся.

– Здравствуйте? – раздался чей-то несмелый голос за их спинами.

Обернувшись, они увидели странноватого на вид мужичка лет пятидесяти. Высокого, тощего, но при этом с широкой улыбой на жизнерадостном лице. Излишне длинные русые волосы до шеи были набиты листвой и мелкими веточками. И это несмотря на бесформенную фетровую шляпу с помятыми полями, натянутую на макушку — видимо, он долго бродил по лесу, а то и пробивался прямиком через какие-то кусты. Вытянутое лицо обрамляли густые бакенбарды, а на длинном носу покоились небольшие круглые очки, придававшие ему несколько чудаковатый вид. Особенно в сочетании с рубашкой цвета хаки с короткими рукавами, на подобии скаутской, и твидовыми брюками, заправленными в высокие сапоги. В целом чудак производил впечатление или городского сумасшедшего, или профессора. «Впрочем, велика ли разница?» – усмехнулся в мыслях Рэтчет, а сам направился к чудаку на встречу, выставив руку для приветствия.

– Здравствуйте, – кивнул он, когда они с незнакомцем поравнялись. Рукопожатие у мужичкаоказалось вялым, словно сжал варёную медузу, от чего Джеку даже сделалось противно.

– Простите, что беспокою вас, господа, однако… вы подъехали прямиком к этой яме, из чего я заключил, что вы в курсе ситуации. Вы позволите уточнить, кем вы приходитесь в… ммм… свете событий?

Казалось, странный мужчина с большим трудом подбирал слова, точно давно не общался с людьми. Тем не менее, звучал он столь вычурно и высокопарно, что Джек не удержался от кивка самому себе — «профессор», заключил он.

– Разумеется. Мы с коллегой частные сыщики и занимаемся расследованием случившегося с девушкой вместе с полицией. Подробности я разглашать не в праве, но…

– Что вы, что вы! – поспешил остановить его «профессор», отчаянно замахав руками. – Да, я прекрасно вас понимаю! Что ж, я рад, что не ошибся в своих заключениях. Если не ошибаюсь, вы даже были здесь вместе с полицией в первый день — кажется, я видел автомобиль подобный э… вашему, – Он чуть осёкся, бросив взгляд на проржавевшие борта Плимута, что не ускользнуло от взгляда Стоуна, которого эта пауза в речи едва не вывела из себя. – Раз уж так сложилось, то мне стоит обратиться хотя бы к вам. Дело в том, что в тот день я тоже был здесь в силу своей работы, и… Да, чуть не забыл представиться! Я Жак Анри Дэвидсон… впрочем, мои коллеги в шутку зовут меня «Паганель», но я не обижаюсь. От части, мне это даже льстит. Ах, да — представиться и коллеги, точно. Вечно я отвлекаюсь! Прошу простить мне эту оплошность. Я Жак Анри Дэвидсон, профессор энтомологии, доктор наук. – Словно в подтверждение своих слов он невзначай вытащил из-за авто высокий зелёный рюкзак, к боковым сторонам которого было приторочено несколько баночек с перфорированными крышками и небольшой сачок. – Дело в том, что некоторое время назад я придумал особый состав корма, которым… особый состав корма, которым намеревался подманить редкий вид насекомых. И ради этой работы я практически ежедневно вынужден проводить свои изыскания не в кабинете, а в этом самом лесу, – он указал на небольшую лесополосу позади них.

Детективы сразу уловили, к чему клонит этот странный на вид человек, но после этих слов не могли не уточнить. И первым среагировал Джек.

– Простите, профессор, вы хотите сказать, что в тот день, когда тут была полиция, вы тоже были в этом лесу?

– Совершенно верно, молодой человек!

– И… и вы были тут раньше полиции?

– И вновь в точку! Да, я занимался с моими букашками ещё с пяти утра, пытаясь отвадить от приманки колонию муравьёв, столь не к месту обнаружившую мою «ловушку для бабочек», как окрестил её один из помогавших мне с ней аспирантов.

– И вы видели что-то в тот день, профессор?

– Разумеется! Ранним утром, — по меркам большинства, разумеется, — в районе семи, или быть может восьми часов к этому самому дереву подъехала тёмная машина… не уверен, какой именно марки. Боюсь, я не очень хорошо в них разбираюсь.

– Не страшно. И что?

– Да ничего особенного, как мне показалось сперва. Из неё вышла пара крупных мужчин и выволокли с заднего сиденья авто большой ящик. Тяжёлый, если судить по виду, но при их габаритах им не составило особого труда с ним справиться, тем более вдвоём. А вот вам, молодой человек, было бы трудно. А вот ваш друг вполне похож своим… сложением на тех парней. Но не внешностью, нет. Среди них его точно не было, я в этом уверен — не смотрите на очки, в даль я вижу прекрасно! Они нужны мне лишь для работы и чтения.

– Вы всё так хорошо смогли рассмотреть?

– Разумеется! Я как раз сидел вооон у того дерева и завтракал. Прикупил в придорожном кафе неподалёку отсюда несколько сендвичей. Я каждую ночь оставляю своё авто перед их заведением и закупаю у местной владелицы еды на день. Чудесна женщина!

– Простите, профессор, но давайте вернёмся к тому дню. Что случилось дальше?

– Ах, да, прошу простить мне эту оплошность. Вечно я отвлекаюсь! Так вот, что случилось дальше… Ну, они выкопали небольшую яму, погрузили в неё короб, присыпали землёй и уехали. Собственно, на этом всё. Каюсь, сперва мне хотелось заглянуть в этот ящик и любопытство едва не взяло надо мной верх, однако я быстро совладал с собой. Да и габариты тех юношей… предостерегли меня от подобных решений похлеще прочего, признаюсь.

– И что, и на этом всё? – не поверил Сэм.

– Не совсем. Ближе к полудню меня привлёк и вынудил оторваться от дел шум полицейской сирены. Выйдя вновь на опушку я обнаружил, что под тем самым деревом стоит уже полицейское авто и завывает своей сиреной. И даже «люстру» включили, вы представляете! Днём! Потом-то я понял, что таким образом они давали знать другому экипажу о своём местонахождении, привлекая их внимание, но сперва я… сперва я лишь рассердился, ведь эти вопли могли распугать моих милых букашек! Однако, разобравшись в причинах шума и поняв, что это не надолго, я удалился, вернувшись к своей работе.

– Понятно… – раздосадовано протянул Джек. Он надеялся на куда большее.

– Погодите, а как же вы увидели моё авто? – решил уточнить Сэм.

– О, это было уже несколько позже, молодой человек. Это случилось около трёх, если не ошибаюсь, или немногим позднее. Я к тому моменту выбился из сил и намеревался закончить свои изыскания, ради чего вновь покинул лес и направился к тому кафе, о котором вам уже говорил, за порцией чудесного кофе от Элейн и своим авто, что ожидало меня на парковке. И вот как раз уходя я и заметил, как ваше авто останавливается… где-то вот здесь, сколь помню, – и он указал ровно на то место, где десять дней назад стояло авто Сэма, от чего Стоун изумился — до высказывания профессора он не задумывался, но после он был поражён его поразительной точностью!

Джек тоже это для себя отметил, однако решил уточнить другое:

– И к полицейским вы не пошли?

– О, разумеется нет! Я видел их и на следующий день, работавшими под этим деревом — видимо, они оставались тут ночью, поскольку явившись сюда вновь к пяти утра я застал их уже за работой. Я подозревал, что и они прекрасно осведомлены о моём присутствии, и что если у них будут ко мне вопросы, то они обязательно подойдут и спросят всё необходимое, а раз этого не последовало, то я и вмешиваться не стал.

Джек окинул взглядом тёмную шляпу профессора, его неприметную в лесных зарослях зеленоватую рубашку и коричневые штаны, столь же легко терявшиеся на фоне леса. У бывшего полицейского был ряд возражений на доводы профессора, однако он сдержался — не стал давать тому в морду. Решил отложить эту дискуссию до лучших времён.

Вместо этого он заговорил по существу нынешнее ситуации.

– Что ж, профессор Дэвидсон, рад что вы хоть сейчас к нам решились подойти.

– О, я не мог поступить иначе! Я услышал о произошедшем здесь чудовищном деянии в новостях и тот час же… Я надеюсь, я смогу чем-то помочь следствию?

– Даже не сомневайтесь, профессор! На данный момент в этом деле есть подозреваемый, однако судя по вашим показаниям — полиция взяла не того! Надеюсь, вы готовы направиться с нами в суд и повторить всё это под присягой?

– Ну, моя работа,… – начал было профессор, но быстро осёкся, даже не успев повстречаться взглядом хоть с одним из сыщиков. – Да, вы правы! Невиновный человек не должен страдать и отвечать за деяния других, а раз уж я в силах это предотвратить… Аэ… с вами? А как же моё авто?

– А мы попросим Элейн за ним приглядеть. А потом доставим вас обратно. Верно, Стоун? Кстати, я Джек Рэтчет, частный детектив, а это — мой помощник, Сэм Стоун.

– Очень приятно, молодые люди. Что ж, я буду рад вам помочь! Когда отправляемся?

– Практически немедленно. Сейчас только, ещё в одно место заедем… тут не далеко, меньше полумили. Прошу, садитесь. Позвольте рюкзак, я уберу его в багажник. Сэм, заводи пока, я справлюсь.

– Справишься с чем? – тут же спохватился Стоун, уже залезавший в салон, но остановившийся на полпути. – Джек, ты сдурел?! Не смей соваться к нему в одиночку!

– Да с рюкзаком справлюсь! С чего бы мне… впрочем ладно, ты прав, такая мысль меня посещала. И прав ты во всём, соваться мне туда не стоит, тем более одному. Но прокатиться к его дому нам всё равно надо. Доволен? Заводи и поехали.

Хлопнув крышкой багажника, Рэтчет запрыгнул в авто, которое как раз протяжно рыкнуло и направилось прочь от злополучного дерева. От места, где нашли останки Кэт… к некогда её дому. Джеку сделалось плохо от мыслей, захвативших его голову, но он осознавал, насколько прав Сэм, и насколько хреновым для него самого будет решение сунуться сейчас к «горюющему вдовцу» с чем бы то ни было. Тем более — с претензиями и мордобоем. Хотя кулаки чесались нестерпимо.

Пока Джек придавался своим размышлениям, Стоун быстро вывел авто на нужную дорогу и выбрался в этот «отдалённый пригород». И без труда нашёл нужное здание — кирпичный особняк в три этажа высотой, окружённый кованным забором тут был всего один, ошибиться было трудно. Остальные домики тоже выглядели солидно, но не в сравнении с этой громадиной, на её фоне прочие смотрелись попросту блёкло, теряясь. Однако чудесно дополняли величие «основного» здания, подчёркивая его масштабы.

К тому же, единственная улочка городишки вела прямиком к нему, к центральному особняку, где расходилась небольшим кольцом-разворотом у самых ворот, после чего отправляла заблудившегося путника в обратном направлении.

Не смотря на протесты Джека, которые Сэм уже предвидел, он решил именно так и поступить — проехать неспешно вдоль улицы, столь же неторопливо развернуться на круге и уехать, словно заблудившиеся туристы.

Когда их авто зашло на круг разворота, за забором показались охранники, решившие проводить подозрительное авто пристальным взглядом. Парочка здоровяков, вполне обычные для таких зданий и людей, которым они все принадлежат. Они не показались Джеку с Сэмом какими-то особенными — сыщики лишь устало скользнули по ним взглядом. Однако всё изменилось, когда с заднего сиденья вдруг прозвучало:

– Это… это они.

– Что вы сказали? – Джек вывернулся всем телом поверх пассажирского кресла и уставился на их нового знакомого, вместе с тем пытаясь получше разглядеть через запылённое заднее стекло и запомнить рожи этой парочки.

– Это они, я уверен. Те двое, что привезли тот странный ящик и закопали его под деревом. Именно их я видел в то утро!

– Вы уверены, профессор? – всё не унимался Джек.

– Чуть более чем, молодой человек! Повторюсь: в даль я вижу прекрасно, не обращайте внимания на очки. Да и память у меня на зависть многим. Я поимённо помню все свои выпускные курсы и могу по фотографии назвать имя каждого из них — а их больше трёх сотен человек! К тому же, вон стоит та самая машина, на которой они приехали.

На этих словах не выдержал уже Сэм, ударив по тормозам и, обернувшись через плечо, высунул голову в открытое окно. Джек не мог позволить себе такого, чтобы не привлечь лишнего внимания, потому лишь кусал губу от досады. Тем не менее, он не хуже напарника видел темневшую за оградой машину, новенький грузовой Форд. Видимо, местные служащие ездили на нём за провизией, или что-то в этом роде. В любом случае, полезная в хозяйстве машина. И она стояла прямо перед широченной дверью гаража, в котором легко поместится и пять машин.

Поняв, как они смотрятся со стороны, Сэм поспешил втянуть голову в салон и тронуть машину с места. Попутно он успел приметить небольшой проулок меж парой двухэтажных домиков.

– Здесь? – он кивнул в сторону проулка, уточняя у напарника, где именно тот прятался той ночью и утром.

– Угу, – нехотя кивнул Джек, стараясь не привлечь к их беседе внимание профессора. Однако о другом с ним поговорить стоило, а именно о их недавней «встрече». – Профессор, позвольте кое-что обговорить.

– Да-да?

– Вам не стоит упоминать… этого. Этой поездки, и что вы видели этих людей.

– Но почему?

– Понимаете, в свете того, что мы вас привезём… это может быть воспринято… ммм… не совсем верно. Словно мы вас подговорили сказать именно так, указав вам на конкретных людей. Но только в том случае, если вы сами решите поведать, что знаете, где найти этих людей. Вас разумеется сразу спросят, как и откуда вам это известно, и как честный человек вы ответите, что вас привезли к ним на порог ваши новые друзья-сыщики… В общем, это и вас в нехорошем свете выставит, и нас порядком подставит. Однако я не призываю вас врать полиции, ни в коем случае. Просто позвольте им сделать свою работу и выйти на этих ребят самостоятельно. Конечно, им потребуется неделька-другая на это, но после они уже сами придут к вам и предъявят этих самых парней в качестве подозреваемых. Тогда-то вы и сможете уличить их во всём, в чём только пожелаете! Но повторюсь: о нас при этом лучше не упоминать, как и о нынешней поездке.

– Разумеется, молодой человек, я прекрасно понимаю, о чём вы, – тут же закивал профессор. «Понимаешь, как же!» – мысленно усмехнулся Джек. А меж тем профессор Дэвидсон всё не унимался: – И я не буду поступать безрассудно, вопреки вашим советам, не переживайте. Я прекрасно понимаю области своей компетенции, и сыскное дело к ним явно не относится. А поскольку это ваша вотчина и вы в ней явные специалисты — глупо было бы не прислушаться к вашим рекомендациям.

– Что ж, прекрасно. Сэмми, притормози у забегаловки Элейн. Надо попросить её последить за машиной профессора по мере сил и взять кофейку в дорогу. Сэндвичи у нас есть, но я не прочь взять ещё парочку. Нам ведь ещё на суд… там будет не до перекусов.

Глава 7

К великому удивлению Джека, они каким-то чудом успели. И это не смотря на череду проблем, возникших в пути, включая совершенно не вовремя лопнувшее колесо. Казалось, что само проведение воспротивилось их своевременному прибытию. Но нет, они успели. Стоуну было не привыкать, да и профессор Дэвидсон оказался крайне рукастым, потому они быстро сменили колесо, поправили что-то в начавшем чихать двигателе и успели к вечернему заседанию.

Чарли как раз начал заготавливать длинный список проклятий для Джека, когда они наконец ввалились в здание суда. Джек отделался лёгкой оплеухой и был тут же передан в руки Нельсона, который принялся инструктировать своего подзащитного. Впрочем, в этом не было особой нужды — всё это ему успел вдолбить в голову Сэм пока они ехали через вечерние заторы. Да и инструкции в целом были нехитрые — молчать до тех пор, пока не спросит Нельсон, а там только кивай, что бы он не спросил. К удивлению Рэтчета, оба адвоката оказались на удивление схожи в рекомендациях.

Тем не менее, когда началось само заседание, Джек вдруг отчётливо понял, в какой заднице он на самом деле оказался.

Хватило лишь одного взгляда на собравшуюся публику — прямо позади прокурора сидел «убитый горем вдовец», тот самый владелец трёхэтажного кирпичного особняка и бывший муж Кэтти. В дорогом тёмном костюме, с алым галстуком на какой-то золотой шпильке у ворота, продетой сквозь узел и под блестящей бриллиантами заколкой. Лицо вполне обычное, без каких-то особых черт, обычный темноволосый кареглазый паренёк лет тридцати, с чуть тонкими губами и задорной искрой в глазах. Джек смерил его презрительным взглядом, но не смог поступить иначе, кроме как обозвать его для себя «смазливый ублюдок». А Джек надеялся увидеть какого-нибудь толстомордого уродца, а не откровенно симпатичного парня немногим моложе его самого.

И этот «смазливый ублюдок» сидел позади прокурора. Сидел с самым самодовольным видом поглядывая на Джека и перекидывался с прокурором шуточками, нагло и беспрерывно хохоча. Ещё и судью поприветствовал точно старого знакомого по покерному клубу — вальяжным взмахом руки.

Поняв, какие перспективы ему на самом деле светят, в поганой реальности, осознав все нюансы и проникнувшись ими Джек погрузился даже не в раздумья, а в какое-то подобие транса — длительное оцепенение, сопровождаемое лишь воспоминаниями. Он вспоминал её, малышку Кэт. «Санни Бисквит», вечно смеющуюся и улыбчивую, которую почти ничто не могло расстроить.

Почти…

Джеку и прежде доводилось видеть её грустной. Дважды. И в первый раз она призналась ему, что готова показать себя такой — плачущей и разбитой — лишь ему. Поскольку лишь ему она действительно доверяет. Конечно, Джек был слишком законченным циником, чтобы верить в подобное — будто за все пять лет, что они не виделись, она ни разу не плакала и никто больше из мужчин её такой не видел, как же! Тем не менее, частичке его души — последней, возможно — хотелось в это верить. Это придавало ему ощущение нужности в этом гнилом мирке, пусть и всего на миг.

В последнюю ночь она явилась уже заплаканной. Около виска красовалась небольшая ссадина, да и скула чуть припухла… как и её милые глаза. Вместо приветствия она протянула ему початую бутылку джина и вымучено улыбнулась, а когда он потянулся к ней — разревелась в голос и упала в его объятья.

Ему потребовалось не меньше часа наглаживать её волосы пятернёй, пока она, лежавшая головой на его коленях вместо подушки, не успокоилась и не прекратила всхлипывать раз в пару секунд. Джека это немного подбешивало, но для неё он готов был потерпеть… да что угодно, лишь бы она улыбнулась! Искренне и ярко, как умела только она, словно миниатюрное сладкое солнышко, Санни Бисквит. И она улыбнулась… а он пропал.

Сейчас, сидя в судебном зале, он радовался лишь одному факту: что в тот день, когда он встретился с Чарли под тем проклятым деревом судьба сжалилась и лицо Кэтти хотя бы частично прикрыла прядь волос, слипшихся от крови в единый бесформенный комок. Хотя бы он не увидел её глаз. Хотя бы её глаза он запомнит живыми…

Джеку нестерпимо хотелось сделать то, чего он пообещал себе не делать вне зависимости от исхода — напиться до забытья. Знакомый врач всё доставал Рэтчета сказками о вреде… а что толку? Куда больше желание отбивало то, что выпивка давно не помогала. Да чего уж, она никогда не помогала — ситуация никак не менялась, сколько ты не выпей. Только утром весь разбитый и заблёванный, вот и вся радость.

Тем не менее, это желание порядком усилилось, когда прокурор (или кем там был этот наглый рослый паренёк в сером костюме, болтавшемся на нём точно на швабре, в пижонских очках и с зализанными назад волосами) начисто срезал все показания профессора Дэвидсона.

Всё опять произошло согласно опасениям Стоуна — его сочли неблагонадёжным свидетелем в свете того, что полиция его не нашла при проведении расследования, а его привёз подозреваемый, за пять минут до начала слушаний. Вторым желанием, появившимся у Джека, стало желание вломить Чарли, который возглавлял ту самую полицию в этом расследовании. И сиди толстяк хоть малость ближе, и будь Джек уверен, что удар достигнет цели, то так бы и поступил.

При этом солидное расстояние до обвинителя его не остановило, Джек попросту выждал — дождавшись, когда этот самодовольный индюк, прохаживавшийся перед носом у судьи из стороны в сторону, окажется перед ним, Джек гепардом метнулся через стол и вцепился в его серый дорогой пиджак мёртвой хваткой, после чего начал орать ему в лицо оскорбления и пытаться высказать всё по поводу отброшенных показаний профессора. Результат был вполне ожидаем: едва приставы смогли оттащить разъярённого детектива (не без помощи Стоуна и Чарли, которые кинулись им на помощь, за что полицейский мгновенно получил удар в челюсть и улетел обратно к своей скамейке), как его сразу же приковали к его месту тяжёлыми кандалами.

Под конец заседания для Джека уже всё было ясно, потому он просто сидел с отсутствующим выражением на лице, уставившись в несуществующую точку за пределами реальности, где-то перед собой… Довольно популярный объект для наблюдения, если спросить работников зала суда — многие из осужденных смотрели именно на неё, когда конец уже близился. Единственной мыслью, посетившей голову Джека стали размышления о том, куда его отправят. «Интересно, – думал он, – отошлют куда-нибудь в дальнюю колонию строгого режима, чтобы меня прирезали местные парни, узнав, за что меня упекли? Едва ли. Скорее куда поближе. Впрочем, куда бы не отправили, а закончится всё проще: конвоиры любезно пристрелят меня в канаве у обочины «при попытке к бегству», которую сами и инсценируют. Впрочем, мотивы у них будут те же — стоит им лишь узнать, за что меня, и они тут же…».

Резкий стук двери вывел его из мыслей, вынудив обернуться. Впрочем, от столь неожиданного звука встрепенулись все, а некоторые даже потянулись к пистолетам (включая почти задремавшего Чарли). И все взгляды были обращены на неё. «Как и всегда, – мелькнуло у Джека в голове стоило ему только увидеть эту девушку, – Да уж, за такой и впрямь невольно поворачиваются все головы и следит взглядом всякий, кто не слеп».

На вкус Джека вошедшая дама уступала по миловидности почти что кукольному личику покойной Кэт. Однако он не мог не признать: будь он свободен, так не задумываясь потащился бы за этой рыженькой куда угодно — хоть бы и к самим вратам ада — лишь бы добиться её расположения! Высокая, статная, невероятно фигуристая — о её бюсте мечтала половина мужчин в зале, да и парочка девушек не отказались бы от такого же. Локоны рыжих волос стекали по её светлым плечам огненным закатным водопадом, словно предлагая последовать за ними, в недра этого манящего декольте. Плечики красотки покрывало меховое манто, дополнявшее своим серебристым мехом платье в тон, через высокий разрез которого то и дело, при каждом её шаге мелькала столь же прекрасная точёная ножка красотки, а на тонкой шее искрилось дорогущее колье с несколькими крупными изумрудами и рубинами, обрамлёнными россыпью бриллиантов.

Однако Джек был не прав, он не смог угадать мысли окружающих.

Почти все в зале, за редким исключением, поспешили отвести от неё вожделеющие взгляды как можно скорее, ведь знали, чья это женщина. А тех, кто не знал быстро предостерегли окружающие.

Исключением не стал даже «вдовец» Кэт, её муженёк-толстосум. «Смазливый ублюдок» и вовсе отвёл взгляд едва ли не первым, но, в отличии от прочих, он сделал это как-то озлобленно и с явственным недовольством, что не ускользнуло от опытного взгляда Джека.

– Всю ту ночь он провёл со мной, – заявила девушка на весь зал. – И он не мог совершить того, в чём вы его обвиняете. Я надеюсь, вы понимаете, что его требуется освободить?

Услышав это, Джек впервые за долгое время заулыбался, даже едва слышно засмеялся, но искренне и отрыто — как хорошей, доброй шутке. Ну с чего бы кому-то его отпускать, с чего? После слов какой-то девчонки, пусть даже и столь красивой? Да с чего, если полноценные показания уважаемого профессора просто выкинули в помойку, не посмотрев в их сторону? Этот суд куплен с потрохами, и виновный давно определён. «И имя этому бедолаге — Джек Рэтчет» – грустно усмехнулся сыщик сам про себя.

– Да, мисс Роджерс, – раздалось ей в ответ.

Джек даже не сразу сообразил, что речь о нём. А когда наконец сообразил — перестал понимать вообще что либо. Его отпускают? Что? Да почему?! Как так?! И даже «смазливый ублюдок» не возражает?! Что за чертовщина тут творится?

Бросив полный непонимания взгляд на Стоуна, он обнаружил друга в состоянии, в котором не видел его никогда: здоровяк Сэм, который смело общался с боссами мафии и не дрожал даже со стволом у виска смотрел на Джека с неподдельным ужасом на лице. И опять — да что за чертовщина?!

Пока он переваривал всё это народ в зале начал поспешно его покидать, словно тут распылили ядовитое облако. Не сбегали, конечно, но и задерживаться на лишнюю секунду не планировал никто. Судья и «вдовец» так и вовсе сбежали в числе первых. Задержался только обычный персонал суда, вроде пристава, который начал неспешно возиться с ключами и снимать с освобождённого от обвинений Джека кандалы, которыми его любезно приковали к столу. Мелодично клацнули замки, кандалы с грохотом опустились на деревянную столешницу, а работник зала Фемиды дежурно улыбнулся и выдавил из себя столь же официальное, ни к чему не обязывающее: «Вы свободны, мистер Рэтчет», после чего и сам неспешно покинул зал.

А «мистер Рэтчет», всё так же не способный осознать случившегося, так и продолжил стоять, вытянув перед собой уже освобождённые от браслетов руки. В его голову закралась мрачная мысль, что сейчас, после всех раздумий о случившемся и о Кэт… он был бы даже рад приговору. А его не случилось. Как так, почему? И ему пришлось сделать над собой порядочное усилие, чтобы просто сдвинуть налившиеся свинцом ноги и принудить себя уйти, выйти из этого зала.

В остальных помещениях, которые сыщик привык видеть многолюдными, вновь было довольно пустынно, только редкие ночные уборщики лениво прохаживались, собираясь приняться за дело. Даже Сэм его не дождался, да и Чарли не было. Ни одного из них, точнее — Нельсона тоже след простыл.

– Проходи, не задерживайся! – рыкнул на зазевавшегося Джека возникший из темноты коридора охранник. Сыщик хотел было заглянуть в места общего пользования, но рык этого детины отбил всякое желание. «Наверняка именно он всех разогнал, вот меня никто и не дождался» – усмехнулся Джек собственной догадке и поспешил к выходу.

«Наверняка все собрались у входа и травят там скабрезные шуточки, – размышлял освобождённый сыщик по пути на выход — его разум начинал успокаиваться, а мысли приходить в порядок. – И без меня! Надо поторопиться, а то опять пропущу ту шутейку толстяка Чарли про проституток, а он так хорошо её рассказывает! Кстати, отличная мысль: а не отпраздновать ли такое удачное завершение дня в обществе подруг? Хорошая мысль, определённо! И Сэма захвачу, пусть тоже расслабится. Может, и этого заучку взять с собой, Нельсона? Едва ли… а… а где они?».

Выскочив из здания суда и никого не обнаружив Рэтчет порядком замешкался, но его быстро привёл в чувства мощный удар по челюсти и второй, куда более основательный, танком прошедшийся по и без того недовольной печени. «Не Сэм, он нежнее» – мысленно усмехнулся сыщик.

А вот вне мыслей веселиться Джеку не приходилось: его подхватила парочка дюжих парней — какой-то тощий ирландец с невероятно крепкой хваткой и крепко сбитый невысокий кубинец ему под стать — и волокли его к машине. И если реакции собравшихся в зале при виде девушки Рэтчет не разделил и попросту не понял, то при виде авто у него всё наконец сложилось. Этот Ролс с чёрными крыльями и белой крышей был известен почти всем. Возможно даже лучше, чем его владелец — большинство жителей города владельца в глаза не видели и предпочитали, чтобы так всё и оставалось. Им и тачки хватало, чтобы обделаться.

А Джеку показали уже значительно больше одной лишь машины: заднюю дверь Silver Cloud-а распахнул высокий смазливого вида мужичок и сыщик увидел итальянские туфли, поверх которых владелец авто напялил эти уродливые белые гамаши по старой моде, точно гангстер тридцатых — под стать авто. А поскольку по улицам ходил слушок, что последнего, кто решил про них хоть что-то сказать не смогли дотащить до могилы и гроб пришлось везти к яме на тачке — труп бедолаги нашпиговали свинцом так, что он стал весить вдвое больше — желающих шутить по этому поводу и делать замечания не находилось.

Но куда больше сыщика напрягло то, что этим дело не кончилось и он не ограничился осмотром дорогого салона шикарного авто снаружи. Нет, его бесцеремонно запихнули внутрь, на широкое заднее сиденье, обтянутое светлой кожей. При этом не упустили возможности и пару раз крепко приложили головой — сперва об край крыши шикарного авто, а после и об откидной столик из натурального дерева, приделанный к спинке пассажирского сиденья.

Усевшись ровнее и первым делом убедившись, что — упаси бог — не заляпал гамаши нового знакомого, Джек позволил себе осмотреться, ведь в столь шикарных тачках он ещё не бывал и едва ли окажется вновь. Конечно, в сравнении с этим автомобилем их со Стоуном колымага казалась ржавым помойным контейнером, к которому какие-то умельцы по недоразумению приделали колёса.

А вот Эта машина действительно завораживала, приковывая взгляд к нюансам. Деревянные панели источали лёгкий, уже едва ощутимый запах дерева и лака, едва ощутимый запах кожи исходил от обивки, и весь этот букет дополнял стойкий аромат кубинских сигар и… виски. Почуяв столь знакомый запах Джек тут же покосился на бокал, что держал в своей руке прямо около него этот чуть полноватый мужчина. Сыщику пришлось даже сделать над собой усилие, чтобы не нырнуть в этот стакан с головой, или хотя бы не потребовать отдать его ему немедленно.

Джек посмотрел и на владельца великолепного автомобиля. Его лицо, как показалось Рэтчету, чем-то напоминало коровье, не то бычье. Широким носом, возможно. Впрочем, толстенные губы тоже его красивее не делали. А вот увесистый золотой перстень с несколькими крупными брюликами на мизинце левой руки, который он то и дело потирал большим пальцем, словно подавая кому-то некий странный жест, да и это довольно приметное авто делали его завидной мишенью для женского внимания. Впрочем, и его дорогущий костюм выдавал его положение ничуть не хуже.

Тем не менее, осматривался Джек несколько с иной целью, как минимум не только ради салона и великолепной отделки авто.

Он так же успел приметить, что водитель давно покинул салон и сейчас курит снаружи, прислонившись задницей к водительской двери. И он не сомневался, что тот не с проста столь странно вывернулся: если судить по его куртке, то он специально так изворачивается, чтобы его правая рука была скрыта под полой пиджака и он мог беспрепятственно держать в ней пистолет, направленный точно на сыщика. Ну а в левой, само собой, этот малый держит давно потухший огарок, который он уверенно обсасывает, пристально поглядывая по сторонам. По сути, это самое верное решение, ведь это единственная позиция, с которой можно стрелять в Джека и не бояться зацепить хозяина, вот он и «вышел покурить».

А ещё он обратил внимание на пару господ в полицейской форме, дежуривших под фонарями на ступенях суда. Они тут всегда дежурят и призваны следить за порядком. Но не за всем порядком, как мог убедится детектив на собственной шкуре, когда его мордовали и волокли в тачку прямо у них на глазах. Собственно и сейчас эти бравые ребята смотрели куда угодно, но не на стоявший прямо перед ними Роллс-Ройс.

Глава 8

Пока Джек беспечно поглядывал в окошко, рядом с его ухом раздался до боли знакомый металлический щелчок взводимого курка и в левый висок упёрлась холодная металлическая трубка, не предвещавшая ничего хорошего.

– Повернись, – властно велел Джеку второй пассажир этого авто.

Сделал он это с такими интонациями — почти вежливыми, даже в какой-то степени добрыми, однако в то же время и не подразумевавшими отказа — что Джеку и возразить-то было нечего. Да и совестно как-то — вежливо же просят, так с чего бы отказывать?

Он повернулся. Смертоносное дуло сместилось и теперь смотрело точно в лоб сыщика. В эту секунду он вдруг отчётливо понял, какая судьба его может ожидать: его столь же вежливо попросят опустить стекло, после чего вышибут мозги и выбросят в сливную яму прямо тут, перед зданием суда. А доблестная американская полиция лишь не менее доблестно отведёт взгляд. «Впрочем, она его и возвращать не станет — как смотрели оба чёрте куда, так и продолжат» – мрачно усмехнулся у себя в мыслях сыщик, сам меж тем гипнотизируя ствол перед собой и державшую его пухлую руку с увесистым золотым перстнем на мизинце.

– Вижу, ты всё уже понял? – осведомился у него собеседник. – Да, я пущу тебе пулю в лоб, но все скажут и поклянутся на библии, что это был несчастный случай. Особенно те два копа, на которых ты с таким вожделением смотрел. А всё потому, мой милый друг, что они отлично знают своё место, – собеседник странно дёрнул челюстью и облизнул свои толстенные губы. – Должен тебя спросить, Джек Рэтчет: а тебе известно твоё место?

– Гроб ещё не заказывал, но мерки давно снял и распоряжения оставил, – охотно отозвался Джек. При том он сам был не до конца уверен, пошутил ли он.

– Смешно, – с каменным лицом заверил сыщика собеседник, после чего наконец убрал пистолет от его головы и откинулся на мягких подушках, обрамлявших заднее сиденье у двери. – Но ты не огрызаешься, а это уже правильно.

Это позволило Джеку вновь осмотреть того, в чью машину его закинули и сыщик постарался как можно лучше запомнить все его черты и детали одежды, вплоть до пуговиц и золотой заколки на алом галстуке. Профессиональные привычки никуда не делись, он подмечал всё это даже не задумываясь. Более того: он успел опознать оружие, которым ему угрожали — старенький револьвер, подобный тому, что таскает Чарли. Совершенно обычный для всех, кроме толстяка, который совершенно не жалко и выбросить, закончив дело.

Не смотря на пересохшее горло, Джек нашёл в себе силы заговорить, при этом не потерял и толики своей привычной наглости.

– Да я даже не знаю, с кем говорю, так с чего бы мне огрызаться. Зато я отлично понял и истинное положение собеседника, и получил представление о его возможностях, что ещё больше поубавило желания. Тем более, раз лишние дырки в голове мне в данный момент не нужны — по ряду причин это уже поздно, но теперь ещё и рано — то дерзить мне действительно не имеет совершенно никакого смысла, а стоит выслушать. Впрочем, парочка вопросов есть и у меня.

– Так задай их, Джеки. Вопросы для того и придуманы, чтобы их задавать. Хотя и не на все нам дано получить ответы, многие из них сильно упрощают жизнь. Так что ты не стесняйся и спроси. Попытай удачи. Как говорит один мой знакомый, из русских эмигрантов — «за вопрос не надо платить». Впрочем, не ручаюсь в точности — его английский оставляет желать лучшего, да и пара передних зубов ему бы не повредила.

– Хорошо, спрошу. Первое: как к вам обращаться и кто вы такой?

– О, это и самый простой из возможных. Ты верно подходишь к делу. И получить на него ответ ты просто обязан, тут ты прав. Зовут меня Винсент Голдштейн. А ты можешь называть меня «мистер Голдштейн», меня устроит.

– Как скажете, Мистер Голдштейн, – со всей возможной учтивостью в голосе кивнул Джек, меж тем отметив для себя в уме: «Будешь просто Винни».

– Что-нибудь ещё? Спрашивай, спрашивай, – Винни нетерпеливо помахал перед собой пухлой рукой, требуя продолжения. – Мне же нужно понимать, что тебе требуется узнать для предстоящего дела.

– Многое, но всего мне знать не обязательно. Однако есть действительно важные моменты, которые стоит прояснить. Для плодотворного сотрудничества.

Джек с явным трудом подбирал слова и это не ускользнуло от собеседника, однако он не столько заострил на этом внимание, сколько решил поддержал детектива:

– Ты учтив, Джеки, молодец. Продолжай, не стесняйся. Быть может, налить тебе выпить? – он качнул бокалом, который отозвался мелодичным перезвоном кубиков льда о тонкие хрустальные стенки.

– Благодарю, не стоит, – с явным трудом отказался детектив. Что ж, второе: та дама, которая попросту спасла меня… надо полагать, её послали вы?

– Разумеется, – кивнул Винни и пригубил из стакана, от чего Джеку сделалось плохо — желание надраться сию же минуту он сдерживал, но это отнюдь не значило, что оно исчезло вовсе.

– Логично. Ну и последний вопрос… что это за авто?

На лице Голдштейна появилось откровенное изумление, и прежде, чем он всё-таки ответил, он оторвался от бокала и внимательно осмотрел сыщика с ног до головы, точно пытаясь понять, к чему бы об этом вообще спрашивать, если машина тому явно не по карману.

– Силвер Клауд второй модели, прошлого года. Ты ведь хотел спросить не об этом, я прав?

– Вижу, вы проницательны. Это столь же логично — вашего положения не достичь идиоту. А о вашем статусе говорит многое. И не столько авто, сколько реакция окружающих. При том всего лишь на появление вашей дамы, даже не на личное. Так если вы обладаете такими возможностями, что можете просто пристрелить кого угодно прямо перед зданием суда и это объявят несчастным случаем, сказав что-то вроде: «бедолага упал на пулю четыре раза, ну с кем не бывает?!», то зачем вам вообще понадобился такой человек, как я? Понятно, что вы хотите через меня справиться с тем смазливым пареньком, вдовцом Кэт, но мне не ясно, собственно, зачем вам для этого вдруг я? Патроны сэкономить?

Голдштейн помолчал некоторое время, хорошенько обдумывая ответ, после чего коротко пояснил:

– Затем, что он — не кто угодно.

– Понятно. Нет, простите, ни черта не понятно.

– Понимаешь, Джеки, ты прав. И ты — кто угодно. А он — нет.

– Это я как раз отлично уловил, мистер Голдштейн. Но боюсь, мне потребуется немного… истории ваших взаимоотношений, чтобы осознать, что именно вы хотите, чтобы я для вас сделал. Пока что я ни черта не понимаю, что я могу противопоставить в игре против этого «не кто угодно».

– Справедливо, – Голдштейн насупился и подобрался, словно бы готовясь к прыжку, прежде чем начать свой рассказ. – Понимаешь, Джеки, в мире сильных людей тоже возникают проблемы, которые требуется время от времени решать. И это проблемы сильных людей, существующие на… несколько ином уровне, чем обыденные. Разумеется, их решение требует полной отдачи, всего внимания. И если твоё внимание сосредоточено на чём-то одном, если ты смотришь лишь в одну сторону, – он указал в окно слева от себя, – то где-то там, за пределами твоего поля внимания могут возникнуть и иные проблемы, при этом ничуть не мене важные, – он указал в окно за спиной Джека. – А пока ты занят первыми, ты их не решаешь. Это даёт им время укрепиться. Как говорит об этом один мой знакомый медик: «легкораненые становятся тяжёлыми, которых уже не спасти». Теперь я понимаю, что он имел в виду, однако момент и впрямь упущен: пока я занимался… иными вопросами, этот… – Голдштейн сделал глоток виски, чтобы взять себя в руки, , а заодно получить и небольшую паузу и подобрать наиболее подходящее определение. – Этот… Мистер Нэпьер, как принято его теперь именовать, обзавёлся статусом, связями и друзьями, порядком укрепил своё положение. И теперь он отнюдь не «кто угодно», которому можно просто пустить пулю в лоб. Бесспорно жаль, но увы — это уже свершившийся факт, с которым мне приходится считаться. Однако есть и иные способы решить все наши с ним… недопонимания и конфликты. Я понимаю, тебя не волнуют все эти расшаркивания, тебе нужны факты, сама суть проблемы. Что ж, я как раз к этому подошёл. Понимаешь, Джеки, он влез в моё дело. Но не просто влез в дело всей моей жизни, бросать которое я отнюдь не собираюсь, не просто отхватил от него порядочный кусок, нет. Он вышел на людей — и людей серьёзных, значительно выше нас с ним по статусу. И он работает с ними напрямую. В обход меня. Ты ведь понимаешь, что это неприемлемо?

Джек отлично это понимал и охотно кивнул.

– И ты должен так же понимать, что для меня куда опаснее другое: всё это может вызвать цепную реакцию — он может переманить моих друзей на свою сторону, предложив им иные условия, которые покажутся им более заманчивыми. Пока он этого не делает, поскольку понимает, чем это может для него закончиться, а к настоящей войне он попросту не готов. Пока не готов. Однако… возвращаясь к вопросу о легкораненых, не так ли, Джеки?

Очередной кивок.

– Конечно, я искал подходы против него и раньше. Его жёнушка, милашка Кэт — упокой господь её душу! — была моей хорошей подругой. И твоей, верно? – Джек вновь кивнул, но больше по привычке, мысли его были заняты уже несколько иным — теперь он вспоминал их последнюю встречу с Кэтти несколько в ином свете, не сводя взгляда с этого гбастого толстопуза, сидевшего напротив. – Прекрасная девушка, очень её жаль. Хотя её истинного характера не знал почти никто. Так вот! По старой дружбе она смогла найти для меня некий компромат на своего благоверного. Там были какие-то доказательства былых грешков Джима Нэпьера, что очень бы мне помогло в моих делах. Однако она не смогла его раздобыть самостоятельно. Сейф оказался ей не по зубам. Но, она уже придумала, как выйти из ситуации. Для этого она планировала воспользоваться твоей помощью… Не успела, сколь я понимаю. Жаль, определённо жаль. Однако, поскольку дело не закончено, нам придётся его продолжить, при том уже вдвоём. И при этом всё отнюдь не ограничивается былыми делами, ведь теперь речь уже и о малышке Кэтти. А в этом, как я понимаю, есть уже и твой личный интерес, не так ли? В этом решили обвинить тебя, но это ведь несправедливо! – толстяк наигранно взмахнул руками, словно его это приводило в ярость. –В этом должен быть обвинён виновный. Тем не менее, мне, признаться, наплевать, на чём именно погорит мистер Нэпьер, если ты меня понимаешь, Джек. Главное, чтобы вопрос был решён и решён как можно скорее. Детали же меня совершенно не волнуют! Разумеется, я не останусь в долгу перед тобой и выплачу любую сумму, что ты назовёшь. Могу даже это авто тебе отдать. Хочешь, утром его пригонят к твоему дому?

– Я, можно сказать, живу практически только в офисе, да и машина эта будет мне явно не по статусу — я и сейчас-то в ней смотрюсь не очень уместно. Но за предложение, конечно, спасибо, – Рэтчет вдруг отчётливо понял, что машинку у него потом заберут, оставив взамен дырку во лбу, и ответить как-то иначе он попросту не может, если всё-таки хочет ещё сколько-нибудь пожить. Однако сдержать любопытство он был уже не в силах. – А… позвольте ещё вопрос. Возможно несколько бесцеремонный, но всё же. Прошу простить если это окажется действительно так, но пока мы наедине и столь откровенны друг с другом, думаю, можно себе такое позволить, ведь разговор останется сугубо между нами — я всё-таки не враг себе. Так вот, позвольте уточнить… Я ведь верно понимаю, что ждёт ту рыжую малышку?

– Что ты имеешь в виду? – Голдштейн попытался изобразить непонимание, даже какое-то удивление, но получилось насквозь фальшиво.

– Ну, при вашем-то статусе ваша подруга вдруг заявила во всеуслышание, что провела ночь с каким-то спивающимся частным сыщиком. Не трудно догадаться, какой это удар по вашей репутации и каким образом это можно исправить — пример мистера Нэпьера свеж в памяти.

– Ну, быть может Нэпьер и не виноват, – неожиданно начал заступаться за него Голдштейн, однако тут же разрушил надежды Джека. – Тем не менее, это не помешает нам всё на него повесить. Не так ли, Джеки? Что же до рыжей… ну, в целом, ты мыслишь в верном направлении и даже в чём-то прав. Но я не столь беспечен, как этот молокосос Нэпьер, можешь не переживать. Она не будет мучатся. А тела её никогда не найдут. Разве что оченьудачливые археологи далёкого будущего.

Толстогубый издал сдавленный смешок, явно довольный собой. А вот Джеку было не до смеха, ведь он собирался совершить главную из ошибок в общении с этим куском… бизнесмена.

– Могу я попросить вас сохранить ей жизнь? – выпалил он, уже прикидывая, в чей гроб подхоронят его тело. – Да, и здоровье, разумеется, тоже.

– А ты наглец, Джеки, – довольно усмехнулся Голдштейн, поджав толстые губы и вперив взгляд сощурившихся глаз точно на детектива, в надежде, что тот испугается и отступится от собственных слов. Но Джек тоже был тем ещё упёртым бараном, и предпочёл бы в гроб лечь добровольно, лишь бы не изменить себе и своим принципам.

Голдштейну совершенно не хотелось ни признавать правоты Джека в этом вопросе, ни уступать тому. К тому же, он совершенно не привык отказываться от собственных слов, потому медлил, пытливо выжидал, надеясь, что и давать его не придётся. «Слово можно будет нарушить, когда не станет того, кому я его дал» – наконец подумал он и с наглой усмешкой, исказившей его и без того не самое прекрасное лицо, кивнул:

– Хорошо, даю тебе слово — с ней ничего не случится. Она вольна уйти когда сама того пожелает и ни я, ни мои парни её не тронут. Можешь даже забрать её себе как трофей, раз уж вы спасли друг другу жизни, но только не спеши, займись сперва работой. Да и её согласия спросить не забудь, хорошо? Рыцарь чёртов… А теперь выметайся из моей машины! У меня ещё полно дел.

Он лишь презрительно отмахнулся от Джека, а дверь позади сыщика уже распахнулась и его подхватили с обеих сторон крепкие руки кубинца и ирландца да поволокли его прочь из авто, словно опостылевшую тряпичную игрушку. Швырнув его на мостовую, оба охранника поспешили ко второму автомобилю и эта процессия вальяжно укатила по тёмной улочке, довольно ворча моторами.

Проводив машины долгим взглядом, Джек повалился на асфальт и уставился в ночное небо сквозь желтоватый свет уличных фонарей.

«Странный день, – подумал он. – И долгий. Надо пройтись и всё обдумать».

С трудом поднявшись — тычки от громил Голдштейна давали о себе знать, рёбра порядком ныли да и спина отзывалась обо всей этой ситуации крайне нелестно — он направился куда-то вглубь мрачного города, во мрак, с которым с таким трудом справлялись фонари, размышляя о столь же тёмных вещах, под стать этому поганому городу, сборищу уродов.

Он размышлял обо всех смертях, обо всех расчленённых и изуродованных телах. Вновь и вновь вспоминал тех девушек, которых ему довелось увидеть лично. Вспоминал Кэт… вновь и вновь…

Неужели, это действительно сделал тот молодой парень, Нэпьер? Пятнадцать лет назад, шестнадцать — Рэтчету так и не удалось вспомнить, когда именно нашли первый труп… сколько ему тогда было? Джек с большей уверенностью поверил бы, что это сотворил Голдштейн. И внешность его к подобному располагала, и статус, и род занятий…

Конечно, Рэтчет не знал всего, но из разговора понял достаточно, чтобы сложить картину. Да и «Винни» не очень-то скрывался, говорил открыто и не боясь. Либо он планировал и в дальнейшем использовать Джека в своих делишках, либо собирался попросту пустить Джека в расход. «А мог и то, и другое, – размышлял сыщик, прикуривая не весть откуда взявшиеся в кармане сигареты. – Наверное, ещё сам не решил. Или решил, после того как я вдруг вздумал изобразить из себя благородного рыцаря и спасти ту рыженькую. На кой мне это сдалось? Да и какое, к чертям, благородство — мой род всегда сортиры драил, да изредка разделкой мяса занимался. Бабка говорила, что пробегала там парочка «мясников», что бы это ни значило. Зря, зря я в это полез… но хороша, этого не отнять. Ладно, разберусь со всем завтра. Чёрт, а где я? Как мне в офис-то попасть? В этой заднице вообще такси бывает?».

Продолжая сквернословить, Джек побрёл дальше, надеясь найти знакомые улицы и очертания домов в черневших у горизонта мрачных исполинах.

Глава 9

За окном уже брезжил тусклый рассвет, с трудом пробивавшийся сквозь серые тучи, затянувшие небо плотной пеленой, когда Джек Рэтчет вломился в собственный офис. Он именно что вломился, переполошив своим грохотом арендодателя, мистера Шекли. Старик едва не вызвал копов — он было решил, что в офис детективов решил выломать дверь какой-то уголовник, или старший из них опять надрался и устроил дебош, но сразу успокоился, стоило ему увидеть, что Джек не только трезв, но и зол как чёрт.

А причин радоваться у сыщика не было. Тем более после того, как он споткнулся об валявшуюся на полу картотеку, да и в целом застал офис перевёрнутым. Ни единая бумажка и книга не осталась на своём месте, незваные гости всё раскидали.

«Интересно, это Чарли с коллегами устроил обыск, или от Нэпьера наведывались? – размышлял Джек, усевшись у входа прямо на пол и оглядывая усталым взглядом разорённый офис. – Впрочем, могли и от «мистера Голдштейна», совсем не удивлюсь. А то и от нескольких сразу, чего уж… Хорошо хоть этот пацан, Рикки, куда-то запропастился и всё пропускает. Будь он тут, так могли бы и его избить, а то и что похуже… Да уж, в одном Стоун точно прав — в такую задницу мы с ним ещё не попадали».

Прислонившись спиной к дверному косяку сыщик устало посмотрел на бумаги, разваленные по полу и застилавшие весь офис не хуже ковра. Тяжко вздохнув, он принялся подтягивать к себе ближайшие и собирать их в стопки, которые складывал вдоль стены. Он не планировал разбирать всё прямо сейчас, тем более, что их ещё предстояло сортировать. Нет, он убрал лишь часть бумаг, что бы пройти за свой стол — столь же заваленный разным хламом из ящиков и очередными бумагами.

Сейчас ему не хотелось этим заниматься. Ему хотелось просто присесть, передохнуть и, быть может, немного подумать. И желательно не о Деле, ведь о нём он размышлял почти всю ночь. О гостях, перевернувших офис, думать тоже не хотелось — во-первых, это наверняка имело прямое отношение ко всему произошедшему, а во-вторых для этого стоило дождаться Стоуна.

Не придумав занятия лучше, детектив принялся лениво перебирать бумаги на столе, в надежде найти среди них что-нибудь, чем можно будет отвлечь мысли.

Уже вскоре ему это удалось — когда он проверял ящики и коробку со своим пистолетом, ему подвернулась небольшая книжица, чей-то рукописный дневник с заметками. Какой-то клиент забыл её в офисе ещё год назад и не вернулся, а Джек убрал её в стол, надеясь когда-нибудь потом найти время и по этим каракулям опознать автора, чтобы вернуть ему эти заметки — почему-то Джеку казалось, что это нечто важное, хоть и забытое.

«Вот и нашлось время» – ухмыльнулся Джек своим мыслям, усаживаясь поудобнее.

Сперва он просто повертел книжицу в руках.

Довольно дорогой фирменный блокнот в кожаной обложке, от которой тянулся шнурок-закладка, перетянутый старым ремнём — не родным, но специально обрезанным под размеры и с несколькими новыми неровными дырками, неумело пробитыми отвёрткой вместо шила. Сама тетрадь распухла от вложенных внутрь дополнительных страниц и разных бумажек, повсеместно торчавших из неё во все стороны, потому без ремня она бы попросту не закрылась. Края бумаг поистрепались, да и обложка смотрелась повидавшей многое, с несколькими крупными пятнами чернил, царапинами на ней, и прочим. Видимо, владелец долгое время носил её в своей сумке, что бы она постоянно была под рукой.

Рэтчет уже когда-то заглядывал внутрь, но увидев плотный рукописный текст, который трудно было разобрать, бросил эту затею. Сейчас же он был настроен более решительно, ему хотелось размять мозги чем-то подобным.

Первым делом он раскрыл книжицу не на закладке, как в прошлый раз, а заглянул на внутреннюю сторону обложки, в надежде найти там имя или подпись хозяина. Сперва он разочаровался, ничего не найдя, но едва заглянув на первую страницу увидел наспех накорябанное над текстом имя, Джексон Хант. «Звучит как вымышленное, вроде псевдонима, – подумал Джек, поглядывая на дёрганные буквы. – И не знакомое, не из известных авторов. Либо хочет к большим дядям, либо стесняется своего имени… или текста? Может, не хочет, что бы его с ним ассоциировали, если вдруг общественности не понравится его писанина? Возможно всякое. Надеюсь, всё прояснится, когда прочту пару страниц… хотя с таким почерком случиться это не скоро».

Тяжко вздохнув, Джек принялся ломать глаза, силясь разобрать хоть пару слов. В этот момент ему чётко вспомнился его учитель по английскому, мистер Стивен… а вот фамилию время напрочь стёрло из памяти. Пиллсбери? Джек не был уверен. Зато ярко всплыло в памяти то, как этот сутулый старикашка ругался на каракули Джека едва ли не каждый раз.

Когда детектив немного привык и начал замечать системность в этих закорючках, а так же опознал некоторые из букв — не без труда, стоит отметить, тем более что не все из них были латинскими, — он начал смутно понимать, о чём шла речь. Это была научная работа, наброски и заметки для научной статьи какого-то… историка, судя по темам.

В основном заметки в тетради были посвящены какому-то Айвану, не то Ивану…

– Айван Бе… Бе-лья-льев… Бельяльев. Иван Бельяев? – детектив попробовал произнести имя вслух, в надежде, что так ему станет легче его воспринимать. Легче не стало, так ещё и стоило невероятных усилий в первый раз верно прочесть имя целиком.

Тем не менее, заметки его заинтересовали. Хоть они и были разрозненными, а читались при том достаточно легко и оказались довольно подробны.

Речь в них шла исключительно о жизни этого… Парагвайца?! Джек состроил удивлённую гримасу и несколько раз перелистал страницы туда-сюда, пытаясь убедиться, что ничего не напутал — имя-то вполне очевидно русское… впрочем, кто их разберёт, этих русских? Нет, всё было верно, действительно так и написано: парагваец. Почётный!

И ещё герой повествования был каким-то «White Guardsmen – Belogvardeytsi». Эти слова тоже давались детективу с трудом и он даже начал ругаться, как один из его знакомых, ворча под нос: «Проклятые комуняки», при том сам не до конца понимая, чем он, собственно, недоволен и при чём тут вообще эти самые «комуняки». Впрочем, его сосед упоминал их всегда, даже когда бил себе по пальцу молотком при ремонте собственного авто — а ремонтировал он его почти всегда.

Рэтчет тряхнул головой отгоняя мысли о старике и вернулся к захватывающему чтению. Мысли чуть путались от бессонной ночи, но ему действительно стало интересно!

Если верить заметкам, этот Иван, представитель дворянского рода, с детства мечтал изучать Южную Америку. Он буквально с самого детства грезил этим — индейцы, сельвы и пампасы, романтика путешествий по далёкому материку и его изучение. Читал все книги, связанные с этой темой и едва ли не готовился. Но судьба мальчика сложилась иначе: сперва он стал офицером царской России, участвовал в гражданской войне, а по окончании её эмигрировал в Европу, а после, повинуясь своей детской мечте — в Буэнос-Айрес, а оттуда и в Парагвай.

И именно там он стал тем человеком, которым мечтал стать ещё с детства, воплотив всё: учёный и путешественник, этнограф, картограф, исследователь языка и области расселения индейцев Парагвая, изучал их культуру и язык, боролся за их права и просвещал их, обучая их языкам. Он даже создал театр среди индейцев! И добился, чтобы язык гуарани стал национальным языком Парагвая. А ещё он участвовал в войне против Боливии на стороне Парагвая и помог её выиграть.

На последних страницах — Джек сам не заметил, как добрался до них — говорилось уже о смерти великого генерала. Совсем недавно, в пятьдесят седьмом. И хоронили его старейшины индейцев гуарани. Как героя, генерала, и почётного гражданина. В последний путь его провожали сотни индейцев, распевая на своём родном языке не менее родную для Беляева «Отче наш», которую он сам и перевёл.

Отложив дневник, Джек откинулся в кресле и задумался. О многом, в сущности, но в большей степени о том, действительно ли он занимается своим делом. А ещё подумал о том, действительно ли все русские такие уж плохие ребята. Ведь, если верить этим самым запискам, то выходило, что…

От размышлений его отвлекла распахнувшаяся дверь офиса и влетевший в неё на всех парах Стоун, на ходу снимавший пальто и шляпу.

– Джек, ты жив! Как я рад! Твою!... – Сэм сделал эффектный пируэт, споткнувшись об упавшую картотеку — зелёную железную тумбу с тяжеленными ящиками. Оказавшись на полу, он наконец соизволил осмотреться и обнаружил вокруг себя жуткий разгром и бардак. – А ты чего бушевал?

– А это не я, – устало отозвался Джек, привычно выдвинув ящик своего стола и закинув на него ноги. – Ты лучше скажи, куда ты делся из здания суда?

– А это — не я, – Сэм развёл руками, словно извиняясь за своё исчезновение, и направился к столу напарника. Он старался аккуратно перешагивать разваленные по полу бумаги, но быстро плюнул, в два шага дошёл до стола, поднял с пола заваленный стул и сел напротив начальника, как было у них принято — для обсуждения текущего расследования. – Нельсон так споро взял меня в оборот, что я и возразить ничего не успел. Он сказал, что там была тачка какого-то Гольдштейна, и нам лучше рядом с ней не задерживаться. Даже ради тебя. Особенно! ради тебя. Я не очень понял эту его ремарку, признаюсь.

– Зато я понял, при том на собственной шкуре. Мне и по морде дали, парочка громил этого Голдштейна, и ситуацию объяснили. Доходчиво объяснили, будь уверен. Подозреваю, твой институтский друг Нельсон — да и не только он, надо думать — узнал в той рыженькой девчушке, что спасла мою задницу от электрического стула подругу Голдштейна, вот и решил больше со мной не связываться, да и тебя убрать в сторонку. Верное решение, похвали его от меня.

– Ты шутишь? – усомнился Стоун почти утверждая, даже с какой-то надеждой в голосе и пристально посмотрел на напарника, после чего принялся искать на его столе под бумагами пепельницу с зажигалкой — это ему упорно не удавалось.

– С чего бы? – спокойно отреагировал Джек. – Она пришла именно по Его наводке, по поручению самого Голдштейна. Он сам мне об этом поведал, потому я предельно уверен. Оказалось, у него зуб на мистера Нэпьера, – на этом сыщик уже замолчал, но заметив полный непонимания взгляд коллеги , решил всё же пояснить, – вдовца Кэт.

– Ах, вот ты о ком… Ну, не только у него, как мне удалось узнать.

– Подозреваю, ты сейчас не меня имеешь в виду?

– Разумеется нет.

– Тогда я рад буду услышать. Поведайте, коллега, кому же ещё успел перейти дорогу мистер Нэпьер?

– Помимо полиции, ты имеешь в виду? – усмехнулся Стоун, довольный ещё и тем, что наконец нашёл искомое и закурил. – Да, я узнал о нём кое-что от Чарли. Твоего дружка, толстяка, а не адвоката.

– И что толстяк нам поведал?

– Немногое, увы. Только то, что у полиции и офиса прокурора с ним есть ряд… спорных вопросов. Некоторое недопонимание, как он сам это назвал. А ещё у вдовца есть и парочка друзей, при том солидных и влиятельных. Мы это и без его подсказок знали, конечно, но Чарли назвал даже пару конкретных имён.

Услышав это, Джек чуть оживился и уточнил:

– Всё очень плохо?

– Значительно хуже. Парочка сенаторов, наш мэр, и несколько ребят в офисе у прокурора. Да, там нет единого мнения о господине Нэпьере, некоторые уверяют, что он порядочный донельзя, а всё прочее — лишь наветы недоброжелателей,… а после идут играть с ним в гольф, разумеется.

– Разумеется!

– В общем, Джек, ситуация лучше не стала, но я рад, что тебя выпустили и сняли с крючка. Тем не менее, как некогда адвокат и всё ещё твой друг, я дам тебе один единственный совет: не вздумай расслабляться. Нам во что бы то ни стало нужно найти реального виновника, иначе за тобой уже вскоре вернуться, и твой новый дружок едва ли тебя выручит.

– Во-первых, он мне не дружок, не оскорбляй меня. Во-вторых, его связи, как я предполагаю, будут значительно солиднее, чем у Нэпьера, потому его покровительство действительно дорогого стоит. А в третьих, я и не планировал расслабляться. Не буду тебе врать, дружище — сейчас я хочу надраться так, как не хотел никогда прежде. Однако делать я этого не стану. Ты прав и прав во всём: нам требуется как можно скорее разобраться в этом дерьме. Неплохо было бы вздремнуть пару часов — я всю ночь шатался по городу и не сомкнул глаз… но даже этого я делать не стану.

– Как скажешь, шеф, – усмехнулся Сэм, обрадованный таким настроем напарника. – Тогда что дальше, с чего начнём? Подозреваю, ты уже что-то придумал?

– Да, начнём с того, на чём остановились. Нужно ещё раз поговорить с профессором… как там его? С «Паганелем», проще так его звать. Надо убедиться, что тирада обвинителя его не запугала и он готов давать показания. И ещё нужно пнуть толстяка Чарли, что бы он хоть теперь не поленился обо всём расспросить его…

Закончить мысль Джек не смог — его прервала трель телефона на столе Стоуна. «Странно, а на его стол бумаги не высыпали» – мелькнуло в голове у детектива, пока напарник привычно хватался за трубку. Роль второй скрипки в их дуэте ему даже нравилась, ведь с ней было и куда меньше ответственности.

– Да, Сэм Стоун слушает. А, привет, Чарли. А мы как раз о тебе говорили с Джеком, и о вашей доблестной полиции, представляешь? Да вот думали, как бы нам с тобой повидаться, да пару вопросов задать. Что, сам хотел? Кому? А кто это? Ааа, профессор Дэвидсон, точно, вот как его зовут! – Услышав имя, Джек щёлкнул пальцами и закивал, обрадованный тем, что вспомнилось имя профессора. – Да конечно не помню, мы его утром встретили. Нет, Чарли, это не наши штучки и мы с ним прежде не встречались. Ну даже не знаю как… можешь оторвать свою задницу от стула и съездить в его институт, взять от других работников его характеристику, или что-то в этом роде. В каком смысле — где его найти? Что значит — потеряли?! Чарли, да мм… Ты смерти моей хочешь, не иначе. Выезжаем, жди нас в участке.

Стоун только грохнул трубку на рычаг аппарата, от чего ни в чём не повинное устройство обиженно и протяжно зазвенело, а Рэтчет уже был у выхода — пробежав прямо по бумагам и оставив на них несколько хорошо заметных отпечатков, он накидывал пальто со шляпой и брал их для напарника, что бы не задерживаться в офисе.

Оба сыщика понимали, что времени у них не много, а у «Паганеля» — и того меньше.

И оба знали, куда им стоит ехать на его поиски первым делом.

Не произнеся ни слова, они запрыгнули в машину и рванули с места. В этот раз старенький Плимут не кашлял, а словно почувствовал, что от его достойной работы зависит чья-то жизнь. Вместо привычных чиханий и ворчаний его двигатель набрал обороты и помчался по улицам, пугая даже пассажира с водителем такой прытью.

Однако пугаться они попросту не успевали, отложив это до лучших времён. Сейчас же все их мысли были заняты судьбой профессора, без сомнений «ставшего гостем» пресловутого Нэпьера и парочки его горилл — двух здоровяков, как раз опознанных профессором Дэвидсоном, служивших у «вдовца» телохранителями, но куда больше походившими на вышибал из баров, громадных и тупых. Джек бы не удивился, если именно за последнее качество Джим Нэпьер и взял их на работу, а то и вовсе — только за то и ценил!

«Ну чем не идеален работник, которому мозгов не хватает с тобой спорить и он лишь безропотно выполняет твои приказы? – размышлял он, глядя как мимо проносятся дома, повороты и улицы, и как они столь быстро, но при том и чудовищно медлительно прорываются к своей цели. – Вот только это и сыграло с ним злую шутку. Они оказались даже слишком тупыми, а от того ленивыми, потому предпочли не делать всё в точности, а ограничиться лишь основными указаниями босса и вывезли короб с телом Кэтти едва ли не до ближайших кустов. По сути, так и есть — не у забора, но это действительно ближайший лес к их дому. Видимо, теперь их босс недоволен… А это значит, что ему захочется на ком-то сорваться. Мне бы точно захотелось! И профессор Дэвидсон — идеальный кандидат, что не говори. Даже жаль бедолагу, он хороший малый, хоть и со странностями, да жучков своих любит Н-да, действительно жаль его… Но попытаться успеть мы всё равно обязаны».

Глава 10

Когда их авто бежевой молнией пролетало мимо придорожного кафе Элейн, Рэтчет успел заметить, что авто профессора на своём месте уже нет. И это для него было скорее знаком тревожным, нежели обнадёживающим — он сразу предположил, что работнички Нэпьера уже принялись подчищать хвосты. Тем не менее, он не стал останавливаться, что бы уточнить у Элейн детали и разузнать, кто и как давно забрал авто, нет. Вместо этого Джек пнул Стоуна, словно пришпорив коня и завопил на друга, требуя ускориться ещё сильнее. Не смотря на то, что они как раз проходили довольно крутой поворот, Сэм, среагировав больше рефлекторно, вжал педаль в пол и машину тут же повело, еда не закинув её в кювет. С большим трудом выровняв тяжёлую колымагу, Сэм принялся отчитывать Рэтчета на чём свет.

Парни продолжали ругаться до самого поместья Нэпьера, при том Сэм не снижал скорости ни по грунтовке, ни уже в городке, в который они вновь влетели через боковой съезд, со стороны всё того же злосчастного леса. И всё из-за того, что Стоун попросту не знал иного пути. Разумеется, когда они проезжали мимо того злополучного дерева, под которым нашли ящик с телом Кэти, Джек матерился особенно яростно, но Стоун принял это достойно, отвечая лишь по существу и не сменив темы. Он прекрасно понимал, в каком состоянии его напарник находится сейчас, а от того смиренно подыгрывала, продолжая участвовать в этой пустой перепалке.

Подкатив к поместью, авто с напарниками резко сбросило скорость, огласив всю улицу противным скрипом старых, проржавевших колодок. Оба выскочили из машины и, бросив её, кинулись к главным воротам, позади которых стоял всё тот же пикап, дорогущее авто самого Нэпьера и…

…машина профессора Дэвидсона.

Поскольку охранников видно не было, да и ворота оказались не запертыми, оба сыщика сразу же проникли на территорию и кинулись к дверям особняка. На их счастье, двери тоже были не заперты, даже приоткрыты — словно их ждут. Не смотря на это, они смело вошли внутрь. Они не успели насладиться ни широкой лестницей, ни панелями морёного дуба, украшавшими стены наряду с искусными картинами, поскольку сразу же направились вниз по лестнице, в подвал, из которого доносились голоса.

Спустившись вниз первым, Джек распахнул дверь и остолбенел. Он ожидал совершенно не той картины, что пред ним предстала: в широком зале с бильярдным столом, за небольшим круглым столиком в углу сидели Нэпьер с профессором и хозяин дома как раз наполнял бокал Дэвидсона дорогущим, элитным виски.

– О, а вот и ваши друзья, профессор. Я же говорил, что они скоро подъедут. Берите стулья и присоединяйтесь, ребята.

Он по хозяйски указал на пару стульев, стоявших у стены за спиной профессора, слева от стола, которые действительно словно бы ждали появления детективов. Переглянувшись, парни решили воспользоваться приглашением и подсели к столику.

Дождавшись, пока гости сядут, Нэпьер продолжил:

– Рад вас видеть. Позвольте представиться, раз уж раньше возможности не выдалось. Я Джим Нэпьер, хозяин этого дома и муж покойной Кэтрин Бишоп. Вашей знакомой, мистер Рэтчет, если я прав? Ну сейчас не об этом. Прошу, господа, чувствуйте себя как дома. Не желаете промочить горло? Нет? Ну, как знаете. Профессор вот не отказался от моего гостеприимства, когда я пообещал, что кто-нибудь из моих парней отвезёт его на его же машине домой. Прошу вас, не будьте ко мне предвзяты. Полагаю, вы считаете, что я был намерен совершить что-то плохое, а то и незаконное, однако это в мои планы не входило, уверяю вас.

– А что входило? – Джек с трудом отлепил пересохший язык, что бы заговорить — так его удивила вся картина происходящего здесь.

– Лишь хотел разобраться, действительно ли господин Дэвидсон тот, кем его объявили на слушанье. Прошу простить меня, Джек, между нами явно возникло некоторое… ммм… недопонимание. Вы позволите разобраться? Думаю, наши с вами интересы в данный момент как никогда совпадают. Профессор Дэвидсон, вы можете пока сыграть на бильярде. Уверен, коллега мистера Рэтчета, мистер Стоун, с радостью составит вам компанию. Не так ли?

Он пристально посмотрел на Сэма, намекая, что настаивает на этом, и что им с Джеком требуется переговорить с глазу на глаз. Поняв это, Сэм кивнул и, взяв сопротивлявшегося было «Паганеля» под локоть поволок его к бильярдному столу вместе со стаканом, к которому энтомолог жадно припал. Второй рукой детектив бесцеремонно схватил бутылку, точно прочитав настроение этого любителя жуков.

Когда они отошли хозяин дома придвинулся к Джеку и, чуть понизив голос, заговорил:

– Я прекрасно понимаю твою позицию, Джек, но давай поговорим на чистоту: я действительно любил Кэти, она была лучом света в моей жизни. И да, я знал, что она со мной играла. Я даже уверен в том, кто именно её ко мне подослал. Тем не менее, я был искренен в своих чувствах к ней. Иначе ни что в этом проклятом мире не заставило бы меня узаконить наши с ней отношения. Ты можешь мне не верить, но я клянусь тебе: я её не убивал.

– Тогда ответь мне откровенно: почему ты так хотел засадить за её убийство меня?

– Честно? Ты просто был «идеальным подозреваемым», и меня уверяли буквально все, что нет ни малейшего шанса, что ты этого не делал. И потому я хочу спросить тебя напрямую — откровенность за откровенность, как говорится — ответь мне глядя в глаза: это ты её убил?

– Нет.

– Ни секунды не колебался? Что ж, я склонен тебе верить. Тем более, я успел разобраться в деле за минувшую ночь и убедился, что все улики против тебя были косвенными и порядком притянутыми за уши. Сдаётся мне, офис прокурора просто не хотел поднимать шумихи, что бы не всплыла связь с убийствами минувших дней. Всё это показывает их в очень невыгодном свете, потому их можно понять. Но и я клянусь тебе: я не тронул Кэт и пальцем!

– Признаюсь тебе, Джим — надеюсь, ты не против, что я называю тебя Джим?

– Сколь угодно.

– Так вот, Джим, мне трудно в это поверить. Кэти пришла ко мне незадолго до её убийства и сказала, что ты её избиваешь. И она была вся в ссадинах и синяках. Даже на её милом личике.

– Вот здесь? – Нэпьер провёл по своему лицу, обозначив место самой яркой из ссадин. – Да, ты прав — один раз я её действительно ударил. Но случилось это задолго до её смерти и убивать её мне не было резона. В тот вечер она призналась мне, что её ко мне подослал один… один мой конкурент — не хочу говорить о нём грубо. Пусть методы у него и паршивые, но он уважаемый многими человек, и я один из этих многих… ну, был во всяком случае, а эти обвинения могут быть и голословными. Тем не менее, услышав от неё то признание, я действительно не сдержался и отвесил ей пощёчину. Но это был единичный случай.

– А с чего мне верить, что тебе не было резона её убивать, в таком случае?

– О, всё просто, Джек. Мне куда выгоднее было бы сливать через неё дезинформацию. Так я бы не только смог переиграть оппонента, но и проверил бы её слова. А переиграв, я смог бы без особого труда его уничтожить. Бескровно, аккуратно вывести его из игры. Теперь же мне предстоит очень долгая и сложная пикировка с ним.

– Речь о мистере Голдштейне? – Джек решил всё-таки раскрыть карты, что бы посмотреть на реакцию Нэпьера и уже по ней понять, врёт он или нет.

На лице Нэпьера мелькнула тень удивления и он вполне искренне и с чуть довольной улыбкой осведомился:

– О, ты с ним знаком?

– Да, познакомились вчера вечером, после суда.

– Он заезжал на суд? Какая честь! Жаль, что мы разминулись. Впрочем, та рыженькая красотка — это ведь его девушка, да, Джек? Скажи, ты знал об этом, когда решил провести с ней ночь?

В его голосе сквозила ирония, что не ускользнуло от Джека и он понял, что юлить бессмысленно.

– Я не проводил с ней ночь. Всю ночь я самозабвенно пил в машине, сидя неподалёку отсюда.

– Знаю. Но я рад, что мы оба откровенны.

– Раз мы оба откровенны, то объясни мне: зачем твои парни решили вывезти труп Кэти в те чёртовы заросли?

– А ты не понимаешь, правда? Впрочем, должен заметить, что о зарослях речи не шло — я приказал этим болванам просто избавиться от этого ящика, а уж они решили бросить его неподалёку, тупые бездари. И первая и главнейшая из причин такому решению — я не мог этого видеть. Ты заглядывал внутрь, Джек? Я заглянул. И я до сих пор не могу… – Нэпьер издал странный, сдавленный звук, похожий на подавленный всхлип и сделал пару больших глотков из своего стакана, после чего выдохнул и уже спокойнее продолжил. – Я не могу, Джек. И ты должен меня в этом понять. К тому же, мне ни к чему такая известность. Представь, как бы я выглядел, если бы тело моей жены нашли у меня в доме, в этом уродливом ящике? И откуда он только взялся? Мои парни вдвоём с трудом смогли выволочь его из дома — столько он весит! А учитывая, что никаких следов крови я у себя не нашёл, пусть даже я и не специалист в этом, выходит, что кто-то принёс его уже вместе с…

Джим замолчал и, не обнаружив на столе бутылки, пошёл за новой, к небольшому шкафчику, притаившемуся у противоположной стены. Джек же успел поразмыслить. Такая откровенность собеседника его немного сбила, но он понимал, что безоговорочно верить всему услышанному ему не стоит.

– Хорошо, а чего ты хотел от профессора Дэвидсона?

– Я попытался его убедить, что ему не стоит говорить о моих парнях. Да, они клинические идиоты, но это не повод отправлять их в тюрьму. Да и мне туда не хочется, будь уверен. Тем более за убийство, которого я не совершал. И тут уж ты как никто меня поймёшь, – Нэпьер усмехнулся и наполнил свой бокал, после чего вновь предложил Джеку. Получив отказ, он отставил бутылку и чуть пригубил виски. Удовлетворённо кивнув и вернув бокал на стол, он продолжил. – Да, я согласен, что это не самое лучшее из решений в сложившейся ситуации — подговаривать и подкупать свидетеля — однако он ведь ничего такого и не видел. Лишь как мои идиоты выгрузили ящик, а так же их машину. Это укажет на меня. А что толку, если реальный убийца останется на свободе? В общем, это была бы бессмысленная жертва с моей стороны, если бы я поступил иначе, поверь мне. Я мог бы и своих парней подставить, выплатив им хорошие отступные и пообещав содержать их семьи, но это тоже мало что изменит.

– Тогда что тебе нужно от меня?

– О, абсолютно ничего, Джек. Впрочем, если ты найдёшь реального убийцу и всадишь ему пулю промеж глаз — я скажу тебе спасибо. И вообще отблагодарю тебя так, как ты только пожелаешь, если это будет в моих силах. Ты и раньше так делал, как я узнал, но лишь по чистой случайности, а теперь же это личное, я прав? Ну, я действительно буду тебе благодарен. Буду откровенен: на полицию я особо не надеюсь в этом вопросе. Кэти была твоей подругой, а не кого-то из тех увальней, потому ты куда лучше мотивирован.

– И ты даже позволишь мне осмотреть твой дом?

– Да хоть все, что принадлежат мне в этом захолустье. А это буквально — все. Если тебе это необходимо, то действуй. Мне нечего скрывать. Согласись, не очень похоже на позицию виновного человека? Я виновен лишь в том, что не смог находится рядом с её телом… её останками. Кхм. Извини.

Рэтчету и впрямь легко было понять чувства Нэпьера, но он всё же решил чуть надавить, выяснить детали:

– Это ты меня извини, Джим. Расскажи мне всё и по порядку, в мельчайших деталях.

– Рассказывать особо нечего: я пришёл домой под утро. Когда мы подъезжали я заметил незнакомую машину в проулке неподалёку. Твою, собственно. И будем честны: она смотрелась там максимально неуместно, ваше ржавое корыто приметил бы тут и слепой. Я сразу понял, что ты… впрочем, тогда я не знал, что именно ты, но всё же… Я сразу понял, что гость следит именно за моим домом и за мной. Ещё и ссору с Кэт вспомнил, легко увязав эти события — она решила позвать кого-то в помощь. Тем не менее, мои парни были в особняке, потому я не беспокоился о том, что вы можете напасть на меня. Тут в пору беспокоиться было вам, а не мне. Я спокойно припарковался перед воротами, приказал парням следить за твоей тачкой и пошёл в дом. Прошёл на кухню, а там… Там посреди кухни стоял этот чёртов стальной ящик. Я заглянул внутрь и… Кхм. В общем, я сразу же понял, как всё может выглядеть и пошёл к парням, с трудом сдерживая тошноту. Голова кружилась страшно, Джек, да и желудок… уверен, ты представляешь моё состояние. Я спросил у парней, но они клянутся: в доме никого не было, да и на кухню никто с вечера не заходил. Только кухарка, которая ушла ещё до ссоры, наготовив еды на несколько дней и сама Кэт, которая поужинала вместе с парнями.

– То есть, убили её ночью и ящик появился тогда же? – с сомнением уточнил Джек. Ему слабо представлялось, что кто-то мог незаметно провернуть такое в ночной тишине и остаться незамеченным.

– Выходит, что именно так, – кивнул Нэпьер, отлично понимая, куда клонит детектив. – Но я им верю. Говорю же — они слишком тупы для чего-то подобного, их ложь увидеть не составит труда и слепому.

– Хорошо, допустим, что я им тоже поверю. Что было дальше?

– Я приказал им избавиться от короба, а сам поспешил в тачку, что бы отвлечь тебя и увести подальше от дома. Схватил первую попавшуюся коробку в гараже и кинулся с ней наутёк, пару раз вильнув машиной перед проулком, что бы точно привлечь твоё внимание.

– Да, я решил, что ты хочешь сбежать от чего-то… А поскольку Кэт говорила мне… – он осёкся, решив прикусить язык и не упоминать компромат, который девушка хотела выкрасть с его помощью.

Но хозяин дома без труда это заметил, да и оказался на редкость проницательным:

– Дай угадаю: Кэти сказала, что в доме есть какой-то компромат на меня, который ей нужно выкрасть, что бы я дал ей развод. Она была умной девочкой, этого не отнять. За это я её и любил. Но и я не идиот, что бы хранить что-то подобное, согласись? Да и кто держит компромат на самого себя?

– Согласен, – слукавил Джек. Он-то отлично представлял, как некоторые финансовые документы, без которых не обходится ни одно крупное предприятие, могут сыграть против их владельца. – Ну, должен признать, это сработало: я вцепился в твой бампер и рванул следом тут же. А как ты смог оторваться?

– О, очень легко: я отлично знаю эту местность и все слепые зоны. Я скинул тебя на выезде к шоссе. Да и будем честны: в тебе было больше виски, чем бензина в твоей тачке и уже вскоре ты едва не вырубился за рулём. Я видел, как ты пошёл к автомату и звонил, после чего к тебе приехал твой напарник, сменивший тебя за баранкой. А ты всё то время, что ждал его, продолжал пить.

– Ну да, я расстроился, что упустил тебя так легко. Поэтому и сейчас отказываюсь от выпивки — слишком уж она мне жизнь попортила, что бы продолжать.

– Понимаю. Ну что, прогуляемся по дому, пока наши друзья ещё играют?

Джек обернулся и увидел распластавшегося по столу «Паганеля», со счастливой пьяной улыбкой на прижатом к сукну лице, пускавшим слюни в стол и с трудом целившимся в шар. Стоун смотрел на это с какой-то отеческой любовью и усмешкой, явно наслаждаясь шоу.

– Да, давай. Они не скоро закончат — Сэм хоть и не пьёт, а игрок из него паршивый, – усмехнулся Джек и поднялся из-за стола. Когда они уже выходили из зала, он уточнил. – Кстати, а что на счёт мистера Голдштейна?

– А что с ним?

– Меня удивляет, что ты не принялся расспрашивать об его роли во всём этом, и что ему нужно лично от меня. В отношении тебя, что очевидно.

– Признаюсь, очевидно. Потому и не стал расспрашивать, собственно. Мне понятны и его мотивы, и твоя роль в его спектакле. Он надеется, что ты найдёшь улики в пользу моей вины в случившемся с Кэт и тем самым он сможет от меня избавиться. А раз я этого не делал, то и опасаться мне этого ни к чему, не так ли?

Джек вынужденно кивнул:

– Выходит, что так.

– А ещё он наверняка решил сделать из тебя своего рода замену Кэти в поиске того мнимого компромата. Что ж, желаю удачи — проблематично будет искать то, чего не существует.

А вот тут Рэтчет уловил фальшь — голос Нэпьера предательски дрогнул, когда он пытался убедить собеседника в отсутствии какого-либо компромата. «Стоит быть повнимательнее», – отметил для себя Джек, ускоряя шаг вслед за хозяином дома, который уверенно пусть и слегка не твёрдо шёл к кухне.

Глава 11

Едва зайдя на кухню, Джек вдруг отчётливо понял — здесь всё и случилось.

И не только погрузка (как бы грубо это не звучало в отношении Кэт, а Джек не смог подобрать у себя в мыслях эпитета лучше) обескровленных частей тела девушки в ящик и прочие последующие манипуляции, нет. Здесь же произошло и само убийство. Ему даже показалось, что он уловил какой-то едва ощутимый запах, отозвавшийся в его памяти болезненным уколом. Но вот какой именно — этого он понять не смог.

Точнее, он разобрал целый букет ароматов, большинство из которых узнавались без труда: это и моющие средства, и обычные для кухонь запахи, вроде пряностей и еды, и перегар от владельца дома, вошедшего на кухню вслед за сыщиком. Но был и ещё какой-то, неуловимый и непонятный, но в то же время знакомый. И не столько знакомый, сколько наводивший на воспоминания о прошлой работе и прошлых убийствах — стоило лишь зайти в комнату, как все они всплыли в памяти.

Поймав эту мысль, Рэтчет попытался вспомнить, не пахло ли так же от тела девушки и короба. Но нет, рядом с найденным телом такой реакции не было, как и самого этого таинственного запаха. Впрочем, там было открытое пространство, а не закрытое помещение, как тут. И насколько же резким должен быть запах, что сохранился спустя больше чем неделю, да ещё и в комнате, которую не раз и не два после этого убирали?

«Быть может, окалина от швов? – перебирал различные предположения у себя в голове Джек неспешно прогуливаясь вдоль кухонных ящичков и стола-«острова», пытаясь найти хоть какую-то ассоциацию, хоть за что-то зацепиться. – Нет, не окалина, иначе от ящика тоже был бы запах. Да и швы там зачищены, профессионал делал. Запах крови? Тоже нет, да и он давно бы выветрился. И уж точно не духи Кэт, ведь она предпочитала что-то сладкое, а тут воняет чем-то отвратительным, почти что тухлым, со сладковатыми нотками и… сыр? А этот запах не встречался мне где-нибудь вне этого дела?».

Разобраться в этих мыслях детективу не удалось — к нему обратился Джим Нэпьер, как раз нашедший в одном из верхних ящиков очередную бутылку и наполнивший свой опустевший было стакан:

– Ну что, как впечатления? Воняет?

– Что? – Рэтчет попытался изобразить непонимание, но Джим его раскусил и, лукаво подмигнув, пояснил:

– Вот-вот, ты тоже чувствуешь, не юли! Они мне всё доказывают, что нет никакого запаха, и что они всё с хлором тут промыли вместе с кухаркой. Но ведь воняет! – Владелец дома уже чуть шатался на ногах, но стоял пока уверенно, победоносно вскинув руку и изобразив на лице подобие улыбки, однако Джек без труда узнал мрак в его взгляде, который он так старательно пытался спрятать за этой улыбкой, за этой притворной гримасой радости и бессчётным бокалом виски.

– Да, запах действительно… странный, – Джеку совершенно не хотелось признаваться, однако он понял, насколько это сейчас было необходимо самому Нэпьеру, и в каком тот пребывал состоянии — одного взгляда в глаза этого пьяного парня хватило, чтобы изменить решение. – И даже знакомый, но я так и не могу вспомнить… Нет, пожалуй, я его всё-таки не узнаю.

– Спасибо за честность, Джек. Если вдруг вспомнишь, или узнаешь, чем его можно вытравить — дай мне знать. Мне тяжело. Каждый раз, заходя на кухню, я вспоминаю, как нашёл её тут… Ладно, осмотрись тут. Дом в твоём распоряжении. А мне надо… скоро догоню.

Последние слова Нэпьер произнёс уже как-то сдавленно и резко рванул по коридору, порядком накренившись вперёд. Как опытный в отношении выпивки человек, Джек лишь ухмыльнулся, узнав этот забег и без труда поняв его цель. Ну и ещё самую малость порадовался, что решил всё-таки воздержаться и не пить сегодня.

Догадка Джека оказалась верной, вскоре её подтвердили характерные звуки — Нэпьера рвало. И осудить его детективу было не за что, ведь всего парой дней раннее он и сам напивался до беспамятства — стоило лишь в мыслях вновь всплыть образу Кэт. А учитывая, что происходило это с ним ежедневно, если не ежечасно… «Интересно, а окажись я в доме, в котором прожил с ней несколько лет, где каждый гвоздь напомнит о ней… как быстро я упился бы до смерти?» – мрачно ухмыльнулся собственным мыслям Джек и принялся осматривать кухню дальше.

Она выглядела буквально стерильно. Впрочем, стоило ли удивляться? Джим ведь сам сказал, что в помещении многократно убирались из-за его чувствительности к запаху. Тем не менее, детектив придирчиво осмотрел каждый уголок, каждый стык и шов плитки, едва ли не с лупой прошёлся у основания «острова», выискивая хоть что-то, хоть мельчайший бурый след от замытой крови — и абсолютно ничего. Разве что запах хлорки стал более отчётливым, чем прежде.

Выругавшись, Рэтчет решил прогуляться по всему дому — раз уж владелец разрешил, стоит пользоваться моментом. Да и когда ещё выпадет шанс пройтись по таким хоромам?

Быстро пройдя мимо распахнутой двери, за которой плескал себе в лицо ледяной водой с трудом трезвевший Нэпьер, Джек заглянул в комнату в другом крыле здания, своеобразный противовес кухне. Это оказалось чем-то на подобии гостиной, с камином и шкафами, уставленными множеством книг, не хуже чем в библиотеке, а так же с огромным обеденным столом человек на двенадцать.

Сейчас же в ней восседали быки Нэпьера, встречаться с которыми Джеку совершенно не хотелось, как минимум пока их хозяин не придёт в чувства и не успеет их предупредить, что между ними всё в порядке. На его счастье, оба здоровяка были слишком увлечены своей беседой, обсуждением какой-то «потаскушки Моллли», а потому не заметили головы детектива, бесцеремонно залезшей в комнату на мгновенье.

Обрадованный тем, что его не заметили, Джек поспешил к лестнице и поднялся на второй этаж.

Быстро осмотревшись в светлом коридоре, он без особого труда нашёл хозяйскую спальню. А там и шкафчики Кэт угадать было не трудно. На её туалетном столике он нашёл несколько писем: пару рекламных буклетов, результаты анализов из клиники — в верхнем углу были ярко выведены группа и резус-фактор крови девушки, прямо около её фамилии — в целом вполне хорошие.

Так же серди этой кипы бумаг нашлись разные записки сделанные рукой самой девушки, парочка счетов из разных ресторанов, газетная вырезка сфотографией какого-то смазливого актёра, — вроде бы из фильмов про горячих блондинок, но Джек не был уверен, поскольку был далёк от кино, — ну и несколько незначительных штрафов за парковку.

Когда он уже собирался осмотреть ящик столика его правый глаз вдруг перестал видеть, а сам он улетел на кровать от мощного удара, пришедшегося точно в правое ухо и, перекатившись по кровати, загремел в угол у другой стены, крепко приложившись обо что-то плечом.

Ошалело тряхнув головой и оглядевшись Джек увидел двух громил Нэпьера, шедших к нему с крайне недвусмысленными намереньями порвать его на лоскуты. Вот только они не смогли осуществить задуманного — на них с рёвом накинулся не менее внушительный по габаритам Сэм Стоун. Он сгрёб их в охапку в прыжке и повалил разом обоих, после чего принялся бороться уже на полу, нещадно их мутузя. Понимая, что напарнику приходится не сладко, Джек поспешил тоже вмешаться и выхватить из сцепившегося клубка хоть одного противника, схватил за шкирку первый мелькнувший мимо ворот рубахи… и уставился на удивлённого Сэма.

Не смотря на секундное замешательство, потасовка завязалась хорошая. Джеку пару раз так качественно заехали по морде, что он аж любовно вспомнил тумаки от Дарэ′ла, который любил вломить не хуже. Впрочем, и сам Джек не отставал — как с креолом-вышибалой, так и с этой парочкой, активно мутузя сразу обоих вместе с Сэмом. Но и те не отставали и всем четверым нравился сам процесс.

Слух после первого удара, полученного в правое ухо, возвращался крайне неохотно, а когда вернулся — потасовка как раз завершилась. Оборвалась на вопле ворвавшегося на шум Джима Нэпьера:

– Вы ополоумели, идиоты?! Вы что здесь устроили?!

Сыщики даже не поняли, в чей адрес это было сказано, но почему-то тоже присмирели, точно нашкодившие школьники. Впрочем, весь квартет сейчас походил на них. А вот молодой и холёный Джим в своей роли злобного учителя смотрелся несколько комично. Впрочем, при том и достаточно убедительно.

– Вы зачем напали на моих гостей?! – меж тем продолжал возмущаться Нэпьер, обозначив наконец виновных.

– Но хозяин, – попытался оправдаться один из громил, разбитые губы которого быстро темнели от наливавшегося синяка, – этот парень шарился в столике миссис Кэт. Я решил, что он хочет что-то стянуть!

– Да конечно он шарился, идиот, он ведь сыщик! Он искал что-то, что может подсказать о том, кто её убил! Чёрт, я с тобой заговариваюсь уже… – он сделал пару вдохов и постарался успокоиться, после чего продолжил уже чуть тише, обычным голосом и не срываясь больше на крик. – Я вам, двум идиотам, что сказал делать, когда придут гости?

– Сидеть в гостиной.

– А ещё?

– Безвылазно, – протянул второй громила, с синяком во всю скулу и тонкой струйкой крови справа под носом, бросив полный злобы взгляд на напарника.

– Так какого…?! – Джим снова сорвался на крик и принялся костерить этих понурых увальней.

Когда он закончил свою тираду, Рэтчет решил вмешаться в разговор и даже вступиться за парней. Поднявшись с пола с явным усилием, он похлопал начисто протрезвевшего Нэпьера по плечу:

– Джим, не переживай, ничего страшного не случилось. Ну потолкались немного, что в этом такого? Я, бывало, в баре и крепче получал. Считай, размялись, да и только. К тому же, они ведь хотели как лучше, потому мы обиды не держим. Да, Сэм?

Быстро обернувшись на напарника и не дожидаясь его реакции, Рэтчет сделал шаг к охранникам и протянул одному из них — тому, что с разбитыми губами, поскольку счёл его инициатором, да и сам его чаще всего мутузил в потасовке — руку, предлагая помочь подняться. Сэм последовал его примеру и помог второму, обозначив тем самым мировую.

– Ну ладно, если конфликта нет… – с сомнением протянул Нэпьер.

– Никакого! Да, парни? У нас всё отлично. Сэм, как там профессор?

– Допил бутылку и отключился, отдыхает.

– Отлично. Но всё же побудь с ним, как бы чего не приключилось. А попозже мы отвезём его… к нашему другу Чарли. Профессору требуется дать наконец показания полиции. И мы проследим, что бы он ничего не напутал, – на этих словах Джек многозначительно посмотрел на Нэпьера, давая тому понять, что он согласен с условиями игры. – Я же пока осмотрюсь тут ещё немного, а парни мне всё покажут. Да, парни? Мы же не будем ради этого задерживать вашего начальника? Пусть занимается своими важными делами, или отдохнёт, а мы с вами справимся сами. Верно я говорю?

– Да. Верно, – нестройным хором отозвались охранники, прекрасно понимая, что этот детектив их только что спас от неминуемого увольнения с хорошо оплачиваемой и непыльной работёнки. При этом прозвучали они оба всё равно как пристыжённые нашкодившие школяры, что немало позабавило как Рэтчета с Сэмом, так и самого их нанимателя.

– Ладно, развлекайтесь, – усмехнулся Нэпьер и пошёл прочь, боясь рассмеяться в голос над своими работничками.

Стоило ему уйти, как оба охранника тот час расслабились и заулыбались, с благодарностью уставившись на спасителя Джека.

– Спокойно, парни, целовать в благодарность не надо, – решил их подколоть заметивший это сыщик. – Давайте-ка вы лучше поведаете нам всё, что случилось в день смерти «миссис Кэт», – Джек с трудом сдержался, что бы не скорчить недовольную рожу, повторив за одним из охранников то, как он назвал милашку Кэти. – Точнее, в ту ночь, когда всё случилось.

Охранники переглянулись и тот, что был с подбитым носом позвал за собой Стоуна и они оба направились вниз, к бессознательному телу «Паганеля», в то время как второй, с распухающими губами принялся отвечать Рэтчету:

– Да рассказывать толком нечего, босс. Всё было обычно. Вечером, около девяти часов, миссис Кэт вернулась домой. Кухарка почти сразу подала нам ужин и ушла к себе домой. После ужина мы с Майком отправились на наш пост, охранять. Миссис Кэт больше не выходила… хотя, пожалуй, это как раз и странно.

– Почему это?

– Ну обычно она ходит за стаканом воды около двух ночи. Но нет, в ту ночь она не пошла. В доме было мертвецки тихо, я уверен — не смотря на усталость мне не спалось, потому я всю ночь вслушивался во всё, что происходило в доме, в это сущее ничего, и даже сделал на несколько обходов территории больше, чем требуется. Честно!

– А на кухню заходил?

– Нет, ночью мы патрулируем только участок, а по дому не бродим, чтобы не разбудить мистера Нэпьера.

– Понятно. И всё было тихо, ты уверен?

– Да, босс! Нам хорошо слышно всё, что происходит в доме через вентиляционные короба — они специально так задуманы, что со всего дома выходят к нам.

– К вам куда, кстати? Где вы сидите?

– О, всё просто, босс: у нас своя небольшая комнатка у гаража. Из неё можно выйти на улицу, не заходя в дом, но можно и пройти прямо в гостиную. Там есть неприметная дверка, в дальней стене. Гости её обычно не замечают из-за книжного шкафа. А шкафы как раз и нужны, что бы закрывать огромные вентиляционные короба, что ведут к нам.

– И как раз через них-то ты и слышал, как Кэт ходила ночами на кухню? – догадался Рэтчет.

– Да, именно, босс. Мистер Нэпьер тоже иногда к нам заглядывает, что бы послушать разговоры своих гостей, но больше это нужно для охраны дома, он сам так сказал.

– Хорошо, – Джек закивал, но не смог сдержать улыбки на лице от наивности этого увальня. – Что потом?

– Утром приехал хозяин. Он предупреждал, что вернётся только часам к пяти, так и получилось. Мы встретили его у ворот, впустили его. После он зашёл в дом, но не надолго. Выскочил с какой-то коробкой, указал нам на бежевый Плимут в проулке и велел нам вывезти и избавиться от стального ящика, что стоял на кухне, но только когда Плимут уедет за ним. Сперва мы с Майком даже не поверили — ну откуда на кухне взяться какому-то ящику, да ещё и стальному? Но он действительно стоял там. Мы ушли в дом сразу после того, как уехал хозяин и тот, на Плимуте. Кстати, мне показалось, что тот придурок был в стельку пьян — куда пьянее мистера Нэпьера. Тот выпил бокал, может, два, а этого, в Плимуте… Его ржавое корыто так вихляло, что залетело на тротуар и едва не зацепило старушку Кауэл! Он лишь чудом вернул тачку на дорогу и рванул за шефом, а мы с Майком кинулись в дом, проверять кухню. Кстати, босс, а я вот что подумал: а может, это был тот шофёр? Ну, пьяньчуга на Плимуте? Может, это он убил миссис Кэт?

Джек сперва замялся, но решил всё же признаться этому словоохотливому наивному здоровяку:

– Едва ли… это был я. Ждал твоего босса по просьбе миссис Кэт, как ты её называешь.

– А, оу… Простите, босс.

– Ничего страшного. Так что там с ящиком?

– А что? Ящик действительно был, хоть мы и не смогли понять, откуда он взялся. Тяжеленный, зараза, да ещё и без ручек. Мы на пару даже сдвинуть его не могли, какое там погрузить! К счастью, у Майка нашлись специальные ремни грузчиков, которыми промышляет его братец — он помогает людям с переездом и иногда одалживает наш грузовичок для этого, вот и забыл там. Майк хотел вернуть, когда нашёл его под сиденьем, но тоже позабыл. Удачно, нам пригодилось.

– Давай ближе к сути, ладно?

– Да и рассказывать больше нечего, босс: мы погрузили этот ящик в тачку, а уж тогда я решил заглянуть внутрь… а там — наша миссис Кэт. Мы немного поспорили, куда везти, и решили прикопать ящик в ближайшем лесу. Вот и вся история, клянусь вам!

– Что ж, верю. А теперь иди на кухню и приложи к морде лёд, это помогает. А потом спускайся в подвал, поможешь нам погрузить нашего друга в машину, «ржавый Плимут» как ты его назвал. И ещё кому-то из вас придётся поехать за нами на машине профессора — хватит её здесь бросать. Второй пусть охраняет вашего мистера Нэпьера, пожалуй.

– Ну я поеду. Но как же я тогда вернусь?

– Такси поймаешь. Уверен, босс тебе компенсирует. Он сегодня в хорошем расположении духа.

Последними словами Джек безусловно слукавил, и он сам отчётливо это понимал, но надеялся на лучшее. Например, что их потасовка с охранниками его хоть немного позабавила. Джеку вот стало гораздо веселее, так почему не могло стать лучше и Нэпьеру?

Размышляя об этом, Джек выждал, пока оставшийся безымянным громила уйдёт помогать Сэму и Майку грузить профессора, после чего вернулся к осмотру комнаты.

В ящиках прикроватной тумбы ничего интересного не нашлось, лишь разные женские штучки и украшения, вроде целой коробки брошек, а вот в шкафу Джека ждала удача! В шкафу он нашёл сумочку Кэти, с которой она заезжала к нему в гости в тот день.

Украдкой оглядевшись и убедившись, что никого рядом нет и его не застукают, Джек принялся быстро копаться в содержимом. Не смотря на небольшой размер сумочки, вещей там оказалась целая тьма: и расчёска, и несколько пудрениц и помад, баночек с лаком, и ещё каких-то непонятных тюбиков, а с ними аж три связки ключей, небольшой перочинный ножик и… конверт. Именно он и ключи привлекли внимание сыщика.

И начал он с изучения конверта.

Простой бумажный конверт, поверх которого напечатали «для Кэтрин Бишоп». И всё, больше никаких данных. Ни адреса получателя, ни обратного, ни даже марок и почтовых штемпелей на зажелченной плотной бумаге не было. А внутри — газетная вырезка. Джек едва её не откинул, решив, что на ней очередная статья про смазливого актёра, но страница показалась ему знакомой и он пригляделся. И точно: с одной стороны кусок обрезанной статьи, а с другой — несколько рекламных объявлений. И центральным среди них было как раз реклама детективного агентства Джека Рэтчета. Он даже вспомнил, как они с Сэмом из-за неё поругались: Рэтчет предлагал дать в ней дополненное название, включив в него и Сэма, а после переименовать его и официально, во всех инстанциях, что бы наконец уравнять их, а Стоун уверял, что вся эта возня с бумагами им не нужна, его и так всё устраивает. Это было больше месяца назад. Значит, кто-то специально напомнил Кэт о его существовании и натолкнул на идею с агентством, да ещё и столь вовремя? Но кто? И зачем?

– Вопросы всё копятся, а ответов больше не становится… – проворчал Джек себе под нос, пряча конверт с вырезкой во внутренний карман пиджака. Ключи он тоже прихватил, намереваясь показать их вдовцу. Вдруг хоть это даст им ещё какую-то подсказку.

Глава 12

Спустившись в подвал, Джек застал там донельзя комичную картину: три здоровяка — два охранника и с ними Сэм — пытались удержать тщедушного профессора Дэвидсона: охранники держали его за руки, а Стоун пытался тащить за ноги, удерживая его на весу.

И в общем-то задача не из трудных, учитывая тщедушность энтомолога, если бы находившийся в бессознательном состоянии «Паганель» не был остро против. Из рук он не выпускал той самой бутылки элитного виски, но уже пустой, и успевал поколачивать ей время от времени охранников, когда ему удавалось вырваться. Ну а Сэма он просто пинал ногами, без особых изысков, безостановочно суча имя в разные стороны и извиваясь ужом

Увидев всё это Джек совершил роковую ошибку — он хохотнул. За что был незамедлительно пойман и его принудили держать профессора ещё и за торс, которым он тоже безостановочно дёргал.

Вскоре вся эта процессия начала подниматься и обнаружилось, что даже для двух мужчин разом эта лесенка была излишне тесной и узкой. Решение искали долго, но всё же нашли и не без помощи владельца дома. Он предложил на время связать излишне активного профессора и вытащить его, держась за верёвки. «Если сделать их разной длинны…» – задумчиво протянул он, точно примеряясь взглядом к рукам Дэвидсона и лестнице. Заканчивать мысль он не стал, ведь все и без того поняли его задумку, а вместо этого отправился в гараж, за толстым пеньковым канатом.

Это порядком помогло делу и уже вскоре брыкающийся и недовольный учёный спал на задней кушетке авто детективов, а сами они прощались с новыми знакомыми.

– Вы уверены, что его не стоит связать, мистер Рэтчет? – всё не унимался Нэпьер.

– Уверен. Спасибо. И отдельно спасибо что даёте нам одного из ваших парней, что бы за тачкой профессора не гоняться лишний раз. Признаюсь честно — как бы тут не было живописно и гостеприимно, а меня порядком достал ваш район и поездки в него, так что благодарю.

Оба сыщика без труда заметили, как скривился Нэпьер, который не собирался делать чего-то подобного, а вот охранники не смогли. Тем не менее, Нэпьер решил сохранить лицо и процедил в ответ лишь краткое:

– Без проблем, дружище!

Запрыгнув в тачку и направив её обратно в город Стоун то и дело поглядывал в зеркало заднего вида, стреляя взглядом то на мирно спавшего профессора, то на его машину, чуть отставшую, но продолжавшую следовать за ними. Это немного нервировало бывшего юриста, но лишь в силу новых профессиональных привычек. Да и Джек сидел весь напряжённый, не реже напарника поглядывая назад. Наконец он не выдержал и спросил, обращаясь к Сэму:

– Как думаешь, он не притворяется?

– Знаешь, после литра виски, который он влил в себя без всякой закуски… И его даже не вырвало, так что всё «топливо» в нём.

– Довод, тут и меня бы срубило.

– Будем честны, напарник: тебя срубило бы ещё на половине бутылки. Джим помог ему начать, но отпили они не больше пары стаканов, так что…

– Понятно, можем побеседовать.

– Можем, – кивнул Сэм и потянулся за сигаретами. Их не оказалось на привычном месте и он выругался. А после, оглядевшись, открыл окно и толкнул локтем Джека. Тот кивнул и последовал примеру водителя — «выхлоп» у пьяного профессора действительно оказался не слабым. Машину тут же наполнил шум ветра и проезжавших мимо встречных машин, но парней это не смутило. «Главное, что не льёт и денёк тёплый, остальное нам не помешает» – подумал Джек.

– Ну так что, ты ему доверяешь? – задал самый главный из вопросов Сэм едва буря эмоций из-за отсутствия курева в его душе немного поутихла.

– Поёт складно, – из-за шума ветра Джеку приходилось немного напрягать голос, но до крика он пока не дошёл. – Но это не повод, сам знаешь. С другой стороны, рассказ у него действительно ровный, хоть и не без дыр. Ещё и этот детина, охранник, всё подтвердил. При том дословно.

– И ты веришь в такую точность?

– Слишком туп.

– Тоже верно… а…

– Сэм, закрой чёртовы окна! Я устал орать, того гляди оглохну.

– Но ведь вонища страшная — перегаром профессора убивать можно, – проворчал Сэм, однако окно покорно закрыл.

– Наплевать. Так вот! В целом, показания Нэпьера кажутся мне убедительными, но это не значит, что он ничего не скрывает. По факту, он предложил осмотреть весь дом, но я этого так и не сделал. Сперва в ухо получил, потом этот придурок-охранник за мной таскался… Я едва улучил момент, что бы обшарить сумочку Кэт. …вот чёрт, а про ключи-то я так и не спросил.

– Про что? – Стоун тут же оживился. – Ты что-то нашёл?

– Да, нашёл. Три связки ключей, все разные. Без понятия, какая от чего, даже версий нет. Хотел спросить у Нэпьера, да за всей суматохой напрочь забыл об этом. Придётся специально ехать, или вылавливать его в городе… Чёрт!

– Да ладно тебе, не велика беда. Надо — съездим. И это всё?

– Нет, не всё. Ещё мне попался престранный конверт, на котором нет абсолютно ничего, за исключением имени Кэти. Вот, сам посмотри, – Джек сунул руку во внутренний карман пиджака и достал тот самый конверт, а после извлёк из него и газетную вырезку, и покрутил ей перед Стоуном, позволяя водителю разглядеть её с обеих сторон. – Вот, видишь? Я сперва решил, что всё дело в этом смазливом актёришке, кем бы он ни был…

– Это Тим Кёртис, Джек.

– Да плевать мне на него! Ты сюда лучше смотри. Видишь?

– Что там? Текст не разберу.

– Наше объявление в яркой рамочке. Напечатано как раз на обороте. А ты помнишь, когда мы последний раз давали объявление в газету? Я вот помню — больше месяца назад. Выходит, кто-то специально отыскал выпуск той самой газеты, или любовно хранил его под подушкой, чтобы отослать Кэт именно эту рекламу. Зачем? Очевидно для того, что и произошло: чтобы она вспомнила меня и кинулась ко мне за помощью в своих махинациях с Нэпьером, уговаривать меня ей помочь.

– Так, подожди… то есть, ты пытаешься сказать, что всё это направленно на тебя?

– Ну а как иначе? Если бы её просто убили — я бы об этом узнал, кивнул и, в лучшем случае, выпил на бутылку больше обычного. Даже если бы всё было обставлено так, как сейчас. Теперь же, когда её мне сперва показали и когда она хорошенько напомнила мне о своём существовании, её смерть стала для меня неплохим таким ударом по яйцам.

– И ты непременно вцепишься в это дело… – мрачно кивнул Стоун, вновь начав шарить по карманам в поисках курева, надеясь хоть им перебить шедшие от профессора миазмы.

– Непременно! Вот только я понять не могу, за ким чёртом это нужно убийце?

– Какие-то личные счёты, очевидно.

– Это понятно, я о другом. Ну вот сам посуди: будь убийцей ты, то ты бы захотел, что бы одна из ищеек стала твоим личным врагом, мечтающим вцепиться тебе в глотку?

– Нет, конечно! Я же не идиот. Тем более, если эта ищейка — кто-то столь же бешеный, как ты!

– Вот понимаешь? А этот придурок ещё и провоцирует меня зачем-то.

– Джек, ну а если с другой стороны задуматься: если бы ты узнал, что убийца вернулся, но на этом всё… пусть даже и с Кэт в главной роли. Так вот, при таких раскладах ты полез бы в это дерьмо?

– Нет конечно! Я тоже не идиот, Сэмми, что бы вновь в это ввязываться.

– Однако же ты ввязался… И тем не менее, получается, что если ему зачем-то был нужен ты среди главных участников забега, то поступить как-то иначе он попросту не мог. Видимо, ему было нужно, чтобы ты непременно в это ввязался и оказался между молотом и наковальней. Тебя уже зажали в тиски аж с четырёх сторон: у полиции к тебе претензии — пусть и уже немного вялые, но они никуда не делись, — у Нэпьера на тебя зуб, у Голдштейна… и, собственно, неизвестный, который всё это заварил. И он явно пытается столкнуть тебя лбами со всеми прочими да посмотреть, что из этого выйдет. А мог бы меня спросить — фонтан дерьма это! Я бы ему и так сказал, без экспериментов.

– Согласен… – мрачно усмехнулся Джек, вновь услышав эту фразочку, про фонтан, ставшую у Стоуна в последние дни излюбленной. – И это само по себе паршиво, друг мой.

– И я согласен. Давай остановимся, мне сигареты нужны.

– Да, давай. Чарли всё равно без нас никуда не уйдёт. Подозреваю, ему сейчас до такой степени шею намылили, что он ночевать в участке будет! Можем не торопиться.

Придя столь быстро к общему решению, они неспешно подрулили к ближайшей лавке и, отсалютовав следовавшему на профессорском авто охраннику, зашли в мини-маркет. Они уже въехали в городскую черту и до участка оставалось не более получаса пути и множество вечерних пробок, потому они вполне закономерно расслабились и принялись неспешно бродить по магазину разглядывая полупустые полки и внимательно вчитываясь в каждую букву на этикетках немногочисленных товаров, намереваясь тем самым переждать самую острую часть заторов.

Когда они вышли из магазинчика, с парой увесистых пакетов у каждого, взору их предстала чудесная картина, увидеть которую сыщики никак не ожидали: их авто стояло абсолютно пустым, с распахнутыми настежь дверьми — водительской и той, что позади неё, а не со стороны проезжей части — а внутри никого не было. И при этом всего в метре позади стоял автомобиль с охранником, который мирно спал, запрокинув голову. Переглянувшись, сыщики быстро скинули сумки на заднее сиденье и пока Сэм принялся осматривать авто и всё поблизости, Джек пошёл трясти нерадивого охранника.

– Придурок! – детектив без зазрения совести отвесил спящему звонкую оплеуху по затылку. – Ты как умудрился профессора проморгать?! Куда он делся, пока ты тут дрых?!

– А я откуда знаю? – едва проснувшись, охранник ляпнул что-то не то, но быстро сообразил, что натворил и в чём его обвиняют, потому поспешил оправдаться. – А чего я могу поделать? Ну организм у меня такой: ночью уснуть не могу, зато днями сплю стоит только присесть… Пока ехал и баранку крутил — всё нормально, а остановились и я сразу задремал. У меня всегда так, честно. И я это не контролирую!

– Не контролирует, он… – Рэтчет выругался на всю улицу, совершенно не стесняясь немногочисленных прохожих. – Ну-ка вылез из тачки и бегом с нами, искать профессора! В этом районе такой интелигентишка, как он, не протянет и пяти минут. Тем более в его состоянии.

– Без тебя знаю, – почему-то отозвался на это Стоун вместо охранника и, схватив Джека за руку, потащил его за собой. – Пошли скорее. Живее, говорю!

– Куда?

– Туда, больше профессору деться некуда.

С этими словами Стоун указал на проулок меж двух домов на другой стороне улицы, где в глубине угадывались какие-то парни. И, если Рэтчета не подводило зрение, ребята как раз примерялись отвесить кому-то знатных тумаков.

Зрение, или же интуиция, а он оказался прав, в чём и убедился едва дойдя до конца проулка: толпа молодых парней как раз нависла над всё ещё невменяемым, но от того не менее словоохотливым «Паганелем», намереваясь поучить того манерам. А он, в свою очередь, в долгу не оставался и без остановки поучал молодёжь — видимо вспомнил, что он всё-таки профессор. Рассказывал им, что пить они не имеют никакого права, да и курить, и даже бубнил что-то о вызове полиции. «Ребятам есть за что вломить этому пьяному напыщенному индюку, – подумал Джек, приближаясь. – Я бы и сам не прочь за такое, а придётся их от него защищать… Даже как-то странно. Видимо, старость пришла без стука, как мне и обещали».

– Так, молодёжь, а ну-ка отвалите от него! – рыкнул Джек, когда до толпы подростков оставалось метра три.

– Сам отвали, папаша, – отозвался один из парней, явно желавший покрасоваться перед стоявшей рядом с ним размалёванной блондинкой в кожаной куртке. – Если этот идиот не знает, как себя вести, то мы быстро объясним! Да, парни?!

Толпа его дружков одобрительно завопила, сами меж тем поворачиваясь к детективам, и готовясь нападать сперва на них. «Быстро распознали угрозу, опытные» – отметил для себя Рэтчет.

– Старшим хамишь? – со сквозящей в голосе иронией отреагировал на этот выпад Сэм. – Это кто тут ещё не знает, как себя вести?

– Да пошёл т… – договорить главарь не смог, буквально подавившись словами — в их толпу влетел детина-охранник, тут же сметя самого заносчивого и разговорчивого среди них точным ударом в зубы. При этом он и остальную компашку снёс как кегли, однако остальные столь же быстро поднялись и бросились ему на спину… за что и поплатились — парень лихо орудовал локтями и многим успел разбить носы всего за пару взмахов. Видно было, что ему не привыкать да и дрался он достаточно умело, однако численное преимущество всё равно играло не в его пользу. Как не крути, а один против десятка это меньшинство.

Детективы переглянулись и кинулись в образовавшуюся свару. Не то чтобы охраннику остро требовалась их помощь — он лихо орудовал кулаками и уже успел отправить в нокдаун ещё парочку ребят — но и стоять в стороне им было не с руки. «К тому же, втроём на десяток это уже как-то справедливее» – решил Джек, отвешивая тумаков очередному мелкому засранцу, кинувшемуся на него.

У пары ребят нашлись при себе ножи, и они даже успели их показать. А вот воспользоваться ими в драке не смогли, к их разочарованию. Взрослые дяди легко брали их опытом в подобных потасовках, да и в физической силе превосходили, потому самым не деликатным образом заломили им руки с ножами, отвесили пинка и отправили мордой в ближайшую кирпичную стену.

На Стоуна попытались напасть сразу двое, но одного успел отвлечь мощным ударом в челюсть Джек, а второго здоровяк и сам приметил. Оба детектива давно привыкли драться вместе, что играло им на руку — в отличии от шкетов, которые то и дело спотыкались друг об друга, они не мешали друг другу, а вполне технично работали, без труда угадывая дальнейшие мысли и действия напарника. А в кулачном бою нет ничего полезнее.

Разве что пара здоровяков, вроде охранника и Стоуна. Джек прямо залюбовался тем, как эта парочка успевала раскидывать молодёжь в разные стороны, всего лишь размахивая локтями. А уж когда дело доходило до их пудовых кулачищь — у парней и вовсе не оставалось и шанса, даже одного на миллион.

Таким образом, всего за пару минут дело было сделано, а вся шайка поспешила сбежать с места драки, утаскивая на плечах своих менее удачливых дружков. Ещё и полицейская сирена, завывшая где-то вдалеке, предала ребятам ускорения.

– Спасибо за помощь, здоровяк, – Джек протянул руку охраннику в знак примирения. – Извини, что…

– Да не стоит, всё по делу. И помощь-то вам была не сильно нужна. Ты и сам не плох, детектив, но твой дружок… я даже рад, что в той потасовке в доме мистера Нэпьера он не выкладывался на полную!

– Да уж, это вам повезло, что мы оба сдержались, – закивал Джек. – Я так и сейчас не стал распаляться. Да, Сэм?

– Разумеется! – отозвался его напарник, старательно пряча улыбку и пытаясь привести в чувства профессора, вновь потерявшего все силы к жизни.

Джек сам не знал, к чему решил так выпендриваться перед едва знакомым ему человеком, однако эта фраза в адрес Сэма больно резанула по его самолюбию. Впрочем, он и не врал — они с Сэмом действительно не успели толком ввязаться в драку, как всё уже было кончено. Да и в особняке они дрались больше для души, чем с целью навредить противникам. Понимали ведь, с кем и почему сцепились, потому и ограничивались защитой.

Меж тем профессор Дэвидсон всё продолжал бессвязно лепетать что-то невразумительное и снова принялся сучить руками и ногами, от чего погрузка его в автомобиль крайне затруднилась. Мужчинами пришлось втроём на него навалиться, чтобы сдержать его странные танцы и дотащить до сиденья машины.

Когда миссия была завершена Сэм тут же закурил, блаженно прикрыв глаза, после чего неспешно выпустил струю дыма в серое, вечернее небо и проводил её мечтательным взглядом.

– Пора, – заявил он и уселся на водительское место.

– Пора, – подтвердил Джек и пошёл будить вновь уснувшего в профессорской тачке охранника. «И как он только драку не проспал?» – промелькнуло у него в голове.

Глава 13

За всей этой вознёй им действительно удалось пропустить час-пик мимо себя и теперь они за считанные минуты добрались до участка. Там охранник вдруг начал артачится, отказываясь заходить в само здание, но быстро признал, что без его помощи профессора Дэвидсона детективам туда не затащить. Едва дотащив его до лавки, он отдал Джеку ключи от машины профессора и поспешил на выход, оставив их в недоумении хлопать глазами.

На их счастье, поразмыслить о внезапном происшествии они не успели, к ним подошёл толстяк-Чарли и тот молодой офицер, что пытался грубить им у злосчастного дерева, где нашли труп Кэт. «Как же его звали? – судорожно пытался вспомнить Рэтчет, напрягая извилины даже на лице — недельный запой не прошёл для него бесследно, память его подводила. – Точно помню, что он тот ещё урод, и что его устроил на это местечко какой-то родственник, но вот как зовут… чёрт! С… Сэймурс? Нет, это парень из бакалеи напротив офиса. Шикарные сэндвичи! А этот-то… Точно помню, что на С, но как? Чёрт, Рэтчет, тебя ведь никогда не подводила память! Да уж, вот и пресловутый стресс, о котором всё жужжат докторишки».

– Саливан, живее! – прикрикнул Чарли на своего помощника, подталкивая его к сыщикам и примостившемуся рядом на скамье профессору, тем самым спасая Джека от начинавшейся мигрени.

– Привет, Чарли, – Джек первым протянул ему руку, потом Сэм. А вот Саливана оба детектива демонстративно не заметили. Тот обижено фыркнул, но промолчал, а Чарли сделал вид, что всё в порядке.

– Привет, ребята. Это он?

– Ну а кто же ещё? Ты просил — мы доставили. Он правда принял на грудь порядком, но… но он хотя бы жив. Согласись, не худший вариант?

– Да уж, не поспорю. Ладно, сейчас не об этом. Мне нужно с вами переговорить и кое-что показать. Но вы этого не видели, разумеется. Саливан, побудешь с профессором. Глаз не спускать, никуда не отпускать. Ясно?

– Да почему я?! – начал было канючить Саливан, но Чарли тут же включил командирский тон, как заправский сержант учебки:

– Офицер Кит Саливан, мать твою! Встал где сказали и сделал то, что приказали! Ясно? Не слышу!

– Есть! – устало и с нотками обиды, но при том и достаточно резво отозвался новоявленный «офицер». Сразу стало понятно, что муштру учебки он ещё помнил, но наглости из-за особого статуса уже успел набраться. «Интересно, кто же такой всесильный продвинул его мимо патрулей?» – подумал Джек, направившись вслед за Чарли. Он знал эти коридоры не хуже родного офиса — впрочем, когда-то давно тут и был его офис, но уже в прошлой жизни, целую вечность назад — потому сразу понял, куда именно их вёл хромающий толстяк. В морг.

– Джек, а куда он нас тащит? – как раз кстати опомнился Стоун. – А то я не очень…

– В полицейский морг он нас тащит, Сэмми.

– А, ну это можно. Я в нём ещё не бывал, не доводилось как-то за все годы, знаешь ли. Но так я не против. Как говорится, доктор сказал в морг — значит в морг!

Рэтчет для приличия хмыкнул над шуткой, хотя она не показалась ему смешной. Давно знакомой, разве что.

Они порядком отстали от и без того неторопливого Чарли, прекрасно понимая, что без труда нагонят его за считанные мгновенья. В коридоре, по которому они шли, висел крепкий запах табачного дыма, да и все стены им пропахли, вместе с тем и пожелтев, потому они тоже закурили, чтобы хоть как-то скоротать минуту, что требовалась Чарли на этот моцион. Точнее, закурил только Сэм, Джек же отказался, решив вместо этого понаблюдать за потешной походкой бывшего наставника, который изо всех сил спешил к железным дверям последней обители.

– Есть версии, что он хочет нам показать? – уточнил Сэм, выпустив из ноздрей сизые струи дыма и внимательно что-то пожевав.

– Есть уверенность, а не версия. Я точно знаю, что там. И ты тоже знаешь, хоть и убеждаешь себя, что это лишь версия и всё не так. Нет, всё так: он ведёт нас туда, лишь чтобы показать труп новой жертвы. Останки, говоря точнее.

– Паршиво.

– Паршиво будет, если я опять с ним знаком, Сэмми. Всё остальное для нас вполне приемлемо. Неприятно, но не более.

– Да, тут ты прав. Знаешь, в таком случае, позволю дать тебе совет, раз уж твоего адвоката сейчас здесь нет: даже если ты узнаешь жертву — засунь свой язык в задницу так глубоко, чтобы даже чёртовы спелеологи не смогли его отыскать! Скажешь об этом только мне и только в тачке, когда мы отъедем от участка и убедимся, что за нами нет «хвоста». Всё понял?

– Предельно, друг мой. А теперь ты засунь себе в задницу свой окурок и побежали — толстяк дошёл и негодует из-за нашей задержки.

Спешно нагнав Чарли и получив от него положенный «взгляд любви», они проследовали за ним через металлические двери-болтушки, в небольшую комнату, в центре которой было установлено несколько медицинских каталок, а вдоль стены стояли те самые знаменитые выдвижные холодильники для трупов. Едва взглянув на всё это великолепие Сэм похолодел и в ужасе сглотнул, готовясь распрощаться с недавним перекусом. А вот Джек и Чарли остались холодны, смело направившись к одному из столов — тому, рядом с которым стоял высокий, тощий юноша неопределимого возраста, державшийся за край простыни, укрывавшей стол. Парню могло быть и двадцать и сорок, понять это наверняка не смогли даже опытные сыщики, включая лично знакомого с патологоанатомом Чарли. Лицо его осталось во всех смыслах бесцветным, не выражая никаких эмоций. Скуку разве что, при том столь же смертельную — под стать помещению.

Вяло переведя взгляд со стены на Чарли и получив от того кивок, парень сдёрнул с кушетки простынь, позволяя вошедшим взглянуть на её содержимое. И Джек оказался прав, это действительно были останки, человеческий конструктор, схематично собранный воедино. Но часть деталей отсутствовала, и скрепить их было нечем.

А самым паршивым для Рэтчета стало то, что он действительно знал этого парня — на кушетке лежало тело Дарэ′ла, вышибалы из ближайшего к офису детективов бара. Чернокожий парень смотрелся крайне противоестественно, Джек с трудом его узнал. Не удивительно, ведь крови в нём не осталось, да и мышцы все потеряли тонус, от чего лицо казалось каким-то оплывшим, не похожим само на себя.

Тем не менее, Джек размышлял больше о другом. Он прикидывал, как быстро полиция сможет вычислить их связь. «За пять минут после того, как установят личность, – мрачно кивнул он собственным мыслям. – Тут же выяснят место работы, приедут — а я в соседнее здание захожу. Впрочем, Чарли это даже не потребуется. Значит, юлить бессмысленно».

– Вот, нашли пару часов назад, – Чарли завёл разговор издалека.

Сэм издал сдавленный звук и отвернулся, тоже узнав креола, позволяя Джеку вести диалог со старым другом. Рэтчет понял это не сразу, но не дал паузе затянуться дольше требуемого.

– Мило. Всё как всегда?

– Да, всё то же самое: стальной короб, немного крови, нет кусков мяса и шеи. На кой чёрт им это мясо я всё в толк не возьму?

– А что, ты уже отказался от версии с крюками?

– Смотри-ка, помнишь ещё мою науку, – заулыбался толстяк, точно услышав похвалу. – С одной стороны да, с другой… Понимаешь, это могут быть крюки. Но это не более, чем предположение.

– Да, понимаю. Сам недавно растолковывал Стоуну разницу этих понятий. Да, Сэмми?

Вместо ответа Сэма вырвало — он наконец нашёл подходящую для этого раковину и решил не сдерживаться.

– Смотри-ка, подтверждает, – усмехнулся на это Чарли.

Тут Джек хмыкнул уже искренне, после чего уточнил как бы между прочим:

– Ладно, а что по жертве?

– Пока даже личность не установили, проверяем.

– Не утруждайтесь, я помогу.

– Ты с ним знаком? – Чарли тут же напрягся.

– Не то что бы — видел пару раз. Может быть, он пару раз дал мне по морде. Я не уверен, но пил я там, морда у меня болела, и бить меня было за что. В сущности, я принимал это как должное и зла на него не держал. Как и он на меня.

– Да кто он, чёрт возьми?

– Вышибала из бара неподалёку от нашего офиса. Да′рел, не то Дарэ′л, – Джек сделал вид, что не уверен. – Спросите лучше в забегаловке, там вам точно скажут.

– Ты уверен?

– Конечно нет! С чего бы? Мало что я с ним не был особо знаком, так эти покойники ещё и сами на себя не похожи, точно их за мгновение до смерти пришельцы похищают, а вместо них кукол бросают! Мне-то откуда знать? Съездите в бар да спросите! Если он там, то я ошибся и он сам вам об этом сообщит. А если его нет… не мне учить тебя работать, Чарли.

– Да, тут ты прав — не тебе. Закрывай, мы закончили. Знаешь что, малыш Джеки? А тебе не кажется, что всё это слишком плотно вертится вокруг тебя? Тебя это не напрягает?

– Напрягает ещё как! Мой напарник даже отличное выражение придумал для описания этой ситуации. Хочешь услышать? Тебе должно понравиться.

– Ну-ка?

– «Фонтан дерьма на наши головы!»

– Как метко, а! Ну ты слушай друга, он дело говорит. Всё летит именно на ваши головы и вам пора бы с этим что-то делать.

– Нам? Не мы тут полиция, Чарли, а ты! Не хочешь разобраться, какого хрена маньяку вдруг так приглянулась моя спивающаяся рожа?

Чарли нахмурился и направился к дверям, но на выходе вдруг замер, словно что-то вспомнив и, обернувшись, уточнил через плечо:

– Ты продолжаешь пить?

– Нет, пока держусь. И планирую продолжить. А что?

– Волнуюсь за тебя, дурака… Может, оно и лучше было бы, если б тебя посадили.

– Спасибо за заботу, друг! – с издёвкой усмехнулся Джек. Тем не менее, он прекрасно понял, что имел в виду наставник. Его и самого уже посещали подобные мысли. «Да, порой тюрьма и впрямь лучший выход, чем вот так раскорячиться меж молотом и наковальней» – размышлял он, направившись вслед за полицейским. Они с Сэмом вновь отстали — хоть и не намеренно в этот раз — однако лишь на пару секунд задержавшись в морге они уже не обнаружили Чарли, выйдя в коридор. Переглянувшись, сыщики поспешили к лестнице, не задерживаясь больше.

После прохладного подвала на первом этаже участка было откровенно душно, дышалось с ощутимым трудом. Да и воздух показался Джеку более затхлым. Однако пропал запах крови и медикаментов, сопровождавший их в покойницкой, потому он не возражал.

Едва поднявшись на этаж они приметили Чарли — тот стоял рядом с Саливаном и отчитывал его. А рядом сидел вполне бодрый, — а не развалившийся по скамье как совсем недавно, — профессор. Он сидел смирно, ровно, чуть притупив взор и… подперев голову рукой. Джек не сразу понял, но стоило ему приблизиться, и до него дошло, что Жак не голову подпирает, а держится за ушибленную щёку, стыдливо прикрывая распухший на ней синяк.

Стоило Сэму и Джеку это понять, как они не сдержались и захохотали, бесцеремонно огласив своим смехом весь участок. Да что там смех — Джек даже руку Саливану пожал! Это ж надо — найти столь лёгкую управу на буйный норов пьяного «Паганеля», бушующего в поисках новой порции выпивки.

Рэтчета и Стоуна продержали в участке ещё почти три часа. Им пришлось и самим дать показания, и помочь разобраться с лепетом профессора, к тому же порядком его изменив. По сути, он выложил всё как было, а не как стоило, потому Джек сам надиктовал полиции всё, что было нужно, а Дэвидсон только это подписал. Чарли без труда разобрался в ситуации, и согласился взять его на поруки и разъяснить ему суть ещё раз, когда тот протрезвеет.

Покинув участок детективы сразу направились в свой офис, намереваясь всё как следует обсудить и разобрать. Джека уже порядком клонило в сон после целой ночи прогулок по городу и сумасшедшего дня, но он пока это пересиливал. С трудом, держась лишь на желании всё разложить по полочкам и подвести итоги. Ну и то, что до офиса оставалось каких-то двадцать минут придавало ему сил.

Большую часть дороги они провели в молчании, но буквально на последнем светофоре, переключившемся на красный прямо перед их капотом, Сэм не выдержал и заговорил, приметив состояние напарника:

– Вижу, тебя вырубает? Опять заночуешь в офисе?

– Разумеется! Я же не просто так отдал целый полтинник за тот кожаный диван. Он чертовски удобный, тебе стоит хоть раз попробовать вздремнуть на нём.

– О, с радостью! В тот же день, как на нём не будет вашей августейшей задницы, босс! – Стоун не сдержался от усмешки прямо в лицо сонному другу.

– Не преувеличивай, я сплю там не каждую ночь… – Джек проигнорировал выпад, оставшись невозмутимым.

– Да, иногда ты делаешь это и днём. Ну серьёзно, сколько ночей в этом месяце ты провёл у себя дома, а не в офисе или баре, надравшись?

– …три?

– Подозреваю, что едва ли больше, ты на удивление точен, друг мой, – Сэм не ожидал такого и рассмеялся больше от неожиданности. – Смотри, скоро старик Шекли начнёт брать с тебя ещё и за ночлег. А за ним, глядишь, и бармены подтянуться… ты так разоришься.

– Перестану платить за комнату, – вяло отмахнулся Джек и вытянул шею, силясь рассмотреть висевший над ними светофор — не переключился ли сигнал.

– Да я вообще не понимаю, зачем ты до сих пор так не сделал. Ты всё равно уже года три живёшь в офисе. А с этим делом — окончательно в нём поселишься.

– Знаешь, зато стоит мне его завершить — и я съеду. Вернусь домой.

– Отпуск возьмёшь? Тогда лучше не домой, а куда-нибудь, где золотой песок и девочки под стать.

– Это да, но я не об этом. Думаю, если мне удастся выбраться из этой передряги, да ещё и живым, то я… я завяжу со всем этим. Сменю сферу деятельности, так сказать. Вполне подходящее дело для последнего, ты не находишь? Ещё и символичное, лично для меня.

Услышав это, Сэм настолько опешил, что не знал, как ему реагировать. От прострации он даже упустил, когда сменился сигнал, и тронулся лишь после нескольких гудков от собравшихся позади автомобилей. Ему не хотелось заниматься всем этим в одиночку, ему нравилось не только само дело, но и сложившийся за эти годы порядок. Однако говорить об этом он не стал. Решил, что стоит обсудить всё это на свежую голову, когда друг хотя бы выспится, а ещё лучше обсудить всё тогда, когда это дело действительно будет завершено.

Их машина как раз вальяжно подкатила к офисному зданию, словно какой-нибудь породистый Ролс-Ройс. При этом даже двигатель их ржавой развалины вёл себя под стать столь благородному сравнению — едва слышно шелестел вопреки своему обыкновению. «Сдох» – без лишних пояснений понял Джек. Впрочем, у Сэма в головепромелькнуло то же самое слово, разве что с большим эмоциональным окрасом. Тем не менее, виду оба решили не подавать, с полной невозмутимостью покинули авто и направились к лестнице, в свой офис.

Уже на лестнице их настигло осознание, что им предстоит ещё и долгая уборка — утром они ведь так и не навели порядок, оставив в офисе всё тот же разгром, что и после визита полиции. «Ну или кто уж там учинил этот обыск… – Джек раздосадованно цикнул зубом и покачал головой, расстроившись, что завалиться спать так и не удастся. – Да уж, найти бы этого гостя да заставить убирать за собой! Как назло ещё и Рикки давно не показывается… а его помощь была бы кстати. Хотя от него вреда больше, чем помощи. Интересно, куда опять пропал этот парень? Вечно он появляется когда ему вздумается. Будто он тут начальник, а не мы…»

С этими мыслями Джек распахнул дверь офиса, они с Сэмом шагнули внутрь и им на спины тут же обрушился шквал ударов — не особо сильных, но от того не менее неприятных. Кто-то небольшой и не слишком сильный принялся лупить их битой.

– Ай, ай! Стой! Хватит! – прикрываясь руками и отмахиваясь, завопили детективы едва не в один голос. – Рикки, чтоб тебя, прекрати!

– Мистер Рэтчет, мистер Стоун? Это вы?

– А ты кого ожидал увидеть, бейсболист недоделанный? – возмутился Стоун, резкими раздражёнными движениями одёргивая пиджак.

– Простите меня, пожалуйста! Я просто… – Рикки шмыгнул носом и затараторил, пытаясь оправдываться. – Просто мистер Шекли сказал, что вас арестовали, что вас забрала полиция, и что вы оба больше не вернётесь, а в офисе такой разгром, и тут вы ворвались, а я же не знал, что это вы, я решил что пришли бандиты, что-то искать, и я сразу…

– Всё, успокойся, парень, – остановил его Джек, с трудом вырвав из его хватки биту, после чего по дружески похлопал его по плечу. – Всё в порядке, ты молодец и поступил правильно. Неплохо было бы ещё разобраться в том, кого именно ты лупишь, но ладно. Нас никуда не забирают, у полиции к нам ни претензий, ни даже вопросов не осталось. А мистеру Шекли за его шуточки я сам по зубам дам. Понятно, разобрались?

– Да, сэр! – прокричал парнишка, зачем-то вытянувшись по стойке смирно.

– Отлично. Ты где пропадал, Рикки?

– Да к тётке в Оклэнд с матерью ездили.

– Оклэнд? Далековато…

– Потому и так долго, – паренёк буднично пожал плечами, словно сказал что-то очевидное.

Впрочем, так оно и было, Джеку просто не хотелось этого признавать — его сонный мозг сам не верил в собственную несостоятельность.

– Понятно. Ладно, сейчас ты надолго вернулся, никуда не собираешься?

– Конечно, сэр! Я с вами надолго! Могу чем-нибудь помочь?

– Да. Метнись нам за обедом, а потом поможешь с бумагами. Вот, держи пару баксов, это лично тебе. И на обед. Если денег хватит, можешь и себе сэндвич взять. Мне с курицей. Сэм?

– Мне как всегда — пирог и сэндвич с тунцом.

– Пирогом он не поделится, возьми два. Второй съедим вместе.

– А я и два могу! – усмехнулся Сэм, усаживаясь за свой стол.

– Даже не сомневаюсь. Ну и что-нибудь попить захвати — кофе там, или колу. Всё понял? Отлично, беги.

Глава 14

Стоило парню выскочить, как Джек подсел к столу Сэма, без особых церемоний вышагивая по бумагам, всё ещё застилавшим полы офиса, после чего уточнил:

– Ну что, подведём итоги?

– Думаю, всё достаточно очевидно, Джек, но давай подведём, пока парня нет. В целом, мне кажется, что за день мало что поменялось.

– Ну почему? Ситуация с Нэпьером стала несколько яснее. Не сказал бы, что мы ему безоговорочно верим, однако позицию его в этой истории прояснили.

– Конечно прояснили, – усмехнулся Сэм. – Он хочет втереться к тебе в друзья и бросить тебя в бой против Голдштейна. Который, смею напомнить, с той же целью шлёт тебя к этому самому Нэпьеру. И что-то мне подсказывает, что при всех их связях они не настроены на отказ с твоей стороны. При том оба. Как планируешь выкручиваться?

– Вальсируя с дьяволом, под лучами полной луны… Успокойся, Сэм. Да, я оказался между молотом и наковальней. И что с того? Пока что никакой пикировки нет и не предвидится, а если прижмёт… разберёмся, в общем. Меня куда больше волнует этот чёртов психопат.

– А что-то изменилось? – Сэм попытался изобразить удивление.

– Да, Сэмми, порядком изменилось. Скорость, с которой этот урод начал убивать моих знакомых. И куда важнее часть про знакомых. Так он и за друзей возьмётся, в том числе и за близких. Ты понимаешь, что это прямая угроза тебе и Рикки? Меня-то он оставит напоследок, а за вас может приняться уже завтра. И мы не представляем, с кем имеем дело. Единственное, что мы знаем точно — его не стоит недооценивать. Если это тот же урод, что и пятнадцать лет назад, то он без особого труда справлялся с мощными громилами вроде тебя, Сэм. А собственно… Дарэ′л был тем ещё детиной, ни разу не уступил мне в драке, так что… Да и вспомни тот ящик, который он в одиночку протащил в дом Нэпьера, оставшись незамеченным.

– А почему ты решил, что в одиночку?

– Чем больше людей — тем выше шанс, что их заметят. Двое, быть может, но не более того. Впрочем… спецподготовка?

– А почему нет? – Сэм буднично пожал плечами и прикурил сигарету, блаженно прикрыв глаза. – Впрочем, при должной подготовке с такой задачей и в одиночку можно справиться, тут ты прав. Но меня другое волнует — почему он выжидал пятнадцать лет? И почему не растерял формы?

– Давай у него спросим, когда найдём, а? – возмущённо всплеснул руками Джек, одновременно с тем пытаясь отогнать от себя сигаретный дым, настойчиво лезший в глаза. – Извини. Открой окно, дышать нечем. Да, мне тоже эти пятнадцать лет не дают покоя. С другой стороны, это не так уж и много. Если нашему маньяку было, скажем, восемнадцать, когда он совершил своё первое убийство, то сейчас ему около сорока. Ну даже сорок пять, допустим, или пятьдесят. Это не столь критичный возраст. Особенно, если все эти годы он не прекращал тренироваться. Нам с тобой под сорок, но это же не проблема?

– Согласен, не проблема, – Стоун с жестокостью затушил окурок среди множества других, парочка из которых даже выпала на стол. – Однако если мне предложат в одиночку перетащить стальной короб да ещё и максимально тихо, не издавая ни звука, я лучше воздержусь.

– Без нужды все откажутся, это очевидно. Но вернёмся к этому уроду. Нас волнует только его личность. Есть предположения?

– Смешно, – мрачно уверил напарника Сэм. Навалившись на стол, он подпёр лицо руками и, уставившись в стену, принялся рассуждать вслух. – Сильный, тихий, может справиться с крупным мужчиной, вспомнить хоть Дарэ′ла. Спецподготовка, возможно войсковая. На местах преступлений нет следов — ни отпечатков пальцев, ни волос, ни каких бы то ни было ещё. Знает, что ищут в первую очередь? Возможно. Впрочем, всё довольно очевидно и давно муссируется разными борзописцами в их газетёнках и бульварных романах. Но и полиция на месте не стоит, а в романах случаются и огрехи, потому едва ли он учился по ним. Связан с полицией или экспертизой? Вероятнее. Но это отнюдь не сужает круга подозреваемых. Расчленяет тела с невероятной точностью и цинизмом. Учитывает нюансы — не повреждает внутренностей, перевязывает кишки, чтобы не вытекли желудочные соки. Медик, скорее всего. Или какой-то судмедэксперт с военным прошлым. Такие есть, но всё же… слишком сложно. Впрочем, военное прошлое может дать психологическую травму, которая и побуждает его на… подобное. Но! Он должен знать тебя. Возможно лучше, чем ты сам. Иначе не выйдет объяснить выбор последних жертв. Мотив искать глупо, но вот связь персонально с тобой очевидна. И лучше всего всем критериям соответствует…

– Нет, – перебил его Рэтчет, не дав закончить. – Это не Чарли.

– А скажи мне, «Малыш Джеки» – Стоун попытался спарадировать то, как это произносил толстяк. – А твой наставник Чарли служил?

Джек замялся. И не потому, что не знал, а как раз наоборот — Чарли гордился своим прошлым в отряде морпехов и часто этим бравировал. Признавать правоту напарника совершенно не хотелось, но он был прав во всём, включая сказанное раннее: Чарли служил и имел спецподготовку, знал методы полиции и потому мог очистить место преступления, отлично знал подноготную самого Джека да и мог без особого труда за ним проследить. Так же Чарли был связан с расследованием, что позволяло ему отвести от себя подозрения в случае чего, переведя стрелки хоть на Джека, хоть на того бедолагу, которого они пристрелили полтора десятилетия назад. Настолько идеальный подозреваемый, что его словно на блюде принесли.

– Чёрт, нет, Сэм! Это не может быть он! Как ты себе это представляешь — хромоногий толстяк таскает стальной гроб, не издавая ни звука, при этом убивает детину на голову выше него и даже ни разу по морде при этом не получает? С его комплекцией… нет, я в это не верю.

– Согласен, вяжется с трудом. Но что, если у него есть помощник? Кто-то новый, молодой, кого он обучил всему и подготовил для этих убийств, а сам выступает лишь кукловодом? Кто-то столь же больной на голову… и на эту подготовку как раз ушли пятнадцать лет. Почему нет, Джек? Тебе этого не хочется? Это не причина, уж извини. Да и вообще, что если он тебя планировал взять? Сломить тебя раньше, переманить на свою сторону. Но не получилось — ты ушёл из полиции, когда он заметал следы. Мне это кажется вполне вероятным, хоть ты мне и не веришь.

– Конечно не верю, ведь всё слишком удачно складывается в твоей версии, Сэм, при том совершенно бездоказательно. Так можно обвинить кого угодно, хоть первого встречного. Ты притягиваешь факты к версии и строишь свою теорию на этих доводах.

– Ну а что поделать, если улик никаких нет, Джек?

– Найти настоящий мотив. У любого действия, пусть даже и столь извращённого, должна быть хоть какая-то причина. Поймём её — найдём нашего убийцу. Он ведь взялся убивать людей вокруг меня? Значит, и раньше какая-то причина была, просто мы её пока не поняли. В идеале ещё дождаться какой-то ошибки с его стороны, пусть даже мелкой, но их пока нет, как и времени у нас. Как я уже сказал, он может нацелиться на тебя, напасть хоть завтра. И тогда мне придётся отвечать на этот телефон, слушая от Чарли или иного копа новость уже о твоей смерти.

С этими словами Джек указал на чёрный телефон на столе Сэма, и тот ожил, едва Джек договорил. От громкой трели оба мужчины дёрнулись и уставились на аппарат.

– Сэм Стоун, слушаю. А, привет ещё раз, Кит. Оу… понял, погоди секунду, уточню, – он прикрыл низ трубки ладонью и кивнул Джеку, привлекая внимание напарника, и без того сконцентрированное на нём. – Это Салливан, тот малой из участка. Ещё одна жертва, Чарли спрашивает, не знал ли ты Роджера Эббота?

– Нет, впервые слышу. Кто это?

Стоун кивнул и ответил уже в трубку:

– Нет, не знает такого. А кем он был? Кто? Почтальон? Господь всемогущий, а он-то чем ему помешал? Хорошо, да, согласен. Погоди-погоди, а какой район он обслуживал? Мм, ясно. Там же и нашли, в подворотне? Ну, логично. Да, будем держать в курсе. Если что-то ещё узнаем — сразу перезвоним, да. Всё, пока.

– И какой район? – мрачно процедил Рэтчет, уже догадываясь об ответе.

– Твой, где расположена твоя квартира.

Джек прикрыл глаза, откидываясь на стуле, и застонал. В его памяти всплыл образ седовласого мужчины лет за пятьдесят, невысокого и пухлого, с залысинами и добрым лицом, всегда с улыбкой, который не упускал случая поприветствовать Джека. Они пару раз перекидывались дежурными фразами, а несколько раз даже останавливались, наплевав на все дела и беседуя о чём-то основательно. О чём? Этого Джек вспомнить не смог как ни пытался. О политике, быть может — в отличии от большинства стариков, этот отзывался о Советах хорошо, а об их людях даже с какой-то теплотой. Ему довелось быть в числе союзников и лично пообщаться с советскими солдатами в Берлине, после чего он говорил о них исключительно как о весёлых и добродушных парнях, о чём он и рассказал как-то раз Джеку. А Джек не придал этому значения… как и всем их встречам, всем их немногочисленным разговорам… и о чём теперь Джек жалел.

– Так его Роджером звали? – протянул он, мрачнея.

– Вижу, ты знал его не так хорошо, как Дарэ′ла? Ну да, он же не в питейном заведении работал. Так что, мне перезвонить Чарли?

– Нет, не надо. Я видел этого Роджа раза три, быть может, он не из ближнего круга. Уверен, Чарли и сам догадается, что к чему. В том числе и про питейные, как ты верно отметил. К тому же, следуя твоей же логике — он и так обо всём в курсе.

– Так ты её принимаешь?

– Ещё чего, нет! Это бред чистой воды. Но допускать её для продвижения в расследовании мне придётся. Учитывать в дальнейшей шахматной партии, из которой так и не выбыли Голдштейн с Нэпьером. Ну так допустим. Кто тогда, по твоей логике, должен быть этим подручным Чарли?

– Кто-то, кто недавно в участке, но неплохо продвинулся по службе. И с кем у него конфликт.

– Что?! Конфликт? – Джек заметно оживился от удивления. – Зачем?

– Разумеется! Конфликт лишь на публике, чтобы их не связали вместе, как… в общем, для отвода глаз. А что, по мне вполне логично. Чарли это или нет, а противник достаточно умён для того, чтобы так поступить, маскируя каждый свой ход, каждое действие. Ну и не думаешь же ты, что он с ним под ручку ходить будет и сопли прилюдно вытирать?

– Да у тебя у самого уже сумасшедшая логика больного психопата, Сэм.

– Сочту за комплимент. Значит, мне удалось влезть ему в голову!

– Тебе удалось сочинить красивую сказку, в которую легко и удобно верить. Ладно, если всё так, то нам надо попробовать спровоцировать толстяка… Как именно — решим завтра. А сейчас давай попробуем навести тут хоть какой-то порядок, пока я окончательно не уснул… и где носит этого мальчишку с нашим обедом?!

– Я здесь! – раздалось от двери радостным мальчишеским голосом. А сразу за этим последовал грохот — парень последовал примеру Сэма, споткнувшегося на том же месте утром этого дня. Обернувшийся на шум Джек смог проследить за бутылкой колы, полетевшей к его ногам и красивым фонтаном разбившейся прямо на кипе бумаг…

Следующие полчаса оба детектива посвятили не столько уборке, сколько ругани на мальца за его нерасторопность. Ему досталось бы меньше, случись нечто подобное впервые, однако Рикки, по мнению детективов, притягивал к себе мелкие неприятности — то он письмо по пути до почты потеряет, или марки для него из кармана выпадут, то важным документом стол вытрет, воспользовавшись им вместо скатерти и завернув в него рыбу, то ещё какая напасть…

Всё это высказывал парню Сэм, пока Джек с улыбкой за всем наблюдал из-за стола своего напарника. Он сел в его кресло и, откинвушись на покатую деревянную спинку, решил чуть расслабиться, воспользоваться внезапной паузой. Сил оставалось всё меньше и его всё сильнее клонило в сон, однако наблюдая за этой выволочкой от напарника он смог найти в себе ещё какие-то резервы и понял, что справится и с уборкой, и даже с перекусом.

Телефон на столе Сэма вновь ожил, оглушив всех звонкой трелью. Джек обычно не отвечал на звонки, предоставляя это более коммуникабельному Стоуну, но раз уж он сидел на его месте, то решил сделать исключение и снял трубку.

– Детективное агентство, слушаю вас, – вежливо произнёс Рэтчет, стараясь не моргнуть лишний раз, опасаясь тут же провалиться в сон.

– Джеки, привет! – хрипло произнёс чей-то незнакомый голос. – Как поживаешь? Получил мои подарки? Малышку Кэт, вышибалу из твоего любимого «Бинго-Бонго-Тонго», и того мистера… как там его?

Сонливость Джека в мгновенье развеялась. Тряхнув головой, чтобы отогнать её остатки, он схватил со стола какую-то тряпку и кинул ей в разошедшегося в ругани Стоуна, после чего жестами попытался обозначить, сколь важен разговор и КТО был сейчас на линии. Разумеется, Джек и сам не знал точно, кто же ему звонит, однако по постановке вопроса смог как минимум догадаться… и Сэм кивнул, давая понять, что понял его пантомиму, после чего зажал рот Рикки и потянул парня к дверям офиса. Там он велел парню молчать, а сам вернулся к Джеку, который во всю вёл свою дуэль. Ему требовалось вытянуть из собеседника хоть что-то, хоть малейшую информацию…

– Ты про почтальона? Мне сообщали его имя, но я даже сейчас его не запомнил. Боюсь, ты просчитался и мы с ним не были дружны. И кстати — мой любимый бар называется не так.

– О, поверь мне, Джек, я в курсе! – заверил собеседник, столь же наигранно хрипло. – Я уверен в этом, да и не только… Но ты ведь прекрасно понимаешь, почему я поступил именно так? Сперва привлёк твоё внимание за счёт Кэт… или как ты там её называл? «Санни Бисквит»? Ну а после — показать тебе, лишь слегка намекнуть на то, что тебя ждёт в самом скором будущем. Уверен, ты уже понял не только мои мотивы, но и мой намёк на дальнейшие планы, да?

Джеку огромного труда стоило справиться с накатившей на него яростью, когда он услышал имя подружки. Ещё и Сэма с его поддержкой рядом не оказалось — напарник выскочил из офиса и побежал к мистеру Шекли, намереваясь воспользоваться его телефоном и позвонить в полицию, дать им возможность отследить этот звонок. Рэтчет поступил бы так же, потому без труда догадался о действиях напарника. Это его чуть успокоило. Сделав пару вдохов и выдохов, обуздав свои эмоции, он решил попытаться спровоцировать незнакомца на том конце провода:

– Да, я прекрасно понял твои мотивы. Ты ссыкливый м… – Джек знатно обложил собеседника, вспомнив с десяток самых забористых эпитетов в его адрес. – …, не способный встретиться со мной лично. Трусишки замочил, силёнок не хватает бодаться со мной лично? Бывает. Я, собственно, и не сомневался, когда ты с девчушки начал. Сразу понял, кто ты есть. Ну а что до твоих планов… Я тебя разочарую, ублюдок. Сбудутся скорее мои, по которым я найду тебя и выпущу кишки на главной улице. Можешь сам убедиться, а если вдруг не веришь — где мой офис ты знаешь, заглядывай в гости в любое время.

Собеседник Рэтчета какое-то время молчал, собираясь с мыслями, а заговорив, наконец, сразу же запнулся:

– К-какая милая б-бравада, Джек. Не переживай, мы встретимся с тобой лично. Скоро. Но сперва я упакую для тебя всех твоих друзей так же, как и твоих дальних знакомых — в стальные гробы. Я ведь специально начал с самых далёких, и малознакомых тебе людей, подбираясь к тебе всё ближе, сужая круг по спирали, чтобы ты смог насладиться всей глубиной ужаса и отчаянья… и поверь мне, малыш Джеки, ты будешь в восторге от того финала, что я для тебя запланировал!

– Во мне нет и капли ужаса или отчаянья, урод. Только острое желание перерезать тебе глотку.

– Сомневаюсь, что у тебя выйдет. Но ты определённо попытайся, Джеки, попытайся. Иначе какой во всём этом смысл? – собеседник столь же хрипло рассмеялся.

– А действительно, а какой? Чего ради я тебе сдался, а, урод?

– Ну к чему эти оскорбления, дорогуша? Будь выше этого, веди себя достойнее. Я ведь ни разу тебя не оскорбил, даже своими действиями. Скорее наоборот — я признал в тебе равного, я веду с тобой диалог… да, при помощи смертей. Но так куда поэтичнее, как мне кажется.

– Больной сукин сын… – ошалело протянул Джек, пытаясь понять, с кем же он говорит. Точно не Чарли, его голос детективу был отлично известен. В том числе и хриплый от простуды, потому он был уверен — это не толстяк. Но кто? Отчего-то голос казался знакомым, но очень отдалённо…

– И опять — оскорбления. Как это низко и вульгарно, просто ужас! Хорошо, если ты действительно не понимаешь смысла, то игра не стоит свеч. Придётся тебе слегка намекнуть. Ты готов, внимательно меня слушаешь? Итак, моя первая и последняя подсказка тебе: «око за око, ученик за ученика». Ну а теперь прощай… и до скорой встречи!

В трубке раздалась череда коротких гудков. Джек поднял взгляд на дверь, на стоявшего рядом с ней Рикки. Мыли в голове метались, не способные сформироваться во что-то конкретное, как и взгляд сыщика. Он так и не смог вспомнить, где мог слышать этот голос… лишь то, что уже слышал его прежде.

Уже вскоре дверь распахнулась и в офис вернулся Сэм. Он сокрушённо качнул головой, обозначив, что отследить звонок так и не удалось. Впрочем, Рэтчет на это особо и не рассчитывал, надеясь больше на свои силы. И ему действительно удалось что-то узнать, вот только смысла в услышанном пока было не очень много, даже лично для Рэтчета. А ведь собеседник именно ему эту фразу адресовал, уверенный, что он её поймёт… «Переоценил меня, выходит» – хмыкнул Джек невесело на собственные мысли.

– Ну что? – уточнил Стоун, когда молчаливая пауза порядком затянулась. Он надеялся, что они с Джеком сейчас же обсудят этот звонок, однако его напарник решил иначе.

– Ничего. Давайте приводить офис в порядок и поскорее. Спать хочется.

Спорить с ним никто не стал.

Глава 15

С уборкой в офисе детективы управились быстро, к собственному удивлению. Единственным этапом, доставившим им много проблем стало отмывание некоторых бумаг от сладких брызг, но и это они смогли ускорить, поставив процесс на своеобразный поток — Рикки подбирал пострадавшие бумаги с пола и передавал их Джеку, который, сидя за свои столом, аккуратно протирал их влажной тряпицей, смачивая её из небольшого ведёрка, после чего передавал их Стоуну, который развешивал влажные страницы на жалюзи и протянутые под потолком верёвки. Целый моток последних, как и тряпку с ведёрком, предоставил им мистер Шекли, явившийся на шум и заставший весь этот бедлам.

Закончив со спасением важных документов (а неважных в офисе не было, как уверял сам Джек), они вернулись к обеду… давно превратившемуся в ужин. Тем не менее, не смотря на все потрясения тяжёлого дня, они смогли сохранить бодрость духа и весёлый настрой, сопровождая трапезу беззлобными шутками в адрес друг друга и спокойной беседой.

Закончив с ужином, они продолжили было работать, пользуясь всё тем же «конвейером» для сортировки остальных документов, но уже вскоре Сэм заметил, что Джека они потеряли — тот наконец уснул. Воспользовался заминкой Рикки и Стоуна, в очередной раз начавших о чём-то спорить, закинул ноги на выдвинутый ящик стола, чуть откинулся в кресле и…

Стоун решил его не беспокоить. Жестами показал мальчику, что заканчивать они будут вдвоём и попросил не шуметь, убавил свет. Около девяти вечера им удалось закончить, рассортировав и разложив всё на прежние места. Они оставили Джека спать и Сэм запер офис на оба замка.

Джек проснулся около половины третьего ночи. За окном было непроницаемо темно, рассвет ещё не занялся, да и плотные жалюзи, завешанные, к тому же, сохнувшими бумагами, начисто лишали комнату хоть какого-то света, способного проникнуть с улицы, от множества фонарей. Лишь пара скудных лучей пробивалась сквозь эти завесы, по бокам от них, позволяя разобрать только смутные очертания предметов и какие-то отдельные детали там, куда падал этот свет.

Детектив проснулся от того, что его шею пронзило чудовищной болью. Открыв глаза, Рэтчет начал судорожно дёргать себя в кресле, упираясь руками в подлокотники, пытаясь нормально сесть и расправить спину, хоть как-то размять шею. При этом ногами он себе помочь не мог — их пережала боковина ящика, на который он их по привычке закинул, потому ниже щиколоток он тоже ничего не чувствовал. До такой степени, что когда Рэтчет попытался встать, чтобы сходить за стаканом воды, он лишь неловко пошатнулся, простояв всего пару секунд, после чего тут же завалился назад, снова обрушившись на кресло. Ему даже показалось, что ног у него вовсе не было и он стоял на деревянных протезах — настолько они затекли.

– Н-да… а пить-то хочется, – проворчал детектив, потирая шею и пытаясь придумать, как выйти из ситуации.

– Я принесу, – отозвался ему из темноты чей-то до боли знакомый голос.

От неожиданности Джек аж подскочил на месте, но быстро собрался с мыслями и потянулся к ящику, за пистолетом.

– Не ищи, – посоветовала темнота из угла, и где-то там, над диваном детектива из тени показалась рука, в которой угадывались контуры его собственного оружия.

– Не буду, – зачем-то согласился детектив, сам удивившись собственному ответу.

– Извини, Джеки. Я не задумал ничего плохого. И твою игрушку забрал лишь из соображений безопасности. Не хочу, знаешь ли, чтобы ты во мне с перепугу дырок наделал.

– Так не пугал бы, зашёл бы в гости утром. Или дождался, пока я к тебе загляну.

Джек уже догадывался с кем беседовал, но всё ещё осторожничал, сам не понимая, зачем. Его ночным гостем был толстяк Чарли — только он именовал его пистолет, способный при правильном патроне начисто снести голову кому угодно, «игрушкой». Да и голос он пусть и не сразу, а смог узнать, как и ещё ряд фирменных словечек бывшего наставника. Тем не менее, недавняя беседа с Сэмом как раз на счёт Чарли, да и столь нетипичный и внезапный визит среди ночи вынуждали его обдумывать каждое слово, параллельно с тем пытаясь придумать план к побегу.

– Нет, малыш Джеки, так не получится, – отозвался Чарли, придвигаясь чуть ближе, от чего в скудных лучах уличного света, с таким трудом пробивавшихся в офис, показались очертания его лица — усталого и какого-то вместе с тем расстроенного. – И мы оба это понимаем. Днём нам попросту не дадут поговорить спокойно. Не переживай, я верну тебе твою «игрушку» и уйду, как только мы поговорим. Мы ведь друзья, так что будь спокоен… мы ведь друзья, Джеки?

– Знаешь, тебе виднее… Как-никак, на твоей стороне опыт!

– Ха, так меня стариком давненько не обзывали, – по лицу полицейского проскользнула усталая улыбка, но Джек этого не видел — только пытался угадать по интонациям и контурам его массивной фигуры, видневшейся над диваном. – Ладно, давай прекратим нашу привычную пикировку. Я пришёл поговорить и мы поговорим. Для начала позволь спросить:… Сэм уже попытался во всём обвинить меня?

Джек на мгновение стушевался, не сразу найдя, как стоит ответить. Тем не менее, от прямого ответа он решил уклониться и вместо этого спросил:

– А что, на это есть причины?

– О, у него — масса, как мне кажется. И ни единого доказательства. Я прав? Уверен, тебе это не понравилось, мальчик мой. Прошлое в полиции — оно такое. После него любишь доказательства больше, чем пустой трёп.

– Это да, доказательства я очень люблю. Но в этом деле всегда с ними было туго. И дай угадаю — сейчас ты решил обвинить его? И у тебя доказательств столь же нет?

– О, нет, Джеки, это не так. Всё несколько… несколько сложнее, поверь мне. Я пришёл тебе кое-что рассказать. Факты, Джеки, которых тебе так не хватало, чтобы сложить эту головоломку. А уж по результату нашего разговора, и после того как ты кое-куда съездишь и во всём убедишься… лишь тогда ты примешь решение. Ты примешь, и никто другой. Я не стану навязывать тебе своего мнения. Более того: если после всего, что узнаешь этой ночью, ты решишь, что это я убил ту милашку, Кэт, как и всех прочих, то я лично дам тебе свой револьвер и ты сам пустишь мне пулю в лоб. Это единственное, на чём я буду настаивать — пушка должна быть моя. Думаю, такую блажь ты старику простишь. Особенно, когда будешь знать действительно всё, увидишь картину в целом. Так что, мы поговорим?

– А ствол отдашь?

– Хм… давай я положу оба куда-нибудь в дальний угол, идёт? Нам ведь нужен разговор, а не перестрелка, а когда оба собеседника вооружены… это нервирует, сам понимаешь.

– Хорошо, положи вон там, на шкаф.

Полицейский покорно кивнул и тут же направился к указанному шкафу с документами — куда резвее обычного. Поочерёдно грохнув тяжёлые пистолеты на железный ящик, он направился было обратно, но Джек обратился к нему с просьбой:

– И включи заодно свет, раз уж встал.

– Нет, ни в коем случае! Водички я тебе принесу, но мы обойдёмся без света. За твоим офисом наверняка следят. Впрочем, ты и сам догадался.

– Разумеется. Иначе откуда им знать про моего почтальона, если я сам о нём толком не знал?

Чарли замер на секунду и, обернувшись, с грустью уточнил:

– Так это был твой… твой знакомый?

– Едва ли, Чарли — я лишь пару раз его видел, не более. И ещё пару мы разговаривали. Но это пустой трёп, я не считал его даже дальним знакомым.

– Да, но тем не менее — ты его знал. Значит, это уже не совпадение. Это уже третья жертва, при том за чертовски короткий период, связанная с тобой, малыш Джеки.

– Отстань от меня с нравоучениями и давай по существу! Это всё я и без тебя понял… да мне и объяснили, чего уж.

– Хорошо. Но по поводу этого «объяснили» мы тоже поговорим. Потом, позже.

– И говорить нечего — Сэм как раз в тот момент просил тебя выяснить, откуда нам звонили. Убийца решил позвонить мне и объяснить, что всё вертится вокруг меня, и что я по его мнению просто обязан понимать, в чём же причина. А когда я не понял, он ещё больше нагнал туману, заявив: «Око за око, ученик за ученика». Но мне легче не стало…

– Ах вот в чём дело… – протянул Чарли, вновь садясь на диван. – Что ж, тогда понятно. Ну, я как-то так и предполагал.

– Да что предполагал-то? И какого чёрта тебе понятно?!

Вместо ответа Чарли тяжко вздохнул и принялся прохаживаться в темноте кабинета, точно не желая переходить к сути. Это было совершенно ему не свойственно, он был достаточно раскованным и прямолинейным, чтобы говорить на любые темы с кем угодно, и это само по себе заставила Джека порядком удивиться. Но не только это — помимо странностей в поведении, Рэтчет так же заметил, что его бывший наставник больше не хромает, ходит спокойно и ровно, даже размеренно. Тем не менее, он не стал заострять на этом внимания, решив подождать момента получше, чтобы задать вопрос. И этому его тоже научил Чарли…

Отогнав мрачные мысли в адрес старого друга, Джек подумал, как бы ему лучше сесть. Сперва хотел принять привычную позу, закинув ноги на всё ещё выдвинутый ящик, но быстро передумал, вспомнив недавнее своё состояние. Задвинул ящик, придвинулся к столу и облокотился на него, умастив голову на сцепленные пальцы рук.

– Ну что, ты будешь мне что-нибудь объяснять? – не выдержал наконец Джек. – Ты же вроде поговорить пришёл, разве нет?

– Знаешь, это не так-то просто, как может показаться! – возмутился на это толстяк. – Ты представляешь, сколько я тут просто сидел, собираясь с духом? Я ведь пришёл стоило только Сэму и мальчонке уйти!

– И что? – чуть нагловато усмехнулся Джек, точно пытаясь спровоцировать своим тоном Чарли. Это не сработало, тот остался в прежнем состоянии.

– Что-что… так и не собрался, очевидно же. Да и будить тебя не хотелось. Ты ведь всю ночь таскался по городу, не спал больше суток…

– Откуда ты знаешь? Следил за мной после суда?

– Совсем сбрендил, малой? Ты же сам мне об этом рассказал, когда мы показания твоего профессора-жуколова оформляли.

– Он не мой. Ты так и будешь мельтешить и менять темы, или расскажешь наконец, что хотел?!

– Да чтоб тебя… начинаю понимать, почему тот, кто меня вводил в курс дела так нервничал.

– Выпей виски, полегчает. На, держи стакан. Бутылка там, во втором ящике.

– Да знаю я, знаю, – проворчал старый коп, вновь направившись к картотеке. – Ты её всю жизнь тут прячешь. Тот самый?

– Разумеется! Самое дешёвое пойло в нашей помойке. Угощайтесь, сэр!

– Спасибо, малыш Джеки, не сомневался, что ты уважишь старика…

С этими словами Чарли вновь ушёл в свой тёмный угол, усевшись на диван и скрывшись от взгляда Джека, но Джек и так понимал, что тот делает, по одним лишь доносившимся от толстяка звукам. Тяжёлый вздох, несколько быстрых глотков, хриплый выдох, неразборчивая ругань. Несколько глубоких вдохов, в попытке отогнать вкус выпивки, скрип пальцев по стакану.

– Ух, дрянь какая! Уф, – он всё продолжал шумно отдуваться, пытаясь поскорее прогнать вкус. – И как ты эту дрянь только пьёшь?

– Как и все — с отвращением, переходящим в привычку. Вот только к ней прибегают чаще всего тогда, когда не пить уже не могут. И причины у всех свои. Взять хоть тебя…

– Не надо, Джеки, меня брать. Какая бы ни была причина — оно того явно не стоит.

Чарли снова замолчал и в задумчивости скрипнул пальцем по стакану, после чего отставил его на стол Сэма, стоявший ближе — на мгновение показалась рука — и снова затих.

Очередной тяжкий вздох прозвучал сдавлено, будто Чарли закрыл лицо руками, борясь с собой, пытаясь убедить себя, сподвигнуть к разговору. Шум, словно он растирал лицо. Только после всего этого Чарли заговорил вновь.

– Ладно, ты готов меня выслушать, Джеки?

– Часа два как.

– Не хохми, будь серьёзен, пожалуйста. Дело слишком важное, чтобы сводить его к шутке.

– Хорошо, я серьёзен и слушаю тебя, Чарли. Начинай.

– Что ж. Речь пойдёт, как ты уже понял, обо всех этих убийствах. Дело в том, что я знаю немногим больше, чем известно тебе… да и всем прочим. И сейчас настал тот момент, когда тебя требуется посвятить в эти нюансы, раз уж ты сам стал частью его игры…

– Его — чьей? – не удержался от вопроса Рэтчет.

– Не перебивай, обо всём по порядку. Тем более, что личность мне доподлинно неизвестна, иначе я бы давно его остановил. В сущности, тебе известно почти всё, за исключением реального мотива, который движет этим маньяком, этим чудовищем…

– «У любого действия должна быть хоть какая-то причина. Поймёшь её — найдёшь убийцу», – процитировал слова Чарли Джек.

– Всё верно, мальчик мой! Рад, что ты помнишь. Так вот, на самом деле, мне известен изначальный мотив. Однако сейчас он сместился на тебя.

– Со мной понятно, в чём изначальный?

– Голод, – с мрачным спокойствием заявил Чарли. На секунду в комнате повисла тишина, сопоставимая по своей гнетущей атмосфере с ночной темнотой, что всецело заполняла офис. И будто этого было мало, Чарли решил продолжить. – Банальный голод, подобный звериному.

– Ты хочешь сказать, – начал было Джек, но был вынужден прокашляться — у него в горле пересохло от услышанного. – Ты пытаешься сказать, что те куски бёдер он съедает, как какие-то стейки, а не пытается тем самым прикрыть следы от крюков? А шеи что, на суп пускает?

– О нет, он как раз таки пытается прикрыть следы. Но про крюки — я специально выдвинул эту теорию. Она реалистичная, проще ложится в понимание обывателей, потому её легче принять, чем прочие. Куда легче поверить, что это какой-то псих вешает людей на крюки и сливает с них кровь, точно мясник с коровьей туши. Поверь, реальность значительно… страннее. Он пытается спрятать нечто более своеобразное.

– Чего? Какого чёрта он тогда пытается скрыть, если не следы от крюков?

– Укусы зубов, – буднично сообщил Чарли и наконец сел обратно на диван. Видно было, что ему стало легче, стоило наконец сказать это.

А вот Джеку легче не стало, как раз наоборот. В его голове пронёсся целый вихрь мыслей, от совсем бредовых, про каких-нибудь вампиров из сказок, до более-менее вменяемых. В любом случае, большую часть из этих мыслей он даже осознать до конца не успевал, мгновенно теряя их в буре эмоций, воцарившихся в его голове.

А толстяка меж тем было не остановить, он принялся выкладывать всё и вся, все свои мысли, не замолкая ни на миг:

– Я понимаю, в каком ты сейчас состоянии, малыш Джеки, но это правда: речь именно о вампирах. Те части тел, что отсутствуют у трупов — отличное тому доказательство. Сам подумай: это ведь самые крупные кровеносные сосуды в человеческом теле, да ещё и столь доступные для потребления крови. Парочка сонных, парочка бедренных… и крови в теле жертвы не остаётся ни капли, их выпивают едва ли не досуха. Да, когда-то я и сам во всё это не верил. Счёл чушью, первостепенным бредом. Да, когда-то давно я и сам был на твоём месте. И мне тоже тяжело было поверить, что все эти бредни из книжек — не такие уж и бредни. В сущности, я сам так и не поверил, пока мне не удалось вживую встретиться с одним из них. И потому для тебя я тоже договорился,…

– Прости, Чарли, что перебиваю… А тебе до отставки долго осталось?

– Не веришь. Ну, как я и говорил — я и сам не верил. Ты меня не слушал сейчас, да? Не страшно. Повторять я не стану, всё это без толку. Джеки, сделаешь для меня одно одолжение? Простое, тебе не составит особого труда. Нужно всего лишь съездить по одному адресу и встреться там с одним… человеком, – он словно нарочно запнулся. – После этой встречи мы вернёмся к нашему изначальному уговору: я готов принять удар на себя, и ты сможешь меня пристрелить. Чёрт, я даже буду рад вручить тебе для этого свой шестизарядник! Один я этого дерьма не разгребу, без твоей поддержки мне и пытаться не стоит, а потому… Так что, сделаешь старику одолжение, а? На последок?

– Дерьмовые шутки у тебя, Чарли, как были так и есть.

– Зато стабильность! Так что?

– Диктуй адрес, записываю.

– Уже записал, держи, – он поднялся с дивана, подошёл к столу и протянул небольшой клочок бумаги, на котором детектив с трудом разобрал в тусклых лучах ночного фонаря, падавших на стол, нацарапанные на бумажке острые, угловатые буквы.

– Маленькая Гавана? Где это?

– Всё верно, Гавана. Это небольшой магазинчик в центре квартала эмигрантов. Это не так уж далеко, а ночью на такси и вовсе за пару минут домчишь. Зайдёшь в магазин и там тебя встретят. Покажи бумажку с адресом, когда зайдёшь и тебя сразу проводят к этому человеку.

– А ты?

– А я дождусь твоего возвращения здесь, малыш Джеки. Поверь, после этой поездки… нам с тобой ещё будет, что обсудить. Куда больше, чем раньше. Правила игры изменятся для тебя навсегда.

Глава 16

Джека высадили из такси всего в паре шагов от магазинчика. Едва глянув на него, Джек скривил недовольную гримасу, приготовившись быть атакованным множеством отвратных на его вкус запахов — всяких благовоний, душистых масел, и прочей дряни.. По одиночке они может и пахли приятно, но все вместе, собранные в подобных заведениях, представляли для него сущий кошмар. И точно — за стеклянной витриной на полках было выставлено множество экзотических пахучих палочек, корешков и баночек, столь ненавистных Джеку, вперемежку с разной мистической лабудой, вроде камушков и амулетов, браслетов и прочего мусора для легковерных тётушек. Без острой нужды Джека бы и в сотне метров от этого заведения не увидели, но сегодня…

Войдя внутрь Рэтчет даже задержал дыхание, чтобы спасти нос от какофонии приторных запахов, но это спасло его лишь на время, при том совсем на короткое. Его не хватило даже, чтобы хозяйка этой лавчонки соизволила выйти к нему, среагировав на перезвон десятка колокольчиков. «На кой чёрт их надо вешать, если сам на них не реагируешь?» – возмущённо подумал детектив, сам меж тем протягивая мило улыбавшейся смуглой, темноволосой девушке бумажку с адресом, что всучил ему Чарли. Девчушка кинула быстрый взгляд на бумажку, кивнула и тут же убежала обратно во внутренние помещения, прихватив обрывок бумаги с собой, оставив Джека вновь наедине со своими мыслями.

А ему с ними сегодня было некомфортно. Он успел в этом вдоволь убедиться, будучи в такси. И больше всего его напрягала складывавшаяся из-за всего происходящего дилемма: с одной стороны, он привык верить Чарли, тот его никогда не обманывал, а с другой… С другой же стороны, Джек никак не мог поверить в бредни про вампиров. Он пытался убедить себя, обдумать это как версию, как допущение, но даже в таком виде…

Девушка выпорхнула из-за занавесок, заменявших дверь ко внутренним помещениям, столь же внезапно, сколь и скрылась за ними. Взяв детектива за руку, она потянула его вслед за собой, не произнося ни слова. Она так уверенно его повела, что у Джека даже закрались мыслишки пошлого характера… «Вдруг, это всё розыгрыш от Чарли и он таким экстравагантным образом решил затащить меня в какой-нибудь бордель, с азиатскими утехами? С него станется, он их все в городе знает. В отличии от меня, я всего лишь пару… да и те с его подачи. Ну, не худший вариант, пожалуй. Хорошо подойдёт в качестве завершения этим сумасшедшим денькам» – думал он, покорно следуя за низкорослой девчушкой.

Но его надеждам не суждено было сбыться.

Понял он это тогда, когда девчушка разжала коготки, бросила его руку и словно бы растворилась в плохо освещённом коридоре второго этажа, оставив его одного прямо перед массивной деревянной дверью, из-за которой едва слышно доносилась хриплая музыка — Роберт Джонсон со своей плаксивой гитарой, «блюз перекрёстка»[1]. При этом из-под двери не проникало никакого света, но Джек явственно понял, что ему именно туда.

Его привели, как и было договорено.

Договорено с кем-то, кто ждал его по другую сторону…

Не смотря на общую нервозность, Рэтчет всё же смог совладать со своими мыслями, разогнав их все, и шагнул в эту комнату не мешкая, с совершенно пустым и холодным разумом. Резко распахнул дверь, перешагнул через порог… и замер.

В нос ему ударил совершенно другой запах, максимально далёкий от того, что встретил его в магазинчике.

И запах этот был ему знаком.

Но в этот раз, в отличии от кухни дома Непьера, запах был куда как отчётливее и ярче, что позволило Джеку, несмотря на то, что его пытались заглушить каким-то дорогим парфюмом и этими благовониями, наконец его узнать.

Это был запах мёртвой крови.

Свежая пахнет совершенно иначе, в этом Джек не раз убеждался на местах преступлений. Но и с этим запахом, испортившейся, он сталкивался довольно часто. Такой дух висит в лавках у мясников — как они не вымывают, как не драят все кафельные плитки, а всё равно где-нибудь да закрадётся пара капель крови, которые изо дня в день будут копиться, будут портиться и тухнуть, создавая эту противную вонь, вывести которую попросту невозможно.

Вот только здесь это был запах отнюдь не коровьей крови, нет. И исходил он не от пропитанного застарелыми брызгами плиточного пола, а от человека, который быстрой тенью прошёл позади Джека и захлопнул дверь. Конечно, запах благовоний, доносившийся из магазина внизу несколько сбавлял эти ощущения, равно как и дорогой парфюм, однако Рэтчету запах всё равно показался невероятно острым. Во всяком случае, на порядки отчётливее, чем он ощущал его в кухне у Непьера, где была убита малышка Кэт.

– Очень рад, что Чарли удалось уговорить вас заглянуть в гости, мистер Рэтчет, – максимально учтиво, с лёгким южным акцентом проговорил хозяин помещения. – Приношу свои извинения, что не зашёл к вам лично, а вынудил вас идти. Не имел возможности — не был приглашён.

– Ничего, мне не трудно, – ошалело отозвался Джек, пытаясь вместе с тем разглядетьсобеседника. – Здесь не далеко.

Незнакомец словно услышал его мысли — за спиной сыщика звонко щёлкнул выключатель и мужчина, встав в метре перед детективом, чуть склонил голову и представился:

– Мукта Бэйлор, рад знакомству.

Это был высокий чернокожий мужчина, широкоплечий, с мощными чертами едва ли не квадратного лица, пусть и слегка измождённого, в дорогом… нет, чертовски дорогом костюме! Разве что фасон несколько старомодный. Однако подогнан он был идеально, да и шерсть на него пустили высочайшего класса. «И как ему не жарко в шерстяном костюме? – промелькнуло в голове у Джека. – Ночью, конечно, стало прохладнее, но явно не настолько». Золотые зажимы на краях воротника рубашки, меж которыми была прокинута и покоилась на крупном узле галстука золотая цепочка лишь добавляли его образу шика, неплохо гармонируя с крупным золотой галстучной прищепкой и парой запонок ей под стать — с массивными зелёными камнями каждый размером не меньше четвертака, венчавшими каждое из украшений. Ещё и увесистый золотой перстень на левом мизинце…

Тем не менее, Джека не покидало ощущение, что разговаривает он не с солидным джентльменом, которым этот детина пытался казаться, а с каким-нибудь «колдуном», Нью-Орлинским шарлатаном, заманивающим зазевавшихся туристов в свою лавочку и выманивающих у них последний доллар под предлогом беседы с бабушкой. Возможно, такое впечатление сложилось у него после того, как он приметил в углу комнаты пижонскую трость, рукоять которой была стилизованна под небольшой человеческий череп — серебряный, с парой синих стекляшек в глазницах, имитирующих сапфиры. Или тогда, когда он заметил на запястьях мужчины плетёные браслеты со странного вида символами, начертанными на крупных бусинах-каменьях.

Всё это мало вязалось с образом, который пытался создать здоровяк, однако… одно не исключало другого, так рассудил для себя Рэтчет. Почему уличный мошенник не мог открыть с десяток таких точек, заработать прилично денег, а потом перебраться сюда, на восток?

– Вижу, вас заинтересовал мой пиджак? – мужчина одобрительно кивнул и, чуть улыбнувшись одними губами, провёл ладонями по мягкой ткани. – У вас намётанный глаз, детектив, но боюсь, вы могли немного ошибиться, не верно истолковать ситуацию. Прошу вас, не обижайтесь на мои слова, многие совершают в своих предположениях одну и ту же ошибку, потому я сразу позволю себе вас поправить: не удивляйтесь, сэр, но это не ретро-стиль, как может показаться сперва. Отнюдь, в те годы он был пиком моды — я заказал его ещё в двадцатых, одному из лучших портных Нью-Йорка, молодому итальянскому эмигранту. Он изготовил мне два десятка схожих по крою моделей… а потом погиб, высаживаясь в Нормандии. Видимо, я не прогадал, хоть и порядком потратился на это.

– Видимо, – кивнул Джек, пытаясь прикинуть возраст собеседника — выглядел тот не больше, чем на сорок, но если…

– Уверен, у вас масса вопросов, Джек. Давайте присядем и я постараюсь ответить хотя бы на основные из них. Но для начала… позвольте кое-что продемонстрировать, чтобы расставить все точки.

С этим словами он прошёл к стене слева и вытянул из-за кресла небольшую решётчатую клетку, в которой бегал белый зверёк с красными глазами — белоснежный кролик, при том достаточно крупный в сравнении с прочими своими сородичами, размером едва ли не с дворовую собаку.

Не дожидаясь от сыщика хоть какой-то реакции его новый знакомый ловко распахнул дверцу клетки, выхватил оттуда кролика, одним движением и без тени сомнений свернул ему шею — зверёк лишь едва пискнул — после чего с отвратительным хрустом вцепился в его шею зубами, ещё больше вгоняя Рэтчета в шок. Детектив даже чуть попятился, но взгляда от чудовищного зрелища оторвать не смог. Он чётко услышал звук, с которым сперва была свёрнута шея зверька, а потом и как зубы этого сумасшедшего здоровяка прорвали шкурку животного.

Всего через секунду Мукта закончил своё дело и оторвался от тушки…

…так решил Джек.

Но на самом же деле демонстрация только начиналась.

Убрав зверька ото рта новый знакомый взял его обеими руками за тушку и, вытянув их перед собой, показал его Джеку, едва не ткнув им в нос. В районе шеи животного Джек заметил несколько небольших алых отметин на шёрсти. А пока он вглядывался — «чернокожий» чуть сжал пальцы и спокойно, не выразив на лице ни малейшего напряжения, развёл руки чуть в стороны, не выпуская своей добычи. Тело кролика не выдержало, с чудовищным хрустом и чавканьем разделившись на две почти равные половинки, меж которыми точно ужасающие гирлянды повисли внутренности зверька. При всём при этом Мукта даже не поморщился, словно бы разорвал не живое существо, а яблоко, или что-то в этом роде.

– Прошу, не отводите взгляд, – почти что приказал Джеку мужчина, делая шаг по направлению к нему. – Ваш желудок в силах это выдержать, я уверен — мне известно о вашем полицейском прошлом. Прошу, взгляните внимательнее. Это не фокус и не обман. Вы видите?

С этими словами он раскрыл руки, на которых всё ещё лежали останки зверька, развернув их ладонями вверх и показал их Джеку. Детектива и впрямь порядком мутило от увиденного, но он всё-таки смог совладать с позывами и приглядеться. Не сразу, но он понял, что именно ему показывал собеседник — руки его были лишь едва влажными, а из изученных останков не выпало и капли крови, да и вся шёрстка осталась первозданно белой. Крови не было абсолютно, словно всю её сперва убрали губкой… или выпили.

– Думаю, Рэтчет, вы уже всё поняли, но я уточню, с позволения. Крови нет. В таком зверьке её должно быть… около стакана, я полагаю, быть может двух. А это значит, что я бы однозначно запачкал свой любимый костюм. Но этого не произошло. Достаточно наглядная демонстрация, ты убедился?

– Д-да. Я… – уже начав говорить, Джек вдруг одёрнул себя и спохватился — а можно ли ему вообще говорить? Позволит ли ЭТО… говорить Джеку, когда тому вздумается? Или порвёт так же, как кролика, не моргнув глазом и не задумываясь? – Я могу присесть?

– Конечно, Джек! Где мои манеры? Прости мне эту оплошность и присаживайся. Конечно-конечно! О, как я мог забыть? Прости меня, будь любезен. Садись и задавай свои вопросы, не стесняйся. Уверен, у вас их масса. Как там тебе сказал Вини Голдштейн? Вопросы для того и созданы, чтобы их задавать.

– …а откуда… откуда вы знаете?

– Джек, ну не обижай нас и наши возможности. Мы же вроде бы уяснили, кто мы такие, да?

Детектив замялся, не в силах произнести это сразу, однако быстро справился со ступором и неуверенно протянул:

– Вампиры, – он дополнил слова кивком, словно бы пытаясь усилить собственную уверенность в том, что говорит. При том сам не был уверен, кого пытается убедить в этом — собеседника, или же себя.

– Совершенно верно! – Мукта вновь продемонстрировал собеседнику свою холодную, искусственную улыбку. – Так что давай не будем ходить вокруг да около, а перейдём к сути.

– И в чём же суть?

– О, разумеется во всех этих убийствах! Но давайте всё же по порядку. Вижу, вам пока сложно свыкнуться, поэтому я позволю себе начать. И начну я несколько издалека. Да, всё верно, мы — вампиры. Те самые, из сказок, книжек, мифов и легенд разных стран. Вот только очень многое в этих легендах далеко от истины, а сказки пишутся нами же — в большинстве своём, за редким исключением. Во всяком случае, мы отслеживаем, какая именно информация о нас просачивается к людям. Даём её дозировано, и в строго определённом ключе.

– Звучит разумно, – вынужденно признал Джек. – И что же из попавшего в сказки и легенды является правдой?

– Ну, мы значительно сильнее обычного человека — в чём вы и сами могли убедиться на примере несчастного кролика… впрочем, уверяю вас: дело не в несчастной зверушке, её я выбрал лишь для демонстрации. А так для меня не составить особого труда подобным образом разорвать и… ну вас, к примеру.

– Даже не сомневаюсь, – Джек постарался сохранить лицо, однако по спине его пробежал холодок — он действительно верил, что его новый знакомый способен сделать то, о чём говорит.

– Не стоит боятся, Джек. Мы мало кому раскрываемся, а те, кто удостаивается этой чести — наши вечные друзья. Тем более, вас рекомендовал сам Чарли, а…

– А что, он тоже…

– Нет, он не из нашего числа. Он один из немногих посвящённых людей. Самых обычных, простых людей. Таких, как вы. Так вот, возвращаясь к нашей теме беседы, что же ещё правда. Мы сильны, мы питаемся кровью… Однако, как вы сами могли убедиться, кровью — отнюдь не значит человеческой, подходит совершенно любая. Так что пока вы наслаждаетесь говяжьим стейком за ужином, я спокойно попиваю бокал свежей, тёплой крови от той же коровы. Поверьте, боятся нас нет причин, а всё прочее — напускное. Вернее, пережиток давних, первобытных времён. Мы отказались от подобного поведения ещё в средние века. Так, что ещё… А, мы живём дольше людей… Вечно, надо полагать. Случаев смерти от старости, во всяком случае, пока зафиксировано не было ни одного, – он издал лёгкий смешок, прозвучавший куда искреннее всех его прежних ухмылок. – Но кто знает, что ждёт нас впереди.

– И сколько же вам лет? – не удержался сыщик от вполне очевидного вопроса.

– Хм… точно не вспомню, но немногим больше трёх веков. Я относительно молод, – новый смешок от собеседника не стал для детектива сюрпризом, чего-то такого он и ожидал. – А какой сейчас год? Ах, да. Ну, если брать в расчёт, что меня обратили в одна тысяча шестьсот сорок восьмом году… Триста пятнадцать лет, или около того.

– И вы считаетесь молодым среди вампиров?

– Относительно, – кивнул Мукта. – Новообращённых в последнее время мало, но они есть! Пятеро за последние сто лет. Выдающиеся личности, величайшие из умов. И все выглядят дряхлыми стариками, от шестидесяти и выше — мы слишком долго решали, стоит ли даровать им бессмертие и прочие наши силы, не нарушат ли новые представители нашего… мм… — общества, назовём его так, — так вот, не нарушат ли они существующего баланса, выстроенного нами за минувшие века.

На этих словах вампир вдруг замолчал, словно сам от чего-то смутившись того, что сказал, однако Рэтчет не стал заострять на этом внимания, лишь отметил для себя и поспешил воспользоваться возникшей паузой, чтобы задать внезапно возникший у него в голове вопрос:

– Простите, но мне тогда не ясно: если вы живёте вечно, вам не требуется человеческая кровь, вы набираете в свои ряды лучших из людей… почему вы не собрали в своих руках все ресурсы мира и не управляете им?

– Кто вам сказал, что не управляем? – Новая улыбка на лице собеседника показалась Джеку предельно искренней, а во взгляде он прочитал какое-то снисхождение — ему показалось, что Мукта посмотрел на него как на нерадивого ребёнка, сказавшего что-то откровенно глупое. – Разумеется, мы не делаем этого открыто… к чему? Это вызовет панику, попытки восстаний. Зачем нам это? Это совершенно ни к чему! Вместо этого мы действуем из-за кулис. Не зря же во всех легендах мы — суть самой тени. В наших руках все самые крупные запасы ресурсов, самые крупные компании, а правительства всех стран всегда согласовывают с нами принимаемые решения… даже не зная об этом. Случаются те, кто пытается сопротивляться, но даже это можно учитывать и хотя бы частично контролировать создаваемый ими хаос, всё равно направляя человечество, подталкивая тем самым людской род к прогрессу и процветанию.

Бэйлор так распалился в своей откровенности, что сам не заметил, как его акцент сменился с южного, Орлеанского, на жёсткий, Нигерийский, или какой-то подобный.

[1] «CrossRoad Blues», Роберта Лероя Джонсона, 1936го года.

Глава 17

Услышав всё это, это признание в мировом господстве кровопийц, Джек на какое-то время начисто лишился дара речи. Его разум охватил сумбур из мыслей — самых разных, от банальных и до глобального фатализма — при том ещё больший, чем когда он совсем недавно просто узнал о их существовании. «Ситуация становиться всё дерьмовее и дерьмовее», – подытожил он свои размышления. Однако вслух он этого говорить не стал. Впрочем, что на это вообще стоит сказать или возразить он тоже не придумал, потому только протянул, не пытаясь скрыть удивления:

– Любопытно…

– Я понимаю ваше замешательство, Рэтчет, однако давайте вернёмся к сути нашей проблемы. И заключается она в том, что нам требуется поймать наконец того, кто всё это творит.

– И это один из вас, но вы не имеете представления, кто именно, – Джек уже догадался, к чему ведёт Мукта.

– Совершенно так. И, по уверениям Чарли, без вашей помощи нам не этого и не выяснить. А мы склонны доверять своим союзникам, как нетрудно догадаться. Тем более, что за все эти годы нам действительно этого сделать так и не удалось. Видимо, он достаточно хорошо нас изучил, чтобы действовать, оставаясь для нас незримым и неопознанным. Потому да, мы очень надеемся на помощь с вашей стороны, мистер Рэтчет. Разумеется, мы всё оплатим, при том совершенно в любом размере. Поверьте, вы останетесь довольны этим сотрудничеством. Но мы надеемся на конфиденциальность, как не трудно догадаться, однако Чарли уверил нас, что с этим проблем не будет. Да и у вас теперь личная заинтересованность в вопросе куда бόльшая, чем была прежде. Собственно, даже больше, чем когда-то была у Чарли. Так что, у вас есть ко мне ещё какие-то вопросы, мистер Рэтчет, или мы во всём разобрались?

– Ха, разобрались, как же! – Джек мгновенно переключился на рабочий лад и стал куда наглее и раскованнее прежнего. Его мозг попросту забыл, что должен быть в панике, и точно рубильником её отключил, стоило лишь сыщику начать думать в привычном ему ключе. – Мы ещё только начали, дорогой Мукта Бэйлор. Для начала давайте разберёмся всё-таки с тем, кто же вы. Во-первых, буду для разнообразия вежливым и уточню, как мне к вам лучше обращаться? Во-вторых, меня интересует численность вашей… «организации». Как в целом, так и численность конкретно в нашем регионе. И ваше положение в иерархии «организации» — это в третьих. Есть ещё и в-четвёртых, и в-пятых, так что не спешите.

– Крайне верные вопросы, – кивнул Мукта, вновь вернувшись к холодной, мёртвой улыбке. – Хорошо, я отвечу вам, Джек. Обращайтесь, как вам будет угодно — мистер Бэйлор устроит меня ничуть не хуже, чем мистер Мукта, или Мукта-Бэйлор. Воздержитесь от коверканья моего имени и мы будем лучшими друзьями,… а кровь лучших друзей я не пью.

Последнее он произнёс вроде бы как натянутую шутку, но Джеку было не смешно, у него вновь холодок пробежал по пояснице.

А нигериец меж тем всё продолжал:

– Что же до численности, то уж простите — перепись мы не ведём. Вернее, не ведём внутреннюю. Людскую — да, случается. Среди нас есть любознательные умы. А среди нас… зачем? Все давно друг друга знают, хорошо знакомы, а если вдруг нет, то среди нас всегда найдутся те, кто сможет представить друг другу наших собратьев… одним словом, в бюрократии нет никакой необходимости, да и представления кого-то нового редки, как я уже обмолвился. К тому же, мы приверженцы ноократической модели, что тоже накладывает определённые особенности. Тем не менее, я могу вас уверить, что в этой стране нас… не более десяти тысяч.

– А в городе и его окрестностях?

– О, не больше сотни. Не самое популярное место. Большинство из нас предпочитает уединённость, потому стараются жить подальше от крупных городов. И тем удивительнее, что этот вампир-ренегат, как мы его нарекли, решил выбрать своим охотничьим угодьем именно эти места.

– Да уж, и впрямь… Впрочем, может в том и интерес? Хотя я слабо себе представляю.

– Вот и мы недоумеваем. Нет, действительно: мы сами не можем понять, какие цели он преследует! Основанная проблема в том, что его зверства могут начисто выдать нас, раскрыть всему миру, что мы существуем. А это никак в наши планы не укладывается. Даже если мы сможем найти какой-то баланс и нас примут, оставив всё — пусть и лишь условно — в прежнем статусе, всё равно найдутся люди, которым наше существование не будет давать покоя, которые начнут бунтовать, и пытаться разрушить едва ли не весь миропорядок лишь для того, чтобы избавить мир от нас. Неизвестно, к чему это приведёт…

– А вы и не узнаете, – мрачно усмехнулся уже Джек, заметив, что собеседник заметно занервничал и сменил тон своего рассказа, под конец даже начав нервно ёрзать.

– Верно, это одна из основных наших проблем. Как не парадоксально, нас действительно устраивает то, что мы живём веками и тысячелетиями. И желания умирать у большинства нет.

– А у меньшинства?

– Те сами в силах всё прекратить, без постороннего вмешательства. Но мы и сами готовы протянуть собратьям руку помощи. В нашей ситуации в этом нет ничего из ряда вон, поверьте.

– Охотно. Что ж, мы вновь отклонились от темы, мистер Бэйлор.

– Да, прошу простить мне эту оплошность, – он чуть расправил спину, придавая своей осанке идеальную выправку, которой позавидовали бы многие военные и одёрнул пиджак. – В очередной раз увожу разговор не в то русло. Но думаю, вам понятно моё негодование и волнение. К тому же, редко выпадает возможность столь искренне поговорить с новым человеком.

Джеку показалось, что собеседник сделал особенный акцент на слове «человеком», однако он постарался поскорее отогнать эти мысли и продолжить разговор.

– Значит, раз вас всего лишь сотня… видимо, сузить круг подозреваемых ещё сильнее вам не удалось?

– Ни коим образом, увы, – Мукта показал почти искреннее огорчение по этому поводу. «Совсем как живой мальчик!» – мысленно усмехнулся Джек.

– Хорошо. Но давайте всё же пробежимся по очевидным моментам… Убийств не было пятнадцать лет. Кто-либо из вашей «организации», – Джек вынужден был повторить интонации, с которыми это словечко произносил Мукта, – покидал город в это время?

– Да, но не на столь длительный период. На год, кто-то на два. Мы их тоже проверили, само собой.

– И никто не подошёл на роль нашего убийцы, – скорее утвердительно, нежели спрашивая, протянул детектив.

– Никто, – спокойно подтвердил вампир, уже не изображая каких бы то ни было сожалений.

– Подозреваю, версий о том, что именно сподвигло одного из вас на столь… яркие действия, у вас тоже никаких?

– Лишь смелое предположение, что таким образом он действительно хочет разрушить нашу организацию. Однако пользы в этом никакой, и все это отлично понимают. С другой же стороны, пятнадцатилетний перерыв в смертях позволил всем забыть о случившемся, начисто лишая эту мотивацию всякого смысла. Тут явно что-то другое, но нам пока не удалось установить, что же именно. И должен признать: то, что он хоть как-то вышел с вами на связь — его первое открытое проявление.

– И это плохо, можете мне поверить! Если в равномерной системе возникают изменения… впрочем, именно этого вы и опасаетесь, так что могу не распинаться. Но теперь он ещё менее предсказуем, что только усложнит всем нам жизнь. Его следующий шаг может быть совершенно любым. Кстати, а вы не могли бы мне объяснить его слова? А то Чарли не соизволил, просто послал на встречу с вами.

– Какие именно слова?

– «Око за око — ученик за ученика».

– Так вот оно что! Ну, это хоть что-то объясняет! – вампир почти обрадовался услышанному, его взгляд на мгновение вспыхнул огнём живого интереса и понимания, которого так не хватало Джеку.

– Что? О чём вы, Мукта?

– О, простите. Дело в том, что мы исходили из предположения, что наш ренегат — кто-то вне системы. Случайно обращённый, или же просто какая-то оберация… Случайное отклонение, говоря проще. И Чарли удалось тогда его выследить! Однако получается, что это был не сам вампир-ренегат, а его ученик. Возможно, обращённый вопреки всем нашим канонам и стремлениям, лишь ради того, что бы возникли последователи… или чтобы отвести от себя подозрения. Тем не менее, Чарли его выследил, и вы его убили. Но это был ученик. И теперь учитель жаждет мести, желая убить ученика Чарли. А это вы, мистер Рэтчет.

– Что ж, стало яснее, – Джек уже чего-то такого и ожидал, потому лишь мрачновато усмехнулся на заявление собеседника. Однако его мозг едва не взорвался от внезапного озарения и он подскочил: – Подождите, так вас можно убить?

– О, разумеется.

– И как же?

– А вот это мне не известно, это не входит в область моей компетенции. Да и мне, признаться, не интересно. Это вам куда лучше поведает Чарли. На этом всё?

– Не совсем. Последний вопрос: как я могу познакомиться со всеми… из вашей «организации»?

На этот раз Мукта не нашёлся с ответом, на какое-то время в комнате воцарилось тягостное молчание.

– А это обязательно? – наконец отозвался он. Было заметно, что он волнуется — его акцент вновь усилился. – Уверен, мистер Рэтчат, вы понимаете, что многим из нас не хотелось бы…

– Как и вы понимаете, что мне это необходимо для расследования. На данный момент все вы для меня — лишь сотня влиятельных подозреваемых, не более. И мне лишь необходимо установить круг лиц, имеющих отношение к вам, к вашей «организации». При этом мне не нужно заглядывать к каждому из вас в спальню или в кошелёк, это меня волнует в самую последнюю очередь.

– Вам нужен список?

Джек отрицательно покачал головой и возразил:

– Личная встреча была бы куда предпочтительнее.

– Но зачем? – продолжал сопротивляться под видом якобы непонимания Мукта. – Зачем вам это нужно?

– Он может себя выдать, увидев меня на каком-нибудь вашем собрании или мероприятии. Уверен, людей туда зовут не часто? Особенно, если не в качестве главного блюда.

– Прошу вас, мистер Рэтчет! – тут же возмутился собеседник Джека. – Мы куда более цивилизованны, чем о нас принято думать. Я не стану спорить, этот ренегат действительно кидает тень на всех нас, однако это не делает нас бόльшими монстрами, чем обычный любитель стейков.

– Простите. Но тем не менее — у вас случаются рауты?

– Да, бывают.

– А люди на них появляются часто?

Мукта замялся всего на секунду.

– Что ж, тут вы правы. Возможно, это и сработает. Но всё равно я не могу принять подобное решение в одиночку.

– Да, я понимаю. Но хорошо бы, чтобы о её подготовке узнал самый минимальный круг лиц. Иначе шанс, что при знакомстве со мной он себя как-то выдаст… теряется полностью. Это и так крайне маловероятно, но почему бы не попробовать?

– Хорошо, я постараюсь всё организовать. Если получу одобрение от нашего Верховного. Есть ещё какие-то вопросы, с которыми вам смогу помочь только я?

Джек понял, что Бэйлору уже не терпится ретироваться, однако один вопрос у него всё же был и опыт ему подсказывал, что Чарли постеснялся его задать, а значит, и ответа на него не знал.

– Да, есть ещё один. По поводу вашего запаха…

– А что с ним? – чернокожий мужчина заёрзал на своём месте, вопрос явно оказался ему неприятен. – Вам не нравится мой парфюм?

– Дело не в нём, а в…

– Да-да, не продолжайте. Что ж, так вам будет даже проще. Действительно, это одна из отличительных особенностей, о которой мы стараемся не распространяться. Тем более, что ощутить этот дух мёртвой плоти и крови могут лишь единицы, обладающие самым острым обонянием. Возможно, я был не прав в своих предположениях на ваш счёт, и вы действительно тот, кто сможет распутать это дело… Скажите, а каков он?

– Вы описали его крайне верно. Сперва я не смог его опознать, когда почувствовал его на месте убийства Кэт, но столкнувшись с ним вновь, при встрече с вами… Это запах испортившейся крови, что стоит в мясных лавках. Только гораздо сильнее.

– О, там он мне хорошо знаком. Да, действительно, это одна из наших проблем. В отличии от солнца, которое лишь неприятно жжёт нам сетчатку глаз, от чего мы едва ли не слепнем. И да, мы действительно предпочитаем ночь. Но и от городов мы держимся подальше, и гуляем чаще в ночное время не из-за нелюбви к солнечному свету, а лишь чтобы лишний раз не привлекать к себе внимания людей. Вдруг кому-то из нас не посчастливится столкнуться с кем-то вроде вас, со столь острым нюхом?

– Но как же…

– Парфюм, мистер Рэтчет, простой парфюм, а так же шерстяные ткани, способные на долго удержать в себе его ноты. Хоть это и палка о двух концах, ведь наш запах шерсть впитает не хуже, мы идём на этот шаг осознанно — это позволяет нашему парфюму сохранять свои свойства не пару-тройку часов, а держаться на одежде до нескольких дней. Вернее нет, сам он тоже отнюдь не простой. У нас есть один мастер, который занимается созданием для нас особых духов уже несколько веков. Он обладатель самого острого обоняния во всём мире, без преувеличений! И он, как это не иронично, будучи одним из нас, нас же и ненавидит. Вернее, этот наш запах. Он всё ищет, старается разработать духи, которые полностью его отобьют, но… пока безуспешно, как вы видимо и сами можете ощутить.

– Что ж, пожелаем ему удачи. Но должен заметить, что запах лично у вас не столь острый, как в той же лавке здесь, внизу, этими ужасными благовониями. Хотя и они помогают скрыть ваш, потому я понимаю, почему встретились мы именно здесь, однако вам стоило спуститься вниз. Возможно, я и вовсе не обратил бы на него внимания, не столкнись я с ним раннее. Сегодня утром, собственно.

– Надо же… – Бэйлор постарался изобразить сочувствие и хотя бы подобие искреннего удивления. – На месте смерти той девушки, вы говорите? И не смотря на срок, прошедший с убийства, запах всё ещё был там и вы смогли его уловить?

– Едва ощутимый, лишь призрак былого… Вы намекаете, что от убийцы он может быть куда сильнее, чем от прочих?

– О нет, что вы. Скорее на то, что после убийства он вновь туда наведывался. Возможно, что-то искал? Или что-то принёс. В любом случае, дольше суток он едва ли сохранится.

– Владелец дома, муж покойной, уверял, что ощущает этот запах с момента её смерти, – возразил Джек.

– А вот в это я охотно верю! – Кивнул Мукта. – Дело в том, что он отлично врезается в память. Да ещё и трагедия…

– Что ж, возможно и такое, – Джеку не хотелось соглашаться, но и в то, что убийца принялся каждую ночь зачем-то наведываться в дом Джима Непьера ему верилось с трудом. Разве что он решил посвятить его в свои новые ученики?

«Едва ли… – размышлял Рэтчет. – Джим тогда не стал бы сам заострять внимания на запахе. Он же не конченый идиот, чтобы подсовывать мне столь явную улику».

– В целом, это всё, что мне необходимо знать… пока что, во всяком случае.

– За прочей информацией вы всегда можете обратиться к Чарли. А теперь я вас покину. На последок, хотел показать вам один лично мой навык. Один из тех, что я приобрёл за свою долгую жизнь. Взгляните мне в глаза, мистер Рэтчет… Посмотрите внимательно.

Джек пригляделся к взгляду чернокожего, заглянул в его глаза… и понял, что он находится в комнате совершенно один, а его собеседник словно растворился в воздухе. Поначалу это даже впечатлило Рэтчета, особенно с учётом, с кем именно он общался, однако он быстро догадался, что это был какой-то гипноз со стороны вампира. «Значит, фокусники и позёры среди них тоже имеются? – Джек поднялся из кресла и решил осмотреть наконец комнату, в которой они всё это время сидели, пока обдумывал случившееся. – Очень жаль, это может несколько усложнить дело».

Заглянув за кресло, на котором сидел его собеседник, Джек заметил искажение на обоях — они скрывали собой дверь. В целом, они справлялись с задачей, ведь ни от входа в комнату, ни с того места, где сел Джек её было не видно. И уж тем более он не заметил бы её, сядь он к ней спиной. Ход можно было обнаружить только под определённым углом, а то и лишь прощупав стену руками.

Быстро разгадав фокус от кровопийцы и оставшись крайне этим довольным, Джек поспешил покинуть и саму комнату, и заведение, в котором она располагалась, не задерживаясь там больше ни на минуту.

Глава 18

Выйдя из магазинчика и полной грудью вдохнув прохладный ночной воздух, свежий от смрада благовоний и мёртвой крови, Джек с сожалением понял, что его план не сбылся. Он надеялся, что ему станет легче, когда он выйдет наружу, однако вместо облегчения на него с утроенной силой навалилось всё то, что он так старательно гнал от себя. Все мысли о минувшем разговоре, вся паника и ужас пришли к нему разом. Он вдруг понял, что его совершенно не радует осознание, что шутки его соседа, сумасшедшего старика, о заговоре и тайном мировом правительстве оказались не просто бредом выжившего из ума старикана, или глупой шуткой… нет, всё на порядки хуже. Конечно, сейчас все эти упыри играют в благородство и «двигают человечество вперёд», но уже завтра им это надоест и они решат, что стадо пора сократить… и что тогда? Джек решил, что ничего хорошего их тогда не ждёт…

«А вот Чарли ждёт» – тут же отозвалось у него в голове и он, будучи столь же разбитым и продолжая изводить себя размышлениями, побрёл обратно к своему офису. Такси он брать не стал, решил пройтись пешком в надежде проветрить мозги.

Возможно, это и стало его ошибкой.

«Автопилот» его работал даже более чем исправно и ноги сами принесли его в бар, располагавшийся как раз на полпути к офису. То самое заведение, где пахло спиртным и рвотой, а в полутьме прокуренного зала бродило из стороны в сторону вокруг единственного бильярдного стола пяток потерянных забулдыг. То самое, на входе в которое его всегда встречал своим чудовищным акцентом Дарэ′л, матерящийся через слово но чрезвычайно весёлый здоровяк, мявший бока Джеку только по особым случаям, вроде личных праздников. Готовили тут отвратительно — именно из кухни и доносились самые страшные запахи, потому никто не рисковал, почти все только пили.

Ещё больше погрузившись в уныние, под стать заведению и его публике, Джек и сам не заметил, как кивнул в ответ на вопрос от бармена Рауля. Его традиционное: «Тебе как всегда, Джек?», которым он столь часто встречал завсегдатаев, заменяя этой фразой приветствие. Понял свою ошибку с кивком Джек только уже сев за привычный столик в углу и принявшись с любопытством разглядывать не весть откуда взявшийся в руке бокал двойного виски с единственным кубиком льда. «Действительно, как всегда», – только и промелькнуло у него в голове. Его несколько удивляло, что Рауль, с трудом запомнивший пять фраз на английском и не выучившийся толком считать, помнил всех забулдыг района и какие напитки каждый из них предпочитает. А их хватало, и Рауль никогда не ошибался…

«Надеюсь, он не станет следующим у того маньяка. Не хочется терять такой талант», – подумал Джек, гоняя кусок льда внутри бокала и позвякивая им по стеклу. Он размышлял, стоит ли ему сделать исключение и всё-таки немного пригубить. Ему казалось, что поводов у него только за сегодня скопилось предостаточно. С другой стороны, в этот раз он дал слово не кому-то там, а самому себе. Этому человеку он врать действительно не любил.

Единственным, что отличало этот визит Джека от многих прочих — помимо сомнений и нежелания пить, разумеется — стало то, что сев за свой привычный столик, он сел спиной к залу, а не в угол, как поступал обычно. Это было и привычкой, и рациональным решением, ведь из угла он видел и вход, и зал, и даже момент, когда Рауль просил Дарэ′ла вышвырнуть Джека из заведения и требовалось готовится к толкотне с ним и их ритуальной потасовке, в ходе которой здоровяк пару раз прописывал Джеку по печени и швырял у входа, позволяя тому продышаться.

Но нет, в этот раз Джек сел спиной.

И именно из-за этого не смог заметить…

Она подошла почти беззвучно, чуть склонилась к его левому плечу и нежно прошептала ему на ухо:

– Вижу, тебе вновь требуется моя компания?

От её прикосновений ему едва не стало дурно, в нём мгновенно вспыхнул огонь, однако он сдержал все порывы и даже попытался собрать остатки разума, который мгновенно покинули вообще все мысли, в какое-то подобие функционала. С трудом совладав с собой, он уточнил, не оборачиваясь и не смотря на подошедшую девушку:

– Мы знакомы? Не помню, чтобы звал тебя.

– О, ты никогда не зовёшь, Джек. Ты же такой гордый! – ласково пропела она. – Хорошо, что у тебя хотя бы есть друзья… Хоть они могут о тебе позаботиться.

Распрямившись, она грациозно прошла за столик и села напротив Рэтчета, в углу, уставив на него свой чуть наглый взгляд — с нескрываемой, как не старайся, усмешкой серых в этом тусклом свете глаз.

Джек перевёл на неё свой усталый взгляд и попытался узнать в ней хоть кого-то, хоть отдалённо знакомого. Ему это не удавалось. Девушка была безусловно красива, даже шикарна — слишком шикарна для этого места — но не более, он её не знал. Ни её обычное вроде бы платье — чёрное, с множеством мелких пёстрых цветочков — ни её лицо не показались ему знакомыми. Длинные рыжие волосы, собранные в хвост, покоились на её левом плече ниспадали к груди, мягко обтекая её прелестные формы. Высокая девушка, статная и крайне фигуристая…

– Погоди, ты подружка мистера Голдштейна? – вдруг осенило детектива.

– О, ты знаком с Винни? – наигранно удивилась она.

– Знаком, как же. Он вежливо предложил мне вынести мозги на ближайшую мостовую из своего «тридцать восьмого».

– Нет-нет, ты не прав, – поспешно прервала его девушка, продемонстрировав чуть наглую улыбку и приблизившись к столику, точно заговорщица. – Тридцать восьмой — это не его, это мой. У него сорок пятый, не сомневайся!

Девушка игриво хихикнула, намекая на подтекст своей шутки. Но Джек остался холоден.

– Какая прелесть. Так что, ты явилась по его приказу?

– Мне никто не приказывает! – возмущённо фыркнула она и тут же обиженно отвернула своё милое личико к стене. К удивлению детектива, его это порядком огорчило.

«Джеки, ты что, опять втюрился? – начал он ругать сам себя в мыслях. – Зря ты это, ой зря! Ты ведь знаешь, что до добра это не доведёт! Никогда не доводит, а сейчас, при всей нынешней ситуации — и подавно не станет. Лучше не лезь ещё и в это дерьмо».

Однако, вопреки собственным советам и увещеваниям, сделал он совершенно другое — охотно полез.

– Да ладно тебе, не обижайся. Заказать тебе что-нибудь? Тут, конечно, помойка, но хорошая выпивка у них есть, а бармен — мой друг, никогда в мои стаканы не плюёт. Разве что когда я счета оплачивать забываю, но это редкость и сейчас у меня долгов нет. Так что будешь? Какой-нибудь коктейль?

– Джин, чистый, – чуть грубо отозвалась девушка, всё так же смотря в стену.

– Джин? Серьёзный выбор… А что на счёт виски?

– Не очень люблю, но пойдёт, – она пожала своими милыми, фарфоровыми плечиками. – День у меня выдался…

– У меня тоже, но пить мне совершенно не хочется. Держи, угощайся, я к нему не притронулся, – он протянул ей свой стакан, на последок ещё раз громко бряцнув почти растаявшим льдом о край бокала.

– Даже если и притронулся — не страшно, – отмахнулась она, принимая угощение и тоже начав его разглядывать вместо того, чтобы пить. – Я ведь с тобой целую ночь провела… Во всяком случае, все в городе в этом уверенны. И Винни в том числе. Забавно, он ведь сам меня послал это сказать… а потом выставил из дома, за это же.

– Эм… мне жаль, – в голосе Джека сквозило сомнение — он не был уверен, то ли он говорит, да и нужно ли ему говорить хоть что-то, однако понадеялся, что девушка, увлечённая собственными проблемами, этого не заметит.

– Ничего страшного, – устало отмахнулась она. – Всё могло быть и хуже. К тому же, я сама знала, с кем связываюсь. Да и понимала, какие последствия будут у той фразы в суде…

– А зачем согласилась и пошла туда?

– А ты так и не помнишь? – она чуть склонила голову к плечу и принялась вглядываться в глаза сыщика, от чего у того все внутренности точно громадной рукой сжало. Ещё и свет упал так, что её глаза словно вспыхнули, став зелёными…

– Н-нет… – с трудом выдавил из себя Джек.

– Правда? – изумилась она. – Без шуток, ты меня не помнишь?!

– Да говорю же — нет!

– То есть ты не помнишь, как пять лет списывал у меня английский?! Надо было сдать тебя копам, Рэтчет, чтобы они всё-таки засадили твою ирландскую задницу на электрический стул!

– Говорят, он комфортный, – усмехнулся Джек, вспомнив, как в детстве соседская девчушка слово в слово отчитывала его. Как же её звали? И тут до него наконец дошло… – Ширли О'Мэйли?!

– Больше нет, – устало усмехнулась она, обрадованная тем, что он наконец вспомнил её.

– Боже, да тебя совсем не узнать!

– В каком смысле? – тут же насторожилась девушка.

– В самом лучшем! Ты же была мелкой рыжей веснушчатой девчонкой с короткой стрижкой под мальчика, а сейчас… ну… – Джек внезапно для самого себя стушевался. – А сейчас… ты великолепна!

– Спасибо, Рэтчет, – усмехнулась она, но быстро погрустнела и вновь уткнула потухший взгляд в недра бокала. «Истину ищет, не иначе, – подумал Джек, глядя на печальную и вместе с тем задумчивую девушку. – Не найдёт. Уж сколько раз я сам пытался её найти… Проверял и не раз — нет её там».

Глядя на её грустные глазки Джек понял, что его уже не спасти. Более того, он ещё и принял свою участь и даже не будет пытаться, а с готовностью пойдёт ко дну… даже если там её не будет. Появись рядом дьявол с контрактом, так Джек спросил бы лишь: «Где подписать?», даже не взглянув на условия.

А вот девушку спасти ещё можно. И он сделает для этого всё.

– У тебя всё в порядке? – участливо поинтересовался он. Хотел ещё протянуть руку и прикоснуться к ней, к её сжимающим бокал пальчикам, но не решился, не осмелился. «Поздравляю, Джек, ты вернулся к состоянию пятиклассника и снова не знаешь, как общаться с девчонками…» – мысленно отругал он себя за эту нерешительность, меж тем с нетерпением ожидая от неё ответа.

– Ну как сказать… – она отозвалась не сразу, сперва вновь хорошенечко изучив содержимое бокала пристальным взглядом. – Разве в этом заведении появляются те, у кого всё в порядке?

– Сомневаюсь. Но я, признаться, рассчитывал на более содержательный ответ, рыжая, – он наконец вспомнил, как называл её тогда, в далёком уже детстве… хоть и казалось, что было это вчера.

– Да ты и так прекрасно всё понимаешь, дорогуша, – с грустью улыбнулась девушка и наконец решилась сделать небольшой глоток из бокала, так и не поднимая взгляда на Джека. – Винни выставил меня… все, с кем я общалась, считают меня какой-то шлюхой, а я… даже домой вернуться не на что.

– Но зачем ты на всё это согласилась? – Джек вполне искренне недоумевал.

– А ты не понимаешь? Да уж, Рэтчет, ты как был дураком, так и остался… Я знала, кого именно спасут мои слова и от чего. И не будь я девушкой Винни — они не имели бы такого веса. И да, я бы с радостью отказалась! …будь это кто-то другой.

Тут до Джека наконец дошло. И это поразило его куда больше, чем все прочие откровения минувшего вечера. Настолько, что он сам признался себе — он действительно непроходимый идиот.

– Знаешь, если я могу помочь…

– Не парься, Рэтчет, сама справлюсь, – она гордо дёрнула плечиком, как тогда, в детстве, вновь напомнив Джеку ту самую озорную соседскую девчонку.

– Да нет, я не в том смысле, – почему-то начал оправдываться он. – Знаешь, у меня есть квартира, и… Если хочешь, можешь переночевать там. И меня никак не затруднит, и тебе проще будет разобраться со своими проблемами.

– Спасибо, – чуть устало улыбнувшись, она провела рукой по волосам. – А как же ты?

– Да я в ней вообще почти не появляюсь, ночую в офисе. Мой напарник уже шутит, что с меня в пору ещё денег брать, за ночлег.

– Напарник? А кем ты работаешь?

– Я частный детектив, у нас… – Джек вспомнил, что Сэм не горит желанием иметь к бизнесу официальное отношение и поспешил исправиться. – У меня своё агентство.

– Так у тебя, или у вас? – девушка по-своему истолковала эту заминку, решив, что Джеку захотелось перед ней покрасоваться.

– Нет, просто… я давно подбиваю его стать компаньоном, а он всё не хочет. Не знаю, почему. Мы почти пятнадцать лет вместе работаем, и… я не понимаю этого парня.

– Зато я могу, – отозвалась девушка, приканчивая бокал. – Он симпатичный?

Сказав это, она затаилась, ожидая реакции Джека.

Рэтчет молчал, однако делал это настолько красноречиво, что девушка не смогла долго сдерживаться и залилась звонким смехом. Джек сразу понял — все его мысли были написаны у него на лице. Он даже впервые за долгие годы смутился. И ему без труда вспомнил похожие случаи, когда эта хитрая девчонка вгоняла его в краску.

«Да уж, эта рыжая всегда любила меня доводить» – подумал он, вместе с тем прикидывая, как лучше поступить. С ней он поехать не мог, хоть и чертовски хотелось, ведь его ждал в офисе Чарли. Впрочем, забыть про Чарли и их встречу ему хотелось даже больше, чем…

– Давай вот как поступим: сейчас Рауль вызовет такси, я дам тебе ключи… и позвоню домовладельцу, он тебя встретит и проводит в квартиру. Мне нужно доделать дела в офисе, но потом я приеду и мы с тобой всё обсудим, решим, как лучше поступить дальше.

– Спасибо, благородный рыцарь Рэтчет! – девушка отозвалась уже порядком захмелевшим голосом.

– Да без проблем. Посиди тут минуту. Рауль!

Стоило девушке уехать и мир для Джека вновь потух. Весь его разум опять заняли мысли о грядущем. Об ужасе, что овладел им после беседы с Мукта Бейлором. О мистере Голдштейне и его отнюдь не пустых угрозах. О мистере Нэпьере, способным отнюдь не на меньшее, чем все прочие. О делах и проблемах, связанных со всеми этими событиями минувших дней, а так же о всех встречах и разговорах, которые предстоит совершить, чтобы привести дела в порядок.

Подумал, и незамедлительно направился на первую из них.

– Ну что, ты мне веришь, или пускаешь пулю в лоб? – мрачно осведомился Чарли с дивана, не дав Рэтчету даже толком войти в собственный офис.

– Верю, вариантов вы мне не оставили. Но должен заметить, что это полный…!

– Соглашусь, – кряхтя, Чарли поднялся и направился к холодильнику, не позволяя теперь уже договорить. Да и какой смысл попусту тратить на это время? Он сам был на месте Джека. Он сам прошёл через всё тоже самое, много лет назад и думал о том же… да и выражался так же.

– И что нам делать?

– Ну, для начала — поговорить откровенно было бы неплохо. Не находишь, малой? Давненько мы не говорили на чистоту…

– И кто в этом виноват? – Джеку эта ситуация нравилась всё меньше и меньше, потому тон его сочился сарказмом.

– Так кровопийцы поганые, чтоб их! – возмущённо отозвался Чарли, наливая в бокал содовую и делая вид, что не замечает недовольства друга.

– Ладно, действительно, давай на чистоту. Бэйлор мнемногое поведал, но у меня всё равно остались вопросы, и на некоторые только ты и сможешь ответить. И первый, который не даёт мне покоя всю ночь: ты что, все эти годы прикидывался, что у тебя спина травмированная?!

– Малыш Джеки, как же ты наивен! – засмеялся коп, похлопав Рэтчета по плечу и пританцовывая направившись обратно к дивану. – Конечно же я прикидывался! Сам подумай, какое это преимущество! Никто, кроме тебя и не знает… и в случае чего это сможет спасти мне жизнь! Ну представь: этот урод-кровопиец поймает меня, расслабится, даст отойти на пару метров… а я рвану, как молодой спринтер! Поверь, я делал это не просто так.

– Ну допустим… – с сомнением протянул Джек, поглядывая на круглый живот бывшего напарника.

С другой стороны, ему вспомнилось, как после встречи в морге они с Сэмом не смогли за ним угнаться после опоздания. И это был довод в пользу Чарли, без сомнений.

– Джек, а чего ты всё бродишь? Сядь где-нибудь, а то у меня шея болит голову задирать. И спрашивай, ночь не будет длиться вечно. Днём мне нужно будет отправиться в участок, чтобы не вызывать подозрений… да и у тебя дела найдутся, будь уверен.

– Даже не сомневался. Хорошо, ответь мне о самом важном: как убить этих тварей? Мукта отказался рассказывать, сославшись, что к нему это отношения не имеет. Ну или он к этому.

– Скорее второе, – Чарли не смог сдержать ухмылки. Джек судил об этом больше по интонациям, и полагаясь на давнее знакомство с толстяком, ведь свет в офисе они так и не зажигали. – Он прав, Джеки. Ему такое знать не положено. Этой информацией владеют или высшие из этих отродий, или… люди.

– Что?! – Джек не поверил собственным ушам и аж вскрикнул от удивления.

– Да-да, не шуми так. Твоему Шекли не обязательно знать, что я тут. Этот секрет доверяют людям, таким как мы. Своеобразный кредит доверия. В твоих руках то, что может их уничтожить. И даже у них нет этих сведений. Таким образом они не только показывают тебе своё доверие, но и уравнивают тебя с ними в правах. И да, Джек — ты тоже будешь в курсе. Конечно, если ты сам готов принять правила игры.

– Но я ведь тогда… но я ведь тогда могу их всех уничтожить, или раскрыть этот секрет всему миру, разве нет?

– Всё так. Это твоё оружие против них. И они верят, что ты его не применишь, а будешь как коп — носить его в кобуре. До особого случая. Взаимное благородство, понимаешь? Ты оберегаешь их секреты от мира, но и мир — от них, ведь ты в одиночку способен их истребить. И они сочли, что ты достоин нести такое бремя. Они правы, Джеки?

По интонациям детектив понял, что его наставник, вновь вернувший себе этот статус, совершенно не шутит, а спрашивает со всей серьёзностью. И ему действительно нужен ответ. И не вялое враньё, или согласие «для галочки», нет. Ему нужен ответ взвешенный и уверенный, которого будешь придерживаться и которому будешь следовать, до самого конца.

И именно поэтому он медлил.

Он знал, как должен ответить, равно как и понимал, что хочется ему ответить иначе… Медлил, выжидал, обдумывал все варианты. Пытался представить всё, что изменится из-за его ответа.

А Чарли молча ждал, не торопил. Ему было очевидно — если Джек с ответом не торопится, то он будет как минимум искренним. Хоть он и был уверен, как именно ответит его ученик.

Глава 19

– Да, – ответил наконец Джек.

– Да — что? – Чарли сделал вид, что не понял.

– Да, я готов к этому.

– И что ты сделаешь, узнав?

– Ну ренегата я щадить не стану ни при каких раскладах, даже не надейся! И даже если вы решите меня не посвящать в эти тайны, я всё равно его выслежу и… и тогда уже что-нибудь придумаю. Начну с дробилки на старом бетонном заводе, а там посмотрим. А остальные… мне они не интересны. Если они не будут наглеть и как-то портить жизнь простым людям, то… – Джек замолчал, не закончив мысль.

Но Чарли это не устроило и он решил чуть подтолкнуть его:

– То?

– То и я их убивать не стану.

– А секрет?

– Да наплевать. Кто мне поверит, Чарли? Ты сам сколько выпил, собираясь с силами, чтобы мне всё рассказать?

– Стакана три, – охотно признался полицейский. – Но я уже протрезвел!

– Не спорю. Я больше о причинах, по которым ты пил. Неужели ты не боялся, что я просто вызову врачей и тебя сошлют на «весёлую ферму»?

– Боялся, конечно. И ты прав — потому и пил. Не помогло, кстати, только желудком маялся, – он наигранно усмехнулся и хлопнул себя по животу.

– Ну тогда о чём разговор? Без их буйства эта информация не имеет особого толку. Да и я всё-таки бывший коп, оружие просто так из кобуры доставать не стану, так что с метафорой ты угадал.

– О, поверь — сейчас это уже не показатель. Нынешние копы через одного не столь благородны, как ты, Джек. А дальше будет только хуже, помяни моё слово…

– Тут даже спорить не стану. Так что, Чарли, ты поведаешь мне секрет их убийства, или мне сперва три испытания пройти надо?

– Не пори чушь, парень, мы не в сказке… мы в заднице! Относись ко всему посерьёзнее. Поведаю, не переживай. Но тебе придётся и нашим знаком себя отметить. Больше как подтверждение твоих полномочий и знаний, чем какой бы то ни было фактический смысл.

– Чьим это — «нашим»?

– Ну тех, кто знает все эти секреты и кто разделяет эти миры друг от друга, защищает одних от других, – Чарли принялся пространно разъяснять. Казалось, он об этом даже не задумывался и пытался сформулировать на ходу.

– Понятно… и как вы называетесь?

– Да что за дурацкая привычка — всему имя пытаться придумать?! – возмутился толстяк. – Нет у нас никакого названия! Я вообще других таких же не встречал с тех пор, как меня в дело взяли. По сути, только своего наставника и знал, упокой Господь его душу… Угомонись, Рэтчет! От старости он помер, а не от вампирской лапы! И было это года три назад, ты даже на кладбище меня подвозил, так что не думай. Название? Ну если тебе без него не уснуть, то можешь звать нас… вечерние… стражники…! Чёрт его дери, не знаю! Тебе надо — ты и придумывай! Взяли моду, тоже мне…

– Да чего ты завёлся?! – изумился Джек столь бурной реакции. – Нет названия так и не надо, я просто спросил. К тому же ты так сказал — «нашим знаком», вот я и решил, что речь о какой-то организации, и всё такое…

– Да какое там, полторы калеки… впрочем, кто его знает. Может то, что я больше никого не встречал, это заслуга моего… ну, кто меня учил? – Чарли с силой грохнул стакан на стол и с шумом растёр лицо. – Старый алкаш так толком мне ничего и не объяснил, многое пришлось выяснять самому. Может, есть другие. А может, нас всего двое и нужны мы только для галочки. В любом случае, малой, дело у нас серьёзное и плевать мы на него не собираемся. Верно?

– Верно. Скажи, а тебе приходилось применять свои знания ну… на практике?

– Убивать кровопийц, ты имеешь в виду? Приходилось, да. И выдалась знатная осечка! Собственно, ты тогда присутствовал. Неужели ты не помнишь, как тот уродец просто хохотал нам в лицо, пока ты высаживал в него весь свой магазин? И мои пули его не брали. Только серебро, малыш Джеки, только оно!

– Не святая вода? – усмехнулся детектив, приняв фразу наставника за шутку.

– Нет, – спокойно отозвался тот. – Серебро и только. Какой-то там эффект, который нарушает работу вируса вампиризма, или что-то в этом роде…

– То есть, ты всегда таскаешь с собой серебряную пулю? – Джек всё ещё отчасти не верил во всё творящееся вокруг, потому иронизировал как только мог.

Вместо ответа Чарли встал и направился к металлическим шкафам-картотекам. Рэтчет не сразу вспомнил, что именно там лежало их оружие.

Дойдя до шкафа, Чарли взял свой любимый шестизарядник, отщёлкнул барабан и чуть покачал раскрытым пистолетом у себя перед носом — словно что-то вынюхивая в его недрах. А на самом же деле пытаясь что-то рассмотреть в предрассветных сумерках, которые к тому времени уже начинали вяло отступать. Найдя, наконец, искомое, он выудил из барабана один патрон и поставил его на стол перед Рэтчетом. Джек бросил быстрый взгляд на друга, после чего аккуратно взял патрон и принялся его осматривать. Пуля действительно блестела белёсым боком точно серебряная. Перевернув её, чтобы взглянуть на маркировку патрона, детектив заметил пару глубоких царапин, крест накрест пересекавших основание гильзы.

– Заметил, да? – подал голос Чарли. – Это с тех самых пор нововведение. Чтобы едва отщёлкнул барабан — и сразу видишь, какой из них серебряный.

– А почему именно «с тех самых пор»? – решился всё же уточнить после порядочной паузы Джек.

– Так я того упыря, который учеником оказался, только последним выстрелом и свалил. С тех пор всегда держу и несколько серебряных пуль про запас, и все помечаю.

Услышав это, Рэтчет не поверил, потому проговорил всё вслух ещё раз, стараясь больше сам осознать, нежели получить от толстяка подтверждение:

– То есть, ты знал, что мы едем к этому сверхсильному монстру, способному порвать нас без каких бы то ни было дополнительных… средств, ты знал, что он такое и как его убить, но при этом ты не был уверен, какой из патронов в твоём барабане для него смертелен и именно потому высадил ему в башку весь барабан, все шесть патронов?!

– Ну да, – буднично пожал плечами Чарли, забирая патрон и возвращая его в пистолет.

– Знаешь, сейчас мне куда больше, чем этого урода… хочется убить тебя. Ты понимаешь, что я именно после всей той кровавой бани, устроенной тобой, ушёл из полиции? Ты понимаешь, что ты мою карьеру угробил, не дав ей толком начаться?!

– Во-первых, ты выжил, – отозвался на это полицейский, возвращаясь к излюбленному месту на диване. – Пожалуйста! Во-вторых, это мог оказаться и первый выстрел. Ну… тут немножко не повезло, не отрицаю. Но в итоге-то всё кончилось хорошо?

Джеку огромного труда стоило сдержать стон, рвавшийся из недр сознания. Он снова в красках вспомнил тот вечер и тот самый ангар, залитый кровью как девушки, так и её мучителя, её разрезанное на части тело, разложенное на столе словно запчасти какой-то игрушки, сломавшейся куклы,… растерзанное пулями тело её убийцы. Его хохочущее, залитое кровью лицо, из которого каждая новая пуля вырывала целые ошмётки плоти вместе с крупными кусками костей, разлетавшиеся на осколки зубы… Рэтчету тогда даже показалось, что он увидел и мозги этого ублюдка, и как пуля угадила в один из его глаз, от чего тот разлетелся отвратным белёсым фонтаном искристых брызг.

И ещё смех. Нескончаемый смех этого урода. Хриплый от крови, заливавшейся ему в глотку, но, казалось, совершенно его не напрягавшей.

Тогда Джек не понимал, почему этот гад, получив больше десятка пулевых ранений в голову и ещё штук пять в торс, вытерпев столько выстрелов прямо в лицо, продолжал стоять и хохотать, а то даже и надвигался на них с напарником. Списывал всё на шоковое состояние — как этого урода, так и на собственное, ведь зрелище выдалось совершенно не для слабонервных.

Теперь же… теперь всё выглядело и ощущалось куда хуже.

Казалось, только сейчас до него действительно дошло ВСЁ, что случилось с ними в ту ночь.

Равно как и всё, что происходило сейчас.

Только теперь он понял всю глубину ситуации. И только теперь убедился, что никто не шутит.

– Хорошо, какой знак мне придётся носить? – обратился он к Чарли, но уже совершенно другим тоном — серьёзным, спокойным, холодным. Казалось, это заговорил совершенно другой человек. Отчасти, так и было.

– Ничего трудного — возьми белую нить и на лацкане пиджака вышей один стежок от края к центру, в пару миллиметров шириной. И второй такой же чуть ниже. Будет почти незаметно, но кому надо — те всё поймут. Вот, как у меня, видишь? – он не поленился встать и подойти ближе к Джеку, наклонившись под свет, пробивавшийся сквозь жалюзи. Впрочем, острой нужды в этом не было — за окном стало гораздо светлее и Джек уже неплохо различал всё вокруг. – Кстати, ты хоть раз замечал у меня эту метку?

– Нет, – честно признался детектив.

– Плохо! А должен был, просто обязан! Вроде и помнишь мою науку, а как будто и позабыл. Ты должен быть более внимателен к деталям, парень. Куда больше писателей, а эти уроды подмечают всё! Особенно из жёлтых газетёнок, чтоб их…

– Да понял я, понял, – вяло отмахнулся Рэтчет, не заметив, как перебил наставника, задумавшись уже о другом, более важном, как ему казалось, вопросе. – Делать-то что теперь будем? У тебя есть какой-то план, подозреваемые?

– Есть один, но тебе это не понравится, Джеки…

– Ты, что ли? – усмехнулся детектив, откидываясь на стуле. Ему вдруг вспомнилось, как минувшим вечером почти такими же словами Стоун решил растолковать ему свою версию как раз про Чарли, вот и повеселел.

– Нет, как раз наоборот, не я. Никто иной, как Сэм мать его Стоун, твой напарник.

– Ты сдурел, старый?!

– А ты подумай: он единственный, кто так старательно меня топил. Но со мной мы разобрались, я не при делах. И с тобой всё вполне ясно — ты вообще тут в роли хитровыдолбанной жертвы этого урода, чёртова маньяка. А что он, твой Сэм? Ты вообще много о нём знаешь? Вот почему он решил всё повесить на меня?

– Потому, что это очевидно.

– Допускаю. Но давай капнём глубже, – Чарли подошёл к столу Джека и уселся напротив, на место Стоуна, буквально отзеркаливая того. – Что, если таким образом он пытался нас с тобой стравить? Убрать тем самым самую главную для них угрозу. Для того ублюдка, в первую очередь, но в таких раскладах я и ему мешаю. И получится, что вместо поиска реального врага, который точит на нас клык — буквально, тварь такая, — мы бы вцепились друг другу в глотки. Великолепная комбинация, на зависть многим! Поверь, я всё это не просто так говорю. Сэм мне и самому нравится, он хороший вроде бы мужик, но такова наша жизнь теперь: нам придётся видеть врага в каждом в нашем окружении, играть сразу против всех. И при всём моём уважении к Стоуну как к человеку, лично у меня к нему слишком много вопросов. Ну например… Насколько я помню, он тут официально так и не числится, да? А почему? Он ведь тут работает уже пятнадцать лет, разве что немногим меньше. Все те самые чёртовы пятнадцать лет. Это можно проигнорировать, списав на совпадения. Вот только я в них не верю, как и любой хороший коп. Почему он не стал частью твоего сыскного бюро, малой? Зная тебя, ты ему предлагал — поступать иначе не в твоём характере. К тому же, вопрос престижа. В городке ведь есть эти,… Валентайн и Валентайн, кажется? Два брата, один умер. Но второй не меняет вывески, ведь так звучит солиднее. И Стоун, будучи человеком образованным, наверняка это понимает. Следующий момент, который не даёт мне покоя: у него проблемы с его лицензией на юридическую практику, да, но… в чём причина? И почему возникла она именно тогда, пятнадцать лет назад? Слишком много вопросов, парень. И хочешь ты того, или не хочешь, а выяснить правду придётся, при том именно тебе.

– Он мой друг, – попытался хоть как-то защитится Рэтчет, но довод не сработал.

– Каковым был и я. Однако это не помешало тебе поверить в мою виновность.

– Вообще-то помешало, я не верил… ну, пока ты не заявился ко мне среди ночи и не спёр мою пушку. Тогда некоторые сомнения закрались, врать не стану. Но должен признать, ты поступил правильно, старик.

– Приятно знать, что ты хоть сомневался. Ещё приятнее, что ты признаёшь мой поступок — он и правда вышел неоднозначным, так что спасибо. Однако ты дурак, если не собирался меня как следует проверить в самое ближайшее время и протрясти всю мою биографию за минувшие пятнадцать лет под мелким ситом и не начал искать в моём окружении потенциального помощника.

– Стоун предполагал, что это может быть Кит Саливан, – зачем-то ляпнул Джек и тут же принялся пояснять. – Что собачитесь вы только для отвода глаз и на людях, а на деле ты воспитал из него себе полноценную смену, натренировал и всё ему показал. Хотел из меня, но после того дела на ферме я сломался, и… ты выжидал, подыскивая другого кандидата. Отсюда и пауза на пятнадцать лет.

– Тем хуже: выходит, твой Стоун действительно не дурак. Значит, тянуть не стоит, лучше разобраться как можно скорее.

– А что делать с его подозрениями в твой адрес и… с реальным положением вещей?

– Тут становится ещё сложнее… Хорошо бы придумать какую-то правдоподобную версию, чтобы отвести его подозрения и при этом не говорить всей правды.

– Даже, если он не при делах?

Этот вопрос заставил толстяка задуматься.

– А ты ему действительно настолько доверяешь, чтобы рискнуть? Не меня одного могут сослать на «ферму» за НАСТОЯЩУЮ правду.

– Над этим надо подумать, конечно, но в целом — да, я ему доверяю. И я более чем уверен, что это всё лишь очередное совпадение. Возможно, нарочно подстроенное нашим… противником, будем звать его так. Если все они — из высших кругов власти и действительно обладают таким влиянием, как описал этот Мукта… выходит, тот урод тоже мог сделать нечто подобное. Просто, чтобы усложнить нам жизнь и заставить подозревать друг друга, плюнув на дело.

– Ну, пожалуй да, – нехотя признал Чарли, ёрзая на стуле. – Понимаешь, штука как раз в этом, вся сложность ситуации. Если это сюрприз от «ренегата», противника, то выходит, что их план сработал и мы действительно застреваем, пока во всём не разберёмся между собой. Нам нужно выяснить правду, при этом не раскрывая карт лишний раз. Но я рад, что я больше не один варюсь во всём этом дерьме. Как в старые-добрые, а, малой?

– Да уж… Ладно, буду действовать по ситуации. Но ты прав и я сегодня же выясню, что к чему. Стоуну больше не удастся отмолчаться, как раньше.

– Договорились. Теперь последнее, что тебе стоит знать: в деле есть пара странностей, о которых я тебе раньше не говорил.

– Твою… что там опять?

– Ничего особо важного, с одной стороны, однако теперь, когда ты в курсе реального положения вещей, ты должен знать и об этом. У всех жертв не тронуты внутренние органы.

– И в чём тут проблема? Я это и так знал.

– Понимаешь, в чём штука, – Чарли опять заёрзал — стул оказался для него совершенно неудобным после мягкого дивана. – В теле ведь есть и кровонесущие органы. Сердце, печень… В них остаётся довольно много крови. И поэтому вдвойне странно, что при всём расчленении трупов они не извлечены и не удалены. Это всё равно что съесть обед, не притронувшись к десерту, оставив вишенку не тронутой. Всех вампиров этот факт очень удивил ещё на первых жертвах.

– Погоди… а идею про врача или фермера, сливающего кровь из туши, тебе тоже вампиры подкинули? – вдруг осенило Джека.

– Ну да.

– Тогда в этом и ответ: если бы каких-то органов не было, то притянуть версию про человека было бы труднее. Возникла бы версия о трансплантации органов, вектор расследования тогда бы сильно сменился. К тому же, шумиха поднялась бы куда сильнее и борзописцев было бы труднее сдержать. Одно дело маньяк — их и без того хватает. Не таких извращенцев, но в достатке. И совсем другая история, если речь вдруг пойдёт про похитителя органов и крови, который расчленяет своих жертв. А что, кровь из этих органов какая-то особая?

– Молодец, малыш, ещё помнишь мою науку! – усмехнулся Чарли, потянувшись к графину и налив себе в стакан воды. – Я первым делом спросил о том же.

– И?

– Да ничего в ней особенного, кровь как кровь. Из печени разве что чуть более питательная и полезная чем-то там особым, но при том и со специфическим привкусом, им она не нравится. С сердцем похожая история, в сущности. По сути, их удивила больше расточительность этого психа, нежели что-либо ещё.

– Понятно… ну да, действительно странно. М, кстати про расточительность: а что с той кровью, которой полили останки Кэт? Это кровь животного, или что?

– А вот тут ещё более странно. Наши «очкарики» всё ещё возятся с ней, но резус-фактор и группа совпадают с прошлой жертвой, пятнадцатилетней давности. Той самой девчушки, которую мы нашли в амбаре… кхм. Они что-то там говорили про неё, с ней какая-то странность… А, точно: её не замораживали, и она не свёртывается, вообще. А это, по их словам, не возможно. Нужны какие-то консерванты, разжи… ну, что-то против свёртываемости. И ничего подобного, известного нашим «мозгочам», они в ней найти не смогли. Там что-то иное.

– Они выяснят, что именно?

– Не гарантировали. Возможно, что людская наука до таких хитростей ещё не доросла…

– Ну, учитывая, с кем мы на самом деле имеем дело — это вполне допустимо. Хоть и хреново лично для нас. Убивает нам одну из версий.

– А именно? – Чарли аж придвинулся к Джеку в нетерпении.

– А именно ту, что это кто-то со стороны, простой человек, знающий больше положенного. Ведь можно же допустить, что какой-то парень случайно узнал о мировом правительстве вампиров и подобным образом решил поведать об этом всему миру? Привлечь внимание полиции и прессы, вывести тем самым вампиров «на свет». Через подставу.

– Допустить можно, вот только…

– Именно: если ему доступны какие-то медикаменты и технологии, которых у людей ещё нет, то это обязан быть один из них. Впрочем, нам же легче. Для нас это только сужает круг подозреваемых.

– Согласен, нам только легче. Ладно, на этом всё. Если нужна будет помощь — ты знаешь, как меня найти. В любое время дня и ночи, парень, в любое время. Всё, а теперь мне пора двигать в участок. Хоть вздремну там…

– Давай… – устало улыбнулся ему вслед Джек.

Ему поспать сегодня уже точно не светило.

Глава 20

Всю оставшуюся часть ночи Джек просидел не сходя с места, дожидаясь появления в офисе Сэма. Он решил не откладывать разговор в долгий ящик, а поговорить с ним сразу, как он придёт. Разобраться и закрыть вопрос, раз и навсегда.

А пока ждал — включил настольную лампу и принялся снова листать дневник Джексона Ханта, про русских. Даже проникся к ним уважением. Настолько, что решил и с этим не тянуть, а поскорее отыскать автора и вернуть ему его труд. «Надо попробовать обратиться к профессору Дэвидсону, – подумал он. – Раз он тоже из научного мира, то может знать этого Ханта, или посоветовать, к кому обратиться».

Сэм появился в своей привычной манере — ровно в девять утра, когда контора должна была открыться, в замке заворочался ключ. Обнаружив, что дверь не заперта, он вошёл в офис несколько удивлённым, его как и всех сбил с толку слом привычного порядка вещей.

– Привет, – с нескрываемым удивлением и ноткой смущения в голосе протянул он, увидев Джека на прежнем месте. – Ты всю ночь так за столом и провёл?

– Нет, размялся немного, – Джек отозвался самым любезным тоном, на какой только был способен. – Даже прогуляться выходил среди ночи.

– В бар? – усмехнулся напарник, сразу направившись к стулу напротив Рэтчета, намереваясь продолжить их вчерашний разговор про Чарли.

– Ну… в бар я тоже заходил, но не пил, – Джек решил не юлить, опять же, чтобы не вызывать у друга лишних подозрений — за пятнадцать лет они оба узнали друг друга достаточно хорошо, чтобы заметить фальшь и притворство в интонациях и ответах. – Встретил там ту рыженькую, из зала суда. Оказывается, этот сволочь Голдштейн выкинул её из дома, ты представляешь!

– Ну а ты, как истинный джентльмен, поспешил «утешить» даму… прямо в баре, надо полагать?

– Ты мне льстишь, – в голосе Джека появилась грубость. – К тому же, она для меня — нечто другое. Я знал её давно, ещё в детстве. Мы ходили в одну школу, она жила через два дома от нас и…

– Понятно, сопли из детства, – отмахнулся Сэм. – Чем дело-то кончилось? Замуж её не позвал?

– Нет, только отправил домой.

– Куда домой? – не понял Стоун, опасаясь услышать… ровно то, что Джек уже готов был сказать.

– К себе, конечно. Ей даже переночевать негде, как я мог поступить иначе? Вызвал ей машину, дал ключ и попросил домовладельца её встретить.

– …Джек, ты форменный идиот!

– Это я знаю, она помогла мне об этом вспомнить, и даже не раз за те несколько минут, что мы общались, но… уточни, будь любезен, что именно ты имеешь в виду?

– Лишь то, что ты отправил в свою квартиру девку Голдштейна! Я уже понял, что ты теперь её, при том с потрохами, но хоть бы для виду не вёлся на старый как мир развод «Девушка в беде»!

– Отвали, Сэм. Я не маленький мальчик, я всё понимаю. И да, я буду осторожен.

– Давай проясним, чтобы я точно был спокоен: что именно ты понимаешь на её счёт?

Джек тяжело вздохнул прежде чем ответить.

– Что она может быть подсадной, засланной Голдштейном ко мне, чтобы иметь на меня большее влияние. Что сейчас она может перерывать мою квартиру в поисках каких-нибудь документов… откуда им там взяться, Сэми? Там только сломанный холодильник и дохлая крыса под кроватью, засушенная на чёрный день. Надеюсь, ей она не приглянётся и мои запасы останутся целы. В остальном же я спокоен.

– Ты идиот, Джеки, самый настоящий! – всё не унимался Стоун. – Ты хоть понимаешь, какой рычаг за её счёт заполучил Голдштейн, а с ним и все твои враги? Чарли, — или кто уж там этот психопат, что убил твою Кэт, — может следить за твоей квартирой. Нэпьер может следить. Голдштейн же и без того в курсе, ведь именно с этой целью он и направил эту рыжую бестию к тебе! И сейчас все они получили лёгкую мишень, попав в которую можно превратить тебя…

– В бешеного ирландца, который отстрелит им яйца, даже если у них таковых нет, – зарычал Джек и показал Сэму свой пистолет сорок пятого калибра. – И знаешь что, Сэми… давай-ка мы разберёмся лучше с тобой.

Оружие грохнуло по крышке стола, ствол был направлен на Стоуна.

– А что со мной? – напряжённо уточнил тот.

– Да в том-то и дело, что мне многое о тебе не ясно. И в нынешней ситуации я не могу больше терпеть белые пятна в твоей биографии. Ты ведь устроился ко мне когда? Пятнадцать лет назад? Всё те же пятнадцать лет, – Джек сам чуть скривился, поняв, что слово в слово повторяет за Чарли. – Сам понимаешь, вопросы напрашиваются сами собой. Не хочешь объясниться?

– Не особо, – с вызовом отозвался Стоун.

– А придётся, – продолжил напирать Джек. – Какого хрена у тебя случилось, что ты решил податься в детективы столь рьяно? Да ещё и именно ко мне устроился, отнюдь не в самое процветающее местечко… чёрт, да я едва открылся, даже объявлений в газеты ещё толком не давал!

– Одного хватило, – Сэм старательно отмалчивался, не желая ворошить собственное прошлое. Тем более, что это никогда не было проблемой и он был уверен, что уж ему-то друг доверяет безоговорочно. – Прочёл, решил попытать удачи.

– Ну попытай ещё раз и докажи, что это не ты меня сливаешь этому ур… – последнее слово застряло у Джека в горле, ведь ему в нос прилетел кулак Стоуна.

Прижав левой рукой ладонь с пистолетом к столу, Стоун двинул Рэтчету в челюсть, а после попросту сиганул через стол, сгребая напарника в охапку и начав неистово колотить того по физиономии. Он просто не смог стерпеть подобных обвинений от человека, которого считал другом. Но и Джек в долгу не остался: ловко извернувшись, он скинул с себя здоровяка и огрел его по лицу первым, что попалось под руку — дневником с заметками про русских офицеров. Отвесив пару ударов, он откинул многострадальный дневник и принялся лупить друга уже кулаком. Стоун не стал этого терпеть и, отведя очередной удар в сторону, дёрнул за эту самую руку и пинком перекинул напарника через себя, от чего тот улетел ко входной двери, где принялся с ощутимым трудом подниматься на ноги.

Сэм тоже поднимался тяжко, опираясь на стол.

Оба успели за эту краткую потасовку спустить пар и утирали кровь с разбитых губ.

– Успокоился? – уточнил Джек, потирая скулу. – Или продолжим?

– Можно и продолжить, отчего нет? Особенно, если будешь продолжать называть меня предателем — тогда тебе точно несдобровать. За слова принято отвечать, знаешь ли. И я не намерен терпеть подобное.

– Как скажешь. Вот только ответить на мои вопросы тебе всё равно придётся, при том ждать я не буду. Ты всё расскажешь, сейчас. Иначе мы отсюда не выйдем. И я готов прострелить тебе колено, если потребуется.

– С чего мне тебе что-то рассказывать?

– Да как-то странно выходит: ты в моё прошлое лезешь, а своё бережёшь. И ситуация сейчас, мягко говоря, слишком дерьмовая, чтобы и дальше играть в секреты.

Услышав эти доводы, Сэм резко остыл. Утёр подбородок резким движением, после чего повернулся к Джеку спиной, принявшись поднимать кресло и всё, что они свалили со стола. Вернув всё на прежние места, он сел на место Джека и, устало вздохнув, заговорил:

– Ты прав, стоит разобраться. Действительно детский сад какой-то. По сути, ничего нового — у меня тоже всё началось с девушки. Вот только не с моей. Мы тогда как раз праздновали окончание обучения и завалились в какой-то бар в центре. Дорогущее место, но нам было плевать. Молодые и счастливые, сам понимаешь. И тупые. Будь это другой район, попроще, и всё сложилось бы иначе. Уверен, мы всё равно с тобой пересеклись бы, но я был бы профессиональным защитником разных богатеньких подонков… мне прочили отличное будущее! Которое накрылось в тот же вечер.

Джек поднял стул, на котором обычно сидел Сэм, и уселся по непривычную для себя сторону собственного стола.

– Что случилось?

– Один ублюдок решил пристать к девушке. Захотел, чтоб она его «обслужила», как сам орал: «составила его счастье этой ночью». Молодой, холеный, с ублюдочной рожей — никогда её не забуду… Никто не вмешивался. Даже вышибалы помалкивали, хотя там были те ещё детины, в костюмах дороже моего. Уже тогда мне стоило догадаться, что это не просто так. Но я не догадался. И поступил так же, как поступил минуту назад — решил заставить этого урода ответить за свои слова.

– Ты дал ему по морде?

– Я дал ему по морде. Пивной кружкой. И пару раз ногой в живот. В пах, возможно. Но не намеренно, честно. Разве что случайно. Мы с ребятами успели пропустить по паре рюмок…

– Паре десятков, надо полагать? – усмехнулся Джек, прекрасно понимая, в каком состоянии и с какой целью они с друзьями туда заявились.

– Я не считал, я не бармен, – огрызнулся Стоун. – Короче, этот урод оказался сынком конгрессмена, молодым сенатором от штата… плевать. Уильям Бракен, может, слышал?

– Не доводилось, – Джек отозвался едва слышно, пристыжённый всей ситуацией с другом.

– А мне вот довелось, увы. Представляешь, ублюдок своего отпрыска так же назвал! Наверняка такой же козёл, как и папаша. Не удивлюсь, если и дед не лучше, конгрессмен этот…

– И что было дальше?

– А что могло? Уже на следующее утро мою карьеру так тщательно смешали с дерьмом, что даже в унитаз сливать совестно. Лицензию отозвали, едва не влепили срок. Спасло лишь то, что свидетели нашлись. Все в один голос уверяли, что я вступился за девушку, а этот придурок на меня набросился. Глотки им, разумеется, быстро заткнули и всю шумиху замяли, но мне этот… Бракен пообещал, что нормальной работы мне в этом городе не сыскать. А на мне ещё долг за обучение висел, да и семья — мать с отцом тогда ещё были живы… Так что сваливать в другой город мне было попросту не на что, да и не за чем. Пришлось искать хоть какую-нибудь непыльную и не особо официальную работёнку.

– Так ты поэтому не хотел становиться моим компаньоном и давать совместную рекламу? – дошло наконец до Джека.

– Разумеется! Стоит этому выродку увидеть в газете моё имя — и он мгновенно уничтожит эту контору. И тебя вместе с ней. Поверь, я слежу за его карьерой — сейчас его возможности гораздо шире, бежать к папочке за помощью, как тогда, ему для этого не потребуется. Так что, мы разобрались?

– Да… И это, Сэм… прости.

– Нормально, наплюй. Я сам виноват, зря молчал все эти годы. Кому как не тебе это стоило выложить. По хорошему, в первый же день, как я сюда пришёл стоило, но… Я испугался, что придётся снова таскать коробки за гроши. Тут хоть офис чистый и тёплый, а не вонючий склад кишащий крысами, с выходом в обоссаную подворотню… И ведь в десятке магазинов работал — они все такие! Так что да, я держался за это место. Ещё и не доверял тебе сперва, выходит. А потом уже и как-то стыдно стало признаваться, неловко. Даже когда узнал тебя как следует. Одним словом, ты мне за дело навалял, я это действительно заслужил.

– Как и я. Забыли?

– Вполне. Давай обсудим Чарли…

– Нет, сейчас не будем об этом, извини, – тут же прервал его Джек, не дав даже начать разговора. – Я его проверю, мы договорились, на этом давай пока закроем тему. Сейчас мне надо… Сейчас я поеду сперва в институт, узнаю, не вспомнил ли наш профессор «Паганель» ещё что-нибудь. Заодно захвачу вон ту… подай мне вот тот дневник, что на полу. Спасибо. Возьму его с собой и спрошу у него, не знаком ли он с автором. Давно откладываю, хоть это и не даёт мне покоя. Мало ли что там? Наверняка ведь автору этих заметок они важны. Да и раз уж по пути… Потом домой, пообщаюсь с рыжей. Просто поговорю! Посплю пару часиков, быть может, если успею. После этого поеду в участок и поговорю с Чарли.

– Ну хорошо, – Сэм протянул Джеку книжицу, на последок её быстро пролистав. – Насыщенный будет денёк. А мне что делать?

– Дождись нашего Рика-фрика и закончите тут с бумагами, а потом… без понятия, если честно. Сам чем хотел заняться?

– Бумагами, – признался Сэм. – Надо рассортировать их, я вчера просто распихал их по папкам без особого разбора. Вернее, минимально. Возни там на весь день, не меньше. Давай встретимся тут вечером и тогда уже решим, что делать дальше?

– Договорились, – охотно согласился Джек. – Кстати, как там погода на улице?

– Как ты любишь — дерьмовая. Небо серое и просветов не предвидится, мелкий дождь.

– Отлично, обожаю! – с иронией усмехнулся Джек, нехотя натягивая своё пальто и шляпу. – Опять вымокну до нитки…

– Возьми машину, – предложил Сэм, заставив Рэтчета замереть на пороге.

– А она поедет, или сегодня опять артачится?

– …тогда такси.

– Тогда такси! До вечера. Ещё раз извини, – он неопределённо махнул рукой вокруг собственной физиономии, намекая на недавнюю потасовку.

– Порядок, иди уже, – отмахнулся Сэм, начавший к тому времени снимать с жалюзи просохшие, покрывшиеся тёмными пятнами листы бумаг.

Выскочив на улицу, Джек понял, что Стоун порядком преуменьшал — лило со страшной силой. Сразу стало ясно, что поймать машину в такую погоду столь же легко, как и выиграть в казино у мафии — пуля в лоб прилетит быстрее. Тем не менее, он решил попытать удачу и махнул рукой. На его счастье, от соседнего тротуара лениво отлепился жёлтый «жучок» с выключенным табло и, глухо ворча мотором, направился в его сторону, словно только того и ждал. «Странно, едет в парк, а решил меня подвезти», – отметил для себя Джек. Отметил, но отказываться не стал и охотно полез на заднее сиденье.

Уже сев в тачку он об этом пожалел — таксист оказался каким-то индусом, потому в машине висел столь противный детективу смрад благовоний, а на торпеде даже тлело несколько этих чёртовых палочек.

– Куда едем, сэр? – водитель, худощавый смуглый паренёк лет двадцати, обладатель чудовищного акцента, даже обернулся к Джеку и продемонстрировал тому до тошноты широкую притворную улыбку.

«Тебе бы домой поехать, парень, я был бы счастлив, – промелькнула у Джека в голове недобрая мысль. – Можно сразу в Индию».

Но в слух он лишь назвал адрес института.

– Хорошо, сэр! Надеюсь, поезддка вам будет понравиться!

– Не сомневайся, – мрачно отозвался на это детектив, косясь на окно и размышляя, поможет ли ему, если его открыть.

«Подышу хоть немного… и плечо вымокнет. Нет, не буду обижать шкета».

– Ты со смены? – решил вдруг завести разговор Джек, пока авто кружило по сложным хитросплетениям развязок.

– Да, уже закончиль, но вас увидиль и решиль. Дождь, такси поймать сложно.

– Тут ты прав. А не тяжело после смены ещё куда-то ехать?

– Что вы, сэр! Эта работа мне в радость, она для души. А так я другим занимаюсь.

– И чем же? – Рэтчет не смог сдержать ироничного смешка, он сам вырвался вместе с вопросом.

– Миром правлю, – ответил водитель уже без тени акцента.

Только тут до Джека дошло, что эти благовония отлично скрывали запах… чёрт!

– А… а вы. Смешно.

– Какие уж тут шутки, Джек? Ты ведь теперь знаешь всё о реальном положении дел в мире, но продолжаешь сомневаться? Ты ведь сам просил о встрече.

– А я просил?

– Ну как же, мистер Бэйлор всё мне передал касательно твоей просьбы. Разве ты не хотел увидеть всю нашу сотню, что сейчас обитает в городе и его окрестностях?

– А, вы из этих… а я уж было напрягся.

– На твоём месте, я бы и не расслаблялся. Ты верно подумал — с таким же успехом, я мог бы быть ренегатом, и завершил бы твою историю разом, не позволяя закончить свои дела. Собственно, я всё ещё могу им быть.

– Верно, можешь. Но знаешь, мне уже как-то плевать… Меня зажали с четырёх сторон, куда не плюнь — всюду вилы. Так какой смысл мне попусту бояться?

– Ну, ты в какой-то степени прав, конечно, – согласился улыбчивый индус, спокойно выруливая на широкий проспект. – Посмотри в окно сейчас. Видишь магазин парфюмерии? Он наш. Встреча пройдёт завтра вечером, здесь. Будет банкет по случаю выпуска нового аромата. Там будут и обычные люди, так что дождись закрытия. Тогда там останутся только свои. Я, на правах нашего нынешнего главы, представлю тебя всем. А заодно и тебя познакомлю… с подозреваемыми. Не забудь подготовиться. Чарли рассказал, что тебе потребуется?

Джек сперва не понял, о чём именно речь, но быстро осознал, что разговор шёл о серебряных пулях и метке на лацкане пиджака.

– Да, рассказал. Вот только не сказал, где мне взять… пули.

– Эх, вечно вы упускаете самое важное… – проворчал вампир. – Почему мне приходится думать на несколько шагов вперёд сразу за всех? Посмотри в ногах, под сиденьем.

Джек послушно сунул руку вниз и нащупал коробку патронов. Раскрыв картон, он увидел блестящие серебром пули, выстроенные в ней ровными рядами. В нос детективу ударил запах смазки, но его быстро вновь перебил дым от благовоний.

– На обороте есть адрес мастерской, закажешь ещё сам, если будут нужны. Там привычные к заскокам богатеев и вопросов не задают, но ценник не дешёвый, сразу скажу. А что, деньги ты не нашёл?

– Какие деньги?

– Под сиденьем, Джек! Повнимательнее!

Снова засунув руку под сиденье, Рэтчет нашёл бумажный пакет, в который было завёрнуто что-то плотное.

– Там десять тысяч. Это на все сопутствующие расходы, на неделю и визитка ателье. У них есть твои мерки, костюм на твоё имя уже заказан. Ты ведь не думал заявиться на наш банкет в этом дерьмовом костюме, я надеюсь?

– Как у вас всё продумано, – с изумлением отметил сыщик, пытаясь пристроить пухлую пачку баксов в карман. От волнения до него даже не сразу дошло, что в нём уже лежит и мешается блокнот, ради которого он, собственно, вылез из офиса в столь паршивую погоду.

– Не первый год живём, – подмигнул ему в зеркало заднего вида «властитель мира», ускоряя авто.

Глава 21

До самого конца поездки с этим странным индусом Джека терзали сомнения. Конечно, этот кровопийца вроде бы показал себя дружелюбным и сведущим… но они все так или иначе из одного шабаша, так что обо всём, что связано с Джеком мог узнать и кто-то открыто ему противостоявший. По сути, у Джека не было ни малейшей причины верить ни одному из новых знакомых, равно как не было и желания.

Собственно, дело было в другом — минувший разговор с Чарли и потасовка с Сэмом не прошли для Джека даром, и детектив действительно осознал, что он теперь один практически против всех. Да, этим проверенным друзьям после всего случившегося он ещё доверял… пока. А вот доверять никому из кровопийц не собирался ни на секунду.

«Неужели Чарли жил так все эти годы? – размышлял он, поглядывая то в окно, то бросая быстрые взгляды на водителя. – Даже не представляю, как он это вынес».

Когда авто остановилось перед кампусом и Джек наконец вышел из пропахшего благовониями такси, он даже искренне обрадовался ливню и пошёл по территории института с каким-то странным удовольствием. Его радовало и то, что он убрался от этой приторной вони, и то, что вокруг больше не было ни единой души. Только чёртов ливень, ледяные капли которого уже пробрались под рубашку и катились по спине словно россыпь мелких кубиков льда…

Гуляя под этим проливным дождём, который, казалось, готов был продолжаться вечно, Джек осознал две вещи: он понятия не имеет, куда именно ему нужно идти — да и зачем, собственно, он сюда припёрся — и из-за непогоды ему не у кого спросить дороги. Тем не менее, ему это даже в какой-то степени понравилось. Он вдруг понял, что больше не ощущает себя уязвимым, не чувствует нависшей за спиной угрозы и какой бы то ни было опасности. Хотя бы под этим ливнем он был уверен, что на него сзади никто не кинется. Вернее, что он сможет услышать опасность и успеет среагировать. Только вместе с этим успокоением он смог понять, насколько напряжён был всё это время и какой страх испытывал, ведь это чувство не покидало его уже достаточно долго, с момента встречи с Бэйлором.

И таксист лишь усугубил положение. После встречи с ним мыли Джека путались, он не был уверен почти ни в чём, и пришли в порядок они только сейчас, под этим ледяным душем. Пришли в порядок вместе с чётким осознанием: он не хочет быть здесь и быть частью всего этого. Он лишь хочет вернуться домой… к ней. Впервые за долгие годы ему действительно хотелось вернуться домой, у него вдруг появилась для этого причина. И уже это вызвало в нём более сложные чувства, включая испуг — сам факт того, что она разом оживила в нём давно забытые эмоции и желания, при том не низменную похоть, а что-то более сложное и какое-то правильное, само это несколько пугало детектива. И так же он обнаружил в себе ещё один новый страх. Новый, и куда более сильный — боязнь того, что с ней может что-то случиться. В том числе тоже, что и с Кэт…

Отогнав все эти мрачные мысли, Джек ускорил шаг. Ему требовалось как можно скорее покончить с делами, чтобы разобраться наконец с «этой рыжей», как он сам для себя её окрестил, силясь тем самым хоть немного остудить собственный разум по отношению к ней.

И как раз в этот момент ему улыбнулась удача: на парковке перед одним из институтских корпусов он увидел машину Дэвидсона. Всё остальное было уже делом техники, и уже через пять минут Рэтчет сидел довольный и обсыхал рядом с масляным обогревателем в кабинете профессора, потягивая горячий ароматный кофе, в который этот хитрый учёный незаметно плеснул коньяку, с парой тонких долек лимона под сахаром наотдельной тарелочке. Сидел и с любопытством разглядывал множество баночек и жучков, развешенных на стенах в пёстрых рамках, вперемежку с различными дипломами и грамотами самого Дэвидсона.

Сам профессор при этом от алкоголя отказался и выглядел куда солиднее, чем в прошлые их встречи — гладковыбритый, с аккуратно зачёсанными волосами… да и строгий костюм шёл ему куда больше, чем всё его «лесное» обмундирование.

– Как ваши исследования, профессор? – Рэтчет решил зайти издалека и для начала расспросить его на отвлечённые темы, прежде чем переходить к реальной сути своего визита.

– О, довольно… странно. Корм, который я придумал, не смог привлечь тех виденный мной бабочек, увы. Зато пришёлся по вкусу паре странных, незнакомых никому в нашем институте, жучков. Так что я всё равно достиг небывалого успеха, пусть и не совсем так, как того ожидал.

– Разве так бывает не всегда? – невольно усмехнулся Джек и сделал большой глоток ароматного напитка.

– О, вы правы, мой друг. Что ж, позвольте узнать: а в чём цель вашего визита? Вы ведь явно ехали через весь город в такую непогоду не ради продукта моей кофеварки — довольно посредственного, надо признать — равно как и не ради обсуждения жучков и прочих ползучих гадов. Не поймите меня неправильно — это обширнейшая тема и при том очень интересная, весьма и весьма! Однако она интересна всё больше узкому кругу любителей, нежели… широким массам. Быть может, вы хотели побеседовать о моём визите в полицию и показаниях, которые я дал?

– Это ни к чему, профессор, с этим всё уже улажено, – поспешил успокоить его Джек. – Утром мне довелось побеседовать с полицейским, который ведёт ваше дело, и там всё в полном порядке. Да и мистер Непьер должен быть доволен, ведь так?

– О да, – с готовностью закивал «Паганель». – И я рад, что совместными усилиями нам всё же удалось избежать недоразумений и мы не позволили чреде случайностей обвинить в этом ужасающем деле кого-то невиновного.

– Как я понимаю, вы тоже в выигрыше? – Джек постарался придать лицу самый отрешённый и скучающий вид, чтобы профессор не заподозрил его в неудовольствии, или чём-то подобном.

– Ну, признаться, да… – в голосе Жака зазвучали нотки смущения. – Мистер Нэпьер обладает поистине поразительными связями! И бюджет нашей кафедры…

– Рад слышать, – поспешил прервать его Джек, пока не прозвучало чего-то лишнего, чего произносить в стена института точно не стоит. – Рад, что все всеми довольны. Тем не менее, я хотел ещё уточнить: вам не удалось вспомнить ещё чего-то о тех днях, когда всё случилось? Может быть, вы видели ещё кого-то в ту ночь, что предшествовала всем событиям?

– Нет-нет, что вы. Разве что меня долгое время преследовал по лесу отвратный запах. Я решил, что где-то рядом пал зверь и очень опасался встретиться с падальщиками, но всё обошлось, я эту тушу так и не нашёл. А уже днём запах рассеялся, да.

– Что-то вроде тухлого мяса, говорите?

– Скорее даже не тухлого, а лежалого. Но это действительно всё, мне больше никто не встречался в те дни. Пожалуй, кроме Элейн я не встречался ни с кем… до вашего с напарником появления.

– Вы уверены?

– Да, разумеется! Поверьте, у меня не та работа, где можно выжить с плохой памятью на лица и людей. И она меня ещё ни разу не подводила.

– Что ж, у меня больше нет вопросов, а все показания полицией уже приняты, вас больше не побеспокоят. Разве что в случае суда, но это крайне маловероятно. Так что нам едва ли предстоит увидеться вновь.

– О, очень жаль, – протянул профессор из вежливости, начисто фальшиво. Джек сразу понял, что этот учёный муж с радостью предпочтёт компанию богатого и влиятельного Нэпьера, а не его, частного детектива средней паршивости. И его это ничуть не смутило, хотя такие люди были ему крайне неприятны.

– Тем не менее, напоследок я хотел бы у вас ещё кое-что спросить. Вам случайно не знаком автор этого вот дневника, этих заметок… Подписано как Джексон…

– Хант? – опередил детектива Дэвидсон. На лице его появилось выражение какого-то надменного самодовольства, совершенно не понятное Рэтчету. Впрочем, он не раз видел такое у школьных преподавателей, довольных тем, что знают больше собственных учеников и тем самым тешат собственное эго.

– Вроде бы так, – Рэтчет сам не понял, с чего начал юлить и уклоняться от прямого ответа, но поведение профессора ему настолько не понравилось, что он не смог совладать с этим порывом.

И, казалось, от профессора это тоже не ускользнуло, ведь дальше он начал крайне путано и витиевато объяснять простые, в сущности, вещи.

– Что ж, это, своего рода, собирательный образ, если можно так выразиться. Дело в том, что почти все наши сотрудники так подписывают свои рабочие заметки, блокноты, а то и анонимки, доносы друг на друга. И получается, что при всей вымышленности мистера Ханта он уже стал более чем реальным, ведь есть масса его работ, масса его дневников и заметок, а так же вполне реальных документов на его имя! Кажется, эта шутка уже переросла сама себя, но она превзошла все наши ожидания и начисто вышла из-под контроля, мы уже ничего с этим пожелать не можем. Давайте этот дневник мне, я постараюсь найти его владельца.

По взгляду Дэвидсона Джек сразу понял, что всё несколько сложнее и решил поступить не самым простым, но более верным способом:

– Благодарю вас, но какой тогда из меня детектив? Если эта… – он с трудом подобрал подходящее случаю слово, – легенда связана с вашим институтом, то я и сам без особого труда выясню, чей именно он.

– А о чём там, позвольте полюбопытствовать? – Дэвидсон бесцеремонно потянулся к книжице, но Рэтчет успел её захлопнуть и убрать во внутренний карман, не став затягивать ремнём.

– Думаю, это лишнее, профессор. Если человек не стал подписываться настоящим именем, то он явно не хотел, чтобы всем было известно и кто он, и о чём его работа. Так что боюсь вам придётся придержать своё любопытство при себе, простите. Как минимум до тех пор, пока один из ваших коллег не готов будет опубликовать свою работу.

– Да-да, вы определённо правы, – разочарованно отозвался на это профессор и поспешно встал. – Что ж, если на этом всё, то я попросил бы вас…

– Конечно-конечно, не смею задерживать.

Откланявшись, Джек принялся шататься по всему институту в поисках нужных ему здания и кафедры. К его счастью, большинство из них были соединены меж собой внутренними переходами, что позволило ему обойти практически все здания не выходя на серую улицу, под проливной дождь. Однако в том и заключалась проблема: ему действительно пришлось обойти буквально всё, прежде чем он встретил того, кто при виде блокнота хоть как-то среагировал. Он собирал сразу по несколько профессоров и докторов кафедры в коридоре и демонстрировал толпе блокнот, спрашивая, чей он и кому его вернуть. В большинстве случаев все начинали озираться в поисках хозяина. Но один человек не стал, а чуть испугано отшатнулся при виде перетянутой ремнём тетрадки.

Этим человеком оказался рослый мужчина, довольно широкоплечий, круглолицый, с крупным носом, лицо его обрамляли коротко остриженные аккуратные борода и усы, а так же ёжик столь же коротких волос, соль с перцем, которым противостояли широкие залысины на пол головы. Он явно выделялся среди прочей местной публики, столь субтильных учёных и студентов, похожих больше на тонких насекомых.

Заметив его реакцию, да и приметную в общем-то внешность, Джек дождался, пока все прочие любопытные разойдутся и поспешил за ним. И не прогадал. Оказалось, мужчина ушёл на поиски свободного кабинета, где они с детективом смогли бы поговорить без свидетелей.

– Здравствуйте, – кивнул он Рэтчету и протянул руку для приветствия. – Доктор Дэмиан Уэстлейк, рад знакомству. Действительно, это мой дневник. Спасибо, что позволили сохранить всё это в тайне и не стали рассказывать всем собравшимся, что в нём.

– Джек Рэтчет, детектив. Не за что, – сыщик ответил на рукопожатие. Хватка у нового знакомого оказалась крепкой под стать внешности. А вот акцента никакого, вопреки ожиданиям Джека, вроде грубого западноевропейского, он не услышал. – Но думаю, вы поймёте меня правильно, если я усомнюсь и попрошу доказательств.

– Я бы и сам на этом настоял. Но для начала позвольте уточнить: я надеюсь, никто из здешних работников не ознакомился с содержимым блокнота? Вы не показывали его никому, или же воздержались от этого только сейчас?

– Нет, я не стал никому показывать записи, не беспокойтесь. В этом не было нужды.

– А сами вы с ними ознакомились?

– Вынужден был просмотреть, да. Иначе я бы даже не узнал, что вас следует искать в институте.

– Прекрасно! Тогда вам понятны все мои тревоги — материалы из этих заметок можно крайне двояко толковать, в любое время. И я более чем уверен, что имени Иван Беляев вам хватит для доказательства, что работа и впрямь моя.

Джеку хватило — собеседник произнёс имя не коверкая и без натуги, как самому Джеку удалось бы разве что после месяца усердный и мучительных тренировок. Этот же мужчина не скривился и не напрягся, для него оно было привычным и столь же обыденным, как для Рэтчета — его собственная фамилия. Поняв это, детектив молча вынул перетянутый ремнём блокнот из кармана и всё так же без слов протянул его хозяину.

После этого он собрался было покинуть институт и направиться наконец домой, но всё же профессиональное любопытство детектива не позволило ему уйти, не задав главных вопросов.

– Простите, не могу не спросить… вы ведь понимаете, что ваше исследование не добавит вам популярности, да и в целом само по себе славы не сыщет, а только разве что навредит вашей карьере. Так чего ради вы этим занимаетесь? И как, кстати говоря, ваши заметки вдруг попали ко мне в офис?

– Ну с последним как раз всё просто, однако давайте уточним для верности: а где именно расположен ваш офис?

– На третьей, на севере.

– Вот вам и ответ, молодой человек: это другой конец города. Либо злая шутка кого-то из студентов, решивших так меня разыграть, либо кто-то из коллег решил таким образом вставить мне палки в колёса и затруднить работу над книгой. Из зависти ли, или из иных побуждений — сути это не меняет. И, признаться, мне не важны их причины. Важнее, что мои заметки ко мне вернулись. И за это я безмерно вам благодарен, детектив, и вы теперь всегда можете рассчитывать на мою помощь. Что же до главного вашего вопроса, то всё ещё проще: на карьеру мне попросту плевать, она для меня не столь важна, сколь правда. Я ведь не американец, по происхождению я русский. Дэмианом Уэстлейком я стал уже здесь, однако дома, когда я заезжаю к своим старикам на праздники, родители и братья с сестрой по прежнему зовут меня исключительно Демьяном. Да и фамилия у нас была Озерцов, но раз уж мы переехали сюда, на Запад… А у нас на родине принято помнить свои корни, чтить предков, и отнюдь не меньше вашего, поверьте! Впрочем, возможно даже, что куда больше. Нам передалось это от родителей, обучивших нас и языкам, и привившим нам наши традиции. И нам есть кого чтить, не сомневайтесь в этом — у нас богатейшая многовековая история. И так же мне совершенно неприятно то, что мало кто в мире об этом в курсе, мало кто знаком с русскими героями мирового масштаба, с нашими выдающимися личностями. Вот я и пытаюсь по мере сил исправить ситуацию. В любом случае, это моя личная война с ветряными мельницами, я это понимаю и полностью принимаю. Я всегда был готов к этому. Однако, почему бы и нет? Если я готов принять бой, то смогу его и выстоять, не зависимо от исхода. И я буду чувствовать себя лучше, зная, что я хотя бы попытался. Вас устроит такой ответ, молодой человек?

– Пожалуй.

– В таком случае, не смею вас задерживать. Если вам потребуется моя помощь — любая, что в моих силах — обращайтесь незамедлительно. Буду рад помочь. Ещё раз благодарю, – он отсалютовал книжицей в воздухе и покинул кабинет, оставив Джека наедине с его мыслями.

И Джеку было о чём подумать.

Ему снова вспомнился его старикашка-сосед, любитель газет и радио, у которого во всём в мире были виноваты «проклятые комуняки», «чёртовы красные», или как уж он их там обзывал с лёгкой подачи СМИ? И второй, почтальон, который искренне уважал тех же самых русских в частности и советских солдат вообще. Который нахваливал их мастерство и смелость, и был уверен, что если бы не они — весь мир учил бы немецкий.

«Может быть, этот Дэмиан Уэстлейк и решил взяться за цель недостижимую, но уж точно достойную уважения. И как минимум меня задуматься он точно заставил», – подумал Джек, направившись к выходу из института. Дождь за окнами как раз прекратился, позволив ему спокойно поймать попутку и уехать из этого местечка к себе домой.

Глава 22

Уже подъезжая к своей квартирке, Джек снова занервничал. Вот только поводы для этого у него были столь для него самого неожиданные, что он даже не знал, как с этим поступить. Он боялся не только того, что с девушкой в его отсутствие могло что-то случиться, но и того, что её попросту нет — что она ушла, решив вернуться в родной дом, а его будет ждать только краткая записка. И он даже не мог разобраться, какой из вариантов пугал его больше.

Быстро поприветствовав спавшего у двери консьержа, Джек бегом взлетел по лестнице на свой этаж и… замер перед дверью, не решаясь даже постучать. Зато сердце в груди колотилось совершенно не к месту, подскакивая словно бы до горла. «Старею, лестница с трудом даётся» – он зачем-то попытался успокоить сам себя шуткой, хотя и не понял, к чему этот самообман.

Так и не сумев поднять руки и постучать, он с трудом смог пересилить себя на то, чтобы позвать девушку:

– Ширли, не спишь? Это я.

– Заходи, Рэтчет! Я сейчас, – девушка гулко отозвалась из душа, чуть приоткрыв дверь — до Джека донёсся шум воды.

Детективу сразу стало легче от того, что она всё ещё была дома и он, мгновенно успокоившись, зашёл. Запер за собой дверь и осмотрелся. Ещё никогда его квартира не была такой чистой и идеально прибранной. Не знай он, что девушка провела тут всего несколько часов, так решил бы, что ей потребовались на уборку многие месяцы, если не годы! Однако, как истинный мужчина, он без труда нашёл в этом что-то плохое. «И как я рубашку теперь найду? – промелькнула у него в голове предательская мысль. – Точно ведь помню: на полу три шутки лежало, после прачечной… а теперь где их искать?».

– Ты что, вызвала десяток подружек? – обратился он к Ширли через дверь, направившись к окну и опустив жалюзи.

– Ты о чём? – с усмешкой уточнила она, выходя из ванной в полотенце и неспешно промакивая вторым волосы.

– Да тут был такой бардак… не представляю, как можно было справиться так быстро в одиночку.

– О, а вот в этом я нисколько не сомневаюсь — ты действительно этого не представляешь! Попробовал бы хоть раз убраться, тогда бы и смог представить, – она откинула полотенце на кровать, позволив ещё влажным волосам раскинуться на её плечах. Джек же старался не смотреть в её сторону, поспешив на кухню, где принялся варить кофе.

– Я пробовал. Хотя у меня чисто мужской способ убираться в квартире.

– Это какой? – она изобразила любопытство и направилась вслед за ним.

– Привести домой женщину. Осечек, как видишь, не случается. Впрочем нет, пару раз было… но мне всё равно понравилось.

Он тут же пожалел о сказанном, хоть было и поздно. И действительно, его опасения подтвердились: девушка развернулась на полушаге и спешно пошла к кровати, забирать с неё мокрое полотенце, после чего юркнула обратно в ванну и демонстративно громко заперлась там на щеколду.

– Ну молодец, Рэтчет… как был идиотом, не способным при ней нормально разговаривать, так и остался, – принялся едва слышно ворчать сам на себя Джек. – Как ты все эти годы с другими общался? С ними же нормально всё было, так чего тебя опять клинит?

Кофеварка зашипела, начав источать приятный аромат кофе вперемежку с запахом подгоревших углей и Джек поспешил снять её с газа, чтобы не дать свежей порции повторить судьбу многих предшественниц.

– Ширли, я кофе сварил. Тебе налить?

– Наливай. И не называй меня Ширли! Я ведь уже говорила — это больше не моё имя…

– О господи, ещё одна… – недовольно проворчал себе под нос Рэтчет, доставая кружки, после чего уже громче уточнил: – И как же тебя теперь стоит называть?

– Джудит Бригита Фостер Роджерс, – раздалось ему в ответ.

Голос девушки всё ещё звучал ожесточённо и он понял, что шутить на тему нового имечка, добавляя к нему «фон-бон Ротманшталь Голдштейн» лучше не стоит, хоть и очень хотелось, иначе она и впрямь в минуту соберёт все свои вещи и отправится домой.

Вместо этого он решил показать максимум покорности в своих интонациях:

– Как скажете, мисс Роджерс! Ваш кофе подан, прошу к столу! Сливки, сахар, коньяк, лимон?

– Не ёрничай! Кто пьёт кофе с лимоном? – фыркнула она, вновь выходя в квартирку Джека, уже будучи одетой в платье.

Простое, но всё равно прекрасное, как показалось Джеку. «Возможно, дело не в платье, а в том, на ком оно» – подумал детектив мечтательно, ловко снимая его с девушки в своих мыслях.

– Ты знаешь, мне сегодня довелось, например. И профессор-энтомолог, поивший меня этим напитком, уверял меня, что все итальянцы предпочитают его именно в таком виде — с долькой лимона. Так что итальянцы и я пьют кофе с лимоном, мисс Роджерс. Хотя профессор ещё и неплохого коньяку туда плеснул, возможно, дело в этом.

– Нет, кофе с коньяком мне не нравится. Сахар и сливки. Подожди, откуда у тебя сливки? У тебя в холодильнике даже молока нет!

– Для тебя — найду без проблем! – подмигнул Рэтчет и рванул к выходу.

Он знал, к кому стоит обратиться: у главного гурмана и эстета их дома всегда водились самые затейливые блюда одного из лучших ресторанов, ведь он был их шеф-поваром. И уж сливки-то у него не заканчивались никогда! А у Джека был запасной ключ от его квартирки. И — после небольшого недоразумения с продажными девушками, которое Джек помог ему урегулировать — разрешение брать из холодильника всё, при том когда ему только заблагорассудится. Он старался не злоупотреблять этой привилегией и наведывался туда не чаще раза в месяц, но сейчас решил немного разойтись, прихватив для своей «подруги детства» всего, что только смог ухватить. Пришлось даже записку на холодильнике оставить, чтобы парень не решил, что к нему наведывались воры. «Прости за пустые полки. Ты спас меня! Джек», – он решил быть лаконичным.

Когда он вернулся со всеми этими припасами к себе девушка аж ахнула:

– О господи, Рэтчет! Ты ограбил ближайший магазин?

– Нет, что ты. Просто храню продукты в другом холодильнике — в мой они все не помещаются. Твои сливки, прошу.

– Ну хоть мамонта ты не притащил? – засмеялась она. Её интонации снова стали теплее, что невероятно порадовало Джека. С одной стороны, он не хотел признаваться себе в чувствах, которые испытывал к девушке. С другой же, игнорировать у него их тоже не получалось… ещё в детстве. И тогда это часто выходило ему боком, они то и дело сорились из-за его непонимания, как вести себя с этой бойкой рыжей девчушкой с короткой стрижкой. Сейчас он понимал чуть больше, но и боялся сделать что-то не так куда сильнее прежнего…

– Знаешь, Джек, пока тебя не было, я подумала…

– Чёрт, – вырвалось у Джека.

– Что?

– Нет-нет, извини. Продолжай. Ты что-то хотела сказать?

– Да, хотела. Я обдумала всё, что твориться в моей жизни. И ты прав — эта игра в «Джудит Бригиту Роджерс» затянулась и не имеет смысла… Я Ширли, простая ирландская девчонка, каких тысячи. И я ничем не лучше других. С красивым личиком и телом, но не более.

– Нет, – твёрдо возразил Джек, сам удивившись этому. Но тут же понял, что если он замолчит и не продолжит говорить — это будет худшая из его ошибок. – Ты уникальная. Я знаю много ирландских девчонок. И среди них нет ни одной подобной тебе. И дело не во внешности, не в ярких нарядах и дорогих украшениях, хотя по мне только ты их и достойна. Дело в том, какая ты на самом деле. В твоём характере и несгибаемой воле. В твоём чувстве юмора, в конце концов.

– Спасибо, конечно, но что это меняет? Мне в этом городе нечего делать, нет того, ради чего стоило бы остаться, и потому я решила вернуться домой.

Рэтчет замер. В его голове не осталось ни единой мысли, все сдуло порывом какого-то странного ужаса. Он знал, что должен что-то сказать, но совершенно не представлял, что именно.

На его счастье, девушка заметила его нерешительность и соблаговолила чуть подтолкнуть его в верном направлении вопросом:

– Или есть ради чего?

– Есть, – голос Рэтчета порядком сел от волнения, а сам он вновь почувствовал себя молодым нерешительным болваном.– Останься тут со мной.

– Но ты понимаешь, что Голдштейн…

– Я пристрелю его в тот же миг, как он посмеет к тебе сунуться! – зарычал Джек и потянулся к кобуре. К счастью, её там не было, как и пистолета — только коробка патронов и пачка долларов оттягивали карманы пиджака. – Я буду защищать тебя от всех и убью их, если потребуется! К чёрту всё, ты нужна мне!

Сказав это, он сам смутился от пафоса собственных слов, но отказываться от них не собирался. И, чтобы подтвердить это, потянул девушку к себе и поцеловал. В основном потому, что не смог придумать ничего лучше. Тем не менее, девушку всё устроило и она обмякла в его руках, наслаждаясь объятьями и поцелуем…

Вот только не долго, всего на пару секунд. А потом с силой упёрлась ладонями ему в грудь и начала отталкивать. Джек покорно отстранился, хоть и совершенно того не хотел.

– Подожди, это всё очень красиво и даже романтично, но…

– Нет, это ты подожди. Для меня это не слова, а очень даже поступок. Для меня это решение, при том отнюдь не простое, уж можешь мне поверить. И Стоун с Чарли ещё дадут мне за него по шее. А кое-кто из ребят посерьёзнее могут сделать тоже самое, но отнюдь не в рамках дружеской трёпки за ухо.

– Кто такие эти Стоун и Чарли? – не поняла девушка.

– Мои друзья. Точнее, бывший напарник по полиции и мой наставник, Чарли, и мой компаньон в сыскном деле Сэм Стоун, я тебе о нём рассказывал. А ещё есть господа Нэпьер и Голдштейн, которые рады будут сделать мне плохо, воспользовавшись для этого тобой. И мне на всё это плевать! Я решил, что я справлюсь со всем этим, и порву всем им глотки, лишь бы быть с тобой. Так теперь ответь ты мне: разве ты завела весь этот разговор не рассчитывая на подобный исход? Что я попрошу тебя остаться, что тебе не придётся уезжать… Или на что ты вообще надеялась? Ты не хочешь оставаться тут, со мной? Ну, впрочем, твоё право. Решать тебе, принуждать я тебя ни к чему не стану. Ставки ты знаешь, да и товар перед тобой. А пока ты думаешь — оставайся здесь, живи сколько потребуется. Дверь никому кроме меня не открывай. Консьержа я предупрежу, если вдруг заявится кто-то посторонний — он сразу вызовет полицию. А ты просто спрячься, если вдруг начнут ломиться. Ну это так, на всякий случай… Вдруг кто-нибудь из твоих старых друзей, из прошлой жизни, решит к тебе наведаться, пока ты не уехала?

– А ты что? Не останешься? – её голос прозвучал действительно разочарованно.

– Нет, пока что точно нет. Сегодня у меня ещё много дел в городе. Мне нужно повидаться с Чарли, потом заскочить в контору и переговорить с Сэмом, и ещё в пару мест. Вернусь я ближе к полуночи.

– Ладно, как скажешь, – она снова надела маску холодной отрешённости. «Как же девушки любят за ней прятаться» – ухмыльнулся Джек, направившись к выходу.

– Запирайся на все, не оставляй дверь открытой. Я скоро разберусь с этим делом, но пока… лучше лишний раз не рисковать.

Девушка послушно подошла к двери, чтобы её закрыть, а когда Рэтчет уже выходил в проём — украдкой провела рукой по его спине, по плащу, что он даже не заметил этого и едва слышно произнесла ему вслед:

– Удачи…

Выскочив на улицу, Джек задумался над тем, куда ему на самом деле стоит отправиться дальше. По большому счёту, с Чарли они уже всё решили и ехать к нему не было никакой нужды. А вот к портному, порекомендованному тем странным таксистом-индусом, зайти действительно стоило. Впрочем, он хотел уточнить у Чарли про этого самого таксиста — кто он вообще такой и что опять происходит. Но для этого хватит и звонка, который лучше всего сделать как раз от портного.

Поймав такси, Джек за несколько минут добрался до нужного здания и вышел у дорогой витрины. Разумеется, все манекены в них выглядели гораздо лучше, чем он, но его это ничуть не смутило. В конце концов, он приехал сюда именно за этим, а будь у него стоящий костюм, так чего ради ему сюда тащиться и тратить деньги? Во всяком случае, он рассуждал именно так, потому без тени сомнений вошёл в этот дорогой бутик и прошёл прямо к стойке, не задерживаясь у вешалок и манекенов.

– Простите, могу я… – обратился он к сотруднику магазина, но тот даже бровью в его сторону не повёл и бесцеремонно его перебил:

– Пивной бар — через дорогу.

Джеку такой подход не понравился, но он попытался сохранить самообладание и остатки вежливости.

– Нет, вы не поняли, я…

– А бордель — ниже по улице, – всё так же чванливо отозвался работник ателье, не отрываясь от кроссворда в жёлтой газетёнке со скабрезными словечками в качестве отгадок.

Тут уж Рэтчета прорвало, его терпение от такой наглости иссякло окончательно и он перешёл на привычный ему язык улиц.

– Слушай ты, баран, или ты быстро поможешь мне найти мой долбанный костюм, или я скручу эту газетёнку и запихаю её так глубоко тебе в глотку, что тебе потребуется проктолог, чтобы её извлечь!

Эти слова возымели нужный эффект — парень подскочил на месте и начал без остановки кивать Джеку:

– Да-да-да, простите, сэр, да-да-да, сию же минуту всё найдём, да-да-да.

– Позови главного.

– Конечно! А-а… а зачем?

– Обсудим с ним, как с тобой поступить. Сразу уволить, или лучше не тянуть и утопить в ближайшей речке?

Парень заметно побледнел, но решил не усугублять своё положение и побежал за начальником. Тот явился уже вскоре, при том один.

– Простите моего сотрудника. Будем честны: он идиот. И я бы его уволил, если бы не пообещал его отцу, моему покойному брату… зачем только пообещал? Знал ведь, что сынок у него — ленивый олух… Эх. Примите мои глубочайшие извинения. Так что, вам требуется костюм?

– Да, благодарю. Нужен костюм на завтрашний вечер. Но мне сказали, что он уже готов.

– Простите… а кто вам такое сказал? Не припомню, чтобы мы виделись.

– Те люди, которые меня пригласили. Мне сообщили, что у вас есть все мерки, и к вечеру костюм уже должен быть готов. Но я освободился чуть раньше и решил заехать сразу. Убедиться, что всё в порядке и я не сяду в лужу с этим костюмом.

– Хм… Ну, такого рода заказы у нас редкость. Впрочем,… прошу простить, а как ваша фамилия?

– Рэтчет. Джек Рэтчет.

– О, да-да-да, мистер Рэтчет! Всё почти готово. Крой вполне стандартный, да и с материалами проблем не было, и… поймите меня правильно, но и фигура у вас достаточно типичная. Примерить и убедиться, конечно, будет не лишним, так что хорошо, что вы заглянули! Прошу вас, пройдёмте сюда.

– Да, я хотел ещё уточнить по поводу оплаты, – спохватился было детектив, уже влекомый цепкими руками старика вглубь магазина.

– О, не беспокойтесь, всё уже оплачено. Прошу вас, вот сюда, за дверку. Присаживайтесь, я сейчас всё принесу.

– Да, спасибо. Простите, а я могу от вас позвонить?

– Конечно-конечно, тут есть аппарат. Вот, прошу вас, справа от стула.

– Благодарю, – Джек дождался, пока портной выйдет и поспешил набрать номер полицейского участка.

– Слушаю дважды, – отозвалась тоненьким голосом одна из работниц участка, довольно наглая, но весёлая мадам в почтенном уже возрасте — Марта, секретарь отделения. Она отвечала так на все звонки, за что некоторые начальники даже обещались её поколотить… но когда понимали, что всё ей действительно приходится повторять по два раза — начинали просто ржать и забывали о своём недовольстве.

– Привет, Марта! – как можно громче, но чтобы его не было слышно в зале, отозвался ей Джек. – Чарли мне позови, пожалуйста.

– Привет. Кого?

– Чарли!

– МакГомери? А где я тебе его возьму?

– Да Чарли!... что б тебя, когда её уже…

– Тебя раньше! Идёт твой Чарли, ковыляет. Жди, Рэтчет.

– Вот чёртова баба… – выругался Джек, ошалело уставившись на трубку. Сам не понял зачем, но и перебороть желание так сделать он не смог.

И ему действительно пришлось подождать, пока его толстый напарник изобразит для коллег свой спектакль с пингвиньей походкой. С минуту он сидел с прижатой к уху трубкой и слушал, как на том конце что-то шипит и трещит. Возможно, сам Чарли кряхтел, но точно понять этого у сыщика так и не получилось.

– Слушаю? Кого там…

– Чарли, это я, Джек.

– О, малыш Джеки! Давненько… или когда мы встречались-то? Позавчера? Весь день сплю, совсем старый стал… Ты меня разбудил, кстати!

– Ничего страшного, переживёшь. Мне тут утром довелось пообщаться с одним странным типом, хотел у тебя спросить, кто он и что. Можешь говорить открыто? Это по новым вводным в деле маньяка.

– Ну, в общих чертах смогу, пожалуй. Что там стряслось?

– Утром меня на такси подвёз один из них… представился их главным. Даже упор на этом сделал, несколько раз обозначил.

– Ну, всё так. Умный малый. Нет, без шуток: в сравнении с ним все самые выдающиеся гении, каких ты встречал — кучка клинических идиотов. И на данный момент его действительно поставили руководителем, всё так. На ближайшие лет пятнадцать, кажется.

– Так… ну, в таком случае большинство моих вопросов отпали сами собой. Ты завтра будешь?

– Разумеется. Не забудь про нитки… Марта, ну какой кофе?! Ты те документы принесла, что я просил?

Он резко прервал разговор, оставив Джека в лёгком недоумении. К счастью, он быстро сообразил, о каких именно нитках шла речь — ему требовалось сделать метку на лацкан нового пиджака. А заодно и старого, чего уж. Кивнув этой мысли, он набрал номер конторы.

– Сэм Стоун у аппарата.

– Привет, это я. Слушай, Сэмми, ну твоя версия трещит по швам. Это не телефонный разговор, потому без подробностей, но одно скажу наверняка: Чарли всё ещё можно верить. Как и тебе. И против нас троих вышел какой-то более серьёзный игрок.

– Принял. В целом, мне самому не хотелось верить, что Чарли в этом как-то замешан, потому я рад это слышать. Ты досконально всё проверил?

– Ну сам как думаешь? Это не такого рода вопрос, где допустимы случайности. Как дела в конторе? Всё хорошо?

– Да. Мы с Рикки почти закончили с кортатекой и… погоди секунду, – он прикрыл трубку рукой и говорил чуть в сторону, но Джек всё равно его отлично слышал. – Нет, Рикки, не трогай это ящик! Нет! – из трубки послышался металлический грохот и шелест. Спустя секунду Сэм снова заговорил в телефон. – Мы с Рикки через часок-другой закончим… ну, ты сам слышал — он последний ящик опрокинул. Ладно, не страшно. У тебя как, какие планы?

– Сейчас закончу с делами в городе и отправлюсь домой, отсыпаться и разбираться с… ну ты помнишь.

– О, её ножки забыть трудно! – усмехнулся Сэм.

– Не хами. Завтра мне нужно будет сходить на одно светское мероприятие, меня тут пригласили. Возможно это прольёт свет на наше дело. Есть шанс, что я найду нам нового крепкого подозреваемого. А то и целую сотню, или даже две…

– Большое сборище, однако. Прикрытие нужно?

– Можно, но… возьми тачку в прокате, наша стала слишком приметной. Тем более — для той публики.

– Понял. Утром обсудим подробности?

– Да, пожалуй.

– Тогда до завтра. …Рикки, чтоб тебя!…

Джек отложил телефон и, откинувшись в кресле, прикрыл глаза.

Уже вскоре к нему вернулся портной с готовым костюмом. Тот действительно смотрелся шикарно, не хуже костюма того же холёного Нэпьера, да и сидел на Джеке как влитой.

– А мы сможем добавить небольшую деталь? – обратился он к портному, когда всё было сделано.

Глава 23

Не смотря на все старания новых друзей, подготовивших для него всё заранее, Джек провёл в этом ателье ещё несколько часов. И всё лишь по собственной прихоти: он решил выбрать ещё несколько… своеобразных аксессуаров для завтрашнего мероприятия. И больше всего его поразило то, что ему вновь не потребовались мерки, а владелец ателье смог сделать всё едва ли не на коленке, стоило ему лишь назвать нужное имя…

Домой он вернулся немного за полночь, почти как и рассчитывал. Выйдя из машины бросил взгляд на собственные окна — из-за жалюзи пробивался неяркий свет, девушка всё ещё была там. Не смотря ни на что, это его порадовало.

Поднявшись на этаж, он постучал и собрался было позвать её, но вдруг вспомнил, что она просила не называть её Ширли, из-за чего немного потерялся: «А как тогда? Зря сразу не спросил». Из-за этого ему пришлось поступиться вежливостью:

– Открывай, это я, Джек.

Прозвучало чуть грубо, что очень ему не понравилось, но иного выхода он не нашёл.

За дверью послышалось шебаршение и щелчки открываемых засовов. Дверь приоткрылась на цепочке, не полностью.

– Молодец, что осторожничаешь. Но теперь открой и впусти меня, я один.

– А чего ты такой грубый? – фыркнула она, прикрывая дверь и снимая цепочку. – Командуешь, будто к мебели обращался.

– Просто вспомнил, что ты просила меня больше не называть тебя Ширли, а как называть — не сказала, вот и пришлось… – он решил не юлить, а сказать всё прямо, как в былые времена.

Войдя в квартиру, Джек сразу прошёл к шкафу и повесил на дверцу вешалку с костюмом. Девушка бросила быстрый взгляд на чехол и сразу всё поняла.

– Что, куда-то собрался? – уточнила она, старательно скрывая любопытство. Она была уверена, что Джек как раз не из того типа её ухажёров, которые ходят по светским мероприятиям, а как раз наоборот, потому была несколько удивлена. И пока не решила, приятно ли удивлена.

– Да, по работе придётся сходить на один небольшой раут, – устало отозвался Джек, скидывая пиджак и убирая его на вешалку — при порядке, царившем в его комнатке он просто не смог поступить иначе. – Утром пригласили, и мне нельзя было отказаться.

– Один пойдёшь, или со своими Чарли и Сэмом…?

– Да все вместе пойдём. Это рабочее мероприятие, а не отдых, уж поверь. К тому же, дело это довольно сложное, и без их участия я едва ли смогу во всём разобраться, – мрачно отозвался Джек, направившись на кухню. К вечеру он окончательно выбился из сил и даже не хотел спорить. Ничего уже не хотел. Спать, разве что. Поэтому, дойдя до кухни, просто сел на стул и откинулся, даже не поставив на плиту кофейник, или что-то к ужину.

К его удивлению, девушка это заметила. Подошла сзади и положила руки ему на плечи.

– Что, настолько трудное дело? – ласково спросила она без тени иронии.

– Да уж куда труднее — пятнадцать лет не можем поймать этого… – он с трудом сдержался и не стал выдавать никаких эпитетов в адрес того маньяка, чтобы не показаться девушке излишне грубым.

– Тогда, может, сделать тебе кофе, или ужин? – ласково предложила она, чуть обнимая его за шею. Её руки быстро скользнули по широкой груди детектива и расстегнули рубашку. Он немного опешил от такой прыти, ведь обычно это он проворачивал с девушками подобные фокусы, а не наоборот.

– Нет, обойдусь без ужина, – отозвался он и, поймав её за локоть, потянул к себе, усаживая на колени, а стоило девушке сесть, как он тут же перешёл и к страстным поцелуям.

В этот раз девушка ответила на поцелуи Рэтчета куда активнее, чем в прошлый — не просто наслаждалась, но и сама приняла участие, начав чуть прикусывать губы Джека. А тот и сам не заметил, как остался без рубашки и майки, с голым торсом, а его руки оказались на её великолепных упругих бёдрах, да ещё и под платьем. Зато когда понял, то сразу же поднялся вместе с девушкой на руках и направился к кровати, не прекращая её целовать.

Ещё через несколько мгновений девушка осталась без платья, в одном лишь белье, да и Джек избавился от брюк, но он вдруг замер, прекратив целовать её шею.

– Ты уверена? – уточнил он, сам не представляя зачем и коря себя на чём свет за эту нерешительность — в такой-то момент.

– Я хочу! – уверенно заявила девушка, что прозвучало почти как приказ и прильнула к Джеку, страстно его поцеловав. И Джек тут же с готовностью принялся этот приказ выполнять.

Он был в восторге. От каждого их движения, от каждого поцелуя, от каждого идеального изгиба её тела. Её тела, что извивалось в его руках. От её ножек, что обвивали его. От того, как она покусывала его за мочку уха и целовала его в шею, как чуть впивалась коготками в его спину, от умопомрачительного запаха её волос и запаха её разгорячённого тела… В тот момент Джек готов был умереть, ведь знал, что это едва ли не единственный для него вариант умереть по настоящему счастливым. И он действительно был счастлив, ведь получил именно то, о чём столько лет мог лишь грезить.

Но и девушка осталась довольна — в отличии от большинства её любовников, которые перевозбуждались от одного её вида и выдыхались уже через несколько минут, Рэтчет продержался действительно долго. Даже немногим дольше, чем требовалось… после чего не уснул, а продолжил ласкать её, отправившись на новый заход.

Проснувшись следующим утром, Джек увидел у себя на груди ту самую копну рыжих, чуть вьющихся волос, что сводила его с ума в последние дни, с той самой встречи в суде. Только сейчас до него дошло, что он действительно смог воплотить и одну свежую мечту — пройти по этому огненному водопаду, к…

Девушка зашевелилась, не дав ему развить мысль.

– Привет, рыжик, – улыбнулся ей детектив, аккуратно убрав с её лица прядь волос и заглянув в глаза, вновь ставшие зелёными.

– И тебе привет, – отозвалась она и, чуть потянувшись, поцеловала его.

– Знаешь, есть один вопрос, который я обязан задать, – чуть смущённо начал Джек. А девушке это показалось даже забавным — чего-то смущаться после прошлой ночи? – Но ты пообещай, что не открутишь мне хозяйство за него, ладно?

– Я подумаю, – усмехнулась она и тут же чуть укусила его за грудь.

– Ай! Так всё-таки, как мне тебя называть? Ширли? Джудит? Или ты начинаешь новую жизнь со смены имени, и теперь тебе потребуется новое?

– Успокойся, мне как и всякой девушке хватит и смены причёски, – отозвалась она и прижалась к его груди. – Можешь звать Ширли, можешь Джудит или Джуди… зови, как тебе больше нравится, мне не важно. Главное — зови.

– Тогда надо подумать. Вдруг, ещё какие варианты на ум придут? Кстати, имя Джудит Роджерс действительно известное, я был удивлён.

– Ты о чём? – девушка чуть приподнялась и непонимающе посмотрела на Джека.

А тот уже решил, что лучше момента ему не подыскать. Не зря ведь он столько времени потратил в ателье, готовя для неё сюрприз… и договариваясь с хозяином ателье, что в случае неудачи он сможет всё отыграть. Не смотря ни на что, Джек привык быть прагматичным, и не видел никакого смысла оставлять себе на память дорогущее женское платье. «Не подойдёт к цвету моих глаз, вы не находите?» – пошутил он в ателье, намекая тем самым, что без девушки оно ему несколько без надобности.

Стоило ей приподняться и дать ему немного свободы, как Джек тут же встал с кровати, ничуть не стесняясь своего естества, и направился к висевшему на дверце шкафа чехлу с одеждой. Девушка же пристально и с довольной улыбкой следила за каждым его движением и его подтянутым, мускулистым телом.

Расстегнув на чехле молнию, Джек вытянул из него изящное платье, подобное тому, в каком он встретил Джуди в суде.

– Ты не составишь мне компанию сегодня вечером? – уточнил он, повернувшись к девушке и продемонстрировав ей наряд.

Девушка села на кровати, прижав к груди простынь, даже не зная, как отреагировать. Наконец, справившись с бурей мыслей и эмоций, она чуть хмыкнула и, склонив голову набок, поинтересовалась в своей игривой манере:

– Рэтчет, ты что, ограбил ради меня банк? Не то, что бы я была против, просто уточняю…

– Ты про эту тряпку? Да перестань, не такое уж оно и дорогое, – только и отмахнулся на это детектив, хоть и не без гордости, да и порядком слукавив. С другой стороны, учитывая второй сюрприз — в его словах была и доля истины, платье действительно обошлось ему в разы дешевле. – Не желаешь примерить его для меня?

Девушка тут же спрыгнула с кровати и, ухватив обновку, скрылась с ней в ванной. Не прошло и минуты, как она вышла… начисто лишив Джека дара речи. Старый пройдоха — хозяин ателье — оказался прав во всём. Это платье, блестевшее изумрудными переливами, смотрелось на Джуди просто сногсшибательно, да и по фигуре село как влитое. А едва увидев предложенный стариком вариант, Джек даже испугался, что ей может и не понравится — его несколько напрягло то, что у этого платья на манекене не оказалось левого рукава, да и разрез на юбке, начинавшийся едва ли не у пояса, показался ему чем-то немного за гранью. Но когда платье надела Джуди, ему всё сразу понравилось, он нашёл его прямо таки идеальным! И ещё идеальнее этот образ могло сделать только одно…

– Ну как? – кокетливо улыбнулась девушка и чуть покрутилась перед детективом, позволяя насладиться видом сразу со всех сторон.

– Вот зеркало, взгляни сама, – подозвал её Джек, пытаясь тем самым отвлечь её и спрятать за спиной небольшой футляр. Это оказалось делом не простым, ведь на нём всё ещё не было даже штанов… зато девушка сразу увидела, как ему.

Когда она подошла к зеркалу, Рэтчет неспешно приблизился сзади, стараясь не напугать и не натолкнуть на какие-то нехорошие мысли, ведь не смотря на реакцию организма, шёл он к ней с совершенно иной целью и, склонившись к её ушку, прошептал:

– А не хочешь собрать волосы в какую-нибудь причёску, или вроде того? Не знаю, как это точно называется.

– Тебе не нравится, когда у меня распущенные волосы? – наигранно возмутилась она, пристально посмотрев на него через зеркало.

– Наоборот, очень нравится! – поспешил оправдаться детектив, поняв, что сам загнал себя в угол этой просьбой. – Просто мне и твоя тонкая шея нравится, а если волосы собраны, то и поцеловать её можно в любой удобный момент.

– Выкрутился, ты посмотри! – усмехнулась девушка и приподняла локоны, начав разглядывать себя уже в таком виде.

А Джек именно этого и ждал — стоило ей убрать волосы, как он в одно движение накинул ей на шею колье с рубинами и бриллиантами.Конечно, оно уступало тому, которое навешивал на неё Голдштейн, однако всё равно смотрелось очень внушительно. Рубины собирались в гроздья винограда, обрамлённые искристыми каплями росы — бриллиантами. И всё это в золотой оправе и в сочетании с зелёным платьем, подобном виноградной же листве — тот портной именно так его охарактеризовал. Джек не сомневался — она затмит всех на предстоящем вечере.

Увидев украшение, девушка в изумлении повернулась к Джеку. А тот не стал ничего говорить. Просто её поцеловал. И тут же принялся помогать ей избавиться от платья, ведь у них был ещё весь день впереди…

Около пяти вечера за ними заехал Сэм, на взятом в аренду простеньком чёрном кадилаке. Увидев Рэтчета в его дорогущем смокинге, да и огненную во всех смыслах красотку рядом с ним в сногсшибательном платье, Стоун сразу почувствовал себя шафёром у парочки богатеев. И без лишних пояснений понял, что именно под этой легендой ему и придётся весь вечер ошиваться рядом с тем парфюмерным магазином, куда они направлялись. Сэм даже успел за минувший день навести кое-какие справки об этом местечке… правда, это мало что ему дало.

Заметив реакцию друга на их внешний вид — все её оттенки — Джек решил, что не стоит говорить ему, что Чарли тоже в числе приглашённых, а не будет отсиживаться вместе с ним на галёрке.

Когда Стоун остановил авто перед шикарными витринами парфюмерного магазина и выскочил из машины, чтобы открыть для них дверь, Джек вдруг с запозданием осознал, какой же огромный внутри этот магазин: там уже собралось больше сотни человек, а многие всё ещё толпились перед входом, или только-только подъезжали.

Вся публика едва начинала собираться, потому их с Джудит появление оказалось поистине фееричным, словно прибыла парочка кинозвёзд. Рэтчету это даже немного польстило, однако он с радостью избежал бы всего этого внимания к своей персоне.

Впрочем, когда они вошли в зал, его только прибавилось. Что не удивительно, ведь их парочка была не только крайне яркой, приковывающей к себе взгляды, но ещё и новой для подобных встреч, где собиралась практически одни те же лица. Любой новый гость вызывал ажиотаж, что уж говорить о столь заметной и красивой паре.

И первым, кто решил высказать всё это, а заодно и поприветствовать их на этом вечере, оказался никто иной, как… Джим Нэпьер, вдовец Кэт. Увидев его довольную, расплывшуюся в улыбке физиономию Джек с трудом сдержался, чтобы не врезать по ней… однако быстро приметил его потухший взгляд и очередной, наверняка не первый, бокал в руке.

– Джек Рэтчет, какая встреча!

– Приветствую, мистер Нэпьер.

– Что ты, что ты! Просто Джим. Каким ветром тебя занесло на эту тухлую, уж прости, вечеринку? Я, признаться, сам не любитель всех этих пахучих… штук. Слишком резкие запахи для меня. Но мне надо было выбраться из дома, развеяться… а тут наливают неплохой скотч! И это единственное чёртово мероприятие, которое проходит в нашем городе сегодня, ты представляешь? Да и здесь все, чего уж… Ой, прости. Задал вопрос и не позволил тебе ответить, как грубо. Так как тебя сюда занесло, дружище?

– Просто пригласили по случаю, отказать было бы не вежливо. Да и раз уж, как ты говоришь, тут все — чем не повод заявить о своём существовании сильным мира сего? Мало ли, кому из них могут пригодиться мои услуги?

– О, а у тебя есть эта жилка… как её…

– Предпринимательская? – подсказал Джек, видя, что у Нэпьера того гляди язык заплетаться начнёт.

– Да-да, она, верно! Но будь осторожен, Джек. Акулы здесь тоже рыщут. Остерегайся хотя бы… вон того толстяка. А я пойду поищу себе ещё выпить.

– Джим, могу я дать ответный совет? – Джек поймал парня за плечо и приблизился к нему, чтобы их не могли услышать окружающие. – Не налегай на выпивку. Труднее следить за тем, что говоришь. А я уверен, тебе бы не хотелось сболтнуть лишнего при «акулах», я прав?

– Спасибо дружище, прав, – Нэпьер похлопал Джека по руке в знак благодарности и немного резко кивнул головой, соглашаясь. – Тогда поищу закуски…

Стоило Джиму направиться на эти поиски, как упомянутый им толстяк сменил его перед Джеком, сразу заговорив в своей наглой и бесцеремонной манере.

– Вижу, времени ты не теряешь, Джек? – начал напирать на него Голдштейн. – Разве мы с тобой об этом договаривались?

– А что, собственно вас смущает, мистер Голдштейн? Вы просили раздобыть компромат на Джима Нэпьера. Я втираюсь к нему в доверие под видом обычного сыщика, заинтересованного в расследовании смерти его супруги. Тем более, что я действительно заинтересован как никто. Или мне надо было связать его в его же собственном подвале и пытать, пока он не сознается, где этот искомый компромат? Так за подобными методами ведения дел вам лучше обратиться к собственным быкам, а я так не работал и не собираюсь, что бы вы там себе не думали.

– Да не смеши меня, Джек. Мы оба прекрасно знаем, что плевать ты хотел на все эти компроматы и роешь землю исключительно вокруг этих убийств. Имей в виду: как я вытащил тебя из-за решётки, так и верну туда в минуту!

– Крайне некрасиво получится, вам не кажется? – Джек продемонстрировал собеседнику самую радушную из своих «улыбок дурачка», как он сам их величал. – Не уверен, что такое обращение с деловыми партнёрами пойдёт на пользу вашей репутации. Впрочем, решать вам, конечно.

– Не юли, Рэтчет! Думаешь, на тебя без этого управы не найдётся? Девку твою я хоть и отпустил, но мы оба понимаем, что стоит мне только…

– Сдохнешь в тот же день, – твёрдо пообещал ему Джек не дав договорить, глядя прямо в глаза.

Получив столь неожиданный отпор, Голдштейн отпрянул, пытаясь собраться с мыслями и решить, как действовать дальше. Но в тот же момент к Джеку подошёл тот самый «таксист», начав громко его приветствовать:

– Джек, как я рад, что тебе удалось вырваться, дружище! Без тебя этот вечер для меня бы умер!

– Привет. Да, сам очень рад. Как ты?

– О, прекрасно! Да, ты ведь помнишь, что после…

– Конечно!

– Прекрасно! В таком случае, я тебя оставлю. Пройдусь по другим гостям. Нужно убедиться, что все друзья в сборе. Впрочем, ты здесь — а это для меня главное! Развлекайся, презентация скоро начнётся.

По лицу Голдштейна сразу стало ясно — он узнал этого индуса. Вернее, он узнал в нём кого-то своего, из своего мира. Опознал в нём акулу куда крупнее себя. С которой Джек на его глазах общался как с равным, а то и…

– А ты полон сюрпризов, Джек, – протянул он, чуть отойдя от первого шока. – Хорошо, будь по-твоему — я отстану и дам тебе волю «творить». Мне важен лишь результат работы, а не как ты её выполнишь, тут ты прав. А ты получишь полноценную оплату за всю эту работу. Помимо… аванса, – он бросил быстрый взгляд на притихшую за спиной Рэтчета Джудит и поспешил уйти.

Глава 24

– Джек, я… – протянула было девушка, приблизившись к детективу, но он не дал ей договорить.

– Не переживай, он не посмеет тебя тронуть, ты сама всё слышала. Проблема решена, не надо о ней больше волноваться.

– А что за работа? Я слышала только последнюю часть вашего разговора, решила сходить за шампанским. Или ты хотел виски?

– Шампанское подойдёт. Тоже ничего серьёзного. Думаю, я и это смогу уладить без лишних… трудностей, – Джек с трудом подобрал нужное слово, едва не брякнув «жертв» вместо этого, спохватившись в самый последний момент — это могло лишний раз напугать девушку, а это в его планы не входило.

– Ты уверен? Если Вини чего-то требует, то…

– То он может поцеловать мой ирландский зад, поверь. Ты разве не застала, как меня приветствовал во-он тот парень, в белых одеждах?

– Ты о Риши Прахатру-Стоги? – с ноткой изумления уточнила она.

– Да, он мой близкий друг, – закивал Рэтчет, с трудом сдержав изумление — он-то слышал его имя впервые, а девушка уже откуда-то знала.

– Но ведь он… невероятно влиятельный, богатый, и…

– И мой близкий друг, да.

– А ты точно простой детектив? Водишь дела с Вини и Джимом Нэпьером, дружишь с Риши… Кто вы, мистер Рэтчет? – она чуть усмехнулась, крепче прижимаясь к его руке.

– Действительно детектив, а Нэпьер и Голдштейн — это мои недавние приобретения в копилку друзей… или недругов. С ними крайне трудно понять, кто они для тебя. Но давай не будем об этом. Лучше давай веселиться, как и посоветовал Риши. Кстати, а ты тут всех знаешь? Расскажи мне, кто из них кто.

– О, мистеру Рэтчету нужна помощь простой ирландской девушки? – она приблизилась к нему почти на расстояние поцелуя, чуть дразня его.

– Нужна. И он даже готов рассмотреть вашу кандидатуру на роль…

– Только не секретарши! – тут же предупредила его Джуди, немного отстраняясь, чтобы он мог видеть, насколько она серьёзна. – Это худшая работа в мире и совершенно мне не подходит! Поверь, одного раза достаточно, чтобы это понять.

– Верю. Помощницы?

– Скорее, компаньона… – мечтательно протянула девушка, вновь приближаясь, закидывая руки ему на плечи и начав чуть раскачиваться, словно в каком-то танце, музыка для которого звучала лишь для них.

– Что ж, можно и компаньона. Но и Сэма придётся брать в долю, я не смогу выкинуть его с лодки после всех этих лет, сама понимаешь.

– О, и какова будет моя доля в бизнесе, босс? – усмехнулась она, игриво заглядывая ему в глаза.

– Думаю, с учётом доли Сэма… ты смело можешь рассчитывать на двенадцать процентов.

– Двенадцать процентов?! – она резко замерла и вновь чуть отступила. – Серьёзно? Двенадцать?!

– Конечно нет, мы ведь всё это в шутку, – начал оправдываться Джек, но девушка не сдержалась и звонко и искренне рассмеялась, огласив весь зал своим смехом.

– Ты что, поверил, что я и правда сержусь? – хихикала она.

– Знаешь, с таким талантом тебе стоит попробовать себя в актёрской карьере, – проворчал он. – Тем более, с твоими данными.

– А ты не будешь меня ревновать?

– Этого я не говорил. Но я постараюсь не сильно, идёт? – он не удержался от соблазна ответить ей колкостью под стать.

– Посмотрим, – улыбнувшись, она прильнула к нему и наконец поцеловала, не обращая внимания на прочих собравшихся. Ей даже стало немного стыдно — раньше она ни с кем так себя не вела, тем более на людях. Однако куда больше ей было приятно. – Ладно, перейдём к гостям. Это конгрессмен, это наш мэр, это сенатор… высокого полёта люди сегодня собрались, надо же. И странно, что нет ни одного полицейского. Так,… а это что за странный толстяк с походкой пингвина? Я его не знаю. И кажется, он идёт к нам.

– А это как раз полицейский, как ты и просила. И ты уже о нём слышала — это мой бывший наставник, Чарли.

– О-о, поняла… тогда я вас оставлю. Пяти минут вам мальчикам хватит, чтобы всё обсудить?

– И минута без тебя это пытка, а с ним так и подавно, потому не оставляй меня дольше, чем на четыре, идёт?

– Договорились, – она провела пальчиками по его плечу и упорхнула куда-то в глубь уже достаточно плотной толпы.

– Я смотрю, ты времени даром не теряешь, парень. Ты где такую снял?

– Чарли, я ведь не посмотрю на возраст.

– Да ладно тебе, дай старику пошутить. Или ты совсем отвык от моих шуток?

– Не отвык. Просто у всего есть предел и мой ты только что нашёл.

– Понял тебя, парень, не горячись, – с усмешкой начал отмахиваться толстяк. – Ладно, я по делу. Тот парень, о котором ты спрашивал, Риши, просил тебя найти его в ближайшее время. Он хочет о чём-то поговорить.

– Прямо сейчас?

– Да, желательно успеть до начала мероприятия. Поторопись, парень. Ему нужно перекинуться с тобой парой слов наедине, а ты вечно в центре событий, как он выразился… у тебя всё в порядке, кстати?

– Да. Его появления оказалось достаточно, чтобы всё уладить. И теперь я куда лучше понимаю, кто они такие и как работают.

– О, Джеки, это прекрасно, это явный прогресс. Мне приглядеть за твоей подружкой, пока ты будешь с ним беседовать?

– Можешь, не подпускай к ней других волков. Но и сам особо не духарись — пистолет у меня с собой.

– Угомонись, малой, – отмахнулся Чарли, направившись вслед за Джудит. – Своих не обидим.

А сам детектив пошёл в другую сторону — в дальнем углу, позади всей толпы, он приметил светлые одежды того самого Риши и поспешил к нему, догадавшись, что именно его там и ждёт этот «таксист».

– Приветствую ещё раз, мистер Рэтчет.

– Можно просто Джек, – охотно отозвался детектив, сдержанно кивнув.

– Как пожелаешь. В таком случае, можешь звать меня Риши. Давно стоило представиться, ещё в такси, но что уж поделать… Все мы не идеальны, не так ли? У тебя всё в порядке? Всё уладилось, твои друзья не станут портить нам вечер?

– Да, благодарю. Вашего появления оказалось достаточно, мистер Голдштейн сразу сбавил спесь.

– Рад слышать, что я верно прочитал ситуацию. Кстати, должен спросить… у тебя деньги-то ещё остались?

– Разумеется, – Джеку не очень хотелось говорить на эту тему. Тем более признаваться, сколько он спустил.

– На самом деле, тебе не стоило ужиматься и экономить. Я подозревал, что всё сложится именно подобным образом. Эти деньги предназначались именно на это. И я не буду отрицать, некий момент подкупа твоей лояльности в этом присутствует. Но мы действительно не хотим вражды. Тихая закулисная жизнь нравится нам куда больше, чем… все прочие альтернативы. И мы готовы делиться тем, что имеем с нашими друзьями, в этом нет ничего предосудительного.

– Не уговаривай меня, Риши. Я уже ввязался в это дело и давно на всё согласился, – ухмыльнулся Джек на все эти речи. – Но у меня есть два вопроса.

Джек не смог продолжить мысль — мимо них, громко ругаясь, прошествовал мужчина в белой рубашке с вычурным жабо, похожий на какого-нибудь Зорро, сбежавшего с афиши. И его ругань как раз и сбила детектива, вынуждая присмотреться к нему. Высокий, субтильный, с зачёсанными назад чуть вьющимися волосами, с тонкой полоской усов, он действительно напоминал одного из киногероев знаменитого фильма. Вот только вёл себя не в пример хуже, на весь зал высказывая семенившему за ним с виноватым видом официанту:

– Нет, это блюдо испорчено и даже не смейте его подавать! Без мексиканского горького перца это не букет вкусов, это просто трава! Если у вас нет нормальных ингредиентов, то лучше выкиньте его, чем позорить меня перед гостями, вынося им такое позорище!

– А вот и наша главная звезда, – прокомментировал это Риши. – Наш несравненный парфюмер, Эшли Ланкастер. Впрочем, это его официальное имя и он редко им пользуется. Всё больше представляется псевдонимом, который ты мог увидеть на вывеске этого магазина и на большинстве флаконов, расставленных тут на полках.

Только в этот момент Джек наконец опомнился от первых впечатлений, которые овладели им в этом громадном зале, полном влиятельных и богатых людей, внезапно ставших не какими-то недостижимыми полумифическими персонами из светских хроник в газетах, а вполне реальными живыми людьми, почти равными ему. Только сейчас он принял весь этот новый для себя мир и наконец задумался… Он знал, что в зале не меньше сотни вампиров. И прекрасно помнил, как от них смердит. Так почему же его, как и прочих гостей, не вывернуло от этого тошнотворного запаха?

– Тогда три вопроса… – протянул Джек.

– Подозреваю, третий связан с нашей… отличительной чертой? – легко догадался Риши. – Тут всё просто — свежие духи способны на несколько часов исправить положение. Но не больше, увы. После и сами духи испаряются, и носы собравшихся к ним привыкнут… Тогда мне и моим друзьям приходится покидать подобные праздники. Но не сегодня. Сегодня как раз покинут все прочие, а мы останемся. Специально ради встречи с тобой, друг мой.

– Отлично, это поможет нам порядком продвинуться в деле. Тогда позволю себе второй вопрос, лично о тебе. Почему такси?

– О, всё просто, Джек: я люблю слушать людей. Простых людей, их общение, сплетни, и так далее. И для меня нет способа проще. Это своего рода развлечение для меня. Едва ли не единственное из доступных. Пустая блажь, не спорю, однако и сильным мира сего требуется как-то развлекаться. И нет, это никак не связано с моим рационом, поверь. Я предпочитаю свинину.

– Даже так? А Бейлор, вроде бы, говядину?

– Вроде бы, – Риши удивился этому вопросу от детектива, он не задумывался о подобном. – А что, это важно?

– Не знаю, едва ли. Скорее, ещё один элемент пазла, лично для меня, не более. Хорошо, тогда последний вопрос. Точнее, это скорее просьба. Тебе известен некий Уильям Бракен?

– Да, знаю такого. Не лучший человек.

– Да, мне его так же и охарактеризовали. А вы… вы с друзьями сможете как-то на него повлиять и осадить, чтобы он убрал своё влияние, да и внимание в целом от моего напарника, Стоуна?

– Всего один день в деле, а уже пользуешься служебным положением? – усмехнулся индус. – Это правильно, я даже надеялся на подобного рода просьбы от тебя. Хорошо, можешь передать Сэму, что он его больше не побеспокоит. Вообще. Нас он тоже порядком утомил, потому в скором времени его ждёт целый ряд коррупционных скандалов, в результате которых он… в общем, его ждёт политическая смерть, или вроде того. Но не физическая, что для тебя, подозреваю, тоже важно. Мы не столь кровожадны, и его жизнь нам не нужна.

– Ну не знаю, разок я может быть и не возражал бы… – задумчиво протянул Джек, начав разглядывать потолок.

– Что ж, отложим до более подходящих персон, – усмехнулся вампир, посмотрев на Рэтчета с лёгким укором. Он и на секунду не поверил, что Джек действительно готов столь легко позволить им расправиться с человеком, однако всё равно решил запомнить эту шутку. Вероятность, что когда-нибудь им действительно потребуется его согласие на нечто подобное, была отнюдь не нулевой. – А теперь иди к своей спутнице, ведь скоро начнётся то, ради чего все мы здесь собрались…

Дальше вечер пошёл по вполне обыденному для большинства здесь собравшихся сценарию. И Джудит не была исключением, потому без труда смогла провести через все нюансы далёкого от этого мира детектива. Она помогла ему пережить и всю раннюю часть банкета, где детектив попросту умер бы со скуки без её острот о прочих гостях, и помогла взбодриться, вытащив его танцевать, и умудрилась раздобыть достаточно вкусных закусок, чтобы он не чувствовал себя голодным весь вечер, и даже не дала прозевать, собственно, саму презентацию духов. К тому моменту, как все направились к центру зала и начали рассаживаться на внезапно появившиеся там стулья Джек как раз увлёкся очередным бокалом с шампанским и если бы не быстрота реакции его подруги, то им пришлось бы стоять где-нибудь позади всех. А она была столь быстра, что провела их в первый ряд, и они оказались рядом с Риши. А по другую сторону от него сидел тот самый парфюмер, «звезда вечера».

Когда все заняли места, свет немного приглушили и толпа начала затихать, этот странно одетый мужчина вышел в центр зала и заговорил:

– Благодарю всех собравшихся, что почтили меня визитом в этот вечер. Я рад вас всех видеть! Поистине знаменательный для меня вечер! Знаете, я должен вам всем признаться… я совершил истинный акт творения! Этот новый запах… Я работал над ним много лет — куда больше, чем мне хотелось бы. И я считаю, что он мне действительно удался. Этот букет изменит мир. Станет новой отправной точкой, разделив всё на «До» и «После», как в своё время сделал «Пятый номер». Дамы и господа… наслаждайтесь!

Он демонстративно взмахнул рукой с белым кружевным платком над головой и в зале тут же раздалось шипение, его окутали клубы тумана, а из-за спины у этого «гения» появились несколько девушек-моделей в блестящих купальниках. На них сразу опустилось несколько ярких лучей прожекторов, из-за чего Рэтчет аж на секунду зажмурился… но в целом действо начинало ему нравится. Тем не менее, он не забыл бросить осторожный взгляд на Джуди, но она не обращала на него ни малейшего внимания и тоже во все глаза следила за шоу.

Девушки же принялись танцевать какие-то восточные танцы, совмещавшие в себе элементы индийских и тайских. При этом вытанцовывали они, разумеется, с флаконами духов в руках — небольшими стеклянными ёмкостями, стилизованными под натуральные кристаллы аметиста.

Результатом же этой феерии танцев стало то, что каждому из гостей, сидевших на стульях, эти полуобнажённые красотки вручили по флакону духов. И, получая свой, Джек забыл обо всём и не смог сдержаться, начав во всю улыбаться красотке с пышными формами, что преподнесла ему флакон… за что тут же получил удар локтем в бок от Джудит.

Уже после окончания всех этих мероприятий — ближе к девяти вечера, когда основная публика начала расходится — Джек пошёл вместе с Джудит к авто.

– Слушай, мне нужно будет ещё на какое-то время здесь задержаться, решить пару рабочих вопросов с Чарли и Риши, а ты езжай домой. Сэм тебя отвезёт и проводит до двери, чтобы я не волновался, хорошо?

– Как скажешь, – искренне улыбнулась она. – А как доберёшься ты? Сэм за тобой вернётся?

– Нет, я возьму такси. У меня есть один друг-таксист… который правит миром. Шутка, не обращай внимания. Действительно, есть таксист и он меня подбросит. Я вернусь где-то к полуночи. Садись, я перекинусь парой слов с Сэмом и вы поедете. Не открывай никому кроме меня, хорошо?

Он распахнул для неё заднюю дверцу, а когда она села — наклонился к авто и поцеловал её, после чего намеревался уже пойти к Стоуну, но она поймала его за лацкан пиджака и не позволила подняться.

– Скажи, это дело, над которым ты работаешь… всё так страшно? – спросила она, взволнованно заглядывая ему в глаза. – Ты постоянно повторяешь, что мне не стоит открывать никому дверь… но я вижу, что это беспокойство, а не пустые нотации. Или ты считаешь меня глупенькой девочкой?

– Никогда не считал, ты прекрасно это знаешь. Дело не столько в… Понимаешь, некоторое время назад погибла одна моя хорошая знакомая, супруга Джима Нэпьера.

– Ты знал Кэт? – удивилась девушка.

– Всё верно, мы были знакомы. Так вот, возможно, моё волнение в твой адрес связано больше с этим. Однако это не значит, что они безосновательны. Да и я просто за тебя волнуюсь, – последнюю фразу Джек выдавил уже с трудом, ощутимо смутившись.

– А вот это даже приятно, – она подарила ему ещё один поцелуй и только теперь отпустила, позволяя ему подойти к двери водителя.

– Ну что, босс? Мне отвезти вас домой?

– Не совсем. Только девушку. Я ещё задержусь тут, нам с Чарли нужно кое-что проверить, – он склонился ближе к окну и чуть понизил голос. – Ну как, удалось что-нибудь раскопать?

– Глухо, Джек. Местные водилы охотно приняли меня за своего, но ничего интересного… Разве что полюбовался чудесной картиной, как один высокомерный урод с тонкими усиками и в пижонской рубашке дал по морде какому-то парню из доставки продуктов, да так, что с одной оплеухи выбил ему зуб. Сильный, хоть на вид и не скажешь… И чем его этот доставщик так взбесил, интересно? Оприходовал его бывшую? – Сэм не смог сдержать смешка.

– Нет, забыл привезти мексиканский перец и испортил какую-то там закуску, – раздражённо проворчал Джек.

– Да ты шутишь! – изумился Стоун. – Из-за такой мелочи валять парня в грязи и бить ему морду?!

– Представь себе, вот такие нравы царят в высшем обществе. Более того: я сейчас пойду знакомиться с этим пижоном и прочими его друзьями. А ты отвези, пожалуйста, Джудит ко мне домой и проводи её до квартиры. На ночь можешь не оставаться,… а то мне тут пачку патронов подарили, я ещё ими не пристреливался.

– Какой прозрачный, однако, намёк. Не переживай, я предпочитаю блондинок. А у тебя-то как, есть хоть какие-то подвижки?

– Зависит от того, что под ними понимать. Ну, я познакомился с парой влиятельных людей, включая конгрессменов. И им очень не нравится твой Бракен, знаешь ли! И они мне намекнули, что в ближайшем будущем его влиянию настанет скоропостижный конец, так что ты сможешь не только вытащить голову из,… – он замялся и пропустил часть фразы, – но и восстановить свою лицензию, начать юридическую практику.

– О, это отличная новость, Джек! Хотя, для юридической практики уже немного поздновато, да и привык я быть сыщиком… к тому же, как ты без меня справишься, один-то? Явно никак.

– Тут ты прав, старик, – усмехнулся Джек и похлопал напарника по плечу. – Но от полноценного участия ты уже не отвертишься. «Детективное агентство Рэтчета и Стоуна»… звучит, а?

– Можно даже «Стоуна и Рэтчета», я не против.

– Не хами, напарник, – рассмеялся Джек и чуть толкнул друга в затылок. – Ладно, об этом потом поговорим, а сейчас мне надо возвращаться. Завтра в конторе, идёт?

– Идёт! – с весёлой улыбкой отозвался Сэм и тронул авто.

Глава 25

Остаток вечера прошёл относительно спокойно и почти серо. Вернувшись в парфюмерный магазин, который покинула вся «лишняя» публика, Джек принялся чуть ли не поимённо заново знакомиться со всеми оставшимися там гостями. В сущности, никого нового он не увидел — всех этих личностей он успел приметить ещё на основной части банкета, наслушавшись о них сплетен от своей рыжей подружки. Разве что Мукта Бэйлор, заявившийся на праздник всё в том же старомодном костюме, оказался ей незнаком, как и Чарли, пусть и лишь до поры… Ну и она не знала истины обо всех этих «людях».

Впрочем оказалось, что и сам детектив распознал далеко не всех. В частности, появление среди прочих вампиров девушек из бурлеск-труппы, представлявшей духи, стало для него сюрпризом, пусть и не очень впечатляющим. Зато изрядно пугающим. Особенно встреча с той блондинкой с пышными формами, от которой он получил свой аметистовый флакон, заставила его внутренне похолодеть. Он даже обрадовался, что в тот момент, на вечеринке, когда он распустил слюни, рядом оказалась Джудит и двинула ему локтем в почку. Почка всё ещё побаливала, но теперь, поняв истинную суть вещей, Джек уже видел в этом полезный совет и напоминание, что связываться с этой дамочкой не стоит ни при каких обстоятельствах.

Единственной действительно серьёзной неожиданностью для Рэтчета стало появление на этом собрании… паренька Рикки.

– Вот, кстати, ещё один наш верный помощник, – указал на него Мукта, выступавший в этой чреде представлений в роли своеобразного конферансье. – Думаю, в представлении он не нуждается?

– Рикки? Мелкий пройдоха, а ты что здесь делаешь?!

Паренёк смутился и чуть отступил, испугавшись напористого тона детектива и отвечать за него пришлось Бэйлору:

– Ну, растим вам смену с младых ногтей, как говорится. К тому же, он оказывал нам неоценимую помощь, приглядывая за вами.

– Простите, что? Приглядывая?

– Да. Мы приплачивали ему, чтобы он помогал в вашей конторе с мелкими поручениями и сообщал нам, если вдруг случится что-то… ладно, лучше скажу прямо: если ренегат решит напасть на вашу контору.

– Подожди-подожди, Рикки, мелкий ты… тебе приплачивали, чтобы ты у нас работал?! – возмущённо уточнил Джек, приближаясь к пареньку.

– Ну… да, – протянул тот, бросая напряжённые взгляды то на Джека, то на следившего за всем с улыбкой Бэйлора.

– Немедленно верни им всё, что у них взял! Мало, что мы тебе платили, так от тебя ещё и вреда больше, чем пользы! Была бы от тебя помощь — и слова бы не сказал, а так верни им всё, что отнял у них просто так!

Паренёк скорчил обиженную гримасу и надул губы, а вот Мукта, да и многие из стоявших рядом вампиров, зашлись громким, искренним смехом, глядя на паренька.

Впрочем, самому Джеку тоже было откровенно некомфортно там находится, поскольку он оказался буквально в центре внимания. Он чувствовал себя не то теми духами на недавней презентации, не то одной из танцовщиц, что их представляла, поскольку сейчас он стал гвоздём программы — это не столько остальных ему представляли, сколько его демонстрировали им, и сыщик это прекрасно осознавал.

Однако, к духам они тоже вернулись — когда все расшаркивания по поводу Джека завершились, на местную импровизированную сцену вновь вышел парфюмер:

– Друзья, наконец я могу говорить открыто. Мне удалось… почти удалось разработать запах, полностью маскирующий наш с вами… уж простите, я скажу честно и назову вещи своими именами: нашу вонь, тот мерзкий трупный запах, что от нас исходит. Да-да, вы можете сколь угодно обижаться, но поверьте тому, кто, в отличии от большинства из вас, вот уже сто лет чувствует этот смрад как от себя, так и от вас: мы воняем! И это отвратно! Вы хоть представляете, какого труда мне стоит работать?! Это невыносимо! Я хочу и дальше создавать шедевры парфюмерии, как создаваемые мной прежде, для королей! Но я не могу! Я постоянно чувствую лишь этот проклятый смрад, что исходит от меня же!... кхм. Простите мою резкость, друзья мои. Вы знаете, это действительно больная для меня тема. Многие годы букеты запахов и их сочетаний были моей жизнью и её смыслом, но сейчас… всё стало гораздо труднее. И это не может не угнетать, как вы понимаете — когда дело, ради которого ты существуешь, становится тебе почти недоступным. Так вот, новый запах! Вернёмся же к нему. Разумеется, запах действительно новый. Это один из самых изысканных букетов ароматов, когда-либо созданных мной… а значит, и кем-либо. Однако, это отнюдь не всё! Я сделал его более стойким, и он куда лучше сочетается со всеми миазмами, что источает наш недуг. Устраняет их не полностью, однако… эту погрешность почувствуют лишь люди, что близки ко мне по остроте обоняния. А их в мире всего-то человек десять на несколько миллиардов населения, не вижу смысла беспокоиться. К тому же, теперь эти духи продержаться аж семь-восемь часов просто на коже, а значит, вам больше не потребуется ходить в шерстяных одеяниях, которые бы удерживали запах духов, так же перехватывая и наш с вами… замкнутый круг будет нарушен! Впрочем, пока рекомендую не отказываться от шерстяного гардероба, повременить с этим. Как говорится, в полевых условиях пока не проверялся, – он потряс над головой флаконом духов, а все прочие встретили его шутку дежурными смешками. – Ну и последнее, о чём стоит сказать: разумеется, я не прекращаю на этом свою работу. Рано или поздно, но я уверен, что мне удастся найти тот запах, тот идеальный букет, что полностью скроет все наши огрехи, или будет скрывать их сутки напролёт, а то и дольше. Пока же давайте отпразднуем уже случившиеся успехи, друзья мои! Лучшим из напитков!

С этими словами он отсалютовал уже бокалом и Джек вдруг понял, что все, кто его окружал, успели получить по таковому. Вот только вместо шампанского в них плескалась густая, чёрно-алая жидкость…

– Сэр, вам свиную или говяжью? – спросил у детектива незаметно подошедший к нему сзади официант. – Есть ещё индюшачья и кроличья, но последней осталось мало, пользуется спросом.

Рэтчет с трудом сдержал рвотный позыв и, повернувшись к официанту, показал тому лацкан пиджака с парой белых нитей. Этого оказалось достаточно, он тут же принялся извиняться:

– О, прошу простить мою оплошность и невнимательность! Позвольте предложить вам шампанское, под стать случаю. Или желаете скотч? Джин, быть может? Вермут? Так же есть чудесный пятнадцатилетний брэнди.

– Не стоит переводить хорошее пойло на меня. Дай мне какого-нибудь виски, способного гореть. Двойную порцию в один стакан, один крупный кубик льда. Два, если мелкий.

– Джеки, ты же бросил, – тут же попытался вмешаться Чарли.

– Или я сейчас выпью, или оскорблю собравшихся содержимым желудка… Отвали, Чарли, у меня вариантов не осталось! Но я ограничусь одним, можешь сам убедиться. На бутылку тут не тянет, а вот без стакана не обойтись…

– Как скажешь, малой. А потом, пожалуй, посадим тебя на такси. По сути, вечер завершён и наше с тобой участие больше не требуется. О, а вот и твой бокал виски. Выпей-выпей, это нормально. Я в первый раз тоже крепко надрался, хех. Ну пойдём, поймаем тебе тачку.

Из-за виски ли, крепко ударившего в голову, или из-за нервного потрясения от вида пьющих кровь вампиров, но Джек не запомнил, как добрался домой и завалился спать…

Утром, с трудом разлепив глаза, он понял, что спит в собственной постели, и что разбудил его какой-то шум. До него не сразу дошло, что это Ширли наводила порядок… практически, как в его детских грёзах об идеальной семье. А уж что она больше не Ширли, а Джуди он и вовсе едва не забыл, в самый последний момент опомнившись и прикусив язык, когда хотел было к ней обратиться.

– О, ты проснулся? – как раз в этот момент заметила его шевеления девушка. – Хорошо, мне как раз нужна твоя помощь. Во-первых, я не знаю, что ты предпочитаешь на завтрак. Что лучше приготовить? Яичницу с беконом? Блинчики? Мама научила меня одному очень интересному рецепту, тебе точно понравится! А, да, ещё у меня к тебе вопрос по уборке. Не смейся, сейчас сам всё поймёшь! Я хотела отнести в чистку твой рабочий пиджак, вот этот, в котором ты был вчера… да и на суде, кажется, тоже. У тебя что, до вчерашнего дня был всего один пиджак? Не отвечай, не угадаешь: у тебя их три, а ты затаскиваешь один! Так вот, я хотела отнести его в чистку, а то от него воняет и… когда вытаскивала всё из карманов — извини, но а как иначе? — нашла там вот эту связку ключей. Ты не забыл о них, часом? В общем, я только это хотела узнать: что мне делать с ключами от камеры хранения. Тебе их куда-нибудь повесить, или что?

– От какой камеры? – Рэтчет ещё с трудом соображал спросонья, но эта фраза быстро его отрезвила.

– От камеры хранения на автовокзале, – принялась пояснять девушка, словно втолковывая ребёнку очевидные вещи. – Ты что, оставил там что-то и забыл?

– Ты уверена, что эти ключи именно оттуда?

– Разумеется! Я, когда только перебралась в город и ещё тут не обосновалась, первое время только там всё и хранила. А что? Вместо чемодана таскаешь с собой только маленький ключик, да и по деньгам выгоднее, чем снимать комнату… особенно, когда денег почти нет. А что случилось?!

Джек в один прыжок подскочил к ней, сгрёб её в охапку и поцеловал.

– Дорогуша, ты только что сдвинула с мёртвой точки дело Кэт! Нет, судить, конечно, рано и в той камере может быть только её чемодан, если она вдруг решила сбежать от Нэпьера… но чёрт возьми!

Звонко чмокнув остолбеневшую от его напора девушку в щёку, Рэтчет принялся одеваться. В том числе и в пиджак, который она всё ещё держала в руках, наплевав на все её возмущения. Уже в дверях он опомнился и хотел было позвонить в контору, но решил не терять времени и велел ей запереться и набрать Стоуна, сообщить о его «прорыве в деле». А ведь он почти забыл о той связке ключей, что нашёл в сумочке Кэт, вместе с медицинскими бумагами.

Такси удалось поймать только попытки с третьей — все спешили на работу и свободных машин почти не было, да и путь по утренним пробкам до автовокзала занял немало времени. Тем не менее, детектив не растерял задора и, вбежав в зал с ячейками хранения, тут же принялся искать нужную. Мрачный охранник в форме проводил его скучающим взглядом — хоть столь энергичный, почти что радостный Джек и показался ему подозрительным, но вставать со стула в столь ранний час он не собирался, будь тут хоть целая толпа воров.

Найти нужный ящик оказалось делом не простым… тем более, что их у Кэт оказалось аж три: каждый ключ открывал свою. Зная характер своей подруги, Джек не усомнился — она по зазубринам на ключе смогла бы определить, какой из них что открывал, ну или запомнила бы по номерку, выбитому на боку ключа. И это при том, что ни один из номеров не совпал с номером ячейки хранения, что порядком взбесило сыщика.

Однако он быстро остыл, стоило вещам его подруги оказаться у него в руках. В двух камерах лежали папки с бумагами, а в третьей — чемодан. Кэт действительно готовилась к побегу. А учитывая, что за бумаги были у него на руках — сбежала бы она крайне обеспеченной девушкой! Детектив лишь быстро пробежался по всем записям взглядом, но смог отлично понять и о ком все эти записи, и на какой срок для каждого из них эти папки потянут. При том срок реальный, от которого не сможет защитить даже дружба с окружным прокурором. Да хоть с самим президентом — без толку!

Одна из папок предназначалась нанимателю Кэт, Вини Голдштейну, и содержала информацию на его конкурента, мафиози средней руки Джима Нэпьера, который, если верить бумагам — а причин им не верить у детектива не было — только вставал на скользкий путь. В принципе, информация в ней соответствовала тому, что соизволил поведать о нём Вини Голдштейн: парень планомерно отбивал у него «клиентов» для рэкета, предлагая более выгодные условия по уходу от налогов и проверок. И делал он всё это почти легально и без лишней крови, что тоже переманивало на его сторону бывших «клиентов» Голдштейна. Впрочем, кровь на Джиме тоже была, при том не мало: на его совести было не меньше пяти жертв в доках, которых сперва крайне неделикатно пытали, вырвав им ногти и зубы, а так же долго колотив их битами, которые там же и бросили, а после перерезали этим бедолагам глотки, оставив гнить на одном из складов. Принадлежавшем подставной фирме Голдштейна, разумеется, хотя и у Джима там недвижимость имелась. Ну и несколько ребят Голдштейна, погибших в перестрелках с парнями Нэпьера, но тут — детектив не сомневался — потери были с обеих сторон.

Ну а вторая папка, куда как более увесистая, содержала всю возможную грязь на самого мистера Голдштейна, нанимателя «Сани Бисквит». И была она собрана с особой тщательностью, вплоть до мельчайших подробностей, включив в себя последние лет семь «практики» этого «мэтра» преступной деятельности. Тут нашлись и рэкет, и аналогичное делишкам Нэпьера сводничество, и «банальные» кражи, когда парни Голдштейна вычистили склады сразу трёх магазинов в одном районе за ночь, а то и полноценный разбой, в ходе которого те же парни украли несколько фур с сигаретами, убив водителей. Ну а виновных, разумеется, с лёгкой помощью Вини, так и не нашли. Помимо этого — множество убийств разной степени изощрённости, наркоторговля, ну и прочие прелести криминальной жизни города.

И эту папочку, по всей видимости, Кэт намеревалась вручить бывшему супругу, в качестве отступных, в то время как папку на мужа хотела передать Голдштейну… при этом не забыв получить от каждого по кругленькой сумме, разумеется. Иначе к чему вообще такие сложности? Конечно, Джек предположил и обратный вариант — что она отдаст компроматы на них им же самим, лишь бы они её отпустили, но… это было не слишком похоже на Кэтрин Бишоп, которую он знал… и узнавал за эти дни всё больше, при том отнюдь не с лучшей стороны.

И какая же роль во всём этом её плане отводилась Джеку? Сам Рэтчет понять этого пока не смог. Однако точно понял, что всё уже было готово, и не случись с ней в ту роковую ночь несчастье, то уже следующим днём план пришёл бы в движение: девушка забрала бы деньги у этих «конкурентов», приехала бы сюда за чемоданом, а после сообщила обоим о том, где она оставила им ключ от ячейки с папкой, предназначенной именно им. Наверняка бы и выждала несколько часов, чтобы те не встретились.

«Возможно, – подумал Джек, – я бы в это время отвлекал одного из них, сам не зная зачем, использованный ей в тёмную».

Ну а после она наверняка уехала бы из города прямо с этого же вокзала, ведь все прочие эти мафиози поставили бы под наблюдение, решив что лишь с этого она поехать не рискнёт… Джек осмотрелся и увидел на другой стороне улицы небольшое кафе.

«Ещё как рискнула бы! – Размышлял Джек, поглядывая на выруливавшие с вокзала тяжёлые, серебристые автобусы. – Вот из этой кафешки она бы и наблюдала за тем, как до безумия радуются Голдштейн и Нэпьер, не представляя, что оба уже почти оказались за решёткой… Да уж, истинно её уровень коварства. Но что тогда пошло не так, почему убили именно её и именно в тот момент?».

Уложив бумаги в чемодан, Джек решил направиться не туда, куда планировал изначально. Вместо офиса он решил поехать в полицейский участок и заглянуть в архив, чтобы ещё разок пролистать дела всех жертв этого сумасшедшего «ренегата». Ему казалось, что он как никогда близок и того гляди нащупает ответ. Словно он уже у него в мозгу, но для того, чтобы он сформировался в полноценную связную мысль ему не хватает какой-то мелочи, песчинки, — которая, к тому же, уже бывала у него в руках. Это чувство и подстегнуло его к повторному изучению всех дел.

Влетев в участок, он нос к носу столкнулся с Саливаном.

– Привет, Кит. Ты Чарли не видел?

– Нет. И детектив Саливан, я попросил бы!

– В нос ты просишь, малец. Будешь так себя вести — никто в этом участке и за его пределами с тобой работать не станет. Ты уверен, что тебе нужно всех на своей работе делать своими врагами? Хорошенько подумай, потому что пока у тебя ответ совершенно не правильный. Это не та работа, где такое допустимо, иначе кто прикроет тебе спину в случае чего? Да и едва ли такая работа, где можно вечно быть одному внутри стаи, вообще сыщется. Хорошенько подумай, серьёзно тебе говорю. Иначе останешься лишь со своей роднёй, а её не так уж и много.

Не став дожидаться от сопляка ответа, Джек направился в глубь участка. Однако Кит его словами внезапно проникся и последовал за ним.

– Постой, Рэтчет. Прости, ты прав. И ничего, что я называю тебя Рэтчет?

– Пойдёт, всё нормально. Но без шуток — убавь заносчивость. Даже будь за тобой какие-то связи, а нос задирать тебе рановато.

– Да-да, ты прав. Кстати, зачем тебе нужен толстяк? Может, я смогу тебе помочь?

Джек остановился на полушаге и уставился на Саливана, крепко задумавшись. «С одной стороны, он конечно урод, – размышлял он. – Но не конченая скотина, раз смог сразу признать неправоту. Значит, где-то на моём уровне. И это скорее повод ему не доверять. Впрочем, какая мне, в сущности, разница, кто протащит меня в архив?».

– Я хотел изучить дела расчленённых жертв ещё раз, а они все хранятся в архиве.

– Хочешь стащить что-нибудь, что указывает на тебя? – тут же насторожился молодой полицейский, косясь на увесистый чемодан, что всё ещё таскал с собой сыщик.

– Нет, Саливан, ты всё-таки жаждешь, чтобы я заехал тебе по зубам, да? Мне казалось, с моим участим в деле всё давно очевидно, после того нелепого заседания суда: я его расследую, не более. Я вовлечён в него на столько же, на сколько и ты, или Чарли… или глава департамента на пару с окружным прокурором. И интерес в деле у меня сугубо такой же — найти ублюдка. Настоящего, хотелось бы, а не абы кого. И для этого, представь себе, бывает полезно взглянуть на материалы дела. А что, тебе в «учебке» об этом не рассказали? Или ты и её пропустил за счёт своихсвязей? Так зря, там много полезного рассказывают, как и во всяком обучении. Что, и Чарли не поведал? Стареет толстяк. Мне он это втемяшивал чуть ли не ежедневно в те времена, когда я работал тут. Ну наплевать. То, что ты идиот и ничего не хочешь с этим делать — сугубо твои проблемы, и разгребать их за тебя я не намерен. Если ты считаешь, что я собираюсь что-то умыкнуть, то можешь постоять у меня над душой и проследить за каждым моим действием. Устроит? Тогда пошли в архив, – он не стал дожидаться ответа парня и споро направился к нужной лестнице, вынуждая Саливана кинуться следом.

Глава 26

За все те годы, что Джек не работал в полиции, а занимался своими «частными делишками», как величали это бывшие коллеги, архив не изменился совершенно. Много пыли, много стопок с бумагами и коробок, расставленных совершенно бессистемно, и вечно недовольный сотрудник, сосланный сюда в наказание за какую-то провинность.

И сегодня этим избранным, что встретил Джека суровым взглядом через оправу очков и проглядывая сквозь клубы сигаретного дыма, который казалось не выводился тут веками, вне зависимости от сосланного неудачника, стала его давняя знакомая Марта.

– Уж не Джек ли это Рэтчет ввалился ко мне? Что, ад разверзся и выплюнул тебя обратно на грешную землю, чтобы ты продолжал изводить меня?

Джек улыбнулся такому приветствию и привычно отозвался в той же манере:

– Нет, меня выгнали, сообщив, что забрали по ошибке. На самом деле, им была нужна ты, ведь ты так хорошо справляешься с их работой! Так и сказали: пристрели старушку Марту, нам без неё никак. Слишком много грешников, а профессионалов пытки почти нет.

Оба они рассмеялись и «старушка Марта» даже протянула Джеку руку, по которой он чуть хлопнул в знак приветствия. Вся эта картина вызвала у Саливана лёгкий шок, ведь он знал Марту как злобного демона, способного отчитать матом любое начальство, не взирая ни на чины, ни на возраст, а тут вдруг столь дружеское, пусть и крайне своеобразное общение с кем-то?

– За какие грехи тебя на этот раз сослали, Марта? – усмехнулся Джек, облокачиваясь на бюро, за которым она гордо восседала и курила, приставив к ножке этого стола чемодан Кэт с папками компромата в нём.

– Всё за то же: за привычку переспрашивать.

– За что за что?

– За привычку… ах ты гадёнышь! – она наигранно злобно сверкнула на него глазами с излишне ярким макияжем.

– Но ведь согласись — бесит? – не унимался Джек, впервые за много лет сумевший её подловить.

– Да уж бесит… да только что я могу поделать, если я так привыкла? Ладно, чего припёрлись, красавчики? Дать мне повод для ночных грёз? Так не переживайте, вы в них и так есть! Когда муженёк, старый чёрт, не храпит как бульдозер и я успеваю заснуть первая…

– Это чудесно, Марта, спасибо за этот ужасающий образ, что будет преследовать меня в кошмарах всю оставшуюся жизнь — ты, грезящая ночами обо мне с Саливаном… господи, надеюсь хотя бы не вместе! Однако, мы пришли сюда по другому поводу. Мы — а точнее, детектив Саливан, ведь меня тут нет и быть не может, я на другом конце города — желаем ознакомиться с документами и уликами по делу расчленённых девушек.

– И это у меня поганые фантазии? – Марта скорчила недовольную гримасу. – Джек, к чему тебе эти поломанные куклы? Если тебе так нужна женщина, то я же всегда готова и почти раздеваюсь! Только сними номер в гостинице и вопрос решён!

– Боюсь, моя подруга тебе этого не простит и ты действительно отправишься в ад первым же рейсом. Но, если тебя это обрадует, то вторым полечу я, как ты и мечтаешь! – он чуть подтолкнул к ней чемодан.

– А кто она? – уточнила тётка, устало отрываясь от стула и задвигая чемодан под свой стол, верно истолковав намёки детектива.

– Ирландка, чистокровная.

– О-хо-хо, нет уж, уволь меня, Джек! Эти девчушки бешеные, я на такое не рискну. Лучше уж со своим увальнем, толстым боровом.

– А чего не с Чарли?

– Да какой смысл? Мало, что они с моим муженьком одинаковые, так твой Чарли отказывается не хуже тебя! А ведь целыми днями меня на работе держит, даже на обед не отпускает… муженёк уж пару раз заглядывал, требовал, чтобы номера не я оплачивала, а этот, с кем я… Заботится о семейном бюджете!

– Ну вот видишь, какой молодец! – Джек одобрительно закивал, протискиваясь мимо бюро. – Ладно, мы с пареньком пойдём поработаем. Он проследит, не переживай.

– Было бы за что — во всём он виноват, если вдруг что-то украдёте, – она кивнула на молодого полицейского и отвернулась ко входу, перестав обращать на мужчин хоть малейшее внимание.

Джек, словно того и ждал, уверенно направился вглубь помещения. В отличии от молодого Саливана, который видел тут лишь завалы из коробок и бумаг, Рэтчет неплохо ориентировался в архивах и понимал саму систему, по которой всё раскладывалось. И он отлично знал, что интересовавший его стеллаж — один из самых дальних, ведь многие годы в деле не было подвижек и новых жертв, да и с новыми переносить всё это едва ли станут. Те полки давно окрасили алой краской и прозвали «кровавыми», отведя только под материалы с этих убийств.

Дойдя до нужного стеллажа Рэтчет ухватил с него пару коробок и сунул их семенившему следом Саливану, который ещё не ориентировался в этих завалах, а после и сам взял ещё две и направился с ними дальше, к большому столу в центре помещения архивов. Коробки с нижней полки он брать не стал — редкие личные вещи жертв его не интересовали, сегодня он хотел просмотреть только официальные бумаги по этому делу. Расположившись за столом, Джек начал доставать их и бегло пролистывать всё подряд.

– И что мы ищем? – уточнил Кит, усаживаясь напротив и, следуя примеру Джека, начал доставать из коробок плотные папки с отчётами и анализами.

– Пока не знаю, – честно признался Рэтчет. – Вернее, смогу сказать, когда сам пойму. Так, у тебя ручка есть? И блокнот одолжи, я свой не захватил. Ладно, приступим…

Джек принялся перебирать дела всех жертв и выискивать их данные по крови. Это казалось ему максимально логичным в свете всего прочего. И при этом он прекрасно понимал, что и Чарли это было очевидно, и всё это толстяк уже проделывал, а то и не один раз, проверив все данные по крови едва ли не самолично вооружившись микроскопом. Так же понимал, как и то, что вместо помощи он огрёб бы от толстяка за пустую работу, проделанную по десятому разу. Из-за этого он даже самую малость порадовался, что с ним пришёл Саливан, а не Чарли. Однако он продолжал упорно копаться и выписывать всё, что только удавалось найти.

Сперва он находил именно то, что и ожидал: все жертвы не имели ничего общего, даже в рамках крови. Разумеется, ведь будь тут хоть малейшая система и Чарли сразу бы её обнаружил. Что не говори, а копом он всегда был хорошим, в этом Рэтчет не сомневался ни на секунду.

Однако стоило ему выписать данные по группам крови большего числа жертв, делая пометки с их именами, и начала возникать такая же система, как и в этом самом архиве — Джек начал примечать в этом хаосе какие-то закономерности.

– Так-так, а вот это интересно… – протянул он. Саливан это услышал и замер, потому детективу пришлось продолжить, начав озвучивать свою находку вслух. – Это не точно, но кажется… Так, смотри. Вот, пятая жертва. Темнокожий мужчина. Третья группа, положительная. Потом девятая жертва. Мужчина, темнокожий, третья отрицательная. И так же по женщинам, есть и третья положительная, и отрицательная. А вот тут два латиноса. Твою мать, кажется я понял! Этот уродец пытается собрать какое-то кровавое «бинго»!

– Ты пытаешься сказать, – затянул Кит, не в силах поверить в столь чудовищную цель убийцы, – что этот урод хочет собрать все восемь видов крови людей каждой расы? И только ради этого он убил всех этих людей?

– Ну, это хоть какая-то версия… – пожал плечами Джек, понимая, что всей правды Киту он сказать попросту не сможет. – Давай, нужно проверить все оставшиеся, чтобы убедиться, прав я или нет.

– А что он с ней делает, с этой кровью? – всё не унимался молодой полицейский.

– Да я откуда знаю? – уже чуть озлобленно отозвался на это Рэтчет. – Жарит, может быть — я слышал про такое блюдо, «жареная кровь». Но давай лучше вы его поймаете и ты сам у него спросишь?

Они принялись активнее шуршать бумагами, начав выискивать в них именно эти характеристики жертв. Вдвоём дело пошло достаточно быстро, куда быстрее, чем рассчитывал Рэтчет и уже к часу дня они смогли перебрать все дела и систематизировать результаты.

– И что у нас получается? – Джек почёсывал ручкой висок, вглядываясь в собственные каракули в блокноте. – У нас есть порядка шести отклонений, которые рушат мою систему к чёртовой матери, делая её бесполезной, почти тупой.

– Подожди, Рэтчет, не спеши с выводами, – попытался успокоить его Саливан. – Быть может, всё не так плохо? Ещё недавно у нас не было никакой слаженной версии, теперь же есть хоть её подобие. Просто надо понять, что отличает именно эти шесть случаев повторов. Так, давай разбираться. Что это может быть, в чём отличия?

– Хорошо, давай ещё раз просмотрим их папки, может быть ты и прав… стой, а что это за знак, что он обозначает?

– Это пометка, что у неё был диабет.

– Ну конечно, мать твою! Саливан, да мы с тобой знатные идиоты! Диабет — и есть то самое отклонение, которое всё меняет! Ну-ка проверь прочих жертв из этой шестёрки. Есть у них какие-нибудь заболевания? Возможно не выявленные.

– А ты прав! – паренёк аж встал от удивления, стоило ему раскрыть первую же из оставшихся папок и найти подтверждение этой догадке. – При том заболевание какое-то из редких… я даже пытаться выговорить это не буду. И тоже по крови. Надо проверить остальные… так, а тут нет.

– Как — нет?! – изумился Джек, тоже вскакивая. – А кто жертва?

– Девушка, белая американка, двадцать восемь лет.

– А имя? – он помнил если не всех, то большинство имён жертв.

– Кэтрин Биш… это та девушка, с которой началась новая волна убийств, Кэт, – ошалело сообщил Саливан, заглянув в начало папки.

– Тогда понятно, – Джек мгновенно успокоился и помрачнел, вновь возвращаясь на стул. – У этой девушки действительно есть «близнец», но её всё равно убили, как я и предполагал. Она отклонение по другой причине, у её смерти была совершенно иная цель. Она была нужна, чтобы усложнить следствию жизнь, запутать, на случай, если вы всё-таки найдёте в этих разрозненных данных какую-то системность, и заодно — подставить меня. Боюсь, единственная причина её смерти состоит в том, что она была знакома со мной.

– Тем не менее, это не делает тебя виноватым, – неумело попытался успокоить его паренёк.

– Не переживай так за меня, малой. Момент самобичевания — давно пройденный для меня этап. Где-то десять бутылок виски назад, – мрачно усмехнулся детектив, откидываясь на стуле и расправляя плечи. – Что ж, мы нашли систему. И что нам это даёт? Ни черта, как по мне. Тем не менее, находка твоя, дарю. Поделись результатами с Чарли как его встретишь. Версия хоть и ужасающая, да ещё и порядком кривая, сырая, но всё же работать с ней можно. Вам будет, с чего начать.

– Хорошо, как скажешь, Рэтчет. А ты что планируешь делать дальше?

– Да в офис поеду, со Стоуном это обсужу, – буднично пожал плечами Джек, сам уже во всю размышляя о том, что бы ему съесть на обед — столь большая подвижка в деле дала ему ощущение, что он это действительно заслужил и ему хотелось чем-то себя побаловать.

Однако полицейский отреагировал на слова сыщика как-то странно, что даже вывело его из сладких грёз о сочном сэндвиче.

– Что? – сурово спросил он, глядя на бледнеющего паренька, заподозрив в его реакции что-то неладное.

– А что, ты не в курсе, что случилось этой ночью?

– А что случилось ночью? – Джек встал и чуть навис на столом, приближаясь тем самым к парню.

Саливан от этого, казалось, стал меньше ростом, однако нашёл в себе силы ответить:

– По сводкам происшествий прошло… Сэм в больнице.

Джек с такой скоростью рванул к выходу, что едва не снёс стол вместе со всеми бумагами, да и бюро Марты знатно зацепил, напрочь забыв про оставленный у неё чемодан. Саливан хотел было возмутиться ему вслед, но быстро понял, что сказать-то ему и нечего: окажись он на месте Рэтчета и узнай о происшествии с напарником, то повёл бы себя точно так же. Потому лишь безропотно принялся собирать разбросанные по всему столу бумаги и папки обратно в коробки.

Поднявшись из помещений архивов, Джек сразу же направился к дежурившему по отделению полицейскому и выяснил у него подробности случившегося. Толстый усатый парень в форме его узнал и уверил, что со Стоуном всё отлично, можно не переживать, однако Джек уже был одной ногой в такси и направлялся в больничку.

Влетев в палату без стука он остолбенел от вида бледного друга с затянутой бинтами головой, лежавшего на больничной койке. Рэтчета напряг именно сам вид напарника — этот титан, мощный и сильный, рослый бугай, смотрелся сейчас каким-то слабым и уязвлённым, его движения были порядком заторможенными, да и речь им под стать.

Тем не менее, увидев друга, Стоун даже попытался сесть. За что тут же был наказан грозной медсестрой, навалившейся ему на плечи всей своей внушительной массой под сотню фунтов.

– Да сколько ж тебе говорить… точно я тебя привяжу к кровати если лежать не будешь!

– Ко… мне… друг, – протянул Сэм, с трудом произнося и растягивая слова.

– Пока не к тебе, напарник, расслабься, – ответил на это Джек, с не меньшим трудом выдавливая из себя улыбку и пытаясь скрыть свою истинную реакцию. – Мне нужно поговорить с врачами, вернусь через минуту.

Он поспешил выйти из палаты. Видеть друга в таком состоянии давалось ему крайне тяжело. Возможно, что даже тяжелее, чем увидеть его мёртвым — к смерти Джек давно привык. «Впрочем, будь это Сэм…», – подумал он и тут же тряхнул головой, отгоняя эти мысли. Не помогло, как не помогало никогда.

Зато появление врача чуть отвлекло его.

– Здравствуйте. Это вы лечащий врач Сэма Стоуна? Можете рассказать, что с ним?

– Не переживай, парень. Он на седативах, а так с ним всё в порядке, на мой взгляд. Какие-то отморозки попытались проломить ему череп. Травма не серьёзная, на мой взгляд. Есть сотрясение, небольшая контузия, но ничего серьёзного. И уж точно нет никакой угрозы жизни, что самое важное, на мой взгляд. Ему бы поспать, но он всё ждёт друга… не тебя ли? Ты уж зайди и поговори с ним, чтобы он мог успокоиться и уснуть. Мы ему лошадиную дозу седативов ввели, троих бы усыпило, а он всё убежать пытается! А ему бы поспать полезнее, на мой взгляд.

Извинившись и поняв, насколько ошибся в своих предположениях и страхах, Джек поспешил вернуться и отпустить толстую сестричку. Та даже немного обиделась — она явно нашла со здоровяком общий язык и во всю ворковала с ним на свои, совсем уж отвлечённые темы… обсуждая, куда бы им сходить поужинать, когда этот «больной» проснётся. Джеку это показалось максимально комичным, но вместе с тем и впечатляющим — пытаться назначить свидание, будучи едва бодрее говорящей мумии… Стоун действительно его удивил!

– Так что случилось? – спросил Рэтчет, садясь на нагретый медсестрой стул, стоило лишь ей зарыть за собой дверь.

– Два каких-то отморозка, – продолжал полусонно тянуть слова Стоун, но теперь Джек начал воспринимать это куда как легче. – Напали сзади.

– Что-то из вещеё пропало?

– Нет,… Этого они не успели.

– Хорошо. Погоди, что значит — не успели? Впрочем, ладно, потом сам разберусь. Кто делом занимается?

– Чарли, кто ж ещё… Моё ведь дело. Он бы не позволил другим баранам в это лезть…

– Это хорошо, – закивал обрадованный Джек. После новости о Сэме долгое отсутствие Чарли начало его напрягать и ему всю дорогу до больницы лезли в голову самые дурные мысли. Теперь же пазл сложился и Рэтчету стало легче. – Если Чарли, то найдёт.

– Зачем? Они здесь, в «травме». Одному челюсть сломал. И нос. Другому ногу и три ребра. Поговори с ними, Джек. Узнай, зачем и кто. Вдруг кто… послал.

На этих словах успокоительные пересилили здоровяка и он наконец заснул, оставив Рэтчета с вытянутой от удивления мордой.

Тем не менее, он решил, что засиживаться не стоит, а вместо этого лучше пойти к тем самым нападавшим, выполнив тем самым просьбу друга, а заодно и всё-таки разобраться во всём случившемся. Выскочив из палаты друга и снова наткнувшись на того же врача, он смог узнать, что и их доставили в эту же больницу и лежат они оба этажом ниже, в общей палате. Детектив поспешил спуститься к ним.

На его счастье, он столкнулся там с Чарли, который как раз собирался уходить.

– Привет, малой. К Сэму? Ну натворил он дел, конечно.

– К нему, – кивнул детектив. – Уже побывал, но пока ничего не понял. Ты можешь мне толком объяснит, что вообще случилось? Или дай я с теми парнями поговорю.

– Успокойся, Джеки, – пожилой коп положил руку на плечо сыщику и потянул вслед за собой в сторону выхода. – Сэм и без тебя с ними неплохо «поговорил», – он не смог сдержать одобрительной ухмылки. – С пробитой башкой отметелил обоих так, что они теперь пытаются строить из себя жертв. Да только не особо выходит — за каждым числится столько приводов в полицию и разных правонарушений, что и не счесть. Вопросов, кому тут стоит верить, не возникает и быть не может. Тем более, что оба этих придурка успели похвастаться новыми безделушками. Дорогими, совершенно им не по средствам. Долги раздали, опять же. В общем, их кто-то подкупил на это дело, нанял напасть на Стоуна.

– А как всё случилось? – всё не унимался Джек.

– Ну как… Ранним утром Стоун приехал на арендованной тачке домой и… Всё случилось у его дома. Соседи, услышав шум драки, вызвали полицию. Приехавшие патрульные нашли трёх ребят разной степени «готовности», узнали в одном Стоуна и тут же вызвали меня, а заодно и медиков.

– Понятно… Подозреваю, шансов узнать, кто их подослал никаких?

– Ну почему же? Ты его отлично знаешь. Вини Голдштейн говорит о чём-нибудь? – Толстяк, ковыляя к выходу, чуть усмехнулся, обернувшись на следовавшего за ним Джека. – Эти два парня из его бригады. Лепечут, что давно ушли, да кто ж им поверит, когда у вас, ребята, с ним какие-то проблемы? А вот доказать да, доказать не выйдет.

– Ах вот оно что! – Джек тут же переменился в лице, вспыхнув яростью. – Знаешь что, Чарли… а я всё же побеседую с этими парнями по душам. Что там у них? Челюсть и нога? А у кого что? Пойду перепутаю.

– Угомонись, парень! Если у Стоуна всё спишется на самооборону, то ты так просто не отделаешься. Лучше разберись с тем, чего хочет от тебя Голдштейн, а потом… потом подумаем, как его закрыть.

– Нет ничего легче, у меня с недавних пор на него отличный… твою мать, а где чемодан?! В архиве забыл, у Марты. Поехали живее, у меня есть и новая информация по убийствам, и материалы на Голдштейна с Нэпьером, по пути всё расскажу. Скоро мы во всём разберёмся и закроем все вопросы разом, поверь мне.

Глава 27

За обратную дорогу Джек и впрямь успел ввести Чарли в курс дела. Всех дел, что творились вокруг него в последние дни, включая ситуацию с Нэпьером и Голдштейном, один из которых даже умудрялся считать его другом. А так же о своей находке в делах.

– Задать бы тебе трёпку, конечно, – проворчал толстяк, активно лавируя в потоке машин. – И задал бы, не найди ты что-то, чего я не смог заметить. Видимо, и впрямь старею, – он тяжело вздохнул.

– Не переживай, Чарли, я и сам не сразу догадался, в чём шутка. С тем, кого мы ищем, всё действительно куда как сложнее. Это какой-то эстетствующий ублюдок, которому наплевать на заветы всей вампирской лиги. Он не ставит перед собой цели их обнаружить и через это уничтожить, как я предполагал раннее, нет. Всё проще и прозаичнее: он буквально хочет отведать всех и вся, найти лучшее сочетание… самое вкусное блюдо. Он устал от коровьей и свиной крови — хоть она и даёт ему и сытость, и должную скрытность, она для него лишь быстрый перекус, лишённый высокого смысла пищи. Он ищет… эстетической составляющей. Именно поэтому он не берёт сердца и печень — да, там много крови и она полезнее им, но при том она и менее вкусная, понимаешь?

– Понимать-то понимаю, но чёрт побери, Джеки, это всё равно может быть кто угодно из них!

Джек замялся с ответом, сперва пораскинув тем, что ещё не пропил.

– …тут согласен, продвинулись мы не сильно. Однако у меня есть более точное предположение. Но прежде, чем его проверить, нам придётся всё хорошенько подготовить. И начать надо с того, что прикрыть наши тылы.

– Тылы? – удивился такой постановке вопроса Чарли. – Какие ещё тылы, Джеки?

– Стоун уже попал под раздачу и вполне может быть, что по тем же самым причинам. Я упоминал о нём при вампирах, просил их кое о какой помощи для него. Так же за ним могли проследить после вечеринки. А если так, то они могли видеть и мою подружку, которую Сэм отвёз ко мне домой. Мне нужно будет съездить и убедиться, что дома всё в порядке, прежде чем заняться всем прочим.

– Как скажешь, малой. Только сильно с этим не затягивай, нам нужно поскорее во всём разобраться. Это дело тянется и так непростительно долго.

– Хорошо. Но бумаги Кэт я прихвачу с собой. Надеюсь, ты не против.

– А я надеюсь, что Марта их ещё не выбросила вместе с чемоданом! Или не забрала себе, потому что красивое и без хозяина, – проворчал Чарли, загоняя авто на парковку перед участком.

К их общему удивлению, Марты за бюро не оказалось. Вместо неё, подперев голову рукой, на посту дремал Саливан.

– Ты смотри, а он быстро учится! – усмехнулся Чарли на эту картину. – Впрочем, ты догадался ещё быстрее.

– Так я ему и подсказал, – подмигнул наставнику Джек, начав вытягивать из-под стола чемодан Кэт.

Наскоро проверив бумаги и убедившись, что всё на месте, он махнул толстяку рукой и отправился к себе домой. Надо было придумать, что делать с Джудит, а так же продумать план для итоговой ловушки. Кое-какие мысли на этот счёт у Рэтчета уже были, но он пока не видел всей картины в целом и не представлял, как ему всё-таки выманить этого вампира-ренегата. Равно как и не придумал, каким же образом ему с ним справиться, не подвергая никого лишнему риску. Учитывая силы вампиров, их способность буквально рвать плоть голыми руками, противниками они были достаточно опасными. Ещё и гипноз… «Впрочем, если дело дойдёт до драки, то о гипнозе можно не беспокоится — адреналин защитит», – размышлял он, раскинувшись в такси.

Заскочив домой, Джек обнаружил Джудит за готовкой. С уборкой она в очередной раз уже покончила: перестирала и выгладила все его вещи, что он их с трудом узнал, да и квартиру отмыла до небывалого блеска.

– О, как удачно! – улыбнулась она и пошла его встречать. – Ты как раз к обеду. Я приготовила, рассчитывая, что ты поешь вечером, но раз уж…

– Подожди, выслушай меня, – несмело начал Рэтчет, не давая ей договорить. Он так и не смог придумать, как лучше всё ей объяснить, потому решил действовать напрямую. – Тебе надо на время уехать из города. Буквально на пару дней. У меня возникли кое-какие проблемы, и я опасаюсь, что это может коснуться тебя.

Девушка внимательно посмотрела на Джека, перевела взгляд на явно женский чемодан, что он приволок с собой, и сразу перешла в наступление:

– Рэтчет, ты с ума сошёл?! Я для тебя тут изображаю из себя идеальную хозяйку и делаю то, что не делала ни для одного мужчины прежде, веду себя практически как моя безропотная мамаша, а ты решил меня просто выгнать под тупым предлогом, приведя к себе какую-то шалаву?!

– Да о чём ты? – детектив невольно отступил от напора девушки, искренне не понимая, что она имеет в виду. – Какая ещё шалава?

– Как ты умудряешься расследовать дела в своём сыскном агентстве и явиться выгонять меня уже с мешком дерьма этой… – она зашипела, не подобрав подходящего слова.

– Да это чемодан Кэт! – попытался оправдаться сыщик. – Ты ведь сама утром ключ нашла и…

Закончить мысль он не смог — получил звонкую пощёчину, а девушка выбежала из квартиры, ухватив свою небольшую сумку. «Минус того, что она всегда налегке», – мрачно подумал Джек, ошалело поглядывая на захлопнувшуюся за девушкой дверь.

Тем не менее, это решало основную его проблему, пусть и совсем не так, как ему хотелось бы. Всё прочее он сможет решить потом, если переживёт грядущую ночь, конечно. В последнем он был отнюдь не уверен. Ну а если не переживёт, то и тем более волноваться не о чем, рассудил он, усаживаясь за кухонный стол и принявшись есть. В голову без остановки лезли мысли о Джудит и том, как они… проводили время вместе за этим столиком, но он старательно гнал их прочь, размышляя вместо этого о предстоящем деле.

По пути у него возникла достаточно интересная задумка, реализовав которую хоть в половину удачно, он бы разом решил все свои проблемы. Для схватки с вампиром-ренегатом он не мог обратиться к самим вампирам, они ясно дали это понять. Их общество выше насилия во всех смыслах, а для решения ситуаций, подобной нынешней, они выбирали особых людей… одним из которых и стал с недавних пор Джек. Так что рассчитывать он мог лишь на себя и Чарли, подмоги ждать было неоткуда. А как он уже успел убедиться по их прошлой подобной встрече — их могут ждать крайне любопытные ловушки. А ведь то был всего лишь ученик, новообращённый настоящим ренегатом.

Джек уже вычислил его. Всё оказалось на удивление просто и прозаично, тот едва ли не сам кричал на каждом углу о своей вине. Не хватало лишь увидеть мотив его действий, а стоило его обнаружить — и картинка сразу складывалась. Ну как не вспомнить первым того эстета, которого не устраивает отсутствие в закуске какого-то там мексиканского перца? И это при условии, что сам он её есть никогда не будет. Как забыть о том, кто мечтает создать шедевр, «идеальный букет»? Того, кто создавал «букеты» парфюма ещё для королей и кто считает свои творения равные «пятому номеру». «Разумеется, эта версия слишком уж на поверхности, однако это и не значит, что она не верна», – рассуждал Джек.

И он уже придумал способ, как это можно было легко проверить. Однако приступить к этому он планировал в самую последнюю очередь, завершив все прочие приготовления.

Закончив с обедом, он сел за телефон, вооружившись толстенным справочником. К его радости, он нашёл все номера телефонов, что его интересовали. И первым делом он позвонил Чарли, договорившись с ним о месте предстоящей встречи. После этого он решил набрать контору Голдштейна, надеясь поговорить и с «Вини».

– Добрый день, могу я услышать мистера Голдштейна? – уточнил он, когда ему наконец ответили.

– А кто его спрашивает? – отозвались на другом конце провода.

– Частный детектив. Мистер Голдштейн нанял меня для одной важной работы, однако не оставил мне своих прямых контактов.

– Представьтесь, пожалуйста, – продолжала настаивать на своём девушка.

– Думаю, он и без этого поймёт, о ком речь, не переживайте, – Джек был не менее упёртым малым и не хотел, чтобы лишние люди узнали о его существовании. К чему? Мало ли, как будет развиваться ситуация и какие вопросы после этого возникнут у полиции? В том числе и к частному детективу, который в числе последних общался с мистером Голдштейном. Не то чтобы Джек планировал его убивать, нет… просто перестраховывался на случай, если что-то пойдёт не по плану. Тем более, что по его опыту планы вообще редко сбывались и срабатывали как надо.

– Хорошо, я передам, ожидайте, – сдалась, наконец, секретарша после ещё пары неудачных попыток выяснить имя звонившего. Но Джек оставался непреклонен, наплевав на банальную вежливость.

– Голдштейн, слушаю.

– Здравствуйте, мистер Голдштейн, это Дж…

– Да наплевать, я и так знаю, кто ты, чёртов придурок! – тут же перебил его босс мафии. – Меня не интересуют формальности! Просто скажи мне: тебе удалось сделать то, о чём я тебя просил?

Джеку сразу представилось лицо собеседника и как он забавно шлёпает губами в бешенстве, вопя всё это в трубку. Картинка порядком повеселила сыщика и на его лице появилась улыбка. И она стала только шире, когда он представил всё то, что планировал сделать с этим наглым, заносчивым толстяком.

– Практически, сэр. Я смог обнаружить компромат, но его у меня перехватили, и мне потребуется ваша помощь. Точнее ваша и ваших ребят. И да, должен сразу предупредить: ситуация сложная, там может появиться и ваш друг мистер Нэпьер, потому я попросил бы вас не нападать на него и его людей. Повторюсь, ситуация довольно сложная.

Джек слышал, с какой злобой дышал этот губошлёп, пытаясь успокоиться. И Джеку даже показалось, что он буквально слышит, как собеседник на той стороне нервно потирает свой перстень на мизинце. И, к удивлению детектива, Голдштейн нашёл силы с собой совладать.

– Хорошо, я никого не трону. Ты выступишь посредником, надо полагать, и тот мелкий уродец прибудет туда на тех же условиях? Хочешь выторговать себе сделку получше? Умно. Но не сомневайся, больше меня он предложить не сможет.

– Что вы, сложность как раз состоит не в этом. Да и как я могу? У меня ведь уже договор с вами, – Джек во всю источал елей, стараясь звучать как можно невиннее, но с трудом сдерживал злую иронию, что рвалась из него от воспоминаний о Сэме. – И у меня нет причин его нарушать. Ведь нет же?

Как Джек и предполагал, Голдштейн решил, что он попросту ещё не в курсе о судьбе напарника, и потому не стал разубеждать сыщика.

– Разумеется нет, мальчик мой. Мы сможем долго и плодотворно сотрудничать. Твои навыки меня приятно удивили, и такой человек, как ты мне бы очень пригодился! Ладно, что там с местом?

– Встретимся у реки, рядом с заброшенной ткацкой фабрикой. Знаете это место?

– Кирпичная пятиэтажка у реки? Знаю, как же. Городу давно стоило уступить её мне, уж я бы навёл там порядок… Хорошо, во сколько?

– Давайте через три часа.

– Договорились.

Звонок мгновенно оборвался, собеседник детектива бесцеремонно бросил трубку на рычаг без каких бы то ни было прощаний и реверансов. Впрочем, Джека это ничуть не смутило и он начал набирать следующий номер в списке. Номер компании Джима Нэпьера.

Когда ему ответили, у него состоялся практически такой же диалог с секретаршей, как и в случае с Голдштейном, однако финал вышел чуть другой: вместо самого Нэпьера на телефон ответил один из его телохранителей, который узнал детектива — это был тот самый малый, что сопровождал их с Сэмом на машине профессора Дэвидсона, когда тот напился в гостях у Нэпьера, до участка и побоялся зайти. Ну а узнав, он без особых сомнений продиктовал Рэтчету домашний номер Джима.

– Джим, привет, это Джек Рэтчет.

– Привет, Джек, рад слышать, – чуть усталым и не совсем трезвым голосом отозвался Нэпьер. – Ты по делу, или светская болтовня?

– Скорее первое. Мне нужна твоя помощь, Джим. Ты не мог бы найти десяток крепких ребят и встретится со мной… и неким Вини Голдштейном через… – Джек бросил беглый взгляд на часы. – Через два с половиной часа перед заброшенной ткацкой фабрикой, что на набережной?

– Красная кирпичная пятиэтажка? – отозвался Джим уже более осмысленным и трезвым тоном. – Знаю это место. Город всё не хочет мне её уступать. А что за дела у тебя с Голдштейном, Джек? Я думал, ты мне друг, а выходит…

– Не спеши с выводами. В данном случае я именно как друга тебя и прошу. А Голдштейн… Всё очень не просто. И сегодня я выступаю как своего рода посредник между вами. Я тут расследовал одно дело… впрочем, не буду юлить: я искал убийцу твоей жены. В том числе и Кэт, если быть совсем точным. Так вот, мне удалось выяснить, что существует папка с серьёзным компроматом. Не уверен точно, каким именно, однако в существовании уверен стопроцентно. И убийца смог ей завладеть.

– Хорошо, а при чём тут Голдштейн? – всё не унимался Нэпьер, уже перешедший на повышенные тона и зазвучавший откровенно грубо.

– С этим всё сложно и я объясню вам всё тогда, когда мы встретимся перед фабрикой, идёт? Возьми десяток парней понадёжнее и… и предупреди их, чтобы не начали полить. Не хочу превратиться в решето прежде, чем объясню вам суть своей задумки. Всё, до скорой встречи. Конец связи!

Закончив и этот разговор, Джек прервался. Встал, прошёлся по квартире. Нервы его уже были на пределе, однако ему требовалось совершить ещё один звонок, куда как более важный. Чтобы хоть как-то успокоиться, он начал шарить по карманам своего пиджака в поисках сигарет Стоуна, которые пихнул туда ещё в день поездки на место смерти Кэт. И нашёл!

Дымя сигаретой и с трудом сдерживая кашель — уже закурив он понял, что это было худшим из решений — он начал набирать номер парфюмерного магазина.

– Здравствуйте, могу я поговорить с Эшли… простите, с вашим босом.

– Простите, с кем? – отозвался в ответ Джеку чей-то жеманный голос, по которому он даже не смог определить, с парнем он говорит или с девушкой. – Здесь нет никаких Эшей!

– Слушай, придурок, посмотри на вывеску вашего магазина и позови к телефону того, чьё имя на ней написано! – не выдержал Рэтчет.

– Минуту… – обиженно отозвался собеседник. В трубке послышался цокот каблуков, или что-то подобное.

На минуту повисла тишина, позволившая Джеку чуть успокоиться и вернуть себе душевное равновесие, а после он услышал уже хорошо знакомый ему голос. Это был именно тот самый тембр, который показался ему отдалённо знакомым, разве что без наигранной хриплости.

– Слушаю, – только и произнёс Эшли Ланкастер, а Джек его окончательно узнал. Ну или убедил себя в этом — сам он не исключал пока такой возможности. Однако был почти уверен в своей правоте и намеревался убедиться именно сейчас, в разговоре.

– Привет-привет, Эшли, – с намеренной хрипотцой произнёс детектив и засмеялся, после чего заговорил уже обычным голосом. – Ну что, уродец, потанцуем? Ты мне задолжал за… как ты тогда сказал? «Малышку Кэт, вышибалу из «Бинго-Бонго-Тонго» и того мистера». Впрочем, я был тут в полиции и насчитал куда как больше твоих жертв. И за каждого из них ты мне ответишь, чёртов уродец.

– …ах, Джек, это ты? – в голосе собеседника прозвучали нотки страха. – О каком это «Тонго» ты толкуешь?

– Так это не я, дорогуша, это ты. И ты сейчас сам же в этом признался. Иначе как бы ты меня узнал? По голосу? Не преувеличивай: телефон порядком его искажает, и я при личной встрече твой узнать не смог, а в прошлый наш разговор твой даже показался мне знакомым, признаюсь, что только ещё больше меня запутало. Однако же ты решил, что тебе звонит именно Джек… какое забавное совпадение, какая милая оплошность. Что ж, если ещё пару минут назад, набирая твой номер телефона, я сомневался в том, что это ты — пресловутый ренегат, то теперь я в этом абсолютно уверен! И знаешь что, я хочу тебя кое о чём спросить, прежде чем мы договоримся о встрече… ты ведь понимаешь, что избежать её не получится, да? Так вот, поведай мне для абсолютной ясности: почему ты не брал у жертв печень и сердце? Это ставило ваших в тупик, да и Чарли не смог понять. Мне кажется, что я догадался: дело в том, что тебя интересовал только вкус, ты искал идеал, а у крови из печени и сердца присутствует некий привкус, как мне сообщили.

– Ты знаешь, а он достаточно приятный, – протянул собеседник уже с улыбкой. Казалось, ему доставляло удовольствие наконец озвучить правду о себе и хоть кому-то открыть истину, обсудить её и выговориться. – Но к ним требуется хорошее вино под стать каждому, свой определённый букет. А тебе известно, сколько сейчас стоит действительно хорошее вино? Да, его осталось достаточно мало и цены на него сейчас просто непомерные! Потому купи я его, и всё стало бы очевидно — прочие вампиры мгновенно бы меня вычислили. Согласись, крайне глупая ошибка при стольких удачных случаях великолепнейших трапез?

– Да уж, трудно спорить, – Джек раздосадовано покачал головой, шокированный таким цинизмом, но быстро понял, что ожидать чего-то иного было бы попросту глупо. – Теперь же давай о встрече.

– Подожди-подожди, мне тоже есть, что спросить. Как именно ты меня вычислил?

– По столь же глупой ошибке: на своём недавнем мероприятии ты возмущался отсутствию какого-то там перца в закуске, «слишком плохому букету». Да и твоя работа по поиску идеального запаха… Я просто сопоставил эту твою страсть со списком жертв, их крови. Ты повторялся крайне редко, только когда находил кровь с интересным дефектом, а так брал жертв почти случайно… однако если сравнить совсем уж всех, то можно заметить и в этом систему: ты пытался попробовать все возможные варианты. От каждой расы ты брал по восемь жертв каждого пола. Планировал брать, во всяком случае. Но не спешил, чтобы во всём этом виделся хаос, а между жертвами одной расы проходило достаточное время и их не могли объединить в одну систему. Но я смог, уж извини.

– О, тебе не за что извиняться, Джеки! Должен признать, это поистине гениально. Хоть и вместе с тем достаточно поверхностно. По сути, ты выстроил все свои предположения лишь на голых домыслах, не имея улик.

– Что поделать, ты их не оставлял. Однако я решил свои домыслы проверить, а ты был столь любезен, что подтвердил их всего одной глупой фразой.

– Ну, в таком случае я должен заметить, что ты и впечатлил, и разочаровал меня одновременно. Прекрасный блеф при пустой руке! Так что ты там говорил о встрече? Мне зайти к тебе в офис?

– Не стоит, я туда не собирался. Давай лучше побеседуем где-нибудь на окраине. Тебе известно… – вспомнив два прошлых разговора, Джек решил обозначить здание как его собеседники, а не по-своему. – Ты знаешь пятиэтажное кирпичное здание на набережной?

– Ты про заброшенную ткацкую фабрику? – отозвался вампир, вынудив Джека раздосадовано закатывать глаза. – Конечно!

– Вот, приходи туда. Давай через час. Впрочем, я могу чуть задержаться в пути. Но ты ведь меня дождёшься?

– О, не сомневайся, Джек, дождусь! И спасибо, что пригласил. Буду рад встрече в живую. Нам и впрямь ещё о многом требуется поговорить.

– Ну в таком случае прощай… и до скорой встречи, Эшли!

Джек повесил трубку и уставился на телефон, стоявший у его ног. Сигарета истлела настолько, что уже обжигала пальцы, но он этого не замечал, обдумывая все их с Чарли дальнейшие действия.

Глава 28

Не задерживаясь, Рэтчет быстро взял всё необходимое, включая свой уже заряженный серебряными патронами пистолет, и направился к месту встречи. Выходя из здания он едва не сшиб какую-то блондинку в светлом пальто, широких солнцезащитных очках, закрывавших половину лица и с милым белым платочком в чёрный горошек на голове, зацепив её плечом, но не стал задерживаться. Хоть она и показалась ему симпатичной, а времени на всё это у него попросту не было. Он лишь по профессиональной привычке обратил внимание на самые яркие детали её внешности, однако даже не смог её узнать…

К заброшенной фабрике Джек прибыл уже через двадцать минут и сразу же спрятался на крыше здания по соседству, ожидая прибытия всех прочих вызванных им гостей и наблюдая за подъездами к фабрике с высоты девятого этажа, с приличного от неё удаления — вся территория с этой позиции отлично просматривалась, подъехать к заводу незаметно не получилось бы. И широкая площадка перед заводом, некогда служившая парковкой для автомобилей работников и погрузочной стоянкой для грузовиков, крайне этому способствовала.

Минут через пять после детектива на крыше дома рядом занял такую же смотровую позицию Чарли. Джек неплохо его видел — соседний дом был всего в четыре этажа высотой и та крыша тоже им отлично просматривалась.

Но выбрал он это место не из-за пары зданий через площадь от заброшенной фабрики, нет. И даже не из-за того, что все они располагались за чертой города и риск встретить тут случайных прохожих был минимален. Он выбрал его из-за того, что это было едва ли не единственное здание в городе с одним единственным входом, расположенным в передней части здания. За все годы своего существования оно сменило множество владельцев и выполняло самые разные функции и никто, разве что кроме архивариусов и их бумаг, уже не мог вспомнить, какой цели оно служило изначально. Ходили даже слухи, что изначально оно принадлежало воякам, но Джек был уверен, что в лучшем случае тут были какие-нибудь городские архивы. Однако факт состоял в том, что первоначально оно имело крайне своеобразную специфику, и потому прочие его фасады даже не имели окон, а задняя часть и вовсе выходила глухой стеной к реке, отделявшей город от его восточных окраин узкой полосой в пару десятков метров, что делало этот домик не только своеобразной городской достопримечательностью, но и превращало наблюдение за ним в самое простейшее дело из всех возможных. «Господи, благослови того идиота, что его проектировал!» – усмехнулся Джек, устраиваясь у края крыши с биноклем.

Он хотел убедиться, что этот уродец, Эшли Ланкастер, парфюмер, явится на их встречу без друзей и не успеет улизнуть прежде, чем они с прочими подоспеют к зданию. Впрочем, он даже не сомневался, что все прочие-то его как раз и не испугают, ведь серебряными пулями тут обладали только посвящённые, которыми были лишь Джек с Чарли. По факту, вампиру стоило действительно опасаться лишь их двоих. Однако Джек рассчитывал больше на численность этого «подкрепления», чем на эффективность.

Первым из вызванных гостей этой их вечеринки явился парфюмер, главный гость мероприятия, прибыв строго к назначенному ему времени. Он смело подъехал прямо к главному входу, чуть огляделся выйдя из машины и сразу прошёл в здание.

Следом за ним, спустя почти час и практически одновременно, к заброшенному зданию фабрики подъехали сразу четыре авто, в которых были Нэпьер и Голдштейн с их головорезами, оказавшиеся не менее пунктуальными. Они подъехали с разных сторон и остановились в центре площадки перед заводом, не решаясь выходить из машин. Впрочем, Джек был рад уже тому, что никто из них не начал сразу палить друг в друга.

И уже их появление послужило для детективов сигналом, вынудившим их покинуть свои наблюдательные пункты и направиться к сборищу мафии. Запрыгнув в автомобиль Чарли они спешно поехали к ним, неторопливо выбиравшимся из машин.

– Господа, прошу вас! –сразу подал голос Джек, выскакивая из машины прямо на ходу и поднимая руки в примирительном жесте.

Чарли остановил авто так, что он оказался как раз между Нэпьером и Голдштейном, сверлившими друг друга недобрыми взглядами. Однако Джека это не пугало. Во всяком случае,куда меньше того, что мог с ними сотворить этот бешеный кровопийца, сидевший в здании и ждавший их прихода. Детектив буквально чувствовал кожей пристальный взгляд вампира, прожигавший его макушку. И ему большого труда стоило сохранять под ним хладнокровие и вести переговоры с собравшимися перед ним мафиози.

– Прошу, будьте терпеливы и благоразумны, господа! Я вызвал вас отнюдь не просто так, я не хочу кровопролития! Однако мне требуется ваша помощь, при том всех из вас. Сразу скажу: мой друг — полицейский, но это абсолютно ничего не меняет. Он здесь лишь чтобы хоть немного осадить ваш пыл и не позволить вам поубивать друг друга сразу же. Мы все этого не хотим, верно? Так что, вы разрешите мне объяснить ситуацию?

– Валяй, – властно позволил Голдштейн. Нэпьер воздержался от ответа, ограничившись кивком.

– Вам известно, что я занимался расследованием смерти Кейт Бишоп, моей давней подруги. Впрочем, она тут всем подруга в той или иной степени и в этом нет никакого секрета — она была супругой тебе, Джим, и достаточно долго работала на мистера Голдштейна, о чём сама же тебе и сообщила. В общем, не будем делать секрета из чего-то столь всем очевидного. Так вот, в результате этого расследования я обнаружил, что она собрала солидный компромат на вас.

– В каком смысле — на нас? – тут же среагировал Голдштейн.

– В самом прямом. Мне не удалось заполучить этих бумаг, убийца смог перехватить основные документы прямо у меня перед носом, однако я смог ознакомиться с некоторыми из них. Ну например… – Джек принялся перечислять некоторые из дел, что наворотили эти двое со своими дружками и которые упоминались в документах, собранных Кэт. – Не думайте, что я пытаюсь вас в чём-то обвинить, господа, да и без этих бумаг это всё — не более, чем пустой трёп. Я лишь пытаюсь доказать, что видел их, и что информация в них достаточно весомая. Так вот! Я собрал вас здесь отнюдь не для обсуждения всего этого, и не для обвинения в надуманных девушкой грехах, нет. Но и не просто так! Нам с моим другом удалось выследить этого урода. Напомню: помимо ваших бумаг он убил и расчленил множество людей. И сейчас мы смогли заманить его в это самое здание. Думаю, дальнейший ход моей мысли очевиден, но я всё же уточню, чтобы быть ясным: все бумаги и тот, кто их украл, сейчас в этом здании, и первый, кто его найдёт и пристрелит, получит все эти документы. С компроматом как на себя, так и на своего соперника. Думаю, это будет достойной платой за все возможные риски. Впрочем, учитывая, что там документы на вас обоих, я рекомендовал бы вам объединить усилия, пристрелить гада каким-нибудь особенно изощрённым способом — мы с другом не возражаем и с большим удовольствием отвернёмся — а после сжечь их все разом. И труп, и бумаги… да хоть бы и здание, мне лично на него наплевать.

– Вот ещё, – возмущённо фыркнул на это Голдштейн и развернулся, направившись обратно к своему автомобилю. – Ты блефуешь, Рэтчет, таких бумаг нет и быть не может.

Вслед за босом к машинам направились и его бойцы, начав посмеиваться над детективом, пытаясь тем самым лишний раз выслужиться перед начальником.

– Как пожелаешь, Вини! – усмехнулся на это детектив, ожидавший от этого толстяка чего-то подобного. – Значит, ты сам решил передать победу мистеру Нэпьеру, не пытайся потом переложить вину на меня. Или ты считаешь, что я просто удачно угадал факты из твоей биографии? Милашка Кэт всегда страховалась, даже не сомневайся. И уж тем более сделала это, начав работать на тебя! И теперь ты сам отдаёшь Нэпьеру и то, что могло бы его утопить, а то и засадить на несколько долгих лет в тюрьму, так ещё и свои бумаги ему вручаешь, столь же опасные, но уже для тебя. Ты уверен в этом, Вини?

Голдштейн замер в нерешительности у дверцы авто и даже чуть обернулся ко всем прочим, силясь обмозговать всё побыстрее и не прогадать с выбором. Он чувствовал, что Джек что-то замыслил и всё не так просто, но и отдавать победу в их борьбе Нэпьеру собственными руками ему не хотелось.

– …ладно, что ты там задумал, выкладывай, – решился он наконец спустя почти минуту тягостных раздумий.

– О, сущий пустяк: доставайте стволы, детки. Мы все войдём туда и расправимся с этим ублюдком. Доказательств на него почти никаких, потому сдать его в руки закона не получится. Да и достаточно изощрённой казни для таких уродов не предусмотрено, банальный электрический стул. Нам с Чарли это всё кажется слишком… недостойным его величия, – Джек мрачно усмехнулся. – Я хочу загнать этого урода как дикого зверя, каким он и является. Мы друг друга поняли?

– Вполне, – наконец подал голос и Джим Нэпьер. – Мне идея очень нравится. А уж с документами — приз становится вдвойне интересней! Да, парни?

Прибывшие с ним дружки одобрительно загудели.

– Смотри, Нэпьер, для нас с тобой это всё так просто не закончится, ты ведь понимаешь? – отозвался на это Голдштейн. – Мы с тобой не друзья и не братья, у нас не выйдет просто закрыть всё миром. Сказки про то, что мы с тобой, обнявшись, сожжём тут тело этого уродца и бумаги…

– А почему нет? – с почти искренним удивлением возразил ему Нэпьер. – Что нам помешает, кроме твоей упёртости, старый ты баран? Наши с тобой дела мы решим просто в другой день. А сейчас… Нет, друзьями мы, конечно, не станем, но вот оказаться по одну сторону в тире — почему бы и нет? Временное перемирие, условия вполне ясны. Соглашайся, толстая рожа, ты не хуже меня знаешь, что худой мир лучше доброй войны.

Сказав это, Джим Нэпьер сделал несколько шагов к своему визави и протянул ему руку в знак пусть и временного, но перемирия.

– Ай, чёрт с вами! – рыкнул Голдштейн и нехотя эту руку пожал.

Обе команды парней тут же направились к зданию, к его центральному входу.

Войдя через широкие железные ворота, какие обычно ставят на входах в ангары, все бойцы мафии разбежались веером по засыпанному мусором этажу, водя стволами автоматов из стороны в сторону и принявшись осматривать всё вокруг, ловко лавируя меж множества деревянных ящиков и разным мусором, вроде валявшихся на полу деревянных дверей и каких-то крупных щепок. Им было не впервой, было заметно даже какую-то слаженность в их действиях. Хоть они и были из противоборствующих группировок, а школа у всех за плечами была одна и та же.

Джек с Чарли шли последними, оказавшись позади даже Нэпьера с Голдштейном. Тем не менее, они тоже держали своё оружие не в кобурах, пристально поглядывая по сторонам и ожидая, когда противник выдаст себя.

Уже вскоре первый этаж был осмотрен полностью и на нём никого не обнаружилось, как и предполагал Джек. Главари мафии оставили каждый по бойцу у входа, а остальные направились на второй этаж. Их быстрые шаги разносились под сводами опустевшего здания гулким эхом, гасимые лишь деревянными переборками, дощатыми полами и мусором, набросанным повсеместно.

Сыщик предполагал, что они найдут своего противника этаже на третьем, а то и на пятом, если вовсе не на крыше, однако тот решил его удивить: уже на втором бойцы подняли гомон, найдя и обступив стоявшего там едва ли не в центре захламлённого, почти лишённого стен этажа, парфюмера. Он стоял спокойно, совершенно не боясь направленного на него оружия. Он не испугался даже тогда, когда подоспели Чарли и Джек, лишь надменно поглядывал на всех собравшихся, стоя с расставленными в стороны руками.

– Рэтчет, хочешь с ним прежде поговорить? – поинтересовался Голдштейн, вытягивая из-за пазухи свой револьвер и тоже наставив его на тщедушного паренька, намекая тем самым на вопросы о судьбе бумаг, которые стоило бы задать детективу.

– Пожалуй, – кивнул Рэтчет и выступил чуть вперёд. – Ну что, тебе есть что нам сказать?

Вместо ответа Ланкастер лишь чуть склонил голову набок, заглядывая куда-то за детектива. Оттуда, от лестницы, раздался быстрый цокот каблучков.

– Джек, я… я думала, что… – голос Джудит, прозвучавший оттуда же, огласил весь этаж, вынудив всех собравшихся напрячься. Лишь вампир наблюдал за её появлением с тенью улыбки на лице.

От её голоса у Рэтчета неприятно резануло в боку и он стиснул зубы, направив пистолет в голову парфюмеру. Но, быстро поняв, что и без него есть кому держать этого кровопийцу на мушке, он позволил себе опустить оружие и пойти к девушке. Однако его ждал сюрприз: вместо привычной ему Джуждит он увидел… ту самую блондинку, на которую налетел, выходя из дома.

– Я решила, что ты поедешь к своей… а ты не врал, у тебя и правда проблемы, да, Джек? Это из-за меня? – лепетала девушка, прижавшись к сыщику.

Тот провёл рукой по её голове, стянув с неё платок и парик, обнажив привычные и столь приятные его глазу рыжие локоны. «И как я только её не узнал, столкнувшись?» – корил он сам себя, снимая с её личика огромные тёмные очки.

– Ты же вроде уехала? – едва слышно спросил он.

– Я не смогла… Решила, что стоит не отдавать тебя так просто неизвестно кому. Ну или хотя бы морду набить этой сучке. Вот, замаскировалась и проследила за тобой. А это и правда был чемодан…?

– Да, – Джек не дал ей договорить, ведь это могло нарушить все его планы. – Ну, раз уж ты здесь, то держись поближе ко мне. Кстати, а как ты прошла мимо тех громил, что остались у входа?

– Каких громил? Там никого не было…

Джек резко обернулся на парфюмера и увидел его довольную улыбку. А ещё почувствовал, что ему жарко. И не от осознания, что у этого урода есть сообщник — ему физически становилось жарко, а в воздухе стал чувствоваться сладковатый запах дыма. Снизу раздался скрежет метала и лязг захлопнувшихся дверей. Все громилы и мафиози тут же заметно напряглись, отлично поняв, что ситуация в корне меняется. Понял это и Джек, но сделать ничего не успел — Голдштейн не выдержал первым и тут же спустил курок.

Вот только обыкновенная пуля, влетевшая в правую часть лба вампира, вынудила того лишь самую малость сильнее склонить голову набок, после чего он распрямил шею и пристально уставился на обидчика. Рана на его голове начала неторопливо затягиваться, в ней начала странно копошиться плоть и ворочаться куски костей. Прямо в мозгах, которые было отлично видно через образовавшуюся дыру. Синих и каких-то излишне подвижных, но всё же узнаваемых мозгах.

От этой картины все мафиози невольно отступили на шаг, а кто и на несколько попятился, а после застучали выстрелы — уже у всех сдали нервы и на кровопийцу обрушился целый град из пуль. А когда канонада стихла, этот урод, даже не сменивший позы с расставленными руками на какую-то менее пафосную, лишь привычным надменным тоном сообщил всем:

– Не получится…

Это возымело уже более серьёзный эффект: почти все, включая Рэтчета, который ещё потянул за собой Джудит — девушка была так шокирована увиденным, что даже не смогла закричать, а просто перебирала ногами вслед за вцепившимся в её руку детективом — тут же кинулись к лестнице. Вот только путь вниз им преградил Рауль, бармен из любимого заведения Джека.

– Рауль? Ах ты сука! – вырвалось у Джека прежде, чем он трижды выстрелил ему в лоб. Натренированный палец сам дёрнул крючок трижды, практически без команд от мозга. И его выстрелы возымели куда большую эффективность, чем сотня прочих — от его пуль голова парня взорвалась точно переспелая ягода, выбросив на стены фонтан сине-фиолетовой жижи. Серебро и впрямь оказалось действенно против них.

Однако это не стало поводом для остановки, ведь сзади уже заверещал один из бойцов Голдштейна, схваченный и терзаемый парфюмером. К тому же, этаж всё сильнее затягивало дымом, да и пламя с первого этажа уже начало пробиваться сквозь дощатый пол, охватив все площади внизу и не давая никому покинуть здание. А учитывая, что выход тут был всего один, становилось очевидно, что то, что Рэтчет считал своим преимуществом, мгновенно обращалось их главной проблемой.

– Ты его знал? – на ходу спросил Чарли, плюнувший на своё притворство с кривой походкой раненого и припустивший не хуже молодых спринтеров.

– Бармен, – коротко бросил ему в ответ Рэтчет.

– Так жертв и искали, – успел отреагировать Чарли оборачиваясь у лестницы и делая пару выстрелов, что позволило Джеку его нагнать, после чего снова побежал рядом с ним по ступеням, спеша на третий этаж. – Как на исповеди…

– Наверно, – у сыщика не было ни времени, ни желания думать на этот счёт, его заботили мысли поважнее — ему требовалось спастись самому и как-то вытащить из этой переделки Джудит… ну или хотя бы только её.

Стоило им выскочить на третий этаж, сопровождаемым ещё уцелевшими мафиози, они поняли, что их задача куда сложнее. Мало того, что лестницы в этой части здания не было, она вела на четвёртый этаж лишь из другого конца здания, так ещё и путь до неё был перегорожен множеством уцелевших стен, перегородок и крупных деревянных ящиков — видимо, это был какой-то офисный этаж, однако и коробки с продукцией сюда затаскивали, и хоть тряпки из коробов давно растащили, сами они всё ещё валялись тут и там. И это создавало перед ними настоящий лабиринт. Да ещё и с самым настоящим монстром, что бежал за ними следом.

– Малой, не отставай! – позвал Чарли, кинувшись вперёд первым. – И помни — был один, мог быть и третий!

Фраза прозвучала странно и Джек не сразу понял, что наставник имел в виду, но до него быстро дошёл смысл: если был один ученик — тот, которого они пристрелили ещё полтора десятка лет назад — то что мешало существовать и второму, и третьему? «Их может быть и десяток… – размышлял детектив, несясь вслед за толстым напарником на приличной скорости, то и дело спотыкаясь об крупные деревянные короба и лавируя меж перегородок. – Больше едва ли, ведь тогда одну жертву на всех не поделить. Скорее всего, и впрямь трое».

Отвлёкшись на эти мысли, Джек не заметил очередной короб и, споткнувшись, кубарем полетел в проход. Вслед за ним рухнула и бежавшая следом Джудит, упав прямо на сыщика. К их счастью, никто из них не пострадал, они тут же начали подниматься на ноги, чтобы продолжить свой забег к лестнице, подгоняемые преследовавшими их звуками. За их спинами слышались крики, вопль очередного растерзанного вампиром бедолаги и выстрелы, не стихавшие ни на минуту. Многие из парней Голдштейна и Нэпьера, да и они сами, выбрали другие маршруты через этот «лабиринт», за что и поплатились. Джек буквально слышал, как чью-то плоть рвали на части, а на пол лилась кровь бедолаг. Словно звук того разрываемого на части кролика, но во много крат громче. И как кровь эта, просачиваясь через щели в полу, с шипением исчезает в объявшем второй этаж пламени. Ну или ему чудилось, что он это всё слышал. Однако убеждаться в правдивости всего этого ему точно не хотелось.

Заметив отсутствие напарника и его девушки у себя за спиной, Чарли остановился прямо у спасительной лестницы и повернулся к ним, начав призывно что-то кричать. Джек увидел это словно в замедлении — как толстяк машет им рукой с зажатым в ней револьвером, подманивая к себе, как рядом с ним возникает на мгновение тёмный силуэт руки, что хватает его за глотку и как эта рука легко утягивает его куда-то в сторону, точно злобный ребёнок провинившуюся в чём-то мягкую игрушку с дивана.

И от этого зрелища в его голове появилась лишь одна мысль: «Я обязан вытащить отсюда Джудит!».

Глава 29

На лестницу они с девушкой выскочили ничуть не снизив скорости, совершенно не взирая на то, что только что случилось с Чарли.

Джек гнал от себя мысли о напарнике. В основном потому, что хоть и надеялся на лучшее, а уже понял правду: спасать ему попросту некого, старик на этом завершил свой забег. А если они хоть малость замешкаются, то и их постигнет такая же участь. И допустить этого он не мог.

Дышать стало ощутимо труднее — поднимавшийся снизу дым стал куда гуще и затягивал уже и четвёртый этаж, на который как раз поднялась парочка. Однако именно тогда уже отчаявшийся, лишённый всякой надежды Детектив увидел то, чего быть попросту не могло. Он увидел небольшое окно, к которому так уверенно тянулись змеи дыма. Окно четвёртого этажа, выходившее на реку, расположившееся всего в нескольких метрах от лестницы. Окно, которого согласно всем чертежам, что просмотрел Рэтчет, а так же всем законам здравого смысла в природе не было и быть не могло. Тем не менее, он смотрел на него. Разумеется, он не стал возмущаться, а сразу же кинулся к нему без лишних сомнений, ведь знал, что это единственная их возможность к спасению, и что за ними уже бегут минимум два разъярённых вампира, желающих растерзать их на клочки.

Подскочив к окну, Джек рывком распахнул его. В лицо ему ударил свежий ветер, от вечерней прохлады мысли мгновенно прояснились. Но он не стал этим наслаждаться и тратить на это время, которого и так не было. Бросив вниз быстрый взгляд и убедившись, что внизу была лишь спокойная речная гладь, при том достаточно глубокая — ещё во времена, когда служил в полиции, Рэтчет часто плавал выше по течению, потому был в этом уверен — он тут же повернулся к Джудит, поцеловал её и…

…получил мощнейший толчок в спину, который развернул его и попросту вышвырнул девушку из его рук прямо в окно, выбив её спиной раму. Сам же детектив, продолжив крутиться, влетел спиной в дальний створ окна и лишь услышал удалявшийся испуганный вопль своей подруги, донёсшийся снаружи.

Перед его лицом появилась бешеная, перекошенная от ярости морда какого-то негра, который вцепился в его шею мёртвой хваткой и даже чуть приподнял его над полом. Хоть лицо и показалось ему смутно знакомым, Джек его не узнал. Но это не помешало ему приставить к его виску пистолет и несколько раз спустить курок. Башка чернокожего взорвалась не хуже, чем у Рауля совсем недавно, а его хватка в то же мгновение ослабла, позволив Джеку вновь высунуться в окно и убедиться, что с девушкой всё в порядке.

Ей повезло, она упала в воду достаточно мягко и лишь повредила ногу, но плыть смогла и сейчас уверенно двигалась к другому берегу, уносимая от пожара ещё и быстрым течением закованной в гранит узкой реки.

– Хорошо, – прохрипел Джек, потирая горло и успокаиваясь, после чего принялся рассуждать вслух. – В таком случае, остался сущий пустяк — пристрелить этого урода Эшли. Сами-то они от огня не сдохнут, иначе не стали бы так спокойно поджигать этот чёртов муравейник, верно? Вот только чем мне в него стрелять? Три потратил на Рауля… плевать, оно того стоило! Ещё два — на этого выродка. Осталось всего два патрона, всего выстрела. Зря я коробку в офисе оставил, пожалуй. Не хуже Чарли себя веду. Не зря я его ученик, видимо.

Всё это он высказывал в пространство высунув голову за окно, силясь привести в порядок хотя бы дыхание. Удавалось ему это с трудом: едкий дым клубами вырывался из-за его спины, да и жар вновь стал ощутимым, потому даже будучи в таком положении Джек едва мог дышать. Тем не менее, это дало ему хоть пару минут передышки в его забеге и позволило самую малсоть собрать мысли воедино.

Заглянув обратно и с трудом оглядевшись, он увидел сквозь пролом в стене перекошенную раковину и торчавшую рядом с ней водопроводную трубу. Новы план возник в его голове сам собой: он стянул с себя пиджак и оторвал рукав рубашки, кинувшись с ними к крану. Быстро его открыв, детектив понял, насколько же он везучий засранец, ведь из трубы всего после десятка секунд шипения и хлопков полилась вода. Ржавая, вонючая, но вода!

Первым делом он вымочил в ней пиджак, позволяя тем самым слиться ржавчине, но и не тратя время на лишние ожидания. Потом начал плескать сам на себя, обливая и старясь намочить рубашку с брюками. Ну а уж в последнюю очередь намочил рукав, который поспешил обернуть вокруг лица, сделав тем самым для себя какое-то подобие фильтра.

Стоило ему завершить приготовления, как он направился обратно, к лестнице и объятым пламенем нижним этажам. Он не намеревался отпускать это чудовище, загубившее столько жизней. Пусть даже это и будет стоить жизни ему самому.

Спустившись вновь на третий этаж, Джек заметил у последней ступени блеск и сразу понял, что это револьвер Чарли. Перед его глазами вновь встала та картина — как толстяк машет им с Джудит этим пистолетом, призывая не отставать, после чего его утаскивает… «Видимо, это был тот, что накинулся на меня у окна. Жаль, в таком случае. Стоило как-то поизобретательнее пристрелить эту скотину, что ли», – промелькнуло в голове у Джека. Тем не менее, не взирая на все свои мысли и эмоции, Рэтчет решил поступить разумно — наклонился и поднял револьвер, пихнув его себе за пояс.

Откуда-то с этажа раздался очередной вопль и Джеку показалось, что это был голос Голдштейна. Почему-то против этого его «внутренний компас» совершенно не возражал. Особенно тогда, когда вспомнил, что в смерти Кэт он виновен ничуть не меньше вампиров, что её растерзали, ведь не сунься она в это предприятие «Голдштейн против Нэпьера» и кровопийцам пришлось бы искать иной рычаг для воздействия на сыщика и возвращения его в эту «игру». А он уже убедился, что всё это затевалось именно как месть им с Чарли, убившим одного из первых обращённых парфюмером своих новых последователей. В ином случае не было нужды повторяться — у Кэт не было никаких особенностей крови и именно такой вариант напитка, такое сочетание группы-резуса, пола и расы кровопийцы уже продегустировали.

«Вот только первого ли обращённого мы с Чарли тогда убили, и был ли он уже тогда единственным?» – Рэтчет, направляясь сквозь затянутый густым дымом этаж, старался всё хорошенечко понять напоследок и обмозговать всё, что не успел прежде, ведь потом, по его мнению, уже не наступит для него.

Пламя во всю бушевало на втором этаже, не оставляя ни малейшего просвета и Джек отчётливо слышал его рокот под собой. Ему даже показалось, что он чувствует ногами вибрации от этого рёва, прямо сквозь дощатый пол. А жар чувствовал так уж точно. Собственно, высоченные языки пламени уже начали повсеместно появляться и на третьем этаже, пробиваясь меж досок и окружая Рэтчета едва ли не со всех сторон. И он понимал всю неотвратимость ситуации, что складывалась вокруг него. Впрочем, понимал уже чуть смутно, ведь голова его переставала соображать ясно — сказывалась нехватка кислорода в воздухе. Да и тряпка на его лице уже практически просохла, не позволяя дышать столь же свободно, как ещё минутой раньше.

Почувствовав всё это, Джек непроизвольно направился к окнам, что ровными рядами шли слева от него, по переднему фасаду здания. И, приблизившись к одному из них и выбив его рукоятью пистолета, он увидел по другую сторону вереницы алых автомобилей огнеборцев, примчавшихся тушить здание. В одно мгновение он понял, что времени больше нет. Если он сейчас же не разберётся с вампиром, то попросту упустит его.

Стоило окну разлететься, как приток воздуха усилил и без того мощное пламя. Это порядком усложнило детективу дальнейшее продвижение. Тем не менее, он ещё не был готов сдаться. Он упорно шёл вперёд, уверенный, что и его противник поступает так же, двигаясь ему на встречу.

И он был прав.

Вампир показался почти сразу. Его привлёк звук разбитого окна, прозвучавший… не как при пожаре. Он часто использовал этот метод в прошлом, чтобы замести свои следы, потому даже в звуках пожара ориентировался куда лучше всех прочих. Для него это была симфония естества, которую внезапно нарушил посторонний звук.

Однако и кровопийца, не смотря на уверенность в собственных силах, проявлял крайнюю осторожность, крадучись двигаясь прямо сквозь пламя и не обращая не него, казалось, никакого внимания. Его одежда уже сгорела и обратилась пеплом, а кожа то и дело покрывалась глубокими волдырями, а то и вовсе облезала, падая на пол крупными лоскутами и обнажая открытые мышцы противоестественно лилового цвета. Однако вампир этого не замечал и продолжал идти спокойно и неспешно, внимательно выбирая место для следующего шага и озираясь, стараясь не попасться на глаза Рэтчету. Не удивительно — он так насытился кровью убитых им противников, что смог бы укрыться в самой жаркой части пожара на многие часы и всё равно выжить. Ему удалось сожрать почти всех парней Голдштейна и Нэпьера, да и их самих, потому нужды в пище он не испытывал, как и намёка на голод, а вот энергии на восстановление имел с запасом.

Однако Рэтчет тоже был не глуп и не стал дожидаться кровопийцу на прежнем месте. Он сразу понял, что своим поступком выдал себя с потрохами, потому поспешил уйти в сторону, где затаился, укрывшись за парой каких-то ещё не разгоревшихся ящиков. Это далось ему не легко, поскольку в глубине этажа уже царил настоящий огненный ад, однако детектив стоически переносил это, выжидая подходящего момента для выстрела. Он смог вытерпеть даже тогда, когда пламя и искры, пробивавшиеся сквозь дощатый пол под ним, начали обжигать его голени, а несколько крупных углей залетели ему за воротник. И, стоило лишь силуэту его противника появиться среди языков пламени, точно фигура в театре теней проявившись на фоне окон чёрным пятном, как прозвучал первый выстрел.

Пуля прошла мимо — детектив взял слишком сильное упреждение, а кровопийца как раз в этот момент замешкался, разыскивая место для следующего шага.

Поняв, что он выдал себя окончательно и теперь его мало что сможет спасти, Джек поспешно кинулся в сторону, надеясь хоть на мгновение скрыться от парфюмера, уже бросившегося к нему. Чтобы получить хоть минимальный шанс, он выстрелил и второй раз, не целясь и понадеявшись на удачу. И ему порядком повезло — пуля вновь прошла прямо рядом с головой монстра, едва не зацепив его кожу. Но и вампиру в тот момент удача не изменяла — он успел среагировать и замереть.

Однако это дало Джеку столь необходимую ему заминку со стороны кровососа: тот прикрылся руками и присел, из-за чего потерял его из виду, за счёт чего детектив вновь смог ускользнуть, успев спрятаться за одной из последних ещё уцелевших перегородок.

И бессильно уселся прямо на раскалённый пол, привалившись к ней спиной и уставившись на ставший бесполезным пистолет.

Ни единого патрона в магазине, ни одного в карманах. Только револьвер Чарли, который вечно заряжал в свой «К-22» всего один патрон с серебряной пулей, гордо помечая его крестиком.

Начав вытаскивать из-за пояса револьвер наставника Джек ни на что особо не надеялся. Он помнил, что во время побега от кровопийц толстяк сделал несколько выстрелов. И он понимал, что Чарли едва ли стал разбираться в суматохе боя, какой патрон где у него в барабане и просто палил, надеясь на лучшее, пытаясь тем самым хоть как-то задержать вампиров, гнавшихся за ними. И так же Рэтчет прекрасно осознавал, что любым из этих выстрелов его наставник мог потратить и спасительную серебряную пулю, лишив его сейчас всяких шансов. Тем не менее, он хотел верить в лучшее. Не верил, но очень хотел поверить…

Откинув барабан, он первым делом увидел два израсходованных патрона, с замятыми капсулями. И оба были помечены грубо нацарапанным крестом на основании пули. Так же, как и все прочие в барабане. Увидев это, Джек едва в пляс не пустился, но решил ограничиться простой довольной усмешкой, подобной кривой ухмылке судьбы, которая вновь решила подыграть сыщику на последок и в очередной раз одарила его такой же.

Однако были и проблемы, омрачавшие его радость. Его дыхание сделалось хриплым от дыма — он буквально чувствовал, как его лёгкие тяжелели с каждым вдохом. Так же, как и замечал другие перемены в самочувствии: руки ослабли, он едва мог их поднять, взгляд начал заволакивать неясный туман, поселившийся к тому же и в разуме, вынуждая мысли блуждать кругами. Рэтчет догадался, что пламя выжгло почти весь кислород и с каждой секундой промедления его шансы таяли, а то и сгорали, подобно всему вокруг. Включая и пол под ним, который становился всё тоньше и в любой момент мог провалиться под ним, увлекая его за собой в огненную пучину и не позволив завершить начатое, столь важное дело.

Последнее дело в его жизни.

Впрочем, с этим он давно уже смирился.

Отчаянный план, последний рывок к заветной цели, возникли в его полусонном разуме совершенно неожиданно и он поспешил его воплотить, не задерживаясь ни на секунду. С трудом найдя в себе силы, детектив приподнялся и выглянул из-за своего укрытия. Вампира видно не было, но Джек на это и не надеялся. Он рассчитывал приманить его новым шумом, как и в прошлый раз. И для этого не пожалел расстаться со своим верным пистолетом, метнув его в ближайшее из окон.

План сработал безотказно — кровопийца тут же среагировал и выскочил из пламени… появившись всего в двух метрах от Джека. Детектив не стал мешкать и сразу, едва этот гад замер, сделал точный выстрел прямо ему в голову. Он даже смог полюбоваться фонтаном лилового дерьма, что вышиб из его башки, которую серебряная пуля разнесла будто переспелую тыкву.

Но Рэтчет всё равно остался недоволен. Поднявшись на ноги, он шаткой походкой направился к телу уродца и, подойдя в упор, вновь выстрелил в него.

В этот момент, свершив наконец своё правосудие, каким он сам же его себе представлял, он вдруг услышал какой-то странный звук позади себя, у лестницы, что вела со второго этажа на этот, офисный. Обернувшись на звук, детективу показалось, что он увидел ещё одну фигуру — совершенно неопределимую и стоявшую прямо в высоких языках пламени, что облизывали её чёрный силуэт со всех сторон. Картинка показалась сыщику поистине инфернальной, но он не стал раздумывать над её смыслами и сразу же направил пистолет на эту тень, выпустив в неё последние две пули. Тень исчезла, оставив детектива недоумевать.

Но не на долго.

Он прекрасно понимал, что это его конец.

И его устраивал исход.

Конечно, он не смог разглядеть лица того, кто лежал у его ног, ведь большую его часть сам снёс выстрелом, однако и оставшейся части с этой уродливой бородкой в сочетании с телосложением было достаточно, чтобы убедиться: он пристрелил именно парфюмера, Эшли Ланкастера. Того самого убийцу, которого они с Чарли пытались найти вот уже пятнадцать лет. Того, кто убил милашку Кэт, и загубил множество других жизней. Всего этого Джеку было достаточно, чтобы уйти спокойно.

Конечно, полного смирения в нём не было, ведь он многое не закончил. Переживал за Сэма, мечтал надрать уши Рикки и вновь поругаться с Шэкли, вечно требовавшим арендную плату и угрожавшим сменить замки… мечтал вновь оказаться с Джудит… Но ему хватало и того, что он сумел достичь.

Улыбнувшись этой мысли, Джек направился к окнам, надеясь на последок взглянуть на небо. Сам не представлял, зачем ему это, но вдруг захотелось, просто и искренне. А как отказать себе в чём-то подобном, да в такой момент? В последний момент в собственной жизни…

Но он не смог дойти.

Упал, сделав всего пару шагов.

Глава 30

Пожарные, поднявшиеся по лестницам сразу на третий этаж здания — из окна которого к их ногам прилетел пистолет, единственная причина лезть в здание вопреки предписаниям и инструкциям — нашли Джека без какого бы то ни было труда. Сложность составило лишь вытащить его бездыханное тело по истлевшим, изъеденным пламенем половицам и не провалиться вместе с ним в ад, царивший на нижних этажах. Стоило им выйти, как перекрытия в здании начали рушиться, погребая под собой всё, что случилось в этом здании.

Медики, которые к тому моменту тоже подъехали к пылавшему зданию, сразу принялись оказывать ему первую помощь, однако им долго не удавалось привести детектива в чувства, словно тот смирился со своей судьбой и уже готов был умереть, совершенно перестав бороться. Вот только медики не перестали. И боролись за его жизнь до победного, прекратив лишь тогда, когда детектив зашёлся тяжёлым, хриплым кашлем.

Тем не менее, сознание Рэтчета ещё долго было столь замутнённым, что он не смог вспомнить ничего из тех процедур, что с ним проводили — ни как у него из рук пытались вырвать намертво зажатый в пальцах револьвер, ни как с него срезали остатки обугленной одежды и без наркоза выдирали из его обгоревших ног оплавленные частички тканей и расплавившиеся пуговицы, ни как он пытался подраться с реаниматологом, ни как он вообще оказался в палате после всего этого.

Ясное сознание вернулось к нему только там, в больничной палате. Относительно ясное. Придя в себя, он увидел незнакомы потолок, обитый странными на вид панелями — словно бы пористыми, с перемежающимися крупными и мелкими круглыми отверстиями на них, чередовавшимся, казалось, совершенно бессистемно, но при том и создававшими причудливые узоры из квадратов.

Полюбовавшись ими какое-то время и насладившись разливавшейся по больничным коридорам мелодией, звучавшей откуда-то издалека — не то из далёкого радиоприёмника, не то из далёкой юности Рэтчета — мягкими переливами «Вэст Энд Блюз» пятёрки Сатчмо, Джек поймал себя на том, что все эти фигуры начали расплываться радужными, яркими кругами, а боли в теле и вовсе никакой нет. «Странноватый рай, но меня устроит» – усмехнулся он собственной мысли, проваливаясь в сон.

Ему и в голову не пришло, что он выбрался из той заварушки, и уж тем более живым.

Это осознание посетило его несколько позже, когда он проснулся спустя несколько часов. Эффект от обезболивающих как раз ослаб, а с ним исчезли и яркие вспышки на потолке… и пришла боль. Когда он готов был завыть от яростной боли в обеих обожженных ногах и левой руке, от мелких ожогов на правой руке, спине и груди, обожженной шее и животе, а лёгкие его вновь показались ему наполненными до краёв сажей — вот тогда он понял, что он действительно выжил. И невольно захотел всё-таки умереть. Но не сильно, лишь самую малость, на мгновение слабости.

Это желание сразу прошло, когда дверь в углу комнаты звонко щёлкнула замком и распахнулась, а к нему в палату зашла Джудит. Рэтчету большого труда стоило повернуть к ней голову, но едва увидев её, целую и невредимую, он понял, что ему всё-таки есть, ради чего терпеть всё это.

Впрочем, и это состояние пробыло с ним не долго, ведь он почти сразу осознал, что девушке едва ли понравится его новый облик, который будет у него после больнички — с чудовищными шрамами от ожогов, покрывающими едва ли не всё тело тут и там.

Девушка заметила эту мгновенную перемену в настроении друга и то, как он почти сразу отвёл от неё взгляд, быстро отвернувшись, потому поспешила подойти к кровати и аккуратно села рядом с ним. Она без труда догадалась, о чём подумал Джек, однако заговорить решила сперва о другом.

– Что такое, Рэтчет? Переживаешь, что выкинул меня из окна четвёртого этажа? Правильно делаешь. Хоть я и отлично плаваю, а тебе я об этом не говорила. Вдруг я бы не умела, а? – не смотря на звучавшие претензии, голос её был весел. А чтобы доказать, что она на него не сердится, она подсела к нему немного ближе и, повернув за подбородок к себе лицом, подарила ему страстный поцелуй. – Спасибо.

– За что? – удивлённо уточнил Джек, неловко и чуть резко отстранившись от неё после поцелуя.

– За то, что спас мне жизнь, глупый, – улыбнулась она и положила голову ему на плечо.

– Сказал бы «обращайтесь», да что-то не хочется, – признался он. Но тем не менее наконец улыбнулся, почувствовав запах её волос, к которому добавился запах дыма и что-то речное.

– Да уж и мне не хочется, но приятно знать, что ты действительно на всё готов, лишь бы меня спасти… – протянула она, чуть сильнее прижимаясь к его плечу. Однако тут же, словно её током ударило, подскочила и добавила: – Но не смей меня больше выкидывать в окно, понял?!

– Уж как пойдёт, ваше высочество, – усмехнулся Джек и тут же скривился — почти все его ожоги отозвались на эту усмешку приступом чудовищной боли. – Не смеши, пожалуйста. Обезболивающее выключилось, а вторую порцию дадут ещё не скоро.

– Хорошо, тогда давай серьёзно, – она тут же сменила тон. – Почему ты остался в этом здании и не прыгнул за мной? Ты хоть представляешь, каково мне было смотреть на твою наглую рожу, скрывшуюся в дыму?!

– Не от хорошей жизни, уж поверь, – он опять не смог сдержаться от лёгкого смешка и сразу же об этом пожалел. Пришлось и ему стать серьёзным. – Ой… На самом деле, я тебя не выкидывал. Вернее, я как раз собирался это сделать, но уж точно не таким варварским способом — выбив тобой окно. На меня сзади налетел один из преследователей и толкнул в спину. Да с такой силой, что тебя попросту вышвырнуло прямо у меня из рук. Ну а прыгни и я следом, так и он направился бы за нами, и все прочие. Пришлось вернуться и пристрелить их для верности, чтобы мы могли спать по ночам спокойно, не вздрагивая от каждого шороха.

По лицу девушки пробежала тень сомнений и детектив понял, что её память постаралась отторгнуть всё излишне… необъяснимое для неё. Уточнять, так ли это, равно как и прояснять детали всего произошедшего в тот день он не стал, решив, что так для неё будет куда лучше.

А вот Джудит решила иначе и тут же пристала с расспросами, словно наперекор мыслям Джека:

– Кстати, а кто это такие были? Вроде, те ребята, что пришли с вами, стреляли в них даже из автоматов, когда мы убегали. И что, так ни разу и не попали?

– Ну, что я могу поделать, рыжая? Видимо только меня и Чарли в полиции научили, что перед выстрелом стоит прицеливаться. А те ребята… мафия и их разборки. Пришлось вмешаться, чтобы они не натворили дел в городе.

– А Вини? – всё не унималась она.

– А что Вини? Он был одним из главных мафиози в городе. И спасибо Кэт — мы даже сможем это доказать! Да и про Джима Нэпьера там подробностей хватает, уж поверь. И не только про них. Скоро прочтёшь все детали их делишек в газетах, не сомневайся. Если ты конечно не решила первым делом заскочить ко мне домой и в порыве ревности не успела выкинуть чемодан Кэт. Ты ведь не делала этого, рыжая?

– Нет, конечно! – возмущённо фыркнула девушка и наигранно отвернулась. – Я что, дура?

– Да нет, ты умница, – протянул Джек, вновь мрачнея. – И найдёшь себе отличного муженька, а не калеку обожжённого.

– Ещё раз скажешь что-нибудь подобное и я дожарю всё, с чем не справился пожар, – сурово пригрозила она. – Если ты надеешься, что после того, как ты спас мне жизнь, мне хватит наглости тебя бросить, тем более оставив тебя в таком состоянии — то ты конченый идиот, Рэтчет! Эх, всё-таки надо было сдать тебя копам, Рэтчет, чтобы они засадили твою ирландскую задницу на электрический стул…

Она снова прислонила голову к его плечу, но в этот раз куда аккуратнее и мягче, боясь его потревожить.

– Говорят, он удобный, – привычно отозвался Джек и поцеловал её в макушку, вновь с наслаждением втянув носом дурманящий запах её рыжих волос.

Они провели вместе почти весь последующий день. Джудит не покидала палаты ни на минуту, однако это не помешало ей поставить всю больницу на уши и заставить сделать Джеку несколько дополнительных инъекций с обезболивающим, а так же несколько раз сменить ему повязки.

Не ушла она и тогда, когда из другого крыла заявился своей шаткой походкой Сэм Стоун.

– Джек, мать твою! – воскликнул он вместо приветствия, едва ли не вваливаясь в палату и с трудом устояв на ногах. – Я же просил не участвовать в передрягах без меня, а ты в такую срань полез! Прости моё сквернословие, Джудит, но я обязан его как следует отчитать — иначе он и впредь будет так же… Тебе что, не хватало фонтана из дерьма на твою голову и ты решил устроить настоящий душ и поплескаться? Какого ты полез на Нэпьера с Голдштейном без прикрытия?

– Почему же? Меня прикрывал Чарли…

Джек замолчал, вспомнив давнего друга. Стоун тоже не решился что-либо возразить, и по его реакции Рэтчет понял, что он в курсе всего, и дела с толстяком как минимум очень плохи. Уточнять подробности он попросту побоялся, решив дождаться более удачного момента. Хотя бы, когда рядом не будет Джудит — ему не хотелось, чтобы она выслушивала всё это, да ещё и с нежелательными для неё деталями. Тем более, что он и сам не был готов сейчас их услышать.

– Ладно, Сэм, а сам-то ты чего шатаешься по больнице и народ своей зелёной мордой пугаешь? Тебе разве не прописан постельный режим и всё такое?

– Прописан, но я с медсестрой про постель пока не до конца договорился… – не удержался и подмигнул Стоун, пытаясь тем самым хоть немного улучшить настроение другу. – Ладно, ты прав. Пойду проблююсь и вернусь в койку, пока она не заметила, что я сбежал. Заглядывай, как сможешь.

– Скорее ты ко мне, – усмехнулся в ответ Джек, кивнув на свои забинтованные ноги, после чего они с Джудит вновь остались наедине.

Но опять не на долго. Единственным, что смогло в этот день выгнать Джудит из палаты, стал визит следующего гостя Рэтчета — детектива Кита Саливана. Он объявил, что пришёл именно как полицейский, и что им с Джеком требуется поговорить без свидетелей.

Однако, когда девушка ушла, он принялся всё больше рассказывать Рэтчету, что и как он наплёл в официальных отчётах полиции, чтобы к ним не было претензий со стороны властей. Тем более, что часть этих «отчётов» ему навязали откуда-то сверху, тонко намекнув, что иначе быть попросту не могло. И даже угрожающе намекали, что пришли они с крайне страшного «сверху». Рэтчет, в целом, ожидал чего-то подобного от вампирских элит, это не стало для него большим сюрпризом — им было не привыкать заметать следы. Как не стало сюрпризом и то, что именно они выбрали для официальной версии: по ней всё это была лишь разборка банд, вышедшая из-под контроля, а Чарли и Джек случайно проезжали мимо и, услышав выстрелы, не могли не вмешаться.

– Ну, это всё понятно, я чего-то такого и ожидал, – прямо признался он Саливану, когда тот закончил разглагольствовать. – Впрочем, спасибо тебе. Это всех нас крайне выручит.

– Было бы за что — по сути, всё сделали за меня.

– Тем не менее. Кстати, а как там Чарли? – уточнил Джек, с явным трудом приподнимаясь на локтях в больничной койке. Он специально это сделал, надеясь, что боль телесная сможет притупить боль от грядущего ответа, в котором сыщик практически не сомневался.

Саливан заметно помрачнел, но всё-таки нашёл в себе силы ответить:

– Не выжил. Его тело нашли в закутке рядом с лестницей на четвёртый, в какой-то бетонной коробке, вроде кладовки. Он почти не обгорел. Судмедэксперт уверяет, что умер он вовсе не от ожогов, и что это хорошо. По его словам, смерть от ожогов куда болезненнее, чем то, что случилось с Чарли. Ему просто вырвали кадык вместе с бόльшей частью шеи и он почти мгновенно истёк кровью. Почти гуманно, если верить этому эксперту. При этом он клянётся чем только возможно, что сделали это просто рукой — якобы он нашёл на его обгоревшей шее след от четырёхпальцев на левой стороне шеи и от пятого на правой, как от руки. И при этом всегда добавляет, что это совершенно не возможно, никак.

– Понятно, – протянул Рэтчет, даже не пытаясь скрыть печали. – И где этот эксперт? Мне бы поговорить с ним.

– В запое, – буднично пожал плечами Кит.

– …логично. Тогда могу я попросить тебя кое о какой услуге?

Кит, совершенно этого не ожидавший, сперва замешкался с ответом и даже встал, подойдя ближе к кровати.

– Да, что такое?

– Только без вопросов, хорошо? Чарли… он говорил, что у тебя там есть какие-то связи в верхах, да? Так вот, достань мне его пушку, тот его счастливый револьвер. Едва ли я бросил его в пожаре, потому он должен был уцелеть, а не остаться на пепелище. И да, я прекрасно всё понимаю — и как это звучит, и как может толковаться… мне плевать. Так же, как и плевать, как именно ты это сделаешь. Хочешь, воспользуйся своими связями, хочешь, выбей её из главы департамента сотней официальных бумажек и парой ударов по морде нашего славного мера, а хочешь — просто укради её из хранилища. Но мы оба знаем, что старик оставил бы её мне в любом случае. И был бы прав. А я был бы круглым идиотом, если бы от неё отказался. Тем более, что я начал понимать, чем же он такой счастливый. Так что верни его мне, парень. Любым способом.

– Хорошо, сделаю, – отозвался на это Саливан потухшим голосом. Ему так же тяжело давалась смерть его наставника, пусть даже они с ним то и дело собачились, и он прекрасно понял просьбу Джека. По-настоящему понял. И на самом деле собирался её исполнить.

Уже ночью, когда Джек смог заставить Джудит поехать к нему домой и выспаться, а сам маялся бессонницей и сильным жаром от ожогов к нему заявился и последний гость, которого он ожидал увидеть.

– Доброй ночи, мистер Рэтчет, Джек, – протянул Мукта Бэйлор со своим неизменным южным акцентом и легким поклоном, гибкой тенью проникая в затянутую сумраком палату сыщика. – Меня уполномочили передать, что мы крайне рады тому, что вы выжили. И опечалены судьбой Чарли, разумеется. Мы позаботимся об этом инциденте и обо всём, что с ним связано, не переживайте. Никаких проблем у вас не будет. И родня Чарли ни в чём не будет нуждаться, об этом тоже не переживайте. Однако я должен расспросить вас о подробностях случившегося, если вас это не затруднит. Или вы желаете, чтобы я зашёл с этим вопросом позднее?

– Нет уж, давайте завершим всё поскорее, – отозвался Джек, вновь, как и с Саливаном, приподнимаясь на локтях в постели. – Спрашивайте, что именно вас интересует.

Следующие полчаса Джек обстоятельно и детально рассказывал обо всём, что случилось с ним и прочими на заброшенной фабрике, вплоть до момента потери им сознания.

– Что ж, крайне прискорбно терять такого мастера парфюмерии, как Эшли, однако раз он был столь… – Мукта не смог найти подходящих слов, – Впрочем, это скорее к лучшему. А скажите, мистер Рэтчет, по поводу той тени в пламени… вы уверены, что попали в неё?

Джека несколько удивила постановка вопроса. На месте Бэйлора детектив уточнил бы у свидетеля, уверен ли тот, что там вообще кто-то был, а раз вопрос поставлен иначе, то… Видимо, Бэйлор знает куда больше. «Или просто исходит от худшего варианта?» – тут же усомнился в собственных выводах сыщик. Тем не менее, он всё же ответил вампиру, пусть и несколько неохотно.

– Нет, за это я не поручусь. Кислорода было мало, я к тому моменту почти потерял сознание… не смогу сказать точно, нет.

– А лицо его вам удалось рассмотреть? – всё не унимался Бэйлор, встав у изголовья кровати и едва не нависая над Джеком.

– Точно нет! Его скрывали от меня языки пламени. А что?

– Дело в том, что после всего случившегося… даже не знаю, как и сказать. Неподалёку от места пожара был найден труп. Обескровленный труп одного из пожарных. И пропала его форма.

– Намекаете, что это ещё не всё и один смог уцелеть?

– Боюсь, что есть такая возможность, мистер Рэтчет.

– Очень жаль. Я-то надеялся, что это моё последнее серьёзное дело. А выходит, что всё только начинается…

– Не стоит спешить с выводами. В любом случае, поправляйтесь, мистер Рэтчет, а мы пока поищем его сами, своими силами. Всего доброго, – снова чуть поклонившись на прощанье, Мукта вышел из палаты в ярко освещённый коридор и невольно прищурился. Он искренне надеялся, что уцелел лишь один обращённый «вольный вампир», как их решено было теперь называть… но скольких успели обратить за эти годы на самом деле? Вынув из кармана бляху погибшего пожарного, он повертел её в пальцах и протянул, обращаясь сам к себе: – Это для тебя, Джек, это начало. А для моего правнука стало концом…

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 30