Прости, но я ухожу (СИ) [Адриана Чейз] (fb2) читать онлайн

Прости, но я ухожу

1.1

1.1

- Так что прости, Глаш, но я ухожу… - спокойно говорит муж, который сидит рядом со мной.

Я не застала его на измене, я даже в самых страшных снах не могла представить, что он от меня уйдет…

- Дети выросли. А к приемному ребенку у меня чувств нужных нет, - продолжает Вадим.

А у меня даже сил нет запротестовать и запретить ему так говорить о Ксюше, нашей младшей дочери, которая нам неродная.

- Кто она? - хриплю, глядя прямо перед собой.

- А разве есть разница? - тут же напрягается рядом муж.

И правда… Никакой.

- Кто она? - зачем-то перехожу на крик, хотя в этом нет нужды.

И он ничего не изменит.

- Лёля…

Нет-нет! Только не это!

- Она же еще ребенок! - вскрикиваю, пораженная тем, что сказал муж.

- Ей двадцать три, Глаш. И поверь… Леля вовсе не малышка.

Детский день рождения - это всегда хлопоты, даже если твоему ребенку уже давно не пять лет. Вот и для меня, сбивающейся с ног, праздник старшей дочери, которой завтра исполнялось целых двадцать, был настолько масштабным, что я начинала сходить с ума.

Муж, сын, а также все, кто знал о готовящемся сюрпризе, посмеивались надо мной, но все инструкции выполняли четко. А я горела этим праздником, как горела и всеми теми мероприятиями, что устраивала для своей семьи регулярно.

Она была идеальной, эта семья. С Вадимом мы встречались с первого курса института, сойдясь на той почве, что поступили туда экстерном. Я - в пятнадцать, Вадик - в неполных шестнадцать. Когда писали дипломные работы, оказалось, что я жду ребенка. Как только выпустились из ВУЗа, наша семья пополнилась Юлькой, в которой мы оба души не чаяли. Еще через три года родился Петр - серьезнейший молодой человек, который сейчас, в свои семнадцать, бесконечно участвовал в каких-то соревнованиях по робототехнике, и грозил, что он в итоге изобретет аппарат, который долетит аж до самого Юпитера.

А еще у нас была Ксюша - крошка-дочь двух лет, которую мы взяли из приюта. Я бы и сама еще могла родить, возраст вполне позволял. Сейчас в сорок порой заводили первого ребенка. Но после вторых родов врачи категорически запретили мне даже думать в сторону беременности и родов.

В общем, у меня была вроде как обычная и среднестатистическая семья, которая мне самой казалась идеальной. Почему была и казалась? А об этом я расскажу вам уже сейчас…

- Ксюшенька, поиграй пока сама, хорошо? - сказала я младшей дочери, усадив ее в небольшой манежик, стоящий на полу гостиной. - Сейчас мама торт дождется и мы с тобой пойдем ужин готовить.

- Тот! - тут же откликнулась малышка, которая принялась играть в кубики, которые лежали в манеже.

Ксюша была совершенно беспроблемным ребенком. Иногда на ее личике мелькало такое странное выражение, как будто она все понимала и до сих пор не верила своему счастью. Не всегда малышам так везет с приемными семьями, а вот нашей Ксюне улыбнулась удача.

Мы все ее просто обожали! Юлька и вовсе приезжала три раза в неделю, даже когда у нее дел было по горло, чтобы побыть с сестренкой. А Петя позволял вить из себя веревки. То катал Ксюшу на себе, то задаривал ее подарками, которые покупал на карманные деньги. И Вадим не отставал - уже продумал, в какую школу мы ее отдадим, и даже в шутку обзавелся для нее женихом - трехлетним сыном наших друзей.

Убедившись, что с малышкой все в порядке, я помчалась на кухню. Хотела успеть подготовить овощи до прибытия торта, который нужно было положить на балкон, чтобы постоял до завтрашнего дня. А завтра со всеми предосторожностями везти за город, где мы сняли для дня рождения дочери целый коттедж. Туда должны были приехать наши родные и близкие, только самые важные для нас люди. А Юлька планировала отметить свой праздник еще и на выходных, собравшись с однокурсниками и старыми приятелями.

Я почистила всю морковь и взялась за картофель, когда из прихожей раздался звук открываемой ключом двери. Машинально взглянула на часы и нахмурилась. Все семейство еще должно быть занято на своих учебах и работах. Это я могла себе позволить побыть дома, трудясь удаленно, потому что посвящала время младшему ребенку. Но сложа руки в любом случае не сидела - на мне было хозяйство и какой-никакой, но все же заработок. Хотя в последнее время муж и начал намекать на то, что возраст два года - идеален для того, чтобы отдать Ксюшу в садик.

- Ой, Вадик! А ты чего так рано? - удивилась я, вытерев руки о полотенце и выйдя в прихожую.

- Привет, - просто поздоровался он и посмотрел на меня так, что я схватилась за сердце.

- Что случилось? - пролепетала упавшим голосом.

Вытащила телефон из кармана передника, стала быстро просматривать семейный чат. Все на месте, живы-здоровы, писали какую-то милую ерунду не далее получаса назад. Или за такой короткий срок что-то успело стрястись?

- Все в порядке, - ответил Вадим каким-то чужим голосом. - Давай поговорим?

То, что он произносил, совсем не коррелировало с тоном, которым муж ко мне обращался. Я аж задохнулась от ощущения бетонных стен, каждая из которых выполняла свою функцию. Одна встала между нами с мужем, вторая легла мне на плечи многопудовой плитой.

Может, он заведет речь о том, что меня корежило до сих пор? А именно о моих лишних килограммах, которых было не так уж и много, но которые, судя по случайно услышанному разговору, Вадима нервировали.

Я стала свидетелем небрежной беседы, которую Вадик вел с лучшим другом семьи - Игорем Вороновым, когда мы выбрались за город на рыбалку. Точнее, рыбачили мужики, а мы с подружками просто расслаблялись и отдыхали. И вот вечером одного из чудесных дней я услышала, как Вадик говорит, будто мои почти незаметные глазу лишних десять килограммов его порядком раздражают. И я уже не та девочка, которую он встретил и полюбил когда-то.

Вадим был пьян, а на следующий день, словно желая искупить свою вину, набрал мне полную охапку шикарных кувшинок, а ночью показал, что я очень желанна. И тогда я его откровения обсуждать с ним не стала. Наверное, зря.

- Давай, конечно, - кивнула я, указав на гостиную. - Там Ксюшка в манеже играет, можно при ней говорить?

Вадим рассеянно кивнул, мы прошли с ним к дивану, на котором и устроились. Какое-то время посидели молча. Я не торопила Вадима, потому что казалось, что вот-то случится нечто, от чего вся моя устаканившаяся и спокойная жизнь полетит кверху тормашками. И тема моих лишних килограммов казалась сейчас самой безобидной из того, что муж мог выбрать для обсуждения.

- Дети выросли, Глаш… Уже взрослые такие. Юльке двадцать, подумать только! - усмехнулся он.

- Да и Петька не отстает… Настоящий мужик, - сдавленно ответила я, борясь с ощущением, что прямо сейчас меня настигает конец наших с Вадиком отношений.

Это было иррационально! Ничто не предвещало беды, как говорится. Но то, что и как вещал Вадим, обескураживало.

- Сначала выслушай меня, а потом будем все обсуждать прицельно, - произнес муж, чем понудил меня застыть ледяной статуей. - Дети уже взрослые, мы их вырастили и свою функцию, как родители, выполнили. Алименты на Петра и Юлю, пока она учится - это святое, и я буду их платить. Квартиру тоже оставляю вам, это не обсуждается…

Он говорил это, а я сознанием цеплялась за отдельные слова и сердце мое заходилось в рваном ритме, пока в кровь выбрасывались щедрые порции адреналина. Алименты… Квартиру оставляю…

- У меня другая, Глаш… Уже несколько месяцев. Я думал, что это просто седина в бороду, надеялся, что отпустит, но нет. Так что прости, но я ухожу…

Последние четыре слова выбили почву из-под ног, затуманили разум и мне показалось, что я лечу в бездну, разверзшуюся прямо подо мной. Какие лишние килограммы? Какой кризис в виде беса в ребро? Все гораздо прозаичнее… У моего мужа - другая женщина.

- Дети выросли, - вновь повторил Вадим, который, казалось, хочет прежде всего уговорить самого себя, что он поступает правильно. - А к приемному ребенку у меня чувств нужных нет.

Сил нет даже на то, чтобы запротестовать. Я убита и уничтожена. Развеяна на миллиарды атомов родными руками человека, с которым прожила больше половины жизни.

Меня больше нет.

- Кто она? - удалось прохрипеть, пока я пыталась хоть на чем-то сфокусировать взгляд.

Даже Ксюня застыла в своем манеже, как будто чувствуя, что сейчас происходит что-то из ряда вон выходящее. Или ощутив своим маленьким исстрадавшимся сердечком, что именно сейчас сказал ее папа.

- А разве есть разница? - тут же напрягся рядом муж.

Он тоже закаменел, застыл, будто готовясь оборонять ту территорию, на которую мне хода нет. Она чужая, там мне не место. Даже издали посмотреть - это уже опасность для Вадима и его новой женщины.

- Кто она? - зачем-то перешла я на крик, хотя в этом не было нужды.

Ксюша замерла, я видела это по силуэту в манежике. Мне нельзя было позволять себе подобного в присутствии ребенка. Она повидала всякого, моя маленькая нежная девочка. Была и агрессия в ее крохотной жизни, потому у нас под запретом даже повышенный голос, не то что крик. И тут ее мама, тот источник силы и уверенности, который должен быть непоколебимым, разваливается на части прямо здесь и сейчас и позволяет себе то, на что не имеет права.

- Леля… - выдохнул муж, и мои глаза округлились, превратившись в две огромных плошки.

Нет-нет! Только не это! Только не Леля - дочь нашего давнего приятеля, Юлькина подруга… А может, есть какая-то другая барышня, которую называют так же узнаваемо, как и ее?

- Она же еще ребенок, Куденков! - возмущенно воскликнула я, вскочив с дивана.

- Ей двадцать три, Глаш. И поверь мне - Леля вовсе не малышка!

1.2

1.2

Ну, конечно, она не малышка! И муж наверняка убедился в этом не единожды! Я сжала и разжала кулаки. Вновь согнула пальцы, впиваясь ногтями в ладони. Мне нужно хоть немного протрезветь от той жуткой боли, которая выворачивает меня наизнанку…

- Глаша, я хочу быть с тобой честным и поэтому говорю тебе все как на духу - я влюбился. Полюбил очень сильно. Леля отвечает мне взаимностью, у нас очень много планов на жизнь.

И в этой жизни не будет меня и Ксюши, ведь я останусь за бортом, как ненужная вещь. А Ксюшу Вадим, как он изволил выразиться, полюбить нужной любовью не смог. А еще есть взрослые дети, которых уже не нужно растить. Как удобно!

- Миронов знает? - просипела я, глядя на мужа, в глазах которого чувство вины было тесно сплетено с уверенностью, что он поступает правильно.

Да и не могла я его ни в чем упрекнуть, по сути. Полюбил другую, так бывает. Иногда ведь случается, что клятвы в вечной любви становятся ничем, просто пшиком. Вот и с нами такое произошло. И муж действительно был со мной честным. Почти. Ведь он же сам признался, что их роман с Леной Мироновой - это не действие одного акта в пьесе. Он длился какое-то время. Определенный период, за который Вадим успел понять, что эта история серьезна.

- Да, знает. Сначала он был удивлен, но ты же знаешь Лельку… Она любого уговорит.

Куденков расплылся в улыбке, но, видимо, очень быстро понял, что это неуместно. И что в принципе его слова звучат довольно двояко. Потому принял мрачный вид.

- А сейчас что? Уже не удивлен? - спросила я, сложив руки на груди.

Конечно, я непременно поговорю с Артемием - отцом Лены. Что это вообще за ерунда такая? Леля - подруга нашей с Вадимом дочери, и я бы очень не хотела, чтобы Юля нахваталась от нее таких замашек.

Неожиданно мне в голову пришла ужасающая мысль, от которой я охнула и прижала руку ко рту. А что если Юляша тоже обо всем знала? Нет, этого не может быть!

- Надеюсь, хотя бы с нашей дочерью твоя малолетка это не обсуждала? - процедила я, вцепившись в лицо мужа взглядом.

На нем запылало острое негодование. Похоже, сказанное настолько не понравилось Вадиму, что он готов был беседовать со мной в жестком тоне, защищая свою Лелю.

- В тебе говорит уязвленное самолюбие, Глаша… Но скоро ты поймешь, что сейчас все происходит совершенно так, как нужно. Это тебя встряхнет, потому что ты слишком погрязла в быту, когда мы взяли Ксюшу.

Теперь уже настала моя очередь внутренне вставать на дыбы. Если он сейчас начнет плохо говорить про нашу младшую дочь - это буде ниже любого достоинства.

- И вообще с ее появлением все пошло наперекосяк, - продолжил Вадим, но я его оборвала:

- Сколько длится ваш роман с Леной?

- Она не любит, когда ее так называют.

- Так не рассказывай ей о том, что твоя жена зовет твою шлюху так, как хочет!

Куденков вскочил с дивана и бросился ко мне так внезапно, что я вскрикнула. А когда он схватил меня за плечи и встряхнул, Ксюша в манежике издала испуганный всхлип.

- Пожалуйста, Глаша… не надо! - прошипел Вадим мне в лицо, пребольно впиваясь в меня руками.

Он причинял мне страдания не только физически, он уничтожал меня каждым словом, которое ранило точно в сердце.

- Я хочу расстаться достойно. Да, ты имеешь право на любую реакцию, но я умоляю, не нужно трогать Лелю! Она очень переживает из-за того, как все случилось. И сейчас ждет в машине, потому что хочет тоже с тобой поговорить.

Я отшатнулась, услышав то, что сказал муж. Он привез сюда свою Лену? Ту самую девочку, которую мы оба знали еще малышкой? Как у нее совести хватит взглянуть мне после всего в глаза? Как она вообще не сгорела со стыда, когда ложилась под Вадима и раздвигала свои ноги перед моим мужем?

Подойдя к манежу, я вытащила из него Ксюшу. Малышка нервничала так, что ее личико постоянно кривилось. Так дочь всегда реагировала на те события, которые приносили с собой тревоги и переживания. Вроде и плакать ей хотелось, но она не решалась на обычную реакцию нормального человека.

Мой маленький испуганный воробышек…

- Юля знает о том, что мы с Лелей вместе, - проговорил за моей спиной муж тихо, и я застыла.

Показалось, что мне со всего маху вонзили нож прямо под левую лопатку, туда, где неровными скачками билось сердце.

- Точнее, мы ей сказали вчера. Она потребовала, чтобы ты обо всем узнала.

Я медленно повернулась к мужу, взирая на него с неверием. Шок, в котором я пребывала, лишь множился, пока не захлестнул меня с головой. Но, наверное, в таких ситуациях иначе не бывает? Не могла же вся эта история пойти по иному сценарию, когда мы бы сели тесным кружком, все обсудили, а потом обнялись бы и разошлись каждый в свою жизнь?

- То есть, она воспримет все нормально, если я просто буду обо всем знать? - прошептала я, делая свои выводы.

Вадим замотал головой, прикрыв глаза. От необходимости отвечать его избавил звонок в дверь. Он испуганно метнулся в прихожую, а я прижала к себе Ксюшу крепче. Прислонилась лбом к виску дочери и попыталась привести в порядок дыхание.

Прибыла, слава всем богам, вовсе не Леля, хотя я и начала подозревать, что эта наглая девица, которая не погнушалась тем, чтобы приехать сюда на разговор, могла прийти в мой дом. Это был курьер, что привез торт, о котором я напрочь забыла. Как и о дне рождения, который теперь даже не представляла, как праздновать.

Держа Ксюшу на руках, я прошла на кухню, куда Вадик занес большую коробку. Опустила дочь на пол и какое-то время была занята тем, чтобы пристроить торт на балконе, где он должен был оставаться до завтра. Мысли мои крутились вокруг праздника. На нем я сосредоточилась, чтобы не сойти с ума.

На Юлином юбилее должны присутствовать и Вадим, и Леля… Им же хватит ума не показываться на торжестве? Или они будут делать вид, что ничего не случилось?

Я решила задать эти вопросы напрямую Куденкову. А когда вошла в нашу спальню, куда он ретировался, расплатившись за торт и проводив курьера, обнаружила картину, от которой сердце снова неистово забилось.

Вадим быстро, словно был вором, орудующим в чужом доме, собирал свои вещи…

1.3

1.3

То, что Куденков так просто и легко это делал - бежал из нашей общей жизни, которая была для меня всем, попросту добило. И хоть казалось, будто я уже валяюсь в луже собственной крови, бездыханная, обесточенная, прозрачная, у Вадима получалось показать мне, что это не предел. И что он способен своими руками снова убивать меня и убивать, пока я не исчезну.

- Вадик… Скажи, что это шутка… - взмолилась я, начиная метаться по комнате.

На сумки, стоящие на постели, старалась не смотреть. Чудилось, что это порталы в другое измерение, через которые из меня точно так же утекает жизнь, как из открытой раны в груди.

- Глаша… Мне тоже очень больно, поверь. Но я хочу сделать все быстро, чтобы минимизировать страдания.

Он сосредоточенно складывал и складывал аккуратные стопки одежды в сумки, а я задыхалась и бегала туда-обратно, заламывая руки. Такой беспомощной я не была даже в тот момент, когда с аппендицитом увезли в реанимацию мою дочь…

- Как можно минимизировать то, чем ты меня сегодня уничтожил? - вновь захрипела я.

Спазм в горле был непереносимым. Он сдавливал шею изнутри, расползался всюду, распространяясь по каждой клеточке тела. Он мешал говорить, хотя я желала лишь одного - кричать.

- Не нужно так, Глаш…

С этими словами он направился в ванную, где стал собирать свои вещи - одеколон, машинку для стрижки, которой подравнивал щетину. Ее Вадик отращивал в отпуск и постоянно шутил, что мечтает стать дикарем и убежать в джунгли. А в последнее время брился так гладко, что я даже над ним стала подтрунивать.

«Ну ты снова прям жених!», - смеялась, не зная, что за этими словами кроется самая, что ни на есть, правда моей рухнувшей жизни.

- Папа, папа, папа…

Ксюша оттаяла, перестала пугаться и побежала за отцом. Схватила его за штанину и стала вышагивать следом, пока Куденков передвигался по ванной.

- Что будет с нашей дочкой? Ты вообще оборвешь с нею все контакты? - спросила я, встав в дверях ванной и прислонившись к косяку, по которому я едва не сползала киселем на пол.

- Глупости, Глаш, - отозвался Вадим. - Где, блин, мой гель после бритья? Ты же покупала сразу несколько… - пробормотал он.

Меня так и подкинуло от этих слов. Вадик просто перетащит к любовнице свои умывалки и прочие шампуни, просто расставит их точно так же на полочках и будет жить припеваючи?

- Нет, конечно… Я не стану обрывать все контакты ни с одним из детей. Мы же взяли на себя ответственность, когда приняли в семью Ксюшу…

Он подхватил малышку и усадил ее на сгиб локтя. Наконец нашел свои чертовы гели и вынул их из шкафчика. Один вручил ребенку, второй сунул в карман, третий взял в свободную руку. В таком виде вновь добрался до сумок, разложил там баночки, а потом они с Ксюшей сделали еще несколько «ходок» туда-сюда, чтобы забрать остальное.

- На, - проговорил Вадим, передав мне дочь. - Сейчас посмотрю, все ли забрал.

Он ходил и ходил по квартире, открывал шкафы, ящики, комод… Забирал и забирал свои вещи, которых в поле зрения становилось все меньше.

- Глаш, я колонку возьму, которую нам на годовщину дети дарили. Ты же ею все равно не пользуешься, - уведомил меня Куденков, пакуя вышеозначенную вещь.

А у меня даже сил не осталось не то что ответить ему, но в принципе понять, о чем он вообще говорит.

- Подытожим, - проговорил Вадим, когда собрал свое барахло. - Квартира ваша. Переписывать на кого-то из семьи я свою часть не буду, но и претендовать на проживание здесь не стану. Алименты, как и сказал, с меня в полном объеме. Развод оформим чуть позже. Я понимаю, что для тебя все это очень болезненно, поэтому пока отложим судебные тяжбы.

Он немного поморщился, взглянув на Ксюшу. Если сейчас скажет, что разойтись легче можно было бы, если бы дождались совершеннолетия Петра, но при этом у нас бы не было приемного ребенка, я брошусь на него с кулаками.

Эта маленькая крошка, которая сейчас тихо сидела у меня на руках, вцепившись пальчиками в мою домашнюю блузу, стала тем якорем и источником жизни, благодаря которому я все еще могла делать вдохи.

- Все… Я пошел. До встречи.

Взяв сумки, он приблизился к нам, небрежно чмокнул Ксюшу в лобик и просто покинул квартиру.

Бросаться за ним, падать на пол и впиваться в ноги с криком, что я без него не могу, разумеется, не стала. Если бы это могло хоть что-то исправить и стереть мне память, пожалуй, я бы рассмотрела такой вариант. Но ничего уже нельзя было изменить. Куденков просто ушел, оставив меня на растерзание тем чувствам, что бушевали внутри.

Он отправился в новую безоблачную и свободную жизнь, оставив позади груз, состоящий из не такой уж и молодой жены и маленького ненужного ребенка. Который, по сути, оказался важен лишь мне.

Я сделала несколько рваных вдохов и выдохов. Дочь смотрела на меня во все глаза, но молчала, только поджимала свои губешки.

- Так… Нам надо с тобой затеять стирку, - сказала я, ссадив Ксюшу с рук.

Начала с остервенением срывать с кровати постельное белье, на котором только сегодня ночью мы с мужем спали в обнимку. Помчалась к машинке, стала запихивать его внутрь, несмотря на то, что обычно разбирала вещи по цветам, а простыня была светлой, в отличие от остального.

Успокоилась только когда стиралка набрала воду и стала крутить барабан. А в себя пришла лишь в момент, когда дверь в квартиру снова открылась, ко мне быстрым шагом подошла Юля и сказала:

- Мама… это просто ужас…

2.1

2.1

Я всмотрелась в лицо дочери, ища на нем ответы на вопросы, которые зароились внутри, но которые казались неоформившимися и расплывчатыми. Связаны они были лишь с одним аспектом - как теперь будет проистекать Юлино общение с Лелей?

- Идем поговорим, - сказала, двинувшись в сторону кухни.

Сделала пару шагов и меня повело от того, что закружилась голова. Все казалось, что я путешествую по самому страшному своему кошмару, из которого уже никогда не найду выхода.

- Мам… тебе плохо? - тут же бросилась ко мне Юля.

Помогла мне добраться до кухни, где я упала на стул и обвела пространство невидящим взором.

- Посмотри, как там Ксюня, - сказала дочери, которая кивнула и бросилась выполнять просьбу.

Мне нужно было начать приходить в себя, хотя как сделать это в сложившихся обстоятельствах я понимала плохо. Как вообще завтра проводить праздник? Что говорить людям, которые непременно спросят о том, куда запропастился Вадим? Ладно, все позже…

- Ксю играет, я ее в манеже устроила, - проговорила Юля, вернувшись и усаживаясь напротив.

Она смотрела на меня испытующе, как будто это не она, а я должна была начать разговор и что-то ей сказать. Даже мысль мелькнула, что Юлька выжидает моей реакции, чтобы уже отталкиваться от нее и понимать, как вести себя дальше.

- Ты с папой и Леной приехала? - спросила я, чтобы дать старт беседе хоть с чего-то.

Юля упрямо поджала губы. Ей можно было не отвечать - она прибыла с отцом и подругой.

- Да! - с вызовом ответила она. - Но лишь для того, чтобы они тебе точно во всем признались. Леля хотела сама с тобой поговорить, но я думаю, что сейчас не время.

Не время? То есть, Юля предполагала, что когда-то наступит тот удобный период, когда мы сядем на кухне с Леной и обсудим все в спокойном ключе? Нет, конечно, дочь не была на моем месте и испытывать того, что ощущала я, никак не могла, но в ее силах было представить, каково сейчас ее матери.

- Как ты узнала? - задала я следующий вопрос.

Вспомнилось, что мне поведал об этом муж: мы ей сказали сами. А еще на память пришел вчерашний вечер, который Юля как раз провела у нас в гостях. Она ведь ни полувзглядом, ни полусловом не дала понять, хранительницей какой страшной тайны является!

- Застала их у Лели дома… У меня же ключ есть от Ленкиной квартиры. Вот я их и застукала…

Так вот что значит произошло! А если бы этого не случилось, то Вадик бы продолжил свою двойную жизнь. Хотя, вроде как уверял меня в том, что сам уже хотел и признаться, и уйти. Впрочем, веры Куденкову у меня не было никакой.

- Понятно, - кивнула я. - И что теперь?

Вопрос, заданный дочери, застал ее врасплох. При виде перепуганного выражения, которое появилось на лице Юли, я поняла, что была права - дочь хотела делегировать мне полномочия решать, как поступать ей дальше с Лелей.

- Мам… Я в ужасе, - прошептала она.

- Это не ответ на вопрос, - помотала я головой. - Ты же должна понимать, что так или иначе тебе придется выбирать: она или я.

Прозвучало весьма патетично, но в этих словах и была вся соль. Юле придется сделать выбор. Как прежде общаться с Леной и приезжать ко мне на пирожки уже не получится.

- Мам, ну конечно, я выбираю тебя! - с жаром воскликнула она. - Знаешь, какую головомойку я устроила Леле? У—у—у!

Она вскочила и крутанулась на месте, входя в раж. А я слушала дочь, потому что мне нужно было собрать всю информацию по крупицам.

- Представляешь, они сошлись случайно. Вдруг поняли, что друг другу нравятся и у них закрутился роман. И об этом знает даже дядя Артем! И одобряет это! Мне Лелька вчера сама сказала, что ничего страшного не случилось, ей только перед тобой стыдно, но папа уже сказал, что между вами давно нет таких чувств, как раньше.

Какая интересная сказочка про белого бычка вырисовывалась… Конечно, между нами не было такой феерии, как во время первых лет совместной жизни, но я считала это совершенно нормальным. И мне казалось, что так вообще происходит у всех. Сначала страсть и взрыв эмоций, а потом простая тихая счастливая гавань.

- Ладно, Юль… Все решено уже. Папа ушел, так что впереди у нас развод, а потом у каждого своя жизнь.

Я поднялась и чтобы чем-то занять руки принялась прибираться на идеально чистой кухне. Дочь так и осталась стоять, замерев в метре от меня.

- Мам… я скажу Ленке, чтобы даже не рассчитывала на то, чтобы быть гостьей на моем дне рождения, - тихо сказала Юля, но в голосе ее мне почудились вопросительные нотки.

Будто бы имелась необходимость одобрить принятое ею очевидное решение.

- В любой другой ситуации я не вела бы себя столь категорично, но в данный момент это невозможно, - ответила я, повернувшись к Юлии. - Тебе действительно придется выбирать - общение со мной или с ней. С обоими дружить не получится, Юля…

Она закусила нижнюю губу. Я не знала, что происходило в голове дочери, и не зажимала ли она крестики на пальцах, соглашаясь со сказанным, но очень надеялась, что Юлия понимает: это не блажь с моей стороны. Может, впоследствии будет как-то иначе, но не сейчас. Не в те мгновения, когда я вся - сплошная открытая рана.

- Мам… я же сказала, что выбираю тебя, - проговорила дочь и, подойдя, крепко меня обняла. - А вообще я сейчас с Ксюшей займусь, а ты отдохни пока.

Она отстранилась и, чмокнув меня в щеку, пошла в комнату к сестре. А я встрепенулась и решила сосредоточиться на завтрашнем празднике, чтобы хоть на что-то переключиться.

Правда, совершенно не представляла, что и меня завтра ждет еще один сюрприз. И он будет точно таким же, как тот, что сотворил для меня Вадим, - весьма неприятным.

2.2

2.2

Петр приехал чуть позже, чем обычно возвращался домой из колледжа, и по его мрачному виду я поняла сразу: отец ему все рассказал. Сын раздраженно сорвал с себя куртку, повесил ее в шкаф, после чего повернулся ко мне.

- Привет… - поздоровалась я с ним, на что он буркнул в ответ:

- Привет… Юля у нас? А этот уже уехал?

Я рвано выдохнула. Этот… Да-да, он так и сказал, имея в виду, конечно же, Вадима. Интересно, в какой момент отец решил выдать новости сыну? Просто позвонил по телефону и сообщил, что уходит к другой?

- Папа да… уже уехал, - ответила я. - Он с тобой общался, насколько я понимаю?

Петр кивнул, и лицо его стало жестким, непримиримым. Сын словно бы сомневался в том, что мне стоит знать о его разговоре с отцом, но после коротких раздумий проговорил:

- Этот козел позвонил и все рассказал! И, знаешь, настолько спокойно, как будто так и должно быть!

Стащив обувь, Петр отбросил ботинки в угол прихожей. Таким я не видела сына ни разу в жизни.

- Петя! Ты так о папе, что ли, отозвался?

На голос брата из комнаты, где она сидела с Ксюшей, выглянула Юля. Я обернулась к дочери - она буквально кипела негодованием.

- Не надо так о нем говорить! - процедил сын. - Он мне с этих пор больше не отец!

Я закусила губу, не представляя, что мне делать. Броситься сейчас защищать Вадима - означало не поддержать Петю в его справедливом негодовании. Но я еще не разобралась ни в чем! Нужно было понимать, удастся ли сохранить отношения отца и детей хоть отчасти в том виде, в котором они существовали до сего дня.

- Мам! А ты почему молчишь? Ладно Леля - на нее ты можешь катить бочку, я согласна. Но папа…

Юля так растерянно на меня посмотрела, словно мы тут не только огульно обвинили человека, который вообще этого не заслуживал, но еще и привели приговор в исполнение.

- А маму ты вообще не трогай! - заявил Петя. - Сейчас ей не нужно ничего, кроме нашей поддержки!

Теперь уже настала моя очередь взирать на сына с растерянностью. Да, я знала, что у меня очень и очень серьезный ребенок, но не ожидала, что он повзрослеет настолько молниеносно за считанные секунды.

Сказанные им фразы немного отрезвили Юлю. Она опустила взгляд и пробормотала:

- Да я не это имела в виду. И конечно, я поддерживаю маму… Мам, скажи ему!

Я вскинула руки и прикрыла глаза. Сейчас обсуждать все это по кругу было выше моих сил.

- Давайте не сейчас, хорошо? Если еще и вы вступите в перепалку - я точно свихнусь. Петь, иди мой руки, потом поговорим, хорошо? Юль, ты ужинать будешь?

Дочь взглянула на экран телефона и замотала головой.

- Нет, - ответила она. - Я поеду. Завтра увидимся.

Юля быстро меня обняла, попыталась взъерошить волосы брату, но он увернулся. И вообще воспринимал старшую сестру будто бы в штыки. А может, это я себе придумала, уже не зная, на какую воду дуть.

Когда же дочь ушла, уговорившись встретиться с нами завтра, я прошла на кухню и стала разогревать для сына еду. Он присоединился ко мне через несколько минут. Сначала повозился с Ксюшей, которая была очень довольна прибытием любимого брата, потом уселся за стол.

- Я не хочу больше его видеть, мам. Никогда. Он нас предал, - сказал Петр, насупившись и глядя прямо перед собой.

Не зная, что ему сказать, я положила на тарелку плов, к которому быстро нарезала овощной салат.

- Давай об этом позже побеседуем, хорошо? - спросила дрогнувшим голосом, от звучания которого захотелось расплакаться.

Петя кивнул и вдруг поднялся, подошел ко мне и прижал к себе. И я, несмотря на то, что очень хотелось быть сильной для моего мальчика, вцепилась в рубашку сына пальцами и беззвучно разревелась.

На следующий день, проведя жуткую бессонную ночь, я все же решила взять себя в руки и отметить предстоящий праздник так, чтобы он сфокусировал мое внимание на себе, отключив все неприятные мысли.

Правда, при взгляде в зеркало хотелось скривиться и обратиться к всевышнему с просьбой выдать мне новую внешность. Глаза опухли от слез, в том числе непролитых, под ними залегли черные круги, а уголки губ скорбно опустились вниз.

В противовес мне Леля, поди, выглядела и чувствовала себя в разы лучше, чем несчастная брошенная престарелая супруга. Нужно было с этим что-то делать, потому я позвонила маме и подруге и попросила их приехать прямо к нам, чтобы они помогли мне со сборами.

Петр был отправлен по делам, которые еще требовалось завершить перед праздником, так что мы с Ксюшей остались одни.

От Вадима известий не было, и я очень надеялась, что у него хватит мозгов сегодня пропустить празднество, а уж я как-нибудь отоврусь, чтобы не портить праздник поиском отговорок по поводу отсутствия мужа.

Размышляя об этом, я вытащила приготовленное для похода в ресторан платье. Надену его, а потом Люся и мама помогут мне собраться. Им о случившемся я непременно расскажу - сил на то, чтобы делить боль с самой собой, у меня больше не осталось.

Когда раздался звонок в дверь, я как раз докормила дочь, после чего она отправилась по своим делам играть с куклой, а я пошла открывать. И когда сделала это, отшатнулась.

На пороге стояла она - любовница моего мужа, которой хватило наглости припереться сюда в тот момент, когда я была занята днем рождения дочери!

- Тетя Аглая, выслушайте меня, умоляю! - взмолилась она, делая шаг вперед и понуждая меня машинально отступить. - Я пришла просить у вас прощения, хоть Вадик и был против!

2.3

2.3

Она даже будто бы поперхнулась следующим словом. Захлебнулась, глядя на меня и протягивая ко мне руку. А я смотрела на Лелю, которая росла на моих глазах, и сейчас осознавала со всей отчетливостью - она больше не маленькая девочка. Она - женщина, укравшая у меня мужа.

Уничтожившая мою прошлую жизнь.

- Я не знаю, как так получилось, что мы полюбили… Вадим старался держаться, я тоже говорила, прежде всего, себе, что так неправильно! Но мы не смогли справиться с чувствами. Тетя Глаша, простите, я вас умоляю! И ненавидьте за все только меня, так будет справедливо!

Сказанных ею слов хватило для того, чтобы я вскипела за считанные мгновения. Эта маленькая дрянь не только потопталась по моей душе, она еще и нашла в себе наглость прийти в мой дом! И хорошо хоть Ксюша была сейчас в малом возрасте, чтобы понимать, что именно кричит эта мерзавка.

Не отдавая себе отчета в том, что делаю, я схватила Лелю за шиворот и толкнула прочь из квартиры. Пока она пыталась осознать, что происходит, я вытащила Миронову прочь, поволокла к черной лестнице.

Пусть на меня смотрели камеры, установленные в общем коридоре; пусть она упиралась и только и делала, что перебирала ногами - ей нужно спасибо сказать за то, что я не схватила Лелю за волосы и не проредила ее шевелюру.

Несмотря на то, что эта наглая девица была выше на голову, в меня словно бес вселился и помог дотащить ее до первого пролета. И когда я уже хотела было отпихнуть ее прочь, Леля заверещала:

- Пожалуйста, не надо! Я беременна!

Трезвость пришла с ощущением, будто мне прямо по затылку ударили тяжеленным молотом. Я отпустила Лену и отступила, тяжело дыша, хотя и казалось, что кислород в мои легкие попросту не проникает.

Я беременна. Я беременна… - эти жуткие два слова звучали в голове, словно рефрен. Леля носила ребенка моего мужа!

Развернувшись, я помчалась в квартиру. Запрусь на тысячу замков и буду осознавать произошедшее. Но уже знаю, что вряд ли удастся совладать хоть с частью того, во что стремительно превратилась моя жизнь…

Когда в дверь раздался очередной звонок, я поняла, что мне в вены будто бы впрыснули лекарство, которое отрезвляет на всю жизнь. Не осталось каких-то чувств, переживаний, эмоций. Все в душе казалось выжженным ледяным ядом, отравляющим внутренности, но приносящим успокоение.

Люся и мама, которые приехали, чтобы помочь мне со сборами, болтали без умолку, а когда подруга усадила меня и стала колдовать над моей прической, я ровно и без каких-либо переключений на ненужные эмоции, рассказала им все.

Надо было видеть лица Людмилы и мамы. Они сначала округлили глаза, затем переглянулись. Я могла поспорить - в их головах одновременно возник один и тот же вопрос: Глаша что, чокнулась?

- Постой, Куденкова… - прошептала в неверии Люся, - Вадик сказал, что он любит Лелю Миронову, потом собрал вещи, уехал жить к ней, а сама она пришла к тебе сегодня и сказала, что беременна от него?

Подруга нащупала рукой спинку стула, подтащила его к себе и устроилась на нем. А мама выглядела так, что стало ясно - хорошо, что она уже сидела к моменту, когда я поведала им о своем несчастье.

- Да, именно так, - кивнула я.

Как же странно я себя ощущала сейчас! Как будто бы известия о беременности Лели отключили во мне все, словно внутри был тумблер, и Миронова одним точным нажатием сумела его опустить.

- Господи, девочка моя! - воскликнула мама и, бросившись ко мне, прижала к себе крепко, как в детстве, когда я боялась, скажем, страшного волка из сказки.

Только сейчас волком был тот человек, которого я обожала и называла мужем. Самым близким и родным.

- Мамуль… у меня все хорошо, - соврала я, вздохнув.

Уже понимала, что это состояние, в котором оказалась, продлится недолго. Но хваталась за него, как за спасительную соломинку. Сейчас переживу этот день и даже смогу искренне радоваться празднику дочери, ну а потом уже будет видно, что делать дальше.

- Глаш, тебе совсем не нужно играть с нами в Железную леди, - поцокала языком Люся. - Но если ты действительно переживаешь это вот так… то я рада.

Мы с подругой посмотрели друг на друга долгим взглядом. Люда знала меня очень хорошо, и уж конечно осознавала, что именно кроется за моим состоянием на самом деле. Но словно бы говорила: твоя взяла, играть будем пока по этим правилам. И если что - я рядом.

Я благодарно улыбнулась подруге, повернулась и посмотрела на себя в зеркало. План таков - сейчас на день рождения, а потом уже будем обсуждать случившееся.

Ну или не обсуждать, если удастся продержаться молодцом.

- Поехали уже, Петя на подходе… а то опоздаем, - сказала я и стала вызывать такси.

Мама и Люся снова посмотрели на меня так, будто не верили ни единой спокойной нотке в моем голосе. Но ничего не сказали и ладно.

Решено было ехать на двух машинах. Люся, мама, Ксюша с детским креслом, мы с Петром и торт просто бы не поместились в одно такси, потому вызывать пришлось сразу два авто.

И стоило только нам выехать на шоссе, как все пошло наперекосяк. Пробка не давала двигаться в том темпе, который был нам необходим, чтобы добраться вовремя. Вдобавок мы с детьми и тортом сели в машину со сломанной печкой, которая работала не переставая. И, несмотря на открытые окна, в салоне был просто Ташкент.

Я опасалась, что торт потечет, я нервничала и едва сдерживалась, чтобы не материться. А когда мы все же добрались до ресторана, оказалось, что почти все гости не только в сборе, но и уже начали праздновать.

- Да-да… привет! Я сейчас… Только торт отнесу! Петя, займись Ксюшей… мам… там просили подойти и обсудить что-то, - махнула я рукой в сторону официантов.

Сама же устремилась на кухню, где должна была поставить торт в холодильник. А когда сделала это и вернулась обратно в зал, украшенный шариками и цветами, меня словно из ведра ледяной водой окатили.

Прямо в центре стоял муж, который держал под руку Лену. И выглядел он весьма кровожадно, а на коленке Мироновой красовалась весьма приметная ссадина.

- Глаша ты с ума сошла? - взревел Куденков и направился в мою сторону. - Леля рассказала, что ты ее спихнула с лестницы и она лишь чудом не свалилась вниз и не потеряла нашего ребенка! Ты вообще думаешь, что творишь, дура?

3.1

3.1

Наверное, со временем, я при очень сильном желании, которого сейчас не было ни на йоту, могла отыскать хоть какие-то оправдания Вадиму и Лене. Поверить, что любовь действительно бывает вот такой, внезапной, которая сносит голову и человек начинает искать лишь поводы избавиться от прошлых отношений любым способом.

Возможно, я смогла бы даже понять мужа, ведь у нас с ним были общие дети, воспоминания, похороненные заживо мечты…

Однако сейчас, когда я смотрела, как Леля, отвернувшись, уткнулась носом в плечо Вадима и всхлипывает, стало ясно, что она та еще актрисулька, которая будет очернять меня до тех пор, пока Куденков искренне не уверует в то, что столько лет жил с медузой Горгоной.

- Что это происходит? А? Ничего не понимаю… - послышался стариковский голос.

Это вертел во все стороны головой дедуля Вадима, который подслеповато щурился и пытался вникнуть в суть разыгрывающегося спектакля. Остальные гости застыли, пялясь на нас во все глаза. Я обвела их взглядом, гадая, есть ли кто-то, кто знал об интрижке Вадика и Лели?

- Я думаю, что творю, Куденков! - рявкнула в ответ. - И если ты постараешься напрячь голову и запросишь записи с видеокамер, которые есть у нас даже на черной лестнице, то сам все поймешь!

На лице Вадима появилось растерянное выражение, а Миронова испуганно округлила глаза и залилась краской. О том, что ее милая маленькая ложь может быть раскрыта, она, видимо, до сего момента не думала.

- Так что если невинная Лелечка не стерла коленки, когда занималась с кем-то непотребством, то сам выясняй, где она получила ссадины!

Глаза мужа полыхнули ненавистью и лютой агрессией. Он шагнул в мою сторону, но тут же передо мною, словно из-под земли, выросли мама и Люся.

- Куденков… иди отсюда, а? Не позорься и не позорь семью еще больше! - процедила подруга. - Или мне позвать пару мужиков из зала, чтобы они тебя вытащили вон?

Она обвела гостей быстрым взглядом. Юлька, которая сидела в центре одного из столов, всхлипнула и быстро отерла слезинку. Петя сжал ладонь в кулак, но, слава всем святым, был занят тем, что держал на коленях Ксюшу, так что вряд ли стоило ожидать боев между сыном и отцом.

- Вообще-то мы такие же гости, как и те, кого позвала дочь на праздник! - начал Вадик, но произнес это как-то неуверенно.

Какая нелепость! После всего, что он натворил, Куденков еще и надеялся на то, что его оставят здесь!

- Пап! Поезжайте домой! - подала голос Юля и вдруг отчаянно разрыдалась. - И спасибо вам с мамой за испорченный праздник!

Она сорвалась с места и выбежала из ресторана, и мне стало одновременно горько за дочь и обидно за себя. Я в этом всем уж точно виноватой не была! А уж празднование и вовсе легло на мои плечи, на что ушли все силы. Хоть я и цеплялась за этот день, как за спасение, было понятно, что не нужно было собирать гостей в тот момент, когда день рождения дочери оглашали погребальные колокола, что звучали по нашему с ее отцом браку.

- Вадик… уедем отсюда! Мне нехорошо! - взмолилась Леля.

Я фыркнула. Что же эта нимфа вовремя не сообразила, как глупо и отвратительно станет смотреться данная сцена, когда навьючивала на любимого свою неправду про меня?

- Да, девочка моя… конечно, уедем.

Куденков окинул всех таким взглядом, что мнепоказалось - вручи ему сейчас кто-то канистру с горючим и спички, как он заколотит вход в ресторан с той стороны и подожжет его к черту.

Но он лишь развернулся и, взяв Лелю за руку, удалился. И из меня в этот момент словно бы выбили весь кислород и лишили сил.

- Присядь, я пойду посмотрю, где там Юля, - сказала Люська. - А вы, ребят, пожалуйста, просто дайте Глаше немного выдохнуть. Сейчас она придет в себя и, может, расскажет о случившемся.

Она ушла, предварительно проводив меня до одного из стульев. Мама подала мне стакан воды, гости стали разговаривать вполголоса. И хоть мне казалось, что со всех сторон только и происходит, что обсуждение произошедшего, повлиять на это я никак не могла, да и не хотела.

Официанты стали разносить блюда, все вроде бы пришло к тому, как и должно было происходить с самого начала. Только я то и дело ловила на себе удивленные, горестные взгляды, полные жалости, и понимала, что сегодня без ответов на вопросы не обойтись.

- Юлька уехала. Я ее не нашла, - выдохнула Люда, вернувшись в зал.

Я прикрыла глаза и кивнула. Возможно, дочь сделала окончательный выбор. А может быть, просто не стала оставаться там, где нас ничего, кроме новых нервных событий в виде разговоров с родными и друзьями не ждет.

- Будем отмечать без именинницы, - вздохнула я и, поднявшись, направилась к дедушке Вадика, чтобы с ним переговорить.

И хоть как-то попытаться объяснить поведение внука.

Наши друзья и близкие не дали мне ни единым намеком понять, что были в курсе Куденковских похождений. Для всех сам факт того, что он спутался с другой, стал просто шоком. Стоило ли говорить, что персона этой самой «другой» вообще вводила в состояние ступора не только меня?

На празднике, который больше походил на поминки, я обзавелась поддержкой. Это хоть немного меня успокоило, так что последующие пару дней, когда Петя и Люся с мамой были рядом, я чувствовала себя относительно нормально.

Юля пообещала приехать через какое-то время, потому что ей нужно было прийти в себя. Я не настаивала на чем-то другом, просто сделала свои выводы.

А в один из вечеров меня ждали новые открытия. Когда мы с Петей и Ксюшей остались втроем, а часы показывали довольно позднее время, раздался звонок в дверь. Я нахмурилась, когда пошла посмотреть в глазок, кто там, а когда поняла, что приехал отец Лены, Миронов Артем, который до сего момента был в командировке в другой стране, даже застыла на какое-то время, не зная, стоит ли открывать.

И, все же решившись, распахнула дверь, и поняла, судя по виду Артемия, что новости у него если и есть, то весьма нерадужные.

- Можно? - спросил он, глядя с сомнением в зеленых глазах.

Словно не был уверен в том, что я его приму. И это было весьма близко к правде - лицезреть отца Лели было не слишком желательно. Я не знала, что Миронов в принципе может мне сказать и уже ничего хорошего не ждала. Но и гнать его не собиралась.

- Можно, - отозвалась я, кивнув. - Проходи.

Отступив, я пропустила Артемия в квартиру и указала на кухню.

- Давай туда, не хочу, чтобы дети слушали то, что не предназначается для их ушей.

Артем кивнул и, разувшись, прошел в указанном направлении. Я проследовала за ним, плотно закрыла за собой дверь.

- Глаш, прости, что так поздно, но когда я узнал, что случилось, первым делом поехал сюда. Понимаю, каково тебе сейчас…

О! Он понимал, каково мне сейчас… Но я что-то не припомню подобных историй, которые бы происходили с Мироновым. Они с Лидой, матерью Лены, развелись не так давно. Но причиной тому были вовсе не измены с какой бы то ни было стороны. Так что вряд ли Артемий реально понимал, каково сейчас мне.

- Вряд ли это так, - покачала я головой и, взглянув на часы, добавила: - Чаю не предлагаю, давай сразу к сути.

После небольшого колебания Артемий устроился за столом. Я, тоже немного пораздумав, присела напротив. Какие же сказочки собирался мне рассказать Миронов? Я этого не знала, но помнила четко, что сказал мне Вадим.

Леля любого уговорит - и принять эту ненормальную реальность, и показать всем, что только так и должно быть. Что совершенно адекватно - когда мужчина, который наблюдал за взрослением и ростом дочери друга, стал с ней спать.

- Я узнал от Лены о том, что произошло. И категорически против действий Лели и Вадика. О чем им и сообщил сегодня по телефону.

Я воззрилась на Миронова с удивлением. И вот кому мне теперь верить? И главное, как я пойму, где правда, а где ложь?

- Странно. А мне вот муж рассказывал о другом. Что ты сначала удивился, когда узнал новости про их роман, но Лена смогла тебя уговорить, чтобы ты благословил этот союз.

Договорив, я приподняла бровь и посмотрела на Артемия с интересом. А еще захотелось спросить - знает ли он про беременность дочери? И что скоро станет дедушкой, чему поспособствует его друг юности?

- Это значит, Вадим врет, - ответил Миронов, и глаза его сверкнули недовольством. - Повторюсь - я категорически против того, что делают Леля и Куденков! Я вообще не пойму, что случилось у этих двоих в мозгах! Почему Вадик ведет себя так, будто у него напрочь оторвало башку? Ладно еще Леля - от этой дуры вполне можно было ожидать подобного.

Поджав губы, я сделала вдох и выдох, и произнесла то, чем я могла как шокировать Артемия, так и ничем его не удивить. Если Лена уже сообщила ему о ребенке, мои слова не произведут эффекта разорвавшейся бомбы.

- А то, что имеется важная причина, и этим двоим нужно как-то легализовать твоего внука - тебе в голову не приходило? - спросила я ровным тоном.

Судя по тому, как брови Миронова подскочили чуть ли не на макушку, я поняла, что попала точно в цель. О том, что Леля беременна, он не знал.

- У тебя выпить найдется? - прохрипел Артем, схватившись пальцами за край стола.

Я поднялась и стала рыться в кухонных шкафчиках в поисках коньяка, который изредка добавляла в выпечку. Когда же налила Миронову пару глотков в бокал, он схватил его и опрокинул в себя разом. Отер рот тыльной стороной ладони и вернул мне «тару».

- Моя дочь ждет ребенка от Куденкова? - глухо поинтересовался он, глядя на меня исподлобья, словно именно я была причиной тех эмоций, которые сейчас бушевали у него внутри.

- Я думала, что они с Вадиком уже тебе в этом похвастались, - пожала я плечами. - И да, Леля скоро родит тебе внука или внучку, Артемий. А отец этого ребенка - мой муж.

Кажется, коньяка было решительно мало. Но я не планировала устраивать из этого разговора попойку, потому просто налила Миронову еще немного янтарной жидкости и спрятала бутылку до лучших времен.

- А как на уход Вадима отреагировали дети? - спросил Артемий. - Что сказал Петя… И что… Юля?

Он произнес имя моей дочери таким странным тоном, что у меня мурашки по спине побежали. Словно что-то еще крылось в том, о чем он спрашивал. И интерес Миронов проявлял не просто так.

- Петя встал на мою сторону, - ответила я. - Ксюша ничего не поняла, но думаю, что все равно чувствует мои переживания и ощущает их отчасти. А Юля… Дочь отреагировала так, что мне не ясно, на чьей она стороне. Вернее, кажется, Юлька поддерживает Вадика и Лелю. Не то чтобы это было удивительно, ведь там отец и одна из лучших подруг…

Я врала. По крайней мере, относительно того, что не поражена реакцией дочери, но мне нужно было говорить и говорить об этом Артемию, потому что выражение его лица менялось с каждым произнесенным словом. А когда я повесила в воздухе красноречивую паузу, он нахмурился и проговорил:

- Кажется, я знаю, почему Юля так реагирует, Глаш… - изрек Миронов, и я впилась взглядом в его лицо. А он продолжил: - Ты только, пожалуйста, не волнуйся…

Если и существовала фраза, которая за мгновение выводила на эмоции, то это была именно она. Однако, Артемий не зря просил меня не переживать - то, что он произнес следом, вообще ни в какие ворота не лезло.

- Дело в том, что… твоя дочь в меня влюблена, Глаша. И даже предлагала мне быть с нею в отношениях, - буркнул Артемий и посмотрел на меня виновато.

3.2

3.2

Если бы я не сидела в данный момент за столом, сейчас бы начала судорожно искать точку опоры, чтобы притулиться хоть куда-то, потому что ноги меня перестали держать на раз-два.

Никакую мою сторону Юля не выбирала, потому что для нее все стало яснее ясного сразу, как только она узнала о романе Вадима и Лели! Очевидным был тот факт, что она будет всячески поддерживать Миронову, потому что и сама своего рода пошла по ее стопам.

Но как это случилось? Когда? Почему я ничего не замечала? У Юли были парни… с одним из них она и вовсе жила. Недолго правда, но сам факт! И вот такие новости…

- Рассказывай все! - велела я Артемию, пожалев, что спрятала коньяк с глаз долой.

Такие вещи, конечно, требовали совсем другой анестезии, но пока сгодились бы и пять звездочек. Однако я решила, что справлюсь и без вспомогательных «препаратов».

- Да нечего особо рассказывать, - пожал плечами Миронов.

Мне даже показалось, что он сожалеет о своей откровенности, и если бы сейчас ему дали возможность вернуться в прошлое и нажать кнопку «отмена», он бы сделал это не задумываясь. И все же сказанного было не вернуть.

- Не так давно Юля призналась, что влюбилась в меня еще когда была подростком. Я счел это глупостью, о чем ей и сказал. Сначала она расстроилась, а потом…

Артем запнулся, а я едва ли не за сердце схватилась, потому что картинки перед глазами замелькали самые нелицеприятные.

- А потом и вовсе попыталась меня соблазнить. Это было в тот момент, когда вы приезжали к нам на дачу. Тогда еще Вадим возил Лелю в город к врачу, вот у них и стало все… наклевываться.

Не удержавшись, я закрыла уши руками. Слушать все это и понимать, что совсем недавно была настолько слепой, что не заметила происходящего прямо под моим носом, было ужасно. Может, Куденков прав, и я действительно слишком погрузилась в воспитание Ксюши? А остальным уделяла недостаточно времени, вот и пожинала сейчас плоды?

Нет. Нет и нет! Я не стану списывать нечистоплотные действия Вадима на то, чем мы должны были заниматься вместе. Когда только обсуждали вероятное появление приемного ребенка в семье, Куденков заверял меня, что тоже будет максимально включен в процесс «интеграции» малыша в нормальную жизнь. Это потом уже я поняла, что ему особо не по нраву статус приемного отца, но ведь «на берегу»-то он договаривался со мною о другом!

А сейчас вместо того, чтобы просто понять, насколько муж и дочь хуже, чем я о них думала, я ищу оправдание их поступкам. И тем самым делаю за Вадика и Юлю их работу, хотя они и сами готовы на меня навешать гору причин, по которым только я виновна в произошедшем.

- У нас ничего не было! - проговорил Миронов. - И быть не может! О чем я Юле и сказал. Но она не отступает - постоянно заводит разговоры в сети… Я стараюсь ей не отвечать.

Сжав виски пальцами, я помассировала их в бесплодной попытке избавиться от морока, который сейчас затуманил голову.

- Артем, я не знаю, что мне со всем этим делать, - призналась, посмотрев на отца Лены. - Точнее, знаю… Но если с Вадимом расстаться готова, то от мысли, что Юля сделала свой выбор и я потеряла дочь, мне плохо…

Миронов протянул руку и погладил меня по ладони. Этот простой бесхитростный жест чуть не превратил меня в кисель. Захотелось рыдать…

- Я тоже не знаю, что делать, Глаша. Но приехал, чтобы сказать простую вещь - я с тобой. И выбирать сторону Вадима и Лели точно не стану.

Болезненно улыбнувшись, я кивнула и, понимая, что даже простого разговора ни о чем мне хватит для того, чтобы переключить на него свои эмоции, спросила:

- Тогда, может, чаю?

*

Леля плакала, и от вида того, как кривилось ее милое и любимое лицо, Вадиму хотелось рвать и метать. Он гладил ее по волосам и шептал милую ерунду. Она, все же, еще была малышкой, причем очень наивной. Вон какой виноватой себя чувствовала за то, что он расстался с Глашей. И как Куденков ни старался убедить любимую в том, что она здесь почти не при чем, она ему не верила.

А сейчас, когда они приехали с этого чертового дня рождения, она и вовсе разрыдалась и стала расхаживать по квартире, которую он снял для них. Говорила, что она все испортила, и ничем нельзя было унять ее волнений.

Сам же Куденков испытывал эйфорию от того, что с Глашей все разрешилось. И что теперь перед ним раскинулись лишь перспективы счастливой жизни с той, кто занимал все его мысли. А вскоре их и вовсе должно было стать трое. И уж этого ребенка он точно сможет полюбить, в отличие от приемного.

- Ты плохо себя чувствуешь? - всполошился он. - Я же предлагал поехать на УЗИ после твоего падения с лестницы. Почему ты отказываешься?

Он ходил за ней туда-сюда, пытался схватить за руку и прижать к себе, но Леля сначала позволяла ему это сделать, а потом вырывалась и продолжала свои метания.

- Я пойду к своему врачу завтра! - ответила она.

- Но это не рационально. Малыш мог пострадать! - с нажимом сказал Куденков. И, схватившись за телефон и вспомнив, что взрослый из них двоих именно он, добавил: - Все! Звоню в скорую!

Она бросилась к нему, прижалась, схватив за одежду и быстро-быстро замотала головой.

- Нет… не нужно… Мне так плохо потому, что я… соврала.

Вжавшись в него и не поднимая головы, Леля стояла, уткнувшись лицом в его грудь, а он ни черта не понимал.

- Соврала? - переспросил Вадик, не понимая, о чем речь.

- Да… Тетя Аглая пыталась столкнуть меня с лестницы, но не стала этого делать. А я так разозлилась, что она хочет навредить ребенку, что когда бежала к тебе и немного упала, ударилась коленкой и решила списать все на твою жену.

Всхлипнув, она подняла лицо и посмотрела на Вадима полными слез глазами.

- Я очень плохо поступила? - спросила Леля, на что Куденков с облегчением рассмеялся.

Какая же она еще маленькая и глупая!

4.1

4.1

Вадик все же нахмурил брови и попытался выглядеть притворно грозным.

- Ты поступила нормально, Леленька, - проговорил он, подбирая слова.

Его девочка была довольно понятливой и незлобливой. Но беременность - дело такое. Гормоны делали свое дело. И хоть этот ребенок стал неожиданностью и для нее самой, и для Вадима, он был счастлив, что все случилось именно так. Даже крамольная мыслишка мелькнула - теперь Леля будет к нему привязана еще больше.

- Ты уже как мать нашего малыша, - он положил руку на ее плоский животик, - думаешь прежде всего о ребенке. Но я попрошу тебя так больше не делать. Не ездить к Глаше без моего ведома и вообще с ней никак не пересекаться. Зачем? Я сам решу все вопросы с женой.

Лена закусила нижнюю губу и кивнула. Она заметно успокоилась, и именно этого и добивался Вадим.

- Я принял решение, - проговорил он, когда Леля отошла от него и стала складывать вещи в шкаф. - Мы с Аглаей разводимся. Я не стану ждать у моря погоды. Квартиру у нее и детей забирать не буду, - размышлял он так, словно мог целиком получить их с женой жилье, - но с Юлей поговорю. На ее имя открыт депозит, там уже приличная сумма образовалась. Пусть снимет и передаст нам. Это будет справедливо.

Леля вскинула на него огромные чистые глаза, заморгала часто-часто.

- Мы заберем Юлины деньги? - удивилась она и, отложив блузку, которую складывала, присела на край дивана. - Но Юля же на нашей стороне.

- Вот именно, - кивнул Вадим. - Значит, сделать это будет довольно просто. Сама посуди - мы откладывали с Глашей на квартиру Юли, но дочь справляется и сама. Она наследница - когда нас с ее мамой не станет, Юляша будет претендовать на квартиру вместе с Петром.

- И с вашим приемышем, - тут же вставила свои пять копеек Леля.

Куденков поморщился. Он думал об этом и пришел к выводу, что лучшим выходом из сложившейся ситуации будет завещание. Нет, конечно, он совсем не собирался на кладбище, особенно сейчас, когда у него открылось второе дыхание в жизни. Но подстелить соломки требовалось. Или вообще есть идеальное решение проблемы - свою половину квартиры он перепишет на Юлю и малыша, когда тот родится у них с Лелей, а та часть, которой владеет Глаша, отойдет Петру и Ксении. Не самое справедливое решение, ведь приемная дочь, если уж на то пошло, вообще не должна ни на что претендовать, но уж как вышло. Глаша полюбила ее как свою, так тому и быть.

- Это уже забота Аглаи, - отрезал он и добавил: - Все. Успокаиваемся, а завтра ты идешь на прием к врачу. Сейчас же давай просто расслабимся - посмотрим фильм, закажем вкусняшек.

Он подошел и притянул Лелю к себе. Когда только у них все началось, он корил себя за то, что у него стоит на девчонку. Все казалось, что это невозможно - ведь он воспринимал ее как дочь. Но сейчас все было иначе, и он уже не видел в Лене ту малышку, которую знал на протяжении нескольких лет. Она превратилась в женщину при активном его в этом участии.

- Давай, - кивнула она и, вздохнув, снова тесно прижалась к Куденкову.

Последний погладил ее по волосам и счастливо улыбнулся.

Когда их роман стал достоянием ушей Лелиного отца, Вадим понял, что его простой план в этом моменте не сработал. У него вообще в голове все складывалось не так. Они с Леной были взрослыми людьми, у которых были взрослые отношения. Куденков предполагал, что сначала он поведает о романе Глаше, потом тем людям, которые должны быть в курсе в первую очередь. А когда это станет восприниматься как норма, постепенно узнают и остальные. Ну, посудачат, это святое. Но в итоге забудут и станут Леля и Вадим жить обычной жизнью, даже вряд ли потеряют связи и общение с привычным кругом людей. Однако все с самого начала пошло не так.

И вот теперь Вадик ждал приезда Миронова, который потребовал встречи как можно скорее, а сам готовился к худшему. Со слов Лели он знал, что Юля испытывает к Артемию чувства. Поначалу он воспринимал их со скепсисом, но потом его эта новость даже порадовала. Если дочь осчастливит Миронова, глядишь, тот и не будет уже настолько принципиальным в том, чтобы быть против отношений Вадима и Лели.

Однако, судя по виду Артемия, который вошел в паб с видом демона, вырвавшегося из преисподней, ничего хорошего ждать не приходилось.

Немного пораздумав, Куденков поднялся со стула и протянул руку Миронову, когда тот подошел. Последний этот жест проигнорировал, устроился напротив и опустив голову, исподлобья взглянул на Вадима.

- Сядь! - рявкнул Артемий.

Это разозлило. Пришлось напомнить себе, что перед ним - отец Лели. И ярится он отчасти оправданно.

- Морду бить не буду, хотя хочется, - проревел Миронов, чем вызвал внутри Вадима волну гнева. - Да и приехал я совсем не за этим.

Он побарабанил пальцами по столу, отмахнулся от официантки, которая принесла меню. Понятно, значит, задерживаться не собирается. Это к лучшему, хотя Вадик бы и предпочел немного посидеть за кружкой-другой пива, чтобы обговорить все нюансы случившегося.

- Тебе Леля не рассказывала подробности своего романа, который произошел… года три назад? - спросил Миронов, приподняв бровь.

Романа? Какого еще романа? Он же стал ее первым мужчиной! Или она просто влюбилась и что-то пошло не так? Но ведь Лена взрослела на его глазах… И хоть уезжала на учебу в другой город, ему казалось, что он знает об этой девочке все.

А может, тут собака порылась в том, что Артемий собирался очернить собственную дочь в глазах Вадима?

- Не рассказывала и мне это неинтересно, - отрезал он.

Артем хмыкнул и зло выплюнул:

- Тогда буди свой интерес, Куденков. Потому что Лелька тебе врет, если вешает лапшу на уши о том, какая она невинная овечка.

4.2

4.2

Он ведь говорил о собственной дочери! И только поэтому у Вадика начали тоже чесаться кулаки. Такого бы в адрес Юльки он не позволил никому. Себе - в первую очередь. Однако устраивать драку прямо в пабе было, прямо скажем, совсем не лучшей идеей. Да и Миронов, кажется, начал потихоньку успокаиваться, когда выдал ему все это дерьмо.

- Давай-ка ты попридержишь язык! Ты хоть Леле и отец, но говорить о ней в оскорбительном ключе я не позволю, - процедил Куденков, вложив в эту фразу все, что думал по поводу данной беседы.

Артемий хмыкнул, откинулся на спинку стула и задал риторический вопрос:

- Как ты мог променять Аглаю на малолетку? Да еще и на весьма ушлую?

Вадим недовольно заскрипел зубами. Давайте еще устроим показательную порку на всю Ивановскую, через которую Куденков пройдет голым, обритым налысо и с табличкой «Я выбрал не ту».

- Это не твое дело, уж прости. Что там с невинностью Лены? Это, конечно, тоже вовсе тебя не касается, но когда мы с ней… были в первый раз… она…

Вадик запнулся, а Миронов замахал на него руками. Мол, не продолжай, все понятно и так. Он выглядел очень озадаченным, а потом и сам Куденков охренел, когда Артемий пробормотал:

- Она что, операцию по восстановлению сделала?

Нет, это точно не лезло ни в какие ворота!

- Да что там за история с ее романом? - чуть ли не взревел Вадим, чем знатно перепугал проходящую мимо официантку.

Она отскочила и вытаращилась на него, но поднос, слава богу, не выронила. Надо будет оставить ей чаевые за профессионализм.

Об этом отстраненно думал Куденков, потому что остальное попросту не укладывалось в его голове. Какая операция? Какой роман? Леля вовсе не такая!

- Ленка сошлась с неким Яном. Он был женат, но дочь быстро эту проблему решила. Ну как решила… Просто он сказал, что с женой у них давно не особо хорошие отношения, вот они и разошлись почти мгновенно. А когда Леля стала встречаться с Яном, оказалось, что его можно назвать модным сейчас словом «абьюзер».

Миронов приподнял бровь и посмотрел на Вадика выразительно. Со стороны, пожалуй, вообще могло показаться, что они обсуждают футбол. Или политику. А не те вещи, от которых Куденкова выворачивало наизнанку.

- Тогда дочь вообще уехала на год в другой город, типа по учебе. Она действительно перевелась, но чтобы быть подальше от Яна. Тот отстал, ну а Леля смогла вернуться. А потом уже и у вас закрутилось через время.

Куденков отпил глоток виски, до сего момента несправедливо забытого. Он не мог уложить в голове две вещи: что Лена от него это все скрывала. И что Миронов рассказывал ему об этом, будто в данной информации крылись какие-то очень важные для Вадика вещи.

Даже если Леля была в отношениях с этим Яном… даже если она после него решила начать жизнь с чистого листа и восстановила не только нервы, но еще и невинность - какая, к черту, разница?

- Ты же в курсе, что скоро станешь дедом? - спросил Вадим, заходя на ту территорию, которая могла как рассыпать отношения почти бывших друзей до состояния руин, так и восстановить их.

- Я против вашего союза в любом случае, Куденков, - процедил в ответ Артемий. - Хоть одарите вы меня внуком, хоть нет. Я буду на стороне Аглаи. Вы потоптались по ее чувствам, как слоны в фарфоровой лавке. И если оба думали, что все пройдет и забудется - нет. Так не выйдет.

Он поднялся из-за столика, и теперь нависал над Вадимом, что не вызывало у последнего никаких позитивных ощущений. Показалось, что сверху давит многопудовая бетонная плита.

- Я все тебе сказал, Куденков. А дальше сам думай, что с этим делать. Леля или врет тебе, или о многом не договаривает. Существует, конечно, вероятность, что так дочь просто хочет забыть о прошлом, но, зная Ленку…

Он развел руками и, развернувшись, ушел. Оставив Вадима в растерянности прежде всего от того, что Артемий в принципе на него это вывалил. Да, они с Глашей расставались, но делали это цивильно! А уж отец Лели и вовсе должен был встать на сторону дочери, тем более, что она вскоре должна была родить ему внука или внучку!

Ну а если даже этот самый Ян и существовал - все в прошлом. Сейчас Лена с ним и это главное. Она точно не лгунья - вон как не смогла выдерживать долго, когда соврала про Глашу и лестницу.

Посудив, что сам Вадим должен на сто процентов доверять своей девочке, Куденков неспешно допил виски, расплатился по счету и ушел из паба. Пусть рядом не останется никого из тех, кто назывался почему-то гордым словом «друзья», главное, что Леля была с ним…

Ее о том, как прошел разговор с Мироновым он решил не уведомлять. Достаточно было того, что она и так нервничала из-за его расставания с Аглаей. Вадим собирался окружить Лелю покоем и заботой, а в нюансы развода с женой погружать не планировал.

Вот и сегодня решил устроить любимой сюрприз, отпросившись с работы пораньше, чтобы встретить ее у магазина, где она работала. Пришел к дверям и некоторое время ждал напротив входа. А когда она вышла в сопровождении какого-то парня, которого держала под руку, Вадим охренел.

Какое-то время они стояли, не замечая его, мило о чем-то беседовали. Затем парень ушел, а Леля осталась. Скрываться и дальше Куденков не стал - приблизился размашистым шагом и потребовал ответа:

- И кто это был?

5.1

5.1

Она тонко вскрикнула, отпрянула, будто бы он был привидением, которое выскочило из-за угла. Побледнев, схватилась за живот, и Вадиму стало совестно за сделанное. Он не только позволил Миронову бросить семена сомнений себе в душу, но и уже пожинал всходы. И эти всходы работали против Лели и их малыша.

- Мой бывший однокурсник… - пролепетала она. - Я ему помогала кое-что сделать для получения загранпаспорта… Я же работала раньше в отделе оформления…

Куденков выдохнул. Чертов Артемий наговорил ему всякой ерунды, а он и велся!

- И ты со всеми так под ручку ходишь? - отчаянно ругая себя за то, что продолжал расспросы, хотя нужно было просто заткнуться, буркнул Вадим.

Леля вздохнула.

- Я не очень хорошо себя чувствую, - пожаловалась она. - Вот Виталий и помог мне выйти на улицу…

Куденкову стало настолько не по себе, что он мгновенно почувствовала острый укол совести. Все! Надо было заканчивать со своими расспросами.

- Тебе плохо? Где-то болит? Чем тебе помочь? - начал он расспрашивать Лену, взяв ее под руку.

Повел к машине, намереваясь отвезти к врачу, если понадобится, но надеялся, что это просто токсикоз, ничего страшного.

- Не болит, - помотала она головой. - Просто отвези меня к нам домой. Я хотела поехать в свою квартиру, чтобы подготовить ее под сдачу, но уже отложу все на другой день.

Когда они приняли решение жить вдвоем и ждать появления малыша, то жилье, которое принадлежало Леле, собирались сдавать в аренду. А пока Куденков бы зарабатывал на дом, который станет их семейным гнездышком с любимой, они снимали просторную двушку.

- Не нужно этим озадачиваться, милая, - проговорил Вадим. - Острой нужды в деньгах у нас нет, но если ты хочешь сдать ее поскорее, я сам могу поехать и сделать все необходимое. Ты только дай мне инструкции.

Он почувствовал, как пальцы Лели сжались на его предплечье.

- Нет-нет, - тут же откликнулась она. - Не нужно! Все решим потом, сейчас просто отвези меня в наш дом.

Ему нравилось, как это звучало из уст Лены. Наш дом. Улыбнувшись, Куденков помог ей устроиться в машине и, сев за руль, поехал в арендованную квартиру.

О Яне и прошлом романе Лели говорить он не будет - просто не доставит удовольствия Артемию порадоваться тому, что он, Вадим, послушал его и устроил любимой допрос. Пошли они все к черту. У них новая жизнь, и былому там совсем не место.

Включая его семью, о которой он почти забыл…

*

- Я подала на развод, - сообщила Люське, которая приехала ко мне, чтобы выпить чаю и поболтать.

Говорили мы на кухне и делали это вполголоса. Петр только-только начал «оттаивать» и уже не ощетинивался на каждое упоминание отца, которое в сложившихся обстоятельствах стало весьма редким. Ксюша, с которой он сейчас играл в комнате, заметно успокоилась. Она и до этого не выказывала истинного эмоционального состояния, но я уже научилась «считывать» дочь, поэтому чувствовала, когда ей было некомфортно и она переживала.

- Это совершенно правильно, Глаш, - кивнула подруга. - Даже если Вадик одумается и решит, что ваша семья очень для него ценна, прощать его за сделанное - себя не уважать.

Совсем недавно я бы с ума сошла, если бы примерила на себя роль той, кто столь внезапно потерял едва ли не все, но сейчас, по прошествии времени, душевное состояние изменилось. И даже страсти, что бушевали в сердце, улеглись и перестали приносить горечь.

Волновало меня во всем этом только то, что мы так и не поговорили толком со старшей дочерью. Мне даже казалось, что Юля намеренно самоустранилась, чтобы не принимать того решения, которое станет окончательным. Ведь так или иначе выбор делать придется. И не так, как до сего момента, а совершенно четко и однозначно.

Но сейчас я не спешила - пусть дочь получит законное право на паузу, за время которой ни я не перестану быть ее мамой, ни она - моим ребенком. А пока мне было чем заняться и без того.

Поставив перед Люсей чай, я собиралась уже заговорить о чем-нибудь отстраненном, на что можно было переключиться, когда раздался звонок в дверь. Мы с подругой переглянулись, после чего я пошла открывать, гадая, кто же это мог быть. В голове мелькнула мысль о Миронове, но он, в отличие от предыдущего визита, наверняка бы предупредил о своем появлении.

- Добрый вечер, - поздоровался со мной незнакомый молодой человек, который обнаружился на пороге моего дома. - Вы ведь Аглая?

Я нахмурилась, но кивнула.

- Аглая. А вы?

Он переступил с ноги на ногу, будто бы в этот момент, когда готовился к тому, чтобы представиться, очень нервничал. Это был весьма привлекательный парень, которому от силы я могла дать лет двадцать пять. И у него были большие серо-голубые глаза, которые были очень мне знакомы, словно с этим человеком мы уже встречались, хоть это было не так.

- Меня зовут Ян, Аглая, - представился он. - И если вы меня пригласите в квартиру, мы обсудим с вами важную вещь. Я могу быть отцом той девочки, которую вы удочерили. И мне сейчас очень важно понимать, так это или нет… Потому что ее мамой может быть Леля Миронова… Вам ведь знакома эта девушка?

5.2

5.2

Захотелось орать во всю силу легких. Кричать, что он ошибся, а я соврала. Никакая перед ним не Аглая, и нет здесь никакой девочки, которую удочерили. Что это за шутка? Как они посмели такое придумать? Зачем покусились на то, за что я готова была драться насмерть - мою Ксюшу?

- Господи, вам плохо? - бросился ко мне Ян, когда в голове зашумело и я стала оседать на пол.

Он подхватил меня на руки легко, словно пушинку. Был высоким и жилистым, а еще, как оказалось, весьма сильным. Пока Ян нес меня на кухню, откуда на его вскрик прибежала Люся, я только и могла, что цепляться за плечи парня и ускользающую реальность. Нас ведь трое - я, подруга и Петя. Мы не дадим возможности забрать у нас Ксению!

Когда Ян усадил меня за стол, а мне под нос Люся сунула остро пахнущую ватку, я услышала басок Петра:

- Мам… Помощь нужна?

Сам он пришел сюда с сестрой - Ксюша восседала у него на руках и смотрела кругом испуганными глазенками. От вида того, как она сжимает в пальчиках ткань Петиной футболки, ко мне вернулись силы.

А Ян смотрел на ребенка во все глаза, и эти самые глаза были мне знакомы как раз поэтому - у Ксюни были точно такие же. Оттенок совпадал до полутона.

- Нет, Петь. У меня просто голова закружилась. Унеси сестру, пожалуйста. Мы сейчас поговорим, а потом я с вами побуду.

Дети удалились, а я растерянно взглянула на подругу. Она взирала на меня в ответ удивленно-вопросительно.

- Закрой, пожалуйста, дверь на кухню, - сказала я ей.

Потом перевела взгляд на Яна, пытаясь прочесть по его лицу, зачем он здесь. У меня на Ксюшу были все права. Нам предлагали взять ее под опеку, но я была настроена решительно - если ребенок мой, он таковым является во всех аспектах этого слова. Так что если Леля и Ян решат забрать малышку - закон будет на моей стороне.

Но что произошло с Леной? Она ведь была счастлива с моим мужем. Когда она успела родить от другого мужчины?

- Я не отдам вам ребенка, даже если его матерью окажется хоть Папа Римский! - процедила, глядя на Яна.

Прозвучало так, будто это каламбур, но я просто выдала первое, что пришло в голову. Ян тут же замотал головой и заверил:

- Я не хочу забирать вашу дочь. Я просто хотел с ней… познакомиться. Можно я присяду?

Некоторое время посомневавшись, я все же кивнула. Слова Яна хоть немного меня успокоили. Я не знала, можно ли им верить, но цеплялась за сказанное, потому что оно придавало мне сил.

Люся, на лице которой озадаченность стала еще больше, отошла в сторонку и, сложив руки на груди, принялась тоже слушать, что же скажет этот мужчина, упавший на меня, как снег на голову.

- Я кратко расскажу обо всем, - уведомил нас Ян.

Я махнула рукой, мол, валяй. На другое сил у меня не имелось. Он присел на край стула, облокотился на колени и, опустив голову, посмотрел на меня исподлобья. Ему на глаза падала челка, которую он даже не пытался убрать.

- Мы с Лелей были вместе три года назад. Тогда я был женат и очень беден. Жил в крохотной квартирке, перспектив на то, чтобы в свои тридцать начать зашибать деньги, у меня не имелось. С Ленкой влюбились друг в друга до чертиков. А потом она стала от меня носиться, как черт от ладана. Я понимал - это потому, что у меня ни гроша за душой. А ей Лидия все время говорила, что замужество - это счастливый билет.

Я слушала это все отстраненно. Вопросы первых романов Лели и ее меркантильности меня волновали мало. Я жаждала услышать другое.

- Потом она уехала. Я готов был на развод… на то, чтобы работать в три смены… Я повар, причем, как говорят, неплохой.

Он усмехнулся и, убрав, наконец, волосы с лица, продолжил:

- В общем, Леле это было не нужно. Ее не было год, а когда она вернулась, я узнал об этом через общих знакомых. За это время мы с женой окончательно разошлись - нас давно уже ничего не связывало. Вы не подумайте, я не из тех, кто ходит налево в браке, - зачем-то сказал он мне.

Я снова махнула на него рукой. Парень был весьма говорливым, рассказывал даже то, что знать мне было необязательно.

- В общем, приятель предложил мне рисковое дельце, которое выгорело. Мы открыли ресторанчик, в основном он работает на доставку. За пару лет он развился и стал приносить неплохой доход. Когда об этом узнала Лидия, мать Лели, она приехала ко мне. Говорила, что Лена сглупила, но сейчас повзрослела. А мне до Лельки дела уже не было - наелся ею по самое горло.

Он сделал характерный жест, мазнув кончиками пальцев по шее. Мы с Люсей переглянулись. Дочь Миронова в рассказе Яна выходила совсем уж… неприглядной.

- Ну и тогда же рассказала про ребенка. Что Леля родила дочь, отдала ее в дом малютки. Потом малышку перевезли сюда, в этот город. А потом ее забрали в семью. Тогда отец Лены помогал родителям девочки сделать это как можно скорее. Ведь на таких детей обычно очереди.

Он говорил это, и каждое чертово слово падало мне на сердце огромной гирей. Все сходилось… Если только не существовала еще одна точно такая же девочка, которая тоже прошла подобный путь.

- Что вы хотите делать дальше? - задала вопрос Люся, видимо, поняв по моему лицу, что я не в силах произнести ни слова.

Ян сделал вдох.

- Для начала - узнать, действительно ли вы воспитываете моего ребенка. Сделать тест ДНК. Если выяснится, что она моя - помогать деньгами. Я знаю, что ваш муж ушел к Леле, Аглая, - обратился ко мне Ян. - Вам точно понадобится мужское плечо.

Я горько усмехнулась и, прикрыв глаза, покачала головой. Предпочту обойтись без любых частей тела противоположного пола. Мне оно сейчас ни к чему.

- Я звоню Куденкову, - заявила в ответ, вытащив из кармана телефон. И, немного подумав, добавила: - Но знайте, Ян, Ксюшу я вам не отдам никогда! Я ее мать. И мне плевать на то, при каких обстоятельствах и от кого она была на самом деле рождена.

6.1

6.1

В ответ он посмотрел на меня так, что мне даже неловко стало от этого взгляда. Пока набирала номер мужа, думала, что именно ему сказать и как преподнести информацию. И даже хорошо, что телефон он не брал довольно длительное время. А когда все же это сделал…

- Сейчас у меня дома сидит мужчина по имени Ян, - сразу проговорила я в трубку. - Он утверждает, что моя Ксюша может быть его дочерью, которую ему родила твоя Леля. Возможно, она уже тебе во всем призналась, и для тебя это сюрпризом не станет, но будь добр - приезжай, желательно один, нужно во всем разобраться.

Отключив связь, я задумчиво посмотрела на Люську. Конечно, если Куденков прибудет в сопровождении своей любимой, гнать я ее не буду. Но не смогу терпеть даже взгляда в сторону моего ребенка, которого эта дрянь выбросила в свое время, как ненужный мусор. А в том, что именно Ксюша появилась на свет после отношений Яна и Лели, я уже не сомневалась. Тут никакой ДНК не нужен - настолько очевидно их сходство.

- Глаш, давай я заберу Петра и Ксюню и мы поедем ко мне, - предложила Люся. - Или я могу их закинуть к твоей маме.

Она посмотрела на часы и кивнула. Время было еще весьма раннее. Я выдохнула с облегчением. Отправлять Петра одного с Ксюшей прочь из дома у меня бы рука не поднялась, но раз Люда вызвалась помочь, значит, нужно воспользоваться этим. Еще неизвестно, чем завершится сегодняшняя беседа.

- Спасибо, Люсь… попроси, пожалуйста, Петю - пусть он соберет Ксюшу, - проговорила я, вертя в руках мобильник.

Сама же думала о том, стоит звонить Миронову или нет. Исходя из последнего нашего разговора, я бы никогда не заподозрила Артемия в том, что он мог смотреть мне в глаза и лгать. Ни словом не упомянуть, что Ксюша рождена от его же дочери и является ему внучкой. От того, что Миронов мог от меня скрыть настолько важную вещь, по телу прошла дрожь.

- Аглая… я понимаю, что вы можете быть против… - начал Ян, подбирая слова.

Я посмотрела на него с предупреждением во взгляде. Ни единым действием или словом я не позволю хоть как-то навредить Ксении.

- Можно я просто на нее посмотрю хоть одним глазком? - спросил он.

И в этот момент передо мною возникла та моральная дилемма, обдумать которую я еще не успела. Позволять ли Яну в принципе вмешиваться в нашу жизнь, или нет. Все уже случилось - ребенок был только моим по всем бумагам и законам морали. Я до сих пор сталкивалась с последствиями, которые возникли потому, что какое-то время дочери пришлось провести в стенах казенного учреждения. И сейчас, когда все только устаканилось, подвергать Ксюшу новым переживаниям - последнее, на что я пойду. Но малышка решила сама.

- Мама, мама! - прибежала она к нам, сумев открыть дверь.

Видимо, не так уж хорошо мы ее за собой и заперли…

Подхватив малышку на руки, я показала взглядом Яну - это все, что я могу пока позволить - просто посмотреть на ребенка со стороны. Никаких сюсепусей и прочего. И уж тем более историй в стиле «я твой папа». Это в целом надо бы подтвердить, но даже если у Яна будут неопровержимые доказательства, торопиться с решениями насчет его общения с Ксюней я не стану.

- Вот ты куда убежала! Малявка! - притворно грозно проговорил Петя, появляясь на кухне.

Ксюша заливисто расхохоталась и протянула руки к брату. Я передала ему малышку, следя за каждым оттенком взгляда Яна, что смотрел и смотрел на мою дочь.

- Все, мать. Пойдем мы собираться, - сказала Люся, и они втроем удалились.

Петр вопросов не задавал - мой не по годам взрослый сын, кажется, понимал если не все, то большую часть происходящего. И мы обязательно с ним все обсудим, но не сейчас.

Мы остались вдвоем, и я начала хлопотать. Предложила Яну:

- Чаю?

Вспомнила, как мы точно так же сидели здесь с Мироновым. Он не мог мне врать в настолько серьезных вещах! Иначе я окончательно разочаруюсь во всем человечестве разом.

Ян согласился, и через несколько минут мы переместились за стол. Сидели молча, каждый размышляя о своем. Когда Люся и дети покинули квартиру, я все же решилась и написала Артему:

«Приезжай, кажется, у меня дома находится настоящий отец Ксюши».

Если Миронов в курсе тайны рождения ребенка, он сопоставит факты и все поймет. А если нет - его сегодня, как и меня, тоже ждет сюрприз.

Наконец, в дверь позвонили. Сердце мое тут же заколотилось, как бешеное, потому что я и представить не могла, чем завершится встреча Яна и Вадима. Когда открыла, на пороге действительно обнаружила Куденкова. Взъерошенный, злой, метающий молнии, он ворвался в квартиру вихрем.

- Что за херня?! - взревел муж, даже не убедившись в том, что дети были отправлены из дома на время разборок, которые для их ушей не предназначались. - Что ты опять придумала? А? Не погнушалась даже ребенка во все это втянуть! Какая Леля… кого родила? - орал он, пока я наблюдала за ним со стороны.

И тот притворный вежливый интерес, который источала, стал лучшим отрезвлением для меня же самой. С этим человеком мне не по пути даже если он изыщет способ стереть мне память, а сам вдруг превратится в самого верного и надежного мужа и отца.

- Зря вы так, Вадим Георгиевич, - обратился к нему Ян, который тоже вышел из кухни следом за мной. - Аглая говорит правду. Лена Миронова, с которой я был в отношениях, действительно родила мне дочь. И, возможно, именно ее вы и взяли в свою семью. А может, и нет. Но тогда я хочу об этом знать, чтобы найти ту малышку, которую Леля не только произвела на свет, но и сдала в детдом, не сообщив мне об этом ни слова.

6.2

6.2

Куденков наклонил голову, его глаза налились кровью. Ян сейчас для Вадима, который прибыл защищать честь любимой, был словно красная тряпка для быка. Я вовремя сообразила, что не миновать драки, когда муж бросился на Яна, и успела встать так, чтобы оказаться между мужчинами.

Это было глупо, но поступила я так чисто машинально, что принесло свои плоды - Куденков приостановился и заорал:

- Сука! Я до тебя доберусь! Это ты отравил жизнь моей девочке!

Он махал руками, потрясал кулаками и брызгал слюной. И, похоже, даже если бы сейчас начался апокалипсис, мы бы не смогли донести до Вадима, что нужно бежать и спасаться.

Наконец, я не выдержала и, коротко размахнувшись, выписала Куденкову оплеуху. Да такую, что у меня ладонь аж зазвенела.

- Хватит орать! И выслушай Яна! Лида сама его нашла и рассказала про то, что Леля, когда уезжала в другой город, родила ребенка!

Произнесенное имя Лениной матери сотворило чудо. Вадим замер и посмотрел на меня растерянно.Воспользовавшись этим, я повторила:

- Лидия сама нашла Яна и рассказала ему о том, что он стал отцом. Выслушай его, но без драк! И начни уже фильтровать происходящее, Куденков! Никто плохо про твою Лелю не говорит кроме ее поступков. Вот о них ты и должен знать все!

Сказав это, я развернулась и направилась в сторону кухни. Если бы в этом всем не была замешана Ксюша, я бы выгнала обоих на лестничную клетку - пусть там петушатся сколько влезет! И не думала бы о том, что от Яна не видела ничего плохого - мне вообще было все равно на всех, когда дело касалось моего покоя. Но пострадать могла моя девочка… Которая по факту была нужна только мне и Пете. Вот пусть так и остается дальше!

Ян пришел следом за мной. Чуть позже, по прошествии времени, к нам присоединился Куденков. Мы расселись за столом, и когда я уже хотела просить Яна начать свое повествование, он заговорил сам. Коротко и безо всяких экивоков, повторил то, что я уже слышала. И чем больше говорил, тем более ошарашенным становился Вадим.

- Я не верю! - отрезал он, сложив руки на груди. - Не верю и все! Твое слово против слова женщины, которую я люблю и которая носит моего ребенка! Она была невинна, когда мы с ней были впервые, - проговорил Куденков с вызовом.

Ян хмыкнул, показалось даже, что он сейчас запрокинет голову и станет смеяться. Однако этого не произошло.

- Ладно, - ответил он Вадиму. - Это уже только твое дело. Я же послушал Лиду и верю ей. А сейчас, если Аглая будет не против, мы сделаем ДНК тест. Ну и раз уж ты ушел в новую жизнь с Лелей, думаю, что воспитание Ксении - не то, что тебя сейчас интересует, я прав?

О, Ян совершенно четко обозначил то, что лежало на поверхности. Не нужна была Вадиму Ксюша от слова совсем. Вот только зачем он завел об этом разговор? Или хотел стать моей дочери отцом вместо Куденкова?

- Это вообще не твое собачье дело! - рявкнул муж, заводясь с пол-оборота. - И никаких ДНК делать не надо! Мы взяли Ксюшу от вообще левой бабы, которая ее родила и бросила. Так что перестань придумывать байки про Лиду и про то, что Леля тебе кого-то там родила.

Вадим посмотрел на меня с презрением и поинтересовался:

- Ты так любому мужику готова нашу дочь пристроить, если он будет готов вылить дерьмо на голову той, кого я люблю больше жизни?

Как же я от этого устала! Прежде всего от того, что Куденков так и норовил меня обвинить в том, инициатором чего и стал.

Отвечать я не торопилась, а когда в дверь позвонили, вообще сочла это благом и шансом на то, чтобы переключить разговор в другое русло. Надеясь, что это приехал Миронов, который поможет пролить свет на всю эту ситуацию, я пошла открывать.

Сразу, как только увидела Артемия, поняла, что он находится в состоянии полнейшего шока. Только что его так поразило? Я ведь просто написала, что у меня находится отец Ксюши… Он знал, кто это на самом деле, или же его использовали вслепую?

- Проходи, - сказала я Миронову.

А он все ловил мой взгляд, который я отводила. Решила так - пусть все мужское собрание окажется в полном составе, а потом уже я по реакции каждого из них буду делать свои выводы.

- Что за отец Ксюши? Откуда? Нам ведь сказали, что у нее есть только мать, а в графе отец стоит прочерк! - начал он сыпать вопросами, на что я покачала головой и повторила:

- Проходи.

И вот они втроем на моей кухне. Сидят за столом и каждый смотрит на меня вопросительно. Лишь только во взгляде Вадима есть нотки раздражения, злости и даже ненависти.

- Артем, что ты знаешь о Ксении? И почему ты стал помогать нам с Вадиком ее удочерить? - задала я тот вопрос, который волновал меня сильнее остальных.

Миронов нахмурился и взглянул сначала на Яна, потом - на Куденкова.

- Ничего не знаю о Ксении помимо того, что знаешь ты, Глаша, - ответил он уверенно. - Лида тогда позвонила, сказала, что в дом малютки привезли малышку. А раз вы с Вадиком так хотели ребенка, то нужно ускориться и собрать все документы. Договорилась, чтобы ее немного «придержали».

Я вспомнила о том, как все тогда происходило. С нами на связи бесконечно был Артемий, который нам помогал. Имя Лиды произносил вскользь - тогда я вообще не обращала внимания на то, кто именно в этом участвует, для нас с Куденковым было важно забрать именно Ксюшу, которую мы полюбили с первого взгляда… И вот, как оказалось, в этом принимала участие женщина, которая прекрасно знала, от кого рождена моя малышка…

- Если вы не знакомы с Яном… то познакомьтесь, - указала я на того, кто наблюдал за всем с интересом. - Этот тот самый мужчина, от которого бежала в другой город твоя дочь, Артем. Он же - вероятный отец Ксюши. Девочки, которую родила Леля… Ты стал дедушкой, Миронов, и надеюсь, что об этом не знал.

Я сделала глубокий вдох и брякнула невпопад:

- Поздравляю.

6.3

6.3

Если и существовал на свете актерский талант, способный собрать сразу все Оскары разом, то даже он не смог бы переплюнуть реакцию Миронова. Если, конечно, предположить, что Артемий притворялся.

Он сначала не осознал всего масштаба сказанного, затем дернулся в сторону Яна, но, словно передумав, остался на месте.

- Что ты сказала? - выдавил из себя Артем.

- Она сказала чушь! - рявкнул Куденков. - Глаша и этот… Ян придумали какую-то хрень!

Он повернулся ко мне и процедил:

- Ты в курсе, что Леля бежала от него в другой город, потому что он ее донимал? - ткнул он пальцем в сторону Яна.

- Она бежала от меня, потому что я был беден, как церковная мышь, - хмыкнул тот. - И так торопилась, что забыла сказать про ребенка. А когда родила, избавилась от дочери, после чего вернулась сюда, как ни в чем не бывало.

Вадим взревел, но, слава всем святым, остался на месте и не стал бросаться в драку. Я же смотрела только на Миронова, лицо у которого стало пепельного оттенка.

- Это правда? - прошептал он, тоже сосредоточив внимание исключительно на мне.

Я развела руками.

- У меня нет оснований не верить Яну, - ответила Артемию. - Ты же должен видеть, как сильно на него похожа Ксюша…

Отойдя в сторону, я прислонилась бедром к столешнице и устало выдохнула.

- Я решила - проведем тест ДНК. Ян… повтори, пожалуйста, при всех, что ты сказал.

Я намеренно не стала просить его об определенных вещах. Пусть он озвучит то важное, которое я хочу услышать отдельным пунктом. Его ведь никто не остановит, если Ян решил придать всему огласку. Подаст в суд на установление отцовства и попытается у меня Ксюшу отобрать… Если пожелает, конечно. Так что нам нужно договариваться.

- Я не стану забирать ребенка. Уверен, ты об этом, - легко отбросив все формальности, ответил он. - И буду очень рад, что моя дочь оказалась в надежных руках. Я хочу помогать деньгами. Ну и общаться с ней, если ты не будешь против.

Кивнув, я прикрыла глаза. Не прошло и нескольких мгновений, которые были пропитаны в основном тем шоком, который источал Артемий, когда Куденков вскочил из-за стола и процедил:

- Делайте хоть гору ДНК! Но Лелю в это не втягивайте! Запрещаю даже смотреть в ее сторону!Никакой матерью она не стала. И отстаньте уже от нее!

Он выскочил из кухни, словно был чертиком, который покинул табакерку со скоростью света. Мы остались втроем.

- Интересно, он себя в этом убедить хочет, или нас? - задала я риторический вопрос, когда услышала, как хлопнула за Вадимом входная дверь.

- Наверное, себя, - пожал плечами Ян, а Миронов попросил едва слышно:

- Повторите, пожалуйста… Я - дед Ксюши?

Мы с Яном переглянулись, и он снова начал говорить о том, что теперь казалось единственно правдивым.

***

Куденков был зол до трясучки. Подумать только! Эта дура жена, с которой он хотел расстаться по-хорошему, начала хреновертить такое, от чего кулаки сами по себе зачесались.

Но ничего. Он сделает все просто. Заберет Юлины деньги, разведется с Глашей и будет платить на Петра и Ксюшу минимальные алименты. И пусть Аглая думать забудет о его существовании, ведь впереди его и Лелю ждали отличные времена. Он, она и их малыш. Новая жизнь без груза прошлых проблем.

Любимой о том, что напридумывали Глаша и чертов Ян (который вообще мог быть актером, которого наняла жена), он решил не говорить. Она и так сильно переживала случившееся, пусть побудет в спокойствии, которое он станет охранять любыми способами. Но все же не удержался и завел разговор о Лидии, когда они вдвоем хлопотали на кухне, чтобы накрыть небольшой ужин, на который была приглашена Юля.

- Малыш, я что-то давно не слышал о твоей маме, - сказал он, нарезая черри для салата.

Сам краем глаза следил за Лелей. Она замерла, занеся руку с черным молотым перцем, который собиралась добавить в сливочный соус для пасты.

- Мы… немного повздорили, - буркнула в ответ, все же взяв себя в руки.

И тут же Куденкову почудилось, что Леля стала источать неприятие. Словно вся ее фигура кричала: не нужно лезть на эту территорию! Однако он не стал прислушиваться.

- Почему? - спросил он, ссыпав помидорки в миску.

Леля накрыла сковородку крышкой, отошла к столу и, устроившись за ним, совершенно неожиданно ошарашила:

- Ей не нравится, что мы с тобой встречаемся. Она сказала, что ты вряд ли можешь достойно меня обеспечить.

Вадим так и застыл, даже не смог сдержать полный недоумения возглас, который сорвался с губ. Леля же округлила глаза и бросилась к нему. Обняла крепко, прижалась с такой силой, что Куденкову даже показалось, будто его ребра хрустнули.

- Прости, прости… Я не должна была тебе этого говорить. Ты, наверное, расстроишься… Но не думай - я ее не слушаю! Уверена, у нас все будет хорошо. Юля отдаст деньги, мы купим дом для нас. Оформим на меня, как и планировали, чтобы твои дети не претендовали… А мое жилье будем сдавать. Это станет моим вкладом.

Она тараторила, а Куденкову на память пришли слова, которые сказал Ян - что Лида сама пришла к нему, потому что теперь он разбогател. Нет! Это все глупости, и последнее, что он должен делать - верить во всю эту ахинею.

- Простишь меня? - отстранившись и запрокинув голову, спросила Леля.

Вадик растянул губы в улыбке и, щелкнув ее по носу, ответил:

- Тебе не за что извиняться. И твоя мама не права - я смогу тебя обеспечить.

Он притянул ее к себе и, когда раздался звонок в дверь, оставил на пухлых губах легкий поцелуй, после чего велел:

- Открой дверь. Это Юля. Будем решать наши вопросы, любимая.

7.1

7.1

К разговору с дочерью он тщательно готовился, но все же, как только Юлия зашла в квартиру и они с Лелей стали о чем-то щебетать, все слова куда-то растерялись. Дочь была хоть и весьма милой девочкой, все же цену себе знала. А уж теперь, когда она стала жить самостоятельно, к ней нужно было подбирать ключики с особенным тщанием.

- Папа, привет, - поздоровалась она, заходя на кухню. - Ты, никак, тоже кашеваришь?

Они расцеловались, Юлька взяла помидорку, которую отправила в рот. Устроилась за столом и принялась ждать угощения. Куденков быстро накрыл на три персоны, кивнул Леле, мол, садись тоже, дальше я сам. Когда девчонки вновь стали болтать обо всякой ерунде, естественно, избегая тем, что были весьма животрепещущими, Вадим заметно успокоился. И чего он переживает в принципе об исходе предстоящего разговора? Юля не дура, она все поймет и сделает правильный выбор.

Наконец, когда он подал еду и, достав вино, разлил по бокалам для себя и дочери, присел за стол и решил не тянуть.

Пока Юля уплетала нехитрый ужин, Куденков сказал:

- Мы тут с Лелей кое-что прикинули… В общем, когда мы с твоей матерью разведемся, я оставлю квартиру ей. Не документально, конечно, потому что считаю себя основным добытчиком. Но претендовать на то, чтобы жилье продать и разъехаться, не стану.

Юля проглотила салат, который до этого жадно отправляла в рот, как будто не ела до сего момента длительное время. Она ведь привыкла к тому, что несколько раз в неделю столовалась у них с Глашей. Последняя ей еще с собой и снеди всякой накладывала, когда дочь отправлялась домой - в комнату, которую они для нее снимали.

- Хорошо, - просто ответила она и пожала плечами. - Но мне от этого ни горячо, ни холодно. Я там жить, конечно же, уже не стану.

Итак, они подходили к главному. По плану (который поменялся вследствие того, что он больше в семье не жил) Вадим собирался взять ипотеку для дочери, а в качестве первоначального взноса использовал бы депозит, лежащий на счету Юли. Но теперь ведь все было иначе.

- Зря ты так, - покачал он головой. - Твоя мама таковой для тебя и останется. Она ведь ни в чем не виновата. А наша квартира в итоге перейдет по наследству тебе, Петру и… Ксюше.

Он произнес имя приемной дочери и невольно взглянул на Лелю. Она никак не отреагировала на сказанное. Просто смотрела прямо перед собой, делая вид, что увлечена салатом.

- Ну, это когда будет! - фыркнула Юля. Потом поправилась: - Не то чтобы я этого жду. Наоборот. Но ты же понимаешь, пап. Вы с Лелей живете на съеме, я тоже. Ну а мама с Петей и Ксюней пусть обитают у себя втроем.

Она вздохнула и отпила глоток из бокала. И Куденков решился:

- Мы позвали тебя в том числе и потому, что хотим просить о возврате депозитных денег, - проговорил он, вложив в слова те нотки, которые окрашивали их в оттенки уверенности.

Но как только фраза прозвучала, Вадим понял, что сегодня все будет не так-то и просто. Сначала Юля нахмурилась, потом округлила глаза и посмотрела на подругу. Затем перевела на него взгляд и процедила:

- Я верно понимаю, что ты желаешь забрать у меня ту сумму, которая лежит на моем счету?

Как будто бы существовали еще какие-то средства, которые он мог возжелать, ей-богу!

- Да, Юля. У нас с Лелей скоро будет ребенок. Нам нужен большой дом, а не съемное жилье. Когда построимся или купим что-то подходящее - сможешь пожить у нас.

Как только он брякнул это, совершенно не подумав, понял, что дал маху. Идея того, что Юля станет делить с ними территорию, Леле категорически не понравилась. Если судить по ее недовольному виду, конечно.

- Пап… ты серьезно? Это мои деньги! - ответила дочь и даже бросила вилку на тарелку.

Та жалобно звякнула, а Куденков начал заводиться. Ругаться с Юлей он не желал - это вообще было последним, что следовало делать в сложившихся обстоятельствах. Но она умудрилась выбесить его за доли секунды.

- Это деньги на твоем счету, - поправил он ее. - Но положили их туда мы с твоей матерью. Вернее, по большей части я, потому что Аглая не такой уж и добытчик!

Дочь насупилась. Она опустила голову и надсадно дышала, глядя на Вадима исподлобья. А он в ответ сверлил ее глазами, посылая взглядом свою уверенность в том, что поступает совершенно правильно.

- Юль… Твой папа работает, не покладая рук. Некоторые родители вообще размышляют так: исполнилось восемнадцать - до свидания. А Вадик тебя обеспечил всем! - заявила Леля, которая, как полагалось ей по статусу, встала плечом к плечу рядом со своим мужчиной.

Юлия расхохоталась, злобно посмотрев на подругу, что категорически не понравилось Куденкову. Впрочем, возмутиться такой реакцией он не успел, потому что дочь дала ему новый повод для недовольства:

- Я не отдам вам свои деньги! Меня никто не спрашивал, что я думаю насчет развала нашей семьи. Вот и я не буду никого спрашивать, что мне делать с моим же счетом!

Она встала и попыталась выйти, но Вадим машинально вскочил и перегородил Юле дорогу.

- В каком смысле, ты не отдашь деньги? Это я тебе их клал на счет! Я!

- Ну так спасибо, папа… Спасибо за то, что выполнял свой отцовский долг!

И снова дочь предприняла попытку попросту слинять. Пришлось схватить ее за руку и крепко сжать. Да с такой силой, что она зашипела от боли.

- Юля, не заставляй меня звереть! - прорычал Куденков, вскипая от ярости.

Что эта мерзавка себе удумала? Эти деньги - единственный шанс прикупить что-то более-менее приличное. Потому что если придется прибегнуть к продаже своих долей в квартире, где прописаны несовершеннолетние, хрен он выручит приличную сумму!

- Папа… Отпусти!

Она стала дергать рукой, а он держал еще крепче, осознавая, что ничего не сможет решить. И сила здесь не поможет - он ведь не притащит эту дрянную девчонку за волосы в банк?

- Если ты не вернешь мне бабло, я разрываю договор с хозяином комнаты! - процедил он угрожающе.

Тут же понял, насколько по-идиотски звучит то, чем он собирался поставить Юлю на место. У нее же есть бабки и их хватит, чтобы продлить себе аренду хоть на три года.

- Деньги мои, папа! И даже не думай, что я тебе их отдам! Ты сам виноват в том, что нашей семьи нет! Дальше я сама по себе, понятно?

Высвободив руку, она умчалась прочь из квартиры, оставив Куденкова в полнейшем раздрае. Он перевел растерянный взгляд на Лелю, которая смотрела в ответ с ужасом.

Кажется, они оба очень просчитались в своих планах…

7.2

7.2

Несколько последних дней я только и думала, что о том, насколько же круто порой может поменяться жизнь. При этом я никакого влияния на происходящее оказать не могла, да и, положа руку на сердце, уже не желала этого делать.

Уход Вадима, словно катализатор, запустил череду процессов, в которых принимали участие все окружающие. А мне лишь оставалось наблюдать за этим со стороны. И делать все, чтобы стать той центральной фигурой, от которой будет зависеть многое, даже если она ничего не предпринимает.

Тест ДНК, о котором просил Ян, мы, конечно же, сделали. И уже получили результат. Даже распечатывать конверт было совсем необязательно - к моменту, когда исследование было готово, я настолько твердо убедилась в отцовстве Кирсанова, что даже почти не отреагировала на его выдох:

«Я все же отец Ксюши».

Петру, разумеется, мы все рассказали. И он, на наше удивление, воспринял это совершенно спокойно. Даже ремарку сделал, что он рад, ведь Вадим вообще никакого участия в воспитании Ксении теперь не принимал. Но на Яна сын взглянул так, что в его глазах читалось: «Посмотрим, как повернется дальше, но я за тобой слежу».

А Кирсанов стал тем, кто постепенно, шаг за шагом, завоевывал не только доверие дочери, но и мое. Ведь для меня в сложившихся обстоятельствах самым важным было спокойствие моих детей. Оно нарушено этим мужчиной, который так внезапно стал частью наших жизней, не было. И я надеялась, что так все и будет проистекать в будущем.

- Петь, ты не забыл про задания? - окликнула я сына, занимаясь уборкой.

Ксюня ходила за мной по пятам, помогая, как могла. Терла специально выделенными ей в пользование тряпочками стены, пол, плинтуса, и была очень довольна своей работой.

Я же решила устроить грандиозную помывку всего и вся, а еще - выбросить лишнее старье, которого накопилось с избытком. Это станет своего рода финальной точкой, поставленной в том, что касалось Вадима, развод с которым неуклонно приближался.

- Помню, мам! - откликнулся Петя, который тоже вызвался мне помогать и уже перетаскал на помойку кучу мешков.

«Вот так всегда бывает. Собираешься избавиться от самого ненужного, а в итоге этого ненужного находится воз и маленькая тележка», - так размышляла я, домывая душевую кабинку, когда в дверь раздался протяжный звонок.

Я машинально взглянула на часы и нахмурилась. Никого в гости не ждала, но отчего-то подумалось, что это может быть Ян, хотя он ни разу не приходил к нам без предупреждения.

Открыв визитеру, я даже дыхание задержала. На меня смотрела виновато Юля, которую я не видела с того момента, как она убежала с собственного дня рождения и после сказала, что ей нужно прийти в себя.

- Можно зайти? - спросила она осторожно.

Я тут же отвисла и, не сдержав улыбки, отступила в сторону.

- Конечно, можно, - кивнула, и когда дочь оказалась в квартире, мы обе, как по команде, бросились друг к другу обниматься.

И вот теперь, когда Юля была рядом, все встало на свои места окончательно. Куденков мог хоть трижды стереть мне память и сказать, что он уходит к другой. Я бы и тогда выжила и осталась собой, лишь бы со мной были мои дети.

- А! Это ты, - буркнул Петя, который выглянул посмотреть, кто пришел. - Привет, - поздоровался он с сестрой и закрыл дверь в свою комнату, не дожидаясь, когда ему ответят.

А вот Ксюша была абсолютно счастлива, что Юля снова с нами.

- Юя! - бросилась она к ней в ноги, растеряв по дороге свои тряпочки.

Когда сестры воссоединились, и старшая дочь посмотрела на меня так, что стало ясно: не миновать задушевной беседы, я сказала:

- Идите поиграйте немного с Ксюшей, а я накрою на стол.

И когда девочки удалились, отправилась на кухню, чтобы приготовить наскоро что-нибудь вкусненькое.

Через час еда была готова. Когда за столом собралась вся семья, я испытала какое-то простое и тихое, но запредельное счастье. А когда Ксюня начала тереть кулачком глаза, было решено попросить Петю ее уложить, тем более, что сын как раз взял паузу в выполнении своих заданий по робототехнике.

Мы с Юлей устроились пить чай после ужина, во время которого я все больше чувствовала себя в своей тарелке. Мои дети рядом, счастливые и здоровые. Разве можно пожелать чего-то еще?

- Мам… я хотела извиниться за то, что сразу сделала неправильный выбор, - шепнула дочь, глядя в свою чашку. - Но знаешь… Я ведь даже завидовала Леле какое-то время. Она такая взрослая и вела себя тоже взросло… Вот я даже… и…

Она запнулась, и я, решив расставить все точки сразу же, подсказала:

- Вот ты и решила, что тоже хочешь счастья со взрослым мужчиной?

Приподняв бровь, я смотрела на дочь, которая прекрасно понимала, о ком идет речь. Она вскинула на меня удивленный взгляд, потом зарделась и кивнула.

- А когда вы с отцом разошлись, я вообще себя убеждала в том, что это совершенно не мое дело. Но это не так. Все равно приходится делать выбор, как ни старайся выдержать нейтралитет.

Пока я подбирала слова, чтобы ответить, Юля открыла сумку и вытащила оттуда три пачки купюр в банковских бандерольных кольцах. Потом положила их на стол под моим удивленным взглядом и пояснила:

- Папа и Леля требовали у меня вернуть им те деньги, которые лежали у меня на депозите для покупки квартиры. Я отказалась, потом сняла их на всякий случай и принесла тебе.

Она подвинула пачки ко мне поближе и спросила, опустив взгляд:

- Можно я вернусь домой, мама?

8.1

8.1

Сказать, что я была шокирована тем, что поведал мне дочь, значит, не сказать ничего. И я о деньгах, принадлежащих Юле. В голове не укладывалось, что Куденков мог даже мысль допустить о том, чтобы покуситься на чужое! Но теперь все более-менее становилось понятным - конечно же, в данном вопросе тоже была замешана Леля. На примере с Яном было ясно, что этой девчонке и ее матери очень нужны средства. Вот они и рассчитывали на то, что Вадим решит сей щепетильный вопрос. Интересно, как они станут действовать теперь? Попробуют забрать у нас с детьми те квадратные метры, которые принадлежат Куденкову?

- Тебе совсем не нужно задавать таких вопросов, Юля! - покачала я головой и, взяв деньги, вложила их в руку дочери. - Это твой первый взнос на квартиру. Сейчас немного разберемся с тем, как нам выстраивать свою жизнь дальше и обязательно оформим ипотеку… Я буду помогать тебе во всем. Ксюша уже большая, подумаем в сторону садика… А я вернусь к работе. У меня такая жажда к жизни проснулась, ты бы знала, - улыбнулась дочери.

Она вдруг всхлипнула и из глаз Юли брызнули слезы. А когда мы снова обнялись, дочь сказала:

- Прости меня, мам… прости. Я, кажется, сбилась с пути, но уже вернулась…

Да, как верно она сказала. Сбилась с пути. И подобное порой происходит не только с юными особами, но и со взрослыми людьми, которые считают, что идут верной дорогой, а на самом деле оказывается, что это далеко не так.

- Все хорошо, Юлечка. Теперь мы вместе. И кстати, ты же наверняка еще не знаешь новости…

Я посмотрела на дочь внимательно, и когда стала рассказывать ей про отцовство Яна и то, как поступила с Ксюшей Леля, увидела по лицу Юли, что для нее данная история является просто шоком.

Вывод был один - Куденков решил не поднимать эту тему и не озвучивать ее Лене. Видимо, опасался, что это может его рассорить с любимой, вот и не сказал ей ни слова про появление Яна у нас дома.

И, положа руку на сердце, я была ему за это очень благодарна.

*

Леля наверняка что-то от него скрывала. И это Вадиму категорически не нравилось! Он уже перебрал в голове все варианты того, что именно от него могут держать в секрете. Что-то не так было с ребенком? Нет, Лена наверняка бы поставила его в курс дела. Может, она так расстроилась из-за денег и решения Юли оставить их с носом, что начала задумываться: а стоит ли рожать от такого нищеброда, как он? Да какие же глупости! Вадик зарабатывал прилично - хватит и на молодую жену, и на их малыша. И на то, чтобы давать на алименты детям… Конечно, чтобы слетать в путешествие, например, придется копить. Но так ведь живут почти все. И Леля не исключение - с детства она привыкла к достатку, который за пределы разумного не выходил.

Так в чем же тогда крылась настоящая причина того, что она прятала от него телефон, а несколько раз обрывала разговор по мобильнику, когда он оказывался рядом?

Расспрашивать об этом Куденков не стал. Он решил, что понаблюдает за Лелей и решит, не стали ли его подозрения последствием тех событий, которые закрутили их в свой водоворот совсем недавно. Ведь Лену в его глазах попытались очернить, и он будет полнейшим кретином, если сыграет на стороне тех людей, которые захлопают в ладоши от счастья, стоит только им с Лелей поругаться.

Решение не только наблюдать за любимой, но еще за ней проследить, пришло к Вадиму, когда она собралась в кафе с подружками, не говоря конкретно с кем именно туда отправляется. Он попытался выяснить это и так, и эдак, однако показания ее были несоответствующими друг другу.

И вот Вадик, как заправский шпион, идет за Лелей, отчаянно ругая себя за то, что докатился до подобного бреда. А когда оказалось, что Лена встретилась в небольшой забегаловке с матерью, Куденков выдохнул с облегчением.

Но как он вообще позволил другим настолько запудрить себе мозги, что теперь подозрения не дают ему жить спокойно?

Размышляя об этом, он устроился за столиком, который был скрыт в небольшой нише. Отсюда было прекрасно слышно все, что говорилось между Лидой и Лелей. Ведь не просто так мать Лены позвала ее на разговор. И если она сначала поведала Яну про Ксюшу (конечно, Вадим до сих пор считал это выдумкой Глаши, но чем черт не шутит), а потом стала капать дочке на мозг по поводу бедности Куденкова, не ровен час, Лида снова предпримет попытку разругать их!

- Ян говорил с Аглаей… А сейчас ездит к ним, как на работу. Он сделал тест и убедился в том, что Ксюша от него… - тут же с места в карьер взяла Лидия, едва только Леля устроилась напротив нее за столиком. - Помяни мое слово! Не пройдет и месяца, как Глашка его окрутит! Выхода у нее другого нет - ей нужны деньги, чтобы прокормить ту ораву, которая оказалась на ее попечении. А Кирсанов богат! И если не будешь так тупить - ты его еще можешь вернуть.

Куденков сцепил челюсти и сжал кулаки. Так вот зачем мать и дочь встречались - Лида пыталась нахлобучить на Лелю свои понимания, как последней лучше жить! Это пришло в голову первым. А вторым вспыхнуло осознание: Ян действительно отец Ксении. Но обдумать его как следует Вадим не успел. Лида продолжила говорить:

- И если уж не хочешь забирать обратно вашу дочь, то нужно подумать о совместном ребенке… - Она громко вздохнула и добавила: - Как же жаль, что после первых родов ты больше не можешь иметь детей!

8.2

8.2

Почему Леля не вскочила и не закричала в лицо матери, что та порет жуткую чушь? Почему она сидела и молчала, будто бы вся отвратительная фантасмагория, которую источала из своего поганого рта Лида, является правдой?

Их дочь с Яном… Первые роды… Не может больше иметь детей.

Куденков застыл, выпучив глаза. И только жадно слушал - что же ответит его девочка? Что скажет этой жуткой Лиде хрупкий невинный цветочек, которым она для него до сих пор была?

- Что значит о совместном ребенке? Взять кого-то другого из детдома вместо Ксюши, которая останется жить там, где живет? - проговорила растерянно Леля. - Но это же чушь, мама! Пока тетя Глаша воспитывает нашу с Яном дочь, он будет туда мотаться, как к себе на работу!

Все. Это был приговор Вадима. Полный и безоговорочный, когда Лена лично приложила дуло к его виску и спустила курок своими тонкими пальчиками.

Ксюша была ее дочерью… ее дочерью, мать-перемать! И теперь все то, что ему говорили о Леле выглядело совершенно иначе. Про Яна он знал, что тот абьюзер, но это наверняка не было правдой. Про то, что невинность Леля восстановила он тоже не верил, но и в эту сторону стоило пересмотреть свою уверенность, что лгут другие, а не его девочка. Хотя, какая разница, первой он у нее был, или нет? Даже если бы десятым, но Леля ему не врала, а обо всем бы сразу рассказала, все было бы иначе… А сейчас все! Его жизнь разрушена…

Но самый ужас состоял в том, что он бегал с нею, как с писаной торбой, потому что она носила под сердцем его ребенка, а этого самого ребенка не было и в помине!

- Вот именно… Нужно подумать в сторону того, чтобы попытаться вернуть Ксюшу. Скажем… ты была в послеродовой горячке. Сбежала от абьюзера в другой город… Хотя, нет… Яна очернять нельзя, тебе наоборот его нужно соблазнить…

За последние слова Куденков ухватился, как утопающий за соломинку. Если сейчас Леля ответит, что она любит его, Вадима, все еще можно исправить… Они сядут, поговорят, она признается во всем… Может, удастся как-то наладить контакт с Глашей, которая позволит им иногда видеться с Ксюшей… Нет, это глупости. Он просто увезет Лелю туда, где у них начнется другая жизнь без прошлого. С чистого листа, на котором они начнут заново писать строки собственных судеб… Лишь бы только она сказала, что любит!

Но Леля молчала. Долго-долго, так, словно играла на стороне самой вечности. И на его натянутых до предела нервах. А потом буркнула:

- Ладно, подумаем над этим.

И Куденков больше скрываться не стал. Вскочив со своего места, он обнаружил свое присутствие и потребовал от Лиды и Лели:

- Повторите все то, о чем говорили, но только прямо мне в лицо!

Лена вскрикнула и округлила глаза. Лидия сначала испуганно вытаращилась на Вадима, но очень быстро взяла себя в руки.

- Что ты здесь делаешь? - вопросила она, привстав. - Ты что - за нами следил?

Лида и впрямь считала, что его можно этим пристыдить? После всего, что он услышал?

- Сядь и повтори то, что говорила Леле! - рявкнул он. - А ты - следом расскажешь и про первые роды, и про свое вранье! - ткнул он пальцем в Лену.

На глазах ее выступили слезы. Она закрыла лицо ладонями и стала всхлипывать. Лида же поджала губы и отвернулась. На них уже стали обращать внимание посетители за соседними столиками. А потом мать Лели процедила:

- Не устраивай сцен, Куденков. Иначе я тебе во всеуслышанье выскажу, что ты старый похотливый козел, да еще и без гроша в кармане…

Она посмотрела на него с вызовом, прекрасно зная, что бьет точно в цель. И если он сейчас продолжит эту сцену, не миновать тонны дерьма, которое выльет ему на голову Лида.

Какое-то время он постоял так, взирая на двух женщин сверху-вниз. Вадим чувствовал себя настолько раздавленным, что казалось, будто в одночасье превратился в кучку дерьма, оттаявшую по весне на газоне.

- Поехали домой, - процедил он, глядя только на Лелю.

Лида вмешиваться не стала, видимо, решив, что раз все уже сказано, то и присовокуплять к этому ей больше нечего. Лена же отняла руки от лица и затравленно взглянула на Вадима. Черты ее исказились и стали отталкивающими. А может, виной тому были те знания о любимой, которые Куденков получил, словно прививку от реальности?

Кивнув, она поднялась из-за столика и поплелась к выходу. Вадим догнал ее уже возле машины. Домой ехали в полном молчании, которое казалось отравляющим настолько, что даже дыхание стало вязким, словно кисель.

Куденков метался с одной мысли на другую. Что он станет делать теперь, когда Леля непременно повторит ему свою историю? Ведь не станет же она врать и изворачиваться дальше, когда все стало кристально ясным?

Зайдя в квартиру, Вадим прикрыл дверь, но запирать на замок ее не стал. Не разуваясь и не раздеваясь и, кажется, уже зная, что отсюда ему тоже придется вот-вот съезжать, он повернулся к притихшей Леле. Хотел задать очень много вопросов, но все они куда-то испарились, когда понял, что все бесполезно.

А она вдруг подалась к нему, прижалась и прошептала:

- Прости… Я случайно выкрикнула про беременность, когда твоя жена потащила меня к лестнице! А потом… мне так понравилась мысль, что я могу родить тебе ребенка, что я сама в нее поверила!

9.1

9.1

У них не будет малыша… вот и все. Эта мысль выстрелом прошила Куденкова насквозь. Если до сего момента он хватался за то, что Леля может сказать ему про ребенка нечто обнадеживающее, то теперь все рухнуло.

Отстранив от себя льнущую Лену, он отошел в сторону и сложил руки на груди.

- Я хочу знать все из твоих уст. Слышал во время вашего разговора с матерью достаточно, но все же предпочту, чтобы именно ты поведала мне всю правду.

Леля стала заламывать руки. Не будь Вадим настолько зол, он бы даже испытал жалость по отношению к ней. Но то тлеющее в груди чувство, которое уже выжгло края и подбиралось к самому сердцу, не давало ни единого шанса Куденкову стать понимающим. Потому что это было равносильно тому, чтобы быть лохом.

- Я не знала про Ксюшу, клянусь! Ну, что это именно она… Моя дочь.

Два последних слова Леля произнесла шепотом. Они сорвались с ее губ тяжелым хриплым выдохом, в котором сквозил самый настоящий ужас. От того, что она говорила, было страшно прежде всего самой Лене - не нужно было становиться телепатом, чтобы это почувствовать.

- И когда узнала? - склонил он голову набок.

Она поджала губы.

- Когда мама стала настаивать на том, чтобы я снова попробовала вернуть Яна.

- Ты ушла от него действительно потому, что он был беден? Он тебя не донимал и не обижал?

По выражению лица Лели все было ясно сразу. Она оболгала того, с кем встречалась три года назад. Повесила на него то, в чем он был совершенно не виноват. Напротив, именно Ян и стал пострадавшей стороной, когда она сбежала от него, а потом родила дочь и отдала ее, как ненужную вещь. Даже не сообщив отцу Ксюшиного ребенка, что тот стал родителем.

- Вадик… Мама постоянно твердила, что найти себе богатого мужчину - это мой единственный шанс!

Она снова бросилась к нему, но Куденков перехватил ее руки за запястья и отстранил Лелю от себя.

- У тебя так это сделать и не получилось, - покачал он головой, криво улыбаясь. - Ты так и не нашла себе кошелек на ножках, потому что я - не тот миллионер, о котором вы с Лидой могли мечтать!

Последние слова он буквально выплюнул ей в лицо, хоть и понимал, что они лишь отчасти соответствуют действительности. Или же просто выгораживал Лелю перед самим собой и пытался свалить все на одну лишь ее мать?

- Вадик… я и не хочу никаких миллионов, - всхлипнула Леля. - Я врала тебе, но лишь потому, что… ты бы меня бросил, если бы узнал правду! Ужасно любить человека, который не только избавился от собственного ребенка, но еще и не может родить мужчине наследника…

Господи! Откуда же она всего этого понахваталась? Гештальт в плане детей у Куденкова был с перебором закрыт за время брака с Глашей. Да, он очень обрадовался беременности Лели, но если бы у них не было ребенка - это ничего бы между ними не изменило.

- Скажи… зачем ты восстановила невинность, Лена? - намеренно назвав любимую так, как ей не нравилось, спросил Куденков.

Хотелось хоть чем-то ее уязвить, хоть как-то уколоть… Вот до чего они докатились за считанные часы!

- Я…

Она запнулась. Посмотрела на него виновато и закусила нижнюю губу. Потом залилась краской, почти как тогда, когда у них все было «впервые». Леля так же смущалась, причем делала это, как выяснилось, весьма профессионально.

- Ты пошла на это, чтобы поймать на целку богатого мужика? - процедил Вадим, прекрасно понимая, насколько грубо это звучит.

Но что уж говорить, в этой фразе и скрывалась вся жуткая правда. Ведь он даже не успел произнести этих слов, как понял по лицу Лены, что попал точно в цель.

- Это все мама, Вадик! Это все она! - вскричала Леля, вцепляясь в его одежду пальцами.

Он взял ее за плечи и хорошенько встряхнул.

- Нельзя дожить до двадцати лет и считать, что ты не несешь ответственности за свою жизнь и поступки! - рявкнул он в испуганное лицо.

То лицо, на которое был готов смотреть бесконечно. И которое сейчас не вызывало у него ничего, кроме желания отвернуться и попытаться забыть.

- Ты меня обманула, Лена… ты лгала мне, глядя прямо в глаза! Что ты стала бы делать дальше, а? Инсценировала бы выкидыш? М? Когда ты собиралась устроить эту театральную постановку?

Ему даже не нужен был ответ - ему в принципе все было понятно и так. Ребенка не будет, а с остальным он даже не представлял, что делать. Ждать, когда она сообразит, что Лида права и взять с него, Куденкова, особо нечего? Понимать, что остался с нею, но подозревает каждую секунду, что Леля отправилась к Яну, потому что он более лакомый кусочек? Нет, это невыносимо!

- Все, я ухожу, - сказал он любимой, понимая, что слова эти говорит за короткий промежуток времени уже второй женщине.

С той лишь разницей, что теперь, когда произносил их, не чувствовал ничего, кроме жуткой опустошенности и горечи. Тогда, когда уходил от Глаши, он летел навстречу новому счастью на широко распахнутых крыльях. Теперь же камнем падал в пропасть собственных страданий.

Вот чем все обернулось… Это ему наказание за то, как поступил со своей семьей.

- Вадик! - вскричала Леля, которая бросилась за ним. - Постой!

Но Куденков останавливаться не стал. Он просто помчался прочь, чтобы после побежать в сумерках, куда глаза глядят, а затем метаться по незнакомому скверу раненым тигром.

И если бы Вадим мог запрокинуть голову и громко взвыть - он бы точно это сделал… Но почему-то сил не хватало даже на хрип.

9.2

9.2

Сидя за семейным ужином, который теперь казался совершенно привычным делом, я думала о том, насколько же быстро посторонний, по сути, человек стал настолько нам близким. И когда останавливалась взглядом на Яне, который, словно читая мои мысли, постоянно подлавливал меня на том, что я на него смотрю, мне чудилось, что мы вот так собирались вместе уже очень и очень давно. Едва ли не с начала времен.

И вот очередные посиделки за вкуснейшей лазаньей, которую приготовила дочь, были позади. Кирсанов, который сегодня выступал в роли лошадки для всеобщей любимицы Ксюши, ссадил малышку с рук и, пообещав завтра помочь с тем, чтобы исправить потекший кран, уехал. А мы опять остались вчетвером. И это было очень органично и правильно - жить вот так и даже позволять себе забыть о том, что на свете существует еще и Вадим Куденков.

С которым, кстати, уже вот-вот должно было состояться первое судебное заседание по поводу нашего развода.

- Мам… - сказала мне Юля, что окончательно перевезла вещи в нашу квартиру буквально на днях. - Ян на тебя смотрит вовсе не только как на настоящую маму своей дочери.

Я даже закашлялась от того, что услышала, когда составляла тарелки в посудомойку. Вот уж завернула так завернула!

- Юляш… Давай не будем, - прекрасно понимая, о чем именно речь, попросила я дочь. - Мы с твоим отцом сейчас в разводе и если ты намекаешь на новые отношения…

Повесив в воздухе красноречивую паузу, я стала подбирать слова, чтобы не выдать себя с головой. Потому что у меня по отношению к Яну не так давно родилось то чувство, которое я еще не успела обдумать. И уж тем более пока не было времени понять, что с ним делать дальше. Знала лишь, что сейчас я точно не стану себе позволять ничего лишнего. И под лишним имела в виду какие бы то ни было эмоции в сторону малознакомого мужчины.

Любого мужчины в принципе.

- Да не намекаю я, - отмахнулась Юля. После чего подумала и рассмеялась: - Говорю прямо.

Я подхватила веселье дочери, потому что на душе моей вдруг стало очень легко и светло. А когда услышала звонок в дверь, почувствовала, что щеки мои заливает краска.

- Пойду открою. Ян, когда уходил, забыл часы.

Их Кирсанов снял, потому что массивный ремень то и дело цеплялся за кофточку Ксюши, успев наделать на ней зацепок. Да так и оставил на столе. Но когда я открыла дверь, приготовив неуместную шутку про то, что на ночь оставаться у нас негде, обнаружила на пороге вовсе не Яна. К нам пожаловал Куденков Вадим собственной персоной.

- Тебя здесь не ждут! - заявила я и попыталась закрыть дверь.

Вадик не дал мне этого сделать, но в его жестах и том, как муж себя вел, не крылось угрозы или агрессии.

- Мы можем поговорить? - спросил он, и мне почудилось, что я слышу нотки мольбы в его голосе.

Немного пораздумав, я прикинула в голове - как поступит Куденков, если я его не пущу? Чего доброго, поднимет шум и нам тогда придется от него отбиваться всем семейством. Приняв решение выслушать, что там накопилось у Вадима на душе, пока он отсутствовал, я вышла к нему в общий коридор и, прикрыв дверь, сказала:

- У тебя немного времени. Мы уже ложимся спать.

Не похоже было, что Куденков пришел сюда в поисках Юли и денег, которые она ему не отдала. В случае, если бы Вадим явился по душу дочери, он бы не вел себя настолько заискивающе.

- Как у вас дела? - спросил муж, на что я не удержалась и вскинула брови.

Удивление, которое родилось в душе из-за вопроса Вадика, было не скрыть. Да я к этому и не стремилась.

- У нас все прекрасно. А когда я получу на руки свидетельство о расторжении брака и суд утрясет все формальности с алиментами - будет еще прекраснее.

Куденков поморщился, будто бы мои слова причинили ему боль, потом спросил:

- Я хотя бы Ксюшу увидеть смогу? Петька, наверное, меня на дух не переносит…

И в этот момент я напряглась. Уж не от Лели ли мне этот привет? А что? Она ведь могла во всем сознаться «любимому», вот он и начнет предпринимать шаги по возвращению дочери горе-мамашке…

-Петька тебя на дух не переносит, а Ксюшу, насколько я помню, полюбить ты не смог. Вот и не нужно тебе с нею видеться, Вадим…

Как только я произнесла эти слова, случилось неожиданное. Да так внезапно, что я даже не успела отреагировать. Лицо Куденкова вдруг искривилось, словно по нему прошла болезненная судорога, после чего он молниеносно схватил меня в охапку и, прижав к себе, горько разрыдался.

Стоял, содрогался всем телом, и только и делал, что вдавливал меня в свое тело, пока я не воскликнула:

- Больно!

Растерянность была столь огромной, что я даже не могла сообразить простую вещь - по-хорошему мне бы надо освободиться, а потом прогнать Вадима взашей, чтобы шел рыдать на плече своей чудесной Лели. Но раз уж все обернулось таким пердимоноклем, пожалуй, стоило разобраться в причинах странного поведения Куденкова.

- Что случилось? - потребовала я ответа, когда Вадик все же отступил и, отерев слезы, стал отводить глаза.

Наверное, мне стоило начать испытывать удовлетворение от того, что без пяти минут бывший муж в рыданиях приполз ко мне обратно. И ткнуть его в это носом, сравнивая с тем, каким гоголем он от нас уходил совсем недавно. Но я не чувствовала себя победительницей.

В том, что со мной остались дети и у меня впереди была вся жизнь - да. Я выиграла. А в том, что Куденков вдруг стал вести себя, словно побитый пес - нет.

- Прости меня, Глаш… - выдавил он из себя и как-то жалко, с содроганием, всхлипнул. - Прости, я так виноват…

10.1

10.1

Я позволила себе немногое - попрощаться. Эти несколько бесконечных секунд, когда мы стояли друг напротив друга, я говорила «прощай» тому, что оставалось в прошлом. Ощущению надежности, когда рядом с этим человеком мне было хорошо и уютно. Чувствам, которыми мы раньше горели. И Вадиму в целом, ведь нам не по пути отныне.

Я забирала с собой все хорошее, что он мне дал. И все тяжелое, в которое погрузил так безжалостно. Брала все, чтобы с Куденковым меня больше ничего не связывало и он перешел в статус бывших раз и навсегда.

- Прощаю, отпускаю с миром. И больше видеть не хочу, - ответила я тихо. - За детей не решаю, просто могу сказать их настрой. Петя категорически против тебя, и я не прикладывала к этому руку, - пожала я плечами. - Юля тоже вряд ли станет испытывать желание с тобой общаться - после того, как ты пытался забрать то, что принадлежит лишь ей.

Я всмотрелась в лицо Куденкова, на котором проступило еще более виноватое выражение. Ну, хорошо хоть так… хотя бы за деньгами Юли до момента, пока мы не купим с нею квартиру, он охотиться не станет.

- Ну а про Ксюшу ты все знаешь. Она - моя дочь. И точка. И я не отдам ее никому. Даже биологической кукушке, с которой разговор у меня будет коротким!

Вадим прикрыл глаза и замотал головой.

- Лена не будет забирать у тебя дочь… - начал он, но я его оборвала.

- Конечно, не будет. Потому что это заведомо проигрышное дело!

Я блефовала, ведь кто знает, что будет, если Леля решит со мной судиться из-за Ксюши. Не встанут ли на ее сторону из-за жалостливых историй в стиле: «У меня была родильная горячка, я не ведала, что творила».

- Ей не нужна Ксюша… И ей не нужен я, - выдохнул Куденков и посмотрел на меня с надеждой.

Ой, нет! Нет-нет-нет! Только не эти попытки вернуться туда, где его никто уже не ждал.

- Это только ваше дело, Вадим, - ответила я. - А по поводу себя и моей семьи я тебе все сказала.

Я распахнула дверь и хотела уже войти в квартиру, когда муж схватил меня за руку и довольно больно сжал.

- Это из-за более молодого мужика? Ну же! Отвечай! - прошипел он.

Черты его лица исказила злобная гримаса, на которую я ответила звонким искренним смехом.

- По себе судишь, да? - Высвободив руку, я закончила эту беседу, которая начала выходить за рамки приличий: - Ты, оказывается, очень плохо меня знаешь, Куденков. Значит, мы разошлись не зря.

Юркнув в квартиру и оставив Вадима размышлять над сказанным, я заперла дверь на все замки. Взгляд мой упал на часы Кирсанова, так и лежащие на столе, а губ коснулась легкая улыбка. Надеясь на то, что на этом походы Куденкова к нам на ночь глядя закончатся, я пошла к детям, а сама мысленно представляла следующую встречу с Яном.

Ибо он олицетворял для меня будущее.

Юля вела себя очень загадочно, на что не обратить внимания я не могла. Она то смотрела в никуда мечтательным взглядом, то лицо ее приобретало такое выражение, что я даже не сдерживала улыбки. И если бы не мои собственные тревоги, которые поселились у меня в душе, я бы не стала трогать дочь и дождалась, когда она бы сама решилась открыться мне (ведь что-то же наверняка происходило!). Но терпеть больше сил моих не было. А все потому, что Кирсанов пропал.

Его отсутствие было настолько заметным, что я не уставала поражаться тому, как же молниеносно он стал важен всем членам моего семейства. Даже Ксюша, которая довольно быстро забывала обо всем в силу возраста, ходила и повторяла - Я, Я, Я. И указывала на набор мягких куколок, в которые обычно они играли с Яном, когда он приходил.

Часов Кирсанов так и не хватился, а на звонки не отвечал, и, учитывая странное поведение Юли, я стала придумывать себе всякие глупости. Дошло даже до того, что в итоге в них и поверила, начав убеждать себя в простом объяснении происходящего. У Яна и моей старшей дочери попросту случился роман, а я этого и не заметила.

И так вдруг муторно стало на душе… Прежде всего от того, что отчего-то радоваться за Юлю совсем не получалось. Это осознание приносило мне настоящие моральные страдания, которые стали настолько всеобъемлющими, что я решилась их оборвать. А для этого усадила дочь на разговор.

- Ты какая-то не такая, - зашла я издалека, когда мы устроились пить чай на кухне.

Юлька зарделась и опустила глаза. Все ясно - я была близка к правде. Она влюбилась.

- Я… просто у меня завязались отношения, мам, - призналась дочь безо всяких экивоков.

Меня будто ледяной водой из ведра окатили. Если раньше я просто придумывала себе про любовь Яна и Юли, теперь, кажется, получила этому почти прямое подтверждение.

- Здорово, - только и смогла выдавить в ответ.

Ругая себя на чем свет стоит, я не знала, как перейти к сути. В прихожей послышался голос Пети - он вернулся с площадки, куда водил гулять Ксюшу. Она тоже что-то балаболила на своем языке, я почти не прислушивалась к дочери.

А повод закончить разговор, который был весьма коротким, вообще сочла за благо. Только бросила напоследок, словно прыгала в омут с головой:

- Поздравляю вас с Яном.

Лицо Юли вытянулось так сильно, что я мгновенно ощутила себя жутко глупо. А еще - до неприличия счастливо. Правда, чувство это длилось ровно до тех пор, как от двери в кухню раздался голос Кирсанова:

- С чем ты поздравляешь Яна?

И сам он нарисовался на пороге - хмурый и сердитый.

10.2

10.2

Я заалела как маков цвет - ну точно пятнадцатилетняя девчонка, которую только что поцеловал в щечку понравившийся парень. Совсем мне это было не по возрасту, что и говорить… И от этого стало еще более муторно, хотя радость от присутствия Яна и затмевала собой остальные чувства.

Ему тридцать три. Мне - на семь лет больше. Разница, конечно, не слишком существенная, особенно учитывая тот факт, что нас с Юлей никто и никогда не принимал за мать и дочь. Скорее за сестренок, ну или на крайний случай подружек. И все же не поспоришь с тем, что Ян моложе. И почему я вообще об этом думаю? У меня ведь четкий принцип, который я сама для себя и вывела по мере приближения к разводу - пока не разойдусь с одним мужчиной и немного не приду в чувства, даже не взгляну в сторону других отношений.

Хотя, надо признаться, до момента, когда Кирсанов появился на пороге моей жизни, я и помыслить не могла о том, что когда-то снова смогу захотеть видеть рядом с собой человека, к которому у меня будут вовсе не дружеские чувства.

- Так… Я пойду… Но прежде, чем помогу Пете с Ксюхой, скажу тебе, Ян, - проговорила Юля, поднимаясь из-за стола.

Я глянула на нее с предупреждением, чтобы только не вздумала рассказывать Кирсанову про глупости, которыми я тут ее потчевала.

- Ты очень вовремя! - объявила дочь со смешком и, пройдя мимо Яна, по лицу которого можно было прочесть, что он ни черта не понимает в происходящем, удалилась, бросив напоследок: - Будем в комнате и мешать не станем.

Мы остались с Кирсановым наедине. Мое глупое сердце, которое только и делало, что рвано билось, не позволяло мне оставаться в состоянии покоя. Я тоже вскочила с места и, не глядя на Яна, засуетилась. Взяла часы, протянула их ему:

- Ты забыл, когда приходил в последний раз к нам. А потом куда-то пропал. Я тебе звонила, но ты не брал трубку. Ксюша про тебя говорила… она очень тебя ждала, - затараторила я и, когда Кирсанов все же забрал свои часы, заметалась по кухне, не зная, куда себя девать.

- А ты? - послышался позади его голос, когда я не придумала ничего лучше, как ставить чайник, в котором никто сейчас совершенно не нуждался.

Застыв в моменте, когда набирала воду из фильтра, я какое-то время пыталась осознать сказанное.

- Что - я? - сделала вид, будто не понимаю, о чем речь.

Все же спокойно доделала дело, закрыла чайник и, отставив его в сторону, посмотрела на Яна.

Он все еще был хмурым и, как мне показалось, даже злым. И я напрочь не понимала, что именно рождает в мою сторону подобные чувства с его стороны. Зато знала, за что я сама на себя злюсь - за свое дурацкое поведение, от которого у меня внутри появляется неприязнь. К себе же.

- Я тоже тебя ждала… - проговорила, действуя против собственных убеждений.

Но как же сложно было бороться с ними, когда мне казалось, что вот оно - мое выстраданное счастье, пусть и свалившееся на голову так молниеносно!

- Хорошо, - кивнул Ян. - А что у тебя с бывшим мужем? - потребовал он ответа.

Вопрос был настолько внезапным и абсурдным, что я не сдержалась и нелепо хихикнула. Уж кому-кому, как ни Кирсанову, знать о всех моих злоключениях с Вадимом.

- Я видел вас целующимися, когда вернулся за часами в тот вечер. Вы меня вряд ли заметили - были слишком увлечены.

Он цедил слова, словно апельсиновый сок через мелкое ситечко. Скупо, даже будто бы слогами. А я слушала и ощущала лишь неуместную и неуемную радость. Так вот почему он исчез! Просто, как в глупых сериалах, увидел то, что не являлось правдой.

- Мы не целовались, - размеренно ответила я ему. - Да, Вадим приехал, просил прощения за то, что сделал. У них с Лелей все разрушилось…

Сказав это, я закусила нижнюю губу. Меня окатило страхом, который, как я надеялась, не имеет под собой никакого основания. Если сейчас Ян, услышав, что Леля освободилась, решит строить с ней семью и побороться за Ксюшу, я этого не переживу.

- И как? Удалось выпросить? - уточнил он.

Окончательно расфокусировавшись в своих мыслях, я тупо спросила:

- Ты о чем?

Кирсанов двинулся в мою сторону. Стало волнительно так, что поджались пальцы на ногах.

- Я о твоем муже. Ты его простила? - проговорил он тихо.

Мои глаза округлились, а брови оказались чуть ли не на макушке. Как ему такое вообще в голову могло прийти?

- С ума сошел? - возмутилась в ответ. - Я его прогнала!

Лицо Яна озарилось улыбкой - она была мгновенной, как луч солнца, едва выглянувший из-за хмурых туч, и тут же пропавший. Скользнула и исчезла, будто бы не было. Но я-то все видела… И теперь уже на все сто процентов поняла, как же сильно я ошибалась, когда подозревала Кирсанова во всяком…

- Так с чем ты там поздравляла нас с Юлей? - спросил Ян, когда приостановился в полушаге от меня.

Протянув руку, он ненавязчиво убрал прядку волос, которая выбилась из моей прически. Я же стояла напротив его сильного тела и у меня мурашки всюду бегали от ощущения надежности и безопасности, которое я испытывала.

- Глупости это, - выдавила я из себя. - Ты долго не приезжал, а она, кажется, нашла себе парня… - пробормотала, решив расставить все точки над «i».

- И ты подумала, что этот парень… я? - усмехнулся Кирсанов. - Нет, конечно, мне очень льстит, что в свои годы я еще могу сойти за ровесника Юли, но…

Я подняла глаза и посмотрела на Яна. В ответном потемневшем взоре пылали такие чувства, попав в водоворот которых я осознала, насколько ничтожны мои шансы сейчас сдержаться.

И когда Кирсанов набросился на мой рот жадным поцелуем, все, на что мне хватило сил, была последняя здравая мысль:

«Пусть сейчас все будет так. Я заслужила эти мгновения. А потом я, конечно, скажу ему, что мне нужно время на то, чтобы не только стать формально свободной, но еще и привыкнуть к новому статусу. Но это будет… завтра»…

11.1

11.1

Пучина бесконечных мыслей, приправленных алкоголем, который вливал в себя, словно наркоз, чтобы хоть немного забыться, поглотила Вадима. Когда он получил свидетельство о разводе, предварительно пройдя через судебные мероприятия, в которых они оба с Глашей вели себя, как на деловых переговорах, Куденков решил, что у него теперь начнется новая жизнь. В одиночестве.

Ведь существуют же так многие мужики, которые к сорока разочаровались в семейной жизни. И среди его окружения подобных экземпляров было, в общем-то, немало. Так он думал первое время, пока его данные мысли не стали отравлять и пугать.

Тогда он ухватился за другую идею. Во время последнего разговора с Лелей, после которого они не встречались и даже не созванивались, он же увидел, что ей не все равно на их расставание. Значит, у Лены были чувства.

Конечно, были… Иначе бы она не стала лгать про беременность, чтобы только удержать его рядом. Поэтому с Лелей нужно было попробовать начать отношения заново. Они через многое прошли, сделали выводы, так что теперь, когда дадут своей любви второй шанс, все будет иначе.

Эта затея приободрила Куденкова, и он даже воспрянул духом настолько, что на два последующих дня напрочь отказался от бурных возлияний. А когда решил ехать к Леле, купил по дороге три алых розы. Лена их любила, но букетами задаривать, как делал это в прошлом, Вадим ее не спешил. Однако и без цветов явиться не мог, потому и взял с собой довольно скромный, но симпатичный букет.

Когда приехал к ней и поднялся на этаж, у него в душе появился еще один страх. Лена - девчонка молодая и привлекательная. После того, как они расстались, она вряд ли будет сидеть долго в одиночестве и вполне может найти себе парня. И вот что странно - когда думал об этом, вроде как должен был испытывать ревность или что-то подобное, но ощущал лишь слабые трепыхания чувства собственничества.

Дома Лели не оказалось - ни одной, ни с мужиком, которого она вполне могла себе завести. Когда же Куденков вернулся в машину, решив не открывать дверь в квартиру своим ключом, чтобы дождаться Лену с работы, мысленно обругал себя за подозрения в сторону своей женщины. Она наверняка переживает их разлад… А когда они снова увидятся, его чувства вспыхнут с новой силой. Тогда вернутся и ревность, и бурлящие эмоции. Сегодня он отвезет ее на ужин, а потом они будут долго заниматься сексом в их постели.

Так он думал до того момента, как неподалеку припарковалась машина, которую он видел впервые. А парочка внутри была настолько увлечена друг другом, что не замечала ничего кругом.

Зато заметил Вадим. Заметил и даже перестал дышать, потому что девушка, которая сидела в этой тачке, оказалась никем иным, как Лелей. Она перекинула ногу через сидящего за рулем парня, оседлала его, а когда тот чуть приподнял ее и сделал то, чего Куденкову не было видно, начала быстро на нем двигаться, откинув голову.

Вадим досконально знал это выражение лица Лели… Он не раз любовался тем, какое удовольствие, на грани с болью проступает в любимых чертах, когда брал Лену. И вот она отдавалась другому на его глазах…

Парочка быстро и бесстыже трахалась, и Куденков даже приоткрыл окно, которое запотело от его надсадного дыхания, чтобы лучше все видеть. Наконец, Леля застыла, склонилась к парню и поцеловала его.

Открылась дверца со стороны водителя, Миронова выбралась из машины, оправила юбку.

- Виталька там вечеринку собирается устроить. Давай у тебя в твоей хате. Не здесь, а которую для наших встреч оставила, - сказал парень, когда Лена зашагала в сторону подъезда.

Она обернулась и, улыбнувшись, кивнула.

- Давай. А то здесь соседка злая, еще сдаст Вадику, - ответила она и, послав своему ахалю воздушный поцелуй, почти бегом устремилась домой.

Машина уехала с проворотами колес, а Куденков остался. Картинки того, как какой-то урод имел на его глазах Лелю, мелькали в голове разноцветными пятнами. А вот чувств по отношению к этому не осталось.

Вообще.

И все же надо было расставить все по местам. С этим настроем Вадик снова вышел из машины, предварительно взяв букет с соседнего сидения. Одну розу, немного пораздумав, выбросил, две взял с собой.

Поднялся к Лене на полном автомате, совершенно не представляя, что станет говорить ей при встрече. Но хотя бы рассчитывал на то, что взглянуть в ее бесстыжие глаза удастся.

Она открыла не сразу, пришлось даже огласить общий коридор стуком, прежде, чем Леля возникла на пороге - трогательно-невинная и такая нежная, как хрупкий цветочек. Она уже успела переодеться, и сейчас смотрела на него наивным взглядом, в котором плескалась радость. Что самое страшное - это чувство с ее стороны было неподдельным.

- Я заходил минут двадцать назад. Звонил, но ты не открыла, - хрипло проговорил Вадим, чувствуя, как тает и исчезает все.

В первую очередь - чувства к этой лгунишке с ангельским личиком.

- О! - только и смогла вымолвить она и, облизнув пересохшие губы, прибавила: - А я спала и не слышала…

И Куденков понял - она будет врать до бесконечности. Или даже если вдруг превратится в самую честную женщину на свете, он все равно не сможет ей верить.

Никогда.

- Это тебе. В знак нашей погибшей любви, - сказал Вадим, протянув ей две розы.

Леля взяла их - то ли машинально, то ли осознанно. В этом не было никакой разницы.

Он еще какое-то время постоял напротив, мысленно прощаясь, а потом развернулся и ушел.

Леля его на этот раз даже не окликнула…

11.2

11.2

Когда и как в его жизни не только появилась Марина, но и закрепила свои позиции настолько, что он даже шелохнуться был не в силах, Куденков понял не сразу. Однако случилось все довольно быстро, так что через пару месяцев после того, как он расставил все точки с Лелей, он посмотрел на свою жизнь со стороны и понял, в каких тисках находится по собственной воле.

Марина была приземистой коренастой женщиной, на два года его старше, с которой он познакомился по пути с работы домой. Она окликнула его и попросила помочь с машиной, а когда Вадим пришел ей на выручку, наутро обнаружил себя в постели после вполне заурядного секса. Марина при этом вовсю хозяйничала на кухне, и тут же, стоило ему проснуться и появиться в поле ее зрения, начала отдавать распоряжения по поводу быта. Сходить в магазин, ведь холодильник пустой; снять и постирать шторы; разобрать и продезинфицировать снедь в кухонных шкафчиках, где завелись жучки.

С тех пор уклад жизни Куденкова был настолько выверенным и четким, что он не успевал, что называется, ни вздохнуть, ни пукнуть. И, что самое удивительное, даже не пытался трепыхаться, просто плыл по течению.

Как же часто он в последнее время вспоминал свою жизнь с Глашей! Наполненную пониманием, уютом, домашним светлым счастьем… она, эта самая жизнь, была настолько далека сейчас, когда он все больше увязал в быту с женщиной-командиршей, от которой не было спасу, что Куденкову оставалось лишь предаваться ностальгии.

В один из дней, стоило только им с Мариной зайти в торговый центр, где ей приспичило купить что-то для посадок на крохотном участке с покосившимся сарайчиком, куда они уже не раз ездили, он увидел всю семью - Юлю с каким-то парнем, Петра, смеющуюся Глашу и Яна, на плечах которого восседала Ксюша. Чувство острой потери стало таким огромным, что Вадиму захотелось рыдать. Счастливое семейство его даже не заметило - переговариваясь о чем-то своем, они удалились прочь. Им было не до окружающего мира. И уж тем более не до одного раскаявшегося и раздавленного человека, который раньше был центром этого клана…

В этот момент Куденков почувствовал себя совершенно убитым и ничтожным.

- Вадик, ты чего застыл? Пошли скорее! Рассаду раскупают мгновенно! Мне потом эти увядшие черенки не нужны! - заголосила Марина, когда он застыл на месте, не понимая, куда двигаться и зачем вообще идти вперед.

Захотелось схватить эту бабенку, встряхнуть и послать к черту. Однако Куденков, сгорбив плечи, будто на них лежала огромная плита, поплелся за нею.

Она права - увядшие черенки никому не нужны…

*

Леля вышла из машины и с ненавистью осмотрела огромный коттедж, принадлежащий ее мужу Денису. За него она выскочила совсем недавно, но уже успела познать всю отвратительность того, что называлось браком с богатеем.

Денис ни во что ее не ставил, о чем не уставал ей напоминать. Своим отношением, обидными словами, когда говорил ей, что он взял в жены рвань. Тем, как свысока смотрели на нее его друзья, эти богатенькие буратинки, от которых воротило. Но Леля терпела, потому что денег было вдосталь. Так много, что даже если бы сейчас ее позвал обратно Вадим, к которому у нее до сих пор теплились чувства, она бы посмеялась ему в лицо.

Сегодня она приехала из отпуска чуть раньше положенного. Когда заходила в дом, ей в нос сразу ударил аромат приторных духов. Леля дала указание прислуге внести чемоданы в гостиную, а когда все было выполнено, направилась к широкой лестнице, что вела на второй этаж.

Она шла и в который раз думала о том, как молниеносно и странно все сложилось в ее судьбе, когда она рассталась с Вадимом. Сначала эта поспешная свадьба, когда Денис выбрал ее орудием мести своему отцу. Тот все мечтал женить его на дочери партнера, про которую Ден отзывался не иначе как «страшила». Вот и решил сделать выбор сам, а Леля очень удачно подвернулась ему под руку.

И почти сразу, стоило только им вернуться из медовой недели, она начала понимать, за кого именно выскочила замуж. Гнусный характер Денис проявлял во всем. Ему не нравилось, как она одевается, как красится, даже порой - как стонет под ним. Пару раз он даже обзывал ее колхозницей. А она терпела. Ради больших денег со многим можно было смириться. Да и мама ее была счастлива так, что едва не лопалась от радости.

Едва Леля поднялась наверх, как до ее слуха донеслись стоны. Даже больше похожие на крики, когда женщина, которую явно хорошенько имели прямо в этот момент, так отдалась процессу, что ее наверняка слышали на соседней улице.

Денис притащил в дом шлюху! И это было так обидно, что у Лели даже в груди запекло от испытываемых эмоций. Но как он вообще на такое решился? Ведь не прошло и пары месяцев с момента, как они поженились…

Пройдя на звук, Лена, почти не сомневаясь в том, что делает, распахнула дверь. Муж вовсю трудился над девицей, которая лежала под ним, широко раскинув ноги и, впиваясь пальцами в его спину, стонала, закатив глаза.

- Дверь закрыла! Быстро! - рявкнул Ден, не прерывая своего занятия.

Он прожег застывшую на пороге Лелю яростным взглядом и, схватив тюбик лубриканта, который валялся рядом с ним на кровати, бросился им в жену.

Она лишь успела охнуть и, юркнув обратно в коридор, захлопнуть за собой массивное деревянное полотно.

Стоны в спальне сменились смехом, а следом пространство огласили новые крики похоти и страсти.

Постояв немного у двери в спальню, Леля развернулась и пошла, куда глаза глядят. На мгновение мелькнули мысли о гордости, которую бы не помешало поднять с земли и отряхнуть. Но эту вредную затею она отправила куда подальше.

Нужно было разбирать чемоданы…

Эпилог

Эпилог

Петя и его девушка вовсю следили за четырехлетней Ксюшей. Наша малышка, достигнув возраста, в котором она стала считать себя окончательно взрослой, носилась по газону, как угорелая.

От того воробышка, испуганно жмущегося ко мне каждый раз, когда что-то ее пугало, младшая дочь превратилась в настоящую озорницу. И хоть баловалась она исключительно в рамках приличия, все равно за Ксюней нужен был глаз да глаз. Слава богу, присмотра за ней хватало. Петя еще больше полюбил сестру и не отлипал от нее, когда я просила приглядеть за Ксюшей. Его девушка, с которой они были вместе уже полгода, тоже обожала малышку. Так что в проявленной ответственности в данном вопросе я не сомневалась.

Да и повод для тревог и волнений сегодня у меня был иной. Хоть и приятный, но сосредоточивший на себе все мое внимание. Потому что мы отмечали свадьбу Юли.

Это был ранний летний вечер, скорее даже исход дня. Церемония бракосочетания уже прошла в ЗАГСе, и сейчас, по сути, праздник уже вошел в свою колею, но я нет-нет, да обращала внимания на какие-то детали. Они требовали моего вмешательства и поглотили всю меня целиком.

Юля, счастливая, нарядная и светящаяся изнутри, уже успела сделать мне замечание и попросить начать веселиться. А я, словно курица-наседка, охраняющая потомство, бегала от кухни к столам, от столов - к детям. И так по кругу.

В итоге дочь подвела меня к Миронову, усадила рядом с ним и его новоиспеченной женой и строго-настрого запретила вставать с места. А задание приглядывать за тем, чтобы я вновь не скакала козой среди гостей, дала Артемию.

- Праздник роскошный, - обратился он ко мне, обозревая огромную открытую террасу, где мы веселились на природе. - Когда погуляем на вашей с Яном свадьбе?

Смысл вопроса дошел до меня не сразу. Мы с Кирсановым вообще о женитьбе речей не вели. Он стал официальным отцом Ксюши, и хоть мы с ним были вместе и строили отношения, ни о чем подобном вроде брака не задумывались.

- Наверное, никогда, - рассеянно откликнулась я, взяв бокал шампанского из рук Миронова.

- Вот как? - вскинул он брови. - Почему?

А я и сама не знала ответа на этот вопрос. Просто как-то так вышло, что наша жизнь была размеренной, светлой и полной надежд и безо всяких штампов в паспорте. О Леле и Вадиме мы почти ничего не слышали, я знала лишь, что оба обрели свои вторые половинки вне друг друга. Артемий тоже о дочери говорить не любил. А прошлое, которое раньше казалось убийственным, уже было далеко, и о нем мы почти не вспоминали.

- Не знаю, - пожала я плечами и отпила глоток шампанского. - Просто не думала об этом…

Все же не усидев на месте, когда настала пора угощать гостей тортом, я поднялась из-за стола под тихий смех Миронова. Поймав взгляд Юли и ее сокрушенное покачивание головой, я пожала плечами. Мол, ничего не могу с собой поделать. Но мне и впрямь нужно было убедиться, что эта свадьба идеальна. Когда впервые отправляешь своего ребенка куда бы то ни было - в детский сад, школу, в семейную жизнь - это особенный повод для волнений.

Ксюша, заприметив торт, который выкатили для того, чтобы невеста и жених разрезали угощение и раздали гостям, помчалась к нам с радостным воплем. Ее подхватил на руки Ян и, повернувшись ко мне, широко улыбнулся. Потом они с Юлей переглянулись, подмигнули друг другу, и тут я поняла, что затевается нечто особенное.

- Итак! Первый кусочек мы вручим нашей прекрасной и самой дорогой мамочке! - объявила Юля.

Повернувшись к своей свекрови, чудесной женщине, с которой мы уже успели подружиться, она добавила:

- Наша вторая мама в курсе!

Да что же такое происходило? Что они успели понапридумывать?

Пока я гадала на данную тему, Юля и ее муж отрезали порцию торта, положили на тарелку и подали мне. Я посмотрела на угощение с сомнением.

- Ешь! Только осторожнее… - хихикнула дочь.

- Постарайся не сломать зуб, дорогая, - хохотнул Ян.

Кажется, до меня стало доходить… И догадка, которая пронзила меня, вызвала такое удивление и даже нотки страха, что мне захотелось… сбежать. Но Ксюша смотрела на меня с огромной надеждой, да и остальные замерли и ждали продолжения. А я… я сомневалась ровно долю секунды. Ведь здесь и сейчас у меня есть то безграничное счастье, которое создаю я сама и которое мне дарит любимый мужчина.

Ян Кирсанов.

Так неужели я глупа настолько, чтобы сбежать от этой чистейшей эйфории, которая обволакивает меня, словно пушистое облако?

Разломав ложкой кусочек торта, я обнаружила сюрприз - завернутое в пищевую пленку колечко. Как только вынула его, тут же официант забрал мою находку и, вытащив кольцо из обертки, протянул Кирсанову. И тот, передав Ксюшу брату, опустился передо мной на одно колено.

- Ты выйдешь за меня замуж? - спросил Ян так серьезно, как будто от ответа на этот вопрос зависела как минимум судьба целого мира.

Я немного посомневалась для приличия, а когда улыбнулась, глаза Кирсанова зажглись светом.

- Мам, решай скорее! Для нас готовы придержать бронь на конец лета! Ты же знаешь, как сложно найти отличный ресторан, так что шансов отказаться у тебя нет, - проговорила Юля.

Раздался смех, Ксюша завосклицала:

- Да-да-да!

И я, полностью вторя маленькой крошке, которая стала с первых мгновений нашего знакомства моей на все сто процентов, и окунаясь во взор любимого мужчины, выкрикнула громко, чтобы слышала вся вселенная:

- Да!

Оглавление

1.1

1.2

1.3

2.1

2.2

2.3

3.1

3.2

4.1

4.2

5.1

5.2

6.1

6.2

6.3

7.1

7.2

8.1

8.2

9.1

9.2

10.1

10.2

11.1

11.2

Эпилог