Маленькая голубка (ЛП) [Лэйла Фрост] (fb2) читать онлайн

Название: «Маленькая голубка»

Автор: Лэйла Фрост

Пожалуйста, НЕ используйте русифицированные обложки книг в таких социальных сетях, как: Тик Ток, Инстаграм, Твиттер и Фейсбук.

Дополнительно:

“Moonlight” — “Лунный свет”

“Star” — “Звезда”

“Sunrise” — “Рассвет”

“Nebula” — “Туман”

Предупреждение:

Обратите внимание, это мрачный роман.

Действия, предпринятые героем, в лучшем случае сомнительны, и некоторые читатели могут счесть их провоцирующими.

Глава 1. Наш белый замок

Джульетта

— Залезай.

— Что? — спросила я, делая быстрые шаркающие шаги, чтобы не отставать, поскольку мой отец крепко схватил меня за плечи. Я споткнулась, чуть не упав, но он не остановился.

Распахнув дверь маленькой кладовки, он втолкнул меня внутрь.

— Не выходи, чтобы ты ни услышала. Поняла?

Я понятия не имела, что происходит, но я знала, что лучше не спрашивать Шамуса Макмиллана, особенно когда он был в таком состоянии.

Его седеющие рыжие волосы были в беспорядке, а дикие глаза постоянно метались по сторонам. От каждого его вздоха в мою сторону пахло дешевым виски и бочонком "Guinness".

Поэтому вместо пятидесяти миллиардов вопросов, которые плясали у меня в голове, я сказала:

— Хорошо.

— Я серьезно, Жулька. Не открывай дверь, пока я не скажу, — он осмотрел меня, выражение его лица было напряженным и озабоченным. Вздохнув, он закрыл дверь, оставив меня в темноте с черствыми крекерами, консервированным банками и, вероятно, мышью или двумя.

Я только что вернулась домой после тяжелого дня и похода за продуктами, когда отец оторвал свой зад от дивана, чтобы наброситься на пакеты с едой. Его взгляд постоянно был устремлен в сторону окна, прежде чем он уронил банку с арахисовым маслом на пол, чтобы затолкать меня в кладовку.

Я понятия не имею, что его так напугало. Мы жили в конце длинной грунтовой дороги за папиным спортзалом, и единственными посетителями были его приятели.

Если кто и должен был испугаться их, так это я. Его друзья были придурками, от которых у меня мурашки по коже.

Чтобы это ни было, я надеюсь, что это быстро. Я купила мороженое, а погода в Вегасе, похоже, не понимает, что февраль — это зима и холод. Мое драгоценное мороженое с печеньем и сливками, наверное, сейчас тает от жары.

Может быть, это доставка ужина, и мне не придется готовить. А может, это те несколько человек, которые мне нравятся в спортзале, принесли торт. Может быть, отец не забыл про мой семнадцатый день рождения и пытается сделать мне сюрприз.

А может, я найду радугу в коробке просроченных дешевых “Lucky Charms” и доберусь до горшка с золотом.

Я знала, что лучше не питать иллюзий. Это был уже не первый раз, когда отец забывал о моем дне рождения. Но тот факт, что он был в День Святого Валентина, должен был избавить его от необходимости гадать и наконец запомнить.

Но этого не случилось.

Во входную дверь постучали, и она распахнулась с такой силой, что ударилась о стену.

— Парни! — поздоровался отец, его голос был хорошо слышен сквозь тонкие стены. — Что привело вас в мой замок?

Я едва сдержала фырканье.

Если это замок, то принадлежит он“ Burger King¹”.

И “Dairy Queen²”.

Это их скромный “White Castle³”.

Господи, я была такая голодная.

— Если хотите забронировать меня, — сказал папа, — позвоните моей девочке. Она составляет расписание моих боев.

Я закатила глаза. Он всегда говорил эту фразу, как будто у него был какой-то крупный агент или менеджер, который занимался заказами на бои.

Я же была его девочкой. Только я и потрепанный настольный календарь в подсобке тренировочного зала, которым он владел.

— Сегодня у нас была назначена встреча, — произнес глубокий голос, спокойный, холодный и собранный.

В то время как мой отец звучал нервно, заикающиеся и вынужденно.

— О! Это было сегодня? Должно быть, вылетело из головы. Что вам нужно?

— Тяжелый проигрыш в субботу, — сказал тот.

Подождите. Я думала, он выиграл.

Отец не сказал этого, но и не напился до чертиков или еще хуже, как он всегда делал после проигрыша.

— Да, у этого… паренька, — сказал он, поймав себя, прежде чем использовать оскорбление. — Чертовски сильный правый хук.

В Шамусе Макмиллане было много того, что можно презирать, и его неприкрытый расизм был в этом списке на первом месте.

— Забавно, — сказал загадочный человек тоном, который ясно давал понять, что ничего забавного в этом нет. — Потому что я разговаривал с тренером Хосе. Он сказал, что у его бойца слабый правый хук. Мало того, он ставит левую ногу. Все об этом знают. Он пытается отучить его от этой привычки.

— Наверное, упустил. Я старею, уже не такой зоркий, как раньше.

— Действительно?

— Да, я подумываю о том, чтобы бросить перчатки и сосредоточиться на тренировках молодых бойцов в зале.

Это была новость для меня.

Отец усмехнулся.

— Но если ты заинтересован в том, чтобы забронировать мой финальный бой, Макс, я…

— Максимо, — сказал он.

— А?

— Меня зовут Максимо. Не Макс.

Имя не показалось мне знакомым. Зная, с кем общается мой отец, я сразу представила себе урода с пузом и жирным лицом, который думал, что он — один из “Rat Pack”.

Я просто надеялась, что, кем бы ни был Максимо, он поторопится и скажет то, что должен был сказать. Мне нужно было поесть, а после того, как я весь день ходила, у меня болели ноги.

— Хорошо, хорошо, Максимо, — сказал папа. — Я дам тебе номер телефона моей девочки, и она тебе поможет.

Как будто мой отец не сказал ни слова, Максимо продолжил:

— После того как я поговорил с тренером Хосе, я пошел к другому человеку.

— К кому?

— Кармайкл. Ему было что сказать о тебе, Шамус.

— Да? — в голосе отца зазвучали нервные нотки. — Мы старые друзья. Давно его не видел. Наверное, около года или около того.

Это была ложь. Магси Кармайкл был одним из бандитов, с которыми папа любил общаться. Он постоянно приходил в спортзал и жутко меня пугал. Он как раз был там в начале недели.

— Знаешь, что я ненавижу, Эш? — спросил Максимо.

— Что, босс? — ответил новый голос.

— Лжецов. Чертовски их ненавижу.

Что-то ударилось о стену, заставив меня подпрыгнуть.

— Ты специально это сделал, — прорычал Максимо, его голос едва ли слышен, но в нем было столько ярости, что казалось, он кричит.

— Я бы никогда… — начал отец, но, судя по звуку удара плоти о плоть — нормальному явлению в моей жизни, — кто-то ударил его кулаком, прежде чем он успел закончить.

— Не лги мне больше, — сказал Максимо. — Ты проиграл после того, как сделал ставку на Хосе.

Мой отец был много кем. Пьяница. Азартный игрок. Расист. Отстойный отец.

И жадный.

Но я не думала, что он мошенник. Его имя, титул и репутация в мире бокса были самым важным, что у него было. Он ценил их превыше всего, включая свою единственную дочь.

— Твой проигрыш стоил людям чертову кучу денег, Шамус. Людям, которые недовольны. Люди, которые обвиняют меня в том, что я веду нечестные бои. Я не люблю лжецов и обманщиков, и мне чертовски не нравится, когда меня обвиняют в этом.

— Я не делал этого, — утверждал отец.

Но это была ложь.

И звук ударов означал, что они тоже это знали.

Я протянула руку и взялась за ручку двери, но затем замерла.

Это был не первый раз, когда кто-то приходил поиздеваться над отцом. У него было достаточно врагов. В мире боев. В казино. По всей территории США.

Я бы не удивилась, если бы сестры в монастыре Святой Марии в Нью-Йорке плюнули, услышав его имя.

По крайней мере, кто бы там ни был, он сразу пошел к отцу, а не нагрубил мне вместо него. Это тоже не было бы впервые.

Отец был профессиональным боксером. Он мог о себе позаботиться. Я же ничего не могла сделать, кроме как подвергнуть себя напрасной опасности.

Я отпустила ручку двери.

— Я могу все исправить! — крикнул отец, и суматоха утихла.

— Я думаю, ты недооцениваешь, насколько люди недовольны. Они хотят вернуть свои деньги.

— Мне нужно немного времени, но я заплачу, — паника отца нарастала, и он не пытался ее скрыть. — Я найду способ. Продам спортзал. Сделаю что-нибудь.

О, папа. Во что ты ввязался на этот раз?

— Поставь меня против одного из твоих новых парней, — умолял отец. — И я сделаю все, что угодно. Выиграю или проиграю матч, что хочешь. Я сделаю это правдоподобно, чтобы никто не узнал.

— Ты что, издеваешься? — прорычал Максимо, и у меня зазвенело в ушах. — Какую часть фразы "Я ненавижу лжецов" он не понял?

— Без понятия, босс, — сказал другой голос.

— Давайте покончим с этим.

— Стойте, парни. Макс… имо. Максимо, мужик, сэр. Забирай, — отец понизил голос, и мне пришлось прижаться ухом к стене, чтобы услышать его. — спортзал, машину, все. Ты можешь забрать это. Бери.

— Мне не нужно твое дерьмо, Шамус. Оно такое же никчемное, как и ты сам.

— Да ладно, чувак, серьезно, я все понимаю. Я облажался. Я найду способ заплатить, а потом уйду на пенсию. Я буду держаться подальше. Но если ты меня убьешь, ты останешься без денег. Мертвецы не могут платить.

Убьешь?

Он только что сказал “убьешь”?

Я распахнула дверь и вошла в нашу маленькую кухню. Я повернулась ко входу в гостиную, как раз в тот момент, когда звук выстрела заполнил крошечное пространство. Заполнил мою голову. Он повторялся, оставляя звон в ушах.

Но я почти не обратила внимания на эхо, которое оно оставило после себя.

Потому что я была полностью сосредоточена на отце.

Мой мертвый отец с дыркой в голове и мозгами, разбросанными по нашему убогому дивану.

Я никогда не выведу это пятно.

Я думала, что мои слова прозвучали в моей голове, но, должно быть, я произнесла их вслух, потому что все глаза устремились на меня.

Ну, все, кроме папиных.

Рвота застряла у меня в горле.

— Черт, — прорычал черноволосый мужчина.

Мужчина слева от него поднял пистолет и направил его на меня.

Прямо.

На.

Меня.

Мне некуда было бежать. Я никак не смогу пробиться через трех головорезов и этого монстра. Старая дверь за моей спиной больше не открывалась. Если я помчусь по коридору, то, возможно, смогу разбить одно из закрашеных краской окон, но, скорее всего, мне выстрелят в спину.

Если я умру, то бегство не будет последним, что я сделаю на этой земле.

Оказавшись в ловушке, как беззащитная мышь в окружении злобных хищников, я осталась на месте. Я выпрямила спину и подняла подбородок.

Я ждала смерти.

— Подожди, — сказал черноволосый мужчина, отталкивая руку другого. Он изучал меня темными глазами, проводя татуированной рукой по своим волосам, а затем по заросшей щетиной челюсти. Похоже, он пришел к какому-то выводу и кивнул. — Она идет с нами.

О нет.

При этих словах я развернулась и побежала.

Бывают судьбы хуже смерти.

И если бы мне грозила такая участь, я бы вместо этого получила пулю в спину.

Они этого не ожидали, поэтому у меня была небольшая фора, но мои короткие ноги были ничем, по сравнению с длинными ногами бандитов.

Толстые руки обхватили меня за талию, и я начала вырываться. Я кричала. Кусалась. Я пиналась, била, царапалась.

Я буду бороться.

И умру.

Но никогда не пойду с ними.

— Черт побери, — ругался мужчина, сжимая меня, как кролика.

Мне удалось нанести удачный удар ногой в живот, и его хватка ослабла настолько, что я смогла вывернуться и ударить его в горло.

Я повернулась, чтобы наброситься на того, кто стоял позади меня, но не успела — что-то изменилось. Мир перевернулся.

А потом все стало черным.

Глава 2. Красивая сломленная девочка

Максимо

— Что мы будем с ней делать?

Это был вопрос на миллион долларов.

Я взглянул в зеркало заднего вида, хотя не мог видеть девушку без сознания, лежащую на заднем сиденье моего "Navigator".

Дочь Шамуса.

В прошлый раз, когда он не смог выплатить долг, он свалил вину на то, что он отец-одиночка, которому некому помочь. Я решил, что это очередная его ложь.

Я ошибался.

Она была миниатюрной, симпатичной. И очень умная. Возможно, боевой дух она унаследовала от Шамуса, но наглости она точно не научилась у труса.

Я вернул внимание на дорогу как раз вовремя, чтобы свернуть в сторону и избежать какого-то пьяного придурка, который решил, что переходить дорогу через оживленную улицу — это разумный выбор.

Эш показал средний палец этому парню.

— Вот почему я вожу машину.

— Нет, ты водишь, чтобы я мог работать.

— Кроме того, когда твой крутой телохранитель возит тебя, ты выглядишь как крутая шишка.

Я поднял бровь.

— Мне не нужна помощь в этом.

— Верно, — согласился он. — Расскажи мне план.

Я бы рассказал, но у меня его не было. Никаких идей. Ни одной чертовой зацепки.

А я был человеком, который все тщательно планировал.

Смерть Шамуса.

Упаковка достаточного количества его вещей, чтобы все выглядело так, будто он сбежал от своих проблем.

Даже точное место, где я собирался закопать его тело, чтобы никто не нашел.

Я учел все, кроме девушки. Она оказалась тем поворотом, которого я не ожидал.

— Не можем же мы бросить ее на обочине дороги, — сказал Эш. — Она видела нас и слышала твое имя.

Это была правда. У меня были друзья в полиции, но они не смогут решить это. Особенно, если она попадет в СМИ. Там любили красивых, сломленных девушек. А дочь Шамуса с ее огромными зелеными глазами, веснушками и длинными блондинистыми волосами — была бы идеальным кандидатом.

Более того, если мы ее бросим, она останется один на один с волками.

— Слишком молода, чтобы оставить ее на произвол судьбы, — я провел рукой по волосам. — Сомневаюсь, что у этого ублюдка были какие-то сбережения. Она была бы в полной заднице, даже если бы не пришли люди, чтобы забрать долги Шамуса.

Но они пришли бы. С радостью. Жаждущие получить свою долю от красивой, сломленной девушки.

Я слишком хорошо знал, каково это — страдать за грехи отца. И я не собирался оставлять ее разбираться с этой чертовщиной Шамуса.

— Итак, ты оставишь ее, — предположил Эш, в его тоне не было ни вопроса, ни осуждения.

— Да, я ее оставлю.

Джульетта

Вот так я могла бы спать двадцать часов.

Все еще полусонная, я держала глаза закрытыми, потягиваясь и переворачиваясь, прежде чем зарыться в подушки и одеяло. Наверное, я была еще более измотана, чем обычно, потому что вместо плоской подушки с ее протертой наволочкой и грубого матраса со сломанными пружинами мне казалось, что я сплю на облаке. Чистом, свежем и пышном.

И именно это меня разбудило. Потому что в моей жизни не было ничего ни чистого, ни свежего, ни пышного.

Мое сознание стремительно понеслось ввысь, воспоминания замелькали в мозгу, как сцены из фильма ужасов.

Мой отец был мертв.

Застрелен.

Убит.

Меня похитили. И накачали наркотиками?

Эта мысль мгновенно заставила меня сесть. Я все еще была в своей одежде, но ничего не чувствовала. Не было ни болей, ни ломоты, которые превратили бы это из кошмара в ад на земле.

Я вскочила с кровати и, оглядывая комнату в поисках выхода, стала искать его. Найдя три двери, я попыталась зайти в ближайшую, но она вела в ванную. Вторая дверь вела в гардеробную.

Посмотрим, что за дверью номер три.

Я судорожно повернула ручку последней двери, но вместо коридора она вела в другую комнату. На противоположной стороне была еще одна дверь, я подбежала к ней и дернула за ручку.

Ничего.

Паника охватила меня, и я снова, и снова стучала кулаком в дверь.

— Выпустите меня! Выпустите меня отсюда!

Никто не приходил.

Я прижалась ухом к толстому дереву, надеясь услышать голоса или движение, но все было тихо.

Хорошо.

Ладно, мне нужен план.

Во-первых, мне нужно оружие. Потом — выход. Затем я бы смылась отсюда как можно быстрее. После…

Ну, с этим я разберусь.

Я повернулась назад, чтобы тщательнее обыскать спальню.

“Тото⁴, у меня такое чувство, что мы больше не в Канзасе. Нет ничего лучше, чем быть дома.”

И это место определенно не похоже на дом.

Моя настоящая спальня была размером с чулан, да и то небольшой. В ней едва помещалась моя двуспальная кровать, а сломанный комод мне пришлось хранить в ванной. Стены были выцветшего желтого цвета, в пятнах и, скорее всего, в свинце. Ковер цвета ржавчины был истерт, на нем остались следы и пятна — общая черта для всего дома.

Там, где я нахожусь, все было с точностью до наоборот.

Комната оказалась огромной. Больше, чем наша гостиная и кухня вместе взятые. Стены были красивого серо-голубого цвета, без выцветов и пятен. Белая кровать на четырех столбиках была огромных размеров, заваленная пухлыми подушками и плюшевым покрывалом того же цвета, что и стены.

В комнате стоял белый шкаф, две прикроватные тумбочки и длинная скамья перед кроватью.

У нас дома мебель никогда не сочеталась — даже два предмета, не говоря уже о целой комнате. Все это были дешевые находки из магазинов или еще более дешевые вещи с рынка.

Я проверила шкаф и ящики прикроватных тумбочек, но они были пусты. Обыскав ванную комнату, я надеялась найти бритву, дезодорант или даже вантуз, но ничего не было.

Я попыталась открыть тонированное окно, но оно не поддавалось.

Проклятье.

Вернувшись в спальню, я решила попробовать открыть другое окно, которое находилось за кроватью. Встав на мягкий матрас, я отодвинула бледно-голубые шторы в сторону, насколько это было возможно, так как изголовье кровати мешало.

Огороженный двор — если его вообще можно было так назвать — простирался далеко и был заполнен большим количеством растений, чем я когда-либо видела в Вегасе, за исключением садов у казино. Они были здоровыми и живыми, чего трудно добиться в условиях сухой жары. Сбоку, среди зелени, виднелась часть бассейна. За высоким деревянным забором виднелись красивые деревья и горы, создавая великолепный фон для живописного пейзажа.

Это было похоже на что-то из журнала.

На самом деле, это было похоже на роскошный курорт.

Я в отеле. В этом есть смысл.

Вроде как.

Помимо вопроса о том, почему я здесь, это имеет смысл.

Я попробовала открыть эти окна и не удивилась, когда они оказались заперты. Я могла бы разбить одно из них, но, поранившись о стекло, я стала бы еще более уязвимой. Не говоря уже о том, что я находилась на втором этаже. Прыжок почти наверняка привел бы к перелому кости или чему-нибудь похуже.

Вернувшись в гостиную, я проверила каждый сантиметр, как будто от этого зависела моя жизнь, потому что я была уверена, что так оно и есть. Она была такого же размера, как и спальня, но оформлена более скудно. Мягкий диван стоял напротив телевизора, висящего на стене, перед которым находился длинный журнальный столик. Но это было все. Ни стола, ни стула. Ни мини-холодильника. Ни блокнота с логотипом, ни ручки. Не было и телефона, висящего на стене, — обязательного атрибута всех гостиничных номеров. Или, по крайней, мере всех мотельных номеров, в которых останавливались мой отец и я.

На меня нахлынули эмоции, с которыми я не хотела сталкиваться, поэтому я их сдержала.

Я должна была быть умной.

Если уж на то пошло, Шамус научил меня выживанию.

Здесь не было окон, и только две двери — одна в спальню и запертая. Я осмотрела запертую ручку в поисках незаметной защелки, но ее не было.

Хотя обычно замки в гостиницах находятся внутри комнаты.

Все, что я успела собрать, исчезло. Страх охватил мое сердце, и я закричала:

— Выпустите меня! Пожалуйста! — стучала я, снова и снова, до боли в костяшках пальцев, а потом перешла на шлепки по толстому дереву. — Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!

Я только собралась дать отдых костяшкам пальцев, как услышал звуки.

Шаги.

Я отпрянула от двери, когда ручка начала поворачиваться.

Вот так я и умру.

Я — та самая развратная чирлидерша из ужастика, которая первая уходит из жизни.

Чертовски жалея, что не нашла оружия, я напряглась, когда дверь открылась.

К счастью, это был не босс и не один из его головорезов. Вместо них вошла пожилая женщина с подносом. Мои глаза метнулись за ее спину, но прежде чем я успела сделать шаг, дверь захлопнулась.

Она поставила поднос и улыбнулась.

— Красотка, — сказала она с акцентом. — Ешь. Ты слишком худая.

— Я не голодна, — соврала я.

Она покачала головой.

— Он не любит лжецов. Ты не ела со вчерашнего дня, наверное, умираешь от голода.

Я качнулась назад.

— Я здесь со вчерашнего дня?

Это означало, что я не ела уже два дня, потому что не ела ничего перед тем, как отправиться по своим делам накануне.

— Да, ты была уставшей.

— Меня накачали наркотиками, — шипела я.

На лице женщины не было шока. Ни растерянности. Ни отрицания.

Она просто пожала плечами.

— Это длится всего несколько часов. Остальные шестнадцать ты спала, потому что была измотана.

Шестнадцать часов?

— Сколько сейчас времени?

— Десять. Мне было велено не будить тебя до полудня, но мужчины сказали, что ты уже проснулась, — она жестом указала на еду. — Ешь.

— Я не голодна, — урчание желудка противоречило моей повторяющейся лжи.

— Он ненавидит лжецов, — подчеркнула она, и в ее тоне прозвучало тяжелое предупреждение. — Еда хорошая. Мистер Фредди использует только лучшие ингредиенты. Это лучше, чем слизь и безвкусная каша из микроволновки.

Я не хотела есть. Я хотела быть упрямой, назойливой и настороженной. Но еда пахла так вкусно, что моя решимость быстро ослабла.

Было бы глупо не есть. Я не смогу сбежать, если буду слишком слаба. А мне нужны силы.

Нервно приблизившись, словно она собиралась уколоть меня иголкой в шею, я спросила:

— Это не отравлено?

Она посмотрела на меня как на идиотку.

— Если мистер Фредди услышит, что ты об этом спрашиваешь, он больше не будет готовить для тебя. Никогда.

— Поняла, — пробормотала я. Опустившись на диван, я сняла металлическую крышку и увидела груду еды. На большой тарелке лежала яичница, гора жареной картошки, тосты и куча бекона. Рядом с тарелкой стояла отдельная миска с фруктами и маленькими контейнерами с маслом, желе, медом и какими-то густыми сливками. Также были маленькие стаканчики с апельсиновым соком, яблочным и молоком.

Это было больше, чем я ем за день, а тем более за один прием пищи.

Тем не менее, жизненно важная для меня часть отсутствовала. Если я собиралась найти способ сбежать, то мне бы понадобился кофеин, поэтому я неуверенно спросила:

— А можно кофе?

К счастью, она не назвала меня неблагодарной и не отобрала поднос. Она просто по-матерински улыбнулась — или мне это показалось, поскольку у меня не было точного образца для сравнения.

— Нет, кофе вреден для молодых девушек.

Скажите это основным посетителям “Starbucks” — школьницам, которые не могут жить без своего ежедневного фраппе.

— Это затормозит твой рост, — продолжила она.

Ага, я уже два года как метр шестьдесят три. Я закончила расти.

Оставив свои мысли при себе, я принялась за дело.

— У тебя есть на что-то аллергия? — спросила она.

— Нет, мэм.

— Зови меня мисс Вера, — поправила она.

— Джульетта, — сказала я, потому что в тот момент мне показалось, что это правильно. После того как я это сказала, я пожалела, что не назвала вымышленное имя.

У меня это плохо получается.

— Красивое имя для красивой девушки. Есть ли у тебя продукты, которые ты ненавидишь? — спросила она.

— Колбаса на завтрак, кабачки и тунец. О, еще орегано и розмарин, но это все.

Она приподняла бровь.

— Какие блюда ты не любишь?

Я взяла в руки идеально приготовленный кусок бекона, хрустящий, но не слишком. Он был толстым, а не тем дешевым и тонким, который мы готовили в микроволновке. Я покачала головой.

— Я не привередлива.

Она издала тихий звук признания, но в остальном оставила меня есть, занявшись поправлением подушек и протиранием поверхностей, которые и так были безупречно чистыми.

Я успела съесть только четверть вкусного завтрака, прежде чем наелась до отвала.

Когда женщина — мисс Вера — повернулась, то неодобрительно посмотрела на мой поднос.

— Остальное съем на обед, — машинально ответила я, не желая никого злить.

Понимая, что мой ответ создает впечатление, будто я все еще буду здесь через несколько часов, я с надеждой и беззаботностью добавила:

— Я возьму это с собой домой.

Моя надежда была быстро развеяна, когда мисс Вера сказала:

— Ты останешься здесь.

— Как долго?

— Пока мистер Максимо не разрешит уйти.

Я должна была вести себя умно, но не смогла удержаться от крика:

— Это же похищение!

Она снова пожала плечами, как будто ничего страшного в том, что она была соучастницей похищения, незаконного удержания и всего остального.

— Я буду кричать, пока кто-нибудь не вызовет полицию.

— Никто не вызовет.

Разочарование, как валун, опустилось на меня.

— А другие постояльцы отеля?

— Мистер Максимо владеет четырьмя отелями, но это не один из них, — в ее голосе не было ни злости, ни насмешки, ни яда. Все было по существу. — Никто не поможет.

У него есть отели?

И это не один из них?

Тогда где же я, черт возьми, нахожусь?

Выдвинув маленький ящичек в журнальном столике, она взяла пульт и включила телевизор, после чего передала его мне.

— Я вернусь с обедом через несколько часов.

— Подождите! — встала я. — Что я должна делать?

Она кивнула в сторону телевизора.

— Здесь сотни каналов, я уверена, что ты найдешь, что посмотреть.

Когда она подошла к двери, я приготовилась бежать. Но когда дверь открылась, там стояли два громилы.

Может быть, я и смогла бы сбить ее с ног, но против них у меня не было никаких шансов.

Вздрогнув от щелчка закрывшейся двери, я просканировала комнату, открывая маленькие ящички, которые пропустила при первом осмотре.

Я вытащила все три полностью, перевернув их так, словно находилась в квест-комнате для побега и должна была искать подсказки. Что было не так уж и далеко от истины. Только вместо того, чтобы бороться со временем, я боролась за свою жизнь. Я обошла комнату, проверила шкаф и тумбочки, ощупывая заднюю стенку и ящики.

Пусто.

Черт.

Я действительно оказалась в ловушке.

Экономя силы, чтобы быть готовой, когда представится возможность, я вернулась в гостиную, взяла пульт и стала перелистывать каналы.

Сотни и сотни каналов.

Глава 3. И Оскар вручается…

Джульетта

— Сказал ли он, когда я смогу уйти?

Я не произносила его имени. И вообще не упоминала.

Два дня.

Я провела здесь два долгих, скучных дня. Может показаться, что это недолго, но когда находишься в плену и ждешь решения своей судьбы, это была целая вечность.

В реальной жизни я работала в спортзале. Я вела домашнее хозяйство. Я делала работу по дому, бегала по делам, а потом еще работала в спортзале.

Я не смотрела телевизор часами напролет. Я не дремала. Я не ела огромные, изысканные блюда три раза в день.

Они играли со мной в какую-то игру, я знала это. Убаюкивали меня ложным чувством безопасности, расслаблением и красотой, перед тем как выдернуть ковер из-под моих ног.

Какое еще могло быть объяснение?

Каждый раз, когда я видела ее, я спрашивала, не сказал ли он, когда я могу уйти. Каждый раз ответ был один и тот же.

— Нет, — просто сказала мисс Вера.

Проклятье.

Взвешивая свои слова, боясь потерять то немногое, что у меня было, я спросила:

— Можно мне что-нибудь еще? Какие-нибудь книги или журналы.

— Я спрошу.

— А он не сказал, можно ли мне нормальную одежду?

Потому что, когда она принесла мне завтрак накануне, она также занесла туалетные принадлежности и новый комплект одежды. К сожалению, это были безразмерные пижамные штаны и футболка, которая сидела на мне как платье.

Какими бы удобными они ни были, мне никак не удастся в них убежать.

А мне нужно было это сделать.

— Да, — сказала она.

Это было уже что-то.

— Теперь ешь, — она сняла крышку с моего подноса с завтраком.

Это была новая еда. Это никогда не были мои прошлые остатки, сколько бы раз я ни настаивала на том, чтобы их съесть.

Вместо этого там лежал кусок толстого хлеба, намазанный авокадо, и яйцо-пашот со свежей зеленью. Как всегда, была большая миска свежего фруктового салата, но только один стакан сока.

Кто-то обратил внимание на то, что и сколько я ем.

Я села и начала есть фрукты. Мисс Вера покачала головой, пробормотав, что я слишком худая, но в остальном оставила меня в покое, занявшись уборкой того, что и так было чисто.

Я услышала шорох из спальни и закатила глаза. Как и накануне, я застелила кровать, но она расстелила ее и застелила заново.

Однако, в отличие от предыдущего дня, в дверь постучали.

Сердце бешено заколотилось, когда я вскочила, гадая, кто там, что им нужно и, главное, могу ли я, наконец, уйти.

Мисс Вера примчалась, как только открылась дверь, но это был всего лишь головорез, который всегда меня игнорировал.

Насколько я успела заметить, их было три.

Парень с каштановыми волосами, стоявший в дверях, был поменьше двух других, но все равно — типичный головорез. Он даже не смотрел в мою сторону, что меня вполне устраивало.

Второй здоровенный громила с темными волосами всегда смотрел на меня так, будто хотел переломить, как ветку.

Третий показался мне более симпатичным — красавчик с ямочками. Он был высоким, татуированным и громоздким, с коротко стрижеными волосами и светлой бородой. Он не часто смотрел на меня, но, по крайней мере, улыбался, когда делал это. Это было лучше, чем смертельные взгляды других.

И, конечно, в этом доме был он, но я не видела его с той первой ночи. У него были черные волосы, подстриженные по бокам, а сверху чуть длиннее, щетина, куча татуировок и злые черные глаза.

Глаза монстра.

— О, хорошо, — мисс Вера протянула руки и взяла пакеты, которые, как я потом заметила, парень держал в руках.

Не обращая на меня внимания, он промолчал, а затем ушел — сюрприз, сюрприз.

Мисс Вера удалилась в комнату с пакетами. Как бы мне ни было интересно узнать, что в них, я упорно боролась с желанием спросить. Сев обратно, я отрезала и съела несколько кусочков вкуснейшего тоста с авокадо, но наелась фруктов.

Когда вернулась мисс Вера, она не стала комментировать мои остатки, собрав мой поднос.

— В ванной есть новое мыло, а на кровати — свежий комплект одежды.

— Спасибо, — я вела себя как обычно и не кусала руку, которая кормит.

По крайней мере, пока.

Когда она ушла, я пошла в спальню, чтобы проверить, что там осталось. Конечно, кровать была перестелена, каждая линия и складка были аккуратны. На ней лежали серые леггинсы, белая футболка, простые трусы и бюстгальтер.

Когда я просила одежду, я думала, что получу… ну, не знаю, что-то похожее на тюремный комбинезон или на что-то из дешевого магазина. Я не ожидала ничего милого и мягкого.

Зайдя в ванную, я увидела, что встроенная полка уже заполнена. Утром мне уже дали мыло, шампунь и кондиционер, зубную щетку и пасту, но теперь было еще больше — пена для ванны, гель для умывания и толстая расческа.

Мне захотелось понежиться в ванне, но я решила быстро принять душ. Я высушила волосы, почистила зубы, оделась и стала ждать.

У меня был план.

К счастью, мой обед через несколько часов включал в себя обычную бутылку воды. Несмотря на нервы и предвкушение, сжимающие мой желудок, я заставила себя съесть всю еду, а бутылку поставила рядом с собой, чтобы Вера не убрала ее. Я выждала еще один напряженный час, прежде чем надеть свою старую обувь.

Я была сыта, и у меня была вода.

Я отдохнула.

И была одета в одежду, позволяющую двигаться.

Время пришло.

В ночной темноте, возможно, было бы легче спрятаться, но это означало, что мне придется ориентироваться в этой темноте.

Лучше всего было выбрать дневное время.

Подойдя к главной двери, я сильно постучала.

— Мне нужна помощь! У меня сильно болит живот. Кажется, что-то случилось, — когда ответа не последовало, я добавила поддельный всхлип. — Пожалуйста, помогите.

Дверь щелкнула, прежде чем открыться. Я поблагодарила свои счастливые звезды за то, что это был тот самый головорез, который игнорировал меня, а не тот неприятный тип.

— Что случилось?

— Мой желудок, — простонала я.

Он сделал шаг внутрь.

И я воспользовалась своим шансом — буквально. Как один из боксеров папы, я пригнулась и проскользнула мимо, уклоняясь от мужчины. Я выскользнула наружу, прежде чем захлопнуть дверь, заперев его внутри.

Моя комната находилась в конце коридора, и идти можно было только в одном направлении. Я бежала, минуя дверь за дверью, пока не свернула за угол и не увидела ее.

Лестницу.

В спешке я чуть не упала на скользкий пол, перескакивая через ступеньки. Оказавшись в фойе, я не была осторожна и не следила за обстановкой, мне было все равно. Мой взгляд был устремлен на цель — входную дверь.

Распахнув ее, я пулей выскочила с крыльца и помчалась к дороге.

Как и задний двор, массивный участок был полностью окружен высоким забором. Железные ворота преграждали въезд на извилистую дорогу. Зная, что перелезть через них будет легче, чем через забор, я помчалась туда.

Быстро оглядевшись, чтобы убедиться в отсутствии какой-то секретной кнопки, с помощью которой можно легко открыть ворота, я перебросила воду на другую сторону и, просунув ноги между прутьями, полезла по дребезжащему металлу. Декоративные копья наверху царапали мне живот и ноги, когда я подтягивалась, но мне было все равно.

Я была почти свободна.

Оказавшись на другой стороне, я подняла бутылку и уделила мгновение, которого у меня не было, чтобы оглядеться.

Ничего.

Просто территория без зданий и домов, за которыми я могла бы укрыться или спрятаться. Дорога была пуста — не было даже отдаленного шума транспорта.

Выбрав направление, я рванула с места на полной скорости, мощно работая ногами до тех пор, пока они не начали болеть. Камни впивались в подошву, мои тонкие кеды не спасали от этого. Но я не сбавляла темп.

Бежала до тех пор, пока легкие не начали гореть, и мое зрение не начало терять фокус. Только под угрозой потери сознания я перешла на быструю ходьбу.

Пустой участок территории оказался гораздо больше, чем я предполагала. Не было видно ни троп, ни людей. Я продолжала идти, ожидая увидеть на горизонте здания или дорогу, но каждый шаг уводил меня все глубже в никуда.

Не слыша никаких звуков, преследующих меня, — а эти большие парни никак не могли быть тихими, — я замедлилась. Даже при сниженном шаге солнце палило на меня так, что пот капал ручьем. Я остановилась в тени, чтобы отдохнуть, но боялась, что мой запах привлечет насекомых.

Или еще что похуже.

По мере того, как проходило время, моя тревога росла. Я оглянулась через плечо, но ни дома, ни дороги не было видно.

Впереди, по сторонам, сзади — пустота.

Надо было идти по дороге.

Но пути назад не было.

Максимо

Откинувшись в кресле, я уставился на человека, сидящего по другую сторону моего стола.

Магси Кармайкл.

Или Рональд Кармайкл, согласно его свидетельству о рождении и водительскому удостоверению.

Глупая смена имени для глупого человека.

Чем дольше мы сидели в тишине, тем больше пота стекало по его толстым щекам и тем больше иссякало мое ограниченное терпение.

Мне нужно было управлять четырьмя курортами — “Moonlight”, “Sunrise”, “Star” и “Nebula”. У меня были встречи, электронные письма и куча головной боли, связанной с управлением бизнеса. А еще мне нужно было присматривать за маленькой голубкой.

Мой взгляд переместился на выключенные мониторы системы безопасности, которые висели на стене позади него, как раз в тот момент, когда он нашел в себе силы и заговорил:

— После нашего разговора Шамус Макмиллан исчез.

— Хорошо, — ни мое лицо, ни мой голос ничего не выдавали.

Он ждал подтверждения того, что эти две вещи связаны. Подтверждения того, что я убил его.

— Его маленькая дочь тоже исчезла.

И снова я ничего не выдал.

— Хорошо.

Магси провел рукой по своим черным, крашенным волосам, сальные пряди не смогли скрыть его постоянно растущую лысину.

— Я знаю, что Шамус облажался. Он тебя надул…

— Он?

— Ладно, мы. Я помог ему, но только потому, что он мог потерять все. Он попал в плохую ситуацию…

— Мне плевать, какие у него были ситуации. Меня волнует, что меня обманул мошенник и лжец.

— Я сказал, что заглажу свою вину. Я твои глаза и уши. Ты будешь первым узнавать о новых бойцах. Все, что ты еще захочешь, я сделаю, — он глубоко вдохнул, собираясь с духом.

Ну и киска.

— Джульетта, — начал он, говоря единственное, что могло меня заинтересовать.

Я прикинулся дурачком.

— Кто это?

— Дочка Шамуса. Она милый ребенок. Хороший ребенок.

Она была миниатюрной, но далеко не такой, какой ее пытался представить Магси.

— А что с ней?

Магси выглядел нервным, и я начал думать, что мне придется продезинфицировать стул, когда он уйдет. А может, просто выкинуть его. Я сомневался, что вонь пота и перегара когда-нибудь исчезнет.

— Она не имеет никакого отношения к действиям Шамуса. Она не заслуживает наказания.

— На что ты намекаешь? — пробурчал я.

— Ни на что, ни на что. Я просто говорю, что она тоже исчезла.

— Если у нее есть хоть капля здравого смысла в голове, то она ушла так далеко от дерьма Шамуса, как только могла.

Он колебался, казалось, борясь с самим собой.

— У нее нет другой семьи. Только она и Шамус. Ей всего семнадцать.

Я уже знал это. Коул добыл о Джульетте все, что можно былоузнать, но этого было мало. У Шамуса не было ни свидетельства о рождении, ни школьных документов, ни даже чертовой налоговой декларации.

Я согласился на просьбу Магси о встрече только потому, что он хоть раз в своей жалкой жизни мог сказать что-то полезное.

Я должен был знать лучше.

Встав так быстро, что стул врезался в стену позади меня, я положил ладони на стол.

— Я не знаю, с кем, черт возьми, ты думаешь, ты разговариваешь, но я бы подумал над тем, на что ты намекаешь.

— Нет, нет. Никаких намеков, — отступил он. — Я просто выражаю свою озабоченность, чтобы ты держал ухо востро на случай, если кто-нибудь ее видел.

Лжец.

Все еще глядя на него, я произнес ровным голосом:

— Если ты снова встанешь мне на пути, я заставлю тебя заплатить. Мне плевать, насколько благородными ты считаешь свои поступки, я заставлю тебя желать смерти.

— Этого больше не повторится.

Мой телефон зазвонил, но я даже не посмотрел на него, нажимая "отклонить".

— А если ты еще раз придешь ко мне в кабинет и хотя бы намекнешь на обвинение, я отрежу тебе язык и скормлю его тебе. Все ясно?

Прежде чем он успел ответить, Эш сунул голову в мой кабинет.

— Ответь на звонок.

Пока он говорил, телефон снова начал звонить.

Взяв телефон в руки, я увидел, что это Коул, и принял звонок.

— Да?

— Она ушла.

У меня внутри все сжалось.

— Что ты сказал?

— Она выбежала на улицу, камеры показали, что она направляется на восток.

Я сохранял спокойствие, но с трудом. Мне хотелось засунуть телефон в глотку Магси, чтобы убить сразу две занозы в моей заднице.

— Я тебе перезвоню, — я снова обратил внимание на Магси — мне нужно было, чтобы он ушел. — Тебе все понятно?

— Кристально, — прохрипел он.

— Убирайся из моего кабинета.

Он вскочил на ноги, и, конечно же, на кресле остались следы пота.

Марко ждал, чтобы выпроводить нашего незваного гостя.

Вошел Эш.

— Я пойду…

Но я уже был на ногах и собирал свои вещи.

Мы с Эшем вышли из моего кабинета, когда Марко и Кармайкл садились в общественный лифт. Поэтому я просканировал свой отпечаток пальца у своего частного лифта.

Как только мы оказались внутри, я перезвонил Коулу.

— Как, черт возьми, она выбралась?

— Она кричала, что у нее болит живот, и сказала, что ей нужна помощь.

— Поэтому ты открыл дверь и позволил ей уйти? — прорычал я.

— Нет, я пошел проверить, как она там, и… Марко был прав, она быстрая. Она увернулась от меня и заперла. Мне пришлось позвонить Фредди, чтобы он выпустил меня.

— Черт побери.

То, что Джульетта надрала Марко задницу у себя дома, а потом не только увернулась от Коула, но и заперла его в комнате, было забавно. Или было бы забавно, если бы беспокойство не сидело тяжелым грузом в моей груди.

Мне следовало бы беспокоиться за себя, поскольку к убийству, которое она могла на меня повесить, я добавил похищение.

Но я беспокоился исключительно за Джульетту.

Мой дом стоял один на огромной территории, его ничто не окружало на протяжении многих миль. Повернув налево, она могла найти валуны, кустарники или деревья Джошуа, но никаких обозначенных троп или дорожек, по которым можно было бы пройти. Однако там водились койоты, гремучие змеи и иногда скорпионы.

— Я уже в пути. Начинай поиски, — сказал я, прежде чем повесить трубку.

Я знал, что ее образ пугливой мышки — это всего лишь образ. Я ждал, что она попытается сбежать или отомстить.

Но ее чувство времени и самосохранения были дерьмовыми.

Если бы я не вышел из дома.

Если бы я не отключил мониторы, чтобы разобраться с этим придурком.

Если бы я вообще не забрал ее.

Глава 4. Хищник

Джульетта

О чем я думала?

Я понятия не имела, который час, но было уже поздно.

И темно.

И холодно.

И до жути страшно.

Вокруг было пусто. Я шла в никуда. Эта территория никогда не заканчивалась — просто дикая местность, за которой следовала еще большая дикая местность, окруженная еще большей дикой местностью.

Мое тело болело намного сильнее, чем от усталости или болезни, которые я когда-либо испытывала. Каждый шаг, который мне приходилось делать, казался как целая миля. Несмотря на то, что я останавливалась для отдыха в тени, моя кожа была стянута и болезненно обгорела. И мне хотелось пить. Очень хотелось пить.

Я хотела вернуться назад.

Но я продолжала идти, потому что в конце концов я должна была наткнуться на цивилизацию.

Я надеялась.

Не видя, куда я иду, моя нога зацепилась за неровный камень. Я кувыркнулась вперед, но кед застрял, и я больно вывихнула лодыжку при падении.

— Черт, — прохрипела я, слезы боли и разочарования жгли мне глаза. — Ой, ой, ой.

Ботинок порвался, и мучительная боль пронзила лодыжку, заставив меня задуматься, не сломала ли я ее.

Опираясь на валун, я смогла встать, но как только я надавила на ногу, боль пронзила ее и я упала.

Оставшись лежать на земле, я осознала, насколько сильно облажалась. Я была одна. Без телефона. Без оружия. Никакой еды. Хотя изначально я и пила воду, но она давно закончилась.

И никто не стал бы меня искать, потому что у меня никого не было.

Монстр и его головорезы, скорее всего, знали, что я заблужусь и умру, решив их проблему так, что им и пальцем не придется пошевелить — или выстрелить.

Я застряла одна посреди дикой местности с насекомыми, животными и Бог знает чем еще.

Через несколько минут я узнала, чем еще. Потому что, когда я сидела, у меня под ногой что-то шевельнулось.

Нет, не шевельнулось.

Оно проползло.

Медленно.

Целенаправленно.

И незаметно.

Я даже не обратила внимание, как оно окружило меня, пока не стало слишком поздно. Пока меня не сковала его длина.

Замерев, я задержала дыхание, чтобы не закричать.

Даже если бы я не была ранена, вряд ли мне удалось бы вырваться до нападения змеи. А уж с ранением и подавно. Как я могла бежать, если не могла даже стоять?

Не могла.

Медленно и осторожно я потянулась за зазубренным камнем, из-за которого я попала в эту ситуацию. Подняв его, нащупала острие. Я напряглась, чтобы сориентироваться в темноте, и когда убедилась, что вижу голову, ударила камнем.

Змея издала ужасное, болезненное шипение, а я издала прерывистый крик, прежде чем ударить ее снова. И еще раз. Несмотря на то, что сердце болело, я в последний раз ударила по змее, убедившись, что она мертва.

Бросив камень, я быстро отползла. Удалившись на достаточное расстояние от своей жертвы-рептилии, я взяла под контроль свои эмоции и стала искать план действий.

Я не могла просто сидеть и ждать. Спасения не будет. Час отдыха не избавит от боли в лодыжке, но увеличит шансы, что меня обнаружит другой хищник.

И в этот раз мне может не повезти.

Оставался один выход.

Ползти.

Двигаясь медленно, я не обращала внимания на грубый песок, впивающийся в ладони, на жуков, неустанно атакующих меня, и на боль в лодыжке. Я не слишком быстро продвигалась вперед, но я двигалась, а это главное.

Всегда двигаться.

Всегда бороться.

Всегда пытаться выжить.

Я чертовски устала от этого.

Зачем я бежала?

Потерянная, напуганная, страдающая от боли, я зарыдала от отчаяния.

Я оставила шикарную комнату, трехразовое вкусное питание и отсутствие обязательств… ради чего? Чтобы справиться самостоятельно, как я всегда делала? Чтобы едва ли выжить?

Если я оказалась здесь не по своей воле, значит, быть бездомной лучше?

Покачав головой, я напомнила себе, что не знаю, что они собирались со мной сделать. Это могли быть торговцы людьми или сутенеры — в Вегасе это огромная индустрия. Я не понимала, зачем им было кормить меня и устраивать в красивом номере, но кто знает, как действуют монстры.

А он был чудовищем. Убийцей.

Неважно, что Шамус был мудаком, который ужасно со мной обращался.

Неважно, что он заслуживал худшего, чем быстрая смерть.

Важно лишь то, что Максимо был способен на убийство, а это означало, что мне нужно бежать.

Верно?

Я проползла лишь небольшое расстояние на руках и коленях, прежде чем судорога сжала мой живот, лишив дыхания и возможности двигаться. Я перевернулась на спину, не сводя глаз с окружающей обстановки.

Я умру здесь.

В одиночестве.

Всегда одна.

Когда судороги утихли, я снова начала ползти.

Но не вперед.

Нет, я ползла в том направлении, откуда пришла. Туда, где я хотела быть. Насколько я знала, изначально я двигалась в сторону, все дальше в никуда, но мне было все равно.

Мои руки тряслись от напряжения, вызванного необходимостью выдерживать мой вес. Порезы были покрыты песком, который жег и раздирал и без того болезненные раны. Кожа была усеяна зудящими укусами насекомых. Бока болели, колени, казалось, вот-вот развалятся, а в животе постоянно раздавалось урчание.

Я бы убила за один из подносов с едой мистера Фредди прямо сейчас.

Используя образ аппетитного омлета и кофе, чтобы подталкивать себя вперед, я начала ползти быстрее, пока не достигла маленькой части деревьев Джошуа, возле которых отдыхала раньше.

Я иду в правильном направлении. Может быть, я действительно переживу эту ночь.

Мое продвижение внезапно прервалось, когда мое колено наткнулось на что-то острое. Оно пронзило мою и без того уже ободранную кожу, вонзившись так глубоко, что казалось, будто оно впилось в кость.

— Черт, — прохрипела я.

Я старалась быть сильной, но каждый раз, когда я переносила вес на ногу, боль усиливалась. Я села на задницу и подтянула свои грязные леггинсы. Без освещения я провела рукой по колену, но там ничего не было. Однако это не означало, что под кожей ничего нет.

Я не могла идти.

Я не могла ползти.

Я не могла ничего делать.

Просто небольшая передышка. Потом я найду способ двигаться дальше. Я буду тащить себя, если придется.

Обняв согнутые ноги, я прислонилась щекой к своему здоровому колену. Я дала своим глазам отдохнуть, позволив им закрыться, когда глубоко вдохнула.

И потому, что я сидела в тишине, я услышала это.

Дыхание.

Оно затихло, но ненадолго.

Затем хруст ветки.

Шелест кустарника.

Здесь что-то есть.

У меня свело живот, и я застыла в страшной нерешительности. Ползти ли мне? Попытаться ли сбежать, еще больше травмируя лодыжку и создавая шум, который мог бы их насторожить? Или остаться на месте, позволив какому-нибудь хищнику выследить мой запах и покончить с этим?

Я не знала, но должна была попытаться что-то сделать. Хоть что-нибудь.

Упираясь руками в землю, я попыталась встать на ноги, но не успела сделать и шага, поскольку боль пронзила лодыжку.

Я с трудом подавила болезненный крик.

Звуки становились все ближе, и я стала искать глазами хищника.

Удивление и облегчение захлестнули меня, когда я увидела тусклый свет перед тем, как появилось очертание человека.

Максимо.

— Ты пришел, — проговорила я сквозь комок в горле.

— Господи, маленькая голубка, — хрипловато прошептал Максимо, бросаясь ко мне. Его дорогие брюки и белая футболка были по-прежнему безупречны, как будто грязь не смела коснуться его. Только на его туфлях виднелись следы путешествия: черная блестящая кожа была потерта и припорошена песком. Присев передо мной, он откинул мои грязные волосы с лица. Его внимательный взгляд переходил с одной части меня на другую, изучая. — Ты ранена?

Я указала на свою ногу.

— Я вывихнула лодыжку.

— Позволь мне посмотреть, — схватив мою икру, он начал выпрямлять мою ногу, но боль свела мышцы, и я подтянула ее к себе. — Джульетта.

Я даже не подозревала, что он знает мое имя.

В ответ на его твердый тон я прикусила губу и позволила ему вытянуть мою ногу и осторожно коснуться распухшего сустава. Выражение его лица было яростным, но голос был мягким, когда он спросил:

— Что ты с собой сделала?

— Прости, — рефлекторно ответила я.

Он встал и протянул мне фонарик. Я ждала, когда он поможет мне встать, но вместо этого он поднял меня на руки.

Поскольку я не хотела, чтобы он споткнулся, неся меня на руках, — не говоря уже о том, что я была грязной и от меня пахло, — я настояла:

— Я могу идти.

Я надеялась на это.

Он ничего не ответил, только бросил на меня быстрый взгляд, после чего вернулся к тому, куда шел.

— Правда, мне нужна только небольшая помощь, — попыталась я снова.

— Нет.

— Но…

— Джульетта, — его тон снова был наполнен предупреждением, как будто только так он мог произнести мое имя.

Я как можно дольше держала язык за зубами, прежде чем пробормотать:

— Мне действительно следовало пойти по дороге.

Максимо остановился, и я забеспокоилась, что он свалит меня на землю. Поскольку он был выше меня более чем на полметра, это не было бы мягким падением. Вместо этого он крепче прижал меня к себе и злобно посмотрел в мою сторону.

— Тот путь был бы еще более тяжелым. Ты бы прошла много миль без тени деревьев или валунов. Ты бы не успела далеко уйти, как потеряла бы сознание от солнечного удара, — он снова начал идти. — Или еще хуже.

— О.

Он неопределенно хмыкнул.

После еще нескольких минут напряженного молчания мы добрались до ожидающего нас четырехколесного автомобиля. Он усадил меня в него и, взяв сумку, протянул мне два бутерброда и бутылку воды.

— Ешь.

Ему не нужно было повторять дважды. Я впилась в бутерброд, как будто это было лучшее, что я когда-либо пробовала, потому что в тот момент так оно и было. За несколько минут я съела два бутерброда и выпила великолепную воду.

Мой желудок болел от того, что я съела все так быстро, но это было лучше, чем голод или страх.

Когда я закончила, он забрал у меня мусор и засунул его в пакет.

— Который час? — спросила я.

— Почти полночь.

Боже, какая же я дура.

Я заблудилась, обгорела, дважды ранена и вынуждена была убить змею.

А ведь прошло всего полдня.

Что было бы, если бы он не пришел? Выжила бы я на следующий день? Пережила бы я ночь?

Но мне не придется этого узнавать, потому что Максимо пришел за мной, когда мог бы легко бросить умирать.

Не в силах подавить благодарность, я пролепетала:

— Спасибо, что искал меня.

— Джульетта.

— Я думала… Я просто… Я была…

— Заткнись.

— Хорошо, — прошептала я, прежде чем он передумал и бросил меня.

Максимо обошел автомобиль и сел рядом, прежде чем завести его. Фары освещали путь, но он, казалось, знал, куда едет, и его скорость поглощала расстояние, пока наконец не показался его дом. Он остановился возле ворот и заглушил двигатель. Достав из кармана мобильный телефон, он несколько раз коснулся экрана.

— Отзови всех, она у меня, — я подпрыгнула, когда его рука легла мне на голову, но он лишь рассеянно погладил меня по волосам, глядя в сторону дома. — Да. Возьми машину, встретимся здесь.

Машина?

Конечно, они не позволят мне вернуться в дом.

Конечно, блять, они не позволят.

Я была свидетелем, а потом пленницей. Попытка бегства показала им, что я — лишнее звено, которое нужно оборвать, пока я не распутала все. Может быть, он спас меня только для того, чтобы убедиться в моей смерти.

Страх, который исчез после моего спасения, вернулся в сотни раз.

Я не стала спорить, когда он взял меня на руки. Я не задавала миллионы вопросов, которые вертелись у меня в голове. Я не озвучивала свои страхи.

Потому что все это не имело значения.

Погрузившись в размышления, я молчала, когда выехал внедорожник и остановился перед нами. Красавчик вышел из машины, не сводя с нас глаз. Я ждала, когда он будет насмехаться, но этого не было. Даже наоборот, он был рад меня видеть. Он открыл заднюю дверь, и Максимо усадил меня на сиденье.

Когда дверь закрылась, я инстинктивно пристегнулась, оцепенело выполняя все действия.

Вместо того чтобы сесть за руль или на пассажирское сиденье, Максимо открыл другую заднюю дверь и забрался внутрь, переместившись так, чтобы оказаться посередине. Он протянул руку, отстегнул мой ремень безопасности и притянул меня к себе.

Может быть, это будет как в старых гангстерских фильмах, где он выбрасывает меня из движущейся машины.

Насколько хорошо я умею кувыркаться?

Красавчик сел в машину и начал движение.

— Все готово? — спросил его Максимо.

— Все готово.

Отстранившись от ужаса и боли, я уставилась в окно.

Там ничего не было. Как и говорил Максимо, на протяжении многих миль эта трасса была пустой, вокруг не было ни домов, ни зданий, ни валунов, ни даже кустарника.

Словно прочитав мои мысли, он прошептал:

— Я же говорил.

Я кивнула, но не смогла подобрать слов.

Чем дальше мы ехали, тем сильнее паника овладевала мной. Вместо бессмысленной мольбы я решила использовать время, чтобы проклясть своего сволочного отца. Если бы он не врал и не обманывал еще больше, ничего бы этого не случилось. Я бы спала в своей дерьмовой постели, в своем дерьмовом доме, в своей дерьмовой жизни.

Я все еще не была бы в безопасности — никогда не была, — но я привыкла к этому. Защищаться от придурков, пьяниц и гадов было проще, чем от дикой природы, жуков и змей.

— Ты в порядке? — спросил Максимо, поднося руку к моему лбу. — Ты дрожишь.

Это была ярость, но я не сказала этого.

— Я в порядке.

Он встретился взглядом с водителем в зеркале заднего вида.

Тот поднял подбородок.

— Я мог бы ехать гораздо быстрее, если бы ты посадил ее, чтобы она могла пристегнуться.

— Нет, — только и сказал Максимо, а тот и не стал спорить.

Если бы я была другой девушкой, прожившей другую жизнь, я бы, возможно, поверила в его заботу. И эта забота дала бы мне надежду. Но я знала лучше.

Надежда была пустым словом на пути к разочарованию.

Измученная — душевно и физически — я хотела отдохнуть, но не могла. Боль не давала мне покоя, и я сидела в молчаливой машине. Уставившись на свои руки, лежащие на коленях, я еще больше погрузилась в себя, используя это время для возведения стен против того, что должно было произойти.

Если мне предстояло умереть, то я уйду с гордостью — это было единственное, что у меня осталось.

Если он собирался бросить меня обратно в ту дыру, которой была моя жизнь, то я все равно найду выход.

Я всегда это делала.

Через некоторое время машина повернула и снова повернула. Она замедлила ход, но только когда она остановилась, я подняла глаза.

Что за черт?

Глава 5. Хорошо, хорошо, хорошо

Джульетта

Больница.

Он не повез бы меня в больницу, если бы собирался убить. Это все равно что делать маникюр перед тем, как отрубить себе пальцы, — бессмысленная трата времени.

Я перевела взгляд с таблички "Отделение скорой помощи" на Максимо.

Его лицо ничего не выдавало, когда он вылез, подхватил меня на руки и понес в переполненный зал ожидания. Вместо того чтобы присоединиться к длинной очереди, он на мгновение приостановился.

Справа от нас в двойные двери вошел мужчина.

— Мистер Блэк.

Максимо подошел к нему.

— Доктор Пирс.

Максимо Блэк.

Интересно, это его настоящее имя или псевдоним?

Доктор жестом показал.

— Сюда.

Мы прошли через двойные двери, по извилистому коридору и попали в отдельную комнату. Наконец Максимо усадил меня на смотровой стол, но сам остался рядом.

Наверное, он следит за тем, чтобы я не сказала доктору, что меня похитили.

Я бы и не сказала. Во-первых, они явно знали друг друга. Даже если я скажу правду, доктор может мне не поверить. Я бы только еще больше разозлила Максимо, и все зря. Я была почти уверена, что он не собирается меня убивать, но не хотела испытывать судьбу.

Кроме того, если доктор примет мою сторону, он вызовет полицию. Мне было семнадцать. У меня не было семьи. Привлечение властей к этому делу было билетом в один конец — в приемную семью.

Я предпочла бы рискнуть в одиночку.

— Что случилось? — спросил доктор.

— Мне пришла в голову блестящая идея исследовать окрестности в одиночку. Я заблудилась и споткнулась о камень, — я подняла леггинсы, чтобы показать свои ушибленные колени.

— Господи, голубка, — в ужасе выдохнул Максимо.

У него были все основания для этого. Мои ноги выглядели ужасно — особенно колено, которое распухло, было красным и горячим на ощупь.

— После того как я повредила лодыжку, я пыталась ползти и чем-то поранила колено.

Врач открыл ящик стола и достал уродливый халат.

— Разденьтесь до нижнего белья и наденьте это. Мы сейчас выйдем.

— Я не уйду, — сказал Максимо, не отрывая взгляда от моих избитых ног.

— Мистер Блэк, — укоризненно сказал доктор.

Я нерешительно дотронулась до руки Максимо, и его глаза перешли на мои.

— Пожалуйста.

Он провел рукой по волосам и кивнул.

— Я вернусь.

Выражение его темных глазах бросало вызов любому, кто осмелится возразить, но я не собиралась. Я не знала, почему это имеет для него значение. Я не знала, почему он ведет себя так мило. Зато я точно знала, что, должно быть, сошла с ума там, в дикой местности.

Потому что после того дня, который я пережила, общество монстра меня успокаивало.

Они вышли из кабинета, и я поспешила сбросить с себя грязную одежду. Натянув тонкий, колючий халат, я уселась на смотровой стол.

Через минуту дверь открылась, и вошли оба мужчины. Доктор достал из шкафов различные предметы и разложил их на металлическом подносе. Он надел перчатки и ободряюще улыбнулся мне.

— Нам нужно привести вас в порядок для рентгена.

Черт. Я хочу только есть и спать — и не обязательно в таком порядке. А с таким темпом я буду здесь вечно.

Год назад мой отец сломал палец во время боя, и потребовались часы, чтобы сделать рентген, и еще больше времени, чтобы пришли результаты и врачи наложили гипс. Это была другая больница, но ночью все они были переполнены.

Травмы пьяных людей были таким же неотъемлемым атрибутом Вегаса, как стиптиз и Барри Манилоу.

Все мысли о времени вылетели из головы, когда врач начал энергично вытирать мою ногу.

— Ау! — взвизгнула я от неожиданности.

— Пирс, — прорычал Максимо, тем же предупреждающим тоном, которым обращался ко мне.

По крайней мере, не только я раздражаю его.

Доктор замер, но я покачала головой.

— Я в порядке. Просто не ожидала, что будет так сильно жечь.

— Я сделаю заказ на обезболивающие, как только закончу. У вас есть аллергия на что-нибудь?

Я покачала головой.

Когда он вернулся к чистке засохшей грязи, я сидела как можно неподвижнее, подавляя слезы и мольбы остановиться. Единственным движением было быстрое поднятие и опускание моей груди.

— Голубка, — успокаивающе прошептал Максимо, поглаживая меня по макушке. Я хотела прижаться к нему, но не могла.

Не должна.

Мышцы были напряжены до предела, кости болели, но я молчала и стоически терпела, пока мыло жгло раны.

Мне показалось, что прошло сто часов, когда доктор наконец откинулся на спинку кресла и осмотрел мою покрасневшую кожу.

— Это лучшее, что мы сможем сделать. Я вызову кого-то, чтобы отвезти вас на рентген.

Врач ушел, закрыв за собой дверь.

Максимо встал передо мной, ухватившись руками за край стола, и наклонился так, что мы оказались лицом к лицу.

Избегая его взгляда, я посмотрела в сторону. На его шее была татуировка, но я не могла понять, что там нарисовано.

— Посмотри на меня, — приказал он, заставив меня перевести взгляд с его загадочных татуировок на его глаза. — Ты в порядке?

— Я в порядке, — автоматически ответила я.

— Джульетта.

— Действительно, я в порядке. Ты можешь идти.

Его темные глаза сузились, и я отодвинулась назад. Он добавил к своему взгляду стиснутую челюсть, но прежде чем успел заговорить, женщина в зеленом халате вкатила инвалидное кресло.

При виде Максимо ее глаза расширились, и ей потребовалось мгновение, чтобы перевести взгляд на меня.

— Я Мия, пришла, чтобы отвезти вас на рентген. Готова, дорогая?

— Уже? — спросила я.

— Доктор Пирс приказал, — ответила она с улыбкой, хотя в ее выражении лица можно было заметить удивление и замешательство.

Максимо, кажется, не разделял нашего недопонимания. Он поднял меня, прежде чем я успела слезть, усаживая в инвалидное кресло.

— Я бы справилась с тремя ступеньками, — сказала я.

Он ничего не ответил, только посмотрел на меня еще раз. Похоже, это было его обычное действие, когда он не считал что-то достойным ответа.

Мия подошла, чтобы взять ручки инвалидного кресла, но Максимо успел первым. Она не стала спорить, умно избегая еще одного его взгляда, и повела нас по коридорам, периодически проводя бейджиком, чтобы разблокировать двери и вызвать транспортный лифт.

Когда мы достигли первого этажа, Мия жестом указала на место у стены.

— Поставьте кресло туда. К ней сейчас подойдут, так что если вы хотите перекусить или выпить кофе, то сейчас самое время, — ее улыбка сменилась с профессиональной на такую, которая ясно давала понять, что он и есть тот самый перекус, который она хочет съесть. — Я могу показать вам, где находится кафетерий.

Максимо не посмотрел на нее.

— Я подожду.

Из-за его холодного ответа она сразу же вернулась к профессионализму.

— Хорошо, удачи.

Когда она уходила, Максимо спросил меня:

— Тебе больно?

— Нет, все нормально.

— Ты хмуришься.

Правда?

— Я попрошу Пирса принести тебе обезболивающие сейчас.

Схватив его за руку, я покачала головой.

— Я в порядке. Честно.

— Ты ела только эти бутерброды, ты голодна?

— Можно мне кофе? — спросила я, отчаянно нуждаясь в горьковатой вкуснятине и необходимом кофеине после такого тяжелого дня.

— Маленькое.

Я бы сейчас пососала использованный фильтр для кофе, так что мне подходит.

— Нужен сахар и сливки? — на мой кивок он ответил: — Я вернусь.

После быстрого, но не очень приятного рентгена, меня выкатили в коридор, где меня ждал Максимо с маленьким кофейным стаканчиком в руке. Я потянулась за ним, как только он оказался в пределах досягаемости, но мужчина поднял руку. Когда я снова попыталась взять стаканчик, Максимо поднял его над головой. Поскольку он был выше меня на полметра, а я сидела, то с таким же успехом можно было попытаться достать с Луны.

— Пожалуйста, — попробовала я, потому что была готова умолять.

Он долго держал ее в руках, прежде чем, наконец, передал мне.

Я усмехнулась, почувствовав, как горький аромат заполнил мой нос.

— О да, это то, что надо.

Подошла та самая медсестра, снова используя снисходительный тон и обращение.

— Готова, дорогая?

Да, сучка.

— Да, милая, — может быть, я и не сказала то, что хотела, но я также не смогла полностью прикусить язык.

Миа натянуто улыбнулась и посмотрела перед собой.

Черт, я же знаю, что не стоит быть такой мелочной.

Я взглянула на Максимо, надеясь, что он не злится и не смущается, но едва заметная ухмылка искривила его губы. Он встретил мой взгляд и подмигнул, а затем посмотрел вперед.

Для монстра это было сексуально.

Подождите, что?

Заткнись. Ты бредишь.

Когда мы вернулись в палату, доктор Пирс и другая медсестра уже ждали нас. Максимо поднял меня на смотровой стол, медсестра забрала у меня кофе и поставила его на стойку, после чего вручила мне маленький бумажный стаканчик с таблетками и чашку с водой.

— Обезболивающие.

— Спасибо, — я с благодарностью проглотила таблетки и запила их водой. Если у меня не было возможности выпить обжигающий кофе, то холодная и бодрящая вода была как нельзя кстати.

Медсестра открыла упаковку и достала стерильный тампон, обмакнула его в жидкость и передала доктору. Он протер им неприятную рану на моей ноге.

— Черт, — прошипела я. Жжение не прекращалось — оно росло и росло. Оно растекалось по моей коже, как лава. Жар был настолько сильным, что я ожидала увидеть, как моя кожа начнет пузыриться или плавиться.

На глаза выступили слезы, и я потянулась за чем-нибудь, чтобы не ударить врача.

Я даже не поняла, что схватила Максимо за предплечье, пока он не начал разгибать мои пальцы, чтобы я не вырвала куски из его татуировок. Мне было слишком больно, чтобы смущаться или извиняться, но я все же разжала свою смертельную хватку. Прежде чем я успела выдернуть свою руку из его руки, его пальцы переплелись с моими и ободряюще сжали.

И я сжала в ответ.

Я уже начала бояться, что потеряю сознание, когда док наконец откинулся на спинку кресла.

Я выжила. Мы закончили.

— У вас несколько неприятных порезов на спине, — сказал он, разрывая мои нервы.

Дурацкая короткая майка.

Если голени болели, то тонкая, чувствительная кожа спины убивала. Я бы закричала, но у меня не было воздуха в легких.

К счастью, эта пытка длилась всего минуту, прежде чем доктор Пирс отошел.

— Мы закончили? — глядя на Максимо, когда по моим щекам текли слезы, я спросила его: — Теперь я могу идти домой?

Но Максимо не успел ответить, так как другое движение привлекло мое внимание.

Моя грудь сжалась, когда я увидела, как доктор Пирс поднимает с подноса пару огромных пинцетов.

— Мне нужно проверить ваше колено.

Моя рука метнулась к Максимо, и все тело напряглось, когда я увидела, как доктор поправляет лампу, чтобы она светила на меня. Пинцет коснулся раны, и мои плечи опустились в облегчении.

Все не так уж плохо. Определенно не так плохо, как мазь.

Но затем он начал двигать им. Я была уверена, что половина острого конца пинцета прошла сквозь мою ногу. Пронзая. Выковыривая. Копая.

Я опустила глаза вниз, чтобы убедиться, что он не отделяет мышцы от костей, но при виде открытой плоти — моей открытой плоти — моя голова закружилась, и пятна начали мелькать перед глазами.

Я выросла в боксерских залах по всей стране. Я видела разорванные брови, щеки и губы. Я даже зашивала их.

Но легче от этого не становилось.

Должно быть, я выглядела так же тошнотворно, как и чувствовала себя, потому что Максимо положил руку мне на затылок и вдавил мое лицо в свою грудь, чтобы я ничего не видела.

Прошло миллион лет — или, может быть, несколько минут — пока боль наконец не ослабла.

Оттолкнувшись от крепкой руки Максимо, я наблюдала, как доктор Пирс поднял пинцет. На его конце был зажат зазубренный кусок древесины.

— Это было в моей ноге? — прохрипела я, снова теряя сознание.

Что-то пикнуло, но мой взгляд с ужасом был прикован к этому куску.

— Как раз вовремя, результаты рентгена готовы, — доктор Пирс что-то набрал на компьютере, прикрепленном к стене. Загрузилась медицинская карта, и мой взгляд упал на мое имя в верхней части экрана.

Голубка Блэк.

Ха. Может быть, теперь, когда я сама по себе, я изменю свое имя.

Стану кем-то другой, а не никчемной Макмиллан.

Еще несколько щелчков — и на экране появились нечеткие черно-белые изображения. Я изучала их, как будто имела представление о том, на что смотрю.

— Хорошие новости, — сказал доктор, раскрыв для меня тайну. — У вас растяжение связок второй степени, но перелома нет. С коленями все в порядке.

— Что мне нужно делать с лодыжкой? — спросила я, слишком много зная о травмах, связанных с обматыванием.

— Мы наложим вам бандаж. По крайней мере, в течение следующих двух недель вы будете его носить, — он щелкнул несколькими кнопками. — Я распечатаю выписку с дополнительными инструкциями, указанием, чего следует остерегаться, и названием лосьона для лечения ран.

— Спасибо, — искренне сказал я. Несмотря на то, что он причинил мне безумную боль, было бы в миллион раз хуже, если бы я оставила порезы без лечения.

Особенно кусок дерева в колене.

Доктор пожал мне руку, а затем пожал руку Максимо.

— Я надеюсь, вы приобретете столик на благотворительном вечере в больнице в следующем месяце.

— Я всегда это делаю, — сказал Максимо, ничуть не обеспокоенный тонко завуалированным вымогательством.

Черт, это, наверное, стоило целое состояние, а моя страховка едва покрывает витамины "Flintstones".

Это будет не первый счет, который попадет в коллекторское агентство, и я знала, что это не последний.

После ухода врача и медсестры, мы молчали. Все мои мысли были о том, что будет дальше.

Убивать он меня явно не собирался. Я предполагала, что он отвезет меня домой — скорее всего, после того, как пригрозит мне молчать.

Может быть, это делало меня дерьмовым человеком или дерьмовой дочерью — или и той, и другой, — но я не пошла бы в полицию. Вероятнее всего их вообще волновала смерть Шамуса. Это не стоило того, чтобы оказаться в приемной семье. Или, что еще хуже, если бы они решили, что я виновата в его смерти.

Быстрый опрос его приятелей показал бы, что у меня было много мотивов.

Мой план состоял в том, чтобы вернуться к себе домой, сосредоточиться на том, как выжить, и сделать вид, что последних нескольких дней не было.

Медсестра вернулась с бандажом и показала мне, как надевать его на ногу, хотя я и так это знала. Она вручила Максимо мои выписные и рецептурные документы, а затем пересказала предписания врача.

К тому времени, когда она закончила свою речь, обезболивающие препараты уже начали действовать.

Это были не обезболивающие таблетки…

Моя голова была похожа на воздушный шар, и мне было сложно ориентироваться.

Неужели здесь всегда был такой яркий и раздражающий свет?

И всегда ли Максимо был таким горячим?

Нет. Определенно нет.

Это из-за наркотиков.

Монстры не бывают горячими.

Мне нужно выбраться отсюда. Я уверена, что моя голова-шар может просто улететь.

Не дожидаясь помощи, я встала и покачнулась, как от лекарств, так и от боли в ноге.

Максимо выглядел готовым задушить меня.

— Осторожнее.

— Я в порядке, — сказала я, как мне показалось, в миллиардный раз за день. Настолько много, что это слово уже даже не звучало как настоящее. — Хорошо, хорошо, хорошо.

— Я позволю вам отвезти ее домой. Свяжитесь с нами, если возникнут какие-либо проблемы, — она посмотрела на меня. — Выздоравливай, голубка.

Мне не нравилось, что она меня так называет. Мне не нравился ее голос.

Но это было лучше, чем если бы она называла меня “дорогая”, так что я не была резкой.

— Спасибо.

— Давай я попробую найти тебе чистую одежду, — сказала она, направляясь к двери.

— У нас есть, — сказал ей Максимо.

Я бросила взгляд на свою грязную одежду и поморщилась. Лучше бы я осталась в больничном халате с открытой попой, чем пыталась снова надеть это безобразие.

Когда она открыла дверь, в коридоре стоял красавчик. Он бросил Максимо сумку и так же быстро ушел.

Максимо вытащил пару флисовых штанов и серую футболку.

Слава богу.

Он сорвал бирки с футболки и протянул ее мне, после чего отвернулся.

Я стянула с себя колючий халат, а затем натянула супермягкую футболку.

— Штаны, пожалуйста.

— Садись, — приказал он.

Точно. Трудновато будет надевать их, когда я даже стоять не могу.

Я плюхнулась на смотровой стол. Максимо сделал шаг ближе, но внезапно остановился. Он протянул мне штаны, а затем снова отвернулся.

Надев их, я встала, чтобы натянуть резинку на талию. Я попыталась сделать шаг к инвалидному креслу — я не была совсем уж безответственной дурой, — но Максимо подхватил меня на руки.

— Я могу ходить.

— И посмотри, к чему это привело.

— Хорошо, я могу ехать в инвалидной коляске.

— Или ты можешь молчать и позволить мне нести тебя.

Я сузила глаза, но промолчала. Если он хочет тратить свое время и силы на то, чтобы тащить меня, то это его дело.

Это лучше, чем чувствовать, как ткань инвалидного кресла царапается о мою спину.

Когда мы вышли на улицу, громила уже ждал возле внедорожника. Как и во время последней поездки, Максимо сел на заднее сиденье и усадил меня к себе на колени, после чего передал другому мужчине рецепты.

— Принеси эти лекарства.

— Я могу это сделать, — возразила я.

— Эш с этим справится.

— На моей улице есть аптека. Я куплю их завтра, когда пойду за покупками.

— На твоей улице?

Я кивнула во время зевка, усталость и болеутоляющие препараты вдвойне одолевали мой мозг.

— Ты не выбросил меня из машины. И не отвез меня куда-нибудь, чтобы убить.

— Ты думала, что я убью тебя?

— Ну да. Но ты этого не сделал, значит, ты отправишь меня назад в мой дом.

Его тело напряглось.

— Ты туда не вернешься.

— Я там живу.

— Больше нет.

— Что ты имеешь в виду? Это все, что у меня есть.

— Больше нет, — повторил он.

Я пыталась следить за ходом разговора, но в моей лекарственной дымке все было бессмысленно.

— Дело в том, что ты спас мне жизнь. Я не пойду в полицию. Мы квиты. Ты можешь просто высадить меня где угодно.

Его голос был твердым и злым:

— Я тебя никуда не высажу.

— Я не могу просто остаться.

— Именно это ты и собираешься сделать.

— Почему?

— Потому что тебе семнадцать лет, и я не собираюсь высаживать тебя на той свалке, чтобы через несколько дней ты стала бездомной.

— Бездомной?

— Этой дыре грозит конфискация.

Знакомое напряжение из-за нехватки денег поселилось у меня в груди, но я переживу это, как всегда. Это не было чем-то новым. Я справлялась с этой тревогой с десяти лет и впервые поняла, в какой жопе мы всегда находились.

— Я что-нибудь придумаю.

Я всегда придумывала.

Я всегда держалась. Я всегда справлялась. Я всегда выживала.

— Я не собираюсь спорить. Ты не будешь жить одна в этих трущобах. Ты умрешь к утру, — процедил он, качая головой. — Господи, я предлагаю рай, а она хочет ад.

Я ужесобиралась спросить, почему это имеет значение, как вдруг меня осенило.

Он чувствовал себя виноватым.

Я не стану заниматься благотворительностью. Мне не нужна была его жалость. Но он предлагал помощь не по доброте душевной. Он предлагал, чтобы очистить свою совесть.

Если я останусь на некоторое время, у меня будет время подумать о своих дальнейших действиях, а его чувство вины будет снято.

Это было выгодно.

— Может быть, на несколько дней, — согласилась я после некоторого раздумья.

— Слышишь, Эш? Она потерпит в раю несколько дней.

Все навалилось на меня, и я не смогла удержать голову. Она опустилась на его плечо, и я тихонько засмеялась. По крайней мере, мне так показалось.

На самом деле я не была уверена.

Максимо

Господи, какая же она упрямая.

И проблемная.

Я содрогнулся от воспоминания ее слов. Джульетта думала, что мы едем ее убивать. И все же она сидела, спокойная и храбрая.

Мне стало интересно, что такого она пережила, что заставило ее стать такой сильной.

Или, может быть, что такого она пережила, что смерть показалась ей не такой уж страшной.

И я казался не таким уж плохим.

Потому что она не ненавидела меня. Я ждал этого, ожидая увидеть в ее взгляде отвращение. Я ждал, что она закричит или ударит меня. Но она не сделала этого. Она улыбалась мне. Она тянулась ко мне, когда ей было больно.

Она хотела, чтобы я был рядом.

Эш резко затормозил, и я крепко зажмурился. Я должен был уложить ее, чтобы она была пристегнута.

Я должен был уложить ее, чтобы ей было удобно спать.

Я должен был уложить ее, потому что я был тридцатидвухлетним мужчиной, которому не следовало держать на коленях семнадцатилетнюю девочку.

Но я ничего из этого не сделал.

Подумав, что она спит, я прижал ее сильнее, когда она пробормотала:

— Эш.

Его удивленные глаза обратились к зеркалу заднего вида.

— Да?

— Тебя зовут Эш.

— Ага, — сказал он, забавляясь.

— Это более подходящее имя, чем красавчик.

Эш начал хихикать, потом поймал себя на этом и замаскировал это под кашель, но я видел в зеркале его наглую ухмылку.

Она считает его красивым?

— Ты больше не дежуришь у двери, — процедил я, злясь и раздражаясь по причинам, о которых не хотел думать.

— Как скажешь, босс, — пробормотал Эш, даже не пытаясь скрыть усмешку.

Ублюдок.

Глава 6. Немезида

Джульетта

Мне больно.

Каждый сантиметр моего тела болел, горел и пульсировал. Я перевернулась в постели, желая еще поспать, но что-то разбудило меня.

Нет, кто-то.

— Доброе утро, — прозвучало в моем затуманенном мозгу акцентированное приветствие мисс Веры.

— Я сплю, — простонала я.

Она щелкнула выключателем, и занавеска раздвинулась, впуская в комнату дурацкий свет.

Я снова застонала и зарылась головой в подушку.

— Тебе нужны лекарства и мазь, — настаивала она, срывая с меня одеяло. — Затем тебе нужно поесть.

Лекарства и мазь звучали ужасно. А вот еда? Ради этого стоило проснуться.

Я приподнялась и увидела, что на прикроватной тумбочке стоял стакан с водой, таблетки и мазь. Я уже проглотила лекарство, когда она улыбнулась.

— Это было легко, — сказала она. — Я думала, мне придется сказать тебе, что есть кофе, чтобы поднять тебя с постели.

Чуть не задохнувшись от волнения, я вытерла рот.

— Кофе?

— Маленькая чашка, — она неодобрительно хмыкнула. — Слишком молодая, но мистер Максимо сказал, что он твой должник.

Мой вчерашний кофе. Я забыла о нем.

В кого я превратилась?

Я потянулась за мазью, но мисс Вера покачала головой.

— Сначала прими душ. Осторожно.

Душ и кофе?

О, черт возьми, да.

Я сняла бандаж и собиралась воспользоваться стеной для опоры, чтобы дойти до ванной комнаты, но мисс Вера что-то подкатила. Это напоминало самокат, только с плоской частью, расположенной выше.

— Поставь колено сюда.

Я встала и положила голень на площадку, а ногу свесила назад. Опираясь на руль, я легко докатилась до комнаты. У меня был соблазн принять ванну с солями, но все было переставлено на другие места, и мне не хотелось искать.

К тому же меня ждал кофе, и я не собиралась снова его пропускать.

Я позволила горячей воде окатить мою кожу, пока намыливала волосы шампунем. Я наносила кондиционер и мыла голову, как могла, не раздражая царапины.

Выйдя из воды и вытеревшись, я намазала лицо и руки успокаивающим алоэ, а затем открыла дверь и увидела, что для меня приготовлена одежда.

Я натянула большую футболку и безразмерные джоггеры, радуясь, что они не стесняют движений. Подтянув штанину, я надел бандаж на лодыжку, когда вернулась мисс Вера.

Я задрала другую штанину выше колена и намазала мазью голени и колени. Наклонившись вперед, я попыталась дотянуться до нежных мест на спине, но была уверена, что дезинфицирую футболку.

— Позволь мне это сделать, — сказала мисс Вера, забирая у меня тюбик. Она нежно и быстро обработала царапины.

Я задумалась, не винит ли Максимо ее в моем побеге, и чувство вины сильно кольнуло меня.

— У вас ведь не было неприятностей? — спросила я, хотя не была уверена, что хочу услышать ответ.

— Тебе нужно поесть, — я подумала, что она отмахнулась от моего любопытного вопроса, что не предвещало ничего хорошего, но потом она добавила: — И я расскажу тебе одну историю.

С помощью самоката с высоким подъемом я добралась до гостиной и плюхнулась на диван. Я не стала поднимать металлическую крышку и сосредоточилась на кофе. Его было немного, но это лучше, чем ничего. Я добавила немного сахара и сливок и, прижав к себе теплую кружку, уселась наслаждаться вкусом.

Мисс Вера не сидела, а металась по комнате, вытирая пыль, разговаривая:

— Был очень злой, бесчестный человек. Он работал на плохих людей и делал плохие вещи.

Она говорит о Максимо?

— Одним из таких плохих поступков было то, что он приехал в Америку, чтобы попытаться распространить власть своего босса. Когда его поймали — а это произошло быстро, потому что он не был умным человеком, — он сбежал из дома, навлекая опасность на свою жену. Жену, которой он изменял, бил и был жесток с ней.

Определенно не Максимо.

Но бедная мисс Вера.

Почему мужчины, которым мы доверяли заботиться о нас — хотя и в очень разном смысле, — так жестоко нас подводили?

— Человек, у которого он пытался забрать власть, пришел и убил его, но не убил его жену. Зная, что она стала жертвой жестокости своего мужа, он дал ей выбор и угрозу. Она могла остаться там или пойти работать на него.

— А угроза?

— Что если она хоть раз перейдет ему дорогу или даже подумает о том, чтобы отомстить за смерть мужа, он убьет ее без колебаний.

— Но вы так и не сделали этого.

Это был не вопрос, но все же мисс Вера сбросила маску и ответила:

— Никогда. Он предложил мне не жестокость, а доброту. Работу, — она бросила на меня пристальный взгляд. — Дом вместо трущоб. Жизнь вместо боли и борьбы.

Не слишком тонкое послание получено.

— Отвечая на твой вопрос, скажу, что он не наказывал меня за твои действия. Тот факт, что ты здесь, доказывает, что мистер Максимо — справедливый человек, который не верит в наказание за чужие ошибки, — она сделала паузу, оглядывая красивую комнату, прежде чем продолжить. — А бегство было ошибкой. Я надеюсь, что ты больше не совершишь ее, милая девочка. Потому что мистер Максимо не только справедлив, но и не дурак. И в следующий раз тебе не будет так невероятно везти, как раньше.

Не очень тонкая угроза тоже была получена.

— Теперь ешь, — приказала она. — Я еще вернусь.

Когда мисс Вера ушла, я сняла крышку и недовольно поморщилась.

Колбаса и яичные белки.

Видимо, кто-то решил, что во время исцеления я должна быть очень здоровой.

Черт бы их побрал.

Я выпила кофе и съела небольшую миску ягод, прежде чем проглотить яйца и колбасу. Когда я съела все, что могла, я побежала в ванную, чтобы избавиться от привкуса шалфея. Потом я еще поездила вокруг, потому что мне было скучно.

Когда ноги разболелись настолько, что я не могла продолжать, я вернулась на диван, чтобы посмотреть телевизор.

Но везение было не на моей стороне, поскольку в тот момент, когда я захотела что-то посмотреть, кабельное не работало. Я пролистывала размытый канал за размытым каналом, но мне были доступны только несколько дрянных дневных ток-шоу или фальшивые судебные драмы. Я устроилась поудобнее, чтобы дождаться "The Price is Right".

Может быть, я просто немного вздремну.

***

Мне показалось, что я только что уснула, когда мисс Вера вернулась с головорезом. К сожалению, это был не тот красавчик. К еще большему сожалению, это был тот самый парень, который раньше не обращал на меня внимания, а теперь стал делать это.

Видимо, он затаил обиду на то, что его заперли в комнате.

Я уже собиралась извиниться, но прикусила язык и вернула ему взгляд.

Теперь он знает, каково это.

Он забрал мой старый поднос и ушел, когда мисс Вера поставила новый.

— Я только что позавтракала, — заметила я.

— Четыре часа назад.

Ладно, значит, я не просто немного вздремнула.

Мисс Вера ушла прежде, чем я успела упомянуть об отключении кабеля.

Ну что ж, спрошу за ужином.

Поскольку завтрак был не слишком аппетитным, мой желудок заурчал, радуясь возможности снова поесть. Я сняла крышку, и мой пустой желудок сжался от увиденного. На толстом белом хлебе лежали листья салата, помидоры, сыр и, как назло, тунец. Пахло, как во время отлива в жаркий день, и мой желудок сжался от отвращения.

Затаив дыхание, я взяла это в руки, прежде чем добавить к бутерброду небольшую порцию чипсов. Мне потребовалось все мое упрямство, но я справилась с этим, не потеряв ни обед, ни завтрак.

Миска с ягодами была еще меньше, чем утром, но я смаковала каждый вкусный кусочек.

Я только успела доесть, как кто-то постучал, и дверь открылась. Незнакомый мужчина вошел за подносом. Он бросил что-то на диван рядом со мной.

— Что это? — спросила я, не отрывая от него глаз.

Я сомневалась, что он нападет на меня, но не была уверена. Я никому не доверяла, а уж тем более людям, которым я насолила.

— От босса, — только и сказал он, прежде чем уйти.

Как только дверь закрылась, я посмотрела на коробку, лежащую рядом со мной. Поверх серой оберточной бумаги лежал красивый переливающийся бант. Я сняла его, а затем осторожно развернула бумагу. Только через мгновение я поняла, что передо мной.

iPad.

Он подарил мне iPad.

Я подняла крышку коробки и увидела блестящий, гладкий планшет. Он был таким красивым. Я сомневалась, что техника должна быть красивой, но это было так. Мой опыт общения с гаджетами был невелик. Мой старый мобильник был неработающим кирпичом. Компьютер в спортзале был на ступеньку выше машины, работающей на хомяках.

iPad был полной противоположностью и тому, и другому.

Осторожно, чтобы не уронить, я достала его из коробки и заметила под ним записку.

“Запоздалый подарок на день рождения!” — M⁵.

Откуда он узнал о моем дне рождении?

Нажав на кнопку включения, я обнаружила, что устройство уже настроено и готово к работе.

Из любопытства я попыталась загрузить Facebook, но обнаружила, что он, как и все остальные приложения, был заблокирован. Большая часть Интернета тоже была недоступна, но некоторые сайты я могла посещать. Открыв Google, я ввела в поиск “Максимо Блэк” и обнаружила, что он полностью заблокирован. Ни сайтов, ни картинок, ни новостей.

Ничего удивительного.

Но попробовать стоило.

Я зашла в приложение "Bookstore", но не смогла загрузить ничего, даже бесплатного. Когда я проверила iBooks, там уже было загружено несколько детективов и исторических нехудожественных книг.

С тех пор как библиотеки стали бесплатными, книги были одним из немногих источников развлечений, к которым я имела доступ независимо от того, где мы жили. Я предпочитала биографии серийных убийц или настоящие преступления, изредка вставляя фэнтези, но отчаянные времена требовали отчаянных мер.

Выключив сериал, за которым я почти не следила, я открыла одну из книг и устроилась поудобнее.

Мне было все равно, что на iPad было больше блокировок, чем на ноутбуке тринадцатилетнего подростка. Меня не волновало, что выбор книг просто отстойный. Это был iPad, и он был мой.

Кончики пальцев наткнулись на негладкую крышку задней панели, и я перевернула его, чтобы увидеть гравировку.

“С днем рождения, маленькая голубка.”

Интересно, знает ли он, как мало подарков я получила за свою жизнь… и что этот, безусловно, самый лучший.

***

— Вы не знаете, что с телевизором? — спросила я мисс Веру, когда она вернулась с ужином.

Я дочитала один из таинственных романов, несмотря на то, что он был скучным, затянутым и настолько предсказуемым, что я правильно угадала клишированного злодея уже во второй главе.

Моему мозгу нужен был отдых.

— Что с ним? — спросила она.

— Ни один из каналов не работает.

Она посмотрела на него.

— Я спрошу кого-нибудь из мужчин.

— Спасибо.

Она поставила поднос.

— Пришло время для лекарств и мази.

Черт.

— Хорошо, — пробормотала я.

На самокате я поехала за ней в спальню. Как и утром, я приняла таблетку и обработала ноги, прежде чем она помогла мне добраться до спины.

— Спасибо, — сказала я, когда она закончила.

Она улыбнулась мне одной из своих материнских улыбок.

— Иди вымой руки, потом поешь.

Я не стала спорить, потому что мой бутерброд с рыбой оставлял желать лучшего.

Когда я вернулась в гостиную, мисс Веры уже не было. Одиночество захлестнуло меня.

Знакомое чувство.

Вздохнув, я пролистала три работающих канала. На двух шли новости, а на одном — ситком десятилетней давности. Оставив его, я подняла крышку и увидела огромный кусок жареной курицы. Меня даже не волновало, что к ней прилагались несколько обжаренных морковок и тонна отвратительных желтых кабачков. Курица была огромной, и ее одной было бы более чем достаточно.

Отрезав большой кусок, я наколола его вилкой и запихнула в рот.

А потом выплюнула его обратно в салфетку.

Розмарин.

Запах, который я никак не могла определить, был моим заклятым врагом. У меня во рту был такой вкус, будто я только что целовалась с рождественской елкой.

Я сняла шкурку и поковырялась в мясе. Вкус остался тот-же, но уже не такой сильный. От безысходности я съела морковь, а затем попробовала кусочек кабачка. Текстура и вкус были такими же неприятными, как я помнила. Даже больше.

Фруктов не было, только стакан молока, который я выпила, чтобы избавиться от соснового привкуса.

Мисс Вера, должно быть, не сказала мистеру Фредди, что я ненавижу.

Надеюсь, он обратит внимание на то, что я оставила после себя.

Как и после обеда, в дверь постучали, прежде чем вошел вновь оскалившийся парень. Он молча забрал поднос.

— Э-э, эй… — начала я, желая попросить что-нибудь еще поесть. Но когда его сердитый взгляд устремился на меня, я передумала. Прижав колени к груди, как щит, я обхватила ноги руками и заикаясь извинилась. — Простите, забудьте, что я что-то сказала.

Выражение его лица стало страшно жестким, но тон был мягким, когда он спросил:

— Что тебе нужно?

— Ничего, — он нахмурил брови, и я вжалась в диван, что только заставило его нахмуриться еще больше. Поскольку он не хотел уходить, пока я не заговорю, я сказала: — Я хотела извиниться за вчерашнее. Этого больше не повторится.

Выражение его лица оставалось напряженным, но он поднял подбородок и ушел.

Ну что ж.

Извинения приняты?

***

На следующее утро меня разбудила не мисс Вера. Это был нахмурившийся козел и он появился даже раньше, чем мисс Вера.

Я была раздражена ранней побудкой после того, как ночь напролет ворочалась в постели.

Я была еще более раздражена, когда, придя в гостиную, увидела, что на моем подносе нет кофе.

И я была ужасно недовольна, когда увидела, что мой завтрак — это фриттата с кабачками, грибами и нарезанной колбасой.

Я отодвинула кабачок в сторону, но он был настолько мелко порезан, что пропитывал собой каждый другой кусочек еды. Остальная часть фриттаты была произведением восхитительного искусства, поэтому включение кабачка бесило еще сильнее.

Я ненавижу мистера Фредди.

***

Несмотря на то, что я начала читать во время завтрака, я успела прочесть всего несколько глав скучной книги о древних цивилизациях, когда громила принес обед.

Отчаянно нуждаясь в человеческом общении, я отложила iPad, чтобы поздороваться с ним, но он поставил поднос на стол и быстро убрал свою задницу, словно комната горела.

Я плохо пахну?

При мысли о неприятных запахах я вдохнула и с облегчением передернула плечами, когда из-под крышки не донеслось ни малейшего запаха тунца. Я взволнованно отмахнулась от него, чтобы увидеть еще один бутерброд. Я не была уверена, что это такое, но это был не тунец, так что это был шаг в правильном направлении.

Я неуверенно откусила кусочек, а потом скривилась.

Курица с розмарином.

Я несколько раз предлагала съесть свои остатки еды, и вот, наконец, воспользовавшись этим, мне принести курицу с розмарином.

Я сняла верхний кусок хлеба, желая снова съесть листья салата, помидоры и сыр, но там не было ничего, кроме ужасной курицы с розмарином.

Отложив его в сторону, я схватила маленькую ложку, которая лежала возле половинки апельсина.

Кто дает кому-то половинку апельсина и странную ложку?

Отломив дольку, я отправила ее в рот, но быстро поняла, что это вовсе не апельсин. Это был горький, терпкий, отвратительный грейпфрут.

Глупый грейпфрут, присвоивший себе доброе имя вкусного фрукта, чтобы обмануть людей и заставить их думать, что он тоже вкусный.

Отказавшись от обеда, я взяла в руки iPad, чтобы почитать эту дурацкую книгу.

“Девушка может выдержать только определенное количество времени в Месопотамии, прежде чем пожелает, чтобы ее уничтожили завоеватели.”

Глава 7. Больной ублюдок

Джульетта

Я не могу этого сделать.

Я просто не могу это есть.

Я уставилась на свой ужин — тройное дерьмо из кусочков свинины с шалфеем, залитой розмариновым соусом, и соте из кабачков. Я годами жила на маленьких, дрянных порциях. Я должна была смириться и проглотить эту отвратительную пищу, но я не могла сделать это снова. Просто не могла.

Целую неделю все мои блюда состояли исключительно из еды, которую я ненавидела. Сэндвичи с тунцом. Курица с розмарином. Свинина с шалфеем. Омлеты с колбасой и орегано. Гарниры из кабачков и отвратительных грейпфрутов — я даже не знала, что ненавижу их.

Меня наказывали.

Я начала подозревать это уже через пару дней, потому что, действительно, какова вероятность того, что они продолжат случайно подавать мне мои самые ненавистные блюда? Но мне казалось, что я занимаюсь самовнушением — думаю, что кто-то планирует еду так, чтобы поиздеваться надо мной.

Потом стало ясно, что это не случайность.

Это была спланированная и точная пытка.

Потому что едой дело не ограничилось. Телевизор больше не работал. Мой iPad исчез, и я не могла спросить у мисс Веры, потому что она тоже исчезла. Моя одежда снова стала не по размеру, а банные принадлежности были заменены на те же дешевые средства, которыми я пользовалась дома.

Мне захотелось чего-нибудь вкусного.

Я была измотана благодаря головорезам, которые каждый день будили меня рано утром.

Я сходила с ума от того, что сидела в комнате без телевизора и книг.

А поскольку вместо мисс Веры были безмолвные козлы, мне было одиноко. Страшно одиноко.

И я сорвалась.

Подскочив к двери, я постучала в нее. Когда никто не пришел, я закричала:

— Я не буду это есть!

Никакого ответа.

— Я голодная! — я пыталась докричаться, надеясь, что кто-нибудь сжалится надо мной и моей неспособностью заставить себя съесть блюдо из шалфея и кабачков.

Но все равно ничего.

— Как же я вас всех ненавижу! Просто дайте мне какой-нибудь чертов тост. Вообще-то, просто дайте мне хлеб. Мне все равно, козлы!

Ничего.

Я одна.

Я всегда одна.

Запертая и задыхающаяся, я чувствовала, что четыре стены, в которых я находилась, как будто смыкаются. Застрявший в горле всхлип вырвался из меня, и я прокляла свою слабость. Я должна была быть сильнее. Я должна была выдержать.

Я не должна была сломаться.

Но именно это я и сделала.

Максимо

Черт возьми, мне нужно поспать.

Я провел ночь в “Moonlight”, готовя все необходимое для предстоящего боя на “Pay-Per-View”. Один из боксеров, участвующих в главном событии, вел себя как дива и как заноза в моей заднице.

Как только я все уладил и собрался уходить, охрана “Star” позвонила и сообщила о возможном появлении Виктора Доброва.

Добров был отмороженным владельцем клуба, который стремился к власти в Вегасе. Так как он был еще и глуп, и бизнесмен из него никудышный, то для достижения этой цели он занимался ростовщичеством, сутенерством и дилерством. Он неоднократно пытался уговорить меня разрешить ему распространять наркотики и женщин в моих казино. Получая каждый раз отказ, он перестал просить и пытался заниматься этим за моей спиной. Поскольку без моего ведома в моих заведениях ничего не происходило, его сразу поймали.

Он думал, что я увижу свою долю и передумаю.

Он ошибался.

Помимо сломанной руки и разбитого лица, Доброву было запрещено посещать мои отели и участвовать в боях.

Я поехал в “Star”, чтобы самому все обыскать, но это была пустая трата времени. Если он там и был, то к моему приезду уже давно исчез.

Поднимаясь по лестнице своего дома, я провел ладонью по лицу. Если бы я был умнее, я бы прошел свой кабинета и сразу же отправился в свою спальню, чтобы отдохнуть.

Но я не был таковым. Не тогда, когда дело касалось ее.

Я свернул в коридор и увидел, что кто-то сидит на полу и смотрит в свой телефон.

— Здесь только я, босс, — прошептал Коул.

Он не стал бы сидеть перед дверью Джульетты, если бы что-то было не так.

Клянусь Богом, если она снова попытается сбежать, я привяжу ее к этой чертовой кровати.

Не обращая внимания на свои неуместные мысли, я спросил:

— Что случилось?

— У нее была тяжелая ночь. Я решил остаться рядом на случай, если ей что-нибудь понадобится.

— Что случилось?

Он встал.

— Она не очень довольна твоими трюками.

— И Вера, и Фредди тоже.

Вере не нравилось, что ее не пускают к Джульетте. Фредди был недоволен тем, что каждый день готовит одно и тоже дерьмо, особенно когда все остается нетронутым. Он был шеф-поваром, чье самолюбие зависело от того, нравились ли людям его блюда. Обычно им это нравилось, поэтому нетронутые блюда были для него ударом, к которому он не привык.

Коул покачал головой.

— Я имею в виду, что она действительно недовольна.

— Хорошо, — по правде говоря, я не был уверен, как долго смогу продолжать в том же духе. Была большая вероятность того, что я сломаюсь раньше, чем это сделает упрямая и смелая голубка.

— Посмотри видеозапись, — потянувшись, он направился к лестнице. — Я останусь в домике у бассейна.

Обычно он так и делал.

Вместо того, чтобы поспать, я пошел в свой кабинет и сел за стол, взяв в руки пульт.

Мониторы системы безопасности висели на стене напротив моего стола во всех моих кабинетах, включая мой дом. Я мог переключаться между своим казино, кабинетами и обзором дома.

А также гостиной и спальней Джульетты.

Но я не следил за ее спальней. Не то чтобы я был святым. Если со мной никого не было, ее гостиная всегда была на главном экране. Наблюдение за ней превратилось в больную одержимость.

Включив камеру, я увидел, что она спит на диване с включенным светом и без одеяла.

Встав на ноги, я пошел по коридору в ее комнату. Я открыл дверь и тихо закрыл ее за собой, чтобы не разбудить. Ее поза выглядела неудобно, и у меня возникло искушение отнести ее в постель, но я не стал этого делать. Сдвинув журнальный столик, я взял одеяло и укрыл ее.

Затем я выключил свет и ушел.

Вернувшись в свой кабинет, я взял стакан и бутылку “Johnnie Walker Blue”. Я пил, пока кадры медленно перематывались назад.

Когда она встала с дивана и подошла к двери, я нажал кнопку "воспроизвести".

Как и сказал Коул, она не была счастлива. В другой ситуации я бы улыбнулся, когда она назвала нас козлами, если бы не те эмоции, сквозившие в ее словах.

Она меня убивает.

Я уже собирался разбудить ее и накормить всем, что она, черт возьми, захочет, как вдруг это случилось.

Она сломалась.

— Мне очень жаль, хорошо? — ее плач становился все громче. — Мне жаль, что я убежала. Прости, что я не ценила то, что у меня было раньше, — она ударилась лбом о дверь. — Я пыталась вернуться! Я пыталась приползти к тебе!

Она пыталась вернуться ко мне.

Не в дом. Не сюда.

Ко мне.

Блядь, это осознание подействовало на мой член.

Надо было лечь спать. Надо было хотя бы выключить камеру.

Я не сделал ни того, ни другого.

Вместо этого я быстро принял душ и переоделся, а затем вернулся в свой кабинет и к виски.

И к Джульетте.

Джульетта

Колючая, плоская подушка. Боль в шее. Неудобное положение на грубом диване.

Я вернулась домой.

Все еще сонная, я попыталась перевернуться.

И тут я упала.

— Уф, — прохрипела я. Сев, я протерла глаза от сна и увидела, что я не в своем старом доме. Я лежала на полу в гостиной.

К счастью, кто-то из головорезов или мисс Вера успели отодвинуть стол и накрыть меня пуховым одеялом, которое хоть немного смягчило падение. Иначе я бы наверняка ударилась головой или ушиблась еще сильнее.

Как бы то ни было, боль отдавала в тазобедренную кость.

Я пошевелила рукой, пытаясь нащупать в темноте свой самокат, но ничего не было.

Вот черт.

Не успела я встать, чтобы сесть на диван, как дверь открылась, и из коридора хлынул свет.

Я ожидала увидеть одного из головорезов, но его не оказалось. Вместо него в проеме стоял Максимо. Одет он был только в джоггеры, которые низко висели на бедрах, без рубашки, демонстрируя свои невероятные мышцы. С чувством вины я перевела взгляд с его тела на взъерошенные волосы. Я подумала, не разбудила ли я его своим падением, а также задалась вопросом, насколько близко находилась его комната, чтобы он мог услышать. Из-за света за спиной я не могла разглядеть детали его выражения лица, поэтому не знала, рассердился ли он на то, что его потревожили.

— Я упала с дивана во сне, — неуверенно сказала я, когда тишина затянулась. Я оглянулась по сторонам и указала на место, где лежал мой самокат. — Можешь подтолкнуть его ко мне?

Он не шелохнулся.

— Неважно, — пробормотала я. — Я разберусь.

Я собиралась забраться обратно на диван, чтобы продолжить спать там. Это было не так удобно, как на кровати — особенно без подушки, — но это было лучше, чем на полу.

Когда я сдвинулась с места, он наконец-то подошел ближе, но замер в метре от меня.

Мой взгляд остановился на его торсе и татуировках на нем. Его руки были покрыты разнообразными рисунками, но левая сторона его торса была полностью посвящена Вегасу. Знаки. Фишки. На верхней части его груди и плеча был вытатуирован король — игральная карта. Шип на короне короля тянулся на шею Максимо.

Надеясь, что плохое освещение скрыло мой рассмотр его татуировок и подтянутых мышц, я откинула голову назад, чтобы посмотреть на его затененное лицо.

— Ты можешь вернуться в постель, — сказала я, даже не будучи уверенной, что он действительно проснулся. В детстве я часто ходила во сне — побочный эффект стресса. Опустившись на колени, я уже собиралась забраться на диван, когда его рука погладила меня по голове, а пальцы зарылись в мои волосы.

От неожиданного и нежного прикосновения у меня перехватило дыхание. Я не понимала, что происходит, но мне хотелось, чтобы это продолжалось. Даже когда сердце бешено колотилось, а ладони вспотели, я оставалась как можно более неподвижной, чтобы не разрушить чары.

Его рука исчезла так же быстро, но прежде чем я успела оплакать потерю, он наклонился, чтобы поднять меня. Только вместо того, чтобы прижать меня к себе спиной, как он делал это раньше, я была расположена к нему лицом. Он сделал шаг, и мои ноги автоматически обвили его талию, а руки сжали его плечи.

Он замер и глубоко вдохнул, выпустив воздух в резком выдохе.

Виски.

Приблизившись к его лицу, я почувствовала дымный аромат спиртного в его дыхании. Это был не тот дешевый терпентиновый запах, который я часто ощущала, но я все равно его узнала.

Неудивительно, что он так странно себя ведет.

Он пьян.

Я попыталась опустить ноги, но он переместил одну руку с моей спины, чтобы обхватить мое бедро и удержать его на месте. Занеся меня в спальню, он положил меня на кровать и ушел в гостиную. Через минуту он вернулся, оставив самокат в пределах досягаемости и бросив одеяло на кровать.

А затем снова ушел, не сказав за все время ни слова.

Определенно, он был пьян.

То, что он был в таком состоянии, объясняло его странности. Но это не объясняло реакцию моего тела на него. На его тело. На его прикосновения. Сердце все еще колотилось в груди, а ноги беспокойно подергивались, желая унять покалывание, которое я не должна была чувствовать. Я могла бы списать это на одиночество или на то, что я слишком устала, чтобы использовать свой мозг. Но дело было не только в этом.

Это были чувства, которые он вызывал. Притяжение. Его нежные прикосновения.

Это был просто Максимо.

И это было доказательством того, что я сошла с ума.

В жизни было достаточно разочарований, и я не собиралась создавать себе еще больше, строя фантазии в своей голове.

И уж тем более я не была Белль⁶, впадающей в стокгольмский синдромом ради чудовища.

Потому что, конечно, Максимо с его татуировками, тазовыми мышцами и задумчивыми темными глазами был самым красивым мужчиной, которого я когда-либо видела в своей жизни, но это не имело значения. Внешность — это еще не все. Он был плохим человеком.

Именно это я повторяла себе снова и снова, когда напряжение в моем животе сжималось, как натянутая пружина. Я не обращала на это внимания и пыталась уснуть, но постоянно ворочалась, как будто снова оказалась в своей крошечной кровати с неприятными протертыми простынями. Мой разум боролся с моим телом.

И тело победило.

Отбросив одеяло, я запустила руку в штаны и провела ею между ног. Я выбросила все мысли из головы, когда торопливыми, отработанными движениями прикасалась к своему клитору, но это не сработало так, как обычно.

Я попробовала погладить свою грудь, но, даже находясь в таком напряженном состоянии, этого было недостаточно, чтобы заставить меня кончить.

Пройдя точку невозврата, я впала в отчаяние и позволила фантазии, с которой боролась, взять верх. Я представила себе Максимо в постели со мной, который направлял мои прикосновения, а затем заменил мою руку своей татуированной. Я представляла совершенство его высокого, мускулистого тела, проводя пальцами по глубокой впадине, которую я видела над резинкой его джоггеров.

Его джоггеров.

Они выглядят точно так же, как те, что были на мне несколько дней назад.

Я ношу его вещи.

Я трогаю себя, одетая в его одежду.

Что-то в этом подействовало на меня. И я сильно кончила, надеясь, что не издаю никакого шума, но была слишком потеряна, чтобы беспокоиться об этом. Мое тело содрогалось, когда я терла себя, переживая один оргазм и переходя во второй. Моя фантазия расцветала, когда я представляла, как его тело накрывает мое.

Я могла бы кончить и третий раз, но, когда напряжение спало, на смену возбуждению пришел стыд.

Я просто кончила, думая о Максимо.

Это было так сексуально.

То есть, глупо. Это было так глупо.

Встав с кровати, я пошла в ванную и привела себя в порядок, избегая своего отражения в зеркале.

Я превратилась в извращенку.

Счастливую и довольную извращенку.

Максимо

Задыхаясь, я скривил губы в отвращении.

Я больной на всю голову.

После душа я вернулся в свой кабинет, чтобы выпить, снимая беспокойство. Виски так и остался нетронутым, а вместо него я наблюдал за Джульеттой. Слава богу, потому что после того, как она упала с дивана, я не сомневался, что она попыталась бы идти и еще больше навредила бы себе.

Отнеся ее в постель, я впервые включил камеру в ее спальне. Я мог бы сказать, что проверял, все ли у нее в порядке, но я не стал врать даже себе. Мне хотелось забраться с ней в эту чертову постель, чтобы пересчитать все до единой сексуальной веснушки на ее теле. Но поскольку такой возможности не было, я решил понаблюдать за ней.

Когда она ворочалась, я уже собирался предложить ей поесть, полагая, что голод не дает ей уснуть. Но я никак не ожидал увидеть, как ее рука спускается в штаны — мои штаны. Мой член стал твердым, когда я увидел, как она трогает себя.

Ни разу — ни на секунду — я не подумал о том, чтобы выключить камеру.

Я был слишком занят тем, что одной рукой придерживал пояс, а другой накачивал себя.

Я был слишком занят фантазиями о том, что она думает обо мне так же, как я думал о ней.

Слишком был занят тем, что поддавался больной потребности, которая, казалось, росла с каждым днем.

Слишком занят тем, что кончил сильнее, чем когда-либо.

Схватив горсть салфеток, я вытер сперму с живота и груди и выбросил их. Затем я взял свой виски и осушил стакан, после чего налил еще.

Может быть, я и не чувствовал вины во время процесса дрочки, но уж точно чувствовал ее после.

Я оставил камеру включенной, когда она пошла в ванную, но как только она вернулась в постель, я выключил ее и взял свой мобильный телефон, открыв переписку с Эшем.

Я: Отключи завтра камеру в спальне.

После переключился на переписку с Фредди.

Я: Обычное меню на завтра для Дж.

Я на мгновение задумался, прежде чем добавить еще один заказ.

Я: И большую кружку твоего хорошего кофе.

Я поговорю с Верой утром, поскольку она не проверяет свой телефон.

Отложив мобильный, я отхлебнул виски, пытаясь напиться, чтобы не было возможности сделать что-то глупое.

Или что-то хуже этого.

Джульетта

Я медленно проснулась, чувствуя себя отдохнувшей и уже не такой потрепанной, как раньше.

Который час?

Мужчины каждый день поднимали меня рано, но у меня было четкое ощущение, что уже поздно.

Сняв бандаж с лодыжки, я размяла ногу. Но боль все равно пронзила икру, поэтому я перестраховалась и доехала до ванной на самокате. Когда я приняла душ и вернулась в комнату, на кровати меня ждала новая одежда.

Черные леггинсы, серая футболка в обтяжку и трусы с подходящим к ним бюстгальтером, которые отличались от обычных хлопковых, которые мне изначально выдали.

Неужели это еще один слой жестокости, призванный укрепить мои надежды, прежде чем разрушить их?

Я поспешила одеться, хотя мои щеки разгорелись, когда я поняла, как сильно мне не хватает его спортивных штанов. Когда я въехала в гостиную, завтрак уже стоял на столе, а на подносе лежали две крышки. Но это было не самое интересное.

Здесь была мисс Вера.

— Вы вернулись, — ухмыльнулась я, счастье струилось сквозь меня.

— Привет, красавица, — поприветствовала она. — Садись.

Я немедленно села, не желая давать ей повода уйти. Она дала мне воду и лекарства, а затем осмотрела мои раны. Все они зажили или зарубцевались, так что мазь не понадобилась.

Закончив осмотр, она двинулась к двери. Я открыла рот, готовая умолять ее остаться, но она лишь взяла из корзины свои моющие средства.

— Ешь, — приказала она, начиная вытирать пыль. Обычно это была бессмысленная работа, но с тех пор, как она не приходила, здесь действительно накопилось немного пыли. Маленькое количество, но хоть что-то.

Сделав все, как она сказала, я перевела взгляд на крышки подносов. Подняв один из них, я обнаружила яичницу "Бенедикт" на английской булочке с аппетитно выглядящей домашней картошкой фри.

Никакого шалфея.

Ни розмарина.

Ни орегано.

Я почти боялась открыть вторую крышку, опасаясь, что там окажется записка, сообщающая о том, что еда поддельная или отравленная. Но когда я осторожно заглянула под нее, то увидела большую миску со свежим фруктовым салатом и кофе.

Большая кружка кофе.

Прекрасный аромат начал свободно распространяться, когда я полностью убрала крышку.

Я подняла голову и улыбнулась мисс Вере.

— Выглядит потрясающе.

— Не пей только этот кофе, тебе нужно поесть. Ты слишком худая, — вернувшись, чтобы достать что-то из своей корзинки, она улыбнулась мне, бросив мой iPad на диван. — Почему бы тебе не почитать?

Мое сердце забилось, когда я снова увидела свою драгоценность. Как бы я ни была рада его возвращению, но возможность разговаривать была еще лучше.

— Как ваши дела? — спросила я.

Продолжая уборку, мисс Вера рассказывала о своих делах и о хорошей книге, которую прочитала. Я с удовольствием слушала и налегала на еду, съев почти всю тарелку. Ни одна капля кофе не пропала даром. Я смаковала его, пока ела, а потом села, держа кружку под носом.

Из гостиной женщина вышла почти с пустым подносом. Когда она практически дошла до двери, то бросила через плечо:

— Расслабься. Почитай. Может быть, даже посмотри телевизор.

ТЕЛЕВИЗОР?

Я не успела договорить, как она ушла.

У меня уже есть мисс Вера, мой iPad, вкусная еда и еще более вкусный кофе. Может быть, мне повезет, и я получу обратно телевизор?

Затаив дыхание, я нажала кнопку питания на пульте. Когда телевизор включился, я издала негромкое: “Ура!”

У меня был не только телевизор, но и все каналы.

Я не могла решить, что мне больше нравится — смотреть телевизорили читать, поэтому решила сделать и то, и другое. Выбрав фильм, на который не нужно было обращать пристального внимания, я открыла iBooks, чуть не выронив свою драгоценность от шока.

Невероятно.

Вместо скучных историй и заурядной нехудожественной литературы здесь были загружены сотни других вариантов.

Сотни.

Антиутопия для молодежи. Биографии. Книги, похожие на школьные учебники. Сюжеты про серийных убийц, романы, паранормальные явления, фэнтези и все, что только можно представить.

В тот раз мое “ура” не было тихим. Оно было громким. Как и мой возглас: “Спасибо!”

Я не была уверена, что кто-то меня слышит, но все равно сказала это.

А потом я свернулась калачиком на диване с кружкой вкусного кофе и хорошей книгой.

Глава 8. Огненное кольцо

Джульетта

— Как вы думаете, я смогу делать с этим трюки? — несмотря на то, что самокат мне больше был не нужен, я каталась кругами вокруг дивана. — Может быть, крутое сальто или… О! Я знаю. Я могу попробовать проехать на самокате через огненное кольцо.

— Огненное кольцо? — спросила мисс Вера, ставя мой поднос с обедом.

Целую неделю я поглощала потрясающую еду. К сожалению, кофе был лишь разовым лакомством, но обед стал включать в себя мини-банку диетической колы. Кофе был моей первой любовью, но диетическая кола была на втором месте.

Я принимала ванны с бомбочками, солями, маслами и прочими фруктовыми ароматами, которыми была наполнена моя ванная комната. Я смотрела фильмы. Я читала.

Но как бы ни было это потрясающе — особенно по сравнению с моей реальной жизнью или медленной смертью под солнцем в дикой местности, — я снова начала сходить с ума. Более счастливое безумие, чем в прошлый раз, но все же.

— Садись и ешь, — сказала мисс Вера.

— Я сяду. Мне только нужно закончить свои круги. Я тренируюсь для “X Games⁷” на самокатах, и поскольку моя лодыжка лучше, мое время ограничено.

Она закатила глаза.

— Твое обеденное время сегодня тоже ограничено.

— Почему?

— Потому что мистер Фредди приготовил тебе бифштекс и суп, и если ты это не съешь, то это сделаю я, — я сначала не поверила ей, пока не увидела ее улыбку.

Я умела читать людей. Папа научил меня всем этим приемам, и я научилась их улавливать, чтобы не попасть в неприятности.

У мисс Веры был один из них.

Ее озорная улыбка.

Мои глаза сузились.

— Что вы знаете?

— Ничего. Теперь ешь.

— Я буду есть, когда вы скажете мне, что знаете.

Она вздохнула.

— Ладно. Голодай. Сырный суп с брокколи мистера Фредди — мой любимый.

— Неважно, — сказала я, подъехав так быстро, что чуть не врезалась в стол. Я села и сняла крышку.

Черт возьми, я могла бы поклясться, что мой день рождения был пару недель назад, но, возможно, он сегодня.

Взяв в руки мягкий бутерброд с белым хлебом, я откусила кусочек свежего бифштекса и застонала.

— Иногда самые простые блюда действительно самые лучшие.

Она бросила на меня укоризненный взгляд за то, что я говорю с набитым ртом.

— Манеры.

— Да, мэм, — сказала я, вытянув мизинцы.

— Ты сегодня ведешь себя как маленькая девочка, — сказала она, но я не была уверена, что это комплимент.

— У меня хорошее настроение, — сказала я. Вероятно, оно было лучше, чем мне было позволено, если принять во внимание все остальное.

Темнота надвигалась, угрожая украсть мой аппетит и хорошее настроение.

Замкнись в себе..

Замкнись.

Как ни странно, но я была уверена, что мисс Вера читает мою внутреннюю борьбу, потому что начала говорить, чтобы отвлечь меня.

— Завтра утром придет посетитель.

Максимо.

Я не видела его с тех пор, как он отнес меня в постель. Наверное, это было к лучшему, потому что я сомневалась, что смогу встретиться с ним лицом к лицу. Я пообещала себе, что никогда больше не буду думать о нем, когда буду прикасаться к себе. Это было неправильно, глупо и даже немного подло.

Но я все равно это делала.

— Кто это? — спросила я.

— Репетитор.

Черт.

Черт, черт, черт.

Они знают.

Пропасть внутри меня увеличилась, даже когда волнение охватило меня.

— Зачем? — спросила я, прикидываясь дурочкой.

— Он собирается посмотреть, в каких областях тебе нужна помощь, чтобы ты могла закончить школу.

Во всех областях.

Мои щеки начали пылать от стыда. Я не хотела, чтобы кто-то знал, насколько я отстала.

Я не хотела, чтобы они знали, что я бросила школу и успела закончить только десятый класс, прежде чем мой мудак-отец решил, что школа — это не главное.

Аппетит сразу пропал, и я чуть не подавилась куском сэндвича, который вдруг показался мне куском асфальта.

— Я благодарна вам, но я уже закончила школу.

Глаза мисс Веры вспыхнули гневом, и ее легкое, материнское расположение исчезло. Или, может быть, она стала более материнской, потому что, казалось, была готова посадить меня под домашний арест.

— Послушай меня. Мистер Максимо ненавидит лжецов. Выучи этот урок и выучи его быстро. Заучивай его до тех пор, пока он не закрепится в твоей голове так же прочно, как твое собственное имя. Он не потерпит лжецов. Никогда. Ты поняла?

Я кивнула, потому что что тут непонятного?

— Образование — это важно, — продолжала она. — Это бесценный дар, за который другие умирают.

Найдя в себе мужество, я спросила:

— Он знает, что я бросила школу?

— Он знает, что ты, — она подняла руки, чтобы сделать воздушные кавычки. — Училась на дому.

— Это очень неловко, — пробормотала я.

— Нет, неловко было бы иметь такую возможность, а потом отказаться от нее из-за глупой гордости. Мужчины теряют свои жизни из-за гордости. Женщины умнее.

Она права.

Я сосредоточилась на волнении, которое проникало в меня, позволяя ему немного приглушить стыд. Я всегда говорила себе, что вернусь для получения аттестата. Если я найду репетитора, то мне не придется ждать.

Мне стало легче настолько, что я смогла съесть ложку удивительного кремового супа. Потом еще одну. И еще, пока тарелка не опустела.

Только после того, как я наелась до отвала, мисс Вера заговорила снова, выражение ее лица было мрачным:

— Господин Максимо разрешил тебе заниматься с репетитором в столовой.

— Я не буду делать глупостей, — честно поклялась я.

Меня не интересует мучительная смерть под обжигающими солнечными лучами.

Она лишь кивнула.

— Репетитор задолжал мистеру Максимо крупную сумму денег. Он согласился работать с тобой, чтобы погасить этот долг. Он не будет тебя спасать. Он не будет обращаться в полицию. Он знает, что ты здесь не по своей воле, и его это не волнует. Он заботится о себе и о том, чтобы остаться в живых.

Но теперь я здесь по своей воле.

Подожди, что?

Заткнись, мозг.

Держа эту безумную мысль при себе, я повторила:

— Я не буду делать глупостей.

— Если по какой-то причине он попытается тебе помочь, с ним разберутся, и с тобой, милая девочка, тоже. Прошлая неделя покажется тебе каникулами.

С этим зловещим предупреждением она взяла мой поднос и ушла.

***

Мисс Вера отсутствовала всего полчаса, а потом вернулась с сумкой в руках.

— Что случилось? — спросила я, удивленная тем, что увидела ее так скоро. Обычно она приходила только во время обеда.

— Я сказала, что у тебя есть планы на вторую половину дня, — она что-то достала из сумки и бросила мне.

Я посмотрела вниз, чтобы увидеть, что это такое.

Бритва.

Давненько я не брилась, но не думаю, что это займет весь день.

Она вытащила еще что-то.

Красивое сиреневое бикини.

— Я могу выйти на улицу? — спросила я. — Я могу поплавать?

Она кивнула и протянула мне купальник, а также пару шлепанцев и накидку на завязках.

— Иди переоденься.

Не надо повторять дважды.

Я бросилась в ванную и быстро разделась. Сидя на бортике ванны, я побрила ноги так быстро, как только могла, чтобы не порезаться и не истечь кровью как раз в тот момент, когда мне предстояло почувствовать вкус свободы. Я натянула нижнюю часть бикини и провела пальцами по рюшкам на краях. На топе было тоже самое, что и на трусиках.

Я бы вышла на улицу в нижнем белье или в мусорном пакете, если бы это означало купание, но все равно было приятно надеть что-то такое милое.

Надев накидку и шлепанцы, я буквально вбежала в гостиную.

— Готова.

Она жестом показала, чтобы я повернулась.

— Намажься кремом от загара.

— Хорошая идея.

Болезненный солнечный ожог, полученный в результате неудачного побега, не был тем опытом, который мне хотелось бы повторить. Как и последовавший за этим зуд и отвратительное шелушение.

Мисс Вера втерла в мою спину лосьон с запахом кокоса и передала мне бутылочку, чтобы я намазала все остальное. Я как раз заканчивала превращать себя в маслянного человека, когда дверь открыл уже не игнорирующий меня козел — или Коул, как я узнала.

Он перестал смотреть на меня злым взглядом и начал полуулыбаться. Я решила, что он простил меня за инцидент с комнатой. Даже хмурый громила — или Марко — смягчился, просто игнорируя меня.

Прогресс налицо.

Поскольку Коул отказался от костюма в пользу брюк и футболки, я не удивилась, когда он последовал за нами с мисс Верой.

Единственные разы, когда я оказывалась в коридоре, были либо под наркотиками, либо под кайфом от обезболивающих препаратов, либо когда убегала, спасая свою жизнь. Поскольку сейчас я была в нормальном состоянии и не бежала на максимальной скорости, мои глаза метались по сторонам, пытаясь охватить все сразу.

На светло-серых стенах висели красивые картины и фотографии посвященные Вегасу. Плюшевый ковер был белым и поразительно чистым.

А еще здесь были двери. Двенадцать дверей.

Кто вообще имеет двенадцать дверей только на втором этаже?

На двух из них были странные замки, похожие на те, что в шпионских фильмах.

Интригующе.

Я оглянулась через плечо и увидела, что в моей комнате тоже есть такой замок.

Здесь еще кого-то держат?

Нет, я бы услышала.

Верно?

Спустившись вниз, мы повернули к задней части дома, миновали гостиную, столовую, еще одну гостиную и несколько закрытых дверей. Я была шокирована масштабом этого всего

Кто так живет?

Дом был мужским, и, несмотря на роскошь, в нем царили комфорт и прохлада. Это напомнило мне дома из старых выпусков “MTV Cribs”, которые были напичканные всем доступным уютом.

Дойдя до раздвижной стеклянной двери в задней части дома, мисс Вера открыла ее. Сухая жара сразу ударила в лицо.

Даже прожив пару лет в Вегасе, я не привыкла к такой погоде. Большую часть своей жизни я провела в местах, где вьюги в марте были обычным явлением, поэтому купаться в жару было странно.

Великолепно, но странно.

Я вышла на улицу и, прикрыв глаза от слепящего солнца, повернула голову, чтобы осмотреть дом.

Нет, это был не дом. Это был особняк. Нет. Это было нечто большее, чем особняк. Я понятия не имела, сколько здесь комнат, но зато было чертовски много тонированных окон. Одно из них было от пола до потолка и по ширине равнялось трем другим окнам вместе взятым.

Интересно, что там внутри?

Повернувшись к лужайке, я почувствовала, что во мне бурлит возбуждение, как будто я выпила четыре чашки кофе. Мне хотелось потрогать и понюхать каждое растение. Хотелось растянуться на одном из шезлонгов с толстыми подушками и понежиться на солнышке. Но больше всего мне хотелось нырнуть в великолепную голубую воду и плавать до тех пор, пока не превращусь в морщинистую сливу.

Когда я последовала за мисс Верой и Коулом в патио, я поняла, что то, что я видела из своего окна, было очень малой частью бассейна необычной формы. Он был огромен. В нем даже был широкий водопад, низвергающийся с округлой каменной насыпи.

Сняв шлепанцы и бросив на шезлонг накидку, я пошла по каменной дорожке, время от времени окуная пальцы ног в теплую воду. Прямоугольная грядка, засыпанная камнями, отделяла бассейн от джакузи. Подойдя ближе, я поняла, что это на самом деле очаг, к которому можно подойти с любой стороны.

Это безумие.

Серьезно, кто, черт возьми, так живет?

Каменная дорожка продолжалась до небольшого здания, выполненного в той же цветовой гамме и стиле, что и дом.

— Что это? — спросила я Веру.

— Домик у бассейна.

Это…

Нет.

Домик у бассейна размером с огромный сарай. Это апартаменты, которые будут стоить несколько тысяч в месяц.

— Ты умеешь плавать? — спросила мисс Вера, сидя на кушетке в патио под тенью навеса.

— Да.

Когда мы жили в Нью-Йорке, бабушка и дедушка постоянно водили меня в спорткомплексы.

— Тогда развлекайся, — подмигнула она и, словно фокусница Мэри Поппинс, выудила из своей чудо-сумки широкую шляпу и надела ее, а затем достала книгу, на обложке которой был изображен мужчина в килте без рубашки.

Прыгнув в бассейн, я плавала до тех пор, пока мои легкие не начали гореть, а руки не заболели. Я сделала еще пару заходов, а потом поплыла посмотреть на водопад. Проплывая через струю, я ожидала, что наткнусь на стену бассейна, но вместо нее оказалась небольшая ниша. Я продвинулась дальше и ударилась коленом о подводную каменную скамью, которая окружала это место.

Сидя, я вытянула ноги и наслаждалась прохладным воздухом, исходящим от водопада.

Это было немного лучше, чем бассейн в спорткомплексе с его грибковыми ковриками, надоедливыми детьми и стариками в спидозных костюмах.

Вернувшись в бассейн, я почувствовала себя русалкой в лагуне. Это была фантастическая страна из эпической сказки, но я не могла отделаться от ощущения, что эта история скоро закончится.

И, в отличие от большинства сказок, счастливого конца не будет.

Я использовала эти мысли, чтобы держать свои стены.

Это не моя жизнь.

Это отсрочка от ада.

И она закончится.

Все заканчивается.

А пока конец не наступил, я наслаждалась раем.

Временно.

Глава 9. Нормальный

Максимо

— Она бесподобная.

Я поднял взгляд на сидящего напротив меня человека, который тратил мое время, рассказывая о том, что я и так знал.

— Я в курсе.

Питер Рид руководил одной из лучших частных школ в стране. Кроме того, он был склонен к игре в карты с высокими ставками, спиртным напиткам высшего сорта и высококлассным девушкам по вызову. Для финансирования своих хотелок он использовал деньги школы. Обычно он возвращал одолженное до того, как кто-то замечал пропажу, но череда невезений в картах поставила его в трудное положение как со школой, так и со мной. К счастью для него, он был полезен.

Я не знал, как он объяснил появление нового онлайн-студента, но это была его проблема.

Питер пролистал блокнот в кожаном переплете.

— Неудивительно, что она отстает. Девушка часто переезжала. Она пропустила много занятий, прежде чем официально ушла из школы в середине десятого класса.

Для меня это не было новостью.

Судя по досье, которое нашел Коул, департамент образования в Техасе кое-как отреагировал на ее пропуски, но через некоторое время дело замяли.

— Она сказала, почему? — спросил я, чего не смогли добиться никакие исследования Коула.

— Похоже, она не хотела об этом говорить.

— Что еще? — спросил я.

— Я объединил тесты вступительных экзаменов по четырем основным предметам с восьмого по двенадцатый класс, чтобы понять, на каком уровне она находится. Хорошая новость заключается в том, что она получила не такие низкие баллы, как я ожидал. По всемирной истории и истории США были очень хорошие результаты, — он нахмурил брови. — Она отлично справилась с древними цивилизациями, что удивительно.

Поскольку это я загрузил в ее iPad самые скучные книги, какие только смог найти, включая несколько по этой теме, я не удивлен.

— Ее оценки по английскому зашкаливают. Она могла бы с легкостью сдать эти предметы сегодня. На самом деле, с некоторыми университетскими тестами она, скорее всего, тоже справилась бы. У нее отличное понимание, навыки письма не отточены, но хороши, и, как я уже сказал, она умна. Она может собрать воедино то, чего не знает.

— А как насчет наук и математики?

— В науке, если бы девушка использовала чисто логику, чтобы разобраться, она бы преуспела. География была пройдена хорошо, поскольку она много переезжала, но химия и биология были не так хороши. Многие знания можно получить только в результате специальных исследований, экспериментов и запоминания. Если она и сдаст экзамен, то с трудом. Но это большое "если", — его взгляд метнулся к Марко, стоявшему у двери, потом обратно ко мне. Он поерзал на стуле и откашлялся.

Набравшись терпения, я пробурчал:

— Что?

— Она, эээ, очень отстает по математике. Логика и накопленные знания для решения задач — не помогут. Все основано на формулах. Жестко. Если ты не знаешь действий, то это невозможно. Онлайн-уроки помогут, но этого будет недостаточно.

— Тогда занимайся с ней усерднее.

Он снова прочистил горло.

— С науками я справлюсь, но математика — не моя сильная сторона.

Это неудивительно, учитывая, как часто он проигрывает за столами.

— Я могу порекомендовать несколько репетиторов. Но у меня нет возможности научить ее тому, что ей нужно.

— С этим я разберусь, — сказал я со вздохом.

— Ей нужно сдать этот предмет, чтобы закончить школу.

— Сдаст. Это все?

Встав, он протянул мне лист бумаги.

— Вот список материалов, которые ей понадобятся.

Я отложил бумагу в сторону и кивнул.

— Я начну высылать ей онлайн-тесты и видеоуроки, когда приеду в свой офис. И вернусь в субботу утром, чтобы позаниматься с ней.

Когда он ушел, я взял в руки телефон.

Я: Как ты смотришь на то, чтобы получить повышение?

Эш: Единственная должность выше моей — твоя, и ты не сможешь заплатить мне столько, чтобы я взял на себя эту головную боль. Так что за повышение?

Я: Репетитор по математике.

У Эша был дар к цифрам. Его талант не был таким продвинутым, как у главного героя фильма “Человек дождя⁸”, но если бы он был азартным человеком, я бы запретил ему посещать мои казино.

Если кто и мог подтянуть Джульетту, так это Эш.

Этот ублюдок.

Эш: Значит ли это, что мне больше не запрещено находиться рядом с ней?

Я провел рукой по лицу, зная, что мне придется пережить.

Я: Да.

Эш: Хорошо. Давненько никто не называл меня красавчиком.

Прежде чем я успел ответить, говоря, что он будет мертв или уволен, он снова написал сообщение.

Эш: Я начну завтра после завтрака и буду заниматься с ней каждое утро, если у нас ничего не будет запланировано.

Я: Я ценю это.

Эш: Эй, повышение включает в себя большую прибавку к зарплате, которую я должен заработать.

Я покачал головой, но не стал спорить. Если бы он подтянул ее, я бы заплатил ему хренову тучу денег в придачу к той щедрой сумме, которую он зарабатывает.

Я: Она отстает.

Эш: Это ненадолго.

Эш: А теперь извини, я пойду помочусь на могилу Шамуса, тупого засранца.

Каждый раз, когда я думал, что мы раскрыли все способы, которыми ее кусок дерьма-отец испортил ей жизнь, появлялась новая вещь, чтобы показать, каким подонком он был.

Догадавшись, где она находится после столь долгого дня, я нажал кнопку, чтобы открыть жалюзи, и повернул кресло, чтобы посмотреть в окно от пола до потолка.

Все окна в доме были покрыты темной тонировкой. Это защищало от жары и солнца и позволяло уединиться. Это также означало, что я мог наблюдать за Джульеттой без ее ведома — моя растущая навязчивая одержимость.

Как я и предполагал, она плавала в бассейне. Если бы ей не нужно было есть и спать, я был уверен, что она провела бы там весь день.

Я наблюдал за ней долгое время после того, как мне пора было возвращаться к работе. Долго после того, как мне стало откровенно жутко.

И еще долгое время после того, как мое тело отреагировало так, как точно не должно было.

С отвращением к себе я повернулся и закрыл жалюзи.

Но это ничего не дало, чтобы стереть образы в моей голове.

Джульетта

— Что это?

Эш выдвинул стул в столовой рядом с моим и сел. Его брови нахмурились, когда он медленно сказал:

— Ноутбук.

Я закатила глаза.

— Я не настолько бедная. Я уже видела ноутбук.

Конечно, не такой изящный и красивый.

Он пожал плечами.

— Ты сама спросила.

— Я имела в виду, для чего он нужен?

— Для твоих школьных заданий.

— Мистер Рид сказал, что я могу заниматься на iPad.

— А Максимо сказал, что так будет лучше, — Эш поднял крышку. — Это Mac, так что он синхронизирован с твоим iPad. Если ты делаешь что-то на iPad, то это будет переноситься сюда.

— Круто, — я провела пальцем по тачпаду, но не знала, что нажимать. Все было не так, как на ПК, особенно на том древнем, к которому я привыкла.

Эш повернул его к себе, нажал несколько кнопок, а затем повернул его обратно.

— Это сайт, на который будут приходить твои задания. Все можно выполнить онлайн и отправить.

— Поняла.

— Если будут еще вопросы, спроси Коула. Он у нас компьютерщик. Я могу показать тебе, как проверять почту, читать новости и смотреть… — его слова резко оборвались.

— Netflix? — уточнила я, хотя мы оба знали, что он хотел сказать совсем другое.

— Да. Netflix, — он закрыл ноутбук и сдвинул его в сторону. На его место он положил что-то гораздо менее интересное.

Папка, заполненная листами с заданиями по математике.

— Это что-то вроде латыни, — пробормотала я.

Он протянул мне графический калькулятор.

— Вот почему я здесь.

Я подняла бровь.

— Ты собираешься рассказать меня, как буквы вписываются в математику?

— Ага, — ухмыльнулся он. — Эй, не смотри так шокирово. Я не просто красивый.

У меня отпала челюсть.

— Что? Как?

— Обезболивающие препараты заставляют людей говорить безумные, но правдивые вещи, — он постучал карандашом по рабочему листу. — Теперь покажи мне, что ты можешь сделать, чтобы я знал, с чего начать.

Тогда, в столовой особняка, принадлежавшего могущественному и смертельно опасному человеку, один из головорезов научил меня математике лучше, чем это мог сделать любой учитель, которого я когда-либо имела.

И это не было пыткой.

***

Бип! Бип! Бип!

Я замахнулась, чтобы поставить будильник на паузу, но услышала, как он грохнулся на пол.

Вскочив, я свесила голову с кровати и увидела, как мой iPad продолжает издавать звуки на полу.

Нет, мой драгоценный.

Поспешив схватить его, я кувыркнулась с кровати, приземлившись с громким звуком.

Дверь гостиной захлопнулась раньше, чем дверь моей спальни распахнулась.

Марко, держа пистолет наготове, осматривал комнату в поисках того, кто поднял такой шум.

Мои щеки запылали, когда я вскочила на ноги.

— Я упала с кровати.

Его глаза подозрительно сузились, когда он убрал пистолет в кобуру, спрятанную под костюмом. Он рванул вперед и заглянул в ванную, прежде чем проверить за занавеской.

— Что ты пыталась сделать?

Я протянула iPad.

— Взять его с пола, не поднимая свою ленивую задницу с кровати.

Он посмотрел на высокую кровать, потом на меня.

— Даже твои ноги не коснутся пола, не говоря уже о руках.

— Поэтому я и упала.

Ухмыляясь, он покачал головой и посмотрел на часы.

— Почему ты так рано встала?

— Я хотела войти в привычный школьный режим.

Почему-то я ожидала, что он назовет меня ботаничкой и, может быть, засунет голову в унитаз. У меня не было шкафчика, но он, наверное, мог бы засунуть меня в комод. Он казался мне таким.

Но я ошибалась.

— Я скажу мисс Вере, чтобы она приносила тебе завтрак пораньше, — сказал он. — Ты не сможешь сосредоточиться на голодный желудок.

Ошеломленная его вниманием, я ничего не ответила, когда он вышел из комнаты.

Нуууу и ладно.

Определенно лучше, чем его злобные взгляды.

Аккуратно бросив iPad на кровать, я пошла в душ и стала собираться. Открыв шкаф, чтобы взять одежду, я увидела, что леггинсы и футболка все еще там.

Но также там были и новые пижамы, купальники, лифчики, трусы и носки.

Имея предчувствие, я проверила ранее пустой шкаф и нашла там блузки, несколько пар джинсов и несколько шорт.

На краткий миг мне показалось, что это слишком много. Как будто было неправильно принимать их. Но одежда была необходима, а поскольку Максимо сам настоял на том, чтобы я осталась, то и обеспечивать меня ею должен был он. К тому же, как бы ни были удобны леггинсы, было бы неплохо иметь какое-то разнообразие.

Натянув джинсы и футболку, я уже собралась уходить, как вдруг мой взгляд упал на пол шкафа.

У стены стояли пара блестящих сандалий, пара серо-белых кроссовок и — мой личный фаворит — пара серых кед без задников.

Он доверяет мне обувь.

Обувь, в которой я смогу бегать.

Не буду, но смогу.

Несмотря на то, что я только собиралась в гостиную, я примеряла кеды — и не удивилась, что они отлично сидят.

Что-то в том, чтобы быть одетой в настоящую одежду, делало меня счастливой. Я чувствовала себя нормальной.

Я не была уверена, хорошо ли это, но в тот момент мне было все равно.

Глава 10. Код, блядь, красный

Джульетта

— Мне нужно перекусить.

Эш постучал по бумаге.

— Тебе нужно найти значение X.

Я чувствовала себя не очень хорошо. Я была измотана, не в себе и очень голодна, несмотря на бублик и фрукты, которые я съела на завтрак.

— Х может сам найти свое значение. Мне нужно перекусить, — повторила я.

Покачав головой, он встал.

— Пойдем посмотрим, что припрятал Фредди.

Я с нетерпением последовала за ним по коридору и через дверной проем, мне до безумия не терпелось заглянуть на кухню.

Мое волнение было оправданным.

Кухня выглядела прямо как в ресторане. Огромные кухонные принадлежности, блестящие поверхности, стопки кастрюль, сковородок и прочей утвари разных размеров. Эта кухня была перебором для той пары людей, которые обычно здесь находились.

Свернув за угол, мы увидели мужчину, мешающего что-то в кастрюле.

— Ай, Фредди, — сказал Эш. — Мы пришли перекусить.

Мужчина повернулся и, заметив меня, сделал двойной шаг назад, да и я, наверное, тоже.

Я ожидала, что мистер Фредди будет похож на шеф-повара Боярди или французского повара из “Русалочки” — с тонкими усиками и всем остальным.

Но Фредди было около двадцати, может быть, чуть больше, и он был полностью покрыт татуировками. Он выглядел как звезда кулинарных шоу “Food Network”.

Он быстро пришел в себя, помешивая одной рукой, а другой жестом указывая на дверь позади себя. В его акценте слышался намек на французский язык и что-то еще, когда он сказал:

— Она может взять там.

Ну, с французским я не ошиблась.

Попробовав изумительную еду, которую готовили на этой кухне, я предвкушала всевозможные соленые, сладкие, терпкие, кислые и острые закуски. Но когда Эш включил свет в кладовке, там было пусто, словно наступил апокалипсис и полки были стерты с лица земли.

— Максимо не любит перекусы, — объяснил Эш.

Судя по его мускулистому телосложению, это неудивительно.

— А шоколад есть? — спросила я.

— В коробке с кашей, — крикнул Фредди, стоя у плиты.

Эш достал длинный батончик, завернутый в блестящую фиолетовую фольгу, и бросил его мне. Я попыталась прочитать марку, но она была написана на другом языке.

— Ах ты, подлый ублюдок, — Эш высунул голову. — Что еще ты скрываешь?

— Читос в банке с протеиновым порошком. Ириски в коробке с цельнозерновыми макаронами. И вяленую говядину в кукурузных хлопьях.

— А что в этой большой коробке с анчоусами? — Эш взял ее в руки и открыл крышку. — Это анчоусы. Кому на хрен нужно столько анчоусов?

— Заправка для цезаря, — сказал Фредди.

Эш положил коробку обратно и спросил:

— Что-нибудь еще?

— Только шоколад.

Он взял вяленое мясо и направился к выходу. Я последовала за ним, уловив запах чеснока.

Надеюсь, это ужин.

Фредди все еще мешал что-то на плите.

Эш подождал, пока мы не окажемся на другой части кухни, прежде чем сказать:

— Спасибо за вяленое мясо.

— Эй, я сказал, что только она может взять, — его акцент был более густым в гневе. — Ты, положи на место мое вяленое мясо.

— Забери, — передразнил Эш.

Фредди выглядел недовольным, его глаза метались между кастрюлей на плите и вяленым мясом.

— Я не могу оставить ризотто. Его нужно постоянно помешивать.

— Это ужин? — спросила я с надеждой в голосе.

Я не знала, что такое ризотто, кроме того, что видела, как повара терпят неудачу в шоу “Chopped”, когда пытаются его приготовить. Но пахло так вкусно, что я была уверена, что мне это понравится.

— Нет, это пробная партия нового рецепта.

— Фредди разрабатывает рецепты для элитных ресторанов в отелях босса, — поделился Эш.

Из очень скудной информации, которой поделились мисс Вера и Эш, следовало, что Максимо принадлежат четыре отеля и казино. Я понятия не имела, какие именно, и поиск в Google на моем MacBook оказался таким же безуспешным, как и на iPad.

— Я думала, он… — не зная правильной формулировки, я выбрала вариант: — Домашний повар?

— Я им и являюсь, — сказал Фредди. — Я разрабатываю. Я готовлю. Я обучаю. Я режу, нарезаю, даже шинкую.

— Это уже лишнее.

— Мне нравится кормить людей, — он постучал ложкой по кастрюле. — Если это вкусно, я подам это на обед.

Я усмехнулась, мой желудок заурчал, а затем живот скрутило.

Я голоднее, чем я думала.

Фредди выглядел довольным моей реакцией.

— Тебе нравится моя еда?

Я чуть было не рассказала ему про кошмары с розмарином, но это было бы несправедливо. Скорее всего, он выполнял приказ.

Я выбрала честность, граничащую с восторженным восхищением едой.

— Мне нравится.

Он сделал глубокий вдох, довольный моим ответом.

— Хорошо. Ты хочешь, чтобы я что-нибудь приготовил на этой неделе?

— Я думал, ты не принимаешь заказы, — угрюмо проворчал Эш.

— Я не принимаю заказы от ублюдков, которые воруют мое вяленое мясо, — он наклонил голову в мою сторону, — Но если она ценит еду, которую я делаю своими умелыми руками, она может выбрать то, что ей нравится.

Эш скрестил руки.

— Я ценю твою еду.

— Ты окунул изысканно мраморный, выдержанный кусок стейка в соус “A.1”.

— Мне захотелось его попробовать, — Эш ворвался в кладовку и появился оттуда с читос, широко расставив руки, чтобы Фредди не смог дотянуться до него, не оставив ризотто. — Не хочешь выполнять мои просьбы, я забираю твои читос.

— Придурок, — напряженное выражение лица Фредди стало слегка расслабленным, когда он снова посмотрел на меня. — Чтобы ты хотела?

Поскольку, похоже, это было одноразовое, редкое, как голубая луна, предложение, я тщательно обдумала свои варианты, прежде чем принять решение.

— Я бы хотела макароны с сыром.

— Будет, — сказал Фредди, решительно кивнув.

Мой желудок снова заурчал и забулькал в предвкушении.

— Готова вернуться в увлекательный мир цифр? — спросил меня Эш.

— У нас с тобой очень разные представления о увлекательном мире, — пробормотала я. Повернувшись спиной к Фредди, я пошла за ним. — Спасибо за шоколад.

— Это прямо из Бельгии. Если тебе понравится, я принесу еще.

Когда я вернулась к столу с Эшем, у меня во рту все пересохло. Я села и уже собиралась разорвать упаковку, как вдруг мой желудок скрутило. Только в этот раз за этим последовало сжатие, от которого у меня перехватило дыхание.

Вот черт.

Нет, не сейчас.

Пребывание в доме заставило все дни смешиваться вместе. Я потеряла счет времени.

— Что случилось? — спросил Эш, забыв о своих закусках, когда насторожился.

Я вскочила на ноги, пока все не стало очень неловко. От быстрого движения еще один спазм пронзил мой живот. Обвив руки вокруг себя, я моргнула, отгоняя слезы.

— Джульетта, — Эш встал и схватил меня за плечи, охваченный паникой. — Тебе плохо? Что-то болит?

Да, моя матка бунтует и разрывает на части яйцеклетку, которую она создавала целый месяц.

Я покачала головой.

— Мне нужна мисс Вера.

— Я могу помочь, только скажи, что не так.

Не получится.

Ситуация быстро ухудшалась, и моя паника перешла в истерику. Вероятно, я выглядела так, будто моя голова сейчас начнет кружиться, как у девушки из фильма “Экзорцист”.

— Пусть мисс Вера зайдет в мою комнату.

Должно быть, до него дошло, потому что его глаза расширились.

— Оооо, понял. Она сейчас подойдет, — быстро двигаясь, он направился через одну из таинственных дверей.

Я тащила задницу так быстро, как только могла, держа бедра плотно прижатыми друг к другу, ковыляя, как пингвин.

Мы находимся на критическом уровне. Красный код.

Код, блядь, красный.

Больше не ковыляя, я перешла на бег и не останавливалась, пока не оказалась в ванной.

Раздеваясь, мои глупые гормональные слезы иррационально увеличились, когда я увидела, что мои милые трусики в горошек испорчены. Мои леггинсы были не лучше.

Я включила душ на максимальную температуру, чтобы встать под обжигающие струи.

Ощущения были великолепными.

Мышцы расслабились, когда я повернулась спиной к сильным брызгам. Я прислонился лбом к стене, делая медленные, глубокие вдохи.

Только я расслабилась, как кто-то постучал. Напряжение вновь сковало мое тело, и я напряглась.

— Кто там?

— Мисс Вера. Можно войти?

— Да, — сказала я, так как стекло было матовым и она ничего не могла разглядеть.

Дверь ванной комнаты открылась и закрылась.

— Мистер Эш сказал, что я тебе нужна. Это то самое время?

— Да.

— Во втором ящике под раковиной есть все нужное.

— Там уже все есть?

— Конечно. Мы же женщины. У женщин идут месячные. Мужчины умерли бы от первого спазма.

Я рассмеялась сквозь эмоциональный всхлип.

— Оставайся в душе столько, сколько тебе нужно. Где твоя одежда?

— Я позабочусь о ней, — настаивала я. — Я стираю белье с тех пор, как стала достаточно высокой, чтобы дотянуться до раковины.

— Где она?

— Я справлюсь.

— Где?

— В корзине для белья. Но я могу все постирать, — повторила я.

— Расслабься, милая девочка.

Дверь открылась и снова закрылась, когда мисс Вера оставила меня в душе.

Направив душевую лейку пониже, я села и обхватила руками согнутые ноги, позволяя воде бить по спине, пока не спало напряжение.

Надо было взять ту шоколадку.

Максимо

Входя в свой дом, я мельком увидел спину Джульетты, когда она взбегала по лестнице.

Что за черт?

Проходя мимо столовой, я увидел, что MacBook Джульетты все еще открыт, а рядом с ним лежат бумаги и калькулятор. Вместе с ее школьными вещами там лежали мясные закуски и шоколад.

Фредди.

Я прошел на кухню и увидел, что Фредди засыпает ингредиенты в миксер. Эш прислонился к стойке рядом с ним, скрестив руки и лодыжки.

— Что, черт возьми, случилось? — спросил я.

— Ты видел Джульетту, — предположил Эш. — Она в порядке, босс, просто сейчас такое время.

Я взглянул на часы.

— Какое время?

— Она женщина, — Фредди поднял брови. — Это время.

Черт.

Я был идиотом. В свою защиту скажу, что я никогда раньше не жил с женщиной — не считая моей мамы. Но не в свою защиту скажу, что я был чертовым идиотом, раз не принял во внимание то, что ежемесячно случается почти с половиной населения.

— Мои сестры называли это “Неделя акул”, - сказала Эш. — Четыре старшие сестры, все синхронизированы. Легко было понять, почему Джульетта расстроилась и ей понадобилась мисс Вера, — он бросил на Фредди пристальный взгляд. — Неудивительно, что она держала шоколадку так, словно это была ее единственная настоящая любовь.

— Я сбегаю в магазин. Что ей нужно? — спросил я, чувствуя себя не в своей тарелке.

— У мисс Веры все было готово.

— А я приготовлю ей макароны с сыром и, — он жестом указал на миксер, — Шоколадный торт с кусочками шоколада и сливочной глазурью. Если углеводы и шоколад не помогут, то ничто не поможет.

Поскольку я ничего не мог сделать, я чувствовал себя некомфортно и бесполезно испытывал два незнакомых мне чувства.

— Дай мне знать, если что-то изменится, — я вернулся в гостиную, прихватив нераспечатанную шоколадку по пути в свой кабинет. Я еще не успел сесть, как кто-то постучал.

— Войдите.

Вера открыла дверь.

— Джульетта плохо себя чувствует.

— Эш сказал мне. Ей что-нибудь нужно?

— Она сейчас в душе. Я принесу ей лекарства и грелку, когда она закончит.

— Я сделаю это.

Она наклонила голову, и мне показалось, что она обдумывает свои слова.

— Похоже, ей тяжело. Больно. Ей нужно принимать таблетки. Это помогает. Было бы разумно начать принимать их раньше, а не тогда, когда будет поздно. Позвони своему знакомому врачу, чтобы он ей их назначил, — затем, не дав мне возможности осмыслить сказанное, она повернулась, продолжая говорить, когда уходила. — Я оставлю все перед ее дверью.

Я сидел в ошеломляющем молчании.

Это было неожиданно.

Через несколько минут я встал и направился в свою комнату, чтобы взять пару штанов и свитшот. При воспоминании о том, что она делала — и что я наблюдал за ее действиями — когда она в последний раз надевала мою одежду, мое тело отреагировало. Я засунул свой член в пояс брюк, и его твердаядлина уперлась в мой живот. Ткань, облегающая член, и неудобный угол наклона ничуть не уменьшили мой стояк, но, по крайней мере, он был скрыт.

Я отнес одежду в ее комнату и взял вещи, ожидавшие меня, прежде чем открыть дверь.

Маленькая голубка даже не подняла головы, когда я вошел. Но ее глаза проследили за тем, как я подошел к дивану, где она свернулась калачиком.

— Я принес тебе воду, обезболивающие, грелку и сменную одежду.

Ее взгляд упал на скомканную ткань.

— Я не могу это надеть.

— Почему?

— Потому что.

Я посмотрел на ее приталенные пижамные штаны и топ.

— Это будет меньше стягивать.

Она открыла рот, потом закрыла его. Ее веки тоже закрылись, щеки покраснели.

— Мне все равно, протечешь ты на них или нет. Это бывает, — ее глаза распахнулись, но я продолжал. — А Вера может отмыть все, что угодно.

И у нее есть опыт работы с пятнами крови.

Маленькая слезинка скатилась по ее щеке. Она смахнула ее, когда села и взяла одежду.

— Спасибо.

Должно быть, ей не хватало комфорта, потому что она не стала дожидаться, пока я уйду, и побежала в свою спальню. Через минуту она вернулась в моей одежде. Вещи были велики, но в этом и был смысл.

Я подождал, пока она примет обезболивающие таблетки, а затем передал грелку.

Она прижала ее к животу и обхватила руками.

— Спасибо.

Я полез в карман и вытащил бельгийский батончик от Фредди.

Ее красивые зеленые глаза стали огромными, и она облизала губы.

Господи.

Прежде чем мой хрупкий контроль лопнул, я передал ей шоколадку и быстро убрался оттуда.

Мне нужно держаться от нее подальше.

Глава 11. Скачок во времени

Джульетта. Три недели спустя

Мне было скучно.

Более чем скучно.

Мне было так скучно, что я добровольно взялась за выполнение школьных заданий. Сидя на кровати с ноутбуком, я просматривала оставшиеся задания и вздыхала, когда понимала, что больше ничего делать пока не могу. Я закрыла его и встала на колени, отодвинув штору, чтобы посмотреть в окно.

Дождь все еще шел.

Проклятье.

Я прошла в гостиную и постучала в дверь.

Коул открыл.

— Что случилось?

— Мне скучно.

— Хочешь, чтобы Эш дал тебе еще заданий по математике?

— Боже, неееет, — резко ответила я. — Я сказала, что мне скучно, а не то, что хочу умереть от скуки.

Он слегка улыбнулся.

— Чего ты хочешь?

— Сделать что-нибудь. Мне уже все надоело.

— Дождь все еще идет, — придерживая дверь своим телом, он жестом показал себе за спину. — Хочешь прогуляться по дому?

Удивительно, но я не хотела.

За исключением некоторых запретных мест, я уже много раз обошла дом. Великолепные комнаты первые несколько раз вызывали восторг, но привлекательность быстро угасла.

Я предпочитала свою комнату остальному дому. Впервые в жизни у меня было собственное пространство — пусть и временное.

Иногда, поздно вечером, когда мрачные мысли пускали корни и проносились в моем мозгу, я задавалась вопросом, держат ли они меня взаперти.

Или я сама это делаю?

— Ты покажешь мне запретные комнаты? — спросила я, хотя знала ответ.

— Нет. Хочешь воспользоваться тренажерным залом?

— Фу, точно нет.

Он хихикнул.

— Кинозал?

Я покачала головой и указала пальцем за плечо.

— У меня здесь есть фильмы.

— Да, но не большой экран с креслами и попкорном.

— Все еще недостаточно интересно.

— Ты должна дать мне немного времени, чтобы я мог еще подумать.

— Я хочу… не знаю. Рисовать. Вязать. Возиться с глиной. Черт, я бы попробовала макраме, а я даже не знаю, что это такое. Я просто хочу что-нибудь сделать.

Он не стал смеяться надо мной или закатывать глаза от того, что я прошу большого плохого парня достать материалы для рукоделия.

— Я посмотрю, что можно сделать.

Дверь закрылась, и, поскольку отчаянные времена требовали отчаянных мер, я взяла свой iPad и поиграла в несколько математических игр, рекомендованных мистером Ридом.

В математике не было ничего веселого и увлекательного, но, по крайней мере, это на какое-то время отвлекало меня от скуки.

Или, скажем, на пятнадцать минут.

Я переключилась на iBooks, но ничего не заинтересовало меня, поэтому я включила телевизор и стала просматривать каналы.

Когда я уже сидела на диване, закинув ноги на спинку и свесив голову с подушки, дверь снова открылась.

— Тебе действительно скучно, — сказала Коул, ставя у стены два полных пакета.

От волнения я так быстро села, что голова поплыла.

— Я просто делаю это ради приятного, сладкого прилива крови к голове.

— Если ты думаешь, что это кайф, подожди, пока не попробуешь текилу.

— Это предложение выпить одну или несколько стопок? Тогда побольше лайма и соли, пожалуйста, — пошутила я.

— Нет, спасибо, мне не хочется, чтобы меня сегодня подстрелили.

— А?

— Ему даже не нравится, когда ты пьешь кофе. Если бы я дал тебе алкоголь, он бы прострелил мне коленные чашечки, — мужчина согнул и разогнул ногу. — А мне нравятся мои коленные чашечки.

— Я думала, это мисс Вера ограничивает меня в кофе.

Коул не только не ответил, но и избегал смотреть на меня.

Как в старые добрые времена.

У меня сложилось впечатление, что делиться какой-либо информацией было категорически запрещено. Пожалев его и не желая возвращаться к игнорированию, я оставила все как есть.

— Ну и ладно, я все равно больше люблю пина коладу.

Он все еще молчал, но слегка улыбнулся. Придерживая дверь одной ногой, он протянул руку в коридор за еще несколькими пакетами.

Неужели они не могут сделать что-то наполовину?

Я махнула рукой в сторону покупок.

— Я просто хотела купить пряжу, цветные карандаши или что-нибудь еще. Мне не нужно было все это.

Он пожал плечами.

— Теперь у тебя есть выбор. Кричи, если понадобится что-то еще.

Что еще мне может понадобиться?

Когда он ушел, я достала все и выложила в ряд, надеясь, что меня посетит вдохновение. Там было с десяток мотков пряжи разного качества и цвета, спицы, несколько крючков разных размеров, а также несколько книжек-раскрасок для взрослых с цветными карандашами и гелевыми ручками.

Подойдя к пряже, я взяла самый яркий цвет и две спицы, а затем загрузила на YouTube урок для начинающих. Я обнаружила, что создавать что-то своими руками — весело. Я даже не знала, что это окажется так круто.

А еще я обнаружила, насколько чудовищно неумело я это делаю.

Но все равно весело.

***

Две недели спустя

В красивом розовом бикини, шлепанцах, с тонной крема от загара и в шляпе, я взвалила на плечо свою сумку.

Поскольку месячные наконец закончились, пора было отправляться в бассейн. Честно говоря, благодаря рекомендации мисс Веры начать принимать таблетки, это были самые лучшие или, может быть, менее плохие месячные в моей жизни. Тем не менее, я все равно провела почти неделю на диване с грелкой.

Я была готова плавать до боли в мышцах, а потом сидеть в горячей ванне, пока не растворюсь в ней.

Я постучала в свою дверь и отступила назад.

— Да? — позвал Марко из коридора.

— Время плавать!

— Хорошо, — сказал он, но дверь осталась закрытой.

Я подождала еще пару секунд, прежде чем спросить:

— Ты можешь открыть дверь?

— Открой сама.

Черт, что я сделала, чтобы разозлить его?

Может, Марко и не был таким дружелюбным, как Коул или Эш, но он уже давно не вел себя со мной как придурок.

— Пожалуйста, не мог бы ты открыть дверь? — попыталась я.

— Открой сама, — повторил он.

— Я просто хочу поплавать.

— Джульетта, — и тут я услышала намек на веселье. — Открой сама.

Мое сердце забилось в груди.

Я уже перестала обращать внимание на людей, преследовавших меня, как тюремные надзиратели. Теперь они очень редко стояли за дверью. Я была предоставлена самой себе, могла свободно ходить куда угодно, но только не в запретные комнаты. Но для того, чтобы воспользоваться этой свободой, меня нужно было сначала выпустить.

Постоянно отпирать мою дверь было очень накладно.

Дыхание замерло в легких, когда я потянулась к ручке. Она издала странный визг, когда я легко потянула дверь на себя.

За дверью стоял Марко.

— Долго же ты ждала.

— Теперь она не заперта?

Он улыбнулся.

— Так будет с этого момента? — спросила я.

— Не облажайся.

Я наблюдала, как он бурей промчался по коридору, приложил палец к замку и вошел в свою комнату.

Он весь такой злой и… ладно, возможно, и кусающийся. Но это уже не направлено на меня, так что все равно.

Подхватив свою сумку под мышку, я поспешила к бассейну и джакузи.

Когда я вернулась в свою незапертую комнату, я была в полном восторге.

Максимо

Три недели спустя

— Приведи эту территорию в порядок.

— Да, сэр.

Медленно проходя по кухне ресторана “Moonlight”, я проверял каждый уголок и щель. Мои повара и персонал не возражали, но мои проверки они терпеть не могли. Я был жестким приверженцем чистоты, порядка и имиджа.

Выходя из ресторана, я знал, что к тому времени, как я доберусь до других кухонь, они будут безупречны. Те, к которым я приходил раньше всех, предупреждали остальных. Мне было все равно, лишь бы работа была сделана.

— Максимо, — Серрано бежал трусцой, чтобы догнать меня. — Насколько все плохо?

— Немного беспорядка и разливов. Неплохо.

— Ты все равно внушил им страх Божий?

— Нет, я внушил им страх меня.

Он хихикнул.

— Каковы планы на пятницу?

— Джорджи говорит, что все идет гладко, — сказал я, обращаясь к турнирному директору “Star”. -Номера готовы, столы будут расставлены в четверг вечером, заказы на кухню и в бар скорректированы с учетом наплыва гостей. Регистрация уже идет полным ходом.

Турниры по покеру обычно проходили легко. Несколько ссор, несколько обвинений в жульничестве, несколько крупных игроков из маленьких городков, которые считали, что заслуживают VIP-обслуживания. В остальном же люди играли в карты, получали выигрыш, а затем шли за столы и игровые автоматы, чтобы получить удовольствие от игры, а не от соревнования.

Мой телефон завибрировал в кармане. Я достал его и увидел сообщение от Коула.

Коул: Она хочет купить клавиатуру. Музыкальную, а не компьютерную, так что я ничем не могу помочь.

Я не смог сдержать улыбку, которая появилась на моих губах.

Джульетта любила творить.

Она вязала крючком — плохо, по словам мужчин. Книжки-раскраски были немного лучше, хотя планка была поставлена невысокая.

Несмотря на отсутствие способностей, она получала удовольствие. Это означало, что я могу дать ей все, что она захочет.

Я: Тогда купи ей одну.

Коул: С учетом всех ее действий, я куплю ту, которая подключается к наушникам. Потому что, если она будет играть “Backstreet Boys”, я покину свой пост.

Я: Если она не вернется в прошлое и не начнет слушать музыку “Backstreet Boys”, ты в безопасности.

Коул: Что?

Я: “Backstreet Boys” сейчас крутят на старых радиостанциях.

Коул: Черт.

Я убрал телефон в карман и повернулся к Серрано.

— Позвони мне, если что-то случится, в противном случае увидимся на выходных.

Я проверил другие рестораны и фудкорт⁹ в “Moonlight”.

Как я и предполагал, все они были безупречны.

***

Неделя спустя

Подняв глаза на стук в дверь, я сказал:

— Войдите.

Марко открыл дверь и вошел.

— Клавиатура — не для нее, босс.

Я не удивился. Если художественные принадлежности она использовала часами, то клавиатура осталась нетронутой после первого же дня.

— Ей нужны уроки? — спросил я.

Он покачал головой.

— Видимо, слушать музыку интереснее, чем создавать ее. Но она боится тебя разозлить, поэтому сказала, что будет работать над этим.

Его недовольство было очевидным.

Даже после того, как она пробыла здесь столько времени, она все еще была настороже. Хуже всего то, что иногда она вела так, словно готовилась к удару. Как будто у нее был опыт в этом.

И я готов был поспорить, что в этом виноват ее дерьмовый отец.

Я уже давно перестал удивляться, почему Джульетта не ненавидит меня за то, что я его убил. Чем больше я узнавал о ее жизни до меня, тем больше в этом появлялось смысла. Когда-нибудь, когда она доверится мне, я заставлю ее рассказать мне все.

А потом я раскопаю этого ублюдка и найду способ убить его снова.

— Скажи ей, что мы можем вернуть инстурмент назад. Ничего страшного, никаких проблем, — сказал я.

— Понял.

— Она уже сказала, чего хочет дальше?

Он покачал головой.

— У меня такое ощущение, что она считает, что уже слишком много просит.

— Узнай и купи это для нее.

— Понял, — повторил он, выходя из комнаты.

Милая маленькая голубка, все еще такая чертовски сломленная.

Джульетта

Неделя спустя

— За “В¹⁰”, - Эш поднял свой стакан с диетической колой, который в основном состоял из ванильного мороженого и лишь нескольких капель колы.

Сидя за барной стойкой, я подняла свой стакан, в котором было много и того, и другого.

— За то, чтобы закончить с пропорциями!

Мисс Вера и Фредди добавили свои, звеня посудой.

— Единицы измерения и дроби все равно будут лучше, — сказал Эш, сдерживая улыбку, которую выдавали его ямочки. — Начнем завтра.

Я опустила голову назад.

— Почему? Просто позволь мне насладиться моим угощением и притвориться, что мы навсегда покончили с математикой.

— Просто подумай, — сказал Фредди, быстро расправляясь со своей порцией, вместо того чтобы наслаждаться ею, как я, — как только ты их выучишь, ты будешь знать, как удваивать и утраивать ингредиенты, чтобы испечь со мной печенье.

Немногие вещи могли привести меня в восторг от математики, но печенье делало это. Особенно если это было сахарное печенье, посыпанное сахарной пудрой.

Мой взгляд метнулся к Эшу.

— Хочешь заняться этим, когда мы закончим? Может быть, мы сможем пройти весь раздел за один день.

— Завтра.

— Ладно, — проворчала я.

Беседа перешла от математики к гораздо более захватывающей теме — любимых видах печенья. Я молчала, впитывая окружающее меня счастье.

У Веры, Эша и Фредди была насыщенная жизнь. У них были дела поважнее, чем торчать на кухне и пить со мной диетическую колу.

Но они все равно нашли время, чтобы сделать это. Они замечали мои старания и отмечали мои достижения, даже если это была всего лишь “В”. Я никогда не получала такого раньше, и это заставляло меня чувствовать себя так, словно горячий кофе Фредди был в моих венах, согревая меня изнутри.

Разговор прервался, когда дверь кухни резко распахнулась.

Максимо в своем фирменном костюме и с холодным выражением лица подошел к холодильнику и взял бутылку воды, после чего оперся бедром о стойку рядом с тем местом, где я сидела.

Я не ожидала его увидеть. Я вообще редко его видела. Если его не было на работе, он запирался в своем домашнем кабинете.

Но от его близости во мне в равной степени расцвели и стыд, и возбуждение.

— Какое твое любимое печенье, босс? — спросил Эш.

Я подумала, что он не ответит, так как он не очень любит перекусывать, но после долгого раздумья мужчина ответил:

— Шоколадное, но только мягкое.

— Классика. Хотя тонкие и хрустящие лучше, — Фредди поставил пустую чашку в раковину и посмотрел на часы. — Мне нужно бежать. Я обучаю поваров, как не испортить мой прекрасный рецепт ризотто.

Эш выскреб последнее мороженое и поставил свою чашку в раковину.

— Мне тоже нужно идти, — он сделал паузу, чтобы сжать мое плечо. — Еще раз молодец, Джульетта, — сказал он и вышел вслед за Фредди.

Даже мисс Вера вдруг чертыхнулась, отложив свой едва тронутый стаканчик.

— Белье само себя не сложит.

О нет, интересно, у них неприятности?

Я была уверена, что Максимо много платит им за работу, а не за то, чтобы они пили со мной колу. Может, он злился, что они сидят без дела?

Но когда я мельком взглянула на профиль мисс Веры, на ее лице не было ни страха, ни нервозности. Это была ее лукавая улыбка.

Что это?

Не успела я спросить, как она бросилась к выходу, словно от того, как она сложит белье, зависела безопасность всего мира.

Оставив меня.

С Максимо.

Одну на огромной кухне, которая вдруг показалась мне размером с чулан.

Прежде чем я успела убежать, Максимо спросил:

— Тебе нравится платье?

Внезапно забыв о том, что на мне вообще было надето, я посмотрела вниз на повседневное платье. Оно было оставлено на моей кровати несколько дней назад с запиской от Максимо, в которой он поздравлял меня с “А¹¹”, полученной на экзамене по географии — одно из моих достоинств благодаря тому, что я много переезжала.

Это был не первый раз, когда меня поздравляли за хорошую оценку. Как и с сегодняшним случаем, большое значение имели не сами предметы, а то, что за ними скрывалось.

— Мне оно нравится, — сказала я ему, — но ты не должен…

— Скажи спасибо, Джульетта.

От его тона мое тело неприятно напряглось, и по спине пробежала дрожь. Руки стали такими липкими, что я боялась, что мой напиток выскользнет из рук. Я сделала то, что он приказал, мой голос был более мягким и воздушным, чем предполагалось.

— Спасибо.

Он ничего не ответил, глядя на меня с нечитаемым выражением лица.

Комната больше не казалась мне чуланом. Она стала еще меньше. И кто-то высосал из нее весь воздух. Его не осталось. Поэтому я вдруг почувствовала головокружение и одышку.

Нужно было уходить, пока Максимо не услышал, как неловко колотится мое сердце.

Или пока его слишком внимательные глаза не заметили, как он на меня действует.

Схватив свою чашку, я начала сползать с барного стула.

— Я собираюсь начать…

Его татуированная рука схватила мое обнаженное бедро, его пальцы обвились вокруг, удерживая меня на месте и вызывая прилив эмоций — и неуместное возбуждение.

Мои расширенные глаза устремились на его темные.

— Останься и доешь мороженое, — приказал он, спокойный, собранный и не подозревающий о хаосе, который он устроил во мне. — Ты его заслужила.

Он крепко сжал бедро, а затем убрал руку и вышел.

Боже.

Черт.

Мне нужно было заниматься, но я не была уверена, что смогу идти на своих желеобразных ногах или сосредоточиться на чем-то, кроме призрачного ощущения его руки на мне.

Оставаясь на месте, я схватила написанную Фредди книгу рецептов и пролистала раздел с выпечкой.

А затем, по причинам, которые я не хотела признавать, я стала искать мягкое шоколадное печенье.

Глава 12. История с еще более сильными скачками во времени

Максимо. Месяц спустя

Прогуливаясь по пустой импровизированной арене, я еще раз проверил, все ли на месте.

Это будет дикая ночь.

Если бокс в “Moonlight” выявлял первобытную сторону каждого, то бои, которые я проводил на складе, выявляли животные инстинкты.

Без правил.

Без ограничений на ставки.

Без регламента.

Первые два поединка были любительскими. Это позволяло моим гостям посмотреть на начинающих бойцов. Тех, кому отчаянно нужны были спонсоры, которые потом могли бы их продвигать.

А богатые ублюдки, заполнившие все зрительские места, отчаянно пытались нажиться на них.

Мероприятие было секретным. Никто не мог пройти без приглашения. Каждый гость должен был пройти проверку. Охрана была жесткой и неприступной.

Ощущение своей важности, осознание того, что они принадлежат к миру "богатства", а не "бедности", придавало вечеру особую атмосферу. Как и не совсем обычная обстановка. Было грязно и сыро.

Неправильно.

Нелегальность была тем кайфом, который нужен был ублюдкам, чтобы снова что-то почувствовать.

Проверяя другую сторону, Серрано встретил меня посередине. Он негромко свистнул.

— Сегодня будет много прибыли. Ортис сказал, что один из гостей уже просадил пару сотен тысяч за столами для блэкджека.

— Хорошо. Надеюсь, у него останется достаточно средств, чтобы сделать ставку и здесь.

Тяжелая дверь открылась, и моя рука потянулась к моему пистолету, пока я не увидел, что это Эш.

— Один из твоих VIP-персон из “Nebula” хочет встретиться, — обратился он ко мне.

— Разберись сам.

Потому что я точно не хочу.

— Я пытался, но он настаивает на разговоре с большим боссом.

Я провел рукой по лицу.

Все мои объекты были высшего класса, но “Nebula” была моим самым роскошным курортом. Это было лучшее из лучшего, поэтому проживание в обычном номере стоило чертову уйму денег. Ночь в одном из люксов или пентхаусов стоила больше, чем ипотечный кредит большинства людей на пару месяцев.

Большинство моих гостей с удовольствием решали свои проблемы сами, но всегда находился тот, кто хотел почувствовать свою важность.

— Он сказал, чего хочет? — спросил я.

— Нет, значит, мистер Дики-Ду, вероятно, хочет киску, член, наркотики или все три одновременно.

— Мистер Дики-Ду? — тупо спросил Серрано.

— Это когда его живот торчит больше, чем его член.

— Черт побери, — пробормотал я, качая головой.

Эш ухмыльнулся, но остался на месте, очевидно, что это не все.

Я почти не хотел спрашивать.

— Что еще?

— Она хочет научиться готовить с Фредди, — поделился он, не уточняя, кого имеет в виду.

Та самая она, которую я не позволял себе видеть, по крайней мере, лично. Я избегал ее с тех пор, как облажался, проведя рукой по ее бедру и наконец-то ощутив ее мягкую кожу.

— Я попрошу другого повара прийти, — сказал я.

— Пробовал. Она хочет готовить с Фредди.

Я нахмурился.

Благодаря своим кулинарным способностям и акценту, Фредди заставлял женщин бросаться на него. При желании он мог бы заполучить еще больше, но его страстью была еда.

Я доверял ему, но мне все равно не нравилась мысль о том, что она будет проводить с ним время. И с его акцентом. На его кухне.

Особенно когда я знал, как легко она может потерять контроль над собой.

Ревновать было неправильно, но это было как удар в живот.

— Ладно, — процедил я. — Скажи ему, чтобы он держал свои чертовы руки при себе.

— Уже сказал.

— Тогда почему ты здесь?

Его ухмылка превратилась в самодовольную усмешку.

— И пропустить шоу, когда ты собираешь свои трусики вместе?

— Ты уволен, — сказал я, хотя он не выглядел ошеломленным.

— Вполне заслуженно, — направляясь к двери, он сказал через плечо: — Не забудь разобраться с мистером Дики-Ду. Я пришлю номер его комнаты.

Черт возьми.

Мне нужен отпуск на острове без сотовой связи, с запасом виски…

И красивой голубкой.

Джульетта

Три недели спустя

Я сделала это.

Я уставилась на экран, быстро моргая, чтобы увидеть, изменилось ли на нем изображение. Когда все осталось по-прежнему, я протерла глаза.

Даже ущипнув себя, я ничего не изменила.

Я закончила школу.

Не в смысле “выпускник с неопределенным результатом” или поддельным дипломом.

Я действительно закончила “Melbrook Academy”.

Может быть, мистер Рид и помогал мне за стенами академии, но, занимаясь самостоятельно утром, днем и вечером, я получила зачет. И вся моя работа над собой подготовила меня к экзаменам.

Я следила за появлением оценок в Интернете, и наконец они появились.

— Ну что? — спросил Эш с порога.

Я планировала сделать грустное лицо и притвориться, что у меня ничего не получилось, но когда пришло время исполнить свою выходку, я была слишком взволнована.

Вскочив со своего места, я повернула ноутбук к нему лицом.

— Я сдала!

— Даже математику?

По математике я получила семьдесят шесть баллов, но это не имело значения — сдала, значит сдала.

Огромная ухмылка расплылась по моему лицу, отчего щеки заболели.

— Даже математику!

Эш подошел и крепко обнял меня.

— Горжусь тобой.

Может быть, это было потому, что я никогда не слышала этих слов раньше.

Может быть, потому, что я была так чертовски счастлива.

Может быть, потому, что я не могла вспомнить, когда в последний раз кто-то обнимал меня.

А может, просто потому, что Эш приложил немало усилий, чтобы найти методику преподавания, которая закрепилась в моем мозгу, а потом из кожи вон лез, чтобы убедиться, что я смогу сдать экзамен.

Какой бы ни была причина, слезы потекли по моему лицу, когда я всхлипнула:

— Спасибо, что помог мне.

Он отстранился, но оставил руки на плечах.

— Эй, это все ты. Ты была так настроена на победу, что сделала бы это со мной или без меня.

Я рассмеялась и икнула, вытирая щеки тыльной стороной ладони.

Позади него раздалось горловое рычание, и он опустил руки, словно мои плечи обожгли его.

Когда Эш отошел в сторону, я увидела Максимо, который стоял по другую сторону стола, скрестив руки на широкой груди.

— Ну как?

Когда я не ответила, Эш подтолкнул меня.

— Скажи ему.

— Я сдала, — сказала я, ухмыляясь, несмотря на то, что меня пугал Максимо с его задумчивыми черными глазами.

— Все предметы?

— Все. Мистер Рид сказал, что я официально отвечаю критериям для получения диплома.

— Значит, Рид остается с коленными чашечками, — сказал Максимо, как будто это был обычный комментарий.

Вспомнив обо всем, что он для меня сделал — о вымогательстве… э-э, точнее использовании долга мистера Рида, о покупке моих принадлежностей, о том, как уговорил Эша помочь, — я совершила глупость.

Обойдя стол, я встала перед ним и обняла. Я обняла его.

Его тело было напряжено, а руки по-прежнему скрещены.

Мне было все равно.

В этот момент объятия были для обнимающего, а не для обнимаемого.

Он разжал руки и опустил их, чтобы обхватить меня за талию. Я подумала, что он собирается оттолкнуть меня, но его ладони скользнули к моей спине, когда он обхватил меня руками и вернул объятия.

— Я горжусь тобой, маленькая голубка.

То, что Эш обнял меня и сказал, что гордится мной, значило очень много.

Максимо, обнявший меня и сказавший, что гордится мной, значило для меня все.

Отпустив меня, он отошел в сторону.

— Хочешь пройтись по сцене? Я договорюсь с Ридом.

Мне пришлось физически прийти в “Melbrook Academy”, чтобы сдать экзамены под присмотром комиссии. Дети глазели и перешептывались, а от резкого запаха дезодоранта “Axe” у меня разболелась голова.

Мне не хотелось выходить на сцену с незнакомыми людьми перед незнакомой аудиторией.

— Нет, — сказала я. — Я в порядке.

— Ты все равно будешь праздновать, — заявил он, что прозвучало скорее как угроза, чем как план.

— Я попрошу Фредди научить меня его рецепту макарон с сыром, а потом попрошу его сделать мне торт с посыпкой.

Фредди сказал, что это было оскорблением его французского происхождения, но я же закончила учебу. Это что-то должно значить, верно?

— Он это сделает, — сказал Максимо, и в его тоне снова прозвучала угроза. Он обратил внимание на Эша. — Готов?

Эш кивнул, слова улыбаясь мне.

— Еще раз поздравляю, Джульетта.

— Спасибо.

Я смотрела, как они уходят, прежде чем опуститься на стул.

Вот черт. И что мне теперь делать?

Глава 13. Последний скачок во времени

Джульетта. Четыре месяца спустя

Черт. Вот это отстой.

Приняв душ, я полезла в шкаф, чтобы одеться, и обнаружила там пару новых вещей. Это было не в первый раз, но меня это не переставало удивлять.

Одним из нарядов был серый комбинезон, который я сразу же примерила, но он оказался не по размеру. Я была слишком маленькой, поэтому все сидело не на тех местах.

Нахмурившись, я осмотрела себя в зеркале, чтобы понять, действительно ли все так плохо, как я думала.

Все оказалось еще хуже.

Я выглядела как ребенок, одевшая на себя одежду старшей сестры.

Вообще-то, благодаря слегка округлой попке, я выглядела как ребенок с полным подгузником.

Может быть, я попрошу перешить его.

Или, может быть, смогу справиться сама…

Я понятия не имела, смогу ли я вообще это сделать. Я уже давно ничего не шила — только мелкие вещи и дырки в них.

Но я также давно не пробовала заняться новым хобби. Мне было не по себе.

Узнав о том, что я закончила школу, я поискала несколько колледжей. Я не была в курсе, как все устроено, ведь я являлась несовершеннолетней без гроша в кармане, но это было неважно. Я опоздала подать документы на осенний семестр. Не имея возможности сосредоточиться на учебе, я переключилась на различные хобби, на которые у меня не было ни времени, ни денег.

Я попробовала снова взяться за клавиши, на этот раз с помощью уроков терпеливого учителя музыки. Не потребовалось много времени, чтобы понять, что проблема заключалась не в недостатке знаний.

Но когда я попробовала вязать, то практически приковала себя к пряже.

Вязание было лучше, но ненамного. Даже медленно, с помощью видеоинструкции, мой шарф был скорее сплетением узлов и петель, образующих абстрактный прямоугольник.

Фредди научил меня готовить и печь — в том числе и мягкое шоколадное печенье.

Пришло время попробовать что-то новое.

Переодевшись в подходящую одежду, я направилась в прихожую.

Я была уверена, что Максимо дома, но не пошла к нему. Как бы странно это ни было, ведь он финансировал все мои хотелки, мне было неловко просить его о чем-то. Намного проще притвориться, что вещи появляются волшебным образом.

Как будто у меня были неограниченные желания от джина.

Спустившись вниз, я поискала кого-нибудь из мужчин или мисс Веру, но безуспешно. На кухне тоже было пусто, поэтому я стащила пару “Starbursts”. Когда я собиралась уходить, вошел Марко.

Он выглядел виноватым, пока его глаза не сузились.

— Что ты здесь делаешь?

Я спрятала конфеты за спину и ответила:

— А ты что делаешь?

— Просто ищу Фредди, — он поднял большую кастрюлю, как будто случайно ее осматривал.

— Фредди переложил “Oreo”.

— Черт возьми. Куда?

Я пожала плечами.

— Что ты прячешь?

-”Starburst”. В банке с мукой.

— Спасибо, — он схватил гораздо большую горсть конфет и сунул их в карман. — Что ты задумала?

— Можешь дать мне иголку и нитку?

Его глаза насторожились, и он осмотрел меня, как будто искал рану.

Интересно, он бывший военный, коммандос или что-то в этом роде?

Я закатила глаза.

— Мне не нужно накладывать швы, я просто хочу шить.

— Нужна ткань?

Я покачала головой.

— Просто серые нитки.

— Понял, — мужчина схватил еще одну горсть “Starburst”, а затем проверил другую кастрюлю, прежде чем уйти.

Я немного подождала, а потом пошла наверх планировать свое новое хобби.

Максимо

— Что она делает?

Джульетта сидела на полу, сгорбившись, но я не мог понять, чем она занимается.

Эшу не нужно было смотреть на экран, чтобы ответить:

— Она переделывает один из своих нарядов.

— Я могу попросить своего портного сделать это.

— Марко уже предложил это, когда занес материалы и увидел, над чем она работает. Она сказала, что хочет сделать это сама.

Поскольку она почти не двигалась в течение нескольких часов, она была достаточно решительна.

— Почему Марко сказал тебе? — спросил я.

— Чтобы предупредить, что девушка вооружена острыми ножницами для ткани.

Я не беспокоился. И не только потому, что меня не было дома, чтобы меня зарезали.

У нее было бесчисленное множество возможностей уйти. Она не была заперта в своей комнате. Входная дверь не охранялась. Черт возьми, у нее был доступ к ножам Фредди, и она могла бы использовать один из них, чтобы потребовать машину для побега.

Но она так и не попыталась.

Моей голубке нравится ее позолоченная клетка.

Я отвел взгляд и перешел к теме, которая была гораздо менее заманчивой.

— Какие-нибудь новые наблюдения за Добровым?

Он покачал головой.

— Никаких.

Было несколько подозрительных встреч, но это могли быть случаи ошибочной идентификации — в Вегасе полно желающих стать плохими парнями из фильма про Джеймса Бонда.

Но я не доверял этому.

Мой взгляд вернулся к мониторам над плечом Эша.

— Пусть Коул проверит оптику систем безопасности в качестве меры предосторожности.

Он встал.

— Займусь этим.

Когда он ушел, я откинулся в кресле и провел ладонью по лицу. Я не мог избавиться от ощущения, что дело вот-вот пойдет наперекосяк.

А моя интуиция никогда не ошибалась.

Джульетта

Неделя спустя

Держа в руках ткань, я осмотрела свою работу.

Отрегулировав бретельки, чтобы они не спадали, я просмотрела кучу видеоуроков, прежде чем превратить комбинезон в сарафан.

И это сработало.

Вроде как.

Швы были неаккуратные, подол не совсем ровный, и была большая вероятность того, что ни один из швов не выдержит.

Но если не всматриваться и почти не двигаться, то все было хорошо.

Побежав в гардеробную, я переоделась в сарафан и покрутилась перед зеркалом.

У меня действительно получилось.

Я надела босоножки на танкетке и отправилась на поиски мисс Веры. Далеко идти не пришлось. Она вышла как раз из одной из гостевых комнат, когда я уже подходила к ней.

Увидев меня, она остановилась и прижала руки к груди.

— Красавица! Переделанный комбинезон гораздо красивее.

— Я тоже так думаю.

Я работала над этим, исправляя и переделывая его, пока моя спина не онемела, а пальцы не превратились в подушечку для булавок.

Но мне нравилась каждая удручающая секунда.

Окончание работы было горько-сладким, потому что другого занятия у меня пока не было. Я просмотрела всю свою одежду, но кроме как переделать футболки в топы или переделать топы в футболки, я ничего не могла сделать.

— Можно мне взять какую-нибудь обычную ткань? — спросила я.

— Составь список, и завтра мы сходим.

Я кивнула, хотя не имела ни малейшего представления о том, что я собираюсь делать, не говоря уже о том, что мне для этого понадобится.

Выяснить это можно было только одним способом.

Вернувшись в свою комнату, я взяла блокнот, ручку и свой MacBook. Затем в своем красивом сарафане я села на пол и занималась исследованиями всю вторую половину дня, до обеда и пока не заснула за журнальным столиком.

Рождество

Постучать.

Даже не стучи. Просто скажи "Счастливого Рождества", а затем иди завтракать. Два слова. Ничего особенного.

Идя по коридору, я смотрела на закрытую дверь кабинета. Мои шаги замедлились, когда я приблизилась к ней.

Мисс Вера и мужчины ушли. Он, наверное, тоже ушел.

Используя этот хлипкий предлог, чтобы не струсить, я прошла мимо и спустилась вниз.

Было рождественское утро, и во всем огромном особняке никого не было, отчего было жутко тихо.

Пройдя на кухню, я открыла холодильник и обнаружила, что в нем находились готовые блюда. Я взяла две тарелки, помеченные как "Рождественское утро", и открыла их, практически пуская слюнки при виде фруктового салата и запеканки на завтрак.

Я поставила запеканку в микроволновку и повернулась, чтобы взять вилку, как вдруг мой взгляд уловил посторонний предмет.

Что-то волшебное.

Что-то с моим именем на нем — буквально.

Настоящее рождественское чудо.

Фредди уже был в моем списке хороших знакомых, поскольку обещал научить меня готовить бинье, когда вернется из Нового Орлеана, где гостил у родственников.

Но оставив мне заначку кофе, он попал в мой список “Супер-пупер” приятных людей.

Я последовала его письменным указаниям, используя штуку для заваривания.

Вполне хватило бы и “Mr. Coffee”.

Когда все было готово, я сделала глоток.

Забудьте.

Вот это нектар богов, а “Mr. Coffee” — грех против кофе.

За большим столом я есть не стала, так как там была только я. Я села за барную стойку и ела, наслаждаясь вкусной едой и попивая кофе.

Для кого-то, возможно, это был бы отвратительный способ провести рождественское утро.

Но для меня это было лучшее Рождество в моей жизни.

У меня была еда, а не замороженная индейка.

Никто не был пьян.

Не было никакой случайной официантки из бара, которая готовила мне просроченные яйца, потому что ей было жаль, что я ем сухие хлопья в доме без украшений и подарков.

Вместо этого мне было тепло. Я была сыта. И у меня был кофе.

И, что самое главное, здесь было спокойно.

Немного жутковато во всей этой обширной пустоте, но все же лучше, чем пьяные крики или еще что похуже.

Сытая и довольная, я вернулась наверх. Я пыталась решить, хочу ли я вздремнуть или посмотреть один из пятидесяти миллиардов рождественских фильмов по телевизору, когда заметила кое-что.

Одна из обычно закрытых дверей была приоткрыта.

Раньше она была заперта.

Так ведь?

Я не была уверена. Мое внимание было направлено на кабинет Максимо, который находился напротив приоткрытой двери. Вполне возможно, что я ее пропустила.

Я замедлила шаг, чтобы заглянуть.

Скорее всего, это просто кладовка.

Или еще одна скучная комната для гостей.

Или там прячут государственные секреты, заложники и Джимми Хоффа.

Нокогда я заглянула внутрь, то не увидела ничего из перечисленного.

Мой взгляд зацепил нечто еще более невероятное.

Полагая, что это галлюцинация, я толкнула дверь до конца и уставилась вперед.

В центре комнаты стоял стол, на котором стояла швейная машинка. Рядом с ним стояли два манекена с безголовыми туловищами. Вдоль стены стояли стеллажи, заполненные всевозможными насадками, приспособлениями и рулонами ткани.

Очень много ткани.

Очень много.

Слишком много.

Больше, чем я просила.

Комната была прекрасна, удивительна и идеальна.

Слишком идеальна.

Не может быть, чтобы это было для меня.

Ни за что на свете.

У таких, как я, на Рождество были игрушки, которые доставались нам от семьи, выбравшей имя на благотворительном вечере.

У таких, как я, были дешевые подарки из церковных раздач.

У таких, как я, был отец, который заложил все подаренные подарки, потому что чувствовал себя счастливчиком и утверждал, что сможет выиграть достаточно денег, чтобы купить лучше.

У таких, как я, был отец, который так и не заменил ни одного из заложенных подарков, не говоря уже о более качественных.

Такие, как я, были бедными отбросами, у которых не было прекрасной жизни, даже временно.

Не знаю, для кого это, но не для меня.

Пока отрицания проносились в моем пессимистичном сознании, в сердце расцветало что-то другое.

Надежда.

Эта глупая эмоция, которую я думала, что я слишком умна, чтобы чувствовать, росла по мере того, как я рассматривала детали. Огромный зеленый и красный бант, прикрепленный к верхней части швейной машинки. Хлопковые шорты для сна, которые я недавно начал шить, были расположены на столе. Записка с знакомым мужским почерком.

А на стене висели картины.

Они были разных размеров, развешанные вокруг комнаты. Рисунок был простой, всего лишь одна белая голубка на сером фоне, но именно этот минимализм и делал их захватывающими.

Даже без записки и банта, эта птица ясно давала понять, что эта комната должна принадлежать мне.

Словно она была напичкана ловушками, а я — нарушителем, я сделала неуверенный шаг внутрь. Затем еще один. И еще один. Когда я подошла к столу, сердце забилось так сильно, что я удивилась, как оно не выскочило прямо из груди. Я провела кончиками пальцев по швейной машинке, на которой было столько кнопок и настроек, что я не могла представить, на что она способна.

А после взяла в руки открытку.

“С Рождеством, маленькая голубка.”

Это действительно для меня

Нет.

Нет, нет, нет.

Как бы мне ни нравилась эта комната — а мне нравился каждый ее аспект, — я не могла ею воспользоваться.

Я осталась, чтобы избавить его от вины.

Я воспользовалась его помощью, чтобы получить диплом, потому что я не была настолько глупой, чтобы отказаться от бесценной возможности.

Я согласилась на одежду, потому что она была необходима. К тому же, стоимость всего этого, скорее всего, была меньше, чем платеж за одну из его машин.

Даже принадлежности для хобби, которые я попросила, должны были быть дешевыми и неважными.

Временными.

Как и я.

Комната для шитья — это не то, что я могу взять с собой, когда мне исполнится восемнадцать.

А если бы я позволила себе пользоваться ею — если бы я полюбила эту работу, — как бы я вернулась к неумелому ручному шитью?

Поворачиваясь, чтобы покинуть комнату, я застыла.

Как и мои движения.

Мое дыхание.

Мои мысли.

На стене напротив швейной машинки висела самая большая картина на холсте.

Голубка в замысловатой клетке.

В черно-белом изображении сверкающие прутья изысканной клетки и ярко-белая птица контрастировала с темным фоном. Это было прекрасно, каждая тень и свет идеально сочетались друг с другом.

От этой красоты у меня все перевернулось внутри по причинам, которые я не могла до конца осознать и тем более объяснить.

Я была уверена, что именно такие чувства должно вызывать хорошее искусство.

Оторвав взгляд от полотна, я посмотрела на выход, где напротив этой комнаты была закрытая дверь

Он должен вернуть все.

Все.

Кроме, может быть, этой картины. Я позволю себе оставить ее.

Я выпрямилась и вышла за дверь, репетируя, как отказаться от его заботливых подарков и не показаться неблагодарной.

Но когда я дошла до кабинета, в нее ударил не кулак, а лоб. Это был мой лоб, приземлившийся с легким стуком.

Потому что за этот краткий миг я успела подумать о том, как меня поддерживали. В учебе. С чтением или плаванием. С моими не слишком удачными попытками хобби. И с шитьем.

Возможно, это начиналось как способ убить время и переделать комбинезон, но это переросло в то, что я полюбила.

И кто-то это заметил.

Задыхаясь от эмоций, я не стала настаивать на том, чтобы он взял все обратно. Мои слова выражали глубокую, искреннюю благодарность, переполнявшую меня:

— Спасибо. Мне это нравится.

Насколько я знала, я говорю с пустой комнатой, но это было нормально.

Я сказала то, что мне было нужно.

Повернувшись, я направилась в спальню и к iPad.

Если я хочу научиться пользоваться этой швейной машинкой до своего дня рождения, мне придется пересмотреть видео.

Я вспомнила обо всех переключателях, кнопках и настройках, которые я видела.

Очень много видео.

Глава 14. С днем рождения

Джульетта

— С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ!

Ни в одном из моих дней рождений не было ничего радостного, но особенно в этом. Мне хотелось забраться обратно в постель, натянуть на голову одеяло и сделать вид, что этого дня — да и всего окружающего мира — не существует.

Когда я встала, мисс Вера уже ждала меня в гостиной с завтраком и объятиями по случаю праздника.

— Спасибо, — сказала я, заставив себя улыбнуться.

Она жестом указала на диван, слегка подпрыгивая на месте.

— Садись, ешь.

Она выглядит очень бодрой.

Я же, напротив, была мрачной тучей, разгоняющей свой парад.

Наступил страшный день.

Мне исполнилось восемнадцать.

Совершеннолетие.

Я могу жить самостоятельно, пробивать себе дорогу и все такое.

Пора было уезжать.

— Каков план? — спросила я.

Она показала на еду.

— Сначала завтрак. На улице немного прохладно, но Коул уже отрегулировал температуру в бассейне, так что ты можешь поплавать.

Я улыбнулась, и это была лишь небольшая вынужденная улыбка.

Конечно, они не собираются выгонять меня в мой день рождения.

Я спрошу об этом позже, потому что мне нужно время, чтобы все спланировать и собрать вещи. А пока я жадно смаковала свой последний день в раю.

Подняв крышку с подноса, я почувствовала, как запах каджунской приправы и халапеньо обжег нос и заставил слюну собраться во рту. Вместе с острым омлетом лежал кусок тоста, миска с кусочками клубники и банана и кофе.

Большая кружка кофе.

Все мое любимое.

С днем рождения меня!

Максимо

Направляясь поговорить с Фредди, я остановился, когда из кухни вышла Джульетта, ее светлые волосы были собраны в хвост, а тело едва прикрыто белым бикини. Она не заметила меня, повернувшись к задней двери, из которой виднелась ее округлая попка.

Поскольку это означало, что Фредди тоже видел ее в таком виде, я сжал челюсти.

— Развлекаешься, маленькая голубка?

Она повернулась, и ее изумленный вздох донесся до моего члена. Как и то, как она прошептала:

— Максимо.

Господи, чего бы я только не отдал, чтобы услышать, как она произносит мое имя, когда я глубоко погружаюсь в нее.

— Развлекаешься? — повторил я.

Она кивнула, и этот чертов хвостик покачался.

— Хорошо, — я уже собирался отвернуться, но мой взгляд зацепился за что-то.

Когда я сократил расстояние, Джульетта отступила назад, прижавшись к стене. Ее зеленые глаза уставились на меня, как лань на кружащего волка. Это не оттолкнуло меня.

Это только заводило.

Я остановился, когда оказался достаточно близко, чтобы сосчитать веснушки, рассыпанные по ее лицу. Медленно я провел согнутым пальцем по ее боку — кожа была чертовски мягкой.

Когда я дошел до подола ее бикини, ее дыхание сбилось.

От страха?

Или от чего-то другого?

Я провел большим пальцем по тонкому, морщинистому шраму над бедренной костью.

Я знал, что это такое.

У меня их было достаточно.

И все же я прорычал:

— Откуда у тебя этот шрам, маленькая голубка?

Она тяжело сглотнула, ее голос дрогнул, когда она солгала:

— Я не помню.

— Не лги мне.

Она заколебалась, прежде чем признаться:

— Мой отец задолжал деньги. Они пришли за мной, чтобы предупредить его.

— Кому он был должен?

— Всем, — сказала она с небольшим сардоническим смешком. — Но в данном случае это были Салливаны.

Салливаны были мелкими ростовщиками и крупными торговцами оружием.

— Разве Патрик Салливан не боксировал с Шамусом?

Она кивнула.

— Вот почему они легко меня отпустили.

Она думает, что это легко?

— Патрик это сделал? — спросил я.

— Нет, один из его головорезов.

— Он мертв?

Если бы ее дерьмовый отец заботился о чем-то, кроме себя и своих грехов, он бы убил ублюдка так, чтобы стало ясно, что Джульетта недоступна.

Ее красивые глаза расширились от моего вопроса.

— Насколько я знаю, то нет.

— Будет.

Она покачала головой, но это не было возражением против насилия.

— Это не стоит той головной боли.

Насколько сильно Шамус ее сломал, что она считает, что не стоит этого?

Я обхватил ее за бедро и наклонился так, что мои глаза оказались на одном уровне с ее. Когда она попыталась отвести взгляд, я приказал:

— Смотри на меня, — как только я снова поймал ее взгляд, я заговорил медленно и четко, чтобы не было недопонимания. — Никто тебя не тронет. Если же они сделают это, я позабочусь о том, чтобы они провели то ограниченное время, которое им осталось на Земле, сожалея об этом. Это не будет головной болью. Мне доставит удовольствие наглядно показать, что произойдет с каждым, кто окажется настолько глуп, чтобы прикоснуться к тебе.

— Этот разговор — безумие, — прошептала она.

— Нет, безумие в том, что ты считаешь, что нож в живот не стоит ответного удара.

— Папа сказал, что это будет означать войну.

— Тогда я начну гребаную войну, потому что ты этого точно стоишь. Тебе нужен тот, кто будет заботиться о тебе.

Ее спина выпрямилась, и она подняла свой упрямый подбородок.

— Я могу позаботиться о себе сама. Всегда могла.

— В этом-то, блядь, и проблема, — мои планы насчет этой девушки рассыпались в прах. Видя остатки боли, предательства и печали, застилавшие ее глаза, я пробормотал: — Черт, тебе нужен папочка.

Джульетта насмешливо закатила глаза.

— Нет, спасибо. У меня был папа, и он создал более чем достаточно проблем.

— Я не сказал "папа". Я сказал "папочка".

Ее глаза расширились, а пухлые губы разошлись. Грудь поднималась и опускалась с бешеной скоростью, когда она покачала головой.

— Я знаю, что Шамус меня сломал, но у меня нет проблем с папой. Я не настолько повреждена и дисф…

— Следи за своими словами, Джульетта. Это не имеет никакого отношения к дисфункции, а имеет отношение к тому, чтобы позволить кому-то хоть раз позаботиться о тебе. И судя по тому, как бьется твой пульс, ты это знаешь.

— Меня не интересуют такие вещи, — заявила она, несмотря на то, что реакция ее тела противоречила ее словам.

— Не лги мне. Более того, не лги себе.

Я не мог остановиться.

Я даже не пытался.

Поддавшись извращенной потребности, которая преследовала меня целый гребаный год, я прижался губами к ее губам в крепком поцелуе.

На вкус она была как чистый солнечный свет и диетическая кола. Мне хотелось погрузить язык внутрь и запомнить этот вкус.

Но я этого не сделал.

Отстранившись, я сделал шаг назад.

— Мы поговорим позже.

Ошеломленная, она кивнула и поспешила выйти через заднюю дверь.

Я поступил благородно.

Я ждал ее дня рождения.

Я был терпелив.

И я закончил.

Джульетта

Папочка.

Он поцеловал меня.

Чертов папочка.

Что это значит?

Он, черт возьми, поцеловал меня.

Что это значит?

Мысли кружились в голове, пока я сидела в джакузи. Мои мышцы были так напряжены, что было удивительно, как мои кости не превратились в пыль. Я была напряжена, растеряна, удивлена и…

Возбуждена.

Мне было неспокойно и так жарко, что температура воды не имела ничего общего с температурой тела, а все было связано с пульсацией между ног.

Боже, этот поцелуй был потрясающим. Интенсивным. Контролирующим. Такой же доминирующий, как и его личность.

Я не могла отрицать, что хочу Максимо. С той самой первой ночи, когда я думала о нем, прикасаясь к себе, он превратился в тайную фантазию.

Недостижимой фантазией.

Или я так думала.

Но благодаря его резкой перемене — от избегания меня до поцелуев — я не была уверена, что он такой уж холодный и недостижимый, как я считала раньше. А если добавить к этому его комментарий про папочку, то я вообще перестала понимать, что к чему.

Потеряв надежду на расслабление, я вылезла и обернула вокруг себя полотенце. Максимо сказал, что мы еще поговорим, а пока этого не произошло, мне нужно было собраться с мыслями.

А это означало, что мне нужно провести некоторое проверки.

Я порадовалась, что не столкнулась с ним, когда спешила в свою комнату, потому что мне никак бы не удавалось скрыть, как на меня повлиял наш разговор или его поцелуй.

Схватив свой MacBook, я начала с самого важного.

Сексуальное увлечение папочкой — это психологическое отклонение?

Я с облегчением увидела, что, как и утверждал Максимо, это не имеет никакого отношения к чему-то отвратительному. Терапевты и эксперты сходились во мнении, что речь идет о динамике власти, когда один из партнеров является главным, а другой — подчиненным, с акцентом на заботу и воспитание.

Я не была уверена во всем этом, но чувствовала облегчение, что это не свидетельствует о каком-то тайном желании, которое заставило бы меня выблевать все, что я когда-либо ела за всю свою жизнь.

Расширив поиск, я пропустила эротику и сосредоточилась на реальных блогах и статьях.

Все это было отвратительно.

Это ничего не давало мне.

Это было неправильно.

Именно так я и должна была себя чувствовать.

Потому что на самом деле многое мне показалось привлекательным.

Это так сильно зацепило меня, что я не могла остановиться, чтобы не сдвинуться и не сжать бедра вместе.

И даже если мой мозг пытался сказать мне, что это неправильно, мысль о том, что Максимо заботится обо мне так, как это описывалось в блогах, наполняла меня чувством… правильности.

Не то чтобы мне нравилось все то, что описывали люди. Я знала, что ненавижу любые формы унижения. Обмен партнерами или совместное использование вызывали у меня чувство тошноты и бешенства. И я не осуждала, но возрастные игры были явно не для меня.

Через некоторое время в моей голове поплыла информация, и я почувствовала себя еще более растерянной, чем в начале проверки.

Хотел ли Максимо стать "сладким папочкой"? Увлекался ли он взрослыми играми? Хотел ли он обменяться своим партнером или наблюдать за ним с другими? Был ли он доминантом, который любил иногда устраивать "сцены"? В спортзале было несколько парней, которых девушки называли "папочкой", и эти парни были эгоистичными мудаками, которые спали со всем, что дышало. Может быть, Максимо просто нравилось, когда его так называли и в этом не было ничего особенного. Я не была уверена, что это что-то даст мне, но, возможно, я могла бы просто говорить это для него.

Если, конечно, я решусь на это.

Это не было стандартным увлечением, и здесь было так много переменных и вариаций. Я не могла решить, интересно ли мне это, пока не узнаю, что интересно ему.

Кто-то постучал в дверь, и я захлопнула ноутбук, как будто смотрела на что-то грязное.

Что, в общем-то, так и было.

Мисс Вера открыла дверь и проворчала.

— Ты все еще в купальнике. Иди готовься.

— К чему?

— Иди в душ, — она махнула рукой. — Поторопись.

— Ладно, ладно, — сказала я и поспешила в ванную, чтобы принять душ.

Стоя под горячей струей, я думала о прочитанном, о Максимо и его поцелуе. Мне захотелось потрогать себя. Но за дверью послышались шаги, и это подействовало как ведро ледяной воды.

Приняв душ и вытеревшись, я накинула на себя халат и, открыв дверь, увидела, что меня ждет мисс Вера с феном и круглой расческой. Она провела меня обратно в ванную и усадила на закрытый унитаз, после чего принялась за мои волосы. Мне показалось, что прическа должна была получиться в стиле восьмидесятых, но когда она дала мне посмотреть, я увидела, что в моих обычно прямых локонах появился небольшой объем и изгиб.

Это было красиво.

— Сделай макияж, — она жестом указала на мой шкафчик. — У тебя всего пятнадцать минут.

— До чего?

— До твоего праздничного ужина.

— Разве я ем не здесь? Фредди сказал, что готовит что-то особенное.

— Нет, сегодня внизу, — она снова махнула рукой. — Макияж.

— Вам кто-нибудь говорил, что вы властная?

— Да, но лишь немногие дожили до этого, — она подмигнула, но я не была уверена, что она шутит.

Насторожившись, я вскочила и сделала все, как она сказала.

Выйдя в спальню, я увидела, что мисс Веры там нет, зато есть пакет с одеждой и коробка из-под обуви.

Раз уж я скоро уезжаю, то последний подарок не помешает, верно? Кто знает, сколько времени пройдет, прежде чем я получу его снова.

Я расстегнула молнию и увидела великолепное маленькое черное платье. С одной стороны был длинный рукав, но другая сторона была полностью обнажена. Натянув трусики, я надела платье через голову и аккуратно стянула вниз.

Я достала из коробки серебряные туфли и надела их, после чего подошла к зеркалу в гардеробной.

О, мне нужно научиться шить подобное, потому что я хочу такое платье всех цветов.

Это было слишком для ужина в столовой, но меня это не волновало. Мне это нравилось.

— Время вышло! — позвала мисс Вера из гостиной.

— Я иду! — я поспешила выйти и открыть дверь.

Мисс Вера слегка вздохнула.

— Красотка.

— Спасибо. Мне нравится, как вы сделали мне прическу.

— Конечно. Я очень хороша в этом, — она покачала головой, распушив свои короткие волосы. — А теперь иди.

За несколько часов, проведенных в бассейне, я так проголодалась, что чуть не пропустила это.

Ее недоговорки.

Я скептически посмотрела на женщину.

— Что происходит?

— Ничего. Иди, пока не опоздала.

— Почему это важно?

— Потому что если ты опоздаешь, Фредди съест твои макароны с сыром.

— Фредди приготовил мне макароны с сыром?

— Да, а теперь иди.

Может быть, я и не доверяла ей, но упоминания о макаронах с сыром было достаточно, чтобы я бросилась вниз по лестнице.

Когда я свернула в столовую, весь этот порыв переместился куда-то в другое место, и я остановилась.

Максимо.

Сидящий во главе стола в черном костюме и белой рубашке с расстегнутой верхней пуговицей, он выглядел как амбициозный бизнесмен, собирающийся захватить мир.

И вся эта надменная властность была направлена на одно.

На меня.

Встав, он подошел и положил ладонь мне на поясницу, а затем поцеловал в щеку.

— Ты прекрасно выглядишь.

— Спасибо, — выдавила я.

Он слегка надавил на мою спину, подвел меня к столу и выдвинул стул справа от своего места.

Почему он здесь?

Я бы никак не смогла поесть с ним нормально.

Я не могу даже смотреть на него, не думая… обо всем.

Серьезно, почему он здесь?

— Расслабься, — сказал он, легко прочитав мой испуг. — Это просто ужин. Ничего больше.

Я все еще не думала, что смогу проглотить какую-либо еду, но мои плечи слегка опустились, когда я выдохнула.

— Хорошо.

Фредди вышел из кухни, неся две неглубокие миски. Его акцент был чересчур густым, когда он объявил:

— Два салата, — после чего исчез.

Я молча ковырялась в своем салате, съедая в основном чернику и фету. Я должна была что-то сказать — что угодно, — но мой мозг был пуст настолько, насколько это было возможно.

— Скажи мне, что ты будешь делать дальше.

Мой взгляд метнулся к Максимо.

— Прости?

— Ты шьешь. Ты закончила рубашку для Веры. Какой у тебя новый проект?

Мои брови взлетели вверх от того, что он знал о рубашке, но я поспешила ответить, так как почувствовала, что он человек, который не любит повторяться.

— Я снова пробую сшить шорты для сна. В прошлый раз я испортила резинку, и отверстия для ног оказались разного размера.

— На этот раз у тебя получается лучше?

— Пока да. Я выучила новый метод измерения, который более точен.

— Какие еще у тебя планы?

Не успела я ответить, как вошел Фредди с двумя тарелками. Поставив их, он произнес с акцентом:

— Макароны с лобстером и сыром с французскими сухарями в масле, лимонным козьим сыром и хересным соусом. Плюс жареная стручковая фасоль, которую никто не будет есть, но для цвета нужно было включить. Приятного аппетита, — он посмотрел на меня и добавил: — Но оставьте место для десерта.

Обычно с этим проблем не возникало, но, глядя на свою тарелку, я не была уверена, что смогу удержаться от того, чтобы не съесть свою порцию и порцию Максимо.

Взяв вилку, я аккуратно наколола несколько макарон, хотя на самом деле мне хотелось запихнуть все это прямо в рот.

— Твои планы? — спросил Максимо.

— Мисс Вера принесла мне очень мягкую ткань, из которой я хочу сшить наволочки. Еще у меня есть выкройка платья, но я думаю, что хочу попробовать сшить из нее юбку и топ. Это должно быть легко, если только я снова не испорчу резинку. У меня есть один очень красивый цвет.

Ты бредишь. Его это не волнует.

— И это должно быть красиво, — неубедительно закончила я.

— И это все?

— Что?

— Ты работаешь в этой комнате с самого утра и до ужина, а у тебя всего две вещи в списке?

— Ну, нет, но…

— Если я задаю тебе вопрос, Джульетта, то только потому, что хочу получить ответ. И я ожидаю его получить, — он взял стакан с водой и сделал глоток, его кадык двигался отвлекающее и странно сексуально. — А что еще ты планируешь? — когда я засомневалась, в его тоне прозвучало предупреждение. — Джульетта.

— Я просто пытаюсь привести свои мысли в порядок. Черт возьми.

Его темные глаза сузились, когда он пробормотал:

— Негодница.

То, как он это сказал, заставило меня сжать бедра.

Я сделала еще один глоток, прежде чем ответить:

— До сих пор я шила только по выкройкам, но как только у меня получится, я хочу попробовать создавать свои собственные вещи. Наверное, пройдет немало времени, прежде чем я дойду до этого этапа, но мне это нравится.

Пока мы ели, Максимо задавал все новые и новые вопросы, побуждая меня подробно рассказывать о вещах, которые, как я знала, ему были безразличны. Но я все равно говорила, говорила и говорила, с удовольствием делясь идеями, которые постоянно крутились у меня в голове. Я не знала, что говорит о моей жизни тот факт, что кто-то проявляет ко мне интерес, но это было необычно.

Когда я была уже близка к тому, чтобы наесться до отвала, я отодвинула свою тарелку.

Максимо уже доедал свой ужин, включая стручковую фасоль. Он указал на нетронутую еду на моей тарелке.

— Ешь.

— Я оставлю место для десерта.

— Ты не можешь поужинать только макаронами с сыром.

— Я также ела салат.

— Лишь чернику и фету.

Я пожала плечами.

— Все равно полезно.

Его челюсть сжалась, когда он провел по ней татуированной рукой, но ничего не сказал.

Прошло несколько минут тягостного молчания, прежде чем Фредди вышел убрать тарелки.

— Ты превзошел самого себя, — сказала я ему.

Он глубоко вдохнул от комплимента.

— Просто подожди, chéri (прим. пер. — дорогая), — сказал он, подмигнув.

— Фредди, — прорычал Максимо.

Но мужчина никак не отреагировал.

— Скоро вернусь.

Когда Фредди ушел с нашими тарелками, я пересела на свое место так, чтобы оказаться лицом к лицу с Максимо.

— Ты всегда так произносишь имена людей?

— Как?

— Как будто ты их предупреждаешь.

Он пожал плечами.

— Обычно да.

— Думаю, я тоже начну так произносить твое имя.

— Я бы хотел это услышать.

Я не успела попробовать, как вошел Фредди с чистыми тарелками, вилками и большим ножом. Он снова ушел, а потом вернулся с тортом, усыпанным таким количеством посыпок, что я не могла разглядеть под ними глазурь. Он поставил передо мной торт-башню и зажег высокие розовые свечи.

— Загадай желание.

Я не стала этого делать, но задула свечи, чтобы мы могли поспешить к самому интересному.

Фредди нарезал эту красоту, положив на мою тарелку внушительный кусок. Как и снаружи, внутри было столько посыпки, что начинки почти не было видно.

— Ты приготовил мне торт фанфетти, — я усмехнулась. — Я думала, это оскорбление для тортов.

— Так и есть. Но я сделал его сам, так что он не такой уж плохой. Наверное.

Я взяла вилку и наколола огромный кусок, заметив, что Фредди ушел, а Максимо не стал есть. Сглотнув, я спросила:

— Ты не любишь торт?

— Нет.

— Это безумие. Кто не любит торт?

Он ухмыльнулся.

— Я не люблю большинство десертов.

Он не перекусывает. Ему не нравится большинство сладостей. Но он ест зеленую фасоль.

Чудак.

Фредди вернулся, чтобы передать Максимо чашку черного кофе.

— Можно и мне? — спросила я Фредди, но ответил Максимо.

— Уже слишком поздно, чтобы пить кофе.

Я думала, что Фредди пожмет плечами или закатит глаза, но он не выглядел удивленным отказом Максимо.

— Еще не так поздно, — возразила я, когда Фредди ушел.

— Это так.

— Тогда почему ты пьешь?

Он отпил из чашки, как бы дразня.

— Потому что я могу.

Я нахмурилась.

— Сейчас уже семь, — он бросил на меня пристальный взгляд. — Что случится, если ты выпьешь кофе так поздно?

— Ничего, — солгала я.

— Джульетта.

— Максимо, — ответила я с тем же драматическим предупреждением.

Он не выглядел забавным, глядя на меня.

— Я бы не смогла уснуть, — нехотя признала я.

Максимо ухмыльнулся, и его глупое красивое лицо стало еще более красивым.

— Именно так.

— Это часть твоей… игры? — импульсивно спросила я, и тут же пожалела, что не могу отмотать время назад и забрать свои слова.

— Да, — просто ответил он.

И хотя я жалела, что неловко затронула эту тему, я поймала себя на мысли, что разочарована, что он не стал развивать свою мысль.

Я ковырялась в изумительном торте, который не сравнится ни с одним покупным, но мои мысли были заняты тем, что я прочитала в Интернете.

Вопросы вертелись у меня в голове и на языке, пока я не смогла их удержать.

— Итак, твоя тема… — на его поднятую бровь я добавила: — Папочка.

— Что с ней?

— Это просто ласковое обращение, которым ты любишь, чтобы тебя называли?

Он странно посмотрел на меня.

— Нет.

Я ждала, что он расскажет подробнее, но он и в этот раз не стал.

В его темных глазах появился блеск предвкушения и удовольствия, и у меня возникло ощущение, что ему нравится мучить меня догадками.

Поскольку я была слишком любопытна, чтобы отступать, я так и поступила.

— Это что-то вроде “сахарный папочка”?

— Мне не нужно платить за свидание.

Значит, это действительно фетиш, но насколько экстремально он это делает?

Я перешла к своим решающим вопросам:

— Тебе нравятся взрослые игры?

Он застыл с чашкой у рта.

— Что ты знаешь о взрослых играх, маленькая голубка?

— Я провела небольшую проверку, — призналась я.

Его глаза вспыхнули, но он покачал головой.

— Нет, я не занимаюсь взрослыми играми. Я знаю людей, которые занимаются, но это не для меня.

— А как насчет унижения?

— Это не мои личные предпочтения, но я могу таковым быть. Ты бы этого хотела?

Я быстро покачала головой.

— Я даже не могу смотреть на это в Интернете. Я чувствую неловкость.

— Принято к сведению.

Возможно, мне не следовало признаваться в этом.

— Но тебе нравится указывать своему партнеру, что делать? — спросила я.

Он внимательно изучал меня.

— Да.

Я задумалась о том, что читала в Интернете и в художественной литературе.

— Почему тебе это нравится?

— Ты спрашиваешь, было ли что-то, что сформировало мои предпочтения? — на мой кивок он ответил: — Нет. Здесь нет трагической предыстории. Никаких необычных рассуждений. Мне нравится контроль во всех сферах моей жизни. Это то, что я всегда предпочитал, и то, кем я всегда был. Все просто.

Ничего в этом не кажется простым.

— Есть ли правила и контракт? — спросила я.

— Правила есть, но мне не хочется тратить время и силы на составление дурацкого контракта, который не стоит бумаги, на которой напечатан. Мы будем общаться, как в любых других отношениях.

Я покрутила вилку взад-вперед, нажимая зубцами на крошки торта, собираясь с духом.

— Ты, эмм, делишься или одалживаешь свою пар…

— Нет, блядь, — глаза Максимо вспыхнули, и он уставился на меня напряженным взглядом. — Если ты моя, то ты моя.

Все это было хорошо, но это не означало, что не было дюжины других женщин, преданных ему, пока он чередовал их.

Я сглотнула.

— А ты…

— Каждая чертова часть меня — твоя.

Мне пришлось заставить себя дышать, не обращая внимания на стук в груди и пульсацию клитора.

Максимо, должно быть, не понял напряжения, охватившего мое тело, потому что выражение его лица смягчилось.

— Мы можем закончить этот разговор в другой раз. Ешь свой торт и расслабься.

Я кивнула, но есть не стала — мысли были заняты другим. Через минуту я спросила:

— Это только в спальне? Сцены или что-то еще?

— Нет. Это не ради забав и хихиканья. Это двадцать четыре часа в сутки. Если ты согласна, это будет твоя жизнь, пока ты не решишь, что больше не хочешь этого.

— Как это будет работать, когда я перееду?

Его челюсть сжалась.

— Ты не переедешь.

— Я не могу остаться здесь.

— Почему, черт возьми, нет?

— Потому что мне восемнадцать.

— И?

— И я достаточно взрослая, чтобы быть самостоятельной. Найти работу. И все такое. Я не могу просто остаться здесь и… что? Быть твоей шлюхой?

Хлопнув ладонью по столу, он поднял два татуированных пальца на другой руке.

— Ты уже дважды намекаешь на то, что мне нужно тебя купить. Я не плачу за киску, а ты точно не шлюха. Чтобы ты ни накрутила в своей голове, выкинь это оттуда. Сейчас же.

Его слова помогли мне избавиться от гноящегося стыда. Маленький голосок в моей голове говорил, что я не права, что меня заинтриговало то, что он предложил. Что я шлюха, раз хочу этого.

Я сосредоточилась на своей тарелке.

— Я просто не понимаю этого.

— Посмотри на меня, — когда я посмотрела, он спросил: — Какую часть?

— Что я буду делать?

— Ты будешь делать то, что я скажу. Кроме этого, плавать. Читать. Шить. Делай все, что захочешь.

— Что ты от этого получишь?

— Помимо тебя? Я получу возможность заботиться о тебе.

— И это стоит всего этого? — спросила я, не понимая, как ему может быть выгодна забота обо мне.

Откинувшись назад, он потер челюсть, большим пальцем проведя по нижней губе.

— О, маленькая голубка, это того стоит.

Если бы можно было спонтанно испытать оргазм, я была бы уверена, что испытала бы его.

Стараясь не отвлекаться от темы, я спросила:

— Вещи, которые ты бы мне говорил делать… они необычны? Ты, типа, имеешь фетиш?

— Твою мать, — пробормотал он, но в его голосе не было оскорбления, так что это было хорошо. — Нет, Джульетта. Я не собираюсь просить тебя одеться в костюм гимпа и избивать меня всякой дрянью или что-то в этом роде.

— Костюм гимпа?

— Неважно. Я хочу сказать, что мои вкусы довольно скромные.

— За исключением того, что тебе нравится полный контроль над всем, — отшутилась я.

Но Максимо не воспринял это как шутку и лишь поднял подбородок в знак согласия.

— За исключением этого.

Я была рада, что он не любит ничего странного, но я все еще не была уверена, что смогу справиться с основами. У меня никогда не было секса. Я могу быть ужасна в этом.

Глубоко вдохнув, я пролепетала торопливым шепотом:

— Я никогда не занималась сексом и вообще ничем не занималась.

Когда он тихо выругался, у меня в животе образовалась яма.

Он собирается передумать.

И я разочарована.

Почему я так разочарована?

— Посмотри на меня, — приказал он.

И что это за мания — смотреть в глаза?

Тем не менее, я сделала, как он сказал, и с облегчением увидела довольную улыбку, искривляющую его губы.

— Я научу тебя тому, что мне нравится, — его улыбка переросла в волчий оскал. — Что еще важнее, я научу тебя тому, что нравится тебе.

Определенно спонтанный оргазм.

Когда я замолчала, он спросил:

— Что еще тебя смущает?

— Это кажется неожиданным.

— Это не так.

— Мы ничего не знаем друг о друге, — заметила я.

— Чтобы ты хотела узнать?

Я на мгновение задумалась, прежде чем начать с самого простого.

— Какой твой любимый цвет?

Его уголки губ приподнялись.

— Серый.

Логично, ведь именно в нем он живет.

— Сколько тебе лет?

— Тридцать три.

Примерно так я и предполагала, но все равно было удивительно.

— Это очень молодо для того, чтобы владеть курортами и, — я жестом показала вокруг, — всем этим.

— Я унаследовал три из четырех моих владений, хотя я много работал, чтобы построить их и сделать своими, — он сделал аналогичный жест вокруг. — И они процветают.

Это мягко сказано.

— Твоя семья рядом?

Я не могла представить, чтобы семейные ужины проходили, пока я была заперта наверху.

— Нет. Я единственный ребенок, и моя мать умерла семь лет назад.

— А твой отец?

— Он умер, когда мне было девятнадцать, — он сделал еще один глоток кофе и отставил его. — На сегодня мы достаточно поговорили. Иди поспи.

Поскольку я хотела заняться дальнейшими проверками, я не стала спорить.

Когда я встала, он приказал:

— Поцелуй меня на ночь, голубка.

Я замешкалась, но не потому, что не хотела, а потому, что он застал меня врасплох.

Он отодвинул свой стул от стола, его властный голос наполнил комнату, и мне показалось, что я не могу дышать.

Или как будто я вдыхаю его.

— Сейчас.

Я вздрогнула и шагнула ближе, чтобы встать между его раздвинутых ног. Наклонившись, я прижалась к его губам. Когда его язык коснулся моих губ, я раздвинула их и невольно застонала от его вкуса.

А потом поцелуй вышел из под контроля.

Запустив пальцы в мои волосы, Максимо обхватил мою голову обеими руками. Прижав мои губы к своим, он встал так быстро, что его стул с грохотом упал. Сделав шаг вперед, так что стол уперся мне в бедра, он впился в мои губы. Его поцелуй имел вкус насыщенного темного кофе и чего-то еще более вкусного.

Его.

Мужчина отпустил мою голову, чтобы обхватить мои бедра и поднять меня на край стола. Его руки опустились на мои ноги, он раздвинул их и провел ладонями вверх.

Я хотела, чтобы он продолжал. Я хотела, чтобы он прикасался ко мне. Я хотела всего этого.

Но Максимо контролировал себя лучше, чем я. Он оторвался от меня и отстранился, не сводя взгляда с моих приоткрытых губ.

— Иди в постель.

Соскочив со стола, я натянула платье ниже и пошла на дрожащих ногах.

Я была уже на пороге, когда он окликнул меня:

— Джульетта.

Я оглянулась через голое плечо и увидела, что он сидит, непринужденный и холодный, как будто он только что не сотряс мой мир одним поцелуем.

— Это не выбор между мной и бездомностью. Если ты этого не хочешь, — он сделал движение рукой между нами, — ты можешь остаться здесь, как и было до сегодняшнего дня. Если захочешь съехать, я найду тебе собственное жилье в безопасном месте и помогу тебе. Ты можешь забрать свои вещи с собой, без всяких условий.

И снова его доброта удивила меня, что не говорит ничего хорошего о моей жизни. И в тоже время это вызвало у меня удушье от эмоций и подозрение одновременно.

— Зачем тебе это? — спросила я.

— Потому что ты мне нравишься, — даже на расстоянии я чувствовала жар его взгляда. — И тебе нужно, чтобы кто-то хоть раз позаботился о тебе.

Мои эмоции и мысли были настолько перепутаны, что я даже не знала, что сказать, поэтому промолчала.

— С днем рождения, маленькая голубка.

— Спасибо, — прошептала я и поспешила прочь.

Глава 15. Вкус

Джульетта

Я не могу этого сделать.

Это было бы безумием.

Все это неправильно.

Верно?

Сбросив каблуки, я зашагала по комнате.

Мне не следовало думать об этом. Он предложил мне два легких и щедрых выхода. Я должна была выбирать между ними.

Но я не могла.

Потому что я хотела его и то, что он предлагал. Япросто не была уверена, что у меня хватит смелости согласиться.

Пройдя в гостиную, я взяла свой MacBook и принесла его к кровати. Я открыла браузер и начала искать, что означает костюм гимпа¹².

А потом рассмеялась и быстро вышла из этой вкладки.

Ну, слава Богу, он этим не увлекается.

Я переключила внимание на вкладку, которую читала, когда пришла мисс Вера. Она была информативной, рассказывала о динамике власти в отношениях и о том, что каждый человек получает от них.

Но как бы это ни было полезно, это были просто слова. Они не говорили мне о том, что я буду чувствовать. Понравится ли мне это. Я могу думать, что в теории что-то звучит замечательно, но на практике мне это не понравится.

Или я могу предположить, что мне это не понравится, и в итоге пропустить что-то невероятное.

Закрыв ноутбук, я приняла душ, а затем надела майку и шорты для сна. Я забралась в постель и закрыла глаза, но мой разум не отключался.

И тело тоже.

Я была слишком возбуждена и беспокойна. Засунув руку в шорты, я даже не пыталась отгородиться от своих мыслей. Они были заполнены Максимо и его поцелуем. Как он прикасался ко мне. Как он двигался. Его глаза пылали желанием.

И то, как он приказывал мне.

Несмотря на то, что я была вся мокрая и отчаянно нуждалась в разрядке, я не могла ее найти.

Но я знала, кто может это сделать.

Максимо

Уже не в первый раз я пожалел, что заставил Эша отключить камеру в спальне Джульетты.

К тому времени, как я включил камеру в гостиной, она уже была в спальне. Я подумал, может быть, она спит, но через некоторое время она выскочила, чтобы взять с журнального столика свой MacBook, а затем снова закрылась в комнате.

Я хотел посмотреть, что она там искала.

Я хотел увидеть ее реакцию на это.

Я хотел знать, что заставило ее полные губы разойтись, бедра сжаться, а пульс участиться.

Или даже больше. Если ее рука поднимется под платье, чтобы она могла довести себя до оргазма.

Если бы она была моей, я бы и это контролировал.

Застонав, я выключил мониторы, затем достал бутылку виски и налил стакан, мысленно вспоминая тот проклятый поцелуй.

Когда я попросил ее поцеловать меня, я хотел посмотреть, сделает ли она это вообще. Я хотел, чтобы это был короткий поцелуй. Проба.

Но потом она издала этот мягкий, сексуальный стон, и я потерял рассудок.

Я оттолкнулся от стола, чтобы пойти и лечь в постель.

Точнее, подрочить свой член, представляя себе Джульетту.

Я уже собирался встать, когда раздался неуверенный стук в дверь.

Что задумала моя маленькая голубка?

— Войди, — сказал я.

Но дверь оставалась закрытой.

— Открой дверь, Джульетта, — я подождал несколько мгновений и добавил: — Или это сделаю я.

Дверь распахнулась, и в дверном проеме появилась Джульетта. Она приняла душ и переоделась в майку и шорты. Ее влажные волосы были собраны в высокий хвост.

Это был разительный контраст с тем, как она была одета во время ужина, но от этого не менее сексуальный.

— Что тебе нужно? — спросил я.

— Просто пришла сказать, что хочу выпить кофе утром. На этом все, пока.

Она отвернулась, но остановилась, когда я сказал:

— Джульетта.

— Максимо, — пробормотала она насмешливым тоном, не оборачиваясь.

О, это будет весело.

Я встал и подошел к ней.

— Что тебе нужно?

— Я же сказала тебе…

— Ложь. А ты знаешь, как я отношусь ко лжи. Я не собираюсь просить тебя снова.

Она повернулась ко мне лицом, и тогда я увидел это.

Ее покрасневшую кожу.

Выбившиеся из хвоста волосы.

Ее расфокусированные и расширенные зрачки.

Мой член запульсировал.

— Ты трогала свою красивую киску, голубка?

Ее глаза стали огромными, но, шокировав меня до глубины души, она не попыталась отрицать, а только кивнула.

— Из-за того, что ты читала?

К счастью, она не спросила, откуда я узнал, что она делала. Вместо этого она покачала головой.

— О чем ты думала?

Она провела языком по нижней губе, прежде чем прошептать:

— О тебе.

Черт, она меня убивает.

— Ты кончила? — спросил я, мой голос был хриплым.

Сжав бедра, она выглядела отчаянно и дико.

— Я не смогла.

— Ты здесь, чтобы попросить папочку сделать так, чтобы ты кончила?

В ее глазах вспыхнул вулкан потребности, и она мгновенно кивнула.

— Пожалуйста.

Погладив ее по затылку и обхватив за бедро, я крепко поцеловал ее, пока вел нас к своему столу. Я поднял ее на край и раздвинул бедра, чтобы встать между ними.

Моя рука проникла под рубашку и пробежалась по ее боку, остановившись чуть ниже сисек без лифчика.

Джульетта хныкнула и попыталась переместиться так, чтобы я коснулся ее соска, но я опустил руку. Когда я вернул ее обратно, она снова сделала это, и я опустил ее еще ниже.

Когда я в следующий раз провел рукой вверх, она осталась неподвижной.

Так охуительно идеально.

Я провел большим пальцем вверх, чтобы погладить ее твердый сосок. Стон девушки донесся до моего члена.

Мне хотелось упасть на колени и есть ее, пока она не кончит мне в рот. Пока она не станет единственной вещью, которую я буду пробовать до конца своей чертовой жизни. Но я знал, что если я сделаю это, если я попробую эту сладость, я не смогу остановить себя от того, чтобы трахнуть ее.

Придется довольствоваться тем, как она кончает на мои пальцы.

Проведя рукой между ее бедер, я зацепил пальцем ткань шорт и потянул в сторону. Мой член заныл, когда я понял, что на ней нет трусиков.

Прекратив поцелуй, я сделал шаг назад, чтобы посмотреть.

Джульетта попыталась сжать бедра, но я убрал руку с ее сисек, чтобы удержать ее ноги открытыми.

— Никогда не прячься от меня. Я планирую провести часы, глядя на эту киску. Покажи мне ее.

Она тяжело сглотнула, пульс участился, ноги задрожали, но через несколько мгновений она раздвинула их.

И открыла мне вид на рай, который был еще более совершенным, чем я себе представлял.

А представлял я его гораздо чаще, чем следовало бы.

— Такая чертовски красивая, — простонал я.

Проведя большим пальцем по ее влажной щели, я остановился, когда уперся в ее клитор.

Джульетта покачивала бедрами, но я все крепче сжимал ее бедро, впиваясь в него кончиками пальцев.

— Пожалуйста, — прошептала она с болью в голосе.

— Что тебе нужно?

— Чтобы я кончила.

— Попроси меня.

— Ты поможешь мне кончить?

Услышав ее сладкий голос, спросивший это, я почувствовал, как из моего члена потекла сперма, но я не дал ей того, чего она хотела.

Только после того, как она правильно спросит.

Когда я не сдвинулся, она выглядела такой расстроенной, что я подумал, что она может заплакать или начать драться.

Пожалев ее, я дал ей подсказку.

— Кто я тебе теперь, голубка?

Должно быть, то, что я хотел, стало понятно, потому что Джульетта не колебалась. Она встретила мой взгляд и взмолилась:

— Пожалуйста, сделай так, чтобы я кончила, папочка.

Черт возьми.

Я провел бесчисленное количество ночей, сжимая в кулаке свой член, представляя, как она просит меня об этом. Реальность была намного лучше любых фантазий.

Глубоко дыша, чтобы обрести контроль над собой, я сосредоточился на том, чтобы вознаградить ее. Большим пальцем я обвел ее клитор. Переместив другую руку с ее бедра, я ввел средний палец в ее тугую дырочку.

— Теперь это мое, — прорычал я, наблюдая за тем, как мои руки работают над ней. — Ты не кончишь, если я не скажу. Ты не будешь играть с собой без меня. Если ты хочешь кончить, я дам тебе то, что тебе нужно. Ты поняла, Джульетта? — когда она кивнула, я сказал: — Мне нужно это услышать.

— Да.

Я остановился.

— Да, папочка, — поправила она.

Мой большой палец гладил ее клитор сильнее. Быстрее.

Опираясь сзади на руки, Джульетта подняла голову к потолку.

— Не своди с меня глаз, — приказал я.

Она сделала, как я и сказал: смотрела на меня расширенными глазами, покачивая бедрами. Ее стенки пульсировали вокруг моего пальца.

Ее тихие вздохи переросли в сексуальные стоны. Она вскрикнула, ее шея выгнулась, а тело напряглось.

Но она не сводила с меня глаз, кончая от моих прикосновений.

Ослабив давление, я дал ей достаточно, чтобы получить удовольствие, но не настолько, чтобы захлестнуть ее. Когда она кончила, я убрал палец.

Ее плечи ссутулились, лицо было расслабленным и удовлетворенным.

И счастливым.

— Лучше? — спросил я, прижимая ее к себе.

— Намного.

— Что скажешь?

Маленькая улыбка скривила ее чертовски красивые губы, когда она подмигнула мне.

— Спасибо, папочка.

Наклонив голову, чтобы поцеловать ее, я пробормотал:

— Я уже пристрастился к тому, чтобы слышать, как ты меня так называешь. Ты просто одержимость.

Не зная, насколько серьезно я это сказал, она тихонько засмеялась, переходя в зевок.

— Тебе нужно поспать, — я разжал объятия и отступил назад.

Джульетта встала и улыбнулась мне.

— Спокойной ночи.

Она направилась к двери, но вскрикнула, когда я подхватил ее. Ноги девушки автоматически обхватили мою талию.

— Куда это ты собралась?

Она нахмурила брови.

— В свою комнату.

— Нет, — взяв ее за задницу, я повел по коридору и открыл свою дверь, прежде чем включить свет. — Я хочу, чтобы ты была здесь, со мной.

С этого момента.

Удивительно, но она не стала спорить, оглядываясь по сторонам.

— Ванная?

Я указал на дверь.

— Тебе что-нибудь нужно из твоей комнаты?

Она покачала головой.

После того как она закрылась в ванной, я разделся до трусов-боксеров. Она вышла через минуту и остановилась на месте, когда увидела меня.

Как бы мне ни хотелось поддразнить ее за то, что она так смотрит, я промолчал, пошел почистить зубы и отлить. Вымыв руки, я открыл дверь и увидел, что Джульетта сидит, устремив взгляд в мою сторону.

Ждет меня.

Наконец-то в моей постели.

Ну и кто теперь пялится, придурок?

Выключив свет, я забрался в постель. Джульетта лежала рядом со мной, неподвижная, как доска. От нее исходило такое напряжение, что я почти позволил ей уйти в свою комнату.

Почти.

Переложив нас так, чтобы она лежала на боку, а мое тело обвивало ее, я согнул руку, чтобы прижаться к ее сиськам. Ее резкий вдох заставил мой член дернуться. Я перекинул другую руку через ее талию и скользнул вниз по ее шортам, проводя средним пальцем по ее щели.

— Что ты делаешь? — спросила она, покачивая бедрами.

— Помогаю тебе расслабиться, — поглаживая ее сосок, я поцеловал ее в шею, прикусывая достаточно сильно, чтобы она вскрикнула и стала еще более влажной.

— Это не помогает мне расслабиться, — вздохнула она.

Я уперся ладонью в ее клитор, двигаясь вперед-назад, как только мог в тесном пространстве, и вдруг замер.

— Значит, мне следует остановиться?

— Нет, нет, нет, определенно нет.

Мои губы и язык провели по ее шее, прежде чем я снова прикусил ее.

— Тогда тише, — я начал двигать рукой, играя с ее соском, и у нее перехватило дыхание. — Позволь мне позаботиться о тебе.

Ее кивок был прерван, когда она выгнула шею, ее тело сжалось в моих объятиях. Она вскрикнула и попыталась отклонить таз в сторону, но я прижал ее к себе, нажимая все сильнее, пока не убедился, что выжал из нее все.

Переместив руку с ее сисек, я положил ее на основание горла, а другую держал в шортах, обнимая девушку.

Даже под моей властной рукой она была расслаблена и спокойна. Я думал, что она спит, пока не услышал шепот:

— Я никогда не спала в одной постели с кем-либо.

— Я тоже.

— Ты тоже? Но ты…

— Я уходил. Мне нравится мое пространство, когда я сплю.

— Но ты хочешь, чтобы я была здесь?

Ты нужна мне здесь.

— Да, — сказал я вместо этого.

Она снова замолчала, а затем прижалась попкой к моему стояку. Я услышал ее дрожащий вдох и приготовился к тому, что она сейчас скажет.

— Я могу прикоснуться к тебе, — прошептала она.

Никакие уговоры не могли подготовить меня к этому.

— Клянусь Богом, Джульетта, если ты будешь продолжать говорить подобные вещи, я не смогу удержаться от того, чтобы не трахнуть тебя.

— Хорошо.

— Джульетта.

— Максимо, — передразнила она.

— Я отшлепаю тебя по заднице.

— Не знаю, понравится ли мне это, — в ее голосе прозвучал намек на улыбку, когда она продолжила. — Но, думаю, я готова попробовать.

— Ты меня убиваешь, — простонал я. — Спи.

— Хорошо, — она драматично вздохнула, но через несколько минут ее тело расслабилось, а дыхание стало ровным.

Мне и моему члену потребовалось гораздо больше времени, чтобы успокоиться.

Глава 16. В черном все лучше

Джульетта

— Джульетта.

Я открыла глаза и зажмурилась, когда Максимо включил лампу.

— Хм?

— Я должен уйти.

Быстро моргая, я посмотрела на него.

Он принял душ и был одет в темно-серый костюм с темной рубашкой, расстегнутой на шее.

— Ты носишь галстуки? — спросила я.

— Нет. Ты меня слышала?

— Ты уходишь, поняла. Который час?

— Шесть.

— Утра?

— Да. Ложись спать. Я хочу, чтобы ты сегодня отдыхала.

— Хорошо, — сказала я, закрывая глаза, чтобы поскорее заснуть.

— Я буду дома после обеда, — я смутно почувствовала, что свет выключился. — Тогда и поговорим.

— Хорошо.

Потребовалось несколько туманных минут, чтобы его слова дошли до моего измученного сознания. Глаза распахнулись, я резко вскочила на ноги, но его уже не было.

Не нужно говорить мне расслабиться, а потом добавлять, что мы поговорим позже. Я не могу сделать и то, и другое!

Я плюхнулась на спину, натягивая одеяло.

Я понятия не имела, о чем нам нужно поговорить. Мне казалось, что мы уже сказали все, что нужно было сказать накануне вечером. Мы поговорили за ужином, я приняла решение и пошла к нему, хотя мне было страшно.

Что еще нужно было сказать?

Может быть, он передумал?

Я сразу же отбросила эту мысль. Или попыталась. Потому что, как только она появилась в моем мозгу, она укоренилась, наполнив меня паникой и беспокойством.

Я не хотела, чтобы он передумал. Прошедшая ночь была потрясающей благодаря его умелым рукам, но это было нечто большее, чем просто умопомрачительная разрядка, которую он обеспечил. Он знал, что мне нужно, и заботился обо мне, не ожидая ответной реакции. Потом он крепко обнимал меня, пока я не погрузилась в самый лучший сон в своей жизни. Он был терпелив, нежен, груб, требователен и совершенен.

И вдруг он снова стал холодным.

В моей голове продолжали звучать его слова, пока я не поняла, что сон потерян. У меня возникло искушение воспользоваться его удивительным душем, который я видела накануне. В комнате, отделанной голубой плиткой, была двойная раковина, ванна размером с джакузи и просторный душ с несколькими насадками, а часть стены была вырезана, чтобы сделать скамейку.

Но чем дольше я проводила время в его комнате, тем больше была вероятность того, что кто-нибудь обнаружит, что я разыграла Златовласку¹³ и сплю в чужой постели.

Открыв дверь, я выглянула наружу, чтобы убедиться, что все чисто. Быстро добравшись до своей комнаты, я приняла душ и начала чистить зубы, а затем вытерла пар с зеркала. Я увидела свое отражение, и у меня отпала челюсть, а зубная щетка с грохотом упала в раковину.

Засос.

Максимо поставил мне засос.

Не слишком заметный, но он там был.

Кто вообще это делает?

И почему это так возбуждает?

Я схожу с ума.

По крайней мере, у меня есть новый проект… Мне придется переделать свои топы на водолазки, чтобы скрыть эти следы.

Я закончила собираться и направилась к шкафу, чтобы надеть рваные черные джинсы и обрезанную футболку, которая была вся в дырах и разрывах. Мне нравился этот ультрадепрессивный вид и то, что под ним виднелся красивый лифчик.

Забудьте о водолазках, я попробую повторить эту короткую футболку.

Волнение захлестнуло меня, когда я отправилась в швейную комнату и приступила к работе над черным вариантом.

В черном цвете все лучше.

***

Спустя несколько часов, почти засыпая за рабочим столом, я осмотрела свой результат. Мне нужно было изучить, как предотвратить увеличение разрывов или разрывание ниток, но работа над топом продвигалась лучше, чем ожидалось.

Я подала ткань в машинку, чтобы дважды прострочить вырез горловины.

Дверь открылась, и я подняла глаза, но это был не Максимо, а Эш.

Разглядывая его обеспокоенное выражение лица, я спросила:

— Что случилось?

— Следи за своими пальцами, — я выключила машинку, и он спросил: — Как долго ты здесь находишься?

— Не знаю. С шести тридцати или около того. А что?

— Мы думали, что ты еще спишь. Я зашел, чтобы разбудить тебя, но тебя там не было.

И меня там не было всю ночь.

Но потом он продолжил:

— И в твоей комнате тоже не было.

Подождите, он знает, что я спала с Максимо?

Ну, спала в его комнате, не то что с ним.

Пока, по крайней мере.

— Джульетта, — сказал он, не выглядя счастливым.

Я снова вздрогнула.

— Извини, ты что-то хотел сказать?

— Ты пропустила завтрак и обед, и выглядишь изможденной, — он покачал головой. — Тебе не следует находиться здесь, когда ты так устала. В конце концов ты пришьешь себе пальцы. Иди вздремни.

— Я в порядке, — сказала я, несмотря на то, что была измотана. Я посмотрела на время на своем iPad. -Максимо сказал, что будет дома после обеда.

— Поэтому я и пришел к тебе. Он просил передать, что его задержали и он вернется позже.

Черт. Я считала время до того момента, когда мы сможем поговорить.

— О, хорошо, — сказала я. — Тогда я просто продолжу работать.

— Иди отдыхай.

Мои глаза сузились.

— Я в порядке.

Эш достал из кармана телефон и что-то набрал. Через полминуты телефон зазвонил, и он протянул его мне.

Я взглянула на экран и увидела, кто это.

— Ты на меня настучал? — спросила я.

— Да, теперь отвечай, а то он разозлится.

Я приняла вызов и поднесла телефон к уху.

— Алло?

— Ты не спала после моего ухода, а после пропустила завтрак и обед? — поприветствовал меня Максимо.

— И тебе привет. Как твой день?

— Джульетта.

— Максимо.

— Господи, хочешь, я буду шлепать тебя по заднице до тех пор, пока ты не сможешь сесть?

Да.

Подожди, что?

Нет, определенно да, возможно, я хочу, чтобы это произошло.

— Я в порядке, — попыталась я.

— Эш говорит, что нет.

— Эш — стукач.

— Я попрошу стукача принести тебе сэндвич, а потом тебе нужно будет отдохнуть.

Забота в его голосе успокаивала, но этого было недостаточно.

— Я не могла уснуть, потому что ты сказал, что мы поговорим позже.

— Черт, — пробормотал он. — Я имел в виду, что мы поговорим, чтобы узнать, как ты себя чувствуешь после прошлой ночи. Если ты захочешь передумать.

— Я думала, что ты передумал, — прошептала я, удивляясь тому, насколько подавленной я себя чувствую.

— Никогда, — процедил он напряженным тоном, который меня напугал, но в большей степени возбудил.

— Ты не поцеловал меня на прощание, — вспомнив, что я не одна, я перевела взгляд на Эша, но он ничуть не удивился.

Хм.

— Я давал тебе пространство на случай, если ты будешь сожалеть, вот и все. Иди, поспи немного. Сегодня мы идем на бой, и он будет поздним.

Несмотря на то, что я стала домоседкой, которой нравится безопасность своего маленького мирка, я выходила из дома. Но дела по дому — это совсем другое, чем прогулка с Максимо.

Тем более идти на бой с Максимо.

Волнение захлестнуло меня с головой. Не желая спорить, я согласилась.

— Хорошо, я поем, потом отдохну.

— Сейчас.

— Сейчас-сейчас, черт возьми.

— Я собираюсь докрасна отшлепать эту сладкую попку.

— Обещания, одни обещания, — пробурчала я, прежде чем повесить трубку.

Я буду жалеть об этом.

Когда я вернула Эшу его телефон, он спросил:

— Хочешь сэндвич?

Мой желудок заурчал при этой мысли.

— Я могу взять его сама.

Он бросил на меня взгляд, который не был таким мощным, как взгляд Максимо, но все равно был довольно эффективным.

— С индейкой, пожалуйста.

— Понял.

Пока я заканчивала свою работу, он ходил за сэндвичем. Когда мужчина вернулся, то неодобрительно нахмурился, но ничего не сказал.

Однако он стоял рядом, пока я ела. Как только я закончила, он наклонил голову в сторону двери.

— Теперь сон.

— Одно из правил, чтобы работать на Максимо — нужно быть властным?

— Работать на него? Нет. Работать в тесном контакте с ним? Да. А теперь иди.

Я вздохнула, и моя драматизация была бы более эффективной, если бы не вырвавшийся наружу сильный зевок.

Я была уже в коридоре, когда Эш позвал:

— Джульетта.

Оглянувшись через плечо, я увидела, что он открывает спальню Максимо.

Он знает.

Он определенно знает.

А все ли знают?

Поскольку отрицать это было бессмысленно — не говоря уже о том, что кровать Максимо пахла им, а это звучало просто восхитительно, — я повернулась и направилась внутрь.

Как только за мной закрылась дверь, я стянула с себя джинсы и плюхнулась на кровать, не надеясь уснуть.

Через несколько минут я уже был в отключке.

***

Это самый лучший сон.

Самый.

Губы, зубы и язык прошлись по моей шее. Я наклонила голову — или, по крайней мере, подумала, что наклонила, — чтобы обеспечить лучший доступ.

Если мне снился сон, то это мог быть только один человек.

— Максимо, — тихонько застонала я.

Рука просунулась под меня и обхватила через трусики. Твердость прижалась к моей попке, и я выгнулась дугой.

— Ты проснулась? — прошептал он мне на ухо.

Я покачала головой.

— Нет, это точно сон, потому что во сне у тебя нереальный, огромный… — вовремя, мой мозг вынырнул из тумана, прежде чем я закончила свой сонный бред.

— Что огромный? — спросил он, забавляясь своим наглым тоном.

— Эго, — закончила я. — Нереальное, огромное эго.

Он перевернул меня на спину. Мой изумленный смех утих, когда его бедра устроились между моих раздвинутых ног, и его член уперся в меня.

Рукава его рубашки были закатаны, на татуированных предплечьях проступили мускулы, когда он лег на меня своим весом.

— Обещаю, что мое эго вполне реально и так же огромно в реальной жизни, как и в твоих мечтах, — он ухмыльнулся, но его глаза были наполнены не юмором. — Но мне нравится, что ты мечтаешь обо мне.

Я пожала плечами, как могла.

— Сны, кошмары. Одно и то же.

— Лгунья, — он опустил голову, чтобы поцеловать меня. К сожалению, это был лишь быстрый поцелуй. — Спишь нормально?

Я кивнула.

— Который час?

— Почти четыре.

— Дня? — я попыталась отползти в сторону, чтобы сесть, но он схватил меня за бедро. Движение еще сильнее прижало его ко мне, и я забыла о том, что нужно вставать.

И думать.

И дышать.

И вообще обо всем, что не связано с тем, как хорошо чувствовать его.

Темные глаза Максимо изучали мое лицо.

— Ты в порядке после прошлой ночи? — на мой кивок он ответил: — Мне нужно услышать слова.

— Я в порядке, — я колебалась, сердце колотилось, когда я добавила: — Папочка.

Его стон раздался в ответ, и он припал к моим губам в поцелуе, который не был быстрым. Он не торопился, медленно пробуя меня на вкус, пока я не задвигала бедрами, желая большего.

Отстранившись, он прижался лбом к моему лбу.

— Господи, ты сводишь меня с ума.

Может быть, это и не был цветистый комплимент, но он был действенным.

Он поднял голову, его взгляд упал на улыбку, которую я не могла скрыть. Внезапное движение — и он встал с кровати. Я уже собиралась спросить, в чем дело, когда он сказал:

— Если я останусь в постели с твоей чертовой улыбкой, мы никуда не уйдем.

По-моему, звучит неплохо.

Сев, я решила, что лучше оставить эту мысль при себе.

— Мы идем ужинать перед боем. Иди, собирайся, — Максимо наблюдал за тем, как я поднимаюсь с кровати, как будто это было самое интересное, что он видел. Повернувшись к нему спиной, я надела джинсы. Не успела я обернуться, как его руки обхватили меня за талию и притянули к себе.

Он молчал, обнимая меня, и я тоже молчала. Я прильнула к нему, впитывая тепло.

Когда он медленно отстранился, то продел палец в петлю моих джинс и дернул в сторону двери. Его ладонь резко шлепнула меня по заднице.

— Ай! — вскрикнула я, потирая ягодицу, которая, на самом деле, болела не так сильно.

-“Обещания, одни обещания.” Помнишь? — его рука снова шлепнула меня. — Мы уезжаем через час.

— Я иду-иду.

Он сделал шаг ближе, и я разразилась смехом, поспешив покинуть пределы досягаемости шлепков и выскочив за дверь.

Как и накануне, меня ждали чехол с одеждой и коробка из-под обуви.

В отличие от предыдущего дня, вместе с ними лежала прямоугольная черная коробка с красивым серебряным бантом.

Не в силах побороть любопытство, я поспешил открыть ее.

Ни хрена себе.

Слишком много.

Это определенно слишком.

В коробке с бархатной обивкой лежал изящный браслет из овальных бриллиантов. Боясь даже дышать на него, я закрыла крышку и осторожно положила его на место, а затем расстегнула молнию на чехле. Серебристое платье с легким мерцанием и длинными рукавами, также имитацией запаха и поясом, завязанным вокруг талии.

Оно похоже на самое шикарное в мире платье.

В коробке с обувью лежала пара туфель на каблуке с тонким ремешком на щиколотке.

Как бы мне это ни нравилось, но это было слишком. Мне не нужны были ни одежда, ни украшения, ни подарки.

Единственное, что мне было нужно — это он.

Положив все на место, я поспешила уложить волосы и сделать макияж, прежде чем одеться.

К счастью, платье не было слишком длинным. Оно было коротким, интересным и сексуальным, особенно когда я шла, и ткань расходилась, показывая бедра.

Я надела туфли, взяла шкатулку с драгоценностями и пошла искать Максимо. Когда я шла по коридору, он вышел из своего кабинета.

Мужчина принял душ и переоделся в черный костюм с черной рубашкой, и от всей этой темноты захватывало дух.

Он выглядел зловещим и порочным.

Грешным.

Проведя татуированной рукой по челюсти и проведя большим пальцем по нижней губе, его глаза пылали, путешествуя по моему телу.

— Чертово совершенство. Тебе нравится твой подарок на День святого Валентина?

Мои брови опустились.

— Что?

Словно тигр, преследующий газель, он подошел и взял у меня коробочку. Он вытащил браслет и спрятал пустой футляр под мышку, а затем взял меня за запястье и закрепил его на руке.

— Я планировал подарить его тебе вчера вечером после ужина, но ты, — он взглянул на меня, — отвлекла меня. Сегодня все равно лучше. Уверен, что не очень весело делить свой день рождения с праздником.

Я не сказала ему, что мой папа редко помнил про мой день рождения, не говоря уже о Дне святого Валентина. Он никогда не праздновал ни то, ни другое.

— Тебе нравится? — спросил он снова.

— Это красиво, но одежда и это… Это слишком. Ты не должен…

— Если бы я чувствовал, что должен что-то делать против своей воли, твоя милая задница была бы за дверью. А я делаю это, потому что хочу. Потому что мне нравится заботиться о тебе. Баловать тебя. Я не обязан, но я хочу. А вот чего я не хочу, так это ссор каждый раз, когда я тебе что-то даю. Ты должна научиться позволять мне заботиться о тебе.

Легче сказать, чем сделать.

Я заботилась о себе столько, сколько себя помню. Я никогда не училась позволять кому-то другому делать это, потому что у меня не было никого, кто бы попытался это сделать.

До Максимо.

Отпустив неловкость, возникшую от непривычки, я улыбнулась.

— Мне нравится. Спасибо.

— Не за что, — его взгляд упал на мою шею и остановился на следе от укуса, когда он пробормотал: — Я не замечал этого до сих пор, — от его низкого голоса у меня по спине пробежала дрожь.

Я беспокоилась, что он чувствует себя виноватым за то, что так сильно укусил меня, но когда он прижал меня к стене, стало очевидно, что это не так. Его эрекция уперлась мне в живот, когда он отбросил пустую шкатулку. Я думала, что он собирается поцеловать меня, но вместо этого он нехотя пробормотал:

— Нам пора идти.

— Хорошо.

На мгновение мне показалось, что он смотрит на меня с неуверенностью. Мужчина открыл рот и снова закрыл его, губы сжались в тонкую линию. Отстранившись, он взял меня за руку и молча пошел к своему внедорожнику.

Его хватка оставалась крепкой все это время.

Глава 17. Голод по нему

Джульетта

Выйдя из машины, я осмотрела здание без окон, перед которым припарковался Максимо.

— Я думала, мы едем в одно из твоих владений.

Он этого не сказал, я просто предположила.

— Так и есть, — взяв меня за руку, он начал идти к дверям.

— Это одно из твоих казино?

Я забирала отца из разных нетрадиционных казино, включая аэропорт, автозаправочные станции и даже старую церковь, переделанную в стрип-клуб и казино. Это не входило даже в десятку самых странных заведений, которые я видела, но я все равно была удивлена.

Он разразился смехом, и его шаги остановились так внезапно, что я чуть не запуталась в собственных ногах. Он схватил меня за талию, чтобы поддержать.

— Это не одно из моих казино. Я владею складом.

— Откуда мне было это знать?

— Разве я похож на человека, который управляет казино со склада?

Нет, ты похож на человека, который управляет всем этим чертовым миром.

Я подняла плечо.

— Нет?

— Это вопрос или ответ?

— Ответ? — под его сузившимся взглядом я подняла руки вверх. — Я не знаю, как бы выглядел такой человек.

Снова схватив меня за руку, Максимо начал идти.

— Господи, я как можно скорее отвезу тебя на свои настоящие курорты, чтобы ты не думала обо мне так плохо.

Ура.

Осмотрев пустую площадку и атмосферу фильма ужасов, я не удержалась от вопроса:

— А почему ты проводишь бои именно здесь?

Мы остановились перед металлическими двойными дверями. Тусклый верхний свет играл с темнотой, добавляя тени к очерченной челюсти и скулам Максимо. Он выглядел грозно и сексуально. В его выражении было что-то нечитаемое, когда он провел рукой по моей шее и большим пальцем погладил след от укуса.

— Увидишь.

С этим зловещим ответом он отпустил меня, чтобы прикоснуться большим пальцем к панели управления, похожей на те, что были дома. Раздался звуковой сигнал и щелчок, после чего он открыл дверь, жестом приглашая меня войти первой.

Снаружи, может, и не было похоже на арену, но внутри — точно.

И очень даже неплохо.

Ряды пустых мягких складных стульев окружали ринг в центре огромного помещения. С высокого потолка свисали колонки и светильники, вдоль стен стояли бары, а над рингом висело пустое табло.

Положив руку мне на поясницу, Максимо повел меня за край зала и по длинному коридору. Нажав большим пальцем на очередной замок, он открыл дверь в кабинет.

Взяв со стола пульт, он включил небольшой телевизор.

— Оставайся здесь, пока я все проверю.

— Я могу помочь, — предложила я, не желая упускать ни минуты волнения. В моем детстве было много вещей, которые я ненавидела, но бокс не был одной из них. Он был захватывающим, первобытным и прекрасным в своей жестокости.

— Может быть, в следующий раз. Марко будет за дверью.

И он ушел.

Я осмотрела кабинет, но там были только бежевые бетонные стены, две двери, металлический стол и несколько металлических шкафов. Попробовав один из ящиков, я с шумом открыла его.

Пусто.

Скучно.

Открыв дверь, я обнаружила крошечную ванную комнату, видавшую лучшие времена. Но я все равно воспользовалась ею, вымыв руки, как хирург перед операцией. Опустившись на стул, я несколько раз покрутилась на месте, а затем откинулась на спинку и стала смотреть телевизор.

Через сорок пять минут — полтора ситкома по телевизору — в коридоре послышался шум.

Должно быть, приходят люди.

Я приоткрыла дверь, чтобы посмотреть, но меня встретила только широкая спина Марко.

Он взглянул на меня через плечо.

— Тебе что-нибудь нужно?

— Нет, я…

— Тогда закрой дверь.

Закатив глаза, я ответила:

— Я просто хотела посмотреть.

— Закрой дверь, Джульетта.

— Хорошо, — так как я не могла ничего увидеть за этой стеной, которой был Марко, я закрыла дверь, а после забралась на стол и стала листать каналы, все больше и больше завидуя людям на арене.

Перед матчем воздух всегда был напряжен. Жажда крови и насилия. Адреналин. Дикость. Это было ни на что не похоже.

Но вместо того, чтобы испытать этот кайф, я испытывала уныние, которое давало дерьмовое телевидение.

После очередного ситкома дверь распахнулась, низкий гул хаоса стал громче. В дверном проеме стоял Максимо с нечитаемым выражением лица.

Я выключила телевизор и подошла, его темные глаза следили за каждым моим движением. Когда я оказалась в пределах досягаемости, он обхватил меня рукой за шею и притянул к себе так, что я прижалась к его груди. Он опустил голову, и его губы прижались к моим в крепком поцелуе.

В нем было отчаяние, которого я, возможно, не понимала, но оно мне нравилось. Очень. Его поцелуй не был таким холодным и отстраненным, как раньше. Он был горячим и пылким.

Отстранившись, он взял меня за руку, но ничего не сказал, когда мы вышли из комнаты — впрочем, я все равно не смогла бы его услышать. Разговоры и смех разносились по коридору ровным гулом. Поскольку в этом шуме не было ни возгласов, ни ударов плоти о плоть, я поняла, что поединки еще не начались.

Когда мы достигли главной площадки, мои шаги замедлились, а затем и вовсе прекратились.

Это было…

Безумие.

Хаос.

Дикость.

Женщины в разных стадиях обнажения повисли на мужчинах. Официантки в мини-платьях с практической легкостью пробирались сквозь давку. Тяжелый запах спиртного и сигар витал в воздухе, смешиваясь с адреналином — коктейль для разврата.

Заметив, что я остановилась, Максимо тоже приостановился, его глаза смотрели на меня, а челюсть сжалась. Постояв немного, он взял меня за руку и повел дальше по проходу.

Пока мы шли, я оглядывалась на разговаривающих, пьющих и курящих людей. Никто не был одет небрежно. Все были в чистых костюмах и сексуальных платьях, а запах денег витал в воздухе так же сильно, как и запах табака.

Когда я увидела, как пожилой лысый мужчина откровенно лапает рыженькую за грудь, я перевела взгляд на свои ноги.

Максимо остановился у первого ряда. Очевидно, для VIP-персон, кресла были с дополнительной обивкой, а между ними стояли небольшие столики.

Он сел в кресло у прохода, и я начала протискиваться мимо него, когда он притянул меня к себе. Усадив меня на бедро так, чтобы мои ноги оказались между его раздвинутыми ногами, он обхватил меня рукой.

Удивленная таким интимным прикосновением, я посмотрела на мужчину, но его каменный взгляд был устремлен на всех остальных.

Он был королем и не боялся, что кто-то посмеет бросить ему вызов в борьбе за трон.

Не успели мы расположиться, как рядом с нами появилась симпатичная блондинка-официантка.

— Обычный виски, мистер Блэк?

Он даже не взглянул в ее сторону.

— Две воды.

— Да, сэр, — она умчалась прочь, не обращая внимания на всех, кто пытался ее задержать.

Я сидела на его коленях, не шевелясь, с прямой спиной и сцепленными руками, чтобы не ерзать.

Никогда не выдавай больше, чем хочешь, чтобы они знали.

Ну, я определенно не хочу, чтобы в этом львином логове пронюхали о моем дискомфорте, потому что они набросятся на меня за проявление слабости.

Движение на другой стороне прохода привлекло мое внимание, и я увидела, как женщина наклонилась вперед и приподняла короткую юбку, обнажив зад. Мужчина, перед которым она стояла, провел рукой по верхней части ее задницы. Только когда он наклонился вперед, я поняла, что он втягивает дорожку кокаина с ее тела, а после проводит языком по остаткам. Когда девушка встала, натянула платье и собиралась уходить, мужчина шлепнул ее по заднице.

Когда я увидела его лицо, а не кокаин на чьей-то заднице, я узнала его, хотя мне потребовалось время, чтобы понять, откуда. Это был политик. Я не знала, какой именно, но я видела его лицо на рекламных щитах и в предвыборной рекламе, которая повторялась в каждом втором ролике.

Я перевела взгляд подальше от него и старалась не задерживать его на одном месте слишком долго. В окружении наркотиков, алкоголя, красивых женщин и богатых мужчин, ищущих острых ощущений, наверняка происходило много такого, чего я не хотела видеть.

Вернулась официантка и поставила бутылки с водой на маленький столик рядом с нами. Она не стала дожидаться благодарности и перешла к другому клиенту.

Максимо взял бутылку и отпустил меня ровно настолько, чтобы открыть крышку и протянуть мне. Я сделала глоток, но холодная вода тяжело осела в желудке. Он забрал бутылку и поставил ее рядом с собой.

— Спасибо, — прошептала я.

Он только приподнял подбородок.

Прошло совсем немного времени, и все больше людей заполнили сиденья.

Пара остановилась перед нами. Удивленные глаза мужчины на мгновение задержались на мне, а затем сфокусировались на Максимо. Он протянул руку.

— Блэк.

— Адамс, — не отпуская моей руки, Максимо пожал ее, а затем представил нас друг другу. — Джульетта, это Тони и Элла Адамс.

Элла улыбнулась мне, слегка помахав рукой.

class="book">— Мне нравится твое платье, Джульетта.

— Спасибо, мне тоже нравится твое, — оно было сексуальным и красным, с разрезом по бедрам в стиле Джессики Рэббит.

— Забавно время от времени наряжаться, — она заняла место через два ерксла, а Тони — с другой стороны, оставив между нами пустой стул. Я почувствовала облегчение от того, что мне не придется вести или слушать светские беседы весь вечер.

Все разговоры стихли, когда в комнате начало накаляться напряжение.

Как и все остальные, я чувствовала нездоровое предвкушение того, что должно произойти. Сердце бешено колотилось, и мне потребовалось все, чтобы усидеть на месте.

На ринг поднялся светловолосый мужчина, держа в руках микрофон.

— Дамы и господа, ставки на первый поединок официально закрыты. Вы можете делать ставки на два других поединка до десяти минут до их начала, так что если вы чувствуете, что вам сегодня повезет, то поднимайте свою задницу и ставьте деньги. Это будет чертовски интересная ночь!

Громкая музыка зазвучала из динамиков, и по проходу рядом с нами двинулась целая куча людей. Посреди них стоял боксер в зеленых шортах, но на них не было эмблемы спонсора.

Странно.

Он поднялся на ринг вместе с частью своей команды, остальные расположились в своем углу.

Музыка внезапно сменилась, грохочущие басы сотрясали землю. Еще одна куча людей и еще один боец без эмблем спонсоров на синих шортах прошел мимо, огибая ринг и направляясь в свой угол. В отличие от своего соперника, он забрался туда один, пока его люди бегали вокруг, чтобы все подготовить.

Музыка оборвалась, и ведущий представил боксеров. В зеленых шортах был Король. В синих — Бог Смерти.

Я поставила на синего, и не только потому, что его имя лучше. Может быть, он и был меньше, но размер не всегда является преимуществом.

Прозвенел гонг, и бой начался.

И это было отвратительно.

Я не понимала, зачем вообще нужен судья, ведь он ничего не делал. Кинг дрался грязно, нанося удар за ударом. Бог Смерти быстро уклонялся и наносил джебы, хотя ему так и не удалось нанести ни одного хорошего удара.

Когда раунд закончился, я наклонила голову к уху Максимо.

— За кого мы должны болеть?

— Это неважно. А тебе кто нравится?

— Бог Смерти.

— Кинг должен победить.

— И он это знает. Он слишком самоуверен. Смерть голодна.

Он опустил голову так, что его губы коснулись раковины моего уха.

— Я согласен.

По моей спине пробежала дрожь, а по коже поползли мурашки. Поскольку его рука все еще обхватывала меня, я сомневалась, что он этого не заметил.

Он всегда замечал.

Прозвенел второй гонг, и я переместилась так, чтобы оказаться лицом к лицу, а не боком.

Смерть нанесла несколько ударов по почкам, прежде чем Кинг смог защититься. Это была лишь маленькая капля сомнения. Всего несколько секунд.

Но это был тот самый шанс, которого ждал Смерть. С энергией, которую он сохранял, он набросился на него, пока Король не оказался у канатов.

Рефери был рядом, но он не оттаскивал Смерть. Он не форсировал технический нокаут. Он даже не пытался заставить его отойти.

Смерть убьет его.

Черт возьми, он его убьет.

Мои бешеные глаза обратились к Максимо, но он просто смотрел вперед, как робот. Единственной его реакцией на разворачивающееся зверство было то, что он крепче сжал меня, чтобы я не могла пошевелиться.

Вокруг меня разврат лился рекой, а кровопролитие оставалось безнаказанным. Было ясно, что здесь действуют другие правила.

Потому что их не было.

Словно крушение поезда, происходящее в замедленной съемке, я не могла оторвать глаз от разрушений. Я смотрела, как Смерть наносит правый кросс, вывернув таз так, что вся его сила ушла в удар.

Кинг шлепнулся на мат, даже не пытаясь смягчить свое падение.

Как мертвый груз.

Мое дыхание замерло в легких, и вырвалось наружу лишь тогда, когда Король поднял перчатку достаточно, чтобы забить по мату ринга.

Вот и все.

Второй раунд.

Победа нокаутом.

И никто не умер.

Плечи обмякли, я схватила воду и выпила половину одним махом. Сердцебиение замедлилось до скорости колибри, хотя я все еще была на взводе от адреналина и облегчения.

Это был не первый раз, когда я видела бой без правил. Я выросла в окружении насилия, причем не всегда в качестве зрителя. Оно течет в моих жилах, как кровь.

Богатые люди, делающие ставки на смертельные бои, переступали мой порог жестокости, но пока все выходили с ринга, дыша, я была спокойна.

Началась подготовка к следующему поединку.

Я повернулась, чтобы поговорить с Максимо, но обнаружила, что он уже наблюдает за мной. Когда он не заговорил, я похвасталась:

— Я же сказала.

Его губы едва заметно дрогнули, но я поймала это.

— Я с тобой согласился.

— Да, но я сказала это первой.

Он опустил голову, чтобы поцеловать меня, но потом снова сосредоточился на подготовке.

— Да, это так.

Второй поединок длился дольше, дошел до пятого раунда и закончился захватывающим нокаутом. И снова это было некрасиво, но никто не умер.

Во время последнего перерыва ведущий подогревал интерес к финальному поединку. Его усилия не прошли даром, и еще больше посетителей направились ставить свои ставки, пока еще не поздно.

— Этот человек заслуживает жирного бонуса и хорошей прибавки к зарплате, — проговорила я скорее для себя, чем для Максимо.

Тем не менее, он поднял подбородок.

— Принято к сведению.

Все мои дальнейшие комментарии сгорели в похотливом огне, когда Максимо положил руку мне на бедро. В контрасте его большой татуированной руки, обхватывающей мою бледную кожу, было что-то такое, от чего меня пронзила волна желания. Словно зная, какой эффект он производит, он провел кончиками пальцев по внутренней стороне моего бедра.

Я наклонила голову, чтобы посмотреть на него, но выражение его лица было пустым, а глаза — жесткими и настороженными. В комнате, полной влиятельных людей, он дал понять, что он главный. Что все карты в его руках, и он без колебаний расправится с кем-нибудь. И что он будет наслаждаться этим.

Меня до чертиков пугало, что кто-то может выглядеть таким ледяным и безжалостным, но я не могла отрицать, что это еще и безумно сексуально.

До тех пор, пока это не было направлено на меня.

Ведущий поднялся по ступенькам и перемахнул через канаты.

— Вы знаете, который сейчас час, друзья. Я надеюсь, что вы поставили свои деньги, потому что можете уйти со стопками в руках.

Ажиотаж нарастал, все заряжались энергией друг от друга. Так было всегда на вечерних боях, особенно перед главным событием. А с добавлением других греховных возможностей это усиливалось в десятки раз.

Заиграла громкая и грохочущая музыка. Первый боксер вышел на ринг и обошел ковер, несколько раз ударив перчаткой в грудь. На поясе его красно-оранжевых шорт виднелись логотипы спонсоров, но я не могла разглядеть, какие именно.

Песня стихла, началась новая, медленная и негромкая, а затем все громче, по мере того как нарастали басы и темп. Вошел второй боксер со своей командой. Мне не пришлось всматриваться, чтобы разглядеть, есть ли у него спонсоры, потому что он остановился рядом с нами, и мне был хорошо виден единственный логотип на его черных шортах.

“Black Resorts”.

Он протянул перчатку, и Максимо ударил по ней кулаком. Когда боксер переместил ее к моей руке, я сделала тоже самое.

Вернув взгляд на ринг перед собой, он потянул шею. И затем улыбнулся.

Это была не высокомерная улыбка.

Это не была агрессивная улыбка.

Это была улыбка, которая говорила о том, что ему действительно хочется борьбы.

Когда он пробрался через канаты, ведущий закончил представление и объявление спонсоров.

Оранжевые шорты — Алек "Финишер" Финдлей.

Черные шорты — Матео "Чудо-ребенок" Торрес.

О, оба прозвища хороши.

Но Чудо-ребенок все же лучше.

Я переместилась на колени Максимо и ждала, когда он протянет мне свое ухо. Когда он этого не сделал, я обхватила его щеку и наклонила голову.

— Думаю, мне не нужно спрашивать, за кого мы болеем. Я бы все равно выбрала его.

— Да?

Я отпустила его щеку и кивнула.

— Ему не просто нужна победа, ему нравится борьба. Это многое меняет.

Я не знала, почему, но на мои слова Максимо обхватил мою голову и поцеловал. Кончики его пальцев впились в мое лицо, и он наклонил голову, чтобы углубить поцелуй.

Мужчина просунул свой язык, чтобы попробовать, взять и поглотить.

И я позволила ему это, как будто в мире не было никого, кроме нас двоих.

Я не заметила, как зазвонил гонг, но, должно быть, Максимо услышал его, потому что он оторвал свои губы ровно в тот момент, когда начался бой.

Сделав взволнованный вдох, я сосредоточилась на поединке, а не на Максимо, его поцелуе и на том, как мое тело реагировало на него.

Ладно, я разделила свое внимание между Максимо и матчем, потому что они оба были захватывающими.

Некоторые люди считали бокс варварством. Фальшивый спорт для мускулистых придурков и стероидных тел, чей единственный талант заключается в нанесении ударов.

Но они ошибались. Может быть, не в том, что он варварский, а в том, что в нем нет никакого мастерства.

Каждый бой был похож на танец. Боксер должен был знать, когда вести, а когда следовать. Он должен быть легким, ловким, агрессивным, пассивным, сильным, быстрым, в ладу с собой и соперником.

Это был спорт.

А если все было сделано правильно, то это было искусство.

Как дрались Финишер и Чудо-ребенок?

Это был шедевр.

Равные соперники, ни один из них не позволял другому долго властвовать над собой. Они могли выжидать, но затем использовали любую возможность перейти в атаку.

Каждый раз, когда мне казалось, что один из них одерживает верх, другой боролся за преимущество.

Мне не хватало этого волнения.

Повернувшись, я улыбнулась Максимо.

— Какой хороший бой.

Не успела я отвернуться, как он взял меня за затылок и притянул ближе, прижав губами к моему уху.

— Рад, что ты так думаешь.

От прикосновения его губ по моей коже побежали мурашки. Прежде чем я успела сделать какую-нибудь глупость — попросить его провести губами по другим участкам моего тела, — я повернулась лицом вперед, но моя задница соскользнула с его коленей на бедра.

О Боже.

Максимо был твердым.

Не как-то там.

Или слегка.

Или наполовину.

Длинный и толстый, он выпирал через молнию брюк.

Может быть, это был не первый раз, когда я чувствовала его прижатым к моей заднице, но впервые на публике. Я попыталась переместиться обратно на его колено, но его руки обхватили мои бедра, удерживая на месте.

Сидеть на его бедре было достаточно интимно, но, прижавшись задницей к его члену, я остро ощутила, как мало слоев одежды разделяет нас.

Нам даже не придется их снимать. Просто расстегнуть молнию и отвести трусики в сторону. Готово.

Пока я не потеряла голову и не натворила что-нибудь безумное, я снова попыталась вернуться к его колену.

Максимо обхватил меня за талию, прижимая спиной к себе. го голос грозно прозвучал прямо в моем ухе, когда он приказал:

— Смотри за боем.

— Смотрю.

Я не делала этого.

— Расслабься.

— Я расслаблена.

Я не была таковой.

Он прикусил место, на котором уже виднелся засос.

— Не лги мне.

— Не лгу.

Я так и делала.

Максимо замолчал, и я тоже. Я заставила себя смотреть на бой, потому что не знала, когда смогу увидеть еще один, тем более такой хороший.

Ребенок нанес убийственный правый хук в челюсть Финишеру. Он завладел преимуществом и стал наносить удар за ударом. Его техника была безупречна, каждый удар приходился в разные точки, что затрудняло Финишеру блокировку и одновременно наносило повреждения по обширной зоне.

Толпа неистовствовала, становясь все громче с каждым проявлением беспредельной жестокости. Как и в двух предыдущих поединках, судья был рядом, но не вмешивался. Даже когда Финишер держался на канатах, а не на ногах.

Мои руки сжимали предплечья Максимо, пока я смотрела на перчатки Финишера.

Давай, чувак, бей. Ребенок не собирается останавливаться.

Давай, давай, давай!

Я наклонилась вперед, не будучи уверенной, что он вообще в сознании и способен отбить удар.

Кулак Ребенка попал Финишеру в глаз, разрывая кожу, и кровь залила лицо и грудь бойцов.

Кид засмеялся.

Извращенный, жестокий, ликующий смех.

От этого звука у меня по спине пробежал холодок.

Должно быть, не я одна поняла, насколько он безумен, потому что Финишер, наконец, сдался.

Почти все зааплодировали, хотя нашлись и те, кто проиграл свои крупные ставки.

Аплодируя, пока мои руки не заболели, мои возгласы внезапно прервались, когда Максимо обхватил мои бедра и прижал мою попку к себе, поднимая бедра, чтобы прижаться еще сильнее.

— Готова, голубка?

Да.

Нет.

Может быть?

Подняв меня на ноги, он прижал меня к себе так, что, когда он встал, моя спина оказалась прижатой к его груди. Его рука обхватила меня, прижимая к нему, пока мы ждали.

Ребенок спрыгнул с ринга, как будто он присоединился к “WWE¹⁴”, и побежал к нам. Он пожал руку Максимо, а затем нежно потрепал меня по носу.

— Спасибо за удачу, куколка.

Я бы поздравила его, но Максимо заговорил первым:

— Я свяжусь с тобой завтра.

— Круто, — с уверенностью победителя он направился по длинному коридору, изредка останавливаясь, когда кто-то привлекал его внимание.

Особенно если это была женщина.

Максимо отпустил меня и взял за руку. Пока мы шли, он ни с кем не начинал разговор, только приподнимал подбородок в знак краткого признания. Когда мы подошли к толпе, образовавшейся у выхода, охрана, которую я не заметила, проложила нам путь.

По крайней мере, арена безопасна в своем беззаконии.

Отперев свой внедорожник, Максимо открыл мне дверь, но ни разу не встретил моего взгляда. Он сел в машину, завел ее и начал движение.

Я думала, что его мрачное настроение объясняется тем, что он был занят тем, чтобы убедиться, что вечер пройдет гладко. Насколько я могла судить, так оно и было, но он все равно был на взводе.

Давая ему свободу, я смотрела в окно, пока мы ехали в неловком молчании.

Только когда мы приехали домой и стояли в фойе, он, наконец, нарушил молчание.

— Ты уже передумала?

От неожиданности я спросила:

— О чем?

— Об этом. О нас.

— Что?

Говоря медленно, он выделил каждое слово.

— Ты уже передумала насчет нас?

Уже?

Он пытался меня отпугнуть?

Вот мудак.

Глава 18. Стоит каждой секунды

Джульетта

Во мне клокотала ярость, и я старалась подавить ее. Я не хотела показывать ему, как он на меня влияет. Я не стану подпитывать его нереальное, огромное эго, позволяя ему увидеть, как я раздавлена. Я не буду жалкой и слабой, умоляя его оставить меня.

— Ты этого хочешь? — спросила я.

Теперь была его очередь хмурится. Или прикидываться дурачком, я не была уверена.

— Что?

— Ты привел меня туда, чтобы отпугнуть? — мой контроль над самообладанием ослаб, и я затряслась от гнева. — Ты надеялся, что я убегу, потому что у тебя не хватило смелости…

— Следи за своими словами, Джульетта.

— Иди к черту.

Его глаза сузились.

— Я всю ночь просидел там, беспокоясь, что ты передумаешь, когда увидишь, чем я занимаюсь.

Это вырвало часть огня из моего живота, но я ухватилась за него, поскольку злиться было легче, чем расстраиваться. Это было гораздо безопаснее, чем надежда.

Я скрестила руки.

— Почему несколько боксерских матчей заставят меня изменить свое мнение?

— Это были не обычные бои, — заметил он.

— Пшшш. Я видела и похуже.

Мышцы на его челюсти напряглись.

— Все это незаконно.

— Опять же, я видела и похуже.

Он поднял руку, чтобы пересчитать, поднимая один татуированный палец после каждого пункта.

— Минимальные правила. Наркотики. Женщины.

Я подняла руку и посчитала в ответ.

— Я. Видела. Хуже.

— Господи, что за жизнь у тебя была? — пробормотал он, в его глазах горели эмоции.

— Ничего хорошего. До тебя.

Слова вырвались прежде, чем я успела подумать. Мне хотелось вдохнуть их обратно. Мне нужно было сохранить свою гордость — это было единственное, что у меня было.

Тело Максимо напряглось, его лицо стало таким пугающе пустым, что мой мозг закричал, чтобы я отвернулась. Убежала.

Но я не могла.

Мужчина начал говорить, его голос был ровным и холодным:

— Драки — не самое худшее, чем я занимаюсь.

— Ты ведешь себя так, будто я впервые вижу, как ты занимаешься чем-то незаконным. Ты что, забыл, как мы познакомились?

— Я хочу удостовериться, что ты понимаешь, что это было не просто единичное пятнышко в прекрасной жизни.

Мне было неприятно думать о той ночи. Она наводила на меня темноту, но не по той причине, по которой должна была. Я заперла это воспоминание глубоко внутри себя и предпочла бы, чтобы оно никогда не появлялось на свет.

Но я заставила себя впервые заговорить об этом.

— В ту ночь, когда мы встретились, ты безошибочно дал понять, кто ты и чем занимаешься. Но я все еще здесь. С тобой. Благодаря тебе.

Его темные глаза сверкнули, когда он провел рукой по своей челюсти. Палец провел по нижней губе, и в его голосе прозвучало предостережение.

— Убедись, что ты знаешь, что говоришь, маленькая голубка. Я буду контролировать тебя. Полностью. Каждый аспект твоей жизни. Ты будешь следовать моим правилам. Если ты их нарушишь, я буду наказывать тебя до тех пор, пока ты не возненавидишь меня, а потом трахать тебя, пока ты не перестанешь это делать, — все это время он шел ко мне, а я стояла на своем. Это заставило его губы скривиться в нечто среднее между ухмылкой и издевкой. — Слишком упряма для своего же блага.

Мое сердце заколотилось так громко, что эхо должно было разлететься вокруг нас. Мой желудок завязался в тугой узел, мысли неслись вскачь, а кровь стучала в ушах.

И я была мокрой.

Чертовски возбужденной.

Обхватив одной рукой мою талию, он запустил другую в мои волосы, накручивая пряди на кулак. Он откинул мою голову назад, заставив кожу головы заболеть.

— Я буду заботиться о тебе до тех пор, пока ты не станешь такой же одержимой и зависимой от меня, как и я от тебя.

Никаких колебаний. Никаких вопросов. Ни мыслей, ни беспокойства, ни гордости.

Автоматически и честно я прошептала:

— Я уже такая, папочка.

Холодная отстраненность, с которой он вел себя весь день, исчезла. Словно с него сорвали маску, и по его лицу свободно разлились вожделение, счастье и облегчение.

Он волновался.

Это было отчаяние в его поцелуе. Расстояние, которое он установил между нами.

Он боялся, что я уйду.

Он не хочет меня терять.

Его язык не дразнил мои губы, не уговаривал их раскрыться. Он проникал внутрь, забирая то, что хотел. То, что принадлежало ему. То, что я с готовностью отдала.

Когда он отпустил мои волосы, чтобы провести ладонью по моей попке и приподнять, я обхватила его ногами. Он оторвал свои губы, как будто это было физически больно, и я застонала, потянувшись, чтобы вернуть их обратно.

— Не хочу рисковать, падая с этих чертовых ступенек и причиняя тебе боль, — объяснил он, начиная подниматься.

Так как его губы были недоступны, я целовала, облизывала и посасывала его горло и челюсть.

— Черт возьми, я из-за тебя кончу в штаны.

Было что-то такое пьянящее в осознании того, какой эффект я произвожу на такого управляемого мужчину, как Максимо. Меня пробрала дрожь, и я прикусила сильнее, заставляя его стонать.

Ускорившись, он понес меня в свою комнату, отпер дверь и, оставив меня на пол, позволил ей захлопнуться за нами. Мои ноги едва коснулись пола, когда он поцеловал меня, его большие руки обхватили мою голову.

Это было собственничество, доминирование и интенсивность.

Прямо как Максимо.

Закончив поцелуй, он сделал шаг в сторону, чтобы развязать мой пояс. Кончиками пальцев он дразнил мои бедра, собирая материал моей юбки и поднимая платье через голову, оставляя меня в лифчике, трусиках и туфлях на каблуках. Его испепеляющий взгляд остановился на моих ногах и медленно двинулся вверх, словно пытаясь запомнить каждую веснушку, впадинку и изгиб моего тела.

Сняв пиджак, он бросил его на пол вместе с моим платьем. Он снял ботинки и приказал:

— Раздень меня.

Я замешкалась, не уверенная, что мои дрожащие пальцы смогут расстегнуть хотя бы одну пуговицу, не говоря уже о том, чтобы расстегнуть их все.

— Как только я тебя раздену, у меня не хватит терпения раздеваться самому. Поэтому, если ты не хочешь, чтобы я трахал тебя, будучи полностью одетым, я предлагаю тебе раздеть меня. Сейчас, Джульетта.

Мне нравилась эта картинка, которую он создавал, и вихрь потребностей, который она вызывала, но я хотела видеть и чувствовать его всего.

Дрожащими пальцами я справилась с пуговицами, а затем спустила рубашку с его широких плеч.

Боже, он был прекрасен. Каждая линия тела. Каждый бугорок. Каждое пятнышко цвета. Даже отметины на его коже — морщинистые шрамы и выцветшие следы — подчеркивали его совершенство.

Я расстегнула его ремень и брюки и спустила их, прежде чем взглянуть на него.

— Все, маленькая голубка.

С радостью я стянула с него черные трусы-боксеры. Его точеные тазовые мышцы вели к аккуратно подстриженным темным волосам и твердому члену, который был таким же аппетитным, как и остальные части его тела.

Черт возьми.

Максимо отбросил сбившуюся ткань в сторону, а затем добавил в кучу носки, но я не могла оторвать глаз от его пугающе внушительной эрекции.

Это объясняет, почему он такой чертовски высокомерный. У него достаточно оснований для этого.

И даже больше.

Сняв с меня лифчик, Максимо встал передо мной на колени, чтобы расстегнуть тонкие ремешки моих туфель. Я вышла из них, а он зацепил большими пальцами края трусиков и медленно спустил их с моих ног.

— Боже, ты просто совершенство, — пробормотал он, наклоняясь вперед, чтобы поцеловать чувствительную кожу под моим пупком.

Но одного поцелуя оказалось недостаточно.

Опустившись ниже, он раздвинул мои ноги и прижался ко мне губами. Его язык высунулся, чтобы попробовать на вкус, и его стон пронзил меня в самый центр.

Святое дерьмо.

Срань господня.

Я вцепилась в его голову, частично для того, чтобы не упасть, но в основном для того, чтобы удержать его губы прижатыми ко мне.

Когда он отстранился, я хотела притянуть его и потребовать, чтобы он закончил начатое. Но, глядя на огонь в его глазах, я поняла, что это только начало.

И самое лучшее еще впереди.

Встав, он снова поцеловал меня, дав ощутить мой вкус на своем языке. Он поддержал меня, но мои маленькие, шаркающие шаги, видимо, были слишком долгими, потому что он поднял меня. Когда я ударилась спиной о матрас, Максимо накрыл меня своим телом. Его руки поддерживали его, а пресс вдавился между моих раздвинутых бедер.

Его губы покинули мои и стали дразнить мою шею. Мужчина нежно целовал ее, прежде чем укусил достаточно сильно, чтобы я вскрикнула. Достаточно сильно, чтобы я стала еще влажнее.

Достаточно сильно, чтобы оставить свой след.

Продолжая двигаться вниз, он лизал, целовал, сосал и покусывал мою грудь, его умелый рот касался всего, кроме соска. Каждый раз, когда я выгибалась и двигалась, безмолвно требуя своего, он отодвигался дальше и начинал все сначала.

Он убивает меня.

Наконец, кончик его языка обвел затвердевший сосок. У меня перехватило дыхание, и я вцепилась в простыни, чтобы не двигаться, но он не дал мне больше. Легкое прикосновение его языка было скорее мучением, чем облегчением.

Нет, я убью его.

Я не осознавала, что произнесла эти слова вслух, пока Максимо не ответил:

— Если я таким образом покину этот мир, маленькая голубка, то это будет идеальная смерть.

Чтобы я ни пыталась ответить, все было потеряно и забыто, когда он стал сосать мой сосок. Его зубы заскребли по чувствительной коже, когда он медленно отстранился, а затем втянул его сильнее, проводя языком.

Никакой контроль над собой не мог остановить мои бедра, чтобы не тереться об него. Мне было все равно, что я насквозь промокла. Мне было все равно, что я трусь об него, размазывая возбуждение.

Меня даже не волновало, что он это чувствует.

Все, что имело значение, — это облегчить боль, которая нарастала в моем животе.

— Господи, — прохрипел Максимо, резко сдвигаясь. Я напряглась, опасаясь, что сделала что-то не так, но он просто переместился на кровать так, что его голова оказалась между моих ног. Он не стал дразнить, как это было с моей грудью. Его большие пальцы раздвинули мои половые губы, и он просунул туда свой язык. Глубоко и грубо, он застонал, как будто это он получал удовольствие после мучений.

Мои ноги дрожали, пытаясь сомкнуться. Я не была уверена, что это происходит: то ли для того, чтобы отстраниться, то ли для того, чтобы удержать его на месте.

Его руки переместились к моим внутренним бедрам, удерживая меня открытой, чтобы он мог поглощать меня.

Съесть меня.

Он прекрасно понимал мое тело, знал, как усилить напряжение, удерживая меня на грани, которая поднималась все выше и выше.

Я никогда не испытывала такого прекрасного разочаровывающего удовольствия.

Скользя рукой по моему бедру, он ввел в меня палец. Затем еще один, растягивая. Когда его рот и рука работали в унисон, оргазм настиг меня внезапно, перебросив через край, за которым я так долго гналась.

Пульс бился у основания моего горла.

Мои мысли помутились.

Глаза зажмурились.

И я взорвалась, полностью отключившись.

Максимо продолжал неистово двигаться, выжимал из меня все и требовал еще. Оргазм угасал, но начинал нарастать снова, прежде чем я успевала перевести дыхание.

Это было слишком сильно.

Слишком интенсивно.

Но когда я вцепилась в его волосы, моя рука резко переключилась с того, чтобы отстранить его, на то, чтобы прижать ближе.

Потому что чувство перевозбуждения исчезло, оставив вместо себя потребность.

— Максимо… — начала я, но мои слова превратились в резкий крик, когда он прикусил мой клитор и ввел в меня свои пальцы.

Он поднял голову и посмотрел на меня.

— Кто я?

— Папочка, — поправила я. — Мне нужно…

Его пальцы входили и выходили, а большой палец поглаживал мой клитор.

— Что тебе нужно?

— Больше, — умоляла я, бездумная, беспокойная и еще миллион других недостатков, о которых я была слишком возбуждена, чтобы думать. — Мне нужно больше. Тебя.

— Ты такая чертовски тугая. Я должен подготовить тебя к тому, чтобы ты приняла меня.

— Я уже настолько готова, что могу затопить Вегас.

— Господи. Боже, блядь, ты меня просто убиваешь, — достав пальцы, он двинулся вверх по моему телу и стал изучать мое лицо.

Если он искал сомнение или нежелание, то не найдет. Я хотела его. Очень сильно. Никогда в жизни я не была так уверена в чем-либо.

Максимо встал на колени между моими бедрами, раздвинув мои ноги еще шире. Он сжимал в кулаке свой член, потирая головкой мою готовую киску.

Я не хотела, чтобы между нами был барьер, но и не хотела быть глупой.

— Ты чист? — прохрипела я.

Максимо замер от моего вопроса.

— Я бы никогда не стал рисковать твоей безопасностью, Джульетта. Я никогда не был с кем-то без презерватива, и я не был с кем-то с тех пор, как меня проверяли в последний раз.

— Я принимаю противозачаточные таблетки, — сказала я, желая обнять мисс Веру за это. — И, знаешь, у меня не было… Так что я тоже в порядке.

— Ты хочешь, чтобы я все равно использовала презерватив?

Я покачала головой.

— Я хочу все почувствовать.

— Не говори таких вещей, когда я уже работаю над тем, чтобы не кончить, — он снова занял позицию. В последний раз опустив глаза, он с восторгом наблюдал за тем, как медленно входит в меня.

Дюйм за дюймом, длинный, толстый дюйм.

Даже если я была готова, мне было больно, когда он растягивал меня. Я была так заполнена, что думала, что лопну. Я с шипением выдохнула от непривычного вторжения.

Но я хотела большего. Всего этого. Всего его.

Я приподняла бедра, проталкивая его дальше и вскрикивая.

— Мне следовало бы наказать тебя за это, — его мышцы были напряжены, дыхание коротким и резким. — Но для этого придется покинуть рай, так что наказание подождет, — удерживая мои бедра, он сделал рывок и полностью вошел.

Мужчина оставался в таком положении долгие мгновения, которые показались мне долгими часами. Мое тело приспособилось, как могло, учитывая его размеры, и беспокойная потребность вернулась в миллион раз.

Я покачивала бедрами, но он сжал их, прижав меня к кровати так, что я не могла пошевелиться.

— Ты должна дать мне секунду, — сказал он хрипло, с болезненным выражением лица, закрыв глаза. — Я же говорил тебе, что прошло много времени, а твоя идеальная киска сжимает меня, как чертовы тиски. Я не хочу кончить меньше, чем за два толчка.

— Сколько времени? — спросила я, желая подавиться этим глупым вопросом.

Или, в зависимости от его ответа, придушить Максимо.

Открыв веки, он уставился на меня. Взгляд его задумчивых, пылающих глаз проник глубоко внутрь меня, впиваясь в душу, и я поняла, что никогда не забуду его до конца своих дней. Я могла бы лежать на смертном одре в возрасте ста лет, и все равно помнила бы, как он смотрел на меня.

— Год, маленькая голубка.

Год?

Черт возьми, год — это очень долго.

И именно столько времени я здесь нахожусь.

Это не может быть совпадением.

Мои брови взлетели вверх, но прежде чем я успела что-то ответить, он наконец-то начал двигаться. Медленными, длинными движениями он вытаскивал свой член, а затем снова вводил.

Меня охватила паника, когда я поняла, что не знаю, что делать. Двигаться ли мне? Куда мне деть руки? Неужели он ожидал, что я буду изгибаться, выгибаться и закидывать ноги за голову, как артистка “Cirque du Soleil”? Ему было скучно или он был разочарован?

Все эти мысли вылетели у меня из головы, когда он ускорил темп. Мужчина смотрел, как я беру его, и сжимал мои бедра.

Вот все, что ему нужно.

Только я.

Опустившись, Максимо положил одно предплечье на кровать рядом с моей головой. Другой рукой он держал меня за бедро, вжимаясь в меня. Его тело касалось моего при каждом толчке, его член бился так сильно, что меня бы подбросило на кровати, если бы он не удержал меня на месте.

Он окружил меня. Касался каждого моего сантиметра. Он подавлял меня, но в самом лучшем смысле этого слова.

Все, что я видела — это Максимо.

Все, что я чувствовала — это Максимо.

Все, что мне было нужно в тот момент — это Максимо.

Не было никакой погони за краем. Я сорвалась с него, погрузившись в чистое блаженство, которое заструилось по моим венам, как расплавленная лава и заряженный электрический ток.

Приоткрыв веки, я увидела на себе напряженный взгляд Максимо. Они были дикими. Непринужденными. В них было столько желания, что я не могла поверить, что оно направлено на меня.

Опустив голову возле моего уха, он тяжело задышал, замедляя темп, но увеличивая силу. Еще несколько грубых толчков, и он со стоном кончил.

Этот грубый, невероятно сексуальный стон запечатлелся в моей памяти.

Задыхаясь и обессилев, мои мысли были мимолетны, перескакивая со всего на все. В тот момент, когда член Максимо выскользнул из меня, я смогла ухватить одну мысль.

Я хочу сделать это еще раз.

Он встал и направился в ванную. Потянувшись, я встала и начала собирать свою одежду.

— Какого черта ты делаешь?

Я подскочила от злости в его тихом, но в тоже время рокочущем голосе.

— Иду в свою комнату?

— Теперь это твоя комната, — он сверкнул глазами. — А теперь тащи свою задницу обратно в постель, потому что у тебя и так будет все болеть. Даже без моего наказания.

Я не могла с этим спорить.

Но и не хотела.

Когда мы забрались в постель, я заметила влажную салфетку, которую держал Максимо. Когда он попытался вытереть мне между ног, я потянулась, чтобы сделать это сама, но его злой взгляд усилился.

— Я забочусь о тебе, голубка. Ты знаешь правила. Раздвинь ноги для папочки.

Я уже так сильно кончила, что не была уверена, что мое тело сможет выдержать больше, но всплеск возбуждения все равно пронзил меня. Я сделала все, как было приказано, и была вознаграждена его лукавой улыбкой. Когда он закончил, то сел обратно.

— Что тебе нужно из твоей комнаты?

— Я могу сходить за этим, — когда он ответил только хмурым взглядом, я сказала: — Зубную щетку и средство для умывания.

Закончив свои ночные процедуры, мы забрались в постель. Я едва успела прижаться спиной к матрасу, как он перевернул меня на бок и обхватил своим телом.

Я почувствовала тепло, безопасность и удовлетворение — три вещи, в которых у меня не было богатого опыта.

— Джульетта.

При звуке его голоса мои усталые глаза открылись, и я насторожилась.

— Хм?

— Ты будешь находиться здесь каждую ночь. Твоя одежда и все твои вещи будут перенесены.

— У меня много вещей, — заметила я, как будто не он все это купил.

— У меня дохрена места.

Я надеялась, что мой голос был бесстрастным и спокойным, а не тем возбужденным визгом, который я чувствовала.

— Хорошо.

— И если ты попытаешься уйти после секса, я буду считать, что трахнул тебя недостаточно жестко. Я буду исправлять это до тех пор, пока ты не сможешь даже думать о том, чтобы встать. Или я привяжу тебя к кровати.

Любой вариант подходит мне.

Но я не сказала этого.

— Хорошо, — повторила я.

Как и накануне, его рука переместилась к моему горлу, а другая обхватила мою нежную киску. Прикосновение было горячим и странно успокаивающим.

— Ты не шлюха, которая уходит сразу после. И твоя киска — не единственное, чего я хочу, и не единственное, что мне нравится.

— Ты даже не знаешь меня, — заметила я, зевая.

— Я знаю больше, чем ты думаешь, — он погладил меня по шее. — Возможно, я знаю тебя лучше, чем ты сама.

Мои веки начали закрываться, и я зависла между сознанием и сном.

— Спасибо, что подарила мне себя, — прошептал он.

— Спасибо, что хочешь меня, — прошептала я в ответ.

А потом отключилась.

Максимо

— Спасибо, что хочешь меня.

Черт возьми. Ее сладкий голос, шепчущий эти слова, рикошетом пролетел по моему мозгу, как пуля в черепе.

Вот только ее слова причинили больше вреда.

Моя сломанная девочка.

Она думала, что я не хочу ее. Что я передумал, что означало бы, что я сошел с ума.

Я повел ее на бой без предупреждения и объяснений, чтобы у нее не было времени на создание стен, ожиданий и оправданий. Мне нужно было, чтобы было чертовски ясно, с кем она соглашается быть. Кому она отдает себя. Я был безжалостным мудаком, который без колебаний делал то, что было нужно, — или то, чего я хотел.

В том числе и манипулировал Джульеттой без ее ведома.

Моя одержимость росла целый год — год, в течение которого я не должен был смотреть на нее и тем более думать о ней. Целый год я планировал и замышлял, тщательно продумывая каждое свое действие и реакцию.

Год, который я провел в ожидании.

Когда ее тело прижалось к моему, киска была в моей руке, а пульс бился под другой моей ладонью, я знал две вещи до мозга костей.

Это стоило каждой секунды.

И я никогда не отпущу ее.

Глава 19. Нехорошо получилось

Джульетта

Проснувшись на следующее утро, я поняла, что осталась одна, потому что Максимо не был прижат к моей спине, как это было всю ночь. Я повернулась и потянулась. А потом улыбнулась тупой боли между бедер.

У меня был секс.

С Максимо.

И это было лучше, чем мои фантазии, а это уже о чем-то говорит.

Я не могу дождаться, чтобы сделать это снова.

Поднявшись с кровати, я поморщилась от усилившейся боли.

Ладно, не могу дождаться, когда приму обезболивающие и сделаю это снова.

Пройдя через всю комнату, я зашла в ванную и начала мыть руки, когда подняла голову.

Что за черт?

Я наклонилась вперед, чтобы рассмотреть в зеркале любовные укусы. Во множественном числе. Еще два едва заметных находились на моей шее, а на груди красовался темный засос.

Это нелепо, незрело, собственнически и… Да кого я обманываю?

Мне это нравится не меньше, чем ему.

Я закончила умываться, прежде чем чистить зубы. Мне не хотелось снова надевать платье, поэтому я порылась в его шкафу и надела пару джоггеров и футболку.

Как в старые добрые времена.

Открыв дверь, я не стала прибегать к попытке все скрыть, так как все и так знали. Я направилась в швейную комнату, но притормозила, увидев, что дверь кабинета Максимо открыта. К сожалению, он разговаривал по телефону, поэтому я прошла дальше по коридору.

Сидя за столом, я почувствовала вдохновение. Я взяла блокнот, цветные карандаши и, закрыв глаза, представила себе то, что хотела.

А потом нарисовала это. Не очень удачно.

Но это было бы неплохо.

Я разбирала свои ткани, когда открылась дверь.

В дверном проеме стоял Максимо. Его губы растянулись в теплую улыбку, когда он рассматривал то, что я надела. Подойдя ко мне, он схватил меня и поцеловал настолько сильно, что удивительно, что наши губы не слеплись вместе. Мужчина отстранился, но держал свое лицо близко, изучая мое.

— Ты в порядке?

— В полном.

— Болит?

— Да, — я надеялась, что смысл моих слов дошел до него, когда я добавила: — Но не слишком сильно.

Его стон показал, что он понял, о чем я говорю. Я думала, что сейчас мужчина снова поцелует меня, но вместо этого он придал своему лицу строгое выражение.

— Если я работаю дома, я ожидаю, что ты поцелуешь меня, когда проснешься.

— Ты разговаривал по телефону, — сказала я.

— Мне плевать. Ты всегда можешь прервать меня. Я был бы рад этому во время разговора.

class="book">Заметив морщины на его лбу и то, как он сжал челюсть, я спросила:

— Все в порядке?

— Обычная ерунда. Именно поэтому я мог бы использовать твой сладкий ротик в качестве отвлекающего маневра.

— Если ты хочешь вернуться и притвориться, что звонишь, мы можем все сделать заново.

Он выглядел искренне разочарованным, когда покачал головой.

— Я ждал, когда ты проснешься, чтобы проверить тебя, но мне нужно бежать на встречу в “Sunrise”.

— Это одно из твоих владений? — я была рада получить эту лакомую информацию.

Он поднял подбородок.

-”Sunrise”, “Moonlight”, “Star” и “Nebula”.

Моя челюсть упала на пол.

— Я и не знала, что они твои. Я никогда там не была, но они всегда фигурируют в списках лучших мест для проживания за пределами Стрипа.

Он ухмыльнулся.

— Рад, что моя команда пиарщиков зарабатывает свою зарплату.

Максимо владеет четырьмя очень популярными курортами, а я владею… ничем.

Да, это совсем не дисбаланс.

Максимо по-хозяйски обхватил мою голову.

— Я пришлю кого-то с обедом.

— Обедом?

— Уже почти полдень.

— Я и не знала, что уже так поздно.

— Ты была измотана. Ты даже не дернулась, когда я поцеловал тебя перед тем, как встать сегодня утром, — его улыбка была наглой, лукавой и наполненной мужским удовлетворением.

Он поцеловал меня, прежде чем встать с постели.

Постели, которую мы делили.

И теперь он был рядом, чтобы убедиться, что со мной все в порядке.

Его глаза сузились.

— Ты уверена, что в порядке?

Я была лучше, чем просто в порядке.

Я была счастлива.

— Я уверена, папочка, — мгновенно ответила я.

Когда мы впервые поговорили, я решила, что это имя предназначено только для него, а для меня оно ничего не значит.

Я ошибалась.

Называя его папочкой, внутри меня что-то происходило.

Чем чаще я это говорила, тем больше мне это нравилось. Я все еще немного волновалась и чувствовала себя неловко, но потом мне стало легче.

Особенно если при этом я видела, как он смотрит на меня с пылающим вожделением и теплой нежностью.

Он снова поцеловал меня, прежде чем направиться к двери. Остановившись на пороге, мужчина оглянулся через плечо.

— Обязательно поешь, Джульетта. И впредь держи эту дверь открытой.

Прежде чем я успела спросить, почему, он ушел.

Я пожала плечами и вернулась к поиску ткани.

Через несколько минут вошел Марко с полным подносом еды. Там были сэндвич с ветчиной, небольшой салат, миска с фруктами и две диетические колы.

Две.

Похоже, сегодня мой счастливый день по разным причинам.

— Спасибо, — сказала я, тут же беря бутылку в руки.

Я внимательно наблюдала за лицом Марко, ища на нем признаки осуждения, отвращения или еще чего-нибудь плохого, что, как я опасалась, могут почувствовать люди.

Он выглядел стоически и скучающе — как обычно.

— Кричи, если что-то понадобится, — выйдя из комнаты, он начал закрывать за собой дверь, но потом остановился и открыл ее полностью.

Видимо, Максимо разделял его новую политику в отношении дверей.

Сходив в свою комнату, я взяла iPad и наушники, а затем вернулась к своему сэндвичу. Жадно поглощая еду, я открыла Google и набрала в поисковике.

“Nebula” Вегас, Невада.

Неудивительно, что на экране появилось сообщение о необходимости связаться с администратором сети. Я была уверена, что Коул занимается всей техникой в доме, и не собиралась просить его помочь мне подглядывать за его боссом.

Выйдя из браузера, я включила музыку, пока доедала. Закончив, я разложила выбранную ткань и начала снимать мерки. Это заняло гораздо больше времени, чем обычно, потому что я постоянно поглядывала на открытую дверь.

Там никого не было, но я боялась, что кто-нибудь пройдет мимо в тот момент, когда я совершу какую-нибудь огромную ошибку. Или когда я буду танцевать и причмокивать губами — что я часто делала.

Вздохнув, я пошла и закрыла дверь.

Его даже нет дома.

Что в этом может быть такого плохого?

Максимо

Проходя по изолированному зданию, я с каждым шагом испытывал все большее предвкушение.

Обычно, когда кто-то переходил мне дорогу, я приводил его в подвал “Moonlight”. Но Джек Мерфи не перешел мне дорогу.

Он причинил вред Джульетте.

Это значило, что мне не нужна была безопасная комната с личным выходом к ожидающему автомобилю. Мне нужны были промышленные инструменты, система очистки и утилизации бывшего мясоперерабатывающего завода.

Все должно было получиться грязно.

И я не мог ждать.

Медленно открыв очередную дверь, чтобы она скрипнула и застонала, я шагнул внутрь, и хлопок эхом разнесся по комнате. Эш молча сидел на стуле, но мой взгляд остановился на Джеке Мерфи, который висел на крюке для мяса, с обнаженным бледным торсом.

— Кто там? — его слова были невнятны из-за сильнодействующего наркотика Эша. Парень двигал головой вперед-назад, как будто мог видеть сквозь повязку.

Кивнув Эшу, я прислонился к стене и достал свой телефон. Я пролистывал электронные письма и календарь, терпеливо ожидая, пока наркотики выйдут из организма Мерфи. Иначе они уменьшат боль. А он этого не заслуживал.

К тому же, ожидание — это уже половина удовольствия.

Каждый раз, когда Мерфи снова погружался в оцепенение, Эш или я издавали какой-нибудь звук, чтобы снова привести его в чувство. Прошел еще час, прежде чем голос мужчины стал нормальным, без намека на наркотики. Он был полностью насторожен, его движения становились все более бешеными, когда он пытался освободиться от веревок.

Этого не случится — Эш профессионал.

Этого также не случится, потому что ему будет слишком больно.

— Джек Мерфи, — сказал я, убирая телефон в карман. — Ничтожество, наемный убийца, подельник, — я взглянул на Эша. — Я ничего не пропустил?

— Близнец, — добавил он. — Ах да, и любитель избивать женщин — как на работе, так и в личной жизни.

— Что это за хрень? Это что, улучшенная версия “This Is Your Life¹⁵”? — прохрипел Мерфи. — Развяжите меня, иначе…

Я стянул с его глаз повязку, и все угрозы, которые он собирался изрыгнуть, резко стихли, когда он увидел меня.

— Черт!

На фоне его паники мои губы дрогнули, но я промолчал.

Чем дольше тянулось молчание, сгущая воздух в комнате, тем больше напрягался Мерфи.

— Какого черта я здесь?

— Тебе нравится бить женщин, Мерфи?

— Я не знаю, что…

— Ты что, слишком труслив, чтобы бороться с мужчинами, поэтому ты охотишься за их дочерьми?

— Пошел ты, мудак.

Обойдя его висящее тело, я надел перчатки и фартук, а затем взял маленький нож из набора, висевшего на стене. Были и побольше, которые справились бы с работой быстрее.

Но я хотел не торопиться.

Я провел лезвием по его боку, достаточно сильно, чтобы он почувствовал его остроту, но не настолько, чтобы проткнуть кожу.

— Тебя и твой маленький член заводит то, что ты режешь женщин ножом, потому что не можешь проникнуть в них другим способом?

— У меня нет с тобой проблем, Блэк, — прорычал он, его тело напряглось, а дыхание стало поверхностным, ожидая пореза.

Крепко держа нож, я обогнул мужчину, чтобы видеть его лицо: челюсть была крепко сжата, ярость боролась со страхом.

— Но у меня с тобой много проблем, — сказал я холодным и бесстрастным тоном. Выражение моего лица не изменилось, когда я вонзил нож ему прямо в бедро.

Как раз туда, куда он вонзил нож в Джульетту.

— Ебаный хрен! Какого черта!? Блядь!

— Тебе не кажется, что я спускаю тебе все с рук?

— О чем ты говоришь? — его тело содрогалось, он старался не шевелиться, чтобы не усугубить боль.

Ему не нужно было волноваться, я позабочусь об этом за него.

Вытащив нож, я прижал кончик к тому же месту над его другим бедром.

— Шамус Макмиллан.

Он быстро покачал головой, его черты лица исказились от замешательства.

— Мы разорвали с Шамусом связь больше года назад. До того, как он удрал. Мы понятия не имеем, где он находится. Если он должен тебе деньги, попробуй обратиться к Кармайклу. У них были хорошие связи.

— Но он был должен тебе?

— Салливанам. Но последний долг он погасил за пару недель до того, как удрал.

Я вонзил нож достаточно сильно, чтобы проколоть кожу, а затем замедлил движение, чтобы лезвие вошло внутрь.

— Блядь, блядь, блядь, — повторял он, оцепенев от боли.

— Шамус задолжал. Шамус. А ты воткнул свой нож в его дочь, — я погрузил свой нож до рукоятки. — Ты не смог справиться со стариком, поэтому выбрал подростка?

— А какое отношение она имеет к тебе? — спросил он, прежде чем слабо улыбнуться. — Ты трахаешь эту стерву? Я уверен, что эта зазнавшаяся, едва получившая законное право дрянь стоит многого, но стоит ли она, чтобы идти против Салливанов?

Я не колебался.

— Абсолютно, блядь, точно.

— Ты собираешься бросить меня в баре в качестве предупреждения? Объявление войны? — в его бледном лице было больше, чем намек на надежду, и, черт возьми, мне нравилось ее подавлять.

— Нет. Я собираюсь убить тебя. Медленно. Болезненно. Я просто хотел убедиться, что ты отправишься в ад, зная почему.

— Салливаны придут за тобой.

Я ухмыльнулся.

— Как ты думаешь, кто сказал нам, где тебя искать?

Я был готов к войне, но когда я пришел в их бар, Патрик с готовностью выдал Джека Мерфи. В отличие от их разбавленных напитков, Джек предпочитал качественный вид кокаина, поэтому частенько воровал их запасы. Они были рады избавиться от своей головной боли.

А я был рад им помочь.

Рот Мерфи то открывался, то закрывался — в его выражении промелькнули предательство и гнев вперемешку с болью, а затем оно стало яростным. Мужчина попытался переложить вину на своего босса:

— Это Патрик послал меня за ней.

Патрик сказал, что он отправил Мерфи передать Джульетте сообщение для Шамуса. Ему хотелось, чтобы должник знал, что он может связаться с ней, но он клялся, что это была пустая угроза.

Мерфи стал угрожать ножом после того, как Джульетта отвергла его громко, оскорбительно и неловко.

Это была моя храбрая девочка.

Перед тем, как покинуть бар, я дал понять Патрику и его братьям, что Джульетта под защитой. Если то, что Джульет сидит у меня на коленях во время боя, не разнесло бы это сообщение, то большой рот Патрика Салливана сделал бы это.

— Я могу достать для тебя информацию, — попытался Мерфи. — Связь с Салливанами. Кредиты, наркотики, исполнители.

Я снова посмотрел на Эша.

— Почему каждый говнюк думает, что мне нужен этот мусор?

Эш хмуро посмотрел на Мерфи.

— И какого черта он пытается взять на себя мою работу? — он насмехался. — Я сижу и читаю слухи о сделках в NFL, а он висит под потолком. Вот и скажи мне, кто лучший исполнитель.

Я провел лезвием по дерьмовой татуировке в стиле клипарт, которая покрывала живот Мерфи. Далее перешел к его спине, осторожно вырезая, прежде чем взять контейнер с солью, стоящий позади меня. Зачерпнув горсть, я прижал ее к окровавленным ранам, которые составляли абстрактного голубя.

Получилось не идеально, поскольку мой холст обмочился и захлебнулся собственной рвотой, но я знал, что должно получиться.

Я методично резал. Колол. Вырезал. Я делал перерывы, чтобы он не потерял сознание от боли или не истек кровью, и только потом начинал все сначала.

После того как Джеку Мерфи показалось, что прошла целая вечность, я закончил.

Я глубоко вонзил свой нож в его бок, прямо в то место, где он проткнул Джульетту, а после провернул лезвие и оставил там, когда мужчина испустил последний вздох.

— Идея со свалкой неплохая, — заметил Эш, вставая. — Убедись, что Салливаны получили твое сообщение.

Это было заманчиво, но не стоило того. Для Салливанов связь с моим казино стоила гораздо больше, чем жизнь Мерфи. Они не рискнут разорвать ее, чтобы отомстить за ублюдка, смерти которого они тоже хотели.

Я стянул с себя окровавленные перчатки и фартук.

— Они получили.

— Значит, утилизация, — сказал Эш, обходя вокруг, чтобы впервые увидеть спину Мерфи. Он рассмеялся, покачав головой.

— Голубь? Господи, да ты болен.

Я не стал спорить.

Он был прав по обоим пунктам.

Джульетта

Закрывая дверь, я спрашивала себя, что такого плохого может случиться.

Спустя несколько часов — сколько именно, я точно не знала, потому что по глупости потеряла счет времени — я узнала, что.

Из дверного проема на меня смотрел Максимо.

Сердито.

Я сняла наушники, чтобы услышать его вопрос:

— Что я говорил про эту дверь, Джульетта?

О, нет.

Пожав плечами, я попыталась уклониться, но это вышло как вопрос.

— Я не помню?

— Правда? Потому что, похоже, помнишь. А это значит, что вместе с тем, что я отшлепаю тебя по заднице за непослушание, я буду вынужден отшлепать еще и за ложь.

Отшлепать?

Да, пожалуйста.

То есть, ни за что.

— Почему ты ее закрыла?

Я пожала плечами.

— Я чувствовала себя странно, когда она была открыта.

Его тело напряглось.

— Почему?

— Я стеснялась.

Его плечи немного опустились, но он все еще не выглядел довольным.

— Смирись с этим.

Он не…

— Ты только что сказал мне, чтобы я смирилась с этим?

— Да, — просто ответил он.

Я скрестила руки на груди и посмотрела на него.

— Ты не можешь просто так сказать мне, что я должна чувствовать.

— Это именно то, с чем ты согласилась, когда пришла ко мне в офис. И ты согласилась на это еще раз, когда отдала мне себя.

Я не думала, что Максимо заметит закрытую дверь, и уж точно не думала, что за это можно отшлепать.

Но твердость в его глазах подсказала мне, что я ошибалась.

— Пойдем, маленькая голубка.

Я тяжело сглотнула.

— К-куда?

— В нашу комнату.

Если бы не предстоящее наказание, я бы пищала от восторга, потому что он назвал это нашей комнатой.

Но когда я не двинулась с места, он наклонил голову, на мгновение задумавшись.

— Я всегда могу перегнуть тебя через стол и сделать это здесь.

Он ведь не собирается…

Верно?

Да, не может быть.

Он просто пытается меня напугать.

— Я больше не буду ее закрывать, — пообещала я.

— Хорошо.

Внутри меня боролись облегчение и неожиданный всплеск разочарования. Я не хотела испытывать боль, но в тоже время меня интриговало то, что меня отшлепают.

Может быть, я даже с нетерпением жду этого.

Мне дали отсрочку, так почему же я думаю о том, чтобы попросить о наказании?

Я явно сошла с ума.

— Здесь или в нашей комнате? — спросил Максимо, заставив меня понять, что моя внутренняя дилемма была напрасной. Меня вовсе не собирались щадить.

Мои брови взлетели вверх, а облегчение и разочарование быстро сменились ужасом и волнением.

— Я сказала, что больше не буду.

— Это хорошо. Но я сказал тебе держать дверь открытой. Ты не послушалась. Ты заслужила эти последствия. Теперь я спрашиваю тебя в последний раз. Здесь или в нашей комнате?

— Может, я останусь здесь, а ты пойдешь…

— Джульетта.

— Наша комната.

Как и мне, ему, похоже, нравилось, как это звучит.

Схватив меня за руку, он потянул меня из комнаты, не обращая внимания на мои медленные, неровные шаги. Он закрыл нас в спальне и сел на скамью перед кроватью.

— Спусти штаны и трусики.

Я не стала выполнять приказ, а попыталась торговаться.

— А может, мы просто забудем о том, что было, и начнем все с чистого листа? Сначала.

Он изучал меня, его взгляд был слишком пристальным и острым.

— Ты не хочешь этого?

Я не была уверена, что “это” относится к наказанию или ко всей динамике.

В любом случае, мой ответ был одинаков.

— Хочу. Просто я нервничаю. Для меня это все в новинку, — я вдохнула, прежде чем мягко признаться: — И я чувствую себя виноватой в том, что хочу этого.

— Почему?

— Потому что это не… типично.

— К черту типичное. К черту обычное. К черту все, что говорят другие. Единственный человек, который может сказать тебе, что делать — это я. И я сказал: сними штаны и трусики.

Его слова утихомирили ноющий голос сомнения в моей голове. На самом деле, его слова накрыли подушкой лицо сомнения и задушили его.

Потому что он был прав. Не имело значения, что думают другие. Важно было только то, чего мы хотели. И, хотя я не была уверена, что мне это понравится, я хотела попробовать.

Поскольку трусиков на мне не было, я с нетерпением стянула с себя штаны.

Взгляд Максимо проследил за тканью, а затем снова поднялся. Обнаружив, что я голая, он сказал:

— Я бы не смог уйти, если бы знал, что на тебе мои штаны, а под ними ничего нет, — он протянул руку. — Иди сюда.

Дрожь похоти, страха и предвкушения прошла по мне.

Что, черт возьми, я делаю?

Но даже когда я подумала об этом, мои ноги сами понесли меня к нему. Мое тело напряглось, но он легко перегнул меня через колено.

Большая ладонь Максимо нежно погладила мою попку. Это было приятно, и так думала не только я. Его член твердел подо мной, упираясь в мой живот.

Я подняла голову, чтобы посмотреть через плечо, но он положил руку мне на спину, удерживая меня на месте.

— Для твоего первого раза я буду помягче и дам тебе всего пять шлепков только за то, что ты закрыла дверь, — сказал он.

Пять. Пять — это не так уж плохо.

Возможно.

Может быть?

— А потом десять за ложь, — продолжил он.

— Пятнадцать? Это не “помягче”!

— Если хочешь, я могу сделать даже двадцать.

Я прикусила губу, чтобы не выдать себя, пока не усугубила ситуацию.

— Черт, как же мне нравится эта задница! — я потеряла дар речи от его успокаивающих поглаживаний как раз перед тем, как получить шлепок.

Сильный.

— Ай!

Жжение усилилось, когда мужчина шлепнул еще раз.

Его не остановили мои болезненные крики. Нет, он наслаждался ими. Его член дергался вместе с ними.

Я не пыталась сдержать рыдания. Это было невозможно. С каждым прикосновением его ладони жжение усиливалось, особенно когда он попадал на уже разгоряченное место. Я сбилась со счета, сколько он нанес ударов, и меня охватила паника.

А вдруг он тоже сбился со счета?

Что, если он увлечется?

Я же больше никогда не смогу сидеть!

Но с последним шлепком Максимо остановился. Он переложил меня так, чтобы я сидела прямо у него на коленях, и я зашипела от шершавости его брюк о мою обнаженную задницу.

И не только задница была обнаженной. Мои эмоции были распахнуты настежь, и плотина, сдерживающая слезы, прорвалась. Я не знаю, когда я в последний раз по-настоящему рыдала, но внезапно я не смогла остановиться.

Нуждаясь в близости, я облокотилась на Максимо, чтобы уткнуться лицом в его грудь, и огромные рыдания сотрясали мое тело. Чем больше я пыталась их подавить, тем сильнее они становились.

Он ласково гладил меня по спине и шептал:

— Ты молодец, маленькая голубка. Такая умница.

Глупо было радоваться похвале за то, что я смогла выдержать наказание, но это не помешало мне почувствовать гордость. Его слова согрели мои внутренности почти так же, как его рука согрела мою попку.

Справившись со слезами, я прошептала, не переставая икать:

— Я больше никогда не буду нарушать правила.

Максимо захихикал.

— Что-то мне в это не верится, — он обхватил мою голову и наклонил ее назад, чтобы изучить меня. После той боли, которую он с удовольствием причинял, было неожиданно увидеть такую глубокую заботу. — Как ты себя чувствуешь?

Это был хороший вопрос.

Я была голодна.

Измучена.

И, что удивительно, возбуждена.

Но еще более удивительным было чувство покоя, поселившееся в моей душе. Я была довольна, этот душераздирающий крик смыл многолетнюю эмоциональную засуху.

— В порядке, — честно сказала я.

— Мне нужно больше, чем это.

— Это было больнее, чем я ожидала, но в тоже время не так плохо, как я думала, — я подалась вперед, упираясь лбом в его грудь. — Это не имеет значения.

— Имеет, — его рука провела по моей спине, по разгоряченным ягодицам и оказалась между бедер. Он провел пальцем по скопившемуся там возбуждению. Я напряглась в его объятиях, но он лишь обхватил меня за талию другой рукой. — Шшш. Позволь мне позаботиться о тебе.

Два его пальца стали входить в меня, пока я не стала качаться на них. Я трахала себя его пальцами.

Я была близка, но мне нужно было больше.

Вынув пальцы, он использовал влагу, покрывающую их, чтобы обвести мой клитор. Вскоре удовольствие пронеслось по мне, не отменяя боли, а смешиваясь с ней. Как две стороны монеты, одна не могла существовать без другой.

Я кончила настолько сильно, что превратилась в раздробленный клубок, опираясь на него, чтобы удержаться в вертикальном положении.

— Лучше? — проурчал Максимо.

— Мммм…

Усадив меня на кровать, он взял с пола джоггеры и, присев, надел их мне на ноги. Он встал и подтянул меня к себе, после чего завязал резинку безразмерных штанов.

— Пойдем покормим тебя.

— Хорошо.

— Ты согласна на это после того, как кончила. Мне придется это запомнить.

Это может быть плохо.

Очень, очень хорошо, но потом плохо.

Когда я спустилась вниз, ужин уже стоял на столе. Мой желудок заурчал от запаха. Я начала выдвигать стул, но Максимо схватил меня первым и притянул к себе на колени.

— Что ты делаешь? — спросила я.

Удерживая меня одной рукой, он взял вилку.

— Мне нравится, когда ты сидишь у меня на коленях.

— Еще одно правило?

— Да.

Я потянулась за вилкой и замерла.

Моя тарелка уже стояла передо мной. Не у другого стула, а прямо рядом с Максимо. Как будто Фредди знал, что я буду сидеть на коленях.

Как часто такое случалось?

Ревность вздымалась внутри меня, черными нитями оплетая сердце, пуская корни. Как я ни старалась отогнать эти мысли, они зарывались все глубже.

Я понятия не имела, сколько у него было партнерш и сколько еще маленьких голубок звали его папочкой. Да я и не хотела знать. Но мысль о том, что это было настолько регулярным явлением, что Фредди знал, как поставить приборы, беспокоила меня. Очень сильно.

Это не имеет значения.

Мелочь.

Не будь глупой и драматичной.

Он уже год ни с кем не был. То, что было до отношений со мной, меня не касается.

— Что случилось? — конечно, он заметил, что мое тело напряглось.

Заставив себя расслабиться, я взяла вилку и наколола салат.

— Ничего, а что?

— Ты знаешь, как я отношусь ко лжи. Тебе нужно еще десять шлепков?

— Нет, точно нет.

Обхватив рукой мою шею, он наклонил мою голову так, что я была вынуждена встретиться с ним взглядом.

— Тогда в чем дело?

Я стала искать оправдание. Что угодно. Буквально любая полуправдоподобная причина могла бы сработать.

Но я ничего не нашла.

— Я задал тебе вопрос, и я жду от тебя ответа.

Не в силах встретиться с ним взглядом, я сфокусировалась на другой предмет, пробормотав:

— Моя тарелка уже была здесь.

— И? Джульетта, я же сказал тебе, что все будет сделано по-моему. Я не буду спрашивать твоего разрешения, если только это не что-то важное, но даже тогда, скорее всего, не буду.

— Я не это имела в виду, — ревнуя и раздражаясь на себя за ревность, я объяснила: — Фредди знал, что нужно поставить мою тарелку сюда.

— Да, потому что я ему сказал.

— Правда?

— Я знал, что ты закрыла дверь, а значит, знал, что ужин задержится. Я сказал ему, что мы опоздаем на полчаса и как накрыть на стол. Какое это имеет отношение к тому, почему ты расстроена?

— Я думала… — я снова отвела глаза, торопясь: — Я думала, что он накрыл стол так, потому что это твоя обычная рутина.

Его брови нахмурились, прежде чем его осенило понимание.

А когда его глупые сексуальные губы изогнулся в глупой сексуальной ухмылке, мне захотелось ударить его.

— Ты ревновала, — заявил он.

Я открыла рот, чтобы отрицать это, но потом уловила ожидающий блеск в его глазах.

Он хотел, чтобы я солгала, потому что желал наказать меня.

Я поджала губы.

— Умолчание — тоже ложь, Джульетта.

— Ты не задал вопрос, — заметила я.

— Правда. Ты ревновала?

Черт.

— Да.

Но он не остановился.

— Почему?

— Потому что мне не нравится думать о том, что с другими женщинами это случалось настолько часто, что Фредди знал, что делать, — несмотря на то, что я не съела ни кусочка на своей вилке, я наколола еще салата, просто для того, чтобы найти повод отвлечься.

— Мне нравится, что ты ревнуешь.

Мой изумленный взгляд метнулся к нему, чтобы понять, не язвит ли он.

— Правда?

Он поднял подбородок.

— Для моего нереального, огромного эго полезно знать, что ты так же ревностно относишься ко мне, как и я к тебе.

— Ты ревнуешь?

Я не знала, почему это меня так удивило. Может быть, потому, что обычно он был таким спокойным и собранным до фригидной отстраненности. Или потому, что он мог заполучить любую женщину, которую хотел, одним лишь изгибом своего опытного пальца и ухмылкой своих грешных губ. На самом деле, для этого даже не нужно многого.

Или потому, что он был всем, а я была всего лишь… ну, я.

Его большой палец провел по моей челюсти.

— Ко всем, кому посчастливилось смотреть на тебя.

Нити ревности, которые охватили мое сердце, исчезли от его сладких слов.

Но он еще не закончил.

— Я сказал тебе, что никогда не спал в своей постели с женщиной, что было правдой, потому что я никогда не приводил их сюда. Ни на ужин, ни на что другое. Понимаешь?

Я кивнула.

— Хорошо. Хотя мне и нравится твоя ревность, я не люблю, когда ты расстраиваешься. Поговори со мной. Не позволяй дерьму гнить.

Через мгновение я спросила:

— Ты же знал, что я закрыла дверь? — подняв подбородок, я спросила: — Как?

— Марко.

Вот крыса.

Он убрал руку с моей шеи и взял вилку. Постучав по моей тарелке, он приказал:

— Ешь.

Я наконец-то съела салат, над которым сидела. После нескольких молчаливых минут я открыла рот, чтобы спросить о его дне.

Именно это и я хотела узнать.

Но вырвалось:

— А других женщин ты тоже называл “маленькими голубками”?

Не успела я пожалеть о том, что спросила, потому что его терпеливый ответ был мгновенным.

— Никогда. Даже просто голубкой. Это все твое.

Последнее напряжение покинуло мое тело. Прошлое или нет, но я хотела быть его единственной голубкой.

Я надеялась, что мой голос был бесстрастным и очень непринужденным, когда я сказала:

— Круто.

Получилось.

Я одновременно почувствовала и услышала его смешок.

— Ты чертовски милая.

Ладно, может быть, не получилось.

Ну и ладно.

Глава 20. Грохот в клетке

Максимо

Это будет хороший день.

После того, как на прошлой неделе я отшлепал Джульетту по заднице, я думал, что она воткнет клин под дверь, чтобы та не закрывалась ни на дюйм. Дверь была широко распахнута тем утром, когда я зашел, чтобы поцеловать ее и сказать, что мы с парнями вернемся поздно.

К несчастью для девушки, мои мысли были настолько заняты ее сладким ротиком, что я вышел из дома без мобильного. Заехав домой между встречами, я обнаружил, что дверь снова закрыта.

Я готов был поспорить, что она закрыла ее, как только моя машина выехала на подъездную дорожку.

Я открыл дверь, но она ничего не заметила — ее наушники были надеты, а музыка включена так громко, что я мог ее слышать. Работая за столом, она склонила голову над тканью, аккуратно вставляя булавки.

Я прислонился к косяку и скрестил руки, пользуясь свободной минутой, чтобы изучить ее профиль.

Черт, она была прекрасна. Ее высокий хвост покачивался, когда она бормотала песню. Небольшая улыбка искривила ее губы.

Через минуту она наконец взглянула в мою сторону и сделала двойной шаг назад. Мой и без того растущий член быстро твердел, пока выражение ее лица менялось от удивления к страху и панике.

— Что ты здесь делаешь? — крикнула она. Я жестом показал на свое ухо, и она сняла наушники, после чего тихо повторила: — Что ты здесь делаешь?

— Более важный вопрос — почему дверь была закрыта?

Шалунья не пыталась лгать или утверждать, что не заметила.

— Я ее закрыла.

— Почему?

— Мисс Вера уехала на неделю, а ты сказал, что мужчины поедут с тобой. Я не думала, что это имеет значение, ведь дом пуст.

— Ты ошибалась.

Она надула губки, пробормотав:

— Теперь я это знаю.

— Пойдем, Джульетта.

— Разве у тебя нет встречи? Я не хочу тебя задерживать. Мы можем перенести это на потом.

— На когда?

— На тридцать первое февраля?

Господи, она забавная.

Даже несмотря на все то дерьмо, через которое Джульетта прошла в своей жизни, она все еще была мягкой. Все еще счастлива. Она вполне могла бы стать злой и высокомерной, но не стала. Она оставалась милой.

Жаль, что это не сделало меня снисходительным. Наоборот. Это усилило мою потребность контролировать и удерживать ее.

— Здесь или в нашей комнате?

Она вздохнула, ее плечи опустились.

— В нашей комнате.

Как бы драматично она себя ни вела, она не сопротивлялась, следуя за мной по коридору.

Если бы я не знал ничего лучше, я бы подумал, что моя голубка просто гремит клеткой, чтобы посмотреть, удастся ли ей вырваться…

А может, она хочет получить наказание так же сильно, как я хочу его дать.

Когда мы вошли в комнату, ее шаги замедлились. Она обхватила себя руками.

— Я не понимаю, почему так важно, чтобы дверь была открыта.

— Потому что я так сказал.

— Да, но почему?

Я не привык объясняться. Я сказал что-то, и это должно быть сделано.

Все просто.

Но относиться к Джульетте с такими же ожиданиями было ошибкой. Она не привыкла к такому, и пока я не добьюсь ее доверия, она не будет слепо подчиняться.

Будут и другие приказы, которые она должна будет выполнять без объяснений, но правило двери я могу разъяснить.

Обхватив рукой ее шею, я большим пальцем поднял ее подбородок вверх.

— Я хочу, чтобы она была открыта, чтобы, сидя за своим столом, я мог видеть тебя.

— Но тебя даже не было дома, — заметила она.

— И посмотри, сколько времени тебе понадобилось, чтобы заметить, что я стою там, — моя челюсть сжалась. — Это было опасно.

— Это место заперто, как “Fort Knox¹⁶”. Коул установил эту тревожную кнопку на стене буквально в футе от моего стола.

— Если у тебя закрыта дверь, как ты узнаешь, что тебе нужно нажать на нее, пока не станет слишком поздно? И раз уж мы об этом заговорили, не надевай наушники, когда ты дома одна. Я добавляю новый пункт к правилам.

На удивление, она улыбнулась и подошла ближе.

— За мной может прийти только большой, злой папочка, который хочет отшлепать меня по заднице.

Черт возьми, она хочет меня убить.

Обхватив ее упругую попку, я прижал ее тело к своему.

— Дверь остается открытой, и никаких наушников, когда меня нет. Понятно?

Она кивнула, и ее глаза метнулись в сторону, чтобы сфокусироваться на скамейке.

— Поскольку я не знала, почему ты хочешь…

— Хорошая попытка, Джульетта, — отпустив ее, я сел на скамейку. — Спусти штаны и трусики, но держи их на лодыжках, — как только она это сделала, я устроил ее на своих коленях. — Сегодня десять.

— Десять? Тогда было только пять…

— Я могу сделать тридцать, — я провел ладонью по изгибу ее задницы, сжимая и начиная снова, чтобы услышать, как у нее перехватывает дыхание. Как раз когда она начала расслабляться, я поднял руку и шлепнул по центру ее правой ягодицы, резкий звук заполнил спокойную тишину.

— Ай! — вскрикнула она, пытаясь сесть.

Положив руку между ее лопаток, я держал девушку неподвижно, когда моя ладонь снова шлепнула на то самое месту.

Джульетта снова вскрикнула.

— Больно!

— В этом и суть, — следующие семь ударов я распределил по сторонам, а последний пришелся на тоже место, что и первые два.

К тому времени, когда я закончил, ее бледная кожа стала ярко-красной. Я провел рукой между ее бедер и обнаружил, что она такая же мокрая, как и накануне, если не больше.

Я провел двумя пальцами по ее щели, а затем ввел их внутрь. Трахая ее пальцами, я переместил другую руку с ее плеч на волосы, схватил ее за хвост и повернул ее голову так, чтобы видеть лицо.

Джульетта была прекрасна, как никогда, со слезами на глазах, ее лицо раскраснелось и было влажным. Но она была спокойна.

Счастлива.

Эта девушка была создана для того, что я ей даю, и я — счастливый ублюдок, который может ей это показать.

Джульетта издала стон протеста, когда я вынул свои пальцы и усадил ее прямо. В отличие от предыдущего дня, когда я играл с ней на скамейке, я встал и отнес ее на кровать.

Потому что ее наказание еще не закончилось.

Усадив ее на матрас, я сказал:

— Ляг на спину и раскрой бедра.

После нескольких секунд колебаний она сделала то, что я сказал, раздвинув для меня ноги.

Я расстегнул ремень и брюки, спустив их вместе с трусами-боксерами. Сжав в кулаке свой член, я медленно поглаживал его.

Глаза Джульетты загорелись, ее розовый язычок высунулся, чтобы смочить губы.

У меня возникло искушение воспользоваться этим ротиком, но если бы она обхватила меня губами, то этот процесс затянулся бы на вечность.

Я начал двигаться быстрее, и ее рука переместилась между ног.

— Нет, — выдохнул я.

Разочарование исказило ее черты лица.

— Почему я не могу прикоснуться к себе?

— Потому что ты нарушила правила.

— И ты меня наказал.

— А теперь я завершаю твое наказание.

Она поняла мой намек, и ее взгляд сузился.

— Ты не позволишь мне кончить?

— Нет.

— Это… это пытка!

— Поверь мне, голубка, смотреть на эту киску и не трахать ее — тоже пытка для меня.

— Тогда трахни меня, — когда это не сработало, она решила играть по крупному. Широко раскрытые зеленые глаза смотрели на меня, и маленькая сексуальная улыбка искривила ее губы, когда она прошептала: — Пожалуйста, папочка. Ты мне нужен.

Господи, мать твою, она не хочет меня убивать.

Я уже мертв.

Произошла ошибка, и меня отправили на небеса вместе с этим ангелом.

И я убью любого ублюдка, который попытается отнять ее у меня.

— Подними рубашку и покажи сиськи. Затем используй свои пальцы, чтобы раздвинуть половые губы. Не касайся больше ничего, или я завяжу тебе глаза, чтобы ты не могла наблюдать.

Она мгновенно последовала моим указаниям. Мой взгляд передвигался между ее раздвинутой киской, сиськами и лицом. Взгляд девушки был прикован к моему кулаку, пока я теребил его вверх и вниз — быстрее, сильнее.

Напряжение нарастало, прежде чем первая струя кончи попала в ее раскрытую киску. Я направил член вверх как раз вовремя, чтобы остальная часть попала на ее сиськи и живот.

Упершись кулаками в кровать по обе стороны от нее, я свесил голову, чтобы перевести дыхание, глядя на свою сперму, размазанную по ее нежной коже.

Моя.

Поднявшись, пока моя решимость не ослабла, я убрал свой все еще твердый член и заново застегнул брюки и ремень.

— Ты действительно не собираешься заставить меня кончить? — спросила Джульетта.

— Нет, — схватив ее за запястья, я потянул девушку на себя, чтобы она села, а затем поправил ее лифчик и рубашку.

Отодвинув ткань от своего тела, она скривилась.

— Мне нужно в душ.

— Нет, — повторил я.

В последний раз проведя кончиком пальца по ее щели, я поднял ее трусики и штанишки, а затем помог ей встать, прежде чем натянуть их на ее обнаженную попку.

— Я не могу оставаться в таком состоянии весь день.

— Можешь. Никакого душа. Никаких вытираний, — я взял ее за подбородок и поднял его вверх. — И никаких игр. Я узнаю, если ты это сделаешь. Если ты будешь следовать правилам, я съем твою киску, когда вернусь домой. Если нет, я не разрешу тебе кончать неделю.

Паника наполнила ее выражение лица и голос.

— Неделю?

— Или дольше, — опустив свои губы к ее губам, я крепко поцеловал ее, мой язык проник внутрь, чтобы попробовать на вкус. Я заставил себя прервать поцелуй и отодвинуться. — Мне нужно идти.

Она выглядела недовольной и ошеломленной.

— Ты действительно уходишь?

— Мне нужно, я уже опаздываю, — я вышел в коридор и обернулся. — Помни о правилах.

— Я знаю-знаю.

— Джульетта.

— Максимо, — передразнила она.

Я так отвлекся на эту умницу, что чуть было снова не остался без телефона.

Глава 21. Это может быть весело

Джульетта

Теперь я живу здесь.

Не в этом доме, а в этом душе.

Я знала, что душ в комнате Максимо будет хорошим, но не предполагала, что он будет настолько великолепным, что мне не захочется выходить из него.

В нем был водопад, низвергающийся мне на голову, и несколько душевых насадок, которые делали водный массаж, попадая на тело в разных местах.

А так как у меня все болело, это было очень нужно.

Максимо вернулся домой только после того, как я легла спать. Поскольку я следовала его правилам, он разбудил меня своим языком между моими ногами. После того как я кончила, он подогнул мои колени к груди и трахнул меня под умопомрачительным углом, глядя туда, где мы соединяемся.

Это было интенсивно и горячо, и я почувствовала нежность в тех местах, о которых даже не подозревала.

Когда мой желудок заурчал слишком громко, чтобы его можно былоигнорировать, я выключила воду. Я вытерлась и отправилась на поиски джоггеров Максимо.

Но когда я открыла шкаф, он был заполнен не только его вещами.

В правой половине хранилась и моя одежда.

Что?

Присев, я попробовала выдвинуть нижние ящики. Все его боксеры и носки были сдвинуты влево. Правая сторона была пустая.

Поддавшись предчувствию, я встала и подошла к гардеробной, включив свет.

Одежда Максимо была аккуратно развешана слева. Его ботинки, ремни и часы лежали на своих местах у боковой стены.

Как и в шкафу, моя одежда находилась справа. Моя обувь и немногочисленные аксессуары располагались на той стороне стены.

То, что я видела свою одежду вместе с одеждой Максимо, немного пугало меня, но гораздо больше радовало.

Я не просто сплю здесь с ним.

Я живу с ним.

Схватив рваную черную кофточку, я надела ее без лифчика, так как не нашла нижнего белья. По той же причине я натянула пару своих джоггеров без трусиков. Не утруждая себя носками и обувью, я вышла из комнаты и направилась в кабинет Максимо.

Несмотря на то что он работал из дома, на нем были черные брюки и темно-серая рубашка с закатанными рукавами. Плечом он прижимал к уху телефон, набирая текст на компьютере.

Улыбка появилась на его губах, когда он заметил, что я разглядываю его. Мужчина отодвинулся от стола, и я подошла к нему, позволив усадить меня к себе на колени, пока он говорил с кем-то о заказах, поставщиках или еще о чем-то. Я не следила за этим деловым разговором, но когда его рука скользнула под мою футболку, мое внимание еще больше ослабло.

Поднимаясь вверх, он коснулся моей обнаженной груди и замер. Его рука рефлекторно напряглась, как и все остальное тело.

— Что ты сказал? — спросил он, пощипывая сосок, прежде чем обхватить мою грудь.

Должно быть, не только у меня проблемы с концентрацией.

Он подождал всего три секунды, прежде чем сказать:

— Неважно, мы поговорим об этом позже, — а после завершил разговор и бросил телефон на стол. Он обхватил меня другой рукой за талию и развернул так, что моя спина оказалась вровень с его грудью. Запустив руку под рубашку, чтобы погладить другую грудь, он наклонил голову и поцеловал меня в шею.

— Они что, недостаточно тебя кормят? — спросила я, задыхаясь.

— Хм? — промурлыкал он.

— Ты выглядел немного голодным, когда говорил по телефону. А теперь ты меня кусаешь. Может, попросить Фредди приготовить тебе омлет?

— Мне нравится видеть, что на тебе мои следы, — сказал он, его собственнические слова заставили меня стать горячей, влажной и счастливой. Ослабив хватку на моей груди, он обхватил меня между бедер. — И единственное, что я хочу съесть, находится прямо здесь, голубка, — он нежно провел пальцами по ткани. — Если на тебе нет лифчика, значит ли это, что на тебе нет трусиков?

— Я не смогла их найти, — пробормотала я.

По коже побежали мурашки, когда его губы слегка коснулись моей шеи.

— Марко вчера все перевез, пока ты работала. Я не хотел, чтобы он прикасался к нижнему белью.

Это было хорошо, я тоже не хотела, чтобы Марко к ним прикасался.

— Я думала, ты послал его убедиться, что я соблюдаю правила, а не для того, чтобы он занимался вещами.

— И для этого тоже, — он ослабил хватку и развернул меня так, чтобы видеть мое лицо. — Ты расстроена?

— А ты бы позволил мне перенести вещи обратно, если бы я захотела? — ответила я.

— Нет. Я хочу, чтобы ты была в моей постели. В моем пространстве.

— Мне нравится быть в твоей постели и в твоем пространстве. К тому же, это более разумно, если мои вещи будут там, так что мне не придется бегать голышом по коридору после душа по утрам.

— Ты всегда можешь пробежаться голышом, — он наклонил голову и задумчиво потер челюсть. — Вообще-то, это могло бы стать новым правилом. Это сделает видеоконференции более интересными, — несмотря на то, что это он пошутил, его челюсть сжалась. — Забудь об этом.

Я не смогла сдержать смех, хотя и не слишком старалась.

— О, ты думаешь, это смешно?

— Уморительно.

Максимо переместил меня так, что моя задница оказалась на его члене, и мой смех оборвался, когда я почувствовала его твердое тело под собой.

Я не думала, что когда-нибудь привыкну к таким ощущениям. Или к тому, как он выглядел. Или к тому, как он хотел меня.

— Ты сводишь меня с ума, голубка.

— Это чувство взаимно.

Его улыбка была одновременно и нежной, и греховной.

Боже, как это могло стать моей жизнью?

Отведя взгляд, потому что некоторые вещи были слишком красивыми, чтобы смотреть на них долго, я увидела, что его телефон зажегся тонной уведомлений.

— Какие планы сегодня?

— У меня еще одна телефонная встреча, — он взглянул на часы, — которая началась пять минут назад. А потом мне нужно съездить в “Nebula” и “Star”.

— Ты когда-нибудь берешь выходной?

— Обычно нет.

— А другие владельцы казино работают так же усердно, как ты?

— Нет, большинство из них передают свои обязанности другим, а потом получают деньги за чужой труд. Я слишком люблю контролировать все сам для этого.

— Ты? Любишь контролировать? Никогдаааа бы не подумала.

Он посмотрел на меня и произнес:

— Джульетта.

— Максимо, — ответила я, подражая его глубокому голосу.

— Нахалка.

— Помешанный на контроле маньяк.

Его грешная, зловещая улыбка вернулась, заставив дрожь пробежать по моей спине. Это должно было быть от страха, но на самом деле это было от ошеломляющего чувства похоти.

— Я могу перенести все свои встречи и остаться здесь, чтобы показать тебе, насколько я могу быть маньяком, помешанным на контроле.

Я спрыгнула с его коленей и отступила назад.

— Нет, нет. Я бы не хотела мешать тебе работать.

Но даже когда я произнесла это, между моих бедер появилась влага. Внутри меня сжималась спираль потребности, которую я пыталась контролировать, но он ослабил ее прошлой ночью своим языком и членом.

— Поцелуй меня, Джульетта.

Я наклонилась и прижалась губами к его губам, проникая языком внутрь, чтобы почувствовать вкус горького черного кофе и самого мужчины.

Греховный.

Дымный.

Темный.

И чертовски горячий.

Я встала, когда его телефон начал громко вибрировать на столе.

— Господи, кто-то хочет умереть, — прорычал он, потянувшись к телефону.

Я поспешила к двери, не желая слышать, как он разрывает кого-то на части.

— Блэк, — ответил он. — Да. Да. Подожди. Джульетта.

Я замерла в коридоре и обернулась, чтобы посмотреть на него.

— Да?

— Мне нравится эта кофточка. Одна из твоих работ?

Я кивнула.

— Похоже на то, что могли бы продавать в одном из магазинов "Crystal" за огромные деньги. Я впечатлен, голубка, — выражение его лица ожесточилось, и, хотя прошло всего несколько дней, я знала, что сейчас произойдет.

Режим папочки.

— Но я не хочу, чтобы кто-то еще видел, как твои красивые сиськи выглядывают из этих дырочек. Надень лифчик.

— Поняла.

— Фредди принесет тебе завтрак в швейную комнату. Я буду дома к ужину. А завтра я возьму выходной. Все, что ты захочешь, мы сделаем.

Я усмехнулась, и его взгляд остановился на моих губах.

Он сел вперед, словно собирался встать.

— Тебе решать, — напомнила я ему.

— К черту меня.

Я очень надеюсь, что он отключил звук.

— У меня нет времени на поцелуи. Мне нужно перенести нижнее белье в нашу комнату.

Настала его очередь улыбаться, а моя — просто смотреть.

— Джульетта.

— Поняла, — я пошла по коридору в комнату, которая была моей целый год.

Учитывая то, как я оказалась здесь, было безумием, что это было первое место, где я чувствовала себя в безопасности. Я могла спать, не опасаясь, что Шамус вытащит меня из постели — взбешенный, пьяный и агрессивный. Или что кто-нибудь из его приятелей проберется в дом. Или что из-за неисправных проводов начнется пожар, кто-то вломится в дом, или еще какие-нибудь стрессы, которые не давали мне спать по ночам.

Но как бы мне ни нравилось иметь собственное пространство, делить его с Максимо было гораздо приятнее. Я крепко спала, потому что знала, что в его объятиях мне еще безопаснее.

Надев бюстгальтер, я взяла остальные вещи и купальники и понесла их нашу спальню.

Я вывалила все на пол перед шкафом, а затем рассортировала нижнее белье и разложила по местам. Закончив, я отправилась в швейную комнату, где в воздухе витал аромат кофе. Я села и взяла большую кружку с подноса, развернув стул так, чтобы можно было потягивать кофе и планировать свой проект.

И тут я чуть не уронила обжигающе горячую жидкость.

Вот подлый ублюдок.

Этот наглый засранец.

Поставив чашку на место, чтобы не навредить себе или ему, я двинулась к дверному проему.

Точнее, просто к проходу, потому что никакой чертовой двери не было.

Это было открытое пространство.

Пробежав через коридор, я уже была готова потребовать, чтобы он поставил ее на место, когда заметила, что он все еще разговаривает по телефону.

Максимо откинулся в кресле, закинул ноги на стол и прижал телефон к уху. Но его взгляд был устремлен на меня, когда он провел большим пальцем по нижней губе.

Там, где была его довольная ухмылка.

А потом этот самоуверенный, наглый сукин сын подмигнул.

Подмигнул!

Это было безумно сексуально и могло бы послужить порно для женщин всего мира.

Но это было мое.

Не давая понять, что на самом деле я не злюсь, я несколько мгновений смотрела на него, прежде чем вернуться через коридор к своему кофе и швейной мастерской без двери.

***

— Пшшш, — мое разочарование росло, когда я потянулась за ножницами.

Учитывая, что я занималась шитьем всего несколько месяцев, у меня неплохо получалось. Не потому, что я была одаренной или без особых усилий. А потому, что я работала над этим часами каждый день. И даже когда я не шила, я обычно смотрела видео о шитье.

Но, глядя на кривой подол платья, которое я пыталась сшить, мне пришлось признать, что я взяла слишком много на себя.

Вынув нитку, я отбросила ткань в сторону и отправилась в нашу комнату.

Только одна вещь может помочь мне сейчас расслабиться.

Но его нет дома, так что я согласна на купание.

Я разделась и намазалась кремом от загара, а затем оделась в купальник, накидку и шлепанцы. Я взяла свой iPad и отправилась на улицу.

Положив вещи на стол, я сняла обувь и накидку, а затем нырнула в теплую воду. Я проплыла несколько кругов, а затем поднялась и увидела Эша, сидящего на шезлонге во внутреннем дворике.

— Привет, — сказала я.

— Ты намазалась кремом от загара?

— Да.

— Достаточно?

— Я могла бы прокатиться сюда на животе, как пингвин.

Он одарил меня улыбкой с ямочками.

— У принес тебе диетическую колу и воду.

— Спасибо.

Я плавала еще некоторое время, мысленно решая проблему с подолом, в то время как вода работала с моими напряженными мышцами.

Когда руки начали болеть, я вышла из бассейна, чтобы выпить диетическую колу, пока она не нагрелась.

— Ты закончила? — спросил Эш.

— Здесь так хорошо, что я, пожалуй, останусь на улице и почитаю, — я осмотрела его черную футболку и черные брюки. Несмотря на то, что температура была всего чуть выше двадцати градусов, он наверняка жарился на солнце. — Но тебе не обязательно оставаться со мной.

Он бросил на меня странный взгляд.

Я закатила глаза.

— Не знаю, знаешь ли ты об этом, но я остаюсь дома одна с четырех лет.

Это было явно не то, что нужно было сказать, потому что выражение его лица стало жестким.

Я уже давно простила Эша за то, что он наставил на меня пистолет. Во-первых, это был не первый раз, когда кто-то направлял оружие в мою сторону. По крайней мере, он не ударил меня прикладом — это гораздо больнее, чем многие думают.

Во-вторых, с тех пор он не сделал ничего, что заставило бы меня чувствовать себя небезопасно. Он не повышал голоса, даже когда мы работали над математикой. Хотя я была уверена, что опыт работы учителем заставил его захотеть умереть медленной смертью в дикой местности.

Но гнев, ожесточивший его глаза и сжавший челюсть, напомнил мне, что это не просто Эш с холодным настроением и улыбкой с ямочками.

Неосознанно я сделала шаг назад.

Его глаза опустились, чтобы проследить за движением, и челюсть сжалась сильнее, даже когда глаза смягчились.

— Я не сержусь на тебя, Джульетта.

— Но ты злишься?

— Но не на тебя. И даже если бы я злился, тебе не нужно меня бояться.

— Я знаю, — честно ответила я, и не только потому, что была уверена, что Максимо сломает ему коленные чашечки, если тот повысит на меня голос. — Просто привычка.

И снова это, по-видимому, не было правильным ответом, но Эш сдержал свое выражение лица.

— Иди читай.

Я кивнула, забирая свой iPad и диетическую колу. Подойдя к одному из шезлонгов, я оглянулась и увидела, что Эш что-то печатает на своем телефоне, а на его лице застыл гневный оскал.

Приняв удобную позу, я открыла один из шотландских романов, которые порекомендовала мисс Вера.

Я так погрузилась в мир ворчливых воинов, каменных замков и сексуальных килтов, что не заметила, как кто-то подошел, пока не прозвучало:

— Джульетта.

Подпрыгнув, я чуть не уронила iPad. Я подняла руку, чтобы заслониться от солнца, и посмотрела на Коула.

— Он хочет тебя, — сказал мужчина, протягивая мне мобильный.

Я поднесла его к уху.

— Алло?

— Хорошо, выполняй.

От глубокого голоса Максимо мое тело нагрелось так, что солнце не имело к нему никакого отношения.

— Что выполнять?

Не отвечая на мой вопрос, он сказал:

— Извини, маленькая голубка, что-то случилось, и я не успею к ужину.

Я постаралась не выдать разочарования, хотя была уверена, что мне это не удалось.

— Ничего страшного.

— Нет, черт возьми, это не так. Но я все исправлю, как только вернусь к тебе домой. Подожди, — его слова были приглушены, так как он разговаривал с кем-то еще, прежде чем продолжить: — Мне нужно бежать.

Когда телефон подал сигнал о завершении разговора, я протянула его Коулу.

— Он твой.

— Что?

Дать мне телефон было еще одним проявлением доверия. Максимо хотел получить его, взамен оказывая свое.

Расстегнув пиджак, мужчина присел рядом с шезлонгом, проводя пальцем по экрану. Быстро переключаясь между страницами, он провел для меня экскурсию

— Браузер. App store. Книги. Музыка. YouTube. СМС. Все синхронизировано с MacBook и iPad, так что твои настройки, книги, музыка — все перенесено. Проведи пальцем снизу, чтобы разблокировать, и все готово.

Впитав лишь десять процентов из того, что он сказал, я перевела взгляд с него на мобильный.

На моем старом телефоне не было ни игр, ни приложений, ни чего-либо еще. Он работал с предоплаченными картами, поэтому чаще всего я носила его с собой только на случай, если мне понадобится позвонить в 911 — единственное, что я могла сделать бесплатно.

Телефон в моих руках был полной противоположностью этому, но больше всего мое внимание привлекла одна вещь.

— Я могу писать сообщения?

Он поднял подбородок и коснулся странного значка на экране. Запустив приложение, он начал набирать “Максимо”, прежде чем выбрать его номера телефона.

— Вот так просто.

Это может быть весело.

— Есть еще вопросы? — спросил он.

Я осмотрела панель приложений.

— Как мне перейти к списку контактов?

Объяснять мне работу техники было для Коула, наверное, также сложно, как для Эша объяснять математику. Но, как и Эш, он был спокоен и терпелив, когда несколько раз коснулся экрана и вывел меня в список контактов.

Там были Максимо, Эш, Коул, Марко и Фредди, а также некто по имени Майлз.

— Кто это?

— Глава службы безопасности “Black Resorts”. Если не сможешь связаться с кем-то из нас в экстренной ситуации, звони ему.

Оккаааййййй.

Будем надеяться, что этого никогда не случится.

— Нет номера мисс Веры? — спросила я.

— Она ненавидит технологии. Даже не хочет переходить на что-то упрощенное. Дай мне знать, если у тебя возникнут проблемы, — он поднялся и пошел поговорить с Эшем, а затем отправился в домик у бассейна.

Почему он всегда ночует там?

Я снова открыла СМС и ввела имя Максимо.

Я: Спасибо.

Я не ожидала ответного сообщения, но оно пришло мгновенно.

Максимо: Это было эгоистично с моей стороны. Теперь я смогу писать тебе, когда застряну на этих скучных, как дерьмо, совещаниях. Что ты делаешь?

Я ухмыльнулась, в животе запорхало, как бабочки на вечеринке.

Я: Читаю у бассейна.

Максимо: Пришли мне фотографию.

Я оглянулась через плечо и увидела, что Эш все еще погружен в свой телефон.

Чувствуя себя неловко, я открыла камеру и переключила ее на фронтальную съемку. Повертев рукой, я нашла удачный ракурс, и сделала миллион снимков, прежде чем получила пригодный для отправки.

Через минуту мой телефон снова завибрировал.

Максимо: Боже, ты великолепна.

Получив его одобрение, я снова подняла камеру и сделала снимок, направив его вниз по своему телу. Потом сделала еще двадцать, пока не получилась хорошая фотография.

Затаив дыхание, я отправила сообщение, пока не потеряла уверенность в своем решении.

Ответ пришел через несколько секунд.

Максимо: Черт, ты пытаешься заставить меня вернуться домой?

Максимо: Или просто пытаешься заставить меня кончить?

Да, я была права.

Это может быть весело.

Глава 22. Сладкое терпение

Джульетта

— И это то, что ты хочешь сделать? — спросил Максимо, глядя на меня с поджатыми губами.

Сжимая в руках конфеты, которые я стащила из тайника Фредди, я кивнула.

Когда я искала идеи для нашего совместного дня, большинство из перечисленных вещей были ориентированы на путешествие, тусовку или были очень дорогими — или все три варианта сразу.

Поход в кино был лучшим из них, но это казалось глупым, поскольку у Максимо была медиа-комната с креслами, большим проекционным экраном и аппаратом для приготовления попкорна.

Не говоря уже о том, что у меня сложилось впечатление, будто он редко тусуется и вообще не отдыхает. До моего похищения я тоже практически не отдыхала. У меня всегда было больше дел и поручений, чем может сделать один человек за день. Год, в течение которого я была домоседкой — поневоле, а потом по собственному желанию, — научил меня, как необходимо иногда расслабляться.

— Первая фаза, — сказала я. — Ну, думаю, это плавно превратилось в третью фазу.

Первый этап начался с того, что Максимо разбудил меня своим ртом. Должно быть, он занимался этим довольно долго, потому что к тому времени, как я полностью проснулась, я уже была на грани оргазма. После того как я кончила, он отнес меня в душ, где не спеша вымыл мое тело и волосы, а затем снова заставил меня кончить — на этот раз пальцами.

Вторым этапом был завтрак в постели, где Максимо выслушал все мои жалобы на пошив одежды. А после я слушала его рассказы о боксере, который отказался от боя менее чем за две недели, потому что считал, что заслуживает больше денег. Ни Максимо, ни его координатор не согласились.

Как только мы закончили завтракать, Максимо надел футболку и серые джоггеры, а я…

Ну, у меня сразу потекли слюнки.

Но как только я снова взяла себя в руки, то надела сшитые мной шорты и купленную в магазине рваную майку. Затем, вызвав его замешательство и веселье, я потащила Максимо в медиа-комнату.

Хватая на ходу пульты, он уселся в кресло, стоящее впереди и в центре. Я не стала садиться в другое, а лишь бросила закуски на маленький столик рядом с нами и села к нему на колени. Я поняла, что это был правильный шаг, когда его руки обхватили меня, притягивая ближе.

Он включил проектор, щелкнул кучей кнопок, чтобы загрузить список фильмов, и протянул мне пульт.

— Выбирай, что хочешь.

Абсолютная власть.

Я пролистала список и остановилась на "Торе".

Мне не нравятся боевики, но Хемсворт¹⁷ заставлял девушек совершать безумные поступки.

— Ты видела какие-нибудь фильмы “Marvel”? — спросил он.

— Отрывками по телевизору, но ни одного полностью.

— Тогда мы не можем начать с этого.

— Что? Почему?

— Кинематографические вселенные созданы для того, чтобы смотреть их по порядку, — он взял пульт и вернулся к меню фильмов. — Мы должны начать с "Капитана Америки".

Хемсворт может заставить девушек совершать безумные поступки, но Крис Эванс заставлял их делать что-то абсолютно дикое, подбадривая и поощряя их индивидуальность.

— Ты видел их? — спросила я, пока фильм загружался.

— Несколько.

— Наверное, трудно просмотреть целую серию фильмов, когда у тебя нет ни одного выходного, — поддразнила я.

Как будто послав сообщение вселенной, его телефон зазвонил.

Я и мой болтливый рот.

— Черт, я должен ответить, — его выражение лица было мягким и извиняющимся, когда он нажал на паузу.

— Эй, это я та, кто сглазила.

Я попыталась встать, но он удержал меня на месте, доставая из кармана телефон.

— Да? — кто бы это ни был, он говорил некоторое время, прежде чем Максимо разразился резким смехом. — В этом и был смысл, — он помолчал немного, затем: — Есть на него компромат? Хорошо. Разнеси его фото по округе. Я не хочу, чтобы их задницы были на моей территории, иначе будет еще хуже. Да. Позвони, если что-то пойдет не так.

Когда он закончил разговор и положил телефон рядом с закусками, мое любопытство взяло верх.

— Все в порядке?

— Мои адвокаты подали на боксера, который сбежал, иск о нарушении контракта. Он звонил, извинялся, пытался вернуться. Этого не произошло бы, но мы могли бы рассмотреть возможность отзыва иска. К несчастью для него, на связь вышел его менеджер и стал угрожать Серрано.

— Он должен уволить своего менеджера.

— Его менеджер — его отец.

— Полная катастрофа.

— Теперь, когда его старик считает себя человеком со связями, которыми он может разбрасываться, никто не будет его бронировать.

Я слишком хорошо знала, каково это — быть наказанной за большой рот моего отца.

Бедняга.

Словно прочитав мои мысли, Максимо добавил:

— Этот тип такой же ужасный, как и его старик. Коста — примадонна, возомнившая себя Мэйвезером¹⁸.

— Почему тогда ты его забронировал?

— Потому что он, может быть, и не хорош, как Флойд Мейвезер, но он все равно отличный боец, — его улыбка была жестокой и холодной. — Но теперь ему повезет, если он вообще сможет найти работу инструктора в зале по кикбоксингу.

Ужас.

Максимо поцеловал меня в лоб, а затем снова прижал к себе, прежде чем взять пульт в руки.

— Готова?

— Да.

Но если фильм будет скучный, то я достаточно удобно устроилась, чтобы вздремнуть.

***

“Капитан Америка” не был скучным.

Как и “Капитан Марвел”.

И уж точно не “Железный Человек”.

Мне нравилась благородность Криса Эванса, но я обожала насмешки и высокомерие Роберта Дауни-младшего.

Видимо, у меня был свой тип.

— "Железный человек 2" — следующий, — сказал Максимо.

Я выглянула в окно и увидела, что солнце начало садиться.

Нажав на кнопку, чтобы поставить кресло вертикально, я встала и стряхнула с него крошки.

— Пришло время для четвертой фазы.

Максимо встал, притянув меня к себе.

— И что это?

— Десерт.

Его взгляд упал на пустые коробки из-под конфет, сложенные на столе, а затем вернулся ко мне.

— Это были закуски, — отмахнулась я. — А сейчас официальный десерт.

— Разве ужин не должен быть первым?

— Да, но тогда мы можем испортить себе аппетит перед десертом, — на его неубедительное выражение лица я скрестила руки. — Эй, ты сказал, что я могу планировать день. Если ты хочешь быть здоровым взрослым человеком с правильным питанием, делай это в свое свободное время.

Он ухмыльнулся и жестом указал на дверь.

— Тогда, пожалуйста.

Я взяла его за руку и потянула к лестнице.

— Сначала нам нужно переодеться.

— Для десерта есть какой-то особый повод?

Оглянувшись через плечо на его нахмуренные брови, я рассмеялась.

— Увидишь.

Когда мы поднялись в нашу комнату, я отпустила его руку и подошла к шкафу. Открыв ящик, в котором хранились мои купальники, я достала свой любимый. Облегающий темно-серый топ с тонкими бретельками. Низ был крошечными и белыми, с темно-серыми узорами перьев. Я была уверена, что это должны были быть пальмовые листья, но мне они показались больше похожими на перья.

— Твое представление о десерте — это плавание? — спросил Максимо.

— Просто переоденься.

Чтобы ни у кого из нас не было соблазна наброситься друг на друга голышом, я закрылась в ванной, прежде чем раздеться. Я переоделась и собрала волосы в хвост, прежде чем открыть дверь.

Я все хорошо спланировала, но в моем плане произошел жизненно важный просчет.

Максимо все еще выглядел сексуально в своих черных плавках, которые висели очень низко на бедрах, и мне все еще очень хотелось наброситься на него.

— Если ты и дальше будешь так на меня смотреть, Джульетта, я буду готов съесть что-то еще более сладкое, чем десерт.

Осознав, что мой взгляд устремлен на глубокие впадины его тазовых мышц, я перевела его на лицо мужчины.

Упс.

Но не совсем.

Прежде чем передумать и снять купальник, я направилась к двери. Мне не нужно было проверять, следует ли за мной Максимо. Я чувствовала его. Чувствовала, как он смотрит на меня.

Когда мы спустились вниз, я повернулась к мужчине.

— Можешь разжечь костер?

Он кивнул и направился наружу.

Я зашла на кухню, чтобы взять шампуры и зефир, которые Фредди припас для меня. Когда я вышла на улицу, задний двор выглядел как райский островок. Невидимые фонари тускло освещали дорожку к светящемуся голубому бассейну. В центре прямоугольной ямы горел костер, отражение которого плясало на воде.

Но самая райская часть рая — это Максимо в джакузи. С его мускулистыми, татуированными руками, вытянутыми вдоль бортика, он выглядел почти расслабленным.

Почти.

Но его глаза были слишком бдительными. Слишком внимательными.

Слишком голодными.

Справа от него мерцал огонь, отбрасывая тени, которые играли на его угловатых чертах.

Дьявольски красив и греховно порочен.

Четвертая фаза — определенно моя любимая.

Первая фаза, а потом четвертая.

Подождите, вторая и третья тоже были…

Ладно, все фазы — мои любимые. Я спланировала хороший день.

Глаза Максимо смягчились и загорелись весельем, когда он увидел сладости у меня в руках.

— Жарить зефир — это четвертая фаза?

— Технически четвертая фаза — это просто отдых у костра, — я нанизала маршмеллоу на шампур и протянула ему. — Это бонус.

Приготовив себе свои собственные, я отложила пакет в пределах досягаемости и взяла протянутую Максимо руку, входя в воду. Небольшие струи были настроены на низкую мощность, пена и пузыри успокаивали. Это было идеальное дополнение к костру.

Сейчас был не первый раз, когда я находилась джакузи, но впервые я была ночью, да еще и с костром. А еще я впервые находилась здесь с кем-то.

Максимо усадил меня к себе на колени, а затем положил зефир в огонь.

Прямо в него.

Как какое-то чудовище.

— Ты собираешься, — начала я, пока его десерт не превратился в факел, — сжечь ее.

Он задул небольшой огонь на верхушке маршмеллоу.

— Мне так нравится.

И тут же съел обугленную массу.

Снова, как какое-то чудовище.

— Ты сумасшедший, — расположив свой зефир в стороне, я вертела палочку, как будто жарила поросенка на вертеле. Я старалась не подносить ее слишком близко, в отличие от того безумца, который схватил еще одну зефирку, нанизал ее на свою шампур, а затем сунул в пламя. Опять же, он задул свой мини-факел и съел его.

Я подождала, пока мой зефир дойдет до нужного состояния, и только потом сняла его с огня. Осторожно, чтобы не обжечься, я отправила сладость в рот. Внешняя сторона была идеально подрумяненной с легким оттенком жевательности, а внутри — жидкая изумительная масса.

Его рука крепко обхватила мою талию, и он положил подбородок мне на плечо.

Не отстраняясь, я вслепую потянулась назад, пока не нащупала пакет. Вытащив зефир, я нанизала его на шампур и снова принялась за дело.

Когда все было готово, я перебралась к нему на колени и предложила ему свое прекрасное творение.

Откусив небольшую часть, он кивнул.

— Ты права, твой метод лучше.

— Конечно, лучше. Кто в здравом уме станет есть подгоревший зефир?

— Я никогда не был терпелив.

— Что? Я в шоке.

Он ущипнул меня за задницу под водой.

— Эй! — я покачала головой. — Я поделилась с тобой своей драгоценной зефиркой.

Схватив четыре новых, он нанизал по две на каждую из наших палочек. В этот раз он следовал моей экспертной технике медленного приготовления.

— Не помню, когда я ел их в последний раз, — сказал он.

— Ты что, не каждый вечер выходишь пожарить зефир? Я снова в шоке, учитывая все твое свободное время и любовь к нездоровой пище.

Он снова ущипнул меня за задницу, и я нахмурилась, но не смогла долго сдерживаться.

Откинувшись на его грудь, я съела зефир, который полностью растаял, прежде чем поделиться:

— Я провела здесь много времени.

— Я знаю.

Почему я не удивлена?

Максимо, казалось, знал каждый шаг всех людей во вселенной.

Взяв мою пустую палочку, он положил ее на бортик позади нас вместе со своей.

— Эй… — начала я, прежде чем одна из его рук оказалась у меня между ног.

Неважно, это лучше, чем зефир.

Другая его рука задрала вверх моего купальника, чтобы подразнить и без того твердые соски.

— Даже когда мне не следовало этого делать, я сидел в своем кабинете, — он вытянул руку из воды, чтобы указать на массивное окно, которое принадлежало его кабинету, — и наблюдал за тобой, — опустив руку, он просунул ее в нижнюю часть моего купальника, дразня пальцем. — Смотрел, как ты плаваешь. Смотрел, как ты читаешь. Смотрел, как ты плывешь по течению, словно у тебя не было никаких забот в мире.

Благодаря тебе, их и не было.

Его палец скользнул в меня, прежде чем он прижал мою задницу к своей эрекции.

— Я наблюдал и ждал.

С трудом сглотнув, я выдохнула эти слова со стоном:

— Ради чего?

— Ради тебя. Ради того времени, когда я смогу получить тебя, — поглаживая клитор пяткой ладони, он прикусил мою шею, посасывая нежную плоть так сильно, что я поняла — останется засос. Мужчина провел языком по моей коже, а после приник губами к моему уху, прошептав: — И, как и твой зефир, твоя сладость стоила того, чтобы потерпеть.

Если его рука еще не вывела меня из равновесия, то его слова — точно.

Мое тело напряглось, мысли затуманились, и все вокруг померкло.

Все вернулось, когда рука Максимо замерла. Он снова начал дразнить, приближая меня к краю оргазма, а затем останавливаясь.

Он пытается убить меня.

Вот ублюдок.

Так возбудившись, что, скорее всего, взорвусь от сильного порыва ветра, я пролепетала:

— Я хочу прикоснуться к тебе.

Настала его очередь напрячься.

— Что?

— Можно я потрогаю тебя, папочка?

— Это то, на что тебе никогда не нужно спрашивать разрешения, Джульетта. Трогай меня, блядь, когда захочешь.

Повернувшись так, чтобы я сидела верхом, я притянула его губы к своим, а затем провела пальцами по его влажным волосам, покачиваясь на его бедрах.

Это было хорошо.

Так хорошо.

Но я хотела большего.

Разорвав поцелуй, я осыпала мелкими касаниями губ его заросшую щетиной челюсть.

— Я хочу попробовать тебя на вкус, как ты пробуешь меня.

— Черт возьми, — в ответ на его резкое ругательство я отстранилась, боясь, что все испортила. Но Максимо лишь обхватил мою голову руками и уставился на мои губы с жаром, не уступающим огню. Через мгновение его руки опустились на мои бедра, и он подтолкнул меня, чтобы я поднялась.

Максимо наклонился вперед, покусывая мой сосок через купальник, а затем встал на ноги и сел на бортик. Он поставил меня на колени между своими раздвинутыми ногами.

Струя ударила по моим бедрам, успокаивая стремительно нарастающие нервы. Во всех наших встречах я еще никогда не опускалась до того, чтобы сделать ему минет. Я почти не имела возможности прикоснуться к нему, прежде чем он брал инициативу в свои руки.

Может быть, я буду ужасна.

— Вытащи мой член, — приказал Максимо, откинувшись назад.

Поскольку его внушительная длина уже была натянута и торчала из плавок, я потянула ткань вниз, чтобы освободить член. Он действительно был так же прекрасен, как и все остальное. По его толщине проходила вена, и мне очень хотелось ее лизнуть.

Я ждала, что он скажет мне, что делать, как это всегда было, но он просто откинулся на руки, пристально наблюдая за мной.

Единственный раз, когда я хочу, чтобы он сказал мне, что делать, он молчит.

Мой взгляд упал на домик у бассейна, и мысль пришла ко мне слишком поздно.

— А Коул…

— У себя дома.

Фух.

Я осторожно поддалась порыву провести языком по вене. Низкий стон Максимо подстегнул меня, и я провела языком по головке.

Взяв в рот столько, сколько смогла, я скользнула обратно, а затем повторила процесс, каждый раз проникая чуть дальше. Мой ритм был неровным, а поза неудобной, но я получала удовольствие.

Что более важно, Максимо наслаждался, если верить его стонам, вздохам и грубым пошептываниям похвал.

Я поняла, что его терпение и самообладание иссякли, когда он начал покачивать бедрами. А когда он намотал мой хвостик на руку и полностью завладел мной, я поняла, что он на грани.

Удерживая, он двигал мной так, как хотел. Быстрее, чем я могла бы. Глубже, чем я приняла бы.

Через минуту он замедлил темп.

— Опусти задницу на пятки.

Я сделала так, как он сказал, но подала тело вперед, чтобы не выпустить его член.

— Моя жадная девочка, — простонал он, заставляя мою киску пульсировать, сжимаясь вокруг ничего и так же жадно, как и мой рот. — Раздвинь колени.

Когда я это сделала, поток воды, который ударял в мои ноги, проник между ними. Я наклонилась, пока струя не оказалась направлена на мой клитор.

Протянувшись, чтобы открыть незаметную панель управления, Максимо настроил регуляторы, пока давление не увеличилось.

О Боже. Слишком сильно.

Мужчина снова схватил меня за волосы, вставляя член до упора, пока мне не пришлось бороться за то, чтобы расслабить горло.

Господи. Недостаточно.

Я не думала, что смогу кончить от воды, попадающей на мой клитор, как бы сильно она ни давила. Но в сочетании с непристойно горячим Максимо, заполняющим мой рот, я сразу же оказалась на грани оргазма.

А все из-за того, что я делала.

Того, что делал он.

От того, что я была снаружи.

От всего.

Все это работало вместе, вытягивая из меня каждую крупицу удовольствия, пока я не была выжата до предела. Натиск воды был слишком сильным для моего сверхчувствительного тела.

Было больно.

Я свела колени вместе, но Максимо потянул меня за волосы и прорычал:

— Не закрывай ноги, мать твою.

Слезы наполнили мои глаза, и я использовала всю силу воли, чтобы раздвинуть их.

— Блядь. Да. Это моя хорошая девочка, — он отпустил мои волосы и обхватил голову обеими руками, удерживая на месте, когда снова вошел в мой рот.

Он трахал его.

Безжалостно, жестоко и безудержно.

Сила, которая исходила от того, что он терял свой тщательно удерживаемый контроль, вызывала привыкание. Я не думала, что когда-нибудь смогу насытиться этим прорывом или им.

Так быстро, что я даже не ожидала этого, перевозбужденная боль между ног сменилась блаженством. Границы между болью и наслаждением размылись, когда меня пронзил очередной оргазм.

— Сведи ноги и посмотри мне в глаза, — приказал Максимо, когда я кончила.

Веки, которые я не заметила, что закрылись, резко распахнулись, когда я с благодарностью переместилась, чтобы защитить свой нежный клитор. Его дикий взгляд был расфокусирован, даже когда он пытался поддерживать зрительный контакт.

Интенсивная близость была столь же пугающей, сколь и захватывающей, и я не могла отвести взгляд. Я не могла даже моргнуть.

И я была рада, что не сделала этого, потому что могла наблюдать за тем, как Максимо отстранил меня и сжал в кулаке свой член. Через несколько быстрых движений его глубокий стон прозвучал вокруг нас, а его сперма вырвалась наружу, попав на мои губы и грудь, а затем растеклась между нами.

Задыхаясь, словно он пробежал марафон меньше чем за час, Максимо осмотрел мое лицо.

— Я хочу сфотографировать тебя прямо сейчас и развесить на всех стенах в моем доме, — он сделал паузу, прежде чем добавить: — На тех, которые никто больше не увидит.

Я почувствовала облегчение от того, что у него не было телефона, потому что не сомневалась, что этот мужчина выполнит задуманное. Но чувство было приятным. Непристойным, но милым.

Открыв панель управления, Максимо выключил джакузи и подсветку, а затем встал и протянул мне руку.

Я вылезла, но нагнулась, чтобы забрать зефир и шампуры.

Я больше никогда не смогу смотреть на джакузи по-старому.

Вернув вещи на кухню, я последовала за Максимо в спальню.

Сняв плавки и открыв мне прекрасный вид, который хотелось сфотографировать и выставить на всеобщее обозрение, Максимо надел свои джоггеры без футболки.

— Что ты запланировала на ужин, голубка?

Мне потребовалось время, чтобы заставить свой мозг работать.

— Пиццу.

— Значит, ты намерена сегодня не есть ничего полезного, — предположил он.

— Эй. На наших сэндвичах были листья салата.

Он приподнял бровь, но не стал спорить дальше.

— С чем ты хочешь пиццу?

Я не единственная, кто становится болеесговорчивой после оргазма.

Запомню это на будущее.

Придав своему выражению и тону непринужденность, я сказала:

— С ананасами и анчоусами.

Хорошо, этот момент я тоже запомню на будущее.

Ужасающее отвращение исказило его черты лица, когда он нахмурился.

— Я закажу две разные.

А после я разразилась смехом.

— Я шучу. “Пепперони” с дополнительным сыром. Тонной сыра.

— Передам им эти точные слова, — погладив мой затылок, он притянул меня к себе и прижался своими губами к моим, а после прервал поцелуй и отдал приказ: — Иди переоденься и приведи себя в порядок, пока я заказываю пиццу, а потом встретимся внизу. Мы будем смотреть следующий фильм, пока будем есть.

Я смотрела, как он развернулся своей мускулистой спиной и начал уходить.

Может быть, я смогу убедить его брать больше выходных.

Только обязательно спрошу об этом после того, как заставлю его кончить.

***

Почему я вообще удивлена?

Стоя в дверях моей рабочей комнаты, я смотрела на блестящий новый оверлок¹⁹, стоящий рядом с моей швейной машинкой. Он был большим, пугающим и невероятным.

Обернувшись, я увидела, что дверь кабинета Максимо закрыта, а значит, его нет. Конечно.

Я подошла и взяла записку.

“Вера сказала, что это поможет решить проблему с подолом.” — папочка

Боже. Он был нереален. Этот мужчина был внимателен и сразу понял, что мне нужно, а после сделал это.

Я никогда не смогу к этому привыкнуть.

Открыв СМС, я набрала несколько разных сообщений, в которых говорила Максимо, что ему не нужно продолжать покупать мне вещи. Что мне ничего не нужно. Что достаточно того, что он выслушивал меня, пока я выходила из себя.

А после удалила их, прежде чем решила написать что-нибудь попроще.

Я: Спасибо, папочка.

Его ответное сообщение пришло через несколько секунд, подтвердив, что я сделала правильный выбор.

Максимо: Это моя хорошая девочка.

Я влипла.

Глава 23. Бархатный голос

Джульетта

— Маленькая голубка.

— Здесь нет голубок, — я зарылась в подушки, чтобы спрятать глаза от яркой прикроватной лампы. — Только енот.

— Тебе нужно проснуться на минутку, а потом ты сможешь снова заснуть.

Прищурив один глаз — это было единственное, что я могла сделать, — я посмотрела на Максимо.

Неважно, засиживался ли он допоздна или просто работал дома, Максимо всегда просыпался, принимал душ и одевался в нечеловечески ранний час, как какой-то чудак.

Но он был мой чудак, которого мне не хватало.

Прошло почти две недели с тех пор, как он провел со мной выходной, а я его почти не видела. Каждый день он уходил к тому времени, когда я просыпалась и возвращался домой после того, как я засыпала.

— Ты достаточно проснулась, чтобы слушать? — пробормотал он, в его тоне сквозила забавная нежность.

— Мммм…

— Я сделаю это быстро, пока ты снова не начала храпеть.

Этого было достаточно, чтобы оба века открылись.

— Я не храплю.

— Как гудящая труба.

— Нет, не храплю.

— Как лес лесорубов, пилящих дрова.

— Разве у тебя не было чего-то важного, о чем нужно поговорить со мной? — процедила я.

— Ты придешь сегодня на бой.

Я резко села, едва не задев головой его челюсть.

— Что?

— И останешься со мной на выходные в "Moonlight".

— Я? С тобой?

Я умирала от желания посетить его отели. Любой из них. Мне было все равно, я просто хотела посмотреть. Но я держала это желание при себе. Отчасти я понимала, насколько он занят. У него не было времени ни развлекать меня, ни быть гидом, а он, скорее всего, чувствовал бы себя обязанным делать и то, и другое.

Но в основном я боялась, что он откажется. Отвезти меня на подпольный бой, где каждый погряз в собственном разврате, — это одно. Но привести меня к нему на работу — совсем другое. Хотя с точки зрения логики я бы поняла, если бы он не хотел, чтобы его личная жизнь была выставлена на всеобщее обозрение сотрудников. Я знала, что буду чувствовать себя его грязным секретом, если он мне откажет. Это было бы больно.

И эта боль бы затянулась. Проще было даже не говорить об этом.

Я не смогу получить отказ, если никогда не буду спрашивать.

Его губы дрогнули в улыбке.

— Я так понимаю, тебе нравится эта идея.

— Очень.

— Придется много ждать.

— Ничего страшного. Я просто взволнована тем, что наконец-то увижу один из твоих курортных отелей.

Его глаза сузились.

Упс.

Вот дерьмо.

— Ты хотела? — когда я не ответила, он кивнул. — Ты хотела. Почему ты мне не сказала?

Не поделившись главной причиной, я выдала ему меньшую правду.

— Я знаю, что ты очень занят, и не хотела тебе мешать.

— Ты никогда не мешаешь. Отвлекаешь, да, но я этого хочу. Я не знал, что ты хочешь прийти. Ты ничего не говорила, и я подумал… — его глаза стали мягкими, когда он погладил меня по волосам и закончил: — Я думал, что казино будет для тебя сложным из-за Шамуса.

— Азартные игры, наверное, теперь для меня табу, — согласилась я. — Но дело не только в этом, верно?

— Верно, — его губы дрогнули, прежде чем лицо снова стало серьезным. — Если тебе что-то нужно, ты должна сказать мне об этом. Иногда ответом будет "нет", но говорить мне, чего ты хочешь, — это правило. Поняла?

— Поняла.

— Могу поспорить, что ты не хочешь просыпаться и идти со мной сейчас.

— Не хочу.

Он усмехнулся.

И это было прекрасно.

— Эш привезет тебя позже. Я попрошу Веру собрать тебе сумку, так что не забудь сообщить ей, что ты хочешь. Одно из твоих платьев готово?

Хотелось бы. Может быть, тогда у меня не было бы желания пробить картину, висящую у меня в кабинете, головой.

— Нет, но у меня…

— Я пришлю что-нибудь.

— Максимо, у меня… — начала я, прежде чем его глаза сузились.

— Кто я? — рыкнул он.

— Папочка.

— И что же папочка, блядь, любит делать?

— Заботиться обо мне.

— Тогда прекрати пытаться отнять это у меня, иначе я не буду счастлив. И твоя горящая красная задница тоже.

Поскольку он так часто уезжал и поэтому не мог отшлепать меня по заднице, его угроза вызвала во мне удивительную тоску.

И, должно быть, я не очень хорошо это скрывала, потому что выражение лица Максимо сменилось с сурового на безумно секуальное.

— Тебе это понравилось

Да.

Очень.

— Не в том смысле, что ты был несчастен, — уточнила я.

— Принято к сведению, — погладив мои волосы, он понизил голос. — Я не очень хорошо о тебе заботился. Я все исправлю.

Ты единственный человек, который когда-либо заботился обо мне.

Я открыла рот, чтобы сказать ему это, но он встал и выключил свет.

— Спи, — его грубый приказ смягчился сладким, затяжным поцелуем. — Увидимся позже.

Волнение и предвкушение бурлили во мне, и я не думала, что смогу уснуть.

Но после мгновенно сделала это, вероятно, еще до того, как он спустился вниз.

***

Максимо

— Повтори это еще раз.

В темной, промозглой комнате далеко под “Moonlight” белобрысый ублюдок, привязанный к стулу, выплюнул полный рот крови, прежде чем повторить:

— Виктор Добров заплатил мне, чтобы я болтался по вашим курортам.

Виктор Добров.

Владелец клуба, торговец наркотиками и женщинами, а также заноза в моей гребаной заднице.

— Зачем? — спросил я.

— Он не сказал, а я не настолько глуп, чтобы оспаривать приказ.

— Но ты настолько глуп, чтобы прийти сюда?

— Он мне заплатил.

Это было все, что мы узнали от Томми Дженсона, потому что это было все, что он знал. Он был как раз из тех идиотов, которые слепо выполняют любые приказы, особенно когда получает прибыль, не делая никакой реальной работы.

Даже если из-за этих приказов он попал бы в поле моего зрения.

И в "Подвал".

Если дело не становилось слишком запутанным, как в случае с Мерфи, мы приводили людей в "Подвал". Людей, которые были мне должны. Людей, которые мне перечили. Людей, которые меня наебывали.

И в моих глазах Томми Дженсон был виновен во всех трех случаях.

Эш стоял рядом с Марко, ожидая моего заказа.

Повернув голову в сторону Томми, я сказал:

— Бросьте его тело возле одного из клубов Доброва.

— Что? — взвизгнул Дженсон. — Не, чувак, ни за что. Я не буду отвечать за то, что просто наблюдал за твоим курортом. Я ни хрена не видел, чтобы докладывать. Я не создавал проблем.

— Господи, ненавижу лжецов. Тебя поймали с рукой в женской сумочке.

— Да, но я ничего у тебя не крал.

— Ты воруешь на моей территории и заставляешь моих гостей чувствовать себя небезопасно. Это стоит мне денег.

Чертов тупица.

— Я буду работать на тебя, чувак. Тебе даже не придется мне платить. Я скажу Доброву все, что ты захочешь, и доложу тебе. Я буду задавать вопросы. Я буду твоими глазами и ушами.

У меня были глаза и уши по всему городу, начиная от высокопоставленных чиновников и заканчивая картежниками, стрептезершами и весьма взрослым Базз Лайтером, который работал на бульваре, фотографируясь с разными другими игрушками. У каждого можно было что-то узнать, но обычно больше всего полезной информации давали те, кого считали никчемными и непримечательными.

Когда люди забывали, что ты существуешь, подслушивать было проще.

Но это срабатывало только тогда, когда я доверял человеку. А Томми я не доверял ни на йоту.

— Я хочу знать, когда все будет готово, — сказал я Марко.

— Подожди! Давай, мы можем это выяснить. Я могу что-нибудь сделать. У меня хорошие связи. Я могу достать все, что нужно твоим клиентам, клянусь.

Это не было сюрпризом. По восковой бледности его кожи было ясно, что он знает толк в наркотиках.

Мне не нравилось это дерьмо в моих казино, и я точно не собирался его поставлять. Даже на импровизированных аренах разрешались кокаин и травка, но все остальное изымалось охраной при досмотре и выбрасывалось. Прошло совсем немного времени, и люди перестали пытаться пронести наркотики.

Эш достал свой маленький черный набор, расстегнул его и вытащил шприц. Он взглянул на содержимое, затем положил обратно и достал другой.

— Готов?

— Ненавижу эту часть, — вздохнул Марко, подходя к Томми.

— Ух ты, я понял. Хорошо? Я понял! Я вообще не вернусь к Доброву. Я никогда не свяжусь с тобой. Ты никогда меня больше не увидишь, клянусь, — за несколько секунд до того, как запах аммиака заполнил маленькое помещение, послышался звук чего-то капающего на пол.

Марко скривился.

— Черт, ну хоть раз кто-то может оставить свою мочу там, где ей положено быть.

— Посмотри, какая она оранжевая, — Эш покачал головой. — Господи, хоть бы стакан воды выпил, — он ухмыльнулся, расстегивая ремень Томми. — О, подожди.

Жестокий ублюдок.

— Что ты делаешь? — Томми дернулся в сторону, когда с него сняли ремень, паника застилала ему глаза. — Отойди от меня, извращенец.

— Поверь мне, если бы я интересовался мужчинами, у меня были бы куда более высокие стандарты.

После того как Марко задрал рукава грязной рубашки Томми, выставив множество ссадин, шрамов и следов от уколов, Эш затянул ремень вокруг верхней части руки Томми.

Ему, должно быть, было известно, что мы не просто дарим ему бесплатный наркотик, но это не остановило его от того, чтобы следить за иглой… ну, как наркоман, получающий свою следующую дозу. Его движения и протесты были вялыми, и Марко не потребовалось много усилий, чтобы усмирить его настолько, чтобы Эш смог сделать укол.

Я открыл за собой дверь и выскользнул в коридор, пока запах мочи не проник не только в мои ноздри, но и на одежду.

— Готово? — спросил Коул.

Я кивнул.

— Марко и ты разберетесь с ним, пока Эш заберет Джульетту.

Коул отключил бы дешевые камеры наблюдения Доброва, чтобы они могли выбросить тело возле любого из его клубов, который был наиболее безлюдным.

За исключением нескольких ударов по лицу Дженсона, следов борьбы не было. Умелая работа Эша с веревкой не оставила синяков и ссадин. К тому же Томми не сопротивлялся, когда его руку передавили собственным ремнем.

Как бы то ни было, для всех это была передозировка.

Но Добров узнает.

— Выяснили у него что-нибудь полезное? — спросил Коул.

— Нет, если только ты не считаешь полезным то, что он описался, — сказал я.

Его губы скривились.

— Думаю, эта комната видела больше мочи, чем все туалеты в этом месте. Почему у всех первый инстинкт — обмочиться, когда они собираются умереть?

Не у всех.

Дважды Джульетта думала, что ей грозит смерть, и дважды она встречала ее с силой.

— Когда я умру, — продолжал он, — на моем члене будет сидеть красивая женщина, а на лице — другая. И, в отличие от того дипломата из "Nebula" с фетишем золотого дождя, там не будет никакой мочи.

Было мало вещей, от которых меня начинало тошнить, но воспоминание о том, как дипломат оставил ту комнату, сделало это.

— Черт возьми, никогда больше не упоминай это дерьмо. Мне пришлось выбросить всю кровать и нанять одну из бригад, которые занимаются уборкой мест преступлений, чтобы вычистить ту комнату.

Коул улыбнулся.

— Серрано сказал тебе, что дипломат пытается достать билеты на матч Анжела и Новака в следующем месяце? Он хочет выложить кучу денег на ставки и люксовый номер.

— Мне плевать, сколько он хочет потратить. Если он не готов спать в комнате, покрытой пластиком, то ему не рады.

— Лучше скажи это Серрано.

Я посмотрел на часы.

У меня была чертова куча работы и неизбежных проблем, которые нужно было решить до мероприятия этой ночью. Прервавшись, чтобы разобраться с Дженсоном, я отстал от графика, поэтому мне нужно было быстро наверстать упущенное, если я хотел успеть на ужин с Джульеттой.

У меня не было времени спорить с Серрано.

Но у меня также не было желания сталкиваться с разрушенной комнатой, покрытой золотым дождем.

Проведя ладонью по лицу, я вздохнул.

— Я поговорю с ним.

— Удачи. Ты же знаешь, как он относится к деньгам.

Да, он любит их, но ему не нравится отказывать людям, желающим расстаться со своими деньгами. Он бы устроил драку между бурундуками, если бы мог заставить людей сделать на это ставку.

Прижав большой палец к панели лифта, двери открылись, и я вошел внутрь. Лифт быстро поднялся вверх и открылся на первом этаже.

Я направился к арене, чтобы посмотреть, какой новый ад меня ожидает.

И чтобы поспорить с Серрано по поводу любителя золотого дождя.

Джульетта

Ни хрена себе.

Я знала, что казино Максимо прекрасны. Я также знала, что они окажутся лучше моих ожиданий, потому что именно так и происходит со всем, что связано с Максимо.

Но я и представить себе не могла, что "Moonlight" окажется настолько захватывающим, а ведь я видела его только снаружи.

Расположенное неподалеку от бульвара, контуры и выступы главного здания напоминали фазы луны. За ним возвышалось еще одно здание, которое, как я поняла, и было курортным отелем.

Я практически прижалась носом к окну, когда мы подъехали ближе.

— Он будет в бешенстве, — пробормотал Эш.

— Что?

— Ничего.

Борясь с желанием нервно ерзать, я положила руки на колени и тут же убрала правую, чтобы мой браслет не зацепился за кружевной край пурпурного мини-платья.

Вот о чем беспокоится вторая половина населения?

Испортить красивую одежду не менее красивыми украшениями?

Эш миновал главный вход и выехал на небольшую дорогу, которую я не заметила сквозь зелень. Опустив стекло, он набрал номер на клавиатуре, шлагбаум открылся, и он выехал на дорожку, окаймлявшую пруд.

В центре его находился фонтан, увенчанный прекрасной скульптурой женщины в разлетающемся платье. Несмотря на то, что платье не двигалось, его изгибы создавали впечатление движения от дуновения ветерка. В руках она держала лук с нацеленной стрелой — смесь женственности и крутизны.

— Кого изображает эта статуя? — спросила я.

— Артемида. Это греческая богиня охоты и луны.

Продолжая двигаться по дороге, мы проехали под мостом, где стояла очередь из машин, лимузинов и простаивающих такси. Эш притормозил в укромном месте возле машин охраны, затем заглушил двигатель и вылез наружу.

Я открыла дверь и тоже вышла.

— Мне нужна моя сумка?

— Я принесу твою сумку в номер.

Я не стала спорить, потому что, скорее всего, упала бы, пытаясь тащить этот груз с собой — представления мисс Веры о сумке для выходного дня сильно отличались от моих.

Пока мы шли, он достал свой телефон и что-то набрал.

— Босс рядом с магазинами.

— Поскольку я понятия не имею, где это, веди меня.

Электрические двери распахнулись, я шагнула вперед и вытаращилась так, словно турист впервые увидел очередь на стриптиз.

Святое дерьмо.

Снаружи все было потрясающе, но это не шло ни в какое сравнение с внутренним убранством. Закругленная стеклянная крыша купола была покрыта сотнями тысяч мерцающих огоньков, напоминающих ночное небо. Поперек нее была прикреплена крученая арка из кованого железа с подсвеченным полумесяцем.

Эш указал на нее, двигая рукой.

— Каждый час она переходит в следующую фазу.

— Это так красиво.

Толпы людей позировали перед массивной решетчатой стеной в центре фойе. На витом железе причудливым шрифтом было выведено название "Moonlight", окруженное яркими зелеными лианами и красивыми белыми цветами, которые переплетались между собой в решетке.

— Лунные цветы, — пояснил Эш.

Они нашли тему и придерживались ее, это точно.

Все подходило, вплоть до мельчайших деталей. Даже плитка под ногами была мягкого черновато-синего цвета с серебристым старинным рисунком луны.

Я оглядела всех охранников, сотрудников и вывески, дающие понять, что в игровой зал не допускаются лица моложе двадцати одного года.

— Э-э… — я остановила Эша и прошептала: — Меня пустят?

— Ты с Максимо.

Мое сердце сжалось при этих словах.

Он начал идти, а я старалась не показывать виноватого выражения на лице, двигаясь уверенно.

Или, по крайней мере, пыталась.

Но мои опасения были напрасны, потому что никто не смотрел в мою сторону. Несколько человек кивнули Эшу, но в остальном нас обходили стороной.

По крайней мере, в официальном качестве.

Женщины, мимо которых мы проходили, не оставляли Эша без внимания, большинство из них двигались, чтобы подойти к нему поближе.

Удивительно, но он лишь бросал на них беглые взгляды, как и на всех остальных.

Держась по периметру, мы обогнули комнату, заставленную игровыми автоматами всех тематик и стилей. Мигали огни, звучала музыка, люди ликовали или стонали.

Это была сенсорная гиперстимуляция умноженная на двадцать.

Мы свернули в другую зону и пошли прямо по центру, проходя мимо столов с различными видами игр и лимитов. Я отвела взгляд от столов блэкджека и покера, желудок сжимаясь от воспоминаний, которые я хотела бы выжечь из своего мозга.

Казалось, мы прошли все казино, когда наконец вышли в отдельный коридор. Мы повернули и пошли дальше, проходя мимо магазина за магазином. Я бросила взгляд на второй этаж, который возвышался над нами, но не могла разглядеть, что там было.

Когда мы достигли конца зала, он открылся в более маленький атриум, похожий на главный. В центре, над фонтаном, гордо стояла еще одна статуя Артемиды — я предположила, что это она. Как же прекрасно.

Но не так прекрасно, как мужчина, который стоял рядом с ней, засунув руки в карманы и задумчиво глядя на меня.

Запоздало сообразив, что он не один, я посмотрела на небольшое скопление людей. Марко, сидевший позади него, выглядел скучающим, как обычно. Коул постукивал пальцем по iPad, а затем передал его другому мужчине.

Мой взгляд скользнул по человеку, разговаривающему с Максимо, и, хотя он показался мне знакомым, я не смогла его опознать. Он продолжал говорить, даже не обращая на Максимо внимания.

Я замедлила шаг, не желая прерывать разговор.

Это было неверное решение, потому что Максимо покачал головой и поманил меня пальцем.

Ууупс.

Я ускорила шаг, мои каблуки щелкали по плитке, когда я спешила.

Как только я оказалась в пределах досягаемости, он притянул меня к себе и поцеловал.

Прямо здесь.

На его работе.

В окружении людей.

Когда один из них разговаривал.

И это не был быстрый поцелуй. И даже не более нежный, в котором практически не открывается рот.

Это был поцелуй, с танцующими языками и покусывающими зубами. Такой, от которого сводит пальцы на ногах и перехватывает дыхание.

Отстранившись настолько, чтобы встретиться с моими глазами, Максимо сказал:

— Ты выглядишь великолепно, голубка.

— Спасибо за красивое платье, па… Максимо, — поспешила поправить я.

При этом имени его поведение изменилось. Его челюсть сжалась, а пронзительный взгляд стал холодным. Его тон был таким же суровым, как у папочки.

— Кто я, Джульетта?

Мой взгляд метнулся в сторону — хотя я могла видеть только его.

Взяв меня за подбородок, он заставил меня снова посмотреть на него.

— Я задал тебе вопрос, и ты знаешь, что я жду ответ.

В отличие от его ровного голоса, мой был едва ли больше, чем писк.

— Я не думала, что ты захочешь, чтобы я называла тебя так, когда рядом есть другие люди.

— Мне плевать, кто рядом. Кто я, Джульетта?

— Папочка, — выдавила я.

— Мы поговорим об этом позже.

Вот дерьмо.

Я уверена, что "поговорим" — это код для ожидания шлепков.

Держа меня за руку, Максимо повернул меня лицом к остальным. Он жестом указал на мужчину, похожего на Дерека Моргана из телесериала "Мыслить как преступник".

— Это Майлз, глава службы безопасности.

— У меня есть твой номер, — сказала я, прежде чем отправить саму себя в мусор — по крайней мере, в своих мыслях. В реальной жизни я заикалась, давая объяснение. — В моем телефоне. На случай непредвиденных обстоятельств.

Я почувствовала тихое хихиканье Максимо.

Хорошо, что он забавляется, а не ужасается.

Майлз поджал губы, пытаясь сдержать смех.

Отлично, он тоже смеется, а не планирует судебный запрет.

Мужчина протянул мне руку.

— У меня тоже есть твой номер. Приятно видеть вас, Джульетта.

Максимо продолжил знакомство, указав на мужчину, которого я смутно узнала.

— Это Серрано. У тебя нет его номера.

Я никогда не переживу этого.

Серрано неожиданно заключил меня в объятия, которые длились всего две с половиной секунды, после чего Максимо снова притянул меня к себе, обхватив за талию. Серрано не унимался, ухмыляясь.

— Я так понимаю, что это тебя я должен благодарить за повышение зарплаты и премию.

Пазл собрался, и я поняла, где видела его. Он был ведущим на складе, и тогда я вскользь заметила, что он заслуживает больше денег за то, что заводит толпу.

Я и представить себе не могла, что Максимо действительно это сделает.

— Ты хорошо поработал, вызывая азарт у толпы в последнюю минуту, — сказала я.

Отмахнувшись от моих похвал, Серрано покачал головой.

— Эти богатые засранцы слишком счастливы выбрасывать свои деньги на ветер, — он наклонился ближе и понизил голос. — Но если ты хочешь сказать Максимо, что я заслужил дополнительную неделю отпуска и служебную машину, это сработает.

— У тебя есть служебная машина, — заметил Максимо.

— Ей уже два года. Практически машина из мультсериала "Флинстоуны", — он подмигнул мне, а затем стал серьезным, обратив внимание на Максимо. — Что-нибудь еще?

— Нет, мы должны быть готовы. Позвони, если возникнут проблемы.

— Проблемы есть всегда.

— Звони, если возникнут большие, — Максимо повернулся к Эшу. — Все в порядке?

Эш кивнул.

— Спокойный день. Ты получил мое сообщение?

— Я все спланирую, — неопределенно ответил он и посмотрел на часы. — Иди поешь, и мы встретимся в "Supermoon" через два часа.

Получив указания, Эш, Марко и Коул ушли вправо, Майлз — влево, а Серрано пошел в ту сторону, откуда пришла я.

Повернув меня так, что я оказалась лицом к нему, Максимо заправил мои волосы за ухо.

— Так и хочется поднять тебя в номер и отшлепать по заднице, пока ты не сможешь сидеть, а потом трахать тебя, пока никто из нас не сможет двигаться.

Я была права, “поговорим” — это код для шлепков.

— Но нам нужно поесть. Остальное подождет, — он изучал меня, проводя пальцами по моей шее. — Рад, что тебе тоже нравится эта идея.

Я не стала отрицать этого. Потому что, даже если бы я поклялась, что боль звучит ужасно, спираль потребности, сжимающаяся в моем животе, говорила об обратном.

— Я забронировал столик во французском ресторане, но мы можем пойти в азиатский или…

— Французский — это хорошо, — мгновенно ответила я, думая о хлебе.

Положив ладонь мне на поясницу, Максимо направил меня к стеклянному лифту. На нем мы поднялись на второй этаж и вышли.

Как и внизу, длинная дорожка была усеяна магазинами и киосками с напитками. Мы шли дальше, пока не дошли до ряда выгравированных дверей. Максимо открыл одну из них, придерживая ее, чтобы я могла войти первой.

Интерьер ресторана значительно отличался от экстерьера: кирпичные стены, открытые деревянные балки, одинаковые столы и красные стулья. Лишь несколько тонких лун и кованых железных деталей подчеркивали тему “Moonlight”.

Это напоминало французское бистро — или то, каким его представляют по телевизору и в кино.

Обойдя длинную очередь ожидающих, мы подошли к стойке.

— Мистер Блэк, — поприветствовала нас женщина в элегантном костюме, уже стоявшая наготове с двумя меню в руках. — Сюда.

Мы последовали за ней к столику у окна от пола до потолка. Там открывался вид на внутренний дворик с пальмами и мерцающими огнями. Когда мы сели, она протянула нам меню с названием “Parisian Crescent”.

— Лиз сейчас к вам подойдет.

Девушка не шутила, потому что не успела она отойти, как на ее место пришла официантка.

С широко раскрытыми глазами и ярко написанным испугом на лице, ее голос дрожал, когда она сказала:

— Добрый вечер, я Лиз. Могу я предложить вам что-нибудь выпить?

— Только воду, пожалуйста, — сказала я с улыбкой, которая, как я надеялась, была успокаивающей.

— Клубную содовую с лаймом, пожалуйста, — сказал Максимо, не поднимая глаз от своего меню.

Она кивнула и бросилась прочь, словно кто-то разжег огонь под ее задницей.

— Ты всегда внушаешь ужас?

— Если мне это будет нужно.

Что означало "да", потому что он всегда добивался своего.

— Разве не существует поговорки о том, что медом можно поймать больше мух, чем уксусом? — спросила я.

— Я не хочу ловить мух. Мне нужны компетентные сотрудники, которые делают все по-моему. Назови меня ублюдком, засранцем или даже, — его губы дрогнули, — помешанным на контроле маньяком. Их ужас означает, что я четко сформулировал ожидания и последствия.

Подумав о последствиях, которые ожидают меня позже, я поерзала на стуле.

Максимо не упустил этого.

— Я внушаю тебе ужас, голубка?

С трудом сглотнув, я призналась:

— Иногда.

— Умная девочка, — хмыкнул он, опустив глаза и потирая большим пальцем нижнюю губу.

Я уже начинала понимать этот сигнал.

И он говорил мне, что мужчина думает про очень непристойные вещи.

Прежде чем я успела спросить, о чем они, подошла Лиз с напитками.

— Вы уже решили, что хотите?

Да.

Максимо.

Голого.

Который управляет мной и заботится обо мне.

Приняв мое молчание за нерешительность, она указала на пункт в меню, на который я еще даже не взглянула.

— Шеф-повар Фредерик просил передать вам, что, по его мнению, вам понравятся гратинированный ньокки.

— Хорошо, тогда я возьму это, — согласилась я, хотя понятия не имела, что такое "гратиновые ньокки" или как там она сказала.

— Мистер Блэк?

— Стейк средней прожарки, салат с домашней заправкой вместо фритов.

Я уверена, что “фриты” — это картофель фри.

Кто выбирает салат, когда можно съесть картофель фри?

В крайнем случае, заказать и то, и другое.

— Я сейчас передам ваш заказ, — сказала Лиз, взяв меню, прежде чем умчаться, словно за ней гнался бугимен и все ее бывшие.

— Один маленький вопрос, — сказала я, прежде чем поправить: — Вообще-то, два.

— Да?

— Что такое гра-что-бы-там-ни-было ньокки?

— Это запеченные макароны с сыром, но с ньокки.

О. Это звучит восхитительно и было похоже на то, что я бы заказала. Что привело меня к следующему вопросу…

— Кто такой шеф-повар Фредерик?

— Фредди. Если он не работает в доме или не разрабатывает новые рецепты, он берет смены в ресторанах.

Фредди и Эш уже говорили мне об этом, но я не догадывалась, что Фредди — это прозвище Фредерика.

Мне пришла в голову мысль.

— Поскольку я предполагаю, что он не Фредди Фредерик, как его зовут?

Наклонившись, Максимо понизил голос.

— Не называй его так, иначе он больше не будет печь тебе торт фанфетти.

Я руками сделала движение разбитого сердца, потому что это было последствие, с которым я не могла справиться.

— Это Милфорд? Мервин? Уилбур?

— Лоран.

Как антиклиматично.

Я поджала губы.

— Я думала, это будет что-то необычное. Почему ему не нравится?

— Это имя дала ему семья.

— Понятно?

— Он ненавидит свою семью.

— Ну, это многое объясняет, — пробормотала я.

Между мисс Верой, Фредди и теперь мной, похоже, Максимо собирает бездомных.

Может быть, он более мягкотелый, чем кажется на первый взгляд.

Я снова подумала о предстоящих последствиях.

Ладно, забудь.

***

— Быстрее, голубка.

Вращая бедрами, я двигалась вверх и вниз по его длине.

Мне нравилось, как Максимо обычно смотрел на меня.

Но больше всего мне нравилось, как он смотрел на меня сверху, когда я скакала на его члене.

Я была так близко.

Осталось лишь найти нужную точку.

— Быстрее, — повторил он.

— Нет.

— Ты не можешь отказать папочке, — прорычал Максимо, прежде чем перевернуть нас. Врезавшись, он попал в нужную мне точку.

Это было идеально.

Вся ночь была идеальной.

Ужин был восхитительным.

Когда мы добрались до “Supermoon Arena”, Максимо держал меня с собой, пока все проверял. Убедившись, что в последний момент не возникнет никаких проблем, он отвел нас на места у ринга, снова усадив меня к себе на колени.

По его словам, ему не нравилось, что я сидела так далеко во время ужина.

По моим словам, я согласилась.

Пока мы смотрели, его жесткое выражение лица было внушительным и пугающим для всех остальных. Но я видела его нежную сторону. Его смешные шутки, прошептанные мне в ухо. Его дразнящие укусы в мою шею.

Может, бои и не были такими захватывающе жестокими, как на складе, но все остальное с лихвой компенсировало это.

Как только последняя схватка закончилась техническим нокаутом, Максимо поспешил к своему личному лифту, с нетерпением ожидая, когда мы останемся одни.

Чтобы поднять меня на руки и поцеловать во время подъема.

Чтобы пронести меня по своему пентхаусу.

Чтобы раздеть меня.

Чтобы перегнуть меня через колено и отшлепать по заднице.

Чтобы я скакала на его идеальном члене, пока мы оба не сойдем с ума.

Ездить на нем было хорошо.

Но когда он прикладывал всю свою силу к каждому толчку, беспрестанно наполняя меня снова и снова, было гораздо лучше.

Моя киска сжималась, волны удовольствия проносились по всем нервным окончаниям моего тела.

А потом он замедлился, забирая все это.

Издав хныканье, я обхватила его ногами и уперлась пятками, призывая его двигаться быстрее.

Он, конечно же, не стал.

— Кто я такой? — прорычал он, его мышцы напряглись, когда он пытался сдержаться и продолжить мучения.

Я попыталась покачать бедрами, но его темп замедлился еще больше.

— Мой папочка, — поспешно выдохнула я.

— Только когда мы дома?

— Везде.

— Только иногда?

— Все время.

— Помни об этом, Джульетта. Помни, кто заботится о тебе. Кто знает, что тебе нравится. Что тебе нужно, — его бедра полность прижались ко мне, и я была такой полной. Растянутой. Его член впивался в меня до тех пор, пока я не почувствовала, что он разделяет меня на две части.

И я была рада разорваться, если это означало, что спираль потребности тоже разорвется.

Максимо ускорился, его рука прошла между нами, чтобы его большой палец мог погладить мой клитор.

— Мне плевать, кто рядом. Я хочу, чтобы люди знали, какой я счастливый ублюдок, что у меня есть ты. Я хочу, чтобы они знали, что ты моя, а я — твой папочка. Это понятно?

Не в силах говорить, я судорожно кивнула, чтобы он не останавливался.

Но мужчина не принял мой невербальный ответ. Он ослабил давление на мой клитор.

— А ты чья?

— Твоя.

Давление вернулось, когда он стал повторять тугие круги.

— Скажи это еще раз.

Моя шея выгнулась, оргазм висел на грани, так близко к тому, чтобы обрушиться на меня. Утопить меня. Выдавливая из себя слова, я прохрипела:

— Я твоя.

— Блядь. Да, — прохрипел Максимо, теряя контроль над собой, и стал трахать меня сильнее, чем когда-либо, а это о многом говорит.

Оргазм пронзил меня насквозь, разрывая изнутри. Я не сломалась. Я разлетелась на миллион осколков, и Максимо был единственным, что держало меня вместе.

Откинув голову назад, Максимо застонал, резко и низко, когда кончил, заполняя меня. Его толчки замедлились, прежде чем он глубоко вошел в меня.

Наклонившись вперед, он навалился на меня всем своим весом, облизывая и покусывая мою шею, ключицы и грудь.

— Я мог бы провести остаток жизни, зарывшись в эту киску, и этого было бы недостаточно.

Его прикосновения вызывали привыкание.

Но именно эти непристойно сладкие слова, которые он непринужденно произносил своим бархатным голосом, были самыми опасными.

Прежде чем я успела ответить — впрочем, я и не собиралась этого делать, — он поднялся с меня.

— Иди готовься ко сну, Джульетта.

Мы с моим измученным телом не хотели спорить, поэтому я слезла с кровати и открыла чемодан.

Приеееехали!

На самом верху лежал греховно кружевной серый боди, которого я никогда раньше не видела. Максимо никак не мог знать об этом, иначе он сказал бы мне надеть его, прежде чем тут же сорвать.

Он не был терпеливым человеком.

Этим и объясняется озорная улыбка мисс Веры.

Она отличная помощница.

Поскольку надевать белье после секса — все равно что заказывать ужин после того, как уже наелся, я отодвинула его в сторону и взяла свои туалетные принадлежности, чтобы пойти в ванную.

Когда я вернулась, Максимо разговаривал по телефону. Его глаза были устремлены в мою сторону, настороженные и яростные — хотя, похоже, последняя часть не была направлена на меня.

— Дай мне знать.

— Все в порядке? — спросила я, когда он закончил разговор.

— Просто какая-то ерунда после боя. Такое бывает, — он пошел в ванную и вернулся через пару минут, пахнущий мятой и своим собственным ароматом. Вместо того чтобы забраться ко мне в кровать, он встал рядом с ней.

— Устала?

Я растянулась, как морская звезда.

— Вымоталась.

— В хорошем смысле?

— В самом лучшем, — зевнув, я пробормотала: — Полагаю, у тебя есть причина, по которой ты не со мной в постели.

— Мне нужно сделать несколько звонков в гостиной.

— Можно я останусь здесь и посплю?

— Да.

— После этого ты придешь и будешь обнимать меня?

— Как только, блядь, это станет возможным.

— Тогда наслаждайся своими звонками.

Он наклонился, чтобы поцеловать меня, и, Боже, его поцелуй был способен разбудить меня быстрее, чем тройная порция эспрессо.

Но прежде чем все стало по-настоящему хорошо, он отстранился.

— Я вернусь.

— Я буду здесь.

— Спасибо за это, черт возьми, — пробормотал он, выходя из комнаты.

Греховно обаятельный с бархатным голосом.

Я, черт возьми, в опасности.

Глава 24. Дразнилка

Джульетта

Почему мне так больно?

О.

Точно.

Мне нужно перестать нарушать правила.

Или, может, нарушать их почаще.

Точно не знаю.

Страдающая, но довольная, я прислонилась головой к стене душа и позволила струям ударить по мышцам.

Ощущения были хорошие, но дома было лучше.

Когда я закончила и оделась, то стала собирать волосы в пучок, а потом поймала свое отражение в зеркале.

Сначала я увидела небольшую улыбку, которая, казалось, постоянно играла на моих губах.

Но это замечание быстро забылось, когда я рассмотрела любовные укусы, покрывающие кожу. Их нельзя было назвать нежными, но они были несомненно сексуальными.

Что за одержимость у этого мужчины отмечать меня?

Распустив волосы, чтобы скрыть их, я вышла в гостиную пентхауса, где меня ждал Марко.

Сидя в кресле с чашкой кофе, он едва поднял взгляд от своего телефона, указывая на барную стойку в кухне.

— Завтрак.

Я подошла и увидела миску йогурта с фруктами и гранолой.

Мое любимое лакомство.

Сев на табуретку, я повернулась лицом к гостиной, держа в руках миску и поедая. Сейчас у меня была возможность осмотреть пространство, так как не видела этого накануне вечером. Все было шикарно, в цветовой гамме, с кованым железом и зеркальными деталями.

— Что это за две двери? — спросила я Марко.

Он не поднял глаз.

— Вторая спальня и ванная.

У него эмоций ровно столько же, сколько и у картошки.

Поставив пустую миску, я встала и…

Просто стояла.

Я знала, что хочу выйти. Исследовать. Увидеть что-нибудь. Сделать что-то.

Но я понятия не имела, что это за что-то.

Через несколько минут Марко наконец посмотрел на меня.

— Хочешь поплавать?

Мне казалось, что это не совсем логично — делать то, что я могла бы делать дома, но я любила это.

— Может быть.

— В бассейне внизу есть ленивая река вокруг. Или ты можешь воспользоваться тем, что на балконе.

Я подумала, что он шутит, но мне следовало знать, что Марко этого не делает. Или улыбается. Или смеяться. Или испытывает человеческие эмоции.

— Там есть бассейн?

Он кивнул головой в сторону окон от пола до потолка.

Подойдя к раздвижным стеклянным дверям, я выглянула наружу и увидела небольшой балкон с двумя шезлонгами и бескрайним бассейном.

Бассейн.

На высоте миллиарда этажей.

На балконе.

Это было пугающе. И красиво. Но я ни за что на свете не ступила бы туда, особенно когда дизайн создает впечатление, что в любой момент я могу упасть и разбиться насмерть.

— Я бы предпочла не умирать сегодня, — пробормотала я, отступая назад, так как сердце бешено заколотилось, а ладони стали липкими.

— Тогда что ты хочешь сделать?

Я подумала о том, что видела накануне.

— Э-э-э… Игровой зал?

— Как хочешь.

— Или мы можем просто сидеть здесь и смотреть фильмы?

— Как хочешь.

— О! Мы можем взять те большие крутящиеся стаканы с коктейлями, — под пристальным взглядом Марко, я добавила: — Мой, конечно, безалкогольный.

— Как хочешь.

— И это все, что ты можешь сказать? — спросила я Марко.

— Нет.

Я прорычала свое разочарование, и оно было небольшим, но губы Марко дрогнули в улыбке. Практически незаметной.

Похоже, что я у него все же вызываю какие-то эмоции.

— Мы можем прогуляться по бульвару? — спросила я.

— Нет.

Мои глаза сузились.

— Ты сказал, все, что я захочу.

— Босс хочет, чтобы ты была на его территории, так что все, что ты хочешь, держит тебя здесь.

— Значит, проститутки, наркотики и рулетка все еще в силе?

Марко захихикал, и я не была уверена, что слышала это раньше.

— Нет, — он взял свой телефон и начал набирать текст, пока говорил. — Есть игровые автоматы, боулинг, шопинг…

— Ты пойдешь по магазинам?

— Если захочешь, мы пойдем по магазинам, — сказал он без намека на гримасу или ужас.

Должно быть, обязанности няни — это отстой. Какой крутой парень захочет весь день ходить за женщиной?

— Я всегда могу пойти сама… — начала я, прежде чем поймать его раздраженный взгляд. — Не бери в голову.

Марко, как и его босс, был слишком наблюдателен, и сразу все понял.

— Ты беспокоишься, что мне будет скучно?

— Может быть, — пробормотала я. — Мне просто обидно, что кто-то всегда вынужден нянчиться со мной, вместо того, чтобы творить крутой мужской хаос.

— Мы не вынуждены. Максимо попросил, мы согласились. Мы могли отказаться.

Это было удивительно. Я просто предположила, что это был приказ.

Максимо умел их отдавать.

— И я не знаю, что ты думаешь о нашей повседневной жизни, — продолжил он, — но Эш сейчас возит Максимо по всему городу. Коул бьется головой о стену, пытаясь проконтролировать установку новой системы безопасности в "Star". Это вряд ли можно назвать крутым хаосом.

— Похоже, у тебя более выгодное задание, — признала я, потому что что угодно — лишь бы не пробки в Вегасе и не проблемы в технологиях.

— Так и есть. Но, Джульетта, я телохранитель. Моя работа — охранять, а не развлекать. Я отношусь к этому серьезно. Я отношусь к этому еще серьезнее, потому что, во-первых, ты мне нравишься, а во-вторых, ты важна для Максимо. И то, что он доверил мне тебя, означает, что я, блядь, получу пулю, прежде чем предам это доверие.

Это было больше, чем я когда-либо слышала от него за один раз, и он вложил в него всю душу. Его слова окутали меня теплым чувством защищенности, которое я редко испытывала в своей жизни.

— Теперь я спрошу еще раз, — продолжил он, — что ты хочешь сделать?

— Прогуляться и осмотреть это место.

Он мотнул головой в сторону спальни.

— Надевай обувь и пойдем.

Поспешив в комнату, я покопалась в сумке в поисках своих серых туфель и быстро обула их. Выйдя, я увидела, что Марко заканчивает разговор. Он потратил еще минуту на то, чтобы набрать что-то на своем телефоне, после чего отсканировал большой палец, чтобы открыть лифт.

Как только двери закрылись, я спросила:

— Ты можешь добавить мой отпечаток пальца в сканер или мне нужно быть Джеймсом Бондом?

— Спроси у Максимо.

— Сколько еще людей имеют доступ к этому лифту?

— Спроси у Максимо.

— Тебе когда-нибудь говорили, что ты слишком много болтаешь?

Он ухмыльнулся.

— Нет.

— Я в шоке.

Когда лифт открылся на главном этаже, я последовала за Марко, потому что мое чувство направления было нарушено. Как и отсутствие часов, запутанная планировка, несомненно, была создана для того, чтобы люди оставались в казино и тратили деньги. Мы пошли другим путем, чем тогда с Эшем, но все равно оказались в атриуме.

Я огляделась, но ни один из магазинов не показался мне знакомым.

— Погоди, это совсем другое место, чем вчера.

— Подумал, что начнем с одного конца и будет двигаться вперед, — он свернул в первый магазин.

Я поспешила за ним в небольшой бутик. Там были полки с сумочками и другими аксессуарами, но больше ничего не было.

— Я не собиралась заходить, — прошептала я ему.

— Как еще ты собираешься осмотреть это место?

Вполне справедливо.

Я не стала смотреть в глаза никому из молчаливых сотрудников. Я надеялась, что они знают Марко и не собираются вызывать к нам охрану. Поскольку магазин был не очень большим, а все сумки выглядели одинаково после первых нескольких, я не сразу закончила просмотр.

— Пойдем?

— Ты еще не все видела, — Марко провел меня через проход, который открывал еще одну небольшую комнату. Только на белых полках здесь было нечто гораздо более интересное.

Обувь.

Кошельки мне не нравились, а год назад я бы поклялась, что и обувь тоже. Но это было до того, как я узнала, каково это — носить пару красивых туфель или наслаждаться комфортом обуви с поддержкой.

Некоторые из представленных пар были настолько уродливы, что я не могла представить, что кто-то их купит. Другие были настолько великолепны, что я не могла представить, насколько они дороги.

Я с тоской посмотрела на пару сексуальных и бунтарских черных туфель на шпильках с ремешками. С трудом оторвавшись от них, я последовала за Марко, минуя по-прежнему безмолвных продавцов.

Никакого внезапного сказочного шопинга, как в фильме "Красотка" не произошло.

Следующий магазин был заполнен витринами с часами. Они мне нравились еще меньше, чем сумочки, поэтому и там мы не задержались.

Еще меньше времени мы потратили в парфюмерном магазине, от которого у меня мгновенно разболелась голова, и в каком-то супермаркет с заоблачными ценами на воду и шоколад.

Обойдя пару скучных бутиков, я с трепетом окунулась в царство платьев. Некоторые из них были безвкусными или формальными. Другие явно предназначались для свадьбы в Вегасе. Но среди них были и великолепные вещи, от милого сарафанчика до сексуального коктейльного платья — в том числе и мое пурпурное кружевное платье, которое я носила накануне вечером.

Это объясняет, почему он так быстро присылает мне одежду.

Я не торопилась, мой мозг сходил с ума от вдохновения, которое я надеялась запомнить.

Когда я закончила, мы ушли, миновав магазин мужской одежды, дорогих чемоданов и дорожных вещей, а также целый магазин, посвященный выдувному стеклу.

Он был прекрасен, но я боялась, что споткнусь и опрокину все, как домино.

Мы обогнули атриум, прежде чем Марко объявил, что пора обедать. Решив поесть мексиканской еды в фуд-корте — хороший тако был отличным вариантом, — мы сели в переполненном помещении и начали есть.

У меня был полный рот кесо, когда Марко протянул мне свой телефон, который начал звонить.

— Тебя.

Сглотнув, я нажала "принять" и поднесла мобильник к уху.

— Алло?

— Я писал тебе, Джульетта.

От твердости тона Максимо у меня в животе запорхали бабочки, а клитор запульсировал.

Черт. Я все еще не привыкла носить с собой телефон.

— Я забыла телефон в номере, — призналась я.

— С этого момента он всегда будет при тебе. Понятно?

— Да, папочка, — ответила я с минутным колебанием. Мой взгляд метнулся к Марко, но выражение его лица ничего не выдало.

Тон Максимо смягчился.

— Ты хорошо проводишь день?

— Да, мне весело.

— Я вернусь к ужину. Планируй, что хочешь, — я услышала улыбку в его голосе, когда он добавил: — Только никаких проституток, наркотиков или рулетки.

Мой злой взгляд резко перешел на Марко.

Стукач.

Мое внимание привлекло движение, и я оглянулась: незнакомые люди освободили большой стол, пока другие спешили занять эти места. Могу поклясться, что среди этого хаоса я увидела друга моего отца — ну, бывшего друга — Магси Кармайкла.

Оказавшись между желанием спрятаться на случай, если это он, и желанием убедиться, что это не он, я замерла. В животе у меня образовалась яма, а кровь прилила в уши при мысли о том, что придется объяснять, почему я здесь.

Это не он.

Просто еще один гангстер. Вегас полон таких.

Может, он и проводил в казино больше времени, чем монахиня в церкви, но все равно было маловероятно, что Магси Кармайкл окажется в "Moonlight". Еще более маловероятно, что он окажется в зоне фуд-корта, а не засядет за покерным столом, пока у него не закончатся деньги.

Я знала это.

Но это не мешало моему запаниковавшему разуму метаться.

Наклонив голову в сторону, но не отводя глаз, я искала этого человека. Но кем бы он ни был, я потеряла его в толпе.

— Джульетта, ты здесь? — спросил Максимо.

— Извини, кажется, плохая связь.

— Я сказал, что у меня запланировано кое-что на вечер, так что не переусердствуй, — на заднем плане послышались приглушенные голоса. — Мне пора. Скучаю по тебе, голубка.

Он отключился, но я еще несколько долгих мгновений держала телефон прижатым к уху.

Максимо скучает по мне.

Если честно, он никогда не скрывал, как счастлив вернуться домой ко мне. Он показывал свои чувства сладкими поцелуями и неистовыми прикосновениями.

Но эти слова он произнес впервые.

И, Боже, они звучали так хорошо.

Опасность, опасность, опасность.

***

Может быть, мне следовало вздремнуть.

После обеда мы сменили маршрут, чтобы Марко мог показать мне большую часть курорта, за исключением той зоны, которая, по его словам, была закрыта для посещения. Экскурсия закончилась самым вкусным мороженым в моей жизни, после чего Марко вернул меня в номер, чтобы я приготовилась.

С тоской глядя на кровать, я заставила себя подправить макияж и нанести дезодорант. Я затянула волосы в высокий хвост, который так любил Максимо, даже несмотря на то, что так можно было увидеть следы на моей шее.

А может быть, потому, что так они будут видны.

Я разделась, прежде чем надеть серый боди. Минимальная ткань была мягкой, как и кружево. Он создавал иллюзию корсета без сдавливания органов и отсутствия дыхания. Я натянула темные джинсы-скинни, которые облегали меня, как вторая кожа, и свитер, который спадал с одного плеча, показывая намек на бретельку нижнего белья.

Дразнилка.

Я надела серые замшевые ботильоны и понадеялась, что, чтобы Максимо ни запланировал, это не будет связано с долгими пешими прогулками. Иначе велика вероятность, что мои ноги и я умрем.

Схватив с прикроватной тумбочки мобильный, я отправилась в гостиную, чтобы подождать.

У меня было три старых сообщения от Максимо.

Максимо: Я все время думаю о том, как чертовски сексуально ты выглядела, катаясь на мне прошлой ночью, голубка. Это мешает сосредоточиться на чем-то еще.

Максимо: Надеюсь, ты развлекаешься и ведешь себя как хорошая девочка.

От этих слов меня пронзила дрожь.

Максимо: Джульетта, телефон бесполезен, если ты не носишь его с собой. А что, если возникнет чрезвычайная ситуация?

Этот вопрос вызвал у меня совсем другие чувства.

Максимо казался недовольным. А когда Максимо был таким, то это делало его дерзким.

Я поерзала как от призрачного ощущения горящей задницы, так и от сильной дозы похоти, проникавшей в меня.

Прозвучало несколько писков, прежде чем лифт открылся. Максимо вышел, выглядя как модель на подиуме. Даже после долгого рабочего дня его костюм был безупречен, как будто не мог помяться.

Направляясь ко мне, он был охотником, а я — его добычей.

Его очень желаемой добычей.

Обхватив мою голову, мужчина поцеловал меня с отчаянием, которое говорило о том, что с тех пор, как мы в последний раз были вместе, прошли не часы, а столетия. Его язык проник внутрь, и он наклонил голову, чтобы углубить поцелуй.

Когда он отстранился, я тяжело дышала, спрашивая:

— Что это было?

— Я сказал тебе, что скучал. Мне нравится знать, что ты здесь.

Я не смогла сдержать ухмылку, хотя и не очень старалась.

— Я тоже скучала по тебе.

Его глаза опустились к моим губам.

— Господи, ты сводишь меня с ума.

Возможно, сами слова прозвучали не очень похотливо, но то, как напряженно он их произнес, — точно.

Отстранившись, он снял пиджак, предварительно закатав рукава.

— Ты решила, где мы будем ужинать?

— В азиатском ресторане есть суши?

— Да. Ты любишь суши?

Я пожала плечами.

— Понятия не имею, я никогда их не пробовала.

— Давай узнаем.

***

Как оказалось, я люблю суши. Только не сырые.

Никогда не сырые.

“Chang’e” — конечно, названное в честь китайской богини Луны — было паназиатским рестораном с обширным меню фьюжн и димсам. Вопреки моему предположению о том, что ресторан будет обычным, он оказался невероятно модным и высококлассным. Я была очень плохо одета, но никто не обратил бы на это внимания, поскольку я была с Максимо.

Он заказал нам ассортимент в основном вкусной еды — неприготовленные спринг-роллы были почти такими же отвратительными, как и сырые суши.

Было очевидно, что в будущем я не буду придерживаться сыроедения.

— Каков план? — спросила я, когда мы закончили есть.

— Увидишь, — Максимо сверил часы, встал и положил на стол пачку денег.

Выйдя из ресторана, мы направились через главный этаж. Когда мы дошли до зоны настольных игр, мое внимание привлек кто-то, идущий к одному из столов со стопкой фишек в руке. Он сел и разложил их перед собой.

Мои шаги замедлились, и Максимо наклонил голову, чтобы посмотреть на меня.

— Я знаю этого парня, — прошептала я.

— Кого?

Я едва заметно дернула головой в указанном направлении.

— Серая рубашка, лысая голова.

— Откуда?

— Он несколько раз приходил в гости к Шамусу.

— Друг?

— Нет, если только надрать задницу — это новый способ выразить дружбу. Если так, то Шамус был самым популярным человеком в мире.

Я вспомнила, как вышла из подсобки в спортзале под звуки стонов и воплей. Хотя это было обычное явление в тренировочном зале, в тот раз все было иначе. Этого человека послали передать сообщение с помощью силы.

Это был не последний раз, когда кто-то появлялся с подобным.

Нет, в последний раз это был человек, который стоял рядом со мной, положив руку мне на поясницу. Человек, чьи руки были на всех остальных частях моего тела. В чьей постели я спала. Чьи руки обхватывали меня каждую ночь, его прикосновения были собственническими и интимными.

Внезапный приступ вины впился в меня когтями. Оно рвало построенное мною счастье, угрожая распутать все, как нить.

Тяни.

Тяни.

Тяни.

Неожиданные слезы застилали мне глаза, и я глубоко вздохнула, сдерживая их. Заталкивая это все внутрь.

— Джульетта, — сказал Максимо, заставив меня вздрогнуть.

— А?

Его глаза были полны беспокойства.

— Куда ты пропала, голубка?

— Прости, что ты сказал?

Когда я не ответила, мускулы на его челюсти напряглись, но он не стал настаивать.

— Я спросил, уверена ли ты, что это он?

Я кивнула.

Он повел меня через комнату, его шаг стал более быстрым, чем раньше. Остановившись возле охранника, мужчина бросил:

— Серая рубашка, лысая голова, низкий лимит, “Омаха²⁰”. Если он начнет уходить до прихода Майлза или Эша, пусть за ним присмотрят.

Подождите, что?

Поскольку я искренне сомневалась, что Максимо мстит за избиение Шамуса, я не понимала, почему он раздувает из мухи слона. Разве что он тоже узнал парня. Зная, с кем общался Шамус, я бы не удивилась, если этот человек был в его черном списке.

Охранник едва заметно кивнул и продолжил обход, как ни в чем не бывало.

Я подождала, пока мы отойдем, и спросила:

— Зачем ты направляешь на него охрану?

Максимо не ответил, а лишь достал телефон, несколько раз постучал по экрану и приложил его к уху. Должно быть, кто-то взял трубку, потому что он повторил описание, а затем добавил:

— Он работал на кого-то, кому Макмиллан был должен. Следите за ним.

Как только он повесил трубку, я повторила:

— Зачем ты направляешь на него охрану?

— Чтобы убедиться, что он здесь только для того, чтобы просрать свои деньги, — мужчина обхватил меня за плечи и обнял, хотя оставался мрачным.

— Это просто совпадение.

Похоже, я использовала не самое удачное замечание, потому что его глаза стали еще холоднее.

— Я не люблю совпадения.

— Ладно, но если честно, я думаю, что Шамус задолжал деньги половине населения США.

Это заставило его немного смягчиться, и он посмотрел на меня сверху вниз.

— Настолько много?

Я наклонила голову и сделала вид, что задумалась, а затем добавила:

— Половине континентальной части США.

Губы мужчины поджались, и напряжение покинуло его, когда мы остановились.

Я перевела взгляд от его слишком сексуального выражения лица и увидела, что мы находимся у входа в зону, которую Марко назвал запретной.

Ранее двери были открыты, и вокруг было так много людей, что я не могла разглядеть, что там находится. Сейчас двери были закрыты бархатной веревкой, так что я все равно не могла разглядеть, что там находится. На табличке написано, что она закрыта на вечер.

Разумеется, Максимо это не касалось, и он сорвал веревку, а после ввел код, чтобы открыть тяжелую дверь.

Придержав ее, чтобы я мог войти, он снова завязал веревку и позволил тяжелой двери захлопнуться, звук эхом разнесся по тихому коридору.

Вдоль стен висели красивые фотографии и предметы искусства. В центре дорожки стояли скульптуры и цветочные композиции. Темой, конечно, была луна, но также и свет. Всплески света заполняли темные полотна — просто, но потрясающе.

Хотя на все это было приятно смотреть, я была удивлена тем, как много народу было здесь раньше. Типичная для Вегаса толпа не казалась мне поклонниками искусства.

Максимо взял меня за руку и переплел свои пальцы с моими, не торопя мою медленную прогулку.

Когда мы дошли до конца коридора и дверей, Максимо ввел код. Все шесть дверей распахнулись, и мы вошли в тускло освещенное помещение.

Куполообразная крыша была бархатисто-черной, но никаких мерцающих огоньков не было. В ряд стояли одинаковые черные скамьи. На этом было все.

— Садись, — сказал Максимо. — Третий ряд, справа от прохода.

Я пошла туда, куда он указал, и села на мягкую скамейку. Мои ноги были рады передохнуть.

Негромкая классическая музыка наполнила комнату. Максимо сел рядом со мной как раз в тот момент, когда свет погас, оставив нас в кромешной тьме.

— Держись.

Даже несмотря на его предупреждение, я вскрикнула, когда спинка скамьи откинулась назад.

Максимо даже не пытался подавить свой смех. Обхватив меня за плечи, он прижал меня к себе так, что моя голова оказалась у него на груди.

— Если это зона для сна, то на этом курорте действительно есть все.

— Подожди минутку.

— Минутка — это все, что мне нужно, чтобы заснуть.

Не успела я сомкнуть глаз, как музыка стала громче, а на потолке замигали огни лазерного шоу. Музыка сменилась на песню Фрэнка Синатры "Fly Me to the Moon", и я была совершенно очарована. Лазеры в форме Луны и Солнечной системы двигались и менялись в такт словам.

Музыка переходила от классики к классическому року. С первых же аккордов я узнала песню CCR "Bad Moon Rising".

Когда мы жили в Нью-Йорке, Шамус был приверженцем классического рока. Он слушал Спрингстина до тех пор, пока я не пожалела, что родилась не для бега. И только когда мы переехали в Вегас, он переключился на "Rat Pack", чтобы соответствовать своим приятелям-мафиози.

Как только музыка стихла, скамейка вернулась в нормальное положение, и медленно включился свет.

— Как тебе? — спросил Максимо, прижимаясь губами к моей голове.

— Мы можем посмотреть это еще раз?

— Дай мне секунду, — он встал и подошел к панели управления на стене. Не прикасаясь к ней, он достал свой телефон и что-то набрал, прежде чем сказать мне: — Приятель Шамуса просрал свои деньги и ушел.

Я была уверена, что это совпадение, но подтверждение было обнадеживающим — особенно после возможного появления Магси ранее.

Максимо убрал телефон в карман и нажал пару кнопок на панели управления. Через несколько секунд свет померк, и зазвучала классическая музыка. Он сел и устроил нас как раз перед тем, как скамейка снова опустилась.

В воздухе снова заиграла песня Синатры, и лазеры начали танцевать. На этот раз я заметила больше деталей, которые пропустила при первом просмотре.

Так погрузившись в происходящее, я не обратила внимания, когда рука Максимо переместилась с моей задницы на спину под свитером. Он замер, и его голос стал хриплым:

— Что на тебе надето под одеждой, голубка?

— А-а-а…

Его рука провела по кружевной ткани, после чего он приподнял меня с себя и встал. В темноте я не могла разглядеть, что он делает, и мое сердце заколотилось в предвкушении.

Через несколько мгновений шоу и музыка резко оборвались, и в зале зажегся свет. Максимо распахнул дверь и выжидающе уставился на меня.

— Пойдем.

Я не шелохнулась. Я просто смотрела, как он проводит татуированной рукой по своей челюсти, а затем большим пальцем по нижней губе.

— Сейчас, Джульетта.

От такого тона я подскочила. Но это не помешало мне пробормотать:

— Я иду, иду. Черт возьми.

— Если я не могу оттрахать тебя здесь, то это не значит, что я не смогу перегнуть тебя через скамейку и отшлепать по твоей сладкой попке.

— Ты не будешь трахать меня здесь? — не то чтобы я ожидала этого, но, похоже, он твердо решил этого не делать.

— Только не с камерами.

— Но ты бы отшлепал меня по попке, если бы охрана видела?

— Я знаю, где находятся камеры. Я бы закрыл твое тело и оставил джинсы, — сказал он так, будто это улучшило ситуацию.

На самом деле, так и было.

Я подумала о том, чтобы бросить ему вызов и посмотреть, что из этого выйдет.

Но Максимо, должно быть, знал, о чем я думаю, потому что в его глазах вспыхнуло вожделение, когда он поправил выпуклость на своих брюках, пытаясь скрыть стояк.

Удачи ему в этом.

— Не смотри на меня так, иначе я не буду отвечать за свои поступки.

То, как он на меня смотрел.

То, как он выглядел таким красивым, но таким диким.

Угроза и обещание — в его словах…

Все это действовало на меня. Мои соски были болезненно твердыми, мое тело было покрасневшим и нуждающимся, и я была мокрой.

Полностью.

— У тебя есть пять секунд, чтобы подойти сюда, — продолжал он, — или я трахну тебя на скамейке. К черту камеры.

Я поспешила за ним, молча пробираясь по длинному коридору с картинами и возвращаясь в основную зону.

Когда звуки казино заполнили пространство, я не смогла удержаться и не помучить его так же, как мучили меня его непристойно сладкие слова. Не сводя глаз с его лица, я сказала:

— Кажется, я хочу сесть на твое лицо.

Обычно невозмутимый Максимо внезапно остановился посреди прохода и чуть не вызвал столкновение.

— Джульетта, — предупредил он.

— Ты говорил, что рассказывать о своих желаниях очень важно, папочка. Так вот, я сообщаю о своем желании покататься на твоем лице.

— Господи, — теперь он посмотрел на меня по-другому. В его взгляде было предупреждение о том, что накажет меня самым лучшим образом.

Мы снова начали идти, пробираясь сквозь толпы людей, пришедших поиграть в субботу. Наши шаги замедлились, когда в зал вошла толпа людей со своими радужными накидками, блестящими пластиковыми тиарами и здоровенными коктейлями.

Идеально.

Воспользовавшись случаем, я наклонила голову и посмотрела на него.

— Думаю, я хочу попробовать отсосать тебе, пока буду кататься на твоем лице. Как ты думаешь, это сработает или я слишком маленького телосложения?

— Мне плевать, что мне нужно сделать, но я сделаю так, чтобы все получилось.

Что ж, это очень плохо работает.

Кажется, я завелась больше, чем он.

Я молчала, пока мы пробирались сквозь тусовщиков. Когда мы оказались в более просторном месте, я спросила:

— Как ты думаешь, есть ли предел тому, насколько мокрой может стать женщина, прежде чем она рискует обезвожиться? Потому что если есть, то я, наверное, близка к этому.

— Господи, Джульетта. Ты со своим грязным ртом сама напрашиваешься на неприятности.

— Ура.

Забавно, что после всего остального, что я сказала, мое "ура" заставило его рассмеяться.

Взяв меня за руку, он ускорил шаг, и я практически бежала трусцой, чтобы не отстать. Словно бегун, стремящийся к финишу, он ловко маневрировал в толпе, не сбавляя скорости, пока мы не оказались у его лифта.

Он открыл его отпечатком большого пальца, втащил меня внутрь и нажал на кнопку, ведущую в пентхаус. Не успела дверь закрыться, как я оказалась в его объятиях, прижалась спиной к стене, а его губы приникли к моим.

Я обхватила его за плечи и обвила ногами его талию, принимая все, что он давал.

Благословенно быстрый лифт звякнул, и Максимо отнес меня в спальню, а затем поставил на пол. Я едва держалась на ногах, пока он стягивал через голову мой свитер. Его взгляд пробежался по кружевному топу, одетого на мне.

— Господи, Джульетта, если бы я знал, что на тебе это, мы бы не вышли из этой чертовой комнаты.

— Сюрприз, — вздохнула я.

— Ты полна ими.

— Это хорошо?

Его греховной улыбки было достаточно, чтобы перехватить дыхание и сделать меня опасно близкой к возгоранию.

— Просто отлично, блядь.

Определенно неудачный результат помучить его так же, как он меня.

— Снимай штаны и туфли, Джульетта.

Я знала, что как только я разденусь, Максимо прикоснется ко мне. И как только он это сделает, у меня уже не хватит самоконтроля, чтобы дразнить его. Это была моя последняя возможность, и я ею воспользовалась.

Сняв туфли, я медленно расстегнула пуговицы и молнию на джинсах.

Максимо скрестил руки, но не проронил ни слова.

Покачивая бедрами — как для привлекательности, так и потому, что джинсы действительно были узкими, — я спустила их с задницы на бедра. Я повернулась к нему спиной, согнувшись в талии, чтобы спустить джинсы дальше по ногам.

Это было так далеко, как мне удалось.

Максимо подошел ко мне сзади и подтолкнул вперед, пока я не перегнулась через кровать. Отведя в сторону тонкую ткань, прикрывающую мою киску, он провел пальцем по моей щели. Несмотря на то, что его опытный палец дразнил именно меня, стон издал именно он.

Раздался шорох ткани, прежде чем головка его члена вошла в меня. Не имея возможности раздвинуть ноги в джинсах, обтягивающих колени, все стало еще теснее, и он казался еще больше, чем его и без того огромный размер.

Это была та самая грань между пыткой и блаженством.

Когда он выскользнул, я потянулась, пытаясь прижать его к себе, не желая, чтобы он останавливался. Его руки обхватили мои бедра, приподнимая, чтобы поставить на колени на край кровати. Он стянул с меня джинсы и провел ладонью между лопаток.

— Немного назад. Подними попку. Вот моя хорошая девочка.

Когда я прижалась туловищем к матрасу и наклонила задницу, высота выровнялась как раз для того, чтобы он вошел в меня. От силы удара у меня подкосились колени, но Максимо вернул меня в исходное положение и снова вошел.

Приподнявшись ровно настолько, чтобы заглянуть через плечо, я почувствовала новый прилив возбуждения, едва не кончив.

Ни хрена себе.

Он действительно это сделал.

Как и в тот раз, когда он угрожал в нашу первую ночь, он трахал меня полностью одетым, а его брюки были спущены ровно настолько, чтобы легко двигаться.

Реальное зрелище было в миллион раз лучше, чем в моей голове.

***

— Тебе понравилось, голубка? — спросил Максимо, когда мы закончили и легли в постель.

Потрясающий секс и два оргазма?

Определенно понравилось.

— Да. Я всегда получаю удовольствие, когда мы этим занимаемся.

Максимо хихикнул, и, поскольку его тело обвилось вокруг меня, я услышала и почувствовала это.

— Я имел в виду эти выходные.

— О. Да, это тоже было неплохо, я думаю.

Он крепче обхватил меня, в его голосе слышалось веселье.

— Я рад, что мой курорт показался тебе достаточно хорошим.

Пара оргазмов, а также долгий день, наполненный миллиардом шагов, настигли меня. Глаза были закрыты, тело расслаблено, я была удовлетворена и счастлива.

И поэтому я глупо бредила.

— Раньше я так завидовала здешним туристам. Им всегда было так весело. Беззаботно. А я никогда не ходила по бульвару, чтобы осмотреть достопримечательности, посмотреть шоу или поесть. Единственный раз, когда я там была, — это чтобы забрать Шамуса, потому что он был слишком пьяным или охреневшим, чтобы вести машину. Это было невесело. А сегодня было.

— Джульетта, — пробормотал он, крепче прижимаясь ко мне.

— Все в порядке, — я снова прижалась к нему и глубоко вздохнула.

Он не стал настаивать на разговоре, и я была ему благодарна. Я оставила все как есть и заснула.

Глава 25. Беззаботное веселье

Джульетта

Несмотря на все свои пороки и грехи, Вегас действительно был прекрасен.

Своей масштабностью улицы напоминали мне Таймс-сквер в Нью-Йорке. Как и большинство жителей Нью-Йорка, мы редко бывали там или в других местах, которые считались туристическими. Но однажды бабушка с дедушкой взяли меня покататься на колесе обозрения внутри бывшего магазина “Toys R' Us”, и я была поражена грандиозностью всего этого.

Яркие огни, огромные здания и большее количество людей, чем казалось возможным, — вот что можно сказать о Стрипе²¹ и Таймс-сквер.

Когда Максимо остановился на красный свет на бульваре Лас-Вегаса, я наблюдала за людьми на надземных переходах. Одни позировали для фотографий, другие спешили из одного казино в другое.

Когда я смотрела в окно, меня охватил приступ зависти, но он был гораздо меньше, чем обычно. Вместо этого мое кислое настроение было вызвано тем, что наши выходные закончились. Я надеялась, что мы проведем воскресенье в "Moonlight", но мы даже не остались на завтрак. Вместо этого, умывшись, я вышла из ванной комнаты и обнаружила, что моя сумка собрана, а Максимо ждет меня с рогаликом и кофе на вынос.

Я была уверена, что у него много работы, но все равно было неприятно, что все закончилось.

Погрузившись в размышления, я не обратила внимания на то, что мы свернули, пока машина не остановилась. Парковщик мгновенно оказался рядом и открыл мою дверь.

Я нахмурилась, глядя на Максимо, но увидела только его спину, когда он выходил из машины.

— Мэм, — позвал парковщик, когда я не двинулась с места.

Смущенная, я вылезла и пробормотала:

— Спасибо.

Максимо открыл багажник и достал две небольшие дорожные сумки. Другой работник в форме взял их и поспешил внутрь, даже не спросив, куда им нужно.

Когда Максимо оказался рядом со мной, я не отрывала взгляда от возвышающегося стеклянного здания.

— Где мы?

— Космополитен.

— Зачем?

— Я взял выходной на сегодня и завтра. Я подумал, что мы останемся здесь на ночь.

Мои расширенные глаза метнулись к нему.

— Что? Зачем?

Протянув руку, чтобы закрутить конец моего хвостика вокруг своей руки, он притянул меня к себе.

— Для веселья.

Мои внутренности превратились в кашицу, а сердце сжалось.

Он был так чертовски заботлив.

Словно вены наполнились шампанским, волнение бурлило, оставляя меня легкой и счастливой.

— Что мы будем делать?

— Все, что захочешь.

Это не очень помогает.

Правильно поняв мои мысли, Максимо потянул меня в хвост так, что моя голова откинулась назад.

— Пока я провожу с тобой день, а ночь заканчивается тем, что ты скачешь на моем лице, мне плевать, что мы будем делать.

Вокруг были люди.

Они были достаточно близко, чтобы услышать его непристойно сладкие слова.

Но мне было все равно.

Меня не волновало ничего, кроме жара в его нежном взгляде, нашего предстоящего дня вместе и окончания ночи верхом на его лице.

За этим стояло беззаботное веселье.

Он отпустил мой хвост.

— Давай сначала пройдем в комнату.

Войдя в красивое здание, я была ошеломлена его стильной витиеватостью. Массивные хрустальные люстры украшали бар и лаунж-зону, пока люди позировали для фотографий перед ними.

Мы с Максимо прошли через холл, где нас ждал консьерж.

— Мистер Блэк, — мужчина улыбнулся, тепло и профессионально, протянул руку, чтобы пожать Максимо, а затем мою. — Мы очень рады, что вы и ваша гостья остановились у нас сегодня вечером. Провести экскурсию или сразу показать вам номер?

— Все в порядке, спасибо.

Мужчина протянул ему ключ-карту.

— Пожалуйста, дайте мне знать, если я могу что-то сделать, чтобы ваш отдых был идеальным.

Поблагодарив его, Максимо проводил меня к лифту. Как только мы оказались внутри, я спросила:

— Как ты думаешь, они собираются послать за нами шпионов, чтобы убедиться, что ты не приехал сюда переманивать их сотрудников?

Он посмотрел на меня с весельем.

— Сомневаюсь.

— Черт. Шпионаж за отелями был в моем списке дел на сегодня.

Он усмехнулся и притянул меня к себе так, что я оказалась спиной к его груди, а затем обхватил руками мою талию.

— Посмотрим, что я смогу организовать.

Поднявшись на свой этаж, мы подошли к двери в конце коридора. Он отпер ее и открыл для меня.

Господи.

Вау.

Это нереально.

— Как тебе удалось забронировать этот номер в последнюю минуту? — спросила я, медленно поворачиваясь, чтобы рассмотреть все вокруг. Перед рядом окон от пола до потолка висел гамак. Снаружи была терраса, и вид был столь же прекрасен, сколь и ужасающ.

— Сюда можно попасть только по приглашению, — губы Максимо дрогнули в улыбке. — И у меня есть связи.

Конечно, это так.

В шортах и выцветшей футболке я чувствовала себя рыбой, выброшенной на берег. И даже не одной из тех красивых неоновых рыбок. Я была гуппи. Или рыба-капля.

Однако меня это не смущало — ну, не очень сильно, — потому что Максимо был одет еще более неудачно в свои серые джоггеры и черную футболку. Полуголый, но горячий.

Думаю все знают, что серые треники — это аналог мужского нижнего белья.

Зазвонил телефон, и он взглянул на экран.

— Черт, я должен ответить.

— Уверена, я найду, чем заняться, — отмахнулась я.

Он коснулся экрана и поднес телефон к уху.

— Блэк, — он вышел на террасу и закрыл за собой дверь.

Оставшись наедине с собой, я осмотрела место.

Даже прожив в доме Максимо целый год, мой мозг не мог охватить роскошь и пышность жизни второй половины населения. В Вегасе так много всего интересного, что большинство людей используют свой номер только как место для ночлега. В номере же был мини-спа, театральная комната и еще больше пространства, чем можно было использовать. Было непостижимо тратить огромное состояние на номер с бессмысленными удобствами, которые, скорее всего, останутся неиспользованными. А если бы они и использовались, то какой смысл приезжать в Вегас, чтобы просто посидеть внутри?

Вернувшись в гостиную, я посмотрела на свежие фрукты в миске на кухонном острове.

Держу пари, этот банан стоит сорок баксов.

Рядом с ним стояла бутылка шампанского со льдом и миска с клубникой.

Шампанское стоит шестьсот, не меньше.

И пять баксов за клубнику.

Дверь открылась, и Максимо шагнул внутрь. В его теле появилось напряжение, лицо нахмурилось, и он смотрел странным взглядом.

— Все в порядке? — спросила я.

— Нормально.

Лаааадно.

Меня не удивил его пренебрежительный ответ, ведь он никогда не говорил о работе. И я не винила его за то, что он не хочет обсуждать ее в свой редкий выходной. Поэтому я сделала то, что не требовало слов.

Я поцеловала его.

И после долгого, застывшего мгновения он поцеловал меня в ответ. А потом он взял себя в руки и, схватив меня за хвост, наклонил мою голову, чтобы просунуть в рот язык.

Отстранившись через минуту, он прижался лбом к моему.

— Как ты узнала, что мне это нужно?

— По счастливой случайности.

Опустив голову к моей шее, он провел по ней языком.

— Идеальная случайность, — он укусил меня достаточно сильно, чтобы я вскрикнула, и между бедрами появилась влага. — Ты уверена, что хочешь выйти?

— Нет, это лучше. Определенно лучше.

Если Максимо был одной из главных достопримечательностей этого номера, я бы поняла, почему люди выбирают его.

Но он не принадлежал никому другому. В тот момент он был только моим.

— Пойдем, пока я не передумал, — проурчал он, отпуская меня.

— Ладно, — сказала я с долгим драматическим вздохом.

class="book">— Дразнилка.

— Контролирующий маньяк.

Максимо шлепнул меня по заднице, но это было скорее игриво, чем наказание.

К сожалению.

Он расстегнул молнию на своей сумке и достал кепку, надев ее задом наперед. На мой пристальный взгляд он подмигнул.

— Придется остаться инкогнито, если за нами шпионят.

Если он думает, что сливается с толпой, то жестоко ошибается.

Мы спустились на лифте вниз, выйдя на другом этаже. Коридор был украшен картинами и статуями. Одна особенно привлекла мое внимание, и чем дольше я на нее смотрела, тем более причудливой она становилась.

— Мне понравились картины в "Moonlight", — начала я, борясь с улыбкой, — но у тебя нет статуи голого человека-собаки и голого человека-зайца верхом на осле.

— Господи, это же безумие.

— Безумно круто. В отличие от отсутствия у тебя гибридной эротики животных и людей, — я подошла ближе, чтобы рассмотреть, удивленная уровнем анатомических деталей. — Должно быть, в тот день было холодно.

Насыщенный смех Максимо раздался вокруг меня, и я тоже начала смеяться.

— Если ты закончила любоваться статуями, — сказал он, — то тебе есть на что посмотреть.

— Не думаю, что что-то может превзойти это, но ладно.

Мы прошли совсем немного, прежде чем я поменяла свое мнение.

Остановившись перед рестораном, я указала на название.

“Eggslut” (прим. пер. — “Яйцеблудница”).

— Я начинаю думать, что этим местом управляет извращенец, — я наклонила голову. — И теперь я не знаю, голодна я или возбуждена.

— Мы можем вернуться в комнату, чтобы я мог позаботиться и о том, и о другом, — предложил Максимо, его тон был игривым, а выражение глаз — совсем нет.

О, это будет веселый день.

Прислонившись к нему, я усмехнулась.

— Позже, папочка.

— Почему у меня такое чувство, что я отшлепаю тебя раньше, чем ты оседлаешь мое лицо?

— Потому что я сама на это напрашиваюсь, — без раздумий сказала я.

Максимо ничего не ответил, но на его лице появилось нежное выражение, которое приятно ранило.

— Пойдем? — спросила я, не выдержав напряжения.

Он ответил на мой вопрос своим собственным:

— Ты действительно голодна?

— Нет, я в порядке.

Обнимая меня, Максимо провел экскурсию по обширному зданию. Было слишком много интересного, чтобы тратить время на витрины, но я все же зашла в магазин очков, где купила потрясающие серебряные авиаторы для себя и черные для Максимо.

Когда мы вышли на улицу, я была благодарна за импульсивную покупку, потому что солнце слепило. Я опустила свои очки, чтобы прикрыть глаза, пока Максимо надевал свои.

Как ему удается становиться еще более горячим?

Это должно быть какое-то колдовство.

— Космополитен находится недалеко от центра Стрипа, так что выбирай, в какую сторону нам идти, — сказал Максимо.

Я посмотрела в одну сторону, потом в другую, прежде чем увидела то, что хотела.

— Сюда.

— Магазины в "Crystals?

Поскольку я была почти уверена, что они проверяют наличие чековой книжки, чтобы просто переступить порог магазина, я покачала головой.

— Еще лучше.

Мы прошли еще немного, пока наконец не добрались до нужного места.

— Ты хочешь шоколада? — спросил Максимо, глядя на вывеску магазина “Hershey's”, расположенного на территории курорта.

— Нет, — я сделала паузу, прежде чем поправить: — Ну, да. Но я также хочу прокатиться на американских горках, а потом съесть нью-йоркский хот-дог.

— Ты не любишь высоту, — заметил он.

— Именно поэтому я хочу сначала покататься, а потом поесть.

В моем желудке уже бурлила смесь возбуждения, адреналина и ужаса, от которой меня тошнило.

Несмотря на бесконечную очередь на американские горки, Максимо отправил одно сообщение, и мы уже сидели на следующем аттракционе. Я выбрала безопасные места посредине, но безопасности было немного, находясь на американских горках, прикрепленных к стороне здания. К счастью, Максимо пожертвовал своей рукой, чтобы я могла вцепиться в нее до смерти.

— Хочешь повторить это в очках виртуальной реальности? — спросил он, когда мы сошли.

Мой желудок опустился и перевернулся.

— Нет, одного раза было достаточно. Я просто хотела сказать, что накаталась.

Он дернул меня за хвост, но в его глазах читалось беспокойство.

— Ты все еще хочешь хот-дог?

— Определенно.

Может быть.

Прогуливаясь по извилистым коридорам здания, мы словно попали в старый район Нью-Йорка. Здесь был даже гастроном, который выглядел почти так же, как и тот, что находился на соседней улице от дома моих бабушки и дедушки.

Запахов, доносящихся из ресторанов, было достаточно, чтобы у меня потекли слюнки. Я остановила свой выбор на хот-доге, а Максимо взял кусок пиццы пепперони, которая была вкусной, но не нью-йоркской.

— Похоже на настоящее? — спросил Максимо, когда мы выбросили свой мусор и прогуливались по остальной части поддельного района.

— Я помню, что он был больше, — пошутила я. — Но вроде того.

Я родилась в Нью-Йорке и переехала в город, когда была совсем маленькой. Большая часть моей жизни прошла там, но я никогда не чувствовала себя жительницей Нью-Йорка.

Я никогда не чувствовала себя кем-то, кроме кочевника.

Временной.

Это не изменилось, но, по крайней мере, я впервые почувствовала некое подобие стабильности.

— Сфотографируйся со мной, — неожиданно проговорила я, желая получить на память что-то помимо боли в животе, которая уже утихала.

Удивительно, но Максимо не колебался. Он достал свой телефон, навел камеру и протянул его прохожей женщине средних лет, чтобы та сфотографировала нас на фоне поддельного крыльца.

— Прекрасно, — сказала женщина с нотками восхищения в голосе. — А теперь с поцелуем.

Прежде чем я успела рассмеяться или что-то сказать, Максимо обхватил мою голову и поцеловал.

Может, это и было быстро, но очень интенсивно.

И не только мне так показалось, судя по женскому вздоху:

— Вау.

Поддерживаю.

Максимо забрал свой телефон у женщины с широко раскрытыми глазами и положил его в карман.

— Спасибо.

Она лукаво улыбнулась.

— Счастливая девочка. Веселитесь, дети.

Когда мы шли через оживленное казино, я заметила витрину с рекламой шоу “Cirque du Soleil” с новыми озорными номерами.

— Мы можем пойти посмотреть на это?

— Нет, — он обхватил меня за плечи, его рука легла на мою талию, кончиками пальцев он дразнил чувствительную кожу. — Но мы можем пойти домой и создать свою собственную версию.

Так, во всяком случае, звучало лучше.

Зайдя в магазин “Hershey's” за клубникой в шоколаде, мы вышли на улицу.

— Раньше я думала, что Стрип — это всего лишь пара кварталов тесных отелей, — поделилась я, поглощая свое лакомство.

— А что ты подумала, когда увидела его впервые?

— Возненавидела, — я пожала плечами. — Ничего хорошего здесь со мной не происходило.

— Мы это исправим.

Мы уже исправляем.

Максимо вытер остатки шоколада с моей нижней губы.

— Что ты хочешь увидеть дальше?

Я на мгновение задумалась, прежде чем дать ему единственный ответ, который у меня был.

— Все.

Так мы и сделали. Конечно, возможно, это было не совсем все, потому что за один день мы не могли сделать многое. Но мы сделали все возможное, включая посещение акульего рифа в “Mandalay Bay” и близкое, но пугающее знакомство с фламинго, злыми лебедями и черепахами.

Когда наступило время ужина, мы остановились перекусить на променаде возле “The Linq”. Я удвоила количество съеденных хот-догов — на этот раз с добавлением картофеля фри.

— Тебе весело? — спросил Максимо, как раз когда я запихивала в рот свой калифорнийский хот-дог.

Прожевав вкусное и полуздоровое лакомство, я решительно кивнула. Я сглотнула и вытерла рот, прежде чем сказать:

— За вычетом лебедей, — я преувеличенно вздрогнула. — Я думала, что они должны быть элегантными и грациозными, а не агрессивными засранцами.

— Они жестоки, потому что защищают свою вторую половинку, — один уголок его губ поднялся. — Я могу это понять.

Его признание в том, что ради меня он готов на насилие, не должно делать меня счастливой.

Однако это так.

Я сделала глоток и спросила:

— А ты? Тебе весело?

Кивнув, он признался:

— Больше, чем я ожидал. Я прожил здесь всю жизнь, но никогда не утруждал себя туристическими поездками.

— Даже когда ты был ребенком?

Я попыталась представить его маленьким мальчиком, но это было невозможно. Все, что я видела, — это мрачного мини-взрослого или задумчивого подростка-хулигана — и что-то говорит мне, что это было недалеко от истины.

Он пожал плечами.

— Ты не единственная, кто раньше ненавидела Стрип.

— Почему? — спросила я, желая узнать о нем побольше.

— Долгая история, — уклонился он, и я не стала настаивать.

Иногда — возможно, в большинстве случаев — прошлое должно оставаться в прошлом. Небеса знали, что я не хотела бы копаться в своей истории.

Я откусила еще кусочек, и половина начинки вытекла на другую сторону булочки.

— Я возьму вилку, — сказал Максимо, уже стоя на ногах.

— И салфетки.

И, возможно, слюнявчик.

Наблюдая за тем, как Максимо пробирается сквозь толпу, можно было и не догадаться, что сейчас он не в одном из своих курортов. Люди все равно реагировали на его властный вид, его размеры и опасную энергию, которая исходила от него. Мне было бы лучше без того, чтобы некоторые женщины останавливались, чтобы уставиться, но поскольку он даже не взглядывал на них, мне было все равно.

Он был горяч. Не заметить его было невозможно.

Потянувшись за картошкой, я остановилась и замерла. Волоски на моей шее встали дыбом, а по спине пробежал холодок. Я не мог избавиться от ощущения, что за мной наблюдают.

Незаметно я оглянулась через плечо, но ничего не заметила.

Это ощущение не покидало меня весь день. Вся эта история с Максимо — королем мира — привлекала много внимания. Как и его частые проявления любви, которые выходили за рамки привязанности и граничили с непристойностью.

Мы, вероятно, были хорошим объектом наблюдения.

Ощущение угасло, и еще один осмотр местности подтвердил, что ничего страшного не произошло, так что я вернулась к тому, что имело значение.

Еде.

После ужина и быстрой остановки, чтобы съесть кекс, покрытый посыпкой, Максимо спросил:

— Теперь, когда ты поборола страх американской горки, мы пойдем на “High Roller”?

Вкуснятина, которую я поглощала, застыла в моем желудке, как цемент, при одной мысли о том, что мне придется взойти на гигантское колесо обозрения.

Прочитав мое выражение лица, он усмехнулся.

— Не думаю.

Он обнял меня за плечи, и мы пошли дальше по улице, чтобы покататься на гондолах перед посещением магазина “Bauman Rare Books”. Я почти не дышала, пока сканировала полки со старыми, безумно дорогими книгами.

Когда я наконец оторвалась от сокровищ, мы вернулись на Стрип.

С заходом солнца ночная жизнь ожила и превратила Вегас из семейного города в город грехов. Теплый воздух был пропитан возбуждением и развратом. Люди были готовы веселиться, перескакивая с одного курорта на другой.

Добравшись до Белладжио, я ощутила разочарование — фонтаны не работали. Огибая дорожку, нам приходилось лавировать между растениями и пьянчугами, направляясь к лобби.

Войдя внутрь, я невольно прошептала: "Вау!"

Стеклянные цветы, словно в невесомости, свешивались с потолка, озаряя пространство взрывом света и красоты.

Хрустальный конь и цветочные сады были сказочными, но абсолютной звездой являлся самый высокий в мире шоколадный фонтан. Жаль, он был за стеклом, иначе я бы нырнула в него с головой.

Максимо взглянул на часы.

— Пора идти.

Проклятье.

Когда я вышла на улицу, мое разочарование возросло еще больше, поскольку фонтаны все еще не работали.

Я остановилась на краю дорожки, где было много народу.

— Мы можем остаться еще ненадолго?

— Нет, — только и сказал он, после чего взял меня за руку и снова пошел.

Дважды проклятье.

Максимо редко говорил мне "нет", поэтому я чувствовала себя неловко из-за своего недовольства. День был долгим, особенно для него, ведь он, скорее всего, встал в свои обычные пять утра. Но это не мешало мне замедлять шаги, как капризному ребенку, тянущему время до сна.

Конечно, он заметил.

— Джульетта.

— Максимо, — передразнила я.

— Тебе повезло, что я не тащу тебя обратно в наш номер, дразнилка.

Меня пробрала дрожь, но я сосредоточилась на его словах, а не на угрозе.

— Я думала, мы туда и отправимся.

Он ничего не ответил, но на его лице я увидела крошечный намек на ухмылку. У тротуара он развернул нас в противоположном от отеля направлении и продолжал идти, пока мы не дошли до охранника, прислонившегося к бетонной стене.

— Блэк, — сказал мужчина, отходя в сторону, чтобы мы с Максимо могли занять его место.

Максимо пожал ему руку.

— Передай своему боссу, что я его должник.

— Он знал, что ты так скажешь, и попросил передать, что вы квиты.

Когда мужчина ушел, Максимо встал за моей спиной, обхватив меня руками по обе стороны от тела и прижав к себе. Опустив голову, его низкий голос прошептал мне на ухо:

— Что тебе больше всего понравилось?

— Мы еще не делали этого.

— Думаешь, фонтаны станут твоей любимой частью дня?

— Нет, думаю, катание на твоем лице станет.

— Господи, надо было просто затащить тебя в комнату. В любую, блядь, комнату, — прижавшись ближе, он обхватил меня за талию, а его другая рука небрежно легла на мою грудь.

Я откинулась на него, счастливо вздыхая.

Вся талая доброта, которая струилась во мне, как теплый шоколадный фонтан, улетучилась, когда вернулось ощущение, что за мной наблюдают.

— Что случилось? — спросил Максимо, и все следы тепла в его голосе сменились настороженностью.

Я наклонила голову, чтобы прошептать.

— Мне кажется, что за нами наблюдают.

— Так и есть.

У меня скрутило живот.

— Что?

— Марко был на дежурстве раньше. Сейчас дежурит Эш.

— Что? — повторила я.

Опустив голову рядом с моей, Максимо на мгновение задумался, прежде чем указать на место, где Эш стоял вдоль бокового ограждения рядом с деревьями.

— Они следили за нами весь день? — я покачала головой. — Как я не заметила?

— Потому что они хорошо делают свою работу.

— Почему они следили за нами? — я подумала о работе Максимо — как легальной, так и нелегальной. Когда беспокойство сжало мое сердце и легкие, затрудняя дыхание, я повернулась и вцепилась в его рубашку. — У тебя есть враги?

— У каждого хорошего бизнесмена есть. Но ничего такого, что могло бы подвергнуть опасности меня или, что еще важнее, тебя. Они просто выполняют свою работу.

Полагаю, быть телохранителем проще, если ты находишься в непосредственной близости от тела, которое охраняешь.

Я посмотрела туда, где, как я знала, находился Эш, но я едва могла его разглядеть.

— Они всегда следуют за тобой?

— Если только я не дома или не в одном из своих владений. Но сегодня я сказал им держаться на расстоянии, — он повернул меня лицом вперед и снова обнял. — Я хотел, чтобы мы были одни.

У меня чертовски много проблем.

Первый поток воды взметнулся вверх из фонтана. Шоу, синхронизированное с музыкой, было невероятным и завораживающим.

Но, как я и говорила, катание на лице Максимо стало моей любимой частью лучшего дня в жизни.

Глава 26. Огонь

Джульетта

— Ты пойдешь со мной в “Star” прямо сейчас.

Я подпрыгнула от голоса Максимо, когда вышла из ванной в одном лишь полотенце. Я не ожидала, что он окажется дома, тем более в нашей комнате.

У нас с ним был один великолепный уик-энд в "Moonlight" и Стрипе, после чего график Максимо снова стал безумным. Почти три недели он был занят подготовкой к большому покерному турниру. В большинстве дней я видела его только тогда, когда он будил меня языком, пальцами или членом, но бывали ночи, когда он даже этого не делал.

Это было отстойно, и я скучала по нему.

И, видимо, это было взаимно.

Волнение пронзило меня. Мы уже планировали, что я приду к началу турнира, но провести весь день было еще лучше.

— Хорошо.

— Вера соберет твою сумку, и мы проведем выходные.

— Хорошо, — повторила я.

Он подошел ко мне, как грациозный хищник к жаждущей добыче.

— Так просто? — не дав мне возможности ответить, он обхватил мою голову и наклонил ее. В его взгляде пылала похоть и что-то еще, когда он пробормотал: — Всегда такая покорная.

То, что меня назвали покорной, могло бы стать оскорблением, но поскольку он сказал это тем же хвалебным тоном, что и в случае со своей хорошей девочкой, я восприняла это как комплимент.

Глаза Максимо опустились к моим губам.

— Хочу, чтобы эти губы обхватили мой член.

— Хорошо, — мгновенно согласилась я, потому что мне действительно всегда было легко с ним.

— У меня нет времени, — продолжил он, хотя не сделал ни единого движения, чтобы отойти.

Воспользовавшись его близостью, я принялась расстегивать его ремень.

— Всего минутку.

Огонь в нем разгорелся до адского пламени, когда мужчина наблюдал за тем, как я опускаюсь на колени. Его голос был грубым и жестким, когда он сдался.

— Минутку.

Я освободила и облизала его уже твердый член, прежде чем взять его в рот так глубоко, как только могла.

Это длилось дольше, чем минутка.

Максимо не жаловался.

***

Здание “Star” было меньше “Moonlight”, но так же прекрасно.

На самом деле, возможно, оно было даже красивее, с его переливающимися черно-синими плитками и мерцающе-серебристыми деталями.

Как и у “Moonlight”, у него была своя тема, и он придерживался ее. Вестибюль был заполнен звездными цветами. На черном потолке проецировались падающие звезды. Точки и полосы серебра были на всем — от стен до кресел в игровом зале.

Там был гигантский сине-фиолетовый мурал прекрасной женщины, полностью состоящей из звезд.

— Кто это? — спросила я, завороженная этим зрелищем. Она напоминала мне оптическую иллюзию, и чем дольше я смотрела, тем больше все сходилось.

— Астерия, богиня звезд.

Я должна была догадаться.

Пока мы шли по переполненному главному этажу, мои глаза метались, пытаясь охватить все вокруг. Мой взгляд остановился на Максимо, обнаружив, что он уже наблюдает за мной

— Что? — спросила я, покраснев.

Он внезапно остановился и притянул меня к себе, не обращая внимания на то, что мы находимся на публике. Для него общественные демонстрации чувств никогда не были проблемой.

— Мне нравится видеть твою реакцию. Эш сказал, что я пропустил что-то в “Moonlight”, - он изучал меня так, словно мог прочитать каждую мою мысль и секрет. — Рад, что в этот раз я внимательнее.

Мое сердце сжалось, вся его интенсивность, направленная на меня, одновременно подавляла и возбуждала.

Звонок прервал тишину.

— Черт, я должен ответить, — Максимо опустил руку, чтобы вытащить свой телефон. — Блэк, — он помолчал минуту, прежде чем выдохнуть: — Нет, я хочу тот, который выбрал, — прошло еще несколько мгновений, пока мужчина тер татуированной рукой свою стиснутую челюсть.

Было неуместно разглядывать его, пока он был в ярости, но я все равно это делала.

Такой горячий.

— Отправь его по электронной почте, — он повесил трубку и обратил на меня внимание. — Ты не можешь так смотреть на меня, когда я говорю по телефону. Господи, только ты можешь возбудить меня, пока я занимаюсь всякой ерундой.

Боже, его непристойно сладкие слова действительно так хороши для моего эго, но так опасны для моего сердца.

Держа эту мысль при себе, я спросила:

— Все в порядке?

— Одно демьмо изо дня в день, — отмахнулся он. — Я должен пойти в свой офис и разобраться с этим. Ты или Вера упаковали iPad?

Я кивнула.

— Он в моей сумке.

— Я попрошу Марко принести его в мой офис, — его пальцы пробежались по экрану мобильного, после чего он убрал его в карман и обхватил меня за талию. Он направил меня в коридор с черно-серебристой надписью “Black Resorts”. Там был ряд лифтов, а затем один с отпечатком большого пальца.

— Ты можешь добавить мой отпечаток пальца? — спросил я, когда дверь открылась и мы вошли внутрь. В "Moonlight" я так и не дождалась ответа. В основном потому, что каждый раз, когда мы были в лифте, мой рот был занят чем-то другим.

Его губы дрогнули, когда он нажал на кнопку.

— Позже.

— Ура.

— Боже, какая ты милая.

Мне больше всего нравилось, когда он называл меня “маленькой голубкой”, а на втором месте стояла “нахалка”. Называть меня “милой” в его нежном, забавном тоне было почти третьим.

Через мгновение двери открылись, и мы вышли в шикарный зал ожидания со стеклом и кованым железом. Пустые стулья стояли вдоль стены напротив ряда лифтов. На стойке стояла кофеварка и принадлежности, которыми я с нетерпением ждала возможности воспользоваться.

Максимо взял меня за руку и пошел, указывая на вещи по ходу.

— Туалет. Кабинет Коула. Кабинет Эша — хотя они оба используют их больше для игры в “Madden”. Конференц-зал, — он отпер и открыл последнюю дверь.

Огромный, пугающий, выглядящий безмерно дорогим и бесконечно мощным?

Да, определенно кабинет Максимо.

Помимо обычного письменного стола с креслами перед ним, здесь были диван и журнальный столик для совещаний, бар, такой же, как и в холле, хотя в нем был алкоголь, а не кофе, и стена мониторов, как дома. Из широкого окна за его столом открывался прекрасный вид.

Я представляла, как он откидывается в кресле, сжимая в руках стакан с виски, и задумчиво смотрит вдаль.

Король, наблюдающий за своим королевством.

Я еще раз огляделась по сторонам, прежде чем мне что-то пришло в голову.

— У тебя нет секретаря?

— Есть, несколько.

Я повернулась и окинула взглядом пустую зону ожидания. Понизив голос с драматическим беспокойством, я спросила:

— Ты тоже смотришь на их? Они разговаривают с тобой?

— Идем, — отступив от кабинета, он обхватил меня за талию и потащил за собой. Мы вошли в лифт, и он нажал кнопку, чтобы спуститься на четыре этажа вниз.

Когда двери открылись, перед нами был еще один обширный холл. Длинная стойка регистрации занимала всю противоположную стену, и за ней сидело не менее пяти человек — хотя, возможно, их было больше, я не могла разглядеть. На стене висела массивная версия черно-серебристой вывески “Black Resorts”.

Взгляды перешли на нас и задержались, когда видели Максимо. Они были более пристальными, когда видели, что он не один. Но мужчина не обратил ни на кого внимания, взял меня за руку и вышел из лифта. Он жестом указал на стол.

— Ресепшн, — он повернул нас к длинному коридору. — Офисы и конференц-залы, — открыв лифт, мы вошли в него, и он указал вверх. — Еще три этажа приемных, офисов и конференц-залов.

Ого.

Логически я понимала, что Максимо не может в одиночку управлять целым курортом, но было удивительно, насколько обширна деловая сторона.

— Почему у тебя нет ни одного помощника на своем этаже? — спросила я.

— Мне нравится уединение.

Зная хоть немного о некоторых его деловых операциях, в этом был смысл.

Мы снова вернулись к двери его кабинета и мужчина отошел в сторону, чтобы я могла войти. На журнальном столике лежал мой iPad, а также бумажный пакет и большой одноразовый стакан, который, как я молилась, был до краев наполнен кофе.

Прежде чем я успела проверить это, Максимо развернул меня лицом к себе.

— Если тебе станет скучно, ты можешь пойти погулять с Марко или посидеть в нашей комнате наверху.

— Я буду в порядке.

Кому может быть скучно, когда у него есть кофе и хорошая книга?

Подходя к своему столу, он снял пиджак и повесил его на вешалку. Затем закатал рукава, чтобы показать свои татуированные предплечья, и сел за стол.

Позвольте мне исправить свое предыдущее предложение.

Кому может быть скучно, когда есть кофе, хорошая книга и невероятно сексуальный мужчина, на которого можно поглазеть?

***

Мне здесь было скучно.

Читать в офисе было веселее.

Хотя наблюдать за людьми через стену мониторов было немного жутковато, это тоже оказалось интересно.

Дурачиться, вообще, было супервесело.

Но смотреть, как люди играют в покер, было уморительно.

Я не понимала, что в этом такого.

Я определенно не понимала, почему люди готовы обанкротиться, влезть в долги к ростовщикам или потерять свои дома из-за этого.

Очевидно, что игра доставляла удовольствие, но все равно казалась утомительной. В рулетке хотя бы было большое колесо. В крэпсе были кости. У игровых автоматов были мигающие огоньки, громкие звуки и бонусные игры. Они казались более увлекательными, чем разглядывание карт.

Стоя в одном конце длинной комнаты, Максимо разговаривал с Джорджи, женщиной, которая вела турниры. Я попыталась найти что-нибудь интересное за игровыми столами.

К моему удивлению, смотреть на них больше не было больно. Вина не захлестывала меня. Я ничего не чувствовала.

Разве что ту самую скуку, о которой я уже упоминала.

Я думала, что хорошо ее скрываю, но Максимо обхватил меня, прижав к себе.

— Еще несколько минут, и мы пойдем есть.

— Не торопись, я в порядке, — полувопросительно сказала я, потому что была готова уйти через пять минут после того, как мы пришли.

Его глаза сузились, а рука опустилась на мою задницу. Вернувшись к разговору с Джорджи, он так сильно сжал мою ягодицу, что мне пришлось подавить вскрик.

Спустя еще десять минут женщина ушла заниматься своими делами, а Максимо повернулся ко мне.

— Пойдем.

— Подожди, это только что стало интересно, — сказала я, наблюдая за столом, где два человека поставили свои огромные стопки фишек олл-ин²².

Они перевернули свои карты, но я не могла разглядеть, что у них на руках. После того как дилер добавил еще одну карту в ряд, стало ясно, что один из мужчин проиграл, по его ругательствам и оскалу. У него было больше фишек, чем у соперника, так что он не выбыл из игры, хотя его стопка значительно уменьшилась.

Антиклимакс.

— Думаю, мне больше нравилось, когда ты была заперта дома, — сказал Максимо, притягивая меня к себе.

— Почему?

— Я жадный. Мне нравится иметь тебя только для себя. Чтобы ты смотрела только на меня.

Конечно, он был на уровне пещерного человека. И да, он перегибал палку. Сумасшедший. Прямо скажем, дисфункциональный.

Но мне это нравилось.

— Если кто-то и смотрит на меня, — я приложила руку к его груди, — то это, скорее всего, связано с тем, что ты ласкаешь мою задницу, как баскетбольный мяч.

— Нет, они смотрят, потому что, видя тебя в этой чертовой юбке, мечтают подхватить тебя на руки и впиться в эту сладкую киску, — как будто собственные слова разозлили его, глаза мужчины стали холодными, когда он осмотрел комнату.

Антипатия в его темном взгляде должна была меня напугать.

И это так, но в хорошем смысле. Мне нравилось это напряжение. Власть. Опасность.

Огонь.

Поэтому я играла с ним.

Вытянув ногу, я немного приподняла юбку.

— Это даже не так коротко, как то, что я взяла на завтра.

— Джульетта, — предупредил он.

— Я даже не уверена, что она прикрывает нижнюю часть моей задницы.

— Если ты будешь продолжать в том же духе, твоя задница станет горячей и красной.

Я наклонила голову, как будто задумалась, но это было сделано только для того, чтобы он мог увидеть засос, который он оставил на моей шее, и чтобы привлечь внимание к моему хвостику — две вещи, которые сводили его с ума.

— И теперь, когда я думаю об этом, трусики будут лишние под одеждой.

— Надеюсь, тебе весело, Джульетта, потому что теперь я заменю всю твою одежду на свои свитшоты и джоггеры, чтобы никто не видел, что принадлежит мне.

Мне было весело. Даже очень.

Наклонившись к нему, я прошептала:

— Ты знаешь, что ты единственный, кто когда-либо видел меня голой, папочка.

Он крепче сжал мою попку, и я не смогла сдержать хныканья.

— И я, блядь, единственный, кто когда-либо увидит, — его голос был низким и жестким. — Это моя попка. Моя сладкая киска. Моя маленькая голубка.

Опасность, опасность, опасность.

Я не могла смириться с тем, что он говорит такие вещи.

Не обращая внимания на то, как заколотилось мое сердце от его слов, я подарила ему невинную улыбку.

— В любом случае, юбка все равно закрывает больше, чем купальник, который я принесла. Это в основном нитки с крошечными клочками ткани.

Это стало последней каплей.

Схватив меня за руку, Максимо выбежал из комнаты. Мне пришлось практически бежать трусцой, чтобы поспевать за его длинными шагами. Я не могла видеть его выражения лица, но, судя по его темпу и напряженному телу, мужчине не было весело.

А это означало, что меня собираются наказать.

Ура.

Не сбавляя темпа, мы дошли до лифта, и едва двери закрылись за нами, как он прижал меня к стене.

Я люблю огонь.

Глава 27. Ничтожество

Джульетта

Я создала монстра.

Нет, это неправда.

Он всегда был чудовищем.

Но теперь он мой монстр.

На следующий день, находясь в своем кабинете, Максимо усадил меня к себе на колени. Он держал меня там, прижимая к своему стояку. Сдвинув мои шорты, мужчина практически довел меня до оргазма, но потом объявил:

— Мне пора.

— Но папочка, — вздохнула я, уже доведенная до исступления и готовая кончить.

Он дразнил меня весь этот чертов день. Зазывал меня к себе за стол, доводил до края, а потом отправлял обратно на диван.

И даже зная, что меня ждет — или не ждет, в моем случае, — я шла к нему, когда он звал. Я позволяла ему прикасаться ко мне.

Я бы позволила ему трахнуть меня, если бы он попытался, но, черт возьми, он никогда этого не делал. Ему просто нравилось доводить меня до бешенства и заставлять страдать.

— Я буду только через пару часов, голубка, — сказал Максимо, его губы и зубы впились в мою шею. — Можешь попросить Эша сводить тебя в магазин.

Точно нет. После выходных в "Moonlight" я поняла, что "просто посмотреть" там не получится. Приехав домой, я обнаружила пакеты и коробки с вещами, на которые с тоской смотрела в магазине, включая туфли на шпильках.

— Посмотрим, — подстраховалась я, полагая, что Эш так же наблюдателен, как и Марко.

Взяв меня за бедра, Максимо еще раз прижал мою задницу к своему члену, а затем поднял меня на ноги.

Я села на край его стола и посмотрела на двойную рамку, которая стояла рядом с монитором, и улыбнулась, глядя на наши фотографии в Нью-Йорке. Я хотела их для своих собственных воспоминаний, но Максимо распечатал достаточно копий, чтобы у него был комплект на каждом из его столов. Та, на которой мы целуемся, казалась не очень подходящей для работы, но он был боссом. Что он мог сделать, уволить самого себя?

Он встал, и я наблюдала, как он расстегивает рукава и застегивает манжеты, а затем надевает пиджак.

Это было похоже на обратный стриптиз, но при этом оставалось сексуальным.

— Чтобы ты ни делала, не забудь одеться и быть готовой к пяти, — приказал он властным тоном, от которого я вся промокла. — Мы заедем на турнир, а потом пообедаем.

— Хорошо, — сказала я, хотя турнирная часть звучала не слишком захватывающе.

В дверь постучали, и Максимо позвал:

— Да?

Коул открыл ее и слегка улыбнулся мне, а затем спросил:

— Готовы, босс?

Максимо кивнул, выключил свои мониторы сталкерской безопасности и убрал телефон в карман.

— Делай что хочешь, но оставайся с Эшем.

Я встала и повторила его кивок.

— Поняла, босс.

Он покачал головой, но я успела заметить, как забавно изогнулись его губы, когда он вышел за дверь.

Как только он ушел, Эш появился в дверях.

— Какие планы? Шопинг? Плавание? — на его губах появились ямочки, даже когда он сдерживал улыбку. -4D-кинотеатр? Обед?

— Что это?

— Обед? Это еда, которую ты ешь между завтраком и…

Я закатила глаза.

— Часть про 4D-кинотеатр.

— Это как кинотеатр, только в 4D.

— Умник.

— Максимо сказал, что не успел показать тебе вчера, но подумал, что тебе понравится.

Я не знала, что такое 4D-кинотеатр, но он звучал лучше, чем 3D, поэтому должен был быть хорошим.

***

4D-кинотеатр оказался намного лучше, чем 3D. Иммерсивный короткометражный фильм заставил зрителей почувствовать себя так, будто они катаются на американских горках по Солнечной системе. Кресла двигались и вибрировали. Вокруг витали потоки холодного и горячего воздуха. Пузырьки и брызги воды падали вниз.

И, что самое приятное, мои ноги твердо стояли на земле.

Это был мой вид аттракциона.

Мне настолько понравилось, что я просила Эша повторить несколько раз подряд.

Когда мы закончили, то пошли через игровой зал в сторону ресторанов.

— В "Moonlight" есть лазерное шоу, а здесь — 4D. А какие прибамбасы есть в других его казино?

— В “Sunrise” есть башня свободного падения в двести футов.

Падение? Двести футов?

Фу.

Нет, спасибо.

Он ухмыльнулся.

— Полагаю, это не будет в списке твоих желаний.

— Нет, определенно нет. А как насчет "Nebula"?

— Главная фишка "Nebula" в том, что она дорогая, как…

— Эй, придурок, смотри, куда идешь! — крикнул кто-то впереди нас.

— С кем, блядь, ты думаешь, ты разговариваешь? — ответил другой парень.

Эш не стал вмешиваться и даже не стал вызывать охрану. Положив руку мне на плечи, он держался рядом и ускорил шаг, чтобы увести нас подальше от разгорающейся драки.

Но все произошло слишком быстро, спокойствие превратилось в хаос меньше чем за секунду. Двое мужчин бросились друг на друга. Схватившись, они сцепились и врезались в нас. Они свалились в кучу, и их тела в борьбе приземлились на Эша.

Я упала на задницу, ударившись головой о стену. Закрыв глаза от боли, я открыла их, когда кто-то схватил меня за руку и потянул. Я ожидала увидеть охранника или Эша, но на меня смотрело раскрасневшееся и потное лицо Магси Кармайкла.

— Давай, Джульетта, — сказал он, его бешеные глаза метались по сторонам, пока он меня поднимал.

Я пыталась высвободить руку, но он все крепче сжимал ее.

— Эш!

Закрыв мне рот влажной ладонью, пахнущей затхлыми сигарами, Магси потащил нас вперед, используя меня, чтобы открыть темный запасной выход. Я приготовился к сигналу тревоги, но ничего не прозвучало.

Ничего, кроме тревожных звонков в моей голове, растущих до сирен катастрофы.

Я попыталась ухватиться за дверную раму, но он толкнул меня наружу с такой силой, что я рухнула на землю. Не обращая внимания на жжение свежих царапин на коленях и ладонях, я вскочила на ноги и побежала. Не успела я сделать и шага, как он оказался рядом со мной.

Схватив меня за руки, он одарил меня самодовольной улыбкой, но раздражение сковывало черты его лица.

— Я здесь, чтобы спасти тебя. После того, как они вчера увидели, что Максимо таскает тебя за собой, помечая и обращаясь с тобой как с собственностью, я понял, что должен вытащить тебя отсюда, пока не стало слишком поздно. Я позабочусь о тебе.

Они?

То, как он говорил, и маниакальный взгляд в его глазах заставили ужас охватить меня изнутри.

— Отпусти меня! — крикнула я.

К удивлению, он послушался и отпустил одну из моих рук. Я вывернулась, но его хватка на моей второй руке оставалась крепкой и сжимала до тех пор, пока я стала уверена, что у меня появится синяк.

Едкая желчь поднялась у меня в горле, когда его рука опустилась, чтобы коснуться моей задницы, но он лишь вытащил мой телефон из заднего кармана и швырнул его о здание.

Черт, черт, черт.

Теперь Коул не сможет меня отследить.

Пока я обдумывала это, Магси начал тащить нас по дорожке, а затем свернул на узкую тропинку, которая проходила между двумя секциями здания. Я потеряла из виду дверь. Я не видела вообще никаких входов. Зато я увидела машину, припаркованную в конце.

О, черт возьми, нет.

Страх сковал мою грудь, а дыхание стало неровным.

Будь умнее. Спокойнее. Это уже не первый раз, когда кто-то преследует меня.

Я бешено осматривала окрестности, но вокруг никого не было.

Я сомневалась, что кто-то внутри сможет услышать мой крик — эта мысль леденила кровь.

Поскольку спасение вряд ли придет, это означало только одно.

Спасаться предстояло мне самой.

Я не была достаточно сильна, чтобы одолеть Магси в драке, но могла без труда обогнать его, если бы он ослабил хватку. Опередить пулю было бы не так просто, но на этот риск я была готова пойти.

Поскольку сопротивление не помогло, я перешла к сотрудничеству и жалости.

— Ты делаешь мне больно.

Я должна была догадаться, что он не способен испытывать беспокойство по отношению к кому-то, кроме себя. Он сжал руку сильнее, его тон был серьезным.

— Максимо Блэк убил твоего отца, Джульетта. Ты должна поехать со мной, пока он не сделал тоже самое с тобой.

И вот тогда, несмотря на все мои намерения вести себя умно, я облажалась.

Потому что забыла.

Я забыла изобразить удивление. Растерянность. Рассерженость. Мстительность. Мне даже не пришло в голову притвориться, что мне на йоту не было никакого дела до того, что я узнала об убийстве отца.

Шамус бы гордился, я наконец-то вела себя как он.

Магси заметил мое отсутствие реакции, и его глаза сузились. Любой намек на поддельное беспокойство исчез в мгновение ока.

— Мы думали, что Блэк заставляет тебя. Лжет тебе. Но ты ведь знала, что он убил Шамуса, не так ли? И ты все равно распутничала перед ним. Ты предала своего отца, чтобы жить в этом большом особняке и чувствовать себя кем-то на Стрипе.

Те самые взгляды, что я ощущала на себе…

Они были не только от Марко и Эша.

Магси с отвращением усмехнулся.

— Какая дочь могла бы так поступить со своим отцом? Слава Богу, Шамус умер, так и не узнав, что его Жулька — шлюха и крыса.

Его слова ударили, какпушечное ядро, в самое нутро, перехватив дыхание и разрушив стену, которую я воздвигла вокруг своего чувства вины. Оно захлестнуло меня, угрожая разорвать на части и унести с собой.

Я держалась, потому что, если он доведет меня до конца дорожки, все пойдет еще хуже. Я знала это до мозга костей.

— Пойдем со мной, мы все исправим, — его голос был терпеливым и твердым, как у отца, который разбирается со своим непослушным ребенком. — Ты заблудилась. Запуталась. Ты бы не предала собственного отца.

— Ты должен отпустить меня, иначе Максимо убьет тебя, — солгала я.

Потому что неважно, что он сделает, Максимо все равно выполнит это.

— Я пытаюсь спасти тебя, — солгал он в ответ. — Он тренирует тебя, чтобы потом продать подороже или использовать в качестве одной из своих шлюх на боях. Таков его план. Ему нравится ломать наивных девочек, а потом отправлять их зарабатывать деньги.

Максимо не стал бы этого делать.

Верно?

Я ничего не ответила, только попыталась отвернуться.

Схватив мое лицо, Магси сжал мои щеки так, что они больно впились в зубы.

— Ты думала, что ты особенная, Джульетта? Ты ничего не значишь для него, кроме секса и денег, — он с жалостью покачал головой. — Он миллиардер, который встречался с актрисами. С моделями. Светскими львицами. Зачем ему ничтожество, если он может заполучить любую в мире?

Его слова снова были направлены на мое слабое место.

И они попали точно в цель.

Почему он выбрал меня? Ради секса, конечно, это я понимала. Но помимо физического, почему Максимо, с его внешностью, властью и деньгами, захотелось быть с отбросами из сточной канавы? Этот вопрос затаился на краю моего сознания, снова и снова беспорядочно вторгаясь в него. Моя неуверенность в себе была ниточкой, и этот вопрос тянул за нее, заставляя меня распутываться. Как будто это было возможно.

Как будто я была временной.

Я лишь последняя в длинной череде едва легальных девочек и девственниц?

Собирался ли он отбросить меня в сторону, когда появится следующая? Или он хотел бы, чтобы я была одной из девушек на боях, чтобы политики нюхали кокаин с моей груди, а большие шишки лапали меня?

Я хотела поклясться, что он этого не сделает, но целая жизнь предательства и душевной боли научила меня никогда никому не доверять.

И это определенно включало в себя таких мерзких, сомнительных, подставных гангстеров, как Магси.

Я еще раз попыталась высвободить руку, но его хватка была железной. Тогда я закричала так громко, как только могла.

— Помогите! Кто-нибудь, помогите!

— Заткнись, сука, — он тряс меня так сильно, что я думала, что моя шея сломается.

В ту первую ночь я сбежала от Марко. Я увернулась от Коула и заперла его в комнате.

Магси Кармайкл меня не поймает.

Я билась и кричала так, будто меня убивают.

Удар!

Жгучая боль прокатилась по моей щеке, куда он меня ударил.

Его лицо было красным, как помидор, когда он сделал это снова. Сильно притянув меня к себе одной рукой, другой он ударил меня в третий раз. Его дурацкое, безвкусное кольцо зацепило мою губу, разорвав ее.

Не знаю, что на меня нашло, но, почувствовав металлический привкус и горячие капли крови, стекающие по подбородку, я улыбнулась.

Нет, я ухмыльнулась.

— Он будет охотиться за тобой, — сказала я совершенно искренне. — Он никогда не остановится. И когда он поймает тебя, то позаботится о том, чтобы твоя смерть была медленной и мучительной.

С лица Магси исчез весь цвет, но он выпучил грудь и пробурчал:

— Ему не удастся добраться до меня. А пока он будет пытаться, они будут обращаться с тобой, как с шлюхой, которой ты и являешься. Когда все будет кончено, ты ему даже не понадобишься, — пот водопадом стекал по его щекастому лицу, когда он достал пистолет. — Из уважения к твоему отцу, я сказал, что дам тебе прийти самой, но ты такая же жадная и алчная, как все. Я должен был позволить им самим забрать тебя.

Когда Максимо закончит с ним, он пожалеет о том, что сделал.

Ткнув пистолет в мою сторону, Магси торжествующе ухмыльнулся. Он начал спускаться по тропинке, явно ожидая, что я последую за ним.

Но я не последовала.

По какой-то причине я была кому-то нужна. Кто бы это ни был, скорее всего, он хотел, чтобы я осталась жива.

Это означало, что Магси не собирался стрелять в меня. А если бы и выстрелил? Что ж, смерть лучше, чем быть изнасиловнной.

Поверив в его блеф, я закричала. Я пиналась ногами. Я размахивала руками, надеясь зацепить его.

Я так шумела, что кто-то должен был меня услышать.

Магси поймал мой хвост в свою потную ладонь и дернул так сильно, что у меня заслезились глаза, но я продолжала.

Даже когда он дал мне пощечину.

Даже когда он ударил меня в глаз прикладом своего пистолета.

Даже когда он произносил отвратительные угрозы, от которых желчь поднималась из моего бурлящего желудка и застревала в горле.

Я не собиралась становиться жертвой. Я умру раньше, чем это случится.

И заберу этого засранца с собой.

Собрав всю свою волю, энергию и ярость, я перестала бороться. Я замерла. Сквозь мутные, уже опухшие глаза я наблюдала, как тело Магси расслабляется от усталости и победы. Думая, что он выиграл, мужчина ослабил бдительность.

И тогда я напала.

Я бросилась на него всем весом, застигнув врасплох и повалив нас обоих на тротуар. Его голова ударилась о бетон, и он выронил пистолет, который зазвенел по дорожке.

Он попытался перекатиться, но между мной и его собственным животом, он был как черепаха, застрявшая на спине.

— Черт! Слезь с меня, дрянь!

Мои кулаки обрушились на него. Ногти впивались в кожу.

Я больше никогда не буду жертвой.

Я не маленькая девочка, которую бьют по рукам. Я не маленькая и беззащитная перед профессиональными ударами.

Я не сдамся этому мерзавцу.

Я решаю, кто ко мне прикасается. Я решаю свою судьбу.

Не жертва.

Не жертва.

— Я больше не твоя чертова жертва, папа! — закричала я, брызгая кровью и слюной.

— Ты спятила, сука, — крикнул в ответ Шамус.

Но это был, конечно, не Шамус.

Шамус был мертв.

Его убил Максимо.

Так же, как он собирался убить Магси.

Мужчина оттолкнул меня, и я упала в сторону. Я приготовился к ударам или к тому, что он схватит меня за волосы, но он хрипел, пытаясь встать.

Я быстрее сделала это. Пока он был беззащитен, я могла бы стать той, кто ударит. Как сильно бы я этого не хотела, у меня был шанс сбежать, и я использовала его.

Месть и насилие могли подождать.

Передвигая ногами настолько быстро, насколько это было возможно, я помчалась к двери. Я дергала и дергала, но она была заперта.

Черт.

Черт.

Черт, черт, черт.

Может, я смогу проскочить мимо Магси.

Может быть, машина в конце дороги — это совпадение.

А может, меня поймают, утащат, изнасилуют и выкинут как никчемное ничтожество.

Я не могла этого допустить.

Я заколотила окровавленными кулаками по двери, чертовски надеясь, что меня услышат в хаосе звенящих машин, лязгающих фишек и разговоров.

Через мгновение, показавшееся мне вечностью, дверь распахнулась в мою сторону, едва не сбив меня с ног.

Кто-то схватил меня за руку, и я открыла рот, чтоб закричать, но почувствовала облегчение, когда увидела, что Эш с ужасом смотрит на мое избитое лицо.

— Чертов ад.

— Я в порядке, — сказала я, понимая, что выгляжу хуже, чем чувствую.

Это было несложно, потому что я ничего не чувствовала.

Я была физически и психически оцепеневшей.

Вытащив из кармана рацию, он сказал:

— Она у меня. Зал В-9. Обыщите задний вход и аллею для доставки, — его взгляд вернулся ко мне. — Кто?

— Магси Кармайкл, — ответила я без колебаний.

Он сам выбрал свою судьбу. Теперь он может гнить в ней.

Эш затащил нас внутрь, закрыв дверь и заслонив меня своим телом. Я уже собиралась попросить его вытащить меня оттуда, как почувствовала это.

Как затишье перед ливнем, в комнате загудело электричество.

Мои глаза метнулись в конец коридора, как раз в тот момент, когда туда ворвался Максимо. На его лице не было хладнокровия, спокойствия или равнодушия. Это была неприкрытая ярость. Громоподобная.

Он не был ливнем.

Он был ураганом, готовым разорвать все на своем пути.

Я смотрела на него, завороженная тем, как один человек может заполнить своей яростью и злобой целую комнату. А он смотрел в ответ, как будто в комнате, во всей вселенной, не существовало ничего, кроме меня.

Когда он приблизился, я поняла, что не только гнев омрачает его выражение лица.

Это было отчаяние.

Паника.

Злоба.

Страх.

Невозмутимый и грубый, его темный взгляд двигался по мне, вбирая в себя каждую царапину. Каждый порез. Каждое пятнышко крови и грязи.

— Голубка, — грубо прошептал Максимо, словно слова пробивались сквозь гравий и стекло.

Он поднял меня на руки, и я вцепилась в лацканы его пиджака и зарылась лицом в его грудь. Мне хотелось рассыпаться, но слезы не шли.

— Кармайкл, — выдохнул Эш.

Максимо промолчал. Он просто крепко держал меня, начиная идти. Через минуту я услышала дзиньканье лифта, прежде чем он шагнул внутрь, и шум казино прервался. Даже когда мы остались одни, я не ослабила свою смертельную хватку.

Я не делала ничего, кроме как тряслась.

Лифт медленно остановился, и Максимо вышел из него. Только тогда я отпустила его, но он не сделал того же. Обхватив мой затылок, он прижал меня к себе. Его губы прижались к моей макушке, и мы стояли так долгие, безмолвные мгновения.

Только мы вдвоем.

Но не в нашем привычном пространстве.

Мне нужно было это.

— Я хочу домой, — сказала я, приглушенно прижимаясь к его груди.

— Скоро.

Лифт звякнул и снова открылся. Я наклонила голову, чтобы увидеть, как Марко выходит из него. Я не думала, что он сможет разглядеть значительные повреждения, но ярость в его глазах подсказала мне, что я ошибалась.

Он пошел на кухню и приготовил пакет со льдом, завернув его в полотенце, а затем передал Максимо.

Максимо усадил меня к себе на руки и осторожно прижал к лицу компресс.

— Позови сюда Пирса.

— Мне не нужен врач, — попыталась я, но мне не следовало этого делать, потому что они проигнорировали меня.

— Эш уже позвонил, — сказал Марко.

— Пусть охрана прочесывает весь курорт. Каждый гребаный угол. Пусть Майлз и Коул просмотрят сегодняшние камеры.

— И вчерашние тоже, — сказала я.

Оба сердитых взгляда устремились на меня.

— Что случилось вчера? — спросил Максимо. Его голос был низким и ровным, но в нем слышалась резкая нотка — как будто я что-то от него скрывала.

Это не у меня есть секреты.

— Он сказал, что видел, как ты вчера тащил меня через казино. Они подумали, что ты на меня разозлился.

— Он сказал, кто они?

Я покачала головой.

Он осторожно усадил меня на кухонный остров. Обхватив руками его край, он наклонился так, что мы оказались лицом к лицу.

— Мне нужно, чтобы ты рассказала мне все, Джульетта. Ты можешь это сделать?

Я кивнула.

— Это моя девочка.

Мне нравилось слышать, как Максимо говорит это, но сейчас эти слова были пустыми.

Пустыми.

А может, это была только я.

Как я позволила себе погрузится так глубоко?

Как я позволила ему пробить все мои стены?

Как я могла быть такой чертовой дурой?

Впускать людей в свою жизнь — это только боль и разочарование.

Мне нужно было отстраниться от человека, которому я с радостью позволила завладеть всеми аспектами моей жизни. Чем быстрее я заговорю, тем быстрее смогу получить необходимую дистанцию.

Начав с драки пьяных, я постаралась пересказать все, что произошло.

Ну, почти все.

Я не стала рассказывать им о том, что Магси сказал, что я предала отца. Я также не поделилась его утверждением, что Максимо тренировал меня. Использовал меня. Взял меня в оборот, как будто я была еще одной наивной девочкой, которая ничего не значила.

Которая была никем.

Я не могла заставить себя рассказать ему об этом, потому что не хотела знать правду. Я хотела зарыть голову в песок.

Даже если я не произносила эти слова вслух, они были там, постоянно повторяясь в моей голове.

Ничтожная девчонка.

Шлюха Жулька.

Крыса Жулька.

Временная.

Когда я описывала всю ситуацию и нападение на Магси, Максимо, должно быть, понял, что кровь на моих руках — не только моя собственная. Он отодвинулся, чтобы взять влажное, мыльное полотенце. Когда он провел им по моей раненой коже, я зашипела от грубой текстуры и жжения.

Мужчина слегка смягчился, но не остановился.

— Нужно смыть с тебя кровь этого ублюдка, — вместе с гневом в глазах Максимо мелькнула гордость. — Смелая. Моя смелая девочка.

Я его девочка?

Слезы жгли мне глаза, хотя они не имели никакого отношения к боли в моих руках. Мое сердце болело сильнее, чем все мои раны.

Максимо с такой же нежностью отмыл остатки грязи и крови. Когда он закончил, я обхватила себя руками и отползла подальше на остров.

И он заметил.

Конечно, блядь.

Он озабоченно нахмурил брови, изучая меня. Когда он заговорил, его тон был твердым и требовательным.

— Это все, Джульетта?

Мне пришлось подавить слова, потому что я хотела слушаться папочку. Быть его хорошей девочкой. Доверять ему.

Так, как он меня учил.

— Да, это все, — солгала я.

Его глаза сузились, но прежде чем он успел заговорить, лифт звякнул и открылся, явив Эша и доктора Пирса.

Доктор вышел, а Эш остался внутри. Я улыбнулась ему, но вместо того, чтобы получить в ответ улыбку с ямочками, я уловила, как он вздрогнул, прежде чем двери закрылись.

Должно быть, я выгляжу хуже, чем думала.

Доктор Пирс и Максимо суетились вокруг меня, тщательнее промывая порезы и смазывая их мазью. К счастью, ничего не было сломано, не требовало швов и не нуждалось в большем лечении.

Как я и говорила.

Когда они закончили, доктор Пирс осмотрел меня.

— Хорошая новость — все выглядит хуже, чем есть.

— Это мало что значит, потому что выглядит это просто адски, — хмыкнул Максимо, поймав мой хмурый взгляд. Он протянул руку, чтобы погладить меня по волосам, но я не откликнулась на его прикосновение, как обычно.

Я напряглась.

Его челюсть сжалась, мускул подпрыгнул, но доктор Пирс привлек его внимание, дав короткий список того, на что следует обратить внимание перед отъездом.

Максимо притянул меня к себе и поднял, повернувшись к Марко.

— Дай мне минутку.

Принеся меня в спальню, он усадил меня на кровать и порылся в моем чемодане, а затем в своем. Вернувшись, он встал передо мной и ухватился за подол моего топа.

Я попыталась отстраниться.

— Я могу это сделать.

Он не ответил словами, но взгляд мне все сказал.

Я перестала сопротивляться, зная, что он не отступит. Было проще покончить с этим.

Или я так думала.

Потому что против босса Максимо было достаточно сложно устоять. Это было почти невозможно, когда он был нежен и внимателен, обращаясь со мной, как с драгоценностью.

Как только я надела свои хлопковые шорты и одну из его футболок, он отнес меня обратно в гостиную. Уложив меня на диван с ненужным одеялом, он сказал:

— Я поговорю с Марко, а потом мы поедем в наш дом.

Но это был не наш дом. Это был его дом.

Точно так же, как мой чемодан не был моим. Моя одежда не была моей.

Ничто не было моим.

Я была никем.

Яма в моем животе увеличивалась по мере того, как осознавалась правда.

Это было начало конца.

Глава 28. Ножи в животе

Максимо

— Она мне солгала.

— О чем?

Вышагивая по балкону, я провел рукой по волосам.

— С этим ублюдком произошло что-то еще.

— Ее чуть не похитили, — сказал Марко. — Она до смерти напугана, измотана и ей больно. Логично, что она могла что-то упустить.

— Это моя вина, — чувство вины разрывало меня на части, как ножи в животе. — Я задержался, чтобы проверить турнир без нее, потому что ей было скучно вчера. Если бы я сразу пошел к ней, у этого ублюдка не было бы шансов даже прикоснуться к ней.

— Это не…

— Я должен был заботиться о ней. Я должен обеспечивать ее безопасность. Но кто-то пришел за моей женщиной на моей территории. И он почти получил ее.

— Босс, держи все под контролем, — предостерег Марко. — Если ты придешь туда с видом человека, готового убить кого-то, то напугаешь ее еще больше. Дело не в тебе. Дело не в твоей вине, не в вине Эша и даже не в Кармайкле. Дело в ней.

Черт, он был прав. Я вел себя как мудак, делая это ради себя, в то время как она сидела одна.

Проведя ладонью по лицу, я отодвинул гнев на второй план, чтобы сосредоточиться.

— Выясни, что у них есть на записях камер наблюдения.

— Майлз просматривает их. Он сказал, что пьяницы утверждают, что им заплатили, чтобы они устроили сцену и поиздевались над Эшем, но ни один из них не может описать парня, кроме пачки денег, которую он им дал.

Идиоты.

— Поспрашивай, с кем связан Кармайкл, — сказал я.

— Эш уже этим занимается. Сомневаюсь, что он будет спать, пока не закончит.

— Настолько серьезно?

Марко пожал плечами.

— Ты же знаешь, какой он.

Я знал.

Черт.

Мне придется с этим смириться, но все, что я скажу, не будет иметь ни малейшего значения, пока мы не найдем Кармайкла. Это может подождать.

Джульетта не могла.

— Убедись, что он не потеряет голову, когда найдет его, — сказал я.

Если не принять меры, Эш, скорее всего, расправится с Кармайклом. Сначала мне нужна была информация. А потом я хотел, чтобы его кровь окрасила мои руки.

Марко кивнул.

— Куда нам его отвезти, когда мы его найдем?

— На мясокомбинат.

На это он улыбнулся, что было редкостью.

— Если дело не касается Кармайкла, то меня не трогать в течение следующей недели, — сказал я. — Мне плевать, что здания горят, пусть этим занимается кто-то другой.

— Понял, босс.

Я открыл дверь, чтобы вернуться к Джульетте.

Она все еще сидела на диване, уставившись прямо перед собой, и выглядела крошечной. Испуганной. Она не двигалась, пока Марко не вошел вслед за мной и не закрыл дверь.

Вздрогнув, она перевела взгляд на меня, а затем проследила за Марко, пока он шел к лифту. Когда он ушел, она опустила взгляд на свои руки.

Господи.

Я убью этого ублюдка.

Сдерживая свои эмоции, я присел перед ней.

— Готова идти домой?

Она заколебалась, и, блядь, меня это просто выпотрошило. После нескольких тягучих мгновений она наконец кивнула.

Я приподнял девушку, и ее ноги автоматически обхватили мою талию. Она попыталась опустить их, но я положил одну из своих рук на ее бедро, удерживая на месте.

Когда мы вошли в лифт, она сказала:

— Я могу стоять.

— Я знаю.

— Я также могу ходить.

— И это тоже знаю.

— Так отпусти меня, — приказала она.

— Нет.

Я был рад услышать, как в ее голос вернулась решительность и огонь.

— Ты не можешь просто сказать "нет".

— Могу, и я это сделал.

— Контролирующий маньяк, — пробормотала она, хотя ее губы подрагивали.

— Нахалка.

Вся легкость, которая была в ней, исчезла в одно мгновение. С таким же успехом она могла быть одной из статуй, стоящих внизу.

— Опусти меня, пожалуйста, — попробовала она.

— Нет.

Отводя тусклые глаза, она произнесла столь же безэмоционально:

— У меня болят колени.

Я ей не поверил, но рисковать не стал. Я поставил ее на ноги, и она тут же сделала пару маленьких шагов в сторону.

Если ее нерешительность меня выпотрошила, то то, что она поставила между нами дистанцию, убило на хрен.

Я хотел притянуть ее к себе, чтобы уверить нас обоих, что она в безопасности и что она у меня. Но я не сделал этого, потому что в тот момент у меня ее не было. Она была за миллион миль от меня.

По дороге домой мы не разговаривали. Джульетта прижалась к двери, как можно дальше от меня. Ее ноги лежали на сиденье, а руки обнимали согнутые ноги.

Господи, моя голубка выглядит потерянной.

Когда мы приехали домой, она вылезла из машины еще до того, как я поставил внедорожник на стоянку. Я последовал за ней по дорожке и отпер дверь. К тому времени как я отключил сигнализацию, она уже была на вершине лестницы.

Я снова последовал за ней.

На самом деле, я пошел бы за ней куда угодно, поскольку эта девушка так сильно влияла на меня, что делала одержимым, зависимым.

Я свернул в коридор, и, как и ожидалось, она оказалась в своей швейной комнате. Но вместо того чтобы сидеть за столом, она стояла и смотрела на большую картину с голубем.

— Тебе нужно отдохнуть, — сказал я ей.

Удивительно, но она не стала спорить.

— Можно я сделаю это у бассейна?

Я кивнул.

Она подошла ко мне и отвела глаза в сторону, ожидая, пока я отойду от дверного проема, чтобы она могла пройти. Протянув руку, я коснулся ее хвоста.

И она вздрогнула.

Черт возьми, она вздрогнула.

Я застыл на месте, хотя внутри меня все клокотало.

Прямо или по приказу, на моих руках было много крови. Я бил. Я убивал. Я пытал.

Но ничто из того, что я сделал, не могло сравниться с тем, что я сделаю с Магси Кармайклом, когда мы его найдем.

Как бы сильно мне ни хотелось заключить ее в свои объятия, я отошел в сторону.

— Иди переоденься.

Не говоря ни слова, она ушла в сторону нашей комнаты.

А я смотрел ей вслед, нутром чуя, что я облажался, дав ей свободу.

Вместо того чтобы последовать за ней, я пошел искать Веру. Найдя ее в прачечной, я спросил:

— Как насчет недельного отпуска?

Ее лицо засветилось, но не из-за этого.

— Ты взял отгул?

— На неделю.

— Хорошо. Тебе это нужно, — она указала вверх. — И ей тоже.

Даже больше после того, что произошло сегодня.

Я не стал рассказывать об этом, потому что если Вера узнает, она ни за что не оставит Джульетту.

— Когда? — спросила она.

— Прямо сейчас.

Глаза Веры расширились и сузились от подозрения.

— Почему так внезапно?

— Мне нужно побыть с Джульеттой, — сказал я, и это не было ложью. — Я сниму тебе номер в "Nebula". Все за мой счет.

Ее глаза стали огромными.

— Нет, это слишком…

— Это моя вина, что я свалил это на тебя внезапно. Отправляйся домой и собирай вещи. Все будет готово, когда ты приедешь.

Поймав мой отказ, Вера вздохнула:

— Молодая любовь… — направляясь к боковой двери, она взяла свою сумочку с крючка и обернулась. — Наслаждайся своей неделей. Хоть раз расслабься.

Я бы так и сделал.

Как только узнаю, что заставило Джульетту отстраниться.

Джульетта

Я знала, что это было слишком просто.

Прикрыв глаза рукой, я подняла голову и увидела Максимо, стоящего рядом со мной в очках, низко надвинутых плавках и без всего остального.

— Разве ты не собираешься вернуться на работу? — спросила я. Когда я вышла на улицу, а его нигде не было, я решила, что он отправился в свой офис.

— Нет, — он протянул мне диетическую колу и несколько обезболивающих, а затем подождал, пока я их приму, и приказал: — Перевернись.

Может, в моей голове и царила путаница, но у моего тела не было таких проблем. Оно возбудилось от его требования.

— Что?

Он протянул тюбик с кремом от загара.

О. Точно.

Я перевернулась на спину и закрыла глаза, пока он, пригнувшись, наносил лосьон на мою спину и плечи, втирая его. Его умелые пальцы двинулись вниз, приближаясь к моей попке.

У меня перехватило дыхание от предвкушения, но оно вырвалось наружу в разочарованном вздохе, когда он встал, унося с собой свои прикосновения.

Нет, это правильно. Если он дотронется до меня, я потеряю голову, и все пойдет еще хуже.

Это было правильно.

Тогда почему так больно?

Не говоря ни слова, он повернулся и пошел к беседке. Сев на диван, он протянул руку и уставился в свой телефон.

Оторвав от него взгляд, я перевернулась на спину, но без iPad мне было скучно и беспокойно. Я сомневалась, что хлорированная вода будет приятна моему лицу, так что ныряние отпало.

А вот плавание — нет.

Подойдя к домику у бассейна, я взяла шезлонг и потащила его в воду. Устроившись с диетической колой в тени навеса, я надеялась, что мой разум и тело расслабятся.

Но этого не произошло.

Даже в мирной тишине мои мысли не давали покоя.

Шлюха!

Крыса!

Ничтожество!

Глава 29. Ложь

Максимо

Три дня.

Три долгих, как черт, дня.

И с каждым из них Джульетта все больше отдалялась, погружаясь в себя.

Я не знал, что делать.

Я хотел заставить ее сказать мне, о чем она думает. Я хотел, чтобы она не напрягалась и не вздрагивала каждый раз, когда я прикасался к ней.

Я хотел, чтобы она улыбнулась мне.

Сидя в своем кабинете с открытой дверью, я не проверил ни одного электронного письма, ожидавших меня. Я не просматривал сообщения, кроме отчетов от мужчин — все они были тупиковыми.

Вместо этого мои глаза и мысли были устремлены на Джульетту, которая работала в другом конце коридора.

Ей нужно было время. Я понял это. Но ситуация не улучшалась, а ухудшалась.

Что-то должно было измениться.

Как будто я вызвал ее своими мыслями, Джульет встала и подошла к моему дверному проему. Одетая в короткие шорты и футболку, свисающую с плеча, она была так красива, что на нее было чертовски больно смотреть. Ее волосы были собраны в пучок, поскольку она не делала хвост с того самого дня. Мои засосы полностью исчезли с ее шеи. Синяки того ублюдка были, но исчезали.

Ее тело исцелялось, но потерянный взгляд зеленых глаз говорил о том, что ее разум остался далеко позади.

Когда она не вошла, я приказал:

— Иди сюда, голубка.

Она не подошла.

Оставаясь на месте, Джульетта выпрямила спину и упрямо подняла подбородок.

И тут она меня огорошила, когда спокойным тоном бросила бомбу:

— Я хочу съехать.

Джульетта

Сердце забилось в горле, задыхаясь от ударов. Я не хотела смотреть на Максимо, но не могла оторвать взгляд от его пустого лица.

— Повтори, — приказал он, не двигаясь с места.

Глубоко вдохнув, я повторила слова, которые едва смогла выдавить из себя в первый раз.

— Я хочу съехать.

Максимо встал так быстро, что его стул врезался в окно, ударившись с такой силой, что я удивилась, как он не разбился вдребезги. Несмотря на то, как быстро он встал, его приближение было медленным. Хищным. Крадущимся.

Будто он вышел на охоту.

Мне потребовалась вся моя сила воли, чтобы не убежать, как газель, бесполезно спасающаяся от льва.

— Должно быть, я не расслышал, — прорычал Максимо, принудительно сохраняя спокойствие в своем низком, пугающем тоне.

— Я съезжаю, — сказала я, более твердо и решительно, хотя чувствовала себя совсем иначе.

— Нет.

Я знала, что это будет нелегко. Нормальные расставания редко происходят, а мы с Максимо были далеко не нормальными. Но я ожидала большего, чем простое "нет".

— Ты не можешь просто сказать "нет", — сказала я.

— Мы уже проходили через это, Джульетта. Я могу, и я это сделал.

— Ну… Я не принимаю твое "нет".

— А я не принимаю твою идиотскую идею съехать.

— Она не идиотская.

— Это так.

Я скрестила руки, раздражаясь все больше.

— Думай что хочешь, но это не изменит моего мн…

— Изменит.

— Я переезжаю…

— Ты не переезжаешь, — снова перебил он.

Выпустив разочарованный вздох, потому что он действительно начал выводить меня из себя, я огрызнулась:

— Ты больше не можешь указывать мне, что делать.

— Я твой папочка, голубка. Именно это я и должен делать.

— Нет, это не так. И ты никогда им не был. Все это глупость и ошибка, и я чертовски ненавижу это!

Голова Максимо дернулась назад, как будто я дала ему пощечину.

Даже когда я пыталась убедить себя, что моя вспышка была оправданной, меня глодало чувство вины. Я не хотела причинять ему боль. Я не хотела лгать. Но он все усложнял.

Я не могла смириться. Мне нужно было убираться оттуда, пока я не наделала глупостей.

Повернувшись, я не успела сделать и двух шагов, как он поймал меня за руку и развернул обратно. В мгновение ока я оказалась в его кабинете с закрытой дверью. Прижав меня к дереву, он запер меня в клетке.

— Не лги мне, Джульетта. И не лги себе. Ты любишь это так же, как и я. Ты получаешь от этого удовольствие. Твоя маленькая киска всегда чертовски мокрая, — даже когда он контролировал свой гнев, в его голосе звучало неприкрытое отчаяние. — Тебе это нужно. Я нужен тебе.

Боже, как больно.

Мне хотелось прильнуть к его телу. Откинуть голову назад, чтобы он мог поцеловать меня. Или наклонить голову в сторону, чтобы он мог поставить засос. И на кратчайшие секунды я забыла, почему это плохая идея.

Но потом я вспомнила.

Шлюха.

Крыса.

Ничтожество.

Тренировка.

Использование.

Ложь!

— Мне это не нравится, — холодно солгала я. — И ты мне не нужен. А теперь отойди.

— Нет, — прорычал Максимо, его собственный тон был ледяным.

— Почему?

— Почему ты хочешь уйти?

— У меня есть свои причины.

Он издал резкий, лишенный юмора смешок.

— Тогда просвети меня.

— Нет.

— Ты не можешь просто сказать "нет", — сказал он, возвращая мне мои слова.

— Если ты можешь это сделать, то и я могу, — мы говорили по кругу, каждый из которых все плотнее сжимал мою шею, пока я едва могла дышать. Я попыталась отодвинуться в сторону, но он не сдвинулся с места. — Какое это вообще имеет значение? Между нами все кончено.

— Мы далеко не закончили.

— Это так.

— Почему?

— Потому что я сказала…

— Почему?

— Я сказала…

— Почему? — прорычал он, хлопнув ладонями по двери рядом с моей головой.

— Потому что ты не хочешь меня! — я зарычала в ответ, теряя самообладание и, вместе с ним, свою маску безразличия. — Я знаю о твоих планах. Я знаю обо всем. А теперь отпусти меня!

Не обращая внимания на мой гнев, его тон был обескураживающе спокойным.

— В чем именно заключается мой план?

— Привлекать наивных девушек и обучать их работать на боях, — пролепетала я, слишком разозленная и обиженная, чтобы думать.

Я видела Максимо холодным. Горячим. Страшным. Страшно горячим. Я видела его замкнутым и совершенно открытым и непринужденным.

Но никогда, за все то время, что я его знаю, я не видела его таким разъяренным. Его тело практически вибрировало, а сузившиеся глаза были наполнены такой ненавистью, что она разрывала меня на части.

— Этот ублюдок сказал тебе это?

— Да, но…

— И ты ему поверила?

Нет.

Да.

Вроде того.

— Да, ты ему поверила, — его челюсть сжалась, когда он провел по ней рукой. — Это нормально, потому что он прав… Я тебя тренировал.

Глава 30. Правда

Джульетта

Это правда.

После его прямого подтверждения воздух вытеснили из моих легких, словно меня ударили. Мое сердце разлетелось на миллион осколков, когда крошечный клочок надежды, за который я цеплялась, был жестоко разорван на части.

Глядя по сторонам, я боролась за то, чтобы не впасть в истерику, пока не останусь одна. Только тогда я позволила бы и себе быть жестоко разорванной на части.

Максимо сдвинулся с места, и я подумала, что он позволит мне сбежать, но он схватил меня за волосы и заставил откинуть голову назад, чтобы мои глаза встретились с его пылающими.

— Я тренировал тебя брать мой член так, как мне нравится. Всасывать его в горло и не останавливаться, даже когда у тебя начинаются рвотные позывы. Следовать моим правилам, слушать меня и, наконец-то, блядь, доверять мне. Я готовил тебя к тому, что ты будешь моей. И ничьей больше, — он покачал головой, нахмурившись. — Я хочу убить каждого ублюдка, который на тебя посмотрит. Думаешь, я позволю кому-то еще прикасаться к тебе? Прикоснуться к тому, что принадлежит мне? — его тон был резким, а глаза — смертоносными. — Хочешь узнать, что происходит с тем, кто прикасается к тебе, Джульетта?

Я покачала головой, не зная, что он скажет, но все еще уверенная, что мой ответ будет "нет".

— Очень жаль. Я сдерживался, стараясь не напугать тебя. Это был явно неправильный шаг, потому что он позволил этому ублюдку залезть тебе в голову. Это папочкина ошибка, и она больше не повторится. Отныне ты получишь всего меня, потому что ты, черт возьми, точно отдашь мне всю себя.

Если он сдерживался, то что говорить о несдержанности?

Максимо перевел взгляд на меня, задирая вверх рубашку. Медленно он провел пальцем по шраму над бедром. Жестокая улыбка искривила его губы, прежде чем он поднял голову и направил эту улыбку на меня.

— Я же говорил, что он будет мертв.

Я тяжело вздохнула.

Он говорил мне. Я просто не поверила.

К тому времени, когда я поняла, что лучше не недооценивать Максимо, его угроза, Салливаны и их головорез были давно забыты.

— Я не дал ему легко отделаться. Я не торопился. Я сделал так, чтобы ему было больно. И когда я в последний раз воткнул свой клинок, — он провел костяшкой пальца по шраму, как и в первый раз, когда увидел его, — он был вот здесь.

Он изучал меня, ожидая моего ответа.

Если бы я была хорошим человеком, я бы закричала.

Убежала бы от него.

Вызвала бы полицию.

Но я не была таковой. Потому что вместо того, чтобы оплакивать загубленную жизнь или ужасаться перед лицом жестокости, во мне разлилось тепло. Максимо защищал меня, когда никто в моей жизни этого не делал. Он был готов пойти на войну ради меня. Он заботился обо мне.

Именно поэтому, вместо того чтобы сделать что-то разумное, я прошептала:

— Спасибо.

В его темном взгляде что-то мелькнуло, прежде чем он выдавил.

— Кого ты благодаришь?

Но я не дала ему того, чего он хотел.

Максимо не рассердился на мое молчание. Нет, он снова улыбнулся — по-змеиному и лукаво.

Взяв меня за бедра, он переместил нас через всю комнату к своему столу. Он повернул меня, перегнув через стол и удерживая рукой за плечи. Бумаги и клавиатура упали на пол, но он либо не заметил, либо ему было все равно.

Мужчина стянул мои шорты и трусики до колен, раздвинув ноги, чтобы ткань оставалась натянутой, впиваясь в кожу.

Мой мозг, наконец, понял, что к чему, и я попыталась встать, но его хватка оставалась крепкой.

— Максимо…

— Я знал, что ты еще не доверяешь мне, Джульетта. Я знал, что ты сдерживаешься. Но я не думал, что ты настолько мало доверяешь мне, что поверишь Магси, мать его, Кармайклу, а не мне, — его ладонь приземлилась на мою задницу. — Мы это исправим.

Мой вопль перерос в крик, когда на тоже место приземлились еще два.

Стоп.

Одно единственное слово.

Один единственный слог.

Я знала, что стоит только сказать это, и он тут же остановится.

И все же я не сказала этого. Я даже не подумала об этом.

— Что тебе сказал Кармайкл? — спросил он, как будто это был обычный разговор и он не шлепал меня по заднице.

Я открыла рот, чтобы солгать, но между моими болезненными возгласами выплеснулась правда.

— Что ты готовил меня, чтобы продать подороже.

— Я не продаю киски, как чертов аукционист. Что еще?

— Или чтобы сделать меня одной из своих шлюх на твоих боях.

— У меня нет шлюх.

— Ладно, твои девушки, которые там, потому что у этих мужчин есть деньги.

— Подбирай слова, Джульетта, — предупредил он, сильно шлепнув по верхней части бедра. — Девушки приходят из эскорт-услуг. Я позволяю им работать на боях. На этом моя роль исчерпывается.

— А откуда мне знать, чем ты занимаешься? — пробурчала я сквозь боль. — Ты никогда не говоришь со мной о своей работе.

— Это потому, что когда я с тобой, я не хочу думать об этой ерунде. Я хочу эгоистично наслаждаться покоем и отвлечением, которые ты предлагаешь. Но если из-за этого ты чувствуешь себя отверженной, то это еще одна папочкина ошибка, — удар пришелся по другому бедру. — Что еще?

— Что я предала своего отца, будучи с тобой. Что я шлюха и крыса, — знакомое чувство вины поселилось в моей груди, затрудняя дыхание. — Он спросил, какая дочь так поступит со своим отцом.

— Та, у которой отец дерьмо, не заслуживающее преданности.

— Я даже не плакала, — призналась я, когда его ладонь коснулась верхней части ягодицы, и резкий шлепок прозвучал вокруг нас. — Я плакала по змее, которую убила в дикой местности, но не по собственному отцу.

— Он не заслуживал твоих слез.

— Я никогда не чувствовала себя виноватой за то, что была с тобой. Я чувствовала вину за то, что не чувствую вины.

— Ты не должна чувствовать себя виноватой, и точка, — еще два. — Что еще?

— Что я жадная и жаждущая денег.

— Ты далеко не такая. На самом деле, ты заноза в моей заднице, когда дело доходит до принятия подарков без споров. Что еще?

— Что это просто для секса.

— Если бы мне нужна была только эта идеальная киска, я бы не ненавидел нашу разлуку. Я бы не перестраивал свой график, чтобы работать из дома, и не брал бы тебя с собой в офис. Ты умная, сообразительная, творческая, упрямая, решительная, верная и еще бесчисленное множество вещей, которыми я одержим, — его рука дважды коснулась моей задницы, согревая ее так же, как его слова согревали мои внутренности. — Что еще?

Тепло, которое он создал, сменилось зазубренными осколками льда, от которых мои внутренности замерзли и раскололись на части.

Ясглотнула, не в силах выдавить из себя слова. Я не хотела говорить ему. Я не хотела привлекать его внимание, если он сам до сих пор не догадался.

Я не хотела светить на правду ярким прожектором.

Когда я замешкалась, его рука трижды шлепнула на одно и тоже место.

— Что еще?

— Ничего, — солгала я.

Это было зря.

Следующий удар пришелся по моей киске, отчего на глаза навернулись слезы, хотя они все еще не падали. Шлепнув меня еще раз, он приказал:

— Никогда не лги мне, Джульетта.

Еще три пронзительных шлепка, и это было все, что я могла выдержать. Словно плотина в моем сознании была разрушена, слова хлынули наружу в безудержном порыве.

— Он спросил, зачем я нужна кому-то вроде тебя. Я не особенная. Просто мусор из сточной канавы. Временная, — наконец слезы покатились по щекам, но, начавшись, уже не останавливались. В моем голосе было столько печали, что я не выдержала и сломалась, когда призналась: — Я ничтожество.

Его рука обрушила на меня серию стремительных шлепков, от которых по коже побежали мурашки.

И я зарыдала.

Все, что я хранила глубоко внутри, вылилось наружу вместе со слезами. Все страхи и неуверенность. Чувство вины. Ненависть к себе.

Магси посеял семена сомнений. Благодаря моей неуверенности в себе эти семена выросли и разрослись, как лианы, захватив все вокруг.

Своим наказанием Максимо убрал беспорядок, который поселился в моей голове. Мои мысли распутались, а сознание стало блаженно пустым. Напряжение спало с моего тела, и я опустилась на стол.

— Это моя девочка, — сказал он, его рука снова шлепнула, но этот удар успокаивал меня, как нежная ласка. — Отпусти все это.

Его слова давали отпущение грехов, а его боль — покой.

Я хотела и того, и другого.

Я нуждалась в них.

— Я поверила ему, — прошептала я, вздрогнув на выдохе. — Я думала, что я тебе не нужна. Что ты уйдешь к кому-то другому. К кому-то лучшему, — я не смогла сдержать обвинения в своем тоне, когда заметила: — Ты не прикасался ко мне. Даже не обнимал меня ночью.

Три дня.

Три дня, когда он был рядом, но так далеко. Не прикасался ко мне. Едва ли целовал меня. Даже не разговаривал.

Ревность скручивала меня каждый раз, когда я видела его с телефоном. Слова Магси эхом отдавались в моей голове, и я думала, не разговаривает ли Максимо с моей заменой.

С новой голубкой.

— Господи, папочка чертовски облажался, — ладонь Максимо провела по моей больной заднице. — Я думал, что тебе нужно пространство, но предоставив его тебе, ты окончательно поверила в его дерьмовую ложь, — он сжал ягодицу, боль усилилась, пока не полились слезы. — Этого больше не повторится. Никакого пространства. Никакого времени. Никакого снисхождения. Никакого сдерживания.

Это должно было привести меня в ужас, но вместо этого я испытала прилив облегчения и радости. Мне было наплевать, что это делает меня нуждающейся или зависимой, я хотела этого. Всего этого.

Всего его.

Отпустив меня, Максимо просунул руку под меня, чтобы нащупать мою киску. Он наклонил свое тело над моим и обхватил другой рукой мою шею. Его твердый член прижимался к моей воспаленной коже, заставляя ее гореть. Заставляя меня гореть.

— И если ты думаешь, что я не обнимал тебя так каждую ночь после того, как ты засыпала, то ты сошла с ума. Я не могу заснуть без тебя в моих руках.

Боже, как же я была глупа.

Продолжая властно прижимать меня к себе, Максимо поставил нас так, чтобы я стояла спиной к его спине. Он стянул с меня шорты и трусики, а затем повернул к стене пустых мониторов.

— Я наблюдал за тобой. Все это чертово время.

Мой пульс бешено заколотился, а в мозгу произошло короткое замыкание.

Он только что сказал…

Несмотря на то что он, должно быть, чувствовал, как бьется мой пульс, он продолжал, ничего не скрывая, как и обещал.

— Камера в твоей гостиной. Была и в твоей спальне, пока у меня не хватило силы воли держать ее выключенной, — прижавшись губами и зубами к моей шее, он поднял голову к моему уху, чтобы прошептать: — Хочешь знать, когда это было?

Нет.

Мне нужно было знать.

— Я отключил ее на следующее утро после того, как увидел, что ты касалась себя между ног. Видеть, как ты трогаешь себя, когда на тебе были мои треники? Это заставило меня кончить сильнее, чем когда-либо прежде. О чем ты думала?

Если на мне в тот момент были его треники, то это был первый раз, когда я думала о нем во время мастурбации. В ту ночь, когда он перенес меня с дивана на кровать.

Облизав внезапно пересохшие губы, я солгала:

— Я не помню.

Его татуированные пальцы, обхватившие мое горло, слегка сжались.

— Ты уже достаточно солгала, Джульетта. Хочешь еще большего наказания?

Стон вырвался наружу. Видеть наше отражение в пустых мониторах было почти так же волнующе, как чувствовать его руку на моем горле.

— О чем ты думала? — повторил он.

— О тебе, — призналась я с тихим вздохом.

Он одобрительно застонал, проведя пальцем по моей влажной коже.

— Хорошо. Потому что каждый раз, когда я гладил свой член, я думал о тебе.

Возбуждение пронзило меня, и я наклонила бедра, желая, чтобы он прикоснулся ко мне сильнее, но его пальцы лишь дразнили.

— Никогда не думай, — продолжал он, — даже на одну чертову секунду, что я не хочу тебя. Я всегда хотел, даже когда не должен был. Всю тебя. Полностью. Каждую частичку.

Этот мужчина подавлял меня своими размерами, прикосновениями, непристойно сладкими словами.

Я не могла больше терпеть.

— Максимо…

— Тише. У тебя было время поговорить, теперь пришло время послушать, — повернув меня лицом к себе, он обхватил мою голову обеими руками, откидывая ее назад. — Я был одержим тобой с тех пор, как увидел на той свалке. Чем больше времени я проводил с тобой, — он мотнул головой в сторону мониторов, — или наблюдал за тобой, тем сильнее росла эта одержимость. Тем больше я нуждался в тебе. Я никогда не мог иметь ничего лучше тебя, потому что лучшего не существует.

Это было слишком. Больше, чем мог выдержать мой мозг, мое тело и мое сердце.

— Максимо…

— Я сказал, тише. Знаешь, почему я стал называть тебя маленькой голубкой?

Я покачала головой.

Его член уперся в мой живот.

— Потому что я знал, что буду держать тебя в своей клетке. Уже тогда я знал, что никогда не отпущу тебя.

А потом он поцеловал меня. Его язык проник внутрь, требовательный, жадный и горячий.

Приподняв меня, он разорвал поцелуй и начал идти. Не в силах оторваться от его губ, я целовала и покусывала его челюсть. Когда я прикусила его шею, желая пометить его, как он меня, мужчина замер. Я подумала, не собирается ли он просто трахнуть меня на полу в коридоре, но после короткой паузы его длинные шаги ускорились.

Моя задница едва успела удариться о кровать от жгучей боли, когда он снял с меня рубашку и лифчик. Я поднялась на колени, но не успела раздеть его. Он опередил меня, сбросив с себя одежду и уложив меня на спину. Его тело накрыло мое, его бедра оказались между моих раздвинутых, а его твердый член прижался ко мне.

Но он не вошел в меня. Его твердая длина скользила по моей щели. Он теребил мой клитор, мучая меня до тех пор, пока у меня не осталось выбора, кроме как умолять.

— Пожалуйста, — умоляла я.

— Кто я?

На этот раз я не колебалась.

— Мой папочка.

Его глаза закрылись, его удовольствие было не только чисто сексуальным. Это было важно для него. Я была важна для него.

— Еще раз.

Наклонившись, я коснулась его щеки, заросшей щетиной челюсти и до короны, выбитой на шее.

— Ты мой папочка.

Одним толчком он заполнил меня, войдя до упора и перехватив дыхание.

— Кому принадлежит эта киска?

— Тебе.

— Кто владеет тобой?

И снова мой ответ был незамедлительным, потому что, добровольный или нет, это была правда.

— Ты, папочка.

Его движения были неистовыми и безумными, а глаза — дикими от моих слов. С каждым мощным, диким толчком напряжение в нижней части моего живота нарастало. Он подталкивал меня все ближе к краю, пока каждое нервное окончание в моем теле не стало сверхчувствительным и перегруженным.

И тогда он остановился.

Его толстого члена, глубоко вошедшего в меня, было почти достаточно, чтобы заставить меня кончить.

Почти, но не совсем.

Сдерживаясь и нуждаясь, я раскачивала бедрами, с удовольствием трахая себя на его длине.

Его вес начал давить на меня, прижимая к матрасу так, что я не могла сдвинуться с места.

Голос Максимо был грубым и жестким, когда он приказал:

— Скажи, что тебе это нравится.

Боже.

Глядя на него, на его лицо, далеко не пустое и не холодное, я видела откровенную искренность. И боль. Мои слова были направлены на разрушение, и они достигли своей цели.

— Я люблю это. Я никогда не ненавидела.

Его рука переместилась с кровати на основание моего горла, его пальцы обвились вокруг моей шеи. Несмотря на то что его прикосновения были легкими, он одурманивающе контролировал меня, и я хотела большего.

— Скажи, что тебе это нужно.

— Ты же видишь, что со мной сделали три дня без этого. Я в полном беспорядке. Мне это нужно.

Он снова начал двигаться, хотя я не была уверена, что он вообще осознает, что делает это.

— Скажи, что я тебе нужен.

Сколько себя помню, я всегда была сама по себе. Шамус рано и часто учил меня не полагаться на других. Не доверять им.

Ни в ком не нуждаться.

И я долгое время жила в соответствии с этим. Пока Максимо не показал мне, каково это, когда кто-то заботиться о тебе.

— Ты мне нужен, — сказала я ему, надеясь, что он понимает, как трудно мне было добровольно сделать себя уязвимой. — Больше, чем мне когда-либо был нужен кто-то или что-то.

Я должна была знать, что он это поймет.

Прижав свое тело к моему, он поцеловал меня, долго, горячо и яростно. Его таз терся о мой клитор, когда он входил в меня. Когда у нас обоих перехватило дыхание, он оторвал свои губы от моих и наклонил голову, чтобы поцеловать меня в шею.

— Сильнее, — потребовала я, желая вернуть засосы.

Мне их не хватало.

Максимо застонал, прижимаясь ко мне, и стал кусать сильнее, посасывая чувствительную кожу, пока я не задыхалась. Приподнявшись, он снова переместил руку к моему горлу, большим пальцем поглаживая это место.

Так близко.

— Никто не заберет тебя у меня, голубка, — прорычал Максимо. — Никто не откроет твою клетку.

Боже, так близко.

— Даже ты, — его толчки становились все более жестокими, заставляя мои глаза расфокусироваться, а мысли затуманиваться. — Я решаю, когда это закончится.

Мои веки сомкнулись, шея выгнулась.

— И это никогда не закончится. Я никогда не отпущу тебя, потому что люблю тебя, Джульетта. До самой смерти.

Что?

Он действительно…

Как я ни старалась бороться с нахлынувшим оргазмом, я потеряла мысли, дыхание, разум. Конец пронзил меня насквозь, разрывая на части, и я уже не думала, что когда-нибудь смогу собрать себя обратно.

Но одного раза было недостаточно.

Максимо убрал руку с моего горла и просунул между нами, его большой палец поглаживал мой клитор так, как мне нравилось. Один оргазм переходил в другой, его палец и член работали вместе, чтобы выжать из меня все.

Когда я отдала ему все, что имела физически, он снова поднял руку, чтобы взять меня за подбородок, прежде чем потребовать от меня большего.

Всю меня.

— Скажи, что любишь меня.

Я не была уверена, что когда-либо чувствовала семейную или платоническую любовь. И уж точно я никогда не была влюблена.

До Максимо.

Именно поэтому я была так напугана. Потому что если Максимо солжет, обманет или подведет меня, как все остальные, это будет не просто досадное разочарование. Это уничтожит меня. Разобьет вдребезги.

Признание в том, что я люблю его, передаст ему все мое доверие. Не будет ни стен, ни дистанции, ни сдерживания.

Как он и хотел.

Как нам обоим было нужно.

— Я люблю тебя.

Веки закрылись, голова откинулась назад, обнажив шею. Его плечи были напряжены, когда он входил в меня снова и снова. Грубый и возбужденный, он прохрипел:

— Еще раз.

— Я люблю тебя, папочка.

От его низкого стона по моей коже побежали мурашки. Он продолжал входить в меня, пока кончал.

Когда мужчина закончил, то лег на меня, зарывшись головой в изгиб моей шеи, пока мы переводили дыхание.

Но когда он попытался отстраниться, я обхватила его руками и прошептала:

— Еще минутку, пожалуйста.

— Столько, сколько ты захочешь, — прошептал он в ответ, его губы дразнили мою кожу. — Навсегда.

Окруженная им, мои блуждающие мысли прыгали во все стороны.

Может быть, меня должен был встревожить тот факт, что он наблюдал за мной.

Может быть, я должна была ужаснуться тому, что он убил головореза Салливанов.

Может быть, меня должны были напугать его заявления о собственничестве.

И, может быть, то, что все это меня не волновало, свидетельствовало о том, насколько я испорчена и дисфункциональна.

Что так и было.

Более того, мне это нравилось.

Мне не нужен был прекрасный принц на моей стороне. Мне нужен был злодей за моей спиной. Мне нужен был кто-то, кто любил бы меня с больной одержимостью. Тот, кто не боялся испачкать руки, потому что я не понаслышке знала, что мир — далеко не сказка.

Мне нужен был Максимо.

Должно быть, мое молчание слишком затянулось для моего злодея, потому что он поднял голову и посмотрел на меня. Его брови были нахмурены, а мышцы напряжены, как будто он ждал, что я возьму все свои слова обратно.

— У нас все хорошо?

Улыбаясь, я провела кончиками пальцев по его заросшим щетиной щекам.

— Все идеально.

Облегчение выплеснулось наружу, прежде чем мужчина поцеловал меня. Когда он отстранился, то погладил по волосам, изучая — включая синяки под глазами.

— Тебе нужен отдых.

Он перекатился на бок и попытался притянуть меня к себе, но я не дала ему опомниться и толкнула на спину, а затем уселась на него, положив задницу на его пресс.

Его бровь поднялись, а на губах заиграла забавная улыбка.

Я глубоко вдохнула. Мои плечи были легкими, грудь свободной, а дыхание незатрудненным.

Максимо дал мне это.

И я хотела дать ему что-то взамен.

Больше себя.

Глава 31. Сделка есть сделка

Джульетта

— Моя мама была танцовщицей в стриптиз-клубе в Буффало.

Глаза Максимо вспыхнули от моего неожиданного признания, но он промолчал.

— Мой отец познакомился с ней, когда поехал праздновать победу. После выходных, проведенных вместе, он убедил ее переехать к нему. Использовал свое обаяние и красивые слова, вот она купилась на это. Наверное, она думала, что следующий Али или Холифилд спасет ее из трейлерного парка. Вместо этого она забеременела от человека, у которого были проблемы с яростью, азартными играми, алкоголем и верностью.

Она думала, что получит принца, а в итоге получила злодея. По крайней мере, я всегда знала, с кем я.

— Девять месяцев спустя я родился в День святого Валентина. И в самом очевидном знаке того, чем закончится их роман, моя мать назвала меня Джульеттой, потому что считала, что Ромео и Джульетта — это романтично, — я пожала плечами. — Не думаю, что она вообще читала эту книгу.

— Но все равно красивое имя, — сказал он. — Что с ней случилось?

— Она ушла через три месяца после моего рождения. Рождение ребенка не смягчило Шамуса. Это не остановило его. Он по-прежнему пил, дрался и трахался, а моя мать застряла в крошечной квартирке без денег, друзей и семьи, не считая плачущего новорожденного. Заявив, что ей нужно за продуктами, она оставила меня с соседкой и больше не вернулась.

— Ты уверена, что она ушла сама?

Я знала, о чем он спрашивает. Еще до того, как я стала достаточно взрослой, чтобы понимать, я придумала, что Шамус заставил ее уйти, и она искала меня. Или что он или кто-то, кому он был обязан, убил ее. Для ребенка это была ужасная мысль, но это было лучше, чем если бы меня бросила мать.

— Я уверена, — сказала я. — Я нашла ее в Интернете, когда мне было двенадцать, и совершила ошибку, связавшись с ней.

— Так плохо?

— Хуже. Она не спросила, как я себя чувствую. Она не спросила, в безопасности ли я, хотя прекрасно знала, как обстоят дела у Шамуса. Она просто кормила меня отговорками о том, что она слишком молода, чтобы торчать дома с кричащим ребенком. Потом она попросила меня больше не связываться с ней, потому что у нее появился новый парень, а она солгала о своем возрасте и не хочет, чтобы он знал. А затем она заблокировала меня.

Его ладони скользнули по моим бокам.

— Господи, мне очень жаль.

— Не стоит. Я разыскала ее пару лет спустя, потому что надеялась, что время что-то изменит. Так и случилось, но не в лучшую сторону. У нее было много арестов за вождение в нетрезвом виде, кражи и тому подобное. Мне повезло. Пойти с ней было бы равносильно прыжку со сковородки в огонь.

Максимо сел и обнял меня. Я с жадностью впитывала комфорт и внимание, а затем откинулась назад.

Сделав еще один легкий вдох, я сбросила последний груз с души и поделилась тем, о чем никогда не говорила вслух. То, о чем я едва позволяла себе думать.

— Я была счастлива, что ты убил его.

Шквал эмоций пробежал по его красивому лицу. Он открыл рот, но я прижала к нему кончики пальцев.

Мне нужно было выплеснуть все это. Отпустить все это.

— То, что Шамус мертв, означало, что мне не придется защищаться ни от его нападков, ни от ножей его врагов, ни от его приятелей, пробирающихся в мою комнату, ни от коллекторов, ни от всего остального дерьма, с которым я столкнулась из-за него. Когда ты привез меня сюда, я впервые за всю свою жизнь смогла проспать всю ночь. Я смогла расслабиться. Я не оглядывалась через плечо, — слезы затуманили мое зрение, медленно вытекая на свободу. — Впервые я почувствовала себя в безопасности и ощутила, что у меня есть дом.

Даже несмотря на ненависть, пылающую в его взгляде, его прикосновение было нежным, когда он провел по моей щеке и вытер слезы.

— Спасибо, что дал мне это, — прошептала я сквозь комок в горле.

Когда я прижалась щекой к его груди, он крепко обнял меня и прижался губами к моему лбу.

— Я всегда буду давать тебе все, Джульетта.

— Я просто хочу тебя.

— Я всегда дам тебе и это.

Чувствуя себя эмоционально истощенной, я поделилась всем, чем могла. Теперь была его очередь.

— Расскажи мне о своей семье.

Я не думала, что он согласится, но Максимо, недолго поколебавшись, сказал:

— Мой старик был очень похож на твоего. Жадный. Всегда стремился к большему. Ослепленный этим. Он никогда не ценил то, что имел, — он сжал меня сильнее, — и потерял все это.

— Как?

— Помнишь, я говорил тебе, что унаследовал три своих казино? — получив мой кивок, он продолжил. — Мой прадед построил “Moonlight” и “Star”. Мой дедушка Сэл взял на себя управление и добавил "Sunrise". Когда он умер, то не оставил их моему отцу. Он оставил их мне.

— Почему?

— Потому что мой отец продался бы при первом же достойном предложении. Он был правомочным ублюдком, которому не хотелось работать, в то время как я учился этому делу с детства. Дедушка Сэл знал, что я умру, прежде чем продам наследие нашей семьи. К сожалению, он умер, когда мне было шестнадцать, так что временный контроль все равно достался моему отцу.

Максимо задумчиво посмотрел вдаль, призраки прошлого преследовали его.

— Мы можем поговорить о чем-нибудь другом, — я сдвинулась, чтобы слезть с него, но не успела.

Его ладони скользнули к моей груди, и тени в его глазах превратились во что-то другое.

— Эти идеальные сиськи прямо здесь очень отвлекают, — он ущипнул меня за соски, сжав их до боли и удовольствия.

Когда он отпустил их, я быстро встала, прежде чем он успел схватить меня снова. На мгновение паника расширила его глаза, заставив мое сердце заколотиться от чувства вины и сожаления. Но я не бежала. Я просто схватила с пола его футболку и натянула ее, прежде чем снова лечь на него.

Он провел большим пальцем по нижней губе.

— То, что ты надела мою футболку, не помогает мне сосредоточиться.

Услышав его слова, мне было интересно…

— О чем ты думаешь?

Его губы скривились в жаркой, волчьей ухмылке.

— О том, что я чувствую, как из тебя вытекает моя сперма, смешанная с твоим возбуждением.

Меня пробрала дрожь. Он заставил меня кончить так сильно, что мое тело никак не могло выдержать большего. Но я обнаружила, что готова терпеть боль.

Я не просто так надела рубашку, но не помню почему…

О. Точно.

— Ну и кто теперь отвлекает? — спросила я.

— Все еще ты.

Я понимала, что он не хочет говорить о своей семейной драме, но я все равно хотела знать.

— Расскажи мне больше.

Он убрал разлетевшиеся волосы на моем лице, его взгляд остановился на пучке, и его челюсть сжалась.

— Сначала собери волосы в хвост, — ответил он, как будто мы вели какие-то странные переговоры.

— И это все? А я-то думала, что ты крупный бизнесмен. Я бы договорилась о большем.

— В таком случае…

— Неа, слишком поздно, — я распустила пучок, прежде чем завязать волосы в высокий хвост.

— Ты — чертова мечта, — пробормотал он так, словно я исполняла стриптиз, а не меняла прическу.

— Если так пойдет и дальше, то я стану обладателем нереального, огромного эго.

— Хорошо, — его пальцы рассеянно перебирали мои волосы.

— Сделка есть сделка, — подтолкнула я, когда он замолчал. — Расскажи мне больше.

— Контролирующая маньячка, — поддразнил он, нежно погладив меня по волосам. Вздохнув, он снова приступил к рассказу. — Мой отец не мог смириться с тем, что не унаследовал курорты. Сэл оставил моим родителям безумное количество денег, но отец хотел власти. Вместо того чтобы позволить опытной команде Сэла управлять делами, он взял все в свои руки.

— Что закончилось не очень хорошо, — предположила я.

— Он понятия не имел, что делает. А поскольку учиться было бы слишком сложно, он угрожал, шантажировал и обманывал. Он влез не в свое дело и едва не потерял все. А потом он умер — одинокий и презираемый.

Мои глаза расширились.

— Ты не…

— Убил моего старика? Нет, — он смотрел на меня сверху вниз, безоговорочно честный. — Но я собирался, Джульетта. Я собирался отплатить ему за каждый удар, нож и пулю, которые я получил благодаря его дерьму. А потом я собирался всадить пулю ему между глаз. Но передо мной стояла длинная очередь, и один из них добрался до него первым.

— Ты принимал удары, ножи и пули? — мой гнев и возмущение росли по мере того, как я откидывалась назад и осматривала его красиво изукрашенный торс.

Мой взгляд вернулся к нему, когда я почувствовала его тихий смех. Он перешел в громкий смех, когда я отвела взгляд.

— Боже, ты совершенна, — сказал он, забавляясь моей яростью. — Я только что признался, что планировал убить своего старика, а тебя волнуют мои старые травмы.

— А что еще меня должно волновать? — спросила я, когда мой желудок громко заурчал.

Настала его очередь оскалиться, он выглядел недовольным.

— Ты мало ешь.

Я уже три дня почти не ела. Мой желудок урчал, так что мужчина был прав. Я слезла с него, но не перестала говорить.

— Ты сказал, что твой отец умер, когда тебе было девятнадцать. С тех пор ты управляешь курортами?

— Неофициально. В завещании Сэла были оговорены колледж и возраст, потому что он знал, что я попытаюсь сразу приступить к работе, и не хотел, чтобы я пропустил это время. После смерти отца мама стала законным попечителем, хотя и только по имени. Я начал управлять делами и наводить порядок, пока получал диплом.

Я не стала спрашивать, как он навел порядок, потому что была уверена, что мне не нужны такие подробности.

Вместо этого я дернула головой в сторону двери.

— Покорми меня, папочка.

Стоя, его тело стройное, мускулистое и твердое, он провел пальцем по нижней губе.

— После того, как я накормлю тебя, ты будешь скакать на моем лице и кормить меня.

Мои соски напряглись, и новая волна возбуждения прокатилась по телу.

— Договорились.

Максимо натянул шорты, и мы отправились на кухню. И после того, как он накормил меня, мы дошли до гостиной, прежде чем его спина оказалась на полу, а я — на его лице.

Потому что сделка есть сделка.

Глава 32. Хорошая жизнь

Максимо

— Как этот ублюдок просто исчез? — прорычал я в трубку.

— Он всегда потеет, — прошептала Джульетта со своего места на моих коленях. — Наверное, от этого он становится скользким.

Господи.

Только она может заставить меня улыбаться, когда я в ярости.

— Никто из его старой команды его не видел, — сказал Эш. — Половина людей, с которыми мы говорили, считает, что он сбежал с Шамусом, чтобы не платить долги. Другая половина — что Шамус мертв, и его прикончили вместе с Кармайклом.

— Пока нет, — пробормотал я, не сводя взгляда с Джульетты, чтобы увидеть ее реакцию на случай, если она его услышит.

Но ее не было.

С моей девочкой все было хорошо.

Нет, она была счастлива.

Она наконец-то доверилась мне, а вместе с этим и подчинилась.

И, черт возьми, это было даже лучше, чем я думал.

Каждый раз, когда она отдавала мне больше того груза, который всегда несла на своих плечах, она становилась все счастливее. Больше улыбалась. Больше смеялась. Больше прикасалась ко мне.

Ее стены не были разрушены. Они исчезли.

Первые три дня я провел дома в аду, зная, что она отдаляется. Но последующие три дня были просто раем.

Подумав о словах Эша, я нахмурил брови.

— Шамус… отсутствует уже больше года. Они не видели Кармайкла с тех пор?

— Нет.

Вегас не был большим городом. На его исчезновение потребовалось бы усилие. Связи.

— Продолжай спрашивать. Кто-то же должен знать, с кем этот ублюдок связался.

— Иди по следам пота, — прошептала Джульет, снова заставив меня улыбнуться, когда мне хотелось пробить дыру в этой чертовой стене.

— Она вроде бы в порядке, — сказал Эш.

— Так и есть.

Он понизил голос, чтобы девушка не услышала.

— Полагаю, это означает, что гость еще не пришел.

Мой взгляд остановился на Джульетте, снова ожидая реакции, которой не последовало.

— Нет.

В его тоне был намек на смех.

— Удачи.

Она мне понадобится.

— Ничего? — спросила Джульетта, когда я отключился.

— Нет.

— Черт, — она наклонила голову в сторону. — Ты, эм, убил головореза Салливана. Думаешь, они…

— Нет. Он им мешал, и они были не против, чтобы я его убрал.

— Значит, я снова ни при чем. Может быть, кто бы это ни был, он сдастся.

Это было сомнительно, но тот факт, что она не была напугана до усрачки, говорил о том, что она доверяет мне заботиться о ней.

Что я и делал.

Даже если это заставляло ее выходить из себя.

Я обхватил ее за бедра, чтобы пресечь любые попытки вырваться.

— Мне нужно, чтобы ты приготовилась. Кое-кто придет.

— Кто?

— Ты помнишь, как встретила Эллу Адамс и ее мужа во время боя на складе?

Она на секунду задумалась.

— Тех, кто сидел рядом с нами?

— Да. Элла — психиатр.

Все тело Джульетты стало таким жестким, что я боялся, что она рассыплется в моих руках. Ее глаза наполнились болью, затмив легкий свет, которым я питался три дня.

Ее голос был мягким, уязвимым и ровным.

— Ты действительно думаешь, что со мной что-то не так.

— Никогда, — взяв ее за голову, я заставил встретиться со мной взглядом. — С тобой нет ничего плохого. Ты идеальна.

— Тогда почему ты хочешь, чтобы я поговорила с психологом?

— Ты прошла через много дерьма. Больше, чем следовало бы.

— Я в порядке.

— Я в этом не сомневаюсь. Но я не был бы хорошим папочкой, если бы не убедился в этом.

На мгновение она замолчала, обдумывая сказанное. Придя к какому-то решению, она медленно кивнула.

— Не знаю, будет ли мне достаточно комфортно, чтобы поговорить, но я встречусь с ней.

— Спасибо.

Она встала с моих коленей.

— Но ты должен мне суши на ужин.

Я ухмыльнулся.

— Все, что захочешь.

— Надо было потребовать больше, — пробормотала она.

— Что если я добавлю поход на бой сегодня вечером?

Волнение озарило ее лицо.

— На склад?

— "Moonlight".

Ее волнение немного поутихло.

— Лучше, чем ничего.

Она предпочитает драки на складе.

Моя девочка кровожадна.

Создание Джульетты было единственным хорошим поступком Шамуса Макмиллана за всю его жалкую жизнь, и это сработало в мою пользу. То, кем я был и что делал, не стало для нее чем-то новым. Она привыкла к насилию и беззаконию. А поскольку это не было направлено против нее, она считала, что это хорошая жизнь.

Выйдя в коридор, она на мгновение остановилась у двери и оглянулась.

— Я не буду рассказывать ей о том, как мы познакомились, и о твоей работе, — сказала она, еще раз доказав, что идеально подходит мне. — Но должна ли я вести себя так, будто у нас обычные отношения?

— Никогда, — она все еще выглядела неуверенной, поэтому я сказал ей: — У Эллы и Тони похожие отношения, только более непринужденные.

Джулиет постаралась скрыть улыбку.

— Значит, он не помешан на контроле, поняла.

— Джульетта…

— Максимо, — передразнила она, поспешно выходя из комнаты.

Ограниченное время или нет, но я уже собирался пойти за ней, когда зазвонил телефон.

Черт.

Джульетта

Неловко.

Очеееень неловко.

Сидя в центре дивана, я смотрела через журнальный столик на Эллу Адамс, сидящую в кресле. В отличие от того случая, когда я видела ее на боях, она не была наряжена в платье в стиле Джессики Рэббит. Вместо этого на ней были простые джинсы и блузка без рукавов, и выглядела она вполне профессионально.

Я с завистью наблюдала, как она отпивает из своего огромного стакана кофе со льдом.

Вот что нужно было просить — суши и вечерний кофе.

Она поставила стакан на стол и улыбнулась мне.

— Неловко, да?

Я не могла не улыбнуться.

— Точно.

— Я понимаю. А так как Максимо — это как Тони, только в несколько раз сложнее, могу поспорить, что он сказал тебе про эту встречу в последнюю минуту и не дал выбора.

— Опять верно.

— Ясно, — скрестив ноги, она казалась совершенно спокойной, в то время как я была напряжена, подтянув ноги к груди. — Может быть, тебе поможет, если я сначала немного расскажу о себе.

— Хорошо, — я не была уверена, что что-то поможет, но хуже уже быть не могло.

— Я работаю психиатром уже семь лет. Когда я не работаю, то люблю готовить, заниматься садоводством и возиться с двумя детьми. Мы с Тони женаты уже одиннадцать лет, но я была его сабмиссивом тринадцать лет. Я нашла его и открыла БДСМ, когда была на вот таком расстоянии, — она подняла руку, практически сведя указательный и большой пальцы вместе, — оттого, чтобы бросить медицинский колледж.

Ее случайное упоминание о том, что она была сабмиссивом, удивило. Она говорила об этом так, словно это был еще один обычный факт о ней, а не что-то, что нужно скрывать или стыдиться.

— Почему ты почти бросила учебу? — спросила я.

— Тони шутит, что я не типичная A, а типичная A+, потому что A недостаточно хорошо. А поскольку в медицинской школе совершенство невозможно, я чувствовала себя неудачницей и была подавлена. Мне нужна была отдушина, и я нашла ее в Тони и БДСМ, — она отхлебнула кофе, но приподняла бровь. — Уверена, мне не нужно говорить тебе, как это здорово — передать свои заботы и стресс кому-то, кому ты доверяешь, чтобы он позаботился о них.

Даже после того как Максимо стал моим папочкой, я так много сдерживала себя. Только после нашей ссоры я позволила себе по-настоящему довериться ему.

И, как сказала Элла, это было освобождением.

— Я начинаю этому учиться, — призналась я.

— Хорошо. Когда в твоем углу есть человек, которому ты можешь доверять, это очень важно для твоего благополучия.

— Ты с Тони… э-э-э… у вас все время так? — спросила я, и потому, что хотела увести разговор от себя, и потому, что было приятно поговорить с кем-то понимающим.

Блоги и веб-сайты имели свои ограничения.

— У нас и так, и так, — на мой растерянный взгляд она пояснила. — Когда мы начали встречаться, если я не была на занятиях или учебе, то делала все, что он скажет, — она слегка улыбнулась. — Сейчас, из-за работы и детей, у нас не всегда есть время, чтобы полностью погрузиться в наши роли, как раньше. Но он все еще мой Дом, а я все еще его саб.

Как и все отношения, БДСМ имеет множество вариаций. Из того, что я читала в Интернете, следовало, что большинство долгосрочных отношений были похожи на отношения Эллы и Тони.

— А как насчет тебя и Максимо? У вас всегда так? — спросила она.

Черт.

Раз уж она была так откровенна, я сочла невежливым не ответить.

— Да.

— И что ты чувствуешь по этому поводу? — на мою нерешительность она подняла руки. — Знаю, типичный вопрос психолога.

Улыбаясь, я на мгновение задумалась. Не хотелось бы мне, чтобы мы только время от времени играли роли? Было бы лучше, если бы было больше гибкости? Была бы ли я счастливее, если бы наша динамика была более непринужденной?

Нет.

Нет, черт возьми.

Мы были единым целым, и я не могла представить нас по-другому.

Поэтому я немного поделилась.

— Удивительно, но мне это устраивает.

Она пристально изучала меня.

— Почему удивительно?

Я пожала плечами, жалея, что не подобрала слова более тщательно.

— Я думала, что это не вызовет во мне никаких чувств. Что это просто его штучка, которую я могу сделать для него.

— А это не так?

Покачав головой, я призналась:

— Думаю, мне это нужно больше, чем ему.

— Почему?

— Мне нужна забота и уверенность, — я оставила все как есть, потому что не хотела вдаваться в подробности, почему мне это так необходимо. Годы пренебрежения, жестокого обращения и одиночества оставили во мне неуверенность и сомнения, которые успокаивались только благодаря навязчивой любви Максимо.

К счастью, она, похоже, поняла, что я закончила, и не стала настаивать.

Мы провели некоторое время, разговаривая о моем шитье и ее садоводстве. К тому времени, когда мы закончили, неловкость почти исчезла, и это было похоже на визит к новому другу.

Когда мы встали, она подошла ближе.

— Я бы хотела еще раз навестить тебя, если ты с Максимо не против.

— Да, хорошо, — сказала я, не так уж сильно возражая против этой идеи, как думала.

— Я свяжусь с Максимо, чтобы договориться об этом, — сказала она, снимая с меня ответственность.

А потом она ушла.

Это не было пыткой.

Поднявшись наверх, я остановилась в дверях кабинета Максимо.

Он поднял голову, на его красивом лице было написано беспокойство.

— Вы закончили?

— На сегодня.

Некоторое беспокойство ослабло, но не все.

— Ты собираешься поговорить с ней снова?

Я пожала плечами.

— Зависит от того, выполнишь ли ты свою часть сделк.

Он усмехнулся, и, Боже, я все еще не могла поверить, что он мой.

— Уже забронировал столик.

— Ура.

— Иди сюда, — приказал он, отталкиваясь от своего стола. Когда я оказалась в пределах досягаемости, он усадил меня к себе на колени и обхватил мой подбородок, наклонив голову назад. — Ты в порядке?

— Да. Элла хорошая, так что все было не так уж плохо.

— Хорошо.

Я не была уверена, что когда-нибудь почувствую себя достаточно комфортно, чтобы по-настоящему поделиться, но было что-то успокаивающее в том, что у меня есть такая возможность.

Быстро поцеловав меня, он прижал мое лицо к себе.

— Тебе удобно остаться на выходные в "Moonlight"?

Вот почему он все еще выглядит обеспокоенным.

После того, что случилось в "Star", Максимо думал, что я не буду чувствовать себя в безопасности. Но я-то знала, что это так.

— Да, звучит хорошо.

— Ты уверена? — на мой решительный кивок он улыбнулся, от чего по моему телу пробежала дрожь, еще до того, как он сказал: — Это моя девочка. Вера уже собрала твою сумку. Иди переоденься к ужину.

Ему не пришлось повторять дважды.

Глава 33. Заслужить

Джульетта

— Ты уверена, что с тобой все будет в порядке?

На следующий день, стоя в гостиной пентхауса, я оглянулась через плечо на Марко и Дэна — одного из охранников "Moonlight".

— Да, думаю, со мной все в порядке.

Даже после моего заверения Максимо выглядел нерешительным, не желая уходить.

— Почему бы тебе не пойти со мной?

После телефонного звонка от своего риелтора Максимо сообщил, что собирается расширить “Black Resorts” за счет нового казино. К сожалению, ему еще не удалось найти подходящий участок, и это было одним из обычных разочарований, с которыми он сталкивался.

Риелтор нашел несколько возможных мест, и, как бы мне ни нравилось проводить время с Максимо, сидеть в жаркой машине и осматривать пустые участки оставляло желать лучшего. Но главное, нам обоим нужно было убедиться, что мне будет безопасно одной.

Ну, одной, если не считать без телохранителя, охранника и, несомненно, кого-то еще, кто следит по камерам.

— Мне здесь хорошо, обещаю. Я собираюсь посидеть у бассейна и почитать. Может быть, сделаю круг или пятьдесят вокруг ленивой реки.

Максимо натянул свой пиджак, а затем притянул меня ближе.

— Я буду отсутствовать всего пару часов.

— Я знаю.

— Я могу сразу вернуться, если возникнут проблемы.

— Я знаю.

— Держи телефон всегда при себе.

— Я знаю, — увидев его сузившиеся глаза, я улыбнулась и приложила ладони к его груди. — Со мной все будет в порядке.

— Я знаю, — сказал он, перехватив мою реплику. Опустив голову, он поцеловал меня так, будто других людей в комнате не было. — Будь умницей.

— Никогда.

Он усмехнулся и отпустил меня.

— Люблю тебя.

— Я тоже тебя люблю.

Я следила, как он вошел в лифт, прежде чем повернуться.

— Он ушел. Давайте устроим вечеринку. Проститутки, наркотики и рулетка.

Глаза Дэна стали комично огромными, но Марко даже не моргнул, сказав:

— Иди переоденься.

Я вздохнула.

— Вечеринка не удалась.

Но я сделала, как он сказал: разделась догола, надела свой любимый купальник с принтом в виде перьев, накидку, очки и шлепанцы. Я взяла свой iPad и направилась к двери, а потом вернулась назад, чтобы взять новый телефон, поскольку старый разбил Магси.

Собравшись, мы спустились на лифте на главный этаж и вышли к бассейну.

Марко повел нас к огороженной зоне, где стояли один шезлонг, огромный зонт и маленький столик. Я закатила глаза, но, по правде говоря, была благодарна за уединение.

Со мной все было в порядке.

Я была в безопасности.

Но я все еще была на взводе.

Как только я села и устроилась, зажужжал мой телефон.

Папочка: Проверяю, есть ли у тебя телефон.

Я: Ты изменил имя контакта.

Папочка: Да.

Я покачала головой, но сделала это, улыбаясь.

Папочка: И теперь я разочарован, что он у тебя есть, потому что мне нужен был повод отшлепать тебя по заднице сегодня вечером.

Я: Дай мне время, день только начинается.

Глубоко вдохнув, я задержала дыхание, быстро набирая сообщение.

То, о чем я давно хотела спросить.

То, что мне до смерти хотелось попробовать.

То, что пугало меня так же сильно, как и восхищало, — обычная тема, когда речь заходила о Максимо.

Когда мои легкие начали гореть, я выдохнула, держа палец над кнопкой "Отправить".

А потом я нажала ее.

Я: Тогда, может быть, после того как моя задница станет красной, ты захочешь ее трахнуть?

Папочка: Господи.

Папочка: Черт возьми, Джульетта, не говори так, когда меня нет рядом с тобой.

Папочка: Я чуть в штаны не кончил, только прочитав это.

Я усмехнулась, радуясь, что обладаю такой силой.

Я: Это была просто мысль.

Папочка: Теперь это обещание.

Папочка: Ты в бассейне?

Я: Да.

Папочка: Пришли мне фотографию.

Я: Разве у тебя нет работы?

Папа: И она будет нелегкой, так что, увидев мою горячую, как блядь, голубку и подумав о том, как трахнуть ее тугую маленькую попку, ты сделаешь это лучше.

Ну и как я могу с этим спорить?

Стараясь быть незаметной, я быстро сделала снимок. Потом еще десяток, потому что у меня все время получалось глупое лицо. В конце концов у меня получился приличный снимок, и я отправила его как раз в тот момент, когда на меня опустилась тень.

Я вздрогнула, как от смущения, так и от испуга. Когда я подняла глаза, Марко стоял рядом, протягивая одну из тех высоких, изогнутых кружек. Если он и оценивал мои скромные навыки селфи, то никак не подавал виду.

Ни этого, ни каких-либо других человеческих эмоций.

— Там ром? — спросила я, взяв стакан.

— Нет.

— А. Тогда водка.

Он покачал головой и повернулся, чтобы занять место напротив меня рядом с Дэном.

Мой телефон завибрировал.

Папочка: Господи, как мне так чертовски повезло?

Я: Я задаю себе этот вопрос каждый день. Особенно после того, как я кончила на твое лицо.

Папочка: Черт, ты сегодня пытаешься меня убить.

Я устроилась поудобнее, чтобы прочитать еще одну из рекомендаций мисс Веры о горцах в перерывах между питьем безалкогольной пинья колады, перепиской с Максимо и купанием в бассейне, чтобы остыть от жары и сообщений.

Через пару часов, когда я сделала свой пятый круг по ленивой реке, Марко позвал:

— Пора идти, Джульетта.

Черт.

Добравшись до бортика, я с не самым изящным видом вылезла из круга и выбралась из бассейна.

Марко ждал меня с полотенцем.

— Он написал тебе сообщение.

Мы вернулись к моему шезлонгу, и я взяла свой телефон.

Папочка: Я задержусь немного дольше, чем планировал. Вера упаковала тебе платье?

Я: Только то, которое было на мне.

Цветочный сарафан был одним из моих собственных творений, которым я гордилась больше всего. Тонкие бретельки и высокий разрез идеально подходили для жары в Вегасе. Под грудью была пикантная вырезка, на которую ушла целая вечность, но она того стоила.

Платье было красивым, но непринужденным.

Папочка: Сходи в магазин за новым. Мы сегодня празднуем.

Я: Ты нашел место?

Папочка: Я нашел место.

Я: Ура!

Это была не моя компания, но я чувствовала прилив гордости и воодушевления.

— Судя по всему, мы отправляемся за покупками, — сказала я Марко.

Он, как обычно, отнесся к этой новости с роботизированным видом.

А вот у Дэна на лице было выражение ужаса, словно он переживал травматические воспоминания о бесконечных часах, проведенных в торговом центре с подружкой.

Я бы рассмеялась, если бы не взгляд Марко, который он бросил на него.

Упс.

Поднявшись в номер, я приняла душ и приготовилась, прежде чем снова надеть свой сарафан. Мы поднялись на лифте на главный этаж, и я направилась в бутик.

Женщина за кассой улыбнулась, когда мы вошли.

— Здравствуйте. Добро пожаловать в наш магазин. Дайте мне знать, если я могу помочь вам найти что-нибудь.

Совсем не так, как в прошлый раз, когда меня проигнорировали.

— Спасибо, — сказала я.

Через несколько минут я нашла именно то, что хотела. Темно-серое и с обнаженными плечами. Оно было простым, но сексуальным.

Как только я сняла его с вешалки, внимательная продавщица жестом указала на арку.

— Раздевалки находятся прямо там. Скажите, если вам нужен другой размер.

— Спасибо, — зайдя в кабинку, я примерила его и обнаружила, что он идеально подходит. Возможно, когда мы вернемся домой, я подниму подол на дюйм, но платье не виновато в том, что у меня короткие ноги.

Продавщица тихонько постучала и спросила:

— Какой у вас размер обуви?

— Тридцать девятый.

— Хорошо, подождите. У меня есть пара туфель, которые идеально подойдут.

Через минуту она вернулась и задвинула коробку под дверь. Как она и сказала, серые замшевые туфли были идеальны.

Переодевшись в свою одежду, я открыла дверь и увидела, что Марко ждет меня.

— Все готово.

Он кивнул и понес мои покупки к выходу.

Пока женщина пробивала товар, ее взгляд остановился на моем наряде.

— Мне нравится ваше платье. Где вы его купили?

— Я его сшила.

— Правда? Какую выкройку вы использовали?

— Просто мой собственный дизайн, — пробормотала я, думая, не издевается ли она надо мной.

Я вспомнила, как некоторые злые девчонки в школе заваливали своих жертв комплиментами, которые на самом деле были тонко завуалированными оскорблениями.

И хотя я сама сейчас судила по внешности, живописная брюнетка выглядела так, будто могла быть королевой злых девочек.

— Это впечатляет, — она жестом обвела магазин. — Большая часть того, что мы продаем, находится на условиях консигнации у дизайнеров. Если вам интересно, я бы с удовольствием взяла это платье. Я не могу точно гарантировать, что оно будет продано, так что вы, возможно, не заработаете денег, но я уверена, что оно будет. Оно идеально подходит для этого времени года.

Ошеломленное волнение охватило меня, хотя я не могла поверить в то, что слышу.

Мое платье.

Мое любимое платье, над которым я трудилась и была одержима неделями, будет продаваться.

В магазине.

В магазине на курорте Максимо.

В том самом магазине, в который он велел мне пойти.

Мое сердце бешено колотилось, а потом вдруг словно заледенело, и желудок куда-то провалился.

О.

Конечно.

— Нет, спасибо, — выдавила я, разочарование душило меня.

Она улыбнулась мне.

— Не беспокойтесь.

Марко расписался за мои покупки, пока разочарование душило меня. Взяв мою сумку, он спросил:

— Хочешь пойти куда-нибудь еще?

Я покачала головой, злясь с каждой секундой все сильнее.

Пока мы возвращались в пентхаус, я оставалась погруженной в свои мысли. Несмотря на то что я переоделась в новый наряд, мне больше не хотелось выходить на улицу. Я оставалась в спальне, металась в мыслях и кипела от гнева.

Из гостиной доносились приглушенные голоса, затем дверь распахнулась, и в комнату вошел Максимо. Его глаза горели, пока он осматривал мое тело.

— Черт!

Я открыла рот, чтобы поздороваться, но это было не то, что вырвалось наружу.

— Зачем ты это сделал?

— Что сделал?

— Знаешь что.

Его глаза сузились.

— Подбирай слова, Джульетта.

— Нет, — огрызнулась я в ответ. — Я привыкла к тому, что ты подлый и коварный. Большую часть времени мне даже нравится это, потому что я сломана. Но ты никогда не был злым. Это было просто подло.

— Следи за тем, как ты говоришь о себе, — он скрестил руки на широкой груди. — Теперь начни с самого начала, потому что я ни хрена не понимаю, о чем ты говоришь.

Я изучала его, ища признаки того, что он лжет, но все, что я видела, — это замешательство, смешанное с гневом.

Упс.

— Магазин, который ты посоветовал, хочет купить одно из моих платьев, — поделилась я, все еще внимательно наблюдая за ним.

В глазах промелькнул намек на удивление и даже гордость.

— Это потрясающе.

Я все еще не верила ему.

— В прошлый раз там никто не обратил на меня внимания. Но сегодня она просто случайно оказалась болтливой и предложила продать мое платье?

— В прошлый раз людям сказали оставить тебя в покое, чтобы ты могла спокойно делать покупки.

Это не его рук дело?

— Я была там с Марко. Может, она сложила два и два и поняла, кто я, — сказала я, пытаясь подавить в себе все возрастающую надежду.

Максимо покачал головой.

— Марко иногда подрабатывает охранником и гидом для важных персон. Никто об этом не догадался бы.

Сдерживаться было невозможно. Волнение, которое я испытывала раньше, бурлило в моих венах, но к нему добавилось чувство паники. Насколько я знала, отказав ей, я упустила шанс, который выпадает раз в жизни.

Не говоря уже о том, что Максимо, похоже, был готов отшлепать меня прямо сейчас — с планами на ужин или нет.

Черт.

Я все испортила.

— Ты действительно не имеешь к этому никакого отношения? — уточнила я.

— Абсолютно. Если ты хочешь продолжать шить для удовольствия, это прекрасно. Ты заслуживаешь этого. Но если ты решишь пойти дальше, я знаю, что ты справишься и без моей помощи, — он одарил меня наглой ухмылкой. — И я был прав.

— Если только я все не испортила, — прошептала я.

Максимо подошел ближе, в его взгляде читались угроза и нежность.

— Тебе нужно поработать над своей уверенностью, Джульетта.

Я не сомневалась, что для этого он будет шлепать меня до тех пор, пока я не начну умолять, а потом трахать меня до тех пор, пока я не кончу.

И я хотела этого.

Только не прямо сейчас.

— Позже, — сказала я, сокращая расстояние между нами. Я схватила его за руку и направилась к лифту. — Мне нужно поговорить с той женщиной перед ужином.

— Это еще не конец, — пробормотал он, когда мы спустились вниз.

Грязное предвкушение смешалось с моим волнением.

— Надеюсь, что нет.

Мы вышли на главном этаже, и я продолжила путь, как женщина на задании, уворачиваясь от людей. Когда мы добрались до бутика, я осмотрела витрину, но женщины уже не было.

— Черт, — прошептала я.

— Я попрошу Коула найти ее номер, — на мой неуверенный взгляд он сжал мое плечо. — Иногда связи — это хорошо.

— Да, ладно.

Я уже собиралась повернуться, когда она вышла из подсобки и остановилась. Улыбка расплылась по ее лицу, когда она осмотрела меня. А потом она замерла, и ее челюсть упала, когда она увидела, с кем я.

Ладно, она ни за что не стала бы притворяться.

— Добро пожаловать. Э-э, сэр. Мэм, — пролепетала она, запыхавшись.

— Предложение о продаже моего платья еще в силе? — спросила я.

— Да, конечно. Определенно.

Возможно, теперь еще больше.

— Тогда я с удовольствием это сделаю.

— Я надеялась, что вы передумаете, — подойдя к прилавку, она взяла визитку и протянула мне. — Лучше всего продаются вещи разных размеров. Чем быстрее вы сможете их мне предоставить, тем лучше. Если у вас возникнут вопросы, звоните мне в любое время.

Взяв визитку, я усмехнулась.

— Спасибо.

— Не за что. Я с нетерпением жду возможности увидеть их.

Максимо выхватил визитку и положил ее в карман, а затем взял меня за руку.

— Приятного вечера, Хильда.

— И вам, мистер Блэк.

Хильда.

Это ее магазин.

И она хочет продать в нем мое платье.

Опять же, как это стало частью моей жизни?

Мы с Максимо молчали, пока шли к лифту. Как только мы закрылись внутри, он нажал на кнопку, чтобы отвезти нас в гараж, а затем притянул меня к себе.

Убрав мои волосы с плеча, он посмотрел на меня.

— Ты была права.

— В чем?

Злая улыбка искривила его губы, и я напряглась еще до того, как он сказал:

— Я дал тебе время, и ты все-таки заслужила красную попку.

О нет.

Но также…

Ура!

Глава 34. Постоянная

Джульетта

— Где мы? — спросила я, глядя в окно.

Когда мы покинули "Moonlight", Максимо отвез меня к огромному участку, на котором планировалось казино. Поскольку он предложил сумму, значительно превышающую цену, и заплатил наличными без каких-либо условий, кроме ускоренного закрытия сделки, ответ был получен в течение часа.

Земля была его.

Закончив осмотр территории, мы отправились ужинать. Как бы вкусно ни было, я не стала есть много. В животе у меня бурлило от предвкушения, волнения и нервов.

Я думала, что мы возвращаемся в "Moonlight", но не узнала местность.

— "Nebula", — сказал он.

Я обернулась, чтобы посмотреть на него.

— Правда?

Он кивнул, свернул и поехал по тропинке вверх, чтобы припарковаться у главного входа.

Подойдя, он открыл мою дверь и помог выйти, не отпуская моей руки, пока мы шли через вестибюль.

"Moonlight" и "Star" были потрясающими, но "Nebula" была намного лучше. Она оправдывала все свои дорогие и изысканные ожидания. Темная, с вкраплениями ярких цветов, мерцающими звездами и дымчатыми вихрями, она напоминала зону для важных персон в открытом космосе. Здесь были статуи, фрески и висящие куски отражающих зеркал.

Мне бы хотелось увидеть больше, но беглый взгляд — это все, что я успела заметить, пока Максимо практически тащил меня за собой. Мы обогнули игровой зал овальной формы и свернули в коридор “Black Resorts”, прежде чем добраться до лифта.

Оказавшись внутри, мужчина поднял меня на руки, прижав спиной к стене.

— Смогу ли я когда-нибудь не быть так чертовски зависим от тебя? — Максимо рычал на моей шее, покусывая и посасывая мою чувствительную кожу.

— Надеюсь, что нет, — вздохнула я, заставляя его стонать.

Лифт раздвинулся, и он внес меня в захватывающий дух люкс, который я едва успела рассмотреть по пути в спальню.

— Зачем ты привел меня сюда, если не собираешься позволить мне ничего увидеть? — поддразнила я, когда он опустил меня на пол.

Но в его взгляде не было юмора. В нем был только огонь, похоть и желание. Потребность.

— Потому что ниже нас никого нет, три этажа свободны, — его рука обхватила мою задницу, а его твердый член плотно прижался к моему животу.

Он не стал уточнять, но я поняла его мысль ясно и громко — с акцентом на громко.

Насколько плохо это будет?

Или, может быть, хорошо?

Максимо не спешил раздевать меня, его пальцы, губы и язык касались и ласкали мою кожу. Когда я предстала перед ним совершенно голая, он приказал:

— Раздень меня, маленькая голубка.

Я с радостью повиновалась, хотя и не торопилась. Я жадно раздевала его, словно он был подарком, которого я желала всю свою жизнь.

— Мне нравится, как ты смотришь на меня, — поцеловав меня, он начал идти назад, пока мои ноги не уперлись в кровать.

Он оторвал свои губы и поднял меня на нее, переместив нас в центр и поставив на колени.

Открытая, уязвимая и на грани, мои нервы взяли верх. Я начала сводить ноги, но его рука обрушилась на меня жгучим шлепком, и я замерла.

Еще девять осыпали мои ягодицы и бедра. Тепло и боль разлились по телу, обволакивая меня, расслабляя мышцы и проясняя голову. Моя грудь опустилась на матрас, а задница откинулась вверх.

Навстречу его руке.

Навстречу боли.

— Так идеально, — похвалил он, нанося последний резкий шлепок. А затем его губы оказались на мне. Его язык проник в мою киску, поглощая.

Мужчина лизал, сосал и щелкал, доводя меня до оргазма, а затем отстранялся.

И снова. И снова. И снова.

Шлепок по заднице был наказанием.

Но подвести меня так близко и не дать кончить было пыткой.

Его язык зашевелился вокруг моей тугой дырочки, и мое тело напряглось.

— Расслабься, — пробормотал он, прижимаясь ко мне.

— Тебе легко говорить.

— Джульетта.

— Но…

— Тише.

Услышав это, моя киска сжалась вокруг ничего, пустая и лишенная.

Он возобновил лизание, его умелый язык быстро довел меня до грани, но не дал упасть за нее. Его толстый палец прижался к моей попке, но он только дразнил меня, прежде чем заменить его языком.

— Пожалуйста, — взмолилась я, мои мышцы были так напряжены, что тело болело.

Вместо того чтобы предоставить мне необходимое освобождение, Максимо убрал свою руку.

— Не двигайся.

— Что? — когда кровать сдвинулась, я инстинктивно вскочила, чтобы вернуть его и завершить начатое.

Его дикие глаза устремились на меня.

— Я сказал, не двигайся. Не заставляй меня повторять, Джульетта.

Опустив лицо на матрас, я не могла видеть, что он делает. Перед тем как он вернулся, раздался какой-то шорох.

Его зубы впились в мою красную ягодицу, заставив меня вскрикнуть.

— Когда я тебе что-то говорю, я ожидаю, что ты будешь слушать.

Все, что я хотела сказать, исчезло, когда кончик его языка вонзился в меня. Он лизал мой клитор, киску и попку, пока слезы отчаяния не обожгли мне глаза.

Я смутно ощущала, как что-то щелкнуло позади меня, прежде чем холодная, скользкая смазка покрыла мою дырочку. В этот раз, когда он прижал ко мне свой палец, мужчина продолжил, скользя им внутрь.

Мое дыхание застыло в легких от боли. Полноты. Растяжения.

— Дыши, — прошептал он, другой рукой поглаживая мой клитор, пока вводил и выводил палец.

“Тебе легко говорить,” — хотела повторить я, но не смогла подобрать слова. Особенно тогда, когда он добавил второй палец.

Если от двух пальцев я чувствовала себя так, будто разрываюсь на части, то я не знала, как смогу принять его член.

Но чем дольше он работал со мной, тем сильнее мне хотелось это выяснить.

— Ты мне нужен, — хныкала я.

— Сегодня мы просто играем, — сказал Максимо, его голос был напряженным и хриплым от возбуждения.

Может, я и боялась боли и не знала, как поступить, но это не означало, что я не хотела этого.

— Почему?

— Мне нужно, чтобы ты была готова.

— Я готова, — я качнула бедрами назад. — Ты мне нужен.

— Я все равно собирался трахнуть эту жадную киску.

— Я хочу попробовать.

Максимо долго колебался.

— Ты уверена?

Нет.

— Да.

Выдохнув грубое ругательство, он убрал пальцы и нанес на меня еще смазки. Оглянувшись через плечо, я наблюдала, как он покрывает ею всю длину своего стояка.

Длину, которую я собиралась принять.

О чем я только думала, прося об этом?

Но потом я посмотрела, как он гладит себя, и вспоминала.

Я хотела его всеми возможными способами. Я хотела продолжать пробовать новые ощущения, потому что доверяла ему.

Потому что я любила его.

Мужчина переместился на колени позади меня, и его толстая головка прижалась к моей тугой дырочке.

— Скажи мне, когда остановиться, Джульетта. Не пытайся принять его, если будет слишком больно. Поняла?

— Поняла, папочка.

Он вошел в меня, и я почувствовала, что меня разрывает изнутри. Мышцы горели и болели от проникновения, но в глубине ощущалось удовольствие.

Очень слабое.

— Расслабься, маленькая голубка, — прохрипел он, сам не очень-то расслабляясь.

Я изо всех сил старалась глубоко вдыхать, наполняя легкие столь необходимым воздухом, заставляя свое тело расслабиться.

Максимо вошел еще глубже.

— Господи. Как же, блядь, туго.

Он трахал меня кончиком, неглубоко и медленно. Каждые несколько толчков он проникал глубже. Это проходило по тонкой грани между удовольствием и болью, пока я не перестала понимать, что именно.

Уткнувшись лицом в подушку, я заглушила свой горловой стон, но затем ее выдернули у меня.

— На этажах под нами никого нет, — напомнил он мне. — Я хочу услышать твой крик.

Когда он вошел в меня сильнее, я дала ему то, что он хотел, потому что ни за что на свете не смогла бы сдержаться. Мой стон смешался с резким криком, образовав звук, о котором я даже не подозревала.

И Максимо это понравилось. Застонав, он обхватил меня руками и стал играть с моим клитором, добавляя к путанице переполняющих меня ощущений.

Это было больно.

Это было потрясающе.

Я была так наполнена.

Я хотела еще больше.

Я была готова взорваться.

Я была уверена, что это убьет меня.

Когда его движения стали беспорядочными и неконтролируемыми, я решила, что смерть от оргазма того стоит. Я нуждалась в разрядке больше, чем в следующем вдохе.

Максимо, должно быть, почувствовал тоже самое, потому что его скорость и давление на мой клитор увеличились. Его голос был низким и напряженным.

— Я долго не протяну.

— Ты даже не до конца вошел, — задыхаясь, произнесла я.

— Неважно, — это не помешало ему войти еще глубже. — Каждый дюйм тебя теперь мой. Твоя сладкая киска, секуальный ротик и эта тугая попка.

Его слова сделали это. Гортанный крик вырвался из меня, когда самое интенсивное, ослепительное удовольствие пронзило все мое тело. Разрушая меня. Разрушая тело.

Один оргазм тут же перешел в другой, а его низкие стоны смешались с моими. Его конча заполнила меня, когда он прошептал:

— Вся ты. Моя.

Мы застыли в таком положении на долгий миг, медленно возвращаясь на землю, пока переводили дыхание. Я издала стон и вздрогнула, когда он выскользнул из меня. Мужчина не придавил меня своим весом, как обычно, и это было хорошо, потому что я не была уверена, что смогу это выдержать. Когда он поднялся с кровати, я рухнула на нее без сил.

Я чувствовала себя под кайфом, или так, как, по моим предположениям, должен был чувствовать себя человек под кайфом. Голова была плавающей и пустой. Мое тело осознавало все и в тоже время ничего. Я не могла ни думать, ни двигаться, ни функционировать. Я была просто… там. Счастливая, умиротворенная, насыщенная и под кайфом.

Я даже не вздрогнула, когда внезапно оказалась в объятиях Максимо, не имея ни сил, ни желания спрашивать, куда он меня несет. Мгновение спустя мы погрузились в горячую ванну, и он усадил меня к себе на колени, обхватив руками. Прислонившись щекой к его груди, я наслаждалась безмятежностью, в которой плавала.

Тепло и вода впитались в мои напряженные мышцы, успокаивая огрубевшую кожу и глубокую боль, которую я получила от его ладони и члена. Я не знала, сколько времени прошло, пока я не пришла в себя и не осознала сразу несколько вещей.

Во-первых, я умирала от голода. Мой желудок громко урчал, требуя углеводов и вкусной пищи.

Во-вторых, я полностью расслабилась — душой и телом. Это было всеобъемлющее спокойствие, которого я никогда не испытывала.

И последнее — возможно, самое удивительное — Максимо был твердым. Его длинный и толстый член находился между нами.

— Как твой член снова стал твердым? — спросила я.

— Он не переставал им быть, — поправил он.

— Не переставал?

— Нет.

— Почему?

Я бы в шутку спросила, не глотает ли он маленькие синие таблетки, как “Tic Tacs”, но, зная Максимо, он воспринял бы это как вызов.

— Мой член был в твоей узкой попке, — сказал он. — Ты так красиво кончила. И теперь ты голая в моих объятиях. Счастливая и спокойная. Доверчивая, — его член дернулся. — Ты отдала мне всю себя.

Я не понимала, почему мое доверие так важно для него. Если я уже подчинялась, то какая разница, доверяла ли я ему?

Как оказалось, большая.

Я чувствовала это каждый день, до самых костей. Счастье. Отсутствие стресса и тревоги. Стабильность. Я больше не чувствовала себя временной.

Я принадлежала себе. Вместе с ним. В нашей совместной жизни.

Кроме его любви, это чувство принадлежности было лучшим подарком, который он мне сделал. Это превосходило все, что я когда-либо представляла себе возможным.

— Спасибо за то, что ты хочешь получить всю меня, — прошептала я.

Его руки сжались вокруг моего тела.

— До самой смерти.

Не временная.

Постоянная.

До самой смерти.

Глава 35. Защитить то, что принадлежит тебе

Максимо

— У меня проблема, босс.

Господи.

Почти месяц я работал каждый день, с раннего утра до позднего вечера. Несколько раз я брал Джульетту с собой на работу, но мне нужен был выходной, чтобы побыть с ней. Поскольку из-за подготовки к строительству нового казино и курорта это стало невозможным, я решил работать из дома.

Конечно, что-нибудь да помешает.

— Что такое? — спросил я Эша.

— К тебе пришли.

Это привлекло мое внимание.

Никто не приходил в дом без приглашения. Мало кто вообще знал, где я живу. Дорога была извилистой и уединенной, ничего на много миль.

Это был не тот дом, на который кто-то случайно наткнется.

— Кто там? — отложив конверты и нож для писем, я щелкнул несколькими кнопками, чтобы переключить камеры наблюдения.

За воротами стоял мужчина рядом с красным спортивным автомобилем. Он прислонился к ней, терпеливо ожидая.

— Понятия не имею, и он не стал говорить, — сказал Эш. — Просто сказал, что у него есть кое-что, что может тебе понравиться.

Я не хотел ничего такого, чего бы у меня еще не было. Кроме…

— Кармайкл?

Он на мгновение наклонил голову в сторону.

— В этом есть смысл.

Этот ублюдок был нарасхват с тех пор, как пытался похитить Джульетту. Он должен был знать, что за ним охотятся — и не только я.

Эш и Марко вели тихие поиски, наблюдая за казино и клубами вдали от Стрипа. Когда его не было видно, я дал понять в нужных кругах, что ищу его.

Это делало Кармайкла сильной разменной монетой. Даже самые близкие друзья могли отвернуться от него, если это означало, что я должен оказать им услугу.

Его искали многие.

Только я не знал, был ли среди них тот, кто стоял на моей подъездной дорожке.

Я взял мобильник и написал Коулу номер машины, а затем спросил Эша:

— Он ничего тебе не сказал?

— Сказал, что будет говорить только с тобой.

Я потер челюсть.

— Назначь встречу в "Moonlight" на завтра.

— Он сказал здесь и только здесь.

Мне не нравилось, когда кто-то предъявлял ко мне требования, тем более какой-то неизвестный засранец, явившийся без приглашения. Но мое любопытство разгорелось. Я хотел узнать, что он может предложить.

Более того, я хотел знать, откуда, черт возьми, он взял мой адрес.

— Джульетта все еще смотрит фильм с Верой?

— Да, — ответил Эш.

— Конфискуй у нашего гостя мобильник, ключи, часы и все, что может быть использовано в качестве оружия, включая его чертовы ботинки.

— Заметано.

Он уже почти дошел до двери, когда я спросил:

— Ты взял свой набор?

Постучав по пиджаку своего костюма, он улыбнулся с ноткой предвкушения.

— Всегда.

Я кивнул.

— Будь начеку. В худшем случае он вздремнет, и мы отправимся на экскурсию в "Подвал".

Улыбка Эша превратилась в оскал — больной ублюдок.

— Я надеюсь на это.

Он ушел, а я откинулся в кресле и стал наблюдать за камерами, переключая их, чтобы следить за их продвижением, пока они не окажутся внутри. Я выключил мониторы и проверил свои сообщения.

Коул: Тачка арендована. Дай мне несколько минут, и я смогу выяснить, на кого она записана.

Нехорошо.

Я положил телефон, как раз когда Эш открыл дверь. Отойдя в сторону, он пропустил нашего таинственного гостя внутрь, а затем вышел и закрыл за собой дверь.

Я не узнал этого человека. Он был примерно моего возраста, но годы не прошли бесследно. В его каштановых волосах появилась седина, а на лице — шрамы от тяжелой жизни. Его взгляд был устремлен вдаль, когда он осматривал комнату.

По словам Джульетты, он выглядел как "головорез".

— Спасибо за встречу, — его тон был резким, когда он протянул мне руку.

Я не пожал ее, и он не выглядел удивленным.

— Ты не оставил мне выбора.

Несмотря на отсутствие приглашения, он сел в кресло.

— Извини, но мы решили, что лучше поговорить наедине.

— Мы? У тебя есть мышь в кармане?

Он ухмыльнулся.

— Я и мой партнер.

Чушь собачья. Это его босс отдает приказы, а он — мальчик на побегушках, переодетый в кого-то.

— И кто же твой партнер? — спросил я.

— Я бы предпочел не говорить".

Его босс велел ему не говорить.

Болтовня вокруг да около и шифрованные чепухи быстро теряли свой блеск.

— Скажи мне, почему ты здесь.

В отличие от меня, его это не раздражало. Ему нравилось чувствовать себя большим человеком.

— У нас есть кое-что, что тебе нужно.

— И что же?

— Местонахождение Магси Кармайкла.

Это мог быть блеф. Я не скрывал, что мне нужен Кармайкл.

Его глаза обежали комнату, прежде чем снова остановиться на мне.

— И мы предоставим его тебе, вручив с бантом.

— Что должен я?

— Дать нашим парням шанс в твоих боях, — он приподнял бровь, намек был ясным. — Всего один бой. Это все, что нужно, чтобы показать себя.

Явиться ко мне домой без приглашения и выдвигать условия — глупо и недальновидно.

А вот демонстрировать мнимое знание моих дел — еще и безрассудно на грани безумия.

Он на мгновение замолчал, ожидая реакции. Когда реакции не последовало, его взгляд ожесточился.

Как будто я его обидел.

— Напомни, как тебя зовут? — спросил я, хотя мы оба знали, что он не называл имени.

Мужчина не ответил, но это не было стратегическим уклонением. Его внимание было направлено в окно.

Черт.

Мне следовало убедиться, что Джульетта останется в медиа-комнате, пока мы не дадим разрешение выйти. Я предполагал, что их фильм продлится дольше, но, судя по его взгляду, перешедшему из любопытного в восторженный, я знал, что она находится снаружи.

Повернув стул в сторону, я наблюдал, как Джульетта нагибается, чтобы положить iPad и диетическую колу. Она сняла с себя шорты и медленно подняла майку, открыв свое великолепное тело в белом бикини, которое почти ничего не прикрывало.

Тряхнув волосами, она собрала их в высокий хвост.

Моя влажная мечта устраивала шоу, которое должно было быть только для меня.

Я повернулся к мужчине и прочистил горло.

Ему потребовалось слишком много времени, чтобы отвести от нее взгляд. Когда его глаза встретились с моими, то оказались расчетливыми и более острыми, чем были вначале.

— Наше предложение щедрое. Ты получаешь Кармайкла и выбираешь наших новых боксеров. Они хороши. Быстрые, молодые и амбициозные, — он улыбнулся, но улыбка не была дружелюбной. — Мы делаем тебе одолжение.

Его слова были приветливы, но тон выражал огонь и отвращение. Чем дольше он сидел здесь, тем тяжелее становилась атмосфера. И тем труднее ему было это скрывать.

Я лично разозлил многих людей. Еще больше — по эффекту домино. Невозможно было уследить за всеми, кто меня ненавидел.

Но этот человек, несомненно, был одним из них.

Это было видно по его глазам, голосу и языку тела.

Я просто не знал, почему, а он явно не собирался мне говорить. Не о том, почему он меня ненавидит. Ни о том, кем он был.

И почему он вообще здесь оказался.

Потому что я готов был поспорить, что единственный бокс, с которым он был связан, — это картонный.

Я уже собирался обвинить его в этом бреде, когда зазвонил телефон.

— Мне нужно ответить, — сказал я, прежде чем нажать "принять". -Блэк.

— Машину арендовал Уильям Дженсон, — сказал Коул, его голос был тихим.

Почему это имя звучит знакомо?

Черт.

Томми Дженсон.

Он был тем хлюпиком, которого поймали на краже в "Moonlight". Тот, кто работал на Виктора Доброва.

— Все так же, как и в прошлый раз, София? — спросил я, не сводя глаз с гостя.

Его глаза были заняты тем, что рыскали по моему кабинету и окну, что-то выискивая.

— Брат, — сказал Коул.

— Хорошо, внеси это в мое расписание, — я повесил трубку и улыбнулся человеку, сидящему напротив меня. Как и улыбка, которую он мне бросил, она была далеко не дружелюбной.

Я быстро встал, и Дженсон вздрогнул и напрягся. Схватив мобильник, я обогнул свой стол и сел на край перед ним.

— Расскажи мне побольше о боксерах.

Он расслабился, откинувшись в кресле. Его выражение лица превратилось из ненавистного в победоносное.

— Тебе самому придется их увидеть.

Даже когда я был ближе, он не был достаточно умен, чтобы оставаться начеку. Он смотрел в окно на Джульетту и таращился на нее, даже когда его черты лица напряглись.

— Пытаешься понять, как такой ублюдок, как я, заполучил кого-то вроде нее? — спросил я, небрежно откинувшись назад, пока под ладонью не оказалось то, что мне было нужно.

Он махнул рукой вокруг, стиснув челюсти.

— Я могу догадаться.

— Нет, дело не в бассейне, не в доме, не в одежде и не во всем остальном дерьме, которое покупают ей на мои деньги. Она моя, потому что я ее оберегаю. И я не позволяю другим ублюдкам трахать ее глазами, Дженсон.

Его брови взлетели вверх.

Если бы я попытался, то не смог бы спланировать это лучше.

Схватив нож для писем, я быстро, но сдержанно замахнулся, потому что пока не хотел его убивать. Острая сталь вонзилась в цель, его глазное яблоко издало тошнотворный хлюпающий звук, и из него хлынула кровь и жидкость.

Его пронзительный крик был музыкой для моих ушей.

Эш распахнул дверь, но остался стоять в дверном проеме.

Дженсон дернулся, и кровь хлынула еще сильнее.

— Я могу убить тебя прямо сейчас, — спокойно сказал я, взявшись за рукоятку. — Еще пара сантиметров, и он окажется в твоем мозгу.

Его крики боли не прекратились, но судороги ослабли.

— Ты работаешь на Доброва, как и твой брат? — не получив ответа, я медленно повернул нож, вызывая новый всплеск боли, заставивший его задыхаться. — Ты работаешь на Доброва?

— Да! — я вынул нож, и его руки прикрыли изуродованный глаз. — Ты сумасшедший.

В этом он был прав.

Особенно, когда речь шла о Джульетте.

Чувство собственничества взяло надо мной верх, и я не раздумывая нанес ему удар в другой глаз.

Этот тупица должен был этого ожидать.

Всегда защищай то, что принадлежит тебе.

— Черт! — закричал он, прежде чем его вырвало.

— По крайней мере, это не моча, — заметил Эш.

Дженсон закрыл лицо, по которому текли кровавые слезы.

— Зачем Добров послал тебя?

Единственным ответом мне был очередной приступ рвоты и еще больше криков.

— Воспользуйся его машиной и отвези на завод, — сказал я Эшу.

Мужчина кивнул, его гнев был ощутимым.

Несмотря на то, что мы с Джульеттой настаивали на том, что он не виноват, в нем копилась ярость и чувство вины за то, что Кармайкл добрался до нее в его дежурство.

Ярость и вина, которые он собирался перенести на этого ублюдка.

Исчезнув на минуту, Эш вернулся с двумя полотенцами. Одно он бросил мне, а второе прижал к лицу мужчины, поднимая его на ноги.

Вытерев кровь с рук, я вышел вслед за ними из комнаты и обнаружил, что Вера ждет меня.

Она осмотрела меня на предмет повреждений и пришла к правильному выводу, что кровь не моя.

— Мистер Эш сказал, что я вам понадоблюсь.

Я дернул головой в сторону открытого дверного проема.

— Мой кабинет…

— Максимо?

Мой взгляд метнулся к бледному лицу Джульетты, которая смотрела на кровавые следы.

Я облажался.

Опять.

— Закрой глаза, — рявкнул я резче, чем собирался.

Она сделала, как я сказал, но спросила:

— Ты в порядке? Это ведь не твоя… правда?

— Я в порядке, — мне хотелось прикоснуться к ней, но не с руками, измазанными кровью. — Держи их закрытыми.

Вера обошла меня и захлопнула дверь, пока Эш прикрывал рот Дженсону и тащил вниз по лестнице.

Я побежал в нашу спальню и заперся в ванной. Ополоснув руки, я достал из кармана мобильный и позвонил Марко.

— Босс, — ответил он.

— Ты мне нужен.

— Буду через двадцать минут.

Я набрал номер Коула.

— Что происходит? — поинтересовался он, уже будучи начеку, поскольку я не стал бы звонить, если бы это не было важно.

— Где ты?

— Дома.

— Нужна техника и, возможно, стирание GPS.

— Где?

— На заводе.

— Я соберу все необходимое и уеду через десять минут.

Бросив телефон, я включил душ на максимальную температуру, прежде чем залезть в него. Горячая вода смешалась с темно-красной кровью, сделав ее розовой, пока я пытался очиститься.

Мои мысли метались между Дженсоном, Добровым и незнакомым мне сожалением. Удар ножом не был ошибкой. Ошибкой было то, что я сделал это, когда Джульетта была дома. Я позволил своим эмоциям взять верх над собой.

Я все испортил.

Моя работа заключалась в том, чтобы защитить ее, а вместо этого яее травмировал.

Выключив воду, я насухо вытерся и обернул полотенце вокруг талии, после чего открыл дверь.

Джульетта замерла, когда я вышел из комнаты. Ее взгляд упал на мой обнаженный торс, чтобы осмотреть его на предмет повреждений.

— Я же сказал, что это не моя кровь.

— Просто хотела убедиться.

Притянув ее в свои объятия, я был рад, что она не сопротивлялась. Я вдыхал ее сладкий аромат, проводя руками по мягкой коже ее спины.

— Ты в порядке?

— Немного напугана, — призналась она.

Чувство вины еще сильнее сжало мое нутро.

Заметив это, она поспешила объяснить:

— Дело не в этом. Я просто испугалась, потому что подумала, что ты ранен. На самом деле я ничего не видела, — грустная улыбка, которую я давно не видел, искривила ее губы. — Даже если бы и увидела, ты же знаешь, что в своей жизни я видела намного хуже.

Я должен выкопать Шамуса из его могилы и застрелить снова.

— Мне нужно идти, — сказал я.

— Я догадывалась.

— Сегодня больше не выходи на улицу. Марко скоро будет здесь. Вера всегда вооружена. Ты…

— Вера вооружена?

— До приезда сюда у нее была тяжелая жизнь.

— Я знаю, — сказала Джульетта. — Я и не подозревала, что она была такой опасной. Радует, что я всегда была вежливой.

Как обычно, Джулиетте удалось заставить меня улыбнуться, несмотря на разразившуюся бурю дерьма.

— Именно поэтому ты будешь в безопасности.

Но моя девочка не нуждалась в заверениях.

— Я знаю. Я волнуюсь за тебя, — ее голос задрожал, а руки крепко обхватили мою талию, заставляя меня с болью осознать, что нас разделяет только полотенце и ее тонкий купальник. Мой член затвердел, а ее глаза обратились к моим. — Правда? Прямо сейчас?

Взяв ее голову в руки, я наклонил назад.

— С тобой? Всегда.

— Ты сумасшедший, — но это не помешало ей теснее прижаться ко мне.

Как бы ни было велико искушение погрузиться в нее и выплеснуть свой гнев, у меня не было времени.

— Мне нужно одеться.

Она открыла рот, но тут же закрыла его и ослабила хватку.

— Я собираюсь быстро принять душ, пока не начался новый ад.

После того как она закрылась в ванной, я надел костюм и убрал в кобуру свои пистолеты, а затем отправился в свой кабинет.

Кровь уже исчезла с моего стола, и в воздухе витал запах дезинфицирующего средства. Ковер был мокрым от чистящего средства.

— Как она? — спросила Вера, подняв глаза от подноса с принадлежностями. Она взяла щетку и поменяла ее на более крупную.

— Она в порядке.

— Конечно. Мы же женщины. Женщины всегда сильные.

Я не мог с этим поспорить. "

— Пистолет при тебе?

Она улыбнулась и подняла штанину, чтобы показать кобуру на лодыжке.

— Женщины также всегда готовы.

— Хорошо. Марко уже едет. Я хочу, чтобы вы все были заперты до моего возвращения.

Подойдя, она погладила меня по щеке, как это делала моя мама, словно я был маленьким озорным мальчиком, а не взрослым мужчиной, у которого на уме убийство.

— Береги себя, — черты ее лица напряглись, безжалостность взяла верх. — Но делай то, что должен делать, чтобы убедиться, что ты и Джульетта и дальше будете в безопасности.

— Таков план.

Она повернулась и натянула перчатки, а затем стала вытирать кровь с ковра, как будто это было не более чем пролитое вино.

— А когда все уладится, вы сможете начать делать прекрасных детишек.

Господи.

Забери у Веры хоть немного прямолинейности.

Я не в первый раз думал о том, чтобы зачать с Джульеттой ребенка, но был слишком эгоистичным ублюдком. Я хотел ее только для себя еще какое-то время.

Покачав головой, я вернулся в спальню как раз в тот момент, когда Джульетта закончила одеваться.

Я сократил расстояние между нами и обхватил ее голову, прежде чем крепко поцеловать.

— Будь умницей.

— Никогда, — на мой взгляд, она закатила глаза. — Ладно.

Я начал отходить, но она схватила меня за лацканы, и на ее красивом лице появилось беспокойство.

— Будь осторожен.

— Я никому не позволю отнять меня у тебя.

Поцеловав ее в последний раз, я направился вниз по лестнице, как раз когда появился Марко.

— Что случилось? — спросил он.

Я рассказал о визите второго Дженсона и о связи с Добровым.

Нахмурившись, Марко молчал, пока я рассказывал. Когда я закончил, он покачал головой.

— Блядь.

Это кратко охарактеризовало ситуацию.

Глава 36. Цель

Максимо

Войдя на территорию завода, я направился прямо к хромому телу, висящему на крюке для мяса за связанные запястья. Я медленно обошел вокруг него. Его раздели до нижнего белья, чтобы проверить, нет ли проводов, маячков или чего-нибудь еще, что он мог спрятать.

Я не удивился, что ничего не было. Добров не стал бы тратиться на дорогое оборудование для слежения, поскольку ему было наплевать на всех, кроме себя. У Дженсона не хватило ума принять меры предосторожности — тупой ублюдок арендовал машину с собственными правами, просто чтобы почувствовать себя важной шишкой.

Эш забинтовал Дженсону глаза, но не из заботы. Это было сделано для того, чтобы он не умер или не потерял сознание до того, как мы узнаем то, что нам нужно.

— Ты быстро работаешь, — сказал я.

Ухмылка Эша противоречила ярости на его лице.

— Это не работа, когда ты любишь то, что делаешь.

Я посмотрел на Коула, который сидел за компьютером.

— Машина и ее аренда?

— Выброшена, а аренда стерта из базы данных, — он набрал текст, прежде чем снова заговорить. — Все было оформлено на Уильяма Дженсона. Тридцать пять лет. Родился в Карсон-Сити. Отбывал срок за хранение наркотиков и незаконного оружия, затем за мелкую кражу и крупный грабеж, — он поднял глаза от экрана и посмотрел на Дженсона. — Мог бы и остановится.

— Откуда ты все это знаешь? — спросил Дженсон, его слова звучали невнятно от боли и адреналина.

— Я настолько хорош, — Коул сделал паузу, прежде чем добавить: — Кроме того, публичные записи являются публичными, тупица.

Я снова обошел вокруг Дженсона, специально делая шаги громче. С каждым моим движением его тело становилось все напряженнее.

Наконец он поднял голову.

— Даже если мне есть что сказать, ты меня убьешь. Так что просто покончи с этим.

— И где же тут веселье? — я снял пиджак и повесил его на спинку стула, а затем закатал рукава.

Начав медленно, я занялся его торсом.

Удар в почку.

Пауза.

Два быстрых удара в грудь, выбивающих из него дух.

Еще пауза.

Два быстрых удара в ту же почку.

Я дал знак, отодвигаясь назад, и Эш бесшумно подошел, нанеся неожиданный апперкот и джеб, за которым быстро последовал правый кросс в рот.

У Дженсона по подбородку потекла кровь.

— Я даже ничего не знаю.

— Господи, ненавижу лжецов.

Я снова стал наносить удары по телу, пока он не застонал и не покачнулся. Взяв перерыв, чтобы он не потерял сознание, я схватил бутылку с водой и прислонился к столу.

Я взглянул на экран компьютера Коула.

— Что у тебя?

— Последние три года он работал вышибалой в "Туз в рукаве".

"Туз в рукаве" был одним из явно названных стрип-клубов Доброва.

— Некоторое время он встречался с танцовщицей, но… ой, тяжелый случай. Банни сейчас живет с барменом.

— Она что? — воскликнул Дженсон. Должно быть, на возмущение у него ушла вся энергия, потому что он поник. Его вес тянул руки и плечи, делая за нас нашу работу.

— Ты не следишь за ней в Интернете? — спросил Коул.

— Она заблокировала меня.

Коул тихонько присвистнул.

— Понятно, почему. Тут много откровенных фотографий.

— Вот дрянь.

Коул рассмеялся.

— Забавно, потому что, судя по ее записи в Facebook, она застала тебя в постели с одной из других танцовщиц.

— Для мужчин все по-другому, — насмехается он.

— Это не так, — сказал я, но это уже не имело для него значения.

Поскольку Дженсон больше не был на грани потери сознания, мы с Эшем возобновили работу. Мы сменяли друг друга, выжидая и нанося удары. Манипулируя его разумом так же, как и телом.

Я сделал еще один перерыв. Выпил воды. Покружил вокруг него.

Играл со своей мишенью.

— Я могу продолжать, — сказал я ему. — Не несколько часов или дней. Я могу держать тебя здесь живым неделями. Сломанные кости будут заживать болезненно. Раны будут заражаться, пока твоя плоть не загноится. Я буду продолжать лечить тебя только для того, чтобы снова разорвать на части.

Его тело содрогалось, пульс заметно участился, дыхание стало резким. От него веяло ужасом.

Он открыл рот, и слюна, смешанная с кровью и рвотой, потекла по его подбородку.

— Давай, — выдавил он из себя. — Пока ты это делаешь, Виктор будет пользоваться твоей шлюхой несколько недель. А потом он разорвет ее на части. Искалечит ее, пока от нее не останется лишь изуродованная оболочка. Ты заслужил это за то, что сделал с моим братом.

Моя рука зависла над пистолетом, и все во мне кричало, чтобы выстрелить. Но получить ответы было важнее, поэтому я не стал его убивать.

Я буду причинять ему боль.

Приложив большие пальцы к его забинтованным глазам, я надавил. Его крики отдавались эхом вокруг нас, пока он не захлебнулся ими.

Ослабив давление, я спросил:

— При чем здесь Джульетта?

Он всхлипнул, кровь просочилась сквозь бинты.

Я взглянул на Эша.

— Зазубренный нож и плоскогубцы.

Многие мужчины могут выдержать удар, особенно если они к этому привыкли. Настоящая боль — совсем другое дело.

Дженсон тяжело сглотнул, его губы сжались, пока кожа вокруг них не побелела.

Мгновение спустя Эш передал мне то, что я просил, нарочно заставив их звякнуть друг о друга. Я провел грубым краем ножа по боку Дженсона, достаточно сильно, чтобы сделать порез. Я убрал нож, наблюдая за тем, как Дженсон обмяк. Его крики стали громче, когда я снова сделал надрез, нарисовав крест.

Прижав холодные щипцы к порезам, я сказал:

— Интересно, сколько кожи я смогу содрать с его тела, прежде чем он потеряет сознание.

Я зажал окровавленную кожу между кончиками щипцов и начал тянуть.

— Подожди! — закричал Дженсон, почти задыхаясь. Он наклонил свое тело в сторону от меня. — Если я расскажу тебе, что знаю, ты меня отпустишь? Я перееду на другой конец страны. Ты больше никогда меня не увидишь, — его прежняя бравада давно исчезла, когда он зарыдал, его голос стал густым и надтреснутым. — Мой брат был мудаком. Виктор — еще и жадный мудак. Я не хочу умирать ни за одного из них.

— Ты мне все расскажешь?

— Все. Только не убивай меня, — его тело задрожало, зазвенел крюк над головой, отчего он затрясся еще сильнее. — Я не хочу умирать, — причитал он снова и снова.

— Скажи мне.

— Ты не убьешь меня?

— Нет, если ты мне все расскажешь.

Его голова упала вперед, грудь вздымалась.

— Шамус задолжал Доброву. Очень много. Больше, чем он мог заплатить.

Кровь заледенела в моих венах, сотрясая тело.

— И?

— И он отдал свою дочь в качестве платы.

Почему я удивлен? Даже из могилы он превращает жизнь Джульетты в ад.

Надо было притащить этого ублюдка сюда, а не обходиться быстрой пулей между глаз.

Уже не в первый раз я подумал о том, как повезло, что моя маленькая голубка проявила себя в тот день.

Бог знает, с чем бы она столкнулась, если бы я ее не забрал.

— Мы думали, что Шамус забрал ее, чтобы защитить, — продолжил Дженсон. — Когда Виктор поручил Магси Кармайклу найти их, Магси сказал, что подозревает, что ты убил Шамуса.

Я подумал о визите Кармайкла в мой офис. Он изображал беспокойство за Джульетту, но хотел обменять ее только для того, чтобы спасти свою собственную задницу.

— Что еще? — спросил я.

— Мы наблюдали и ждали некоторое время, пока Виктору не надоело и он не пошел дальше. Но потом до него дошли слухи, что у тебя действительно есть девушка, и он снова заинтересовался, — он сделал паузу, хрипло дыша. — Мне нужна вод".

Закатив глаза, Эш схватил бутылку и влил ее ему в горло, как будто поливал водой.

Дженсон повернул голову и закашлялся, разбрызгивая кровавую слюну.

— Почему ты пришел сегодня? — спросил я, когда он затих.

— Чтобы предложить отдать Кармайкла и договориться о встрече, — он вздохнул с содроганием. — И чтобы осмотреть твое жилище. Чтобы понять, как проникнуть внутрь.

Джульетта была умной. Милой. Смешной. Она была дерзкой, авантюрной, упрямой, творческой, амбициозной и очень покорной в своей позолоченной клетке.

Но Виктор ничего этого не знал.

— Зачем столько усилий ради одной женщины?

— Чтобы отомстить тебе. У тебя есть власть. Влияние. Он хотел использовать это для расширения своего бизнеса, но вместо этого ты запретил его, и за ним последовали другие. Он потерял связи и деньги. Два его клуба разорились. Он винит тебя. Ты забрал у него это. Теперь он хочет взять что-то у тебя.

Чувство вины тяжелым грузом лежало на моих плечах. Может, ее старик и был тем, кто нацепил мишень на ее спину, но вовлечение Джульетты в мою жизнь только усугубило ситуацию.

— Что-нибудь еще? — спросил я, пытаясь сдержать ярость и чувство вины.

— Все. Это все, что я знаю, — он глубоко вдохнул, прежде чем разжать свои связанные руки. — Теперь отпусти меня.

— Где сейчас Добров? — спросил я Коула.

Дженсон подумал, что я говорю с ним.

— Не знаю, наверное, в одном из своих клубов. Я могу дать тебе список.

Коул щелкнул несколькими кнопками и повернул компьютер так, чтобы я мог видеть. На экране появилась карта, на которой мигала лампочка.

— Раньше он бывал в нескольких своих клубах, но уже некоторое время здесь — "Все или ничего".

— Еще один стрип-клуб? — предположил я.

— Самый популярный, потому что девушки там не только танцуют, — поделился Дженсон. — Он ведет большую часть своего бизнеса в задней части здания. Единственная дверь справа.

Коул закрыл компьютер и собрал свое снаряжение. Эш уже сложил инструменты и направился к двери, готовый к работе.

Дженсон, должно быть, догадался, что мы уходим, потому что его голова дернулась, несмотря на то что он ничего не видел.

— Подождите! А как же я? — он загремел крюком, дергаясь всем телом. Это было бессмысленно, он никогда не освободится.

Даже если бы он это сделал, то, как только дверь закроется за нами, открыть ее будет невозможно. Он окажется в ловушке.

Я как раз выходил, когда он закричал:

— Ты же обещал отпустить меня!

Оглянувшись через плечо, я скривил губы в жестокой улыбке, которую он не мог видеть.

— Я солгал.

Глава 37. Дорога в ад

Максимо

Какая же это дыра.

Припарковавшись за углом от "Все или ничего", я почувствовал, что мне нужен душ, а ведь я даже не ступал внутрь. Весь район был безлюдным- кварталы заброшенных зданий и выброшенного мусора.

— Мы уверены, что он там? — спросил Эш.

— Не дай Коулу услышать, что ты в нем сомневаешься, иначе он будет досконально объяснять тебе процесс слежения, пока твои глаза не остекленеют.

Он скривился.

— Забудь, что я спрашивал.

Мы наблюдали за входной дверью, пока Коул стоял сзади и следил за выходом и трекером. Если только там не было скрытого туннеля, о котором мы не знали, Добров был внутри.

Эш барабанил по рулю, уже на грани.

— Какой план?

Я хотел войти в клуб, опустошить в Доброва свой магазин, а потом отправиться домой к Джульетте. К сожалению, переполненный клуб гарантировал, что это не вариант.

— Ждать, пока все уйдут, затем схватить Доброва и убраться, пока я не заразился чем-нибудь из воздуха, — достав мобильник, я написала Марко сообщение.

Я: Все хорошо?

Марко: Спокойно. Вера уговорила Джульетту посмотреть еще один фильм.

Я: Позвони, если что-то изменится.

Прошло несколько часов, прежде чем машины разъехались. Затем еще час, прежде чем персонал ушел. В помещении было темно и тихо.

Пора было входить.

Я написал Коулу.

Я: Я иду спереди.

Коул: Я пойду сзади.

— Готов? — спросил я Эша, натягивая перчатки. Но он уже надел их и направился к входу.

Мы с Эшем держались в тени, пока шли к двери. Он нацелил пистолет на замок.

— Взломать или выстрелить?

Я потянул за ручку, и дверь распахнулась.

Он пожал плечами.

— Или сделай это скучным способом, все в порядке.

Мы вошли в главный зал затемненного клуба, где все было пропитано запахом секса, тела, дешевых духов и алкоголя. Пройдя мимо большой зеркальной сцены, я протиснулся через распашную дверь в длинный зал. Коул уже стоял в открытом дверном проеме в другом конце, на его лице застыла гримаса. Мне пришлось подождать всего мгновение, чтобы понять, почему.

Звуки шлепков по коже и фальшивые стоны доносились из-за двери слева. Это была не та дверь, о которой нам говорил Дженсон, но и не та, за которой Добров вел свои дела.

Эш сымитировал рвотные позывы.

Протянув руку, я повернул ручку и открыл дверь, приготовившись к любому ужасу.

Но не успел.

Вместо Доброва там оказался голый и потный Кармайкл, трахающий сзади скучающую стриптизершу. Его тело покачивалось при каждом толчке.

На этот раз, рвотные позывы Эша не были имитацией.

— Максимо! — Кармайкл остановился и попятился назад, заслоняя собой все вокруг.

— Никогда не произноси мое имя, пока ты голый, — мне хотелось отвернуться, но я не был глупцом — просто психически травмирован на всю жизнь. -Господи Иисусе, я никогда не смогу выбросить этот образ из головы.

Стриптизерша опустилась на пол и зевнула, ее ошарашенный взгляд был устремлен на стол. Потребовалось две с половиной секунды, чтобы понять, что она под кайфом.

Любая, кто трахалась с Кармайклом, должна была быть таковой.

Эш вернулся в холл, пока я вошел в маленькую импровизированную спальню. Я проверил брюки Кармайкла на наличие оружия, прежде чем бросить их и рубашку в него.

— Одевайся.

Неустойчивый и трясущийся, он с трудом надел вещи, уже начиная оправдываться.

— Я могу объяснить. Это Виктор. Я должен…

— Где он? — спросил я. — Его машина здесь.

— Ему нужны новые тормоза и ремонт. Он ездит на другой.

— В комнатах пусто, — сказал Эш. — Его телефон заряжается в кабинете.

Черт.

Была вероятность, что не вернувшийся Дженсон предупредил Доброва. Также существовала вероятность того, что пока я проверял его собственность, Добров делал тоже самое с моей.

Меня охватила паника. Может, мой дом и был “Fort Knox” с двумя вооруженными людьми, но всякое случается. Даже если принять все меры предосторожности, что-то может пойти не так.

Я вытащил свой мобильный, но из-за блокировки Коула сигнала не было.

— Коул, свяжись с Марко, — позвал я, зная, что его установка может обойти это.

— Уже.

Вернув внимание к Кармайклу, я спросил:

— Куда он мог пойти?

Он быстро покачал головой, выглядя так, будто ему не хватило двух секунд до сердечного приступа.

— Он собирает деньги в других своих клубах в конце ночи, но я не знаю, куда бы он пошел после. На самом деле мы не друзья. Я сблизился с ним только для того, чтобы обезопасить Джульетту. Он хочет ее продать.

— Ту самую Джульетту, которую ты пытался похитить? — Эш хмыкнул.

— Это тоже было сделано, чтобы защитить ее, — его глаза снова обратились ко мне. — Я не знал, что ты серьезно относишься к ней, я думал, она…

— Я слышал именно то, что ты думал. А теперь заткнись нахрен.

Если бы он был умным, он бы послушал.

Но никто и никогда не смог бы обвинить Магси Кармайкла в сообразительности.

— Я был неправ, теперь я это вижу, — он поднял руки в знак капитуляции. — Но мои намерения были хорошими.

Эш подошел ближе, но глаза Кармайкла были устремлены на меня и пистолет в моей руке.

Еще одна ошибка в бесполезной жизни.

— Разве ты не знаешь, что говорят о благих намерениях? — Эш достал из кармана шприц. — Ими вымощена дорога в ад.

Кармайкл наконец посмотрел в сторону, но было уже поздно. Эш воткнул иглу ему в шею, и через несколько секунд он упал. Его бессознательное тело, словно потный мешок с кирпичами, упало на все еще обнаженную стриптизершу.

— Думаю, пословица звучит не совсем так, — сказал я Эшу.

— Я просто импровизировал.

Я огляделся по сторонам, пытаясь понять, как мы собираемся вытащить его оттуда.

— Ты не мог подождать, пока он сам донесет себя до машины?

— Он меня раздражал.

Даже в перчатках я как можно меньше прикасался к забрызганному ДНК одеялу, расстилая его на полу. Я едва успел это сделать, как стриптизерша снова ожила и с криком толкнула Кармайкла на пол.

Как только она вскочила на ноги, я направил на нее пистолет. Девушка не заметила, поскольку подскочила к столу, высыпала горсть таблеток в рот и запила их водкой. Спотыкаясь, она вернулась на кровать, свесила одну ногу и отключилась.

Ей было все равно и, скорее всего, она не вспомнит, что мы были здесь.

Я посмотрел на Эша и поднял один край одеяла.

— Возьмись за угол.

Мы вынесли Кармайкла в коридор как раз в тот момент, когда в главном помещении хлопнула дверь.

— Вот, что я называю: "Убить двух зайцев одним выстрелом", — прошептал Эш.

Мгновение спустя Добров завопил:

— Дженсон ушел! Вытаскивай свой крошечный член из этой шлюхи и вали отсюда! — дверь распахнулась, и он увидел два пистолета, направленных ему в голову.

Это было все, что мы успели сделать, прежде чем он повернулся и побежал.

Мы с Эшем последовали за ним, когда он выскочил за дверь и помчался к машине. Я выстрелил один раз, пуля просвистела мимо него и разбила водительское стекло.

— Черт! — закричал Добров, уклоняясь влево и проносясь мимо клуба. Свернув за угол, он побежал в переулок между двумя полуразрушенными и заброшенными зданиями.

Надо отдать ему должное, для такого громоздкого ублюдка он был быстр. Каждый раз, когда я думал, что у меня есть возможность выстрелить, он менял направление или использовал мусорные контейнеры и штабеля в качестве щита. В отличие от пистолетов в боевиках, мои пули не были бесконечными, и я не тратил их попусту. Добров не придерживался той же теории, выпуская через плечо патроны, которые не попадали даже близко к нам.

Он резко свернул направо, и мы последовали за ним как раз вовремя, чтобы увидеть, как он перелазит высокие деревянные ворота и перепрыгивает через них в переулок.

— Он тренировался к Олимпийским играм? Занимался в спортшколе? Черт, — задыхался Эш.

Я запрыгнул на ворота, но Доброва не было видно. Я уже почти перелез, когда он высунул верхнюю часть тела из-за угла и быстро сделал три выстрела.

Жгучая боль взорвалась в плече, заставив меня потерять равновесия и упасть на землю вперед.

— Черт! — Эш приземлился на ноги рядом со мной, его пистолет был направлен вниз по тропинке.

— Иди, — приказал я.

Он не стал спорить.

Встав, я потратил несколько секунд на то, чтобы наполнить легкие выбитым из меня воздухом. Я побежал по другому маршруту и добрался до конца как раз в тот момент, когда Добров повернул в моем направлении.

Его взгляд был устремлен за спину, он пытался выстрелить через плечо, но единственное, что сделал пустой пистолет, — это щелкнул. Когда он повернулся лицом вперед и увидел меня, его глаза расширились, а шаги стали спотыкаться. Быстро оправившись, он повернулся и увидел, что Эш преграждает ему путь. Ублюдок сделал шаркающий шаг назад, к узкому переулку, но не успел повернуть, как пистолет Коула уткнулся ему в спину.

Пойманный в ловушку, Добров уставился на меня с ненавистью, пылающей в его глазах. Он открыл было рот — хотел бросить оскорбления и изрыгнуть чушь, — но не успел. Шприц вонзился ему в шею, и через несколько секунд он лежал на спине.

— Из-за этих двоих я точно надорву спину, — сказал Эш, уже взваливая на себя мертвый груз Доброва.

Или скоро будет мертвым грузом.

Мы протащили его по тонкой тропинке и бросили на заднее сиденье Коула. Он и Эш занялись телом Кармайкла, а я взял из багажника бутылку с чистящим средством и тряпку. Я вытер все, включая свою кровь с забора и земли.

Это явно было лишнее, поскольку никто не стал бы расследовать исчезновение Виктора Доброва. Даже если бы они и занялись этим делом, на участке, скорее всего, скопилось столько ДНК, что отделить их будет невозможно.

Вернувшись к машине, я бросил вещи в багажник и захлопнул его.

Эш взглянул на мое плечо — всего лишь царапина, но жгло нестерпимо.

— Нам нужно очистить рану.

— Как только мы доберемся до нужного места.

Коул обогнул машину.

— Завод?

Я покачал головой.

— У меня есть идея получше.

Глава 38. Идеально

Максимо

Стоя на огороженной строительной площадке, я смотрел вниз на людей, запертых в глубокой, но узкой яме. У меня не было улыбки на лице.

Когда их не будет, Джульетта будет в безопасности. Никаких оглядок через плечо. Никаких напоминаний об отце-ублюдке или о ее жизни до меня.

Она доверилась мне.

Я дарил ей покой.

Именно поэтому я не улыбался.

Я ухмылялся.

Обойдя вокруг ямы, я ждал, скрывшись из виду.

Невидимый монстр в темноте.

Мое предвкушение усилилось, когда один из них наконец прохрипел:

— Где я? — он закашлялся, его хриплый голос стал громче, когда он крикнул: — Алло? Есть кто-нибудь?

— Заткнись, мать твою, — прорычал другой голос.

— Кто ты, черт возьми, такой?

— Кто-то с гребаной головной болью, кто не хочет слушать, как ты плачешь, словно маленькая сучка.

Я подошел ближе, но они меня не заметили, так как боролись с веревками, пытаясь освободиться.

Виктор Добров выглядел взбешенным.

Магси Кармайкл выглядел готовым обоссаться.

А Уильям Дженсон смотрел… в пустоту. Он не мог видеть.

С усмешкой я пнул немного земли — намек на то, что должно произойти. Двое из трех мужчин наконец посмотрели на меня, и я пнул в их сторону еще немного.

— Нет, нет, нет, — пробурчал Кармайкл.

— Что это было? Что происходит? — закричал Дженсон, ужас сотрясал его слова.

Добров молчал, но выражение его лица быстро менялось от гнева к панике, когда он понял, что сейчас произойдет. Когда он наконец заговорил, его тон был густым и серьезным — голос отчаявшегося человека.

— Я могу заплатить тебе. У меня есть родственники, которые могут достать тебе все, что угодно. Все, что ты захочешь. Выкупи меня. Живым я стою больше, чем мертвым.

Это была чушь. Пока мы ждали, Коул провел небольшое расследование, а Эш поговорил с несколькими знакомыми, чтобы мы могли подготовиться. Если, конечно, кто-то будет мстить за Доброва.

Никто не будет.

Его люди уже дрались за его мусорный трон. Его ограниченная семья давно от него отказалась.

Никто не заплатит за него ни цента. А даже если бы и заплатили, то не было бы такой суммы, которая заставила бы меня задуматься о том, чтобы оставить его в живых.

Он пытался влезть в мой бизнес.

Только за это он должен умереть.

Он пытался похитить Джульетту.

За это он умрет мучительной, ужасающей смертью.

— Я собираюсь построить на этом месте свой офис, — поделился я. — Я увеличу свою империю. Я сделаю здесь миллиарды. Я буду жить, дышать и трахать Джульетту на вашей могиле. И скоро я забуду, что вы вообще существовали.

С осознанием того, что я выиграл во всех возможных отношениях, я поднял шланг и направил на них.

Мужчины закричали, их лица покраснели, а рты бешено открывались. Их бесполезные слова терялись в грохоте бетоносмесителя. И по мере того как мокрый бетон наполнял яму и легкие, их бесполезные жизни тоже скоро исчезнут.

Медленно.

Мучительно.

Именно то, что они заслужили.

Когда их тела были покрыты, я поднял руку, и поток остановился.

Осталась лишь удовлетворительная тишина.

Стив — глава строительной компании — запустил экскаватор и заполнил яму до конца грязью, утрамбовывая и уплотняя ее, пока она не стала похожа на остальную часть участка.

Выбравшись наружу, он подошел к нам.

— Сегодня утром мы заливаем фундамент. К полудню все будет покрыто.

— Ты не против, если я останусь до этого времени?

— Я так и думал.

Я протянул ему конверт, наполненный чертовой тонной денег.

— Спасибо, что пришел пораньше. Я у тебя в долгу.

— Нет, я все еще в долгу перед тобой.

Поскольку я вытащил его из-под мафиозного давления до того, как они убили его жену и детей, я готов был поспорить, что он никогда не почувствует того, что его долг выплачен.

Убирая конверт, его хмурое выражение лица сменилось ухмылкой.

— Но если ты в щедром настроении, я уже давно пытаюсь увезти Марию на выходные в "Nebula". Если бы ты потянул за пару ниточек, чтобы забронировать номер, я бы не отказался.

— Назови дату.

— Я буду чертовым героем.

Направляясь к воротам, где стояли Эш и Коул, я сказал:

— Готово.

Эш выдохнул, ярость и напряжение, накопившиеся за месяц, улетучились, и на его лице появилось удовлетворение.

Может быть, теперь он сможет забыть о чувстве вины и двигаться дальше.

Подойдя к внедорожнику, я снял с себя грязную, окровавленную рубашку. Повязка, которую наклеил Эш, была еще чистой, поэтому я не стал ее менять, а надел свежую рубашку, которую держал на всякий случай.

— Ты едешь домой? — спросил Эш.

— Нет, пока не уложат бетонный блок.

— Я тоже подожду.

— Нет, иди домой. Возьми отпуск на неделю. Насладись передышкой перед тем, как разразится новая буря дерьма.

— Ты просто хочешь в одиночку насладиться видом работы экскаватора и бульдозера, — проворчал Эш, но уже направился к машине Коула.

Вернувшись на стройплощадку, я приготовил чашку дерьмового кофе из офисного трейлера.

Затем я подождал, пока зальют бетон, что было почти так же захватывающе, как наблюдать за высыханием краски.

***

Черт, я устал.

Подъехав к своему дому, я заглушил двигатель и вышел из машины как раз в тот момент, когда входная дверь распахнулась.

Джульетта вылетела наружу на полной скорости. Я раскрыл объятия, когда она бросилась на меня. Ее руки крепко обхватили мою шею, и я вздрогнул от давления на плечо.

Но это не помешало мне обхватить ее сладкую попку и поднять на руки.

— Где твоя обувь?

— Ты дома, — вздохнула она вместо ответа. Девушка откинулась назад, чтобы встретиться с моими глазами. — Все в порядке?

Когда-то я сказал Джульетте, что ради нее стоит начать войну, и я имел это в виду.

Но я не начинал войну. Это сделали Виктор Добров, Магси Кармайкл и ее собственный дерьмовый отец.

Я только закончил ее.

Поэтому мои слова были правдой, когда я сказал:

— Все прекрасно.

— Так всегда и бывает, — прошептала она.

Я перевел взгляд с ее усталых зеленых глаз на темные круги под ними.

— Ты не спала, Джульетта?

Ее тело вздрогнуло от моего тона.

— Не совсем. Ты же знаешь, я не могу заснуть без папочки, который обнимает меня.

Чертовски идеально.

Когда я занес ее в дом, Марко уже ждал.

— Все готово? — спросил он.

— Готово. Я введу тебя в курс дела позже. У вас, ребята, выходной.

— Понял, — сказал мужчина, а после закрыл за собой дверь.

— Он очень многословен, — пробормотала Джульетта.

Мне очень хотелось, чтобы она поднялась наверх, приняла со мной душ, а потом легла на меня в постель. К сожалению, я не успел сделать и шага, как из гостиной появилась Вера.

Она открыла рот, но я заговорил первым.

— У тебя выходной.

— Я только возьму свои вещи, — улыбаясь, она добавила: — А ты можешь приступить к тому, о чем мы говорили.

С этими словами она выбежала из комнаты.

— Что она задумала? — сузившиеся глаза Джульетта проследила за Верой. — У нее озорная улыбка. Это ее знак.

— А какой у меня знак? — спросил я, избегая ее вопроса.

Она опустила глаза.

— Я не скажу, потому что тогда ты не будешь этого делать, а мне нравится наблюдать за этим.

— Мне тоже нравится наблюдать, — я сжимал ее попку до того момента, пока она не заскулила, мой голос был низким и грубым. — Сейчас мы примем душ, а потом мне чертовски хочется понаблюдать, как ты скачешь на моем члене.

Она задрожала еще сильнее.

— Я могу это сделать.

— Это моя хорошая девочка.

Подняв ее по лестнице в ванную, я опустил девушку на пол. Кончики моих пальцев скользили и дразнили ее тело, пока снимал одежду. Отвлеченный видом обнаженного тела и отчаянно желая ощутить его на себе, я не задумываясь расстегнул рубашку и снял ее.

Когда она вздохнула, я посмотрел на ее нахмуренные брови. Взгляд девушки был устремлен на окровавленную повязку на моем плече.

— Что случилось?

— Просто царапина, — сказал я, притягивая ее к себе.

Ее большие зеленые глаза метнулись к моим.

— В тебя стреляли?

— Задели.

— Пулей? — тело Джульетты напряглось, и из нее хлынула ярость.

У каждого есть свой предел. Судя по тому, как она смотрела на меня, я подумал, не нашел ли я предел Джульетты.

Прежде чем я успел предложить объяснение, ее полные ярости глаза устремились на меня.

— Ты убил его?

Мне следовало бы лучше знать, чем сомневаться в ней.

Потому что Джульетта с самого начала поняла, кто я такой. Она знала, с каким чудовищем связалась. В кого она влюбилась.

Кем был ее папочка.

И она никогда не пыталась меня изменить. Она хотела меня таким, какой я есть, отдавала мне свое тело, доверие и сердце, потому что знала, что я убью, чтобы защитить это.

Сейчас все было иначе. Моя девочка не злилась на меня.

Она хотела отомстить за меня.

Я кивнул.

— И Кармайкла тоже.

Ее брови взлетели вверх, когда все детали сложились в единое целое.

— Погоди, Магси Кармайкл был замешан? Ты выяснил, на кого он работал? И почему он пытался забрать меня?

Я не стал бы лгать Джульетте, но и не стал бы говорить ей всю правду. Шамус и так уже достаточно навредил. Знание о том, что он продал ее, чтобы расплатиться с долгами, уничтожит ее.

Я взял на себя часть вины, но, чтобы защитить ее, я возьму на себя всю.

Взяв ее за хвост, я наклонил ее голову назад, чтобы она встретилась с моими глазами.

— Это была часть какой-то дерьмовой мести против меня, и ты оказалась втянута в нее. Я облажался.

Любая обида или злость, которую она испытывала, была бы оправдана из-за мишени, которую я помог поставить на ее спину.

Но когда она посмотрела на меня, в ее взгляде не было ничего, кроме благодарности, облегчения и любви.

— Нет, они облажались. И теперь мне больше никогда не придется беспокоиться о жутком Магси, — как будто произнося слова вслух, она прошептала: — Все действительно кончено, да?

— Все кончено.

После долгого мгновения на ее лице появилась ухмылка, и последнее напряжение, которое она в себе таила, исчезло.

— Ты всегда заботишься обо мне.

— До самой смерти.

Ее глаза разгорелись, когда кончики ее пальцев прошлись по моему прессу.

— Я хочу позаботиться о тебе.

— Тогда нам лучше побыстрее принять душ.

Сбросив с себя остатки одежды, я включил воду и потащил ее под струи. Я смыл с себя грязь и копоть, а затем дразняще намылил ее.

— Ты мне нужен, — пробормотала она, сжимая мои руки, пока я работал между ее ног.

Джульетта была сильной. Упрямой. Независимой. После того как она так долго была сама по себе, ей нелегко было признать в этом.

Но я был ей нужен.

И это сводило меня с ума.

Выключив воду, я быстро вытер нас, прежде чем поднять ее на руки.

Донеся девушку до кровати, я опустил ее на матрас и накрыл своим телом. Ее кожа была теплой и раскрасневшейся. Мягкая. Чертовски красивая.

Именно то, что мне было нужно после столького хаоса.

Мне нужно было почувствовать ее. Я сжал в кулаке свой член и прижался к ее влажной киске.

— Подожди, — прервала она, когда я ввел кончик в рай. Положив руку мне на плечо, она толкнула меня. — Ты сказал, что хочешь посмотреть, как я оседлаю твой член.

Господи.

Используя время, чтобы взять себя в руки, пока я не кончил так неловко быстро, я позволил ей перевернуть меня на спину. Я схватил подушку и подпер голову, чтобы видеть все.

Джульетта уселась на меня, ее киска терлась о мое тело, пока она извивалась, пытаясь найти свое положение. Поднявшись на колени, она обхватила меня кулаком, а затем опустилась, чтобы принять мой член.

Мучительно, болезненно, невыносимо медленно.

Как только я заполнил ее, голова девушки откинулась назад, и она издала чертовски сексуальный вздох. Ее движения были осторожными и неуверенными, пока она не нашла свой ритм, раскачиваясь и извиваясь.

Господи, она меня убьет.

Мой взгляд был прикован к нашему соединению, пока я смотрел, как мой член растягивает ее. Большими пальцами я широко раздвинул ее губки, чтобы видеть больше, поглаживая ее клитор.

У нее перехватило дыхание, и она прибавила скорость, когда ее осторожность сменилась неистовством. Жестко и быстро она скакала на мне, пока ее тело не напряглось, а движения не стали заторможенными.

Взяв ситуация под свой контоль, я обхватил ее бедра и приподнял на всю длину, а затем опустил обратно.

— Сильнее, — со стоном потребовала она. Я сделал, как она сказала, но этого все равно было недостаточно. — Сильнее, папочка, пожалуйста.

Я повторил движение, приподнимая бедра, когда входил в нее.

От силы удара она вскрикнула.

— Да, вот так.

Я дал ей больше. Все, что у меня было. Не сдерживаясь. Никакой нежности. Никакого контроля.

Грубо, жестко и дико я трахал ее.

Джульетта приняла это. Все. Всего меня. Именно таким, каким я был, каким я его давал, каким он мне был нужен.

И ей это нравилось.

Сжав мой член, как в тисках, она сильно кончила. Покрывая меня своей сладостью, ее жадная киска засасывала меня все глубже, вызывая мое собственное резкое освобождение. Наполняя ее. Отмечая ее.

Моя.

Моя.

Моя, блядь, моя.

Наклонившись вперед, ее губы лениво пробежались по моей груди и поднялись к шее.

Она прикусила кожу, заставивмой напряженный член подпрыгнуть, и я прорычал:

— Джульетта.

— Максимо, — передразнила она.

— Если бы ты не выглядела готовой отключиться, я бы отшлепал тебя по заднице.

— Я не настолько устала, — попыталась она, но последовавший за этим зевок опроверг ее слова.

Переложив нас на бок, я обхватил ее горло и киску. В ответ на мои прикосновения она сделала глубокий вдох и выпустила его в спокойном выдохе.

— Чертовски сильно люблю тебя, — пробормотал я, прижимаясь к ее телу.

— Я тоже тебя люблю, папочка, — пока я все еще не уснул, она спросила: — Ты уверен, что все в порядке?

Добров и Кармайкл были мертвы, а вместе с ними и последняя угроза из ее жизни до меня.

Она была в моих объятиях, расслабленная, без стен и эмоциональной защиты. Телом, сердцем и душой она принадлежала мне.

Не говоря уже о том, что мой член был покрыт ее возбуждением, а ее киска была полна мной.

Поэтому я повторил свой ответ:

— Все прекрасно.

С моей голубкой так было всегда.

Эпилог. Несколько дней спустя

Джульетта

— Время выходить, Джульетта.

Черт.

Погода стояла палящая, но благодаря пасмурному небу температура в бассейне была идеальной. Я не была готова выходить.

— Или ты можешь войти, — попыталась я, находясь под водой так, чтобы только голова выходила наружу.

Максимо скрестил руки.

— Сейчас, Джульетта.

Может быть, я могу остаться еще немного…

Под водой я потянула за две веревки, удерживающие мой топ. Затем встала так, чтобы он мог видеть мою грудь, бросила кусок ткани в его сторону и повторила:

— Или ты можешь войти.

— Господи Иисусе, — пробормотал он, его член затвердел и упирался в брюки.

Неважно, как часто это происходило, я никогда не привыкну к тому, что Максимо хочет меня. Это была пьянящая сила, которая делала меня смелой.

Достаточно смелой, чтобы снять трусы и бросить их вместе с топом.

Так и произошло.

В рекордные сроки Максимо разделся и прыгнул в бассейн, приземлившись рядом со мной. Он обхватил мою попку и легко поднял на руки. Я обхватила его ногами, когда он начал идти.

Разочарование охватило меня, когда мы направились в сторону лестницы.

Ну и ладно. Возможно, я заслужила наказание, по крайней мере, позже.

Но Максимо не пошел туда. Он повел нас через водопад в скрытую нишу. Развернув мое тело, он усадил меня на скамью и поставил на колени спиной к себе.

— Это будет жестко и быстро, потому что у нас мало времени, так что играй со своим клитором.

— Хорошо, папочка.

— Это моя хорошая девочка, — похвалил он, входя в меня.

Моя рука просунулась между ног, чтобы сделать то, что он сказал, подушечка среднего пальца стала натирать тугие круги на моем клиторе.

Каждый безжалостный толчок поднимал меня все выше, заставляя стонать, что эхом отдавалось в маленьком пространстве. Его рука внезапно закрыла мне рот, застав врасплох.

Но затем я услышала это.

Приглушенные голоса.

Не может быть, чтобы они не заметили мой купальник или сброшенную одежду Максимо.

Охваченная ужасом, я попыталась отодвинуться, но Максимо не дал мне этого сделать.

Опустив свой перед, чтобы прикрыть мою спину, он приник ртом к моему уху.

— Я не просил тебя останавливаться.

Поскольку его рука мешала мне говорить, я судорожно замотала головой.

— Играй со своим клитором, или я вытащу член из этой сладкой киски и войду в твою маленькую тугую попку. Я буду трахать ее так сильно, что соседи за много миль услышат твои крики.

Какой бы заманчивой ни была эта угроза, я продолжила теребить свой клитор. Это было нечестно, неправильно и чертовски горячо.

Его темп замедлился, но сила в каждом толчке оставалась зверской.

Он получает удовольствие от этих развратных мучений.

Несмотря на других людей, мое тело начало покалывать, а по венам потекли потоки электричества и лавы.

И я тоже.

К счастью, голоса быстро стихли, потому что я не была уверена, сколько еще смогу продержаться.

— Ты близко? — спросил Максимо, резко и грубо, когда его толчки начали набирать обороты.

Я кивнула, неистово работая пальцем по своему клитору. Мое освобождение было сильным, оно обрушилось на меня, как вода на нас. Даже когда мужчина закрыл мне рот рукой, мои крики были громкими.

— Слава Богу, — прохрипел он, прежде чем кончить с низким стоном.

От этого звука и его ощущений меня пронзила новая волна удовольствия.

Вместо того, чтобы упасть на меня или переставить нас так, чтобы он мог обнять мое тело, как он обычно делал, Максимо отстранился.

— Господи, из-за тебя я теряю контроль над собой.

Из всех комплиментов Максимо — сладких или непристойных — этот был самым глубоким, потому что он не часто терял свой тщательно удерживаемый контроль. Но я могла заставить его сделать это.

Я повернулась и улыбнулась ему.

— Не думай, что ты можешь подарить мне эту сексуальную улыбку, и тебе ничего не будет, — сказал он, но в его голосе слышалось лишь вожделение, а не гнев. — Я все равно отшлепаю тебя по заднице за то, что ты меня не слушаешь, но придется подождать, потому что мы опаздываем.

— Куда? — спросила я, но он не ответил.

Вынырнув из водопада, он на мгновение задержался, прежде чем повернуться обратно.

— Давай, — когда я выплыла, он посмотрел на меня и приказал: — Жди здесь.

Я сделала, как он сказал, наслаждаясь видом того, как он вылезает из воды во всей своей обнаженной красе. Он взял с шезлонга мое полотенце и вытер себя, когда вернулся.

— Выходи.

Мой взгляд задержался на его покрытом татуировками теле.

— Ты уверен…

— Сейчас, Джульетта.

— Хорошо, — сказала я, но только потому, что мне было любопытно, куда мы идем. Я взобралась на лестницу и взяла полотенце, обернув его вокруг себя, пока Максимо натягивал свои джоггеры.

Я просмотрела все, что знала о его расписании, но ничего не нашла. На курортах не было никаких мероприятий. Никаких боев на складе.

— Куда мы идем? — спросила я, когда он направился к двери.

— Жениться.

Вот и все.

Это было все, что он сказал.

Он не спрашивал.

Не объяснял.

Даже не остановился.

Все просто.

— Что? — я вскрикнула, сердце замерло и бешено заколотилось в груди, а бабочки запорхали в животе.

Он дошел до двери и обернулся.

— Тебе лучше поторопиться, иначе ты выйдешь замуж в этом полотенце. Мы уезжаем через час.

— Что? — повторила я, как из-за шока, так и из-за нехватки времени.

— Я пытался дать тебе больше времени, — он открыл дверь и закрыл ее за собой.

Я стояла и смотрела на дверь, совершенно ошеломленная.

Жениться.

Он хочет жениться?

Жениться!

Помня об ограниченном времени, я бросилась за ним, но его нигде не было. Я схватила полотенце и побежала наверх.

Когда я открыла дверь спальни, Максимо все еще не было видно. Однако на кровати лежали серое платье и туфли. Может, оно и не было традиционно белым, но ошибиться было невозможно.

Черт возьми, свадебное платье.

Торопясь смыть с себя хлорку, мои мысли неслись как сумасшедшие, но ничего плохого в них не было. Никакой паники. Никакого стресса или ужаса. И ни малейшего намека на сомнения.

Только волнение.

Ну ладно, растерянность от внезапной новости и изрядная доля шока, но в основном волнение.

После душа я высушила волосы. Зная, как они ему нравятся в высоком хвосте, я собрала их именно так, но сделала это стильным образом, обернув маленькую прядку вокруг резинки и закрепив несколькими заколками с драгоценными камнями. Я добавила легкие кудри на концы и пряди, обрамляющие мое лицо.

Закончив с макияжем, я поспешила в спальню. Не надевая бюстгальтер, я натянула маленькие кружевные трусики, а затем осторожно надела через голову платье на толстых бретельках. Оно было сдержанным, но потрясающим, с глубоким вырезом между грудей и высоким разрезом по бедру. Осторожно присев, я обула подходящие туфли на шпильках и встала перед зеркалом.

Я в свадебном платье.

Потому что выхожу замуж.

За Максимо.

Но только если я не потороплюсь.

Быстро приведя себя в порядок, я поспешила из комнаты. Я ожидала найти Максимо в его кабинете, но он был пуст. Как и весь остальной коридор.

Когда я уже подходила к лестнице, из фойе донеслись голоса. Я ухватилась за перила, чтобы не упасть со ступенек на дрожащих ногах. Я была благодарна за то, что крепко держалась, когда увидела Максимо. Должно быть, он принимал душ в одной из других ванных комнат, потому что его волосы были еще влажными. На нем был черный костюм и рубашка, которые я так любила, но с неожиданным дополнением в виде серого галстука, который подходил к моему платью.

Когда я провела глазами по его телу и встретилась с ним взглядом, у меня перехватило дыхание. В них было столько силы, огня и безудержной любви. Он уставился на меня так, словно наблюдать за моей походкой было самым завораживающим зрелищем в его жизни.

Он двинулся с места, дойдя до подножия лестницы, а затем заключил меня в свои объятия. Судя по желанию в его задумчивых глазах и твердости члена, прижатого к моему животу, у меня сложилось впечатление, что ему понравилось то, что он увидел.

— Ты чертовски красива, — грубо прошептал он, — и мне чертовски повезло, что ты моя.

Мое сердце сжалось от его сладостных слов. Я не стала отгораживаться от него в слабой попытке защитить свое сердце.

Оно уже принадлежало ему.

И я знала, что он готов умереть, чтобы защитить его для меня.

Прежде чем я успела заговорить, он сказал:

— Нам нужно идти.

Но мужчина не отпустил меня и не сдвинулся с места.

Спустя долгое время Эш прочистил горло.

— Босс.

— Точно, — Максимо взял меня за руку и пошел к ожидающей нас машине. Как только мы оказались на заднем сиденье, Эш завел двигатель.

Не в силах сдержаться, я задала вопрос, который постоянно вертелся у меня в голове и плясал на языке:

— Мы действительно поженимся?

— Да, — просто ответил Максимо.

— Типа, законный брак?

— Да.

— Ты даже не спросил меня, — заметила я.

— Я сказал тебе, что все будет сделано по-моему и что я редко спрашиваю, даже о важных вещах. Это проблема?

Это правда, он говорил мне. Я просто не знала, что это относится к пожизненным, юридическим обязательствам.

Его взгляд наполнился беспокойством, а брови нахмурились.

— Я задал тебе вопрос, Джульетта, и жду ответа.

Разве это проблема, что Максимо Блэк хотел на мне жениться?

Нет, черт возьми.

Это была прямо противоположная проблема.

Покачав головой, я улыбнулась так широко, что мои щеки заболели.

— Я просто в шоке. Это очень неожиданно.

— Не для меня. Я хотел жениться на тебе уже несколько месяцев, но знал, что ты еще не готова. Я был терпелив. Я ждал. И вот я готов. Я хочу, чтобы ты была привязана ко мне всеми возможными способами, чтобы ты была окутана, как я.

— Это уже так.

— И теперь это будет официально. Ты будешь полностью моей.

Я знала, что подумают люди, услышав то, о чем он говорит. Они подумают, что он ненормальный. Дисфункциональный.

Одержимый.

Возможно, так оно и было.

Но и я тоже.

Потому что его властные, контролирующие слова не пугали меня. Они приводили меня в восторг. Они обволакивали меня, как одеяло безопасности, согревая и успокаивая. Они текли по моим венам, вдыхая в меня жизнь и наполняя мое сердце, пока я не подумала, что оно разорвется от счастья.

Остаток пути мы ехали в тяжелом молчании, погрузившись в собственные мысли. С каждой пройденной милей мое нетерпение и волнение росли в равной степени.

Через некоторое время я узнала одно из зданий вдали.

— Мы поженимся в "Nebula"? — спросила я.

— Да. Мы останемся там на ночь и вылетим завтра днем.

Я никогда раньше не летала. За все время переездов, мы просто погружали наши с отцом немногочисленные вещи в машину и небольшой арендованный прицеп, который возили за собой.

Как бы я ни боялась высоты, мысль о полете была захватывающей.

Еще один пункт в длинном списке впечатлений благодаря Максимо.

— Куда мы полетим? — спросила я.

— Увидишь.

Мое любопытство не могло оставить это без внимания.

— Это на западном или восточном побережье?

— Это не в этой стране.

— Так вот почему ты заставил меня получить паспорт? — спросила я. Он попросил Марко поехать со мной для оформления документов перед поездкой в магазин тканей, утверждая, что это для того, чтобы я могла путешествовать с ним по делам.

— Да.

— Это было несколько месяцев назад.

— Я же сказал, что ждал несколько месяцев.

Прежде чем я успела ответить, Максимо отстегнул мой ремень безопасности и подтолкнул меня к двери, которую, как я запоздало заметила, держал открытым парковщик. Другой занял место Эша на водительском сиденье.

Как только я вышла, Максимо обхватил меня за плечи и повел через битком набитое здание. Мы вошли в лифт, и я впервые увидела нас в отражении сверкающей стали. Неудивительно, что люди глазели на нас.

В своем костюме он выглядел мощным и властным.

Я в своем платье выглядела просто прекрасно.

Мы выглядели идеально.

Как будто мы принадлежали друг другу.

Лифт открылся, и мы вышли в открытую комнату с витиеватыми световыми приборами, свисающими с потолка, и длинной барной стойкой с одной стороны. Эш продолжал идти к матовым двойным дверям, но Максимо остановился и повернул меня к себе лицом.

— Я хотел жениться на тебе в одном из своих владений, — он огляделся по сторонам. — Там, где я буду часто представлять тебя.

— Это идеально.

Я бы вышла за него замуж в любой церкви Элвиса, в любом экзотическом месте или на углу улицы.

Его глаза впились в мои, когда он наконец спросил:

— Ты хочешь выйти за меня замуж, маленькая голубка?

Мой ответ был мгновенным и честным.

— Больше всего на свете.

— Я буду контролировать тебя, каждый аспект твоей жизни, — предупредил Максимо, как в те времена, когда мы только узнали друг друга. — Я всегда буду твоим папочкой. Я буду говорить тебе, что делать, и наказывать тебя. Я буду любить тебя и работать каждый день, чтобы ты никогда не пожалела, что отдала мне себя. С этого момента это будет твоя жизнь. Ты этого хочешь?

— До самой смерти, — сказала я, давая ему те слова, которые он часто давал мне.

Потянувшись в карман, он достал обручальное кольцо и надел его мне на палец.

Нужно как-то отметить нашу двухчасовую помолвку.

— Готова? — спросил он, хотя уже шел.

— Подожди, — я не сдвинулась с места, и Максимо остановился, на его напряженном лице отразилось беспокойство. Развязав его галстук, я бросила материал в горшок с растением. — Ты не носишь галстуки, если можешь этого избежать, — я расстегнула его верхнюю пуговицу. — Отлично.

Это был маленький жест, но Максимо поцеловал меня так, будто это было нечто огромное. Когда он отстранился, то выглядел еще более нетерпеливым, ведя меня к матовым двойным дверям.

Они распахнулись при нашем приближении, и я потеряла способность сдерживать слезы.

Балкон был усыпан прекрасными цветами и зеленью. Словно ночное небо, над нами раскинулся свод мигающих огоньков. На фоне заходящего солнца это было волшебно.

Сказка с принцессой и ее злодеем.

Максимо. Два года спустя

— Где мои таблетки?

Я пытался скрыть улыбку, когда моя взволнованная жена вбежала в мой кабинет. На шее у нее была намотана мягкая измерительная лента, в рубашке застряли булавки, а в волосах находились несколько цветных карандашей.

Я никогда не смогу забыть, как она чертовски красива.

— Иди сюда, — приказал я, уклоняясь от ее вопроса. Не потому, что не хотел отвечать на него, просто мне нравилось играть с моей маленькой голубкой.

Она не двинулась с места.

— Мои таблетки?

— Сейчас, Джульетта.

В ответ на мой тон она бросилась ко мне и заняла место у меня на коленях.

Я начал вытаскивать цветные карандаши из ее волос.

— Как платье?

— Хорошо. Я наконец-то нашла идеальное сочетание цветов, дополняющее дизайн, чтобы оно не выглядело как наряд клоуна или что-то из клуба восьмидесятых.

— Я знал, что ты догадаешься. Ты всегда это делаешь.

Даже если бы ее наряды были уродливыми, я бы втайне купил все до последнего, если бы это означало, что она счастлива. Но в этом не было необходимости. Она сама добилась успеха в “Dove Couture”.

С тех пор как она продала свои платья Хильде, у нее было больше заказов, чем она могла принять. Мы снесли одну из стен, чтобы расширить ее рабочее пространство за счет свободной спальни, и совсем скоро нам придется расширяться снова. Людям нравились ее дизайны и непринужденность стиля. Это вписывалось в жизнь Вегаса.

Я говорил ей, что она может открыть свой магазин в "Black Moon", как только он откроется, но она отказалась. Она не хотела быть настолько загруженной, чтобы потерять возможность творить ради удовольствия, когда приходит вдохновение.

Я всегда поддерживал ее, но я бы соврал, если бы сказал, что не рад, что она отказалась от собственного магазина. Это потребовало бы много времени, а я был жадным ублюдком. Мне нравилось, когда она уделяла все свое время и внимание мне.

Но я был готов поделиться ею.

— Я их выбросил, — сказал я ей, вынимая швейные булавки и бросая их в контейнер, который стоял у меня на столе для этой цели.

— Что выбросил?

— Твои таблетки.

Она нахмурила брови, откинувшись назад, чтобы посмотреть на меня.

— Зачем?

— Потому что мне будет сложно зачать в тебе ребенка, если ты их принимаешь.

Ее губы разошлись, и она на мгновение застыла в ошеломляющем молчании.

— Ты хочешь иметь ребенка?

— Двух детей. Может быть, трех, — я убрал измерительную ленту, но держал ее рядом на случай, если захочу связать ей запястья. — Посмотрим, как пойдет.

— Детей? Во множественном числе?

— Это проблема, Джульетта?

Обычно мой тон заставлял ее глаза закатиться, но вместо этого они были наполнены паникой.

— Я… Просто…

Смягчив выражение лица, я обнял ее за плечи.

— Что?

По ее щеке скатилась слеза, за ней последовала другая. И еще одна.

— Что, если я плохая мать? Ни один из моих родителей не был ярким примером, — она поперхнулась словами и выдавила из себя: — А что, если я испорчу нашего ребенка?

Господи, она разбивает мне сердце.

С каждым днем Джульетте удавалось все больше избавляться от родительской травмы. По большей части она жила без их токсичных воспоминаний.

Или, как она говорила, жила беззаботно.

Но время от времени их призраки посещали ее.

— Твои родители были хорошим примером того, кем ты не хочешь быть, и ты уже доказала, что ты не такая. Ты самоотверженная, любящая, терпеливая — все, чем они никогда не были, — в моем голосе не было ни тени сомнения, когда я сказал: — Ты будешь самой лучшей мамой.

Она промолчала, но слезы замедлились.

Открыв верхний ящик стола, я достал упаковку противозачаточных и протянул ей.

— Мы подождем, пока ты будешь готова, маленькая голубка. И если ты никогда не будешь готова, это тоже хорошо. Но не позволяй своим дерьмовым родителям управлять тобой.

Она фыркнула и засмеялась.

— Я знаю, это твоя работа.

— До самой смерти, — ответил я без малейшего намека на юмор.

Она снова замолчала, перекладывая пачку в руке.

— Ты действительно думаешь, что я буду хорошей мамой?

— Самой лучшей.

— У нас все еще будет время побыть вместе?

— Я бы позаботился об этом.

— А ты останешься моим папочкой, даже когда станешь папой?

Я притянул ее ближе, чтобы ее задница плотно прижалась к моему стояку.

— Попробуй меня остановить.

Она усмехнулась и швырнула пачку в мусорную корзину.

Я не стал смотреть, попадет ли она туда.

Я был слишком занят тем, что перегибал свою голубку через стол, чтобы привязать ее к себе новым способом.

Джульетта. Год спустя

— Ты уверена в этом?

Нет.

— Да.

Я не хотела этого делать, но мне было необходимо.

Максимо помог мне сойти с четырехколесного велосипеда, словно я была сделана из хрупкого стекла, а мир вокруг — из смертоносных ножей. Даже когда я стояла на ногах, он не отпускал меня, пока мы шли по тонкой тропинке между деревьями.

Ужас бурлил во мне, как густой осадок, но я заставляла себя идти вперед.

Он остановился на небольшой поляне.

— Вот и все. Хочешь, чтобы я остался?

— Нет, я в порядке.

Он не решался уйти.

— Мне просто нужно побыть с ним наедине.

— Я буду недалеко, — согласился Максимо. — Позови, если я тебе понадоблюсь. И следи за скорпионами, насекомыми, любыми животными. Даже птицы могут…

— Папочка, — перебила я, прижимаясь как можно ближе, — единственный хищник, который хочет меня съесть, — это ты.

— Господи, не говори так, а то мы опять будем трахаться на четырехколесном велосипеде, чтобы потом сломать его.

— Это было весело.

— Отсюда до дома идти гораздо дольше.

— Но это все равно того стоит.

— Джульетта, — сказал он голосом, от которого у меня по спине пробежала дрожь.

Это не помешало мне поддразнить его:

— Максимо.

— Я отшлепаю тебя по заднице, когда мы вернемся домой, — его слова были суровыми, но выражение его лица было наполнено теплом, нежностью и заботой.

И любовью.

Так много любви.

Он поцеловал меня, мягко и сладко.

— Я буду рядом.

— Я знаю.

Он всегда был рядом, когда я нуждалась в нем.

А я всегда нуждалась в нем.

В последний раз осмотрев меня и окрестности, Максимо пошел по узкой тропинке.

Я подождала, пока не перестану слышать его шаги, и опустил взгляд на грязь перед большим камнем.

— Привет, папа, — сказал я, хотя это обращение странно звучало у меня на языке.

Даже когда он был жив, он никогда не был для меня отцом. Все хорошие воспоминания, связанные с ним, были покрыты грязью, потому что к ним прилагалось и что-то плохое.

Глупость какая-то.

Проверив землю на наличие жучков, я села.

— Держу пари, если загробная жизнь реальна и ты смотришь на меня сверху, то ты в ярости, да? Твоя Жулька вышла замуж за человека, который тебя убил, — я погладила свой круглый живот. — Да еще и с его ребенком. Это мальчик, родится через два месяца. Мне нравится имя Ретт. Или Рокко. Я не могу определиться. Максимо все равно, он просто на седьмом небе от счастья, что я подарила ему сына.

Я ждала, что передо мной вспыхнет адский огонь, потому что Шамус уговорил дьявола позволить ему вернуться, чтобы в последний раз превратить мою жизнь в ад.

Этого, конечно, не произошло, поэтому я продолжила разговор.

— Элла — психотерапевт, к которому я иногда хожу, — посоветовала мне поговорить с тобой. Она сказала, что мне нужно это сделать. Мне кажется, я должна выплеснуть свои обиды во вселенную, чтобы простить тебя и отпустить все это.

Я снова сделала паузу, словно Шамус собирался прорасти сквозь землю и сказать мне, чтобы я забрала свои хипповские бредни в коммуну.

— Но из-за того, что ты был таким жадным трусом, я встретила Максимо, — заметила я. — И он спас меня из той дыры, в которой бы я оказалась благодаря тебе. Теперь у меня потрясающая жизнь. Идеальный муж. Хорошие друзья. Бизнес. Скоро родится малыш. И у меня есть любовь. Ее так много, что иногда кажется, что моя грудь взорвется, потому что она так переполнена.

Очень вовремя мой сын перевернулся в животе.

— Поэтому я здесь не для того, чтобы тебя доставать, — сказала я своему отцу, или Вселенной, или кому бы то ни было. — Я здесь, чтобы поблагодарить тебя, — опираясь на камень, я встала и посмотрела вниз на его могилу. — Твоя смерть была единственной хорошей вещью, которую ты когда-либо делал для меня, потому что она принесла мне Максимо. Так что спасибо тебе.

С этими словами я отошла от могилы отца и поняла, что больше не вернусь.

Я пробралась по тонкой тропинке на дорогу, где меня ждал Максимо. Как только он увидел меня, то поспешил взять за руку, чтобы я не споткнулась о камень.

Это уже не первый раз, когда я так делаю.

Он озабоченно нахмурил брови, осматривая мое лицо в поисках слез или, что более вероятно, гнева.

— Ты в порядке?

— Все отлично.

— Ты сказала все, что нужно?

— Да.

Элла была права, я чувствовала, что перевернула эту страницу, даже если и не сказала того, что она предлагала.

Подойдя к четырехколесному велосипеду, я не стала садиться. Вместо этого я притянула мужа ближе и поцеловала его.

— Я люблю тебя, папочка.

— Я тоже тебя люблю, маленькая голубка.

Я села и подвинулась, чтобы освободить для него место. Когда он не забрался, я спросила:

— Что случилось?

— Ничего. Дай мне секундочку.

Я смотрела, как он идет по тропинке, с которой я только что пришла.

Как бы мне ни было любопытно узнать, что он задумал, я осталась на месте. Я наслаждалась красотой вокруг меня и роскошью моей жизни.

Я была счастлива.

В безопасности.

Беззаботна.

Постоянна.

Максимо

Стоя над могилой Шамуса, я смотрел вниз и надеялся, что он в аду и смотрит на меня.

— Единственное, что ты сделал хорошего в своей жизни, это завел Джульетту. И ты проебал ее. Травмировал ее. Но я все исправил. Убил того урода, который ранил ее. Убил Кармайкла и Доброва за то, что они пытались украсть ее у меня, потому что ты использовал ее как плату. Я забочусь о ней. А взамен я получаю совершенство — Джульетту Блэк.

Я стянул джоггеры, освободив свой член.

А потом я помочился на могилу Шамуса Макмиллана, с ухмылкой наблюдая, как моча впитывается в грязь.

— Я победил, ублюдок.

Конец.

Заметки

[

←1

]

“Burger King” — американская компания, владелец глобальной сети заведений быстрого питания.

[

←2

]

“Dairy Queen” — американская многонациональная сеть быстрого питания.

[

←3

]

“White Castle” — американская региональная сеть ресторанов, где подают гамбургеры.

[

←4

]

Тото — главный герои из фильма “Волшебник из старны Оз”, цитата была взяла оттуда.

[

←5

]

М — короткая форма от Максимо.

[

←6

]

Белль — главная героиня в сказке “Красавица и чудовище”.

[

←7

]

“X Games”- ежегодное спортивное событие, специализированное на экстремальных видах спорта.

[

←8

]

“Человек дождя” — американский фильм, где взрослый мужчина с аутизмом обладает поразительными способностями к изучению цифр.

[

←9

]

Фудкорт — отдельно отведенная зона питания в общественных местах.

[

←10

]

“В” — чуть лучше среднего балла в американской системе оценивания.

[

←11

]

“А” — высокий уровень в американской системе оценивания.

[

←12

]

Костюм гимпа — одежда, представляющая из себя черный кожаный комбинезон с перчатками, туфлями, красными плавками и маской.

[

←13

]

Златовласка — главная героиня сказки “Три медведя”.

[

←14

]

“WWE” — американская компания, занимающаяся проведениями мероприятий профессионального рестлинга.

[

←15

]

“This Is Your Life” — американское телешоу, в котором гость в студии неожиданно встречается с людьми из своего прошлого.

[

←16

]

“Fort Knox” — военная база США.

[

←17

]

Кри́стофер Хемсворт — актер фильма “Тор”.

[

←18

]

Мэйвезер — американский боксер-профессионал, выступавший в полусредней весовой категории.

[

←19

]

Оверлок — это дополнение к швейной машинке, которое служит для быстрой и качественной обработки края изделия.

[

←20

]

“Омаха” — один из самых популярных видов покера.

[

←21

]

Стрип — главная улица Лас-Вегаса.

[

←22

]

Олл-ин — это момент, когда покерист ставит на кон все.