На Луне [Константин Эдуардович Циолковский] (pdf) читать постранично, страница - 2

ослабла в шесть раз.
Подумав, он прибавил:
.

—

—

—

—

Луны,

Точно

такое же тяготение

что там

происходит

существует

от малого ее

и

показание
в

на

объема

и

два

ве-

фунта.

поверхности
малой плот-

ности ее вещества.
—

—

Уж не
Если и

на

беда

Луне ли мы?
захохотал я.
Луне,
смеялся физик, впадая
—

на

—

в

шутливый

велика, так как такое чудо, раз оно
возможно, может повториться в обратном порядке, то-есть мы
опять возвратимся восвояси.
Постой: довольно каламбурить.
А что, если взвесить
какой-нибудь предмет на обыкновенных рычажных весах! Заметно ли будет уменьшение тяжести?
Нет, потому что взвешиваемый предмет уменьшается
в весе во столько же раз, во сколько и гиря, положенная на
другую чашку весов; так что равновесие не нарушается, несмотря на изменение тяжести.
Да, понимаю!
Тем не менее я все-таки пробую сломать палку
в чаянии
обнаружить прибавление силы, что мне, впрочем, не
удается, хотя палка не толста и вчера еще хрустела у меня
в руках.
Этакий упрямец! Брось!
сказал мой друг-физик.
Подумай лучше о том, что теперь, вероятно, весь мир взволнован переменами.
Ты прав,
ответил я, бросая палку:
я все забыл; за-

тон,

—

то

в

этом не

.

—

.

—

—•

—

.

—

—

—

—

.

—

—

5

был про существование человечества, с которым и мне,
тебе, страстно хочется поделиться мыслями.
Что-то стало с нашими друзьями?
Не было ли

как и

.

.

—

так же

.

.

и

дру-

переворотов?

гих

Я открыл уже рот и отдернул занавеску (они все были
опущены на ночь от лунного света, мешавшего нам спать),
чтобы перемолвиться с соседом, но сейчас же поспешно отскочил. О ужас! Небо было чернее самых черных чернил!
Где

же

город? Где люди?

Это какая-то дикая, невообразимая, ярко освещенная солнцем местность!
Не перенеслись ли мы в самом деле на какую-нибудь пустынную планету?
Все это я только подумал
сказать же ничего не мог и
только бессвязно мычал.
Приятель бросился было ко мне, предполагая, что мне
дурно, но я указал ему на окно, и он сунулся туда и также
—

онемел.

Если мы не упали в обморок, то единственно благодаря
малой тяжести, препятствовавшей излишнему приливу крови
к сердцу.
Мы оглянулись.
Окна были попрежнему занавешены; того, что нас поражало, не было перед глазами; обыкновенный же вид комнаты
и находившихся в ней хорошо знакомых предметов еще более
нас успокоил.
Прижавшись с некоторой еще робостью друг к другу, мы
сначала приподняли только край занавески, потом приподняли
их все и наконец решились выйти из дому для наблюдения
траурного неба и окрестностей.
Несмотря на то что мысли наши поглощены были пред-

стоящей прогулкой,
шли

по

обширным

и

мы

еще кое-что замечали.

высоким

Так,

когда мы

комнатам, нам приходилось дей-

своими
грубыми мускулами крайне осторожно
противном случае подошва скользила по полу бесполезно,
что, однако, не угрожало падением, как это было бы на мокром снегу или на земном льду; тело же при этом значительно
подпрыгивало. Когда мы хотели сразу привести себя в быстрое
горизонтальное движение, то в первый момент надо было заствовать

—

в

метно наклоняться

няется, если

вперед, подобно тому

ее заставляют

сдвинуть телегу

зом; но это только так казалось
ния наши

были

крайне

легки.

.

6

.

—

как

лошадь

накло-

с непосильным

гру-

на самом деле все движе-

Спускаться

с

лестницы со сту-

пеньки на

это

ступеньку

—

медленно! Скоро

скучно! Движение шагом
как
бросили все эти церемонии, пригод-

как это

мы

—

ные для Земли и смешные здесь. Двигаться выучились вскачь;
спускаться и подниматься стали через десять и более ступеней,
как самые отчаянные школяры; а то иной раз прямо прыгали
через всю лестницу или из окна. Одним словом, сила обстоятельств заставила нас превратиться в
скачущих животных,
вроде кузнечиков или лягушек.
Итак, побегав по дому, мы выпрыгнули наружу и побежали вскачь по направлению к одной из ближайших гор.
Солнце было ослепительно и казалось синеватым. Закрыв
глаза руками от Солнца и блиставших отраженным светом
окрестностей, можно было видеть звезды и планеты, также
большей частью синеватые. Ни те, ни другие не мерцали, что
делало их похожими на вбитые в' черный свод гвозди с сере-

бряными головками.
А, вон и месяц

—

последняя

четверть! Ну,

не

он

мог

нас

удивить, так как поперечник его казался раза в три или
четыре больше, нежели диаметр прежде виденного нами месяца. Да