Зависима по Фрейду [Агата Рэд] (fb2) читать онлайн

Агата Рэд Зависима по Фрейду

Глава 1

Слишком близко…

Я ощущала его горячее дыхание каждой клеточкой кожи. Это длилось не более минуты, но с тех пор я не могу спать, есть и полноценно жить. Он подсадил меня на крючок и сделал зависимой от него. Я больше не принадлежу самой себе. Отныне я его рабыня — делаю только то, что он мне позволяет, думаю о том, что ему выгодно, и вообще, моя жизнь больше мне не принадлежит.

Всё началось тогда, когда я впервые попала к нему в кабинет с затяжной депрессией и тревожным расстройством. Мне было двадцать два. Мне казалось, что сверстники во всём лучше меня: у них всё получается, они купаются в роскоши, путешествуют, наслаждаются жизнью. А я… работала официанткой в местной забегаловке, недалеко от дома, носила вечерами грязные подносы, выслушивала глупые подкаты от неудачников и жмотов, а ещё не могла купить себе новые колготки, потому что должна была выплачивать долг за отца-алкоголика.

Тревожность нарастала, и было уже совсем тяжко функционировать. Я была на взводе, сильно поругалась с отцом и благополучно скатилась в состояние, когда даже зубы почистить не можешь. Я забила на внешний вид. Могла позволить себе собрать пучок из сальных волос и пропустить черед душа. Но всё ещё ходила на работу. Через какое-то время Сэм — мой работодатель, сделал мне замечание, обозвав неряхой и лентяйкой. Было слегка обидно, но по большому счету — плевать.

Подруга, с которой мы дружили ещё с колледжа, была обеспокоена моей апатией и потерей интереса к жизни и она отправила меня к знакомому психотерапевту — Мартину Бруксу. Он был известен в узких кругах, как опытный специалист и гуру психологии. К тому же у него было медицинское образование и он практиковал в психиатрии.

Мне было нечего терять. По крайней мере, так мне казалось.

Первый мой визит к нему был ни чем не примечателен. Обыкновенный Доктор, обыкновенный приём, вопросы, ответы, тихий и мягкий голос. Мне понравилось с ним общаться, в спокойной и непринужденной обстановке.

В общем, первое впечатление о психотерапевте Мартине Бруксе у меня сложилось исключительно положительное. Заботливый и чуткий врач, который не закрывает глаза на твои проблемы. Что ещё надо?

Возможно, меня подкупило ещё то, что он был примерно одного возраста, что и мой отец. Но являлся его лучшей версией, я бы даже сказала идеальной.

Он хорошо зарабатывал, на пальце блестело обручальное кольцо, весь с иголочки одет и ухожен. Взгляд добрый и приятный, располагающий к душевным разговорам. На его столе стояла семейная фотография в рамке из тёмного дерева, где он в окружении красавицы жены и двух прекрасных дочек со светлыми, как у ангелочков, волосами.

Единственный минус, который сразу бросился мне в глаза — его пагубная привычка вдыхать в свои лёгкие пары никотина. Но это только усиливало моё доверие к нему и нарастающую симпатию. Это значило, что он не идеален, он такой же человек, ему можно открыться, выплеснуть то, что гложет и не даёт нормально жить.

Но именно доверие сыграло со мной злую шутку. Ему нельзя было верить, ни как человеку, ни как доктору.

* * *

5 ноября 2018 г.

— Сегодня первый день твоей терапии, Клэр. Расскажи о себе. Чем тебе нравится заниматься, что ты любишь?

— Я не знаю, — безразлично пожала плечами я.

— У тебя есть хобби или любимое занятие?

Я задумалась. Работу в кафе вряд ли можно было назвать хобби, к тому же я её на дух не переносила. Помимо работы, я помогала недотепе отцу по дому, готовила ему, убирала в квартире, выливала бухло в раковину — занятие тоже так себе.

— Долго думаешь. Ответь, что первое пришло в голову, — мягко улыбнулся он.

— Нуу… Мне нравится курить, — выпалила я и тут же одернула себя за такое высказывание.

— Сигареты или что потяжелее?

— Вейп, — я достала из кармана фиолетово-перламутровый аппарат размером с палец.

— Что ещё ты любишь, Клэр?

В кабинете было очень тихо, слышен был лишь скрежет шариковой ручки по бумаге — это медсестра записывала какие-то данные в медицинскую карту.

Врач встал и подошёл к окну, в которое уже вовсю просачивались утренние лучи солнца. Он открыл окно и повторил вопрос, устремив внимательный взгляд на меня.

— Что ещё ты любишь, Клэр?

— Трепаться с подругой разве что… и всё, больше ничего.

— Хорошо, — он вернулся к своему стулу. — Какие у тебя отношения с мамой?

— Только не об этом… — покачала головой я.

Мне уже приходилось слышать эти любимые слова психологов, что всё идёт из детства, поэтому я и не хотела начинать собственную терапию. Но шеф на работе добровольно-принудительно заставил пойти на этот шаг, чтобы удостовериться, что я в своём уме и не оболью какого-нибудь засранца горячим кофе.

— Совсем всё плохо?

— Просто не хочу о ней говорить. Я её почти не знала. Она бросила нас, когда мне было шесть.

— Сочувствую, но тебе нужно отпустить ее и простить. Я понимаю, что это будет нелегко, но ты уже взрослая девушка и ты должна сама быть ответственной за свою жизнь.

— То есть, вы считаете, что мать, которая бросила свою семью, заслуживает прощения? — я, приподняв брови, уставилась прямо на него.

— У неё могли быть свои причины на такой поступок. А простить нужно не ради неё, а для себя. Чтобы тебе было легче по жизни, — лучи уже подсвечивали его контур, мягко высветляя густые ресницы.

— И как её простить, если я не хочу?

— Напиши ей письмо и в нём выскажи всё что накопилось, все, что ты бы хотела ей сказать. А после сожги.

— Вы сейчас серьёзно? — я удивлённо вскинула брови.

— Более чем. Это очень действенный метод. Просто попробуй. Давай, это будет твоё первое домашнее задание, хорошо?

Я согласилась с домашним заданием хоть оно и казалось мне каким-то глупым и идиотским. В конце концов, я ведь просто могу его не делать, и никто не узнаёт, писала ли я письмо матери-кукушке или нет.

— Хорошо ли ты спишь, Клэр? — спросил доктор, перелистывая просвечивающиеся страницы карточки.

— Около четырёх часов в сутки. Хотела бы больше, но я работаю и у меня есть важные ежедневные дела… — я замялась, не желая выдавать сразу всю информацию о себе.

— Значит, пока обойдемся без снотворных, — он что-то записал на чистой странице. Его почерк был очень аккуратным, но крайне не разборчивым, как и у всех врачей.

— Хорошо, не хотелось бы плюсом ко всему, спать на работе.

— А вот антидепрессанты придётся попить. Ну и моя рекомендация, спать не менее восьми часов в день. Сон — это важнейшая составляющая нашей жизни.

Я поморщилась, но согласилась, так как от него исходило какое-то тепло и нечто напоминающее заботу.

— У тебя есть аллергия на препараты? — спросил он, разглядывая моё лицо.

— Вроде нет.

— Отлично. Вот тебе рецепт, начни принимать с завтрашнего дня, но на постоянной основе, не пропускай, хорошо?

— Поняла, — я взяла со стола бланк с рецептом и попыталась прочитать название: оно было на латыни, и половина букв были написаны очень неразборчиво.

Он видимо заметил моё замешательство и, улыбнувшись, произнес:

— В аптеке поймут.… На сегодня мы закончим, потому что у меня сегодня сокращённый день, да и ты с работы отлучилась. Давай поступим следующим образом: завтра ты начинаешь приём антидепрессантов, а через три дня приходишь ко мне, в четверг. А дальше будем встречаться два раза в неделю.

— Хорошо. Можно идти?

— Да, давай, до четверга. И… улыбнись что ли? Это преступление оставлять такое симпатичное личико без улыбки.

Я растеряно на него взглянула и заметила неловкую улыбку. Он будто боялся своих же слов.

Психотерапевт окликнул меня, как только я коснулась дверной ручки:

— И бросай курить. Это очень пагубно влияет на твоё состояние.

Я кивнула и вышла из кабинета. Бросать курить я, естественно не собиралась.

Глава 2

— Клэр, мне нужна справка, подтверждающая, что ты можешь нормально работать. Раздобудь её, иначе мне придётся тебя уволить. У меня есть и другие желающие на это место, вот, к примеру, моя племянница. Милая девчушка! А какая она улыбчивая и доброжелательная. Не то, что ты, вечно, будто лимон съела.

— Просто я честная, Сэми, — подмигнула я, и отправилась отмывать столы после посетителей.

Сэму было 28 лет, и он был достаточно простым парнем, выросшим в не самом благополучном районе.

— К чему эта твоя честность? А? Честностью денег не заработаешь! Улыбайся клиентам, большего не прошу! — взревел он и, строго погрозив мне пальцем, отправился за прилавок.

Я всё ещё чувствовала себя опустошённой, но Сэм был прав, нужно было сделать более приветливое лицо, особенно во время приёма заказов.

Вскоре подвернулась возможность доказать босу, что я его услышала и поняла — пришли двое парней и попросили меню.

Я с неестественной улыбкой ринулась к столику.

— Добро пожаловать в «Гриновуч», — сказала я и протянула им старое, местами изорванное меню.

— Спасибо, милашка, — улыбнулся один из парней, с ног до головы обведя меня взглядом.

— Позовите меня, как определитесь с выбором.

— Две большие картошки фри, два чизбургера и содовую. — Парень не сводил с меня липкого взгляда.

— Принято. Через 20 минут будет готово, — произнесла я и уже собралась уходить на кухню, как парень со светлыми сальными волосами схватил меня за руку.

— Я не видел тебя раньше. Ты новенькая?

— Я давно тут работаю. Отпусти руку, — строго сказала я.

— А то что? — с вызовом бросил парень.

— Джордж, угомонись. С этой тебе ничего не светит, — махнул рукой второй.

Лицо Джорджа исказила неприятная ухмылка, и его черты лица стали ещё более мерзкими и отвратными. Маленькие глаза стали ещё уже, а губы стянулись в длинную тонкую линию.

— Ну, уж нет. Кто меня тут остановит? — он резко встал, возвышаясь надо мной, и второй рукой схватил меня за горло. — Не рыпайся и пошли в номер.

На втором этаже здания, где располагался «Гриновуч», находился дешевенький отель, для тех, кто хотел остановиться на одну ночь или вовсе на пару часов для свидания. У Сэма там был забронирован номер, где он периодически отдыхал во время работы.

Иногда я замечала, как мои сменщицы провожали некоторых наших посетителей наверх. Конечно, у меня возникали вопросы, когда вторая официантка где-то подолгу пропадала, а вся работа перепадала на мои плечи. Но в ответ я слышала лишь отговорки по типу «скрутило живот», «дома прорвало трубу» и тому подобное.

Я держалась за эту работу, поскольку в нашем маленьком городе сложно было хорошо устроиться, тем более без должного образования.

Второй парень молча встал из-за стола и направился к бару. Больше я ничего не видела, так как Джордж с силой потащил меня наверх. Я начала сопротивляться: пыталась залезть пальцами ему в лицо, а именно в глаза, и усиленно пинала его ногами, надеясь попасть в пах.

Наконец, мои пальцы коснулись чего-то влажного и мягкого, я поднажала, и он закричал от боли, отпустив меня и, схватившись за моментально закрывшиеся глаза.

В это время в нашем кафе обычно не было посетителей, или было очень мало. И сегодняшний день не был исключением, кроме этих двоих никого не было.

— Чокнутая идиотка! — выкрикивал Джордж, взмахивая руками, но всё так же, не открывая глаз.

— Ты пожалеешь, стерва, — прошипел его приятель и кинулся на помощь пострадавшему.

— Я тебя засужу, сучка! — орал Джордж, вытирая кровавые слезы.

В этот день мне пришлось не сладко, выслушивая нудные нотации от Сэма. Оно и понятно, чтобы парень не поднял шумиху и не обратился в полицию, Сэму пришлось выложить кругленькую сумму на лечение и за моральный вред нанесённый «бедному» посетителю на которого напала сумасшедшая официантка. Из слов Сэма, я поняла, что этот парень в любой момент мог передумать и выставить обвинения против меня. Поэтому теперь мне нужно было быть крайне осторожной.

— Тебе определённо нужно взять справку. Возьми пока отгулы, и не без справки тут не появляйся. Иначе ты и меня до тюрьмы доведешь, — проворчал Сэм.

Когда Сэм уехал домой, я присела на стул и тихонько расплакалась. До меня впервые домогались. Я почувствовала себя грязной, после его рук и намерений. Всё это казалось кошмаром, и будто происходило не со мной.

Мои всхлипы услышал повар Антонио, и вышел, чтобы меня поддержать. Он протянул мне бумажные полотенца, чтобы я могла вытереть слезы и растекшуюся тушь, и утешающе погладил по голове. Он видел, что произошло. Во время всего этого переполоха, я заметила его среди кухонных рабочих, которые тоже вышли на шум. Но он не стал помогать и спасибо на том, что пришёл с поддержкой.

— Они хорошо заплатили, — вдруг сказал он с едва заметным итальянским акцентом.

— В смысле? — я ничего не поняла и сделала соответствующее лицо.

— Ну, за тебя. Заплатили больше чем обычно.

— Что значит, заплатили за меня?

— А ты разве не знала? Наши девочки иногда оказывают некоторым клиентам услуги… интимного характера. И Сэм как-бы выступает в роли сутенера. Принимает оплату, предоставляет им номер и следит, чтобы все проходило гладко, — его глаза встретились с моими, и он растерянно произнёс. — Если что, я тебе ничего не говорил. Не знаю, по какой причине шеф умолчал об этом, и честно говоря, не хочу в это ввязываться. У меня семья, мне нельзя работу потерять, сама понимаешь.

Я с пониманием кивнула, а он вскоре вызвал такси и уехал домой. Эта новость меня шокировала, стало мерзко от того, что я оказалась, втянута во все это.

Мне предстояло закрыть кафе, так как кроме меня в нём никого не осталось. Сэм доверял мне в этом плане, и частенько оставлял ключи, чтобы я закрылась. И день, когда до меня домогались, не был исключением, ни для Сэма, ни для остальных работников. Все просто разъехались по домам, будто ничего не произошло. Но на меня это оказало сильное впечатление, и на следующий день я уже ожидала приёма у доктора Брукса.

Я не была записана, и не предупредила о том, что приду, поэтому мирно ждала сидя на кожаной кушетке напротив двери его кабинета. Меня немного подташнивало, и кружилась голова. Скорее всего, это были побочки от действия антидепрессанта, либо сильный стресс, который мне пришлось испытать на работе.

Уж что-что, а новость об оказании интимных услуг для посетителей меня изрядно подкосила. Сэм встал на скользкую дорожку, и я не могу с этим мириться. Я должна убедить его свернуть это дело, иначе мне придётся заявить на него, а это не нужно ни ему, ни мне, потому что я сразу же потеряю работу, а у него начнутся серьёзные проблемы с правоохранительными органами.

Мои размышления прервались вышедшим из кабинета доктором. Он сразу меня заметил, но прошел мимо, лишь слегка улыбнувшись. Моя тревога стала нарастать и я увидела, что трясутся руки.

Через пару минут Брукс вернулся в кабинет и пальцем поманил меня вслед за собой. В кабинете было так же тихо и безмолвно. Я присела на стул и напряженно посмотрела на него.

— Что привело тебя? Кажется, у нас назначено на четверг, Клэр… — он шумно начал листать мою карту.

— Мне не становится лучше. Я бы даже сказала, что я в шаге от нервного срыва, — дрожащим голосом проговорила я.

Он понимающе взглянул мне в глаза.

— Что случилось?

— Один неприятный момент на работе. И мне кажется, я уже не вывожу. А мне нужно вывозить. Отец без меня не справится.

— А что с отцом?

— У него серьёзные проблемы с алкоголем. Он влез в долги и если он с ними в ближайшее время не рассчитается, будут большие проблемы.

— Это похвально, что ты помогаешь ему. Но ему нужна помощь специалистов. Могу дать номер частной клиники, там ему смогут помочь. Но это платно… — он протянул мне серую глянцевую визитку с контактами клиники.

Я сжала челюсть. Где мне раздобыть столько денег? Наверняка лечение стоит недёшево.

Он молча разглядывал мое лицо, так что мне стало как-то неуютно.

— Таблетки пить начала? — вдруг спросил он, разразив своим голосом гробовую тишину кабинета.

— Да, и самочувствие так себе.… Подташнивает слегка.

— Так бывает первое время, дальше будет легче. Расскажи мне, что произошло на работе? Этот разговор останется между нами, тебе нечего бояться или стесняться, — его голос действовал на меня успокаивающе.

— Я чуть не лишила человека зрения.

Глава 3

На его лице застыло замешательство. Но он тут же взял себя в руки и вернул прежний, безмятежный вид.

— Ты это сделала нарочно или это произошло в целях самообороны?

— Конечно в целях самообороны, я же не совсем поехала, — у меня вылетел нервный смешок.

— К тебе приставали? — его взгляд стал проницательным, а лицо серьёзным.

— Да, один придурок.… Но обиднее всего что за меня никто не заступился, более того меня выставили виноватой.

— Но ты же знаешь что это не так? В этом нет твоей вины. Может, стоит обратиться в полицию, Клэр?

Я предпочла умолчать о том, что я чуть не стала живым товаром. Во-первых, я должна поговорить с Сэмом, чтобы пазл полностью сложился. А во-вторых, это было стыдно, и рассказывать другому мужчине о таком неправильно, хоть он и доктор. Быть может, если бы моим психотерапевтом была женщина, я бы охотнее говорила правду.

— Нет, мы решили мирным путём. Тот парень извинился, — я солгала, чтобы у него больше не возникало вопросов.

— Как интересно… — произнес он вдумчиво. — Что ты сейчас чувствуешь? Как ты можешь описать своё состояние? — он всем корпусом развернулся ко мне и наблюдал за моими реакциями.

— Я очень устала. У меня нет сил, чтобы бороться. Всё приходится тянуть на себе, я в долгах. Не знаю… состояние безысходности и отчаяния. Мне всё чаще кажется, что эта ноша непосильна для меня, — губы задрожали, но я продолжила — должно быть наоборот. Отец должен заботиться обо мне, помогать и поддерживать, а не это всё. Я ведь из-за него бросила коллеж… Потому что некому было его оплачивать.

— Твой отец взрослый человек, ты не обязана его тянуть и тем более не обязана оплачивать его долги. Подумай насчёт клиники. Серьёзно, ему нужна помощь, а тебе одной с этим не справиться.

Между нами повисло неловкое молчание. Я не знала, что на это ответить. Слишком много всего свалилось в последнее время.

— Я подготовил несколько тестов для тебя. Сейчас ты их пройдешь, и я буду лучше понимать, что нам делать дальше.

— Хорошо.

Доктор Брукс показывал мне картинки и просил назвать, что на них изображено. Потом он провел цветовой тест Люшера, в котором мне были представлены карточки с разными оттенками цветов, и нужно было их упорядочить по степени приятности. Брукс заверил, что при помощи данного теста он сможет больше узнать обо мне, так как в разговоре с ним я закрываюсь и что-то не договариваю. Он объяснял, что выбор цвета многое может сказать о человеке, так как это подсознательный процесс и человек его не может контролировать. Затем он дал мне еще один тест, который назывался MMPI (Миннесотский многоаспектный личностный опросник), включающий в себя около пятисот вопросов, на которые я, конечно же, за один прием не успела ответить, и мы договорились продолжить в следующий раз. Он отпустил меня домой и велел прийти в четверг, как мы и договаривались ранее.

Когда я выходила из больницы, я вспомнила о том, что Сэм потребовал справку, без которой не допустит к работе. Пришлось вернуться в кабинет доктора. Я быстро постучала в дверь и после открыла ее, вваливаясь внутрь.

Медсестры уже не было, и Брукс был совсем один. Он с удивлением посмотрел на меня, ожидая объяснений.

— Извините, я совсем забыла.… Работодателю нужна справка, что я могу работать.

— Так-так.… Входи, пожалуйста, присядь, — он достал чистый бланк и начал быстро писать. После он протянул мне справку и отправил домой. Но я не спешила уходить, а вновь отвлекла его своим вопросом:

— Доктор Брукс, а меня ведь не уволят из-за того, что я прохожу терапию? Мне нельзя потерять эту работу… — я заметно нервничала и теребила собственные пальцы.

Он в этот момент уже стоял посреди кабинета, и, бросив резкий взгляд, быстро приблизится ко мне. Он подошел очень близко, стремительно сокращая расстояние между нами. Я инстинктивно попятилась назад, но он уверенно наступал в мою сторону. В какую-то секунду он стоял уже вплотную, так что это выглядело просто неприлично и возмутительно. Я нервно улыбнулась и увильнула от него в сторону. В этот момент в кабинет вошла медсестра из соседнего кабинета, чтобы забрать чью-то карту.

Врач выпрямился и сделал вид, будто ничего не произошло.

— Я же написал справку. Проблем не будет. Ты ведь не являешься психбольной, другое дело, если бы у тебя была шизофрения в стадии обострения, — будничным голосом сказал он.

Я в смешанных чувствах покинула его кабинет. Его действия не поддавались здравому смыслу, и мне очень сложно было расшифровать, что он этим хотел сказать. Это было домогательство? Или он просто так пошутил? И что вообще происходит?

Весь день я ходила сама не своя и была занята размышлениями о произошедшем. Поздно вечером мне позвонил папа, он еле шевелил языком, успев уже где-то надрызгаться в хлам. Он снова где-то бродил и просил найти и привести его домой. Но в этот день я решила не бежать по его первой просьбе, а остаться дома и подумать о своей жизни. В конце концов, я молодая девушка и я должна в первую очередь заботиться о себе. Это не моя вина, что отец выбрал такой образ жизни. Как сказал доктор Брукс, он взрослый человек и сам ответственен за свою жизнь. Единственное, чем я могу помочь — раздобыть деньги на клинику, где его смогут вылечить.

Сходив в душ, я сделала маску для лица с арбузным ароматом, которая приятно холодила кожу. Я чувствовала, как кожа начинает дышать, и разглаживаются мелкие морщинки. Из зеркала на меня смотрела девушка с неровной стрижкой по плечи.

Мне вспомнилось расставание с Фредом, бывшим парнем. Мы познакомились в баре, в который я пришла в поисках своего отца. Впрочем отца я там не нашла, зато нашла проблему на свою голову в виде Фреда. Временами он был хорошим парнем. Заботливым и внимательным. А временами становился просто невыносимым, вспыльчивым и очень агрессивным. Когда он потерял работу — полностью сел мне на шею. Я не смогла это терпеть и вскоре собрала его вещи и выставила за дверь. И нет, он не смирился с этим, а пришел и начал выбивать дверь. Отца дома не было, да и какой с него был бы толк? На шум сбежались соседи, и прискакал хозяин квартиры, который смачно съездил Фреду по лицу и обязал его выплатить деньги за ущерб его имуществу. Что там было дальше, я не знаю, так как я своего бывшего больше не видела.

Хозяин сделал мне выговор и предупредил, что если подобное повторится, нам с отцом придется искать новую квартиру.

В тот безумный вечер я, перенервничав, отрезала свою длинную косу канцелярскими ножницами. Вышло неровно и неаккуратно, но кому, какое дело…

За эти несколько месяцев волосы заметно отрасли и теперь уже можно было сходить в парикмахерскую и сделать нормальную стрижку, но у меня не было на это средств. Обидно когда ты молодая и красивая, а ходишь как чучело и не можешь себе позволить ровным счетом ничего.

Я улеглась в кровать и проверила телефон. И сама не заметила как нагуглила «Мартин Брукс». Поиск выдал небольшую информационную статью на медицинском форуме. На нем было несколько отзывов о Бруксе как о враче. Они были очень сухими и сжатыми, «хороший врач», «вроде нормальный» и тому подобное. Ни фотографий, ни соцсетей его я не нашла. И в принципе, это было логично. Он из старшего поколения, серьезный, солидный, зачем ему вся эта виртуальная жизнь, когда в реальной — он примерный семьянин и уважаемый доктор и уж точно не последний человек в нашем маленьком городе.

С мыслями о Бруксе я не заметила, как уснула и проспала крепко всю ночь, проснувшись уже около семи утра. Я быстро подскочила и начала собираться на работу. Заглянув в комнату отца, я удивилась, он был уже там и мирно спал младенческим сном. Все-таки еще не все мозги пропил, раз смог найти дорогу домой без моей помощи.

На улице похолодало, поэтому мне пришлось накинуть теплое пальто и надеть осенние сапоги. Сезон кроссовок остался позади. Изо рта вырывались облачка пара, мерзли кончики пальцев и уши. «Завтра надену шапку» — подумала я, открывая дверь «Гриновуча», которая отозвалась надоевшим звоном колокольчика.

— Ну, привет, — произнесла Клара, рыжеволосая официантка лет двадцати пяти, — тебе уже разрешили работать или ты к нам как посетитель?

В ее голосе читалась легкая издевка. Но я уже к этому привыкла, она всегда была такой. Типичная стерва с сучьим характером.

— Мне никто и не запрещал, — ответила я и прошла мимо.

Я не видела ее лица, но точно знала, что в этом момент она как обычно закатила глаза и приоткрыла рот.

Я прошла в коморку, где персонал обычно переодевался и отдыхал, сменила уличную одежду на старенькую рабочую форму и заглянула на кухню. Там уже вовсю трудился Антонио.

— Салют трудящимся! Сэма еще не было? — на подъёме спросила я.

— О, Клэр, это ты? — повар удивленно вытянул шею, высматривая меня — Как ты? Я вижу, тебе намного лучше.

Мне и правда, стало лучше. То ли это антидепрессанты начали действовать, то ли полноценный сон приподнял настроение.

— Да, сегодня удалось выспаться. Так что там с Сэмом?

— А, он у себя на втором этаже.

Перед тем как идти к шефу, я вышла в небольшой дворик со служебного входа, где обычно стояли пустые коробки и паллеты, и закурила. Меня ждал волнительный и тяжелый разговор с Сэмом, и я просто не могла обойтись без допинга. Благодаря рекомендации психотерапевта я стала меньше курить, но совсем бросить, пока не получалось.

Глава 4

Я смело постучала в дверь и сразу вошла. Сэм лежал, развалившись на кровати прямо в ботинках, и смотрел телик. Увидев меня, он приподнялся:

— Принесла справку?

— Конечно, — я протянула ему желтоватый листок.

— Ммм, отлично. Иди, работай, че встала, — очевидно, в этот день он был без настроения.

— Надо поговорить, Сэм, — серьёзно сказала я, не двигаясь с места.

— Говори.

— До меня дошла новость, что ты устроил притон в кафе…

— Какой притон? Ты думаешь, че несёшь, Клэр?! — он заговорил тише, но в то же время эмоции били через край.

— А как это называется? Я в курсе, что официантки оказывают услуги за деньги некоторым посетителям. К тому же, меня саму чуть не купили! Что ты на это скажешь?

Ко мне вернулась нервозность. Меня буквально начало трясти от злости. И я уже не понимала, с кем говорю.

— Не суйся не в своё дело, Клэр, — с каменным лицом произнёс Сэм, — если тебе, конечно, дорога эта работа. Я всё решил, к тебе лезть никто не будет, если ты сама этого не захочешь.

— Мне не нравится это дерьмо, и я не намерена молчать!

Он рывком встал с кровати и пересек комнату, оказавшись рядом со мной.

— Угрожать мне вздумала? — на его лице заиграли желваки, но тело было неподвижным, лишь руки сжались в кулаках.

— Сэм… — спокойно сказала я. — Послушай, у меня нет цели сделать тебе плохо. Я просто не хочу оказаться в этом дерьме. Ты ведь знаешь, почему я все еще здесь.

Он неловким движением взялся за свой подбородок, потирая и пощипывая его. Его действия были нервными, неуклюжими, но то было нисколько не удивительно, потому что он любил побаловаться чем-то запрещенным.

— Черт, Клэр, — он потер глаза, — это бабки. Они нужны мне и девчонкам. Потерпи чуток, я подумаю, как все организовать, чтобы всем было хорошо.

— Реши как можно скорее, — я улыбнулась той самой улыбкой, которая действовала на него безотказно.

— Мы могли бы немного расслабиться перед работой… — его взгляд будто заволокло пеленой. — Ты сегодня выглядишь очень даже …

Он уже было потянулся, чтобы сорвать с моих губ поцелуй, но я мягко отстранила его.

— Я пошла работать.

Спиной я ощущала его внимание, но оно мало что для меня значило. Он был симпатичным парнем с темно-каштановым цветом волос, ростом чуть выше меня и миндалевидными зелеными глазами. В какой-то момент наши рабочие отношения перешли в нечто большее. Мы не встречались, и любви там никакой не было, скорее взаимная симпатия.

Кафе перешло Сэму в наследство от отца, когда тот умер от инфаркта. Сэм понимал, что недостаточно хорош, чтобы заниматься таким серьезным делом, но продавать «Гриновуч» он не хотел, и пришлось брать все в свои руки. Получалось скверно, конечно.

Когда у меня появились признаки депрессии наши взаимодействия сошли на нет. Он не понимал моего состояния и стал охладевать, впрочем, мне и самой это было уже не интересно. Я понимала, что эти отношения ни к чему не ведут.

Теперь же мне стало все равно. Все равно на то, что он прожигает свое здоровье веществами и портит жизнь сомнительными занятиями, главное, чтобы у меня от этого не возникало новых проблем.

Я не поверила его словам. Естественно, он бы ничего не решил. Он слишком слабохарактерный и упрямый. И раз это «дело» приносило ему дополнительный доход, он бы ни за что не согласился с ним завязать. Думаю, там были совсем другие деньги, не та мелочь, что он получал от кафе.

Я отработала этот долгий день и направилась домой. Мне было спокойно от того, что ничего плохого не произошло. Все работали в обычном режиме, посетители были адекватными и в этот раз не скупились на чаевые. В общем, это был нормальный день.

Дома меня тоже ждал небольшой сюрприз, но, наверное, самый приятный за последние несколько недель. Отец был на кухне и готовил яичницу с беконом, которая пустила по всей квартире наиприятнейший аромат, от которого рот заполнила слюна. Ясно было одно — папа трезвый, иначе бы не стал запариваться с приготовлением еды.

— Яичница на ужин? — спросила я, войдя в кухню.

Папа обернулся и жестом пригласил меня к столу.

— Я хотел отварить макароны, но не нашел их.… Кажется, надо сходить в магазин, а то нет ни овощей, ни фруктов.

— Макароны в верхнем шкафчике, — ответила я, — а в магазин схожу в пятницу, когда получу зарплату.

— Прости меня… — тихо произнес он, глядя на меня уставшими глазами.

Я вздохнула, опустил голову от бессилия. Сколько раз мне приходилось это слышать? Десять? Двадцать? Тридцать?

— Какой смысл в этих извинениях? — спросила, столкнувшись с его взором.

— Мне, правда, очень стыдно, дочь…

— Я знаю. Но надолго ли? Пару дней будешь трезвый, а потом снова все по кругу. Я устала. Мне хочется жить как все нормальные люди, а не носиться с тобой, — выпалила я.

Он виновато промолчал, а потом глотнул из своей кружки.

— Нужно что-то менять, пап.

Он продолжал молчать.

— Дай мне слово, что когда я найду деньги, ты ляжешь в больницу на лечение.

— Что? Но я не болен! — возразил он, поперхнувшись водой.

— В том то и дело, что ты болен и не видишь этого! Тебе кажется, что ты все контролируешь, но это не так. Тебе нужно лечиться, — слезно протянула я.

Мы оба понимали, что разговор не клеится и поужинать вместе, как нормальная семья у нас не выйдет. Поэтому я просто накинула пальто и шапку и вышла на улицу, чтобы немного подышать воздухом. В нашей квартире было слишком душно.

Сама не поняла, как забрела в район поликлиники, куда я ходила на терапию к доктору Бруксу. Я невольно вспомнила о нем. Мне хотелось докопаться, зачем подошел ко мне так близко, ведь, насколько мне известно, это своего рода вторжение в мое личное пространство. Но расспрашивать его я бы конечно не стала.

Ноги устали, и я решила присесть на ближайшую скамейку. Мимо меня проходили врачи, отработавшие смены. Они передвигались очень торопливо, садились в машины и тут же уезжали. Сквозь сумерки тяжело было рассмотреть их детально, они были как темные, непрерывно движущиеся пятна.

Вдруг на мое плечо легла чья-то тяжелая рука. Сердце от волнения и страха забилось сильнее. Его стук неприятно отдавал в ушах. Я осторожно обернулась и около нескольких секунд вглядывалась в лицо мужчины, чья рука продолжала лежать у меня на плече. Наконец, он спросил:

— Клэр? — в этот момент до меня дошло, что это Брукс.

— Доктор Брукс? Извините, сразу вас не узнала.

— Я, честно говоря, тоже принял тебя не за того человека. Думал это моя медсестра, у нее похожее пальто, — он убрал обе руки в карманы кожаной куртки. — Что ты тут делаешь? Меня ждешь?

Он мягко улыбнулся, а по интонации я сразу поняла, что он шутит.

— Нет, я просто долго гуляла и решила отдохнуть, — ответила я, улыбаясь.

— Давай подброшу до дома?

Я слегка округлила глаза от неожиданности.

— Мне тут недалеко, добегу сама. Спасибо.

— Отказ не принимается. Еще чего хорошего, заболеешь и пропустишь прием, — сказал он уверенным голосом.

Подумав, что в этом нет ничего такого, я согласилась, и мы пошли на парковку, где стояла его массивная черная машина. Я в машинах плохо разбираюсь, но его машина показалась мне достаточно дорогой. В свете фонарей она блестела и радовала глаз своей новизной.

Брукс открыл дверь и пригласил меня внутрь, галантно подавая мне руку, чтобы было удобнее вскарабкаться на сидение.

Глава 5

Из салона авто доносились запахи ванили чего-то жгучего, которые тут же дурманили и кружили голову. Я уселась и позволила легким наполниться пряным ароматом. Брукс обошел машину спереди и запрыгнул на водительское сидение.

Я старалась не таращиться на него в открытую, а лишь изредка поглядывала в его сторону, делая вид, что смотрю в окно. Пару раз мы встретились глазами, и над нами нависала неловкость. В те моменты, когда мне удавалось посмотреть на него украдкой, я обращала внимание, как он держится за рулем, как уверенно он держит руль, и как ему идет быть таким уверенным.

— Ты в порядке? — спросил он, глядя на дорогу.

— Да. Уже не так плохо как раньше…

— Как отец? — он бросил на меня быстрый взгляд.

— Сегодня трезвый, но надолго ли? Я сказала ему про клинику, но он пока сопротивляется. Думаю, со временем мне удастся его убедить.

— Уверен, у тебя получится.

— Спасибо за поддержку.

Он улыбнулся, и мягко посмотрел.

— Напомни адрес, Клэр.

— Бродкил Роуд, 14, недалеко от Мемориального парка.

— Понял, — кивнул Брукс, а потом вдруг спросил, — Ты не против, если мы заскочим в Мак? Нам как раз по пути.

— Конечно, — ответила я.

Это казалось логичным, что он после работы хотел перекусить, смутило только то, что он выбрал дешевый Макдональдс, а не приличный ресторан с качественной и более здоровой пищей.

— Любите гамбургеры? — поинтересовалась я.

— Нет, что ты, я уже не в том возрасте, чтобы питаться так безрассудно. Это скорее удел твоих сверстников, — засмеялся он, — Но перед колой со льдом я устоять никак не могу. А там она сама вкусная.

— Ого, — улыбнулась я, и наши взгляды пересеклись. Пары секунд было достаточно, чтобы я вся смущенная и раскрасневшаяся отвернулась к своему окошку и, практически не моргая, начала пялиться на мелькающие здания и проезжающие мимо машины.

Вскоре мы добрались до автокафе и Брукс сделал заказ. Меня слегка удивило, что он взял несколько комбо и два больших стакана с колой, ведь он говорил, что ему нужна только кола. Но потом я вспомнила про его семью, и до меня дошло.

— Ты не против, если мы припаркуемся у сквера и перекусим? — спросил Брукс.

Я замялась, но ответила согласием. Оказалось, что он взял все это для нас. Мне стало жутко неудобно, но он как заботливый папочка заставил меня покушать. Видимо нервные дни и частые голодные вечера стали сказываться на моем замученном лице и ему захотелось меня скорее накормить. Я с аппетитом уплетала сочный чизбургер, а врач не спеша попивал свой напиток из трубочки.

— У тебя сегодня красивая прическа. Тебе очень идет, — заметил он, пристально разглядывая мое лицо.

Я чуть не поперхнулась от нежданного комплимента! В этот день я действительно поэкспериментировала над внешним видом. Сделала пробор сбоку и придала небольшой объём волосам. К тому же я впервые за полгода надела юбку.

— Спасибо, доктор Брукс, — невнятно ответила я.

Он ухмыльнулся и, вновь прильнув к стаканчику, продолжил разглядывать меня. Я замечала, как его взгляд скользит сверху вниз и обратно наверх. Честно признаться, мне стало не по себе, но я все же доверяла ему. И сомневалась, что этот взрослый и солидный мужчина купил мне пару булочек с котлетой, чтобы потом овладеть мной в машине у сквера. Нет, этот мужчина самый порядочный из тех, что я встречала, к тому же он мой врач.

Разделавшись с чизбургером и картошкой, я посмотрела вопросительным взором на еще два нетронутых бумажных пакета с едой. Брукс перехватил мой взгляд и сказал:

— Это твое. Можешь распоряжаться ими как хочешь.

— Благодарю, доктор Брукс. Я перед вами в вечном долгу, — и что заставило меня произнести эту фразу?

— Это всего лишь пища. Причем довольно второсортная.

Загвоздка в том, что я любительница такой второсортной еды, и путь к моему сердцу отчасти лежит через сытый желудок. Но как он об этом узнал? Хотя, скорее всего так совпало.

— Твой отец, наверное, волнуется, давай отвезем тебя домой, — улыбнулся психотерапевт и завел двигатель.

Теперь я могла лучше рассмотреть его. Брукс был отличным водителем и внимательно следил за дорогой, поэтому у меня была возможность рассмотреть его более детально. Он был гладко выбрит, а его идеальный профиль завораживал. Никогда раньше не замечала за собой, что мне будет симпатичен человек вдвое старше меня. Это было так необычно и волнующе. В эти минуты я и поняла, что доктор Брукс мне очень нравится как мужчина. И пусть я ничего не планировала с ним, но смотреть и любоваться мне никто не запрещал!

Доехали мы достаточно быстро. Брукс заглушил двигатель и замер, глядя мне в глаза. Я чувствовала себя обязанной, но в то же время с ним было очень комфортно. Мне ничего другого не пришло на ум как затаиться, и посмотреть, что будет дальше. Он глядел с теплотой и огоньком в глазах, так как на меня никто не смотрел. Вскоре на своем бедре я ощутила властную руку.

— Ну, давай, беги домой, красавица. В четверг увидимся, — рука медленно соскользнула с ноги и вернулась к привычному для нее положению, цепко обхватив руль.

Я с трудом нашарила ручку в двери и, забрав бумажные пакеты, покинула авто, в котором определенно стало слишком жарко. На не гнувшихся ногах я направилась к дому, и посреди пути несмело обернулась. Я не видела его за затонированными стеклами, но чувствовала, что он смотрит. Моя нога сих пор чувствовала его прикосновение, будто он оставил на ней осязаемый след, который горел и приятно покалывал.

Войдя в старый подъезд, окрашенный темно-зеленой краской, я остановилась и припала спиной к стене.

— Что он делает? — вполголоса прошептала я, — И что происходит со мной?

Дома меня встретили голоса, льющиеся из телевизора, и отец, который не дождался меня и уснул прямо на диване, обрамленный тусклым телевизионным светом. Я прошла на кухню, чтобы убрать фастфуд в холодильник и заметила, что там стало чище, чем было во время нашего последнего разговора с папой. Он перемыл посуду в мойке, убрал со стола и подмел полы. На душе потеплело.

Я провела пальцем по экрану смартфона и нашла в контактах номер Джулс, моей подруги из колледжа. Раздалось несколько длинных гудков, и она взяла трубку.

— Клэр? — ее голос был глухим и сонным.

— Ты спишь, что ли в такую рань? На часах семь вечера…

— Да, знаю. Пришла с учебы и сразу вырубило. Хорошо, что ты позвонила, мне еще на свидание идти через пару часов.

— Ого, свидание! Он симпатичный? — хитро спросила я.

— Да, красавчик с карими глазами… Тебе бы он тоже понравился, но я его уже застолбила, — засмеялась Джулс.

— Кстати.… Помнишь, ты советовала мне обратиться доктору Мартину Бруксу?

— А, психотерапевт, который? Ну и что, ты сходила?

— Да, спасибо за рекомендацию. Слушай… — я не знала, как подступится, — Он ведь женат?

На том конце все затихло, а потом прозвучало сомнительное:

— Да.… Почему ты спрашиваешь, Клэр?

— Сама не знаю. Кажется, он мне начинает нравиться.

— Ну, это нормально. Он должен тебе нравиться, чтобы возникло доверие, и ты могла говорить на любые темы.

— Нет, ты не поняла. Он привлекает меня как мужчина. Хотя я понимаю, что это неправильно, ведь у него жена и даже дети вроде.… Но мне кажется, что он мой идеал мужчины.

Подруга снова засмеялась.

— Ты ведь его почти не знаешь! Ты видишь только внешнюю обертку, которую видят все его пациенты, а какой он внутри знают лишь близкие люди, которые с ним общаются. Как ты можешь думать, что влюблена в него?

— Я не уверена, что влюблена, но он мне точно симпатичен, — раздраженно вздохнула я.

— Послушай, я знаю что это. Я слышала о таком раньше. Это называется перенос. Ты переносишь свои отношения с родителем на психотерапевта. И это даже нормально, многим кажется, что они влюбляются.

— По-твоему я не могу отличить настоящие чувства от какого-то переноса? К тому же, думаю, я ему тоже симпатична.

— Что за бред? У него семья. Не выдумывай. Лучше поговори с ним об этом, он как психотерапевт должен с этим разобраться.

— Хорошо, — желание разговаривать с Джулс куда-то улетучилось.

Мы попрощались, и я собиралась идти отдыхать, но в коридоре столкнулась с проснувшимся отцом. Он был слегка помят, а лицо уже стало возвращаться к прежнему виду. Оно больше не было таким опухшим и заплывшим. Даже нос и тот стал гораздо меньше.

— Ты давно вернулась? Я хотел тебя дождаться, но сон оказался сильнее меня. Тяжело возвращаться к нормальной жизни, организм бастует.

— Понимаю. Первое время будет очень сложно, ну ты и сам знаешь… Я, что-то сильно устала сегодня, сейчас выпью таблетки и пойду спать.

— Клэр, подожди… — нерешительно произнес папа.

— Да?

— Я тут подумал о том, что ты сказала про клинику. Я думаю, можно попробовать.

Я облегченно улыбнулась и бросилась ему на шею.

— Папочка! Я так рада! Обещаю, там тебе помогут, и ты заживешь новой жизнью, станешь другим человеком!

Он крепче прижал меня к себе, так что я почувствовала запах его несвежей рубахи.

— Только где нам взять деньги? Я сегодня прошерстил газеты, но пока ничего подходящего не нашел…

— Я разберусь с этим. Все у нас будет хорошо! И… сходи в душ, умаляю, — и мы оба громко засмеялись.

Глава 6

Настал долгожданный четверг. Я взяла на работе отгул, чтобы как следует подготовиться к встрече со своим психотерапевтом. За эти два дня я извела себя мыслями о нём, и терзалась от вопросов, на которые у меня не было ответов. Что между нами происходит? Ячувствовала, что нравлюсь ему. Женщины всегда такое чувствуют. Но всё же сомнения одолевали, и нужно было знать наверняка, потому что я уже влипла в эту субстанцию по уши.

В моей голове созрел безобидный план, чтобы вывести Брукса на чистую воду, но была большая вероятность, что он не сработает. Ведь больница не лучшее место для его осуществления. Но я решила, что если не получится, ничего страшного не произойдет. А если не попробую — буду и дальше терзаться и жалеть что упустила возможность.

План состоял в следующем: надеть на себя всё самое красивое, сделать укладку, ярче накрасится и проследить за его реакцией. Если я ему небезразлична, он точно обратит внимание, и я это замечу.

Так и сделала. Надела ту же самую юбку, в которой он меня видел в прошлый раз, облегающую белую блузку и чёрные чулки, которые как раз купила для данного события. Пришлось одолжить деньги у подруги. С макияжем решила быть осторожнее, всё-таки не на панель собралась, поэтому просто подкрасила ресницы и подвела губы карандашом пудрового цвета, добавила немного румян и хайлайтера. Получилось очень даже симпатично и не броско. С волосами помогла плойка, хотелось, чтобы они были слегка завитыми. Пробор сделала также как и в прошлый раз, ведь он сказал, что ему нравится.

Каблуки надевать не стала, так как подумала что это перебор. Надела свои любимые ботинки на массивной подошве. От волнения по дороге к больнице несколько раз покурила.

Брукс заметил перемены в моём внешнем виде, но ничего не сказал. Возможно потому, что напротив него сидела медсестра. Будь она неладна!

— Как твои дела, Клэр? — с участием поинтересовался он.

— Хорошо. Наши отношения с отцом начинают налаживаться. Он пообещал, что больше не будет пить, а у меня даже получилось устроить его на работу. Завтра его первый день.

— Замечательно! Я вижу, ты стала лучше себя чувствовать. Улыбаешься и кажешься счастливой — это очень хорошо. Расскажи мне, как спишь?

Я не сводила с него взгляда и, убедившись, что его внимание приковано ко мне, закинула ногу на ногу. Юбка приподнялась вверх, слегка обнажая область между ней и чулками. Его взгляд скользнул вниз, как и было задумано. Я мысленно улыбнулась маленькой победе.

— Сон стал лучше, доктор Брукс. И вы правы, я чувствую себя очень хорошо, — я слегка наклонила голову в сторону, это должно было выглядеть кокетливо.

После этого он снова дал мне тест с вопросами и остаток времени мы провели в тишине. Лишь изредка я спрашивала его, если мне была не понятна формулировка вопроса.

Следующий приём был назначен на вторник, и с теми же рекомендациями он отправил меня домой.

Вернувшись в квартиру, я окрыленная неведомым чувством начала прибираться, громко включив музыку. Пока рано было судить, сработал ли мой план, ведь пока с ним рядом медсестра на многое надеяться не приходилось. Поэтому его внимание было засчитано как очко в мою пользу.

В нашей квартире уже около десяти лет не было ремонта, обои отваливались, осыпалась штукатурка, а линолеум выглядел так, будто его никогда не мыли. Уборка незначительно исправляла это безобразие, но разруху, в которой мы жили с отцом, было видно невооружённым глазом. Во времена, когда депрессия брала надо мной верх, я почти не убиралась, и от этого наше жилище выглядело как декорации к фильму ужасов. Теперь же мне хотелось навести уют, настолько, насколько это возможно в текущей ситуации.

Довольная и уставшая я отбросила швабру с тряпкой и плюхнулась на диван. Мне определённо нравилось это состояние! Это, наверное, один из немногих дней моей жизни, когда я так много улыбалась. Нащупав телефон в складках пледа, покрывавшего диван, я начала проверять уведомления. Моё внимание привлекло сообщение с неизвестного номера, в котором были всего два слова, которые окончательно вскружили мне голову. И эти слова: «Я впечатлен» без знаков препинания, смайликов и других опознавательных знаков. Но я знала от кого это сообщение.

Нужно ли упоминать, как я на радостях схватила швабру, и начала с ней кружится в безумном танце, и не заметила, как домой вернулся отец. Он в попытках изменить свою жизнь решил добавить в неё немного спорта, в виде ходьбы и лёгкого бега. Большего ему и не надо было, лишь бы не думать об алкоголе. Теперь его максимум — это бутылка с питьевой водой или холодным чаем.

Увидев меня с несвойственным мне весельем, он насторожился и около минуты вглядывался в безумие, напоминавшее кадры из фильма о психически больных людях. Немного посомневавшись, он подошёл к колонке и убавил звук. Я мгновенно среагировала, отставив швабру к стене, и словно нашкодивший котёнок выпучила глаза.

— Клэр, с тобой всё в порядке? — спросил отец, а его мимика будто застыла в состоянии недоулыбки и удивления.

— Ну да, — собралась я, выпрямив плечи — Просто хотелось сбросить накопившееся напряжение.

— А ну это правильно, дочка, — улыбка все-таки захватила его лицо.

— Ты голодный? Я сейчас быстро что-нибудь приготовлю! — сообразила я и пулей метнулась на кухню, опустошая ящики и холодильник в поисках съестного.

— Я видел у тебя таблетки… — вдруг произнес папа — Ты это из-за меня начала?

— Ты про антидепрессанты?

— Да. Клэр, я не думаю, что тебе нужно их принимать.… Ну, расстроилась из-за пьяницы-отца, что ж теперь жизнь свою губить препаратами?

— Расстроилась? — остановившись, переспросила я.

— Тёмные полосы в жизни у каждого бывают. И у нас были. Но это не повод вредить себе сомнительными таблетками!

Я в ступоре уставилась на него. Язык отказывался шевелиться, но я должна была ответить.

— Родригес требует назад свои деньги. Ты даже представить не можешь, как мне приходилось ужиматься, чтобы отдавать ему твой долг! Но всё это неважно, потому что я все еще должна ему. А где мне их брать, пап?! Мне двадцать два, я хочу другой жизни, а не прозябать в зачуханной квартире и работать в стрёмной кафешке за твои долги.

— Я понял.… Прости…

— Не думаю, что ты понял каково это. Ведь тебе всё это время было вполне неплохо. Антидепрессанты и психотерапевт помогают мне справиться. Каждый справляется, как может, я выбрала такой способ.

— Я, правда, сморозил глупость.… Если ты считаешь, что это правильно, то я не буду в это лезть. Просто я беспокоюсь о тебе.

Разговор с отцом чуть было не выбил меня из колеи, но я решила замять его, и просто приготовить, чертов ужин.

— Макароны с сыром сойдут? — спросила я, и после понурого кивка начала их приготовление.

После ужина я улеглась в постель и прокручивала в мыслях каждый взгляд и все движения Брукса. Выискивала в воспоминаниях малейшие детали, которые могли говорить о его симпатии ко мне. Это тешило моё самолюбие и одновременно угнетало, потому что этот мужчина всё также оставался недоступным для меня.

Утро выдалось суетливым и довольно нервным. Папа собирался на новую работу, и это было волнительное событие для нас обоих. Благо ему предстояло работать в непосредственной близости от меня, поэтому я переживала не так сильно.

Когда уволился один из грузчиков нашего кафе, я предложила Сэму кандидатуру отца, заверив, что он трудолюбив и исполнителен. Шефу было проще взять знакомого, нежели кого-то с улицы, поэтому он быстро согласился и дал отцу возможность подзаработать. Я предупредила Сэма о проблемах отца, на что тот пообещал не допускать его к разгрузке алкоголя во избежание срыва.

Я думала, что смогу контролировать отца во время работы и мне казалось, что это начало новой счастливой жизни. И это действительно было только началом…

Глава 7

Конечно, были и те, кому решение шефа показалось неверным. Официантка Клара восприняла новость о том, что на место грузчика взяли моего отца, к тому же бывшего алкоголика, с открытым негодованием которым она незамедлительно поделилась с Сэмом.

— И все-таки я не понимаю, почему ты взял его.… А если он накосячит или что-то стащит? Не доверяю я таким личностям, — скривив лицо, сказала Клара.

— Клэр за него поручилась. К тому же, она обещала присматривать за ним. Все будет норм, — устало отвечал Сэм, оглядывая полупустой зал.

Я была рядом, заполняла журнал за стойкой, когда Клэр нарочно повысив голос произнесла:

— В таком случае, пусть Клэр и отвечает за его косяки.

Я слезла с высокого стула и подошла к ней и Сэму.

— У тебя ко мне какие-то претензии? — серьезно спросила я.

— Что ты, Клэр. Я просто переживаю за рабочий процесс. Не хочу, чтобы у Сэма возникли неприятности из-за сомнительного персонала.

— Это мое кафе и я тут принимаю решения. Иди, работай, Клара, — скучающе сказал Сэм, мягко подталкивая ее в спину.

Если бы он не вмешался, у нас с этой девицей произошел бы очень неприятный разговор.

— Ну чего ты? Клару не знаешь? Успокой свои нервы. Ты же знаешь что я на твоей стороне, иначе бы не терпел твои закидоны.

— Она выводит меня из себя. Ненавижу эту стерву!

— Вы обе друг друга стоите. Ладно, хватит болтать, работы, что ли мало? Я буду наверху, если что. Кстати, Клэр… Завтра у тебя выходной. Я поменял вас сменами с Кларой, потому что ей нужен будет вторник.

— Но мне тоже нужен вторник. Я же предупреждала тебя.

— Извини, но она попросила раньше, просто я забыл об этом, а сегодня она мне напомнила. В общем, решай свои дела завтра, хорошо? — он нервно почесал нос и пошел наверх, оставив меня в смешанных чувствах.

— Черт! — прошипела я и вернулась к работе.

С одной стороны я лишилась возможности проконтролировать работу отца, а с другой — попасть к любимому психотерапевту.

Это была пятница, а значит день зарплаты. Я, как и планировалось, закупилась в магазине и отправилась домой. По дороге брякнул телефон, на который поступило новое смс. С пакетами проверять, что пришло, было крайне неудобно, поэтому я решила, что это потерпит до дома.

Отца отпустили раньше, пожалели и не стали сильно нагружать в первый же день. Конечно, я могла позвонить ему, попросить встретить меня и помочь дотащить пакеты, но я не стала. Мне не в первой было таскать всё на себе, и в этот день уже сработала привычка.

До дома оставалось около двух кварталов, как со мной поравнялся белый внедорожник с затонированными стёклами. Окно плавно открылось, и из него высунулась голова с чёрными мелкими кудряшками. Это был Родригес, парень давший отцу крупную сумму в долг.

— Клэр, какая встреча! — широко улыбнулся он, обнажая белоснежные зубы, которые ещё сильнее оттеняли его и без того смуглую кожу, — увидел, ты идешь, дай думаю, поздороваюсь!

— Привет, — сухо ответила я. — Сколько тебе надо на этот раз?

— Ууу, какая ты не дружелюбная… Я ведь к тебе со всей душой, а ты сразу про деньги.

— Давай не будем устраивать цирк. Сколько? — я достала кошелек и ждала, что он назовёт мне сумму, но вместо этого он громко и протяжно рассмеялся.

— Мне нужны мои бабки, Клэр. Ты итак уже несколько месяцев расплатиться, не можешь, я устал ждать.

— Но у меня столько нету! — возмутилась я, выворачивая кошелёк. — Я бы давно расплатилась, если бы было чем!

— Короче, дорогая моя. Даю тебе три дня на поиск всей суммы, если по их истечению, ты не вернешь долг, мы будем говорить по-другому. И вряд ли тебе это понравится, — его голос стал жёстче, а глаза засверкали опасным блеском.

— Я поняла, — буркнула я, убирая кошелёк обратно в сумку и оглядываясь по сторонам.

— Вот и славно, — снова улыбнулся он той беззаботной и добродушной улыбкой, — рад был встрече. Ещё видимся.

Окно закрылось, и машина резко газанула вперёд, оставляя меня в полупустом квартале. Мимо прошуршали двое с собакой. Ветер своим порывом обдал меня ледяным воздухом, мгновенно приводя в чувства и заставляя двигаться дальше, чтобы попросту не замёрзнуть.

Отцу я ничего говорить не стала, так как боялась, что он может сорваться и от нервоза взяться за старое.

То ли от стресса, то ли от дикой усталости уже около девяти вечера я была в кровати. А ещё через полчаса и вовсе вырубилась.

Утром я позволила себе поваляться в постели и обдумать дальнейшие действия. Отец уже ушёл на работу, поэтому дома стояла зловещая тишина, которую я вскоре разбавила трепом телевизора. Подумав про Брукса и наш прием, на который у меня не получалось попасть, я вспомнила про сообщение и тут же включила телефон: «Как прошёл день?».

Мне стало приятно, что Брукс интересуется мной за пределами своего кабинета, и я ответила: «Извините, не видела ваше сообщение вчера. Всё хорошо» — и в конце поставила улыбающийся смайлик.

«Что-то случилось?» — снова запиликал телефон.

«Небольшие трудности. Я не смогу прийти во вторник».

«Понял. Я заеду вечером после работы, поговорим» — ответил Брукс и на моей душе расцвели душистые ландыши. Как мало для счастья нужно влюблённому человеку или тому, кто думает, что он влюблён.

Половину дня я посвятила домашним хлопотам. Приготовила вкусный обед и подогрела готовую пиццу с грибами. После чего перебрала и намыла холодильник до блеска, а затем и окна во всей квартире. Давно я не чувствовала такой прилив сил. Хотелось сделать всё и сразу, но нужно было и позаботится о себе, чтобы перед Бруксом выглядеть на все сто или даже двести. Я не могла определиться, что надену вечером, и по итогу выбрала обтягивающие кожаные лосины и рубашку в клетку.

Когда сборы подошли к концу, я выглянула в окно и обрадовалась словно ребёнок. Нашу улицу припорошил снег, который улёгся по обочинам как мягкая вата. Снежинки всё ещё витали в воздухе, кружились и оседали на голых ветках, одиноких крышах машин и на фасадах зданий. В воздухе пахло волшебством и приближающимся рождеством. Впрочем, никто к нему не готовился, видимо было ещё слишком рано, чтобы украшать магазины гирляндами и огромными бумажными снежинками. Но с приходом снега, народ вот-вот начнёт шевелиться и скупать все, что хоть как-то связано со всеми любимым праздником. Несмотря на то, что снег своим неожиданным появлением подарил мне детский восторг, я тихонько присела на стул и взгрустнула.

Не от того, что Родригес потребовал выплату всего долга, и даже не от того что отец мог в любой момент сорваться — всё это меркло по сравнению с моей жаждой тепла и заботы. Больше всего на свете я хотела, чтобы меня полюбили, так искренне и честно, так самоотверженно как любит родитель своё дитя. Увы, мне не довелось испытать те, казалось бы, самые обыкновенные чувства, когда тебя любят просто так, когда проявляют заботу, стараются оградить от возможных жизненных препятствий и бед. Я практически не знала своей матери, и отец не всегда относился ко мне лояльно. До того как он пристрастился к алкоголю, он часто был жесток со мной, мог дать подзатыльник, когда я не оправдывала его ожиданий, обозвать обидным словом. Я и сама была не подарок, могла убежать из дома, с учёбой в школе у меня вообще, не заладилось чуть ли не с первого класса. Я ошивалась в сомнительных компаниях, рано начала курить. Но временами мне очень не хватало любви отца. Скандалы и крики были неотъемлемой частью моего детства.

Брукс — единственный человек, который подарил мне надежду ощутить себя нужной. И всё же моё сердце терзали сомнения, что если ему от меня нужен только секс? Что если он не воспринимает меня всерьёз? А вдруг он причинит мне боль?

Экран телефона ликующе засветился и, прочитав сообщение о том, что он подъехал, я радостная выскочила во двор. Но чтобы не показаться легкомысленной и полностью сраженной его обаянием, я спокойным шагом направилась до машины, сделав при этом немного скучающий вид, будто я делаю ему одолжение своим выходом.

Брукс приоткрыл окошко и горящими глазами наблюдал, как я подхожу к авто. А затем кивнул мне в сторону соседнего сидения. Как только я села в машину он завёл двигатель и спросил:

— Давай прокатимся? Поговорим…

— Куда? — удивилась я.

— Туда, где нас не смогут увидеть. Будет не очень хорошо, если пойдут слухи.

— Ну да.

— Ты ведь не боишься меня? — спросил он, заметив некоторое напряжение в моих руках.

— Нет, — я попыталась принять расслабленную позу, но после его вопроса в мою голову закрались сомнения.

— Ты мне доверяешь, Клэр? — снова спросил он, внимательно глядя в глаза.

— Думаю да, доктор Брукс… Вы ведь не маньяк и не собираетесь увезти меня в лес? — насторожилась я и стала незаметно нащупывать ручку двери.

Он засмеялся самым добрым и приятным смехом на свете. Если бы меня спросили, как смеются ангелы, я бы показала им своего психотерапевта.

— А что похож?

— Я не знаю.… Наверное, нет, не похожи, — моё напряжение потихоньку начало ускользать.

— Ну и отлично. А то я уже было подумал, что ты сейчас откроешь дверь и вывалишься из салона, — улыбаясь, произнёс он.

— Честно говоря, вы меня слегка напугали, доктор Брукс.

— Мы сейчас не в больнице, называй меня Мартин.

— Хорошо… Мартин. Так о чем вы хотели поговорить?

Он отъехал от дома и свернул в темный переулок.

— Ты говорила у тебя неприятности, и ты не сможешь прийти во вторник. Что-то серьёзное?

Проехав зловещий переулок мы оказались на оживлённой дороге и двигались всё время прямо, лишь изредка поворачивая то налево, то направо, как того требует дорога.

— На работе выходной перенесли. Ну и нужно найти деньги, чтобы отдать долг. Ничего серьезного, — отмахнулась я.

— Плохо, конечно, что во вторник пропустишь, — сказал он глядя прямо перед собой. — Долг, который за отца? Какая сумма?

— Да. Четыреста пятьдесят баксов. Ерунда осталась, попрошу на работе аванс и договорюсь с хозяином квартиры, чтобы повременил с оплатой… — сказала я, понимая, что это только звучит так легко и просто, а на самом деле это задача повышенной сложности, потому что никому не выгодно идти мне на уступки.

— Я могу помочь с этим, — вдруг произнёс Мартин.

Глава 8

Я подозрительно на него покосилась.

— У меня есть кое-какая заначка, поэтому я мог бы тебя выручить.

— Спасибо конечно, но я справлюсь сама…

— Нет, правда. У меня есть возможность помочь тебе, почему ты отказываешься?

— Я не смогу взять у вас деньги.… К тому же, вы меня почти не знаете. Это ведь не доллар дать, — серьёзно сказала я.

— Я знаю о тебе достаточно, Клэр. К тому же, это будет повод узнать тебя ещё ближе. В разумных пределах, естественно. Можешь не волноваться, требовать от тебя что-то непосильное я не стану, — улыбнулся он и быстро взглянул на меня.

Во мне смешалось море разных чувств. Первое — это настороженность от такого предложения. Кто я такая, чтобы предлагать такую помощь? Второе — внутреннее ликование, от того что он хочет мне помочь. Кому попало, такие предложения не делают. Третье — сомнение,… Что он имел в виду под фразой «узнать поближе»? Было странно, что это говорил мне женатый мужчина, будь он свободен, я бы с радостью бросилась к нему на шею, но это не моя ситуация.

— Можешь не отвечать сразу. Вполне нормально, если ты захочешь немного подумать, — добавил он, заметив замешательство на моём лице.

— Думаю, я все-таки справлюсь сама. Но спасибо за предложение, — ответила я.

Наконец, мы подъехали к заброшенному парку, который не функционировал уже около пяти лет и это место облюбовали вандалы. Мартин заглушил двигатель и внимательно посмотрел мне в глаза.

— Хорошо. Честно говоря, я просто хотел тебя увидеть в неформальной обстановке. Ты мне вчера приснилась, и сегодня весь день я думал о тебе.

Я растерялась от такого откровения и не знала, что ответить. А он схватил мои ладони и поднёс к своим горячим губам.

— Ты чего такая холодная? — удивился он. — Нет, это не дело, — сказал он и придвинулся ближе, заключив меня в свои объятия.

Я сглотнула от волнения, и чувствовала, как подпрыгнуло моё сердце.

— Расслабься, моя девочка. Со мной ты в безопасности.

В окно машины внезапно постучали. Стук был громким и наглым, и я в неожиданности отпрянула от Мартина как ошпаренная.

Он что-то неразборчиво пробурчал и опустил стекло. В салон заглянул неопрятный подросток, который попросил у Брукса денег. И после того как получил два бакса со счастливой физиономией убежал в темноту парка.

Мартин достал из бардачка сигарету и задумчиво закурил.

— После нашей последней встречи я долго думал о тебе. Ты была так соблазнительна в своих чулочках, что я на миг даже потерял голову, — его рука медленно поползла ко мне и остановилась на бедре.

Я густо покраснела и попыталась скинуть руку, но его хватка была железная.

— Да ладно тебе. В этом ведь нет ничего такого. Я тебе больше скажу, это даже может быть частью нашей терапии. Есть исследования, что интимные отношения положительно влияют на сеансы.

— Я о таком не слышала, — сконфузилась я.

— Конечно, ты не слышала, ты ведь в этом ничего не понимаешь. И это абсолютно нормально. Просто доверяй мне, я знаю что делаю.

Взгляд. Больше всего мне запомнился его взгляд в этот вечер. Хищный, властный, доминирующий. Моё тело будто парализовало, я не могла бежать. Более того, я даже не могла шевелиться, когда он трогал меня в разных местах, возбуждённо вздыхая и обжигая мою кожу дыханием.

Тело мне больше не принадлежало. Головой я всё ещё понимала, как это странно, но его слова и действия были для меня авторитетны. Он не переходил откровенных границ: только трогал мои ноги и живот и слегка поглаживал грудь, запустив руку под рубашку. Но ни разу не поцеловал и не приступил к более решительным действиям. Он будто дразнил. Внизу живота стало очень напряженно, и тогда он просто взял и остановился. Завёл двигатель и как ни в чем не бывало, мы поехали к моему дому. Он говорил что-то о погоде, о том, как ему нравится, как блестит снег под светом фонарей и что-то в этом духе. Я почти не слушала. Наверное, у меня было что-то вроде шока и мир начал казаться каким-то нереальным, ненастоящим.

Мы подъехали к дому.

— Ты слишком красива, — улыбнулся он, заправляя выбившуюся прядь мне за ухо. — Особенно, когда надеваешь юбочку. Хочу видеть тебя в ней чаще.

— У меня во вторник не получится прийти… — автоматически пробормотала я.

— Я знаю, ты говорила. Ничего страшного, приходи в среду или в четверг, только не забудь записаться. И юбочку не забудь.

Я покорно кивнула и растеряно покинула автомобиль. На этот раз я шла, не оглядываясь. Я не понимала, что происходит, всё это казалось сном, и я отчаянно щипала себя за руку, чтобы проснуться.

Это было слишком сложно для меня. И лучше бы я больше никогда не встречалась с этим человеком, но эта история только началась.

Мне удалось проскользнуть мимо отца, пока тот сидел на кухне, и незамеченной попасть в ванную. Я залезла под прохладный душ и простояла неподвижно не менее десяти минут. Руки. Я снова ощущала его прикосновения и поглаживания.

«В этом нет ничего такого.… Это даже может быть частью нашей терапии» — прозвучал его низкий, пробирающий до мурашек голос.

Отец всё ещё сидел на кухне. Я накинула махровый халат, обернула голову в полотенце и вышла к нему.

— О, дочка. Садись, я тут немного на стол накрыл…

Мой взгляд упал на несколько стеклянных бутылок из под пива, две из которых уже были пусты. Также там была большая тарелка с чипсами, упаковка охотничьих колбасок и кольца кальмаров на стареньком блюдце.

— Что это значит?

— Я устал, просто хочу немного расслабиться. Присоединяйся ко мне, если хочешь.

— Ты же мне обещал! — я села напротив него и в упор посмотрела ему в глаза. — Получается, все мои труды насмарку?

— Я взял, чтобы просто расслабиться и быстрее уснуть! Ты же знаешь, что меня мучает бессонница.

— Ты сам до этого додумался или кто-то помог? — с нескрываемой злостью спросила я.

— Сэм после работы угостил баночкой.… Но он не причём, он предложил ради приличия, так как я застал его за тем, что он набирал его себе домой. А я, думал, возьму тебе, отдохнешь.… Но сам не заметил этого как открыл первую, а потом пошла вторая…

— Тебе нельзя верить, — покачала головой я и ушла в свою комнату.

Я уже не знала, как на него повлиять. Слова были бесполезны, он слушал меня и делал всё с точностью наоборот. Я выдохлась, но знала, что меня ждало. И это выматывало настолько сильно, что мне уже ничего не хотелось. Хотя, было одно дело, которое требовало безотлагательного выполнения.

Я набрала номер Сэма. Он ответил почти сразу.

— Какого хрена ты творишь? — мне хотелось, чтобы голос звучал хладнокровно, но нотки обиды и ярости улавливались весьма отчётливо.

— Аа, это ты, Клэр, — ответил он устало. — Что я опять сделал не так? — теперь он ухмылялся, судя по тону голоса.

— Разве я просила так много, когда сказала тебе не провоцировать папу? Зачем ты это сделал, Сэм?

— Да, блин. Я забыл. Он подошёл ко мне так не вовремя, я торопился. А не предложить было некрасиво, он ведь твой отец.

— Ты даже не представляешь что натворил…

— Эй, так-то ты за ним следишь. Я в няньки не нанимался, вообще скажи спасибо, что взял его на работу. Если у тебя всё, то я отключаюсь. Ты снова выносишь мне мозги, и я не намерен это больше терпеть!

— Ты неисправим, Сэм! — вскричала я и бросила трубку.

Сэм никогда меня не понимал, ведь он привык жить в свое удовольствие, ни о ком не заботиться и ценить только мимолетные радости и развлечения, которые были уготованы его безмятежной жизнью. Точнее ему так казалось, но я была уверена, что такой образ жизни еще доставит ему большие неприятности. Во всяком случае, это было бы справедливо.

На следующий день мы пару раз пересекались с ним на работе, и он специально не проронил ни слова, сделав гордый и оскорбленный вид. Я же просто сосредоточилась на своих обязанностях, делала то, что умела лучше всего. Так мне удавалось меньше думать о Мартине и о его прошлой выходке.

Мне было не с кем поделиться о том, что произошло. Подруга не поняла бы меня и наверняка начала бы читать мне морали, а мне нужно было совсем другое. В конце концов, я к психотерапевту не приставала, это он сделал первый шаг. Я думала, что так он обозначил свою симпатию ко мне, хоть это и было очень неожиданно или даже недопустимо.

Рабочий день тянулся очень медленно. Я периодически ходила смотреть за отцом и его работой и попутно умудрялась покурить. В конце смены я все же набралась мужества и подошла к шефу, чтобы попросить об авансе, но он даже слушать не стал и выпроводил из своего «кабинета» на втором этаже. Без этих денег у меня не было шанса расплатиться с Родригесом и мне пришлось подумать о предложении Мартина.

Тем же вечером я написала ему смс и предложила увидеться. Он приехал примерно через час и был очень рад меня видеть, даже обнял при встрече.

— Мне очень неудобно просить у вас деньги, но не у кого занять. Кредиты мне, к сожалению, не дают и на работе отказали в авансе, — я от волнения начала теребить пальцы.

— Я ведь сам тебе это предложил, поэтому тут нет ничего неудобного, Клэр. Ядамтебе необходимую сумму.

— Спасибо огромное. Я рассчитаюсь с вами как можно скорее.

Он достал из бардачка белый конверт и сунул его мне в руки, сразу обозначив:

— Ничего возвращать не нужно. Считай это подарком или безвозмездной помощью. Для меня важно, чтобы у тебя все было хорошо.

На этот раз он повел себя более чем благородно. Меня тронула такая забота, и я попрощалась с ним с легкой улыбкой и чрезмерной любезностью.

Две недели пролетели незаметно, посетителей перед праздниками прибавилось, работы было очень много, местами мы даже не справлялись. Отец хоть и прикладывался каждый вечер к бутылке, работал исправно, и нареканий к нему не было. Мои походы к психотерапевту с двух раз в неделю сократились до одного. Медсестра всегда была в кабинете, и в ее присутствии Брукс позволял себе лишь немногие пронзительные взгляды и добродушные улыбки. Сообщения от него тоже временно прекратились. Я даже начала страдать от того, как редко мы виделись, и каждый вечер невыносимо скучала и ждала от него смс.

Глава 9

Отца со скандалом уволили с работы. У меня были подозрения, что к этому приложила свои пакостные руки Клара — уж очень она его невзлюбила и всячески донимала и лезла с упрёками, мол, не туда поставил коробки и вообще работает очень медленно и неосторожно. Но Сэм был удовлетворен его работой, поэтому не обращал на нытьё Клары никакого внимания, пока однажды не пропал целый ящик дорогостоящего виски, который Сэм специально заказал к предстоящим праздникам. Официантка сразу указала на отца, якобы она видела его именно с тем ящиком, а после от него и след простыл. Отец пытался оправдаться, но наличие перегара от выпитого накануне дешёвого виски говорило не в его пользу. На руку Кларе сыграло ещё то, что камеры у служебного входа давно не работали, и невозможно было железобетонно оправдать несчастного грузчика.

Сэм был в ярости, ведь этот ящик стоил ему приличных денег, и он собирался, как минимум утроить вложенную в него сумму. Разбираться долго не стали, доводы отца никого не убедили, и Сэм выгнал его из «Гриновуча», пригрозив больше не показываться ему на глаза. А деньги за пропавший алкоголь, естественно обещал, вычесть из моей зарплаты.

Отец тяжело переживал этот инцидент и ещё сильнее пристрастился к алкоголю. Теперь он снова был безработным и возобновил общение со старыми друзьями, которые бессовестно тянули его в самую пропасть. Он часто не ночевал дома и возвращался уже на следующий день или вовсе мог пропасть на двое-трое суток.

На работе мы с Кларой постоянно ссорились. Я знала, что это она всё подстроила, уж очень она была счастлива, когда отца выгнали. Однажды она даже пыталась обвинить меня в мелкой недостаче в кассе.

— Это низко уже даже для тебя, Клэр. Я понимаю, что ты дочь своего отца, но воровать каких-то жалкие шесть долларов это настоящее дно! — прошипела она, глядя как я в очередной раз пересчитываю кассу.

Иногда мы подменяли барменов, когда им нужно было взять больничный или внеплановый выходной. И кассовые дела ложились на наши плечи, в этот день ответственная за кассу была я.

— Закрой свой рот, пока я сама тебе его не закрыла, — рявкнула я, не поднимая головы.

— Мало того что воровка, так ещё и истеричка! Плохо тебя там лечат в этой твоей психушке.

— Я хожу не в психушку, а к психотерапевту, это разные вещи.

— Ну конечно. Ты человека чуть глаз не решила, психопатка конченая! Такой клиент хороший был, но после того случая к нам больше не ходит и всё из-за тебя, дрянь! Скоро твои чары на Сэма перестанут действовать, и он увидит, кто ты на самом деле, и уже как ноги перед ним не раздвигай — не поможет!

Меня словно окатило кипятком. Я вскочила, резким движением захлопнув кассу, и подлетела к Кларе почти вплотную.

— Что ты сказала? Повтори!

— Я сказала, — надменно говорила она, гордо задрав голову, — что рано или поздно Сэм поймёт, что ты всего лишь неуравновешенная шлюха и воровка и вышвырнет тебя как бездомную дворнягу на улицу, где ты будешь побираться до конца своих дней!

* * *

10 декабря 2018 г.

— Ты ударила свою коллегу кулаком в нос, Клэр. Это не пустяки, — покачал головой психотерапевт.

— Но она это заслужила, доктор Брукс! — вскричала я, всё ещё остро реагируя на событие трехдневной давности.

— Тише, тише… Я понимаю. То, что она сказала тебе — недопустимо, но и твой поступок был… излишним, тебе не кажется? Мы уже говорили с тобой об этом, и ты согласилась, что поступила опрометчиво.

— Вы не представляете, как она испортила мне жизнь. Хотя, нет, вы, наверное, как раз и представляете. В общем, я ничуть не сожалею о том, что сделала. Даже если меня посадят или упекут в психбольницу. Она меня вывела и поделом ей.

— Никто тебя не посадит и никуда не упечет. Я этого не допущу, — мягко улыбнулся он, поправляя очки в тёмной глянцевой оправе. — Но ты должна понять, что так поступать нельзя. Ты ведь находишься в обществе. Нужно уметь решать такие моменты при помощи слов.

— И что мне теперь делать? Мой начальник взбешён, он требует, чтобы я сначала вылечилась, а потом выходила на работу.

— Ты практически здорова, не считая лёгкую депрессию и агрессию, над которой мы с тобой будем плодотворно работать на ближайших сеансах. Не вижу смысла подсаживать тебя на тяжёлые препараты. Дай мне его номер телефона, и мы всё уладим, не беспокойся. Но недельку тебе лучше все-таки посидеть дома.

— И на что же мне жить тогда? — уставилась я в одну точку и следом тихо пробурчала. — Хоть на панель иди зарабатывать…

Брукс услышал и, по-отцовски положив руку мне на плечо, заверил:

— Не стоит впадать в крайности. Возможно, удастся договориться с твоим начальником, чтобы он дал тебе неделю в счёт отпуска и соответственно оплатил тебе эти дни.

— Если так, то спасибо большое. Я сама не своя от последних событий.

Мы ещё около получаса обсуждали моё состояние и пытались найти выход из него. После разговора с ним действительно полегчало и меня отпустило.

С одной стороны я понимала, почему Клара ко мне так относится. Всему виной была её симпатия и ревность к Сэму, но он никогда не воспринимал её всерьёз. С каждым днём, с каждой его улыбкой подаренной мне, она ненавидела меня всё больше и больше, хоть и в лицо старалась улыбаться и делать вид, что ей всё равно. Мы никогда не были подругами, но её злоба ко мне была не оправдана, потому что я не имела видов на Сэма. Только вот от ревности слепнут.

Каким-то чудом у Брукса получилось убедить шефа дать мне внеплановый недельный отпуск. Скорее всего, он сослался на то, что психотерапию стоит проводить чаще, особенно в этот период, когда моя психика немного расшатана. Сэм сам позвонил мне и сообщил об отпуске. Он был холоден в разговоре и заметно раздражен, наверняка Клара напела ему еще что-то обо мне, окончательно склонив на свою сторону.

Делать было нечего, и без работы я вскоре совсем заскучала. Благо в один вечеров, полных одиночества и самобичевания ко мне пожаловала Джулс. Мы не виделись около двух месяцев, и за это время моя жизнь превратилась в настоящий хаос, о котором подруга слушала с открытым ртом и изумленным выражением лица.

— А где сейчас твой отец? — спросила она, нерешительно оглядывая квартиру.

— Я не знаю, где-то бухает, — и, заметив, на ее лице сочувствие, продолжила — Все бесполезно. Его нужно лечить, но у меня нет средств. Хорошо хоть с Родригесом рассчиталась.

— И я сейчас деньгами не богата… Тебе нужно срочно найти состоятельного мужика, ты давно куда-нибудь выбиралась? Нужно устраивать свою жизнь, иначе так и будешь прозябать рядом со своим папашей.

— Да кому я нужна? Какой богатый мужик позарится на такую, как я?

Джулс плюхнулась на старенький диван и, взяв пульт, начала бесцельно листать каналы. Ее лицо было задумчивым и казалось, что она сейчас вообще не со мной, а в совершенно другом месте.

— Может съездим в клуб? Подцепим тебе кого-нибудь? — наконец спросила она, посмотрев на меня.

— Я не хочу подцепить кого-нибудь. Спасибо, хватило уже.

Я не говорила Джулс о том, что творится между мной и Мартином. Наверное, меня пугала ее возможная реакция.

— Что там твой психотерапевт? Надеюсь, вы разобрались с переносом? — она внимательно изучала мое лицо.

— Я ему об этом не сказала, — тихо произнесла я.

— Так и знала, — закатила глаза она.

— Мне кажется, между нами что-то происходит… — я сомневалась, стоит ли ей говорить, но понимала, что она моя подруга и только ей я могу открыться и поделиться тем, что так сильно гложет меня уже не одну неделю.

— Что ты имеешь в виду? — напряглась Джулс. — Только не говори что у тебя с ним роман.

— Ну, нет. Хотя…Блин, я и сама не знаю, что между нами.

— Клэр, это ненормально, он же твой психотерапевт. У вас не должно быть никаких отношений, кроме деловых.

— Я чувствую, что его тянет ко мне, также как и меня к нему. А еще он мне очень сильно помог. Именно благодаря ему я расплатилась с долгами отца.

— Он дал тебе деньги?! — воскликнула Джулс.

— Он знал о долгах и сам предложил свою помощь, я отказалась. Правда, потом все равно пришлось согласиться.

— Ты конечно, извини. Но это бред какой-то. Не могу поверить, что ты влезла в это дерьмо добровольно! Я же тебе говорила, что он женат и у него семья! — она резко встала и начала быстро прохаживаться по комнате.

— Он ничего о них не говорил. И ничего не требовал взамен, — я предпочла умолчать о его прикосновениях, так как знала, что это ее еще больше взбесит.

— Конечно, он тебе ничего о них не говорил! Какая ему выгода в этом? Ты уже спала с ним?

— Ты что,…разумеется, нет, — нахмурилась я.

— Значит еще не все потеряно. Послушай мой совет, уходи от него и ищи другого специалиста. Пока это не зашло слишком далеко.

— Что ты знаешь о его семье? — вдруг спросила я.

На что Джулс только ошарашено, подняла брови и глубоко вздохнула.

— Я не понимаю, зачем тебе это. Но если тебе будет так проще с ним порвать… — она с тем же удивлением пожала плечами и продолжила — Моя одногруппница родом из Милтона и живет неподалеку с его семьей. У доктора Брукса добрейшая жена и двое прелестных дочек. Он любит своих детей и по выходным всегда старается проводить с ними время. Милтон в нескольких часах отсюда, а тут у Брукса своя квартира, недалеко от его работы. Полагаю, он не захотел перевозить свою семью в Делавэр и теперь живет на два города. Удобно, чтобы заводить интрижки на работе… — намекнула Джулс, подойдя ко мне ближе.

— Думаешь, он морочит мне голову? — спросила я.

— Это очевидно, Клэр. Тебе не стоит в это лезть.

Глава 10

Предостережения Джулс в какой-то мере повлияли на меня, поэтому на ближайших сеансах я стала с ним холоднее и не очень охотно поддерживала беседу. Бросить терапию я пока не могла, потому что от этого зависело мое возвращение в «Гриновуч».

— Ты сегодня какая-то молчаливая, Клэр, — с характерным вздохом снял очки доктор Брукс. — Так мы далеко не уедем. Может, есть что-то, о чем мне следует знать? Я же вижу, что тебя что-то гложет.

— Нет, у меня все нормально. Просто хотела бы скорее вернуться к работе. Вы уверены, что мне еще нужна терапия? Думаю, я уже лучше стала понимать себя и контролировать свои эмоции. То, как я поступила с бедняжкой Кларой, было ужасно и я очень хочу перед ней извиниться и загладить свою вину, — сказала я так серьезно, что сама чуть было в это не поверила.

— Это очень похвально, что к тебе пришло такое осознание, но прекращать терапию сейчас будет большой ошибкой. Ты все еще на антидепрессантах и я должен контролировать тебя… кхм… твое состояние, — он напряженно закусил губу.

— Доктор Брукс, вы справитесь пока без меня? Я совсем забыла, что обещала ребенку сходить с ним в цирк, а начало уже через сорок минут… — вмешалась медсестра. По ее молящим глазам было видно, что для нее это очень важно, важнее, чем работа. Впрочем, я была их последним пациентом на сегодня, поэтому меня такая просьба ничуть не смутила.

— Конечно, иди. Дети — это святое, — улыбнулся Брукс и проводил ее взглядом, пока она не скрылась за дверью.

— Итак, Клэр… Что происходит? — пытливо посмотрел он.

— Ничего, — кротко ответила я. Сердце снова пустилось вскачь.

— Ты ведешь себя иначе. Определенно, есть какая-то причина.

— Да нет же. Просто я больше не нуждаюсь в психотерапии.

— Надеюсь, ты понимаешь, что я несу ответственность за тебя? И если ты опять попадешь в неприятную ситуацию, будут спрашивать с меня. А я стараюсь довести дело до конца — помочь тебе вернуться в нормальное состояние.

— Но я…

Он бесцеремонно перебил меня.

— Значит так, Клэр. Я не вижу оснований так резко прерывать наши сеансы, поэтому еще как минимум месяц тебе придется ко мне походить.

Я была взбешена тем, что он решил это за меня и, сложив руки на груди, откинулась на спинку стула, сверля его недовольным взглядом.

Его, судя по всему, это позабавило. Он встал и медленно обошел стул, на котором я сидела, оказавшись прямо у меня за спиной. Широкие ладони коснулись моих плеч.

— Ты слишком напряжена, — сказал он, начав их нежно массировать.

И снова я впала в ступор. Почему когда он касается, мое тело так странно реагирует?

— Это всего лишь массаж, расслабься. У тебя зажата шея, а от этого потом могут появиться головные боли и бессонница, — его руки уже поглаживали тонкую шею. В его больших руках она была такой хрупкой, что если бы он захотел с силой обхватить — непременно бы ее переломил.

За дверью слышались чьи-то разговоры. Он аккуратно поправил воротник моей блузки и вернулся на свое место.

— Не сердись, я стараюсь сделать как лучше. Ты запала мне в душу, Клэр Дэвис. И я намерен оберегать тебя, насколько это возможно, — произнес он, подперев руками отточенные скулы.

Его слова согревали и обволакивали. Мне трудно было признать это, но с этим человеком, в какой-то степени, мне было комфортно. Возможно, на меня так действовало то, что он говорил и как смотрел с неподдельной нежностью и теплотой.

Я уцепилась взглядом за обручальное кольцо. Хоть мне и хотелось дать ему ещё один шанс как специалисту, меня сильно мучил вопрос по поводу его семьи. Потому как его некоторые действия никак не могли ассоциироваться с действиями женатого человека.

— А, знаешь что? Давай я тебя сейчас подброшу до дома? — он быстро начал собираться. Закинул в портфель какие-то бумаги, чёрную автоматическую ручку и блокнот в кожаном переплёте и поспешно скинул с себя белый медицинский халат, тут же повесив его на свободный крючок у двери.

— Иди на парковку, там и встретимся, — сказал он и отвлёкся на выключение компьютера.

Делать было нечего, и я послушно последовала на парковку, обдумывая как бы мне к нему подступиться и задать свой главный вопрос. Он пришёл минут через пятнадцать, сославшись на то, что его задержали по работе. За это время мой нос залился красным, а на щеках появился стойкий румянец. Ветер успел растрепать мои волосы и даже кое-где их спутать. Мы уселись в машину, и он стремительно покинул территорию поликлиники, пока нас кто-нибудь не увидел.

— Ты сегодня практически не упоминала об отце. Всё так плохо? — поинтересовался Мартин.

— Он уже три дня не появлялся дома, телефон не доступен. Хотя, скорее всего, он снова его потерял.

— С ним нужно что-то делать…

— Я знаю, — ответила я и замолчала. Мне так не хотелось снова говорить о том, что у нас нет средств! Поэтому я решила, что это мой шанс перестроить разговор в нужное мне русло.

— В отличие от моего никудышного папаши, вы наверняка самый добрый и понимающий. Завидую белой завистью вашим дочкам, — я натянула на своё лицо самую милую улыбку, котораятолько могла быть у меня в тот момент.

Он повернулся и пристально на меня взглянул, после чего снова перевёл свой взор на дорогу.

— Думаю да. По крайней мере, они выглядят счастливыми, — наконец произнёс он.

— А жена ваша? Она тоже счастлива? — не выдержала я.

— К чему такие вопросы, Клэр? — от его взгляда мне стало неловко, и я почувствовала, как начали гореть щеки.

— У вас кольцо на пальце…

— Ах, это… — ношу по привычке. Давно пора уже снять его, но мне все еще непривычно, что в нем больше нет необходимости. Мы с Луизой, моей женой, подаем на развод. Я и живу уже долгое время отдельно, дети — единственное, что нас связывает.

— О, извините.

— Нет, нет, все хорошо. Так бывает, что отношения угасают, в этом никто не виноват. И все же, мы предпочли не мучить друг друга, а жить каждый своей жизнью, но при этом остаться добрыми друзьями.

— Не всем удается остаться друзьями после развода, — я вспомнила развод родителей Джулс. Чего там только не было: драки, бесконечные скандалы и раздел имущества, и уж точно там никто не собирался дружить после окончания этого хаоса. — А у вас еще и двое детей. Вам должно быть очень помогает ваша профессия в жизни, раз вы можете избежать ссор и недопониманий.

Он по-доброму рассмеялся. Под глазами забегали мелкие морщинки, а кончик носа слегка опустился. Лучи солнца играли на его зрелой, но почти безупречной коже, на которой не было ни щетины, ни воспалений от бритья. «Видимо, он хорошо за собой ухаживает и пользуется качественной бритвой. Наверное, получает неплохие деньги за свою работу» — подумала я.

— У меня трое детей, но это не так важно.… Без ссор никуда. Людям свойственно не совпадать мнениями и интересами, и это нормально. Просто нужно уметь идти на уступки друг другу. Моя жена — замечательная, мудрая женщина. Мне повезло, что она адекватно смотрит на отношения, поэтому она не устраивает истерик и не шантажирует детьми.

— Значит, вы сейчас свободны? — мои глаза слегка прищурились. А в душе возникло непередаваемое волнение и, возможно, облегчение.

— Ты еще долго будешь мне выкать, Клэр? — усмехнулся он. — Я понимаю, что я по сравнению с тобой уже достаточно старый, но мы с тобой ведь не чужие люди.

— Хорошо, я тебя поняла.

— И да, я по факту свободен. По бумагам еще, конечно не совсем, но в целом, да.

С того момента наставления Джулс перестали что-то значить. И я хотела посмотреть, что будет между мной и Мартином дальше. Меня подкупал его внешний вид, чистоплотность и педантичность, с которой он складывал вещи на своем рабочем столе. Его аккуратное отношение к салону автомобиля, где не было ни пылинки, ни фантика или пустой бутылки из под воды. От него всегда вкусно пахло, и запах этот был таким манящим, что хотелось просто укусить его. Хотя, такое действие было бы очень странным с учетом наших отношений «доктор-пациентка».

Он остановил машину, и я только сейчас заметила, что мы уже стоим у моего подъезда. В окнах не горел свет, а значит отец так и не появлялся дома. Я заметно погрустнела, ведь это значило, что мне пора отправляться на его поиски.

— Клэр.

— Да?

— Я хотел поговорить о твоем отце. Я вижу, как тебе плохо, от того, что с ним творится, и не могу на это спокойно смотреть. У меня есть кое-какие связи в клинике, и я бы мог помочь тебе определить его. Конечно, еще нужно договориться с одним человеком, но это вполне возможно провернуть, и тебе не придется копить деньги. Как ты смотришь на это? — спросил он, внимательно меня изучая.

— Я… — я ошарашенно на него уставилась. Это было слишком хорошо, чтобы быть реальностью, но в то же время он настоящий, передо мной, и говорит мне то, что я бы очень хотела услышать.

— Клэр, это отличная возможность, и на твоем месте я бы даже не раздумывал. Нужно, всего лишь, твое согласие, и я постараюсь все организовать.

— Ты прав, это отличная возможность. Но… мне неудобно, что я не могу ничем отплатить. То, что ты для меня делаешь — невообразимо и я не понимаю, чем я это заслужила, — мне было даже стыдно поднять глаза.

— Ты считаешь, что помощь нужно заслужить? — он удивленно повел бровью. — Я тебя разочарую, но это так не работает. Если у меня есть возможность, я всегда выручу человека, который мне дорог.

Глава 11

— И все-таки…Я бы хотела подумать, — сказала я, пряча руки в карманах пальто.

— Советую принять решение как можно скорее. Потом я уже не смогу помочь, а твой отец с каждым днем разрушает себя все больше и больше. Это требует безотлагательных действий, Клэр. Ты ведь умненькая девушка, сама все прекрасно понимаешь.

Я едва заметно кивнула.

— Я позвоню тебе завтра, и ты сообщишь о своем решении, хорошо?

— Да.

— Ну, беги. Отдохни хорошенько и ложись раньше спать.

Я понимала, что если снова приму его помощь — буду безмерно обязана ему, а это совсем не то, чего бы я хотела от жизни. Безусловно, мне хотелось выбраться из этой ямы и наконец-то стать счастливой и свободной, но как стать свободной, если не можешь сама решить свои проблемы? Раздобыть такую сумму в короткий срок было практически невозможно, но я была согласна с Мартином, что реабилитацию отца нужно было начать как можно скорее, иначе я рисковала совсем его потерять, а кроме него у меня почти никого не было. Только Джулс, которая за столь недолгий срок успела стать родным для меня человеком.

Две тысячи долларов — такова была стоимость реабилитации и медикаментозного лечения в клинике «Жизнь без зависимостей». Предполагалось, что помимо круглосуточного наблюдения медперсонала, с пациентом будет проводиться психотерапия, различные тренинги и беседы в группах взаимной поддержки. Это наиболее бюджетная клиника в Дэлавере, но все же и она мне была не по карману.

Наверное, мне следовало найти вторую работу или попросить Джулс взять кредит, который бы я ей со временем погасила. Она бы без проблем пошла на это. Она тот человек, который не бросит в беде, но хотела ли я обременять ее? Конечно же, нет. Я старалась никогда не жаловаться и ничего не просить, Джулс сама обычно влезала в мою жизнь и тормошила в ней грязное белье, давая советы и помогая по мере своих сил.

У нее своя жизнь, свидания с прекрасным парнем, счастье, влюбленность. Кто я такая, чтобы портить этот волшебный период ее жизни? Я не хотела стать фурункулом на ее жизненном пути, который гниет и заставляет счастье потихоньку отмирать. Я желала ей лучшей жизни, чем моя. Порой, меня даже расстраивало, что я являюсь ее подругой. Она, определенно, заслуживала лучшего.

Перед тем как принять непростое для меня решение, я должна была разыскать отца и вернуть его домой. Задача была не из простых, но я знала, где искать, и мне приходилось бывать там не раз, к своему глубочайшему сожалению. Первое место, где отец любил проводить запойные дни — алкопритон Дженсена и его друзей. Он находился на Кенсингтон Авеню, который являлся одним из самых опасных районов Дэлавера. Помимо множества алко и наркопритонов, по улицам бродили бомжи и психически больные люди. Там же частенько орудовали вооруженные банды, которым лучше не попадаться на глаза.

Мне было страшно туда ходить в одиночку, поэтому я всегда звонила Сэму и просила его сопроводить меня. Он никогда не отказывал, так как сам понимал, что если я пойду туда одна — то могу просто-напросто не вернуться. Несмотря на наши трения, он снова согласился пойти со мной. Сэм не плохой человек, а просто запутавшийся. И ему я могла доверить свою безопасность.

Мы доехали на его стареньком пикапе цвета застаревшей ржавчины, который неприлично скрипел, когда кто-то в него залазил. Кенсингтон Авеню редко видела труды дворников и уборщиков, там постоянно вдоль обочин валялись пустые бутылки, картонные упаковки от продуктов и прочий мусор. Крупные листы от коробок часто использовались бездомными, как настил, на котором они спали и трапезничали.

Запахи стояли невероятные. Я всегда натягивала на лицо шарф или ворот водолазки, чтобы их не чувствовать. Конечно, это практически не помогало. Мусорные контейнеры, обычно, были переполнены, и в них всегда кто-то рылся, выбрасывая содержимое рядом прямо на асфальт. Потом это все растаскивали собаки и другие бездомные.

Сэм припарковался и огляделся, нет ли поблизости слишком подозрительных личностей, и, убедившись, что его машине ничего не угрожает, мы отправились вперед вдоль светящихся вывесок и бездомных, одетых во всякое рваньё и от которых за версту несло мочой. Сэм засунул руку в карман и, вытащив солнцезащитные очки с широкой оправой, и протянул их мне.

— Надень, на всякий случай.

— Спасибо. А тебе? — поинтересовалась я.

— А мне необязательно. На меня вряд ли тут кто-то позарится. А тебе лишняя осторожность не помешает, — сказал он, остановившись и дождавшись пока я их надену.

Подул холодный ветер с примесью мокрого снега.

— Спасибо, что согласился пойти со мной, — пробормотала я, вновь скрывая нос от зловонного аромата.

— Я не могу спать спокойно, зная, что ты отправишься сюда одна. Еще и в такое время, — он с беспокойством взглянул в темноту подворотни, — и я как бы виноват в последнем срыве Брендона.

— Я бы хотела сказать, что это не так, и ты не причем, но ты прав, это твоя вина. И если бы у него тогда не было такого соблазна, все бы было хорошо. Наверное.… Хотя… Черт, тут не может быть никакой уверенности.

Он хмыкнул в знак согласия.

— Что будешь делать, когда найдешь его?

— Не знаю. Поговорю. Правда, я уже не верю, что разговоры что-то изменят. Есть возможность положить его на реабилитацию, но я даже не знаю…

— Если есть возможность — надо ей воспользоваться, — он серьезно посмотрел на меня — а что? У тебя есть другой выбор?

— Нет, но…

— А деньги? Насколько я знаю, это стоит немалых денег, — он многозначительно приподнял бровь.

Я редко делилась с Сэмом подробностями личной жизни, но в этот раз мне показалось, что Сэм может посмотреть на ситуацию как мужчина. И возможно, я смогу понять мотивы Брукса.

— Мой психотерапевт предложил мне воспользоваться его связями в одной клинике и пролечить отца абсолютно бесплатно.

— Оу.… И что он хочет взамен? Секс? Хотя этого явно будет мало за такую благотворительность. И вообще, с какого перепуга он решил тебе помогать?

— Он ничего не просит взамен. Говорит, что просто хочет помочь. Может, я понравилась ему, и это искреннее желание? — с ноткой сомнения сказала я.

Сэм рассмеялся, закрывая лицо рукой.

— Ой, рассмешила. Он мужик, а мужик просто так не помогает телке, которая ему нравится. Пора бы поумнеть уже.

— Тогда почему ты мне помогаешь? Мог бы сейчас греться дома у телика, а не морозить уши со мной, дыша гнилью и мочой, — ухмыльнулась я.

— Да, блин. Это другое. Я знаю тебя. И причем хорошо знаю. К тому же я тоже могу потребовать что-то взамен, — улыбнулся он и, столкнувшись с моим недовольным взглядом, продолжил — например, я могу заставить тебя отработать лишнюю смену, если не выйдет кто-нибудь из девчонок.

— Это да, ты можешь.

— А чувак, который действует под маской добродетели…ну, вряд ли рассчитывает на простую человеческую благодарность, — он нервно почесал нос, — пришли. Ты готова?

Я кротко кивнула, и мы вошли в подъезд, у которого не было входной двери. Снег слегка припорошил вход, расстилаясь в форме полукруглой каймы.

Мы молча прошли по длинному коридору. Свет не горел, так как лампочки постоянно выкручивали недобросовестные жильцы. В подъезде пахло плесенью и старой зачуханной мебелью вперемешку с запахом спирта. Мы с Сэмом остановились у коричневой двери, которую никто никогда не мыл, и мой сопровождающий нажал на дверной звонок, резко и противно прожужащий о нашем визите. В проеме показался худощавый мужчина лет тридцати пяти с проплешиной на голове. Сэм сказал, что мы к Дженсену, и мужчина нас пропустил, сразу же закрыв после нас дверь на ключ.

Квартира Дженсена выглядела плачевно. Старые обои с засаленными пятнами, прожжённые ковры и повсюду бутылки… Прихожая была очень тесной и почти сразу же вела в просторную кухню, в которой и происходила основная алкодвижуха. За двумя большими столами сидели мужчины, которые играли в карты и пили горячительные напитки, занюхивая все это вонючими дешевыми сигаретами. Во главе стола сидел Дженсен — высокий и достаточно крупный мужик с внушительным пивным животом и лысым кривым черепом. На нем был какой-то несуразный пиджак темно-зеленого цвета, а под ним черная старая майка.

Среди его приятелей были и прилично одетые, на безымянных пальцах которых сияли обручальные кольца. Все они были здесь не просто так. Кто-то уходил от проблем, заглушая крик собственной души адским пойлом, а кто-то надеялся хорошо провести время и подзаработать на азартных играх с такими же безнадежными, как он сам. Отца в компании Дженсена не было.

— Полиция нравов пожаловала, — отозвался один из мужчин в самом углу стола.

— Снова ты? Не надоело еще, а, Клэр? — произнес Дженсен, насмешливо улыбаясь, — пора бы уже понять, невозможно спасти того, кто не хочет быть спасенным.

Глава 12

Его ухмылка пробирающей волной проскользила по моему телу. От запахов желудок скрутило тугим узлом, чуть не вывернув его содержимое наружу.

— Он мой отец, — коротко ответила я, сжимая челюсть.

— И что? — на выдохе бросил он. — На твоем месте, я бы облегчил себе жизнь. Ведь достаточно перестать за ним бегать и предоставить его самому себе. А там, глядишь, он совсем отвяжется или подохнет где-нибудь в подворотне.

Он перевел взгляд на Сэма и широко улыбнулся.

— Сэм, дружище!

Но моему шефу такое приветствие явно пришлось не по душе. Он лишь раздраженно кивнул и держался на расстоянии.

Гнев по крупицам начал разъедать мои внутренности. Мне стоило огромных усилий не взорваться прямо в квартире Дженсена, но это была его территория, а мы с Сэмом на ней — чужаки, которым не очень-то и рады.

Я выдохнула и почти спокойно спросила:

— Ты знаешь, где он?

— Я что похож на няньку? Его тут в последнее время не жалуют, и правильно. У нас не рады, тем, кто приходит на все готовенькое.

— И не поиграешь с ним! — влез в разговор мужчина в кожаной кепке и красном рождественском свитере, — вечно без денег. Какой с него толк? Мы ведь все тут вкидываемся и это по-честному!

— Молчи, Ральф. Сейчас говорю я. — властно сказал Дженсен и перевел взгляд на нас, — Я ничего не знаю. Идите, пока не нарвались на неприятности. И, кстати… Сэм, мне нужны услуги твоих девочек.

Сэм швырнул на стол визитку, напечатанную на обычной плотной бумаге, и произнес:

— Позвони мне позже, и мы все обсудим, — он взглядом указал на меня и добавил, — наедине.

— А, понял. Цыпочка не в деле, значит. Жаль.

Я сразу поняла его грязный намек, но Сэм уже благородно уводил меня из мерзкого притона, мягко, но уверенно придерживая за локоть.

— До встречи, Клэр! — отдаленно прозвучал голос Дженсена, а захлопнувшаяся за нами дверь, навсегда перерезала нить, которая связывала наши жизненные пути.

Я знала, что больше там не появлюсь.

От спокойствия Сэма не осталось ни следа, по улице он шел быстро, заставляя меня практически бежать за ним.

— Что с тобой? — спросила я.

— Мы зря сюда приехали. Тут нет твоего отца, и, знаешь,… возможно, Дженсен прав.

— Ты тоже считаешь, что я должна его бросить? — с недоумением уставилась я.

— То, что ты делаешь бесполезно! Но ты продолжаешь упрямо разрушать свою жизнь. Сколько он принес тебе боли за эти годы? А сколько счастья? Я уже и забыл, как выглядит улыбка на твоем лице! Ты всегда нервная и хмурая, вечно психуешь и конфликтуешь с девчонками. Ты ведь раньше была другой.

— Люди меняются Сэм. И мой отец не главная причина моих перемен. Жизнь у меня такая. Нечему радоваться, понимаешь? — Я дернула его за край куртки, притянув ближе. — А по поводу твоих девочек.… Это мерзко.

— Не понял? — нахмурился Сэм.

— То, что ты зарабатываешь на этом деньги — мерзко!

— Да пошла ты! — бросил он и быстрым шагом направился к пикапу. — Давай быстрее, мне некогда с тобой возиться!

Надо признать, что благородство этого человека все же еще не до конца покинуло. Он не мог позволить себе бросить меня в этом страшном районе. Но к дому он тоже подъезжать не стал, высадил меня в паре кварталов от него у круглосуточного магазина с яркой неоновой вывеской «Мечта» и уехал, злобно выкручивая руль и скрипя убогим автомобилем.

Видимо сама судьба привела меня именно к этому магазинчику, потому что через пару минут из него вывалился мой пропавший отец. Он был в одной кофте, а его штаны были порваны в районе коленей и выглядели влажными.

Он что-то бессвязно пробормотал и рухнул прямо к моим массивным ботинкам. Не поднимая головы, он обхватил их руками, расплываясь в извинениях и мольбах о помощи.

— Ты сможешь идти? — наклонилась я, пытаясь приподнять его обмякшее тело.

— Дааа! — простонал он, после чего его голова рухнула вниз и, если бы не шея, которая лениво ее удерживала, безвольно покатилась бы по притоптанному снегу.

— Понятно, мне опять придется тебя тащить… — сделала вывод я, и, взгромоздив его скользящую тушу себе на плечо, с трудом поплелась в сторону дома.

Было удивительно, как у такой хрупкой с виду девушки хватает столько сил, чтобы тащить на себе взрослого мужика, но в состоянии стресса и не такое возможно. Ноги подкашивались, а колени грозились больше никогда не разогнуться. Дыхание стало прерывистым и тяжелым, приходилось дышать ртом, вдыхая морозный воздух и обжигая нежное горло. Отец все время что-то бормотал, петлял ногами, поскальзывался и пару раз чуть не свалил меня с ног. Я как могла, подавляла в себе ком обиды, не давая всхлипам вырваться наружу. Я злилась, ругалась и бранила его за слабость, которую он себе позволял. Мне хотелось его бросить, прям там, рядом с огромным сугробом, но я понимала, что в ту холодную ночь он просто не выживет на улице, замерзнет насмерть.

Дома меня настигло облегчение. Но это было лишь физическое чувство, внутри у меня все еще бушевали эмоции, которые было все сложнее подавлять.

— Сколько еще это будет продолжаться, пап? — взмолилась я, глядя как он распластался по дивану.

— Отстань,…я хочу спать… — промычал он и закрыл глаза.

— Ну, уж нет! Если ты думаешь, что я оставлю тебя в покое, то ты сильно ошибаешься!

Он не отвечал, но и пока не успел уснуть.

— Ты в ближайшее время отправишься в клинику! И я добьюсь это любой ценой! — я схватила смартфон, уверенно выбрав номер Брукса, и написала ему сообщение:«Я согласна. Мы можем это сделать как можно скорее?»

Смс со звуком ушло, связывая мои руки крепчайшими веревками.

Весь вечер я томилась в ожидании ответа от него, но телефон молчал. Сначала я подумала, что он занят и старалась всячески себя отвлечь, чтобы не сидеть у потухшего экрана смартфона. Я помыла посуду, сварила крепкий кофе, выпила три кружки и очень много курила. Удовольствие и облегчение мне это не приносило, было даже как-то мерзко, и я зареклась, что как только разберусь с отцом, обязательно брошу.

Ночью я не сомкнула глаз. Уж очень сильно я была взвинчена и тревожна. Я хотела ему позвонить, но боялась, что застану его врасплох своим звонком.

Весь следующий день я посвятила уборке. Скорее это было что-то нервное, а уборка отлично отвлекала меня от нудного и разрушающего ожидания. Брукс все еще не ответил на мое смс. Отец полдня проспал, а когда проснулся, чувствовал себя так плохо, что так и остался лежать на диване. Я подносила ему минералку и с ложки кормила куриным супом. Мне казалось, он может вылечить любой недуг, но, увы, перед алкоголизмом он был бессилен.

К вечеру мои надежды на Мартина стали постепенно улетучиваться. Почему он молчал? Ведь он сам предложил мне это. Быть может, он передумал? И я его за это не винила. Все изначально было слишком хорошо, чтобы быть правдой. Зачем ему помогать такой как я? Если он хотел со мной переспать, то мог сделать это и без таких поступков. Я бы наверняка растаяла, если бы он просто позвал меня на свидание, подарил цветы и нашептал всяких приятностей на ухо. Он очень привлекательный мужчина. Небесная глубина его глаз завораживала и приковывала к себе. Когда он хмурился, прямые брови элегантно спадали на густые ресницы, придавая его взгляду хищные нотки. А губы.…Ох уж эти манящие губы, которые нельзя было поцеловать. Пусть даже он передумал, я не в праве от него что-то ждать. Кто я и кто он?

На третий день, я уже совсем потеряла надежду.

Мне никто не поможет.

Глупо было ждать принца, который придет и все за меня решит.

Тревожность сменилась апатией. Мне не хотелось вставать с кровати, пропал аппетит, во взгляде поселилось безразличие. Я узнала это состояние. Я снова скатывалась в депрессию. Чувство безнадежности поглощало меня в беспросветную тьму. Я устала бороться.

В три часа дня пришло смс:«Я договорился. Завтра твой отец отправится на реабилитацию».

Уголки губ дрогнули, а в сердце поселилась вера в то, что скоро все наладится.

Глава 13

21 декабря 2018 г.

Мартин был очень добр и внимателен к нашей ситуации. Он как настоящий рыцарь в золотых доспехах, взял на себя разговор с отцом и его последующую транспортировку в клинику. Отец был очень слаб, его мучали сильные боли в животе, поэтому он почти не сопротивлялся и поехал с Мартином, даже ни разу на меня не взглянув на прощанье. Брукс убедил, что в клинике очень хорошие врачи, которые окажут ему помощь, а при острой необходимости подключат хирургов из медицинского центра, расположенного в шаговой доступности от клиники.

Мартин настойчиво рекомендовал мне остаться дома и ожидать его звонка. Примерно через час раздался звонок, но не на мобильный, а в дверь. Я с беспокойством кинулась открывать и на пороге увидела Мартина, он был один.

— Напоишь меня чаем? А я тебе всё расскажу, — мило улыбнулся он.

Я поняла, что застыла посреди проёма, не пропуская его в квартиру. Это выглядело невежливо, учитывая его вклад в наше с отцом светлое будущее, поэтому я стремительно освободила ему проход.

— Конечно, проходи на кухню. А я быстро сбегаю в магазин, куплю чего-нибудь к чаю, — засуетилась я, но он одернул мою руку, которая уже тянулась за пальто.

— Я обо всём позаботился, — он помахал передо мной чёрным фирменным пакетом из супермаркета, который я почему-то сразу не заметила.

Мы прошли на кухню, и пока кипятилась вода в чайнике, он с лёгкой улыбкой рассматривал, как я выкладываю продукты из пакета. Бутылка дорогого вина, стакан крупной, ароматной клубники, пара плиток шоколада и небольшой бисквитный тортик, обильно смазанный кремом — довольно интересный набор для простого чаепития. Хотя, учитывая, что мы принадлежали к разным социальным группам, для него это могли быть вполне обычные сладости, а вино могло употребляться как нормализатор пищеварения. В любом случае, я не могла смотреть на эту гадость, хоть она и стоила, скорее всего, как месячная арендная плата нашей квартиры.

— У вас ведь есть бокалы? — спросил Брукс, не сводя с меня пристального взгляда.

— Конечно, — его вопрос ввёл меня в замешательство, мы ведь не дикари какие-то, время от времени мы тоже отмечаем праздники и пьем и едим из красивой посуды. Ну и пусть, почти вся посуда хозяевская, сути это не меняет.

Я достала пузатый бокал и сполоснула его от пыли. Папа такой посудой не пользовался, ему было приятнее пить с собственной кружки и не марать лишний инвентарь.

— А ты разве не будешь? — спросил Мартин, когда я поставила бокал рядом с ним и начала наливать себе чай.

— Мне не хочется.

— Это правильно, учитывая зависимость твоего отца. Но мне было бы некомфортно пить в одиночестве, я рассчитывал, что мы вместе отметим начало лечения.

Я взглянула в его небесные глаза и незаметно для себя начала таять, как плитка шоколада в тридцатиградусную жару.

— Хорошо, но только один бокал, — сдалась я и достала второй бокал.

В голове приятно потеплело, а по телу прошло долгожданное расслабление. Бутылка была допита. Он сидел напротив, изучая мои глаза и рассматривая губы, на которых еще оставался след от забродившего сока винограда. Заметив его пытливый взгляд, я их облизнула и в смущении стала рассматривать узор на старой столешнице.

Мартин коснулся моего подбородка, подарив едва уловимое ощущение от его теплых пальцев. Я приподняла голову и несмело взглянула на него. Почему-то в этот момент мне безумно хотелось прильнуть к его губам, но чертов ступор, в который я каждый раз впадала, оставаясь с ним наедине, не давал мне пошевелиться.

— Мне, наверное, пора, — он выдавил из себя подобие улыбки.

Сердце болезненно сжалось, стоило мне подумать, что я останусь одна в этой квартире. Я понимала, что в эту ночь мне не удастся уснуть.

Мартин встал из-за стола и молча направился в коридор. Я запаниковала и пошла вслед за ним. Он стоял рядом с вешалкой, явно сомневаясь.

— Останься, пожалуйста, со мной, — взмолилась я, — Я понимаю, что уже поздно, но мне так одиноко и страшно…

— Ты, правда, этого хочешь?

— С тобой мне спокойно, — уверенно ответила я.

Никто из нас так и не додумался включить в коридоре свет, и мы стояли в таинственном полумраке, на который мягко падал свет от кухонной лампы. Впрочем, так было даже лучше, не видно было страшных, местами ободранных обоев.

Брукс подошел ко мне ближе. Также же близко как тогда у себя в кабинете, когда я потревожила его справкой. Его дыхание обжигало, а внутри меня все было так волнительно, что это отдавало паникой. Сердцебиение участилось, в животе все сжалось, а в голове напряженно запульсировало. Он не собирался отступать и никто не мог его отвлечь или помешать. Я ожидала, что он меня поцелует, но вместо этого он запустил руки в мои волосы и судорожно вдохнул их запах.

— Ты пахнешь клубничкой, и это сводит меня с ума. Уверена, что мне стоит остаться, Клэр? — его глаза были очень близко, и в темноте выглядели опасно, угрожающе.

Я и не заметила, как оказалась прижата к стене, а его руки уперлись в нее на уровне моего изумленного лица.

— Да, я хочу, чтобы ты остался.

Он оставил влажный поцелуй на моей шее. Потом еще и еще, создавая целую дорожку, стремящуюся к моей груди. Его тело буквально навалилось на меня, зажимая и пресекая предположительные попытки вырваться из плена. Но мне и не хотелось бежать. Я была в объятиях безумно красивого, состоятельного мужчины, который единственный во всем мире мог решить мои проблемы.

Его возбуждение было очевидно. Что-то твёрдое и упругое намеревалось вырваться сквозь ткань его дорогих классических брюк. Пиджак с синей рубашкой в процессе улетел в сторону вешалки и лениво распластался по полу. Я не могла не обратить внимание на его сильные мужественные руки, которые бесцеремонно хватали меня за бедра и сжимали грудь. Только губы мои остались без внимания, он все еще не спешил их целовать.

— Поцелуй меня… — простонала я, когда он, расстегнув блузку, добрался до лифчика.

— Ты так сильно хочешь этого? — издевательски ухмыльнулся он.

— Да, очень…

— Я хочу, чтобы ты захотела еще сильнее, — властным тоном сказал он, и, стянув блузку, принялся за легинсы. Его движения были резкими и страстными, и я была уже в нетерпении. Внизу живота сладостно потянуло, и мое тело обдало легкой дрожью.

Он действовал смело и, добившись от меня громкий стон от нахлынувшего экстаза, наконец, вознаградил меня отчаянным поцелуем. Его язык бесцеремонно ворвался в рот и принялся варварски там хозяйничать. Это был самый долгий и пылкий поцелуй в моей жизни, и я надеялась, что и в его тоже.

23 декабря 2018 г.

— Господи, ты, что трахнула своего психотерапевта? — заунывно простонала Джулс, отставляя чашку с любимым капучино.

— Ну не совсем так.…Но смысл тот же, — кивнула я, оглядывая кафе на наличие пригретых ушей. О таком знать посторонним совсем ни к чему.

— До чего же ты упрямая дурочка! Тебя совсем не волнует тот факт, что у него есть семья?

— Бывшая, — поправила я, — бывшая семья. Они разводятся.

— Да? — с искреннем сомнением спросила подруга, — И с чего вдруг такие выводы?

— Он сам мне сказал. Он ездит в Милтон только из-за детей.

— Ну-ну. — Джулс недоверчиво поджала губы.

— Что? Ты не веришь? — напряглась я.

Мне было неприятно, что подруга вместо того чтобы порадоваться моему счастью, показывает недоверие.

Джулс устало потерла глаза, после чего настойчиво посмотрела на меня глазами цвета темного кирпича. В сочетании со светло-русыми волосами они выглядели очень эффектно и завораживающе.

— Зачем тебе это?

— Зачем мне что? — не поняла я.

— Ты прекрасно понимаешь, о чем я.

— Послушай,… Я ценю твое беспокойство, но мне кажется, ты преувеличиваешь. Мартин хороший человек, он никогда не сделает мне больно.

— Ты так в этом уверена? Клэр, ваши отношения обречены. Вы не сможете скрывать свой роман ото всех. К тому же, ты проходишь у него терапию, а в случае романа ее нужно немедленно прекратить и перевести тебя к другому специалисту. Если он такой хороший, то почему до сих пор не позаботился об этом?

— Я уже жалею, что согласилась встретиться с тобой. Других психотерапевтов у нас нет, а ездить в другой город мне не по карману. Да и не хочу я других!

— Ты не исправима… — вздохнула Джулс и отпила уже остывший кофе.

— А может, ты просто мне завидуешь? — покосилась я на свою хмурую подругу.

Джулс чуть не поперхнулась.

— Я? Завидую? Это просто немыслимо! Мы с тобой точно подруги? Может ты себе голову застудила, раз тебе приходят такие странные мысли?

— Все. С меня хватит. Говори, зачем ты меня сюда позвала, иначе я сейчас же уйду.

— Хотела увидеться перед отъездом. Мы с родителями отправляемся к бабушке с дедушкой на Рождество, и возможно, я у них там задержусь.

— Надолго?

— Пока не знаю, может на месяц или два.

— Это печально. Хоть ты и заноза в одном месте, я все равно буду очень скучать. Теперь, когда отец в клинике, у меня для этого будет много времени.

— А ты погрузись в работу. Займись чем-нибудь, научись вязать или вышивать крестиком, — улыбнулась Джулс.

— Конечно, я ведь та еще рукодельница, — засмеялась я.

Не считая нашего разговора о Бруксе, мы хорошо провели время: много шутили и наелись гамбургеров до отвала. Она обещала звонить мне каждую неделю и сообщать самые интересные новости соседнего штата. Я же обещала меньше грустить, впрочем, теперь, когда наши с Мартином отношения приобрели новые обороты, грустить не приходилось.

Глава 14

Я подошла к зеркалу и, вместо угрюмой тени в его отражении, увидела прекрасный цветок, который с каждым днем становился все ярче и сочнее. Его красота такая естественная и обыденная, но в то же время очень хрупкая и непостоянная. Сорвать цветок — значит погубить его. Можно бросить, растоптать и тогда он быстро погибнет, а от его великолепия не останется и следа. А можно поставить в вазу и наблюдать, как жизнь медленно в нем увядает.

Моя внешность за последние дни здорово преобразилась. Мешки под глазами исчезли, и появился здоровый румянец. Он теперь часто покрывал щеки, когда я вспоминала наши встречи с Мартином. Этот мужчина заставлял мое сердце пылать, сгорать, а потом возрождаться из пепла, и так вновь и вновь.

Сеансы он перенес на время, когда медсестра уже убегала домой, и он оставался в кабинете совсем один. Кабинет доктора Брукса находился на третьем этаже и располагался в самом конце коридора, пациенты после обеда ходили строго по записи и между приемами обычно были большие промежутки. В эти промежутки он и ждал меня, порхающую и влюбленную.

Теперь моя терапия состояла из жарких поцелуев и бесконечных касаний, от которых все тело беспощадно покрывалось мурашками. Я уже и забыла, что в кабинете психотерапевта нужно разговаривать. Нам обычно было не до этого.

Он приезжал вечером, и мы катались на его крутой машине, а потом целовались возле заброшенных парков и в неосвещённых районах нашего милого городка. Прелестное время.

25 декабря 2018 г.

Рождество в этом году мне пришлось встречать в одиночестве. После того как Джулс уехала, я общалась только с Мартином, но он был вынужден отмечать праздники в Милтоне со своими детьми и почти бывшей женой. Мне не нравилось, что они будут все это время жить под одной крышей, сидеть за одним праздничным столом и обнимать своих общих детей. Мартина забавляла моя ревность, но он уверил меня что уже давно к жене ничего не чувствует и он действительно едет только ради дочек. Я завидовала им, ведь мне не так повезло с семьей.

Я нашла адрес клиники «Жизнь без зависимостей» и отправилась к отцу. Новенькое двухэтажное здание с веселыми желтыми стенами добродушно встретило меня на своей территории. Внутри за ресепшеном сидела молоденькая девушка с рыжими кудрявыми волосами и маленьким аккуратным носиком. Она дружелюбно улыбнулась и сказала:

— Добро пожаловать в «Жизнь без зависимостей»! Чем я могу вам помочь?

— Я бы хотела проведать отца. Брендон Дэвис, он поступил к вам несколько дней назад.

— Девушка пробежалась глазами по журналу, после чего позвонила по стационарному телефону.

— Доктор Холт, тут пришла посетительница к Брендону Дэвису… Хорошо, ждем вас, — она перевела взгляд на меня и мило улыбнулась, — Сейчас доктор подойдет, он хотел бы с вами поговорить.

Я удивилась, и стало как-то тревожно. Зачем доктору нужно со мной говорить?

Вскоре подошел высокий мужчина в белом, идеально выглаженном халате с бэйджиком, на котором было указано имя — Брэдли Холт.

— Добрый день! — с мягкой улыбкой произнес он, — Я лечащий врач Брендона, а вы его…

— Дочь, — продолжила я, чтобы не терять время.

— Понятно, значит нужно внести ваши контактные данные. Его троюродный брат — доктор Брукс, видимо, забыл указать в анкете, что у него есть дочь.

Мартин говорил мне, что он представил отца как своего троюродного брата, но почему он не указал и меня тоже? Возможно, и правда, забыл. Хотя это странно.

— Хорошо, мне на ресепшен подойти и заполнить? — растеряно спросила я.

— Да, конечно. Но я бы хотел прежде с вами побеседовать, — доктор замялся, но пересилив себя, продолжил, — Вам лучше пока не ходить к отцу. Дело в том, что процесс реабилитации не быстрый, и сейчас ему очень тяжело и в физическом плане и в моральном.

— Да, понимаю, я лишь хотела поздравить его с Рождеством и показать ему, что он не один.

— Дело в том, что он никого не хочет видеть. Он отказался от посещений и это его право. Дайте ему время, он привыкнет, освоится, и тогда сможете его навещать.

— Черт… — расстроилась я.

Доктор оглядел меня понимающим взглядом.

— Я обычно так не делаю. Но в честь праздника сделаю исключение. Давайте пройдем в комнату для ожиданий.

Он повернулся к рыжеволосой девушке и сказал:

— Приведи, пожалуйста, Брендона Дэвис.

— Хорошо, — расплылась в улыбке она и упорхнула по массивной лестнице.

Комната ожиданий выглядела как уютное мини-кафе с несколькими круглыми столиками, на каждом из которых стояли стеклянные вазы с конфетками. Вдоль нежно голубых стен расползлись небольшие желтые диванчики с такими же желтыми декоративными подушками. Доктор предложил мне сесть за стол, а сам прошел к дальнему дивану, где сидели два крепких санитара. Через пять минут девушка с ресепшена привела моего папу. На нем была специальная одежда, по которой сразу можно было отличить пациентов клиники. Голубые свободные штаны с нашивкой логотипа клиники и футболка.

Увидев меня, он засомневался, но все же сел за стол.

— Зачем ты пришла, Клэр? — его голос был слабым и безэмоциональным.

— Боялась, что ты почувствуешь себя брошенным. Да и просто соскучилась, к тому же сегодня Рождество, — я достала из сумочки фарфоровую фигурку ангела и протянула ему, — не знала, что тебе подарить, поэтому пусть этот ангел оберегает тебя и напоминает обо мне.

— Спасибо, — ответил он и пододвинул фигурку ближе.

— Как ты тут?

— Прекрасно.

Потом он молчал и был слишком безразличен ко мне. На глаза стали наворачиваться слезы, не так я представляла нашу встречу. Но я помнила, что обещала доктору быть осторожной в разговоре с отцом, поэтому я встала, тихо попрощалась и собралась идти к выходу. Отец меня окликнул:

— Клэр.

— Да? — смахивая слезу, повернулась я.

— Что у тебя с этим психотерапевтом? Бруксом…

— Он хорошо ко мне относится, помогает, — опешила я.

— Тебе нужно держаться от него подальше.

— Почему?

— Я пока не уверен… Просто не связывайся с ним. Я думаю, он плохой человек.

— Нет, ты должно быть, ошибаешься. Ты не знаешь его, он очень хороший, — хотелось сказать«лучше, чем ты», но я обещала доктору.

И я ушла, сил моих не было смотреть в его потухшие глаза, в которых не было ни капли любви, и выслушивать обвинения в адрес моего любимого.

Сама не заметила, как оказалась около своего подъезда, задумчиво покручивая брелок от ключей на большом пальце. Я могла понять, почему отец не хочет со мной разговаривать и ведет себя отстранённо, но то что он предупредил держаться от Брукса подальше — не укладывалось у меня в голове. С чего вдруг я должна опасаться его?

Из подъезда вышел хозяин квартиры, и, судя по озабоченному виду, он ждал именно меня. Его взгляд был несколько встревожен, но между тем в нем виднелись плохо скрываемые нотки радости.

— Клэр, я как раз хотел тебе кое-что сказать.

Сегодня разговоры у меня как-то не клеятся, дядя… Чего же тебе от меня надо?

— Я слушаю, — спокойно сказала я, потирая лоб, чтобы усмирить накатывающую мигрень.

— Тут такое дело… — он обхватил мои плечи руками и отодвинул меня с прохода, чтобы дать возможность соседям зайти в подъезд. — Я нашел нового жильца.

— Поздравляю — головная боль уже отзывалась в висках, неприятно пульсируя. — А я тут причем?

— Я нашел жильца в квартиру, которую ты у меня снимаешь, — он потер руки, как бы согревая их от мороза.

— Не поняла. Что значит, вы нашли жильца? — мой вопрос прозвучал скорее как наезд.

— Что тут не понятного? — вспылил он, — человеку нужно было снять квартиру, свободные варианты ему не подошли, и он пожелал именно эту.

— Зашибись. А ничего что я живу тут несколько лет? Вы меня, что на улицу хотите выкинуть? В Рождество?!

— Извини, дорогая, но так вышло. Я только из уважения к тебе не поднимал стоимость аренды, но тут человек сам предложил вдвое больше той суммы, что платишь ты. Как я мог отказаться?

— Ваша квартира не стоит даже тех денег, что я плачу! Какой идиот согласился платить больше? — закипела я.

— Ну, знаешь! Идиот — не идиот, а при деньгах. Так что, давай, освобождай квартиру к пяти часам. То, что не успеешь сразу вывезти, сможешь забрать завтра, я так и быть прослежу, чтобы их никто не спер.

— Какая щедрость! — я оттолкнула и без того хлипкого мужчину и пошла собирать вещи. Благо их было не много.

— Скажи еще спасибо, что я не беру с тебя деньги за эти две недели! Неблагодарная! — крикнул хозяин квартиры, и слова эхом прогремели на весь дом.

Вот уж действительно, спасибо!

Глава 15

Сборы не заняли много времени, и уже через час с лишним я стояла у входа в «Гриновуч» с двумя большими дорожными сумками. Дешевле всего и ближе к работе был мотель на втором этаже. Не самое приятное место, но в моем случае выбирать не приходилось. У мотеля со странным названием «Закатное солнце» было два входа: один из них прямо через нашу забегаловку. С одной стороны удобно, люди приезжают, кушают и сразу же могут подняться по деревянной скрипучей лестнице и забронировать себе номер для ночлега или для непродолжительного свидания с продажной девицей.

А с этим уже мог помочь мой босс, который, не смотря на мои предостережения и просьбы, продолжал заниматься этим грязным делом, продавая мерзким мужикам молоденьких девочек, которыми управляла острая нужда. С тех пор как он спутался с Кларой, мои слова перестали оказывать на него всякое влияние и он все больше закрывался от меня. А я предпочла не вмешиваться в его дела, главное чтобы меня никто не трогал.

Был у мотеля и второй вход, запасной с металлической узкой лестницей снаружи здания. Конечно же, я предпочла воспользоваться именно им.

К моему облегчению, в мотеле были свободные номера, и я выбрала самый дальний из них, чтобы находиться подальше от номера Сэма и его проституток.

У меня не было сил раскладывать вещи, да и было особо некуда. В номере помимо кровати, тумбы со сломанной дверцей и покосившегося стола — больше ничего не было. Поэтому вещи остались небрежно лежать в сумках. Я мысленно поблагодарила себя за то, что не была помешена на шмотках, все мое богатство уместилось только в два баула и не пришлось ничего оставлять на старой квартире.

Так я и провела Рождество — в полном одиночестве, в номере полном постельных клопов с ужасной звукоизоляцией, благодаря которой мне приходилось полночи слушать возбужденные стоны и жалобный скрип кровати, который временами переходил в настойчивый стук.

Наутро я встала, сходила в ванную комнату, хотя трудно было назвать ее комнатой, скорее маленькая каморка с унитазом и душевой кабиной, за чистотой которой следили из рук вон плохо. Но этого хватило, чтобы взбодриться и окончательно проснуться перед работой.

Когда я спустилась в кафе, сразу же увидела Клару, которая в своем накрахмаленном фартучке уже намывала столы, пока на двери висела табличка «Закрыто». Совсем скоро двери «Гриновуча» откроются для уставших странников и людей, которые не могут себе позволить кафе достойнее.

Клара была так увлечена уборкой, что не заметила, как я спустилась и проскользнула в подсобку. Там я поспешно переоделась в рабочую форму и собрала волосы в высокий хвост. В зале призывающе звякнул колокольчик — пора встречать первых посетителей.

Народу в этот день было много, времени на болтовню с коллегами не оставалось, и я была этому безмерно рада. Мне не хотелось, чтобы они узнали, что я перебралась в мотель, пока не найду квартиру с небольшой арендой, и собственно, пока не заработаю на эту самую аренду.

Мартин просил меня не звонить и не писать ему, пока он находится с бывшей семьей. Ему нужно было время, чтобы рассказать обо мне своим девочкам. Я скучала, невыносимо скучала, но верила, что будет лучше, если я просто перетерплю нашу недолгую разлуку.

Ближайшие два дня прошли абсолютно одинаково, будто это все продолжение одного постояннозакольцовывается. Один раз звонила Джулс, она делилась радостью — ее парень Джек прислал ей огромный букет цветов и новенькие эарподсы на праздник. Кажется, их отношения стремительно развивались, даже не смотря на расстояние между ними. По словам Джулс, он работал в юридической фирме и зарабатывал неплохие деньги. И именно из-за работы он не мог покинуть Делавэр и отправиться на каникулы со своей девушкой.

30 декабря 2018 г

— Я скучаю, Мартин.…Эти дни тянутся так долго, и меня буквально разрывает изнутри… — жалобно загундела я, потягиваясь на постели.

Его утренний звонок застал меня врасплох. Я с трудом проснулась, ведь в выходные я обычно позволяла себе поспать подольше.

— Ну, так спускайся, я уже у твоего дома, — улыбающимся тоном сказал он.

— Ты приехал? — обрадовалась я, а потом радость перешла в испуг и замешательство, — Как у моего дома?

— Не заставляй меня долго ждать, Клэр Дэвис, — его голос поторапливал, но мой мозг спросонья не мог сообразить, что мне делать и как объяснить, что я ночую в мотеле.

— Иначе я сейчас сам поднимусь к тебе и тогда… — тон был соблазнительно-угрожающим, и в другой ситуации я бы от него поплыла, но сейчас меня захватила паника.

— Нет, нет! Погоди… Я сейчас не дома.

— А где? — удивился Мартин. Оно и понятно, по моему голосу ясно, что он меня разбудил, и то, что я сплю не дома, не могло остаться без его внимания.

— Я в мотеле над «Гриновучем», — тяжело вздохнула я.

— Так, — выдохнул он, в воздухе отчетливо запахло тревогой, — И почему же ты в мотеле?

— Я объясню тебе при встрече. Не мог бы ты подъехать к моей работе?

— Конечно. Но сначала ответь, что случилось?

— Квартиру, которую я снимаю, сдали другому человеку и я вынуждена временно обитать в мотеле, пока не найду новое жилье.

Понятно. Ладно, разберемся. Сейчас приеду, — он отключился, и я побежала приводить себя в порядок: наспех почистила зубы, умылась и причесала волосы. Затем натянула леггинсы со свитером и накинула пальто с шапкой. Прежде чем выйти в коридор, я осмотрелась и, убедившись, что никого из моих знакомых нет, побежала к запасной лестнице.

Запрыгнув в машину, радостно кинулась к нему с объятиями, а он мягко отстранил меня, доставая из внутреннего кармана куртки вельветовую круглую коробочку. В мыслях мелькнула догадка, но я не могла поверить, что это может случиться со мной.

— Я хочу, чтобы ты открыла ее прямо сейчас.

— Хорошо, — дрожащим голосом сказала я и открыла приятную на ощупь коробочку. Внутри сияло золотое колечко со сверкающим синим камнем. — О боже, — я закрыла рот рукой, глаза моментально сделались влажными.

— Что скажешь? — улыбался он.

— Это правда мне? — я все еще не могла поверить.

— Ну конечно, разве тут есть кто-то еще?

От восторга я вскрикнула и прыгнула ему на шею, несмотря на то, что в салоне это было не очень удобно.

— Вот теперь самое время для объятий. Только не так сильно, ты меня задушишь, — усмехнулся он, обхватив меня за талию.

— Что за повод? — оторвалась я от него и взглянула в его чистые небесные глаза.

— Как это? Рождество, Новый год… или этого мало?

Ну, конечно, дурная твоя голова! Какой еще повод ты ждала?

— Спасибо… — и я тут же осунулась и опустила голову. Почему то я о подарке совсем не подумала, да и не удивительно, мне просто было некогда. — Можно я подарю тебе подарок позже?

— Ты такая милая, я не могу… — его лицо сияло теплотой и тихим счастьем. — Лучший мой подарок — ты.

Щеки запылали, по кончикам ушей прошла волна приятного напряжения. Мне вдруг невыносимо захотелось прикоснуться к его губам. Растаять под его властными руками и слиться с его подтянутым крепким телом.

— Так ты наденешь его? — его голос бесцеремонно вырвал меня из влажных фантазий.

Я надела кольцо и ощутила холодное касание металла. Оно село идеально, Мартин не прогадал с размером, видимо, у него наметан глаз.

Интересно, и многим он уже дарил такие подарки?

— Нравится?

— Безумно! Я хочу как-нибудь отблагодарить тебя, — на моем лице мелькнула загадочная улыбка.

— Ммм, — он читал меня как открытую книгу, — Думаю, у меня есть еще, что тебе предложить.

— Интригующе, — я закусила нижнюю губу.

— Не желаешь прокатиться до моей квартиры? Я подготовил для нас небольшой сюрприз.

Ненавижу сюрпризы. Но он него это звучит слишком заманчиво…

— Обожаю сюрпризы, — томно произнесла я.

— Отлично, — ответил он и завел двигатель.

Мартин Брукс жил в новеньком трёхэтажном доме, который растянулся вдоль оживленной дороги. Фасад дома был отделан под темно-коричневый кирпич, постепенно переходящий в приятный бежевый. Окна большие, блестящие от своей новизны.

Квартира располагалась на третьем этаже, в холле было чисто и пахло свежестью. Само жилище Мартина встретило нас идеальным минималистичным ремонтом со светлыми стенами. Никаких рваных обоев, все ровненько и аккуратно выкрашено. Одним словом — мечта.

Брукс помог мне снять пальто, повешал его на свободные плечики, а затем убрал в платиновый шкаф светло-серого, почти серебристого цвета.

— Проходи в комнату, я сейчас подойду.

Глава 16

В просторной спальне меня встретил таинственный полумрак, сквозь который романтично мерцали огоньки на пузатых свечках. Плотные шторы были задернуты, поэтому казалось, что уже вовсе не утро, а как минимум закатный вечер. Когда мои глаза привыкли к столь слабому освещению, я заметила в другом конце комнаты большую кровать со светлым пушистым пледом, который был усыпан лепестками алых роз. Они были рассыпаны и возле кровати, собирались в дорожку, которая вела прямо к круглому стеклянному столику, перед которым я и стояла, в изумлении осматривая спальню. На столе, как и на камине, выполненном из светлого камня, располагались электронные свечки.

На столе два бокала, фрукты, идеальность которых навевала мысли о том, что они искусственные, коробка элитного шоколада, поблескивающего в мягком ненавязчивом свете, сырная тарелка, на которой находилось не менее шести разных сортов. Все выглядело очень аппетитно. В салфетнице лежали белоснежные кружевные салфетки, одна из которых небрежно вырывалась наружу.

Я оглядела свою одежду, она выглядела очень просто и бедно. Леггинсы слегка вытянулись в коленях, свободный свитер, явно не по размеру. В целом нормальная одежда для прогулки, но не для свидания. Я нервно закусила губу и попыталась сфокусироваться на обстановке. Она радовала глаз и дарила безмятежность.

— Не заскучала еще? — спросил Мартин, поставив на стол небольшое ведерко со льдом и бутылкой шампанского.

— Нет, у тебя тут очень красиво. Мне нравится.

Он отодвинул стул с высокой спинкой, обитой светлой кожей и пригласил меня к столу. Я почувствовала себя Золушкой из совсем другой сказки. Вместо мачехи и сестер выступали обстоятельства и пьющий отец, а вместо феи крестной — Мартин и он же прекрасный принц.

Главное, чтобы это все не превратилось в тыкву.

Мартин был очень галантен и собран. Он одарил меня легкой, загадочной улыбкой и заполнил наши бокалы шипучим напитком. Пузырьки быстро ударили в голову.

Мне не верилось, что все это происходит со мной. Еще совсем недавно я сидела перед ним кабинете, в беспомощном жалком состоянии, мне ничего не хотелось и, казалось, в моей жизни уже не будет ничего хорошего. Но как же круто все изменилось. Отец на лечении, скоро он вернется совсем другим человеком, и все у нас будет нормально. У меня появился любимый человек, он устроил для меня настоящее романтическое свидание, подарил кольцо, которое наверняка стоило целое состояние. Он пожирал меня глазами, а приглушенное освещение только подчеркивало его желание.

Он достал из хрустальной тарелки крупную клубнику и окунул ее в креманку с взбитым, как облачко кремом. После чего поднес клубнику к моим приоткрытым губам. Крем запачкал пухлую нижнюю губу, а его сладкий вкус мгновенно оказался на языке.

Легкий укус и ее сладковато-кислый сок, проникнул в рот. Я простонала от удовольствия. Никогда не ела столь сочной клубники.

Мартин не сводил с меня глаз. Затаившийся хищник внимательно наблюдал, готовился к нападению. Отступать было слишком поздно. Я слишком сильно впуталась в его сети.

Неудивительно, что уже через полчаса мы лежали на просторной кровати с переплетенными ногами. Он поглаживал мою обнаженную спину, а я прижималась к его сильной груди. Запах его парфюма сводил сума, я вдыхала его как наркотик, как кислород, который необходим для тяжелобольного, лежащего под искусственной вентиляцией легких.

Спокойствие. Размеренный стук наших сердец. С ним я чувствовала себя защищенной.

— Извини, если отвлек тебя от еды… — вдруг прошептал он, — ты можешь вернуться, если хочешь.

— Ну, уж нет, — хитро улыбнулась я, — с тобой так тепло. Я ни за что от тебя не отлипну.

— Хорошо, — он улыбнулся в ответ, — но может, все-таки, заказать что-нибудь в ресторане? Сомневаюсь, что ты успела сегодня нормально поесть.

— Я не голодна, Мартин. Просто будь со мной рядом.

— Теперь-то ты мне расскажешь, что там у тебя с квартирой?

Улыбка мгновенно покинула мое лицо. Я не хотела ему лишний раз жаловаться, но и скрывать от него я больше ничего не могла.

— Мою квартиру уже занял новый жилец. Я пока живу в мотеле, там работа близко, да и цены не так кусаются. С зарплаты попробую подыскать что-нибудь подходящее…

Я понимала, что мне вряд ли удастся найти жилье с ближайшей зарплаты, а мотель на такой срок я попросту не потяну. К тому же, мне нужно еще что-то кушать и иметь небольшую сумму на проезд на общественном транспорте, мало ли, вдруг понадобится съездить в другой конец города.

— А что если тебе переехать ко мне? — спросил он, и его голубые глаза, стали темными, почти синими.

— Я… — по правде сказать, я боялась услышать этот вопрос. Мне не хотелось быть приживалкой, — Не думаю, что это будет удобно.… У меня ведь еще отец, ему тоже нужно где-то жить, когда он вернется.

— Ему как минимум три месяца находиться в клинике. За это время мы найдем ему жилье. Пора уже сепарироваться, Клэр.

— Сепарироваться?

— Отделяться от отца и брать жизнь в свои руки. Вы не одно целое, он отдельная личность со своей жизнью.

— Я уже начала забывать, что ты мой психотерапевт, — ухмыльнулась я и тут же серьезно сказала, — Я должна быть рядом, когда он вернется.

— Само собой. Ты будешь его поддерживать, навещать. Но тебе не обязательно жить с ним в одной квартире.

— Возможно, ты прав, — тяжело вздохнула я, — я просто уже привыкла быть всегда рядом, спасать его.

— Ты его дочь, а не спасатель. Перестань так переживать за него. Он под присмотром профессионалов, скоро ты его не узнаешь. Ему и самому будет неудобно, что ты не живёшь своей жизнью. К тому же… мне твое общество теперь более необходимо, чем ему — он сильнее притянул меня к себе.

Мне вспомнились слова отца о Мартине. Но я отогнала эти глупые мысли. Здесь я в безопасности. Не нужно верить в беспочвенные обвинения.

Предложение Мартина было очень заманчивым. Мне не из чего было выбирать и крутить носом. К тому же мы больше не чужие люди, хоть и отношениями это назвать нельзя. Я склонялась к тому, что мы заложники своих чувств, все сложно, но если любишь кого-то со всем можно справиться. Я верила, что и мы справимся и однажды перестанем скрываться.

Мартин — моя путеводная звезда, мой ангел-хранитель, защитник и моя вторая половина.

— Мне нужно перевезти вещи, — задумчиво сказала я, — и теперь будет сложнее добираться до работы.

— Это не проблема. Вещи перевезем, на работу будешь ездить на такси, — он заметил мое замешательство, и прежде чем я открыла рот, чтобы возразить, добавил — насчет денег не беспокойся, оплату я беру на себя.

Пора бы уже перестать нервничать из-за этих пустяков. Он мужчина, и поступает как настоящий джентльмен. Вау.

— Хорошо, — мягко улыбаясь, я чмокнула его в губы.

Боже! Какие же они мягкие.… Прикасаясь к ним, я будто отлетаю на небеса.

* * *

1 января 2019 г.

За день до Нового года Мартин помог перевести вещи с мотеля. Конечно, я могла вполне справиться сама, но было приятно, что обо мне заботятся.

Мы вместе съездили в торговый центр и купили маленькую, но очень милую елку, коробку стеклянных елочных игрушек и гирлянду в виде мелких звездочек. Полагались полностью на мой вкус, и это было чертовски приятно. Я показывала пальцем в сторону нужного предмета, а Мартин тут же прикладывал карту к терминалу.

Кажется, я успела войти во вкус и почувствовала себя другим человеком. Будто я всегда так жила. Это было волшебно, как и сам Новый год, проведенный с моим любимым психотерапевтом.

Он подарил мне сказку и сделал ее главной героиней. Золушка Клэр, наконец-то обрела долгожданное счастье.

Огоньки на елке мягко мерцали, подсвечивая коробки в нарядных обертках, на которых красовались большие атласные банты. Мы сидели на мягком белом ковре, прижавшись, друг к другу и встречали две тысячи девятнадцатый год. За большим панорамным окном пестрили салюты и фейерверки.

Новый год.

Новая жизнь.

* * *

7 января 2019 г

— Может, никуда не пойдем? — с надеждой спросила я.

— Мне нужно работать, Клэр.

— Мне тоже… Но я не смогу так надолго разлучиться с тобой… — я сделала обиженное лицо.

Он поцеловал меня в макушку и стал натягивать штаны.

— Мы увидимся вечером. К тому же, ты сама не хочешь пропустить свой рабочий день. Так что, давай одевайся, маленькая вредина.

Мой внутренний ребенок восторгался после этих слов. Хотелось кричать от радости и прилива нежности, но я лишь влюблённо улыбнулась.

Мартин уехал первым. А я сходила в душ и накрасилась. Примерно через сорок минут я уже выходила из такси возле «Гриновуча». У входа стояла Клара, она разговаривала с высокой блондинкой, нашей постоянной клиенткой. Увидев меня, Клара сморщилась, и они в тишине проводили меня взглядами. Наверняка, потом еще перемывали мне косточки.

В кафе посетителей не было, у барной стойки сидел Картер — новый бармен и пялился в телефон. Судя по всему, день предстоял тухлый. Я переоделась и заглянула на кухню. Антонио уже как обычно был занят, распаковывал коробки с продуктами и укладывал их в холодильник.

— Привет, работник! — крикнула я.

— Клэр! Как дела? — он оторвал взгляд от коробки

— Отлично. Смотрю, у тебя тоже неплохо, — я знала, что его любимое — разбирать продукты. Готовить он не любил, поэтому дни без посетителей воспринимались как подарок судьбы.

— Да, наконец-то можно выдохнуть… Ты вся светишься, жизнь налаживается?

— Кажется, да.

— Я рад за тебя, — он даже подошел ближе и слегка потрепал за плечо. — Ты заслуживаешь этого.

Зазвенел колокольчик, нужно было встречать посетителя.

Клара уже была в зале, и, увидев симпатичного брюнета, сразу рванула его обслуживать. Было ощущение, что она готова предложить ему даже больше, чем может дать наше кафе. Я села на барный стул и отвернулась от зала.

Пускай работает, а я пока поберегу силы.

Через три минуты Клара уже стояла передо мной и уговаривала взять на себя обслуживание этого парня.

— А в чем дело? — усмехнулась я.

— Он попросил, чтобы его обслуживал кто-то менее приставучий. — она скривила губы — поэтому я к нему больше не подойду.

— Да ладно! Серьезно, так и сказал? — я изобразила почти искреннее удивление. Это не осталось незамеченным.

— Вот что он заказал, хочешь — бери его, не хочешь — я продолжу его обслуживать, но перед этим плюну ему в тарелку, — она раздраженно протянула мне маленький черный блокнот.

— Я обслужу его Кларисса, — я нарочно назвала ее полным именем, зная, как она его не любит.

Она бросила неприязненный взгляд и села за свободный столик в зале, достав телефон.

Мне было несложно взять этого клиента на себя, но я не могла лишить себя удовольствия поиздеваться над этой безмозглой курицей.

Через пятнадцать минут я уже шла с горячим черным кофе без сахара и картошкой фри с соусом терияки на пластиковом черном подносе. Весьма странное сочетание, обычно все берут фри с томатным кетчупом и колу.

Проходя мимо Клары, я запнулась об ее внезапно выставленную ногу и полетела прямо к столику с посетителем. Горячий кофе выплеснулся ему прямо на джинсы. Он подскочил и громко выругался, вытаращив на меня большие карие глаза.

— Ты что творишь?! — вскричал он и схватился за намокшие джинсы, максимально оттягивая их от кожи.

— Извините,…я споткнулась… — растерянно промямлила я, — давайте помо…

— Что ты сделаешь? Ты уже и так помогла! — он прорычал это с такой злобой, что мне стало обидно.

За спиной раздался кроткий смешок, ее смешок.

Глава 17

Я постаралась не обращать внимания, и стала собирать на поднос рассыпавшуюся картошку, невнятно извиняясь себе под нос.

С Кларой разберусь позже, когда клиент уйдет.

— Здесь кто-нибудь адекватный работает? Что мне теперь делать? Как я пойду по улице в таком виде? — брюнет рассердился не на шутку.

Я пыталась сохранить самообладание, но обстановка накалилась до предела когда он крикнул:

— Я тебя спрашиваю! — он дёрнул меня за фартук. — Что мне делать?

— Ты мне не тыкай, это, во-первых, — я подошла к нему почти вплотную, так что его разгоряченное дыхание коснулось моего лица. — Во-вторых, убери от меня свои лапы. А в-третьих, я извинилась, грёбанный ты кусок дерьма!

Я слышала, как Клара спешно уносила ноги. Я бы тоже на её месте так поступила, потому что она бы попала под раздачу следующей.

— А то что? Пальнешь из пушки? — ухмыльнулся он, — Ладно, я понял, ты крутая. Но будь добра в следующий раз смотреть под ноги и не обливать горячим кофе посетителей! Это чертовски неприятно, если ты понимаешь, о чем я. Платить я за это, естественно, не буду.

Я сжала зубы, смотря прямо в темноту его глаз. Он оттолкнул меня и вышел прочь из «Гриновуча», оставив в смешанных чувствах. Я повела себя глупо и опрометчиво. Нужно было стерпеть его крики и ещё раз извиниться. Плохо, что я поздно это поняла.

На лестнице раздались быстрые шаги. Сэм уже был в курсе, я видела это по его обеспокоенным глазам. Позади него спускалась Клара, лицо у неё было злорадствующее. Меня определённо ждал ещё один серьёзный разговор и оплата испорченного заказа с зарплаты.

— Да что с тобой такое?! — вспылил Сэм. — Знаешь, это переходит уже все границы!

— Я понимаю, ты имеешь полное право вычесть этот заказ из моей зарплаты.… Извини, такого больше не повторится — я развернулась на пятках и уже хотела вернуться к работе.

— Клэр, — его голос был непривычно строгим и твёрдым, — С сегодняшнего дня ты больше здесь не работаешь.

Слова слетели с его губ звонкой пощечиной. Я знала, что когда-нибудь его терпению настанет конец. Но не думала, что это произойдёт так скоро.

Стены начали сжиматься, перед глазами всё поплыло. Клару хотелось придушить, ведь из-за неё я оказалась в таком положении.

Горло сжалось так сильно, будто его обхватили цепкими пальцами, чтобы я не могла ничего сказать. Но сделав несколько глубоких вдохов, я смогла избавиться от невидимой преграды.

— Это всё Клара. Она меня подставила. Я споткнулась об её ногу, — решительно сказала я.

— С Кларой я потом разберусь. Какого хрена ты спорила с этим парнем? Ты его облила и сама же наехала на него!

— Всё было не так! Он сам…

— Я видел своими глазами. Короче, я устал от этого бессмысленного разговора. Уходи домой. Завтра я рассчитаю тебя.

— То есть так да? Вышвыриваешь меня так, будто я для тебя никто… — обида разъедала мне глаза и на них проступили слезы.

— Мы тут работаем, Клэр. А ты не подходишь для этой работы, вот и всё. Моё отношение к тебе тут не причём.

— Я поняла. Что ж… спасибо тебе за всё, — я гордо смахнула упавшую на щеку слезу и пошла переодеваться.

К чёрту Сэма.

К чёрту Клару.

К чёрту «Гриновуч».

Впрочем, мне никогда не нравилась эта работа. Что ни делается — всё к лучшему.

Компания Мартина, если не исправила ситуацию, то очень её облегчила. Он со всей внимательностью отнёсся к моей проблеме и с лёгкостью успокоил. Он обладал особым даром и мог утихомирить кого угодно.

Я благодарна ему за поддержку. Это то, что мне так было нужно.

* * *

15 января 2019 г.

— А можно мне поехать с тобой? Я не буду отвлекать от дел, обещаю… — взмолилась я, глядя как он собирает вещи в небольшой коричневый чемодан.

— Нет, Клэр, ты останешься дома. У меня будет очень много работы, я буду почти весь день в клинике и, скорее всего, буду там допоздна. Я не могу позволить тебе всё это время быть одной в незнакомом городе. Там, между прочим, большая преступность. Надо быть полным идиотом, чтобы хоть на малейшую долю подвергнуть такую драгоценность опасности.

Я поджала губы и обиженно отвернулась. Мне хотелось быть с ним в этой его командировке.

— Ну чего ты? — он присел на корточки и наши лица встретились. — Я же о тебе забочусь. Отдохни пока, прогуляйся, сходи в кино. А я приеду и привезу тебе подарок.

— Ты пытаешься меня подкупить? — подозрительно посмотрела я.

— Конечно же, нет, что за глупости, — его серьезный взгляд сменился легкой улыбкой — Если только самую малость, — он нежно провел пальцем по моим губам. — Я вернусь дня через три. Время пролетит очень быстро, вот увидишь.

Я больше не могла дуться. Весь мой мир крутился вокруг него, но он был прав, мне нужно было немного развеяться.

Жаль, что Джулс уехала, гулять в одиночестве как-то совсем жалко.

Когда Мартин уехал, я первым делом решила позвонить в клинику и узнать, как там отец, готов ли он принимать посетителей или нужно ещё ждать. К счастью трубку снял доктор, и мне не пришлось долго объяснять суть вопроса.

— К сожалению, он пока ещё отказывается от посещений. Мы уже подключили психолога, но это процесс долгий, а он неохотно идёт на контакт.

— Понятно. Как вы думаете, когда можно будет его увидеть?

— Не могу точно утверждать, но думаю, недели через две можно попробовать.

— Хорошо, спасибо вам… — я уже собиралась завершить звонок, но решила, что имею право озвучить маленькую просьбу — Вы не могли бы передать ему, что я скучаю?

— Конечно. Я скажу, что вы звонили, — сказал он приятным голосом, а затем его сменили короткие гудки.

— Спасибо… — произнесла я в пустоту.

Казалось бы, отец уже на лечении, всё плохое позади, но даже сейчас он умудряется делать мне больно.

Я собрала волю в кулак, в конце концов, жизнь на этом не заканчивается. Не хочет общаться — не надо. Антидепрессанты хоть немного, но делали своё дело, я не сильно зацикливалась на боли.

Дома, когда я была рассержена или опечалена, я начинала уборку. Когда работаешь, меньше обращаешь внимание на душевные терзания. Так и я, крутилась как заведенная, вымывала всё, начиная с окон и заканчивая тёмной кладовкой, где хранился всяких хлам.

В квартире Мартина Брукса всегда был порядок. Кухня, спальня, кабинет, ванная комната — везде царили чистота и уют. Кладовки в квартире не было, но была небольшая гардеробная, которая скрывалась за узкой дверью в прихожей. Мне было любопытно, так ли там идеально, как и в остальных комнатах или он тоже имеет привычку складировать ненужное? За две недели, что я жила у него, мне так и не довелось там побывать, не было необходимости, так как мои вещи спокойно разместились в платиновом шкафу.

Я дёрнула ручку, и дверь легко открылась. На стене справа я нащупала выключатель, и свет озарил небольшое помещение с высокими полками и вешалками. На полках сверху лежала аккуратно сложенная одежда: в основном рубашки от белого до темно-синего цвета, джемперы, свитеры и несколько пар джинс. На вешалках висели выглаженные костюмы, а на нижних полках было много обуви. Некоторая из них лежала в коробках, видимо совсем новая.

Чего я не ожидала увидеть, так это кроссовки. Обычные спортивные кроссовки. Это никак не вязалось со стилем успешного психотерапевта.

Наверное, Мартин занимается спортом или бегает по утрам.

За то время пока я была у него, он ни разу этого не делал. Оно и понятно, какой идиот будет бегать в кроссовках по снегу? Рядом с кроссовками стояла серая обувная коробка, она притягивала взгляд, так как отличалась от остальных. Видно было, что ее часто открывали, крышка по углам сбилась и лежала не плотно. Я решила исправить это, и потянулась, чтобы ее нормально закрыть, но не удержалась от любопытства и заглянула внутрь, приоткрывая крышку.

Мои брови от удивления поползли наверх. В коробке лежала не обувь, а то чего я меньше всего ожидала там увидеть.

Глава 18

Шприцы и ампулы, таблетки со сложными названиями: нитразепам, перфеназин, хлорпротиксен и многие другие.

Я ничего не слышала об этих препаратах, поэтому я решила заглянуть в инструкцию в одной из упаковок. «Показания к применению: психозы и состояния возбуждения». Изучив еще пару инструкций, я поняла, что передо мной были психотропные препараты, которые Мартин, скорее всего, использовал в своей работе. Но меня смутило, что столь важные лекарства хранятся в обувной коробке, на полке рядом с кроссовками в гардеробной. А учитывая любовь Мартина к порядку, это было странно в квадрате.

Быть может, он проворачивает какие-то нелегальные дела с этими препаратами? Скорее всего, так и есть, и это напрямую связано с его специализацией.

Я закрыла коробку и оставила её на прежнем месте.

В конце концов, это не моё дело. И его работа меня не касается. Если захочет — сам расскажет, а пока я не стану лезть с расспросами.

Убедившись, что гардеробная в уборке не нуждается, я выключила свет и закрыла дверь, оставляя его маленькую тайну во всепоглощающей тьме.

Утром следующего дня я обнаружила, что в холодильнике закончилось молоко, а мне так хотелось вспомнить детство и перекусить мультизлаковыми разноцветными колечками. Впрочем, за ними тоже нужно было идти в магазин. Я быстро собралась и направилась в ближайший к дому, небольшой супермаркет.

Торговый зал выглядел, словно картина из фильма про апокалипсис: полупустые полки и ни одной живой души. Было ясно — магазин переживает не лучшие времена и у владельцев есть проблемы с логистикой, раз они не смогли оперативно пополнить пустующие полки.

Первым делом я направилась к холодильнику, в надежде, что молоко еще не разобрали. К моему счастью с этим проблем не было. Да и кому нужно молоко в период праздников? Многие предпочитают напитки покрепче.

И папа, наверняка, сейчас бы зашел за бутылочкой холодного пенного, чтобы усмирить последствия хорошо проведенных праздников. Но теперь это в прошлом. Больше ему не придется быть заложником своей зависимости.

Взяв канистру с молоком, я направилась в бакалейный отдел. Боковым зрением я заметила человека, стоящего у полок с макаронами и спагетти. Но меня интересовало другое — те самые хлопья «Фрут Лупс» со знакомым из детства фруктовым вкусом и едва уловимыми нотками яблока, вишни и черной смородины. Синий тукан с заветной коробки подмигивал мне. Она была последней, и у меня не было сомнений, что ее заберу именно я.

Пришлось потянуться, чтобы достать коробку, но не успела я ее коснуться, как она мелькнула у меня прямо перед глазами.

Какой-то гад перехватил ее!

Я с возмущением повернулась и столкнулась с уже знакомым темным взглядом. Парень, которого я недавно облила кофе и из-за которого меня уволили, держал в руках мой завтрак. Он около минуты пристально меня разглядывал, словно пытался что-то вспомнить. А потом резко отшатнулся, бросил «Фрут Лупс» в свою телегу и попытался ретироваться. Мое оцепенение дало ему небольшую фору, и он уже почти добрался до кассы. Но я не собиралась отдавать ему мои колечки. Только не ему.

Он итак лишил меня работы, а теперь явился, чтобы испортить мне утро. Так не пойдет!

— А ну стой! — я бросилась за ним вдогонку, но с пятилитровой канистрой молока это было не так уж просто. Я была похожа на подбитого пингвина.

Он даже не думал останавливаться.

— С какой стати? — гордо крикнул он.

— У тебя мои хлопья! Отдай сейчас же, я первая их нашла! — от обиды и злости саднило горло. Голос то и дело предательски срывался.

Наверняка, это приносит ему огромное удовольствие.

Я не выдержала и, взяв с полки рулон туалетной бумаги, запустила в парня. Он остановился и через плечо покосился на меня.

— Ты совсем больная?!

— Просто отдай мне чертовы колечки, — запыхаясь, произнесла я, — Я пришла сюда именно за ними.

— Надо было быстрее думать. Я не обязан ждать целый час, пока ты соизволишь их взять, — теперь он полностью повернулся ко мне, его куртка была расстегнута, а под ней виднелась серая клетчатая рубашка.

— Послушай, не знаю какую игру ты затеял, но это низко. Если это из-за случая в кафе, то я потеряла куда больше чем ты! Хотя, уверена, штаны тебе удалось отстирать. Ты даже не оплатил заказ!

— Который даже не попробовал…

После этой фразы я впала в ступор. Да, я не задумывалась раньше, что испытал он. А ведь это полностью была моя вина. Хоть и без помощи Клары не обошлось.

— Так.…Извини меня и за кофе и за грубость. У меня сложный период в жизни, ясно? И мне сейчас просто нужны мои «Фрут Лупс».

— Хорошо, извинения приняты, — он протянул мне руку в знак примирения.

Я несмело ее пожала. Рука была сухая, теплая и слегка шершавая.

— Ну, раз мы во всем разобрались, отдай мне «Фрут Лупс».

— Как тебя зовут? — спросил он, слегка улыбаясь.

— Клэр.

— Так вот, Клэр. Если тебя этому не научили родители, я возьму на себя смелость сказать, что твои проблемы — это только твои проблемы. И ты не имеешь никакого права выплескивать их на окружающих. И уж тем более на посетителей. Есть нерушимое правило — клиент всегда прав, уясни на будущее и впредь не совершай подобных ошибок. И умей брать ответственность за свои действия и слова. У меня всё, и колечки я тебе не отдам.

— Урод! — слетело с моих губ и я, вспыхнув от ярости, бросилась назад, к полкам с сухими завтраками.

Хотя уродом его назвать было нельзя, по крайней мере, исходя из внешних данных. На вид ему было примерно столько же, сколько и мне. Но внешность это лишь фантик, а за ним может скрываться гнилое нутро или обыкновенная пустышка, которая ничего из себя не представляет.

Как он посмел задеть моих родителей и воспитание? Это подло и гадко, даже для таких, как он. Но я буду умней, не стану бросаться на кострище. Пусть почувствует укол совести, если она у него есть.

Схватив первую попавшуюся упаковку с хлопьями, я устремилась на кассу, где быстро расплатилась наличными, которые Мартин мне любезно оставил. Похитителя колечек я не видела. Скорее всего, он технично смылся. Да и плевать!

Надеюсь, этот парень проведёт весь день в сортире. Там ему самое место.

* * *

18 января 2019 г

Мартин привёз мне подарок из командировки. О таком я могла только мечтать! У меня никогда не было компьютера или ноутбука, а теперь есть ультратонкий и шустрый макбук в сером благородном цвете.

Очень часто мне приходит мысль, что Мартин меня балует, и наши отношения развиваются слишком стремительно. Но потом я смотрю, как он трепетно ко мне относится и сомнения улетучиваются.

Без работы я испытывала жуткую скуку. Я не привыкла сидеть в четырёх стенах так долго. Мартин много работал, и мы виделись в основном по вечерам, а мои сеансы он решил прекратить, так как он сам теперь мог контролировать моё психическое здоровье. Я поддержала, ведь мы всегда можем поговорить дома и нет смысла записываться к нему на приемы.

К тому же мне уже стало намного легче, раздражительность постепенно сходила на нет, а рядом с Мартином не было причины грустить и впадать в депрессию.

Если бы не скука, моя жизнь могла бы считаться идеальной. Я решила искоренить эту неприятность и найти себе работу. Так я бы могла начать откладывать деньги на квартиру отцу, потому что у Мартина просить было стыдно. Он итак слишком много для меня делал.

Благодаря маку я быстро составила резюме и отослала его по нескольким объявлениям. Где-то требовалась официантка, где-то уборщица или горничная. Время тянулось тягостным ожиданием ответа.

* * *

20 января 2019 г

Мы с Мартином впервые поссорились. Я не стала сразу ему говорить о поиске работы, и он узнал об этом, когда застал звонок от потенциального работодателя. По его слишком серьёзному взгляду я поняла, что он недоволен и отказалась от предложения, сразу положив трубку.

Около часа он игнорировал меня, не хотел даже смотреть в мою сторону. Сначала я не поняла такой реакции, но потом мы всё выяснили. Ему не понравилось, что я не спросила его мнения по этому поводу и искала работу у него за спиной. Я объяснила, что не сказала только потому, что не хотела зря тревожить его, так как не была уверена, что мне хоть кто-нибудь перезвонит.

Он ревнует меня, сказал, не хочет никуда отпускать. Но мне от этого не легче. Мне нечем заняться, пока он пропадает на работе. Скорее бы приехала Джулс!

Глава 19

25 февраля 2019 г

Я свечусь как грёбанный диско-шар! Джулс приехала и пригласила меня в кафе.

Наконец-то вырвусь в большой мир!

За эти два месяца, что мы не виделись, она ещё больше посвежела, видимо, общество бабули и дедули благотворно повлияли не только на самочувствие, но и на состояние кожи. Она будто помолодела года на три.

Мы обменялись приветственными поцелуями и плюхнулись на мягкие кожаные диваны напротив большого окна, украшенного вьющимися растениями. Над окном горели лампочки-прожекторы, при помощи которых листья растения выглядели еще зеленее и сочнее. Стены были светло-зеленого оттенка, и на них тоже было множество цветов в подвесных горшках. Такой вот свежий оазис посреди холодной пустыни мрачноватого городка.

Несмотря на отдохнувший вид, на лицо Джулс покрывала тень тревожности. Я начала беспокоится, и поинтересовалась всё ли нормально. На что она лишь отмахнулась, и стала выспрашивать, что интересного она пропустила. Около месяца мы не созванивались, мне было не до того, да и не хотелось донимать её своей скукой.

— Значит, ты теперь безработная… — подытожила подруга, сверля взглядом мой стакан с безалкогольным мохито.

— Получается так, — пожала плечами я. В моём голосе сквозила глубокая печаль, которая не осталась без внимания Джулс.

— Что у вас с Мартином? Ты не выглядишь очень счастливой.

— Всё хорошо, правда. Просто я не привыкла сидеть дома без работы. А он всё время в больнице, мне одиноко. Но теперь у меня есть ты, — я улыбнулась и коснулась её прохладной руки.

На секунду мне показалось, что она влажная от волнения.

— Посмотри, какое кольцо он мне подарил… — я повертела на пальце изящное колечко с синим камнем.

— Очень красивое… и, судя по камню, не дешёвое… Что это? Сапфир? — она с интересом стала его разглядывать.

— Наверное. Я не спрашивала. Ты же знаешь, что меня такие вещи мало интересуют. Но колечко запало в душу… еще и так неожиданно. А ещё он с командировки мне макбук привёз, прикинь?

— Да уж… Тебе не кажется, что он сильно торопится? — всё тот же встревоженный взгляд. Значит, дело было не в ней, а в нас с Мартином. Видимо, ей снова захотелось промыть мне мозги.

— У нас всё хорошо, Джулс. Не надо. Не начинай.

Она неодобрительно покачала головой, будто заботливая мамаша отчитывает своё дитя.

Я решила перевести тему, потому что кроме раздражения её наставления не вызывали во мне ровным счётом ничего.

— Помнишь, я тебе рассказывала про того чувака, из-за которого меня Сэм выгнал?

— Ну, тот бедолага-посетитель?

— Да, — нервно кивнула я, — так вот мы с ним недавно встретились в магазине и он решил проучить меня, забрав у меня из под носа мои любимые «Фрут Лупс»!

— Да ладно?! — она искренне удивилась. Её лицо смягчилось, и она заговорчески прошептала — надеюсь, он жив? Он красивый?

— Я его не разглядывала, — буркнула я.

Ага, как же. Конечно, я ей солгала, во избежание двусмысленных намёков.

— Если серьезно, ты слишком бурно на все реагируешь. Это странно, учитывая, что ты живешь с психотерапевтом. Может, стоит сменить таблетки и доктора?

— Таблетки и Мартин тут не причем. Они помогают, просто у меня не жизнь, а психушка. Любой человек в таких условиях слетел бы с катушек.

— Эх, Клэр… — вздохнула она, — тебе бы одногодку своего найти, вместе бы тусили, и интересов было бы больше. Не зацикливалась бы на так на неприятностях. Вот о чем вы с Мартином говорите?

Я задумалась.

— О моих проблемах разве что.… Но нам обычно не до разговоров.

— Он, наверное, хорош в постели? — она сверлила меня взглядом.

— Да, хорош. Ты довольна?

— У него большой?

— Джулс! Я не намерена с тобой это обсуждать! — мои щеки приобрели здоровый румянец. — Расскажи лучше про своего бойфренда.

— Да, что про него рассказывать. Я приехала вчера и сразу к нему. Даже дома еще не была, не отпускал, так соскучился. Приглашает в кино сегодня со своим другом. Ты случайно не хочешь пойти? Мне одной двух парней не осилить! — кокетливо хихикнула она.

— Боюсь, Мартину это не понравится.

— Так, стоп. У тебя, что не может быть своего времени? Или тебе кроме него нельзя больше ни с кем общаться? Ты не его собственность, в конце концов! — глаза Джулс округлились от негодования.

Она всегда ценила свободу. И если парень запрещал ей что-то делать, сразу же его бросала. Она была верной, хоть и любила мужское внимание и невинный флирт.

— Может, он не скажет это напрямую, но в душе ему будет очень обидно.

— Гляди, какой обидчивый! — Джулс закипала. — Знаешь, я не хотела тебе это говорить, но ты упорно смотришь на него сквозь розовые очки, и я не хочу, чтобы в один прекрасный момент они разбились стёклами внутрь.

Я сомневалась, что она скажет что-то стоящее.

— Ну, давай, удиви меня, — моя речь сквозила неприкрытым скептицизмом.

— Твой горячо любимый Мартин не собирается разводиться и никогда не думал этого делать, — выпалила подруга. — А ты, как лохушка, ведешься на сладкие речи и подарки.

— С чего ты это взяла? — я старалась сохранять спокойствие.

Ведь так делают уверенные в себе люди, кем я, к сожалению, не являлась.

— Знаю из проверенных источников. Мама моей одногруппницы дружит с его женой. Они всем друг с другом делятся, и его жена верит в его добропорядочность, поэтому и не спешит переезжать к нему в город. Да и у девочек там школа, друзья.

— Сказать можно что угодно… — произнесла я бесцветным голосом.

— Но это так, Клэр. Его жена верит, что он скоро переведется из этой больницы, и они снова будут жить вместе.

— Бред какой-то, — небрежно бросила я.

— У меня нет причин врать тебе.

— Я думала, когда ты приедешь, всё станет как прежде. Мы будет беспечно разговаривать о всякой ерунде, и смеяться, но я ошибалась. Тебе настолько не нравится Мартин, что ты готова втоптать его в грязь, оклеветать. Я не ожидала от тебя такого.

— Ты думаешь, что несёшь? Я его даже не видела лично! Зачем, по-твоему, мне клеветать на него? Просто говорю то, что знаю. Не хочу, чтобы ты была в неведении и потом кусала локти.

— Ну не знаю. Может, это твоя ревность? Или зависть…

— Да иди ты. Было бы чему завидовать! — она взяла сумочку и, бросив в чековую книжку купюры, ушла прочь.

Я и сама не понимала, что заставило меня, набросится на неё с подозрениями. Возможно, это обида завладела моими устами. Я оказалась между двух огней, один из которых лучшая подруга, а другой — любимый человек. Но один из них мне врал, и был только один способ выяснить — поговорить с Мартином.

Вечером я приготовила вкусный ужин и стала дожидаться его с работы. А когда он пришёл, переоделся, помыл руки и сел за стол, я начала:

— Скажи мне правду по поводу развода,… Ты говорил об этом своей жене?

Он отложил вилку и внимательно взглянул на меня.

— Почему ты об этом спрашиваешь?

— Мне сказали, что твоя жена не знает о разводе.

— Кто тебе это сказал?

— Прошу… скажи мне, правда это или нет? — не успокаивалась я.

— Я что дал тебе повод усомниться в моих словах? — он впервые повысил на меня голос.

Было ощущение, что он взял на себя роль сердитого отца. И вот-вот выхватит ремень и отхлещет меня по мягкому месту.

— Нет, просто…

— Что происходит, Клэр?

— Я сегодня виделась с Джулс, и она учится с девочкой, мама которой дружит с твоей женой.

— Пф… ты понимаешь, как это нелепо звучит? Кто-то знает кого-то, кто знает кого-то, кто дружит с тем-то, — он усмехнулся. — Не понимаю, как ты могла в это поверить.

— Значит, твоя жена знает про нас? — с надеждой спросила я.

— Нет, я про тебя не говорил. Но о разводе она знает, и я просил об этом ни с кем не трепаться. Не хочу, чтобы наши семейные проблемы стали достоянием общественности.

У меня камень упал с души. Мартин не врал мне.

— А вот по поводу твоей подруги… — он задумчиво нахмурился, — Такая ли она хорошая подруга, что настраивает тебя против твоего мужчины? Ты очень доверчивая, я сразу это понял, когда ты впервые пришла на сеансы. Страшно подумать, как может запудрить мозги человек, который годами находится рядом. Есть такой тип людей, которым приносит искреннее удовольствие наблюдать за падением и моральным разложением других людей. Они прикидываются друзьями, заботливыми и участливыми, чтобы у жертвы не возникало сомнений, что они желают им только добра. На самом же деле, они шаг за шагом пытаются разрушить жизнь жертвы, чтобы потом смаковать её поражение.

— Но Джулс не такая… — на душе завыл леденящий ветер, от которого хотелось спрятаться куда подальше. Но это шло изнутри. Невозможно согреть душу, когда осколки льда пронзают её вновь и вновь.

А что если он прав? Что если ей нравится смотреть, как я страдаю, и она не может вынести моего благополучия?

— Люди хорошо маскируются. Вспомни, разве она как-то помогла, когда тебе нужны были деньги, чтобы отправить отца в клинику?

— Но я и сама не просила… — возразила я.

— Ты и у меня не просила, но я сам предложил помощь. Так поступают истинные друзья, Клэр.

В душе на месте дыры от ледяных осколков поселился гадкий червь обиды. Слова Мартина отзывались во мне каким-то странным эхом. Я начинала верить в то, что когда-то даже допустить не могла.

На следующий день я набрала Джулс и попросила её больше не звонить мне. Я высказала ей все, о чем мы говорили с Мартином накануне. Мойтон говорил лучше тысячи слов и она, выругавшись, бросила трубку.

Укол правды больно ужалил твою совесть, Джулс?

Ты мне больше не подруга.

У меня не было друзей, кроме Мартина.

Глава 20

2 марта 2019 г

Сегодня мы должны были пойти в ресторан. Я уже даже подготовила чёрное облегающее платье на тонких цепочках-бретельках, которое Мартин мне на днях подарил.

После ссоры с Джулс я совсем закрылась в себе. Мартину хотелось отвлечь меня, и он пригласил в шикарный ресторан под названием «Крылья свободы». Таким девушкам как я, вход туда был закрыт, но теперь с Мартином Бруксом передо мной открывались любые двери. Я понимала, что, не смотря на наши отношения, я оставалась той же Клэр с бедного района и зачуханной квартиры, у которой из ближайших родственников только отец-алкоголик и тетка, с которой мы не общались. Но мне прельщала вся эта роскошная жизнь, ради которой даже палец о палец ударять не нужно. Всё о чем я раньше мечтала, исполнялось буквально по щелчку.

И вот я уже уложила на кровать дорогущее платье, сходила в душ и подкрасила губы и ресницы, как вдруг Мартина вызвали на работу. Ох уж эти психи, вечно им неймётся испортить чьи-то планы! Конечно, ему пришлось поехать, работа есть работа. Я расстроилась, но сцен устраивать не стала, надела подготовленное платье и сделала пару сэлфи. Что ж образу зря пропадать.

Потом я переоделась в пижаму с мишками, взяла чипсы с колой и улеглась на удобном диване перед теликом и сама не заметила, как уснула. Проснулась уже двенадцати ночи, Мартин гремел посудой на кухне.

— Ты давно вернулся? — потягиваясь, спросила я.

Верх пижамы кокетливо оголил плечо. Мартин искал бокал под виски, и, увидев моё сонное лицо, с улыбкой подошёл ближе, касаясь губами обнажённого плеча.

— Нет, минут двадцать назад. Оформляли одного буйного в стационар, долгая и крайне неинтересная история, — он притянул меня к себе и поцеловал оголённый участок, после чего спросил, — Как ты?

— Я нормально.

Мне и правда, было нормально. Мысли ещё не успели атаковать сонную голову, да и разлука с Мартином из-за сна мне не казалась очень долгой.

— Понимаю, ты хотела по-другому провести этот вечер.

— Ну, сходим в ресторан завтра, — уткнулась ему ключицу я. — неприятно конечно, что твоя работа испортила наш романтический вечер, но зато я выспалась.

Он загадочно ухмыльнулся:

— И чем же ты планируешь всю ночь заниматься, милая Клэр? — его рука гладила мои волосы, плавно спускаясь ниже, и остановилась на взволнованной груди.

— Своим мужчиной, — прошептала я, прижимаясь к нему бёдрами.

Он не говоря ни слова, обхватил мои ягодицы, подсадил к себе на бедра и понес в спальню.

* * *

5 марта 2019 г

Как он мог оставить меня одну в этом жестоком мире?

Человек, благодаря которому я пришла в этот мир, проявил слабохарактерность и совершил самый большой грех. Ни перед Богом, нет. А передо мной, его дочерью — человеком, который до последнего не сдавался и пытался сделать всё, чтобы достать его со дна.

Он предал меня. Дыру в моём сердце не залатать никакими словами поддержки и сочувствующими взглядами.

Время. Говорят, что оно лечит. Но способно ли оно излечить от предательства самого родного человека?

Как он мог так со мной поступить?

Он поступил не лучше мамы. Только вот её я практически не помню. Мне было шесть, когда она бросила нас. И ей, должно быть, прекрасно жилось все это время.

Ненавижу.

Последнее время я почти не вспоминала о ней, но после того как ушёл из жизни отец, я поняла что осталась совсем одна. Родители меня оставили, им никогда не было до меня дела.

Почему я такая ужасная, что от меня всё уходят?

Никогда не забуду то утро, когда мне позвонили с полиции и сообщили о том, что отец сбросился с моста. Сначала я не поверила и подумала, что это чья-то злая шутка, но полицейский был таким убедительным, что пришлось поверить. Накануне вечером с полицией связались из клиники, где он проходил лечение, и заявили о пропаже пациента. У них был договор с полицией, так как побеги были не редкостью.

Полиция уже отправилась на поиски, как вдруг им поступил анонимный звонок от свидетеля, который и сообщил о человеке, спрыгнувшим с местного моста, пересекающего мелководную речку. Расстояние от моста до реки было приличным, а ее дно было усеяно скалистыми валунами. Поэтому этот мост в народе прозвали «мостом самоубийц». Излюбленное место всех уставших от жизни людей.

Мне сказали, что когда он упал, ударился об один из валунов и сломал шею. Смерть наступила мгновенно.

Я сидела на полу у кровати, вспоминая нашу последнюю встречу с отцом. Он согласился на посещение, но почти всё время молчал, лишь изредка виновато поглядывая на меня. Пару раз он будто порывался что-то сказать, но потом сразу же отворачивался. Наверное, уже тогда знал, как поступит. Хотел сказать что-то напоследок, но не сказал.

— Идём, нас ждут, — тихо произнёс Мартин, приближение которого я даже не заметила.

Меня ждал лакированный гроб из красного дерева со знакомым и одновременно неизвестным человеком внутри, натужно скорбящие лица людей, которые даже возможно не знали его. Иначе как бы Мартину удалось собрать полный зал желающих проститься с Брендоном Дэвис?

Конечно же, им всём все равно. После похорон они отправятся домой к своим семьям, и сразу же забудут о когда-то жившем человеке. У них жизнь продолжится. Жизнь, полная ярких красок, смеха детей и тёплых объятий родных.

Чего не скажешь о Брендоне Дэвис.

Ты лишил себя всего, папа. Сделал необратимый шаг в бездну, откуда мне тебя уже не вытащить.

Я не могла заниматься организационными моментами. Всё это слишком давило. Спасибо Мартину, за то, что взял это на себя. Он не говорил всех этих жалобных и поддерживающих речей, от которых хочется ещё больше разрыдаться.

Он просто был рядом. И я всегда могла опереться об его сильное плечо.

Мне довелось стать случайным свидетелем его телефонного разговора с дочками. Он прекрасный отец, добрый и отзывчивый.

— Малышка Зизи, я тоже очень скучаю. Как и обещал, я скоро приеду, и мы вместе пойдем в зоопарк и игровой центр.

— И я тебя люблю, дорогая. Поцелуй за меня свою сестру и маму.

— Ты хочешь говорящую куклу? — наигранно и по-доброму улыбнулся он, — Будет тебе кукла, маленькая лиса.

Улыбка тронула мои губы, а когда он заметил, что я наблюдаю за ним, пропала бесследно, будто её и не было.

— Тебе нужно съездить к ним, как можно скорее.

Мартин был слегка ошарашен, услышав от меня такое.

— Я не могу оставить тебя одну в таком состоянии, съезжу потом.

— Нет ничего важнее детей, — с горечью произнесла я. — со мной всё будет в порядке, езжай.

— Я договорился с женой, что приеду через две недели, так что раньше они меня все равно не ждут. Я буду рядом, даже если ты этого не хочешь, — последние слова прозвучали немного устрашающе.

Но меня такой исход устраивал.

Теперь он мой дом и семья.

На похоронах мне стало совсем дурно. В глазах темнело и всё плыло, воздуха не хватало. Я отошла подальше от всех этих незнакомых людей и села на ближайший пень. Он был уже трухлявым и засохшим, но было плевать. Сзади послышались неторопливые шаги, я сразу определила, что это Мартин. Шаги уверенные и в то же время осторожные, словно он боялся спугнуть меня.

— Даш сигарету? — спросила я, ощутив его руку на плече.

Он протянул мне сигарету и присел на корточки рядом. После чего достал из кармана куртки зажигалку и поднес слабый огонёк к моему лицу. Я с сочувствием посмотрела как огонёк безжалостно трепало ветром. Я была такой же потрепанной, как и он.

Мартин тоже закурил.

— Тебе плохо? — спросил он, делая длинную затяжку.

— Нет. Просто душно.

— И поэтому ты сидишь тут и куришь? — на его лице был только лёгкий интерес.

Благодаря этому я забывала, где нахожусь, и что вообще происходит. Он вёл себя, как ни в чем не бывало. И такой подход был мне ближе, нежели жалость и тонна сочувствия.

— Ты так много для меня делаешь, — серьёзно произнесла я, — но я этого не заслуживаю.

— Вздор. Ты заслуживаешь больше, чем я могу дать.

Я чувствовала, что каждая моя клеточка тянется к нему. Это странно, учитывая обстоятельства, но я хотела его. Хотела, чтобы он завалил меня прямо там, в лесу, на кладбище в день похорон моего отца.

Ты действительно долбанулась, Клэр. Так бы мне сказала Джулс, и я была бы с этим согласна.

— Это нормально, — вдруг сказал Мартин, изучая моё застывшее от фантазий лицо.

— М? — переспросила я.

— То, о чем ты думаешь сейчас — нормально. Психика сложная штука. Тебе больно и одиноко, а секс помогает ощутить контакт и избавится от мучительных мыслей. Он как анестезия — временно усмиряет боль.

Я слегка удивилась, что он так быстро научился распознавать мои эмоции. Если бы я верила в мистику, я бы даже подумала, что он умеет читать мысли.

— Временно, — горько усмехнулась я, затягиваясь никотином.

— Есть и более радикальные способы.

— Например?

— Я заметил, что твои антидепрессанты не справляются со своей задачей. Думаю, можно попробовать их сменить.

Мне хотелось принять чего-нибудь позабористей, чтобы уж наверняка не думать обо всём этом дерьме. Мне хотелось забыться, вырваться из кошмара, в который превратилась моя жизнь.

— Как скажешь, я тебе доверяю, — я положила голову ему на плечо.

Глава 21

9 марта 2019 г

Вчера я сильно разозлила Мартина. Никогда не видела его таким раздраженным, это напугало меня, но вместе с тем, я чувствую вину, хоть и не понимаю за что.

Всё началось с того, что утром Мартину позвонил его коллега — Дэн Коулман, психолог, работающий в стационарном отделении, и напросился к нам в гости. Мартин не хотел, чтобы он приходил, потому что с похорон отца прошло всего три дня, и было бы неуважением веселиться и что-то праздновать. А повод был — Мартину повысили оклад. Он уже собирался перенести празднование, но я убедила, что в этом нет необходимости. Мне было интересно познакомиться с его коллегой и по совместительству давним приятелем. В шесть вечера он уже упорно настукивал в дверь.

— Добрый вече… — промямлил щупленький мужчина с волосами цвета подсохшей соломы. — Мартин говорил, что ты красотка, но чтобы настолько.… Теперь я понимаю, почему он не устоял.

Он двусмысленно закивал, осматривая меня с головы до ног. От его взгляда по коже пробежал холодок. Мартин в это время брился в ванной, он хотел выглядеть идеально.

— Проходите в комнату, пожалуйста…

— Дэн. Дэн Коулман к вашим услугам, — он поспешно протянул мне руку.

— Очень приятно. Я Клэр. Мартин сейчас подойдёт.

Он шел расслабленно, по сторонам почти не смотрел — а значит, уже не раз бывал тут раньше. Мартин говорил, что у них есть скромная традиция собираться у него дома каждый месяц, но последние два с половиной месяца им обоим было не до того. А тут как раз подвернулся повод с повышением.

— Вы давно знакомы с Мартином?

— К сожалению, да.

Я вопросительно приподняла бровь.

— Временами я проклинаю тот день, когда мы впервые заговорили. Это было ещё в старшей школе. Мы тогда переехали с родителями из Флориды, и у меня совсем не было друзей в новой школе. Мартин был единственным адекватным, кто не пытался задирать меня. По секрету скажу, в школе он был сам по себе и какое-то время я даже думал, что он изгой в классе, но ему просто было неинтересно среди тупоголовых болванов.

— Звучит неплохо. Так почему же вы жалеете, что познакомились с ним? — я старалась быть милой, но при этом хотела знать о Мартине больше.

— Да потому что из невзрачного подростка он превратился в альфа самца, на которого девушки вешаются по сей день, — заметив мою кривую улыбку, он вскинул руки и извиняющимся жёстком направил на меня. — То есть, вешались бы, если б он им позволял. Он обычно очень сдержан. И нет, я ему нисколечко не завидую, — хитро ухмыльнулся он.

Затем Дэн пододвинулся ближе и чуть ли не прижался щекой к моей щеке, чтобы шёпотом спросить:

— Вы ведь в курсе, что он женат?

— Конечно, я знаю, что он женат. Но это ненадолго, он собирается разводиться.

— Надо же. А ведь его жена такая порядочная женщина.

Если бы не серьёзное выражение лица, я бы подумала, что он надо мной издевается. Но, кажется, он говорил серьёзно.

В дверном проёме возник виновник торжества, и я рада, что он не появился там раньше, всё-таки обсуждать человека за спиной не лучшая идея.

— Он ещё не утомил тебя своей болтовнёй? — лицо Мартина расплылось в победоносной улыбке.

Будто он победил, ещё до того как вступил на ринг. Для меня он и был победителем: сильным, властным, иногда требовательным. Другие мужчины на его фоне меркли как перегоревшие лампочки. Так он был хорош.

Впрочем, Мартин был не один, а в компании трех бутылок хорошего итальянского вина, которое привёз в прошлом году из отпуска. А вообще у него был внушительный мини-бар, в котором можно было найти напиток к любому поводу и на любой вкус. Для меня наличие мини-бара было чём-то диковинным, ведь у нас в семье алкоголь никогда не задерживался на полке. Просто не успевал.

Мы с лёгкостью распили первую бутылку и принялись за вторую. После третьей — разговор зашёл не в то русло, и если бы я знала, чем он закончится — сделала бы всё чтобы сменить тему.

— Ты рассказывал Клэр, как мы принимали Джордана Мэйлза?

— Не думаю, что Клэр будет это интересно, — авторитетно отозвался мой мужчина.

— Да нет, я с удовольствием послушаю, — навеселе ответила я.

— Крови он у нас попил в тот вечер просто жуть. Не знаю, что бы мы делали, если бы Мартин не подоспел с помощью. Этот тип во времена обострений становится настоящим «Халком», рвёт на себе одежду, лезет ко всем с кулаками. Невероятно, откуда у сумасшедших берётся столько силы? Мы его втроём держали, и то он пару раз вырвался и чуть пол больницы не разнёс! Пока не пришёл Мартин, который переманил внимание и злость на себя. Уж не знаю, что он ему в палате сказал, но Джордан потом сидел как шёлковый. А когда укол подействовал и вовсе вырубился и проспал почти сутки.

— Это удивительно, — охнула я, — если не секрет, что ты ему сказал?

Мартин пронзил меня взглядом так, что мне стало немного дурно. А может это последствия выпитого вина, я ведь пью редко, но вот мерой у меня проблемы. Не могу вовремя остановиться, а потом проклинаю тот день, когда впервые попробовала это сатанинское зелье.

— Я не могу сказать. Это врачебная тайна, — спокойно сказал Мартин, не сводя с меня взгляда. Я почувствовала себя голой, уж такой он был пронизывающий и глубокий.

— Джордан всегда относился к Мартину презрительно, с неприязнью. Я думаю, это связано с его сестрой. У них с Мартином был роман.

— Дэн, — строго произнес Мартин. Теперь его тяжелый взгляд был направлен на приятеля.

— Упс… — что-то у меня снова развязался язык. Думаю, мне уже пора, ребята.… Иначе я просто не смогу дойти до дома и придётся заночевать у вас на коврике под дверью.

— Да что вы! Думаю, мы бы нашли вам место в квартире. Правда, Мартин?

— Я так не думаю, — отчеканил он. И я поняла, что он не в настроении.

Мне же его коллега понравился своей веселостью и болтливостью. Мы проводили его до двери, обнялись и поцеловались на прощание. Мне показалось, что и на меня он теперь смотрел иначе. Я уже не казалась ему глупой одноразовой девчонкой, одной из тех, что вечно вешались на Мартина.

Он сам меня выбрал, а значит, я другая, не такая как они.

Когда дверь захлопнулась, между нами повисло пугающее молчание. Воздух будто был заряжен. Одно неловкое слово или взгляд и всё взлетит к чертовой матери.

— Расскажи мне об этой девушке, с которой у тебя был роман.

— Там нечего рассказывать. Иди спать.

Я хотела вывести его на диалог, узнать о нём больше, ведь кроме того, что у него есть жена и дети, я ничего не знала.

— Ты любил её? Почему вы расстались?

— Я сказал, это тебя не касается! — он грубо оттолкнул меня и я, потеряв равновесие задела стол, а вместе с ним и бутылку недопитого вина. Оно расплескалось на ковер, а его брызги напоминали неопровержимые улики на месте преступления.

Увидев, что я натворила, а точнее что мы натворили, он схватил куртку и покинул квартиру, громко хлопнув дверью. Я осталась одна с этим уродливым красным пятном на ковре. По действиям Мартина было понятно, что отмывать ковер предстоит мне. Голова кружилась, стук сердца отдавал в висках. Я больше не могла сдерживать слез, они нахлынули, словно прорвало плотину.

Я оплакивала отца, ссору с Джулс, отстранённый, холодный тон Мартина и его сильную руку, которой он, не задумываясь, оттолкнул меня. Возможно, мне не стоило лезть в его личную жизнь, но ведь я теперь тоже была её частью. Я хотела быть ею. Я рыдала, пока не закончились слезы. Лежала на полу и судорожно вздрагивала, ждала, что вот-вот откроется дверь, он появится, прижмет меня к себе и успокоит. Но он так и не пришёл. Глаза открылись с первыми лучами солнца, окно было не зашторено, и солнце их безжалостно слепило. А я так и проспала на полу, рядом с пятном. Впрочем, было в нас что-то схожее и это было весьма иронично. В правой руке у меня была зажата щетка, видимо я все-таки пыталась его оттереть, но оно уже крепко въелось.

Я встала и потихоньку стала прибираться, необходимо было расшевелить себя. Мартина в квартире так и не было. С одной стороны это было облегчением, потому что мне было стыдно, во что превратилась его идеальная квартира, как и моё лицо, оно опухло, а вместо глаз выглядывали узенькие щелки. Результат жуткого похмелья и ночных рыданий. От ковра на щеках остались борозды и следы ворсинок. С другой стороны, отсутствие Мартина беспокоило, где он был всю ночь, что делал?

Около десяти утра он вернулся домой. Спокойно пошёл на кухню и сварил себе кофе. В это время я лежала на кровати и листала новостную ленту в интернете. Точнее делала вид, что листала ленту, ни о чем кроме вчерашнего инцидента, я думать не могла.

Выпив кофе, он вошёл в спальню и сел на край кровати. Вид у него был свежий и отдохнувший, в отличие от моего. Взглянув на меня, он улыбнулся и, как ни в чем не бывало, спросил, нужно ли мне что-нибудь в магазине.

Серьёзно? Будешь делать вид, что ничего не было?

— Я не смогла отмыть пятно на ковре, — сказала я, проигнорировав его вопрос о магазине.

— Хорошо, я заеду, куплю новый, — он потянулся и поцеловал меня в лоб. — Может тебе масочку какую-нибудь сделать, выглядишь не очень.

Я оторопела. Он это серьёзно?

— Тебе не кажется, что нам нужно поговорить насчёт вчерашнего… возможно, ты хочешь извиниться?

Он удивлённо посмотрел на меня, потом потрогал губами лоб.

— Вроде не заболела. А что такого случилось вчера, о чем бы нам следовало говорить?

Я поражаюсь с его невозмутимости!

— Ты толкнул меня! — вспылила я.

— Легонько, — заметил он. — Да и потом, ты сама меня вывела. Я говорил, что не хочу об этом говорить, а ты не унималась. Тебе не следует столько пить, Клэр. Все-таки твоя наследственность даёт о себе знать. Мне нужно было быть внимательнее к этому. Поэтому теперь я буду лучше следить за твоим состоянием.

Тут он прав. Я ведь сама к нему полезла, хоть он и говорил, что эта тема закрыта.

Но почему мне так обидно? Почему я не могу отделаться от ощущения, что это неправильно?

— Хочешь сказать, я могу стать как папа?

Я не такая как мой отец. У меня есть сила воли.

— Ни в коем случае. Но наследственность никто не отменял, лучше подстраховаться. Кстати, с сегодняшнего дня ты начинаешь принимать новый препарат, — он протянул мне белый полупрозрачный бутылёк, на котором не было этикетки.

Я вопросительно взглянула на него и осторожно взяла из его рук упаковку с таблетками.

— Что это?

— Антидепрессант нового поколения.

— Это… безопасно?

— Ну конечно, Клэр. Что за глупые вопросы? Сейчас принесу воды, можешь сразу выпить три таблетки. Потом в обед и вечером по три, — он встал и оживлённо направился в кухню.

— А это не много? — крикнула я.

У меня вообще не было доверия к таблеткам. Я редко принимала их, до того как попала к Бруксу с депрессией. У меня и аптечки-то дома не было.

— Ты не доверяешь своему доктору? — улыбнувшись, спросил он.

— Доверяю…

— Держи водичку, — он протянул мне стакан с кристально чистой водой. Она была охлаждённой, прям, как я люблю, — это ради твоего же здоровья. Потом будешь с благодарностью вспоминать мою заботу.

Глава 22

10 марта 2019 г

От новых таблеток всё время хотелось спать. Кажется, я даже стала ещё более рассеянной и неуклюжей. То и дело задевала плечом дверные косяки и отбивала ноги о мебель.

Сегодня утром Мартина снова вызвали на работу, в его очередной выходной. Это уже казалось каким-то издевательством.

Думают, если подняли зарплату, теперь можно поселить его в больнице?

Я предложила ему сослаться на плохое самочувствие или срочное дело, которое он не может перенести, но наотрез отказался отлынивать, ведь кому-то нужна была его помощь. Как и мне. Мне тоже нужна была его поддержка и наблюдение.

Я волновалась из-за своего состояния. У меня даже не было сил на уборку. Всё что я могла делать — это лежать на диване и смотреть телевизор, изредка пролистывать сообщения в телефоне (но мне никто и не писал) и постоянно что-то жевать. Когда жуёшь — спать хочется меньше.

Мартин достал из гардеробной голубую рубашку и, заметив небольшую складку на рукаве, недовольно поморщился. Мне хотелось сделать ему приятно, поэтому я предложила погладить её, пока он будет в душе.

Включив утюг, я стала аккуратно разглаживать складку. Она оказалась больше, чем я думала, поэтому нужно было постараться, чтобы от неё избавится. Из душа раздался голос Мартина — он просил принести ему полотенце. И тут я вспомнила, что накануне перестирала полотенца и совсем забыла положить новые. Пришлось бежать и выручать моего мокрого и невероятно соблазнительного мужчину. На рельефных мышцах блестели крупные капли воды, которые то и дело сливались между собой и тоненькими струйками скользили по телу вниз.

Какой же красивый мужчина мне достался.

Улыбаясь, я вышла из ванной и, не спеша, направилась в комнату. Оттуда доносился странный печёный запах.

«Соседи что-то пекут?»- мелькнуло у меня в голове, пока я не увидела, что у меня дымится утюг.

Твою мать!

В руках у меня была рубашка с огромной прожжённой дырой на рукаве, как раз на том месте, где была чёртова складка. Когда Мартин меня позвал, я просто оставила утюг прямо на рубашке.

Отличное начало дня, Клэр!

Мартин, облачённый в белоснежное полотенце, вышел из ванной и увидел меня. Мне этот момент почему-то показался очень смешным, и я громко захохотала. Он пару минут смотрел на меня, вытаращив глаза, а потом быстро приблизился:

— Тебе кажется это смешным? — с оглушительным звоном он влепил мне пощёчину.

Перед глазами всё поплыло. Я попятилась назад к гладильной доске и рукой задела горячий утюг. Одернув руку, я смотрела на Мартина, широко раскрыв глаза. Место удара горело и прижигало. На ожог я даже не обратила внимания. И было не так обидно за пощёчину, как за его холодный равнодушный взгляд. Я будто совсем не знала человека, который стоял передо мной.

Нет, это определённо был не тот Мартин, который меня целовал и любил в постели.

Он молча развернулся и отправился в гардеробную. Я слышала, как с вешалок летят на пол вещи.

Почему-то мне хотелось броситься за ним, упасть в ноги и извинится. Но я стояла, не в состоянии пошевелится.

Вечером он вернулся в добром расположении духа. Как обычно чмокнул в щеку, и заказал доставку китайской еды, так как я полдня проспала и не смогла приготовить ужин. Где-то глубоко во мне поселился зародыш обиды. Он был совсем крохотным и ещё не умел говорить.

Улыбающееся лицо Мартина и его внимательный взгляд растопили моё сердце, и я укрыла зародыш в глубине своей души.

У нас всё хорошо. Пусть он и дальше молчит.

Мартин бережно осторожно осмотрел мою руку, на которой красовался небольшой след от утюга и бережно наложил на него мазь от ожогов.

— Ты у меня такая неловкая, — улыбнулся он и чмокнул в губы.

Я не стала возражать. Я, правда, неловкая. Времени, обдумать произошедшее, было достаточно, и я пришла к выводу, что вина лежит полностью на мне. Я испортила его рубашку прямо перед выходом, да ещё и посмеялась над этим, словно издеваясь. Скорее всего, он подумал, что я сделала это специально.

Правда, удара я все-таки не заслужила.

Думаю, он просто не смог совладать с собой, из-за того что очень спешил и нервничал.

— Извини, что сожгла твою рубашку. Это вышло случайно, я забыла, что оставила утюг прямо на ней.

— Ничего, моя маленькая, с кем не бывает, — он положил руку мне на плечи, по-отцовски прижимая к себе. — И ты извини, что вспылил. Не знаю, что на меня нашло. Хоть ты меня и очень расстроила, я не должен был тебя бить.

Я была рада, что мы всё выяснили.

Тем же вечером, он увеличил дозу таблеток. Теперь нужно было пить по четыре таблетки три раза в день. Он объяснил, что сонливость всегда возникает в самом начале приёма новых лекарств, организму нужно время, чтобы привыкнуть.

* * *

Я мало, что помню о событиях, которые произошли со мной вчера. Поэтому напишу всё со слов Сэма, именно с его слов мне удалось восстановить полную картину этого странного дня.

Итак, утром 11 марта я выпила положенные мне четыре таблетки и проводила Мартина на работу. После этого я вроде бы собиралась сходить прогуляться, но накатила сильная слабость, и глаза заволокло пеленой сна.

В три часа дня я уже стояла перед Сэмом в «Гриновуче», вцепившись в него мёртвой хваткой.

— Клэр, успокойся. Я не понял ни слова из того, что ты мне сказала. Куда ты хочешь, чтобы я поехал? Что случилось? — раздражённо и в то же время встревоженно спросил Сэм.

Слезы по щекам лились градом, они душили, не давали вздохнуть полной грудью.

— Я знаю,… ему угрожает опасность! — задыхаясь, проревела я.

— Черт возьми. Кому, Клэр?!

— Надо ехать, иначе с ним случится беда!!! — изо всех сил завопила я.

— Успокойся. Просто объясни нормально.

— Отец… ему нужна моя помощь.

— Он вроде погиб не так давно… — отозвался у меня за спиной тихий голос Клары.

— Это точно? — нахмурился Сэм.

Они с Кларой подозрительно переглянулись, и между ними словно произошел немой диалог.

Внезапно начала сильно кружиться голова. Мне было знакомо это ощущение, это как сильно перебрать с алкоголем. Вместе с тошнотой возникают «вертолёты» и кажется, будто ты сейчас улетишь в стратосферу, закручиваясь в беспощадном хмельном вихре. Вместе с тем, меня прошиб холодный пот — на лбу проступили мелкие капли, бросало то в жар, то в холод. Это ощущение я хорошо запомнила. Мне стало очень плохо.

Сэм подошёл ближе и схватил тонкими пальцами за подбородок, заставляя посмотреть ему прямо в глаза. Ему хватило пару секунд, чтобы сделать вывод.

— Под чем ты?

— Я не понимаю…

— Что ты приняла?

Я начала соскальзывать, но он вовремя меня подхватил под руки, рядом была Клара, она тоже помогала.

— Принеси воды и мой телефон, придётся вызывать 911. — Он шумно выдохнул, — только этого мне не хватало. Это точно привлечет сюда копов.

— Нет, нет,… Мартин… позвони Мартину… — язык заплетался так, что я с трудом выговорила его имя.

— Пошарь у неё в карманах. Там должна быть мобила.

— Нашла! — с облегчением вскрикнула Клара.

— Позвони этому Мартину, если там есть его номер, — недовольно пробурчал Сэм, — но я бы лучше вызвал 911.

Сэм был в смятении. Он не хотел привлекать внимание к своему кафе и незаконной деятельности, которой он промышлял. А если нагрянут копы, кто-нибудь из персонала наверняка проговорится и тогда ничего хорошего ему точно не светит. Но и меня оставить в беде он не мог. Он был человеком не с самыми идеальными моральными принципами, но и подонком никогда не был.

— Мар… ин, — промычала я, закрывая глаза.

Дальше всё было туманно. Я будто спала и сквозь сон слышала обрывки разговоров.

— Да, передоз.

— Бедняжка… видимо, не смогла справиться со смертью отца.

— Тшш, не трогай ее. Хотя нет, проверь, она дышит?

— Дышит.

Зазвенел колокольчик на двери, Кто-то вбежал в зал. Неразличимые слова и голоса, всё сливалось в одно единое. Тяжёлые шаги по лестнице. Скрип двери. Удивлённый голос Сэма:

— Ты?

— Уйди с дороги, пока я тебе голову не проломил, — знакомый тембр, но интонация пугающая.

Это Мартин, он пришёл за мной.

— Полегче, чувак. Так-то это мы тебе позвонили. Ей нужно в больницу, у неё…

— Я знаю, что с ней и сам разберусь. Спасибо. — сквозь зубы процедил Мартин.

Меня подхватили сильные руки. Уверенный голос сказал:

— С тобой всё будет хорошо.

* * *

12 марта 2019 г

— Спасибо, что помогли мне… — мой виноватый взгляд метался, попадая то на Сэма, то на Клару.

— Выглядишь лучше, — заметил бывший начальник.

— Что с тобой происходит, Клэр? Ты сама на себя не похожа, — голос у Клары звучал сочувствующе.

— Я не знаю. Наверное, гибель отца сказалась на мне серьезнее, чем я думала. Я устала, ребят, — я не стала им говорить про таблетки. Мы не настолько близки, чтобы посвящать их в это.

— Мне жаль, что это случилось с Брендоном… — Сэм опустил глаза. Вид у него был несчастный. Мне показалось, что его что-то мучает, будто он не решается сказать что-то важное, и это разрывает его изнутри.

— Слушай, у нас с тобой не самые доверительные отношения, но если тебе что-то будет нужно, обращайся, — тихо произнесла Клара.

Я была немного шокирована. От стервы и след простыл. Казалось бы, как просто… нужно всего лишь лишиться близкого человека и упасть на самое дно, чтобы у человека изменилось к тебе отношение.

Я кивнула, слегка улыбнувшись. А затем перевела взгляд на Сэма и задала вопрос, который не давал мне покоя, и из-за которого я и пришла к нему снова.

— Когда за мной пришел Мартин, ты сильно удивился. Узнал его. Что ты не договариваешь, Сэм?

Я отлично помнила этот момент, их голоса. Они будто отпечатались в моей голове.

Он лихорадочно запустил руки в волосы и отошел к окну.

Мы были в той же комнате на втором этаже, в мотеле. Половицы скрипнули от его шагов. На стене громко тикали круглые старые часы. Они висели там уже лет сорок, не меньше. Кровать, на которой я сидела, была продавлена в нескольких местах, ее бы уже не мешало заменить.

На Кларе был рабочий фартук, а рыжие волосы собраны в высокий хвост, кончик которого слегка завивался. Она стояла напротив меня, сложив руки в замок у себя за спиной.

Наконец, Сэм отвернулся от окна и посмотрел на меня.

— Я уже видел его. В то утро, когда тебя уволили.

— Жду подробностей, — сверлила его глазами я.

Глаза Клары метались между нами.

— Я не хотел, Клэр…но он не оставил мне другого выбора.

— Ну! — вспылила я. Терпение заканчивалось.

— Он приехал утром и выследил меня. Зажал на заднем дворе и пригрозил, что расскажет копам о моем промысле, если я не уволю тебя. Он был очень зол и убедителен. У меня не было выбора, я пообещал, что сделаю это. Пришлось попросить Клару помочь мне. Я не мог уволить тебя без повода. А тут подвернулся этот парень, Клара специально отправила тебя к нему.

— Прости меня. Я только потом поняла, как это было подло.

Я не могла вымолвить ни слова. Внутри меня будто разбилась хрустальная ваза. Но прежде чем она разбилась, она долго летела вниз, как и мое сердце.

Мартин это подстроил. Но зачем ему это? Какая ему от этого выгода?

Я похлопала Сэма по плечу и на прощание сказала:

— Спасибо за честность.

Глава 23

Утром того же дня

Я пришла в себя утром. От яркого света было тяжело разлепить глаза, но у меня это получилось. Мартин сидел рядом на стуле, я лежала на нашей кровати с пластырями на обеих руках.

Мартин заметил мой взгляд и опередил вопрос, который так и порывался слететь с моих губ.

— Я делал тебе капельницу. Я в этом не силён, поэтому пришлось повозиться, прежде чем попасть в вену.

Язык будто разбух и всё ещё не слушался.

— Доза оказалась для тебя большой. Поэтому, вернёмся к прежней схеме: по три таблетки три раза в день.

— Они мне не подходят, — вяло сказала я.

— Подходят или нет — не твоего ума дело. Запомни, доктор тут я и мне решать, что тебе принимать и как, — его тон резанул по ушам.

Но почти сразу он добавил мягким голосом, будто говорил с ребёнком:

— Теперь твоему здоровью ничего не угрожает. Я возьму неделю отпуска, чтобы внимательнее за тобой наблюдать.

Губы пересохли и потрескались, слюны во рту почти не было, из-за этого не хотелось говорить. Но он и это предусмотрел и поднёс к моим губам стакан с прохладной водой.

Я попыталась приподняться, но тело отозвалось лёгкой ноющей болью. Я была слишком слаба.

Через пару часов стало гораздо легче, и я уже смогла встать и заниматься несложными делами, например, сделать себе бутерброды и налить кофе, принять освежающий душ. Мартину нужно было съездить на работу, подписать бумаги на небольшой отпуск.

В то время когда он отсутствовал, я как раз и съездила в «Гриновуч».

* * *

После разговора с Сэмом я вернулась домой в смешанных чувствах. Складывалось ощущение, что я совсем не знаю человека, с которым живу. Если верить бывшему босу, Мартин сам подстроил моё увольнение. А может быть, и лишить меня квартиры входило в его планы. Вот только зачем?

У меня не было ничего, что могло бы заинтересовать такого человека, как он. В плане выгоды это было бы очень спорно. Скорее, от меня одни убытки и проблемы, нежели какая-то польза. Мне хотелось верить, что в этом замешаны его чувства — он так сильно хотел быть со мной, что сделал все, чтобы скорее сблизиться.

Деньги, квартира, полное обеспечение, продление медицинской страховки — всё это немалого стоит. И лишь закрепляет серьёзные намерения.

Мне нужно придумать, как подступиться к нему, чтобы узнать правду ли сказал Сэм и если это так, зачем Мартин всё это сделал?

Если бы у меня было всё по-прежнему, были бы мы вместе сейчас?

Одно я знала точно, мои чувства настоящие. Или я хотела, чтобы так и было. Где-то в глубине души, я боялась. Вдруг, Джулс была права? Что если это перенос (или как там это называется), и я попала под психологические манипуляции?

Нет, Мартин не такой. Он бы со мной так не поступил. О чем я вообще думаю?

* * *

5 апреля 2019 г

Запястья ныли от тугой верёвки, что связывала онемевшие руки и изголовье кровати. Ноги были расставлены и привязаны к решётчатой спинке. Щеки обжигали горячие слезы, злость и безысходность окутала меня словно старое ватное одеяло.

Теперь нужно было поберечь силы, всё равно мои крики никто не слышит — как оказалось в этой квартире звуконепроницаемые стены. Он снова ушел, оставив меня в таком нелепом, отчаянном положении.

Нужно перестать плакать. Это сильно выматывает. Не нужно давать ему повод радоваться победе.

За окном наверняка радостно щебечут птицы, но я их не слышу. Окна плотно закрыты и зашторены. Сквозь узкую щель между ними пробирается тоненькая полоска золотистого света, что свидетельствует о солнечной погоде. Давно в наш город не приходило солнце, но мне его сегодня не видать. Он наказал меня. Снова.

Я услышала, как несколько раз провернулся ключ в замочной скважине. А затем дверь захлопнулась и снова несколько поворотов ключом. Шаги устремились прямо ко мне, в спальню.

— Развяжи меня, пожалуйста, — я старалась говорить мягко, но в то же время уверенно.

Больше всего мне не хотелось показывать ему свою слабость.

— Ты же знаешь, что пока не могу, — с грустью в голосе ответил Мартин и присел на кровать в паре сантиментов от моего измученного уставшего тела.

— Я не чувствую рук и ног.

Он лишь с лёгкой улыбкой погладил мои волосы.

— Мартин? — с горечью отозвалась я.

— Тебе нужно подумать о своём поведении, дорогая.

И тут я сломалась. Из глаз снова хлынули слезы. Притворяться больше не было сил.

— За что ты так со мной?

— О, не плачь, прошу тебя. Я не этого хочу от тебя добиться. Совсем не этого, — он ласковым движением руки вытер мне лицо.

— Я не понимаю, что ты от меня хочешь! — от морального бессилия мой спокойный голос перешёл на истеричный крик.

— Тшш… не нужно кричать.

Я резко подалась вперёд, но это выглядело жалко и начали сильно болеть мышцы пресса.

— Не буянь. Иначе мне придётся вколоть транквилизатор, — серьёзно сказал он. — Мне нужна сущая мелочь, а ты так яростно сопротивляешься, Клэр.

Я знала, чего он ждет. Но язык не поворачивался такое сказать, тем более после того, что он со мной сделал.

— Ну, — с надеждой в глазах кивнул он, как бы вынуждая меня сказать это вслух.

— Ты исключительный, — голос дрогнул, но я продолжила, лишь бы все это скорей закончилось, — тебе нет равных…

Он шумно выпустил из легких воздух, устало потер глаза. Его терпение трещало по швам.

— Продолжай.

— Что бы ты ни делал, я всегда буду принимать тебя, до беспамятства любить и во всем подчиняться, — последние слова рот, будто сам выплюнул.

— Уже неплохо. Но не хватает искренности, тебе не кажется?

Он встал, задумчиво на меня посмотрел и вышел из комнаты. Через пару минут он вернулся с букетом пушистых белых цветов, укутанных в крафт-бумагу. На прикроватной тумбе стояла пустая стеклянная ваза, в которую он и опустил букет. Теперь, когда цветы были так близко, я смогла определить, что это гвоздики. Не самые романтичные цветы, по моему мнению.

— Совсем забыл про них. Ты любишь гвоздики, Клэр?

— Нет.

Хотя, может, надо было соврать? Поблагодарить и изобразить восторг? Какой там… Я даже улыбнуться не могу.

— Есть одна легенда, — говорил он так непринужденно, словно мы беседовали за чашечкой кофе. — Она гласит о том, как одна богиня, возвращаясь с неудачной охоты, встретила на опушке леса прекрасного пастушка, который весело играл на свирели. Это музыкальный инструмент, похожий на флейту, — пояснил он, — богиня обрушила на пастушка весь свой гнев, обвинив его в своей неудаче и в том, что из-за его музыки разбежалась дичь и сорвалась охота. Как ни оправдывался пастушок, но убедить ее в обратном было невозможно. Богиня, ничего не помня от ярости, набросилась на него и вырвала ему глаза. Позже ее начало мучить раскаяние, но исправить то, что натворила, она уже не могла. И чтобы хоть немного загладить свою вину и увековечить память о юноше, она бросила глаза на тропинку, из которых выросли две гвоздики, напоминавшие собой невинно пролитую кровь.

По коже пробежал неприятный холодок.

Зачем он мне это рассказывает?

— Очень трагичная легенда, — наконец сказала я.

— Есть в ней что-то довольно интересное, правда? — теперь он тепло улыбался.

Он приблизился к спинке кровати, присел на корточки и плавными движениями рук начал развязывать мне ноги. Когда ноги были свободны, он задержал на них ладони, пока я не смогла почувствовать их тепло сквозь боль и покалывание.

— Думаю, на сегодня достаточно, — он принялся освобождать руки.

Я сидела, сгорбившись, и потирала затекшие запястья — на них все еще виднелся слабый вдавленный след от веревки — когда Мартин резко одернул шторы, ослепив меня светом.

Я больше не сомневалась. С ним что-то не так, и мне нужно спасать себя как можно скорее.

Глава 24

После того случая с вином и ковром, Мартин стал странно себя вести. Во время интима он мог позволить больно шлёпнуть меня по ягодицам или грубо схватить за волосы. Тогда мне показалось, что он просто раскрепостился и решил привнести в наши отношения что-то новенькое. Но потом он предложил попробовать ещё кое-что, а я дура, согласилась, не ожидая подвоха. Из гардеробной он достал веревки, и мастерки привязал мои руки к кровати. У него определенно был опыт в вязании узлов. Интим стал отдавать привкусом латекса с плётками и нездоровыми эротическими утехами. Мне было тревожно от такой резкой перемены. Я просила его прекратить, говорила, что мне это не нравится, но он не унимался, а лишь требовал повторить за ним странную и идиотскую фразу. Якобы это и есть наше стоп слово. Чёртов извращенец!

Когда руки стали уставать, а он продолжал испытывать меня — я начала толкать его ногами и требовать, чтобы он остановился. Но он уселся сверху, словно оседлал неугомонную кобылу и, взяв меня за подбородок, повторил слова, которые так жаждал услышать. Я сдалась и сквозь зубы их процедила. Он не был доволен, но дал слово, что закончит, как только я их произнесу, поэтому сразу отпустил.

Первые пару часов у меня был шок, и мне хотелось его убить, но вскоре он прильнул ко мне с извинениями. Звучало очень даже искренне, и я поверила. Он уверял, что давно хотел это попробовать, но почти-бывшая-жена была очень консервативна в этом плане и никогда бы на такое не пошла. И правильно — это очень странно!

Уже тогда нужно было бить тревогу. Но я была глупой и влюбленной, хоть и крылышки мои раз за разом незаметно подрезали.

* * *

4–5 апреля 2019 г

В этот раз он прибегнул к веревкам по другой причине — ему показалось, что я флиртовала с доставщиком пиццы, и он решил, таким образом, меня проучить.

— Обязательно было обнажать плечо перед этим уродцем?

Я засмеялась. С одной стороны мне всё ещё было неловко, а с другой приятно, что он это заметил и приревновал.

— Это случайно. Я слабо завязала пояс на халате, и он в самый неподходящий момент начал спадать, — я говорила правду. Халат был из скользящей ткани, и в нём всегда было неудобно, но зато я выглядела довольно соблазнительно.

— Конечно, он моложе. Под стать тебе, не то, что я.

— Да нет же! Меня никто не интересует кроме вас, доктор Брукс. И чтобы вы не обижались на меня, можете овладеть мной прямо тут на кухонном столе, — озорная улыбка отразилась на моём смущенном лице.

Было уже за полночь. В темноте скрывались самое потаённые желания Мартина — я видела это в его пристальном взгляде.

— Ну, уж нет. Я не в том возрасте чтобы резвится как глупый мальчишка, — он подошёл, с лёгкостью поднял меня на руки, — лучше заняться этим в более комфортных условиях, — и понёс меня в спальню.

Ну а утром я увидела знакомые верёвки. Должно быть, он специально встал пораньше, чтобы меня привязать.

— Какого чёрта?! — воскликнула я, вытаращив на него глаза.

Он стоял прямо передкроватью, разодетый в свой любимый синий костюм-тройку.

— Извини, мы я бы с удовольствием поболтал с тобой, но мне нужно кое-куда отлучиться. Надеюсь, ты не будешь сильно скучать.

На лице — никаких эмоций. Ни злости, ни жалости, ни даже ехидной улыбки.

— Развяжи меня, умоляю.

— Знаешь, я долго думал о том, что вчера было. Так и не смог уснуть, размышляя о том, что ты можешь хотеть кого-то на стороне, пока я пропадаю на работе. Это не дело. Я должен быть уверен, в том, что я у тебя единственный, а на данный момент у меня такой уверенности нет, — он поправил пиджак и развернулся к двери.

— Я ведь тебе объяснила! Мартин, перестань. Прошу, развяжи меня.

— Мне пора, Клэр. Используй время с умом и подумай о своём поведении.

* * *

Нужно валить. Собрать всё вещи и ждать удобного момента. Сейчас Мартина нет, но он запер дверь и не оставил ключей. Есть окно, но прыгать со второго этажа может быть опасно — рабочие так некстати, накидали прямо под окнами куски арматуры.

Я не знала, куда побегу если вырвусь. Возможно, буду просить помощи у Сэма с Кларой или пойду молить о прощении Джулс. Она мне писала на днях, но я так и не смогла подобрать слов, чтобы ей ответить. Она была права, во всём права, а я глупая, не слушала и оправдывала человека, который, не задумываясь, мог сделать больно.

Я распахнула шкаф и округлила глаза. Моих вещей в нём не было. Обувь тоже куда-то исчезла.

Что за хрень?

В ванной пропала вся косметика, парфюм и даже моя любимая массажная расческа. В стаканчике только щётка Мартина, шампунь, гель для душа, душистое мыло, его одеколон.

Где всё мои вещи?

В комнате я тоже не обнаружила следов своего пребывания. Ни телефона, ни ноутбука — ничего. Я была в пижаме и это все, что у меня было. На секунду пришла мысль, что я умерла и вернулась сюда в качестве призрака.

Но я жива! Я всё ощущаю, отражаюсь в зеркале и даже могу надеть рубашку Мартина, но уже не хочется. Его запах по-прежнему кружит голову, но от поступков волосы встают дыбом.

Весь день я металась и не могла понять, что происходит. Когда выпила таблетки, меня снова сморило сном. Проснулась, когда за окном были непроглядные сумерки, а с кухни доносились ароматы лазаньи и свежих овощей.

Мартин уже почти все приготовил, и в тот момент, когда я вошла, слизывал томатный соус с большого пальца. Увидев меня, он улыбнулся и шагнул ко мне, чтобы обнять. Я отстранилась и обрушила на него своё негодование по поводу вещей.

— Что значит, твои вещи пропали? Я был в ванной, там всё на месте. Уверен, и в шкафу тоже. Может, тебе это приснилось?

— Это точно не было сном, — бросила я и открыла дверь в ванную.

Он был прав.

Всё на месте, даже стоит так же как раньше.

Я распахнула шкаф: вещи мирно покоились на вешалках, обувь прилежно расположилась на полке.

— Сколько время? — крикнула я из коридора.

— Девять тридцать, — ответил Мартин.

Я проспала почти десять часов. Что со мной происходит?

— Клэр, — Мартин обхватил мои плечи руками. Его тон был сладко-успокаивающим — так обычно говорят психиатры со своими пациентами. — Давай выпьем таблетки и поговорим. Я же вижу, что с тобой происходит. Тебя явно что-то беспокоит, расскажи мне.

— Это ты мне расскажи. Зачем ты всё это делаешь???

— Делаю что?

— Это ведь ты подстроил…

— Ну и что я опять сделал?

— Спрятал мои вещи.

— Я вернулся около часа назад. И всё это время готовил ужин. Как ты себе это представляешь? — потом он сказал тише и спокойнее — Я боялся, что это может произойти. Каждый признак опровергал, не хотел принимать.

— О чем ты?

— О твоих галлюцинациях. Это ведь уже не первый раз, помнишь, когда ты была уверена, что я избил тебя?

— Но это было! Ты, правда, ударил меня! У меня был ушиб, и жутко болела голова.

— Ты запнулась о собственные тапочки и влетела головой в стол.

— Я не помню такого.

— Конечно, не помнишь. Произошло замещение реальных воспоминаний на ложные, в которых я злодей и тиран. Твой мозг, таким образом, защищается, и в твоем случае это оправдано — ты ведь недавно потеряла единственного близкого человека, и я тебя за это не виню. Но ты ведь знаешь, что я никогда не поднимал на тебя руку. Связывал — да, но не избивал. А твои галлюцинации в этой забегаловке? Это видел не один человек.… Ты явно была не в себе.

— Ты говорил, что переборщил с таблетками.

— Да, но галлюцинации были не по этой причине. — Он вздохнул и прижал меня к себе, шепнув на ухо — Ты не в себе, Клэр. Но тебе повезло, что я рядом. Я знаю, что с этим делать.

У меня от этого мороз по коже.

* * *

Ранее

22 марта 2019 г

Я всё-таки решилась и задала Мартину вопрос — почему Сэм узнал его в тот день. Но он отмахнулся и сказал, что многие в городе знают его как доктора.

Пришлось рассказать ему то, что я узнала от Сэма. Пока рассказывала — еще больше на него разозлилась и у меня началась самая настоящая истерика. Когда я высказала, что думаю по поводу его обмана, он превратился в другого человека — начал кричать и обвинять меня во всех грехах.

— А почему ты не расскажешь, как спала с ним, с этим долбанным наркоманом и сутенёром? Может, ты только прикидывалась белой овечкой и сама обрабатывала для него клиентов?

У меня пропал дар речи. Его голос сквозил презрением и скрытой злобой.

— Как ты можешь?! Я никогда бы не пошла на это!

— А что тебе оставалось? Жила в дыре с отцом-алкоголиком, которого так отчаянно пыталась спасти! Когда нужны деньги — никакими способами не побрезгуешь. Вот и меня без проблем удалось соблазнить короткой юбчонкой и двусмысленными взглядами. Выглядело так, будто ты в этом профи.

— Ты ужасен! — вскрикнула я.

— Хочешь знать правду? Хорошо, будет тебе правда. Да, это я пригрозил твоему хахалю, чтобы тебе больше не пришлось жить в грязи. И раз уж на то пошло, это я снял твою квартиру. Я хотел тебе другой жизни, той которую ты заслуживаешь. И вместо того чтобы обвинять меня, ты должна быть благодарна. Ведь я единственный, кто помог тебе, когда всем остальным было плевать.

— Спасибо! Ты постоянно будешь мне об этом напоминать? Какой ты благородный и добродетельный, вынул замухрышку Клэр из ее убогой жизни! Это больше не может так продолжаться. Кажется, нам нужно пожить какое-то время по отдельности, — я встала и развернулась, чтобы пойти собирать вещи.

На самом деле, я не хотела уходить. Я должна была проучить его, заставить извиниться. Все-таки я любила этого человека, и на тот момент это действительно выглядело так, будто он спасал меня. Хоть и многое умалчивалось.

Внезапно крепкая рука ухватилась за мои волосы и с силой дёрнула назад. Я вскрикнула от резкой боли. Он ухватился крепче и ударил меня лбом о стену, которая разделяла кухню и спальню. От удара потемнело в глазах. Он ослабил хватку и прошептал:

— Ты такая неловкая.

Кожа на голове натянулась, и лоб снова встретился с гладкой светлой стеной.

Больше ничего о том дне я вспомнить не могла. Мартин этим воспользовался и стал активно убеждать меня в том, что я упала и ударилась о стол. В какой-то момент я и в правду стала сомневаться в своих воспоминаниях.

* * *

Теперь я уверена, что не сама ударилась. Я доверяю себе.

Да бывает, что я действую необдуманно и нелогично, но я не сумасшедшая. Мои воспоминания правдивые.

Мартин сильно изменился, и я больше не могла это игнорировать. Но вместе с тем, мной овладевал дикий страх. Он сковывал мысли и связывал руки. Наша сказка оказалась страшной правдивой историей, о которой многие женщины в мире предпочитают молчать. И я стала одной из них.

Мартин слишком крепко за меня уцепился и так просто не отпустит.

Подозреваю, что он злоупотребляет должностью психотерапевта и даёт мне не те лекарства, в которых я нуждаюсь. Проблемы с памятью начались с тех пор, как в моей жизни появились эти таблетки. Черт, я даже не знаю, что он мне даёт. На упаковке нет этикетки с названием и хоть какой-то информацией.

Нужно перестать глотать то, в чем ты не уверена, Клэр.

Глава 25

Обычно Мартин следил за тем, чтобы я вовремя пила таблетки. Утром перед работой он давал их сам, в обед клал на видное место вместе с запиской-напоминалкой на ярко-розовой бумаге, а вечером снова давал мне их сам за ужином.

Под псевдозаботой скрывалось что-то ещё, но я никак не могла уловить, что же он от меня хочет. Быть может, он просто такой человек со странностями и нездоровыми наклонностями?

Мне стало вдруг так стыдно за себя, что я проигнорировала его напористость в самом начале нашего знакомства. Почему его действия не оттолкнули меня от него? Почему я покорно его слушалась все это время? Ведь были же тревожные звоночки, но я в упор их не слышала.

Теперь я точно знала, что нужно сделать в первую очередь, чтобы вырваться из сладко-опасного плена своего психотерапевта.

Нужно всего-то перестать пить таблетки. Да, всего-то. И пусть он снова вышибет мне мозги о стену.

Внутренний голос был настроен не очень оптимистично. Я чувствовала, что если облажаюсь — попаду в положение печальнее этого.

Может, я вообще потом не вспомню кто я из-за этих препаратов?

Кстати, о препаратах.

Я бросилась в гардеробную, чтобы ещё раз взглянуть на коробку с психотропными лекарствами, но коробки там не было, как и тех кроссовок, рядом с которыми она стояла.

А была ли она там вообще? — подозрительно прозвучал голос.

Конечно, была. Я это точно помню.

* * *

12 апреля 2019 г

Мартин поставил передо мной небольшую крафтовую коробку. Я с сомнением оглядела ее, а потом перевела недоуменный взгляд на Мартина.

— Что это?

— Личные вещи твоего отца. Точнее то, что от них осталось. Мне позвонили с клиники и сказали, что из-за ремонта, забросили коробку в подсобку и совсем про нее забыли.

— Они делают ремонт? — поинтересовалась я.

— Да, еще в прошлом месяце начали.

— Понятно.

— Я заглянул, там ничего ценного. Но подумал, вдруг ты захочешь что-нибудь оставить на память, — он поцеловал меня в макушку, — Дэн попросил отвезти его сына в пригород к тете. Меня до завтра не будет, нужно заодно заехать к дочкам. Я им обещал.

— Ты не мог бы оставить ключи? Я бы хотела сходить в магазин, купить что-нибудь вкусненькое. Холодильник почти пустой.

— Ох, извини. Совсем вылетело из головы, — видимо тут до него дошло, что он забыл закупиться продуктами в прошлые выходные. — Хорошо, я оставлю ключи на тумбе. Не забывай, пожалуйста, принимать таблетки, хорошо?

Он озабоченно взглянул мне в глаза, и, увидев в них покорность и согласие, довольно кивнул.

— Отлично. Надеюсь, утром я буду уже дома.

— Я тоже. Без тебя будет тоскливо.

— Не волнуйся, мы будем созваниваться. Я ведь тоже за тебя переживаю. Будь осторожна, сходишь в магазин и сразу домой, в твоем состоянии лучше лишний раз по улицам не шарахаться, — последнюю фразу он будто сказал сам себе. А спустя пару минут молчания, продолжил — Может попросить Дэна присмотреть за тобой?

— Не думаю, что это хорошая идея. Я схожу в магазин, заодно подышу воздухом и сразу домой. Поужинаю и лягу спать. Мне не нужна нянька-психолог, — слабо улыбнулась я.

— Тоже верно, — он прижался ко мне, обволакивая своим опьяняющим запахом.

Мне показалось, что идея оставить меня со своим другом ему тоже не очень понравилась.

В голове мелькнули сомнения. Но лишь на пару секунд. Когда он отстранился, я уже точно знала, что сделаю.

— Я люблю тебя, Клэр, — сказал он на прощанье, брякнув ключами о деревянную поверхность дубовой тумбы.

Передо мной на кровати лежала коробка. Я неохотно открыла ее, зная, что меня там ожидает. Вещей у отца при себе было немного, в некоторых из них его хоронили, а другие я раздала нищим после похорон. Из коробки пахнУло папиным ароматом вперемешку с запахом старых вещей. Его темно-коричневая куртка, которая пережила ни один тяжелый год: уличные драки с приятелями-алкоголиками, неоднократный ремонт молнии и заштопанные рукава, за которые его часто дергали, чтобы вышвырнуть из какого-нибудь бара. Теперь это просто вещь, а ведь раньше она была второй кожей своего владельца, принимала вместе с ним удары судьбы и пинки презирающих людей.

Теперь это просто вещь — никому не нужная, старая и безобразная. И только у меня при взгляде на нее наворачивались слезы.

Я ведь его больше никогда не увижу.

Смерть близких — это то, что мы никогда не сможем принять. Человек будто куда-то ушел, но не навсегда. Он где-то рядом, и все же где-то очень далеко.

Рядом с курткой лежала знакомая фарфоровая фигурка. Я дрожащими руками взяла ее и поцеловала — мой последний подарок отцу. Что он чувствовал, когда смотрел на нее перед сном? Винил меня, ненавидел? Или же понимал, что я желаю для него только лучшего? Мне никогда не получить ответы на свои вопросы.

Ангела я пристроила на полке, рядом с его фотографией в серебристой прямоугольной рамке. Остальные вещи, хранить не было смысла, они были в не очень хорошем состоянии, да и зачем они мне, если их больше ни разу не наденут?

Отдам нищим, либо выброшу. Мартин был прав — ничего ценного, не считая ангела.

Когда уйду отсюда навсегда — заберу его.

Я снова схватила куртку, прикидывая, стоит ли ее кому-то отдавать. Проверила карманы — пусто. Чего и следовало ожидать.

Внутренний карман был слегка оттопырен, я запустила туда руку, он оказался довольно глубоким. В кармане лежал лист бумаги, сложенный в два раза. Мне очень не нравилась неизвестность, а ведь там, в этом слегка помятом листе могло быть что-то неожиданное, неприятное.

Пришлось побороть себя и развернуть его. Это оказались личные записи. Почерк отца — такой же быстрый с сильным наклоном вправо.

«Терапия очень сильно влияет на меня. Я вспоминаю из-за чего и из-за кого я стал таким и это невыносимо. Никогда не прощу себе то, что сделал. Именно из-за меня погибла Аманда. Если бы не мой гнусный поступок — этого бы не случилось, мы жили бы счастливо, и Клэр не пришлось бы страдать.

Я виноват. То, что я сделал непростительно.

Ужаснейший грех, который погубил всех нас и Клэр в первую очередь».

Запись обрывается, но через большой отступ возобновляется. Будто писали в разные дни.

«Клэр не простит меня, когда узнает.

Но это больше не может продолжаться. Нет, только не так. Я не позволю загубить и ее жизнь.

Пора с этим покончить».

Я медленно положила записку на кровать. Дрожь в руках усилилась, на лбу проступили капли пота.

Мама умерла?

Мне потребовалось время, чтобы вспомнить, как дышать.

Холодная вода в ванной резко столкнулась с лицом и затуманенными глазами. Мне необходимо было скорее прийти в себя, но из-за резкой отмены препаратов, самочувствие было, мягко говоря, не важным.

Вскоре к вегетативным признакам добавилась и мигрень. Она мешала думать и сосредоточится на письме. Пришлось выпить таблетку кеторола, чтобы стало легче.

Я всю жизнь винила ее в том, что она нас бросила, а она на самом деле умерла? И к этому как-то причастен папа? Боже, это какое-то безумие.

* * *

Через 2 часа

— Клэр? — Джулс смотрела на меня не моргающим взглядом. — Господи, что с тобой? Ты плачешь?

Она ухватила меня за плечо и впихнула в квартиру. Ее руки легли на мокрое от слез лицо, она встревоженно и отчаянно всматривалась куда-то в глубину души, будто могла сама найти все ответы.

— Мне больше некуда пойти, — нижнюю губу била дрожь, а глаза заволокло от соленой влаги.

Прежде чем прийти к двери Джулс, я какое-то время просто бродила по улицам — бесцельно, потерянно. Из вещей у меня была только сумка с документами, телефоном и рамкой с фото отца, в руке — фигурка ангела. Я не нашла в себе силы собрать вещи, да и какой в них смысл? Я уже итак была уничтожена и разбита.

— Дурная моя, — она с силой прижала меня к себе, так что безвольно болтавшиеся руки стянуло крепким жгутом ее объятий, — пойдем на кухню, я сделаю нам успокаивающий чай, и ты мне все расскажешь.

Кухня располагалась на солнечной стороне дома, и была вся выкрашена в светло-желтый цвет. От света глазные яблоки отозвались резкой болью, и пришлось на короткое время зажмуриться. Белые глянцевые шкафчики и столешницы выглядели идеально чистыми, и прямо так сверкали, отражая настырные солнечные лучи. Множество скляночек с приправами и соусами говорили о том, что хозяйка этого дома очень любит готовить пряную пищу и чувствовать ее насыщенный вкус. На холодильнике в ряд расположились магниты с ракушками и иллюстрациями диких побережий. Джулс обожала путешествовать и тащить воплощенные в сувениры воспоминания к себе в дом.

Она была яркой девушкой, с пышными бедрами, но достаточно тонкой талией. Волнистые темные волосы свисали ниже плеч, небрежно рассыпаясь по всей спине.

Я часто ловила себя на мысли, что украдкой любуюсь ей. Недаром говорят, что нас притягивает к красивым людям. А Джулс тот человек, в котором красота внешняя и душевная образовали собой приятное комбо.

Она разлила душистый чай по двум прозрачным кружкам. Чай пах ромашкой и мелиссой. Осторожно отхлебнув, чтобы не обжечься, я сказала:

— Я ушла от Мартина.

Она будто ждала этих слов и была совсем не удивлена. Тогда я начала рассказывать ей все, что со мной произошло за последние месяцы. Я поделилась и новостью о смерти отца, и о содержимом записки, и о том, как Мартин со мной обращался и как изолировал от всего мира.

Разговор плавно перешел в рыдания. Джулс тоже не смогла сдержать слез, так ей было больно за меня. Я неразборчиво шептала ей извинения, а она с пониманием кивала и обнимала меня. Тепло ее рук успокаивало и дарило покой. Я точно знала, что с ней я в безопасности.

После душевного разговора мы перебрались в гостиную, где она расстелила мне диван и уложила спать.

На следующий день я воспользовалась ее телефонным справочником — стала искать номер и адрес своей тети, с которой мы уже давным-давно не общались.

Я должна выяснить, что случилось с мамой, и почему отец считал себя виноватым.

Глава 26

Адрес и телефон я записала с обратной стороны предсмертной записки отца. Изначально я собиралась сразу позвонить и договорится о встрече, но Джулс — заспанная, в лёгком цветочном халатике убедила меня сделать это в выходной день и желательно после обеда, чтобы тётя была более позитивно настроена на разговор. Последний раз мы виделись на похоронах, но у меня не было никакого желания с ней разговаривать, к тому же она вела себя отстранённо и долго там не задержалась.

Ещё когда отец был жив, у них возникли большие споры по поводу моей учебы — тётя Мэри настаивала, чтобы я продолжала учиться, даже одолжила некоторую сумму, чтобы мы заплатили за учёбу, но отец большую часть отдал заемщикам, а на остальные деньги мы купили продукты и заплатили за квартиру. Мэри в ярости наговорила отцу кучу всего не самого приятного. Она не была в нашей шкуре, и не до конца понимала, в какой ситуации мы находились. Мне пришлось оставить колледж, и это по большей части было моё решение — трудно было совмещать с работой и проблемами отца.

Я отыскала среди подушек свой телефон, и охнула от числа пропущенных. Прошли почти сутки с того момента как я ушла от Мартина. Он звонил тридцать восемь раз, но телефон стоял на беззвучном режиме. От его пятнадцати сообщений я почувствовала укол совести. Наверное, я не должна была уходить так. Молча, внезапно.

«Боже, Клэр. Я места себе найти не могу, позвони, как только увидишь».

— Что там у тебя? — Джулс по-хозяйски выхватила телефон. Прочитав сообщение, она погасила экран и вернула телефон мне. — Ты ведь не собираешься ему отвечать?

— Может, это слишком жестоко, так его игнорировать? — промямлила я.

— Чего блин? Забыла, что он с тобой делал? Да он больной ублюдок! Не вздумай отвечать, — она глубоко вздохнула, будто набираясь решимости — Если ты вернёшься к нему — можешь навсегда забыть обо мне.

— Я не собираюсь… Просто, что если он обратится в полицию, будет меня везде искать?

— Если он не глупый — не обратится. Чувство самосохранения у него всё же должно быть. Если тебя разыщет полиция, и ты скажешь всё то, что сказала мне — этим доктором сразу же займутся, начнутся всякие проверки и вскроется, что он грубо нарушал врачебную этику, и его попрут с работы, а может и вовсе лишат лицензии!

Я подумала над её словами. И правда, вряд ли он обратится в полицию. Ему ведь можно предъявить за странные методы лечения и удержание взаперти против моей воли.

— Наверное, ты права. — Я зарыла телефон в подушки, будто это взрывчатка, которая вот-вот разнесёт идеальную тишину квартиры Джулс.

— И все-таки, я не понимаю, почему ты не заявишь на него? — она глядела на меня глазами цвета рыжего кирпича и оценивала мою реакцию.

— Он… не такой плохой, как кажется. Мартин много в чем мне помогал, взять даже его помощь деньгами, клиникой для отца, поддержкой.

— Понятно, ты его защищаешь. Стокгольмский синдром на лицо, — она сложила руки на груди. — Ты уверена, что он вообще тебя любил? По мне — ты была его игрушкой, подопытным кроликом, доверчивой пациенткой, но точно не любимым человеком. С любимыми так не поступают.

— Я уже сама не знаю, где правда, а где нет. Я даже не уверена на сто процентов в своих воспоминаниях… Джулс, пожалуйста, давай просто забудем. Я не хочу ничего ему предъявлять, не хочу, чтобы у него были неприятности.

— Если тебе так будет легче… — судя по всему ей было сложно себя сдерживать, но смысла меня переубеждать не было. Поэтому она приняла это как данность.

— Спасибо, что не выносишь мне мозги. А точнее то, что от них осталось, — я вымученно улыбнулась.

— Моя дорогая, иди же сюда, — подруга снова прижала меня к себе.

А я уже чувствовала переизбыток объятий за последние двадцать четыре часа.

— Тебе необходимо отвлечься, и у меня есть одна идейка. Увильнуть не получится, теперь ты полностью в моей власти, — её тон был ласково-злорадным.

Меня испугало, что она заставит пойти с ней в ночной бар или клуб, чтобы кого-нибудь там подцепить. Но нет, у неё была идея лучше и мне, честно говоря, это понравилось больше.

— Собирайся, мы идём в кино! — утвердительно произнесла Джулс, распахнув просторный шкаф с множеством ярких и стильных нарядов.

Мы были примерно одной комплекции, поэтому многие вещи были мне в пору. Джулс предложила надеть вязаное платье уютного горчичного оттенка, но его длина показалась слишком вызывающей, тем более с нами собирался пойти парень Джулс и его закадычный загадочный друг, с которым меня, судя по всему, навязчиво хотели свести.

В итоге я надела узкие джинсы и фиолетовую кофту с объёмными рукавами и квадратным неглубоким вырезом. Джулс нехотя одобрила мой выбор, но тут же предложила завить мне волосы. Я отказалась, так как шла не на свидание, а просто расслабиться и посмотреть фильм, который, в принципе, мы могли глянуть и дома. Но вечно просиживать дома тоже не вариант, поэтому я этому совсем не противилась.

Мы подошли к кинотеатру, и Джулс, ежась от холода, потащила меня сразу внутрь, но я попросила дать мне пару минут, чтобы подышать вечерним мартовским воздухом.

— Я буду в фойе. Мальчики уже на месте. Давай, скорее присоединяйся, начало через двадцать минут.

— Окей, — кивнула я.

Джулс скрылась за огромными стеклянными дверями, а я присела на пустующую скамью. По телу пробежала дрожь и в ногах почувствовалась сильная усталость. Я волновалась. Все-таки уже давно не общалась с другими людьми. Если долго их избегать — внутри что-то щелкает и желание с кем-либо взаимодействовать пропадает.

Внушительное серое здание театра с высокими колоннами и современными аляпистыми постерами и киноафишами смотрелось как-то несуразно. Здание было очень старым, но удобным своими просторными помещениями и несколькими зрительными залами. Совсем недалеко от его ступеней расположился яркий фургон с мороженным. А если пройти чуть дальше, можно было увидеть палатку с хот догами и уличной едой.

Со скамейки вид открывался прямо на парковку, на которой было около дюжины машин и всё они не представляли никакого интереса, кроме одной. Чёрная машина с очень знакомыми номерами.

Нет, этого не может быть!

Я не успела соскочить с лавочки, как на плечо тяжестью легла его рука.

— Здравствуй, Клэр.

Голос, который разрезал вечернюю прохладу и заставлял воздух плавиться.

Я не смогла ответить — язык отказывался шевелиться. А руки, будто снова стянули тугими верёвками. Но через мгновение после лёгкого дуновения воздуха, он оказался рядом со мной, и я увидела его печальный, виноватый взгляд.

— Я так волновался, почему ты не ответила мне? Куда ты пропала?

— Я… я…

— Хотя, можешь не отвечать. Я и сам понимаю, что перегнул палку. У меня от любви сносит крышу. От тебя сносит крышу. Это удивительно, но я поступаю как настоящий придурок! — он с горечью ухмыльнулся, продолжая поглощать меня взглядом.

— Идём домой?

— Ты следил за мной? — наконец опомнилась я.

— Что? Нет. Конечно, нет, я подвозил приятеля, у нас была встреча недалеко отсюда.

— Ясно.

— Что происходит, Клэр?

— Ничего, — произнесла я безжизненным голосом, — Я от тебя ушла.

Мне не оставалось ничего, кроме как встать и, не оглядываясь подняться по недолгим мелким ступеням, а затем беспрепятственно пройти через стеклянные двери.

Пока я шла, у меня возникло ощущение, будто он бросил мне в след:«От меня не уйдёшь». Возможно, это моё извращённое воображение, а быть может, он правда что-то такое сказал.

В фойе кинотеатра у высокого круглого столика стояли ребята. Парни разговаривали между собой, смотря на монитор и бурно обсуждая кинопремьеры. Джулс говорила по телефону, и когда я подошла, завершила разговор, пожелав бабуле спокойной ночи.

— Ну, наконец-то, — оторвалась от телефона Джулс — Ээ, что с тобой? Ты как будто призрака повстречала.

Я нервно отмахнулась. Не хотелось портить всем настроение, тем более что она очень хотела познакомить меня со своим парнем.

— Парни, Это Клэр, — почти торжественно и громко сказала подруга, — Это Роб — мой парень.

Роб широко улыбнулся и протянул мне руку. Его здоровенная ладонь сразу же поглотила мою и несколько раз отчаянно ее потрясла. Боковым зрением я заметила, что тот второй парень не сводит с меня глаз и мне стало не по себе.

— А это Дэнни — его друг и коллега. Они вместе работают в одной компании.

Наши взгляды встретились. Молниеносно, как разряд шокера. Неприятно-удивлённо.

— Ну, чего ты? Пожми даме ручку, — пихнул его локтем Роб.

Дэнни не прятал пронзительных темных глаз, а напротив — гордо приподняв голову, уверенно протянул крепкую руку. Я последовала его примеру, и наши частички на пару секунд объединились. Меня будто ударило током. Но никто из нас не посмел прервать это странное покалывание.

— Не рассчитывал снова тебя увидеть, — прошипел он мне в ухо и разжал ладонь, поймав изумленные взгляды друзей.

— Вы двое, что, знакомы? — расплылся в улыбке Роб.

— НЕТ! — ответили мы в один голос.

Вечер обещает быть очень увлекательным, Клэр.

Глава 27

Кто ж знал, что одна чашка кофе может сыграть со мной злую шутку?

Джулс с Робом шли впереди — он приобнял её за талию и что-то шептал на ухо. Подруга же, постоянно оборачивалась на нас и подозрительно улыбалась. Она не могла знать, что Дэнни тот самый парень, из-за которого меня уволили. Точнее, как оказалось, он был вообще не причём — жертва обстоятельств, как и я. Ещё та сцена в магазине…

Боже, теперь мне так стыдно за то, как я себя вела, но и он не лучше. Во взгляде сквозит презрение и обида, наверняка он прямо сейчас продумывает план мести. Нужно быть с ним начеку, мало ли, на что он способен.

Дэнни шёл с высоко поднятой головой и смотрел только прямо, в спины впереди идущих друзей.

Надо же какой! Даже не глядит в мою сторону!

Благодаря тому, что на меня мало кто обращал внимания, я ударилась в думы о Мартине. Точнее о его внезапном появлении возле кинотеатра. Он выглядел отлично, явно не страдал и нашёл достаточно времени привести себя в порядок.

Я рада, что ушла. Всё это было слишком неправильно.

Наконец, я стала понимать, что то, что между нами было нельзя назвать любовью. Это что-то уродливое и травмирующее, как самый изощренный капкан, из которого невозможно выбраться, не избавившись от собственной ноги. Я еще легко отделалась.

Вот мы уже подошли к залу номер два — именно тут показывали нового «Человека паука: вдали от дома». Джулс рассказала мне, что Роб был его ярым фанатом, и вообще он очень любил все, что связано с вселенной Марвел.

Билетер мельком осмотрела билеты, которые Джулс ей любезно протянула, и предложила нам 3Dочки. В зале было около десяти человек, они уже сидели в очках и жевали попкорн, запивая колой. Мы погрузились в огромные кожаные кресла красно-коричневого оттенка. Дэнни пришлось сесть между Робом и мной, и он был не сильно в восторге от нашей близости.

Рядом с каждым креслом были установлены удобные миниатюрные столики с подстаканниками. Большой экран уже вовсю крутил рекламные ролики и трейлеры новинок. Дэнни решил сходить и купить чего-нибудь пожевать, каждый из ребят сообщил ему о своих предпочтениях, только я помотала головой, отказавшись от всего.

Примерно через пять минут он вернулся с тремя ведерками попкорна и напитками. Себе он взял большое ведерко, раза в два больше тех, что были у Джулс и Роба.

Куда ему столько?!

Фильм начался. Хруст и шелест оберток усилился. В животе у меня неприятно заурчало. Весь день я практически не вспоминала о еде, но теперь желудок сам дал о себе знать. Так не вовремя.

Очки были мне явно не по размеру — все время спадали, чем очень нервировали и меня и моего серьезного соседа. В одну секунду он просто не выдержал, быстро, но осторожно снял их с меня и начал гнуть так, чтобы дужки сидели плотнее. Затем так же аккуратно надел на меня и снова впялился в экран.

— Спасибо, — опешила я.

Он не ответил, а может даже не услышал мое тихое мурлыканье себе под нос. Громкие звуки спецэффектов заполонили зал.

Голод становился все ощутимей. К тому же сработал стадный рефлекс — кругом разносился запах жаренной воздушной кукурузы, а где-то запахло сэндвичем с ветчиной, у меня буквально потекли слюнки. Я заерзала на кресле. Казалось, что мой живот издает звуки куда громче, чем те, что вылетают из мощных колонок.

Дэнни поставил свое ведерко на мой столик.

Вот это да! Быть может, он не так плохо ко мне относится? Или это простая вежливость?

— Угощайся.

— Спасибо.

Мы не смотрели друг на друга. Лишь иногда наши руки соприкасались, там в этом глубоком бумажном ведре. Это были неловкие моменты, но мне казалось, что это нас сближает.

* * *

16 апреля

Чтобы встретится с Мэри мне пришлось выбраться в Льюис — соседний город-порт с плотностью населения около трех тысяч человек. Пришлось прокатиться на автобусе, так как позволить такси я себе не могла. Я вообще теперь была очень зависима от Джулс — именно она одолжила мне немного денег на эту вылазку.

Как только найду работу, сразу же с ней рассчитаюсь.

Всю дорогу я теребила в кармане папино письмо и злилась на родную кровь. Злилась даже сильнее, чем в день, когда он меня оставил.

Я имела право знать, что случилось с мамой, а он все эти годы молчал. Смотрел мне в глаза и скрывал правду. Заставил меня, ее ненавидеть.… Зачем?

Мэри согласилась увидеться и поговорить, и я знала, что если спрошу о маме, она не станет скрывать. Если конечно, Мэри была в курсе.

Тетя со своим новым мужем жила в двухэтажном доме, из окон которого был виден берег залива Делавэр. Вид был прекрасен и зимой и летом, но летняя гладь залива завораживала меня куда больше. Я часто бывала здесь подростком. Иногда меня оставляли с Мэри на все лето. Это было беззаботное время, когда я могла ощутить себя обычным ребенком, о котором волнуются и которому готовят аппетитный обед.

В доме почти ничего не изменилось. Все те же большие картины с библейскими мотивами, огромный пыльный торшер на столике в гостиной и мягкий персидский ковер с интересным орнаментом, на котором я любила выводить пальцем причудливые узоры. Глубокие кресла того же песочного оттенка, что и ковер.

Мэри была полноватой женщиной небольшого роста со смуглой кожей, присущей многим жителям Льюиса. У воды загар всегда лучше липнет.

— Я была удивлена, когда ты позвонила, — кротко улыбнулась тетя. — У тебя все хорошо?

— Да.

Я в полной заднице.

— Нам так и не удалось поговорить после смерти папы. Ты по-прежнему злишься на нас? — после недолгой паузы я исправилась, — на меня…

— Много воды утекло. Все обиды в прошлом. Тем более, я чувствую вину за то, что не выяснила насколько все плохо. Я не знала про долги Брендона. Но незнание не избавляет от ответственности. Нужно было приехать к вам и посмотреть, что у вас происходит, прежде чем давать ему деньги. Если б знала — сама бы заплатила за колледж, и ты бы выучилась. А теперь что?

— Давай не будем снова мусолить эту тему с колледжем. Как вышло, так вышло.

— Ты то, что теперь делать собираешься? Уехать бы тебе, найти работу, где платят больше, чем в этой твоей забегаловке. Да мужа хорошего найти, с жильем.

Я шумно выдохнула и поджала губы.

Какие мужья? Мне бы от отношений с Мартином отойти.

Хорошо, что она про него не знает. Она ведь его даже на похоронах рядом со мной не видела, иначе бы точно начались расспросы. А мне сейчас этого не надо.

— И не делай такое лицо. Так ты мужа не найдешь, хотя девка красивая, и возраст самый подходящий.

— Тетя! — не выдержала я.

От моего вскрика она подпрыгнула на месте и ошалело уселась в кресло напротив меня.

— Извини… Просто я сюда приехала не за этим. Разговор будет очень важный. И пожалуйста, расскажи мне все, что знаешь.

Я достала из кармана пальто записку и молча протянула ей. Она зашуршала бумагой и с жадностью стала читать строки с до боли знакомым почерком.

— Нашла в вещах отца. Он писал это когда находился в клинике.

— Ох… — протянула она, — мне жаль, что ты узнала это так…

— Я пока еще ничего не знаю, кроме того, что мама мертва. Расскажи мне, как это произошло. Я их дочь, я должна знать!

— Хорошо-хорошо.… Дай мне времени…эээ, собраться. Чаю хочешь? Конечно, хочешь, что это я… Как невежливо-то и некрасиво.

Пришлось дождаться, пока она закончит возиться с чашками, и когда она снова погрузилась в кресло, я спросила прямо в лоб:

— Это папа ее убил?

— Что? Боже упаси! Нет, конечно! И как тебе такое в голову пришло? Сама она… Случайность, в общем.

Отец твой конечно себя корил все эти годы, но вина его была не такой сильной. Мама твоя, как бы это сказать-то помягче.… Была эмоционально не стабильна. Я Брендону не раз говорила, что она истеричка, но он все равно женился. Потом ты появилась, и отступать было некуда, да и любил он ее, хоть и не все гладко было в отношениях.

В общем, однажды он по-пьяному ей изменил, и на следующий день тут же признался. Какой скандал она закатила! И вены пыталась себе порезать и фотографии все совместные порвала. А потом когда успокоилась, собрала вещи и ушла. Сказала, нужно пожить какое-то время отдельно, не могла на отца твоего смотреть…

Он все молил ее о прощении, бегал за ней, но она не торопилась возвращаться к нему и к тебе. Тебе тогда лет шесть было или пять. Позже к Брендону пришла полиция, сообщили, что Аманда умерла от передоза где-то в подворотне. Ужасная смерть, конечно.

Мой брат не смог себе это простить и сам стал на бутылку налегать. Вот и итог…

— Значит, она все-таки нас бросила…

— Получается так. Но ты не держи зла на нее. Никто не знал, что так все обернется, даже я надеялась, что она подумает и вернется. А она, видишь, под влияние наркоманов попала.

Теперь мне все понятно. Не все так однозначно, но факт остается фактом — мама меня бросила. Она ведь могла забрать меня, попробовать построить жизнь без отца. Да что угодно! Но не бросать, будто я не нужная вещь.

Они оба меня бросили.

— С тобой все в порядке, Клэр? Я видно совсем тебя расстроила. Лица на тебе нет.

К горлу подступала тошнота.

Что не так с моей семьей? Что не так со мной?

Это невыносимо.

Глава 28

Я не сразу уехала из Льюиса. Берег залива яростно заманивал, слезно молил, настойчиво угрожал, утопая в мрачных синих водах. Под его натиском я сдалась и уже сидела на высоком выступе, окруженным засохшей травой и кустарниками. Воды залива вторили мне, что нужно оставаться хладнокровной и стойко перенести очередной удар судьбы. Не время распускать нюни и жалеть себя.

Я осталась одна, и теперь должна побороться за свое счастье. Взять, наконец, жизнь в свои руки и стать самодостаточной. Это сложно, когда ты привыкла жалеть себя. Но давно уже нужно понять одну вещь — ты главный творец своей жизни. Не нужно ждать, когда тебя спасут — действуй сама.

Мартин был моим спасителем, но до тех пор, пока не пересек черту доверия. Мы были нужны друг другу, но это нездоровая связь.

Мама, как много в этом слове. Для кого-то это целый мир, надежная опора и уютные разговоры по душам. Для кого-то власть, жесткие рамки и постоянный контроль. А для меня это слово, что болью отзывается в груди, человек, которого ты даже не помнишь и холод, мертвенный и безразличный.

Я всегда старалась избегать разговоров о матери, потому что мне нечего было сказать.

Мимо на большой скорости проехала легковая машина с опущенными стеклами, из которой доносились громкие басы. Водитель несколько раз зажал клаксон, тем самым поприветствовав и обратив на себя внимание.

Отлично, мне уже все равно пора возвращаться.

* * *

— Ну и дела… — протянула Джулс, сосредоточенно меня, разглядывая, — Ты уверена, что все в порядке? Может мне остаться с тобой сегодня?

— Ну, уж нет. Ты и так из-за меня прогуляла несколько лекций и семинаров. Со мной все хорошо, беги в колледж, — больше всего мне не хотелось быть для нее обузой.

— Точно?

— Иди уже, надоела, — отмахнулась я, специально нахмурив брови.

Мне было очень неудобно, что я так нагло заявилась к ней жить. Я понимала, что стесняю ее, хоть она мне об этом никогда не говорила. Я могла попроситься к тете, но тогда нужно было бы во всем сознаться, а это значит стать объектом для бесконечных упреков. Она не поймет меня. Не поймет, почему я так слепо доверилась малознакомому человеку, благодаря которому и потеряла всё то немногочисленное, что имела.

Ну, уж нет! Лучше найду работу, а как только подвернется подходящая квартира — съеду от подруги и как следует ее отблагодарю.

Она хотя бы больше не упрекает.

На телефоне высветилось сообщение:

«Возвращайся домой, прошу».

Нужно сменить номер телефона. Сегодня же схожу и куплю новую сим-карту, денег должно хватить.

Через десять минут моего игнора:

«Клэр, я скучаю»

«Перезвони»

«Думаешь, ты нужна кому-то кроме меня? Да твоя подруга уже обдумывает повод, чтобы тебя вышвырнуть на улицу»

«Не глупи, возвращайся».

Дьявол! Когда он оставит меня в покое?!

Я спешно собралась и отправилась за сим-картой, предварительно выкинув старую в мусорное ведро. Как я и рассчитывала, денег мне хватило и даже немного осталось, поэтому я зашла в булочную и купила пару эклеров для себя и Джулс. Надо же ее порадовать, а то от меня одни расстройства.

Новая сим-карта одарила заветной тишиной. Он больше не мог мне позвонить или написать. Давно пора было это сделать.

Я шла по улице легким прогулочным шагом, то и дело, останавливаясь у бездомной кошечки или собачки. Тут на улицах их было предостаточно, всех хотелось забрать с собой, но нельзя.

Джулс мне голову оторвет и выгонит вместе с животинкой.

Хотя сама она очень любила животных, и училась на ветеринара, но съёмная квартира не позволяла заводить животных и детей.

Мое спокойствие было недолгим, до тех пор, пока я не увидела странного мужчину в капюшоне и темных очках, что следовал прямо за мной. Я как раз свернула в безлюдный переулок, и то, что он свернул вместе со мной, приводило меня в панику.

Что обычно делают в таких случаях? Как защищаются?

Я вспомнила сцену из какого-то фильма, как жертва резко останавливается и идет навстречу к преследователю — он пугается и проходит мимо. Его планы разрушены. Я подумала, почему бы не попробовать, все равно до конца переулка далеко, убежать от него вряд ли успею, а вот если пойду в обратном направлении, выйду на оживленную улицу.

Шаг за спиной ускорился. Сердце стучало так быстро, что, казалось, сейчас выпрыгнет и ускачет вперед меня. Я медленно развернулась и, не выдавая страха, посмотрела прямо на него, он почти нагнал меня и просто пронесся мимо, так же быстро и нервно.

Боже, похоже, чувак просто спешит по своим делам. А я тут уже сочиняю…

Пришлось остановиться и подождать пока его силуэт скроется за углом. Через минут пять я снова пошла по пустому переулку к дому Джулс.

Когда я заходила в подъезд, меня не покидало чувство тревоги. Ноги дрожали, во рту пересохло.

Всего пара этажей и я дома.

Нужно продержаться.

На лестничной клетке стоял тот самый мужчина в капюшоне. Он бросил на меня быстрый взгляд и отвернулся. Я пулей пролетела мимо него, отчаянно вставляя ключ в замочную скважину. Руки тряслись, удалось открыть не с первого раза. Он стоял на лестнице ниже и наблюдал. Он видел квартиру, куда я вошла.

Боже, что ему нужно?!

* * *

На кладбище никого нет. Сквозь серые тучи лучи солнца не могут пробиться, кажется, вот-вот хлынет дождь, но его нет. Тут вообще ничего нет. Все такое безжизненное, впрочем, а как еще может быть на кладбище?

Я стою у заброшенной могилы — за ней явно давно не ухаживали. На холодном мраморе надпись «Аманда Дэвис — любимая жена и мама».

Волоски на теле встают дыбом, когда я начинаю понимать, что я тут не одна. Позади меня еле слышно чье-то холодное дыхание. Я оборачиваюсь и вижу девушку лет двадцати пяти со знакомыми чертами. Она очень похожа на меня, но выглядит совсем нездорово. Под глазами лежат темные тени, щеки впалые и бледные, кожа будто прозрачная — просвечивает синие и бардовые вены.

Я знаю ее. Это Аманда — моя мать. Она едва заметно улыбается. Я снова перевожу взгляд на могилу — она усыпана цветами, по которым стекает бурая вязкаякровь. Мне становится не по себе, и я оборачиваюсь на Аманду. Она беззвучно кричит, из глаз текут кровавые слезы. Из ниоткуда возникает сильный ветер и отдаляет меня от нее. Она безудержно шевелит губами, но слова будто заперты внутри нее.

Нереальная сила ветра швыряет меня в цветочно-кровавое месиво и я, наконец, слышу отчаянный крик:

— Беги!!!

Мое тело сотрясает неведомая сила и все меркнет.

* * *

— Мать твою, Клэр! Ты меня до чертиков напугала! — простонала Джулс, отпуская мои плечи, за которые она меня беспощадно трясла. — Что случилось? Я после твоего сообщения все бросила и поехала домой. А ты тут на диване лежишь, кричишь.

— Кошмар приснился. Прости, я так перепугалась из-за того парня, что пришлось выпить пару таблеток успокоительного. Видимо, перестаралась и уснула.

— Что за парень? Рассказывай все в подробностях.

Я рассказала ей о незнакомце, который меня преследовал и о своем кошмаре с мамой.

— Ты уверена, что он следил за тобой? Может он просто живет в этом же доме или кого-то ждал?

Ну, конечно. Ты сейчас думаешь, что у меня паранойя.

— Уверена. Он так посмотрел на меня в подъезде… Бррр, до сих пор жутко от его взгляда.

— Слушай, ты только что узнала правду о матери. Это нелегко принять, я понимаю. Тебе сейчас может что-то померещится, тем более ты была на антидепрессантах какое-то время, вот и снятся тебе ужасы всякие. Ты напереживалась вот и итог.

— Я согласна с тобой насчет сна, но меня, правда, преследовали! Я спугнула его, когда повернулась в его сторону. Но он уже знал, где я живу, и ждал меня…

— Тогда почему он не напал? — подозрительно покосилась Джулс, — ну чисто теоретически…

— Я не знаю. Может, испугался? Я могла закричать и соседи бы услышали.

— Не знаю, Клэр. Мне кажется, ты накручиваешь себя. В любом случае, тебе надо отдохнуть.

Джулс пошла на кухню готовить, а мне ничего не оставалось кроме как снова улечься на диван. Через час в дверь позвонили, подруга поспешила узнать кто.

Спустя пару минут она вошла в гостиную с большим букетом цветов. Белых, мать его, гвоздик.

— Что это? — серьезно спросила я.

— Правда, прелесть? Это тебе передал курьер. Там внутри записка. Посмотри скорее, может это букет от Дэнни? Хотя, он бы, наверное, розы выбрал…

— Я знаю от кого эти цветы, — нахмурившись, сказала я и вынула маленькую розовую открытку в виде сердца.

Глава 29

«Я всегда буду рядом. Если ты не понимаешь серьёзность моих намерений — это нисколько их не умаляет. М.Б.»

Несколькими резкими движениями я расправилась с открыткой, не замечая круглые глаза Джулс.

— Может, объяснишь от кого букет? — наконец, произнесла она, подбирая кусочки розовой бумаги с пола.

— Это от Мартина. И я не в курсе, откуда он знает твой адрес, я ничего не говорила.

Спустя пару минут осознание ворвалось в мою беспокойную голову.

— Тот парень. Возможно, его подослал Мартин.

— Черт, Клэр. Этого ещё не хватало. Я начинаю сильно беспокоиться.

— Понимаю… если скажешь съехать — съеду. По крайней мере, могу податься к тётке, — с отчаянием в голосе произнесла я.

— Ты дура? — подруга раздражённо уставилась на меня. — И мысли такой не было. Просто я на днях уезжаю, дедушка болен, возможно, я еду, чтобы с ним попрощаться…

— О, прости… я тут всё о себе да, о себе, — я подошла к ней и взяла за руки. — Как ты? Почему сразу ничего мне не сказала?

— Я собиралась сказать за ужином… Бабуля позвонила, когда я была в колледже.

— Мне жаль… Надеюсь, с твоим дедушкой всё будет хорошо.

— У него рак, последняя стадия, метастазы по всему организму. Так что вряд ли. Но спасибо за попытку поддержать, — она слабо улыбнулась.

Мне стало очень стыдно перед ней. Возможно, я даже покраснела, потому что щеки горели адским пламенем от собственной никчемности.

— Я не могу тебя оставить одну, зная, что этот тип может сюда заявиться.

Хотелось возразить и сделать возмущённый вид, чтобы она не смела думать обо мне, но Джулс взглядом пресекла мою попытку.

— Я позвоню Дэнни и попрошу его пожить с тобой, пока я не приеду. Роб тоже будет периодически тебя навещать. Комнаты две, места вам тут будет достаточно, так что не переживай.

— Ты серьёзно сейчас?

— А, похоже, что я шучу? Это не обсуждается. Ты остаёшься здесь с Дэнни. Он хороший парень, а в случае чего может обидчику и по морде съездить.

Я выдохнула и закрыла глаза.

Да ну нафиг! Жить с ним в одной квартире, чтобы чувствовать себя ещё большим дерьмом?

Через двадцать минут Джулс сообщила, что Дэнни согласен и через два дня придёт с вещами.

Господи! Зачем заставлять человека делать то, что он не хочет? А он ведь явно не в восторге от этого предложения. Хочется провалиться сквозь землю.

Я взяла цветы и отнесла их на кухню. Стоя возле металлической урны, я ни секунды не колебалась и сунула их внутрь. Где-то там же на самом дне валялись обрывки розовой открытки.

* * *

19 апреля 2019 г

Дэнни уже два часа как находится в квартире Джулс. Мое напряжение от этого растет все сильнее. Не знаю, как реагировать на этого человека.

Он явился за полчаса до отъезда подруги, она провела ему краткий инструктаж, как и чем можно пользоваться, а к чему лучше вообще не притрагиваться. Меня временно переселили в спальню Джулс, а Дэнни занял мой диван в гостиной.

За эти два часа он сказал мне только«привет» и то это прозвучало так сухо, что лучше бы он промолчал. Впрочем, я настроила себя на то, что он просто сосед по жилплощади, поэтому мне плевать, что он обо мне думает.

Главное, чтобы мы практически не пересекались, тогда и не появится неловкой паузы.

Вечером мы все-таки столкнулись, и я чуть снова не облила его. Я налила себе кружку крепкого кофе со сливками, чтобы подольше не спать. Ночные кошмары стали постоянными спутниками в царстве сновидений и мне не очень хотелось туда возвращаться. Из холодильника я достала готовый сэндвич с ветчиной и сыром и направилась в комнату. Дверца холодильника не закрылась, и он отчаянно запищал — пришлось вернуться, чтобы ее захлопнуть. После чего я с кружкой и сэндвичем быстро вынырнула из кухни, наткнувшись на грудь Дэнни. Он инстинктивно отшатнулся, увидев меня с кофе.

Видимо, уже сработал рефлекс, как у собаки Павлова.

— Тебе помочь? — повел бровью он.

— Нет. Но спасибо что предложил.

— А я тебе ничего и не предлагал. Просто спросил. Из вежливости, — последнее слово он преднамеренно подчеркнул.

Ну, вернется Джулс — я ей устрою! Лучше бы оставила меня одну.

Я бросила на него колкий взгляд и ушла в спальню. Больше мы с ним не разговаривали до того момента, пока мне снова не пришел презент от Мартина.

На этот раз он решил «порадовать» меня красными гвоздиками. Невольно вспомнился сон с окровавленными цветами на могиле, но я отогнала мрачные мысли куда подальше. К букету шла белая квадратная записка с надписью:«Мы две части одного целого».

Я так и замерла с цветами в руках около входной двери. Дэнни, слышал, что кто-то звонил в дверь и вышел посмотреть. Он около минуты стоял, склонив голову и улыбался.

— Поклонник одолел? — едко спросил он.

— Что? — раздражение внутри меня нарастало.

— Если он хочет добиться такую девушку как ты, то должен дарить совсем другие цветы.

Я быстро порвала записку и смяла ее в ладони.

— Какую такую? — мой голос был, как никогда мрачен.

Он лишь еще сильнее склонил голову, глядя темными, как дно океана, глазами куда-то вглубь меня.

Он выглядел дерзко, смотрел смело, не отводя взгляда.

— Это цветы от бывшего, — я помахала букетом как веником прямо у него перед глазами. — Если тебе это кажется смешным, то я не знаю, что тебе сказать.

— Почему же? Я не намерен над тобой смеяться. Забыла для чего я здесь? — улыбка с его лица исчезла, — Хочешь, я поговорю с твоим бывшим?

— Не нужно, — отрезала я.

— Пива хочешь?

От удивления я раскрыла рот. Дэнни ухмыльнулся и кивнул мне в сторону кухни, там он достал ящик из холодильника и пригласил меня за стол.

Букет снова оказался в мусорке. А вечер не был таким уж безнадежным рядом с этим симпатичным брюнетом.

* * *

Половина ящика успешно опустела. Бутылки — немые свидетели нашего разговора, тихонько стояли под столом. Дэнни в очередной раз взъерошил темно-шоколадные волосы и подпер руками голову.

— Значит, тебя подставили? — сделал вывод он.

— Да, другая официантка сделала мне подножку. Не спрашивай почему, просто отношения с самого начала не задались, — я предпочла опустить тот момент, что к этому как-то причастен Мартин.

В нашей беседе, я вообще не упоминала его, а только лишь сказала, что отношения закончились тяжелым разрывом. Он без вопросов все понял и эту тему мы всячески избегали.

— Могла б извиниться. Хотя… — протянул он, будто удерживая в памяти сладкое воспоминание, — тогда бы я тебя не запомнил. Мне нравится, что ты такая дерзкая. Что-то в этом есть.

— Стоп, что? По твоему угрюмому лицу не было заметно, что тебе это нравится. Особенно когда мы встретились в магазине, а потом еще в кино…

— Не всегда же улыбаться как придурок, при виде красивой девушки.

Я на пару мгновений замерла.

Он назвал меня красивой…

Ну, нет, Клэр. Уши развесила и веришь всему как наивная дурочка!

— К тому же эта красивая девушка не вполне адекватна, — усмехнулась я.

Чтоб тебя!

Ну, зачем я это сказала? Пора завязывать с алкоголем и идти спать.

— Реакции может, неадекватны, но девушка хорошая. Правда любит на себя наговаривать. Поверь мне, я знаю, как выглядят неадекватные люди.

— Ты психиатр? — нервно засмеялась я.

Еще одна странная реакция к карме.

— Нет, конечно. К мозгоправам я не имею никакого отношения. Зато знаю о сумасшествии не понаслышке.

— А по тебе и не скажешь, — кажется, мои брови взлетели почти до середины лба.

Он тут же залился краской и смущенно улыбнулся. Было странно видеть его таким. Но эта эмоция мне показалась такой живой и настоящей. А за ней — добрый, порядочный парень, верный друг.

— У меня есть такой родственник. В целом, он нормальный человек, как я и ты, но иногда бывают обострения. Чаще весной. И тогда ему лучше не попадаться на глаза, — в его улыбке чувствовалась горечь.

Улыбка не всегда идет из радости, иногда она таит в себе океаны боли, только не каждый способен это различить.

— Ты помогаешь ему?

— Возможно, не так как хотелось бы, — он задумался, и вмиг его лицо приобрело печальный оттенок.

— Главное, что ты не оставил его.

Я вспомнила отца. Фарфоровый ангел стоял в комнате на тумбе у кровати, и мне так хотелось сходить за ним и прижать к сердцу.

— Недавно я узнала, что осталась круглой сиротой.

Дэнни протянул бутылку и прозвучал еле слышный звон стекла.

— Добро пожаловать в команду, — он отхлебнул пива и спросил, — что случилось с твоими?

— Отец не так давно сбросился с моста, а у мамы был передоз.

— Оу. Извини…

— Все в порядке. А у тебя что?

— Мать умерла от рака крови три года назад. Отца у меня нет.

Он укрыл мою руку ладонью и сказал:

— Со временем станет легче. Но это не пройдет. Ты должна научиться жить с этим.

Темные глаза гипнотизировали, алкоголь теплом растекался по телу, расслабляя и отпуская его. Рядом с Дэнни не хотелось грустить. Появилась надежда, что еще не все в моей жизни кончено.

— Так какие цветы я заслуживаю по твоему мнению?

— Уильям Блейк писал: Есть шип у розы для врага, а у барашка есть рога. Но чистая лилия так безоружна, и, кроме любви, ничего ей не нужно.

Я бы подарил розовые лилии.

Глава 30

Мартин.

Он сидит на кровати, сжимая в руках её чёрное платье, от которого веет едва уловимым ароматом её тела и вишневым парфюмом. Тонкие бретельки безвольно свисают вниз. Хозяйка этого платья сбежала, оставив почти все свои вещи в его квартире.

В очередной раз, втянув в себя манящий запах, Мартин думает о том, какую же ошибку он допустил. Почему он сразу не понял, что она перестала принимать таблетки?

«Хороша чертовка» — ухмыльнувшись, произносит он и откладывает платье в сторону.

Клэр сбежала, но он ещё с ней не закончил. Её уход только раззадорил его. Началась охота. Добыче не уйти, не скрыться — потому что она принадлежитему. Он в этом уверен, поэтому не торопится. Выжидает. Отправляет послания и напоминает о себе.

«Пусть знает, что я рядом».

С этой девушкой всё вышло иначе. Не так как он планировал. Мартин ожидал, что она будет послушнее и покорнее, но её непростой темперамент дал о себе знать. Впрочем, он долго ждал, может подождать ещё немного до того, как полностью ей завладеет.

На трюмо с большим овальным зеркалом висит снимок, который он сделал после нового года — Клэр обиженно надула губы и убирает ёлочные игрушки в коробку. Тогда он глубоко проник в её доверие, но недостаточно подчинил, поэтому пришлось пойти на крайние меры. Если бы она не была столь упряма и истерична, всё бы прошло не так болезненно. Но Клэр очень похожа на неё. Её образ накладывается на образ из его детских воспоминаний.

Красивая стройная женщина ведёт четырёхлетнего сына из детского сада. Она улыбается соседям, со всеми здоровается и выглядит приятным человеком, пока дверь в квартиру не захлопывается. Она толкает ещё не раздевшегося ребёнка в спину, и он падает на скользкий паркет.

— Сколько ты ещё будешь меня позорить?! — кричит она. — Мало того, что на тебя постоянно жалуются воспитатели, так ты ещё стих рассказать не можешь?! Что это вообще было, Мартин?

Она хватает его за шкирку, как провинившегося котёнка, и заглядывает в его испуганные глаза.

— Почему ты молчишь? Я тебя спрашиваю?!

Но мальчик будто потерял дар речи. Его пугает состояние матери. Она очень импульсивна, даже сама не всегда осознаёт что делает.

— Придурок. Надо было отказаться от тебя раньше. Ты не стоишь моих трудов. Ты вообще ничего не стоишь. Чёртов ублюдок! Как и твой отец, такой же балван! — она отпускает его и садится на кухне с сигаретой.

Он знает, что ближайшие три-четыре часа её лучше не трогать.

Такие слова могут ранить любого ребёнка, да что ранить, они могут уничтожить, создать неуверенного в себе человека, неспособного полюбить себя. Но маленький Мартин знает, что он особенный, не такой как другие дети. Он почти никогда не плачет, играет в одиночестве, не проявляет к другим людям особой эмпатии и не питает слабости к домашним животным. По большей части они его попросту раздражают, хочется причинить им боль и смотреть, как они будут страдать. Но он этого не делает. Мать всегда за ним следит и не отпускает одного на улицу.

Его отец вел не совсем приемлемый образ жизни и, в конце концов, оказался за решёткой за то, что изнасиловал женщину. Там его обследовали и выявили у него антисоциальное расстройство личности. Мартину тогда исполнился год. Это буквально добило мать Мартина. Она всегда боялась, что сын станет таким же, как его отец и поэтому была к нему строга. Порой, даже излишне. Могла позволить себе поднять на него руку или обматерить самыми гнусными словами.

Мартин выдергивает фотографию, которую удерживает на зеркале небольшая гирлянда в виде нескольких прищепок. Краешек отрывается и остается висеть с гирляндой. Пальцы мужчины скользят по идеальному овалу лица на снимке. Безумное попадание. Его губы трогает улыбка, а глаза слегка прищуриваются. Он вспоминает сладкое ощущение её волос у себя в ладони. Волосы густые и крепкие, тёмные и шелковистые, ещё не достаточно длинные, но через месяцев семь отрастут до той же длины, что была у его матери. Его ладонь сжимается в кулак, он вспоминает натяжение волос и глухой стук от удара. Он знает, как нужно схватить, чтобы не повредить нос, ведь он ему нравится. Узкий и прямой, слегка вздернутый, не такой как у мамы, но отлично гармонирующий с её лицом.

Воспоминания вновь захлестывают его. На этот раз перед глазами разговор, который он не может забыть всю свою жизнь.

— Чего так смотришь? — она сидит напротив сына и пьет что-то из кружки. Пахнет спиртным.

— Меня похвалили на биологии за то, что удачно препарировал лягушку.

— И что? Я должна за это в ноги тебе упасть?

— Ты могла бы просто порадоваться или сказать доброе слово, — парень не сводит с неё взгляда.

— Я рада, — холодно отвечает она. — Прекращай смотреть как твой папаша.

— Он мой отец — ты верно заметила. И логично, что я на него похож.

— Ты доел? А теперь убирайся к себе в комнату. Сил нет на тебя смотреть. Хоть глаза вырви.

Он не спеша выходит из-за стола и направляется к себе. По пути думает — какое интересное сравнение.

Мартин уже точно знает, что мать никогда не сможет его принять и полюбить. Но ему это и не нужно. Парень уверен, что стоит на ступени выше. Он более рассудителен и не поддается эмоциям.

Она еще в ногах будет валяться и молить о прощении за то, что с ним сделала.

Телефонный звонок разрушает тягучее видение, превратив четырнадцатилетнего паренька во взрослого мужчину. Опять звонит жена, ей так хочется, чтобы он навещал их с дочками чаще, но он совсем отдаляется.

— Я не приеду, — отрезает Мартин, — скажи им, что не получается.

— Но ты обещал. У Николь ведь день рождения в среду. Она ждёт тебя, — умоляюще тянет она.

— Не получается, работы много. Передай Николь, что мне жаль.

— Так, может, ты сам ей об этом скажешь? Она вот-вот вернётся со школы…

— Луиза. Я очень занят.

— Очередная девица? — горько шепчет в трубку жена.

— Тебя не должно это волновать. Мы практически в разводе.

— В том то и дело. Ты не хочешь с нами жить, говоришь, что чувства остыли, но сам же не хочешь, чтобы люди знали, что наш брак разрушен. Ты не держишь меня, но и не отпускаешь. Это невыносимо.

— Ты получаешь каждую неделю деньги за молчание. Так уж это невыносимо, дорогая?

В трубке слышатся тихие всхлипывания, которые сменяются резкими гудками.

Страдает она, видишь ли.

Мартин подходит к кухонному столу и вкладывает заранее подготовленную открытку в большой букет красных гвоздик. Улыбка при этом не покидает его лица.

Это судьба, что всё сложилось так, а не иначе. Появление Клэр в его кабинете, её импульсивность и определённые сходства. Он ловко использовал на ней некоторые приемы: вторгся в её личное пространство, вызвав недоумение и подсадив на психологический крючок, чтобы она не могла выкинуть его из головы. Оказал внушительную помощь и, в конце концов, воспользовался её переносом. Он знал, что Клэр видит в нём образ отца, его идеальную версию и поэтому она так быстро попала в его сети. Он выбрал удачную профессию и занял не менее удобную позицию в этой цепочке.

Теперь Клэр на прицеле, и все складывается крайне благоприятно. Благодаря своему бывшему пациенту, ему удалось вычислить ее новый адрес и выяснить все о ее друзьях.

Теперь дело за малым, он сделает все сам и это принесет уйму удовольствия. Осталось лишь кое-что уладить, но и с этим, наверняка, проблем не будет.

Глава 31

25 апреля 2019 г

— Джулс звонила. Похоже у них с дедушкой все не так плохо. Но она задержится еще недели на две, чтобы убедиться наверняка. Так что, ты пока можешь не съезжать.

Далее последовало неловкое молчание, которое каждый из нас боялся нарушить и спугнуть это необыкновенное чувство. Воздух между нами будто искрился.

— Отлично. Мне как раз не хотелось возвращаться в свой одинокий дом, — довольно подмигнул Дэнни.

— Джулс упоминала, что ты живешь в большом двухэтажном доме. Каково это, иметь собственный дом?

— Обычно. Я там иногда ем и сплю. Вот, собственно, и все… — он заметил мой испытывающий взгляд и добавил, — Мне одному столько пространства не нужно, просто он достался мне в наследство от деда. Так что, считай, это память.

— Здорово, — мечтательно вздохнула я, — то есть…я хотела сказать, что повод печальный, конечно. Но свой дом это прекрасно.

— Я понял, — уголки его губ слегка приподнялись, образуя прелестнейшие ямочки на щеках.

Говорят, что ямочки это генетический дефект, который появляется, если лицевая мышца недостаточно длинная. Но мне это нравится. Они придают его серьезному лицу чуточку милоты. Или не чуточку…

После расставания с Мартином прошло не так много времени, поэтому я не имела видов на этого парня. Но отрицать взаимное притяжение я тоже не могла. Жаль, что мы не встретились раньше, быть может, тогда все сложилось бы иначе.

Мартин Брукс, к слову, продолжал наполнять ведро Джулс своими странными букетами и пугающими посланиями. Сколько я их получила за эти несколько дней? Четыре? Пять? Он не унимался и явно хотел этим самым вывести меня из себя и у него это получилось. Пришлось заплатить курьеру, чтобы он больше не доставлял мне посылки на этот адрес.

Только меня все еще не оставляло чувство, что что-то не так. Тягучий, липкий страх.

Он где-то рядом. Возможно, следит за мной. Я всюду ощущаю его пристальный взгляд. Он обволакивает и тянет за собой во тьму.

Даже когда я смотрела в окно и видела опустевшую улицу, я чувствовала что не одна.

Там, по другую сторону стекла его ищущий силуэт. Он ждет, когда настанет удобный момент, и тогда я просто исчезну. Никто не сможет найти меня. Да и кроме подруги никто и не будет искать. Нельзя выходить из дома одной. Нельзя терять бдительность.

— Ау, Клэр? — Дэнни помахал рукой у меня перед глазами. — Я говорю, может, в кафе сходим? Роба можно прихватить, у него сегодня выходной как раз.

Иногда я выпадаю и тону в бесконечных самокопаниях и навязчивых мыслях. И это случилось снова. Черт.

— Да, конечно. Давай сходим.

— Есть идеи, где можно вкусно покушать?

— Есть одна идейка… — усмехнулась я, гордо приподняв голову.

— О нет. Только не говори, что мы идем в Г… — он издал гортанный звук, будто его вот-вот стошнит.

— Я не буду тебя ничем обливать, обещаю, — я сделала умаляющее лицо и замерла.

— Надо мной там будут смеяться.

— Не посмеют. Иначе я надеру им задницы.

Он с трудом подавил вырывающийся смешок и серьезно спросил:

— Так зачем мы туда идем?

— Хочу попроситься обратно. Не могу больше сидеть на шее у Джулс. Да и самой тошно все время дома сидеть.

К тому же, работа может отвлечь меня от негативных мыслей. Там я буду находиться среди людей…

— Похвально, — заметил Дэнни и о чем-то задумался, отвлекаясь на телефон.

Уже через час с лишним мы сидели за столиком в «Гриновуче» и ожидали наш заказ. Роб никогда ранее не был в этом месте, поэтому решил заказать фирменный двойной чизбургер от Антонио. Мы с Дэнни обошлись куриными наггетсами, фри и колой. К нам подошла Клара, и к удивлению, была рада меня видеть.

Кажется, лед тронулся. Или ей просто меня жаль?

Она изменилась. Отстригла челку, щечки стали пухлее и румяней. Гораздо меньше макияжа, незамысловатая, но милая укладка. В ней определенно произошли серьезные перемены, даже тембр голоса стал другим. Она больше не тянула гласные, как раньше, а говорила четко и размеренно.

Что же Сэм с ней сделал? Это совсем другой человек.

— Я бы хотела с ним встретиться, — сказала я, после того как она упомянула его имя в разговоре.

— Он придет с минуты на минуту. Решал кое-какие вопросы с покупателями, — заметив вопрос в моих глазах, она отмахнулась, — Долгая история. Придет, сам расскажет.

— Окей. У вас тут все так поменялось… Я с трудом узнала старый добрый «Гриновуч», — я ошеломленно огляделась.

— Да, многое изменилось с тех пор, как ты ушла… — Клара осеклась, видимо, вспомнила по чьей вине, мне пришлось уйти. — Ладно, пойду, узнаю, что там с вашим заказом.

— Она милая, — заметил Роб, провожая взглядом ее силуэт.

— Слабо верится, что это она тебя подставила, — прищурился Дэнни.

— Не веришь мне? Ты ведь сам там был, неужели ее не запомнил?

— У меня плохая память на лица. Но хорошая — на грубость. Поэтому не смог забытьтебя.

Хотелось стукнуть его чем-то тяжелым по голове. Но поблизости была только пластиковая солонка, а свободные стулья находились достаточно далеко.

— Кстати, что у вас там за история с давним знакомством? — поинтересовался Роб.

Дэнни тут же бросил на него недовольный взгляд и крепко сжал салфетку, которая была у него в правой руке.

— Ой… — его друг напряженно закусил губу.

— Понятно. Кто-то из нас трепло, и это точно не я… — мой испытующий взгляд коснулся Дэнни.

Он смотрел в ответ, так прямолинейно, что я смутилась. Удивительно.

Накосячил он, а стыдно мне.

Заметив мое смущение, он удовлетворенно улыбнулся и откинулся на спинку стула. Я б на его месте так не делала, стулья древние, мало ли что.

— Да ладно тебе, они бы все равно узнали. Не от меня, так от тебя. Кстати, подробностей я так никому и не сказал, так что можешь забрать это право себе, — выражение его лица было довольным, точно как у сытого кота.

Пришлось поведать Робу всю историю наших взаимодействий, пока темноглазый чего-нибудь не приврал, выставив меня еще в более глупом свете.

И все-таки, рядом с Дэнни я чувствовала себя очень хорошо. Все невзгоды рассеивались, когда он был рядом.

Нам принесли еду и мы принялись с аппетитом ее уплетать. Вскоре у Дэнни зазвонил мобильный, и он вышел на улицу. Тогда-то я и почувствовала странное ощущение в животе. Все сжалось. Невидимая рука тревоги скрутила внутренности в узел. Внезапно стало страшно, наш стол стоял прямо напротив окна, и я ощущала, что за мной следят. Первая мысль — Мартин рядом. Наблюдает, выжидает.

Нельзя оставаться одной.

Я поторопилась с идеей устроиться на работу. Рано.

Так, у него будет возможность забрать меня.

— Клэр, ты чего? — спросил Роб, увидев, что я напряглась.

— Ничего, живот заболел, — соврала я, но потом пожалела об этом. — То есть, ничего серьезного, сейчас отпустит.

— Бро, тут у Клэр живот разболелся, — встревоженно произнес Роб, когда Дэнни садился за стол.

— Да, уже все прошло. Просто прихватило, у меня так бывает.

Он внимательно обвел меня глазами и кивнул. Его настроение со звонком куда-то улетучилось.

Фух, пронесло. А то еще чего хорошего в больницу бы потащили, а у меня уже страховка истекла.

— А ты чего такой хмурый? Случилось что? — спросил у друга Роб.

— Да, пустяки. Просто отец задолбал, хочет наладить отношения.

— Отец? — поперхнулась колой я. — Ты ведь сказал, что у тебя его нет?

Я почувствовала себя вновь обманутой. Только начали общаться и уже ложь.

— Я тебе не лгал. Фактически его нет. Мы не общаемся, он бросил нас.

— Понятно.

— А теперь он хочет все вернуть. Вспомнил, что у него есть сын.… Вот только мне он не нужен. Где он пропадал, когда я был маленький? Когда мама заболела? Когда я остался с дедом?

Мы с Робом молчали. Никто из нас не решался давать комментарии.

— С одной стороны, мне хочется утереть ему нос. Показать, что я вырос хорошим человеком и без него, что он для меня уже ничего не значит. — Продолжил Дэнни и, резко метнувшись глазами ко мне, спросил — А что думаешь ты?

— Я? — вопрос застал меня врасплох. Я могла его понять, но боль от потери собственного отца, отражалась в каждой частице моего тела. А у Дэнни он есть, живой, настоящий. — Не думаю, что мое мнение будет…

Как назло нужные слова не шли и я просто замолчала.

Дэнни потер лоб, взъерошил волосы и залпом выпил газировку.

— Что если попробовать его понять? — наконец, произнесла я. — Может, у него есть серьезная причина, почему он так с вами поступил? То есть, я хотела сказать, что он просто имеет право все объяснить…

Парень задумчиво изучал мое лицо, и я даже представить не могла, о чем он думал в этот момент.

— Жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на обиды, — добавила я.

— С этим я согласен, — отозвался он.

— Бро, мне кажется, Клэр дело говорит. Дай ему шанс. Послать его ты всегда успеешь.

— Извини, если разворошил старые раны. — Дэнни нащупал мою свисающую руку и укрыл своей.

Слишком хорошо. Слишком приятно, чтобы быть правдой.

Клара сообщила, что Сэм сильно задержится, поэтому мы не стали ждать и ушли домой смотреть футбольный матч. Сама судьба решила, что не стоит мне туда возвращаться.

Он знает это место. Лучше я найду работу подальше отсюда. Там, где ему будет невозможно до меня добраться.

Глава 32

10 июля 2019 г

За это время многое изменилось. Но начну по порядку.

В мае у Джулс умер дедушка, и она помогала бабушке морально и физически. Когда умирает близкий человек — всегда много хлопот, причем не самых приятных.

После похорон она вернулась и обнаружила, нас с Дэнни целующихся у подъезда. И да, мы начали встречаться. Я удивлена не меньше чем она, честно говоря.

Постоянной работы у меня пока не было. Иногда подрабатывала горничной у знакомых Роба, и мыла в местном магазине полы. От Джулс мы вскоре съехали в огромный дом моего парня. У него была неплохая зарплата и удобный график, он мог работать прямо из дома. Вот несравненный плюс работы айтишником. Мы много времени проводили вдвоем: вместе готовили, смотрели в обнимку фильмы, играли в настольные игры.

Дэнни помирился с отцом и стал намного счастливее. От этого стало хорошо и мне. Я радовалась, как за себя, будто это я вновь обрела папу.

Недавно узнала, что Сэм продал «Гриновуч». С одной стороны, это меня немного расстроило, но с другой — это его жизнь, и, наверное, ему так будет лучше. Может, тогда он сможет завязать со своим нелегальным «хобби». Они с Кларой окончательно сошлись и вроде у них все серьезно. Я рада за них, они заслуживают счастья, несмотря на наши былые обиды и недомолвки.

Что касается Мартина, я его больше не видела и ничего от него не получала. Но ощущение, что за мной следят, никуда не пропало. Возможно, у меня, правда, паранойя, и он уже забыл, что я существую. Но мне кажется, что все это неспроста.

Дэнни я так ничего и не сказала. Не хочу, чтобы он нервничал по этому поводу. Вдруг это плод моей извращенной фантазии?

* * *

— Как всегда прекрасна, — заметил Дэнни, когда я вышла из душа, закутанная в большое белое полотенце. — Я начинаю беспокоиться, что на мое сокровище кто-то положит глаз.

— Как положит, так и отложит, — хмыкнула я, обвивая его руками за плечи, — ты же знаешь, мне никто не нужен.

— Даже я?

— Кроме тебя, — я прикоснулась губами к его небритой щеке.

— И все же, лучше поторопись и надень хоть что-то, а не то отец увидит эти соблазнительные ножки и…

— Уверена, он не станет класть свой глаз на девушку сына, — усмехнулась я и пошла одеваться.

Кстати, Дэнни даже ни разу не сказал, как зовут его загадочного папу. На мое любопытство у него всегда были слова: «Увидишь — узнаешь».

Наша комната располагалась на втором этаже, прямо напротив просторной ванной. В стареньком дубовом шкафу я нашла кремовый костюм, состоящий из прямых брюк и укороченного топа. Волосы я выпрямила, и они рассыпались по спине. Теперь они выглядели намного лучше, появился здоровый блеск и упругость.

Дэнни посчитал, что он одет прилично для семейной встречи и моего знакомства со своим отцом. На нем были синие джинсы и свободная белая футболка — но даже так он выглядел презентабельно и чертовски соблазнительно.

Через двадцать минут раздался звонок в дверь, и Дэнни пошел открывать. В это время мне предстояло вытащить фаршированную утку из духовки. Вскоре они с гостем прошли на кухню.

— Ну и собственно говоря, моя любимая — Клэр. Хозяюшка и хранительница очага, — улыбнулся парень, представляя меня своему отцу.

Я как раз закончила с уткой и обернулась в предвкушении волнительной встречи. Она и впрямь была невероятно волнительной.

Я застыла как восковая кукла.

Этого не может быть.

— Познакомься, это мой отец — Мартин.

— Ну, здравствуй, Клэр, — его бархатистый голос заполнил весь дом, забрался глубоко под кожу, мучительно парализуя. — Сын до последнего не хотел говорить твое имя…

Он дружелюбно рассмеялся.

— Добрый день, — сказала я, заметив легкое замешательство на лице Дэнни.

— Рад познакомиться. Дэнни упомянул, что именно ты оказала влияние на его отношение ко мне. Излишне благодарен. Надеюсь, я смогу тебя как-то отблагодарить.

Он вынул из-за спины роскошный букет цветов. Никаких гвоздик. Желтые орхидеи, мелкие розы, ромашки, какая-то зелень.

Жаль нельзя засунуть ему этот веник куда подальше.

— Спасибо, — я потупила взгляд.

Дэнни ничего не знал, и было бы странно убегать с криками и воплями или бить его папашу букетом. Поэтому нужно было держать себя в руках.

Раз Мартин сделал вид, что мы не знакомы, значит я приму его правила игры.

— Идем за стол. Там и поговорим. — Дэнни указал Мартину на свободный стул, который находился прямо напротив моего.

Я старалась не смотреть на него. Но ситуация в которую я попала, была такой ужасной, что я не знала, как себя вести. Эмоции тяжело поддавались контролю, но не хотелось разочаровывать Дэнни. Хотя притворяться милой с Мартином было тем еще испытанием.

— Итак, Клэр. Поведай, как вы с моим сыном познакомились? — Мартин приторно улыбнулся.

— Да, думаю, у нее это получится лучше, тем более мою краткую версию ты уже знаешь, — засмеялся Дэнни, не подозревая, что творится у меня на сердце.

— Ну,… я пролила на него кофе, а потом нас познакомила моя подруга.

— Забыла добавить, что она попросила защитить тебя от чокнутого бывшего, — добавил Дэнни.

Они ведь так не похожи. Никогда бы не подумала… Видимо, Дэнни пошел в маму.

— Надо же, как интересно. Об этом и ты мне не рассказывал. — Мартин с наслаждением ел нежное утиное мясо.

Дэнни придвинулся ближе и ласково чмокнул меня в щечку. Мартин, улыбаясь, наблюдал. Как же мне хотелось открыть Дэнни глаза на этого человека, показать его истинное лицо. Но было уже слишком поздно. Слишком много секретов. А ведь Дэнни как-то упоминал, что его отец медик, но я и представить не могла, что жизнь может так круто свернуть. Я была занята своей паранойей и не обращала внимания на знаки.

Интересно, а наша встреча с Дэнни, точно случайность? Или же.… Нет, я не могу так думать о нем. Он другой. Он бы никогда так со мной не поступил.

Или все же…

— Ты какая-то напряженная, все в порядке? — спросил Дэнни.

— Мигрень, кажется, началась. Сейчас выпью таблетку, и все пройдет. Прошу меня извинить, ненадолго отлучусь, — натянуто улыбнулась я и покинула кухню.

Боже, как же я влипла!

Хотелось кричать. Сердце бешено билось в груди, меня накрывало отчаянием.

Он подобрался слишком близко.

Была б моя воля, просидела бы весь день в ванной или куда-нибудь сбежала.

Около двадцати минут я пыталась набраться сил и уверенности в себе, но меня трясло, как чихуахуа на морозе. Разумом я понимала, что он не сможет причинить мне вреда в присутствии сына. Если только тот не в сговоре с ним.… Но я решительно отметала эти мысли.

Дэнни тут не причем.

Аккуратно умыв лицо прохладной водой и наконец, вернувшись в обычное состояние, я вновь присоединилась к обеду.

— Ну как? — спросил Мартин.

Я удивленно на него взглянула, села на свое место и положила себе греческий салат.

— Голова прошла? Тебя долго не было, мы уже начали беспокоиться.

— Да, все хорошо. Спасибо.

— Если ты устала, можешь пойти полежать. Никто не обидится. Так ведь, Мартин? — Дэнни говорил убедительно и с нескрываемой лаской в голосе.

— Еще немного посижу с вами, — улыбнулась ему я.

Мне не трудно было представить, что ему тоже общение с отцом дается непросто. В их отношениях так много пробелов, которые уже ничем нельзя заполнить. Остается только создавать продолжение, притираться, узнавать друг о друге. Могла ли я винить Дэнни за то, что он общается с отцом? Конечно же, нет. Кем бы он ни был, это его родной человек, и я не имела право указывать, с кем поддерживать отношения, а с кем нет.

В целом все прошло терпимо. Мартин уже не смотрел в упор, а делал это относительно незаметно. Но мне не нужно было видеть, что он смотрит, я это ощущала.

Очень расстроил звонок с работы Дэнни, он собирался уехать на несколько часов. Мартин, узнав, что сын уезжает, тоже собрался уходить, поцеловав мне руку и сказав на прощание:

— До скорой встречи, Клэр.

Как будто мне и без этого мало его внимания.

Когда он ушел, Дэнни спросил:

— С тобой точно все хорошо? Ты такая бледная.… Не заболела? — он воспользовался парфюмом, не сводя с меня взгляда.

— Нет, просто переволновалась. Не каждый день знакомишься с отцом парня.

— Это да. По-моему, прошло неплохо. Я боялся, что мы не сможем найти общие темы, но знаешь, в этом плане проблем не было. А с отцом своего бывшего ты не знакомилась разве?

СКАЖИ ЕМУ! Скажи, что твой бывший — и есть Мартин.

— Нет, до этого как-то не дошло.… Так не хочется, чтобы ты уходил, — я надеялась, что он больше не станет спрашивать.

— Прости, но сказали это срочно. Так что, я побежал. Дай поцелую тебя, чтобы не грустила, — он подарил мне головокружительный, быстрый поцелуй и убежал.

Я закрылась, присела на кухне, искоса глядя на гору посуды, которую предстояло перемыть, как вдруг в дверь постучали. Пока шла к двери, я заметила телефон Дэнни на столике в прихожей.

Вот растяпа! Хорошо, что не поздно вспомнил.

Хитрая ухмылка коснулась моего лица. Я хотела придумать что-то остроумное, но в итоге просто распахнула дверь. Перед глазами было его лицо, и быстрые движения рук, после которых последовало колющее ощущение в области шеи, и я погрузилась во тьму.

Глава 33

Тело отказывалось выполнять самые простейшие команды. Его парализовало ниже плеч, и пропала всякая чувствительность. Во рту пересохло так, что там могли поселиться перекати-поле.

Его монотонный и успокаивающий голос оказывал раздражающее действие. Он постоянно говорил, но я не могла разобрать слов — в ушах шумело, и кружилась голова.

Его расплывчатая фигура приблизилась и нагнулась к моему лицу, бережно взяв за подбородок и заглянув в глаза. Наверное, проверял зрачки, или что там делают врачи в экстренной ситуации…

— Я подумал, тебе будет легче в вашей с Дэнни постели, — его слова пробились через мой защитный барьер.

— Что ты со мной сделал?! — язык еле двигался, но мне нужно было знать. Я должна была бороться.

— Это миорелаксант, он временно тебя обездвижил. Волноваться не о чем, их применяют даже во время операций, — он надменно улыбнулся, пододвинул к кровати плетеный стул и сел, наклонившись ко мне. — У нас не так много времени, Клэр.

— Зачем ты так? Что тебе нужно? — я ощутила животный ужас от его спокойных пояснений.

В глазах блестели слезы, но они были так бесполезны против чудовища напротив меня. Кажется, он ими наслаждался и это давило сильнее, чем эта дрянь в моих венах.

— Тебе не следовало от меня уходить. Видишь ли, у меня на тебя большие планы, и я не намерен от них отступаться. Ты думала, твоя драгоценная подруга скроет тебя от меня, но она лишь поспособствовала нашему воссоединению.

— ОНА.НЕ.ЗНАЛА.ЧТО.ДЭННИ.ТВОЙ.СЫН. — каждое слово пришлось буквально выплюнуть.

— Незнание не избавляет от ответственности. Перестань уже всех защищать. Думаю, у тебя много вопросов относительно нашего родства, не так ли?

Я не ответила. Мне было страшно услышать правду.

Вдруг он скажет то, что я больше всего боюсь услышать?

Предугадав мой молчаливый вопрос, он ответил:

— Нет, Дэнни ничего не знает. У меня не было причины посвящать его в наши дела.

Облегченный вздох непроизвольно сорвался с моих высохших губ. Мартин слегка улыбнулся, но в глазах читалось безразличие. Его не очень-то волновали мои отношения с сыном.

— Пожалуйста… — вымолвила я, — оставь нас в покое…

В ответ он лишь рассмеялся, а потом резко схватил за волосы, слегка притянув к себе.

— Слишком поздно. Ты принадлежишь мне.

— Больно! — заскулила я, но ничего сделать не могла, тело по-прежнему не слушалось.

Он отпустил, и поправил волосы на пышной подушке.

— Чего ты хочешь?

— Вернуть то, что принадлежит мне по праву. Я хочу назадсвоювещь.

— Вещь? Что с тобой стало? Я тебя не узнаю… — с этим монстром я была знакома, но многое под действием таблеток забылось.

Кто знает, что он со мной делал и о чем я просто не могу вспомнить?

— А ты уверена, что вообще знала меня? — ухмыльнулся Мартин и подался вперед, неприлично близко к моим губам.

Он смотрел так жадно, что стало совсем жутко. Я была совсем беззащитна.

— Так поведай, кто ты, Мартин Брукс.

— Лучше расскажу о том, как появился Дэнни. — улыбнулся он и отстранился, откинувшись на спинку стула.

Шейлу я встретил, когда поступил в универ, мы учились на одном факультете. Она была хорошенькой черноглазой шатенкой, высокой и очень аппетитной. Забавно, что она первая начала оказывать мне знаки внимания: улыбаться при виде меня, игриво стрелять глазками, а на студенческой вечеринке осмелилась и подошла, чтобы обменяться телефонами.

Она была страстной, не давала скучать. Но ей хотелось, чтобы мы стали настоящей парой, временные отношения ее не устраивали. У меня же никогда в этом заинтересованности не было. Она мне не подходила по главным параметрам.… И я ее бросил прямо на ее день рождения. Она ушла из универа и несколько лет я о ней ничего не слышал. Пока к нам в больницу не поступил брат Шейлы с острым психозом. От него узнал, что я мразь, бросил не только Шейлу, но и своего сына. Дэн Коулман о нем рассказывал на ужине. Думал, придушу его, если взболтнет чего лишнего, — усмехнулся Брукс.

— Ты знал, что у тебя есть сын и ни разу с ним не связался?

— Да, знал. Все эти пляски с возобновлением семьи только из-за тебя. Счастливое стечение обстоятельств.

— На дочерей тебе тоже плевать? — огрызнулась я. — Ты все время играл заботливого отца, и что же?

— Они нужны мне. Это мое прикрытие. Значат ли они что-то для меня? Попробуй ответить на этот вопрос сама.

— Ты никого не любишь.

Мартин стрельнул глазами. Ответ был очевиден.

— Чего ты хочешь? Сделать меня своей рабыней? Снова будешь привязывать, и требовать боготворить тебя?

— Ты идеальный объект. Я хочу перевоспитать твою истеричную натуру и сделать покладистой и благодарной. У меня есть методика, с помощью которой ты станешь совершенно другим человеком. Будешь идеалом женской сущности.

— Ты псих?! — слова сами слетели с моихгуб. — Я хочу быть собой и не собираюсь становиться кем-то другим ради тебя!

— Тшш… — теперь его властная рука гладила меня по голове.

Я бы съёжилась, если б могла.

— Удивительно, насколько люди могут быть схожи. Ты сильно напоминаешь мне мою маму. Надеюсь, это стерва горит в аду.

Я напоминаю ему маму… Очешуеть блин! Как я должна на это реагировать?

— Долгие годы я ждал именно тебя. Нужен был максимально схожий типаж, тип характера и легкое психическое расстройство или депрессия. Ты хорошо подошла, к тому же очень кстати сработал перенос. Из-за проблем с отцом ты спроецировала отношение к нему на меня, и получилось занятно. Буду круглым дураком, если не признаю, что проводить с тобой время было приятно. Ни о чем просить не приходилось, ты сама все делала… — он наблюдал, как непристойные намеки добивают меня, — пока не сорвалась с крючка.

Словно киноленту я быстро прокручивала воспоминания о наших отношениях, и стало совсем мерзко. Он грязно меня использовал, считал вещью и способом удовлетворения своих шизанутых потребностей.

Он избрал меня, чтобы мучить? Может закричать? Каковы шансы, что меня услышат? Или так я только разозлю его…

— Дэнни может вернуться в любой момент.… И если он увидит, что ты со мной сделал, прибьет не глядя!

— Насчет этого переживать не стоит. Я позаботился о том, чтобы его как следует, задержали на работе.

— Ты…ты точно псих! — я хотела разозлиться так, чтобы тело вновь запустилось, и вернулась чувствительность рук и ног. Хотела ударить его, защищаться, отстаивать себя. Но все что я могла — дрожать губами и глотать тугой ком в горле.

— Я бы так не сказал. В данной ситуации нестабильна ты, я же себя полностью контролирую и точно знаю, чего хочу.

— И ты хочешь меня извести? — я наблюдала за его молчаливой реакцией и не могла поверить, что все это происходит со мной. — В таком случае, ты прав. Я действительно не знаю тебя.

Это сон?

Нет, Клэр… Ты не спишь…

— Это ведь ты меня тогда ударил? Это была не случайность.

— Не смог отказать себе в удовольствии, — ухмыльнулся он, — в восемь лет мать подарила мне сотрясение за прогуливание школы, также ударив меня об стену. Она была очень непредсказуемым человеком.

— Она тебя не любила? — выдавила я. Голос уже начинал хрипеть от сильной жажды.

— Может и любила, но очень своеобразно. Она боялась меня. Боялась, что я стану, как отец — он был психопатом. Хотела меня перевоспитать, но отвращение и страх в один момент переполнили ее, и она больше не хотела меня видеть. Позже я помог осуществить ее желание.

— Как?

— Подменил глазные капли на концентрат синильной кислоты. Больше она не страдала и меня не видела. Она вообще больше не могла видеть. Жаль, что так и подохла, не признав моей уникальности.

Мои глаза судорожно забегали, ноздри в панике раздулись, захватывая еще больше кислорода.

— Когда она испустила дух, я положил ей на глаза соцветия белых гвоздик. В знак моего почтения за то, что дала мне жизнь.

Мартин — психопат… Он мной манипулировал, подсадил на таблетки…

— Что ты мне давал? Что за таблетки?

— На постоянной основе — диазепам, — заметив мой растерянный взгляд, он дополнил, — транквилизатор. Время от времени давал ГОМК (гамма-оксимаслянную кислоту), бутират по-вашему.

Он пичкал меня транквилизаторами и наркотиками… Таблетки и шприцы, которые я нашла в обувной коробке, предназначались для меня. А может, были и другие девушки? От этой мысли волосы на голове вставали дыбом.

— А теперь, моя дорогая, у меня есть очень важное дело, — он достал наполненный шприц и нащупал вену на неподвижной руке, — сейчас ты уснешь, а когда откроешь глаза, будешь думать, как расстаться с моим сыном.

— Пподожди… — хрипло простонала я. — Тебе правда его не жаль? Дэнни любит меня. Он не отпустит…

Мартин от отвращения скривил губы.

— Любит, — пренебрежительно повторил он, — В таком случае, я его спасаю от ошибки. Найдет себе нормальную. Не думаю, что будут трудности, учитывая его внешность.

Мне оставалось только наблюдать, как игла пронзает тонкую кожу. Мелькнула мысль о смерти.

Что если он перепутал препарат и вколол мне то, что избавит от него навсегда?

Нет, это было бы слишком легкое избавление.

— В твоих интересах молчать обо всем, — его голос обволакивал, пока не накрыл с головой.

Глава 34

Уже смеркалось, а значит, я пробыла в отключке несколько часов. Меня накрывал мягкий ворсистый плед. Наверное, Мартин, таким образом, проявил «заботу». Самочувствие было отвратным. В горле так же сильно сушило, к тому же появилась тянущая боль в животе. Но то были цветочки. Боль душевная и чувство безысходности съедали меня и выворачивали наизнанку.

Я проклинала себя за то, что впуталась в эту историю с Бруксом. А ведь Джулс неоднократно предупреждала, что ничем хорошим это не закончится.

Сам Мартин признал, что никакой любви не было. Пресловутый перенос, который продолжал ломать мне жизнь, и нездоровые идеи и манипуляции моего бывшего психотерапевта.

Ноги соприкоснулись с прохладным паркетом, и я с осторожностью, шаг за шагом шла к кухне. Там уже горел свет, и слышалось какое-то шебуршание. Возникли опасения, что Мартин все еще в доме сына, но ласковый голос Дэнни прогнал их прочь.

— Я так и подумал, что ты весь день проспишь, поэтому сам позаботился об ужине, — из кухни показалась его темноволосая голова. — Ну чего ты стоишь? Иди скорей, а то все остынет.

— Ты давно вернулся? — так, странно, я будто испытала дежавю. Только в прошлый раз на месте Дэнни был его отец.

Он помог мне сесть и поставил передо мной лазанью, от которой еще струился пар.

— Около часа назад. Не стал будить, ты крепко спала. Только накрыл пледом, а то ты вся сжалась от холода.

Конечно, сжалась — мне твой папаша вколол какую-то гадость.

Я непроизвольно коснулась шеи.

Надеюсь, там не осталось синяка или ранки от иглы.

И, все-таки, я рада, что Мартин меня больше не трогал. Страшно представить, что он мог со мной сделать, пока я была без сознания. Нет, я бы точно поняла, если б он меня тронул.

— Выглядишь немного лучше, — заметил Дэнни. — сон пошел тебе на пользу.

Знал бы ты, какой это был сон…

Я не могла ему рассказать. Это выглядело бы как бредни сумасшедшего, ведь он совсем ничего не знал. И это было второй ошибкой. Я должна быть честной с ним, но все случилось настолько неожиданно, что я просто не знала, как это сделать. И от этого мои терзания стали почти осязаемыми.

Кстати о сумасшедших. Нужно кое-что уточнить.

— Ты как-то говорил, что у тебя в роду есть психически больной родственник. Кем он тебе приходится?

— Дядей — удивленно посмотрел он, — а что?

— И он лечится у психиатра?

— Ну да. Как оказалось, его врачом был отец. Погоди, почему ты об этом спрашиваешь?

И действительно, зачем я сразу в лоб? Нужно отвести его от данной темы, иначе он начнет что-то подозревать, а я пока не готова вываливать на него правду.

И все-таки… Мартин не соврал.

— Просто подумала о нашем будущем. Это ведь не значит, что нам нельзя иметь детей?

— Он мамин двоюродный брат, так что я не думаю что… Постой. Ты случайно не беременна? — в темно-карих глазах мелькнул огонек любопытства.

Или это была надежда?

— Нет, — замотала головой я, — конечно нет.

Кажется, ответ его слегка опечалил, но явных признаков не было. Так что, возможно, мне почудилось.

Мне бы не хотелось его расстраивать или ранить. Поэтому нужно было принять решение, от которого будет зависеть не только моя жизнь, но и жизнь Дэнни.

Возможно, после того как он узнает правду — больше не захочет меня знать и тогда Мартин все равно будет в плюсе.

Если же промолчу и брошу его — не смогу просить саму себя. Он самый лучший человек, которого мне довелось встретить. С ним моя жизнь превратилась в мечту. Все желания исполнились: у меня есть дом, любимый человек, друзья и свобода. Дэнни ничего не запрещает и во всем поддерживает, мы даже начали задумываться над восстановлением моей учебы.

Но Мартин не позволит мне быть счастливой и непременно все разрушит. Протянет свои когтистые лапы и все отнимет, а потом будет медленно и мучительно уничтожать меня в своем логове.

Мне было как никогда страшно. Я опасалась, что он может причинить вред не только мне, но и своему сыну. И все из-за меня. Из-за того что я натворила. Мне больно осознавать, но я сама себя привела в эту ловушку.

* * *

13 июля 2019 г.

На ноутбуке высветилось новое имейл-сообщение. Мы с Дэнни пользовались ноутбуком вместе, поэтому я по привычке решила проверить, что это за письмо.

Наверное, спам. Что еще может прийти в воскресенье в девять часов утра?

Все же любопытство взяло надо мной верх, и я подползла к ноутбуку, который лежал на прикроватной тумбе. Дэнни мирно сопел рядом, повернувшись ко мне спиной.

Так, посмотрим, что там…

В сообщении была ссылка и небольшая подпись: «Для Клэр. От любимой тетушки». Уже сама подпись выглядела сомнительно. Тетя никогда бы так не написала, к тому же она просто не знала адрес электронной почты. Повсюду трубят, что нельзя переходить по подозрительным ссылкам, иначе можно нарваться на мошенников или приобрести опасный вирус для компьютера. Но человек, который отправил мне это, не был мошенником — он знал меня и Дэнни.

«Мартин» — возникла первая мысль.

Сердце бешено колотилось. Я тихонько встала и ушла с ноутбуком в гостиную, устроившись там, на огромном кресле у камина. Теперь можно было открыть эту чертову ссылку.

Меня сразу же перекинуло на сайт Privnote — сервис самоуничтожающихся сообщений. В окошке открылось письмо и по первым строкам, я убедилась в своих домыслах.

* * *

Письмо

Дорогая Клэр! Думаю, ты уже догадалась, что пишет тебе не тетушка. Наша последняя встреча была ограничена по времени, и я не успел многого тебе сказать.

Предположу, что после нашего разговора, ты посчитала меня настоящим тираном и психом, но это не так. Да, я не всегда поступаю правильно. Все люди склонны совершать ошибки, и я не исключение. Чего мне стоило довериться тебе и оставить одну в своей квартире, чем ты с радостью воспользовалась, жестоко обманув меня и ничего не объяснив.

Признаюсь, этот поступок меня очень огорчил. Я даже думал проучить тебя, подобраться к Джулс, например… Она так очаровательна в своих коротеньких шортиках. Но мы сейчас не о ней.

Я долго думал, как именно отплатить тебе и пришел к единственно верному решению.

Ничто так не ранит как правда, которую ты не хочешь знать. К счастью, у меня есть для тебя лакомый кусочек, который я бережно для тебя сохранил и теперь могу им поделиться.

Я слышал, ты не так давно узнала правду о матери. Какая трагичная и нелепая история… Что может быть хуже чем быть дочерью наркоманки и алкоголика?

Впрочем, могу тебя утешить, твоя мать никогда не была наркоманкой.

Увидев тебя впервые в своем кабинете, я, было, решил, что у меня державю — так ты была на нее похожа.

Мы славно провели с Амандой время, жаль, что недолго. Возникли трудности с некоторыми препаратами, и у нее случилась передозировка. Пришлось подкинуть ее труп в наркопритон, где ее, к счастью, приняли за свою.

Ты же стала для меня вторым шансом. Я уже говорил, про сходство с моей матерью? Вы с Амандой были созданы специально для меня. Но путь Аманды уже завершен, а твой еще только начался. Я надеюсь, вдоволь позабавиться с тобой.

Не спеши закрывать письмо, у меня есть для тебя еще кое-что.

Твой отец вспомнил меня, но не был до конца уверен, что я тот самый мужчина, к которому ушла его ненаглядная. Он подозревал, что я причастен к ее смерти, и даже решился тебя предупредить, чтобы ты держалась от меня подальше, но благодаря, знакомым из клиники, я вовремя узнал о его побеге. Выследить его не составило труда. Я знал, что он вернется на прежний адрес, а его состояние позволило мне легко с ним справиться и отвести к мосту самоубийц.

Тебе ведь не нужно объяснять, что я сделал дальше? У него так хрустнула шея, когда он упал…

После этого я поехал в больницу, куда доставили буйного дядю Дэнни. Ну а потом ты полночи меня ублажала. В этом тебе нет равных, не скрою.

С минуты на минуту ты получишь последний сюрприз.

* * *

Сразу после того как я закончила читать, письмо безвозвратно удалилось. Я еще не успела опомниться, как все исчезло.… Дикая дрожь охватила все тело, и стало так холодно, будто солнце навеки погасло. Хотелось заскулить, больно укусить себя, чтобы унять пронизывающую боль, но и это бы не помогло. Он хотел уничтожить меня и у него это получилось.

Как же я ошибалась, когда считала его своим спасителем. Ведь именно он стал катализатором всех моих бед. Из-за него погибла мама, и спился отец. А потом он воспользовался моим состоянием и привязал к себе, прикидываясь добрым дяденькой, чтобы потом безжалостно убить моего папу. И этому человеку я верила и дарила любовь…

Я беззвучно зарыдала, до боли укусив кулак.

Он ни перед чем не остановится! И я не могу ничего сделать против него.

Он все предусмотрел. Даже письмо самоуничтожающее отправил. Мне не с чем идти в полицию, и нет доказательств для Дэнни. Он мне просто не поверит. Посчитает больной на голову. К тому же, теперь он тоже под угрозой. Все кто меня окружают — в опасности.

В дверь позвонили.

Наверное, это «сюрприз», о котором писал Мартин. Страшно представить, что он еще мог придумать.

Глава 35

Ну, конечно. Цветы,… Слава Богу, не гвоздики. Этот букет похож на тот, что он подарил при Дэнни, но от этого не легче. Меня тошнит от этого человека и от его откровений и подарков! Ненавижу.

Если и существует Бог, то он в сговоре с дьяволом.

В букете была открытка с текстом:«Искренне благодарю за наше воссоединение с сыном».

Он точно издевается. Я больше не могу это вынести. Нужно рассказать Дэнни и будь что будет.

Я взяла букет и собиралась выбросить его, как вдруг заметила, что внутри торчит что-то белое. Это был запечатанный конверт.

Что это? Еще одно письмо? Быть может, я смогу использовать его в своих целях. Например, показать своему парню и открыть ему глаза на то, каким чудовищем является его отец. Вот ты и попался, Мартин Брукс. Я разоблачу тебя, чего бы мне это не стоило.

Вскрыв конверт, я обнаружила фотографию.

Гребанное фото МОЕГО обнаженного тела. МОЯ родинка на левой ягодице. И крепкая рука МАРТИНА на правой. В кадр попала наша с Дэнни кровать, а это значит — снимок был сделан, пока я была без сознания.

Он СПЕЦИАЛЬНО раздел меня и сделал фото.

С обратной стороны аккуратным почерком послание:«Будь хорошей девочкой и порви с Дэнни, иначе он тоже получит пикантное фото с твоим участием. У меня таких еще много».

Вот и все. Муха окончательно запуталась в паутине. Остается только ждать, когда паук придет и поглотит ее.

— Кто приходил? — раздался голос у меня за спиной.

Я была так шокирована, что не слышала, как он приблизился. Пришлось быстро смять фото и сунуть в карман пижамных штанов, пока Дэнни не увидел. Я обернулась, представляя его вниманию шикарный и одновременно отвратительный букет. Он удивленно повел бровью, а затем нахмурился.

— Очередной поклонник?

— Твой отец прислал, в знак благодарности, — как же тяжело было натягивать улыбку на лицо.

— А, ну тогда все нормально. Я уж подумал, воздыхатели прохода не дают, — он губами прикоснулся к моей шее.

— Я неважно себя чувствую, пойду приму душ, а потом снова лягу спать, — мягко оттолкнула его я.

Не хочу прикосновений. Потому что кроме отвращения и боли я больше ничего не чувствую.

— Опять плохо? Может врача вызвать?

— Не надо, скоро пройдет.

— Я же вижу, с тобой что-то происходит. Ничего мне не хочешь рассказать? — он был как никогда серьезен.

Но и я не собиралась сдаваться. Мне нужно было уединиться и подумать. На кону стояло слишком многое — нельзя действовать на эмоциях.

— Все нормально. Я просто сильно разволновалась от встречи с твоим отцом и вспомнила своего… Точнее то, что у меня его больше нет. Мне хочется побыть одной, можно?

Он понимающе кивнул и пропустил вперед. Я сделала шаг и обернулась, хотела сказать, что люблю его, но почему-то не смогла.

* * *

14 июля 2019 г.

Я специально дождалась момента, когда Дэнни уедет на работу. У них было совещание, которое обязаны посещать все сотрудники компании. В запасе у меня было несколько часов.

Нужно поторопиться.

Я взяла самую большую дорожную сумку, что нашла в доме и начала собирать все самое необходимое. Теплые, повседневные вещи, белье. Далее в сумку полетели предметы гигиены, документы и наличные, которые я «одолжила» у своего парня. Там было немного — около трехсот долларов, но на первое время должно хватить. Не забыла я положить фарфорового ангела и папину записку. Как оказалось, он говорил вовсе не о самоубийстве…

Прости, папочка. Если бы не моя легкомысленность, ты был бы жив. Получается, именно я отправила тебя на смерть. И этого я себе никогда не смогу простить.

Напоследок обошла дом, проверяя все ли взяла. В спешке очень просто что-то упустить, но у меня еще было немного времени. И я хотела запомнить все, что было так дорого и важно.

Жаль, что все так вышло. Мне невыносимо от мысли, что я больше не увижу Дэнни и Джулс. Правильно ли я поступаю? Не знаю, но сейчас это кажется единственным доступным решением. Мартина нужно остановить, разорвать этот замкнутый круг и освободиться. Ему нужна я, и если я исчезну, он не станет тратить время на моих друзей. Именно поэтому, я ухожу молча и не оставляю контактов, чтобы уберечь их от него. Так им будет лучше и безопасней. И мне, наверное.

Но совсем промолчать я не могла. По отношению к Дэнни это было бы очень гадко. Я взяла листок и ручку и начала писать прощальную записку:

«Дэнни!

Знаю, когда ты прочитаешь это — возненавидишь меня. Но только так я смогу освободиться.

Я ошибалась, когда думала, что смогу создать свою семью и отпустить прошлое. Оно беспощадно тащит меня обратно, и я просто не в силах это выдержать.

Ты самый прекрасный человек, которого я когда-либо встречала на своем пути. Но дальше мне нужно идти одной. Как бы не было больно.

Поддерживай Джулс, по возможности. Ей тоже будет нелегко.

Прости меня за все, и не ищи. Я хочу начать с чистого листа. Мне это необходимо.

Пожалуйста, не ищи меня. Совсем. Ни при каких обстоятельствах. Я этого не хочу.

Прощай, и прости, что взяла у тебя деньги из заначки…»

Джулс я позже напишу смс, надеюсь, она сможет меня простить и понять. Хотя, можно на это не рассчитывать. Скорее всего, меня просто вычеркнут из своих жизней и поделом. Сама виновата.

Я оставила записку на кухонном столе около вазы с цветами. Рядом положила ключи от дома и в очередной раз прослезилась. Я оставила тут половинку сердца и большую часть себя — пусть они оберегают его и согревают холодными вечерами.

Ну а мне пора.

* * *

Южный ветер беспорядочно теребил волосы и осушал застывшие на щеках слезы.

Еще есть время передумать.

Люди как обычно, куда-то спешили, и было несложно затеряться в равнодушной толпе. На остановке прилег бродяга, положив руку под голову. Он спал сном младенца, и эта картина слишком меня растрогала, поэтому я достала из кармана пять баксов и вынула из сумки фарфорового ангела. На бродяге была растянутая рубаха с большими карманами на груди, и я осторожно, чтобы не разбудить его, вложила в карман деньги и маленькую фигурку.

Я не знаю твоей истории. Возможно, ты жертва обстоятельств, а может, обычный лентяй и пьяница. Но ты все еще человек. Что бы с тобой не происходило, найди в себе силы выжить.

В сообщении Джулс я отправила лишь одно слово: «прости».

Затем написала Мартину:

«Считай это своей победой. Тебе удалось причинить мне максимум боли. Я ушла от твоего сына, но ты меня больше никогда не увидишь».

После этого я вынула из телефона симкарту, переломила ее пополам и бросила в рядом стоящую урну. Ветер причудливо завывал, проходя сквозь щели в металле. Ветер, который должен был принести большие перемены и кардинально поменять мою жизнь.

Больше никаких психотерапевтов и романов с подозрительными личностями.

До меня наконец-то дошло, чем я хочу заниматься. Мне необходимо быть полезной, помогать другим людям, которые столкнулись с тяжелыми обстоятельствами. Я не могу ничего исправить, но могу стать хорошим человеком, не равнодушным к чужому горю.

Междугородний автобус долго ждать не пришлось. Я натянула капюшон толстовки и вошла внутрь, расположившись у окна. Мне предстояла долгая дорога и две пересадки. Я ехала в никуда, оставляя позади Клэр Дэвис, и ее историю.

Глава 36

24 ноября 2019 г

Мне понадобилось много времени, чтобы привыкнуть к жизни в большом городе. Наверное, я все еще привыкаю. Портленд я выбрала случайно, в большей степени из-за его отдаленности и наличия живописного побережья. Море способно выслушать даже молчание человека, которому есть что сказать.

Вот уже четыре месяца я пытаюсь собрать себя по кусочкам. Очень помогает работа в приюте для женщин, столкнувшихся с домашним насилием. Именно там мне помогли с жильем — выделили койко-место, а позднее предоставили работу. Я помогаю персоналу с приготовлением пищи и уборкой. Платят немного, но мне хватает. Теперь я веду достаточно аскетичный образ жизни. Многое перестало иметь значение, я больше не привязываюсь к вещам и очень редко пополняю гардероб — мне достаточно того, что есть.

В приюте я повидала много разных женщин и у каждой была своя пугающая история. Девушка, которой молодой человек отрезал палец, за то, что она переписывалась с коллегой-мужчиной. Женщина с дочерью, которых регулярно избивал пьющий муж. Девушка, которой было запрещено выходить из дома и общаться с соседями. Она была заложницей собственного мужа-тирана. Все они нашли силы уйти из абьюзивных отношений, но без мужей и работы они оказались никому не нужны. Приют стал для них новым домом и большой многонациональной семьей.

Мне удалось подружиться с администратором приюта — Сарой. Она очень милая и отзывчивая девушка. Именно она предложила мою кандидатуру на должность помощницы, за что я ей безмерно благодарна. У нее есть брат — Филипп, он работает в полиции и частенько заходит в приют к сестре. И ко мне.

Было несложно догадаться, что я ему нравлюсь. Но я воспринимаю его только как друга, мне сейчас не нужны отношения. Бывает, он просто садится рядом и молчит. Так несмело, будто боится спугнуть. Он крепкий, как и положено быть полицейскому, но при этом весьма симпатичный. Мне нравится то, что он не навязывает свое общество и если видит что я не в духе — оставляет в покое. Филипп никогда не интересовался, как я попала в приют. Видимо, понимает, что это больная тема. Или может Сара рассказала, что я сбежала от парня.

Я поведала ей вымышленную историю с несуществующим женихом, который плохо контролировал свои эмоции и часто прибегал к насилию. Не знаю, почему я снова солгала. Наверное, я просто бегу от себя и сама не могу принять все, что произошло.

За эти месяцы мне хотелось набрать номер Джулс около десяти раз и около тридцати — номер Дэнни. Но в последний момент я останавливала себя, боялась. Я по-прежнему хранила их номера в записной книжке, на всякий случай. Поэтому соблазн связаться с ними был всегда.

Сегодня Филипп пригласил меня на велосипедную прогулку до Маяка Портленд-Хед — это старейший маяк в штате Мэн. Им вдохновлялись и изображали в своих работах многие деятели искусств, и Филипп уверяет, что я останусь в восторге от этого удивительного сооружения. Я далека от искусства, но попробовать стоит. Сейчас там музей, думаю, это должно быть интересно. К тому же неподалеку находится парк Форт-Уильямс, который очень любят туристы и местные за живописные прибрежные тропы и пляжи. А такое мне точно понравится.

С Сарой даже договариваться не пришлось. Она с радостью отпустила меня в мой рабочий день на прогулку со своим братом. Что ж, мне давно хотелось развеяться. С Филиппом комфортно, нет помпезности, излишней официальности, несмотря на то, что он коп. Встреть я его на улице в штатском, никогда бы не подумала, что он является стражем порядка. Он любит рыбалку и прогулки на велосипеде, время от времени посещает интересные места, музеи и самобытные кафешки. Мне нравится, что он такой простой и в то же время очень чуткий человек.

* * *

— Ты уже готова? Филипп заедет за тобой через двадцать минут.

— Заедет? Он решил взять машину? — удивилась я.

— На велосипеде, — усмехнулась Сара и поправила копну кудрявых русых волос, — Я нашла для тебя велик, но, он слишком долго стоял, и я не знаю, как он в действии. Надеюсь, ты с него не навернешься и не сломаешь шею. Вы конечно, сумасшедшие, что решили кататься в конце ноября. Хорошо, хоть снег еще не выпал.

— Очень утешительно, — улыбнулась я. — Спасибо. Думаю, твой брат решил прыгнуть в последний вагон и насладиться подходящей для этого погодой.

Она на минуту затихла, после чего начала говорить вкрадчивым голосом.

— Кстати, тут к тебе мужчина заходил. Просил передать вот это письмо, — она достала белый конверт с марками. Ты была в душе, я предложила ему подождать, но он сказал, что спешит.

— Как он выглядел?

— Ну, такой высокий, деловитый. На вид около сорока, может чуть больше. Ты его знаешь?

По описанию похож на Мартина. Он все-таки нашел меня.

— Давний знакомый. Ладно, буду собираться, а то скоро твой брат приедет. Не хочу, чтобы он околел от холода, пока я собираюсь.

Хотя на самом деле, я уже была собрана. Нужно было только накинуть куртку и надеть спортивные штаны. Я хотела прочитать письмо и в то же время, желала сжечь его, так и не узнав, что внутри.

Любопытство победило.

Письмо

На твоем месте я бы сразу разорвал письмо. Но я знаю, что ты этого не сделаешь.

Неприятно признавать, но ты влияешь на меня. Не знаю, как у тебя это выходит, но я скучаю. Настолько сильно, что готов отступиться от своей цели, если позволишь увидеть тебя.

Я много причинил зла, но виной тому моя одержимость тобой. Не знаю, что я могу сделать, чтобы ты меня простила. Никакие слова не исправят то, что я сделал, и не искупят мои грехи перед тобой.

Но я меняюсь. С тех пор как ты уехала, я много времени проводил со своей семьей, и знаешь, я почувствовал тепло и любовь от своих дочерей. А еще у меня есть взрослый сын, с которым я наладил отношения. Опять же, благодаря тебе.

Я больше не собираюсь тебя преследовать.… Но без твоего прощения, я не смогу спокойно спать. Конечно, ты имеешь право и дальше злиться и хранить в сердце обиду, но все же, позволь мне хотя бы увидеть тебя на прощание.

Можем встретиться в людном месте, например в кафе, чтобы тебе было спокойнее. Буду ждать тебя завтра в «Вербене» в 17.00.

Надеюсь, ты все-таки придешь.

М.Б

Я не верю в то, что он может измениться. Он слишком глубоко в этом завяз. Мартин будто заманивает в ловушку, надеется, что я приду к нему сама.

Мне неизвестно, что он задумал на этот раз, но могу предположить, что для меня ничем хорошим это не кончится. Я должна что-то придумать и не дать ему окончательно меня уничтожить.

Где-то в глубине души, всплывают мимолетные предположения: «А вдруг он говорит правду?», но они столь призрачные, почти нереальные. Нельзя поддаваться подобным мыслям. Они запутывают и делают меня слабой.

— Клэр, Филипп приехал, ждет на улице, — крикнула мне из холла Сара.

— Иду.

Она загадочно улыбнулась и поправила покосившийся воротник моей куртки.

— Хорошей прогулки. Уверена, вы двое отлично проведёте время, — Сара участливо подмигнула. Она напомнила мне Джулс тем, что тоже хотела наладить мою личную жизнь.

Нет, так больше продолжаться не может. Я не могу всю жизнь жить в страхе и постоянно бегать от него. Мне нужно взять все в свои руки. Да, это рискованно. Неизвестно, как развернутся события, но я должна это сделать.

* * *

Мартин

Он знает, что Клэр придет. Она все еще привязана к нему. Как здорово можно управлять человеком, когда знаешь, за какие ниточки дергать. Жертвам свойственно зависеть от того, кто их сломал, и желать его раскаяния и любви. Так на них действует травма.

Мартин заранее начал готовиться к встрече. Зашел в хозяйственный магазин на углу и закупился прочными веревками и скотчем. В его деловом портфеле уже покоились шприцы с миорелаксантами и транквилизаторами, а также было несколько пакетиков с гамма-оксимасляной кислотой.

В этот раз он не планирует ее отпускать. Слишком много времени утеряно, а его внутренний зуд растет не по часам. Он не молод и ход времени начинает его пугать. Что если он просто не успеет осуществить задуманное?

Он приходит в кафе немного раньше, чтобы оценить обстановку. Как он и ожидал, сейчас все столики заняты, народу много и в зале очень шумно. Их столик стоит в самом углу и его прикрывает небольшая ширма — очень удобно, он плохо просматривается, что дает Мартину все шансы воплотить свою задумку.

Клэр приходит ровно в пять. Она выглядит взволнованной и это вполне ожидаемо.

— Здравствуй, Клэр, — приветствует ее Мартин.

На что она отвечает не сразу, а с небольшой заминкой.

— Привет.

— Что ты будешь? Я бы не отказался от салата с курицей и кофе со льдом.

— Я сюда не есть пришла. Что ты хочешь? — она стала жёстче, и это не могло не сказаться на ее внешности. От стресса она выглядит на пару лет старше, черты лица заострились, а взгляд стал отсутствующим.

— Может хотя бы кофе? — интересуется Мартин, глядя виноватым взглядом.

— Давай.

Мартин подзывает официантку и делает заказ. Клэр начинает сильнее нервничать в молчаливом ожидании, а Мартин не спешит начинать разговор. Она оглядывается, рассматривая отдыхающих людей, и кажется, ей становится чуть спокойнее.

— Как ты меня нашел? — наконец, нарушает тишину девушка.

— Ты не особо то и скрывалась.

— И все же. Ответь на вопрос.

— Бывший пациент работает на автовокзале, он помог пробить тебя по базе и определить твой полный маршрут со всеми пересадками.

— Хм, — у Клэр опускаются уголки губ. Возможно, она думает, что ее побег был бесполезным, ведь у Мартина как всегда все схвачено.

Благодаря нужным связям он может добиться всего что захочет. Власть вообще штука полезная. А когда она оказывается не в тех руках — превращается в бомбу с замедленным механизмом.

Клэр отлучается в дамскую комнату, и, пока ее нет, приносят заказ. Так даже лучше, все складывается подозрительно легко и просто. Ему не придется изворачиваться, чтобы воткнуть в нее иглу, достаточно просто подсыпать препарат ей в кофе, и он сделает свое дело.

Из внутреннего кармана куртки Мартин достает маленький пакетик с бутиратом и незаметно высыпает его содержимое в кружку Клэр. Слегка помешивает, а затем переключается на свой кофе, делая несколько глотков. Клэр возвращается и садится за стол. Пробует кофе, и постоянно смотрит в окно, за которым мельтешат люди, устраиваясь за столиками на веранде. Там тоже все битком.

Она слегка морщится, когда в очередной раз отпивает из кружки. Бутират имеет слегка солоноватый привкус, но крепкий кофе должен его заглушить. К тому же, психотерапевт не в первый раз подмешивает его в питье бывшей пациентки. Вполне возможно, она уже привыкла и совсем не чувствует специфический привкус.

— Так что, зачем ты хотел меня видеть? — поворачивается она к Мартину.

— Хотел попрощаться. Но прежде, попросить прощение за то, что сделал с тобой. Моим поступкам нет оправдания, я не осознавал что творил. И меня разрывает изнутри, когда я думаю, сколько страданий тебе причинил.

— Ты прав, твоим поступкам нет оправдания. Но ты прекрасно все осознавал! Уж кто-кто, а ты был в твердой памяти. И я не смогу простить тебя, — она снова отхлебывает напиток, — Твое место в тюрьме, Мартин, а не за этим столом.

— Знаешь, а ведь я даже подумывал сдаться.… Рассказать все полиции и понести заслуженное наказание. Я могу это сделать. Если ты простишь меня прямо здесь и сейчас.

Клэр нервно хватается за кружку и снова приникает к ней губами. Мартин терпеливо ждет, когда наркотик подействует.

— Ты, правда, готов на это пойти?

— Да, — убедительно кивает он.

— В таком случае, я прощаю тебя за то, что ты сделал со мной.… Но не за то, что ты сделал с родителями. Это невозможно прости… — Клэр склоняется к чашке, — Что за…

Мартин подходит к девушке, и, убедившись, что она без сознания берет ее на руки и проходит мимо удивленных посетителей.

— Что случилось? Ей плохо? Вызвать 911?

— У нее диабет, сахар подскочил,… Я отвезу ее в больницу. Спасибо за беспокойство, — отвечает Мартин и выносит ее из кафе, направляясь прямо к своей машине.

Прохожие оглядываются в след, кидаются вопросами, но Мартин спешит поскорее уехать в безопасное место.

Глава 37

— Такая хрупкая и беззащитная, — вздыхает Мартин, поглаживая бархатную кожу ее шеи. — На самом деле, жалко портить такую красоту веревками.

Клэр уже в сознании. У нее заклеен скотчем рот, а руки и ноги привязаны к стулу. Глаза от испуга широко раскрыты, зрачки ненормально расширены — наркотик все еще в крови.

— Что же мне с тобой делать? — задумчиво произносит он, не прекращая гладить ее рукой. Теперь он описывает круги на плечах и верхней части спины.

Клэр отчаянно мычит и моргает. Ей страшно, но Мартину нужно совсем не это. Мать тоже его боялась, а он хотел лишь уважения и принятия. Так и с Клэр. Она должна принять его таким, какой он есть, со всеми недостатками и причудами. Он не специально лишил ее родителей, просто такое случайное стечение обстоятельств. Кто ж знал, что для Аманды доза будет настолько критической? Он ведь тогда только закончил университет и не имел достаточного опыта и познаний в мире психоактивных и наркотических веществ. А Брендон? Он стал угрожающей помехой между ним и Клэр. К тому же он бы не смог удержаться, чтобы не испортить Мартину весь план, ведь ему было нечего терять.

Впрочем, и удовольствия от этих убийств он не получил. Равнодушие — да, и на этом, пожалуй, все.

Теперь же, когда она сидит прямо перед ним, он ощущает спокойствие и удовлетворение. Еще бы она не сопротивлялась. Можно увеличить дозу — и станет как шелковая.

Но ему хочется, чтобы она сама сделала это для него — перестала бояться.

— Мне, правда, жаль, что наши отношения сложились именно так. Ты ведь помнишь, как все начиналось? Какие чувства ты испытывала рядом со мной, как трепыхалось твое сердце. Глупо отрицать, как нам было хорошо вместе.

Клэр снова мычит.

— Я уберу скотч, если ты пообещаешь хорошо себя вести. Моргни три раза, если согласна.

Она трижды моргает и ждет. Мартин аккуратно освобождает ее рот. Она жадно хватает ртом воздух, видимо, все это время нос плохо дышал.

— Хорошая девочка, — улыбается мужчина. — Пить хочешь?

— Да. — Клэр оглядывается, но в полумраке нежилой комнаты замечает только очертания мебели в пластиковых чехлах, что свидетельствует о том, что тут давно никто не живет. На полу горят две восковых свечи, и благодаря этому она достаточно хорошо видит Мартина.

Он подносит к ее губам бутылку с минеральной водой, и она тут же впивается в горлышко, глоток за глотком впитывая влагу. Когда она заканчивает, мужчина возвращает бутылку на пол.

— Ты хочешь убить меня? — шепчет Клэр.

— Нет, в моих интересах, чтобы ты прожила как можно дольше.

— Что ты задумал?

— Ничего, что могло бы тебя напугать.

— Я не понимаю, — мотает головой изнуренная девушка.

— Мы все начнем сначала. Если захочешь, можем остаться тут в Портленде, а можем уехать дальше. Я больше не причиню тебе вреда, не подниму руку. Но взамен мне нужна безусловная верность и покорность. Ты никогда не будешь перечить или презирать меня. В таком случае, ты будешь получать приятные бонусы в виде дорогостоящих подарков, походов по элитным ресторанам и необходимых тебе женских штучек. Тебе никогда не придется работать, но и друзей ты иметь не сможешь. Также, ты прекратишь общение со своей дорогой тетушкой. Ты умрешь для всех, кто тебя знает, и будешь только моей. Любое мое желание — закон, и если ты будешь законопослушной — тебе не придется лить слезы по прошлой жизни.

— То есть стать твоей рабыней? — уточняет Клэр.

— Я бы это по-другому назвал. Скорее, верным партнером по жизни.

— А как же Дэнни? Он ведь твой сын. Если он узнает о нас?

— От меня также требуется отказаться от своего окружения. Только ты и я. Никаких детей и посторонних людей.

Клэр задумчиво опускает голову. Мартину кажется, что его ждет успех. Она такая потерянная и слабая, что это подстегивает его поддаться внезапному импульсу. Он резко приближается и впивается в ее еще влажные от воды губы. Она отвечает на поцелуй и все кажется нереальным сном. Он развязывает ее запястья, а затем и ноги, и подхватывает на руки. Кладет ее на прохладную поверхность дивана и расстегивает блузку.

Клэр не сопротивляется. Из ее глаз текут слезы, но она покладистая и уравновешенная. Его обжигающее дыхание пробуждают заметную волну мурашек…

Кажется, ничего не может прервать этот уродливый и волнующий акт, но дверь с грохотом распахивается, и на пороге появляются вооруженные полицейские.

Все происходит так быстро, что иллюзия гармонии со звоном разбивается и пронзительный звук заполняет полупустое пространство. Крики, звук бьющегося стекла, яркий свет фонарей и совершенно спокойный мужчина, на которого надевают наручники. Филипп накидывает на полуобнаженную подругу свою куртку, дабы уберечь ее от взглядов коллег. Рядом с диваном прозрачные осколки от бесхозной вазы.

Все закончилось. Только почему ей так сложно принять новую реальность? Клэр больше не плачет, но и не слушает утешительный голос друга-полицейского. Ее взгляд обращен на силуэт человека в наручниках. Он напоследок улыбается. Мартин самоуверен, и раскаивается только в том, что его поймали.

Мартин Брукс знает, что у них нет против него ничего, кроме обвинений в похищении и злоупотребления должностными полномочиями. Он не оставил улик и нет свидетелей его преступлений.

В этот раз он не сделал ничего такого, за что бы ему дали большой срок. К тому же не факт, что ему вообще предъявят обвинения, все будет зависеть от показаний Клэр.

— Мы обязательно что-нибудь найдем и засадим его, как следует, — уверенно объявляет Филипп.

— Хорошо, — неохотно отзывается Клэр.

Мартина выводят на выход. Но он просит остановиться и сказать пару слов своей жертве. Полицейский настроен враждебно, но Клэр согласно кивает и Филипп дает положительный знак коллеге.

— Жизнь циклична. Сегодня тебе удалось освободиться, но это лишь окончание одного цикла. За ним последует другой, более сильный. Готова ли ты к нему? Готова ли ты взять полную ответственность за свою жизнь? И не повторить тот же сценарий с кем-то другим?

Клэр молчит, уставив глаза в пол. Один лишь Бог знает, что творится в ее голове и о чем она думает.

* * *

Днем ранее

Филипп присел на огромный валун, с которого открывался завораживающий вид на темные воды, и позади которого возвышался старинный маяк.

— Почему сразу не сказала? — он бросил на меня укоризненный взгляд.

— Думала, что он меня не найдет, — я пожала плечами. Что еще тут скажешь? Ведь вся моя история — ложь, Филипп и Сара никогда не знали настоящей Клэр.

— Что думаешь об этом?

— Я чувствую, что здесь что-то не так. Он явно блефует.

— И ты, конечно же, собираешься пойти?

— Да. Я бы хотела, чтобы ты проследил за нами, но, наверное, я слишком многого прошу. Просто вдруг я оттуда не вернусь…

— Не смей говорить такие вещи! Конечно, я прослежу. Но если вдруг случится беда, я не смогу сразу прийти на помощь. Я буду должен сообщить в участок и следовать должностным инструкциям.

— Спасибо тебе, ты настоящий друг.

— Одного только не понимаю.… Зачем тебе к нему идти?

— Мне надоело бегать. К тому же, он наверняка пойдет на все, чтобы заполучить меня. Законы и моральные принципы его не остановят, — я собралась с мыслями, — хочу, чтобы он сел. И если для этого нужно стать наживкой — я это сделаю.

— Рискованно, Клэр. Не уверен, что это хорошая идея. А если он захочет расправиться с тобой?

— Не захочет. Я нужна ему живой.

— Ох.… Ну и задачку ты мне подкинула, подруга. Одно дело, если он сам на тебя нападет, другое — добровольно пойти в его ловушку.

Я понимала, на какой риск иду. Но желание покончить с Мартином было сильнее. Если его не остановить, кто знает, сколько еще девушек может пострадать?

Это была не та прогулка, которую себе представлял Филипп. Вместо беззаботной болтовни и созерцания местной достопримечательности, мы обсуждали план наших дальнейших действий.

Чтобы все получилось, мне нужно было позволить Мартину усыпить мою бдительность, чтобы он пошел на отчаянные меры, за которые его можно будет привлечь к уголовной ответственности. Конечно, хотелось при этом остаться живой и невредимой. Но тут уж как повезет.

Филипп обещал, что не выпустит нас из виду, и если Брукс клюнет, он вызовет подмогу, и Мартина схватят. Однако риски были. И они были огромны. Саре мы решили ничего не говорить. Ей не стоило в это ввязываться.

На тот момент мной управляло желание восстановить справедливость. Оно охватило разум и превратилось в навязчивую идею.

Он должен за все ответить.

Эпилог

Декабрь 2019 г

Расставание с Сарой и Филиппом было нелегким. Сара разревелась прямо перед автобусом и не хотела меня отпускать. Филипп дарил мне сдержанные печальные улыбки и похлопывал по плечу. Эти пять месяцев в Портленде познакомили меня с замечательными людьми и подарили новых друзей, однако теперь предстояло вернуться к старым. Было очень тревожно, потому что я поступила ужасно по отношению к ним. Это равносильно предательству, и я очень об этом жалею.

В родном городе меня встретили Дэнни, Джулс и Роб. Дэнни без лишних слов притянул меня к себе и крепко обнял. Сложно было сдержать бурю эмоций, которую я так тщательно подавляла все эти месяцы в разлуке с ним, поэтому я зарыдала прямо ему в плечо.

— Ты дома. Все плохое позади, —говорит он и целует меня в макушку. Его запах такой родной и умиротворяющий.

За что я благодарна своим друзьям — это за понимание. Никто на меня не давил и не высказывал обид. Объятия Джулс придали мне веру, что со всем в жизни можно справиться. Именно в этот день я поняла, что моей главной ошибкой было то, что я пыталась справиться со всем в одиночку. Что я не была с ними до конца честна и не смогла довериться.

И пусть я уже не смогу вернуть своих родителей, но я могу построить свое счастье и дарить свою любовь тем, кто в этом нуждается.

Мартину Бруксу дали пять лет с отбыванием наказания в исправительном учреждении штата Мэн. Как мы с Филиппом и предполагали, его причастность к смерти моего отца и матери доказать не смогли. Но вот от обвинения в похищении он уйти не смог. Он пару раз звонил сыну и просил его о встрече, но Дэнни решил прекратить с отцом все отношения. Действия Мартина на всех нас оставили тяжелый отпечаток, но мы с Дэнни пострадали больше всех.

Он признался мне, что скучает по временам, когда не знал отца. Вот так Мартин умудрился дважды нанести травму родному сыну. Впрочем, в нашем доме его имя больше не упоминалось. Это было обоюдное единственно-верное решение.

Джулс рассказала, что жена и дочери Мартина покинули страну после того, как в прессе появились новости о психиатре-маньяке, который похитил свою пациентку. Вроде как в Англии есть родственники, и они теперь живут у них.

Информация о Мартине дошла и до Сэма с Кларой. Они поженились и теперь путешествовали по штатам, зарабатывая на рекламе от совместного блога в популярной соцсети «инстасвайп». Они связались со мной по скайпу и обещали прислать местные сувениры. А еще Сэм завязал с наркотой, и стал веганом. Я тогда знатно этому удивилась! Как же все-таки круто нас может изменить жизнь.

* * *

Сейчас

Я снова просыпаюсь в поту на влажных простынях. Дэнни рядом, он спит как ангел, и я пытаюсь отдышаться, не разбудив его.

Снова тот сон, что мучает меня уже несколько месяцев. Сон, который до сих пор связывает нас.

Каждую ночь я ощущаю на своей шее тепло его губ и трепетные касания. Это морально истощает. Но я поддаюсь ему вновь и вновь.

Он улыбается. И не могу отделаться от стойкого чувства вины…

Это похоже на зависимость. И я в самом начале пути избавления от нее.

Психопат и его жертва. Невосполнимый образ отца и искалеченный образ матери. Две противоположности, которые как магниты притягиваются друг к другу. Две стороны одной медали.

Только это не любовь и даже не симпатия. Это противостояние, в котором победа за тем, кто сильнее.

Однажды мне хватит сил избавиться от его оков и стать свободной.

Завтра я иду к новому психотерапевту.

Ему тридцать и он не женат…

Больше книг на сайте — Knigoed.net

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 30

Глава 31

Глава 32

Глава 33

Глава 34

Глава 35

Глава 36

Глава 37

Эпилог