Наша родословная (ЛП) [Кей Си Кин] (fb2) читать онлайн

НАША РОДОСЛОВНАЯ

Кей Си Кин

Машине моей Мечты,

Самому крутому парню в квартале, который прожил эту жизнь не один раз.

Ты самый лучший брат, сын, внук, двоюродный брат, племянник, друг и вообще человек.

Мне жаль, что из-за КОВИДА ты на некоторое время остался со мной дома, и теперь в тебе еще больше моих черт. Как будто ты и так был недостаточно откровенный, ЛОЛ.

У тебя остроумие лучше, чем у меня, и твое остроумие уже сводит меня с ума!

Я горжусь тобой каждый день!

Я люблю тебя, мой красивый мальчик,

Всегда

— Здесь, в этой комнате, моя семья. Больше никого. Это мое безопасное место, и где бы мы ни были, я дома.

Паркер Стил, Академия Фезерстоуна

Введение

Миссис Луна "Мун" Стил.

От одной этой мысли у меня мурашки бегут по коже, но у нас по-прежнему нет "долго и счастливо". Кажется, все стоит на пути у меня и моих «Тузовых задниц», но мы держимся вместе. Несмотря ни на что, пока смерть не разлучит нас.

Мой донор яйцеклеток мертв, и Игры наконец-то начинаются. Когда я переступаю порог Бичвуд-холла, трудности удивляют даже меня. Физерстоун, похоже, жаждет нашей крови, или даже за этим стоит Тотем? Мы должны найти свой путь, когда движемся во тьму.

Выживем ли мы в этой бойне или нас поглотят глубины ада, через которые они готовы нас провести?

Перед нами раскрывается все больше тайн. Будет ли раскрыт наследник Тотема?

Вновь обретенные истины заставляют меня задыхаться. Я покончила со всеми остальными правилами, я подыгрывала им, но теперь пришло время закончить то, что я начала.

Я снесу стены Академии Физерстоуна, а вместе с ними и Тотема.

"Наша родословная" — роман объемом 94 000 слов, третья книга серии "Академия Фезерстоуна".

Эта книга содержит мрачный контент, который может стать триггером для некоторых читателей. Имея это в виду, она рекомендуется для читателей старше 17 лет

Это полнометражный роман о гареме наоборот в колледже, означающий, что у главной героини более одного любовного увлечения. Так же содержатся страстные сцены, включая интимные MMF и MMMMFM.

ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ О РЕКОМЕНДАЦИИ

Так что, на всякий случай, если мой папа или моя бабушка случайно порекомендовали вам мою книгу, и вы зашли в ней так далеко, я низко кланяюсь вам. Но, ПОЖАЛУЙСТА, им не разрешается читать эту книгу или знать подробности, о которых идет речь, поэтому ведите себя непринужденно в будущих разговорах.

Они были самыми сумасшедшими фанатами, но они порекомендовали бы это всем, кто согласится послушать, ЛОЛ

ПРОЛОГ

(Тотем)

Раньше они недооценивали меня, но теперь они боятся самого моего существования.

Того, что у меня есть сейчас, недостаточно, этого никогда не будет достаточно.

Я хочу всего этого; Я устал жить в тени. Скоро Физерстоун будет моим.

Я питаюсь силой, и я сделаю все возможное, чтобы быть больше, иметь больше чем предписывает моя родословная.

Чтобы сделать это, мне нужны последователи, наследник, который будет идти рядом со мной. Верящий в мое видение и в ту бойню, которую мы можем учинить.

Я уничтожил всех, кто пытался встать у меня на пути, выжидая удобного момента, и все, что мне сейчас нужно, — это она.

Моя Маленькая Луна.

ГЛАВА ПЕРВАЯ

(Луна)

** За девять дней до Игр **

Мое сердце бешено колотится в груди, а ладони потеют в предвкушении предстоящего разговора.

Забираясь в "Rolls-Royces" рядом с Паркером, я устраиваюсь поудобнее, насколько это возможно, на кожаном сиденье. Нервно потираю руками свою черную юбку, глядя в окно, на самом деле не замечая никакого пейзажа.

Мы возвращаемся в блок "Туз" с флэш-накопителем, который мы получили от Уэста, на котором хранятся все документы и файлы, которые он собрал по Играм. И все же мои мысли сосредоточены исключительно на том, о чем я собираюсь спросить Паркера.

— Эй, Ангел. Ты в порядке? Ты кажешься немного отстраненной, — тихо говорит Паркер рядом со мной, отвлекая мое внимание от территории Академии.

Медленно поворачиваясь к нему лицом, мой взгляд скользит по его татуированным пальцам, задерживаясь на черепе и чернилах "якорь", прежде чем подняться по его идеально застегнутой рубашке к сочным пухлым губам. Его вьющиеся каштановые волосы вызывают у меня зуд в пальцах, но именно его карие глаза держат меня в плену.

Чем больше я смотрю на него, тем громче стучит мое сердце в ушах. Облизывая губы, я делаю паузу, подыскивая нужные слова.

— Я… У меня есть кое-что, о чем я хотела бы поговорить с тобой наедине. Я просто не знаю, как это сказать, — бормочу я, расстегивая пуговицы на блейзере и расстегивая воротник. Это вызывает у меня слишком сильное беспокойство, все мое тело чувствует, как будто оно может вспыхнуть пламенем в любой момент.

В уголках глаз Паркера появляются морщинки от беспокойства, пока он лихорадочно ищет мой взгляд.

— Ангел, ты же знаешь, что можешь поговорить со мной о чем угодно, верно? — он протягивает руку через подлокотник между нами, переплетая наши пальцы. Нежное ободряющее пожатие, которое он предлагает, помогает мне немного успокоиться.

— Мне нужно, чтобы ты выслушал меня, прежде чем скажешь "нет", хорошо? — я не хочу, чтобы он оттолкнул меня, не выслушав всего, что я хочу сказать. Это большое дело, я знаю это, и именно поэтому я боюсь его отказа, даже при таких обстоятельствах.

Скрывая свое беспокойство, он пытается изобразить улыбку, но мои эмоции влияют на него. Я хочу провести большим пальцем у него между глаз и убрать тревожные морщинки, которые обозначают его кожу.

— Луна, просто поговори со мной. Не знаю, заметила ли ты, но я изо всех сил пытаюсь сказать тебе "нет", потому что хочу сделать тебя счастливой.

Выдыхая, я отбрасываю свою неуверенность в сторону и сосредотачиваюсь.

— Пока я была в Нью-Йорке, у меня было время поговорить с Рафом и Джулианой. Мы поговорили на множество тем, и хотя я не хотела говорить о вас, ребята, они продолжали подталкивать тему, пока я этого не сделала.

Слабо улыбаясь ему, я вижу по его лицу, что мои слова усиливают его замешательство. Я пытаюсь сжать его руку, точно так же, как он сжимал мою, предлагая утешение, в то время как мой мозг продолжает пытаться сформулировать правильные слова. Мой очевидный страх быть отвергнутой берет верх. Он не говорит ни слова, давая мне время, необходимое для того, чтобы действовать в моем собственном темпе.

— Одна из тем, о которых мы говорили … это был ты. — он мягко кивает, поддерживая зрительный контакт со мной, и я чувствую, как моя грудь начинает розоветь, а дыхание становится тяжелее. — У меня есть кое-какая информация и действительно важный вопрос, который я хочу задать тебе. Я знаю, что оттолкнула вас всех, когда вернулась, но я хочу, чтобы вы знали, я бы всегда все вам рассказала.

Мои эмоции начинают проявляться, маска безразличия сползает с меня, губы дрожат, и я не могу сдержать дрожь в руках. Паркер, должно быть, тоже это чувствует, потому что наклоняется ближе, каким-то образом заглядывая глубже в мои глаза.

— Дыши, Ангел, — шепчет он, и я чувствую, как воздух, слетающий с его губ, ласкает мое лицо. Это каким-то образом помогает мне успокоить бешеное биение в груди.

— Паркер, я знаю твою родословную, — выдыхаю я, и все его тело напрягается. — Но я не хочу, чтобы ты принимал ее. — сделав паузу, я делаю глубокий вдох, чтобы снова сосредоточиться. — Я хочу, чтобы ты разделил мою.

Нас окружает тишина, когда он медленно откидывается на спинку своего сиденья, погружаясь в кожу, пока переваривает мои слова. Я знаю, что завожу с ним здесь серьезный разговор, и я хочу оказать ему свою полную поддержку, но ему, возможно, потребуется некоторое время, чтобы осмыслить все это. Ему нужно поболтать с остальными, я просто не хочу, чтобы он меня оттолкнул.

— Что ты подразумеваешь под "ты хочешь разделить свою"? — тихо спрашивает он, крепко сжимая мою руку, оставляя меня в замешательстве.

— Я… э-э-э… ты не хочешь обсудить первую часть того, что я сказала? — заикаюсь я, удивленная его спокойствием, хотя он по-прежнему не двигается.

— Нет, не совсем. Меня больше интересует та часть, где ты сказал: "Я хочу, чтобы ты разделил мою", и что это значит.

Поймав на себе его пристальный взгляд, мы, кажется, не можем оторваться от эмоций, пульсирующих между нами. Он терпеливо ждет моего ответа, обращаясь со мной деликатно, как всегда.

— Я хочу, чтобы ты женился на мне и разделил мою родословную.

Слова срываются с моих губ шепотом. Я знаю, что он услышал меня, так что теперь уже ничего не вернуть. Он смотрит на меня, как мне кажется, часами, может быть, даже днями, и я медленно начинаю отступать.

— Я знаю, что ты не любишь меня, Паркер. Это не то, что я здесь говорю. Я хочу, чтобы ты вырвался из сетей своего отца…

Мои слова прерывает прикосновение губ Паркера к моим. Его губы обычно мягкие и нежные, поэтому меня застает врасплох, когда он прижимается своим ртом к моему. Паркер отпускает мою руку, опуская ее мне на колени, чтобы обхватить ладонями мое лицо. Медленно поднимаясь, мои ладони находят его грудь, когда я отвечаю на требование его губ, позволяя ему полностью завладеть мной. Мой мозг не может воспринять доминирующее прикосновение Паркера, но мое тело тает рядом с ним, предлагая ему полный контроль.

Кто-то прочищает горло, заставляя нас разнять губы. Мы пользуемся моментом, чтобы перевести дыхание, когда он прижимается своим лбом к моему. Эмоции, которые отражаются в его глазах, отражают мои собственные, пока я пытаюсь взять себя в руки.

— Да. — вот так просто. Он готов полностью довериться мне без вопросов и беспокойства.

— Паркер, мне действительно нужно, чтобы ты подумал об этом и поговорил с парнями, хорошо? На карту поставлено нечто большее, чем просто женитьба. Мы команда, несмотря ни на что, и нам нужно быть открытыми со всеми.

Прежде чем он успевает ответить, Оскар зовет нас снаружи. — Вы двое не могли бы вытащить сюда свои похотливые задницы? Или, по крайней мере, освободите место, чтобы я мог присоединиться к вам.

Паркер вздыхает, но улыбается моему преувеличенному закатыванию глаз. Йен просто кивает, придерживая дверь открытой, давая нам пространство для выхода.

— Ты в порядке? — внезапно спрашивает Оскар мне в лицо. Его растрепанные светлые волосы развеваются на ветру, когда он нежно проводит большим пальцем по моей щеке. Эмоции, которые я испытываю, когда тоже смотрю на него, полностью переполняют меня.

— Я в порядке, — говорю я с нежной улыбкой, беря себя в руки. Довольная тем, что он видит на моем лице, он нежно целует меня в губы и отступает назад.

— Джесс чувствует себя не слишком хорошо, поэтому я собираюсь подвезти ее и встретиться с тобой там. Я ищу Рыжую, чтобы проверить, как она сама.

Она стоит у автоматических дверей, нервно оглядываясь по сторонам. Проскальзывая мимо Паркера и Оскара, я убеждаюсь, что с ней все в порядке.

Улыбаясь, она качает мне головой. — Я в порядке, просто устала, вот и все. — она не выглядит физически истощенной, но, возможно, ей просто нужна умственная передышка.

— Ты уверена? Мы можем провести время девочками, если хочешь? — предлагаю я, кладя руку ей на плечо.

— Нет, я собираюсь приготовить горячий шоколад и свернуться калачиком на диване с книжкой, сексуальной, как в гареме наоборот. — я поднимаю бровь, глядя на нее, но киваю с пониманием. Ей явно нужно немного побыть одной, чтобы расслабиться.

— Обязательно поешь, Рыжая. В противном случае я буду вынуждена поместить тебя под пристальное наблюдение Оскара, — говорю я, подмигивая, и она показывает мне копию моего собственного закатывания глаз. Нахальная сучка. Она заставляет меня хихикать, пока Оскар ведет ее к лифту.

— Это звучит как хорошая идея. Я могу следить за твоим приемом пищи, перерывами в туалет и определенно следить за тем, чтобы там не было мальчиков, — добавляет Оскар, и она рычит на него, когда двери лифта закрываются.

Я чувствую, как Паркер подходит ко мне сзади. Его руки находят мои бедра, а губы касаются шеи. Откидывая голову назад, я чувствую его улыбку на своей коже.

— Ты спасаешь меня снова и снова, Ангел. Я обсужу это с ребятами, потому что, как ты сказала, это решение касается всех нас, но я твой. Я хочу быть Паркером Стилом.

*****

(Паркер)

Мое сердце не успокаивало своего учащенного биения в груди с тех пор, как эти слова слетели с ее губ.

Я хочу, чтобы ты женился на мне и разделил мою родословную.

Это повторялось снова и снова в голове, пока мы должны были сортировать всю эту информацию для Игр. Мой взгляд продолжает возвращаться к ней, но я ничего не могу с этим поделать. Она уже стала центром всего для меня. Я понял это с тех пор, как она добровольно вытатуировала перо у меня на руке, просто я еще по-настоящему не понимал этого чувства. После нашего разговора в "Rolls-Royce" я вижу ее в другом свете. Поистине, мой Ангел.

Я одержим тем, как сверкают ее изумрудно-зеленые глаза, когда она смеется вместе с нами, и когда ее губы поджимаются, а нос морщится, когда она читает что-то, что ей не нравится о Играх.

Мое сердце бешено колотится при мысли о том, что она мне предлагает. Семья, уровень безопасности, которого у меня никогда по-настоящему не было.

— Из неавторизованных файлов я также смог составить список рекомендуемого оружия. Мы должны быть в состоянии достать их из хранилищ, — говорит Кай, возвращая меня в настоящее.

Луна хмыкает в ответ. — Не знаю, как вы, ребята, но я могу обеспечить нам широкий доступ к оружию из хранилища Гиббса. Если вы составите список, я могла бы съездить туда в субботу, чтобы посмотреть, что может быть полезным. Судя по их опыту, им не дали времени сходить в хранилище, они смогли взять только оружие, которое было у них в комнате.

— Я пойду с тобой, принцесса. Мы можем пойти туда до или после встречи с агентом, как ты захочешь, — предлагает Роман, и она слегка улыбается, закрывая глаза.

— Отлично, в воскресенье я встречаюсь со своей бабушкой. Самое время. Я не разговаривала с ней после Вашингтона, и она, возможно, сможет добавить что-то, что мы упустили, — говорит она, не открывая глаз, и ее голос становится мягче.

Никто не отвечает, пока мы все сидим и смотрим на нее, она выглядит такой умиротворенной, что мое сердце готово разорваться. Оскар проводит рукой по волнам ее каштановых волос, и мы все смотрим, как она засыпает.

— Она слишком много работает, — шепчет Кай, не желая ее беспокоить.

— Ты прав. Между занятиями, дополнительными тренировками и открывающимися из ниоткуда судьбоносными открытиями у нее действительно не было времени отдохнуть, — добавляет Роман, глядя на ее спящую фигуру.

Пользуясь случаем наконец произнести эти слова вслух и обсудить их со своими братьями, я как можно тише прочищаю горло.

— Пока она спит, возможно, сейчас самое время рассказать вам о том, о чем она спросила меня, когда мы ехали сюда на машине.

Три головы поворачиваются в мою сторону, в глазах у каждой из них недоумение.

— О чем ты говоришь? — спрашивает Роман, но я качаю головой.

— Нам нужно перенести этот разговор на кухню, если мы не хотим ее разбудить. — я киваю головой в том направлении, и они тихо выбираются из-под нее, стараясь при этом не потревожить ее мирный сон. Оскар вбегает в ее спальню и через несколько мгновений возвращается с ее подушкой и одеялом из изножья кровати.

Я встаю и смотрю, как он аккуратно накрывает ее, как это делают остальные, прежде чем направиться на кухню.

Инстинктивно хочется пойти на кухню и включить для нее кофеварку. Качая головой, я возвращаюсь к холодильнику, который стоит ближе к дверце, и беру бутылку воды, раздавая ее и остальным.

— Что, черт возьми, происходит, Паркер? Мне было комфортно, когда она лежала рядом со мной, — скулит Оскар, но он, должно быть, видит серьезность на моем лице, потому что немедленно замолкает.

Прислонившись к холодильнику, я наблюдаю, как остальные устраиваются поудобнее, ожидая моего ответа. Кай садится за кухонный стол, Роман прислоняется к стене, а Оскар садится на столешницу.

Черт. Что я должен был сказать? Если это то, что я чувствую сейчас, то что, должно быть, чувствовала Луна в машине? Ритмично потирая рукой татуировку в виде перышка на своей руке, я пытаюсь черпать в ней силу, найти лучший способ повторить ее слова.

— Пока Луна была в Нью-Йорке, она узнала мою фамилию, какой родословной я принадлежу. — я делаю паузу, все еще не поднимая глаз от своих ног, поскольку все вокруг меня молчат. — Она не хочет, чтобы я был под контролем Рико. Луна хочет, чтобы я продолжил ее родословную… через брак.

Сделав глубокий вдох, я чувствую себя немного лучше теперь, когда наконец произнес эти слова вслух. Никто ничего не сказал, и как бы сильно я не хотел смотреть на их реакцию, я должен это сделать. Это меняет мою жизнь, и Луна делает меня сильнее, так что обсуждать это с этими ребятами — ничто в общем плане вещей.

Сначала я смотрю на Романа, другой мой источник силы, и по тому, как напрягаются его глаза, я вижу, что его мозг работает сверхурочно, чтобы понять, что я только что сказал. Взглянув на Кая, я вижу, что он застыл на месте так же, как и Роман, открыто уставившись на меня. Переводя взгляд на Оскара, я с удивлением вижу, что он хмурится, в его глазах обида, а его обычного озорства нигде не видно.

— Так, значит, она попросила тебя жениться на ней? — бормочет Оскар, погруженный в собственные мысли, ощущая вкус этих слов на губах. Наконец, поднимая взгляд на меня, он хмурится еще сильнее. — Что это значит для меня? Предполагается, что это касается всех нас, но этого не может быть, если она выйдет за тебя замуж. — в его голосе нет яда по отношению ко мне, но я могу сказать, что он расстроен.

— Это не должно что-то менять, Оскар, — говорит Луна, привлекая все наше внимание. Она прислоняется к дверному косяку, ее взгляд прикован исключительно к Оскару, ее усталые глаза отслеживают каждое его движение. Пытаясь пригладить свои взъерошенные волосы, она явно прикладывает слишком много усилий, поэтому обхватывает себя руками.

— Тогда что же это значит? — спрашивает Роман, костяшки его пальцев побелели, когда он вцепился в столешницу так, словно от этого зависит его жизнь.

— Мы можем посидеть в гостиной? Я действительно устала, но я хочу продолжить этот разговор. — она мягко улыбается, и это немного снимает напряжение в комнате. Кай первым подходит и целует ее в макушку.

— Позволь мне принести тебе кофе, Сакура. Я догоню вас, ребята, через минуту, — бормочет он, прежде чем заняться кухней. Его плечи напряжены сильнее, чем обычно. Он пытается вести себя хорошо и дать Луне то, что ей нужно, но внутреннее смятение проникает сквозь него. Навязчивое постукивание пальцами по кофеварке — лишь один из заметных признаков.

Похлопав Романа по плечу, я направляюсь в гостиную, он следует за мной. Я слышу, как Луна что-то бормочет Оскару, но не улавливаю, что она на самом деле говорит. Однако вскоре они следуют за нами в гостиную и садятся на другой диван. Когда входит Кай с кофе для Луны, он садится рядом со мной и Романом.

Сделав глубокий вдох, Луна, не теряя времени, сразу вступает в разговор. Совершенно другой человек, чем тот, что сидел в машине раньше. Я не думаю, что ребята поверили бы мне, если бы я описал эмоции, которые она демонстрировала, или то, как ранее ею овладел страх.

— Пока я была в Нью-Йорке, как я упоминала Паркеру ранее, Раф и Джулиана не переставали говорить о вас, ребята. Многое из этого было сосредоточено на Паркере и его родословной. — она успокаивающе кладет руку на колено Оскара, останавливая легкое покачивание его ноги, и смотрит на остальных из нас. Каждый из нас напряженно сидит бок о бок, пока она объясняет. — После Пирамиды я поклялась, что разрушу их всех, и я не шутила. — ее глаза ищут мои, но она не хочет видеть, что я с ней спорю, в этом мы все согласны.

Роман шаркает рядом со мной, наклоняясь вперед и упираясь руками в бедра, сосредоточившись на ее словах. Глядя мимо него на Кая, я удивлен, что вижу его таким же расслабленным, как и я. Очевидно, мы знаем, что Луна всегда ставила нас всех на первое место.

— Потребовалось много дискуссий, прежде чем Раф, наконец, рассказал мне о родословной Паркера. И все же, когда он это сказал, мне от этого не стало легче. На самом деле меня затошнило от осознания того, что одно важное слово укрепит власть Рико над Паркером. — руки крепко сжаты на коленях, глаза Луны вспыхивают гневом, когда она смотрит прямо на меня. — Я отказываюсь позволить этому ублюдку контролировать и уничтожить тебя, Паркер. Потому что он это сделает. — я ничего не могу с собой поделать, мое тело покрывается мурашками от осознания того, как сильно она действительно заботится обо мне.

Помимо Романа, это первый раз, когда кто-то готов поставить меня на первое место. Отдавать себя так самоотверженно, просто позволить мне быть собой, это полностью поражает меня. Мое сердце стучит у меня в ушах, когда я действительно чувствую, что меня принимают.

— Здесь, в этой комнате, моя семья. Больше никого. Это мое безопасное место, и всякий раз, когда мы вместе, я дома. — слова свободно слетают с моих губ, без раздумий, что, кажется, делает их только сильнее. Упершись локтями в колени, сцепив руки вместе, я смотрю прямо в глаза Луне.

Я чувствую, как рука Романа сжимает мое бедро в знак поддержки, и когда я встречаюсь с его взглядом, удовлетворение, которое я вижу, несомненно, является отражением моего собственного. Хлюпающий звук заставляет меня нахмуриться. Бросив взгляд на Луну, я потрясен, увидев, что она уткнулась лицом в грудь Оскара, а плечи ее трясутся. Он нежно проводит пальцами по ее волосам, а она прижимается к нему, обвив руками его шею.

Она плачет? Я ее сломал?

Я смотрю на Романа и Кая в поисках совета, но они оба тоже смотрят в шоке.

— Все в порядке, детка. Теперь я понимаю, — говорит Оскар ей на ухо достаточно громко, чтобы все мы услышали. Его глаза, наконец, встречаются с моими поверх ее макушки. — Ты хочешь защитить Паркера и при этом предложить ему настоящую семью. С тобой, с нами. Семья, в которой нет ожиданий и ненависти. — его слова ударили меня прямо в грудь, заставив почувствовать себя легче, чем когда-либо прежде. Я наблюдаю, как он подносит пальцы к ее подбородку, запрокидывая ее лицо, чтобы завладеть ее глазами. — Луна, расскажи мне, как мы сделаем это вместе, и я полностью согласен.

Она смотрит ему в глаза самое долгое мгновение, ее слезы прекращаются, и на лице появляется улыбка. Приподнявшись с его груди, она оглядывает всех нас своими опухшими глазами.

Сумасшедший шутник, О'Шей.

Тихий, наблюдательный, Фьюз.

Вспыльчивый альфа Ривера.

И я, послушный ублюдок. Скоро стану Паркером Стилом.

ГЛАВА ВТОРАЯ

(Паркер)

** За шесть дней до Игр **

В последний раз взглянув на себя в зеркало, я не могу унять легкую дрожь, пробегающую по моим пальцам, когда поправляю запонки с серебряными перьями. Моя татуировка покалывает на руке при воспоминании об этом, а мое сердце воспаряет, зная, что впереди у меня еще много счастливых воспоминаний. Я не нервничаю, волнение разливается по моему телу, как будто оно знает, что сегодняшний день значит для меня. Сегодняшний день — еще одна ступенька к тому, чтобы стать тем, кем я должен быть.

Заправляя белую рубашку в темно-синие брюки, я в последний раз провожу пальцами по своим вьющимся каштановым волосам, прежде чем направиться в гостиную. Все ребята терпеливо сидят на диванах, по телевизору показывают какой-то футбольный матч, но как только они слышат скрип двери спальни, каждый из них бросает взгляд в мою сторону.

Звук шагов на каблуках привлекает все наше внимание, когда Луна вальсирующей походкой входит в квартиру Романа, непринужденная, как всегда. Она самая красивая женщина, которую я когда-либо видел, и сегодня она официально будет нашей. Ее каблуки мгновенно возвращают меня в ночь Осеннего бала, когда я добровольно отдал не только свою девственность, но и свою душу. Посмотрите, как далеко мы все продвинулись с тех пор.

— Твою мать, детка. Ты выглядишь божественно, — говорит Оскар, вставая, чтобы подойти к ней. Луна закатывает глаза, когда он хватает ее за руку и кружит вокруг себя.

Белоснежное платье Луны сидит чуть выше колен, кружевные панели дразнят меня ее потрясающим телом, которое скрывается под ними. Ее золотистая кожа оттеняет Ангельский цвет, что несколько символично для моего Ангела.

— Ты прекрасно выглядишь, Сакура, — бормочет Кай, обнимая ее сзади, хотя Оскар отказывается отпускать.

Ее взгляд скользит по Роману, который медленно направляется к ней, что является мгновенным напоминанием о силе и самоконтроле, которыми он обладает. Я вижу по блеску в ее глазах, что ей нравится предлагать ему эту покорную сторону себя.

Я не знаю точно, что произошло вчера в хранилище, но они вернулись другими. Не совсем целыми, но гораздо менее разбитыми. Между ними появилась новая мягкость, еще один слой комфорта, который они берут друг у друга. После этого все полетело к чертям. Луна наконец смогла поговорить с агентом, и все пошло не по ее, нашему пути. Мы команда, семья, поэтому, если что-то повлияет на нашу девочку, это повлияет и на нас тоже.

— Принцесса, ты, как всегда, сногсшибательна. — он подходит к ней и прижимается губами к ее губам. Нежность удивляет меня, когда он нежно обхватывает ладонями ее лицо, поглощая ее.

Я стою там, где нахожусь, наблюдая за ними всеми вместе с ней, позволяя им насладиться этим моментом, потому что я чертовски уверен, что скоро получу свой. Луна, должно быть, чувствует на себе мой взгляд, когда отстраняется от Романа, пока Оскар и Кай все еще держат ее в клетке, и смотрит на меня, приподняв бровь. Одним этим взглядом она насмехается надо мной, посылает невербальный вызов, призывая меня остаться в стороне.

Ни сегодня, ни когда-либо еще, думаю я, улыбаясь ее насмешке.

Присоединяясь к группе, я встаю рядом с ней и нежно целую ее в щеку. Мы вчетвером обнимаем друг друга, заключая ее в кокон посередине. Окруженный своей семьей, с моим Ангелом между нами, я никогда не чувствовал такого удовлетворения. Мои лучшие друзья расслабляются, когда мы все наслаждаемся этим моментом вместе. Это мы.

Глядя на Луну, я поражаюсь тому, как она инстинктивно прикасается ко всем нам. Она прислоняется спиной к Каю, ее голова лежит на плече Оскара, в то время как ее руки тянутся к Роману и ко мне.

— Я, блядь, не могу дышать, придурки, — стонет она, заставляя нас, наконец, уступить ей немного места. — Ты готов? — она поворачивается ко мне лицом, поправляет мне воротник и ждет, когда я отвечу на ее вопрос.

— Ты это знаешь, Ангел, — отвечаю я, оглядываясь на остальных.

После нашего разговора все были на сто процентов согласны. Раф и бабушка Луны, Мария, предложили большую помощь и наставления в том, что ожидается от традиционного брака Физерстоунов.

— Как твои татуировки? — спрашиваю я, и все парни смотрят на меня с широкими улыбками и гордостью в глазах. Они уже обнажены по пояс, в одних спортивных штанах. Отступая назад, они все немного приспускают пояса, демонстрируя бедра там, где на коже остались следы от совершенно новых чернил.

Символ богини охоты Дианы идеально вписывается в черные штрихи. Три стрелы, направленные вверх, окружены полумесяцем. Я еще не получил свою, традиция гласит, что сторона, которая по закону вступает в брак с определенной родословной, должна быть отмечена определенной родословной в Фезерстоуне. Традиция для нескольких сторон в браке Фезерстоунов заключается в том, что одна из них состоит в законном браке, в то время как другие носят символ родословной. Там ничего не говорилось о том, кто должен был сделать татуировку остальным, поэтому Луна сделала это сама. Что, я думаю, только укрепило эмоциональную связь между ними, сделав ее еще более личной. К концу сегодняшнего дня мы все будем носить татуировку с изображением родословной Стилов.

Мой Ангел согласился никого не упускать из виду, сделав нас всех одной семьей. Я стану Паркером Стилом, в то время как у остальных будет двойная фамилия, со Стилом впереди. Это идеально подходит для каждого из них, как будто так и должно было случиться всегда.

Роман Стил-Ривера.

Оскар Стил-О'Шей.

Кай Стил-Фьюз.

— Тебе лучше попросить кого-нибудь связаться с нами по "Туз" Time, понял? Я ненавижу, что мы не можем пойти. Я знаю, что мы должны держать это в секрете, так что это мой компромисс. Я хочу посмотреть, хорошо? — говорит Роман, переводя взгляд с Луны на меня.

— Я обещаю, детка, — шепчет Луна, приподнимаясь на цыпочки, чтобы запечатлеть поцелуй на его губах.

Подходит Оскар, выжидающе похлопывая ее по плечу. Он не говорит ни слова, просто закрывает глаза и поджимает губы для нее. Когда она отпускает Романа и замечает его, ее взгляд смягчается, а не закатывается, как я ожидал.

Поднимая руки к его подбородку, она гладит его по щеке и прижимается губами к его губам. Взглянув на Кая и Романа, я вижу, что они так же, как и я, удивлены деликатностью, которую Оскар проявляет в ответ. Обычно, когда Луна и Оскар вместе, они кусают друг друга, всегда желая оставить след. Прямо сейчас, перед нами, они не торопятся, и они никогда не выглядели так сексуально вместе.

Каю, кажется, этого было достаточно, и он подходит к ней сзади, покрывая поцелуями ее шею и заставляя ее стонать прямо в рот Оскару. Повернувшись между ними, она прижимается губами к губам Кая, от хватки которого на ее бедрах белеют костяшки пальцев. Ха, видимо, Кай может быть немного дерзким.

— Быстрее возвращайтесь домой, — бормочет Кай, целуя ее в макушку и заставляя встать передо мной. Застенчивая улыбка на ее лице заставляет мое сердце учащенно биться, и я протягиваю руку, переплетая наши пальцы.

— Давай пойдем и проложим наш собственный путь, Ангел.

*****

(Кай)

Роман придерживает для меня дверь, когда я бесшумно вхожу, и сразу бросаются в глаза его серые деревянные полы, белые стены и черная глянцевая мебель. Паркер и моя Сакура должны позвонить с минуты на минуту, чтобы пригласить нас посмотреть церемонию. Я пытаюсь сохранять спокойствие, хотя внутри нервничаю.

Мы втроем решили пойти в спортзал и позаниматься в ожидании, вместо того чтобы сидеть без дела в отвратительном настроении. Мы спарринговали до тех пор, пока наши тела не заболели, преодолевая накопившуюся агрессию. Это немного помогло, но я буду чувствовать себя лучше, когда моя Сакура будет дома. Я ненавижу, что мы не смогли быть там с ними.

После нашей беседы на днях, без сомнения, мы все согласились, что это правильное решение. Удостовериться, что Паркер является законным партнером, в то время как мы все носим метку ее родословной и соединяем ее фамилию с нашей. Удовлетворение, которое поселилось в моей душе, неописуемо. Луна продолжала говорить, что все дело в безопасности Паркера, но мы все знаем, что дело не только в этом. Если бы это было не так, никто из нас не стал бы этого делать, включая ее.

Присаживаясь на диван Романа, я кладу телефон на стол, готовясь к тому, что он зазвонит. Я уже настроил Bluetooth-соединение между своим телефоном и телевизором Романа, так что, когда они позвонят, мы сможем посмотреть церемонию на большом экране.

Оскар уже здесь, сидит на другом диване, но мы все снова слишком взвинчены, чтобы разговаривать. Беспокойство в комнате ощутимо. Никто не рад, что мы так далеко, но мы можем все исправить. Мы можем сделать все возможное, когда это будет безопаснее, и действительно показать нашей девочке, что она у нас единственная.

Роман садится рядом со мной, его нога покачивается в предвкушении, когда он наконец нарушит тишину.

— Я не могу поверить, что это происходит на самом деле, — бормочет он, проводя рукой по своим влажным каштановым волосам. — Она так хочет ставить других на первое место, беспрекословно заботясь о нас. Она даже не осознает, какое влияние оказывает на нас. Что я могу предложить ей взамен? Ничего, я просто держу прошлое в гребаном секрете и…

— Закрой свой рот, Ром. Ты не можешь зацикливаться на прошлом, чувак. Она отошла от всего этого, и тебе тоже нужно это сделать. Мы все нужны друг другу, но Луна — наш клей. Не проецируй на нее свою собственную неуверенность, — раздраженно говорит Оскар, хмуро глядя на Романа. Я не могу отрицать, что на меня произвело небольшое впечатление то, что он говорит разумно и стоит на своем.

Прежде чем Роман успевает ответить, комнату заполняет мой простой рингтон, и я спешу ответить на него. Через несколько секунд экран оживает.

— Эта штука вообще включена? — бормочет Луна, держа телефон в руке, камера направлена ей в грудь.

— Конечно, она включена, Ангел. Скажи честно, почему ты так хороша в технике, но простой видеозвонок выводит тебя из себя? — Паркер хихикает на заднем плане.

— «Тузовая задница». - мне нравится, когда она бормочет это в наш адрес, большую часть времени я не думаю, что она осознает, что говорит это вслух.

— Привет, детка. Так же сильно, как я люблю смотреть на твои сиськи, я люблю смотреть на твое красивое лицо еще больше, — выкрикивает Оскар, и их лица мгновенно появляются на экране.

Подбородок Паркера покоится на плече Сакуры, когда он стоит позади нее и поднимает телефон, в то время как она скрещивает руки на груди и свирепо смотрит. Все смеются, кроме Луны, но ее лицо смягчается при звуке нашего смеха.

Я почти ничего не вижу вокруг, учитывая направление, в котором они держат телефон, но я вижу, что они в здании суда. Бледно-голубые стены и несколько оранжевых кресел с подушечками — вот и все, что есть в комнате.

Я знаю, что Раф и Джулиана должны быть где-то там, поскольку нужны два свидетеля, но я пока не могу их увидеть.

— У вас все готово? — спрашиваю я, и они кивают в ответ.

— Да, этот очень приятный мужчина, который здесь работает, возьмет телефон, — говорит она, глядя налево, и вдалеке слышен вздох.

— Кто, черт возьми, только что вздыхал по моей принцессе? Покажите его на экране! Клянусь богом, я спущусь туда и…

— Детка, остынь нахуй, — огрызается Луна, останавливая разглагольствования Романа от дальнейшего обострения.

— Расслабься, Роман. Я знаю, что эмоции у всех сейчас на взводе, но ей не нужно, чтобы мы усиливали это давление, — шепчу я. Он делает глубокий вдох, смотрит в потолок, чтобы успокоиться, сжимает руки на коленях и сосредотачивается.

Оскар запрыгивает к нам на диван, попадая в кадр, чтобы Луна тоже могла его видеть.

— Мисс Стил, вы готовы начать? — тихо спрашивает мужчина. Луна кивает, посылая воздушный поцелуй в сторону телефона, прежде чем передать его кому-нибудь.

Они стоят вместе перед пожилым мужчиной в костюме в маленькой комнате. Совсем не то, чего заслуживает наша Луна, но все равно она выглядит прекрасно. Ни капли беспокойства или напряжения не появляется на ее лице, когда она лучезарно улыбается Паркеру.

По тому, как этот парень держит камеру, я, наконец, вижу Рафа и Джулиану, стоящих рядом с ними. Я замечаю, что Раф начинает проявлять эмоции, как будто не знает, что с собой делать.

Я чувствую, как чья-то рука сжимает мое плечо, но я не вижу, кому она принадлежит, потому что не могу отвести глаз от пары на экране. Паркер и Луна стоят, соединив руки, пока служитель исполняет ритуальные действия.

— Обещаешь ли ты, Паркер Манетти, любить и лелеять эту женщину в болезни и здравии, в богатстве и в бедности, в радости и в несчастье, пока смерть не разлучит вас?

Я вижу, как шевелятся его губы, когда он произносит "Да’, но мой мозг застыл на его имени. У меня совершенно вылетело из головы, что Луна узнала его фамилию в разгар разговоров о браке. Взглянув налево от меня, двое других тоже выглядят в состоянии шока.

— Обещаешь ли ты, Луна Стил, любить и лелеять этого человека в болезни и здравии, в богатстве и в бедности, в радости и в несчастье, пока смерть не разлучит вас?

— Согласна, — уверенно отвечает она. Она выглядит ярче, ее тело полностью расслаблено.

— Объявляю вас мужем и женой. Теперь вы можете поцеловать невесту. — служитель отступает назад, когда Паркер притягивает Луну к себе, его пальцы крепко сжимают ее талию. Руки Луны поднимаются к его шее. Улыбка, которой они обмениваются, поражает меня прямо в сердце, когда они наклоняются, чтобы поцеловать друг друга. Уважение и признательность, которые они испытывают друг к другу, поражают меня.

Тот, кто держит телефон, явно сыт по горло и прерывает их идеальный момент.

— Ну вот, я закончил. Забери свой чертов телефон, — ворчит он, передавая телефон, который направлен в пол, когда один из них забирает его у него. Должно быть, это Луна, потому что голос Паркера гремит из динамиков.

— Следи за собой, ты разговариваешь с моей женой.

— Срань господня, — благоговейно бормочет Роман.

Парень быстро извиняется, когда мы слышим, как Раф тоже ворчит вдалеке, и лицо Луны заполняет экран.

— Привет, — бормочет она, и я жалею, что меня не было там с ними. Обнимать ее и купаться в счастье их момента, нашего момента.

— Привет, принцесса, — говорит Роман, на его лице написано восхищение. — Вы оба в порядке?

— Да, — шепчет она, на мгновение отрывая взгляд от телефона. — Я бы хотела, чтобы вы трое были здесь, с нами. Особенно сейчас, поскольку Паркер считает, что это его работа — рычать на каждого, кто смотрит на меня или говорит со мной не так, как надо. Раф тоже не помогает делу. — она закатывает глаза, снова сосредотачиваясь на нас, и это заставляет меня усмехнуться. Рядом с ней снова появляется лицо Паркера, но он все еще прищуривается и хмуро смотрит на кого-то вдалеке.

— Это было прекрасно, детка, но сейчас ты нужна мне здесь, со мной, чтобы я знал, что это реально, — шепчет Оскар. Глядя мимо Романа, напряжение на лице Оскара застает меня врасплох. Его глаза напряжены, и он кусает губу. Он выглядит так, словно побывал на эмоциональных американских горках.

— Мне просто нужно сделать татуировку, и мы должны пообедать с Марией, и мы сразу же вернемся, — тихо говорит Паркер, отчетливо слыша напряжение в его голосе. Беспокойство наполняет глаза Луны, когда она кивает в знак согласия.

— Скоро увидимся, «Тузовые задницы», — шепчет она, подмигивая, пытаясь поднять настроение, прежде чем экран погаснет.

Некоторое время мы сидим в тишине, переваривая все, что только что увидели. Луна наша, отныне и навсегда. Это безумие следующего уровня, но таков весь этот мир. Мы защищаем нашего брата и одновременно посвящаем себя и свои души девушке нашей мечты. Наш фундамент заложен, и у нас есть достаточно времени, чтобы найти себя и друг друга в этом мире.

— Манетти, — ворчит Роман, погруженный в собственные мысли. — Гребаный Манетти. Все это беспокойство и стресс, и это даже не подходило ему в любом случае. — он вздыхает, проводя рукой по лицу. — Мне нужно чем-то заняться, пока они не вернутся. Он вскакивает на ноги и начинает расхаживать по комнате.

Никто из нас никогда по-настоящему не знал, какая у него фамилия, но теперь это даже не имеет значения. Хотя я понимаю, что он имеет в виду, какое горе это причинило Паркеру, и все из-за простого слова из семи букв.

Глядя на Оскара, он погружен в свои мысли. Я вижу блеск в его глазах, когда он смотрит в окно. Несмотря на то, что я постоянно борюсь со своими внутренними демонами, это приносит мне чувство удовлетворения, о котором я никогда не думал. Прямо сейчас я должен подавить свои эмоции, я нужен этим ребятам. Они понадобятся Луне в лучшем виде, когда она вернется, готовые сражаться и выжить.

С этими Играми и постоянным дерьмом, которое нам подбрасывают, нужно многое сделать.

Паркер был прав, это наша семья, а Луна — наш дом. Я сделаю все возможное, чтобы быть тем, кто им нужен.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

(Луна)

** За шесть дней до Игр **

Наконец-то я вернулась с обеда с Марией, и у меня голова идет кругом. Игры продвигаются вперед, и, судя по всему, Рико трахается с Барбетт Дитрихсон. Кто-то в Академии Физерстоуна явно хочет моей смерти. Вероника хочет, чтобыя присоединился к новому движению, которое, я думаю, каким-то образом связано с Тотемом, основываясь на словах Рафа.

Все, чего я хочу, — это проводить время со своей лучшей подругой Рыжей и моими «Тузовыми задницами» и рисовать татуировки на коже людей. Вместо этого я имею дело с Вероникой, врывающейся в мою комнату, и Рико, пытающимся заявить на меня права. Я не могу унять дрожь, которая пробегает по моему позвоночнику при этой мысли.

Возвращаясь в настоящее, я оглядываю своих ребят. Мы с Паркером все еще в наших нарядных костюмах, в то время как Кай, Оскар и Роман раскачивают свои серые спортивные штаны, как будто это их обязательная униформа. По крайней мере, на них футболки разных цветов, так что они не совсем совпадают. Хотя мысль о том, что все они подобраны по цвету, вызывает у меня усмешку.

— Теперь я надеюсь, что агент Доминик Бридж сдержит свое слово, потому что, когда мы переживем Игры, у меня буквально будет день, максимум два, чтобы разыскать его. Если нет, то Физерстоун получит огромное удовольствие, убив меня за это. — я хмурюсь, глядя на это дерьмо.

Оскар удивляет меня поцелуем в щеку: — Я доволен твоей уверенностью, детка. Мы разнесем этих ублюдков в пух и прах, — рычит он мне в ухо.

Он не переставал вертеть кольцо на моем пальце с тех пор, как мы вернулись. Это обручальное кольцо моей бабушки, и я чуть не расплакалась от эмоций и воспоминаний, которые оно хранит. Волшебное французское платиновое кольцо в винтажном стиле ар-деко с лепестковой оправой для бриллианта великолепной огранки. Тонкие сужающиеся выступы только подчеркивают драгоценный камень, придавая ему элегантную отделку.

Украшения вообще никогда не были моим увлечением, но это кольцо олицетворяет нечто большее, чем просто законность, с ним связано множество эмоций. В конце концов, у меня найдется время обдумать это. Мой взгляд падает на руку Паркера, где лежит кольцо моего дедушки. Классическое придворное обручальное кольцо из платины, которое выглядит так, словно его всегда предназначали для ношения на его татуированном безымянном пальце.

Когда мы ранее вели фейстайм церемонии, в глазах Оскара была боль, которой я раньше не замечала. Я почувствовала некоторое облегчение, когда нам пришлось прервать наш обед с моей бабушкой. Хотя мне не нравится причина этого. Я бы предпочла, чтобы Игры не переносили на ноябрь, но я нужна моему Оскару, моему болтуну.

Еще больше расслабляясь на коленях Оскара, я держу свою руку в руке Паркера, которая лежит на коленях Романа, и смотрю на Кая, сидящего на кофейном столике. Положив мою голову Оскару на плечо, он обнимает меня, отказываясь отпускать мои руки, продолжая перекатывать кольцо между пальцами. Часть меня хочет быть раздраженной этим действием, но я вижу, какое утешение это приносит ему.

Тишина, которая окружает нас, когда мы наслаждаемся обществом друг друга, — это блаженство, когда солнце садится через окна от пола до потолка.

— Давай пока забудем обо всем этом дерьме, детка, — бормочет Оскар достаточно громко, чтобы все услышали. — Мы все здесь в безопасности, так почему бы нам не сосредоточиться на том, что действительно важно сегодня? А не на том, чем они нас отвлекают?

Мурашки пробегают по моей шее там, где его дыхание скользит по моей коже, и это продолжает сводить меня с ума, как малейшая ласка одного из них так сильно реагирует на мое тело.

— И что это? — спрашиваю я, зная ответ, но желая услышать его от них.

— Ребята, я думаю, нашей Сакуре нужно напоминание, — говорит Кай, удивляя меня. Наклонившись ко мне со своего места на кофейном столике, он проводит пальцем по кружевному вырезу моего платья. У меня по спине пробегает дрожь, когда он подмигивает мне.

— Напоминание? О чем? — я в замешательстве. Оглядывая их всех, я замечаю озорной блеск в их глазах, и я определенно медленно догоняю их.

— Я согласен, Кай, — добавляет Роман, крепче сжимая мои руки и руки Паркера, лежащие у него на коленях. — Нашей девочке нужно официальное заявление после сегодняшнего дня.

Рот Оскара находит мою шею, его губы касаются моей кожи в согласии со словами Романа.

— Что ты на это скажешь, детка? Сегодняшний день на самом деле не состоялся, пока мы не доведем его до конца. — я закатываю глаза от его мыслительного процесса, но не могу сдержать ни малейшего стона, срывающегося с моих губ, когда он продолжает покрывать поцелуями всю мою шею.

— Я не могу смириться с тем, что Оскар настолько прав в данный момент, — стонет Роман, двигая рукой, чтобы сжать мое бедро. Мои глаза закрываются сами по себе, а голова откидывается еще дальше назад.

— Давайте позаботимся о нашей миссис Стил, — добавляет Паркер, и я, блядь, потеряна для них.

Без предупреждения руки Оскара опускаются на мою талию, слегка приподнимая меня с его колен, чтобы повернуть лицом к себе. Мои бедра опускаются по обе стороны от него, Роман слева от меня. Голубые глаза Оскара держат меня в плену, в то время как его пальцы впиваются в мои бедра, удерживая меня на месте.

Я не знаю, кто к кому наклоняется первым, но наши губы встречаются посередине, пока мы медленно запоминаем прикосновения друг друга. Мои пальцы зарываются в его сексуальные светлые волосы, крепче сжимая их, по мере того как я беру от него все больше и больше. Я чувствую его твердый член под собой, и больше не могу сдерживаться, когда терзаюсь об него.

Стоны наполняют мои уши, но я не могу сказать, кому они принадлежат. Рука гладит меня по спине, и я знаю, что это не рука Оскара, потому что он все еще держит меня за бедро, а другой обхватывает мой подбородок.

— Так прекрасна, моя принцесса, — бормочет Роман рядом со мной.

Немного отстраняясь от Оскара, я провожу большим пальцем по его припухшим губам, а моим глазам требуется мгновение, чтобы сфокусироваться. Наконец, я могу видеть сквозь сексуальный туман, я перевожу взгляд налево, и у меня перехватывает дыхание от чистого желания на лице Романа. Его прищуренные глаза обшаривают меня, в то время как его грудь быстро вздымается.

Его губы прижимаются к моим, забирая у меня все, как я сделала это с Оскаром. Кто-то расстегивает молнию на моем белоснежном платье, обнажая мою кожу прохладному воздуху. Легкое поглаживание вдоль позвоночника говорит мне, что это Кай раздевает меня, заставляя меня тоже нуждаться в Паркере. Мне нужно, чтобы все мои «Тузовые задницы» касались меня прямо сейчас.

— Паркер, — выдыхаю я в губы Романа, но он, должно быть, уже знает, потому что легкие поцелуи покрывают мою правую руку.

Твою мать. Когда они все прикасаются ко мне одновременно, это как фейерверк, и я хочу, чтобы это никогда не заканчивалось.

— Кто-нибудь, разложите матрасы. Моей детке нужно расслабиться, — ворчит Оскар, прижимая свой член к моей сердцевине, сильнее прижимая меня к себе.

Поцелуи по моей руке и ласки по спине прекращаются, когда я слышу, как Кай и Паркер спешат вытащить мой матрас и принести постель Романа. Мне действительно просто нужно купить огромную кровать.

Поднимаясь с дивана, Роман отрывает свой рот от моего. Подойдя ко мне сзади, между ног Оскара, он медленно стягивает бретельки моего платья вниз по рукам. Показывая мои голые проколотые соски Оскару, чья ухмылка становится шире от удовольствия.

— Ром, посмотри на этих крошек, украшенных драгоценностями, — шепчет Оскар, пока его большой палец дразнит мои пики. Не теряя больше ни секунды, его губы смыкаются вокруг моего соска слева от него, его язык кружит, заставляя мои губы издать стон.

Роман оставляет мое платье спадать на талию, его рука скользит по моим ребрам, обхватывает левую грудь, потирая сосок большим и указательным пальцами. Моя спина выгибается от удовольствия, которое разливается по всему телу, и Роман не упускает возможности прикусить мое плечо.

— Черт, — стону я, когда Оскар выбирает этот момент, чтобы впиться зубами в мою грудь. Я шиплю, когда укус завладевает моими чувствами, острая боль проникает прямо к сердцевине.

Глухой удар привлекает мое внимание справа, я вижу, как Кай и Паркер раскладывают для нас оба матраса. Они замечают, что я пялюсь, и представляют, какое я, должно быть, зрелище, когда Оскар и Роман пожирают меня взглядом. Желание на их лицах, потемнение в глазах только заставляет меня хотеть большего.

— Приведите ее сюда, — кричит Паркер, пока я наблюдаю, как он медленно начинает расстегивать пуговицы на своей белой рубашке.

Рот Романа отрывается от моей кожи, когда он смотрит в сторону Паркера. Оскар делает то же самое, с хлопком отпуская мой сосок, пока мы все смотрим на Паркера, сбрасывающего одежду.

Что за гребаное зрелище.

Мой взгляд мгновенно падает на его новую татуировку, когда я рассматриваю его. Моя татуировка с родословной, все еще красная и воспаленная, но такая дерзкая, и смысл, стоящий за всеми этими татуировками, усиливает мое вожделение.

Отталкивая Романа назад, чтобы я могла встать, хватка Оскара ослабевает, и платье растекается у моих ног. Я чувствую, как все их взгляды устремляются на меня, пока я медленно пробираюсь к Паркеру, совершенно голая.

— Детка, ты когда-нибудь носишь лифчик и трусики?

— Зачем мне добавлять еще один слой между моим телом и твоим? — я отвечаю с ухмылкой и опускаюсь на колени перед Паркером. Пока он вытаскивает запонки и сбрасывает рубашку на пол, я стараюсь быть полезной и расстегиваю пуговицу на его брюках.

— Какого хрена? — я стону, когда мои глаза замечают его член у моего лица, никакие боксерские трусы не загораживают мне обзор, когда я медленно расстегиваю молнию на его брюках, дразня его так, как он весь день дразнил меня в этой рубашке.

— Как ты и сказала, Ангел. Одной вещью на пути меньше. — он улыбается мне сверху вниз, пока я медленно провожу языком по всей его твердой длине, заставляя его запрокинуть голову от удовольствия. Проклятие срывается с его губ посреди стона, когда я обхватываю его ртом.

Желая дать ему больше, я стягиваю его брюки к ногам и медленно провожу ногтями вверх по его бедрам, вбирая его глубже в свой рот. Я посасываю его, как леденец, и хрюканье, срывающееся с его губ, только заставляет меня делать это чаще.

Внезапно поднимаясь в воздух и обнимая меня за талию, Роман рычит мне на ухо. — Принцесса, ты собираешься заставить его кончить слишком быстро, а мы пока этого не хотим, не так ли? — я чувствую его обнаженную грудь у себя на спине, в то время как другой рукой он круговыми движениями обводит мой пупок.

Мои ноги все еще не касаются пола, когда я понимаю, что все они раздеты. Как я могла это пропустить? Очевидно, я была слишком занята, наслаждаясь членом Паркера у себя во рту, и теперь четверо хотят моего внимания. Я облизываю губы, пытаясь решить, с чего начать.

— Кай, приди попробовать нашу жену, — говорит Роман, продолжая удерживать меня, в то время как другая его рука спускается вниз, чтобы скользнуть по моим складочкам. Срань господня, это так приятно. — Черт возьми, Кай, тебе лучше поторопиться, с нее течет.

Не нужно повторять дважды, Кай мгновенно оказывается передо мной на коленях. Его руки ложатся под мои бедра, кладя их себе на плечи, пока его язык ласкает мой вход. С ощущением члена Романа у меня на спине, я лечу.

Я не могу сдержать стонов, слетающих с моих губ, когда он втягивает мой клитор в рот, его зубы задевают чувствительный бугорок. Мои глаза едва могут оставаться открытыми, но я замечаю Оскара и Паркера, которые подходят по бокам от Кая и одновременно прикусывают мои соски, дергая за пирсинг, отчего мои крики становятся громче.

Моя голова откидывается на грудь Романа, когда их натиск на мое тело усиливается. Они лижут и покусывают мои соски и клитор, поднимая меня все выше и выше. Пока язык Кая кружит по моему клитору, он медленно вводит два пальца в мое лоно, и я знаю, что долго не протяну.

— Ты так близко, принцесса, я чувствую это. Твои мышцы напрягаются, а пульс учащается. Открой глаза и смотри, как они заставляют тебя кончать, — шепчет Роман мне на ухо, крепче сжимая мою талию.

Я теряюсь из-за покалывания кожи от его хватки и прижатия его члена ко мне. Смешанный с прикосновением к моему пирсингу, обжигающий прямо к моему центру, он только усиливает безжалостные прикосновения Кая к моей сердцевине. Прижимаюсь бедрами к его лицу, пока он трется о мою точку g, мои пальцы запутались в его темных волосах, притягивая его ближе, когда я взрываюсь от желания прижаться к нему.

Ни один из них не останавливается, пока не убеждаются, что я исчерпала все до последней капли своего оргазма, оставляя меня опустошенной и слабой в объятиях Романа. Мой лоб липкий от пота, когда Оскар убирает с моего лица выбившиеся пряди волос.

— Посади ее на мой член, Роман. Мне нужно почувствовать ее, — говорит Оскар с усмешкой, садясь на матрасы. Без вопросов, Роман размещает меня именно так, как хочет, мои колени оказываются по обе стороны от Оскара, когда он насаживает мое естество прямо на свою толстую длину.

— Черт, — стону я от такой чувствительности, но он дает мне время привыкнуть. Роман подходит и встает рядом со мной, его член направлен в мою сторону. Широко раскрываясь, я беру его глубоко в рот, мои руки ложатся на плечи Оскара для опоры, приподнимаясь, я опускаюсь обратно на его член, и его глаза закатываются в экстазе.

Напевая вокруг члена Романа, я поднимаю глаза и вижу огонь в его прищуренных глазах, когда он кладет руку мне на затылок. Руки обхватывают мою грудь сзади, пока поцелуи спускаются по спине. Мельком замечаю темные взъерошенные волосы и понимаю, что это Кай.

Оскар повторяет мои движения, его пальцы касаются плоти на моих бедрах, когда он поднимает меня вверх и опускает на свой член. Пока Роман толкается в мой рот, а Кай баюкает меня сзади, его член уютно устроился между моих ягодиц, а его руки касаются меня повсюду.

Паркер, где Паркер?

— Срань господня, — бормочет Роман, выпуская свой член из моего рта и поворачивая мою голову.

Черт возьми, я права, когда вижу Паркера, слегка присевшего с другой стороны от меня, с кончиком своего члена во рту Оскара. Я вижу, как мозг Оскара работает сверхурочно, пока он оценивает вес его члена на своем языке. Еще немного приподнимаясь на коленях, я подношу язык, чтобы лизнуть то место, где его губы касаются Паркера. Они оба синхронно стонут, и хватка Оскара на моих бедрах усиливается, когда он толкается в меня.

Наклоняясь ближе к уху Оскара, пока Кай продолжает крутить мои соски между пальцами, я шепчу: — Хочешь попробовать моего Паркера-Паркера? — спрашиваю я, и он стонет в ответ. Меня возбуждает наблюдать, как он экспериментирует, позволяет кому-то другому взять инициативу в свои руки.

Решив, что это мои парни, и это мое шоу, я беру контроль на себя. Целуя его влажную шею, я полностью отрываюсь от него. Он понимает намек и опускается на колени перед Паркером, который встает прямо над спинкой матраса во весь свой рост. Немного повернувшись направо, я знаю, что отсюда у меня будет прекрасный вид.

— Ром, трахни меня, детка, — бормочу я. — Кай, вставь свой член мне в рот вот так.

Никто не спорит, когда Оскар проверяет, сколько длины Паркер он может выдержать, и это чертовски горячо. Роман удивляет меня, осыпая поцелуями мою лопатку, когда он выстраивается у моего входа сзади. Я ожидаю, что он будет двигаться медленно, поэтому я поражаюсь силе его толчка. Кай прерывает мой стон своим членом, заполняющим мой рот.

Наблюдать, как на голове Паркера выступают капельки пота, когда он наблюдает за Оскаром, настолько грубо, что я загипнотизирована. Оскар обхватывает его яйца одной рукой, явно понимая, что нравится Паркеру. Проводя руками по округлостям задницы Кая, я толкаюсь в него глубже, соответствуя жестокому темпу, который задал Роман.

Всего этого слишком много для моих чувств, я не могу насытиться стоящим передо мной экстазом, когда Роман и Кай наполняют меня, снова подводя к краю.

— Черт возьми, Оскар, — ворчит Паркер, хватаясь за свои светлые волосы. Что только побуждает Оскара брать его глубже, занося другую руку, чтобы погладить задницу Паркера. — Черт. Черт. Я собираюсь кончить, Оскар, отпусти.

Я смотрю слезящимися глазами, как Кай продолжает доминировать над моим ртом. Оскар сжимает заднюю часть бедер Паркера и заглатывает его, заставляя его толчками входить в рот Оскара, пока он кончает ему в горло. Мне нравится, как побелели костяшки его пальцев от крепкой хватки за волосы Оскара.

Я загораюсь, наблюдая, как он достигает оргазма в руках моего Оскара. Я наблюдаю, как он переходит все границы, получая то, что хочет, а Оскар поощряет его переходить грань. Роман продолжает поглаживать своим членом стенки моего естества. Прикосновение кожи к коже со стонами, наполняющими комнату, играет идеальный саундтрек, когда я достигаю кульминации, крича на длине Кая.

— Черт. Вот так, принцесса, сожми мой член, — стонет Роман, продолжая свой жестокий темп.

Кай оттягивает мою голову назад, вынуждая встретиться с ним взглядом. Его челюсть отвисла, когда он принимает меня, встречаясь с задней стенкой моего горла с каждым толчком. Я вижу, как он теряет контроль, когда его ноги дрожат. Я провожу зубами по нижней части его члена, и он рычит надо мной, хрюкая, когда кончает. Он все время смотрит мне в глаза, позволяя разглядеть человека под маской.

Отрываясь от моих губ, он бросает взгляд на Романа. — Войди в нее, Роман. Дай ей знать, что ты чувствуешь, — стонет Кай, удивляя всех своей доминирующей стороной.

Так жарко, что он может контролировать нас всех, заставляя стремиться к освобождению. Роман притягивает мое тело обратно к своему, когда садится на матрас. Я пытаюсь воспользоваться моментом, чтобы сориентироваться, но в этом нет необходимости. Его руки обжигают мои бедра, его член все еще внутри меня, когда он прижимает меня к себе.

— Покажи мне, как ты перевоплощаешься в наездницу, принцесса, — бормочет он, посылая мурашки по моей спине.

Мне нравится слушать, как Роман говорит мне, чего он хочет, показывая мне свою слабость. Тот, кто позволяет мне видеть огонь в его глазах, вместо каменно-холодной внешности, которой обладают все остальные.

Делая в точности, как он говорит, я прижимаюсь к нему снова и снова. Мне нравится чувствовать, как он крепче сжимает мою талию. Кай появляется в поле моего зрения, присаживаясь передо мной на корточки.

— Кончи для него еще раз, Сакура. — он прижимает подушечку большого пальца к моему клитору, а его дыхание обдает мое лицо.

Тяжело дыша, я провожу пальцами по его губам, снова сгорая от удовольствия. Роман проводит рукой по моим волосам, оборачивая их вокруг своего запястья, когда тянет.

Это все, что мне было нужно, чтобы снова обрести свой экстаз. Тискообразная хватка моей киски на Романе толкает его через край вместе со мной, мы катаемся волна за волной вместе.

Глядя мимо Кая, я вижу, как Паркер медленно опускается на колени перед Оскаром, который стоит, широко раскрыв глаза, и смотрит на него сверху вниз. Не теряя ни секунды, Паркер засасывает его вниз, прямо к основанию, и Оскару приходится упереться руками в плечи, чтобы удержаться на ногах.

Лоб Романа прижимается к моей груди, пока мы пытаемся отдышаться. Черт возьми, если это не свяжет нас, я не знаю, что будет.

Кай забирает меня с колен Романа, осторожно укладывает на матрас и, подмигнув, Роман встает, приближаясь к Паркеру и Оскару. Я не знаю, что он говорит, но он наклоняется и шепчет на ухо Оскару. Что бы это ни было, это только подливает масла в огонь, когда Оскар толкается в рот Паркера, соответствуя его инерции.

Все накопившееся сексуальное напряжение вокруг нас подталкивает Оскара к прыжку с обрыва, когда мы наблюдаем, как он достигает кульминации.

О. мой. Бог.

Плюхнувшись на спину, я погружаюсь в матрас. Я не шевелю ни единым мускулом, купаясь в облаке секса, на котором оказалась. Закрыв глаза, пытаясь снизить температуру своего тела, я могла бы заснуть. Я слышу, как парни перешептываются вокруг меня, но я слишком погружена в себя, чтобы обращать на это внимание. Я чувствую, как кто-то проводит пальцами по моим волосам, прежде чем меня поднимают на руки. Я не открываю глаза и кладу голову ему на плечо, позволяя тому, кто бы это ни был, нести меня туда, куда он хочет. Хотя я бы солгала, если бы не знала, что древесный аромат подо мной принадлежал Оскару.

Легкий аромат моего кокосового молочка с пенкой для ванн наполняет воздух, заставляя меня открыть глаза. Я удивлена, когда меня осторожно опускают в полностью наполненную ванну. Оскар улыбается, целуя меня в макушку, когда я стону от того, как хорошо вода успокаивает мое ноющее тело. Он забирается в воду позади меня и прижимает меня к своей груди.

Мы не разговариваем, расслабляясь вместе, но я чувствую его дыхание у своего уха, когда он возвращается к верчению кольца на моем пальце. Звуки других парней, ходящих по гостиной и кухне, единственный шум. Поглаживая рукой его бедро, я не могу поверить, насколько это приятно. Лежа с Оскаром, в нашем послесексуальном тумане, чувствуя, как вода плещется о мою грудь. Его рука обхватывает мою щеку и немного откидывает мою голову назад, чтобы посмотреть на меня. Его лоб изборожден морщинами, челюсть плотно сжата, но мягкость в его глазах говорит мне, что с ним все в порядке.

— Я люблю тебя, Луна.

У меня перехватывает дыхание, сердце учащенно бьется в груди. Поворачиваюсь к нему лицом, его руки остаются на моей щеке, пока я смотрю в его дикие голубые глаза. Важный момент, когда он позволяет мне увидеть его душу, мои руки поднимаются к его груди, я чувствую, как его сердце бьется так же быстро, как мое.

Я отчаянно вглядываюсь в его лицо, чистота его слов захватывает меня. Глубоко вздыхая, я мягко улыбаюсь ему, и какими бы чужими ни казались слова на моих губах, мое сердце берет верх и говорит правду.

— Я тоже люблю тебя, Оскар.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

(Паркер)

** Ночь Игр **

Я не могу дышать. Я, блядь, не могу дышать. Этот ублюдок обхватил меня рукой за шею, пока я наблюдаю, как Луна дерется с Вероникой из-за пистолета на заднем сиденье движущегося внедорожника. Пистолет находится между ними, когда Вероника пытается одолеть моего Ангела.

Он зажимает мою левую руку возле головы, что только усложняет попытки отбиться от него. Он рычит мне в ухо, когда я пытаюсь вырваться из его объятий, но это бесполезно. Я изо всех сил пытаюсь сопротивляться, и поток воздуха уменьшается. Я чувствую, как у меня начинает кружиться голова, когда маленькие черные точки заполняют мое зрение.

Луна бросает голову вперед, разбивая череп о лицо Вероники, и я слышу, как крик Вероники наполняет внедорожник. Я вижу, как Луна морщится от боли, и мне неприятно видеть ее такой, но еще больше я ненавижу то, что я бесполезен для нее, когда она нуждается во мне больше всего.

Я ворчу, пытаясь оторвать ноги от пола, пытаясь получить больше рычагов, чтобы попытаться нанести удар свободной рукой. Взглянув на Луну, я едва замечаю, как она размахивает рукой, и дуло пистолета упирается Веронике в висок. Она драматично падает на сиденье позади себя, но Луна не теряет ни секунды. Она поворачивается, направляя пистолет в мою сторону, без малейшего колебания нажимает на спусковой крючок, и хватка на моей шее мгновенно ослабевает.

Наклоняясь вперед, я опускаю голову между колен. Задыхаясь, туман в моем сознании медленно начинает рассеиваться. Без предупреждения внедорожник с визгом останавливается. Я пытаюсь за что-нибудь ухватиться, но мое тело реагирует недостаточно быстро, и моя голова ударяется о сиденье напротив меня. Отшатываясь назад, мое зрение все еще размыто, я пытаюсь восстановить равновесие, но не знаю, от удара ли это.

Луна!

Медленно поворачивая голову, я ищу своего Ангела. Я замираю, когда вижу ее.

Мое сердце бешено колотится в груди, в ушах стоит оглушительный звон. Окно позади нее разлетелось вдребезги, покрыв моего Ангела крошечными осколками стекла. Требуется мгновение, чтобы ее зеленые глаза открылись, трепеща, пока она пытается осознать, что только что произошло. Когда я начинаю приседать, я замечаю пистолет у своих ног. Луна, должно быть, уронила его, когда разбила головой окно.

Оглядываясь назад, я пытаюсь найти, кто остановил внедорожник. Время останавливается, когда водитель достает пистолет из подстаканника рядом с собой, целясь прямо в потрясенное лицо Луны. Мое тело кажется невесомым, поскольку движется само по себе.

— Луна! — я кричу, но не слышу слова.

Я чувствую себя бесполезным сторонним наблюдателем, наблюдающим, как моя жизнь в замедленной съемке ускользает у меня между пальцев. Вижу, как шок и страх мелькают на ее лице, когда она застывает на месте. Все, что мы пережили и выживали до сих пор, чтобы все это закончилось здесь, на заднем сиденье какого-то внедорожника, неприемлемо. Наши шрамы становятся глубже, когда мы продолжаем брать себя в руки и идти дальше. Это не то, как все заканчивается, не то, как закончимся мы. Мое сердце умоляет мое тело прийти в движение, сделать что-нибудь, что угодно, чтобы защитить моего Ангела.

Мой палец проскальзывает сквозь спусковую скобу, когда я отрываю его от земли. Опускаясь на колени, я наконец чувствую, как мои тренировочные инстинкты берут верх. Мои глаза сосредоточены исключительно на этом ублюдке, наставляющем пистолет на мою жену. Моя жена, мой Ангел, моя Луна. Я даже еще не смог выразить ей свое сердце.

Плавным, отработанным движением он снимает пистолет с предохранителя, продолжая целиться в Луну. Моя рука инстинктивно поднимается, пальцы сжимают рукоятку, когда я выставляю пистолет перед собой. Не раздумывая ни секунды, я стреляю.

Такое чувство, что время не на моей стороне, пуля медленно рассекает воздух. Наконец, в моих ушах звучит грохот выстрела, когда пуля пробивает его череп. Большие брызги крови покрывают салон внедорожника, включая меня и Луну, из-за чего я не вижу ничего, кроме красного. Когда его теперь уже безжизненное тело падает вперед, переваливаясь через спинку сиденья.

Мои глаза лихорадочно обшаривают его, убеждаясь, что он действительно мертв и больше не представляет угрозы для моего Ангела. Я медленно включаю верхний свет и импульсивно тянусь к Луне. Ее руки поднимаются к моей груди. Нежное прикосновение ее пальцев к моей коже заставляет меня вздохнуть с облегчением. Тихий всхлип срывается с ее губ, когда она приближается на дюйм.

— Я в порядке, Ангел, — мне удается выдавить из себя, и ее губы находят мои. Прикосновение ее губ успокаивает мое бешено колотящееся сердце и натянутые нервы. Я чувствую кровь смерти между нашими губами и вместо этого прижимаюсь лбом к ее лбу. Запуская пальцы в ее волосы, вытаскивая маленькие осколки стекла, я пытаюсь на мгновение отвлечься. Убедившись, что там нет глубоких порезов, я откидываюсь назад, обхватывая ладонями ее лицо.

— Мне жаль, что ты в его крови, — бормочу я, глядя глубоко в ее изумрудные глаза, и она улыбается мне.

Когда я смотрю на нее, она напоминает мне Диану, тройственную богиню, точно так же, как символ нашей родословной. Исследование, которое я нашел о татуированном символе, не выходит у меня из головы. Диана Трехобразная: Диана, Луна и Геката были одним целым. Диана как охотница, Диана как Луна и Диана из Подземного мира. Точно так же, как мой прекрасный падший Ангел передо мной, богиня, воительница, королева.

Откидываясь назад, она осматривает окружающую нас сцену, и мои глаза следуют за ее взглядом. Вероника все еще без сознания, но наше внимание привлекает почти приглушенный крик. Луна наклоняется над матерью, чтобы поднять трубку телефона, зажатого между сиденьями. Я хватаю ее за руку, беспокойство овладевает мной, когда она нажимает кнопку громкой связи.

На другом конце провода парень начинает орать о какой-то ерунде, которую, по-видимому, пообещал ее донор яйцеклеток. Нет ни единого шанса, что он доберется до моего Ангела. Я, блядь, убью его голыми руками еще до того, как он подойдет так близко. Он станет еще одной причиной, по которой у меня на руках будет кровь, и я не пожалею об этом.

Связь прервалась после угрозы его кумира, и не было никаких возражений, когда Луна назвала его Тотемом. Как будто нам нужно иметь дело с человеком, который много лет назад посеял хаос в Физерстоуне, вдобавок ко всему прочему.

Я смотрю, как Луна что-то ищет на полу внедорожника, вытаскивает телефон и спешит ответить на звонок. Должно быть, это Маверик, если она спрашивает о Джесс, и по тому, как ее плечи расслабляются после минутной паузы, я понимаю, что с ней все в порядке. Посмотрев в мою сторону, словно желая убедиться, что я все еще здесь, я обхватываю ее руками за талию и притягиваю к себе, когда сажусь на сиденье позади нас.

Мне нужно прикоснуться к ней, убедиться, что она настоящая. Я слишком занят, проводя руками по ее животу, чтобы осмыслить то, что они говорят по телефону. Моя голова покоится на ее лопатке, когда я вдыхаю ее аромат. Я слышу, как она быстро прощается по телефону, но она резко поворачивается ко мне лицом.

— Паркер, я знаю, куда нам нужно ехать, — отчаянно говорит она, и я подсознательно киваю в знак согласия.

— Давай перенесем их тела в заднюю часть, а потом сможем ехать, Ангел. Как ты думаешь, у них здесь есть что-нибудь, чем мы можем связать Веронику? Как бы мне ни хотелось выбросить их, я думаю, нам нужно выступить с заявлением, — говорю я, неохотно поднимая ее со своих колен.

Выходя из внедорожника, мы видим, что дорога вокруг нас темная. Переносим трупы назад, складываем их в кучу с одной стороны, а Веронику привязываем с другой. Пристегнув ее наручниками к "о, черт возьми, перекладине" у нее над головой, мы связываем ей ноги вместе и заклеиваем рот клейкой лентой.

Занимая водительское сиденье, когда Луна садится рядом со мной, я не могу не оценить силу и решительность, которыми она обладает. Ее глаза снова сверкают, готовые покорить весь мир.

— Давай заберем нашу семью, Ангел, — говорю я с той же уверенностью, что и в ее глазах.

Я готов показать Физерстоуну, где мое место.

*****

Добравшись до Бичвуд-Холла, который Луна добавила в свое мобильное навигационное приложение, я был удивлен его фактическими размерами. Я предполагал, что он будет большим, но это место сумасшедшее. На многие мили вокруг вас растут сельскохозяйственные культуры, прежде чем вы доберетесь сюда, а вход внутрь охраняют кованые железные ворота.

Пока Вероника бодрствует на заднем сиденье, пытаясь перекричать звук, привлекая наше внимание, я не могу удержаться от смеха над тем, как Луна просто увеличивает громкость радио. «Devil by Barren Gates» заполняет пространство вокруг нас, и сейчас все это слишком уместно.

После короткой остановки на контрольно-пропускном пункте службы безопасности мы вскоре едем по еще одной длинной дороге, прежде чем в поле зрения действительно появляется особняк.

Мое дыхание снова учащается, когда срабатывает мой защитный механизм. На самом деле оно не замедлилось после того, как я застрелил водителя, но я знаю, что он это заслужил. Если бы я этого не сделал, он забрал бы у меня моего Ангела, и никто не смеет этого делать. Никогда. Моя кровь снова начинает закипать, когда это воспоминание всплывает в моей голове. Вцепившись в руль, я пытаюсь сосредоточиться. Я чувствую предвкушение встречи с отцом, но на этот раз я не позволю этому поглотить меня.

Я не думаю, что кто-то из нас действительно сосредотачивается на нашем окружении, оба хотят найти других, чтобы мы могли справиться со всем этим вместе, как команда.

Останавливаясь перед массивным зданием, я почти не обращаю внимания на то, что происходит снаружи, пока глаза Луны обегают весь фасад.

— Ты готова, Ангел? — спрашиваю я, проводя большим пальцем по костяшкам ее пальцев, нуждаясь почувствовать ее любым доступным мне способом.

— Такой, какой я когда-либо буду, — говорит она с мягкой улыбкой. Мое сердце кричит на меня, пульс стучит на шее, а ладони потеют. После того, что мы только что пережили, я не хочу вмешиваться, не сказав этого. Мне нужно, чтобы она знала, что она значит для меня.

— Не смей, Паркер. Ты можешь рассказать мне об этом позже, и я тоже могу это сказать. Вероятность смерти не будет причиной, ты понимаешь? — ее дыхание прерывистое, когда она смотрит мне в глаза, отказываясь произносить нужные слова при таких обстоятельствах.

Я киваю в знак понимания и предлагаю следующую лучшую вещь. Указывая пальцем на свой глаз, на свое сердце и на своего Ангела.

Ее глаза блестят от волнения, а руки дрожат, когда она повторяет мне это действие.

Я чувствую, что мое сердце остановилось, я мог бы умереть счастливым человеком прямо сейчас за свою девочку. Мое горло сжимается от невысказанных эмоций, пока я пытаюсь осознать это ошеломляющее чувство сопричастности и покоя.

— Пошел ты нахуй, Паркер Паркер, за то, что заставляешь меня чувствовать, — шепчет она, прижимаясь своими губами к моим.

Разъезжаясь, мы оба выходим из внедорожника, и я вытаскиваю Веронику с заднего сиденья. Забавно, что она выглядит совсем не собранной, как обычно. Ее растрепанные волосы в беспорядке, когда я тащу ее босиком за собой. Эта мерзкая сука сделала более чем достаточно с нашей девочкой, и я не позволю ей делать больше, тем более что она связана с моим отцом и, по-видимому, с Тотемом.

У меня нет пощады, поскольку я быстро снимаю с нее наручники и снова застегиваю их у нее за спиной. Разрывая бинты на ее ногах, я оставляю клейкую ленту на месте, не желая слышать ни слова из ее уст.

В длинном коридоре тихо, весь шум доносится из комнаты прямо передо мной. Я слышу, как Роман, Оскар и Кай кричат, явно желая получить ответы о нашем местонахождении.

Стараясь преодолеть расстояние между нами и ними как можно быстрее, я тащу за наручники спотыкающуюся Веронику за собой, в то время как Луна бежит трусцой рядом со мной. Звук ее ботинок, ударяющихся о землю, заполняет пространство вокруг нас. В истинной манере Луны она распахивает арочные деревянные двойные двери, позволяя им отскакивать от стен по обе стороны от нас.

Мгновенное облегчение, которое я испытываю при виде моих братьев, неописуемо, и оно отражается и в их глазах. Вероника хнычет рядом со мной, но я крепче сжимаю наручники и игнорирую ее протесты.

— Принцесса, почему ты вся в крови? Паркер? — бормочет Роман, ярость наполняет его глаза, когда он в гневе стискивает челюсть.

— Что, черт возьми, происходит? — рычит Рико, и я инстинктивно отшатываюсь при звуке его голоса. Такое чувство, что на этот раз мое сердце действительно может разбиться о грудную клетку.

Луна тянет меня за собой вперед, а я тащу Веронику за собой. Она спотыкается о собственные ноги, поэтому я позволяю ей упасть на пол перед нами с жалким видом. Кажется, мы уже привлекли всеобщее внимание.

Кольцо сидит перед нами за столом, возвышающимся на небольшой платформе. Руки Марии покоятся на столе, гнев волнами исходит от нее, когда она насмехается над моим отцом. Напряжение, наполняющее зал, можно было бы разрезать ножом, а страх, исходящий от толпы, сидящей за столами, неприятно заметен.

Мы продолжаем стоять на красной ковровой дорожке, в то время как другие гости и студенты сидят за столиками по другую сторону разделяющей нас красной веревки. Луна становится выше и делает еще один шаг вперед, крепко держа меня за руку, ее голос наполняет комнату.

— Пожалуйста, Рико. Скажи мне, где, по-твоему, мы должны быть? — спрашивает она. — Случайно, мы не должны были быть без сознания на заднем сиденье внедорожника с Вероникой, не так ли? По дороге к Тотему?

Раф вырывается вперед из толпы слева, где сидит Рико, готовый свернуть ему шею. — Я собираюсь убить тебя, — рычит он. На самом деле мое сердце согревает преданность, которую он всегда проявляет моему Ангелу, своей дочери.

— Все хорошо, папа. Теперь мы здесь, — тихо говорит Луна, пытаясь успокоить его. Желая показать этой комнате, что она может постоять за себя, гадюки решили уничтожить нас. — Все еще нет ответа, Рико? Я разочарована. Я жду, когда ты спросишь, как мы все еще здесь оказались, и Барб, где она? Я уверена, что она тоже хотела бы что-то сказать.

У этой гребаной девчонки стальные яичники. Яйца больше, чем у кого-либо, кого я когда-либо встречал.

Все незаметно оглядываются в поисках Барбетт Дитрихсон в толпе, когда я сжимаю руку Луны в знак поддержки. Снова фокусирую взгляд на моем отце, Луна продолжает, когда не получает ответа.

— Ладно, что ж, тебе будет приятно узнать, что внедорожник припаркован снаружи в целости и сохранности. К сожалению, другие пассажиры мертвы.

Рычание Рико превращается в ухмылку, когда он смотрит вниз на Веронику у наших ног.

— Не все, детка, — выдавливает он, и это все, в чем нуждается Луна. Я чувствую это нутром. Я знал, что ей нужно будет это сделать. Уложить эту сучку, чтобы она больше не пряталась за каждым темным углом.

Она зовет Веронику, которая в страхе вертит головой, отчаянно пытаясь отодвинуться от Луны. Это Вероника в самом низу, ее внешность — это все, о чем она, казалось, заботилась, и перед нами сидит разбитая оболочка женщины, которая знает, к чему это ведет.

Не теряя ни секунды, Луна поднимает пистолет и нажимает на спусковой крючок, попадая прямо между глаз этой сучки. Все смотрят, как обмякшее тело Вероники падает на пол, разбрызгивая кровь вокруг нее. Несколько человек, сидящих ближе всех к нам, отпрыгивают назад, пытаясь избежать брызг.

Я слышу, что в комнате продолжается суматоха, но мой разум сосредоточен на весе, который только что сняли с плеч Луны. Я не могу не желать того же. Чтобы мой отец больше не омрачал мой путь.

— Паркер, подойди сюда, сынок. Стояние рядом с ней не поможет тебе унаследовать от меня свою родословную, — ворчит Рико, и я чувствую, как Луна бросает на него свирепый взгляд. Она позаботилась о том, чтобы держать меня подальше от него, так что это ново для нее, но не для нас. Она, наконец, увидит, как он пытается контролировать меня.

Я оглядываюсь через плечо, мои глаза мгновенно встречаются с Романом, который едва заметно кивает.

— Мне хорошо там, где я есть. Спасибо тебе, Рико, — наконец говорю я, черпая силу в своей семье, которая меня окружает.

Я вижу злой блеск в его глазах. Я видел это раньше, он попытается заставить меня заплатить за это проявление непослушания. Я уже не тот человек, каким я когда-то был, у меня есть мужество и сила, чтобы дать ему отпор. Я всегда буду удивляться, как у нас с ним могла быть общая кровь, особенно когда мы совершенно не похожи и у нас нет общих черт. Я точная копия своей матери насквозь.

— Если ты продолжишь стоять там с ней, ты потеряешь все права на мою родословную, и мне не нужно напоминать тебе, что происходит в Физерстоуне с людьми, которые теряют свою родословную, — угрожает он, и я ухмыляюсь, чувствуя, как ослабевает его петля на моей шее.

Я улыбаюсь Луне, которая сжимает мою руку, прежде чем отпустить ее и встать передо мной.

— Мне не нужна твоя родословная, чтобы выжить, Рико, — говорю я абсолютно четко.

— Будь по-твоему, ты только что подписал свое смертное завещание, — бросает в ответ Рико со смехом, настоящим смехом над угрозой моей жизни. Что за гребаный придурок.

— Нет, я не думаю, что он это сделал, — говорит Луна со своей собственной улыбкой. Я подхожу к ней сзади, нежно перекидываю ее волосы через плечо, расстегиваю застежку ее ожерелья и вкладываю его ей в руку. — Видишь ли, ему не обязательно быть Манетти, — продолжает она, глядя на меня, чтобы продолжить.

Кольцо из ее ожерелья падает ей в руку, когда я снова оглядываю комнату, волнение наполняет меня до костей, потому что я наконец-то могу сказать это всем. Приспуская пояс джинсов немного ниже левого бедра, я демонстрирую свою татуировку с родословной Стила. Луна надевает кольцо на свой изящный пальчик, с гордостью демонстрируя его присутствующим вместе с небольшим нахальством.

Мое сердце бешено колотится в груди, но не от страха перед его присутствием, как это было бы обычно. Я не могу точно определить свои эмоции, но я знаю, что я чертовски позитивен. Мой Ангел рядом со мной, и мои братья позади меня, предлагающие свою поддержку, я знаю, что у меня все получится. Волнение нарастает, когда я смотрю на Рико сверху вниз.

— Меня зовут Паркер Стил, а это моя жена Луна.

ГЛАВА ПЯТАЯ

(Луна)

От слов Паркера в комнате воцаряется хаос. Вздохи отражаются от стен вокруг нас, когда толпа наблюдает за всем происходящим. Взгляд Рико — это именно то, на что я надеялась. Ненависть горит в его глазах, когда он смотрит на меня сверху вниз. Этот ублюдок даже не предвидел, что к этому придет. Его лицо продолжает краснеть от гнева, а кулаки ударяют по столу перед ним. Стакан с алкоголем, стоящий перед ним, падает на землю, разбив его при ударе.

Я уже знаю, что в этом пистолете больше нет пуль. Япроверила по дороге сюда, и я знала, что у меня осталась только одна, чтобы всадить ее Веронике между глаз.

Глядя на нее сверху вниз, на лужи крови вокруг ее безжизненного тела, я чувствую, что почти могла бы уплыть, если бы не тяжесть ее темного облака, нависшего надо мной.

Мой взгляд возвращается к Рико при звуке падения его стула на пол, когда он спускается с платформы, готовый броситься на нас. Давай, ублюдок, позволь мне обхватить своими гребаными руками твое горло, посмотреть, как ты испустишь свой последний вздох.

Паркер инстинктивно встает передо мной, когда я чувствую, как остальные мои «Тузовые задницы» окружают меня, готовые защитить от того, что собирается сделать Рико. Оскар стоит слева от меня, Роман справа, а Кай позади меня. Не желая быть девицей в беде, я пытаюсь преодолеть наименьшее расстояние между Оскаром и Паркером, но рука Оскара взлетает в последний момент, останавливая мое движение.

— Детка, мне нужно, чтобы ты оставалась на месте, — громко говорит он, перекрывая шум, который усиливается по мере того, как беспокойство распространяется по толпе.

— Оскар, я…

Хруст костяшек пальцев, врезающихся в чье-то лицо, прерывает мои рассуждения. Встав на цыпочки и схватившись рукой за плечо Паркера для равновесия, я с удивлением обнаруживаю, что это Раф наносит Рико удар за ударом. Мельком взглянув на профиль Рафа сбоку, мое сердце замирает от ярости, которую я вижу в его почти черных глазах.

Раф бьет Рико так сильно, что тот падает на пол. Обхватив одной из своих гигантских рук шею Рико, другой бьет его прямо в лицо, заставляя еще больше крови хлынуть из носа.

Прежде чем дело заходит дальше, охранники, одетые в черное с красным логотипом Академии Фезерстоун на толстовках, вытаскивают Рико из рук Рафа.

Ублюдки, мне это нравилось.

Они пытаются удержать их обоих, но я не позволяю им добраться до моего Отца.

— Позволь мне добраться до него, — рявкаю я, пытаясь обойти Романа сбоку, но он стоит тверже Оскара. — Пожалуйста, мне нужно помешать им увезти его куда бы то ни было! — я кричу в отчаянии, заставляя Романа хмуро смотреть на меня, пытаясь сделать правильный выбор.

Решение принимается само по себе, когда разбивается стекло.

— Хватит! — кричит кто-то, и его голос эхом разносится по комнате, заставляя всех замолчать. Это моя бабушка, которая сейчас стоит на подиуме вместе с другими участниками Кольца. Джулиана Гиббс, Бетти Морган, Реджи Ривера, Трэвис Фьюз, Патрик О'Шей и Джон Дитрихсон. Единственный, у кого оскал на лице, — это Дитрихсон, что совсем неудивительно.

— Кто-нибудь, уберите это дерьмо с пола. — говорит она, раздраженно взмахивая запястьем в сторону Вероники. — Я не могла вынести эту женщину живой, не говоря уже о мертвой, и пачкающей ковер, — добавляет Мария, свирепо оглядывая комнату.

Мне приходится прикрыть рот рукой, чтобы сдержать рвущийся наружу смешок. Как по команде, еще больше охранников заходят в комнату позади нас, быстро забирая Веронику в не слишком любезной манере.

Я смотрю, как они выносят ее из комнаты. Ее веки открыты, открывая бездушные глаза, которые ничем не отличаются от тех, когда она была жива. Скотч вокруг ее рта только усугубляет ее жалкое состояние, когда кровь капает с ее черепа, оставляя за собой след.

— Теперь, если вы закончили, моя внучка прошла через серьезное испытание от рук другого члена Круга. Можете быть уверены, мы продолжим расследование. — она сжимает руки по швам, единственный намек на настоящую ярость, которую она пытается контролировать. — Раф, пожалуйста, проводи Луну и парней в их комнату.

Взгляда, которым она одаривает охранников, держащих руки Рафа за спиной, достаточно, чтобы прожечь дыры прямо у них между глаз, не оставляя места для сомнений в ее гневе, если они не послушаются.

Неохотно отпуская его, Раф направляется прямо к нам, пытаясь вглядеться в мое лицо в поисках подсказки о том, что я на самом деле чувствую, не пытаясь привлекать слишком много внимания к нашим эмоциям.

Рука Паркера лежит на моей пояснице, подталкивая нас к двери, через которую мы ворвались.

— Подождите, черт возьми, минутку, — рычит Джон Дитрихсон. — Ей нужно только сопровождение ее предполагаемого мужа, остальные, черт возьми, останутся здесь.

Почему эти ублюдки всегда недооценивают меня? Нас?

Словно синхронно, мы все останавливаемся и поворачиваемся в их сторону, мои «Тузовые задницы» встают рядом со мной. Паркер и Оскар слева от меня, а Роман присоединяется к Каю справа. Все разом подняли свои футболки и с гордостью показали татуировки с родословной Стилов.

Я не могу сдержать самодовольную ухмылку, когда замечаю удивление в глазах Дитрихсон. Оглядывая комнату, я замечаю, что другие в толпе смотрят на меня в шоке.

Повернувшись, мы выходим из комнаты вместе, как одно целое. Оставляя смерть и разрушение на нашем пути.

*****

Молча следуя за Рафом, он ведет нас через всю территорию, подводя к отдельному двухэтажному зданию. Нетронутые сады и безупречно чистые дорожки — это все, что я вижу между двумя зданиями. Я уверена, что мы достаточно скоро ознакомимся с площадками для Игр, но любопытство заставляет меня захотеть взглянуть на них сейчас.

Раф придерживает для нас дверь, когда мы заходим внутрь. Здесь совершенно по-другому, на удивление спокойно по сравнению с главным зданием. Стены оформлены в теплых нейтральных тонах, по всему полу разбросаны толстые ковры ручной работы.

Посередине находится большая лестница, а под ней во все стороны расходятся коридоры, но Раф ведет нас вверх по лестнице. Когда он поворачивает налево, с потолка свисает большая золотая люстра.

— Когда мы, блядь, уже доберемся? — бормочет Оскар, заставляя меня ухмыльнуться.

Черт. Сегодня вечером произошло многое, чего мы не планировали, и звук его нытья помогает успокоиться моему переутомленному мозгу.

— Перестань ныть, О'Шей, — ворчит Раф, продолжая идти по длинному коридору.

— На самом деле, я думаю, ты имел ввиду, Стил-О'Шей, — фыркает Оскар в ответ, когда я чувствую, как его пальцы переплетаются с моими. Внезапно поднимаю взгляд на него, стоящего рядом со мной, и он подмигивает. — Хорошо, думаю, я просто возьму за руку свою детку, чтобы она помогла мне пройти через это, — бормочет он, поднося мою руку к своим губам.

Закатывая на него глаза, я замечаю, что остальные парни по-прежнему молчат. Прежде чем я успеваю оглянуться, чтобы убедиться, что все в порядке, Раф останавливается перед дверью в самом конце коридора.

Стоя рядом с ним, я вижу, как он вводит пин-код, прежде чем приложить большой палец к сканеру. Что за хрень? Это на всех дверях? Взглянув на противоположную дверь, я замечаю там ту же обстановку.

Звук открывающихся замков привлекает мое внимание, когда Оскар втягивает меня в открытую дверь.

Пройдя прямо в гостиную, вы увидите большой серый двуспальный угловой диван в центре комнаты. Я хочу утонуть в гигантских подушках, но не хочу все портить в моем нынешнем чертовом состоянии.

Что касается остальной части комнаты, то стены здесь пыльно-розовые, а вся мебель сделана из цельного дуба. На стене висит огромный телевизор, идеально гармонирующий с диваном, а окна обрамлены серыми шторами.

— Очевидно, это гостиная, спальня находится прямо за дверью, к ней примыкает ванная комната. Кухня справа, а главная ванная комната через другую дверь. — указывает Раф, обводя руками комнату, указывая направление.

— Спасибо тебе, — бормочу я, и он, наконец, поворачивается, чтобы посмотреть мне в глаза. Вторгаясь в мое личное пространство, он кладет руки мне на плечи.

— Дорогая, я не знаю, через что ты прошла сегодня вечером. Я знаю, тебе нужно время, чтобы все обдумать и позаботиться о себе. Итак, я отдам тебе сегодняшний вечер, но завтра мне нужно, чтобы кто-нибудь посвятил меня во все детали, потому что кто-то должен за это заплатить. — он пытается сохранять спокойствие, но не может сдержать рычание в своем голосе. Стиснув зубы, он дрожит от ярости.

— Вероника заплатила за это, папа, не волнуйся.

— Нет, Луна, кто-то еще должен заплатить за меня. Видеть, как моя дочь входит в комнату, вся в крови, после того, как эти ублюдки накачали тебя наркотиками и попытались овладеть тобой, чуть не уничтожило меня.

Его руки обвиваются вокруг меня, когда он крепко прижимает меня к себе. Мои руки инстинктивно сжимают его в ответ, когда я расслабляюсь в его объятиях, чувствуя, как все больше моего беспокойства ускользает. Я чувствую, как он быстро целует меня в макушку, отступая назад.

— Это одна из комнат Стила, Мария приготовила ее для тебя. Я буду в комнате напротив, хорошо? Все ваши отпечатки пальцев были зарегистрированы для доступа в номер, а пин-код был указан в качестве даты вашей свадьбы, так что не разглашайте эту информацию.

Кивнув, он гордо выходит из комнаты.

Едва за ним закрывается дверь, как Кай оказывается передо мной, обхватывает ладонями мое лицо и заглядывает в глаза.

— Привет, Сакура, — шепчет он, подушечкой большого пальца лаская мою щеку. Я начинаю чувствовать, как события сегодняшнего вечера сказываются на моем теле, мои глаза закрываются от эмоций, которые накапливаются внутри меня.

— Привет, красавчик, — едва слышно произношу я в ответ, мое тело прижимается к нему, желая чувствовать его рядом со мной.

— Срань господня! Бабушка Стил превзошла саму себя! — кричит Оскар из-за моей спины. Заставляя себя открыть глаза, я вижу его в дверях спальни. Ухмылка на его лице вызывает у меня улыбку. — Ребята, сегодня нам не нужно возиться с матрасами, — говорит он, прежде чем пройти дальше в комнату.

На мгновение прислоняя голову к груди Кая, я делаю глубокий вдох, впитывая его мускусный аромат, пытаясь найти свой центр. Прежде чем я успеваю заставить себя снова встать без посторонней помощи, Кай быстро двигается, обхватывая рукой мои ноги и прижимая меня к своей груди.

Я продолжаю нежиться в его присутствии, позволяя ему отнести меня в спальню, куда Паркер и Роман уже последовали за Оскаром.

Окидывая взглядом комнату, я понимаю, что имеет в виду Оскар. Самая большая кровать, которую я когда-либо видела, заполняет пространство, на ней легко поместимся мы впятером, плюс еще больше при желании. Постельное белье горчичного и темно-синего цвета застелено простынями, явно сшитыми по размеру рамы, в то время как простые серые стены обрамляют комнату. Небольшая мебель также украшает комнату в горчичных и темно-синих тонах, делая пространство уютным и свежим.

Я слышу, как в ванной включается душ, прежде чем Оскар возвращается в комнату вместе с нами.

— Хорошо, правда? — спрашивает он, покачивая бровями, и легкие смешки наполняют комнату. Я чувствую, как он расслабляется, зная, что он немного разрядил атмосферу. Мягкость в его глазах, когда он смотрит на меня, трогает мою душу. — Душевая кабина примерно такая же большая, как эта кровать. Я подумал, что вы с Паркером, возможно, захотите смыть грязь сегодняшнего вечера вместе?

Я киваю в ответ, заставляя его улыбнуться, когда он подпрыгивает на кровати.

Я оглядываю Романа, который берет открытку с комода в дальнем конце комнаты и перечитывает все, что там написано.

Улыбка появляется на его губах, когда он смотрит на нас. — Мария также принесла в комнату свежую одежду для нас. — поворачивая карточку к нам, он качает головой. — В записке говорится: "Я надеюсь, что твои мужчины достаточно крупные, чтобы влезть в эту одежду, в противном случае отправь их обратно. Мужчин, а не одежду."

Я улыбаюсь вместе со своими ребятами, а Оскар громко смеется, хлопая в ладоши, как тюлень от восторга.

— Давай приведем тебя в порядок, Ангел, — говорит Паркер, подходя и становясь перед Каем, который медленно опускает меня на ноги.

Вложив свою руку в руку Паркера, я позволяю ему вести меня. Я не закрываю дверь полностью, предпочитая оставить ее слегка приоткрытой, прежде чем избавлюсь от своего липкого наряда. Только тогда я понимаю, что мои «Тузовые задницы» все еще одеты как ковбои. Паркер потерял свою шляпу еще на вечеринке, но я смотрю, как он снимает свои спортивные штаны и ковбойские сапоги.

Скидывая армейские ботинки, я стягиваю черные леггинсы с ног, мечтая о ножницах, чтобы просто отрезать их, так было бы проще. Натягиваю через голову свой черный спортивный лифчик, и от прикосновения свежего воздуха к моей обнаженной коже у меня по спине пробегают мурашки.

Паркер хватает меня за руку и тащит за собой в душ. Здесь действительно просторно. Четыре насадки для душа свисают с потолка, а струи воды также бьют по стенам. В будущем мы определенно сможем экономить воду и принимать душ вместе.

Позволяя воде попасть на мою кожу, я хочу, чтобы она все смыла. Я чувствую, как Паркер подходит ко мне сзади и развязывает едва сохранившуюся резинку для волос. Мои волосы рассыпаются по плечам, когда он лучше подставляет меня под струю, мои глаза закрываются, когда я расслабляюсь в горячей воде.

Я чувствую, как он отходит, но через мгновение возвращается, когда я чувствую, как мыльной мочалкой он проводит по моей окровавленной коже. Запах ванили, наполняющий воздух вокруг меня, как мой сладкий Паркер Паркер, омывает мое тело и очищает мою душу.

Я не могу заставить себя пошевелиться, но мне удается открыть глаза, доверяя ему настолько, что он видит мою уязвимость. Откидывая мою голову назад, он запускает пальцы в мои волосы и начинает смывать кровь. Я напрягаюсь, когда он поднимает руки к моей голове. После того, как меня вырубили в беседке, я ударила Веронику головой и разбила ее об окно внедорожника, я нервничаю, что это будет чувствительно. Но он такой нежный, его пальцы перебирают мои волосы, пока он медленно втирает шампунь в кожу головы снова и снова, стараясь избавиться от каждого пятнышка засохшей крови.

Я понимаю, что он закончил, когда его пальцы нежно обвиваются вокруг моей шеи, прокладывая успокаивающую дорожку от уха до подбородка. Я опускаю взгляд и вижу ткань у наших ног.

Я быстро беру ее вместе с моющим средством для тела рядом. Прикладывая ее к коже Паркера, я возвращаю услугу, наблюдая, как его глаза инстинктивно закрываются, точно так же, как и мои.

Работая скрупулезно, чтобы не осталось ни капли грязи и крови. В наших движениях нет ничего сексуального, но момент такой же интимный. Мои пальцы задерживаются на его татуировке из перьев и новых чернилах на бедре, мне нравится связь, которую я чувствую. Я замечаю свежие красные отметины у него на шее, осторожно следя за тем, чтобы не усугубить боль в том месте, где его задушили.

Довольная своей работой, я приподнимаюсь на цыпочки и нежно целую его в уголок рта.

— Спасибо тебе, Паркер. Если бы ты не застрелил того парня, я бы сейчас здесь не стояла, — шепчу я, наблюдая, как его глаза распахиваются.

— Ты — моя жизнь, Луна. Я сделаю все возможное, чтобы уберечь тебя. — решимость в его глазах не оставляет места для вопросов. Его руки опускаются на мои бедра, когда потребность прикоснуться друг к другу берет верх. — Давай высушим тебя, Ангел. Прежде чем ребята перестанут терпеливо ждать, — говорит он с нежной улыбкой, и я киваю.

Мне нужны мои «Тузы» прямо сейчас. Мне нужно ощутить то чувство семьи и принадлежности, которое они предлагают мне без вопросов.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

(Роман)

Медленно открывая глаза, я замираю, осматриваясь, прежде чем до меня доходит, что мы находимся в номере Стила в Бичвуд-холле. Луна лежит на мне, ее дыхание ритмично доносится по моей груди, пока она крепко спит. Солнечный свет, пытающийся проникнуть сквозь занавески, говорит мне, что, по крайней мере, уже утро.

Паркер свернулся калачиком позади нее, истинное значение большой ложки и маленькой ложечки, обнимая ее, словно защищая. Я не могу представить, что они, должно быть, чувствуют, но между ними возникает новый уровень нежности. По тому, как они вчера распахнули двери в конференц-зал, залитые кровью, а Вероника была в лохмотьях, я понял, что нам повезло увидеть их живыми.

После того, как они вчера вечером вышли из душа, Оскар, Кай и я договорились не приставать к ним с вопросами. Вместо этого мы позволили Луне и Паркеру отоспаться после вчерашних событий и обсудить все сегодня всей группой, включая Рафа. Я не хотел, чтобы им приходилось переживать это снова и снова. Как бы сильно я ни ненавидел не быть в курсе событий, я знаю, что это было правильно.

Пытаясь потянуться, я чувствую тяжесть руки, перекинутой через мою талию, и ноги, закинутой на мое бедро. Бросив взгляд мимо Паркера, я вижу, что Кай лежит навзничь, закрыв лицо рукой.

Блядь, Оскар. Кто знал, что этот маленький засранец такой чертовски приятный?

Стараясь не разбудить его, я выскальзываю из-под одеяла, сбрасываю его ногу со своей и кладу его руку на талию Луны. Подползая к изножью кровати, я вытягиваю руки над головой, осматривая их все.

Я понятия не имел, что наша семья будет выглядеть именно так: мои братья и моя принцесса. Луне было суждено стать моей с самого первого дня, по соглашению между родословными или нет, она моя. Она наша, и это меня нисколько не беспокоит.

Я всегда знал, что от меня ожидают, что я буду делить ее с Уэстом, но когда она подняла тему законного брака с Паркером, я не мог быть счастливее. Ее любовь и защита по отношению к нему, совпадающие с моими собственными, только заставили меня хотеть ее еще больше. Я просто счастлив, что она жива и является частью моей жизни.

Направляясь в ванную, я тихо закрываю за собой дверь и включаю душ. Кровать для всех нас — это совершенство, но лежать с этими ублюдками — все равно что спать в духовке.

Позволяя ливню омывать меня, я пытаюсь унять желание перерезать горло каждому, кто принес разрушение мне и моим близким. Моя грудь горит от гнева, а пульс учащается по совершенно неправильным причинам. Их время придет, мне просто нужно убедиться, что я не позволю своим вспыльчивым наклонностям взять верх.

Используя ванильный гель для тела, которым всю ночь пахла Луна, я выключаю воду, оборачиваю вокруг талии пушистое серое полотенце и возвращаюсь в спальню. Прошлой ночью, после заметки Марии об одежде, я порылся в шкафах, найдя одежду разных размеров. Этого хватит до тех пор, пока не привезут наши спортивные сумки с нашими собственными вещами внутри. Натягиваю обтягивающие черные трусы-боксеры, вытираю полотенцем волосы и направляюсь на кухню.

Моей принцессе сегодня утром понадобится кофе, и я собираюсь быть таким милым и дерьмовым, чтобы приготовить его для нее.

Кухня массивная, вся бытовая техника из высококачественной стали, с белоснежными стенами, угольно-серыми шкафчиками и задней панелью. Обеденный стол достаточно велик, чтобы вместить двенадцать человек, а на островке в центре комнаты стоят шесть табуретов.

Возясь с этой чертовски навороченной кофеваркой, я соображаю, как ее включить, прежде чем доставать ингредиенты из полностью заполненного холодильника, чтобы приготовить бекон и яйца на всех.

Доставая сковородки из нижнего шкафчика, я уже готов, когда замечаю многофункциональную систему на стене. Щелкнув по сенсорной панели, я вижу, что можно подключить свой телефон через Bluetooth, чтобы управлять освещением и другой электроникой по всему номеру или воспроизводить музыку.

Выбрав несколько радиостанций, избегая всех песен в стиле поп и кантри, из динамиков доносятся «Body On My» от «Pitbull» и «Loud Luxury». Музыка на самом деле не мой конек, но иногда песня просто создает нужную атмосферу, и мое тело начинает двигаться.

Погруженный в свой маленький пузырь и подпевая сама себе, я поджариваю бекон и готовлю столько яиц, что хватит на всех, поглощенный тем, что я делаю. Итак, когда песня заканчивается, и за моей спиной раздаются хлопки, я выпрыгиваю из своей кожи.

Поворачиваясь с лопаточкой в руке как оружием, я хмуро смотрю на Луну и парней, стоящих в дверях с улыбками на лицах.

— Не делайте этого, черт возьми, — ворчу я, делая глубокий вдох, пытаясь успокоить бьющееся сердце.

Тот факт, что моя Принцесса стоит в одной лишь длинной футболке, которая ниспадает до колен, никак не ослабляет биение в моей груди.

— Пожалуйста, продолжай, Ром. То, как тряслась твоя задница, действительно впечатлило меня, — говорит Оскар со смешком и преувеличенно подмигивает. Я свирепо смотрю на него в ответ.

— Теперь тебе, блядь, бекона не будет, придурок, — говорю я, указывая лопаткой в его сторону, прежде чем снова повернуться к плите. Мои щеки слегка краснеют от их внимания, но я отказываюсь смущаться.

Чья-то рука скользит вверх по моему позвоночнику, останавливаясь на плече, а губы нежно целуют мою спину. Я знаю ощущение губ моей Принцессы, и мои глаза инстинктивно закрываются, когда ее прикосновение посылает электрический ток по моим венам.

— Привет, детка, — шепчет она мне на ухо, и эмоции, захлестывающие меня, заземляющие, лишают дара речи. — Не обращай на него внимания, ты выглядел чертовски сексуально. Ее губы касались моей кожи.

Убавляя огонь на плите, я бросаю лопатку и поворачиваюсь, чтобы обхватить мою девочку руками. Я чувствую ее губы на своей груди, когда притягиваю ее ближе, на мгновение впитывая ее присутствие.

— Присаживайся, принцесса. Кофе готов, я принесу тебе кружку. — нежно целуя ее в макушку, я провожаю свою девушку к барной стойке. Я чувствую, как ее глаза следят за мной, когда я спешу обратно, чтобы приготовить напиток, как и обещал, и у меня мурашки бегут по коже. Мне нравится чувствовать на себе внимание Луны.

Кай и Оскар садятся рядом с Луной, в то время как Паркер принимается готовить еду. Ставя кружку перед собой, она ловит меня за руку, прежде чем я успеваю отойти.

— Все в порядке? — спрашивает она, и я киваю.

— Все в порядке, я просто хочу заботиться о тебе. Даже если для этого придется приготовить тебе чашечку кофе, потому что ты слишком независима, чтобы позволить мне делать что-то еще, — добавляю я с улыбкой, когда она закатывает мне глаза в ответ. Прекрасное напоминание о том, что моя девочка здесь, но нам еще о многом нужно поговорить.

— Я тоже выпью кофе, Ром! — окликает Оскар, когда я оборачиваюсь, но я качаю головой.

— Ты знаешь, где находится кофемашина.

— Так нечестно. У Луны есть один, — скулит он, и Паркер хихикает рядом со мной.

— Это потому, что у нее золотое сердце и волшебная киска, — вмешивается Паркер, и я не могу удержаться от смеха.

— Черт возьми, да, — смеется Луна, и теперь я понимаю, что имел в виду Паркер, вернувшись в "Туз", когда сказал, что это наша семья. Наше чувство дома. Мне просто нужно убедиться, что я здесь на своем месте. Отогнав неуверенность в себе на задний план, я помогаю Паркеру разложить еду по тарелкам и сажусь за барную стойку вместе с остальными.

Мы все набрасываемся на еду, так как не ели со вчерашнего полудня. Над всеми нами начинает сгущаться темная туча в ожидании разговора, который, как мы все знаем, нам необходим.

— Ты бы хотела, чтобы я позвонил Рафу, Сакура? Что бы, поговорить об этом только один раз? — спрашивает Кай, глядя на Луну нежными глазами.

— Так, наверное, было бы лучше всего. Я собираюсь еще раз принять душ и привести себя в порядок, пока ты будешь это делать.

Поднявшись на ноги, она обходит остров, целуя нас в обе щеки, прежде чем выйти из комнаты, и все наши взгляды провожают ее.

— Насколько все плохо, Паркер? — бормочет Кай, и мы все выжидающе смотрим на Паркера.

— Это не хорошо, — вздыхает он, проводя рукой по лицу.

Моя кровь уже кипит от гнева. Боже, помоги этим ублюдкам.

*****

(Луна)

Натягивая черные джинсы в обтяжку и выгоревшую оранжевую водолазку, я хмуро смотрю на себя в зеркало. Это один из немногих созданных Марией нарядов, который не является чертовым платьем. Я не знаю, что, по ее мнению, мы здесь делаем, но мне нужна дышащая одежда, если я собираюсь надрать задницы.

Хотя она позаботилась обо всем, вплоть до зарядных устройств для телефонов и туалетных принадлежностей, так что я не могу сильно жаловаться. Все парни оделись, пока я была в душе, смывая воспоминания о крови, покрывавшей мою кожу.

Я слышу стук в парадную дверь, но знаю, что ситуация будет напряженной, а сначала мне нужно позвонить. Быстро постукиваю по экрану своего телефона, и комнату наполняет мелодия звонка.

— Луна? Луна, богом клянусь, лучше бы это звонила ты! Я тут, черт возьми, схожу с ума! — Рыжая кричит по моему мобильнику, и мое беспокойство немного ослабевает.

— Привет, Джесс. Ты в порядке?

— Ты называешь меня так только тогда, когда все серьезно. Что происходит, Луна? — она мгновенно расспрашивает меня, зная меня вдоль и поперек, даже когда не стоит передо мной.

— Это немного суматошно, но у нас все в порядке. — я стараюсь быть честной с ней, но мне не нужно, чтобы она волновалась. — Как дела у Маверика? Все хорошо? — спрашиваю я, пытаясь сменить тему.

Я слышу, как она шаркает на другом конце провода, и за ней со щелчком закрывается дверь.

— Все хорошо, все в порядке. Не волнуйся за меня, просто будь в безопасности, хорошо?

С ее стороны раздается хлопок, и я слышу, как она шикает на кого-то. По крайней мере, она там командует кем-то точно так же, как со мной.

— Хорошо. Еще кое-что, прежде чем я уйду, мне нужно, чтобы ты держалась подальше от Труди. Она каким-то образом была замешана в том, что они накачали нас наркотиками и похитили.

— Что? — шепчет она, в ее голосе слышится опустошение. Мне знакомо это чувство, я думала, мы можем доверять ей, но как бы не так.

— Да, знаешь, кое-что, что Вероника сказала перед тем, как я ее убила.

Тишина поглощает меня, пока я жду ее ответа. Я не жалею об этом, но за короткий промежуток времени я убила двух человек, и на то были веские причины. Я просто не хочу, чтобы она думала, что я становлюсь монстром.

— Слава богу. — она вздыхает. — Эта сука заслужила это, и когда я увижу Труди, я собираюсь дать ей кусочек…

— Держись от нее подальше, помнишь? Пусть она попотеет. В конце концов, я разберусь с ней, — бормочу я, рассеянно проводя руками по одеялу в изножье кровати.

Крики из гостиной привлекают мое внимание, и я хмурюсь в замешательстве.

— Рыжая, мне нужно идти. Я буду звонить так часто, как смогу, хорошо?

— Да, конечно. Люблю тебя, капитан. Делай разумный выбор! — кричит она, и это растопляет мое сердце.

— Я тоже тебя люблю, нахалка. Веди себя прилично.

Завершив разговор, я бросаю телефон на матрас и бросаюсь к двери, желая узнать, из-за чего весь этот шум.

Распахивая дверь, я с удивлением вижу здесь большую часть Кольца, все они прекращают кричать и смотрят в мою сторону.

Отлично, этот разговор только что стал намного масштабнее.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

(Оскар)

Раздается стук в дверь, и Кай встает, чтобы открыть. Это Раф. Наконец-то. Я готов узнать, что произошло прошлой ночью с Луной и Паркером до того, как мы все прибыли в Бичвуд-Холл.

Вчера вечером я написал сообщение своей сестре, но она не ответила, что немного встревожило меня. Мы постоянно переписываемся, но я хотел, чтобы она знала, где я. Нив пятнадцать, и она вернулась в Ирландию с моей матерью. К счастью для них, я никогда не мог уехать из Штатов, вынужденный оставаться со своим отцом. Но все это того стоит, если это убережет ее от беды. Как бы сильно я ни презирал своего отца, я был удивлен, что моя мать тоже увидела ущерб, который он причинял. Когда я настаивал на том, чтобы она забрала Нив и вернулась на родину, она, черт возьми, действительно послушалась.

Хлопок привлекает мое внимание к входу, где Кай, разинув рот, смотрит на всех людей, входящих в комнату. Рафа, Джулиану и Марию мы вроде как ожидали, но я смотрю, как Реджи Ривера, Трэвис Фьюз и дорогой старый папа, Патрик О'Шей, тоже идут за ними в нашу комнату.

Какого хрена?

Без малейшей паузы или объяснения, почему они здесь, начинается настоящий ад.

— Что, черт возьми, происходит, Оскар? — мой отец рычит, бросаясь в мою сторону. Раф мгновенно поднимает руку к груди Патрика, останавливая его движение. Мои глаза сосредоточены исключительно на сердитом лице моего отца, но я слышу, как отец Кая тоже кричит.

По комнате разносится еще один грохот, заставляющий всех остановиться. Оглядевшись, я вижу свою Луну в дверях, ведущих в спальню, с удивленным выражением лица. Я и ты оба, детка. Блеск на ее лице может растопить лед, когда она смотрит на всех сверху вниз.

— Кто-нибудь хочет сказать мне, что, черт возьми, происходит? — требует она, и я чувствую, как мой член напрягается в штанах. Черт, мне нравится, когда она дерзкая.

— Правда? Ты думаешь, у тебя есть право спрашивать меня, что происходит? — мой отец оглядывает ее с ног до головы, на его лице ясно читается отвращение. — Тебе придется кое-что объяснить, если ты думаешь, что будешь связана с моей семьей, с моим сыном! — кричит мой отец, и моя кровь мгновенно закипает.

— Заткнись нахуй, Патрик. Это моя жена, и тебе не мешало бы это помнить. Прояви к ней неуважение еще раз, и мы с огромным удовольствием погрузим тебя на шесть футов глубже. Ты меня слышишь? — рычу я, чувствуя, как учащается мой пульс и горит лицо от гнева.

Никто, я имею в виду, никто не оскорбляет Луну подобным образом. Он должен усвоить это сейчас, прежде чем я покажу ему, в чем заключается моя истинная преданность.

Мой отец дымится передо мной, его тело напрягается, он стискивает челюсти, в глазах горит огонь, но я стою на своем. Я хочу, чтобы он увидел, насколько я серьезен. Я не смотрю на остальных, но чувствую, как растет напряжение, когда мои братья поддерживают мои слова. Я слышу, как Роман рычит рядом со мной, и мельком вижу татуированную руку, лежащую на моем плече в знак поддержки.

— Патрик, верно? — говорит Луна, заходя дальше в комнату. Ее уверенность вибрирует от нее с каждым шагом, который она делает, поскольку она сохраняет нейтральное выражение лица. Все остальные по-прежнему застыли на месте. Мой отец едва заметно кивает в ответ, прежде чем она продолжает: — Если ты когда-нибудь снова ступишь на территорию моего рода, выдвигая требования, я сначала выстрелю, а вопросы задам позже. Я ясно выражаюсь?

Он усмехается ей в ответ, и Раф мгновенно сжимает пальцы на горле Патрика. Хорошо. Пусть он увидит, какая у нее армия. Те, кто готов защитить ее, несмотря ни на что. Он толкает Рафа в грудь, но тот не двигается с места, напоминая Патрику О'Шей, у кого преимущество.

— Давайте присядем за стол, хорошо? — спрашивает Мария Стил, направляясь на кухню, не оглядываясь, и все следуют за ней.

Я не двигаюсь, пока Луна не приближается, протягивая руку, чтобы переплести наши пальцы с ее. Вложив свою руку в мою, она сжимает мое плечо другой. Я был готов утешить ее, но вот она здесь, немедленно возвращает мне услугу.

Оглядываясь на кухню, я вижу, что все ребята ждали нас в гостиной. Паркер подходит ко мне с беспокойством в глазах.

— Мы прикроем тебя, Оскар. Хорошо? — предлагает он, сжимая руку у меня на затылке, и, черт возьми, это еще больше снимает напряжение, нарастающее внутри меня.

— То же самое относится и к тебе, Кай, — добавляет Роман, получая кивок в ответ.

У него не будет никаких проблем, Роман всегда собирался жениться на Луне. Мой отец может сразу идти на хуй. Я взрослый человек, женатый на той, кого люблю. Все очень просто.

Ведя нас на кухню, я вижу, что все уже расселись за столом. Мария и Раф поддерживают два конца стола, в то время как Джулиана, Реджи, Трэвис и Патрик садятся в ряд. Оставляя эту сторону стола свободной, чтобы мы могли присоединиться к ним. Луна сидит посередине, Кай и Роман слева от нее, а мы с Паркером справа от нее.

— Итак, что мы можем для вас сделать? — спрашивает Луна, всегда готовая броситься во что угодно. Ее пальцы переплетаются с моими, лежащими у нее на коленях, в то время как Паркер кладет ладонь на мое колено. Они оба успокаивают меня, пока я продолжаю успокаивать бурю, назревающую внутри.

Мой отец собирается ответить, но Трэвис Фьюз перебивает его.

— Я бы хотел, чтобы ты объяснила мне, почему ты замужем за моим сыном вместе с тремя другими мужчинами, и впервые я слышу об этом в переполненном зале? С твоей родословной, написанной чернилами на его коже? — хладнокровный, спокойный и собранный. Интересно, откуда это у Кая?

Луна наклоняется вперед, опуская мою руку к себе на колени, и кладет руки на стол, пристально глядя ему в глаза. Нас охватывает тишина, пока все ждут, что она скажет.

— Трэвис, могу я быть с тобой честной? — наконец спрашивает она, не дожидаясь его ответа достаточно долго. — На самом деле мне не хочется объясняться с человеком, который решил причинить своему сыну столько боли, а потом появляется здесь, ведя себя так, будто ему не все равно. Если ты здесь не для того, чтобы внести свой вклад в сложившуюся ситуацию, я настоятельно рекомендую тебе заткнуться нахуй.

Он слегка вздрагивает от ее слов, но не отступает. Луна постукивает пальцем по столу, когда в комнате становится все более неуютно, но она не останавливается.

— У кого-нибудь есть серьезные вопросы? — спрашивает она, обращаясь ко всем за столом, и мне нравится, что Раф изо всех сил пытается скрыть ухмылку от ее нахального отношения. Она держит нас всех за яйца, и нам это нравится.

Трэвис хмурится, когда мой отец наконец обретает дар речи.

— Я не думаю, что ты можешь вести разговоры о семье, поскольку прошлой ночью мы все видели, как ты выстрелила своей собственной матери прямо между глаз, — огрызается он. Я близок к тому, чтобы убить его прямо сейчас, за то, что он намекает, что Луна ничего не понимает в семье.

— Эта женщина просто обеспечила работоспособность яичников. Не притворяйся, что думаешь, будто ты что-то из этого понимаешь. — Луна усмехается в ответ, указывая на него пальцем, но он только качает головой.

— Да, Патрик. Тебе лучше не говорить ерунды о вещах, о которых ты ничего не знаешь, — вмешивается Мария, вероятно, пытаясь перевести разговор так, чтобы успокоить Рафа.

— Мой сын не признает обязательства, сладкая, и у него нет времени на это дерьмо, когда здесь Игры, — выплевывает он, переводя взгляд с Луны на меня. — Собирай свое барахло, мы уходим. Твои мать и сестра ждут тебя в комнате.

Моя рука инстинктивно ударяет по столу передо мной, когда я начинаю паниковать. — Что, черт возьми, ты имеешь в виду? Где Нив? — рука Паркера крепче сжимает мою ногу, заставляя меня продраться сквозь туман ярости, завладевающий моим разумом.

Его улыбка чеширского кота говорит мне, что он знает, что завладел моим вниманием, что я сделаю практически все, чтобы защитить свою сестру.

— Она, конечно, здесь. Не хотела пропустить одного из своих старших братьев, который наконец-то добрался до Игр, не так ли?

Вот почему она не отвечала на мои телефонные звонки или сообщения. Она знала, что я буду расстроен, узнав, что они здесь. Она возвращается к жизни, от которой я пытался ее защитить, к жизни, в которой он заставляет нас участвовать в санкционированных Физерстоуном клинических испытаниях.

Делая глубокий вдох, я пытаюсь контролировать свой гнев. — Во второй раз за сегодняшний вечер, папа, Луна — моя жена, а это моя семья. — указываю на парней рядом со мной. — Мы будем участвовать в Играх вместе, поэтому я остаюсь здесь, но я хочу увидеть Нив. — рука Паркера сильнее сжимает мое бедро, почти до боли, но я слишком напряжен. Мое сердце бешено колотится, и я чувствую, как дрожат мои руки, когда я прячу их под стол.

Он открывает рот, собираясь возразить, но заговаривает Реджи Ривера.

— Патрик, заткни свой гребаный рот, пока не сделал еще хуже. Наши родословные теперь связаны, нравится нам это или нет. — он делает паузу, поворачиваясь к Луне с мягкой улыбкой. — Без обид на тебя, Луна. Я в восторге, что теперь ты официально часть нашей семьи. Это этим придуркам нужно наверстать упущенное. — он грозит пальцем моему отцу и Трэвису, прежде чем снова повернуться к ним. — Нам нужно держаться вместе, если мы хотим получить хоть какой-то шанс противостоять Тотему и этому новому гребаному движению.

Никто не произносит ни слова, переваривая сказанное Реджи. Мой отец в отчаянии проводит рукой по лицу, но не спорит. Его возраст проступает сквозь напряжение на лице. Светлые волосы на макушке поредели, а кожа намного бледнее, чем обычно.

— Это чертово движение, — бормочет Трэвис. — Я медленно наблюдал, как число участников группы увеличивается, в то время как Тотему удается оставаться в укрытии.

— Он вышел на мировой уровень, — фыркает Мария. — Ходят слухи, что он обзавелся армией последователей, верящих в его бред. Приход Тотема за Физерстоуном был неизбежен. Мы должны быть настороже, потому что каким-то образом ему всегда удается быть на шаг впереди.

— Но, в конечном счете, чего хочет это новое движение? — спрашивает Луна, оглядывая стол. Выражение ее лица нейтральное, но я знаю, что она так же удивлена, как и я, тем, что они открыто обсуждают это перед нами.

— Они хотят управлять Фезерстоуном, отменить решение Кольца и повести нас по еще более темному пути, — отвечает Джулиана с непоколебимым ледяным спокойствием. После этого никто не разговаривает, каждый из нас пытается представить, как бы это выглядело.

— Луна, почему бы вам с Паркером не объяснить, что произошло вчера? — в конце концов продолжает Джулиана, оглядывая группу.

— Откуда нам знать, что один из них не связан с Тотемом? — спрашивает Роман, свирепо глядя на Патрика и Трэвиса, сидящих по другую сторону стола.

— Ну, если это так, они все равно узнают, что произошло, — рычит Раф, присоединяясь к Роману в его пристальном взгляде, и Луна раздраженно качает головой.

— Короче говоря, когда мы добрались до палатки, на нас напали из засады. И Паркер, и я получили удары по затылку, которые вырубили нас. Мы очнулись во внедорожнике, и я слышала, как Вероника упоминала, что кто-то намеренно дал Паркеру и мне успокоительное, чтобы держать нас без сознания во время поездки, но, очевидно, это не сработало. — она откидывается на спинку стула, бросая взгляд на Паркера, прежде чем продолжить. — Вероника объясняла Тотему, что ей по пути с нами. Когда она поняла, что мы с Паркером не спим, она напала на меня.

— Гребаная сука, — перебивает Джулиана, но никто не жалуется, только кивают в знак согласия с ее заявлением.

— Мы дрались, пока мне не удалось боднуть ее головой и застрелить парня, душившего Паркера. — голос Луны в конце слегка срывается, и у меня болит сердце, когда я слышу, как боль трепещет в ее горле.

— Не торопись, детка, — шепчу я, поглаживая ее по плечу и успокаивающе целую в висок, как будто здесь больше никого нет. Она мягко улыбается мне, прежде чем выпрямить спину и продолжить.

— Водитель ударил по тормозам, и у меня не было достаточно времени, чтобы за что-нибудь ухватиться, поэтому моя голова ударилась о стекло. К тому времени, как я смогла сосредоточиться, водитель приставил пистолет к моей голове. В тот момент я действительно думала, что умру. — она замолкает, на ее лице отражается боль, поскольку она теряет способность скрывать свои эмоции. Сжимая кулаки, она быстро моргает. — Пока Паркер не нажал на курок, спасая мне жизнь.

Вау. Они буквально спасли друг друга от смерти. Мой мозг не может функционировать, зная, что все могло закончиться гораздо хуже.

— Я, блядь, убью всех, кто стоит за этим, кто в данный момент еще дышит, — стреляет Раф, откидывая стул назад и вставая.

— Вовремя, Раф. А теперь сядь, — резко говорит Мария.

— Мне надоело ждать, Мария. Это новое движение продолжает, блядь, пытаться похитить мою семью. Я отказываюсь просто позволить всему этому случиться. Это мой предел. — костяшки его пальцев побелели, когда он сжимает прижатые к бокам кулаки, а грудь быстро вздымается с каждым вдохом.

Луна встает со своего места, обходит стол и крепко обнимает его за шею. Он мгновенно притягивает ее к своей груди, явно нуждаясь в ее прикосновении, чтобы успокоиться. Я слышу, как она шепчет ему на ухо, но не могу разобрать, о чем они говорят. В конце концов они расходятся и снова занимают свои места, Раф с грохотом ставит свой стул обратно на ножки.

Прочищая горло, Трэвис смотрит на Луну. — Откуда ты знаешь, что они везли тебя к Тотему? — то, как он сжимает руки перед собой, говорит о том, что он нервничает. Луна мгновение пристально смотрит на него, вероятно, решая, как много ему сказать.

Она смягчается со вздохом. — Потому что я поговорила с ним.

Было слышно, как падает булавка, настолько тихо.

— Что значит "ты говорил сним"? — спрашивает Раф, его спокойствие снова исчезло.

— Как я уже упоминала, Вероника разговаривала по телефону, должно быть, она уронила его, чтобы наброситься на меня. После того, как мы с Паркером убили мужчин и связали Веронику, я нашла телефон, и он все еще был там. — она делает паузу, чтобы оглядеть всех, но должно быть очевидно, что мы все хотим знать, что было сказано.

— Принцесса, мне нужно, чтобы ты рассказала мне, что было сказано в том разговоре, — говорит Роман, пытаясь сохранять спокойствие, но легкий розовый румянец ползет вверх по его шее. Он не может смириться с тем, что все это вышло из-под его контроля. Я вижу его с его альфа-тенденциями, но он взваливает всю тяжесть мира на свои плечи ради нас. Так было всегда, просто в Фезерстоуне стало намного тяжелее, да и с Луной тоже.

Глядя ему в глаза, она кивает в знак согласия. Луна, должно быть, тоже видит его борьбу и протягивает руку, чтобы взять его за руку, зная, что ему понадобится поддержка, когда она закончит свой рассказ. Я чувствую это под ложечкой, что бы она ни сказала, это все изменит.

— Он сказал: ‘Я люблю небольшие испытания, но ты начинаешь меня раздражать. Твоя мать обещала мне тебя, когда ты была ребенком. Теперь я терпеливо ждал, и твое время вышло. Делай, как я говорю, или будет только хуже’. Когда я сказала, что с моей стороны это будет жесткое "нет", он закончил разговор словами: "Просто помни, я приду за тобой".

Черт. Если мы с самого начала не были уверены, что Тотем причастен, то теперь сомнений нет. Почему все хотят забрать у меня мою детку? Моя рука инстинктивно ищет ее руку, переплетая наши пальцы вместе.

Меня застает врасплох, когда мой отец снова заговаривает. — Больше никто не падет от рук этого человека, мы все с этим согласны. — кто, черт возьми, этот парень? Он, должно быть, видит вопрос в моих глазах и качает головой. — Оскар, я всегда хочу только лучшего для тебя. Я потерял твоих братьев на Играх из-за Тотема, я отказываюсь терять кого-либо еще. Все, что я делал и продолжаю делать, всегда было направлено на то, чтобы защитить тебя, — восклицает он, но я только усмехаюсь.

— Да. Введение в мой организм разных лекарств так защищает меня, папа. Спасибо.

— Что? — Луна кричит рядом со мной, отчаянно ища взглядом между нами.

— Оскар, эти наркотики должны были попытаться сделать тебя невосприимчивым к производимому оружию и газам. Я пытался найти для тебя защитный механизм. — он в отчаянии широко разводит руками, но это ничего не значит.

Мое сердце бешено колотится, готовое взорваться в груди. Я не могу говорить об этом снова, воспоминания о том, как я был привязан к медицинской койке с постоянно подсоединенными к моему телу проводами, никогда не приносят мне утешения. Капельницы, кардиомониторы, медицинские пластыри и постоянное ощущение, что из моего тела вытягивают кровь, подавляют мои чувства.

Закрывая глаза, я пытаюсь отгородиться от них всех, но это ни хрена не помогает. Гнев поднимается из глубины моего желудка, мой разум теряется из-за покалывания кожи и писка машин. Ощущение невозможности дышать, когда в его научную камеру были выпущены различные газы, из-за чего я потерял сознание, кажется слишком реальным.

Мой кулак ударяет по столу, звук чего-то разбивающегося, когда оно падает со стола, — единственный звук, который я слышу, но я слишком далеко зашел, чтобы обращать на это внимание.

— Пошел ты! — я вырываюсь, глядя отцу прямо в глаза.

Мне нужно убираться отсюда к чертовой матери. Мой отец все это затуманивает разум, и чем дольше я остаюсь рядом с ним, тем хуже становится. С ним всегда была близость: чем дальше я нахожусь от своего отца, тем лучше я себя чувствую.

Отодвигая ногой стул позади себя, я направляюсь к двери. Ощущение, как чья-то рука обвивается вокруг моей руки, доводит меня до предела. Не оборачиваясь, чтобы посмотреть, кто это, я вырываю свою руку из их хватки и выбегаю из комнаты.

Мне нужно побыть одному. Я не могу контролировать свой гнев, когда я в таком состоянии. Заходя в спальню, я с грохотом закрываю за собой дверь. Попытки делать глубокие вдохи никак не помогают унять дрожь в моем теле.

Запуская пальцы в волосы, я дергаю за кончики, желая сделать что угодно, чтобы ослабить это гребаное напряжение и печаль, которые пустили корни внутри меня. Пошел он и все это дерьмо нахуй. Я захожу в ванную, все еще нуждаясь в большем расстоянии между нами.

Опершись руками о туалетный столик, я пытаюсь отдышаться, но мои глаза ловят мое отражение в зеркале. Мои светлые волосы торчат во все стороны, мое разгоряченное лицо покраснело от переполняющего меня гнева. Мои глаза безумны, я не могу полностью сосредоточиться на себе. Я выгляжу как дикий зверь и чувствую себя зверем в клетке.

Мой кулак отклоняется назад сам по себе, врезаясь в зеркало передо мной. Боль пронзает мою кисть и отдается в предплечье, поскольку удар попадает точно в мое отражение. Это успокаивает адреналин, бегущий по моим венам, но недостаточно, чтобы остановить бешеное биение моего сердца. Мое зрение затуманивается красным, когда кровь небрежно капает с верхней части моей порезанной руки, в костяшках пальцев торчат мелкие осколки стекла.

— УБИРАЙСЯ. ВОН! — Луна кричит с ядом в голосе, но я не могу заставить себя посмотреть, что происходит.

— Пожалуйста, сынок, — я слышу мольбу моего отца, но мне все равно.

— Оскар, — слышу я бормотание Паркера от двери, но мои глаза прикованы к повреждению, которое я причинил своей руке.

— Роман, уведи его отсюда, пока я не убила его голыми руками. — спокойствие в ее голосе только делает ее слова более убийственными. — Папа, мне нужно, чтобы вы все ушли. Мы нужны Оскару прямо сейчас.

— Конечно, дорогая. Ознакомительные занятия начинаются сегодня в три часа дня, я приеду на пятнадцать минут раньше, хорошо? Я люблю тебя. — слышу я, как он говорит, когда я опускаю голову и кладу руки на край раковины, наблюдая, как кровь медленно стекает в слив. Тишина временно окутывает меня, когда за ними закрывается дверь.

— Оск… — снова начинает Паркер, но вмешивается Кай, прерывая его.

— Черт, Оскар. Что ты наделал? — он пытается зайти в ванную, но я качаю головой, глядя на него через плечо. Роман проносится мимо Кая, его глаза осматривают открывшуюся перед ним сцену.

— Прямо сейчас мне нужно немного пространства, Роман. Я чувствую, как жар поднимается по моей шее, когда я пытаюсь дышать сквозь стук в груди.

— Оскар? — бормочет Луна, ее голос почти убаюкивает меня, выводя из состояния борьбы или бегства, в котором я нахожусь. Я не могу заставить себя посмотреть на нее, опускаю взгляд обратно на туалетный столик, прислоняясь к нему, больше не заботясь о своей кровоточащей руке. — Оскар, позволь мне помочь тебе.

— Позволь нам помочь тебе, Оскар, — добавляет Паркер, вставая рядом со мной.

На этот раз, когда я чувствую руку на своей руке, я не испытываю мгновенного желания отдернуться. Крепко зажмурив глаза, я больше не могу скрывать свою уязвимость.

— У тебя есть мы, Оскар, — бормочет Кай, подходя и становясь с другой стороны от меня, и мало-помалу я чувствую, как моя семья собирает меня по кусочкам. Наконец-то нахожу в себе силы посмотреть Луне в глаза, и это поражает меня, когда я вижу только ту же любовь и заботу в ее глазах, даже когда я нахожусь в таком нестабильном состоянии духа.

Роман, не теряя времени, открывает кран, моя рука немеет, когда он промывает порезы. Я ощущаю жжение, но не морщусь от боли. Я не нахожу слов, когда Луна обнимает меня сзади за талию, кладет голову мне на спину, утешая так, как я раньше не испытывал. Я никогда не хочу причинить боль ни ей, ни кому-либо из них.

— Ты никогда не причинишь мне боли, Оскар. Никогда.

Я хмуро смотрю на ее руки, как будто могу читать по ним, как по ее лицу. Как, черт возьми, она прочитала мои мысли?

— Этот тупица не понимает, что говорит вслух, — с ухмылкой говорит Роман, и я инстинктивно показываю ему средний палец своей неповрежденной рукой. Член.

Тихий звук смеха Паркера наполняет мои уши, заставляя меня чувствовать себя немного более настоящим.

— Скажи мне что-нибудь настоящее, Оскар, — шепчет Луна мне в спину, и это согревает мою испорченную душу.

Задумавшись на мгновение, слова приходят сами собой: — Ты заставляешь меня смеяться громче и улыбаться ярче. Вот почему я люблю тебя.

Ее хватка на мне становится крепче, когда я начинаю чувствовать себя легче от правды в этих словах.

В окружении моих братьев, с ощущением моей Луны рядом со мной, это помогает утихомирить огонь, горящий в моих венах. Всегда готовы заботиться и защищать друг друга. Вот что такое семья, кровь — это просто кровь, густая и липкая. Принимая во внимание, что эти люди, стоящие здесь со мной в один из моих самых тяжелых моментов, предлагают мне гораздо больше, чем кто-либо другой когда-либо.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

(Луна)

Раздается стук в парадную дверь, и меня от этого уже тошнит. Мы еще даже не пробыли здесь двадцати четырех часов, и каждый раз, когда кто-то стучит в эту дверь, ничего хорошего из этого не выходит.

Этим утром большая часть Кольца была в нашей комнате, и, взглянув на часы, я знаю, что это Раф, потому что пришло время ориентирования. Я бы предпочла остаться здесь, в нашем маленьком коконе, прижавшись к своим «Тузам».

Судя по всему, ориентация — это просто формальность, и сегодня вечером ничего не будет происходить, так что нет необходимости что-то менять в подготовке.

После сегодняшнего утра Оскар гораздо больше похож на моего болтуна, на его лицо вернулась улыбка, а дерзкий блеск в глазах вернулся в силу. Когда он, наконец, вернулся к нам, мы решили воспользоваться развлекательной системой в гостиной. Кай перевязал руку Оскара, и, к счастью, порезы на костяшках пальцев не так уж серьезны.

Наблюдение за срывом Оскара, демонстрация его уязвимости поразили меня, да и ребят тоже. Я ненавижу чувствовать себя беспомощной, и это случается со мной только тогда, когда кто-то из моих людей теряется в своих мыслях. К счастью, Паркер, казалось, знал, что делать. Выбрав какой-нибудь фильм о супергероях, один из любимых фильмов Оскара, мы все расслабились на огромном диване со всеми одеялами, ничего не делая, кроме как просто быть вместе.

Я сижу в углу, положив ноги на колени Романа, а голову Оскара — на свою. Я запускаю пальцы в его светлые волосы в надежде утешить его. Ноги Оскара переплелись с ногами Кая, который лежит в противоположном направлении с ноутбуком в руке, молча работая, как всегда, а Паркер прислонился к Роману на другом конце дивана.

Это было как раз то, что нам было нужно. Оскару нужна была непринужденная атмосфера, чтобы вернуться в настоящее, и это было необходимо и всем нам после пересказа вчерашних событий.

Я убила свою мать. Я повторяю эти слова в своей голове, пытаясь что-нибудь почувствовать, но снова и снова я произношу эти слова без малейшего раскаяния. Я чувствую себя Арьей Старк, ставящей галочку каждому ублюдку, который перешел мне дорогу.

Патрик О'Шей присоединился к Рико, а Дитрихсон сейчас возглавляет этот список после того, что он сделал с Оскаром. Раньше мое сердце лишь на долю секунды одерживало верх над разумом: либо я позабочусь о своем муже, либо стремилась отомстить за него. Если бы он не был таким безразличным, я бы вцепилась в горло его отцу, но в тот момент Оскару нужно было от меня больше.

Паркер сидит в конце дивана, ближе всего к двери, поэтому он встает, чтобы открыть ее, пока остальные распутываются.

Раньше я хотела накричать на отца Кая, потребовать, чтобы он сказал мне, где его сестра, но я знаю, что так дело не пойдет. Тряхнув головой, я останавливаю свой разум от дальнейших блужданий. Мне нужно сосредоточиться на чем-то одном за раз, но прямо сейчас происходит так много дерьма.

Закрыв ноутбук, Кай кладет его на кофейный столик и вытягивает руки над головой. Его свободная белая футболка слегка приподнимается, открывая мне вид на его живот, и я не могу удержаться, чтобы инстинктивно не облизнуть губы.

— Кай, убери это, чувак. Ты возбуждаешь нашу девочку, а у нас серьезные дела, которыми нужно заняться, — говорит Оскар, ухмыляясь мне. Я пристально смотрю на него сверху вниз и снова перевожу взгляд на Кая, который задрал подол своей футболки через голову, открывая мне полный обзор своего пресса.

— Черт возьми, да, пожалуйста, — выпаливаю я, заставляя Романа хихикать рядом со мной, когда Паркер открывает дверь. — Да пошли вы, «Тузовые задницы». - я убираю голову Оскара со своих колен, чтобы встать.

Раф входит в комнату, мягко улыбаясь, успокаивая меня. Я никогда не осознавала, как сильно его улыбка влияет на меня, заставляя чувствовать себя в безопасности. Он проходит дальше в комнату, глядя мимо меня на Оскара.

— Теперь у нас все в порядке, мистер Стил-О'Шей? — спрашивает Раф, подмигивая ему, и Оскар вскакивает с дивана.

— Черт возьми, да, старина, — говорит он с дерзкой ухмылкой, но сбрасывает свою обычную маску, обходя диван и становясь перед Рафом. — Спасибо, что спросил. И я знаю, что на самом деле еще ничего тебе не сказал, но спасибо, что позволил нам жениться на твоей дочери. — в мгновение ока они стукаются кулаками и хлопают друг друга по спине.

Какого хрена?

— Подождите меня секунду, ребята, мне нужно отлить, прежде чем мы спустимся вниз, — бросает Оскар через плечо, прежде чем исчезнуть в спальне.

Я поднимаю бровь, глядя на Рафа, но он, кажется, удивлен не меньше меня. Глядя на Романа, он слегка качает головой. С каких это пор Оскар стал таким искренним с кем-либо, кроме меня? Мое сердце трепещет в груди.

— Я не могу решить, настоящий Оскар лучше или страшнее того джокера, которым он обычно является, — бормочет он, глядя на дверь, через которую только что вышел Оскар, и я хихикаю.

— Разве это имеет значение? Он по-прежнему наш Оскар, — говорю я, и все улыбаются.

Кай целует меня в висок, когда проходит мимо.

— Ты готова? К тому времени, как мы закончим с этим, Йен должен будет доставить все вещи наверх, — говорит Раф, заставляя меня замолчать.

— Йен, то есть Йен-водитель? — спрашиваю я, и он кивает в подтверждение.

Роман подходит ко мне и обнимает за плечи.

— Да, водитель Йен. На самом деле он привез нас с Оскаром сюда без каких-либо телохранителей, и нас на самом деле не накачали наркотиками и не вырубили. Он был находкой, принцесса, молодец, что нашла хороших союзников.

Вау. Кто знал, что в мой первый официальный день занятий в Фезерстоуне я спрошу водителя, как его зовут, и он проявит такую лояльность? Интересно, позволит ли он мне повсюду брать его с собой, конечно, после того, как я переживу Игры.

*****

Мы возвращаемся той же дорогой к главному зданию Бичвуд-Холла, небо ярко освещено солнцем, на небе ни облачка, но холод в воздухе заставляет меня вздрагивать. Бесцельно блуждая на автопилоте, мы заходим в ту самую комнату, в которой я убила Веронику. Не то чтобы вы знали, у них явно отличная команда уборщиков. На кремовых коврах не видно ни единой капли крови.

Сегодня планировка зала совершенно иная. Здесь нет больших столов, вместо этого пространство пустое, за исключением длинного дубового стола, за которым сидят участники Кольца. Тревога, кажется, усиливается при нашем появлении, болтовня, заполнившая комнату, стихает до простого шепота, и я широко улыбаюсь всем в комнате.

Они все уже сидят там, Рико и Дитрихсон справа, Трэвис и Патрик отделяют их от Джулианы, Марии, Реджи и Бетти Морган. Джулиана одаривает нас мягкой улыбкой, которая выглядит неуместно, когда она в образе ‘ледяной королевы’. Она сидит неподвижно, ее лицо совершенно пустое, лишенное каких-либо эмоций. В своем белоснежном приталенном деловом костюме она выглядит так, словно один ее взгляд может разрезать вас пополам.

Глядя дальше по очереди, я сжимаю кулаки, когда мой взгляд падает на Рико и Придурка Дитрихсона. Они уже пялятся в нашу сторону, но я стараюсь сохранять нейтральное выражение лица. Я не хочу, чтобы эти придурки думали, что они оказывают на меня влияние. Наблюдая, как Рико сжимает руки на столе, я могу сказать, что ему не терпится отплатить нам тем же. Верхняя губа Дитрихсона приподнимается в усмешке, показывая виниры. Пошли они к черту.

По обе стороны от дверей, через которые мы только что прошли, стоят другие студенты из Физерстоуна. Я замечаю Рен с Бекки и Бретт, но больше никого из учеников не узнаю. Меня поражает, что они здесь по своей воле. Я постепенно начинаю понимать, что не имеет значения, что я чувствую, эти студенты Физерстоуна знают, на что они подписались.

Члены семьи стоят в противоположном конце комнаты, у всех на лицах довольные улыбки. Ни капли страха или беспокойства за безопасность своего ребенка.

Все студенты одеты небрежно, как и мы, в то время как их родители думают, что это деловой ужин с мужчинами в костюмах-тройках, а некоторые женщины в коктейльных платьях. Что, черт возьми, это значит?

Раф сжимает мое плечо, направляясь к другим родителям, выглядя совершенно неуместно в своих джинсах и футболке Хенли, когда за нами закрываются двери. Стоя в центре комнаты, Мария кивает нам, приглашая присоединиться к другим студентам, и мы медленно подходим.

Мужчина средних лет выходит на середину комнаты и с улыбкой оглядывает нас всех.

— Потрясающе, мы все здесь! Давайте приступим к делу, хорошо? — говорит он, возбужденно хлопая в ладоши перед собой. — Добрый день, для тех из вас, кто меня не знает, меня зовут Харрис Фрэнкс, и я преподаю отмывание денег, мошенничество и азартные игры в Академии Фезерстоун. Я могу увидеть здесь нескольких своих студентов.

Это тот парень, который преподает курс Л.Ф.Г. Рыжей? Он выглядит гребаным неряхой со своими зачесанными назад волосами, остроносыми блестящими ботинками и блуждающим взглядом, неуместно разглядывающим всех студентов. Он явно тоже любит себя, его речь буквально кричит о Барбетт Дитрихсон. Я вижу ее в другом конце комнаты, гордо улыбающуюся ему. Я закатываю глаза на ее обычное дерьмо, готовая продолжать. Я чувствую, как одна из моих «Тузовых задниц» поглаживает пальцами мою спину, и это снимает напряжение в моем теле, заставляя меня почти содрогнуться от прикосновения.

— Итак, это ваша Ориентация, которая представляет собой просто введение и краткое изложение того, чего следует ожидать. — он указывает рукой на дальнюю стену слева от нас, где висит карта Бичвуда и всех его территорий. — Игры официально начнутся завтра. Всего вам предстоит пройти три игры, которые состоятся в понедельник, среду и пятницу… если вы продержитесь так долго. — он хихикает, и мне хочется ударить его по лицу. Он такой гребаный клишеист, пытающийся сыграть типичного злодея.

Роман обхватывает пальцами мою сжатую руку, заставляя меня разжать ее, чтобы он мог переплести наши пальцы. Я смотрю на него снизу вверх, и он успокаивающе улыбается, поглаживая большим пальцем костяшки моих пальцев. Думаю, он пытается меня успокоить. Очевидно, я скрываю свое раздражение не так хорошо, как думала.

— Вы не узнаете, какой будет игра на до наступившего дня. Вторник и четверг — ваши заслуженные дни отдыха. В этом году мы решили провести праздничный ужин в пятницу для всех участников, которые пройдут все испытания. Все ясно? — спрашивает он, хитро глядя на всех нас. Он переигрывает свою роль здесь, как жуткий парень с рукой из фильма ужасов номер два. — Отлично, так что без лишних слов давайте проведем перекличку. Когда я созову ваши группы вместе с вашей родословной и набором навыков для Фезерстоуна, вы просто сделаете шаг вперед.

Он снова хлопает в ладоши и бросается за планшетом, лежащим на стуле, прислоненном к правой стороне стены. Никто не произносит ни слова, пока мы все ждем, когда он продолжит.

— Хорошо, первая группа — Рен Дитрихсон, "Туз", обладающая навыками ведения бизнеса и растраты. Ребекка Браун, "Бубна", специалист по инфильтрации, и Бретт Роудс, "Бубна", специалист по незаконному обороту наркотиков.

Рен делает шаг вперед с коварной ухмылкой на лице, как будто она чертовски потрясающая. Надеюсь, у меня будет шанс испортить это гребаное лицо. Барбетт лучезарно улыбается своей дочери, и меня от них тошнит. Бекки делает шаг вперед, и я наблюдаю, как Харрис Фрэнкс обводит взглядом ее тело с головы до ног. Часть меня хочет посочувствовать ей, но она слишком большая стерва, чтобы меня это по-настоящему волновало. Бретт стоит там, как будто он, блядь, правит миром, кто-то должен напомнить ему и Бекки, что они "Бубны". Мне действительно нужно перестать закатывать глаза.

— Вторая группа — это Нил Портман и Элиза Уокер, "Джокеры", которые оба производят наркотики по своим навыкам.

Тощая блондинка выходит вперед вместе с таким же маленьким парнем, едва достигающим пяти футов двух дюймов, с каштановыми волосами до плеч. Они держатся за руки и широко улыбаются.

— У нас есть бегун-одиночка Конор Старкер "Трефа", набор навыков которого — пытка. — Харрис вздрагивает, произнося эти слова, и парень делает шаг вперед. Он, должно быть, выше шести футов ростом, с татуировками на бритой голове и шрамом на щеке.

Я имею в виду, что даже я бы занервничала, столкнувшись с ним в темном переулке.

— Третья группа — Тейлор Доэрти, "Черва", и Зои Борг, "Пика", которые оба обладают навыками шпионажа и вымогательства. Вместе с Фредди Ричардсом, "Пика", который обучается всему, что связано с торговлей людьми.

— Наконец-то у нас есть четвертая группа, "Стилс". - черт возьми, звучит заманчиво. Я слышу, как один из моих парней одобрительно хмыкает рядом со мной, и это заставляет меня улыбнуться. Харрис просматривает документы на своем планшете, прежде чем продолжить. — Извините, вас ведь немного, верно? — говорит он, глядя на меня и подмигивая. Роман рычит, отчего с лица Харриса немного спадает краска.

— Продолжай, сучья морда, — ворчит Оскар и тут же отводит взгляд.

— Да, извините. Итак, у нас есть Кай Стил-Фьюз, "Туз", обученный бизнесу и технологиям. Оскар Стил-О'Шей, "Туз", специализирующийся на науке и бое. Роман Стил-Ривера, "Туз", наемный убийца. — он сглатывает, быстро смотрит в его сторону, прежде чем продолжить. — Таким образом, остается Луна Стил, "Туз", наш местный вор, лазутчик и эксперт по оружию, и Паркер Стил, "Туз", со своими собственными наборами навыков, технологиями и разработке оружия.

Мне чертовски нравится, что он на самом деле говорит "собственными", давая всем понять, что Паркер прокладывает свой собственный путь. Рико Манетти не нужен.

Мы все как один делаем шаг вперед, и звук удара ладони по дереву привлекает мое внимание к тому месту, где находятся Кольца. Глаза Рико пылают яростью, когда он смотрит на нас сверху вниз. Ублюдок хочет моего "Паркера Паркера". Только. Через. Мой. Труп.

Я выдерживаю его взгляд и ухмыляюсь, не в силах удержаться от того, чтобы не подлить масла в огонь.

— Вот и все участники Игр этого года. Удачи. Мы вернемся сюда завтра в восемь утра, — говорит Харрис, но я не отвожу взгляда.

Я чувствую, как Роман наклоняется ближе, его дыхание касается моего уха. — Не волнуйся, принцесса. Мы убьем его. Чего бы это ни стоило. — он целует меня в щеку, и я киваю.

Мы заставим его страдать за все, что он натворил, расплата будет суровой.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

(Роман)

Мое сердце бешено колотится в груди, но я надеваю маску безразличия. Мне нужно показать себя сильным, чтобы остальные не паниковали и тоже не видели моего напряжения.

Сейчас семь пятьдесят утра понедельника, и мы медленно возвращаемся в главный зал, чтобы узнать, какой будет первая игра. Я чувствую, как темная туча сгущается над нашими головами, становясь только сильнее и темнее с каждым нашим шагом.

Инстинктивно мы, четверо парней, идеально подходим друг другу, чтобы защитить нашу девушку. Не то чтобы она в этом нуждалась, но, по крайней мере, это успокаивает нас. Оскар идет впереди, указывая путь, Кай и Паркер по обе стороны от Луны, а я замыкаю шествие. Я хмуро смотрю на небо, солнечный осенний день полностью заманивает нас в ловушку, намекая, что сегодня может быть хороший день.

Мы все в черном с головы до ног, в одинаковых черных брюках, футболках, армейских ботинках, в кожаных куртках, скрывающих наши пистолеты в наплечных кобурах. Мы не знаем, чего ожидать, поэтому все взяли с собой пистолет и нож. Просто еще один обычный понедельник в долбаном мире Физерстоуна.

Оскар останавливается прямо перед дверями, ведущими в здание, он оборачивается, раскрывая объятия в ожидании Луны. Она не теряет ни секунды, прежде чем шагнуть в его объятия, и отсюда я чувствую их любовь друг к другу.

Вчера, когда Оскар проявил такую уязвимость, я был в шоке. Я никогда не видел его таким, но в конце концов он не уклонялся и не прятался от нас. Он позволил нам позаботиться о нем, в основном Луне, к которой мы все обращаемся, когда чувствуем себя потерянными. Каким-то образом она способна вернуть нас обратно.

Паркер и Кай обнимаются, обнимая нашу девочку, и я не позволяю своим тревогам помешать мне присоединиться к этому моменту. Мои руки широко раскидываются, фактически не касаясь Луны, но я кладу голову ей на плечо. Вдыхая ее, я позволяю ее ванильному аромату поглотить меня.

Мы все готовились к этому, даже Луна. Возможно, в то время она этого не осознавала, но, как бы Раф ни надеялся, что ей не придется посещать Физерстоун, он все равно позаботился о том, чтобы она была готова.

— Я все еще думаю, что нам следовало напечатать #ВремяТузовыхЗадниц на наших футболках, — ворчит Оскар, заставляя Луну хихикать, и это расслабляет атмосферу. Каким бы раздражающим ни был этот засранец, он всегда может разрядить обстановку. Не то чтобы я собирался говорить ему, что ценю это, потому что я никогда не услышу конца этому.

— Мы не носим одинаковые футболки с лозунгами, Оскар, — отвечаю я, заставляя его застонать.

— Но подумай о рождественских открытках, которые мы могли бы сделать? День благодарения был бы таким потрясающим, если бы мы… — я бью этого придурка по голове, фактически заставляя его замолчать. — Ой, Ром. Если бы Луна предложила, ты бы надел их, — хнычет он, потирая затылок.

— Чертовски верно, я бы так и сделал, но она не такая гребаная киска, как ты. Так что мне не о чем беспокоиться, — уверенно говорю я, пока не слышу смешок Луны, но он звучит намного злее, чем обычно. Обходя Кая, она проводит рукой по моей спине.

— Я собираюсь запомнить это, детка. Я просто могу удивить тебя, — мурлычет она, прежде чем направиться к двери, не оставляя мне другого выбора, кроме как последовать за ней внутрь с стояком в штанах. Простое прикосновение моей Принцессы, смешанное с ее голосом, и мне приходится считать в обратном порядке, концентрация отвлекает мои мысли. Я не хочу входить туда с моим членом, заметным сквозь эти чертовы штаны.

Проходя мимо, Паркер хлопает меня по плечу, явно осознавая, какой эффект она на меня производит. Кай и Оскар следуют за мной, и я осторожно привожу себя в порядок, заходя внутрь.

Идя по коридору, мы замечаем почти устрашающую тишину, и когда мы сворачиваем в главную комнату, я с удивлением вижу, что все остальные уже там и ждут. Напряженная атмосфера поглощает нас.

Я бросаю взгляд на своего отца, который ободряюще улыбается из-за большого стола, за которым сидит Кольцо. Это никак не улучшает ситуацию, но я ценю его чувства. Глубокие морщинки вокруг его глаз говорят о его напряжении и беспокойстве, и я рад, что моей матери здесь нет. Когда все это закончится, я заберу Луну, чтобы встретиться с ней снова.

Рука поменьше сжимает мое плечо, и я уже знаю, что это не Луна, потому что она передо мной. У меня мурашки бегут по коже, когда я понимаю, что здесь есть еще один человек, у которого хватает наглости прикоснуться ко мне. Взглянув вниз, я понимаю, что не ошибаюсь.

— Убери от меня свои гребаные руки, Рен, — ворчу я, отмахиваясь от нее. Эта девчонка просто никогда не научится. Я не должен удивляться, что она хочет устроить сцену. Она была слишком тихой с тех пор, как мы здесь, но она не знает, что у нас есть запись, на которой она устанавливает камеры наблюдения в комнате Луны. Определенно не помогает то, что в последний раз, когда я видел ее, я пытался убедить ее пойти со мной и Оскаром на некоторое время наедине, чтобы мы могли допросить ее.

— Роман, детка, не будь таким. Нам было так весело на вечеринке в субботу вечером, не так ли? — она пытается быть соблазнительной, но ее голос просто раздражает меня.

— Нет, нет, это не так, Рен. А теперь отвали.

Этот разговор теперь привлекает внимание всех присутствующих в комнате. Я смотрю на Луну, и она насмехается над этой сучкой, висящей у меня на руке. Черт. Ее забота никак не улучшает ситуацию, с тем что творится в моих штанах. Мое сердце переполняется от осознания того, что она назвала меня одним из своих Тузов.

Рен смотрит на меня снизу вверх, в ее глазах мелькает зловещий блеск, и я уже знаю, что она думает, что уничтожит меня тем, что слетит с ее губ в следующий раз.

— Твоя маленькая жена-шлюха знает, что ты пытался трахнуть меня на вечеринке? Хм? — она проводит пальцами по моей груди, и прежде чем я успеваю схватить ее за запястья, Луна делает это за меня.

Свисая с моей руки, Луна продолжает сжимать запястье Рен и смотрит на меня снизу вверх.

— Эй, детка.

— Да, принцесса. — я не могу удержаться от улыбки при виде спокойного подхода, который она изображает, потому что ее глаза выдают огонь, разгорающийся внутри.

— Эта сучка говорит о субботнем вечере, когда мне пришлось практически силой затащить тебя в ее общество? В тот самый субботний вечер, когда ты заманивал ее в беседку, готовый к тому, что я испорчу ей лицо? — она мило улыбается мне, прежде чем перевести взгляд на Рен. — В тот субботний вечер?

Рен смотрит с открытым ртом, пока до нее медленно доходят слова Луны. Она пытается вырвать свою руку из хватки Луны, но та не сдается. Вместо этого она убирает с меня руку и делает шаг прямо к лицу Рен.

— Клянусь богом, я приду за тобой, Рен Дитрихсон, и ты даже не заметишь, как это произойдет. А теперь убери свои руки от моего мужа. — она отталкивает Рен назад, одновременно освобождая ее запястье, но чернота, застилающая глаза Рен, говорит мне, что она еще не закончила.

Подняв руку, она собирается ударить Луну по щеке. Луна не теряет ни секунды, останавливая руку, приближающуюся к ее лицу, одновременно сжимая правую руку в кулак. Треск, который вибрирует от стен, когда Луна бьет ее прямо в лицо, доставляет мне слишком много удовольствия, и я не могу удержаться от ухмылки. Это ничто по сравнению с медленным хлопком, который начинает Оскар, заставляя Паркера смеяться, прикрываясь рукой, когда он пытается сохранить серьезное выражение лица.

Рен воет на полу, зажимая нос, пытаясь остановить кровь, которая течет повсюду. Настоящие слезы наворачиваются на ее глаза, когда Барбетт подбегает к ней.

— Что, черт возьми, ты наделала? Я оторву тебе голову за это! — кричит она, когда в комнате воцаряется хаос.

Я оттаскиваю Луну от них, разворачивая ее за спину, где, я знаю, будут парни.

— Тихо! — кто-то кричит, и зал замирает. Оглядываясь, чтобы посмотреть, кто заговорил, я с удивлением вижу Джулиану Гиббс, бросающую кинжальные взгляды на Барбетт, которая опирается на стол сжатыми руками. — Когда ты, блядь, закончишь, Барбетт, мы продолжим. "Какая мать, такая и дочь" — это все, что я могу сказать… прикасаться к людям без их явного разрешения. — встав во весь рост, она поправляет свой блейзер. — А теперь сядь, черт возьми.

Следуя своим собственным словам, Джулиана садится, наблюдая, как Дитрихсоны неохотно выполняют то, что им говорят. Смертельный взгляд Барбетт прожигает Джулиане дыры, в то время как Рен зажимает нос. Я не могу сказать, что она не напрашивалась на это.

Оглядываясь назад, я вижу Луну, стоящую посреди других парней. Паркер позади нее, Оскар и Кай по бокам, пока она пытается притворно пялиться на меня.

— Тебе не обязательно было уводить меня, — бормочет она, и это только заставляет меня улыбаться еще шире. Наклоняясь, чтобы прошептать ей на ухо, я обнимаю ее за талию.

— Принцесса, не разыгрывай меня. Я вижу блеск в твоих глазах. Тебе интересно, когда я смогу так грубо обращаться с тобой наедине. — я прикусываю мочку ее уха. — Скоро, принцесса. Очень скоро. — я рычу, чувствуя, как она вздрагивает рядом со мной.

Отступив назад, я поворачиваюсь лицом к Кольцу, как и все остальные, только для того, чтобы увидеть Марию Стил, смотрящую на меня, приподняв бровь. Эта женщина меня заколдовала, но я вижу юмор в ее глазах, поэтому подмигиваю ей, когда Харрис Фрэнкс выходит и встает в центре комнаты. Я не могу вынести его вида, он думает, что выглядит шикарно в своих брюках в тонкую полоску и с зачесанными назад волосами, но выглядит он дерьмово.

— Доброе утро, студенты. Давайте не будем терять время и перейдем прямо к делу, хорошо? — он потирает руки перед собой, глядя на всех нас. — Отлично, сегодня утром мы будем прокладывать туннель в Зоне А. Вы получите всю информацию по прибытии. Если вы хотите следуйте за мной, вашими группами.

Он поднимает руку, указывая на открытую дверь, прежде чем пройти вперед. Все начинают просачиваться за ним, в то время как мы держимся сзади. Переплетя свои пальцы с пальцами Луны, я ожидал получить немного больше информации, прежде чем мы уйдем, но, верный стандартам Фезерстоуна, они держат все детали под замком.

Луна, должно быть, что-то чувствует, поскольку ее другая рука поднимается, чтобы сжать мое плечо.

— Детка, у нас все получится. Нам просто нужно оставаться сосредоточенными, хорошо?

Я киваю головой в знак согласия, не желая встречаться с ней взглядом, когда чувствую себя подобным образом. Я не хочу, чтобы она увидела слабость в моих глазах, страх того, что что-то случится с одним, если не со всеми нами.

Поднося ее руку к своим губам, я оставляю поцелуй на костяшках ее пальцев. Черпая из нее силу, я вкладываю уверенность и позитивность в каждый свой шаг.

Что бы они ни пытались нам навязать, я должен сосредоточиться на нашем мастерстве и способности преодолеть это. Физерстоун и его приспешники не сломят нас.

Начнем.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

(Оскар)

Предвкушение на заднем сиденье внедорожника почти душит. Туннель, вот и все, что он сказал. Я уверен, нам было бы что обсудить, если бы мы знали, что это на самом деле означает. Я пытаюсь вспомнить, сталкивались ли мы с этой конкретной игрой, когда копались во всех файлах Уэста, но мой мозг не хочет работать.

Отрывая взгляд от деревьев, окаймляющих дорогу снаружи внедорожника, я смотрю на Луну, которая сидит напротив меня между Каем и Романом. Она слегка наклоняется к Роману, явно улавливая темные флюиды, которые я тоже получаю от него. Хотя, находясь рядом с Луной, он расслабил свои напряженные плечи и напряжение вокруг глаз.

Кай крутит большими пальцами, ему явно не терпится взять в руки свой ноутбук, чтобы он мог больше исследовать эту чертову штуку, вместо того чтобы действовать вслепую.

— Я действительно не помню, чтобы читал о Туннеле, а кто-нибудь еще? — спрашивает Паркер, нарушая тишину, но мы все качаем головой.

— Нет. Это чертовски типично, что о первой игре у нас нет дополнительной информации, — бормочет Луна, говоря правду, о которой мы все думаем.

В поле зрения появляется огромное белое здание, и я инстинктивно указываю на него, привлекая всеобщее внимание. Оно выглядит как суперсовременное двухэтажное деловое здание. Все белые наружные стены с окнами от пола до первого этажа, но ничего выше.

— Есть какие-нибудь догадки, где происходит это темное дерьмо? — Кай ворчит, и я хмыкаю в знак согласия. Верхний этаж, куда не проникает естественный свет. Идеально.

Когда внедорожник останавливается, я не жду, пока кто-нибудь откроет дверь. Выходя, я протягиваю руку Луне, которая закатывает глаза от моего рыцарства, но все равно берет ее. Когда она встает рядом со мной, я обнимаю ее за плечи и целую в макушку. Мне просто нужно минутка, чтобы окунуться в ее успокаивающую энергию, прежде чем мы войдем в здание.

До того, как мы присоединились к Академии Фезерстоуна, никто из нас не беспокоился о том, чтобы приехать сюда и принять участие в Играх. Но это было до того, как у нас появилось то, ради чего нужно было жить, кто ради кого стоит жить. Теперь все изменилось, и я думаю, что именно это занимало мысли Романа тоже.

Чья-то рука сжимает мое плечо, и я оборачиваюсь, чтобы посмотреть, кто предлагает мне поддержку. Паркер подходит и встает с другой стороны от Луны, в то время как Роман подходит и встает передо мной. Инстинктивно мы все немного подталкиваем друг друга, создавая замкнутый круг, отгораживаясь от остального мира.

Рука Луны ложится мне на спину, и я на мгновение закрываю глаза. Несмотря ни на что, я чувствую, что все изменится, когда мы войдем туда, и я просто хочу почувствовать нормальность этого момента. Позволить им увидеть меня настоящего, того, кто скрывается за маской. Я хочу, чтобы беспокойство в моих глазах и неспособность поднять настроение прямо сейчас показали то, что я не в состоянии сказать.

— Я чувствую, что нам нужно ободряюще поговорить и похлопать друг друга по задницам, как будто это футбольный матч или что-то в этом роде. — Луна шутит, и я не могу удержаться от улыбки, когда смотрю на нее сверху вниз. Она уже смотрит в мою сторону и подмигивает мне, когда я встречаюсь с ней взглядом.

Откуда она всегда знает, чего мы хотим и в чем нуждаемся? Зная, что я не могу поднять настроение, как обычно, она сняла этот груз с моих плеч. Пользуясь ее позитивом, я ухмыляюсь, наклоняюсь и быстро поворачиваюсь. Прежде чем она успевает понять, что происходит, я перекидываю ее через плечо. Подняв руку, я хорошенько шлепаю ее по заднице, заставляя ее взвизгнуть.

— Ладно, ребята, кто еще хочет поиграть? — говорю я с ухмылкой, и каким бы дрянным они меня ни считали, они все шлепают Луну по заднице.

— Вы, блядь, тупицы. Прекратите это. Отпустите меня! — я не могу сказать, всерьез она это говорит или нет, но она посмеивается вместе со мной. Опускаю ее так, что ее ноги обвиваются вокруг моей талии, она обнимает меня за шею и прижимается своим лбом к моему.

— Оскар Стил-О'Шей, ты устраиваешь сцену, — бормочет она, но я просто пожимаю плечами.

— Детка, дай им посмотреть.

Она крепко обнимает меня, прежде чем похлопать по плечу, чтобы я опустил ее на землю. Я неохотно подчиняюсь, но я знаю, что нам нужно войти туда сильными, и то, что я несу ее сюда, только заставит ее казаться слабой. Луна, мать ее, самая сильная здесь.

Подойдя к Каю, она берет его за руку и направляется к выходу. Я наблюдаю, как ее конский хвостик покачивается взад-вперед, в то время как Роман и Паркер следуют за ними. Словно почувствовав, что меня там нет, она оглядывается через плечо, и блеск в ее глазах побуждает меня присоединиться к ним.

Найдя свое игровое лицо, я готов принять все, что они попытаются нам навязать. Никто не причинит вреда моей семье. Никто.

*****

— Каждый из вас вытянет карту. Вы будете либо "Странником», либо перехватчиком, в буквальном смысле этого слова, — говорит Харрис Фрэнкс, указывая на большой дисплей на стене.

По нему разбросано так много информации, что я не знаю, где искать в первую очередь. Взглянув налево, я вижу наблюдательные глаза Кая и расчетливый ум Романа, который переваривает фотографии и замечает их как можно быстрее.

— Туннель — это просто так. Туннель, по которому "Странник" должен пройти из одного конца в другой, пережив то, что его поджидает. — он поднимает руку, указывая нам за спину. То, что выглядит как обычная стена, на самом деле, по-видимому, является разделителем между нами и Туннелем.

— Если вам посчастливится вытащить карточку "Перехватчика", вы станете тем препятствием. — оглядывая всех нас, он улыбается еще шире. — Я знаю, что некоторые из вас здесь в группах, но это сольная игра. Это означает, что вы войдете одни, но вы не будете поставлены против члена вашей собственной группы, если выберете противоположные карты. Понятно? — он спрашивает, но до сих пор толком не объяснив, что мы на самом деле делаем.

— Что нам вообще там нужно делать? — Рен скулит, и хотя мне только что пришла в голову та же мысль, ее голос все еще чертовски раздражает меня. Теперь она звучит гнусаво из-за удара Луны. Я бы предпочел не знать ответа, если это означает, что мне не нужно ее слушать.

Харрис закатывает глаза и вздыхает, ему явно насрать, что вопрос задает дочь Барбетт. — "Странники" войдут слева и должны будут выйти прямо через дверь, которая приведет их направо.

Он указывает конкретно на стороны пространства, о котором говорит. Это не так уж и долго, может быть, ярдов пятьдесят или около того, но,зная Физерстоуна, на этом пространстве многое может произойти.

— Если вы выбрали карту "Перехватчика", вас сопроводят на другую сторону, где есть двери. Ваша работа, если сможете, остановить "Странников" любыми необходимыми средствами.

— Это варварство, — шепчет Луна рядом со мной, и Паркер сжимает ее плечо. Она не ошибается, но единственный выход отсюда — это буквально свет в конце туннеля. Такое гребаное клише.

— Давайте, блядь, двигаться дальше, — ворчит Рико, привлекая всеобщее внимание. Все участники Кольца сидят на черных бархатных стульях с высокими спинками, как члены королевской семьи, в то время как члены семьи сидят у входа в Туннель на дерьмовых пластиковых синих стульях.

— Хорошо, здесь на столе четырнадцать карт рубашкой вверх. Если вы все хотите прийти и выбрать что-нибудь одно, мы можем продолжить Игры, — говорит он, откашливаясь.

Каждый делает неуверенный шаг вперед, и этот выбор играет определенную роль в нашей судьбе. Мои пальцы касаются ближайшей, парни делают то же самое, в то время как Луна перегибается через стол, хватая одну из дальних.

Прижимая карты к груди, каждый из нас отходит от стола и смотрит вниз, как будто это навсегда останется тайной.

"Странник".

Отлично. Глядя на остальных, мы снова встаем во временный круг. Желая сначала поделиться друг с другом, прежде чем остальные в комнате. Без всяких подсказок мы все переворачиваем свои карточки, мгновенно читая друг друга.

У Луны и Кая есть карточки "Перехватчика", в то время как у Романа и Паркера такие же карточки "Странника", как у меня. Мое сердце начинает тяжелеть в груди, поскольку ситуация начинает накаляться. Выдыхая, я выдавливаю из себя всю возможную улыбку, и все они делают то же самое. По крайней мере, нервничаю не только я, я просто не знаю, какая роль хуже.

— Хорошо, "Странники" присаживайтесь слева от меня, пожалуйста, и "Перехватчики" справа, мы можем начинать.

Схватив Луну за подбородок, я прижимаюсь губами к ее губам, всего на мгновение, но достаточно, чтобы почувствовать ее. Приблизив губы к ее уху, я шепчу: — Я люблю тебя, детка.

Повернувшись, я ухожу, не оглядываясь. Я показал ей свою уязвимость и свои эмоции, теперь пришло время шоу. В комнате, заполненной в основном идиотами-садистами, я позволяю своей ярости на весь мир выплеснуться на поверхность, заглушая все остальное.

Роман и Паркер подходят и встают рядом со мной, и я наблюдаю, как они тоже сдерживают свои эмоции. Сосредоточившись исключительно на том, чтобы сделать все возможное, чтобы выйти с другой стороны живыми.

— Идеально. "Перехватчики" следуйте за Барбетт, она поведет вас в обход с другой стороны. Пожалуйста, помните, "Перехватчики", технически вы не обязаны сражаться, но там темно, и к вам присоединятся обученные люди из Фезерстоуна. Так что в любом случае вы можете немного увлечься, — говорит Харрис, и я наблюдаю, как Раф кивает Луне, стоя вместе с другими членами семьи.

Это кажется почти чересчур банальным, но я еще не дошел до конца, и к тому же это первый раунд. Я уверен, что если мы доберемся до третьего раунда, то с самого начала он будет гораздо более ожесточенным. Хотя у меня где-то в глубине живота есть ощущение, что мы не все выберемся из этих Игр.

Я смотрю, как Луна уходит с Каем, а остальные "Перехватчики" уходят, включая Бретта, Бекки, Тейлор, Конора и Элизу. Таким образом, остаются Рен, Фредди, Зои и Нил, а также мы трое в качестве бегунов.

— Он все еще не дает нам достаточно информации, Роман, — шепчу я ему, и он кивает в знак согласия.

— Мы просто сосредотачиваемся и убиваем всех, кого нам нужно. Но когда мы войдем туда, ты позовешь Луну и Кая. Я бы не стал отрицать, что эти ублюдки пошли против своего слова и заставят нас поубивать друг друга, — бормочет он, и он чертовски прав.

Глядя мимо него на Паркера, я удивляюсь явной решимости на его лице, его челюсти сжаты, а в глазах сверкает гром.

— Хорошо, итак, участники Кольца смогут видеть, что происходит внутри, с монитора над выходной дверью. Вы тоже можете посмотреть это, если, конечно, выберетесь. — постукивая пальцами по планшету в своих руках, он продолжает бубнить. — Кто-нибудь из вас принес оружие? — спрашивает он, глядя на нас.

Я не шевелю ни единым мускулом, и никто другой тоже, пока мы продолжаем смотреть на него сверху вниз.

— Я очень надеюсь, что вы это сделали, потому что мы ничего вам не предоставим, — говорит он с ухмылкой, и я просто хочу выбить из него все дерьмо за то, что он наслаждается всем этим.

У меня есть клинок и пистолет. Хотя пистолет будет бесполезен, если там темно, я буду держать свой клинок наготове. Я чувствую его вес у себя сбоку, в кобуре под кожаной курткой. Я представляю обтянутую кожей рукоятку и острый, как бритва, кончик. У меня руки чешутся схватить его сейчас, готовясь к драке.

— Вы будете выступать в том порядке, в каком мы назовем ваше имя, без вопросов или поправок. — Харрис улыбается, когда Рико хлопает в ладоши, в его глазах играет возбуждение. Больше всего на свете я бы хотел перерезать ему горло своим клинком. — Фредди Ричардс, ты идешь первым.

Он нервно делает шаг вперед, в данный момент без оружия в руке, поскольку кто-то готовится открыть ему дверь. Затаив дыхание, я смотрю, как за ним закрывается дверь, пространство вокруг нас становится устрашающе тихим. Сказать, что Туннель всего в нескольких шагах перед нами, значит, мы ничего не слышим. Итак, либо ничего не происходит, либо помещение звукоизолировано.

Бросив взгляд на Кольцо, я смотрю на своего отца, чьи глаза прикованы к экрану у выхода. Я вижу, как его голова слегка вздрагивает от того, что происходит, но это мой ответ. Для Фредди Игры уже начались, и пока мы не увидим экран или их самих, выходящих из другой двери, мы будем стоять здесь, не подозревая о том, что скрывается внутри.

После того, что кажется вечностью, дверь в противоположном конце Туннеля распахивается, и Фредди вываливается наружу, падая на пол. В его волосах кровь, а на руках грязь. Его глаза отчаянно смотрят в нашу сторону, страх запечатлен в каждой молекуле его существа, прежде чем он теряет сознание.

Крики наполняют комнату из-за его состояния, но я знаю, что не стоит обращать на них никакого внимания. Вместо этого я не спускаю глаз с Кольца, как, я знаю, делают Паркер и Роман, следя за тем, чтобы мы не проявляли никакой реакции или заботы о том, что происходит вокруг нас.

— О боже мой. Я не могу туда войти. Ты не можешь меня заставить! — Рен кричит. — С таким же успехом ты можешь убить меня прямо сейчас! — она кричит, что только заставляет Рико усмехнуться.

— Это можно устроить, сладкие щечки, — мурлычет он, и это мгновенно заставляет всех замолчать, хотя убийственный взгляд, которым старик Дитрихсон награждает его, показывает напряжение между ними.

— Давайте продолжим, — перебивает Харрис, и вот что происходит. Одного за другим нас вызывают.

Нил Портман из "Джокера" входит следующим и в конце концов выходит с другой стороны, с аналогичной реакцией как Фредди. Его бессознательная форма уносится прочь.

Следующим вызывают Паркера. Он бросает взгляд на нас с Романом, прежде чем войти в туннель. В его глазах нет никаких эмоций, а мои ладони начинают потеть. Чертовски трудно сдерживать свои эмоции, когда ты не можешь контролировать то, что происходит внутри.

Кажется, что проходит вдвое больше времени, чем у остальных, прежде чем он выходит из других дверей, но когда я смотрю на часы, он не пробыл там и десяти минут. Я выдыхаю, сам не осознавая, что задержал дыхание, осматривая его с головы до ног. Кровь и грязь покрывают большую часть его тела, включая лицо. Тьма застилает ему глаза, но он остается на ногах.

Он отряхивает концы своей кожаной куртки, одними губами произнося "сними", и я киваю в знак согласия. Его глаза горят в наших, когда он произносит одними губами свои следующие слова: "зови".

Твою мать. Луна и Кай были там, когда Паркер вошел. Роман был прав, какой-то ловкий ублюдок пытается нарушить правила, и не нужно много гадать, чтобы понять, кто именно.

Паркеру приносят стул, на который он садится, и он ставит его прямо перед монитором. Он ни разу не взглянул на Кольцо, даже подсознательно, чтобы проверить реакцию своего отца, и я никогда так не гордился его вновь обретенной силой.

— Зои Борг, ты следующая, — зовет Харрис, и она медленно подходит. Подняв глаза к потолку, она переводит дыхание, прежде чем войти внутрь.

Я даже не уверен, прошла ли минута, прежде чем взгляд Паркера мгновенно падает на нас, и он качает головой. Звучит сирена, и медики заходят в туннель со стороны Паркера. Мгновение спустя выносят безжизненное тело Зои, оставляя за собой капли крови.

Твою мать. Это делает ситуацию немного более реальной. Снова поймав взгляд Паркера, он одними губами произносит: "Бретт", и я не могу сказать, что удивлен. Он был бы идеальным дублером для Рико. Больной ублюдок. Он не мог просто пойти туда и выжить, как все остальные.

— Оскар Стил-О'Шей, твоя очередь.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

(Оскар)

Снимаю кожаную куртку, как советовал Паркер, и бросаю ее на пол рядом с собой, оставляя под ней черную футболку. Нет смысла передавать это Роману, когда ему придется сделать то же самое. Я не могу удержаться и в последний раз оглядываюсь на него, прежде чем кивнуть парню, чтобы он открыл дверь.

Я удивлен, увидев тускло освещенное помещение с еще одной дверью, ведущей в туннель. Ступив в крошечное помещение, я даже не могу вытянуть руки. Дверь за моей спиной с грохотом захлопывается, и я думаю, что это мой намек, чтобы продолжать в том же духе.

Вытаскивая клинок из кобуры, я открываю дверь перед собой. Темнота переполняет мои чувства, когда я осматриваюсь вокруг. Мои глаза пытаются привыкнуть к темноте, но из-за мерцающего над головой света мое зрение не приспосабливается.

Проходя в длинную комнату, я закрываю за собой дверь. Мое сердце бешено колотится в груди, готовое к неожиданному нападению. Крепче сжимая свой клинок, я делаю вдох и расслабляю напряженные плечи.

— Луна, — зову я, и едва слова слетают с моих губ, как я слышу ее голос. Она кажется далекой, но она определенно слева от меня. Может быть, ближе к выходу.

— Я здесь, Оскар. Кай тоже. Просто сосредоточься прямо перед собой, нас не будет рядом с тобой, но здесь много парней, которые…

— Заткните ее нахуй, пока я сам не выпотрошил ее, — рычит какой-то парень справа от меня. Я слышу их приближающиеся шаги. У меня учащается сердцебиение. Этот ублюдок только что угрожал моей жене.

Пытаясь сдержать свои эмоции, я улавливаю движение в том направлении, откуда говорил голос, направляясь ко мне. Я не знаю, есть ли у этих людей оружие или нет, но я отказываюсь оставлять их в покое, когда они подвергают опасности мою семью.

Вытягивая шею, я чувствую, что он рядом. Он достаточно близко, чтобы напасть, но пытается подкрасться ко мне. Позволяя огненному шару гнева захлестнуть меня, я разворачиваюсь всем телом вправо, хватаю его за плечо левой рукой, поднимаю клинок и вонзаю его прямо в шею. В тот же миг я чувствую, как по моей руке стекает струйка крови.

Я бы хотел, чтобы здесь было светлее, чтобы я мог видеть страх в его глазах, когда боль и реальность омывают его черты. Его рука отчаянно похлопывает меня по руке, пытаясь за что-нибудь ухватиться, но движение сейчас все равно не принесет ему пользы.

— Тебе не мешало бы вспомнить, кому ты, блядь, угрожаешь. Ты всегда будешь жалеть, что не остался в углу и не оставил мою жену в покое, — выплевываю я, когда он падает на колени. — Теперь это не имеет значения. Не туда, куда ты направляешься, — рычу я, слушая, как он булькает собственной кровью. — Ты можешь спокойно умереть где-нибудь в другом месте? Ты действуешь мне на нервы.

Крутя лезвие, я вытаскиваю его из его шеи, позволяя его телу грудой упасть на пол. Я чувствую, как его кровь стекает по моей коже, мерцая после удаления лезвия, но нет смысла вытирать ее, когда впереди еще много чего.

— Какой ублюдок следующий? — я ворчу, двигаясь вперед.

Я чувствую, как мои ботинки хлюпают по земле подо мной. Грязь, вот почему все вышли покрытыми грязью. У Паркера это было в рукаве куртки и сбоку на брюках. Кто толкнул его на землю? Кто-то заплатит за это.

Я не могу оторвать глаз от лихорадочного поиска вокруг, но я никогда не привыкну к темноте, если буду продолжать в том же духе. Сосредоточившись прямо перед собой, я начинаю лучше видеть пространство. Насколько я могу судить, пол неровный, а по всей комнате разбросано что-то похожее на большие камни. Пытаясь понять, могу ли я определить что-нибудь еще, мои глаза начинают различать очертания людей, стоящих вокруг, готовых к атаке.

Мой мозг пытается подсчитать, сколько людей на самом деле находится в этой комнате, но меня прерывают, когда кто-то бросается на меня. Жаль, что они не могут убежать тихо, потому что выдают себя. Я поднимаю руку вверх, мой локоть касается их лица, отбрасывая их назад.

— Просто продолжай идти, Оскар. — я слышу, как говорит Луна, и не уверен, действительно ли она это сказала, или это мое воображение использует ее голос как поощрение продолжать.

Продолжая ставить одну ногу перед другой, я чувствую, как кто-то подходит ко мне сзади. Прежде чем у них появляется шанс прикоснуться ко мне, я опускаюсь на корточки и взмахиваю клинком над головой. Я чувствую, как кончик лезвия прокалывает кожу, поддерживая давление и погружая сталь по самую рукоять.

Нападающий стонет, когда я встаю и поворачиваюсь, все еще удерживая лезвие на месте. Нанося удар, он попадает мне в щеку. Моя голова откидывается в сторону от удара, когда они ударяются снова, на этот раз встречаясь с моим животом.

Черт.

Качая головой, я сосредотачиваюсь. Вытаскивая свой клинок из тела противника, я замахиваюсь левым кулаком, слыша хруст костяшек пальцев по его лицу. Мои костяшки пальцев все еще чувствительны со вчерашнего дня, но я все еще раздавливаю им нос в процессе. Не желая больше терять здесь время, я снова выставляю свой клинок вперед, нанося им удары в живот. Вытаскивая свое шестидюймовое лезвие, я делаю это снова и снова. Чувствуя, что у них больше нет сил сопротивляться, я в последний раз вытаскиваю свой клинок и толкаю его на пол.

Упираясь руками в колени, я пытаюсь отдышаться. Пот стекает у меня по спине, а футболка прилипает ко мне смесью крови, пота и грязи. Откидывая волосы с лица, я встаю во весь рост, чувствуя, как липкая субстанция крови покрывает меня повсюду.

Чем дольше я здесь, тем лучше привыкают мои глаза, но сейчас я немного дезориентирован и не знаю, в каком гребаном направлении мне следует двигаться.

— Оскар? Оскар, ты в порядке? — кричит Луна, пытаясь сохранять спокойствие, но я слышу панику в ее голосе.

— Со мной все в порядке, детка, не волнуйся, — кричу я, скрывая все эмоции от своих слов. Я бы предпочел не давать ей ничего, чем слишком много. Я уверен, что у Кая и так полно дел, чтобы держать ее на расстоянии. Если бы это зависело от нее, она была бы здесь и убивала их всех вместе со мной, одного за другим.

Однако ее голос раздался слева от меня, и я знаю, что она была рядом с выходом, когда я вошел, так что я направляюсь именно туда. Стараясь не сбавлять темп, я вижу дверь, ручка в нескольких дюймах от моих пальцев. Когда что-то врезается мне в плечо, сбивая меня с ног, заставляя выронить клинок.

Срань господня. Боль рикошетом пронзает мое тело, когда плечо пульсирует от удара.

— Самое время кому-нибудь преподать тебе урок, О'Шей, — слышу я сверху и сразу понимаю, что это Бретт. Ему следовало держать свой чертов рот на замке. Я искал повод оттрахать его с тех пор, как он пьяно ухмылялся и лапал Луну.

Он поднимает над головой что-то похожее на биту, готовый снова обрушить ее на меня, но дважды ему не одержать верх. Упираясь ногами в землю, я врезаюсь в него своим поврежденным плечом, по инерции сбивая его с ног. Я пытаюсь вырвать биту из его рук, опускаю ее между нами, чтобы усилить давление на его грудь.

Он маниакально смеется, когда выпускает биту, чтобы вцепиться мне в лицо, как последняя сука. Его пальцы тычут мне в глаза, пытаясь ослепить, и я отталкиваю биту, стоящую между нами, чтобы отбиться от него. Убирая руку от моего лица, он бьет меня в живот, прежде чем я успеваю ударить его. Его бедра приподнимаются, и он быстро меняет ситуацию. Наклоняясь надо мной, его руки обвиваются вокруг моей шеи, душа меня.

Моргая от напряжения, я заставляю себя сохранять спокойствие. Паника меня здесь не спасет. Я чувствую, как грязь пропитывает мою одежду, когда он вдавливает меня еще глубже в землю, навалившись на меня всем своим весом. Я слышу Луну, но она звучит еще дальше, чем раньше.

Закрывая глаза, я вспоминаю все случаи, когда я отрабатывал подобные сценарии в спортзале средней школы с парнями. Только на этот раз я вспоминаю, что еще у меня есть в кобуре. Двигаясь так медленно, как только могу, чтобы не привлекать внимания к своему движению, я пытаюсь схватить свое другое оружие. Его пальцы впиваются в мою шею, сдавливая кожу, в то время как мое зрение расплывается, просачиваясь во тьму.

Я тереблю пистолет, зажатый между моим телом и рукой, и ощущение, как мои пальцы сжимают рукоятку, наполняет мое тело облегчением. Я снимаю предохранитель, и если он слышит это, то не дрогнул, только продолжая давить на мои дыхательные пути.

В голове у меня туман, я пытаюсь дышать. Я не собираюсь умирать от рук гребаного Бретта Роудса, ни единого шанса в аду. Я собираюсь заставить его страдать. Направив ствол пистолета, я нажимаю на спусковой крючок. Крик, наполняющий комнату, звучит для моих ушей как музыка.

Его хватка на мне мгновенно ослабевает, когда он откатывается в сторону. Вдыхая как можно больше кислорода, я поднимаюсь на колени, моя голова наклоняется к земле, когда я преодолеваю жжение от дыхания.

— Оскар! Оскар! — крики Луны наполняют мои уши, заставляя меня встать, что угодно, лишь бы показать ей, что я в порядке.

— Луна, мне нравится, когда ты так кричишь только тогда, когда мы трахаемся, хорошо? — говорю я хриплым голосом, пытаясь разрядить обстановку. Мне не нужно, чтобы она волновалась, и мне нужно преподать урок этому ублюдку у моих ног.

— Пошел ты, Оскар. Я услышала выстрел и я… и я…

— Я знаю, детка. Я знаю, — шепчу я в ответ, чувствуя ее эмоции в каждом вздохе.

Я тоже слышу, как Кай что-то шепчет ей, поэтому сосредотачиваю свое внимание на этом маленьком придурке. Я действительно хотел бы, чтобы он увидел дьявола в моей ухмылке прямо сейчас, потому что я собираюсь получить от этого огромное удовольствие.

— Как поживает твой маленький член, Бретт? Хм? Тебя это возбудило, когда пуля просто разнесла его на куски? — я никогда не мог подумать что мне понравиться отрывать член этому придурку.

Он кричит, перекатываясь от боли, но я, блядь, еще далек от завершения. Поднимая ногу, я с силой опускаю ее обратно на его лодыжку, перенося на нее весь свой вес. Звук ломающихся костей только подбадривает меня, когда он воет от боли.

Присев рядом с ним на корточки, я шепчу ему на ухо. — Каково это — быть беспомощным? Может быть, мне следует сделать с тобой то, чего ты жаждал, чтобы Тайлер сделал с Луной. Что ты на это скажешь? — я рычу, ярость снова наполняет мое тело, когда я вспоминаю его слова. — Может быть, мне следует всадить пулю тебе в череп, уложить тебя на живот и трахнуть так, как ты пытался сделать с моей женой? — мои слова только подливают масла в огонь, я хочу дать ему почувствовать вкус его собственного лекарства, и если это означает на мгновение опуститься до его уровня, то я это сделаю.

— Пожалуйста, пожалуйста…

— Вот и все, Бретт, умоляй меня. Умоляй меня спасти тебя, — выплевываю я, заставляя его повернуть голову, чтобы он посмотрел в мою сторону. Он не останавливает меня, его руки слишком заняты тем, что собирают свое барахло. — К несчастью для тебя, время от времени я могу быть немного садистом, когда люди причиняют боль моей жене. Итак, я собираюсь заставить тебя пожалеть, что я не убил тебя сегодня, но вместо этого ты будешь наслаждаться своей жизнью без своего маленького мужского достоинства в штанах. Жить в постоянном страхе, что я выслежу тебя и закончу работу.

Выпрямившись во весь рост, я обхватываю рукой его раздробленную лодыжку, заставляя его кричать громче, и тащу его за собой к выходной двери.

— Я люблю тебя, детка.

— Я тоже тебя люблю.

Переступив порог, я мгновенно оказываюсь лицом к лицу с Паркером. Его глаза полны ярости, когда он пытается обыскать каждую частичку меня сразу. Глядя мимо меня на Бретта, лежащего у моих ног, он вытаскивает пистолет из кобуры. Прицелившись в Бретта, он, не теряя ни секунды, нажимает на спусковой крючок, стреляя ему прямо между глаз.

Держа ногу этого мудака в руке, смотрю на него, приподняв бровь.

— Никто не прикоснется к тому, что принадлежит мне, — говорит он, поворачиваясь, чтобы откинуться на спинку стула, когда кто-то подходит, чтобы забрать тело Бретта.

Комнату наполняют крики, но я отказываюсь обращать на них внимание. Если они захотят приблизиться к нам, то им лучше быть готовыми к тому, что мы прицелимся и в них.

— Ты сентиментальный ублюдок, — хихикаю я, и он качает головой, когда мы устраиваемся поудобнее.

Бросив взгляд в другой конец комнаты, я мгновенно замечаю Романа, его глаза расширяются от моего состояния. Боже, я, должно быть, плохо выгляжу. Глядя на себя сверху вниз, я вижу, что кровь и грязь покрыли каждую деталь моей одежды и открытую кожу. Я провожу пальцами по щекам, чувствуя все это и на лице. У меня сводит живот, но я не позволю никому из этих ублюдков увидеть.

Все это того стоит, чтобы стоять здесь.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

(Луна)

— Я люблю тебя, детка.

— Я тоже тебя люблю, — автоматически отвечаю я, но как, черт возьми, ему удается так небрежно уходить отсюда? Стук моего сердца все еще отдается в ушах, а дыхание по-прежнему прерывистое, пока я пытаюсь успокоиться после того, что мы только что видели.

Мы здесь так долго, что наши глаза привыкли гораздо лучше, чем у "Странников". Я думала, что заплачу, когда смотрела, как Паркер заканчивает Туннель, но наблюдение за тем, как Бретт сжимает руками горло Оскара, повторяется в моей голове.

Прислоняю голову к стене позади меня, и Кай, наконец, немного отодвигается, напоминая мне, почему я злюсь на него. Толкаю его в грудь, но он не двигается.

— Когда мы выберемся отсюда, мы серьезно поговорим. Я даже не могу сейчас иметь с тобой дело. Он был в опасности, а ты не позволил мне помочь. — я говорю тихо, но он наверняка знает, насколько я чертовски зла.

Конечно, когда мы впервые поняли, что они не собираются вытаскивать нас из игры, когда ребята выполнят задание, я пообещала оставаться в стороне. Но я не соглашалась стоять в стороне и смотреть, как им причиняют боль, это, блядь, было не по правилам.

— Сакура, я бы предпочел, чтобы ты злилась на меня, чем подвергала вас обоих опасности. Ты слышала парня, когда мы вошли сюда. Мы могли только атаковать, никакой помощи. — его губы касаются моего уха, опьяняя мои чувства, но я все еще в ярости. — Я не оставлю тебя в ловушке, когда нас превосходят числом в темноте. Кроме того, Оскар знал, что делал. Мы много раз отрабатывали подобные сценарии.

Он серьезно? Они практиковались душить друг друга? И я думала, что мои тренировки были интенсивными. Это знание помогает мне немного расслабиться, но я все еще на взводе и буду на взводе, пока Роман тоже не справится.

Словно прочитав мои мысли, дверь справа от нас снова открывается и с грохотом захлопывается за следующим человеком. Это либо Роман, либо Рен, вот и все, кто остался.

— Луна? — глубокий голос Романа разносится по комнате, и мое сердце снова бешено колотится в груди.

— Я здесь, Ром, — отвечаю я, когда Кай слегка отстраняется от меня.

— Знаете, я нахожу довольно оскорбительным, что ни один из вас не назвал моего имени, — упрекает Кай, и я не могу удержаться от смешка. Он явно слишком много слушал нытье Оскара, и теперь подхватывает его.

— Заткнись, Кай. Как поживает наша девочка? Она еще не сердится на тебя?

— Как будто ты не знаешь, — отвечает Кай, целуя меня в лоб.

— Принцесса, тебе нужно расслабиться. Кай, мне нужно, чтобы ты отвлек ее, пока не услышишь, как хлопнет дверь с другой стороны, я могу почувствовать ее пульс отсюда.

Прежде чем я перевариваю то, что он только что сказал, губы Кая опускаются на мои. Потерявшись от ощущения его губ, мои руки сжимают ворот его кожаной куртки, притягивая его ближе ко мне. Его пальцы скользят по моей шее, обхватывая мой затылок, когда он позволяет мне исследовать его рот. В то время как его другая рука сжимает мое бедро.

По комнате разносится ворчание, напоминающее мне, почему мы здесь, и почему именно Кай пытается занять меня.

Что за куча гребаных «Тузовых задниц».

Моя хватка за его куртку мгновенно превращается в попытку оттолкнуть его, мои ладони прижаты к его груди. Он прижимает меня к себе крепче, перемещая губы к моей шее. Моя голова откидывается назад, поскольку мое тело поощряет отвлечение, желая всего внимания, которое он может предложить.

Меняя тактику, я прижимаюсь своими губами к его губам, усиливая момент. Я расслабляюсь в нем, и когда он меньше всего этого ожидает, я сильно прикусываю его нижнюю губу.

От стона, который вырывается из него, у меня мурашки по коже, а тепло покалывает поверхность моей кожи. От силы укуса я ощущаю вкус крови на языке, но он целует меня сильнее, желая большего.

Твою мать.

Его пальцы так крепко удерживают мое бедро, что я знаю, что позже у меня появятся синяки под кончиками пальцев.

— Всего хорошего, принцесса, — слышу я крик Романа, прежде чем дверь за ним захлопывается.

Кай не отпускает меня, как я от него ожидаю. Вместо этого он углубляет наш поцелуй. Забирая у меня больше и оставляя меня уязвимой. Отрывая свои губы, он прислоняется своим лбом к моему. Прежде чем я успеваю наорать на него, его палец прижимается к моим губам, останавливая мои слова.

— Сакура, — хрипло шепчет он. — Прежде чем ты выйдешь из себя. Пожалуйста, помни, что мы всегда будем делать то, что должны, чтобы защитить тебя. Ты можешь справиться с собой, страх в нас реален и неизбежен. Луна, ты наша жена, и это значит для меня все.

Правда и эмоции в его словах почти ставят меня на колени. Я не знаю, как справиться с той грубостью, которую он позволяет мне увидеть. За этим тихим и наблюдательным человеком скрывается такая страстная душа, что он заставляет меня нуждаться в большем.

Ни с того ни с сего меня осеняет, и я чувствую себя дурой из-за того, что не заметила этого раньше. Возможно, мне не нравится, что он чувствует необходимость защищать меня, но я думаю, что он сделает все возможное, чтобы сделать это из-за своей сестры. Откидываясь назад, я пытаюсь заглянуть в его глаза, но темнота, окружающая нас, затрудняет это. Я должна уважать боль, которую он, должно быть, чувствует, и страх, который он, должно быть, испытывает, потеряв меня. Как бы сильно я ни боялась за своих Тузов, его тревога, должно быть, десятикратна.

Вдалеке я слышу, как дверь снова открывается в последний раз, но я слишком сосредоточена на моем красавце передо мной. Поднимая руки, чтобы обхватить его лицо, я запрокидываю голову и для разнообразия целую его в лоб. Пытаюсь изобразить свои чувства так же, как, насколько я понимаю, это делает он.

— Осторожно! — внезапно кричит кто-то, и Кай быстро поворачивается, чтобы защитить меня. Я почти могу разглядеть Рен, небрежно идущую по тропинке, и никто на нее не нападает, как будто это всего лишь одна большая декорация, через которую она может проскользнуть.

Мое внимание привлекает движение справа от меня, но я не успеваю отреагировать. В поле моего зрения появляется блеск лезвия, и я чувствую укол в щеку.

Какого хрена?

Не желая тратить время на размышления о том, что происходит, я вытаскиваю свой собственный клинок из кобуры. Толкая Кая вперед, я отвожу правую руку в сторону, отбрасывая этого ублюдка, кем бы он ни был, к стене. Правильный ответ — всегда наносить удар первым, задавать вопросы позже, и сейчас это ничем не отличается.

Я вонзаю свой нож прямо им в живот, вкладывая всю свою силу в рукоятку клинка. Моя рука протестующе сжимает перекладину. Крик, который звенит у меня в ушах, определенно женский, и если это не Рен, то это может быть только одна девушка.

Бекки.

Тупая гребаная сука.

Вытаскивая лезвие из ее живота, я повторяю действие, чувствуя, как лезвие проникает в ее кожу.

— Однажды я спасла тебе жизнь, я не повторю ту же ошибку снова, — выдавливаю я. Я не могу разглядеть ее глаз, но вытаскиваю лезвие из ее тела и вытираю о свои штаны.

Рука Кая обхватывает мое тело, прижимая меня к своей груди, пока он пытается осознать то, что только что произошло.

Мое сердце колотится, а дыхание становится тяжелым, когда я смотрю, как она падает на пол, всхлипывая от боли.

— Сакура, у тебя идет кровь, — говорит он, его рука крепко сжимает мое плечо, пока его палец проводит по порезу на моем лице.

Я слишком потрясена, чтобы почувствовать боль, и внезапно застигнута врасплох, когда включается верхний свет. Моргая от вторжения, я не сразу привыкаю к свету. Глядя на свои ноги, я вижу страх в глазах Бекки, поскольку ее жизнь висит на волоске.

Прежде чем я успеваю закончить работу, Кай разворачивает меня, чтобы осмотреть. Его взгляд быстро опускается на мою щеку, и он лихорадочно начинает искать что-нибудь, чтобы остановить кровотечение. Когда он идет снимать свою кожаную куртку, между нами просовывается черный сверток из материи.

Справа от нас стоит Конор, без рубашки, с озабоченным выражением лица.

— Мне жаль, я видел, как она двигалась, и пытался предупредить тебя, но мой крик не дал тебе достаточно времени подготовиться, — тихо бормочет он хриплым голосом.

Кай мгновение смотрит на него сверху вниз, прежде чем взять у него из рук футболку, поднеся к моему лицу и надавливает.

— Это не твоя вина, но спасибо тебе, — бормочу я, не совсем уверенная, что еще сказать.

— Не беспокойся, я здесь, если понадоблюсь. Труди сказала, что вы заставите ее заплатить за свои ошибки, какой бы угрозе она ни подвергалась. Тем не менее, она умоляла меня помочь вам, ребята, во всем, что вам нужно. Итак, я здесь.

Он направляется к выходу прежде, чем я успеваю разобрать, что он сказал.

— Пойдем, Сакура. Нам нужно на это взглянуть, — бормочет Кай, прижимая ткань к моему лицу, и ведет меня за руку к двери. Она мгновенно распахивается, и я вижу отсюда грозного Романа.

Он преграждает Конору путь, пристально глядя на него, пока он, наконец, не замахивается рукой. Без вопросов, Конор принимает это, что-то происходит между ними, прежде чем он пропускает его.

— Просто, блядь, принеси ее, Кай. — я слышу стон Оскара, разочарованного тем, сколько времени уходит на воссоединение. Улыбка, которая украшает мои губы, удивляет меня. Я почти ничего не делала там, но все же чувствую себя совершенно измотанной. Очевидно, что беспокоиться о безопасности моих «Тузовых задниц,» в то время как видеть, как кто-то режет тебе лицо, может быть утомительно.

Кай поднимает мою руку к верхней части моего лица, поощряя меня продолжать давление, когда он поднимает меня на руки. Спорить бесполезно, и я чувствую, что хочу позволить ему позаботиться обо мне, после моего откровения ранее.

Снова бросаю взгляд на дверь: Оскар и Паркер стоят бок о бок, а Роман подходит к нам. Его волосы растрепаны, на руках и щеке запеклась кровь, но он совсем не похож на Паркера или Оскара. Оба они покрыты грязью, Оскар — в большей степени, после того, как повалился на пол с Бреттом.

Черт.

Мы сделали это. Облегчение, захлестнувшее меня, заставляет прижаться к Каю.

У Стила — Один, у Физерстоуна — ноль.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

(Кай)

Кто-то причинил ей боль. Бекки причинила боль моей Сакуре, а я, блядь, был недостаточно быстр, чтобы защитить ее. Я сижу и смотрю, как Паркер смывает остатки крови со своего лица — еще один шрам, добавленный к списку с тех пор, как она побывала в Физерстоуне. Порез не нуждается в наложении швов, но доктору, которого Раф прислал в нашу палату, пришлось наложить медицинский клей на ее кожу.

Я не могу унять дрожь в колене. Даже когда Оскар смотрит в мою сторону со своего места рядом со мной на большом диване, он видит мое растущее волнение. Как только мы вышли оттуда, мы едва задержались, чтобы послушать, что запланировано дальше, и я должен быть самым наблюдательным. Все крики о том, что Паркер убил Бретта, а Бекки истекала кровью в Туннеле, когда мы покидали Зону А, были неуместны, поскольку нам нужно было вытащить Луну оттуда. Я просто надеюсь, что мы не упустили ничего важного, но, зная Физерстоун, что бы они ни сказали нам сегодня, завтра это может оказаться неактуальным.

Я не знаю, чего я ожидал от первого этапа Игр, но это почти разочаровывало, пока они не отказались от своего слова. Дитрихсон и Рико определенно приложили руку к тому, чтобы заставить Луну и меня остаться там, когда Роман, Оскар и Паркер прошли через это, что только подогревает мой гнев.

Затем, услышав, как Оскар борется с руками Бретта, сжимающими его горло, я был на грани смерти. Я знаю, как трудно было Луне не броситься к нему. Я тоже это чувствовал, но сегодня утром, когда она принимала душ, мы пообещали друг другу, что будем защищать ее любой ценой, даже если для этого придется пожертвовать собой.

— Ты знаешь, какое это было охуенное удовольствие — выстрелить Бретту в член? Чувак, я не могу даже тебе сказать, — говорит Оскар, сжимая руки так, словно это пистолет, воспроизводя для нас этот момент.

— В член? — повторяет Луна, пытаясь осмыслить его слова, пока Паркер берет другой тампон для чистки.

— Да, детка. Я собирался позволить ему прожить долгую и бесполую жизнь, пока Паркер не стал таким счастливым, от желания защитить мою честь, о, и твою тоже, Луна. — Изгиб его бровей и улыбка на лице заставляют Паркера застонать в ответ, но он не поправляет его.

Пока Паркер заканчивает вытирать лицо Луны, Роман включает телевизор и откидывается на спинку дивана. День клонится к вечеру, но кажется, что уже полночь. Завтра у нас будет свободное время, чтобы делать все, что нам заблагорассудится, а это значит, что мы, скорее всего, проведем все это время, отдыхая здесь в одиночестве. Все остальные приняли душ и переоделись в удобную одежду. Луна выглядит такой же красивой, как всегда, в бледно-розовой майке и серых свободных шортах.

— Это неправильно, что я возбуждаюсь, потому что ты сделал это для меня? — спрашивает Луна, почти про себя. Ее глаза горят желанием прямо перед нами.

На экране ревет машина, привлекая мое внимание, но всего этого немного чересчур. Наблюдая за тем, что произошло в Туннеле, я растерялся по сравнению с обычным, не имея того уровня контроля, к которому я привык. Обычно я способен предсказывать ситуации и их потенциальные последствия, но сегодня я понятия не имел, что было запланировано.

Мне нужно понять, как пробиться сквозь туман в моем сознании. Я не могу освободиться от него. Мой разум продолжает повторять видение Бекки, нападающей на Луну снова и снова, заставляя меня чувствовать себя еще более беспомощным. Воспоминание о Бретте, душащем Оскара, определенно не помогает.

Мне нужно успокоить беспорядочное биение моего сердца и стук в голове. Я подвел мою Сакуру и моих братьев. Я не могу простить себя, не говоря уже о том, что жду, что она простит меня. Сидеть здесь со всем этим шумом вокруг меня определенно не помогает.

Не желая привлекать внимания к своему нынешнему настроению, я тихо встаю с дивана. Направляюсь прямо в спальню, не оглядываясь, замечает ли кто-нибудь. Захлопнув за собой дверь, я с глухим стуком откидываю голову назад и прислоняюсь к ней, выключая свет, поскольку комнату заполняет сияние послеполуденного солнца.

Я по глупости отступил, чтобы проверить, что происходит у меня за спиной, когда тот парень окликнул меня и сосредоточился не на той угрозе. Если бы я посмотрел налево, этого бы не произошло. "Что если" съедает меня заживо, как в тот день, когда похитили мою сестру. Обычно я полностью контролирую свои страхи и тревогу, но все это слишком свежо. Страх потерять Луну теперь поглощает меня, когда я внутренне разрываю себя на части за то, что позволил ей пострадать.

Мне нужен душ. Я позволил остальным помыться, когда мы только вошли, теперь мне нужно смыть грязь, надеясь, что это улучшит мое настроение. Когда я захожу в ванную комнату, меня удивляет, что совершенно новое зеркало было установлено так быстро после того, как Оскар разбил предыдущее.

Не желая смотреть на свое отражение прямо сейчас, я включаю душ, позволяя ему нагреться, пока снимаю одежду. Ступив под воду, я позволяю дождю литься на меня, когда делаю глубокий вдох и немного расслабляю свое тело, но я не обретаю душевного спокойствия, на которое надеялся.

Продолжая неподвижно стоять под струями, я позволяю своей неудаче захлестнуть меня, пока пытаюсь найти свою обычную логику. Продвигаясь вперед, я задаю себе тот же вопрос, который всегда задаю себе, когда чувствую себя подобным образом: ‘Могу ли я что-нибудь сделать в этой ситуации прямо сейчас?’ Как всегда, ответ отрицательный, но спросить себя и быть в состоянии ответить помогает немного уменьшить давление, нарастающее в моей груди.

Я быстро смываю кровь и грязь со своего тела и выхожу из душа.

Я возвращаюсь в спальню с полотенцем, обернутым вокруг талии. Только для того, чтобы обнаружить Луну, сидящую в изножье огромной кровати и терпеливо ожидающую меня.

— Я зла на тебя, — заявляет она, ее изумрудно-зеленые глаза не отрываются от моих, пока она перебирает пальцами на коленях. Она сидит как шомпол, нахмурившись, но нежность в ее глазах смягчает удар. Даже злясь на меня, моя Сакура все равно остается самым прекрасным существом во всем мире.

— Мне жаль, Сакура. Я не должен был позволять ей подходить к тебе так близко, я…

— Подожди, что? — она останавливает мои извинения, еще больше нахмурившись, сморщив нос в замешательстве. Прежде чем я успеваю ответить, она переваривает то, что я сказал. Качая головой и махая мне рукой, она продолжает: — Это не то, из-за чего я злюсь, Кай.

— Ну, я такой и есть. Как ты можешь доверять мне, что я обеспечу твою безопасность, когда происходит такое дерьмо? Когда этого можно было избежать? — спорю я, крепко сжимая кулаки по бокам.

Медленно вставая, она оглядывает меня с головы до ног. — Кай, я злюсь, потому что ты не позволил мне помочь остальным. Они только что рассказали мне о договоре, который вы заключили сегодня утром, и, думаю, я его понимаю. Но я все еще чертовски зла на то, какой беспомощной это заставляло меня чувствовать себя. — она разводит руки в стороны, на мгновение опускает взгляд на свои ноги, прежде чем снова встретиться со мной взглядом. — Нам всем нужно открытое общение. Я не против вас всех, мы команда, и вы, ребята, не имеете права принимать подобные решения или заключать пакты за моей спиной. Особенно теперь, когда мы женаты. Я прочитала лекцию этим Придуркам, и теперь твоя очередь.

В ее глазах читается боль, и я теряю дар речи. Я сегодня по-королевски облажался. Я не шевелю ни единым мускулом. Я хочу сделать это лучше, как обычно, но прямо сейчас я не знаю как.

Вздохнув, она хлопает в ладоши перед собой, на мгновение закрыв глаза. — Теперь у меня отлегло от сердца. — снова выдыхая, она кладет руки на бедра и смотрит на меня сверху вниз. — Расскажи мне, что с тобой происходит.

Ее поза кричит: ‘не издевайся надо мной’. Самая маленькая часть моего мозга, которая функционирует, распознает возможность показать ей, что я могу общаться именно так, как она меня просила.

Прочищая горло, я потираю рукой затылок, пытаясь ослабить нарастающее во мне напряжение.

— Я не слишком хорошо справляюсь с тем, что там произошло, — бормочу я, изо всех сил пытаясь подобрать правильные слова, чтобы описать то, что я имею в виду. — Она порезала тебе лицо, потому что я шагнул не в ту сторону. Как я могу ожидать, что ты будешь доверять мне, когда я так облажался? Как твой муж, моя работа — защищать тебя. — я едва могу встретиться с ней взглядом.

— О чем ты говоришь, Кай? Я доверяю тебе. — я чувствую, как ее взгляд прожигает дыры в моем черепе, пытаясь понять.

Качая головой, я вздыхаю. Она не может на самом деле иметь это в виду, она видела повреждения, нанесенные Бекки? Это заживет? Да, но этого бы там даже не было, если бы не я.

— Выбрось это из головы, Кай, — требует она, решимость в ее словах только подпитывает мои собственные.

— Все не так просто, Луна. Я не могу потерять кого-то еще, кто так важен для меня. Я не могу, — выдавливаю я, расстроенный тем, что она этого не понимает. Сцепив руки на затылке, я пытаюсь делать глубокие вдохи.

— Я ненавижу, когда ты меня так называешь, — бормочет она, стоя со мной грудь к груди. — Я. Доверяю. Тебе. Свою. Жизнь. Кай. Что еще мне нужно сказать?

— Говорить это и чувствовать — совершенно разные вещи, Сакура. — мне нужно убираться отсюда, потому что это не снимает напряжения, растущего внутри меня. Я пытаюсь обойти ее, но она хватает меня за руку.

— Ты не сможешь сбежать от меня, Кай. Скажи мне, чем я могу помочь. — ее глаза умоляюще смотрят в мои.

— Тут уже ничем не поможешь. Мне нужно чувствовать контроль, а прямо сейчас у меня его нет, — отвечаю я, борясь с собой больше, чем с ней. У меня никогда не было никого, кто пытался бы утешить меня, когда я чувствую себя так, но это почти так, как будто она давит слишком сильно, забирая у меня еще больше контроля, и она даже не осознает этого.

— Ну, а что бы ты обычно делал, когда чувствуешь себя подобным образом? — она крепче сжимает мою руку, убедившись, что завладела моим вниманием.

Напряжение на ее лице держит меня в плену, морщины обозначают ее нежную кожу, пока она пытается понять. Ее потребность помочь вынуждает меня откликнуться.

— Я либо дерусь, либо трахаюсь, пока не почувствую себя лучше. — ее глаза загораются от обоих вариантов, но я качаю головой, прежде чем она успевает заговорить. — Я не буду драться с тобой, Сакура. Никогда.

Ее надутые от разочарования губки заставляют мой член подергиваться, ее рука расслабляется на моей руке.

— Как бы мне ни было грустно от этого, красавчик, я определенно могу остановиться на варианте номер два, — говорит она с усмешкой, но я не улыбаюсь в ответ. Глядя в потолок, я стараюсь изложить это как можно проще.

— Когда я в таком состоянии, секс становится другим. Мне нужен полный контроль, — бормочу я, мое сердце бьется быстрее при мысли о том, что она обнажается передо мной, наблюдая, как она доверяет мне, как говорит. Кажется, прошла целая вечность, прежде чем она ответила, ее голос был тише, чем я ожидал.

— И что именно это повлечет за собой?

Я поднимаю на нее глаза, удивленный ее реакцией.

— Нет, Сакура, это не…

— Я спросила, что это повлечет за собой? — на этот раз она более решительна. Заглядывая в ее красивые зеленые глаза, я вижу только правду.

— Связать тебя, — шепчу я, и она дрожит. Мой член напрягается под полотенцем, когда я наблюдаю, как на ее руках появляются мурашки. Картина в моем сознании, где она связана и находится в моей власти, полностью отвлекает меня от ненависти к себе, которую я испытываю.

— И если я буду доверять тебе вот так, дам тебе контроль, в котором ты нуждаешься, это что-нибудь изменит? — прежде чем я успеваю ответить, она прерывает меня: — Не вешай мне лапшу на уши насчет того, что "это не то, что ты говоришь". Просто дай мне прямой ответ "да" или "нет", — она говорит торопливо, ее грудь слегка вздымается.

— Да.

Пауза, которая следует за моим ответом, заставляет мои ладони вспотеть, пока она не бормочет самые сладкие слова.

— Покажи мне.

*****

(Луна)

Мне кажется, что мое сердце вот-вот прорвется сквозь грудную клетку. Оно бьется так сильно, но я хочу этого. Я хочу помочь ему обрести необходимый контроль, и я доверяю ему настолько, что он показывает мне, каково это.

Когда-то давным-давно я верила, что никогда никому не доверю увидеть меня в таком уязвимом положении. Тем не менее, мои «Тузовые задницы» всегда находят способ дать мне больше, чем я когда-либо думала, что захочу. Теперь он вызывает у меня любопытство, но я чертовски нервничаю.

Я вижу признательность в легком блеске, который снова появляется в его темных глазах, когда он оглядывает меня с ног до головы. Меня заводит видеть, как он счастлив стоять там, представляя, как это будет выглядеть.

— Ты уверена? — спрашивает он, наконец, снова поднимая на меня глаза. Переполненный жаром, но все еще желающий убедиться, что со мной все в порядке.

Я медленно киваю в знак согласия, встряхивая руками, чтобы попытаться успокоить нервы, накапливающиеся внутри меня.

— Мне нужны слова, Сакура.

Мои руки мгновенно опускаются на его влажную грудь, а глаза видят, как капелька воды стекает по его шее. Привлекая мое внимание, он наклоняет мое лицо к своему, нежно надавливая пальцем на мой подбородок. Его глаза мечутся взад-вперед между моими, убеждаясь, что я делаю это не только для него, но это действительно не так.

— Да, — бормочу я, наконец обретая дар речи.

— Я мог бы разжечь огонь своими чувствами к тебе, — бормочет он, заглядывая глубоко в мою душу, отчего у меня перехватывает дыхание. Потерявшись в нем, в нас, я позволяю своим эмоциям всплыть на поверхность. Мое тело покрывается мурашками, во рту пересыхает, а слова без паузы слетают с языка.

— Я люблю тебя, Кай. — глаза расширяются, а его сердце колотится под моей рукой, и я продолжаю: — Мне нравится, кто ты, за что ты выступаешь и как ты всегда заботишься о своих близких. Я хочу отдаться тебе точно так же, как ты уже отдался мне.

Мое сердце подпрыгивает к горлу, когда я наблюдаю за каждым аспектом его реакции. Его зрачки расширяются, когда он несколько раз моргает, и я чувствую, как его другая рука крепко сжимает мою талию.

— Я тоже люблю тебя, Сакура, всем, что я есть, — бормочет он, прежде чем его губы встречаются с моими. Мы никогда не узнаем, кто пошевелился первым, только то, что электричество, которое проскочило между нами, было заряжено сильнее, чем когда-либо.

Чувствуя, как его пальцы перемещаются к моему затылку, удерживая меня на месте, я расслабляю свое тело. Я хочу показать ему, что он может взять контроль в свои руки без сопротивления с моей стороны, нам обоим это нужно сейчас.

Мои руки медленно поднимаются к его шее, чувствуя, как под кончиками пальцев бьется его пульс, а его язык танцует напротив моего. Его рука на моей талии притягивает меня ближе к его телу, ставя нас грудь к груди. Как бы мы ни были близки, он нужен мне еще ближе.

Явно нуждаясь в том же, он откидывается назад ровно настолько, чтобы стянуть мою майку через голову. Прижимая мои груди обратно к своей груди, его губы возвращаются к моим. Стон, срывающийся с моих губ, полон желания. Его руки проскальзывают в мои шорты, стягивают их с бедер и позволяют им упасть на землю.

Когда я опускаю руку, чтобы снять полотенце, он перехватывает мои руки и заносит их за свою шею, останавливая мое движение. Замедляя его нападение на мои губы, я открываю глаза, мгновенно встречая его пристальный взгляд.

Кай задерживает мой взгляд еще на мгновение, просто для уверенности, прежде чем отступить от меня.

— В ванную комнату. Руки на туалетный столик, Сакура. — мне требуется мгновение, чтобы осмыслить его слова, пока он выжидающе смотрит на меня. Прерывисто вздохнув, я делаю, как он говорит. Я чувствую, что он знает, что должен облегчить мне это, как я и ожидала от него.

Подходя к туалетному столику, я кладу руки на прохладную поверхность, мои глаза находят мое отражение в зеркале. Тонкие полоски марли, прикрывающие порез на моей правой щеке, едва привлекают мое внимание, когда я вижу, как румянец медленно поднимается по моему телу.

Я смотрю, как Кай входит в комнату голый, выставив на всеобщее обозрение свой член. Бросая на него взгляд через мое плечо, он качает головой.

— Смотри вперед, Сакура, — говорит он твердым голосом, пронизанным желанием. Я следую его указаниям, когда вижу галстук, который он кладет на туалетный столик рядом с моей рукой.

Мой пульс учащается, хотя я знаю, что это такое, возбуждение играет на кончиках моих нервов. Руки Кая находят мои бедра, притягивая меня к себе, растягивая мое тело, когда мои ноги мгновенно раздвигаются.

— Дальше, — бормочет он, и я, как марионетка на веревочке, делаю, как он говорит.

Его рука скользит по моим ягодицам, от прикосновения по моей коже пробегают мурашки. Я стону от этого прикосновения, и это застает меня врасплох, когда его рука опускается на мою задницу с неожиданной силой.

Черт.

Прежде чем я успеваю взглянуть на него через зеркало, его рука поглаживает разгоряченную кожу, успокаивая боль. У меня отвисает челюсть, в голове борются шок и желание. Без паузы он повторяет движение с другой стороны, и стон наконец слетает с моих губ.

— Тебе это нравится, Сакура, — заявляет он, не отрывая глаз от своих отметок, улыбаясь своей умелой работе. — Насколько влажной бы ты была, если бы я провел пальцем по твоей киске прямо сейчас? — приподнимая бедра, я поощряю его вопрос, уже зная ответ. — Отвечай мне, — требует он, и я не могу не подчиниться.

— Насквозь мокрая, — едва успеваю сказать я, как его ладони снова опускаются на мое тело. Сильнее, жало рикошетом проходит по моему телу, мой клитор пульсирует от желания. Глядя на его отражение в зеркале, желание переполняет мое тело. Пот блестит на его груди, когда он медленно поднимается от его тяжелого дыхания, позволяя мне мельком увидеть его обнаженный бок вместо его обычно контролируемого поведения.

— Пожалуйста, Кай, — стону я, мои руки сжимаются на туалетном столике. При моих словах его рука медленно спускается вниз по моему бедру, и когда он начинает поглаживать обратно, кончики его пальцев скользят по моей сердцевине.

— Черт возьми, Сакура, — бормочет он себе под нос, его глаза наблюдают, как он медленно вводит в меня два пальца. Удовольствие пронизывает меня от его прикосновений, я толкаюсь обратно в него, нуждаясь в большем. Но так же быстро, как его пальцы входят в меня, он отстраняется.

Взволнованно вздыхая, я пристально смотрю на него через стекло, но уже вижу произошедшую в нем перемену. Легкий блеск в его глазах и сильная осанка в плечах говорят мне, что к нему постепенно возвращается самообладание.

Тяжело дыша, я смотрю в зеркало на его член, блестящий от предварительной спермы, что заставляет меня инстинктивно облизать губы. Синий галстук, теперь болтающийся в его руках, отвлекает мое внимание, сердце учащенно бьется в груди.

— Если тебе нужно, чтобы я остановился, просто скажи об этом, хорошо?

Удерживая его взгляд через стекло, я киваю в знак согласия, видя, как огонь в его глазах усиливается.

— Словами, Сакура.

— Да, — тут же бормочу я, но он качает головой.

— Скажи — да, я понимаю.

Вздыхая, я смотрю на него через плечо: — Да, я понимаю.

С благодарной улыбкой он на мгновение отходит и возвращается с толстым пушистым серым полотенцем, кладя его рядом с раковиной на туалетный столик. Мне не нужны инструкции, я знаю, что он хочет, чтобы я переместилась и встала перед ним. Возвращаясь в ту же позу, с ногами на ширине плеч, я делаю, как он хочет.

— Положи лицо на полотенце, Сакура, и положи руки внизу спины.

Он не заставляет меня это делать, он хочет, чтобы я сама приняла решение. Мое сердце переполняется, я даю ему именно то, что ему нужно, — контроль. Каю все еще удается обрести эту силу, предоставляя мне свободу выбора.

Когда я медленно иду, чтобы уткнуться лицом в полотенце, Кай закрывает дверь в ванную. Я замираю на месте, вопросительно подняв бровь, продолжая устраиваться поудобнее. Поднимая мои руки к нижней части спины, он, должно быть, понимает по выражению моих глаз, что я хочу объяснений.

— Твои крики здесь принадлежат мне, и никому другому, — бормочет он, жар в его словах пронзает меня изнутри. Наклонившись вперед, уткнувшись лицом в пушистое полотенце, задрав задницу, расставив ноги и заложив руки за спину, я чувствую себя уязвимой. Сексуальное напряжение перевешивает мои нервы.

Я хочу этого. Нет, мне нужно это.

Аккуратно перекладывая галстук через мои руки, он больше ничего с ним не делает, позволяя мне почувствовать тяжесть мягкого шелка на запястьях. Мои глаза закрываются, когда я расслабляюсь, наслаждаясь ощущением его присутствия позади меня, мое желание становится очевидным, когда я чувствую его на своих бедрах.

Я внезапно теряюсь от удовольствия, когда он погружает свой член до самого упора. Предыдущая небольшая прелюдия, смешанная с тем, насколько я уже влажная, дает ему идеальное трение внутри меня. Его член упирается в мои стенки, пока я не чувствую, как его бедра упираются в мою задницу.

Какое-то время он не двигается, давая мне секунду привыкнуть, моя киска сжимает его, пока я пытаюсь отдышаться.

— Твою мать, — выдыхает он, его член подергивается, когда его рука поглаживает мой позвоночник. Грубое ругательство из его уст только усиливает мое удовольствие.

Медленно он полностью выходит, оставляя меня пустой, пока снова не входит сильнее, быстрее.

— Срань господня, — стону я, моя правая рука соскальзывает со спины.

Не теряя ни секунды, он хватает конец галстука, оборачивает его вокруг моего правого запястья и тянет так, что моя рука снова оказывается за спиной. Его следующий толчок внутри меня усиливается от ощущения сдержанности. Я неудержимо стону, когда он удерживает мое запястье на месте и продолжает входить в меня. Я чувствую, как мое лицо краснеет от этих ощущений, мои нервные окончания отчаянно стремятся достичь кульминации.

Я чувствую, как шелк галстука обвивается вокруг моей левой руки, затягиваясь, чтобы держать мои руки вместе. Мое тело не может справиться с лаской на моей коже, так как он не замедляет вонзать в меня свой член. Я изо всех сил пытаюсь удержать равновесие, и в какой-то момент комната начинает вращаться сама по себе.

Я внезапно поворачиваюсь, галстук легко развязывается, позволяя моим рукам упасть по бокам, прежде чем Кай поднимает меня на руки. Мои ноги инстинктивно обвиваются вокруг его талии, когда он приближает свои губы к моим. Максимально используя эту возможность, я запускаю пальцы в его темные волосы, прижимая его к себе.

Прикосновение прохладного дерева к моей спине застает меня врасплох. Прижатая к двери, я смотрю, как он убирает мои руки от своих волос, быстро перевязывая мои запястья снова галстуком. На этот раз потуже, прежде чем закрепить его на крючке в верхней части двери.

Немного опуская руки вниз, я чувствую стеснение, но я знаю, что могла бы поднять их достаточно высоко, чтобы расцепить, если бы захотела. Прежде чем я успеваю перевести дыхание, Кай толкается в мою киску, смешиваясь с растяжением в моих руках, я стону долго и громко. Мои ноги сжимают его крепче, в то время как его рот находит мой сосок, покусывая и дергая за пирсинг.

— Блядь, Кай. Блядь, — повторяю я, теряясь в экстазе, танцующем по моей коже.

Мой взгляд падает на зеркало, позволяя мне увидеть, как напрягаются мышцы Кая, когда он трахает меня у двери. Его руки сжимают мои бедра, пока он удерживает меня на месте, забирая у меня все, в то время как я свободно позволяю ему это.

Как будто зажигая динамитную шашку, я чувствую, как пульсация оргазма начинается в пальцах ног, распространяется по каждому дюйму моего тела, прежде чем я, наконец, взрываюсь навстречу ему. Я кричу, когда волна за волной накатывает на меня оргазм. Я никогда раньше не испытывала кульминации без стимуляции своего клитора, и мне кажется, что это длится вечно.

Глядя глубоко в глаза Кая, я заставляю себя позволить ему увидеть, что я чувствую. Это все. Улыбка на его лице — настоящий Кай, мой красавчик. Как раз в тот момент, когда я думаю, что наконец-то преодолела свой оргазм, его пальцы впиваются в мои бедра, его член беспорядочно врезается в меня, снова подводя меня к краю.

Наблюдаю, как у Кая отвисает челюсть, глаза закатываются к затылку, когда он наполняет меня своей спермой. Пульсация его члена внутри меня снова вызывает у меня оргазм, мои запястья натягивают ремни, когда мое тело снова содрогается в экстазе.

Мое сердце стучит в ушах, я медленно восстанавливаю дыхание, моя голова с глухим стуком ударяется о дверь. Это было чертовски напряженно, и мне это чертовски понравилось. Голова Кая лежит у меня на груди, наш пот смешивается между нами. Когда он, наконец, поднимает на меня взгляд, в его глазах появляется новый уровень мягкости.

— Ты доверяешь мне, Сакура, — бормочет он, пробуя правду на вкус.

— Я же сказала тебе, что так и есть, — шепчу я, мое горло саднит от криков.

Он кивает в ответ, прежде чем быстро выпустить галстук из моих рук. Моя рука опускается на его плечи, поскольку я отказываюсь отводить взгляд. Любящая улыбка, которой он одаривает меня, растопляет мое сердце. Взгляд в душу этого человека.

Не сводя с меня глаз, он ведет нас к ванне и открывает кран. Как только он ставит меня на землю, раздается стук в дверь.

— Эй, ты заставил ее кричать, придурок. Впусти меня, чтобы я мог принять душ вместе с ней, — кричит Оскар с другой стороны, и мы оба закатываем глаза.

— Ты имеешь в виду трахнуть ее в душе, — отвечает Кай, не сводя глаз с моих губ.

— Ну да, а что еще я должен был иметь в виду? — Оскар ворчит, и я хихикаю.

Я чертовски люблю своих «Тузовых задниц».

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

(Луна)

Мои глаза все еще едва открыты, но рука знает, как поднести кружку ко рту, даря мне крепкий вкус кофе. Смешок за столом рядом со мной прерывает мой момент, и я открываю один глаз, чтобы свирепо посмотреть на Паркера.

— Что? Ты вся такая милая когда сонная с едва открытыми глазами, — говорит он, пытаясь защититься, но именно выражение его глаз смягчает мой свирепый взгляд. Его глаза всегда говорят так много, и любовь, излучаемая ими прямо сейчас, заставляет меня остановиться.

После того, как я вчера сказала Каю, что люблю его, быть первой, кто сказал это, больше не кажется таким страшным. Биение моего сердца всегда учащается при одной мысли об этом. У нас с Паркером сейчас есть свои особые жесты, и это так же сильно согревает мое сердце.

Указывая на мой глаз, мою грудь, а затем прямо на него, его улыбка становится шире, а лицо светится от счастья. Он быстро повторяет движение и целует меня в лоб.

— А теперь дай мне спокойно выпить мой гребаный кофе, — бормочу я, только заставляя его смеяться громче. Я не знаю, чья это была идея — вставать раньше девяти утра, когда сегодня у нас день отдыха перед завтрашней второй партией игр.

Кай и Роман отправились в тренажерный зал на территории поместья, в то время как Оскар отправился навестить свою сестру, оставив Паркера и меня просыпаться. Сегодня мое тело болит во всех нужных местах после того, как Кай вчера разбил меня вдребезги. У меня до сих пор не укладывается в голове, как я доверяла кому-то настолько, что бы меня сдерживали. Я никогда не думала, что испытаю что-то подобное. Кай, всегда наблюдательный, точно знал, как далеко он может меня подтолкнуть.

Закрыв глаза, я допиваю остаток кофе, все время чувствуя на себе пристальный взгляд Паркера. Я не могу удержаться и краем глаза смотрю на него, сидящего рядом со мной без рубашки, в одних серых трикотажных шортах. Его вьющиеся волосы все еще влажные после душа, и у меня чешутся руки запустить в них пальцы. Если бы я не была такой уставшей, я бы лизнула его татуировку в виде пера прямо сейчас. Каждый раз, когда я смотрю на чернила, мое сердце подпрыгивает в груди.

— Напомни мне, почему мы рано проснулись? — спрашиваю я, пытаясь изобразить щенячий взгляд, и он качает головой.

— Оскар хотел навестить свою сестру, а потом провести день вместе, и поскольку ты вся такая влюбленная, ты мило улыбнулась и сказала "да". - он делает глоток своего кофе, в его глазах появляется веселье, когда он продолжает смотреть на меня.

Я отмахиваюсь от него, закатывая глаза.

— Ангел, почему бы тебе не залезть в ванну и не расслабиться? Так ты не намочишь лицо, — предлагает он, указывая на свежую повязку на моем лице.

— Все не так плохо, как вы все думаете, — ворчу я, но мысль о том, чтобы залезть в ванну, звучит заманчиво.

— Как скажешь, Ангел. Теперь ванна должна быть готова, поскольку я включил воду, когда вышел из душа. — я удивленно смотрю на него мгновение.

— Почему ты не начал с этого? — спрашиваю я, поднимаясь на ноги и вспоминая о хороших манерах. — Спасибо тебе, — шепчу я, наклоняясь, чтобы поцеловать его в губы.

— Не за что. — он похлопывает меня по заднице и подмигивает мне. — А теперь дай мне спокойно допить мой гребаный кофе. — Он ухмыляется, возвращая мне мои же слова.

Направляясь прямиком в ванную, я закрываю краны, вода и пузырьки поднимаются на идеальную высоту, когда запах лаванды наполняет комнату. Сняв одну из длинных футболок этого парня, я убираю волосы в беспорядочный пучок на макушке и вхожу внутрь, тепло мгновенно начинает успокаивать мое тело. Откинувшись на спину, осторожно, чтобы вода не попала мне на лицо, я позволяю своим мыслям плыть по течению.

В данный момент происходит так много всего, что трудно понять, на чем сосредоточиться. Конечно, Игры являются приоритетом, поскольку мы сейчас здесь, но у меня так много вопросов без ответов. Было бы неплохо поговорить и с Рафом сегодня. Я не могу перестать думать о том факте, что Доминик знал о моей сумке с вышивкой "Meu Tesouro".

От двери доносится легкий стук, прежде чем Паркер просовывает голову внутрь.

— Прости, Ангел. Джесс звонит по телефону, и, очевидно, ты жива, только если она действительно говорит с тобой, — говорит он, приподняв бровь, и я улыбаюсь.

— Все в порядке.

Он кладет телефон на край ванны, нажимая кнопку громкой связи, чтобы голос Рыжей заполнил комнату.

— Луна?

— Привет, Рыжая, — отвечаю я, когда сажусь, вода все еще доходит мне до плеч.

Паркер не болтается без дела, посылает мне воздушный поцелуй от двери, прежде чем закрыть ее за собой.

— Луна, Паркер сказал, что у тебя порез на щеке. Ты в порядке? — ее голос прозвучал выше, чем обычно, и был полон беспокойства.

— Я в порядке, даже не понадобилось накладывать швы. Бекки не помешало бы немного подучиться, — небрежно отвечаю я, пытаясь успокоить ее.

— Бекки? Это сделала Бекки? Надеюсь, ты похоронила ее, — рычит она в трубку, и это заставляет меня улыбнуться.

— Когда я видела ее в последний раз, она истекала кровью на полу. Я не оглядывалась, чтобы проверить, дышит она еще или нет, — честно отвечаю я.

— Почему ты всегда привлекаешь сумасшедших сучек, капитан?

Посмеиваясь над ее словами, я качаю головой. — Очевидно, так же, как я привлекла тебя.

— Не смешно. А теперь расскажи мне все.

Я слышу, как она ходит на другом конце провода, вдалеке раздается стук.

— Больше нечего сказать, кроме того, что Бретт мертв. В остальном, это было обычное хреновое мероприятие в Фезерстоуне, — небрежно отвечаю я, прежде чем она визжит в трубку.

— Бретт мертв? Как?

— Оскар и Паркер. — я вздыхаю, готовая говорить о чем угодно, кроме того, что произошло вчера. — У тебя там все в порядке, Рыжая? Я ненавижу оставлять тебя, — говорю я, пытаясь сменить тему.

Она некоторое время не отвечает, заставляя меня волноваться, но в конце концов вздыхает. — Все в порядке. Я только что была у Маверика, и теперь он решил, что я не могу ходить на занятия, если за мной не присмотрит кто-то, кому он доверяет. Эйд и Уэс… э-э-э, и, э-э, когда, э-э, он пытается заставить меня больше заниматься боевой подготовкой, мне хочется придушить его.

— Тебе нужно, чтобы я поговорила с…

— Нет. Нет, не разговаривай с ним. Я в порядке, все улажено, никакого стресса, — прерывает она взволнованно. Очевидно, что она не хочет раскачивать лодку, и я не буду вмешиваться, если она этого не хочет. Я просто хочу, чтобы она была в безопасности, пока меня там нет, и я рада, что он относится к этому серьезно.

— Хорошо. О, вообще-то, я хочу попросить тебя об огромном одолжении. Думаю, я хочу осмотреть сумку, о которой упоминал агент. Как ты думаешь, ты могла бы передать это Йену, водителю в "Туз" блок, и попросить его привезти это сюда? — я не знаю, что это такое, но я чувствую, что у меня есть силы сделать это сейчас, и я не хочу терять свое мужество.

— Нет, конечно, я буду с Эй-э-э, — прочищая горло, она пытается снова. — Я сейчас с этим разберусь и отправлю тебе сообщение, как только он отправится в путь. Хорошо?

— Спасибо тебе. Ты же знаешь, что можешь поговорить со мной о чем угодно, правда, Джесс? Я всегда здесь. Мне жаль, что я заставила тебя остаться с репетитором. Мне просто нужно, чтобы ты была в безопасности, и он один из немногих, кому я доверяю, — бормочу я, ненавидя то, что усложняю ей жизнь.

— Это Луна? — я слышу, как кто-то спрашивает на заднем плане, и я хмурюсь в замешательстве.

— Там есть Уэст?

— Ухх, да. Он дружит с Мавериком, и он хочет поговорить с тобой, — отвечает она, и я могу сказать, что она уже передает трубку, ее голос становится тише к концу.

— Луна? — Уэст зовет меня в трубку, и беспокойство в его голосе заставляет меня улыбнуться. Возможно, я до сих пор мало что помню из своего детства, но я узнаю встревоженного Уэста, когда слышу его.

— Привет, Уэст, — бормочу я, расслабляясь в воде и готовясь к его вопросам.

— Ты в порядке? В какой игре ты только что участвовала? Пожалуйста, скажи мне, что ты никого не потеряла. Ты сегодня отдыхаешь?

— Боже мой, Уэст, успокойся. Я в порядке, честно, я в порядке. У нас был Туннель, я не слышала о нем до того, как мы попали сюда.

— Туннель? Я тоже, прости, что не смог подготовить тебя к этому заранее. Все, э-э-э, живы? — спрашивает он, и я чувствую, как его передергивает от этого вопроса, но в данных обстоятельствах это очень актуально.

— Уэст, это не твоя вина. Ты помогал мне, как мог, и я ценю это. Мы все еще дышим, но, возможно, трое студентов мертвы. Один из них может быть из-за меня, — шепчу я, желая быть честной с ним, пытаясь обрести то же чувство дружбы, которое у нас когда-то было.

— Это не твоя вина, Луна Мун, ты делаешь то, что должна делать, чтобы выжить, ты слышишь меня? — его голос был полон стали и решимости, и я благодарна ему за его защитный инстинкт.

— Я тебя слышу, а теперь успокойся. Ты будешь излучать альфа-флюиды, и Рыжая, скорее всего, будет пускать на тебя слюни, как персонаж из одной из своих книг или что-то в этом роде, — говорю я с усмешкой, и он хихикает в ответ.

— Теперь я могу поговорить со своей лучшей подругой? — спрашивает Рыжая издалека, и я действительно скучаю по ее нахальству.

— Джесс хочет, чтобы ты вернулась, Луна Мун. Будь в безопасности, ладно?

— Скоро увидимся, — отвечаю я, прежде чем голос Рыжей снова заполняет комнату.

— Я скучаю по тебе, капитан.

— Я тоже скучаю по тебе, Джесс. Ты уверена, что все в порядке? Я могу оставить сумку на другой раз, если это неудобно? — бормочу я, опуская руки в воду, беспокоясь о том, что она там без меня.

— Все замечательно, Луна, честно. А теперь позволь мне все уладить. Скоро поговорим, хорошо? А теперь будь осторожна, — кричит она, прежде чем линия обрывается.

Вздыхая, я мысленно начинаю готовиться к тому, что ждет меня сегодня. Наконец-то, увидев, что находится внутри этой сумки, я, возможно, смогу ответить на некоторые вопросы. Быстро вымывшись, я выхожу из ванны, оборачивая вокруг себя полотенце, чтобы направиться в нашу спальню и одеться.

Заходя в гостиную, я одновременно подпрыгиваю от звука открывающейся входной двери. В комнату вбегает девушка, за ней гонится Оскар.

— Перестань быть маленькой девчонкой, Ниф, — ворчит он, но она не отвечает. Вместо этого она стоит по другую сторону дивана и смотрит на меня.

— О, привет, детка. Ты выглядишь съедобно, позволь мне избавиться от этого отродья, и я покажу тебе, насколько, — подмигивает он, заставляя девушку поперхнуться.

— Это чертовски отвратительно, Оззи. Такая хорошенькая девушка не подпустит тебя к своему цветку, ни за что. — ее голова мотается между нами, и мне требуется минута, чтобы понять, что это, должно быть, его сестра. Они двойники друг друга, она просто его более молодая женская версия.

Ее длинные светлые волосы идеально прямые, а ярко-голубые глаза сверкают, как у Оскара, полные озорства и проблем.

— Заткнись, Ниф. Она моя жена, конечно, подпустит, — разочарованно рычит он, широко размахивая руками в поисках поддержки. Как по команде, Паркер выходит из кухни.

Нив смотрит мне прямо в глаза, чертовски серьезно. — Тебе следовало выйти замуж за этого. — она оборачивается и смотрит на Паркера, который похож на оленя, попавшего в свет фар. Я не могу удержаться от смеха над ней. Я могу догадаться, откуда она черпает свой юмор.

Наконец обретя дар речи, я улыбаюсь: — Да. Я вышла замуж за них всех. — я чувствую себя слишком довольной собой, когда произношу эти слова вслух, а она в ответ изумленно смотрит на меня.

— Ты жадная сучка, — бормочет она в состоянии шока, и я истерически смеюсь.

— Ниф, клянусь богом… — разглагольствование Оскара обрывается, когда входят Кай и Роман в футболках, и пот блестит на их идеально точеных телах. Я на мгновение забываю, что происходит, и просто смотрю на них.

— У тебя были эти три горячих образца, и мой брат каким-то образом убедил тебя все же включить и его. Ты с ума сошла? — спрашивает Нив, тоже не сводя глаз с Кая и Романа.

— Ниф, убирайся прямо сейчас. — Оскар хмурится, наконец обнимает сестру и выводит ее обратно. — А вы двое, прикройте себя. Она больше не нуждается в поощрении, — ворчит он, захлопывая за ними дверь.

Даже с закрытой дверью я все еще слышу, как она кричит "прощай" в коридоре. Что ж, это был незабываемый опыт. Никто больше не двинулся с места, все еще пытаясь осознать то, что только что произошло.

— Мне нужно поговорить с Рафом, а Йен принесет мою сумку из хранилища, чтобы я могла наконец посмотреть, что внутри, — говорю я, возвращая всех в настоящее.

— Все, что тебе нужно, принцесса. Мы в этом вместе, — говорит Роман, подходя ко мне. Когда он встает передо мной, то приподнимает мой подбородок, запечатлевая целомудренный поцелуй на моих губах, прежде чем осмотреть рану.

Что-то крутится у него в голове, я вижу это по тому, как он прищуривает глаза, и по постоянной морщинке, обозначающей его лоб. Может быть, если я мы вместе откроем эту сумку, это побудит его тоже положиться на меня доверить свои мысли. В противном случае я заставлю его заговорить единственным известным мне способом — на ринге.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

(Луна)

Рыжая: Привет, капитан. Сумка у Йена, и он должен быть там примерно через час. Если я тебе понадоблюсь, просто позвоните. Будь в безопасности!

Луна: Я так и сделаю, спасибо. Если возникнут проблемы с Мавериком, просто дай мне знать, я всегда могу поговорить с Уэстом. Я также забыла упомянуть по телефону ранее, что здесь есть какой-то парень в Играх по имени Конор Старкер. Он говорит, что Труди прислала его, чтобы помочь, если понадобится. Это как-то связано с тем, что она обманула меня. Дай мне знать, если что-нибудь услышите со своей стороны.

С тех пор Рыжая не перезванивала мне, и это было больше сорока минут назад. Я уверена, что если я ей понадоблюсь, она скажет мне. Я просто хочу отвлечься, пока не приедет Йен, пытаюсь успокоить свои расшатанные нервы.

Роман садится в углу, я располагаюсь прямо между его ног. Кай слева от меня, а Паркер и Оскар расслабляются справа. Мне нравится видеть их в повседневной одежде, никакой униформы или боевого обмундирования не требуется. Хотя они забыли, как сильно мне сегодня нравится клуб "серых спортивных костюмов", и выбрали Хенли и джинсы, за исключением Паркера, который, по крайней мере, все еще в своих серых шортах.

Я пыталась расслабиться с тех пор, как вернулся Оскар, но у меня это получалось не очень хорошо. Никто, включая Романа, не стал бы проводить со мной спарринг, чтобы занять мой разум. Очевидно, что это не вариант с завтрашним следующим раундом Игр. Итак, мы провели остаток утра и большую часть дня в нашем новообретенном "пузыре", уютно устроившись на диване. Есть что-то в том, чтобы потеряться в фильме, позволить ему вырвать тебя из окружения, позволить тебе войти в их мир.

Я представляю, какой бывает Рыжая, когда она все время читает свои непристойные книжки.

— Ты хочешь, чтобы Раф был здесь, когда Йен привезет сумку, или ты предпочитаешь, чтобы там были только мы? — спрашивает Кай, без ноутбука в руке, наблюдая по телевизору за работой итальянца.

Я обдумываю его слова и в глубине души знаю, что мне нужен Раф. Я даже не могу вспомнить, рассказывала ли я ему о сумке с самого начала. Собираясь встать, Роман крепче прижимает меня руками к своей груди, в то время как Кай хватает мой телефон со стола.

Я улыбаюсь в знак благодарности, когда мои нервы немного берут верх. Набираю имя Рафа, и на линии раздается звонок.

— Привет, дорогая, все в порядке? Как твое лицо? — он отвечает, на мгновение изматывая мой разум всеми путями, в которые уводят меня его вопросы.

— Э-э-э, привет. Мое лицо в порядке, я просто хочу кое о чем с тобой поговорить. — мое сердце учащенно бьется в груди, когда я чувствую, что начинаю волноваться, пытаясь сообразить, как поднять тему сумки для начала.

Я оглядываюсь на парней, не зная, что сказать.

— Все в порядке, Луна? — обеспокоенный голос Рафа наполняет мое ухо, но я могу только заикаться.

Возьми себя в руки, Луна, черт возьми, мысленно ругаюсь я, чувствуя, как Роман хлопает меня по плечу. Встречаясь с ним взглядом, я мгновенно понимаю, что он предлагает, когда он протягивает руку к телефону. Я медленно передаю трубку, чувствуя, как тревога и нервозность, которые струились по моим венам, начинают мгновенно ослабевать.

— Встретимся снаружи, Раф, — бормочет он, прежде чем передать телефон Оскару. — Вместе, помнишь? — я прижимаюсь к нему еще сильнее, принимая силу, которую он предлагает.

— Спасибо тебе, — шепчу я, и нежная улыбка на его лице успокаивает мою внутреннюю борьбу.

— Не за что. Я полагаю, он не знает о сумке? — спрашивает Роман, поглаживая мою неповрежденную щеку, и я качаю головой. — Хорошо, хорошо, я объясню ему это и заодно заберу сумку. — Целует меня в губы, жестко и требовательно, я наслаждаюсь его прикосновениями.

Слишком быстро он отстраняется, но я слишком увлечена его вкусом на своих губах, чтобы беспокоиться. Рука Оскара обнимает меня за плечо и отводит в сторону, кладя мою голову себе на колени. Его пальцы мгновенно поглаживают мою шею, по коже бегут мурашки, заставляя меня дрожать от прикосновения.

— Мне нравится эта часть, — бормочет Паркер, глядя по телевизору, как в фильме красные, белые и синие мини-куперы мчатся по улицам.

— Хм, я люблю Джейсона Стэтхэма, — отвечаю я, не задумываясь, внезапно чувствуя на себе взгляды трех пар глаз.

— Детка, никто из нас даже отдаленно не похож на Джейсона Стэтхэма, — говорит Оскар, в его словах сквозит замешательство.

— Какое это имеет отношение к делу? — спрашиваю я, не совсем понимая, к чему он клонит.

— Ну, я просто говорю, что он не представляет никого из нас, и мы больше не будем пополнять этот твой гарем. Теперь мы женаты, конец обсуждению. — он выжидающе поднимает брови, глядя на меня, и я не могу удержаться от смешка над его небольшой вспышкой.

— Никакого пополнения моего гарема. Понятно, — говорю я, соглашаясь. — Но, чтобы нам было ясно, он такой же адреналиновый наркоман, как и ты. Ему свойственна вся эта задумчивость, как и Роману. В то время как Сет — король технологий, очевидно, второй после моего Кая, а Уолберг обладает атмосферой "всеамериканского мальчика по соседству" со скрытой темной стороной, совсем как Паркер Паркер.

Полностью довольная его характерным срывом, я продолжаю смотреть фильм, поскольку мне никто не отвечает.

Проходит не так много времени, прежде чем дверь распахивается, и в комнату первым входит Раф, за ним быстро следует Роман.

— Дорогая, ты должна была сказать мне. Это не для тебя, чтобы проходить через это в одиночку, хорошо? — спрашивает Раф, обходя диван, когда я заставляю себя усидеть на месте, и он обнимает меня, как только приближается. Я крепко сжимаю его в ответ, наслаждаясь спокойствием, которое охватывает меня.

Кай ставит фильм на паузу. — Это в твоем темпе, Сакура. Если тебе нужно, чтобы мы остановились или продолжили, просто скажи. Мы все здесь ради тебя. — я мягко улыбаюсь ему, ценя то, как он всегда может оценить ситуацию. Мне нравится видеть его спокойным и расслабленным по сравнению со вчерашним днем. Он выглядит как обычно, полностью контролируя себя. Хотя мне нравится доминирующая сторона моего тихого и наблюдательного мужчины, которую вижу только я.

Глядя на Романа, мой взгляд падает на сумку в его руке, и я облизываю пересохшие губы, вытирая руки о штаны для йоги. Без вопросов Оскар подтаскивает кофейный столик поближе к тому месту, где я сижу, и Роман ставит на него сумку.

Раф отходит назад и садится рядом со мной. Он не прикасается ко мне и не поощряет. Он просто, как всегда, предлагает свою молчаливую поддержку, позволяя мне самой принимать решение.

"Meu Tesouro" заполняет мое видение, притягивая меня, пока мои пальцы медленно обводят белую строчку на большой черной спортивной сумке. Она не выглядит тяжелой или даже наполовину полной, но, на мой взгляд, в ней содержатся самые глубокие уголки моей души. Материал кажется грубым на ощупь, но я не уверена, что это мое воображение взяло верх над ситуацией, заставляя ее казаться хуже, чем она есть на самом деле.

Хватаясь пальцами за молнию, я на мгновение замираю, физически не в силах пошевелиться, пытаясь успокоить дыхание. Мне кажется, что мое сердце вот-вот выскочит из груди, когда звук расстегивающейся молнии наполняет комнату. В ту секунду, когда она доходит до конца, мои руки отдергиваются, как будто они вот-вот загорятся.

— Все в порядке, Ангел. Подожди минутку, — бормочет Паркер с другой стороны от Оскара. Его голос успокаивает мои нервы настолько, что я протягиваю руку за двумя белыми конвертами, которые теперь торчат сверху.

На лицевой стороне толстыми черными чернилами нацарапано: "Луна", на другой — "Раф". Мои глаза мгновенно поворачиваются к Рафу, ища его совета, поскольку он тоже замечает наши имена. Его глаза слезятся, когда он, не мигая, смотрит на свой конверт, медленно забирая его у меня из рук.

Другой рукой он медленно проводит по надписи, и когда я вижу, как слеза медленно скатывается по его щеке, я знаю, кто их написал. Вид любви, смешанной с болью в глазах Рафа, разбивает мне сердце, и мои глаза слезятся сами по себе.

Наконец-то встретившись со мной взглядом, он мягко улыбается. — Сначала открой свой, дорогая, — шепчет Раф, его голос уловил мое прозвище, и я слегка киваю в знак согласия.

Глядя мимо него на Романа, он ободряюще кивает, как мне и нужно, и я распечатываю конверт. Я не знаю, что сказать или подумать, но это не изменится, пока я не увижу, что внутри. Медленно разворачивая бумагу, я наблюдаю, как тот же стиль письма покрывает весь лист.

Сморгнув слезы, я смотрю в потолок, пытаясь взять себя в руки. Чья-то рука сжимает мое колено, и я знаю, что это Оскар, молча предлагающий свою силу, чтобы помочь мне пройти через это.

Взглянув на первые несколько строк, я кричу. Роняю оскорбительное письмо на землю, моя голова падает прямо на руки, когда я чувствую, как моя душа разбивается на миллион кусочков. Я не знаю, чьи руки крепко обнимают меня, все, что я знаю, это то, что они поддерживают со мной связь прямо сейчас, не дают мне полностью раствориться в собственных мыслях.

Я слышу, как Раф начинает плакать рядом со мной, но я не могу ни на кого смотреть. — Я не могу этого сделать! — я кричу: — Я не могу. — мои слова едва слышны из-за неконтролируемого рыдания, вырывающегося из моего рта.

Убирая волосы с лица, я кладу руки на голову, обнаруживая лицо Кая в нескольких дюймах от своего.

— Все в порядке, Сакура. Сделай глубокий вдох. — он обхватывает мою щеку, вытирая слезы, в то время как я продолжаю чувствовать, как мое сердце разрывается на части.

— Луна, дорогая. Мне нужно, чтобы ты прочитала, пожалуйста, — говорит Раф, снова протягивая мне письмо. — Я прочитал это, Луна. — он всхлипывает, произнося эти слова, чувствуя все те же эмоции, что и я, может быть, даже больше, но я не могу переварить это.

Доверяя ему, как и всегда, я беру бумагу из его рук и нахожу в себе силы прочитать ее полностью. Кай остается передо мной, его рука лежит на другом моем колене напротив руки Оскара, а Роман и Паркер присоединяются к ним. Их прикосновения успокаивают мой расшалившийся разум.

Взглянув на бумагу в своих руках, я читаю.

«Meu Tesouro»,

Я никогда не смогу объяснить, сколько боли причиняет мне написание этого письма и что это должно значить для тебя, когда ты это прочитаешь.

Моя прекрасная девочка, я не умер.

Пожалуйста, пока не рви это письмо, позволь мне объяснить.

Во всем мире только четыре человека знают, что я жив, и мне очень жаль, что ты с папой не входите в это число.

Я всегда буду делать все возможное, чтобы защитить свою семью, и как бы мне ни было больно, соблюдение дистанции и "смерть" держали многих людей в страхе.

Я смог убедить старого друга поместить эту сумку для тебя в хранилище, когда узнал, что тебя завербовали, хотели мы того или нет.

Я не знаю, что ты помнишь из того дня, когда наша жизнь изменилась навсегда, но это был лучший день рождения, который я мог пожелать моей девочке. Мария, твоя бабушка, сказала, что твои воспоминания подавлены, и я ненавижу, что ты имеешь дело с этим без меня, чтобы утешить тебя и сказать, что однажды все будет хорошо.

В тот день, «Meu Tesouro», они пришли за тобой. Я бы никогда не позволил нашей прекрасной, дорогой девочке жить той жизнью, которую Вероника и Тотем хотели для тебя. Марионеткой на ниточках, помогающая строить испорченный мир, к которому они стремились, вместе с настоящей дочерью Тотема.

Клянусь тебе, Луна, в тот день я боролся изо всех сил, когда они штурмовали наш дом. Меня спасло только то, что за ними следило ФБР, которое проследило за ними. Теперь я знаю, что Тотему и Веронике удалось скрыться. Оставляя позади людей, которых я убил, которые пытались похитить тебя.

Чего я не знал в моем избитом состоянии, так это того, что ФБР удалось спасти мне жизнь, но остановили, когда я возвращался за тобой, потому что папа вернулся домой. Часть меня всегда будет благодарна за то, что они не забрали и тебя. Папа не выжил бы без нас обоих.

Я надеюсь, ты устроила ему ад, «Meu Tesouro», за все те разы, когда он заставлял нас смотреть по телевизору этих чертовых черепашек-ниндзя-мутантов, всегда говоря, что это был твой выбор.

Я обещаю тебе, что наше время приближается, и я молюсь, чтобы однажды ты увидела всю картину целиком и те жертвы, на которые я пошел, чтобы защитить мою прекрасную семью.

Я написал еще одно письмо папе, пожалуйста, проследи, чтобы он его получил.

Если тебе когда-нибудь что-нибудь понадобится, пожалуйста, поговори с Йеном, он водит один из лучших "Rolls-Royces", и я доверяю ему защитить мою дочь. В качестве последнего средства есть специальный агент Доминик Бридж, я положил его номер телефона в сумку.

Я люблю тебя до луны и обратно, Meu Tesouro.

Папочка

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

(Паркер)

Мое сердце разрывается, и это даже не я читаю письмо. Смотреть, как Луна плачет, когда ее глаза просматривают бумагу в ее руках, причиняет мне глубокую боль. Я чувствую себя беспомощным, нам нужно что-то сделать, что угодно, чтобы все было хорошо.

Глядя на остальных, все они находятся в таком же состоянии стресса. Роман выглядит так, словно хочет оторвать кому-то голову, наблюдая, как наша девушка ломается. Кай следит за каждым ее движением, пытаясь прочитать ее достаточно, чтобы знать, что делать дальше. В то время как Оскар сжимает ее колено так, словно от этого зависит его жизнь, в его глазах отражаются эмоции от ее горя.

Я ловлю взгляд Рафа, наблюдая, как он тихо плачет. Что бы ни происходило, этого достаточно, чтобы поставить этого человека на колени. Он кивает мне, но я не понимаю, на что он намекает.

Беспокоясь, что мы слишком тесним ее, я убираю руку с ее ноги, чтобы дать ей немного пространства, но молниеносно ее рука опускается поверх моей. О клочке бумаги забывают, когда она падает на пол. Луна заглядывает мне в глаза, пытаясь подобрать слова, чтобы объяснить, что происходит, но все, что выходит, — это новые рыдания. Все, что я вижу, это то, как ее прекрасные зеленые глаза взывают о помощи.

Расталкивая всех с дороги, я обнимаю ее, поднимая к себе, и вслепую ищу кофейный столик позади себя. Я откидываюсь назад, Луна крепко обнимает меня, она плачет у меня на плече, грудь к груди, наши сердца бьются как одно. Я держусь изо всех сил, прижимая ее тело к своему, давая ей знать, что я здесь, пока она позволяет своим эмоциям взять верх.

Никто не спорит, вместо этого все садятся на диван и терпеливо ждут. Раф снова кивает, на этот раз с улыбкой, и я думаю, что это то, к чему он призывал меня минуту назад.

Ноги Луны обвиваются вокруг моей талии, в то время как ее руки обнимают меня за плечи. Поглаживая рукой ее по спине, я пытаюсь утешить ее, когда ее тело сотрясается, но боюсь, что делаю это неправильно. Ее хватка на мне становится только крепче, а моя рубашка становится еще влажнее от ее слез. Я никогда не видел, чтобы кто-то, кого я люблю, так страдал, без физической боли, только эмоциональное смятение.

Раф знает, о чем говорится в письме, но никто из остальных даже не смотрит в его сторону, желая, чтобы Луна сообщила нам, когда будет готова.

Ее хватка на мне медленно начинает ослабевать, пока она не откидывается назад, глядя прямо мне в глаза. ‘ Спасибо, ’ произносит она одними губами, и я целую уголок ее губ. Я нежно беру ее лицо в свои татуированные руки и смахиваю слезы большими пальцами, избегая забинтованной щеки. Медленно убирая ноги из-за моей спины, она поворачивается лицом к остальным, оставаясь у меня на коленях. Она переплетает свои пальцы с моими, крепко сжимает, когда слова наконец срываются с ее губ.

— Он жив, — шепчет она хриплым от слез голосом, и требуется минута, чтобы осознать, что она говорит. Жив?

— Брайс жив? — спрашивает Роман, на его лице читается шок. Его рот приоткрывается от удивления, брови приподнимаются, он переводит взгляд с Луны на Рафа, который кивает, и по телу моего Ангела пробегает икота. Я крепче сжимаю руку Луны, зная, что это не успокоит ее эмоции, но надеясь, что это продемонстрирует мою поддержку.

Ее отец жив? Спустя столько времени? Что, черт возьми, могло так долго удерживать его вдали от дочери? Я не хочу забрасывать ее всеми этими вопросами. Не тогда, когда ей нужно разобраться со своими собственными мыслями, и, скорее всего, она тоже не получила из письма всех ответов, которые ей нужны.

Прижимая наши переплетенные пальцы к ее животу, я тоже обнимаю ее, заключая в кокон. Ее голова откидывается на мое плечо, когда она поднимает ее к потолку с закрытыми глазами. Оскар беспомощно смотрит на меня, но ни у кого из нас нет ответов, чтобы исправить это за нее.

— Кто-нибудь из вас прочитайте письмо, — бормочет Раф. — Она не сможет перечитать это вам прямо сейчас. — встав во весь рост, его движение привлекает внимание Луны. — Ты в порядке, дорогая? — он спрашивает, но она не знает, что ответить. Слезая с моих колен, она встает, чтобы крепко обнять его. — Я не знал, Луна. Я не знал, — повторяет он, пока они плачут друг на друге.

Их момент кажется нам слишком интимным, чтобы за ним наблюдать, но мы обещали быть здесь во всем, включая эмоционально напряженную сцену между ними.

— Я знаю, папа, я знаю. Я просто хотела бы, чтобы мы знали, но тогда, я думаю, мы бы отправились на поиски, верно? — шепчет она, и Раф соглашается.

— Ты знаешь это, дорогая, — бормочет он, убирая волосы ей за ухо. — С тобой все хорошо? Если так, я хотел бы прочитать свое письмо наедине. — он откидывается назад, глядя ей в глаза, пока говорит.

— Конечно, да. Я посмотрю, что еще есть в сумке, а потом, думаю, мне захочется прилечь, — отвечает она, похлопывая его по руке, пытаясь дать ему понять, что с ней все будет в порядке.

— Я могу остаться, пока ты проверяешь все остальное, — предлагает Раф, но она тут же отшивает его.

— Нет, я могу сделать это с ребятами. Иди, прочти свое письмо, но обязательно поговори с кем-нибудь. Я знаю, что, возможно, я не тот человек, но обязательно поговори с Джулианой или Марией, хорошо?

Целуя ее в лоб, он пытается улыбнуться всем нам, прежде чем выйти из комнаты, закрыв за собой дверь.

Роман встает перед Луной, приподнимая ее подбородок, чтобы заглянуть в глаза, но она прерывает молчание раньше, чем он это делает.

— Я рада, что убила ее, Ром, эта сука сделала это, она и Тотем. Я просто хотела бы оттянуть ее смерть. Она заслуживала страданий, как страдала я, как страдали оба моих отца. — гнев и жажда мести сквозили в каждом слове.

— Я знаю, Луна. Давай сосредоточимся на здесь и сейчас, хорошо? Сначала обдумай все это. Я не хочу, чтобы ты выходила на вторую игру, поглощенная этим. Завтра мне нужно, чтобы ты присутствовала на сто процентов, — говорит Роман, крепко обнимая ее за маленькие плечи.

— Ты прав. — сделав глубокий вдох, я наблюдаю, как она пытается обрести хоть какой-то контроль над своими эмоциями, но это дается с трудом. Запрокинув голову, она вдыхает, задерживая дыхание, как ей кажется, на целую вечность, прежде чем медленно выдохнуть через нос.

— Детка, иди посиди со мной, и мы вместе рассмотрим что в сумке. Потом мы можем пойти прилечь в постель, если хочешь? — Оскар предлагает, и я думаю, что даже я мог бы согласиться с этим планом прямо сейчас.

Роман неохотно отпускает ее, когда она поднимает письмо с пола и поворачивается к Каю. Складывая его так, как оно было, она протягивает его ему, чтобы он взял.

— Я прочту это, пока ты будешь дремать, Сакура. Прямо сейчас мы все здесь ради тебя, — бормочет Кай, и она улыбается ему, быстро наклоняясь, чтобы поцеловать его в губы, прежде чем вернуться к сумке рядом со мной.

— Если это слишком много, Ангел, я могу вытащить вещи из сумки, и тогда ты сможешь взять их, если захочешь, или я могу положить их обратно, — предлагаю я, и она кивает, слезы снова наворачиваются на ее глаза, когда она садится рядом с Оскаром.

Когда она, наконец, бормочет: — Хорошо. — я заглядываю в сумку, мое сердце колотится от волнения, когда ее доверие омывает меня. Я не могу побороть беспокойство о вторжении в ее личную жизнь, поэтому быстро достаю первый предмет — мягкое оранжевое одеяло.

— О боже мой! — удивленно восклицает она, выхватывая одеяло у меня из рук. Оскар, Кай и я все с удивлением наблюдаем, как она подносит одеяло к носу. Вдыхая его аромат, она с удивлением смотрит на него. — Это мое одеяло, когда я была маленькой. Боже, я помню, как сильно я любила эту вещь. Никогда раньше воспоминания не приходили ко мне так естественно.

— Нравилась эта штука? Принцесса, ты повсюду таскала его с собой! Это было самое раздражающее, Меу… — он мгновенно обрывает себя, застыв на месте из-за того, что сорвалось с языка. Прочистив горло, Луна останавливает его.

— Все в порядке, Роман. Я не говорю, что могу слышать эти слова каждые пять секунд, но не останавливайся и не повторяй их, — шепчет она, и он опускается перед ней на колени. Он поглаживает одеяло у нее на коленях, на мгновение погружаясь в собственные воспоминания.

— Я сделаю все возможное, чтобы ты была счастлива, Луна. — поднимая глаза, чтобы заглянуть ей в глаза, он продолжает. — Я сказал тебе те же самые слова, когда мне было пять лет, и это чертово одеяло застряло у тебя на ветке, когда ты пыталась залезть на дерево. Я чуть не сломал ногу, пытаясь вернуть его тебе, — бормочет он, и она слегка хихикает.

— Я помню.

Без паузы он целует ее. Я чувствую исходящее от него счастье, что она помнит общее воспоминание, которое не причиняет ей боли. Наконец отстраняясь, Луна смотрит на меня блестящими глазами, поощряя меня вытащить что-нибудь еще из сумки.

Заглядывая внутрь сумки, я удивляюсь, что там осталась только стопка, по-видимому, семейных фотографий.

— Это все, что было в сумке, — говорю я, протягивая ей фотографии. Ее пальцы поглаживают верхнюю фотографию, и снова начинают капать слезы.

— Я знаю, это много для тебя, Сакура, но мы все действительно гордимся тобой, — говорит Кай Луне, и я не могу не согласиться. Насколько я помню, вернувшись в Вашингтон, то, как она отнеслась к раскрытию секрета Романа тогда, сильно отличается от нынешнего. С тех пор она прошла долгий эмоциональный путь, как и все мы.

— Спасибо вам всем. Я не могу передать, как много для меня значит то что вы здесь, со мной. — она улыбается, возвращаясь к фотографиям. Она кажется потерянной в своем собственном мире, когда листает их. Никто не произносит ни слова, пока мы наблюдаем, как с каждой фотографией ее улыбка становится шире. Когда она, наконец, просматривает их все, то прижимает к груди, чувствуя, как ее охватывает чувство спокойствия.

Зевая, она смотрит на Оскара: — А теперь я хочу прилечь.

Он кивает в знак согласия: — Конечно, детка. Почему бы тебе не устроиться поудобнее, а я подойду через секунду, хорошо?

Я удивлен, что он не уходит сразу, это на него не похоже — оставлять ее в покое. Луна, кажется, не возражает, улыбается и направляется прямо в спальню. Я встаю, чтобы последовать за ней, потому что я действительно не хочу, чтобы она была одна. Рука Оскара сжимается на моем плече, удерживая меня на месте, пока она не выходит из комнаты.

— Кай, мне нужно, чтобы ты прочитал это письмо, затем мне нужно, чтобы ты исследовал конспиративную квартиру, которую они хотят, чтобы я взорвал для моего задания. Я откладывал это, и теперь я рад, потому что что-то в этом кажется неправильным, и я не думаю, что это совпадение, — шепчет Оскар, вокруг нас нарастает беспокойство.

Как получается, что каждый раз, когда мы находим ответ на что-то, возникает еще десять вопросов?

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

(Луна)

Проснувшись этим утром со своими новообретенными знаниями, я чувствую себя немного выбитой из колеи. Мой отец, Брайс Стил, жив. Жив. Мое сердце до сих пор выпрыгивает из груди каждый раз, когда это слово всплывает у меня в голове. Я не могу не злиться на себя за то, что не открыла сумку сразу, как приехала в Фезерстоун. У меня просто не хватило смелости открыть ее, пока специальный агент Доминик Бридж не сказал мне об этом.

Делая глубокий вдох, я напоминаю себе, что все происходит по какой-то причине, и мне не суждено было узнать об этом до сих пор. Собрав волосы в надежный пучок на макушке, я оглядываю себя. Надев обтягивающие армейские штаны цвета хаки и заправленную в них черную футболку с длинными рукавами, я зашнуровываю ботинки. Я готова, насколько это вообще возможно, войти во второй раунд Игр.

Войдя в гостиную, парни перешептываются, и я сразу понимаю, что они пытаются что-то скрыть от меня.

— Выкладывайте! — я перекрикиваю их дискуссию, и все они мгновенно замирают, ни один из них не хочет повернуться, чтобы посмотреть на меня. Уперев руки в бедра, я вздыхаю, раздраженная тем, что мы снова здесь. — Я думала, что сейчас наша связь сильнее, чем была, я не права?

— Нет, детка, — мгновенно отвечает Оскар, когда все они наконец смотрят в мою сторону. Я ничего не говорю, просто продолжаю смотреть на них с поднятыми бровями, и это делает свое дело.

— Просто скажи ей, — бормочет Паркер, и Роман вздыхает, давая понять, что говорить придется ему.

— Оскар попросил Кая кое-что выяснить прошлой ночью, после того как ты легла спать. Кай узнал немного больше информации, но недостаточно для точного ответа. Мы не хотели говорить тебе и отвлекать тебя от сегодняшнего дня, на случай, если это не то, что мы думаем, — говорит он, все время глядя мне в глаза.

Я потираю ладони о бедра, так как они начинают потеть от натянутых нервов. Для меня этого будет недостаточно, и они это знают. Я разоблачаю их блеф, мне не нужно произносить больше ни слова, чтобы они признались во всем.

— Итак, я не знаю, помнишь ли ты наши задания, — начинает Оскар, и я закатываю глаза.

— Конечно, я помню. Каю пришлось взломать технические системы «DCM». Паркеру пришлось сделать работающие грейферы, как будто он Бэтмен или что-то в этом роде, и незаметное устройство слежения. Который был одним из твоих подарков на день рождения, Кай, — говорю я, указывая, откуда у меня его подарок на день рождения, и ловлю его удивленный взгляд на Паркера. — Роман должен был подтвердить деловой контракт с «DCM Tech» и обеспечить наблюдение за специальным агентом Домиником Бриджем. Оставив тебе то, чтобы сделать укол стимулятора и уничтожить конспиративную квартиру агентства. — я улыбаюсь сама себе, довольная, что так уверенно справилась с этим.

Оскар качает головой, вероятно, удивленный, что я все вспомнила. — Хорошо, ну, ты, очевидно, знаешь, что Кай взломал их систему, а Роман обеспечил наблюдение за агентом, потому что они помогали тебе с заданиями.

— Ты прочел письмо? — спрашиваю я, немного отклоняясь от темы.

— Я прочитал его, Сакура, как ты и просила, и объяснил это всем остальным, — отвечает Кай, и я благодарно улыбаюсь, с моих плеч падает тяжесть, о которой я даже не подозревала.

— Хорошо, я беспокоюсь, что Тотем сыграл определенную роль в том, что отправил меня за Домиником Бриджем, потому что он знает, что тот связан с моим отцом, и тот упомянул Доминика в своем письме. Меня беспокоит, что Доминик также упомянул, что я не первый студент Фезерстоуна, обратившийся к нему, — выдыхаю я, раскрывая то, что крутилось у меня в голове.

— Ну, прежде чем Кай прочитал письмо, я попросил его кое-что разузнать для меня, потому что у меня было плохое предчувствие, и я думаю, что я прав. Вот почему мы обсуждали это только что и не хотели беспокоить тебя этим, — отвечает Оскар, проводя рукой по своим и без того растрепанным волосам.

— Просто скажи ей, Оскар, что затягивание только усугубит ситуацию, — ворчит Роман, кивая головой в мою сторону, чтобы подбодрить его.

Оскар мгновение беспомощно смотрит на меня, прежде чем вздыхает: — Тогда, может быть, ты присядешь, позволишь кому-нибудь подержать тебя за руку или что-то в этом роде? У меня такое чувство, что тебе, возможно, нужно утешение. — я хмурюсь в замешательстве, но сажусь на диван рядом с Паркером, который садится рядом со мной, переплетая наши пальцы.

Я бросаю взгляд на них всех, но никто не хочет продолжать. Я знаю, что если я продолжу смотреть на Романа, он просто выпалит это, как он всегда делает, но я чувствую, что это должно исходить от Оскара, поэтому я сижу и терпеливо жду, пока он отыщет свой язык.

— Итак, Паркер также выполнил оба своих задания, и Роман также подтвердил деловое соглашение с «DCM Tech». Что оставляет только меня. — прочищая горло, он садится на кофейный столик лицом ко мне, и Кай сжимает его плечо в знак поддержки. — Я сделал стимулирующие уколы от временного паралича, но я еще не передал формулу. Я не хотел, чтобы это использовалось против нас в Играх, но все детали находятся в моем чемодане, на зашифрованном микрочипе. — его слова застают меня врасплох, и я не могу удержаться, чтобы не бросить взгляд в сторону спальни, как будто я увижу, как они выглядят отсюда.

Оглядываясь на него, я наблюдаю, как он нервно дрыгает ногой. Выражение его лица мрачное, а на лбу выступают капельки пота.

— Остается только найти конспиративное место, — бормочу я, глядя на свои колени, понимая, что это единственное, что осталось обсудить. Он кивает в знак согласия, но я ломаю голову, пытаясь понять, почему это его так заводит.

Мы уже обсуждали, что все наши задания, казалось, каким-то образом взаимосвязаны, так в чем же тут связь? Моя хватка на руке Паркера крепче, когда до меня медленно доходит.

— Мой папа. Ты думаешь, что мой папа на конспиративной квартире, — шепчу я, в то время как мое сердце бьется так громко, что отдается в ушах. Пытаясь взять под контроль свое учащенное дыхание, когда меня охватывает паника, я смотрю на Оскара. — Ты… ты сделал свое… — я даже не могу закончить предложение, так как чувствую, что у меня начинается учащенное дыхание.

— Нет! Нет, Луна! — кричит Оскар, опускаясь передо мной на колени, его руки нежно обхватывают мое лицо. — Детка, дыши для меня. Я этого не сделал. Я еще не выполнил второе задание. — он лихорадочно ищет мои глаза, а я наблюдаю, как он делает глубокие вдохи, чтобы подбодрить меня.

— Принцесса, следи за его дыханием, — говорит Роман откуда-то справа от меня, но я не могу оторвать взгляд от Оскара, чтобы посмотреть на него.

Копируя его движения, я чувствую, как мое сердце начинает успокаиваться, а головокружение проходит.

— Вот и все, продолжай. Теперь скажи мне, что ты чувствуешь? — спрашивает Роман.

Крепче сжимая руку, я отвечаю: — Паркер. Я чувствую своего Паркера-Паркера, — шепчу я, и Оскар улыбается мне.

— Вот и все, принцесса. Теперь, если ты можешь сказать мне, что ты чувствуешь по запаху и видишь, это тоже поможет, — бормочет Роман, когда я делаю еще один глубокий вдох.

— Я вижу мечтательные голубые глаза Оскара, — автоматически отвечаю я, Оскар улыбается шире, а я внутренне ругаю себя за то, что говорю так по-девчачьи. Делаю глубокий вдох: — И все, что я чувствую, это запах ванили, поскольку вы, придурки, продолжаете пользоваться моим средством для мытья тела.

— Вот и она, — бормочет Кай, и я смотрю на него. Это движение ослабляет напряжение, нарастающее внутри меня.

Каждый раз, когда упоминался мой отец, это приводило меня в уныние, поскольку мой мозг отказывался вспоминать мою историю. Начинается паника. Я только сейчас узнаю, что мой отец все еще жив, и есть шанс, что Физерстоун пытается превратить его в пепел. Мой разум пришел в состояние шока при мысли о том, что что-то может произойти до того, как я снова увижу его.

— Детка, мне жаль, что я так напугал тебя. Когда до нас дошли слухи о переносе сроков проведения Игр, я решил, что выполню задание по взрывчатке только в том случае, если пройду Игры. — я перевожу взгляд на него, и мой взгляд смягчается, когда я изучаю его. — Как я уже сказал, прошлой ночью я попросил Кая разобраться в этом, потому что внезапно мне показалось, что это неправильно, и как только Кай прочитал письмо и немного покопался, я думаю, что я прав.

— Не привыкай к этому, — бормочет Роман, и это заставляет меня удивленно хихикать, поднимая настроение, которое нас окружает.

— Заткнись, детка, — ворчит Оскар в ответ, используя мое прозвище на нем. — Кай нашел общее местоположение, где может быть расположена конспиративная квартира, которая находится на расстоянии двух штатов, и смог снять Доминика Бриджа в этом районе после того, как вы встретились с ним в закусочной.

Я перевариваю его слова и то, что они означают. Если он пошел туда после того, как я подошла к нему в закусочной, а затем позвонил мне в субботу, чтобы согласиться помочь мне, он мог пойти повидаться с моим отцом.

— Хорошо, что нам делать? Я не хочу, чтобы он был там без защиты, если Физерстоун знает, где он. Мы должны обеспечить его безопасность, — говорю я, отпуская руку Паркера, чтобы встать, в голове пульсирует от быстрой перемены в моем психическом состоянии.

— Нам сказать Рафу? — спрашивает Паркер, и я киваю в знак согласия.

Мой телефон все еще в спальне, но когда я направляюсь за ним, раздается стук в дверь. Черт, который час? Я еще не готова к Играм, сначала мне нужно кое-что привести в действие здесь.

— Я открою, — бормочет Кай, открывая дверь и видя Рафа с другой стороны.

— Я как раз собиралась тебе позвонить, — говорю я, когда он входит в комнату. Темные круги у него под глазами говорят мне, что он почти не спал, по крайней мере, кажется, что он принял душ и одет в свежую одежду. — Папа, что случилось?

— Прости, Луна. Я знаю, что пришел на полчаса раньше, но у меня есть еще кое-какая информация, — говорит он, заключая меня в объятия. Не могу поверить, что объятия не были для нас нормой до недавнего времени. Успокаивающий эффект, который это оказывает на меня, неописуем.

— Все в порядке, ребята тоже кое-что нашли, вот почему я собиралась позвонить.

Отстраняясь, он оглядывает меня. — Во-первых, как ты, дорогая? Я знаю, что вчерашний день был тяжелым даже для меня, и я хочу убедиться, что с тобой все в порядке. — его глубокий голос обволакивает меня, пока я пытаюсь объяснить свои истинные чувства.

— Честно? Я чертовски зла, что он был жив все эти годы, а мы были вынуждены верить в эту гигантскую ложь. — я выдыхаю, отказываясь позволить своим эмоциям снова взять надо мной верх. — Тем не менее, мое сердце светится, зная, что он там, и у меня есть шанс снова увидеть моего отца, вместо того, чтобы бороться со своей памятью, чтобы собрать его по кусочкам.

Раф успокаивающе сжимает мое плечо. — Дорогая, я все понимаю. Когда мы увидим его снова, я заключу его в медвежьи объятия, пока ты выбиваешь из него все дерьмо за всю нашу душевную боль, хорошо? Сразу после того, как мы впитаем всю его любовь, потому что я знаю, что ему тоже больно.

Я киваю на его слова, сдерживая слезы. Мой разум переполнен мыслью, что это вообще возможно.

Повернувшись к ребятам, Раф спрашивает: — Итак, какие детали вам удалось найти?

Ребята переглядываются, решая, кто должен объяснять, и Роман вздыхает.

— Одно из заданий Оскара, которое он еще не выполнил, — он поворачивается к Оскару с выражением ‘вот как ты это говоришь’, прежде чем снова повернуться к Рафу. — Состояло в том, чтобы уничтожить конспиративную квартиру, в которой, как мы полагаем, мог находиться Брайс. — просто, прямолинейно и прямо по делу. Мой идеальный Роман Стил-Ривера. Эти слова заставляют меня улыбнуться, полная противоположность той женщине, у которой ранее был нервный срыв.

— В Огайо? — спрашивает Раф, и его ответ застает меня врасплох.

— Да… — бормочет Оскар, тоже явно удивленный.

— Это было в моем письме, — говорит Раф, отвечая на мой незаданный вопрос. — Прошлой ночью я отправил команду с Реджи. Я не мог уйти сам и оставить тебя здесь. — он мягко улыбается мне, и я не могу заставить себя спорить с ним. Я начинаю понимать, что он всегда будет ставить меня на первое место, нравится мне это или нет. — Но когда команда добралась туда, место было пустым. Никаких признаков взлома или чего-то еще, просто пусто.

Я вздыхаю, проводя рукой по лицу. Мы были ближе всего к зацепке, а теперь ее нет.

— Не волнуйся, дорогая. Я попросил команду сфотографировать все, через что мне предстоит пройти. Если бы он был там, то оставил бы что-нибудь в качестве знака. Если я не увижу этого на фотографиях, когда все это закончится, я сам отправлюсь туда, хорошо?

— Вместе, — отвечаю я. Меня никто не удерживает от этого, будь проклят Физерстоун.

— Вместе, — говорит Паркер, и мое сердце наполняется любовью, которую я испытываю к своей семье. Несмотря ни на что, они здесь ради меня, друг ради друга.

— Не хочу лопать наш пузырь, — бормочет Кай, — Но нам нужно готовиться ко второй игре.

Черт. Я выбрасываю негатив из головы. Мы просто пообещали вместе, и это значит во всем, включая это.

Любовь. Семья. Свобода. Это то, чего я хочу, и я сделаю все возможное, чтобы получить это.

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

(Кай)

Темно-серые тучи заволакивают небо, когда мы направляемся к следующему месту проведения Игр. Застегивая свою черную толстовку с капюшоном, я нервно тереблю рукава.

Внедорожник останавливается перед чем-то похожим на гигантский склад. Когда мы прибыли в главную комнату, где Луна убрала Веронику, на двери висела табличка, советующая всем добираться до Зоны "F" на предоставленных внедорожниках.

Следуя примеру Рафа, вылезающего из внедорожника, я осматриваюсь по сторонам. Кроме склада, вокруг нас нет ничего, кроме границы собственности. Слева от нас высокая кирпичная стена увенчана кованым железом и колючей проволокой, а справа деревья уходят в лес. Из-за этого склад выглядит совершенно неуместно.

— Великолепно, жуткий склад у черта на куличках. Именно так я хотел провести свою среду, — бормочет Оскар, пока мы медленно приближаемся к двойным стальным дверям, за которыми нас ждут два охранника.

Когда мы приближаемся, я замечаю металлодетекторы и сканеры безопасности, через которые, как я предполагаю, нам придется пройти, чтобы попасть внутрь. Харрис Фрэнкс выходит перед охранниками, широко раскинув руки.

— Стилы, как дела? — приветствует он, засовывая руки в карманы. — Извините за новую меру безопасности, но после того, как палец мистера Стила оказался на спусковом крючке, мы решили ограничить доступ всех к оружию вне игры.

Я перевожу его взгляд на Паркера, который просто улыбается и пожимает плечами в ответ. На его лице не видно ни раскаяния, ни извинений. Его уверенность в себе вызывает у меня улыбку, но Луна сваливают всю вину за его новое поведение на Оскара.

— Итак, пожалуйста, положите все оружие в коробки, затем пройдите прямо через металлодетекторы. — он указывает в сторону стола прямо перед входом, где мы молча прячем наши пистолеты в металлические ящики. Сжимая руку Луны, когда я прохожу мимо нее, я первым подхожу к вооруженным охранникам, оба из которых одеты в классические черные толстовки с ярко-красной эмблемой А.Ф. вышитой спереди.

Охранник слева кивает мне, чтобы я продолжал проходить через металлоискатель, и загорается зеленый. К сожалению, это не мешает второму охраннику подойти и обыскать меня. Я стою неподвижно, мои ноги на ширине плеч, пока он быстро поглаживает мои руки, спускается по животу и ногам. Он задирает низ моих боевых штанов и похлопывает меня по лодыжке, обнаруживая, что мой клинок аккуратно засунут в кобуру на лодыжке.

— Харрис, тебе нужно быть более, блядь, конкретным. Пистолеты и ножи в коробке, — ворчит он, вытаскивая мой клинок и кладя его в другую коробку. Я сохраняю нейтральное выражение лица, когда оглядываюсь через плечо на остальных.

Харрис снует вокруг, забирая клинки у Луны, Романа, Паркера, Оскара и даже Рафа, прежде чем пропустить их через охрану.

— Пропустите их, у меня все здесь. Они опоздают, — бормочет Харрис, и парни из службы безопасности машут им, чтобы они проходили. — Идите направо, затем в конце поверните налево. Мы не болтаемся без дела.

— Раф Гиббс, ты абсолютный вдохновитель, — шепчет Оскар с широкой улыбкой на лице, легонько похлопывая себя под правой рукой. Указывая, где каждый из них спрятал необнаруживаемое оружие, которое Уэст дал нам перед Играми. Раф упомянул о новых мерах безопасности перед нашим отъездом, так что они были у всех, кроме меня, и охрана Физерстоуна попала прямо в нашу ловушку.

Роман касается моей руки своей, когда мы сворачиваем за угол, скрываясь из виду, и передает мое. Я быстро прячу пистолет в кобуру, тоже под мышкой, незаметно скрытую толстовкой.

— Спасибо, — бормочу я, замедляя шаг, чтобы прогуляться со своей Сакурой, пока здесь все не полетело к чертям. Словно предвидя мое движение, ее рука обнимает меня сзади за талию, а губы оставляют легкий поцелуй на моей щеке, не сбиваясь с шага.

Моя рука обнимает ее за плечи, и я отвечаю на прикосновение, целуя ее в макушку. Приближаясь к дверям в конце коридора, с другой стороны просачивается шум. Уровень болтовни и музыки мгновенно приводит меня в состояние повышенной готовности по сравнению с устрашающе тихой обстановкой в Туннеле.

Мы смотрим друг на друга, молча выражая нашу любовь и признательность, прежде чем Раф открывает дверь. Мои глаза сканируют комнату, пытаясь охватить все сразу, но происходит слишком много всего. Моргая, я делаю глубокий вдох, классифицируя происходящее.

Несмотря на то, что мы вошли на склад на первом этаже, все открыто. От пола до потолка, возможно, четыре этажа в высоту, но пол открывается ниже, еще на пять этажей в глубину, напоминая мне Римский Колизей. Центр выглядит так, как будто там на самом деле будет проходить Игра, по другую сторону металлического забора.

Повсюду сотрудники Физерстоуна, люди толкаются, чтобы получить хороший обзор. Когда я снова смотрю вверх, там люди смотрят вниз со всех уровней, наблюдая за тем, что будет происходить внизу. Если у них нет четкого обзора, есть большие телевизионные экраны, на которых отображается обратный отсчет, а также надпись "Трущобы", мелькающая на экране.

— Сюда, пожалуйста! — кричит какой-то парень передо мной, и я следую его примеру, убирая руку с плеча Луны, чтобы взять ее за руку и крепко сжать. Я чувствую, что за нами наблюдают, когда мы проходим сквозь толпу и спускаемся по металлической лестнице справа от нас.

Как только мы спускаемся на первый этаж, участники Кольца и другие ученики наблюдают, как мы входим в помещение.

— Как мило с вашей стороны присоединиться к нам, — жалуется Джон Дитрихсон, но никто не обращает на него внимания, хотя я вижу, как Луна раздраженно закатывает свои зеленые глаза.

— Добро пожаловать в Трущобы! — Харрис Фрэнкс кричит у нас за спиной, тяжело дыша и пытаясь отдышаться, измученный бегом вниз по лестнице. Я провожу нас, чтобы встать рядом с другими участниками, в то время как Раф остается с другими членами семьи.

Луна ждет рядом с Тейлор Доэрти, которая бросает на Паркера кокетливые взгляды. Я не хочу указывать на это Луне прямо сейчас, скорее всего, она оторвет голову Тейлор еще до того, как мы войдем внутрь. Девушке повезло, что Луна ее не поймала.

— Кто готов отправиться в Трущобы? Комната за комнатой, все разных размеров, битком набиты различными опасностями, которые поджидают вас. Цель состоит в том, чтобы выжить в течение следующего часа, пока Трущобы забирают вашу кровь, пот и слезы. — он указывает рукой себе за спину на большие стальные двери с шестью различными типами замков, гарантирующими, что они останутся закрытыми, когда мы все войдем.

— Когда прозвучит сигнал рожка, игра окончена. Оружие можно найти внутри, так как мы забрали ваше оружие по прибытии. Есть вопросы? — он смотрит на каждого ученика, но никто не отвечает. Некоторые кровожадны, в то время как другие выглядят нервными. — Хорошо, тогда, если вы хотите пройтись по периметру, у каждой группы есть отдельный вход. Телевизоры над дверью начнут обратный отсчет, чтобы сообщить вам, когда вы сможете войти. — хлопнув в ладоши, он заканчивает.

Луна тянет меня за собой, и парни встают рядом с нами.

— Мы читали о Трущобах, — бормочу я, пытаясь вспомнить, что мы узнали.

— Я помню, — говорит Паркер, и мы все замедляем шаг, пытаясь подготовиться. — Судя по опыту, это буквально лабиринт, ведущий из комнаты в комнату. Я думаю, кто-то сказал, что там много членов Физерстоуна, готовых атаковать, и это один из самых кровавых вариантов, которые мы читали о Играх.

Больше никто не произносит ни слова, поскольку мы видим телевизор над соседними дверями, на экране которого мелькает СТИЛ.

Вот и все. Игра вторая из трех, все, что нам нужно сделать, это выжить любыми необходимыми средствами. Целуя костяшки пальцев Луны, я отпускаю ее и подпрыгиваю на носках, готовясь войти вместе с ней.

Это самое важное — быть вместе. Сила в численности, в семье.

На экране внезапно появляются красные цифры, и я смотрю на своих братьев и Сакуру. Мы все сосредоточены и готовы к работе. На лицах всех читается решимость.

Три … Два … Один…

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

(Роман)

Экран мигает зеленым с надписью ‘ВПЕРЕД", превращаясь в прямую трансляцию того, что происходит в Трущобах. Я не могу точно разглядеть, что там изображено, так как нас загоняют внутрь. Кай остается перед Луной, Оскар и Паркер встают по бокам от нее, а я прикрываю тыл. Мы знаем, что она может постоять за себя, но инстинктивно мы по-прежнему стремимся защитить то, что принадлежит нам, а она — это все, что у нас есть.

Двери за нами захлопываются, и я слышу, как срабатывают замки. Здесь темно, не совсем так, как в туннеле, но освещение скудное. Комната, в которую мы вошли, крошечная, в ней едва помещаются все мы, а на стене разложены пять лезвий и пять тупых предметов, из которых мы можем выбирать. Из-за твердого цементного пола в комнате становится почти холоднее, а запах масла и дыма наполняет мои легкие. Здесь устрашающе тихо, но дверь прямо передо мной приведет к хаосу, я это чувствую.

Луна первой подходит к стене, разглядывая кончик каждого серебристого лезвия, прежде чем выбрать вариант в стиле тонкого японского кинжала, точно такой же, как у нее был в Пирамиде, когда она убила Тайлера. Она отходит к противоположной стене, оставляя нас выбирать клинки. Я замечаю охотничий нож, похожий на тот, который я должен был отдать при входе. Его коричневая кожаная рукоятка приятно лежит в моей руке, а стальное лезвие почти мерцает в темноте. Убирая его в ножны, я отхожу в сторону.

В тишине мы готовимся к тому, что может произойти, запасаясь любимым оружием. У каждого из нас свой тип клинка, а также свои тупые предметы. У Оскара бейсбольная бита, у Кая деревянная тонфа для боевых искусств, у Луны ее палочки кали, в то время как Паркер сжимает конец дубинки, а у меня мой молоток.

Позади нас раздаются статические звуки, привлекающие наше внимание. По эту сторону двери также висит телевизор, и мы смотрим, как Харрис Фрэнкс попадает в фокус.

— Надеюсь, вы все готовы, потому что ваше время начинается, — он смотрит на часы, затягивая все это, прежде чем ухмыльнуться в камеру. — Сейчас. — едва эти слова слетают с его губ, дверь на другой стороне комнаты распахивается, открывая мерцающий свет в комнате с красными стенами.

Луна собирается войти в дверь первой, но Паркер быстро опережает ее. Я не могу видеть ее реакцию, но на девяносто девять процентов уверен, что она закатывает глаза, глядя на него.

Когда я следую за ними в новую комнату, жара удивляет меня. Обстановка напоминает мне сцену, взятую прямо из фильма ужасов шестидесятых. Старомодная спальня с комодами из темного дерева и шкафом, придвинутым к стене. Я также замечаю черно-белые фотографии, приклеенные скотчем к каждой поверхности. Чисто буквально все: стены, комод, только пол. В углу комнаты установлена кровать, застеленная старыми простынями в цветочек и идеально расправленные. Продолжая осматривать комнату, я замечаю следующую дверь напротив нас. Кажется, мы одни, но на фотографиях есть кое-что, что привлекает мое внимание.

Останавливаюсь перед комодом из темного дуба, и мой желудок сжимается от того, что видно на каждой фотографии. Этот больной ублюдок, я убью его, когда мы выберемся отсюда. Мой пульс грохочет в ушах, когда ярость захлестывает меня. Я чувствую, как Луна делает шаг рядом со мной, и легкий вздох слетает с ее губ, и я ненавижу то, что ничего не могу сделать, чтобы остановить это.

На каждой фотографии Луна, Оскар и Паркер трахаются. Фотографии за фотографиями того момента, которым они поделились, зная, что Рико, возможно, наблюдал за ними. Мы никогда не узнаем, смотрел ли он их вживую или нет, но на фотографии, которая перед нами, он запечатлел каждый интимный момент. С той секунды, как они вошли в комнату, и до стоп-кадра, на котором я целюсь из пистолета в камеру.

— Срань господня, — шепчет Оскар, и Луна хихикает, чертовски хихикает.

— Горячо, правда? — отвечает она, и мне требуется мгновение, чтобы догнать ее.

— Подожди… Ты не расстроена? — устало спрашиваю я, глядя на остальных в поисках подтверждения, когда Луна перекладывает обе свои палочки в одну руку, чтобы сжать мое плечо.

— Детка, мы вошли в ту комнату, зная, что он, скорее всего, увидит нас, и я не жалею об этом. Посмотри на них, — говорит она, поглаживая рукой фотографию Оскара и Паркера, стоящих рядом с кроватью, Луна между ними, когда они оба входят в нее. Голова Луны в экстазе запрокинута, на лицах каждого из них написано удовольствие.

Она права. Это чертовски горячо, интимно, идеально. Я смотрю на нее сверху вниз и вижу, что она уже улыбается мне. Оскар и Паркер тоже выглядят совершенно невозмутимыми. Я еще секунду изучаю лицо Паркера, убеждаясь, что он внутренне не сломлен, но он улыбается, показывая, что с ним все в порядке.

— Они разместили это здесь, чтобы застать нас врасплох, вызвать приступ ярости и сделать неряшливыми, — бормочет Кай, и я киваю в знак согласия.

— Мы не позволим им вот так добраться до нас, — настаивает Луна. — И если бы у нас было время прямо сейчас, мы бы трахнулись с этими фотографиями, просто чтобы показать им, что нам все равно, но у нас есть оружие не просто так. — на ее губах появляется улыбка.

— И я бы предпочел, чтобы бабушка Стил и Раф не кастрировали меня, когда мы выберемся отсюда, — добавляет Паркер, и я качаю головой.

Из-за соседней двери доносится грохот, прерывающий наш разговор и приводящий нас всех в состояние повышенной боевой готовности, с поднятым оружием и готовыми к действию. Хардкорная, тяжелая басовая музыка внезапно окружает нас, отдаваясь в ушах, мешая нам услышать, как кто-то приближается. Что-то ударяется о противоположную сторону стены, которая рикошетит перед нами.

Кай подходит к двери, берясь за ручку. Луна прямо за ним, в то время как Паркер и Оскар стоят дальше в комнате со мной. Онсмотрит на нас, ожидая подтверждения, прежде чем распахнуть дверь. Луна отпрыгивает назад, когда тело падает на пол к ее ногам.

— Это что?..

— Да, — бормочу я в ответ Луне, пока мы все смотрим на Нила Портмана с отрубленными руками и выколотыми глазными яблоками. Кровь льется из его тела рекой, пока мы стоим там и в шоке смотрим. Мы здесь всего пятнадцать минут. Как, черт возьми, он уже так выглядит?

Внезапно в открытую дверь влетает топор, проносясь мимо головы Кая и вонзаясь в комод позади нас.

Что. За. Нахуй.

Не теряя ни секунды, мы все бросаемся на помощь Каю, но он со своим обычным спокойным поведением вытаскивает лезвие из кобуры на поясе, и небрежным движением запястья нож покидает его руку. Бросаясь к двери, чтобы поддержать его, я наблюдаю, как парень, одетый в белый лабораторный халат, весь в крови, падает на колени в противоположном конце комнаты.

Клинок Кая торчит из груди нападавшего, прямо там, где находится сердце, и он в шоке смотрит на рану. Наблюдая, как краска отливает от его лица, как красное пропитывает его лабораторный халат, я вздыхаю с облегчением. Стоя перед Каем, я осматриваю его, убеждаясь, что он не порезался. Он качает головой, и я понимаю, что с ним все в порядке. Похлопав его по плечу, я прохожу дальше в комнату, один.

Брызги крови на каждой поверхности, а столешницы загромождены чем-то похожим на кишечник и другие органы. Больничная койка стоит в центре большой комнаты, руки, глазные яблоки и язык Нила небрежно брошены сверху. Кажется, здесь больше никого нет, когда я осматриваю каждый дюйм этой похожей на больничную палату комнату. Я замечаю окровавленные инструменты, небрежно разложенные на серебряном подносе на столешнице, которые, вероятно, использовались против Нила.

Черт, от этой сцены меня даже подташнивает.

Включается телевизор, висящий на настенном креплении в углу комнаты, и лицо Рико заполняет экран. Тьма окружает его, не выдавая ничего другого.

— Я выложу пятьдесят тысяч долларов на стол тому, кто убьет Паркера, мать его, Манетти, и еще пятьдесят тысяч долларов тому, кто передаст эту милашку Луну Стил, — усмехается он. — Тотем может хотеть тебя для движения, маленькая Луна, но я хочу слышать, как ты кричишь, когда я грубо тебя храхну. — его слова заставляют меня съежиться, когда экран снова становится черным, оставляя нас стоять в шоке.

Широко раскрыв глаза, я оборачиваюсь и вижу, как Луна входит в дверь, а Паркер и Оскар следуют за ней. Музыка кажется громче, из-за чего становится труднее думать, не говоря уже о попытках завести разговор, заставляя нас кричать друг на друга.

— Я убью его голыми руками, — громко рычит Оскар, и я на его стороне, я заставлю его испустить последний вздох, особенно после того, как он только что нанес удар Паркеру.

— Ты в порядке? — спрашивает Луна, проводя рукой по его груди, чтобы обхватить лицо.

Кивая в ответ, я с удивлением вижу Паркера таким спокойным и собранным, когда он улыбается ей сверху вниз.

— Честно, Ангел, я в порядке. К черту его и его угрозы.

Обыскивая комнату, нам нужен план. Не помогает и то, что мы не знаем, что находится за соседней дверью, или сколько людей на самом деле в Трущобах, за исключением команд Академии Физерстоуна.

— Всем держать оружие наготове. Если люди еще не пришли за нами, то они идут сейчас, — перекрикиваю я музыку, и все сосредотачиваются. Сжимая молот в правой руке, я перекладываю клинок в левую, готовый к тому, что произойдет дальше.

Мы, блядь, были созданы для этого, натренированы для этого, теперь нас никто не остановит. Оставаться здесь — не вариант, потому что мы все еще слишком близко к нашему входу. Если кто-нибудь знаком с планировкой Трущоб, он знает, где нас найти.

Направляясь к двери, я оглядываюсь на всех, стоящих так, словно они в клетке, готовые к бою. Я воспринимаю это как сигнал двигаться вперед. Пинаю дверь, она распахивается, отскакивая от стены. Сквозь громкую музыку доносится нарастающий звук, и я пытаюсь определить источник шума.

— Это бензопила? — спрашивает Кай, и у меня немного отвисает челюсть от того факта, что он прав. Меня не должно удивлять, на что способен Фезерстоун, но бензопила, правда?

Осторожно переступив порог, я с удивлением обнаруживаю коридор, а не другую комнату. Слева от меня ничего, кроме мерцающего света, я поворачиваюсь, чтобы посмотреть направо. В помещении слишком темно, чтобы что-то разглядеть, стены выкрашены в черный цвет, поглощающий весь свет из помещения.

Посмотрев еще правее, я замечаю бегущего парня с чертовой бензопилой, руки высоко подняты в воздух. Он исходит из темной бездны, цепь отражается от того минимального освещения, которое у нас есть. Вся сцена прямо из фильма о Хэллоуине.

Заметив мое движение, он начинает двигаться в нашем направлении, набирая скорость по мере приближения.

— Осторожно! — кричу я, пригибаясь, когда он приближается к нам. Я чувствую, как сильный ветерок касается моей щеки, когда направляющая планка рассекает воздух. Не желая столкнуть его с остальными, я ухитряюсь прижаться спиной к стене, опускаясь еще ниже, когда он опускает бензопилу в мою сторону. Когда она приближается, то упирается в стену надо мной, останавливая его движение.

Не упуская возможности, я вонзаю лезвие прямо ему в живот, обороты бензопилы обрываются, когда он отпускает газ, крича от боли. Отводя лезвие назад, я снова наношу удар, готовя свой молот.

Я не смотрю, где остальные, мне просто нужно покончить с этой угрозой прямо сейчас. Адреналин зашкаливает еще сильнее, и я одним быстрым движением поднимаюсь на ноги, размахивая молотком. Хруст, когда он ударяется о его череп, поглощается музыкой, звучащей вокруг нас. Я смотрю, как его тело сползает по стене, разбрызгивая кровь на своем пути.

Мое дыхание становится тяжелым, когда я пытаюсь сосредоточиться на всем остальном вокруг меня. Паркер присел по другую сторону от мертвого парня, в то время как Кай находится в противоположном конце зала, сдерживая Фредди Ричардса, пока они размахивают оружием друг на друга.

Я замечаю, как Луна убирает волосы с лица, когда открывается дверь слева от нее. Тейлор выбегает, вся в крови и кричит. В замедленной съемке я наблюдаю, как Луна отходит в сторону, когда парень, одетый во все черное и в лыжной маске, выбегает из комнаты позади нее с мясницким ножом в руке и бросается на Тейлор.

Луна не задается вопросом, что делать дальше, она прыгает, обхватывая руками шею убийцы, роняя при этом деревянные палочки кали, чтобы вытащить клинок из бедра. Когда он прижимает Тейлор к стене, готовый обрушить на нее нож, Луна проводит лезвием прямо по его горлу.

Из раны хлещет кровь, мгновенно покрывая Тейлор запекшейся кровью нападавшего, которая в шоке смотрит на сцену перед собой. Отшатнувшись, он хватается руками за шею, в то время как Луна падает на колени рядом с ним. Это превращается в серьезную кровавую баню, и все, что я слышу, это крики Тейлор, эхом отдающиеся в моих ушах.

Оскар, где, черт возьми, Оскар?

Хлопок сзади привлекает мое внимание, и я оборачиваюсь, чтобы увидеть, как Оскар бейсбольной битой несколько раз избивает еще одного человека Физерстоуна.

Позади него открывается дверь, и я готовлю свое тело к атаке и защите, только чтобы увидеть, как выходит Рен с окровавленным лицом. Мой взгляд падает на серебристый ствол, когда она медленно идет по коридору мимо Оскара, поднимая пистолет. Как, черт возьми, она умудрилась пронести еще и пистолет?

Это можно было бы натренировать на ком угодно, но я отказываюсь позволить ей нажать на курок и причинить вред моей семье. Низко пригнувшись, я бросаюсь на нее, поднимая над землей за талию, но этого недостаточно, так как я слышу звук пули, вылетающей из ствола. Крутанувшись с ней на руках, я небрежно роняю ее на пол позади себя, лихорадочно оглядываясь в том направлении, куда она выстрелила. Падая, она роняет пистолет, и я вслепую отбрасываю его за пределы ее досягаемости.

Страх покрывает мою кожу, пока я слежу за всеми. Голова Кая поворачивается в мою сторону, как и голова Паркера, очевидно, что оба в порядке, заставляя меня найти Луну. Она прижата спиной к стене, ее глаза широко раскрыты от шока.

Нет.

Обходя тела на полу, я бросаюсь к ней, но она смотрит не на меня, а на Тейлора, которая прижимается к ней. Луна разворачивает тело Тейлор, и я ловлю Тейлор, когда Луна опускает ее на пол. Луна убирает окровавленные каштановые волосы с лица Тейлор, осматривая ее рану.

— Тейлор, ты меня слышишь? Оставайся со мной, хорошо? — Луна кричит ей сверху вниз.

— Что за гребаная сука, — она пытается выдохнуть, ее глаза с отвращением смотрят на Рен.

Сбитый с толку, я пытаюсь осмыслить происходящее. Луна стягивает через голову свою рубашку с длинными рукавами, оставаясь в одном спортивном лифчике, и прижимает ткань к животу Тейлор.

— Роман, помоги мне. Она получила пулю, — отчаянно кричит она, сосредоточившись на умирающей девушке перед нами. — Она бросилась мне на шею, Роман. Она спасла мне жизнь. — Луна наконец смотрит мне в глаза, и я понимающе киваю.

Глядя поверх меня, ее безумные глаза внезапно застывают, в зрачках горит огонь, когда она сосредотачивается на чем-то.

— Позаботься о ней, Роман, — бормочет она, обхватывая мою щеку ладонями, кончиками пальцев размазывая кровь по моему лицу, но мне все равно. — Она заплатит за это. — Луна выпрямляется, в ее глазах ясно читается решимость, когда она переступает через Тейлор, которая смотрит вверх, умоляя меня спасти ей жизнь.

Я продолжаю давить, отслеживая движения Луны. Она направляется прямо к Рен, которая стоит, прислонившись к стене, с ошеломленным выражением в глазах и осторожно потирает голову. На кончиках ее пальцев виднеется кровь, вероятно, из-за того, что я неосторожно уронил ее раньше.

Паркер смотрит на меня в поисках руководства, пытаясь понять, чем он может помочь. Прямо сейчас, стоя среди крови и смертей, я даже себя не узнаю.

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

(Луна)

Оставляя Романа помогать Тейлор, я крадусь к Рен. С этой сучкой покончено. Тейлор все еще была в состоянии шока от того, что смотрела, как я перерезала парню горло у нее на глазах, но признательность и уважение были очевидны в ее глазах. Я думаю, возможно, именно поэтому она бросилась передо мной, крича, чтобы я оглянулась, ясно видя, как Рен подняла пистолет раньше меня. Она не умрет за то, что слепо защищала меня в ответ, не от рук Рен Дитрихсон или Физерстоуна.

Переступая через безжизненные тела, разбросанные по залитому кровью полу, я провожу рукой по лицу, пытаясь стереть немного крови и пота, чтобы лучше видеть. Рен выглядит дезориентированной, когда я приближаюсь к ней, и я обычно не из тех, кто пинает сучку, когда она лежит, но это не про нее. Я позабочусь об этом.

Схватив за воротник ее персикового топа, я поднимаю ее на ноги. Выпуская часть своей ярости, я выбрасываю Рен через открытую дверь слева от меня, напротив той, откуда я вышла с ребятами. Звук разбивающегося стола наполняет мои уши, музыка здесь не такая громкая. Я вхожу в комнату следом за ней, оставляя дверь открытой. Она быстрее, чем я ожидала, вскакивает на ноги в согнутой позе, насмешливо смотрит на меня, но я просто ухмыляюсь. Мысли обо всем, что эта девушка сделала за последние три месяца, разжигают мой гнев, и я счастлива, что наконец-то позволить своему гневу взять верх. Здесь нет наставника, который мог бы остановить меня.

Смотрю на себя сверху вниз: теперь, когда я без топа, мой клинок и пистолет на виду, но мне все равно. Мои палки валяются где-то на земле, и в данный момент они мне совершенно не нужны.

— Тебе, блядь, следовало послушать, шлюха, — рычит Рен, и я смеюсь, стоя неподвижно, притворяясь спокойной и беззаботной, но готовой отреагировать в любую секунду. — Ты все портишь! Это больше, чем ты, но ты идешь в Физерстоун, думая, что ты какая-то королева. И все потому, что другие наследники Кольца — Роман, Паркер, Кай и Оскар — боготворят землю, по которой ты ходишь! — ее голос перекрывает басы музыки, и я слышу легкую дрожь в ее словах.

— Я даже отсюда чувствую запах твоего страха, Рен, — бормочу я, прежде чем броситься к ней. Чем дольше мы стоим, тем больше у нее времени, чтобы придумать план, а я не позволю этому случиться. Она поднимает руки, чтобы блокировать удар моего кулака, но мне все же удается ударить ее по щеке, от удара ее голова откидывается в сторону.

Падая на спину, она удивляет меня, выкидывая ногу вперед, ударяя меня прямо под колени и опрокидывая вперед. Что за черт? Мои руки смягчают мое падение, когда я опускаюсь на колени рядом с ней. Сука. Размахнувшись кулаком в сторону, я бью ее по голове сбоку, заставляя ее замычать, прежде чем она успевает одолеть меня.

Перекидывая мою ногу через ее талию, она замахивается кулаками, чтобы ударить меня. Я хватаюсь за нее, чтобы остановить атаку, прижимая ее ноги к земле своими, пытаясь удержаться над ней. Ее пальцы запутались в моих волосах, и я в ярости от того, что она дерется грязно, пытаясь дернуть меня за волосы, как будто мы дети.

Все еще нависая над ней на земле, я поднимаю кулак и бью ее в живот, отчего из нее вырывается воздух, когда она пытается свернуться в клубок. Это напоминает мне о том времени, когда на меня напала Рен и ее друзья, заставив меня свернуться в ту же позу эмбриона. Все это время они осыпали мое тело градом ударов, снова и снова. Расплата — настоящая сука, сука.

Склонившись над ней, я продолжаю наносить ей удары по лицу, удар за ударом. Пока ей не удается ткнуть меня кулаком в бок, ослабляя мою хватку и позволяя ей оттолкнуть меня. Вскакивая на ноги, я готова, когда она низко приседает. Вытягивая ногу, я наблюдаю, как она вытаскивает нож из-за бедра, и как раз в тот момент, когда мой боевой ботинок врезается ей в лицо, ей удается порезать мою икру.

Я чувствую укол, но адреналин, бегущий по моим венам, маскирует степень травмы.

Наблюдение за тем, как тело Рен отлетает назад от удара моего ботинка, не приносит мне достаточного удовлетворения. Хотя кровь, заливающая ее лицо, когда она от боли держится за щеку, заставляет меня улыбнуться. Однако тот факт, что ей удается все еще стоять, чертовски бесит меня. Она быстро бежит к двери позади себя, убегая от меня, но меня не остановит небольшая погоня.

Прежде чем я успеваю последовать за ней, в комнате включается телевизор, привлекая мое внимание, когда музыка полностью стихает. Я убираю волосы с лица, максимально используя затишье перед бурей, наблюдая, как безумное лицо Джулианы заполняет экран.

— Луна? Кай? Роман? Кто-нибудь! — она делает шаг влево, и я мельком вижу стену, заполненную камерами слежения. Такое впечатление, что она ищет нас там. — Где ты, черт возьми, находишься, Луна? Тотем там! — она кричит в отчаянии, ее глаза снова устремлены в камеру.

Подожди… что? Тотем?

Мое сердцебиение учащается, и я чувствую, как мои глаза стекленеют, мои защитные чувства включаются, когда я встаю, готовая к бою. Конечно, этот ублюдок появляется здесь, когда мы наиболее слабы.

— Луна! Луна! — я слышу крик Оскара из коридора, но мои глаза прикованы к экрану. Позади Джулианы я вижу, как Раф прижимает Рико к стене, его руки сжимают его горло. Такого выражения на его красном лице я никогда раньше не видела, его глаза горят гневом, а челюсти так сжаты, что ими можно резать стекло. Я смотрю, как он достает пистолет из заднего кармана и приставляет дуло к голове Рико, прямо между глаз.

Слишком много всего происходит одновременно, но я не могу оторвать глаз от экрана. Кто-то из людей Рико бросается на Рафа, но слишком поздно. Я наблюдаю в замедленной съемке, как Раф нажимает на курок, ухмылка с лица Рико мгновенно исчезает вместе с его безжизненным телом, когда он падает на пол. Вытирая кровь Рико со своего лица, он опускает взгляд на свою рубашку, видя ее еще больше, и пожимает плечами.

Мое сердце бешено колотится в груди, когда я смотрю, как мой отец убивает кого-то с жаждой мести в глазах. Мы никогда не узнаем, какую роль во всем сыграл Рико, но он заслужил смерть. Я просто жалею, что не смогла этого сделать, за все, что он сделал Паркеру. Надеюсь, он сгниет в аду.

— Луна! Черт! Я выкрикивал твое имя, — выбегает Оскар, входя в комнату, и заключает меня в объятия.

— Ты слышал Джулиану? — спрашиваю я и чувствую, как он кивает мне.

— Я не видел монитора, но ее голос доносился из динамиков. Я тоже слышал выстрел. — откидываясь назад, он обхватывает ладонями мою щеку, его глаза сканируют меня. — Нам нужно вытащить тебя отсюда, детка.

В моих ушах звенит грохот, взрыв сбивает нас с ног. Что, черт возьми, происходит?

Мое зрение затуманивается, когда я пытаюсь сосредоточиться, но я не могу восстановить равновесие, чтобы даже заставить себя сесть на пол. Мой разум кричит об Оскаре, о Романе, Кае и Паркере, но я не могу произнести ни слова, только всхлипываю, пока мое тело справляется с воздействием того, что происходит вокруг нас.

Беспомощно мне удается приподняться на четвереньки, земля сотрясается вокруг меня. Почему вдруг стало так ярко? Делая глубокие вдохи, я преодолеваю пульсирующую боль, которая пронзает мое тело.

Чья-то рука сжимает мою, и я пытаюсь снова открыть глаза, просто сосредоточившись на том, что находится прямо передо мной. Рука Оскара держит мою, и я медленно провожу взглядом вверх по его руке, мое зрение остается достаточно ясным, чтобы видеть его лицо. Он выглядит так, словно реагирует так же плохо, как и я, в уголках его глаз мелькает беспокойство, но нам нужно найти остальных.

Оскару удается обрести достаточное равновесие, чтобы встать, позволяя мне взобраться по его телу и встать рядом с ним. Переплетая его пальцы с моими, мы, спотыкаясь, идем к двери, где были остальные. Ориентируясь по стенам, я вижу Паркера и Романа справа от нас, они кашляют от окружающего нас дыма и помогают друг другу подняться на ноги. Это мерцание красного и оранжевого, отражающееся от стен, привлекает мое внимание к другому концу зала.

Бросив взгляд в другую сторону, мое сердце падает, когда пламя ярко разгорается, пожирая все на своем пути. Оглядываясь назад, я вижу дверь, через которую ушла Рен, и это кажется самым безопасным вариантом прямо сейчас.

Все еще не в состоянии подобрать нужные слова, я похлопываю Оскара по руке, чтобы привлечь его внимание, и указываю, куда нам нужно идти. Кивая в знак согласия, мы так быстро, как только можем, направляемся к Роману и Паркеру, но где Кай?

Роман оглядывает меня с головы до ног, наблюдая за нашим приближением, и на его лице читается облегчение, когда он рассматривает меня. Я перевожу взгляд с них двоих, Паркер тоже смотрит на меня, но он, должно быть, видит вопрос в моих глазах. Паркер указывает дальше по коридору на другую дверь, где, к счастью, должен быть Кай, в противоположной от огня стороне.

Убирая руку с руки Оскара, я опираюсь на стену, медленно пробираясь по коридору, надеясь найти Кая. Мои пальцы хватаются за дверной косяк, привлекая мое внимание, и когда мой взгляд падает на Кая, мое сердце замирает.

Звук наконец наполняет мои уши, но только для того, чтобы услышать крик человека. — Убей его! Я сказал, убей его, Рен! — он кипит. — Око за око, или я заберу твою мать в качестве компенсации за смерть Вероники! — он выплевывает, но Рен застывает на месте.

Кай лежит раненый на полу, из его правого плеча льется кровь, и я понимаю, что кто-то уже выстрелил в него. Я вижу, как его пальцы медленно тянутся к пистолету, но под их пристальными взглядами ему придется действовать быстро. Это будет трудно, когда у него повреждена стреляющая рука.

— Я сказал, сделай это, Рен! Ни одна моя дочь, черт возьми, не должна так колебаться!

Мой мозг пытается переварить то, что они говорят, или кто вообще этот ублюдок, и постепенно все складывается по кусочкам в моем сумбурном сознании.

Тотем.

Рен — наследница.

Это должно было быть очевидно, но мой мозг не может сосредоточиться на этом, когда жизнь Кая висит на волоске. Явно устав ждать, он подходит, чтобы вырвать пистолет у нее из рук, и я реагирую инстинктивно.

Вытаскиваю пистолет из подмышечной кобуры, предохранитель снят еще до того, как я вижу свою цель. Я целюсь и стреляю без вопросов, но в моем взволнованном состоянии я не так точна, как обычно. Пуля пролетает в воздухе, за ней быстро следует другая, пока мой палец продолжает нажимать на спусковой крючок.

Словно в замедленной съемке, Рен поворачивается ко мне на звук выстрела, пуля попадает ей в бедро, за ней следует вторая в спину. Когда она падает на пол, третья пуля попадает в стену на другом конце комнаты. Четвертая пуля попадает в Тотема, этого недостаточно, чтобы нанести серьезный урон, но это чистый выстрел в руку, в которой он держит пистолет.

Он усмехается, его глаза расширяются от ярости. — Скоро ты будешь моей, маленькая Луна.

Оглянувшись на мгновение, он внезапно выбегает из комнаты, а я падаю на пол. У меня закончились патроны, и мне не хватает энергии, я пытаюсь подползти к Каю, в то время как он отчаянно пытается добраться и до меня. Он кажется слишком далеким, мне нужно прилечь, всего на минутку, в голове пульсирует, адреналин начинает спадать.

Сила покидает мои руки, но кто-то подхватывает меня прежде, чем я ударяюсь лицом об пол, и переворачивает на спину.

Моргая при виде человека, поймавшего мое падение, я понимаю, что, должно быть, мертва, но, по крайней мере, я умру с улыбкой на лице, глядя в такие же зеленые глаза, как мои собственные.

Если бы мои глаза не были полны слез, я бы прямо сейчас закричала, но вместо этого я обрету покой. Покой, который ты получаешь, когда снова видишь любимого человека после того, как твое сердце разбито, никогда по-настоящему не заживет.

У меня пересохло во рту, но я успеваю произнести хоть одно слово, прежде чем меня окутывает тьма.

— Папа.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

(Роман)

Моя голова дергается в направлении двери, из которой вышла Луна, я пытаюсь проглотить комок, застрявший у меня в горле, страх поглощает меня. Волоски на моих руках встают дыбом, когда я смотрю вниз на Тейлор. Она все еще дышит, но мне нужно добраться до Луны. Она сейчас для меня в приоритете.

Я замечаю Паркера и Оскара, следующих за мной, но резко останавливаюсь, когда вхожу в комнату, осматривая открывшуюся передо мной сцену.

Дверь в другом конце комнаты захлопывается, очевидно, кто-то убегает, но Кай бросается к Луне, и я сосредотачиваюсь именно на этом. Луна. Мужчина удерживает ее тело от падения на пол, но прежде чем я успеваю наброситься на него, чтобы оторвать от нее, я слышу слово, которое она выдыхает, прежде чем потерять сознание.

— Папа.

Бросаясь к ней, я наблюдаю, как ее глаза закрываются, погружаясь в бессознательное состояние. Обхватив ладонями ее затылок, я смотрю на мужчину, нависшего над ней, и мои глаза расширяются от удивления.

— Брайс, — бормочу я, инстинктивно касаясь его руки, чтобы почувствовать, что он действительно здесь. Он улыбается мне со слезами на глазах, когда снова смотрит на свою дочь, мою прекрасную жену.

— Нам нужно убираться отсюда, пока все это место не взорвалось. Он смотрит на Кая: — Ты можешь двигаться? — Кай кивает в ответ, тоже не находя слов.

Я просовываю руку под ноги Луны, но Брайс сжимает мое плечо. — Роман, ты все еще дезориентирован после взрыва. Позволь мне понести ее, хорошо? — глядя глубоко в его глаза, я знаю, что это правильный выбор, но я боюсь выпускать ее из виду.

— Ты никуда не пойдешь без меня. Куда она пойдет, туда и я пойду, — ворчу я, принимая его помощь, но прежде чем он успевает поднять ее, из коридора доносятся крики. Я мгновенно понимаю, кто идет, и не думаю, что я готов к этому, и видя как Брайс сглатывает, говорит мне, что его эмоции тоже захлестывают меня целиком.

— Луна? Луна! Взрыв уничтожил запись с камеры! — я слышу, как кто-то кричит со страхом в голосе. — Где, черт возьми, моя… — голос Рафа затихает, когда он входит в комнату, его взгляд падает на Луну, безвольно стоящую между мной и Брайсом, прежде чем он, наконец, замечает, кто стоит рядом со мной.

Если бы Луна не растопила мое черное сердце, я бы никогда не оценил любовь, которая была передо мной, вместо этого закрыв глаза на то, что важнее всего в этом мире. Мы буквально находимся в горящем здании, слышен треск ломающегося дерева и рушащиеся полы вокруг нас. И все же именно вид его любви, Брайса, ставит Рафа на колени. Буквально, ноги подкашиваются у него из-под ног, сбивая его на пол.

Брайс останавливается рядом со мной, не желая отпускать Луну, но нуждаясь в том, чтобы подойти к нему. Я толкаю его в плечо, подталкивая идти, пока держу ее. Оскар быстро занимает его место, когда Брайс опускается на колени перед Рафом.

Я знаю, что это их момент, близость и уязвимость окружают их, но я не могу отвести взгляд, когда они свободно плачут. Слезы покрывают их щеки, когда Брайс прижимается лбом ко лбу Рафа. Если бы Луна сейчас не спала, она бы тоже заплакала от их проявления любви. Я просто знаю это.

Паркер неловко стоит в дверях, оглядываясь через плечо, прежде чем сделать глубокий вдох и прервать меня. — Мне очень, очень жаль, но не могли бы мы полностью воссоединиться, когда Луна будет в безопасности? Мы собираемся сгореть заживо.

Его слова побуждают всех к действию. Брайс забирает Луну из моих рук и направляется к противоположной двери. Мы следуем за ними, стараясь не отставать, поскольку дым заполняет комнаты, закрывая нам обзор и заполняя наши легкие.

Раф выходит вперед, распахивая дверь, чтобы выпустить всех. Свет, наполняющий комнату, обжигает мне глаза, когда мы выходим на улицу. Мне требуется минута, чтобы понять, где мы находимся. Я ожидал, что мы все еще на складе, но дверь привела нас прямо в лес.

— Прямо по этой дорожке нас ждет внедорожник, который отвезет нас к самолету, — выкрикивает Брайс. Удаляясь по импровизированной тропинке, едва заметной среди деревьев и листвы. Позади нас раздается грохот, из окон склада вырывается огонь, черный дым застилает небо.

— Ром, вперед! — кричит Оскар, не отставая от остальных, и я бегу трусцой, чтобы догнать его.

Идя рядом с Каем, я пытаюсь осмотреть его рану. Он теряет довольно много крови и выглядит бледным.

— Надеюсь, уже не слишком далеко, чувак, — говорю я, и он кивает.

— Я в порядке, — отвечает он, но его голос тоже звучит слабо.

Глядя перед собой, мы видим, что лес открывается до просвета в деревьях. Большой черный внедорожник праздно припаркован посреди него, водительская дверь все еще открыта.

— Я поведу, — кричит Раф, открывая для нас заднюю пассажирскую дверь. Брайс забирается внутрь, укладывая Луну поперек сидений лицом к спинке.

Кай сидит лицом к ней, откинув голову на спинку сиденья, на его лице читается боль. Паркер садится рядом с ним, пока Оскар обходит машину, чтобы сесть впереди с Рафом. Прежде чем Брайс успевает сесть с Луной, я забираюсь внутрь, кладя ее ноги себе на колени.

Запрыгивая в машину позади меня, он закрывает дверцу и садится рядом с Паркером. Не теряя ни секунды, Раф садится за руль и нажимает на педаль газа. Я выдыхаю, даже не осознавая, что задерживаю дыхание, и смотрю вниз на Луну. Нам нужно поговорить о неудобных моментах, когда она без сознания.

Моя нога на ощупь прохладная, почти влажная, и когда я провожу по ней рукой, мои пальцы ощущают липкую субстанцию крови. Быстро взглянув на Брайса, я вижу, что его рука тоже вся в крови. Поднимая ногу Луны, я вижу порез на ее боевых штанах и рану под ним.

Прежде чем я успеваю снять куртку, чтобы обернуть ее ногу, футболка Брайс падает мне на колени. Я пытаюсь улыбнуться в знак признательности, но мое внимание сосредоточено на остановке кровотечения. Завязывая рубашку как можно туже, я продолжаю давить, замечая, как Паркер помогает Каю.

Какое же это было дерьмовое шоу, но мы все здесь вместе, живые, и это самое главное.

*****

(Луна)

Легкий гул подо мной пытается заманить меня обратно в сон, но стук в голове невыносим, заставляя меня бодрствовать. Открываю глаза, кремовый кожаный диван передо мной заставляет меня нахмуриться. Облизывая пересохшие губы, я пытаюсь понять, что, черт возьми, происходит.

Проводя рукой по лицу, я замечаю грязь и кровь, въевшиеся в бороздки на моих пальцах и ногтях, что заставляет меня остановиться.

— Она проснулась, — шепчет Роман, и я бросаю взгляд на диван, на котором, кажется, лежу. Где мои ноги лежат у него на коленях. Что ж, по крайней мере, я не одна. Он мягко улыбается мне, его усталые глаза изучают меня, когда он нежно поглаживает мою ногу. — Привет, принцесса. Как ты себя чувствуешь?

Я пытаюсь разобраться в своих чувствах, но все это — одна огромная боль. Пульсация в голове и ноге немного перевешивает все остальное, но в целом, я думаю, что со мной все в порядке. Попытка вспомнить, почему я оказалась в таком состоянии, занимает у меня мгновение, но в ту секунду, когда я мысленно вижу лицо Тотема там, в Трущобах, мое сердце начинает бешено колотиться в груди. Кай. Кай истекал кровью, мне нужно убедиться, что он жив.

— Все в порядке, принцесса. С Каем все в порядке, доктор позаботился о нем. Он спит, — отвечает Роман, очевидно, я снова говорила вслух. Ухмылка на его красивом лице говорит мне, что я все еще сплю.

Пронзительные карие глаза Тотема и зачесанные назад темные волосы постоянно мелькают в моем сознании. Я никогда не смогу забыть, как он выглядит, шрам, который тянется от уголка его глаза до самого подбородка, ни с чем не спутаешь. Добавьте к этому тот факт, что его шею покрывает татуировка с толстым черным курсивом, единственная в своем роде, с надписью "Тотем".

Я усмехаюсь, когда на ум приходит яркое воспоминание. — У меня было самое безумное видение, детка. Мой папа был там, — смеюсь я. — Должно быть, это были все те разговоры прошлой ночью и этим утром, хм? — говорю я, оглядываясь на него, но он не встречается со мной взглядом.

Прочищая горло, он запинается на словах: — Э-э, насчет этого. Он нервно потирает затылок, и это выводит меня из себя.

— Что происходит? — спрашиваю я, но он смотрит через комнату, в его глазах паника.

— Я думаю, он пытается подобрать слова, чтобы сказать тебе, что я не был видением, «Meu Tesouro».

Мое сердце быстро колотится в груди, и я чувствую, что не могу дышать. У меня сохранилось самое смутное воспоминание об этом голосе, и это определенно не тот, который я ожидала услышать, когда проснулась. Невидимый груз давит мне на грудь, пока я пытаюсь осознать происходящее.

Закрывая лицо руками, я не могу скрыть рыдания, срывающегося с моих губ. Я слишком напугана, чтобы пошевелить мускулом, чтобы узнать, что это гребаный сон.

— Это не сон, Луна, — бормочет голос, и я проклинаю себя за то, что все еще думаю вслух.

— Помолчи минутку, ладно? Ты снова доведешь ее до обморока, придурок, — ворчит Оскар, и это заставляет меня фыркнуть, прикрыв рот руками. — Видишь, ей нужно услышать мой голос. Я делаю все лучше. Верно, детка? — Оскар продолжает, его голос звучит прямо у моего уха, когда он убирает волосы с моего лица.

Как испуганная маленькая девочка, я смотрю сквозь пальцы, наклоняя лицо, чтобы посмотреть на Оскара, который улыбается мне сверху вниз. — Это мой папа? — шепчу я, и он слегка кивает в ответ. — Ты только что назвал моего отца придурком. — в моем голосе явственно слышен шок, и он пожимает плечами.

— Я сделаю больше, чем это, если он снова доведет тебя до обморока, детка. Я волновался. — я улыбаюсь ему как сумасшедшая, и он целует меня в лоб. — Хватит прятаться, — бормочет он, полностью отводя мои руки от лица и помогая сесть.

Оскар усаживает меня между собой и Романом, который переплетает свои пальцы с моими. Набравшись смелости, я оглядываюсь и обнаруживаю, что мы в долбаном самолете. Сначала мой взгляд падает на Рафа, отказываясь смотреть куда-либо еще. Его опухшие красные глаза удивляют меня и никак не успокаивают мои нервы.

— Привет, дорогая. По крайней мере, на этот раз ты проснулась в пути. — он улыбается, пытаясь разрядить атмосферу, и я улыбаюсь его усилиям.

— Кажется, у меня проблема с бодрствованием, когда мы садимся в машину, и опять же с самолетом, правда? Что…? — бормочу я, уловив движение рядом с ним, умоляя посмотреть. Мои глаза наполняются непролитыми слезами, когда я нахожу в себе силы посмотреть направо от него.

Мой отец, Брайс Стил, сидит рядом с Рафом, его каштановые волосы зачесаны набок, совсем как я помню. Татуировки выглядывают у него из-под воротника и спускаются по рукам. Встречаясь с ним взглядом, его зеленые глаза блестят от непролитых слез, совсем как мои. Я рушусь под его взглядом, переполняемая эмоциями, но он быстро опускается передо мной на колени.

Прежде чем его рука успевает коснуться меня, Роман слабо сжимает его запястье.

— Помни, что я сказал, только если ей будет удобно, — бормочет Роман, не придавая значения своим словам, и медленно отпускает его.

Мой отец смотрит на меня, пытаясь понять, что было бы лучше всего здесь сделать, но я позволяю своим инстинктам взять верх и бросаюсь к нему. Моя нога пульсирует от движения, когда мои колени касаются пола перед ним. Крепко обнимая его за шею, я не могу поверить, что он действительно здесь прямо сейчас.

Он сжимает меня в ответ так же крепко, и чувство дома захлестывает меня, точно так же, как это происходит с Рафом и моими «Тузовыми задницами». Нам так о многом нужно поговорить, но прямо сейчас я позволяю себе комфорт, которого жаждала все эти годы.

Я не знаю, как долго мы так остаемся, но когда мы отстраняемся, мне кажется, что этого было недостаточно. Вытирая мои слезы, он улыбается мне сверху вниз.

— Привет, «Meu Tesouro», — мягко говорит он. — Я знаю, нам есть о чем поговорить, и мы это сделаем, я обещаю. Меня уже предупредили, что папа медведь собирается прижать меня к земле, чтобы ты могла меня избить. — он закатывает глаза, забавляясь всем этим, и это заставляет меня улыбнуться. — Самолет снижается, и мы должны приземлиться примерно через пятнадцать минут. Когда мы вернемся домой, мы сможем сделать все, что тебе нужно, с твоей скоростью, хорошо?

Я киваю в ответ, когда Паркер и Кай входят в дверь слева от меня.

— Я рад, что ты проснулась, Ангел, — говорит Паркер, целуя меня в макушку и садясь напротив Романа. Я так растеряна тем фактом, что сейчас я в самолете, но я не буду жаловаться на роскошные кресла и на то, что они не набиты, как сардины. В какой-то момент я, возможно, даже спрошу, кому он принадлежит.

Отец сжимает мою руку и возвращается на свое место рядом с Рафом, и они тут же переплетают пальцы. Кай медленно садится рядом со мной, его поврежденное плечо с другой стороны, Оскар подвигается, освобождая для него место. Прислоняясь к нему головой, я смотрю ему в глаза.

— Привет, Сакура, — говорит он с усталой улыбкой, и я расслабляюсь, радуясь, что с ним все в порядке.

Теперь нужно сойти с этого самолета и выяснить, что, черт возьми, там произошло.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

(Кай)

Боль в плече раздражает меня больше всего. Врач сказал, что пуля прошла навылет, так что мне тоже придется заняться выходным отверстием. Хотя это лучше, чем пуля, застрявшая у меня в плече и нуждающаяся в операции.

Сидя на заднем сиденье другого внедорожника, мое тело хочет, чтобы я поспал, но я отказываюсь, пока мы в пути. Луна сидит слева от меня, ее пальцы переплетены с моими, а парни сидят лицом к нам. Она так же устала, как и я, ее глаза изо всех сил стараются оставаться открытыми. Так что, я надеюсь, когда мы доберемся до места назначения, то сможем немного отдохнуть.

Раф ведет машину, Брайс рядом с ним, пока мы едем по прибрежной дороге. Справа от нас кромка воды и пляж, а слева — здания небольшого городка. Мы понятия не имеем, где находимся, полностью доверяя Брайсу.

— Где мы опять? — спрашивает Оскар, уперев руки в бедра и глядя в окно.

— Я удивлен, что Роман или Луна еще не узнали этого, — бормочет Брайс в ответ, поворачиваясь, чтобы улыбнуться Луне. Я вижу, как ее мозг пытается работать сверхурочно, чтобы понять, где мы находимся, пока Роман не прерывает ее мыслительный процесс.

— Срань господня, принцесса, — шепчет Роман, глядя на нее широко раскрытыми глазами. — Мы едем в пляжный домик.

— Пляжный домик? — спрашивает она, морща нос, пытаясь наверстать упущенное. Роман всматривается в ее лицо, пытаясь придумать что-нибудь, что могло бы освежить ее память.

— Павлин, принцесса. Вот откуда взялся павлин. — ее рука сжимает мою в ответ, глаза сияют от его слов. — Мы, должно быть, уже меньше чем в пяти минутах езды отсюда.

— Спасибо тебе, — шепчет она ему, и он мягко улыбается ей в ответ. Оглядываясь на остальных из нас, она, должно быть, замечает, что мы не понимаем, о чем они говорят. Это первый раз, когда они действительно обсуждают что-то из своего детства. — Несколько недель назад Роман подарил мне брошь в виде павлина, которую я обычно крала для него. Когда он положил его мне на ладонь, это пробудило воспоминание о месте, куда мы направляемся.

Говоря, она улыбается, но я вижу нервозность в ее глазах, и ее хватка на моей руке не ослабевает. Чувствуя, что внедорожник начинает замедлять ход, я выглядываю из окна справа от меня, наблюдая, как в поле зрения появляется закрытый поселок.

— Ну, когда Специальный агент ФБР Доминик Бридж упомянул, что вас послали к нему с заданием, было решено, что мы должны действовать быстро. — он тяжело вздыхает, в его голосе слышны эмоции. — И это было то место, где мы всегда были самыми счастливыми, — бормочет Брайс. Я наблюдаю, как Луна тяжело сглатывает от его слов, не в силах ответить.

Должно быть, кто-то впереди нажимает на что-то, потому что черные железные ворота открываются перед нами. Проезжая по посыпанной гравием подъездной дорожке, обсаженной деревьями, мы видим дом. На улице темно, но дом полностью освещен. Роман не слоняется без дела, открывает дверь и выпрыгивает наружу, чтобы размять ноги. Паркер и Оскар следуют за ним, и я жду, пока Луна выйдет, прежде чем я это сделаю.

Запах океана и звук разбивающихся вдалеке волн заставляют меня на самые короткие мгновения закрыть глаза. Вместе с морским бризом еще немного напряжения в моем теле улетучивается, и я наконец чувствую, что могу расслабиться.

— Луна, мне нужно, чтобы ты осталась с Каем. Ты будешь нужна ему, «Meu Tesouro». - слышу я слова Брайса и открываю глаза, чтобы взглянуть на него. Зачем он сказал ей это?

Луна инстинктивно делает шаг ко мне при его словах, но я тоже вижу вопрос в ее глазах.

— Нам нужно многое обсудить, помнишь? — отвечает Брайс, сжимая плечо Луны в знак поддержки, прежде чем посмотреть на меня. — Я не хотел ничего говорить по дороге, это было неправильно, потому что мы не могли добраться сюда быстрее, но…

Он не заканчивает предложение, потому что дверь дома за его спиной с грохотом распахивается.

— Кай? Боже мой! Где он, Брайс? Ты обещал!

Мое сердце громыхает в груди, когда ее высокий голос окутывает меня. Этого не может быть на самом деле, просто не может. Мягкая улыбка на лице Брайса не помогает, когда я отталкиваю его в сторону, мои движения лихорадочны, а боль в плече давно забыта.

Все застывают на месте, когда я наконец вижу входную дверь и обладателя этого голоса, и никто не загораживает мне обзор. Мои ноги двигаются сами по себе, мой мозг пытается догнать то, что я вижу. В летящем голубом пляжном платье и босиком она движется ко мне. Ее темные глаза отчаянно ищут мои, когда она бросается в мои объятия.

Я морщусь от боли в плече, но это не имеет значения, ничто из этого не имеет значения, потому что она здесь.

Миа.

Я обнимаю ее, она рыдает у меня на плече, так же крепко прижимая меня к себе. Черт возьми, я бы принял сотню пуль, если бы это означало быть здесь и сейчас. Как это вообще происходит? В моем мозгу словно происходит короткое замыкание, когда я пытаюсь осознать тот факт, что моя сестра в моих объятиях. Моя сестра, на поиски которой я потратил годы, здесь, со мной.

Держа ее на руках, я поворачиваюсь обратно к остальным. Я не знаю, что мне от них нужно, но мне что-то нужно. Я не могу контролировать свое дыхание. Я в слишком сильном шоке. Кажется, у меня учащенное дыхание. Все, кроме Брайса, смотрят на нас с горящими глазами и отвисшими челюстями, такие же потрясенные, как и я. У Луны на глазах слезы, и я хочу утешить ее, но не знаю, как сдвинуться с этого места.

Я едва слышу что-либо из-за биения собственного сердца, пока Миа немного не отстраняется, широко улыбаясь.

— Привет, братишка. — мой язык отказывается ворочаться, поскольку я продолжаю смотреть на нее с недоверием. Похлопывая меня по груди, она заставляет меня ослабить хватку, когда она опускается на ноги передо мной. — Все в порядке, Кай. Нам так много нужнонаверстать упущенное, но я в полном порядке.

Ее взгляд падает на кровь, просачивающуюся сквозь мою свежую футболку из самолета, и меня охватывает паника. — Все в порядке, — быстро шепчу я. — Ничего такого, что не зажило бы.

Она сердито смотрит на меня, дерьмовая у нее работа, но я вижу беспокойство на ее лице. — Ты должен был сказать мне, прежде чем я набросилась на тебя, дерьмо вместо мозгов.

Я слышу смех Оскара за ее спиной, и я уверен, что он добавляет это к своему собственному списку творческих оскорблений. — Не начинай с ругани, я не использую эти слова, потому что они тебе никогда не нравились, — ворчу я, и она смеется надо мной.

— Кай, это было, когда мы были маленькими детьми. Я уже взрослая. Если я захочу выругаться, я, блядь, это сделаю, хорошо? — она улыбается мне, и у меня разрывается сердце от того, что мы не смогли вместе превратиться из маленьких детей во взрослых. Теперь она взрослая, но я все еще узнаю маленькую девочку, которая ушла.

Сжимая мою руку, она оглядывается на группу, которая все наблюдает за нами.

— О боже мой, — бормочет Луна, вытирая слезы с лица. — Миа? Черт. Миа!

Они обнимают друг друга, держась изо всех сил, и я в замешательстве от того, что происходит.

— Подождите, что такое? — я кричу, указывая пальцем между ними, и они улыбаются сквозь слезы.

— Она так же сбита с толку, как и ты, — говорит Миа с усмешкой, продолжая удерживать Луну. — Когда папа отослал меня, я провела первый год, живя с парой по имени Мойра и Фрэнсис, у которых есть сын Джейк. У Джейка в школе была подруга по имени Луна, и она тоже стала моей семьей навсегда. Пока люди не начали искать меня, и это стало небезопасно. Затем Мария Стил привела меня к Брайсу, и с тех пор я прикрываю его задницу.

Я качаю головой в ответ на все, что она только что обрушила на меня. Нам нужно будет работать намного медленнее со всей этой информацией.

— Как насчет того, чтобы перенести это внутрь? — спрашивает Брайс, и я смотрю на него новыми глазами. Моя сестра стоит передо мной счастливая, беззаботная и живая. Кажется, я должен поблагодарить за это этого человека и Марию Стил, хотя определенно необходимы более подробные сведения.

— Спасибо тебе, — говорю я честно, со всей полнотой благодарности, которая у меня есть. Улыбаясь мне, он подходит, заботясь о моем поврежденном плече, и похлопывает меня по спине.

— Тебе не за что меня благодарить. Мне только жаль, что нам всем пришлось страдать порознь, — бормочет он, ведя меня к дому, и я охотно иду. Хруст камней позади нас подсказывает мне, что остальные следуют за нами, но я слишком погружен во все, что только что произошло.

Глядя на свою сестру, я все еще не могу поверить своим глазам, но она права. Вот и все, это наша вечная семья.

*****

(Луна)

Миа.

Миа здесь. Когда мы с Рафом сбежали, и он наконец устроил меня в школу, я подружилась с Джейком. Однажды он появился с девушкой, которая тоже подружилась со мной. Что Джейк знает об этом мире? Как далеко мы с Рафом на самом деле продвинулись, если ее все равно поместили так близко к нам?

Вопросов всегда остается больше, независимо от того, как усердно мы боремся за ответы.

Двадцать четыре часа назад я расслабленно лежала на диване со своими «Тузовыми задницами», а теперь мы находимся в одной комнате с моим отцом и сестрой Кая. Два человека, которых мы никогда не думали, что увидим снова. У меня так много гребаных вопросов, но я не знаю, с чего начать.

— Принцесса, я вижу, как твой мозг работает сверхурочно. Пойдем в дом и приведем себя в порядок. Я думаю, нам нужно спланировать и разложить наши вопросы по категориям, прежде чем мы начнем требовать ответов, — бормочет Роман, обнимая меня за плечи, когда мы заходим в дом вслед за Каем и моим отцом.

Проходя через большие стеклянные двери, я с удивлением смотрю на широко распахнутый вход, ведущий прямо в гостиную. В открытую гостиную ведет арочная перегородка, с обоих концов которой лестница ведет наверх. Взглянув вверх, можно увидеть, что балкон со стеклянными панелями расходится в разные стороны. Отсюда я могу видеть море через высокие, до пола, двери во внутренний дворик с другой стороны гостиной, в то время как кухня находится слева.

Мои ноги инстинктивно отстраняются от Романа, направляясь к дверям, ведущим на задний двор. В поле зрения появляется заросший травой сад, ведущий к пляжу внизу и небольшому причалу, выходящему в море. Сильное чувство дома и сопричастности захлестывает меня, когда я принимаю все это во внимание.

— Где мы? — спрашиваю я, потерявшись в окружающей обстановке.

— Нью-Хейвен, “Meu Tesouro”. Нью-Хейвен, Коннектикут. — как, черт возьми, я могу чувствовать себя здесь как дома? Я недоверчиво качаю головой, глядя в выжидающий взгляд отца. — Не хочешь ли чего-нибудь поесть или выпить, прежде чем я провожу тебя в твою комнату?

— Я возьму воды, если у тебя есть, пожалуйста, — отвечаю я, с трудом подбирая слова, пока перевариваю обыденный разговор, который веду с Брайсом. Он улыбается и собирается отойти, но моя рука протягивается сама по себе, проверяя, настоящий ли он.

Мои эмоции снова берут надо мной верх, а в глазах появляется все больше слез. Как они до сих пор не высохли? Я никогда так много не плакала, никогда.

— Все в порядке, «Meu Tesouro». Так много всего произошло и все еще происходит прямо сейчас. Я не ожидаю, что какое-то время это будет казаться нормальным, но, пожалуйста, знай, что я здесь ради тебя, несмотря ни на что.

— Лучше бы так и было, — ворчит Раф, подходя ко мне и обнимая нас обоих. Мое сердце подскакивает к горлу, когда они оба крепко сжимают меня. Я не могу ответить на объятие, мои руки зажаты между нами, любовь льется из них, согревая мои кости.

— Больше никогда, Моя любовь, — шепчет он Рафу, который сжимает нас крепче. Отступая назад, любовь Брайса ярко сияет в его глазах. — Рафаэль, принеси нашей «Meu Tesouro» воды, пока я провожу их в комнату. Раф кивает в ответ, на его лице появляется ухмылка, когда он смотрит на моих парней, в его глазах искрятся озорные огоньки.

Я пытаюсь выразить свою благодарность, но мой мозг застрял на одной мысли. Если я назову Рафа папой, как, черт возьми, мне обращаться к Брайсу? Так много изменилось, так много нужно переварить, и все, о чем я могу думать, — это о том, как обратиться к человеку, которого я считала мертвым последние двенадцать лет. Качая головой, я следую его примеру, сосредотачиваясь на том, что происходит здесь и сейчас.

— Хотя поосторожнее с этим блондином, Би, он доставляет неприятности. Джесс, лучшая подруга Луны, предупредила меня о нем. — он подмигивает мне, прежде чем поспешить на кухню, оставляя Оскара глазеть на нас. Я не могу удержаться от смеха над подшучиванием Рафа над моими ребятами, и я надеюсь, что у Брайса однажды тоже сложатся с ними такие отношения.

— Я уже положил на него глаз, не волнуйся! — Брайс кричит ему вслед.

Возвращаясь к ним, Кай и Миа что-то тихо шепчут друг другу, на их лицах все еще читается шок, когда они смиряются с воссоединением.

— Защити мою честь, детка, — говорит Оскар, когда мы приближаемся, широко раскинув руки, заставляя меня закатить глаза.

— Болтун, ты уже назвал моего отца придурком. Твой язык сам вырыл себе яму. Я ни за что не помогу тебе выпутаться из этого. — переводя взгляд на Романа и Паркера, ища у них помощи, он замолкает, поскольку ни один из них не смотрит ему в глаза. Ясно, что они отреагировали таким образом намеренно, просто чтобы позлить его.

— Сюда, — говорит Брайс, проходя через двери на противоположной стороне гостиной, ведущие на кухню. В коридор ведет несколько дверей, но он останавливается в конце одной. — Мы приехали сюда пять дней назад, и я попросил Мию помочь с твоей комнатой. Хотя каркас кровати тот же, что был здесь всегда, я только что купил новый матрас. Может быть, мне следовало понять намек, когда ты умоляла об этом в четыре года, — говорит он с улыбкой, мои брови хмурятся в замешательстве от его слов.

Толкая дверь, он заходит внутрь, кивая нам, чтобы мы следовали за ним. Комната массивная, светло-серая, а бледно-пыльно-розовая мебель создает здесь непринужденную атмосферу. Комната обставлена белой мебелью, и мое внимание привлекает кровать. Она такая же большая, как в Бичвуд-холле, если не больше.

При его словах меня осеняет понимание, и я улыбаюсь, довольная собой.

— Очевидно, я всегда знала, чего хочу, — говорю я, пожимая плечами, и все хихикают.

— Что ж, я уверен, что достаточно скоро у меня будет возможность познакомиться со всеми, но сейчас, пожалуйста, постарайся расслабиться, привести себя в порядок и устройся поудобнее. Мне нужно будет связаться с твоей бабушкой и Домиником, чтобы мы могли посмотреть, что еще происходит.

Целуя меня в лоб, он выходит из комнаты. Миа застенчиво машет рукой, прежде чем последовать за ним. Я вздыхаю с облегчением, наслаждаясь моментом, когда я просто могу быть собой, без каких-либо ожиданий или новых знаний, которые сваливаются на меня.

— Давай, Ангел. Давай позаботимся о тебе и Кае. После мы можем поболтать между собой, а затем заняться более серьезным дерьмом, — шепчет Паркер, нежно целуя меня в висок, и я наклоняюсь навстречу его прикосновению.

Однажды мы сможем расслабиться, не заботясь о чьих-то травмах.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

(Оскар)

Выйдя из душа, я беру полотенце с вешалки для полотенец, быстро провожу им по волосам, прежде чем обернуть вокруг талии. Я прихожу себя в порядок последний, а это значит, что предстоит несколько тяжелых разговоров.

Мой разум до сих пор не может осознать то, что произошло сегодня. Хотя на самом деле со мной не произошло ничего, что изменило бы мою жизнь, Луна и Кай — моя семья, и все, что влияет на них, влияет и на меня. Когда я выхожу из ванной комнаты в спальню, мой мозг сбивает с толку то, что солнце все еще светит, а сейчас только середина дня. У меня такое чувство, будто сегодня я прожил уже тысячу жизней.

Луна лежит на боку в центре кровати, а Кай лежит на спине перед ней. Паркер устраивается поудобнее позади нее с закрытыми глазами, в то время как Роман выходит во внутренний дворик и разговаривает по телефону со своим отцом.

Луна помогла Каю принять душ, убедившись, что его рана остается сухой, и наложила свежую повязку. Я наблюдаю, как ее пальцы нежно вырисовывают узоры на его груди, расслабляя их обоих. На ней футболка группы и шорты, и я замечаю, что все парни в свежих спортивных штанах без футболок, но я хотел бы знать, откуда взялась свежая одежда.

Паркер открывает глаза, словно почувствовав мое замешательство, и указывает на открытый чемодан у двери. — Мария уже отправила это Брайсу, когда приводила в порядок нашу комнату в Бичвуде, — бормочет Паркер, отвечая на мой незаданный вопрос. Эта женщина очень отзывчива, всегда думает о мелочах в трудную минуту, всегда на шаг впереди.

Я чувствую, что нам нужно начать маркировать нашу одежду, иначе мы просто будем делиться всем между собой с такой скоростью. Я улыбаюсь при этой мысли, кто бы мог подумать, что "Туз" сведется к обмену одеждой и нашей женщиной? Я не знаю, но мне это чертовски нравится.

— Что заставило тебя ухмыляться, как Чеширский кот? — спрашивает Луна, привлекая мое внимание к себе, и я улыбаюсь шире.

— Я просто думаю о том, как нам, острякам, нравится делиться, — отвечаю я, поднимая свои спортивные штаны и подмигивая ей. Она закатывает глаза, мгновенно понимая, что я говорю и о ней тоже. Надевая их, я наблюдаю, как расширяются ее зрачки, когда она смотрит, как я надеваю их, под которыми больше ничего нет.

Снова взглянув на Кая, она целует его в уголок губ: — Ты хочешь, чтобы Миа была здесь, или ты предпочел бы пойти и поболтать с ней, пока остальные разговаривают?

Его рука поднимается, кладя ее ладонь себе на грудь, когда он смотрит на нее. — Сначала мы можем поговорить. Мне нужна минута, чтобы обдумать несколько вещей, но спасибо, что подумала о ней, Сакура, — шепчет он, на его губах играет нежная улыбка.

Пока Роман все еще разговаривает по телефону снаружи, я забираюсь на кровать позади Паркера, накрываюсь им и крепко прижимаюсь. Моя рука обвивается вокруг его груди, когда я закидываю свою ногу на его.

— Черт, Оскар, я не могу дышать, — ворчит он, но его задница отклоняется назад, одновременно прижимаясь ко мне.

— Тебе это нравится, так что прекрати свою кашу, — бормочу я, и он не спорит, но я слегка ослабляю хватку. — Ты такая маленькая потаскушка, — шепчу я, зарываясь лицом в его шею и закрывая глаза.

Я чувствую, как рука Луны сжимает мою ногу, а Паркер хихикает над моими словами. — Просто заткнись и обними меня, придурок. — мне это чертовски нравится. Луна держит нас вместе, укрепляя связь, которая у нас уже была, выводя всех нас на новый уровень.

Я застигнут врасплох, когда кровать подпрыгивает позади меня, когда Роман присоединяется к нам. — Прекрати поглощать всю любовь, Оскар, — стонет он, ложась позади меня и протягивая руку, чтобы обнять Луну за бедро. — И прекрати пытаться завести цепочку для члена, Паркер, — бормочет он, когда Паркер толкается в меня сильнее, заставляя меня прижаться к Роману. Черт, если это не заставит мой член дернуться, но сейчас не время.

Паркер оглядывается через плечо, дуясь на него, что только заставляет Романа наклониться и поцеловать его в губы. Черт. — Вы, ребята, убиваете меня. Прекратите, — ною я, и Роман улыбается мне сверху вниз. Без предупреждения его рот тоже опускается на мой. Я едва успеваю ответить, как он отстраняется, подмигивая мне, прежде чем встать.

— Ладно, давайте, нам нужно немного расстояние, иначе мы никогда не закончим этот разговор, — говорит Роман, слегка поправляя на себе спортивные штаны.

— Любительница вечеринок, — ворчу я, облизывая пересохшие губы и тоже приводя себя в порядок. Я вижу, как Луна и Кай качают головами, глядя на нас, а Паркер показывает мне язык.

Следуя приказам босса Романа, я сажусь на кровати, остальные следуют моему примеру, пока мы устраиваемся поудобнее. — С чего мы вообще начнем? — спрашивает Луна, и ни у кого нет ответа.

— Как насчет того, чтобы мы просто обсудили вещи, которые касаются только нас? В противном случае у нас будет один и тот же разговор дважды, и у них может оказаться больше информации, — говорит Кай, указывая на дверь.

Я киваю в знак согласия. Нам не нужно проходить через это больше раз, чем необходимо, но мы все должны быть на одной волне с имеющейся у нас информацией.

— Я чувствую, что должна объяснить, откуда я знаю Мию, — тихо говорит Луна, ее глаза следят за Каем, который благодарно улыбается в ответ. — Когда мы с Рафом сбежали и наконец остепенились, Раф записал меня в школу, где я и познакомилась с Джейком.

— Это был тот парень, который разговаривал с Рафом в тот раз по телефону? — спрашивает Роман, и она кивает.

— Да, он всегда питал ко мне слабость, просто с возрастом стало еще более некомфортно, когда у него появились чувства, а у меня — нет. Я держалась на расстоянии с тех пор, как меня притащили в Физерстоун, желая обеспечить его безопасность. Хотя, похоже, теперь должна быть какая-то связь, если Миа осталась с ним.

Она проводит пальцами по волосам, пытаясь собрать все воедино в уме, но у Брайса, возможно, найдется для нас более подробная информация на этот счет. Я протягиваю руку, сжимая ее пальцы в знак поддержки, и она улыбается.

— Однажды, когда мне, наверное, было восемь? Джейк пришел в школу с маленькой девочкой рядом с ним. Он старше на несколько лет, поэтому мы никогда не учились в одних классах, но он сразу же представил мне Мию. — ее глаза закрываются, как будто она проигрывает это воспоминание в уме. — Ей было грустно, как и мне, и я думаю, это то, что сблизило нас, — бормочет она, глядя на Кая, который выглядит таким же опустошенным, как и она.

Переплетая свои пальцы с ее, он поощряет ее продолжать.

— Она все время плакала из-за своего брата, в то время как я запирала свои эмоции, но мы сблизились. Я думаю, прошло, должно быть, двенадцать месяцев. Когда однажды Джейк больше не пришел с ней в школу, и на этом все закончилось. Без причины или объяснения, просто исчезла, но я всегда помнила ее слова: "Вечная семья", и это то, что написано на моей татуировке.

Она поворачивается, показывая нам спину, и задирает футболку, показывая пять маленьких символов, спускающихся по ее спине. Это напоминает мне о том дне, когда мы были на пляже, и она указала на каждую из своих татуировок. Я помню, как она сказала, что это поговорка, которую часто повторяла ее старая подруга, и это заставляет меня улыбнуться.

Пальцы Кая мгновенно проводят по чернилам, в его глазах отражаются эмоции, когда он осознает тот факт, что его сестра и Луна встретились в самые мрачные времена. Предлагая друг другу утешение, когда это было нужно больше всего, я чувствую, что мое сердце может разорваться.

Как раз в этот момент раздается стук в дверь: — Эй, прямо сейчас мы располагаем максимально возможной информацией. Вы не хотите выйти, чтобы мы могли пройти через все это вместе? — Раф зовет с другой стороны двери.

— Да, мы идем, — кричит Луна в ответ.

— Я бы чертовски хотел, чтобы это было так, — бормочу я, заставляя Луну и парней смеяться, когда мы вместе выходим.

Давайте посмотрим, что Фезерстоун принес нам сегодня, и как мы будем двигаться дальше.

*****

(Луна)

Идя на запах горящего древесного угля, я нахожу Рафа, Брайса и Мию снаружи, отдыхающих на садовой мебели, а в углу догорает гриль. Все, как всегда, плотно закутались в большие толстые куртки, любезно предоставленные Марией Стил. Брайс пытаясь обуздать пламя, нависает над ним. Раф делает глоток воды, а Миа неловко сидит на диване. Насколько бы мы ни знали друг друга, это было давным-давно, и, вероятно, мы выглядим немного ошеломленными, когда заходим вместе.

Высвобождая свою руку из руки Романа, я сажусь рядом с Мией. Она не только мой старый друг, но и сестра Кая, и я хочу быть уверена, что она чувствует себя комфортно рядом с нами. Кай благодарно улыбается мне, садясь с другой стороны от нее, и я чувствую, как легкое напряжение быстро улетучивается.

— Луна Стил, мой брат — один из твоих парней? — спрашивает Миа, шевеля бровями, и я хихикаю.

— Мужья, — говорит Оскар, садясь рядом со мной, а Паркер и Роман — по другую сторону от него. Мы занимаем большую мягкую зону отдыха, оставляя пустыми стулья для Рафа и Брайса.

— Мужья? Как во множественном числе? — она что-то бормочет, и мы все улыбаемся ее реакции.

— Мужья! — кричит Брайс, его глаза комично расширились, когда он переводит взгляд с Рафа на меня. Закатив глаза, я снова смотрю на Мию.

— Ты же знаешь, какая она придирчивая, Би. Я даже не мог спорить, особенно когда эти подражатели плохим парням так к ней привязались. Это весело, вот увидишь, — говорит Раф, похлопывая моего отца по спине, прежде чем сесть в кресло лицом ко мне. — Мы можем покончить с этим серьезным разговором, чтобы попытаться провести нормальный вечер, хорошо?

— Это звучит как лучшая идея, которую я слышал за весь день, — отвечает Паркер, откидываясь на подушки.

— Хорошо, с чего бы вы хотели начать? — спрашивает Брайс, придвигая стул поближе к Рафу, прежде чем сесть.

Я пытаюсь обдумать все, что на самом деле произошло сегодня, но в глубине души я знаю, что нужно решить в первую очередь. Один взгляд на Кая, и я уверена, что выбрала правильное направление.

— С тебя и Мии. — мой голос спокоен, но я чувствую, как мои нервы натягиваются, пока я смотрю, ожидая его ответа. Я вижу, как Миа сжимает руку Кая, в то время как я сжимаю свою перед собой.

— Не закрывайся, детка, это запрещено, — шепчет Оскар мне на ухо, убирая волосы с моего лица. — Твое тело напряжено, Луна. Расслабься.

Сделав глубокий вдох, я поворачиваюсь, чтобы посмотреть в его глаза цвета океана. Его пальцы разжимают мои, когда он держит меня за руку, утешая без слов. Оглядев меня еще раз, он кивает, довольный переменой в моем поведении.

Откидываясь назад, я перевожу взгляд обратно на Брайса, который удивленно смотрит на Оскара. Когда он, наконец, снова смотрит на меня, то мягко улыбается.

— Ну, Раф сказал, что ты прочитала письмо, так что я не буду повторять эту часть, это и так тяжело, — он сглатывает, вытирая руки о джинсы. — Но когда я исцелился, Доминик Бридж объяснил мне всю имеющуюся у него информацию о Тотеме и движении. Каковы были их планы и как это повлияло на нашу семью. В конечном счете, чем дольше Тотем, Вероника и все остальные, кого он заставил следовать за собой, верили, что мы мертвы, тем выше были бы наши шансы выжить и отомстить.

Он смотрит на Рафа с непролитыми слезами в глазах, который протягивает руку между ними, успокаивающе поглаживая его по руке, давая ему силы продолжать. Я даже представить не могу, что кто-то из них должен чувствовать прямо сейчас. Им нужно многое обсудить без нас, но их приоритет, как всегда, — я.

— Итак, я остался мертвым. Моя мать нашла меня, на самом деле слишком легко, но когда она поняла картину в целом и то влияние, которое это может оказать на вас обоих, она согласилась с моим планом.

Шок ясно читается на лице Рафа, зная, что Мария все это время знала, должно быть, ему больнее, чем мне, она только что вернулась в мою жизнь.

— С этого момента я жил за счет обрывков информации, которые Мария могла мне дать. Самое малое представление о том, какими вы, ребята, были. — он проводит рукой по лицу, никто даже не дышит, позволяя ему продолжать в своем собственном темпе. — Затем, однажды, ей понадобилась моя помощь. — он бросает взгляд на Мию, прежде чем продолжить. — Она нуждалась во мне, чтобы защитить девушку, которая рисковала быть использованной так, как они планировали использовать тебя, «Meu Tesouro». Он всегда хотел, чтобы другой наследник Кольца стоял рядом с ним в движении. Особенно хотел тебя, и когда ты не досталась ему, он пошел за Мией, но никогда ни за кем из наследников мужского пола.

Его слова застают меня врасплох, другая моя рука инстинктивно тянется к Мии, чья рука ложится на мою. Я смотрю на нее, и она просто кивает. Очевидно, уже зная это.

— Мой отец знал, что это надвигается, и забрал меня из нашего семейного дома в день рождения Кая, прежде чем они смогли меня выследить. Тогда я и стала жить с Джейком. Я действительно не понимала, но ты была рядом, и все было не так сложно. Ты была на два года младше меня, но в твоих глазах все равно было что-то затравленное, — бормочет она, и я чувствую, как вся наша старая боль всплывает на поверхность. — Затем движение каким-то образом пронюхало, где я могу быть, и что это значило для нас обоих. Итак, мой отец доверил помощь Марии, и с тех пор я всегда была с Брайсом.

Рука Кая обнимает ее за плечи, пока он медленно осознает, что его отец действительно защищал свою дочь, отказываясь кому-либо что-либо объяснять на случай, если кто-нибудь пронюхает об этом.

Я уверена, что мы могли бы рассмотреть гораздо больше деталей, но прямо сейчас хватит основных моментов.

— Принцесса, что бы ни было у тебя на уме, говори об этом, ничего не замалчивай, — бормочет Роман, удерживая мой взгляд в плену.

Прочищая горло, я нервно смотрю на Рафа, который кивает, поощряя меня высказывать свое мнение. Это безумие, что я могу чувствовать себя крутой стервой, но в ту секунду, когда мне приходится говорить о своих оскорбленных чувствах, мне хочется убежать и спрятаться.

— Я, э-э, это никоим образом не направлено против тебя, Миа, так что, пожалуйста, помни это, но. — я смотрю на Брайса, сбрасывая маску, и боль в моих глазах просачивается наружу. — У тебя было достаточно сил, чтобы защитить Мию, и я всегда буду благодарна за это, тем более теперь, когда в моей жизни появился Кай. Но я ни за что на свете не могу понять, почему ты не мог приехать за нами. Единственное, что мешало нам быть всем вместе, это ты.

Я смотрю, как он заикается и запинается на своих словах, глядя на Рафа в поисках совета, но его не последовало. — Я думал, что поступаю так, как лучше всего, — шепчет он, и слезы наворачиваются на его глаза, пока я продолжаю смотреть на него.

— Я могу это понять, но я не согласна с твоими действиями. Счастлива ли я, что ты сейчас сидишь передо мной? Больше, чем ты когда-либо сможешь себе представить, но я не в восторге от рассуждений, стоящих за всем этим. Мне потребуется некоторое время, чтобы полностью разобраться со своими эмоциями.

Он торжественно кивает, а Паркер гордо улыбается мне за то, что разделяет мои чувства.

— Всякий раз, когда ты захочешь углубиться в это, дорогая, я буду рядом с тобой. Мы немного поговорили, — говорит Раф, указывая между собой и Брайсом. — Но твои эмоции абсолютно справедливы, и я поддерживаю тебя. — он пытается успокоить всех нас, и я восхищенно улыбаюсь ему, моей опоре, всегда.

Я киваю в знак благодарности и перевожу взгляд обратно на Брайса. — Итак, какое место во всем этом занимает Специальный агент? Почему они искали Тотема, но в то же время хотели спрятать кого-то еще от Физерстоуна?

— Есть информаторы, которые работают на ФБР, что позволяет Физерстоуну продолжать действовать под их радаром. ФБР арестовало человека, который предложил им Тотема на блюдечке в обмен на меньший срок. Даже информаторы знали, что он слетел с катушек, и ухватились за возможность посадить его. — он кладет руки на бедра, выгружая всю эту информацию. — Доминик — один из немногих, кто отказывается отказаться от своей роли, и за это его выбрали для руководства расследованием, поскольку он был против всего, за что выступал Физерстоун.

— Значит, он был не в том положении, чтобы поддаться влиянию Тотема? — спрашиваю я, и он улыбается, кивая.

— Именно так, только чем больше он копал, тем больше его приводило к нам через Веронику, вот почему высококвалифицированная команда буквально организовала наблюдение в тот день, когда все полетело к чертям. Итак, ему было разрешено уничтожить только Тотема, и он фактически стал другом, к его большой неприязни. — его глаза блестят от эмоций. — Он был тем, кто помог доставить сумку в хранилище для тебя. Мне нужно, чтобы ты это знала, «Meu Tesouro».

— Теперь мы все здесь, Би, — успокаивает Раф, крепко сжимая его плечо.

Явно чувствуя, что необходимо сменить тему разговора, Кай заговаривает. — Какие новости из Трущоб? — спрашивает он, переводя разговор в другое русло, и я не могу произнести свои слова достаточно быстро, насколько помню.

— Рен — наследница! — неудержимо кричу я, глядя на парней слева от меня, на их лицах удивление.

— Вот почему она выстрелила в меня, — добавляет Кай. — Тотем подталкивал ее проявить себя, но она дерьмовый стрелок.

У меня сжимается сердце, когда я вспоминаю, как он лежал на полу, как кровь лилась из его раны, как они возвышались над ним, и как это повторялось в моей голове.

— Все в порядке, принцесса. С ним все в порядке, — говорит Роман, отрывая меня от моих мыслей, когда наклоняется над Оскаром, чтобы потереть мое колено. Мне не должно нравиться, как сильно их прикосновения влияют на меня, но мне нравится ощущение спокойствия, которое они мне дарят.

— Знаем ли мы, выбралась ли она? Выбрался ли кто-нибудь еще на самом деле? — спрашиваю я, глядя на Рафа и Брайса, которые переглядываются, прежде чем ответить.

— В Трущобах полный разгром, но там был проведен тщательный обыск, и ее тело не было найдено. — приглушенные проклятия наполняют воздух вокруг нас, так как мы все расстроены, что она сбежала.

— И Тотем определенно сбежал, — бормочу я, внутренне ругая себя за то, что промахнулась. — А как насчет других студентов?

— Ну, мы видели, что случилось с Нилом Портманом, — говорит Роман, и меня пробирает дрожь при воспоминании об этом. — Мой отец также упомянул, что Элизу Уокер, его партнершу, тоже нашли пригвожденной к стене.

Боже мой, кажется, меня тошнит. — Кто-нибудь еще? — спрашиваю я, когда Оскар заключает меня в объятия.

— Фредди мертв от моих рук, — бормочет Кай, глядя на свою руку в руке Мии, и я вспоминаю, как они подрались в коридоре.

— Чего бы это ни стоило, чтобы выжить, помнишь? — говорю я, улыбаясь своему красавчику, и его губы приподнимаются в ответ.

— Я разговаривал со своим отцом, и он сказал, что им удалось вытащить Конора и Тейлор. Тейлор на операции, я попросил его держать нас в курсе. — мне нравится, что у него есть новости о вещах, которые, как он знает, будут важны для меня. По какой-то причине эта девушка приняла пулю за меня. Я знаю, что это моя ответственность — убедиться, что с ней все в порядке.

— А остальные участники Кольца?

— Все в безопасности. Сейчас все внимание будет сосредоточено на Тотеме. Убийство Рико было безумным поступком, но я не мог сидеть сложа руки и ничего не делать, — объясняет Раф, бросая взгляд на Паркера, прежде чем заглянуть глубоко в мои глаза, и я не могу спорить с его действиями. — Дитрихсон наверняка будет прятаться, особенно теперь, когда мы знаем, что его внучка — наследница Тотема.

— Мы сделаем все возможное, чтобы быть вместе, — говорит Брайс, и в каждом слове звучит решимость. — Они достаточно отняли у нас. Я больше не позволю им ничего забрать. Поэтому мы планируем уничтожить их всех. Как только Тотем падет, остальные рухнут.

Я киваю в знак согласия, уже чувствуя, как моя кровь закипает от гнева.

— Нам нужна минута, чтобы отдышаться, расслабиться и прийти в себя. Тогда мы сможем напасть на них в полную силу, — говорит Паркер, и как бы мне ни хотелось напасть на них сейчас, я знаю, что он прав.

— Согласен. А теперь, накорми меня, Би, я умираю с голоду, — говорит Раф, заканчивая тяжесть разговора.

Еще больше прижимаясь к Оскару, я позволяю сегодняшнему стрессу уйти, наслаждаясь компанией моих любимых, старых и новых, затишьем перед бурей.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

(Луна)

Мне нравится просыпаться и иметь возможность посидеть на улице, завернувшись в толстое одеяло, чтобы не замерзнуть. С чашкой кофе в руках и шумом разбивающихся о берег волн это мое новое любимое занятие. Впервые я проснулась раньше ребят, выскользнув из нашей огромной кровати, пока они спали.

Учитывая все происходящее в данный момент, я не могла удержать свой разум от падения в кроличью нору, но пребывание здесь определенно помогает мне успокоиться. Плотнее кутаясь в одеяло, я делаю глоток горячего кофе и закрываю глаза, наслаждаясь моментом.

Сейчас чуть больше девяти утра, и на пляже полно людей, которые выгуливают своих собак и наслаждаются осенним солнцем. Хотела бы я сейчас наслаждаться таким уровнем нормальности. Я скучаю по тому, что я просто Луна Стил, школьная стерва и стажер в тату салоне. Я знаю, что никогда не вернусь к привычному распорядку дня, но я бы хотела иметь возможность проводить время подобным образом со своими «Тузовыми задницами», Рыжей, Мией и моими отцами.

Смех позади меня привлекает мое внимание, и я поворачиваю голову, чтобы увидеть Рафа и Брайса вместе в гостиной, через стеклянные двери до пола.

Они не заметили меня, слишком увлеченные друг другом, и это согревает мое сердце. Потребуется много времени, чтобы найти для них новую норму, но ясно видно, что они сделают все, что потребуется, без вопросов. Я не могу вспомнить, когда видела Рафа с кем-нибудь, ни с одной живой душой, и, похоже, это потому, что его сердце всегда принадлежало Брайсу.

Раф немного выше Брайса, но это им идеально подходит, когда мой папа целует другого папу в лоб, и их глаза закрываются при соприкосновении. Я знаю, что для них это интимный момент, когда они крепко обнимают друг друга, но наблюдать за ними вот так — это похоже на дежавю. Мой разум удивляет меня трогательным воспоминанием.

По телевизору показывают сериал "черепашки-ниндзя", а я устраиваюсь поудобнее на диване, укрывшись своим любимым оранжевым пледом. Кожаный диван подо мной говорит мне, что мы в нашем семейном доме, до того, как все полетело к чертям. Моя голова покоится на бедре папы, и его огромная рука успокаивающе поглаживает мое плечо, все наше внимание сосредоточено на телевизоре.

— Микеланджело — лучший ниндзя! — кричу я, наблюдая, как они снова спасают положение.

— Ни в коем случае, дорогая, Рафаэль точно король черепашек, — говорит папа, и я хихикаю, когда он щекочет меня за бок.

Звук закрывающейся входной двери вдалеке заставляет нас замереть, но только на мгновение, прежде чем мы начинаем бороться с желанием встать как можно быстрее. Вскакиваю на ноги, папа поднимает меня в воздух, как только мои ступни касаются пола.

— Неееет, папа, это нечестно! — я вскрикиваю, дергая руками и ногами, чтобы вырваться из его хватки, но он только смеется, поднимая меня высоко в воздух.

— Но я не смогу победить, если подведу тебя, Луна, — протестует он, глядя на меня широко раскрытыми глазами.

— Пожалуйста, папа, — шепчу я, изо всех сил стараясь изобразить щенячьи глаза, и любовь, написанная на его лице, согревает мою душу.

— Только один раз, — шепчет в ответ папа, опуская меня на пол. Поворачиваясь прямо к входной двери, я останавливаюсь как вкопанная, когда в поле зрения появляется папа.

— Мой! — я кричу, мои маленькие ножки несутся к нему, руки широко раскидываются, когда он приседает, чтобы поймать меня. Как только я оказываюсь в его объятиях, мои руки крепко обнимают его.

— Привет, «Meu Tesouro», — шепчет папа мне на ухо, и мои глаза закрываются, впитывая его любовь. — Привет, Моя любовь, — добавляет он, обращаясь к папе, который обнимает нас обоих.

— Я рад, что ты дома, Би. Мы скучали по тебе, правда, дорогая?

Я отчаянно киваю, ослабляя свою крепкую хватку на папе, чтобы тоже обнять его за шею. Держа меня между ними, папа наклоняется и целует папу в губы, и я не могу сдержать противный звук, который вырывается у меня изо рта.

— Фу-у-у-у, — стону я, морща нос, когда мое лицо морщится. Они отстраняются и тихо смеются надо мной, папа закатывает глаза.

— Я думаю, Луна хочет поцелуев. Как ты думаешь, папа? — спрашивает папа, и папа кивает в знак согласия. Прежде чем я успеваю возразить, они одновременно облизывают губы и покрывают небрежными поцелуями мои щеки, и как бы мне это ни было противно, я все равно люблю внимание и этот момент.

Застыв на месте, я моргаю, отгоняя воспоминание. Словно почувствовав мое присутствие, они выглядывают наружу и улыбаются, когда видят меня. Раф похлопывает Брайса по спине, прежде чем направиться на кухню, и Брайс выходит на улицу в толстой толстовке с капюшоном, дрожа от холодного воздуха. Я слежу за каждым его движением, не в силах отвести глаз. Шестилетний ребенок во мне боится, что я моргну, и он снова исчезнет. Я не пропускаю, как он нервно теребит ворот своей толстовки, когда садится рядом со мной, и я ставлю свою кружку с кофе на стол. Сегодня он выглядит усталым и измученным, как будто мои вчерашние слова задели его за живое. Рафу, вероятно, тоже было что сказать наедине, но он, должно быть, знал, что не все это будет солнечным светом и розами.

Некоторое время мы сидим в тишине, оба смотрим на море, счастливые просто быть рядом друг с другом.

— Ты знаешь, когда ты была маленькой, мы всегда ловили тебя на подглядывании. С удивлением в глазах ты всегда спрашивала: ‘Это настоящая любовь, папочка? ’ и я всегда отвечал: ‘«Meu Tesouro», настоящая любовь — это то, что я чувствую к тебе и к папе, и однажды ты тоже почувствуешь это к кому-то другому’. - его глаза встречаются с моими, на губах мягкая улыбка. — И каждый раз, когда ты спрашивала, откуда ты это знаешь, я обещал тебе, что ты почувствуешь это всеми своими костями, своим сердцем и своей душой. — его рука находит мою, успокаивающе сжимая, пока его слова удерживают меня в плену, воспоминания всплывают на поверхность. — Это то, что ты чувствуешь к тем мужчинам там?

Я подсознательно киваю, мой разум уже знает ответ на этот вопрос, даже не задумываясь над ним. — Да. Они дополняют меня способами, о которых я и не подозревала, что это возможно. Они давят на меня, бросают мне вызов, даже чертовски раздражают меня. Но самое главное, они принимают меня такой, какая я есть, никогда не пытаясь изменить меня. — я улыбаюсь собственным словам, чувствуя, что за ними стоит правда.

— Это все, чего я хочу для тебя, «Meu Tesouro». Я хочу, чтобы ты почувствовала всю любовь, которой заслуживаешь, и я тоже собираюсь потратить целую вечность на то, чтобы чертовски раздражать тебя, чтобы наверстать все то время, которое мы упустили. — он глубоко вздыхает, в его глазах печаль, а на лице хмурое выражение. — Прости, Луна. За то, что защищал тебя, оставаясь в стороне. Надеюсь, однажды ты сможешь простить меня за весь ущерб, который я причинил.

Я сжимаю его руку в ответ, мои глаза тоже наполняются эмоциями. — Я прощаю тебя. Я простила тебя в тот момент, когда ты поймал мое падение в Трущобах. Я думала, что умираю, но все было в порядке, потому что я видела твое лицо. — мои слова едва слышны, когда он притягивает меня ближе, обнимает и крепко прижимает к себе. — Ты просто должен быть терпелив со мной. Папа — это мой папа, мое все. Он заполнил пустоту, которая осталась позади, и мне потребуется некоторое время, чтобы привыкнуть. Я даже не знаю, как к тебе обращаться. Это крутилось у меня в голове, и называть тебя папой тоже было бы просто непонятно, а он, черт возьми, вполне заслуживает этого титула.

Я чувствую, как он кивает мне, когда я сжимаю его в ответ, когда кто-то обнимает нас сбоку. — Я полностью понимаю, «Meu Tesouro». Однажды между нами все встанет на свои места. Мне все равно, как ты меня называешь, пока я слышу твой голос, это все, что меня волнует. Я так сильно люблю вас, ребята, — бормочет Брайс, и мое сердце переполняется.

— Я тоже люблю тебя, моя дорогая, больше всех, — говорит Раф, и я помню эти слова с детства, которые вызвали мой собственный отклик.

— Я люблю вас бесконечно и даже больше.

— Боже, я скучал по этому, — говорит Брайс, откидываясь назад, чтобы перевести взгляд между нами, и мы все улыбаемся. Нам предстоит пройти долгий путь как семье, но мы определенно на пути.

Раф садится по другую сторону от Брайса, укутывая их обоих одеялом. Я рада, что они дают мне возможность вздохнуть и обдумать все это с головой. Сидя в тишине, мы смотрим на волны и птиц, пролетающих вдалеке. Мое внимание привлекает одна из собак на пляже, которая играет в догонялки со своим хозяином.

— «Steele Security», — бормочет Брайс, и я бросаю на него взгляд. — Все они — часть команды безопасности, которой я раньше руководил. Мария помогала с этим, пока меня не было. — я оглядываюсь на пляж, удивленная тем, что там внизу по меньшей мере двадцать человек, и он говорит, что все они получают зарплату.

— Помнишь, я сказал, что он из службы безопасности? Я не шутил, дорогая, — говорит Раф, и я качаю головой.

— Что еще вы предусмотрели? — спрашиваю я, заинтригованная тем, на что он пошел, чтобы обезопасить нас.

Прочищая горло, он вспоминает все принятые меры безопасности. — На пляже двадцать четыре человека, двенадцать наблюдают за фасадом дома, шестеро из этих двенадцати на деревьях, весь персонал сменяется. Кроме того, по всему дому установлены детекторы движения, все из которых я синхронизировал с системой распознавания лиц каждого пользователя. Это просто оставляет функцию отключения дома, если кто-то попытается проникнуть внутрь, и все помещение превращается в безопасную комнату.

Мои глаза расширяются, когда я перевожу взгляд с него на Рафа, который закатывает глаза. Вот откуда я это взяла?

— Ну, этого определенно достаточно, — говорю я, и Брайс, глядя на нас, качает головой.

— Я достану больше, если понадобится. Не стоит недооценивать то, на что я готов пойти, это заставляет меня усомниться, достаточно ли этого, — говорит он с натянутой улыбкой, когда Раф похлопывает его по спине.

— Успокойся, Би, ты уже все понял. Тебе тоже нужно поговорить с Каем, у него хорошие технические навыки.

Словно услышав свое имя, Кай выходит во внутренний дворик, в нем царит спокойствие, которого раньше никогда не было. Вероятный фактор заключается в том, что его сестра жива и спит с ним под одной крышей.

— Доброе утро, Сакура, — шепчет он, целуя меня в макушку, и садится рядом со мной. Одетый только в серые спортивные штаны и облегающую белую футболку с длинными рукавами, он дрожит. Черт возьми, сегодня утром он выглядит чертовски хорошо. Приподняв один конец одеяла, он быстро прижимается ко мне, согреваясь.

— Как твое плечо? — спрашиваю я, и он морщится.

— Со мной все будет в порядке, просто нужно время, чтобы все зажило. — я печально улыбаюсь ему, жалея, что не могу унять боль. — Но я не думаю, что с тобой всебудет в порядке, если ты в ближайшее время не поговоришь с Джесс. У Мии было зарядное устройство, подходящее к твоему телефону, и оно было подключено все утро.

О черт.

Я вскакиваю со своего места и врываюсь внутрь, слыша, как они смеются у меня за спиной. Вбегая в спальню, я врезаюсь прямо в твердую грудь, руки мгновенно ловят мое падение, прежде чем я ударяюсь о землю. Я открываю глаза, Роман улыбается мне сверху вниз.

— Что заставило тебя так спешить, принцесса?

— Кай сказал, что Рыжая звонила без остановки, — говорю я, пытаясь отдышаться, но он не отпускает меня.

— Ты не будешь разговаривать с Джесс. По крайней мере, пока не пожелаешь мне доброго утра должным образом.

Одним быстрым движением он прижимает меня к стене рядом с дверью, когда его губы опускаются на мои. Постанывая ему в рот, я обвиваю руками его шею, притягивая его ближе. Его хватка на моих бедрах усиливается, когда я запускаю пальцы в его волосы на затылке.

— Черт, если бы вы двое могли просто раздеться, это было бы лучшее порно, под которое можно проснуться, спасибо, — говорит Паркер хриплым со сна голосом, и это только заводит меня еще больше.

Прикусив мою нижнюю губу, Роман отстраняется, оставляя меня задыхаться от желания большего.

— Доброе утро, принцесса, — шепчет он, подмигивая, и направляется к двери.

Что, черт возьми, только что произошло? Я приваливаюсь спиной к стене позади себя, нуждаясь в помощи, чтобы удержаться на ногах.

Глядя на Паркера, растянувшегося на кровати, он улыбается мне, поправляя свою толстую длину в боксерских трусах, и я стону.

— Да пошли вы, «Тузовые задницы», и эта ваша гребаная сексуальность.

Игнорируя его, я обнаруживаю, что мой телефон заряжается на комоде возле дверей, ведущих наружу. Отсоединяя его от шнура, я выхожу на улицу, уже нажимая кнопку вызова на пятидесяти с лишним пропущенных звонках и текстовых сообщениях.

— Какого черта, Луна! — Рыжая кричит в трубку, и я съеживаюсь. — Ты хоть представляешь, как я чертовски волновалась? Ты обещала звонить после каждой игры, это было вчера, Луна. Вчера!

— Мне очень жаль. Это было за гранью безумия, Рыжая. Я даже не знаю, с чего начать.

— Что ж, мы можем начать с того факта, что ты все еще жива. С остальными все в порядке? — спрашивает она, ее голос немного успокаивается.

— Да, мы все здесь, но Кая ранили в плечо.

— Что!

— Рыжая, будь добра, успокойся, ты не помогаешь, — выдавливаю я. — Я знаю, ты волнуешься, но произошло много дерьма, и мне нужно, чтобы ты расслабилась, если хочешь, чтобы я тебе все рассказала.

На мгновение воцаряется тишина, пока она, наконец, не вздыхает. — Хорошо, я могу быть спокойна. Я делаю глубокий вдох.

— Спасибо тебе, — шепчу я, прежде чем готовлюсь рассказать ей все. — Игры пошли насмарку, Рыжая. Появился Тотем, раздался мощный взрыв, и Рен подстрелила Кая. Она наследница. Она была гребаной наследницей все это время. — моя свободная рука сжимается в кулак, я начинаю раздражаться на себя за то, что не заметила всего этого раньше, даже назвав фамилию ее матери. Хотя в глубине души я бы никогда этого не поняла.

— Эта сучка, — выпаливает Рыжая, и я не могу не согласиться.

— Да, и мы не в Бичвуде. Все попрятались от этих событий, включая нас. По крайней мере, пока Кай немного не поправится, и мы не придумаем план.

— Я просто рада, что ты выбралась оттуда, Луна.

Упираясь руками в край каменной стены вокруг патио, я делаю глубокий вдох, подбирая следующие слова. — Джесс, мой отец, он жив, и он здесь.

— О боже мой, Луна, — восклицает она с эмоциями в голосе, когда воспринимает мои слова.

— Да, я просто… это все безумие. Раф так-же убил Рико.

— С тобой все в порядке, Луна? Все это так сложно осознать, а ведь со мной такого даже не случалось, — спрашивает она, и я улыбаюсь ее беспокойству.

— Я в порядке, Рыжая, честно, — глядя на океан, я позволяю ему успокаивать меня вместе с ее голосом. — Эй, Рыжая? Ты хочешь, чтобы я договорилась о твоем приезде сюда?

Она замолкает на другом конце провода, пока, наконец, не отвечает: — Я останусь здесь. Ты сосредоточься на том, чтобы вернуть Каю полное здоровье, и проведи немного времени со своим отцом, — тихо говорит она. — Просто звони мне каждый день, я всегда рядом, хорошо?

— Хорошо, но если ты передумаешь, просто скажи об этом, хорошо?

— Конечно. Я люблю тебя, капитан.

— Я тоже люблю тебя, Джесс.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ

(Роман)

Вздыхая, я смотрю на свой телефон. Уже чуть больше шести вечера, а Луна все еще не вернулась. Очевидно, они с Мией подумали, что это хорошая идея — немного побыть девочками и выбраться из дома. Никто не слушал, когда я говорил, что это глупая идея, но что я знаю?

Я чувствую себя лучше, зная, что Брайс отправил их с такой охраной, что даже президент позавидовал бы. Я не хочу показаться навязчивым, но они ушли несколько часов назад, и поход к кромке воды не помог, как я надеялся.

Мы здесь уже пять дней. Целых пять дней в нашем собственном маленьком пузыре, и ни единого звука от Тотема или Дитрихсонов. Я все еще не могу поверить, что Рико мертв, хотя, черт возьми, он это заслужил. Я просто хотел бы быть более причастным к лишению его жизни.

Качая головой, я переключаю внимание, не желая снова погружаться в драму Физерстоуна. Однако нам нужен план, и он нам понадобится как можно скорее, потому что мы все устали постоянно оглядываться через плечо. Убегать — не наш путь, нам просто нужно еще немного времени, чтобы Кай выздоровел.

Медленно начинается прилив, вода касается кончиков моих ботинок, когда я сижу на песке. Проводя рукой по волосам, я готовлюсь встать, когда холодная рука накрывает мои глаза, заставая меня врасплох. Прежде чем я успеваю отреагировать, я слышу голос.

— Угадай, кто?

Я мгновенно расслабляюсь, слыша голос Луны и узнавая ее нежные пальцы на своем лице.

— Принцесса Луна из Лунной Страны, Королева деревьев и…

— Воин морей, — заканчивает она, застав меня врасплох. — О боже, я заставляла тебя говорить это все время, — добавляет она. Отпуская ее руку, я запрокидываю голову, чтобы посмотреть на нее снизу вверх.

— Ты была очень требовательна, — соглашаюсь я, и она показывает язык.

— Что ж, тогда я беру свои слова обратно. — поднимая другую руку, она протягивает мне прозрачный пластиковый стаканчик, на котором черными чернилами написано — Детка-Туз.

— Это драконий сок из кафе в городе? — спрашиваю я, и она кивает в знак согласия. — Я беру свои слова обратно, клянусь. Ты ни в коей мере не требовательна, принцесса.

Она хихикает, передавая мне стакан, и я быстро избавляюсь от крышки и соломинки, выпивая половину сока одним глотком.

— Спасибо тебе.

— Не за что, — говорит она с улыбкой. С каждым днем ее улыбка становится шире, а глаза зеленее. Вот почему я хочу найти Тотема и положить конец этому дерьму, чтобы я мог наблюдать, как ее счастье растет все больше.

— Ты нашла его, — кричит Оскар, когда Луна садится чуть дальше от кромки воды, похлопывая по песку рядом с собой, чтобы я подвинулся. Я сажусь рядом с ней, в то время как Паркер и Кай спускаются за Оскаром по ступенькам.

Когда они подходят ближе, я замечаю, что она принесла каждому из нас по напитку и написала на чашках наши прозвища. "Красавчик-Туз" для Кая, "Болтливый-Туз" для Оскара и "Паркер-Паркер-Туз" для Паркера. Она замечает мою усмешку и целует меня в щеку.

— У меня тоже есть кое-что еще, чтобы показать вам, ребята, — шепчет она, в ее глазах мелькает нервозность, которой я раньше не замечал, но она меня заинтриговала. Паркер, Оскар и Кай садятся с нами, автоматически образуя круг.

— Итак, я, э-э, кое-что сделала, — бормочет Луна, нервно потирая руки о колени. — И я была полностью уверена в своем решении, пока не села, теперь я…

— Ангел, просто скажи нам. Ты снова делаешь то, что делаешь, когда ходишь кругами и заставляешь нас тоже волноваться, — говорит Паркер с улыбкой на лице. Она делает глубокий вдох и медленно выдыхает, на мгновение закрывая глаза.

— Хорошо, — бормочет она себе под нос, прежде чем внезапно стянуть с себя футболку. Ее груди обнажены, соски покрыты камешками от холода, витающего в воздухе. Какого черта она делает? Мы на публике, и, скорее всего, за нами сейчас наблюдают охранники.

— Какого хрена, Луна, не… — рука Кая останавливает мою, когда я хватаю ее за футболку и натягиваю ее обратно через голову, и я рычу на него, чувствуя, как кровь стучит у меня в ушах.

Слегка качая головой, он указывает на ее обнаженную грудь. Сбитый с толку, я смотрю, что он мне показывает, и мое сердце останавливается. Беглый взгляд на Оскара и Паркера, и у них тоже широко открыты челюсти.

Четыре маленьких капельки краски разных пастельных тонов нанесены между ее грудями, и поверх каждого цвета — символ. Вверху находится отметина фиолетовой краской с вытатуированным в центре контуром Пакмена. За ней следует зеленая отметина с выгравированным сверху черепом.

Мой пульс звенит у меня в ушах, пока я продолжаю осознавать, что она сделала. Еще два пятна краски покрывают ее кожу, пастельно-голубое и розовое, с вытатуированной луной на одном и пером на другом.

Срань господня. Наша девушка, наша жена, пометила себя маленькой копией татуировок, которые есть у каждого из нас на ее коже.

Паркер наклоняется вперед, целует Луну в губы и что-то шепчет ей, но я не слышу, что он говорит. Оскар следует его примеру, и я вижу, как она улыбается ему. Кай отпускает мою руку, направляясь к ней, пока я сажусь обратно на колени, желая, чтобы мой мозг наверстал упущенное.

Как только Кай двигается, мое тело делает то же самое, само по себе, прижимаясь губами к ее рту. Я не могу подобрать слов, чтобы описать то, что это заставляет меня чувствовать, но это делает мое тело. Она охотно открывается мне, вся неуверенность в себе, все, чего я боялся, — все напрасно. Она пометила меня на своей коже, она хочет, чтобы я был здесь. Она не просто соблюдает какое-то старое семейное соглашение, я нужен ей так же, как она нужна мне.

Отстраняясь, чтобы прижаться своим лбом к ее лбу, я лихорадочно ищу ее глаза. Я едва могу дышать, и мне кажется, что мой разум вот-вот взорвется, если я не заговорю.

Делаю глубокий вдох, мои губы касаются ее губ, когда я заглядываю глубоко в ее глаза. — Я люблю тебя, Луна Стил, — шепчу я.

Ее рука поднимается, чтобы взять меня за подбородок, и она лучезарно улыбается мне. — Я тоже люблю тебя, Роман Стил-Ривера. — мое сердце наполняется любовью и потребностью. Я не знал, как сильно мне нужно было произнести эти слова, не говоря уже о том, чтобы услышать их в ответ.

Она нужна мне. Она нужна мне прямо сейчас, но не на песке. Прикрываю ее всем своим телом и прячу ото всех.

— Кай, Оскар, мне нужно, чтобы вы взяли кого-нибудь из команды и отвлекли родителей. — я слышу, как Оскар стонет и ворчит в ответ, но они оба встают, когда я отодвигаюсь от Луны.

Целуя ее в губы, Оскар помогает ей подняться на ноги. — Ну, я, блядь, провожу ее, если ты хочешь ее только для себя. Но тебе лучше помнить об этом, когда придет время, — говорит он, и я похлопываю его по спине, предоставляя ему роскошь прогуляться с ней.

Поднимаясь прямо по деревянным ступенькам, я пересекаю траву и перелезаю во внутренний дворик за пределами нашей комнаты. Когда я толкаю дверь, которую оставил приоткрытой, Паркер окликает меня, прежде чем я переступаю порог.

— Почему ты не сказал и мне отвлечь их тоже?

Я не могу сдержать ухмылку, которая появляется на моем лице при его вопросе. — Я сказал тебе почему, когда смотрел, как ты трахаешь нашу девушку с Оскаром, помнишь? — он на мгновение хмурится, прежде чем на его лице появляется понимание, его зрачки расширяются, когда он смотрит мне в глаза.

— А теперь, блядь, иди сюда и приведи с собой нашу горячую жену.

*****

(Паркер)

Черт возьми, черт возьми. Черт возьми. Черт возьми.

У меня вспотели ладони, мне не терпится попасть туда, но Оскар не торопится, пока добирается сюда с Каем и Луной. Я оглядываюсь на дверь во внутренний дворик, которую Роман оставил открытой, и мой член напрягается под джинсами. Протискиваясь сквозь джинсы, я пытаюсь облегчить боль, но бесполезно.

Оскар улавливает движение, его глаза горят, когда он каким-то образом умудряется идти медленнее.

К черту это.

Подойдя, Луна смотрит на меня в замешательстве, когда я вырываю ее руку из руки Оскара.

— Нечестно, придурок, ты оставляешь меня с парнем, который не любит экспериментировать, — ворчит он, и я усмехаюсь желанию в его голосе.

— Оскар, скоро мы снова сыграем, я обещаю. — я подмигиваю через плечо, прежде чем поднять Луну над каменной стеной, окружающей внутренний дворик, и следую за ней.

Закрывая за собой дверь, я на мгновение прислоняюсь к ней, наблюдая, как Роман стягивает футболку через голову. Показывая его точеный пресс и татуировку в виде черепа на всю спину, я не могу решить, на какую сторону его лица я бы предпочел смотреть.

— Задерни шторы, Паркер.

Луна переводит взгляд с нас на шторы, в ее глазах желание, когда она осматривает нас. Я вслепую задергиваю занавески позади себя, не желая пропустить ни секунды происходящего. Роман встает позади Луны, поворачивая ее лицом ко мне, и проводит руками по ее бокам. Медленно проводя губами вверх по ее шее, он прикусывает мочку уха, когда добирается до макушки.

— У меня есть видение, принцесса, и я хочу воплотить его в жизнь, — говорит он ей на ухо, и она нетерпеливо кивает в знак согласия, даже не зная, что это такое. — Я хочу, чтобы Паркер был между нами, принцесса. Я трахаю его, пока он глубоко внутри тебя.

Я наблюдаю, как она вздрагивает от его слов, ее глаза оглядывают меня с головы до ног. Прислонившись спиной к занавеске, я расстегиваю пуговицу на джинсах, сжимая головку члена, чтобы не кончить слишком рано. С тех пор как он прошептал мне на ухо эти слова, я хотел почувствовать их обоих одновременно.

Луна смотрит на меня, пытаясь оценить мою реакцию на то, что ей предлагают. — Я действительно хочу этого, если Паркер тоже этого хочет, — стонет она. Я не могу удержаться от того, чтобы мой член не дернулся вверх в моей руке от ее голоса.

— Я действительно, очень хочу этого, Ангел.

— Хорошо, — бормочет Роман, стягивая ее топ через голову, обнажая проколотые соски и совершенно новую тушь. Она выглядит сногсшибательно, как всегда, но ее маленькие символы, представляющие каждого из нас, зажигают меня. — Давай сначала подразним его, хорошо? — он смотрит на меня с ухмылкой на лице, когда его рука обхватывает ее грудь, осторожно, чтобы не коснуться ее недавно отмеченной кожи.

Луна стонет в ответ, наблюдая, как моя рука исчезает под боксерскими трусами. — Но я хочу прикоснуться к нему, детка. — облизывая губы, она смотрит на меня полуприкрытыми глазами, сексуальная, как грех.

— Это единственный раз, когда ты можешь принимать решения, так что, если хочешь прикоснуться к нему, скажи ему. — его руки скользят по ее бокам, проскальзывают под верх штанов для йоги и спускаются по бедрам.

Не отводя от меня взгляда, она сбрасывает обувь и вылезает из брюк. Стоя перед нами, излучая уверенность в одних только кружевных трусиках. Она манит меня пальцем, и я с радостью подчиняюсь. Не теряя ни секунды, я преодолеваю расстояние и прижимаюсь губами к ее губам. Прижимая нас грудь к груди, в то время как Роман остается у нее за спиной, зажимая ее, давая ей почувствовать, что они собираются со мной сделать.

Ее пальцы обвиваются вокруг моей шеи, когда она притягивает меня ближе, и я чувствую, как одна из рук Романа тоже хватает меня за талию. Стоны наполняют комнату, но они могли исходить от любого из нас. Проводя губами по ее шее, Роман отводит ее лицо в сторону, прижимаясь губами к ее губам. Мои пальцы находят ее соски, когда она выгибается навстречу мне, и мой член упирается в ее бедро.

Как раз в тот момент, когда я собираюсь взять в рот ее напряженный сосок, я чувствую, как чья-то рука дергает меня за волосы, поднимая обратно в полный рост. Рука Романа в моих волосах, пальцы Луны скользят вверх по моей груди, по ходу дела приподнимая мою футболку от Хенли. Видя невысказанное требование в ее глазах, я поднимаю руки над головой, позволяя футболке упасть, когда она снимает ее.

Ее взгляд скользит от татуировки в виде пера на моей руке к фамильному гербу Стилов на моем бедре, и я наблюдаю, как ее глаза темнеют. Головка моего члена выглядывает из моих боксерских трусов и расстегнутых джинсов, заставляя ее облизать губы. Прежде чем я успеваю что-либо сказать, мое лицо вытягивается вперед, когда Луна опускается на колени, забирая с собой мою одежду.

Губы Романа касаются моих, я инстинктивно закрываю глаза, и контраст между ним и Луной только усиливает мое желание. Там, где губы Луны мягкие и нежные, губы Романа более полные и требовательные. На моем рту уже образуются синяки, прежде чем он сильно прикусывает мою нижнюю губу, исторгая из меня стон. В тот же самый момент Луна вылизывает дорожку от основания моего члена, до самого кончика, мои ноги почти подгибаются подо мной.

Зная, какое воздействие они оказывают на меня, Роман отстраняется, и мне требуется мгновение, чтобы открыть глаза. Когда я это делаю, я обнаруживаю, что он смотрит вниз на Луну, ее рука скользит вверх по моему бедру, чтобы сжать мои яйца, пока она делает глубокий минет по всей длине одним быстрым движением.

— Черт! — я тяжело дышу. — Луна, я кончу слишком быстро, если ты не остановишься, — шиплю я, и она отстраняется с гордой улыбкой на лице.

Дав мне секунду отдышаться, она поворачивается к Роману, все еще стоя на коленях, но он качает головой. — Пока нет, принцесса. Наблюдая за вами обоими, я становлюсь так же близок, как Паркер.

— Но я тоже хочу тебя обнаженным, детка, — мурлычет она, и даже он не может отказать ей, когда она облизывает его пресс.

— Принцесса, ты играешь нечестно, — бормочет он, и мне нравится видеть, как она ставит его на колени, убивая его обычное доминирование, потому что он так сильно нуждается в ней. — Ложись на кровать, — шепчет он ей, и она быстро подчиняется.

Наблюдая, как она ложится, ровно посередине положив голову на подушку, мой взгляд возвращается к татуировкам. Они так близки ее сердцу, так характерны для каждого из нас, что я люблю их. Глаза Луны расширяются, и это заставляет меня проследить, куда она смотрит.

Поворачиваясь слева от меня, Роман стоит, опустив шорты к ногам, его твердая длина привлекает мое внимание. Как, черт возьми, я должен его принять? Я оглядываюсь на Луну, которая, должно быть, способна прочесть беспокойство на моем лице, поскольку хихикает. Скидывая джинсы, я сбрасываю их, пытаясь взять под контроль свое бьющееся сердце.

Решив, что мне нужно сосредоточиться на Луне, я делаю шаг к ней, но она качает головой.

— Сначала я хочу увидеть вас вместе. — жар ярко горит в ее глазах, ее пальцы поглаживают ее живот, направляясь прямо к клитору. Мое лицо краснеет, когда я наблюдаю за ее возбуждением, усиливающим мое собственное.

Полностью поворачиваясь к Роману лицом, он, не теряя времени, сближает наши тела. Мои губы приближаются к его губам на короткое расстояние, в то время как его руки сжимают мою талию, притягивая меня ближе. От этого движения мой член соприкасается с его членом, и я не могу не зашипеть от удовольствия от этого контакта.

Твою мать. Я слышу стон Луны, но Роман не дает мне возможности посмотреть в ее сторону. Положив одну руку себе на бедро, а другую на грудь, я теряюсь в его прикосновениях.

— Еще, — умоляет Луна с кровати, и Роман обхватывает нас обеими руками по всей длине, прижимая друг к другу. Мурашки бегут по всему моему телу, когда я в экстазе запрокидываю голову.

— Черт, Роман, — стону я, отрывая свои губы от его, но наши лица остаются в миллиметрах друг от друга, наблюдая, как мы распадаемся от прикосновения.

Стон Луны отводит мой взгляд, и шоу, которое она предлагает в ответ, заставляет меня прикусить губу. Обнаженная перед нами, одной рукой она теребит пирсинг в соске, другая скользит по ее клитору и спускается к входу, медленно, снова и снова.

Идеальная. Она — абсолютное совершенство.

— Попробуй его, — выдыхает она, и прежде чем я успеваю упасть на колени, Роман делает это вместо меня. Мой рот приоткрывается, когда я смотрю на него, стоящего передо мной на коленях. Глядя на меня снизу вверх полуприкрытыми глазами, я мог бы испытать оргазм от одного этого зрелища, особенно в сочетании с Луной, выставленной передо мной.

Не сводя с меня глаз, он обхватывает губами головку моего члена и сильно сосет.

— Черт, — выдыхаю я, мой член пульсирует, требуя большего. Обычно Роман вытягивает все наружу, желая контроля и немного отсроченного удовлетворения, но даже он не может сдержаться от возбуждения в комнате. Без предупреждения он пронизывает меня до конца, мой член упирается в заднюю стенку его горла, и я забываю, как дышать.

Моя рука мгновенно протягивается, вцепляясь пальцами в его волосы для равновесия. Резко дернув за его кожу головы заставляет его напевать вокруг моего члена. Блядь. Желание в его глазах кричит о большем. Усилив хватку, я удерживаю его на месте. Проникая мимо его губ к задней стенке его горла, забирая у него все, как он всегда требует от меня.

Пойманный в ловушку его взгляда, я двигаю бедрами все сильнее, его хватка на моих бедрах только усиливает напряжение. Я не знаю, как я должен продержаться, слыша, как Луна стонет во время шоу, которое происходит, я близок к взрыву. На грани того, чтобы заставить его остановиться, прежде чем я кончу, он с хлопком отпускает меня, греховная ухмылка появляется на его лице.

— Она не кончит сама, когда мы в комнате, — шепчет он, переводя взгляд на Луну, чья грудь и шея порозовели от возбуждения, покалывающего кожу. Я киваю в знак согласия, каким-то образом умудряясь поднять колено на кровать.

При моем приближении Луна раздвигает ноги, впуская меня внутрь, когда я облизываю губы. Зная о связи, которую я только что почувствовал с Романом, когда он смотрел мне в глаза, я делаю то же самое со своей женой. Поддерживая зрительный контакт, я медленно облизываю ее от входа до клитора, и она вздрагивает подо мной. Ее тело натянуто, готовое взорваться, и она взорвется но подо мной.

Схватив одной рукой округлость ее задницы, я провожу другой по ее сердцевине, дразня вход и лаская ее клитор.

— Еще, Паркер, мне нужно еще, — умоляет она, и я не могу заставить себя отказать ей.

Засовывая два пальца в ее тугую киску, я касаюсь зубами ее набухшего клитора. Она громко стонет, но мы слишком далеко зашли, чтобы обращать на это внимание. Не ослабляя моего натиска, ее лоно сжимает мои пальцы, желая еще немного.

В следующий раз, когда я толкаюсь в нее, я вращаю пальцами, нащупывая ее точку g, и ее рука запутывается в моих волосах, прижимая меня к себе еще крепче. Рука Романа сжимает мою задницу, которая приподнимается, когда я пробую мою королеву на вкус. Другая его рука холодная, с какой-то смазкой на пальцах, когда он проводит пальцем по моей дырочке. Прижимание его пальца ко мне застает меня врасплох, и мои зубы сильнее сжимаются на клиторе Луны. Она вскрикивает, когда оргазм разрывает ее на части.

Я подавляю свой собственный стон, прижимаясь к ней, поскольку убеждаюсь, что она переживает каждую последнюю волну удовольствия. Все это время Роман играет со мной, подтягивая меня, чтобы я взял его.

— Дыши, Паркер, — шепчет Луна, обхватывая ладонями мое лицо. — Расслабься, я знаю, это неудобно, но это того стоит. — высвобождая себя из моей хватки, она смотрит мимо меня, наблюдая за тем, что делает Роман, и желание в ее глазах только усиливается.

— Присядь на колени, Паркер, — бормочет Роман позади меня, убирая палец. Я следую его указаниям, слышу щелчок крышки и смотрю, как он наливает на пальцы кокосовое масло, которое принес из ванной. — Не волнуйся, я погуглил лучшие масла для использования, и это первое место в списке, — успокаивает он меня, но я все еще шокирован и благодарен, что он настолько заботился о моем комфорте, что загуглил это.

Его пальцы снова обводят меня, и на этот раз он медленно вводит в меня два пальца. Я не могу остановить напряжение своего тела, но Луна целует меня в губы, отвлекая от дискомфорта.

— Расслабься, — говорит Роман, и я это делаю, в то время как Луна поглощает мои губы и обхватывает пальцами мой член. Я чувствую, как он сжимает свои пальцы ножницами внутри меня и ощущения смешиваются с прикосновениями Луны, я больше не могу этого выносить.

— Я собираюсь кончить слишком рано, — бормочу я ей в губы, и она улыбается.

Опускаясь на спину передо мной, Луна продвигается вперед, ее намерения ясны. Роман снова выходит из меня, и на этот раз я чувствую потерю, мне нужно больше. Мой член блестит от предварительной спермы, когда я выстраиваюсь у входа Луны, точно так же, как Роман делает то же самое со мной.

Притягивая меня к себе, Луна приподнимает бедра над кроватью, загоняя мой член глубже. Ее руки сжимают мои плечи, когда она стонет от удовольствия.

Роман медленно начинает толкаться внутри меня, и я замираю внутри Луны, слишком напряженный, чтобы вообще двигаться. Вспоминая, что он сказал об ответном толчке, я делаю это снова. На этот раз его член растягивает меня, мой стон замирает на губах, когда я почти полностью выхожу из Луны.

Никто не двигается, пока Роман сидит глубоко внутри меня. Я делаю глубокий вдох, привыкая к переполняющему меня чувству, в то время как Луна смотрит на меня с благоговением, а Роман ругается у меня за спиной.

— Твою мать, Паркер. Ты такой тугой, такой горячий, — бормочет он бессвязные предложения, и мне удается улыбнуться Луне. Наконец, готовый к большему, я толкаюсь вперед, заполняя Луну, заставляя ее стонать, когда она обхватывает мое лицо ладонями.

Роман не двигается, когда я отстраняюсь от Луны, насаживаясь на его толстую длину. Сопротивление моим стенам, когда он растягивает меня шире, подобно электричеству. Он не двигается, пока я повторяю движение еще несколько раз, и мы трое синхронно стонем.

Я чувствую, как он меняется, когда его руки сжимаются на моих бедрах. Удерживая меня на месте, он вытягивается почти полностью, прежде чем врезаться в меня, сильно и глубоко. Цепная реакция толкает меня в Луну, которая вскрикивает от удара.

— Черт, — говорит кто-то, но я не могу точно разобрать, кто. Роман делает это снова и снова, погружаясь до упора. Мою кожу покалывает от удовольствия, когда он ускоряет темп, его кожа соприкасается с моей, которая, в свою очередь, соприкасается с кожей Луны.

Она смотрит широко раскрытыми глазами между нами, треща по швам от удовольствия, наблюдая, как Роман трахает меня. Его вес давит мне на спину, приближая меня к Луне, которой удается приподнять бедра, принимая меня глубже, наши губы соприкасаются, и мы стонем вместе.

Начиная с кончиков пальцев ног, мои движения становятся беспорядочными, сила моего оргазма нарастает. Ощущение пальцев Романа, впивающихся в мою кожу, смешанное с мягкостью Луны подо мной, доводит меня до крайности.

Самый потрясающий оргазм пронзает мое тело, казалось бы, забирая всех вместе со мной. Все, что я вижу, белое, когда Луна прижимается своими губами к моим, глотая мои крики. Ее киска сжимается вокруг моего члена, когда член Романа дергается внутри меня, наполняя меня его спермой.

Мне кажется, что я качаюсь на волнах удовольствия часами. Когда ко мне наконец начинает возвращаться зрение, я слышу бормотание Луны.

— Это было самое горячее, что я когда-либо испытывала. Но вес вас обоих на мне убьет меня.

Моргая глазами, я замечаю, что Роман полностью стоит у меня за спиной, и мы вдвоем навалились на нее сверху. Она улыбается мне, и я вздрагиваю от потери Романа, когда он выскальзывает из меня. Мой член дергается внутри нее, и она изумленно смотрит на меня.

— Роман, что ты с ним сделал? Его член снова зашевелился, — говорит она со смешком, когда я выхожу из нее и пытаюсь встать в изножье кровати.

— О, дай мне немного времени. Я полностью согласен на второй раунд, затем я возьму тебя, принцесса, — говорит Роман, привлекая мой взгляд к себе. Тепло и признательность в его глазах застают меня врасплох.

— Мне будет слишком больно для этого, но в следующий раз мы поменяемся местами.

Он улыбается и подмигивает нам обоим, прежде чем удалиться в ванную комнату. Звук включенных кранов подобен музыке для моих ушей. Посмотрев на Луну, она подходит и встает рядом со мной.

— Я чертовски люблю тебя, Паркер Паркер. — запечатлев поцелуй на ее губах, я сжимаю ее бедра.

— Я чертовски люблю тебя, жена.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ

(Луна)

Сидеть в нашей маленькой всесезонной комнате, потягивая кофе и завернувшись в одеяло на плечах, — мой новый любимый способ начать день. Море зовет меня, и я могла бы часами слушать, как волны вдалеке разбиваются о берег. Куда бы мы ни отправились после Физерстоуна, я бы хотела, чтобы там было так же. Успокаивающе и безопасно. Настоящий дом, с водой на пороге.

Больше никто еще не проснулся, но уже почти десять утра, так что скоро кто-нибудь проснется. Когда я сижу одна, мои мысли блуждают, и я не могу не прокручивать в памяти прошлую ночь с Паркером и Романом. Я могла бы испытать оргазм без чьих-либо прикосновений, наблюдая за ними вместе.

Вспоминая выражение чистого блаженства на лице Романа, когда он погружался в Паркера, я знаю, что хочу видеть это снова и снова. Особенно когда я наблюдала, как тело Паркера напряглось, когда он испытал оргазм. Ощущение силы, с которой Роман трахает Паркера, когда он погружается в меня, снова возбуждает меня.

Услышав скрип двери позади меня, я оглядываюсь через плечо и вижу, как Оскар и Паркер выходят наружу. Они оба мягко улыбаются мне, но Оскар снова хмуро смотрит на Паркера. Сидя по обе стороны от меня, на ротанговом диване, который у нас есть в нашем личном пространстве, Паркер вздыхает, и я перевожу взгляд на них обоих.

— Что происходит? — спрашиваю я, и Оскар хмурится еще сильнее.

— Паркер не рассказывает мне, чем вы, ребята, занимались прошлой ночью? Я имею в виду, что я понимаю, но никто не хочет рассказывать мне подробности. Я знаю, что это было хорошо, я видел все ваши лица за ужином. — он дуется на меня, и я не могу сдержать улыбку, расползающуюся по моим губам. Черт возьми, это было хорошо, это было совершенство.

— Что именно ты хочешь узнать? — спрашиваю я, поворачиваясь к нему лицом.

Паркер застает меня врасплох, поворачиваясь вместе со мной и закидывая ногу на диван, чтобы снова притянуть меня к себе между ног. На мне только длинная футболка и одеяло на плечах, так что это движение позволяет Оскару заглянуть мне между ног. Дрожь пробегает по мне, когда легкий холодок в комнате касается моей обнаженной кожи.

— Ты слишком легко уступаешь ему, Ангел, — шепчет Паркер мне на ухо, и Оскар усмехается в ответ, не сводя глаз с моей киски.

— Я хочу знать все, детка. — облизывая губы, Оскар, наконец, снова смотрит в лицо Паркеру. Ухмылка на его губах говорит мне, что он точно знает, что делает со мной. Пока Паркер целует меня в шею, по моему телу бегут мурашки.

— От начала до конца? — спрашиваю я, и дьявольская улыбка на его лице — это весь ответ, который мне нужен. — Роман и Паркер зажали меня между собой, по очереди целуя в губы. — его глаза горят огнем, когда он смотрит на мой рот. — Затем, когда Роман завладел губами Паркера, я опустилась на колени между ними, всасывая Паркера до задней части своего горла.

Он одобрительно хмыкает, поправляя штаны. Я чувствую, как Паркер позади меня тоже напрягается при этом воспоминании, его руки сжимают мою талию.

— Что же дальше?

— Затем я попросила показать шоу. — его взгляд переходит на Паркера, когда он осознает мои слова.

— Скажи мне, что это за шоу, детка, — шепчет он, правой рукой вытаскивая свой набухший член из боксерских трусов, в то время как левой медленно поглаживает мою ногу. Паркер покрывает поцелуями мою шею и плечо, заставляя мою спину выгибаться от их прикосновений.

— Я наблюдала, как они потерялись в губах друг друга, прежде чем Роман тоже упал на колени.

— Черт. — его грудь быстро вздымается, дыхание становится прерывистым. — Ты поставил Романа на колени? — спрашивает он, когда Паркер проводит рукой по моей груди. Обхватив мою грудь ладонью, он открывает Оскару больше моего тела.

— Он упал на колени совершенно сам. И остановился только перед тем, как он довел меня до края, все это время Луна лежала в кровати и трогала себя, — добавляет Паркер, и Оскар стонет в ответ. Я наблюдаю, как Оскар крепче сжимает свою длину, сильно натягивая, пока наши слова создают образ в его сознании.

Моя рука поднимается над головой, чтобы обхватить затылок Паркера, когда он проводит пальцами по моей коже. — Затем Паркер широко раздвинул меня и довел до оргазма, потирая мою точку g, — стону я, когда пальцы Оскара скользят по моему клитору. — Ты хочешь знать, что заставило его прикусить мой клитор и довести меня до оргазма?

Он с энтузиазмом кивает, медленно вводя палец внутрь меня, а Паркер касается моего клитора.

— Роман начал растягивать его.

Его движения сбиваются, когда он крепко сжимает свой член, из кончика вытекает предварительная сперма.

— Черт возьми, зачем он тебя растягивал, Паркер? — спрашивает он, и я чувствую улыбку Паркера на своей коже, его пальцы кружат вокруг моего клитора, заставляя меня сильнее надавить на пальцы Оскара.

— Потому что, пока я трахал Луну. — он вжимается мне в спину, и моя кожа горит от напряжения, которое он создает. — Роман трахал меня.

— Черт. — его глаза лихорадочно перебегают между нами, когда его рука убирается с моего тела, и он встает. Паркер мгновенно толкает меня вперед и переворачивает, так что я оказываюсь перед ним на коленях.

Мое тело протестующе кричит, умоляя о большем, когда Оскар подходит и встает рядом с головой Паркера, его член направлен в его сторону. Я не могу удержаться от кивка в знак согласия.

Руки внезапно хватают меня за бедра, заставая врасплох, когда член прижимается к моему входу, погружаясь полностью одним толчком. Вскрикнув, я оглядываюсь через плечо и вижу Кая. Закинув одну ногу на подушки, он смотрит на меня сверху вниз прищуренными глазами, вытаскивает член и снова входит обратно.

Мой рот приоткрывается, когда я пытаюсь заглушить свои стоны, кладу руки на плечи Паркера, чтобы приподняться. Мое внимание привлекает движение, когда я вижу, как Роман подходит к Оскару сзади и стягивает с него боксерские трусы до конца.

Черт возьми, мы совершенно на виду. К счастью, мы изолированы от основного пространства дома, но я уверена, что где-нибудь охранник хорошо нас разглядывает. Я не могу заставить себя беспокоиться. Не тогда, когда Кай выходит из меня, прежде чем врезаться обратно.

Я смотрю, как Паркер берет Оскара в рот, его щеки впадают, когда он сильно сосет, и голова Оскара откидывается на плечо Романа. Вслепую ища, я чувствую член Паркера под собой и крепко обхватываю его пальцами, распределяя его предварительную сперму по всей длине.

— Помнишь, что я прошептал тебе в последний раз, когда твой член был у него во рту, Оскар? — Роман что-то шепчет ему на ухо, и он отчаянно кивает. — Его задница была подобна раю, именно так, как я и говорил. — Паркер стонет по всей длине тела Оскара, заставляя Оскара стонать от удовольствия.

Даже хватка Кая на моей талии крепче, когда он трахает меня сильнее. Я близко, так чертовски близко. Сжимая член Паркера, я хочу взять его с собой.

Я вижу, как блестит рука Романа, когда он проводит пальцами между округлостями задницы Оскара. Понимание приходит ко мне, когда он медленно вводит смазанный палец в Оскара. Его глаза опускаются на мои, его шея краснеет, и он стонет, глубоко, от кончиков пальцев ног.

Это уже слишком. Роман дразнит Оскара, пока Паркер сосет его член. В то время как Кай жестоко трахает меня сзади, пока я тереблю член Паркера. Не в силах больше держаться на ногах, я падаю грудь в грудь с Паркером. Кай следует за мной вниз, его толчки становятся неровными, когда он немного подталкивает меня, чтобы мой клитор терся о член Паркера.

Я едва могу наклонить голову, чтобы увидеть, как Оскар теряет контроль, оргазм разрывает его изнутри. Роман и Паркер не сдаются, опустошая его, забирая все до последней унции удовольствия. Трение между моим клитором и членом Паркера и требование длины Кая внутри меня подталкивают меня к моему собственному оргазму.

Я стону низко и глубоко, пока несусь по волнам экстаза. Паркер стонет подо мной, когда он трется своим членом о мою киску, кончая на нас. Кай кончает глубоко внутри меня, тоже наполняя меня своей спермой.

Оскар оседает рядом со мной, отрываясь ото рта Паркера, и Роман отступает назад, подходя и становясь прямо рядом со мной. Вытаскивая его член из боксерских трусов, требуется всего несколько рывков, прежде чем он кончает мне на спину и на лицо. Расписывая меня своим удовольствием.

— Если мы собираемся рассказывать грязные истории, принцесса, ты почувствуешь весь экстаз, который ты вызвала, — бормочет Роман, и черт возьми, если от этого не становится еще жарче.

Прижимаясь к Паркеру, Кай целует мой позвоночник, медленно высвобождаясь из моего тела.

— Доброе утро, Сакура, — шепчет он мне на ухо, и я улыбаюсь.

Чертовски верно, что это гребаное утро.

— Черт. Это то, что мы теперь называем перепихоном на скорую руку? — спрашивает Оскар, заставляя всех загудеть в ответ.

*****

(Кай)

Черт. Я мог бы просыпаться так каждое утро. Слышать, как Луна дразнит Оскара тем, чем они занимались прошлой ночью, заставляло меня напрягаться, просто от похоти в ее голосе. Когда я увидел, как Роман выходит из ванной, намазывая руки маслом, я понял, что тоже хочу присоединиться.

Мне нравится, как мы постепенно обретаем самих себя. С Луной рядом с нами возможно все, даже найти мою сестру, что до сих пор сводит меня с ума.

Только что приняв душ, я надеваю джинсы и свободную темно-синюю толстовку с капюшоном и направляюсь на кухню, где все остальные будут сражаться за завтрак.

— Доброе утро, Кай, — говорит Миа, когда я захожу в гостиную, где она отдыхает на диване, и я широко улыбаюсь ей. Просыпаясь от горячего секса со своей женой и зная, что моя сестра жива, определенно прибавляет мне энтузиазма.

— Доброе утро, — бормочу я в ответ, садясь рядом с ней. — Ты еще не думала о том, чтобы поговорить с мамой? — спрашиваю я. За последнюю неделю мы затронули несколько тем, но в конечном итоге мы просто узнали больше друг о друге, отложив тяжелые дела.

— Не совсем. — она пожимает плечами. — Брайс всегда узнавал последние новости о Луне и тебе, так что он мог рассказать мне все о Кае, которым ты становился, и этого мне всегда было достаточно.

Мне согревает сердце мысль о том, что, возможно, ее не было со мной, но она была в безопасности. Брайс заботился о ней лучше, чем я мог бы надеяться, и я буду вечно благодарен за это. Он все время говорил с ней обо мне, но она никогда не хотела знать о наших родителях, и я могу понять, какое влияние их действия оказали бы на нее. Теперь она знает, что это было сделано для ее защиты, она может изменить свое мнение, но я не буду подталкивать ее к принятию каких-либо решений. У нас и так было достаточно мыслей людей, которые диктовали нашу жизнь.

— Эй, ребята, у Брайса и Рафа есть кое-какая информация, которую они хотят обсудить с нами, — зовет Роман от кухонной двери, и мы встаем, чтобы последовать за ним внутрь. Моя рука инстинктивно обнимает Мию за плечи, защищая.

— Ты же знаешь, что я на два года старше тебя, верно? Я должна защищать тебя, — бормочет она, и я улыбаюсь ей сверху вниз.

— У меня по-прежнему преимущество в росте, и нашей работой всегда будет защищать друг друга. Вечная семья, помнишь? — она останавливается как вкопанная, обнимая меня за талию, и я сжимаю ее в ответ. Прислонив голову к моему плечу, она помолчала минуту, и я счастлив уделить ей столько времени, сколько ей нужно.

Последнее пожатие, и она откидывается назад. — Теперь я в порядке. — отряхивая руки от своего летящего розового платья, она улыбается мне, прежде чем направиться на кухню. Боже, сестры должны приходить с предупреждающей табличкой.

Все сидят за кухонным столом, на каждом месте до небес сложены блинчики. Стол рассчитан на двенадцать персон, так что места хватит для нас восьмерых. Оскар, Паркер, Луна и Роман сидят с одной стороны стола,ближе всего к окнам, в то время как Брайс и Раф сидят к нам спиной. Я позволяю Мии сесть рядом с Брайсом, а сам занимаю крайнее сиденье, лицом к Оскару и его дерьмовой ухмылке.

Брайс явно снова приготовил завтрак, ему очень нравится нас кормить. Передо мной ставят блинчики, затем в центр стола кладут сиропы, фрукты, взбитые сливки и шоколадный соус, чтобы мы могли разнообразить наши начинки. Никто не произносит ни слова, пока мы все погружаемся в работу, наслаждаясь обществом друг друга.

— Итак, какие подробности у вас есть? — спрашивает Луна, не теряя времени, когда все заканчивают есть, и мы все выжидающе смотрим на Брайса и Рафа.

— Сегодня утром позвонила Мария, и Кольцо приняло несколько решений. Ну, все, кроме Манетти и Дитрихсонов, — говорит Раф, бросая взгляд на Паркера, когда называет свою родословную, но Паркер никак не реагирует. — Прости, Паркер, я чувствую, что должен извиниться или что-то в этом роде. Мы не поговорили о том, что произошло в Трущобах, и я знаю, что у тебя были сложные отношения с…

— Если ты извиняешься за то, что убил его раньше, чем я смог, тогда я приму это, но ничто другое не требует прощения. Особенно, когда я уже согласился, с этим, — говорит Паркер с улыбкой, и напряжение в плечах Рафа спадает.

— Ну что ж, — бормочет Раф в ответ, а Роман ободряюще похлопывает Паркера по спине. — Итак, Кольцо и Физерстоун в целом хотят привлечь Тотема к ответственности, чтобы мы могли положить этому конец раз и навсегда.

Я перевариваю его слова, и неприятное ощущение внизу живота подсказывает мне, что это связано с нами. — Чего они хотят от нас? — спрашиваю я, и Брайс удивленно смотрит на меня.

— Что заставляет тебя…

— Папа, он наблюдательный. Если он знает, то он знает. Так что, пожалуйста, объясни, — говорит Луна, махая ему рукой, ее доверие ко мне заставляет меня улыбнуться.

— Они хотят перенести бой в академию, чтобы попытаться контролировать его как можно лучше, — говорит Брайс, не сводя с меня глаз во время разговора.

— Итак, они хотят использовать нас как приманку, — констатирую я, и мне становится понятен план и стоящие за ним доводы, но я хочу услышать их подтверждение.

— Да, — наконец говорит Раф, когда Брайс не может заставить себя ответить. Я слышу, как парни раздраженно усмехаются с другого конца стола, но я остаюсь сосредоточенным.

— И что именно это влечет за собой?

Брайс продолжает настороженно смотреть на меня: — Ты не собираешься сначала поспорить со мной?

Я смотрю на Луну через стол, которая улыбается мне, в то время как Миа бормочет: — Ты ничуть не изменился, Кай. — похлопав меня по бедру, она переводит взгляд на Брайса. — Кай здесь уравновешенный человек. Он не собирается тратить время на ненужные эмоции, когда он может просто перейти прямо к делу.

Остальные хихикают, поскольку ее описание точно соответствует действительности, но я не буду отвлекаться прямо сейчас. Я поднимаю бровь, глядя на Брайса, и он с улыбкой качает головой.

— Мы захватываем блок "Туз", позволяя всем думать, что это только вы, ребята, как обычно. Когда на самом деле в каждой комнате будет много обученных людей, готовых к их атаке. Потому что она точно будет, так почему бы не провести ее на наших условиях?

Луна и ребята согласно кивают, пока я рассматриваю ситуацию со всех сторон, рассеянно постукивая пальцами по столу.

— Когда все это закончится, на что будет похожа наша жизнь? Без Тотема на радаре? Мы не собираемся возвращаться в Игры или выполнять какие-либо невыполнимые задания, если они ожидают, что мы будем рисковать своими жизнями, чтобы защитить Физерстоун.

Рука Рафа хлопает по столу, когда он кричит: — Да! Ты мой новый любимчик. Кай — мой новый фаворит, я выбираю его. — он улыбается мне, и даже я не могу удержаться от ответной улыбки. — Это именно то, что я сказал, и они согласились. — он заканчивает.

— Ладно, старина, — говорит Луна, заставляя его сердито посмотреть на нее. — Когда мы отправимся?

— Сегодня, — отвечает Брайс. — Мы все отправляемся сегодня.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

(Луна)

— Посмотрите на меня! — кричу я, привлекая всеобщее внимание, но более конкретно — внимание Рафа. Он смотрит на меня в замешательстве, пока я подпрыгиваю на верхней ступеньке лестницы, ведущей к частному самолету, ожидающему нас на взлетной полосе. — В твердом уме и в здравой памяти, я собираюсь сесть с тобой в самолет, папа! — кричу я. Он качает головой и улыбается мне.

— Садись в этот чертов самолет, соплячка, — ворчит он в ответ, и я улыбаюсь, заходя внутрь. На этот раз я могу оценить интерьер и роскошь самолета. Кремовые кожаные сиденья расположены парами лицом вперед. Похожие на диваны сиденья позади них обращены друг к другу с каждой стороны, всего восемь посадочных мест. Воспоминание о том, как я проснулась на том же диване и снова увидела своего отца, проносится у меня в голове.

Сразу за этим находится небольшая кухонная зона и две двери. Одна ведет в ванную, другая — в полностью меблированную спальню, в которой Кай лежал после того, как в него стреляли.

Перелет займет около четырех часов, так что мы прибудем в Академию к обеду. Сев на диван, я устраиваюсь поудобнее и пристегиваюсь, готовая обсудить некоторые детали, когда мы вернемся в Физерстоун.

Роман садится слева от меня, в то время как Оскар проходит перед Паркером, чтобы занять место справа от меня.

— Делиться — значит заботиться, Паркер, Паркер, — поет он, но Паркер просто показывает ему средний палец и садится по другую сторону от него.

— Это пошло бы тебе на пользу, если бы ты был добр ко мне. Знаешь, так что, когда ты захочешь поиграть и поэкспериментировать, я буду более склонен согласиться, — шепчет Паркер, когда Кай поднимается на борт вместе с Мией и моими папами позади него.

Роман не может сдержать смех, когда Оскар открыто пялится на Паркера, заставляя меня хихикать вместе с ним.

— От секса у тебя стали большие яйца, Паркер, и я думаю, мне это нравится, — отвечает Оскар, быстро целуя его в щеку в ответ. — Но мы оба знаем, что ты хочешь мою задницу, сладкие щечки, так что прекрати нести высокопарную чушь, тебе это не идет.

Взяв себя в руки, он лучезарно улыбается, как будто ничего только что не было сказано, и заводит разговор с Рафом, который сидит напротив нас.

— Что ты с нами сделала? — шепчет Роман мне на ухо, и я резко оборачиваюсь, чтобы посмотреть на него.

— Не вини меня, — говорю я, мои глаза расширяются, но я вижу юмор на его лице.

— Я определенно виню тебя. Никто из нас не стал прежним с тех пор, как встретил тебя, принцесса. Ты изменила всю нашу жизнь, даже до того, как мы влюбились и женились на тебе. Мы почти не шутили и не улыбались, всегда сосредоточившись на следующей задаче. Теперь у нас есть надежда, чувство свободы и ты. Всегда ты. — касаясь его губ моими, мое сердце наполняется радостью от его слов. Я определенно люблю какого-нибудь романтического Романа.

— Ты говорила с Джесс? — спрашивает Раф, и я киваю.

— Да, ее вещи упакованы, и она тоже будет там, когда мы приедем. Я не могу дождаться, когда увижу ее, я так по ней скучала, но это всегда было самым безопасным вариантом. Я не совсем уверена, что она будет в "Туз", если есть вероятность нападения Тотемом, но там будет много наших, чтобы защитить ее.

— Отлично, я тоже поговорил с Мавериком. Он и несколько парней, которых он приставил присматривать за ней, тоже собираются перейти в "Туз". - хорошо, чем больше людей на нашей стороне, тем лучше. — Итак, вы, ребята, все останетесь в общежитии Луны. Мария сказала: "Не за что", — она разобралась с вашей кроватью. — он закатывает глаза, но я молча благодарю величайшую бабушку всех времен. Изгиб бровей Оскара говорит мне, что он думает так же.

— Реджи, Трэвис и Патрик собираются поселиться в общежитии Романа, — говорит Брайс, отрывая взгляд от телефона, когда самолет начинает движение. — В то время как Джулиана будет жить в общежитии Морган с Бетти и Марией. Мы с Рафом будем у Патрика, а в общежитии Дитрихсон будет полно охранников. — взглянув на всех нас в поисках подтверждения, он продолжает: — Маверик и его ребята собираются пойти с Джесс, так что мы можем также назначить охрану в помещении Оскара и Кая. Таким образом, у нас всегда может быть хорошая ротация свежих охранников.

Миа нервно оглядывается по сторонам, но Раф ловит ее взгляд. — Мы хотим, чтобы у тебя была возможность выбирать, где тебе остановиться, куколка. Ты можешь остаться с нами или с женщинами.

— Ты не передашь меня моему отцу, как только мы приедем туда? — тихо спрашивает она, и глаза Брайса чуть не вылезают из орбит.

— Никогда, Миа. Если ты хочешь увидеться с ним, это твой выбор, но я никогда не буду принуждать тебя. — она кивает, вздыхая с облегчением, когда Кай сжимает ее руку.

Часть меня сомневается, должна ли я ревновать ее к отношениям с моим биологическим отцом, но, в конечном счете, они спасли друг друга. Я буду вечно благодарна за то, что ни один из них не был одинок или мертв.

— Ладно, что бы ни вышло, я не привередливая.

— Отлично, ты уже получаешь что-нибудь по каналам безопасности? — Роман спрашивает Кая. Брайс подарил ему ноутбук после завтрака, и с тех пор он творит свое волшебство.

— Несколько проверенных охранников уже появляются в "Туз", но больше ничего необычного. Ты был прав, Барбетт тоже нигде не видно, — отвечает Кай, бросая взгляд на Рафа, когда тот упоминает Сучку Дитрихсон. Моя кровь вскипает при одном звуке ее имени.

— Ладно, что ж, давайте максимально расслабимся, потому что, как только мы приземлимся, нам нужно быть в состоянии повышенной готовности.

Кай возвращается к ноутбуку, отстукивая по клавишам, пока отслеживает каждую камеру слежения в кампусе и прилегающих районах. Роман откидывается на спинку стула, вытягивает ноги и закрывает глаза. Паркер надевает наушники, «The Violence by Asking Alexandria» гремит из наушников, которые дал ему Брайс.

Погруженные в свой разговор, Брайс и Раф отвлекаются от нас, а Миа кладет голову на плечо Кая, наблюдая, как он работает. И остаются только я и Оскар.

— Хочешь посмотреть Netflix и расслабиться, детка? — спрашивает он, вытряхивая ноутбук из рюкзака передо мной. — Я знаю, мы не можем расслабиться, но я готов посмотреть фильм, если ты в деле.

— Я в деле, — отвечаю я, когда он заворачивает руку мне за спину, притягивает ближе и устанавливает экран для нас.

Спокойствие, которое овладевает мной в этой стальной банке, парящей в небе, заставляет меня благодарить судьбу за то, что меня притащили в Физерстоун. Иначе меня бы здесь не было со своими «Тузовыми задницами».

*****

Внедорожник въезжает в ворота Физерстоуна, и мое тело готово к атаке. Хотя засада, как только мы въедем в кампус, крайне маловероятна. Паркер сжимает мою руку, пока я осматриваю территорию. Папа за рулем, а Брайс в бейсболке, чтобы скрыть свое лицо от любой видеозаписи, на случай, если Кай не сможет удалить ее достаточно быстро.

Мы едем как призраки, Кай стирает наш след, но никто не знает, что мой отец или Мия живы, и мы хотим, чтобы так продолжалось еще какое-то время. Роман сидит напротив меня, выискивая любые признаки угрозы, точно так же, как и я. Кай и Миа сидят рядом с ним, а Оскар сел по другую сторону от Паркера.

Тишина наполняет машину, пока мы медленно ползем по территории. Когда мы смотрим на появляющиеся кварталы, кажется, что нас не было много лет. Сейчас чуть больше шести вечера, так что занятия закончились, и несколько студентов отдыхают на улице.

Никто на самом деле не обращает внимания на внедорожник, когда мы проезжаем мимо, но затемненные стекла помогают прикрывать нас сзади. Дверь гаража открывается, охранники ждут с другой стороны, пока Раф паркует внедорожник. Мы все остаемся внутри машины, пока за нами не закрывается дверь гаража, затем все начинаем выбираться наружу.

Раф и Брайс здороваются с охранниками, когда мы входим в вестибюль. Стеклянные окна в вестибюле были тонированы, так что никто не мог заглянуть внутрь, из-за чего казалось, что здесь слишком темно. Особенно без Томаса, который был здесь и улыбался нам, но Раф сказал, что они посоветовали ему взять отпуск, так что бы он не попал под перекрестный огонь.

В вестибюле, возле главных дверей, со скрещенными за спиной руками стоит Йен. Без вопросов, я бегу прямо на него. Он не отходит в сторону, только расслабляет руки вдоль туловища. Я не знаю, чего он ожидает, но когда я подпрыгиваю, обвивая руками его шею, ему требуется мгновение, чтобы обнять меня в ответ.

— Спасибо тебе, Йен. Спасибо тебе за все. Но если ты снова будешь хранить секреты, я так сильно врежу тебе по горлу каратэ, что ты неделю не сможешь говорить. Понял?

— Да, мисс Стил, — бормочет он, и я опускаюсь на ноги.

— И прекрати это дерьмо, зови меня Луной, или я придумаю что-нибудь еще, чтобы слабо пригрозить тебе, хорошо? — я упираю руки в бедра, пытаясь напустить на себя свирепый вид, когда смотрю на него, но он просто качает головой.

— Звать тебя, Луна, было бы непрофессионально, но я подумаю об этом.

Я киваю и поворачиваюсь обратно, мои «Тузовые задницы» ждут меня. Брайс и Раф выходят из-за угла, сразу замечая Йена. Оставив их приветствовать друг друга, Миа направляется обратно вместе с ними, когда мы заходим в лифт. Лифт быстро поднимает нас на четвертый этаж, где расхаживают два охранника.

Отпирая мою дверь, ребята следуют за мной. Когда дверь со щелчком закрывается за нами, я вздыхаю с облегчением. Рука Кая обнимает меня за плечи, целуя в макушку.

— Сакура, я собираюсь установить технику на кухонном столе. Если я тебе понадоблюсь, просто позови. — с этими словами он уходит, в каждом шаге сквозит решимость. Мы хотим заполучить этих ублюдков, и скорее раньше, чем позже.

— Вам, ребята, лучше бы не трахаться! Я скучала по своей девочке, — говорит Рыжая, выходя из моей спальни и направляясь ко мне. — Привет, капитан, — шепчет она, обнимая меня и крепко прижимая к себе.

— Привет, Рыжая, — отвечаю я, сжимая ее в ответ так же крепко. — Я скучала по тебе, — бормочу я в ответ и слышу, как кто-то фыркает позади меня.

— А я нет, — добавляет Оскар, и я могу сказать, что она показывает ему палец за моей спиной, и я уже закатываю глаза на эту пару. Отстраняясь, она смотрит на мое лицо, замечая порез от Бекки, и ее глаза темнеют.

— Со мной все в порядке, Рыжая, — говорю я, пытаясь успокоить ее, но она все еще смотрит на меня немного дольше. — Ребята заберут кое-что из своих комнат, пока остальные не расположились, а Кай установит все технические принадлежности на кухне. Хочешь заказать еду с нами? Ты можешь рассказать мне обо всем, что происходило, пока меня не было.

— Боже мой, да. Я хочу пиццу. Много-много пиццы. — она с энтузиазмом хлопает в ладоши, и я оглядываюсь на парней, которые уже направляются к двери, не готовые прямо сейчас иметь дело с возбужденной Рыжей. Даже Кай бежит к ним, подмигивая, когда закрывает за ними дверь. «Тузовые задницы».

Поворачиваясь к ней, она широко улыбается мне. — На самом деле я не так взволнована, но я хотела, чтобы ты осталась с мной на некоторое время, — хихикает она, и я не могу сдержать смешок, срывающийся с моих губ.

— Ты хитрая, сучка! — я кричу, а она только смеется еще громче.

Именно поэтому я скучала по своей девочке.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ

(Луна)

Я не готова притворяться, что сегодня все вернулось на круги своя, но вот мы здесь, готовимся к занятиям, как будто Тотема там нет, и не хочет заполучить меня в свои руки. Мои руки трясутся от ярости, когда я снова думаю об этом, но мне нужно взять себя в руки.

Мне понравилось проводить время с Рыжей прошлой ночью, ее присутствие оказывает хорошее влияние на всех нас, включая Оскара. Кай все еще настаивал на том, чтобы проводить ее до комнаты, которую ей теперь, по-видимому, приходится делить с Мавериком и еще несколькими людьми. Казалось, она напускает на себя храбрый вид, но я могу сказать, что все это действует на нее.

Вздохнув, я заканчиваю собирать волосы в конский хвост и отхожу от туалетного столика с минимальным макияжем на лице. Глядя на форму, которую я снова вынуждена надеть, я раздраженно хмурюсь. Блузка открывает слишком большое декольте, разрез юбки задирается высоко к ноге, а блейзер туго обтягивает талию. Все это полная чушь. Я люблю свое тело, но я здесь не только для того, чтобы выставлять его напоказ, как поощряет эта форма.

Бросив взгляд на ряды туфель на каблуках в шкафу, я поняла, что достигла своего предела. Пошли они к черту. Я больше не ношу эти чертовы каблуки, особенно если от меня ожидают реакции на внезапную угрозу в любой момент. Я игнорирую все черные туфли на красной подошве и надеваю носки до щиколоток. Засовывая ноги в свежую пару армейских ботинок, я мгновенно чувствую себя более комфортно. Я позволю кому-нибудь сегодня задать мне гребаный вопрос. Что на моих ногах, меня волнует меньше всего.

— Ангел, иди поешь, пока нам не пора уходить, — зовет Паркер из кухни, и я иду на звук его голоса.

Останавливаясь у двери, ведущей на кухню, Кай, Оскар и Роман уже сидят за столом, в то время как Паркер разносит тарелки с яичницей и беконом для всех. Я хочу запечатлеть этот момент, когда все расслабились и улыбаются друг другу. Кай стучит по своему ноутбуку, ухмыляясь Оскару, заводящему Романа, щелкая его по кончику носа, как ребенка, а Паркер улыбается, заботясь обо всех.

— Черт возьми, детка, ты возбуждаешь меня в этих армейских ботинках, — говорит Оскар, оглядывая меня с головы до ног. Я закатываю глаза, глядя на него, в то время как остальные мои «Тузовые задницы» следуют за его взглядом.

— Черт возьми, принцесса, он не ошибается, — бормочет Роман, и их внимание заставляет меня немного покраснеть.

— Сакура, ты начинаешь нервничать, и это не улучшает ситуацию, — добавляет Кай, и я наблюдаю, как его рука опускается под стол, чтобы привести себя в порядок. Черт.

Сажусь рядом с ним, и его вторая рука мгновенно обнимает меня за плечи. — Как твое второе плечо? — спрашиваю я, моя рука инстинктивно ложится на его бедро.

Я смотрю, как он морщится от вопроса, но отвечает честно. — Не слишком здорово, Сакура. В целом не так уж плохо, но слишком сильное напряжение, и оно горит. — он вздыхает. — Но я здесь, с тобой, и это главное. — я таю от его слов, приподнимаясь, чтобы поцеловать уголок его рта.

— Больше не отвлекай нашу жену, ей нужна вся энергия, которую она может получить. Мы хотим быть на высоте, когда они придут, — говорит Паркер, ставя передо мной тарелку с едой, и я улыбаюсь ему. Кай отодвигает свой ноутбук, чтобы Паркер мог поставить перед ним другую тарелку, которую он держит в руке. Подбегая к стойке и возвращаясь обратно, Паркер садится рядом со мной, одновременно предлагая мне кружку горячего кофе. Бормоча слова благодарности, я подношу напиток с кофеином к губам.

— Какое расписание на сегодня? — спрашивает Оскар, и подсознательно мы все смотрим на Кая.

Качая головой в нашу сторону, он отменяет занятия на сегодня. — Оружие для всех нас сегодня утром. Затем наука для Оскара, свободное время для Романа и техника для остальных из нас. Тогда сегодня днем у нас у всех боевая подготовка.

— Идеально, хорошая тренировка — это то, что нам нужно, — добавляет Роман, и я не могу не согласиться. — Ты сможешь попробовать свои силы в стрельбе левой рукой, Кай, — бормочет он, и Кай кивает в знак согласия.

— Я так и сделаю. Я также заблокировал каналы видеонаблюдения, так что доступ к камерам есть только у нас, а прошлой ночью Раф установил еще несколько. Мы не нашли никаких слепых зон, но нам просто нужно сохранять бдительность, — отвечает Кай, и решимость в его голосе наполняет меня уверенностью.

Стук в парадную дверь прерывает наш разговор. — Вперед, сучки! — Рыжая кричит с другой стороны двери, и я не могу удержаться от ухмылки.

— Вы слышали женщину, давайте, сучки, — пою я, поднимаясь на ноги, чтобы пойти и впустить ее.

Она бомбардирует меня, когда я распахиваю дверь, врываясь внутрь и захлопывает дверь за ней.

— Что за черт? Где угроза? — я в панике оглядываю ее, но она просто машет на меня рукой.

— Никаких угроз. Я просто была рада тебя видеть. — я пристально смотрю на нее, наблюдая, как она проводит пальцами по волосам. В ней определенно что-то изменилось, я просто не знаю, что именно. Я дам ей немного времени, чтобы разобраться, а потом ей лучше рассказать об этом.

— Как скажешь. Ты уже ела? — спрашиваю я, и она кивает в ответ.

— Боже мой, мне нравятся эти ботинки. Как и ты, капитан, — говорит она с усмешкой, поднимая руку для "дай пять", на что я неохотно отвечаю. — Ты готова показать всем, что их королева вернулась? — закатывая глаза, я пристально смотрю на нее. — Что? Ты! И ты так-же должна познакомить меня со своим биологическим отцом.

— Боже, Джесс, давай по порядку. Выплеснув на нее все сразу, она испортит себе настроение, — говорит Роман, кладя руки на плечи Рыжей сзади и направляя ее к двери. В то время как Оскар переплетает свои пальцы с моими, увлекая меня за собой. Кай и Паркер следуют за нами, когда Роман открывает дверь.

— Со мной она не была бы в плохом настроении, Роман, — возражает она, бросая на него сердитый взгляд через плечо.

— Я имею в виду в целом. Мой отец предупреждал меня, чтобы я любой ценой не расстраивал свою жену, и если это означает заставить тебя замолчать, то так тому и быть. — она останавливается как вкопанная, ее улыбка растягивается от уха до уха.

— Ты только что сказал "жена", — шепчет она, и он хмуро смотрит на нее сверху вниз. Повернувшись к нему лицом, она похлопывает его по руке, прежде чем крепко обнять. — Огонек любви в твоих глазах восхитителен, — добавляет она, прежде чем развернуться и направиться к лифту.

— Что за черт? — Роман бормочет себе под нос, глядя на меня широко раскрытыми глазами, но я просто улыбаюсь, потому что это действительно восхитительно.

*****

— Я умираю с голоду, — стонет Паркер, как будто мы идем не на обед.

Это утро было напряженным, но вооружение с Уэстом было хорошим. Он буквально просто поставил нас в дальнем углу, заставив потренироваться со всем оружием, которое у него было в "Туз". Таким образом, мы были знакомы со всем, что могло быть у нас под рукой.

Кай на удивление хорошо владел левой рукой, не так быстро и точно, как правой, но все равно попал в цель. Я вижу напряжение в его глазах. Я услышала, как он пробормотал что-то о том, что раньше был бесполезен, но я быстро остановила его. Кай по-прежнему так много делает для нас, особенно в технической части, и даже если бы он этого не сделал, он заслуживает минуты, чтобы оправиться от травмы. Технологии были важны, а это означало, что мы все время следили за тем, чтобы быть в курсе событий в системе безопасности и подправлять все, что немного неуместно.

Мы втроем выходим из здания и ждем, пока Оскар и Рыжая закончат урок естествознания. Люди останавливаются и глазеют, впервые за сегодня по-настоящему видя нас вне аудитории. Слишком пасмурно, чтобы надеть солнцезащитные очки, чтобы скрыть раздражение в моих глазах, так что им просто придется иметь дело с моим суровым выражением лица.

Я рада, что после обеда у нас будет бой, надеюсь, я смогу немного снять это напряжение со своего организма. Мой телефон вибрирует в кармане, отвлекая мое внимание от всех вокруг нас. Кай и Паркер, кажется, пытаются отгородить меня от всех, но это мало что дает.

Роман: Привет, принцесса. Я приготовил наш столик в обеденном зале. Тащи свою задницу сюда, я скучаю по тебе.

Я улыбаюсь, глядя в свой телефон. С тех пор как он произнес эти три слова, у него как будто голова и сердце на одном месте. Теперь он готов поделиться со мной своими эмоциями, и мне это нравится.

Луна: Сильно командуешь? Мы ненадолго. Я тоже по тебе скучала.

Роман: Черт возьми, я прав. Меньше текстовых сообщений, больше движения.

Роман: Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ <3

Боже мой, неужели он только что отправил мне эмодзи в виде сердечка? Кто, черт возьми, этот парень? Возможно, это моя любимая сторона Романа.

Луна: Я тоже люблю тебя, детка.

— Чему ты улыбаешься? — спрашивает Паркер, когда я убираю телефон.

— Ничего. Роман только что прислал мне смайлик с сердечком. — я шевелю бровями для пущего эффекта и тоже вижу удивление на его лице.

— Я даже не думал, что он знает, как их отправлять и что они вообще значат, — бормочет он, драматично прикладывая руку к груди, и я закатываю глаза, но рычание со стороны входа в учебный корпус останавливает нашу игривость.

— Я сказал, отвали нахуй. — я знаю, что это голос Оскара, но что, черт возьми, происходит?

Оглядывая других студентов, я замечаю Оскара, бегущего вниз по ступенькам, Рыжая бежит рядом с ним, он держит ее за руку. Гнев на его лице заметен в морщинах, избороздивших его лицо, и в том, как сжата челюсть.

Инстинктивно я двигаюсь к Оскару, но он делает мне знак не делать этого, направляясь в нашу сторону. — Садись в "Rolls-Royces", сейчас же.

— Что? Оскар, притормози, поговори со мной. — я встаю у него на пути, мои руки опускаются ему на грудь, когда он останавливается прямо передо мной. Глядя поверх меня, он разговаривает с одним из парней.

— Посади Джесс в машину. — опустив руку, она лихорадочно переводит взгляд с нас на него.

— Кто-нибудь, пожалуйста, скажите мне, что, черт возьми, происходит, — выкрикиваю я, мое тело наполняется адреналином, я готова атаковать все, что расстроило Оскара.

— Это я, — тихо произносит голос позади Оскара. Он пытается заслонить мне обзор, но я отхожу в сторону, находя Труди. Моя кровь мгновенно вскипает, когда она стоит передо мной, на ее лице написано чувство вины.

— У тебя, блядь, яйца крепкие, — выплевываю я, и она остается совершенно неподвижной, в то время как в ее глазах вспыхивает страх.

— Ну и наглости у тебя, детка, — ворчит Оскар рядом со мной. — Она пыталась заставить Джесс ласково уговорить тебя, смягчить удар от ее предательства и все такое.

Я оглядываюсь на Рыжую, когда Йен открывает дверцу "Rolls-Royce", на ее лице тоже стыд. Это все шутка? Наблюдая за происходящим вокруг, я замечаю, что каждая пара глаз смотрит на нас прямо сейчас, желая увидеть, как я показываю им свое грязное белье, и все это из любви к сплетням.

Приближаясь к Труди, она отшатывается, готовая к тому, что я ее ударю. Поэтому я уверена, что она удивлена, когда вместо этого я рычу ей на ухо. — Тебе лучше показаться в "Туз". Сегодня, в семь вечера. Тебе нужно кое-что объяснить, черт возьми. Когда я надеру тебе задницу, это будет для моего удовольствия, а не для удовольствия посторонних.

Она отчаянно кивает, когда я откидываюсь назад, направляясь к тому же "Royce", что и Рыжая. Я чувствую, что Оскар собирается возразить, но я просто смотрю на него. Забираясь внутрь, я захлопываю за собой дверь, прежде чем Йен успевает помочь.

— Луна, я…

— Заткнись, Рыжая! — кричу я, не в силах сейчас контролировать свой гнев. — Это то, что я ожидала, что ты мне расскажешь, Джесс. Я не ожидала увидеть стыд на твоем лице, потому что ты, блядь, знаешь, что должна была сказать что-то раньше.

Мне нужно взять себя в руки. Откинув голову назад, я смотрю на крышу машины. Медленно вдыхая через нос, я задерживаю дыхание, прежде чем медленно выдыхаю через рот. Я повторяю процесс еще несколько раз, наконец чувствуя, как мое сердце успокаивается и возвращается логика.

Сделав еще один успокаивающий вдох, я смотрю на Рыжую. — Хочу ли я услышать, что она хочет сказать? — спрашиваю я, глядя ей в глаза. Она плотно сжимает губы, просто кивая в ответ.

Отлично, еще одно дерьмовое шоу, которое добавит мне эффекта снежного кома. Просто столкни меня с горы прямо сейчас.

— К тому времени как мы подъедем к ресторанному дворику, ты должна ввести меня в курс дела и рассказать, что, черт возьми, происходит, — бормочу я, ища в ее глазах еще какие-нибудь секреты.

— Труди не сказала, что произошло, но в ее глазах появилось затравленное выражение, которого раньше не было, темнее, чем я когда-либо видела. Эйден упомянул, что она совсем не спала, потерявшись в страхе, который теперь поселился внутри нее. — ее слова глубоки, едва громче шепота, и они врезаются в мою душу. Если Рыжая верит в это, я верю в то, что она, по крайней мере, предоставит Труди шанс объясниться. Особенно после того, что Конор упомянул в Туннеле.

— Я выслушаю то, что она скажет, но большего обещать не могу, — говорю я, и Рыжая слегка кивает. Я удивлена, увидев, как тяжесть спала с ее плеч от моих слов, не понимая, почему это так важно для нее. — Итак, что еще я упустила?

— Э-э-э, на самом деле не так уж много. Маверик держал меня, как девицу в беде, тренируя каждую свободную минуту и не желая выпускать из поля зрения ни меня, ни тех, кому он доверяет. Это означало, что я почти ничего не делала, кроме чтения.

— А кому он доверяет? — спрашиваю я. Чего-то не хватает, о чем она мне не говорит, я это чувствую, но не могу понять, чего именно.

— По-видимому, не многим людям. Хотя, с тех пор как он оставался со мной, его круг общения, кажется, расширился. — она нервно вытирает руки о юбку, и по морщинке между ее глаз я могу сказать, что у нее что-то на уме.

— Поговори со мной, Джесс. Что бы ни происходило, ты можешь поговорить со мной, понимаешь? — говорю я, смягчая свой голос по сравнению с яростью, которая была во мне несколько мгновений назад.

Поймав мой пристальный взгляд, она прочищает горло. — Я, э-э, ну…

Прежде чем она успевает ответить, дверца машины с моей стороны распахивается, и Роман заглядывает внутрь. Я даже не заметила, что "Rolls-Royces" остановился, и прежде чем я успела что-либо обдумать, Роман отстегнул мой ремень безопасности и вытащил меня из машины.

Мои ноги инстинктивно обвиваются вокруг его талии, когда он прижимает меня к машине.

— Почему ты так долго, принцесса?

— Мы…

Его рот накрывает мой, не дожидаясь ответа. Мои пальцы запутались в его волосах на затылке, когда я потерялась в его прикосновениях, позволяя ему поглотить меня, вместо всего того стресса, который я только что испытала.

— Не заставляй меня так ждать, принцесса. Я скучал по тебе, — рычит он мне в губы, и я не могу не улыбнуться его собственнической жилке. Мне не должно нравиться его склонность командовать, но я просто не могу насытиться им.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ

(Оскар)

Сажусь на скамейку, пот стекает по моему лицу, когда я натягиваю футболку через голову. Боевых тренировок, казалось, было недостаточно ни для кого из нас, поэтому мы вернулись в "Туз" и с тех пор занимаемся в тренажерном зале.

Вытирая лицо футболкой, я смотрю, как Роман и Луна соревнуются в клетке. Ярость и напряжение, нарастающие внутри нее, не спадают, как бы сильно она ни напрягалась. Мы все злимся на Труди за то, что она сделала, и тот факт, что она пыталась уговорить Джесс поддержать ее, не укладывается у меня в голове. У Джесс не должно было быть причин даже рассматривать эту идею, не говоря уже о том, чтобы молчать об этом. Я знаю, что Рыжая на самом деле еще не пыталась поговорить об этом с Луной, но она вообще ничего не сказала.

Качая головой, я смотрю на Паркера, который все еще бегает на беговой дорожке. Кай — единственный, кого здесь нет, он хочет провести немного времени со своей сестрой.

Схватив бутылку воды, я выпиваю половину одним глотком, поглядывая на часы. — Десять минут, детка, — кричу я, отвлекая ее, что оставляет ее открытой для Романа, который обхватывает ее за талию и опускает на пол.

— Черт возьми, Оскар, — ворчит она с коврика, но Роман улыбается мне.

— Спасибо, чувак. — опускаясь на нее сверху, он прикасается губами к губам Луны, которая совсем не сопротивляется. Она сможет поблагодарить меня позже.

— Эй, Паркер, тоже хочешь поцеловаться? Моим губам одиноко, — кричу я ему через всю комнату, но он просто показывает мне средний палец. — Тогда я просто поиграю сам с собой. — я стону, и его голова молниеносно поворачивается, заставляя меня ухмыльнуться. Я просто возвращаю ему палец, возьми его, придурок. Интересно, так ли хорошо я выгляжу в свободных серых шортах, свисающих с бедер? Кого я обманываю, конечно, выгляжу.

Дверь со скрипом открывается, и Рыжая высовывает голову из-за двери. Я пытаюсь свирепо посмотреть на нее, но это бессмысленно, мы все слишком мягко относимся к ней. Она смотрит прямо на Луну, пока не видит ее под Романом, затем ее глаза смотрят куда-то еще.

— Ты здесь ради шоу? — спрашиваю я, и она проводит руками по своим бедрам.

— Я здесь, чтобы поддержать Луну, — ее голос на удивление полон уверенности. Она садится рядом со мной, глядя мне прямо в глаза. — Я знаю, что не сказала Луне, о чем просила меня Труди, но не стоит недооценивать мою преданность ей. — ее взгляд скользит по Луне, которая все еще прижимается к Роману. — Она один из самых важных людей в моей жизни, Оскар. Ее забрала собственная мать, которую ей пришлось убить, и с тех пор на нее нападали в Туннеле и Трущобах. — ее горящие глаза снова поворачиваются к моим. — Итак, прости, если это не было в начале моего гребаного списка, но я волновалась, что она не вернется, — огрызается она, оставляя меня удивленно пялиться на нее.

Ну что ж.

— Хорошо, — наконец удается сказать мне, заставляя ее посмотреть на меня в замешательстве.

— Все в порядке?

— Да, хорошо. Я тебе верю, — отвечаю я, наблюдая, как Роман помогает Луне подняться с коврика.

— Вот так просто?

— Я не попугай, Джессикинс. — я бросаю на нее скучающий взгляд, и она качает головой, на ее губах играет мягкая улыбка.

— Спасибо, Оззи, — бормочет она, толкая меня в руку.

Роман бросает полотенце Луне, когда она встает перед нами, вся в поту и смотрит на Романа своими сексуальными глазами. Чертовски сексуально. Я вижу ее татуировку с изображением Пакмена, выглядывающую прямо над спортивным лифчиком, и по моей коже бегут мурашки, как и каждый раз, когда я ее вижу.

Не желая отставать, я беру бутылку воды, стоящую рядом со мной, отвинчиваю крышку и протягиваю ей. Улыбаясь мне сверху вниз, она берет ее у меня из рук.

— Теперь у вас все хорошо? — спрашивает она, наклоняя бутылку между мной и Джесс, заставляя меня нахмуриться. Видя вопрос в моих глазах, она садится ко мне на колени, моя рука мгновенно обвивается вокруг ее талии, пока она отпивает воды, прежде чем продолжить. — Мы с Рыжая все обсудили в машине, убедившись, что полностью понимаем друг друга. Затем она поспорила со мной на двадцать баксов, что ей тоже придется объясняться с тобой.

У меня отвисает челюсть, она правда? Я смотрю на Джесс, которая непримиримо пожимает плечами.

— Я вижу, как ты размышляешь, стоит ли тебя открывать свои рот или нет, — говорит Джесс, и я поднимаю бровь. — Ты просто не хочешь этого признавать. — она подмигивает мне, когда Луна целует меня в макушку.

Роман усмехается ее словам, сжимая ее плечо, демонстрируя ей поддержку, которую она всегда оказывает нам. Я, блядь, даже спорить не могу, так что и не собираюсь.

Как только Паркер сходит с беговой дорожки, дверь в спортзал распахивается. Входит Конор Старкер, за ним Труди и Эйден. Выражение лица Конора совсем не меняется, пока он осматривается, в то время как Труди нервно смотрит на Луну, а Эйден свирепо смотрит на Романа.

Луна встает на ноги, медленно приближаясь к Труди, и никто не двигается. Как только Луна приближается к ней, Эйден встает перед своей сестрой, защищая ее, заставляя меня тоже подняться на ноги.

— Ты, блядь, не сможешь ее убить, — ворчит он, и Луна смеется, приподнимая бровь.

Труди обходит своего брата, подходя к нему сбоку и заставляя Луну сменить позу. Когда она собирается открыть рот, Луна замахивается руками назад и наносит ей удар прямо в лицо, наблюдая, как она падает на пол. Она бьет ее прямо по скуле, так что крови нет, но утром под глазом будет синяк.

— Кто сказал что-нибудь об убийстве кого-либо? — Луна фыркает, присаживаясь на корточки до уровня Труди.

Я пытаюсь привести себя в порядок, но покачивание головы Паркера рядом со мной говорит мне, что он уловил это. Это не моя вина, что наша жена такая чертовски горячая, когда злится.

*****

(Луна)

Я протягиваю руку, наслаждаясь пульсирующей болью в моей ладони. Присаживаясь на корточки перед Труди, я кладу руки на бедра. Я удивлена, когда она не остается лежать, вместо этого встает передо мной на колени, убирая руку от щеки, словно готовясь к следующему удару.

Почему она это делает? Открыто принимает то, что, как она ожидает, я брошу в нее. Я смотрю на Рыжую, которая едва заметно кивает, и я вздыхаю.

— Вставай.

Она внимательно смотрит на меня, убеждаясь, что не ослышалась, пока я поднимаюсь на ноги. Конор смотрит на меня, приподняв бровь, но я не пропускаю его сжатых рук по бокам. В то время как Эйден открыто смотрит через мое плечо.

— Я сказала, вставай, — повторяю я, когда она все еще пялится на меня, разинув рот. Быстро вскакивая на ноги, она нервно смотрит на меня. — Конор, пойди и принеси ей пакет со льдом, пока ее лицо не распухло слишком сильно, — бормочу я, замечая удивление на его лице, прежде чем он поворачивается и уходит без вопросов. — Эйден, я не знаю, на что ты так пялишься, но от твоего хмурого вида у меня начинает чертовски болеть голова.

Он вздыхает, когда смотрит на меня краешком глаза. Качая головой, он подходит к Рыжей и парням, сидящим на скамейках.

— Привет, Джессика, давно не виделись. Почему бы тебе не отойти от Романа и не посидеть со мной? — в его голосе слышится легкое рычание, но у меня нет времени разбираться с обычной ерундой с ним и Романом.

Бросив взгляд через мое плечо, Рыжая переводит взгляд с них двоих как олень, пойманный светом фар. Роман все еще стоит рядом с ней, его рука лежит на ее плече, как тогда, когда он утешал ее ранее, в то время как Эйден пристально смотрит на него.

Замешательство на лицах Оскара и Паркера, вероятно, совпадает с моим, но у нас нет времени на подобную ерунду. — Эйден, либо сядь и заткнись, либо уходи, ты не помогаешь, — бормочет Труди, и он драматично вздыхает, садясь рядом с Рыжей на скамейку.

— Я, блядь, там сидел, — ворчит Оскар, протестующе размахивая руками, но Эйден просто пожимает плечами.

— Вставай, уступи свое место. — Эйден улыбается ему в ответ, оставляя Оскара пялиться на него.

Качаю на них головой, мы совершенно отклонились от темы. Возвращаюсь к Труди, которая стоит передо мной. Рыжая сказала, что к ней стоит прислушаться, так что это ее единственный шанс.

Входит Конор с чем-то похожим на пакет замороженного горошка, завернутый в полотенце, и передает его Труди, которая благодарно улыбается.

— Мне нужна гребаная правда, и если я задам тебе вопрос, ты ответишь. Поняла? — она отчаянно кивает, морщась, когда ткань касается ее уже покрытой синяком щеки. — Скажи мне, что, черт возьми, произошло?

Она оглядывает всех нас на мгновение, прежде чем глубоко вздохнуть, пытаясь успокоить свои нервы. — Итак, после того, как вы с Каем пришли к палаткам, чтобы установить камеры, появилась Барбетт Дитрихсон. По-видимому, у нее была видеозапись, на которой мы с Эйденом приходим в твою комнату в тот день, когда мы обсуждали, как организовать место на вечеринке для тебя, чтобы позвать Бретта. Она также наблюдала, как Кай устанавливал камеру на дереве, и хотела знать, почему.

Она смотрит мне за спину, и я слежу за ее взглядом на Эйдена, который ободряюще кивает ей, сложив руки вместе и наклоняясь вперед на коленях. — Скажи им, Тру. Ты обещала, — бормочет он, и я оглядываюсь на нее.

— Я сказала ей, что не понимаю, о чем она говорит. Что мы с тобой были друзьями, но она в это не поверила. — ее руки начинают дрожать, когда она пытается подобрать правильные слова. — Затем появился Рико, участник Кольца. — я смотрю, как она сглатывает, прижимая руку к груди. — Я все еще жду, когда он вернется и закончит то, что начал. Теперь он знает, что я не сделала всего, о чем они меня просили, — хнычет она, на глазах у нее выступают слезы.

Что, черт возьми, он с ней сделал? Страдальческий, затравленный взгляд в ее глазах заставляет меня попытаться немного утешить ее. — Он мертв, Труди. Он не вернется.

Ее глаза устремляются на меня, и когда она видит только правду в моих словах, она ломается, пакет со льдом в ее руках падает на землю. Закрыв лицо руками, она рыдает, когда Конор медленно обнимает ее. Я хочу ответов, но вижу, что ей нужна минута.

— Когда это произошло? — спрашивает Конор.

class="book">— В Трущобах я наблюдала, как мой отец сделал это на записи с камер, — отвечаю я, и он просто кивает в ответ.

— Единственная запись с камеры, которую я видел, была, когда Рико назначил награду за голову Паркера. Все остальное время я был по колено в трупах, — отвечает Конор.

Я бросаю взгляд на Паркера, проверяя, нормально ли он относится к упоминанию своего отца, и он ободряюще улыбается. Хотя я все еще вижу беспокойство в его глазах из-за того, что он сделал с Труди. Наконец, собравшись с силами, Труди прочищает горло.

— Он, э-э-э, он был довольно настойчив в своей миссии, чтобы заставить меня помочь, а я была слишком слаба, — шепчет она, проводя руками по щекам. — Но, э-э, он хотел, чтобы я помогла застать тебя врасплох, и он знал, что моя родословная связана с Наукой. Итак, он хотел несколько уколов, стимулирующих паралич, потому что тот, на который они рассчитывали, не был готов.

Оскар рычит у меня за спиной, зная, что это было его задание, которого они ждали. Я смотрю на него, но Паркер уже что-то шепчет ему на ухо, пытаясь успокоить.

— Мы не были парализованы, Труди, — бормочу я в замешательстве. — Мы были недалеко от Академии, когда снова проснулись.

— Я знаю, — шмыгает носом она, ее лицо покрывается красными пятнами. — Вместо этого я сделала им витаминные уколы. Я знаю, что я недостаточно сильна, чтобы пойти против них, но ты можешь.

Срань господня.

Я киваю, позволяя ее словам окутать меня. — Хорошо, вы, ребята, можете уходить, — говорю я, веря ее словам. — Я не доверяю тебе, но я верю тебе.

Она кивает, обхватывая себя руками, когда Конор отступает назад. Не нуждаясь в повторении дважды, она направляется к двери, Эйден медленно проходит мимо меня, чтобы последовать за ней.

— Труди, могу я спросить, что сделал Рико? — спрашивает Паркер из-за моей спины, заставляя ее остановиться. Поворачиваясь, чтобы посмотреть на него, ее обычно голубые глаза становятся почти черными.

— Ты кажешься милым парнем, Паркер Стил. Рико уже достаточно запятнал нас, я не буду усугублять твою боль, это мое бремя, которое я должна нести. — с этими словами она поворачивается и уходит.

Черт. Должно быть, это нанесло непоправимый ущерб ее душе.

ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ

(Луна)

Мы вернулись в Академию Физерстоун уже как две недели. Две гребаные недели, а Тотем все еще не показался. Мое раздражение растет по мере того, как ситуация продолжает затягиваться. Я чувствую, как нарастает напряжение, и, вероятно, это то, чего он хочет. Что бы мы впали в ложное чувство безопасности, и тогда он мог бы застать нас врасплох.

Мы перенесли один из диванов Романа в мою комнату, чтобы Рыжая и Мия могли удобно разместиться и посмотреть фильм. Кажется, я не могу сосредоточиться на экране, мне нужно что-то сделать, что угодно, лишь бы занять руки.

Я не могу представить, что должна чувствовать Миа, она не покидала блок "Туз" с тех пор, как мы приехали. Приходила в нашу комнату только потусоваться или оставалась с Брайсом и Рафом в старой комнате Паркера. Она изо всех сил старается избегать своего отца любой ценой, хотя Кай говорит, что их отец отчаянно хочет ее увидеть, по крайней мере, он уважает желания Мии на данный момент.

Миа и Рыжая шепчутся на диване рядом со мной, вероятно, придумывая девчачьи штучки, которые они могли бы заставить меня делать. С момента встречи друг с другом это все, что они делали. Если они заставят меня пойти еще на одну вечеринку с ночевкой по маникюру / педикюру с цыпочками, я закричу.

Роман и Кай отдыхают на другом диване, в то время как Паркер и Оскар внизу, в тренажерном зале. Решив, что мне нужно убираться отсюда, чтобы попытаться избавиться от волнения, я вскакиваю на ноги.

— Я собираюсь выйти и привести «Дот» в порядок, — объявляю я, девушки игнорируют меня, а парни смотрят на меня нахмурившись.

— Ты делала это в прошлые выходные, — заявляет Роман, но я закатываю глаза.

— И что? Он пылится в гараже. Кроме того, я не могу просто сидеть здесь, это сводит меня с ума. Я уже была в спортзале этим утром, а ты запретил мне спускаться дважды, — стону я, и он поднимает брови, глядя на меня.

— Принцесса, я спущусь, если ты хочешь, чтобы я опустился. - его взгляд скользит по мне, и я понимаю намек. Отличная идея.

Закатывая глаза, я притворяюсь, что не расслышала его. — Да, да, я знаю. Переутомление моего тела не поможет, — говорю я монотонным голосом, уже зная, что он собирается сказать.

— Ты хочешь, чтобы я спустился с тобой, Сакура? — спрашивает Кай, и я качаю головой.

— Нет, все в порядке, но спасибо, что спросил, красавчик. — становясь перед ним, я наклоняюсь, чтобы поцеловать его в макушку, но он откидывает голову назад, чтобы тоже поцеловать меня. Наш мягкий, сладостный поцелуй становится жарким в тот момент, когда его рука касается моей талии, но рвотные позывы Мии и Рыжей портят момент.

Кай свирепо смотрит на них, когда я отступаю назад, но вместо этого оказываюсь на коленях у Романа. — Поцелуй и меня, принцесса, — шепчет он мне в губы, и я не могу сказать ему "нет". Его руки на моей заднице притягивают меня ближе к нему, ноги по обе стороны от его бедер, прижимая меня к растущей длине в его штанах. Поскольку на мне вместо платья только футболка с длинным рукавом, я чувствую каждый дюйм его тела.

— Фу, снимите комнату, — кричит Миа, хихикая вместе с Рыжей.

— У нас есть комната, ты просто случайно в ней сидишь, — стонет Роман, но я улыбаюсь ему сверху вниз, пытаясь встать. — Поскольку мы не можем тренироваться, драться или трахаться, — его взгляд был направлен на Мию и Рыжую. — Как насчет того, чтобы сделать мне татуировку, принцесса? — спрашивает он, и я замираю.

Улыбаясь мне, он убирает выбившуюся прядь волос с моего лица, когда я смотрю ему в глаза.

— Серьезно? — его простой кивок в ответ — это все, что мне нужно. Встав, он отпускает меня, беря за руку. Я не задерживаюсь, тащу его в нашу спальню и захлопываю за нами дверь.

Когда я прислоняюсь спиной к двери, во мне нарастает возбуждение. Я смотрю, как он заходит в ближайшую. Мгновение спустя он возвращается в комнату с моим черным кейсом, набитым оборудованием. Роман ставит кейс рядом с кроватью и выжидающе смотрит на меня.

— У тебя есть какие-нибудь идеи о том, чего ты хочешь? — спрашиваю я, мои пальцы чешутся снова покрасить его кожу. Мне нравилось отмечать его эмблемой моей родословной, но это кажется еще более личным, поскольку спрашивает именно он.

— Я хочу… — он подходит к моему прикроватному столику, и в ту секунду, когда он берет предмет, мое сердце начинает бешено колотиться в груди. Поворачиваясь ко мне лицом, он держит его в воздухе, на его губах играет мягкая улыбка. — Я хочу, чтобы ты вытатуировала павлина на внутренней стороне моего правого предплечья.

Я медленно киваю, не в силах произнести ни слова в ответ на его просьбу, я чувствую себя слишком взвинченной. Присаживаясь рядом с чемоданом, я методично начинаю готовить все, что мне нужно. Я посылаю Романа принести из кухни несколько бутылок воды и стул. Придвигая тумбочку поближе, я улучаю минутку, чтобы успокоиться. Брошь в виде павлина лежит рядом со мной на кровати, и мои пальцы пробегают по маленьким зеленым и голубым камням.

Роман снова бесшумно входит в комнату, устраиваясь поудобнее на кровати, пока я пересаживаюсь в кресло, набрасывая быстрый набросок. Я показываю ему свой шаблон, и его лицо светится. Держа его за предплечье как следует, я переношу рисунок на его кожу. Я встряхиваю руками, успокаивая волнение, которое все еще бежит по моим венам.

— Готов?

— Для тебя, всегда, принцесса.

Я закатываю на него глаза. — От Оскара я ожидала какой-то дрянной хрени, но от Романа, задумчивой «Тузовой задницы»? Никогда, — говорю я с улыбкой, и он улыбается мне в ответ.

— Что я могу сказать? Ты раскрываешь мою дрянную сторону.

Качая головой, я выстраиваю маленькие чернильницы в ряд на тумбочке и беру пистолет. Еще раз взглянув ему в глаза, я принимаюсь за работу. Теряясь в потоке искусства и жужжании станка, я отмечаю его идеальную кожу.

Пока пистолет скользит по его коже, я не могу удержаться от вопроса, который приходит на ум. — Почему татуировка в виде черепа во всю спину?

Я чувствую, что его взгляд скользит по моему лицу, но я не отрываю взгляда от его руки. — Это моя родословная. Ривера известны как мрачные жнецы из Физерстоуна. Я просто всегда хотел сделать татуировку на спине и решил совместить это, — бормочет он, и его слова удивляют меня.

Убирая пистолет с его кожи, я встречаюсь с ним взглядом, отмечая намек на беспокойство в его глазах, когда он пытается прочесть мою реакцию. Я позволяю легкой улыбке естественно тронуть мои губы, когда возвращаюсь к его татуировке.

— Значит, я поцеловалась со смертью и выжила, чтобы рассказать об этом, да?

Наступает небольшая пауза, но я чувствую, как его тело расслабляется. — Это одна из причин, по которой я так сильно люблю тебя, принцесса. Всегда принимаешь меня, несмотря ни на что.

— Я тоже тебя люблю, детка. — мои глаза снова встречаются с его взглядом, когда слова слетают с моих губ, прежде чем мы снова погружаемся в уютную тишину.

Я не знаю, сколько проходит времени, но все это время он остается совершенно неподвижным, пока я рассматриваю деталь за деталью, чтобы воспроизвести брошь как можно лучше. Наконец, откидываясь на спинку стула, я смотрю на свою работу. Голова павлина находится прямо у него под локтем, а элегантные зелено-голубые перья простираются по предплечью до запястья.

— Принцесса, это чертовски красиво, — благоговейно шепчет он, и я улыбаюсь ему. — Благодарю тебя.

— Нет, спасибо тебе. — я вздыхаю, глядя ему в глаза. — За то, что не бросил меня, когда я хотела оттолкнуть тебя. За то, что каждый раз ставил меня на первое место. Предполагался, быстрый трах на ринге, но потом, я как любительница, пошла и влюбилась. — улыбка на его лице, полная восхищения. — А потом появились все эти секреты и полный пиздец, а ты все еще здесь. Где я хочу…нет, где ты нужен мне.

Свободной рукой он берет меня за подбородок, запрокидывая мою голову назад, чтобы приблизить мои губы к своим. Это самый сладкий, нежный поцелуй, который он когда-либо дарил мне. Моя кожа вспыхивает от его прикосновения.

— Я люблю тебя, Луна, — бормочет он мне в губы, заставляя мое сердце воспарить. — А теперь приведи меня в порядок, чтобы я мог показать этот шедевр остальным.

— Я тоже тебя люблю, — автоматически отвечаю я, прежде чем вытереть его. Воздух вокруг нас наполнен головокружением. Никакой тоски, или страха, или беспокойства, только любовь и счастье. Я хочу больше этого чувства, со всеми моими «Тузовыми задницами».

Когда я начинаю избавляться от использованных материалов, он целует меня в губы и направляется к двери. Оскар как нельзя кстати распахивает ее до того, как он добирается к ней.

— Эй, дерьмо вместо мозгов. Где моя детка… Срань господня, это Луна сделала? — Кричит он, не сводя глаз с новой татуировки Романа, который ухмыляется, как Чеширский кот.

— Черт возьми, да, она это сделала, — говорит он, подмигивая мне, прежде чем обойти Оскара, чтобы показать остальным.

Взгляд Оскара наконец встречается с моим, поскольку он продолжает стоять на том же месте с выражением шока на лице. — Я тоже хочу такую, детка, — надув губы он, подходя ко мне.

— Чего ты хочешь? Татуировку?

— Да. Все остальные получили от тебя персональные татуировки. Кроме меня. — драматично опускается передо мной на колени в одних серых шортах. Меня бросает в жар от его прикосновений, когда он проводит пальцами по задней поверхности моих бедер. Он медленно поднимает лицо, его большие голубые глаза смотрят на меня, я запускаю пальцы в его волосы.

— Что ты хочешь?

— Что бы ты ни предлагала, мне все равно, — мгновенно отвечает он.

Делая вид, что размышляю, я ухмыляюсь ему сверху вниз. — Как насчет "Собственность Луны", прямо здесь, у тебя на лбу? — спрашиваю я, поглаживая пальцем это место.

— Если это то, чего ты хочешь, детка, я согласен.

Я хмуро смотрю на свою сумасшедшую «Тузовую задницу». — Я шучу, но, думаю, у меня есть отличная идея. Если ты готов к сюрпризу?

*****

(Оскар)

Волнению в ее глазах трудно отказать. Я бы никогда не сказал ей "нет", даже если бы она была сумасшедшей. Она может делать все, что ей заблагорассудится, пока на мне ее метка, это все, чего я хочу. Родословная на самом деле не имеет значения, ношение эмблемы — ожидание, формальность брака с Фезерстоунами. Я хочу, чтобы на моей коже было что-то, что она выбрала для нанесения от всего сердца.

— Скажи мне, где сесть, и я весь твой, детка.

Она указывает место на кровати, садясь в кресло лицом к ней, а я сажусь напротив нее, как послушная маленькая собачка. Улыбаясь мне, она собирает несколько своих вещей, разбросанных повсюду. — Дай мне несколько минут, чтобы приготовить для тебя все новое, и мы сможем начать.

Я смотрю, как покачивается ее задница, когда она выходит из комнаты, оставляя меня гадать, какой сюрприз она приготовила. Она быстро возвращается, направляется прямо к своему набору и заново все настраивает.

— Последний шанс отступить, прежде чем ты дашь мне свободу клеймить тебя, — бормочет она, заставляя меня улыбнуться.

— У меня все готово, удиви меня, Луна. — мне нравится доверять ей. Осознание того, что она никогда бы не сделала ничего, что могло бы причинить мне боль, наполняет меня таким огромным счастьем, что это неописуемо.

— Закрой глаза, — шепчет она, и я счастлив подчиниться. — Не открывай их, пока я не разрешу, и не подглядывай, хорошо? — я молча киваю, стараясь не двигаться от нарастающего во мне предвкушения.

Я слышу жужжание движущихся игл, но она не прикасается ко мне, кажется, целую вечность. Что она вообще делает? Когда я только собираюсь посмотреть, что происходит, она кричит: — Оскар Стил-О'Шей, даже не думай об этом!

Я мгновенно зажмуриваюсь, но не могу сдержать улыбку при звуке наших объединенных фамилий. Звук выстрела прекращается на несколько минут, но я отказываюсь открывать глаза, не желая снова влипать в неприятности. Когда звук начинается снова, она берет меня за руку.

— Приготовься к маленькому уколу, — бормочет она, и я хихикаю.

— Тебе больше никогда не придется беспокоиться о маленьком уколе, детка.

Я мысленно вижу, как закатываются ее глаза, когда игла вонзается в кожу на верхней части моего пальца. Я не знаю, что я ожидал, где она сделает мне татуировку, но моя рука определенно застает меня врасплох. Через несколько минут она заканчивает, и я остаюсь немного сбит с толку тем, как быстро она закончила.

— Теперь ты можешь открыть глаза, — шепчет она, в ее голосе слышны эмоции.

Медленно открывая глаза, я сначала смотрю на нее, видя неуверенность в ее глазах.

— Детка, что случилось?

— Ничего. Просто тогда это казалось хорошей идеей, а теперь я беспокоюсь, что тебе это не понравится. — я хмуро смотрю на нее, и она кивает на мою руку, все еще в своей.

На моих пальцах маленькие римские цифры "XXII". Что они означают? В этот момент она переворачивает наши руки, показывая мне свои. Прямо над обручальным кольцом, семейной реликвией ее бабушки, у нее на коже свежими чернилами выведено "VIII".

— Это день нашей первой встречи, — выдыхает она едва слышным шепотом. — Двадцать второе августа, — продолжает она, указывая сначала на свой палец, затем на мой. — После того, как я столкнула Рен в фонтан с водой, ты забрал мое удостоверение личности. Я помню, как подумала, что ты чертовски горяч, а потом ты открыл свой чертов рот. — она улыбается мне, между нами разыгрываются воспоминания, а я продолжаю пялиться на нее, разинув рот.

Снова опускаю взгляд на ее руку, смотрю на черные чернила, и до меня медленно доходит, где находится татуировка. Переворачиваем наши руки, так что моя лежит сверху, цифровые символы смело привлекают мое внимание. Снова соединяя наши запястья, я поднимаю на нее взгляд, и она уже смотрит прямо на меня.

— Ты вытатуировала это на своем безымянном пальце, — это все, что я могу наконец сказать, и она кивает. — И на моем безымянном пальце.

— Ты…

Я прижимаюсь губами к ее губам, пытаясь передать, что она заставляет меня чувствовать. Это занимает у нее мгновение, но ее губы так же сильно отвечают на мои. Притягивая ее к себе, переворачивая на спину, мои руки проникают под ее длинное платье-футболку. Мой мозг дает сбой, когда я чувствую ее обнаженную киску под собой. Она шипит, когда мои пальцы поглаживают ее клитор.

Слегка откидываясь назад, я отрываю свои губы от ее губ, чтобы стянуть платье через голову.

— Я воспринимаю это как знак того, что тебе это нравится, — бормочет она, и я улыбаюсь ей сверху вниз.

— Луна, мне это чертовски нравится, — говорю я, быстро вставая, чтобы сбросить шорты на пол, мой член уже тверд и нацелен прямо на нее. Когда я заползаю обратно на кровать, она манит меня ближе, ее ноги обвиваются вокруг моей талии. Ее рот зовет мой, и когда я наклоняюсь, чтобы коснуться губами ее губ, мой член дразнит ее вход, она переворачивает нас.

Мое удивление пересиливает то, как ее киска скользит по всей длине, медленно вбирая в себя каждый дюйм моего тела. — Черт возьми, Луна, — тяжело дышу я. — Прелюдия, нам нужна прелюдия, — повторяю я, когда она вытягивает мои руки над головой.

— Ты почувствовал, какая я мокрая от того, что просто покрываю своих парней краской? Мне не нужны предварительные ласки, — шепчет она мне на ухо, прижимаясь ко мне.

— Черт возьми, детка. Я хочу, иначе я взорвусь. — огонь в ее глазах разгорается ярче, когда она наклоняется, мой член погружается в нее еще глубже.

— Хорошо, — стонет она, прижимаясь ко мне. — Покажи мне, как я влияю и на тебя.

Ее руки ложатся мне на грудь, используя меня как рычаг давления, когда она медленно приподнимается, резко опускаясь обратно. Жилки на моей шее напрягаются, когда я глубоко стону, борясь с охватившим меня наслаждением, сжимая ее бедра так, словно от этого зависит моя жизнь.

— Луна, клянусь богом. Тебе нужно остановиться на чертову минуту, прежде чем я кончу меньше чем через шестьдесят гребаных секунд, — выдавливаю я, но она только стонет громче. Откидываясь назад и терзаясь о мой член снова и снова.

— Но, Оскар, внутри меня есть все это сдерживаемое желание. — ее движения становятся беспорядочными, когда мой член набухает внутри нее. Черт. Она сводит меня с ума. Я отказываюсь кончать раньше, чем это сделает она. Поднося руку к нашим соединенным телам, я глажу большим пальцем ее киску, ее тело содрогается от прикосновения.

При виде ее маленькой татуировки с изображением Пакмена мое тело движется само по себе. Я сажусь, наше положение слегка меняется, когда мои губы находят ее тушь.

Сжимая ее пульсирующий клитор, я смотрю, как она извивается вокруг меня, волна за волной ее оргазма прокатывается по ней. То, как ее лоно сжимается вокруг меня, не оставляет мне выбора, кроме как присоединиться к ней, мой член врезается в нее, когда мы вместе падаем со скалы.

Тело Луны обмякает надо мной, ее груди прижимаются к моей груди, и мне нравится чувствовать, как моя девочка прижимается ко мне. Медленно приподнимая ее, я приподнимаюсь, чтобы прислониться спиной к изголовью кровати, поворачивая ее так, чтобы она легла на меня спиной ко мне.

Вся в поту, с прилипшими к лицу волосами, она смотрит на меня с самой красивой улыбкой на лице, которую я когда-либо видел.

— Клянусь богом, если ты кому-нибудь расскажешь, что так быстро меня подоила, у тебя будут большие неприятности, — притворно рычу я, и она улыбается мне, переплетая наши пальцы.

Я смотрю на наши соединенные руки, на наши татуировки рядом, и мое сердце чувствует, что оно может взорваться.

— Я люблю тебя, Оскар.

— Я тоже люблю тебя, Луна.

Какое-то время мы тихо лежим рядом, наслаждаясь безмятежностью, в которой пребываем, когда она ворчит. — Мне нужно привести себя в порядок.

— Нет, не беспокойся об этом, детка, мы все равно лежим на месте Романа.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ

(Луна)

Я ударяюсь спиной о мат, когда Роман прижимает меня к земле. Его грудь блестит от пота, а плечи тяжело поднимаются и опускаются, пока он пытается отдышаться. Он улыбается мне сверху вниз, в его глазах озорство, когда он сжимает мои руки и устраивается поудобнее у меня на бедрах. Я слишком измучена, чтобы попытаться вырваться из его объятий. Мы с легкостью тренировались здесь, в тренажерном зале блока "Туз", больше часа, нанося друг другу удар за ударом.

— Мне нравится смотреть, как вздымается твоя грудь, когда ты лежишь подо мной, — бормочет он, с жаром в глазах оглядывая меня.

— Мне нравится, что ты всегда готов идти со мной один на один, а не обращаться со мной как с нежным цветком, когда дело доходит до мата, — честно отвечаю я. Несмотря ни на что, он всегда давит на меня, обращаясь со мной как с равным противником, которым я и являюсь.

— Ты владелица моего нежного цветка, — говорит он с усмешкой и подмигивает. — Но ты, моя жена, воин, и я люблю тебя за это.

Наклонившись, Роман нежно целует меня в губы, моя спина выгибается дугой от мата, нуждаясь в том, чтобы быть ближе к нему, когда он внезапно прикусывает мою нижнюю губу. Я не могу сдержать стон, срывающийся с моих губ, но моя радость недолговечна, когда он спрыгивает с меня и идет через тренировочный ринг за водой.

— Ты, блядь, дразнишься. — я хмурюсь, что только заставляет его улыбаться шире, когда он протягивает мне бутылку воды.

— Чтобы ты остыла, принцесса.

— Я запомню это, «Тузовая задница».

— Не драматизируй, принцесса, нам почти пора ужинать со всеми. Как бы сильно я ни хотел, чтобы ты была обнажена и растянута подо мной, мы опоздаем, и я хотел бы сохранить свои яйца, спасибо тебе большое. Я нравлюсь Марии, я не собираюсь это портить, — говорит он, протягивая руку, чтобы помочь мне подняться на ноги. Я согласна с его ответом, но все равно закатываю глаза из-за того, что наше веселье было прервано.

Звук открывающейся двери спортзала привлекает наше внимание, и входит Уэст в спортивных штанах и толстовке с капюшоном, с зимней шапкой и наушниками на голове. Я делаю большой глоток воды, когда он снимает наушники с головы и улыбается нам.

— Привет, Мун, Роман, — говорит Уэст с улыбкой, и я удивляюсь тому факту, что рада его видеть, понимая, что скучала по его присутствию.

Бросив бутылку с водой к своим ногам, я спрыгиваю с ринга и направляюсь к нему.

— Привет, Уэст. — я улыбаюсь, обвивая руками его шею, и ему требуется минута, чтобы ответить на мое объятие, нежно положив руки мне на середину спины.

— Все нормально? — спрашивает он с удивлением в голосе, когда Роман хихикает.

— Она полна сюрпризов, не так ли, принцесса?

Я напеваю в ответ, отступая назад и оглядываясь через плечо на своего мужчину.

— Я думаю, вам, ребята, стоит дать минутку. Проведите ее с пользой, хорошо? — говорит Роман, подходя и проходя мимо, целуя меня в макушку.

— Ээээ, тебя это устраивает? — Уэст хмурится, сбитый с толку расслабленным поведением Романа, и в ответ пожимает плечами.

— Она моя жена, Уэст, и это все меняет. — мое сердце согревается, когда я слышу его слова и вижу любовь, сияющую в его взгляде на меня. — Но ты охраняешь ее ценой своей жизни, или я убью тебя.

Не оглядываясь, он ушел, оставив Уэста пялиться на закрытую дверь.

— Кто, черт возьми, это был, и где Роман Ривера? — я усмехаюсь ему, когда сажусь на скамейку у стены, похлопывая по месту рядом с собой.

— Итак, жена, да?

— Да, — счастливо вздыхаю я.

— Тебе идет. Даже Роману, по-видимому, — бормочет он, и когда я смотрю в его глаза, я рада видеть там только счастье.

— Это тоже кажется правильным, — шепчу я, надевая кольцо обратно, наслаждаясь его тяжестью на пальце.

— Что ж, я рад, что моя Мун жива и счастлива. Нам просто нужно заполучить Тотема в свои руки, чтобы вы действительно могли наслаждаться всем этим. — я киваю в знак согласия, когда мы сидим бок о бок в уютной тишине. Весь негатив, который я испытывала по отношению к Уэсту из-за секретов, которые меня окружали, исчез. Он не проявлял ко мне ничего, кроме поддержки и заботы, даже когда я не всегда это понимала.

— Спасибо тебе, — выдыхаю я, кладу голову ему на плечо, и он успокаивающе обнимает меня.

— За что? — Спрашивает он с ноткой замешательства в голосе.

— За все. За то, что всегда был рядом со мной в детстве. За то, что никогда не сдавался и не бросил меня. Меня всегда поражало, как мы мгновенно подружились, когда ты появился в спортзале Рафа, и это было потому, что, хотя я и не помнила тебя, мой разум знал, что я могу доверять тебе. — я откидываюсь назад, чтобы встретиться с ним взглядом, и он уже улыбается мне. — И спасибо тебе за то, что ты сейчас здесь, за то, что нашел меня, когда на меня напали, и помог мне, как мог, пережить все это дерьмо.

— В любое время, Луна. Для этого и нужны друзья, верно?

— Верно, — соглашаюсь я, поднимаясь на ноги. — Теперь нам нужно найти тебе девушку, потому что я хочу, чтобы ты тоже почувствовал этот уровень счастья, — говорю я, подмигивая, и теперь его очередь закатывать на меня глаза.

— Мне не нужна твоя помощь, я могу найти девушку сам. Возможно, я даже уже это сделал. — кричит он через плечо, направляясь к двери.

— Кто? Что? Когда? Расскажи мне все о ней, — прошу я, но он качает головой.

— Когда-нибудь, Мун, но сейчас давай не будем заставлять твоих людей ждать, хорошо?

*****

— Еще раз напомни мне, почему мы здесь ужинаем? — Роман стонет из нашей спальни, когда я надеваю черные джинсы в обтяжку и футболку, которую я украла у Кая. Минуя ботинки, я перекатываюсь на своих пушистых носках-тапочках, чувствуя себя комфортно и расслабленно.

— Потому что ты, как альфа-обезьяна, наговорил всем дерьма о безопасности Луны, — кричит Оскар в ответ, что только заставляет Романа выругаться себе под нос.

Заходя в спальню, я наблюдаю, как он плюхается обратно на кровать с преувеличенным вздохом. — Что случилось, детка? — спрашиваю я, придвигаясь к нему ближе.

— Я просто хочу, чтобы мы были только вдвоем, я могу поделиться тобой с парнями, но я не могу поступать с тобой неприлично, когда здесь другие, — надувает губы он, заставляя меня хихикать.

— Я слышал неприличные вещи? Я согласен, — говорит Паркер, прислоняясь к дверному косяку с ухмылкой на лице, его голодные глаза смотрят между нами.

— Не поощряй его, — бормочу я, направляясь к нему, когда раздается стук во входную дверь. Они оба стонут, понимая, что им определенно не повезло. Итак, я задираю футболку до шеи, демонстрируя свою грудь в черном прозрачном лифчике, который на мне надет, и подмигиваю. Прежде чем они успевают ответить, я показываю язык, натягиваю футболку и быстро проскальзываю мимо Паркера, чтобы он не смог меня остановить.

Кай придерживает дверь открытой для папы, Брайса, Марии и Джулианы, которые, к счастью, тоже одеты неброско. Папа широко улыбается, когда его глаза встречаются с моими, и мы инстинктивно тянемся друг к другу.

— Привет, дорогая. — он обнимает меня за плечи, потирая костяшками пальцев мою голову и взъерошивая мои волосы. Я пытаюсь оттолкнуть его, но в итоге мы оба смеемся, когда он пытается схватить меня за голову. Кто, черт возьми, этот веселый парень? Я скучала по этой его стороне.

— Вы двое всегда играли в драки, разве мы не можем сейчас вести себя как цивилизованные взрослые люди? — кричит Мария, но я слышу юмор в ее голосе. Наконец, отделившись, Брайс стоит перед нами, его руки мгновенно обвивают нас. Мне нравится ощущение их объятий, их любви и ощущения семьи, которое они предлагают.

— Дайте мне увидеть мою племянницу, — скулит Джулиана, вырывая меня из их объятий. Берет меня под руку и тянет в сторону кухни, Мария следует за нами.

Кай и Паркер перенесли еще один обеденный стол на кухню, чтобы нам всем хватило места сесть вместе. Ничто не сочетается, поскольку добавленная мебель перенесена из старой комнаты Романа, но она служит своему назначению, а от уже накрытых тарелок у меня текут слюнки после предыдущей тренировки.

Оглядываюсь через плечо, Брайс и папа следуют за нами, затем следуют мои «Тузовые задницы», и каким-то образом моему сердцу удается почувствовать себя полнее. Я сажусь посередине, спиной к стене, Роман и Кай садятся слева от меня, а Паркер и Оскар справа. Слева направо Джулиана, Мария, Брайс и Раф сидят напротив нас, и меня удивляет, насколько естественно все это ощущается.

Мария открывает бутылку вина, наливает себе бокал, прежде чем передать его Джулиане. Все это время я смотрю на моих парней.

— Итак, вы четверо теперь Стилы, — выдыхает она, на ее лице нет никаких эмоций, когда она окидывает их суровым взглядом. Между нами повисает тишина, и я начинаю беспокоиться, когда она широко улыбается.

— О черт, она собирается это сказать, — хихикает Раф, и я смотрю на него в замешательстве.

— Мама, не надо… — начинает Брайс, но она поднимает руку, останавливая его от продолжения.

— Только мужчины с большими членами могут принадлежать Стилу, ты же знаешь.

Раф, Джулиана и Мария разражаются смехом, Брайс съеживается, а остальные из нас в шоке смотрят на нее.

— Мы не хотим этого знать. Мы говорим о моей «Meu Tesouro», — восклицает Брайс, и я хихикаю вместе с Рафом.

— О, ну, я был рожден, чтобы быть Стилом, миссис Стил, — подмигивает Оскар, и весь стол взрывается смехом, все, кроме Брайса и Рафа, которые слишком поздно понимают, что им не обязательно знать о моей сексуальной жизни.

— Нет. Прекрати разговор прямо здесь. Ты всегда создаешь проблемы, — говорит Раф, указывая пальцем на Оскара.

Паркер сжимает мое бедро, и в этот момент, несмотря на все безумие, происходящее вокруг нас, я чувствую, что я дома.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ

(Роман)

Если Кай не выключит свой гребаный будильник, я сломаю эту чертову штуку. На улице слишком темно, чтобы я мог сейчас бодрствовать. Когда я слышу стук по клавиатуре, но будильник все еще продолжает звонить, я открываю глаза и пристально смотрю на него.

Лежа на другом конце кровати, между нами Луна, Паркер и Оскар, я вижу, как хмурится его лицо в свете ноутбука. Мое тело мгновенно напрягается, интуиция подсказывает мне, что что-то не так. Я не хочу предупреждать остальных, если это на самом деле ерунда, поэтому я выскальзываю со своей стороны кровати и молча натягиваю спортивные штаны и футболку, прежде чем подойти и сесть рядом с ним.

Он не обращает на меня внимания, он потерян во всем, что происходит на экране, поэтому я стараюсь терпеливо ждать его ответа. Когда он хмурится еще сильнее, а постукивание становится быстрее, я больше не могу этого выносить.

— Кай, что происходит?

Отрывает взгляд от экрана, как будто только что заметил меня, и качает головой. — Передача с камер от главных ворот отключена, — бормочет он, как раз в тот момент, когда на прикроватном столике начинает вибрировать его телефон. Он бросается схватить его, на экране высвечивается имя Рафа.

— Привет. Да, я вижу это. Ты уверен? — он вскакивает с кровати, проводя рукой по волосам. — Мы будем готовы через пять. — бросив телефон на стол, он нажимает кнопку внутренней системы затемнения окон и включает свет. Лихорадочно ища какую-нибудь одежду, он по-прежнему ничего мне не говорит.

— Кай, что такое…

— Раф думает, что пришло время, он верит, что Тотем здесь, — выбегает он. — Помоги мне разбудить их. — указывая в сторону кровати, я смотрю на Луну и парней.

— Черт. — мне приходится потрясти головой, чтобы еще немного прийти в себя. Конечно, они придут ночью, когда мы чертовски устанем и будем застигнуты врасплох.

— Вы, ребята, можете заткнуться? Я не могу уснуть, — ворчит Оскар. — И кто-нибудь, выключите эту гребаную сигнализацию. — он сильнее прижимается к Луне, его губы касаются ее плеча, когда он пытается устроиться поудобнее, и он снова игнорирует нас.

— Оскар, нам нужно вставать, произошла брешь в системе безопасности, — говорит Кай, но Оскар не отвечает.

Паркер и Луна оба вздрагивают от шума, и я наклоняюсь, толкая их в плечи, чтобы они проснулись. Когда это не срабатывает, я хлопаю в ладоши, отказываясь от мягкого подхода.

— Нарушение безопасности, суки! Мы думаем, что Тотем может быть в кампусе. А теперь вытаскивайте свои задницы из кроватей.

Луна мгновенно садится, стирая сон с глаз, пока переваривает мои слова. Не говоря ни слова, она встает с кровати и идет прямо в гардеробную, в то время как Паркер и Оскар медленно начинают приходить в себя. Кай наконец отключает чертов будильник, позволяя моему мозгу немного больше функционировать.

Возвращаясь в спальню, одетая в черные брюки, черный топ с длинными рукавами и армейские ботинки, Луна готова идти. Паркер и Оскар, наконец, начинают подтягиваться, вытаскивая себя из постели. Им нужно будет действовать быстрее, если мы планируем, черт возьми, защищаться.

— Доброе утро… — Оскар подходит, чтобы обнять Луну, но она прикладывает палец к его губам, останавливая его приближение.

— Мне нужен кофе, — ворчит она, поворачивается на каблуках и выходит из комнаты.

— Поторопитесь, черт возьми, и одевайтесь, — ворчу я, следуя за ней.

Заходя на кухню, я обнаруживаю, что Кай уже там. Когда он вообще успел выйти из спальни? Черт, мне тоже нужно кофе. Кухонный стол и стена за ним увешаны всеми техническими приборами Кая. Шесть мониторов оживают, когда он все включает, молниеносно нажимая на кнопки.

Что происходит? Мне нужно больше информации. Я чувствую себя беспомощным, стоя без дела и ожидая, что что-то произойдет. Проводя рукой по лицу, я смотрю, как Луна наливает себе чашку кофе. Схватив кружку из буфета, я делаю то же самое, надеясь, что это сделает меня более бдительным.

Как только я подношу дымящийся горячий кофе к губам, снаружи раздается грохот.

Я смотрю, как каждый из экранов Кая мерцает черным, как вокруг нас отключается электричество.

— Они взорвали главные электрические панели, — бормочет Кай, когда я спешу в гостиную, чтобы заглянуть в окно.

Темнота заполняет все вокруг, откуда я могу видеть, но оранжевое мерцание освещает ночное небо, и это чувство внутри меня сильнее, чем когда-либо.

— Еще один взрыв и пожар? Я еще не оправился от последнего, — хмурится Оскар, подходя ко мне и проводя пальцами по волосам.

Телефон Кая начинает звонить снова, и я смотрю на него, когда он отвечает, даже не взглянув на экран, чтобы посмотреть, кто это.

— Привет. Что? Нет, она с тобой. — я наблюдаю, как краска медленно отходит от его лица. Его глаза наполняются отчаянием, а морщины на лбу становятся глубже. — Нет. Нет, нет, нет, нет.

— Кай, что происходит? Посмотри на меня. — Луна стоит перед ним, обхватив руками его лицо, и беспомощно пытается понять, что, черт возьми, происходит.

Оглядывая всех нас, он замечает, что телефон выскальзывает у него из рук и отскакивает по полу.

— Тотем уже здесь, и Миа у него.

*****

(Луна)

— Что? Как?

Кай безнадежно смотрит на телефон, лежащий на полу. Его челюсть сжата, что полностью контрастирует с болью в глазах. Его голова и сердце находятся в состоянии войны друг с другом, одно хочет броситься в бой с оружием в руках, в то время как другое хочет оценить ситуацию, чтобы принять точные решения.

Хватая телефон, я слышу, как Раф зовет Кая на другом конце провода. — Эй, пап, что происходит?

— Луна! Пожалуйста, скажи мне, что Кай все еще там? Прямо сейчас мы не понимаем всей ситуации, и я не хочу, чтобы он вторгался на опасную территорию.

Моя рука мгновенно протягивается, чтобы сжать руку Кая, когда он стоит передо мной, погруженный в собственные мысли. — Он здесь, но нам нужно действовать быстро. Откуда мы знаем, что она у него? — спрашиваю я, пытаясь сохранять спокойствие.

— Мы не могли уснуть, поэтому мы с Брайсом были в спортзале, а когда вернулись в нашу комнату, дверь была приоткрыта. Мия ушла, а на кофейном столике стоит маленькая статуэтка-тотем, — бормочет он, и мое сердце разбивается. Все, что мы все сделали и чем пожертвовали, чтобы держать этого человека на расстоянии, а он все еще находит способ разлучить нас.

— А как насчет камер наблюдения и охраны? Нам нужно изучить каждый дюйм "Туз", выяснить, куда, черт возьми, он проник и как, без нашего ведома, пока не стало слишком поздно.

Я крепче сжимаю руку Кая, заставляя его встретиться со мной взглядом. — Я хочу, чтобы все были начеку. Мы теряем время. Мы начнем с крыши и спустимся вниз, пока ты будишь остальных. — не желая слушать, как он спорит со мной по этому поводу, я кладу трубку и бросаю ее на диван рядом с нами. — Кай, мне нужно, чтобы ты сосредоточился. Мне нужны твои мозги, мы будем действовать грубой силой, когда придет время, но давай сначала лучше разберемся, хорошо?

Он удивляет меня, когда мгновенно кивает. — Хорошо. Я перезагружу всю технику с помощью моего аварийного генератора. Луна и Роман, начинайте с крыши. Оскар, предупреди комнату Рыжей, мы должны обеспечить ее безопасность, затем присоединяйся к ним. Паркер, мне бы не помешала дополнительная пара глаз.

Мое тело гудит от адреналина, я чувствую, как решимость в его голосе становится сильнее, чем больше он отдает приказов. Не желая больше терять времени, я приподнимаюсь на цыпочки и крепко, но быстро целую его в губы.

Отступив назад, я уже направляюсь прямо к двери, когда слышу, как он зовет. — Телефон, пистолет и лезвие. — как будто это обычные вещи, которые нужно носить с собой. Схватив свой охотничий клинок, уже вложенный в ножны, я быстро оборачиваю его вокруг лодыжки. Прежде чем готовить пистолет, проверяю, достаточно ли у меня патронов, и снимаю его с предохранителя.

Стоя у двери наготове, я оглядываюсь через плечо и вижу, что Роман тоже готов. Сделав глубокий вдох, я позволяю всем своим эмоциям улетучиться, сосредотачиваясь на текущей задаче. Открывая дверь, Роман рукой останавливает ее, чтобы она не раскачивалась дальше.

— Принцесса, позволь мне вести. — это не вопрос, но беспокойство в его глазах заставляет меня остановиться. Мы должны быть сосредоточены на том, что нам нужно сделать, ему не нужно лишних забот. Так что, если это означает, что я позволю ему руководить, то так мы и поступим. Я киваю, отступая в сторону, чтобы он прошел в дверь первым.

Поднимая пистолет, он проверяет оба направления, прежде чем дать мне знак следовать за ним. Здесь нет охранника, как обычно, и причина этого становится понятной, когда Роман выходит на лестничную клетку. Мертвый охранник лежит поперек нижних ступенек, ведущих наверх, тонкая веревка обмотана вокруг его фиолетовой от синяков шеи, лицо все еще красное. Роман склоняется над ним, проверяя пульс, и выражение его глаз — это весь ответ, который мне нужен.

Обходя его, мы быстро взбегаем по лестнице, ведущей на крышу, дверь аварийного пожарного выхода широко открыта. Охраны нет, здесь никого нет, но, похоже, именно здесь вошел Тотем, а затем сбежал. Я просто не понимаю, как мы ничего не слышали.

Поворачиваюсь, чтобы спуститься вниз, но в дверях появляется Оскар.

— Ничего? — спрашивает он, и я качаю головой. — Раф с Каем и Паркером. Брайс, Трэвис и мой отец начали расчищать здание.

Бля. Как, черт возьми, ему удалось проникнуть внутрь, забрать Мию и снова выбраться незамеченным или никем, блядь, не услышанным? Даже вертолеты производят чертовски много шума.

Возвращаясь внутрь, я чувствую, как вибрирует мой телефон в кармане. Я вытаскиваю его, мое сердце бешено колотится в груди, когда на экране появляется имя Мии. Я поворачиваю экран, чтобы показать ребятам, прежде чем быстро ответить, переключая его прямо на громкую связь. Я молчу, это то, чего он хочет, услышать страх в моем голосе.

— Маленькая Луна, — поет он мрачно и хрипло. — Где ты, моя маленькая Луна?

— Где она, Тони? — спрашиваю я, отказываясь доставлять ему удовольствие использовать его прозвище. Почти забавно, что его настоящее имя по сравнению с ним не внушает такого ужаса.

— Ее вернут, когда я получу то, за кем на самом деле пришел.

Я не спрашиваю, кто это, уже зная, что он имеет в виду меня. Роман рычит передо мной, гнев нарастает вокруг нас, и я собираюсь только усилить его.

— Скажи мне, где, и я буду там. — его глазаобжигают мои, ощущение Оскара такое же сильное.

— Я хочу, чтобы ты была в Главном зале одна. Я узнаю, если тебя там не будет. Твои близкие, возможно, захотят отправиться в библиотеку, прежде чем она сгорит дотла вместе с Мией внутри. Вероятно, осталось всего пять, может быть, десять минут до того, как она полностью сгорит.

Телефон отключается, а я застываю на месте, уставившись на него.

— Как мы можем вообще верить, что она будет там? Луна, я клянусь, ты не…

— Я знаю, я знаю. Думаю, у меня есть план, но нам понадобятся все.

Все и гребаное чудо.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

(Кай)

— Что-нибудь есть? — бормочет Раф, постукивая пальцами рядом со мной. Я не отвечаю, потому что кончиками пальцев чувствую, что мы близки. У Тотема есть некоторый технический талант на его стороне, это точно. Я сижу здесь, пытаясь взломать свои собственные чертовы системы.

— Близко, — слышу я ответ Паркера, наблюдающего за моей работой. Напряжение в комнате продолжает нарастать, поскольку я совершаю ошибку, позволяя своим эмоциям нарастать. Что мне нужно сделать, так это сохранять спокойствие и позволить своему логическому мозгу оценить ситуацию.

— В деле. Я в деле!

Отрывая взгляд от клавиатуры, я наблюдаю, как мониторы вокруг нас оживают. На экранах снова появляются десятки видеозаписей с камер. Мои глаза не знают, где искать в первую очередь, есть так много того, на что нам нужно обратить внимание.

— Кай, ты сосредоточься на двух экранах посередине, а мы с Паркером сосредоточимся на концах. Наше главное внимание сосредоточено на поисках Мии, Тотема, любого из гребаных Дитрихсонов, и мы все мудаки-защитники, поэтому, когда увидите Луну, кричите.

Я несколько раз киваю в ответ, пока мои глаза сканируют экраны передо мной. Каждый монитор подключен к четырем каналам камер, поэтому нажатие на каждый из них даст нам лучшее представление о том, что происходит.

Раздается стук в дверь, но я не могу отвести взгляд. Я благодарен, когда слышу, как Раф идет открывать. Шепот из соседней комнаты дает мне понять, что он впустил их, но никто не прерывает мои поиски.

— Луна и ребята на крыше, — бормочет Паркер, привлекая мой взгляд туда, куда он указывает. Мои глаза сразу видят ее волнистый каштановый хвост, развевающийся на ветру, в то время как все они смотрят на ее телефон. Тревога, нарастающая в моей груди, немного утихает при виде моей Сакуры.

Снова сосредоточившись на мониторах передо мной, я увеличиваю изображение библиотеки, с крыши валит дым, огонь лижет внешние стены. Это и был тот взрыв?

Раф подходит ко мне: — Это был Маверик. Джесс в безопасности в своей комнате, но он здесь, чтобы помочь, Уэст тоже. — я киваю, не в силах объяснить, как сильно я ценю их мгновенную готовность помочь. — Что это? — затем он спрашивает, увеличивая изображение на одном из своих экранов.

Я смотрю, как в поле зрения появляется Главный зал, полностью освещенный на первом этаже. Джон Дитрихсон стоит на ступеньках, ведущих ко входу, с сигаретой в руке и ухмыляется, глядя на телефон в своей руке. Быстро стуча по своему ноутбуку, я включаю камеры, которые есть у нас в офисе Барбетт Дитрихсон.

Комната заполняет экран, Барбетт склонилась над столом, сердито глядя на Рен. У меня нет времени включить аудиосвязь, потому что Рен вылетает из кабинета, хлопнув за собой дверью. Я вижу страх, гнев и ярость в ее глазах, точно такие же, как были там, когда она стояла надо мной, направив пистолет в мою сторону.

Из гостиной доносится шум, я слышу, как Луна разговаривает с Оскаром и Романом. Оторвавшись от ноутбука, я следую за Паркером и Рафом, чтобы посмотреть, что, черт возьми, происходит.

Заходя в гостиную, Луна и ребята здесь не единственные. Маверик, Уэст, Брайс, Реджи, Патрик и мой отец тоже стоят передо мной. Лицо Луны искажено беспокойством, озабоченность отражается в ее глазах. Ноги мгновенно несут меня к ней, мне нужно знать, что происходит в ее голове.

— Сакура, — выдыхаю я, обнимая ее за плечи и глядя на нее сверху вниз.

— Тотем хочет, чтобы я обменяла себя на Мию.

— Нет! Черт возьми, нет! — я немедленно рычу, отказываясь слушать подобную чушь.

— Мы должны, Кай, — боль в ее глазах опаляет мою душу. — Она в библиотеке.

Библиотека? Она в огне. Она в горящем здании. Мое сердцебиение учащается, когда я беспомощно смотрю на Луну. Такое чувство, что пол проваливается подо мной.

— Кай, мне нужно, чтобы ты сейчас же пошел в библиотеку. — она оглядывает притихшую комнату, пока все воспринимают ее слова. — Трэвис, Патрик, Мэверик, Брайс, все вы. Поезжайте с ним, пожалуйста, у нас мало времени. У Йена уже есть машины, готовые к переезду. — они начинают двигаться вокруг нас, но я застываю на месте. — Кай, иди.

— Но что ты будешь… — она прерывает меня поцелуем, ее губы прижимаются к моим, как рай.

— Я люблю тебя, Кай. Не беспокойся об остальном; забирай свою сестру. Иди.

Отпуская ее, я смотрю на Романа, который кивает, чтобы я сделал, как она говорит. Схватив пистолет со стола, я еще раз смотрю на свою Сакуру, прежде чем выбежать из комнаты.

Я выбегаю из "Туз" как в тумане, ныряя прямо во внедорожник, который Йен подгоняет снаружи, мой отец и остальные следуют за мной. Шины визжат, когда Йен нажимает на газ еще до того, как закрывается задняя дверь. Адреналин струится по моим венам, пока я пытаюсь подавить свой страх. Наблюдая, как в поле зрения появляется библиотека, как языки пламени освещают ночное небо, мой пульс учащается. Мы должны найти ее.

— Мы вытащим ее, сынок. Я обещаю тебе. — я смотрю на своего отца, его темные глаза полны отчаяния, такого же, как мои собственные. Я не могу даже кивнуть в ответ, мои мысли возвращаются к Луне и ребятам. Я не должен был оставлять ее, не узнав, в чем заключался весь план, но мне также нужно спасти свою сестру.

Когда внедорожник притормаживает перед библиотекой, Маверик быстро открывает дверь, выводя всех наружу.

— Я не могу сказать, где начался пожар. Я выйду вперед вместе с Каем и Патриком. Пока Трэвис и Брайс обыщут периметр и войдут через вторую дверь с тыла, — говорит он, продолжая приближаться к зданию.

Без вопросов, мой отец и Брайс уходят в левую часть здания, пока Маверик проверяет дверь. Наблюдая, как она медленно открывается, мое сердце падает. Дым заполняет все пространство вокруг нас. Высокие стены, заставленные книгами, охвачены пламенем, пока я лихорадочно ищу Мию.

— Миа! Миа! — Патрик кричит рядом со мной, делая шаг вперед. Я до сих пор не могу понять, почему эти люди так хотят помочь, но я благодарен, что они здесь.

Продвигаясь дальше в комнату, я чувствую, как вода брызжет мне в лицо. Я пытаюсь разглядеть, откуда она исходит, но густой дым закрывает мне обзор. Это похоже на то, как если бы из-за дыма включились разбрызгиватели, но огонь продолжает бушевать вокруг.

— Миа! — я кричу вместе с остальными, но не слышу ответа, поскольку отхожу еще дальше в глубь комнаты. Дым начинает обжигать мне горло, грудь тяжелеет от его вдыхания. Я едва вижу стол перед собой, зацепившись ногой за его угол, когда прохожу мимо.

Я слышу, как голос моего отца тоже зовет Мию, но это кажется бессмысленным, когда мы не получаем ответа. Звук трескающегося дерева, сопровождаемый сотрясающим землю грохотом, заставляет меня оглянуться назад. Наблюдаю, как одна из опорных балок падает на землю, загораживая место, куда мы вошли, пламя охватывает дверной проем.

Красно-оранжевые языки пламени — единственный источник света, который мы видим в теперь уже выгоревшей библиотеке. Я чувствую себя потерянным, медленно погружаясь в бездны ада, задыхаясь и брызгая слюной от дыма вокруг нас.

— Я нашел ее! Миа! Здесь. Миа! — я слышу, как мой отец кричит сквозь рев огня. Глядя на Маверика и Патрика рядом со мной, волна облегчения захлестывает нас. Но теперь нам нужно продолжать в том же направлении, потому что мы не можем уйти тем же путем, каким пришли.

Маверик вытягивает руку, прикрывая рот внутренней стороной локтя, призывая нас сделать то же самое. Медленно перемещаясь по комнате, я слышу, как Патрик неудержимо кашляет сзади. Бросив взгляд через мое плечо, он падает на колени, позволяя дыму поглотить его. Отказываясь позволить кому-либо умереть здесь, я просовую свою руку под его, поднимая его на ноги.

— Я вижу выход, — кричит Маверик впереди, пока я медленно тащу Патрика за собой.

Мое плечо ноет от боли, когда я принимаю на себя все больше и больше веса Патрика, его тело обмякает рядом со мной. Мое тело становится тяжелым, когда дым окружает меня, заставляя вдыхать больше с каждым вдохом. Мои шаги замедляются, выход виден, но путь к нему кажется бесконечным туннелем.

Рядом со мной раздается грохот, на пол вокруг нас падает еще больше дерева и обломков. Я больше не могу этого выносить, напряжение на моих плечах от того, что я несу Патрика, который сейчас без сознания, дым заполняет мои легкие. Мне просто нужно присесть на минутку. Здесь чертовски жарко.

У меня слабеют глаза, когда я кладу Патрика на пол рядом со мной, его лицо и одежда испачканы черным пеплом. Падая на колени, я едва успеваю опереться на руки, останавливая падение, прежде чем ударяюсь лицом об пол.

— О нет, ты не можешь, сынок. — я слышу, но мои глаза отказываются открываться. Я чувствую себя невесомым, мое дыхание прерывистое, ноги волочатся по полу, звук падающего дерева остается единственным шумом в моих ушах, пока жара немного не спадает, а ночной воздух не начинает дразнить мою кожу.

— Останься со мной, Кай. Я с тобой. — голос моего отца звучит вокруг меня, но я не могу найти в себе силы открыть глаза. Мне нужно проведать Мию, и я нужен моей Сакуре, но притяжение тьмы слишком сильно. Моя последняя мысль перед тем, как все погрузится во тьму, — о том, как Луна прошептала, что любит меня, а я так и не сказал этого в ответ.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

(Луна)

Я смотрю, как Кай выбегает за дверь, забирая с собой частичку моего сердца, но он выходит из комнаты прежде, чем я осознаю, что он не сказал "Я люблю тебя" в ответ. Прямо сейчас вокруг нас происходит слишком много дерьма, но я отказываюсь умирать, не услышав от него этих слов. Все вокруг в буквальном смысле превращается в дым, и даже когда мы находимся на своей территории, Тотем все равно умудряется выбивать почву у нас из-под ног.

Чувствуя, как чья-то рука ложится на мое плечо, я оглядываюсь. Раф стоит передо мной, предлагая то же утешение, что и всегда, успокаивая меня в трудную минуту. В его глазах смесь трепета и гордости, но я знаю, что он видит легкий намек на неуверенность на моем лице.

— Где Рыжая? — спрашиваю я, глядя на Оскара.

— Она в своей комнате. Маверик сказал, что там были двое парней, которым он доверил ее. Итак, он пришел помочь, зная, что она в безопасности.

Я рассеянно киваю, радуясь, что у меня меньше поводов для беспокойства. Чувствуя, как время утекает сквозь мои пальцы, я, кажется, не могу выбраться из застывшего состояния, в котором нахожусь. Мне нужно взять себя в руки и покончить с этим сейчас.

— Что нам делать, Луна? — спрашивает Паркер, вытаскивая меня из раздумий, хотя он уже знает, каким будет ответ, судя по тому, как я ворвалась сюда минуту назад.

— Мы дадим ему то, что он хочет, — просто отвечаю я, и Роман рычит.

— Он не всегда может получить то, что, блядь, хочет, принцесса! Это дерьмо работает не так. Как насчет того, чтобы я получил то, что хочу? Это то, чтобы ты была в безопасности! — Оскар отчаянно кивает в знак согласия, в то время как Раф и Паркер уже стоят со смиренными выражениями на лицах, зная, что неизбежно произойдет.

Высвобождаясь из объятий Рафа, я встаю прямо перед Романом, грудь к груди. Я прислоняюсь к нему лбом, всего на секунду, ощущая тяжесть мира на своих плечах. Вдыхая его древесный аромат, мои руки сжимают его талию, забирая у него каждую унцию силы, на которую я способна. Медленно поднимая мой взгляд на него, он уже смотрит на меня сверху вниз.

Чувствуя, как его руки крепче прижимают меня к нему, я обретаю дар речи.

— Роман, ты знаешь, я никогда не смогу оставаться в стороне, когда чья-то жизнь в опасности. Это не я, и ты бы не любил меня так яростно, как любишь, если бы это было так. — он вздыхает, его глаза превращаются в щелочки, зная правду в моих словах. — Я чувствую наше будущее, Ром. Оно на расстоянии вытянутой руки. Но у нас ничего не получится, пока он еще дышит, он сделает все возможное, чтобы разлучить нас. Я отказываюсь позволять ему так нами управлять.

Такое чувство, что он заглядывает мне в глаза, разбирая мою душу по кусочкам и пытаясь решить, хочет ли он снова собрать ее воедино. — Если что-то пойдет не так, я сам убью тебя, принцесса, — шепчет он, прежде чем завладеть моими губами с самой жестокой силой. Слишком скоро он отступает: — Пошли, — выдавливает он с решимостью в голосе, желая, чтобы это закончилось так же сильно, как и я.

Руки Оскара обхватывают мое лицо, прикасаясь своими губами к моим, поглощая меня, как будто подпитывая свой огонь моим собственным. Разжимая объятия, он подмигивает и выбегает вслед за Романом. Раф качает головой, следуя за ними к двери, оставляя меня с моим "Паркером-Паркером". Он мягко улыбается мне сверху вниз, мягко откидывая мою голову назад и проводя пальцем под подбородком.

— Я люблю каждый дюйм тебя, Ангел, но по дороге тебе нужно объяснить, как это будет происходить, потому что этот ублюдок умрет сегодня ночью.

*****

Раф паркует внедорожник за деревьями напротив Главного зала, фары выключены, поскольку нас не видно, нас окружает жуткая тишина. Не говоря ни слова, я выхожу из внедорожника и так быстро, как только могу, направляюсь к каменным ступеням. Я уже вижу Джона Дитрихсона и двух телохранителей наверху, но черт с ними, если они думают, что смогут меня напугать.

Делая шаги по одному за раз, они видят, что я здесь, поэтому им не нужно ничего ускорять в библиотеке, и я одна, как и просил Тотем. Первым меня замечает Дитрихсон, его взгляд скользит прямо по мне, пока я с каждым шагом обретаю все большую уверенность.

— Наконец-то появилась эта мятежная сучка, — насмехается он, но я не пропускаю ни напряжения его челюсти, ни беспорядка в его обычно причесанных седых волосах. Двое телохранителей смотрят на меня сверху вниз с одинаковыми ухмылками на лицах, их плотоядные глаза скользят по моей коже. Ни один из них не держит приклад своего пистолета с осторожностью, совершенно не обеспокоенный моей внешностью, недооценивая меня, как всегда. Как чертовски освежающе. Очевидно, они думают, что загнали меня в угол, чтобы еще больше одурачить их.

Мне требуется вся моя сила воли, чтобы широко улыбнуться и не попасться на его удочку, когда я прохожу мимо них. Открываю двойные деревянные двери и позволяю им захлопнуться за мной. Я чувствую дуновение ветерка у себя за спиной, как и они, мгновенно привлекая внимание Тотема. Он стоит на нижней ступеньке парадной лестницы, вертя нож в руках.

Ухмылка, которая появляется на его лице, когда он рассматривает меня, выбивает меня из колеи. На нем черные брюки и белая рубашка свободного покроя, расстегнутая до пупка. Его волосы зачесаны назад, на шее висит золотая цепочка, а шрам блестит на свету. Тотем одет как мафиозный гангстер старой школы, и мне приходится очень сдерживаться, чтобы не закатить на него глаза.

— Миссис Луна Мун Стил, — кричит он, широко размахивая руками, когда спрыгивает со ступеньки, — наконец-то прибыла. — он хлопает в ладоши, аплодируя мне с фальшивым ликованием, и медленно подходит ближе. — И я ждал довольно долго.

Я не двигаюсь ни на дюйм, отказываясь показать ему страх, о котором молят его глаза. Но я решаю, что прямо сейчас тишина на моей стороне, он, похоже, из тех, кто хочет заполнить окружающую нас тишину, и чем дольше он говорит, тем больше времени у меня остается.

— По какому поводу шум? О, маленькая шлюха прибыла, — усмехается Барбетт из открытого коридора, ведущего в ее кабинет. Ее обычная стильная внешность демонстрируется во всей красе в желтом юбочном костюме. Желтая, как гребаная канарейка. Она сердито смотрит на меня, когда не получает ответа, ее плаксивый голос звенит в воздухе, когда она переходит на приторно-сладкий тон, хлопая глазами. — Тони, хватай ее, и пошли.

— Нет, нет, нет, Барби. Сначала я хочу побыть наедине с моей маленькой Луной, мне так много нужно показать и рассказать. — он усмехается между нами, пока она остается стоять в коридоре. Бросившись к одному из журнальных столиков из темного дерева, окруженных темными кожаными сиденьями, он хватает пульт дистанционного управления. Я слишком занята, оглядываясь вокруг, ожидая, когда начнется хаос, когда с монитора донесется звук.

На дальней стене, рядом с Барбеттой, оживает экран телевизора. Мне требуется мгновение, чтобы понять, что я вижу. Мое сердце мгновенно разрывается надвое, когда я смотрю, как горит библиотека. Камера наблюдения, которую они установили, показывает вид на фасад библиотеки. Ловлю полный вид библиотеки, рушащейся на землю.

Кай, мысленно кричу я, но отказываюсь показывать им свою реакцию, сохраняя нейтральное выражение лица, хотя моя душа кричит узнать, все ли в порядке с Каем, и вовремя ли он нашел Мию. Я не вижу на экране ни одного человека.

— Ну же, маленькая Луна, скажи мне, что ты чувствуешь. Наблюдать, как ты теряешь одного из своих мужей у себя на глазах? Хм? — его улыбка растягивается по всему лицу, достигая глаз, когда ликование появляется на его чертах при виде моей боли.

Я использую каждую каплю силы, которая у меня есть, чтобы беззаботно пожать плечами. Лицо Тотема мгновенно вытягивается, в его глазах нарастает гнев, а нос вспыхивает от ярости. Молниеносно нож проносится мимо моего лица, врезаясь в дверь, через которую я вошла. Я не вздрагиваю, я даже, блядь, не дышу ни на мгновение, снова отказывая ему в пламенной реакции, которой он от меня хочет.

— Как ты смеешь! Ты врываешься сюда, как будто это не ты провела последние двенадцать лет, испортив всю мою жизнь на одном дыхании! — все его тело сотрясается от ярости, когда он хватает ближайший к нему стул и ударяет им о перила.

Барбетт медленно подходит к нему: — Тони, милый, не надо…

— Заткнись нахуй, Барби! — он рычит, и я наблюдаю, как она заметно сглатывает, отодвигаясь от него. — Эта маленькая сучка продолжает забирать у меня! Хватит! — его глаза находят мои, его руки теребят его волосы, пока я потираю большим пальцем свою ладонь, призывая себя сохранять спокойствие. — Твоя мать пообещала мне еще одного наследника! Второй наследник моей империи, после того как один из близнецов умер до родов Барб, Вероника пообещала мне тебя. Сила в количестве, и я хотел двух наследников.

— Мне жаль, Тони, но на самом деле это не моя проблема. Вероника мертва, что бы она ни обещала, это не ложится на мои плечи, — наконец говорю я, но мои слова только заставляют его лицо покраснеть от гнева.

— Вот тут ты ошибаешься, маленькая Луна. Хочешь угадать, почему? — он кричит, в ярости переворачивая кофейный столик. Я не отвечаю, он такой же, как Вероника, поэтому он собирается сказать мне, хочу я этого или нет.

— Ты действительно думаешь, что я не трахал Веронику? Когда они убедили ее пройти через искусственное оплодотворение, я уже кончил ей в пизду больше раз, чем ты можешь себе представить, маленькая Луна! — он кричит, и у меня кровь стынет в жилах от его слов.

Нет. Никогда. По моему позвоночнику неудержимо пробегает дрожь, и он улавливает это движение.

— Это верно, я твой папочка, и ты будешь делать все, что я, блядь, тебе скажу, — выплевывает он, когда я слышу легкий вздох Барбетт, которая практически съеживается на месте.

— Раф — мой отец прежде всего, протухшая сперма не определяет, кто мой отец, — отвечаю я, стоя на своем, не желая, чтобы его слова повлияли на меня. Я чувствую легкую дрожь в своем голосе, очевидно, что огорчение, которое он вызывает в этом откровении.

Игнорируя мои слова, он прибегает к другой тактике. — Маленькая Луна, мы могли бы править всем преступным миром не только в США, но и за океаном, проникнув на каждый континент, — проповедует он, широко раскинув руки. — Ты могла бы стать номером один, я вижу в тебе огонь, которого никогда не видел у Рен. Она могла бы кое-чему у тебя научиться.

Я смеюсь над его попыткой переубедить меня, но он действительно слегка заинтриговал меня. — Это то движение, о котором я так много слышала? — Спрашиваю я, вспоминая, что сказала Вероника.

Он возбужденно хлопает в ладоши, в его широко раскрытых глазах появляется маниакальный блеск. — Да. Точно! Я провел все свое время в этой чертовой Академии как гребаный аутсайдер. Дубиной насквозь. Я отказываюсь позволять кому-либо еще смотреть на меня сверху вниз, — рычит он. — Представь, какой силой мы могли бы обладать, какие разрушения мы могли бы вызвать. Я много работал, чтобы довести нас до этого, маленькая Луна. Я уравновесил Барби и Ви, обеспечив, чтобы Рен воспитывалась именно так, как я хотел, но теперь мне нужно твое послушание. На нашей стороне люди по всему миру, готовые действовать, когда я скажу "начинаем".

Он смотрит на меня сверху вниз, подпрыгивая на носках ног и выжидающе ожидая моего ответа.

— Спасибо за предложение, но с моей стороны это — отказ.

— Не бросай мне вызов, Луна! — он кричит во весь голос, запустив пальцы в волосы. — Ты, блядь, выслушаешь меня, или я заставлю тебя поступить так, как считаю нужным. Это твой выбор.

— Позволь мне сказать это помедленнее для тебя, поскольку ты, похоже, меня не слышишь. Я сказала. Нет, — я затягиваю, но думаю, что он достиг своего предела в общении со мной.

Мчась ко мне, я слышу волшебные слова, произносимые мне на ухо: — Три, два, один.

Двери за моей спиной с грохотом распахиваются, и появляется противоположный вход на другой стороне комнаты, когда Раф, Роман, Оскар и Паркер заходят в комнату со всех сторон. Каждый из них покрыт грязью и брызгами крови, они целятся из своих пистолетов в Тотема, который просто поднимает бровь, глядя на меня. Раф и Оскар стоят передо мной, а Паркер и Роман стоят рядом со мной.

— Я собираюсь убить всех этих ублюдков до единого, и после того, как я закончу, ты пойдешь со мной. Я не боюсь вбить в тебя немного послушания. — прежде чем я успеваю отреагировать на его слова, он достает пистолет сзади из штанов и направляет его прямо на Рафа, сохраняя зрительный контакт со мной.

Нет. Волоски на моих руках встают дыбом, когда страх проносится по моему телу, ноги спотыкаются сами собой, пока мой мозг пытается ускорить мою реакцию.

Взрыв. Простой, блядь, звук, так легко меняющий ход наших жизней, держит меня в плену. Словно в замедленной съемке, я наблюдаю, как Тотем спотыкается, когда пуля пробивает его коленную чашечку. В шоке он опускает взгляд на свою ногу, крик боли вырывается из его легких, когда он роняет пистолет на пол.

— Тони! — Барбетт кричит, бросаясь через пол, но она не успевает добежать до него, потому что пуля пробивает ей плечо, и удар отбрасывает ее назад. Второй выстрел, наконец, побуждает меня к действию, заставляя выхватить мой собственный пистолет из кобуры. Я инстинктивно нажимаю на спусковой крючок, посылая в Тотема череду пуль, чувствуя, как с каждым щелчком каждый дюйм моей боли ослабевает. Мои глаза не отрываются, когда каждый из них попадает в цель, его живот, нога и лицо заливает кровь. Болезненное чувство удовлетворения захлестывает меня, когда его глаза стекленеют, и он падает на пол передо мной.

Отрываю от него взгляд, дикие глаза Барбетт лихорадочно обшаривают все вокруг, пока густая красная кровь льется из ее раны, просачиваясь в ее ужасный желтый костюм. Я целюсь в нее из пистолета, широко улыбаясь, собираюсь нажать на курок, но раздается еще один выстрел. Пуля попадает ей прямо между глаз, и ее безжизненное тело падает на пол вместе с Тотемом. Я бросаю взгляд на парней и Рафа на мгновение, зная, что некоторые выстрелы были сделаны не кем-то из нас, но когда я поднимаю глаза на балкон второго этажа, там никого не видно.

Тишина, которая меня окружает, кажется странной, пока мой разум привыкает к происходящему. Повсюду можно увидеть мертвые тела вокруг нас, без единой капли крови на мне. Мое сердце бешено колотится в груди, пока мой разум обрабатывает то, что видят мои глаза. Тотем мертв. Срань господня. Обычное давление, туго обхватившее мою шею, исчезло.

Паркер быстро разворачивает меня, осматривая с головы до ног, убеждаясь, что со мной все в порядке, прежде чем прижаться губами к моим. Я чувствую, как меня обвивают руками, не произнося ни слова, пока мы наслаждаемся присутствием друг друга.

Дверь позади меня, отскакивающая от стены, нарушает момент, возвращая нас в состояние повышенной готовности, когда Маверик, брызжа слюной, появляется перед нами, покрытый пеплом. Упершись руками в колени, он едва бросает взгляд на месиво тел вокруг нас, его глаза находят мои.

— Это Кай.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЯТАЯ

(Луна)

Врываясь в Боевое здание, с парнями рядом со мной, я направляюсь к двери, через которую мне сказал пройти Маверик. Я едва слышу, как они рикошетят от стен, пока мои глаза лихорадочно обыскивают людей передо мной. Я никогда не знала, что в кампусе есть полноценный медицинский центр. Хотя, я помню, когда я нокаутировал Рен на нашем первом боевом занятии, там были легко доступные медики.

Горстка медсестер и врачей останавливается как вкопанные в приемной, уставившись на меня сверху вниз. Я, должно быть, выгляжу как сумасшедшая, но это так, и мне все равно. Все, что меня сейчас волнует, — это добраться до Кая, потому что Маверик сказал, что он плох.

— Луна! — Брайс зовет меня из дальнего угла комнаты, и я обхожу всех, чтобы подойти к нему. Его руки мгновенно обвиваются вокруг моего тела, крепко прижимая меня. Я чувствую, как он с облегчением прижимается ко мне, и это наполняет меня сильным чувством комфорта, совсем как когда Раф обнимает меня. Однако это все еще не утоляет мою потребность найти Кая. Отступая назад, он смотрит через мое плечо на парней позади меня.

— Где он? — спрашиваю я, желая увидеть его собственными глазами.

— Кай вон там, — бормочет он, указывая на дверь слева от меня. — Он спит справа… — я не слышу продолжения, мои ноги автоматически движутся к моему красавчику.

Открываю дверь, две медсестры и врач осматривают Кая. Услышав, что я вхожу, доктор хмурится. Он выглядит ненамного старше меня, растрепанные светлые волосы падают на лоб, карие глаза оценивают меня. Поправляя воротник своего докторского халата, он вздыхает.

— Сейчас здесь никого не должно быть, но у меня такое чувство, что ты не собираешься принимать это указание. — я поднимаю бровь, глядя на него, он уже хорошо меня знает. — Хорошо, Луна. Займи место у его кровати, но остальным придется подождать снаружи. — я начинаю спорить, но он обрывает меня. — Не дави на меня, крутые парни или нет, таково правило. В любом случае, Каю сейчас нужно поспать, может быть, остальные смогут привести себя в порядок и попросить кого-нибудь принести свежую одежду или что-нибудь в этом роде.

Я оглядываюсь через плечо, взгляд Паркера скользит по спящему Каю, но он неохотно кивает. Мягко улыбаясь мне, он выходит из комнаты, и я смотрю, как Брайс обнимает его за плечи. Оскар выглядит беспомощным, но кивает и выходит, оставляя Романа сердито смотреть на доктора.

— Как только он проснется и по-настоящему придет в сознание, ты, блядь, сообщишь мне и не думай, что один из нас не будет постоянно стоять у этой двери. Это наша жена, а это мой брат, — ворчит он, указывая пальцем сначала на меня, затем на Кая. — Ты делаешь то, что должен, чтобы помочь ему, и я не убью тебя за то, что ты пытаешься нам приказывать. — Доктор нервно смотрит на меня, услышав громоподобные нотки в голосе Романа, и мягко кивает в знак согласия.

Всегда раздвигающий границы и правила, Роман подходит ко мне сбоку, поднимает мой взгляд к себе и прижимается своими губами к моим. — Я люблю тебя, — шепчу я, и огонь в его глазах немного утихает.

— Я тоже люблю тебя, принцесса, — бормочет он, прежде чем выйти.

Я не рада медсестрам, засматривающимся на моих «Тузовых задниц», но мой мозг сейчас не может сосредоточиться ни на чем, кроме здоровья Кая. Он с головы до ног покрыт сажей, повсюду на нем следы черного пепла. Я не вижу никаких физических повреждений, но Маверик упомянул, что это было вдыхание дыма.

— Откуда ты знаешь мое имя? — спрашиваю я, не в силах оторвать взгляд от Кая, удивляясь, как это он минуту назад назвал меня Луной.

— Потому что, когда Кай ненадолго приходит в себя, он звал тебя, а затем снова теряет сознание. — его слова вызывают у меня смесь эмоций. Это согревает мое сердце, зная, что он зовет меня, но это раскалывает мою душу надвое, зная, как он сейчас одинок, затерян во тьме.

Я переплетаю свои пальцы с пальцами Кая, поглаживая большим пальцем его нежную кожу. На его лице кислородная маска, пытающаяся закачать чистый кислород в его легкие. Его длинные ресницы касаются его щек, когда он спит, и мое сердце болит. Я хочу что-нибудь сделать, что угодно, чтобы заставить его проснуться.

— Что было сделано на данный момент? — спрашиваю я, глядя на одну из медсестер, которая успокаивающе улыбается.

— Ему уже сделали рентген грудной клетки, мы просто ждем результатов. Мы взяли кровь, чтобы провести несколько различных тестов, в том числе А.Г.А., эээ, извини, анализ газов артериальной крови. — он подходит и встает по другую сторону от него, указывая на его левую руку, где на пальце у него маленькое устройство. — У нас также есть пульсоксиметр, чтобы мы могли видеть, насколько хорошо кислород поступает к его тканям. Кислородная маска — самая важная деталь, если мы почувствуем, что она не работает должным образом, мы можем вставить ему трубку в горло, но это будет последнее средство.

Я киваю в ответ на его слова, но многое из этого проходит мимо моей головы. Однако детали, которые он предлагает, показывают мне, что они усердно работают над ним, и это то, что имеет значение.

— Нам пока не приходилось делать бронхоскопию, и его жизненные показатели постепенно начинают приходить в норму. Все признаки для него выглядят позитивно, — добавляет доктор, делая пометки в блокноте, который держит в руках. — Мы оставим вас посидеть с ним. Если он проснется, просто нажмите кнопку на стене слева от вас, и кто-нибудь придет сюда.

Комната погружается в тишину, когда они выходят из комнаты, только звук работающих машин окружает меня. Я крепче сжимаю руку Кая, моему разуму нужно убедиться, что он все еще там. Чертовски много всего произошло за последние несколько месяцев, но сегодняшняя ночь изменила мою жизнь.

Тотем мертв. Барбетт Дитрихсон и ее отец тоже. Маверик упомянул, что именно Трэвис Фьюз нашел Мию и вытащил ее из горящего здания. Затем он побежал обратно, чтобы спасти своего сына. Я вижу его в совершенно другом свете. Сейчас нам нужно многое обсудить, например, что все это значит для нас, но сейчас я сосредоточена только на Кае.

Мне просто нужна моя тихая и наблюдательная задница. Просыпайся уже черт возьми.

*****

(Паркер)

Взглянув через стекло в окне, я наблюдаю, как Кай спит в кровати, его грудь медленно поднимается с каждым вдохом. Мой прекрасный Ангел сидит рядом с ним, обхватив его рукой, когда она спит сидя. Это выглядит не самым удобным, но никто не осмеливается сдвинуть ее с места.

Мы здесь уже несколько часов, они даже предлагают поставить для нас кровати, но мы не будем спать, пока они здесь. По очереди мы все приняли душ в Боевой части здания, переоделись в свежие спортивные штаны и толстовки, которые Джесс приготовила для нас и попросила Маверика принести. Отец Кая, Трэвис, отдыхает в соседней комнате, Миа — рядом с ним. Рисковать жизнью ради своего сына много значит для всех, поэтому я рад, что он сейчас не один.

Раф входит через главные двери, тоже только что приняв душ, и с безмятежным выражением лица. Он взял на себя ответственность за капитальную уборку, необходимую в Главном зале, но был более чем счастлив сделать это. Брайс вскакивает на ноги, обнимает Рафа за талию, и они крепко прижимаются друг к другу. Они шепчутся в своем маленьком пузыре, я понятия не имею, о чем они говорят, но по их лицам текут счастливые слезы.

— Эй, старина, поговори с нами, — громко говорит Оскар со стула рядом со мной. Он развалился в кресле, широко расставив ноги и подпрыгивая коленом, как будто это место принадлежит ему.

Раф сердито смотрит на него, ожидая услышать прозвище, но, по крайней мере, он знал, что Оскар обращается к нему. Подойдя ко мне, он хлопает в ладоши, похлопывает меня по спине, проделывая то же самое с Оскаром и Романом, когда они тоже встают. Пока Луна была внутри с Тотемом, мы всей командой штурмовали периметр Главного зала, уничтожая каждого человека на нашем пути. Джон Дитрихсон и все эти чертовы мускулы, которые крутились вокруг этого места, теперь мертвы, и я не чувствую себя плохо, ни капельки. Это то, чего они, блядь, заслуживают за то, что сыграли свою роль в дерьмовом шоу, которое затеял Тотем.

— С телами обо всем позаботились? — спрашивает Роман, и Раф кивает.

— Да, все будет именно так, как я и говорил. Так что не напрягайся, — говорит Раф, хлопая его по плечу. — Как поживает твой отец? — спрашивает он, глядя на Оскара в ожидании ответа.

— Он в порядке. Они поселили его в другом конце коридора, — отвечает он, указывая на дверь в противоположном конце комнаты. — Моя мать и сестра в данный момент находятся там с ним.

Отношения Оскара с отцом не так уж сложны, но я вижу облегчение в его глазах от осознания того, что с его отцом все будет в порядке.

— Кто-нибудь уже выяснил, как Тотем попал в блок "Туз"? — Роман хмыкает, задавая вопрос, который вертелся у всех на устах, но Раф качает головой.

— Честно говоря, я не думаю, что мы когда-нибудь узнаем. Если только мы не получим какие-либо ответы, опросив персонал. Я чувствую, что ему кто-то помогал внутри, и хотя дверь на крышу была открыта, это просто не сходится. — он вздыхает, потирая затылок. — Надеюсь, мы сможем попытаться восстановить некоторые из заблокированных видеозаписей и получить некоторые ответы.

Краешком глаза я замечаю какое-то движение, пока Раф продолжает говорить, но я обрываю его. — Он очнулся, — шепчу я, мои ноги двигаются сами по себе, я вижу, как глаза Кая лихорадочно шарят вокруг.

Открывая дверь, я не оглядываюсь. — Эй, все в порядке, Кай. Все в порядке, — бормочу я, останавливая его руку, которая царапает лицо в попытке избавиться от маски. Его дыхание учащается, когда он хмуро смотрит на меня, пытаясь заговорить, но звуки сошедших с ума мониторов отвлекают нас всех.

— Кай, — говорит Луна с другого конца кровати, ее голос сонный и надломленный. — Привет, красавчик. — она склоняется над ним, убирая волосы с его лица, и слезы выступают у нее на глазах.

Взгляд Кая останавливается на Луне, его охватывает спокойствие. Поднося его руку к своим губам, она целует костяшки его пальцев, оставляя при этом на губах следы сажи.

— Луна, — бормочет он из-под маски, вырывая руку из моей хватки, чтобы убрать ее от своего лица. — Я люблю тебя… — хрипло произносит он, прежде чем начинает бесконтрольно кашлять. Луна удивляет меня, мгновенно нажимая кнопку сбоку от его кровати и снова натягивая маску ему на рот. Остальные застыли на месте, наблюдая, как он пытается отдышаться.

Она шепчет ласковые ободряющие слова, приближая свое лицо к его лицу. У нее всегда есть волшебство, чтобы заботиться о нас, помогая и направляя нас, когда мы нуждаемся в ней. Я чувствую, как чья-то рука сжимает мое плечо, оборачиваюсь и вижу, как Роман успокаивающе улыбается мне.

В палату входит доктор, за ним следует медсестра, которая смотрит на нас, приподняв бровь. Мы все отходим от кровати, все, кроме Луны, и доктор качает головой, но не произносит ни единого слова. Мы можем быть уступчивыми, когда захотим.

— Мистер Стил-Фьюз, мило с вашей стороны присоединиться к нам, — говорит доктор, и Кай сердито смотрит на него. — И гораздо более отзывчивый. — он стучит по планшету в своих руках, и Кай начинает рычать. Я думаю, что он худший пациент из всех нас. — Хорошо, как насчет того, чтобы я осмотрел вас, и мы могли бы посмотреть, как быстро мы сможем вытащить вас отсюда? — спрашивает доктор, и Кай яростно кивает.

Луна хихикает рядом с ним, заставляя его поднять на нее глаза. Любовь и восхищение в его глазах трогают даже меня, сила наших чувств к нашей жене влияет на всех нас. Он медленно снимает маску со своего лица, и никто больше не осмеливается остановить его.

— Я не сказал этого в комнате перед нашим уходом, — выдыхает он, стараясь, чтобы горло снова не саднило, как раньше. — Я люблю тебя, Сакура. Всем, кто я есть, я люблю тебя.

— О, ты говоришь это сейчас, но подожди, пока я не отвезу тебя домой. Ты влип в серьезное дерьмо из-за того, что так напугал меня, — предупреждает она, но улыбка на ее лице перевешивает напряжение в ее голосе. — Я тоже тебя люблю. — она оглядывает всех нас, прикасаясь к нам своей неистовой любовью.

Это то, где я хочу быть вечно. У всех есть зависимость, у меня просто так получилось, что это любовь.

*****

(Рен)

Я выбегаю из зала ожидания медицинского центра, не желая, чтобы кто-нибудь меня видел. Мое сердце учащенно бьется в груди, когда свежий утренний ветерок обвевает меня, заставляя дрожать. Я сейчас не в том состоянии, чтобы меня видели, вся в грязи, с растрепанными волосами, моя мать убила бы меня за такой вид.

Прислонившись к стене Боевого здания, я делаю глубокий вдох и закрываю глаза. Я сделала это. Я не могу поверить, что я действительно, блядь, сделала это. Мои руки дрожат передо мной, когда я мысленно прокручиваю пули, попавшие в моего отца, затем в мою мать, мой палец на спусковом крючке повторяет это движение. Она не может сломать меня, и он больше не может меня разрушить.

Мне нужно уйти, и сделать это нужно сейчас. Мне следовало уйти сразу, но я хотела убедиться, что больше никто не погиб от рук этого монстра. Я отказываюсь быть продуктом его создания, марионеткой на его чертовых веревочках.

— Я удивлен, что ты еще не убежала, — раздается глубокий голос рядом со мной, и во мне срабатывают инстинкты борьбы или бегства. Но когда я открываю глаза, Раф Гиббс стоит передо мной, слегка подняв руки в знак капитуляции.

Я не смею пошевелиться, глядя на него сверху вниз, пока он медленно засовывает руку за пазуху джинсов, быстро доставая какой-то предмет. Мое замешательство, должно быть, отражается на лице, но он ничего не говорит.

— Я видел тебя, — бормочет он, и у меня перехватывает дыхание. — Что ты сделала там, в Главном зале…Это я говорю тебе спасибо. — он протягивает руку, предлагая мне ключ и листок бумаги, который я не заметила раньше.

— Для чего это?

— Это безопасное место для проживания.

Должно быть, он шутит. После всего дерьма, которое я сотворила с Луной, это должно быть гребаной ложью, но нежность в его глазах говорит мне об обратном. Трудно помнить, что не за все приходится платить, как за моего отца. Моего покойного отца.

Я медленно беру их, и он отступает. — Я скажу ей, — говорит он, и мое сердце падает. — Ей решать, что она будет делать с этой информацией, но сейчас мы оба знаем, что тебе нужно уйти. Просто помни, что это Фезерстоун, так что убегать на самом деле нет особого смысла. Поверь мне, я знаю.

С этими словами он поворачивается и уходит. Я остаюсь одна, и впервые в жизни это похоже на рай. Никаких ожиданий или суровых последствий. Только я, Рен Дитрихсон. Я просто понятия не имею, кто я, черт возьми, на самом деле.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ШЕСТАЯ

(Луна)

Солнце светит мне в глаза, вырывая меня из лучшего, черт возьми, сна в моей жизни. Жар и удовольствие все еще пульсируют во мне от горячего секса, прокручивающегося в моей голове, когда я медленно просыпаюсь. Вытянув руки над головой, я глубже погружаюсь в матрас, задыхаясь, когда пальцы мягко касаются моего клитора.

Какого хрена? Приподнимая одеяло, Роман смотрит на меня снизу вверх, в его глазах голод, на лице злая ухмылка. Черт, это все-таки был не сон. Даже лучше. Не произнося ни слова, его язык следует по тому же пути, что и пальцы. Дрожь пробегает по моему телу, мой рот приоткрывается, когда стон срывается с моих губ.

Чертовски горячий, этот рот. Обхватывая ногами его голову, я терзаюсь о его лицо, принимая все, что он может предложить. Рад услужить, он погружает два пальца глубоко в мою киску, посасывая мой клитор. Срань господня. Я думаю, это мой новый любимый способ проснуться. Одна рука вцепляется в волосы Романа, в то время как другая сжимает мой проколотый сосок, и через несколько мгновений я достигаю кульминации.

Роман идеально играет моим телом, извлекая из меня каждую каплю удовольствия, оставляя меня в сексуальномтумане. Медленно целует мои бедра, мое тело дрожит под ним, в то время как он проводит губами по моим губам.

— Доброе утро, принцесса, — шепчет он мне в губы, и я улыбаюсь.

— Доброе утро, детка.

— Сегодня у нас для тебя сюрприз. — он улыбается мне в шею, его губы касаются моего пульса.

— Какой сюрприз? — я всхлипываю, чувствуя, как мое тело реагирует на его длину.

— Не было бы сюрпризом, если бы я сказал тебе сейчас, не так ли? Так что поднимай свою милую задницу. Я приготовил тебе ванну. Джесс скоро будет здесь. — целуя мои губы с грубой силой, мои руки прижимают его к себе, пока он шаркает обратно по кровати.

Целуя мой клитор в последний раз, он встает и выходит из комнаты, но я скучаю по напряжению его члена под боксерскими трусами. Доброе утро мне.

Найдя в себе силы подняться на ноги, я наконец замечаю, что в постели больше никого нет. Звук закрывающейся входной двери заставляет меня нахмуриться, и когда я вхожу в гостиную, она пуста. Напрягая слух, я слышу, как в звуковой системе мягко звучит песня «Christina Perri — A Thousand Years». Проходя дальше по комнате, мой взгляд падает на вазы, полные красных роз.

Что, черт возьми, все это значит?

Лепестки устилают дорогу в ванную. Идя по следу, я едва могу сдержать свое бешено бьющееся сердце. Стоя у двери в ванную, я вижу, как на каждой поверхности мерцают свечи, как пузыри поднимаются до самого верха ванны, а комнату наполняет запах ванили. Ступив в ванну, я широко улыбаюсь, глядя на кружку горячего кофе, стоящую сбоку и ожидающую меня. Черт возьми, они слишком хорошо меня знают. Погружаясь в воду, пузырьки доходят мне до подбородка, я чувствую головокружение.

Я не могу заставить себя вечно лежать в воде, как делала бы обычно, желая выбраться и узнать побольше о том, что это за сюрприз. Никогда бы не поверила, что мои «Тузовые задницы» способны на такое ради меня, но я не должена быть шокирована. Теперь я заинтригована.

Обернув полотенце вокруг тела, я завариваю свежий кофе и возвращаюсь в спальню, чтобы переодеться. Ставлю кружку на прикроватный столик, и мой телефон вибрирует.

Рыжая: Когда я поднимусь наверх, надень свою пижаму!

Качая головой от ее нахальства, я надеваю одну из длинных футболок Романа и шорты, когда раздается стук в дверь. Я бросаюсь к двери, распахиваю ее и вижу, что она держит в руках большие белые коробки.

— Какого черта, Рыжая. Что все это значит?

— Это проект Queen. Нет, я не успела назвать его, но оно того стоит. Даже если у него действительно дурацкое название, — говорит она, драматично закатывая глаза, и я хихикаю. Я слишком сильно раздражаю ее. — Ну, не стой просто так. Вы, ребята, все проспали, и Роман отказался тебя будить. Так что теперь у нас есть около сорока минут. — она прогоняет меня в гардеробную, когда я смотрю на часы. Какого черта, уже два часа дня?

Прихватив по дороге кофе, я сажусь за туалетный столик и наблюдаю, как Рыжая ставит коробки на пол и начинает доставать всю косметику из ящиков, которыми я никогда не пользуюсь.

— Мне нужно накраситься? — спрашиваю я, но на самом деле меня это не беспокоит, мне становится все более любопытно, что происходит.

— Нет, на самом деле они сказали мне предоставить тебе выбор, но пошли они к черту. Я тоже заслуживаю немного веселья. — я приподнимаю бровь, глядя на нее, делая быстрый глоток кофе, прежде чем она приступит к работе. Она знает, что я позволю ей сделать это, даже если на самом деле меня это не будет беспокоить.

Расслабляясь в кресле, я думаю обо всем, что произошло за две недели, прошедшие со смерти Тотема. Было решено, что окончательное устранение "Тотема" было достаточно хорошей заменой для третьего раунда Игр. Теперь мы можем наслаждаться оставшейся частью учебного года, а в конце последнего семестра будут проведены обсуждения, чтобы определить, когда мы сделаем шаг вперед и возьмем на себя больше ответственности как члены Кольца.

Не то чтобы это было действительно необходимо, но мы с Брайсом провели тест ДНК, чтобы избавиться от Тотема "скользящих сомнений", засевшего в моем сознании. Излишне говорить, что в итоге получилось стопроцентное совпадение с моим отцом. Я рада, что этот человек больше ничего не держит у меня над головой.

— Как дела у Кая? Знаешь, когда я спрашиваю его, он просто отмахивается от меня, — спрашивает Рыжая, нанося тени на мои веки.

— У него на самом деле все хорошо. Он полностью отказался принимать какие-либо лекарства, но поначалу ему помогало ежедневное использование кислородного аппарата. У него нет никаких рубцов на легких или горле, так что нам просто нужно убедиться, что его плечо заживает должным образом, и у нас все в порядке. — отвечаю я, чувствуя себя легче, чем когда-либо. Дважды я была близка к тому, чтобы потерять его, и, несмотря ни на что, я все еще остаюсь рядом с ним.

— Готово, — бормочет Рыжая, и я моргаю, замечая слезы в ее глазах.

— Рыжая, что случилось?

— Ничего, ничего, — говорит она, махая мне рукой. — Просто расчувствовалась, вот и все. — раздается стук в дверь, когда она шмыгает носом. — Ты только посмотри на это, спасенная дверью. Ты возьми это, а я приготовлю коробки.

Я пристально смотрю на нее, но знаю, что она не собирается говорить, поэтому направляюсь к двери. Я не ожидала увидеть Рафа, стоящего с другой стороны в костюме. Идеально сидящий серый костюм оттеняет его оливковую кожу, а волосы даже аккуратно зачесаны назад и собраны в мужской пучок на затылке.

— Ладно, бросай это дерьмо. Что, черт возьми, происходит? — требую я, мой пульс учащается, пока я пытаюсь осознать происходящее. Раф широко улыбается мне, от него исходят любовь и гордость.

— Твои «Тузовые задницы», как ты любишь их называть, захотели достойно отпраздновать твою свадьбу, и вот мы здесь.

Святое. Дерьмо.

— Что это значит? — шепчу я, мое сердце стучит в ушах.

— Это значит, что тебе нужно одеться, дорогая, — мягко говорит он, и я киваю, ошеломленно возвращаясь к ближайшему столику. Когда я захожу в спальню, Рыжая нервно смотрит на кровать, на белое кружевное платье, лежащее поверх одеяла, и пару туфель на каблуках из розового золота на полу рядом с ним.

У меня перехватывает дыхание, когда я все это воспринимаю. Я сильно кусаю губу, чтобы не расплакаться, но это действительно чертовски трудно.

— Так, ээээ, все это была их идея? — бормочу я, и Рыжая лучезарно улыбается.

— Все, кроме платья. Они действительно прислушались, когда я сказала, что им не следует этого видеть. — я киваю вместе с ней, как будто все это имеет смысл, но мой разум сбит с толку.

Проводя пальцами по кружеву платья, я чувствую, что вот-вот лопну.

— Я дам тебе минутку, пока переоденусь в ванной. — я слышу, как за ней закрывается дверь, но мой взгляд не отрывается от платья.

Снимая одежду я натягиваю облегающее платье на бедра, а бретельки-спагетти — на плечи. Спинка полностью открыта, молния заканчивается на бедрах, а вырез в виде сердечка спереди спускается низко между грудей. Я благодарна, что платье в пол но без длинного шлейфа сзади.

Обувая каблуки, я бросаю взгляд на себя в зеркало в пол. Как вам такая я? Такая счастливая и улыбающаяся, мое сердце полно любви. Я направляюсь в гостиную, готовая расплакаться, если останусь здесь еще немного. В ту секунду, когда я открываю дверь, Раф встает на ноги, поворачиваясь, чтобы увидеть меня.

— Дорогая, — шепчет он, проводя рукой по лицу. Он тоже близок к тому, чтобы вывести меня из себя. Я заставляю себя смотреть в потолок, выравнивая дыхание и обмахивая лицо.

— Боже мой, ребята, может, вы прекратите? — Рыжая вскрикивает, и в ее голосе тоже слышится дрожь.

— Мы самые большие гребаные анютины глазки, — ворчу я, и они смеются, заставляя улыбнуться и мои губы.

— Поехали. Мне не следовало давать им всем свой номер. Я не могу вынести еще одно сообщение от них, — бормочет он, его глаза расширяются от недоверия, и это заставляет меня расслабиться. Я хочу выбраться отсюда и увидеть свои «Тузовые задницы». Спускаясь на лифте вниз, Йен ждет у двери, в его глазах тоже стоят слезы. Я убью их, когда доберусь до своих парней. Я никоим образом не готова к такому уровню эмоций. Я больше не могу сдерживаться.

Небо чистое, с несколькими рассеянными облаками, но воздух ледяной. Йен везет нас в "Rolls-Roycesе", Раф сидит рядом с ним впереди. Всю дорогу я не могу вымолвить ни слова, крепко сжимая руку Рыжей, но мое сердце замирает, когда мы подъезжаем к моему маленькому секретному саду. На автопилоте я выхожу из машины и направляюсь к выходу, но Раф ловит меня за руку, замедляя шаг. Красные волны перед тем, как пройти мимо живой изгороди, и мое сердце подскакивает к горлу.

Идя по проходу, усыпанные лепестками, Оскар, Кай, Роман и Паркер стоят под беседкой в одинаковых темно-синих костюмах. Обогреватели работают во всех углах, согревая пространство, и я не чувствую обычного холода в воздухе. Я слышу слова песни «All of Me» Джона Ледженда, тихо играющие на заднем плане, и мурашки покалывают мою шею.

Я не знаю, как я добираюсь до беседки, минуя горстку людей, но я не вижу их, вижу только своих четверых мужчин. Мои «Тузовые задницы». Когда я стою перед ними, все выстроились друг за другом, Паркер проводит большим пальцем по моей щеке, и я в шоке понимаю, что плачу.

— Не плачь, Ангел. Все же хорошо, правда? — спрашивает он, в его карих глазах тревога, и мне удается кивнуть в ответ.

Прочищая горло, Брайс встает перед нами. — Итак, это была их идея, чтобы я провел вашу церемонию. Тебя это устраивает, «Meu Tesouro»?

— Конечно, пап, — бормочу я, не в состоянии вымолвить больше нескольких слов.

Я теряюсь в словах, которые мы шепчем друг другу. Я надеюсь, что кто-нибудь запишет это, потому что их глаза держат меня в плену, и я не могу все как следует переварить.

— Я думаю, теперь вы можете поцеловать невесту, которая, смею напомнить вам, моя дочь, — говорит Брайс, в его глазах тоже читаются эмоции, а небольшая толпа хихикает. Роман наклоняется и первым целует меня, его полные губы пожирают мои. Когда он отступает, Кай заполняет пространство передо мной, поглаживая пальцем мое лицо, от его прикосновения по коже бегут мурашки. Он нежно целует меня, и я чувствую головокружение. Я слышу, как кто-то откашливается, и Кай неохотно двигается. Когда Оскар подходит ко мне, Паркер разворачивает меня к себе, его губы в мгновение ока сминают мои. Мои руки сжимают ткань его пиджака, но он отталкивается в сторону.

— Эти ублюдки специально заводят меня. Поцелуй меня, детка, — стонет он, и я широко улыбаюсь этому его чертовски большому рту. Шагнув в его объятия, я приподнимаюсь на цыпочки, соединяя наши рты. Слыша хлопки и одобрительные возгласы вокруг, наш момент обрывается, но тепло в глазах каждого из них таит обещание на потом.

— Давайте начнем вечеринку! — кричит Эйден, и внезапно меня переносят в Оружейный корпус, где все пространство преобразилось, как будто Главный зал был для Осеннего бала. Комната наполнена розово-золотыми и белыми цветами, стены украшены соответствующими украшениями. К длинной стене прислонена фотография размером с рекламный щит, на которой мы с ребятами широко улыбаемся в камеру, находясь в пляжном домике.

Небольшие столики занимают внешнюю зону с танцполом посередине. Это, это прямо здесь, — совершенство. Я никогда не просила о таком дне, как этот, но они все равно доставили мне его, и это заставляет мое сердце светиться ярче. В углу установлена кабинка диджея, который исполняет последние хиты.

Я замечаю Брайса, стоящего бок о бок с Рафом, в то время как Миа сидит со своими родителями, погруженная в глубокий разговор. Уэст машет с другого конца комнаты, и даже Маверик кивает в знак приветствия, когда мы проходим мимо.

Когда для нас приходит время танцевать, из динамиков доносится «Silence от Marshmello», и я чувствую, как слова текут по моим венам, когда мы все прижимаемся друг к другу.

— За новые начинания, — говорит Кай, улыбаясь мне без груза всего мира на своих плечах, и я улыбаюсь в ответ.

— За горячий секс на любой поверхности, — добавляет Оскар, и я смеюсь, когда он смотрит на меня, покачивая бровями.

— К свободе. — Паркер сжимает мое бедро чуть крепче, когда его слова разносятся вокруг нас.

— За семью, — шепчет Роман, нахально подмигивая, демонстрируя свою игривую сторону.

— Никогда не становиться на колени перед другими. И, что более важно, любить. — Парни кричат от моих слов, а я широко улыбаюсь. Какие-то ублюдки хотели забрать у нас все, кусок за куском, но я займусь этим бизнесом в Фезерстоуне, чтобы помешать таким людям, как Тотем, решать, как мне жить… если я буду жить. Я не могу контролировать, что это моя судьба, но я предпочитаю, чтобы моя жизнь была в моих собственных руках.

Я нашла больше, чем когда-либо смела мечтать. Мою вечность. Мое утешение. Моих «Тузовых задниц.»

ЭПИЛОГ

(Рыжая)

Мои каблуки стучат по каменному полу в тихом коридоре, когда я ухожу из шумного зала, где продолжается вечеринка. Я не могу сдержать улыбку, украшающую мое лицо, вспоминая чистую любовь и счастье в глазах Луны сегодня, полную противоположность девушке, которую я впервые встретила.

Я так сильно хочу этого, любви, о которой только читаю в книгах, но моя личная жизнь в полном беспорядке.

Когда я прижимаюсь к прохладному дереву двери ванной, чья-то рука тянет меня за собой, и я разворачиваюсь. Я мягко прислоняюсь спиной к стене, мои глаза закрываются, когда знакомый аромат кожи и сандалового дерева вторгается в мои чувства.

— Ты сегодня прекрасна, — хрипло бормочет он, и мои ноги дрожат от прикосновения костяшек его пальцев к моей щеке. Я тяжело сглатываю, чувствуя тепло его тела, окружающее меня, его большой палец поглаживает мою нижнюю губу, прежде чем его рот встречается с моим.

Медленно его губы поглощают меня, мои ладони гладят его грудь, чувствуя, как его сердце бьется так же неистово, как мое. Хватка на моей талии усиливается, когда дверь в зал открывается и музыка заполняет пространство вокруг нас.

— Кому-нибудь, блядь, лучше начать объяснять, что здесь происходит, — рычит Оскар, портя момент.

Когда я наконец открываю глаза, я знаю, что секрет раскрыт… но я могу объяснить.