Токсичный ручей (ЛП) [Кей Си Кин] (fb2) читать онлайн

Одна вещь, которую я усвоила в Найт-Крик, это то, что ты не подвергаешь сомнению то дерьмо, которое говорят взрослые, потому что ты никогда не узнаешь правды. В игре всегда есть какой-то скрытый мотив. — Иден Грейди

Пролог

— Нет! — кричит она в трубку, и вскоре после этого раздается звук ее удара кулаком по ближайшей поверхности. — Ты, блядь, послушай меня…

— Мне надоело тебя слушать. Мне пришлось провести всю свою жизнь, выслушивая дерьмо, которое вылетает из твоего рта. Ты дала слово, что перестанешь лезть в нашу жизнь, если мы расстанемся, и мы двое никогда не оглядывались назад, но, похоже, ты каким-то образом все еще лезешь в нашу жизнь. Больше нет. Не тогда, когда дело касается Иден.

Знакомый страх, который струится по моим венам, воспламеняется, когда она хихикает, звук вибрирует вокруг меня, но он приходит первым. Иден всегда будет на первом месте.

— Карл, тебе следовало выбрать вариант А, когда мы были детьми.

— Вариант А был прямым билетом в ад. Я всегда буду благодарен, что не выбрал это.

Подъезжая к нашему семейному дому, я сдерживаю вздох, зная, что она услышит это, и это только добавит ей удовлетворения.

— Делай, как я говорю, Карл, или у меня не будет другого выбора, кроме как заставить тебя действовать силой.

— Я не повторяюсь. Изначально все соглашение заключалось в том, чтобы мы обеспечивали их безопасность.

— Хм, ну, мне этого уже недостаточно, и мне надоело говорить об этом. Итак, что это будет — Иден или твоя жизнь?

— Без нее моя жизнь — ничто.

Завершая разговор, я знаю, что она никогда не сыплет бессмысленными угрозами, но она заходит слишком далеко, и я не буду стоять в стороне и позволять ей разрушать еще больше жизней.

Заходя в дом, я пытаюсь натянуть свою обычную улыбку, но один взгляд Дженнифер, и она видит меня насквозь, в то время как Иден — нет.

Взглянув на меня, откинув с лица светлые волосы, пока она красит ногти за обеденным столом, она одаривает меня своей самой идеальной улыбкой. Мои ноги сами собой приближаются к ее ногам, и я наклоняюсь, чтобы поцеловать ее в лоб, прежде чем даже осознаю, что делаю.

— Я люблю тебя, милая, — шепчу я, и она вздыхает.

— Папа, ты опять ведешь себя глупо. Но я тоже тебя люблю. Я буду любить тебя еще больше, если ты скажешь маме, что у нас должны быть тако на ужин, чтобы мы могли начать пользоваться новым игровым абонементом, который был выпущен сегодня.

Она знает, что я собираюсь согласиться с ней. Не думаю, что когда-нибудь будет время, когда я не соглашусь, если честно. Она моя девочка, мой мир. И если это будет стоить мне жизни, пусть будет так. Она того стоит. Она всегда будет того стоить.

1

Иден

Музыка гремит из динамиков, а по моему телу стекают капли пота. Мои бедра покачиваются в такт движениям Лу-Лу, когда она двигается позади меня, и мы теряемся в ритме. — Girl Like Me группы Black Eyed Peas и Shakira играет в то время, как дешевое зеленое стробоскопическое освещение окрашивает комнату в линии и точки, которая до краев заполнена телами.

Если есть что-то, что я люблю делать, так это танцевать, особенно на грязных вечеринках за рекой.

Жизнь на западной стороне Уайт-Ривер означает, что все так зациклены на собственных гребаных задницах, что в итоге становится негде дышать. Даже их вечеринки дерьмово претенциозны. У Ист-Сайда, может, и нет денег, но у них наверняка есть ресурсы для хорошего времяпрепровождения.

Ист-Сайд предлагает гораздо больше развлечений. Более горячие парни с большими членами. Девушкам нравится носить более откровенные наряды, выставляющие напоказ больше кожи, и это именно то, что мне нужно в летнюю жару в Аризоне.

Время близится к полуночи, но кажется, что температура совсем не спала с обеда. Даже сейчас она колеблется выше девяноста градусов.

И вот я здесь, окруженная наркотиками и алкоголем, в поисках хорошего времяпрепровождения. Мы с Лу-Лу мерзли большую часть дня, отдыхая у моего бассейна в Вест-Сайде, греясь на солнышке, и теперь я почти отчаялась вспотеть по совершенно другим причинам.

— Иден. Шоты, — кричит Лу-Лу мне в ухо, и я киваю в знак согласия.

Взяв ее за руку, я позволяю ей потащить меня на кухню. Дешевые огни вечеринки, вспыхивающие в маленькой комнате, затуманивают мое зрение. На кухне становится намного тише, когда мы протискиваемся между телами, направляясь прямо к задней двери.

Отсутствие кондиционера внутри — главный недостаток этих вечеринок, особенно когда выход на задний двор также не приносит комфорта. Отпуская руку Лу-Лу, я убираю с лица свои светлые волнистые волосы и вытираю пот о свое короткое черное платье в рубчик.

Поправляя бретельки-спагетти на плечах, я замечаю пустую скамейку возле импровизированного столика с напитками и снова быстро хватаю Лу-Лу за руку. Мои ноги сводят меня с ума на этих пятидюймовых шпильках, и мне нужен небольшой перерыв, прежде чем мы снова потанцуем.

Плюхнувшись на сиденье, Лу-Лу посмеивается в своем подвыпившем состоянии. — Девочка, я принесу шоты.

Ее светлые волосы уже собраны в неряшливый пучок, несколько выбившихся прядей обрамляют лицо. Ее веснушки выставлены на всеобщее обозрение, когда она смотрит на меня, хлопая ресницами.

— И воды, — кричу я в ответ, и она машет через плечо в знак согласия, при этом ее розовое платье приподнимается.

Откинувшись на спинку сиденья, я оглядываю двор. Пространство такое маленькое по сравнению с моим районом. Кроме ветхого деревянного забора по периметру и высохшей травы под нашими ногами, здесь почти ничего больше нет. Несколько скамеек и самый важный столик с напитками, а остальное пространство заполнено телами.

Я не могу вспомнить, чья это вечеринка, но я хорошо провожу время, и это главное.

Я узнаю несколько лиц с вечеринок, на которых бывала раньше, некоторые приветственно улыбаются, но мои мысли сосредоточены на взглядах, ласкающих мою кожу.

Я не шутила, когда сказала, что у них здесь члены получше, и это главная цель вечера. Но я бы предпочла не пробовать одно и то же мясо дважды, а парни, которых я вижу отсюда, означают повторение.

Живи. Люби. Смейся. Это моя мантра. Все происходит по какой-то причине, — это моя вторая. И эти две причины идут рука об руку в моей жизни.

Услышав кудахтанье Лу-Лу у столика с напитками, я перевожу взгляд в ее сторону. Она живет через два дома отсюда и всегда готова успокоить избалованного богатого ребенка.

У меня нет близких друзей. Мне лучше работать в группах, поэтому я могу исчезнуть и побыть одиночкой, когда душе угодно. Но если бы они у меня были, Лу-Лу Картер была бы близка к статусу лучшей подруги.

— Привет, Иден. — Я слышу бормотание позади себя и вздыхаю, мгновенно узнав этот голос.

— Никаких повторений, Бобби. Помнишь? — Заявляю я, даже не потрудившись повернуться к нему лицом. Я чувствую, как дрожит скамейка, когда он похлопывает по спинке сиденья и быстро идет вперед.

По общему признанию, он был первым членом из Ист-Сайда, который я попробовала, и с тех пор пристрастилась к их фирменному блюду. Но даже зная правила, он все равно каждый раз подходит ко мне.

— Девочка, ты никогда не избавишься от него, — говорит Лу-Лу с ухмылкой, кивая в том направлении, куда, как я предполагаю, ушел Бобби. — Выпей, чтобы мы могли снова начать танцевать, — визжит она, протягивая мне мой шот и бутылку воды. Слушая, как она отсчитывает, я подношу рюмку к губам, позволяя ликеру обжечь мне горло.

Черт.

Их вечеринки могут состоять из потного месива, которое я так люблю, но качество их текилы вызывает сомнения.

Задний двор гудит, как и все внутри, из беспроводных динамиков льется та же музыка, но снаружи здесь немного больше места, чем внутри.

Идеально.

Вытирая рот тыльной стороной ладони, я поднимаюсь на ноги, когда Лу-Лу призывает нас присоединиться к ним, и я не могу заставить себя сказать "нет", даже если мои ноги требуют более длительного перерыва.

Песня переходит на — God is a Woman Ariana Grande, и наши руки мгновенно поднимаются над головами, когда мы проскальзываем между телами, занимая центральное место на импровизированном танцевальном пространстве. Эта песня всегда поражает меня по-разному, и мое тело движется само по себе.

Погруженная в музыку, я думаю о том, что лето заканчивается. Выпускной год. Я так к нему готова. Через шесть недель мне исполняется восемнадцать, и мама уже планирует лучшую в жизни вечеринку по случаю моего дня рождения, а папа уже подарил мне мой новенький матово-черный Mercedes G-Wagon.

Я ношу дизайнерскую одежду каждый день, но это меня не возбуждает. Не так, как мой G-Wagon. От ощущения свободы и всего этого высокотехнологичного оснащения у меня мурашки бегут по коже.

Я думаю, что это самое долгое время, которое мы когда-либо оставались на одном месте. Мы все время переезжаем. Переезжаем из штата в штат, покрывая каждый дюйм США. Хотела бы я сказать, что это потому, что я была армейским отпрыском или что-то в этом роде, но я понятия не имею почему. К тому времени, как мы где-то проживали года два, мы внезапно собираем вещи и снова переезжаем.

Я не говорю, что у меня сейчас проблемы с установлением связей с людьми, но и не утверждаю обратного Поэтому я держу всех на расстоянии, получая от них удовольствие, которого я хочу, прежде чем мы двинемся дальше.

Однако мне нравится, что от меня никогда ничего не ждут. У меня есть родители, которые любят меня такой, какая я есть. Даже если это означает, что я изворотливая сучка, которая в один момент любит свернуться калачиком и посмотреть старый фильм, в другой — бросить вызов своему отцу в game-a-thon на Xbox, а в следующий — слушать лучшие хиты.

Удар ладонью по моей заднице останавливает мое движение. Пальцы скользят по материалу моего платья, пробираясь к животу, прижимая мою спину к твердой груди.

Оглянувшись через плечо, я сталкиваюсь лицом к лицу с парнем, которого раньше не видела.

Превосходно.

Он выше моих пяти футов восьми дюймов роста, плюс каблуки. Ухмылка на его губах, когда он смотрит вниз на мою грудь, не наполняет меня желанием, но он выглядит достаточно симпатичным, чтобы испытать экстаз с ним. В шортах и свободной темной футболке он выглядит полностью в своей стихии.

Подняв руку над головой, я запускаю пальцы в его волосы, продолжая танцевать, позволяя ему прижиматься ко мне. В ту секунду, когда я чувствую, как его член прижимается к моей заднице, я понимаю, к чему это ведет.

Именно то, что я хочу.

— Я тебя здесь раньше не видел, — шепчет он мне на ухо, его хрипловатый голос сексуальнее, чем я ожидала, и я неудержимо дрожу.

— Очевидно, ты смотрел недостаточно внимательно, — поддразниваю я, запрокидывая голову, чтобы посмотреть на него. Как по команде, его рука сжимает мою талию. Парням нравится чувствовать себя большими и сильными, и, оглядываясь на них вот так, по крайней мере, создается иллюзия.

— Как тебя зовут, сладкие щечки? — он растягивает слова, и я прикусываю губу.

— Это действительно имеет значение? — Спрашиваю я, внутренне съеживаясь от его попытки использовать прозвище, надеясь, что он уловит, к чему я клоню, и в ответ его губы спускаются вниз по моей шее.

— Спокойной ночи, девочка. Позвони мне, если я тебе понадоблюсь, — перебивает Лу-Лу, сжимая мою руку, когда я поднимаю взгляд, чтобы подмигнуть ей. Это обычная практика для нас.

Танцевать. Пить. Трахаться.

— Не хочешь поговорить об этом в более уединенном месте?

— Да, — выдыхаю я в ответ, когда мой маленький черный клатч вибрирует у меня под мышкой, ремешок через плечо удерживает его на месте. Черт. Не сейчас. Позволяя горячему парню переплести свои пальцы с моими, я следую за ним в дом. Он ведет меня сквозь толпу тел, в то время как я игнорирую продолжающуюся вибрацию своей сумочки.

Когда мы поднимаемся по лестнице, мой телефон замолкает и снова начинает вибрировать в третий раз, и я вздыхаю. Очевидно, кто-то хочет привлечь мое внимание, и им лучше поверить, что они получат кучу гребаных колкостей, когда я отвечу.

Высвобождая свои пальцы из его, я останавливаюсь на середине шага по лестнице, игнорируя всех, кто пытается пройти мимо.

Верчу телефон в руке, и на экране появляется мама.

Мама? С чего бы ей звонить прямо сейчас? Она никогда не звонит, когда меня нет дома. Если только не случилось что-то плохое или, что еще хуже, нам снова не придется переезжать.

Мой большой палец автоматически нажимает зеленую кнопку ответа, и я подношу телефон к уху.

— Привет, мам, неужели все…

Я могу сказать, что она отчаянно кричит в трубку, но музыка вокруг меня заглушает каждое слово. У меня внутри все сжимается, паника в ее голосе мгновенно выводит меня из себя.

Сбегая обратно вниз по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки на этих чертовых каблуках, я слышу, как горячий парень пытается привлечь мое внимание, но я слишком занята попытками выйти через парадную дверь, чтобы ответить ему.

— Мама? Мама! — Я кричу сквозь музыку, проталкиваясь сквозь толпу, преграждающую мне выход. Как только я прохожу мимо одного человека, на пути внезапно возникают еще трое.

Наконец-то выходя из парадной двери, я слышу, как мама отвечает.

— Иден, ты меня слышишь? Иден!

Кружась по переднему двору, я замечаю нескольких отставших, но не обращаю на них внимания, пытаясь сосредоточиться на голосе мамы.

— Иден, мне нужно, чтобы ты вернулась домой. Как можно быстрее.

— Мама, успокойся. Поговори со мной. Скажи мне, что происходит, — умоляю я, пытаясь скрыть страх в собственном голосе и делая все возможное, чтобы успокоить ее неистовые крики.

— Иден, у нас нет времени, — всхлипывает она, и мое сердце разрывается от того, что она делает то же самое. — Он ушел, Иден. Ушел. И мне нужно, чтобы ты поскорее приехала сюда. Пожалуйста, Иден. Пожалуйста, — повторяет она, и у меня кровь стынет в жилах.

Застыв на месте, я вижу, что в моей жизни есть только один мужчина, один он. Мой голос едва громче шепота, когда я задаю единственный вопрос, ответ на который я знаю, но никогда бы не хотела услышать.

— Кто ушел, мам?

— Папа, — причитает она, и я почти чувствую, как она в отчаянии падает на колени, когда я спотыкаюсь. — Твоего отца больше нет. Его больше нет, и я потеряю тебя тоже.

Мой телефон выскальзывает у меня из рук, и я смотрю, как он падает на бетонную дорожку, экран разлетается на дюжину кусочков, точно так же, как мое сердце.

Я пытаюсь осмыслить ее слова, но боль, пронзающая мои кости, говорит мне все, что мне нужно знать.

Ни за что. Этого не может быть. Перед моим уходом мой папа сидел в своей пещере маленького человека и, как всегда, стучал по своему контроллеру Xbox. От этого невозможно умереть.

Верно?

2

Иден

Мертв.

Мой отец, единственный мужчина в моей жизни, мой лучший друг, мертв.

Я чувствую себя разбитой, настолько что невозможно восстановить, и единственный человек, который, возможно, смог бы собрать меня по кусочкам, является причиной моей боли.

Вчера я стояла на поминках и плакала над моим отцом, мирно лежащим передо мной в своем массивном дубовом гробу. Он был таким холодным на ощупь, морщинки "гусиные лапки" вокруг его глаз от постоянного смеха внезапно исчезли, и у меня разбилось сердце. Комната была наполнена белыми и голубыми цветами, его любимыми цветами, и я жалею, что не взяла ни одного для себя.

Я была слишком сосредоточена на своем отце, чтобы даже заметить, кто еще пришел, кроме моей мамы. Повторяя движения, люди неоднократно подходили ко мне, выражая свои соболезнования.

Я хочу получить ответы, но, как бы маме ни удавалось встретиться со мной взглядом, она, кажется, не может найти что сказать. Здесь что-то происходит, о чем я явно не имею представления, и это сводит меня с ума.

В субботу вечером я приехала домой на Uber и обнаружила, что машины скорой помощи и полиции выстроились вдоль улицы перед нашим домом. По прибытии моего отца объявили мертвым. Очевидно, у него пулевое отверстие между глаз, но, черт возьми, подозреваемых нет.

Нет.

Это чушь собачья. Я знаю это, и моя мама тоже это знает. Я вижу это по напряжению в ее глазах, когда ей приходится лгать, она заламывает руки перед собой, пытаясь скрыть этот беспорядок.

Они уже увезли безжизненное тело моего отца до моего приезда, а моя мама не звонила, пока не приехала гребаная команда криминалистов. В моем растрепанном состоянии несколько случайных полицейских допрашивали меня о том, знаю ли я о какой-либо преступной деятельности, к которой мог быть причастен мой отец.

Даже в моем дезориентированном состоянии я рассмеялась им в лицо. Никогда. Мой отец… был самым хорошим парнем, который когда-либо существовал. Он любил меня, мою мать и был идеальным гражданином. И все же он оказался мертв.

Властям, похоже, было наплевать на то, что мы оцепенели от горя, до глубины души потрясены болью. Все, чего они хотели, — это ответов на вопросы, которых я не понимала.

Моя мама была оболочкой своего обычного "я", спала рядом со мной последние три ночи с тех пор, как наши жизни рухнули вокруг нас. Отказываясь выпускать меня из поля зрения даже на мгновение. Я не знаю, ждет ли она, что я сломаюсь, но мои глаза горят от постоянных слез, и я не знаю, на что еще она смотрит.

И если еще один гребаный человек скажет мне: — Бог забирает только лучших, — я не буду нести ответственности за свои действия. Нет никакой убедительной причины, по которой моего отца забрали у меня. Ни сейчас, ни когда-либо еще. Особенно вот так. И уж точно не из-за открытого и закрытого дела без вынесения обвинительного приговора.

Никто не даст мне прямого ответа относительно того, почему они могут это сделать, и в глубине моего сознания есть мысль, говорящая мне, что здесь замешано что-то большее, даже с участием местного шерифа.

Пастор прочищает горло, отрывая меня от моих мыслей, и я провожу рукой по своей черной юбке-карандаш спереди. Я одета с ног до головы в черное, и я чувствую, что этот цвет проник в мое сердце и душу, полное оцепенение охватывает каждый дюйм моего тела.

Жара невыносимая, пот стекает по моей спине, когда я сосредотачиваюсь на траве под ногами. Тихие всхлипывания эхом отдаются вокруг меня, пока пастор бормочет свою чушь.

Стоя у могилы моего отца, я чувствую, как сжимается грудь, когда мама отходит от меня и опускает свою красную розу в яму. Гребаная дыра. Я смотрю, как она рыдает, прикрывая рот рукой, и слепо возвращается ко мне.

Я чувствую, что все взгляды устремлены на меня, ожидая, что я сделаю то же самое. Кто-нибудь из этих людей вообще знал Карла Грейди? Конечно, они были нашими соседями, но мы держались особняком, из-за постоянных переездов из штата в штат заводить друзей было неудобно.

Часть меня ценит уважение, которое они готовы оказать, но в глубине души я хочу крикнуть им всем, чтобы они отвалили.

Крепко сжимая в кулаке стебель моей белой розы, я делаю медленные, уверенные шаги туда, где сейчас лежит мой отец. Благодарная за то, что мои глаза закрывают затемненные очки, я позволяю слезам течь по моему лицу.

Моя рука зависает над зияющей дырой в земле, но я не могу заставить себя отпустить цветок. В ту секунду, когда я роняю его, его смерть становится еще более реальной.

Если я ослаблю хватку и уроню розу, она унесет с собой частичку моей души, а половина моего сердца уже принадлежит моему отцу.

Иден Грейди, ты моя крутая девочка номер один. Мы выживаем, несмотря ни на что. Что бы ни случилось в жизни, просто знай, я люблю тебя каждой частичкой своего сердца. На все есть причина. Ты должна была стать моей дочерью, потому что вместе мы сможем пережить любую бурю.

Классические слова моего отца прокручиваются у меня в голове. Всякий раз, когда у меня возникали трудности в жизни, например, необходимость снова переезжать или ощущение суровой реальности стервозных девчонок в детстве, он говорил мне эти слова. Пытаясь черпать в них силу, я смотрю, как моя белая роза падает рядом с красной розой моей мамы.

С меня хватит. Это уже слишком.

Я чувствую запах маминых духов, когда она притягивает меня к себе, крепко обнимая. Я понятия не имею, как долго мы стоим там, утешая друг друга и, наконец, позволяя тяжести всей ситуации захлестнуть нас.

Я не знаю, как мы когда-нибудь справимся с этим. У меня так много вопросов без ответов о том, что произошло той ночью, вопросов, на которые моей маме еще предстоит ответить.

Но одно я знаю точно — я готова уехать из этого города. Я никогда раньше этого не говорила, всегда хотела осесть в каждом городе. Только не этот. Я не хочу видеть, как мой папа прислоняется к моей двери, желая мне спокойной ночи, и я не хочу даже приближаться к его мужской берлоге. Никогда.

Нам пора уходить. Мне просто нужно убедить маму. Я уверена, это не займет много времени. Мы к этому привыкли.

Я так готова к тому, что эти люди уберутся к чертовой матери из нашего дома.

Я даже не понимаю, почему моя мама сочла необходимым устроить прием после службы. По общему признанию, я никогда раньше не была на похоронах, поэтому не знала, каков сам процесс. Тем не менее, чем дольше мы сидели здесь, благодаря людей за то, что они пришли, тем больше по моей коже бежали мурашки беспокойства.

Маленькая старушка Джудит из дома напротив продолжает наугад гладить меня по щеке и читать Библию, и какой бы милой она ни была, мне кажется, что мои щеки вот-вот покроются синяками, и это действует мне на нервы.

Зажатая между ней и подлокотником дивана, я сижу перед окном в гостиной, и мой взгляд продолжает блуждать по комнате. Наблюдаю, не ведет ли себя кто-нибудь из этих ублюдков подозрительно, потому что один из этих людей мог нажать на курок и убить моего отца.

Моя мама сидит на другом диване напротив меня, нервно постукивая ногтями по бокалу с шампанским, который держит в руке. Это не праздник, но я думаю, ей нужен алкоголь, чтобы снять напряжение. Она выглядит такой же потерянной, как и я, но я никогда не чувствовала себя такой далекой от нее. Мой отец явно был тем клеем, который держал нас всех вместе.

Я хочу, чтобы все ушли, чтобы моя несовершеннолетняя задница могла присоединиться к ней. Мне тоже нужно исчезнуть. Забыть. И я знаю, что стаканчик-другой пузырьков поможет мне найти то, что я ищу. Это может стать нашим сеансом сближения.

Мой телефон вибрирует в сумочке на коленях, но я не обращаю на это внимания. На следующий день после того, как телефон разбился у меня в руках, мама заменила его, и я уже жалею об этом. Я не хочу, чтобы внешний мир добрался до меня прямо сейчас.

Я получила сообщения от половины моей чертовой школы с выражением соболезнований, а Лу-Лу разрывает мой телефон с тех пор, как узнала об этой новости. Но лучше просто разорвать связи сейчас. Завтра я собираюсь поработать над тем, чтобы убедить маму переехать.

Я замечаю дверь в мужскую берлогу моего отца через открытую дверь гостиной, и мое дыхание сбивается, а на лбу собираются капли пота. Крепко сжимая руки на коленях, я чувствую, как мои акриловые ногти впиваются в кожу, но мне все равно.

Во всяком случае, боль, кажется, успокаивает меня.

— Иден, ты должна поесть, — бормочет моя мама, подходя ко мне через комнату, но я не могу притворяться, что у меня есть аппетит прямо сейчас. Она выглядит взвинченной, параноидальной.

— Я в порядке, мам. Я поем, когда все уйдут.

Она вздыхает, стоя передо мной, теребя обручальное кольцо и глядя в окно, изо всех сил пытаясь придумать, что мне сказать. Я хорошо вижу, что в ее глазах стоят слезы, и она быстро пытается сморгнуть их. Мы становимся мастерами в этом, подавляя свои чувства. Не нарочно. Мы просто, блядь, не знаем, как справиться с этой уязвимостью.

Я боюсь, что превращусь в какую-нибудь бессердечную ледяную королеву, совершенно бесчувственную до глубины души, но я не могу это контролировать. Похоже, моя инстинктивная реакция заключается в том, чтобы чувствовать каждый дюйм своих эмоций, не показывая их миру, совсем как моя мама.

Это черта характера, которую мой отец никогда по-настоящему не мог поколебать, независимо от того, как сильно мы знали, что он любит нас.

Внезапно у нее отвисает челюсть, а позвоночник напрягается, когда она, разинув рот, смотрит на что-то за окном. Пытаясь встать и посмотреть, что именно заставило ее так отреагировать, я удивляюсь, когда она кладет руку мне на плечо и заставляет меня оставаться на месте.

— Нет. О, черт возьми, нет. Она обещала не сегодня, — рычит она, сжимая кулаки, ее лицо пылает от гнева, и я хмурюсь в замешательстве.

— Мам, что такое…

Ее глаза опускаются, чтобы встретиться с моим взглядом, губы сжимаются в тонкую линию. — Не двигайся с этого места. Я серьезно, Иден. Ни на дюйм. — Она бросает на меня многозначительный взгляд, прежде чем вылететь из гостиной.

Я морщу нос, пытаясь осознать, что она только что сказала. Она обещала не сегодня. Кто обещал? И о чем именно было договорено? К черту все это. Я не пятилетний ребенок. Я заслуживаю ответов.

Джудит ничего не говорит, когда я поднимаюсь с дивана, вероятно, услышав мамин приказ, но не останавливая меня от его нарушения.

Заглядывая в окно, я вижу, что моя мама стоит лицом к лицу с какой-то темноволосой женщиной. Светлые волосы моей мамы выбились из тугого пучка, который она собрала раньше. Она выглядит так, словно наполовину плачет, наполовину рычит, в то время как эта женщина стоит там, такая холодная и собранная, и я могу сказать отсюда, что она не хочет выражать свое почтение.

Нет. К черту это. Никто не вызывает такой реакции у моей матери, делая вид, что это ее не касается. Кто эта женщина?

Никто не обращает на меня никакого внимания, когда я пробегаю через гостиную и направляюсь к входной двери. Они здесь единственные люди, вероятно, потому, что здесь очень жарко и внутри включен кондиционер. Не то чтобы меня это волновало, но то, что происходит прямо сейчас, не всем должно быть видно.

— Что происходит? — Кричу я, спускаясь по каменным ступеням с нашего крыльца, и моя мама оборачивается, чтобы одарить меня своим убийственным взглядом.

Я не знаю, почему она изображает такое удивление. В том, что я ее не слушаю, нет ничего нового.

— Возвращайся в дом, Иден.

Я смотрю мимо нее на темноволосую женщину, которая сейчас стоит, твердо скрестив руки на груди, и с улыбкой на лице рассматривает меня. Проводя языком по зубам, она снова переводит взгляд на мою маму.

Она сногсшибательна, но в ее глазах есть жестокий блеск. Богатство сочится из ее пор, когда она стоит во весь рост в своих расклешенных черных брюках и черной прозрачной блузке. Я определенно никогда раньше не видела эту женщину.

— У тебя есть сорок восемь часов, чтобы доставить ее туда по ее собственной воле, или я беру дело в свои руки. — Развернувшись на каблуках, таинственная женщина забирается на заднее сиденье ближайшего внедорожника с затемненными стеклами.

— Мама? — Спрашиваю я, медленно приближаясь к ней, пока она смотрит на внедорожник, пока тот не исчезает из виду, поворачивая за угол в конце дороги. — Кто это был?

Стоя рядом с ней, я кладу руку ей на плечо и тут же чувствую, как она дрожит от моего прикосновения. Смесь страха и гнева мелькает в ее глазах, прежде чем она, наконец, встречается со мной взглядом.

— Пожалуйста, Иден. Давай просто переживем сегодняшний день. Потратим это время на то, чтобы вместе погоревать, а все остальное я объясню завтра.

— Я не понимаю, что тут можно объяснять, — бормочу я в ответ, запуская пальцы в волосы.

— Завтра, Иден. Пожалуйста, дай мне это, — шепчет она, слезы текут по ее лицу, когда она притягивает меня ближе.

Видя, сколько боли это причиняет ей в довершение сегодняшнего дня, я неохотно оставляю этот вопрос. Ей определенно нужно кое-что объяснить, но я не могу сейчас оказывать еще большее давление. Ничто не может перевернуть наш мир с ног на голову больше, чем это уже есть, так что, что бы это ни было, это может подождать.

3

Иден

Мое лицо морщится от отвращения, когда солнце светит в окно моей спальни, давая мне понять, что пора просыпаться, но я просто не чувствую этого.

Закрывая лицо рукой от солнца, я смотрю на будильник, вижу, что уже чуть больше восьми утра, и издаю стон. Было пять утра, прежде чем мне действительно удалось заснуть, тяжесть вчерашнего давила мне на сердце, пока я смотрела в потолок. Никакое количество расслабляющей музыки или усилий не погрузило меня в глубокий сон.

Как бы мне ни хотелось лежать здесь и барахтаться в своих страданиях, вчера моя мама сказала, что объяснит, что произошло с той женщиной, и мое любопытство перевешивает мою способность снова заснуть.

Похоже, бессонница сделала меня своей сучкой.

Я надеялась, что полбутылки шампанского, которую я выпила прошлой ночью, поможет, но это тоже было пустой тратой времени. Теперь у меня просто чертовски болит голова.

Укладывая свой растрепанный пучок и свешивая ноги с кровати, я вздыхаю. Мои пальцы саднят с тех пор, как я вчера вечером, будучи навеселе, сняла акриловые ногти. Я уже не чувствую себя бодрой, но неохотно направляюсь в душ.

Чувствуя себя немного посвежевшей, но все еще разбитой, я увлажняю кожу своим любимым кокосовым маслом для тела, прежде чем раздается стук в дверь.

— Она открыта, — кричу я, открывая шкаф и обнаруживая, что он пуст.

Какого хрена?

— Доброе утро, — бормочет моя мама от двери, и я быстро оборачиваюсь, чтобы увидеть вину, написанную на ее лице, прежде чем она опускает голову. Она выглядит маленькой в штанах для йоги и футболке свободного покроя. Проводит рукой по волосам, на ней нет макияжа, а мешки под глазами создают впечатление, что она не выспалась.

— Мам, где вся моя одежда? — Спрашиваю я, крепче прижимая полотенце к груди.

Откашлявшись, она указывает на мягкую скамейку у моего туалетного столика, где аккуратно сложен мой любимый черный комплект для отдыха большого размера вместе с нижним бельем.

— Где остальная моя одежда? — Спрашиваю я снова, мое сердце бешено колотится в груди, пока я пытаюсь понять, что, черт возьми, происходит. Моя мама не выбирала для меня наряд с тех пор, как мне исполнилось десять лет.

— Одевайся, Иден. У нас мало времени, и я объясню, что смогу, хорошо? — Ее голос едва слышен, когда она заставляет себя встретиться со мной взглядом. Боль в ее глазах заставляет меня придержать язык.

Мне хочется разозлить ее и потребовать ответов прямо сейчас, но я просто киваю. — Я буду через две минуты.

Захлопнув за ней дверь, я спешу надеть свой наряд, но не могу открыть свой пустой шкаф. Значит ли это, что мы уезжаем? Я, черт возьми, на это надеюсь.

Оглядывая комнату, я замечаю, что все мои фотографии были сняты, а моя доска памяти исчезла. Все, что на самом деле осталось, — это голые останки комнаты с громоздкой мебелью.

Надев свои белые кроссовки, которые мама тоже положила рядом с моей одеждой, я спускаюсь вниз. Мое сердце учащенно бьется, когда я ожидаю услышать, как мой отец поет на кухне, но все, что меня встречает, — это тишина. Ни намека на его утреннее исполнение инди-рок-музыки, когда он готовит завтрак.

Дом представляет собой идеальный каркас для дома, с уютной гостиной, открытой кухней, тремя спальнями, двумя с половиной ванными комнатами и бассейном на заднем дворе. Но я научилась никогда не привязываться к домам, в которых мы живем. Я просто скучаю по воспоминаниям, которые мы оставляем в каждом месте. Здесь все будет по-старому. За исключением того, что это последнее место, где я видела своего отца живым.

Моя грудь болит от новой волны потери. Прочищая горло, я смаргиваю слезы. Обнаружив, что входная дверь широко открыта, я выхожу на улицу и вижу маму, сидящую на любимом месте моего отца на круглой веранде и смотрящую в чистое небо.

— Что происходит, мам? Мы переезжаем? — Спрашиваю я, садясь на мягкий плетеный стул рядом с ней, оглядываясь в поисках багажа или хотя бы какого-нибудь признака того, что вещи упакованы, но ничего не вижу.

— И да, и нет, — бормочет она, и, как бы сильно я ни любила эту женщину, ее загадочные и короткие ответы начинают действовать мне на нервы.

— Мама…

— Ты многого не знаешь, Иден. — Она почти хихикает про себя, ее глаза зажмуриваются, прежде чем она встречается со мной взглядом. — Больше, чем я могу рассказать, если хочу, чтобы мы выжили.

Что?

Прежде чем я успеваю спросить, что она имеет в виду, она обрывает меня, качая головой. — Мне нужно, чтобы ты делала, как я говорю, Иден. Я уверена, у тебя будут вопросы, но, в конечном счете, тебе все равно придется это сделать. Мы обе это сделаем.

Потирая руки, я продолжаю нервно смотреть на нее, уже чувствуя, что дело движется в плохом направлении.

— Это зависит от того, чего ты от меня ожидаешь, — честно отвечаю я, прерывисто дыша. Я наблюдаю, как ее глаза все больше и больше наливаются кровью, пока она сдерживает слезы.

Она выглядит еще хуже, чем я, что имеет смысл, если ей удалось проникнуть в мою комнату и убрать всю мою одежду, пока я спала, в результате чего она сама практически не спала.

Вытирая руки о штаны для йоги, она смотрит на меня с новым чувством решимости в глазах.

— Ты собираешься поехать в Найт-Крик. Сегодня. — Моя голова наклоняется, когда я смотрю на нее и вдумываюсь в ее слова.

— Подожди, мы едем в Найт-Крик, то есть в то место, где вы с папой выросли? — Спрашиваю я, вспоминая, как город всплывал несколько раз, когда они решали отправиться в путешествие по полосе воспоминаний.

— Да, но, эээ, не мы… ты. — Вина написана на ее лице, в напряженных глазах и поджатых губах.

Моя спина напрягается, когда я выпрямляюсь в кресле, мои пальцы впиваются в подлокотники, когда я пристально смотрю на нее. — Что, черт возьми, это значит?

— Иден, — огрызается она, привыкшая к тому, что я ругаюсь, но на самом деле не в ее адрес, но я не извиняюсь.

— Что это за таинственное дерьмо? Тебе нужно объяснить, почему ты думаешь, что я поеду в город твоего детства без тебя. Почему ты не едешь со мной? Где я должна остановиться? И почему? Просто почему? — Я болтаю без умолку, задавая ей каждый вопрос, который приходит на ум, мой мозг перегружен.

Она намеренно пытается ранить мое сердце и душу?

Смахивая слезы со щек, она смотрит на меня умоляющими глазами. — Я не могу рассказать тебе многого, потому что это только ухудшит ситуацию или подвергнет тебя риску, — хнычет она.

Не в силах сдержать нарастающий во мне гнев, я ударяю кулаком по подлокотнику, но прежде чем я успеваю что-либо возразить, она продолжает.

— Ты была права, Иден. Смерть твоего отца не была несчастным случаем, но люди, занимающие высокие посты и обладающие большой властью, могут закрыть дело в одно мгновение, если сочтут нужным, — говорит она все так же загадочно. Мои ладони начинают потеть, а в ушах звенит от белого шума, когда я позволяю ее словам осесть в сознании.

— Продолжай, — шепчу я, пытаясь контролировать свое дыхание, когда боль пронзает мое тело, пытаясь понять, кто мог хотеть причинить боль моему отцу.

— Мы покинули Найт-Крик по обоюдному согласию, но нам следовало знать, что это никогда не было бы так просто. Поэтому, когда позже мы узнали картину в целом, мы поняли, что пути назад нет, и именно поэтому мы продолжали передвигаться по стране.

Мои глаза расширяются, когда я слушаю, как очередная правда так небрежно срывается с ее губ, и мне больно сознавать, что меня держали в неведении. Не в силах сформулировать какой-либо ответ, я просто продолжаю наблюдать за ней, ожидая, когда она капнет мне еще жизненно важной информацией.

— Мы знали, что засиделись здесь слишком долго, но наконец нашли место, где все устроились. Мы с твоим отцом договорились, что позволим тебе закончить выпускной год в том же месте, и мы переедем, когда придет время поступать в колледж. — Убирая свои распущенные светлые волосы с лица, я вижу сожаление в ее серых глазах при мысли, что они могли предложить мне такую роскошь. — Они нашли нас в субботу вечером, Иден. И теперь мы делаем, как они говорят, или нас постигнет та же участь, что и его.

Его, моего отца, предполагаю я, глядя на улицу в полном шоке от всей этой хреновой ситуации.

Провожу рукой по лицу, пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце, но это бесполезно.

— Итак, почему я должна ехать в Найт-Крик?

Встав, она опирается руками на деревянные перила, окружающие крыльцо. С тяжелым вздохом она смотрит в сад. — Потому что это то, чего они хотят, а они всегда получают то, что хотят. Как бы сильно я не хотела поддаваться им, я также хочу видеть тебя живой и дышащей, Иден. Они уже достаточно отняли у нас, и я не позволю им отнимать еще больше.

Хмуро глядя ей в спину, я не могу удержаться, чтобы не повысить голос. — Ты ожидаешь, что я просто уступлю им? Жить в городе, где я знаю, что кто-то сыграл роль в убийстве моего отца? Ты с ума сошла? Давай убежим, давай снова убежим.

— У нас нет другого выбора, Иден. Они сидят во внедорожнике, припаркованном через дорогу, и ждут, когда ты заберешься в свой G-Wagon, или заставят тебя сесть в их машину, если ты этого не сделаешь. Но последний вариант так же предполагает пулю мне между глаз. — Ее голос срывается, и мое сердце почти останавливается, когда я лихорадочно осматриваю дорогу, замечая внедорожник, как она и сказала.

Вскакивая с места, мама хватает меня за руку, прежде чем я успеваю сойти с крыльца. — Отпусти, мам. Я собираюсь показать этим придуркам, что они не могут просто ходить и делать все, что им заблагорассудится, — рычу я, но ее хватка на мне только крепче.

— Иден, мы не можем действовать опрометчиво. Ты забыла ту часть, где я сказала, что они убили твоего отца и дело закрыли еще до того, как оно началось? — умоляет она, и я прекращаю попытки вырваться.

Оглядываясь на внедорожник, я чувствую, что тону. — Мы не можем ничего не делать, мама, — заявляю я, отказываясь позволить этим людям разрушить мою семью.

— Я знаю, Иден. Я не говорю, что мы это сделаем, но мы должны позволить им думать, что они побеждают, а для этого мы должны играть по их правилам. Пока. — Потирая руку в знак утешения, я перевожу взгляд на маму.

— У тебя есть какая-то тайная жизнь, о которой я не знаю, где ты секретный агент или чертов ниндзя? Потому что я не понимаю, как мы сможем сыграть с ними в их собственную игру и выйти живыми, если они так плохи, как ты говоришь.

— Мы разберемся с этим. Мы всегда так делаем, — отвечает она, игнорируя мой сарказм, когда ее взгляд возвращается к внедорожнику.

— Итак, ты хочешь, чтобы я поехала в Найт-Крик и что именно там сделала?

Она заметно сглатывает, смаргивая слезы, когда отвечает. — Они хотят, чтобы ты осталась в доме Фримонтов и посещала школу Эшвилл в выпускном классе.

Сжимая переносицу, я пытаюсь успокоиться. — Они, должно быть, хотят большего, мам.

— Я тоже в этом уверена. — Она кивает в знак согласия. — Но они не дали мне ничего другого.

— А где ты будешь, пока меня отправят жить в змеиное логово? — Я пытаюсь спросить спокойно, но в моем тоне слышится резкость, которую я не могу скрыть.

— Там, где они хотят, чтобы я была, — серьезно отвечает она в ответ, и я сжимаю кулаки, чувствуя, как ногти оставляют следы на ладонях.

— Это полная чушь, мам. Пожалуйста, просто, пожалуйста, садись со мной в машину. G-Wagon чертовски быстр. Я смогу увеличить дистанцию между нами, — умоляю я, чувствуя, как мое тело дрожит, когда страх начинает покрывать мою кожу.

Пассажирская дверь внедорожника распахивается, и я мгновенно чувствую панику мамы, когда она внезапно начинает сталкивать меня со ступенек крыльца, и я спотыкаюсь о собственные ноги.

— Что за черт, — ворчу я, дергая маму за руку, чтобы развернуть ее, но слезы, текущие по лицу мамы, заставляют мой гнев утихнуть.

— Садись в машину, Иден, — умоляет она, продолжая подталкивать меня к моему черному G-Wagon, припаркованному на подъездной дорожке. — Я упаковала всю твою одежду и пополнила запасы косметики. У тебя так-же есть все необходимое для школы. Это все в багажнике.

Подойдя к моей машине, она достает из кармана мои ключи и возится с ними, пытаясь открыть ее.

— Мам, успокойся.

— Я не могу успокоиться, Иден, — плачетона. — Если ты сейчас же не сядешь в машину, они либо начнут стрелять, либо все равно заберут тебя, брыкающуюся и кричащую. А я воспитывала тебя, чтобы ты высоко держала голову. Я отказываюсь позволить им получить удовольствие, захватив тебя против твоей воли.

— Кто, черт возьми, такие они? И почему, черт возьми, ты не держишь голову высоко? Мы уступаем им. Это не показывает никакой твердости духа, не так ли? — Кричу я в ответ, мое сердце колотится в груди, когда я чувствую, как мама отталкивает меня.

— Садись в машину, Иден! — кричит она, открывая дверцу и пытаясь втолкнуть меня на водительское сиденье. Часть меня понимает, что ее действия продиктованы страхом, и я цепляюсь за это, когда сажусь на свое место и смотрю, как она быстро захлопывает за мной дверь.

Вставляя ключ в замок зажигания, я опускаю стекло. — Мам…

— Она едет. Она едет, — кричит она, прижимаясь спиной к двери, разговаривая с кем-то, кто сидит во внедорожнике, размахивая руками в воздухе, но дверь со стороны водителя тоже открывается. — Пожалуйста, Иден. Пожалуйста, — умоляет моя мама, поворачиваясь ко мне лицом, ее руки проскальзывают в окно, чтобы обхватить мои щеки. — Я ввела адрес в GPS для тебя. Пожалуйста, просто езжай.

Мне кажется, что мое сердце вот — вот выскочит из груди. Я не хочу уступать этим психопатам, но боль в глазах моей мамы побуждает меня завести машину.

— Кто эти люди? — спросила я.

— Это не имеет значения. Пока ты живешь в доме Фримонтов и заканчиваешь школу в Найт-Крик, они оставят тебя в покое, — всхлипывает она, притягивая мое лицо ближе к своему, чтобы мы могли соприкоснуться лбами.

— Ты не можешь этого знать, мама, — хнычу я, чувствуя, как эмоции захлестывают меня.

— Я знаю, знаю, но я должна цепляться за эту надежду. Теперь езжай, — приказывает она, целуя меня в лоб и отступая от G-Wagon. — Просто знай, я всегда любила тебя всем сердцем. Мы оба любили.

Слезы текут по моему лицу, когда я смотрю на внедорожник, открывающий еще одну дверь и усиливающий их угрозу.

Черт.

Кивая своей маме, своей семье, своей жизни, я выезжаю задним ходом с подъездной дорожки.

Я хочу врезаться своей гребаной машиной прямо во внедорожник и послать нас всех к черту, но я знаю, что это не сработает.

Наблюдая, как моя мать рыдает, прижав руку к груди и подбадривая меня уезжать, я сворачиваю на дорогу. Быстрый взгляд в зеркало заднего вида показывает, что двери внедорожника закрываются, когда я отъезжаю все дальше от дома. Мое сердце горит, когда я вижу, как моя мать оседает на землю.

Я это исправлю. Я разберусь с этим дерьмом прямо у них под носом и заставлю их пожалеть о той боли, которую они причинили моей семье.

4

Иден

Навигационная система сообщает мне, что я в двадцати минутах езды от адреса, который моя мама ввела в систему, поэтому я заезжаю на заправку впереди, чтобы уделить себе минутку.

Пять часов. Я веду машину уже пять часов, мое сердце разбивается с каждой пройденной милей. Я сейчас в таком замешательстве. Что, черт возьми, представляет собой моя жизнь, и почему, черт возьми, все это происходит со мной?

Я так много раз пыталась дозвониться маме, что с каждым разом все больше впадала в панику, когда линия переключалась на голосовую почту. Пока она, наконец, не прислала мне сообщение, говорящее, что с ней все в порядке, но она не может говорить.

Не может говорить? Я пересекала штаты против своей воли, чтобы попасть в город, в котором не хотела быть, потому что внезапно наши жизни оказались в опасности.

Судя по намекам на правду, которую она излила, возможно, мы всегда были в опасности, а я просто была защищена от нее. Это отчасти оправдывает, почему мы никогда не оставались надолго на одном месте — мы были в бегах. И все же я до сих пор не знаю, от кого.

Заправляя G-Wagon, я беру свой любимый пакет шведской рыбы и бутылку персикового чая со льдом. Сижу в тишине и размышляю о своей жизни. Меньше недели назад я жила своей жизнью, веселилась с Лу-Лу и нежилась на солнышке. Сейчас я почти в четырехстах милях от того места, которое в последний раз называла домом. Одна. Я надеюсь, что моя черная Amex продолжит работать, иначе я понятия не имею, как я буду жить дальше.

Мой взгляд скользит по заднему сиденью моего внедорожника, которое завалено чемоданами и коробками. Я до сих пор не могу поверить, что моя мама упаковала все мои вещи, пока я спала.

Вздохнув, я завожу машину и продолжаю следовать указаниям. Всю дорогу я бросала взгляды в зеркало заднего вида, проверяя, нет ли за мной слежки. Но я была чертовски глупа и не взглянула на их номерной знак, а ведь повсюду черные внедорожники.

У меня нет сил подключать свой музыкальный аккаунт, поэтому я предпочитаю слушать радио. Из динамиков начинает звучать — Fairytale Livingstone, и мое сердце почти останавливается. Возможно, сейчас неподходящее время для прослушивания этих текстов, но это чертовски иронично, и я, кажется, не могу от этого избавиться.

Я пришла к осознанию того, что мне нужно узнать, что, черт возьми, происходит, почему мои родители были вынуждены прятаться со мной, и тогда я смогу найти выход из этой передряги.

Больше не быть наивной Иден, какой я была. Мне нужно носить свое лицо отдохнувшей сучки, как маску. Мне не нужны никакие привязанности или связи с людьми здесь. Мне просто нужно разобраться во всем этом дерьме и найти решение. Почему нам угрожают и убивают?

Очевидно, что в моих собственных маме и папе есть нечто большее, чем я когда-либо осознавала, и, хотя я не всегда на короткой ноге с мамой, я предпочла бы быть с ней, чем в каком-то городе с совершенно незнакомыми людьми.

Проезжая по тихой дороге, вдоль которой нет ничего, кроме пальм, я замечаю впереди указатель.

ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В НАЙТ-КРИК

Где ярко светит солнце и сильно разбиваются волны.

Дрожь пробегает у меня по спине. Надеюсь, это не метафора для чего-либо. Но интуиция подсказывает мне, что моя простая жизнь ушла навсегда.

Следуя указаниям, пейзаж постепенно начинает меняться по мере того, как появляется центр города. Магазины, бары, рестораны — здесь есть все. Многие из них, похоже, являются предприятиями малого бизнеса, но время от времени встречаются и дизайнерские лейблы.

Я не пропускаю закусочную In-N-Out Burger drive, и я делаю мысленную заметку посетить ее как можно скорее. Я смогу лучше исследовать мир с бургером в руке.

Моя скорость замедляется, когда я замечаю самый потрясающий вид впереди — океан. От этого зрелища у меня по рукам бегут мурашки. Прошло так много времени с тех пор, как я могла увидеть океан, чувствовать, как волны разбиваются о мои ноги, а пальцы ног зарываются в песок.

Что, черт возьми, заставило моих маму и папу уехать отсюда? Потому что прямо сейчас я, кажется, не вижу ни единой причины. Найт-Крик потрясающий.

С каждым поворотом я обнаруживаю, что приближаюсь все ближе и ближе к воде, и даже в этих экстремальных обстоятельствах я взволнована перспективой оказаться так близко. Мое возбуждение мгновенно сменяется чувством вины. Вины за то, что я такая чертовски эгоистичная. Но если я должна быть здесь, я, по крайней мере, заслуживаю чего-то, что заставит меня улыбнуться, я думаю.

Дома становятся все больше, и какими бы большими ни были мои дома в Аризоне, это серьезно новый уровень. Все они имеют прямой выход к пляжу.

— Шестьсот футов влево, и вы достигли места назначения.

Мое возбуждение мгновенно улетучивается, когда я вспоминаю, зачем я здесь, и неизвестный мир, который ждет меня в этом доме.

Останавливаясь в нескольких домах от дома, я смотрю на дом Фримонтов. Почему я должна оставаться здесь? Какое значение это имеет?

Черт возьми. У меня так много вопросов и далеко не достаточно ответов, но единственный способ получить их — это вырастить несколько здоровенных яичников и выяснить это.

Мой телефон вибрирует на приборной панели, отвлекая мое внимание от дома. Я молюсь, чтобы это была моя мама, но на экране мелькает имя Лу-Лу.

Я не разговаривала с ней с вечера вечеринки. Я отправила быстрые односложные ответы с помощью текстовых сообщений, но это все. Я была слишком занята, оплакивая смерть моего отца и погружаясь в жалость к себе, чтобы предложить что-то еще.

Однако прямо сейчас я могла бы воспользоваться ее дерзостью, чтобы завести себя.

Проводя пальцем по экрану, я отвечаю на ее звонок и сразу же переключаю ее на громкую связь.

— Привет, Лу, — бормочу я и слышу, как она ахает от удивления, что я ответила.

— Не говори мне — привет, Лу, как будто ты не избегала моих звонков, — ворчит она, и я качаю головой.

— Ты бы предпочла, чтобы я сказала: "какого черта тебе нужно, Лу?" Мой отец умер, а я вдруг сижу на побережье Калифорнии, и моя жизнь буквально переворачивается с ног на голову?

Мой сарказм встречает абсолютная тишина, и я мгновенно чувствую себя стервой.

— Я пыталась позвонить и поддержать тебя по поводу твоего отца, Иден, и именно из-за этого я не буду обращать внимания на твое отношение. Но какого черта ты делаешь в Калифорнии? Я подумала, что ты, возможно, оценишь вечеринку и немного алкоголя. Это поможет тебе забыть обо всех заботах на минуту, но я не могу предложить этого, если ты так далеко.

Вытаскивая невидимые ворсинки из своей толстовки с капюшоном, я сожалею о выборе одежды моей матерью этим утром, не желая ничего больше, чем иметь возможность сделать именно это с ней.

— Честно говоря, я даже сама не знаю, Лу. Кажется, в моей жизни есть многое, о чем я не подозреваю, — бормочу я, не находя облегчения в разговоре с кем-либо.

— Так что, ты теперь не вернешься домой? — спрашивает она, и я слышу смех на заднем плане. Вероятно, ее брат и его банда снова устраивают беспорядки, их обычные подшучивания доносятся по телефону.

— Я не думаю, что Уайт-Ривер когда-либо по-настоящему был моим домом, — признаюсь я, откидывая голову на подголовник и делая глубокий вдох. Лу-Лу живет в одном доме с самого рождения. Она не понимает нормальности переезда, возобновления жизни. Я понимаю. — И теперь я, по-видимому, нахожусь в своем новом временном доме на обозримое будущее.

— Что, черт возьми, произошло, Иден? — Ее выбор ругательств почти вызывает улыбку на моих губах, но вид того, как кто-то открывает входную дверь моего нового дома, привлекает мое внимание.

— Не знаю, Лу, но я постараюсь держать тебя в курсе. Я скоро позвоню.

Завершая разговор, я наблюдаю, как парень постарше, примерно возраста моих родителей, подходит к концу подъездной дорожки и смотрит прямо на мой внедорожник. Уперев руки в бедра, он смотрит вниз, на свои ноги, словно собираясь с духом, проводит пальцем по лицу, прежде чем кивнуть головой. Одним быстрым движением он машет рукой в моем направлении, поощряя меня двигаться вперед.

Откуда, черт возьми, он знает, что я здесь? Или кто я такая?

Отсюда я вижу напряжение на его лице, и именно этот взгляд заставляет меня ползти вперед и заезжать на подъездную дорожку, как он указывает.

Мое сердце бешено колотится в груди, а ладони потеют, когда я чувствую, как он смотрит на меня сверху вниз, ожидая, когда я выйду из внедорожника. Я делаю глубокий вдох и делаю непроницаемое лицо, не желая, чтобы кто-нибудь видел мои эмоции.

Открыв дверь, я медленно выхожу из машины, оставляя дверь открытой, и подхожу к капоту, глядя на парня, стоящего с другой стороны. Его глаза опухли, а лицо покраснело, когда он пытается взглянуть на меня. На висках у него седые волосы, которые переходят в отросшую бороду. Его голубые глаза выглядят печальнее моих, и я не думала, что это возможно.

Он плакал?

Прочищая горло, он смотрит вдаль. — Вы, должно быть, Иден. Я, я, Ричард.

Я не знаю, через что проходит этот человек, но я чувствую его боль отсюда.

— Да, это я, — бормочу я, нервно заламывая руки перед собой. — Почему я здесь? — Спрашиваю я, не желая тратить время на светскую беседу.

Его темно-синие глаза впиваются в мои, когда он потирает затылок. — Потому что они так считают. Не позволяй фальшивым предлогам этого города обмануть тебя, Иден. Каким бы красивым это ни выглядело на первый взгляд, оно прогнило насквозь. Мы все марионетки в их больших играх, и они получают удовольствие, играя нашими жизнями. — Повернувшись, он идет обратно к входной двери, останавливаясь перед тем, как снова войти внутрь. — Чувствуй себя как дома. Твоя комната — третья дверь направо на верхнем этаже.

С этими словами он ушел, а я осталась у своего внедорожника в еще большем замешательстве, чем раньше.

Он что, просто ждет, что я туда войду? Он даже не позволил мне спросить, знал ли он что-нибудь о смерти моего отца. Черт. Он имеет к этому какое-то отношение? Черт. Я чувствую приближение мигрени. Думаю, я все еще в шоке от событий прошлой недели, поэтому не знаю, как с этим справиться. Мой разум перегружен и рушится одновременно.

К горлу подкатывает тошнота, когда я осознаю, насколько я на самом деле одинока. Я никому не могу доверять.

— Мисс Иден?

Поворачиваю голову обратно к двери, вижу еще одного мужчину, вежливо стоящего, заложив руки за спину. Он похож на прислугу, одет в кремовый футболку-поло и шорты-чинос.

— Э-э-э, это я, — говорю я, и он кивает головой с грустной улыбкой, которую я просто не могу понять.

— Мисс, я Стивенс. Если вы хотите пройти в свою комнату, следуя указаниям мистера Ричарда, мы в кратчайшие сроки доставим вам все ваши вещи.

Бросив взгляд на свои вещи во внедорожнике, я обдумываю варианты. Куда еще мне пойти? Я же не могу вернуться в Уайт-Ривер, чтобы быть со своей мамой. Я даже не знаю, где она.

Покорно вздохнув, я беру свой телефон и направляюсь к двери.

Наконец-то я могу лучше рассмотреть стоящий передо мной дом: его плавные линии и в целом жемчужно-белые наружные стены украшены стеклянными окнами до пола, позволяющие заглянуть внутрь официального дома. Подъездная дорожка продолжает спускаться к пляжу. Вдоль дороги между небольшими кустарниками, посаженными вдоль всего склона сбоку от дома, расположены светильники.

Шум волн, разбивающихся вдалеке, по другую сторону дома, — вот что привлекает меня ближе. Морской бриз треплет мои волосы, пока я потею под толстовкой. Проходя через вход с двойными дверями, я с трудом удерживаю челюсть от удара об пол, когда вижу, что он ведет прямо в огромное открытое пространство.

Противоположная стена из чистого стекла, откуда открывается потрясающий вид на океан с огромным бассейном и лужайкой между ними. Весь первый этаж имеет открытую планировку, слева от меня две лестницы, ведущие вверх и вниз. Открытое пространство превращено в огромную берлогу, большую часть пространства занимает самый большой диван, который я когда-либо видела, а на стене висит самый потрясающий телевизор для просмотра футбола.

Высокий шкаф отделяет гостиную от обеденной зоны, где установлен изящный деревянный обеденный гарнитур на двенадцать персон, а с другой стороны от него расположена кухня в стиле хай-тек. Этот разделитель заполнен бутылками с алкоголем? Да, пожалуйста.

Это ультрасовременное здание, но при этом создается впечатление, что здесь никто не живет. Здесь чертовски чисто.

— Наверху лестницы, третья дверь справа, — зовет Стивенс, напоминая мне, куда я должна идти, и я слабо улыбаюсь, прежде чем следовать его указаниям, когда он указывает направление, в котором мне следует идти.

Обхватив себя руками, я замечаю, что Ричарда нигде не видно, но снаружи доносится сильный шум, но я никого не вижу.

Поднимаясь по стеклянной лестнице, я добираюсь до верха и отсчитываю три двери. Медленными шагами я останавливаюсь перед деревянной дверью и толкаю ее кончиком пальца.

Дверь не издает ни единого скрипа, когда я широко распахиваю ее и медленно вхожу внутрь. Я судорожно хватаю ртом воздух, оглядывая комнату передо мной. Кровать с балдахином стоит в центре стены рядом со мной, выходя прямо за другую полностью стеклянную стену, которая ведет на балкон с собственным внутренним двориком и шезлонгами.

Что, черт возьми, вообще это за место?

Мы никогда не жили не по средствам, даже когда жили в закрытых поселках, но это богатство следующего уровня.

Продвигаясь дальше по комнате, я замечаю, что левая дверь ведет в гардеробную, в то время как дверь справа ведет в ванную. Выйдя на балкон, я смотрю на пляж и делаю глубокий вдох. Почему я в роскошном доме, против своей воли, без мамы? Я не могу понять, что все это значит.

И почему, черт возьми, я чувствую себя такой оцепеневшей от всего этого? Я должна брыкаться и кричать, как минимум, сходить с ума. Не принимая свое будущее безоговорочно, как, казалось, делали мои родители.

Воспоминание о моем отце пронзает болью мое сердце, и я вспоминаю, что мне нужно сделать.

Смех привлекает мое внимание к пляжу, и я наблюдаю, как большая группа людей шутит, направляясь к этому дому. Их, наверное, пятнадцать или двадцать, почти как футбольная команда, поклонницы которые ловят каждое их слово.

Не желая привлекать к себе внимание, я поворачиваюсь, чтобы вернуться внутрь, но не раньше, чем застываю на месте, увидев сурового бога, парящего в конце группы. Его густые каштановые волосы убраны с лица, и даже несмотря на черные очки-авиаторы, закрывающие его глаза, я чувствую, как они обжигают мою кожу, внимательно изучая меня. В одних коротких темно-синих плавках он выглядит так, словно убивает демонов своим гребаным загорелым прессом.

Освобождаясь от его хватки, я закрываю за собой стеклянную дверь. Я пришла сюда не для того, чтобы чувствовать осуждение какого-то мудака издалека.

Я была вынуждена прийти сюда, и мое внимание должно быть сосредоточено на поиске ответов.

5

Иден

Я не знаю, как долго я лежу на кровати, уставившись в потолок, но солнце медленно начинает опускаться за горизонт, когда я, наконец, поднимаюсь, мысленно беря себя в руки.

Я не выходила из комнаты с тех пор, как приехала. Стивенс быстро принес все вещи, которые упаковала для меня мама, но они остались именно там, где он их оставил. Он предложил мне поесть, только я не могу переварить даже мысль о том, чтобы поесть прямо сейчас.

Распаковывать вещи означало бы сдаться, а мой мозг просто пока не может осознать поражение. Даже если я захочу порыться в своих вещах, чтобы проверить, есть ли там моя любимая фотография, на которой мы с папой.

Мне нужно надеть наушники, кроссовки и отправиться на пробежку. Это единственное, что всегда помогает мне взглянуть на вещи в перспективе, и если мне что-то и нужно прямо сейчас, так это какая-то чертова перспектива.

Поскольку я уже в штанах для йоги, я снимаю толстовку, благодарная за спортивный бюстгальтер, который надела этим утром. Натягивая кроссовки, я нахожу свою сумочку, лежащую поверх багажа. Хватая беспроводные наушники и Ray-Ban, я спускаюсь вниз.

Нервы сдают, когда я выхожу, чтобы уйти, беспокоясь, что столкнусь с кем-нибудь, но на широко открытом пространстве снова никого нет. Сквозь стеклянную стену я вижу группу, которая ранее отдыхала у бассейна, поэтому выхожу через парадную дверь, пока меня никто не увидел.

С-DJ Turn It Up группы Yellow Claw, стучит у меня в ушах пока я спускаюсь по тропинке, идущей вдоль дома и спускающейся к пляжу.

Несмотря на то, что вода зовет меня, я придерживаюсь края пляжа, подальше от воды, и начинаю бегать трусцой вдоль домов. Когда на меня обрушивается жара и мои ноги ступают по песку, я теряюсь в ритме.

Музыка заглушается воспоминаниями о страхе и панике в голосе моей мамы сегодня утром. Как это вообще было сегодня? Она всегда была самым сильным человеком, которого я знаю, поэтому видеть ее такой опустошает меня. Но это также показывает перспективу того, с чем мы столкнулись. Что-то плохое.

Я пока не смогла задать ни одного вопроса, так что я не приблизилась к получению каких-либо ответов, но интуиция подсказывает мне, что все равно это будет не так просто. Я знаю, с моей стороны наивно ожидать, что все произойдет одновременно, но я не знаю, что еще можно сделать.

Она верила, что мое присутствие здесь сохранит мир, по-видимому, для того, чтобы выиграть нам немного времени, чтобы выбраться из этого дерьма, которое я на самом деле не понимаю. Но если это то, что требуется, это то, что я сделаю. Кто-то должен заплатить за то, что случилось с моим отцом.

Мои шаги замедляются, когда я достигаю конца пляжа, мой взгляд прикован к дому, который стоит в конце, как музей. Это, без сомнения, самый большой дом в округе, и то, что он расположен на краю утеса, только усиливает его величие.

Он выглядит как идеальный особняк, который можно увидеть в журналах. Ультра элегантный и современный, с деревянными ступенями, ведущими вниз к пляжу, что выглядит почти неуместно.

Оборачиваясь в ту сторону, откуда я только что пришла, я вижу, что дом не так уж далеко, но до него больше полумили, учитывая время, которое мне потребовалось, чтобы добраться сюда по песку под ногами. Возвращаясь назад, я решаю на этот раз бежать вдоль кромки воды, чтобы набрать скорость, когда подо мной будет немного более гладкая поверхность.

Приближаясь к дому, я думаю, что этот небольшой маршрут мне хорошо подойдет по утрам, но мне пришлось бы провести некоторые исследования, чтобы найти маршруты получше и на большие расстояния.

Черт. Это прозвучало чертовски похоже на то, как я устраиваюсь.

Уперев руки в бедра, я смотрю на океан, наконец-то поддаваясь его притяжению. Мне следовало захватить с собой бутылку воды, у меня пересохло во рту, но я не хотела мешать. Особенно когда выяснилось, что Ричарду очень не хотелось принимать меня здесь.

Чувствуя, как пот стекает по моей спине и собирается у линии роста волос, я поворачиваюсь, чтобы вернуться в дом. Поднявшись по склону, я проскальзываю обратно во входную дверь и мгновенно останавливаюсь, когда парень машет мне из кухни.

Заставляя себя снять наушники, я слегка улыбаюсь, благодарная, что он не тот пылкий Адонис, что был раньше.

— Привет, Иден, верно? — спрашивает он, небрежно подходя ко мне, от него веет непринужденностью.

— Верно, — отвечаю я, ища в его глазах какой-нибудь скрытый мотив, но он кажется совершенно расслабленным.

— Я Арчи, и это мой дом. — Остановившись передо мной, он опирается на перила.

Ах, черт. Если у него проблемы с моим присутствием здесь, тогда присоединяйся к клубу.

— Я этого не знала, — говорю я, пытаясь обуздать свою стервозность.

Его голубые глаза опускаются, показывая мне проследить за его взглядом, и я вижу, что он протягивает мне бутылку ледяной воды.

— Я видел, как ты отправилась на пробежку без всякой жидкости. Знаешь, важно оставаться увлажненной. — Его тон одновременно дразнящий и теплый, и это немного выбивает меня из колеи.

— Спасибо, — наконец отвечаю я, принимая напиток из его протянутой руки. — Здесь еще кто-нибудь живет?

— Только мой папа. — Он упомянул, что у нас кто-то останется. Ты взволнована началом учебы?

Попытка Арчи завязать вежливую беседу заставляет меня немного расслабиться и отбросить свои защитные инстинкты. Его светлые волосы растрепаны, как будто он был рожден для серфинга, но его телосложение выше среднего, что заставляет меня думать, что он занимается спортом. Его бицепсы бугрятся под белой футболкой с короткими рукавами, когда он поднимает бровь, глядя на меня, ожидая ответа.

Решив проигнорировать его вопрос, пока не получу ответ для себя, я пытаюсь изобразить мягкую улыбку на лице, пытаясь выглядеть доступной и милой, я полагаю.

— Э-э-э, ты знаешь, зачем я здесь? — Спрашиваю я, отчего между его глазами образуется морщинка.

— Нет… Должен ли я? — спрашивает он, нервно потирая затылок, и я качаю головой.

— Честно говоря, я ничего не знаю. Моя жизнь сейчас немного перевернута с ног на голову, и я пытаюсь понять, какой путь ведет наверх, — честно отвечаю я, не посвящая его в глубину своих горестей.

— Ты хочешь пойти и присоединиться к нам? — предлагает он, указывая через плечо на группу, болтающуюся у бассейна, но я качаю головой еще до того, как он заканчивает предложение.

— Нет, спасибо. Алкоголь, мне бы не помешал, но общение — не очень.

— Я понимаю, новенькая в новом городе. Все хорошо. Я собираюсь заказать пиццу, пока не подошла остальная толпа. Я король вечеринок, к твоему сведению. Хочешь, я тебе тоже закажу пиццу? Я могу принести ее тебе в комнату, если ты собираешься прятаться.

Странно, что он просто констатирует факты, не обзывая меня и не ведя себя дерьмово, потому что я не хочу присоединяться к нему и его друзьям.

— Это было бы потрясающе, спасибо. Я буквально соглашусь на любую пиццу, только без ананаса, это дико.

Прижимая руку к сердцу, он делает вид, что уязвлен моими словами. — Ты разбиваешь мне сердце, Иден. Ананас в пицце — это божеский уровень. — Мои глаза расширяются, когда я хихикаю над его театральностью.

— Это отвратительно, Арчи. Так отвратительно. — Я дрожу, и он от всего сердца смеется в ответ.

— Ладно, без ананаса. Если бы я принес тебе немного алкоголя из "печально известной стены", что бы ты хотела? — Спрашивает он, махнув рукой в сторону перегородки позади себя. — И не разбивай мне сердце снова своим неправильным жизненным выбором. — Он ухмыляется, и я сдерживаюсь, чтобы не закатить на него глаза.

— Буквально все, что угодно, главное, чтобы это было с закрытой крышкой. Никакого рогипнола для меня, — отвечаю я, и он одобрительно улыбается.

— Твое желание для меня закон. — Склоняется передо мной, я качаю головой.

— Ты всегда такой ненормальный?

— Как будто ты не веришь. Не волнуйся, Иден, я прикрою тебя. — Он подмигивает, и мне кажется странным находиться в компании парня без того, чтобы он лапал меня. В Арчи есть что-то такое, что вызывает во мне чувство, словно он маяк, направляющий меня домой, когда я заблудилась в море.

— Арчи, пошли, чувак, — зовет кто-то, прерывая наш разговор, и я поворачиваюсь к открытым стеклянным дверям, чтобы увидеть того самого горячего задумчивого парня, с которым мы встречались ранее. Его очки по-прежнему на месте, но я уже отсюда чувствую его напряженность.

— Беги, пока большой злой волк не добрался до тебя. — Арчи посмеивается надо мной, указывая на парня, который привлекает мое внимание, явно чувствуя те же вибрации, что и я, прежде чем направиться в его сторону. — Я принесу все наверх, когда это будет доставлено, — бросает он через плечо.

Арчи обходит парня, который остается неподвижным, пристально глядя на меня, не говоря ни слова. Чувствуя, как моя кожа горит под его пристальным взглядом, я заставляю себя переставлять одну ногу за другой и поднимаюсь по лестнице.

Я не могу объяснить исходящие от него вибрации. Он, конечно, напряженный, но что-то во мне отчаянно хочет приблизиться, посмотреть, станет ли притяжение сильнее.

Добравшись до вершины, я не могу удержаться от того, чтобы не оглянуться через плечо, но его уже нет. Боже, он такой напряженный. У него совершенно другой спектр личностных черт по сравнению с Арчи. Я чувствую это в воздухе. Я имею в виду, кто смотрит на кого-то свысока, не поздоровавшись хотя бы или улыбнувшись? Но, черт возьми, теперь я вся горячая и липкая по совершенно другим причинам.

Таинственный парень может появиться в моем грязном воображении в любое время, когда ему заблагорассудится.

Войдя в свою комнату, я закрываю за собой дверь, разглядывая багаж, который все еще ждет меня. Какова вероятность того, что я найду секс-игрушки, которые Лу-Лу купила мне на Рождество? Я имею в виду, я не хочу, чтобы моя мама их видела, но я знаю, что хороший оргазм успокоит меня прямо сейчас.

А, к черту это. Давай выясним.

Да.

Моя мама либо бросила мою старую коробку из-под кроссовок с моими вещицами и гаджетами в машину, не заглядывая внутрь, либо она знает, что в настоящее время я несовершеннолетний сексуальный маньяк на следующие шесть недель. Я молюсь, чтобы это было не последнее. В нашей жизни и так достаточно драм.

Поиск моего счастливого конца не занял много времени, и после того, как я вымыла голову, я решила перенести весь багаж в соседнюю гардеробную, которая была размером почти с саму чертову спальню.

Возможно, я достала пару нарядов, немного чистого нижнего белья и свои туалетные принадлежности, но в остальном все осталось на своих местах. За исключением моих игрушек, конечно, которые нашли себе милое местечко в моем прикроватном столике.

Секс всегда был для меня способом "взять себя в руки". Я не могу контролировать большую часть своей жизни, но я могу контролировать это. Неудивительно, что у меня проблемы с доверием и целеустремленностью, вот почему я не делаю повторов.

Когда мне было пятнадцать, мы жили намного дальше на север, и я, наконец, уступила своему тогдашнему парню, позволив ему трахнуть меня на заднем сиденье его машины. Лишив меня девственности, он превратился в призрака, и два дня спустя мы внезапно уехали в Уайт-Ривер.

Мы познакомились в старших классах и встречались почти десять месяцев, но когда ему исполнилось семнадцать, он внезапно изменился, ведя себя как полный придурок. Я уже увлекалась вечеринками, так что под некоторым постоянным давлением я сдалась.

Возможно, впоследствии он разрушил бы меня, оттолкнув от того, чтобы посвятить себя одному человеку, но я почувствовала вкус своего первого оргазма, и оглядываться назад было некуда. Даже если это было смешано с болью и ожогом от того, что у меня отняли девственность.

Мое крутое пятнадцатилетнее "я" заключило соглашение, и с тех пор я придерживаюсь его до сих пор. Убедиться, что мне не причинят вреда, что, по-моему, лучшее решение, особенно с учетом того, что сейчас я справляюсь с болью из-за смерти моего отца. Мне не нужно, чтобы я еще о ком-то беспокоилась.

Визги привлекают мое внимание, поскольку тусовщики внизу развлекаются лучше всех в своей жизни. Если бы мы вернулись в Уайт-Ривер, я была бы там, внизу, с ними. Может быть, я в конце концов присоединюсь, но сегодня не тот день. Потеряться в музыке и горячем теле, пока алкоголь разливается по твоей крови, — идеальная ночь для меня.

Потягивая бутылку рома со специями, которую Арчи принес ранее к моей пицце с пепперони, я наблюдаю, как несколько девушек раздеваются догола и прыгают в бассейн, заслужив свистки некоторых парней.

Я попыталась включить свою собственную музыку, но ее мгновенно заглушила музыка, доносившаяся снизу, а мне не хотелось сидеть в наушниках. Так что вместо этого я сижу, наблюдая, как жизнь проходит мимо меня с явным кайфом от алкоголя, и мечтая, чтобы моя мама перезвонила на один из моих звонков.

Я снова просматриваю ее последнее сообщение, стараясь не раздражаться.

Мама: Я в безопасности, Иден. Не беспокойся обо мне. Сосредоточься на себе. Со временем мы во всем разберемся. Я собираюсь какое-то время быть за рулем, поэтому постараюсь позвонить утром. Я люблю тебя.

Я не хочу разговаривать утром. Я хочу поговорить сейчас. Но черт бы меня побрал, верно? Просто заставь меня собрать вещи и переехать в незнакомый город, где и близко нет достаточного количества гребаных ответов, одновременно скармливая мне небольшие фрагменты сообщений.

Вздохнув, я встаю с шезлонга и вытягиваю руки над головой. Я чувствую, что мне становится жарко, и я знаю, что не должна, но я чертовски зла и не могу прийти в себя.

Сделав еще один глоток рома, я смотрю на океан, на лунный свет, отражающийся от воды.

Если бы мой отец мог меня видеть…

Неа. Нет. Я туда не собираюсь. Какого черта этот ром, блядь, не работает? Рыча, я делаю еще один большой глоток и ставлю бутылку на стол рядом с собой, позволяя ей обжечь мне горло, пока я барабаню пальцами по перилам.

Я чувствую беспокойство.

Может быть, мне стоит пойти на вечеринку, найти желающего парня и проебаться ночь напролет. Возможно, это даже поможет мне заснуть.

— Что тебя взбесило?

Я вздрагиваю, оборачиваюсь и обнаруживаю, что мистер Задумчивый собственной персоной стоит в моей комнате, стеклянные двери которой открыты.

— Что ты делаешь в моей комнате? — Возражаю я, но он даже бровью не ведет, ожидая ответа на свой вопрос.

Я не знаю, то ли ром просто подействовал сильнее, то ли я опьянена им.

Он наконец-то снял очки, и его карие глаза сверкают в лунном свете. От его квадратной челюсти и точеных скул я почти готова намочить штаны. Мой язык словно приклеился к небу, когда я замечаю шрам, идущий сбоку от его правого уха. Я хочу облизать его и каждый дюйм его оливковой кожи.

Этот парень привлекает внимание издалека, но вблизи он горяч, как грех. В своих узких джинсах и черной футболке в обтяжку он не должен был выглядеть так хорошо.

Наконец обретя дар речи, я отвечаю: — Вопрос в том, что меня больше не злит.

Я не могу удержаться от инстинктивной попытки поправить свой растрепанный пучок, как будто мое тело пытается произвести на него впечатление, даже когда мой мозг этого не хочет. Прочищая горло, я расправляю плечи и одергиваю просторную футболку, доходящую мне до колен, внезапно вспоминая, что на мне больше ничего нет.

— Могу я тебе чем-нибудь помочь?

Его глаза изучают каждый дюйм моего тела, мои изгибы скрыты футболкой, но дерзкие соски выдают меня.

— Как тебя зовут? — спрашивает он, снова не отвечая на мой вопрос, и я пожимаю плечами.

— Я не пробуду здесь достаточно долго, чтобы это имело значение, — бормочу я, и его глаза вспыхивают жаром, ему нравится мой ответ.

— Правильный ответ, Нафас, — бормочет он, стоя рядом со мной, но глядя вниз на вечеринку внизу. — Почему ты не присоединилась к вечеринке?

— Что это значит? Нафас? — Спрашиваю я, и едва заметная усмешка появляется на его губах, когда он отводит от меня взгляд.

— Ты пробудешь здесь недостаточно долго, чтобы это имело значение.

Туше.

— Что тебя привело сюда? Вместо того чтобы беспокоить меня, там, внизу, явно есть фанатки которые ловят каждое твое слово? Потому что позволь мне сказать тебе, что у меня не хватит темперамента возвести тебя на пьедестал прямо сейчас. — Я чувствую энергию его большого члена отсюда, и он должен знать, что я не заинтересована в том, чтобы раздувать его эго.

Повторяя его позу, я прислоняюсь к перилам, позволяя ночному воздуху развевать пряди волос вокруг моего лица, но все равно чертовски жарко. Ром струится по моим венам, когда я стою бок о бок с этим незнакомцем, больше не заботясь о вторжении, позволяя его древесному аромату окутать меня.

— Твои навыки сирены перестают работать, когда твой рот не затыкается, — наконец бормочет он, искоса поглядывая на меня, и мимолетная улыбка касается моих губ.

В любое другое время я бы сосредоточилась на лекции этим ублюдкам о том, что я не позволю ни одному мужчине указывать мне, что делать, мой отец никогда бы этого не позволил, но тишина манит меня сегодня больше, чем мой внутренний стержень.

— Лучше, — выдыхает он, и я поднимаю на него взгляд.

— Не дави на меня, черт возьми, — говорю я с надутыми губами, пренебрежительно отворачиваясь и направляясь обратно в дом, по пути хватая ром со стола.

Нажимая на воспроизведение фильма, который я поставила на паузу на телевизоре, я перевожу взгляд на моего гостя, который смотрит на меня через плечо с серьезным выражением в глазах.

Словно соглашаясь сам с собой, он кивает, прежде чем похлопать по перилам и подойти ко мне.

— Ты действительно не знаешь, кто я, не так ли? — спрашивает он с ноткой удивления в его глубоком голосе, когда подходит и встает со мной лицом к лицу.

— Должна ли я? — Спрашиваю я, поднося ром к губам, но он хватает меня за запястье, останавливая мое движение. Другая его рука поднимается к моему подбородку, удерживая меня на месте, и мне приходится сжать бедра вместе, когда доминирующее движение направляется прямо к моему ядру.

Гребаная потаскушка.

— Возможно, — шепчет он, заглядывая глубоко в мои глаза, в то время как его собственные карие глаза наполняются тьмой. — Но мне нравится боль в твоих глазах, и мне действительно нравится знать, что я не был ее причиной для разнообразия.

Его слова разрывают меня на части. Я хочу зажмурить глаза и помешать ему заглянуть мне в душу, но вместо этого беспомощно стою, пока он забирает ром у меня из рук и ставит его на столик на балконе.

Поворачиваясь ко мне, я наблюдаю в замедленной съемке, как он поднимает руку над головой и поднимает ворот футболки, обнажая рельефный пресс и грудь, двигаясь ко мне.

Облизываю губы, моя кожа горит от вопроса в его глазах. Черт возьми, это именно то, что мне сейчас нужно. Он. Подо мной, надо мной, позади меня. Где бы, черт возьми, он ни захотел бы быть. Я просто хочу забыться.

Я смотрю, как он скидывает туфли, вопросительно поднимая бровь, и я, не раздумывая, стягивая футболку через голову.

Стоя перед ним, полностью обнаженная, я отбрасываю свою футболку в сторону. Он не произносит ни слова, расстегивая передо мной джинсы, и у меня перехватывает дыхание, когда я понимаю, что под ними он коммандос.

Черт возьми, да.

Сбрасывая джинсы, он не двигается, чтобы прикоснуться ко мне, поскольку окружает мое пространство, все мое внимание полностью сосредоточено на нем, но я не пропускаю презерватив, который он бросает на кровать.

— Ты должна показать мне, чего ты хочешь, Нафас, — бормочет он, его глаза обжигают мои.

Взглянув вниз на его твердую длину, я вижу, как блестит капелька предварительной спермы, подзывая меня ближе. Осторожно кладу руки на идеальную V — образную форму его талии, я показываю, чтобы мы повернулись, подтягивая его ближе к кровати.

— Сядь, — шепчу я, а он продолжает смотреть на меня сверху вниз.

— Я сказал, покажи мне, а не приказывай, — отвечает он, но в его словах нет язвительности.

Одним быстрым движением я опускаюсь прямо на колени, сжимая его член в руке и слизывая предварительную сперму. Взглянув на него снизу вверх, он не произносит ни слова, но его руки сжаты в кулаки, а жилы на шее напряжены.

Итак, мистер Задумчивый хочет, чтобы я показала ему, чего я хочу, но борется с потерей контроля. Заметано. Не желая терять ни секунды, я наклоняюсь вперед и обхватываю губами его член, поглощая прямо до горла и давая понять, что у меня нет рвотного рефлекса.

Прижимая кончик его члена к задней стенке моего горла, я сглатываю, и это выбивает его из равновесия.

— Черт, — рычит он, когда его член выскальзывает у меня изо рта, и он падает на кровать.

Двигаясь вперед, я, не теряя времени, снова принимаю его глубоко в свое горло, наслаждаясь ощущением его твердой длины, пульсирующей у меня во рту. Положив одну руку ему на бедро, я обхватываю другой его яйца, и его бедра приподнимаются над кроватью. Трахая его своим ртом, я замираю, крепко сжимая губами его член, пока тереблю его яйца, мои глаза закрыты, поскольку я отказываюсь встречаться с ним взглядом.

Он опьяняет. Я хочу большего, и хочу сейчас.

Словно почувствовав то же самое, он запускает пальцы в мои волосы и отрывает мой рот от своего члена. Инстинктивно мы оба тянемся за презервативом, но я уступаю, позволяя ему разорвать обертку и медленно накатать его по всей длине.

Его глаза впиваются в мои, как будто он обдумывает, что будет дальше. И меня удивляет, когда он откидывается на ладони, приглашая меня присесть.

Без паузы я поворачиваюсь, кладу руку ему на бедро, выстраиваю его у своего входа и резко опускаюсь вниз.

Черт возьми. Растяжка его члена не такая грубая, как я хотела. Даже без его прикосновений к моей киске, я чертовски мокрая, и хватка его пальцев на моей талии только усиливает жар.

Чувствуя его тепло у себя за спиной, я оглядываюсь через плечо и вижу, что он наклонился вперед, явно удивленный, что я выбрала эту позу вместо него. Его мощные бедра обхватывают мои, когда я двигаю бедрами, сладкий вздох слетает с моих губ, когда я это делаю.

— Что в тебе такого, что выводит меня из себя, блядь, Нафас? — рычит он, не впечатленный собственной реакцией на меня.

— Я понятия не имею, о чем ты говоришь, — бормочу я, снова двигая бедрами и поднимая руку, чтобы обхватить грудь, пока провожу пальцем по клитору, постанывая, когда мою кожу покалывает.

Его хватка на моей талии усиливается, когда он пристально смотрит на меня, ища в моих глазах какой-то секрет, которыйя, должно быть, храню, но он не находит того, что ищет. Все, что сейчас живет внутри меня, — это боль и желание.

Другой рукой он сжимает мой пучок, запрокидывая мою шею назад. — Черт возьми, — ворчит он, на его бровях собираются капли пота, и он прижимается своими губами к моим. Пожирая мои губы, когда я трусь о него, я задыхаюсь, заставляя его пальцы напрячься в моих волосах.

Обвивая мою шею и прижимаясь губами к моим губам, он двигает бедрами, заставляя меня подпрыгивать на его члене, и я подстраиваюсь под его ритм, слишком легко попадая в такт.

Его рука отпускает мое бедро и убирает мои собственные пальцы от клитора, мгновенно задевая идеальное местечко. Мой оргазм начинается с пальцев ног, заставляя мою кожу гореть, когда он проходит сквозь меня, и он ловит каждый мой крик своими губами.

В глазах у меня темнеет, когда я спускаюсь с высоты, но его постоянные толчки снова наполняют меня экстазом.

Мои глаза открываются, когда он внезапно отрывает меня от себя и без усилий бросает на кровать. Я пару раз подпрыгиваю, прежде чем он устраивается между моих бедер и снова погружается прямо в мою киску, при этом его губы захватывают один из моих сосков.

Запрокинув голову от удовольствия, я опираюсь на локти, пока он показывает мне, что на самом деле может делать со своим членом. Его толчки жестокие, жесткие и быстрые, и мне это чертовски нравится.

Умоляя и умоляя о большем, он дает мне именно то, чего я хочу, одновременно прикусывая мой напряженный сосок.

Я провожу руками по его плечам, но он быстро хватает оба моих запястья одной рукой и поднимает их над моей головой, одновременно выпуская изо рта мой сосок.

Когда он смотрит на меня сверху вниз, я чувствую, как его движения сбиваются, теряя ритм в погоне за оргазмом. Другой рукой он сжимает мой клитор, и я следую за ним с обрыва, любуясь звездами, когда меня настигает второй оргазм.

Трахни. Меня.

Он утыкается головой мне в шею, пока мы оба переводим дыхание, прежде чем он медленно вытаскивает и сбрасывает презерватив.

Лежа в полном блаженстве, я закрываю глаза и наслаждаюсь покалыванием, все еще пробегающим по моему телу.

Жаль, что я не трахаюсь дважды, потому что его стоило бы поискать снова, думаю я, когда мир погружается во тьму и меня накрывает сон. Это было как раз то отвлечение, в котором я нуждалась.

6

Иден

Когда я открываю глаза, мне требуется мгновение, чтобы вспомнить, где я нахожусь, и, что более важно, в каком состоянии я заснула. На подушке рядом со мной остается древесный аромат лосьона после бритья — единственный признак того, что мистер Задумчивый вообще был здесь прошлой ночью. Я вздыхаю от облегчения, когда не вижу его рядом, и ожидая продолжения.

Я не могу поверить, что заснула вот так, но я не могу отрицать эффект одного — двух интенсивных оргазмов.

Потягиваясь, я стону от удовольствия, когда мои мышцы расслабляются, прежде чем приподняться на локтях. У меня прямой вид на океан. Даже через стеклянную дверь балкона и сам балкон я вижу кристально чистые воды, сверкающие вдалеке, мелодичный звук разбивающихся волн успокаивает мою душу.

Черт. Просто здесь так красиво. Балконные двери все еще приоткрыты, и бутылка пряного рома стоит на маленьком столике так, как он ее оставил. Я слышу шум волн вдалеке, но свет никак не помогает от моей головной боли.

Найдя свой телефон на прикроватной тумбочке, я замечаю, что сейчас чуть больше одиннадцати утра. Мне нужно встать с постели, привести себя в порядок и отправиться на поиски ответов. Вчера Ричард казался очень отстраненным, хотя эмоции на его лице застали меня врасплох.

Я не думаю, что он даст мне много информации, но, возможно, его сын, Арчи, будет знать больше.

Обдумав план, я запрыгиваю в душ, с ненавистью наблюдая, как моя косметика естественным образом разбросана по моей ванной комнате. Я знаю, что это мое пространство, и я благодарна судьбе, что не оказалась в адской дыре, но это все равно не то место, где я хотела бы быть.

Боль у меня между ног просто волшебная, когда я вспоминаю прошлую ночь более подробно. Он казался смущенным собственными действиями, но он также не мог предотвратить неизбежное. Я просто рада, что мы оба были на одной волне, не желая ничего, кроме удовольствия на ночь.

Я делаю паузу, когда тянусь за кокосовым средством для умывания. Я немного помешана на том, чтобы все продукты, которые у меня есть, были закрыты крышечками, и они не были герметично закрыты.

Оглядываясь через плечо, как будто кто-то наблюдает за мной, я качаю головой. Мистер Задумчивый принимал душ перед уходом? Кто знает? Мне не нужно видеть его снова, чтобы узнать.

Когда я выхожу из душа, ванную заполняет пар, из-за чего я не могу разглядеть свое отражение в зеркале. Поэтому я беру с вешалки пушистое серое полотенце и протираю им кончики волос, возвращаясь в свою комнату обнаженной.

Глухой удар.

— Ах, черт.

Вздрогнув, я быстро набрасываю полотенце, пытаясь прикрыть свое тело, пока ищу человека, который, черт возьми, только что это сказал.

Мой взгляд падает на Арчи, когда он на ощупь подбирает мой любимый фаллоимитатор и кладет его обратно в ящик стола.

Подожди. Мой гребаный…

— Арчи, какого хрена ты делаешь в моей комнате? — Я взвизгиваю, натягивая полотенце на грудь и талию.

— Я, эээ. — Прочищая горло, он не может встретиться со мной взглядом, когда захлопывает ящик на моей тумбочке. — Извини, я зашел узнать, не хочешь ли ты чего-нибудь поесть. Я позвал, но ты, должно быть, не услышала меня из-за шума душа, — бормочет он, а я продолжаю свирепо смотреть на него.

— Так что ты решил покопаться в моих вещах? — Ворчу я, ничуть не смущенная так, как он сейчас. Его лицо ярко-красное, когда он нервно потирает затылок.

— Извини за это, — бормочет он, наконец встречаясь со мной взглядом. — Я немного любопытный человек. Я больше не буду этого делать, — предлагает он каким-то чертовски фальшивым ангельским голоском, который каким-то образом успокаивает мое раздражение.

— Хорошо, ты прощен, — смягчаюсь я, и он мгновенно оживляется, как маленький щенок. — Если, и только если, ты поразишь меня своими навыками приготовления завтрака. Я умираю с голоду, — признаюсь я, и его улыбка становится шире.

— Еда — это мое фирменное блюдо. Ну, вернее еда, вечеринки и футбол — это да. — Чуть ли не подпрыгивая на носках, он потирает руку об руку. — Ты одевайся, и я встречу тебя внизу. Мы идем к Питу.

С этими словами он вальсирующе выходит за дверь, мягко закрыв ее за собой прежде, чем я успеваю ответить. Значит, пора идти завтракать.

Роясь в своей одежде, я вытаскиваю свои любимые рваные джинсы с укороченным белым топом и тонкую бежевую куртку. Решив заплести волосы во французскую косу за спиной, я не пользуюсь косметикой и надеваю черные солнцезащитные очки. Застегнув черный пояс от Гуччи, я готова идти.

Обычная задира. Это та атмосфера, которую я хочу. Надеюсь, это побудит всех избегать меня любой ценой.

Схватив кошелек и телефон, я проверяю, не пыталась ли моя мама позвонить или написать сообщение, но никаких уведомлений нет. Не то чтобы наши отношения когда-либо были напряженными, просто у нас на самом деле не было ничего общего, что повлияло на нашу динамику.

Даже когда мы жили под одной крышей, мы могли целыми днями не разговаривать друг с другом. В то время как мой отец постоянно звонил и писал сообщения, нравилось мне это или нет, стараясь вписаться в мою жизнь. Это заставляет меня задуматься, чувствовала ли бы я себя такой разбитой, если бы все было наоборот.

Отказываясь снова связаться с ней после того, как я неоднократно делала это, я спускаюсь вниз и нахожу Арчи и его отца разговаривающими друг с другом на кухне. Лицо Ричарда искажается от боли, когда он замечает, что я спускаюсь по лестнице. Он мгновенно пихает какие-то бумаги в грудь Арчи и вылетает из комнаты.

Не думаю, что я ему очень нравлюсь. Или, по крайней мере, ему не нравится, что я вторгаюсь в их личное пространство.

Арчи лучше справляется с бумагами, хмуро глядя на то место, где несколько мгновений назад стоял его отец, прежде чем повернуться ко мне со своей мегаваттной улыбкой на лице. Я понятия не имею, кто этот парень на самом деле, но я никогда не видела такой вымученной улыбки. Она выглядит искренней, что не совсем соответствует его взгляду.

— Пошли, беда. — Он проносится мимо меня и широко открывает входную дверь, показывая мне, чтобы я шла первой. — Это твой G-Wagon? — спрашивает он с намеком на признательность в голосе, когда я киваю в знак согласия. — Черт возьми, отличный выбор. Кого тебе пришлось убедить купить тебе эти колеса?

Он придвигается ближе к машине, в то время как я остаюсь застывшей на месте, мои слова застревают на кончике языка, когда эмоции переполняют меня. Словно почувствовав изменение в воздухе, Арчи оглядывается на меня через плечо, и на его лице мгновенно появляется потрясенное выражение.

— Это не тема для разговора на сегодня? — спрашивает он, и я с трудом сглатываю, прежде чем ответить, облизывая внезапно пересохшие губы. Он либо проявляет вежливость, либо на самом деле не знает о моей нынешней ситуации.

— Это было от моего отца, — бормочу я, и понимание появляется на его лице, когда он возвращается ко мне, обнимая меня за плечи.

Не говоря ни слова, он ведет меня к моему внедорожнику, позволяя мне открыть его, прежде чем он откроет дверь. Когда он закрывает дверь и обходит внедорожник спереди, я понимаю, что сижу за рулем, и это было самое рыцарское дерьмо, которое я когда-либо видела.

Садясь рядом со мной, он пристегивает ремень безопасности и выжидающе смотрит на меня, ожидая, что я сделаю то же самое, пока я заставляю себя не шутить о его рыцарстве. На самом деле я недостаточно знаю этого парня, чтобы быть собой и разрушить свои стены.

— Я подумал, что тебе будет полезно сесть за руль. Познакомится с городом. И… мой папа, возможно, забрал мою машину, и я получу ее обратно только через два месяца, так как разбил предыдущую.

Мои глаза вспыхивают, когда я нажимаю кнопку запуска двигателя, застигнутая врасплох его признанием.

— Как, черт возьми, ты ее разбил? Ты был ранен? — Спрашиваю я, выезжая задним ходом с подъездной дорожки и поворачивая налево по указанию Арчи.

— Все в порядке. Просто я был немного безрассуден в то время. — Вина застывает в его глазах, прежде чем он сморгивает ее. Он мастер скрывать свои эмоции, как и я. — Моя мама только что умерла, и мне было на многое наплевать.

Я не могу оторвать от него взгляда, совершенно забывая, что я за рулем. Вот откуда берется его понимание. Должно быть, он прочел это в моих глазах, когда спросил о G-Wagon.

Я снова сосредотачиваюсь на дороге, и никто из нас ничего не говорит, кроме того, что он подсказывает дорогу. Я ожидала, что мы направимся вглубь города, но я удивлена, когда мы проезжаем через город Найт-Крик и направляемся прямо обратно к побережью.

Из динамиков играет местная радиостанция, на заднем плане тихо звучат последние горячие треки, пока Арчи указывает места и злачные точки, которые для меня ничего не значат. За исключением местного магазина классических пластинок, который также занимается ретро-фильмами. Теперь меня интересует это. Мой отец заставлял меня смотреть их до тех пор, пока я не полюбила их так же сильно, как и он.

Я сразу вижу впереди Пита, окруженного ничем, кроме песка, прямо у кромки воды, и радуюсь, что парковка не забита.

Не говоря ни слова, я ставлю G-Wagon на стоянку и следую за Арчи к входной двери. Весь фасад состоит в основном из стекла, откуда открывается вид со всех сторон. Вывеска Pete's гордо горит красными неоновыми огнями на светлой деревянной крыше, придавая современной закусочной атмосферу ретро.

Войдя внутрь, я с удивлением вижу ультрасовременную технику, а не какую-нибудь закусочную шестидесятых или морскую хижину. Это заставляет меня задуматься, почему вывеска не такая современная, как здесь внутри.

Огромные окна вдоль противоположной стены открывают прекрасный вид на дубовые столы, разбросанные по открытому пространству в обрамлении мягких серых стульев. Здесь даже есть несколько кожаных диванов и журнальных столиков, расставленных по краям для создания более непринужденной атмосферы.

— Арчи, дорогой, займи свое место. Я буду через две секунды, — выкрикивает женщина, и Арчи выкрикивает в ответ свою благодарность, ведя нас к полукруглой кабинке у окна. На стене висит большой телевизор с плоским экраном, по которому транслируются последние спортивные новости.

Взяв предложенное Арчи меню, я устраиваюсь поудобнее за столиком и просматриваю варианты блюд.

— Все, что ты выберешь, будет потрясающим, Иден. Клянусь, они мастера погружать меня в пищевую кому каждый раз, когда я прихожу сюда. — Арчи улыбается, и мои губы приподнимаются в ответ.

Странно, что у него такая сумасшедшая способность заставлять меня улыбаться без особых усилий. У меня никогда раньше не было платонического друга-парня, но все когда-нибудь бывает в первый раз. Странно, что мы так быстро подружились с ним, но это кажется естественным.

— И кто бы это мог быть, Арчи? — поет дама, подходя к нашему столику.

Она миниатюрная, наверное, пяти футов ростом, со стройным телосложением, и ее лицо обрамляет идеально подобранная прическа "пикси", а голубые глаза искрятся озорством. Ее фартук и бейдж с именем — единственные вещи, выдающие, что она здесь работает, поскольку на ней джинсы и повседневная футболка.

— Линда, это Иден. Иден, Линда, — представляет нас Арчи, и ее лицо озаряется улыбкой. Морщинки от смеха разбегаются по ее лицу, показывая ее возраст, но мое сердце тает, когда я вижу ее неподдельное счастье.

— Привет, — бормочу я, пытаясь помахать рукой, но она тут же сжимает мою руку обеими руками.

— Кто-то получил двойку прошлой ночью, не так ли? — говорит она со смешком, и я открыто смотрю на нее в шоке.

Арчи разражается смехом, не сумев подавить свой взрыв рукой, когда он берет себя в руки.

— Линда, она не пробыла здесь и двадцати четырех часов. У нее пока не было времени на это. Если только, это не был резиновый вариант, — добавляет он, подмигивая мне, и я хочу, чтобы пол разверзся подо мной. Отправьте меня сейчас же в ад.

Линда присоединяется к его смеху, наконец отпуская мою руку, и я пытаюсь вести себя непринужденно. Если бы он только знал, чем я занималась прошлой ночью. В нем определенно не было ничего резинового.

Наконец, справившись с собой, Линда достает из-под фартука свой маленький блокнот и карандаш и спрашивает, чего бы мы хотели.

— Мне, пожалуйста, острое буррито на завтрак и содовую, — заказывает Арчи, и я не могу отрицать, что это звучит аппетитно.

— Мне то же самое, пожалуйста.

— Хороший выбор, девчушка, я уверена, ты здесь отлично впишешься, — говорит она, прежде чем поспешить обратно на кухню.

Как только она оказывается вне пределов слышимости, я фиксирую свой свирепый взгляд на Арчи, который уже поднял руки, сдаваясь.

— Я любопытный, и у меня длинный язык. Приношу свои извинения. Ты обнаруживаешь все мои недостатки за очень короткий промежуток времени. Я просто ничего не могу с собой поделать, но ты бы видела свое лицо. — Он хихикает, и в ответ с моих губ слетает смешок.

Черт возьми. Мне нужно поработать над суровым взглядом на этого парня. Из-за него я теряю свое суровое выражение лица и дерьмовый настрой.

Погрузившись в уютное молчание, никто из нас ничего не говорит, наблюдая за тем, как на экране мелькают спортивные новости. Прошлой ночью на местном уровне была сыграна игра MLB, и повторные матчи повторяются в зависимости от решения, принятого судьей.

Я смотрю, как они снова замедляют съемку, когда слышу, как Арчи что-то бормочет рядом со мной.

— Рак. — Мое сердце почти останавливается, когда я поворачиваюсь к нему лицом, видя боль в его глазах, когда он открывается мне. — Моя мама, она умерла от рака, — поясняет он, проводя рукой по своим светлым волосам, и я инстинктивно тянусь, чтобы сжать его руку.

— Мне так жаль, Арчи, — говорю я, зная, что это никак не исцеляет его боль, но это единственные слова, которые я могу найти.

— Спасибо, — бормочет он, когда Линда ставит на стол два стакана содовой и наши буррито на завтрак. Должно быть, она чувствует эмоции сидящих за столом, потому что ничего не говорит и сразу направляется обратно на кухню.

Решив рассказать правду, прежде чем приступить к еде, я делаю глоток содовой, пытаясь унять внезапно пересохшее горло.

— Мой отец был убит, Арчи. Меньше недели назад. Пуля между глаз в нашем семейном доме, когда я была на вечеринке.

Наконец, встретившись с ним взглядом, я обнаруживаю, что он смотрит на меня с широко открытым ртом. Не думаю, что он ожидал, что я это скажу.

— Иден, я…

— Все в порядке, — шепчу я, качая головой. — Просто сейчас все очень свежо, — признаю я, и он понимающе кивает.

— Конечно, это так, Иден. Тебе не нужно ничего объяснять. — Он похлопывает мою руку по столу в знак нежной поддержки, но я чувствую себя липкой, и отстраняюсь. — Это как-то связано с тем, почему ты здесь? — спрашивает он, откусывая от своего буррито, и я хмуро смотрю на него за то, что он продолжает расспрашивать меня, когда он только что сказал, что мне не нужно ничего объяснять. Он действительно любопытный.

Хотя его вопрос действительно заставляет меня задуматься.

— Арчи, как ты думаешь, почему я здесь? — Спрашиваю я, заинтригованная тем, что ему рассказал Ричард.

— О, мой папа только что сказал, что ты проведешь свой выпускной год с нами, больше он ничего не сказал, и я, честно говоря, не задавал вопросов. Одна вещь, которую я усвоил, выросши в Найт-Крик, заключается в том, что ты не подвергаешь сомнению то дерьмо, которое говорят взрослые, потому что ты никогда не узнаешь правды. В игре всегда присутствует какой-то скрытый мотив. Кроме того, ты милая маленькая печенька, и в этом году ты будешь моей помощницей. Я уже решил.

Я пытаюсь осмыслить его слова, пока он быстро меняет тему, и я согласна, действительно похоже, что взрослые в этом городе играют в настоящие шахматы, а мы — их пешки, если то, что все говорили до сих пор, правда. Моя мама, Ричард, и то, как эта сука вела себя с моей мамой, подтверждает это. Я жила в достаточном количестве городов, чтобы видеть ярлыки.

Решив пока смириться со сменой темы, я бросаю на него притворный взгляд. — Я не милая печенька. Я крутая стерва. Ты просто делаешь меня мягкой по какой-то причине. Это не мое обычное поведение, — говорю я, надув губы, и он только шире улыбается.

— Как скажешь, печенька. — Он ухмыляется, доедая буррито, и я решаю присоединиться к нему.

О, мой гребаный бог. Это восхитительно. Я стону, когда пряность взрывается у меня во рту, и мои глаза закрываются, когда я смакую каждый кусочек.

— Это, черт возьми, лучшее буррито, которое я когда-либо пробовала! — Восклицаю я, и Арчи смеется надо мной.

— Я же сказал тебе — пищевая кома.

Он не ошибается. Не тратя времени на разговоры, мы уничтожаем еду на наших тарелках, он, по общему признанию, намного быстрее меня, но я все равно впечатлена, что мне удается съесть все это. Мне нравится это место. Общая атмосфера, общение людей, обычные звуки расставляемых тарелок и стука столовых приборов создают ощущение домашнего уюта.

— Думаю, мне нужно вздремнуть, — говорю я со вздохом, откидываясь на спинку дивана, и Арчи ухмыляется.

— То же самое. Итак, ты готова к тому, что я расскажу тебе всю подноготную о школе? Начало в понедельник, — спрашивает он, взрывая мой пузырь радости.

— Арчи, ты действительно кажешься потрясающим парнем, но я не думаю, что в этом будет необходимость. Я не собираюсь оставаться здесь достаточно надолго, чтобы меня это волновало.

— Что ты имеешь в виду? Мой папа дал мне все это для тебя. — Он хмурится, вытаскивая бумаги, которые взял раньше, из-за столика рядом с ним. Я совершенно забыла о них.

Протягивая их мне, мой взгляд скользит по подтвержденным заявкам в школу, которые были заполнены от моего имени, вместе со школьным приветственным пакетом.

Школа Эшвилла?

Сейчас все так хреново, и единственный человек, с которым я должна поговорить, — это Арчи. Решив, что мне нужен собеседник для всего этого дерьма, я кладу бумаги обратно на стол перед собой и складываю руки вместе, встречаясь с ним взглядом.

— Я не знала, что приеду сюда, до вчерашнего утра, когда моя мама, рискуя нашими жизнями, впихнула меня в свой G-Wagon. Там кто-то был, наблюдал за нами, убедился, что я села в свою машину и направилась сюда. Я полагаю, что эти люди так-же связаны с убийством моего отца и живут в Найт-Крик. Так что я понятия не имею, почему я здесь, но я хочу получить ответы и хочу, чтобы убийца был осужден.

Облегчение разливается по моим венам от того, что я могу поговорить об этом с кем-то, но мне требуется мгновение, чтобы понять, что он не удивлен моими словами. Это напоминает мне о скрытых мотивах, о которых он упоминал ранее.

— Я здесь для всего, что тебе нужно, — заявляет он, в его голосе слышны честность и решимость. — Но одна вещь о Найтс Крик, Иден, заключается в том, что ты должна победить их в их собственной игре. И для этого ты должна сначала сыграть в игру.

Черт. Я знаю, что он прав. Мне нужно слиться с толпой, разобраться в ситуации, и тогда я смогу разобраться во всем этом дерьме. Я не получу никакой информации, если буду просто бегать с оружием наперевес, требуя ответов в таком городе, как этот.

— Эшвиллская средняя школа, я иду.

7

Иден

Еще раз взглянув на свое отражение, я бы добавила, что сегодня мой макияж естественный. Проводя пальцами по своим волнистым светлым волосам, я решаю, что могу идти.

— Иден, поторопись, — зовет Арчи снизу, и я сдерживаюсь, чтобы не закатить глаза. Если мы будем сосуществовать в этом доме и если он захочет, чтобы его подвезли, он, черт возьми, подождет еще минуту.

Я рада, что школа Эшвилла не настолько престижна, чтобы нам приходилось носить форму. Вместо этого я надеваю свои рваные джинсы-скинни и белый топ на шнуровке с длинными рукавами. Кружево завязывается бантиком на моей груди, приоткрывая намек на бюстгальтер под ним.

Жарко, как в аду, но Арчи обещал, что в школе отличные кондиционеры, а я не хотела появляться в свой первый день с торчащей задницей. Я бы приберегла это на завтра.

Схватив свой рюкзак на завязках, я наношу еще один слой своего любимого блеска для губ, нервничая, когда мой телефон вибрирует на кровати. Спеша схватить его, мое сердце немного замирает, когда я вижу текстовое сообщение от моей мамы, а не настоящий телефонный звонок.

Мама: Удачного первого дня, Иден. Я люблю тебя. Мы пройдем через это. Как всегда говорил твой папа. Срази их на повал.

Я крепко сжимаю телефон в руках. Мне не нужно, чтобы она пыталась напоминать мне об моем отце, именно сегодня. Сделав глубокий вдох, я быстро набираю в ответ простую благодарность и отправляюсь на поиски Арчи.

Ожидая внизу открытой лестницы, продолжая стучать по телефону, Арчи поднимает голову, как только слышит скрип ступенек.

— Самое время, Печенька, поехали. — Он преувеличенно вздыхает.

За последние несколько дней я почти не выходила из дома, если не считать ежедневных пробежек взад-вперед по пляжу. Арчи время от времени появлялся поблизости, постоянно одетый в шорты и майку, совершенно стереотипный калифорнийский парень, каких я видела в журналах, вот почему сейчас он выглядит совсем по-другому в своих узких джинсах и облегающей черной футболке. В своих авиаторах, расположенных у него на носу, он выглядит намного круче, чем я думала.

— Твою мать. Кто знал, что Арчи Фримонт затеял игру? — Отвечаю я, ероша его волосы, проходя мимо.

— Да будет тебе известно, у Арчи Фримонта всегда найдется что-нибудь интересное, — парирует он, и я хихикаю, открывая G-Wagon.

— А Арчи Фримонт всегда говорит о себе в третьем лице? — Я отвечаю, и он надувает губы. Рядом с ним так легко расслабиться. Мне определенно следовало бы беспокоиться больше, чем сейчас. Обычно я не так легко нахожу общий язык с кем-то.

— Просто веди машину, Печенька. Ты никогда не заставляешь мальчиков ждать.

Забираясь внутрь, мы одновременно пристегиваем ремни безопасности, и когда я завожу двигатель, он пытается завладеть музыкальной системой. Быстро шлепнув его по руке, я подключаю свой аккаунт Spotify и позволяю моему новому плейлисту просачиваться через динамики.

— Эй, так нечестно, — ворчит он, а я даже не смотрю в его сторону. Вместо этого я сосредотачиваюсь на дороге, трогаясь с места, пока он вводит адрес школы в GPS.

— Это твой G-Wagon? — Спрашиваю я, не давая ему ни секунды на ответ. — Нет, определенно нет. Если хочешь включить музыку, заведи себе машину, понимаешь?

— И что теперь? Ты сегодня утром особенно нахальная, — заявляет Арчи, и я даже не могу поспорить с этим утверждением.

Новое окружение, новая школа и новые люди означают, что моя защита приведена в состояние повышенной готовности. Убей их прежде, чем они убьют тебя.

Сделав глубокий вдох, я быстро смотрю в его сторону, а он уже ухмыляется мне. Придурок.

— Извини, вся эта атмосфера новой школы выбивает меня из колеи, — честно говорю я, сворачивая в конце дороги.

— Все хорошо, Печенька. Мы просто не заставляем мальчиков ждать.

Качая головой, я не знаю, о чем спросить в первую очередь. Какого черта он продолжает называть меня Печенька, или кто, черт возьми, эти парни? Я выбираю последнее, поскольку это прозвище не так уж сильно меня бесит.

— Почему я должна беспокоиться о том, что заставлю каких-то парней ждать? На самом деле мне насрать.

Арчи хихикает, вытирая руки о джинсы и глядя на меня сверху вниз. — Я забыл, что ты не знаешь всех тонкостей Найт-Крик. Я в футбольной команде. — Он не заканчивает фразу, явно ожидая, что я что-нибудь скажу, но я просто пожимаю плечами.

— Я так и предполагала.

Вздыхая, я чувствую его преувеличенный пристальный взгляд на своей голове. — Футбольная команда Эшвилла — это то, ради чего живет Найт — Крик. Мы гребаные звери на поле, и практически каждая девушка падает к нашим ногам. Особенно мои друзья. Они практически управляют этим городом.

Управляют городом? Как три старшеклассника могут управлять городом? Должно быть, он видит сомнение в моих глазах, и его тон становится немного серьезнее.

— Серьезно, Иден. Мои друзья относятся ко мне потрясающе. Все остальные — не так.

— Принято к сведению.

— На самом деле они были на моей вечеринке прошлой ночью, когда ты появилась. Ты бы встретила их, если бы спустилась. Любительница вечеринок, — говорит он с надутыми губами, снова поднимая настроение, как раз когда мы подъезжаем к школьной парковке.

— Что за хуйня? — Бормочу я, осматривая здание передо мной.

Я побывала в достаточном количестве школ, чтобы знать, когда она кричит о деньгах. Одно время я даже была в школе-интернате с униформой и просторными жилыми помещениями. Но ни одна из них никогда не казалась такой грандиозной.

Высота четырех этажей, первый этаж украшен арками с подземным переходом, идущим вокруг здания. Но мое внимание привлекает лестница, ведущая наверх. Ступени ведут наружу, прежде чем снова повернуться внутрь, как в большом величественном доме.

Следуя за машинами впереди, я объезжаю парковку.

— Езжай прямо ко входу и можешь припарковаться на моем месте, — предлагает Арчи, и я хмурюсь.

— У тебя есть собственное место? — Уточняю я, и он кивает в знак согласия.

— Да, футболисты получают приоритет на парковке, а чирлидерши сразу за ними. Пока остальные — воюют. — Он говорит это так небрежно. Это сбивает меня с толку, но я не обращаю на это внимания. По крайней мере, пока.

Подъезжая к его месту, пока он направляет меня, я замечаю огромную группу парней, окруженных девушками, которые крутят волосы, и я сразу понимаю, что обнаружила футбольную команду и чирлидерш. Надеюсь, Арчи не ожидает, что я буду подыгрывать его маленькой группе.

Я сама по себе, и это определенно не моя группа.

— Я знаю, что моя команда не будет твоей командой, Печенька, но я прикрою тебя, несмотря ни на что. Только не делай ничего такого, что разозлит тех трех звезд Найт-Крик, ладно? Например, они мои самые близкие друзья, но я не вхожу в их ближний круг, так что я ничего не могу сделать, чтобы защитить тебя от них.

Он явно знает меня уже достаточно хорошо, чтобы видеть, что мне на самом деле наплевать на статус людей, но, тем не менее, я принимаю к сведению его предупреждение.

Распахнув дверцу, я выпрыгиваю из G-Wagonа. Используя тонированное заднее стекло, я приглаживаю тонкие пряди волос, падающие на лицо, и надеваю солнцезащитные очки.

Я встречаю Арчи у передней части внедорожника, где у него в руках мой рюкзак. Перекинув его через плечо, я иду рядом с ним, так как его друзья находятся немного выше по тропинке, ближе к лестнице.

— Куда мне пойти, когда я окажусь внутри? — Спрашиваю я, мне нужно попасть в офис до того, как прозвенит первый звонок.

— Я могу проводить тебя, если хочешь? — он предлагает в сотый раз, но я уже качаю головой. — Прекрасно, мисс Независимость. Как только ты пройдешь через двери, поверни направо, и это будет в конце коридора.

— Спасибо, — бормочу я в ответ, когда он замедляет шаг, его друзья оборачиваются, чтобы увидеть его, и мое сердце замирает.

Черт.

Прямо в центре группы передо мной стоит мистер Задумчивый.

Тот самый мистер Задумчивый, который дважды довел меня до оргазма, пока все веселились внизу, слишком погруженные в собственные мысли, чтобы обращать внимание на имена друг друга, ничего так не желая, как погнаться за экстазом, который мы оба обрели.

Я отказываюсь краснеть или узнавать его, когда замечаю двух парней, стоящих по обе стороны от него, и я сразу понимаю, что это те трое, о которых говорил Арчи.

— Фримонт, дружище, я думал, ты опоздаешь, — отчитывает один из парней, подходя к нам, обнимая Арчи за плечи и становясь прямо передо мной.

В разгар лета на нем простая черная шапочка, его темные волосы разметались по бокам, и я совершенно ошеломлена его ярко-голубыми глазами и загорелым лицом. Чуть выше Арчи, он улыбается мне сверху вниз, его зубы жемчужно-белые, когда он осматривает меня с головы до ног.

— В чем дело, Холмс? — Арчи отвечает, глядя на меня широко раскрытыми глазами, подтверждая, что это одна из больших собак, о которых он говорил ранее. Глаза, должно быть, предупреждают, чтобы я не устраивала сцен.

— Не обращай на меня внимания, Фримонт. Кто эта маленькая красавица?

Без чувства личного пространства он подходит ближе, захватывая прядь моих волос кончиками пальцев.

У меня мурашки бегут по коже под его пытливым взглядом, и я бросаю взгляд ему за спину, натыкаясь на мистера Задумчивый, который стоит неподвижно, прижав руки к бокам и наблюдая за нами.

Возвращая взгляд к Холмсу, который стоит передо мной, я откашливаюсь.

— Извиняюсь, я опоздала, — бормочу я, чувствуя на себе взгляды всех в группе, включая стервозные взгляды девушек. Убирая свои волосы из его хватки, я обхожу всех стороной, и мой взгляд прикован к тихому блондину, стоящий рядом с мистером Задумчивость, смотрящий на измученную душу, с которым я еще не встречалась.

Заставляя себя продолжать двигаться, я обхожу всех, включая Арчи.

— Черт возьми, детка, почему ты выглядишь такой сексуальной, когда уходишь от меня? — Кричит Холмс, и на моих губах появляется ухмылка.

Гребаный игрок.

Это как раз в моем вкусе. Но я уже трахалась с его другом. Стыд. Интересно, они когда-нибудь делились раньше?

Заткнись, Иден.

Мой телефон вибрирует в кармане, и я вытаскиваю его, поднимаясь по ступенькам ко входу.

Арчи: Если я тебе понадоблюсь, просто позвони или напиши. Веди себя прилично!

Закатывая глаза, я отказываюсь оглядываться на них, когда вхожу в здание, внезапно окруженная морем людей. Идеально. Я ничего так не люблю, как незаметно отойти на задний план.

Тогда не будет причин вести себя как не следует.

Ксавье

Что, черт возьми, это было?

Заставляя себя разжать кулаки, я прижимаю ладонь ко рту, пытаясь сосчитать в уме до десяти, чтобы успокоить нарастающее внутри меня напряжение.

Я знал, что мне следовало держаться от нее подальше. Черт возьми.

Наши вечеринки всегда проходят у Арчи, поскольку в наш дом никого не пускают, а он живет чуть дальше по пляжу. Вечеринка "Звезд" "Конец лета" была такой же, как и любая другая, пока светловолосая сирена не выскользнула из дома Арчи и не побежала трусцой по песку.

Меня тянуло к ней так, что я даже не могу объяснить, вот почему она — сирена, заманивающая меня к кромке воды. Я наблюдал, как она пробежала трусцой всю дорогу до нашего дома, который возвышается на краю утеса, прежде чем повернуть обратно.

Я наблюдал, как она разговаривала с Арчи внизу лестницы в его доме, и заметил, что по ее лицу стекают капли пота, а грудь учащенно вздымается при каждом вдохе.

Ее длинные волнистые светлые волосы были убраны назад с лица, на котором не было макияжа, и я не мог отрицать ее первозданную красоту. Мельчайшие веснушки были разбросаны по ее щекам и носу, а полные розовые губы так и просили, чтобы к ним прикоснулись. Ее фигура в виде песочных часов и длинные ноги наверняка сделали ее горячей темой для Найт-Крик.

Я не спрашивал Арчи, кто она такая. Это противоречит всем кодам, написанным скрытыми чернилами в Найт-Крик. Я знаю все и вся, вплоть до размера бюстгальтера. Я никогда не спрашиваю о деталях, потому что я уже должен знать эту информацию.

Поэтому я вел себя совершенно невозмутимо из-за ее присутствия, но когда она не спустилась на вечеринку с нами, мое любопытство взяло верх.

Я несколько раз видел ее на балконе, так что знал, куда направиться. Я должен был допросить ее, выяснить именно то, что я хотел знать, а затем вернуться на вечеринку. Я хотел знать, кто она, черт возьми, такая и что, черт возьми, она делала в Найт-Крик без моего ведома. Но один страстный взгляд ее сапфирово-голубых глаз, и я обнаружил, что нарушаю все свои правила.

Только на одну ночь.

Она сказала, что то, кем она была, не имеет значения, потому что она не пробудет рядом достаточно долго. Теперь она появляется в моей гребаной школе, в моем гребаном городе, и я почти ничего о ней не знаю.

Словно почувствовав мою внутреннюю борьбу, Хантер приподнимает бровь, глядя на меня, когда Тобиас кричит вслед девушке, о которой идет речь.

У нас нет секретов. Нет. В этом городе их и так достаточно, так что в нашем кругу для них нет места. Но я не сказал им о ней, так как ожидал, что она уйдет.

Когда они спросили, куда я пропал, я пробормотал оправдание мигренью, в то время как ее кокосовый аромат витал вокруг меня после принятия душа в ее ванной комнате. Я никогда не связываюсь с незнакомыми девушками, особенно с девушкой, которая даже не назвала своего имени.

Она свела меня с ума, и я чуть не заснул рядом с ней — еще одно нарушение правил. Я чувствую, как она снова проникает мне под кожу, и я, черт возьми, не позволю этого, даже если мое подсознание чувствовало себя в достаточной безопасности рядом с ней, чтобы убаюкать меня.

— Арчи, дружище, кто этот прекрасный экземпляр? — Спрашивает Тобиас, все еще наблюдая, как она поднимается по ступенькам, уперев руки в бедра и закусив губу, уже представляя ее под собой.

— Это Иден. Она останется с нами на обозримое будущее. Мой отец больше ничего не хотел мне рассказывать, — говорит Арчи, потирая затылок и переводя взгляд с меня на него. Он не смотрит, как покачивается ее задница, как Тобиас, поэтому она не горяча для него. И все же я чувствую, что между ними уже сформировалась связь.

Легкое рычание привлекает мое внимание к Рокси, которая дуется из-за того, что не находится в центре внимания, и мне приходится физически заставить себя не реагировать на ее детское дерьмо.

— Пойдемте, — ворчу я, не дожидаясь ответа, и направляюсь к лестнице. Как и ожидалось, все следуют моему примеру, в то время как Тобиас продолжает засыпать Арчи вопросами.

— Тебе нужно рассказать мне, чем она увлекается, Арч, чтобы я мог прекратить нести чушь и найти с ней связь.

Хантер хихикает рядом со мной, бормоча себе под нос: — Она, пожалуй, единственная девушка, с которой у его члена не было связи.

Он не ошибается, но это Тобиас.

— Честно говоря, Холмс, насколько я могу судить, у нее сейчас тяжелые времена, — искренне отвечает Арчи, и я почти останавливаюсь, чтобы выяснить, что именно причиняет ей боль, но вовремя останавливаю себя.

Она сама отказалась рассказать мне об этом прошлой ночью, и когда я узнаю, это прозвучит из ее уст. Но я все узнаю, нравится ей это или нет.

Когда я переступаю порог школы, море тел внезапно расступается, и мы прогуливаемся по коридорам. Если ты увидишь "Звезд", Хантера, Тобиаса и меня, убирайся с дороги. Мы не прочь тебя разорить. Может быть, кому-то нужно ввести Иден в курс дела, потому что я не думаю, что Арчи проделал достаточно хорошую работу. Я уже чувствую, какие у нее будут проблемы.

Иден. Это ей подходит. Прямо как Иденский сад, заманивающий ничего не подозревающего Адама откусить от запретного плода. Черт.

— Сначала английский, — бормочет Хантер, идя рядом с нами, когда мы направляемся прямо в конец зала.

— Ксав, дорогой, подожди, — зовет Кейт, она же КитКат, и я уже почти исчерпал свой лимит общения с женщинами, которых я трахал сегодня.

Я продолжаю идти, но, подойдя к двери нашего класса английского, чувствую, как ее когти обвиваются вокруг моего бицепса, когда она прижимается ко мне.

— Дорогой, ты не ответил на мои сообщения прошлой ночью. — Взглянув на нее сверху вниз, она приглаживает свои ярко-розовые волосы на голове. Ее голубые глаза, уже устремленные на меня, наполнились разочарованием.

Вот почему ты не трахаешь девушек без дополнительной информации. Ты, блядь, не можешь встряхнуть их. Я не позволял ей мочить мой член почти год, но поскольку мы вместе учимся в школе с детского сада, она, кажется, думает, что мы мистер и миссис Найт-Крик.

Как раз в тот момент, когда я собираюсь сбросить ее с себя, я вижу Иден, идущую в нашем направлении, ее взгляд мечется между тем, что перед ней, и листом бумаги в ее руке. Она выглядит взволнованной, ее брови сведены вместе, а щеки слегка покраснели, когда она сдвигает солнцезащитные очки на макушку.

Обходя нас всех стороной, как будто мы не гребаные боги этой школы, она легко входит в класс. Мои ноги двигаются сами по себе, следуя за ней, как Тобиас, как раз в тот момент, когда учитель указывает ей занять место рядом с Чарли Джеймсом.

Тобиас мгновенно оказывается рядом с ней, выкладывая все по полной, но она едва смотрит мне в глаза, когда я занимаю отведенное мне место прямо за ней.

— Что скажешь, красавица? Пообедаем? — Спрашивает Тобиас, но прежде чем она успевает ответить, миссис Лич прерывает ее.

— Тобиас Холмс, не могли бы вы, пожалуйста, дать мисс Грейди немного передышки? Она пробыла в Эшвиллской старшей школе всего пять минут, а ты уже загрязняешь ее пространство.

Тобиас надувает губы, садясь справа от меня, а Хантер садится слева, но я сосредотачиваюсь именно на том, как она назвала Иден.

Мисс Грейди.

Иден Грейди.

Я проглатываю комок в горле, когда слова моей матери всплывают в моей голове.

Кровная вражда с Грейди началась задолго до твоего рождения, Ксавьер. Мы изгнали их из города. Если ты натыкаешься на одного из них, ты защищаешь имя Найт. Ты понимаешь? Если ты видишь одного из них, значит, я поместила их туда не просто так, и ты обрушиваешь ад на их головы.

Я понимаю громко и ясно. Может, мать и сука, но она подарила мне совершенно новую игрушку, чтобы я с ней поиграл.

8

Иден

Урок, похоже, представляет собой общий обзор занятий, пока миссис Лич бубнит о важности грамматики, особенно запятых, этих маленьких сучек. Девушка, сидящая слева от меня, улыбалась мне каждый раз, когда мы встречались взглядами, и я уже чувствую, что она готова подойти ко мне, когда прозвенитзвонок.

Может быть, это не такая уж плохая идея, если я не хочу таскаться за Арчи повсюду, как потерявшийся щенок, тем более что я хочу избегать его друзей любой ценой.

Он сидел позади меня на протяжении всего урока, и я все время чувствовала, как его взгляд прожигает мне затылок. Я чувствую, как между нами растет напряжение, почти как шестое чувство, охватившее меня. Мистер Задумчивый недоволен, а это значит, что мне нужно быть готовой к любому дерьму, которое он захочет сказать.

Звенит звонок, заставляя всех вокруг меня вскочить со своих мест.

— На сегодня все, класс. Будьте готовы к следующему уроку, когда мы углубимся в романы. Выбранное название будет отправлено вам на электронную почту к концу дня, и ожидается, что вы получите копию к следующему занятию.

Отлично, материалы для чтения такого рода мне не интересны. Каковы шансы, что она выберет непристойные книги? Маловероятно.

Как и ожидалось, я встаю со своего места, поднимая при этом с пола свою сумку, а девушка рядом со мной терпеливо ждет с еще одной улыбкой.

— Привет, я Чарли. Иден, верно?

Ее каштановые волосы собраны сзади в гладкий конский хвост, а большие карие глаза обрамлены очками в черной оправе. На ней одежда, похожая на мою — рваные джинсы-скинни и футболка. Мы уже подходим друг другу.

— Хорошо, — отвечаю я, кивая в сторону двери, чтобы она следовала за мной из класса.

— Первый день, да?

— Да, — бормочу я в ответ, многозначительно глядя на нее в ответ на ее вопрос, поскольку учительница уже сказала, что я новенькая, но нас прерывает парень, которого я видела ранее, Холмс, я думаю, поскольку он стонет позади нас.

— Серьезно, X. Как кто-то может быть недоступной, пока я ее не трахнул?

Быстрый взгляд через плечо показывает, что все друзья Арчи уставились на меня. Мистер Задумчивый самодовольно ухмыляется, глядя на меня сверху вниз, отчего у меня по спине пробегают мурашки. Почему у меня такое чувство, что все становится только хуже? Потому что это заявление определенно относилось ко мне.

Арчи выходит из класса, переводя взгляд со своих друзей на меня, и я решаю продолжить путь.

Поворачивая меня к ним спиной, Чарли внезапно берет меня под руку.

— Так, значит, ты познакомился с Тремя мушкетерами? — спрашивает она, и я поднимаю брови.

— Как понять познакомились? Один уже пытался залезть ко мне в штаны, как только я припарковала свой внедорожник. Другой выглядит так, будто хочет откусить мне голову, в то время как блондин просто бесстрастно смотрит на меня. И все же я не знаю ни одного из их имен. — Я вздыхаю, разочарованная тем фактом, что их имена, кажется, имеют для меня значение.

Она хихикает над моим ответом, прикрывая рот рукой. — Я могу встретиться с тобой за ланчем, если хочешь, расскажу тебе всю подноготную. Тебе это понадобится, — предлагает она, и я ловлю себя на том, что тут же киваю в знак согласия. — Потрясающе, у тебя сейчас есть бизнес-класс? — спрашивает она, и я стону.

— Нет. Я пришла сегодня, и мне не дали права голоса в расписании моих курсов. Итак, я занимаюсь компьютерным программированием, что на самом деле потрясающе, но я не понимаю, почему это заменяет бизнес. Конечно, я должна уметь делать и то, и другое, верно?

— О, Иден, этот город настолько же отсталый, насколько и богатый. Ты делаешь то, что они говорят, а не то, что ты хочешь. Классическое клише. Компьютерное программирование дальше по коридору направо, но мой бизнес-класс здесь, — бормочет Чарли, останавливая нас и указывая на комнату слева от себя.

— Спасибо.

— Не беспокойся, у тебя перед обедом физкультура? — спрашивает она, когда мы стоим посреди коридора, не обращая внимания на людей, пытающихся пройти мимо нас. Хотя многие студенты из нашего класса английского языка сейчас заходят в бизнес-класс, на который только что указала Чарли.

Проверяя свое расписание, я улыбаюсь. — Да, здесь сказано, что у меня тренировка до обеда.

Почему я до сих пор не сказала ей, чтобы она убрала с меня свои руки? Так странно, но мне это вроде как нравится. Она немного напоминает мне Лу-Лу, игнорируя мои флюиды ледяной королевы и все равно подружившись со мной.

— Круто, я в команде поддержки, так что одновременно занимаюсь гимнастикой.

Мои глаза расширяются от ее заявления. Я бы предположила, что она не похожа на обычную девушку из команды поддержки. Две девушки с розово-рыжими волосами, которые свирепо смотрят на меня, проходя мимо, больше похожи на чирлидерш, и я ворчу на себя за стереотипы. Но эти девушки висели на парнях, когда я только приехала. Хэштег #Охотницы за футболистами.

— Извини, я не должна…

Смешок Чарли останавливает меня, когда она перебивает. — Не напрягайся, Иден. Мне нравится подбадривать, но я не люблю быть стервой. Поймаю тебя позже.

С этими словами она исчезает в комнате рядом с нами, оставляя меня идти дальше по коридору. Я удивлена, что коридор внезапно пустеет, когда я добираюсь до конца, очевидно, что не так уж много людей посещают этот урок, а если и посещают, то я просто слишком долго разговаривала с Чарли.

Заметив справа от себя кабинет программирования, я немного ускоряю шаг, когда моя нога за что-то зацепляется, и я внезапно лечу по воздуху.

Упираюсь руками перед собой, мои колени ударяются о деревянный пол, сумка падает с плеча, и мои вещи рассыпаются вокруг меня.

Какого хрена?

Убирая волосы с лица, я оглядываюсь через плечо, стоя на четвереньках, и замираю на месте.

Мистер гребаный Задумчивый.

Он хихикает, глядя на меня сверху вниз, заставляя мою кровь еще быстрее бежать по телу, когда гнев наполняет мои вены.

Блондин обходит нас, кивая мистеру Задумчивый на ходу, оставляя меня наедине с этим гребаным психом.

Поворачиваюсь к нему спиной, мое тело находится в состоянии повышенной боевой готовности. Я, блядь, знаю, что он подставил мне подножку, и я чувствую, что от того, что я отвернусь от него, мне лучше не станет, но я отказываюсь доставлять ему удовлетворение, которого он явно желает.

Наклоняясь к коленям, я вытираю руки о бедра, прежде чем взять свои вещи и положить их обратно в сумку. К счастью, мой телефон не выглядит поврежденным, а солнцезащитные очки выглядят невредимыми, и это самые важные вещи. Хотя я стараюсь как можно быстрее захватить запасные презервативы и тампоны.

Как раз когда я собираюсь закончить, я реагирую недостаточно быстро, когда он продевает ботинок в лямку моего рюкзака и, схватив его рядом со мной, швыряет прямо в стену.

В чем, блядь, проблема этого парня?

Встав, я разворачиваюсь к нему лицом, но прежде чем я успеваю высказать ему свое мнение, он крадется ко мне, расправив плечи и насмехаясь надо мной, заставляя меня отступить назад, когда его рука обхватывает мое горло, и слишком поздно, я ударяюсь спиной о стену позади меня. Блеск в его грешных глазах и сжатие его пальцев заставляют мое сердце стучать в ушах, когда я пытаюсь заставить себя действовать.

Я слишком потрясена, чтобы говорить, и смотрю на него снизу вверх, наблюдая, как он заполняет мое пространство. Его нос почти касается моего, когда он приподнимает мой подбородок, почти заставляя меня встать на цыпочки, и даже при росте пять футов семь дюймов он возвышается надо мной. Он так близко, но между нами нет интимности, не такой, как той ночью. Он просто издевается надо мной, потому что я новенькая?

Нет. Его глаза наполнены чем-то совершенно другим. Ярость и оттенок интриги темнеют в его карих глазах, когда он смотрит на меня сверху вниз.

— Убери. От. Меня. Блять. Свои. Руки, — рычу я, мое горло выпячивается из-за его хватки, но это только заставляет его пальцы сжиматься на моем горле, заставляя мой пульс бешено биться, когда я пытаюсь надавить на его грудь.

— Иден Грейди, — бормочет он, и я ненавижу то, как реагирует мое тело, когда я слышу свое имя, слетающее с его грубых губ. — Ты сказала, что твое имя не имеет значения, сирена. Ты сказала, что не пробудешь здесь достаточно долго, чтобы это имело значение, но теперь я знаю, кто ты. Я собираюсь разорвать твою душу в клочья и убедиться, что никто не сможет собрать тебя снова по кусочкам.

Темная угроза, прозвучавшая в его словах, быстро притупляет реакцию моего тела, когда страх покрывает мою кожу. Я могу сказать, что он не шутит, но я отказываюсь позволять какому-то придурку, которому нравится добиваться своего, помыкать мной, особенно когда я понятия не имею почему.

— Я, блядь, не Шалтай-Болтай, придурок, — огрызаюсь я, но он не отвечает, игнорируя меня, как и прошлой ночью.

Обхватывая рукой его запястье у моего горла, я пытаюсь разжать его хватку, но он не двигается ни на дюйм, его губы кривятся в усмешке. Впиваясь ногтями в его кожу, я уверена, что пойдет кровь, но все, что он делает, это наклоняется еще ближе, приближая свой рот к моему уху.

— Копай глубже, Иден. Я люблю грубость, но ты ведь уже знаешь это, верно? Если это было частью какого-то большого плана, чтобы залезть мне под кожу и помешать прийти за тобой, ты действительно ошибаешься. Если уж на то пошло, тебе от этого только хуже.

— Я понятия не имею, о чем ты говоришь, и ты пришел ко мне, помнишь? — Я мурлыкаю, проводя ногтями по его коже, и он отскакивает, как будто я обожгла его.

— Говори себе, что хочешь, — рычит он, поправляя куртку, когда я замечаю маленькие капельки крови на его запястье. — Но ты моя, с тобой можно трахаться, тебе лучше привыкнуть к этому.

Развернувшись на каблуках, он уходит, заходя в класс, прежде чем захлопнуть за собой дверь. Я чувствую грохот даже отсюда, но у меня нет времени взять себя в руки.

Быстро побросав все обратно в сумку во второй раз, я перекидываю ее через плечо и захожу в класс. Я не могу удержаться и потираю шею, чувствуя именно то место, где он держал меня, зная, что там будет синяк. Но я спотыкаюсь, когда вижу, что все уставились на меня, включая учителя.

Прочищая горло, он отказывается смотреть мне в глаза. Ах, значит, кто-то из начальства слышал, но ничего не предпринял. Отлично. Черт.

— Мы не приемлем опозданий в этом классе, мисс Грейди. Садись рядом с Хантером, и давайте продолжим урок, хорошо?

Кто, черт возьми, такой Хантер? Оглядывая зал, я замечаю, что стены увешаны компьютерами iMac, и единственное свободное место должно быть там, где он имеет в виду, в конце ряда справа, но я останавливаюсь, подходя к нему.

Блонди. Друг мистера Задумчивый — человек, занимающий место рядом с ним. Охуенно. Он сосредоточен на экране перед собой, его плечи расслаблены, как будто у него нет никаких забот на свете.

Опускаясь на сиденье, я стараюсь не отрывать глаз от экрана. Мне бы не помешала минутка, чтобы понять, что, черт возьми, там только что произошло, но я отказываюсь показывать какую-либо слабость перед этим парнем.

— Данные идентификации и пароли каждого из вас не изменились с прошлого года, так что, если все могут войти в систему, мы перейдем прямо к этому, — объявляет учитель, и я начинаю рыться в своей сумке в поисках деталей, которые могут мне понадобиться.

Вытаскивая все документы, я снова начинаю поиск, пытаясь найти хоть какую-нибудь информацию, когда мой взгляд натыкается на маленький листок бумаги, похожий на регистрационные данные.

Кладу его рядом с клавиатурой, бросаю все обратно в сумку, но когда поворачиваюсь, чтобы войти в систему, бумаги нет. Я бросаю взгляд на парня рядом со мной, а он продолжает стучать, как ни в чем не бывало.

Наконец-то разглядев его хорошенько, я замечаю, что его светлые волосы уложены так, словно он провел утро, занимаясь серфингом или проводя по ним пальцами, в то время как его зеленые глаза сияют, как изумруды, но не от счастья. Нет, под поверхностью его спокойного, беззаботного фасада скрываются проблемы и боль.

Вспомнив, что я должна делать, я смотрю себе под ноги и под клавиатуру и ничего не нахожу. Этот придурок утянул листок, я это чувствую, вероятно, играет в мелкие игры от имени своего друга. Классно.

— Мы будем притворяться, что у тебя нет моих данных для входа весь урок? — Спрашиваю я, прекращая нести чушь и переходя прямо к делу. Эти люди уже вывели меня из себя сегодня.

Он смотрит на меня краешком глаза, его лицо остается бесстрастным, когда я пристально смотрю на него. Приподняв плечо, я смотрю, как выпирают его руки под облегающей футболкой. Вблизи он крупнее, чем я ожидала.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь, — ворчит он, его хриплый голос эхом разносится вокруг нас, и я зажимаю переносицу, пока считаю до десяти, отчаянно пытаясь не наклониться ближе и не понюхать его. Какой бы лосьон после бритья он ни использовал, он опьяняет, а я обожаю сандаловое дерево.

— Что вообще все это значит? Если бы я знала, кто твой друг, я бы не позволила ему трахнуть меня, ради бога, — рычу я, переводя взгляд на него.

Его рот широко открыт, когда он смотрит на меня, явно удивленный тем, что я только что сказала, и это самая большая реакция, которую я видела от него до сих пор. Именно тогда я замечаю маленький листок бумаги, торчащий из кармана его джинсов.

Не заботясь о том, что он застигнут врасплох, я запускаю руку в его карман и вырываю у него листок бумаги. Мои пальцы инстинктивно сжимают его бедро, и я не могу решить, причиняет ли это ему боль или нет, потому что у него толстые бедра.

Черт. Почему меня постоянно тянет к горячим придуркам?

Качая головой, я сосредотачиваюсь на регистрационных данных. Бросив на него многозначительный взгляд, когда он вспоминает, что нужно закрыть рот, я отворачиваюсь от него. К черту этих придурков. Быстро вводя свои данные, я запоминаю их, так что этот ублюдок больше не сможет играть со мной.

— Для пояснения, ты хочешь сказать, что мой друг Ксавьер Найт трахнул тебя? — спрашивает он, поворачиваясь, чтобы встретиться со мной взглядом.

Откидываясь на спинку сиденья, я вздыхаю. Наверное, мне не следовало этого говорить.

— Я понятия не имею, кто такой Ксавьер Найт, и это не имеет значения.

Глубокий смешок, слетающий с его губ, заставляет меня замереть, когда он наклоняется в мое личное пространство, его дыхание овевает мои губы.

— Ксавьер Найт только что поставил тебя на четвереньки в коридоре, и это действительно имеет значение. Видишь ли, у нас общие интересы, у Ксавье, Тоби и у меня. Итак, если у тебя был один из нас… — Он замолкает, оставляя предложение незаконченным, чтобы я могла прийти к собственным выводам, но я ничего не говорю.

Проглатывая комок в горле, я ругаю себя за то, что открыла рот, мысль о том, что я буду зажата между ними троими, крутится у меня в голове.

Что, блядь, на самом деле это за место? Мне нужны ответы, но возникает еще миллион гребаных вопросов. Это место собирается прожевать меня и выплюнуть… Или, точнее, они это сделают. Если я позволю им.

9

Тобиас

— Отличная игра, звезды. Если мы продолжим в том же духе, чемпионат в этом году снова будет нашим, — кричит тренер, расхаживая перед командой. — Давайте сделаем так, чтобы это произошло. Я хочу сосредоточенности, решимости и наград. — Руки тренера Кармайкла говорят больше, чем его рот, когда он с энтузиазмом размахивает ими. — Для многих из вас это последний год. Давайте сделаем так, чтобы это засчиталось, и войдем в историю с наибольшим количеством побед подряд. А теперь напрягитесь. Увидимся утром, парни, ярким и ранним.

Довольный своей небольшой речью, он кивает всем, прежде чем развернуться на каблуках и направиться внутрь.

Спасибо богу за это. Первый день после возвращения, а он уже заставил мои мышцы ныть сильнее, чем когда-либо. Черт. Я каждый день занимаюсь кардиотренировками и силовыми упражнениями, но с ним я почему-то чувствую себя новичком.

Бросив бутылку с водой к своим ногам, я начинаю с того, что вытягиваю ноги, как и все остальные. Хантер и Ксавьер стоят по обе стороны от меня, в той же позе, вдали от остальной команды, за исключением того, что Ксавьер не задыхается, как остальные из нас. Он слишком серьезно относится к этому дерьму.

Я полагаю, он думает, что это может быть его единственной возможностью выйти из тени своих родителей, но мы все знаем, что это маловероятно. Он мог бы стать профессионалом в мгновение ока, но его родители найдут способ навсегда оставить его в Найт-Крик.

Мы должны просто считать, что нам повезло, что они позволили нам жить в пляжном домике, в то время как они уничтожают мир из своего гребаного особняка на холмах.

— Итак, Ксан, я мило поболтал с новой девушкой после того, как ты ушел, — бормочет Хантер, его лицо остается таким же бесстрастным, как всегда.

Мой интерес задет, и, услышав о новой сексуальной блондинке, которая украшает наши залы, мой член тоже просыпается.

Осматривая местность, я замечаю ее беговую дорожку вместе с остальной командой, и она чертовски быстра. У меня такое чувство, что они будут пытаться заставить ее представлять школу в такой форме.

С ее светлыми волнистыми волосами, стянутыми сзади резинкой, и телом, облаченным в школьную спортивную форму, я расслабляюсь, наблюдая, как подпрыгивают ее сиськи во время бега.

Чертовски сексуально.

— Я думал, мы договорились, черт возьми, не разговаривать с ней, — ворчит Ксавьер, наклоняясь вперед, чтобы коснуться пальцев ног, но я больше сосредоточен на легком изгибе губ Хантера, и я мгновенно понимаю, что он знает что-то, чего, как думает Ксавьер, он не знает.

— Хм, мы так и сделали. Ты также сказал поебать ей мозги, и ты знаешь, что я не любитель ставить подножки девушкам в коридоре, а потом прижимать их к стене, — бормочет Хантер, и у меня мгновенно пересыхает во рту. Я должен был догадаться, что он что-то замышляет, когда он не сразу перешел к делу.

Облизываю губы, Ксавье закатывает глаза, когда замечает мое движение, но я многое мог бы сделать с такой хорошенькой девушкой, прижатой к стене.

Ксавьер переводит взгляд на Хантера, ожидая, что он продолжит то, что пытается сказать, но они уже наскучили мне. Однако я продолжаю прислушиваться, возвращаясь к отслеживанию каждого движения Иден.

— Итак, я украл ее регистрационные данные, чтобы она не могла начать занятие, и она прямо-таки кинула мне вызов. У девчонки есть яйца, это точно. — Я не упускаю из виду нотку неподдельного удивления в его голосе, и, если уж на то пошло, это меня еще больше заинтриговывает.

— Арчи, черт возьми, нужно поставить ее в известность. Он явно не ознакомил ее с правилами, — ворчит Ксавье и, говоря о дьяволе, прямо сейчас он неторопливо подходит к ней.

Я смотрю, как она потягивает воду, слушая, как Арчи оживленно разговаривает с ней, а она игриво шлепает его по руке, смеясь над тем дерьмом, которое вылетело у него изо рта.

Я надуваю губы. Если Ксавье говорит, что мы бойкотируем ее, значит, так мы и поступаем. Но я хочу хоть мельком увидеть ее такой, прежде чем трахну ее на следующей неделе.

Повернувшись, они вместе направляются внутрь, пока я восхищаюсь тем, как ее задница покачивается при каждом шаге.

— Ну, она, возможно, разозлилась и прорычала что-то вроде: "Если бы я знала, кто твой друг, я бы не позволила ему трахнуть меня, ради бога". Не хочешь рассказать подробнее, Ксавье?

У меня чуть не сводит мышцы на шее, когда я резко оборачиваюсь, чтобы посмотреть на них двоих. Молчание Ксавьера только подтверждает то, что только что сказал Хантер, и я открыто пялюсь на этого ублюдка. Самодовольная ухмылка на лице Хантера, когда Ксавьер хмурится, только подтверждает то, что он сказал.

— Подожди, ты трахнул ее? Когда? И почему, черт возьми, это была не командная работа?

Я не говорю, что каждый раз должен быть «паравозик», но, черт возьми, я бы убил, чтобы оказаться на борту. Сколько я себя помню, у нас были общие девушки. Таким образом, ни одна сучка не встанет между нами. Но мы трахаем их один раз и уходим. В противном случае ты попадаешь к таким девушкам, как Рокси или КитКат, которые не отступают.

Именно поэтому ты здесь ни к кому не подходишь дважды.

— Что более важно, ты пользовался презервативом?

Мы вдвоем смотрим на Хантера так, словно у него выросла третья голова. Почему бы нам вообще не делать этого?

— Заткнись нахуй, Хантер. Я не дурак. Мы трахались в презервативе. — Используя воздушные кавычки, он хмуро смотрит на Хантера, который закатывает глаза от редкой театральности Ксавьера.

— Хорошо. Нам больше не нужно давать никому поводов, чтобы засунуть свои задницы в колонию для несовершеннолетних. Ты же знаешь, что наши родители чуть не умерли бы, если бы в выпускном классе от тебя забеременела какая-нибудь девчонка, и они уже используют тюрьму как предупреждение. Они бы на самом деле, блядь, сделали с нами такое дерьмо, — заявляет Хантер так буднично, и он, блядь, не ошибается.

— Мы отклонились от темы, — перебиваю я, кивая, чтобы мы направлялись внутрь, и они оба следуют за мной. Я прерываю его, кивая, чтобы мы шли внутрь, и они оба следуют за мной. На поле мы оказываемся последними, так как слишком заняты сплетнями. — Пожалуйста, объясни, когда ты успел поиграть с новой горячей девчонкой. Я охреневаю. — Я снова дуюсь, но на него это никогда не действует.

— Это не имеет значения. Я сделал это, и это больше не повторится. Я совершил ошибку, и теперь я знаю, кто она. — Голос Ксавьера грубее обычного, он с отвращением морщит нос. Кто-то разочарован?

— Что значит "теперь ты знаешь, кто она"? — Спрашивает Хантер, когда мы входим в школьный коридор, ведущий в раздевалку.

— Я имею в виду, мы не обменивались именами, но когда миссис Лич назвала ее полное имя на английском, я вспомнил кое-что, что однажды сказала моя мама. — Выжидающе глядя на него, он вздыхает. — Моя мать говорила, что с Грейди всегда была семейная вражда, и если я когда-нибудь с ними столкнусь, то это потому, что она их туда поместила. Она выгнала их из города много лет назад, но Иден — это Иден Грейди. Это не может быть совпадением.

Черт.

Ксавьер — это Ксавьер Найт, как Найт-Крик. Его родители, блядь, управляют этим городом по наследству. Найт-Крик никогда не был ничем иным, как токсичным городком, которым управляет семья Найтов. Извращенные ублюдки. Но если то, что он говорит, правда, а это обычно так и есть, то его мать имела какое-то отношение к ее приезду, и мы не хотим иметь ничего общего с дерьмом, которое творила его мать.

— Ну, как бы правдиво все это ни было, мне нужна лазейка, потому что она божественна, — бормочу я, сжимая свой член в доказательство, но они просто качают головами.

— Перестань дуться из-за потерянной киски, Тоби, — ворчит Хантер, заходя в раздевалку, и я перевожу взгляд на Ксавье.

— Делай, что хочешь, Тобиас, но все это вращается вокруг ненависти. Так что, если ты трахнешь ее, это будет ненавистный трах, и я хочу, чтобы грязные подробности были разглашены по всей школе. Грейди моя, с ней можно играть, и я собираюсь превратить ее жизнь в сущий ад, чтобы она навсегда убралась из Найт-Крик. Никто не захочет оставаться здесь, чтобы испытать на себе гнев Найта.

Ну, блядь. С этим я определенно могу справиться.

Иден

Черт, я умираю с голоду.

Я люблю бег, и, к счастью, легкая атлетика — мой любимый вид спорта, так что, думаю, мне повезло, что они автоматически определили меня туда. Но бег по полуденной жаре только заставил меня вспотеть еще больше. Поэтому я быстро принимаю душ в женской раздевалке, благодарная за предоставленные средства, которые на самом деле пахнут кокосом, а не какой-то химической смесью.

Пока я бегала на беговой дорожке, Чарли тренировалась на другой стороне поля с командой поддержки, а теперь она сидит на скамейке с моими вещами и терпеливо ждет меня, чтобы мы могли пойти пообедать.

Сложив спортивную одежду, я запихиваю ее в сумку. Мне повезло, что они предоставили одежду на месте, поскольку я пришла ни с чем. Но мне пришлось выслушать бубнеж женщины за стойкой о том, что вам выдают только один набор. Бла. Бла. Бла.

Подправив макияж и распустив волосы, чтобы они снова рассыпались по плечам, я готова идти.

— Извини, я готова, — бормочу я, и Чарли вскакивает со своего места на скамейке.

Возможно, я не торопилась, чтобы не наткнуться на все тела в раздевалке, поэтому, когда мы направляемся к двери, остается всего несколько человек. Мне не нужно сражаться с остальной командой поддержки, с их злобными взглядами и ропотом при появлении новенькой на их территории.

Я следую примеру Чарли, отчаянно нуждаясь в еде, пока она расспрашивает о моем прошедшем дне.

— Как прошли твои занятия?

— Дерьмово, — честно отвечаю я, и она улыбается рядом со мной. — На самом деле мне нужно, чтобы ты ввела меня в курс дела, потому что я ничего не знаю о здешней иерархии. Это не помешает мне действовать так, как я бы поступила, но мне нужно знать, с кем я имею дело.

— Конечно. Давай возьмем нашу еду, и я выложу тебе всю подноготную. — Она с энтузиазмом кивает, открывая двери в кафетерий.

Как и в любом другом обеденном зале, в котором я когда-либо была, в этом огромном помещении еда находится в дальнем конце, слева есть свободное место для очереди, в то время как остальная часть зала заставлена длинными столами и скамейками по обе стороны.

Мой взгляд мгновенно падает на центр комнаты, где сидят придурки номер один и два и так далее. Их друг Холмс, плотно надвинув шапочку на голову, смотря на меня в ответ, облизывая при этом губы, и я закатываю глаза.

Присоединяясь к очереди за едой, мы погружаемся в уютное молчание, пока я рассматриваю меню на стене.

Может, мы и выстраиваемся в очередь, как в любой другой школе, но, черт возьми, еда совсем не стандартная. Лосось-пашот, стейк из филе, даже картофель "дофинуаз". Как будто Гордон Рэмси побывал здесь и все переделал. Но я не буду жаловаться, мне прямо сейчас нужно подкрепиться, и это определенно лучше картонного мясного рулета, который я ела в других школах.

Как только мы подходим к стойке, чья-то рука обнимает меня за плечи, и по пикантному запаху я сразу понимаю, что это Арчи.

— Как поживают мои любимые девочки? — он поет, глядя на меня сверху вниз, прежде чем перевести взгляд на Чарли, и я вижу, как его зрачки расширяются от восхищения. Ах, понятно.

— У нас все хорошо, а ты портишь наш стиль, — бормочу я, заставляя Чарли хихикать, когда она переводит взгляд между нами.

— Подождите, вы двое…

— Фу, нет! — восклицаем мы оба одновременно, когда Арчи опускает руку, и мы немного отстраняемся друг от друга.

— Нет, глупышки, — смеется Чарли. — Это просто "нет". Я пыталась спросить, не родственники ли вы двое? — Она заканчивает хихикать, заставляя меня нахмуриться.

Медленно поворачиваясь к Арчи, я обнаруживаю, что он смотрит на меня точно так же, и мы оба качаем головами.

— Что заставило тебя спросить об этом? — Спрашиваю я, и она просто пожимает плечами.

— Это все из-за ваших глаз. Не обращайте на меня внимания, — бормочет она, прежде чем подойти к стойке, чтобы заказать еду.

Краем глаза смотрю на Арчи, он хихикает, и я закатываю глаза. Чарли официально сумасшедшая. Я имею в виду, у нас обоих большие голубые глаза, но у него они скорее сине-серые, в то время как у меня как лед. Не то же самое.

— Итак, как все прошло? Ты хорошо себя ведешь? — спрашивает он, и я бросаю на него многозначительный взгляд.

— Я занималась своими делами, но, похоже, твой маленький друг недоволен моим приездом, — бормочу я в ответ, и он тяжело вздыхает, мгновенно понимая, о ком я говорю, как будто это обычное явление.

Я продолжаю стоять в очереди, выбирая стейк с картошкой, пока Арчи неловко запинается, не зная, как ответить, желая сохранить своих друзей и, похоже, каким-то странным образом защитить меня.

— Я попробую поговорить с ним или что-нибудь в этом роде…

— Нет, Арчи, ты этого не сделаешь. Я не хочу, чтобы ты получил ненужную негативную реакцию. Ты Швейцария, ясно? Их действия никак не отражаются на тебе, и как бы сильно я ни считала тебя крутым, я не собираюсь оставаться тут, помнишь? Я не хочу, чтобы ты зря подставлял свою шею под удар.

Он выглядит так, будто собирается возразить, но я смотрю на него, умоляя понять меня, и он смягчается, кивая мне в подтверждение.

В нем есть что-то такое чистое, что заставляет меня хотеть уберечь его от неприятностей. Может быть, это потому, что мы оба потеряли родителей, и это связывает нас на другом уровне.

Мысль о моем отце и его безжизненном теле проносится у меня в голове, и я сразу же чувствую, что мое настроение испортилось. Как будто зная, куда только что делась моя голова, Арчи сжимает мое плечо в молчаливом утешении.

— Где мы сидим, Чарли? — Спрашиваю я, и она показывает следовать за ней. Арчи остается рядом со мной, его поднос уставлен точно такой же едой, что и мой, но на пять персон, так как он запасается калориями.

Моя спина напрягается, когда Чарли проходит мимо центрального стола, и я понимаю, что мне не пройти мимо, чтобы меня не остановили. Арчи, должно быть, думает так же, потому что он решает подвинуться ко мне слева, оставляя небольшое пространство между мной и столом.

— Ты можешь посидеть с нами, если хочешь? — Предлагает Арчи, но я только поднимаю брови. Этого никогда не случится.

— Пожалуйста, перестань пытаться загнать меня в какой-то магический круг. Я в порядке. Пожалуйста, просто посиди с ними. Все хорошо, — бормочу я, и он, по крайней мере, усаживается на скамейки, когда мы подходим к столу.

Ксавье сидит прямо по центру, Хантер слева от него, а Холмс справа. Меня раздражает, что я не знаю имени Холмса, я имею в виду, если только это не его имя и я совершенно не в курсе.

Я чувствую, как их взгляды следят за мной, когда я заставляю себя смотреть прямо перед собой. Кажется, весь стол ловит каждое их слово.

В ту секунду, когда я почти прохожу мимо стола, я чувствую, что внимание Холмса приковано ко мне, прежде чем его рука протягивается, чтобы схватить меня за руку, и я изо всех сил пытаюсь сдержать то, как вздрагивает мое тело.

Я ожидаю, что хватка будет жестче, поэтому удивляюсь, когда он улыбается мне, пока его большой палец потирает взад-вперед мою руку, кожа к коже, оставляя после себя мурашки.

— Ты что, новенькая, даже не собираешься пытаться подстроиться под популярных ребят? Ты задеваешь мои чувства. — Он расширяет свои голубые глаза, одаривая меня щенячьим взглядом, подпирая щеку другой рукой, и я клянусь, при любых других обстоятельствах это бы тоже чертовски сработало.

Но я слишком хорошо знакома с горьким привкусом, который люди за этим столом могут оставить у вас во рту.

— Я в порядке, но спасибо, — говорю я, бросая взгляд на Чарли, которая стоит у столика, к которому она нас вела, но не может решить, сесть ли ей или помочь мне. Я слегка качаю головой, прежде чем оглядеть сидящих за столом.

Арчи сидит лицом к Хантеру, а несколько других парней, как я предполагаю, из футбольной команды, сидят по обе стороны от него, в то время как несколько членов команды поддержки прожигают взглядами их всех.

— Она, блядь, все равно недостойна сидеть здесь, — заявляет девушка, сидящая напротив Ксавьера, поднимаясь со своего места и театрально перекидывая свои розовые волосы через плечо.

Она кружит вокруг меня, пока Холмс держит меня за руку, и плюхается на колени Ксавье, пытаясь показать единство, но я не замечаю, как затуманиваются его глаза, когда она это делает, и ухмыляюсь.

— Разве это не так, Ксавье? Мы буквально только что сказали, что если Арчи подведет ее сюда и она попытается сесть, я вырублю ее. Не так ли?

Она притворяется милой и невинной, а я сдерживаюсь, чтобы не закатить глаза к затылку в раздражении.

— Сучка, ты можешь попытаться, но не обижайся, когда я повалю тебя на пол, — небрежно отвечаю я, и если бы взгляды могли убивать, она могла бы просто убить меня. — Итак, если ты закончил практиковать свои навыки поглаживания? — Спрашиваю я, глядя сверху вниз на Холмса, который внезапно отпускает меня, как будто только сейчас осознав, что делает.

— Ты можешь остаться, если покажешь нам свои способности. — Хантер подмигивает, удивляя меня своей вспышкой. Я думала, что он тихий, наблюдательный и послушный, может быть, он и сейчас такой. — Потому что Ксан упомянул, что они, возможно, были не на равных. — Я хочу стереть самодовольное выражение с его лица, но я отказываюсь изображать смущение из-за своей сексуальности.

— Прости, это было до или после того, как ты с наслаждением так сильно сжал мою талию, что остались синяки? — Я парирую со своей хитрой усмешкой, глядя Ксавье прямо в глаза. — Может быть, в следующий раз не принимай душ и используй средства этой девушки, чтобы сохранить ее запах на своей коже. Это заставляет тебя выглядеть отчаявшимся.

Прежде чем я успеваю понять, что происходит, другая рыжеволосая сучка, сидящая за столом, ударяет по дну моего подноса, и моя еда разлетается, хотя поднос остается у меня в руках. Немного попадает на мой топ и брюки, но недостаточно, как, я уверена, ей бы хотелось.

Такое чувство, что вся столовая пялится на меня и смеется, пусть даже только себе под нос, и это, кажется, только подпитывает мой гнев.

Моя кровь кипит, и как бы я ни старалась сохранять спокойствие и собранность, это бесполезно. — О нет, что же мне делать? — Сладко спрашиваю я и, недолго думая, крепче хватаюсь за край подноса в своей руке и замахиваюсь им на ее гребаное лицо.

За годы практики быть новичком я научилась не уступать им ни единого гребаного дюйма и всегда целиться в лицо. Это показывает, что ты настроена серьезно.

Я ухмыляюсь, как маньяк, когда она кричит от боли, и весь стол погружается в хаос. Я чувствую на себе сотни взглядов, но мне насрать.

У меня и так хватает забот, и мне не нужны еще какие-то богатые, своевольные сучки перед моим носом. Они должны знать, что я не собираюсь терпеть их дерьмо.

— Убери ее отсюда к чертовой матери, Арчи, пока я не сделал это сам, — рычит Ксавье, но я вижу блеск в его глазах, который говорит мне, что я застала этих придурков врасплох. Особенно учитывая то, как Хантер и Тобиас в замедленной съемке разглядывают сидящих за столом.

Хорошо.

Я слышу, как Чарли зовет меня по имени, но прежде чем я успеваю сделать что-нибудь еще, Арчи перекидывает меня через плечо и выносит из зала, как тряпичную куклу, и я позволяю ему. Я не хочу больше находиться в их присутствии ни секундой.

К черту этот город и к черту этих людей.

10

Иден

Одна нога перед другой, я продолжаю ходить по песку взад и вперед по пляжу, пытаясь унять напряжение внутри себя, поскольку гнев все еще горит с прежних времен.

Арчи вынес мою задницу из кафетерия и усадил прямо в мой G-Wagon, настояв, чтобы я поехала домой и успокоилась.

Главное. Это не мой гребаный дом. Но он был прав — пребывание там никому бы не помогло. Вот почему я не стала ругать его за грубое обращение со мной.

Некоторое время я барахталась в своей комнате, но мое сердце не успокаивалось, гнев продолжал нарастать во мне. У меня всегда был характер, но эти придурки просто толкают меня не в ту сторону, и, кажется, я не могу с этим смириться.

Я не знаю, в чем их проблема, и я не знаю, почему я позволяю им так сильно раздражать меня, но три очевидных лидера в Эшвилльской старшей школе находятся на другом уровне по сравнению с другими школами, которые я посещала.

Вот тогда-то я и решила надеть свой черный спортивный бюстгальтер и такие же шорты для бега и выйти на песок. Держась у кромки воды, я решила, что пара кругов вверх-вниз по пляжу могло бы помочь.

После первой пробежки я научилась брать с собой две бутылки воды, одну держа на террасе дома Арчи, а другую — на камне на противоположном конце пляжа, как раз там, где огромный дом бросается в глаза.

Вытирая лицо полотенцем, я закрываю глаза, пока в моих наушниках играет — The band's high hopes Panic! "At the disco". Я уже чувствую себя спокойнее, лучше контролирую свои эмоции.

Музыка смолкает, когда раздается входящий звонок, и я быстро снимаю телефон с водонепроницаемого ремня безопасности на руке, роняя при этом полотенце на песок.

Мама мелькает на экране, и я быстро отвечаю, мое сердцебиение учащается, когда меня охватывает чувство надежды.

— Мама?

— Иден, почему мне звонят и говорят, что ты ударила кого-то по лицу во время ланча, а потом прогуляла школу?

Я смотрю на телефон, пока ее голос звенит у меня в ушах через наушники, и пытаюсь осмыслить то, что она только что сказала. Никакого "Привет, Иден". Как дела? Ты в порядке? Она просто звонит, чтобы рассказать мне все. Что за черт.

— Кто тебе звонил? — Наконец спрашиваю я, и она усмехается в трубку.

— Это все, что ты можешь сказать, Иден?

Делая глубокий вдох, я снова пытаюсь успокоиться, но она буквально злит меня еще больше, чем раньше.

— Что ты можешь сказать по поводу того факта, что я нахожусь в городе, в котором не хочу быть? С каким-то парнем и его сыном, которых я даже не знаю. Посещая школу, полную избалованных богатых детей с комплексом Бога, которые пытаются унизить меня, но как только я встаю на защиту себя, я проблема?

Я не сдерживаюсь и практически рычу на нее эти слова, и она некоторое время молчит, прежде чем ответить. Расхаживая у кромки воды, я пытаюсь позволить звуку волн успокоить нарастающую во мне боль от того факта, что моя мама всего лишь хочет позвонить и отчитать меня. Не для того, чтобы проверить, как я, или убедиться, что со мной все в порядке, а чтобы, блядь, прочесть мне нотацию.

— Ты не можешь связываться с этими людьми, Иден. Они уничтожат тебя, — бормочет она, и моя рука сжимается, ногти впиваются в кожу, пока я впитываю ее слова.

— Я не знаю, что здесь происходит, мама, но папа всегда говорил мне стоять на своем и никому не позволять делать из меня дуру.

— Да, и посмотри, к чему это нас привело, — упрекает она в ответ, и ее тон заставляет меня замереть.

— Если ты хочешь что-то сказать, дай мне знать. В противном случае, я закончила. Мне не нужно, чтобы ты отпускала ехидные замечания о моем покойном отце, — огрызаюсь я в ответ, заставляя себя сдержать слезы.

— Мне жаль, Иден. Это было нечестно с моей стороны, — успокаивает она по телефону, но кажется, что ущерб уже нанесен.

— Мне нужно идти, но, к твоему сведению, я здесь одна, мам. Я уже могу сказать, как действуют эти люди, и я никогда не позволю им обращаться со мной так, как они явно обращались с тобой. Мне нужны ответы, и я собираюсь их получить. Чего бы это ни стоило.

С этими словами я заканчиваю разговор. Пошла ты к черту за то, что звонишь только тогда, когда что-то случилось, а не когда я нуждалась в ней последние несколько дней. И пошла ты к черту за то, что не проверила, в порядке ли я.

Когда я пристегиваю телефон к водонепроницаемому нарукавному ремню, музыка снова начинает звучать в моих ушах, оставляя меня бежать по пляжу, пытаясь прогнать гнев. Из-за невыносимой жары я несколько раз пробегаю взад-вперед, прежде чем останавливаюсь на противоположном конце пляжа и делаю глоток воды.

Глядя на небо, на то, как солнце палит прямо в лицо, я допиваю остатки своего напитка, чувствуя, как по спине стекают капли пота. Моя грудь вздымается с каждым вдохом, но я чувствую себя намного лучше. Сочетание музыки, океана и жжения в теле от бега успокаивает меня.

Музыка снова замирает у меня в ушах, но на этот раз это садятся батарейки. Как только я вытаскиваю их, я слышу смех, и внезапно я отрываюсь от земли, мои наушники падают на песок, когда меня перекидывают через чье-то плечо. Еще раз.

Я ожидаю, что мне придется приготовиться к встрече лицом к лицу с чьей-то задницей, поэтому это застает меня врасплох, когда я обнаруживаю, что пялюсь на причиндалы какого-то парня, выпирающие из-под его джинсов.

— Что за черт! Отпусти меня! — Я кричу, пытаясь разглядеть, кто, черт возьми, прикасается ко мне, но прежде чем я успеваю поднять глаза, они бросаются в воду, брызги летят мне в лицо, прежде чем они бесцеремонно сбрасывают меня в океан.

Меня охватывает паника, когда я боюсь, что утону, но кто бы это ни был, он быстро вытаскивает меня из-под волн, и я оказываюсь по пояс в воде.

Кашляя и отплевываясь, я убираю волосы с лица и обнаруживаю, что Холмс смотрит на меня сверху вниз с улыбкой на лице.

Гребаный Холмс. Что за абсолютный мудак.

Но если я что-нибудь и знаю, то это то, что он, скорее всего, будет здесь не один. Эти трое, кажется, путешествуют стаей, и быстрый взгляд через его плечо подтверждает мою правоту, когда явижу Хантера, стоящего у кромки воды, и Ксавье, поднимающегося по деревянным ступенькам, ведущим к массивному пляжному домику в конце.

— Какого хрена, придурок? — Наконец я кричу, когда звон в ушах стихает, а Холмс просто чертовски смеется надо мной, с него капает вода ниже пояса, но его шапочка — бини остается на месте.

— Ты выглядела так, будто тебе нужно остыть, поэтому я помог тебе.

— Мне, блядь, не нужна твоя помощь, говнюк, — ворчу я, начиная обходить его, но из-за притяжения воды я двигаюсь недостаточно быстро, и он обхватывает меня рукой. Точно так же, как он это сделал ранее в кафетерии.

— Мне нравится, что ты вся такая дерзкая, маленькая Иден, — бормочет он, секс сочится из каждого слова, и если бы он не был таким придурком, я бы, возможно, купилась на это.

— Это здорово, но теперь ты можешь отпустить меня, — ворчу я, пытаясь вырвать свою руку из его хватки, но он, кажется, только притягивает меня ближе.

Прижимая нас грудь к груди, он смотрит на мое декольте и облизывает губы. Наконец, снова встречаясь со мной взглядом, он кусает губы, и я не могу сдержать бабочек, которые порхают внизу моего живота. Какого черта я не отталкиваю его?

Черт.

Мне нужно убраться подальше от него и его друзей. От них одни неприятности, и мне действительно не нужно больше никакого дерьма у себя под носом прямо сейчас. Они такие несносные.

— Отпусти меня, — шепчу я, и он сверкает своими жемчужно-белыми глазами, не двигаясь ни на дюйм.

— Я так и сделаю, если ты придешь на мой день рождения в пятницу.

Я почти смеюсь, пока не вижу, что он серьезен. — Зачем мне это делать? — Спрашиваю я, уставившись на то, как его облегает мокрая футболка, прикрывающая тело.

— Потому что я вежливо попросил.

— Ты думаешь, это вежливая просьба? — Спрашиваю я, махнув свободной рукой между нами, и он просто пожимает плечами.

— Детка, я «Звезда», я получаю то, что хочу, когда хочу, и обычно мне вообще не нужно просить.

Я вижу по его глазам, что его утверждение верно, но мой ответ прерывает крик Ксавьера.

— Пойдем, Тобиас. Дай мусору высохнуть.

Я знаю, что он имеет в виду меня, ублюдок. Но я больше сосредоточена на придурке передо мной. Тобиас. Тобиас Холмс.

— Нет, мне нравится, когда она мокрая, — шепчет он, подмигивая, прежде чем погрузить меня обратно в воду.

Ублюдок.

Когда я выныриваю, я нахожу его на полпути к пляжу, идущим бок о бок с Хантером, и чувствую, как взгляд Ксавьера обжигает мою кожу со своего маленького пьедестала.

Я отсалютовала ему одним пальцем, прежде чем выйти из воды. К счастью, мои наушники целы и разбросаны по пляжу, поэтому я хватаю их и направляюсь к дому Арчи. Слава Богу, у меня водонепроницаемый нарукавный ремень, иначе мне понадобился бы еще один новый телефон.

Соленая вода щипит кожу, когда солнце пытается высушить меня, что заставляет меня идти немного быстрее, чтобы успеть принять душ.

Как только я переступаю порог дома, я замечаю Арчи и Чарли на отдельных диванах справа, и они оба подпрыгивают, когда видят меня.

— Эй, где ты была? Подожди, ты что, купалась в кроссовках? — Чарли корчит рожу, когда замечает меня, и я тоже смотрю на себя. Я бы хотела, чтобы так оно и было.

— Нет, я бежала по пляжу, когда мистер Тобиас Холмс решил меня намочить. Дважды. — Они оба съеживаются, но я останавливаю их, прежде чем они успевают что-либо сказать. — Все в порядке. Я в порядке. Мне просто нужно в душ.

Чарли мгновение смотрит на меня сверху вниз, прежде чем кивнуть в знак согласия, вероятно, видя, что я не собираюсь уступать. — Круто, я подожду тебя. Я подвезла Арчи домой, чтобы мы могли продолжить разговор, который собирались провести за ланчем.

Мне приходится вспомнить, о чем она говорила, когда я вспоминаю, что она планировала рассказать мне всю подноготную об этой дурацкой школе, городе и нелепых людях, которые здесь живут.

— Мне определенно нужен этот разговор сейчас больше, чем когда-либо, — бормочу я в ответ. — Дай мне пять минут, хорошо?

Перепрыгивая через две ступеньки за раз, я захлопываю за собой дверь и стаскиваю с себя мокрую одежду. Вытаскивая телефон из водонепроницаемого держателя, я бросаю его на кровать, прежде чем залезть в душ.

Позволяя холодной воде остудить кожу, я быстро смываю с нее морскую соль и надеваю свою любимую футбольную майку Джерри Райса "Сан-Франциско 49ерс". Это из сезона 1993 года, когда он во второй раз стал лучшим нападающим года НФЛ, и раньше она принадлежала моему отцу. Он подарил ее мне, когда мне было двенадцать, когда ему пришлось уехать на шесть месяцев, и даже сейчас это заставляет меня чувствовать себя ближе к нему.

Она доходит до середины бедер, поэтому я надеваю шорты, собираю волосы в неряшливый пучок на макушке и спускаюсь обратно вниз.

Я вижу Арчи и Чарли у бассейна, но не пропускаю коробку пончиков, стоящую на кухонном островке. Схватив медовый и бостонский крем, я выхожу на улицу.

Это первый раз, когда я действительно нахожусь у бассейна. Изящные зонтики и мягкие шезлонги окружают бассейн в форме почки с джакузи. Между бассейном и стеклянным балконом, который обрамляет все открытое пространство, есть много открытого пространства с огромным барбекю и крытой кушеткой.

Неудивительно, что Арчи — король вечеринок. У него есть для этого место.

— Ты нашла пончики, — говорит Арчи, когда я сажусь на шезлонг рядом с Чарли. Я откусываю огромный кусок от бостонского крема и машу ему другим в воздухе в ответ, и он ухмыляется моим выходкам. — Ты в порядке? — спрашивает он, серьезность в его глазах застает меня врасплох.

— Я в порядке, Арчи. Ну, настолько хорошо, насколько это возможно, — честно отвечаю я, чувствуя себя немного неловко из-за того, что он, кажется, так быстро проявляет заботу, но на самом деле я тоже чувствую его другом.

— Ладно, я дам вам, девочки, немного времени для сплетен, которые, я знаю, вы любите. Кричите, если я вам понадоблюсь. Я буду в душе. Чарли, ты можешь присоединиться ко мне в душе в любое время. — Он преувеличенно подмигивает ей, отчего она краснеет, и я улыбаюсь им.

Я наблюдаю за Чарли, которая смотрит, как Арчи уходит, прежде чем прочистить горло и заправить прядь волос за ухо. Румянец, заливающий ее щеки, заставляет меня улыбнуться, но я не настаиваю на этой теме.

— Итак, с чего нам вообще начать в Эшвилльской старшей школе? — Спрашиваю я, откусывая еще один кусочек восхитительного пончика и откидываясь на шезлонг.

Вздохнув, Чарли поворачивается ко мне лицом, вытягивает ноги и хватается за край стула.

— Ну, в школе Эшвилл такой же бардак, как и в Найт-Крик в целом. Родители учат своих детей вести себя точно так же, как они вели себя в старших классах, создавая бесконечный цикл пыток для всех, кроме них самих.

— Это касается и твоих родителей? — Спрашиваю я, ожидая ее реакции, но она просто фыркает.

— Моя мама была ботаником, а папа — технарем. К счастью, они по большей части незаметны. Если уж на то пошло, они сломали стереотип со мной, потому что ты бы никогда не застала мою маму в костюме чирлидерши. Но имя моей семьи, так сказать, дает мне защиту.

— Что ты имеешь в виду? — Доедая один пончик, я откусываю от следующего, наслаждаясь сладостью.

— Ну, я Чарли Джеймс, и мои прабабушка и дедушка были потрясающими людьми или что-то в этом роде, а место для пеших прогулок в национальном парке называется Маунт-Джеймс, хотя оно и близко не соответствует размеру горы. — Она пренебрежительно машет рукой. Мне нравится, что она, кажется, не воспринимает себя слишком серьезно.

— Я заметила что, названия, кажется, указывают на здешние места. У кого-нибудь еще есть подобная ссылка? Я имею в виду, я предполагаю, что они есть.

— Да, Ксавье Найт, как в Найт-Крик, основатели города. Хантер Эшвилл, как Эшвиллская старшая школа. Арчи Фримонт, как в Фримонт-Бич. — Она начинает перечислять все эти имена и достопримечательности города, и с каждым словом мой рот открывается все шире.

— Срань господня, — бормочу я. — Неудивительно, что эти придурки думают, что они здесь заправляют, практически так и есть, — говорю я, имея в виду Ксавье и Хантера, возможно, Холмс тоже, и она кивает с гримасой.

— В значительной степени, "Звезды" — это начало и конец всего этого города. Они даже сменили школьную футбольную команду на "Звезды" вместо "Эшвилл Найт".

Садясь, я кладу руки на бедра и вздыхаю. — И мне каким-то образом удалось вывести их из себя, да? — Я закатываю глаза, и она кивает в знак согласия.

— Да. Рокси и КитКат, девчонки из предыдущей сцены, тоже серьезные стервы. Рокси — капитан команды поддержки, а КитКат — ее заместитель. Я едва могу их терпеть, но, как я уже сказала, мое имя защищает меня.

Проведя рукой по лицу, я прихожу к единственному выводу, который вижу. — У меня нет имени, которое могло бы защитить меня, так что я в честной игре.

— Похоже на то. У тебя есть какие-нибудь связи с городом? — спрашивает она, подставляя лицо солнцу, и я думаю о том, как много я хочу, чтобы она знала. Я ни хрена не знаю эту девушку, но, кроме Арчи, мне больше не у кого спросить.

— Я думаю, что мои родители были отсюда, но у меня такое чувство, что мне будет от этого только хуже, особенно если моего имени на чем-нибудь не будет. Кажется, здесь это имеет значение, — признаю я, и она смотрит на меня сверху вниз.

— Я могу спросить своих родителей, если хочешь. Они супер хладнокровные и избегают всего того токсичного дерьма, которое творится в этом городе. — Искренность в ее голосе заставляет меня кивнуть, прежде чем я по-настоящему обдумаю ситуацию.

— Спасибо. Моя фамилия Грейди.

Прежде чем она успевает ответить, Арчи кричит с балкона на противоположной от моего стороне дома.

— Парни уже в пути сюда. Я подумал, что ты, возможно, захочешь что бы тебя предупредили.

Под "парнями" я знаю, что он имеет в виду ""Звезд"", и я стону. — Правда? Разве ты не можешь пойти к ним домой?

Даже Чарли смеется надо мной, поднимаясь с шезлонга и перекидывая рюкзак через плечо.

— Никто не ходит к ним домой, Печенька, — кричит Арчи, и я смотрю на Чарли в поисках подтверждения.

— Никогда. Они живут там вместе, поодиночке. И если они говорят, что идут сюда, то ты, блядь, соглашаешься с ними. Никаких вопросов. — Они живут сами по себе?

Черт возьми. Мне хочется топнуть ногой, как капризному ребенку, но я сдерживаюсь, когда Чарли ухмыляется. — Я ухожу. Может, запрешься в своей комнате? — предлагает она, но Арчи перебивает.

— Да, очевидно, это тоже не работает. — Он ухмыляется мне сверху вниз, наконец-то вспоминая всю нашу с Ксавьером ситуацию, о которой он узнал ранее за обедом.

Долбоебство, блядь, блядь, блядь.

Встав, Арчи кивает в сторону пляжа, и даже отсюда, через стеклянный балкон, я вижу, как они шагают возле воды.

Это все часть их интеллектуальных игр. Они знают, что могут трахаться со мной, как им заблагорассудится. Но чего они, похоже, не понимают, так это того, что я не такая чертовски хрупкая, как они могут подумать.

11

Хантер

Единственная драма, которая когда-либо происходила в школе Эшвилла, — это драма, которую мы контролируем, поэтому я был шокирован, когда появилась какая-то таинственная блондинка, сеющая хаос на своем пути.

Я наблюдал, как она неторопливо прошла мимо нас, когда пришла в школу, оставив челюсть Тоби на полу, когда она отвергла его флирт, что сразу стало чем-то новым.

Тоби говорит, снимай трусики, и девушки сделают это, надеясь на мгновение побыть со "Звездой". Потому что их немного, и они далеко друг от друга, и любая девушка здесь ухватится за этот шанс.

Люди в этом городе всегда чего-то хотят, всегда, и она не станет исключением.

Потом я сидел на компьютерном программировании, зная, что Ксавье вытворял с ней свое обычное дерьмо в коридоре, но когда она вошла, то была совершенно невозмутима, продолжая, как будто ей не угрожал правящий Найт школы.

Я был почти заинтригован, особенно когда она сказала, что трахалась с Ксавьером, потому что это дерьмо было смехотворным, пока он прямо не подтвердил это на тренировке. Я бы не отказался от этой совместной вечеринки. Я достаточно мужчина, чтобы признать, что она чертовски сексуальна, с ее фигурой как песочные часы, длинными ногами и упругими сиськами. Но есть в ней что-то скрытое, что застает меня врасплох, я просто не могу понять, что именно.

Но только когда Рокси нарочно шлепнула Иден по подносу, я увидел настоящую сторону новенькой девушки. Темная, разбитая душа, заглушающая всю боль, скручивающуюся внутри нее. Не в силах больше сдерживать свой гнев, она ударила им Рокси по лицу, и в этот момент я был очарован.

— Пошли отсюда, придурок, — бормочет Ксавье, ударяя меня по спине немного сильнее, чем необходимо, но это, вероятно, потому, что он тоже наблюдал, как покачивается ее задница, когда она стремительно удалялась.

Стоя на верхней ступеньке лестницы, ведущей к нашему дому, Тоби ухмыляется, насквозь промокший после того, как прыгнул в воду с Иден. Я не ревную, но я хотел бы, чтобы это были мои руки на ее теле.

— Братан, она чертовски возбуждает меня. Я официально зависим. Неудивительно, что ты надрал ей задницу и сохранил ее секрет.

Качая головой, я отрываю взгляд от ног Иден и следую за Ксавьером в дом.

— Закрой за собой ворота, Тобиас, — бросает Ксавье через плечо, отключая сигнализацию отпечатком большого пальца.

Мы даже не успели отпереть дом, как Тоби крикнул, что видит Иден на пляже, и мы втроем бросились на песок, чтобы посмотреть своими глазами. Я не ожидал, что Тобиас помчится вниз по ступенькам, мои ноги понеслись за ним, прежде чем я даже по-настоящему осознал, что делаю, но я мог только разинуть рот, когда он вбежал в воду с Иден на руках.

Войдя в кухню открытой планировки, я направляюсь прямиком к холодильнику за водой. Ксавье, как всегда, включает приятную музыку, управляя звуковой системой через телефон, когда садится за барную стойку для завтрака, а я сажусь напротив него за мраморную стойку, барный стул высоко поднят, но я все равно сижу удобно. В данный момент он одержим странными фруктами на Spotify, и охлажденные флюиды, кажется, заставляют его немного расслабиться.

— Даже не думай о том, чтобы усадить свою мокрую задницу на табурет, — угрожает Ксавье, не повышая голоса, когда Тоби закрывает за собой дверь, надув губы.

— Перестань быть таким желейным, из-за того что я развлекался в воде с Иден, Ксан. Ты тот, кто хочет сделать ее недоступной.

Я смотрю, как Ксавье сжимает руки в кулаки на столе, в то время как его лицо остается бесстрастным, и мне приходится скрыть улыбку, видя его реакцию. Если Тоби увидит, это только раззадорит его, но я никогда раньше не видел, чтобы он так себя вел. Особенно из-за девушки.

Довольный собой, Тоби неторопливо уходит, как раз в тот момент, когда начинает звонить старый домашний телефон. Поскольку технически это дом Ксавьера, я откидываюсь на спинку стула, представляя себе ее ноги, в то время как он неохотно встает, чтобы ответить. Только школа или его мать звонят по этой линии, так что мне все равно было бы бесполезно отвечать.

Школу могли бы назвать в мою честь, но я отказываюсь иметь какое-либо отношение к политике, с радостью позволяя Ксавье делать это.

То, что я Хантер Эшвилл, никогда не дает мне роскоши. Только ожидание и жестокость, вот почему Ксавье взял меня под свое крыло, когда мы были в детском саду, и с тех пор я никуда не уходил.

Если бы не он, я бы смотрел на стены родительского подвала, а не на стеклянные панели, с которых открывается самый захватывающий вид на пейзажный бассейн, плавно переходящий в океан с моего места.

— Мистер Бернард, спасибо, что позвонили мне первым. Я понимаю, что вам нужно наше мнение по этому вопросу. Позвольте мне обсудить это с Тобиасом и Хантером, и я сразу же вам перезвоню, — бормочет Ксавье в трубку, отрывая меня от моих мыслей, когда швыряет телефон на стойку.

— Тобиас, — кричу я, зная, что он тоже захочет, чтобы он был здесь, если судить по выражению его лица. Я вижу, как его мозг работает сверхурочно, когда его брови сходятся на переносице. Всегда легче читать язык тела людей, чем их слова.

— Две минуты, — отзывается он, и Ксавье с отвращением кривит лицо.

— Я не собираюсь ждать две минуты, пока ты дрочишь на новенькую. Тащи свою задницу сюда, — рявкает Ксавьер, возвращаясь на свое место, и топот ног Тоби, когда он приближается, заставляет меня ухмыльнуться. Ксавье был прав.

— Что там такого важного, что не дает мне кончить? — Тоби стонет, буквально хватаясь за свой член через шорты, чтобы доказать свою точку зрения, и Ксавьер хмурится. Я не могу перестать закатывать глаза, эти двое похожи как масло и вода в лучшие дни, но мы братья, несмотря ни на что.

Игнорируя вопрос Тоби, Ксавье продолжает, барабаня пальцами по столешнице. — Звонил мистер Бернард. Очевидно, Рокси и ее родители требуют, чтобы Иден исключили, и он хочет нашего решения по этому вопросу. — Выражение его лица ничего не выдает, поскольку он сам обдумывает это.

Я хмурюсь в замешательстве и пристально смотрю на Тобиаса. — Мне казалось, ты сказал, что позаботился об этом?

В ту секунду, когда Арчи вывел Иден из кафетерия, мы перешли в режим контроля ущерба. Что означало, что Ксавьер контролировал хаос среди учеников, я разбирался с учителями, а Тоби заботился о Рокси. Мы решаем, что и когда произойдет, а не Рокси или КитКат с их ехидными выходками.

— Я так и сделал, чувак. Клянусь. — Садясь рядом со мной, он смотрит между нами с раздраженным выражением лица. — Я отвел Рокси в кабинет медсестры, и пока она лежала на кровати с пакетом льда на окровавленном носу, я дал ей именно то, что, по ее словам, поможет всему этому пройти.

— Ты ее трахнул? — Спрашиваю я, съеживаясь от этой мысли, поскольку мы уже совершали эту ошибку раньше, и мы не хотели, чтобы она думала, что у нее снова был шанс.

— Нет, я не дурак, — быстро отвечает Тоби, широко разводя руками. — Но я согласился пригласить ее на осенние танцы, — признается он, и это почти заставляет меня съежиться еще больше. Никому не нужно проводить нежелательное время с этой девушкой. — Даже не говори этого, чувак.

Мы с Ксавьером смотрим друг на друга, ни один из нас не озвучивает тот факт, что сейчас, по-видимому, он взял одну из них в команду без всякой причины. Но я не собираюсь упоминать, что она нарушила соглашение, мне нравится смотреть, как он тушуется.

— Так почему, по-твоему, она вдруг оказалась в школе со своими родителями прямо сейчас, требуя исключения Иден? Что могло измениться? — спрашиваю я, пытаясь понять, что могло измениться. Тоби потирает затылок, пребывая в таком же недоумении, как и я.

Мы управляем школой. Ничего не достается учителям, если мы этого не хотим, и, что удивительно, Ксавье не хотел, чтобы из-за вспышки Иден за обедом что-то произошло.

— Честно говоря, не было никаких проблем, когда я уходил от нее. Все было круто. — Тоби вздыхает, проводя пальцами по своим влажным волосам, и мы оба поворачиваемся к Ксавье за советом, как всегда.

Поставив локти на стол, сцепив пальцы вместе, он опирается лбом на костяшки пальцев, отключаясь. Когда кажется, что прошла почти вечность, он выпрямляется во весь рост и фыркает.

— Это, наверное, моя мать, — наконец бормочет он, и я продолжаю смотреть на него, ожидая продолжения. — Во время одной из своих многочисленных лекций она упомянула, что я увижу Грейди только в том случае, если она поместит их туда, и я всегда должен поддерживать имя Найт. Наверное, мне следовало спросить почему, но до сих пор это не имело особого значения.

Кивая, я мгновенно понимаю. Его мать заставила бы самого дьявола убежать и спрятаться со всеми своими хитрыми играми-манипуляциями. Она хуже, чем мои родители в целом, но, по крайней мере, она оставляет нас здесь в покое.

— Значит, это проверка, — говорю я, и Ксавье хмыкает.

— Как будто она пытается предугадать твой ход. Как ты справишься со светловолосой, голубоглазой, красивой тряпичной куклой, которую она положила к твоим ногам, — вмешивается Тоби, и это определенно имеет смысл.

— Но почему? Каков мотив и почему именно сейчас? Я пытался дозвониться ей четыре раза с обеда, и она не ответила ни на один звонок, — говорит Ксавье, размышляя вслух.

— Она, вероятно, сначала хочет посмотреть, как ты справишься с ситуацией, — предполагаю я, и его челюсть сжимается, зная, что мои слова, скорее всего, правдивы.

— Что означает, что кто-то в этой школе сообщил ей о случившемся, или мама Рокси прибежала прямо к ней, — добавляет Ксавьер, и мне уже надоели эти выебывания разума. У его матери, вероятно, где-то в школе завелся крот, меня бы это не удивило. — Мы все знаем, что ее мама поцелует задницу моей матери при любой возможности, будь то из страха или признательности, и она видела лицо Рокси, потому что не было никакой возможности скрыть опухлость.

— Что же нам тогда делать? — Спрашивает Тоби, и я ловлю себя на том, что отвечаю еще до того, как мой мозг успевает сообразить.

— Она остается.

Ксавьер мгновение смотрит на меня, не говоря ни слова, но в конце концов кивает. — Согласен, но ей нужно выучить гребаные правила. Я имею в виду, она все еще выпускница, так что мы трахаемся с ней в любом случае, но правила есть правила, и мы не можем свернуть с пути так близко к выпускному. Поэтому я предлагаю отстранить ее от учебы на несколько дней.

— Это действительно наказание для нее? С самого начала она не выглядела такой уж впечатленной пребыванием там, — бормочет Тоби, и я не могу сказать, что он ошибается.

— Верно, но это все равно научит ее, кто здесь главный, — бросает в ответ Ксавье, и мы киваем в знак согласия.

— Мне все еще нужно убедить ее прийти на мой день рождения, так что, может быть, отстранить ее до пятницы? — Предлагает Тоби, и Ксавье вздыхает.

— Прекрасно, но мне нужно, чтобы ты трахнул ее очень быстро, чтобы мы могли уничтожить ее. Ясно, чего хочет от нас моя мать, и нам нужно, чтобы она не мешала нам до конца года, если мы хотим выбраться отсюда. Скорее всего, она будет наблюдать за нами, и мы должны играть свои роли.

— Согласен. Встав из-за стола, я достаю телефон. — Как насчет того, чтобы ты перезвонил Бернарду, а я позвоню Арчи. Мы можем пойти к ней и заставить провести вечер в ее комнате. Она увидит, что мы правим всем, даже в ее собственном доме, — предлагаю я, и они оба ухмыляются в знак согласия.

— Пошли, ребята, — кричит Тоби, направляясь к двери, не оглядываясь, но Ксавьер зовет его по имени и заставляет остановиться.

— Мы с ней не разговариваем, ни слова. По крайней мере, до пятницы.

Черт. Иногда мне жаль человека, на которого обрушивается его гнев. Подлость он определенно унаследовал от своей матери, даже если я бы никогда ему в этом не признался.

Воспитанный монстром, станет монстром.

12

Иден

Три дня. Три гребаных дня я отсиживалась в этом доме одна, не приблизившись ни к каким ответам. Расстояние моих ежедневных пробежек увеличивается, чтобы вытащить меня из тех же четырех стен.

Ричарду, похоже, насрать. За все время он ни разу не встретился со мной взглядом, даже когда сообщил о решении директора. В то время как моя мама только и делала, что ругала меня, поэтому я перестала отвечать на ее звонки.

Всякий раз, когда Арчи пытался рассказать о том, что произошло, я останавливала его. Я могу сказать, что он недоволен сложившейся ситуацией, но это не то, во что ему нужно вмешиваться. Все мои уроки присылались в электронном виде, так что, по крайней мере, я не отставала.

Каждый вечер после школы Арчи возвращался домой со своими гребаными парнями и их фанатками на буксире, и я старалась держаться подальше от них. Поэтому я возвращаюсь в свою комнату еще до того, как они переступают порог, и проверяю, заперта ли моя дверь, прежде чем надеть наушники и включить музыку погромче.

К тридцати годам я оглохну, но, по крайней мере, мне не приходилось слушать, как они смеются и перешучиваются у бассейна.

Я так же ни разу не видела Ричарда, с тех пор как он сообщил новость о моем отстранении и поспешил обратно в свою комнату. Кто-то явно преуспевает в игре в прятки, что приводит меня к тому, что я нахожусь точно в том же положении, в каком я была, когда впервые приехала. В темноте. Я готова начать слежку, если потребуется.

Мой телефон вибрирует рядом со мной на туалетном столике в ванной, когда я наношу слой туши, и я уже знаю, что это Чарли. Эта девушка звонила мне каждый день. Она даже предупредила меня, что после инцидента в понедельник поползли кое-какие слухи, о которых даже Арчи не хотел мне рассказывать.

Похоже, девушка прикрывает мою спину. Я все еще чувствую себя очень настороженно, задаваясь вопросом, есть ли в ситуации что-то большее, чем кажется на первый взгляд, но в глубине души она кажется искренней. Просто этот город уже оказывает на меня влияние. Я никогда не испытывала подобной паранойи. Даже в месте, которое я должна называть домом, я чувствую неловкость, недоверие ко всему этому гребаному городу.

Сегодня меня ждут в школе. Какая-то часть меня хотела послать их всех нахуй и не показываться, но я знаю, что их разозлит, если я появлюсь на вершине своей игры, совершенно равнодушная к их дерьму и выглядящая чертовски сексуально.

Вот почему сегодня я выбрала более насыщенный макияж с ярко-красной помадой и комплект из двух частей — топа и шорт. Они черные с разбросанными по нему пыльно-розовыми и белыми цветами. Топ цвета бордо придает им игривости, а шорты сидят чуть ниже моей задницы. Я люблю прилагать усилия к своим нарядам, и это придает уверенности в себе.

Пожалуйста, отправьте меня домой, я умоляю вас. Особенно с учетом того, что на девушке, которую я ударила по лицу своим подносом, в понедельник было гораздо меньше одежды, прикрывавшей ее тело.

Проверив сообщение, которое вспыхнуло на моем экране, я была права, предположив, что это Чарли.

Чарли: Девочка, я выхожу. Тебе лучше быть там, когда я приеду, или я приеду за тобой!

Она более властная, чем Арчи. Но мне не стыдно признаться, что я чувствовала бы себя лучше, гуляя с ней, чем в одиночку.

— Печенька, поехали! — Кричит Арчи, барабаня в мою дверь, и я быстро распыляю свои любимые духи с ароматом «кокосовая страсть», прежде чем направиться на шум, который он издает.

Распахивая дверь, я свирепо смотрю на него. — Я готова. Прекрати так шуметь, — ворчу я, но он только усмехается.

— О, они так облажались, — бормочет он себе под нос, качая головой, прежде чем повернуться. — Мы оба единственные дети, но ты определенно страдаешь синдромом единственного ребенка гораздо больше, чем я, — заявляет он с улыбкой, первым спускаясь по лестнице, и у меня возникает безумное чувство дежавю вместе с ним.

Подшучивание и непринужденность ощущаются так же, как и в понедельник, и я действительно рада, что он поверил мне на слово, когда я сказала, что хочу, чтобы он был Швейцарией. Я уже знаю, что сегодня мне не поздоровится, но он все еще здесь ради меня, и я рада, что он станет крутым футболистом, когда мы придем в школу.

Кажется, я достаточно обеспокоена, чтобы не разрушить его жизнь и репутацию, пока я здесь, и это, честно говоря, кажется странным.

Арчи запирает замок, когда я забираюсь в G-Wagen. Когда он садится рядом со мной, я замечаю еще одну спортивную сумку в его руке, и он бросает на меня многозначительный взгляд.

— У тебя сегодня снова тренировка, помнишь?

— Спасибо, — бормочу я, не признаваясь, что забыла заглянуть в свое расписание. Но он не лезет не в свое дело, и когда он прикасается к музыкальной системе, я даже не жалуюсь, позволяя инди-рок-группе просачиваться через динамики.

Мое тело начинает дрожать от нервного предвкушения, когда я завожу внедорожник и направляюсь к школе. Мне немного грустно, что я уже немного ориентируюсь в городе без GPS.

Предоставление Арчи полной свободы в музыке, кажется, занимает его на некоторое время, давая мне покой, на который я надеялась, но я знаю, что это слишком хорошо, чтобы длиться долго, когда он прочищает горло.

— Выкладывай, Арч, — бормочу я, и он мгновенно убавляет громкость песни Livingstone, ревущей из динамиков.

— Тебе нужна ободряющая речь? — осторожно спрашивает он, и я стараюсь не вздыхать.

— Арчи, я уже говорила тебе, я не жалею о том, что сделала. Эта сука все начала. Они как гребаные стервятники, кружат надо мной, как над добычей, и я не собираюсь просто стоять и позволять им издеваться надо мной. Я не такая. Так что, если кто-нибудь сегодня что-нибудь сделает или скажет, я буду стоять на своем.

Какое-то время он не отвечает, вероятно, пытаясь привести аргумент, на который я не смогу ответить, но, должно быть, он видит решимость на моем лице, потому что вместо этого просто хихикает.

— Твой отец сделал из тебя крутую сучку, да?

Это застает меня врасплох, и когда я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него, в его взгляде только доброта и признательность.

— Вообще-то, крутого босса, — бросаю я в ответ, и он смеется, кивая в знак согласия.

— Что ж, отлично. У нас здесь не так уж много таких, Печенька.

— Почему ты меня так называешь? — Наконец спрашиваю я, мои ладони начинают потеть, когда мы въезжаем на школьную парковку, и он хихикает в ответ.

— Потому что, если бы я заглянул в словарь, рядом с описанием одного из них было бы твое лицо. Жесткая снаружи, но мягкая внутри, — признается он, мгновенно продолжая и меняя тему, снова указывая на свое парковочное место. — Припаркуйся на моем месте.

— Ты уверен, что это хорошая идея? — Спрашиваю я, и он просто закатывает глаза, показывая, чтобы я сделала это. Я смягчаюсь, поскольку парковка уже почти заполнена, и занимаю его место. Я бросаю на него свой лучший взгляд, когда припарковываю внедорожник. — И для протокола, я не Печенька, — ворчу я, но он игнорирует это и выходит.

— Если я тебе понадоблюсь, и я серьезно, звони, пиши, что угодно. Я могу отказаться от Швейцарии через секунду, если тебе это нужно, — снова предлагает он, мягкость в его глазах показывает мне, насколько он серьезен, и это только усиливает мое замешательство по отношению к нему.

— Почему? Зачем тебе это делать? — Спрашиваю я, не в силах оставить все как есть, и он оглядывается через плечо на своих друзей, прежде чем ответить.

— Потому что твоя душа немного разбита, как и моя. Но их — их души уже разбиты на миллион осколков, и их назад не вернуть. Я не хочу этого для тебя.

Не дожидаясь ответа, он закрывает дверь и направляется к группе футболистов, ожидающих на краю дорожки.

Я, наконец, позволяю своему взгляду полностью переместиться на них, и я не особо удивлена, увидев, что три члена "Звезд" уставились прямо на меня.

Стук в мое окно застает меня врасплох, и я чуть не выпрыгиваю из собственной кожи, когда оборачиваюсь и вижу Чарли, улыбающегося сквозь стекло и машущую мне, как маньяк. Ее каштановые волосы собраны сзади в конский хвост, на носу очки в толстой черной оправе и легкий макияж. Мне нравится милое платье, которое на ней надето, в маленьких подсолнухах, ниспадающее до середины бедра.

Моя рука опускается на грудь, когда я пытаюсь успокоить бешено колотящееся сердце и сделать глубокий вдох.

Чарли открывает дверь прежде, чем я успеваю опомниться, ее улыбка становится шире, когда она видит мой наряд. — Девочка, у тебя проблемы с ногами, ты знаешь это?

— И ты чуть не довела меня до сердечного приступа, — говорю я, надув губы, но она только шире улыбается.

— Хватит увиливать, давай покончим с этим, ладно? — заявляет она, на самом деле вообще не задавая мне вопроса, и я стараюсь не морщиться.

Убедившись, что прихватила свою спортивную сумку вместе с кошельком, я вылезаю из G-Wagon и отряхиваю шорты, пока Чарли закрывает за мной дверь, уже чувствуя спиной дневную жару.

Она выходит на длинную дорожку, обрамленную с обеих сторон идеально подстриженными газонами, ведущую к лестнице, и я иду рядом с ней.

Мгновенно я чувствую на себе взгляды со всех сторон, шепот и смешки усиливаются, когда мы приближаемся к дорожке, но я надеваю солнцезащитные очки на нос, прикрывая глаза, пока мои волнистые светлые волосы развеваются вокруг моего лица.

С каждым шагом мы приближаемся к это компашке, но я поднимаю подбородок, выпрямляю спину и продолжаю идти.

К счастью, они стоят больше на траве слева от дорожки, так что у нас есть свободный проход до ступенек. Должно быть, рядом с Арчи и "Звездами" стоят еще шестеро парней, в дополнение к двум сучкам что были в пятницу, и еще горстка девчонок, которые трутся о любого парня, какого только могут.

Я ненавижу, что мои глаза изучают каждый дюйм Ксавьера, Хантера и Тобиаса, запечатлевая в памяти их мускулистые фигуры, растрепанные волосы и пронзительный взгляд. Тем более что они все равно откроют рот и все испортят.

Как раз в тот момент, когда я думаю, что мне удалось обойти группу, я слышу, как кто-то в замедленной съемке хлопает в ладоши, и я заставляю себя продолжать идти.

— Шлюха прибыла, леди и джентльмены, — поет девушка, и я слышу взрыв смеха нескольких человек, но я не перестаю переставлять ногу за ногу. Я слышу, как низкий голос что-то бурчит, и все в группе замолкают, но я не осмеливаюсь оглянуться, чтобы посмотреть, кто это. Я просто надеюсь, что это был не Арчи.

— Все хорошо, девочка. Мы пережили прибытие, осталось всего шесть часов, — предлагает Чарли, прижимаясь своим плечом к моему, и я качаю головой.

— Чарли, где твои подруги? Разве некоторые из этих девушек не из команды поддержки? — Спрашиваю я, не в силах остановиться, и она усмехается в ответ.

— Иден, я сказала, что я защищена, а не популярна. — Понятия не имею, как это сработало, но в любом случае она казалась нормальной. — У тебя сначала математика? — спрашивает она, переводя разговор, и я достаю свой телефон, чтобы проверить.

— Да, к сожалению.

— Хорошо, у меня тоже. Учительница очень милая, так что я смогу ввести тебя в курс всего, что произошло с понедельника, — предлагает она, и я благодарно улыбаюсь.

Ненавижу сплетни, но, черт возьми, я почти уверена, что девяносто девять процентов из них касались меня, и я предпочла бы быть в курсе, чем прятать голову в песок.

Я слепо следую за Чарли к ее шкафчику, затем она показывает мне, где мой шкафчик, напротив нее, и мое сердце колотится, когда она шепчет, что шкафчик Хантера рядом с моим. Я быстро забрасываю свою спортивную сумку внутрь и мчусь с ней на занятия.

Я должна была посетить это место в свой первый день, но утром не было времени, а к концу обеда меня даже здесь не было.

Мы садимся вместе, когда приходим, и никто на самом деле не обращает на нас внимания, пока не входит Ксавьер с Тобиасом и Хантером.

У меня мурашки бегут по коже, когда Ксавье останавливается прямо в дверях, двое других придурков стоят по бокам от него, пока он свирепо смотрит на меня, не давая никому другому переступить порог.

Точеный подбородок Ксавье плотно сжат, когда он смотрит на меня сверху вниз, его бицепсы бугрятся под черной облегающей футболкой, а кулаки сжимаются вдоль тела. Глядя направо от него, я почти улыбаюсь, увидев Тобиаса в его шапочке в такую жару, но я не могу отрицать тот факт, что она ему идет. В своей белой футболке и серых джоггерах он ведет себя гораздо более непринужденно, чем Ксавье. В то время как Хантер щеголяет джинсами и клетчатой рубашкой с майкой под ней, его светлые волосы в беспорядке зачесаны в сторону.

Боже, мне всегда нравились злодеи в фильмах, в этом есть смысл, я думаю, они такие горячие. Эти ""Звезды" кричат что они городские плохие парни.

— Прайс, — зовет он, не сводя с меня глаз, и учитель быстро встает из-за стола, сосредоточив все свое внимание на Ксавье, поправляя пальцами волосы на голове. Гребаный подлиза.

— Да, мистер Найт? — Даже я почти смеюсь над тем, как сильно он лижет задницу прямо сейчас, но Тобиас делает это, похлопывая его по плечу, когда уходит от них прямо ко мне, но мой мозг слишком сосредоточен на том, что Ксавье скажет дальше.

— Я думаю, было бы лучше, если бы новенькая сидела со мной в последнем ряду. Мы же не хотим, чтобы она отвлекалась на своих друзей, не так ли? — Он говорит это так, словно он гребаный ангел божий, а не ученик дьявола. Мои руки мгновенно сжимаются, ногти снова впиваются в ладони, и я ненавижу, что он добивается от меня какой-либо реакции. Мудак.

— Э-э-э, да. Да, я согласен. — Учитель поворачивается ко мне лицом, в его глазах читается вина, когда он пытается подобрать слова, чтобы довести до конца то, что только что сказал Ксавье. Но в этом нет необходимости, когда Тобиас стоит у моего стола с моей сумочкой в одной руке, а другой хватает меня за руку и тащит со стула.

Я пытаюсь оттолкнуть его, но он только ухмыляется мне, облизывая губы. — Борись со мной, ты же знаешь, мне это понравится. — Он ухмыляется, и я останавливаюсь.

— Я ни хрена тебя не знаю, — выдавливаю я, позволяя ему тащить меня по проходу между столами, и останавливаясь у одного в конце. Он бросает мою сумочку рядом с ним, но не отпускает.

— Мы можем исправить это, когда захочешь, — шепчет он, его губы касаются раковины моего уха, и дрожь пробегает по мне. Черт. — Особенно в этом маленьком сексуальном наряде.

Снова толкая меня в грудь, он отпускает меня и не дает мне места, кроме как сесть. Оглядывая класс, я обнаруживаю, что все пялятся на меня. Я могу либо бороться, давая каждому то, чего они хотят, либо поддаться их маленькой игре власти.

Делая глубокий вдох, я заправляю волосы за ухо и падаю на сиденье, поворачиваясь лицом вперед, и от меня не ускользает самодовольная ухмылка на лице Ксавье, когда я это делаю.

Я показываю ему средний палец, что заставляет Хантера ухмыльнуться, а Тобиаса радостно хлопнуть в ладоши. Им либо нравится мое нахальство, либо вызов, который я, кажется, предлагаю.

Уставившись на доску, я пытаюсь игнорировать их, когда Тобиас садится справа от меня, а Ксавье — слева, оставляя Хантера опускаться на сиденье передо мной.

Отлично. Чертовски здорово.

— Ты наша, Нафас, и тебе не мешало бы помнить, что все принадлежит нам.

С этими словами Ксавьер поворачивается лицом вперед, игнорируя меня, и остальные делают то же самое, пока я сижу и жду, когда они набросятся. Я едва улавливаю слова из того, что говорит учитель, я чувствую себя такой сбитой с толку. Я чувствую каждый их вздох, малейшее движение, все это время заставляя себя не вздрагивать.

И когда звенит звонок, приближая этот чертов урок к концу, я понимаю, что таков был их план с самого начала.

Самовлюбленные.

Манипулирующие.

Ублюдки.

13

Иден

Каждый. Чертов. Блять. Урок. Одно. И тоже.

Как только звенит звонок, я встаю, хватаю свою огромную сумочку и выбегаю с ней из класса, и каждый раз мне это позволяют.

Черт. Они не позволяют мне. Я не позволю им позволять мне. Черт. Они копаются в моих мозгах.

Я не могу сделать перерыв. Они присутствуют во всех классах, кроме легкой атлетики, но все равно выходят на поле в одно и то же время.

Я встаю и ухожу, как будто у меня все под контролем, затем, как только мы переходим в следующий класс, один или все они устраивают шоу перед всеми, четко напоминая им и мне, кто здесь главный.

Высокомерные долбаные придурки.

Я официально запомнила сегодняшнее расписание, я так много на него смотрела. Тренировка, затем обед, а затем классный час. Идеально. Я могу выпустить пар, поесть, а потом отрубиться на последний час. Дать себе немного передышки.

Может быть, я смогла бы убедить Чарли пойти пообедать со мной за пределами кампуса и перенести это на классный час.

Кажется, она не так удивлена действиями "Звезд", как я, как и Арчи, который прислал мне четыре текстовых сообщения с вопросом, не хочу ли я, чтобы он вытащил меня из самой гущи событий, но я продолжаю отказываться. Позволяю им устроить шоу, от этого ставить их на колени станет еще слаще.

Потому что я решила, что это мой новый гребаный вызов, наряду с поиском ответов на вопросы о моей жизни, которая представляет собой не что иное, как беспорядок. Я собираюсь доказать этим придуркам, что я не их маленькая тряпичная куколка, с которой можно играть. Они не заслуживают моей мести или гнева, по крайней мере пока, но я буду стоять выше и править выше них, чтобы они не смоглисломить меня, как им хочется.

Заходя в раздевалку, я следую за Чарли в дальний левый угол выложенного белой плиткой помещения и бросаю свою спортивную сумку рядом с ее.

— Ты уверена, что с тобой все в порядке? — Чарли спрашивает снова, в ее глазах беспокойство, когда она достает из спортивной сумки свой спортивный костюм. Не думаю, что я когда-либо была в школе, где тебе не нужно заниматься никакими другими видами спорта, если ты в команде поддержки.

— Я в порядке, Чарли, честно. Я не позволю им запугать меня, — отвечаю я, даже не веря по-настоящему в свои собственные слова, когда произношу их, но надеюсь на нее они подействуют.

Быстро переодеваясь в спортивные шорты и майку, я засовываю телефон в карман. У меня нет с собой спортивного бюстгальтера, наверное, это моя вина, что я забыла и позволила Арчи воспользоваться слабиной.

Я зашнуровываю кроссовки, когда болтовня вокруг меня затихает, а волоски на руках встают дыбом, мое нутро подсказывает мне, что внезапная тишина как-то связана со мной.

Поскольку я стою ко всем спиной, закинув ногу на скамейку, я заставляю себя закончить то, что делаю, и выглядеть невозмутимой, когда медленно поворачиваюсь и вижу, что сука, которую я ударила по лицу, стоит передо мной.

Сегодня я вижу ее впервые, и мне приходится согнать улыбку с губ, когда я замечаю ее разбитый нос. Кажется, никакое количество косметики не в состоянии скрыть фиолетовый оттенок на ее лице, и я даже не сожалею об этом.

Уперев руки в бедра, в идеально отутюженном костюме чирлидерши и убрав рыжие волосы с лица, она смотрит на меня сверху вниз, как на дерьмо у нее под ботинком.

Расправив плечи, я приподнимаю бровь, отказываясь озвучивать какое-либо подтверждение ее присутствия, но давая ей понять, что я вижу, что мне просто на самом деле все равно.

— Ты считаешь себя чем-то особенным, потому что тебе удалось убедить Ксавьера трахнуть тебя. Ты всего лишь гребаная шлюха, и я хочу, чтобы ты ушла. — Я воздерживаюсь от закатывания глаз и вместо этого пожимаю плечами.

— Милая, это потому, что моя зарубка выше на столбике его кровати, чем твоя? — Потому что позволь мне сказать тебе, что я не вернусь для повторения, поэтому я уверена, что ты сможешь убедить его снова проникнуть в твою рыхлую киску без каких-либо проблем. — Мой голос тошнотворно сладкий, когда я расширяю глаза и выпячиваю нижнюю губу, как ребенок, и она практически рычит, сжимая руки в кулаки.

Не дожидаясь ответа, я направляюсь к двери спортзала, распахиваю ее, не оглядываясь, и направляюсь к полю.

Чарли мгновенно оказывается рядом со мной, на ее лице играет улыбка, когда она затягивает волосы в конский хвост. — Ты, блядь, огонь, — говорит она со смешком, и я не могу сдержать улыбку в ответ, когда мы ступаем на траву, мои глаза автоматически ищут футбольную команду.

Стоя в центре поля, сбившись в кучу, мое сердцебиение учащается, когда эти три придурка чувствуют меня на своем радаре, их глаза отслеживают каждое мое движение.

Цвета футбольных футболок — зеленый и белый. Никто не должен так хорошо выглядеть в зеленом и белом. Стоя бок о бок со своими белыми шлемами в руках, они до мельчайших подробностей напоминают суровых футболистов, о которых я могла только мечтать.

Заставляя себя отвести взгляд, я смотрю на Чарли.

— Остановись, я…

Что-то ударяет меня по затылку, к счастью, недостаточно сильно, чтобы сбить с ног, но когда я мгновенно оборачиваюсь, я вижу ту же самую сучку, которая хочет больше внимания от меня.

Отказываясь тереть голову, я опускаю взгляд на свои ноги и вижу футбольный мяч. Эта сука запустила гребаным надутым мячом мне в затылок.

Гребаный новый, твердый как дерьмо, футбольный мяч. В. Мою. Голову.

И все же она не смогла сбить меня с ног.

О. Она, блядь, мертва. Она что, вдруг забыла, как я отреагировала в прошлый раз?

— Сука! — визжит она на меня, и если бы я не была так зла, я бы рассмеялась.

Направляясь к ней, я машу пальцем в воздухе, как идиотке. Эта девчонка действует мне на нервы. Я могу справиться с играми разума. Я могу справиться с массовым свистом и слухами, но не бейте меня, блядь, когда я поворачиваюсь спиной.

Она трусиха. Набрасываться на меня, когда я стою к ней спиной, — это путь киски.

— Ты такая чертовски тупая. Я…

Внезапно меня оторвало от земли и перебросило через чье-то плечо, моя угроза пресеклась. Я не говорю ни слова, ни единого гребаного писка. Я даже не пытаюсь вырваться из его объятий или ударить, потому что я, блядь, знаю, что это то, чего он хотел бы — сцены.

В этом нет необходимости, потому что я уже знаю, как работает этот самовлюбленный ублюдок, и ни у кого никогда не было такого древесного запаха, как у него.

Ксавье.

Он ничего не говорит, делая большие шаги, отделяющие меня от всех остальных, но я не пропускаю звук голоса Хантера, когда Ксавье уносит меня прочь, его неудобные наплечники впиваются мне в живот, как сучка.

— Никто с ней не трахается, кроме нас. Поняла?

— Пошел ты нахуй, Хантер, — выплевывает девушка в ответ, и я напрягаю свой мозг, пытаясь вспомнить ее гребаное имя, но мое тело берет верх, поскольку все мое внимание сосредоточено на Ксавье.

Его сильная рука упирается мне в заднюю часть ног, а пальцы впиваются в бедро, и я смущающе близка к тому, чтобы извиваться.

Как только я пытаюсь поднять голову, чтобы посмотреть, где мы находимся, Ксавье медленно опускает меня на землю, прижимая мое тело к себе каждым дюймом, и я чертовски ненавижу реакцию своего тела.

Мои ноги, должно быть, всего в шести дюймах от земли, когда он останавливается, прижимая меня к себе, теперь его рука крепко обнимает меня за талию, и мое лицо оказывается на одной линии с его.

Его карие глаза пронзают мои, а каштановые волосы падают на лоб. В наплечниках он выглядит еще крупнее, чем обычно, и я чувствую, что почти таю рядом с ним, но отказываюсь.

Я отталкиваюсь от его груди, но он не двигается с места, продолжая крепко удерживать меня на месте, явно не впечатленный моими усилиями.

— Отпусти меня, — выдавливаю я, продолжая давить ему на грудь кулаками, поскольку он буквально ничего не делает. — Опусти. Меня. На землю.

— Ты что, не обратила внимания, Иден? Ты не имеешь права голоса в том, что происходит здесь, в школе Эшвилл, или в Найт-Крик в целом. Нет. Блядь. Голоса, — добавляет он, повторяя мой тот же тон, что и мгновением ранее.

Оглядываясь по сторонам, я игнорирую его, поскольку понимаю, что мы находимся на совершенно противоположном конце поля, у трибун.

— Почему ты остановил меня? Эта сука продолжает давить на меня, и я заслуживаю того, чтобы дать сдачи. Почему ты улыбаешься? Прекрати, блядь, улыбаться, — рычу я, наблюдая, как угрожающая улыбка только делает его еще более безумным.

— У тебя нет права голоса. Помнишь? Теперь делай, как тебе говорят. Если кто-то тебя толкнет, ты, блядь, примешь это. Никакого сопротивления, никаких жестоких истерик с твоей стороны, Нафас. Ты понимаешь?

— Перестань называть меня так! — Я кричу, мое сердце колотится в груди, а разочарование разливается по телу. — Мне до смерти надоело, что все думают, что старая добрая Иден будет делать то, что ей, блядь, скажут, потому что позволь мне сказать тебе — я не буду.

— Отпусти ее, чувак, — перебивает Арчи, и я быстро поворачиваю голову, чтобы увидеть, что он стоит рядом с нами, зажав шлем подмышкой, а его глаза перебегают с одного на другого.

— Все в порядке, Арчи…

— Отвали, Арчи, — перебивает Ксавье, не сводя с меня взгляда, когда я качаю головой Арчи, умоляя его не вмешиваться.

— Я не могу, Ксавье. Я говорил вам, ребята, что она сейчас через многое проходит, и я знаю, каково это. В ее голове достаточно событий, связанных с убийством ее отца, чтобы иметь дело еще и с вами, ребята. Не говоря уже о девчонках тоже. — Его слова тверже, чем я когда-либо слышала от него, и я ценю его покровительственный характер, но мне не нужно было, чтобы он рассказывал им о моих личных делах.

— Арчи, это было не твое гребаное дерьмо, чтобы рассказывать, — выплевываю я, мое сердце бешено колотится в груди, когда я пытаюсь вырваться из объятий Ксавьера, но, если уж на то пошло, ему удается сжать меня крепче. Как ему еще не наскучило вот так сжимать меня в объятиях?

Я наблюдаю, как краска отливает от лица Арчи, когда он осознает, что только что натворил, и пытается извиниться. — Черт, Печенька. Мне очень, очень жаль. Я не подумал, я просто…

— Отвали. Арчи. Я не буду повторять это снова, — рычит Ксавьер, наконец поворачиваясь, чтобы посмотреть на него, но, к моему удивлению, Арчи смотрит на меня сверху вниз, ожидая, что я решу, что делать.

— Арчи, все в порядке. Дай мне минутку, ладно? — бормочу я, заставляя себя успокоиться, иначе я знаю, что он не уйдет, и чем быстрее он уйдет, тем быстрее Ксавье опустит меня на землю. Я разберусь с его дурацким языком позже.

Вздохнув, он кивает, давая понять, что находится всего в нескольких шагах отсюда, прежде чем развернуться на каблуках и удалиться.

Поворачиваюсь к Ксавье, он уже смотрит на меня сверху вниз. Он ищет мои глаза, я не знаю зачем, и мне вообще все равно. Мне надоело его дерьмо. Я чувствую себя неловко, как будто он пытается увидеть, что написано в моей душе, чтобы ему было легче разорвать ее на части.

— Отпусти меня сейчас же, Ксавье, — спокойно говорю я, упираясь руками ему в грудь и готовясь снова его оттолкнуть.

— Мертвый отец, да? Это то, от чего у тебя все скрутилось внутри?

— Убитый отец, и это не твое собачье дело, — возражаю я, отводя ногу назад и пиная его в голень, но он по-прежнему не сдвинулся с места. Мне неприятно признавать, что я могла бы сопротивляться сильнее, но каким бы придурком он ни был, мое тело помнит, как мы столкнулись.

— Почему ты здесь, Иден? — спрашивает он, его голос намного тише и скорее любопытный, чем требовательный, по сравнению с обычным, и это почти разрушает мою защиту.

Я фокусирую взгляд на его груди, когда снова прижимаюсь к нему, но он берет меня за подбородок рукой и заставляет смотреть на него, прижимая меня к себе только одной рукой.

— Я ни хрена тебе не скажу.

— Я заставлю тебя, нравится тебе это или нет, — бормочет он, его взгляд скользит по моим губам, прежде чем он опоминается и ставит меня на ноги. Наконец-то.

— Отсоси у меня, — выдавливаю я, не в силах справиться с его альфа-наклонностями, а он только хихикает надо мной.

Прежде чем я успеваю ответить, его рука обхватывает мою киску, его ладонь прижимается к моему чувствительному клитору, когда он рычит мне на ухо, и я напеваю себе под нос, ненавидя то, как все это меня заводит.

— Что-то я, блядь, не припомню, чтобы у тебя он был.

Я ахаю в ответ, мое тело наэлектризовано прямо сейчас, прежде чем я отталкиваю его руку, и на этот раз он не сопротивляется.

— Я имею в виду, что куплю один, надену и заставлю тебя, блядь, задохнуться от него, — парирую я, и он откидывает голову назад, из него вырывается смех.

Я остаюсь ошеломленной, наблюдая, как он на самом деле смеется. Не принужденный, не часть какого-то контролирующего спектакля, а искренний смех от всего сердца. Я не двигаюсь ни на дюйм, впитывая в себя самую малость исходящего от него света.

— Поехали, Ксав. У нас сегодня первая игра! — Кричит Тобиас, привлекая наше внимание к остальным присутствующим, которые все уставились на нас.

Неужели они наблюдали за нами все это гребаное время? Хантер и Тобиас стоят перед всеми, как будто пытаются разлучить нас, и я ненавижу то, что забыла, где мы вообще были.

Я обыскиваю группу в поисках той сучки, что была раньше, но сейчас мой гнев бурлит во мне не из-за нее. Я больше переживаю из-за Ксавьера и того факта, что Арчи выложил ему правду, не подумав. Момент упущен, и, возможно, таково было намерение Ксавье с самого начала, но почему?

Услышав голос Тобиаса, Ксавье снова начинает вести себя по-идиотски, и его брови хмуро сходятся вместе, когда он смотрит на меня сверху вниз. Проводя рукой по рту, он отводит взгляд, отвергая меня.

Не говоря ни слова, он поворачивается и присоединяется к футбольной команде, в то время как тренер терпеливо ждет, и я не могу не следить за каждым его шагом.

Черт. Что я вообще собираюсь здесь делать?

14

Иден

Мой разум все еще не пришел в себя, когда тренировка подходит к концу. Все держались от меня на расстоянии, как будто вся сцена с Ксавье была для меня плохим предзнаменованием или что-то в этом роде. Очевидно, что Ксавьер здесь король, и то, что произошло ранее, сбило их с толку, поэтому они избегают меня, как чумы.

Я чувствовала, что Арчи и Чарли постоянно смотрят на меня, вероятно, беспокоясь, но я была сосредоточена на том, чтобы избавиться от своих проблем.

Я только что пересекла финишную черту, когда тренер дает свисток, объявляя время, и все буквально разбегаются по раздевалкам, но мне просто нужна еще минута.

Сохраняя свой темп, я продолжаю движение по уже пустой трассе, напрягаясь сильнее, и мне нравится, как горят мои икры, когда сердце учащенно бьется в груди.

Возвращаясь к отметке финишной черты, я замедляю шаг, упираясь руками в колени и переводя дыхание, чувствуя, как майка прилипает к спине от пота. Дополнительный круг дал мне минуту, чтобы попытаться все обдумать с Ксавьером и ‘сучьим лидером’. Пытаюсь использовать ключевое слово, потому что я не стала мудрее, но, по крайней мере, стала немного тише.

— Классная задница. Я буду называть тебя, Шарик. — Оглядываясь через плечо, я замечаю, что Тобиас кусает нижнюю губу, уставившись на меня, а точнее, на мою задницу. Я даже не собираюсь с ним спорить. Сегодня они уже достаточно меня достали, и я на пределе своих возможностей. Даже если он действительно хорошо выглядит с грязными руками и стекающим по лицу потом.

Выпрямившись, я держусь к нему спиной, направляясь в раздевалку, я даже не оборачиваюсь, чтобы посмотреть, один он или нет, но я чувствую его взгляд на своей заднице всю эту гребаную дорогу.

Я проскальзываю в раздевалку, закрывая за собой дверь так быстро, как только могу, и готовлюсь к очередному натиску дерьма от маленькой мисс сучьей мордашки. Рокси. Это ее имя. Меня смущает, сколько времени мне потребовалось, чтобы вспомнить это.

К моему удивлению, никто не произносит ни слова, никто даже не смотрит на меня, кроме Чарли, которая съеживается, переводя взгляд со своего телефона на меня, полностью одетая и готовая к выходу.

— Мне очень жаль, с тобой здесь все будет в порядке? Меня пригласили пойти в кабинет директора, и если я не пойду как можно скорее, то останусь без обеда, а я умираю с голоду.

— Конечно, не напрягайся, — бормочу я в ответ, когда она показывает текстовое сообщение мне в лицо. Ха. Ну, я думаю, это лучше, чем вызывать тебя из школьной аудиосистемы. — Мне все равно нужно в душ, — добавляю я, когда она не двигается с места.

— Тогда встретимся в кафетерии? — уточняет она, перекидывая сумку через плечо, и я киваю в знак согласия.

Снимаю спортивную одежду, захожу в свободную душевую кабину, перекидываю полотенце через дверь, прежде чем встать под струю. Прохладная температура расслабляет мое тело, потому что сегодня чертовски жарко. Дозатор для мытья тела на стене пахнет клубникой, что я обычно не использую, но пока сойдет. Мне просто нужно будет не забыть взять с собой свои вещи на будущее.

Выключив воду, я тянусь за полотенцем, висящим на двери, но нахожу его пустым. Черт возьми, оно упало?

Приоткрывая дверь, я не нахожу его на полу, и моей грязной спортивной одежды там тоже нет. Тяжело вздыхая, я уже нутром чую, что меня, блядь, разыграли. Снова дежавю. Я не забываю о том, как некоторые люди относятся к новенькой в школе.

Тишина — это все, что встречает меня, когда я напрягаю слух, и это только усиливает мои подозрения. Отказываясь стыдиться своего обнаженного тела, я захожу в главную часть раздевалки и нахожу ее пустой. Совершенно, блядь, пустой.

Буквально ни души. Даже моей гребаной сумки и всех остальных моих вещей нет. Все, что меня встречает, — это мои гребаные ключи от машины и написанная от руки записка, приклеенная скотчем к стене.

ЕСЛИ ТЫ ХОЧЕШЬ ВЕСТИ СЕБЯ КАК ШЛЮХА И ОДЕВАТЬСЯ КАК ШЛЮХА, ТОГДА НАЙДИ ДЛЯ ЭТОГО КАКОЕ — НИБУДЬ ДРУГОЕ МЕСТО. ТЕБЯ ЗДЕСЬ НЕ РАДЫ.

Я не могу удержаться от ухмылки над их дерьмовой речью, когда снимаю лист со стены. Я имею в виду, они могли бы, по крайней мере, заставить меня дрожать от страха или что-то в этом роде. Но это, это просто неудобство. Я немного больше разозлилась из-за того, что они забрали мою сумку с моим телефоном.

Почему я всегда оказываюсь в центре гнева школьных сучек? Это скучно. Они явно не знают, сколько раз я была новенькой, и, к сожалению, это не первая моя позорная прогулка. По крайней мере, на этот раз у меня есть этот клочок бумаги, чтобы прикрыться. Это не первое мое родео с травлей, и с каждым разом я становлюсь сильнее.

Приклеивая скотч чуть ниже пупка, текстом наружу, я выгляжу нелепо, но бумага, по крайней мере, прикрывает мой ваджаджай. Надеюсь, все будут слишком заняты чтением этой гребаной записки, чтобы смотреть на мою задницу и сиськи. Маловероятно, но всегда есть надежда.

Схватив ключи от машины, я вытаскиваю волосы из неряшливого пучка на макушке и позволяю волнам ниспадать мне на грудь. Меня бесит, что я не испытываю никакого беспокойства, вообще никаких чувств, просто полное оцепенение.

Я привыкла, что меня втаптывают в грязь, но я всегда буду выходить из положения сильнее. Всегда.

Собравшись с духом, я беру ключи, делаю глубокий вдох, расслабляю плечи и поднимаю подбородок. Эти сучки не знают, с кем связались. Я не буду преклоняться перед ними и уж точно не буду следовать их правилам.

Широко распахивая дверь, я ожидаю увидеть посторонних, но, к счастью, коридор на самом деле пуст. Единственный известный мне способ найти свой G-Wagon — пройти по главному коридору мимо кафетерия, так что я знаю, что мой покой будет недолгим.

Малейший ветерок щекочет мои соски, треплет распущенные пряди волос вокруг моего лица, когда я готовлюсь свернуть в более оживленный коридор, мои ноги отчаянно хотят встать на деревянный пол, а не на бетон подо мной прямо сейчас.

В ту секунду, когда я толкаю дверь, соединяющую спортивную зону с основным ядром школы, я слышу вдалеке болтовню, в холле есть несколько человек, но я отказываюсь видеть, кто именно, поскольку сосредотачиваюсь на том, чтобы двигаться вперед.

У меня мурашки бегут по коже, когда я слышу, как болтовня превращается в бормотание, перешептывания и хихиканье, когда люди видят меня. Несколько парней одобрительно присвистывают, но я никак не реагирую.

Как только я подхожу к кафетерию слева от меня, кто-то проносится мимо меня и кричит в комнату.

— Ты видел эти сиськи, чувак? Огонь, блядь.

Я ничего не могу с собой поделать, я бросаю взгляд в его сторону, и это парень, которого я никогда раньше не видела. Он оглядывается на меня через плечо, на его губах плотоядная усмешка, когда он рассматривает меня. Его сальные волосы зачесаны назад, а глаза налиты кровью. Обкуренный.

Гребаный мудак. Прямо сейчас мне не нужно было больше внимания.

— Боже мой, она правда голая?

Скрип стульев и топот ног по полу говорят мне, что все собираются посмотреть, о чем он говорит, обо мне. Обо мне. Голой мне. Черт. Я отказываюсь смотреть на них как следует, зная, что по крайней мере у кого-то есть телефон.

Показывая ему средний палец, я отвожу от него взгляд и пытаюсь набрать скорость, не переходя на бег, потому что не хочу, чтобы меня считали слабой.

— Покажи нам свои сиськи, милая! — выкрикивает кто-то, заставляя всех смеяться громче, и я заставляю себя не закатывать глаза. Почему меня не удивляет, что в этом заведении нет ни одного сотрудника под рукой?

Мы всегда становимся сильнее. Мы всегда становимся сильнее.

Отцовская мантра "Иди к" звучит у меня в голове, ведя меня к концу коридора, который, кажется, находится в сотне миль отсюда, и у меня щиплет в глазах, мгновенное напоминание о моей потере пытается поглотить меня. Но не прямо сейчас, этого не может быть прямо сейчас.

— Кто, черт возьми, это сделал? — Такое зловещее рычание разносится по коридору, и даже мои шаги замедляются, когда звук гнева Ксавье достигает моих ушей, но мне удается продолжать переставлять одну ногу перед другой.

Я слышу шаги рядом со мной, но отказываюсь оборачиваться, я всего в двадцати футах от того, чтобы выйти наружу и оказаться подальше от этих придурков. Но внезапно чья-то рука обхватывает меня спереди, прижимая к твердой груди сзади, когда человек отводит меня в сторону коридора, лицом к ближайшим шкафчикам.

Я почти разворачиваюсь, чтобы ударить этого ублюдка по лицу, но он вовремя шепчут мне на ухо.

— Не бей меня, я прикрываю тебя.

Хантер?

Запрокинув голову, я смотрю вверх и вижу, что его внимание сосредоточено поверх его собственного плеча.

— Я в порядке, мне не нужна защита, — бормочу я, даже не пытаясь высвободиться из его объятий, и он полностью игнорирует меня.

— Не заставляй меня, блядь, повторяться, — снова кричит Ксавье, и я действительно не хочу оставаться здесь из-за этого.

— Ладно, если ты собираешься прикрыть меня, не мог бы ты просто помочь мне добраться до моего внедорожника? Тогда я смогу не мешать тебе, — предлагаю я, и его зеленые глаза мгновенно находят мои.

Его светлые волосы зачесаны набок, естественная волна пытается подхватить его попытку выглядеть опрятно, и я чувствую, как у меня чешутся пальцы провести по ним. С простым кивком его пальцы сжимаются на моей талии, когда он снова оглядывается через плечо.

— Тобиас, куртку, — бормочет он, и прежде чем я успеваю возразить, Тобиас волшебным образом появляется рядом с нами со своей легкой черной курткой в руке.

Он улыбается мне сверху вниз, протягивая куртку, чтобы я надела ее, но Хантер все еще не отпускает мою талию.

Я удивлена, увидев такой гнев в голубых глазах Тобиаса, но в мгновение ока он исчезает, когда он расплывается в широкой улыбке и обводит взглядом мое тело.

— Ты закончил? — Я шиплю, а он продолжает разглядывать экспозицию перед собой.

— Мне больше нечего делать, пока Хантер не освободит тебя, чтобы я мог помочь, — бормочет он, покачивая бровями, и мне хочется пнуть его по члену, но, к счастью, Хантер понимает намек и медленно отпускает меня.

Я чувствую каждый дюйм его пальцев, когда он проводит пальцами по моему животу, пока его рука совсем не убирается, но он не убирает руку с моей спины, продолжая загораживать меня от всех остальных.

Я делаю небольшой шаг вперед, и Тобиас кутает меня в свою куртку, и я просовываю руки в рукава, радуясь тому факту, что она сидит чуть выше моего колена.

— Нам это сейчас не понадобится, не так ли? — бормочет Тобиас, снимая липкую ленту с моей кожи, от его прикосновения у меня по спине пробегает дрожь, но еще больше я удивляюсь, обнаруживая, что он все это время смотрит в лицо, не пытаясь мельком взглянуть на меня.

Не говоря ни слова, он застегивает куртку, полностью отвлекая меня от спора, продолжающегося позади нас, когда какой-то пронзительный крик отражается от стен.

— Дальше я сам, Хантер, — бормочет Тобиас, прежде чем поднять меня на руки и прижать к своей груди.

Прежде чем я успеваю что-либо сказать, он разворачивает нас и направляется к выходу. Я не скучаю по тому, как Хантер смотрит нам вслед, или по тому факту, что Ксавьер прижал Рокси к стене рядом с кафетерием.

Это неожиданный поворот событий. Часть меня ожидала, что они будут иметь к этому какое-то отношение, и я не знаю, как относиться к тому, что они, казалось бы, защищают меня.

Дверь захлопывается за нами, когда Тобиас направляется к главным дверям, ведущим наружу, и я злюсь на себя за то, что не оказала больше сопротивления.

— Вам, ребята, всегда нужно обращаться со мной грубо? — Я наконец ворчу, обретая дар речи.

— Заткнись нахуй, Шарик, тебе это нравится.

Я чувствую, как румянец пытается затопить мои щеки, и отвожу взгляд. — Мне это не нравится. Я не просила вас, ребята, о помощи. Я была в полном порядке, возвращаясь к своему внедорожнику одна. — Я надуваю губы, когда мы выходим на улицу, в жару, и Тобиас легко сбегает по ступенькам со мной на руках.

— Говори себе, что хочешь, мы оба знаем правду. — Я ненавижу, как чертовски самодовольно это звучит, но я все равно не сопротивляюсь, когда он несет меня к моему G-Wagonу, зажав мои руки под своими.

Спускаясь по ступенькам, я пытаюсь оглянуться через плечо, чтобы указать на свой внедорожник, но сталкиваюсь с ним лицом к лицу. Без предупреждения он, блядь, лижет мне нос. Лижет. Мой. нос. Кто, блядь, этот парень?

— Что за хуйня? — Я морщу лицо от отвращения, но он просто смеется надо мной. — Это мерзко, чувак, — ворчу я, вытирая нос о его футболку, и меня мгновенно обдает его цитрусовым ароматом. Черт возьми, от него вкусно пахнет. Мое тело инстинктивно придвигается ближе к нему. Он не отвечает, продолжая идти к парковке, и я вздыхаю. — Почему вы, ребята, все равно помогаете мне?

— Кто сказал, что мы тебе помогаем? — тут же бросает он в ответ, и я бросаю взгляд на его макушку. — Мы отдали приказ, и выполняем его. Ты просто на минутку получила несколько преимуществ, вот и все.

Что ж, в этом определенно больше смысла, чем в том, что они присматривают за мной, но это все еще сбивает меня с толку, особенно после того, что было ранее, и в голове у меня полный беспорядок.

— Ты хочешь продолжать пожинать плоды? — спрашивает он, и прежде чем я успеваю спросить, что он имеет в виду, моя спина прижимается к металу моего G-Wagon, и он приподнимает мои бедра так, что мои ноги оказываются у него на талии. — Я мог бы трахнуть тебя прямо о борт твоей шикарной машины, заставить тебя выкрикивать мое имя, чтобы все слышали. Тебе бы это понравилось?

Наши губы так близко друг к другу, его нос соприкасается с моим, когда наше дыхание смешивается. Он прижимает свой твердый член к моей сердцевине, и мое сердце почти останавливается, когда тепло распространяется по моему телу.

— Я…

— Я же говорил тебе, ты хочешь меня, Шарик, все хотят, но мне нравится немного отсроченное удовлетворение. Особенно, когда у нас вечером игра, это только подливает масла в огонь между нами. Скоро ты сядешь на мой член, я обещаю, но пока мне нравится дразнить тебя. — Его рука поднимается, чтобы обхватить мой подбородок, поглаживая большим пальцем мою нижнюю губу. Я ошеломлена.

Без предупреждения я сильно прикусываю его большой палец, и он быстро вырывает его из моей хватки, смех срывается с его губ, когда он откидывает голову назад.

— Хм, дерзкая, мне это нравится. — Отступив назад, он опускает меня на землю, и гравий мгновенно становится царапающим под моими ногами. — Не забудь о вечеринке по случаю моего дня рождения сегодня вечером, — говорит он, подмигивая, и уходит обратно в школу.

Что, черт возьми, со мной только что произошло?

15

Ксавье

Я, блядь, знал, что Рокси не сделает так, как ей сказали. Очевидно, что кто-то, должно быть, напуган новой девушкой, потому что она никогда не выкладывается так быстро. Обычно она послушна, делает все, что я попрошу, надеясь, что я снова залезу к ней в постель. Я не против сыграть на ее желаниях, если это даст мне то, что мне нужно, но на этот раз ее ревность, похоже, взяла верх.

Мы неоднократно говорили ей, чтобы она держалась подальше от Иден, что мы с ней разберемся, раз уж она наша, с ней можно играть, но Рокси, похоже, забыла, как подчиняться.

Я придумаю план для нее, я всегда так делаю, но сегодня у Тобиаса день рождения, и я пообещал, что постараюсь хорошо провести время. Вот почему я сижу у костра на пляже, внизу по ступенькам от дома Арчи.

Мы выиграли игру сегодня, как всегда, дальним ударом. Уверенный счет 42—3, хотя мой разум был отвлечен всем этим дерьмом. Мне нужно попытаться расслабиться, найти отвлечение, чтобы успокоиться, или, точнее, отвлечься от Иден.

Может, у Тобиаса и день рождения, но вечеринки проходят как обычно. Я слышу, как люди плещутся в океане слева от меня, в то время как другие танцуют справа. Остальная толпа разбилась на группы вокруг костра. Если только они не нашли укромное местечко для траха.

Девяносто процентов людей одеты в купальники, потому что все еще очень тепло, но ни одна девушка не пришлась мне по вкусу. Все эти люди здесь, которые знают только того, кем я себя изображаю, наводят на меня скуку. Никто из них не знает ничего, кроме того, что я хочу, чтобы они увидели.

Одна только эта мысль возвращает мой взгляд на балкон, который насмехается надо мной. Я едва могу видеть ее отсюда, но я знаю, что она там, мое тело ощущает ее. Иден.

Я это чертовски ненавижу.

То, как она чувствовалась в моих объятиях, когда я оттащил ее сегодня утром перед тренировкой, только еще больше сбило меня с толку. Я хочу поиграть с ней, разобрать ее на части по кусочкам и посмотреть, знает ли она, как собрать себя. В то время как другая часть меня хочет прикоснуться к каждому дюйму ее кожи своей.

Запустив пальцы в волосы, я откидываюсь на спинку шезлонга, пытаясь выкинуть ее из головы. Или, может быть, вместо этого пришло время немного поиграть.

Словно почувствовав ход моих мыслей, Хантер смотрит в мою сторону через костер, и я подаю ему знак присоединиться ко мне.

В поисках Тобиаса ему преграждает путь на вечеринку один-единственный дуэт Рокси и КитКат, по одной с каждой стороны. Я уверен, что он наслаждается легкими поглаживаниями по своей обнаженной груди, но определенно не от этих двоих. Их задницы едва прикрыты, а сиськи почти торчат наружу, но мы не такие дураки, чтобы когда-нибудь пойти туда снова.

Кажется, он даже не может улыбнуться, держа руки за спиной и озираясь по сторонам, как олень, попавший в свет фар. Его глаза находят мои, и я машу ему, чтобы он подошел, но он просто смотрит на меня умоляющими глазами.

Почему он не может просто послать их нахуй? Я в замешательстве.

— Эй, КитКат, Рокси! — Я перекрикиваю музыку, заставляя их обернуться.

Я смотрю, как КитКат опускает вырез своего платья без бретелек, предлагая мне взглянуть на ареолы, окружающие ее гребаные соски. Как нелепо. Совсем не класс. Она делает шаг вперед, и я поднимаю руку, чтобы остановить ее.

Она делает это, как чертова марионетка, и Рокси поворачивается, чтобы встать рядом с ней, предлагая Тобиасу возможность выскользнуть из-за их спин.

— Отвалите, — пренебрежительно кричу я, отворачиваясь от них прежде, чем они успевают ответить.

Сучкам повезло, что они вообще здесь сегодня вечером. Я бы отправил их под домашний арест до конца месяца за то дерьмо, которое произошло сегодня ранее, но моя мать, очевидно, отменила мое решение, так что вот они. Она, конечно, управляет городом, она следит за всеми гребаными передвижениями.

Делая глоток пива, я проглатываю горький привкус вместе со своим аналитическим умом, возмущенным вмешательством моей матери.

Итак, вот мы здесь, смеемся и шутим на пляже поздно ночью, а посреди всех нас бушует огонь. И из всех присутствующих здесь лиц я хочу быть рядом только с двумя из них — Хантером и Тобиасом. Арчи тоже, просто не на том же уровне.

Этот парень всегда прикрывает нашу спину, хотя мы и не пускаем его в наш маленький круг, но он никогда не спорит и не жалуется, и именно за это он мне нравится еще больше. Но его внезапная потребность защитить Иден от нас, дошедшая до того, что он устроил сцену ранее на тренировке, когда я уносил Иден от девочек, удивила меня. Он не согласен с этим, но обычно он слишком беспечен, чтобы обращать на это внимание, особенно с тех пор, как умерла его мама.

— Что у тебя на уме, придурок? — Спрашивает Хантер, садясь рядом со мной и отрывая меня от моих мыслей.

Я хочу сказать о разнице между тем, как моя рука сжимала горло Иден и горло Рокси. Одна практически мурлыкала, в то время как другая плакала, как маленькая сучка, но я отказываюсь признавать это дерьмо.

Вместо этого я жду, пока Тобиас плюхнется на сиденье справа от меня, прежде чем ответить.

— Я думаю, пришло время поиграть с нашей маленькой Иден, не так ли? Эта вечеринка чертовски нудная с теми же старыми скучными людьми. Давайте оживим ее.

— Да, да, да. — Тобиас мгновенно хлопает в ладоши, в то время как Хантер просто качает головой. — Но сначала ты должен позволить мне попробовать трахнуть ее, потому что ты знаешь, что она не захочет трахать меня после того, как ты придумаешь одну из своих дурацких игр.

Он не ошибается. — Убеди ее спуститься с тобой, а мы с Хантером устроим мозговой штурм.

— Мне рассказать ей о телефоне?

— Нет, — мгновенно отвечаю я, и через несколько секунд он вскакивает на ноги, пробегая прямо мимо КитКат и Рокси, когда они пытаются снова ухватится за него, но Тобиас даже не оборачивается на них.

Мой взгляд возвращается к балкону, но ее нигде не видно. Мои руки сжимаются. По какой-то причине мне нравится держать ее в поле зрения.

Я не могу не вспомнить, что сказал Арчи об убийстве ее отца, и именно поэтому она здесь. Если ты наткнешься на Грейди, это потому, что я их туда поместила. Слова моей матери повторяются в моей голове, и я не могу перестать хмуриться, размышляя о ее причастности к этому делу.

— Черт возьми, Хантер. Развлеки меня, я, блядь, тону в своих мыслях, — признаюсь я себе под нос, и он быстро вскакивает на ноги.

— Погнали, придурок. Арчи и еще несколько человек из команды чуть дальше по пляжу с футбольным мячом. Пойдем поиграем в мяч. — Его слова полны сарказма, но он знает, что бросок мяча вернет меня сюда и сейчас.

Это именно то, что мне нужно. Тогда я смогу сосредоточиться на развлечениях, которые мы сможем провести с Иден.

Идеальное развлечение.

Иден

— Это моя любимая часть фильма, — бормочу я, пряча лицо в ладонях, когда ложусь на живот поперек кровати, а Чарли рядом со мной.

— Твоя любимая часть фильма, когда Джокер взрывает больницу? — подтверждает она, и я ухмыляюсь.

— Посмотри, какой он счастливый. И его небольшой прыжок, когда на самом деле прогремел взрыв. Это заводит меня каждый раз.

Качая головой, она засовывает в рот еще попкорна, пока мы продолжаем прятаться от гостей на вечеринке внизу. Их музыкальный вкус довольно приличный, но все люди там в значительной степени придурки, кроме Арчи, конечно.

Бедняга продолжает переписываться и проверять нас, как будто мы дети. Это почти мило, но я почти уверена, что это потому, что ему интересно узнать Чарли немного больше. Я сказала ей спуститься и присоединиться к нему, но она отказывается.

Итак, вместо этого мы здесь, расслабляемся с закусками, фильмами и вином, как профессиональные подростки в наших майках и шортах, поскольку на улице так тепло.

— О, я забыла упомянуть, что в воскресенье собираюсь навестить свою бабушку, и если в этом городе есть что-то, о чем стоит знать, то бабушка Джеймс знает это. Так что, если я смогу вытянуть из нее какие-нибудь подробности об имени Грейди, я сразу же приеду. — Она с энтузиазмом кивает собственным словам, и легкий проблеск надежды согревает меня.

Мне нужно что-нибудь, действительно что угодно, потому что прямо сейчас мне совершенно не за что зацепиться. С такой скоростью я никогда не получу ответов и не выберусь из этого города.

— Спасибо, Чарли, — бормочу я в ответ, откусывая от ириски.

— Хм, без проблем. Так мы собираемся поговорить о том, что было раньше?

Усмехнувшись, я качаю головой, не отрывая взгляда от телевизора. — Какая часть? Просто сегодня было очередное дерьмовое шоу.

— Рокси и КитКат — суки. Я не могу поверить, что они забрали все твои вещи, что ты собираешься делать без своего телефона?

— Я верну свой телефон, чего бы мне это ни стоило. — У меня там есть фотографии моего отца. У меня болит сердце, но я не позволю им унизить меня. — Арчи сказал, что поспрашивает на вечеринке, может, кто-нибудь знает, что они с ним сделали.

— Скрестим пальцы, — бормочет она в ответ. — Что происходит между тобой и "Звездами"? — добавляет она, заставая меня врасплох, и я, наконец, поворачиваюсь и хмуро смотрю на нее.

— Со "Звездами"?Ты издеваешься надо мной, да? Я появляюсь здесь, и все, что они делают, — это устраивают мне разнос.

Она нервно заправляет волосы за ухо, принимает сидячее положение, скрещивает ноги и смотрит на меня сверху вниз.

— Да, но КитКат уже проделывала этот трюк раньше, и никто ее не останавливал. Во всяком случае, в последний раз, когда кого-то заставляли ходить голышом по залам, ""Звезды" поощряли все словесные оскорбления, которые сыпались им на пути. — От меня не ускользает удивление на ее лице при этом заявлении.

— Подожди, что? — спрашиваю я, вставая с кровати и уперев руки в бедра. Зачем тогда им было меня прикрывать?

— Честно говоря, все гораздо больше шокированы тем, как они защитили тебя от посторонних взглядов, по сравнению с тем, что ты на самом деле обнажена.

Расхаживая в изножье кровати, я пытаюсь осмыслить ее слова, но я в полной растерянности. В этом нет никакого смысла.

Останавливаясь, чтобы посмотреть ей в лицо, я собираюсь задать вопрос, когда голос позади меня заставляет меня выпрыгнуть из собственной кожи.

— О чем вы, девочки, здесь, наверху, разговариваете?

Развернувшись, я сталкиваюсь лицом к лицу с Тобиасом, когда Чарли кричит, за чем следует глухой стук, когда она падает с кровати.

— Какого хрена, Тобиас Холмс! Ты напугал меня до полусмерти, — хнычет Чарли, подходя и становясь рядом со мной, прижимая руку к груди. Мое сердце бешено колотится в груди, но он просто улыбается нам.

— Как, черт возьми, ты сюда попал? — Спрашиваю я, проходя мимо него на балкон, поскольку это, должно быть, была его единственная точка входа.

— Я взобрался наверх, как большой мальчик, Иден.

Я поворачиваюсь, чтобы свирепо взглянуть на него, замирая при виде его шапочки на месте и выставленной напоказ груди, и хотя мое имя в его устах звучит как эротический сон, я указываю за край балкона.

— Ну, ты можешь убираться восвояси, откуда пришел, большое тебе спасибо. — Моя маленькая вспышка гнева только заставляет его рассмеяться, в то время как Чарли продолжает переводить взгляд между нами.

— Шарлотта, дай нам, пожалуйста, несколько минут. — Говорит Тобиас, глядя на Чарли с нежной улыбкой, но она бросает на него острый взгляд и снова смотрит на меня в поисках совета.

Возвращаясь в дом, я вздыхаю. — Все в порядке, Чарли. Почему бы тебе не принести нам чего-нибудь выпить и не потусить с Арчи несколько минут? Я ненадолго.

— Если ты уверена, — бормочет она, ожидая моего подтверждения, и смотрит на Тобиаса позади меня.

— Я в порядке, честно.

— Ладно, я знаю, Тобиас считает себя крутым и все такое, и, вероятно, так оно и есть, но я просто хочу, чтобы ты знала, что во втором классе я видела, как он ковыряется в носу. Это было совершенно отвратительно, и я никогда не могла этого забыть. — Она высовывает язык и в мгновение ока выбегает из моей комнаты.

Я смотрю на Тобиаса, приподняв брови, и он пожимает плечами. — Я так не делаю. — Он надувает губы, морща нос, и я не могу сдержать смешок, слетающий с моих губ.

Я никогда никогда раньше не видела, чтобы парень дулся, но почему, черт возьми, от этого его губы выглядят так привлекательно?

Качая головой, я складываю руки, прикрывая грудь. — Ты собираешься объяснить, почему забрался на мой балкон?

Делая шаг ближе ко мне, я стою на своем, но его близость служит лишь напоминанием о том, как он заставил меня чувствовать себя прижатой к кузову моего G-Wagonа.

— Это моя вечеринка, и тебя там нет. — Он заявляет это так буднично, что я не знаю, как реагировать. Он поправляет свою шапочку на голове, как будто ему совсем не жарко, хотя на нем только плавательные шорты и ничего больше.

Этот парень — полный ходячий контраст.

— Я никогда не говорила, что буду там, — наконец отвечаю я, и он тут же цокает на меня.

— Здесь все работает по-другому. Я говорю "прыгай", а ты спрашиваешь, как высоко. — Он указывает пальцем на себя, прежде чем ткнуть меня в грудь, позволяя своему пальцу задержаться на моей обнаженной коже, и именно тогда я вспоминаю,что на мне надето.

Здесь чертовски жарко, даже при включенном центральном кондиционере, поэтому я надела крошечный белый укороченный топ на бретельках и спортивные шорты. Может, я и не очень красиво одета, но прямо сейчас выставлено напоказ много кожи.

Его палец медленно ползет вниз по моей груди, но я отталкиваю его руку, прежде чем он успевает добраться до выпуклостей моей груди.

— Чего ты хочешь, Тобиас?

— Тебя.

С этими словами он поднимает меня с пола, прижимая мои бедра к своей талии, и поворачивается, чтобы направиться обратно к балкону.

— Тобиас, отпусти меня. Богом клянусь, отпусти меня. Что мы говорили о грубом обращении? — Кричу я, но чувствую, как его тело сотрясается от смеха.

— Ты, Иден Грейди, ведешь себя как избалованный ребенок. Отпразднуй со мной командную победу, — бормочет он, удерживая мою задницу на краю балкона.

Мои руки сжимаются вокруг его шеи, а ноги сжимают его бедра. Я не боюсь высоты, но я недостаточно доверяю ему у края балкона, когда под нами такая высота.

— Это то место, где ты меня толкнешь? Убьешь меня точно так же, как моего отца? — Спрашиваю я, мое сердце колотится где-то в горле, когда реальность этих слов всплывает в моем сознании.

— Что? — Его брови хмурятся, когда он смотрит на меня сверху вниз, качая головой. — Не сегодня, Ксавье сказал, что сначала я получу тебя. — Он поднимает брови, скрыв замешательство, которое раньше было написано на его лице, но его слова выводят меня из себя не меньше.

— О, он так сказал, да? Пошел ты. — Я толкаю его в грудь, но он не двигается с места.

— Это именно то, о чем я говорю, Шарик. У тебя, должно быть, волшебная киска, если Ксавье даже не упомянул при нас о вашем маленьком занятии сексом. — Его грубые слова заставляют меня съежиться, но именно его прозвище меня заинтриговало.

— Почему ты продолжаешь меня так называть?

— Как, Шарик? — Когда я киваю, его улыбка полна секса, и я уже жалею, что спросила. — Потому что у тебя самая красивая попка, которую я когда-либо видел. Я же говорил тебе это. — Словно для того, чтобы донести свою мысль до сознания, он сжимает мою задницу, притягивая меня ближе к своему телу и приближая наши лица на дюйм друг к другу.

Прикованная к нему пристальным взглядом, я слышу, как мое сердце стучит у меня в ушах, когда я теряюсь в его взгляде. Я помню, как он это сказал, я просто не ожидала, что это приживется.

— Позволь мне попробовать твои сладкие губы, Иден, — выдыхает он, и, словно притянутый магнитом, мой рот медленно начинает двигаться навстречу его рту. Мой взгляд прикован к нему, его голубые глаза держат меня в плену.

Как раз в тот момент, когда мои губы собираются коснуться его, низкий голос прерывает нас.

— Давай, блядь, быстрее, Тобиас, — рычит Ксавьер, его голос доносится снизу, и в его словах звучит что-то похожее на нотку ревности, заставляя Тобиаса вздохнуть, но прижать меня к своему телу еще крепче.

— Давай, Шарик. Пора идти. Я даже позволю тебе спуститься по лестнице, как нормальному человеку, — предлагает он, опуская меня на землю, но я просто закатываю глаза.

— Я никуда с тобой не пойду, — бросаю я в ответ, проводя руками по своему топу, и он фыркает.

— Ладно, Ксавье не обрадуется, что я тебе это рассказал, но ему удалось отобрать у Рокси твой телефон, прежде чем они его уничтожили. Приходи повеселиться с нами, и я верну его тебе.

Черт. Блеск в его глазах говорит мне, что он уже знает, что загнал меня в угол. Мне нужен мой телефон, хотя бы из-за фотографий. Вот почему я ловлю себя на том, что киваю в знак согласия.

— Ладно, дай мне только переодеться, — ворчу я, но он берет меня за руку и начинает тянуть к двери.

— В этом нет необходимости, ты и так хорошо выглядишь, — бросает он через плечо, и я пытаюсь упереться пятками.

— Этот топ сделан из ничего, Тобиас, и моя задница почти высовывается из этих шорт.

— Именно так. — Он подмигивает, продолжая движение к двери, но я отстраняюсь.

— Я не…

— Прекрасно, — говорит он со вздохом. — Где моя куртка, которую я дал тебе ранее? Можешь накинуть ее. — Встав, чтобы обыскать мою комнату, он замечает свою куртку на шезлонге и отпускает меня, чтобы подбежать и схватить ее.

— Это не то, о чем я говорила, — ворчу я, но он как будто не слышит меня, протягивая мне куртку, чтобы я просунула руки внутрь. — Ты придурок, ты знаешь это?

— Это мое второе имя, Шарик, а теперь пошли уже отсюда.

Следуя его примеру, я чувствую, что приближаюсь к аду, но я пообещала себе, что сделаю все, чтобы вернуть свой телефон. Будем просто надеяться, что я переживу эту ночь и получу его.

16

Тобиас

Я чувствую каждый ее шаг, когда она следует за мной. Вид ее в моей куртке волнует меня больше, чем я хочу признать, но это не более чем небольшое развлечение. Как только я познакомлюсь поближе с новенькой, я выброшу ее из головы и перейду к следующей.

Мы заключили договор, когда нам было четырнадцать, Ксавье, Хантер и я. Никаких обязательств и никаких связей с этим местом. Никогда. Затем, в тот день, когда мы закончим школу, мы посылаем всех к чертовой матери в этом городе, не оставляя за собой ничего, кроме пыли, и никогда не оглядываемся назад.

В глубине души, я думаю, мы знаем, что никогда не сможем выйти из тени наших родителей, но ничто другое, заставляющее нас оставаться в этом городе, по крайней мере, не облегчит наши попытки.

Стряхивая с себя темноту, которая всегда нависает над моей головой, я широко открываю входную дверь в доме Арчи, намекая Иден, чтобы она вышла первой, и с настороженным выражением лица она так и делает.

Закрывая за собой дверь, я тут же жалею, что отдал ей свою куртку. Теперь я не вижу, как покачивается ее пышная попка, когда она проходит передо мной.

— Куда мы идем? — спрашивает она, оглядываясь на меня через плечо и покусывая нижнюю губу, и мне приходится сдержаться, чтобы не сжать свой член. Так… Блядь. Горяча.

— Разве это имеет значение? — Я возражаю, и она закатывает глаза. Идя бок о бок, мы проходим мимо нескольких пьяных пар и групп. Все они проводят свое время по-своему. Некоторые из них безнадежно накурены, в то время как другие опьянены атмосферой, смеются и оживленно разговаривают, как будто им на все наплевать.

Вот почему Арчи — король вечеринок. Я не знаю, чем именно он занимается, но все всегда хорошо проводят время. Единственный раз, когда ситуация выходит из-под контроля или начинаются драки, — это если мы сами их начинаем.

У меня чешется рука, так хочется протянуть ее и взять руку Иден. Ее взгляд устремлен прямо перед собой, не обращая внимания ни на меня, ни на окружающих нас людей, как будто она погрузилась в собственные мысли.

Ткнув ее в бок, она отскакивает и сердито смотрит на меня. — За что это было?

— Просто возвращаю тебя в настоящее. — Я ухмыляюсь, но это только заставляет ее еще больше прищуриться. Кому-то не нравится правда.

— Вы, ребята, не торопились, — ворчит Ксавье, его присутствие застает меня врасплох, поскольку все мое внимание сосредоточено на Иден.

Поворачиваясь к нему лицом, я замечаю, как он хмурится, переводя взгляд с меня на нее.

— Я пришла за своим телефоном, — небрежно заявляет Иден, и Ксавьер бросает на меня многозначительный взгляд, сжимая кулаки.

Мудак ненавидит, когда я иду против того, что он говорит. — Иначе она бы не пришла, — заявляю я, и он смотрит на меня, как на идиота.

— Ты не должен оставлять ей выбора, придурок. — С этими словами он разворачивается на пятках по песку и начинает спускаться к пляжу, люди на его пути автоматически расступаются с его пути.

Иден мгновенно идет в ногу с ним, и я быстро становлюсь с другой стороны от нее.

— Ничего не поделаешь, Ксавье. Мы работаем над рукоприкладством, не так ли, Шарик? — Я смотрю на нее сверху вниз. Она всего на три-четыре дюйма ниже меня, но этого достаточно, чтобы я чувствовал себя альфой.

— Перестань называть меня так, — бормочет она себе под нос, не глядя на меня, плотнее запахивая мою куртку, и я не могу не наслаждаться тем, что проникаю под ее кожу.

— Где Хантер? — Спрашиваю я, давая Иден передышку всего на секунду, и смотрю на Ксавье.

— Уже отправился домой и достает телефон Иден из сейфа, потому что я придумал забавную игру.

Я возбужденно потираю руки, дьявольский блеск в его глазах говорит мне, что это будет весело. Иден приостанавливает свои движения, и я останавливаюсь, чтобы взглянуть на нее, удивленный тем, что Ксавье останавливается, чтобы сделать то же самое.

— Что значит "ты придумал игру"? Тобиас только что сказал, что я должен прийти и забрать свой телефон обратно. — Она смотрит на Ксавье сверху вниз, как будто он не чертов принц Найт-Крик, и если уж на то пошло, это только делает мой член тверже.

— Правила, Иден Грейди. Мы их устанавливаем, ты им следуешь. Это зависит от тебя, но это единственный способ вернуть его обратно, — выкрикивает Ксавье, продолжая удаляться от толпы.

С тяжелым вздохом Иден продолжает, и ее решимость вдохновляет, даже если это приведет к ее смерти. Мне это нравится. Я думаю.

Мы идем в тишине, предвкушение нарастает с каждым нашим шагом, и кажется, что только Ксавье владеет всеми картами, но мне это нравится. От этого сюрприза по моим венам пробегает жужжание, и я радуюсь началу нашей маленькой вечеринки.

Когда Ксавье начинает подниматься по деревянным ступенькам к нашему дому, до меня доходит, что он разрешает Иден заходить на нашу территорию. Чего мы никогда не делаем. Никогда. У меня вертится на кончике языка вопрос "почему", но я не хочу прерывать эту ночь.

Махнув рукой в направлении лестницы, я призываю Иден следовать за Ксавьером, но она на мгновение вытаращила на меня глаза, переводя их то на меня, то на удаляющуюся тень Ксавьера.

— Я думала, вы сюда никого не пускаете? — тихо спрашивает она, адресуя свой вопрос мне, а не Ксавье, и я просто пожимаю плечами.

Я не лгу, поэтому, если у меня нет ответа, я его не предлагаю.

С очередным вздохом она проходит мимо меня, притопывая на каждой ступеньке. Ее светлые волосы сияют в лунном свете, словно маяк, манящий меня ближе.

Качая головой, я перепрыгиваю через две ступеньки за раз, чтобы догнать ее. Добравшись до верха, я обнаруживаю, что дверь закрыта. Кажется, Ксавье не проявил хороших манер, открыв для нее дверь. Типично.

Обнимая ее, моя грудь прижимается к ее спине, я подношу руку к сканеру, раздается щелчок замка, и ворота со скрипом открываются.

— После тебя, — шепчу я ей на ухо. Я не пропускаю внезапный вдох от моей близости, но у нас будет достаточно времени, чтобы поиграть в эти игры позже. Я хочу знать, что приготовил для нас Ксавье.

Расправив плечи, она высоко поднимает голову и входит в дом. Она слегка оглядывается по сторонам, но не сводит глаз с открытой кухонной двери впереди.

Я пытаюсь представить дом с ее точки зрения, но его величественные черты больше не производят на меня особого впечатления. Не тогда, когда я знаю людей, которым это принадлежит, и то, как они получают то, что хотят.

Иден не останавливается у черного хода, как она сделала у подножия лестницы, вместо этого входит прямо, как будто она здесь живет, и ее уверенность поражает меня. Я мог бы смириться с этим. С ней. Даже если это чертовски смущает меня, потому что мы должны уничтожить ее.

Пинком захлопнув за собой дверь, я останавливаюсь прямо за спиной Иден, пока Ксавье и Хантер сидят за барной стойкой, уставившись на Иден, как на свою добычу.

— Итак, во что мы играем? — Спрашиваю я, не желая терять ни секунды веселого времяпрепровождения, и Ксавье машет нам рукой, приглашая присаживаться.

Положив руку на нижнюю часть позвоночника Иден, я заставляю себя не щупать ее задницу, даже если она зовет меня, я не хочу ее злить. Пока.

Она выдвигает барный стул, лицом к Хантеру, и я сажусь справа от нее, лицом к Ксавьеру. Умный ход. Они оба выглядят опасными ублюдками, но Хантер определенно немного мягче Ксавьера в целом, в зависимости от того, как я на это смотрю.

— Где мой телефон? — Спрашивает Иден, переводя взгляд с одного на другого, и отвечает Хантер.

— То, что ты ищешь свой телефон, — это и есть игра.

— Что? — Она морщит нос, хмуро глядя на него, а Ксавье барабанит пальцами по столешнице, пристально глядя на нее сверху вниз.

— Мы собираемся поиграть в пятнашки. Если ты сможешь добраться до своего телефона, не будучи пойманной, ты получишь свой телефон обратно без вопросов, — заявляет Ксавье, не сводя с нее пристального взгляда.

— А если кто-нибудь поймает меня? — Бормочет Иден, и возбуждение разливается по моим венам. Черт возьми, кажется, целую вечность мы ни с кем так не развлекались. Все слишком напуганы, чтобы снова оказаться с нами в подобной ситуации.

— Тогда этот человек получит то, что он хочет.

— Ты, должно быть, шутишь со мной, — заявляет Иден, но по тому, как Ксавье смотрит на нее, становится ясно, что это не так. — Так ты думаешь, что если ты будешь вешать на меня ярлыки, как будто мы гребаные дети, и в придачу, что ты можешь делать все, что захочешь, и у меня нет права голоса в этом вопросе? Да, нет, спасибо.

Она кладет руки на стол, ее табурет начинает скрести по кафельному полу, когда Ксавьер отвечает. — Мы не собираемся прижимать тебя к полу и насиловать, Иден. Мы договариваемся о ставках, прежде чем начнем, — просто заявляет он, и Иден останавливается.

— Здесь всегда все превращается в игру?

— В значительной степени, — отвечаю я, наклоняясь вперед на локтях, чтобы получше рассмотреть ее лицо. — Итак, ты в деле? — Мои руки сжимаются вместе, пока я жду ее ответа, молясь, чтобы она еще не струсила.

Медленно, одного за другим, она осматривает нас, и я почти чувствую, как ее мозг работает сверхурочно, пока она взвешивает свои варианты. Насколько важен ее телефон? Вот в чем вопрос, в конечном счете.

— Прекрасно, каковы условия? — наконец спрашивает она с раздражением, убирая прядь волос с лица, и мой пульс учащается от волнения.

— Если я поймаю тебя, то получу семь минут на небесах с тобой, Шарик, — выпаливаю я, на моих губах играет усмешка, когда она усмехается в ответ.

— Это ребячество.

— Она не ошибается, чувак, — вмешивается Хантер, и я посылаю ему свирепый взгляд.

— Пошел ты. Я хочу немного побыть наедине с Шариком, и я не собираюсь навязываться ей. Итак, семь минут на небесах. В этом нет ничего страшного, верно?

Возвращаю мой взгляд к ней, она смотрит на меня как на сумасшедшего, но неохотно кивает.

— Прекрасно, что еще? — спрашивает она, глядя на остальных, ожидая, что они скажут.

— Если я словлю тебя, мы пойдем купаться нагишом, — говорит Хантер, удивляя меня, и Иден поднимает бровь, глядя на него. Вызов в их глазах безошибочен, и, как я и надеюсь, она не смягчится.

— Нормально, а ты? — спрашивает она, переключая внимание на Ксавье, и он хмурится.

— Ты так обращаешься ко всем, с кем трахалась?

— Честно говоря, я обычно с ними больше не разговариваю. Хочешь медаль? — она дерзит в ответ, и Ксавье не заглатывает наживку, хотя я вижу, что это на него подействовало, судя по тому, как слегка округляются его глаза.

— Если я поймаю тебя, ты ответишь на несколько моих вопросов. — Вот так просто, и, конечно же, она нетерпеливо кивает в знак согласия.

— Я также хочу вернуть кое-что еще, кроме своего телефона, если никто меня не поймает, — заявляет Иден, нервно поправляя манжеты моей куртки на своих руках.

— Что? — Спрашиваю я, горя желанием отдать ей что угодно прямо сейчас за возможность немного поиграть в кошки-мышки.

— Я хочу задать несколько собственных вопросов.

— Договорились, — отвечаю я прежде, чем Ксавье успевает прервать ее, и он раздраженно ворчит себе под нос, как я и предполагал.

— Отлично, так куда мне нужно отправится за телефоном? — Спрашивает Иден, поднимаясь со стула.

— В моей комнате, — отвечает Хантер. — Мы даже дадим тебе пять секунд форы.

— Подожди, я не знаю, где твоя комната.

— Не моя проблема. Пять… четыре…

В ее глазах паника, но если она думает, что я собираюсь ей помочь, то она жестоко ошибается. Я, наверное, здесь самый взволнованный.

— Три…два…

— Черт, — ругается она, вылетая через дверь, ведущую в коридор, и секундой позже я слышу, как ее ноги поднимаются по лестнице.

— Один. Готова ты или нет, но мы идем.

17

Иден

Aдреналин течет по моим венам, пока ноги несут меня вверх по лестнице на автопилоте.

Во что, черт возьми, мы вообще сейчас играем? И какого черта я вообще подыгрываю? Хотя я не могу отрицать тот факт, что от возбуждения у меня покалывает кожу.

Мой телефон. Мне нужен мой телефон. Там хранятся все фотографии или воспоминания, связанные с моим отцом, и если мне придется сбежать от этих придурков, чтобы вернуть их, то я это сделаю.

Быстро расстегивая куртку Тобиаса, чтобы она не стесняла мои движения, поскольку собирается вокруг бедер, я добираюсь до верха лестницы, на мгновение запаниковав, пытаясь решить, в каком направлении идти. Комнаты ведут в обоих направлениях, коридор освещен, повсюду двери, и я понятия не имею, в какую сторону идти.

Звук скрипящих стульев по кафельному полу кухни побуждает меня к действию, и я решаю пойти направо, не обращая особого внимания на то, как небрежно распахиваю каждую дверь. Шкаф, ванная и, наконец, то, что выглядит как чья-то комната, но, кроме кровати и комода, там нет ничего личного.

Я слышу, как они крадутся вверх по лестнице, а не гонятся за мной, как я ожидала, но это не успокаивает всплеск нервозности, который пронзает мое тело. Если они знают, в какую сторону я повернула, то поймут, близко я или нет.

Распахнув следующую дверь, я сразу понимаю, что нахожусь в одной из их комнат. Флюиды мужской пещеры мгновенно захлестывают меня. Гитара идеально стоит на подставке в углу, в то время как на столе рядом с огромной кроватью разбросаны бумаги.

Я не вижу своего телефона на кровати, и вся комната странно кричит о Тобиасе, поэтому я оставляю дверь открытой и перехожу к следующей.

Ванная. Черт.

Оглядываясь через плечо, я вижу, что все трое стоят наверху лестницы, на их лицах расплываются в ухмылках, пока Ксавье демонстративно поднимает свой телефон в воздух и нажимает кнопку. Я хмурюсь в замешательстве, но всего через несколько секунд весь дом погружается во тьму.

Я пытаюсь моргнуть в темноте, когда понимаю, что он только что выключил гребаный свет, и, спотыкаясь, иду к следующей двери.

— Так нечестно, вы, лживые ублюдочные сучьи морды, — кричу я, нащупывая дверную ручку следующей комнаты, но когда я широко распахиваю дверь, там кромешная тьма.

Ничего. Черт.

Спотыкаясь в темноте, я спешу к следующей двери, слышу их приближающиеся шаги, и мое сердце подскакивает к горлу.

— Включи, блядь, свет обратно, — рычу я, но все, что я слышу, это хихиканье в ответ. Распахивая следующую дверь, я останавливаюсь, когда понимаю, что это спальня.

Щурясь, пока сердце колотится в груди, я пытаюсь разглядеть комнату. Я вижу очертания мебели, но не думаю, что вижу кровать. Делая шаг назад, я натыкаюсь прямо на чью — то грудь, и прежде чем успеваю рвануться вперед вне пределов их досягаемости, руки обхватывают меня за талию, прижимая к себе.

— Отпусти меня, блядь, на землю. Ты выключил свет, и это было даже близко не гребаное преимущество. Ты играешь нечестно, — выкрикиваю я, размахивая ногами и руками, пытаясь вырваться из их хватки.

Тот, кто держит меня в плену, хихикает мне в ухо, но так тихо, что я не могу понять, кто из придурков это. От этого у меня по спине пробегает дрожь, когда я чувствую, как его руки обнимают меня крепче.

— Я сказала. Отпусти. Меня. На землю, — рычу я, прижимаясь к нему, поскольку он ничего не говорит в ответ. Подожди, он что… — Ты что, блядь, только что понюхал мои волосы? Урод, отвали.

Отбрасывая локоть назад, я бью его в живот, заставляя его замычать. — Черт, Шарик, я уже начал думать, что я твой любимчик, — бормочет Тобиас, его губы касаются раковины моего уха, и я замираю.

Внезапно в другом конце комнаты загорается тусклый свет, когда в телефоне Ксавье звучит сигнал тревоги, и я вижу, как Ксавье прижимает палец к губам, призывая меня к тишине.

Что, черт возьми, происходит?

— Какого черта твоя мама здесь делает, Ксан? — тихо бормочет Хантер, тоже поглядывая на свой телефон, когда подходит и встает сбоку от нас, и я понимаю, что все еще позволяю Тобиасу обнимать меня.

— Отпусти меня, — шепчу я, но даже это кажется Ксавьеру слишком громким, когда он бросается ко мне, зажимая меня между собой и Тобиасом.

— Если ты хоть немного ценишь свою жизнь, то заткнись нахуй. — Его слова пропитаны ядом, и я не могу сказать, направлен ли этот тон на меня или на ситуацию, но на этот раз я слушаю и держу рот на замке.

Звук захлопывающейся вдалеке двери сопровождается стуком каблуков по первому этажу.

— Почему, черт возьми, не включается свет? — Раздается жалобный женский голос, и Ксавьер быстро достает свой телефон из кармана и нажимает несколько кнопок, не двигаясь с того места, где он стоит передо мной, и в следующий момент за пределами комнаты загорается свет. Она кажется знакомой, но я не могу вспомнить, кто это.

— Ксавье, должно быть, снова заигрался с охраной, не напрягайся так сильно, любовь моя, — отвечает ей мужчина, пока я напрягаюсь, чтобы услышать, как они поднимаются по лестнице.

— Он не должен ни во что вмешиваться, Рез. Мы и так даем ему слишком много гребаной свободы.

— Давай просто возьмем то, что ты хотела захватить, а потом сможем пойти домой, хорошо? — успокаивает мужчина, и теперь они звучат гораздо ближе.

Ксавьер одними губами просит Хантера закрыть дверь, и он делает это незаметно для его огромных размеров, потому что я не слышу ни единого звука.

Пара продолжает что-то бормотать, но из-за закрытой двери я больше не слышу, о чем они говорят. Мои глаза, наконец, осматривают комнату вокруг меня, пока я пытаюсь сохранять спокойствие.

Покрывало темно-синего цвета идеально ложится на огромную кровать гигантских размеров, справа находится гардеробная и доступ в ванную комнату, в то время как здесь почти ничего больше нет. Если бы на стене слева от меня не было фотографий, я бы ни за что не поверила, что здесь кто-то спал.

Именно тогда я замечаю свой телефон, лежащий в центре кровати. Это комната Хантера?

— Мне нужен мой телефон, — бормочу я, кивая в сторону кровати, но Тобиас не отпускает меня, и Ксавье продолжает пялиться на свой телефон. Я замечаю Хантера у окна, игнорирующего нас всех, и моя кровь начинает закипать. — Кто-нибудь, передайте мне мой телефон прямо сейчас, или я, блядь, начну орать, — рявкаю я, и это, наконец, заставляет Ксавьера поднять голову от телефона.

Подняв руку к моему подбородку, он удерживает меня на месте, когда наклоняется. Что бы он ни собирался сказать, Тобиас прерывает его, кладя ладонь на лицо Ксавье. Сила, которой он обладает, удивляет меня, когда он продолжает обнимать меня только одной рукой.

— Я поймал ее, я получу свои семь минут на небесах, — бормочет Тобиас, прежде чем снова опустить руку мне на талию. Его пальцы скользят по моему животу, и ощущение его кожи на моей напоминает мне, что ранее я расстегнула его куртку, выставив напоказ свою крошечную майку и короткие шорты.

Пытаюсь застегнуть куртку, но руки Ксавье останавливают меня, он широко распахивает куртку и оглядывает меня. Я чувствую, как его глаза скользят по каждому дюйму моей кожи, точно так же, как той ночью, и я отказываюсь стесняться своего тела.

— Никто ничего не получит, если я не получу свой телефон, — повторяю я, и рука Ксавье на моем подбородке сжимается почти до боли.

— Что я тебе говорил о том, что твой рот портит все дерьмо? — рычит он, наконец поднимая на меня глаза, и я бросаю на него многозначительный взгляд.

— Тобиас, пожалуйста, отпусти меня, — сладко шепчу я, и, к моему удивлению, он так и делает, хотя и не забывает провести моей задницей по своей твердой длине под шортами. Как только я устраиваюсь поудобнее на полу, я хватаю Ксавье за запястье и пытаюсь оторвать его от себя, но он не двигается.

Он, должно быть, чувствует, что мой разум работает на пределе, придумывая все способы, которыми я могу причинить ему боль, потому что он тоже отпускает меня, и я бросаюсь к своему телефону.

Нажимаю кнопку, экран оживает, фотография моего отца и меня заполняет экран, и я прижимаю ее к груди. Благодарю мою счастливую звезду, что эти суки не сотворили с ним ничего безумного.

— Они уходят, — бормочет Хантер из-за окна, и я не могу не подойти к нему, чтобы посмотреть вниз на людей, о которых он говорит.

Звучало так, будто они были родителями Ксавье, но тогда почему бы им всем не жить вместе? Почему они пришли что-то забрать, а потом так же быстро ушли?

В ту секунду, когда я стою рядом с Хантером у огромного открытого окна, он тянет меня назад.

— Мы следим, Иден. Не стой так открыто, пока делаешь это. У Иланы глаза как у ястреба. Она, блядь, почувствует такую мелочь, как ты, за милю, — бормочет он, и как только он это говорит, женщина смотрит через плечо прямо в окно, и мое сердце останавливается.

У меня подкашиваются ноги, и если бы Хантер не держал меня, я бы упала ничком. Я не могу оторвать от нее взгляда, но в конце концов она забирается на заднее сиденье ожидающего ее внедорожника.

Мне кажется, что миллион иголок впиваются в мою кожу, когда я слышу, как парни разговаривают вокруг меня, но я не могу разобрать их слов из-за слез, застилающих мои глаза. Я еще крепче сжимаю телефон в руке, когда Тобиас подходит и встает передо мной, но я отшатываюсь, когда он пытается протянуть руку.

Мой мир кажется перевернутым с ног на голову, но я отталкиваю Хантера, пока он не отпускает меня, и проношусь мимо Тобиаса, устремляясь к двери.

Я здесь не в безопасности. Не с их играми или странными объятиями, которые призваны защитить меня, но все равно обжигают.

— Мы, блядь, еще не закончили. — Голос Ксавьера, наконец, проникает в мой затуманенный мозг, когда он обхватывает меня за руку, и я кричу так, словно от этого зависит моя жизнь. Я не могу дышать, страх разрывает мои внутренности.

— Что, черт возьми, происходит? — Тобиас рычит, когда Ксавье отпускает меня, и я отступаю к двери.

— Держитесь от меня подальше. Все вы. Никаких игр, никаких семи минут на небесах, вы вообще ничего, блядь, не получите. Вы меня слышите? — Я дрожу с головы до ног, продолжая пятиться назад, и парни пялятся на меня так, словно у меня выросла вторая голова. — А ты скажи Илане, или кто она там, черт возьми, такая, я собираюсь найти способ доказать, что она убила моего отца. Чего бы это ни стоило, она заплатит.

— Подожди, что? — Хантер бормочет, глядя на меня, затем на остальных.

— Как будто ты, блядь, не знаешь. Она — единственная причина, по которой я здесь, без мамы, и почему мой отец мертв.

Находясь на грани того, что я считаю приступом паники, я едва могу дышать, мой мир вращается, и я не могу успокоить свое бешено колотящееся сердце или гиперактивный разум.

Они все стоят в шоке, Тобиас и Хантер больше, чем Ксавьер, когда я разворачиваюсь и бегу, благодарная каждой клеточкой своего существа за то, что они не преследуют меня.

18

Иден

C кофем в руках я оказываюсь у бассейна на следующее утро, расслабляясь в шезлонге в халате, и если бы я не была здесь прошлой ночью и не видела вечеринку своими глазами, я бы никогда не поверила, что она вообще была.

Не видно ни унции мусора или пустых бутылок. Либо эти дети чисты до чертиков, либо у кого-то есть потрясающая команда уборщиков. Нет даже пары спящих тел.

Я почти не сомкнула глаз, если вообще сомкнула, после того, как прошлой ночью сбежала из дома Ксавье. Вместо этого я лежала на своей кровати, беспомощно глядя в потолок, пока не взошло солнце и я больше не могла оставаться в своей комнате, когда мне показалось, что стены обрушиваются.

Я смирилась с фактом, что эта Илана — мама Ксавье, и в глубине души я знаю, что меня не должно удивлять, что он родственник той сучки, из-за которой я здесь. Ксавье Найт, сукин сын, Илана Найт. Все, о чем я могу думать сейчас, поскольку я немного успокоилась, это о том, как я собираюсь убедить Ксавье поделиться со мной информацией.

Несомненно, он должен знать что-то о своей матери, вообще что угодно. Вы не можете иметь в качестве родителя женщину, которая кажется могущественной, не зная хотя бы немного информации.

Прошлая ночь была просто… Пиздец. Убирая волосы с лица, я поднимаю голову к небу, чувствуя, как солнце припекает меня. Прошлой ночью я совсем не планировала отдыхать. От тусовки с Чарли я перешла к тому, что за мной по всему чертову особняку гонялись ""Звезды".

Я ненавижу, когда мое сердце учащенно бьется по совершенно другой причине, когда я думаю об этом. Я ненавижу их, всех троих. Они буквально самые большие придурки, которых я когда-либо встречала. Они играют нечестно и, кажется, всегда получают то, что хотят. Но не от меня. Я отказываюсь. Вместо этого они могут получить мой гнев и ярость.

Уходя из того дома прошлой ночью, я твердо считала их своими заклятыми врагами, что сейчас не помогает моему делу и не дает мне ответов по поводу убийства моего отца, но я ненавижу, как они морочат мне голову своими играми.

С тяжелым вздохом я встаю с шезлонга, заставляя себя перестать снова погружаться в свои мысли, но это трудно, если меня ничто не отвлекает.

Подойдя к краю балкона, я смотрю на воду, позволяя звуку разбивающихся волн омывать меня.

Обычно в такие моменты я отправляюсь на пробежку, но прямо сейчас я не собираюсь возвращаться на тот конец пляжа, а в противоположном направлении пляжа немного. Кроме того, я так устала, что чувствую себя так, словно смерть подкрадывается ко мне.

Мой телефон вибрирует в кармане халата, и чувство вины пронзает меня изнутри, когда я вижу имя Чарли, мелькающее на экране вместе с входящим сообщением. Я оставила ее прошлой ночью, не намеренно, но мне удалось отправить ей сообщение, когда я вернулась, и она немедленно ответила, что Арчи отвез ее домой на ее машине.

Мне нужно было поблагодарить его за это сегодня. Чарли совсем не похожа на Лу-Лу из "того, дома". Лу-Лу могла бы постоять за себя лучше, чем сорокалетняя культуристка, в то время как у Чарли совершенно другие флюиды. Я знаю, что я за нее не отвечаю, но прошлой ночью я бросила ее саму, чтобы вернуть свой телефон.

Чарли: Эй, девочка, ты уже не спишь?

Я: Мне кажется, что я вообще и не спала.

Чарли: Уже почти десять, Иден. Дай мне знать, если захочешь поболтать или поесть. Я свободна весь день.

Я: Спасибо.

— Доброе утро.

Я быстро оборачиваюсь и вижу Ричарда, стоящего у открытых дверей патио. Его взгляд устремлен в пол, пока он проводит пальцами по своим и без того растрепанным волосам.

— Доброе утро, — бормочу я, убедившись, что он действительно обращается ко мне, но вокруг никого нет.

Он медленно обходит бассейн, прежде чем прислониться к балкону рядом со мной, и я поворачиваюсь, чтобы принять ту позу, в которой была несколько мгновений назад, отражая его.

Некоторое время никто не произносит ни слова, пока мы оба смотрим на океан. Я не знаю, что я должна сказать этому человеку, который, кажется, вынужден приютить меня дома, но, к счастью, он заговаривает первым.

— Все в порядке? Я видел, как ты вбежала вчера вечером, и ты выглядела немного испуганной, но я не хотел беспокоить тебя после того, как ты заперлась в своей комнате.

Краем глаза я наблюдаю, как он хмурится, почти разочарованный тем, что не подошел ко мне прошлой ночью, но если бы он попытался, я бы все равно проигнорировала.

— Со мной все в порядке, я просто кое-что узнала о Найт-Крик, вот и все. — Я не настолько доверяю этому парню, чтобы говорить более конкретно, если только он не собирается предложить свою помощь.

— Ааа, и об этом месте никогда не узнаешь ничего хорошего, — отвечает он, и он не ошибается. Я не узнала ничего стоящего с тех пор, как приехала сюда, но, думаю, я тоже не ищу приятной информации.

— Это очень верное утверждение.

Поворачиваясь, чтобы посмотреть мне прямо в глаза, мое сердце слегка колотится в груди, когда я вижу, как его глаза наполняются болью. Это напоминает мне, что он потерял свою жену и, должно быть, очень сильно любил ее. Он выглядит немного более собранным, чем при нашей первой встрече, но подспудно с ним все еще многое происходит.

Прежде чем я успеваю сказать что-нибудь еще, он хлопает меня по плечу и уходит, не оглядываясь.

Тогда ладно. Отличный разговор.

— Доброе утро, папа. Эй, Иден, будь моим другом. — Арчи появляется в открытой двери, широко раскинув руки и улыбаясь мне.

— В тебе сейчас слишком много гребаной энергии для меня, — ворчу я, но он продолжает бросаться ко мне.

— Будь моим другом, Иден, — повторяет он, глядя на меня щенячьими глазами, как на ребенка, когда останавливается перед тем, как опрокинуть меня на землю, а я слишком мягкая с ним.

— Чего ты уже хочешь?

— Сегодня суббота, а мы вчера выиграли. У меня похмелье после празднования, поэтому я хочу видеоигры, а потом поесть. Я позволю тебе расслабляться рядом со мной, пока я играю в Apex, — это стрелялка из королевской битвы, но мне просто нужна компания, — признается он, его голос становится тише ближе к концу, и я уже чувствую, что смягчаюсь.

Его светлые волосы торчат во все стороны, глаза усталые, когда он мягко улыбается мне.

Плотнее натягивая халат, я фыркаю на него, проходя мимо и направляясь к дому. Я даже не удосуживаюсь оглянуться на него, когда кричу через плечо.

— Арчи Фримонт, если ты думаешь, что я буду сидеть и смотреть, как ты играешь, то ты ошибаешься. Линия жизни — моя любимая.

Ему требуется больше времени, чем я ожидаю, чтобы понять, о чем я говорю, но я почти уверена, что он визжит, как девчонка, прежде чем броситься за мной. Внезапно оторвавшись от пола, Арчи показывает какую-то сумасшедшую фигню в стиле кунг-фу, и я внезапно оказываюсь у него на спине, пока он несет меня в дом и вниз по лестнице.

— Ты мой новый лучший друг, — заявляет Арчи, и я ухмыляюсь.

— Как скажешь, дружище, — шучу я в ответ, и он нарочно подпрыгивает, чтобы я держалась крепче, паникуя, что вот-вот упаду.

Я никогда не была здесь, особенно с тех пор, как я всегда видела, как Ричард направляется в эту сторону, и мне хотелось держаться подальше от него. Мини-лестничная площадка, на которую мы выходим, выдержана в нейтральных тонах, пол устлан кремовым ковром, и в нее ведут пять или шесть дверей, но Арчи выбирает вторую справа.

Распахиваю дверь, и у меня отвисает челюсть, когда я осматриваю комнату. Здесь нет окон, и когда Арчи щелкает выключателем, по краям комнаты загораются светодиодные лампы, создавая идеальное свечение для всех игровых устройств, попадающих в поле зрения.

О, черт возьми, боже мой. Вдоль дальней стены стоят шесть игровых мониторов, каждый из которых подключен к ПК и Xbox, с гарнитурой и контроллером на каждой станции. Перед каждым из них установлены лучшие игровые стулья. Все от одной компании, но разных цветов.

— Срань господня. У меня такое чувство, будто я только что вошла в штаб-квартиру Могучих рейнджеров или что-то в этом роде. — Арчи заливается смехом, ставя меня на ноги, и я поправляю халат. — Это место чертовски классное, Арч. Моему отцу бы здесь чертовски понравилось.

Улыбка сползает с моего лица, когда волна вины пронзает мое тело, капли волнения или радости мгновенно исчезает. Я не хочу чувствовать ничего из этого, только не без моего отца.

— Эй. Прием, Иден. Куда ты только что пропала? — Я вижу печаль в его глазах, как будто он точно знает, куда я только что ушла, и я могу поспорить на все, что у меня есть, что он делает то же самое, когда думает о своей маме. — Так вот, я не собираюсь притворяться, что знаю, кем был твой отец, потому что это не так. Но если бы твоему отцу понравилось что-то подобное, захотел бы он, чтобы ты отказалась от такого приятного времяпрепровождения?

Слова Арчи заставляют меня остановиться и практически перестроить свой мозг, хотя бы на мгновение, потому что он прав — мой отец был бы в ярости, причем наилучшим из возможных способов.

Сделав глубокий вдох, я выпрямляюсь и отряхиваю руки. — Ты прав, но если ты думаешь, что я проиграю тебя, ты глубоко ошибаешься, понимаешь? — Я хвастаюсь, но я хороша в этой игре.

С широкой улыбкой на лице он ведет меня к фиолетовому креслу, и я включаю все, пока он достает две бутылки воды из маленького холодильника в углу комнаты. Рядом с ним тоже лежит огромная стопка конфет.

Абсолютная гребаная подстава.

Садясь слева от меня, он тоже тихо готовится, и я действительно чувствую возбуждение.

— Чемпионский состав или ничего. Согласен? — Спрашиваю я, и Арчи несколько раз кивает.

— Всегда, Печенька.

Это для тебя, папа.

— Да! Черт возьми, да! — Кричит Арчи, поднимаясь со стула и снова в экстазе молотя кулаком по воздуху. Я смеюсь вместе с ним, чувствуя, как эндорфины поднимают мой настрой, когда мы выигрываем очередную игру. — Где ты была всю мою жизнь, Иден? Это был огонь.

Качая головой, я сосредотачиваюсь на экране, готовясь к следующей игре, когда он, наконец, занимает свое место.

— Ты не так плох, Арчи, как я боялась, — говорю я с усмешкой, и он смеется еще громче.

— Ты королева в этом, я клянусь. Мы должны взять на себя обязательства по игре сейчас, Иден. До боевого пропуска осталось всего четыре недели, а мне нужно добраться до сотого уровня.

Смеясь над его энтузиазмом, я киваю. — Мы что-нибудь придумаем.

— Что ты придумаешь? — глубокий голос прерывает нас сзади, и я уже знаю, кто это, и обнаруживаю, что теряю все счастье, которое было у меня всего несколько мгновений назад, что является ярким напоминанием о том, кто он такой.

Я перевожу взгляд на свои колени, когда Арчи здоровается с Ксавьером, Хантером и Тобиасом, и все они минуту говорят о футболе.

Я чувствую, как сиденье справа от меня выдвигается, и мгновение спустя на него садится Хантер.

— Ты играешь в видеоигры, да? — Я мычу в знак согласия, но не поднимаю взгляда от своих пальцев, лежащих на коленях.

— Играет в видеоигры? Блин, она только что выиграла kill leader четыре игры подряд, — хвастается Арчи, и я чувствую себя немного неловко под их пристальными взглядами. — Хочешь присоединиться к нам? Нас слишком много для…

— Вообще-то, мы зашли поговорить с Иден о прошлой ночи, — говорит Ксавье, прерывая Арчи, и мои руки тут же сжимаются в кулаки от его высокомерия.

— Тут не о чем говорить. Давай готовиться, Арчи, — бормочу я, встречаясь с ним взглядом, когда он опускается на стул рядом со мной.

— Это была не просьба, — добавляет Хантер, и по комнате разносится характерный звук выключения моего Xbox, и я мгновенно бросаю на него свирепый взгляд, удерживаясь от того, чтобы не запустить контроллером ему в голову.

Его самодовольная физиономия ухмыляется мне, когда он намеренно прижимает палец к консоли, давая понять, что он действительно ее выключил.

— Что происходит? — Спрашивает Арчи, в его голосе слышится беспокойство, и я вздыхаю.

Как только я открываю рот, чтобы ответить ему, мне зажимают рот рукой, и разгневанный Ксавье наклоняется над стулом, свирепо глядя на меня сверху вниз.

— Это личное дело, — рявкает он, но Арчи мгновенно встает и нависает надо мной.

— Ксавьер, я тебя очень уважаю, чувак, но тебе лучше убрать от нее свою гребаную руку. Прямо сейчас. — Он напряжен с головы до ног, его глаза ищут мои, пока он стоит на своем.

Тобиас хихикает где-то позади меня, когда мои руки впиваются в подлокотник, отказываясь показать слабость и попытаться отбиться от него. Прямо сейчас это бесполезно.

— Ты действительно хочешь угрожать, Арчи? Бросить все ради девушки, которая только что появилась? Где твоя преданность? — Спрашивает Хантер, и Арчи, не теряя времени, отвечает.

class="book">— У нее. Я предан ей. У нее никого нет. Никого черт возьми, и я не позволю ей затеряться в этом больном и извращенном городе.

Его слова тяжелым грузом ложатся мне на грудь, захлестывая меня. Он не ошибается. Единственный человек, который у меня всегда был, несмотря ни на что, ушел, но я ненавижу, что Арчи ставит все на карту ради меня. Я этого не стою. Встречаясь со мной взглядом, я умоляю его остановиться, но все, что он делает, это закатывает глаза.

— Даже сейчас она пытается сказать мне, чтобы я заткнулся, чтобы со мной ничего не случилось, пытается защитить меня с того момента, как она появилась. Что ж, она тоже заслуживает этого взамен. Так что, как я уже сказал, убери от нее свои гребаные руки.

Тишина заполняет комнату, никто не произносит ни единого слова, пока Ксавье внезапно не убирает руку с моего рта. Я наблюдаю, как Арчи проглатывает комок в горле, глядя на "Звезд" сверху вниз, но первым, наконец, заговаривает Тобиас.

— Хорошая речь, Арчи, — бормочет он, прежде чем мой стул внезапно разворачивается, и я оказываюсь лицом к лицу с Тобиасом. Мои руки лежат на подлокотниках, поэтому он накрывает мои ладони своими и смотрит на меня сверху вниз. — Иден, нам нужно поговорить.

Его слова искренни, но выражение его лица намного жестче, и как бы сильно я ни ненавидела этих придурков прямо сейчас, если они захотят поговорить, я могла бы получить ответы на некоторые вопросы для себя.

Облизывая губы, я не отрываю взгляда от него, не глядя на остальных. — Я могу поговорить, но у меня тоже есть вопросы. — Он кивает в знак согласия, и я делаю глубокий вдох, пытаясь успокоиться. Не думаю, что смогу поверить кому-либо из этих парней на слово, но я должна попытаться, если хочу получить ответы. Мое тело гудит от волнения. Я не могу сказать, от адреналина ли это после небольшого столкновения с Арчи или от прикосновений Тобиаса, но я отказываюсь сосредотачиваться на этом. — Я бы предпочла поговорить в нейтральном месте, желательно за едой, и в присутствии Арчи.

Тобиас отступает, и я мгновенно скучаю по теплу его прикосновений, но, к моему удивлению, все остальные тоже отступают, глядя на Ксавьера в ожидании окончательного ответа.

Вздыхая, он потирает затылок, и я замечаю, что это первый раз, когда он выказывает хоть каплю неуверенности. Ему не нравится мой рот, мы все это знаем, но он, должно быть, хочет поговорить достаточно, чтобы учесть мои требования.

— Договорились. Одевайся. Мы идем к Питу.

19

Ксавье

Заезжая на парковку "у Пита", я крепко сжимаю руль своего Jaguar F-Pace. Я предложил отвезти всех, но Иден отказалась. Какая-то хрень насчет того, чтобы не задыхаться от нашего токсичного воздуха.

Она проникает мне под гребаную кожу, и я, кажется, просто позволяю ей. Но что меня больше всего поражает, так это то, что Арчи наконец-то нашел причину постоять за что-то или за кого-то в этом деле. Решимость в его взгляде, когда он перевел взгляд с того места, где я держал Иден, на мой, на мгновение лишило меня дара речи.

Я не знаю, что я чувствую по этому поводу, но сейчас, я думаю, он может притвориться героем в истории Иден.

Глядя в зеркало заднего вида, я наблюдаю, как они вдвоем выпрыгивают из внедорожника Иден, смеясь и шутя, как будто мы не пытаемся выведать какую-то важную информацию.

— Перестань сжимать руль, как будто он тебе что-то сделал, Ксан, — бормочет Хантер рядом со мной, и я хмуро смотрю на него, когда отпускаю руль. Мы ехали молча, так как они, вероятно, почувствовали напряжение, написанное на моем лице, и моем теле.

— Давай просто покончим с этим. У меня есть дела поважнее.

Выпрыгивая из своего внедорожника, я захлопываю за собой дверь, и даже я могу признать, что это было более чем необходимо. Я был чертовски нервным с тех пор, как Иден в слепой панике покинула наш дом прошлой ночью. Мне не нравится, что она знает то, чего не знаю я.

Хантер был первым, кто начал действовать, и, по крайней мере, убедился, что она добралась до дома Арчи невредимой. Нам не нужно было, чтобы она выбегала в океан в таком состоянии, поскольку мертвое тело не пошло бы на пользу "Звездам".

Затем мы провели остаток ночи, пытаясь выяснить, как, по ее мнению, моя мать имеет какое-то отношение к смерти ее отца, и только когда Тобиас предложил просто спросить ее, я задумался над этим. Но меня у самого не было другого варианта.

И вот я здесь, вынужденный, блядь, общаться с врагом.

Толкая двери "Пита", я не утруждаю себя тем, чтобы держать их открытыми для кого-либо, и направляюсь прямо к своему обычному столику. Здесь не слишком многолюдно, но есть несколько столиков, заполненных парами и семьями, которые стараются не встречаться со мной взглядом. Все они знают, кто я, или, по крайней мере, мою мать. Власть, которой я, кажется, обладаю, кажется почти фальшивой, но я приму все, что угодно, как барьер между нами и этим городом, включая мою мать.

Опускаясь в кабинку у окон до пола с видом на океан, Линда мгновенно оказывается рядом со мной.

— Неприятности у моего Ксавье, а? — спрашивает она, взбивая волосы, когда встречается со мной взглядом, и я бросаю на нее многозначительный взгляд.

— Линда, когда у меня бывали неприятности?

— Это ты мне скажи, Ксавье. Я собираюсь потребовать с тебя плату за новую дверь, потому что ты чуть не разбил стекло в ней. — Она указывает на меня через плечо и закатывает глаза. У нее всегда есть возможность поставить меня на место.

— Мне жаль, — бормочу я, и она улыбается, давая мне понять, что меня разыграли. — Да, да. Посмотри, какой я скромный.

Она отходит в сторону, когда Хантер и Тобиас проскальзывают в кабинку по обе стороны от меня, оба приветствуют ее поцелуем в щеку, прежде чем занять места. Линда — это самое близкое к материнской заботе что есть у нас было в нашей жизни, и она, черт возьми, знает это.

— Что я подарю своим мальчикам сегодня?

— И мне, — добавляет Арчи, сжимая ее плечо, когда проходит мимо, Иден следует за ним.

Я смотрю, как Арчи садится рядом с Тобиасом слева от меня, оставляя Иден проскользнуть рядом с Хантером справа от меня.

— О, ты снова привел эту маленькую милашку, Арчи. Мило. — Иден вежливо улыбается ей, и это выводит меня из себя. Мы зря тратим время. — Вы хотите что-нибудь съесть или просто выпить? — Спрашивает Линда, обводя всех нас взглядом, пока мы отвечаем.

Хантер, Тобиас и Арчи требуют еды, а мы с Иден в унисон бормочем "напитки", заставляя Линду покачать головой.

— Как насчет того, чтобы я сходила и принесла вам, ребята, чего-нибудь выпить, а вы решите, хотите ли есть, когда я вернусь. — Она не дожидается ответа, отступая к столешнице закусочной, прежде чем мы успеваем произнести то, что хотим.

Нас окружает тишина, пока я наблюдаю, как Иден опускает взгляд на свой телефон в третий раз с тех пор, как села.

— Если мы тебя от чего-то отвлекаем, просто скажи, — огрызаюсь я, и она закатывает глаза, как будто я не гребаная "Звезда" и не Найт принц этого города.

— Моя мама должна была позвонить мне сегодня. Это проблема? — Ее сапфирово-голубые глаза искрятся вызовом.

— Если бы во мне была хорошая сторона, это был бы не тот способ, где ты могла бы ее увидеть, — отвечаю я, откидываясь на спинку стула и широко раскидывая руки на спинке дивана.

— О, Ксавье. Я получила от тебя то, что хотела, больше ничего не нужно. Кроме того, мы оба знаем, что ты прогнил насквозь. Я бы даже не пыталась искать в тебе хорошие стороны. — Ее слова задевают за живое, но я просто ухмыляюсь ей со злобой в глазах, пока слова вертятся у меня на кончике языка, но Хантер прерывает меня.

— Как насчет того, чтобы объяснить, почему ты не со своей мамой?

Ее глаза на мгновение задерживаются на мне, ожидая, отвечу ли я, но мой друг, мой брат опроверг мою чушь и вернул нас в нужное русло, так что я больше не буду срывать нас.

Она бросает взгляд на Арчи, который едва заметно кивает, и с тяжелым вздохом наконец отвечает. — Она сказала, что они этого не допустят.

В этой истории есть что-то еще, я это чувствую, кто, почему, все остальное, но, похоже, она держит свои карты при себе.

— Кто бы этого не позволил? — Спрашиваю я, и она, не встречаясь со мной взглядом, отвечает.

— Я предполагаю, что это женщина со вчерашнего вечера.

— Это, должно быть, Илана Найт, мама Ксавьера, — предлагает Тобиас, и мне хочется сказать ему, чтобы он заткнулся, но в глубине души я знаю, что если мы дадим ей немного информации, которую она хочет, мы тоже получим все, что нам нужно.

Ее глаза встречаются с моими на самую короткую секунду, прежде чем появляется Линда с подносом, полным чая со льдом. Ставя их на стол, она находит взглядом Иден, и понимающая ухмылка, появляющаяся на ее лице, заставляет меня нервничать из-за того, что ее рот собирается сказать дальше.

— Иден, ты не выглядишь такой счастливой, как в прошлый раз, когда была здесь. Если эти парни доставят тебе какие-нибудь неприятности, просто дай мне знать. — Она быстро окидывает всех нас взглядом, прежде чем снова переводит взгляд на Иден. — Тебе может не хватает впечатлений с прошлого раза. Арчи не выкладывается?

Она подмигивает Иден, когда Арчи выплевывает свой чай со льдом в приступе кашляющего смеха, но все мое внимание сосредоточено на том, чтобы сохранять спокойствие, потому что я чувствую, что моя голова вот-вот взорвется.

Она трахнулась с ним. Она трахнулась с Арчи? Кажется, у них не было такой атмосферы, но я думаю, что она трахнула меня, и посмотри на нас сейчас. Тобиас комкает салфетку в кулаке, глядя на голову Арчи сбоку, а Хантер потирает затылок, сбитый с толку таким поворотом событий и тем, как они заставляют его чувствовать.

— Линда! — Иден смеется, когда Арчи машет рукой у него перед лицом.

— Боже мой, Линда, это был не я. Оказывается, дело было и не в коллекции игрушек в ее ящике. Это был Ксавьер.

Все взгляды устремляются на меня, кроме Иден, которая опускает голову на руки, и мне требуется секунда, чтобы догнать ее. Ее плечи трясутся от смеха, а светлые волнистые волосы обрамляют лицо.

Почему мое тело внезапно расслабляется от осознания того, что она не спала с ним? Я чувствую, как моя грудь вздымается, когда липкое чувство ревности улетучивается.

— Ну что ж. Может быть, трахни ее еще раз, Ксавьер, она практически светилась. Это творит чудеса с женщиной. Я права? — Она гладит руку Иден, и та неохотно кивает, все еще держа голову в руках. — Я дам тебе несколько минут, чтобы определиться с едой. — Подмигнув, она переходит к следующему столику, продолжая свою работу.

Меня бесит, что я чувствую, как улыбка хочет растянуться на моих губах. Осознание того, что ее так так хорошо трахнули что было заметно на следующий день, сильно повышает ебаное самолюбие.

— Я хочу свои семь минут на небесах прямо сейчас, — говорит Тобиас, и Иден хихикает, убирая руки от лица. Она смотрит куда угодно, только не на меня, делая глоток своего напитка, ее щеки покраснели от смущения.

— Твой язык чертовски раздражает, — бормочет она Арчи, но он только шевелит бровями в ответ. — И ты уходишь далеко от темы. К тому же, вы, ребята, жульничали, так что никакие правила не действуют, — заявляет она, бросая многозначительный взгляд на Тобиаса, который надувает губы, как всегда, когда не добивается своего.

— Где ты видела Илану раньше? — Хантер, наконец, спрашивает, но я не скучаю по тому, как он перестраивается. Иден, черт возьми, околдовывает их всех, и это просто смешно.

— После похорон моего отца она появилась в доме и разговаривала с моей мамой снаружи. — Нервно закусив губу, она смотрит на Хантера, сидящего рядом с ней.

Его рука лежит на спинке кабинки, пальцы близко к ее плечу, и мне интересно, собирается ли он прикоснуться к обнаженной коже, выставленной напоказ. Это выводит меня из себя. Это моя потребность в контроле, потому что я отказываюсь испытывать какую-либо ревность, когда-либо. У меня вертится на кончике языка предложить ему поменяться местами, но он прерывает ход моих мыслей, задавая ей другой вопрос.

— Она тебе что-нибудь сказала? — спрашивает он, привлекая ее внимание, пока мы втроем наблюдаем.

— Не конкретно мне, но она предупреждала мою маму. Тогда я ничего не поняла, но когда я проснулась на следующее утро, все мои вещи были упакованы в мой G-Wagon, а мама истерически умоляла меня сесть за руль, в то время как внедорожник был припаркован через дорогу и наблюдал за нами. Навигатор привел меня сюда.

Я слишком сосредоточен на прикосновении его пальцев к ее гребаной загорелой коже, чтобы полностью осознать то, что она говорит. Я буквально вижу, как она наклоняется к нему ближе, позволяя ему с такой готовностью слететь с ее губ ее истории. Чувство стабильности Хантера делает это с людьми. Заставляет их чувствовать, что они могут рассказать ему все на свете, и это всегда для нашей собственной выгоды. Он выплевывает их легче, чем я, и это не вызывает у меня стресса.

— Твоя мама сказала, чем они ей угрожали? — Спрашивает Хантер, не отводя от нее глаз, и она кивает в ответ.

— Она сказала, что если я не сделаю, как они говорят, они убьют нас обоих, точно так же, как убили моего отца.

Боль от ее заявления омрачает ее голубые глаза, напоминая мне о душе, которая привлекла меня в ту первую ночь, когда я увидел ее.

— И что они хотят, чтобы ты здесь делала?

— Ходить в школу и получить диплом, живя с Арчи и его отцом, кроме этого, я понятия не имею. Моя мама тоже ничего не сказала. Но я хочу ответов. Для меня все это вообще не имеет смысла. — Ее взгляд падает на кончики пальцев Хантера, поглаживающие ее плечо, и она внезапно отстраняется, словно вспомнив о себе, и сосредотачивается на напитке перед ней.

— Эй, по крайней мере, у тебя теперь есть потрясающий сосед по комнате, — вмешивается Арчи, пытаясь поднять ей настроение, и нежнейшая улыбка украшает ее губы, и она выглядит совершенно другим человеком.

— Мне нужно знать…

— Привет, мальчики. — Что бы Иден ни собиралась сказать, ее прерывает появление Рокси и КитКат в одинаковых мини-юбках и укороченных топах. — Мы ничему не мешаем, не так ли? — Спрашивает Рокси, проводя языком по нижней губе, когда смотрит на нас. Пока она не видит Иден в конце, и выражение ее лица не сменяется крайним отвращением.

— На самом деле…

— Мы здесь закончили. — Иден как раз уходила, — прерываю я, снова игнорируя ее, но какими бы раздражающими они ни были, Рокси и КитКат создали идеальный отвлекающий маневр. Иден больше ничего не знает, чего бы она нам еще не рассказала, и мне нужно что бы она ушла, потому что чем дольше она сидит там, тем больше она действует мне на нервы, и это чуждое чувство меня не интересует.

— Нет, мне нужно знать…

— Не говори глупостей, Нафас. Это было ради нашей личной выгоды, а не твоей. Ты сказала нам все, что нам нужно было знать.

Обида, отразившаяся на ее лице, когда она поняла, что я не собираюсь говорить ей ни хрена, заставляет меня на мгновение заколебаться, но я такой, какой есть, и это один из многих уроков, которые ей нужно усвоить.

Я слышу, как Тобиас бормочет что-то о том, что такими темпами никогда не получит своих гребаных семи минут на небесах, когда Иден встает из-за стола, Арчи следует за ней.

Ни одна из девушек не отступает, чтобы дать ей пространство, но Иден остается невозмутимой, глядя на них сверху вниз. — Я сейчас не в настроении для твоих маленьких гребаных шлюшек, Ксавье. Шевели своими сучками.

— А если я этого не сделаю?

— Я ухожу красиво. Я могу это изменить, — заявляет она, ее руки сжаты в кулаки, и часть меня хочет увидеть, что бы она сделала. Наверное, поэтому она уходит без боя, потому что знает, что я люблю, когда она затевает драку.

— КитКат, забирайся ко мне на колени. — После этой реплики обе девушки отпрыгивают с пути Иден, пробираясь вдоль скамейки, которую только что освободил Арчи.

Не оглядываясь, Иден вылетает из закусочной, мои глаза следят за каждым ее движением, даже когда КитКат делает, как я просил, и усаживается на мой член. Мой твердый член. Но это не для нее.

Это из-за запретного плода, от которого я так легко отказываюсь. Я хочу заставить ее ревновать, я хочу причинить ей боль, точно так же, как она, кажется, воспламеняет меня. Но, думаю, ей стоило бы беспокоиться об этом. Не то чтобы я беспокоился.

Вовсе. Нет.

20

Иден

После того, как я провела остаток выходных, отсиживаясь в игровой комнате Арчи, контраст с классом английского совершенно притупился. Окруженная комнатой, полной стереотипных подростков, все сидят в своих группах, в то время как я снова зажата между всеми "Звездами".

Я решила избежать шоу, заняв место, на которое, я знала, меня все равно заставят сесть, и они, к счастью, опустились на свои места вокруг меня, не произнеся ни слова в мою сторону.

Как будто субботы никогда и не было. Как будто я не дала им той информации, которую они хотели, в то время как они оставили меня висеть на волоске, неизбежно ничего не предложив мне в ответ.

Я видела момент, когда Ксавьер замолчал, и вызов в его глазах, умоляющий меня выудить больше деталей, но я отказалась дать ему то, что он хотел. Ублюдок.

Арчи поехал со мной домой, не произнеся ни слова, и продолжил проводить выходные, отвлекая меня видеоиграми, пиццей, футбольными матчами по телевизору и мороженым. Моя мама написала мне какое-то неубедительное оправдание, объясняя, почему она не может позвонить, и я с каждым днем злилась на нее все больше.

Если не считать ее, все было идеально. Это было именно то, что мне было нужно, даже не спрашивая, и странно чувствовать, что кто-то все время так рядом, как брат и друг в одном лице.

В воскресенье я весь день прождала у телефона, надеясь услышать подробности от Чарли и ее бабушки, но ничего никакого прогресса. Я не могу избавиться от чувства легкой подавленности. Я надеялась получить хоть крупицу информации любого рода.

Этим утром я впервые вышла на школьную территорию без футболистов и команды поддержки в качестве зрителей. Слава Богу, тренировка была в самом разгаре, даже если для этого мне пришлось ехать одной, поскольку Арчи рано отправился с другими игроками.

Занимая свое место, здесь уже было несколько человек, и когда я достаю свой ноутбук из сумки, входит Арчи. Он сразу замечает, где я сижу, и я вижу вопрос в его глазах, поэтому улыбаюсь и слегка киваю, что, кажется, успокаивает его.

Я сижу именно там, куда меня поместили "Звезды", с той пятницы. Потому что я собираюсь притвориться, что молча следую их правилам. Я хочу ответов. Я видела, как все они немного смягчились "у Пита", и мне нужно снова вернуться к этой стадии, если я когда-нибудь захочу получить больше информации.

Как только Арчи садится, входят "Звезды", окруженные девушками, и я не упускаю из виду, как их глаза ищут меня, даже несмотря на то, что они уже купаются во внимании.

Ксавьер выглядит таким же подтянутым, как всегда, в накрахмаленной простой черной футболке и джинсах в обтяжку, вены вздуваются на руках, когда он несет свою сумку. Пока Хантер проводит пальцами по волосам, его футболка-поло с длинными рукавами приподнимается на талии, обнажая подтянутый бронзовый живот. Тобиас выглядит самым непринужденным в своих трикотажных шортах и облегающем белой футболке, его черная шапка, как всегда, на месте.

Ксавьер сбрасывает Рокси, которая повисла у него на руке, и идет прямо к месту рядом со мной, не говоря ни слова, когда опускается. Я не смотрю на него. Мои глаза слишком заняты, бросая кинжалы на КитКат, поскольку у нее практически идет пена изо рта из-за того, где я сижу. Буууу. Я подмигиваю этой сучке, стараясь стереть гнев с лица, прежде чем поворачиваюсь к ней лицом.

Хантер садится на сиденье передо мной, его светлые волосы все еще слегка влажные, и мои пальцы чешутся прикоснуться к ним. Я не могу не вспомнить легкое прикосновение его пальцев, поглаживающих мою руку когда мы были ""у Пита"", каждое прикосновение вызывало мурашки по всему моему телу.

— Доброе утро, Шарик. Хочешь выбраться отсюда? Мы могли бы продлить наши семь минут на небесах до целого часа, если хочешь. — Тобиас шевелит бровями, наклоняясь над моим столом, в его глазах мелькает озорство, когда он улыбается мне сверху вниз.

Это соблазнительно, ох, как чертовски соблазнительно. Особенно когда он смотрит на меня вот так, раздевая меня глазами. Кажется, прошло слишком много времени с тех пор, как я могла таким образом снять некоторое напряжение, и так уж случилось, что это было с его другом.

Мой ответ вертится у меня на кончике языка, когда Ксавье прерывает нас. — Сядь, черт возьми, Тобиас.

Надув губы и закатив глаза, Тобиас делает, как он сказал. Эти парни делают все, о чем просит Ксавье? Поворачиваясь, чтобы взглянуть на Ксавьера, он уже смотрит на него с самодовольной ухмылкой на лице, как будто точно знает, что только что сделал.

Придурок.

— Ты только дай мне знать, когда, Холмс, — мурлычу я, ухмыляясь в ответ Ксавье, прежде чем снова начать игнорировать их.

Миссис Лич начинает урок, возвращая мое внимание к началу класса, когда она бубнит о последних средствах массовой информации, которые она хочет, чтобы мы проанализировали. Все дело в английском языке и разных способах донести свое сообщение. Я чувствую, что у меня устают глаза. Я почти не спала с тех пор, как увидела Илану. Рейдерство по запасам натуральных энергетических напитков Арчи стало моим новым занятием.

— Джереми, не мог бы ты выключить свет, и я принесу видео, чтобы вы все посмотрели. Делайте заметки, они вам понадобятся.

С тяжелым вздохом я сажусь немного прямее, шевеля пальцами, прежде чем открыть свой ноутбук. Я чувствую, как Тобиас смотрит на меня справа, вероятно, с его губ срывается какой-то непристойный комментарий, но мое внимание приковано к передней части класса, когда гаснет свет и оживает экран проектора.

Не с роликом, о котором только что упомянула миссис Лич. Нет. Нет, это место в первом ряду после моей прогулки голышом по школе с прошлой пятницы. Комната взрывается смехом, когда каждый дюйм моего тела оказывается на виду, трансляция обрывается как раз в тот момент, когда Ксавье вышел в коридор и зарычал.

КитКат громко хлопает в ладоши, вставая со своего места и поощряя присутствующих насмехаться надо мной.

Я сижу на своем месте как шомпол, на моих щеках нет ни малейшего румянца, когда я с нейтральным выражением лица наблюдаю, как запись прокручивается и начинается снова.

Миссис Лич шарит вокруг, пытаясь выключить экран, когда Арчи бросается ей на помощь, но ""Звезды" остаются на месте, и это мой ответ. Это их рук дело.

Я отказываюсь смотреть по сторонам, но когда Хантер оглядывается на меня через плечо, я посылаю ему воздушный поцелуй, добавляя подмигивание для пущей убедительности, заставляя его смущенно нахмуриться.

Эти придурки хотят напомнить мне, кто здесь главный, и, вероятно, надеются на небольшой сбой в процессе. Но я думаю, что это больше связано с тем, что они чувствуют себя под контролем, чем с моими эмоциями.

— Такая гребаная шлюха, — выкрикивает КитКат, подпирая щеку кулаком и насмехаясь надо мной, вся комната затихает, ожидая моей реакции, но я просто улыбаюсь шире.

— Я ненавижу, когда людям не нравятся уверенные в себе женщины. Я не должна сдерживать себя только для того, чтобы облегчить твою неуверенность. — Я чувствую, как взгляды перебегают с нас двоих, люди, вероятно, все еще ждут, что я начну атаковать, как в прошлый раз. Я отказываюсь смотреть на "Звезд", которые тоже наблюдают за нами.

Я люблю свое тело. Стала бы я менять части тела, если бы у меня была волшебная палочка? Конечно, но это я, со всеми недостатками, и я не позволю, чтобы меня стыдили за это. Особенно, когда эта сучка сыграла такую большую роль в том, что это видео было снято.

— Ты знаешь, с кем разговариваешь? — Добавляет Рокси, вставая и указывая на меня пальцем, в ее глазах чистая ненависть, когда она бросает на меня кинжальный взгляд.

Усмехнувшись, я зажимаю переносицу, надеясь на минутку спокойствия в море детской драмы, когда видео, наконец, выключается и Арчи поворачивается ко мне лицом, прежде чем уставиться на парней, окружающих меня.

Они все еще не сказали ни слова, и я не могу удержаться от взгляда на Ксавье, который смотрит прямо перед собой, положив сжавшие руки в кулаки на стол перед собой, и его челюсть плотно сжата.

Аааа. Должно быть, это был его гениальный план — подшутить надо мной. Но из-за его состояния кажется, что все пошло не по плану. Неужели он не получил той реакции, которую хотел?

Оглядываясь через плечо, я замечаю, что Тобиас смотрит прямо на меня, в его голубых глазах плещется чувство вины, и я чувствую, как во мне нарастает гнев.

Поднимаясь со своего места, я закрываю ноутбук и сую его под мышку, одновременно хватая сумку.

— Ну, кажется, я люблю делиться, да? — Шучу я, оглядывая всех в классе, прежде чем останавливаю взгляд на Рокси, имея в виду свое обнаженное тело, выставленное на всеобщее обозрение всего несколько минут назад. — Я обращаюсь ко всем, милая, никто из вас не настолько важен, чтобы я могла говорить с вами напрямую.

Повернувшись, я игнорирую ее, не оглядываясь, делаю шаг вперед и останавливаюсь рядом с Хантером. Кладя свою руку на его стол, Хантер откидывается на спинку стула, чтобы посмотреть мне в глаза, словно пытаясь что-то прочесть во мне.

Наклонив голову, я вхожу в его пространство, стараясь говорить достаточно громко, чтобы все слышали.

— Хантер, может быть, в следующий раз, когда ваш Найт отдаст приказ, вам всем следует продумать план выполнения получше и хотя бы поверить в свою попытку запугивания, потому что она была плохой. Типа, мои чувства задеты тем, что я должна показать свое тело всем доступным парням здесь. Еще раз.

Он скрипит зубами, глаза прищуриваются от дискомфорта, когда я подмигиваю ему, звук нескольких свистков и свистящих выкриков наполняет комнату.

С этими словами я разворачиваюсь на каблуках и выскальзываю за дверь, прежде чем успеваю что-либо еще сказать или сделать. Даже миссис Лич меня не останавливает. К черту их всех. Они не стоят моего времени. Они просто ненужное отвлечение. Думаю, мне придется придумать другой способ покопаться поглубже в этом городе и убийстве моего отца.

Мне следовало бы просто пойти домой, но вместо этого я отправилась в библиотеку, чтобы немного побыть в тишине. Когда звонок прозвенел снова, я глубоко вздохнула и вернулась к своим занятиям. Я отказываюсь, чтобы меня считали слабой, и я не позволю им отпугнуть меня каким-то дурацким видео.

Каждый последующий урок состоял из того, что никто на самом деле не разговаривал со мной. Вместо этого все они шептались друг с другом обо мне в моем присутствии. Один или двое парней попытались подойти ко мне, но я показала им средний палец, прежде чем они смогли подойти слишком близко.

Арчи и Чарли пытались сказать людям, чтобы они заткнулись, но это было бесполезно, особенно если Ксавьер приказал им это сделать. Как будто каждый здесь вынужден делать именно то, что он говорит. Чертовски скучно и чертовски предсказуемо.

Когда пришло время бега, я была удивлена, что никто не сказал мне ни слова в раздевалке, кроме Чарли, которая пообещала за обедом объяснить, почему она вчера не связалась со мной.

Я также приняла сознательное решение не напрягаться во время бега. Никаких тяжелых упражнений для меня. В любом случае, ничего такого, после чего потребовался бы душ. Сегодня я не настроена на еще одну позорную прогулку.

Звук свистка футбольного тренера производит эффект домино на всех остальных тренеров, которые заканчивают свои занятия. Я не обращаю должного внимания на слова тренера Уорт, когда она объясняет предстоящее соревнование по легкой атлетике.

Мое внимание сосредоточено на футбольной команде. Я люблю спорт в целом, но вид человека в полном снаряжении, с грязью на майке, когда он снимает шлем, просто потрясает. Я наблюдаю, как один из них делает это, почти как в замедленной съемке, и в ту секунду, когда он снимает шлем, он поднимает подол майки, чтобы вытереть пот с лица. Из-за номера двадцать один я близка к тому, чтобы загореться.

Святая матерь Божья, это горячо. Я чувствую, что у меня практически текут слюнки от открывшегося передо мной зрелища, пока он не сбрасывает майку, и я на долю секунды замечаю Тобиаса без шапки. Он ухмыляется, наблюдая, как я пожираю его взглядом, пока он проводит пальцами по своим влажным волнистым каштановым волосам и надевает шапочку.

Ублюдок горяч, и он это знает. Я все еще чувствую твердое давление его члена, когда он на днях прижал меня к моему G-Wagon. Так хорошо. Трудно вспомнить, что я ненавижу его в такие моменты. Может быть, мы могли бы затеять… ненавистный трах, и забыть об этом?

— Мисс Грейди, вы меня вообще слушаете?

— О, э-э, извините. — Я запинаюсь на своих словах, переключая внимание на тренера, который просто закатывает на меня глаза.

— Соревнования по легкой атлетике. Через две недели. Будьте готовы. Не расслабляйтесь, как сегодня. — Закусив губу, я киваю в ответ, стараясь не оглядываться на Тобиаса. — Свободны.

Слава Богу.

Не отрывая глаз от туннеля, ведущего в раздевалку, я игнорирую свое имя, которое выкрикивают некоторые футболисты, ускоряю шаг и быстро проскальзываю в комнату.

Рокси и КитКат свирепо смотрят на меня, как только за мной закрывается дверь, но, к моему удивлению, держат рты на замке. Однако их глаза могли бы убить меня на месте теми кинжалами, которые они метают в мою сторону.

Болтовня в комнате затихает, явный признак того, что темой разговора была я, и я воздерживаюсь от закатывания глаз при виде их дерьма. Подходя к углу, в котором я переодевалась ранее, я поражена, обнаружив, что все нетронуто.

— Не волнуйся, я позаботилась о том, чтобы все держались подальше от твоих вещей, — говорит Чарли, натягивая майку через голову.

— Спасибо. — Я мягко улыбаюсь, прежде чем натягиваю леггинсы и меняю спортивный бюстгальтер на кружевной комплект. Накидывая свободную фиолетовую майку, я провожу руками по своим французским косам, которые ниспадают на спину, убеждаясь, что они не расплелись, и влезаю в босоножки.

— Ты готова поесть? — Взглянув на Чарли, я вижу, что она тоже готова, в своих узких джинсах и блузке в цветочек. Я киваю в знак согласия, готовая понять, почему она до сих пор не упомянула свою бабушку.

— Я готова съесть пиццу. А в кафетерии ее вообще предлагают? — Спрашиваю я, перекидывая сумки через плечо и надевая солнцезащитные очки на подол топа.

Направляясь к двери, я чувствую, что Чарли следует за мной, вздох срывается с моих губ, когда я выхожу, и все оставляют нас наедине, не произнося ни слова. Идя в ногу со мной, Чарли нервно заправляет прядь волос за ухо, и я могу сказать, что ей есть что сказать.

— Что бы ни было у тебя на уме, Чарли, просто выкладывай.

— Моя бабушка чуть не лишилась зубов, когда я спросила ее об имени Грейди.

Что за… Пузырь смеха срывается с моих губ, когда мы останавливаемся возле моего шкафчика, и я смотрю на нее.

— Я понятия не имею, где ты, блядь, берешь то, что вылетает у тебя изо рта, — говорю я со смешком, и она прижимается своим плечом к моему.

— Ну, вчера у меня не было новостей для тебя, потому что она как бы замкнулась, отказываясь вообще что-либо обсуждать. — У меня сжимается сердце. Облизывая губы, я киваю. Это не ее вина. Она пыталась мне помочь, просто все пошло не по плану.

— Никакого стресса, — бормочу я, открывая шкафчик и бросая туда спортивную сумку. Я застигнута врасплох, когда захлопываю ее и обнаруживаю Хантера прямо рядом со мной.

Моя рука застывает на металле моего шкафчика, когда я смотрю в его зеленые глаза. Моя голова запрокинута назад, когда я стою лицом к лицу с ним в полной тишине, чувствуя себя потерянной в его трансе. Пока медленная улыбка не начинает преображать его лицо, и я вспоминаю, частью чего он был раньше.

— Привет, Иден. — Поворачиваясь налево, я нахожу парня, которого видела раньше, но о котором ничего не знаю. — Я хотел спросить, ты будешь занята в пятницу вечером? У нас игра, но я бы хотел встретиться позже. Ты даже могла бы прийти посмотреть, как я играю. Я даже приберегу для тебя место в ободряющем митинге.

Облизывая нижнюю губу, он обводит взглядом мое тело с головы до ног, заставляя меня съежиться, но гнев, который, как я чувствую, исходит от Хантера, побуждает меня двигаться в другом направлении, обдумать предложение этого парня, потому что я действительно люблю хорошее настроение.

Его рост около шести с половиной футов, волосы очень коротко подстрижены, у него темно-карие глаза и широкие плечи.

Шагнув вперед, я кладу руку ему на грудь, глядя на него снизу вверх сквозь ресницы, и он ухмыляется мне. Он как смазка в моих руках.

— На какой позиции ты играешь? Футбол — мой любимый вид спорта. — Прикусив губу, я провожу пальцами по его груди, и его глаза загораются, как будто наступило Рождество.

Прежде чем он успевает ответить, чья-то рука ложится мне на грудь и толкает обратно в шкафчик позади меня. Я в шоке разеваю рот, когда смотрю на Хантера, но он не смотрит на меня. Его убийственный взгляд направлен на новичка.

Опомнившись, я отталкиваю его руку, и он встает между мной и новичком. Все в зале смотрят, как я оказываюсь в центре драмы в школе Эшвилла. Снова.

— Иден Грейди запрещена во всех отношениях, — рычит Хантер, и я хмурюсь. Что за черт? — Она принадлежит "Звездам". А теперь отвали, Адам.

Парень, Адам, поднимает руки в знак капитуляции и медленно отходит, пока все перешептываются в ответ на заявление Хантера.

— Ты, блядь, издеваешься надо мной! — Ярость закипает в моих венах. Кем эти парни вообще себя возомнили? — Я могу делать все, что, черт возьми, захочу, трахаться с кем захочу. Это решение не должен принимать никто другой. — Дергая его за плечо, я заставляю его повернуться ко мне лицом, но он едва приподнимает бровь в ответ.

— Похоже, именно так все и будет, — бормочет Ксавьер, появляясь из ниоткуда и становясь рядом с Хантером.

— Пошел ты, — выдавливаю я, мои ногти впиваются в ладони, когда я чувствую, как взгляды всех перебегают между нами.

— Ты уже там была. Но ты же сказала, что повторений не будет, верно? — Он думает, что он такой чертовски забавный, с его идеально уложенными волосами, точеной челюстью, умным ртом и дьявольским умом. Пошел он нахуй.

Тобиас появляется в поле моего зрения со своей обычно ослепительной улыбкой на лице. — Вы все слышали, что Иден под запретом. Если она и пойдет с кем-нибудь на ободряющий митинг, то это будем мы. А теперь отвалите.

Только через мой гребаный труп. Моя любовь к ободряющим митингам внезапно исчезла.

Все одновременно двигаются, увеличивая расстояние между собой и нами, кроме Арчи и Чарли. Я немедленно качаю головой, когда Арчи делает шаг вперед. Ведя спор нашими глазами, я умоляю его выслушать, и с тяжелым вздохом и взмахом рук он отступает назад.

Оглядываясь назад на ""Звезд"", когда они все стоят передо мной, с вызовом в глазах, когда они ждут моего ответа, и я должна заставить себя успокоиться, не желая разжигать в них огонь, которого они хотят.

— Твоя одержимость мной действительно лестна. Но у меня зуд, который нужно время от времени чесать, и я найду кого-нибудь, кто это сделает.

— Здесь ты этого не сделаешь, — бросает в ответ Ксавье, и я хихикаю.

— Я могу пойти поискать. — Отворачиваясь от него, я поворачиваюсь к нему спиной, отпуская его, и улыбаюсь Чарли. — Мы можем перекусить пиццей за пределами кампуса?

— Конечно, — мгновенно отвечает она, не глядя на реакцию парней, и мне нравится, что она их не боится.

— Я пойду с тобой, — добавляет Арчи, и я киваю в знак согласия.

— Идеально.

Я ставлю одну ногу перед другой и удаляюсь от придурков, намеренных разрушить мою жизнь, удивленная, когда никто не пытается меня остановить. Когда я нахожусь достаточно далеко, я оглядываюсь на них через плечо, в моих глазах мелькает озорство, когда я говорю достаточно громко, чтобы все "Звезды" услышали.

— Мы можем поехать в соседний город? Похоже, мне нужно новенькое место, чтобы отправиться на поиски члена.

21

Хантер

Она наша. Нравится ей это или нет, но так оно и будет.

Мы провели все выходные, практически одержимые ею и тем, что она сказала "у Пита". Весьма вероятно, что Илана имела какое-то отношение к смерти ее отца, и Ксавье нужно придумать, как обратиться к своей матери за более подробной информацией. Не в том смысле, чтобы помочь ей, а в большей степени из-за того факта, что нам нужна каждая крупица информации, которую мы можем получить, если мы планируем попытаться выбраться отсюда и жить своей собственной жизнью. Если она сможет предоставить нам какую-либо информацию об Илане, это сработает в нашу пользу.

Такая заминка, меньше чем за двенадцать месяцев до выпуска, не облегчает нам задачу.

Чем больше рычагов воздействия или информации мы сможем получить на Илану, тем лучше. Она настолько изворотлива и коварна, насколько это возможно. Это немного облегчит нам попытку покинуть этот чертов город, если мы сможем. Это не первый раз, когда ее связывают с убийством.

Даже учитывая все это, маленькая мисс Иден Грейди меня интригует. Полная загадка по сравнению со всеми другими девочками в Эшвилльской средней школе.

Она владеет своим телом, своей уверенностью и своей силой, отказываясь колебаться или прогибаться по чужому желанию, и когда я обычно держу ее на расстоянии вытянутой руки, мне хочется притянуть ее ближе, прижать к себе.

Я увидел зеленоглазого монстра, сияющего в глазах Ксавье в эти выходные, когда я выудил историю Иден из ее собственных уст, выражение, которого я никогда раньше не видел на его лице. Даже когда мы были моложе и все ссорились из-за одной и той же девушки, которая внезапно взяла верх и уехала со своей семьей. Нам было десять, и она была нашей детской пассией, но я до сих пор помню синяк под глазом, который Ксавье поставил Тобиасу.

С того дня мы пообещали, что больше никогда не позволим девушке встать между нами, и именно так мы оказались втроем. Девушка не сможет встать между нами, если мы поместим ее туда нарочно.

— Ты готов рассказать мне, что, черт возьми, это было раньше?

Слова Ксавье прорываются сквозь мои мысли, когда я переключаю внимание на телевизор, работающий в кабинете. Откидываясь на подушки дивана, я провожу рукой по лицу, останавливая Итальянскую работу, прежде чем они доберутся до кульминации.

Я знал, что ему не потребуется много времени, чтобы начать задавать вопросы, когда мы вернемся домой из школы, но, по крайней мере, мне удалось посмотреть большую часть фильма.

— "Что это было", про что именно ты спрашиваешь? — Спрашиваю я, издеваясь над ним, когда он стоит передо мной, скрестив руки на груди и свирепо глядя на меня сверху вниз, а Тобиас опускается на диван рядом со мной.

— Предостеречь всех от Иден и объявить ее нашей? Это не входило в план. — Его слова далеко не так резки, как он думает, когда переводит взгляд между нами.

— Если ты был так зол из-за этого, почему согласился с тем, что я сказал? — Сцепив руки за головой, я выдерживаю его взгляд, чувствуя, как Тобиас извивается рядом со мной, но я никак на это не реагирую.

— Потому что мы братья, мы стоим вместе превыше всего остального, и я не собирался сталкиваться с тобой лицом к лицу перед этой чертовой школой, Хантер. — Повернувшись ко мне спиной, он потирает затылок.

Облизывая пересохшие губы, я смотрю на Тобиаса, который только пожимает плечами, ничем не помогая.

— Я ненавидел это видео, Ксавье. Ненавидел его. — Я вздыхаю. — Я понимаю, тебе нужно продемонстрировать власть, восстановить иерархию и показать твоей матери, что мы делаем то, чего она от нас ожидает. Но на видео она обнажена, хотя мы так быстро сработали, чтобы защитить ее, когда это произошло на самом деле.

Моя кровь снова закипает, я ненавижу всю ситуацию, но вспоминаю, как она держалась во весь рост и уложила нас всех, не поддавшись смущению, как это сделали бы другие. И то, что у нее хватило наглости встать над моим столом и фактически назвать меня овцой, вывело меня из себя.

— Это все равно не объясняет, почему ты все это сказал, — заявляет он, опускаясь на стул справа от меня.

— Потому что я еще больше ненавидел, когда кто-то другой приставал к ней у меня на глазах.

Я позволяю моимсловам повиснуть между нами всеми, пока Ксавье смотрит мне в глаза, но он увидит только правду. Адам пытался прикоснуться к тому, что ему не принадлежит. Я видел момент, когда Иден решила поощрить его, просто чтобы позлить меня, и я не мог контролировать то, что последовало за этим, мое тело взяло верх и потребовало именно того, чего оно хотело.

Ее.

Иден.

— Ну, я, например, согласен с этим, — добавляет Тобиас. — Мне нужно добиться ее расположения на мои семь минут в раю. Но с такой скоростью мне не понадобится больше тридцати гребаных секунд, она привлекательна, и мои влажные сны не отдают ей должного.

Сжимая виски, я пытаюсь отгородиться от его дерьма. Нет слов, чтобы описать его и то, что происходит в его голове. Он собирается говорить все, что захочет, не заботясь ни о чем.

Я вижу, как мозг Ксавьера работает сверхурочно, пока он обдумывает мои слова, но на его лице нет удивления, что говорит мне о том, что он знал, что она меня затянула. Я почти не проводил с ней времени, но когда я сидел рядом с ней "у Пита", ощущение ее кожи под моими прикосновениями воспламенило меня. Но как нам это показать? Устроить сцену еще раз, а я просто позволю этому случиться в любом случае.

— Мы должны пойти и поговорить с ней. Арчи не пришел на тренировку, и она намекнула на "охоту за членом" за обедом и не вернулась, и это, честно говоря, заставляет меня волноваться, — признается Тобиас, нервно покачивая ногой, его беспокойство определенно за добродетель Иден.

— Только через мой гребаный труп, — скалится Ксавьер, заставляя меня удивленно поднять брови от исходящих от него грубых эмоций. — Ей нужно усвоить, что когда мы говорим, что она вне досягаемости и принадлежит "Звездам", это именно то, что это означает.

— Кто-нибудь из нас действительно понимает, что это значит? — Я спрашиваю, и нас окружает тишина. Я приму это как "нет", но нутром чую, что чем ближе мы к ней, тем ближе мы к тому, чтобы снять петлю, которую этот город набросил на наши шеи. Я не знаю, почему и как, но мое нутро не просто так тянет меня к ней.

Тобиас

Убедить ребят пойти к Арчи, на удивление, не составило практически никаких усилий. Я ожидаю увидеть, как другие игроки смеются и шутят вокруг бассейна, а с них свисает пара цыпочек. Поэтому я совершенно удивлен, обнаружив, что Арчи плавает кругами в бассейне, в то время как Иден лежит ничком на соседнем шезлонге на солнышке.

Ее светлые волосы все еще заплетены в косы, отчаянно требующие, чтобы я потянул за них, как я мечтал весь день, а ее кожа выглядит золотистой. Особенно с маленьким белым бикини, которое на ней надето и подчеркивает ее загар. Она выглядит как ангел, а мы — дьяволы, искушающие впасть в ее немилость. Или вместо этого она могла бы стать нашей погибелью?

Прежде чем я успеваю сделать еще один шаг в ее сторону, Арчи вылезает из бассейна и прижимает палец к губам, заставляя меня остановиться.

— Эй, извини, я отправил сообщение в чат футбольной группы, чтобы они не приходили, — шепчет он, оглядываясь через плечо на Иден, которая остается на месте, и именно тогда я понимаю, что она, должно быть, спит.

— Она спит, — выпаливаю я, не в силах отвести от нее глаз, и он кивает в знак согласия.

— Да. Мы вернулись сюда после обеда, потому что она продолжала зевать. Я знал, что она плохо спала и не захотела по-настоящему вздремнуть в своей спальне, но в ту же секунду, как она легла на шезлонг, она заснула.

— Значит, ты не пришел сегодня на тренировку, потому что был здесь с Иден? — Спрашивает Ксавье, и я чувствую исходящее от него раздражение.

— Это не так, Ксан, — вздыхает Арчи, закатывая глаза.

— Ты уверен? — Хантер бормочет, подходя и становясь рядом со мной, и Арчи пренебрежительно машет рукой.

— Я уверен, что видел, как вы трое сверлили в ней дыры своими глазами, пытаясь решить, хотите ли вы разорвать ее на части или снова собрать воедино. Но мы мужчины, так что не будем говорить об этом дерьме, верно? — Юмор в его глазах заставляет меня усмехнуться, и Ксавьер едва слышно бурчит в ответ, отказываясь признаваться в чем-либо, когда Хантер направляется прямо к девушке, о которой идет речь.

— Не буди…

Хантер прерывает Арчи, отдавая честь одним пальцем за его спиной, и мы немедленно следуем за ним в тишине. Остановившись рядом с ней, Арчи обходит ее слева, Ксавьер встает у ее изголовья, а я присаживаюсь на корточки рядом с Хантером.

Она выглядит такой умиротворенной по сравнению с каждым другим разом, когда я ее видел.

— Она пользуется кремом для загара? — Спрашивает Хантер, глядя на Арчи, который в ответ пожимает плечами. — Не пожимай плечами, черт возьми, Арчи. Рак кожи — это реальная вещь, ты же знаешь. — Лай в его голосе заставляет Иден пошевелиться, в то время как мы вчетвером смотрим на нее сверху вниз, как кружащие стервятники.

— Заткнись, чувак, ты ее разбудишь, — ворчу я, поднимаясь на ноги и свирепо глядя на него, но выражение его лица говорит мне, что ему насрать, если это означает, что она в безопасности.

— У меня кожа сгорит от того, что вы вчетвером будете пялиться на меня, пока я сплю, гребаные уроды. — Голубые глаза Иден распахиваются, и она мгновенно находит Хантера, прежде чем взглянуть на меня и перевернуться на спину.

Я не могу удержаться и кусаю костяшки пальцев, когда обнажаются ее упругие сиськи, скрытые под маленькими белыми треугольниками материала. Ее соски покрылись камешками, умоляя, чтобы к ним прикоснулись, когда она небрежно вытирает заспанные глаза.

— Хочешь воды, Печенька? — Спрашивает Арчи, отступая назад, и она напевает в ответ, когда он направляется внутрь.

— Печенька? Что, черт возьми, это значит? — Ксавьер скалится, а Иден только хихикает в ответ.

— Для тебя это не имеет значения, придурок. Вы все не хотите дать мне немного времени, чтобы проснуться?

— Нет, не совсем, — отвечаю я, прежде чем мой мозг успевает что-либо понять, опускаю руки по швам, и ее взгляд удивленно встречается с моим, когда Хантер и Ксавье садятся за ближайший столик под зонтиком.

— Вы собираетесь стоять здесь и пялиться на меня весь день, Холмс? — спрашивает она, и использование моей фамилии на ее губах звучит так, словно она старается установить дистанцию между нами, потому что в этом не было ничего личного. Вызов принят. Я не против того, чтобы добиваться того, чего я хочу.

— Я имею в виду, я мог бы, или ты могла бы позволить мне лечь на тебя сверху. Может быть, ты даже могла бы поплавать со мной, но на самом деле я просто хочу, чтобы ты была вовлечена.

— Я сейчас недостаточно проснулась для твоего дерьма. Ты уже дважды наебал меня сегодня в школе. Мне это не очень нравится. — Она медленно поднимается, вытягивая руки над головой. — Холмс, мои глаза находятся тут. — Оторвав взгляд от ее тела, я встречаюсь с ней взглядом. Она понимающе улыбается мне, когда я игнорирую ее замечания о том, что произошло ранее.

— Я прекрасно осведомлен. — Я поправляю свою шапочку и прикусываю нижнюю губу, наслаждаясь тем, как ее голубые глаза отслеживают это движение, расширяясь от возбуждения, когда я подхожу ближе.

— Ты все еще должна мне семь минут на небесах, Шарик, — бормочу я, поглаживая выбившийся завиток у нее за ухом. — Или ты забыла?

То, как она привлекает мое внимание, заставляет меня чувствовать, что мы единственные люди в мире, не говоря уже о том, что мы здесь, в этот момент. Мне также нравится ее безраздельное внимание. То, как она осматривает каждый дюйм моего тела, похоже на волшебство.

— Вы, суки, жульничали. Я тебе ничего не должна, — шепчет она, и мои руки опускаются к ее талии, мне нравится ощущать ее кожу под кончиками пальцев, такую мягкую и нежную от моих прикосновений.

— Я определенно мог бы сделать так, чтобы это стоило твоего времени, если ты позволишь мне. — Возбуждение проносится по моему телу. Когда она находится так близко ко мне, мой член умоляет, чтобы к нему прикоснулись.

Иден оглядывается через плечо, ее улыбка не дрогнула, когда она поворачивается ко мне лицом и кладет ладони на мою обнаженную грудь. Слава богу, я переоделся в шорты, когда мы вернулись домой, и бойкотировал футболку. Теперь я чувствую ее руки на себе.

Я слышу, как один из парней ворчит у нее за спиной, но я не позволяю им отвлекать меня от внимания, которое я, наконец, получаю от Иден.

— Ах да, и как ты мог бы это сделать? — спрашивает она, разворачивая нас и медленно ведя к дому. Я не вижу, куда мы направляемся, но прямо сейчас я бы позволил ей повести мою задницу куда угодно.

— Ну, это зависит от того, насколько строго мы соблюдаем семь минут, потому что я могу проделать эту штуку языком…

Я размахиваю руками, пытаясь удержать равновесие, но это бесполезно, потому что я чувствую, что падаю, и последнее, что я вижу, — смешок на губах Иден.

В одну секунду я обсуждаю серьезную игру с горячей блондинкой, которая завладела моими эротическими мечтами, а в следующую… я мокрый. Буквально насквозь промокший, потому что она сильно толкнула меня в грудь, сталкивая в бассейн. Я должен был заметить перемену в ее глазах, но было слишком поздно, дьявольский блеск был единственным намеком перед тем, как я рухнул в воду.

Вылезая из бассейна, я стаскиваю с головы шапку, смахивая воду с глаз, и все, что я слышу, — это смех.

— И толпа сходит с ума, когда Иден Грейди делает лучший подкат сезона, — подбадривает Иден, восторженно размахивая руками в воздухе.

Арчи смеется за столом с Хантером и Ксавье, они хлопают и подбадривают ее усилия, в то время как она стоит у бортика бассейна, уперев руки в бедра, и улыбается мне сверху вниз. Я не могу удержаться и смеюсь вместе со всеми, даже если я — причина шутки.

Присев на корточки у края, она бросает на меня многозначительный взгляд. — Я заслужил это, — бормочу я, подходя ближе к ней, и она кивает.

— Ты действительно это заслужил, и даже больше, если честно, особенно после всего того дерьма, которое вы, ребята, мне сделали.

Я не отрицаю этого. Я не могу.

— Пойдем поплаваешь со мной.

— Нет, я и так уделила тебе достаточно своего времени. — Она улыбается, подмигивая мне, прежде чем взять бутылку воды из протянутой руки Арчи и направиться к дому.

Ее задница раскачивается, как маятник, и я слежу за каждым ее шагом, пока она не исчезает внутри.

Наконец взглянув на остальных, я замечаю, что Хантер и Ксавьер все еще смотрят туда, куда она только что ушла, в то время как Арчи стучит по своему телефону. Не может быть, чтобы она ему понравилась, потому что было бы невозможно оторвать взгляд от ее пышной задницы.

22

Иден

Среды начинают становиться одним из моих любимых дней в Эшвиллской старшей школе. Час занятий в классе перед обедом помогает мне расслабиться, и я неожиданно могу пережить «горбатый день».

Усаживаясь с Чарли за круглый стол у окна, я бросаю сумку у ног и достаю ноутбук. Я настолько в курсе домашних заданий, насколько это возможно, поэтому мне не нужно работать ни над чем, кроме работы, которую мне дали сегодня в классе маркетинга. Возможно, я уже пропустила тонну работы, но я отношусь к ней серьезно и учусь, не прилагая особых усилий.

Наверное, это одно из немногих занятий, которые мне нравятся. Если у меня есть будущее за пределами этого города, думаю, я могла бы рассмотреть этот карьерный путь.

Шепотки и слухи обо мне в самом разгаре, особенно после публичного выступления Хантера в понедельник. Несмотря на то, что вчера они действительно оставили меня в покое, все задаются вопросом, какого уровня я шлюха. Очевидно, то, что на меня публично претендуют "Звезды", означает, что я провожу каждую минуту дня с раздвинутыми ногами. Я бы хотела.

Насмешки и непристойные взгляды девушек меня не беспокоят, как и подозрительные взгляды некоторых парней. Каждый из них внезапно обходит меня стороной, но я могу постоять за себя. Я прошла через мельницу сплетен, чтобы позволить всему этому пролететь мимо моей головы. Но я знаю, что Рокси и КитКат просто так меня не оставят.

— Ты видела, в каком состоянии мое лицо? — Чарли стонет, указывая на толстые оранжевые линии макияжа вокруг своего лица, и я прикусываю губу, сдерживая улыбку. — Это не смешно. Конни понятия не имеет, что блядь, делать с косметикой. Ты бы видела, какой красивой я ее сделала, а в итоге получаю вот это.

Ее ярко-синие тени для век не растушеваны. На самом деле, ничего подобного. Я вижу хайлайтер и контуринг за милю, как маяк, но я не хочу, чтобы ей было еще хуже.

Открыв ноутбук, она включает камеру, достает из сумки пачку влажных салфеток и энергично вытирает лицо.

— Я просто рада, что у меня не было выбора и я занялась маркетингом, — говорю я в ответ, смеясь, когда влажная салфетка покрывается косметикой за считанные секунды, едва смывая остатки средства с ее лица. — Хорошо, что у тебя там полная упаковка влажных салфеток. — Я хихикаю, заставляя ее сердито посмотреть на меня.

— Эй, эй, Печенька, — кричит Арчи, опускаясь на стул между нами, и я стону от того, насколько громко он это делает.

— Ты можешь заткнуть свою варежку? — Я ворчу, и они оба смотрят на меня так, словно у меня выросла вторая голова. — Ты не мог бы заткнуть свою варежку? — Я повторяю, наклоняясь вперед и щелкая его по губам, и они оба смеются надо мной. — Не смейся, Умпа Лумпа, — говорю я, указывая пальцем на Чарли, который жестом показывает мне отвалить, но мы все смеемся вместе.

— Все забываю спросить, но ты ведь придешь на игру в пятницу вечером, верно? — Спрашивает Арчи, складывая руки на столе и наклоняясь вперед, и я слегка улыбаюсь, наблюдая, как Чарли пускает слюни на его накачанные бицепсы.

Поскольку у них утренняя, дневная и вечерняя футбольная тренировка, мы сейчас как попутные корабли, и кто-то из команды тоже подвозит его до школы. С ума сойти, как сильно я скучаю по нашей совместной утренней поездке в школу. Слушать мою собственную музыку в моем собственном убежище уже не так приятно, как раньше.

— Что? И посадить ее на эти дерьмовые сиденья сзади? — Нахмурившись, спрашивает Чарли, переводя взгляд с Арчи на меня. — Девочка, оно того не стоит. Честно.

— Я…

— Конечно, не на этих сиденьях. Ты можешь занять мое семейное место рядом с полем, Иден, — говорит Арчи, прерывая меня, и качает головой Чарли, которая игнорирует нас, продолжая вытирать лицо.

— Подожди, это же старшая школа. Зачем им вообще семейные места? — Спрашиваю я, обмахивая вырез футболки, чтобы охладить тело, так как, похоже, кондиционер сегодня не работает.

— Потому что они думают, что они намного круче, чем есть на самом деле, — вмешивается Чарли, подмигивая мне, в то время как Арчи закатывает глаза.

— Что ж, я не могу принять приглашение, пока ты не скажешь мне, за какую футбольную команду ты на самом деле болеешь. Это важная информация. Вся наша дружба висит на волоске, — говорю я с невозмутимым лицом, глядя на Арчи сверху вниз, а он выпрямляется на своем стуле с вызовом в глазах.

— Мы оба говорим, какая команда, одновременно, — бросает в ответ Арчи, и я киваю в знак согласия.

— Три… Два… Один… — Чарли считает нас.

— "Сан-Франциско 49ерс", — кричим мы оба одновременно, и от неожиданности я откидываю голову назад от смеха.

— Проклятье! — кричит Арчи, и я показываю ему средний палец.

— Отвали, Арч, мы сейчас не в начальной школе, — говорю я со смешком, доставая телефон из сумки, но от мамы по-прежнему нет ни звонка, ни сообщения.

— Ты так говоришь только потому, что я сказал это первым.

— Я имею в виду, мы можем поспорить об этом, или я могу принять твое приглашение на игру, и мы продолжим как взрослые? — Предлагаю я, и на этот раз Чарли усмехается.

— Взрослые? Арчибальд Фримонт? Никогда.

Зажимая рот рукой, я изумленно смотрю на Арчи, который краснеет от полного использования своего имени. Боже, я целую вечность так много не смеялась.

Для этого есть причина, напоминаю я себе, и грусть просачивается в меня. Не так много, как обычно, но достаточно, чтобы напомнить мне, зачем я здесь.

— Эй, не делай этого, — бормочет Арчи, ободряюще поглаживая меня по руке, и я мягко улыбаюсь ему.

— Итак, о чем мы говорим, Шарик? — Спрашивает Тобиас, садясь справа от меня, и я рада отвлечься.

Обращая мое внимание на себя, он широко улыбается мне, все его лицо при этом озаряется. Он поправляет свою шапочку, его каштановые волосы отбрасываются назад, когда он расслабляется на своем сиденье, кладя руку мне на спинку, и в моем животе мгновенно начинают порхать бабочки.

— Иден только что рассказала мне, что она фанатка 49ers, и она собирается занять место моей семьи на игре в пятницу, — предлагает Арчи, когда Хантер и Ксавьер тоже присоединяются к столу, опускаясь на свои места, как будто они никогда больше нигде не сидели.

То, что они втроем сидят за моим столом, вселяет в меня подозрение. Ничего хорошего из подобных ситуаций, когда в них замешаны они, не получается, и я наслаждаюсь сегодняшним днем. На самом деле я не хочу никаких неприятностей.

Чарли обменивается со мной взглядом, чувствуя то же, что и я, и я отстраняюсь от Тобиаса.

— Раньше с "49ers" все было в порядке. Но они не патриоты Новой Англии, — небрежно заявляет Хантер, глядя мне в глаза.

— Ты вообще когда-нибудь был в Новой Англии? — Спрашиваю я, и он улыбается едва заметной улыбкой, которая не встречается с его глазами.

— Там была его первая школа-интернат, — заявляет Ксавье, листая свой телефон, даже ни на кого не глядя, и за столом воцаряется тишина. У меня сразу возникает ощущение, что мы не обсуждаем этот период в жизни Хантера.

— Итак, Иден, ты придешь на игру в пятницу? — Спрашивает Тобиас, придвигая мой стул поближе к своему, с улыбкой на губах, пока он терпеливо ждет моего ответа.

Их спокойное поведение заставляет меня немного расслабиться в своем кресле, когда я киваю в ответ на вопрос Тобиаса.

— Вид сверху дерьмовый. Я бы не стал тратить твое время впустую, — вмешивается Ксавье, по-прежнему не отрываясь от телефона, и Арчи прочищает горло.

— Вообще-то, она собирается занять место моей семьи. — Ксавье, наконец, поднимает взгляд, его глаза сразу же находят мои, поскольку он ничего не говорит, сохраняя нейтральное выражение лица.

— На какой позиции, по-твоему, я играю? — Спрашивает Тобиас, снова отвлекая разговор, и я постукиваю пальцем по губе, уставившись на них четверых.

— Арчи уже сказал мне, что собирается вернуться, что имеет смысл, учитывая, почему вы ему доверяете, — заявляю я, и никто из них не спорит в ответ. — Что говорит мне о том, что Ксавьер — Квотербек, потому что он также кажется наименее доверчивым и больше всего кричит, когда мы все одновременно выходим на поле во время урока физкультуры.

— Ничто из этого не означает, что я Квотербек, Нафас, — ворчит Ксавье, закатывая свои грозные глаза, но это только заставляет меня поверить в это еще больше.

— Тобиас выглядит так, как будто он подходит на роль принимающего благодаря своей скорости и ловкости, а Хантер — так, как будто он может справиться с ролью тайт-энд.

Тобиас широко улыбается, а глаза Хантера удивленно прищуриваются.

— Как ты догадалась? Или кто тебе сказал? — Спрашивает Ксавье, и я вздыхаю.

— Я люблю футбол, почти одержимо. Я могу просто рассказать об этих вещах, — говорю я, пожимая плечами, заставляя Чарли хихикать.

— Ты чертовски хорошенькая, чтобы быть сорванцом. — Она смеется, качая головой.

— Без стереотипов, мисс выглядящая как симпатичная выпускница, а при этом состоящая в команде поддержки, — бросаю я в ответ, и она с улыбкой поднимает руки, сдаваясь.

— Это будет потрясающе, Иден. После этого мы всегда устраиваем вечеринку на пляже. На этот раз может появиться даже Чарли, потому что обычно она никогда не присоединяется к команде поддержки на других мероприятиях, — продолжает Арчи, заставляя Чарли вздохнуть.

Рука на моем бедре заставляет меня замереть, пока я не поворачиваюсь и не вижу вызов в глазах Тобиаса, когда он наклоняется вперед.

— Это хорошие вечеринки. Тебе стоит прийти на нее. Или мы могли бы устроить вечеринку на двоих в твоей комнате, — шепчет он мне на ухо, и я дрожу от желания. Черт, почему меня так тянет к нему? — Ты знаешь, что хочешь этого, — добавляет он, наклоняя голову, чтобы коснуться губами моей ключицы, и я чуть не умираю от сексуального напряжения.

Святое. Черт возьми.

Его губы такие мягкие на моей коже, но он слишком быстро отстраняется.

— Хм, возможно, ты в чем-то прав, — бормочу я в ответ, когда он поднимает на меня взгляд, в его глазах тепло, точно такое же, как я ожидаю увидеть в моих. Он переводит взгляд с моих глаз на мой рот, заставляя меня замереть на месте, и я думаю, что он собирается прикоснуться своими губами к моим, когда Ксавье прерывает нас.

— Тобиас не разбирается в женском теле так, как я, так что не расстраивайся, если тебе придется кончать в ванной, когда ты закончишь.

Хантер разражается смехом, а Тобиас рычит, бросая мрачный взгляд на своего друга, пока я пытаюсь успокоить свое бешено колотящееся сердце. Я была в нескольких секундах от того, чтобы практически наброситься на него в этом чертовом классе.

— Спокойно, чувак, — ворчит Арчи, когда мой телефон вибрирует на столе, и на экране появляется мама.

Вставая, я хватаю свой телефон. — Мне нужно ответить, — бормочу я, обходя стол, чтобы выйти, когда Ксавье хватает меня за руку.

— Ответь на звонок здесь, — приказывает он, явно ожидая, что у моей мамы есть какая-то информация, которая может заинтересовать его, и я хмуро смотрю на него сверху вниз.

— Ты собираешься посвятить меня в тайну Иланы? — Спрашиваю я, когда мой телефон перестает вибрировать в моей руке, и разочарование бурлит в моих венах.

— Нет.

— Тогда с моей стороны тоже будет жесткое "нет", — огрызаюсь я в ответ, вырывая свою руку из его хватки и выбегая из комнаты.

Я нажимаю повторный набор, как только выхожу в коридор, но телефон мгновенно подключается к ее голосовой почте. Черт. Пытаюсь еще несколько раз, но ничего не получается.

Ущипнув себя за переносицу, я раздраженно вздыхаю, решив оставить ей голосовое сообщение.

— Привет, мам. Это я. Ты звонила буквально несколько секунд назад, и теперь я не могу дозвониться. Что происходит? Перезвони мне. Я люблю тебя, — добавляю я в конце, беспокойство поселяется у меня в животе, когда я оглядываю класс и чувствую, что все "Звезды" смотрят на меня, в то время как Рокси внезапно оказывается на коленях у Хантера, а КитКат занимает мое место.

Я вижу, как Чарли направляется ко мне с моими вещами, но мне все равно. Меня больше беспокоит то, что Рокси берет Хантера за подбородок и отворачивает его от меня.

Ни за что. Ни за что, черт возьми. Я не ревную, ни к ней, ни к нему.

Верно?

— Хочешь отправиться на ланч пораньше? — Чарли предлагает, подходя и становясь передо мной, и я киваю в знак согласия.

— Да, вытащи меня от их безумия, пока я не наделала глупостей.

23

Ксавье

— Ты готов к сегодняшней игре, Ксан?

Хватая сумку, я оглядываюсь через плечо и вижу, как Билли потирает руки. Он капитан нашей защиты, хороший игрок, но настоящая заноза в моей заднице.

Если бы я предложил ему отсосать мой член, он бы это сделал, просто чтобы стать ближе к нам. Это неловко.

— Мы всегда готовы, Билли. Будем надеяться, что ты собрал ребят и они готовы к выходу, хах, — говорит Хантер, зная, что я не отреагирую, когда попытаюсь войти в курс дела, и мы направляемся к двери, оставляя его бродить в одиночестве возле моего шкафчика.

Тобиас уже ждет за дверью, Арчи рядом с ним, когда мое внимание привлекает вспышка блондинки.

Иден.

Тобиас улыбается, кусая губы, наблюдая, как она уходит, и я не могу отрицать, что она привлекает мое внимание точно так же, как и в первый раз, когда я увидел ее. Боль в ее глазах все еще кружится, опьяняя меня. Но большую часть времени я сдерживаюсь, в отличие от Тобиаса, а теперь даже Хантера, что является огромным сюрпризом.

Ему никто так сильно не нравится, но его глаза следят за тем, как покачивается ее задница, когда она поворачивается к нам спиной. Еще раз. У меня такое чувство, что она всегда уходит.

— Что ты ей сказал? — Спрашивает Хантер, глядя прямо на Тобиаса, который игриво пожимает плечами.

— Я? Я бы никогда. — Он смотрит между нами, разинув рот, изображая невинность, что заставляет Арчи усмехнуться.

— Кто-то, он же Тобиас, украл мой телефон и номер Иден вместе с ним. Она ушла, проворчав что-то насчет покупки новой sim-карты.

Ее номер? Мне нравится, как это звучит. Это делает ее еще более доступной для меня. Для нас. Что означает, что ей нельзя позволить изменить его. Хантер пристально смотрит на меня, его взгляд скользит по моим рукам, теперь сжатым в кулаки, и он читает меня, как книгу. Я не могу поверить, что у нас еще не было ее данных.

— Если она сменит номер, мы просто раздобудем и этот, — заявляет он, и Арчи качает головой.

— Я ничего этого не слышу. Неа. Я собираюсь пойти и пригласить Иден и Чарли на ланч. Вы, ребята, тоже все пойдете?

— Черт возьми, да, или, по крайней мере, надеюсь, что-то будет сегодня вечером, — говорит Тобиас, шевеля бровями, и Арчи съеживается от его шутки, в то время как мы с Хантером молчим. Хотя, мой член определенно услышал его заявление.

Это напоминает мне, насколько близок был Тобиас к тому, чтобы заполучить Иден на днях. То, как она отреагировала на то, что он поцеловал ее ключицу, в одно мгновение сделало меня твердым, как камень. Ее ресницы затрепетали на щеках, а шея мгновенно вспыхнула, и я не смог удержаться от того, чтобы не прервать его, чертовски напугав его.

Я хотел, чтобы она вспомнила, что я заставлял ее почувствовать, как она хныкала и стонала под моими прикосновениями.

Направляясь по коридору к кафетерию, я чувствую себя гораздо непринужденнее, чем в начале недели. Единственное, что выводит меня из равновесия, — это Иден. Все остальные помнят свое место и подчиняются, в том числе Рокси и КитКат.

Мой телефон вибрирует в кармане джинсов, и когда я достаю его, то с удивлением вижу имя моей матери, мелькающее на экране.

— Вы, ребята, идите вперед, — бормочу я, показывая ребятам свой экран, и они понимающе кивают.

Проскальзывая в ближайший пустой класс, я закрываю за собой дверь и отвечаю, не произнося ни слова, пока жду, когда она заговорит.

— Ксавье, ты здесь? — Я слышу раздражение в ее голосе, единственные эмоции, которые она когда-либо проявляла. Если только она не впадает в ярость от ненависти и гнева, так что это практически означает, что она мягкая.

— Как ты думаешь, кто еще ответит на твой звонок? — Я отвечаю в ответ, она мне уже наскучила, и я сажусь на край учительского стола.

— Мне напомнить тебе, с кем ты разговариваешь? — выпаливает она, пытаясь поставить меня в известность, как она делает это со всеми остальными, хотя на самом деле должно быть наоборот. Еще немного, и мы сможем поиграть, чтобы выбраться отсюда. Напряжение вибрирует в моем теле, когда я заставляю себя сохранять спокойствие.

— Зачем ты звонила? — Спрашиваю я, игнорируя ее вопрос своим, и она тяжело вздыхает на другом конце провода.

— Боюсь, сегодня вечером мы не придем на твою игру.

Я хмуро смотрю на свой телефон, прежде чем снова поднести его к уху. — Ты все равно никогда не приходишь на мои игры.

— Ну, это потому, что это чертовски нелепый вид спорта, который отвлекает тебя от твоих обязанностей. Я говорила тебе, как только ты закончишь школу в Эшвилле, у тебя не будет времени на такое бесполезное дерьмо. Твои деньги закончатся, если ты не присоединишься к семейному бизнесу.

Я закатываю глаза, слушая ее обычную лекцию. Это чушь собачья. Она чушь собачья. Она также понятия не имеет, что у меня есть твердое намерение свалить отсюда к чертовой матери в ту же секунду, как мы подбросим в воздух наши выпускные шапочки, если я вообще задержусь здесь так надолго.

Мне не нужны ни она, ни ее деньги.

Я уже получил стипендию для досрочного поступления в футбольный университет штата Огайо, но даже без этого она понятия не имеет, что мы создали собственную компанию. Ей пришлось бы пройти через множество препятствий, чтобы найти ее. Со всеми нашими оффшорными счетами все постоянно перемещается, никогда не привязываясь ни к одному из наших имен. Именно так, как нам это нравится.

Хантер — гребаный технический гений. Кодирование должно быть его вторым именем.

— Я прекрасно понимаю, мама, — наконец отвечаю я, не реагируя на ее обычные вспышки гнева.

— Я собиралась прийти на твою игру этим вечером, у нас с твоим отцом есть важные новости, которыми мы хотим поделиться с тобой и городом.

А, так вот в чем скрытый замысел.

— И что же это может быть за новость? — Проводя рукой по лицу, я бросаю взгляд на часы на стене, желая, чтобы она поторопилась, чтобы я мог поесть.

— Я баллотируюсь в мэры. — Она произносит эти слова так нежно и почти радостно, что я повторяю их, чтобы убедиться, что она действительно моя мама. — Ты не собираешься поздравить меня? — Она цокает, подтверждая, что она единственная Илана Найт.

— Я думал, Монтгомери был мэром? — Отец Рокси был мэром города, сколько я себя помню, и все время бегал под бой маминого барабана.

— Мы пришли к разногласиям, которые тебя не касаются, и я всегда говорю: если ты хочешь, чтобы работа была выполнена должным образом, делай это сам.

Мне интересно узнать, почему это вдруг происходит, но я знаю, что она никогда не скажет ни слова. Хотя Рокси могла бы. Возможно. В любом случае, она ближе со своей семьей, чем я.

— Я поздравлю тебя, когда ты выиграешь.

— Как будто может быть по другому, — говорит она с насмешкой. — Итак, тебе было весело?

— С чем? — Я прикидываюсь дурочком, прекрасно понимая, что разговор зашел об Иден.

— Не разыгрывай скромницу, Ксавье. Тебе это не идет.

Расхаживая перед столом, я потираю затылок, мне нужно сыграть все именно так, как она от меня ожидает.

— А, ты имеешь в виду Грейди? Да, а и что все это значит?

— Честно говоря, Ксавье, ты бы видел страх в глазах Дженнифер Грейди, когда я заставила ее упаковать Иден в ее шикарный внедорожник и отправить в Найт-Крик. — Смех в ее голосе обычно находит отклик внутри меня, но я только чувствую холодок по спине, когда мои защитные инстинкты пытаются включиться. — Она плакала, умоляла и визжала напрасно.

— Почему она вообще здесь? Она изгой. — Я должен заставить себя оставаться нейтральным, пренебрежительным, но слова обжигают мне горло. Она не такая, но если я смогу получить какое-то объяснение, возможно, это поможет нам. Поможет Иден.

— Это пока не та информация, которую тебе обязательно знать. Но давай просто скажем, что это старая вражда, на которой я решила нажиться. Заставь ее заплатить, мой принц.

На этом звонок замолкает, и я остаюсь не осведомление, чем был раньше. Черт. В данный момент ее сумасшествие зашкаливает. Она всегда была непредсказуемой, но осознание того, что она нацелилась на Иден, ставит меня в невыгодное положение.

Гнев медленно начинает закипать во мне. Я ненавижу грязные игры, в которые играет моя мать, когда я не понимаю в чем суть. Если бы я знал, что происходит, я бы чувствовал себя по-другому, но она всегда заставляет меня чувствовать себя под ее контролем , а не под моим собственным.

Мне хочется в гневе ударить кулаком по деревянному столу рядом со мной, но это только уведет меня с поля сегодня вечером, а я не могу позволить этому случиться. Не тогда, когда я знаю, что она выиграет от ситуации в целом. Я знаю, что это намеренная попытка посмотреть, как я отреагирую на ее разговор об Иден, и я не попадусь на удочку.

Схватив свою сумку, я вылетаю из класса, уверенно направляясь в столовую, где нахожу парней, сидящих за нашим обычным столиком, и Иден в крайнем правом ряду с Чарли, как всегда.

Я никак не могу решить, проверяю ли я ее или решаю, каким способ ее будет лучше убить. В любом случае, я не могу оторвать от нее глаз. Что бы она ни пробуждала во мне, мне это не нравится. Это заставляет меня чувствовать себя еще менее под контролем, чем моя мать, и я этого не допущу.

24

Иден

Я слышу крики и приветствия от ворот собственного, полностью оборудованного футбольного стадиона Найт-Крик. Мне пришлось воспользоваться своим GPS, чтобы добраться сюда, направляясь прочь от океана, что заняло около двадцати минут.

Я с нетерпением жду игры. Шум толпы и возможность наконец увидеть "Звезд" в действии.

Чарли прислал мне сообщение, чтобы убедиться, что я все еще приду, и я никак не могла отказать. Не тогда, когда Арчи оставил мой входной билет на кровати, а рядом с ним футболку Эшвил Найт "Звезды". На обороте было напечатано "Фримонт", так что это либо его рук дело, либо он сам ее сделал, но в любом случае это потрясающе.

Он — моя опора в этом токсичном, испорченном городе, никогда не подвергает меня сомнению и не осуждает, всегда предлагает поддержку и дружбу. Это мои первые платонические отношения с парнем, и как бы сильно я ему в этом не признавалась, я не могу представить без него свою жизнь.

Вручая мне билет, дама указывает мне подняться по лестнице прямо перед собой, которая приведет меня к семейной ложе. Я слышу музыку, гремящую по стадиону, когда толпа подбадривает меня, и оптимистичная мелодия заставляет меня поверить, что команда поддержки уже танцует.

Все еще так тепло, тем более что так далеко от берега нет морского бриза, поэтому я рада, что сочетала свою недавно приобретенную майку с джинсовыми шортами и черными кедами Converse. Мои волосы собраны на макушке в неряшливый пучок, макияж сведен к минимуму, солнцезащитные очки идеально на месте.

Я пообещала Чарли, что пойду на афтепати и даже приложу усилия, так что я сделаю все это после игры. Я невероятно возбуждена и сексуально не удовлетворена, так что усилия того стоят, если они привлекут внимание, которого я хочу. Мне просто нужно решить, на кого обратить свой взор.

Перепрыгивая через две ступеньки за раз, я прохожу мимо тел, стоящих вокруг прилавка с едой, запах хот-догов и попкорна загрязняет пространство. Направляясь к ступенькам с другой стороны, я останавливаюсь, чтобы полюбоваться видом.

Срань господня, неужели они относятся к этому виду спорта так серьезно. Оглядываясь на поле и его вместимость, можно сказать, что оно размером с колледж. Я помню, как ходила на стадион Нотр-Дам, когда мы жили в Индиане, и он, наверное, такого же размера. Вместимость зала легко вмещает более семидесяти тысяч человек, многие места расположены высоко, и комментарии Чарли о сиденьях в башне внезапно обретают смысл.

Меня словно окружает море зеленого и белого, когда все погружаются в цвета команды, и это только добавляет мне энергии и волнения.

Что меня удивляет еще больше, так это то, сколько людей на самом деле здесь. Похоже, что места заполнены на три четверти, и это без учета всех людей, которые все еще находятся на стадионе.

Быстро проверив свой билет, я обыскиваю ряды и медленно начинаю спускаться. Я нахожусь там, где толпится команда, всего в двух рядах позади, откуда открывается потрясающий вид на поле и туннель прямо передо мной. Семейные сидячие места ничем не отличаются от обычных, только с лучшим обзором и поближе ко всему происходящему.

Волнение бурлит во мне. Прошло слишком много времени с тех пор, как я была на игре, вместо того, чтобы смотреть последние новости НФЛ на большом экране.

Четыре нижних ряда отведены для семейной зоны, и я проскальзываю мимо нескольких уже сидящих участников, опускаясь на мягкое сиденье. Моя задница ценит маленькие семейные предметы роскоши по сравнению с обычным твердым пластиком.

Я чувствую несколько косых взглядов от других участников толпы, вероятно, сплетничающих о новой девушке на горячих местах, но никто не обращается ко мне напрямую.

Чирлидерши и талисман танцуют чуть дальше слева от меня, и, похоже, их места рядом с тем местом, где они стоят, и я рада, что они не слишком близко к семейным креслам.

Чарли замечает меня и широко улыбается, прежде чем ее подбрасывает в воздух, и у меня сводит живот. Неа. Не для меня.

Я откидываюсь на спинку стула, безмолвно радуясь возможности увидеть "Звезд" во всей их футбольной красе, когда маленькая ручка ложится на мою ногу, отрывая мой взгляд от поля. На меня смотрит самый милый маленький мальчик, которого я когда-либо видела, с растрепанными светлыми кудрями и большими серыми глазами.

Ему не больше двух, максимум трех лет, он улыбается от уха до уха и похлопывает меня по колену.

— Боже мой, мне так жаль, у него еще нет социальных границ, — бормочет женщина, подходя и становясь позади него, прежде чем плюхнуться на стул, оставляя один свободным между нами, и сажает маленького мальчика к себе на колени.

Он суетится в ее объятиях, протягивая руки, чтобы попытаться схватить меня, пока она продолжает извиняться.

Ее светлые волнистые волосы стянуты сзади резинкой, голубые глаза наполнены смесью усталости и любви.

— Это вообще не проблема, честно говоря. — Я искренне улыбаюсь ей, и ее лицо расслабляется от облегчения, когда я снова смотрю на человека часа. — Привет, малыш, как тебя зовут? — Спрашиваю я, позволяя ему схватить меня за палец, и он мгновенно успокаивается.

— Коди, Коди, Коди, — повторяет он, размахивая моей рукой, заставляя меня улыбнуться.

— Ты хороший мальчик для своей мамы, Коди? — Спрашиваю я, и он нетерпеливо кивает.

— Он обманщик, — бормочет женщина, и я хихикаю вместе с ней. — Я Бетани, старшая сестра Хантера Эшвилла. Ты его знаешь? — спрашивает она, и я просто поднимаю бровь, и это единственный ответ, который ей нужен. — Верно. Конечно. Он чле-но-го-ло-вый. Я тоже приношу за него извинения. Совсем невоспитанный.

— Неужели я действительно должна провести остаток своей жизни, извиняясь за окружающих меня мужчин? У меня нет на это времени. — Я усмехаюсь, позволяя Коди продолжать игриво поглаживать меня пальцем. — Я Иден. Подруга Арчи Фримонта.

Она понимающе кивает, и я вижу блеск в ее глазах, когда она собирается спросить, что я имею в виду под подругой, но тут зазвучала вступительная музыка, и весь стадион зааплодировал.

Начинает играть барабанная дробь школьного оркестра, и зеленые воздушные шары внезапно начинают подниматься в воздух на другом конце пятидесятиярдовой линии, и реакция толпы становится дикой.

Я инстинктивно бросаю взгляд на маленького Коди, обеспокоенного всем этим шумом, но Бетани приставила к его ушам несколько шумозащитных устройств. Встав, они делают то же самое, но Коди не отпускает мой палец. Если уж на то пошло, он притягивает меня ближе.

Протягивая мне руки, Бетани смотрит на меня, чтобы убедиться, что я понимаю, во что ввязываюсь, но я просто не могу заставить себя сказать ему "нет", особенно когда его маленькие щенячьи глазки умоляют меня.

В ту секунду, когда она передает его мне, он обвивает руками мою шею, а ногами талию, крепко прижимая меня. Прижимая его к себе, глаза закрываются сами по себе. Мое сердце наполняется любовью. Черт, мне это нужно.

Я не думаю, что кто-либо держал меня так крепко с тех пор, как у меня забрали моего отца, и это руки двухлетнего ребенка. Я чувствую себя спокойнее, чем когда-либо с тех пор, как приехала сюда. Ощущение руки, успокаивающе сжимающей мою руку, заставляет меня открыть глаза, и сочувствующая Бетани улыбается мне.

Мне не нравится всеобщее внимание, и я смотрю на поле, как команда выстраивается в линию, шлемы у их ног, они занимают свои позиции в ожидании исполнения национального гимна.

Арчи сразу замечает меня, машет рукой, прежде чем прижать ее к груди. Я нигде не вижу Ричарда, и это еще больше радует меня, что я пришла поддержать его. Он этого заслуживает.

Скользя взглядом вдоль шеренги, мне не нужно долго искать, чтобы обнаружить три пары глаз, уставившихся на меня в ответ. Тобиас широко улыбается, обводя взглядом мои голые ноги, в то время как Ксавьер смотрит на меня с удивлением. Только приглядевшись повнимательнее к хмурому Хантеру, я понимаю почему.

Коди.

Бетани наклоняется, указывая Коди на Хантера, и он убирает руку с моей шеи, чтобыманиакально помахать Хантеру, который ошеломляет меня, когда машет в ответ, стирая хмурое выражение со своего лица.

Заставляя себя отвести от них взгляд, я суечусь вокруг Коди, которому нравится внимание, когда они готовятся начать игру. В ту секунду, когда судья дает свисток, мы возвращаемся на свои места, и Бетани волшебным образом достает закуски из воздуха, чтобы Коди был доволен.

Я смотрю, как "Звезды" начинают игру, атмосфера накаляется, когда Ксавье встает на правую ногу, слегка приседая, прежде чем выбросить мяч вперед, и все поле озаряется светом. Тобиас легко ловит мяч, его темп мощный, он легко пробегает двадцать ярдов, прежде чем его сбивают с ног.

Мое сердце подпрыгивает в груди, но он быстро приходит в норму. Команда собирается вокруг, и они снова наступают, но на этот раз мяч у Хантера, и он преодолевает огромное расстояние в цент поля. Я не могу оторвать от него глаз, наблюдая за каждым его движением, когда он практически вкатывается в конечную зону, и вот так просто набираются очки.

Вся эта команда — мощный двигатель. Защита надежна, сопернику повезло преодолеть расстояние более десяти ярдов, в то время как нападение — абсолютная сила, с которой приходится считаться. Ксавье, вероятно, лучший Квотербек, которого я когда-либо видел вживую, с потенциалом войти в историю. Я чувствую это своей душой.

Я наблюдаю, как Ксавьер, Тобиас, Хантер и Арчи работают синхронно, заставляя остальных членов команды чувствовать их энергию, и это действительно заряжает.

Полностью потерявшись из-за чистого волшебства, происходящего передо мной, когда счастливый Коди хлопает вместе с остальной толпой, игра проходит слишком быстро. Судья подает сигнал к началу четвертой четверти, когда счет становится 31—6 в пользу "Звезд".

— Я собираюсь отвести Коди сменить подгузник, пока все занимают свои места. Хочешь, я тебе что-нибудь куплю на обратном пути? — Спрашивает Бетани, и я передаю маленького человечка ей.

— Я в порядке, спасибо.

— Ты уверена? Я чувствую себя обязанной тебе или что-то в этом роде за то, что ты развлекала его. — Она благодарно улыбается, и я качаю головой.

— С этим нет никаких проблем.

Она одними губами благодарит, прежде чем схватить сумку, стоявшую у ее ног, и направиться в уборную.

Мяч у другой команды, поэтому я достаю телефон из сумки и хмурюсь, когда вижу сообщение с неизвестного номера, ожидающее меня.

Оглядываясь вокруг, как будто кто-то собирается помахать рукой, чтобы сказать, что это были они, я закатываю глаза, прежде чем нажимаю открыть сообщение. Мое сердце замирает, когда я перечитываю эти слова снова и снова.

НЕИЗВЕСТНЫЙ: ТЫ ЗАКОНЧИШЬ ТАК ЖЕ, КАК ОН, — В ШЕСТИ ФУТАХ ПОД ЗЕМЛЕЙ И В ПОЛНОМ ОДИНОЧЕСТВЕ. ВОЗМОЖНО, ТЫ ВСЕ ЕЩЕ БУДЕШЬ ЖИВА, КОГДА МЫ ЭТО СДЕЛАЕМ.

Кто, черт возьми, мог это прислать? Я могу только предположить, что они ссылаются на моего отца, но почему?

Мои пальцы дрожат от нервов, когда я набираю номер, отказываясь позволить этим людям взять надо мной верх, но звонок сразу переходит на голосовую почту.

Это Тобиас?

Он сегодня украл мой гребаный номер у Арчи, но это дерьмо просто не смешное. Облизнув внезапно пересохшие губы, я смотрю в их сторону на краю поля и вижу, что Арчи уже хмуро смотрит на меня.

Мое замешательство и беспокойство, должно быть, отражаются на моем лице, когда он спрашивает, все ли со мной в порядке, и я пренебрежительно машу рукой, не желая отвлекать его от игры.

— О боже мой, я чертовски любопытна, но кто, ради всего святого, прислал тебе это? — Бетани ахает, выхватывая телефон у меня из рук и удерживая Коди на бедре, на ее лице изображен неподдельный ужас.

— Я не знаю. Я не узнаю этот номер и пыталась перезвонить им, но никто не отвечал, — признаюсь я, слегка обескураженная ее вторжением, но я чувствую, что у нее добрые намерения.

Она снова набирает номер, прижимая телефон к уху, чтобы перепроверить, но он снова переходит на голосовую почту.

— Зачем кому-то вообще отправлять что-то подобное? Это так типично для этого дурацкого города. — Она вздыхает, глядя на поле, пока я засовываю телефон обратно в карман, когда она вдруг машет рукой, призывая кого-то подойти к ней.

Проследив за ее взглядом, я обнаруживаю, что Хантер делает по два шага за раз, чтобы добраться до нее. Толпа вокруг нас в замешательстве наблюдает, как он оставляет свой шлем на месте и уходит с гребаного поля, пока они находятся в середине игры.

Мой взгляд метается к тренеру, который даже не оборачивается, и всего через несколько секунд Хантер стоит перед нами.

— Что случилось? Что происходит? — рявкает он, переводя взгляд с нас двоих, и я качаю головой, ничего не бормоча, но у Бетани совершенно другая идея.

— Кто-то отправляет Иден сообщения с угрозами. Мне это чертовски не нравится. Если я узнаю, что это был один из вас, ребята, я выпущу вам кишки. Вы понимаете?

— О чем ты вообще говоришь, и следи за языком, Бет. Коди тебя слышит, ты же знаешь, — ворчит он, протягивая руку, чтобы нежно погладить Коди по щеке, что полностью контрастирует с его резким тоном.

— Не прикидывайтесь дурачками. Вы, ребята, знаете все, что происходит в этом городе. Кто-то угрожает похоронить Иден заживо. Если это был не один из вас троих, вам лучше выяснить, кто именно.

— Покажи мне, — выдавливает он, его глаза горят в моих, но я качаю головой.

— Можем ли мы не делать этого во время игры? Со мной все в порядке, и я разберусь. Одна. — Я скрещиваю руки на груди, защищаясь, но Хантер продолжает смотреть на меня сверху вниз.

— Что происходит? — Кричит Тобиас, привлекая к нам еще больше внимания, когда пристраивается рядом с Хантером.

— О боже мой, ничего. Пожалуйста, просто, пожалуйста, вернитесь к игре.

— Кто-то угрожает похоронить ее заживо, — повторяет Бетани, и я смотрю на нее широко раскрытыми глазами. Кто эта женщина и почему она не заткнется? — Не смотри на меня так. Я делаю это для твоего же блага, — заявляет она, и я опускаю голову на руки, слишком боясь посмотреть и увидеть, как много людей смотрят на меня.

— Хантер, Тобиас, — зовет Ксавье с нижней ступеньки, заставляя людей, окружающих нас, погрузиться в жуткую тишину, и я стону.

— Пожалуйста, — шепчу я, и Хантер, должно быть, видит мольбу в моих глазах, потому что он понимающе кивает и хлопает Тобиаса по плечу, чтобы уйти.

— Не покидай это место без кого-либо, понятно? Мы посмотрим на сообщение после игры. — Я неохотно киваю, но, кажется, этого недостаточно. — Понятно? — он повторяет, и я вздыхаю.

— Поняла, а теперь, пожалуйста, свалите, — говорю я, прикрывая губы от Коди, хотя я произнесла это по буквам, и у него на ушах стоят шумозащитные устройства.

С этими словами он, наконец, спускается обратно по лестнице, но все по-прежнему смотрят, включая команду поддержки. Чарли ободряюще улыбается, в то время как Рокси и КитКат пялятся на меня так, словно я только что пнула их собаку или что-то в этом роде.

Ради всего святого.

Мне не нужно иметь с ними дело вдобавок ко всему этому, если только это не были они?

Качая головой, я снова сосредотачиваюсь на игре, нуждаясь в отвлечении. Я ничего не слышала о своей маме с тех пор, как пыталась перезвонить ей на днях, и теперь я получаю подобные сообщения. Надеюсь, с ней все в порядке. Что, если она позвонила с предупреждением или потому, что была в опасности, а я не ответила?

К черту этот город и его интелектуальные игры, к черту их.

Мне нужно повеселиться, выпить и забыть обо всем этом дерьме.

25

Тобиас

Пока мы идем по пляжу, солнце уже село, и вечеринка у Арчи в самом разгаре. Отсюда я вижу, как горит костер, как люди группами заполняют пространство, танцуют, поют, выпивают. Атмосфера, созданная предыдущей победой, сохраняется, и это тот кайф, с которого я никогда не хочу спускаться.

— Кто-нибудь ее видит? — Спрашивает Хантер, имея в виду Иден, но я не вижу в толпе ее красивых светлых волос.

— Может, она все еще внутри, — предполагаю я, но он не расслабляется, как и Ксавьер.

Мы никогда раньше не бросались кому-либо на помощь, тем более в середине игры и уж точно не к девушке. Но страх, написанный в глазах Иден, как и Бетани, заставил Хантера подняться с травы и подняться по лестнице так быстро, как только мог. Я понятия не имею, к кому он спешил добраться первым, но эти двое заставили его действовать необдуманно.

Мрачные слова угрожающего послания все еще звучат у меня в голове. Угроза похоронить кого-то заживо — это слишком даже для нас, и что еще хуже, мы понятия не имеем, от кого это исходило.

Бетани заставила Иден передать всю информацию, и она отправила детали Хантеру, который оставил компьютер сканировать информацию о номере. Надеюсь, у нас что-нибудь получится, но пока это просто тупик за тупиком.

Иден успокоила Бетани, позволив ей проводить Чарли до ее внедорожника, и, хотя она говорила, что с ней все в порядке, беспокойство захлестнуло ее.

— Мне нужно увидеть своими глазами, что она здесь, — бормочет Хантер, взволнованный больше, чем я на самом деле ожидал.

— Трахни меня, это тебя отхлестали по пизде? — бормочет Ксавьер, и Хантер толкает его, не предлагая ответа, и легкая усмешка на лице Ксавьера удивляет меня. — Что? Не будь таким чувствительным, Хантер.

— Заткнись, Ксавье, — ворчу я, поправляя свою любимую черную шапку. — Ты снова показываешь своего маленького зеленоглазого монстра. — Он ворчит в ответ, прикусывая язык, чтобы не сказать то, что хочет, когда Рокси останавливается перед ним. — Я оставлю тебя с этим, — бормочу я, указывая на катастрофу в лице Рокси Монтгомери, и продолжаю идти к дому.

Ранее он говорил нам, что хочет получить кое-какую информацию у Монтгомери, и, к сожалению, лучший способ сделать это — связаться с этой сукой.

— Черт. Ты найди Иден, приведи ее, чтобы я мог убедиться, что она в безопасности, а я задержу КитКат, чтобы Ксан мог попытаться выяснить подробности о том, в чем были разногласия между Монтгомери и его матерью, — говорит Хантер, оглядываясь через плечо, и он прав. КитКат полностью встала между ними, а это значит, что она будет рядом всегда, если кто-нибудь не отвлечет ее.

Похлопав его по плечу, я поднимаюсь по склону к дому Арчи, улыбаясь всем, кто зовет меня по имени, когда я вхожу через парадную дверь и полностью останавливаюсь у подножия лестницы.

Святая матерь сладкого младенца Иисуса. Вот как это выглядит — стоять у врат рая и смотреть на ангела?

Иден стоит наверху лестницы, ее длинные светлые волосы распрямлены и гладко струятся по спине. Ее ярко-голубые глаза кажутся еще больше из-за причудливого макияжа, а ярко-красные губы так и просятся, чтобы их размазали.

Опустив взгляд, я оцениваю ее наряд. В кружевном лифе цвета хаки ее грудь идеально выставлена напоказ. Сексуальный образ дополняют джинсы и толстый черный пояс, а из-под босоножек выглядывают красивые красные ноготки.

Я никогда в жизни не уделял столько внимания женскому наряду, но ее присутствие требует этого, заставляя меня запечатлеть в памяти каждый дюйм ее тела. Но меня беспокоит то, что это произведет такой же эффект на всех присутствующих здесь сегодня вечером парней.

— Прекрати, блядь, пялиться на меня, — ворчит она, нарушая мой транс, и я ухмыляюсь, когда она приближается ко мне.

— Кажется, я просто не могу остановиться. — Закусив губу, я не двигаюсь, позволяя ей остановиться прямо передо мной.

— Ты даже не пытаешься. — Острый взгляд, которым она одаривает меня, только делает мой член тверже, когда я бездумно провожу пальцем по ее руке, наблюдая, как она дрожит от моего прикосновения.

— Но я не хочу, чтобы кто-то еще смотрел на тебя. Ты моя. — Мои глаза прикованы к ее, когда слова слетают с моих губ, ее губы приоткрываются со вздохом, когда ее кокосовый аромат окутывает меня, затягивая еще глубже.

Момент прерывается, когда Чарли прочищает горло, подходя и становясь позади Иден. Словно опомнившись, Иден проходит мимо меня и оказывается вне моей досягаемости.

— Куда ты идешь? — спросил я.

— Туда, где тебя нет, — бросает она мне в ответ, даже не оглядываясь через плечо, когда уходит.

Чарли подавляет ухмылку, следуя за ней, явно наслаждаясь этой маленькой игрой в кошки-мышки, в которую Иден играет со мной. Я слежу за каждым шагом Иден, направляющейся к бассейну, и не пропускаю, как все парни тоже пялятся на нее.

Следуя за ней, я освобождаю проход, когда люди расступаются с моего пути. Хмурое выражение моего лица, вероятно, побуждает их не приближаться ко мне.

Иден останавливается рядом с Арчи, чей взгляд прикован к маленькой Чарли Джеймс в ее джинсовом облегающем платье. Интересно. Пока его внимание не перешло к Иден, мне все равно. Наблюдая, как они направляются к пляжу с несколькими другими парнями из футбольной команды, я ускоряю шаг, мне не нравится ее близость к Билли. Его массивное плечо соприкасается с ее плечом, и я близок к тому, чтобы потерять самообладание.

— Я не думал, что ты из тех, кто теряет рассудок из-за девушки. — Ксавье направляется ко мне с четырьмя бокалами в руках, пристально глядя на меня сверху вниз.

— Я этого не делал, — говорю я, идя рядом с ним, когда мы подходим к костру. Иден сидит слева от Арчи и остальными, в то время как Хантер справа с КитКат и Рокси.

Сегодня вечером разожжен огромный костер, его потрескивание успокаивает мою душу. Расслабляющая атмосфера с видом на океан справа от нас — вот что мне нравится на этих вечеринках.

— Однако мы никогда не отступаем от плана, Тобиас. Даже ради золотой киски, ты это помнишь. — Уходя, чтобы присоединиться к Хантеру, он опускается в шезлонг, и Рокси мгновенно забирается к нему на колени. Я вижу, как морщатся его глаза, когда он подбадривает ее, но она не обращает на это достаточно внимания, чтобы заметить.

Глубоко вздохнув, я направляюсь к Иден, наблюдая, как она смотрит поверх ревущего пламени на Хантера и Ксавьера. Мои братья делают все необходимое, чтобы получить ответы, но мне нравится намек на ревность в глазах Иден.

С бокалом в руке она отводит от них взгляд, потягивая фруктовый алкоголь соломинкой. Ее губы обхватывают кончик, ее щеки слегка впадают, когда она пьет, и мой разум мгновенно представляет ее стоящей передо мной на коленях. Вместо этого мой член в ее руках, и ее большие голубые глаза пристально смотрят на меня, когда она принимает мою длину.

— Ты опять пялишься, — кричит Иден, глядя на меня с усмешкой на губах, и я воспринимаю это как намек присоединиться к ней.

Чарли садится слева от нее, а Билли наклоняется к ней справа. Стоя перед ним, я придаю ему самое скучающее выражение лица.

— Спасибо, Билли, но дальше я сам, — заявляю я, указывая через плечо, чтобы он вставал и уходил.

— Но мы только что говорили о футбольных знаниях Иден, — возражает он, не двигаясь с места, и это его самая большая ошибка.

Я чувствую на себе взгляд Иден, наблюдающей за моей реакцией, и не могу удержаться от улыбки. Вызов в ее глазах, заставляющий меня отступить и бороться за ее внимание, заставляет меня пожать плечами.

— Не напрягайся, чувак, оставайся там, где ты есть. — Заметив пустой шезлонг чуть поодаль у костра, смотрящий на море, я снова перевожу взгляд на Иден. — Пожалуйста, можно я немного побеспокою тебя? — Прошу я, и думаю, тот факт, что я попросил, а не просто оттащил ее прочь, застает Иден врасплох.

— Раз уж ты так любезно попросил, — бормочет она в ответ, ее голос хриплее, чем обычно, и я подхватываю ее на руки, прежде чем она успевает передумать.

Она обхватывает ногами мою талию, и ее глаза не отрываются от моих, когда она кладет руки мне на плечи.

— Билли, сделай шоты, будь добр, — говорю я через плечо, наблюдая, как он разочарованно оседает, когда я уношу ее прочь.

Опускаясь в шезлонг, я радуюсь, что на нем нет подлокотников, так что Иден может продолжать сидеть верхом на мне, ее ноги перекинуты через мои, когда она устраивается поудобнее у меня на коленях. Поглаживая ее волосы за ухом, я улыбаюсь озорным огонькам в ее глазах, другой рукой поглаживая внешнюю сторону ее бедра.

— Тебе пришлось выбрать шезлонг только с одним местом, да? — Она не пытается отодвинуться. Во всяком случае, я чувствую, как она придвигается ближе, ее глаза расширяются, когда она касается моего твердого члена в джинсах под собой.

— Тебе некомфортно или что-то в этом роде? — бормочу я, на этот раз в моих глазах вызов, и она не разочаровывает. Не отступая, она на дюйм приближается, ее сиськи почти соприкасаются с моей грудью, в то время как ее пальцы поглаживают мой затылок.

— Я справлюсь. — Она ухмыляется.

Как раз в тот момент, когда я собираюсь наклониться ближе, между нами оказывается бутылка текилы, и сердитый Билли протягивает ее мне. Взяв ее из его протянутой руки, я встречаюсь с ним взглядом, позволяя своему гневу из-за его приближения вспыхнуть в моих глазах.

— Билли, тебе не помешает вспомнить, кто я такой, черт возьми, и на что я способен. Должен ли я также напомнить тебе, что Хантер пометил Иден как "под запретом"? — Его глаза расширяются, а губы вытягиваются, как у рыбы, пытаясь найти причину того дерьма, которое он вытворяет, но я прерываю его прежде, чем он успевает. — Отвали. Билли.

Я закатываю глаза от быстрой перемены в его поведении, когда он убегает. Иден поднимает брови, глядя на меня, и я усмехаюсь. — Пожалуйста, он не слишком сопротивлялся, не так ли? Кроме того, ты хочешь меня. В противном случае ты бы сказала "нет".

Не говоря ни слова, она берет у меня из рук новенькую бутылку текилы, откручивает крышку и одним быстрым движением подносит ее к губам. Я наблюдаю за ее горлом, когда она проглатывает жидкость, прежде чем протянуть ее мне.

Повторяя ее движение, я делаю глоток текилы прямо из бутылки, прежде чем поставить ее на песок рядом с нами. Я хочу кайфа, а не полного опьянения. Есть кое-что гораздо более сладкое, от чего я хотел бы опьянеть прямо сейчас.

— Итак, Билли говорит, ты разбираешься в футболе, да? Что еще тебе нравится?

— Это действительно имеет значение? — она бормочет, снова слегка прижимаясь ко мне, и я сдерживаю стон. Такое чувство, что сейчас нас только двое в мире, и я полностью за вуайеризм, но сначала мне нужно побыть с этой девушкой наедине.

— Позабавь меня. — Потирая руки о ее бедра, я сжимаю их, приближаясь к ее центру, наблюдая, как она слегка выгибает спину. Она такая отзывчивая, а я еще даже не начинал.

— Мне нравятся видеоигры и старые фильмы. Музыка, вообще любая музыка, на самом деле. Океан, — добавляет она, оглядываясь через плечо. — Секс. — Поворачиваясь ко мне, ее глаза держат меня в плену. — Много-много секса. Оргазмы. Член. — Ее лицо приближается к моему с каждым словом, слетающим с ее губ, и я сжимаю ее крепче, наслаждаясь ее уверенностью и тем, куда устремлены ее мысли.

— Я могу справиться со всеми этими вещами, Шарик, — шепчу я ей на ухо, касаясь губами ее подбородка, и она всхлипывает. — Я мог бы заставить тебя кричать двумя пальцами, детка.

Слегка откинувшись назад, с улыбкой на губах, она смотрит на меня сверху вниз. — И что, что ты собираешься делать? — Воткнешь их мне в глаза?

Взрыв смеха вырывается из моего живота, когда я притягиваю ее ближе, наслаждаясь ее находчивым нахальством. — Поцелуй меня, Шарик. — Мне все равно, кто смотрит, особенно Хантер и Ксавьер. Иден сегодня моя.

Ее губы всего в дюйме от моих, когда она продолжает пристально смотреть мне в глаза. — Я не делаю первый шаг.

— Я не задавал вопрос. Я попросил тебя поцеловать меня, ты знаешь, что я тоже хочу тебя. Так что, если…

Мои слова прерываются из-за мягкости ее ярко-красных губ, встречающихся с моими. Мучительно медленно ее рот захватывает мой, ее пальцы обхватывают мой затылок, поглаживая волосы под шапкой, пока я сжимаю ее талию.

Черт.

Она такая сладкая на вкус, как мед, и пахнет кокосом, что совершенно опьяняет меня. Держа руки на ее талии, я поглаживаю большими пальцами кружевной материал ее лифа, позволяя ей задавать темп. Черт возьми, она знает, что делает. Ее спина выгибается, когда она прижимается к моему пульсирующему члену, при этом прикусывая мою нижнюю губу, вырывая хриплый стон из моих губ.

— Позволь мне отвести тебя в уединенное место, Иден. Снимем немного этого сексуального напряжения со своих разгоряченных тел, — шепчу я, медленно поднимая руку, чтобы обхватить ее грудь, отчаянно пытаясь провести большим пальцем по ее торчащему соску. Но я не сделаю этого, пока она сама не скажет.

Ее взгляд скользит туда, где находится моя рука, и, прикусив губу, она снова переводит взгляд на меня и кивает, шипя, когда я обвожу ее сосок.

— Знаешь, я не реабилитационный центр для плохо воспитанных мальчиков, — бормочет она, заставляя меня улыбнуться.

— Меня не исправить, Шарик. Я как наркоман. Я буду брать то, что хочу, когда захочу, не заботясь о последствиях. Вопрос в том, хочешь ли ты присоединиться ко мне? — Спрашиваю я, затаив дыхание ожидая ее ответа.

— Отведи меня в мою комнату и докажи, что Ксавье неправ, Тобиас, — соблазнительно шепчет она, собираясь спрыгнуть с моих колен, но я притягиваю ее ближе и сижу, все еще держа в объятиях.

— Шарик, ты даже не вспомнишь его имени к тому времени, как я с тобой закончу.

Вслепую направляясь к дому, я несу ее сквозь толпу людей, окружающих нас, радуясь, что ухожу с вечеринки слишком рано. Я ни на кого не обращаю внимания, так как мой ум сосредоточен только на ней.

Иден Грейди сегодня моя.

26

Иден

Я даже не могу пожаловаться на грубое обращение со стороны Тобиаса прямо сейчас. Не сейчас, когда я так возбуждена и готова вспыхнуть.

Крепко держась за меня, пока он ведет нас к дому, Чарли шевелит бровями, глядя на меня, пока Тобиас обходит костер.

Я чувствую их взгляды еще до того, как они появляются в поле зрения, но Тобиас не обращает на них внимания. Ксавьер и Хантер смотрят, как мы уходим с пляжа, КитКат и Рокси у них на коленях, но я не позволяю им испортить мне настроение, я сосредоточена исключительно на симпотяжке, в шапочке, широко улыбающемся Ресивере, который привлек мое внимание с первого дня на территории школы.

Мне нужно отвлечься, и мне нужно это от него. Его прикосновения сводят меня с ума, а его губы… Черт, его губы идеальны.

Может быть, мы сможем выебать друг из друга сексуальное напряжение, а затем продолжить идти разными путями. В любом случае, я готова уступить своим желаниям.

— Несмотря на то, что у тебя такая пышная задница, ты легкая, как перышко, — шепчет он мне на ухо, когда мы поднимаемся по лестнице, ведущей в мою комнату.

— Я уже знаю это. Тебе не нужно продолжать подлизываться ко мне, — говорю я со смешком в ответ, и он крепче прижимает меня к своей груди.

— Я просто констатирую факты, Шарик. Где твоя комната? Я не уверен с этой стороны, так как в прошлый раз я вошел через балкон. — Я улыбаюсь воспоминаниям, волнению, которое я испытывала, пока не появилась Илана.

Качая головой, я указываю на свою дверь и крепко обнимаю его за шею, а другой роюсь в кармане джинсов в поисках ключа. Я не оставляю свою комнату незапертой, так как сегодня вечером вокруг было так много людей.

Размахивая ключом между нами, Тобиас прижимает меня к двери, его губы, наконец, снова находят мои, пока он шарит вокруг, пытаясь открыть ее. Я чувствую, как его член прижимается к моей сердцевине, когда он удерживает меня на месте, заставляя меня дрожать от предвкушения.

В ту секунду, когда замок щелкает, он заходит внутрь, разворачивает нас, чтобы захлопнуть дверь, и снова прижимает меня к ней. Все это время его губы остаются на моих, и я хватаюсь за его рубашку, прижимая его к себе так близко, как только могу.

Мы — сплошное переплетение рук и губ, хватаемся друг за друга, когда наши губы соприкасаются, отчаянные и жаждущие. Этого недостаточно. Мне нужно больше. Мне нужно все.

Отрывая мои губы от своих, он перемещает их к моей шее, оставляя точечные поцелуи на моей коже, и я чувствую, что горю. Моя голова откидывается назад, ударяясь о дверь, когда я позволяю ему исследовать, его губы опускаются, пока не достигают выпуклостей моей груди, и моя спина выгибается, когда стон срывается с моих губ, он сильно прикусывает, от этого укуса я стону громче.

Боль, смешанная с удовольствием, наполняет мое тело, когда он посасывает мою кожу, отмечая меня. Типичный альфа-самец, первобытный жест, который я бы обычно возненавидела, но я прижимаю его голову к себе, молча умоляя о большем, и он не разочаровывает.

Я наклоняю голову вперед, наблюдая, как он проводит губами по другой груди, прикусывая сосок сквозь тонкое кружево, прикрывающее его.

— Черт, — Я шиплю, ерзая бедрами ища трения. — Тобиас, мне нужно еще. Черт. Еще, пожалуйста.

Глядя на меня из-под длинных ресниц, он понимающе улыбается. — Я хочу трахнуть тебя под звездами, Иден, — бормочет он, медленно опуская мои ноги, скользя по моему телу вниз. Мои твердые соски касаются его груди, и я снова дрожу, обдумывая то, что он сказал.

Глядя мимо него на балкон, я хмурюсь. — Балкон не частный. Из этого стекла всем, кто находится на пляже, будет открываться прекрасный вид.

— Что ж, тогда тебе лучше найти несколько одеял и простыней, чтобы накинуть их на стекло, не так ли?

Я замолкаю на мгновение, решая, стоит это того или нет, но я знаю, что так и будет. Я слишком взвинчена, чтобы остановиться сейчас.

— Тебе лучше знать, что ты делаешь со своим членом, Тобиас Холмс, — ворчу я, протискиваясь мимо него в гардеробную. Схватив все постельные принадлежности с полки, я спешу обратно в свою комнату и нахожу его копающимся в верхнем ящике тумбочки, разбрасывающего мои игрушки по кровати.

— Какого хрена ты делаешь?

Он даже не удосуживается взглянуть на меня, крутя в руке мой любимый фиолетовый вибратор, прежде чем добавить его к куче на кровати. — Иден, мы собираемся пробыть здесь долго. Я искал запасные презервативы. Не моя вина, что я также наткнулся на твою коллекцию членов. — Я ошеломлена, теряя дар речи. Но я не могу спорить, не тогда, когда его слова только заводят меня еще больше. — Огради балкон, Иден, — добавляет он, наконец, взглянув на меня, его глаза горят желанием, и я киваю, как идиотка, выбегая наружу, чтобы сделать это.

Такое ощущение, что это почти чересчур серьезная подготовка, чтобы потрахаться. Честно говоря, обычно это не происходит в таком личном пространстве. Обычно это происходит на вечеринке, в чужом доме. Но предвкушение нарастает во мне с каждой простыней, которую я застилаю, скрывая нас от взглядов тех, кто внизу.

Перекидывая простыни через перила, я быстро проверяю, нет ли в них зазоров. Глядя на всех сверху вниз, я испытываю искру возбуждения при мысли о том, чтобы кричать здесь, когда все внизу, не в состоянии видеть, но с возможностью, что они могут услышать меня.

Накидывая последнюю простыню, я перевожу взгляд на огонь. Хантер и Ксавьер поднимают на меня глаза, огонь, горящий рядом с ними, освещает их лица, когда Тобиас подходит и встает рядом со мной.

Перекидывая мои волосы через левое плечо, он медленно осыпает поцелуями правую сторону моей шеи, заставляя мой рот приоткрыться, когда я задыхаюсь, хватаясь за перила так, словно от этого зависит моя жизнь.

Его рука обвивается вокруг моей талии, пока он медленно поднимает кружево моего лифа, обхватывая мою грудь, в то время как другие "Звезды" удерживают мой взгляд.

— Посмотри на них.

Поцелуй.

— Посмотри на нас.

Поцелуй.

— Хочу тебя.

Поцелуй.

— Отчаянно нуждаюсь в тебе.

Я снова прижимаюсь к нему задницей, наслаждаясь его прикосновениями, в то время как он дразнит меня своими словами.

— Они будут там, внизу, гадать, что мы делаем, где я прикасаюсь к тебе, как громко ты будешь кричать. Но сегодня это все мое. Не так ли, Иден? — он шепчет, приближая губы к моему уху, чтобы я могла прекрасно слышать его сквозь музыку внизу.

Я отвечаю не сразу, и он быстро поворачивает меня лицом к себе, теперь я спиной к группе внизу, пока он привлекает мое внимание.

— Не так ли, Иден? — повторяет он, медленно опускаясь передо мной на колени, в его голубых глазах горит жар, и я почти рушусь вместе с ним.

— Да.

Одно простое слово, выражающее мое согласие, и внутри него что-то переключается. Расстегнув ремень у меня на талии, он медленно протаскивает его с петель джинсов и бросает рядом с собой.

Упершись руками в перила позади себя, я зачарованно наблюдаю за каждым его движением, и блеск в его глазах говорит мне, что он точно знает, что делает со мной.

Расстегивая мои джинсы, он стягивает их с моих ног, ухмыляясь, когда обнаруживает, что лиф застегнут у меня между ног, и больше ему ничего не мешает. Расстегивая пуговицы, он старается не прикасаться ко мне, что только усиливает мою отчаянную потребность чувствовать его.

Выпрямляясь во весь рост, он теребит пальцами край лифа, в его глазах ясно читается вопрос, пока он ждет, сможет ли снять его. Мы обнажены до пояса, но мои волосы по-прежнему будут скрывать мое тело от посторонних глаз. Я надеюсь. Поэтому я киваю, облизывая губы, когда на его лице появляется дьявольская улыбка.

— Тебе повезло, что они так далеко. В противном случае, я бы взял за правило швырять это все в их сторону, — бормочет он мне в губы, пока я поднимаю руки над головой, чувствуя на спине взгляды других "Звезд", когда он снимает с меня лиф. Подойдя ближе, он бросает клочок материи на пол рядом с моими джинсами и ремнем и кладет руки по обе стороны от моего тела, защищая меня от любого, кто попытается посмотреть под другим углом.

Я не знаю, привлекли ли мы еще чье-нибудь внимание, да и не хочу. Все, чего я хочу, — это чувствовать его. Мое сердце бешено колотится в груди, отчаянно желая его прикосновений, и я отказываюсь позволить чему-либо остановить нас сейчас. Не сейчас, когда нарастание возбуждения заставляет меня быть такой горячей, такой возбужденной, такой отчаявшейся.

Поглаживая рукой мою спину, запуская пальцы в мои волосы, он откидывает мою голову назад, пока его рот пожирает мой. Другой рукой он дразнит мой живот, задевая кончиками пальцев мой клитор.

Я стону ему в губы, мои руки хватаются за его талию под футболкой, прежде чем он снова опускается на колени.

— Тобиас, они…

Мои слова превращаются в еще один стон, когда он проводит языком по моему клитору, медленно кружа и дразня меня, пока я опираюсь на балкон.

Я заставляю себя смотреть на него сверху вниз, вместо того чтобы в экстазе запрокидывать голову. Глядя, как он стоит передо мной на коленях, я чувствую себя невероятно сильной. Такое чувство, что они всегда пытаются заставить меня почувствовать себя беспомощной, но прямо сейчас я чувствую себя гребаной королевой.

Все еще полностью одетый, он проводит рукой по моему бедру, и я чувствую, какая я влажная, когда он достигает моего входа, медленно обводя его языком в такт движениям.

Он, не теряя времени, вводит в меня сначала один, затем два пальца, и я вскрикиваю от удовольствия, когда мои стенки натягиваются на его пальцы, которые с идеальной точностью трутся о мою точку G. Снова и снова.

— Черт возьми, да! — кричу я, когда он прикусывает мой клитор, и молниеносно мой оргазм проносится сквозь пальцы ног, заставляя каждый нерв гореть, когда он вращает пальцами внутри меня.

Выгибаясь под его прикосновениями, когда экстаз затянулся, он ловит мое падение, опуская меня на шезлонг рядом с нами.

— Ты на вкус как рай, — заявляет он, стягивая футболку через голову, пока я пытаюсь отдышаться. Мгновением позже следуют его джинсы, обнажая его мощную твердую длину, пульсирующую в его руке. Глубокий вырез на талии обрамляет самый восхитительный пресс, его четко очерченное загорелое тело — влажная мечта любой женщины.

У меня слюнки текут от желания отплатить тем же, но у Тобиаса другие идеи.

Подхватив с пола свой ремень, он подает мне знак вытянуть руки, и я, как лисица, отчаянно желающая еще одного оргазма, так и делаю. Затягивая ремень, он обматывает другой конец ремня вокруг ножки в спинке шезлонга, заставляя мои руки подняться над головой, но дискомфорта не ощущается. Мне было бы достаточно легко освободить руки. Это скорее иллюзия, чем что-либо еще.

Моя грудь выпячивается, спина выгибается дугой, а ноги раздвигаются, побуждая его приблизиться.

— Почти, — бормочет он, заходя в мою спальню, и я на мгновение впадаю в панику, пока он не возвращается с моим фиолетовым вибратором в руке. Сев в изножье шезлонга, я закидываю свои ноги на его.

Я хочу умолять его наполнить меня, но мне интересно узнать, чего он хочет, поэтому я ничего не говорю, прикусывая нижнюю губу так сильно, что вот-вот сделаю это до крови.

Обхватываю ладонью его член, кончик выпирает, умоляя, чтобы его лизнули, но вместо этого он подносит вибратор к моим губам,

— Соси.

От требования одного слова мои губы мгновенно приоткрываются, и он осторожно проводит им по моей нижней губе.

— Ты гребаный дразнилка, Тобиас, — стону я, прежде чем обхватываю губами фиолетовое устройство и посасываю вниз, туда, где его сжимают его пальцы. Его глаза расширяются от удивления, когда я выпускаю его из своих губ и делаю это снова. — Теперь ты либо трахаешь меня этим, либо используешь свой член, но если ты этого не сделаешь, я собираюсь взять верх.

Он посмеивается над моим тихим рычанием, скользя вибратором от моего клитора к входу, включая его на первую настройку и толкая внутрь меня.

Мой рот приоткрывается, когда мое естество сжимается вокруг него, а Тобиас сжимает свой член мертвой хваткой. Мои руки тянут за пояс, а бедра двигаются в такт его толчкам, отчаянно желая большего.

Мне не нужно говорить ни слова, мои глаза умоляют его, когда он включает настройку. Я хочу его, и его толстый твердый член растягивающий меня, но удовольствие в его глазах дополняет мое собственное по мере усиления вибраций.

— Ты так прелестно выглядишь в розовом, Иден. Представь, как покраснела бы твоя кожа, если бы я отшлепал тебя по заднице. — Он облизывает губы, обжигая мою кожу своим взглядом, и подмигивает мне.

— Еще, — выдыхаю я, и он наклоняется вперед, добавляя идеальное трение к моему клитору, пока втягивает мой сосок в рот. — Да. Боже, да, — выдыхаю я, мои бедра поднимаются навстречу движению вибратора, и как только я начинаю ощущать свой оргазм, устройство отбрасывается в сторону, и я стону от желания.

Мое разочарование длится недолго, когда Тобиас закидывает мои ноги себе на плечи, одним быстрым движением засовывая свой член глубоко в меня, его большой палец усиливает давление на мой клитор, пока я изо всех сил держусь за ремень.

Пот смешивается между нами, когда он сдвигает шапку набок, открывая свои шоколадно — каштановые волнистые волосы. Его бицепсы выпирают, когда он закидывает мои ноги себе на талию и балансирует надо мной, трахая меня на шезлонге.

Все мое тело сотрясается от экстаза, когда второй оргазм пронзает мое тело, разрывая меня на части, когда бесконечный крик удовольствия вибрирует в моем горле. Мое сердце стучит в ушах, когда Тобиас трахает меня жестко и быстро, все сдерживаемые поддразнивания настигают его, когда его темп замедляется, и он стонет напротив моих губ, достигая собственной кульминации.

Медленно рассекая волны, я шевелю запястьями, освобождая их от ремня, и запускаю пальцы в его волосы.

Твою мать. Что такого в том, что парни из Найт-Крик трахают меня до сексуальной комы? Я могла бы проспать все выходные прямо сейчас, но подергивание члена Тобиаса внутри меня говорит мне, что он еще далеко не закончил.

— О черт, — бормочет он, в его голосе слышится шок, брови сходятся на переносице, глаза расширяются.

— Я знаю, у тебя есть волшебный чл…

— Нет. Нет. Ну, я хочу, но я… Черт, я не пользовался презервативом. — Мы оба застыли от его слов. Так вот почему это было так возбуждающе? Соединение "кожа к коже" без слоя резины между нами?

Он медленно выходит из меня, подтверждая то, что только что сказал, и мы оба смотрим на него, не веря своим ушам.

— У меня есть имплантат, но я никогда раньше не делала этого без презерватива, — признаюсь я, наблюдая, как его плечи с облегчением опускаются. — У тебя нет никаких серьезных заболеваний или чего-то такого, о чем я должна знать, верно?

— Что? Нет, конечно, нет, — быстро отвечает он, проводя рукой по волосам, когда встает. — Я тоже только что проходил медосмотр по поводу футбола.

— Хорошо. Я тоже, прямо перед тем, как прийти сюда, — говорю я, чувствуя необходимость подтвердить, и он кивает. Как нас угораздило так увлечься? Он буквально вытащил их оттуда, но азарт момента взял верх над всем.

— Хорошо.

Никто из нас не двигается, мы смотрим друг на друга, позволяя напряжению, возникшему несколько мгновений назад, улетучиться.

— Ну что ж, — бормочет Тобиас, его взгляд опускается к моей киске, и его глаза снова загораются желанием. — Я не собираюсь лгать. Смотреть, как моя сперма капает с твоей киски, чертовски горячо. — Я удивленно смотрю на него, наблюдая, как его член твердеет у меня на глазах, все еще не двигаясь, пока его взгляд снова не встречается с моим. — Я думаю, мы должны пойти туда снова, и снова, и снова, Иден. Теперь только с презервативами.

Мой мозг говорит мне спать, но мое тело покалывает от его предложения, на той же волне, что и он.

— Тогда давай зайдем внутрь, где лежат презервативы, — мурлыкаю я, позволяя ему прижать меня к своей обнаженной груди и быстро перенести нас внутрь, бросая меня на кровать.

— Я знал, что ты мне не просто так нравишься, Шарик.

27

Ксавье

Вся эта гребаная ночь была идиотской.

Абсолютно чертовски нелепой.

Я провел лучшую игру сегодня вечером, но это никак не улучшило моего настроения. Даже победа со счетом 45: 6 не может вывести меня из этого дерьмового настроения.

Мне пришлось терпеть Рокси Монтгомери всю ночь, потому что у нее вообще не было никакой информации. А если и знала, то держала язык за зубами по этому поводу, даже при том что напилась в стельку. Вот тогда-то я и понял, что должен сократить свои потери, никому не нужно иметь дело с пьяной Рокси.

Хантер умчался несколько часов назад, оставив меня сажать Рокси и КитКат в Uber одному. Я чувствую, что моя кожа покрывается сыпью после всех тех ласк, которые делала Рокси. Мне нужно смыть с себя ее прикосновения. Океан манит меня сделать это, но я слишком много выпил, чтобы доверять себе прямо сейчас.

Оглядываясь через плечо, я замечаю, что дом Арчи и бассейн позади меня по-прежнему освещены. Здесь все еще несколько человек, музыка на заднем плане становится тише, так как костер на пляже все еще горит. Сейчас только начало четвертого утра, так что мне пора домой, но я точно знаю, почему до сих пор не ушел.

Они все еще там, наверху. Она там, наверху, а я здесь, внизу.

Тобиас заплатит за тот маленький трюк, который он разыграл. Он знал, что мы следили за каждым их движением, наши взгляды были прикованы к ним, когда он раздевал ее догола.

Она выглядела греховно в своем наряде, но я знаю, как она выглядит обнаженной, и могу признать, что лучшего зрелища не найти.

Я был зол, что он выставлял ее напоказ, но никто больше не обращал на это внимания, кроме Хантера, конечно. Все остальные наслаждались вечеринкой. Затем я разозлился еще больше, когда они скрылись из виду.

Мы постоянно делимся всем, и это никогда не является проблемой. Я думаю, это потому, что я счастлив трахнуть их один раз и уйти, но с ней, с Иден, я хочу почувствовать ее еще раз.

Глядя на ее балкон, простыни на котором все еще были идеально застелены, я ничего не вижу и не слышу. Мой разум находится в состоянии войны сам с собой, но к черту это, мне надоело торчать здесь, не получая того, что я хочу.

Прогуливаясь вокруг бассейна, я, к счастью, все еще могу ходить по прямой, но я знаю, что подставляю плечо нескольким людям, когда не могу отойти в сторону. Обычно я никогда не пью так много, и на самом деле, я просто навеселе, но навеселе я бываю больше, чем обычно на публичной вечеринке. Но, увидев Тобиаса с ней раньше, Иден проникла мне под кожу еще больше.

— Эй, Ксан, ты куда собрался, чувак? — Арчи окликает меня, когда я захожу внутрь. Он растянулся на огромном диване, голова Чарли покоится у него на коленях, и онахихикает.

— Отвали, Арчи, — ворчу я в ответ, пробираясь через дом к лестнице и взбегая по ней, чтобы добраться до двери, которую я помню.

Дергая за ручку, не заботясь о конфиденциальности, я обнаруживаю, что дверь заперта, что только усиливает мое разочарование. Между нами по-прежнему стоит так много барьеров.

Поднимая кулак, я стучу в дверь достаточно громко, чтобы разбудить мертвого, подпрыгивая на пятках в нетерпеливом ожидании. Какого черта никто не отвечает?

Как только я собираюсь снова постучать костяшками пальцев в дверь, она распахивается, являя Иден в крошечном белом халате.

Ее светлые волосы растрепаны по сравнению с прежней гладкой прической, красная помада давно растаяла, а тушь слегка размазалась вокруг мерцающих голубых глаз. И все же она по-прежнему выглядит божественно.

— Какого хрена, Ксавьер? — она кричит шепотом, придерживая халат одной рукой, а другой держась за дверную ручку, и оглядывается через плечо.

Значит, он все еще здесь.

Ее глаза возвращаются к моим, ожидая ответа, но я ничего не предлагаю, толкая дверь, и она позволяет ей открыться. Обходя ее, я замечаю Тобиаса, вырубившегося в ее постели, с чертовски дразнящей улыбкой на губах, когда он спит.

Дверь со щелчком закрывается, прежде чем чья-то рука обхватывает мою руку, поворачивая меня лицом к хмурой Иден.

— Ксавье, что ты здесь делаешь?

Поворачиваясь к ней лицом, я мягко беру ее за подбородок. — Я сошел с ума.

Она хмурится еще сильнее, глядя на меня сверху вниз, ожидая дальнейших объяснений, но я уже чувствую, что сказал слишком много.

— Ксавьер, ты пьян? — спрашивает она, скрещивая руки на груди, и материал ее халата немного распахивается, позволяя мне мельком увидеть следы, оставленные Тобиасом.

Ревность наполняет мои вены, когда я отпускаю ее подбородок, поглаживая пальцем верхнюю отметину на ее груди, кожа которая уже приобрела смесь красного и фиолетового цвета. Она не отталкивает меня и не пытается прикрыть свою кожу. Вместо этого она сжимает мое плечо.

— Ксавье, иди домой. Ты пьян.

Делая шаг назад, я хватаю ее за руку, прежде чем она заходит слишком далеко, и притягиваю ее обратно к себе. Ее грудь прижимается к моей, когда я смотрю на нее сверху вниз, и она смотрит на меня широко раскрытыми глазами, сон, который был там несколько мгновений назад, давно прошел.

Обхватив ее грудь другой рукой, я вообще ничего не говорю, просто прижимаюсь к ней.

— Ты такой раздражающий, когда вообще ничего не говоришь, сохраняешь нейтральное выражение лица, так что я не знаю, о чем ты думаешь. Я слишком устала для твоего дерьма прямо сейчас, Ксав…

Я нежно прижимаюсь своими губами к ее губам, позволяя им слиться воедино, когда я вдыхаю ее. В ту секунду, когда я чувствую, что она целует меня в ответ, я усиливаю давление, проводя языком по ее восхитительным губам, когда она стонет мне в рот.

Ее свободная рука обвивается вокруг моей шеи, углубляя поцелуй, когда движение с кровати заставляет ее остановиться. Отрывая свои губы от моих, она оглядывается через плечо, а я смотрю поверх ее головы и вижу, как Тобиас устраивается поудобнее во сне.

Снова поворачиваясь ко мне лицом, я приникаю губами к ее губам, но она прижимает пальцы к моему рту.

— Ксавьер, что мы здесь делаем? — спросила она.

— Я имею в виду, ты что, не знаешь, что такое целоваться? Потому что я думал, что ты знаешь, но если тебе нужен план тренировок, я чувствую себя достаточно великодушным, чтобы помочь. — Я улыбаюсь ей сверху вниз, но моя улыбка, кажется, только еще больше смущает ее.

— Ты ударился головой или что-то в этом роде? Типа, ты знаешь, что я Иден Грейди, да? Мы ненавидим друг друга. Мы это установили. — Она ищет мой пристальный взгляд, вероятно, в поисках обычного гнева, который кипит под поверхностью.

— Я никогда не говорил, что ненавижу тебя, Нафас, — бормочу я в ее пальцы. — Ты ненавидишь меня, Иден?

— Ты мудак, Ксавье. Законченный придурок, который грубо обращается со мной и заставляет меня делать именно то, что ты хочешь.

— Но ты ненавидишь меня? — Я повторяю, поглаживая пальцем ее щеку, и ее глаза почти закрываются.

— Ты прокрутил видео, где я хожу по школе голой в классе, чтобы потрахаться со мной, — заявляет она, ее голос едва слышен.

— Я не слышу ответа на свой вопрос.

Ее глаза снова распахиваются, встречая мой пристальный взгляд. — Ты не расскажешь мне больше об Илане. — Я не повторяюсь. Вместо этого я смотрю на нее сверху вниз, ожидая, что она заполнит тишину своим ответом, и она вздыхает. — Но нет. Нет, кажется, я не могу заставить себя ненавидеть тебя.

Убирая ее руку со своего рта, я снова прижимаюсь губами к ее губам, чувствуя нетерпение каждой клеточкой своего тела, но она слишком быстро отстраняется.

— Но Тобиас в моей постели, Ксавье. — В ее глазах нет вины, и я не ожидаю, что она там будет.

— Я знаю, что Хантер сказал тебе, что мы делимся, и он не шутил. — Кладу руки ей на талию, я не хочу, чтобы она отходила за пределы моей досягаемости. В ее глазах немного мелькает неуверенность. — Я не могу перестать думать о той ночи, когда я впервые пришел сюда, заинтригованный блондинкой с болью в глазах. Как будто я был вынужден, но и ты тоже, то, как ты упала на колени… — Мой голос замолкает, когда похоть наполняет каждое слово, жар наполняет ее взгляд, когда она оглядывает меня.

Она поглаживает мои руки и проводит до основания на моей шеи, я сжимаю ее талию, молча умоляя о чем-нибудь, о чем угодно от нее, в то время как мой член горит от желания, чтобы к нему прикоснулись.

Медленно она проводит руками от моей шеи, вниз по груди и животу, к поясу моих джинсов, просовывая пальцы в петли ремня спереди и притягивая меня еще ближе.

От одного этого движения я чуть не лопаюсь, но то, как она смотрит на меня, опускаясь на колени, меня губит. Она не сводит с меня глаз, когда расстегивает пуговицу на моих джинсах и расстегивает молнию, мой член мгновенно выпячивается в отчаянии, и ее глаза расширяются, ей явно снова нравится, что я коммандос.

Обхватывая пальцами всю длину моего члена, мой член гудит от удовольствия от знакомого прикосновения ее нежных рук, она наклоняется вперед и проводит языком от основания моего члена до самого кончика.

Шипя от удовольствия, мой подбородок упирается в грудь, пока я наблюдаю за каждым ее движением. Сжимая мой член, она обхватывает губами мой выпуклый конец и медленно заглатывает меня, ее глаза прикованы к моим, когда мой рот приоткрывается. Ударяя сзади по ее горлу, я использую всю свою силу воли, чтобы не двинуться вперед, трахая ее лицо, но секунду спустя другая ее рука сжимает мое бедро, побуждая меня сделать именно это.

Убрав руку с моего члена, она гладит мои яйца, продолжая давить на заднюю поверхность моего бедра, чтобы я мог засунуть свой член ей в рот, постанывая при этом от удовольствия.

Снова и снова проверяя ее несуществующий рвотный рефлекс, я наблюдаю, как ее глаза наполняются слезами, ее пухлые губы идеально обхватывают мой член, когда она впивается ногтями в мою задницу, подбадривая меня. Ее халат распахивается, обнажая ее идеальные сиськи, которые подпрыгивают при каждом толчке.

— Твою мать, — выдыхаю я, запуская пальцы в ее волосы, оборачивая их вокруг своего запястья у нее на затылке.

— Перестань быть снисходительным ко мне. Я хочу всего этого, — бормочет она, на секунду переводя дыхание, прежде чем сильно пососать кончик.

Черт. Она сама напросилась.

Удерживая ее голову на месте, я трахаю ее в рот сильнее, быстрее, в то время как она натягивает мой мешочек и сжимает мою задницу, подталкивая меня вперед.

Я начинаю сбиваться с ритма, мой рот приоткрывается, когда удовольствие разливается по моему телу, и как только начинается мой оргазм, она держит меня в горле, обхватывая мой член, повышая мой оргазм до нового уровня.

— Блядь. Охренеть. Черт, — бормочу я, чувствуя, как моя кожа заливается жаром, когда она глотает мою сперму.

Как, черт возьми, ей удавалось заставлять меня трахать ее в рот, при этом она практически все время контролировала ситуацию? Нет слов. Нет слов.

Она стоит передо мной, и улыбка на ее лице говорит мне, насколько она довольна собой. Я провожу рукой по вырезу ее халата, желая доставить ей такое же удовольствие, какое она только что доставила мне, но она останавливает мое движение.

— Я уверена, — шепчет она, и мне требуется мгновение, чтобы понять, что она говорит.

— Но я хочу доставить тебе удовольствие.

— Ты это сделал. Я только что проглотила его. — Она улыбается, заставляя меня покачать головой, когда я притягиваю ее ближе, и мы стоим, уставившись друг на друга.

— Ребята, вы можете сейчас лечь в постель? Я, блядь, пытаюсь уснуть, — ворчит Тобиас, заставляя Иден вздрогнуть, но ухмылка на его губах, когда он устраивается поудобнее с закрытыми глазами, доказывает мою точку зрения о том, что нужно делиться.

— О, отлично, я чертовски устал. Однако, классное шоу. — Мой взгляд скользит к двери, где Хантер прислоняется к дверному косяку, прежде чем пройти дальше в комнату и закрыть за собой дверь.

Не говоря ни слова, он, спотыкаясь, падает на ее кровать, слепо сбрасывая ботинки, и перекатывается на бок рядом с Тобиасом.

— Что, черт возьми, сейчас происходит? — Иден бормочет себе под нос, и я ухмыляюсь.

— Мы спим, Нафас. Заправив себя обратно в штаны, я поднимаю ее, ставлю на кровать рядом с Хантером и забираюсь сам рядом с ней.

Ее California king недостаточно велика для нас четверых, но на ночь сойдет.

Не утруждая себя одеялами, поскольку между нами достаточно тепла наших тел, я закрываю глаза, но чувствую, что она наблюдает за мной.

— Не думай, просто спи, Иден, — шепчу я, слишком легко проваливаясь в свой собственный сон, мой разум спокоен, пусть даже всего на мгновение, моя рука крепко обвилась вокруг ее талии.

28

Иден

Жар солнца сквозь балконные двери обрушивается на меня, яркий свет обжигает мои веки, заставляя меня проснуться. Здесь такое ощущение, что ты в чертовом обогревателе.

Приоткрывая глаза, я обнаруживаю, что у моего лица падают волнистые светлые волосы, мои пальцы запутались в них, когда я спала. Мой халат распахнулся, моя обнаженная грудь прижалась к Хантеру. Когда я убираю руку, Хантер не шевелится, когда я пытаюсь пошевелиться, но его нога, перекинутая через мою, и рука, крепко обхватившая мою талию, не позволяют мне далеко уйти.

Оглядываясь через плечо, я с удивлением обнаруживаю, что Ксавьер так крепко прижимается ко мне, напоминая о том, что произошло посреди ночи. Я должна чувствовать себя виноватой из-за того, что попробовала член Ксавье после всего того секса, который у меня был с Тобиасом, но я этого не делаю. Я не могу не усомниться в его мотивах, поскольку с ним никогда ничего не бывает прямолинейно, но я чувствую себя освобожденной и чертовски изголодавшейся.

Вытаскиваю ноги из-под Ксавье, и мне требуется минута, чтобы высвободиться из-под его руки, поскольку он сжимает ее каждый раз, когда я двигаюсь. Этот парень сбивает меня с толку, прижимая к себе и в то же время держит на расстоянии вытянутой руки. Ничего хорошего из этого не выйдет.

Сползая с кровати, я на цыпочках подкрадываюсь к ванной, тихо закрывая за собой дверь, прежде чем сбросить халат на пол.

Пока нагревается вода в душе, я мельком смотрю на себя в зеркало и изумленно разглядываю отметины на груди. Проводя пальцем по синякам на выпуклостях обеих моих грудей, я подхожу ближе к зеркалу.

Крошечные синяки от отпечатков пальцев покрывают мои бедра, и я не могу лгать, моя сердцевина чувствительна самым блаженным образом, какой только возможен.

Будь проклят Тобиас и его гребаный член. Я чувствую себя почти легче. То, что я провела ночь, прогоняя все свои проблемы, оказало на меня идеальное воздействие. Теперь все вернулось к реальности, но сначала мне нужно принять душ.

Быстро приняв душ, я намыливаюсь кокосовым средством для мытья тела, использую тот же аромат для волос и чувствую себя свежей. Обернув тело полотенцем, а волосы другим, я прокрадываюсь обратно в свою комнату, где все еще спят парни, и проскальзываю в шкаф.

Надеваю джинсовые шорты и мою любимую футболку Machine Gun Kelly, заплетаю мокрые волосы во французскую косу, пока мой желудок урчит, требуя еды. Быстрый взгляд на мой телефон говорит мне, что сейчас уже одиннадцать утра, неудивительно, что я голодна.

Возвращаясь в свою комнату, они все трое даже не шевелятся, поэтому я спускаюсь вниз, и воздух наполняется запахом бекона. Я не ожидаю, что это будет Ричард, поскольку Арчи сказал, что он уедет на выходные по делам. Огибая лестницу, я замираю на месте, когда замечаю Чарли, сидящую на столешнице, с Арчи между ног, осыпающую поцелуями все ее лицо.

Ну что ж.

— Я хочу сказать, что самое время, но я не из тех, кто говорит, что я вас предупреждала, и это то же самое, — говорю я, заставляя их отпрянуть друг от друга, когда я подхожу к ним. Щеки Чарли краснеют, но Арчи ухмыляется и качает головой.

— Боже мой, Иден, мне так жаль, — выпаливает она, отталкивая Арчи назад, чтобы самой опуститься на пол, и я не могу удержаться от смеха при виде паники в ее глазах.

— Почему ты извиняешься? — Я кричу шепотом, останавливаясь перед ней и кладу руки ей на плечи в знак поддержки.

— Потому что…… Для тебя это странно? — шепчет она в ответ, оглядываясь через плечо, чтобы убедиться, что Арчи ее слышит, и невинный взгляд в его глазах говорит мне, что он слышит.

— Почему это должно быть странным для меня? Вы двое глазеете друг на друга с тех пор, как я приехала сюда. Я не могу представить, что было до моего приезда. Пока вам это нравится, то хоть женитесь но при разводе не рассчитывайте поделить меня, и у меня тогда все в порядке, — говорю я с улыбкой, подталкивая ее бедром, когда прохожу мимо, чтобы взять свежесваренный кофе из автомата.

— Видишь, я говорил тебе, что Иден крутая как огурец. Именно поэтому мы ее друзья, помнишь? — бормочет Арчи, обхватывая ладонями ее щеку, и их вид почти приторно сладок, особенно когда Чарли падает в обморок от прикосновения Арчи.

Я уже вижу свадьбу, детей и хорошеньких младенцев. Вся их жизнь расписана перед ними. Эпическая любовь школьной влюбленности, о которой все мечтают. В общем, все, против чего я выступаю.

— Кто-нибудь из вас двоих хочет чашечку кофе? — Спрашиваю я, добавляя сахар и сливки в свою кружку, но они оба указывают на кружки на стойке рядом с ними.

— Итак, кто-то повеселился прошлой ночью с некой "Звездой"? — Спрашивает Чарли, беря меня под руку, прежде чем я успеваю сделать глоток кофе, и тянет меня к огромному дивану, и я сдерживаюсь, чтобы не закатить на нее глаза.

— Ты говоришь "некая" "Звезда", как будто видела, как двое других действительно уходили прошлой ночью, Чарли, — дразнит меня Арчи, ухмыляясь мне, когда плюхается на диван, похлопывая по сиденью рядом с собой, чтобы Чарли села, но она показывает ему средний палец и садится рядом со мной.

Показывая ему язык, я бросаю взгляд на Чарли, которая, наконец, понимает, что только что сказал Арчи, и таращится на меня.

— Подожди, сколько "Звезд" сейчас в твоей комнате? — Чарли удивленно вскрикивает.

Делаю огромный глоток кофе, жидкость немного обжигает мне язык, оглядываю все в комнате, прежде чем, наконец, снова посмотреть на нее. Мне не нужно ее осуждение, и это не все так, как кажется, но я не смущена.

— Трое.

— Трое! Срань господня, Иден. Ты… — Она многозначительно шевелит бровями, когда я делаю глоток кофе и чуть не выплевываю его, поскольку ее вопрос застает меня врасплох, и я кашляю, когда он попадает не в то отверстие.

— Какого хрена, Чарли. Мы уже на той стадии нашей дружбы, когда обсуждаем это? — Саркастически спрашиваю я, но она нетерпеливо кивает. — Нет, нет, я этого не делала, — ворчу я, отвечая на ее вопрос, но не добавляю, что я бы тоже не отказалась от этого сценария.

— Они и сейчас все еще там, наверху? — Она откидывается на спинку дивана, положив руку на спинку, отчаянно желая посплетничать, и ее лицо светлеет, когда я киваю. — Так кто же вы тогда, ребята?

— А кто же вы двое друг для друга? — Я бросаю в ответ, и она упирается, снова краснея и отказываясь смотреть в сторону Арчи. — Не задавай мне вопросов, на которые ты сама боишься ответить, Чарли Джеймс.

— Какие это могут быть вопросы?

Я чуть не получаю удар хлыстом, поворачиваясь на голос Ксавьера, когда он спускается по лестнице, как будто этот дом принадлежит ему. Он все еще в своей вчерашней одежде, но выглядит готовым выйти на подиум. Его одежда не выглядит помятой, глаза широко раскрыты и настороженны, а волосы зачесаны назад. Невероятно.

— Не обращай внимания на сплетниц, Ксан. Тебе кофе или смузи? — Отвечает Арчи, вскакивая на ноги и направляясь обратно на открытую кухню, в то время как Ксавье продолжает приближаться ко мне.

Когда он опускается рядом со мной, я чувствую исходящий от него жар, даже без его прикосновений, поскольку мое тело, кажется, все больше привыкает к нему.

— Двое других тоже спустятся через минуту, так что смузи, пожалуйста, чувак, — бросает Ксавье через плечо, прежде чем повернуться ко мне лицом.

Вблизи я замечаю тени и маленькие мешки под глазами, когда он изучает мое лицо. Я предполагаю, что он ищет смущения или сожаления, но он их не найдет. Я так не поступаю.

— Итак, пока ты ближе знакомилась с Тобиасом и его телом, вы, ребята, случайно не обсуждали сообщение с угрозами, которое ты получила вчера? — Спрашивает Ксавьер, выражение его лица остается нейтральным, а его обычное отношение мудака возвращается на место, и я наклоняюсь к нему с хитрой ухмылкой на лице, желая вывести его из себя.

— Мы были немного слишком заняты для этого. И если я буду по-настоящему честна, мы вообще не так уж много разговаривали.

Я слышу, как Чарли хихикает позади меня, а Ксавье приподнимает бровь и облизывает губы, оставаясь на месте.

— Хм, верно. Я знаю, каково это, когда ты обнажена и умоляешь о большем. Я тоже не мог вставить ни слова, когда ты умоляла меня. — Я не могу сказать, говорил ли он о прошлой ночи или о первой ночи, но в любом случае, он не так уж неправ.

Хихиканье Чарли переходит в общий смех, заставляя Ксавье ухмыляться, довольный собой, когда я смотрю на него. Я слышу, как Арчи тоже смеется с кухни, поэтому я показываю средний палец сначала в его сторону, потом в сторону Чарли, не сводя глаз с Ксавьера.

— Ты думаешь, что ты такой высокомерный, но тебе чертовски нравится мой рот. Настолько, что ты постучался в мою дверь прошлой ночью, когда был пьян, потому что чувствовал себя брошенным. Не так ли, дорогой? — Подначиваю я, мое лицо всего в нескольких дюймах от его, пока мы смотрим друг на друга сверху вниз.

— Ладно, дети, успокойтесь. — Голос Хантера прерывает этот момент, но прежде чем я отстраняюсь, Ксавье наклоняется вперед, слегка касаясь своими губами моих, оставляя меня ошеломленной, когда он расслабляется обратно на диване.

Хантер обходит диван с мягкой улыбкой на губах и садится по другую сторону от Ксавье. Почему Хантер заставляет меня нервничать больше, чем Ксавье или Тобиас, но он не видел меня полностью обнаженной? Я думаю, это потому, что я знаю, на чьей стороне двое других, по крайней мере, немного, в то время как Хантер — загадка.

На первый взгляд он похож на какого-нибудь серфера, который является душой вечеринки, но на самом деле он такой замкнутый, я удивлена, что он вообще дружит с двумя другими.

Я вообще не знаю, что здесь происходит, ни с одним из них, они такие запутанные.

— Эй-эй-эй, — кричит Тобиас за мгновение до того, как перекинуться через спинку дивана, чуть не выбив кофе у меня из рук, когда он приземляется вниз головой между мной и Ксавье, его ноги задраны в воздух, а шапка надежно держится на месте, когда он улыбается мне.

— Ты ведешь себя нелепо, Тоби, — бормочет Хантер, молча принимая коктейль из рук Арчи, который продолжает раздавать остальные Ксавье и Тобиасу. — Я по-прежнему ничего не могу понять из сообщения, которое ты получила вчера. Что говорит мне о том, что тот, кто отправил это, настроил телефонный сигнал так, чтобы его невозможно было отследить по всему чертовому миру, — признается Хантер, и я вздыхаю, раздраженная тем, что меня, кажется, перехитряют на каждом шагу.

— Не беспокойся об этом, это действительно не твоя проблема, — бормочу я, благодарно улыбаясь, но никто со мной не соглашается.

— Мы выясним, кто это отправил, — выпаливает Ксавье, и когда я встречаюсь с ним взглядом, я знаю, что он говорит серьезно. Если я и узнала что-то о Ксавье Найте, так это то, что он тоже не любит, когда его перехитряют, и именно это будет вызывать у него больше беспокойства, чем что-либо другое. Не реальная угроза в мой адрес. Но я ценю любую помощь, которую они готовы предложить.

— Итак, Шарик, у нас сегодня свободный день. Хочешь провести день у бассейна, расслабляясь вместе? — Спрашивает Тобиас, меняя тему, и проводит ладонью по моему бедру, оставляя за собой дорожку из мурашек.

Взглянув на Чарли, она взволнованно кивает, вероятно, желая сделать то же самое с Арчи, и я пожимаю плечами.

— Конечно. Ребята, вы собираетесь рассказать мне еще что-нибудь об Илане, пока вы здесь? — Спрашиваю я, встречаясь взглядом с Ксавьером, выпытывая подробности, и он вздыхает, поднимаясь на ноги.

— Не настаивай, Иден, — бормочет он, поворачиваясь ко мне спиной и направляясь к двери, и я вздыхаю. Одновременно Хантер и Тобиас встают, последний игриво подмигивает мне, когда они следуют за ним, оставив свои пустые стаканы для смузи.

— Двадцать минут, Шарик, и я вернусь, — бросает Тобиас через плечо, и я остаюсь смотреть им вслед, как дура.

Входная дверь с грохотом захлопывается за ними, и в доме воцаряется тишина.

— Я думаю, у тебя просто полно дел, Иден, — бормочет Чарли, и я медленно киваю в знак согласия.

Я чертовски облажалась.

Лежа бок о бок с Чарли в шезлонгах, под палящими лучами солнца, я чувствую себя так, словно нахожусь в альтернативной вселенной. "Звезды" вернулись через двадцать минут, как и обещали, а это было почти четыре часа назад. Только Тобиас упомянул о том, что на самом деле вернется, поэтому я удивилась, когда все они были здесь в плавках, расслабленные и совершенно не свойственные себе.

Ксавьер стоит в тех же темно-синих плавательных шортах, в которых я увидела его в первый день моего приезда, солнцезащитные очки-авиаторы на месте, он демонстрирует свое телосложение. Хантер тоже без рубашки, его полосатые пляжные шорты плотно облегают бедра, когда он расслабляется в кресле. Тобиас, с другой стороны, одет в оранжевые плавки. Яркий, смелый и совершенно свой. Я хочу облизать весь их пресс, желательно один за другим, но я не скажу им об этом.

Самое странное, что они на самом деле… милые? "Не придурки", наверное, лучший способ описать это. По отношению ко мне не было никаких резких слов или гнева, они просто смеялись и шутили, не заботясь ни о чем на свете.

— Я, честно говоря, никогда не видела их такими не хладнокровными, Иден. Это почти странно. Я думаю, Ксавье родился с палкой в заднице. — Чарли хихикает, поправляя бретельку бикини, которое я ей одолжила. Темно-красный цвет превращает ее из тихой девушки по соседству в сексуальную мегеру, и она, блядь, это знает. Арчи не спускал с нее глаз весь день.

— Я, блядь, это слышал, — ворчит Ксавье из-за столика во внутреннем дворике, где ребята играют в покер. Я понятия не имею, кто выигрывает, но они играют фишками, подшучивают друг над другом и расслабляются, так что, я думаю, на самом деле это не имеет значения.

— Я не жалею, что ты это услышал, — бросает Чарли в ответ, и я улыбаюсь, глядя мимо нее и видя, как хмурится Ксавье, но едва заметный изгиб его губ говорит мне, что это несерьезно.

— Значит, ты и Арчи, да? — Шепчу я, стараясь лучше поддерживать разговор между нами двумя, и она краснеет, убирая с лица тонкие волосы, ее тело на мгновение напрягается, прежде чем она переводит дыхание.

— Стыдно признаться, но я так сильно влюблена в него с тех пор, как нам было по двенадцать? — Она съеживается, а я просто улыбаюсь.

— Ни за что. Вы, ребята, милые, и ты никогда не вела себя, как охотница за футболистами. — Ее лицо морщится от неодобрения, она знает, о ком и о чем я говорю, поскольку мы все наблюдаем, как они вешаются на игроков.

— Я просто не хочу тешить себя надеждами. Он футболист с большим выбором вариантов. Я не хочу, чтобы меня обманули, или чтобы я сама все испортила.

— Веди себя совершенно спокойно, не напрягайся, Чарли. Но если ты действительно волнуешься, тебе стоит сыграть в ту игру с виселицей, которую я на днях видела в социальных сетях, — бормочу я с усмешкой, прежде чем сделать глоток воды.

— Что за игра с виселицей?

— Ну, знаешь, когда ты записываешь их имя в своем телефоне, и каждый раз, когда они лажают, ты удаляешь одну букву. Достаточно обнажались что бы потерять все буквы, и они просто исчезают.

Чарли практически хихикает рядом со мной, когда до нее доходят мои слова, заставляя парней приостановить игру и уставиться на нас. Отворачивая голову, я хихикаю, глядя на океан.

— Это дерьмо следующего уровня, Иден.

— Верно? Лу-Лу тоже раньше постоянно так делала. Упоминание о моей подруге из Уайт-Ривер вызывает почти ностальгию, но напоминание о том, что я до сих пор ничего не слышала от своей мамы, вносит хаос в мои мысли. Мне нужно поскорее позвонить Лу-Лу.

Я должна оставаться сильной и надеяться, что все будет хорошо, потому что нет никого, к кому я могла бы обратиться и кто знал бы, где искать и что делать. Что ж, по крайней мере, нет никого, кто хотел бы помочь, думаю я, снова оглядываясь на ребят с тяжелым вздохом.

— Убери это хмурое выражение со своего лица, Шарик, — кричит Тобиас, поправляя шапку, как он всегда это делает, и улыбаясь мне от уха до уха. Я отдаю ему честь двумя пальцами, что, по-видимому, было неправильным, когда он мгновенно вскакивает со стула.

— Мне кажется, Иден немного перегрелась, Тоби. Ей, наверное, нужно остыть, — бормочет Хантер с хитрой усмешкой на лице, откидывая назад свои светлые волосы, и я удивленно смотрю на него, точно зная, на что он намекает.

Тобиас направляется ко мне, и я быстро встаю, протягивая руки, когда он приближается.

— Клянусь Богом, Тобиас, даже не думай об этом.

Его ухмылка становится только шире, когда он приближается, и я начинаю пятиться. Чертов бассейн занимает здесь слишком много места, мне почти не хватает места для бега, но в ту секунду, когда я добираюсь до нижнего края бассейна, я сворачиваю налево и обегаю его, чувствуя тяжелые шаги за спиной.

— Почему ты, блядь, всегда преследуешь меня? — Ворчу я, останавливаясь рядом с шезлонгом и используя его как щит между нами.

— Потому что, круглая-пока. — Он говорит это так небрежно, что я хмурюсь, заставляя его усмехнуться. — Твоя задница, когда ты бежишь, того стоит, Шарик, особенно в твоем маленьком купальнике-двойке, — заявляет он, указывая пальцем на мое черное бикини.

— Ты придурок.

— Тебе это чертовски нравится. А теперь иди сюда, — бормочет он, пытаясь заманить меня дерзкой ухмылкой на лице, и я слишком долго колеблюсь, наблюдая, как Тобиас поглаживает рукой свой пресс, давая ему возможность схватить меня.

Разворачивает меня так, что я оказываюсь спиной к его груди, мои руки прижаты к бокам, я отрываюсь от земли, когда он бросается бежать прямо к бассейну.

— Тобиас, не смей…

Мои слова обрываются, когда мы оба ныряем в прохладную воду, полностью погружаясь, и мне едва удается задержать дыхание, но он быстро вытаскивает меня обратно на поверхность, обнимает за талию и поворачивает лицом к себе.

Все еще с закрытыми глазами я убираю с лица выбившиеся пряди волос, радуясь, что этим утром заплела их обратно и решила не краситься, слыша, как вдалеке смеются остальные.

— Ты мертв, — бормочу я, наконец вытирая глаза, чтобы открыть их, но когда я это делаю, широкая улыбка на лице Тобиаса меня не впечатляет. — Так мертв, — повторяю я.

Он ничего не говорит, когда притягивает меня к своей груди, поднимает руку, чтобы погладить большим пальцем у меня под глазом, прежде чем приподнять мой подбородок. Его голубые глаза сверкают, когда он опускает свои губы к моим, и мое тело мгновенно покрывается жаром.

Я не должна позволять ему целовать меня. Мы трахались прошлой ночью, но на этом все должно было закончиться. Я просто не могу заставить себя отстраниться. Вместо этого мои руки обвиваются вокруг его шеи, когда я прижимаю его ближе, углубляя поцелуй.

Внезапный всплеск тревожит нас, заставляя разомкнуть губы, когда мы оборачиваемся посмотреть, что происходит. Хантер находится в бассейне напротив нас и с хмурым выражением лица смотрит на Ксавьера, который стоит у бортика. Но глаза Ксавьера прикованы к нам с Тобиасом.

Кто-то снова выбрасывает свои игрушки из кроватки, или, точнее, сталкивает Хантера в бассейн, потому что он чувствует себя обделенным.

Часть меня хочет подозвать Ксавьера, поддаться его маленькой истерике и одновременно удовлетворить саму себя, но я не могу не наслаждаться тем, что раздражаю его, вот почему я поворачиваюсь к нему спиной и снова прижимаюсь губами к губам Тобиаса. Я чувствую, как он улыбается на моих губах, наслаждаясь выбранным мной путем, когда он обхватывает мои ноги вокруг своей талии и сжимает мои ягодицы под водой, вероятно, ради Ксавье.

— Это чертовски захватывающе. Как будто мы не видим засосов по всему ее телу, теперь мы можем на самом деле наблюдать, как ты оставляешь следы на ее коже своими руками. Отлично. Я не могу дышать от того, сколько радости я испытываю, — ругается Ксавье, и внезапный всплеск следует за его небольшой речью.

— Тебе стоит остыть. Ты позеленел, человек-халк, — поет Чарли. Я отрываю свои губы от губ Тобиаса, чтобы оглянуться через плечо, и, конечно же, Ксавье стоит в воде рядом со смеющимся Хантером, убирая волосы с лица и свирепо глядя на нее.

— Я хардкорный, зовите меня Кракен, — кричит Арчи, подхватывая Чарли на руки и прыгая в воду, при этом забрызгивая Ксавьера, отчего я смеюсь еще громче.

— Это еще не конец, Шарик, — соблазнительно шепчет Тобиас мне на ухо, прежде чем поднять меня в воздух и бросить в воду ближе к группе, мой крик едва срывается с моих губ, прежде чем я снова погружаюсь под воду.

Я позволяю себе на минуту опуститься на дно в попытке остыть, но мне также нужно время, чтобы собраться с силами. Кажется, прошла целая вечность с тех пор, как у меня был такой день, как сегодня, и я не вижу многих из них в своем будущем в этом токсичном городке Найт-Крик, но это дало мне возможность расслабиться.

Теперь я полностью заряжена и готова разобраться в своем дерьме.

29

Иден

Сидя на кровати и завязывая шнурки для бега, я не могу решить, что я чувствую, мой разум крутится и крутится в бесконечном круговороте замешательства.

В школе сегодня было… хорошо. Ходили странные слухи и шепотки от людей, которые видели меня на коленях у Тобиаса у кромки воды, но я могу иметь дело со слухами, потому что мне все равно.

Я шлюха. Конченый мусор. Мастер секса втроем. Мне нравятся женщины.

Как ни крути, они это сказали. КитКат и Рокси, как всегда, поощряли насмешки и резкие слова.

Я имею в виду, кто-то на самом деле спел песню Meatloaf — Two out of Three Ain't Bad, и я изо всех сил старалась удержаться от смеха, в то время как другая часть меня хотела наброситься на Хантера здесь и сейчас, устроить аншлаг.

Но на самом деле за весь день не было никакой настоящей драмы.

От "Звезд" тоже ничего не было. Ни единого слова. Я села там, где они ожидали меня увидеть, и они, как обычно, окружили меня, но не было ни насмешек, ни убийственных взглядов, ни даже приветствия.

Так приятно, когда токсичные люди перестают с тобой общаться. Как будто мусор вынесся сам по себе.

Я должна быть довольной. "Один раз, и без повторов" — это мой гребаный девиз. Так почему же я чувствую себя такой опустошенной?

Упираясь руками в колени, я вздыхаю. Возьми себя в руки, Иден. В любом случае, они отвлекают. Суббота была веселой, определенно необычной, но это был единичный случай. Никто не упоминал о событиях предыдущей ночи. Тобиас поцеловал меня несколько раз, и я позволила ему, не в силах остановиться, но в остальном мы были просто шестью старшеклассниками, наслаждающимися свободным от занятий днем.

С другой стороны, Арчи и Чарли без ума друг от друга, вот почему я отказалась пойти с ними к "у Пита" после школы. Мне нужно было отдохнуть от всей их сладости.

Встав, я подключаю наушники к телефону и нахожу свой любимый плейлист Lofi Fruits, который всегда помогает мне расслабиться. Как только я вставляю в уши беспроводные наушники, на моем телефоне загорается сигнал входящего вызова. Мама. Пронзительный рингтон звенит у меня в ушах.

Нажимая кнопку "Принять" так быстро, как только могу, я падаю обратно на свою кровать.

— Мама? Мама. — Мое сердце бешено колотится в груди, я отчаянно хочу услышать ее голос.

— Привет, Иден, — бормочет она, ее голос звучит устало, предлагая больше облегчения, чем я хочу признать. С ней все в порядке. С моей мамой все в порядке. — У тебя все в порядке?

— Я в порядке, мама. Здесь все так-же, как и в любой другой новой школе, в любом другом месте, за исключением того, что она полна секретов, и имя Грэйди, по-видимому, вообще скрыто. Кажется, у меня нет возможности копнуть глубже как бы я ни хотела, — признаюсь я, и она хмыкает в ответ. — Хотя моя мать действительно пропала с радаров на несколько дней, заставив меня волноваться как сумасшедшую, — добавляю я, и меня встречает тишина.

Меня бесит, что она не спешит посвятить меня во все секреты, которыми кишит этот город. Похоже, даже моя собственная мать не хочет мне помочь.

— Мне жаль, Иден, — наконец шепчет она. — Я в безопасности, просто последние пару дней были проблемы с моей сотовой связью, вот и все.

Плохая связь? Ее ответ — чертова плохая связь. Мне хочется кричать на нее, но я чувствую, что это все, что мы, блядь, делаем, когда она в конце концов звонит, а у меня нет сил на это снова сегодня.

— Когда я смогу увидеть тебя, мама? — Спрашиваю я, в груди ноет от потери. Мне почти кажется, что их обоих больше нет, потому что в эту минуту моей мамы внезапно нет в моей жизни.

Мне приходится пробираться через неспокойные воды в одиночку, и, слыша ее голос, я, кажется, чувствую себя еще более беспомощной.

— Скоро, Иден. Я надеюсь, — бормочет она в конце, не вселяя в меня особой уверенности. Я подумываю рассказать ей о сообщении с угрозами, которое я получила на игре в пятницу, но передумываю. Она все равно не сможет помочь или что-то с этим сделать, так какой в этом смысл? Кроме того, я намекнула на имя Грейди, и я не вижу, чтобы ее вообще волновало, что мне сейчас угрожают.

— Я скучаю по нему, мама, — шепчу я, потирая ноющее место в груди, сдерживая слезы, когда слышу, как она шмыгает носом на другой стороне телефона.

— Я тоже, милая. Я тоже.

Мои глаза закрываются, когда я плюхаюсь обратно на кровать, ни один из нас не произносит ни слова, кажется, несколько часов, просто сидим со своими мыслями и воспоминаниями о моем отце.

— Мне нужно идти, Иден, — наконец говорит моя мама, и я делаю глубокий вдох. У меня был свой слабый и уязвимый момент, и теперь пришло время запереть все это обратно.

— Хорошо. Пожалуйста, береги себя, мама. Я знаю, есть вещи, о которых ты мне не рассказываешь, я чувствую это, но, пожалуйста, просто береги себя.

— Ты тоже, Иден. Я люблю тебя.

Звонок заканчивается прежде, чем я успеваю ответить, и она не отрицает, что что-то скрывает от меня. Это должно раздражать меня больше, чем на самом деле, но, кажется, я начинаю привыкать к тому, что меня оставляют в неведении обо всем. Она всю мою жизнь что-то скрывала от меня, я не должна ожидать, что она остановится сейчас.

Мне нужен бег, очистить разум. Сейчас.

Засунув телефон за ремешок на руке, я завязываю волосы в "конский хвост", прежде чем спуститься вниз. Добравшись до нижней ступеньки, я никого не нахожу внизу, что неудивительно, и беру две бутылки воды.

Спускаюсь по ступенькам, ведущих на заднюю террасу со стороны пляжа, я уже чувствую послеполуденную жару. Вот почему я в шортах для бега, которые едва прикрывают мои ягодицы, и спортивном лифчике. Слишком жарко для чего-то другого.

Бросив бутылку воды на обычное место Арчи, я отправляюсь вниз по пляжу, нажимая кнопку воспроизведения в своем плейлисте, когда выбираю дорожку поближе к воде, чтобы мне не приходилось иметь дело с сухим песком.

Позволяя музыке захлестнуть меня, а плейлисту Lofi Fruits проникнуть в мою душу, я в мгновение ока добираюсь до конца пляжа, роняя при этом вторую бутылку воды на песок, прежде чем отправиться туда, откуда пришла.

Мой разум подобен вихрю. Кажется, столько всего происходит, что тянет меня в разные стороны, но каким-то образом все это кажется взаимосвязанным.

"Звезды", Илана, школа, Арчи… даже Ричард. У меня мозги поджарились.

Повторяя круги снова и снова, время от времени останавливаясь попить воды, я заставляю себя не смотреть на дом в конце. Даже мельком увидев его, я вспоминаю о "Звездах", а они и так уже достаточно занимают мои мысли. Разрываясь между желанием узнать ответы на свои вопросы и сексуальным напряжением, я больше ничего не могу вынести.

Пока песни продолжают звучать у меня в ушах, мои мышцы начинают болеть, но в голове становится намного яснее и спокойнее.

Останавливаясь в конце пляжа, глотая воду, пока не наступило обезвоживание, я смотрю на море, наслаждаясь тем, как солнце отражается от воды, голубизной и зеленью океана, простирающегося настолько далеко, насколько хватает глаз, белыми волнами, разбивающимися передо мной. Это так убаюкивающе, так умиротворяюще.

За рукой на моем животе быстро следует твердое тело позади меня, и я вскрикиваю от шока, моя бутылка с водой падает на песок.

Верчу головой, готовая дать отпор, кто бы это ни был, черт возьми, я разеваю рот, когда вижу ухмыляющегося Тобиаса, смотрящего на меня сверху вниз. Его губы шевелятся, но я не слышу его из-за музыки.

Я быстро касаюсь наушников, и музыка замолкает. — Тобиас, ты напугал меня до чертиков! Зачем ты, блядь, это сделал?

— О, привет, Тобиас, как дела? Я так скучала по тебе и твоему благословенному члену. Позволь мне просто отбросить свое нахальство, чтобы я могла засунуть его в рот.

— Что? — Я смотрю на него в замешательстве, а он надувает губы, как ребенок. Ни один мужчина не должен выглядеть так сексуально с надутыми губами. Его полные губы поджимаются в мою сторону, когда он опускает глаза. Я тоже не могу смириться с его щенячьими глазами.

— Почему ты здесь одна, Иден? — спрашивает он, его лицо на удивление серьезное, и тот факт, что он назвал мое настоящее имя, говорит мне, что он говорит серьезно.

Я поворачиваюсь к нему лицом полностью, его рука остается на месте, его пальцы растопырены у основания моей спины, и я дрожу от нашей близости.

— Я бегаю.

— Я не имею в виду констатировать очевидное, Иден. Я имею в виду, ты забыла сообщение с угрозами, которое получила на днях? Тебе не следует оставаться одной. Это небезопасно. Особенно когда даже мы не знаем, кто его отправил.

Его взгляд опускается на мою вздымающуюся грудь, пока я пытаюсь отдышаться от шока, но я действительно не знаю, что ему сказать.

— Я…

— Не придумывай мне какие-то дерьмовые оправдания, Иден. Пойдем.

— Подожди, что? Тобиас, я бегаю. Я никуда не собираюсь. — Его губы растягиваются в полуулыбке, когда он встречается со мной взглядом.

— Между нами говоря, Ксавье — единственный, кто видел, как ты бегала одна. Я спустился, потому что мы оба знаем, что у меня более мягкий подход, но решать тебе. Я могу понести тебя на спине до нашего дома, или Ксавье может наслаждаться своим контролем над тобой. Твой выбор.

Оглядываясь через его плечо, я вижу Ксавьера, стоящего на верхних деревянных ступенях, ведущих к их дому. Его руки скрещены на груди, когда он смотрит на нас сверху вниз, демонстрируя каждый дюйм горячего, пугающего придурка, которым он является.

Его каштановые волосы развеваются на ветру, а мышцы бугрятся под черной футболкой. Черт возьми. Отсюда я вижу очертания его члена сквозь серыеспортивные штаны.

— Прекрасно. — Я вздыхаю, поворачивая палец, чтобы он повернулся, и он ухмыляется, опускаясь на песок, чтобы я могла забраться на него.

Без усилий он поднимается, его руки под моими бедрами, когда он направляется к лестнице, и я нежно обвиваю руками его шею, моя голова прижимается к его голове, пока мы двигаемся в тишине.

Я чувствую, как его большой палец поглаживает обнаженную кожу моего бедра, посылая небольшие ударные волны к моему сердцу, пока я пытаюсь не извиваться у него на спине.

Он поднимается по ступенькам без усилий, но Ксавьера и Хантера нигде нет, когда мы добираемся до верха.

— Хочешь чего-нибудь выпить? — Спрашивает Тобиас, поворачивая лицо, чтобы взглянуть на меня, продолжая нести.

— Ну, раз уж ты заставил меня вылить воду…

— Да, да. Представь, если бы это был тот человек, который отправил сообщение, вместо меня. Ты бы потеряла свою воду и, возможно, свою жизнь, так что я приму свои потери.

Я хмуро смотрю на него, сбитая с толку их внезапной заботой о моем благополучии. Сегодня в школе они так себя не вели, но, думаю, я всегда была с Арчи или Чарли. Если подумать, я ни разу не была одинока. Мне не нравится мысль о том, что они намеренно планировали это, когда в этом не было необходимости.

— Это было одно сообщение. С тех пор у я ничего не получала, — бормочу я, пытаясь преуменьшить ситуацию, но он просто усмехается, проводя рукой по двери, ведущей в дом, и уносит меня на кухню.

Когда мы направляемся прямо к холодильнику на открытой кухне, я слышу вдалеке бренчание гитары, расслабляющая мелодия разносится по дому, и я достаю наушники, чтобы лучше слышать.

— Тебе еще воды или "Gatorade"?

— О, "blue Gatorade", если у вас есть, — отвечаю я, отвлекшись на музыку. — Знаешь, ты можешь опустить меня, — добавляю я, и он крепче сжимает мои бедра.

— Я знаю, что могу, но это не значит, что я хочу, — отвечает он, доставая два напитка из холодильника. Я забираю их у него, когда он направляется прямо к бассейну.

Это место действительно великолепное. Современное, элегантное, и в нем есть все, чего от них можно было ожидать. Хотя кажется, что здесь нет ничего личного. Ничто не претендует на то, что это их дом, и это заставляет меня немного печалиться за них, потому что независимо от того, где я жила, мы всегда наполняли его для себя. Отчего мне тоже немного грустно за себя, живущую в доме, где мне вообще ничего не принадлежит.

От вида на океан у меня перехватывает дыхание, когда я восхищаюсь открывающейся передо мной красотой. Я вижу несколько лодок в море, кристально чистая голубая вода простирается на многие мили. Посмотрев налево, я вижу дом Арчи и другие дома вдоль линии, и какими бы красивыми они ни выглядели, отсюда они похожи на муравейники.

Все "Звезды" Найт-Крика смотрят сверху вниз на своих крестьян.

— Под зонтиком или на шезлонге, миледи? — Спрашивает Тобиас, изображая фальшивый британский акцент, когда он, блядь, скачет галопом, подкидывая меня на спине и заставляя смеяться.

— Зонтик. — Это все, что я могу выдавить, пока он продолжает дрыгать ногами, ведя меня мимо бесконечного бассейна. Боже, находясь там, ощущая воду так, словно ты находишься глубоко в океане, я почти пускаю слюни от восхищения.

За столиком под зонтиком легко могли разместиться двенадцать человек, глянцевое черное стекло выглядело как картинка из журнала. Стоя перед стулом, Тобиас откидывается назад, кладя мою задницу на стеклянный столик, когда отпускает меня, и быстро опускается на стул, его глаза идеально совпадают с моими.

Улыбка на его губах говорит мне, что он доволен собой, когда я протягиваю ему напиток, и я не утруждаю себя притворяться застенчивой, оставляя ноги раздвинутыми. Откинувшись на спинку сиденья, он постукивает пальцами по бедру и проводит языком по зубам.

— Так чертовски горяча, — шепчет он почти про себя, но я не отвечаю, откидывая голову назад, наслаждаясь вкусом напитка, пока пот стекает по моей спине.

Мои уши навостряются при звуках гитары, которые я слышала ранее, и я оглядываюсь на дом справа от меня, пытаясь понять, откуда они доносятся. Мне не требуется много времени, чтобы увидеть Хантера через стекло в пол, бренчащего на настоящей гитаре. Без рубашки и в боксерских трусах, его светлые волосы растрепаны и закрывают глаза, когда он сосредоточенно закусывает губу. Он выглядит как гребаная рок-звезда.

Я мгновенно вспоминаю ночь, когда они гнались за мной, и я, спотыкаясь, вошла в комнату Хантера в поисках своего телефона, заметив гитару, прислоненную в углу, но я точно знаю, что это не та комната, в которой она была.

С благоговением глядя на него, я изо всех сил пытаюсь оторвать от него взгляд, музыка играет прекрасно.

— Срань господня. Он потрясающий, — бормочу я, глядя на Тобиаса, который пялится на мою киску, и закатываю глаза. — Я не знала, что он умеет играть на гитаре. — Я постукиваю ногой по его бедру, привлекая его внимание к своему лицу, и он пожимает плечами.

— Никто не знает, — просто заявляет он, быстро бросая взгляд в сторону Хантера, прежде чем снова посмотреть на меня.

— Ну, так не должно быть, нет слов, чтобы описать, насколько он хорош. — Делая еще один глоток своего напитка, я оглядываюсь к окну и замечаю, что он смотрит в нашу сторону, и я быстро отвожу глаза, музыка прекращается.

— Не оглядывайся на него, — говорит Тобиас с усмешкой, придвигаясь ближе, чтобы положить руки мне на ноги, и я хмурюсь. — В этом окне есть секрет, который слишком чертовски забавен, чтобы ты его раскрыла, ладно? — Его руки скользят вверх по моим ногам, пока не достигают подола шорт.

— Мне нужно было бы знать, в чем секрет, чтобы это произошло, — бормочу я, мое дыхание становится немного быстрее под его прикосновениями. Я должна сказать ему, чтобы он прекратил. Сказать ему, что я никогда не отступаю ни на шаг, но он опьяняет, оставляя мурашки по коже, когда медленно ласкает внутреннюю сторону моего бедра.

— Ты должна пообещать, что никому не расскажешь, — повторяет он, и я прикусываю губу, кивая в знак согласия, когда он проводит большим пальцем так чертовски близко к моей сердцевине, что мне хочется плакать. — Это его маленькое музыкальное убежище. Окно тонировано изнутри, поэтому солнечный свет не причиняет ему никакого дискомфорта, когда он находится в комнате.

— Ладно, — выдыхаю я, сбитая с толку тем, к чему он клонит.

— Но, очевидно, снаружи у него другое защитное покрытие, понимаешь? Иначе ты бы его не увидела.

— Я все еще в замешательстве, — признаюсь я, и Тобиас переводит взгляд в сторону Хантера, широкая ухмылка расплывается на его лице, когда он снова смотрит на меня.

— Итак, Хантер не осознает, что мы можем видеть, что он делает.

— Но он просто играет в…

— Он играл на гитаре. Теперь он играет с чем-то другим, — говорит он со смешком, его пальцы впиваются в мои бедра, когда он ухмыляется мне сверху вниз.

Когда я собираюсь повернуться в сторону Хантера, Тобиас хватает меня за подбородок, не давая смотреть, в то время как другая его рука перемещается на мою талию, удерживая меня на месте.

— Осторожно, Шарик. Ляг спиной на стол, — шепчет Тобиас, медленно опуская меня назад и вставая надо мной, когда он это делает. — Теперь я собираюсь поцеловать тебя в шею, чтобы ты могла повернуться в его сторону, хорошо?

Я нетерпеливо киваю, мое тело остро ощущает каждое прикосновение его тела к моему, мои соски затвердевают под его пристальным взглядом.

Как он и сказал, он опускает губы к моей шее, стон срывается с моих губ, когда я закидываю ноги на стол, сгибаю их и автоматически сжимаю его бедрами.

— Иден, ты должна смотреть на Хантера. — Тобиас улыбается, касаясь моей кожи, желание покалывает мое тело, когда я вспоминаю весь смысл этого.

— Ты слишком хорош в своих… — Мой ответ обрывается, когда я вижу Хантера.

Его глаза опущены, боксеры давно забыты, а ладонь крепко обхватывает член, медленно проводя вверх и вниз по его твердой длине.

— Он наблюдает за тобой, Шарик. Он перестал бренчать на гитаре, чтобы начать бренчать на своей собственной гитаре при виде тебя, — шепчет Тобиас мне на ухо, мое сердце бешено колотится в груди, сочетание слов Тобиаса, прикосновений и вида Хантера делает меня нуждающейся.

Я не могу ответить, слова полностью покинули мой мозг. Мое тело берет верх, поглощенное потребностью кончить.

— Позволь ему смотреть, как я доставляю тебе удовольствие, — выдыхает Тобиас мне в шею, и я дрожу от этой мысли, моя рука обхватывает его затылок, в то время как другая сжимает его руку. — Тебе это нравится, не так ли? — спрашивает он, поглаживая пальцами материал моих шорт, заставляя меня извиваться, и я стону от разочарования.

— Пожалуйста, — шепчу я, молясь, чтобы он больше не заставил меня умолять, пока я смотрю, как Хантер встает, все еще теребя свой член, когда он подходит ближе к окну.

Проскальзывая пальцами под край моих шорт, он мгновенно дразнит мою сердцевину, чувствуя, какая я влажная и готовая, и стонет напротив моей кожи.

— Черт.

Не теряя ни секунды, Тобиас засовывает два пальца глубоко в мою киску, хриплый стон слетает с моих губ, когда Хантер прислоняет ладонь к оконному стеклу, теперь его взгляд определенно прикован к нам, когда он трахает свой кулак.

— Срань господня, — бормочу я, когда Тобиас расстегивает молнию на моем спортивном бюстгальтере, и мои груди вываливаются наружу.

Трахая меня пальцами, он гладит мой клитор через шорты, добавляя идеальное трение, когда откидывается назад, сжимая мою грудь в своей руке, и отсюда я вижу, как глаза Хантера расширяются, его рука быстрее двигается между ног. Сжимая плечи Тобиаса, отчаянно желая большего, я не могу удержаться от того, чтобы не впиться ногтями в его кожу.

Снова наклоняясь вперед, Тобиас берет мой сосок в рот, прикусывая, и моя спина выгибается, когда я поворачиваюсь к нему лицом, мои бедра прижимаются к его руке в такт его движениям, когда меня накрывает оргазм.

Тобиас не сбавляет темпа, вытягивая из меня все до последней капли, когда я впиваюсь пальцами в его шею, экстаз наполняет мои вены.

Спустившись со своего кайфа, я поворачиваюсь к окну, но Хантера нигде не видно. Хотя белые следы, размазанные по стеклу, точно говорят мне, как там все происходило, и я снова дрожу, меня захлестывает очередная волна удовольствия.

Запрокинув голову, Тобиас смотрит на меня сверху вниз с довольной улыбкой на лице, когда я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него.

— Ты издаешь самые сладкие звуки, блядь, Шарик. — Убирая пальцы с моего естества, я наблюдаю в замедленной съемке, как он подносит их к губам, пробуя на вкус то, что только что сделал со мной. — И ты такая сладкая.

Приподнимаясь на локтях, я протягиваю руку, чтобы схватиться за его пояс, но кто-то откашливается, отвлекая мое внимание от жестких очертаний Тобиаса в шортах.

— Я не знал, что напоминание ей о правилах, также включало в себя и оргазм, — ворчит Ксавье, стоя на другом конце стола, его глаза мечутся между нами двоими, но я не упускаю из вида, как они задерживаются на моей груди. Он стоит неподвижно, прижав кулаки к бокам и пытаясь сохранить скучающий тон, но я вижу его. Он либо ревнует, либо зол, может быть, даже смесь того и другого.

— Какие правила? — Спрашиваю я, полностью садясь, пока Тобиас ухмыляется мне сверху вниз, демонстративно застегивая молнию на моем спортивном лифчике.

— Ты не можешь оставаться одна, пока мы не узнаем, кто отправил сообщения. Так что, если ты не с Арчи или Чарли, тогда приходи сюда.

— Почему тебя это вообще волнует? — Спрашиваю я, мои брови хмурятся, пока я пытаюсь понять.

— Я не знаю. Но сейчас происходит слишком много такого, о чем я ничего не знаю, и пока это не разрешится, ты будешь делать то, что я скажу.

Он собирается уходить, но я выкрикиваю его имя, в то время как Тобиас остается стоять между моих ног, не вмешиваясь в разговор.

— Ты ожидаешь, что я расскажу тебе все и соглашусь с твоими правилами, но ты не рассказываешь мне ничего об Илане, что помогло бы мне. Чем скорее я получу информацию, тем скорее отстану от тебя, — заявляю я. Руки Тобиаса, лежащие на моих бедрах, сжимаются, но я продолжаю смотреть на Ксавье.

— Я тебе не доверяю, — отвечает он, едва оглядываясь через плечо.

— Я не прошу тебя доверять мне. Я прошу тебя рассказать мне хоть что-то, что угодно, — рявкаю я, мой голос становится громче по мере того, как я это делаю.

— Нет.

— Пошел ты со своим тупым гребаным "нет". Ты не хочешь, чтобы я ушла? — Я усмехаюсь, мои руки сжимаются в кулаки, когда он снова поворачивается ко мне лицом.

— Ни хрена ты не знаешь, Иден.

— Именно! — Кричу я. — Это моя гребаная проблема! — Этот парень издевается?

— Нет, ты ни черта не знаешь обо мне и о том, чего я хочу.

— Тогда, черт возьми, скажи мне. Скажи мне что-нибудь, что угодно. — Положив ладони на грудь Тобиаса, я немного отталкиваю его назад, чтобы я могла встать, и он неохотно двигается. Ксавьер не двигается, когда я устремляюсь к нему, мое сердце колотится в груди, когда эмоции вырываются на поверхность. — Пожалуйста. — Добавляю я, отчаянно желая чего угодно.

Его карие глаза сверкают золотыми искорками, эмоции бурлят передо мной, когда он скрежещет зубами. Мы стоим лицом к лицу, наши груди почти соприкасаются, и я жду.

— Ты не заслуживаешь ответов, — наконец бормочет он, и всякая надежда, которая у меня была, исчезает.

— Ты придурок. Самый большой гребаный эгоистичный придурок которого я когда — либо встречала.

Отступая назад, я провожу руками по лицу. С меня хватит. Я чертовски устала от них и их постоянного движения взад-вперед.

Хватит.

— Мы ничего не знаем, — выпаливает Тобиас, заставляя Ксавьера повернуться в его сторону, бросая на Тобиаса убийственный взгляд.

— Заткнись нахуй, Тобиас, — рычит он.

— Мы не знаем, что делает Илана, мы в таком же неведении, как и ты, — говорит мне Тобиас, но его взгляд прикован к Ксавьеру, и у меня перехватывает дыхание. Они ничего не знают?

Ему, очевидно, не нравится признавать, что он не в курсе событий так же сильно, как и я, но он, должно быть, ищет ответы, если ему нравится быть в курсе всего. Он явно ничего не понимает.

Выпрямляя спину, я отодвигаюсь от них обоих, мне нужно оставить между нами как можно больше пространства.

— Мне нужна помощь в поиске ответов. Ты либо на моей стороне, рядом со мной, либо на моем гребаном пути. Я предоставляю тебе решать. Но к черту ваши правила. Я сделаю все, что должна, чтобы быть в безопасности.

С этими словами я поворачиваюсь и так быстро, как только могу, иду к кухонной двери, натыкаясь при этом прямо на Хантера. Черт, мне не нужны воспоминания о нем в моих мыслях прямо сейчас, я зла. Мне нужно оставаться злой.

Протискиваясь мимо него, я ничего не говорю, проскальзываю в дверь, в которую Тобиас внес меня, и направляюсь к лестнице. Я уже на полпути к пляжу, когда понимаю, что забыла свои чертовы наушники.

Оглядываясь через плечо, я останавливаюсь, когда вижу, что они втроем стоят бок о бок и смотрят, как я возвращаюсь к Арчи. Часть меня хочет отмахнуться от них, крикнуть, чтобы они убирались восвояси, но я заставляю себя игнорировать их. Даю им попробовать их собственное лекарство.

Вот тебе и пробежка, чтобы прочистить мозги. В голове у меня как никогда хреново.

30

Иден

— А ты уверена, что не хочешь спуститься вниз? Или я могу остаться с тобой, я не возражаю, — повторяет Чарли в сотый раз, и я уже качаю головой, прежде чем она заканчивает.

— Честно, Чарли. У меня месячные. Иден Грейди во время месячных — худший человек в мире, с которым можно общаться. Я делаю тебе одолжение, потому что я действительно бешеная стерва, — отвечаю я, еще сильнее прижимаясь к одеялу и ожидая, когда подействует Мидол. Она выглядит очень мило в синем цыганском топе, джинсовых шортах и с вьющимися волосами.

Я не пошла на игру сегодня вечером, из-за судорог я готова упасть в обморок, так что я определенно не пойду туда и не окружу себя всеми людьми, которые мне не нравятся. Не тогда, когда я ворчу. Головы буквально покатятся.

— Хорошо, но если ты передумаешь или тебе что-нибудь понадобится, просто скажи, хорошо? Я сразу же поднимусь сюда.

— Иди повеселись, — бормочу я, заставляя себя улыбнуться, и выпроваживаю ее за дверь, вздыхая с облегчением, когда дверь со щелчком закрывается за ней, одновременно выключая свет.

Вечер пятницы, и, очевидно, будет еще одна вечеринка. Я люблю вечеринки, правда люблю, но они никогда раньше не проводились у меня дома или там, где я останавливалась. У меня жуткие ПМС, и я просто хочу, чтобы все заткнулись и разошлись по домам.

Приподнимаясь на локте, я взбиваю подушки, пытаясь взбить их, но никак не могу устроиться поудобнее. Судороги буквально убивают меня. Поэтому я сдаюсь и плюхаюсь обратно на матрас, пытаясь устроиться поудобнее.

Наверное, мне следовало сказать, что я хочу немного пиццы и шоколада, чтобы почувствовать себя лучше, но я не хочу беспокоить Чарли. Она должна хорошо повеселиться с Арчи сегодня вечером.

Интересно, "Звезды" уже там?

Я не сказала им ни слова с понедельника, и они тоже не общались со мной. Мы сидели на своих местах, игнорируя друг друга, как будто никогда не делали ничего большего. И как бы я ни пыталась сказать "пошли вы нахуй" их правилам, Арчи или Чарли были со мной везде, куда бы я ни пошла, до сих пор. Наконец-то.

Они не душат меня. Если уж на то пошло, это приятно, но я ненавижу знать, что Ксавье получает то, что хочет. Мудак. Я чувствую себя немного спокойнее, зная, что у меня есть друзья, чувство потери и одиночества не такое сильное.

Пока я хлопаю рукой в поисках пульта дистанционного управления, раздается стук в дверь, прежде чем она распахивается, и входит Хантер, его глаза оглядывают комнату, прежде чем остановиться на мне.

Я знала, что должна была встать и запереть ее, когда Чарли ушла.

— Хантер, я не в настроении выслушивать чье-либо дерьмо, я просто…

— Что с тобой не так? — спрашивает он, его лицо выражает беспокойство, когда он оглядывает меня. Я хмуро смотрю на него, и он воспринимает это как указание присесть рядом со мной на кровать. — Чарли сказал, что ты не спустишься, потому что плохо себя чувствуешь. Что случилось? — повторяет он, заставляя меня вздохнуть.

У меня руки чешутся взъерошить его светлые волосы, когда он сидит рядом со мной в джинсовых шортах, белой футболке и красной клетчатой рубашке с расстегнутыми пуговицами и закатанными рукавами. Такой горячий. Но мне слишком больно, чтобы заботиться о том, чтобы выглядеть такой же красивой прямо сейчас.

— Уходи, Хантер, — ворчу я, съеживаясь и пытаясь перевернуться, мой желудок чувствует, как в него вонзаются тысячи ножей.

— Я не собираюсь уходить, когда ты вот так корчишься от боли, — тут же бросает он в ответ, и я закатываю глаза.

— У меня, блядь, месячные, Хантер. Со мной все будет в порядке. Я просто чертовски раздражительна первые два дня, когда судороги становятся невыносимыми. Так что, не мог бы ты сейчас отъебаться, пожалуйста? — Я ворчу, ожидая, что он побежит, поджав хвост, но вместо этого он наклоняется вперед, поглаживая пальцами мою руку.

— О, хорошо. Дай мне десять минут, — бормочет он, поднимаясь с кровати. Он застывает надо мной, между нами нарастает неловкость, прежде чем он внезапно приходит в себя и уходит. По крайней мере, он снова закрыл дверь, но мне показалось, что он почти собирался наклониться и поцеловать меня. От одной мысли об этом у меня учащается сердцебиение.

Но он не вернется, мысль о месячных и крови, вероятно, пугает его.

Схватив пульт дистанционного управления, я нажимаю кнопку воспроизведения, позволяя фильму продолжаться. С "Бэтменом" я всегда чувствую себя лучше, а поскольку на прошлой неделе я смотрела "Темного рыцаря" с Чарли, то вполне уместно посмотреть третий фильм трилогии — "Восстание темного рыцаря".

Я не уверена, сколько проходит времени, когда дверь моей спальни внезапно снова распахивается, и я рычу. Мне нужно запереть эту чертову дверь. Сбросив с себя одеяло, я перевожу взгляд на дверь, только чтобы обнаружить, что Хантер пинком захлопывает ее за собой, одновременно поворачивая замок.

Мой взгляд превращается в удивление, когда он держит пакет в одной руке и две коробки с пиццей в другой.

Не говоря ни слова, он бросает вещи на кровать и задергивает занавеску на балконных дверях, пока я продолжаю пялиться на него.

Подойдя и остановившись рядом с кроватью, он выжидающе смотрит на меня сверху вниз.

— Что ты здесь делаешь? — Наконец спрашиваю я, поднимая челюсть с кровати, и он пожимает плечами, прежде чем скинуть туфли и снова сесть рядом со мной.

— Двигайся. Пришел "временный миротворец".

— Ты умеешь шутить? — бормочу я, как идиотка, и делаю как он говорит, и он откидывается на спинку моей кровати, прежде чем натянуть на себя одеяло и подвинуть пакет и коробки с пиццей поближе.

— Итак, у меня есть шоколад, конфеты, "Dr. Pepper", дополнительные обезболивающие, несколько грелок, — бормочет он, по ходу дела доставая что-то из пакета. — О, и эта штука со зверобоем, кто-то порекомендовал ее. По-видимому, она хороша для поднятия настроения и снятия беспокойства или что-то в этом роде.

Он встряхивает бутылку, пока я пытаюсь прочитать этикетку, но в голове у меня все переворачивается от замешательства.

— Хантер, что все это значит? — Медленно спрашиваю я, поворачиваясь, чтобы встретиться с ним взглядом, и он немного краснеет, пока я жду его ответа.

— Э-э-э, ты уже познакомилась с моей сестрой Бетани. Ну, так вот, у нее не слишком хорошо шли месячные, и это лекарство помогало ей чувствовать себя лучше, — отвечает он с неприкрытой честностью на лице. Должно быть, он был молод и рядом с ней, когда у нее начались месячные, может быть, лет двенадцати, я не уверена, но меня поражает то, как он это запомнил.

— И почему ты делаешь это… для меня? — Спрашиваю я, облизывая пересохшие губы, когда он еще больше расслабляется на подушках, как будто ему здесь самое место или что-то в этом роде.

— Потому что я никогда не забуду, как она сказала: "Ты никогда не поймешь истинных различий между мальчиками и девочками, Хантер. С твоей маленькой сосиской тебе не нужно беспокоиться о матери-природе. Я чувствую, как что-то сжимает мои гребаные органы, и я просто хочу шоколада!" — Его пронзительный вой должен был бы расцениваться как оскорбление, но я не могу удержаться от усмешки, когда осторожно сажусь рядом с ним, прислоняясь спиной к изголовью кровати.

— Но я думала, что мы снова перестали разговаривать друг с другом, — заявляю я, бросая на него многозначительный взгляд, но он не отвечает. Вместо этого он открывает коробки с пиццей, ставя передо мной свежеиспеченную пиццу с пепперони.

— Ты всегда такая сердитая, когда кто-то хочет о тебе позаботиться, или это гормоны говорят? — спрашивает он, потрясая передо мной бутылочками для поднятия настроения, и я выхватываю их у него из рук, хватая заодно и "Dr. Pepper".

Быстро проглотив таблетку, я одариваю Хантера широкой фальшивой улыбкой, демонстрируя ему свое ‘приподнятое настроение’, но он просто мягко улыбается мне.

Я нажимаю кнопку воспроизведения на пульте, и фильм продолжается, и я смотрю, как он откусывает кусок пиццы, ухмыляясь шутке на экране. Все это не кажется реальным. Я и двух слов не сказала этому парню с тех пор, как увидела, как он теребит свой член, когда Тобиас укладывал меня на стол в патио в начале недели.

Но он не знает, что я знаю, что он это сделал. И все же это совсем не неловко.

За едой в тишине Хантер убирает пустые коробки из-под пиццы и разворачивает для меня тепловой пластырь, но я наношу его прежде, чем он пытается надеть его на меня сам.

— Чувствуешь себя лучше? — бормочет он, поправляя постель и ложась, протягивая руку, предлагая… обняться?

Мне так жаль себя, что я не отказываю ему, прижимаюсь к нему и кладу голову ему на плечо, когда его рука обвивается вокруг меня.

— Немного, — признаюсь я, моя ладонь лежит на его груди, я чувствую, как бьется его сердце под моей ладонью. — Благодарю тебя.

— Не за что, — шепчет он в ответ, проводя пальцами по моим волосам.

— Думаю, мне тоже следовало сказать "хорошая игра". Я слышала, что счет был 42—3, и ты играл потрясающе.

— Иден, я всегда играю потрясающе.

Свернувшись калачиком в нашем маленьком пузыре, пока вокруг нас идет вечеринка, я чувствую себя такой близкой к нему, хотя почти ничего о нем не знаю.

— Как вы трое оказались так близки? — Спрашиваю я, не уточняя, о ком я говорю, поскольку продолжаю смотреть в телевизор.

— Потому что Ксавье счел нас достойными спасения, — бормочет он в ответ, и его слова заставляют меня взглянуть на него. Очевидно, в этой истории есть нечто большее — больше, чем, я думаю, он может предложить мне прямо сейчас.

— Так кто такой Хантер Эшвилл? Помимо того, что принес мне мой собственный "спасательный пакет" с вкусностями и устроил неприятности в школе, конечно.

Взглянув на меня сверху вниз, он тихо вздыхает, обдумывая мой вопрос. — Я любящий музыку брат, дядя и друг, готовый слепо следовать зову своего сердца, надеясь, что оно приведет к свободе.

Он сказал кучу слов, но на самом деле я услышала, что Хантер Эшвилл глубок, как ад.

Поворачиваясь на бок, он убирает выбившиеся пряди волос с моего лица и заглядывает мне в глаза. — А кем является Иден Грейди?

Кажется, прошла целая вечность, пока я пытаюсь найти правильный ответ, но в конце концов я говорю правду. — Я понятия не имею, кто я. И думаю что с тех пор как умер мой отец, не считая его, я по настоящему никого не любила.

— Ты найдешь себя, кем бы тебе ни было предназначено стать, ты крутая богиня. Ты не сдашься без боя.

Его зеленые глаза держат меня в плену, а его слова задевают глубже, чем все остальное, что я слышала в последнее время.

Поднимая руку, чтобы обхватить его щеку, я провожу большим пальцем по его нижней губе, потихоньку приближаясь. Мои глаза закрываются, когда наши губы соединяются, мягкие и нежные. Он целует меня с такой нежностью, что я чуть не растекаюсь лужицей.

Медленно отстраняясь, я прикусываю нижнюю губу, когда он улыбается мне в ответ, его пальцы запутались в моих волосах.

— Так вот, я люблю этот фильм, не так сильно, как второй, но достаточно, чтобы по какой-то странной причине прижать тебя к себе, пока мы смотрим его. Если ты хочешь тусоваться, тебе нужно присоединиться к вечеринке, в противном случае не отрывай глаз от телевизора, — говорит он, и ухмылка освещает его лицо.

— Я больше не буду задавать вопросов, но только потому, что второй тоже мой любимый.

Возвращаясь к телевизору, в моем животе порхают бабочки. Я понятия не имею, что, черт возьми, здесь происходит. Почему я, кажется, так легко впускаю "Звезд", давая им больше топлива, чтобы сжечь меня позже? Но сегодня вечером — сегодня вечером, я не буду подвергать это сомнению.

31

Иден

С балкона я наблюдаю, как волны разбиваются о кромку воды, обернутая вокруг тела полотенцем, пока морской бриз треплет мои волосы, я делаю глубокий вдох, вдыхая соленый морской воздух. Прошлая ночь — прошлая ночь была для меня совершенно другим измерением.

Я никогда не лежала в постели, прижавшись к парню, во время просмотра фильма. Никогда. Не говоря, уже о том что у меня в это время были месячные, и уж точно, в моих самых смелых мечтах, я не представляла, что это может быть со "Звездой".

Последнее, что я помню, это как я свернулась калачиком на боку, положив голову на грудь Хантера, и его учащенное дыхание убаюкивало меня. Но когда я проснулась сегодня утром, его уже не было. Спазмы в животе прошли намного лучше, и мое настроение прошлой ночью было на удивление спокойным по сравнению с обычным, поэтому я проглотила еще одну из тех таблеток для поднятия настроения, которые принес Хантер, вместе с его обезболивающими.

"Звезд" следовало бы называть ‘Ублюдками", потому что это буквально то, чем они являются. Они притягивают и отталкивают, как йо-йо, и я не знаю, как я к ним отношусь, вот почему я решила дать им попробовать их собственное лекарство.

Больше не впускать их. Больше не позволять им отказываться отвечать на мои вопросы. Но самое главное, больше не позволять им использовать мое тело. Больше никакого секса.

Это мой механизм управления, но с ними это только еще больше сбивает меня с толку. Мои эмоции бушуют прямо под поверхностью, пока я сдерживаю их, и мне нужно подавить их, вся эта ситуация просто невыносима. Позволяя им вот так проникать мне под кожу, я только усложняю себе жизнь.

Если я когда-нибудь захочу получить ответы, которые мне нужны, мне придется составить план. У меня ограниченные ресурсы, но в этом доме есть один человек, на которого мне нужно давить немного сильнее, вместо того чтобы избегать.

Возвращаясь в дом, я собираю волосы в беспорядочный пучок на макушке и надеваю черные велосипедные шорты, ярко-розовый спортивный бюстгальтер и свободную белую майку.

Позже я пообещала отправиться в поход с Чарли и Арчи, чтобы наконец увидеть гору Джеймс, названную в честь семьи Чарли. Она продолжает говорить мне, что на самом деле это не должна быть гора, поскольку это всего лишь кротовая нора, но меня больше волнует смена обстановки, чем правильное название городских достопримечательностей. К тому же, они обещали мне потом поесть "у Пита".

Завязывая шнурки кроссовок, я засовываю телефон в поясной карман шорт и направляюсь к лестнице в поисках ответов.

Я действительно не шарила по этому месту, даже близко не подходила к тому, что должна была делать, но это было как-то неуважительно. Как бы сильно я не хотела быть здесь, я могла бы быть вынуждена жить в худших условиях.

Но сегодня я собираюсь постучать в каждую дверь, чтобы найти Ричарда. Но я собираюсь начать с нижнего этажа, потому что мне действительно кажется, что я бы знала, если бы он спал через коридор от меня или дальше, как Арчи.

Спустившись по лестнице, я запинаюсь, когда вижу его на большом диване, уставившегося на большой экран, на котором с приглушенным звуком транслируются спортивные новости.

Это оказалось проще, чем я планировала.

Я делаю маленькие, размеренные шаги в его направлении, и мои нервы сдают. Я прижимаю руки к бокам, и ногти впиваются в ладони.

Он не замечает меня, пока я не сажусь справа от него на диван, мой взгляд также падает на телевизор, где комментатор рассказывает о последнем спортивном скандале.

— Эй, извини. Я думал, вы, ребята, все еще спите после вечеринки прошлой ночью, — бормочет Ричард, и я встречаюсь с ним взглядом.

— Я не присоединилась к ним прошлой ночью. — Его глаза немного расширяются от удивления, как будто я была бы сумасшедшей, если бы не сделала этого, но мне не нужно оправдываться перед этим парнем. Мне нужно, чтобы он мне кое-что объяснил. Сделав глубокий вдох, я продолжаю: — На самом деле я спустилась, чтобы найти тебя, я надеялась, что смогу задать тебе несколько вопросов.

Полуулыбка на его усталом лице мгновенно исчезает, и я чувствую, как он медленно начинает погружаться в свою пещеру. — Прости, Иден, я не уверен, что…

— Ты знал моих родителей? — выпаливаю я, отказываясь принимать "нет" в качестве ответа, и наблюдаю, как он тяжело сглатывает, прежде чем с дискомфортом провести рукой по лицу. — Ты их знал, не так ли? — Бормочу я, и вижу, что это написано у него на лице.

— Мне очень жаль…

— Пожалуйста, перестань извиняться, это смущает. Что мне нужно от тебя, так это быть честным со мной минут пять. Я не знаю, где моя мама и в безопасности ли она вообще. При всем моем уважении, через пару недель мне исполнится восемнадцать, и я живу в доме совершенно незнакомого человека, потому что кто-то, кажется, контролирует всех.

Мое сердце бешено колотится в груди, когда гнев начинает закипать под поверхностью. Мои пальцы впиваются в ладони, когда я пытаюсь сдержать свою ярость.

— Я не знаю, что ты хочешь от меня услышать, Иден, — шепчет он с болью в глазах, умоляя меня остановиться.

— Мой отец мертв, Ричард. Мертв. Я заслуживаю ответов. — Он опускает голову на руки, борясь с самим собой. Я чувствую, что он готов рассказать мне кое-что, это вертится у него на кончике языка, мне просто нужно поднажать. — Ты знаешь, почему их выгнали из города?

— Хватит, Иден! — кричит он, вскакивая на ноги и поворачиваясь ко мне лицом, заставляя меня удивленно откинуться назад, когда он сжимает свой затылок. Его лицо ярко-красное, в глазах плавают эмоции.

— Мне жаль, Иден. Правда, жаль. Но я советую тебе не высовываться, перестать задавать вопросы и закончить школу. После этого тебе остается только надеяться, что тебе удастся уехать из этого города, и когда ты это сделаешь, я рекомендую тебе покинуть страну, потому что ты знаешь, что они будут преследовать тебя из штата в штат. — Не говоря больше ни слова, он разворачивается на каблуках и вылетает из комнаты, направляясь вниз, в то время как я остаюсь ни с чем.

— Что, черт возьми происходит? — Кричит Арчи, сбегая вниз по лестнице. — Это мой отец только что наорал на тебя? Я…

— Нет. Нет, все в порядке, Арчи, — бормочу я, потирая грудь, желая, чтобы боль прошла, когда он стоит передо мной, практически дрожа, с торчащими во все стороны волосами.

— Ты неважно выглядишь, — ворчит он, и я не могу отрицать, что меня немного трясет. Не из-за его вспышки гнева, это меня не смущает, а из-за осознания того, что я никогда не узнаю правды. Этот ядовитый город уже обвивает меня своими цепями и колючей проволокой, удерживая на месте, чтобы я подчинилась, и я ненавижу это.

Прежде чем я успеваю что-либо сказать в ответ, Арчи подходит прямо ко мне, его большие руки обвиваются вокруг меня, когда он заключает меня в медвежьи объятия. Я замираю на мгновение, удивленная его действиями, но медленно обнимаю его за талию, обнимая в ответ.

С ним я чувствую себя в безопасности и заботу. Две вещи, которые я редко ощущала от кого-либо, кроме моего отца, который ничего не может предложить мне из могилы.

— У тебя есть я, Иден.

— У тебя тоже есть я, — шепчу я в ответ, не зная, как сильно я ему нужна, но понимаю каждое слово.

Чарли была права "Маунт-Джеймс" намного величественнее по названию, чем по размеру. В данном случае размер действительно имеет значение. Это красиво, но больше похоже на прогулку по реке с парой спусков, достигающих не более трехсот футов. Хотя водопады, мимо которых мы проезжали, были просто завораживающими.

Удивительно видеть так много людей, идущих по тропе, некоторые с милыми пушистыми собаками, в то время как другие просто наслаждаются природой. По крайней мере, он весь заасфальтирован, и, похоже, есть разные точки доступа, так что вы могли бы прийти и просто посмотреть на водопад, если бы захотели.

Я иду немного позади влюбленных пташек, которые все целуются, хихикают и держатся за руки, от их привлекательности меня тошнит. Хотя я полностью отдаю должное расцвету их новообретенной любви. Меня не волнует, что они, возможно, положили глаз друг на друга с младенчества, ничего не происходило, пока я не приехала. Таким образом, вся заслуга принадлежит мне.

Я ожидала почувствовать себя здесь третьим лишним, но это совершенно естественно.

Ни один из них не упоминал ничего о Ричарде с тех пор, как мы уехали, но я чувствую, что вопросы повисли в воздухе. Я просто не знаю, что я должна сказать или сделать. Не в моих правилах быть покорной или следовать чьим-то правилам просто потому, что они так говорят.

Я хочу знать "если", "что" и "почему". Но как мне их получить? О чем я не спросила? Потому что есть чертовски много такого, чего я не знаю.

Погруженная в собственные мысли, я натыкаюсь прямо на спину Арчи, не понимая, что они остановились, и Чарли со смехом откидывает голову назад.

— Извини, — бормочу я, когда Арчи поворачивается, чтобы проверить, как я. — Я немного отвлеклась.

— Ну, да. Вот почему мы остановились. Я думал, ты оценишь этот водопад больше всего, — отвечает Чарли, подталкивая меня плечом, прежде чем взять меня под руку и подтолкнуть Арчи отойти в сторону.

В этот момент в поле зрения появляется водопад. Он длинный, вода стекает по камням и мощным каскадом низвергается в небольшой бассейн внизу.

— Очевидно, за ним есть пещера, но я никогда не пытался ее найти, — указывает Арчи, пока мы все любуемся мирной и безмятежной обстановкой.

С тяжелым вздохом я продолжаю смотреть на воду и, наконец, озвучиваю то, что произошло ранее. — Я спросила Ричарда, знал ли он моих родителей, и выражение его лица сказало мне, что знал. Но когда я спросила, знает ли он, почему они были вынуждены бежать, он замолчал, и вот тогда начались крики.

— Мне жаль, Иден. Мой отец — придурок, особенно после смерти мамы. Но разбитое сердце не означает, что он может так с тобой обращаться. Я поговорю с ним, — говорит Арчи, успокаивающе сжимая мое плечо, но я качаю головой.

— Не надо. Что бы ни происходило, Арч, ему тоже больно, я вижу это по его глазам. Я просто не знаю, куда деваться. Тобиас признал, что они ничего не знают о том, чего Илана хочет от меня здесь, и если это правда, я не знаю, кого еще я должна убедить помочь мне.

Убирая волосы с лица, я сплетаю пальцы на макушке, заставляя себя думать в другом направлении.

— Может быть, я могла бы снова поговорить со своей бабушкой. Она явно что-то знала, но тоже замкнулась, думаю, от страха, — предлагает Чарли, и я благодарно улыбаюсь.

— Я не хочу, чтобы ты ухудшала свои отношения с семьей из-за меня, это не входит в мои намерения. Она уже однажды сказала "нет", я не хочу, чтобы ты давила.

— Ну, через четыре недели у меня день рождения, и мои родители всегда устраивают семейное барбекю. Вы с Арчи должны прийти, — заявляет она, слегка краснея, когда протягивает приглашение Арчи, и он улыбается ей сверху вниз.

— Рассчитывай на меня. — Он подходит к ней и целует ее в лоб, отчего ее румянец только усиливается, и я улыбаюсь.

— Спасибо, Чарли, — добавляю я, когда она игриво отталкивает Арчи на шаг. — Есть кто-нибудь еще, кто может что-нибудь знать? — Спрашиваю я, и Чарли фыркает.

— Иден, в этом городе каждый человек что-то значит. Ты не можешь оставаться здесь безучастной. Я уверена, что многие люди знают, но либо слишком напуганы, чтобы раскачивать лодку, либо у них над головой держат что-то, что заставляет их следовать правилам, — бормочет Чарли, уперев руки в бедра и глядя на водопад.

Очевидно, я чего-то не понимаю. Ну, много чего, но Илана привела меня сюда не просто так. В этом городе слишком много людей, чтобы она могла контролировать их всех, верно?

Глядя вокруг на полевые цветы, усеявшие землю, я пытаюсь долго и упорно думать о том, как еще мы могли бы подойти ко всему этому.

— Кто-нибудь учится в Эшвилльской старшей школе, кроме тех, кто не из Найт-Крик? — Спрашиваю я, надеясь, что это может послужить зацепкой, но Арчи и Чарли просто насмехаются надо мной.

— Школа Эшвилла слишком эксклюзивна для этого, — смеется Арчи, и я хмурюсь.

— На самом деле? Я была и в других школах, где нам приходилось носить форму, и они были такими чванливыми сучками, — ворчу я, и Чарли качает головой.

— Если у тебя неподходящий почтовый индекс, ты не попадешь в школу Эшвилл. Все очень просто. Это как 90210, ты когда-нибудь смотрела это телешоу? За исключением того, что здесь, вероятно, больше драмы, и это все не для развлечения людей.

Я не могу удержаться от смеха над правдивостью заявления Чарли. Этот город, если смотреть на него со стороны, заставляет думать, что он безопасный, необычный и полезный. Но на самом деле он проникает в вашу душу и разрывает вас на части.

— Может быть, мы могли бы составить список одноклассников, у которых могут быть связи, которые тебе могут понадобиться.

— Пожалуй, я должна попытаться что-нибудь сделать. Ричард сказал, что я должна залечь на дно, закончить школу и надеяться, что смогу выбраться отсюда.

— Может быть, тебе стоит прислушаться к его совету. Я знаю, ты хочешь получить ответы, Иден, и я сделаю все, чтобы помочь тебе, но я не могу не беспокоиться о твоей безопасности в целом, — вмешивается Арчи, и, по общему признанию, мне греет душу то, что он хочет обеспечить мою безопасность, но я никогдане выбирала легких путей.

— Я отказываюсь позволять им ломать меня любым способом, в любой форме, и это включает в себя запихивание меня в коробку, которую они сочтут подходящей. Если Илана Найт хочет, чтобы я была здесь, ей следовало сначала провести свое расследование, потому что я не отступаю. Ни сейчас, ни когда-либо.

32

Ксавье

— Быстрее! Быстрее! Двигайтесь, кричит тренер, хлопая в ладоши во время последней серии упражнений, в то время как моя майка прилипает к спине от пота.

Я нажимаю сильнее, но мой взгляд падает на беговую дорожку Иден вдалеке, и я сбиваюсь с ритма, замедляясь. Черт. Я думал, что выбросил ее из головы. Я даже позаботился о том, чтобы не стучать в ее дверь в выходные.

То, что я оставил Хантера играть в Флоренс Найтингейл, меня абсолютно устраивало, особенно когда я планировал найти кого-то другого, чтобы занять свое время. Но ни от кого не пахло кокосом, и волосы у них были либо слишком светлые, либо недостаточно светлые. В конечном счете, это была не она, и это бесило меня больше всего.

Я хотел ее длинные загорелые ноги, мягкую улыбку и, по словам Тобиаса, ее упругую задницу. Черт.

Я никогда не был под контролем своего члена, но даже сейчас чувствую нечто большее. Как будто это моя гребаная душа кружится внутри меня, стремясь быть рядом с ней.

— Ладно, пора. Иди ешь. То же самое после занятий. Если мы хотим сохранить отличную форму, то выйдем на пятничную игру с горящими задницами. Там будут разведчики. Ты знаешь правила игры.

Направляясь к туннелю, Тренер больше ничего не говорит, оставляя нас стоять на месте. Снимая шлем, я бросаю его к ногам и провожу рукой по влажным волосам.

— Ты отвлекся, — говорит Тобиас с усмешкой, подходя и становясь в поле моего зрения, и я вздыхаю, глядя на него. — О, не ворчи, Ксан, просто скажи слово, и мы снова сможем наладить с ней хорошие отношения.

Я издеваюсь над Тобиасом, отталкивая его на шаг назад. Какой ублюдок.

— Ты забыл ту часть, где она сказала все это дерьмо о том, чтобы стоять рядом с ней или против нее? Потому что я чертовски уверен, что этого не делал, и мне не нужно, чтобы кто-то еще пытался указывать мне, что делать, — ворчу я, когда Хантер подходит и встает рядом со мной, похлопывая меня по плечу сильнее, чем это необходимо, пока остальная часть команды направляется к туннелю, кроме Арчи. Он возвращается на поле, но остается вне пределов слышимости.

— Ты вообще слышишь себя, Ксавьер? Мы братья, вот почему мы с Тобиасом стоим здесь с тобой, вместо того, чтобы торчать у финишной черты Иден. И именно поэтому мы держались в стороне.

— Ты не сделал этого в субботу, — бросаю я, прерывая его, но он хмуро смотрит на меня, бросая свой шлем рядом с моим.

— Ей было больно, придурок. Это была физическая боль, и я решил быть рядом с ней. Преодолей себя. Или ты хочешь, чтобы я пожаловался на то, что ты трахнул ее, даже не зная ее имени? — Хантер ворчит, когда Тобиас хмурится, глядя на что-то позади меня.

— Какого черта она опять разговаривает с Билли?

Синхронно мы с Хантером оборачиваемся и видим, что она улыбается Билли. Ее светлые волосы убраны назад, когда она стоит, уперев руки в бедра, и смеется над тем дерьмом, которое он говорит.

— Ему нужно помнить, что она под запретом, — рычу я, делая шаг к ним, но Арчи внезапно встает передо мной, преграждая мне путь.

— Ничего не поделаешь, Ксан. Иден пытается найти ответы. Ее отец мертв, убит, и поскольку больше никто не предлагает никаких ответов, она ищет их. Отец Билли — коррумпированный городской шериф, наверняка он может что-то знать, верно?

Арчи бросает на меня многозначительный взгляд, потирая затылок, пока мы втроем пялимся на него так, словно у него появилась третья голова.

— Мы должны попытаться помочь ей. Мы с Хантером проголосовали за то, чтобы сделать именно это, но это ты ставишь преграды на пути, чувак, — бормочет Тобиас, глядя на меня краем глаза и поправляя шапку на месте.

— Послушайте, я не собираюсь с вами связываться, ребята. На прошлой неделе вы все смеялись и шутили у моего бассейна, не заботясь ни о чем на свете. Я не знаю, что изменилось, но, пожалуйста, не приставайте к ней. Я могу смириться с тем, что ты игнорируешь ее, даже если я вижу, как сильно это ее раздражает. Это чертовски лучше, чем то, что ты ее запугиваешь. Мы все знаем, какими острыми могут быть когти у твоей матери.

Арчи тоже смотрит в ее сторону, его слова тяжело повисают в воздухе, пока Тобиас и Хантер пристально смотрят на меня.

— Тебе не мешало бы помнить, что ты говоришь об Илане Найт, моей гребаной матери, Арчи, — выплевываю я. Он не знает, какие отношения у меня с матерью, и ему не нужно этого знать.

— Что я точно помню, Ксавьер, так это то, что моя мама всегда открывала тебе дверь. Всякий раз, когда она видела тебя на пляже, бросающим камни в море, слишком напуганным, чтобы идти домой, ты оказывался у меня дома, и мы ели мороженое. Когда мы стали старше, мы изменились, ты больше не брал ее за руку, чтобы позволить ей увести тебя в безопасное место. Поэтому она сказала мне, что вместо этого я должен устраивать вечеринки, давать людям безопасное место, — заявляет Арчи.

Его глаза удерживают мои, когда он бормочет давнюю правду, хотя последнюю часть я не знал. Я ошеломлен. Он задел меня за живое, и он это знает. Если бы кто-нибудь другой был сейчас рядом, я бы сбил его с ног, но ему повезло, что это всего лишь Тобиас и Хантер, и они оба знают боль моего детства. Все наше детство.

Прежде чем кто-либо из нас успевает ответить, Арчи делает шаг назад в направлении Иден, когда она направляется к туннелю вместе с Билли, и его прощальные слова сорвались с губ.

— У нас всегда есть выбор, Ксавье.

Иден

Я так готова к тому, что этот школьный день поскорее закончится. Я вообще ничего не слышала от "Звезд", хотя чувствую, как они пялятся на меня, когда думают, что я этого не замечаю.

Я так устала от молчаливого обращения. Жаль только, что КитКат и Рокси не хотят предложить мне такое же молчаливое обращение. Я была бы рада тишине и покою. Слухи и ропот внезапно сменились с того, что я шлюха, на то, что я никто.

Я бы хотела, чтобы они определились, у меня от этого гребаный взрыв в голове.

— О боже, я умираю с голоду, — ворчит Чарли, потирая живот для пущего эффекта, и я закатываю глаза. — Давай. Пойдем поедим. Ты можешь рассказать мне, что сказал Билли по дороге, — добавляет она, беря меня под руку и таща за собой, не давая мне права голоса в этом вопросе. Не то чтобы я бы ей отказала, я тоже умираю с голоду.

Выйдя из раздевалки, мы следуем за толпой в кафетерий.

— На самом деле ему особо нечего было сказать, Чарли, — бормочу я, не желая, чтобы все слышали наш разговор. — Он не собирается просто так ни с того ни с сего раскрывать какие-либо секреты, которые он знает, совершенно незнакомому человеку, так это не работает.

Мы обходим стороной нескольких обкуренных, которые толкаются посреди коридора, споря о том, кто на самом деле купил унцию, которую они только что выкурили, но никто не обращает на них внимания, явно привыкшие к их бреду, и я следую их примеру. У меня слишком много дерьма, чтобы беспокоиться о том, чтобы добавлять к этому списку еще чьи-то проблемы.

— О, ты вообще его о чем-нибудь спрашивала?

— Конечно, Чарли. Я сказала: "Эй, Билли, я слышала, что твой отец — коррумпированный полицейский, и мне стало интересно, что нужно сделать, чтобы накопать немного грязи". — Я бросаю на нее многозначительный взгляд, и у нее, по крайней мере, хватает порядочности немного покраснеть. — Конечно, я его не спрашивала об этом. В последний раз, когда я разговаривала с ним, Хантер вскоре положил этому конец. Сначала я должна немного умаслить его, дать ему почувствовать себя в безопасности и комфорте, зная, что "Звезды" не будут преследовать его, — тихо добавляю я, и она понимающе кивает.

— Извини, я просто хочу, чтобы у тебя были ответы на все твои проблемы прямо сейчас. — Она заправляет волосы за ухо, мягко улыбаясь мне, и я расслабляюсь рядом с ней.

— Я знаю, и я ценю это. Я бы хотела, чтобы это было так, но так просто ничего не бывает, так что в Найт-Крик проще точно не будет, и ты это знаешь.

Она согласно хмыкает, когда мы заходим в кафетерий, направляясь прямо к еде. В ту же секунду, как я замечаю тако в меню, я знаю, что я буду. Пока что вся еда здесь была восхитительной, надеюсь, что и они тоже. Рыбные тако со всеми гарнирами — мои любимые.

Мы молча продвигаемся по очереди, каждый в своих мыслях. Я чувствую взгляды из середины комнаты, наблюдающие за каждым моим движением, "Звезды" выслеживают меня, как хищники, но слишком напуганы, чтобы наброситься.

Когда мы подходим к концу очереди, Арчи подходит, чтобы присоединиться к нам, одаривая меня быстрой улыбкой после того, как он крепко поцеловал Чарли, и мне нравится, какие они открытые и непринужденные. Арчи не боится показать всем, что он чувствует, даже если речь идет о девушке, а Чарли, кажется, не играет ни в какие игры, упиваясь его вниманием.

— Могу ли я сегодня пообедать с двумя моими любимыми дамами? — спрашивает он с широкой улыбкой на лице, когда проводит пальцем по лицу Чарли, и я засовываю пальцы себе в горло, изображая рвотные позывы, и они оба закатывают глаза.

— Это зависит от того, является ли твой смелый шаг предъявлением прав на нашу девочку? — Спрашиваю я с легким поддразниванием в голосе, но я также хочу помочь Чарли понять, что это такое. На днях она поделилась со мной своими опасениями, желая вести себя спокойно, и я согласилась помочь.

— Наша девочка? Ты имеешь в виду мою девочку, верно? — он тут же кричит в ответ, блеск в его глазах говорит мне, что он точно знал, что только что сделал, и Чарли приподнимается на цыпочки, чтобы поцеловать его.

Что ж, моя работа здесь, по-видимому, закончена.

Направляясь к нашему обычному столику, я намеренно выбираю более длинный маршрут, чтобы не проходить мимо "Звезд" напрямую. Они не уделяют мне никакого внимания, ни хорошего, ни плохого, и я должна быть довольной. Боже, там, в Уайт-Ривер, я бы даже не удостоила Ксавьера и Тобиаса вторым взглядом после того, как мы трахнулись, и я чертовски уверена, что не стала бы обниматься с Хантером, пока у меня были ПМС, как у сучки. Так почему же меня так бесит тот факт, что им больше нет до этого дела?

Я произнесла им всю свою речь, практически умоляя их о помощи, а вместо этого это оттолкнуло их.

Все в порядке. Все в полном порядке. По крайней мере, я знаю, кому они преданы — точно зная, где они были все это время.

Ставлю поднос на стол, сажусь на свое место, не забывая заправить мини-юбку, чтобы не выставлять напоказ свою задницу. Я думала, что к этому времени уже будет прохладней, но мне кажется, что здесь еще жарче, чем было, когда я только приехала. Именно поэтому я выбрала мини-юбку в черно-белую полоску, черный топ в рубчик с открытыми плечами и босоножки.

Чарли опускается на сиденье напротив меня, Арчи садится рядом с ней, и я некоторое время наблюдаю, как Арчи пытается что-то сообщить кому-то через мое плечо, используя только глаза. Моя спина напрягается, когда я понимаю, что он ушел от маленькой группы игроков в центре комнаты.

Мы с Чарли обмениваемся взглядами, но Арчи, должно быть, чувствует наше напряжение и сосредотачивается на нас, а не на них, расслабляясь на своем месте, как будто сидит там каждый день.

— Приятного, дамы, — говорит он, прежде чем откусить огромный кусок от одного из своих бургеров, улыбаясь с набитым ртом.

— Ты такой мерзкий, Арчи, — хихикая, говорит Чарли, и я расслабляюсь. Нам действительно не нужно больше драмы.

— Ой, посмотри на себя. Новенькая официально снова стала никем. Ты думала, что ты особенная? Потому что ты, блядь, на самом деле не такая, — приторно-сладким тоном напевает Рокси, садясь слева от меня, а КитКат встает надо мной справа. Обе все еще в своих нарядах чирлидерш, юбки высоко задраны на бедрах, под ними нет шорт.

Я всегда говорю слишком рано. Это или драма всегда находят способ найти меня.

— Большое тебе спасибо. Уровень женской поддержки, которую ты излучаешь, совершенно ошеломляющая, — говорю я, не в силах сдержать свой сарказм, но Рокси только насмехается надо мной.

— Они мои, они всегда будут моими, так что отвали на хрен.

Вставая, Рокси ударяет кулаком по столу, отчего у всех дрожат подносы. Когда я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на нее, чья-то рука сжимает мои волосы, резко откидывая голову назад, и я поднимаю взгляд, чтобы встретиться с КитКат, как раз в тот момент, когда она плюет мне в лицо.

Плюет. В. Мое. Лицо.

Эта сука. С меня хватит. Буквально, блядь, хватит.

Я слышу, как Чарли кричит на КитКат, а Рокси хохочет, как гиена, рядом со мной.

Прежде чем она успевает сделать что-нибудь еще, я отвожу руку назад и замахиваюсь кулаком прямо ей в грудь, заставляя ее хватку на мне ослабнуть. Но прежде чем я успеваю замахнуться на нее снова, она отстраняется от меня, моя голова наклоняется вперед, когда я пытаюсь отдышаться, рывок за волосы застал меня врасплох больше, чем я хочу признать.

— Ты в порядке? — Чарли перекрикивает шум в комнате. Все смотрят и ждут продолжения драмы, но я отказываюсь им это давать.

— Я в порядке.

Взглянув налево, я вижу, как Тобиас прижимает Рокси к своей груди, удерживая ее подальше от меня, пока Ксавье делает то же самое с КитКат. Его глаза темнеют, когда он рычит ей на ухо, и я вздыхаю.

Рокси и КитКат не грустят и не злятся из-за того, что с ними плохо обращаются. Они получают внимание, которого хотели, от "Звезд", именно такое, какого они жаждали, абсолютно гибкие в их объятиях. Это смущает.

Рука на моем плече заставляет меня обернуться и обнаружить Хантера, смотрящего на меня сверху вниз с беспокойством в глазах. Мне не нужно его гребаное сочувствие. К черту все это дерьмо.

— Позволь мне помочь тебе…

— Мне не нужна твоя помощь, Хантер. Уделяй маленьким принцессам то внимание, которого они так жаждут, на меня оно тратится впустую, — огрызаюсь я, чувствуя, как слюна начинает стекать по моему лицу, и я съеживаюсь. Отодвигая свой стул, без всяких извинений толкая его в ноги Хантеру, я хватаю свою сумку, наблюдая, как Арчи и Чарли беспомощно смотрят на меня.

Делая медленные размеренные шаги, я держу голову высоко поднятой, чувствуя, что все в кафетерии пялятся на меня, некоторые даже снова достают гребаные телефоны. Мне следовало бы завести свой собственный канал на YouTube обо всем, что, кажется, происходит со мной, по крайней мере, я получала бы гонорары за просмотры.

Как только я оказываюсь в коридоре, я ускоряю шаг, отказываясь подносить руку к подбородку, но и не желая, чтобы ее слюна попала на мою одежду.

К счастью, туалет для девочек находится всего в конце коридора, и я захожу внутрь, захлопывая за собой дверь, вздыхая с облегчением, когда понимаю, что здесь никого нет.

Схватив горсть бумажных полотенец, я быстро вытираю лицо, несколько раз вытирая слюну, чтобы убедиться, что она действительно исчезла, радуясь, что этим утром я не нанесла слишком много макияжа. Выбрасывая салфетки в мусорное ведро, я кладу руки на раковину, нависая над ней и пытаясь успокоить дыхание.

Я чувствую себя разъяренным быком. Как она смеет? Как , черт возьми, она смеет? Моя кровь кипит, пальцы дрожат, когда я пытаюсь сделать глубокий вдох.

Мой телефон вибрирует в сумке у моих ног, вскоре после этого раздается звук текстового сообщения, и я стону. Мне действительно не нужно, чтобы кто-то присылал мне видеозапись этого чертового издевательства, я только что пережила его.

Распахивающаяся дверь отвлекает мое внимание от попытки схватить телефон, но вид Хантера мало помогает снять стресс.

— Как ты, блядь, нашел меня? — Выкрикиваю я, свирепо глядя на него и продолжая сжимать раковину.

— Иден, ты новенькая. С таким же успехом ты можешь разгуливать с точкой Google Maps над головой. Мне не понадобилось спрашивать очень многих людей чтобы найти тебя. — Он вздыхает, его пристальный взгляд скользит по мне, проверяя, все ли со мной в порядке.

— Я в порядке, Хантер. Теперь ты можешь идти.

Поворачиваясь к нему спиной, я протягиваю руку, чтобы достать телефон из сумки, желая разобраться с любым пришедшим текстовым сообщением, а не с ним прямо сейчас. Но я замираю на месте, когда слова заполняют мой экран.

НЕИЗВЕСТНЫЙ: ТЫ УЖЕ ПОДУМАЛА, КАКИЕ ПЕСНИ БУДУТ ИГРАТЬ НА ТВОИХ ПОМИНКАХ? В ЧЕМ БЫ Я НИ ПОХОРОНИЛ ТЕБЯ, ТЫ ПРОВЕДЕШЬ В ЭТОМ ОСТАТОК ВЕЧНОСТИ. ВЫБИРАЙ СВОИ БУДУЩИЕ НАРЯДЫ С УМОМ. ЭТО ДЛЯ ТЕБЯ.

НАЖМИ НА ССЫЛКУ НИЖЕ

— Некролог Иден Грейди.

Что за черт? Прямо сейчас мне больше ничего не нужно видеть.

Я ничего не получала, ни единого сообщения, после футбольного матча, так почему же вдруг именно сейчас? Почему через несколько мгновений после того, как на меня снова напали КитКат и Рокси? Связано ли это с ними?

Я не слышу, как Хантер подходит ко мне сзади, и прежде чем я успеваю спрятать телефон, он вырывает его у меня из рук. Он не двигается из-за моей спины, прижимая мою спину к своей груди, пока его глаза сканируют экран.

Через несколько секунд он прикладывает свой телефон к уху, его рука при этом обвивается вокруг моей талии.

— Да. Нет. Нет. Просто… Просто заткнись на секунду, Ксан, — рычит он, его вспыльчивость застает меня врасплох по сравнению с мягкими поглаживаниями по моему животу в то же время. — Она только что получила еще одно сообщение. Снова угрожающее. Нет. Мы закроем это дерьмо прямо сейчас, Ксавьер… Мне похуй. Голосуй, Ксавьер… Я сказал, отдай гребаный голос, Ксавьер.

Я понятия не имею, что происходит между ними, но напряжение, исходящее от Хантера, находится на другом уровне. Особенно когда я думала, что он самый тихий и собранный в группе. Очевидно, я была неправа.

— Что происходит…

Мой вопрос прерывается, когда Хантер шикает на меня, и мой рот открывается. Кем этот человек себя возомнил? Какая-то шлюха только что плюнула мне в гребаное лицо, и у него хватает наглости шикать на меня, когда я только что получила смс с угрозами.

Нет. Ни за что.

— Хорошо, я согласен, — слышу я рычание Ксавьера на другом конце линии, и я хмурюсь в замешательстве.

— Хорошо, потому что нам нужен план, и нам нужен он сейчас. — Не говоря больше ни слова, Хантер заканчивает разговор, кладет свой телефон в карман вместе с моим, оставаясь у меня за спиной, поворачивая нас лицом к зеркалу.

Мое сердцебиение учащается, на этот раз от его опьяняющего взгляда, когда я наблюдаю, как он наблюдает за мной через зеркало. Его зеленые глаза светлеют, от него исходит защитная аура.

— У меня такое чувство, будто только что произошло что-то важное, а я понятия не имею, что именно, — шепчу я, удерживая его взгляд через стекло.

— Мы поможем тебе.

— Что вы сделаете? — спросила я. Его слова застают меня врасплох, заставляя нахмуриться, когда он медленно подносит другую руку к моему подбородку, наклоняя мою голову немного выше.

— Голосование должно быть единогласным. Раньше этого не было, но сейчас все изменилось, — просто заявляет он, так нежно касаясь губами моей щеки, что я почти забываю о дерьмовом шоу, происходящем вокруг меня прямо сейчас.

Я понятия не имею, что это значит, но если это держит его так близко ко мне, мне на самом деле все равно, хотя я знаю, что не должно.

33

Иден

Волны разбиваются о скалы, успокаивая мой разум, пока я смотрю из огромное окно в ресторане "у Пита". Я снова сижу в кабинке со "Звездами", в то время как Арчи и Чарли сидят через пару столиков от меня. Я не хочу, чтобы эти трое находились в моем пространстве у Арчи прямо сейчас, и они отказались позволить Арчи и Чарли пойти со мной к ним домой, так что мы здесь.

Тобиас сидит слева от меня, а Ксавьер и Хантер — справа. К счастью, здесь не слишком людно, но есть несколько столиков, занятых парами и семьями, поскольку школа только что закончилась.

Ксавье ворчал, что не согласен свободно обсуждать происходящее в их присутствии, но они не хотели оставлять меня одну, и это был наш компромисс.

Я все еще не оправилась от того факта, что эта сука плюнула мне в лицо, не говоря уже о текстовом сообщении с угрозами. Я устала от этого города и всей его токсичности, может быть, мне стоит просто сократить свои потери и сбежать. Они могут преследовать, а могут и нет, но, по крайней мере, все будет на моих условиях.

— Что случилось, милая? — Спрашивает Линда, принося наш поднос с напитками, отводя мой взгляд от окна, когда я мягко улыбаюсь ей.

— Я в порядке, Линда, — бормочу я, забирая у нее чай со льдом, когда она бросает на меня многозначительный взгляд.

— И сколько раз ты сегодня это говорила, а? — Думаю, слишком много раз, чтобы запомнить. Как про себя, так и вслух, я повторяла эти два слова снова и снова с тех пор, как вообще попала сюда. — Это всегда безопасное место для тебя, Иден. Понимаешь?

Линда не сводит с меня глаз, вытирая при этом руки о фартук, и я киваю в знак согласия.

— Спасибо.

— Всегда пожалуйста. Если вам, ребята, понадобится что-нибудь еще, дайте мне знать, хорошо?

Я смотрю, как она уходит, улыбаясь и разговаривая со всеми посетителями. Я рада, что мы согласились прийти сюда. Это буквально безопасная территория.

— Нам нужен план, — наконец говорит Хантер, когда вокруг нас никого нет. — Я снова проверил номер, и сообщение определенно было с другого номера, но, похоже, они не установили ту же систему защиты, потому что я, по крайней мере, смог отследить его до школы.

— Должно быть, это студент, — бормочет Тобиас, наклоняясь вперед и складывая руки на столе, и я киваю в знак согласия.

— Тобиас, это мог быть кто угодно. Уборщик, учитель, черт возьми, это мог быть мистер Бернард. Если это как-то связано с Иланой, то она могла поручить кому-то делать за нее грязную работу, — признает Ксавье, и мои глаза расширяются от удивления.

Я все еще не верила Хантеру, когда он сказал, что они помогут, но Ксавьер, кажется, гораздо более открыт в обсуждении своей матери, чем обычно. Он замечает выражение моего лица и закатывает глаза, полностью осознавая, что я вижу перемену в нем.

— Я могу перестать предлагать помощь, если ты будешь так на меня пялиться, — ворчит он, делая глоток содовой и наклоняясь вперед.

— Поступай как знаешь, Ксавье. Я достаточно натерпелась от твоего горячего и холодного поведения, у меня и так достаточно забот. Так что просто уходи, если хочешь. — Я смотрю на него сверху вниз, при этом барабаня пальцами по столу, и он усмехается.

— Ты думаешь, то, что я трахнул тебя и твой рот, считается горячим или холодным поведением? Нафас, честно, мы умеем ненавидеть друг друга. Больше ничего не нужно. Ты просто становишься такой чопорной, потому что я не спотыкаюсь о собственные ноги, чтобы добраться до тебя, как эти двое.

— Пошел ты! — Я рычу в ответ, мои руки сжимаются на столе, ногти впиваются в кожу.

— Нет, трахни меня, — вмешивается Тобиас, заставая меня врасплох и охлаждая момент, когда взрыв смеха срывается с моих губ от его вспышки.

Запрокинув голову к потолку, я делаю глубокий вдох, прежде чем посмотреть на Хантера, который, кажется, единственный нормальный человек за столом прямо сейчас.

— Итак, нам нужен план, чтобы выяснить, студент это или нет.

Хантер хмыкает в знак согласия, его взгляд сосредоточен на телефоне, пока он отстукивает. — Согласен, — бормочет он, кладет телефон на стол и откидывается на спинку стула, глядя на меня.

— Если бы это был студент, это никогда не было бы просто сольным выступлением. Ни у кого в этом городе не хватит на это мужества. Скорее всего, это будет несколько человек, особенно если они пойдут против того, что мы сказали, — вмешивается Ксавье, озвучивая свое мнение, глядя куда угодно, только не на меня.

— Что означает, что они, очевидно, поговорили бы об этом, — отвечает Хантер, и я откидываюсь назад, наблюдая с легким благоговением за тем, как они естественно дополняют друг от друга.

— Каждый раз, когда Иден получала сообщение, это происходило, когда она была одна в общественном месте. На игре и в туалете, — добавляет Тобиас, — Возможно, нам следует снова воспроизвести какой-то подобный сценарий, но на этот раз, возможно, у нас будет больше контроля над всей ситуацией.

— Ты имеешь в виду, снова на игре? — Спрашиваю я, подпирая подбородок рукой, пока думаю.

— Может быть, я не знаю. Но Хантер мог бы проскользнуть пораньше, установить несколько своих подслушивающих устройств и камер, или что-то еще. Нам просто нужен был бы кто-то, кому мы доверяем, чтобы прикрыть твою спину на случай, если что-то все-таки случится. — Тобиас смотрит на Хантера и Ксавьера, подтверждая свои слова, и я должна признать, что впечатлена.

То, что они подошли и предложили помощь, мгновенно изменило мое мнение. Если мы сможем преодолеть это, то это может привести к большему количеству ответов, касающихся моей семьи в целом. Я не хочу настаивать на разъяснениях относительно того, с чем они готовы мне помочь, опасаясь, что они снова пустятся наутек.

— Я мог бы попросить Бетани нанять няню и, возможно, привести с собой Райана, — предлагает Хантер, и я смотрю на него в замешательстве. — Райан — муж Бетани. Он управляет охранным бизнесом за два города отсюда.

— Он буквально зверь, — добавляет Тобиас, и я киваю, делая еще один глубокий вдох.

— Что мне нужно сделать? — Спрашиваю я, готовая на данном этапе сделать практически все, чтобы вытащить себя из этой застойной воды, в которой я нахожусь.

— Просто будь самой собой, Иден. Кажется, это уже работает, — ворчит Ксавье, и я прикусываю щеку, чтобы сдержать свои слова, не желая разрушать прогресс, которого, как я чувствую, мы добиваемся.

— Боже мой, ты выглядишь так, будто хочешь врезать ему по члену, — хихикая, говорит Тобиас рядом со мной, всегда пытаясь разрядить обстановку, и я ухмыляюсь.

— Я так сильно хочу подражать ему в стиле Рэнди Ортона, — бормочу я, расширяя глаза, и Хантер смеется так же громко, как Тобиас, заставляя несколько столиков вокруг нас обернуться в нашу сторону.

— Вы все трое нелепы, — ворчит Ксавье, но резкости в его тоне поубавилось.

Мой телефон на столе внезапно начинает вибрировать, на экране появляется изображение мамы, и я быстро отвечаю.

— Привет, мам, — бормочу я, затаив дыхание и ожидая, когда ее голос просочится через линию.

— Эй, я не была уверена, застану я тебя или нет, ведь все еще занятия в школе, — говорит она усталым голосом и вздыхает.

— Да, кое-что случилось, и я как раз сейчас "у Пита".

— Подожди, "у Пита" — это типо закусочная "у Пита" на берегу воды? — спрашивает она, ее голос проясняется, и я улыбаюсь.

— Да, ты был здесь?

— Иден, мы практически жили там в детстве. Линда ни хрена не делала, в то время как Пит прятался в подсобке и все время готовил. Я думаю, что, возможно, видела его один, может быть, два раза за все те годы, что проработала там. — Я чувствую, как она погружается в воспоминания, и я ненавижу быть так близко к ее прошлому и быть неспособной узнать больше.

— Я еще не встречалась с Питом, но Линда кажется точно таким же человеком. У нее нет фильтра, — говорю я с улыбкой и слышу, как моя мама хихикает в знак согласия.

— Так что случилось? Почему ты не в школе?

— О, э-э, ничего особенного, — бормочу я, переводя взгляд на парней, и Тобиас одними губами просит меня рассказать ей. Крепко зажмурив глаза, я совершаю прыжок веры и делаю, как он говорит. — Кто-то прислал мне два странных сообщения, и я просто с друзьями пытаюсь понять, сможем ли мы разобраться в этом.

— Какие сообщения? — она кричит в трубку, и я съеживаюсь, не открывая глаз и откидываясь на спинку сиденья.

— Мам, это не имеет никакого отношения к…

— Расскажи мне. Сейчас же.

Провожу рукой по лицу, вздрагивая от неожиданности, когда чья-то рука обхватывает мою, поворачиваюсь и обнаруживаю, что Тобиас переплетает свои пальцы с моими, сжимая их в знак поддержки. Я не зацикливаюсь на его успокаивающих действиях, когда делаю глубокий вдох и повторяю текстовые сообщения своей маме.

— О, Иден. У меня такое чувство, что история буквально повторяется.

Моя кровь застывает от ее слов, мои глаза распахиваются, чтобы посмотреть на остальных за столом, которые мгновенно замечают перемену в моем поведении.

— Что ты хочешь этим сказать?

Кажется, проходит целая вечность, прежде чем она отвечает, оставляя меня висеть, затаив дыхание, пока я пытаюсь понять, что она имеет в виду.

— Я мало что могу сказать, Иден. Но когда я была в твоем возрасте, я как то была, заперта в гробу и похоронена в песке из-за какой-то неудачной шутки. Черт. Иден, это была Илана. Я никогда не знала наверняка, но никто другой не мог стоять за этим.

— Подожди, что? Это значит, что кто-то действительно сделал это с тобой? — Тобиас сжимает мою руку, мои пальцы дрожат, угрозы кажутся намного тяжелее, чем несколько мгновений назад.

— Илана уже показала свое лицо? Я знаю, что она была беременна примерно в то же время, когда мы уезжали, так что ее ребенок не будет сильно отличаться от тебя по возрасту. Ты с ними встречалась?

Мой взгляд падает на Ксавьера, я вижу, как он сжимает челюсть, каким-то образом слыша слова моей матери по телефону, и меня охватывает паника.

— Нет, нет, я с ними не встречалась, — лгу я, удивление преображает лицо Ксавье не меньше моего, когда я вздыхаю.

— Хорошо. Никогда не доверяй Найтам. Они лжецы, полны полуправды и наполнены змеиным ядом. Они укусят тебя, выпотрошат и отбросят в сторону, не оглядываясь, и все это ради собственной выгоды.

— Мне нужно идти, мам, — шепчу я, мое сердце колотится у самого уха, пока я не отрываю взгляда от Ксавье, его глаза темнеют от гнева, когда он отворачивается и смотрит в окно.

— Помни, что я сказала, Иден. Я люблю тебя.

Никто не произносит ни слова, когда я кладу телефон на стол, мое прощание застряло у меня на кончике языка, так как она закончила разговор прежде, чем я успела ответить.

Проглатывая комок в горле, я отпускаю руку Тобиаса и сажусь выше.

— Итак, этот план, — говорю я, мой голос полон решимости, поскольку я веду себя так, будто моя мать не только что предостерегала меня от Ксавьера, и вздыхаю.

— Мы назначим игру на пятницу, Нафас, — бормочет он, прежде чем перелезть через Хантера и вылететь из закусочной, не оглядываясь, смена его настроения удивляет меня.

Ну, по крайней мере, в этой части моя мама была права. Он никогда не оглядывается назад. Никогда. Но, может быть, он не такой дьявол, как его мать.

34

Иден

Воздух наполнен запахом пота и годовалых носков, хотя я стараюсь не вдыхать "вонь" которая стоит в раздевалке футболистов.

На улице адски жарко, поэтому я надела свою собственную футболку Эшвилл "Звезды" без названия на спине, джинсовые шорты и сандалии. Но я почти чувствую, как микробы прилипают к моим ногам, точно так же, как мои сандалии приклеены к полу.

Они все совершенно отвратительные. Горячие или нет, я не хочу прикасаться ни к чему из того, что у них есть.

— Расскажи мне план еще раз, Иден, — говорит Хантер, натягивая свою футболку, пока мои глаза фиксируются на его голом прессе. — Глаза, Иден.

Быстро перевожу мой взгляд на него, он улыбается мне, ожидая, что я покраснею, но это не в моем стиле.

— План состоит в том, чтобы снова посмотреть игру с семейного места Арчи. Все время оставайся рядом с Бетани или Райаном. У Райана будет доступ к камерам и аудиозаписям. Надеюсь, кто-нибудь попытается что-то предпринять, и мы сможем поймать его с помощью нескольких сотрудников службы безопасности Райана, которые находятся вокруг стадиона.

— Хорошо. А теперь выметайся из раздевалки, — шепчет Тобиас, подмигивая, и я закатываю глаза.

— С превеликим удовольствием, я бы с радостью никогда больше сюда не заходила никогда.

Направляюсь прямо к двери, остальные игроки игнорируют меня, кроме Билли, который улыбается мне, закусив губу, и смотрит, как я ухожу. Я стараюсь сохранять нейтральное выражение лица, не желая заводить его больше, чем это необходимо.

Но запасной план состоит в том, чтобы, надеюсь, застать кого-нибудь на афтепати. Если Билли не знает каких-то секретов своего папочки, тогда я могла бы получить ответы таким образом. Меня больше не волнует, как я получу информацию, я просто хочу ее получить.

Выйдя в туннель, я с удивлением обнаруживаю, что здесь никого нет. Команда поддержки находится на поле, развлекая толпу, так что это имеет смысл.

Поправляя солнцезащитные очки, я замираю, когда чья-то рука обвивается вокруг моей руки, и я почти визжу, когда меня разворачивают. Моя спина ударяется о бетонную стену, когда я сталкиваюсь лицом к лицу с Ксавье.

— Ксавьер, не делай так, — бормочу я, прижимая руку к груди, пока он смотрит на меня сверху вниз, мое сердце колотится в груди.

Мы очень мало говорили за те несколько дней, с тех пор как все как-то взорвалось и он согласился помочь. Слова моей матери, казалось, ранили его немного глубже, чем я ожидала, но в конечном счете, я предполагаю, что ему не нравилось, когда его ставили в один ряд с матерью.

Я не хочу давить на него. На самом деле, слова моей мамы будут продолжать звучать в глубине моего сознания, но у меня нет никаких ожиданий от парня, стоящего передо мной. Доверится ему хотя бы на дюйм закончилось бы душевной болью. Он уже показал, как мало его это волнует.

Грудь к груди, мне приходится запрокинуть голову, чтобы встретиться с ним взглядом. Подняв руки, он крепко сжимает их по обе стороны от меня, заключая в клетку, и мое сердце замирает по совершенно другой причине.

— Почему на твоей футболке нет имени? — спрашивает он, ища ответа в моих глазах, и я хмурюсь.

— Потому что носить одежду Арчи — неправильный поступок сейчас, когда у него все официально с Чарли, — заявляю я. По девичьему кодексу, Арчи, может быть, и мой друг, а Чарли ни словом не обмолвилась, но так будет правильно. Точка.

Опустив руки по швам, он не выходит за пределы моего личного пространства, медленно поднимая сзади свою футболку и стягивая ее через голову.

У меня пересыхает во рту, когда он стоит передо мной в штанах и колодках, его взгляд обжигает мой, пока он держит свою майку между нами. Казалось бы, не находя слов, он кивает на футболку в своих руках, показывая, чтобы я взяла его у него, и моя рука сжимает материал, прежде чем я успеваю осознать, что делаю.

— Надень это сейчас, — шепчет он хриплым голосом, заставляя мои бедра тереться друг о друга.

Он слишком близко, прямо у моего лица, без всяких извинений, пытаясь держать свои эмоции под контролем, хотя на самом деле он заявляет о своих правах, не произнося ни единого слова.

Отдавая майку мне в руки, его пальцы тянутся к краю майки, которая на мне уже надета, и мои руки поднимаются над головой, когда он снимает ее с моей кожи. Не заботясь о том, что рядом кто-то есть, в одном моем черном кружевном лифчике, я не спускаю с него глаз.

Напряжение мышц на его руках, сжатие челюстей и огонь в его карих глазах, когда он оглядывает меня. Он не так безразличен, как притворяется, и, по общему признанию, я тоже.

В этих "Звездах" есть что-то такое, что постоянно заставляет меня возвращаться за добавкой.

Отбросив другую футболку, он быстро забирает ее у меня из рук и натягивает через голову, его пальцы касаются моих боков, когда он натягивает ее, оставляя меня совершенно безмолвной.

Наклоняясь, его нос касается моего, он целует уголок моих губ, перехватывая дыхание, прежде чем снова уйти.

— За что это было? — Мне удается спросить, мои пальцы касаются того места, где он только что прикоснулся губами, но он пожимает плечами.

— Я не знаю, Нафас. За то, что не позволила словам твоей мамы запятнать меня той же краской, я полагаю. — С глубоким вздохом он отступает еще дальше. — Помни правила, Иден, — бормочет он, прежде чем направиться обратно в раздевалку.

Кто, блядь, это был? И что они сделали с придурком, которым обычно является Ксавьер Найт? И почему я, кажется, не могу сохранять дистанцию между нами?

Качая головой, я делаю глубокий вдох, прежде чем подхватить с пола идеально красивую майку и повернуться, чтобы направиться к трибунам, только чтобы обнаружить Райана, небрежно ожидающего в конце коридора.

Он не говорит ни слова, поэтому я тоже предпочитаю держать рот на замке, быстро следуя за ним, чтобы найти Бетани, ожидающую на том же месте, что и в прошлый раз. Мои пальцы бездумно гладят футболку, пытаясь понять, почему он дал мне свою, но я никогда не хочу гадать с Ксавьером, потому что с ним на самом деле ничего не имеет смысла.

— Привет, девочка. Как у тебя дела? — спрашивает она, как только я сажусь на свое место и расслабляюсь рядом с ней.

Она откровенно спокойна и заботлива. Я не знаю, связано ли это как-то с тем фактом, что она мама, и это просто проявляется ее материнская сторона, но в любом случае, я чувствую, что могла бы рассказать ей все, что угодно. В ней есть что-то такое, совсем как в Хантере, когда я рассказала ему свою историю.

— Я в порядке. Я просто хочу покончить с этим дерьмом, — честно отвечаю я, и она вздыхает, вероятно, чувствуя давление, которое этот город оказывает на всех.

— Мы разберемся с этим. Особенно Хантер. Как только он зацикливается над чем-то, его уже не остановить, пока он не получит ответы. — Она переводит взгляд на поле, наблюдая, как меняется музыка и начинают выходить игроки.

— Это то, на что я надеюсь, если честно.

Чарли ловит мой взгляд, улыбается и машет мне рукой, присоединяясь к остальным чирлидершам в первом ряду, стараясь стоять как можно дальше от Рокси и КитКат. Я беспокоюсь, что из-за всего происходящего дерьма усложнила ей жизнь, но эти сучки не могут вести себя по-другому, просто так получилось, что она моя подруга. Я не могу контролировать их поведение.

Когда судья дает свисток, начинается первая четверть, и я расслабляюсь на своем месте, наслаждаясь видом поля. Все эти мускулистые бедра и накачанные руки — идеальное дополнение к спорту.

— Кто-нибудь хочет выпить? — Спрашивает Райан своим грубым голосом, и я качаю головой. Бетани такая маленькая, а Райан похож на бодибилдера, но от того, как он смотрит на нее, захватывает дух. Их любовь друг к другу написана у них на лицах.

— Я в порядке, спасибо, — отвечаю я, быстро улыбаясь, прежде чем вернуться к игре.

Через несколько минут после его ухода я чувствую, как волосы у меня на затылке встают дыбом. Здесь кто-то есть, я чувствую это нутром.

Оглядываясь через плечо, я пытаюсь хорошенько рассмотреть окружающих меня людей. Среди всех этих одобрительных криков и болтовни трудно выделить кого-то, кто ведет себя подозрительно. Все выглядит именно так, как и должно быть, но я чувствую себя ничуть не лучше.

— Я собираюсь быстро сходить в уборную, — бормочу я, улыбаясь Бетани, которая мгновенно встает, готовая пойти со мной, но я отмахиваюсь от нее. — Честно, не волнуйся. Я знаю, что Райан там, наверху, я дам ему знать, куда я направляюсь, когда поднимусь туда.

Уставившись на меня сверху вниз на мгновение, она, наконец, смягчается, пропуская меня, чтобы я могла подняться по ступенькам. Мне просто нужна минутка. Весь этот шум играет со мной чертову шутку.

Попытка пробиться сквозь толпу наверх лестницы — это кошмар, все стоят в очереди к кассе буфета, некоторые более шумные, чем другие, когда я пытаюсь пройти, и кто-то протискивается мимо меня, толкая меня к группе парней рядом со мной.

Ухитряясь оставаться на ногах, вытянув руки перед собой и хватаясь за одного из мужчин, я пытаюсь восстановить равновесие.

— О боже мой, мне так жаль, я…

— Не волнуйтесь, мисс, — отвечает он, обрывая мои извинения, и я благодарно улыбаюсь.

Крики снаружи усиливаются, что означает больше очков для "Звезд", когда кто-то обнимает меня за плечи, притягивая к своей груди.

— Иден, тебе нужно быть осторожнее, — бормочет кто-то, заставляя меня в замешательстве нахмуриться.

Взглянув налево, я вижу незнакомого парня, возможно, на несколько лет старше меня, его лицо вытянутое и изможденное, глаза почти черные, когда он пытаетсяизобразить на лице улыбку.

— Извини, моя девушка немного потрепана, дневные выпивки действительно не для нее, — говорит парень, смеясь вместе с парнем, на которого я только что наткнулась, и я хмуро смотрю на него.

Моя попытка оттолкнуть его слаба, поскольку его рука сжимает меня в тисках.

— Я…я…

— Не волнуйся, я держу тебя. Давай выбираться отсюда, хорошо?

— Нет, мы никуда не пойдем. Кто, черт возьми…

Мои слова обрываются на полуслове, когда он ударяет меня кулаком в живот, где на самом деле никто не может видеть, и я наклоняюсь вперед, боль пронзает мое тело, когда он бормочет очередные извинения и отстраняет меня.

Мои ноги волочатся по полу, пока я пытаюсь отдышаться. Этот ублюдок ударил меня.

— Отвали от меня нахуй, — рычу я хриплым голосом, когда толкаюсь в него, но он только ухмыляется.

— Я бы не стал драться со мной, Иден. Это плохо кончится для дорогой мамочки, если ты это сделаешь. — Его слова заставляют меня застыть в борьбе с ним, мои ноги двигаются в такт с его волей, когда страх начинает просачиваться внутрь. — Вот и все. Если ты сможешь вести себя вот так тихо, может быть, хотя бы один из вас переживет эту ночь, а?

Запах сигарет доносится до моего лица, когда он ухмыляется мне, полностью демонстрируя свои желтые кривые зубы, и я отшатываюсь.

Направляясь к ступенькам, ведущим на парковку, мои ноги спотыкаются через несколько ступенек, мои глаза бегают по сторонам в поисках кого-нибудь из людей Райана, пока я пытаюсь придумать безопасный выход из этой ситуации. Но безопасность моей мамы сильно беспокоит меня.

— Кто заставляет тебя это делать? — Спрашиваю я, молясь о какой-либо информации и надеясь, что мы находимся рядом с одной из установленных аудиосистем, но, честно говоря, я понятия не имею, как это дерьмо работает.

— Я уверен, что рано или поздно ты узнаешь эту информацию, — бормочет он, выталкивая меня через открытые двери на открытое пространство снаружи.

Как только я чувствую что он ослабил хватку, я ставлю одну ногу перед другой и начинаю бежать, мой страх берет верх, когда сандалии мгновенно слетают с моих ног, но мне все равно. Я отказываюсь позволять этому парню брать надо мной верх. Предполагалось, что у нас будет преимущество, но этот жирный ублюдок просто появился из ниоткуда. В этом нет смысла.

Ветер треплет мои волосы, сердце выпрыгивает из груди, пульс стучит в ушах, когда резкий рывок за кожу головы останавливает мое движение. Оттягивая меня назад за волосы, жирный ублюдок рычит на меня сверху вниз, когда я размахиваю руками.

Позади меня раздается хлопок, и я падаю, кувыркаясь назад, моя голова ударяется о бетонную площадку.

Застонав, я перекатываюсь на бок, к горлу подступает тошнота, я извиваюсь в агонии, в глазах темнеет, я сдерживаю рыдания, а мой череп горит от боли.

— Все в порядке, Иден. Я держу тебя.

Кто? Кто прикрыл меня?

От него пахнет потом и сексом, и когда я прижимаюсь к его груди, мне кажется, что я парю. Мои проблемы улетучиваются, когда я позволяю тьме поглотить меня.

35

Ксавье

Как только мяч покидает мои руки и летит по воздуху в направлении Хантера, я знаю, что у него все получится. Мяч идеально скользит в его руки, когда он убегает по полю. Игра проходит идеально на моих глазах, толпа аплодирует, когда он добирается до конечной зоны.

Меня переполняет гордость, моя любовь к игре и то, что благодаря моему мастерству мы набираем очки, наполняет меня надеждой на будущее. Будущее, в котором я смогу играть в игру, которую люблю, и быть тем человеком, которым хочу быть. Хотя я уже не совсем уверен, кто я такой, из-за хорошенькой светловолосой сирены.

Тобиас похлопывает по моему шлему, когда Хантер бросается к нам, почти сбивая меня с ног, когда он обнимает меня за плечи, его шаг становится еще более резким, когда мы покидаем поле, позволяя защите взять верх.

Пытаясь незаметно оглядеть толпу в поисках Иден, я выхожу ни с чем. Мой темп замедляется, когда я пробегаюсь глазами по рядам, останавливаясь, когда вижу Бетани, разговаривающую по телефону, с беспокойством на лице, когда она лихорадочно оглядывается по сторонам.

Что-то не так. Я это чувствую.

— Что не так с Бетани? — Спрашивает Тобиас, тоже останавливаясь рядом со мной, когда Хантер прослеживает за нашим взглядом.

— Дайте я проверю, — бормочет Хантер, присаживаясь на корточки рядом со скамейкой, на которую он положил свой телефон. Обычно мы не позволяем себе отвлекаться во время игры, но сегодня все немного по-другому.

Молча снимая шлем, я наблюдаю, как Хантер делает то же самое, одновременно поднося телефон к уху.

— Что происходит? — спрашивает он, не обращая внимания на обычные любезности, и замирает. Бросив шлем на траву, я мгновенно теряю терпение, когда Тобиас делает то же самое, потирая затылок.

— Они не могут ее найти. Ее нет ни на камерах, ни на аудио, — бормочет он, и мое сердце бешено колотится в груди.

Она не могла уйти далеко, я видел ее несколько минут назад, я знаю, что видел. Я неоднократно проверял.

— Что происходит? — Спрашивает Арчи, присоединяясь к нам, и я знаю, что мне нужно действовать быстро, действовать сейчас, пока что-нибудь еще пошло не так.

— Они не могут найти Иден, — отвечает Тобиас, и ноги сами несут меня к туннелю, прежде чем мой мозг успевает за этим.

Мчась в раздевалку, я хватаю телефон и открываю приложение, которое ищу.

— Что ты делаешь? — Спрашивает Хантер, и я вздыхаю с облегчением, маленькая красная точка мигает на экране, как маяк.

— Нам нужно двигаться, сейчас же, — приказываю я, поднимая глаза и видя перед собой Арчи, Хантера и Тобиаса. — Я подарил ей футболку, мою футболку, с значком на вырезе. В штырь был вмонтирован маячок, на всякий случай, — говорю я, направляясь к двери и пробегая через холл, чтобы добраться до парковки.

— Твою мать! — удивленно кричит Тобиас, догоняя меня, а Хантер и Арчи следуют за ним.

Больше никто ничего не говорит, звук наших бутс по земле — единственный окружающий нас шум, кроме звонка тренера, который, вероятно, интересуется, какого хрена мы делаем, но у меня нет времени отвечать.

Заметив дверь пожарного выхода, я протискиваюсь внутрь, останавливаясь, когда выхожу на переполненную парковку, как раз в тот момент, когда мое внимание привлекает прядь светлых волос вдалеке.

— Вот. Вон там, — рычит Хантер, и мы вместе трогаемся в с места, пробираясь сквозь машины, когда парень запускает руку в ее светлые волосы и притягивает ее обратно к себе.

Ублюдок.

Тобиас бросается к нему, целясь прямо в ноги парню, когда тот атакует, сбивая его с ног. Парень кричит от боли, но я сосредотачиваюсь на Иден.

Как в замедленной съемке, она падает навзничь, и мое сердце замирает, когда я пытаюсь броситься к ней как можно быстрее, но ее голова ударяется о гравий как раз в тот момент, когда мои пальцы касаются ее волос.

— Нет. Нет, нет, нет, нет, нет! — Арчи плачет, опускаясь рядом со мной, когда я оттаскиваю ее от Тобиаса, пока он наносит удар за ударом парню, кричащему от боли.

Я смотрю, как она переворачивается на бок, ее лицо искажается от боли, когда она всхлипывает. Кладу ее голову себе на колени и притягиваю ближе, стараясь быть как можно нежнее.

— Все в порядке, Иден. Я держу тебя, — шепчу я, мои собственные глаза в панике ищут Хантера, который стаскивает Тобиаса с ублюдка, распростертого на земле рядом с нами.

Это Грэм Браммер? Старший брат Билли? Отвергнутый брат-наркоман Билли?

Кто-то использует его. Мы только что пресекли их попытку, но интуиция подсказывает мне, что это был тест, чтобы посмотреть, отреагируем ли мы.

— Что, черт возьми, происходит? — Спрашивает Хантер, переводя взгляд с меня на Грэма, когда он отпускает Тобиаса, который опускается рядом со мной, проводя пальцами по ее волосам.

— Я не знаю, Хантер. Но я что, дурак, что бы не понять, что это была игра? Пробный запуск, чтобы посмотреть, как я или мы отреагируем на то, что что-то случится с Иден? — Спрашиваю я, прижимая ее к себе немного крепче, наблюдая, как Хантер качает головой.

— Ребята, какого черта вы делаете? — Тренер Кармайкл рычит, отходя в сторону, и мне страшно подумать, что сейчас происходит на поле.

К черту игру, к черту все это дерьмо.

Я думаю, нас только что разыграли.

— Где я, черт возьми, нахожусь? — стонет Иден, проводя рукой по лицу, когда я откидываюсь на спинку стула, убираю телефон и встречаюсь с ней взглядом.

— О, хорошо, принцесса Иден проснулась. Кстати, ты храпишь, — бормочу я, и она хмурится, как будто я говорю на другом языке.

— Это твоя комната? — спрашивает она, оглядывая помещение, и я пытаюсь увидеть это ее глазами. По сравнению с остальной частью дома, которая предлагает немногим больше, чем демонстрационный зал, в этом пространстве много от меня.

Все разные футболки, которые я когда-либо носил, приколоты к стене рядом с дверью, а мои трофеи идеально разложены под ними на полках. Мой шкаф находится справа, а ванная — слева от нас, но я думаю, что больше всего ее внимание привлечет стена над моим столом у окна.

Фотографии на фотографиях вдоль стены. Полноцветная печать, черно-белая, пейзажи, портреты, все. Мне нравится приглушенная красота, которую предлагает фотография, говорящая тысячу слов без шума. Этот чертов город наполнен таким количеством токсичного шума, что портит пейзаж.

Бросив взгляд в ее сторону, я наблюдаю, как она замечает мою новую одержимость, мои руки сжимают деревянные подлокотники моего кресла, а ее рот открывается от удивления.

Врач пообещал, что с ней все в порядке, и мы просто должны были присматривать за ней. Я был не уверен, беспокоясь, что из-за ее падения что-то будет не так, хотя он уверял что с ней все в порядке, но то, как она выпрыгивает из моей кровати и мчится к двери, говорит мне, что он был прав.

— Ксавьер, это…

— Не совсем для твоих глаз, — говорю я, прерывая ее, не нуждаясь в ее суждении, и ее взгляд встречается с моим, прежде чем она поднимает руку к голове, двигаясь слишком быстро, и я вскакиваю со своего места. — Сядь, Иден, — бормочу я, хватая ее за руку, чтобы отвести к кровати, но она просто поднимает бровь. — Пожалуйста, — добавляю я со вздохом, и она смягчается.

Опускаясь на мою кровать, ее взгляд возвращается к стене, и я сажусь рядом с ней, мое сердце бешено колотится в груди. Я знал, что она заметит это, но я не мог позволить ей отдыхать где-то еще. Я отказываюсь анализировать это прямо сейчас.

Несколько часов назад я баюкал ее на бетонной площадке за пределами стадиона, нутром понимая, что за всем этим стоит моя мать, но не в силах преодолеть какую-либо дистанцию между нами.

— Ксавье, — шепчет она, поднимая на меня взгляд. — Когда… К-как… я…

— Знаешь, ты всегда уходишь от меня, Нафас, и почему-то я, кажется, продолжаю тебя преследовать, — бормочу я, впервые говоря правду, когда ее взгляд возвращается к той части стены, которая увешана ее фотографиями.

Здесь есть ее фотографии с того дня, как она впервые появилась. Я был на вечеринке, когда она перегнулась через балкон и смотрела на океан. Ее первый день в школе, "у Пита", и несколько ее пробежек по пляжу. Девяносто процентов из них — это то, как она уходит, поворачиваясь ко мне спиной, как она всегда делает. Это единственная возможность, которая у меня есть, и я не могу ее упустить.

Девушка, которая сбивает меня с толку, нарушает мой контроль и заставляет желать большего. Она опьяняет — всех нас. Нравится мне это или нет, но она у меня под кожей.

— Я не могу решить, польщена я или нуждаюсь в судебном запрете, — бормочет она с усмешкой на губах, кладя голову мне на плечо, и я облегченно вздыхаю, ее тело говорит больше, чем слова. — Ты продолжаешь удивлять меня, Ксавье. Думаю, Тобиас не единственный, кого интересует моя пышная задница.

Сидя рядом, положив ее голову мне на плечо, я обнимаю ее за талию и улучаю минутку, чтобы посидеть спокойно, как будто наша жизнь не совсем испорчена.

— Спасибо, что спас меня, — говорит она, глядя на меня снизу вверх, и я вытираю рот рукой.

— Хм, не за что, но наши проблемы еще не закончились, — признаю я, и она понимающе кивает.

— Расскажи мне.

— Парень, который схватил тебя, был Грэм Браммер, старший брат Билли. Он никто и, я уверен, инструмент в более грандиозном плане. Но Арчи все равно собирается устроить вечеринку сегодня вечером, так что мы можем попытаться застать Билли наедине, посмотреть, что он знает.

Выпрямившись, она откидывает волосы с лица и смотрит мне прямо в глаза. — Я хочу быть там. Я заслуживаю того, чтобы…

— У меня было предчувствие, что ты так и скажешь. Мы все знаем, что ты упрямая, тебе не нужно начинать свою тираду, — говорю я, когда она откашливается и кивает в знак согласия.

— Надеюсь, кто бы ни стоял за этим, он будет в отчаяние. — Встав, она вытягивает руки над головой. — Мне просто нужно немного обезболивающего, может быть, еще парочку тех, что улучшают настроение, если я планирую пережить ночь.

— Тобиас отведет тебя домой и побудет с тобой, пока ты будешь собираться. Мы с Хантером попытаемся составить свободный план и встретимся с тобой там через некоторое время. — Встав рядом с ней, она слегка улыбается мне, когда раздается стук в дверь, и Тобиас высовывает голову из-за двери.

— Как поживает наша девица в беде? — спрашивает он, заставляя Иден закатить глаза.

— Я в порядке. У меня бывали головные боли и похуже, когда я терпела вас, ребята. Это ерунда, — говорит она с ухмылкой, подходя к нему.

Обняв ее за плечи, он выводит ее из комнаты, даже не оглянувшись. Как только они исчезают из виду, я отправляю сообщение, которое было подготовлено и висело на моем телефоне.

Единственный способ начать получать какие-либо ответы — это если я поговорю со своей матерью.

Чем быстрее я покончу с этим, тем скорее смогу присоединиться ко всем остальным на вечеринке. Я уже отправил Хантера установить несколько аудио-систем, чтобы у нас были уши повсюду сегодня вечером. Мне нужно было что-то, чтобы вытащить его из дома, и это сработало. Ему не обязательно быть здесь для этого.

Я застегиваю последнюю пуговицу на рубашке, спускаясь по лестнице, когда входная дверь распахивается, и раздается стук ее каблуков по мраморному полу.

— Мама, — говорю я вместо приветствия, когда она поднимает солнцезащитные очки на макушку и вопросительно поднимает бровь, глядя на меня. С ней никогда не бывает любезностей. Никогда. Сегодняшний день ничем не отличается. На ней ее обычный сшитый на заказ костюм, прозрачная рубашка с длинными рукавами — отчаянная попытка оставаться молодой.

— Что такого срочного, что ты пригласил меня сюда, Ксавье? — спрашивает она, поворачиваясь ко мне спиной и направляясь в гостиную, и я стараюсь не закатывать глаза, следуя за ней. Я оставляю входную дверь открытой, она скоро уйдет. Хотя я немного удивлен, что моего отца нет с ней. Он хорошо справляется с ролью ее комнатной собачки. Это смущает.

— Я просто хотел узнать, когда ты собираешься ввести меня в курс всего, что происходит в городе на данный момент, — отвечаю я, наблюдая, как она, как всегда, направляется прямо к бару с напитками, и вздыхает.

Оставаясь на ногах, она не спеша устраивается поудобнее в кресле у открытого камина, поправляет свой наряд и смотрит на меня сверху вниз.

— Я понятия не имею, о чем ты говоришь, Ксавье.

— Не разыгрывай скромницу, мама. Тебе это не идет, — говорю я, возвращая ей ее же слова, и она ухмыляется. — Какие игры происходят, о которых я не знаю? — Я повторяю, наблюдая, как вызов мерцает в ее глазах, когда она потягивает свой любимый сорт бурбона.

— Ксавье, я не…

— Не ври, блядь, мам, — огрызаюсь я, стискивая челюсть и прижимая руки к бокам. — Что там с новой девушкой? Игры разума? Ты ждешь, что я вмешаюсь в семейный бизнес, но ничего мне не говоришь.

Моя мать днем святая, а ночью дьявол, днем ведет законный бизнес через несколько компаний, отмывает свои грязные деньги от инсайдерской торговли и коррумпированных подпольных деловых сделок, которые заключаются после захода солнца.

Казино "Knight's" — это самое большое прикрытие, позволяющее ей делать все, что она пожелает, и позволяющее другим платить ей за то же самое. Она приветствует преступников и двуличных политиков, обещая им анонимность, только для того, чтобы позже использовать их в своих корыстных целях.

Илана Найт — королева на шахматной доске, остальные — ее пешки, с которыми она может делать все, что пожелает.

— Дерзкий, Ксавье, — говорит она с усмешкой, никогда не позволяя себе притвориться удивленной моими вспышками, но ее побелевшие костяшки пальцев, обхватившие бокал, говорят мне, что я хожу по тонкой грани. — На самом деле все просто, я тебе не доверяю.

Я хмурюсь от ее слов, недоумевая, почему она это сказала, пока я расхаживаю взад-вперед по ее любимому персидскому красному ковру. — Что я такого сделал, что ты мне не доверяешь?

Ставя бокал на подставку на маленьком деревянном столике рядом с собой, она складывает руки на коленях.

— Она — испытание. Иден Грейди — это испытание, и ты его проваливаешь.

— Что? — Я изображаю удивление, но на стадионе у меня было предчувствие, а интуиция обычно меня не подводит.

— Дженнифер Грейди была всем, что я презирала, и по ассоциации сделала Иден Грейди точно такой же. Я отослала ее семью подальше, потому что, черт возьми, могла. Никто не причиняет мне боль, не испытав последствий. Я установила правила, а они предпочли им не следовать. Это означало, что я должна была сделать пример из семье Грейди.

Она сумасшедшая, моя мать официально чокнутая. Качая головой, я пытаюсь понять, что, должно быть, сделали родители Иден для начала.

— Что…

— Я знаю о штате Огайо, — говорит она, делая еще глоток бурбона и облизывая губы, наблюдая за моей реакцией. Мой пульс учащается, сердцебиение отдается в ушах, но я заставляю себя просто смотреть на нее сверху вниз, ничем не выдавая себя, и замираю на месте.

Это как состязание в гляделки, каждый из нас ждет, когда другой сломается. Я прикусываю язык. Конечно, она, блядь, знает. С моей стороны было наивно полагать, что она этого не пронюхала, но я не произнесу ни слова, пока она не продолжит. В некоторых случаях, как сейчас, мы слишком похожи.

— Я отпущу тебя, но за это придется заплатить, — наконец добавляет она со вздохом, постукивая ногтями по бокалу.

Конечно, за это есть своя цена. У этой женщины всегда есть своя цена, но я действительно хочу играть в футбол. Я хочу уехать из этого города, а штат Огайо всегда был моей мечтой.

— Иден — это цена, — бормочу я, сглатывая медленно поднимающуюся желчь, и она широко улыбается.

— Да. Ее семья сломила меня, и я сломаю ее, точно так же, как я сломала ее родителей. Я хочу, чтобы она еще глубже погрузилась в хаос, чем сейчас.

— Почему? — Спрашиваю я, мой разум наполнен моим собственным хаосом, пока я пытаюсь сохранять невозмутимость.

Стоит ли штат Огайо того, чтобы отказаться от Иден еще до того, как она у меня действительно была? Я даже не отдавал себе отчета в том, что я чувствую к ней, не совсем. Могу ли я снова стать тем беззаботным Ксавье, каким я обычно являюсь, или я слишком далеко зашел по отношению к ней?

— Тебе не следует знать "почему", по крайней мере, пока. Не доказав это самому. Так что ты скажешь?

— Чего ты от меня ожидаешь? — Спрашиваю я, и ее глаза загораются, ей нравится, что я готов выслушать и подчиниться ее воле.

— Как я уже сказала, сломай ее. Я знаю, что ты спас ее от парня Браммера. Она думает, что ты любишь ее? Любит ли она тебя? — Она хихикает, в восторге откидывая голову назад, в то время как я остаюсь неподвижным, глядя на нее сверху вниз и ожидая продолжения. Поднявшись со стула, она останавливается прямо передо мной, дьявол горит в ее глазах.

— И как я должен это сделать?

— Я собираюсь рассказать тебе кое-что о маленькой Иден, и ты поможешь разрушить последние нити надежды, которые у нее еще остались. Я помню, как ее мать говорила ей никому не доверять, а она не послушалась. Скажи ей. Так я узнаю, чего ты стоишь, согласен?

Иден

Теперь у меня голова болит не так сильно, но пить я точно не буду, это точно. Мой затылок очень чувствителен и, вероятно, покрыт синяками, но я отказываюсь смотреть. Вместо этого я принимаю несколько маленьких волшебных таблеток Хантера. В настоящее время я предпочитаю все натуральные травяные средства для улучшения настроения. После одного из них мир не кажется таким мрачным.

— Ты готова, красотка? — Спрашивает Тобиас со своего места на моей кровати, пока я завершаю свой образ в гардеробной.

Я выбрала свой любимый черный укороченный топ с длинными рукавами, глубоким V-образным вырезом и вырезами по бокам и подходящую черную мини-юбку. На мне простые сандалии и браслет на щиколотке, остальные украшения минимальны, а волосы пляжными волнами обрамляют лицо.

Возвращаясь в свою комнату, я чувствую, как взгляд Тобиаса мгновенно обжигает мою кожу.

— Ты — нечто другое, Шарик, — бормочет он, вставая с моей кровати и медленно приближаясь ко мне.

— Лесть поможет тебе везде прямо сейчас, пока я жалею себя, — признаю я, и он улыбается, обнимает меня и нежно целует в лоб, и я не могу не замурлыкать от этого нежного прикосновения.

— Хм, я запомню это. Хантер только что прислал сообщение, чтобы сказать, что Ксавьер теперь тоже здесь, и все его техническое дерьмо организовано.

— Хорошо, надеюсь, мы сможем разговорить Билли, — бормочу я в ответ, когда Тобиас отступает назад и открывает передо мной дверь, а я закрываю ее за нами.

Переплетая свои пальцы с моими, Тобиас ведет меня вниз по лестнице, и я позволяю ему, позволяя себе на мгновение опереться на кого-нибудь другого, даже если это всего на одну ночь. Я немного потрепана, и, по общему признанию, я была напугана раньше. Но рядом с ним я чувствую себя немного безопаснее.

Пробираясь сквозь группы людей на первом этаже, мы выходим на улицу, и Чарли сразу замечает меня, выпускает руку Арчи и несется ко мне.

— Привет, девочка. Как ты себя чувствуешь? — спрашивает она, беря меня под руку, поскольку Тобиас отказывается отпускать мою руку, и она усмехается.

— Я в порядке, спасибо, — отвечаю я, мне приходится немного перекрикивать музыку, и она улыбается.

— Послушайте, ребята, вы не хотите остаться и немного поболтать здесь? Я не думаю, что ты хочешь прямо сейчас сидеть у костра, — говорит она, наклоняясь, чтобы прошептать мне на ухо, и я хмурюсь. Почему она так сказала?

— Что за черт? — Бормочет Тобиас, глядя вниз на пляж, но мне отсюда ничего не видно.

Направляясь к лестнице, Чарли отпускает мою руку, а Тобиас сжимает мои пальцы.

Там, в шезлонге у камина, сидит Ксавье с Рокси на коленях. Его рука лежит на ее обнаженном бедре, когда она покусывает его за подбородок, хихикая, когда он смеется с какими-то парнями из футбольной команды.

— Что, черт возьми, он делает? — Рычит Хантер, подходя и становясь передо мной, и мои брови хмурятся, когда я смотрю на него. У меня нет ответа, и, похоже, у этих двоих его тоже нет.

— Я не знаю, но мы не узнаем, стоя здесь, — говорит Тобиас, бросая на меня извиняющийся взгляд.

Почему все беспокоятся о моей реакции? Сначала Чарли, теперь Тобиас. Я хочу оторвать от него ее чертовы руки, но он взрослый мужик, который может сам делать свой жизненный выбор. Он просто должен, блядь, стоять за них.

Когда я подхожу к Ксавьеру, Тобиас все еще держит меня за руку, а Хантер кладет ладонь мне на поясницу, он, наконец, смотрит в нашу сторону. В его глазах черная пустота любых эмоций, и я мгновенно понимаю, что парень, которого я видела раньше, ушел. Любой намек на эмоции, которые тлели в его глазах, исчезли. Язык его тела замкнулся.

— Тобиас, чувак, сделай шот, хорошо? — говорит он со смехом, и Рокси хихикает, как будто это лучшая шутка, которую она слышала за весь год.

— Нет, нет, Ксавье. Расскажи им то, что ты только что сказал нам. Это великолепно. Иден, определенно захочет это услышать, — говорит она с ухмылкой на губах, проводя пальцами по его волосам.

Арчи и Чарли двигаются справа от нас. Чарли выглядит так, словно готова разорвать ее на части, в то время как Арчи стоит как вкопанный, переводя взгляд с Ксавьера на Рокси.

— Я могу избавиться от нее, если ты хочешь? — Спрашивает Арчи, поворачиваясь, чтобы посмотреть на меня, но она прерывает меня прежде, чем я успеваю ответить.

— Ни в коем случае, Арчи, ты тоже захочешь это услышать. Правда, Ксавье, малыш? — поддразнивает она. — Кстати, Арчи, напомни, когда у тебя день рождения? — спрашивает она, и он хмурится.

— Двадцать первое сентября, — отвечает он, ему уже наскучили ее игры, и мои глаза расширяются от удивления.

Это и мой день рождения тоже.

— Верно, а у кого-нибудь еще здесь так-же в этот день, день рождения? — она окликает всех, кто стоит поблизости, прежде чем ее глаза останавливаются на мне. — Ксавье знает, не так ли, детка? Скажи им.

Я смотрю на Ксавье, но он отказывается встречаться со мной взглядом, его глаза прикованы к огню, и у меня по коже бегут мурашки.

— Хватит, Рокси, — рычит Арчи, но она только смеется громче.

— Боже мой, это как Ловушка для родителей или что-то в этом роде.

— Какого черта ты несешь, Рокси? — Кричу я, устав от того, что она ходит кругами, вместо того, чтобы перейти прямо к сути, которую она явно пытается донести.

— Это чертовски гениально, ты действительно не знаешь, не так ли? — Она встает с колен Ксавьера, который продолжает смотреть куда угодно, только не на меня, когда Тобиас смертельно сжимает мои пальцы, а Хантер дрожит от гнева рядом со мной.

— Знаю, что? — Спрашиваю я, когда она подходит и встает прямо передо мной.

— Этот Арчи — твой близнец.

Мой кто?

Она смеется, кружась по кругу, наслаждаясь перешептываниями прохожих.

Мои глаза впиваются в макушку Ксавьера, ожидая, когда он посмотрит на меня. Кто сказал ему эту чушь? Взглянув на Арчи, я замолкаю, когда его голубые глаза встречаются с моими, наполненные чувством вины.

Вырывая свою руку из руки Тобиаса, я выхожу из-за них и встаю перед Арчи.

— Ты знал, — заявляю я, когда он проводит рукой по лицу, ничего мне не предлагая. Кровь горит в моих венах, гнев кипит под поверхностью, а слезы щиплют глаза. — Ты, блядь, знал, — кричу я, толкая его в грудь, но он не двигается.

— Печенька, я…

— Не называй меня так, черт возьми. Не смей. Как ты мог? — Я толкаюсь ему в грудь, тяжело дыша с каждым своим неровным вдохом, а он ничего не делает. — Скажи это. Блять. Скажи. Это, — рычу я, когда руки обвиваются вокруг меня сзади, не давая мне выместить на нем свой гнев и разочарование.

— Я знал.

Конечно, он это сделал. Я, блядь… Боже, я не могу смириться с этим дерьмом. В голове так много всего, что хочется свернуться калачиком и заплакать, но не здесь. Они видели достаточно моих эмоций.

— Отпусти меня, — спокойно говорю я, и Хантер поворачивает меня лицом к себе, на его лице читаются беспокойство и удивление, и я усмехаюсь. Если Ксавьер, блядь, рассказал Рокси, то он, очевидно, сказал своим братьям, что их представление на меня не подействует. — Убери от меня свои грязные, лживые лапы.

Отходя в сторону, я обнаруживаю, что все наблюдают за мной, ожидая, что я сломаюсь, но я не сломаюсь. Ксавьер наконец встречается со мной взглядом, на его лице нет никаких эмоций, и я отчаянно хочу узнать, что изменилось за часы, прошедшие с тех пор, как я видела его в последний раз. Но сейчас все это не имеет значения, больше нет.

Направляясь к Ксавьеру, прежде чем успеваю обдумать это, я протискиваюсь мимо Рокси, останавливаясь перед ним.

— Ты, блядь, мертв для меня, — рычу я, глядя на него сверху вниз, когда наклоняюсь к нему, мои руки упираются в спинку стула.

— Добро пожаловать в Найт-Крик, Иден Фримонт.

Эпилог

Нахуй этих засранцев. Пошли они все нахуй.

Никому не доверяй. Никому, блядь, не доверяй.

Моя мама была права — Ксавьер Найт такой же мерзкий, как и его мать, безразличный ко всем на свете.

Схватив бутылку водки со стены, где выставлены спиртные напитки, я спешу в свою комнату, звук того, как кто-то зовет меня по имени позади меня, не делает ничего, чтобы помешать моим ногам преодолеть как можно больше пространства.

Отперев дверь своей спальни, я захлопываю ее за собой, быстро поворачивая замок, прежде чем убедиться, что балконные двери заперты, и задергиваю шторы.

Я не хочу никого видеть. Ни единой гребаной души прямо сейчас. Я хочу, чтобы меня оставили в покое.

Войдя в свою ванную, я не забываю запереть и эту дверь.

Забравшись в пустую ванну с телефоном в одной руке и бутылкой водки в другой, я наконец дала волю слезам. Мое сердце разрывается надвое, и так много вопросов без ответов кружатся в моей голове. Сколько еще там секретов?

Кто, черт возьми, мои мама и папа? Кто, черт возьми, я такая?

Слезы продолжают катиться по моим щекам, и я кричу, позволяя своим легким гореть, пытаясь выплеснуть весь свой гнев.

Я не знаю, как долго я сижу там, полностью одетая, в пустой ванне, крича так, словно от этого зависит моя жизнь, но вкус водки делает все лучше.

Разблокируя свой телефон, я не удивлена, что никто не пытался позвонить или написать сообщение. Ущерб был нанесен. Я совсем одна. Снова.

Словно нажимая на кнопку самоуничтожения, я провожу пальцами по экрану телефона, открывая ссылку, на которую до сих пор отказывалась смотреть.

Некролог Иден Грейди

Иден Грейди, официально рожденная семнадцать лет назад как Иден Фримонт из Найт-Крик, Калифорния, неожиданно скончалась 3 сентября в результате удушения после того, как была похоронена заживо.

Ее родители, Карл Грейди и Анабель Фримонт, умерли раньше нее, и у нее остался брат-близнец, Арчи Фримонт, так-же из Найт-Крик.

Она не должна была быть чем-то большим, чем выстрел спермой в горло. Да сгниешь ты в аду вместе со своим отцом. Дженнифер Грейди будет прямо за тобой.