Рыцарь в беде, Дама на страже (СИ) [Анастасия Сиалана] (fb2) читать онлайн

Рыцарь в беде, Дама на страже

Глава 1 Язык мой — враг мой!

Я стояла напротив бедняка и понимала, что не видать мне моей любимой лютни, как эльфам своих ушей. Старик, сидящий в тряпье на улице, решил, если ему что-то попало в руки, то можно это присвоить. Темень, вот дернула меня кикимора оставить инструмент под присмотром этого старого афериста. Ведь по лицу видно, что продал уже и деньги пропил. А прошло всего каких-то пятнадцать вар [1]. И ведь даже не сможет возместить ущерб. У таких краюшки хлеба не заваляется, не говоря уже о медяках. Пьяница и гульбарь, одним словом. Но ведь и с собой инструмент я взять мне могла — в потасовке разбили бы как пить дать. Эх, а ведь день так хорошо начинался.

Я наконец-то накопила денег на шикарную сирингу из эльфийского дуба, которая прекрасно заменила старенькую свирель из обычной ивы. Моя маленькая мечта осуществилась, хоть по цене не такая и маленькая. Кроме сиринги у меня была еще лютня. Ключевое слово — была!

Я с тяжелым вздохом зашла в комнату на постоялом дворе и села напротив мутного зеркала. Я — красавица менестрель, с золотыми кудрями и лазурными глазами, с фигурой лесной нимфы. Хотела бы я видеть именно это существо в отражении, но нет. Передо мной предстала растянутая в разные стороны искажениями в зеркале симпатичная девушка с каштановыми тусклыми волосами, правда длинными, с мелкими веснушками на скулах и золотыми глазами, которые скорее пугали хищностью, нежели восхищали. Фигура была вполне женственная при росте чуть выше среднего, правда, более крепкая, чем должна бы быть у девы. При всем при этом я женщина-менестрель, хоть и с изъяном. Какой изъян? Я, как человек музыки и поэзии, и играю, и сочиняю, однако не пою. Ну не пою совсем, нет голоса, да и чувства ритма. Но играю при этом прекрасно! Несмотря на мою ущербность, я люблю свою бродячую жизнь. Собственно, из-за проблем с пением я и решила перейти на сирингу. Музыка льется красивая, и петь ни при каких физических возможностях одновременно не получится. А почитать стихи можно и без музыки. Но лютню все равно жалко. Орк меня дернул вступиться за этого ненормального!

В голове тут же завертелись события, произошедшие со мной несколько мгновений назад.

Холя и лелея свою эльфийскую прелестницу, я проходила мимо трактира веселой походкой. И вот нужно было идти дальше, но нет. Я, как ярый защитник всех хилых и убогих, героиня с лютней и сирингой в руках не могла пройти мимо страждущего. И если бы девушка хотя бы тонула, или ножку подвернула, но нет, она нарвалась на группу наемников. Да что там группу — вооруженную банду с главарем. А мне, конечно же, больше всех надо было. Сострадание и чувство справедливости когда-нибудь станут причиной моей кончины….

Я поставила лютню возле бродяжки, попросила его присмотреть немного (ага, присмотрел, продал, напился и отвертелся) и вернулась в подворотню боевых действий.

— Эй, братцы, чего на девушку взъелись? Она уже, небось, юбчонку всю слезами залила. Отстаньте от нее. Ей и без ваших волосатых и вонючих морд кошмары будут сниться, — ведь правда от разбойников пованивало. Я не специально так грубо выразилась, просто иногда язык без костей совсем. Мне учитель много раз говорил, что общение и решение конфликтов — не мое. Скорее, я как раз создаю эти самые конфликты, стоит мне только открыть свой рот.

Для устрашения уперла руки в бока, но вряд ли мой вид стал более грозным, чем у местной подавальщицы, которая от силы может двинуть кувшином с элем по макушке и быстро спрятаться в подсобке. Опасно ходить счастливой по улицам и спасать красавиц в беде. Вот так воодушевишься и решишь, что море по колено, а оно уже за макушечку. Из-за моей опрометчивости, как-то потерялся из виду факт, что сама я девушка и очень скоро буду в той самой беде. Но не могла же я пройти мимо! В этом мире хватает равнодушных, чьи мысли сводятся к «кто-нибудь да поможет». Не поможет, в том-то и проблема. Девчушке конец, если я сейчас сбегу. А если не сбегу, то составлю ей компанию… Вот же тьма!

— Какая наглая ципа. Иди-ка сюда, ко мне такому волосатому и вонючему, а то мне кажется, тебя давно кошмарики не посещали. Так мы исправим, — и этот побочный эффект спаривания лесного орка и упыря двинулся ко мне. Обиделся. Умеет же рожи корчить, аж холодок по спине пробежал.

Первым моим желанием было сбежать, но потом я вспомнила про девицу в беде, и решила выбрать стратегию «бей», а потом уже «беги». Близко подходить было опасно, поэтому решила бить издалека, чтобы вовремя ноги сделать. Побегут за мной, девчонка выживет. А там на людных улицах стража ходит, туда этот контингент не сунется. Чем же я запустила в громилу, который покачиваясь шагал ко мне? Свирелью конечно! Я свою сирингу в обиду не дала бы, не для того я работала как ломовая лошадь.

— Тя че, зомбяка в зад укусил? Какого лешего творишь? Тебе мамка не говорила, что палочкой дразнить дракона опасно для жизни, малявка? — кажется, я его раздраконила, как и планировала. Интересно, оставят ли девчонку в покое, если я сбегу сейчас?

А наемники и правда вонючие попались. Сверх того, какими обычно они бывают. Это они так от себя нечисть всякую отваживают? Слышала про новые проделки аферистов из магических лавок и их бредовые идеи с использованием помоев для противостояния нечисти. Неужели эта девчонка всучила им этот фальшивый рецепт, а теперь банда вернулась за отмщением?

— Ну, прости, не узнала недодракона. Я ж не знала, что тут такая знатная помесь. Может, там еще некромантишка какой пробежался? — и вот молчала бы, так нет же, у нас же еще крутая сиринга в руках есть. Это ж вам не какая-нибудь свирель или меч, это сила. Прямо для красивой песенки по моему гордому и не очень обремененному умом духу. Все же экспромт с оскорблениями грозил мне увечьями, если не успею вовремя ноги унести.

Как я и предполагала, у разбойников произошло снижение уровня совестливости, порядочности, доброты и сострадания, вследствие чего падение моральных устоев, зато вот физические показатели знатно возросли. Да и железного приложения к ним прибавилось — банда ощетинилась кинжалами и топором в мою сторону.

Я решила украдкой посмотреть, что там обеспеченная кошмарами на недельку девушка делает. Все же это все из-за нее произошло. А она ничего не делала. Впялила из-под капюшона свои зеленые глаза в меня и мягкое место свое просиживала. Вот же шуганная попалась, ну или недогадливая.

Я прошептала ей одними губами: «Беги!». А это недоразумение смотрит на меня и ресничками хлопает. Да и вообще странная девушка передо мной оказалась. Крупная, широкоплечая, разве что ресницы длинные и личико смазливое — в остальном на юношу больше похожа. А это что на подбородке? Не может быть! Щетина⁈

Ну и что ж ты мужик меня подставляешь, и не стыдно тебе? Темень, скройся ты, и мне проще будет. Я вон за тот угол быстренько шмыгну, и поминай как звали.

Но мои отчаянные просьбы и мольбы глазами не дошли до адресата. Оставалось полагаться только на свою смекалку.

— Стража! Бежим! — и быстренько за уголочек, пока никто не сообразил, что в переулок зашел очередной глупец, а не страж порядка. У моих не состоявшихся убийц в мгновение ока произошло осознание ситуации, и они тут же рванули в противоположную от меня и «стражи» сторону.

Значит, у самих рыльце в пушку. Мне повезло. Просто невероятно повезло, как голой нимфе, избежавшей домогательств тролля в одноместной комнате постоялого двора. Кажется, эти наемники еще не закончили свои дела в столице и только собирались на дело. Вряд ли бы стражи задержали их надолго, разве что за хулиганство на парочку дней, и это не то, чего стоит бояться подобному контингенту. Однако парочка дней может сыграть ключевую роль и сорвать план, если эта банда на задании. В противном случае не напугала бы их и стража, а на моего ненормального спасенного хранителям порядка глубоко и крепко было бы наплевать. Прошли бы мимо и даже не вмешались. Таков уж порядок — сильные пожирают слабого. В этом королевстве это особенно актуально. Сам нарвался, сам попал.

Спасенный, к слову, побежал за тот же угол, что и я, и конечно же, прилип ко мне как вампир к нежной шейке девственницы в полнолуние. Тут, как вы понимаете, я и вспомнила про покинутую мной лютню. Темень и ее твари!

[1] Вар = минута

***

Салван сидел в небольшом зале постоялого двора, что не далеко от ворот города. Именно в таких местах часто останавливался наемник. Возможность в любой момент скрыться из города была приоритетной, и состояние комнат или качество еды и выпивки не играли для главаря степных наемников никакой роли. Конечно, если попадался неплохой трактирчик, то он не упускал возможности побаловать себя гномьим самогоном и хорошим элем. Да и перспектива наесться от пуза без видимых последствий грела его зачерствелую душу, если она вообще имела место быть у такого наемника. Зарабатывая хорошие деньги и имея безупречную репутацию, Салван вполне мог позволить себе побездельничать несколько полных лун, однако герцог не тот человек, кому позволено отказывать без последствий. Наемник знал это лучше других. Задание было простеньким, и при этом от него разило подставой за много тан [1] вокруг. Однако, как было сказано, отказ означал бы кое-что похуже подставы. Насколько понял главарь, нужно тихо-смирно выкрасть свадебную диадему принцессы. В случае невозможности провернуть все без шумихи, необходимо как раз-таки создать эту шумиху, да так, чтоб ни стены не остались целы, ни двери не остались на петлях, ни окна в ставнях. Глобальный погром сокровищницы с последующим ограблением ее же. В результате или невероятное исчезновение диадемы, или ужасное ограбление сокровищницы неизвестными варварами. Всяко следы замести нужно или не оставлять их. А для этого посредник дал ему несколько полезных магических артефактов, не привязанных к определенному хозяину, что делало невозможным определить источник магии. Дело плевое, но наемника не покидало чувство, что от него либо захотят избавиться, либо подставят. Разумеется, личность заказчика будет изменена или скрыта от общественности полностью.

Допивая третий кубок, Салван увидел подходящих к нему членов своей группировки. Давно пора, а то что-то они задержались на разведке. Пятеро мужчин, тем временем, подошли к столу и расселись напротив друг друга. Заказав по порции горячего и графин самогона, вся группа подняла глаза на своего главного.

— Что выяснили? — небрежно бросил Салван. Сидящий напротив него Бар сложил руки на столе и начал докладывать.

— Охрана усиленная, через центральный и черный вход не пройти, но с артефактом нам этого и не надо. Каждые пять вар под стенами проходит патруль, на стене смотровые стоят постоянно, сменяются с рассветом и закатом.

— Понятно, — главный посмотрел в голубые глаза Бара и кивнул. Он знал, что парень раньше служил в одной из крепостей и легко мог просчитать охранную систему замка. Этот невысокий коренастый брюнет не раз превращал заведомо проигрышную операцию в успешную. В этом наемник полагался на Бара, но не доверял. Доверие — недопустимая вещь для наемника, и они все знали об этом.

— Что по защитным заклинаниям и ловушкам?

— Напихали всего, что только можно, однако оставили без защиты и ловушек дальнюю стену — только общая охранка замка по периметру.

Салван перевел взгляд своих серых глаз с кубка на мужчину весен тридцати пяти, что сидел рядом с ним. Высокий лысый полутролль с темными, как безлунная ночь, глазами, парой клыков, торчащих из-под нижней губы, и зеленоватой кожей. Этот индивидуум многих заставлял терять самообладание и испытывать страх. Главарь сам иногда ловил себя на мысли, что от рыка лысого кровь стынет в жилах и у него. Легкий озноб вдоль позвоночника стал уже привычной реакцией на его голос. Рагнвар не зря считался самым кровожадным в их компании. Кровь человека и тролля рождала поистине неуправляемых, страшных тварей. По большей части их уничтожали, однако, бывали вполне цивилизованные особи, такие как Рагнвар.

— Рагнвар, всегда удивлялся твоим способностям, но думаю три вата [2] слишком мало, чтобы стать хорошим магом.

В это время к столу подошла пышногрудая, огненно-рыжая подавальщица и принялась расставлять заказ.

— Эй, у меня есть магические способности, — возмутиля лысый. — Но ты прав, тут я как водяная баба в степях. Вартэк треплется много, уже черепушка треснула от этой магической мертвяцкой чепухи, — полутролль попытался ущипнуть рыженькую пониже спины, но она ловко увернулась и прошествовала к стойке, вызывающе покачивая бедрами. Остальные принялись за еду.

— Во-первых, русалка, а не водяная баба… — вклинился тот самый Вартэк

— Один леший, обе водянки.

— Водники. А во-вторых, если бы не вся эта, как ты выразился «мертвяцкая чепуха», то бишь некромантия, ты уже пять раз как здоровался бы с Всенижним за когтистую лапу, и валялся у него в копытцах, а может и яду в зад схлопотал.

— Вартэк, мне нужны четкие сведения. Свои проблемы будете решать потом, или Всенижний, по сравнению со мной, будет вашей наименьшей проблемой, — и главарь опрокинул стопку самогона.

Спорить никто не стал. Все знали, что этот сухой, поджарый мужчина, с множественными шрамами и глубокими морщинами под глазами не любил шутить. Не зря он их главный. Ой, не зря. Его холодные серые глаза напоминали заиндевевший камень, на который не взглянешь без дрожи. Таким же холодным и безжизненным может быть и его голос.

Наемник небрежно отодвинул стопку и закусил хлебом. Никто не посмел возражать и препираться дальше, рискуя наткнуться на его колючий взгляд. Второй такой взгляд означал только одно — ты труп.

Вартэк продолжил:

— Все, что сказал Рагнвар — правда. Стену сломать при помощи артефакта не составит труда. Я без серьезных затрат энергии смогу нас прикрыть пологом, но ненадолго. Обнаружат быстро.

— Насколько?

— Максимум две вары, дальше сработает оповещающий маячок, и, соответственно, прибудет гвардия. Уходить придется дворцовыми коридорами, ибо разлом тут же оцепят.

— Отлично, окончательный план прогоняем завтра, послезавтра на дело. Все ясно? — ответом послужили дружные кивки всех присутствующих, включая двух братьев вышибал, что сидели в сторонке. — Тогда отдыхаем господа наемники.

По лицам соратников расползлась предвкушающая улыбка. Парни стали собираться на выход.

— Бар, я надеюсь, на этот раз бордель поприличней будет.

— Что тебя не устроило? Всем же понравилось.

— Ага, особенно грязные руки, спутанные волосы и дыхание, что и дракон на месте подохнет, — начал, как обычно, возмущаться Вартек. Будучи наполовину светлым эльфом, он очень щепетильно относился к вопросу о чистоплотности. Жизнь наемника притупила его неприязнь к неряшеству, но не изменила ее. Имея незаурядную внешность, а точнее, очень даже привлекательную, полуэльф легко мог найти себе девочку на ночь, но правило не приводить девиц на место временного логова весьма осложняло эту задачу. Да и быть отщепенцем не хотелось — можно многое упустить из виду.

— Вартэк, попридержи коней, — наемник остановился у двери и отошел в тень лестницы на второй этаж. Вартэк последовал его примеру.

— Я слушаю тебя, Салван.

— Есть что-либо, что я должен знать? — главарь немигающе уставился на мага. Полуэльфу не нужно было разъяснять, о чем его спрашивают. Не впервой рассчитывать лишь на себя.

— Нет, сюрпризов со стороны обитателей замка не предвидится.

— А не среди его обитателей? — Вартэк улыбнулся.

— Есть заготовка для заклинания. Какого именно, я не смог определить, но явно боевого порядка. Так же не понятно, кто установил ее. Это может быть как новый вид охранного заклинания, так и ловушка для не очень удачливых наемников, которым не посчастливилось воровать свадебную диадему принцессы.

Наемник слегка удивленно взглянул на мага, и спросил:

— Я не говорил, что воруем. Как узнал?

— Благо не идиот, а шумиха вокруг этой свадьбы и так большая. Почему бы не сделать ее еще больше и не развязать, к примеру, войну. Ведь если отложат свадьбу, ни для кого не будет секретом, что союз двух королевств под угрозой. Стороны начнут подозревать друг друга, и в этой суматохе можно легко провернуть свои темные дела. Вопрос, какие именно? Чего хотят добиться, сорвав подписание мирного договора? К тому же тем, кто будет повинен в этом разладе, точно не сносить головы.

— Да, знал я, что эльфы опасный народец. Оказывается, и дедукция у вас развита. Ты прав, такое открытое оскорбление королевской семьи не сможет остаться безнаказанным. Значит, Ратан будет показательно мстить смутьянам, чтобы доказать свои искренние намерения создать союз. И ой как мне не хочется оказаться на их месте. А ведь это мы и будем, — философски заметил наемник. — На деле держись позади. Чуть что — рвем когти.

— Как всегда.

И все друг друга поняли. Эти двое давно знали друг друга. Около пятидесяти весен. Вартек, в силу своей крови, не старел так, как люди, поэтому сейчас он все еще выглядел на двадцать пять. Однако за время их знакомства они уже шесть раз «рвали когти» вдвоем, кидая всех остальных. Соответственно, это уже седьмой вариант их банды. Маг и наемник не показывали своего знакомства новичкам — перестраховывались. Однако главенствовали оба. Салван открыто, Вартэк изнутри, прощупывая изнанку, так сказать. Наверное, их можно было назвать друзьями, но не один из них не признается в этом.

[1] Тан = 1500 метров

[2] Ват = час

***

Выйдя на улицу с постоялого двора, двое направились вслед еще четверым. Через некоторое время маг отстал от компании наемников и свернул в переулок. И все бы прошло, как задумано: наемники расслабились бы в увеселительном заведении, напились бы и не проснулись до обеда. Но волею Всезнающих в здании, недалеко от дома плотских утех, девушка читала книгу на кухне, греясь у очага. Внезапно в окно влетела птица. Редкая, пестрая, явно из заморских краев. У такой точно был богатый владелец. Она сделала несколько плавных кругов по комнате, задорно щебеча, как будто бы ждала чего-то. Девушка испугалась внезапного вторжения, но быстро взяла себя в руки и решила не оставлять пернатую в своем жилище. Мало ли ее решат обвинить в похищении столь редкого питомца. Помощница кухарки, кем являлась девушка, прыгала по комнате с книжкой в руке и пыталась выгнать незваную гостью. На третьем кругу птица резко развернулась и полетела прямо на девушку. От неожиданности та не удержалась на ногах и упала. Ее книжка, пролетев пол кухни, упала прямо в ведро с помоями. На глаза навернулись слезы. Это была первая купленная ею книга, а девушка даже не дочитала роман. И как бы она не пыталась спасти текст, страницы пропитались грязью и гнилью, полностью уничтожая бумагу. Обернувшись, неудавшаяся читательница убедилась, что причина ее слез уже сбежала. Трясущимися от обиды руками, помощница кухарки взяла ведро под дно и понесла к окну. Она хотела вынести его завтра, но напоминание о жестокой несправедливости вызывало еле сдерживаемые рыдания и злость. Одним резким движением содержимое ведра было опрокинуто на улицу. Девушка уже не слышала «прекрасных» слов в свой адрес, поскольку самозабвенно придавалась жалости к самой себе, сидя на полу и обнимая колени руками.

В это время трое из пяти наемников пытались оттряхнуть очистки и помои со своей одежды и головы. И все бы закончилось возвращением на постоялый двор, но сзади шел человек.

***

Бар хохотал во весь голос, смотря на близнецов и полутролля с головы до пят облитых помоями. Даже их строгий главарь скалил зубы в улыбке, но глаза его все также были безразличны. Все еще смеясь, Бар обернулся на звук сзади. Высокая фигура в балахоне истерически хохотала, держась за живот. Наемники мигом смолкли.

— Эй, припадочный, ты че ржешь? Хочешь оказаться в выгребной яме, там запашок похлеще будет.

Незнакомец не внял грозному тону и продолжил хохотать.

— Да он, кажись, издевается, Бар. А ну-ка отойди. Ща будем улучшать освещение улочки. Так, поставим парочку фонарей.

— Я смотрю, ему еще и зубы мешают, вон как лыбится. Так это мы запросто исправим, — один из близнецов двинулся на застывшую в недоумении фигуру.

— Ясного вечера. Извините, я не хотел смея…

— Не хотел он! А нам как зомби припарки твое «извини». Ржал? Ржал. С нас ржал? С нас. Куда терь пятишься крыса. Сюда, мразь, иди, — полутролль схватил незнакомца за грудки и зашвырнул в подворотню. Тот не стал вставать, лишь перевел взгляд на двуручный меч одного из близнецов. Его внимание вообще нельзя было назвать упорядоченным.

— Ничего себе, а это меч? А можно его потрогать? — восторженно пролепетал мужчина с земли.

— Те че, от стенки знатно прилетело? Так ща добавим.

— Где прилетело? — незнакомец начал озираться вокруг, что-то выглядывая, — сюда ничего не прилетало.

— Ты ему мечом по тыковке и валим. Походу он теперь того — ку-ку, — тихо сказал Бар близнецу, крутя указательным пальцем у виска.

— Так вам меч нужен? А я думал, раз он воняет и грязный, вы его выкинете. Но вы ведь тоже воняете, вам теперь все равно, да? А я в коровнике ночевал, привык к вони. Если хотите, там есть место еще, — добродушно тараторил незнакомец, совершенно не замечая потемневших лиц наемников.

— Я не понял, он ща изощренно нас послал в коровий зад?

— Кончай его и пошли, тут скоро патруль проходить будет, — нервно сглотнув, сказал Бар.

Похоже, все остальные были согласны с ним. Салван не лез ни в разборку, ни в ее решение. Он спокойно стоял в тени переулка и наблюдал всю картину. Он один из первых увидел приближающуюся к ним девушку, но не стал менять своего поведения. Девчонка остановилась, уперла руки в бока и весьма грубо попросила «волосатых и вонючих» наемников отстать от девушки. Хороша же барышня. Вот девица удивиться, когда капюшон сдернет. Впечатления ярая защитница явно не произвела, однако, уже закипевший от насмешек в свою сторону и неудовлетворенный Рагнвар решил оставить тут и девчонку, поиграв с ней перед этим. Малышка языкастая попалась, еще и с огоньком. Это она что, флейтой в глаз полутроллю засветила? Да, сегодня им везет на ненормальных. Однако в следующий момент слова девчонки подействовали как ушат ледяной воды. Наемники сорвались с места и рванули по направлению к месту ночевки. Салван краем разума понимал, что скорее всего никакой стражи и в помине не было, но рисковать не стоило. Да и лишние трупы в подворотне не способствуют спокойствию стражи. Не дай Всевышние они усилят патрули. Лучшим исходом было просто увести разъяренного Рагнвара, и случай подвернулся как нельзя кстати. А девчонка попалась сообразительная.

Про развлечение на сегодня пришлось забыть. Надо признать, сегодня был не их день.

Глава 2 Иди в баню, тазики пинать!

И вот стою я посреди дороги, смотрю на наглого старика и не знаю, что делать. Повернусь, там пришибленный, не повернусь, придется дальше дедульку гипнотизировать. Я это умею. Я вообще умная, а точнее, образованная. Весен эдак… Много назад я в одном замке шестнадцать полных лун менестрелем служила. Ну и был там на службе не только маг, но и ученый муж, который меня и решил обучать по дружбе людской. А людской, потому что замок этот речного народа был. Так что я вполне себе ничего. Однако вернемся к заболевшему, то есть наболевшему. Надо повернуться к спасенному, а то он уже начал пыхтеть как упырик над жареным мясом: и жрать хочется и от жареного воротит.

Я зло зыркнула в последний раз на старика и обернулась. Мой случайный спасенный не отличался словоохотливостью. Просто стоял ко мне вплотную, смотрел и молчал. Что делать дальше, ни в одном мозгу. В конце концов, первой заговорила я, перед этим отступив на два шага, так как с запрокинутой головой тяжело было долго стоять. Чудо предо мной было на голову выше, а то и на полторы. Но это еще лешачьи проказы по сравнению с глазами парня. Они у него светились, как два изумруда, причем лучшего качества. Затягивали в свой бездонный омут на раз два. Этот индивид точно пользовался повышенным вниманием у женщин. Как оказалась, даже у наемников. В остальном это был обычный, симпатичный представитель сильного пола. Правда, выражение его лица было уж больно простоватое. Поэтому и показалось оно мне смазливым и детсковатым. Местное мужичье не ходит с блаженной улыбкой на лице или невинным взглядом младенца. Нельзя же так реалистично недалекость изображать.

— Малыш, что ты здесь делаешь? — я решила начать разговор в немного панибратской манере. Так проще было понять, с кем дело имею.

— Рядом стою. А твое имя Малыш?

Притворяется, издевается или правда недалекий? Мошенников нынче много, кто на особенностях спекулирует, да деньги у люда доброго вымогает.

— Нет, Малыш — это ты, а я Дана. Так чего ждешь? Иди по своим делам, домой там, пока снова куда не влип. Свою миссию я выполнила, больше ничего нас не связывает, — и я махнула рукой, собираясь отчалить, но меня остановила хватка на предплечье. Сильный, зараза. Неужели решил обокрасть?

— У меня нет дома, — он наклонил голову, как потерянный совенок. — А что такое дела? А как по делам ходить?

— А ты развернись и чеши вперед, там и дела найдешь на свою головушку пустую, — я не собиралась нежничать. Необходимо было срочно оборвать общение с этим странным типом. Знала бы, что те наемники мужика прижали, даже не стала бы лезть. Самой бы выжить в этом мире.

Я уже собиралась силой вырвать свою плененную руку, но этот детина в очередной раз заставил шокировано на него уставиться. Он развернулся, начал остервенело чесать лоб и кричать: «Дела идите ко мне на голову».

Было бы смешно, не будь так страшно. И все это посреди улицы. Да на нас уже оборачиваться начали и у виска странно так покручивать. Не, я-то нормальная, а вот это недоразумение явно сильно тыквой своей приложилось. Или приложили, что совершенно не меняет результат — ненормальный с моей рукой в захвате.

— Малыш, шел бы ты, — процедила сквозь зубы я, пытаясь вырвать свою руку, но тщетно. Хотелось уже избавиться от общества этого мужчины. Он портил мою репутацию менестреля. Кто ж меня в приличный кабак пригласит играть или на прием, когда такое происходит на их глазах. Умалишенных всегда боятся сильнее убийц. Они непредсказуемы и этим пугают простой люд до икоты. Не удивительно, что до взрослого возраста эти необычные личности не доживают — страх толкает народ на скорые расправы без суда и следствия. Ужасная судьба и дикий мир, но таков порядок вещей.

— Куда?

За следующую фразу я в последующем успела проклясть себя раз сто и столько же пнуть за недальновидность. Ну, дура, она и в шкуре менестреля дура.

— В баню тазики пинать, — вырвалось непроизвольно, от перенапряжения и желания уже отвязаться от странного типа.

— А так можно? — наивно спросил детина.

— Можно-можно, я разрешаю, — я похлопала его по плечу, развернула в сторону квартала с торговыми рядами, постоялыми дворами и банями, после чего толкнула в спину. — Вон в ту сторону иди.

— А где там баня? — он смотрел на меня щенячьими глазками через плечо. Не будь мужиком здоровым, усыновила бы, ей богу.

— Там детка, там. Ты иди, а потом у прохожих спросишь. Ну, давай иди, потом расскажешь, как прошло.

— Хорошо, — и бесхитростная улыбка, что заставила что-то внутри меня шевельнуться, но я быстро пресекла все эти непонятные волнения. Я уже совершила альтруистическую глупость. На сегодня лимит был исчерпан.

Конечно, хорошо милый, от чего ж плохо. И мне хорошо, я теперь свободна идти куда хочу, и тебя не тронут в торговых рядах. Так, пошпыняют и все.

Пора в трактир за добром своим, переночевать, в седло, и поминай, как звали. Слишком уж проблемный город для меня.

***

Солнце клонилось к горизонту, рынок начал пустеть. Между рядами еще двигались перебежками пару запоздалых покупателей. Торговцы складывали свой товар. А в это время небезызвестная мужская фигура в капюшоне шла вдоль прилавков и усердно искала собеседника.

— А где баня? — бесцеремонно обратился мужчина к задержавшемуся торговцу.

— Вы мне? — торговец поднял глаза на высокую фигуру.

— Где баня? — настойчиво требовал ответа мужчина.

— Смотря, зачем вам баня? Наниматься или по поручению? К тому же какая именно баня?

— Я тазики буду пинать, — и совершенно детская широкая улыбка озарила лицо незнакомца.

— Простите, не понял, какие тазики? Не слышал о такой должности, — торговец явно понимал, что чего-то в этой жизни не понимает.

— А какие, я не спросил, — на лице отразилась всемирная скорбь. — А какая разница?

— Не знаю, если честно. Вы бы вон в то здание обратились, — и торговец указал на дальний дом с большими деревянными воротами.

— Хорошо, — и мужчина снова просиял, светясь будто изнутри.

Пройдя мимо не менее удивленных, чем сам торговец, свидетелей сей беседы, мужчина подошел к указанному дому. Как оказалось, это на самом деле была баня, однако ее владельцам очень не понравилось, когда некая странная личность начала удар за ударом целенаправленно разносить их детище. Да еще чем? Тазиками! Кому расскажи, не поверят. И правильно сделают, ведь кто хочет восстанавливать разрушенное? А мне ой как не хотелось, так что я тоже не поверила, за компанию и во избежание финансовых проблем.

И вот дернул меня леший прислушаться к местным сплетням возле постоялого двора. И почему я такая сердобольная? Пришлось тащиться к торговым рядам, а не к городским воротам.

А все потому, что «мой Малыш» попал на следующий рассвет на невольничий рынок. У него, оказывается, рабское клеймо под плащом было, на лопатке. Вот вам и поворот! Хозяева несчастной баньки решили хоть с его шкуры содрать деньжат на ремонт, раз компенсировать ущерб не представлялось возможным. Да только я тут мимо к выезду из города пробиралась, всеми силами делая вид, что это короткая дорога, и ни с какими рабами вчера я не встречалась. Пробиралась, да не выбралась. Темень! Ну почему ему не срикошетило тазиком по темечку? И ему лучше спалось бы и мне спокойней жилось. Но нет, все было гораздо печальнее. В реальности Тар сидел на цепи в клетке, и такой он несчастный и побитый был, что сердце кровью обливалось. Не смогла я пройти мимо, раз уж решила его проведать поле услышанных сплетен. Мы всегда несем ответственность за свои поступки. Раз уж это я его в баню послала, то мне и спасать. Орково чувство ответственности!

— По какому праву этот человек в клетке? — голос был холодным и властным, взгляд сверху-вниз.

— Он не человек, он раб, — отозвался тот, кто выставил беднягу на продажу.

— И с чего вы это взяли?

— Клеймо.

— Да что вы? А то, что это чужой раб, вас не волнует? — я даже спешилась со своего жеребца. Ох и нахальная была рожа у этого торговца. Он уже меня раздражал.

— С чего ты взяла, детка, что он чужой? — он начал раздевать меня своим засаленным взглядом.

Ух, упырище! И почему в столице всегда полно подобного сброда?

— Во-первых, я не детка, а госпожа, а во-вторых, это мой раб, — пришлось выделить слова «госпожа» и «мой», а то этот жирный хряк явно туговато соображает. Наверняка отъелся на незаконной продаже чужого. В данном случае увеличение объема жира привело к уменьшению умственных способностей. Видимо, личностная мутация, индивидуальная, так сказать. Обычно пухляки добрые и приятные люди. По крайней мере мне раньше попадались именно такие.

— И что же, позвольте спросить…

Я бессовестно его перебила.

— Позволяю.

— … Ваш раб делал в моем доме?

Хороший вопрос. И какого чешуйчатого демона раб поплелся в дом к этому торговцу? Я посмотрела на страдальца, но тот лишь преданно смотрел в ответ, даже не собираясь помогать. Ладно, я решила мыслить, как доверчивый ребенок, коим казался мой вчерашний знакомый. Научник всегда говорил, что для понимания других, необходимо начать думать, как они.

Куда я его послала? Правильно, в баню. А зачем, и так понятно. Стоило рискнуть. Чай не с драконами на золото играла.

— Так я его в баню послала, — я внимательно смотрела на реакцию торговца.

Удивлен, не ожидал подобного. Вон как сбледнул. Знает, что за хищение рабов грозит. Аж круглое лицо резко осунулось. А «мой» раб разве что хвостиком от счастья не замахал. Ишь как привязался, поди его еще не защищали ни разу.

— А зачем госпожа послала в баню посыльного?

— За кровью свежей для ванны омолаживающей.

О да, только ради этого белого, пошедшего от страха красными пятнами лица-хари стоило все это затеять. Ну и щенячьего взгляда Малыша.

— А зачем же еще? Конечно, попариться захотелось.

Торговец, точнее банщик, как выяснилось, довольно быстро пришел в себя.

— Ваш раб вчера разнес мою баню в щепки! — обвинительным тоном начал мужчина, тыча в меня пухлым пальцем. Почему-то его голос был сильно похож на визг хряка. В голове тут же застыло сравнение и никак не хотело выходить оттуда. Я любила свой разум, но иногда он очень цинично и неуважительно отображал людей.

— Ха-ха-ха, очень смешно, — я театрально рассмеялась, даже не скрывая фальши. — Освободите моего подопечного.

— Я не шучу, госпожа.

— Правда, и как же сей хилый субъект умудрился расколотить вашу прекрасную крепкую баньку? — сказать по правде, я догадывалась как, и от этого знания меня аж подкидывало и корчило от неудержимого, истерического смеха. Но нельзя, темень закрой меня, нельзя.

Эх, дитятко, сколько ж заговоренной крови в тебя влили, что силушка у тебя запредельная. Наверняка пытались вылечить разум, а укрепили тело. Мало хороших знахарей на земле, что удручало.

— Тазиками, — подтвердил мои опасения банщик.

— Тазиками?

Все! Я на грани. Еще раз скажет слово «тазики», и я надолго впаду в беспамятство сильнейшей истерики.

— Он их пинал, — уже не так громко, но все еще настойчиво говорил банщик.

— Кого? — да, я издевалась, но ничего с собой поделать не могла. Необходимо было показать всю абсурдность рассказа толстяка, если я хотела вызволить раба без компенсации. Вокруг как раз уже собрался народ и с большим удовольствием грел уши.

— Тазики, — раздраженно выпалил банщик, притопнув ногой.

Вдох-выдох, вдох-выдох. Уф, я выдержала. Последний штрих в сей забавнейшей картине.

— Простите, а почему вы не предъявите обвинения непосредственно разрушителю, и не оставите моего раба в покое?

— Какому разрушителю? — взвизгнул сей родственник борова.

— Тазикам. Уверена, они с радостью возместят весь ущерб, даже помогут от протекающей крыши и пообещают больше не пинаться. Вы и дальше сможете пить вашу чудеснейшую сборку трав, только тазикам ни-ни, а то вдруг скакать начнут. Город не устоит. А у нас ведь тут король, нельзя нам нашествие подсобного материала допустить. В грязи ж помрем. Так что вы с утварью больше не ссорьтесь, чревато революциями и разрушениями.

Толпа вокруг нас взорвалась хохотом и язвительными комментариями в сторону моего оппонента. Кто-то хохотал прямо на земле, кто-то тыкал пальцем и ухмылялся, но основная масса просто похихикивала, стараясь скрыть улыбки ради приличия. Мужичок побагровел, но ничего не сказал. А я уже в открытую ухмылялась, и старалась не потерять лицо.

— Госпожа, забирайте своего раба, — зло бросил этот поросенок, вновь преображаясь в хряка. — Только вам необходимо зарегистрировать его во дворце у невольничьего министра, иначе у нас никак. Утерян-найден, требуется уведомить. Это закон, — он растянул тонкие сальные губы в ухмылке. Вот же изворотливый тип попался. Если ему не перепало, то и другим подгадит!

— Мне известно об этом, уважаемый. Благодарю, что напомнили, — сдержанно ответила, внутри проклиная этого борова. Он решил не сдаваться до конца. И зачем мне все эти проблемы?

* * *

Моего Малыша сняли с цепи и выпустили. Даже странно, как быстро я начала звать его своим в мыслях. Однако неожиданности не закончились. То, что произошло дальше, просто ввело в массовый ступор весь невольничий рынок, включая рабов. Этот изумрудный щеночек просто обнял меня, свою фиктивную госпожу, игнорируя условности и иерархию, которая, по идее, должна была быть между нами. Однако все стало еще хуже, когда этот заклинатель тазов и прочей домашней утвари подхватил меня на руки и понес в сторону дворца. Я четко услышала падение нескольких слабонервных тел. Собственно, я была бы среди них, не лежи я на руках своего «раба». Стало жутко неловко, но в то же время невероятно волнительно. Меня так давно не держали сильные руки, что я запуталась в своих эмоциях, четко отслеживая лишь самую яркую — восторг. И чему я восторгалась, когда моя кобыла осталась на рынке, а странный полоумный уносил меня в неизвестность на глазах у огромного количества народа?

— Темень и ее твари!

Меня уронили! Позорно. Прямо в лужу, перед самым дворцом. Мой принц в черном плаще и с сильными руками все же обделен умом. Кто же с женщиной на руках по скользким ступенькам поднимается и смотрит вперед, а не под ноги. Кто-кто? Идиот! И как теперь во дворец прикажете явиться? А этот, кстати, не далеко от меня ушел, то есть приземлился, растянулся на ступеньках и невинно так на меня глядит. Губу расквасил, молодчик. Смешок вырвался непроизвольно, но закономерно — слишком много переживаний за два дня.

— Малыш, ты хоть понял, что только что сотворил?

— Уронил тебя, — он виновато повесил нос.

— Ох, какая проницательность, прям слов нет, одни ругательства.

— Извини! — выпалил парень. Ни дать, ни взять нашкодивший щенок.

— Как звать тебя, недоразумение? — я поспешила подняться и привести себя в порядок.

— Малыш.

— Нет, имя твое какое?

— Малыш, ты ведь сама сказала, — на меня смотрели так, будто это у меня затмение в голове, а не у него.

Все понятно, тяжелый случай. Зайдем с другой стороны.

— А кто твой хозяин?

— Ты.

— А предыдущий? Ну в смысле, до меня кто был?

— Граф Вердано, — уже неплохо. Память не пропадает.

— А где он?

— Погиб на войне. А меня его сын отпустил и сказал, чтоб больше на глаза не попадался. Вот только как на глаза можно попасться, ими же не охотятся. А если не послушаю его, то спина снова в крови будет и двигаться пять восходов не смогу. Но я на всякий случай не смотрю на глаза никому, ты первая.

— Да уж. И часто спина твоя в крови? — стоит узнать, как часто его пороли. Глядишь, и пойму с чего тронулся этот недораб.

— Иногда закат встретить не успевал, как снова били, но потом пять закатов ничего — и били. Сам виноват. Правильно, что били.

Да уж, тяжела ноша, но я ее не брошу. Это про моего нового знакомого. Виноват он, как же. Где ж это такого детинушку вырастили?

— Родом ты откуда, где родился?

— Не знаю.

— Как не знаешь? А родственники где?

— Граф говорил, что они от меня избавились. Он не рассказывал мне, кто они.

— В детстве бросили, значит, — это была довольно распространенная история среди рабов. Каждого второго подбросили под двери хозяйской избы.

— Не знаю, не помню… Ничего не помню, — и эта катастрофа по части транспортировки тяжестей схватилась за голову и уткнула нос в землю.

Ну вот что мне с ним делать? Ведь проблем от него больше чем пользы. Интересно, в чем вообще он ходит? По одеянию можно многое сказать о человеке.

— Ну-ка, сними плащ дитятко, посмотрим на твое одеяние.

Я потянулась к капюшону. Его, как и полагается, сняла первым. Мой раб оказался блондином, что редкость среди людей. При повторном осмотре блонд все больше походил на седину, серебряную и светлую. Волосы бело-серые, как пепел. Точнее, белые пряди перемежались с пепельными. Я даже не заметила, как долго разглядывала мужчину, так увлек меня его необычный облик.

— Сними плащ, пожалуйста. Хочу знать, в чем ты одет. Это может помочь мне идентифицировать твою принадлежность к определенной территории, — сомневаюсь, что он понял меня, но просьбу выполнил.

А этот оценивающий взгляд откуда? Будто я его за чем-то другим раздеваю, а он присматривается: достойна ли я его бесценной персоны. Темень какая-то. Что за раб ненормальный?

Я отвела волосы с его лица, желая убедиться, что мне не показалось, а там по щенячьи преданные глаза и ни грамма высокомерия. Сам щеночек плащ медленно с плеч стягивал, при этом продолжал сидеть на этом самом плаще. Я-то давно уже на корточках, а этот сидел, мок и ничего. Привстать ему все же пришлось. Результат: стоящий передо мной высокий мужчина в льняных порванных на коленях штанах и много раз заплатанной, не поддающегося определению цвета рубашке. Да уж, не густо.

— Повернись.

Он и повернулся. Я не завистливый человек, но это заставило меня прямо гореть черной завистью. Волосы! Его волосы были ниже колен! Да, запутанные, да, грязные, да, неухоженные, но ниже колен! Где вообще видано подобное? О, темень, я чувствую себя ущербной. Какой, к драконам, он раб?

— Э-э-э, Мал… — какой он к лешему Малыш теперь. Но, назвался вампиром, будь добр, пей кровушку. — Малыш, а ты волосы почему не стрижешь? Рабам короткие положены.

— Но меня освободили. Я могу не стричь.

— Коротко, конечно, можешь не стричь, но и так… — Я показала на всю эту красоту рукой. — … Тоже нельзя.

— Почему?

Нет, вопрос, конечно, закономерный, но где жил этот звереныш? Да его должен был первый же патруль лично ржавым мечом обскубать. У мужчин в большинстве королевств с этим строго. Рабы и рабочий народ носят короткие стрижки, дворяне носят по лопатки, а воины носят, как хотят. Правящий дом может носить длину ниже лопаток и до пониже спины, еще ниже — моветон. Встретить же настолько ненормального воина с волосами до пят практически невозможно. А у меня тут освобожденный раб с шевелюрой. Нам-то женщинам ниже бедер никак нельзя, за исключением тех же принцесс.

— Потому что вызов на бой ты не переживешь, а по-другому ты не докажешь, что воин. Так что нужно тебя подстричь.

Темень, как же жалко-то. Рука не поднималась эту прелесть остричь. Но это было необходимо. Я отвела его с дороги в очередной переулок недалеко от королевского парка. Повернула его за плечи к себе спиной и достала нож из голенища сапога. Если б не во дворец, может и не решилась бы, а так выбора не было. Обливаясь внутри слезамисожаления, я занесла нож на уровне его плеч. Сколько ж лишнего должно было остаться? Я уже было прижала лезвие к собранным в кулак волосам, как мой местами припадочный извернулся и схватил меня за руку с ножом. Стоим, смотрим на наши руки.

— Не надо.

— Что значит, не надо, самоубийца великовозрастный? Тебе жить надоело? Так надо было на меч того наемника кидаться, да поскорее, пока я не вмешалась. У меня б одной проблемой меньше было. Чего хнычешь, чай не маленький. Поворачивайся обратно.

— Нет, нельзя стричь волосы, — и вцепился в нож как утопающий за соломинку.

— Чего это?

— Графский конюх пытался, сломал руку, подвернул ногу, а через пол лунного цикла помер на конюшне.

Еще бы, где ж конюху дух испустить как не в конюшне. Небось пьяница, каких не сыскать, вот и угробился в один несчастливый день. А этого, скорее всего, побоялись стричь снова. Народ суеверный в этих краях, вот и оброс бедняга. Но я-то в своем уме и при здоровой памяти.

— Давай, я все-таки попробую, а?

— Анита кухарка и Валдарь посыльный тоже пробовали. Через пол лунного цикла не стало ни ее, ни его. Утонули оба.

А вот тут рука у меня дрогнула. В конце концов, мне что, больше всех надо? Да ну его с его шевелюрой, моя жизнь мне дороже. Это что же за чудовище ко мне попало, что как только граф какой-то издох, его домочадцы быстренько спровадили сие недоразумение. Что-то во всей этой истории нечисто. Куда ж я опять вляпалась? К водяному стрижку! Под капюшон спрячу. Пока что работало.

— Прячь под капюшон и пошли на поклон к его превосходительству.

Этот хрякообразный торговец точно уже успел донести, что утерянного раба нашел и возвратил. Во дворце подтверждения ждут. Вот же выкидыш вурдалака, не поверил на слово. А документов на «раба» у меня нет. Придется убеждать, что с собой такие вещи не вожу, пусть законом положено обратное.

Сколько же головной боли от одного неосторожного спасения «дамы» в беде.

Глава 3 Шантаж платежом красен

Государство, что столь рьяно оберегает традиции рабства на материке, зовется Ритар. Столица, в которой я сейчас нахожусь, тоже Ритар. Именно из-за столь не высокого развития страны теперь страдаю я. Стою посреди зала разбирательств и пытаюсь донести до сиятельного совета, что вот этот неразумный мужчина и есть мой раб. Так и никак иначе. Здесь все серьезно. Рабовладельческие дела рассматривает сам совет. Чтобы не дай Всевышние, не взбунтовались рабы, и не полетел к лешачьей прабабке весь их строй. Собственно, из трех людских государств только это все еще держит рабов не военнопленного характера. Два остальных, Марон и Гарна, приемлют только врагов и военнопленных в качестве рабов. И то только у высшего дворянства. Что же касается гномов, эльфов, дроу, драконов, орков, троллей, дриад и водяного народа, то их отношение к людям не столь однозначно. Все зависит от самих людей и их взаимоотношений с миром. Вообще каждая раса старается держаться особняком и хранить все традиции и секреты в пределах своих владений.

Раньше, полторы тысячи весен назад, создавались всеобщие страны, где любая раса могла жить бок обок с остальными. Все подчинялись общим законам и говорили на всеобщем языке. Такие государства назывались Долинами. Каждая долина имела свое собственное название. Создателями таких долин были племена Кашир, воины-кочевники, признанные лучшими воителями и магами земли. Сильнее защитников было не найти. Каждая долина была расположена в подпространственном кармане, который полностью контролировался воином Кашир, создавшим его. Полная защищенность от внешнего вмешательства и контроль всего пространства делали долины островками мирной и счастливой жизни. Но новые территории и плодородная земля слишком привлекали внимание посторонних. Медленно, но верно планировалось завоевание долин. Как стражи были уничтожены, никто не знает, но с их смертью гибли и долины. Люди успевали переселиться, но земли были потеряны. Последняя долина, Долина Трех Лучей, устояла. Ее обитатели не пожелали сдаваться и не ушли под страхом смерти от захватчиков. И на сей раз долина была просто жестоко вырезана. Не выжил никто. Земля умерла, жизнь там стала невозможна, и захватчики ушли ни с чем. По слухам, эта долина до сих пор находится где-то в подпространстве. Иногда люди и нелюди пропадают, а потом внезапно появляются в разных местах. Часто они рассказывают про мертвую долину и удивительно слаженно ее описывают. Не знаю, правда или нет, но называют эту мифическую долину — Долиной Мертвого Рассвета.

С уничтожения последней закрытой долины прошло около пятисот весен. С тех пор никто не слышал о племени Кашир или Стражах. Скорее всего, все Стражи погибли со своими долинами. Печальный опыт объединенных государств больше никто и никогда не пытался повторить.

Но вернемся к нашим баранам, то есть членам совета. Какие-то они были уставшие. Неужели рабы нынче свирепствуют? Интересно как? Встают слишком рано, переполнили амбары зерном? Может, не туго ошейники затягивают или слишком терпеливо переносят боль и не сбегали уже как десять полных лун? Кошмар, как они могли? Наказать, высечь, посадить на цепь. Никаких поблажек строптивцам! Звучит смешно только сперва. Здесь народ настолько зашуганный, что побег — это что-то мифически недостижимое для простых смертных рабов. Рабы — это выдрессированная рабочая единица, натасканная на исполнение любых приказов хозяина. Не дать, не взять преданные псы.

О, вот и нашего банщика принесла нелегкая. Значит, меня обвинять решил. Ох, и не разумно, как же не разумно. Да я тебя под отбивную разделаю, жертва домашней утвари! Еще увидим, кто в лучшем состоянии будет, ты или твоя банька? Ишь, решил людей неволить, да еще не своих.

— Заседание совета по проблемам рабовладельцев считается открытым. С чем к нам пожаловали?

— Захват и возврат собственности, а именно раба кхм… — оборотень задери, как его назвать-то. Темень!

— Повторите, пожалуйста, имя раба.

Приплыли, пришвартовались и утопли на мелководье.

— Кха, раб, по кличке Малыш, — я не соврала ни словом, ведь это не имя.

— Это его имя? — один из старейшин, которого я еще при входе окрестила трухлявым пеньком, явно не собирался меня так просто отпускать. Хорошо хоть самого обсуждаемого сюда не пустили, а то выплыть оказалось бы гораздо сложнее.

— Нет, это кличка, — люди искусства не сдаются. Ложь и изворотливость нам как вторая мать. А как же иначе байки сочинять. О, по части баек я мастак. А вопросы надо правильно задавать.

— А какое у него имя? — похоже, слоган про «не сдаются» не одна я знаю.

— Его имя Малы… Малик, — чуть не прокололась. Придумывать имя на ходу, это не песни петь. Хоть я не пою.

— Вы являетесь его хозяйкой?

— Да.

— Ваше имя.

Нормально, да? Вначале, значит, имя раба и только теперь мое. Я же говорю, ненормальное королевство. Они, между прочим, единственное государство, что не признает всеобщий язык. У них до сих пор используется «рассвет» вместо «день» и тому подобное. Поэтому, умничаю я на всеобщем, а общаюсь на человеческом.

— Мое имя Суардана Дэнитар, — имечко у меня еще то, но какое уж есть.

— Госпожа Дэнитар, вы не принадлежите к дворянам, это так? — обратился ко мне весьма противный мужчина средних лет с кривым носом и похотливым взглядом. Он что, решил меня в постельные грелки к себе нанять? Да только через его труп.

— Так.

— В таком случае, как же вы заполучили, — пауза, — в свое пользование раба? — и сделал акцент на слове «пользование».

Фу, как грубо господин советник. Не думаю, что кто-то не понял двусмысленности этой фразы, так как смешки раздавались со всех сторон. А вот это ехидное выражение лица я где-то уже видела. Да это же озабоченный помощник главного советника!

Пару весен назад посчастливилось мне попасть к эльфийскому двору, а там посольство как раз прибывало. И данный субъект находился в его составе. И все бы ничего, да только замахнулся этот развратник на наследницу Младшего дома Виерн. А эльфы грубости не любят. Вот и унизила его наследница при всех в тронном зале. Да так, что все посольство без договоров в тот же вечер в обратный путь пустилось. Думается мне, что не знает Его Величество, кто повинен в провале миссии. Стоит поправить сию оплошность.

— А в пользование Малек мне был дарован самой Риандиэль, наследницей Младшего дома Виерн, две весны назад, во втором летнем полнолунии.

Как же побледнел младший советник. Просто душа радуется. Вот теперь я могла крушить зал заседаний, и мне за это ничегошеньки не было бы. Все, Малыш, рушь баньки тазиками, вениками и лавочками, мы вне юрисдикции. Кажется, сей факт осознали все присутствующие. Как же хорошо иметь связи по всему миру.

— Вы сказали, что имело место хищение имущества, или как вы выразились, захват. С вас требовали выкуп?

Ах ты ж мой хороший! Какой умный трухлявый пенечек. Похоже, меня решил поддержать и сделать пострадавшей. А что, подыграем. Главное хорошая мина при плохой игре.

— Да, мой раб ушел по моему поручению и не вернулся. С утра я поехала на невольничий рынок в надежде отыскать своего преданного слугу и отыскала. Вот этот мужчина, — и указующий перст на заплывшего банщика. Явно не бедствует, зараза, но все равно чужими рабами торгует. — Он хотел продать подарок самой наследницы! Можно догадаться, как бы она расстроилась, если бы узнала о таком.

О, они понимали. Особенно четко понимал кривоносый. Он аж дернулся при моих словах. Если у кого-то и были сомнения по поводу моей осведомленности, то после внимательного взгляда на младшего советника, они развеялись. А я еще слезу пустила для достоверности. Прям оскорбленная невинность, а Малыш — бедная, несчастная девственница, почти принесенная в жертву страшным банщиком.

Понятно, что с мужчины штраф за незаконную торговлю так и так сдерут, но вот может и мне перепадет? Обнаглела ли я? Ну, может и так. Чего ж не проучить зарвавшихся граждан.

— Леди Дэнитар, — ого, уже леди, да такими темпами и титул даруют и земли в придачу. Дескать, лишние есть, — этот гражданин требовал с вас деньги за вашего раба?

Да, да, да и еще раз да! Требовал, гад зарвавшийся, требовал.

Похоже, ответ отразился на моем лице, поскольку советник кивнул. Но тут вмешался поверженный, но недобитый толстяк.

— Лорд советник, ее раб развалил мне всю баню! Пришел вечером и принялся крушить все вокруг. Ну, я его и посадил на цепь.

А чего это лорд хмурится изволил? Мне нужно прежнее выражение всесочувствия и благосклонности к пострадавшей стороне. Давай же лорд, соображай, как выйти из ситуации. Он сам дал подсказку. Вурдалаков клык, придется помочь! Спасение умалишенных, дело самих умалишенных.

— Уважаемый, вы лично посадили его на цепь и в клетку? — только бы попался.

— Да, схватил за шиворот и на цепь. — Ой, дура-ак! Рой, рой себе могилку. — Ну и потрепал его немного. — Правильно, поглубже рой, я б на его месте вообще с утеса сиганула.

— Вы хотите сказать, что мой раб разнес вашу баню, а вы его после этого, так просто, за шкирку, как котенка блохастого, взяли, да еще и отлупили. Как же так, если он такой сильный, что здания крушит? Почему же он не отбился от вас, уважаемый?

Я гений! По мере того, как светлели лица советников и расцветал в идиотской улыбке кривонос, я поняла: банщику пришел полный и безоговорочный конец. Решение будет в мою пользу.

— Откуда мне знать, почему не отбивался. Баню же он таз… Кхм-крх, разрушил как-то.

«Как-то разрушил» — не очень точная формулировка. Знаем мы как, а точнее — чем. Ну, я честно не хотела выносить этот момент на рассмотрение, но как говорится, не поминай имя великой банной емкости всуе.

— И чем же он ее разрушил? — вот и ноги подкосились у истца, не держат они чревоугодника.

— Он это… Пинал и разрушил. Сильно так. Тазиками.

— Что делал с тазиками? — переспросил лорд советник.

— Пинал он их, сильно пинал. И разнес все… Тазиками.

Занавес! Да уж, если и была надежда у несчастного, то только что она почила смертью храбрых. А нечего было честных граждан на суд совета вызывать. Знаем мы их «отметится» и «поставить в известность». Мешочек серебряников он с меня хотел стрясти, и поставить об этом в известность совет. А так всегда бывает, если крутишь жопой перед мордой дракона. Тут два варианта развития событий: или уголек на месте небезызвестной точки, или отсутствие ее же.

— Позвольте взглянуть на этого всесильного раба, — решил поставить точку в этом деле тот, которого я окрестила трухлявым пнем.

Да как водяному в прорубь, легко!

Один из стражников впустил в зал моего болезного, а в том, что он болезный, тут уже не сомневался никто. Весь из себя мокрый, грязный и облезлый, он представлял жалкое зрелище. Даже я не смогла бы лучше изобразить убогого. Вид а-ля били-били, колотили, морду в жопу превратили.

— Советники, я вижу лишь избитого раба, не имеющего тех физических сил, что ему приписываются. Вы согласны со мной, — и все дружно кивают, подбородками забивая последние гвозди в гроб белого-пребелого банщика.

— Мой раб даже с лошади меня сегодня снять нормально не смог, — и демонстрирую грязную мокрую спину. На тебе, толстяк, свечечку, пользуйся. Держи обеими руками на груди.

— Ну что ж. Заявления обеих сторон заслушаны и приняты к сведению. Совет вынес решение, — эк они быстро справились, даже не посовещались толком, Какое поразительное единодушие. — Предоставить компенсацию в размере десяти золотых за материальный ущерб, а именно: избиение раба леди Дэнитар, собственностью которой и является вышеупомянутый раб. А также господин Негил приговаривается к каторге в горах в течение восьми полных лун за похищение и незаконную торговлю чужим имуществом. Заседание совета окончено. Поверенный удостоверится в исполнении предписанных обязательств и наказаний.

Компенсация поистине королевская. Это, я так понимаю, совет решил взятку дать чужими руками и чужими деньгами. Оригинально, зато действенно. И ведь даже документы на раба не попросили. Очевидно, что кривонос видел меня на эльфийском приеме и узнал сегодня.

Я уже направлялась к выходу, когда уверенный голос окликнул меня.

— Леди, позвольте поинтересоваться вашим родом занятий?

Кто это еще?

За спиной стоял молодой красивый мужчина. Высокий брюнет с синими глазами явно не был простым аристократом. Подобные оттенки очей в этой части света были исключительно у правящей династии, но так как кронпринцу от силы весен четырнадцать, это должен был быть герцог Итеар. Я очень низко поклонилась, но долго не отвечала, анализируя ситуацию, в которой оказалась, а вот герцог все еще ждал ответа. Общаться с аристократами и приближенными к короне мне, как известному менестрелю, приходилось очень часто. Все любят развлечения и музыку на балах и приемах. Это далеко не первый посещенный мной дворец и даже не десятый.

— Ваше Сиятельство, мое призвание музыка и поэзия, — я поклонилась еще раз, как того требовал этикет, вот только не людской, а эльфийский. Необходимо было поддерживать легенду о близком знакомстве с Риандиэль.

— Вы менестрель, дорогая?

Ой, как не понравился мне его взгляд. Сирингой чувствую, не сбежать мне так легко из дворца. Красивый и влиятельный, это страшная смесь для мужчины. А его заинтересованность моей персоной даже не ставилась под сомнение. То, как он произнес «дорогая», с придыханием, сразу определило вектор наших взаимоотношений, если таковые будут иметь место.

— Да, — напряженно ответила я. Никогда не любила внимание власть имущих. От него всегда неприятные последствия.

— У вас чудесный голос, уверен, и поете вы прекрасно, — герцог встал на шаг ближе ко мне.

Я понимала, что моя внешность своеобразна, а личность загадочна, но неужели двор настолько устал от аристократок, что проявляет внимание к простым гражданам? Ну, может и не простым, но все же. Да и на разбирательствах редко увидишь кого-нибудь действительно родовитого. Повезло мне, ничего не скажешь.

— Я приглашаю вас… — Молчи. — Погостить у нас во дворце, — да замолчи же ты! — Пару дней, если вас это не затруднит?

Затруднит, нас это ужасно затруднит. Вот только его сиятельству на это было плевать с высокой колокольни. Темень и ее твари, меня ведь перед фактом поставили! А факты, как говаривал научник, упрямая вещь.

— С привеликим… — огромнейшим, — удовольствием, — отвращением, — погощу, — отбуду повинную, — у вас, — в рабстве, — Ваше Сиятельство. Благодарю за приглашение.

— В таком случае вас проводят в ваши покои. Вам необходимо присутствие вашего раба?

— Да, желательно, — не стала отказываться от подобной возможности. Раз уж дважды спасла этого нерасторопного, то не хотелось бы, чтобы все мои труды оказались напрасными.

— Знаете, у нас нынче много высокопоставленных гостей в замке. Вы могли бы скрасить одиночество за беседой с кем-то более образованным и родовитым, — его голос сочился патокой, а фразы пестрили намеками.

За его «беседой» стояла ковать, а за «кем-то более образованным и родовитым» — двуспальная кровать с балдахином, периной, шелковыми простынями и прикроватной тумбочкой, но все же кровать!

— Всенепременно, однако, мой раб все равно нужен мне в моих покоях. Он привык спать под моей дверью, так мне спокойней, — я не собиралась бросать белобрысого громилу на растерзание народу. К тому же он мог оградить меня от ночных визитов герцога в мою спальню.

— Ваше желание закон, леди.

Конечно закон, если он служит вашим интересам. А если нет, то это приговор. Мне!

Глава 4 В миру великий пир, в пиру убогий мир

Как выразилось его герцогство, сегодня во дворце приемов не будет. А вот завтра намечался пир в связи с удачными переговорами с Гарной. И я была туда приглашена как почетный гость герцога. Понятно, что аристократия развлечься хочет, но я ведь спеть не смогу! Темень! Ноги надо делать, срочно делать ноги.

За подобными мыслями я и просидела последний час в ванне. Моего подопечного куда-то увели, сказали, что в божеский вид приведут. Может даже отмоют его перманентную грязевую маску.

Драконья задница! Он же патлатый!

Я выскочила из ванной как из проруби и кинулась к двери. Трижды поскользнулась на мокром полу и на четвертый поздоровалась-таки с полом, а мои зубы с губой. Будь проклят плиточный пол, я уже тебя ненавижу! На «пожалеть себя» времени не было. Так что подорвавшись с пола, и на бегу вытирая с подбородка стекающую тонкой струйкой кровь, я достигла заветного выхода. А за дверью стояла стража. И чего они так вылупились на меня? Вроде не трехглазая, да и не трехгрудая. Я оглядела себя на наличие лишних частей тела.

Темень! Конечно не трехгрудая, им и двух грудей выше крыши, особенно голых! О, как было стыдно. Нет, я, конечно, тут же влетела обратно в комнату и даже двери закрыла, но двое мужчин с поплывшими и шокированными взглядами мне еще долго в кошмарах сниться будут.

Самобичевание пришлось отложить. Накинув халат, я приоткрыла двери и высунулась в щелку. Стражники оказались слабохарактерные и смылись по-тихому. Похоже, я им тоже сниться буду, и явно не в кошмарах. Надеюсь они не ринулись докладывать о бесстыдном поведении гостьи самого герцога. Ну и позор!

В человеческих дворцах слуги и служебные помещения почти всегда находятся на первом этаже в северном крыле. Туда я и направилась, причем как можно быстрее.

Одна дверь, другая дверь, третья… Сорок седьмая дверь. Леший подери, я, кажется, заблудилась. И что делать прикажете? Начать звать на помощь? Так неизвестно, кто придет и будет ли спасать, а мне срочно было необходимо отыскать Малыша.

Додумать моему генератору бредовых идей не дали, поскольку кто-то бессовестно украл мой план по спасению — то есть кричали. Громко так, заливисто. В лучших традициях рыцарских романов, я как рыцарь рванула спасать жертву домашнего насилия. Пнула дверь ногой и ввалилась в помывочную, чтобы наблюдать картину маслом. Мое пепельное недоразумение стояло посреди комнаты босиком в луже воды, в одних штанах и какой-то нательной тряпице, а неизвестная дородная девица пыталась с него все оставшееся стянуть. Малыш, естественно, без боя не сдавался и вырывался, причем успешно. Судя по мокрой одежде и волосам, мой несчастный имел неосторожность уронить эту пухлую девицу в лохань, за что она теперь остервенело пыталась его оголить. Ну прям семейная сцена: супруг вернулся пьяный, а женушка его распинает, на чем свет стоит. Кстати, теперь было ясно, почему кричали. Вода, небось, была ледяная.

— Сымай тряпье, окаянный! Сымай, а то так искупаю! — она потянула свои ручки к моему рабу.

Э, нет. Смотреть смотри, а руками трогать нельзя! Не зря мой раб до сих пор прячет шевелюру под тем, что осталось от рубашки, помнит о моих словах по поводу волос. Хорошо, что я успела до фееричного разоблачения, а то влепили бы мне такой штраф, что даже будь я приемной дочерью владыки эльфов, не простили бы. Все же это оскорбление чести всех воинов, которые носят длинные волосы. Раб с подобной прической без разговоров лишается головы.

Может, женить беднягу, да денег какой крестьянке приплатить, чтоб заботилась о Малыше. Мне меньше проблем будет. Можно даже этой предложить, вроде крепкая баба.

Пока я отвлеклась, эта девица одним сильным рывком разорвала штанину моего простофили так, будто это не плотная ткань, а бумажный лист.

Нет, нельзя женить, я ж не монстр, в конце концов. Не для того спасала, чтоб погубить на супружеском ложе.

— Что здесь происходит?

Ну, положим и так ясно что, просто ничего другого в голову не пришло.

— Вот этот… Мыться не хочет, — девица обиженно ткнула пухлым пальчиком в растрепанного оборванца, пытаясь отдышаться после борьбы.

А этот, который «вот этот», сорвался с места, упал передо мной на колени и, обхватив руками за талию, прижался головой к животу. А девушка похорошела, ей шли огромные глаза. Только почему-то она начала сереть, да еще и расплываться. Темень, да у меня уже все плывет перед глазами и темнеет ускоренно!

— Пусти, — пискнула я, — раздавишь.

Он, конечно, ослабил захват, но не отпустил, только голову вверх поднял и захныкал:

— Она меня обзывала, кричала на меня и одежду мою забрать хотела. Забери меня, мне плохо здесь, забери.

Если до этого мне было весело, то после его слов и взгляда полного отчаяния и непонимания, мне стало жутко. Когда взрослый, сильный мужчина ведет себя так, это дико. Ведь он действительно не понимает, почему его пытались раздеть. А то, чего мы не понимаем, мы страшимся. Нет, он не боялся, но отчаяние от всего этого было огромным. Боги, за что же вы так жестоко с ним пошутили?

Стоящий передо мной человек частично был лишен разума. Как давно и почему, я не знала, но то, что он блаженный, не вызывало сомнений. Темень! Я надеялась, это из-за побоев и скоро пройдет, но реальность оказалась куда печальнее.

Что же случилось с тобой, маленький?

— Малыш, все хорошо, не волнуйся, никто не тронет тебя. — Я погладила его по мокрой голове. — Пойдешь со мной?

— Да, — тихо выдохнул мужчина.

— Тогда вставай и пойдем.

Он поднялся и вцепился в мою руку мертвой хваткой так, что мне даже стало больно. Да, сейчас я вела за руку несчастного ребенка, а не взрослого мужчину.

К удивлению, мы довольно быстро нашли мою комнату. Так как вода в лохани еще не остыла, я решила искупать этого грязнульку. Он, конечно, припирался, но быстро сдался. Раздевался он сам, а я стояла за его спиной. Когда я услышала плеск воды, то вышла из ванной. Я ему все объяснила, так что проблем быть не должно было. Служанка, слава Всевышним, за боевыми действиями не заметила роскошной гривы своего противника. Чистые вещи какого-то кузнеца, размер у моего раба не маленький, я прихватила с собой из купальни, так что смущать народ не будет.

Я повернулась на скрип двери и обомлела. О, темень! Всевышние потеряли своего сына, а я его подобрала? Эльфийские принцы наперегонки закапываются поглубже рядом с этим мужчиной. Он стоял передо мной в одних штанах и нервно переминался с ноги на ногу, а в руке зажимал рубашку. Литые мускулы, широченные плечи и узкие бедра, крепкие, закаленные в боях руки, широкие мозолистые ладони с огрубевшей кожей. Звериная грация и в то же время детская неуклюжесть. Первобытная мужская красота и юношеская непосредственность. Как это все сочеталось в одном человеке, неясно. Но он стал вызывать опасение. Мне стало не по себе.

— Что случилось?

— Я не смог надеть рубашку, — невнятно пробормотал он.

Мала что ли? Ну, с такой фигурой не удивительно. Тут и тролли не далеко ушли от него в размерах.

— Маленькая? — он помотал головой в ответ. — Покажи.

Он бы еще бантиков на шнуровке навязал, горе луковое.

— Подними руки вверх, — он и поднял. Да, дилемма. Я подтащила стул и встала на него. Еле дотянулась.

Кое-как напялив на него рубашку, я начала перешнуровывать ворот. Пыхтя, как вампир над лужей крови, я распутала последние узелки и завязала концы веревки бантиком. Ну, вот и все. Я села на двуспальную кровать.

— Чего стоишь как не родной, топай сюда. Садись на пол, будем тебя чесать, лохматик. — Это было необязательно, но он ведь сам не распутал бы.

Малыш сел у меня между колен и откинул голову назад. Я взяла свой гребень и начала с кончиков. Волосы оказались тяжелыми, жесткими и жутко спутанными. По мере приведения в надлежащий вид, грива стала мягче и начала переливаться. Нельзя было оставлять эту красоту распущенной, и я решила заплести эльфийскую боевую косу. Ее, правда, только дроу носят. Светлые шипы в волосы не пихают, но некоторые человеческие воины плетут себе такие. Хрустальные иглы в голову своему ненормальному я, естественно, совать не стала, я же не самоубийца.

Я собрала волосы на макушке и начала выплетать замысловатый узор сеть, плавно переходящий в боевую косу. Проявив изобретательность, пустила две небольшие косы вдоль висков и перекинула их вперед. Получилось просто сказочно. Я нежно произнесла слова заклинания на языке дроу и опустила свою работу на спину мужчины. Теперь эта коса не растреплется даже после интенсивных физических нагрузок, а ее длина не будет проблемой, так как эльфы могут носить очень длинные прически. Никто не посмеет теперь обвинить раба в оскорблении воинской чести, когда на волосах магия древних. Все же подобное могут заплести исключительно дроу… И одна менестрель.

Малыш запрокинул голову назад и заглянул мне в глаза:

— Дана, я сильно тебе мешаю?

У меня упало сердце. Сколько же раз его вышвыривали как паршивого пса?

— Нет, Малыш, ты не мешаешь мне.

— Но ты ведь злишься на меня. Не злись, просто ударь меня и сразу успокоишься. Я знаю, что приношу несчастья, мне говорили. Я не хочу тебе горя.

— Ты что несешь! Я тебе за такие просьбы уши оборву, — я тут же замолчала, осознав, что именно произнесла, и продолжила уже спокойнее. — Что значит, ударь? Я кто, палач тебе что ли? А ну марш спать, недоразумение.

И я оттолкнула его голову от своих колен. Может, это было грубо, но я не могла по-другому. Когда загоняют в тупик, я становлюсь резкой. К тому же подобная близость мне чужда, я слишком давно путешествую одна. Я была растеряна не меньше раба.

— А насчет несчастий, так я сама не подарочек. Запомни, я тебе не хозяйка, я твой товарищ. Понял?

— Да.

— Отлично, вот и веди себя соответственно. У тебя же были друзья?

— Да, давно. Я с пастухом дружил.

— Вот и хорошо. Представь себе, что я твой друг пастух. И ради вод Пустых озер, хватит относиться ко мне, как к божеству.

Он кивнул.

— Вот скажи мне, зачем ты на колени встал там, в купальне, а? Неужели тебя заставляли так делать?

— Заставляли. Но я никогда не стоял на коленях перед хозяевами. Перед детьми стоял, а больше никогда. Граф сильно за это бил, но я не встал, — его лицо помрачнело, став немного пугающим.

— Так зачем встал на этот раз? — мне правда было интересно.

— Я боялся, что эта женщина меня полотенцем побьет. А еще я ее стеснялся, — он выводил на полу пальцем какие-то узоры, громко сопя. Главную причину он назвал спустя целую минуту. — Я боялся, что ты уйдешь.

— Ах ты, аферист! Значит, ты меня чуть на тот свет не отправил своими медвежьими объятьями, так как думал, я ноги от тебя сделаю?

— Какие ноги? Кому? — он обернулся и уставился на меня со всей детской непосредственностью.

— Тьфу ты! Никому. Ноги сделать, это значит сбежать. Так ты решил, что я сбегу от тебя после увиденного?

— Ну да, тетка то эта страшная, могла и тебя раздеть. Вместе лучше, конечно, но я не хотел при ней мыться.

— Ох, ты ж наша неженка. А при мне, значит, не постеснялся бы? — Темень, он покраснел. Какая же прелесть. Просто слов нет.

— Постеснялся, но ты ведь тоже голая была бы.

Вот тут покраснела я, а этот юный любитель совместных ванн вообще уже со свеклой слиться мог бы. И вот что на это сказать? Логика-то присутствует.

— Ладно, Малыш, поздно уже, давай спать. Чур, я слева сплю. — Я быстренько перемахнула через кровать на свою половину. Спать собиралась в бриджах и рубашке. Переоделась я, пока чумазый водные процедуры принимал.

— Тариван.

— Что?

— Мое имя — Тариван, — он неуверенно потоптался возле кровати. — Я так думаю. Странно, я не помню, чтоб меня так звали.

— Тариван говоришь. Тар, Тари, Тарюша, Тарчик. Или нет, Ван, Вани, Ванюша, Ванчик. А что, мне нравится.

— Незнакомо звучит, не мое вроде.

— Не твое, так будет твое. Туши свечи и ложись. Одеяло на себя не тянуть, — грозно предупредила я, двигаясь на свою сторону постели. Оставлять Малыша спать у порога, как говорила герцогу, я не собиралась.

Тар задул свечи.

***

Утро встретило меня ярким светом, душераздирающим криком и холодным, весьма твердым полом. После этого я себя почувствовала дриадой, чье дерево срубили.

— Да чтоб вам водяной дорожку на дно проруби показал.

Кто ж так истошно верещал-то? Сия тайна была покрыта мраком, поскольку источник сирены скрылся раньше, чем я толком сумела разлепить глаза. А когда снова стала воспринимать обычные звуки и разглядела обстановку, то немного удивилась. Мой милый новоиспеченный друг бессовестно дрых посреди кровати и в ус не дул. Ни крик, не мое падения его вообще не волновали. От такой наглости я, честно говоря, растерялась. Меня нагло скинули с кровати ногой! Я теперь четко ощущала отпечаток стопы на своей спине. Никакой крик не заставил бы меня сверзиться на землю, это было делом ног Малыша!

Первым делом я попыталась растолкать этого детину, но все бес толку. Я и щипала его, и щекотала, даже в ухо кричала, но тот только отмахивался от меня и ни в какую не просыпался. Я не на шутку взбесилась, а еще и разволновалась. Благо он дышал, поэтому я все еще не неслась сломя голову за лекарем спозаранку. Оставалось последнее средство. Я набрала воды в таз и поставила возле кровати, собираясь воспользоваться варварским пробуждением только в случае, если меня снова проигнорируют. Я наклонилась к уху мужчины и громко закричала:

— Подъем! — никакого шевеления со стороны белобрысого. Вот это сон, крепче гор!

Вот тогда-то я и воспользовалась тазом. Эффект был мгновенным.

Тар подскочил, перевернулся, да как гусеница особо громадных размеров заизвивался. Оказывается, рубашка сползла и сковала его по рукам, плюс утреннее онемение никто не отменял — спал раб крайне странно, наверняка отлеживая конечности. Падая вместе с тазиком, который я предусмотрительно поставила на пол, он как-то умудрился повернуться и приземлиться на спину. Я не сдержала смешок. Выглядело это забавно. Сразу вспомнились побудки от моего учителя, когда тренировали мою силу, выдержку и стойкость. Там все было гораздо жестче. Я передернула плечами.

А вот случившегося дальше я как-то не продумала. Мокрая фигура поднялась и кинулась к двери, снося последнюю с петель.

— Куда? — я в шоке уставилась на пустой проем. Даже предположить не могла, что обычный утренний подъем превратится в кошмар. Я же всего лишь переживала за Малыша!

И тут, как положено по законам жанра, решили зажить своей жизнью штаны болезного, а так как руки мужчины запутались в сползшей с плеч рубашке, понятно, что затормозить ему было нечем, кроме как головой. Дальше я не смогла смотреть и закрыла глаза. Хотелось вернуться назад и наподдавать себе за глупость. Знала же, что он слишком впечатлительный. Слишком много мускулов и так мало мозгов. Зачем только вставал с пола?

— А-а-а, бум! Хрясь! Шмяк! Бум, Бум, Бум, Бум… Бум! — последовала тишина, и я надеялась, что все закончилось, но нет. — ПЛЮХ!

— Ирод проклятущий, что ж твориться-то! Помогите! Стража!

А вот этого никто не ожидал. Безобидная побудка обрастала катастрофическими последствиями.

О-е-ей! Бежать. Нужно срочно бежать и как можно дальше!

Из коридоров слышались крики, причитания и призывы стражи. Я же начала споро собираться на случай, если придется бежать из дворца. Не хотелось бы иметь в недругах герцога Ритара, но что уж теперь поделать. Слишком расслабилась я в своих путешествиях.

На третьей перебежке от шкафа к походной сумке в зияющий пустотой проем вбежал мой болезный. Прыгнул через кровать и резво спрятался за мной. Что-что, а физическая сила у Таривана была просто колоссальная. Я бросила осуждающий взгляд на мужчину, после чего вся подобралась и стала ждать карающую руку, которая войдет сюда, дабы вершить правосудие. Но никто не спешил на второй этаж в наше крыло и даже не кричал, что арестует нарушителя. Все стихло, будто и не было переполоха. И тут послышались несмелые шаги в направлении моих гостевых покоев. В дверной раме появился бич всех возмутителей спокойствия с конкретной целью. А вообще, пинок или щелбан максимум, но никак не бич. Какой-то хиленький стражник, с фонарем под левым глазом не мог от страха даже переступить порог моего временного обиталища. У него так тряслись поджилки, что казалось, будто я их слышу.

— Леди… Эм, могу я двери починить? — я в удивлении вскинула бровь, а этот горе стражник тут же попятился и проблеял, — если позволено, конечно?

— Позволяю, — я внимательно на него посмотрела, пытаясь понять, что происходит.

Очень странная реакция у здешних слуг на бесчинства гостей. Я им устроила погром, пусть и не знала еще масштабов бедствия, но предполагала, что они приличные, а они мне «леди», и «позвольте», да еще «починить». Леди! Это после всего этого я леди? Я кинула быстрый взгляд на раба: из носа кровь, порванные рукава, разодранные на коленях штаны и стекающая на пол с мускулистого тела вода. Тут явно поработал кто-то кроме меня, ибо воды из таза не хватило бы, чтобы Тариван вымок до нитки. Думать об этом не стала, ибо в покоях все еще присутствовал посторонний.

Паренек пытался поднять дверь и отремонтировать вырванные петли, но стоило мне на него глянуть, как слабые коленки горе ремонтника подкосились, а глаза закатились.

Полудохлый вампир, неужели я с утра такая страшная?

Додумать я не успела, так как парнишка в обморок хлобыстнулся, а дверь, с уже знакомым «бум», опустилась на него сверху, погребая несчастного под своим немаленьким весом.

Я даже выругаться не успела, как двое других стражников появились в поле моего зрения, кинули затравленные взгляды внутрь комнат, дернулись, чуть повторно не уронив поднятую дверь на пострадавшего, однако удержали, подхватили обморочного и, поклонившись, испарились.

И что это было?

***

Близился вечер. На сегодня прием граждан был закончен и после последнего дела зал заседания совета закрыли, а утомленный рутинными разбирательствами герцог отправился в свой личный кабинет. Забавно, он всячески хотел избежать встречи с кем-либо, а в итоге не только сам заговорил, но и пригласил эту девушку-менестреля на званый ужин. Она понравилась ему. Все эти придворные дамы — настоящие пустышки, насквозь прогнившие интриганки. Герцог хотел чего-то новенького, экзотического. Так почему бы не девчонка-менестрель, столь ловко зажавшая совет в угол. Это будет даже весело, поиграть с ней. Вот только ее раб. С ним могут быть сложности. Даже если она не спит с ним, он все равно спит в ее комнате, а это не нравилось Его Светлости, ой как не нравилось.

Не дойдя до своего кабинета, Мар услышал крик. Кричала девушка из крыла для слуг. Герцог кивнул страже в сторону исходящего звука.

— Привести.

Стражники поклонились и ушли, закрыв за собой дверь. Его Светлость достал бутылку настойки из редчайшего растения хейши [1] и плеснул себе в стакан. Расслабиться герцогу не дали, так как привели одну из служанок. Она была вся мокрая, растрепанная, в блузке с оторванным рукавом. Это удивило Мара.

— Как тебя зовут?

— Мая, Ваша Светлость.

— Почему ты кричала, Мая?

— Мне было поручено отмыть раба леди, что прибыла сегодня в обед…

— Продолжай, — герцог удобнее устроился в кресле и выжидающе посмотрел на служанку.

— Той раб какой-то странный, он не захотел раздеваться, да… Я стала настаивать. Пришлось силой с него рубашку тянуть, Ваша Светлость. Он так чегой-то боялся, что порвал мою блузку.

— А чего ты визжала?

Мая поежилась под столь пристальным взглядом.

— Так он это… Опрокинул меня в лохань с ледяной водой. Ну, я и закричала. А на крик госпожа пришла. Почти голая пришла, Ваша Светлость. В одном халатике-то. И как не стыдно расхаживать так.

— Я не спрашивал твоего мнения, — прошипел герцог. — Что было дальше?

— Так этот, раб который, с места как сорвется, так и бух перед ней на колени. Схватил ее за всякие места и сжал крепко. Не знаю, что он говорил госпоже, да только такой несчастный был. Даже думать не хочется, что ж она с ним делает-то, ведьма⁉

— Хм, а куда ушли, видела?

— Дык в покои свои повела мальчонку, да за руку повела, чтоб не сбежал.

— Ты свободна, — небрежно бросил дворянин. — И приведи себя в порядок.

Служанка откланялась и ушла. Герцог задумчиво повертел стакан с настойкой в руке, отпил и снова уставился на стакан.

«Что ж получается, она его измучила совсем? Каким же извращениям она его подвергала, что раб боялся показать следы на своем теле? Стоит пойти и посмотреть под предлогом заботы о леди.»

Мар встал и направился в покои девушки. Дверь была слегка приоткрыта, поэтому ничто не мешало заглянуть внутрь, прежде чем обозначить свое присутствие стуком. Что-что, а узреть раба, сидящего на полу, между ног у девчонки, которая тем временем доплетала боевую косу дроу, он точно не ожидал. Всевышние, за что же она с ним так жестоко? Она самая настоящая извращенка.

Боевая коса дроу опасна не только противникам, но и самому обладателю. Обычно она вся состоит из тончайших игл, вплетенных в косу так, что их даже не видно из-за сложности плетения. Эти иглы глубоко впиваются в тело и часто парализуют полностью или частично любого противника, также иногда и самого хозяина. А в случае с необученным рабом, это и вовсе смертельно опасно. Что за изверг способен так измываться над живыми? Адская боль, парализованные конечности и невозможность сделать хоть что-либо — ужасная смерть. Длина волос раба после всего увиденного даже не зацепила внимание мужчины, так ошарашен он был скрытой личностью своей гостьи. Она точно была черномагичкой! Чистые душой девицы никогда не будут так открыто демонстрировать себя, водиться с рабом в том самом плане, да еще и калечить его во время непристойных игрищ!

Герцог медленно попятился назад, стараясь не шуметь. Добравшись до лестницы напротив дверей в покои леди, он расслышал просьбу раба избить его, только чтоб леди не злилась на него.

«Так это она так злилась?»

Его Светлость побледнел и медленно сполз на ступеньки. Тянуть леди в свою постель отпало всякое желание. Не имея понятия, сколько прошло времени, герцог пришел в себя все на той же лестнице в окружении четырех стражников.

— Ваша Светлость, не стоит вам быть здесь. По крайней мере так близко от покоев сиятельной леди.

«А это что значит? Неужели эту ведьму уже и стража боится?»

— Это почему еще? — напустив на себя строгости, спросил мужчина.

— Понимаете, мы были приставлены к леди для охраны. Исправно стояли с самого обеда. И тут ни с того ни с сего дверь с грохотом отварилась, а из нее выскочила госпожа. Вся мокрая, растрепанная и ГОЛАЯ! Чего она хотела, мы не поняли, но лицо ее было такое страшное и все в крови. Мы решили, что она некромантка, хочет нам кровь пустить. Ведь ихние часто в крови перемазываются, чтоб силы восстановить. Ну, мы и убеж… Ушли за подмогой.

— Да уж! Повеселился чуть ли не до гробовой доски, — промямлил себе под нос герцог, а страже отдал громкий приказ. — Так, вы все остаетесь здесь и присматриваете за некроманткой… Тьфу, леди! Докладываете лично мне все о ее действиях. Приказ ясен?

— Да, Ваше Сиятельство.

— Все, выполнять!

Мар отряхнул брюки и быстрым шагом, не позволяя перейти себе на бег, направился в свою спальню. Леший знает, что творится во дворце. И именно он навлек беду на собственных подданных.

[1] Хейши — растение лилового цвета с алым соком. Очень редкое. Чаще всего встречается в горах. Из его сока делают вкуснейший напиток — хейшин, а также более дешевый вариант — настойку на корнях хейши.

***

Приведя себя в порядок и позавтракав, герцог первым делом решил узнать, что происходило в покоях леди ночью, и стоит ли звать могильщика. И последней собаке ясно, что раб был обречен. Осторожно, на цыпочках, спустившись на второй этаж, герцог застал интересную картину. Вчерашняя служанка с завтраком стояла напротив покоев Суарданы и переминалась с ноги на ногу. Все четверо стражников сочувствующе глядели на нее. И вот она решилась войти. Дверь даже не успела закрыться за ней, как послышался истошный вопль, и пухлая девушка тайфуном вылетела из комнаты, снеся молодого стражника и обронив поднос на другого. Все, включая герцога, выжидающе уставились на переводящую дух девицу.

— Ой, мамочки! Что ж творится-то. Всевышние помогите.

— Хватит причитать! Говори, что случилось? — выше, чем планировал, пропищал герцог.

— Зашла я… А там… Там…

— Что там? — вырвалось у всех собравшихся от нетерпения.

— А там ОНА! Как с кровати скатилась, на четвереньки приземлилась, как собака, и зыркает на меня своими звериными глазами.

— Какими звериными? Ты что мелешь?

— Правду мелю… Эээ, говорю. Желтые такие, блестят, и огонь Всенижнегов них плещется. Жуть-то какая!

В эту минуту похвастаться разнообразием цвета лица никто из присутствующих не мог. Все, как только что выпавший снег, белее некуда. Зловещую тишину разорвал плеск воды и грохот выбиваемой двери. Никто и опомниться не успел, как выпавшее нечто полетело в их сторону. Служанка завизжала и двинула чудовище подносом по голове. Чуть сменив направление, беловолосый раб, а это был именно он, снес герцога с ног, и они оба полетели по лестнице. Их не отличающийся особой грациозностью путь вниз закончился в фонтане, что расположен на первом этаже, посреди холла.

Не сговариваясь, все бросились врассыпную. Его Светлость, потерявший сапог и часть штанины, весь в синяках и ссадинах, еще не придя толком в себя, со скорбным стоном великомученика, медленно, на карачках, уползал в столь желанное отдаление от этого кошмара.

Светловолосый же, разорвав рубашку, которая сковывала движения, и подтянув штаны, опрометью бросился вверх по лестнице. После того, как он, не останавливаясь, вбежал в спальню этого чудовища, притворяющегося человеком, все стихло.

Оглушающая тишина давила на обитателей дворца. Спустившись вниз, и облазив весь первый этаж, стражники все же нашли Его Светлость. Герцог обнаружился в подсобке. Он сидел на полу и прижимал к груди свой потерянный в бою сапог. Взгляд был расфокусирован. Около получаса слуги бились над Его Светлостью, ушедшим в себя. Плеснув ему в лицо водой, служанка кое-как привела в чувство дворянина.

— Ваша Светлость, что делать будем? Там ведь теперь двери нет. Никто не пройдет незамеченным. Она же перебьет нас, как упырь детишек. Не скроемся.

Магия в Ритаре не была под запретом, но строго ограничивалась и не практиковалась. Во дворце не было даже придворного мага. Ничто не могло спасти это королевство от невежества и крайнего суеверия, оттого и боялись всяких некромантов до потери пульса даже аристократы и королевская семья.

— Надо дверь поставить, и потолще, чтоб наверняка не отвалилась, — прохрипел Мар, нахмурившись.

— А кто ставить будет?

— Вы, не я же. Сами решайте, как, но чтоб через час дверь стояла как скала! — сказал и тут же рывком поднялся.

Не оборачиваясь герцог, гордо прихрамывая и запрокинув голову, поплелся в свои покои через другую лестницу. Только у себя в спальне он смог отпустить от груди сапог, чтоб тот приземлился на его кровать, и безвольно разрыдался (герцог, не сапог).

А тем временем на первом этаже разгорелся спор не на жизнь, а на смерть. Служанка, ссылаясь на свою принадлежность к слабому полу, ретировалась и сузила круг обреченных до четырех стражников. Те, в свою очередь, не горели желанием пасть смертью храбрых из-за треклятой двери. Было решено кинуть кости. А потом и камни. По мере роста проигравших прибавлялось и разнообразие состязаний. Пробежать марафон, влезть на дерево, обыграть в карты. Окончили боем на мечах. В конце концов, отправили самого молодого. Стражник, с так искусно подбитым служанкой глазом, медленно, но верно поднимался к вратам в нижний мир. Заглянув в комнату, он увидел растрепанную женщину с желтыми глазами, в которых полыхал огонь. Мужчина же судорожно прятался за ней.

«Бедняга, ведь ты труп, а в довершение и упырь», — с сочувствием подумал стражник.

От пристального взгляда, обещавшего самые ужасные и разнообразные кончины, у мальчишки затряслись колени. Когда он попытался сделать шаг, то просто провалился во тьму. Как рассказали ему потом сослуживцы, его вытащили буквально за секунду до того, как эта мертвячка поглотила его душу. Единогласно решив не рисковать, всеобщими усилиями попробуют установить злосчастную дверь во время пира, когда ведьмы не будет в покоях.

***

Вечером ко мне в спальню наведалась портниха с готовыми платьями. На удивление ее «шедевры» были весьма мрачных тонов. От черного и до красного, притом, что в промежутке ничего другого не было. Я остановила свой выбор на закрытом красном кружевном платье с воротником стоечкой. Весьма скромно и элегантно. Как только я зашла за ширму, портниха и подмастерья испарились. Да что с этим дворцом происходит, а точнее со всем городом? Я, конечно, знала, что королевство сие весьма суеверное и не избаловано магами, но не настолько же⁈

Моему рабу тоже принесли чистую одежду. Штаны из телячьей кожи, белую рубаху, серый камзол и сапоги. Я же решила оставить свои сапоги со шнуровкой до колен. А что? Удобно, да и под платьем не видно. Зачесав волосы наверх, и припудрившись, я помогла завязать шнуровку Малышу. Интересно, он всегда такой беспомощный?

В дверь постучали.

— Войдите.

Сомнений о личности томившегося за дверью у меня не было, поэтому я спокойно встала напротив двери, в ожидании своего провожатого. И я сильно ошиблась.

— Светлого вам настоящего, леди Дэнитар.

Передо мной стоял высокий, с забранными в высокий хвост белокурыми волосами, смуглый мужчина весен двадцати семи, что говорило больше о его внешности, чем о истинном возрасте. Я почти сразу поняла — маг, и очень сильный. Скорее всего боевой. К тому же аристократ. Его волосы в хвосте опускались ниже лопаток. Смею предположить, в обычном состоянии они не выше талии.

Он терпеливо позволил мне осмотреть себя, после чего произнес:

— Моя кандидатура одобрена? — при этом он весьма ехидно ухмыльнулся, а в его карих глазах читалась легкая заинтересованность мной и всеобщее, холодное безразличие ко всему остальному. А после взгляд, обдавший жаром жажды крови. Он был опасен. Все мое существо вопило о его силе. Страх. Животный страх обуял меня, когда пришло осознание того, что я всего лишь диковинная мелочь, пустышка, попавшая в его поле зрения. И он нашел ей применение. И это пугало меня еще больше. Какие жуткие планы насчет меня он построил за эти несколько долгих ват?

— Думаю, вы не нуждаетесь в моем одобрении лорд…?

— Герцог Венарго Олсана из Гарна, прибыл ко двору вместе с кронпринцем Лемом Гарнским, но вы, юная леди, можете звать меня Арго. Меня попросили проводить вас, так как наш общий знакомый плохо себя чувствует и не сможет сопровождать вас, — все это было произнесено согласно этикету, но предвкушающая улыбка на его лице не сулила ничего хорошего. Я ничуть не сомневалась, что его вежливость распространяется только на слова.

Неужели за мной послали мага? По мнению верхушки, я представляю опасность для герцога Итеара? Что вообще происходит?

— Светлого будущего, Ваша Светлость.

— Арго.

— Арго. Так мы идем? — я сразу поняла, что лучше пойти с этим человеком сейчас, хоть и не хотелось. Что-то говорило мне, что бесполезно сопротивляться. Наверняка уже использовал на мне магию благосклонности и повиновения, раз я так охотно с ним соглашалась. В ином случае от такого, как этот герцог, я бы бежала сломя голову.

Тут я вспомнила о Ване и мне стало плохо. Ведь он ничегошеньки не сможет противопоставить этому магу, а то, что маг и его достанет, не вызывало сомнений. Все изначально с этим балом было не так, как должно.

Тем временем Ван вышел из ванной и подошел к нам.

«Поклонись дубина. Ну не представлять же мне герцога слуге, такими темпами мы и до обеденного зала не дойдем. Прибьют еще на подходе. Если меня вообще туда поведут.»

Я заступила Вана и, чтоб герцог ничего не увидел, дала кулаком под дых своему недалекому рабу. Результат: ухмыляющийся Его Светлость, резко выдохнувший с округлившимися, ничего не понимающими глазами раб и я, с трудом сдерживающая слезы и растирающая синий кулак.

Да этот герцог сделал из меня ручную собачонку даже не произнеся и слова заклинания! Я реагировала на неуважение к Арго сильнее, чем того требовала ситуация. Ох уж эта магия повиновения и расположения. Глаза б мои этого мага не видели!

— Да поклонись же ты, олух, — прошипела я сквозь зубы.

— О, право не стоит, я не обременен формальностями настолько, чтоб из-за них леди проливали свои слезы.

Лицемер! Только из-за его орковой магии я подняла руку на Малыша! Я его уже ненавижу. Благо мой болезный поклонился, и меня немного отпустило. Я была на грани страха и бессильной злобы. Отвратное чувство, когда не принадлежишь самой себе. Ничего хорошего нас не ждало, это очевидно. Моя интуиция и своеобразное происхождение никогда не ошибались относительно намерений других существ. А этот еще и магией промышлял, причем очень тонко, незаметно, но эффективно.

— Может быть пойдем, Ваша Светлость?

— Арго.

— Ван, за мной.

И мы двинулись вверх по лестнице, освещенной свечами и магическими светильниками. Как по мне, так свечи красивее и живее. Я вообще недолюбливала магию. Наверное, потому что не обладала ею вообще. А чего не понимаешь, того опасаешься.

Свернув в Южное крыло, где располагался зал, мой провожатый замедлил шаг.

— Леди Дэнитар, могу я звать вас Суардана?

— Да, конечно, — как будто его волновало мое мнение.

— Суардана, откуда вы родом? Вы ведь не относитесь к верхам?

— Вы правы, у меня нет титула. Это так заметно? — он хитро улыбнулся и сощурил глаза.

— Ну что вы? Вы очаровательны, грациозны и воспитаны. Так, слушок прошел. Так откуда вы?

— О, уже даже слухи ходят, не знала, что так популярна.

— Вы — новость дня. Всем интересно узнать, кто же вы, раз смогли очаровать герцога?

— Простой менестрель, ничего особенного.

— Неужели⁈ Не может быть. Вы ведь наверняка владеете магией, даже больше — некромантией.

— Разве? Не замечала за собой таких талантов.

Арго нервно дернул рукой. Он продолжал улыбаться, но глаза его выражали раздражение. Ему явно не нравились мои отходчивые ответы. Его проблемы, меньше знаешь, лучше спишь. Хотя бы на мой разум этот заморский маг не мог воздействовать в полной мере.

— Вы не здешняя, а все иноземное связано с нестандартным и магией. Так откуда вы?

— Но ведь я человек, почему же сразу нестандартный или маг, простой человек.

— Вы не ответили на вопрос, — его рука под моей напряглась, а слова прозвучали настойчиво и твердо. Похоже, вежливый разговор окончен. Неужели его магия дает сбой? Или это я так искусна в избегании прямых ответов? В любом случае я была горда собой, пусть и вывела этого опасного человека из себя.

— Какой вопрос? — Невинно поинтересовалась я.

— Откуда вы? — прорычал Его Светлость. Я балансировала на краю пропасти и знала это, но и ответить я не могла.

— Издалека. Я много путешествую, но никогда не была в Гарне. Всегда хотела послушать об этой стране.

— И как далеко вы жили, что никто не смог рассказать вам о Гарне? — он явно терял терпение, а моя пропасть все росла и углублялась.

— О, мне рассказывали, но только о сельской жизни. Хотелось бы знать и о жизни при дворе.

— Позвольте выразить восхищение вами, леди. Вы достойный собеседник. Думаю, вы прекрасно мне подходите. Рад, что не разочаровался, — мужчина говорил вежливо, но создавалось впечатление, что он обкладывал меня последними словами. — Жаль, что вы не ответили на мой вопрос, но полагаю, задавать его еще раз будет также безрезультатно, как и раньше.

Это меня насторожило. Только не говорите мне, что этот субъект не просто развлекался, используя на мне свои магические трюки, а задумал что-то гораздо страшнее?

Когда же герцог и вовсе остановился, я посмотрела на него с недоумением. Его взгляд буквально заморозил меня. Спустя мгновение я поняла, что так оно и есть. Я не могла пошевелиться, все тело просто сковало холодом и ознобом. Когда тебя связывают, ты чувствуешь веревку, боль или онемение, но сейчас был только холод. Невыносимый ледяной холод. Как же страшно!

* * *

— Прошу прощения, леди, но вы просто попали под руку и весьма удачно, — он сделал паузу, — для меня. Жаль, конечно, что вы не некромантка, как о вас судачит весь дворец, но никто, кроме меня, так и не узнает, что магии в вас, как воска в магических свечах — попросту нет. Уверен, вас извинят, если на званый ужин вы так и не дойдете. Ведь преступнице там делать нечего.

Сам герцог отступил к стене и начал что-то шептать. Вот и попалась я так глупо и не за что. Обидно. Есть много способов умереть, а мне выпал самый нелепый. Случайная смерть. Хотя будет ли она столь же случайной для остальных? Зачем вообще ему моя смерть? Он иностранец, приближенный к власти. Тут попахивает международным заговором, а я просто оказалась не в том месте и не в то время. Меня перемелют эти гигантские жернова из двух противодействующих королевств, как мелкое, пустое зернышко.

Интересно, а так ли болен герцог Итеар? Или его тоже немножко подвинули? Нет, убивать меня сразу не выгодно. Предателей карает король. Так что либо на суде приговорят к смертной казни, либо убьют при сопротивлении задержанию. А в том, что сопротивление будет оказано, не сомневался никто. Стоять и ждать, когда меня схватят, я точно не буду. И как я оказалась втянута в политические игры? Я слышала что-то о королевской свадьбе и союзе Гарны и Ритара, который заключат в скором времени, но совершенно не ожидала, что стану козлом отпущения в этой политической игре.

Пока я рассуждала и попутно искала способы оттаять, ко мне подошел Малыш и помахал рукой перед глазами, которым я не могла поверить. Я стояла, не могла пошевелиться, а этот как ни в чем не бывало тряс передо мной ладонью и глупо улыбался. Задери меня вурдалак! На этого болезного магия оцепенения не действовала! Это шанс!

Однако радовалась я не долго. На телодвижения Малыша обернулся герцог и не менее удивленно воззрился на нас. Надежда на то, что во второй раз магия на рабе не сработает, таяла на глазах.

— Как интересно, — протянул маг. — Мне не сообщили, что ваш раб — маг, — он направил на Таривана руку, с которой сорвалось заклинание. Какого порядка и назначения я, конечно, не знала. Но судя по грохоту, с которым оно разбилось о Малыша, это было боевым. А вот почему мой названный раб даже не шелохнулся, интересовало, похоже, всех присутствующих.

— Невозможно! На тебе нет щитов или артефактов, я проверил. Твоя аура, как у простого человека, — мужчина был в недоумении и при этом в яркой злости. Он сощурился и гневно прошипел, — Кто ты?

Герцог хоть и выглядел устрашающе, но все равно попятился к той же стене, где теперь виднелся потайной ход. Он не боялся в привычном понимании этого слова, скорее был возмущен положением дел. К тому же Тариван вызывал профессиональное любопытство. Несмотря на мою беспомощность и слабоумие раба, похоже, нам все же удалось сорвать планы аристократа.

Гипноз на раба явно не действовал. А я еще его в комнате оставить хотела, мол, опасно тут. Да у него даже мурашки не побежали. Он, небось, и не понял, что произошло. Хорошо хоть махать руками перестал, а то даже как-то неловко было перед злодеем.

Холодный взгляд Арго блуждал вокруг Вана, но ничего не находил. Так ничего и не обнаружив, герцог насмешливо поклонился и, отступая во мрак прохода, произнес:

— Я вас недооценил, леди. Этот ход за мной, но игра, кажется, будет занимательной. Если вы выживете, конечно.

После этого проход закрылся за мужчиной и дворец содрогнулся от взрыва.

Тьма и ее твари! Какая к лешему игра? Куда меня опять втравили? Хватит с меня политики. Все, пора бежать отсюда, да так, чтоб только пятки сверкали. Вампиры высоси всю эту аристократию!

С ужасом осознала, что все еще не могу двигаться. Мой туго соображающий наконец-то тоже это понял.

— Дана, тебе плохо? — с детской непосредственностью заглянул мне в глаза Тар, согнувшись в три погибели.

Да что ты, мне просто великолепно. Замерзла до смерти, ноги затекли и глаза пересохли, но это все мелочи. Всегда мечтала стоять истуканом в королевском дворце, пока меня не закуют в кандалы.

Сарказм в моих мыслях побил все мыслимые и не мыслимые рекорды, а это дите вместо реальной помощи протянуло ко мне руку, ткнуло указательным пальцем в щеку, а потом еще и постучало по голове.

Гениально! Просто гениально! Я от такого разве что рассыплюсь осколками. Правильно, добей, чтоб не мучилась.

Надежды на помощь стремительно улетучивались с каждым ребяческим движением раба, как и мое терпение.

— Дана, ты живая? Что с тобой?

Ты еще постучи, и первый вопрос отпадет сам собой, когда я распадусь на кубики для напитков.

Малыш не внял немой просьбе перестать трясти мое замерзшее тело. Он просто положил мне руку на лоб и что-то прошептал. Неужели мне в рабы на самом деле попался сильный маг? Он правда знает нужное заклинание? Надежда воспряла духом. Я внимательно прислушалась к его словам.

— Открой глазки, расскажу тебе сказку… Дай мне руку, я развею скуку…

Тьма, это же детская песенка! Тролль растопчи меня, мы покойники! Чур, я первая. Похороните меня подальше от этого раба!

— Дана⁈

Дай умереть спокойно, изверг зеленоглазый! Не порть последние мгновения. Пусть на том свете мне драконы и русалки заупокойные песни поют и плачут по моей несправедливой кончине.

— А русалки и драконы поют?

Я это вслух сказала⁈ Как? Стоять, губы шевелятся, пальцы тоже, а с остальным пока все по-старому, увы.

— Ванюша, что ты сделал только что? Что сказал? Давай еще. Ты ведь маг, — и добавила шепотом, — хоть и ненормальный. Я двигаться не могу, попытайся расколдовать. Только не убей! Жизнь мне моя все еще дорога, — от нервов я сильно тараторила.

Малыш разом посветлел и с идиотской улыбкой, при этом подняв руки вверх, громогласно возвестил:

— Двигайся! — и опустил руки. По всему дворцу прошла волна магии и опала. Прошла минута, две… Ничего не изменилось. И на что я надеялась?

— Молодец, теперь умрем быстрее. Чего орешь так? Боялся, что не все расслышат? Так не волнуйся, весь город слышал, — я была в отчаянии, поэтому злой сарказм и черный юмор так и лились из моих уст. Личная особенность, от которой я так и не избавилась.

— Правда, весь город? Я так могу? Здорово!

— Кому? Нам или им? — я кивнула в сторону зала, из которого уже показались фигуры стражников вперемешку с любопытными гостями. Сколько времени у них на осознание ситуации уйдет, я как-то проверять не спешила. Выражения лиц у всех было крайне озабоченное, а у стражи еще и озлобленное. Интересно, нас уже в чем-то подозревали, или применения магии во дворце уже было достаточно для ночевки в темнице? Что-то подсказывало — верны оба предположения. Все же слухи обо мне, если верить Арго, ходили премерзкие. А еще и этот непонятный взрыв.

В этот момент мне так захотелось схватить Малыша и начать трясти, чтобы тот хоть что-то сделал, пусть даже на руках унес и парочку раз уронил, что я совершенно не заметила, когда успела вцепиться в ворот рубахи и на самом деле встряхнуть мужчину.

Ну, может, не встряхнуть, но подергать за ткань точно смогла. Тело меня снова слушалось, пусть и со скрипом.

— Тебе нужна моя рубашка — раб растеряно посмотрел на мои руки, сжимающие ворот его рубахи.

— Я могу двигаться! — проигнорировала его вопрос я.

— Правда?

— А ты разве не почувствовал? — на этот раз я ущипнула Малыша за щеку, немного отыгрываясь за собственные переживания.

— Почувствовал, — пробурчал блондин, потирая место щипка, выглядя при этом как мокрый котенок.

— Не куксись. Раз маг, так уметь надо силой пользоваться, а не надеяться на песенки. — Да уж, ненормальный, владеющий магией. Мне конец или повезло?

К месту боевых действий стала подтягиваться местная фауна в виде охранных волков, что быстренько привело меня от восторга к растерянности. И что делать? Теперь нас окружили, отрезав все пути отхода. Ну, пупырчатая горгулья в камзоле герцога, я еще доберусь до тебя, только с приличным подкреплением.

— Стоять! Именем короны, мерзкая некромантка! — долетали до меня выкрики.

— Давай в проход, — направила, надеясь, что ход за Арго не закрылся полностью.

— Так он закрыт, — констатировал очевидное Ван.

— Так ты маг. Сделай хоть что-нибудь, или нам конец, — от рыка волков кровь начинала стыть в жилах. Благо нападать на нас никто не спешил. Все очень медленно и осторожно приближались.

— Нет, не маг.

— Да, маг!

— Да нет же, я не умею.

— Не умеешь — научим, не хочешь — заставим, — и я бесцеремонно толкнула его к стене изо всех сил. Времени на расшаркивания не осталось. Пришлось прибегнуть к шоковой терапии. Это сработало, вот только не совсем так, как надо. Но ведь главное результат! Магией, конечно, там и не пахло, но выглядело впечатляюще — двухметровый пролом в стене и никаких проблем. Зачем резерв тратить, если голове уже далеко фиолетово, что ломать⁈ Правильно, нужно экономить. А хуже Малышу уже быть просто не могло. Или могло? Я даже забеспокоилась. Вдруг он сильно приложился?

— Малыш, у тебя что, папа молот, а мама наковальня⁈ Чем тебя в детстве поили, дитятко? Свинцом и немножко драконьей кровью? — продолжала болтать я, переступая через камни на полу.

Я, конечно, в курсе, что стены дворца только специальными артефактами разрушить можно, но, видимо, стенке об этом сказать забыли. Откуда знаю? Да так, с эльфийским дворцом баловалась. Эти эстеты остроухие до сих пор меня без сопровождающих во дворце не оставляют. А я им говорила, восстанавливать сложнее, лучше новый построить. Они почему-то восприняли это как угрозу и шесть полных лун меня ко дворцу не подпускали. Да еще сопровождающего мне назначили, дескать, опасно человеку в городе эльфов гулять. Вопрос только кому опасно? На что мне в ответ приставили постоянного телохранителя, а по правде говоря, няньку. Сама нянька был очень зол на меня, но естествоиспытатель, воспитанный научником, никак не умирал в моей душе, несмотря на чинимые препятствия. Без них ведь не интересно, без препятствий. Мой научник всегда говорил: «Чем выше гора, тем больше желание ее преодолеть и безграничнее радость преодоления». Жаль, эти снобы не поняли моего стремления познать все вокруг. Они только закрыли проход к Хрустальному дворцу. Он у них в хрустальной скале вырезан. Они действительно решили, что я не просто так им что-то говорила, а выдавала свои подлые планы по разрушению эльфийского достояния. После этого я четко для себя уяснила, что для эльфов существует только прямой смысл и никаких переносных или завуалированных. Прямые они, леший возьми, как палки.

Но вернемся к нашей бронированной единице. Стоит и смотрит на меня своими щенячьими глазами, только что не плачет.

— Чего встал, двигайся вперед давай, они ждать не будут, — я повернулась в сторону преследователей, чтобы проверить, насколько близко они к нам подобрались. — Ничего себе!

* * *

Вся честная компания, включая и особей дворянских кровей, хаотично вышагивала по коридорам дворца. Абсолютно бесцельно и как-то однообразно. Вот один из стражников схватился за ближайшую дверь, а его ноги продолжили идти. Леди упала на спину, а ее платье с жестким подъюбником оголило ноги до самой резинки панталон на талии. Волки начали бродить кругами, выть и хватать друг друга за хвосты, а некоторых стражников за попу, если те попадались им по пути. Последние истошно вопили, но не могли престать водить хороводы со зверьем. И так происходило везде. Меня начал пробирать смех, когда стражник у одной из дверей не удержался за ручку и бухнулся на пол, прямо в открытый, как бутон цветка, подъюбник леди. При этом его ноги все еще двигались и толкали беднягу все глубже под подол. Стоило его голове появиться из роскошного декольте леди, преодолев насквозь тугой корсет, как смех больше невозможно было сдержать. Визг стоял знатный. Через мгновение все начали цепляться друг за друга, надеясь хоть так остановить это безумие. Зря они это сделали. Так как от результата захохотал даже мой болезный. Все незадачливые, кто успел схватиться, начали водить хороводы, а кто не успел, крутился волчком в центре всего этого безумия. Эту безумную картину дополнял невнятный лепет несчастных. Полагаю, язык у них двигался в том же темпе, что и ноги. Подобные пляски я когда-то наблюдала у гоблинов, но те справлялись с ритмом гораздо лучше, нежели перетянутые леди в пышных платьях.

— А что это с ними случилось? — перестав хохотать, с некоей опаской поинтересовался Ван.

— Ты с ними случился, — честно сказала я. — А точнее, твой незадачливый ум и незаурядные способности.

Всего лишь выкрик «Двигайся» заставил всех обитателей дворца безостановочно крутиться, вертеться и просто идти. А ведь я уже подумала, что его магия не работает. Оказывается, она просто с отсроченным действием, будто ей трудно вырваться из тягучих лап безумия своего владельца.

Да уж, кому ж я так жизнь испортила? За какие такие заслуги мне это чудовище послали. Он же одним словом и глупым движением заставил весь замок двигаться так же сумбурно, как и мысли в его голове.

У меня по спине холодок пробежал. Сколько раз он меня уже прикопать в уголочке мог. «Мог, но не прикопал же!» — бесцеремонно вклинился внутренний голос. Его хотелось проигнорировать, так как предчувствие больших бед в моей жизни из-за Малыша только нарастало.

— Так, представление окончено. Быстро покидаем сие пристанище душевнобольных, — я передернула плечами от неприятного предчувствия. — А ты молчи и больше не магичь! — я ткнула пальцем в раба, надеясь, что он и правда перестанет швыряться хаотичной магией.

Первой в проломленный проход шмыгнула я. Как не странно, здесь было светло, что настораживало. Спустившись по первой же лестнице вниз, мы вышли недалеко от моих покоев. Повезло. Быстро схватив сумки и свою одежду, снова двинулись к потайному ходу. Уже внизу нас постигла дилемма. Лево или право, вперед как-то не хотелось, там было темно.

— И-и-и, что говорит твое чутье? — я решила довериться рабу, надеясь на его странную магию. Сработало же до этого, пусть и коряво.

— Какое чутье? — растеряно уставился на меня этот бугай с лицом ребенка.

— По-видимому, мифическое, — я тяжело вздохнула. — Ладно, куда идти? Выбирай наугад.

— Давай туда, — и он ткнул пальцем вправо. Удивительно, впервые право победило лево в мужской голове.

— Хорошо, ты первый.

— А почему я?

— У тебя голова крепче и ей уже терять нечего!

Как бы я не переживала за Вана, сейчас своя шкура была дороже.

— Но я не хочу.

— Может, прогуляться на виселицу хочешь? — решила припугнуть бедолагу я. Сострадание в такой ситуации пришлось запихнуть подальше.

— Нет.

— Тогда двигай направо, пока она сама к тебе не пришла, — вышла из себя я.

— А она может? — искренний испуг отразился в его глазах. Бедняга, за что ему я попалась на жизненном пути? У ребенка все мировоззрение перевернулось с ног на голову. Между прочим, и так больную.

Не успел мой подопечный и шагу ступить, как раздался второй взрыв, гораздо мощнее первого, и заверещала магическая серена.

Опа-па, вот кто-то под шумок и дворец громит. А свалят все на нас. Тем более надо было бежать как можно быстрее и дальше, а потом схорониться где-нибудь в безопасном и глухом месте.

Я схватила за руку перепуганное дите и побежала, как и собиралась, направо. Где-то через дюжину поворотов мы снова оказались у развилки. Я стала прислушиваться. За стеной бегали люди, взрывались магические заклинания и звенело железо. Теперь не оставалось сомнений, что нас ждет смерть, если попадемся. Нас подставили и очень качественно. Сам того не зная, герцог выбрал идеальные кандидатуры для козлов отпущения. После представления в коридорах дворца и применения незаконной магии управления разумом, ни у кого не возникнет сомнений в нашей причастности. Темень! Нас не оставят в покое. Мало, что припишут разрушения, так еще и покушение на всю высшую аристократию. Мрак!

Я сорвалась на бег и мчалась до тех пор, пока не почувствовала свежий воздух. Сколько раз я сворачивала без разбору, уже и не упомнить. «Бежать, бежать отсюда» — было моей единственной мыслью. Слава Всезнающим, Ван не отставал от меня. Через пару вар мы вышли на какую-то поляну, где к нашей удаче мирно паслись шесть оседланных лошадей. Откуда они взялись, меня мало интересовало. Главное, что они были здесь. Я закинула свои седельные сумки на ближайшего вороного жеребца и вскочила в седло.

— Ван, чего стоишь? Залезай в седло любой лошади и поскакали. Нам надо срочно покинуть королевство! — снова начала подгонять этого нерасторопного, что стоял посреди поляны и растерянно смотрел на меня снизу-вверх.

— Я не умею ездить верхом, — почти что простонал мужчина.

О нет, только не это. И что теперь делать?

Мысли сразу заметались в хаотичной круговерти, но ничего полезного я из них так и не выцепила. Со стороны хода послышалось эхо ругательств и стоны боли. Времени на раздумья больше не было.

Да, упырь с ним! Я его знаю без году неделю и не стану подставляться из-за какого-то раба.

— Извини, Малыш, теперь каждый сам по себе. Удачи, — тихо выдохнула на прощание и пришпорила коня. Своя шкура ближе к телу.

***

Во мраке ночи, шестеро наемников пробирались сквозь узкий ход к месту стоянки, путь им освещали два факела. Они выполнили приказ — диадема принцессы украдена. Осталось доставить ее заказчику, чего Салван никак не собирался делать лично. Выйдя на поляну, наемник сразу оценил ситуацию и нашел в ней выигрышные для себя стороны. Он останется в живых и выполнит заказ до конца. Исчезновение лошадей ему на руку. Скорее всего их увели те самые «злобные некроманты», о которых кричали на каждом углу стражники и личная гвардия короля. Просто идеально. Патруль проехали шестеро всадников, и скрываться будут тоже шестеро. А вот он сам и Вартэкспокойно уйдут в сторонку. Вне подозрения и вне юрисдикции королевства. Все простое гениально.

— Кокой труп увел моего коня? Живьем сожру, мразь, — заорал полутролль и сплюнул кровь на землю. — Хребет вырву голыми руками.

— Заткнулись все! — рявкнул главарь, прерывая ругань и стоны. — Близнецы, Бар и Рагнвар, берите лошадей и доставьте заказ к порталу. Вартек, ты со мной. Без мага мы не отобьемся, — коротко и ясно расписал последующие действия Салван. Эльф только кивнул в ответ, как и близнецы.

— Проклятье! А как же вознаграждение?

— Успокойся Бар. Место встречи — таверна. Все, вперед, — торопил команду главарь. Ему с Вартеком еще нужно было успеть скрыться на своих двоих.

— Не сдохните тут. Зря я что ли руки марал о всякую мерзость, — отрывисто бросил Рагнвар, садясь верхом на самую крепкую кобылу из четырех. Ранее она принадлежала полуэльфу. — Порву за серебро. Так и знай, Салван, у Всенизшего откопаю.

— Закрой клыкастую пасть, тролль. Не доставите заказ, сами будете умолять отправить вас в самый низший из миров, — мужчина не сдал позиций главного и легко осадил члена своей команды, как делал это всегда. Полутролля он не боялся. Самый опасный индивид из них всех сейчас стоял рядом с главарем и был всецело на его стороне, поэтому Салван был спокоен.

Поляну окутала тьма. Четыре всадника скакали галопом к границе королевства Ритар. Два наемника, которых связывали узы крепче сотрудничества, вновь выжили, несмотря ни на что.

— Может, стоило предупредить про ловушку?

— Это задание — сплошная ловушка. Или ты сам хочешь передать диадему? Так я не против, Вартек. Красивая будет смерть, с фейерверками.

— Не козли, главушка, — шутливо подначил товарища эльф. — А я ведь был прав насчет заготовки. Это охранка, но отнюдь не дворцовая. Ее специально поставили, чтобы наделать много шума. Кто-то очень хотел устроить полноценное представление.

Салван не сомневался в этом с того момента, как пришло сообщение от заказчика о новых действующих лицах. Двое некромантов, которых качественно подставили, легко скрыли личность истинного кукловода. Наемник нехотя вернулся к событиям этой ночи.

Они, не напрягаясь, прошли охрану и сломали стену. В коридорах была стража, которую без проблем устраняли полутролль и близнецы, однако подход к сокровищнице был свободен. Это насторожило Салвана, но не остановило.

Взрыв был не мощным, но жутко громким. Не было даже шанса остаться незамеченными. Рагнвару рассекло голову и сломало пару ребер, близнецы отделались парочкой рваных ран, Бару сломало руку. В момент взрыва Вартэкнезаметно накрыл себя и наемника куполом, так что они получили лишь парочку ушибов. Все произошедшее лишь убедило Салвана, что свидетели герцогу были не нужны. Кто не умер на задании, будет добит после него. Второй взрыв был тому подтверждением. Они чудом успели попасть в тайный ход до того, как его окончательно завалило.

— И мы прекрасно его отыграли, — добавил в тишине ночи Салван.

— Герцог Олсана очень осторожный человек, но он недооценил нас, глава тайной охраны Марона.

— Совершенно верно, командир элитного разведывательного отряда Хрустальных лесов.

Предрассветную тишину нарушил дружный хохот двух представителей разных государств и рас, двух союзников и двух друзей.

Глава 5 Эльфы, а мы идем к вам!

Ничему жизнь нас не учит, так, пинает для профилактики.

Где я? Кто я? Что со мной? Ой, как голова раскалывается. Чем это меня так?

Я приоткрыла глаза, борясь с ужасным приступом боли. Передо мной возникла обеспокоенная мордашка Малыша, что смотрела на меня во все глаза.

— Ну что пялишься, мой несостоявшийся убийца? Добить решил? — простонала, пытаясь с сесть.

— Извини, мне просто страшно было, — виновато проблеял мой болезный.

— Страшно ему было, — пробурчала себе под нос. — Вот мне что прикажешь теперь делать? Ты не ездок, а я теперь даже не ходок. Лошадь хоть цела?

Я окинула местность взглядом, стараясь не морщиться от боли во всем теле. Особенно ныла ушибленная голова.

— Ага, вон в лесу пасется.

— Рада за нее, бедная животинка, — мало того, что такого громилу волокла, так еще и столкновение пережила. Мировая кобыла.

Как вы уже догадались, пришибленного я не бросила. Просто, как только тронула коня, так прям его малахитовые глаза примерещились, да такие несчастные. Пришлось развернуться и помочь Ванюше залезть на самую покладистую кобылку. Зря, конечно, вернулась, но сделанного не воротишь.

Залезть то он залез, а вот как ехал, это не поддавалось описанию. Кобыла несла его, как хотела, и он решил взять бразды правления в свои свинцовые руки. Тут пожалели уже мы вместе — я и кобыла. Все его попытки править привели его прямо моему коню под хвост. Такого надругательства жеребец не выдержал и встал на свечку. А такого поворота уже не ожидала я, за что и поплатилась жестким падением на землю.

— Ты лечить умеешь? У меня, похоже, вывих и легкое сотрясение. Тут лекарь нужен. Само долго будет проходить, а мы, как ты понимаешь, не располагаем свободным временем и средствами.

— Не умею

— А что ты вообще умеешь, катастрофа ходячая? — рыкнула я, не сдержавшись.

— Чистить лошадей умею, седлать, дрова рубить, рыбачить и охотиться, — радостно описал внушительный список своих способностей мужчина. Жаль, что езды верхом в нем не было.

— Отлично, разводи огонь и готовь еду, а я попробую вправить лодыжку сама.

— Может, я магией помогу.

— Поможешь… В гроб загнать поможешь, — шипела сквозь зубы я, пытаясь поудобнее взяться за ногу. Боль была невыносимая.

Похоже, кто-то обиделся. Ах, какие мы нежные. Я все пристраивалась к лодыжке и так, и эдак, но толку от этого было мало. Чтобы вправить вывих нужно было правильное положение, и я никак не могла обеспечить его себе самостоятельно.

— Ванюша, а ты уже лечил когда-нибудь? — сдалась я, ибо провал был как никогда близок.

— Нет.

Я об этом пожалею, как же я об этом пожалею. Хотя, если ногу мне уничтожит, то хоть болеть перестанет. И все равно я пожалею. Похоже, у кобылы были те же мысли, так как она с таким сочувствием взирала, как будто меня на бойню везли.

— Ладно, давай свою магию, пока я не передумала. Если что, ты, ему копытом промеж глаз, ясно? — я ткнула пальцем в пострадавшее животное. Это было лишь шуткой, для разрядки напряжения. Но внезапно кобыла мне кивнула, четко так, медленно. Я даже не сразу поняла, что мне не померещилось. Ну, теперь я хотя бы знала, что за меня отомстят. Наверное.

Тариван присел передо мной на корточки и положил ладони на лодыжку. Стало на удивление тепло и спокойно. Я даже закрыла глаза.

— Шел по дорожке, сломал себе ножку…

— Сломал? — я подскочила на месте как ошпаренная, но меня удержали.

Какая к вампирьим клыкам сломанная ножка? Он что, специализируется на переломах, причем их создании, а не устранении? Мама, мамочка-а-а-а!

Следующие события повергли меня в краткий, но глубокий шок. Наша кобыла страдалица, завидев мой ужас, подошла поближе и… И собственно занесла копыто для удара. И может я бы все еще была во власти шока, но она занесла заднее копыто! Такое не пережила бы даже безголовая головушка Малыша. Я выставила руки вперед и закричала:

— Не двигаться! Стой! Пру! Я все еще надеюсь на сохранение ноги, пусть и сломанной! Рано еще, рано.

Кобыла фыркнула — мол, как знаешь, но я бы не надеялась — и отошла в сторону, повернув к нам снова свою более лицеприятную часть. Ван в нашем диалоге не участвовал, хотя именно ему и собирались сделать лоботомию. И через ван [1] я поняла почему. Мой раб был в легком, но ощутимом трансе.

— Оторвешь листок, не вернешь в поток…

— Оторвешь⁈ Упырь на празднике цветения! — кровь все больше стыла в жилах от страха и нервного ожидания.

— Верни русло, на место, что пусто…

— Всевышние, что за нелепые заговоры? — шептала сама себе, стараясь справиться с переживаниями.

И тут меня пронзило молнией, сильно, резко, но лишь на мгновение. Я зажмурилась от боли и боялась открыть глаза, поскольку существование моей ноги было под большим вопросом. Заржала кобыла и потрепала меня губами по волосам. Наверное, не все было так плохо, если удара копытом не последовало. Пока. Решившись, я резко распахнула глаза и увидела интереснейшую картину. Ваня сидел на том, на чем обычно сидят, и удивленно смотрел на мою здоровую ногу. Вороной жеребец, наклонившись через плечо белокурого, с таким же выражением морды, только лошадиной, пялился туда же. Прелестно. Хорошо, что кобыла не страдает теми же приступами, что и эти двое. Обернувшись, я поняла, что златогривая со мной солидарна. Она, кстати, палевой масти была. Красивая, ничего не скажешь.

— Долго гипнотизировать будете? Прахом не рассыплется, если только Ванюша не постарается, — решила развеять напряжение я.

— Это я сделал? — с детской радостью спросил мужчина.

— Ну не я же.

— Ничего себе, я и вправду маг, — глупая, по-детски наивная улыбка озарила его лицо.

— А когда по дворцу хороводы пускал, то сомневался в этом? — весело поддела я. Но совсем беззлобно.

— Я думал, это не я.

— Что-то мне не верится, что есть еще один ненормальный маг во дворце, что кричит «двигайся», как клич к бою, — усмехнулась я, вставая на свои двое и разминаясь. Нога на самом деле была в порядке.

— Я за тебя испугался, я не хотел, — тут же насупился этот великовозрастный ребенок.

— Не хотел, не хотел. А что произойдет, когда ты захочешь? Всемирная засуха, потоп, огненный дождь по всем империям и королевствам? — Малыш надулся сильнее, и я перестала его подначивать. — Ладно, не обижайся. Я знаю, что ты помочь хотел. Я это ценю. Кстати, спасибо, что спас мою ногу.

— А я не помню, как это получилось.

— Знаю, Малыш, знаю. В трансе ты и не мог ничего запомнить. Так что, не волнуйся. Ты сильно устал?

— Нет.

— Тогда принеси дров, а я разожгу костер, — вспомнила, что не ела со вчерашнего дня. — И седельные сумки тащи. Посмотрим, что съестного было у наших благодетелей.

Обед прошел тихо и мирно. От дворца мы проскакали почти девяноста тан по лесу. Для тринадцати ват это просто великолепно. Лошади нам попались на удивление выносливые. Легко переносили нагрузку и почти не уставали.

Несмотря на кажущуюся легкость нашего путешествия, мы понимали, что это не увеселительная прогулка. Наш путь будет большей частью пролегать по лесным дорогам и непроходимым чащам. В поселки мы поедем только в случае полного истощения запасов. Я слишком хорошо усвоила правила, когда приходиться скрываться. Пункт нашего назначения я определила еще утром. Больше нам негде скрыться, и никто другой нам не поможет.

Хрустальный лес. Прекрасное место. Безопасная, надежная, а главное самая близкая мне земля. Скрываясь в разное время и от разных преследователей, я, не задумываясь, сбегала к эльфам и просила убежища. Ни разу я не получала отказ. Надеюсь, и сейчас ничего не изменилось.

Владыка Хрустального леса, Алибаскаэль из Старшего Дома Канэ Си Ан, император всех светлых эльфов — мудрый и милостивый правитель. Он всегда прощал мне выходки, а иногда даже поддерживал меня в моих естествоиспытаниях. Ему нравилась моя живость и страсть ко всему странному и необъяснимому. Он для меня всегда был чем-то большим, чем просто Владыка. Наверное, что-то вроде заботливого дядюшки.

Вообще, за все время моего пребывания у эльфов, у нас сложились странные отношения. Для меня они не делились на высокопоставленных и обычных. С самого первого дня Баск старался убедить в том, что для меня они все равны, как листочки на эльфийском дубе. Они одинаково рождаются и одинаково умирают. И это то равенство, которое я должна была запомнить. Оно всех ставило на один социальный уровень.

Чем вызвано было столь особое отношение, я не знала. Возможно то, что я беженка, как-то повлияло. Однако сами эльфы признают свое социальное неравенство. Так почему же мне было позволено его игнорировать?

Тогда я не знала. А когда узнала? В тот день, как близко познакомилась со смертью. Когда осознала, что ее власть не щадит ни королей, ни рабов. Смерть — великая уравнивающая сила, ставящая всех на одну ступеньку. Последнюю.

— А-а-а… Бух!

— Сорок четыре — ноль…

— Чвяк, чвяк!

— А это уже подло, Паля.

Кобыла фыркнула, выражая свое несогласие, мол, если издевается этот патлатый надо мной сидя в седле, и по бокам колотит без причины, чего б этого нахала не скинуть, да еще и не потоптаться, для успокоения души, так сказать.

— Ладно, твоя правда. Но он ведь и так болезный. Вдруг еще и калечный станет. Тебе оно надо, Палевая?

Кобыла застыла, забыв поставить занесенное для шага копыто, и помотала головой.

— То-то и оно. Скидывать, скидывай, так даже веселей ехать, а ходить по нему не нужно.

Кобыла кивнула. Она вообще на удивление понятливое и сообразительное животное. Просто прелесть. Наверняка не простое животное. Вон какучит Вана в седле держаться. Кстати, успешно. Он уже не падал по два раза за вар. Глядишь, и к эльфам уже достойным наездником приедет. А кобылку я Палевой назвала. Из-за ее цвета. Она, вроде, не против.

— Тариван, вылазь из кустов немедленно! Мы торо-о-о! — слово «торопимся» так и не сумело сформироваться во что-то членораздельное.

Мой неуклюжий недомаг не просто вылез из кустов, он их перепрыгнул, притом, что самый низкий кустик достигал моей шеи. Темень! Переходя на ускоренный бег, он догнал кобылу, подпрыгнул, опершись руками о круп, и взлетел в седло. Как это было красиво! Идеальная посадка в седле, ровная спина, мощные икры ног мягко обхватили бок Пали, сильные руки плавно легли на ее шею и крепко сжали поводья между пальцев, при этом создавая видимость расслабленности всего тела. Я пустила слюнку! О, Паля тоже пустила пенку!

— Эм, Тарчик.

Резкий поворот головы, плавное движение руки и я на земле, придавленная грузным мужским телом. Все произошло так быстро, что я толком и не увидела всех движений Вана. Результат — я на земле, дыхание сбито, и вдохнуть никак под его весом. А воин спокойно и равномерно дышал надо мной, предплечьем придавил мне горло, коленом зафиксировал грудь. Все еще ловя ртом воздух, услышала рык и слова, сказанные сквозь сжатые зубы.

— Как ты! — Вой, а не голос. — Посмела меня назвать⁈

Мне стало страшно. Резкий озноб вдоль позвоночника сковал лучше любых магических или физических оков. Я медленно, но верно начала осознавать, что мне конец. Я не знала этого воина, и для него я была никем! Если бы у мужчины был нож, возможно, я даже не успела бы осознать своей смерти. Но как раз-таки смерти я не боялась, мы давно с ней были на короткой ноге. А вот существо, которое с ненавистью и презрением смотрело сейчас на меня и решало мою судьбу, приводило в неконтролируемый ужас.

Глаза. Его глаза, прежде ясные и благородные как хризолит — камень дракона, теперь рождали в своей глубине алый огонь, как завораживающий, аристократичный александрит. Дикая, необузданная мощь драконьего камня и холодная, обжигающая ярость возвышенного александрита. Иней, мои ресницы покрылись инеем от его взгляда. Лед, сухой лед был в его глазах. Этот лед не морозил, он выжигал изнутри саму жизнь. Холод, что рождает жар. Лед, что разжигает огонь. Заиндевевший страх, охватывает пламенем мужество, уничтожая его последние остатки.

— Хрясь…

У меня треснуло ребро, я отчетливо слышала хруст своих костей. Мой кошмар тоже знал, что означает этот звук, и как-то по-садистски, наслаждаясь, улыбнулся мне. Мое тело поддавалось натиску и не за горами был тот момент, когда колено проломит грудную клетку. И он упивался моими страданиями и своей местью, за только ему известное преступление.

— Малыш!

Я еле смогла выдавить из себя хриплые звуки. Монстр дернулся. Ослабил нажим. Его глаза сощурились и пристально всматрелись в мои. Там плескалось недоверие и борьба. Борьба зверя и человека, ребенка и мужчины, воина и раба, ясного разума и потерянного.

— Кто ты? — спросил неизвестный воин.

— Смерть! — и я почти не врала.

Дальше все происходило как в тумане. Вот его изумрудные глаза горят неверием, а в следующую секунду я вижу подкованное копыто и красивый полет воина. Чувство легкости и ворвавшийся в легкие воздух наполовину с болью привели меня в некое подобие вменяемости. Я попыталась сесть. От боли выступили слезы, и весь так тяжело добытый воздух вырвался со свистом обратно.

— Паля, — я прокашлялась, кровью, кстати. — Подойди скорей, — очередной кровавый кашель, и я уже на коленях. — Бежать надо, девочка, бежать.

Кобыла и сама все поняла и нетерпеливо переступала с ноги на ногу, ожидая пока я залезу в седло. Не получилось. Еще одна попытка и здравствуй земля, привет рассеченная бровь. Палевая решила, что от живой меня будет больше толку, чем от мертвой и опустилась на передние ноги. Кое-как поднявшись, я перекинула ногу и села в седло. Облегченно вздохнула, мучение законченно. Не тут-то было. Когда Паля пошла шагом, было терпимо, но когда она пошла рысью, я начала заваливаться на правый бок. Боль была нестерпимая. Перед глазами все поплыло и начинало темнеть.

Плохо, очень плохо. Внутреннее кровотечение. Значит, все-таки сломал, сукин сын! Что, Суардана, весело тебе было? Скуку решила развеять, поиграть. Хорошо тебе теперь, а? Обхохочешься. Доигралась, девочка. Нечего сумасшедших с собой таскать.

Очередная кочка и моей последней мыслью было: «Только б не на голову!» — нечего было пополнять ряды пристукнутых.

***

Предрассветную тишину нарушил взрыв нестабильного телепорта. Две тени скользнули вдоль кромки леса в тане от кровавого тумана. Они стали свидетелями того, как четверо наемников превратились в пыль, активизировав телепорт, находящийся в стазисе.

— Да уж, фейерверка не получилось.

— Расстроен?

— Ужасно, не люблю красный.

— А какой любишь?

— Золотой, конечно!

— Ха-ха-ха.

— Меня тревожит один вопрос, почему четверо?

— Двое прорываются на юг. За ними идут солдаты Ритара и каратели.

— Проклятые⁈ Кажется мне, что здесь замешан кто-то покрупнее повстанцев. Неудивительно, что все приказы через посредников.

— Полностью согласен.

— Давай за наградой и в кабак.

Молодой маг, что так искусно ставил ловушку для наемников, легким пассом руки открыл портал.

— Прошу

Во второй раз взрыв прозвучал ничуть не тише первого. Земля вздрогнула, птицы слетели с веток, кровавый туман плавно оседал на молодую траву. Никто не ушел живым с этой поляны.

[1] ван — секунда

Глава 6 В семье не без урода, а если их два?

Опять извечный вопрос: За что? К нему еще парочка имеется. Где я? И насколько все плохо? На удивление, ребра не болели. Так, в груди саднило и прокашляться хотелось.

И куда меня занесло? Листья шуршали, много листьев. Значит, в лесу или просеке. Что-то шумело чуть левее от меня. Вроде вода, но какая-то… Скрипучая что ли? Вокруг было темно, что неудивительно при закрытых глазах. Мерцали приглушенные всполохи света. Костер!

Открываю глаза. Чистое звездное небо и полная луна. Уже ночь. И в правду горит костер. Слева речка, а шумела водяная мельница. Тишина, спокойствие, Паля пасется на небольшой поляне. В воздухе витает запах жареной рыбы и каши. Обнаженный по пояс воин плавно движется в сторону стоянки. С его волос, что шелковым каскадом струятся по спине и плечам, стекают хрустальные капельки речной воды. Ощущение, что воин мерцает и переливается в лунном свете. Потрясающее зрелище. Романтика!

Темень и ее твари! Что вообще со мной творится? Какая к лешему романтика? Я чуть концы не отдала, а меня волнует луна и звезды, да полуголый мужик с шевелюрой. Шевелюрой⁈ Ой, нехорошо-то как. Кажись, знаю я этого белого и пушистого, который на самом деле темный и колючий. Оборотень обрати меня, я покойница!

— Паля, дура! Ты чего жрешь, предательница? — прошипела я, стараясь не шуметь.

Кобыла повернула ко мне голову, взглянула из-под длинной челки и снова вернулась к трапезе. Я онемела на мгновение от такой наглости! Недалеко от костра лежал пустой мешочек, раньше вмещавший сухофрукты в сахаре. Теперь все стало очевидно.

— Парочка сладостей и ты переметнулась? Да он тебя пустит на колбасу в первом же поселке. Спасай меня, тупая скотина, и я все прощу!

Ноль реакции, минимум движений! И что это значило? Она ведь умная кобыла, тогда что было не так? Почему она была спокойна и не спешила завершить лоботомию моего почти убийцы?

А мой личный кошмар на много весен вперед обратил на меня свое внимание. Ко мне направлялся, маньяк.

— Тронешь меня — Палевая голову тебе откусит! — последний аргумент, который, я надеялась, спасет меня.

Кобыла явно была не согласна. Вся ее поза говорила, мол, ты тронулась подруга, как ты себе это представляешь? Лошади травоядные! Это не говоря о том, что она физически не сможет откусить голову человеку.

— Могла бы и поддержать, — в отчаянии рыкнула я. В ответ мне презрительно фыркнули и углубились в не хитрое занятие, то бишь, поедание травы.

Вот интересно, она на дуру, предательницу или скотину обиделась? Наверное, на все вместе. А воин медленно, но верно приближался.

— Ты шею сверни и все, не мучай, а? — взмолилась я, уже не надеясь на спасение.

— Ты о чем? Кому шею свернуть? — а глаза были зеленые-зеленые, чистые и светились.

— Малыш⁉

— Что? — он посмотрел на меня растерянно и как-то глуповато, но так от этого взгляда тепло стало.

— Что вообще случилось? — полушепотом спросила я, понимая, что пока не убьют, а передо мной снова безобидный раб. Вот только надолго ли?

— Ну, меня кобыла скинула, очнулся, тебя нет. Испугался и пошел искать. Ты на земле лежала, изо рта кровь текла. Тебя тоже она скинула? — и опасливый кивок в сторону Пали.

Ого, так он ее боялся! Неудивительно после стольких-то падений, не считая той ненормальной реакции. Похоже, власть сменилась, и власть имущие решили подкрепиться травкой и накопить силы перед возможным новым восстанием.

Повезло, что Ван не помнил ничего. Не нужно нам конфликта личностей. Но вот факт того, что этот конфликт вообще возможен — неутешителен.

— Тебе больно?

— Честно говоря, нет. Хотя точно помню, что сломано ребро, — поворочалась немного, помяла бока — ничего не болело.

— Я полечил тебя немного. Ведь кровь ртом, это очень плохо. Я думал, умрешь, — и что-то мокрое, явно не речное по щеке скатилось, медленно и почти незаметно.

Передо мной сидел растерянный ребенок, который чуть не потерял все в своей жизни. И я была этим всем для него. Страх от увиденного до сих пор читался в его глазах. Как же Ван боялся остаться один. В этот момент, он предпочел бы свою смерть моей.

— Не дождетесь! Раз уж и раньше уворачивалась от твоих попыток прикончить меня, то и дальше буду.

Наверное, меня можно назвать ненормальной, но я не брошу Вана. Мы вместе попали в эту переделку, вместе и выберемся. Передо мной снова был беззащитный ребенок, хоть и смертельно опасный. Как его оставить? Раньше не смогла и теперь не смогу. К тому же, у всех нас свои причуды и тараканы в голове. Приютили же меня, такую ненормальную, эльфы.

На ужин и в самом деле был речной окунь и рисовая каша. Как его ловил Ван, я даже знать не хочу. Понятно, что он не ванну принимал в штанах, следовательно, процесс ловли был бурным. Мне даже здешних рыбешек жалко стало. Они еще целый лунный цикл в себя приходить будут от такого вандализма. Думается мне, что наш несчастный окунь был выдан Ваньке как жертвоприношение, только б он убрался от реки подальше. Как это ни прискорбно, но рыбки поступили мудро. Пожертвовали одним, чтобы спасти многих.

Спать легли поздно. День был полон переживаний и впечатлений. Каждому было чего страшиться и о чем подумать. Я, конечно, решила разграничить Ванюшу Малыша и Таривана маньяка, и воспринимать их как две абсолютно разные и не имеющие отношения друг к другу личности, но все равно побаивалась спать с ним у костра. Прошлую ночь я, подперев Ваньку спиной с одной стороны и повернувшись к костру с другой, проспала на удивление сладко. Но сегодня повторять приобретенный опыт хорошего сна мне расхотелось. Думаю, со временем я привыкну, а сейчас и тепла от костра хватало. Ван тоже так решил и лег с противоположной стороны от огня. Он явно хотел спать рядом, но то, как я отшатнулась от него, не произвольно конечно, когда он проходил мимо, сказало ему лучше любых слов. Я не готова была подпустить его так близко снова.

На следующий день мы почти достигли границы королевства Ритар и Пустынных степей. Степи — это кратчайший путь к Хрустальному лесу, однако и самый опасный. Никто точно не скажет, сколько разнообразной злой нежити и жити жило здесь. К тому же по территории степей постоянно рыскали отряды орков. Никогда не знаешь разбойники они или официальный патруль. А чаще всего и то и другое. Будь у нас больше времени, я никогда не проложила бы свой путь через степи. Но время, это та роскошь, которой у нас, к сожалению, не было. Было несколько скрытых троп, по ним мы и пошли, предварительно заскочив в ближайший город за продовольствием. Опасность состояла в том, что не я одна знала эти скрытые пути. Мало ли кого подкинет судьба в попутчики, а путь не близкий. Городов там не было, только орочьи поселки. Степи довольно большая территория и идти по ней не меньше пятнадцати рассветов. Многие преступники нашли приют в жаре и сухости степных равнин, что не добавляло этой местности привлекательности.

Дорога предстояла опасная. В любой момент мы должны были быть готовы рвануть на всех парах, поскольку вступать в бой со степными жителями — верная смерть. С самого утра меня не покидала мысль, что я что-то упустила. Что путь нынче был опаснее, чем обычно. Но о чем мне пело чувство самосохранения, я так и не поняла.

— Пол мешка гречки, столько же риса и любой другой каши, овощи и бутылку сливовицы.

— Хорошо, юная госпожа. Могу ли я поинтересоваться, сколько вы пробудете в городе? Я мог бы вам подешевле предлагать товар в будущем, — и он улыбнулся одними губами, но так искренне.

Сухенький старичок повернулся к большому ящику с крупами и стал насыпать их содержимое в мои мешки.

— Сегодня вечером я покидаю ваш город, но спасибо за предложение, — этот седой карлик мне понравился, добрый он.

— Как сегодня вечером⁈ — ужаснулся он. — Одна⁉

— Со спутником, но да, мы заехали только пополнить запасы.

На сморщенном как пожухлая листва лице отразился ужас. Я не впечатлительная, но меня проняло. Тем более что и сама я ощущала напряжение, витавшее в воздухе сегодня. Некстати вернулось чувство, что я забыла о чем-то важном. Важном, как вопрос жизни и смерти.

— Юная госпожа, вы что! Сегодня же второй день полнолуния. Вы попросту погибните со своим спутником.

Вот и уехали мы из города. Темень и вурдалаки в кружке вышивания! Да разве что полный идиот или самоубийца выйдет на улицу в полнолуние близ границы с Пустынными степями.

— Совсем безголовая стала, чуть не погубила нас, — пробормотала себе под нос, проводя рукой по волосам. — Спасибо вам, милейший. Возьмите плату за товар.

Торговец взял медяки и взамен передал мне мешки с крупами, котомку с овощами и бутыль спиртного.

— Но здесь больше, чем нужно, — догнал меня низкий голос старика.

— Считайте это благодарностью за спасенные жизни. Избежать вам тьмы.

— Остаться на свету! — крикнул он в ответ.

Красиво все-таки звучат прощания и приветствия на чисто человеческом языке. Слегка суеверно, но это королевство по определению само ходячее суеверие. Да только, восхищаться языками мне не долго осталось. Что теперь прикажете делать? В путь нельзя, остаться здесь — риск. Дальше заставы мы все равно не уйдем, съедят заживо. А кто съест? Да все те же ликаны треклятые, чтоб им троллиха в жены досталась! Оборотни тоже свирепствуют, как-никак их время. Но эти хоть меру знают. Погрызть погрызут, потаскают за шкирку немного и все. На этом буйство второй ипостаси заканчивается. Оборотни редко убивают людей, да и представителей других рас. А если и случается, то делают это вполне осознанно.

А вот ликаны безумны в зверином обличии. Как люди они так же потеряны. Добрый ликан, что милосердный орк — не существуют в природе. Ликаном становятся если выпить крови оборотня. Рожденные же ликанами навсегда теряют человеческую ипостась. Их зовут волколаками. Существуют целые поселения ликанов, особенно много их в степях. Эти твари днем выглядят как любой другой человек, но стоит зайти солнцу и неконтролируемое превращение рождает кровожадных монстров. Полнолуние для ликанов своеобразный усилитель силы, и на третий день их сила достигает пика. От такого не сбежишь и не скроешься. Можно лишь спрятаться за городскими стенами, и то существует риск.

Решено, остаемся в городе. Нужно было срочно искать постоялый двор, иначе рисковали остаться на улице. В конце торговых рядов виднелась коновязь и привязанные к ней кони. Я легко нашла среди них вороного и Палю. А вот где белобрысый?

— Вот скажи мне, Паля, где твой подопечный?

Кобыла удивленно заржала.

— Не понимаешь? Вот у тебя мозгов явно больше чем у Вана, а все равно безответственная скотина. Не найдем его, на дороге заночевать придется.

Паля фыркнула и повернулась ко мне задом. Все ясно, ее мало волновало, где мы собирались ночевать.

— Кажется, я погорячилась насчет мозгов. У тебя их тоже отродясь маловато, — кобыла развернулась и попыталась меня цапнуть. — Не нравится, да? А теперь ответь, какой сегодня день, колбаска ходячая?

Паля застыла, подвигала губами, а потом в ужасе всхрапнула.

— То-то! Не найдем блаженного, я — закуска, ты — гарнир, — будущий гарнир вопросительно на меня посмотрела, ожидая продолжения. — А Малыш как всегда выживет, — развела я руками.

Не удивительно, что она со мной согласилась. Я отвязала вороного и Палю. У меня был план по поимке глупого Вана, но согласится ли со своей ролью кобыла?

— Даю тебе свободу действия, ищи, — на меня посмотрели, как на умалишенную. Думаю, никто раньше не использовал лошадь в качестве ищейки. — Что смотришь, ты чаще всех к нему прижималась, вот и вынюхивай, давай.

Паля демонстративно встала и запрокинула голову, извещая о том, что дальше она и шагу не ступит.

— Когда найдешь его, дам сухофруктов, — даже не шелохнулась. — Ладно, копытом промеж глаз, один раз, но только передним.

Вон как поскакала, чуть ли не галопом. Ну что за ненормальная компания? Хлебом не корми, дай напакостить или треснуть кого-то. Может и не такие страшные эти ликаны? У Пали то целых четыре копыта. Да уж, и только их и оставят.

* * *

Темнело, нужно было поскорее найти убежище. Демон с ним, с пристукнутым. Его трогать, ликанам дороже, не пропадет. В конце улицы виднелась вывеска «Цветок волка». То, что надо. По виду — таверна. Возможно и постоялый двор рядом имелся.

Народу было много. Неудивительно, все же вторая ночь полнолуния.

— Ясного вечера, где можно хозяина найти? — спросила я копошащегося возле стойки парня.

Щуплый рыжий подросток с покрытыми мозолями грязными руками вряд ли мог претендовать на роль хозяина, но помочь мне было в его силах.

— Он в подвал спустился, за вином. — Он уже собирался уйти, но я не дала.

— Скажи, а где переночевать, у вас есть?

— Есть пара свободных комнат на втором этаже и еще…

— Дарк!

От этого грубого баса даже я подпрыгнула, не говоря уже о мальчишке. Тот и вовсе голову руками закрыл и пропотеть уже раз пять успел, пока владелец баса шел к нам. Огромных размеров орк с густой рыжей щетиной, кривыми клыками и гладкой, как начищенное серебро, головой весьма плавно двигался. Удивительно, эта неуклюжая глыба должна была при ходьбе чуть ли не стены раздвигать по бокам от себя. А он ничего, даже плечом косяк не задел, когда в проем входил. Какой-то неправильный орк.

— Светлого будущего вам, — грубым голосом поприветствовал орк.

— Ясного вечера, вы хозяин таверны? — меня его неприветливость не остановила.

— Комнат нет, — и грозно зыркнул на изрядно перепуганного мальца.

— Может, все-таки есть? Мы щедро оплатим свой постой. — Я снова вернула все внимание лысого к себе.

— Мы? — орк поискал взглядом за моей спиной этого неизвестного «мы».

— Да, я и мой спутник. Нам хватит и небольшой коморки. Нам даже… — договорить мне не дали, поскольку я снова позорно подпрыгнула от этого рыка.

— Комнат нет!

Да-да, теперь это был рык. А Дарк вообще под стойку залез и не подавал признаков жизни. И что делать? Понятно и голодному вурдалаку, что крови здесь ему не дадут. Но снаружи было еще хуже. Нельзя было остаться на улице этой ночью.

— Послушайте, сегодня полнолуние. Если вы не приютите нас, то приютят в своих желудках ликаны и волколаки! — решила давить нас жалость я.

— А мне как бабе третья грудь, чего там вас съест. Мест нет, вали…

— Грог, чего орешь на посетителей?

Приятный, немного хриплый голос раздался откуда-то снизу, за спиной орка. Лысый обернулся, и я смогла лицезреть молодого темнокожего мужчину с рыжими волосами, даже красными, и татуировкой под правой ключицей. Как я ее разглядела? Так этот мужчина-огонь в одних штанах и босиком вылез из подвала с ящиком вина в мускулистых руках.

— Найти свет во тьме, красавица, — огонек поставил ящик на табуретку за прилавком и выпрямился.

— Остаться на свету.

Рыжий положил локти на стойку и почти перегнулся через нее, так, что между нашими лицами было не больше десяти тар. Я дернулась в противоположную сторону, а он медленно вдохнул воздух в том месте, где еще ван назад было мое лицо.

— Чужая, — толи вопросительно, то ли утвердительно произнес он. Глаза его, тем не менее, выражали легкое замешательство. Он повернулся к орку, тот кивнул и рыжик вытянул откуда-то снизу рубашку и, повернувшись ко мне спиной, надел ее, застегнув под самый ворот. Мне кажется, или я единственная ничего не понимала. Только сейчас до меня дошло, что после слов огонька в таверне стояла неестественная тишина. Я осмотрелась — так и есть, все пялились на нас.

— Красавица, зачем пожаловала? — спросил рыжий с приторно-сладкой улыбкой.

— Я комнату снять на ночь хотела… — и это мой голос? Да уж, как-то совсем не уверенно звучит.

— Правда? — улыбка ширилась. Теперь я поняла, чем она мне не нравилась — двумя небольшими, но на вид достаточно острыми клыками. Простите, ошиблась, четырьмя. Темень!

— Д-да… Уже поздно, и искать другой постоялый двор опасно.

Огонек посмотрел мне за спину и махнул рукой. Тут же живой шум наполнил обеденный зал.

— Опасно, красавица. Ты одна? — притворно сочувствующий голос, а в глазах золотой блеск. Они у него вообще желтые стали.

— Нет, у меня есть спутник, — моментально выдала я, надеясь, что эта информация меня спасет.

— И где же он? — медленно, как тянется нуга, наслаждаясь каждым словом, как лакомством, спросил рыжий.

— Скоро найдет меня, — вот теперь мне не просто было не по себе, мне стало жутко.

Огонек откинулся назад, убрал руки со стойки и обошел ее. Нарочито медленно, грациозно и удивительно плавно он двинулся на меня. Именно на меня, а не ко мне. Где-то я уже видела такие экономные и первобытно хищные движения. Я сглотнула, так как спазм, сдавивший горло, уже невозможно было терпеть. Почти упершись в меня своей грудью, мужчина нежно обнял меня левой рукой, стараясь как можно ближе прижать к себе.

— Успокойся, а то стук твоего трепыхающегося, как птица, сердца разве что на другой улице не слышно, — прошептал огонек мне прямо в ухо, изрядно пощекотав нервы своим частым дыханием.

Все той же левой рукой он нашел мою правую и взял за ладошку. Я, конечно, храбрая, но вздрогнула, как последняя трусиха, когда он поднял руку над головой и крутанул мое тельце против часовой стрелки. Так как кисти остались сцеплены, я оказалась в ловушке из его и своих объятий, при этом упираясь спиной ему в грудь. Мне даже шевельнуться было страшно. Кажется, я начинала понимать, почему здесь еще были свободные комнаты.

— Эта красавица — моя гостья, относитесь к ней, как ко мне, — возвестил он на всю таверну. Удивительно, но его услышали и, более того, даже закивали. Не слаженно, конечно, не солдатики, но все же. Думаю, я нашла хозяина таверны. Поначалу меня испугало его «как ко мне», оказывается зря. Его явно здесь уважали.

— Ну что, милая, пойдем наверх, покажу комнаты, — и он отпустил меня, сделав приглашающий жест рукой в сторону лестницы. Я бежать вверх к праотцам не спешила. Рыжий это понял, неопределенно хмыкнул и пошел первым, я за ним. Честно говоря, позорно приклеилась к его спине, так как внизу меня все еще прожигал гневным взглядом орк.

— Что? Решила совместить приятное с полезным, — ехидно выдал он.

— Нет, выбрала меньшее из зол, — буркнула я.

— А здесь, красавица, ты погорячилась. Кто сказал тебе, что я меньшее?

Я даже оступилась, вследствие чего непроизвольно отлепилась от огонька.

— Поздно бояться, теперь только принимать все, как должное, — рыкнул мужчина.

Вампирьи клыки, помогите!

Мы поднялись на второй этаж. Две ближние к лестнице комнаты были абсолютно идентичны. Слева кровать, рядом тумбочка, справа пара вешалок, стул и трехногий столик.

— Устраивает?

— Более чем.

— Тогда пошли вниз, покормим тебя. Позже вещи занесешь.

Он меня с ложечки кормить решил? Не удивлюсь, если так. Когда снова вошла в зал, на меня обратили не больше внимания, чем на пыль с подоконника. Это радовало. В самом углу был свободный столик, вот туда я и понесла свои бренные мочи. Это было подходящее время осмотреться и найти пути отступления, а если честно, то бегства. Таковых оказалось всего два — главный вход и окна. К заднему выходу было не пробраться, там орк-потрошитель, а со второго этажа травмоопасно — брусчатка внизу.

Окинув столовую еще одним рассеянным взглядом, заметила одну странность. У всех присутствующих были желтые глаза, и они отражали свет бликами. Василиск парализуй меня! Могу поклясться, раньше у тех двоих за стойкой были бирюзовые, как морская волна, глаза. А сейчас у всех они светились золотом. Догадка просто прирастила меня к стулу. Пошевелиться — значит привлечь внимание. А мне ой, как не хотелось их внимания.

— Самый вкусный ужин для самой красивой женщины. — Ко мне из ниоткуда подошел огонек с исходящим паром блюдом.

Я от неожиданности сильно прикусила губу, которую до этого сжала между зубами от волнения.

— Что случилось? — не знаю, что огонек увидел, но лицо у него было обеспокоенное.

Боится, что ужин паникует раньше времени? Так поздно, ужин в истерике!

— С-с-с… Спас… Спасибо!

— Красавица, тебя никто не тронет. Не посмеют. Ешь спокойно, — говорил он ласково, вкрадчиво, когда ставил мой ужин на стол.

— Ты еще приятного аппетита пожелай! — непроизвольно взвизгнула я. — Я тебе такой же вежливостью не отвечу, когда ужином буду я!

Мужчина растерялся на ван, потом снова улыбнулся и спокойно так, с остановками, как маленькой, сказал:

— Красавица, ты чего? Какой ты ужин? Здесь ты в безопасности. Никто сюда не залезет, поверь мне.

Ага, уже раз десять поверила. Неужели я так дуру напоминала? Хотя, только дура и могла так глупо попасть в неприятности.

— Сними рубашку. — Улыбка медленно сползла с лица огонька.

— Зачем, красавица? Давай позже и в другой обстановке. Я не против.

— Зато я против. Позже я увижу только твои клыки, — прошипела я. Знаю, что глупо было действовать так агрессивно, но лучшая защита — это нападение.

— Какие клыки? Давай ты поешь, и мы поговорим, хорошо? Нечего на голодный желудок беседу начинать.

— Конечно, лучше поесть, так сбежать сложнее будет, или это последний ужин?

— Успокойся, кошечка, спрячь коготки. Никто не претендует на твою шкурку, — слегка сухо ответил он. А мне стало еще страшней.

* * *

Пусть рыжий мне мог что-нибудь откусить, но неизвестность была страшней всего. Я аккуратно встала из-за стола и подхошла к нему. Ноги затряслись. Я медленно положила руки ему на грудь и потянула в темноту угла за моим столиком. А мужчина смотрел на меня горящими глазами и ехидно скалился, поддаваясь всем моим манипуляциям. Весело ему, паршивцу, было. Еще бы, кошка тоже с мышкой поиграть любит. Пора было заканчивать с эти недособлазнением. Я резко вскинула колено и ударила в пах. Знаю, что подло, но людей жрать тоже не благородное занятие. Стон и хрип из уст рыжего звучал как победа. Значит, попала. Быстрым, почти незаметным движением я выхватила нож из голенища и приставила к горлу мужчины.

— Подними голову, иначе глотку перережу, — прошипела прямо в скривившееся от боли лицо.

— Какая грозная красавица. Это твоя благодарность? — Он медленно разогнулся под давлением лезвия.

Недолго думая, я достала второй нож из другого голенища и ловко разрезала рубаху снизу до самого ворота. Отвела ножом край рубашки — когтистая лапа волка на груди.

Дракон сожри меня! Все! Руки сами безвольно опустились. Мне конец. На этот раз я на самом деле покойница.

— Красавица, если убить хотела, то ножи в руках куда эффективнее, чем на полу. Я, конечно, могу случайно наступить и порезаться, но ты же понимаешь, что все зарастет в тот же момент?

Понимаю. Все понимаю. Не понимаю только, когда ножи успела выронить. Теперь даже порезать его не могла. Это бесполезно, конечно, но болезненно. Так, маленькая месть за себя любимую.

А все почему? Потому, что я в таверне «Цветок волка» полной волков. Точнее, оборотней. Татуировка в виде когтистой волчьей лапы под ключицей — метка стаи. Повезло же мне из всех постоялых дворов города прийти именно в логово оборотней. Вот мне сразу не понравился этот орк, говорил же мне убираться. Так нет же, как это нас выгнать решили?

— Долго еще убиваться будешь? — весело спросил рыжий.

— Пока не убьют.

— Ха-ха-ха. — Мне паршиво, а он хохочет. Вот оборотень. — Хватит хандрить, красавица, не съедим.

— Правда? — как-то безразлично у меня получилось, аж самой себя жалко стало.

— Мы людьми не питаемся, особенно такими хорошенькими, — и снова захохотал.

А ведь и правда, не питаются. Только если кого убить захотят. Они ж не ликаны. А кто сказал, что не ликаны? Ведь тату я видела только у огонька. И снова себя жалко стало. Может я и дальше придавалась бы жалости к себе, но меня привлек шум снаружи. И не только меня.

— Пусти, пусти, ну пожалуйста! — лучше бы мне не был знаком этот несчастный голос и грозное фырканье.

Спустя ван таверну сотряс грохот выбиваемой двери. Все подскочили. Я бросилась к проходу в попытке сбежать, пока все были в замешательстве, но замерла у выхода. На несчастной деревянной защитнице виднелись следы двух подков. Пока я рассматривала вмятины, в проеме показалась высокая фигура в капюшоне и лошадиная голова, что зубами держала за шкирку несчастного. Бесцеремонно впихнув фигуру в таверну, лошадь развернулась и дала залп по застывшему в изумлении мужчине задними копытами. Снеся пару столиков и распластавшись посреди зала, фигура потеряла капюшон и явила оборотням моего ненормального Ваньку. Паля тем временем, решив, что долг выполнен, пошла штурмовать конюшню. Еще вар пять раздавались крики конюхов и треск дерева.

Бесстрашное животное. Вокруг стая оборотней, а ей хоть бы хны. И ведь никто не напал на нее. Видимо, демонстрация копытоприкладства действует на всех существ одинаково.

— И что это было? — первым пришел в себя огонек.

— Бесстрашную скотину, что выбила двери, и, похоже, разнесла конюшню, зовут Палевая. А вот это недоразумение, — я пальцем показала на сидящего на полу и покусанного Вана, — что столь ловко проложило себе путь к стойке, зовут Ваном. Он мой друг.

— Слушай, Алкай, я теперь понимаю, чего она так бесстрашно к нам в полнолуние пришла. А чего ей собственно бояться-то, с духом земли и магом земли? — прогрохотал орк. Или оборотень? Вампир в крови только и разберется.

— Каким-каким духом?

Я знала, что Ванька у нас маг, а вот про духа в первый раз слышала.

— Дух земли. Они часто в животных вселяются, — любезно пояснил рыжий.

— И?

— И равновесие в мирах поддерживают. Правда, они, как правило, людей избегают, да и характер у них отвратный, — растолковал непонятливой мне Алкай. Да-да, теперь он Алкай, а не огонек. И безмозглому зомби понятно, что он вожак.

— Так я что, с телохранителями теперь?

— Ну скажешь тоже. Может маг тебе и поможет, а вот кобыла твоя просто кобыла с ужасным характером. Духи не вмешиваются в круговорот вещей.

— Какой умный оборотень, — и мертвая тишина вокруг. Третий раз за сегодня.

— Вот что мы тебе сделали? Я тебе даже защиту предоставил от самых надоедливых, которые максимум поприставали бы, а ты сразу «оборотень», — и обиженная мордашка передо мной. Оглядываюсь, и стая обиженных мордашек вокруг. Чего это они?

— И что не так? — растерянно развожу руками. Они ведь и правда оборотни.

— Ну мы же тебя человечкой не обзываем, — рыкнул обиженно оркооборотень.

Как-как? Обиженно? Смотрю, точно, скала пустила слезу. Знаете, что я сделала? Да хохотала как ненормальная. Это ж надо обидеться на то, что тебя обозвали оборотнем.

— И что смешного? — настойчиво спросил Алкай у согнувшейся от смеха меня. И чего я его боялась, как зомби некроманта?

— Да вы… Хи-ха-ха, смешные… Ха-ха…

— Слушай, друг, который маг, забирай-ка ты ее в комнату. Ей похоже впечатлений на сегодня достаточно, а мы еще перекидываться будем. Услышите вой, не паникуйте, все будет под контролем. Можете спать спокойно. Мы патрулируем этот район, сюда ни один ликан не сунется.

— А чем перекидываться? Можно с вами? — наивно выдал Тариван, наконец, поднимаясь с пола.

— Красавица, он что, оборотень? — повернулся ко мне вожак, и пальцем в болезного ткнул.

— Он дурачок, хотя и оборотень в своем роде, — нехотя ответила я, переводя свое внимание на раба. — Ван, пошли спать, а то здесь скоро слишком много клыкастых и волосатых будет.

— Кого?

— Песиков, малыш, — дружный рык в ответ на мои слова. Какие-то чувствительные оборотни мне попались. Я же ласково их назвала. В чем проблема?

— Правда? А я всегда собачку хотел, можно мне одну, — около дюжины злющих желтых глаз впялились в моего белобрысого. Некоторые оборотни даже встали.

— Спокойно, хорошие мальчики! Говорю ж, ненормальный он, по-другому не объяснить. — Еще парочка поднялась. Ну что ж, помирать так с песней. — Сидеть, ребята, слюнки на стол не пускать, магов блаженных не обижать! Спасибо, что приютил Алкай.

Я схватила Ваню за руку и со скоростью ветра влетела в комнату на втором этаже. Последние слова я уже выкрикивала у двери, во избежание массового мщения. Надеюсь, перебесятся в своей звериной ипостаси, да и подобреют. Вряд ли будут мстить. Транспортировать Малыша в соседнюю комнату не рискнула, так как отчетливо слышала парочку неконтролируемых смен ипостаси. Значит, не сегодня.

— Ванюша, давай их больше собачками и песиками не будем называть.

— Почему?

— Потому что иначе ходить нам покусанными, — при упоминании укусов, белобрысый весь побледнел. Вот Паля садистка, скоро до заикания его доведет. — Ты, кстати, где был?

— Меня женщина позвала, сказала, что расслаблюсь, в облаках полетаю, — сразу выдал всю правду Малыш.

Я даже не хотела знать в каких именно.

— И что? Расслабился? — как-то грозно получилось. Ванька аж поник сразу. Или полетал плохо?

— Нет, она меня в какую-то комнату с дымом привела, — допустим, благовония.

— А потом раздеваться начала, — даже не сомневалась. — Я попросил ее остановиться, — опять-таки, не сомневалась. — … А она сказала, что я могу ее сам раздеть, раз я так… Таков шавун. — Такой шалун, но это тоже понятно.

— Дальше, — подбодрила продолжить я.

— Я сказал нет, и хотел встать, но она села на меня.

Какая бойкая девица.

— И… И… — и дураку ясно, что было «и».

— Ну что «и»?

— И начала раздевать меня, — плавали, знаем, одна пыталась. Даже страшно предположить, что с девицей стало. — А я испугался и…

— Стоп, дальше опасно для моих нервов, — прервала мужчину я, и он обиженно замолчал. — А как тебя Паля нашла?

Зря спросила. Как оказалось, летание в небесах и срочная доставка были связны между собой. Пришлось выслушать всю историю. Как я не умерла от смеха, не знаю, но живот еще долго сводило судорогой от перенапряжения. А Малыш обиделся. Сильно, аж на пять вар. Прям жуткая была обида по сравнению с прошлым разом.

***

Молодой, красивый, высокий и мускулистый мужчина стоял около коновязи. Как оказалось, он был блондином с удивительно красивыми изумрудными глазами. Жоржета всегда питала слабость к сильным представителям противоположного пола, да и блондины приводили ее в трепет одним только своим видом. Последней мыслью, перед тем как она окликнула беловолосое божество, было: «Как мне повезло сегодня».

— Светлого будущего, воин, — будучи девой из увеселительного заведения, Жоржета всегда подмечала мелочи, чтобы полнее удовлетворить потребности клиентов. Очертания длинных волос, скрытых под плащом, в сочетании с мощным телосложением совершенно точно говорили о его воинском прошлом.

— Спасибо, — мужчина явно был растерян. Девушка сразу оценила ситуацию: ждать притязаний со стороны воина не стоило. Ну что ж, если она хотела заполучить его, нужно было действовать наглее.

— Такой шикарный мужчина и один.

— Но я не один…

Девица принципиально не дала ему увести разговор в столь ненужную сторону, как отношения и верность.

— Вам, наверное, хочется отдохнуть и расслабиться. Вы вероятно сильно устали. Пойдем со мной, воин, и я тебе обещаю, ты будешь летать в облаках и наслаждаться каждым мгновением. Ты не забудешь этого никогда, — резкий переход от официального обращения к более интимному в сочетании со словами, скрывающими наслаждение, было безотказным трюком этой женщины легкого поведения.

— Правда? — на лице воина было предвкушение, и Жоржета улыбнулась. Он уже принадлежал ей.

— Конечно, пойдем, — и воин послушно пошел за своей повелительницей.

Как горда собой она была. Она представляла перекошенные от зависти и злобы лица соремесленниц. Как будут рвать на себе волосы более зрелые девицы от собственной ненужности и бессилия. Эти картины вызывали восторг и чувство превосходства в очерствевшей душе нимфы.

Добравшись до особняка на окраине города, Жоржета сполна насладилась своим триумфом и отвоевала лучшую комнату у своей вечной соперницы Анабель. Как же бесилась врагиня, когда узрела белокурого воина. Всем и каждому было известно, что таким мужчинам нет нужды ходить в бордель, и раз уж такое случилось, то у Жоржеты вскоре появится покровитель, а может и муж.

Пропустив воина в комнату, затуманенную легким дымом благовоний и свечей, Жорж скользнула за ширму. Если она хотела покорить его полностью, ей нужен был особый наряд. В мгновение ока она переоделась и предстала перед мужчиной, что держал в руках ее будущее, во всей красе. Нимфа только начала медленно спускать наряд с плеча, когда раздался встревоженный голос с кровати.

— Что вы делаете?

— Тш-ш, любимый, все узнаешь, все увидишь, — плавно покачивая бедрами в такт движениям рук, что все больше оголяли верхнюю часть аппетитного тела, девушка двинулась к своему избраннику, как хищница к жертве.

— Не надо раздеваться… — отчаянно попросил мужчина. Беспокойство в глазах воина не понравилось Жорж, но она не придала ему должного внимания.

— Можешь раздеть меня сам, если ты такой шалун, — она подошла к самой кровати. — Чего ты ждешь, мой повелитель? Сорви с меня все это тряпье, я хочу почувствовать твои руки на своем голом, изнывающем теле.

Чем больше говорила девица, тем шире становились глаза воина, и тем больше непонимания и испуга читалось в них. Но Жорж не видела этого, она самозабвенно пела свое соло, там, где возможен только дуэт.

— Я не буду… Не надо! — паниковал воин.

Не обращая внимания на содержание фраз, нимфа слышала лишь его будоражащий голос. Поднявшись на кровать, она легко села на мужчину верхом и принялась стягивать с него плащ. Над причиной, почему он не снял его при входе, Жорж не задумалась тогда, не придала этому значения и сейчас. Еще одна ошибка ослепленной своей самоуверенностью и целью алчной женщины.

— Хватит, не надо, — крик беловолосого мужчины не достигал предназначенных для него ушей, зато достиг других ушей.

Спустя пару мгновений в двойные двери дворца утех раздался мощный стук, от чего задрожали стекла. Многие вышли из своих комнат: как нимфы любви, так и их мужчины. На второй громоподобный стук вышли все, в том числе и дворецкий, который усиленно делал вид, что это не по его душу. А за душу уже начали переживать все. Как-никак полнолуние. В это же время раздался третий и последний в существовании двустворчатой двери удар. Одна сторона оторвалась вместе с петлями и рамой, вторая раскрошилась и осыпалась на покрашенный желтой краской пол. Порыв ветра погасил почти все огни в здании, создавая атмосферу отчаяния и ужаса. За то время, пока оседала пыль, не было произнесено ни звука. Только цокот приближающихся копыт. как похоронный марш, обрекал всех обитателей не богоугодного заведения на страшные мучения и расплату.

В это время молодой воин, сбегая от настырной девицы, извернулся и соскочил с кровати. Растерявшаяся Жорж не сразу поняла, что случилось. Дверь с грохотом распахнулась, потушив свечи, а в ней появилось неизвестное мощное существо с вывернутыми ногами и длинными волосами спереди. Комната погрузилась в полумрак. Как только последняя преграда была сломана, в темное пространство ворвался свежий воздух и причитания:

— Это Всенижний!

— Нам всем конец!

— Он пришел за нами, грешниками…

— Его пламя сожжет, нас, мы обречены!

— Всенижнему нужна Жорж, она распутница, совратила праведника.

— Да, он был чист душой, она убила его благочестие!

— Она убийца…

— Воровка…

— Ведьма!

— Некромантка!

Жоржета видела перед собой чудовище, она слышала все, о чем кричали снизу. Неужели она действительно совратила праведника? Неужели Всенизший пришел за ней из-за ее грехов? Она обрекла себя на вечные муки?

Тем временем чудовище развернулось, и Жорж узрела его вторую морду. Такую же уродливую и мерзкую, как первая. Ведь никто и предположить не мог, что одна из девушек, испугавшись, насадит свой лучший корсет, что был в этот момент у ее спутника в руках, прямо на морду «Всенижнему».

Медленно двигая копытами, исчадье низших миров приближалось к Жоржете. Женщина в ужасе не могла пошевелиться, только немигающе смотрела на свою кару. Чудовище полыхнуло горячим паром и вновь развернулось первой мордой. Удар двумя вывернутыми наружу конечностями, и кровать погребла под собой одну из искуснейших нимф дворца утех. Прелюбодеяние не состоялось.

Спустя неполный лунный цикл никто и не вспоминал о нимфе Жоржете. Все знали послушницу Всевышних — Жоржету Очистившуюся.

Около двадцати человек той ночью стали свидетелями жестокой расправы над согрешившим праведником. Двумордое исчадье спустило несчастного с лестницы, настигнув его внизу, оно начало копытами выбивать из него дух, топчась по несчастному. Когда же грешный смог подняться, вторая мордачудовища попыталась поглотить его, но воин извернулся и содрал с него кожу, обратившуюся после изящным корсетом. От этого зрелища все дамы лишились чувств и не были более свидетелями того, как монстр все-таки схвати зубами обреченного и, изрыгая ядовитый пар, поскакал в ночь, освещенную полной луной.

В это беспокойное время полнолуния многие жители города видели несущееся нечто, что тащило по брусчатке тело мертвого грешника, бывшего когда-то праведником. Неудивительно, что после той ночи дом терпимости потерял больше половины своих клиентов.

***

Посреди ночи раздался душераздирающий крик, от которого кровь стыла в жилах. От него я и проснулась. Все еще пытаясь отдышаться и прийти в себя, взглядом нашла Вана. Он сидел на расстеленном на полу одеяле и пораженно смотрел на меня своими хризолитовыми глазами. И я поняла, кричала я. Осознание накрыло удушающей волной. Кто-то умрет. Я была в этом уверена. Сегодня ночью мне снова придется петь скорбную песнь.

Блок спал раньше на три весны. Я надеялась больше никогда не чувствовать смерть и страдания. Как наивно для плакальщицы. Я обхватила колени руками и оперлась на них подбородком. Теперь сон еще долго ко мне не придет.

— Дана, что случилось? — Малыш был сильно взволнован. Хорошо, что пока не боялся меня. Другие в ужасе от моего крика бежали как можно дальше.

— Кто-то умрет сегодня. Я уверена.

— Кто?

— Не знаю Ваня, я никогда не знаю этого до момента смерти.

— А после?

— А после я вижу их смерть, боль и страдания, но помочь не могу, только проводить их души в другой мир песней.

— Ты поешь? — он удивленно посмотрел на меня.

— Да, но ты не услышишь.

— Почему? — обиженно спросил Малыш. Я отпустила колени и спустила ноги с кровати. Ван тут же подсел ближе, скрестив свои ноги перед собой, и в ожидании уставился на меня. Прям любознательное дите.

— Потому что мои песни слышит только умирающий, и больше никто.

— Когда я умру, я тоже услышу твою песню? — меня прошиб холодный пот. Только не это. Я больше не хочу оплакивать друзей.

— Нет, Ван, ты не умрешь. По крайней мере, пока. И про песни я даже слышать не хочу.

Мы замолчали. Говорить больше не хотелось. Как же я ненавижу ожидание чьей-то смерти. Ужаснее этого, для меня не было ничего. Знать, что кто-то, не подозревающий ни о чем, сегодня лишится жизни, и я ничем не могла ему помочь, ведь не знала, над кем простерла свои костлявые руки дама с косой. Это чувство сродни с отчаянием, только намного сильнее.

Ванюша почувствовал мое состояние. Он подполз поближе и положил свою голову мне на колени, при этом крепко обняв их руками. Я была ему благодарна за это. Никто раньше не рисковал подходить ко мне после крика банши. Мое мрачное и скорбное настроение распространялось на таны вокруг. Никто не решался нарушить мое молчание или коснуться меня. И только сейчас я понимаю, насколько мне не хватало дружеского плеча в такие моменты.

Спасибо, тебе, неизвестный воин, что подарил мне моего ненормального Малыша.

Началось. Нежно поглаживая своего друга по бело-пепельным волосам, слегка спутанным ото сна, и чувствуя его спокойное, равномерное дыхание, я начала свою песнь.

Услышь мою песнь, уходящий.

Покой свой душою прими.

Голос мой, для всех вещий,

Поможет тебе отойти.

Солнце жизни твоей заходит,

Но прекрасен закат твой.

Смерть твоя рядом бродит,

И зовет моя песнь за собой.

Ты услышь меня, незнакомец.

Будь готов принять судьбу.

Тебя призвал к себе Всеотец.

Для тебя свою песнь пою.

Вместе с последними словами пришло долгожданное облегчение. Душа ушла ко Всезнающим. Груз отчаяния спал. Я тяжело вздохнула, все закончилось.

— Красивая песня.

— Какая песня, Малыш? — он повернул голову так, чтоб его лицо смотрело на мое.

— Которую ты пела. Я слушал ее, и мне становилось так хорошо и легко-легко.

Не могу в это поверить! Он услышал песню банши. Невозможно. Если только…

— Ваня, как ты себя чувствуешь? Что-нибудь болит, тебе плохо? — я лихорадочно начала ощупывать его, заглядывать в глаза и даже рубашку стянула, он, на удивление, не сопротивлялся. Темень знает что! Он был в порядке. Да и душа умершего уже ушла, а этот вроде с душой пока. Я ничего не понимала.

— А ты точно слышал песню? Может, приснилось?

— Услышь меня, уходящий. Покой свой душою прими. Голос мой для…

— Все-все, поняла. Ты слышал, но как?

— Как? Ну я уши не закрывал, а ты достаточно громко пела.

Я в прострации. Мало того, что это недоразумение меня не испугалось, так еще и песни мои слышит. Нет, он однозначно что-то уникальное или ненормальное. Или и то, и другое.

— Знаешь, а я банши.

— Правда? — и только живой интерес, никакого ужаса и паники. Горгулья разорви меня! Где ж ты жил все это время, в подвале?

А ужаса я ждала от него по одной простой и довольно древней причине. Около четырехсот пятидесяти весен назад нас, банши, заклеймили нежитью и приписали нам массовые убийства. Дескать, мы ради прихоти народ сотнями положить можем. А то, что этот народ воюет и сам себя вырезает, никого не волновало. Дошло до того, что наш крик расценивался как проклятие смерти. Будто мы сами кричим, когда нам вздумается, и убиваем того, кого захотим. Никто больше не верил, что мы лишь предсказываем смерть и оплакиваем умерших.

Как следствие массового безумия, нас начали целенаправленно истреблять. Тогда-то я и вкусила жизнь в бегах. К счастью, эльфы, что светлые, что темные, не страдали суеверием, а почитали великих плакальщиц. Были еще водные народы, дриады и драконы, кто не поверил в чушь, что несли люди, орки, тролли и вампиры. Хотя, кто слушал вампиров, их самих нещадно вырезали. Были и те, кто просто избегал нас, например, гномы и оборотни. Многие племена воинов также сохраняли нейтралитет. А вот маги свирепствовали. Именно из-за них нас так мало осталось. Меня как раз отряд таких фанатиков преследовал, когда глава тайной разведки Хрустальных лесов в засаде сидел. Я, если честно, вообще ничего не помню, до того момента как очнулась во дворце светлых. Мне рассказали, что один сильный некромант меня темной молнией по голове приложил. А принес мое бессознательное тело именно глава разведки, который этих самых магов и спровадил с эльфийской территории. Первое время я даже не знала, что я такое. Просто Баск блок поставил, и я жила как обычный человек с огромной продолжительностью жизни. Спустя весен эдак десять Светлый Владыка обновить блок забыл. Ну и начались мои мрачные будни. Тогда-то я и узнала, что я такое, и чем мне это грозит. А грозило, ни много ни мало, смертью, причем моей. Вот и ошивалась я у эльфов довольно часто. Уходила, проблемы находила и назад в эльфийские кусты, под рясу Владыки. Вот и сейчас путь держала все в те же кусты.

* * *

Рассвет. Можно подниматься и приводить себя в порядок. Ах да, на коленях белокурая голова. Прислушалась, спит. Ладно, итак всю ночь со мной возился. Пусть поспит, можно еще ват побездельничать. Только вот ноги бессовестно затекли. Раздался стук в дверь. Ну и как прикажете мне открывать? Я, между прочим, в одной рубахе до колен была, на которых беспробудно дрых тяжеленный маг. Стук повторился. Ладно, скромностью никогда не отличалась.

— Входите, — ручка опустилась, а дверь не шелохнулась. Еще одна попытка привила к полному игнорированию того, кто снаружи, наглой дверью.

— Заперто, — раздалось с той стороны от деревянной упрямицы. Знаю, что заперто, сама приложила к этому руку.

— Я открыть не могу, — и ведь не соврала.

Недовольное фырканье, возня за дверью и вуаля, в проеме стоит одетый с влажными волосами, похоже, только после ванных процедур, Алкай. Рубашка липнет к еще влажному телу, очерчивая сбитые, рельефные мускулы и узкую талию. Я растерянно посмотрела на него, а он не менее удивленно на меня, и никто не двигался.

— Я это… Помешал? — легкий румянец на щеках. Не знай я ситуацию, решила бы, что это он после ванны распарился.

— Он спит, не помешал. Я его посреди ночи случайно разбудила, кошмар приснился. Он меня успокаивал, — Вот чего оправдываюсь? Голос и так позорно срывается.

— Ну да, кошмар. Это тот, после которого у меня пол стаи перекинулись в людей и молиться стали? Тогда понимаю, почему он не спал, — спокойно пояснил Алкай.

— Эм… Пол стаи⁈

Неужели я так громко кричала? Наверное, нынешний покойник за пределами города был. Странно, я раньше так далеко на смерти не реагировала, только на те, что в пределах одного тана от меня. Ой, как это не хорошо.

— Да, красавица, мы в двух танах от города охотились, а тут такое. Не до охоты уже было. Особенно, когда убитого крестьянина нашли.

— Ликаны? — грустно поинтересовалась. Ясно, кто нынче преставился.

— Нет, хорошая моя, тело целое. А вот лицо от ужаса перекошено и глаза черны как уголь. Понимаешь о ком я?

Волколак покусай, я покойница! Понимаю, что я часто нынче упокоеваюсь, но что поделать, если столько существ мне этого желают. Почерневшие глаза, лицо, искаженное гримасой боли и беззвучного крика, следствия воздействия особых существ. Такое сделать могут лишь Проклятые или по-другому — каратели. Они получают цель и не успокаиваются, пока не уничтожат ее. Натравить карателя можно только на согрешившего, или кого выставили грешником. Они потому и каратели, что не просто убивают, а именно карают за злодеяния. Мучают до тех пор, пока не посчитают правосудие свершившимся. Ходят слухи, что есть один отряд карателей на королевской службе у Гарны. Использование силы проклятых строго запрещено. Это ужасные потусторонние твари, которых контролирует некромант. А так как некроманты уже давно считаются нечистью, то и каратели вне закона.

Не сложно догадаться, кто решил замести следы. Но вот откуда знает об этом оборотень? С чего он вообще взял, что они за мной?

— Думаешь, с чего я взял, что они за тобой?

Я удивленно заморгала.

— Именно так и думаю.

— Они по твоему следу шли. Я немного пропетлял и походил за ними, так они точно по запаху одной красавицы идут, что к нам с запада прискакала. И вот что интересно, прямо со стороны столицы, где нынче парочка некромантов и группа наемников сокровищницу разорили. Странно, правда. А еще страннее, что отряд королевских войск сегодня с утра мимо городских ворот прошел, а вот каратели, которых здесь вообще быть не должно, по городу шастают. Кому ж ты так насолить успела, плакальщица?

Я испугалась. Что он теперь делать будет? Сдаст меня им и спасет стаю? Конечно, сдаст. Оборотни к банши нежных чувств никогда не испытывали, не говоря уже о том, что у них проклятые на пороге топчутся.

— Хватит хмуриться, красавица. Я не за тем сюда пришел и все рассказал, чтоб карателям тебя на блюдечке подать, — он усмехнулся, оперся о косяк спиной и сложил руки на груди. — Давай, рассказывай, будем вместе думать, как тебя из города вывести незаметно.

— Правильно, прямо в пасть степным ликанам. Как раз третий день полнолуния. Даже косточек не останется, чтобы засвидетельствовать мою кончину.

— Опять царапаться пытаешься, кошечка? Успокойся. Я помочь хочу.

— С чего бы это? — я недоверчиво подняла правую бровь.

— С того, что одна баши когда-то давно очень помогла мне. Хочу вернуть долг.

— Я не та банши.

— Знаю, ту убили, а значит, вернуть долг я могу только ее соплеменнице.

— И что же она такого сделала?

Ван на коленях пошевелился, причмокнул во сне и снова засопел.

— У тебя ноги еще не отвалились? — огонек подозрительно глянул на Вана.

— Тебя мои ноги вообще не должны волновать, рассказывай.

— Ну что ты опять шипишь на меня, я же не рычу.

— Еще чего не хватало.

— Злая ты, — насупился мужчина, явно наигранно. — Ладно. Когда мне было двенадцать весен, к нам на постой пришла женщина. Моя мать, как хозяйка, помогла ей устроиться. На пятый рассвет мы услышали истошный крик. Он как ледяной тайфун сковал наши сердца. Отец сказал тогда: «Смерть пришла». Я не понял смысла. Не понял и, когда мама не вышла работать в таверну, а осталась со мной и младшим братом на весь день. Она пела нам песни, рассказывала сказки, играла с нами и каждую минуту старалась обнять или поцеловать. Отец пришел только вечером, обнял мать, да так и остался стоять. Впервые я видел, как по его щекам текли слезы. К полуночи спустилась та странная женщина. Она подошла к отцу с матерью и положила маме руку на голову. Моя мама безвольно осела в объятья мужа. Мы с братом кинулись к ней, а женщина закрыла глаза и не двигалась. Мы слышали лишь собственный плач и всхлипы, но когда банши открыла глаза, пришло облегчение. Не было ни скорби, ни отчаяния, только спокойствие и безмятежность. До сих пор я вспоминаю о маме с улыбкой, а не тоской. Позже я узнал, что мать была больна, и если бы не эта странная женщина, мы так и не смогли бы провести самый чудесный день вместе. Песнь банши не просто помогает душе уйти, но и уносит с собой скорбь, принося облегчение. Я понял это на собственном опыте. Мне незачем желать тебе смерти, плакальщица.

Я долго смотрела в глаза оборотню, прежде чем поверить в его слова и решиться принять помощь. Другого выхода у меня все равно не было.

— Хорошо, как нам уйти из города и не попасть в лапы к ликанам? Проще завоевать королевство или эльфов ругаться заставить, — оборотень улыбнулся в ответ на мои слова.

— Думаю, я заслужил право узнать твое имя, красавица.

— А чем тебе красавица не нравится?

— Тем, что это не имя. Меня зовут Алкайна Вайне из стаи рыжих волков. Я альфа по праву рождения и самого сильного в стае.

— Суардана Дэнитар, банши. По праву плакальщицы уже четыреста пятьдесят весен в бегах.

— Арк Тариван… М-м-м, Атар… Вохм-м-мка-шир… — я даже не сразу сообразила, что это Ванюша во сне представиться решил. Он значит Арк Тариван Атар и какой-то там шир. Интересно.

— Чего это с ним?

— Он тебе тоже представился, — я посмотрела на озадаченного альфу и добавила, — Не бери в голову.

Мы начали строить план моего бегства. Вскоре к нам присоединился орк и Ванька. После множество споров, криков и ругани мы, наконец, пришли к самому оптимальному решению. Меня будут сопровождать самые сильные оборотни стаи, каковых оказалось пятеро, не считая Алкая. Они доведут нас до первого поста, что как раз займет всю ночь, и потом благополучно вернутся.

Глава 7 Лучше старый враг, чем новый друг

Закат. Последние лучи касаются вертикальной поверхности зданий, перед тем, как скрыться за горизонтом до следующего рассвета. К воротам приграничного поселка, что был последним островком цивилизации перед Пустынными степями, подъехали два всадника в плащах. Окинув чужаков нервным взглядом и не решившись провести досмотр, стражники пропустили их. Войдя в город, сомнительные личности в капюшонах спешились и попросту растворились в толпе спешащих по домам горожан. Прошло не более пятнадцати вар, когда двое мужчин снова встретились в переулке не далеко от таверны «Цветок волка». Прирожденные разведчики великолепно знали свое дело.

— Вчера в город прибыла девушка с беловолосым воином, они остановились в той таверне. По слухам, она принадлежит оборотню, и там принимают только своих, — мужчина точно указал на вход в таверну.

— Ты хочешь сказать, что герцог подставил парочку оборотней? Ха, да уж, я был лучшего о нем мнения.

— Не спеши с выводами, Салван. Они вошли туда, но может их спровадили так же быстро, как перекидывается оборотень.

— Нет, они там. Сегодня утром тут ошивались каратели, но войти, как ты понимаешь, не решились. Как-никак стая оборотней. Привлекать внимание целой стаи не в их интересах, они больше по скрытным операциям. Видимо, решили, как и ты, что девицы там уже нет.

— Думаю, ты прав, но как она со спутником прошла?

— Есть еще кое-что, — наемник подождал, пока маг обратит на него внимание. — Сегодня ночью весь город слышал крик банши. Причем впервые за много десятков весен.

— Нам надо подобраться к девчонке. И как можно быстрее.

— Знаешь, в начале я не видел смысла в преследовании, но теперь готов признать, ты был прав. Они не простые горожане. То, что произошло во дворце, не дело рук герцога. Эти ребятки умудрились пошуметь и нанести больший ущерб, чем мы. И как неординарно у них это получилось, аж зависть берет.

— И не говори, отличились, ничего не скажешь. Мало за кем отряд карателей пошлют. Должно быть, они изрядно герцогу насолили.

— Темнеет, может, в таверну зайдем?

— Открыто хочешь действовать? Давно я не разминался, — и полуэльф прогнулся назад, потянул спину, поднял вверх руки и несколько раз наклонился в стороны и вперед. Но и упырю ясно, что под разминкой понималось что-то более агрессивное.

Две широкие мужские фигуры, отличающиеся ростом, уверенными шагами двинулись ко входу в таверну «Цветок волка».

***

Вот и вечер. Я сидела за столиком в обеденном зале и смотрела в занавешенное окно. Шестеро оборотней, полностью экипированные, заканчивали последние приготовления. Единогласно, а скорее единооборотнево, было решено, что отряд будут сопровождать воины в волчьей ипостаси. По их словам, так они сильнее и быстрее, да и луна полная. Хотя и так ясно — последний аргумент оказался самым весомым. Как это волки в третий день луны по лесу не побегают и каждый кустик не пометят. Не выдержит оборотень такого издевательства над своей второй натурой. Поэтому нам выделили еще одну лошадь для вещей. Не могут же они на своих шкурах оружие и одежду тащить, не солидно. Когда я спросила, зачем им все это в волчьем обличии, получила исчерпывающий ответ — на всякий случай. На какой такой случай, мне даже думать не хотелось. По идее, ликаны к группе из шестерых истинных оборотней вряд ли сунутся. Но как обычно, у нас все через нелицеприятные места.

Вану, кстати, меч всучили. Как же радовалось это дите, и радости его не было предела. А проще говоря, она ломала все эти пределы. Стулья, столы, стены, двери, пол и оборотней. Больше никто не рискнул вызвать радость у Ваньки. Оборотни просто забрали меч от радости подальше. А Малыша даже уважать стали, когда он стену проломил. Не потому, что мечом хорошо владеет, а потому что после погрома орк ему школу полетов устроил. Ван стену головой сломал и ничего, встал, даже не пошатнулся. Вот тут его даже орк зауважал и вернул меч. За что орка массово прокляли, попинали и заставили меч отобрать. Не тут-то было. Ванюша сдаваться не спешил, и орк вернулся с полным и безоговорочным поражением. Точнее его на носилках вернули. Одна отрада, один из амбаров уже несколько полных лун снести пытались. Теперь не пытаются.

— Уже темнеет, — Алкай кивнул на мои слова. — Ван скоро должен привести лошадей. Пора.

— Перекидываемся, — возвестил он на всю таверну.

Звук разрываемой плоти и хруст ломающихся костей заполнил зал. Мне стало дурно.

— Э-э-э… Алкай!

— Что р-р-р, — ко мне повернулась искаженная трансформацией морда. — Р-р-р… Из-звини… Р-р-р.

Легко сказать, я уже готова попрощаться с ужином. Неужели, нельзя было сделать свое грязное дело без меня?

Еще пара вар и передо мной стояли шестеро шикарных рыжих волков. А вот по сторонам смотреть не стоило. Обрывки окровавленной кожи и другого разнообразного месива устилали пол по всей таверне. Жуть какая-то, отвратней некуда. Картина прямо для фрески в замок Всенижнего.

Скрипнула дверь и шесть пар золотых глаз уставились на две вошедшие фигуры в плащах. Лица их были скрыты под капюшонами.

— И кто такой умный оставил входную дверь открытой? — поинтересовалась я, окидывая зверинец осуждающим взглядом.

Один из оборотней, самый крупный с кривыми клыками, опустил морду и прикрыл ее лапами. И так мило это было, что даже ругаться расхотелось. Да только орк, которым был этот волк, отнюдь не милый в своей другой ипостаси. Какой-то когнитивный диссонанс прям. Крепкий и мускулистый зверь, что стоял возле меня, сердито рыкнул на провинившегося, отчего милаха попытался залезть под стол. И так это смешно выглядело, что я расхохоталась. Представьте себе зверюгу, размером с небольшую корову, пытающуюся залезть под ма-а-аленький, по сравнению с ней, столик.

Мистер мускул повернул ко мне морду и ощутимо укусил за руку, мол, тут два незапланированных свидетеля, а ты хохочешь. А потом еще и рыкнул так, что мне сразу упасть ниц захотелось

— За что? — я потерла укушенную конечность. И вот причем тут я вообще? Он же альфа, вот и должен был проверить заперта ли дверь, перед тем как перекидываться, а тут разве что вывески не хватает «Заходи, кто хочет». Если так и дальше пойдет, то до заставы донесут только мой хладный и покусанный труп. И еще неизвестно, от укусов или заикания я издохну.

Алкай снова подошел и потянул меня за рукав, показывая глазами на вход.

— Хочешь, чтоб я их чаем угостила? Да запросто! — сарказм от излишних переживаний вернулся.

Грозный рык со всех сторон был мне ответом. О, а когда это волки успели взять в кольцо наших гостей. Двое стояли перед лицами незнакомцев, готовые в любой момент блокировать любую атаку. Еще двое стояли за их спиной, тем самым отрезая путь к отступлению. Как слаженно работала стая, аж зависть берет.

— Зачем пожаловали господа? — выступила в роли переговорщика я, так как очевидно, что больше никто сейчас не мог похвастаться внятными вербальными навыками общения в этой таверне.

— А если за тобой? — насмешливо поинтересовался тот, что был выше своего спутника.

— А если только через ваши трупы? — попыталась скопировать его тон.

— Тогда пострадают твои пушистые товарищи, — он развернулся и нагло пошел ко мне. Этот хам смог сделать всего несколько шагов, прежде чем ему преградили путь двое оборотней.

— Не щенки, не заскулят. Перед тобой самые лучшие воины стаи рыжих волков вместе со своим альфой, — и меня поддержали одобрительные подвывания и рычание.

— И что же ты забыла среди них, плакальщица?

У меня упало сердце. Кровь отхлынула от лица, и я почувствовала липкие и влажные руки страха на своей спине. Откуда он знал?

Алкай медленно двинулся вперед и закрыл меня своим телом. Другие волки начали сжимать круг. Удар сердца и мощная волчья пасть смыкается на шее высокого. А я стою и не понимаю, почему не могу поверить в смерть незнакомцев. Да потому, что я не кричала по ним, а значит, никто не умрет. Стало немного легче.

Почему он так нагло со мной говорил, как будто мы знакомы? Его голос, я где-то слышала его.

Все еще находясь в задумчивости, я все же не упустила момента, когда темная фигура, уворачиваясь от клыков, откинулась назад, падая на пол и прижимая колени к груди, чтобы в то же мгновение ударом обеих ног откинуть альфу вглубь зала. Двое оборотней в это время опрокинули вторую фигуру. Извернувшись немыслимым образом, невысокий незнакомец оказался на ногах и с мечом в руке. Теперь волки на полусогнутых ногах осторожно ходили кругами, выжидая подходящий момент для нападения.

Высокий же с легкостью разбрасывал лучших оборотней стаи, да еще и успевал щелкать их по носу и ушам, издеваясь. Шаг назад, захват летящего в его сторону зверя за холку, разворот и волк по инерции летит дальше, снося на пути уже перевернутую мебель. Он не шутил, когда говорил, что стая пострадает. Альфа тоже понимал это и принял единственно верное решение, он рыкнул на оборотней, что нападали на незнакомца. Те покорно отошли в сторону. Сейчас посредине таверны два достойных противника оценивали друг друга. Легкие атаки, направленные на изучение врага, вскоре сменились более серьезными.

Я стояла у стенки и завороженно наблюдала за сражением. То, как двигался наглец, не давало мне покоя. Шаг назад — блок, шаг вперед — атака. Шаг в сторону — уклонение, разворот и контратака. Алкай вовремя увернулся, и удар прошел по касательной, но то, как рыжий отступал, говорило о том, что досталось ему изрядно. А я, наконец, поняла, откуда знаю эту технику.

Сейчас фигура в плаще вела не бой, а танцевала танец смерти со своим врагом. Плавные движения, подчиненные ритму схватки, молниеносные атаки, как очередное сложное па. Я слишком хорошо знала этот стиль ведения боя, ведь я сама когда-то выступала партнером по этому танцу. Лишь один мастер владел этой техникой. Он сам придумал ее, подстраивая под себя. Искусство вести схватку, как партнера в танце, было подвластно лишь ему. Он мог танцевать танго с многими партнерами, как пару вар назад, а мог вести бой с одним противником, кружа его в вальсе, как он поступал сейчас с Алкаем. Ритм и последовательность его движений невозможно отследить, так как он постоянно меняет темп, комбинируя новые. Завораживающий стиль. Настоящее произведение искусства, созданное лишать жизни.

Со спины к высокому крался оборотень, что метил ему точно в сонную артерию. Промедление смерти подобно. В данном случае так и было. Здесь и сейчас, для меня был только один враг, преданнее самых верных друзей. И я, что есть мочи, закричала. Реакция была мгновенной. Массовый ступор. Да только волк уже прыгнул. Растерявшись, он просто снес фигуру в плаще.

— Хватит! — сходя с ума от волнения и дико колотящегося сердца, потребовала я.

— Как властно, — раздался голос где-то снизу. — Не замечал за тобой замашек лидера раньше.

— А я надеялась, что больше никогда тебя не увижу, Широварт ла Эк. Как неприятно ошибаться, — я скривилась, чувствуя, как переживание отступает, ведь все вышли из этой стычки живыми.

— И тебе светлого и ясного, Суара. Успокой своих пушистиков, а то в массовую истерию скатятся, — поднимаясь с пола, сказал мой враг. Эльф был слишком хорошо знаком с особенностями моей сущности.

— Я просто так крикнула, Алкай. Это не предвестник смерти. Никто не умрет. Они не враги нам, — фигура в плаще хмыкнула. Дождавшись кивка от альфы, я снова обратила свое внимание на высокого.

Он медленно скинул свой плащ, и все присутствующие узрели высокого светлого эльфа. Его сапфировые, кошачьей формы глаза смеялись. Мягко очерченные, полные губы, с более узкой верхней, растянулись в предвкушающей улыбке. Мощный квадратный подбородок, который никак не мог принадлежать светлому, придавал мужественности первородному. Слегка смуглая кожа, стройное, но крупное и мускулистое тело не слишком соответствовало образу эльфа из Хрустальных лесов. Его золотые волосы были заплетены в боевую косу дроу с десятками хрустальных игл, и он прекрасно умел ей пользоваться. Последний раз я видела этого полуэльфа около пятидесяти весен назад. Он почти не изменился.

— Какого недобитого упыря ты здесь делаешь? — не стала расшаркиваться я.

— Вот этого я и ждал. А то не враги, не враги. Я, между прочим, твою шкуру спасти решил.

— А кто тебя просил, спасатель недоделанный? Ворвался без спросу и вопросу и всю мою охрану в негодность привел? Ты скорее меня угробишь, чем спасешь, — как же я его ненавидела.

— О как. Ты считаешь, что парочка блохастых тебя спасет? Ты всегда туго соображала, но чтоб настолько, — и этот разрушитель моего спокойствия поднял стул и, как ни в чем не бывало, сел на него.

— Какого расселся? Я тебя не приглашала. Зад свой поднимай, ошибка недальновидной эльфийки.

— И это мне смертью обласканная истеричка говорит. Забавно. Так куда собралась, проблема глобального масштаба?

— От тебя подальше.

— К дядюшке Баску под юбочку, значит. Вот и хорошо. Ноги в руки и вперед. Нам до рассвета к заставе попасть надо, — он спокойно поднялся и зашагал к двери, будто мое подчинение его приказам даже не подвергалось сомнению.

— Вот и шуруй, чтоб тебе ликаны уши обгрызли, — я демонстративно повернулась к нему спиной. — Меня оборотни больше устраивают в качестве сопровождающих.

— Я не понял, ты снова на вызов нарваться хочешь? Так мне не сложно, пять вар и бой окончен. А можем не тратить драгоценное время из-за твоей фантомной гордости и двинуться в путь. С нами идут только двое блохастых, — и он пальцем указал на избранных. — Альфа и тот с кривыми клыками. Все, двигай, причина моих мигреней, — эльф, позвав своего спутника, который так и не открыл нам лицо, вышел.

А я уже успела позабыть, за что так яро его ненавидела. Теперь вспомнила. Тотальный контроль и непомерная властность!

— Я не думала, что так все обернется, — я виновато посмотрела на оборотней. Вся проблема состояла в том, что выбора у меня не было, Широварт намного сильнее и могущественнее. Мы ему не соперники. — Нам лучше поторопиться, а то связанной на лошади неудобно ехать, —решила я шуткой разрядить обстановку. Вышло как-то не очень.

На улице я встретила сонного Ваньку, который все время разборок просидел в конюшне, а точнее проспал, если судить по виду. Повезло. Рядом стоял полуэльф со своим другом и наши лошади. Я решила игнорировать Широ и говорить с ним только в случае необходимости. Вот и сейчас я просто села верхом на коня.

— Ван, садись на Палю, мы выдвигаемся, — в это время оба оборотня присоединились к нашей веселой компании. Я была рада, что они не бросили меня одну с этими мужчинами и все же решили выполнить обещание.

— Хорошо. А кто это? — бывший раб указал пальцем на незнакомых ему личностей.

— Да так, обуза. Не бери в голову. Садись в седло, — и тут я услышала слова низкого.

— Твоя знакомая с характером, Вартек, — его голос был низким и каким-то холодным.

— Она не знакомая, — безразлично бросил Широ.

— А кто?

— Naice ore nya [1], — шелестяще произнес эльф.

Естественно, эту эльфийскую фразу я не поняла, но готова была дать голову на отсечение, что это что-то ругательное и в мою сторону.

— Раз так, может, представишь меня? — сказал мужчина и снял капюшон. Темноволосый, крепко сложенный наемник. Ничего особенного, кроме ледяных серых глаз.

— Суардана — Салван, Салван — Суардана, вечная заноза в моей заднице, — после этого короткого обмена любезностями эльф, отвернувшись от меня, пошел к своей лошади.

— Светлого будущего, Суардана, — наемник наверняка хотел быть вежливым, но от его тона лужа под копытами вороного подернулась коркой льда.

— Ясного настоящего. Моего спутника зовут Ван, а двух оборотней, Алкай и Грог, — я решила сразу представить своих сторонников. Мужчина кивнул, выражая приветствие.

— Долго болтать будете? Поехали.

[1] Боль души моей

* * *

Мы тронулись к выходу из города. Луна ярко освещала узенькие улочки и крыши домов. Наверное, поэтому мы сразу заметили карателей, движущихся навстречу. Широ, отреагировав раньше остальных, беззвучно повернулся к нам и приложил указательный палец к губам. Потом сделал несколько пассов рукой, и нас накрыло рябью заклинания невидимости. Вот только если кто-то из карателей заденет границу полога, она тут же рассеется. Это касалось и тех, кто был внутри, поэтому все замерли, а кто-то даже дыхание задержал. Подозреваю, это была я. Оборотни грозно скалили зубы, но не производили ни звука. Темные фигуры прошли мимо, скользя по брусчатке, будто летели над ней. Когда один из них поравнялся со мной, я несдержанно выдохнула, создавая колебание воздуха. Тень застыла на мгновение, повернула укрытую капюшоном голову в мою сторону и оскалилась. Еще секунда, и я не сдержала бы судорожного вдоха от ужаса, но в конце улицы раздался шум — что-то разбилось. Я посмотрела на Широ, потом перевела взгляд на его ладонь, она была сжата и направлена в сторону от нас, в самый конец улицы. Так вот что это был за шум — эльф магией разбил что-то в стороне от нас. Две темные фигуры быстро поплыли дальше, теряя к невидимым нам всякий интерес. Хорошо, что спутник эльфа настоял на подавлении естественного запаха и сжег над нами какие-то травки перед отъездом. По нему нас легко могли бы вычислить.

— Они ушли, — облегчение эльфу не удалось скрыть. — Будем прорываться к восточным воротам. Двигаемся шеренгой по двое. Я и Салван впереди, ты и твой раб за нами. Оборотни замыкающие. Все ясно?

Мы дружно закивали в ответ. Сейчас перед нами был глава разведки и искусный стратег. Даже я не рискнула бы оспорить его решение, хоть и хотелось тут же сбежать от этого тирана.

— Тогда не отставать и быть начеку.

Через два квартала и узкий переулок мы вышли к небольшому открытому пространству перед воротами. Здесь спрятаться возможности не было. Прорваться можно было только боем, если заметят. Я украдкой глянула на эльфа. Первородный напряженно думал и прикидывал в уме наши шансы. Мы так давно не виделись, а я до сих пор могу догадаться лишь по лицу, какие мысли посетили его.

Снова он вел меня в Хрустальный лес, да только ситуация оказалась намного серьезнее. Эльф даже разговаривать со мной не стал. Так, перекинулся парой фраз, узнал все, что ему было нужно, схватил за шкирку и потащил в родные пенаты. В этом весь Широ. Он всегда был максимально сосредоточен, когда грозила опасность, и никогда не тратил время на пустые разговоры. У нас еще будет время поговорить, а сейчас все эти существа рискуют ради меня жизнью. Ну, допустим Ван исключение, он еще и свою шкуру спасает. Но как же мне не хочется, чтоб меня снова спасали. Опять позорно явиться к Владыке в сопровождении телохранителя — это так унизительно. Будто я вечно в нем нуждаюсь и не могу без него. Неоплатный долг получается. А сколько я еще буду выслушивать оскорблений и унижений по приезду к эльфам и во время пути. Лучше сразу удавиться. Да и не нравится мне этот Салван, полуэльф никогда не работал раньше в паре. Явно на задании сейчас.

Широ всегда говорил, что я не могу нормально постоять за себя. Впервые я докажу ему обратное и откажусь от его помощи. Каратели, конечно, опасные ребята, но и я не дева в беде. Наверняка у Широварта свои тайные дела. Однозначно нам лучше разделиться. Однако, если просто попрошу его оставить меня, получу кляп в рот и попой кверху прибуду к эльфийскому двору. Так еще ужасней получится. А вот если…

— Ван, ты можешь заставить всех двигаться как во дворце? — я была уверена, карателям нужны мы, значит, никого другого они не тронут. Разделение было отличным планом. Уверена, эльфу это тоже приходило в голову, но гребанная ответственность и упрямство не позволяли рассмотреть этот вариант. Значит, я осуществлю его сама.

Малыш задумался.

— Наверное, а что?

— Сделай, — прошептала ему на ухо я. — Для всех, кроме меня, тебя и оборотней.

— А кони? — шепотом спросил он.

— Вороного и Палю не трогай.

— Хорошо, я попробую.

Как же мне не нравилось его «попробую». Этот план и так был дырявый донельзя. Авантюра, ничего не скажешь. Или получится, или кляп и позорная транспортировка. Но не могла я не рискнуть. Ванька тем временем закрыл глаза и снова сделал тот же жест руками, что и в прошлый раз, но уже без крика.

Ух ты, учится на своих ошибках, прям не верится.

Я посмотрела на эльфа и наемника, никакой реакции, аж плакать захотелось.

— Не сработало, — обреченно вздохнула я, повесив нос.

— И не могло сработать, — я подняла глаза на говорившего и наткнулась на мрачное эльфийское лицо. — На мне блок, а Салвана и лошадей я закрыл щитом, когда почувствовал сырую магию. Но на стражу и карателей подействовало. Проблема решена, — и он победно оскалился. — Стараниями твоего раба.

Вот же сволочь! Конечно, он услышал наш разговор, вон какие уши отрастил. Ждет меня теперь расплата за глупость.

— Дракон меня задери! — выругался на всю улицу светлый.

Я не сразу поняла, что произошло. Оказывается, магия моего сломанного мага такая же ненормальная, как и он сам. Не спасли эльфа блоки!

— Чешуйчатая морда василиска, получилось! Ванюша ты золото. — Сбоку раздался рык. Понятно, оборотней зацепило все-таки. — Низкопробное золото. И что теперь без волков делать? Да нас еще на подходе к заставе схарчат. Темень! Паля, вы с вороным сможете до рассвета скакать без остановок?

Кобыла задумалась, а потом энергично закивала.

— Отлично. Малыш, скачем во весь опор. Что бы ты ни услышал, не останавливайся. Понял меня? — он кивнул, а я повернулась к отплясывающим. — Пока Широ, буду изо всех сил стараться больше никогда не лицезреть твою вислоухую мордашку.

Эльф аж зарычал от бессилия. Он ненавидел это состояние всей душой и не привык терять контроль над ситуацией. Он всегда все подмечал, но сейчас не учел лишь одного — Ван не раб и далеко не человек, за что и поплатился.

Как долго будет действовать заклинание, я не знала, а значит, нужно было как можно быстрее бежать из города. Мы вылетели за ворота, как будто за нами сам Всенижний гнался. Не сбавляя темпа, лошади проскакали почти до самого рассвета. Дикий вой, скрежет клыков и завывания ветра остались позади. Несколько раз нас нагоняли отдельные особи ликанов, но нам удалось избежать встречи с их пастями. Впереди уже виднелась застава. Небольшая полянка на которой стояла хижина. Два орка топтались снаружи и, завидев нас, тут же выхватили оружие. Значит, пропускать не собираются. Да собственно говоря, они никогда и не пускают на территорию степей чужаков. Увы, пройти болота, окружающие степи по всему периметру, можно только в нескольких местах, где и расположились заставы. Что же делать?

— Выхода нет, придется напролом, — выкрикнула Вану я и пришпорила и так бегущего на пределе коня. Пена из его рта уже струйкой стекала по подбородку. Потерпи милый, скоро передохнем.

Из хижины выскочило еще два орка. Паля и вороной почти одновременно влетели на поляну, а дальше Ван поскакал один. Кто-то из орков схватил меня за ногу и сдернул с коня. Совершенно точно я что-то отбила. Я лежала на боку, поджав колени, и пыталась прийти в себя. Орки тем временем начали окружать меня. Извернувшись, выхватила два ножа из голенища сапога и попыталась подняться, одновременно выглядывая Вана. Его не было видно. Хорошо, значит прорвался. Я натянуто улыбнулась. Четверо громил неумолимо приближались, позвякивая железом. Ну что ж, готова признать — план был дрянной. Но зато перспектива не видеть больше Широ и не слушать насмешки с его стороны откровенно радовала. За мыслями я пропустила пинок в живот и грохнулась на колени. Надо мной занесли огромный меч. Вот и все. Прости меня, Баск.

Я ждала удара по голове, но его не последовало, пришлось поднять глаза. Орк застыл и смотрел куда-то мне за спину. Я обернулась и увидела высокую белокурую фигуру, что стремительно приближалась к нам.

Что ж ты творишь, дурак? Бежать надо было.

Орки явно были более заинтересованы в Ване, чем во мне. Этим я и воспользовалась. Не поднимаясь с колен, я нанесла два удара в бок ножами на одной незримой вертикальной линии, один чуть ниже другого, а потом, не вынимая оружие из плоти, и чувствуя, как теплая кровь течет по ладоням, протянула их к другому боку, почти разрезая жертву пополам. Не будь мои ножи идеально заточены, мне никогда не хватило бы на это сил. Согнувшись пополам, хрипя от боли и истекая кровью, орк упал на землю. Трое других с удивлением смотрели на все это. Да, я умела убивать и делала это профессионально, если такова необходимость. Ведь меня учил Широ.

Скучать оркам не дали. Малыш сходу, прямым в челюсть, уложил одного. Тот даже янычар поднять не успел. Ничего себе скорость. Уход от булавы влево, прогиб назад, и он увернулся от ятагана. Быстрое движение и ятаган в руках у воина. Разворот, и очередной противник падает на землю немного позже своей головы. Двое оставшихся, сбитый кулаком, шатаясь, поднялся, с дикой злобой кинулись на Малыша. Вот он исчез, а через мгновение снова стоял на том же месте. Орки, пропоровшие лезвиями воздух, где стоял Ван, остановились спинами друг к другу. Неужели они его ранили? И тут оба врага закашлялись и упали как подкошенные. У одного было перерезано горло, он почти сразу распластался по земле, заливая ее своей кровью. А другого пронзило насквозь в области сердца. Это было видно по выходному отверстию, когда он лежал лицом вниз.

Невероятно. Как ему удалось?

Малыш медленно повернул ко мне голову. Больше я не хотела знать, почему и как. Только бы начать снова двигаться. Его ледяной и высокомерный взгляд опять поверг меня в ужас.

— Не… Не…

Он легким, отточенным движением оказался возле меня, а я не могла выговорить и слова, только пялиться на него снизу-вверх. Вот это скорость!

— Я не знаю, кто ты. По мне, так пыль под ногами, не стоящая внимания. Но уже дважды из-за тебя я прихожу в себя. Почему?

Вопрос прозвучал как приказ, а я поняла, что просто обожаю своего придурковатого Ваньку и безумно хочу его назад. А еще мне стало обидно за себя так, что страх начал потихоньку отступать.

— Это твоя голова с катушек съехала, не моя. Вот и интересуйся у нее.

Левая бровь воина чуть дернулась вверх, и это все, что выражало его удивление. Не лицо, а непроницаемая маска.

— Дерзкая, такие долго не живут.

— Нашел чем удивить. Так убивай, давай, чего медлишь? Я тут, как бы, не сопротивляюсь даже. Ты же любишь безоружных и беспомощных душить, так вперед, — я демонстративно развела руки в стороны и запрокинула голову. Шипение и скрежет зубов были мне ответом. Сразу улыбнуться захотелось.

А он что думал, я его любопытство поспешу удовлетворить? Ну уж нет. Пусть мучается неизвестностью.

— Ты отнюдь не беспомощная, — прорычал он, указывая на почти разрубленного орка, точнее, его труп.

А мне вот о чем подумалось. Во-первых, где Паля, а во-вторых, чего это он вернулся? Размяться решил?

— А что ты вообще тут делаешь?

— Ты притащила сюда, забыла? — язвительно, чуть наклонив голову, напомнил воин.

— Да что ты? Неужели? Ты вроде как уже за пять тан отсюда должен быть, — не сдавала позиций я.

В ответ снова полу рык, полу вой. А я совсем смелеть стала. Раз до сих пор жива и здорова, то не убьет он меня.

— Меня он попросил, — нехотя призналось это самоуверенное существо. — Сказал, что только ты сможешь нам помочь, — он перешел на шипение.

— Он — это?

— Мое второе, бесхребетное я. Вопить начал, что ты умрешь, и я опять засну, — мужчина скривился. Ему не был приятен этот разговор.

— Как интересно. А ты помнишь все, что делает твое второе я?

Мне нужно было это знать. А то вдруг, когда я с Ванюшей спала или в рубахе одной разгуливала, этот монстр все видел и чувствовал. Бр-р-р!

— Нет. Только то, что он хочет мне показать, — как-то зло он это произнес.

С чего бы? Или Малыш — это его активное я, а маньяк — пассивное? Тогда попал мужик. Сумасшедший диктует, на что тебе можно смотреть, а на что смотреть мал еще. Или выгуливает тебя раз в полнолуние. Таксебе участь. Не удивительно, почему он такой раздраженный. Я не смогла сдержать смешок. Выглядела ситуация слегка абсурдно.

— И что смешного?

— Да вот думаю, какой же Ваня могущественный, оказывается. Такого маньяка подавил в себе, аж гордость берет.

— Я ведь не мое ничтожное второе «я»…

— Скорее ты второе, а он первое, — перебила я.

— Я и покалечить могу, даже не задумываясь, — рыкнул воин.

— И чем это тебе поможет, позволь узнать?

— Это мой маленький каприз.

— Капризный ты наш, где кобылу посеял? — спросила я, вставая на ноги. Вроде ноги больше не спешат подкашиваться, да и живот почти перестал болеть.

— Она попыталась меня скинуть.

— Она не пытается, она скидывает, — я отряхнулась, вытерла ножи об одежду мертвеца и направилась вглубь степей, подальше от кровавой заставы.

— Мне нужно в долину, — внезапно выдал мужчина.

— И что дальше? — я продолжила идти, а он стоять.

— Это в другой стороне. Немедленно сверни!

— Даже не подумаю, — воодушевленно пропела я. — Я иду куда надо.

— Ты же не знаешь, где долина? — воин медленно двинулся за мной.

— И знать не хочу, — фыркнула я.

Белобрысый прибавил шаг, но так, чтоб гордость окончательно не уронить.

— Стой, я сказал. Мы идем в долину!

— Ага, уже бегу, падаю, поднимаюсь и опять бегу, — на самом деле я еле ковыляла, прихрамывая, а воин уже почти поравнялся со мной.

— Я не собираюсь идти за тобой, — жестко заявил мужчина. — Я иду в долину.

— Счастливого пути, и чтоб ликаны тебя покусали. — Как будто его «не собираюсь идти» меня в какую-то там долину ползти заставит. — Паля, девочка, ты где?

— Кого ты зовешь? — воин догнал меня и стал идти почти в ногу. Вот только его шаг — мои два.

— Кобылу, которая тебе мозги вправит, пока ты еще кого-нибудь за компанию не порешил.

— Хватит, — он встал передо мной, заставив остановиться. Естественно, я налетела на него.

— С ума сошел? Я и так часто с землей сталкиваюсь, а тут еще и со стенкой обниматься⁈ Увольте, — я вырвалась из его рук.

— Ничтожество, ты даже мизинца моего не стоишь. И зачем я вообще опустился до общения с тобой, — он развернулся и пошел в другую сторону.

— И правда, зачем? Боишься очнуться в следующий раз с ножом у своих драгоценных волос?

Он аж споткнулся на этих словах. А я кое-что поняла. Каждый раз, когда Вана пытались остричь, он не помнил, как умирали те, кто пытался это сделать, и почему волосы так и не обрезали. Логично предположить, что Малыш никогда не помнит своих приступов раздвоения личности, как это было в последний раз.

— Откуда ты знаешь?

— А ты не помнишь? — провокационно начала я. — Как так?

— Я почти ничего не помню после определенного момента, — растерянно произнес он. О, а это что-то новенькое: растерянность у такого типа.

— А ты попытайся вспомнить, вдруг у тебя третья личность имеется, — продолжила издеваться я. Однако я не ожидала, что реакция на мои слова окажется слишком бурной.

Тариван ни с того ни с сего вскинул руки и схватился за голову, почти что сгибаясь вполовину, и как-то отчаянно застонал. Я осторожно подошла ближе и встала перед ним. Он вскрикнул и резко опустился на колени. Пришлось осторожно наклониться и заглянуть в лицо, при этом держа дистанцию. Вдруг и правда третья личность имеется, и она еще кровожаднее этой. В какой-то момент воин отпустил голову и резко вскинулся. Я поймала взгляд его испуганных глаз, а там было… Пусто, девственно пусто, и выражение лица абсолютно детское!

— Ванька! Это же ты, да? — я порывисто обхватила мужчину за щеки ладонями и с удовольствием вглядывалась в яркие растерянные глаза.

— Дана, у меня голова болит, — простонал Ван.

— Не удивительно, после столь длительного паразитизма маньяка.

— Что случилось? — он приподнял голову. Я встала на колени рядом с ним, и начала мягко поглаживать бледные скулы большими пальцами, при этом купаясь в бездонном изумрудном море, что плескалось в глубине его глаз.

— Раздвоение личности, Малыш. У тебя раздвоение личности. И поверь мне, ты лучшая своя половина.

* * *

Предрассветный туман окутал дорогу, что много столетий пролегала через лес. Единственная возможность не попасть в трясину — держаться пути. По дороге, усыпанной песком и камнем, стремительно скакали два всадника. Путь их лежал к восточной заставе.

Дикий вой раздавался набатом в лесной глуши. Беловолосый маг нервно вздрогнул. Нет, он не боялся умереть. Иногда он даже желал этого в глубине души, но сейчас его волнение было направленно на спутницу. Ее судьба волновала его гораздо больше, чем должна была. Когда воин успел настолько привязаться к этой женщине, что стал жить ею? Жить ради нее.

«Дай мне выйти, и я уничтожу всех наших врагов, — раздался голос в голове мага, — тебе нечего будет бояться».

«Я не боюсь».

«Правда? А я чую твой страх. Выпусти меня, — слегка раздраженно потребовал голос».

«Я страшусь не за себя».

«За нее? — с отвращение выплюнул голос. — Не смеши меня. Она не что иное, как пресмыкающееся у наших ног».

«Она спасла нас».

«И как же?» — зло бросил голос, он терял терпение. Слишком долго не мог воин взять контроль. Сейчас он жаждал этого больше всего.

«Не знаю, но ты пробудился благодаря ей. И мы в долгу за свою спасенную жизнь».

«Она никогда не спасала нас, — взревел запертый воин. — Я бы убил всех, кто попытался бы хоть взглянуть не так на нас».

«Она не дала нам умереть от безысходности, — спокойно ответил маг. — Мы были в глубоком сне, мы умирали внутри своего тела, медленно и мучительно. Она пробудила нас. Мы начинаем вспоминать».

«Нет! Она ничто. Она не существует. Я убью ее…»

'И убьешь нас, — перебил маг. — Мы погибнем без нее. Мы погибнем от тоски по ней.

Воин замолчал. Он давно чувствовал связь, что тянулась от девчонки к нему. Тогда, в лесу, он впервые сомневался в правильности своего решения. Он желал убить ее и ненавидел себя за нерешительность. Ее глаза были полны непонимания и надежды. Никогда его жертвы не теплили надежду. В их глазах он видел обреченность. Так почему та немочь смогла одним взглядом уничтожить всю его стальную, взращенную на лишениях, волю? Почему он хотел оправдать ее надежду? Почему он знал, что разожмет хватку на ее шее? Власть этого существа над ними вызывала жгучую ненависть к ней и к себе. Воин горел этим чувством и ждал их следующей встречи, где его воля победит ее. Он знал, что врет сам себе, но никогда не признался бы в этом.

«Спаси ее».

«Нет!» — яростно взвыл воин.

«У нас нет выбора. Она дорога нам, пусть мы этого не помним. Если не поторопишься, все будет потеряно. Я отпускаю тебя».

«Наконец-то!»

«Она в опасности!» — испуганно закричал маг.

«Кто посмел?» — рык вырвался из горла обретшего контроль воина. — Они уже мертвы! Разорву!'

От этого рева, взбрыкнула кобыла и сбросила воина. Кашир грациозно извернулся в полете и приземлился на ноги. Не теряя ни минуты, он ринулся в сторону, где от рук степных орков медленно, но верно погибало его проклятье и его спасение.

* * *

Виня себя, в чем нет твоей вины —

Вина, страшнее нет которой.

Безумием полны раскаяния сны,

Терзающие разум твой виною.

На заре времен…

Несколько мгновений до рассвета…Рассвета, который осветит первыми лучами уже мертвую долину.Рассвета, который не увидят тысячи душ.Рассвета, который не встретят тысячи, уже не пылающих сердец.Рассвета, луч которого отразится от уже остекленевших детских глаз.Рассвета, который осветит разрушенные комнаты опустевших домов. И абсолютная тишина, которую впервые встретит на своем пути солнце. Смерть. Мертвый рассвет.

Алые всполохи будут свидетелями свершившегося зла. Ветер будет беззвучно петь скорбную песнь по истерзанным душам. Облака затянут синее небо, и изольется оно на окровавленную, потерявшую жизнь землю горькими, несолеными слезами. Не запоют птицы в лесах, замрет листва в кронах деревьев, замедлит свой бег горная река, окрашивая свои воды в багровый цвет. И только запах, запах безысходности, нестерпимой боли и неотвратимой смерти останется витать над местом, некогда великим, чистым, с самым светлым именем — Долина Трех Лучей. Именем, которое отныне потеряно и забыто!

Посреди поля ночной бойни стоял на коленях мужчина. Голова его была опущена, руки сжимали два скимитара [1], покрытые запекшейся кровью врагов, так, что костяшки пальцев побелели, а вены на предплечьях четко очертились как ветвистые реки с множеством притоков и оттоков. Его бледное лицо ничего не выражало. Бывшие ярко изумрудными глаза заволокло белой пеленой, зрачок не реагировал ни на свет, ни на движение. Его взор был направлен вниз, как будто он насквозь мог видеть, как уходит, впитываясь в черную грязь алая кровь. Как утекают последние капли жизни, исчезает надежда, утопая в омертвевшей траве, в алчной земле, пьющей каждую каплю с жадностью. Мать земля, которая еще вчера давала жизнь, теперь высасывала последние соки из всего вокруг, как оголодавший вампир, как полу иссохший упырь.

И вот первые лучи первого мертвого рассвета упали на единственную фигуру во всей долине, что имела внутри жизнь. Жизнь без надежды, без желания жить, с потерянным разумом и всеобъемлющим чувством вины за то, в чем он не виноват.

Боги смотрели на умирающую душу с уже мертвым разумом, которая не вынесла песнь банши по каждой ушедшей жизни. Как смог воин услышать глас плакальщицы, скорбящей по его народу, боги не могли понять. Их любимая дочь пела каждой душе прекрасную песню, которая вела ее (душу) в мир света, но никто не слышал слов, кроме уходящего.

Сильного, выносливого, крепкого духом воина не сломила битва, не охватило отчаяние, не искалечила встреча со смертью, не испепелила боль, не иссушила скорбь, но истерзала вина. Вина, навеянная последней песнью, высосала разум и губила его душу.

Всевидящие видели самоубийство, но не могли смотреть на него. Любимец Всезнающих не должен сдаться так легко. Они не могли поверить в смерть надежды, коя медленно гасла на их глазах. И Всечувствующие решили сохранить надежду.

* * *

Легкой поступью, идя по воздуху, приближалась к воину любимая дочь богов. Ей предстояло спеть свою песню, песню по уходящей надежде. Надежде, которой суждено возродиться, как феникс из пепла, а пока, она упокоится в глубине сей души, что живет в теле воина.

Закрой глаза дитя Ветров,

Открой свой взор незримый,

Увидь душой мой тихий зов,

Забудь свой страх звериный.

Ушедших больше не вернешь,

Терзанья душу твою ранят.

Но ты, создание, живешь,

А разум вскорь увянет.

Шумит вода Пустых озер.

Освободи от дум свое сознанье.

И выступы скалистых гор

Нерушимо стоят, как мирозданье.

Забудь, дитя, забудь свой сон,

Что явью был, но растворился.

Летит душа на тихий звон.

К тебе придет желанное забвенье.

Вину свою искупишь ты,

Страшней ее не существует в мире.

Причина кроется одна,

В великой твоей силе.

Раскаянье великой ношей

Легло на плечи сильные твои.

То воля божия свершилась.

Вины в том нет ничьей, пойми.

Пока ты держишь скорбь за руку,

Нет жизни в этом мире для тебя.

Позволь рассеять твою муку,

Я провожу в забвение, дитя.

Когда готов к ответу будешь,

Задашь вопрос своей душе.

И боль, и страх, и скорбь отступят,

И свет найдешь в непроходимой тьме.

[1] Второе название ятаган — колюще-рубящее оружие, являющее собой нечто среднее, если сравнить стандартный меч и стандартную же саблю.

Глава 8 Никогда не жалейте розовых и пушистых!

Жизнь — это юмор. Иногда черный, иногда белый, а иногда плоский.

Вот уже пять дней, как мы слонялись по степи. Ну почему у меня все через одно место? Вот как я не заметила, что свернула не туда? Ума не приложу. В результате ищем другой путь, который упорно не хочет находиться. У нас на хвосте злющий эльф, лучший воин Хрустальных лесов, и парочка оборотней с наемником неизвестного назначения. Думается мне, сверни мы правильно, уже мучительно раскаивались бы в этом. Только по этой причине я все еще искала другой ход, а не вернулась назад.

— Ванька, я есть хочу-у-у…

— Остановимся и сварим кашу?

— Ненавижу кашу! Умру, если еще хоть ложку придется проглотить!

Почему у меня сформировалось столь сильное негативное чувство к бедной каше? Да потому что мешки с овощами, хлебом, мясом и сливовицей на груженной вещами лошади остались. Какой идиот предложил облегчить мою лошадь? Знаю, то огонек клыкастый, оборотень его покусай… Упырь погрызи! Из-за этой гениальной идеи я вынуждена пятые сутки давиться кашей неизвестного происхождения без соли, без перца и без масла. Темень! Я убью оборотня! Одна радость, когда навешали мешки с продовольствием и оружие на бедную животину, места для одежды наших пушистых не осталось, и ее на Палю взвалили. Надеюсь эти изверги околеют нагишом в степях. В противном случае обмен не равноценен. Как же хотелось есть.

— Ванюша, может, ты создашь какую колбасу и кусок мяса? — Я с надеждой посмотрела на горе мага.

— А как?

— Из воздуха? — предположила я.

— Я не умею.

Кто бы сомневался. Очевидно, что все чары, которые до этого творил Тариван, были спонтанными и интуитивными. Никакой базы или системы они не имели.

— Все, если через полдня не найдем чего поесть, я перейду на подножный корм.

— Это как?

— Встану на четвереньки и вместе с Палей буду жрать сочную травку! Она намного привлекательнее каши.

Кобыла аж с шага сбилась. Конкуренции боится, что ли? Ну так вполне обоснованно. Все сожру! Паля, кстати, сразу после преобразования маньяка в Малыша к нам явилась. Где пряталась эта трусливая предательница, не знает никто, но морда больно довольная была. Не меньше чем поле ромашек прикончила, заедая стресс, это точно.

Предаваясь унылым мыслям, мы подъехали к перекрестку. И куда дальше направляться, никто не знал. Внезапно меня прошило неприятное чувство и сознание охватило отчаяние. Я закричала во все горло.

Плохо было дело. Кто-то умрет, и этот кто-то находился по левую сторону от нас. Я его чувствовала. Решение поехать налево появилось само собой, и я не стала сопротивляться этому желанию.

— Ты как?

— Нормально. Поехали туда. Там умирающий наш, — я тронула коня, стараясь избегать внимательных зеленых глаз. Все не было нормально. Никогда не бывает.

Около часа мы ехали по узкой дороге, кое-где истончающейся до тропки, и тогда нам приходилось пристраиваться друг за другом цепочкой. Впереди виднелось небольшое озеро и странная фигура на его берегу. Не заметить незнакомца было невозможно. Непонятное существо сидело, опустив ноги в воду. И все бы ничего, но это нечто было розововолосым. Длинные, до талии, розовые волосы переливались на солнце и странно завораживали.

— Это что? — растерялся маг. Я разнообразием речи в тот момент мало отличалась от Вана.

— Ну э-э-э… Простите… Дух? — Других предположений у меня пока не было.

Незнакомец повернул голову и грустно посмотрел на меня своими абсолютно розовыми глазами.

— Эм… Призрак? — Он покачал головой. — Маг, жертва неудавшегося эксперимента, эксцентричный некромант?

Незнакомец печально вздохнул.

— Не трудитесь, не угадаете.

— А вдруг… Хотя чего это я? Ван, поехали, хватит нам и одного ненормального в нашей развеселой компании.

— Они так же сказали, — безразлично произнесло нечто.

Мне не интересно, мы едем дальше. Любопытству нет, силе воли да! Да упырь с ней, с силой, которая воли!

— И кто это они?

— Все мои сородичи. Они тоже не хотели иметь со мной ничего общего. — Розовый поднялся. Не спеша, он пошел вдоль берега.

Чуть выше меня ростом, худой, едва там мышцами пахнет, но фигура пропорциональная. Лицо миловидное, красивое, с мягкими чертами, как у девушки. Однако орлиный нос и более грубый подбородок давали закрасться подозрениям относительно его женственности. Одет изысканно: кожаные, расшитые золотыми узорами, а может и золотыми нитями, штаны и камзол для верховой езды черного цвета, белоснежная рубаха, так же расшитая и с оборочками у ворота. На манжетах рубиновые запонки, предполагаю, настоящие, а на ногах высокие начищенные сапоги, что сейчас сиротливо остались стоять чуть в стороне. Под камзолом был виден пояс с ножнами, где спрятана сабля. По поверхности рукояти тянулась вязь из белого и желтого золота. Думаю, и лезвие так же было расписано. В волосах, ранее мной не замеченная, инкрустированная розовыми рубинами, золотая, тончайшей работы заколка, удерживающая собранные у висков пряди на затылке. И это утонченное существо продолжало своими аристократичными шагами мерить уступ берега. Через пару шагов раздался хруст под его босой ногой и обреченный стон: «Опять».

Что значило это опять, я не знала, да и не до него как-то было. Тут такое случилось. Наш случайный встречный просто-напросто сгорел в розовом пламени и осыпался пеплом. Из-за какой-то ветки взял и умер! Оригинальная смерть, ничего не скажешь. Он осыпался пеплом, а меня потянуло петь.

Значит, вот кто был наш запланированный покойник. Жаль, что так и не сказал, какой он расы. Любопытство доконает меня сегодня ночью. Я спешилась, чтоб не сбиться с ритма и запела.

Я в гробу живу давно

Но бессмертен я зато.

Упырем меня зовут,

И зомбякой кличут.

Я не злое существо,

И хорошим был я до.

Но ужасный некромант

Здал меня на провиант.

А я Машеньку люблю,

Каждый день я ей пою.

А она мне в сердце кол,

И от этого я зол.

Я подарок ей нашел,

И к порогу подошел.

А она меня долой.

Не по нраву дар ей мой.

Я ей почку подарил,

Не свинячью, говорил.

Из своих запасов личных,

Отодрал у птичек хищных.

Не поверила она,

Не поверил бы и я.

Почку из себя достал,

И с посыльным отослал.

Не взяла подарок мой,

Из сердца вот, с дум долой.

Раз не хочет быть моей,

То останется ничьей.

Ночью в домик заглянул,

И придвинул к двери стул.

Как же бегала она,

И убилася сама.

Я лишь коготь подточил,

И об этом я забыл.

И разрезал когтик мой.

И сердце вон, и жизнь долой.

— Что за бульварная поэзия? — Возмущению моему не было предела. Я вообще черным юмором не страдала. Так откуда вот эта песенка взялась?

— А-ха-ха, коготь подточил, ах-ха-ха… — Да уж, иногда у болезного с юмором все в порядке, но почему именно сейчас?

— Хватит гоготать, ничего смешного в этом нет, тут чело… Кхм, неизвестно что пеплом осыпалось, а ты над его останками слезы от смеха проливаешь, — попыталась прекратить я приступ неудержимого веселья в исполнении моего спутника.

— Гы-га-га, кхм… Ха-хм-хм-ха!

И что это за предсмертные хрипы? Поворачиваюсь, а розовое нечто, что пять вар назад горело розовым пламенем, стоит невредимое, держится одной рукой за живот, а второй безуспешно пытается закрыть себе рот. Нет, я ошиблась, это после смертное гоготание.

— И что, зомби сгрызи мои кости, здесь творится? — Новый приступ хохота с обеих сторон был мне ответом. Спелись!

— Ну ты даешь… Ах-ха, я прям не поверил, что ты банши, когда петь начала. Ха-ха, — возвестило это нечто. — Да за такое я готов хоть каждый ват с жизнью прощаться.

— Ты уже с ней попрощался, — грубо напомнила я. — Иди отсюда, дух эксцентричного существа. Куда там вас уносит? Вот прямо туда и побыстрее.

— Прости, плакальщица…

— Дана.

— Дана, но я не унесусь в потусторонние кущи пинать облачных единорогов и упиваться запахом божественных цветов.

— Само собой. Всевышние тебя и на десять тан к своей обители не подпустят. На кой им розовое пожарище в Светлом мире. Спалишь еще чего.

— А ты жестокая, я смотрю, — почти обиженно сказало нечто.

— Мне говорили. Так что это все значит? Тут и духу твоего быть не должно, в буквальном смысле, а ты вот стоишь и на смех меня поднимаешь. — Я грозно посмотрела на духа, которого и след простыть должен был.

— Плохо соображаешь, банши…

— Дана!

— Я не дух, я вполне жив, здоров и осязаем. Можешь проверить. — Он протянул мне руку, а я попятилась. Тут черти что творится, а он мне руку тянет. Я не самоубийца.

— Ваня, дотронься до него, будь другом.

— А зачем?

— Ну понимаешь, он поздороваться хочет, а я как бы… — Вот что ему сказать? Что тебе уже все равно хуже не будет, а я жить хочу? Грубо как-то. — Я леди и со мной за руку не здороваются, — пришло мне в голову. — Короче, пожми ему руку и все!

— Хорошо.

Ван тут же исполнил просьбу и подошел к розовому. Тот ранее протянутую тыльной стороной ладонь повернул ребром для рукопожатия, и их руки встретились. Я даже дышать перестала. Увы, плоть Вана не прошла сквозь протянутую ему в ответ руку духа. Значит, никакой он не дух.

Это было плохо, просто ужасно. Что же такое нам попалось на пути, что умеет воскресать? Так, нужно успокоиться, схватить Вана и уносить отсюда ноги. А то пока будем разбираться, что же он такое, нас быстренько закапают и пеплом могилу посыплют, тем самым… Э-э-э, тем, которого уже нет. Что за ерунда? Куда пепел делся? Если только…

— Ван, тащи-ка его сюда! — розововолосый попытался выхватить свою руку из хватки Вана, но не тут-то было. Маг одним рывком притянул его к себе, схватил за плечо и повел ко мне.

— Слушай, возрожденный, а где пепел? — заискивающе поинтересовалась я у изрядно побледневшего шутника.

— Так развеяло его. Раз и нет, — неуверенно улыбаясь, попытался обмануть меня парень. Поверила, аж раз десять как.

— Ты мне зубы не заговаривай, сама это умею. Ты, значит, из пепла возродился? — Молчит. — А кто у нас из пепла возрождается? — Как сыч молчит и зло глазами в меня молнии метает.

— Какой же ты не образованный, — я обошла Ваньку и насупившегося пленника по кругу и продолжила. — Что, никаких вариантов? Жаль, как жаль. Так и быть, я тебе открою этот секрет. Единственные, кто возрождается из пепла, они же и бессмертные, это фениксы. Правда, вот не задача, встретить в наше время феникса невозможно, так как они вымершими по меньшей мере лет пятьсот как считаются. А тут раз и феникс. Да еще ты что-то про сородичей говорил. Ну и конспирация!

— Хочешь перья содрать? Так тебе еще меня заставить истинный облик принять придется. А тут ты не справишься, и никто не справится, — раздраженно оскалился феникс. И что интересно, не было страха в его глазах.

— Дана?

— Да Малыш — переключилась я на Вана.

— А что такое лет?

Ну вот, уже не замечаю, как на всеобщий перехожу. Бывает у меня такое, когда нервничаю. Да и покинули мы человеческие земли давно. Пора Вана учить всеобщему.

— Год — это как одна весна, а, например, пять лет — пять весен. Понимаешь? — он закивал.

— А секунда и минута?

— Малыш, давай потом, а? Обещаю научить тебя всеобщему, — он кивнул, соглашаясь.

— Какие-то странные у вас отношения, — подал голос слегка удивленный феникс.

— Какие есть.

— А вы кто вообще? — решил познакомиться пернатый.

— Меня Дана зовут, как я неоднократно повторила, — ехидно заметила я. — А его Ваном, он мой друг.

— Больше на ребенка или любимого раба похож, — скептически произнес розовый.

Не знал он, как точно описал наши отношения, а я его просвещать не собиралась.

— А ты кто такой? — Спросила я. Феникс дернул плененным плечом, видимо затекшим от лапищи моего раба. — Ванюша, да пусти ты его. Сбежит, страдать не стану. — И мой недомаг отпустил плечо розового. Тот осторожно отстранился от Ваньки, при этом опасливо косясь в его сторону и растирая плечо.

— Мое имя Ласкан зи Верт Нало. И я изгой, — на последнем слове он скривился как от зубной боли. Эта часть его истории точно не приносила ему положительных эмоций.

— И что это значит? — я ничего не знала о иерархии фениксов. Появилась возможность восполнить пробел в знаниях.

— Что меня изгнали из клана, — нехотя пояснил он.

* * *

— Слушай, меня мучает вопрос: все фениксы розовые? — как он покраснел. Если б чуть другой оттенок, то с волосами слился бы.

— Нет, я единственный в своем цвете, насколько мне известно, — смущенно промямлил парень.

— Тебя из-за этого изгнали? — каюсь, никогда не любила ходить вокруг да около. Тактичность — это не мое.

— А ты всегда так над трупами глумишься? — отыгрался пестрый индивид. Я бросила на него испепеляющий взгляд. Розовый, а такой колючий.

— Один-один, Ласка.

Зарычал на мои слова. А я думала, фениксы — это птички. Хищные что ли?

— Ласкан! Я, между прочим, из знатного рода, простолюдинка.

— Ага, это из которого тебя турнули?

— А тебе что вообще от меня нужно, плакальщица? — он сложил руки на груди и грозно посмотрел на меня.

— Да, собственно, ничего, — пожала я плечами, а он удивился. Еще бы, как это я его пернатое высочество ободрать не хочу. Ведь перо феникса, а точнее пепел от сгоревшего пера, излечивает любые раны.

— Хотя, — он презрительно ухмыльнулся. — Зря делаешь поспешные выводы пташка, оставь при себе свои перышки. Мне бы дорогу узнать.

— А куда вам надо? — уже более дружелюбно спросил Ласкан, растеряв все свое недовольство.

— В Хрустальный лес.

— А зачем? — нахально поинтересовался розовый.

— А тебе все знать надо. Идем, значит, есть причина, — уж о причине своего путешествия я точно не собиралась распростроняться.

— Я вот о чем подумал: ты ведь банши, вымирающий вид. — Я скривилась на этом. Говорил обо мне, как о животном. — Раз к эльфам идешь, значит, они тебя приняли.

— Необязательно. Так к чему ты клонишь?

— Если я прав, то они тебя укроют. А я ведь тоже… — Договорить не дала.

— А ты тоже птичка редкая, и одной летать — значит пеплом землю посыпать каждый день. Так? — Он кивнул.

Я смотрела на розовое чудо, а оно так правдоподобно невинность строило. И ведь внутри ни капельки не розовый и не пушистый, а все равно было жалко. Ну, что за эмпатичная у меня натура. Вон, Широ же не пожалела. Хотя жалость к этому извергу он сам же у меня и отбил когда-то давно.

— Ладно, огненный наш, пойдешь с нами. Но если доставишь проблемы, мигом браконьерам сдам. — Он лихорадочно закивал. — Так куда идти?

— А вы правильно шли. Вот по этой тропинке через тринадцать дней до самой заставы и дойдем.

— Тринадцать? Так мы только шестой день в степях, а до лесов минимум двадцать два дня. Ты что-то путаешь.

— Нет, это короткий путь. О нем никто почти не знает. Его мои предки проложили, чтоб незаметно по степям передвигаться, — самодовольно заявил розовый. Теперь стало понятно, как целый клан фениксов скрывался от мира. У них, оказывается, свои тайные тропы везде есть.

— Русалку гному в жены! Так это же великолепно! — воодушевилась я.

Получи Широ, распишись под поражением.

Я от радости спешилась и крепко сжала феникса в объятиях… А отпустила уже пепел. Удивляться своей силе, раздавившей птичку, времени не было, так как песня полилась в тот же момент.

У вампира клык отпал,

И куда-то ускакал.

А на ужин у бессмертной знати,

Девственница в льняном халате

Как кусать теперь прикажешь,

И на дверь ей не укажешь.

Плакать собралась она,

В пасть полезла и сама.

И спросил ее вампир:

— Что это за номер?

Доставая с пасти шею

Что не сделал он своею.

— Коль тебе я не нужна, —

Осветила пол луна, —

То кого любить я буду,

Ведь тебя я не забуду.

Ошарашен был вампир,

Сума сошел евоный мир.

Куда катится земля?

Кровопийца и дитя.

— Ты послушай малышня,

Ноги уносила б от меня.

Потрошить не стал пока

Потому что нет клыка.

Истерить она изволит

Чувство мести ее гонит

И девица с горяча,

Дала в лоб и стрекача.

И остался наш вампир

Ополчившись на весь мир,

Без девицы для себя,

И с улыбкой без клыка.

— Ха-ха-ха! Ой, убейте меня снова, это нужно повторить! — и это немощный свалился от смеха на траву, а рядом с ним приземлился Ван. Я смотрела на две валяющиеся фигуры, и так попинать их захотелось от души, что сил терпеть не было. Да только одного тронешь, песни похабные петь будешь, а второго сил побить не хватит, быстрее сама убьюсь.

— Может, хватит ржать, — я сделала попытку успокоить этих двоих, сменив тему. — Ты мне, Ласка, лучше объясни, как так получилось, что силенок меч держать у меня нет, а тебя прикончить — есть?

— Ну-у… Я нежный.

— Ага, нежный. На сколько нежный?

Мой вопрос не понравился фениксу, это было видно по его поджатым губам.

— Одной царапины или большого синяка достаточно, чтобы я сгорел, — с затаенной грустно сказал он.

— И что, все фениксы от насилия так застрахованы, или с синяками не модно гулять?

— Нет, это скорее особенность моего организма…

— Угу, розовая, — перебила его я. — Заметили уже.

— Розовые волосы и глаза — это подарок, — печально произнес он.

— Чей?

— Моей мамы. Понимаешь ли, Дана, я не чистокровный феникс, моя мама нимфой была, — мы медленно направились в нужную сторону, не теряя больше времени. Говорить можно было и по пути.

Нимфы такие же часто встречающиеся существа, как и банши. И вот где его мифический папаша-феникс нашел не менее мифическую нимфу-мамашу?

— Да как такое возможно? Ты либо нимфа, либо феникс, а ты…

— А я и то, и другое. Моя мама была нимфой…

— Сладкоежкой, — снова перебила я. От переизбытка невероятной информации я нервничала и болтала сверх меры.

— Нет, нимфой светлой мечты. Эти нимфы самые редкие и их цвет — розовый.

Слышала что-то о том, что нимфы разноцветные существа. К примеру, у нимфы надежды волосы и глаза зеленого цвета, у нимфы веры — желтого и так далее.

— Вот мне и передался ее цвет, а также… — договорить фениксу я не дала.

— Ее нежность? — не удержалась от смешка я.

— Нет, чувствительность. Нимфы не терпят к себе прикосновений, только от любимых. В противном случае они умирают. Поэтому нимф так сложно найти. Они принимают облик деревьев, травы и цветов, некоторые ручьев и облаков. Если нимфа не покажется тебе сама, то ты ни в жизнь не найдешь ее.

— Получается, что от любого прикосновения ты мрешь? Но тогда как же Ван тебе руку пожал? — закономерный вопрос. Догадка меня просто убила. — Или он тебе настолько понравился? — я загоготала во весь голос.

— Нет, просто ты мне синяк поставила, а он нет. Я ведь феникс, я не умираю от прикосновений, только от синяков и ссадин. — Но все его сбивчивые объяснения были без толку, я все равно заливисто хохотала, корчась в приятных муках.

Дальше шли молча аж до самого привала. Я оставила разбивать лагерь мужчин, а сама задумалась обо всем, что произошло со мной за последние недели. Я много лет путешествовала в одиночестве, редко присоединяясь к караванам, и ни разу не находила себе постоянных спутников. И тут, внезапно, у меня не один сопровождающий, а целых два. Это если не считать Широ. Что-то происходило вокруг меня, и это настораживало.

Не знаю, сколько длилось мое забвение, да только очнулась я от невероятно аппетитных запахов, что принес мне милостивый ветер. Я отлучилась в себя ненадолго, как мне казалось, а они сразу перешли к уничтожению скудного провианта. Это было слишком жестоко, оставить меня голодной. Или еще хуже — оставить мне только кашу.

Феникс оказался весьма запасливым существом. У него в седельных сумках чего только не завалялось. Даже вяленое мясо! Я люблю фениксов! Даже розовых.

— Шлушай, Лашка, а жа што тебя фще шаки иж кфана фыкнали [1]? — сама не поняла, что сказала, но оторваться от куска ароматного, вяленного и столь желанного от долгого лишения мяса было выше моих сил.

— Ты б прожевала сначала, а потом в душу ко мне лезла. — Феникс скривился, наблюдая за моей кровожадной расправой над несчастной гастрономией. Если честно, даже знать не хотела, как выглядела в тот момент.

— Ижвини, не жаметила куда флежла, наверное, в нешущештвующую фещь [2]. — Я скривилась в улыбке. Думается мне, что с куском мяса во рту, как с добычей, при этом вгрызаясь в нее и улыбаясь одновременно, я выглядела жутко. Даже Вана проняло, он от этого зрелища аж отшатнулся в сторону.

А нечего людей на кашевую диету сажать. Я сейчас и покусать могу.

— Так я услышу ответ или как? — Я оторвалась от мяса.

— Или как. — Вот же ж упрямая птица.

— Ванюша, радуйся, мы выезжаем. Садись на Палю, — бросила в сторону бывшего раба я. Такую гримасу боли и праведного страха я в жизни не видела. Я посмотрела на розового. Тот с бесстрастным лицом начал собираться.

— Одни, — спокойно выдыхаю и продолжаю наблюдать. Вот мимолетная расслабленность от того, что пытать вопросами не стали, сменилась осознанием.

— Ты меня бросить хочешь, — констатировал очевидное розовый, сощурил глаза и с вызовом посмотрел на меня. — Так и знал, что ты такая же. Набила живот, поняла, что перышки с меня не сдерешь, и решила оставить. Ты ничем от них не отличаешься. — Он говорил спокойно, будто давно смирился с подобным положением дел, но скрытую в глубине его души боль, что отразилась в глазах и словах, сложно было не заметить.

Снова феникс сравнивал меня с неизвестными ними. Но кто эти они, и что же сделали с Ласканом, можно было только догадываться. Он сказал сородичи, но мне казалось, что здесь кто-то конкретный имелся в виду. Поразмыслив, я не нашла ничего лучше, как вгрызться в свое лакомство.

— Мошет рашкажешь, о ком ты шейчаш?

Мой новый знакомый снова повернул ко мне свое лицо, но это не было то искреннее и богатое эмоциями выражение, как раньше, это была изящная, благородная, полная собственного достоинства и величия маска аристократа.

— Знаешь, я сейчас себя животным чувствую. Ты не мог бы лицо попроще сделать, а то по сравнению с Вашим Великолепнишейством я сейчас на зомби похожу. Уже к земле тянуть начинает и жутко покусать кого-то охота.

— Тебе ничего не даст мой рассказ, — с высоко поднятой головой произнесло это гордое изящество.

— Ошибаешься. Я не собираюсь путешествовать со странным существом, при этом ничегошеньки про него не зная. Так рисковать я не намерена. И если ты благоразумный, должен это понять.

Мало ли за что его изгнали. Это правда было опасно — допускать в ближний круг чужака с туманным и неприятным прошлым. Может, он деревню вырезал или обокрал кого. Он, конечно, мог соврать, но это вполне можно было определить по характерным оговоркам и поведению.

— Тогда и ты расскажи мне о себе, — снова с вызовом, но уже с нотками ребяческого упрямства потребовал розовый. Похоже, феникс возрождался из своего холодного и мертвого пепла.

— А с чего это? Это ты к нам навязался в спутники, и это ты не хочешь нам доверять. Так с какой стати должны мы, — говоря все это, я даже глаз на него не подняла, просто смотрела на лакомство, которое упорно уничтожала.

Думаю, такая непринужденность была намного лучше, чем напористость. Или нет? Куда это розовое недоразумение собралось, да еще и без своих сумок?

— И куда ты? — как можно безразличнее спросила я.

— К эльфам.

— Да что ты? — притворно удивилась я. — И ты, конечно же, знаешь, как пройти патруль, что сказать стражникам и как попросить защиты у Владыки. Ты же у нас принц.

Феникс остановился как вкопанный. Его ладони были крепко сжаты в кулаки, а на предплечьях проступили вены. Ей богу ребенок. Своей выходкой он сам же загнал себя в угол. Теперь или гордость сохранить, или выбрать безопасное и успешное путешествие. И что же он будет делать?

— А ты знаешь? — зашипел на меня этот орел.

— Само собой.

Я сидела на траве и, прильнув спиной к дереву, пила горячий отвар из трав. Сбавлять накал страстей не собиралась: дашь слабину и потом из него ни словечка о прошлом не вытянешь.

— А что ты о своем хвостике знаешь? — Это он так Вана решил обозвать. Хоть бы лицом ко мне повернулся, а то как собрался уходить, так свой тыл мне и демонстрировал.

— То, что он слегка не от мира сего, добрый, доверчивый и добродушный.

— Как же много всего о его прошлом я услышал. — Он усмехнулся, но мертвой была эта ехидная пародия на сарказм.

— Он с самого начала был милашкой, и мы многое с ним прошли. А ты высокомерный упрямец, с которым меня ничегошеньки не связывает. Ванюша мне все бы о себе рассказал, если б мог. — Даже как-то грустно от своих слов стало. — Ладно, тащи сюда свой пернатый зад и рассказывай герою-спасителю, что за злодей твоего слезливого романа тебя обидел.

Конечно, он вернулся. Я ему только что дала возможность остаться и не уронить свое пепельное достоинство. Малыш, кстати, вообще ушел в свои фантазии и ничего вокруг не замечал. Лежал и смотрел в небо, а что ему там виделось, одним Всевышним известно. Ласкан тем временем уселся рядом со мной, оперевшись спиной все о то же дерево рядом со мной. Я милостиво дала ему деревянную мисочку с настойкой. Кружки, к сожалению, остались у оборотней.

— Как ты догадалась, что я принц? — внезапно спросил парень.

Я аж подавилась и рукой попыталась зажать рот, чтобы не пролить ничего. Не помогло, расплевала всю настойку по траве и штанам.

— Кха-кха, чего? Кха-кха, принц?

— Так ты не знала? — Он выглядел растерянным.

— Нет, я это так ляпнула, кха… Просто больно вид у тебя высокомерный был, не дать не взять королевских кровей.

— Ну что ж, ляпнула ты в точку. Я принц клана Нало.

— А есть еще кланы фениксов? — думаю, глаза у меня стали точно как блюдца. Надо же, мы их вымершими считаем, а они живут себе припеваючи.

Ласкан тяжело вздохнул и повесил голову между колен.

— Были, сейчас только мы.

— Если вас так мало, то какого голодного кельпи, тебя изгнали? Тут самого хилого и потрепанного хранить как зеницу ока должны, не говоря уже о принце! — Возмущению моему не было предела. Я даже забыла про испачканные штаны, только усердно вытирала лицо тряпицей.

— Ты права. Многие были не согласны с приговором. Но правитель, не способный править, и без наследников, никому не нужен.

— В чем проблема? Отказался бы от трона. — На меня тут же уставились два грозных розовых глаза. Правда их цвет вызывал скорее улыбку нежели страх, но я поняла намек — сглупила.

— Давай ты все расскажешь по порядку, а то у меня от твоих розовых искр из глаз рябить начинает.

Ну что ж, сама виновата. Пусть пара лишних пятен на штанах ничего не меняла, все равно было обидно, когда на меня будто случайно вывернули настойку.

— Она, между прочим, вкусная была.

Феникс даже соизволил улыбнуться.

— Как ты уже знаешь, я особенный. — Кивнула в ответ, очень особенный. — Естественно, меня воспитывали отлично от остальных. Я мало общался со сверстниками. Мой отец всячески старался скрыть факт моей неполноценности, но он понимал, однажды все узнают о моей ущербности. Не скажу, что детство было плохим, скорее скучным и однообразным. — Ласкан сорвал травинку, покрутил ее, изучая, но я почти была уверена, сознание его сейчас было далеко в прошлом. Еще немного помолчав, он взял травинку в зубы и начал двигать ее то вправо, то влево языком.

— Когда я был подростком, меня начали водить на заседания старейшин. Там собирались все знатные фениксы, а также главы других кланов, что спаслись после великого уничтожения моего народа. Естественно, они тоже брали с собой своих сыновей. Ребята уже давно знали друг друга, а я, живший затворником до этого, никак не мог вписаться в их компанию. Этому поспособствовала и зависть со стороны наследника другого клана. Прознав о моем секрете, они стали издеваться надо мной и всячески подставляли. Однажды, на очень важном заседании один из ребят подсел ко мне и предложил стать друзьями. В самый ответственный момент, когда я должен был выступить со своим предложением и закончить заседание церемонией посвящения меня в члены совета, мой новый друг схватил меня за руку и крепко сжал. Я до сих пор помню его злорадную ухмылку и слова, что он произнес: «Удачи, мой принц». Они прозвучали как пожелание смерти, коя не заставила себя ждать. Сквозь розовые всполохи пламени я видел лица пораженных советников и гневное, ненавидящее лицо отца.

После этого я часто сгорал на собраниях и пропускал важную информацию. В конце концов, меня исключили из совета старейшин, так и не посвятив в него. Справедливо, ведь я вскоре вообще перестал понимать ситуацию в клане. Несмотря ни на что я оставался наследником и принцем. Как только я повзрослел, мне сосватали принцессу из другого клана, что чудом уцелела со своей семьей. — Он снова замолчал, а на его лице появилась печальная улыбка. Улыбка, отражающая радость обладания и скорбь потери одновременно. Не нужно было даже спрашивать, как сложились их отношения. Одно его присутствие здесь и сейчас говорило само за себя. Это была история с печальным концом, но может у нее могло быть и новое начало. Он внезапно продолжил:

— Она была прекрасна, но совершенно не знакома со мной, как и остальные дети старейшин, не общалась со мной раньше. Ее зовут Энги. Постепенно мы подружились, но присутствие другого наследника, принца клана Вран, рядом с ней тревожило меня. На одной из прогулок она ни с того ни с сего позвала меня в лес. Будучи влюбленным, я согласился. Я шел очень аккуратно, старался ни за что не цепляться, но все же дважды умудрился умереть. Энги терпеливо ждала моего возрождения, и мы шли дальше. — Его руки крепко обхватили голову, а пальцы запутались в волосах. Ласкан не хотел продолжать, но пересилил себя. — Я до сих пор не знаю, было ли это случайностью или спланировано от начала и до конца. — Он поднял голову, и я увидела застывшие в глазах слезы, его рот скривился от муки.

— На нас напал ликан. — Он снова повесил голову между колен, одна рука закрывала глаза, вторая упиралась в спасительную опору земли. — У Энги было много ран, ее лицо было изуродовано, но зверь не убил принцессу. Вовремя подоспел принц Врана и спас мою невесту. После этого никто не хотел иметь со мной дела. Ни один старейшина не хотел выдавать за меня своих дочерей. Я ненавижу себя за то, что даже не успел закрыть Энге от первого прыжка зверя. Я просто оцарапалсяо ветку и смог лишь наблюдать то мгновение, когда ликан разрывал грудь девушки своими когтями. Розовое пламя собственного огня впервые полыхало алым цветом, окрашенное ее королевской кровью. Лучше бы она умерла и переродилась в тот же миг, но зверь будто знал, кто перед ним, и не спешил ее убивать. Он долго мучил девушку. Почему я не возрождался на протяжении такого большого периода времени — для меня загадка. Полагаю, кто-то наложил печать, чтобы я не вмешался. Когда я снова твердо стоял на своих ногах, то увидел принца и свою Энге, истекающую кровью на его руках. В это же время пришли старейшины. Как они узнали, где мы были, я не знаю. Время их появления как будто было рассчитано. Моя невеста, почти бездыханная, бледная, как первый снег, окропленный багровым соком озимого цветка хейши, на руках раненого другого, мертвый ликан у его ног, и я позади абсолютно невредимый. Все было ясно, как божий день. Никто не проронил ни слова, но я тонул в их отстраненности, горел под их осуждающими взглядами и растворялся из-за их безразличия. Я существовал, но уже был отринут своим народом. Мужчина-ничтожество, не способный защитить свою женщину. Позор всей королевской семьи. Изгой. Урод.

Я услышала судорожный вздох. Феникс одним быстрым движением потер глаза. Я не видела его лица, он все так же смотрел в землю, не поднимая головы, а его волосы розовым покрывалом укрывали голову, храня в тайне все эмоции огненного существа.

— Раны принцессы зажили, — уже спокойно и однотонно продолжил принц. — Но она была обезображена шрамами. Мы не можем убивать себе подобных — это грех. Поэтому никто не позволил Энге переродиться. Тогда она нашла меня и на моих и отца глазах всадила себе кинжал в сердце по самую рукоять. Уже сквозь догорающее рыжее пламя мы услышали голос: «Это ты убил меня». Я принял ее проклятие и перед всеми я был убийцей соплеменника. Я сказал, что это был я, тем самым очистив любимую пред своим народом. За это меня изгнали из клана. Собственный отец прочитал приговор и просто ушел, не одарив меня и взглядом. Из поселения я уходил ночью, и никто не посмел меня проводить, никто не решился заговорить со мной, никто не вышел на улицу в эту ночь. Таков закон. Я более не существую в их памяти, для них я умер. На мне нет клейма изгнанника и убийцы только потому, что я бы умер от одного только прикосновения магического предмета, но этот знак выцарапан глубоко в моем сердце.

Я не знала, что сказать. Чем можно было помочь человеку, потерявшему все и не желавшему спасения? Хотел ли он этой помощи? Мне не пришло в голову ничего лучше, чем просто молча сидеть рядом. Я не смела коснуться этого гордого существа, не говоря о том, чтобы обнять его. Любые действия означали бы жалость. Благородный и стойкий принц не вынесет жалости, он не примет ее. Поэтому я просто сидела рядом, всматриваясь в облака. До боли я желала, чтобы он почувствовал, что я рядом, ощутил поддержку, понял, что теперь он не один. Здесь некого защищать, здесь все в опасности, все обречены. Все уже много прекрасных мгновений как мертвы внутри. Здесь все потеряли все.

[1] Слушай, Ласка, а за что тебя все-таки из клана выгнали?

[2] Извини, не заметила куда влезла, наверно, в несуществующую вещь.

Оглавление

Глава 1 Язык мой — враг мой!

Глава 2 Иди в баню, тазики пинать!

Глава 3 Шантаж платежом красен

Глава 4 В миру великий пир, в пиру убогий мир

Глава 5 Эльфы, а мы идем к вам!

Глава 6 В семье не без урода, а если их два?

Глава 7 Лучше старый враг, чем новый друг

Глава 8 Никогда не жалейте розовых и пушистых!