Комплекс Приапа [Сергей Коин] (fb2) читать онлайн

Сергей Коин Комплекс Приапа

1

Илья не выдержал и спросил:

— Что-то не так там?

— Да нет, — задумчиво сказал врач, продолжая вглядываться в невидимую для Ильи проекцию. При этом он жмурился так сильно, что на лице его была гримаса, похожая на страдальческую. — Просто хочу получше… Давно такого кишечника… — И замолчал.

То, что мужчина изучает виртуальную модель, было понятно по движениям его рук в трехпалых перчатках-манипуляторах. Он явно поворачивал изображение; в очень маленьких пределах, чуть-чуть туда, чуть-чуть обратно, словно вешал на стену картину и пытался добиться идеально горизонтального положения.

Илья поджал губы и растерянно почесал затылок. Осмотрел кабинет еще раз, словно тут могло появиться что-то интересное. Потом вспомнил и надел очки. В мессенджере все еще висело единственное сообщение: Илье написала Алиса. Он открыл чат. «Ильюш, привет! Как твои дела? Как поживаешь?», — было там. «Опять про ЭКО что-то хочет спросить», — подумал Илья, вздохнув, и быстро напечатал ответ: «Все ок, спасибо! Как сама?». Потом снял очки, посмотрел на врача еще раз и осторожно произнес:

— Вы бы хоть сказали, какую мою часть изучаете.

На этот раз подействовало. Мужчина спохватился, бегло смахнул видимую только ему модель и перевел взгляд на Илью:

— Простите, да… Просто у вас кишечник такой… Как в учебнике. У троек обычно так и бывает, что органы близки к идеалу. Но у вас… Потрясающе красиво. Я бы вам показал, но по закону нельзя. А то знаете… — Он доверительно подмигнул и провел пальцами вдоль своей груди снизу вверх, намекая на рвоту.

Илья понимающей кивнул:

— Я бы все равно не смог оценить.

Врач усмехнулся. Потом подобрался и сказал почти официально:

— В принципе, мы с вами все. Осталась только моя самая любимая часть осмотра. — Другие терапевты со сканирования импланта начинали, а этот оставил напоследок. Видимо, и правда любимая часть. — Так, давайте, честно, как пациент врачу. — Он потянулся за сканером, который стоял на самом краю стола, заряжаясь. — Алкоголь употребляли?

— Пиво, — неохотно признался Илья. — Две бутылки.

Врач замер и посмотрел на него изумленно:

— Однаааако. — Потом понял и чуть расслабился. — Это за неделю?

— Вы что? За полгода.

Мужчина снова удивился, но уже не так сильно:

— Надо же? — Он покачал головой, чтобы лучше передать свое удивление, но чувствовалось, что Илье он не верит. — Сейчас посмотрим… Микродермал у вас где?

Илья не понял, и врач пояснил:

— Имплант.

— А.

Илья закатал рукав рубашки и протянул ему руку.

— Давно перевживляли? — Врач отложил сканер и стал придирчиво осматривать выступающий из под кожи металл.

— Года… ммм… в июле тридцать девятого.

Мужчина легонько постучал по краю пластинки ногтем:

— Нормально, можно еще походить.

Он зафиксировал сканер на руке у Ильи, положил локти на стол и посмотрел на парня:

— Ждем.

— Ждем, — согласился тот.

В кабинете было совсем тихо. Врач, судя по движениям пальцев, проверял свои сообщения. Потом отвлекся и сказал Илье:

— Да вы тоже очки надевайте. Чего вы? И за сканер не бойтесь, не свалится.

— Спасибо, — Илья воспользовался советом.

Алиса успела ответить. «Все хорошо) Спасибо)», — написала она дежурно, а в следующем сообщении перешла к делу. — «Ты помнишь наш договор? Все же в силе, правда? Если мне больше времени понадобится — ничего?». Илья покачал головой неодобрительно и начал набирать: «Алис, ничего страшного. Все в силе, я буду ждать». Сканер пискнул.

— А вот и логи. Ну-ка… — врач вывел информацию себе на зрачок и стал листать. — Снимайте пока, только не выключите. — Потом заметил, что Илья пишет что-то. — Ладно, давайте я.

— Спасибо.

Илья чуть повернул руку, чтобы врачу было удобнее, а второй торопливо донабрал: «Хочешь — созвонимся позже, обсудим».

— Ну-ка, ну-ка… — Врач закончил со сканером и вернулся к логам Ильи. — Посмотрим на ваши… О, и правда… Это еще и не за раз две бутылки было… Потрясающе… Какая у вас скромность-то… Тройки обычно… м-да…

Читал он с интересом, а Илья только сидел с покорным видом.

Наконец, врач закончил:

— Слушайте, по-моему… блестяще все. Если только чуть больше себя радовать. Я имею ввиду… фильм смешной. Книжка, парк аттракционов… Хобби… Хобби есть у вас? Ну вот, больше себя балуйте чем-то приятным. Девушки, опять же… кстати, кстати, у вас же там…

Врач торопливо задвигал пальцами выводя себе на зрачок нужную информацию:

— Вот. У вас же это не плановый осмотр, я вижу, у кого-то тут дейт намечается.

— Да, инвайт пришел.

— Инвааааайт… — Он подмигнул Илье. — Инвайт — это хорошо. Это прямо то, что вам нужно, если удастся ее на утробку уговорить. Как врач рекомендую, так партнерше и скажите, — Мужчина еще раз ему подмигнул. — Так, Илья Платонович. Смотрите. У вас плановый осмотр через месяц… чуть больше. Я предлагаю отменить. Придете через полгода, ну а дальше снова дважды в год… График у вас сдвинется немножко, понимаете? Хотя, он у вас, наверное, и так с восемнадцати лет сдвигается. Такой-то геном…

Илья смутился и ответил тихо, чуть кашлянув сперва:

— Давайте сдвинем.

— Вот и славненько! — Врач начал что-то вводить в видимой только ему таблице. — Зачем напрягать государство? Рационализируем немножко расходики.

— Рационализируем, — согласился Илья.

— Вооот, правильно. Сейчас я вам дату новую поставлю… — Врач задвигал пальцами.

Алиса написала, что звонить не нужно, и спросила, пойдет ли Илья на «Жидкий четверг». «Да, хотел забежать, ребят повидать», — быстро ответил он ей.

«Наверное, височным тачпадом вообще не пользуется, привык к перчаткам», — подумал Илья, глядя на мужчину. Потом в зрачок прилетело два уведомления. Сперва о том, что плановый осмотр отменен по рекомендации лечащего врача. Это можно было просто смахнуть. Второе, о новой дате, пришлось согласовывать.

— Пришло? — нетерпеливо спросил врач.

— Да, — ответил Илья, как раз нажимая «Принять предварительную дату».

Потом почти сразу в зрачок прилетело сообщение и от Алисы: «Тогда там и встретимся, поболтаем. Сто лет не виделись!». «Договор», — написал Илья и окончательно переключился на врача. Тот говорил:

— …Там за недельку напоминалка всплывет, в пределах пары дней уточните… Ну, не маленький, сами все знаете. Все, тогда. — Он встал и протянул Илье руку. — До плановой встречи. И… удачного дейта.

2

В метро Илья увидел слепую девушку. Красивую, молодую, в приятно пестром длинном свободном платье. И с раскрытой бумажной книгой. Илья не сразу понял, что это у девушки на коленях: книга лежала почти что поперек ее бедер, а разворот был белым, без единой буквы. Девушка медленно вела пальцем по странице, ощупывая набранные шрифтом Брайля строки, и даже когда Илья рассмотрел орнамент рельефных точек, по которым медленно скользил ее указательный палец, и понял, что девушка делает, внутри осталось ощущение, что она играет на каком-то музыкальном инструменте.

Он снова посмотрел на ее лицо: очень красивая. Красивая, но сама не знает этого. Илья виновато закрыл глаза и до самой своей станции старался не смотреть на девушку, хоть движение ее пальцев, нежно скользящих по страницам пустой для Илья книги, казалось ему невероятно изящным.

В офисе было еще тихо и безлюдно. Только в проекционной комнате две девчонки, работавшие на Тильт-Банке, ходили, водя вокруг себя ладонями в специальных архитектурных перчатках. Но они уже третью неделю приходили в офис раньше всех, а уходили последними: рисовали огромную трехмерную модель, концепт-арт «Воздушного Города». Продать концепцию продали, клиенту она дико понравилась, а вот когда дело дошло до реализации… Рыженькая, Айшат, жаловалась, что вечером времени хватает только на душ и сон. Завтраки и ужины только в шерах по дороге на работу или домой, а обеды… Илья сам пару раз видел, как девчонки проектировали, ходя по комнате с каким-нибудь сендвичем или куском пиццы прямо в руке с архитектурной перчаткой. А одна такая стоила как премиальное ЭКО.

К сожалению, девчонкам и технику застраховали, и ежедневные шеры уровня «сильвер» согласились оплачивать, и питание. Другие бы радовались, а эти расстроились: они-то надеялись, что агентство заартачится, и можно будет отказаться от проектирования модели… но нет. И из дома работать было нельзя, удаленно такую громадину спроектировать невозможно. Там было полно всякой анимации, пасхалок, динамическая система взаимодействия виртуальных жителей… Проектировать все — только непосредственно на сервере. В какой-то момент Илья им даже доброго утра перестал желать; потому что Айшат еще что-то раздраженно отвечала, а вторая хоть и тихо, но посылала в ответ матом.

— О, а ты чего так рано? — спросил Марк радостно. — Девчонкам с муравейником решил помочь?

Сидел Марк на синем пуфике напротив демонстрационного экрана и рисовал на планшете довольно приятный портрет девушки в непривычном ракурсе: зритель словно смотрел на нее снизу-слева, а она еще и отворачивалась в этот момент.

— Ух, ё… ты где такой винтаж достал? У меня батя в двадцатых на похожем принты для Кока-Колы и Байера рисовал, пока нейронки не появились.

— Да… — Марк небрежно махнул рукой с зажатым в ней стилусом. — Достать-то не проблема. Вот переходник — его да, хрен найдешь. И с программами проблемы, они на современных осях не очень идут…

Илья подошел и протянул Марку ладонь. Тот крякнул страдальчески, быстро переложил стилус в левую руку и, чуть приподнявшись, поздоровался.

— А почему не карандаш? или акварели…

— Да… Живые инструменты никуда не денутся. А вот электроника… Это уже пооригинальнее. И как гаджет управления интересный… в чем-то даже поудобнее… О, кстати. Смотри, что нашел!

Он чуть наклонился в сторону — посмотрел, не шел ли кто-то за Ильей в кабинет — быстро свернул, управляя стилусом, окно фоторедактора, вывел на экран месенджер.

— Я рассылать такое не хочу, а то еще начнут вонять… А если так, чисто показать…

Съемка шла на улице незнакомого города, днем, но прохожих было мало. В центре кадра была полноватая лысая молодая девушка, голая по пояс активистка нонпрегнанси: через весь ее живот был нарисован ядовито-красный диагональный крест. Напротив девушки стояли двое полицейских в темно-синих бронежилетах поверх голубых рубашек с коротким рукавом, судя по фуражкам — зарубежные копы. Девушка истерично выкрикивала что-то прямо им в лицо, а один из полисменов, примиряющие подняв руки, пытался с ней говорить. Он нашел какой-то чат, судя по всему, тот, где общался со старыми друзьями — у Ильи с парнями был такой же, «Блюющая капибара» — прокрутил чуть вверх и включил видео.

— Звук-звук-звук, — тихо проговорил Марк сам себе и, как показалось Илье, со странным удовольствием стал, продолжая орудовать стилусом, увеличивать громкость.

«Америка», — понял Илья, когда услышал, что «диалог» идет на английском.

«My not mine! My not mine!», — словно поставленная на повтор, выкрикивала странный лозунг девушка. Что говорил ей коп, разобрать было трудно. Он упорно обращался к ней «Ma“ am» и дальше говорил: «I“ m что-то-там you to что-то-там что-то-там», — все, что смог разобрать Илья.

— И сейчас, делай раз! — азартно сказал Марк.

Второй полисмен, до этого молчавший, положил ладонь на ярко-зеленую рукоятку, торчащую из кобуры. Вторую руку он отвел в сторону и шагнул назад, чуть подталкивая своего напарника тоже отступить немного. Тот, начав пятиться, покачал головой и сказал девушке что-то уже совсем иным тоном, немного сожалеющим и одновременно осуждающим. Второй наконец достал из кобуры зеленый предмет, напоминавший пистолет.

Илья догадывался, что это. Их называли «ревунами» или «матерками»: по задумке излучатель создавал у атакуемого на несколько минут иллюзию резкого звука и так подавлял человека. На практике работали они через раз, реакция пораженных была непредсказуемой, а потому от ревунов сейчас отказывались по всему миру.

Коп направил устройство на активистку и выстрелил.

— Странно, что оператор молчит. — сказал Илья немного морщась. Девушка не свалилась и не умолкла: наоборот, начала истошно визжать и, закрыв уши руками, принялась активно размахивать локтями.

Марк пожал плечами:

— Наверное, фильтр на свой голос поставил. У них там такое снимать нельзя.

— Ясно, короче, — сказал на одном выдохе Илья, собираясь отойти. Смотреть было неприятно.

— Погоди-погоди, — Марк, не отрываясь от экрана, предостерегающе поднял руку. — Сейчас будет «делай два». Ща-ща-ща… Ииии… Вот!

В ролике раздался громкий окрик. Полисмены обернулись и тут же разошлись в стороны, освобождая путь к активистке. Несколько секунд никого не было, а потом в кадр влетел всадник на коне. «Канада», — понял Илья. Конный полицейский был в красном кителе и бежевой широкополой шляпе. Он галопом мчался к девушке, специально завалившись на бок, а когда до нее осталось всего пару метров, замахнулся телескопической дубинкой, поравнявшись, сбил активистку одним хлестким ударом, и помчался дальше. А девушка как подкошенная упала на спину, кажется, ударилась о тротуар головой, и замолкла.

— Лучше бы обычным шокером ее ебнули, — осуждающе сказал Илья и отвернулся.

— Ааа… Ни хера не понимаешь, — разочаровано сказал Марк. — канадский олдскул на хуй. Как он ее, а? — Марк тоже завалился на бок на своем пуфике и взмахнул стилусом, подражая всаднику. — Лежать, бля, запечатка ебаная.

— Не любишь ты женщин, — чуть брезгливо сказал Илья и прошел к своему столу.

— Я не люблю? Да я… Хочешь, найду видео, как мужиков-нонпрегнанси в Исландской автономии бразильская полиция пиздила в прошлом году?

— Не надо, я не оценю.

Марк закрыл месенджер и снова вывел на экран свой рисунок.

— Эх, травоядное вы поколение, — сказал он досадливо и продолжил рисовать.

— Ты в такую рань пришел, чтобы порисовать и видосики посмотреть? — Спросил Илья, выводя на зрачок корпоративную почту по защищенному каналу.

— Да я… — Марк замялся и перестал водить стилусом. — Рано встал я сегодня. Дома там… не важно.

— Ясно… А что она им орала? Май нот майн? — Сообщений в почте не было, хорошо если через час коллеги подтянутся и начнут что-то писать по работе.

— А, это. — Марк отложил стилус с планшетом и повернулся к Илье. — Это у запечаток в англоязычных странах… Типа, лозунг такой. Изначально было «Май боди из нот майн олреди» или типа того. Потом сократили и стали рисовать кирку такую стилизованную. Типа, игра слов. «Майн» и как «мое», и как «шахта». «Мое тело не мое, мое тело — не шахта». Мол, не надо оттуда ничего добывать. Слово «боди» тоже пропускают сейчас, этот лозунг где-то там признали экстремистским… У них же там вообще жестко с пропагандой нонпрегнанси.

— Да уж… — Согласился Илья. — «Май нот майн»… Херня, по-моему, какая-то.

Марк пожал плечами:

— Я не англоязычный, но по-моему тоже. Говно полное. Запечатки, хули…

Марк задумчиво пожевал губами и замолчал. Потом словно опомнился и спросил:

— А ты че рано?

— У врача был, — буркнул Илья. Подумал и добавил. — Я, кстати, сегодня еще и уйду пораньше. На полчасика. Мне там… надо, в общем.

Он ждал, что Марк начнет ворчать в том смысле, что «работать когда будем», но тот на удивление спокойно сказал:

— Вали, если надо. Я, может, и сам сегодня свалю. Там у «Сван-Ти-Эйч» беда случилась. У них этот топ отдела маркетинга умер, Жасур Матуняк.

— Да ладно? Серьезно?

— Ага. Проверь в новостях, если не веришь, — сказал Марк.

Но Илья уже сам полез смотреть новости. Заголовки подтверждали, используя нейтральные формулировки вроде «найдет мертвым в своей квартире».

— Бляаа… — протянул Илья. — Крепкий же был мужик. И нестарый совсем. Возраст активной фертильности даже не закончился, поди.

Марк снова пожал плечами:

— Всякое бывает. Дозанулся, наверное, чем-то. Или там… Ну, скажут еще. А пока они там запрутся у себя в офисе и будут думать, что делать, проекты все на паузу поставят. Отменить не отменят, но недельку нам дадут выдохнуть.

— Главное, чтобы девчонкам с Тильтом не поставили помогать.

— Типун тебе на язык! — неожиданно зло и серьезно ответил Марк, развернулся обратно и взял планшет.

3

На встречу с Линой Илья опоздал. Пока ехал в шере, писал ей сообщения с извинениями: «Прости, не рассчитал время, задержусь», «По навигатору показывает, что опоздаю на 15 минут», «Прости, он поменял прогноз, уже пишет, что на 23»… И так далее.

Сперва она отвечала односложно: «Я тоже», «Ок», «Ладно», «Норм, не парься». Потом ей то ли надоело, то ли она умилилась и решила свести все к шутке, то ли просто ее вдохновила подача блюда, но Лина отправила Илье фото тарелки с зеленоватым крем-супом, где какой-то сушенной травой, как на кофе корицей, был нарисован зайчик. «Мы ждем тебя, когда сможешь. Но не позже девяти», — подписала она фото.

В итоге опоздал Илья на семнадцать минут: закончил поездку раньше, у цветочного магазина с яркой неоновой вывеской. Купил там первый попавшийся букет — на вкус Ильи великоватый, но изящно составленный — и уже с ним дошел до ресторана.

— Вы резервировали столик? — спросила приятная девушка-администратор.

— Нет, я… меня ждут, — сказал Илья, выводя на зрачок подвешенную Линой стрелку.

Появившись, метка покрутилась немного и указала направление. Илья повернул голову и увидел в конце зала Лину:

— Вон там, девушка в синем платье.

Администратор проследила за его жестом:

— Поняла. Давайте я вас проведу…

— Нет, спасибо. Я… сам. Позовите лучше официанта сразу. И… вазочку бы еще. — Илья приподнял букет, давая понять, зачем та понадобится.

Девушка улыбнулась:

— Поняла вас. Официант будет в течение полутора минут, а вам хорошего отдыха.

Лина не заметила, как подошел Илья: что-то смотрела в очках.

На простенькой видеовизитке она — что было редкостью — выглядела лучше, чем на профессиональных фото. А вживую оказалась даже еще красивее. При том, что в ее внешности не было ничего вычурного или особенно изящного: обычные правильные черты, вместе складывавшие лицо, которым хотелось любоваться.

— Лина?

Она перевела взгляд.

— Лин, прости… это какой-то кошмар с пробками…

Девушка мотнула головой — свернула все окна в очках — и улыбнулась вежливо:

— Ничего страшного. Привет. — Глянула на букет. — Это… мне?

— Да, — Илья протянул ей цветы.

Лина не спешила их брать:

— У нас дейт. Не свидание. — Говоря это, она чуть отстранилась. Илья понял, какими ему показались ее глаза. Печальными и потому умными, а еще — он только теперь заметил — немного затравленными.

— Я знаю, но… Мы же знакомимся. Это хороший повод. Я и маме дарю иногда цветы. И сестре. Это… знак внимания. — Он нервно пожал плечами, все так и протягивая букет, и подумал про себя: «Ой мудааааааак». — Нет, если хочешь — можно их… Оставишь на столе потом или попросим официантку сразу унести, я не против…

Он уже потянул букет обратно к себе, но Лина быстро сказала:

— Да конечно. Давай сюда. — Она взяла цветы, привстав, и наклонила к букету лицо, вдохнуть запах.

— Спасибо, мне приятно, — сказала девушка, когда Илья уже сел. — Просто это необычно. На знакомства перед дейтом редко с цветами приходят.

— А еще реже их дарят… — сказал тихо Илья.

Лина не поняла. Она вопросительно посмотрела на него, но спросить не успела: пришел официант.

Молодой, смуглый, чуть прихрамывавший. Он принес меню и высокую стеклянную вазу с водой.

— Добрый день, вот ваше меню, — сказал он с вежливой-превежливой улыбкой.

— Оу, бумажное, — приятно удивился Илья и снял очки.

— Закажете что-нибудь сразу или?..

— Подумаю, подумаю, — торопливо и чуть нервно сказал Илья и стал открывать папку.

— Позвольте? — протянул официант руку к букету.

Он аккуратно вставил его в вазу, чуть повернул, добиваясь какого-то особенно удачного по его мнению ракурса, и выпрямился:

— Вам что-нибудь принести, девушка?

Лина покачала было головой, чуть устало прикрыв глаза, но потом вдруг что-то вспомнила:

— Аааммм… Принесите «Поцелуй на пляже».

Официант охотно кивнул:

— «Поцелуй на пляже» для девушки и мужчина закажет позже.

— Сейчас я выберу быстро — и весь твой, — сказал Илья, когда парень ушел. — Прости, есть дико хочу.

Лина пожала плечами чуть удивленно:

— Да ладно… выбирай.

Она посмотрела на букет. Потрогала аккуратно кончиками пальцев лепесток одной из роз. Потом перевела взгляд на торопливо листающего меню Илью.

— Ты что… Нервничаешь?

— Я? — Он замер и посмотрел на нее. — Ну… Если честно, то… есть немного.

— Почему?

— Ну… Мы… мы знакомимся. И… — Он развел руками, пытаясь показать, что для него ответ так очевиден, что он даже слов подобрать не может.

Лина отвернулась и чуть неодобрительно покачала головой. Коснулась пальцем тачпада на виске, что-то поискала.

Потом снова мотнула головой, закрывая окна, и спросила чуть подозрительно:

— Слушай, а сколько у тебя детей?

— Детей? Ууух… — Если бы она спросила, сколько дейтов, было бы проще. — Ну… пф-пф-пф… вообще сейчас… скажем так… подтвержденных детей девятнадцать, — решил он.

Лина неодобрительно усмехнулась:

— Ох, еще один папашка…

— Да нет, — чуть возмутился Илья. — Я просто… Не знал, как считать. У меня четыре пары близнецов. Вернее… Три пары, и одна тройня.

— Ааа, — понимающе протянула Лина. — ЭКО, да? Часто бывает.

— Тройня и две пары — да. Еще одни просто получились… — Илья чуть смутился. — …естественным путем. Вот я и не знаю, как их считать. Кто-то говорит, просто, что считается только оплодотворение, а кто-то…

— Результат, думаю, надо считать.

— Тогда девятнадцать. Наверное. Двое еще было, но они… — Илья чуть тихо кашлянул и закончил вполголоса, — …умерли.

Лина стала совсем серьезной:

— Воидеф — тридцать четыре? По возрасту подходишь…

— Да, один… мальчик… заразился тогда где-то, и… А другой просто с родителями на машине разбился в позапрошлом году.

— Херово, — грустно вздохнула Лина. Помолчала немного, потом качнула головой. — И сколько из этих двадцати одного утробкой зачаты были?

Сам вопрос Илье не понравился. Такие дейт-партнерам было не принято задавать, особенно при знакомстве. Но ему понравилось, что Лина посчитала тех двоих, и он ответил:

— Семеро. Ну, в смысле, пять обычных малышей и еще пара близняшек.

— За десять лет всего шесть утробок? — Лина посмотрела недоверчиво.

Пришел официант. Он поставил перед Линой высокий бокал с трубочкой: «Прошу, ваш коктейль», — и повернулся к Илье.

— А принесите, пожалуйста, суп тот… такой зеленый, с зайчиком.

— Огуречный гаспаччо по-боливийски, — улыбнувшись, подсказала Лина. — И двойную порцию гренок к нему, пожалуйста, — добавила она официанту, а Илье заговорщически пояснила. — Украду у тебя немного.

Илья только развел руками, сдаваясь на ее милость, а потом снова посмотрел на официанта:

— Попить — «Невинную Мэри», сразу две давайте. И… меню я еще полистаю.

— Боливийский гаспаччо с двойными гренками… Порцию в отдельной посуде? — Парень глянул на Лину. Та кивнула, и он продолжил. — И две «Невинных Мэри».

— Все верно, спасибо.

Илья посмотрел на Лину. Она, видимо, следила, как удаляется официант. Потом перевела взгляд на Илью и, продолжая сидеть, откинувшись на спинку стула, спросила, кивнув:

— Так что? Илья, двадцать восемь лет. Почему так мало утробок? Да и вообще детей. У меня уже семнадцать, а я и девушка, и младше. Троих даже сама родила.

Илья вспомнил одно из ее фото, то, где Лина была в спортзале, в высоком топе. Хорошо восстановилась, после троих-то.

— Я… как все, вроде бы. Дейты не пропускал, несколько инициативных оплодотворений даже было. — Он пожал плечами. — Меня вызывают — я хожу. Не знаю. — Тут он догадался. — Может, семенной материал используют неактивно. Даже для троек есть лимит на оплодотворение. Ну, чтобы в будущих поколениях инцест не…

— Тоооочно, — она отпила немного коктейля через трубочку и снова откинулась на стуле, с удовольствием облизнув губы. — Вас же не уведомляют, если сперму используют.

— А вас уведомляют?

— Конечно. Как только яйцеклетку оплодтворили — сразу сообщение с благодарностью на… — Лина указала пальцем на стекло своих очков и издала щелкающий звук, — …зрак падает.

— Логично. Яйцеклетки — материал более ценный.

— Да уж… — Она поморщилась, вспоминая что-то. — Как вы литрами сперму сдавать не можем.

— Ну, литрами сперму сдавать не получается. Вот если бы в манипуляционных комнатах были твои фотки…

Лина сперва нахмурилась, скорее не из-за пошлости сказанного, а просто не поняв Илью. Потом до нее дошло и девушка нервно хихикнула.

— Шуточки начались?

— Я задумывал как комплимент.

Она снова усмехнулась и повторила вполголоса:

— Комплимент…

Лина устроилась на стуле поудобнее. Посмотрела на Илью внимательно.

— Так серьезно сказал. Я даже не поняла сразу.

— Так смешнее получается. Если с серьезным лицом шутить.

Лина посмотрела вверх в сторону, словно смакуя сказанное, а потом кивнула:

— Пожалуй. — Глянула на Илью еще раз, провела рукой по лицу, убирая спавшую прядь. — Понравились тебе фотки?

— Очень. Но видеовизитка больше.

— Пффф, — она отвернулась, немного смущенная, но польщенная. — Тоже мне… Нашел. На фотках я вся такая… — она сделала неопределенный жест ладонями, словно между ними должно было появиться что-то невероятное в своей красоте.

— На видео ты… Живее… Как объяснить-то… Я по работе когда актрис смотрю, то фото и видео отличаются. Бывает что статично — красотка, а на видео обычная. Или наоборот: на фото не очень черты лица, а в динамике как-то так двигаются, что засмотреться можно. А ты и на фотках классная, и на видео… И сейчас.

— Тоже, придумал… хвост, даже не красилась…

— Я не буду тебя уговаривать, что ты красивая. Если считаешь, что ошибаюсь — считай. Но мне очень понравилась.

Она открыла рот еще что-то сказать, явно несогласная, но увидела что-то за спиной Ильи и замолчала. Он догадался, что там идет официант.

Тот пришел с подносом: поставил перед Ильей суп и блюдце с поджаренными крошащимися, слегка блестящими от масла, но все же выглядящими сухими и хрустящими гренками. Второе такое же блюдце официант поставил перед Линой. Потом взял с подноса один за другим бокалы с «Мэри», выставил перед Линой и Ильей по одному.

Все это время они молчали. Илья следил, как официант ставит посуду, а Лина посмотрела на лежащие на столе очки Ильи, сняла было свои, но потом надела и немного торопливо стала что-то искать в сети.

— Ты ведь не будешь? — Илья указал на бокал с красным густым коктейлем перед ней.

— Конечно, это же твой, — торопливо сказала девушка.

Потом сняла очки. Закрыв дужки, положила перед собой и внимательно посмотрела на Илью.

Он тоже начал ее рассматривать. Ему нравилось, как девушки выглядят в очках, особенно таких как у нее: винтажная оправа, словно очки коррекционные. Но Лине было лучше без них. Ее большие карие глаза были великолепны. Ему нравился их разрез, нравились длинные темные ресницы, нравилось, как блестят радужки. Даже то, что глаза карие, хоть сама Лина светло-русая — тоже безумно нравилось. Нравился и ее носик: с небольшой россыпью веснушек на переносице и чуть курносенький, совсем капельку, просто чтобы быть милым. Нравились губы, самые обычные, но почему-то выглядевшие идеально на Линином лице. Но больше всего нравилось, что можно говорить комплименты ничуть не лукавя. Она и правда была красивой.

— А кем ты работаешь, что девчонок смотришь? Из анкеты непонятно. — Лина теперь сидела, положив локти на стол и опираясь щекой на сложенные ладони.

— Я рекламщик. Иногда снимаем ролики, иногда нужны промо-девушки… Разные проекты бывают. Но люди нужны часто.

— Понятно… И нравится тебе работа?

— Да, вполне.

Лина задумалась. Потом вдруг спросила:

— Слушай, а ты сказал, что у тебе несколько оплодотворений было инициативных… Ты воспитываешь кого-то из своих детей?

— Нет. Как-то… То молодой был. То… помогал уже семейным парам. То… То просто… — Он вдруг поддался порыву и сказал. — Была одна девушка, собирались пожениться. Но… разошлись. Разошлись мирно, по-дружески. Вот… И она попросила зачать ей ребенка. На прощание как бы…

— Ну, если уж подвернулся тройка. — Лина слегка кивнула, как бы признавая разумность решения. — Молодую бабу со здоровым ребенком, еще и от тройки… С руками оторвут.

— Это правда… Она сейчас замужем, растят пацана. Но со мной не общается. Да я и не хочу.

— Это тоже правильно, — задумчиво сказала Лина.

— А ты? Воспитываешь кого-нибудь?

— Нет.

Ответила Лина очень быстро и коротко, словно после «нет» умудрилась как-то произнести еще и точку.

— А, слушай, у тебя там было фото со шпагой. — Илья поторопился сменить тему. — Я, конечно, больше на костюм обратил внимание… Ну, — он чуть покачал головой, словно уворачиваясь от чего-то. — Ноги… фигура… Но шпагу заметил. Ты фехтуешь или это чисто для фотосессии?

4

Подход к ней Илья явно нашел. И в разговоре, и в комплиментах. От последних Лина смущалась и добрела, а он, наоборот, глядя на это ее смущение, чувствовал себя увереннее, и разговор шел все лучше и лучше. Когда они заказали и допили по последнему коктейлю, Лина уже смеялась почти над всеми его шутками и даже шутила в ответ. А к десерту и вовсе, то кокетливо шлепала Илью по рукам, «наказывая» за удачную, в меру пошлую, шутку, то легонько толкала в плечо как дружбан, когда сама над ним подшучивала. Больше поводов к нему прикоснуться она не находила, хотя явно была бы не против.

Только в конце вечера, когда они попросили счет, Илья снова замялся. Лина это заметила, и какое-то время наслаждалась его вернувшейся милой робостью, а потом с удовольствием потрогала букет, все еще стоящий на опустевшем столе и сказала:

— Он очень красивый. Но большой. Поможешь довезти?

— Конечно, — Илья попытался ответить как можно равнодушнее, но получилось все равно натужно.

Лина улыбнулась умиленно и сказала:

— Тогда пойдем. — Потом пристально посмотрела и добавила. — Только мы пойдем не ко мне, а в отель. Я знаю хороший.

Илья почувствовал, что краснеет.

— Давай.

Ему показалось, что Лина тоже смущена, просто бравирует, и от этого стало легче.

Уже на улице, ожидая шер, она спросила:

— А ты… ты дал им считать льготный код?

«И заметила же», — подумал Илья.

— Да я как-то…

— Ты так впечатлить меня хотел? Что платишь по счету без льготной скидки?

— Да нет, просто… ну… Блин…

— Боишься, поймут какой у тебя фертильный уровень и будут завидовать?

— Мне завидуют уже потому, что мы уезжаем вместе.

— Ой… Прям мастер комплиментов. Какого только меда в уши не нальет, лишь бы от темы уйти.

— Да чего уйти-то? Просто…

— Просто, — передразнила Лина и, вытянув изящно шею и приподнявшись на носочки, вгляделась в даль. — А вон и наш шер едет. Кажется… ты, кстати, почему не на машине?

— У меня нет. — Илья немного смутился, но Лина одобрила.

— Правильно. В Москве свою тачку… На фиг, на фиг… Понты одни. Даже с социальным бонусом.

Шеринговая «Тойота» почти бесшумно подъехала и остановилась прямо перед ними. Стекло передней двери помутнело, и на него спроецировался зеленый кьюар-код.

Илья считал его, открыл щелкнувшую замком дверь и хотел было сесть спереди, но Лина капризно потребовала:

— Нет, нет, нет… Сядем оба сзади. — И сама открыла заднюю дверь.

— Так по правилам…

— Ой, только не душни. Шер поедет? Поедет. А остальное… кто нам что сделает? Мы едем делать вклад в генофонд! — Она увлеклась так, что даже голос повысила. — Они нам вообще кортеж должны давать, в кои-то веки двое троек встречаются.

— Дейт только через неделю начнется. Это знакомство, — сказал Илья, но за ручку задней двери взялся.

— Знакомство во имя спасения генофонда, — сказала, продолжая дурачиться, Лина и села на заднее сиденье. Илья рядом.

— Адрес-то какой?

— О, точно. — Она подняла руку к виску. Поводила пальцем по тач-паду. — Лови метку.

* * *

Всю дорогу они молчали.

Почти сразу Лина прислонилась к Илье, а он охотно ее обнял. И, кажется, ей было уютно так. Иногда она поднимала лицо, смотря на него с легким вопросом, ожиданием. Илья понимал, что это значит, но специально ничего не делал, хоть и дико хотел поцеловать ее розоватые губы. Но он нарочно сдерживался и позволял себе лишь чмокнуть ее в лоб или носик. Или прижаться лицом к темени и вдохнуть чудесный запах ее волос, у самых корней, где пахнет не шампунем, а теплым телом. В какой-то момент Илья почувствовал ее напряжение, беспокойство, растерянность и остался доволен.

Лина отомстила, когда они заселялись. Она уже поняла, что Илью обязательно смутит, и когда дошло до оплаты, сказала администратору, что «у молодого человека есть льгота по фертильному уровню».

Девушка довольно правдоподобно изобразила радушие:

— Конечно, мы только рады принять такого гостя на самых выгодных для него условия. Выведете, пожалуйста, свой персональный код на наш терминал…

Илья даже подумал, что Лина выбрала отель подороже не потому что тут удобнее, а потому что на ресепшене обязательно будет живой человек, но сам быстро понял, что это глупость.

В лифте он ее тоже не поцеловал, хотя Лина явно хотела и ждала. Но он вообще не прикоснулся к ней губами, только гладил, завороженно глядя в ее глаза, по щеке тыльной стороной пальцев. Ей нравилось, но было мало.

И только в номере, когда дверь закрылась, и Лина стала искать взглядом, куда положить букет, Илья взял ее за руку и притянул к себе. Лина медленно и глубоко вдохнула, ненадолго прикрыв глаза. Илья снова коснулся ее лица, на этот раз ладонью. Поводил по скуле большим пальцем:

— Ты даже не представляешь, как сильно я об этом мечтал. После первого же твоего фото, — сказал он и наконец жадно поцеловал девушку.

Лина ответила на его поцелуй с огромным облегчением.

* * *

Неловкость вернулась, когда они уже лежали рядом, уставшие, мокрые от пота, все еще пытаясь успокоить одышку. И чтобы эту неловкость снять, Илья сказал:

— Не то чтобы я был против или недоволен… Но как ответственный гражданин с третьим фертильным уровнем должен сказать, что таким путем зачатия не случится.

Лина, и без того довольная, улыбнулась еще тщеславное и сказала:

— Может кто-то не хочет беременеть от такого душнилы… Пусть и хорошенького? Вообще, ты сам сказал, что это не дейт, а знакомство. Хотела показать себя с плохой стороны.

— А получилось с хорошей… С ласковой. — Илья потянулся к ней лицом и нежно поцеловался, ощущая горьковатый вкус в ее поцелуе.

После Лина уткнулась ему в грудь. Полежала так неподвижно, потом с удовольствием потерлась о него лицом и опять посмотрела ему в глаза.

— Ты нежный… Внимательный. Хороший. — Она увидела, как Илья опустил взгляд и добавила с появившейся улыбкой. — И очень скромный.

Снова потерлась лицом о его грудь и, словно стерев что-то со щеки, подняла лицо с хитрым выражением, сказала:

— Ты, кстати, знал, что за такое обращение со спермой в Германии нас бы посадили?

— Обоих?

Лина подняла глаза, вспоминая, и покачала головой:

— Было бы справедливо обоих, но…

Она прижалась к нему, стала водить кончиком пальца по его волосатой коже.

Илья не видел Лининого лица, только волосы, но ему показалось, что она о чем-то задумалась, в чем-то сомневается. И тут девушка, не меняя позы, спросила.

— Я правда тебе так понравилась на фотках?

— Да. — Быстро ответил Илья. И хотя прозвучало это как полностью законченное предложение, добавил мягче. — Сразу и очень сильно.

— А если бы… Я понимаю, что девочки-тройки обычно симпатичные, но… Если бы я тебе не понравилась — ты бы все равно пришел с цветами?

Илья помолчал и неохотно ответил:

— Да, все равно с цветами.

Лина резко подняла голову и посмотрела на Илью. Потом потянулась, быстро чмокнула в уголок губ и поднялась. Взяла с тумбочки очки, надела и сразу стала что — то выводить на зрачок.

Илья чуть нахмурился и тоже потянулся за очками. Посмотрел время, вывел на экран месенджер и услышал, как Лина говорит, чуть напряженно, но стараясь казаться беззаботной:

— Раз я тебе так понравилась, то радуйся. Бери больничный со следующего вторника на неделю. Тебе повезло: мы не будем разорять государство на ЭКО.

5

За два месяца в этом агентстве Илья заметил, что перед клиентской презентацией Марк впадает в состояние какой-то эйфорической активности. Снует по офису, иногда даже презентацию правит на ходу, если изменения небольшие; предвкушая время после, рассказывает, в какое кафе пойдет и что собирается там заказать; периодически дергает остальных ребят, чтобы рассказать какую-нибудь странную, только что придуманную шутку, причем обращается по имени, добавляя глуповатое, но безобидное прозвище в рифму. Если ждет, что презентация будет особенно сложной — азартно крутит кулаками перед грудью, словно собираясь немного побоксировать.

Сегодня Марк сидел на пуфике и смотрел что-то через очки, никого и не пытался цеплять. Только проходившей мимо хорошенькой стажерке сказал: «Ищешь кого-то, Саломе-Свет-в-Окне?», — и даже не стал дожидаться ее реакции. Отвернулся обратно к стене, смотреть какое-то видео. Илья поморщился и пошел к нему. По пути взял другой пуфик, плюхнул его рядом с пуфиком Марка и сел. Помолчал, смотря на коллегу, а потом спросил:

— Мужик, что-то случилось?

— Не, все ровно.

— Точно?

— Канеш.

— Ты чего-то сегодня… на себя не похож. Апатичный какой-то.

— Апатичный? Да… да… да… — сказал Марк, словно прислушиваясь к этому слову. — Ну, наверное, да. Немножко апатичный.

Илья покивал, слегка поджав губы, и сказал, нарочито окая:

— Понятно. Финальный вариант презы видел?

— Угу.

— И как?

— Да все отлично там.

— Ролики к третьей концепции сетка странные нагенерила.

Марк вяло поморщился:

— Да какая в жопу… Это же драфты. Там Лариска эта… Она баба толковая, доебываться не станет. Если концепт купит — то еще сто раз перегенерим. Успокойся, правда.

В зрачок пришло сообщение от менеджеров. Они решили не брать шер, а поехать на машине Фарузы. Илья мотнул головой, смахивая уведомление, а Марк даже делать ничего не стал, дал ему самому исчезнуть.

— Презу-то расскажешь? Или лучше я?

Марк задумался:

— Наверное… Давай тогда лучше ты. Я, если что, поправлю.

— Пу-пу-пу, — сказал Илья. Потом осторожно сообщил. — Я, кстати, со следующего вторника на больничном буду.

Марк наконец повернулся посмотреть на Илью. В его линзах было заметно цветастое мельтешение — видео, которое Марк смотрел.

Он оглядел зачем-то Илью сверху вниз, потом снова поднял взгляд на его лицо. Помолчал немного и кивнул:

— Хорошо. Выздоравливай.

— Что, даже не скажешь: «А кто же работать будет? Набрали больных по объявлению»?

Марк грустно улыбнулся:

— Не скажу. — И отвернулся.

Илья не стал уходить. Они так и продолжили молча сидеть рядом на своих пуфиках. Илья даже снял очки и начал смотреть в окно: погода была хорошая, а сидя на низком пуфике было видно только кончики самых высоких зданий и голубое светлое небо.

А потом то ли закончилось видео, то ли просто Илья просидел какой-то положенный по мнению коллеги промежуток времени, но Марк сказал:

— Вот знаешь, что херово? Когда выпить вот прям нужно. Вот прям… душа требует. А квартальную квоту ты еще в том месяце выжрал.

Илья подумал, что Марк еще что-то скажет по этому поводу, но тот тяжело встал, поводил плечами, разминая спину, и пошел к выходу:

— Пойдем. Фаруза уже внизу.

6

По дороге Илья думал, что придется отдуваться самому: сомневался, что в таком состоянии Марк хоть слово скажет, даже если возникнет нужда. Но нет, Марк собрался и как только завидел клиента — сразу расплылся в улыбке, став все тем же придурковато-харизматичным мужичком. Олегу, пока жал руку, с улыбкой что-то бросил вполголоса, отчего тот рассмеялся и ответил: «Ох, не знаю, не знаю, может быть». А Ларисе сказал, разведя руками: «А вы, наверное, стажерка, только из университета сюда пришли?». Потом обнял ее и сказал уже тепло и искренне: «Привет, Ларис, снова мы на одном проекте».

Пока ждали третьего — со стороны клиента задерживался кто-то, Илья так и не понял должность человека — смол-толк вела в основном Фаруза, но Марк довольно бодро и к месту вставлял свои реплики. А когда собрались все, и дошло до презентации, он сам повернулся к Илье и сказал: «Ну, давай я расскажу. Ничего же, да? Ага, поехали тогда»…

Это было очень кстати, потому что Илье написала Марина. Он не сразу понял, какая: судя по фото, с университета она сильно изменилась, и на аватарке ее было не узнать. Но Илья посмотрел в профиле старые симки, вспомнил ее и удивился. «Привет-привет, Мариш. Отлично все», — ответил он на ее «Илья. Привет) Ты как поживаешь?». Потом вспомнил Марков комплимент Ларисе и добавил: «Не узнал тебя. Ты что, школьную фотку на аватарку поставила?». «Дурак))) Но мне приятно», — ответила она.

На таких встречах Илья включал режим виртуальной клавиатуры: печатать было неудобно, как правило, очки постоянно неверно считывали движения пальцев, но Илья часто использовал именно такой ввод, и потому писал в этом режиме сносно и незаметно для окружающих.

Краем уха Илья слушал, что говорит Марк, посматривал на реакцию клиента, и переписывался. К счастью, с Мариной разговора как такового и не было: она узнала, что Илья в Москве и предложила «пересечься поболтать». Илья поморщился — и согласился. Только попросил напомнить на следующей неделе. «Обязательно», — написала Марина и прислала видео, где она кокетливо подмигивает. Выглядела бывшая одногруппница на нем отлично.

Сосредоточиться на презентации у Ильи уже не получалось. Слушать то, что он сам и придумывал, и прописывал было не так интересно, как думать о только что закончившемся разговоре. Скорее всего, Марине нужно было ЭКО, но была и надежда, что она и правда хочет просто встретиться поболтать. Последнее было бы приятнее. Еще Илья удивился, что Марина его так взбудоражила своим сообщением; он-то думал, за пять лет — больше — все уже в нем давно улеглось… Но нет. Это немного расстраивало и злило, он чувствовал себякаким-то слабым перед ней… Думать об этом всем Илья перестал сразу, как только Марк закончил презентацию, показав финальный слайд, где сначала появилась объемная фраза «А теперь нас можно хвалить». Камера сменила ракурс, облетев буквы, и с новой точки они уже выглядели как слово «Спасибо».

Все вежливо посмеялись шутке, Илья подумал, что им сейчас предложат перейти в другую переговорку попить кофе, пока все трое будут обсуждать увиденное, но нет. Клиент взял слово сразу, и Лариса начала разносить идеи. Вот тут Марк примолк сильнее, чем обычно в таких случаях. Тогда Илья попытался возразить ей, Марк ему жестом показал, что не стоит. Он еще пару раз успокаивающе кивал Илье, пока Лариса говорила; Фаруза тоже выглядела спокойной, хоть все и было похоже на полный разгром. Лариса тем временем пропустила третью концепцию, разнеся четвертую так же в пух и прах вне очереди. Казалось, она сейчас перейдет на личности и станет поливать дерьмом уже само агентство. Но она вернулась к третьей идее и принялась столь же рьяно ее хвалить. Вот тогда и Илья успокоился.

* * *

Когда они ехали обратно в офис, Марк, снова сделавшийся молчаливым, но уже не таким мрачным, словно вспомнив что-то, сказал:

— Слышь, Ильюх. Ты это… Лара, она когда так вот начинает хуесосить идеи — это значит, ей какая-то конкретная понравилась, и она остальные хочет заговнить. Чисто чтобы ее же люди с ней соглашались… Ну, метод у нее такой, типа… Я тебя поэтому остановил, ты не обижайся. Ты так-то все правильно говорил.

— Да, — согласилась Фаруза. — Есть у нее такая привычка, надо было тебя предупредить.

— Да ладно, — пожал плечами Илья. Ему было все равно. Но чтобы не молчать он спросил. — А что за Паша Стренин? Они говорили в начале.

— Ты что? Это виртуальщик такой известный. — Фаруза усмехнулась и добавила. — Относительно…

— Лицом бренда хотели его сделать в следующем году, — сказал Марк брезгливо. — Как по мне — ебанько он немножко. Он сам тройка… знаешь это движение, за открытый статус фертильности? Вот он из этих был, прям везде говорил, что тройка, что детей у него до хера… под пятьдесят где-то… Не знаю, так-то вроде приятный, чувачок, но для бренда, у которого в целевой аудитории семь процентов — люди с тяжелой функциональной инвалидностью, хвастаться, что ты тройка… такая себе затея.

— Да это все Инга их прибацанная, — поморщилась Фаруза. Она уже отвернула кресло от руля, насколько это можно было сделать в режиме поездки, и явно хотела поболтать с парнями. — Она если кого-то известного любит — то тащит в коммуникацию. Не знаю, помнишь, нет — у них лет пять назад была большая рекламная кампания с этим художником… как его…

— Дозер, — подсказал Марк.

— Точно. Это полный провал был по цифрам, но… Зато сфоткалась с ним.

— Вот и с этим так же. Пашей… блядь, — Марк осуждающе покачал головой. Не любил, когда взрослые мужчины называют себя уменьшительной формой имени. — Хорошо, что теперь не получится его привлечь.

— Маааарк, — осуждающего протянула Фаруза.

— Да я не в этом смысле, — он слегка смутился и чуть виновато пояснил Илье. — Умер он. То ли в окно вышел, то ли что… мутная история.

Теперь Илья понял.

Дальше они как-то незаметно перешли к теме путешествий. Фаруза как раз собиралась в отпуск и не знала, куда лучше полететь. Все зеленые зоны она уже объездила, и думала над желтыми. На очевидное возражение ответила: «Мальчики, ну мне уже лет… Я больше рожать не собираюсь». Илье посоветовать было нечего, а вот у Марка знакомый несколько раз был в Старой Исландии. И пока он рассказывал Фарузе, все, что узнал от него, Илья вспомнил сперва, как ездил в Канаду, а потом и про «Хижину».

— Слушай, Фаруз… Прости, перебиваю… — Илья вывел на зрачок карту с геотегом. — Мы не через Чистые поедем?

— Ну… — она рефлекторно обернулась, глянуть на приборную панель, но поняла, что это неудобно, и тоже вывела карту на зрачок. — Можно через них, а что?

— Можешь нас высадить где-то… вот на этой улице? — Он кинул ей на зрачок метку. — Там место есть неплохое, а мы не обедали. И с Марком обсудить кое-что надо по другому проекту.

— А, не вопрос.

— Спасибо. Ты прости, что я так это…

— Все нормально, — спокойно ответила она, перестраивая маршрут.

Марк посмотрел недоверчиво, но ничего не сказал. Ему явно стало интересно. А Илья посмотрел на время, прикинул немного и написал Лине: «Тут на работе небольшие дела. Давай в девять?». «Тогда езжай сразу в отель», — ответила она. Илья смутился такой простоте.

7

Вначале Илья немного расстроился: раньше возле входа в «Хижину» была табличка. Шутка дурацкая, пошленькая даже, но ему нравилась. Теперь ее убрали.

— Блин, тут раньше висела такая… — начал он, открывая дверь. И тут же ему в зрачок прилетела надпись: «Рады лесорубам, никаких дровосеков». — А нет, они ее просто завиртуалили…

Обычно такие всплывающие сообщения не одобрялись, но владельцы не переживали особо, кто что скажет.

— Хех! — усмехнулся Марк, когда переступил через порог и тоже увидел надпись. — Тогда получается, мне с тобой нельзя.

— Смешно, — ответил Илья. — Смотри, тут можно сесть… У окна, у стены или перед кассой. Но там я как-то… Ну и посередине сто…

— У стены, — отрезал Марк.

У стены было и правда лучше всего. Столики в центре маленького зала казались неуютными и поставленными не к месту. У окна сидела парочка, парень и девушка лет тридцати, и они о чем-то весело болтали. Сидеть прямо перед кассой и окошком выдачи тоже не хотелось. А у стены, через которую протянулась длинная деревянная стойка-стол, только в углу забились три школьника, вертели над пустыми тарелками какую-то общую проекцию.

Марк с Ильей считали кьюар-меню и сели в противоположном от ребят углу.

— Интересное место, — сказал Марк, оглядывая деревянные стены.

— Мне тоже нравится.

— Ты че хотел-то?

— Это ты хотел, — с легкой гордостью сказал Илья, усаживаясь. — У меня квоты на алкоголь не израсходованы, так что я тебя угощаю.

— Бля… мужик… — Марк смутился, но отказываться не стал. — Точно? А то…

— Все нормально, угощаю. Пиво, медовуха… Портвейн есть, вроде… на крепкий алкоголь у них нет лицензии, — на эти слова Марк быстро замахал рукой: не-не, крепкий и не нужно, а Илья продолжил. — Но я подумал, что лучше что-то, чтоб подольше попить, поболтать…

— Да, да! Мужик… Блин… Это прям… что надо. — Марк заметно оживился, даже пробарабанил тихо ладонями по столику. Потом коснулся пальцами тачпада и начал листать. — Так… Салаты… Супы… Блин, ты только не подумай, что я алкаш… Но я сразу… К пивасику…

Илья вспомнил, что Марк обычно брал на обед, и посоветовал:

— Бачелор-биф возьми. Тебе понравится.

— Ага… — Он явно уже был погружен в пивное меню.

— Понятно, — тихо сказал Илья и развернулся, посмотрел на парочку у окна.

Те рассматривали что-то на столике, наклонившись так, что их головы едва не соприкасались. Лиц почти не было видно, но Илье показалось, что они улыбаются. Он тоже улыбнулся, чуть поджав губы и вывел на зрачок чат с Линой.

«Слушай, а может завтра перед отелем погуляем по городу?», — написал он. Лина ответила почти сразу и, к его удивлению, согласилась: «Давай». Потом добавила: «Хочешь загладить вину за сегодня? Это правильно».

— Пф — Илья покачал головой и прислал ей стикер: женскую туфлю на высокой шпильке, по которой взбирался человечек.

«Вот-вот», ответила Лина. Потом еще что-то попечатала, но так ничего и не отправила.

— Все, выбрал, — торжественно сказал Марк, шмыгнул носом и хлопнул по столу.

— Из восьми сортов-то? И года не прошло.

— Да иди ты, я пиваса почти год не пил.

— Крепким накидывался?

— Да не. — Марк посерьезнел. — С женой вино часто пили.

Илья стал догадываться, почему Марк с плохим настроением.

— Только смотри, тут официантов нет.

Марк еще раз оглядел помещение, на этот раз оценивая размеры, и кивнул:

— Логично, — он оттолкнулся от стойки и соскочил с высокого стула. — Пойдем тогда. Закажем… А поесть — как ты сказал? Бач…

— Бачелор-биф. Я закажу.

— Биф так биф. — Тут Марк снова оживился, предвкушающе хлопнул в ладоши. — Пивкооооооо… Эх!

Заказы сегодня принимал администратор без рук. Точнее, Илья подозревал, что у него они были сильно недоразвиты: плечевые отделы в протезах были шире стандартных, видимо, как раз для зачаточных конечностей.

— Добрый день, нам, пожалуйста, бачелор-биф, отбивную курицу по-монреальски, ржаной квас и пиво… — Илья вопросительно посмотрел на Марка.

Тот чуть подался туловищем к стойке и сказал, довольный:

— Старошотландский ель светлый.

Администратор стал вносить заказ в терминал, а вторым манипулятором достал из-под стойки алко-сканер. Посмотрел на Марка.

— Не-не-не, пиво — это мне, — сказал Илья и поднял рукав, обнажая имплант.

Марк с хитрым видом развел руками, на что администратор понимающе улыбнулся и провел сканером над рукой Ильи.

Послышался резкий звук.

— Отказ, — чуть удивленно сказал администратор и потянулся считать показания еще раз.

— Бляааааа, — Илья прикрыл глаза и вздохнул. — Точно…

Он убрал руку:

— Простите, я… Забыл.

— Что-то не так? — Марк нахмурился.

— Да, — виновато сказал Илья. — Я… прости, из головы совсем вылетело… У меня скоро… Нельзя мне, короче.

Марк несколько секунд смотрел на него пристально, потом хохотнул:

— Серьезно что ли? Притащил, а тебе нельзя? — И когда Илья кивнул, тихо усмехнулся. Покачал головой и сказал. — Бля, ну ты, конечно, штрих… — Потом повернулся к администратору. — Два ржаных кваса тогда.

Илья закусил губу. В принципе, можно было уточнить у парня, «путают» ли тут напитки из-за стандартизированной тары. А судя по тому, как администратор посматривал на парочку, до которой было метра три, он и сам не прочь был предупредить, что «можем не то налить, вы тогда скажите», но Марк добавил сам:

— Вы только квасок ни с чем не перепутайте, ага? — и по-свойски подмигнул парню.

— Конечно, — сказал тот с облегчением и убрал сканер. — Квас вам сразу налить или…

— Да давайте сразу.

— Хороший, — сказал Марк, когда они сели и поставили кружки на стол. — Видишь, пена какая? А то часто любят добавить эту херню, чтобы дольше держалась, как в пиве…

— Марк, прости, я правда что-то…

— Да забей ты… Нормально все. — Он поднял кружку, приглашая. Илья поспешил чокнуться. — Зато место вон какое классное показал. — Сказал Марк и со смаком отпил из кружки.

— О, и правда хороший. Хлеб прям чувствуется… — Он облизнул верхнюю губу, поставил кружку, оперся локтем на стол и сказал, задумчиво кивая. — Это, наверное, даже хорошо, что тебе тоже пива нельзя. Неправильно, все таки, с горя пить. Че б там кто ни возмущался, мораторий не просто так ввели. Его б еще сильнее прикрутили, но… Мне батя рассказывал, какой пиздец был первое время после того, как антитабачный акт приняли. Алкоголь так не запретишь, конечно.

Квас и правда был хороший. Илья не стал ставить кружку сразу, отпил еще.

— Думаю, они в долгую играют. У меня прадед самогон гнал. Да и у деда друзья. Мамин брат пиво варить умел. А сейчас, — Илья досадливо цокнул. — Уже не то. Мало кто делает, мало кто знает… Вон, нейронку спроси, как пиво варить — не скажет. Потерли все давно из сети. Еще пара поколений — и все. Можно запретить полностью, и хуй кто что сварит.

— Это да… Привыкли на сетки полагаться, скоро жопу вытереть без них не сможем. Вон, дед мой — че угодно умел делать. Он в сеть лазил, когда интернет без поисковиков был. А сейчас… — Марк вздохнул и махнул рукой, снова отпил кваса.

Потом поставил кружку и направил на Илью палец:

— М… У нас в тридцать восьмом один менеджер в длительной командировке в Токио был. И на спор решил медовуху сварить.

— У них же за производство…

— Ага. Посадили на семь лет. Следующим летом апелляцию подает, может раньше выйдет.

— На семь?

— А ты как думал? Он бродить ее поставил в этой хуйне из-под офисного кулера. А там литров… Ну, короче, хватило на крупный размер.

— Пиздец, — сказал Илья тихо и взял кружку.

Марк поддержал:

— Давай. За трезвость ума. И нашего, и мира вокруг.

Они снова стукнулись кружками и выпили.

— Эх, хорошо! Наверное, как поедим — еще по кружечке возьмем, да? — Марк огляделся. — Туалет-то тут есть?

— Вон там вон, — Илья указал на неприметный проход.

— А, супер. А то я уж думал, что как лесорубы, на улице…

«Бачелор-биф и утка по-монреальски», — крикнул из-за стойки администратор. Илья начал вставать, но Марк положил руку ему на плечо:

— Да я принесу. Только в квас мне много не плюй. А то водянистым будет.

— Шутки у тебя, конечно…

У стойки Марк провозился немного дольше, чем Илья ожидал, но вернулся с одним подносом. На маленький, он все равно умудрился примостить обе широченные тарелки и приборы.

— Не знаю, как на вкус, — начал Марк, поставив поднос на стол и садясь. — Но выглядит и пахнет… Охеренно.

— На вкус еще лучше, — сказал Илья и взял с подноса свою тарелку и приборы. — Вообще, блюда тут простые, но как готовят… Эх. А салфетки ты не…

Салфеток на подносе не было, и Илья посмотрел вдоль стойки. Стопка, видимо, оставленная предыдущими посетителями, была, но лежала она ближе к противоположному концу.

— А, так это херня, — тихо сказал Марк, а потом окликнул сидящих с другого края парней. — Ребят! А угостите салфетками? — И указал кивком на стопку.

Парни отвлеклись от проекции, посмотрели на Марка, а потом один нехотя, но все же дотянулся до салфеток и толчком отправил их в сторону мужчин.

— Спасибо, — сказал Илья за Марка, дотягиваясь до почти полностью доехавшей пачки.

— Ну вот. И салфетки есть, — сказал Марк, пробуя наконец блюдо.

Илья подождал, пока тот прожует и оценит, кивком покажет, что и правда вкусно, и спросил:

— Так… по какому поводу хандра-то?

Марк ненадолго замер. Потом наколол на вилку еще мяса, отправил в рот и сказал, неторопливо прожевав:

— Ты, наверное, меня после этого мразью считать начнешь. Но ты парень нормальный, так что… Другим в офисе только не говори, ок? А то если до развода дойдет, то пойдут слухи, тебя станут спрашивать…

«Изменил жене», — подумал Илья и сказал:

— Я — могила.

— Ну-ну… Короче, мы с Ирадой Романовной когда только знакомились, ну, знаешь, обсуждали… всякое…

— Ирада Романовна — это жена?

— Ага. Новая бывшая, по ходу уже. Так вот, мы с ней когда познакомились, обсуждали домашних животных. У меня-то не было после развода, но вообще я котеек люблю. Собак тоже, но… гулять, мыть… да и они для квартир не предназначены. Им воля нужна… Ну, короче. Я сказал, что кошку — да, с радостью заведу. А собаку нет. Мы пообсуждали, что да как, она в принципе тоже собак не жаловала, примерно по тем же причинам. Но у нее кошка была старая уже. Говорила, что как кошка умрет — думает, может стоит собаку попробовать завести… Ну, я и сказал, что если сойдемся — то только другую кошку. А она… Ну, знаешь, у баб это проскакивает иногда: вроде и согласна, но все равно лишь бы поспорить еще. Говорит: «А если я заведу собаку, пока ты в командировке будешь?». Я честно сказал, что тогда отвезу ее в питомник ближайший, потому что собак у себя дома держать не буду.

— Бля… — Илья стал догадываться, к чему идет.

Марк продолжал:

— И тут… Живем мы, понимаешь, уже полгода в браке. Кошку в том месяце усыпили… старая совсем. Я уже ей нового котенка подыскал, хотел со следующей зарплаты взять… А тут прихожу домой — и здрастье, на хуй. Щенок корги.

Илья вздохнул, покачал головой и прикрыл глаза ладонью, словно устав от чего-то:

— Маааарк… ну, бля, купила же уже. Корги — они ж маленькие, классные.

— Ильюх, вот честно… У тебя у самого домашние животные были? — Он дождался, пока Илья покачает отрицательно головой, и продолжил. — Вооот. А у меня в первом браке сын был, мы его воспитывали, все как полагается… Купили ему на десять лет собаку. И как ты думаешь, кто с ней в дождь гулял да какашки ее тепленькие в пакетики собирал с утра пораньше? Сын, который хотел собаку — аж прям плакал? Или мама, которая все говорила: «Ну что ты, это же друг, зато научится ответственности»? Или дочка, которая тоже собачке обрадовалась? Хуй там плавал, папа и выгуливал. И тут было бы точно так же. — Марк заметил, что Илья хочется что-то сказать, и поднял предостерегающе палец. — Подожди, я закончу. Я ей четко сказал тогда, что собаку не хочу. И накануне повторил. И объяснил почему. Да блядь, я и так на компромисс пошел. Я и кошку-то не особо хотел, но согласился… А знаешь, кто ее возил на эвтаназию? Марк, сука, возил. Ирада-то — ну я не виню, просто говорю — ревела три дня, куда там ей еще везти. Я повез. И у врача с кошкой до последнего говорил, гладил, пока она засыпала. А потом сам ревел как побитая шлюха. А тут на тебе. Теперь и собака… Полюбишь, будешь и гулять, и мыть лапки каждый день. И вонь эту собачью… привыкнешь. — Тут Марк снова предупреждающе поднял палец, давая себе еще время закончить мысль. — И даже если… хуй с ним, привык бы… Ильюх, ну ебана… Это ж принципы! Она тогда согласилась: никаких собак. А тут раз — и корги. Наебала, получается. Полгода брака — и уже наебала. А дальше что? Нееее, я себя прогнуть не дам. Лучше без бабы буду какое-то время, чем под каблуком сейчас. Поэтому я сделал, как сделал. Жалею? Да. Но, знаешь, принципы — они мне важнее.

Он наконец замолчал и жадно припал к кружке. Илья, порывавшийся что-то сказать, уже и перехотел говорить. А Марк, допив, поставил кружку, облизнул губу и добавил:

— И кстати, она к маме в Свердловск полетела когда, щенка забирать не стала. А я предложил.

— Прям улетела? Может, еще вернется.

Марк мрачно отмахнулся. Илья кивнул: значит, не будем.

— А что за питомник-то? Может, можно кому-то…

— Да я знакомым отдал. Они как раз хотели, сомневались. А тут… породистый за полцены. — Марк торопливо уточнил. — Деньги я ей честно перевел, ее долю. Она его из общих сбережений купила. И про Свердловск — ты не думай. Я ей предлагал, чтобы это я где-то перекантовался, а она в квартире оставалась, но нет… мы же гордые, в Свердловск решили демонстративно лететь. Ее выбор.

Марк вздохнул, и посмотрел равнодушно куда-то за стену. Илья нарочито бодро сказал, хлопнув его по плечу:

— Ладно, Герасим, ты ешь давай, а то остынет все. А я пока еще кваса возьму.

8

Сегодня ему особенно понравилось, как оделась Лина. Эдакое ретро: тонкая бежевая кофта, довольно узкие и короткие шортики из плотной ткани, с подворотами, и черные полупрозрачные колготки. Илье это сочетание — шортики с колготками — очень нравилось в принципе, а у Лины были такие чудные длинные стройные ножки и подтянутая, кругленькая, упругая настолько, что, казалось, от нее даже взгляд пружинит, попка, что Илья ни капли не жалел, что они решили сперва погулять. Смотреть на нее в таком наряде и знать, что через пару часов они поедут в отель и будут там трахаться, его только дополнительно заводило.

Попа ее, когда Лина шла, качалась из стороны в сторону, словно кокетливо говорила: «Нет-нет, нет-нет, нет-нет».

— Ты сегодня часто отстаешь. — Сказала Лина ворчливо в какой-то момент. — Каши мало ел?

— Да нет. Тут причина совсем другая, — сказал Илья.

Она посмотрела на него с недовольством. Но потом улыбнулась, польщеная, и попа ее после этого стала покачиваться чуть игривее.

Гуляли они по торговому центру «25.10/17.11»: в парк Лина не захотела, к вечеру немного похолодало. В кафе тоже решили не заходить, им нравилась еда в отеле. А вот идея с торговым центром Лине пришлась по душе. Она спросила, будут ли там магазины «Кварца» и «Самсунга», потому что давно уже думает о новых очках, а ей «как раз светит хорошая социальная премия». Последнее Лина, как показалось Илье, добавила в качестве провокации. Он вообще заметил, что ей нравится напоминать ему о причине их встречи и как много выгоды она по итогу получит. Он только не понимал: то ли это напоминание о том, что после зачатия Илья пойдет лесом, то ли наоборот, хотела услышать, что и без долга тройки он был бы рад знакомству с ней…

В любом случае, они пошли в торговый центр, зашли в оба магазина, благо, находились они рядом, и Лина долго примеряла там новые модели очков. Спрашивала Илью, идут ли ей, умилялась его терпеливым ответам, но почти всегда вредно комментировала их в том плане, что он ничего не понимает в оправах.

А потом они просто ходили по этажам, замедляясь возле витрин магазинов одежды, а то и заходя внутрь, если Лина замечала какую-нибудь особенно интересную шмотку. Смотрели они вещи только для нее, но Илье казалось временами, что Лина и ему приглядела парочку, только примерить не предложила.

В девять у Ильи сработала напоминалка. Он убрал ее со зрачка, резко махнув головой влево, и сказал осторожно, пока они шли по галерее:

— Лина, слушай, тут моментик один.

— М?

— Мне завтра надо на вечеринку… У нас у рекламщиков раз в год проводится такая, «Жидкий четверг» называется. Собираются все ребята, кто работает в рекламных агентствах, и…

— Ну, я догадываюсь, что вы делаете.

— Не, я пить-то, конечно, не буду, но с ребятами хотел бы увидеться.

Лина посмотрела на него со скептическим прищуром:

— Илья, ты чего? Отпрашиваешься? Я не жена, я дейт-партнер… Иди, если хочешь, можешь ничего не объяснять. Все нормально.

— Нет, ну… все равно же, ты… мы проводим тут вечера, и… Думаю, тебя надо предупреждать.

— Оуууууу, — она театрально умилилась. — Спасибо тогда. И хорошо погулять, — искренне и беззаботно пожелала Лина.

— Спасибо… Там просто нет «плюс один», пускают только действующих работников агентств из официального…

Лина вдруг остановилась, повернулась так, чтобы оказаться прямо перед Ильей, крепко, но беззлобно схватила его своими кулачками за края расстегнутой рубашки и не то простонала, не то прорычала:

— Ааааарррр! Да что ж ты такой… Уууух! — Потом посмотрела на него нежно снизу вверх, поправила ему челку левой рукой. — Илья. Ты не должен мне ничего объяснять. Отдыхай, веселись, я найду, чем заняться. Мне кайф с тобой и гулять, и кувыркаться… Но если ты захочешь — можем до дейта даже не видеться.

— Я хочу! — торопливо сказал Илья. — И не из-за койки. Я…

Лина снова с наигранной злостью наморщилась, опять сжала кулаки на его рубашке крепко-крепко и сказала:

— Если хочешь — то классно. Как нагуляешься — приходи в отель, даже если я уйду куда-то: все равно, можно будет с утра перед работой трахнуться. Если сможешь…

— Смогу.

— Ох, — она закатила глаза, — кто бы сомневался. — Потом встала на носочки, чмокнула Илью в щеку и отпустила. — Вот и приходи. И проще ко всему этому относись, хорошо? Мы с тобой сейчас должны только человечеству.

Лина снова встала сбоку от него, и потянула Илью за руку: пойдем.

Они прошли еще мимо трех-четырех витрин, когда она вдруг спросила осторожно.

— Слушай, а ты работал когда-нибудь со «Сван-Ти-Эйч»?

Илья приподнял на секунду брови, потом пожал плечами слегка:

— Ну, вообще… вот как раз… сейчас и работаю.

— Знаешь такого: Жасур Матуняк?

Имя было знакомым, словно он слышал его буквально на днях… Матуняк. Матуняк… «Сван-Ти-Эйч», Матуняк…

— А, так это… Их какой-то высокий руководитель по маркетингу, да?

— Да-да, такой… с улыбкой. Работали с ним?

Он вспомнил фото Жасура и подумал, что «с улыбкой» — на самом деле очень удачное описание.

— Нет. Не успел, — сказал Илья и осекся: а если она не знает? Уточнил осторожно. — А что?

— Да так, просто… Бывший мой дейт-партнер, у меня второй ребенок — от него. Прикольный дядька был. Мудаковатый немножко, но интересный. Он же на днях утонул в ванне.

Илье стало чуть спокойнее:

— Сочувствую, Лина.

Она грустно усмехнулась.

— Да ладно, чего там. Давно дело было, и вообще… Просто подумалось… Тесен мир, все-таки.

— Да, что есть, то есть… А он, получается, тоже тройка был?

Закон о конфиденциальности статуса распространялся и на покойных, но Лина спокойно ответила:

— Ага, тройка. Еще и плодовитый, как кролик.

9

Один из креативных директоров Ильи говорил, что есть парадокс «Жидкого четверга»: все туда приходят, чтобы вдоволь пообщаться с коллегами, с которыми давно не виделись; но на самой вечеринке друг с другом лишь здороваются, неловко перебрасываются парой дежурных вопросов, а потом весь вечер сидят с теми, с кем общаются и без «Четверга».

В этот раз Илью очень ждала на вечеринке Алиса. Сама она задерживалась, но еще до начала написала ему: уточнила, будет ли Илья и попросила дождаться, потому что «очень-очень надо вместе выпить». Пришлось ждать.

Он встретился с парой ребят из «Родной Речи» и «Ogilvy»: пообнимались, сказали друг другу, как классно выглядят. Только Максим выделился, сразу стал шерить зрачок, чтобы показать свой новый ролик. Ролика в эфире еще не было, но Максима это не смущало.

Потом Илью перехватил Юра Келтин. Он сейчас работал в новом китайском агентстве «UskWhy», и, как показалось Илье, мягко прощупывал, кого можно туда переманить себе в помощь. Возможно, Келтин и напрямую бы задал вопрос, поговори они еще минут десять, но пришла Алиса и стала писать Илье.

«Подходи к бару, к розовой стойке. Я сейчас», — ответил он ей. Потом мягко перебил Келтина:

— Слушай, меня тут коллега хотела видеть, Алиску помнишь? Из «Глобал Айдиа». Я отойду поболтать…

— А, да. Конечно. Давай, рад был видеть, старичок.

— Взаимно, взаимно… Ты, кстати, Макса Шарипова найди. Он тут роликом новым хвалится.

Юра усмехнулся:

— Этот может. Ладно, если что — на глазике.

— Договор! — Илья торопливо отсалютовал ему двумя пальцами и пошел к бару.

Алиса была уже перед стойкой. Видимо, только-только подошла: она еще растеряно оглядывалась, пытаясь отыскать Илью, и что-то набирала через тачпад. Выглядело так, словно у Алисы разыгралась мигрень, и она страдальчески трет пальцами болящий висок.

— Девушка, вы не меня ищете?

Алиса обернулась, когда он осторожно тронул ее за плечо. Посмотрела на него сильно хмурясь, а потом расплылась в улыбке, развела руки широко в стороны и шагнула вперед. Они обнялись, Илья даже ее чуть приподнял, и Алиса с восторгом запричитала:

— Ай, дурак, ты что? Пусти-пусти-пусти!

Он поставил ее на пол и чуть отошел. Посмотрел с улыбкой. Он знал, что она хотела видеть его по делу, но все же радость от встречи у нее была искренней.

— Блин, выглядишь, конечно, шикарно.

Тут Илья говорил без лишней вежливости. Она почти не изменилась за эти полтора года. Конечно, что-то могло скрывать тусклое освещение, но даже сделав скидку на него, Илья счел ее все такой же привлекательной. И губы эти, утонченно-тонкие, всегда они ему нравились. И нос с благородной едва заметной горбинкой. И мимика какая-то особенно живая, благодаря милой непосредственной торопливости…

— Спасибо, ты как всегда… галантен.

Илья шутливо развел руками:

— Я воспеваю только то, что вижу… — Он кивнул на свободные стулья у стойки. — Что, отскочим — горлышко промочим?

— Давай.

Одета она была просто: футболка, бежевые узкие брюки и то ли рубашка, то ли ветровка из той же плотной бежевой ткани. Рубашка была достаточно короткая, а брюки — облегающими сзади, словно чтобы Илья мог заметить, что и попа у нее тоже не изменилась. Попа Алисина ему тоже очень нравилась всегда.

— Мне «Уайд-айленд», — попросила она громко, склонившись над терминалом автоматического бармена, когда уселась на стул.

За короткими разговорами Илья уже успел напробоваться местных закусок, и теперь «Невинная Мэри» казалась слишком плотным коктейлем. Он вспомнил, что пила Лина в первый вечер.

— «Поцелуй на пляже», — сказал он в микрофон и выпрямился. Потом посмотрел на Алису, все еще немного смущенную, и сказал очень искренне. — Ты правда, выглядишь… очень классно.

Алиса улыбнулась, отводя взгляд, чуть нервно поправила волосы за ухом:

— Спасибо. А ты все еще в «Родной речи»?

Минут десять они болтали ни о чем, прервавшись лишь когда получили свои коктейли. Выпили за встречу и продолжили ничего не значащий разговор вежливости. А когда он стал становиться все более и более вымученным, Илья посмотрел на Алису с улыбкой и спросил:

— Что ты хотела обсудить, Алис? — Он заметил, как девушка отвела взгляд, и продолжил. — Алис… Все в порядке. У нас был уговор. Я его помню. Что случилось?

Тогда она наконец смогла ответить на его взгляд. Посмотрела прямо в глаза и сказала, с трудом сглотнув перед этим:

— Мы развелись с Владом.

Илья чуть обмяк от досады. Вздохнул.

— Мы уже почти накопили на ЭКО, думали в октябре начинать процедуру. Но… сам понимаешь, он свою долю забрал, и теперь мне нужно больше времени.

Илья аккуратно положил ладони на ее руки. Она поставила бокал и ответила на его прикосновение, заговорила медленно и тихо, едва слышно из-за игравшей музыки, опустив глаза в пол:

— Там давно все шло к тому, но… мы думали, появится ребенок и что-то поменяется. Но это уже не важно. Я давно все решила. Да и возраст… Просто теперь мне надо будет чуть больше времени. И я волновалась, что ты не захочешь ждать.

— Не говори глупостей, Алис. Буду ждать сколько нужно. — Илья подумал и добавил, чуть приблизившись к ней. — Вообще, на ЭКО от тройки хорошие скидки, мы зарегистрируем оплодотворение как инициативное, и…

По Алисиному лицу Илья понял, что та готова провалиться сквозь землю:

— Я уже учла льготы… Прости… и на процедуру, и потом… Знаешь, у детей от троек куча всего: жилье, медицина индивидуальная, детские сады премиальные. Школы… Там, соцпакет такой… Без него я бы даже с Владом еще минимум года три копила. Ты только не подумай, что я из-за денег…

— Алиса! — позвал он громче, чем стоило. — Все нормально. Ты планируешь семью, ты все выбираешь… Это правильно, что ты хочешь для своего ребенка лучшего, хоть его еще и нет. Это абсолютно… Правда, все хорошо.

— Спасибо, — сказала Алиса тихо.

Они сидели молча какое-то время, потом Илья убрал руки, взял свой недопитый коктейль и поднял, приглашая:

— За наш общий, так хорошо продуманный тобой проект.

Они чокнулись и отпили.

— Алис, ничего не бойся, не стесняйся. Я тебя давно знаю, и ты будешь чудесной мамой. Поэтому я буду только рад тебе помочь. Правда. Мне приятно, что ты меня выбрала.

Девушка шмыгнула носом и только тогда Илья понял, что она едва не плачет. Он торопливо встал, обнял ее крепко и шепнул.

— Ну ты чего? Все будет хорошо, честно. Не думай сейчас об этом. Веселись.

Она чуть отстранилась, посмотрела на него:

— Ты такой хороший. Мне повезло, что мы знакомы, так повезло… — она прижалась, крепко обняв его и потом снова отстранилась. — Спасибо.

Тут Алиса словно переключилась, огляделась и сказала:

— Я тогда не буду тебе надоедать? Я с девчонками поболтаю.

— Давай. Иди-иди, а то мне мужики скоро завидовать начнут. Сильнее, чем нужно.

Алиса улыбнулась, быстро чмокнула его в щеку и ушла в толпу.

Илья не стал ее провожать взглядом. Подумав, заказал себе еще один коктейль и стал допивать первый, пока тот готовят.

Через какое-то время на кресло рядом нарочито шумно плюхнулся Марк:

— О, ты смотри. Человеку один рабочий день до больничного — а он тут квасит. Че там у тебя? А, да. У тебя же… — Он махнул рукой и поднял, хвастаясь, бокал с коричневатой жидкостью. — Посижу тут, ничего? А то я уже свою обязательную программу социализации выполнил.

— Давай. — Они стукнулись бокалами и выпили.

— У меня креативный директор один говорил, что есть такой парадокс «Жидкого четверга»: все ходят, чтобы…

— Да-да-да, — перебил Илья, — а в итоге сидят с теми, с кем и так каждый день видятся.

— Тоже с Рустамчиком работал?

— Ага, в «ddb».

— А, там уже… Не, я с ним в «Родной речи» поработал.

— В «Родную» я уже позже пришел.

— Понятно… — Марк пригубил напиток. Судя по реакции, там был алкоголь, причем крепкий. Запаха Илья уловить не мог. — Вся рекламная отрасль как деревня, бля… В домовом чате и то меньше знакомых рож. — Потом он глянул в сторону, куда ушла Алиса, и спросил сильно сбавив тон. — А че за девушка с тобой сидела? Я, честно говоря, думал, вы вместе.

— Да нет, это Алиска Светлова. Работали в одном агентстве.

— Ясно. Красивая… — мечтательно сказал Марк. — Жопа классная. Объемная, но подтянутая, прям… ууух.

Илья чуть опустил лицо, чтобы спрятать улыбку:

— Да, мне тоже нравится.

— Да? Ну, смотри… А то я мужик свободный… уже. — Он сказал и сам же посерьезнел от этих слов.

— Не помирились?

Марк махнул рукой и искренне и тяжело вздохнул. Потом помотал головой и перевел тему:

— Ильюх, я сам не люблю, когда так делают, но ситуация у нас… Завтра надо будет весь день максимально выложиться и напридумывать идей на все проекты висящие. Потому что я за неделю без тебя ебнусь просто.

— Да, конечно, слушай… Вообще не вопрос. И это, я… ну, в общем, я на связи буду, ты пиши, можно будет созвониться.

Марк поморщился:

— Ой. Вот этой только хуйни не надо. Поебись недельку как следует, настрогай для человечества новых троечек. А как вернешься — там уже наработаешься.

Марк заметил выражение лица Ильи и усмехнулся:

— Че такой охуевший? Думаешь, как я понял, что ты тройка? Так… я не такой дебил, каким кажусь. Сперва ты заранее знаешь, что тебе надо будет уйти на больничный, — последнее слово он выделил, показав пальцами кавычки, — потом тебе включают полный запрет на алкоголь как раз перед этим больничным, — снова показал скобки. — Складываем один и один и получаем, — Марк разогнул на руке указательный и средний палец, коснулся их кончиков, делая вид, что пересчитывает, и наигранно замотал головой. — Нет, не сходится. Может два, может один… Но есть еще, — он разогнул безымянный. — Наша чудесная Галечка. И если она без вопросов такой больничный утвердила, то тут уже точно троечка. — Марк продемонстрировал ему три пальца и выпил.

Илья сидел молча и с недовольным, даже немного обиженным видом смотрел на коллегу. Тот искреннее этого не замечал, расслабленно оглядывая помещение:

— Да, неплохо, конечно, но… Помню как в тридцать пятом, когда Славик Инка организовывал… — Марк поймал взгляд приятеля. — Ты меня заморозить хочешь или испепелить? Ты уж определись, а то одно другое нейтрализует.

Марк чуть приподнялся на стуле, дружески похлопал Илью по плечу и сказал:

— Да я молчок. Это чисто для меня упражнения когнитивные. Я закон о конфиденциальности статуса чту. Но Ильюх, ты ж мальчик уже взрослый. Закон-законом, а бабы в офисе все равно и так узнают скоро, кто у нас тут троечка. Я сам не ебу, как они это делают. Ведьмы, — закончил он уже в стакан.

Илья рефлекторно поискал глазами Алису. Ее он не нашел, но все равно кивнул в знак согласия: что есть, то есть.

— Вообще, ты не думай, я без негатива или там зависти. Я сам — единичка, причем, белый список у меня широкий, — сказал Марк с легкой гордостью. — Понимаю, что по твоим меркам — хуйня, но…

— Да не, нормально. — Илья покосился на уже почти опустевший бокал Марка. Потом на свой, четверти на три полный. — Если бы ты еще и пил меньше — может и двойка была бы.

— Статус не повышают, лошара.

— Я пошутил, типа его понизили тебе.

— А… Надеюсь, чувство юмора с генами не передается. За алкашку тоже не понижают. За наркоту только.

— Понижают уже.

— Да?

— Ага. Даже за систематическое антисоциальное поведение. По последней редакции СКОЧ считается признаком нежелательным к передаче и сохранению в популяции.

— Ммм, не знал, — с каким-то уважением кивнул Марк. — Слушай, ну, здорово. Значит, работает программа. Улучшается генофонд, если даже за такую херню снижают статус. У меня у дядьки за тридцать лет снизили с единички до минус-первого. Но он-то в Чернобыле работал.

— Где?

— В Чернобыле. Ну… Киевская АЭС. Она не в самом Киеве, а в городке таком, Чернобыль называется. Она раньше Чернобыльской АЭС даже была. Году в десятом переименовали, когда седьмой, вроде, блок запустили…

Илья чуть виновато покачал головой. Марк махнул рукой:

— Я одно время увлекался ядерной энергетикой… Ну, так. Чисто… энциклопедические знания, не более. А там, блин, такая АЭС, да ты что… Девять реакторов, пол-Белоруссии питает, весь Киевский пояс… — Он мечтательно вздохнул, посмотрел в стакан и допил залпом.

Потом наклонился к микрофону терминала и сказал четко: «Нью-фешн».

— С ней, кстати, так получилось… Строить начали в семьдесят первом. Ну… ты понял: ебнула Хинкли-Поинт — строительство заморозили. Но… Поняли, что без станции никуда. И — вуаля.

— Был там?

— Да ну какой, ты чего. Кто ж меня молодого, да еще и крепкого единичку к атомной станции подпустит. Дядьке-то пришлось семью заводить в восемнадцать, чтобы детей настругать — иначе до учебы даже не допустили бы. Там радиоактивные материалы, практика… Нельзя к такому яйца уровня выше нуля подпускать.

— Я думал там просто сперму активно сдаешь, замораживаешь и…

— В первую очередь надо было хотя бы двух детей завести, своих именно. А сперму… сперму да, там, наверное, пару морозильников он надрочил, пока его к практическим работам стали допускать. Кстати, видел там мороженое беленькое раздают?

10

Работать всю пятницу без отдыха не пришлось: Илья вспомнил, что больничный у него со вторника. Для Марка, который накануне все же умудрился где-то напиться, это стало большим облегчением. Он опоздал на полтора часа, соображал первое время заметно хуже обычного, но в целом держался молодцом. А после плотного обеда собрался и выдал несколько классных идей. Но именно они коллег и расслабили: Илья с Марком эти идеи долго смаковали, обсуждая, как круто будет, если клиент проникнется и реализует хоть какую-нибудь из них. А придумывать что-то еще не хотелось: во-первых, уже и так есть хорошее, во-вторых, зачем плодить этому хорошему конкурентов? А потом, как назло, написала Марина.

Она прислала видеоуникалку, сгенерированную нейронкой: кукольные мальчик и девочка, нарисованные в старой, времен еще царской России, стилистике, пили чай из больших фарфоровых чашечек, сидя за кукольным круглым столиком, а потом вдруг начали блевать радугой. Илья хотел выключить сразу, но не стал и теперь пожалел. Когда детишки начали рвать, Илья в голос рассмеялся. Не от того что это остроумно: юмор был примитивный, а от неожиданности. Контраст между приторно-чинным началом и натуралистичной и одновременно фантастичной концовкой был слишком сильным.

— Конечно, — с деланной ворчливостью сказал Марк. — Зачем по работе что-то обсуждать? Надо смешнявки смотреть через зрак.

Илья покачал рукой, как бы опротестовывая слова коллеги и заржал еще сильнее: уникалка оказалась видео-приглашением. И в конце, когда детишки уже во всю плескались в радужной рвоте, на фоне появилась фотография Марины: максимально официальная, такие ставят на пропуска и деловые визитки. И веселеньким неровным шрифтом через все видео протянулась надпись: «Ильюха, а пойдем пить кофе?».

Илья только-только успокоился и потянулся было к виску, чтобы с улыбкой на лице набрать ответ, как рот у Марины на фото раскрылся, и из него тоже полилась рвота, тоже радужная. Илья хохотнул еще громче.

Марк был растерян. Он неловко встал с пуфика, посмотрел на коллегу молча, потом сказал:

— Я в туалет минут на пять. Когда возвращаюсь — ты меня приятно удивляешь своими идеями.

— Хо… хо… хорошо, — выдавил сквозь смех Илья и кое-как набрал сообщение Марине: «Ты когда хочешь? На этих выходных?».

Илья чуть посерьезнел. Он свернул окошко с ее видео и посмотрел в календарь. Все дни были забиты Линой. В принципе, можно было бы именно что выпить кофе и посидеть час-полтора недалеко от отеля.

«Ты поговорить хочешь о чем-то серьезном или просто за кофе поболтать?», — спросил он. «Просто за кофе поболтать) Сто лет не виделись», — ответила Марина и прислала их совместное селфи, сделанное курсе на третьем, только сильно состаренное нейронкой. Илья улыбнулся. «Завтра в восемь возле отеля…», — начал он, но потом исправил: «…возле «Рижской», будет удобно? У меня просто дела». «Хорошо. Деловой)))», — ответила Марина и спустя паузу прислала Илье его же фото с выпускного, в костюме, с галстуком и с бутылкой дешевого вина в руке. «Спишемся ближе к восьми!», — дописала она и закрыла окно чата.

Илья собрался написать Лине, что завтра ему придется отлучиться, но передумал, решил, что лучше сказать лично. Вместо этого он полез разбирать предложку с новостями и не ошибся: система нашла для него статью какой-то газеты про серию убийств мужчин-троек.

Вчитываться Илья не стал, саму статью сохранил в избранное, чтобы почитать по дороге в отель. Пробежался глазами только по выжимке, пока Марк еще был в туалете. В краткой версии говорилось, что последние пару месяцев в столице и области наблюдается всплеск убийств троек. Илья уточнил имена жертв: там был и Линин бывший, и тот блогер, о котором говорила на днях Фаруза, и еще несколько мужчин, о которых Илья никогда не слышал. В МВД, как сокрушался журналист, комментариев не давали, но автору казалось, что «тенденция очевидна».

— Прости, я долго. Дедушкин клапан, — сказал Марк, как только вернулся.

Илья смахнул все со зрачка:

— Дедушкин клапан — это что?

Марк разочаровано посмотрел на Илью, склонив голову на бок:

— Ты чего, старичок? Это простатит. Я теперь мужчина одинокий, и…

— Давай без подробностей?

— Давай, — легко согласился Марк и плюхнулся обратно на свое место. — Придумал чего?

Спрашивал он явно не надеясь на положительный ответ. Илье вообще показалось, что Марк не настроен сегодня больше работать.

— Слушай. Мне тут статья одна попалась… Помнишь вы с Фарузой говорили про того мужика, который открытый тройка. Паша… как там…

— А, ну да, помню.

— И в «Сван-Ти-Эйч» этот топ… Он тоже тройка. Его… — Илья немного замялся, но потом закончил. — Девушка, с которой у меня сейчас дейт, она его знала. Так вот я сейчас про них статью просмотрел… Пишут, что по Москве серия убийств, за два месяца восемь троек.

— Хуйня, — спокойно сказал Марк и поудобнее утроился на пуфике.

— Да не, ну…

— Хуйня, — повторил Марк. — Теория больших числе. В Москве сколько населения? Лямов пятнадцать? Сколько в день умирает?

Илья пожал плечами.

— И я не знаю. Но явно до хера. А тройки… так вы сюда и претесь, в Мухосрансках тройки не задерживаются. Вот чисто статистически… — Он вдруг поменял тон, чуть подобрел и добавил. — Не боись ты, херня этовсе. Ни… Не читай всякой ерунды. Было бы что-то серьезное — тебя б давно предупредили. Ваши яйца берегут, что твое Фабреже. А без тебя твои яйца не сохранятся.

Он замолчал и описал лицом небольшой круг — вызвал на зрачок часы:

— Блин, только начало шестого. Работать так неохооотааааааа, — Марк сладко потянулся, задрав руки вверх. Потом резко мотнул головой. — В понедельник добьем, что хотели, а? Вроде и так все хорошо.

Илья неуверенно развел руками:

— Я-то что? Это тебе потом неделю без меня отдуваться…

— Это да… Вовремя тебе, конечно, дейт прилетел. — Марк пожевал губами задумчиво, потом нехорошо осклабился. — Слышь, Ильюх… А как приглос на дейт выглядит?

Илья даже не стал ничего говорить, просто посмотрел на Марка с максимальным скепсисом.

— Да ладно тебе. Чего ты. Интересно же. Это как? Официальная бумага или стикер? «Ай-да на поебушки, золотой ты наш Ильюшка»? Такое приходит? Или баба, с которой дейт, в чулочках и масочке, как в том фильме… — Марк подвигал туловищем, изображая, видимо, соблазнительный танец из «Пражских ночей».

Илья подумал, что теперь Марк все равно не отстанет, и отправил ему Маринино видео.

— О, че, реально? — Марк оживился и даже сел ровнее, запуская ролик. — Ээээм… такой дизайн? Нет, ну, миленько, конечно… Но… — Тут, видимо, дошло до рвоты, и Марк замолчал. Несколько секунд он серьезно вглядывался в видео, а потом начал хохотать. — Ты над этим сейчас ржал?

— Ага.

— Охеренно, — одобрил Марк, продолжая смеяться. Потом его смех усилился, видимо, дошел до портрета Марины.

— Аааай, хорошо, — сказал Марк, когда видео закончилось. — Буэ… хех. Это твоя партнерша по дейту? — спросил он, широко улыбаясь.

— Не, одногруппница бывшая. Пригласила кофе попить.

— Красивая… И с юмором баба. Шпилишь ее?

— Да че ты сразу все… Просто тусили вместе в универе, ничего такого. После выпускного и не общались.

— И тут она на кофе позвала? Мужик, ей сколько? Скоро тридцатник, да? — предположил Марк, приглядевшись к Илье. — Поздравляю. Новый дейт у тебя в кармане.

— Да ну тебя, — с обидой сказал Илья.

На самом деле, он и сам думал, что Марина написала не просто так.

— Ладно. Это, конечно, смешно но… Серьезно, как приглос-то выглядит?

Илья посмотрел на Марка пристально и потом прислал старый пошлый прикол про приглашения на дейт. Тот, который с часами, стаканом и тремя ложечками.

Этот понравился Марку еще больше. То ли потому, что его разогрело Маринино видео, то ли ролик сам по себе был настолько смешной. Илья, правда, сомневался, поймет ли Марк его, все же юмор был немного внутряковый. Но Марку понравилось. Он ржал так, что в переговорку даже заглянула Дина. Посмотрела строго, высунувшись в проем, поморщилась, покачала головой и закрыла дверь.

А Марк досмотрел и, кажется, проиграл видео еще раз. А потом даже снял очки, чтобы вытереть набежавшие слезы.

— Сукааа… Как он ботинки-то ей… Золушка хуева, — говоря необычайно высоким голосом, тер Марк глаза. — Фуууууух… Это у вас у троек такие приколы? Охуеть… — Он снова посмеялся. — Главное… Главное… Хех… Главное, так еще нарисовано… Ооох, бля… насмешил, конечно.

Илья сидел, скромно улыбаясь. И пока Марк успокаивался, отсканировал бланк последнего пригласительного, замазал частную информацию и кинул ему тоже.

11

К женским комбинезонам Илья всегда относился немного скептично: они ему казались асексуальными. Но в своем Лина выглядела соблазнительно. В целом свободного фасона, в нужных местах он был заужен и подчеркивал изящество ее стройной фигуры. Нежно-бирюзовый цвет добавлял ее образу женственности. А еще Илье нравились подвернутые рукава, обнажавшие ее красивые руки, которые почему-то хотелось погладить чуть дольше, чем обычно.

Но главное, хоть и не видел, как Лина его надевала, он знал, что стоит лишь расстегнуть эту длинную — от шеи до самого лобка — молнию, раздвинуть полы комбинезона, и он увидит ее обнаженное, прикрытое только маленькими однотонными трусиками тело. Он даже подумал, что если сейчас он так и сделает, чтобы полюбоваться, погладить и может немного поцеловать и покусать ее — Лине только понравится. Но Илья сдержался. Вместо этого он мягко развернул ее, убрал с шеи собранные в хвост русые волосы, приник к ней, вдохнул с удовольствием ее запах и поцеловал нежно в затылок. Потом развернул Лину обратно лицом к себе и сказал тихо, дыша глубже обычного:

— Мне очень нравится, как ты одеваешься… Спасибо.

Лина улыбнулась, очень по-доброму. Погладила его по подбородку:

— Мне приятно, что ты все замечаешь.

— Такой комбинезон трудно не заметить. — Потом он подумал, что сейчас станет похож на Марка, но все же добавил. — А как ты… в нем же наверное неудобно… Ну…

— Я же тоже всего на пару часов. Так что в туалет мне не придется в нем ходить. Кстати, когда я вернусь… Я хочу чтобы ты помог мне его снять.

— Это… очень явная манипуляция, чтобы я спешил сюда со встречи. Но… я с удовольствием.

Она только развела руками. Илья подумал, что Лина и правда будет ждать, если придет раньше него. Сядет в кресло, такая изящная, стройная, нежно-бирюзовая от шеи до щиколоток, и будет ждать…

— Надо же мне что-то противопоставлять твоим шлюхам.

— Лина!

— Двадцать три года уже Лина.

— Да это просто знакомая! Одногруппница бывшая.

— Знакомым шлюхам противопоставлять, — спокойно сказала она и стала обуваться.

— Погоди. — Илья опустился перед ней на корточки, взял у нее из рук кроссовок и помог надеть. — И даже не вздумай сейчас шутить про то, что я заранее заглаживаю вину.

Лина запустила пальцы ему в волосы и стала массировать Илье голову. Нежно, вдумчиво, он даже зажмурился от удовольствия. Она почувствовала паузу в движении его рук и улыбнулась довольная.

Он надел на ее миниатюрные стопы кроссовки, завязал один и второй, потом выпрямился. Потянул было руки вверх, но остановился. Поцеловал ее просто так, не обнимая.

— Идем? — спросил, оторвавшись от ее губ.

Лина кивнула одними глазами. Они вышли, закрыли дверь и пошли к лифтам. По дороге Лина сама взяла его за руку и, помолчав немного, спросила:

— Так покажи фотку-то?

— Зачем?

— Ну покажиии, — протянула она очень наиграно.

— Красивая она, да. Но мы просто… Учились вместе, иногда пары прогуливали… и то не вдвоем.

— По-ка-жи, — потребовала она совсем по-детски, с каждый слогом то задирая их сцепленные ладони вверх, то отводя сильно назад.

Илья страдальчески вздохнул, высвободил руки и стал водить пальцем по нависочному тачпаду. Фото он нашел у себя в профиле, старое, еще студенческих времен. Выбрал специально неудачное. Не самое, конечно, Лина поняла бы манипуляцию и только сильнее насторожилась, но были у него фотографии, где Марина выглядела намного привлекательнее.

— Вот, — он кинул ей изображение, поставив таймер на пятнадцать секунд. — Это старое. Сейчас она лет на десять старше.

Прозвучало как нужно, хотя на деле — если судить по Марининому профилю — за эти годы она только похорошела.

— Вот же сучка, — стараясь звучать шутливо, сказала Лина. — Красивая. Еще и рыжая, шлюха.

Они как раз остановились возле лифта, и Илья попытался обнять Лину, словно бы окутать своими объятиями. Но она очень ловко вывернулась из них, чуть присев, выскользнула и, выпрямившись, нажала на кнопку лифта.

— Аааа, — Илья страдальчески запрокинул голову. — Ну что мне, встречу отменять?

Лина улыбнулась, погладила его по руке:

— Все нормально. Просто… Могу я поиграть в телку, пока у нас дейт? — Она скорчила милую рожицу. — Я же девочка.

— Так еще и не дейт, — зачем-то сказал Илья.

Лина хихикнула:

— Вообще, дейт назначают с небольшим лагом. Чтобы…

Договорить ей не дал пришедший лифт. Двери разошлись, и они одновременно вошли в просторную светлую кабинку, где уже стояла пожилая пара с сыном-подростком.

Лина посмотрела на них через плечо и молча взяла Илью за руки. Посмотрела снизу вверх нежно-нежно, как бы говоря: да я просто балуюсь. Илья не был уверен, что взгляд обозначал именно это, но он чуть наклонился и чмокнул ее в носик. Лина закрыла глаза, глубоко кивнула и довольная улыбнулась еще шире.

До первого этажа к ним больше никто не подсаживался. Они молча доехали и так же молча, под руку, пошли к выходу из отеля. Лина посмотрела время — не в зрачке, а глянув на тонкие золотистые часы на своем запястье.

— Сколько там?

— Почти половина. — Она встала прямо перед ним, положила руки ему на шею. — Успеваешь?

— Да, еще и подождать придется.

— Хорошо. — Она помолчала и сказала нежно, просяще. — Постарайся до одиннадцати вернуться?

— Да я до десяти, наверное, уже буду… Да Лина, блин… Это просто знакомая. Ну… подруга… Приятельница. Просто погуляем, поболтаем… Может попросит с ЭКО помочь.

— Все равно. — Она говорила не глядя Илье в глаза, как ему показалось, чтобы не заулыбаться. — Если будешь трахать — сильно не выкладывайся. Мне тоже надо.

— Ай. Ну тебя.

Лина хитро улыбнулась:

— Только не ври, что она тебе не нравится. Правда ведь баба красивая. Я бы даже тройничок с ней…

— Так, все. Иди, куда ты там хотела, в свою эту…

Лина наконец рассмеялась, обхватила его покрепче, чуть потянулась и поцеловала бегло в губы.

— Давай, отдыхай хорошо. — Она разомкнула руки и сделала шаг назад. — И приятного аппетита.

— Тебе тоже, — сказал Илья.

А когда Лина повернулась — чуть подался вперед и звонко шлепнул ее по попе. Он не видел ее лица, но по ойку понял, что Лина довольно улыбается.

12

Лина, все же, так просто Илью не отпустила. Ровно в восемь написала: «Пока несут заказ, сижу, перебираю фотки. Покидаю тебе свои старые, если ты не против». И начала присылать самые нескромные. Изящные, но дико откровенные. Выбирать и носить соблазнительное нижнее белье она умела, Илья убедился за эти несколько дней. Но сейчас Лина превзошла саму себя.

Сидеть в кафе Илья с Мариной не стали. Встретились, обнялись, обменялись комплиментами, и Марина предложила прогуляться «а то погода такая здоровская». Одета она была в длинную свободную бежевую юбку с широкой складкой, легкую блузку в черно-белую полоску, тоже свободную; и казалось преступлением усаживать ее в таком воздушном наряде куда-то за столик в кафе. А еще, как только они встретились, она убрала свои очки в сумочку и надела вместо них солнцезащитные: широкие, в пол-лица, с дочерна темными стеклами. Илья такие в последний раз видел лет пять назад, когда сетчаточные лазеры стоили дорого, высмеивались теми, кто пользовался телефоном; когда еще ходили слухи, что проекции сжигают сетчатку.

Илье дико нравились глаза Марины: блестящие, яркие, ясные, словно из отполированного янтаря, обрамленного пушистыми темными ресницами, но солнцезащитные очки добавляли ей какой-то загадочности. Из вежливости стоило бы тоже снять очки, чтобы ничего не падало в зрачок, но к тому моменту Лина уже во всю разошлась со своими фотографиями, и не отсматривать их сразу по получении было бы еще невежливее, но уже в отношении Лины. Вот он и шел с Мариной под руку, то и дело смотря на фотографии Лины у себя в зрачке: вот она в одних черных чулках, держит огромный букет так, чтобы цветы закрывали обнаженную грудь, а стебли — них живота. Вот фото, сделанное как бы из ее глаз: она абсолютно голая, видимая чуть пониже груди, смотрит на свои ноги, прикрывая лобок запястьем. Вот она в душевой кабинке, обнаженная, но словно бы зацензуренная матовостью запотевшего стекла… И Илья смотрит на все это и пытается, идя с Мариной по залитой вечерним солнцем улице, поддерживать разговор. К счастью, очень общий и необязательный.

«Я не сильно тебя отвлекаю своими фотографиями от твоей красивой сучки-одногруппницы?», — написала Лина, прислав ему себя стоящую в одном легком платье на фоне окна, так, чтобы лучи солнца просвечивали одежду, обнажая ее для зрителя… для Ильи.

«Если ты продолжишь, я тебя сегодня отдеру как портовую девку», — написал он в ответ. Лина выдержала паузу и прислала сразу пять фотографий.

Илья с Мариной, обсуждая свадьбу Кати Легоевской, дошли до проспекта, где стояли три киоска с едой: яркие, цветастые, округлые — в очень приятном ретро-стиле. Там Илья взял им по большому дымящемуся стакану с какао и по маленькой шаурме. Марина, беря еду, сделала шутливо книксен и спросила, сколько с нее, но Илья только отмахнулся. И дальше они шли вдоль проспекта, уже не держась за руки и еще медленнее, чем до того, ведь каждому приходилось прямо на ходу откусывать от шаурмы и отпивать из стакана.

Они гуляли, пока не повечерело, пока не опустилось на улицы серое марево сумерек, и не зажглись как-то постепенно и незаметно высокие фонари, широкие витрины и едущие к ним, чтобы промчаться мимо, фары автомобилей. Илья снял с плеча пиджак и накинул Марине на плечи, а она, приятно теплая, одновременно и упруго-твердая, и до нежного мягкая, начала прижиматься к Илье. И так они еще погуляли по вечерней Москве, и даже Лина перестала частить с фотографиями — то ли ей надоела эта игра, то ли фотографии кончились. Скорее всего первое, так как она еще и импровизировала, например, в какой-то момент прислала временное фото из туалета в кафе, где она сняла свое отражение в зеркале, распахнув широко комбинезон и обнажив тем самым свое голое — даже трусики она приспустила с лобка — великолепное до соблазнительности тело.

И эти фотографии из всего вечера запомнились Илье больше всего, и если бы его спросили, о чем они с Мариной болтали, он не вспомнил бы ничего конкретного… даже если бы его спросили сразу после того, как он усадил кокетливо протестующую Марину в шер и направился обратно к Лине, на ходу печатая ей, что вечер закончился, и он скоро будет, но хочет прогуляться до отеля пешком.

В ответ Лина прислала фото. Очень пуританское по меркам всех предыдущих: уже в их номере она сидела в кресле напротив зеркала, в своем комбинезоне. Руки сложены устало, голова наклонена в бок, одна нога стоит на полу, а вторая — на сидении кресла, так, что голень загораживает прикрытую одеждой, но широко распахнутую промежность. И подпись: «У тебя есть еще одно дело сегодня вечером, не забудь».

«Два дела. Если можно», — ответил ей Илья и ускорил шаг.

13

— …даже когда я маленькая была… Ну, как… лет в десять… Там даже в самом глубоком месте было воды по грудь. И знаешь… это было словно… какая-то… Надежность, что ли… — Лина вдруг задумалась, поджала губы, поводила плавно кончиками пальцев по груди Ильи, словно по глади озера, о котором рассказывала. — И нас родители пускали в воду самих, пока на берегу шашлык жарили и все такое… Мне особенно нравилось там в мяч играть. А еще, там летом все вокруг зарастало мхом, а он под солнцем высыхал, и так приятно колол стопу, когда идешь к воде… — Лина прикрыла глаза, чтобы лучше вспомнить это приятное ощущение. — А еще знаешь… — Она чуть поводила спиной, устраиваясь поудобнее возле Ильи, но казалось, будто пытается согнать падающий на нее из окна свет солнца. — Один раз начался сильный дождь, и мы спрятались под таким брезентовым навесом, стояли, ждали… А потом… по-моему, кстати, папа первый это сделал… Пошли купаться сразу, как лить перестало. И представляешь, вода была теплая-теплая, как в ванне. В смысле… Оно же мелкое было, и его быстро солнцем прогревало, но все равно, в первый раз я всегда долго заходила. Сперва по щиколотки, потом по колено… А тут только вступила в воду — и она прям теплая-теплая… И я…

Лина замолчала и внимательно посмотрела на улыбающегося Илью:

— Ты же не слушаешь, — без обиды, но капризно сказала Лина.

Илья улыбнулся еще шире:

— Конечно не слушаю. Понимаешь, ты… ты же не рассказать хочешь, а поделиться эмоциями. Чтобы я сейчас здесь почувствовал то, что ты чувствовала еще девчонкой на озере. Но так не получится. Как бы хорошо ты не рассказывала, слова не помогут. Поэтому я прислушиваюсь к твоим эмоциям, и заражаюсь ими. Понимаешь? Ты говоришь и проживаешь те пикники заново, а я прислушиваюсь к тебе и… не знаю, как сказать… резонирую, что ли.

— Какой ты, все таки… — Сказала она очень-очень нежно. — Хитренький.

— Ну правда же.

— Наверное, — сказала Лина и потерлась о его грудь лицом, словно устраивая его там поудобнее. Вздохнула одновременно и удовлетворенно, и с легким сожалением. — Сейчас мне тоже хорошо. Просто вот… как есть.

— Мне тоже очень хорошо сейчас, — сказал Илья. Запнулся, но добавил словно бы немного через силу. — С тобой.

Лина то ли выдохнула едва слышно, то ли шепнула что-то. Илье показалось, что похоже на «это хорошо». И они стали так и лежать молча, словно заряжаясь друг о друга как старые телефоны от беспроводной зарядки.

А потом они оба почти одновременно услышали странный тихий… очень-очень тихий, но настойчивый звук. Какое-то время они не обращали на него внимания, но потом встретились вопросительными взглядами.

— Тоже слышишь, да? — спросил Илья.

Лине не ответила, она чуть приподняла голову и прислушалась. Потом спросила, больше саму себя, чем Илью:

— Очки что ли?

— Похоже. Но у меня режим пэ-эфки не включен.

— И у меня, — согласилась Лина и приподнялась на руках, а потом стала ловко перелезать через Илью, добираясь до прикроватного столика. Илья тоже чуть приподнял корпус, но скорее чтобы просто обозначить свое участие.

— Ёооооб твою мать, — тихо протянула Лина, когда увидела очки.

— Че там? — насторожился Илья.

— Экстренный режим, — ответила девушка, наконец смогла взять со столика очки и стала ложиться обратно.

— Бля..

— Только на твоих.

Илья тихо выдохнул.

— Первый раз такое вижу, — сказала чуть встревоженная Лина и отдала Илье очки.

Неприспособленные для громкой связи динамики издавали протяжный звук, корпус слегка вибрировал, а стекла поочередно матово белели, затемнялись и вновь становились прозрачными. Илья торопливо надел их и принял входящий звонок.

Это был видеовызов, поэтому он увидел мужчину в салоне автомобиля, который говорил с кем-то сидящим рядом.

«…тоже бывает, чего суетишься-то? Я вообще их не дергал бы, это вы любите…», — говорил тот в сторону. Потом заметил, что ему ответили, сказал: «О, взял!», — и повернулся к камере.

У мужчины была массивная, чуть выдающаяся вперед челюсть и шрам над верхней губой, как от зашитой неаккуратно заячьей губы.

— Илья Платонович, здраааавствуйте! Старший следователь Мирошников вас беспокоит, — сказал он беззаботно. — Вы простите, что по экстренной связи звонили, вы по обычной не брали… Не видели, видимо.

— Да, я просто на больничном сейчас. — Илья подумал, с кем разговаривает, и уточнил. — В смысле, у меня сейчас дейт, и…

— Я знаю, знаю, — быстро сказал следователь, показывая жестом, что это вообще не имеет значения. — Я тут с коллегой к вам еду. Очень нужно поговорить… наедине, желательно. И, вы это… Можете какую-то внешнюю камеру включить, чтобы мы вас видели?

— Я просто не дома…

— Это мы тоже знаем. Мы к вам в отель едем, у нас доступ есть, срочное дело… Или вы?.. Блин… Как же… А зеркало в номере есть? Можете перед зеркалом встать и на очках камеру включить? Очень надо на вас посмотреть. Так. Для проформы.

— Зеркало? — Илья посмотрел на большое настенное, что висело напротив кровати, потом на одеяло, на ту его часть, под которой был голый член.

Лина поняла и спросила почти одними только губами: «Видео включить надо? Сейчас». Она быстро потянулась к столику, взяла сумочку и достала из него карманное зеркальце.

Илья быстро кивнул ей, благодаря, и сказал следователю:

— Нашел. Сейчас…

Несколько секунд он наводил камеру так, чтобы было видно все лицо, но кроме — ничего лишнего, а потом дал следователю доступ.

— О, вижу вас, спасибо! Приятно познакомиться, Илья Платонович. Мы у вас будем через… Через минут пятнадцать. Вы там, наверное, с девушкой. Надо будет или нам с вами спуститься, или ей погулять, вы уж простите.

Потом мужчине сказал что-то его попутчик, Илья ни слова не разобрал, и следователь закивал.

— Давайте тогда не буду вам мешать. Вы одевайтесь, мы приедем и там разберемся. Паспорт приготовьте, если можно. Чисто для протокола сверимся. А, кстати, — вдруг тише сказал он. Полез в карман, достал служебный жетон и показал в камеру. — Вот, это я отсюда… Все. До встречи тогда, пятнадцать минут — и мы у вас.

14

Ушла из номера Лина. Приняла душ минут за пять, потом надела торопливо трусики и летнее платье, впрыгнула в свои синие балетки и ушла, пожелав Илье удачи. Добавила, что «на связи, если что — пиши обязательно».

А еще минут через пять пришли и следователи. Точнее, Мирошников был следователем, а второй — высокий худощавый мужчина с острыми скулами — был из милиции, капитан. Они вежливо поздоровались, представились, показали жетоны. Илья замешкался, но все же считал их камерой очков. Жетоны были настоящие. Дал считать свой паспорт. Мужчины огляделись в прихожей, посмотрели на стоящую там уличную обувь и на стопы Ильи и стали разуваться. Илья хотел было их остановить, но вспомнил, как Лина шлепает босыми ногами по полу, и дождался, пока они закончат.

— Ээээм… — Илья растеряно развел руками. — Попить, может, что-то? Воды, с газом. Без… Сок есть… Квас.

На последнее слово поднял глаза капитан и посмотрел строго.

— Не-не, реально просто квас. У нас же дейт, никакого пива.

Мужчины переглянулись с легкими улыбками. Мирошников вежливо ответил:

— Нет, спасибо. Мы так… Ненадолго. — Он глянул вглубь номера и добавил успокаивающе. — Да вы присаживайтесь, Илья Платонович… Можно просто Илья, да? Ага, я — Владислав, коллега — Олаф. И, самое главное… К вам у нас претензий нет, это просто разговор.

Илье стало спокойнее. Он прошел в зал, огляделся растерянно, подумал. Потом взял стул и поставил перед диваном. Сел на него и дождался, когда пришедшие сядут напротив.

Следователь расстегнул папку, которую держал в руках, достал оттуда планшет — обычный, старый, Илья с такими в университет ездил, смотрел в дороге сериалы — и включил экран.

— Илья. Скажите, вы вот этого человека видели? — Он отдал планшет Илье. — Вы полистайте фото, видео… Просто пальцем надо по экрану легонько… Ага, вот так. Не торопитесь, посмотрите внимательно…

Фото были странные. Вперемешку и официальный, как на документы или надгробный памятник, портрет полноватого лысеющего молодого мужчины, и постановочные, с фотосессии — его же. И скриншоты с камер наблюдения. Какие-то с домофона, какие-то из офиса, какие-то с улицы. На последних мужчину вообще было не узнать. После фото шли три коротких видео. На всех мужчина шел по улицам, в разной одежде, в разных местах, снятый с разных сторон. На первых двух просто шел, а на третьем видео его лицо и ноги были закрыты какими-то странными световыми пятнами. Илья даже не понял сразу:

— А на последнем видео — это глушилки камер? Прям световые?

— Они самые, — недовольно кивнул остроскулый капитан.

— Не врут журналисты, — как-то нарочито беззаботно сказал следователь с массивной челюстью.

— Честно говоря… — Илья еще раз прощелкал фотографии, где лицо мужчины было снято крупно. — Вообще не знаком. Лицо, вроде, простое, но… не помню.

Илья растеряно посмотрел на следователя, не зная, возвращать планшет или еще что-то будет.

— На походку посмотрите, — предложил капитан. — Он маски может носить.

Илья удивленно приподнял брови, но видео пересмотрел. Походка была обычная. Мужчина не прихрамывал, не пошатывался, не покачивался. Илья слышал, что походка индивидуальна, и камеры уже лет двадцать как распознают людей в том числе и по движениям тела, но особенного лично он ничего не нашел. На третьем видео, с пятнами, походки вообще не было видно. Илья выключил запись и протянул планшет следователю:

— Вы простите, но…

Оба мужчины понимающе улыбнулись. Капитан едва-едва, а следователь широко, но все равно виновато.

— Что ж… попытка не пытка, — он выключил экран и вложил планшет обратно в папку. Потом отложил ее на диван и посмотрел прямо на Илью. — Мы, собственно, почему пришли… тут по Москве и области уже несколько месяцев… эм…

— Серия убийств в регионе, — прямо сказал капитан. — Все жертвы — мужчины третьего-второго фертильного уровня. Чаще третьего. Всего — шесть подтвержденных случаев.

— Предварительно, — вставил следователь.

— Да. На подозрении еще десяток. Но наиболее вероятно — одиннадцать жертв у него сейчас.

Илья обмер. Он просто сидел, и потому заметно особенно не было, но он почувствовал, как ему становится плохо. Сердце моментально стало биться часто-часто, как после пробежки.

— Вы только не волнуйтесь, Илья. — Капитан то ли заметил испуг на его лице, то ли он так и хотел повести разговор. — Наш визит к вам — он планового характера. Вы, конечно, в целом подходите под профиль жертв. Тройка, мужчина, период дейта… Но… Поверьте, по ряду других факторов вы не являетесь сейчас его целью.

— Да, — поддержал следователь. — Он… — мужчина вопросительно посмотрел на коллегу. Тот только равнодушно пожал плечами. — Он сейчас… наметил себе жертву. Ищет его. Но это не вы. Вы даже не второй и не третий в очереди. Это и аналитики считают, и нейросети… Но, в целях профилактики мы проинформировать обязаны. Ну и… — он указал пальцем на папку с планшетом. — Кое-что уточнить.

Илья вдруг понял, что следственный комитет и милиция — это разные структуры. Если эти двое пришли вместе — значит дело очень серьезное. Хотя, шесть только подтвержденных убийств — куда уж серьезнее.

— Смотрите, — позвал капитан, подавшись вперед. — Вот этот псих, — он кивнул головой, тоже указывая на папку, но выглядело так, словно бы на коллегу. — Он убил десяток человек. Это… Такого года с тридцать второго не было. Но мы его поймаем. Уже поймали почти… вы еще вот что поймите: идет следствие, мы не можем разглашать информацию всю, но поверьте. Этот урод ходит на свободе последние дни. Он уже в угол зажат и вряд ли кого-то еще сможет убить. И то, конкретно на вас он даже не смотрит. Но. — Он выделил последнее слово и выдержал паузу. — Потенциальных жертв… гипотетических даже — мы обязаны предупредить. Просто чтобы вы держали ухо востро. Не более. Были осторожнее, смотрели по сторонам… были с нами на связи… Несколько дней. Неделя, полторы — это мак-си-мум. Потом мы его точно возьмем. Железно.

Илья посмотрел на открытую дверь в душ. Несколько капель воды перед ней еще не успело высохнуть после того, как оттуда выходила, торопясь, Лина.

— А девушки?

— Какие девушки?

— Ну, я же тут…

— А! — Следователь понял. — Девушки… его не интересуют. — Он чуть улыбнулся своим словам. — Как бы это не звучало. У него было минимум две ситуации, когда проще было бы убить заодно и двух троек-девушек. Он этого не сделал. Только мужчин.

Илья наконец решился и спросил:

— Если вы его почти поймали… Почему только сейчас пришли… предупреждать? Почему не раньше?

Мужчины снова переглянулись со снисходительными улыбками. Словно Илья сказал глупость:

— Илья… все же параллельно идет. Как только выяснили, кого ищем… Так и пришли.

Капитан вдруг спросил:

— Помните, лет пять назад была кривая операционка у «Шевроле»? Человек двадцать разбилось по миру за три недели. Помните, тогда же никто ничего не убирал, не изымал, дома никто не сидел? Просто чуть внимательнее выбирали шер, смотрели на цифры, какая система установлена. А в остальном так же жили, как до этого. Вот и вы. Живите радуйтесь… Вон дейт у вас сейчас — хорошее дело делаете. Просто держите в уме, что пока есть мааааленькая вероятность такая вот.

— Фотку его поставьте на зрачок в режим мерцания. — Посоветовал следователь. — Знаете такой?

Илья кивнул.

— Вот… И держите с нами связь… С Олафом, — следователь кивнул на коллегу.

Капитан полез в карман и достал планшет-наладонник, размером со старый телефон. Вывел на него темно-синий кьюар-код:

— Это мои контакты. — сказал он, протягивая планшет экраном к Илье. — Сохраните пока. Если что вдруг… даже если будут сомнения, параноите вы или нет — лучше пишите.

— Лучше перебздеть, чем недобздеть, — сказал следователь и заговорщически подмигнул Илье. Потом взял папку с дивана и снова достал планшет. — И еще пара формальностей. Во-первых, расписка о неразглашении… — Он начал что-то выискивать в планшете. — Сами понимаете. Идут следственно-розыскные мероприятия… не только счастье любит тишину.

Он нашел нужный файл, вывел на экран и отдал планшет Илье.

— Ознакомьтесь, распишитесь…

Илья начал читать документ. Стандартное коммерческое соглашение о конфиденциальности — он как раз подписывал такое два месяца назад, когда выходил в агентство к Марку — и то строже было. Он поставил подпись.

— Ага, — сказал следователь, забирая планшет. — И… если не возражаете… Нам бы логи ваших перемещений. Доступ, если можно… Идеально, если в живом режиме.

— Можете отказаться, — неохотно признал капитан, пока следователь искал нужный файл. — Но вообще, вы не подозреваемый, не свидетель. Вы возможная жертва. Так что в ваших интересах это… я бы дал.

— Хорошо, — тихо сказал Илья.

— О, — не отрываясь от планшета одобрил следователь. — Вот это правильно!

Капитан вывел на своем малом планшете другой кьюар-код и попросил Илью:

— Считайте, пожалуйста. Это доступ к логам перемещения ваших очков… Ну, там будет все написано. Надо будет подтвердить. И у Влада подписать.

Илья сделал все, что было нужно. Допуск был временный, перемещения они смогут увидеть только за последние три месяца и дальше отслеживать в течение еще одного. Также там была возможность поменять сроки в меньшую сторону, но Илья не стал.

— Вообще, это хорошо, что у вас дейт в отеле, — сказал следователь, когда убрал планшет в папку и оглядел номер. — Дома у вас тоже безопасно, но что вы тут, и на работе не показываетесь… очень хорошо.

Илья быстро сказал:

— Я на работу планировал подъехать на днях. Там одна встреча… Я с коллегой договорился…

— Так езжайте, — беспечно сказал следователь. — Раз обещали, если хотите… Вы поймите. В целом — вы в безопасности. Если что-то изменится — мы свяжемся. Все хорошо. Опасность, ну… — Он посмотрел куда-то в пол, словно там могло быть написано наиболее подходящее слово. — Все в рамках допустимых значений. В шере ездить опаснее, правда.

Капитан кивнул, подтверждая слова коллеги. Посмотрел на него — тот уже был готов уходить — потом в окно:

— Илья. А вы вот говорили… Вода там. Соки… — Он замолчал, смутившись.

Илья улыбнулся:

— А это… Конечно. Если с улицы зайти, то вроде хорошо, а на улицу отсюда… Давайте я вам дам в дорогу… ну или тут… вам чего лучше?

— А давайте квас, — заговорщически кивнул за Олафа следователь и посмотрел вопросительно на капитана. Тот тоже кивнул.

— Сейчас.

Илья достал из холодильника две стеклянные бутылки и принес мужчинам. Те уже встали и ждали у дивана.

— Стекло… — неуверенно сказал Мирошников.

— Да выбросите как допьете. Это не отельные, мы сами покупали.

— Тогда хорошо, — следователь взял бутылку. — Вот спасибо.

— Спасибо, — подтвердил Олаф, беря свою.

— Проведем эту… органолептическую экспертизу. А то мало ли что вы на дейте пьете, — пошутил следователь, идя в прихожую.

Там они начали обуваться. Следователь огляделся, куда деть бутылку, а капитан просто поставил свою на пол.

— Да давайте я подержу, — спохватился Илья.

Мирошников отдал ему свою бутылку, а папку не стал. Положил тоже на пол: нельзя. Капитан же улыбнулся и чуть покачал головой, прикрыв глаза, как бы говоря: ничего, уже поставил.

— Все, спасибо за ваше время… за сотрудничество… Надеемся, что информация вам не понадобится, — сказал напоследок следователь, когда выпрямился. Забрал у Ильи квас и протянул руку, прощаясь.

— И ничего не бойтесь. Просто помните, что пока… Пока! Такая вот ситуация есть неприятная, — сказал капитан и тоже пожал Илье руку.

Мирошников поднял бутылку — как бы благодаря за квас еще раз — и они вышли. Закрывая, Илья услышал, как Олаф что-то тихо спрашивает у коллеги. Тот ответил:

— Да это бугель потому что. Вот сюда давишь… и открывается. Деревня.

15

Алиса тоже выложила фото. Обычное, без эффекта объема даже, непостановочное. Просто стоит где-то за городом и держит на руках милую щекастую девочку лет двух. Подпись была: «На Дне рождения подруги нашла себе еще одну».

«Тебе очень идут дети», — написал под фото Илья, и уже потянулся к кнопке «Отправить комментарий», но перечитал его и передумал. Просто поставил лайк и стал листать дальше. Новости в ленте, довольно скучные, все равно были интереснее постов друзей, листал он машинально, просто чтобы не сидеть без дела, пока Лина моет руки.

Первое, что она сделала, когда вернулась — провела по его шее тыльной стороной ладони.

— Чувствуешь? — спросила она.

Рука и правда была чуть нежнее обычного, почти влажной. А еще пахла какой-то плотной цветочной парфюмерией.

— Крем там классный.

— А… будем хоть сюда ходить не из-за кухни, а из-за туалета, — ответил Илья.

Лина, уже почти сев, чуть приподнялась, потянулась и в шутку попыталась ущипнуть его за нос согнутыми пальцами.

— А ты что там делаешь? Шлюх своих смотришь?

Илья снял очки:

— Да я так… Пока тебя ждал…

— Видела я, твоих рыжих…

Илья вздохнул, взял очки и надел снова. Кинул ей доступ к своему зрачку.

Лина сразу улыбнулась виновато:

— Да я балуюсь просто.

— Нет уж, смотри теперь. — И когда Лина приняла запрос, стал листать ленту дальше.

— Ой, а открой этот альбом, — попросила она, когда им попался пост с фотографиями Инги: та как раз отдыхала где-то в Азии.

Илья открыл и стал воспроизводить снимки один за другим. Фотографии были классные, все из одной сессии. На них Инга была с каким-то парнем, заметно, но еще не сильно, старше себя. Фото были явно профессиональные: и композиция, и, особенно, позы были удачными почти на каждом снимке, да и фон был довольно живописный: пляж, море, пальмы… Где-то вообще хотелось убрать «влюбленных» и наслаждаться только пейзажем… Лина, казалось, мысленно чем-то таким и занималась.

— Лин, ты помнишь, что я сегодня должен буду вечером отъехать? — не переставая листать, спросил Илья.

— Да-да, ничего. Посмотрю сериал, хотела закончить, — сказала она не отвлекаясь от просмотра. — А где это она?

— Ммм… Вьетнам? — почти что наугад сказал Илья. Туда в прошлом году летала Вика, и природа была похожа.

— Не знаешь ее, да?

— Да так, с позапрошлой работы коллега.

— Понятно, — сказала Лина. — Может и Вьетнам… На Таиланд еще похоже…

Она вздохнула с сожалением и сняла очки, небрежно почти что бросила их на стол.

— Такие фотки смотреть — от зависти согнешься. — Лина еще раз вздохнула. Поджала губки: одновременно и капризно, и задумчиво, и получилось очень мило; посмотрела куда-то вверх.

Илья тоже снял осторожно очки, положил их на стол. Потянулся и к ее очкам, остановился на секунду, потом все же взял их, закрыл до конца дужку и положил стеклами вверх.

Лина посмотрела на него, цокнула языком и покачала головой, закатив глаза. Но все равно было видно, что она польщена.

— Слушай, слетаешь еще… Тем более, у тебя будет декрет скоро… — Илья сам слегка покраснел своим словам.

— Да декрет… В декрете только первые пару месяцев нормально, и то… Дает о себе знать… Новая жизнь. — Последние два слова она произнесла с каким-то горьковатым и тоскливым скепсисом. Тут она посмотрела на Илью пристально. Пожевала самый краешек нижней губы нервно, и сказала. — Ильюш, а ты… Знаешь, мне ведь полагается по желанию поездка в любой регион. Можно на море рвануть. Или… О! Можно во Владивосток. Там, конечно, даже сейчас не покупаешься, но там классно, там красиво, там океан. Я жила год, мне нравится. Но можно и в Сочи, и в Ялту… Или… Придумаем, куда. Давай поедем в отпуск месяца на два? Как раз застанем бабье лето.

Илья почувствовал, что теперь у него начинают гореть уши:

— Я даже как-то… не знаю…

— Да ладно тебе. У меня и живота не будет, и вообще. Ты и не поймешь, что беременна.

— Нет-нет-нет, я не поэтому. Просто… Ну… работа же. Я туда вот только в мае устроился, и… у меня даже испытательный срок…

— Ильюш, ты серьезно?

Пришла официантка. Девушка сперва им улыбнулась, но заметив, что оба не обращают на нее внимания, стала просто выставлять на стол заказанное, а Лина продолжила, словно кроме них тут никого не было:

— Ты сам говорил, что вы там целыми днями только придумываете и общаетесь то с клиентами, то с подрядчиками. Это можно и в Ялте делать, и во Владивостоке. — Она заметила, как Илья пытается что-то возразить, и чуть повысила голос. — Я жила там, я помню про разницу во времени, про всю эту херню… Это вообще не проблема. Да и не Владик — так куда-нибудь еще. Чего ты мнешься? — Она заметила, что девушка выставила все на стол и опустила поднос. — Спасибо большое, — кивнула Лина ей быстро, и продолжила Илье. — Какая работа? Договоришься об удаленке. Не захотят — засудим. Мы тройки, что они нам сделают вообще?

После этих слов Илья посмотрел на уже отходящую официантку и поморщился. У девушки была клинодактилия, и про троек ей слышать было явно неприятно. Лина это поняла и небрежно качнула головой, в том смысле, что вообще плевать, кто там что почувствует.

— Я… подумаю. Правда.

— Да не надо уже, — с равнодушной досадой махнула рукой Лина. — И так все понятно.

Илья решил, что лучше ничего не отвечать сейчас. А она взяла вилку, занесла над салатом… потом положила ее в тарелку и взяла со стола очки. Надела, запустила что-то в зрачках и только тогда стала молча есть.

16

Готовясь к встрече, подрядчики особенно постарались с угощением: стол в переговорной был уставлен тарелочками с бутербродами, сендвичами, начос с соусами, какими-то пирожными… Илье смутно показалось, что это все — из ассортимента «Молодежного» кафе, он там давно не был, но плюс-минус все это там в разное время он если не пробовал, то хотя бы видел. А еще на тарелках были французские хот-доги, нарезанный на небольшие прямоугольники толстый-претолстый омлет, драники и уже другие сендвичи, на чиабате с диагональными пропалинами — на гриле их то ли доводили, то ли просто разогревали. Видимо, из «Молодежного» еду заказал второй подрядчик, а тот, в чьем офисе они встречались, заморочился сильнее и приготовил все на месте.

— Омлет обязательно попробуй, он тут офигенный, — даже сказала ему на ухо тихо Дина, когда они рассаживались.

Илья вежливо улыбнулся ей, а через несколько минут уже и сам убедился в ее правоте.

Но чем дольше шла встреча, тем сильнее ему казалось, что все это угощение — это просто попытка двух облажавшихся подрядчиков хоть как-то задобрить агентство. Потому что то решение, которое они нашли для конструкции купола, было ужасным.

Нет, он понимал, почему они предлагали все строить именно так, но в итоге получалось совсем не то, о чем они договаривались. При этом, надо было и отдать ребятам должное: они обосновали решение не только тем, что бюджет небольшой, сроки сжатые, а техника для проекта нужна была специальная, которую еще попробуй закажи… Они подвели под свое решение еще и целое новое художественное виденье. И рассказывала о нем бойкая девушка-колясочница, очень харизматичная и приятная, и в целом получалось все вроде бы и неплохо… Но все же, это было не то, о чем они договаривались.

За два месяца Илья понял, что на встречах такие конфликтные вопросы берет на себя Фаруза, но сегодня ее не было, и поэтому Илья решил сказать все сам. Но эта девушка… Ему было очень неловко ее прерывать, и поэтому он ждал, когда она уже закончит, слушал ее в пол уха, и смотрел то на чуть опустевшие тарелки, то на макет купола… не виртуальный, на реальную модель из пластика.

— Эмммм… — Вдруг промычал чуть неловко Марк и спросил девушку, когда та замолчала и вопросительно посмотрела на него с улыбкой. — Вы… Ангелина, да? Ага. Ангелина. Вы простите меня, но я, наверное, сберегу и ваше время и наше, и вообще… Смотрите. Я понял ваше обоснование. Оно очень логичное и правильное. И абсолютно понятное…

Илья внимательно посмотрел на ребят по ту сторону стола. Лица их заметно поникли, почти у всех. Поняли, что сейчас будет.

— Смотрите. Это все очень здорово то, что вы предлагаете, правда. Я сейчас без иронии и даже не из вежливости говорю. Вот эта вот идея с рассеивающей звук текстурой — она классная. И я б даже ее где-то еще ее применил. Но — точно не тут. Нам нужно именно то, что мы давали в техзадании. Это не прихоть, не дурость, это необходимость. Мы в техзадании описали основную идею всей инсталляции, и она должна быть базой для всего, что будет производиться. Она утверждена клиентом. Она для него важна. Это неизменная величина. Константа. Все. Точка. Остальное… можно было бы поменять, чтобы было проще, дешевле… Но! Только если сохранится концепция. Ваше предложение ее убивает полностью. Это уже другая идея. Неплохая, прямо скажу. Но другая. И она нам не подходит.

Один из парней захотел что-то сказать но Марк повысил голос, почти так же точно, как накануне Лина в кафе.

— Конструкция сложная. Дорогая. Бюджет… Ну, честными давайте будем, такой себе. Но вы это все знали, когда соглашались, верно? Вы уверяли что вдвоем сделаете то, что нам нужно: именно такой вот купол, как мы придумали, и как утвердил клиент. Сейчас… Коллеги, ну, начинается очень несерьезный и даже… как это… — Марк посмотрел на Илью, потирая большим пальцем кончики указательного и среднего, словно пытаясь высечь из них правильное слово.

— Обескураживающий, — наугад подсказал Илья.

— Да, обескураживающий разговор. Давайте, все-таки… Друзья. Мы хотим то, что в техзадании. И либо вы нам через… — Теперь он посмотрел вопросительно уже на Дину, но даже не стал дожидаться от нее ни слова, а просто повернулся обратно к подрядчикам и продолжил, — …допустим, через неделю, мы хотим услышать не то, что вы нам построите. А то, как именно вы построите тот купол, о котором мы договорились в техзадании. Либо… мы, конечно, получим от клиента по первое число, но… Мы сдвинем сроки. — Он еще раз повысил голос. — По причине смены подрядчиков. Да? Поэтому… Я очень вас прошу, вы сами хотели этот проект, вы сами обещали, что все сделаете по техзаданию. Пожалуйста. Соберитесь и дайте, то, что нужно нам и клиенту. И под чем вы подписались.

Марк замолчал.

На ребят было жалко смотреть.Да и Дина с Людой выглядели задумавшимися о чем-то неприятном. Илья пожалел, что снял очки, сейчас бы посмотреть на что-то в зрачке…

— Тогда… Простите, что так прямо, но… спасибо за проделанную вами работу… Она правда хорошая, очень качественная. Но… не в ту сторону, к сожалению. Давайте сделаем шаг назад и решим проблему… — Марк тихо втянул воздух через почти что сомкнутые губы, — …так, как она была изначально поставлена, да? И это будет проект, который мы все с удовольствием положим себе в портфолио.

Он покивал сам себе и закончил:

— Еще раз извините.

«Да ничего, все же по делу», — вяло стали отвечать подрядчики.

Люда нашлась первая. Она оглядела всех, чуть подалась вперед, положив руки на стол, и сказала:

— Коллеги, тогда, наверное, дальше не будем забирать ваше время. Спасибо за встречу. Мы пойдем, а новые тайминги…

* * *

Дина и Люда остались обсуждать какие-то формальности, уже полуофициально, на ногах, не за столом. Илья не только не стал ждать их, благо, он вообще мог на встречу не ехать, но решил заодно и Марка вытащить отсюда побыстрее. Они вдвоем подошли к девушкам, говорящим с высокой женщиной — имя ее Илья даже не запоминал, хоть ее и представили в самом начале — и, извинившись, сказали, что ему и Марку надо отойти и обсудить еще один проект. Девушки закивали: «Конечно, езжайте», — и холодно попрощались. Так Марк с Ильей ушли из переговорки, полной людей, бродящих по ней с вялым видом.

— Ох, сожрет меня завтра с говном Людка, — вздохнул уже у лифтов Марк, говоря это скорее не Илье, а самому себе.

— Чего это? По делу все так-то.

— Так-то оно да, но… Видишь, она же раньше как раз в «Призме» работала, вот года полтора назад перешла к нам. Ну и, типа, бывшие коллеги, неудобно… — Он еще раз вздохнул. — Да и поебать.

— Пусть спасибо скажет, что ты их разнес без единого мата.

Марк посмотрел на Илью, усмехнулся благодарно, но не сказал ничего.

Лифт приехал, кабина была пуста.

— Они, видишь, — задумчиво начал объяснять Марк, нажимая на первую кнопку. — Решили себе работу упростить, каждый на своей стороне. Вот та же система шумоподавления, да… «Призма» формальное за нее не отвечает, а «Волна» подбирает решения под конструкцию «Призмы». Ну и… видел, что в итоге.

Двери закрылись, и они плавно поехали вниз.

— Ничего. Я им пропиздон вставил, они быстро объединятся. Тут надо просто на них всю задачу окончательно переложить, и все. Им этот проект нужнее, чем нам, поэтому можем им хотелки свои выставлять. А то ребятки хуеют слегка. А так… Подсократятся где-то. Встретятся без нас… найдут решение, и в бюджет влезут, и в сроки. Они по отдельности — да, не потянут. А вместе, если захотят…

Говорил он все тише и задумчивее, под конец уже явно не Илье. Тот подумал с удивлением, что Марк немного переживает из-за ситуации. Не за проект волнуется, а именно за то, что слегка разнес обоих подрядчиков.

Лифт остановился, и тут же раздался короткий громкий одиночный звонок. Он словно разбудил Марка, и тот мотнул головой.

— Так, ну что ты… метро? Шер? Давай по кофе, а? Тут прям вот… за углом место хорошее. — Спросил Марк, выходя из лифта. Они направились у турникетам, отсканировали свои временные пропуски и вышли на улицу.

— Сюда давай. — Повел Марк налево. — Не-не, вот, сюда нам. — И он указал на ближайшую к выходу дверь, почему-то совсем неприметную.

Интерьер в кафе был минималистичный и, на вкус Ильи, темноватый. Несколько столов, автомат с холодными напитками, небольшая стойка с автоматическим кассиром, отгораживающая зал от кухни.

На стене было крупно написано, словно бы мелом от руки: «НАБЕГАЙКА», а под надписью такой же «нарисованный» логотип: антропоморфная гайка, бегущая куда-то с чашкой кофе в одной руке и шаурмой в другой.

Людей было тоже немного, двое мужчин в черных одноразовых перчатках ели гамбургские булочки, запивая их лимонадом, в дальнем углу еще двое сидели за разными столиками.

Марк сразу пошел к стойке:

— Тут кофе-чай вроде бы и из автомата, но на самом деле очень классные. Шавуха еще тоже ничего, кстати. Будешь шавуху?

— В другой раз как-нибудь, — Илья взял со стойки пластиковое меню и пробежался глазами по немногочисленным позициям. — Я на встрече поел.

— На встрече дааа, — мечтательно протянул Марк и наклонился к микрофону. — Большой американо с апельсиновым сиропом. Больше ничего не нужно. — Потом выпрямился, считал код с экрана и повернулся к Илье. — А сендвичи эти на чиабате пробовал? Вкусные…

— Большие.

— Ну, да, — с легкой досадой признал Марк. — Я хотел один взять, когда уходил, но после разноса как-то… неудобно.

— Да это вообще немного некрасиво, брать еду, когда уходишь.

Марк пожал плечами:

— Они обычно сами предлагают взять. Ну правда, не пропадать же.

Илья жестом попросил Марка чуть отодвинуться и спросил в микрофон:

— А какао или горячий шоколад есть у вас?

На экране прокрутилось колесо загрузки, а потом приятный сгенерированный голос ответил:

— Какао. Укажите размер и добавки.

— Самый большой объем. Молоко и двойной сахар. — Подумал и повторил за Марком. — Больше ничего не нужно.

Илья расплатился и посмотрел на коллегу. Тот задумчиво глядел одного из сидящих. Илья тоже присмотрелся и понял: парень был в инвалидном кресле, а стул стоял рядом с коляской, сдвинутый чуть в сторону.

— А че, как тебе та девушка, которая про творческое наполнение говорила? Эта… Ангелина.

— Ну… — Илья неопределенно развел руками. — В целом приятная. Но…

— Да нет… собака-ебака… как работник.

— А… Толковая, вроде.

— Вот и я думаю… Надо попросить у Люды ее контакты, позвать на собеседование. Пусть Паша посмотрит, может на «Тильт» ее поставит… Че ей там торчать, пусть у нас мучается.

Повисло молчание. Илья посмотрел на свои кроссовки, потом спросил:

— А что там вообще, в офисе новое есть что-то?

— Да нет… Вроде ничего. Без тебя с трудом, но справляемся.

— О-хо-хо, — сказал негромко Илья с каменным лицом. — А дома как?

— А, блин, слуууушай. Точно! — Он подошел к окошку выдачи. — Мы с женой-то помирились. Вот буквально… На днях.

Марк достал свой стакан с кофе. Приподнял крышечку и поднес к носу.

— Оооооххххх…

Аромат донесся и до Ильи. На его вкус, апельсиновые нотки все портили. Он поменялся с Марком местами, встав у окошка выдачи.

— В итоге взяли собаку?

— Ага. Щаз! — Марк отпил и шикнул, — Ух, кипяток… Извинилась, сказала, что неправа была. То, се… Не, она баба-то нормальная. Просто, ну… стукнуло в голову. Бывает. Она вообще сказала, что это… — тут Марк замолчал и задумался. Улыбнулся и продолжил. — Ну, в общем, не важно. Было и было.

— Это хорошо, — сказал задумчиво Илья.

В зрачок прилетело уведомление, и он поднял дверцу окна. На подносе стоял высокий — даже больше, чем у Марка — бумажный стакан с какао, прикрытый крышечкой.

— А куда она денется, — сказал Марк, пока Илья доставал какао. — Либо Свердловск, либо я. Естественно, я лучше.

— Не гони, Свердловск хороший город, — Илья вспомнил Эльнуру. Или та была из Магнитогорска?

Марк усмехнулся:

— Да не, я на самом деле… — Он посмотрел, как Илья держит стакан. — Тут пьем или прогуляемся?

Илья посмотрел в панорамное окно: погода была великолепная.

— Давай пройдемся.

— Пробздимся, — сказал Марк и пошел к выходу.

— На самом деле, — продолжил он уже на улице, — тут еще видишь какой момент… У нас с ней совместимость фертильная хорошая. У меня единичка, у нее нулевой уровень… Но белый список широкий очень… Просто… В списках же, в белых, в черных — там тоже все неравномерно. Кто-то более желателен, кто-то менее. Вот у нас прям совпадение высокое. Дети могут до второго уровня дотянуть, если повезет. Так что… Нет, само собой, нам с ней и так в принципе классно. Но это такой… дополнительный стимул.

Илья не знал, что ответить. Разговоры о семье ему всегда казались особенно неловкими. Он отпил какао, хоть и знал, что оно еще горячее: слегка пекло руку даже через картонную накладку. Но он, словно выбрал обжечь губы, но не комментировать слова Марка. А потом, пригубив и ощутив вкус, сладковатый, и очень приятный, облизнул верхнюю губу и сказал:

— А я не знал, что у вас списки неравномерные.

— Ну, куда ж тебе… Где мы, насекомые, и где вы, тройки.

— Ой, да иди ты на хер. Я не просил меня тройкой делать. Сам вон только что сказал, что хочешь, чтоб детям второй уровень дали. Я б тоже, кстати, лучше второго бы был. Вы все че-то завидуете льготам, а то, что их не то что заберут, меня в правах ограничат, если я откажусь в банку дрочить, когда мне скажут, или трахаться с незнакомой девушкой — это че-то как-то никто об этом не думает. — Илья плотно сжал губы, потом добавил. — Хуже собак породистых.

Марк промолчал пристыженный, и дальше они пошли молча. Они вышли на бульвар, который выглядел сейчас, под все еще высоким солнцем, довольно интересно: плитка казалась выцветшей, а цветы на центральной клумбе и густая листва деревьев, наоборот, насыщенными. Словно первое было написано акварелью, а второе — темным маслом.

— Ты извини, — осторожно начал Марк. — Я правда без злобы. Не, я завидую немного тройкам, врать не буду. Но вообще лояльно отношусь. Даже поддерживаю. Я просто, ну… Подколоть, что ли… — Он отпил кофе, словно заправился словами, и продолжил. — Есть такая Татьяна Манчишина. Социолог, или антрополог… Забыл. У нее есть книга, «Главное пике человечества». Это на основе ее работ научных, просто чуть попроще написано, ну там… — Он махнул рукой. — Не важно. Вот она пишет, что эта серия катастроф в семидесятых-восьмидесятых — это не случайность. Она там объясняла, что инженеры начинали заниматься одной сферой безопасности, а бахало в другой. И человеческий ресурс исчезал, и то, и се… Ну, сам почитай, неплохо написано. Так вот, вывод она делает, что крах цивилизации неизбежен, типа, тогда в Хинкли-Поинт началась такая, типа, цепная реакция, эффект домино. И дальше будет только хуже. А значит, меры надо принимать самые радикальные. Вот… Ее, конечно, многие считают алармисткой… Да и я тоже. Но даже оппоненты признают, что ситуация сейчас в мире херовая, и меры и правда надо принимать. Не такие радикальные, но… Делать надо очень много всего.

Илья наконец смог нормально отпить какао. Он шел, слушал Марка и потихоньку попивал горячий сладкий напиток. Обиды уже не было, но ему почему-то хотелось ее и дальше изображать. А Марк продолжал, задумчиво, словно ни с кем не говоря, а рассуждая вслух.

— Так что я к тройкам нормально отношусь. И ко льготам. Ну, облизывает вас государство на мои налоги — и ладно. Главное, чтоб жопу не заставляли целовать. Потому что… генофонд и правда надо спасать. А то вон… — Он кивнул в ближайшего тяжелого инвалида, женщину с протезами вместо рук, сидящую на скамейке, подставив лицо солнцу. — Допрогрессировались технари, хуевы… сука. — Он зло плюнул чуть в сторону. — А могла ведь здоровым человеком быть. И то, что ты тогда кривился, когда я тебе видео из Канады показывал, где запечатку ебнули… Мне не то чтобы приятно видеть, как человека пиздят. Я читал про нее, ее даже в больницу везти не пришлось, как с гуся вода все… Но блядь… Но как они заебали, эти нонпрегнанси. Их что, заставляют рожать? Понимаю, она британка была бы. Или француженка. Или где там еще сажают за отказ родить… У них в Канаде законы более-менее как наши. Не хочешь — ну… Не рожай. Но вот лезть… ну… блядь, ну… Вот зачем это все? Кто ее потом будет в старости, манду, лечить? — Он с досадой закончил. — А, хер знает, как объяснить…

17

В квартире было непривычно тихо и пусто. В ней ничего не поменялось с тех пор, как Илья взял кое-какие вещи и по сути переехал в отель к Лине. И, тем не менее, теперь квартира воспринималась иначе. Пропала какая-то уютность. Было понятно, что в ней будет так же комфортно, как раньше. Но вот прежний уют — уже не вернется.

Помыв с улицы руки и сполоснув лицо, Илья вышел из ванной, оставив свет гореть. Потом прошел по всей квартире, и включил его в обеих комнатах, прихожей и на кухне, хоть в окна еще падало розоватое закатное солнце. Включил телевизор, вывел звук на колонки — там начала проигрываться подборка музыки, прямо с середины клипа. Со светом и музыкой стало поприятнее.

Илья пошел на кухню, хотел посмотреть, может что-то осталось съедобного в холодильнике, и тут в зрачок прилетело видеосообщение от Марины. Сперва он хотел проигнорировать, но потом вспомнил ее ролик с блюющими детьми и открыл. И тоже не пожалел, хоть и по другой причине.

Марина записала для него видеосебяшку. Записала дома, судя по стенам — в ванной. Камеру она держала так, чтобы в кадр не попало ничего ниже ключиц. Но там, где можно было Марину видеть, не было ни намека на одежду. Буквально ни нитки.

«Ильюш, привет. Прости, что видео, и что в таком виде. Но что-то спонтанно в голову пришла мысль… а давай встретимся снова? В прошлый раз так хорошо погуляли, поболтали… Может, повторим на днях? Ты как?», — говорила она.

Илья понимал, что Марина записала такое видео только чтобы он точно согласился, и как можно скорее и охотнее. Но все равно поддался на эту очевидную манипуляцию. Ему даже стало немного стыдно, но все же он ответил ей не текстом, а записал голосовое сообщение.

«Марин, привет. Прости, что без видео, но я не так красив, как ты. Я… Готов, да. Давай погуляем или где-нибудь посидим. Только рад буду, — говорил Илья, бесцельно бродя по комнате и глядя прямо перед собой. — Только скажи, когда и где тебе удобнее, а я подстроюсь».

Отправив сообщение, он перешел в зал и сел на диван, уставился в телевизор. В клипе какой-то парень в запыленном деловом костюме скакал на черном коне по выжженной солнцем степи, поднимая за собой клубы пыли.

Марина прислала новое сообщение. Видимо, первое не было заготовкой, потому что второе она записала там же. Только теперь она уже полулежала в ванне, которая белела за ее спиной, а на фоне ее голоса был слышен не до конца заглушенный нейронкой шум льющейся воды.

«Слушай, я не знаю, — говорила она немного растеряно. — В принципе, можно завтра почти весь день… Так что… Скажи когда, а где… давай там же, где в прошлый раз».

Илья поискал глазами пульт, чтобы убавить громкость телевизора, но не нашел его. Потом полез в настройки очков, чтобы управлять телевизором через них, но Марина прислала еще одно сообщение. В нем она говорила чуть морщась капризно:

«Только давай поближе к вечеру? Днем жарко будет, не хочу по жаре куда-то ехать».

И сразу следом дослала:

«А в десять уже поздновато… В общем, давай в любое время, но только в восемь», — говорила она сперва задумчиво, а потом искренне посмеиваясь над тем, как сама же построила разговор.

Илья махнул рукой и записал ответ как есть, с телевизором на фоне. Даже нейронку не стал включать, чтобы подавить сторонний шум:

«Тогда я решил, что встретимся завтра в восемь, там же, где в прошлый раз… Там же, правильно?».

Ответила Марина почти сразу, но тоже голосовым:

«Правильно, — сказала она с деланной строгостью. Потом рассмеялась и добавила очень очень кокетливо, — Тогда до встречки. Пока».

Илья готов был ставить деньги, что Марина попросит помочь с ЭКО, но настроение все равно улучшилось. Он подошел к телевизору и вручную перевел звук на колонки в кухне, потом достал с полки сухой завтрак, а из холодильника — молоко. И когда он заливал разноцветные колечки, ему позвонили.

Он принял вызов почти сразу, подумав, что это Марина еще что-то вспомнила, и только потом понял, что аватарка похожа, но это не она, и имя было короче, чем у Марины…

— Привет, — это была Лина, и говорила она немного неуверенно. Виновато, что ли.

— Привет.

— Ты не… ты скоро приедешь?

Илья поставил бутылку на стол очень аккуратно, словно ее стук о столешницу мог его выдать.

— Да нет… В смысле, да. Скоро… Прости, я… — Он тихо мотнул головой и заговорил бодрее. — Я, прости, правда… Встреча была такая выматывающая, там подрядчики сильно напортачили. А потом с Мар… с коллегой… — Он подумал, что она может понять «Мар» как «Марина» и все же сказал. — С Марком Довриным поболтать зашли, там у него… И что-то замотался и забыл предупредить… Я домой заехал, я сейчас дома у себя. Кое-что забрать надо. Я… — Он вспомнил, сколько от дома до отеля. — Я минут через сорок-час буду.

— А, хорошо, давай. Заказать тебе что-нибудь в номер?

Илья посмотрел на выступающие из-под белого молока колечки и с сожалением вспомнил тыквенный крем-суп из ресторана в отеле:

— Да нет, я тут перекусил. А то давно не был, продукты портятся.

— Ты тогда поаккуратнее, — сказала Лина так, что в ее голосе послышалась добрая улыбка. Но почти сразу эта веселая интонация пропала, и Лина заговорила уже серьезно и виновато. Илья так и представил ее, потупившую взгляд. — Илья… Я днем была неправа. Извини. Я на тебя наехала вообще не по делу.

— Да все нормально, Лин…

— Нет-нет. Я действительно была неправа. И… Я не люблю, когда девчонки этим прикрываются, но меня иногда правда клинит в эти дни из-за гормонов. Поэтому… Но это меня не оправдывает, поэтому извини.

Илья почувствовал, как на глаза набежали слезы. Немного, плакать он не начал бы, но глаза увлажнились.

— Правда, я не обижаюсь. И вообще я тоже… молодец… Растерялся, мямлить начал. В общем, не бери в голову. Пожалуйста. Все отлично. И… я скоро приеду.

— Хорошо, я буду тебя ждать.

— Я тоже… встречи буду ждать. Давай. До скорого.

— Пока.

Она закончила вызов. Илья недовольно сжал губы. Облегчения в ее голосе в конце особого не слышалось. А еще надо было придумать себе «алиби»: взять в номер что-то, за чем он в принципе мог бы заехать. Он оглядел кухню, но скорее машинально: ничего подходящего тут быть не могло. Потом посмотрел на колечки в молоке и полез за ложкой.

* * *

Выходил он без рюкзака даже: в качестве «алиби» взял старый варган. Варган был хороший, в деревянном чехле, потому вопроса «не проще ли заказать другой», возникнуть не должно было. Илья решил наврать, что с ним ему легче думается, а как раз надо Марку помочь кое-что накреативить.

— Ильюха! Здорово! — окликнули его сзади. Он обернулся.

Это был Олег, сосед снизу.

Илья остановился и стал ждать, пока тот подойдет. Протянул руку, когда мужчина был совсем близко.

— Че-то тебя давно не видно, в отпуске был? — Потом он посмотрел за спину Ильи и очень формально поздоровался, кивнув. — Добрый вечер.

Илья обернулся: это был какой-то полноватый незнакомый мужчина, который шел к подъезду от стоящих в стороне машин. Видимо, новый сосед, скорее всего квартиру снимает.

— Добрый вечер, — как-то растеряно ответил мужчина и замедлился. Потом, поравнявшись, пожал на ходу им руки и пошел дальше.

Олег призывно кивнул:

— Так че? Где был? Что видел?

— Да я тут… в Подмосковье… — Илья подумал и сказал наугад. — В Долгопрудном. У нас что-то типа командировки, по работе там… Проще оставаться, чем домой ездить.

Про дейт Илья соседям в принципе не стал бы говорить, а Олегу тем более. Было у него подозрение, что уровень у мужчины не выше нулевого.

— Ясно… Так что, все? Или ты так, заехал и назад?

— Да, надо было вещи кое-какие… завезти.

— Поняааатно…

Илья растеряно глянул за спину Олега. Полноватый мужчина прошел и их подъезд, и два следующих, причем, шел он торопливо.

— Че это за мужик был?

— Где? — Олег обернулся, видимо, нашел того глазами. — А, этот… Да хуй знает. Думал, сосед. У нас же вечно, въезжают, съезжают… так че ты, на метро, да?

— Да, на метро… А ты чего так поздно?

Строго говоря, поздно не было, но Олег сказал:

— Да блин… мелкая капризничает. Обещали ей жирафиков, знаешь эти, мармеладки? А нету дома. Придется идти.

— Пойдем тогда. По пути.

— Давай…

До метро Илья так и не дошел. У магазина, куда нырнул Олег, был цветочный ларек. Илья купил там пятнадцать бежевато-желтых небольших роз и взял шер, чтобы не трястись с букетом в метро.

18

После видео из ванны Илье было особенно интересно, как Марина оденется на встречу. И если его предположения о том, что она попросит об ЭКО, верны, то еще не терпелось узнать, как быстро она перейдет к делу.

Оделась Марина, как ни странно, весьма скромно: ярко-красное коротковатое свободное платье, правда, со спиной открытой до самого крестца. Свои рыжие волнистые волосы она оставила как есть, падать красивым темно-золотым водопадом ниже плеч. И с красным платьем смотрелось это великолепно.

Они пошли в кафе «Как для себя»: заметили его еще в прошлую встречу, но тогда решили прогуляться. Теперь же они сели на веранде, за один из столиков, словно сплетенных из ивовых прутьев, даже столешница была плетеной, только залита поверх прозрачной смолой. Стулья тоже были плетеными, и от того их было приятно касаться, пододвигая, но сев, неровность поверхностей Илья не ощутил.

Они устроились на самом краю, как можно дальше от дверей кафе. Получилось, что Илья сел спиной к садящемуся солнцу, а Марина — лицом, и ей пришлось затемнить до максимума линзы своих очков. Илья сразу предложил поменяться местами, Марина поотнекивалась, как ему показалось, не для вежливости, а просто хотелось, чтобы ее поуговаривали немного на что-то хорошее, и в итоге согласилась. Илья получил какое-то моральное удовлетворение от того, что повел себя по-джентельменски, но было немного жаль, что теперь солнце не играет так же красиво в ее волосах, как до этого.

Они дождались, когда официант принесет им меню и пожелает хорошего вечера, и вот тогда Марина начала:

— Так, выбирай, что хочешь — сегодня я плачу за обоих.

— Я и сам могу…

— Нет-нет, не обсуждается! — сказала она, махнув указательным пальцем не то как дирижер своей палочкой, не то как волшебник — своей. — Я тебя пригласила, и… Я признаюсь, можешь называть меня козой, но я соврала. На самом деле, я не только встретиться хотела, я хотела кое-что обсудить… По делу, в общем.

Илья вздохнул, откинулся на спинку стула:

— Так? — пригласил он ее продолжать.

— Да, — бодро, но все же чуть пристыжено сказала Марина. — Давай я не буду тянуть кота за яйца… Скажу, как есть. Я хочу от тебя ребенка.

— Можно было догадаться, — разочаровано сказал Илья и посмотрел чуть в сторону, за ее спину.

— Ильюх… Ну… я коза. Ну, сука… ну, стерва… Ну… ну, правда ведь, мне двадцать восемь, мне пора уже рожать. А у меня… — Она вздохнула и призналась. — А у меня уровень — минус-первый.

Илья посмотрел на нее с удивлением. Марина ему всегда нравилась, и как человек, и просто как девушка, чисто физически. Несколько раз они группой ездили на пляж, и в бикини она выглядела тоже шикарно. Нет, были врожденные заболевания, которые предполагали не то что минус-первый уровень, а даже и минус-третий, никак не отражаясь на внешнем виде. Но все равно, это было для Ильи шоком.

Марина, заметив его удивление, поджала губы, словно бы виновато, покивала едва заметно, прикрыв глаза длинными ресницами:

— Да. Вот так вот… Прости, не буду говорить, что именно у меня, но… минус-первый без вариантов.

— Марин, я… — Илья медленно подался к ней, как бы показывая, что у него нет слов, чтобы передать свое сочувствие. Потом положил руки на стол и чуть опустил голову виновато.

— Все хорошо, — нарочито бодро ответила Марина. — Это тебе может быть шок, а я ужe давно смирилась. Что поделать, случается. Тем более, мне повезло, для меня все без последствий обошлось. Вот с ребенком могут быть проблемы. Но поэтому я тебя и позвала.

Она тоже положила руки на стол. Хотела что-то еще сказать, но Илья заметил давешнего парня.

— Официант идет. А мы ничего не выбрали.

Марина улыбнулась с умилением:

— Потом. Пока просто закажем… — Тут она аж приподняла голову. — О, знаю! Надеюсь, у тебя вкусы не поменялись…

— Уже готовы сделать заказ? — спросил парень, когда подошел к их столику.

— Даааа, — протянула Марина, листая меню. Нужная страница не находилась, поэтому она перевела взгляд на официанта. — А у вас же есть вьетнамский чай?

— Чай по-вьетнамски, — поправил Илья, когда увидел, как парень начал чуть хмуриться.

— Да. Конечно.

— Воооот, нам его. У вас же чайничек, да?

— Чайничек. На шестьсот миллилитров.

— Супер! Тогда нам один чайничек… — Она перевела взгляд на Илью. — Да? — Дождалась, пока он кивнет, и продолжила. — Две чашки. Молодому человеку побольше, — усмехнулась. — А над основным заказом пока еще подумаем.

— Тогда один чай по-вьетнамски на двоих и оставить меню.

— Все верно, спасибо. — Марина мило ему улыбнулась и проводила взглядом.

Потом посмотрела на Илью:

— Я помню, тебе нравился.

— Нравился, — согласился он.

Улыбка на ее лице стала тише:

— Так вот… По поводу моей просьбы. Вот эта обязательная терапия… Это очень большая сумма. Но. Если ребенок будет от тебя, то семьдесят пять процентов покроет государство. А может, вообще не понадобится ничего… если совсем повезет. — Она посмотрела Илье прямо в глаза. — Я просто хочу ребенка, Ильюш. Очень-очень хочу.

Они сидели чуть склонившись друг к другу и были похожи на заговорщиков. Илья подумал, что про ребенка она говорит искренне.

Марина опустила глаза. Илья тоже: посмотрел на ее руки. Потянулся, чтобы положить свою ладонь на ее, но остановился и начал медленно убирать руку обратно. Марина заметила его движения и сама аккуратно накрыла его руки своими. Снова посмотрела на Илью и очень по-доброму улыбнулась:

— Ты пойми. Подойдет любой со статусом тройки. Но… я не хочу кого попало. Я хочу такого хорошего как ты. Потому что я тебя знаю. Помню, какой ты. Пусть малыш возьмет часть этого хорошего у тебя.

Лет пять назад Илья повелся бы на такие слова. Сейчас же напротив, он только подумал, что это была заранее заготовленная фраза. Но он не подал виду. Молчал и думал, что сказать. А Марина продолжила уже с кокетливой улыбкой:

— И кстати, терапия если будет нужна, то только на второй-третьей неделе беременности. — Она смотрела на него лукаво и явно ждала какого-то определенного ответа. Не «да», а чего-то другого.

Илья слегка свел брови, показывая, что не понял. Марина покачала головой с добрым неодобрением и вздохнула:

— Вот вы, мужчины… Не понимаете намеков, даже такие умненькие троечки, как ты… Зачатие можно проводить без ЭКО. Это тоже надо объяснить, что значит?

— Не надо, — тихо ответил Илья. Ему захотелось убрать руки, и отстраниться.

Сама идея переспать с ней ему казалась привлекательной. В университете он не раз представлял Марину, мастурбируя. Но ему хотелось не так, не по расчету, чтобы зачать ей ребенка, а просто чтобы делать друг другу приятно. Но этого так и не случилось тогда, а теперь… Неприятнее всего было то, что даже обижаться оказалось не на что. В университете он сам не делал шагов к тому, чтобы с ней переспать. А теперь…

Очень, очень хотелось отстраниться, но после сказанного Мариной это было бы особенно обидно для нее, поэтому он продолжил сидеть как сидел, ощущая бережное и ласковое поглаживание: ее большим пальцем по его руке.

— Я понял тебя, и… Официант идет, — с легким облегчением сказал Илья и все же убрал руки со стола, оставив ее ладони пустыми. Откинулся на стуле и хотел было выждать паузу. А потом подумал, что ничего такого он сейчас ей не скажет, и продолжил. — Я, в принципе, готов тебе помочь. — Он понял, что обязательно надо добавить. — Буду рад… как ты понимаешь. Особенно если… максимально естественным способом. — У Марины из губ вырвался тихий смешок и она едва слышно повторила: «Максимально естественным». Илья продолжил. — Да… Чего скрывать-то, буду рад только, ты сама это понимаешь. Но просто вот сейчас я как раз в процессе… — Он посмотрел на официанта, специально чтобы она поняла, почему он не говорит прямо. — Как раз занимаюсь с друго… другим человеком вот похожим проектом. — Марина сдержала смешок, сделала очень серьезное лицо и понимающе кивнула. — Вот, и ну, мне нельзя формально это все параллелить. Поэтому… Давай я закончу там и… Помогу тебе. Обсудим потом, когда именно, и… помогу.

19

Ужин получился неловким. Особенно поначалу, Марина даже спросила, все ли хорошо. Илья почти честно сказал, что просто стесняется обсуждать зачатие. Марина умилилась, беспечно сказала ему что-то одобряющее и продолжила болтать. Постепенно и Илья чуть пришел в себя и даже стал поддерживать разговор, но такой непринужденности, какая была в прошлую встречу, уже все равно не получилось.

Поужинав, они немного поспорили о том, стоит ли делить счет, но Илья вспомнил ее просьбу и из какой-то странной обиды внезапно согласился, чтобы все оплатила она.

Он проводил ее до метро: Марина сама не захотела ехать шером, пошутив, что теперь надо экономить на терапию для малыша. Шутила она очень радостно, видимо, действительно хотела ребенка, и от этого Илье стало чуть легче. В любом случае он поехал бы с ней и дальше, аж до самого ее дома, но она из вежливости отказалась, а он не стал уговаривать. Просто попросил написать, когда доберется, обнял ее на прощание, подумав, что скоро будет обнимать ее в постели, как сейчас Лину, сказал «до встречи», помахал рукой и пошел гулять.

* * *

Июльское солнце, державшееся до последнего, сдалось и оставило после себя сумерки, которые тоже темнели. Небо было еще светлым, но фонари уже зажгли, и те заливали своим желто-восковым светом улицы.

Илья шел без цели, даже не особо понимая, где находится и, тем более, куда выйдет. Ему навстречу шли люди, в основном веселые. Беззаботные, слегка подвыпившие наверняка. Его обгоняли такие же. Мало кто был один, тут все больше гуляли парочками или даже небольшими компаниями. А он шел и шел, и думал, что идет не куда-то, а просто подальше от метро, в которое вошла Марина. Это было логично и по-своему правильно. Непонятно только стало, почему он не спешит к Лине. Илья подумал об этом и решил, что переносит на нее свою обиду на Марину. Но это было несправедливо, ведь Лина не сама решила рожать от него.

Потом он понял, что Лина ему за этот вечер ничего не написала. А помня прошлый свой раз с Мариной, Илья принял это молчание за знак доверия. Он начал писать сообщение сам, но его случайно толкнули в локоть, какой-то нескладный парень, который шел с друзьями и не смотрел перед собой. Парень извинился и тут же забыл все, а Илья стер написанное и сперва решил записать голосовое сообщение, а потом просто позвонил.

— Да? — спросила Лина. Настроение у нее было приподнятое.

— Привет. Слушай, я… мы уже поужинали, поболтали. Я ее проводил до метро, но… хочу еще погулять.

— Один хочешь погулять?

— Да-да. Просто пройтись. Может… шавуху где-то съем или гамбургскую булочку.

— Хорошо, погуляй. — легко согласилась она. Даже какая-то теплота была в ее голосе.

— Точно?

— Да, конечно.

Илья помолчал и зачем-то сказал.

— Слушай, я правда ее проводил и просто погуляю…

— Я знаю, Ильюш… — Лина говорила очень тепло и заботливо, не как девушка с парнем, а скорее как мама, успокаивающая ребенка. — Все хорошо, погуляй, развейся.

— Спасибо… Я тогда… — Илья вывел на экран время и прикинул. Потом добавил еще четверть часа про запас и предупредил. — Я после одиннадцати приеду. Я тихо постараюсь, если ты будешь спать.

— Хорошо. Можешь разбудить, если захочешь. Но только так, как я тебя вчера утром.

Илья смущенно улыбнулся:

— Ладно.

— Ну что, все?

— Да.

— Давай тогда… Ильюш. Отдыхай хорошо. Пока.

— Пока.

Он закончил вызов. Огляделся растеряно и вдруг понял, что не хочет гулять. Тянуло где-нибудь сесть.

Лина прислала ему виртуальный поцелуй. Он прислал в ответ свой.

Илья подумал, что улица кажется знакомой. Если это была та, о которой он подумал, то рядом должен был быть «Чикагский бутлегер». Он еще раз огляделся, встал у края пешеходной зоны и вывел на зрачок стрелку, а потом пошел по ней к бару.

В «Бутлегере» оказалось даже немного темнее, чем снаружи. Освещение было оранжеватым почти до красноты, и от того свет здесь казался тусклее и гуще, чем от фонарей на улице.

Людей было немного, но Илья все равно сел за самый дальний столик у стены. Официант подошел почти сразу, с бумажным меню в руках. Илья даже не стал заглядывать туда, сразу заказал себе стейк и двойной «лейтенант Негрони» без апельсина. Двойной они не делали, но официант пообещал «спросить у бармена».

Когда он ушел, Илья стал без особого интереса смотреть по сторонам. Заметил на стене напротив часы. Очень старые, еще со стрелками. Они висели там скорее для антуража: циферблат был без цифр, одни только деления. По таким сейчас даже пожилые люди не все смогли бы правильно сказать время. Но у Ильи были в детстве стрелочные часы, подаренные дедом, и поэтому ему было в этом плане немного проще. Он перевел очки в ночной режим, снял и положил возле себя на стол. И почувствовал какое-то странное тихое облегчение.

Коктейль принесли почти сразу, а стейк — намного быстрее, чем Илья ждал. Его подали на деревянной доске, темной от времени и жира, который та впитала за, может быть, годы. Стейк, сочный, источающий растопленный жир, лежал в центре. Справа были приборы: обычная вилка и нож с острым кончиком и деревянной красноватой ручкой. Слева — горка соли крупного помола и миниатюрная жестяная мисочка с соусом. Илья поблагодарил официанта и принялся есть.

Он ел не торопясь, поглядывал на часы, и понимал, что может и правда успеть в отель к одиннадцати. Лина, скорее всего, спать не будет, а ему искренне хотелось успеть к ней еще неспящей. Не для секса, а просто… Хотелось. Но в то же время не хотелось и уходить отсюда. Он быстро привык к этому приятному полумраку, к этой атмосфере тихого бара, где нет суеты, где просто сидят люди за столиками и с удовольствием проводят свой вечер. Он словно подпитывался их беззаботностью и ему было хорошо. Илья подумал, что с удовольствием заказал бы себе «негрони», не «лейтенант», а тот, настоящий, «генерал». И подумал, что можно было бы зайти сюда после дейта. И лучше не одному… Хотя Лине тут не понравится, наверное, вся эта нарочито мужская атмосфера. Тогда с ребятами можно зайти, сто лет не собирались… Или с Марком. Потратить квоту по алкоголю на себя и на него… Или перезнакомить ребят между собой.

Когда официант убрал со стола пустую посуду, Илья заказал еще один «негрони», и потом сидел и потягивал его уже прямо из бокала, а не через трубочку, как первый. И Илье было хорошо…

А потом на очки пришел вызов.

Он их надел торопливо, думал, что это Лина. Но это был какой-то Олаф Кнудт… Сначала Илья не понял, кто это. Но увидел аватарку звонившего, узнал мужчину и похолодел.

«Добрый день!», — стразу сказал встревоженный капитан.

Он звонил с видео, прямо из машины, как в прошлый раз его коллега.

«Вы где сейчас, Илья? Вы не один?».

«Я… нет, я… в смысле… Я один, я в баре».

«Там еще есть люди кроме вас?», — капитан очень волновался, и Илье это дико не нравилось.

«Ну, вообще»…

«Илья, а включите камеру? В панорамном режиме. И покажите помещение, оглядитесь так, знаете? И скажите, где этот бар находится. У нас что-то система вас не видит».

«На Рижской… хотя нет… погодите, — Илья пытался включить камеру, но руки подрагивали. — Я не помню точный адрес. Это «Чикагский бутлегер», на севере, чуть за Садовым».

Камера включилась, и Илья начал медленно осматривать помещение.

«Чикагский бутлегер», — громко и медленно, явно для нейронки, повторил Олаф. Потом вгляделся в экран. — А, ну это еще… да. Хорошее место. А внутри… вы камеру включили, да?».

Милиционер явно переключался между окнами. Какое-то время он изучал, что видит, и потом сказал: «Илья. Вы очень удачно сидите. Оставайтесь там, сейчас прибудет оперативная группа. Все будет хорошо».

20

Оперативная группа приехала минут через семь. Пятеро молодых крепких парней с укороченными автоматами, четверо в форме, один — главный — в бронежилете поверх обычной одежды. Последнего Илья сразу узнал: Олаф отправил Илье его фото, пока группа ехала.

Двое остались у входа. Остальные — во главе с начальником — почти сразу пошли к Илье. Посетители с интересом смотрели, немного беспокойно, но не суетясь.

— Илья Платонович? Здравствуйте. Вам Кнудт про меня говорил, — сказал парень, показывая жетон.

— Да-да, я… понял.

— Ну, что… Все в порядке у вас?

— Да как сказать… Ситуация конечно… но меня никто не трогал.

Парень вдруг усмехнулся:

— Это хорошо. Это очень хорошо. Вы не волнуйтесь, все в порядке теперь будет. Поедете с нами… все будет хорошо.

— Ладно, — Илья растеряно встал, неловко огляделся. — Слушайте, а… — Он замешкался, но все же спросил. — А ехать нам далеко?

— В принципе, прилично… — Потом парень покосился на почти допитый «негрони», понял и спросил участливо. — В туалет, да?

— Ну, так… Слегка… Просто Олаф велел, чтобы я никуда не…

— Не-не-не, все правильно. — Он повернулся к двум другим. — Сходим на дорожку, пацаны? — Потом огляделся. — Где тут?..

— Там, — указал Илья. Где туалет, он помнил еще с первого посещения «Бутлегера».

— Ага, а вот и… — Парень уже смотрел на женщину в строгом брючном костюме в другом конце зала. Та стояла рядом с двумя официантами и о чем-то тихо с ними переговаривалась, поглядывая то на оперативников в дверях, то на Илью с их коллегами.

— Вы тогда идите втроем, а я поговорю с женщиной. А то она волнуется.

— Извините, еще момент… Я не заплатил. Как-то… не успел.

«Блядь», — прочитал Илья по губам парня. Он оглядел бар еще раз, уже не как оперативник, а как обычный посетитель:

— Некрасиво будет… да. Я попрошу счет. Или вы хотели?..

— Нет-нет, я как раз, чтобы…

— Хорошо, идите. — Он говорил уже немного раздраженно.

Дверей в туалет было две, без разделения по полу. Один из оперативников, лысоватый армянин, дернул сперва ближайшую, потом вторую. Заглянул туда и чуть отошел, пропуская Илью.

— Проходите.

Илья прошел.

Делая свои дела, он думал, что парни стоят там за дверью и посмеиваются над ним. Но когда вышел, те стояли серьезные, даже друг с другом не переговаривались.

— Все? Пойдемте. — Армянин вежливо указал рукой в сторону зала.

У столика их уже ждала женщина в костюме. Она стояла с планшетом в руках, сильно взволнованная, а начальник группы ей что-то беззаботно говорил вполголоса. Потом заметил Илью, кивнул в его сторону и еще что-то ей сказал. Женщина подобралась, улыбнулась и даже шагнула навстречу Илье.

— Вот ваш счет, — она протянула ему планшет.

— Спасибо, — Илья быстро считал код, подтвердил перевод и зачем-то сказал. — Простите, что так получилось.

— Да лааааадно… какой же Чикаго без полиции, — ответил за женщину оперативник и обратился ней. — Спасибо вам большое, Дарья. Хорошего вечера. — Потом отступил в сторону, встав к Илье боком и протянул руку в сторону двери. — Пойдемте.

Сам он пошел за Ильей, чуть позади справа. Уже у самого выхода попросил:

— Очки ваши можно, Илья?

— Очки? Да, конечно… — Он растеряно снял их и протянул парню через плечо. Чуть повернулся и увидел, что тот убирает их на ходу в серебристый плотный пакет. — Это что? Изъятие?

— Простите, по протоколу обязаны экранировать.

— Так можно я хотя бы…

— Нет, — вдруг неожиданно жестко отрезал оперативник.

На улице их ждал обычный автозак. У дверей в кузов стоял совсем молодой парень, шестой из группы. Заметив коллег с Ильей, он засуетился и открыл дверь.

Илья хотел было спросить, но главный опередил:

— Мы с вами все в кузове поедем. Кроме, — он кивнул на молодого. — Младшего. Вы не думайте, это самое безопасное место в автозаке. Серьезно. И при аварии, и при нападении.

Илья посмотрел на его подчиненного, шедшего слева. Тот спокойно кивнул, подтверждая.

— Попил, блядь, кофе, — буркнул Илья и послушно зашел в кузов.

Все оперативники, кто были в кафе, и правда залезли туда вместе с Ильей, даже главный. А круглолицый парень, чуть сдвинув висящий на ремне автомат, чтобы тот не мешался, сказал с хорошим курским акцентом, растягивая гласные, словно бы смакуя каждую:

— Вы давайте Илья. Садитесь. Я вам помогу, тут ремни… Вот сюда садитесь, ага, — указал он на одно из сидений, прямо под зарешетчатым окном.

Пока парень застегивал ремни, Илья огляделся. Тут было светлее, чем в баре: свет давали две полосы диодных ламп. Автозак не был новым: орнамент выступающих «рисинок» на металлическом полу быт уже изрядно стерт, словно наждачкой, а кресла были чуть новее сидений в провинциальном электробусе. Но было тут чисто и светло, а от того спокойно.

Когда последний мужчина закрыл за собой дверь, армянин три раза стукнул в окно кабины, и они поехали.

— Ух, бля! — вдруг воскликнул с воодушевлением главный, пока оперативники рассаживались по креслам и застегивали ремни. Система там была действительно сложнее, чем в обычных машинах.

— Хуй ему на рыло, блядь, теперь. Пусть сосет, пидор, — хищно радуясь продолжил главный. Потом посмотрел на сидящего напротив Илью. — Простите. Эмоции прям… Ух! Конечно, лучше бы его ловить, но и так тоже… интересно. Засиделись мы без дела. — Потом он посмотрел на соседа. — Да, парни?

«Парни» только вяло улыбнулись. А круглолицый, который сел слева от Ильи, чуть повернулся к нему:

— Что Илья Платонович? Адреналинчику получили дозу?

Говорил он без подколки, дружелюбно, даже как-то успокаивающе, по-отечески, хоть и был явно младше Ильи.

— Да, честно говоря, еще не понял. — Он помолчал и выдавил из себя. — Особенно странно, что в туалете только пописал.

Парни тихо переглянулись, словно сверяясь, все ли услышали одно и тоже, а потом почти одновременно хохотнули.

— Я ж говорил: нормальный мужик, — сказал главный. — Не то что этот… поляк… или куда он там улетел.

— Почему не в Домодедово едем? — сказал противным голосом оперативник, который вместе с армянином караулил Илью у туалета, явно передразнивал кого-то.

Парни снова хохотнули, уже не так громко, а главный кивнул с улыбкой:

— Да-да…

— Командир, — позвал четвертый, самый молчаливый и неулыбчивый, и кивком указал на незанятое сиденье.

«Командир» проследил взглядом:

— Ёб твою… — На сидении лежал легкий бронежилет. — А вы чего не напомнили, — ворчливо сказал он и обратился к круглолицему. — Помоги гражданину. Хотя… ладно, давай я сам. — И потянулся к застежке из темного пластика.

Круглолицый повернулся к Илье:

— Давайте вы пока тоже ремень отстегнете…Не-не, нам только верхний… вот тут фиксируется он…

* * *

Ехали они часа пол. Ни очем толком не говорили, даже оперативники друг с другом почти не переговаривались. Илья пытался узнать подробнее, отчего такая спешка, Олаф ему ничего по сути не объяснил. Но главный сказал только:

— Все вопросы после давайте.

Единственное, о чем сказал — это о Лине. Илья спросил, что с ней, и парень сказал «вообще не беспокоиться», по его словам, для нее риск в принципе был минимальный, а в гостиницу уже направили людей. Потом помолчал и добавил:

— Да и у вас риск небольшой, если честно. Мы очень сильно перестраховываемся. Расслабьтесь, правда.

Илья покосился на свой бронежилет, и парень усмехнулся:

— Протоколы соблюдаем. Нас сильно… наказывают, если что-то не делаем. Даже если ситуация некритическая. Поэтому и приехали впятером, хотя и меня одного хватило бы.

Они остановились где-то на окраине, судя по домам. Главный снял бронежилет и вместе с Ильей вышел из автозака, попрощавшись со своей группой. Когда Илья потянулся к липучкам на своем жилете, покачал головой: не надо.

Они пересели в неприметный «Жигуль» к каким-то еще двум крепким парням, которые ждали их на пустыре. Начальник поздоровался с ними и попросил Илью накинуть поверх бронежилета ветровку, лежавшую на заднем сидении.

— Протокол? — спросил Илья, прежде чем надеть ее, неопределенно обведя пальцем салон автомобиля.

— Протокол, — виновато сказал начальник.

В этой машине они ехали буквально минут пять, потом вышли, как ни странно, у обычного дома и поднялись в обычную квартиру.

Планировка там была старая, «паровозиком»: одна комната проходная — там остались двое новых парней, вторая — тупиковая.

— Вот тут будем спать, — сказал начальник, когда они вошли в нее. — Вы на кровати, а я кресло разложу.

— Хорошо, — сказал Илья и сел на свою новую постель.

Начальник тяжело опустился в кресло и выдохнул.

— Туалет… найдете, на кухне должна быть еда. Без изысков, конечно, но перекусить можно.

— Это конспиративная квартира?

— Служебная. Спрячем вас, пока все не уляжется… Но не бойтесь. Думаю, до завтрашнего вечера возьмут его. — Он посмотрел на Илью и предложил. — Может, на ты?

— Хорошо. Только как ва… тебя зовут?

— А, да. Прости. Павел. Паша можно.

Илья пожал протянутую руку:

— Приятно познакомиться.

— Ну, «приятно» — это ты конечно…

— Это да…

Илья закусил губу и стал думать, что спросить в первую очередь, но Павел заговорил сам.

— А знаешь как он тебя нашел? Поставил где-то у дома камеру с распознавалкой. — Тут он что-то вспомнил и снял со лба повязку с глушилкой. — Блядь, надо было в автозаке оставить. Совсем разучились работать… — Тут он вспомнил еще что-то, встал и прошел к углу, в котором Илья заметил сейф. — И когда ты приехал домой — засек и, по ходу, стал следить.

Илья обмер:

— То есть, он знает, где мой отель?

— Конечно знает, мы поэтому тебя и увезли сюда. — Павел открыл сейф и положил туда пакет с очками Ильи. — Прости, многие без очков капризничают, пытаются забрать.

— В отеле Лина, — не обращая внимания сказал Илья.

— Это твоя девушка? Ну, по дейту? Не волнуйся за нее. Там правда люди. И наши, и безопасников ихних предупредили. Она не знает наверное, что ее охраняют, но они будут дежурить. — Он закрыл сейф и вернулся в кресло. — За нее можно не волноваться. Этот пидор как минимум два раза мог убить девушку вместе с… целями своими, так сказать. Но не убивал. У него свои ебанутые, но принципы. Но и если передумает — поебать. Там уже люди. Ты прости, что я матерюсь много… Но мы мальчики взрослые. Думаю, ничего же?

Илья кивнул, словно отмахнулся от вопроса, и задал свой:

— Кто он вообще такой?

Павел пожал плечами:

— Просто псих. Обиделся на троек почему-то. Не знаю… у него у самого первый уровень, а у одного ребенка даже второй наметился. Но вот… переклинило его. Он просто хороший айтишник. Очень хороший. И с нами сотрудничал какое-то время. И вот… стал убивать. Сперва взламывал машины. Дома… выглядело как несчастные случаи. Потом его вычислили, дыры в программах закрыли, он стал убивать лично. — Павел помолчал и все-таки сказал. — Он вчера был у твоего дома. Ты с ним за руку здоровался. Я видел запись.

— В смысле? — Илья вспомнил вчерашний вечер. — Там был мужик незнакомый, тоже такой… пухлый. Но лицо…

Павел улыбнулся снисходительно:

— Маска. Обычная маска. Не видел рекламу что-ли? Гиперреалистичная маска.

— Охереть.

— Ага. Они правда классные. Другу своему, как все закончится, коньяк купи. Одного тебя он зарезал бы, а с другом побоялся… Хотя странно… Он уже как зверь загнанный, такую херню творит… Был бы ствол — точно ебнул бы тебя. А так — повезло.

Илья закрыл лицо руками.

— Да не боись, все нормально. Он — все… Сутки максимум, и его возьмут. Отгулял он свое. В начале ребята сильно с ним, конечно, обосрались… Сперва долго не могли понять, что это убийства. Потом долго не могли вычислить. Потом найти… Привыкли на камеры и нейросетки полагаться, разленились. ДНК-базы, вся херня… А он и правда оооочень хороший специалист… был.

— Мне Олаф и его коллега, тот, второй… который из следственного. — Павел кивнул, подтверждая, что понял, о ком речь, и Илья продолжил. — Они говорили, что для меня риска нет.

— Ну, это, конечно, лучше им бы и предъявлять. Я тут так… сбоку припеку. Принеси-подай. Но вообще… Он же как жертв находил. Приглос на дейт пришел — он отслеживает. Ты подходил по срокам, но он на других примерялся. Просто тебе не повезло. Двое уехали из страны, один — в Ленинград. Еще один нанял охрану. И он резко переключился на тебя. Просто не повезло. Это тоже сильный наш обсер… ну… моих коллег. Но… как есть. Тебе правда тут ничего не угрожает. Это все, — он обвел рукой комнату. — Просто перестраховка. Ближе всего ты был к нему вчера. Сегодня… Сегодня фиксировали сближение на двести метров, но там по камерам, походка, наложили твои логи на его фиксацию неподтвержденную… — Павел поморщился и махнул рукой. — Мы сильно обосрались с ним, одиннадцать человек убито. Жареный петух в жопу не клюнул, а выебал. Вот и начали делать то, что можно не делать. — Потом Павел быстро добавил полушутя, полусерьезно, — Очки все равно не верну.

Илья подумал:

— В СМИ писали, что восемь убитых.

Павел махнул рукой:

— Много они знают. Они кого-то не посчитали, кого-то лишнего приписали… мудаки. Одиннадцать жертв у него предположительно. Считать трудно, поначалу все выглядело как несчастные случаи. Одних аварий пять штук. Может чуть больше, может меньше. Часть вообще не докажут. Но по-хорошему, его и за покушение на тебя на пожизненное упекут легко.

— Лина правда в безопасности? — вдруг спросил Илья.

Павел неодобрительно посмотрел на него, склонив голову чуть набок.

— Илья, ну… В полной. — Он подумал и добавил. — Больше риск, что она будет ужинать и отравится чем-то.

— Она в хорошем отеле.

— Так в том и дело.

21

Когда Павел предложил лечь поспать, Илья думал, что или вообще не уснет, или что спать будет с кошмарами, постоянно просыпаясь. Но вырубился почти сразу, как положил голову на подушку, и провалился в черную паузу, где не было никаких снов.

А разбудил его Павел. Он сидел в кресле, уже собранном, с колонкой в форме октаэдра, из которой звучала старая-престарая, годов десятых электроника. Сидел и улыбался, как-то нехорошо, словно насмехаясь.

Утреннее солнце било в окно, освещая всю комнату, и сразу со сна Илья не мог смотреть на этот свет, а потому зажмурился.

— Доброе утро… Илья Платонович. Вставай и принимай хорошие новости.

Илья тихо простонал, потер глаза и спросил еще хрипловатым голосом:

— Этого уебка поймали?

— Ага.

Илья резко сел на кровати:

— Серьезно?

— Да! Я ж говорил: сутки — максимум. Все, кранты ему.

— Убили?

— Нет, — неохотно признался Павел и выключил колонку. — Думал я, что не возьмут его ребята живым. Но взяли. — Он поставил колонку на невысокий столик, рядом с белым пакетом. — Хотя, так лучше. Надо его показательно… — Последнее он говорил словно бы уговаривая себя.

— Так что… все, что ли?

— Все, — Павел усмехнулся и кивнул.

— И я могу идти?

— Ну… эээм… тут такое дело…

Илья подумал, то теперь его повезут в милицию или следственный комитет, опрашивать, опознавать может даже. Но Павел сказал немного неожиданное.

— Я же говорил вчера, что он айтишник хороший? Вот. Он у тебя возле дома был. Может и в, — он сделал акцент на «в», — …доме побывал. Мог оставить что-то… маловероятно, но… сейчас тебя потерять будет вообще… пиздос. Так что скоро машина подъедет, тебя довезет домой. Там специалисты будут, проверят квартиру и тогда, да, все.

Илья встал с кровати. Посмотрел на себя: он спал в одежде и боялся, что будет выглядеть как бомж, но все было хорошо на первый взгляд.

— Очки могу свои вернуть?

Павел поморщился виновато:

— Прости, только в машине, когда отъедем. Тут нельзя, можешь увидеть местоположение квартиры.

Илья скептично посмотрел на него.

— Это не секретно, но… информация для служебного пользования. Поэтому… давай в машине?

— Но я же на улице могу адрес увидеть.

Павел развел руками.

— Ясно… И когда машина будет?

Павел поднял палец:

— Точно! — Он прямо при Илье написал что-то быстро через очки. — Минут пятнадцать-двадцать.

— Хорошо, — кивнул Илья и пошел в ванную.

Он сделал все свои дела, почистил зубы одной из простеньких неэлектрических щеток, которые лежали ровным рядком на полке за зеркалом. Были там и одноразовые бритвы, но он даже не стал их брать. Посмотрел на себя в зеркало, особенно придирчиво — на одежду. Все было отлично.

Когда Илья вышел, Павел все так же сидел в кресле. Только теперь он что-то писал через очки с довольной улыбкой, а на столе возле пакета появился и второй: блестящий, с очками Ильи.

— О, все? — Павел быстро встал и полез в пакет, первый, обычный. — Так, ты больше любишь свинину или курицу? — Он достал оттуда две шаурмы в термоупаковке и по очереди показал их Илье.

— Спасибо, я…

— Давай-давай, не стесняйся. Поешь… Завтрак — самая важна еда. Основа рациона. — Паша для убедительности шагнул ему на встречу и чуть покачал обеими цилиндриками.

Илья подошел.

— Так что, какую будешь-то?

— М… на твой выбор.

Павел чуть подумал и протянул ему левую:

— Тогда свинина.

— Спасибо, — взял шаурму Илья и стал открывать.

Они оба сели, Илья на свою кровать, Павел обратно в кресло.

— Сколько с меня?

Павел, который уже успел сорвать верх упаковки и сделать укус, недовольно промычал, покачал головой и махнул рукой.

— Перестань. Угощаю, — ответил он с набитым ртом.

— Да как-то неудобно… Может деньги переведу?

— Так все равно нельзя, — сказал Павел, проглотив с удовольствием, но еще и с трудом, откушенное. — Посчитают взяткой.

Илья посмотрел на него и понял, то оперативник не шутит.

— Спасибо. — Илья попробовал свою шаурму. Было вкусно. Подумал и спросил. — А долго специалисты в квартире будут работать?

Павел, опять жующий, пожал плечами.

— Да кто их… Меньше часа точно. Полчаса… минут сорок… так где-то.

— А ты со мной поедешь?

— Да. По идее, должен другой кто-то, но решили пока так.

— А как же протоколы? Уже начинают идти на хрен?

Павел усмехнулся и не стал ничего не отвечать.

Какое-то время они ели молча, потом Павел вдруг остановился и сказал.

— Был там один у него… шестая, вроде, жертва. Глава компании, которая производит… эти, блядь… Неважно. Наверняка наугад действовал, на авось, вдруг повезет. И… сработало. Он к нему удаленно в квартиру подрубился… Заблокировал ночью окна, дверь. И противопожарку отключил… Знаешь, как пожар устроил? Чайник. Обычный, сука, чайник. Включил плиту на полную мощность, чтобы температуру на кухне поднять, и чайник врубил. А индикатор температуры заглушил. Вся вода выкипела, загорелся стол. Сука… Середина двадцать первого века почти, а мебель из хуйни делают. Все вспыхнуло только так, — Павел щелкнул пальцами. — Видимо, расчет на систему тушения, был, мол, как загорелось — так и потушат. А там… — Он задумался о своем. Потом покивал, видимо, найдя нужную мысль, и сказал. — Хоть не сгорел. Задохнулся. Хотя, конечно, хрен редьки…

Илья тоже остановился, даже опустил шаурму. Подумал немного и спросил:

— Паш… А почему он это делает? Я понимаю, что псих, но… даже не спрашиваю зачем. Но… Почему? Мы же не виноваты, что мы такими родились. Льготы? Бабы? Так…

— Ильюх, — попросил Павел, перебивая. — Нет, если хочешь — можешь высказаться, конечно. Но ты не того человека спрашиваешь, правда. Что вы не выбирали себе такой уровень — это все понимают. Про штрафы я знаю. Я приставом начинал, знаю, и как счета блокируют, и как выселяют… Все знаю. Да и льготы… Я твое дело видел, прости, пришлось почитать. Я знаю, что ты только треть используешь. Но вообще… У меня сводный брат младший — инвалид. Причем, тяжелый, дисфункциональный. Ошиблись при составлении геномных пересечений, и… Пиздец. Я с ним мелкий много возился, сейчас так, просто помогаю… Я его люблю, какой он есть, правда. Этой мой брат. Но если в будущем такие как он будут рождаться здоровыми… Честно, мне поебать, хоть в золотой унитаз срите и шелком подтирайтесь. Лишь бы…

Он не договорил. Помолчал, а потом куснул шаурму злее обычного. Илья постарался перевести разговор в другое русло.

— Меня много будут к вам?.. — Илья не знал, какое слово подобрать.

— Дергать? — Павел пожал плечами. — Первое время, попросят описать, как эвакуировали, может пару раз заедешь… Хотя нет, к тебе — сами подъедут. Опросят, все запишут. А с этим… Может до суда так же пару раз, может на суд раз… Но я бы больше за соседа твоего переживал, вот этого точно подергают. С другой стороны — я не следак. Им виднее… Но не думаю, что много неудобств будет у тебя.

* * *

Машина приехала чуть позже, чем сказал Павел. Неприметная синяя «Волга». Приехала в автоматическом режиме, пустая. Павел извинился, попросил Илью сесть сзади, и затемнил ему окна до максимума. А минут через десять развернул кресло и предложил перебраться на переднее сиденье.

— Сука, — сказал он озабоченно, доставая откуда-то сбоку пакет с очками Ильи. — Забыли вчера составить протокол приема-передачи… Эх… Ты, как будут опрашивать, скажи, что очки изымали еще до посадки в машину… ну, в автозак, хорошо?

— Хорошо, — легко согласился Илья, с нетерпением смотря, как Павел вскрывает пакет.

Ему очень-очень хотелось надеть очки. Ему было очень-очень нужно.

22

Второй раз очки у Ильи забрали возле дома. Тут настояли уже эксперты: рыжеволосая женщина лет сорока и высокий тощий парень. Они объяснили, что если в квартире что-то есть, оно может среагировать на сигнал устройства. Илья нервно ругнулся одними губами, но очки отдал, хоть сейчас особенно не хотел с ними расставаться.

Лина, как оказалось, писала ему в час ночи и утром. Утром она еще и пробовала позвонить пару раз, но потом оставила попытки. Илья сразу же начал набирать ее сам, но она сбросила вызов. На сообщения отвечала равнодушно, даже холодно. Спросила, где он был. Илья пообещал все рассказать, когда приедет, хотя догадывался, что его снова заставят подписать что-то, запрещающее это сделать. В любом случае, Лина ответила, что неважно, и спросила, когда он приедет. Илья честно сказал, что не знает, и Лина ответила: «Понятно». Он писал ей еще, но она сказала, что занята. И добавила: «Приезжай в отель». В контексте разговора выглядело сухо, но его немного успокоило. И все же хотелось написать ей еще что-то, Илья только не мог придумать, что именно. А идеально — если бы она чуть успокоилась и написала сама… но у него во второй раз за сутки забрали очки.

Вернули правда, намного быстрее, чем он ожидал. Уже минут через пять, после того, как вошли к нему в квартиру. Сперва эксперты развернули свою аппаратуру: какие-то датчики, приборы, антеннки, передающие сигнал на старомодные планшеты. Илья ничего в этом не понимал, да и интересного для себя ничего не видел, поэтому просто ушел вместе с Павлом на кухню. Предложил чай или кофе, но тот отказался.

И он уже стал думать, чем занять себя, тем более, что Павел почему-то сделался молчалив, но тут неожиданно для Ильи и вошла женщина, отдала ему очки во вскрытом пакете и сказала «посидеть еще», пока они с парнем работают. Илья быстро их надел, но сообщений за эти несколько минут ни от кого не пришло.

Потому он просто сидел на кухне с Павлом. Оба ждали, когда все закончится, не ели, не пили ничего; просто сидели за одним столом, но в очках, и каждый видел что-то свое у себя в зрачках. И только голоса из других комнат, по которым ходили со своей аппаратурой эксперты, о чем-то переговариваясь, были общими и для Ильи, и для Павла.

Илья не знал, как убить время. Писать не хотелось никому, кроме Лины, да и нечего было писать. Новости читать не смог: уже вторая оказалась как раз о том, что пойман маньяк — Илья скинул окно с новостями со зрачка. Посмотреть какое-нибудь видео казалось сейчас невежливым, хотя Павел именно этим, судя по его лицу, и занимался.

Илья спросил:

— Точно не хочешь ничего?

— Не-не, спасибо, — покачал головой расслабившийся уже оперативник, широко улыбаясь чему-то своему. Илья снял очки и подошел к окну. Посмотрел вниз. Светило солнце, люди куда-то не спешили, на площадках играли дети. Все казалось правильным, уютным, но каким-то чужим и бессмысленным.

— Илья Платонович, мы все.

Он повернулся. Женщина стояла в дверях кухни, держа планшет подмышкой.

— Уже? — он рефлекторно описал лицом круг, а потом посмотрел на микроволновку. И пятнадцати минут не прошло.

— Да, у вас не так много умной техники. Да и вообще не похоже, чтобы кто-то даже пытался взломать. Он только в соседский глазок влез.

— Понятно… И что… все?

— Да, — ответил за женщину Павел.

Илья почувствовал какой-то странный прилив. Ехать, скорее ехать в отель, к Лине. Хотелось побыстрее выпроводить их всех из квартиры, но все же он не стал.

— Потом с тобой свяжутся, — продолжал Павел. — Ну, я говорил… А пока — поздравляю. Все кончилось.

— Может… чай? Кофе? — спросил Илья, глядя на женщину.

Павел то ли тоже хотел поскорее уехать, то ли понял, как на самом деле сейчас настроен Илья, но он быстро запротестовал:

— Не-не, все. Ничего не надо. Отсыпайся, расслабляйся… Все. Мы уходим. — И пошел к двери.

Илья тоже вышел из кухни. В прихожей парень собирал датчики в серый пластиковый кейс. Второй, побольше, темно-синий, уже стоял закрытый. Женщина стала помогать коллеге, хоть тот уже почти закончил. Павел начал было обуваться, но тут эксперт виновато посмотрел на женщину, потом на Илью и спросил:

— Простите… а можно… в туалет сходить?

— Да-да, конечно. Вон там. Свет автоматически включится. А полотенце — на двери, красное такое.

Павел замер, с ногой только-только засунутой в кроссовок:

— Блин… Я тоже, наверное… Можно, да?

— Да, конечно, — сказал Илья. Посмотрел на женщину, которая уже закрывала кейс, не глядя на них, и добавил. — Если надо кому-то — то конечно.

Но женщина не стала.

Илья заметил, что парень руки помыл, а Павел не стал. Илья поморщился, вспомнив, что утром брал у него из рук шаурму, а теперь еще и пришлось жать руку, но он не стал протестовать. Потом, когда все трое ушли, прошел в ванную сам и помыл руки, умыл лицо одной водой без мыла и пошел в прихожую. Вспомнил, вернулся на кухню, взял со стола очки и наконец тоже вышел из квартиры.

* * *

Он взял шер. Дешевый совсем, эконом, но его не надо было ждать. Когда маршрут прогрузился, и машина тронулась, написал Лине:

«Еду в отель. Буду через полчаса»

Она прочла сообщение и не ответила ничего. Илья стал нервничать. Сердце нехорошо постукивало в груди, словно ему там было тесно, и оно хотело выбить себе путь наружу, чтобы выйти разобраться с ситуацией.

Но потом Лина все же написала. Хоть с большой вероятностью там было бы «ок» или «ясно», Илья обрадовался.

«На столе с твоей стороны кровати», — написала Лина, и Илья понял, что ее в номере не будет. Он успокоил себя, что она просто могла пойти куда-то, но понимал, что это маловероятно.

И было еще минут двадцать дороги, хорошо, что без пробок: он и на светофорах-то начинал нервно барабанить по приборной доске ладонями, а вот пока машина ехала, было еще терпимо.

Приехав, Илья почти что вбежал в холл, торопливо прошагал к лифту. Он нервно притоптывал на месте, пока тот подъезжал, и на кнопку этажа Илья нажимал сильнее обычного, словно это могло помочь, а на кнопку закрытия дверей — даже сразу два раза, хотя обычно вообще ждал, вдруг еще кто-то подойдет, и давал дверям самим закрыться.

И несколько мгновений, даже меньше секунды, которые замок распознавал отпечаток пальца, казались длинными-предлинными. И вот наконец он вошел в номер и с прихотей понял, что все кончено.

Ее обуви не было у двери, ее вещей не было на кровати и столиках. В шкафы можно было не заглядывать даже.

— Сука… блядь… Пиздень ебучая! Блядина!

Илья ругался, морщась от злобы, сжимая зубы. Он ругался не на Лину, хоть все маты и звучали как оскорбления в адрес женщины, он злился на ситуацию, на Павла, забравшего очки, на того психопата, из-за которого все случилось… По все же матерился, словно на женщину.

Он пару раз подпрыгнул на месте, словно пытаясь что-то вбить в пол своими стопами. Он злился, но какой-то частью сознания оценивал свои же действия и осуждал их, словно это не он сейчас психовал на все вокруг.

А потом, успокоившись, он бессильно сел на кровать, положив устало локти на бедра и опустив голову. Посидел так и вспомнил.

Встал, подошел к столику и все понял. Он прекрасно видел то, что Лина хотела ему показать, но все же зачем-то взял в руки оставленный ею положительный тест на беременность.

23

Конечно, он пытался дозвониться до Лины. Она сбрасывала. Он писал: «Возьми трубку. Пожалуйста»; искренне старался дождаться ответа, но потом все равно срывался и набирал ее вновь.

«Я у врача. Позвоню, как смогу», — ответила Лина наконец. Илью это немного успокоило. Умом он понимал, что это конец, но все же надеялся, что еще удастся помириться.

В номере он оставаться не мог. Ее отсутствие давило, злило и угнетало. Но и закрывать проживание не стал. Понимал, что и это глупо, но не стал.

Вышел из отеля. Прошел до Проспекта Мира и дальше брел вдоль него. Бесцельно, просто так. Сначала до Садового кольца, а там — он и сам не знал, куда дальше.

Солнце уже прошло зенит, но жара, казалось, чуть отставала и поэтому сейчас была как раз на пике. Илья максимально затемнил стекла очков, но даже через них асфальт казался бледнее обычного. Люди прятались в тени остановок или под навесами летних веранд, а те, кому приходилось идти, делали это либо быстрее обычного, либо, наоборот, едва плетясь, словно солнце выжгло из них все силы.

А еще были две девушки, молодые, красивые, одна чуть повыше, стройная, длинноногая, крашеная в блондинку. Вторая немного худощавая, светло-рыжая с бледной кожей, тоже с чудно красивыми ножками. Первая была в коротком белом платье, плотно укрытом крупными рисунками цветов; на второй были еще более короткие черные шортики и голубая футболка. И у каждой был зонтик, не от дождя, а от солнца, Илья такие видел только на старых фото или в фильмах про девятнадцатый век: легкие, полупрозрачные, с кружевами. Только цвета этих зонтиков были современными: кислотно-зеленый у крашеной блондинки, а у второй — оранжевый, тоже словно бы светящийся от своей яркости. Обе девушки беззаботно смеялись, улыбались всем встречным с каким-то вызовом. Улыбнулись они и Илье, но если раньше, еще буквально вчера, он бы улыбнулся в ответ, а то и робковато, но пошутил бы что-то вдогонку, и уж точно проводил бы взглядом; то сейчас он отвернулся, когда они почти поравнялись с ним, чтобы не видеть в свой адрес их улыбок.

Ему не хотелось ни радости, ни красоты. Он шел и прокручивал в голове раз за разом свой предстоящий диалог с Линой. Прокручивал почти паникуя, часто забывался и произносил что-то вслух или начинал жестикулировать. Но каждый раз почти сразу останавливался и дальше проговаривал свои и ее реплики в голове, суетливо, сбиваясь с мысли, путаясь, обрываясь на полумысли и начиная то с того же места, то заново.

А Лина все не звонила и не звонила. Илья поглядывал на индикатор батареи: очки он в последний раз заряжал перед встречей с Мариной, и то не до конца. И теперь заряд еще оставался, но у него давно он не опускался до такого маленького уровня. Илья, в принципе, обошелся бы и без очков. Но Лина…

В какой-то момент пришло сообщение. Сердце замерло от радости, но только на мгновение: писала Марина. «Ильюш, я вчера не спросила. А когда у тебя кончается дейт?». И потом еще короткое зацикленное видео с котом, который с интересом заглядывает прямо в камеру.

Илья потянулся рукой к тачпаду, чтобы ответить, но передумал и просто смахнул сообщение. Он вывел на зрачок карту, увидел, что ближайшее метро «Проспект Мира», но он его уже прошел, а возвращаться не хотелось. Поэтому решил дойти до «Колхозной» и ехать домой от туда.

То ли из-за сообщения Марины, то ли потому что у прогулки появилась какая-никакая, но цель, Илья чуть успокоился. Он все еще думал про предстоящий разговор, но уже не репетировал его. И этот разговор не казался Илье таким бесперспективным. «Помиримся. Она просто обидчивая бывает, импульсивная. А тут еще и гормоны, она говорила… Помиримся». С другой стороны, были мысли, что в принципе не так и страшно будет, если ничего не получится. В конце-концов, это просто дейт-партнер. Которая, к тому же, очень быстро прыгнула к нему в койку, еще до, собственно, дейта… «Ничего страшного, если не получится»… Эту мысль он не принимал, она была ему чужда все-таки, но и не гнал. Она тоже немного успокаивала.

А потом было метро, с его прохладой и обилием людей, которые почему-то тоже успокаивали. И вот он уже вроде бы пришел в себя, так, что за истерику в номере и какую-то панику из-за Лины стало даже стыдно; когда он уже снова мог рассуждать спокойно… Вот тогда Лина его добила.

Она прислала скриншот только что полученной официальной справки о своей беременности и ссылку на ее электронную версию. И следом сообщение: «Держи. Поздравляю, теперь мы официально сделали то, что от тебя требовалось». И почти сразу ее аватарка превратилась в черный круг с тонким белым абрисом человека — Илья видел такие только на скринах в интернете. А еще поле для ввода текста исчезло.

Лина его заблокировала.

* * *

В тот день Илья больше не выходил из дома. Заказал еды. Написал на работу, что послезавтра закончит больничный. Закрыл проживание в отеле, но доплатил за то, чтобы его вещи собрали и отправили ему с курьером. Включил какой-то старый сериал, но в итоге тот просто шел фоном, чтобы не было тихо.

Тяжелее всего давило одиночество. Хотелось кому-то выговориться, пожаловаться, но было некому. Он созвонился с отцом, но ничего ему не рассказал. Просто задал дежурные вопросы, получил дежурные ответы, а потом папа, чтобы не молчать, стал рассказывать, как на прошлых выходных съездил на рыбалку. Рассказывал увлеченно, с теплотой. Но Илье этот рассказ был в тягость, и поэтому он долго ждал, пока в монологе отца не наступит момент, когда будет уместно извиниться, сослаться на дела и закончить звонок.

После разговора все равно на какое-то время стало легче. Он даже смог поесть, но вскоре одиночество нахлынуло с новой силой. Он открыл список контактов и стал листать. Люди выводились на зрачок исходя из того, как давно был последний созвон или сообщение. Он листал все ниже и ниже, и понимал, что либо сам не хочет этим людям звонить, либо они его просто не поймут. От осознания того, что выговориться некому, в груди усиливалось ощущение сдавленности, вокруг глаз немного тяжелело и начинало даже слегка побаливать. Когда Илья заметил, что руки нервно подрагивают, он быстро промотал вверх списка, открыл контакт Марины. Написал ей: «Прости, сейчас очень занят. Дейт до следующего вторника», — соврал он ей и закрыл окно. Проверил Лину, но нет, она не передумала. Он все так же был в блоке у нее. Илья снял очки и положил заряжаться.

И до самого вечера он то успокаивался, то вдруг снова накатывало это тревожное ощущение полного одиночества и абсолютной своей ненужности. Он то сидел с отрешенным видом перед телевизором, то суетливо ходил по квартире. То снимал очки совсем, то надевал, в основном, чтобы проверить Лину.

Он вспомнил, что дейт официально закрыт, и теперь можно выпить. По квоте — даже что-нибудь крепкое, но выходить на улицу не было сил, хотя за день он нашагал между комнатами явно больше, чем было идти до магазина и обратно.

А потом, в 20–24 ему написала Алиса.

«Привет!»

«Привет, Алис».

«Прости, что опять про это. Но я очень волнуюсь. Я придумала, что еще можно сделать с ЭКО…»

Илья не дочитал ее сообщение. Он расплакался.

Сперва крепко зажмурил глаза, пытаясь остановить слезы, но они все равно потекли, тогда он снял очки и дал им литься. А те словно вымывали что-то из него. Что-то больное, вязкое, тягучее, тяжелое. Он плакал все сильнее и сильнее, так что начались всхлипывания, а потом и какой-то низкий, сдавленный скулеж.

Дальше Илья и вовсе разрыдался. Разревелся. Так сильно, что плач вырывался какими-то толчками, словно из него выдавливали что-то как пасту из тюбика, короткими, ритмичными и очень сильными сжатиями.

Так продолжалось несколько минут. Громкий, опустошающий искренний, как в детстве, тяжелый плач. Потом Илья начал успокаиваться, слезы выходили из него все реже, стихли рыдания и всхлипывания, тело словно угомонилось. Ему полегчало, но только вот легкость эта была какой-то больной. Словно изнутри него что-то вычерпали, что-то ядовитое и вредное, что-то, без чего станет так просто… станет, но потом. А сейчас внутри он чувствовал пустоту, которую окружало что-то саднящее. Словно выскобленное изнутри тупым ржавым ножом и черными от скопившейся под ними грязи, сто раз поломанными ногтями.

24

Сквозь стекло собственно купола и матовую пленку навеса все на улице виделось мутными пятнами без четких границ.

Илья прошел на самую середину. Поднял голову, сделал небольшой шаг влево, посмотрел в потолок оттуда. Потом встал ровно, момедлил и начал медленно оборачиваться. Со стороны могло показаться, что Илья делает панорамное видео, но его очки были выключены. Он смотрел на пустоту и тишину, но немного мешали провода, тянущиеся кое-где по полу, и эти пятна за стеклами. Хотелось, чтобы навес, накрывающий купол, был плотнее.

— Че, нравится?

Илья повернулся немного в обратном направлении, к стоящему в проеме входа Марку.

— Он выключенный еще лучше.

Марк пожал плечами и вошел. Подходить к приятелю не стал, остановился, пройдя метра три, и тоже огляделся.

— Ничего. На следующей неделе приедем с клиентом. Они там как раз допилят кое-что по мелочи, хуйню с зеленым отсветом исправят. Навес промдроном поднимут… Вообще красота будет. — Марк на пару секунд задумался, а потом вдруг крикнул, чуть подняв голову. — Оу! Марк — лучший! — Прислушался к эффекту и, довольный, покивал головой. — Охуенная акустика, конечно.

— Молодцы ребята, — согласился Илья.

— Я ж говорил: им надо просто поставить задачу, что нам от них нужно. А они там покривятся, но объединятся и сделают. А че, как… забота не наша.

— Не наша, — задумчиво повторил Илья и снова оглядел стены купола снизу вверх.

— Ладно, приемщик. Пойдем. Там девчонки уже бубнят, ребятам надо купол закрывать.

Илья туповато посмотрел на коллегу, а потом кивнул и пошел к выходу.

— Ребят, ну… — с укором сказала Люда, смотря прямо на вышедшего Илью, а потом три раза описала лицом круг, намекая на время. — Вроде же уже сами сказали, что все хорошо.

Илья улыбнулся, и посмотрел за ее спину. Отсюда открывался чудесный вид на город, ему понравилось еще когда они только выбирали площадку для конструкции. Теперь деревья внизу успели пожелтеть, и смотреть вниз стало еще приятнее.

— Люд, давай честно… лучше сейчас перебздим, чем с клиентом вместе обосремся, — сказал Марк, а потом перевел взгляд на Даниила из «Волны» и подмигнул. — Да?

Тот покорно закивал.

Илья сказал как можно равнодушнее:

— Да просто когда выключили, там что-то так вроде похлопывало на крыше от ветра… Не знаю, может показалось.

Даниил посмотрел на него с легкой тревогой.

— Да не, точно показалось. — Илья махнул рукой. — Ерунда. Все нормально.

— Я скажу рабочим, чтобы снаружи купол осмотрели.

Илья пожал плечами:

— Может и стоит… Так что? Мы… едем, да?

Люда морщилась как от ноющей боли:

— Вы в офис же? Мы с ребятами поедем, надо кое-какие сметы сверить.

— А, хорошо.

Они дождались, когда Даниил закончит набирать сообщение, и пошли к стоянке, чтобы там разойтись по двум разным машинам.

Весь путь до автомобилей проделали молча, Марк с Ильей спокойно, расслабленно, а девчонки и Даниил с коллегами — постоянно нервно переписываясь, возможно даже друг с другом.

Ехали в офис оба молча. Илья сидел, опершись плечом на стенку кабины, а Марк задумчиво похлопывал ладонями по своим бедрам.

— А че там стучало на крыше? — вдруг спросил он.

— Ничего. Просто, чтоб Люда не ворчала.

— Манипулятор…

Марк так же задумчиво оглядел кабину. Побил легонько ногтями указательного и среднего пальца по стеклу:

— А это… по трассе-то в итоге проверил, сколько жмет? — Он кивнул на приборную панель.

— Не… Я че-то все никак не выберусь из Москвы.

— Ну ясно, — кивнул Марк равнодушно и полез что-то смотреть через очки.

Минут через пять он нарушил молчание:

— Ха! Бля… пизда твоему другану, по ходу.

— Кому?

— Ща-ща-ща, — сказал Марк. Он явно что-то читал. — Я про этого долбоеба… который тебя грохнуть хотел… Ща.

Какое-то время он еще дочитывал, потом чуть мотнул головой. Не убирая окна, просто мотнул, словно переводя самого себя в режим разговора:

— Новости решил глянуть, и попалась статья… Пизда ему. К расстрелу приговорили.

— Да ладно, — Илья с недоверием посмотрел на Марка. — Прям мораторий сняли?

— А то! Его к стенке, детям — статус до минус-третьего… Но статусы, наверное, еще опротестуют, отменят решение… А вот свинец ему в бошку вгонят точно.

— Охереть… — Илья покачал головой, почти что даже с неодобрением. — Может еще помилуют? А то за рубежом начнут вонять…

— Дак… в том и дело. Уже из ООН этот… генсек прокомментировал. Мол, задеты не только национальные интересы Союза, но и общечеловеческие… хуе-мое… Короче, не намерены вмешиваться в наши внутренние дела. Так что расстрел без вариков. На коньяк спорю…

— Да уж… Не ожидал.

— Но рад?

— Ну, как рад… — Илья попробовал прислушаться к своим эмоциям. — Не то, чтобы рад… Но туда ему и дорога. Просто удивился, что мораторий снимают… Думал, побоятся.

— Слушай… Как раз повод. Уже, наверное, и порешали все быстренько. Сейчас войдем в соглашение об обмене материалом. Они там давно хотели, да и нам пора бы. Будешь теперь летать трахать то немок, то француженок, то голландок… куда еще… японок. Шведки, говорят, красивые.

Илья поморщился.

— Или можно только… — Марк поводил кулаком перед ширинкой, — … материал передавать?

— Сперму-то само собой. Но я за десять лет и так надрочил… Реально на дейты летать придется, это все же другое немного.

— Яичная командировка, — хохотнул Марк. — Чуть где овуляция у этой, как их… не фрау… как там… фрекен Бок… точно, фрекен. Как только овуляция у фрекен — лети к ней…

— Сука! — вспомнил Илья и торопливо полез в очки.

— Что такое? Дейт новый?

— Да нет… ну, почти… Пока непонятно. Ща, прости…

Илья вывел на зрачок чат с Мариной. Она написала ему, как раз когда он был в куполе. Илья прочел сообщение, но ответить сразу не смог, а потом и вовсе забыл.

— Буквально минут пять… надо отписаться человеку, — пообещал Илья.

Марк равнодушно включил что-то на зрачке.

«Кстати, у кое-кого скоро овуляция. Просто держу в курсе», — написала Марина ему сегодня и приложила фото: в одной футболке, которая скрывала внизу только трусики, но никак не чудные ножки, она стояла перед зеркалом. Илья посмотрел на сообщение, сомневаясь, но потом стал создавать чат. С собой, Мариной и Алисой. Он назвал его «Аисты на юге», и пока девушки писали весело: «Ой, а что это? — Не знаю, Илья сейчас скажет», — он набрал сообщение.

«Девчонки, знакомьтесь. Вы обе хотели от меня детей, а я обещал помочь, — писал он им. — Я подумал и решил кое-что. Во-первых, зачатие будет только утробное. Никаких ЭКО. Второе условие — участвуете вы обе. Возьмете на работе отпуск за свой счет, полетим на юг втроем, определимся, куда именно, и там все вместе поможем друг другу зачать каждой по ребенку. Это мои условия и они не обсуждаются. С меня дети, с вас — отличное приключение для меня. Либо так — либо никак. Если одна согласится, а вторая — нет, не будет ничего ни для кого. Знакомьтесь, обсуждайте, договаривайтесь. И принимайте решение».

Он дописал и пробежался еще раз по тексту. Заметил пару оборотов, которые можно было бы сделать лучше, но поленился исправлять. Почувствовал, что сердце стучит сильнее обычного, и руки чуть подрагивают, но все же отправил сообщение в чат.

Девушки прочитали его почти сразу. Стали что-то печатать обе, словно наперегонки, но ничего так и не ответили. Но и удаляться, как ожидал Илья, не стали. Он посмотрел на время. Пяти минут, которые он определил им, еще не прошло. А Марина и не дала им истечь. Она написала, и у Ильи даже приподнялись брови от ее сообщения. Такого вопроса он не предвидел.

«А если у нас с девушкой не совпадут циклы?», — прислала она.

— Хера себе, — сказал тихо Илья. Марк лениво глянул на него и продолжил смотреть, что смотрел.

Илья подумал и написал: «Отпуск устроим себе хоть месяц. Я тройка, вам пойдут навстречу, сто процентов».

В этот раз девушки ничего не печатали. Илья снова засек пять минут, надеясь, что теперь-то хотя бы Алиса возмутится и откажется. Но этого так и не случилось.

Когда время вышло, Илья покачал головой разочаровано.

— Сука… ну что за?.. — сказал он тихо и снова стал писать.

«Я удаляюсь, этот чат — для вас. Обсуждайте тут все без меня. Как примете решение или если будут вопросы — пишите в личку. Хорошего дня, девчонки».

Он отправил это сообщение и снял очки. Марк посмотрел неодобрительно: за вождение без очков нестрого, но штрафовали. Илья проигнорировал этот взгляд. Он просто тупо смотрел перед собой.

А когда они остановились на очередном светофоре, вдруг вспомнил. Достал из отделения между сидений бутылку воды. Показал ее вопросительно Марку. Тот кивнул и взял. Илья достал себе вторую и стал пить. Он пил не от жажды, а словно пытаясь смыть что-то гадкое изо рта. Поэтому Илья хоть и глотал воду, сильнее ему сейчас хотелось ее выплюнуть.

P. S.

Генеральному директору

ООО «Ди-Ви-Эй Глобал Юнион»

Сагадаевой Галине Равилевне

от криэйтора

Порковского Ильи Платоновича

ЗАЯВЛЕНИЕ

Прошу предоставить мне внеочередной компенсируемый государством отпуск с 4 ноября сроком на 23 дня в связи с моим проактивным участием в проекте «Возрождение». Документы, удостоверяющие мой фертильный уровень, прилагаю.

25.10.2041 года Порковский И. П.

Москва, 2023–2024.

Оглавление

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10

11

12

13

14

15

16

17

18

19

20

21

22

23

24