Лучше, чем в фильмах [Линн Пайнтер] (fb2) читать онлайн

Линн Пайнтер Лучше, чем в фильмах

Пролог

“Я обычная девушка, стоящая перед парнем и просящая его полюбить её.”

— Ноттинг Хилл

Моя мама научила меня золотому правилу свиданий ещё до того, как я перешла во второй класс.

В зрелом семилетнем возрасте я пробралась в её комнату после ночного кошмара. (Сверчок размером с дом может показаться не таким уж страшным, но когда он говорит голосом робота и знает твоё второе имя, это ужасает). По маленькому квадратному телевизору, стоявшем на комоде, шёл «Дневник Бриджит Джонс», и я успела посмотреть большую часть фильма, прежде чем она заметила меня у изножья своей кровати. На тот момент было уже слишком поздно спасать меня от контента, не слишком подходящего для первоклассников, поэтому она пристроилась рядом со мной, и мы вместе посмотрели счастливый конец.

Но мой мозг первоклассницы просто не мог этого понять. Зачем Бриджит отказываться от более симпатичного, очаровательного мужчины ради того, кто был подобен огромному зевку? Какой в этом смысл?

Да, я совершенно не уловила смысла фильма и безумно влюбилась в плейбоя. И по сей день я всё ещё слышу голос мамы и чувствую запах ванили её духов, когда она играла с моими волосами и наставляла меня на путь истинный.

— Обаяние и интриги могут завести тебя слишком далеко, Либби Лу. Это всегда проходит, поэтому никогда, никогда не выбирай плохого парня.

После этого у нас были сотни подобных моментов, когда мы вместе исследовали жизнь через романтические фильмы. Это была наша фишка. Мы перекусывали, откидывались на подушки и взахлёб смотрели фильмы из её коллекции со счастливыми концовками наполненными поцелуями, как другие люди взахлёб смотрели дрянное реалити-шоу.

Оглядываясь назад, можно сказать, что именно поэтому я ждала идеальную любовь с тех пор, как стала достаточно взрослой, чтобы произносить слово «любовь».

А когда она умерла, мама завещала мне свою непоколебимую веру в «долго и счастливо». В наследство мне досталось знание того, что любовь всегда витает в воздухе, всегда возможна и всегда стоит того.

Мистер Совершенство — хороший парень, надёжный вариант — может ждать за ближайшим углом.

Вот почему я всегда была наготове.

Это был лишь вопрос времени, когда это, наконец, произойдёт со мной.

Глава 1

“В 10 лет трудно найти свою вторую половинку. А всё равно хотелось бы, да?”

— Стильная штучка

День начался как любой другой.

Мистер Фитцперверт (прим. пер.: отсылка на персонажа «Дневник Бриджит Джонс») оставил комок волос в моём тапочке, я обожгла мочку уха утюжком, а когда открыла дверь, чтобы отправиться в школу, то обнаружила своего заклятого врага по соседству, подозрительно раскинувшегося на капоте моей машины.

— Эй! — Я опустила на нос солнцезащитные очки, захлопнула за собой входную дверь и помчалась в его сторону, стараясь не поцарапать свои новые красивые туфли на плоской подошве в цветочек, когда практически бросилась на него. — Слезь с моей машины.

Уэс спрыгнул вниз и поднял руки во всем известном жесте «я невиновен», хотя его ухмылка говорила об обратном. Кроме того, я знала его с детского сада — этот парень ни дня в своей жизни не был невиновным.

— Что у тебя в руке?

— Ничего. — Он убрал руку за спину. Несмотря на то, что со времён начальной школы он стал высоким, мужественным и немного сексуальным, Уэс оставался всё тем же незрелым мальчиком, который «случайно» сжёг петардой куст роз моей мамы.

— Ты такой параноик, — сказал он.

Я остановилась перед ним и прищурилась, глядя ему в лицо. У Уэса было одно из тех озорных мальчишеских лиц, когда его тёмные глаза, окружённые густыми ресницами длиной в милю, потому что жизнь несправедлива, говорили о многом, даже когда он и рта не открывал.

Приподнятая бровь сказала мне, насколько смешной он меня считает. По нашим не самым приятным встречам я знала, что сужение его глаз означает, что он оценивает меня и что мы собираемся спорить о последнем раздражении, которое он у меня вызвал. А когда у него сияли глаза, как сейчас, его карие глаза практически безумно искрились озорством, я знала, что мне конец. Потому что озорной Уэс всегда побеждал.

Я ткнула его в грудь. — Что ты сделал с моей машиной?

— Я ничего не делал с твоей машиной, по большему счету.

— По большему счёту? (прим. пер.: в сленге per se может означать лёгкую версию глубокой глотки)

— Вау. Следи за своим грязным ртом, Баксбаум.

Я закатила глаза, отчего его рот расплылся в злобной ухмылке, прежде чем он сказал:

— Было весело, и, кстати, мне нравятся твои бабушкины туфли, но мне пора бежать.

— Уэс…

Он повернулся и пошёл прочь от меня, как будто я ничего не говорила. Просто… пошёл в сторону своего дома в своей расслабленной, самоуверенной манере. Добравшись до крыльца, он открыл сетчатую дверь и крикнул мне через плечо:

— Хорошего дня, Лиз!

Ну, это не могло быть хорошо.

Потому что он никак не мог искренне желать мне хорошего дня. Я взглянула на свою машину, опасаясь даже открывать дверь.

Видите ли, мы с Уэсом Беннеттом были врагами в беспощадной, полномасштабной войне за единственное свободное парковочное место на нашей стороне улицы. Обычно он побеждал, но только потому, что был грязным жуликом. Он считал забавным резервировать место для себя, оставляя на нём вещи, которые у меня не хватало сил сдвинуть с места. Железный стол для пикника, мотор от грузовика, колеса от монстра-трака. Ну, вы поняли.

(Несмотря на то, что его выходки привлекли внимание соседской странички в «Фейсбук» — мой папа был членом группы, а старые сплетники в ярости стучали по клавиатурам из-за испорченного вида территории, но никто ему так ничего и не сказал, и не заставил остановиться. Разве это справедливо?)

Но именно я в кои-то веки одержала победу, потому что вчера мне пришла в голову блестящая идея позвонить городским властям после того, как он решил оставить свою машину на этом месте на три дня подряд. В Омахе действовало правило двадцати четырёх часов, так что старый добрый Уэсли заработал себе небольшой штраф за парковку.

Не буду врать, я исполнила маленький танец счастья на своей кухне, когда увидела, как помощник шерифа засунул квитанцию Уэсу под дворник на лобовом стекле.

Я проверила все четыре шины, прежде чем забраться в машину и пристегнуть ремень безопасности. Я услышала смех Уэса, и когда я наклонилась, чтобы посмотреть на него через пассажирское окно, его передняя дверь захлопнулась.

Потом я увидела, что его так рассмешило.

Парковочный талон теперь был на моей машине, приклеенный к середине лобового стекла прозрачным скотчем, сквозь который невозможно было ничего разглядеть. Слои за слоями того, что выглядело как промышленный скотч.

Я вышла из машины и попыталась поддеть уголок ногтем, но все края были плотно прижаты друг к другу.

Ну что за придурок.

Когда я наконец добралась до школы после того, как поцарапала лобовое стекло лезвием бритвы и сделала несколько глубоких вдохов, чтобы вернуть себе дзен, я вошла в здание под саундтрек из «Дневник Бриджит Джонс», звучащий в моих наушниках. Я смотрела фильм накануне вечером, в тысячный раз в своей жизни, но в этот раз саундтрек просто говорил со мной. Марк Дарси, говорящий: «О, ещё как целуются» во время поцелуя c Бриджит, конечно, был обворожителен, как адский огонь, но это не было бы так «о мой бог» достойно, если бы на фоне не играла песня Вана Моррисона «Someone Like You».

Да, я просто помешана на саундтреках к фильмам.

Эта песня зазвучала, когда я проходила мимо народа и пробиралась сквозь толпы учеников, забивавших коридоры. Больше всего в музыке мне нравилось то, что когда воспроизводишь её достаточно громко через хорошие наушники (а у меня были самые лучшие), то она смягчает грани мира. Голос Вана Моррисона заставлял плыть против течения в оживлённом коридоре, как будто это была сцена из фильма, а не мучением, как это было на самом деле.

Я направилась в уборную на втором этаже, где каждое утро встречалась с Джослин. Моя лучшая подруга вечно умудрялась проспать, поэтому редко выпадал день, когда она не пыталась накрасить глаза до звонка.

— Лиз, я обожаю это платье. — Джосс бросила на меня боковой взгляд между протиранием каждого глаза ватным диском, когда мы вошли в уборную. Она достала тюбик туши и начала проводить щёточкой по ресницам. — Тебе так идёт цветочный принт.

— Спасибо! — Я подошла к зеркалу и повернулась, чтобы убедиться, что винтажное платье А-силуэта не застряло в моём нижнем белье или ещё в чём-то столь же постыдном. Две чирлидерши, окружённые белым облаком, курили электронные сигареты позади нас, и я улыбнулась сомкнутыми губами.

— Ты стараешься одеваться как главные героини твоих фильмов, или это просто совпадение? — спросила Джосс.

— Не говори «твои фильмы», как будто я пристрастилась к порнографии или что-то в этом роде.

— Ты знаешь, что я имею в виду, — сказала Джосс, разделяя ресницы булавкой.

Я точно знала, что она имела в виду. Я смотрела любимые мамины ромкомы практически каждый вечер, используя её коллекцию DVD, доставшуюся мне в наследство после её смерти. Я чувствовала себя ближе к маме, когда смотрела их — казалось, что крошечная частичка её была там, смотрела рядом со мной. Наверное, потому что мы так часто смотрели их вместе.

Но Джослин ничего из этого не знала. Мы выросли на одной улице, но по-настоящему хорошими друзьями стали только в десятом классе, поэтому, хотя она и знала, что моя мама умерла, когда я училась в пятом классе, мы никогда не говорили об этом. Она всегда считала, что я одержима любовью, потому что была безнадёжным романтиком. Я никогда не поправляла её.

— Эй, ты спросила своего отца о пикнике для выпускников? — Джосс посмотрела на меня через зеркало, и я знала, что она будет раздражена. Честно говоря, я была удивлена, что это не было первым, о чём она спросила меня, когда я вошла.

— Вчера вечером его не было дома до тех пор, пока я не легла спать. — Это была правда, но я мог бы спросить Хелену, если бы действительно хотела это обсудить. — Я поговорю с ним сегодня.

— Конечно, поговоришь. — Она закрыла тушь и засунула её в косметичку.

— Поговорю. Обещаю.

— Пойдём. — Джослин засунула косметичку в рюкзак и взяла свой кофе. — Я не могу снова опоздать на литературу, иначе меня оставят после уроков, а я сказала Кейт, что по дороге закину ей жвачку в шкафчик.

Я поправила сумку на плече и мельком взглянула на своё лицо в зеркало.

— Подожди, я забыла помаду.

— У нас нет времени на помаду.

— На помаду всегда найдётся время. — Я расстегнула боковой кармашек и достала свою новую любимицу — Ретроградный красный (прим. пер.: помада от MAC). На случай (маловероятный случай), если мой Дерек Шепард (он же «МакДрими») окажется в здании, я хотела быть с красивыми губами. — Иди без меня.

Она ушла, а я нанесла помаду. Намного лучше. Я положила помаду обратно в сумку, надела наушники и вышла из уборной, нажав кнопку «воспроизвести» и позволив оставшейся части саундтрека «Бриджит Джонс» окутать мою душу.

Когда я пришла на английскую литературу, я прошла в конец класса и села за парту между Джосс и Лэйни Морган, сдвинув наушники на шею.

— Что ты поставила под номером восемь? — Джослин быстро писала, пока разговаривала со мной, заканчивая домашнее задание. — Я забыла о чтении, поэтому понятия не имею, почему рубашки Гэтсби заставили Дейзи плакать.

Я достала своё письменное задание и позволила Джосс списать мой ответ, но мой взгляд переместился на Лэйни. Если провести опрос, все на планете единогласно согласятся, что девушка была красива — это был неоспоримый факт. У неё был один из тех носиков, которые были настолько очаровательны, что их существование, несомненно, создало необходимость в слове «курносый». Её глаза были огромными, как у диснеевской принцессы, а светлые волосы всегда были блестящими и мягкими и выглядели так, будто им место в рекламе шампуня. Жаль, что её душа была полной противоположностью её внешности.

Как же она мне не нравилась.

В первый день в детском саду она кричала «фу-у-у», когда у меня пошла кровь из носа, показывая на моё лицо, пока вся группа не уставилась на меня с отвращением. В третьем классе она сказала Дэйву Аддлману, что моя тетрадь полна любовных записок о нём. (Она была права, но дело не в этом.) Лэйни проболталась ему, и вместо того, чтобы быть милым или очаровательным, как это было показано в фильмах, Дэйв назвал меня чудачкой. А в пятом классе, вскоре после того, как умерла моя мама, и я была вынуждена сидеть рядом с Лэйни в столовой из-за распределённых мест. Каждый день, когда я ковырялась в своём едва съедобном горячем обеде, она открывала свой пастельно-розовый ланч-бокс и поражала весь стол вкусностями, которые её мама приготовила специально для неё.

Сэндвичи, нарезанные в виде очаровательных фигурок, домашнее печенье, пирожные с посыпкой — это была сокровищница детских кулинарных шедевров, каждый из которых был приготовлен с большей любовью, чем предыдущий.

Но именно записки меня и погубили.

Не было ни дня, чтобы в её обед не входила записка от мамы, написанная от руки. Это были смешные маленькие письма, которые Лэйни читала вслух своим друзьям, с глупыми рисунками на полях, и, если я позволяла своему любопытному взгляду заглянуть в самый низ, где закорючим почерком было написано «С любовью, мама» с нарисованными сердечками вокруг, мне становилось так грустно, что я даже не могла есть.

По сей день все считали Лэйни замечательной, красивой и умной, но я знала правду. Она могла притворяться милой, но сколько я себя помнила, она бросала на меня странные взгляды. И каждый раз она смотрела на меня так, словно у меня что-то было на лице, и не могла решить, было ли ей противно или забавно. Она гнила под всей этой красотой, и однажды весь остальной мир увидит то же, что и я.

— Жвачку? — Лэйни протянула пачку «Даблминт» с идеально изогнутыми бровями.

— Нет, спасибо, — пробормотала я и переключила своё внимание на переднюю часть класса, когда вошла миссис Адамс и попросила сдать домашнее задание. Мы передали свои работы вперёд, и она начала говорить о литературе. Все начали делать заметки на своих ноутбуках, выданных школой, а Колтон Спаркс кивнул мне подбородком со своего стола в углу.

Я улыбнулась и опустила взгляд на свой ноутбук. Колтон был милым. В начале года я общалась с ним целых две недели, но это оказалось несерьёзно. Это как бы подводило итог всей моей коллективной истории свиданий: ничего серьёзного.

Две недели — такова была средняя продолжительность моих отношений, если их вообще можно было так назвать.

Вот как это обычно происходило: я видела симпатичного парня, неделями мечтала о нём и мысленно представляла его своей единственной и неповторимой половинкой. Обычная подготовка старшеклассницы к отношениям всегда начиналась с самых больших надежд. Но к концу двух недель, ещё до того, как мы приблизились к официальным отношениям, меня почти всегда настигало «фу». Смертный приговор всем расцветающим отношениям.

Определение понятия «фу»: термин, обозначающий внезапное неприятное чувство, возникающее при романтическом контакте с человеком, который почти сразу же становится ему неприятен.

Джосс говорила, что я всегда просматриваю, но никогда не покупаю. И в итоге она оказалась права. Но моя склонность к крошечным двухнедельным отношениям очень портила возможность потенциальной пары на выпускной. Я хотела пойти с кем-то, от кого у меня перехватывало дыхание и трепетало сердце, но кто вообще остался в школе, кого я ещё не рассматривала?

Технически, у меня была пара на выпускной — я шла с Джосс. Просто… идти на выпускной с лучшей подругой казалось такой себе идеей. Я знала, что мы хорошо проведём время: мы заранее собирались поужинать с Кейт и Кэссиди, самыми весёлыми из нашей маленькой компании друзей, но выпускной должен был стать вершиной школьной романтики. Предполагалось, что будут приглашения с плакатами, одинаковые бутоньерки, безмолвный трепет от того, как ты выглядишь в своём платье, и сладкие поцелуи под банальным диско-шаром.

Подобно Эндрю Маккарти и Молли Рингуолд в «Девушке в розовом».

А не ужин с друзьями в «Чизкейк Фэктори» перед тем, как отправиться в школу для неловкой беседы, пока разбившиеся на парочки подростки умудрялись тереться друг о друга.

Я знала, что Джослин не поймёт этого. Она думала, что выпускной не является чем-то особенным — просто школьные танцы, на которые ты наряжаешься, и она сочтёт меня совершенно нелепой, если я признаюсь, что разочарована. Она и так была недовольна тем фактом, что я продолжаю отказывать ей в покупке платья, но мне так и не захотелось идти.

Совсем.

Зажужжал мой телефон.

Джосс: У меня ВАЖНАЯ сплетня.

Я посмотрела на неё, но она, казалось, слушала миссис Адамс. Я взглянула на учительницу, прежде чем ответить: «Выкладывай».

Джосс: К твоему сведению, я узнала это по смс от Кейт.

Я: Так что это может быть неправдой. Поняла.

Прозвенел звонок, и я схватила свои вещи и запихнула их в сумку. Мы с Джослин направились к нашим шкафчикам, и она сказала:

— Прежде чем я расскажу тебе, ты должна пообещать, что не будешь волноваться, пока не услышишь всё.

— О Боже! — Мой желудок сжался от напряжения, и я спросила: — Что происходит?

Мы свернули в западное крыло, и прежде чем я успела взглянуть на неё, я увидела его, направляющегося ко мне.

Майкл Янг?

Я полностью остановилась.

— А вот и моя сплетня, — сказала Джосс, но я не слушала.

Люди сталкивались со мной и обходили меня, пока я стояла и пялилась. Он выглядел так же, только выше, шире в плечах и привлекательнее (если это вообще возможно). Моя детская влюблённость двигалась в замедленной съёмке, крошечные голубые птички щебетали и порхали своими крылышками вокруг его головы, а его золотистые волосы развевались на ветру.

Кажется, у меня остановилось сердце.

Майкл жил дальше по улице, когда мы были маленькими, и он был для меня всем. Я любила его, сколько себя помню. Он всегда был потрясающим. Умный, утончённый и… не знаю… мечтательнее любого другого мальчика… Он бегал с соседскими детьми (мной, Уэсом, мальчиками Поттерами с угла и Джослин), занимаясь типичными соседскими делами: играя в прятки, пятнашки, мини-футбол, звонить в чей-то звонок и убегать и т. д. Но пока Уэс и Поттеры наслаждались такими вещами, как закидывать грязью мои волосы, потому что это заставляло меня кричать, Майкл занимался тем, что определял листья, читал толстые книги и не присоединялся к их пыткам.

Мой мозг включил «Someone Like You», и песня началась сначала.

I’ve been searching a long time,

For someone exactly like you.

На нём были брюки цвета хаки и красивая чёрная рубашка — такой наряд показывал, что он знает, как хорошо выглядеть, но при этом не слишком много времени уделял моде. Его густые светлые волосы были уложены так же, как и его одежда — нарочито небрежно. Мне было интересно, как они пахнут.

Его волосы, а не одежда.

Должно быть, он почувствовал сталкера в своём окружении, потому что замедленная съёмка остановилась, птицы исчезли, и он посмотрел прямо на меня.

— Лиз?

Я была так рада, что нашла время нанести Ретроградный красный. Очевидно, Вселенная знала, что Майкл предстанет передо мной в этот день, и сделала всё возможное, чтобы я выглядела презентабельно.

— Подруга, расслабься, — сказала Джосс сквозь зубы, но я была бессильна остановить широкую улыбку, которая вырвалась на свободу, когда я спросила:

— Майкл Янг?

Я услышала, как Джосс пробормотала: «Началось», но мне было всё равно.

Майкл подошёл и обнял меня, а я позволила своим рукам скользнуть по его плечам. Боже мой, Боже мой! У меня внутри всё сжалось, когда я почувствовала его пальцы на своей спине и поняла, что это вполне могла быть наша романтическая встреча.

Боже. Мой.

Я была одета для этого, и он был прекрасен. Мог ли этот момент быть более идеальным? Я встретилась взглядом с Джосс, которая медленно покачала головой, но это не имело значения.

Майкл вернулся.

Он пах хорошо, так хорошо, и мне захотелось занести в каталог каждую мельчайшую деталь этого момента. Ощущение мягкой, изношенной рубашки под моими ладонями, ширина его плеч, золотистая кожа его шеи, всего в нескольких сантиметрах от моего лица, когда я обнимала его в ответ.

Разве это неправильно — закрыть глаза и глубоко вдохнуть…

— Уф. — Кто-то сильно врезался в нас, разрушив объятия. Меня толкнули к Майклу, а потом от него, и, обернувшись, я увидела, кто это был.

— Уэс! — сказала я, раздражённая тем, что он испортил наш момент, но такая невероятно счастливая, что всё равно улыбнулась ему. Я была не в состоянии не улыбаться. — Тебе действительно стоит смотреть, куда ты идёшь.

Его брови сошлись. — Да…?

Он наблюдал за мной, вероятно, задаваясь вопросом, почему я улыбаюсь, а не впадаю в ярость из-за инцидента со скотчем. Он выглядел как человек, ожидающий развязки, и его замешательство подняло моё счастье на ещё более высокий уровень. Я хихикнула и сказала:

— Да, большой дурак. Ты действительно можешь кому-то навредить. Приятель.

Он сузил глаза и заговорил медленнее.

— Извини, я разговаривал с Карсоном и делал чрезвычайно трудную задачу — хождение задом наперёд. Но хватит обо мне. Как ты доехала до школы?

Я знала, что он хочет услышать все подробности, например, сколько времени мне потребовалось, чтобы снять скотч, или тот факт, что я сломала два свеженаманикюренных ногтя, но я не собиралась доставлять этому раздражителю удовольствие. — Здорово, действительно здорово. Спасибо, что спросил.

— Уэсли. — Майкл обменялся с Уэсом братским рукопожатием — когда у них было время отрепетировать этот милый жест? — и сказал:

— Ты был прав насчёт учительницы по биологии.

— Это потому, что ты сидел рядом со мной. Она меня ненавидит. — Уэс усмехнулся и начал говорить, но я проигнорировала этого идиота и наблюдала, как Майкл говорит, смеётся и остаётся столь же очаровательным, каким я его запомнила.

Только теперь у него был слегка южный акцент.

У Майкла Янга был такой мягкий акцент, что мне захотелось лично написать благодарственное письмо великому штату Техас за то, что он сделал его ещё более привлекательным, чем он уже был. Я скрестила руки и практически расплавилась в лужу наслаждаясь видом.

Джослин, о существовании которой я могла бы забыть в присутствии такого прекрасного Майкла, подтолкнула меня локтем и прошептала: — Успокойся. Ты вся в слюнях.

Я закатила глаза и проигнорировала её.

— Эй, послушай. — Уэс подхватил свой рюкзак и указал на Майкла. — Помнишь Райана Кларка?

— Конечно. — Майкл улыбнулся и стал похож на стажёра конгресса. — Игрок первой базы, верно?

— Именно. — Уэс понизил голос. — У него завтра вечеринка в доме его отца — ты обязательно должен прийти.

Я старалась сохранить нейтральное выражение лица, слушая, как Уэс приглашает моего Майкла прийти на его вечеринку. Конечно, Уэс общался с парнями, которых Майкл раньше знал, но всё же. Они вдруг стали лучшими друзьями или что-то в этом роде?

Добром это для меня не закончится. Не могло.

Потому что Уэсу Беннетту нравилось издеваться надо мной — всегда нравилось. В начальных классах Уэс был парнем, который положил лягушку в мой Дом мечты Барби, обезглавленную голову газонного гнома в мою самодельную Маленькую бесплатную библиотеку. В средних классах он был парнем, который считал забавным притвориться, что не видит меня, когда я лежу на улице, а потом поливая кусты своей мамы, «случайно» брызгать из шланга прямо на меня, пока я не закричу.

И теперь, в старших классах, он был парнем, который сделал своей миссией ежедневно изводить меня из-за места на парковке. Я стала смелее с тех пор, как мы были детьми, так что формально теперь я была девушкой, которая кричала через забор, когда приходили его друзья-качки, и они были настолько шумными, что я могла слышать их поверх своей музыки. Но всё же.

— Звучит заманчиво, — кивнул Майкл, и я задумалась, как бы он выглядел в ковбойской шляпе и фланелевой рубашке. Может быть, пара «казаков»1, хотя технически я не знала, чем отличаются «казаки» от обычных ковбойских сапог.

Придётся погуглить позже.

— Я напишу тебе подробности. Мне пора идти — если я опоздаю на следующий урок, меня точно оставят после уроков. — Он повернулся и побежал в другом направлении с криком: — До скорого, ребята.

Майкл наблюдал за исчезновением Уэса, затем посмотрел на меня и сказал:

— Он так быстро сбежал отсюда, что я не успел спросить. Повседневная одежда?

— Что? Эм, на вечеринку? — Как будто я имела хоть какое-то представление о том, что они надевают на свои вечеринки качков. — Возможно?

— Я спрошу Уэсли.

— Круто. — Я постаралась одарить его своей первоклассной улыбкой, хотя и умирала от того, что Уэс испортил мою романтическую встречу.

— Мне тоже пора бежать, — сказал он, но добавил: — Хотя мне не терпится наверстать упущенное.

Тогда возьми меня с собой на вечеринку! — мысленно вскрикнула я.

— Джосс? — Майкл посмотрел мимо меня, и его рот раскрылся. — Это ты?

Она закатила глаза. — Долго же до тебя доходило.

Джослин всегда была ближе с соседскими мальчишками, играя в футбол с Уэсом и Майклом, пока я выделывала ужасные кульбиты в парке и сочиняла песни. С тех пор она превратилась в высокую и необычайно красивую девушку. Сегодня её косы были собраны в хвост, но вместо того, чтобы выглядеть неряшливо, как когда у меня был хвост, он подчёркивал её скулы.

Прозвенел предупредительный звонок, и он указал на звонок.

— Это мой. Увидимся с вами позже.

С вами. (прим. пер.: он произносит это с техасским акцентом, поэтому Лиз это выделяет)

Он пошёл в другую сторону, а мы с Джослин направились в свою.

— Не могу поверить, что Уэс не пригласил нас на вечеринку.

Она искоса посмотрела на меня. — Ты хоть знаешь, кто такой Райан?

— Нет, но это не важно. Он пригласил Майкла прямо у нас на глазах. По правилам вежливости он должен пригласить и нас.

— Но ты ненавидишь Уэса.

— И что?

— Так почему ты хочешь, чтобы он приглашал тебя куда-либо?

Я вздохнула.

— Его грубость просто выводит меня из себя.

— Ну, я, например, рада, что он этого не сделал, потому что я не хочу идти ни на одну вечеринку, которую устраивают эти ребята. Я была у Райана, и там только пив-понг, «Fireball»2, «Я никогда не…» и подобная незрелая чепуха.

До ухода из волейбола Джосс тусовалась с популярными ребятами, так что она немного «потусовалась», прежде чем мы подружились. — Но…

— Послушай. — Джослин остановилась и схватила меня за руку, чтобы я тоже остановилась. — Именно это я и собиралась тебе рассказать. Кейт сказала, что он живёт по соседству с Лэйни, и они общаются уже пару недель.

— Лэйни? Лэйни Морган? — Нееет. Это не может быть правдой. Нет-нет-нет-нет, пожалуйста, Боже, нет. — Но он только появился в школе…

— Очевидно, он переехал обратно месяц назад, но заканчивал занятия онлайн в своей другой школе. Ходят слухи, что он и Лэйни почти официально встречаются.

Только не Лэйни. У меня всё сжалось, когда я представила её идеальный маленький носик. Я знала, что это иррационально, но мысль о Лэйни и Майкле была почти невыносима для меня. Эта девушка всегда получала всё, что хотела я. Она не могла заполучить его, чёрт возьми.

От одной мысли о них, вместе, у меня сжималось горло. Сердце болело.

Это раздавит меня.

Потому что он не только был всем, о чём я мечтала, но у нас с ним была история. Замечательная, важного рода история, связанная с питьём из садовых шлангов и ловлей светлячков. Я вспомнила, когда в последний раз видела Майкла. Это было у него дома. Его семья устроила пикник, чтобы попрощаться со всеми соседями, и я пришла с родителями. Моя мама приготовила свои знаменитые чизкейки, а Майкл встретил нас у двери и предложил напитки, как взрослый.

Моя мама назвала это самым очаровательным поступком, который она когда-либо видела.

В тот день все соседские дети часами играли в кикбол3 на улице, и взрослые даже присоединились к нам. В какой-то момент моя мама, в своём цветочном сарафане и босоножках на танкетке, дала Майклу пять за то, как он запятнал домашнюю базу. Этот момент запечатлелся в моей памяти, как пожелтевшая фотография в старинном альбоме.

Не думаю, что Майкл догадывался, как безумно я была в него влюблена. Они переехали за месяц до смерти моей мамы, разбивая край моего сердца, которое вскоре разобьётся вдребезги.

Джослин посмотрела на меня так, будто точно знала, о чём я думаю. — Майкл Янг — это тебе не чувак, который мчится на вокзал. Поняла?

Но он мог бы им быть. — Ну, формально они ещё не встречаются официально, так что…

Мы снова начали идти, уворачиваясь от тел, направляясь к её шкафчику. Мы, вероятно, опоздаем из-за нашей импровизированной встречи с Майклом в коридоре, но это того стоило.

— Серьёзно. Не будь такой девчонкой. — Она по-матерински нахмурилась. — Та встреча с Майклом не была вашей романтической встречей.

— Но. — Я даже не хотела этого говорить, потому что не хотела, чтобы она устроила взбучку. И всё же я чуть не взвизгнула, когда спросила: — А что, если это была она?

— О Боже. Как только я услышала, что он вернулся, я поняла, что ты сойдёшь с ума. — Её брови опустились, как и уголки губ, когда она остановилась перед шкафчиком и повернула замок. — Ты даже больше не знаешь этого парня, Лиз.

Я всё ещё слышала его глубокий голос, говорящий «с вами», и у меня внутри всё сжалось.

— Я знаю всё, что мне нужно знать.

Она вздохнула и достала свой рюкзак.

— Есть ли что-нибудь, что я могу сказать, чтобы вытянуть тебя из этого?

Я наклонила голову.

— Эм… может быть, он ненавидит кошек?

Она подняла палец.

— Точно, я забыла. Он ненавидит кошек.

— Не ненавидит. — Я усмехнулась и вздохнула, вспоминая. — Раньше у него были две злющие кошки, которых он обожал. Ты бы видела, как он обращался с этими малышами.

— Фу.

— Как скажешь, ненавистница кошачьих. — Прислонившись к закрытому шкафчику по соседству, я почувствовала себя живой, наполненной трепетом возможностей романтических отношений. — Майкл Янг — свободен, пока я не услышу официального заявления.

— Я не могу с тобой разговаривать, когда ты такая.

— Счастливая? Взволнованная? Полна надежд? — Мне хотелось пронестись по коридору вопя и распевая «Paper Rings». (прим. пер.:песня Тейлор Свифт из альбома Lover)

— Бредишь. — Джослин с минуту смотрела на свой телефон, потом снова на меня. — Эй, моя мама написала, что может сводить нас завтра вечером за платьями, если хочешь.

Мой разум помутился. Я должна была что-то сказать.

— Кажется, я работаю.

Она сузила глаза. — Каждый раз, когда я поднимаю эту тему, ты должна работать. Разве ты не хочешь купить платье?

— А как же. Хочу. — Я заставила себя приподнять уголки рта. — Конечно.

Но правда заключалась в том, что мне так не хотелось.

Прелесть платья заключалась в его способности вдохновлять на романтику, лишать спутника дара речи. Если этого фактора не было, то платье для выпускного было просто пустой тратой ткани по завышенной цене.

К этому добавлялся кричащий факт, что покупка платьев с мамой Джослин была просто огромным напоминанием о том, что моей мамы не будет рядом с нами, что делало эту прогулку дико непривлекательной. Моя мама не будет фотографировать и плакать, когда её малышка будет участвовать в последнем танце своего детства, и ничто так не задевает за живое, как то, что мама Джосс делает всё это для неё.

Честно говоря, я не была эмоционально готова к пустоте, которая, казалось, сопровождала мой выпускной год, к многочисленным напоминаниям об отсутствии мамы. Фотографии выпускников, осенний бал, подача документов в колледж, выпускной, окончание школы; в то время как всё, кого я знала, радовались этим школьным событиям, у меня болела голова от стресса, потому что ничто не соответствовало моим ожиданиям.

Всё казалось… унылым.

Хотя выпускные мероприятия были весёлыми, без мамы они были лишены сентиментальности. Мой папа пытался участвовать, он правда пытался, но он не был эмоциональным парнем, поэтому всегда казалось, что он был официальным фотографом, пока я в одиночестве перебирала основные моменты.

Тем временем Джосс не понимала, почему я не хочу придавать большое значение каждому выпускному событию, как это делала она. Она злилась на меня три дня, когда я сорвала поездку на пляж на весенних каникулах, но это было больше похоже на экзамен, которого я боялась, чем на приятное времяпрепровождение, и я просто не могла.

Однако, обрести счастливый конец как в ромкоме, который понравился бы моей маме, могло бы изменить все негативные ощущения на положительные, не так ли?

Я улыбнулась Джослин.

— Я напишу тебе, когда проверю свой график.

Глава 2

“Отлично. Женщина-друг. Знаешь, ты первая привлекательная женщина, с которой я не хотел спать за всю свою жизнь.”

— Когда Гарри встретил Салли

Майкл вернулся.

Я закинула ноги на кухонный стол и погрузила ложку в контейнер с «AmeriCone Dream»4, всё ещё находясь в состоянии головокружения. В своих самых смелых мечтах я не могла представить себе возвращение Майкла Янга.

Не думала, что когда-нибудь увижу его снова.

После его переезда я годами мечтала о его возвращении. Я представляла себе, что выхожу на прогулку в один из тех восхитительно холодных осенних дней, которые намекают о зиме, а в воздухе пахнет снегом. На мне был бы мой любимый наряд — который, конечно, менялся с каждым представлением, потому что эта фантазия началась ещё в начальной школе — и когда я поворачивала за угол в конце квартала, он шёл мне навстречу. Кажется, то даже был романтический бег. А почему бы и нет?

В моих детских дневниках также было не менее сотни душераздирающих записей о его уходе из моей жизни. Я нашла их несколько лет назад, когда мы убирались в гараже, и записи были удивительно мрачными для маленького ребёнка.

Возможно, потому, что его отсутствие в моей жизни было так близко приурочено к смерти моей матери.

В конце концов, я смирилась с тем, что никто из них не вернётся.

Но теперь он вернулся.

И как будто вернули частичку счастья.

У меня не было с ним занятий, поэтому судьба не могла вмешаться и свести нас вместе, что было очень плохо. Я имею в виду, каковы были шансы, что у нас будет ноль поводов для вынужденного взаимодействия? Джосс ходила с ним на занятия, и, очевидно, Уэс тоже. Почему не я? Как я должна была показать ему, что нам суждено пойти на выпускной бал, влюбиться и жить долго и счастливо, если я никогда с ним не увижусь? Я напевала в наушниках Anna of the North — сексуальную песню для джакузи из «Всем парням, которых я любила раньше» (прим. пер.:песня называется Lovers), и смотрела в окно на дождь.

Единственным преимуществом было то, что я была своего рода экспертом в любви.

У меня не было диплома, я не посещала никаких занятий, но за свою жизнь я потратила тысячи часов на просмотр романтических комедий. И я не просто смотрела, а анализировала их с наблюдательной проницательностью клинического психолога.

Мало того, любовь была заложена в моих генах. Моя мама была сценаристом и создала множество отличных романтических комедий для телевидения. Мой отец был на 100 % уверен, что она стала бы следующей Норой Эфрон5, если бы у неё было чуть больше времени.

Поэтому, хотя у меня не было никакого опыта на практике, благодаря унаследованным знаниям и обширным исследованиям я многое знала о любви. И всё, что я знала, давало мне уверенность в том, что для того, чтобы у нас с Майклом всё получилось, я должна быть на вечеринке Райана.

Что было нелегко, потому что я не только понятия не имела, кто такой Райан, но и не хотела идти на вечеринку, наполненную потными подмышками качков и вонючим пивным дыханием популярной молодёжи.

Но мне нужно было заново познакомиться с Майклом до того, как какая-то ужасная блондинка, которая останется безымянной, опередит меня, так что я должна была найти способ попасть туда.

Молния сверкнула в небе и осветила большую машину Уэса, прижавшуюся к обочине перед моим домом, дождь сильно барабанил по её капоту. Этот засранец ехал прямо за мной всю дорогу домой из школы, и когда я вырули вперёд, чтобы правильно припарковаться, он заехал на парковочное место.

Что за монстр паркуется носом вперёд на проезжей части?

Пока я сигналила и кричала ему сквозь проливной дождь, он помахал мне рукой и побежал в свой дом. В итоге мне пришлось припарковаться за углом, перед двухэтажным домом миссис Скарапелли, и к тому времени, как я ворвалась в свою входную дверь, мои волосы и платье были насквозь промокшими.

Даже не спрашивайте о новых туфлях.

Я облизала ложку и пожелала, чтобы Майкл жил по соседству, вместо Уэса.

Потом меня осенило.

— Ну, конечно.

Уэс был моим пропуском. Уэс, который в первую очередь пригласил Майкла на вечеринку, очевидно, будет присутствовать на ней. Что, если он сможет провести меня туда?

Хотя… он не делал ничего, чтобы помочь мне. Вообще никогда. Уэс получал удовольствие от пыток, а не от великодушия. Так как же я могу убедить его? Что я могу ему дать? Мне нужно было придумать что-то, какую-то осязаемую вещь, что заставило бы его помочь мне и в то же время держать рот на замке.

Я зачерпнула ещё одну ложку мороженого и положила её в рот, уставившись в окно.

Это было очевидно.

— Так-так. — Уэс стоял внутри своего дома, за сетчатой дверью, и смотрел на меня под дождём с ухмылкой на лице. — Чем я обязан такой чести?

— Впусти меня. Мне нужно поговорить.

— Ну не знаю… ты причинишь мне вред, если я впущу тебя?

— Ну же, — сказал я сквозь стиснутые зубы, пока дождь хлестал меня по голове. — Я здесь промокну.

— Я знаю, и мне жаль, но я серьёзно боюсь, что ты врежешь мне за то, что я занял твоё место на парковке, если я позволю тебе войти. — Он приоткрыл дверь, достаточно, чтобы показать мне, как тёплым и сухим он выглядит в джинсах и футболке, и сказал: — Иногда ты немного пугаешь, Лиз.

— Уэс! — Мама Уэса подошла к нему сзади и в ужасе посмотрела на меня, стоящую под дождём. — Ради Бога, открой дверь бедной девочке.

— Но я думаю, что она здесь, чтобы убить меня. — Он сказал это как испуганный маленький ребёнок, и я могла сказать, что его мама старается не улыбаться.

— Заходи внутрь, Лиз. — Мама Уэса схватила меня за руку и осторожно потянула через порог туда, где было тепло и пахло антистатическими салфетками. — Мой сын — несносен, и он извиняется.

— Нет, не извиняюсь.

— Скажи мне, что он сделал, и я помогу тебе наказать его.

Я откинула мокрые волосы с лица, посмотрев прямо на него и сказала его маме:

— Он занял моё место, когда я пыталась параллельно припарковаться.

— О, боже, ты пожаловалась на меня моей маме? — Уэс закрыл входную дверь и последовал за мной и своей матерью внутрь. — Ну, если мы внезапно ябедничаем, мам, то мне, наверное, следует сказать тебе, что именно Лиз вызвала полицию на мою машину, когда у меня была пневмония.

— Подожди, что? — Я остановилась и обернулась. — Когда ты болел?

— Ну, а когда ты звонила? — Он положил обе руки на сердце, притворно кашлянул и сказал: — Я был слишком болен, чтобы даже сдвинуть машину с места.

— Прекрати. — Я не знала, издевается он надо мной или нет, но подозревала, что нет, и чувствовала себя чудовищем, потому что, как бы мне ни нравилось побеждать его, мне не нравилась мысль о том, что он болен. — Ты и вправду болел?

Его тёмные глаза пробежались по моему лицу, и он спросил:

— Тебя это и вправду волнует?

— Прекратите, маленькие сорванцы. — Его мама жестом велела нам следовать за ней в гостиную. — Садитесь на диван, съешьте немного печенья и успокойтесь.

Она поставила тарелку с шоколадным печеньем на кофейный столик, принесла галлон молока и два стакана, бросила мне полотенце, напомнила Уэсу, что он должен забрать сестру в шесть тридцать, а потом оставила нас одних.

Эта женщина имела влияние.

— О-о-о. — По одному из тех ретро-телеканалов, которые смотрят только старики, шёл фильм «Кейт и Лео», и я сушила полотенцем волосы, пока героиня Мег Райан пыталась избежать обаяния очень британского Хью Джекмана. — Я люблю этот фильм.

— Конечно, любишь. — Он ухмыльнулся так, что мне стало не по себе, как будто он знал обо мне то, о чём я и не подозревала, что он знал, и он наклонился и взял печенье. — Так о чём ты хочешь со мной поговорить?

У меня покраснели щеки, в основном потому, что я до смерти боялась, что он будет смеяться надо мной и расскажет Майклу, когда я скажу ему, чего хочу. Я села на диван, положила полотенце рядом с собой и сказала: — Ладно. Дело вот в чём. Мне вроде как нужна твоя помощь.

Он сразу же начал улыбаться. Я подняла руку и сказала: — Нет. Слушай. Я знаю, что ты не из тех, кто помогает по доброте душевной, поэтому у меня есть к тебе предложение.

— Ауч. Словно я какой-то наёмник или что-то в этом роде. Это ранит.

— Нет, не ранит.

Он согласился, пожав плечами. — Нет, на самом деле не ранит.

— Хорошо. — Мне потребовалось много самоконтроля, чтобы не закатить на него глаза. — Но прежде, чем я расскажу тебе, с чем именно я хочу, чтобы ты помог, я хочу обсудить условия сделки.

Он скрестил руки на груди — когда это его грудь успела стать такой широкой? — и наклонил голову.

— Продолжай.

— Хорошо. — Я сделала глубокий вдох и заправила волосы за уши. — Во-первых, ты должен поклясться хранить тайну. Если ты кому-нибудь расскажешь о нашей сделке, она будет считаться недействительной, и ты не получишь оплаты. Во-вторых, если ты согласишься на сделку, ты должен будешь действительно помочь мне. Ты не можешь просто помочь немного, а потом забить на меня.

Я сделала паузу, и он посмотрел на меня сузившимися глазами.

— Ну? Какая оплата?

— Платой будет неоспоримый, круглосуточный доступ к парковочному месту на время нашей сделки.

— Ого. — Он подошёл и плюхнулся в кресло напротив меня. — Ты отдашь мне парковочное место?

Мне так не хотелось этого, но я также знала, как сильно Уэс хотел этого. Они с отцом постоянно возились с его старой машиной, в основном потому, что она никогда незаводилась, и их ящики с инструментами казались дико тяжёлыми всякий раз, когда я занимала место, и им приходилось тащить их в конец улицы, чтобы завести её.

— Всё верно.

Его улыбка стала шире. — Я в деле. Я сделаю это. Я тот, кто тебе нужен.

— Ты ещё не можешь так говорить — ты даже не знаешь, в чём заключается сделка.

— Неважно. Я сделаю всё, что потребуется.

— Что, если я захочу, чтобы ты пробежался голышом по коридорам во время обеда?

— Договорились.

Я схватила плед, сложенный на подлокотнике дивана, и обернула его вокруг плеч.

— А что, если я захочу, чтобы во время обеда ты крутил голым колёса по коридорам, напевая при этом весь саундтрек к «Гамильтону»?

— Сделаю. Я люблю «My Shot».

— Серьёзно? — Это заставило меня улыбнуться, хотя я не привыкла улыбаться Уэсу. — Ты вообще умеешь делать колесо?

— Да.

— Докажи это.

— Ты такая требовательная. — Уэс встал, отпихнул ногой журнальный столик с дороги и сделал самое ужасное колесо, которое я когда-либо видела. Его ноги были согнуты и совсем не поворачивались над головой, но он приземлился, вскинув руки над головой, как гимнаст, уверенно улыбаясь, после чего плюхнулся обратно в кресло. — А теперь расскажи мне.

Я откашлялась от смеха, который пыталась сдержать, и вгляделась в его лицо. Я искала честности, какого-то намёка на то, что я могу доверять ему, но меня отвлекли его тёмные глаза и то, как он сжимает челюсть. Я вспомнила, как в седьмом классе он дал мне шесть долларов, чтобы я перестала плакать.

Хелена и мой отец только поженились, и они решили переделать первый этаж дома. В процессе подготовки Хелена вычистила шкафы и ящики, и пожертвовала все старые вещи. В том числе и мамину коллекцию DVD.

Когда у меня случился эмоциональный срыв, и папа объяснил Хелене ситуацию, она чувствовала себя ужасно. Она извинялась снова и снова, пока я рыдала. Но всё, на чём я смогла сосредоточиться, были её слова, сказанные отцу: «Я просто не думала, что кто-то смотрит эти слащавые фильмы».

Я была находчивым ребёнком и до сих пор им остаюсь, о чём свидетельствует моё пребывание в доме Уэса в этот самый момент, и мне понадобился всего один телефонный звонок, чтобы узнать, где оказались фильмы. Я улизнула, соврав отцу, что иду к Джослин, и проехала на велосипеде до комиссионного магазина. В моём переднем кармане были все деньги, которые я заработала, будучи няней, но, когда я приехала туда, их оказалось недостаточно.

— Мы собираемся продать это как коллекцию, малыш — ты не можешь купить их по отдельности.

Я уставилась на ценник, и сколько бы раз я ни пересчитывала, мне не хватало шести долларов. Придурок в магазине был непреклонен, и я проплакала всю дорогу домой на своём ярко-розовом велосипеде. Мне казалось, что я снова теряю маму.

Когда я подъезжала к дому, я увидела Уэса, играющего в баскетбол на подъездной дорожке. Он посмотрел на меня со своим обычным выражением лица, слегка улыбаясь, словно знал какой-то секрет обо мне, но потом перестал бросать мяч.

— Привет. — Он бросил мяч на траву у себя во дворе и подошёл ко мне. — Что случилось?

Я помню, что не хотела говорить ему, потому что знала, что он сочтёт это смешным, но было что-то в его глазах, что заставило меня снова расплакаться. Я рыдала как ребёнок, рассказывая ему, что случилось, но вместо того, чтобы посмеяться надо мной, он слушал. Он молчал на протяжении всего моего срыва, а когда я замолчала и начала икать от неловких всхлипов, он наклонился вперёд и вытер мои слезы большими пальцами.

— Не плачь, Лиз. — Он выглядел грустным, когда говорил это, как будто ему тоже хотелось плакать. Затем он сказал: — Подожди здесь.

Он пальцем показал мне, что вернётся через секунду, повернулся и убежал в свой дом. Я стояла там, измученная плачем и потрясённая его добротой, и когда он вышел из своей парадной двери, он протянул мне десятидолларовую купюру. Я помню, как посмотрела на него и подумала, что у него самые добрые карие глаза, но мои мысли, должно быть, отразились на моём лице, так как он тут же нахмурился и сказал: — Это просто чтобы ты заткнулась, потому что я не могу больше слушать, как ты ревёшь. И я хочу получить свою сдачу.

Мой разум вернул меня в гостиную Уэса. Майкл. Парковочное место. Нуждаюсь в помощи Уэса.

Мой взгляд пробежался по его лицу. Да, его карие глаза всё ещё выглядели такими же.

— Хорошо. — Я взяла печенье и откусила кусочек. — Но я клянусь всем святым, что найму киллера, если ты проболтаешься об этом.

— Считай, что я поверил. А теперь выкладывай.

Мне нужно было смотреть на что-то, кроме его лица. Я выбрала свои колени, уставившись на гладкую текстуру своих леггинсов и сказала:

— Ладно. Ситуация такова: Майкл вернулся в город, и я надеялась, ну, знаешь, наладить с ним контакт. Мы были близки до того, как он уехал, и я хочу возобновить общение.

— И как именно я могу помочь в этом?

Я опустила глаза, проводя указательным пальцем по шву лосин. — Ну, у меня нет с ним общих занятий, поэтому у меня нет возможности поговорить с ним естественным образом. Но вы с Майклом уже друзья. Вы тусуетесь вместе. Ты пригласил его на вечеринку. — Я осмелилась посмотреть на него, когда сказала: — У тебя есть связь, которую хочу я.

Он бросил остаток печенья в рот, прожевал его и вытер руки о колени своих брюк.

— Позволь мне прояснить ситуацию. Ты всё ещё мечтаешь о Янге, и хочешь, чтобы я протащил тебя на вечеринку Райана, чтобы ты ему понравилась.

Я хотела было отрицать это, но вместо этого сказала: — В целом.

Его челюсть сжалась. — Я слышал, что он вроде как интересуется Лэйни.

Уф, нет. Если отбросить моё личную заинтересованность в этой ситуации, Лэйни Морган совершенно не подходила Майклу. На самом деле, подтолкнув его влюбиться в меня, я оказала бы ему услугу, спася его.

— Не беспокойся об этом.

Он вскинул бровь вверх. — Как скандально с твоей стороны, Элизабет.

— Заткнись.

Он улыбнулся. — Ты же не думаешь, что, простое появление на вечеринке заставит его обратить на тебя внимание. Там будет куча народу.

— Мне нужно всего несколько минут.

— Довольно уверенно, а?

— Да. — Я уже написала план действий. — У меня есть план.

— И он в том…?

Я подогнула ноги под себя. — Так я тебе и сказала.

— Не-а. — Он встал, подошёл к дивану и сел рядом со мной. — Твой план — отстой.

Я плотнее закуталась в плед.

— Откуда ты знаешь, если не слышал моего плана?

— Потому что я знаю тебя с пяти лет, Лиз. — Я уверен, что твой план включает в себя подстроенную встречу, целую тетрадь глупых идей и кого-то, скачущего в закат.

Он был близок, но я сказала: — Ты ошибаешься.

— Могу поспорить.

Я вздохнула. — Так…? — Всё, что мне было нужно, это чтобы парковочное место оказалось более привлекательным, чем решимость Уэса враждовать со мной.

Уэс скрестил руки и выглядел довольным собой. — Так…?

— О, боже, ты специально мучаешь меня. Так ты мне поможешь или нет?

Он почесал подбородок. — Я просто не знаю, стоит ли парковочное место этого.

— Стоит чего? Позволить мне побыть в твоём присутствии несколько часов? — Я заправила мокрый локон за ухо. — Ты даже не заметишь моего присутствия.

— А что, если я попытаюсь подцепить кого-то? — Выражение его лица было таким жутким, что я улыбнулась вопреки себе. — Твоё присутствие может повлиять на мой шарм.

— Поверь мне, ты даже не заметишь меня. Я буду слишком занята, заставляя Майкла безумно влюбиться в меня, чтобы даже посягать на твой шарм.

— Фу. Прекрати говорить о том, чтобы прикоснуться к моему шарму, извращенка.

Я закатила глаза и повернулась к нему. — Ты так ты согласен помочь, или как?

Он ухмыльнулся и закинул ноги на кофейный столик.

— Мне нравится наблюдать, как ты плетёшься от миссис Скарапелли. Это вроде как моё новое любимое хобби. Так что, пожалуй, я возьму тебя с собой на вечеринку.

— Да! — Я остановила себя, чтобы не вскинуть кулак в знак победы.

— Угомонись. — Уэс наклонился вперёд, схватил пульт и увеличил громкость на телевизоре, после чего посмотрел на меня так, как будто от меня дурно пахло. — Подожди, этот фильм? Ты любишь этот фильм?

— Я знаю, что у него странная задумка, но клянусь тебе, что он замечательный.

— Я видел его. Фильм — отстой, ты шутишь?

— Не отстой. Он о том, как найти кого-то настолько подходящего тебе, что ты готов бросить всё и пересечь века ради него. Она буквально бросает свою жизнь и переезжает в 1876 год. Вот что значит сила настоящей любви. — Я посмотрела на телевизор, и мой мозг начал цитировать вместе с фильмом. — Ты точно видел этот фильм?

— Уверен. — Он покачал головой и смотрел, как Стюарт умолял медсестру позволить ему покинуть больницу. — Этот фильм — шаблонная, подслащённая тропами чушь.

— Конечно. — С чего мне ожидать, что Уэс удивит меня? — Ну конечно, Уэс Беннетт — сноб ромкомов. Меньшего я и не ожидала.

— Я не «сноб ромкомов», чтобы это не означало, а разборчивый зритель, который ожидает большего, чем предсказуемый сюжет с заполняющими пробелы персонажами.

— Да ладно. — Я положила ноги на кофейный столик. — Взрывающиеся здания и погони на большой скорости не предсказуемы?

— Ты делаешь предположение, что мне нравятся боевики.

— А разве нет?

— О, ещё как. — Он бросил пульт на столик и взял свой стакан. — Но ты не должна предполагать.

— Но я была права.

— Как скажешь. — Он допил остатки молока и отставил стакан. — В конце концов, фильмы девчонок до смеха нереалистичны. Типа: «О, эти двое такие разные и так ненавидят друг друга, но… подожди. А такие ли они разные в итоге?».

— От ненависти до любви — классический троп.

— Боже милостивый, ты считаешь это потрясающе. — Он прищурился, наклонился и погладил меня по голове. — Бедная, запутавшаяся маленькая поклонница любви. Скажи мне, что ты не думаешь, что этот фильм хоть как-то связан с реальностью.

Я оттолкнула его руку от своей головы. — Да, потому что я верю в путешествия во времени.

— Не это. — Он жестом указал на телевизор. — Путешествие во времени, вероятно, самая реалистичная часть. Я говорю о романтических комедиях в целом. Отношения никогда, никогда так не складываются.

— Неправда.

Его брови поднялись вверх. — Разве? Поправь меня, если я ошибаюсь, но, похоже, с Джереми Грином или Тедом Мирандой так не сложилось.

Я была немного ошеломлена его осведомлённостью о моём любовном прошлом (или его отсутствием), но я предполагала, что это неизбежно, когда мы учились в одном классе в одной школе.

— Ну, они могут. — Я откинула с лица всё ещё влажные волосы не удивившись, что Уэс так думает. Я никогда не слышала, чтобы у него были серьёзные отношения с девушкой — никогда, так что, вероятно, можно было предположить, что он классический игрок, базовой категории. — Это существует, даже если такие пресыщенные, циничные люди, как ты, слишком эм… циничны, чтобы поверить.

— Ты сказала «циничные» дважды.

Я вздыхаю.

Он улыбнулся моему раздражению. — Так ты считаешь, что два врага, в реальном мире, могут волшебным образом преодолеть свои разногласия и безумно влюбиться?

— Да.

— И ты думаешь, что в заговоре, планирование и обмане нет ничего ужасного, если это делается для того, чтобы разжечь настоящую любовь?

Я прикусила губу. Было ли это тем, что я делала? Обманывала? От этой мысли у меня слегка скрутило живот, но я проигнорировала её. В данном случае всё было иначе.

— Ты специально делаешь так, чтобы это звучало нелепо.

— О, нет, это просто нелепо.

— Ты нелеп. — Я поняла, что скриплю зубами, и расслабила челюсть. Кого волновало, что Уэс думает о любви?

Он слегка ухмыльнулся и сказал: — А ты не думала о том, что если твои маленькие представления о любви верны, то Майкл на самом деле не тот парень, который тебе нужен?

Нет, он был тем самым парнем для меня. Должен был быть. И всё же я спросила:

— Что ты имеешь в виду?

— На данный момент вы с Майклом не злитесь друг на друга, так что всё обречено. В каждом ромкоме есть два человека, которые вначале терпеть не могут друг друга, но в итоге сношаются.

— Отвратительно.

— Серьёзно. «Вам письмо». «Голая правда». Эм… «Когда Гарри встретил Салли», «10 причин моей ненависти», «Стильная штучка»…

— Во-первых, «Стильная штучка» — это троп о втором шансе, придурок.

— О, мой просчёт.

— Во-вторых, ты немного впечатляешь своим познанием ромкомов, Беннетт. Ты уверен, что не являешься тайным знатоком?

Он покосился на меня. — Уверен.

Я правда была немного впечатлена — я любила «Голую правду».

— Я никому не скажу, если ты втайне фанатеешь от романтических фильмов.

— Заткнись. — Он усмехнулся и медленно покачал головой. — Так какой же троп подходит вам с Майклом? Троп «следовала за ним как щенок, но теперь он рассматривает щенка как потенциальную девушку, даже если у него уже есть одна такая»?

— Ты несносный ненавистник любви. — Это было всё, что я могла придумать, чтобы бросить ему в ответ, потому что, внезапно, Уэс обладал удивительной способностью смешить меня. Даже когда он смеялся надо мной, мне приходилось заставлять себя не поддаваться очередному хихиканью.

Но мы договорились, обменялись номерами, чтобы он мог написать мне после разговора с Майклом, и решили, что он заедет за мной на вечеринку в семь часов на следующий день.

Когда я возвращалась домой под дождём, я не могла поверить, что он согласился на это. Я немного сомневалась, стоит ли куда-то идти с Уэсом, но девушка сделала то, что должна была сделать во имя настоящей любви.

Я не любила бегать под дождём или в темноте, поэтому делать и то, и другое одновременно было полный отстой. К тому времени, как я вернулась домой от Уэса, Хелена приготовила спагетти, так что мне пришлось сесть за полноценный семейный ужин, полный разговоров о том, как прошёл день, прежде чем я смогла отправиться на пробежку. Отец пытался убедить меня позаниматься на новой беговой дорожке, которую он купил накануне, так как на улице лил дождь, но для меня это был не вариант.

Моя ежедневная пробежка не была связана с физическими упражнениями.

Я затянула шнурок на капюшоне, опустила голову и зашагала по тротуару, при каждом шаге мои изношенные кроссовки забрызгивали водой мои леггинсы. Было холодно и уныло, и я ускорила шаг, когда свернула за угол в конце улицы и сквозь ливень увидела кладбище.

Я не сбавляла скорости, пока не прошла через ворота, по знакомой однополосной асфальтированной дороге и мимо кривого вяза; затем я пробежала ещё пятнадцать шагов влево.

— Погода отстой, мам, — сказала я, остановившись рядом с надгробием моей матери, уперев руки на бедра и втягивая воздух, пытаясь отдышаться. — Серьёзно.

Я опустилась на корточки рядом с ней, проведя рукой по гладком мрамору. Обычно я садилась на траву, но сейчас было слишком мокро для этого. Из-за дождя на затенённом кладбище было ещё темнее, чем обычно, но я знала это место наизусть, поэтому меня это не беспокоило.

Странным образом, это было моё счастливое место.

— Итак, Майкл вернулся — я уверена, ты видела, и он кажется таким же идеальным, как всегда. Завтра я снова собираюсь увидеться с ним. — Я представила её лицо, как делала всегда, когда была здесь, и сказала: — Ты бы обрадовалась этому. — Даже если мне пришлось обратиться за помощью к Уэсу. Моя мама всегда считала, что Уэс был милым, но играл слишком грубо.

— Мне кажется, что это судьба, то, как он встретился со мной сразу после того, как я послушала «Someone Like You». Что может быть более судьбоносным, чем это? Твоя любимая песня из нашего любимого фильма, и наш любимый милый бывший сосед просто случайно попали в кадр? Ощущение, будто ты пишешь это «долго и счастливо» со своего места…

Я затихла и указала на небо. — Где-то там, наверху.

Даже холодный дождь не смог удержать меня от восторга, когда я описывала маме, как он произнёс «с вами» своим южным акцентом. Я присела на корточки рядом с её высеченным именем и болтала, как делала каждый день, пока не зазвонил будильник на моём телефоне. С годами этот ритуал стал похож на устный дневник, только я не записывала, и никто не слушал. Ну, разве что… я надеялась, что мама слушала.

Пора было возвращаться.

Я встала и похлопала по её надгробию. — Увидимся завтра. Люблю тебя.

Я глубоко вздохнула, повернулась и побежала вниз по склону. Дождь всё ещё лил как из ведра, но мышечная память позволяла легко оставаться на тропинке.

Когда я пробежала мимо дома Уэса и свернула на свою подъездную дорожку, я поняла, что взволнована больше, чем когда-либо за очень долгое время.

— Лиз.

Я подняла взгляд от домашнего задания по литературе и увидела, как Джосс забирается в моё окно, а Кейт и Кэссиди следуют за ней. Много лет назад мы обнаружили, что если забраться на крышу моего старого игрового домика на заднем дворе, то окажетесь достаточно высоко, чтобы открыть окно спальни и залезть внутрь.

— Привет, девочки. — Я хрустнула спиной и повернулась на своём рабочем стуле, удивлённо глядя на них. — Что у вас?

— Мы только что закончили собрание по планированию выпускного розыгрыша, но пока не хотим идти домой, потому что папа разрешил мне остаться до девяти, а сейчас только восемь сорок. — Кэссиди, чьи родители были очень строгими, плюхнулась на мою кровать, Кейт последовала за ней, а Джосс села спиной на мой задекорированный подоконник и сказала: — Так что мы прячемся здесь ещё двадцать минут.

Я приготовилась к давлению с их стороны по поводу розыгрыша старшеклассников.

— По сути, это было тридцать человек, теснившихся в «Бургер Кинг», громко выкрикивающих идеи о вещах, которые они считают смешными. — Джосс хихикнула и сказала: — Тайлер Бек считает, что мы должны выпустить в коридорах около двадцати тысяч попрыгунчиков, и он знает парня, который может это организовать.

Кейт рассмеялась и сказала: — Клянусь Богом, он убедил всю группу, что это идея на деньги. Пока он не сказал, что ему понадобятся настоящие деньги.

— Мы, старшеклассники, забавные, но ужасные скряги. — Кэссиди улеглась на мою кровать и сказала: — Мне лично понравилась идея Джоуи Ли просто сказать «к чёрту» и сделать что-нибудь ужасное, например, перевернуть все полки в библиотеке или затопить школу. Он сказал, что это «иронически смешно, потому что это ужасно не смешно» и что это «никогда не забудется».

— Это точно, — сказала я, стягивая резинку и зарываясь руками в волосы. Я не хотела смотреть на Джосс, потому что чувствовала, что ей хватит одного взгляда, чтобы понять, что я строила планы с Уэсом, поэтому я не сводила глаз с Кэсс.

— Ты должна была быть там, Лиз, — сказал Джосс, и я приготовилась к тому, что последует дальше. Может быть, лекция о том, что мы были старшеклассниками только один раз? Она была очень хороша в них. Просто сделай это, Лиз. Мы старшеклассники ещё несколько месяцев.

Но когда я посмотрела на неё, она усмехнулась и сказала: — Все говорили об идеях, и тут Коннер Абель сказал: «Мой дом однажды закололи»6.

Мой рот упал. — Да ладно!

— Верно? — пискнула Кейт.

В прошлом году, когда я была влюблена в Коннера, мы подумали, что будет забавно обтыкать его двор вилками субботним вечером, когда делать было нечего и мы все ночевали у меня дома. Да, это было глупо, но мы были молоды и не придумали ничего лучше. Но в разгар полуночных втыканий его отец вышел на улицу, чтобы дать собаке сделать свои дела. Мы убежали в соседский двор, но не раньше, чем пёс успел вцепиться зубами в пижамные штаны Джосс, выставив её нижнее белье на всеобщее обозрение.

Джосс гоготнула и сказала: — Это было уморительно, потому что он произнёс странные слова: «Мой дом закололи».

— Не могу поверить, что он это сказал, — рассмеялась я.

Она покачала головой и добавила: — Но это было и смешно, потому что кто-то спросил его, о чём, чёрт возьми, он говорит, и вы только послушайте. Он сказал, цитирую: «В прошлом году куча девчонок натыкали вилок по всему моему двору, а потом одна показала нам свою голую задницу, убегая. Я не вру, чуваки».

— Заткнись! — Я умирала со смеху, погрузившись в воспоминания о тех хороших временах. Они были чистыми, в каком-то смысле, не тронутыми моими стрессовыми проблемами выпускницы, которые запятнали воспоминания, которые мы создавали в этом году. — Тебя убило то, что ты не приписала себе эту заслугу?

Она кивнула, встала и подошла к моему шкафу.

— Очень, но я знала, что мы будем выглядеть как одержимые сталкеры, если я признаюсь.

Я смотрела, как она перебирает мои платья, а потом спросила: — А где красное клетчатое платье?

— У клетки есть название — «буффало», и оно на другой стороне. — Я показала пальцем и сказала: — Вместе с повседневными рубашками.

— Я знала расположение, но я бы повесила его с платьями.

— Слишком обыденно.

— Конечно. — Она просмотрела другой стеллаж, нашла платье и сняла его с вешалки и перекинула через руку. — Так чем ты занималась сегодня вечером? Только домашнее задание?

Я моргнула, испугавшись, но Кэсс и Кейт даже не обратили внимания, а Джосс рассматривала платье. Я прочистила горло и быстро пробормотала: — По большей степени. Эй, вы знаете, сколько «Гэтсби» мы должны прочитать на завтра?

— Девочки, нам пора, — сказала Кэсс, в то же время, когда Джосс ответила:

— До конца.

— Спасибо, — успела сказать я, пока мои подруги пробирались к окну и вылезали через него тем же путём, каким пришли. Джосс уже собиралась перекинуть ногу, когда она сказала:

— Кстати, твои волосы выглядят супер-красиво в таком виде. Ты их завила?

Я подумала о гостиной Уэса и о том, какими мокрыми были мои волосы, когда я пришла.

— Нет. Я просто попала под дождь после школы.

Она улыбнулась. — Тебе должно так везти каждый день, верно?

— Да. — Я представила, как Уэс крутит колесо, и мне захотелось закатить глаза. — Верно.

Глава 3

“— Ты опоздал.”

“— Ты чудо.”

“— Ты прощён.”

— Красотка

Было семь пятнадцать, а Уэс ещё не появился.

— Может, тебе стоит прогуляться туда? — Мой отец поднял глаза от своей книги и уставился прямо на мои стучащие ногти. — Я имею в виду, это же Уэс.

— Перевожу, — сказала Хелена, одарив меня ухмылкой. — Твоё постукивание отвлекает его, и он думает, что твой кавалер способен полностью забыть о тебе.

— Это не свидание.

Папа проигнорировал мой комментарий, положил свою книгу на стол рядом с собой и ухмыльнулся Хелене. — На самом деле её постукивание отвлекает меня, а Уэс Беннетт способен на всё.

Мой папа и Хелена начали весело подшучивать друг над другом на диванчике, и мне пришлось бороться с собой, чтобы не закатить глаза. Хелена была потрясающей — она напоминала мне белокурую Лорелай Гилмор7, но иногда с ней и отцом было нелегко справиться.

Он познакомился с ней в застрявшем лифте, правда, ровно через год после смерти моей матери. Они провели два часа в вынужденном заточении между восьмым и девятым этажами здания Первого национального в центре города, и с тех пор были неразлучны.

Это было воплощением иронии, что они встретились и, казалось, были созданы друг для друга, потому что она была полярной противоположностью моей матери. Моя мама была милой, терпеливой и прекрасной, как современная версия Дорис Дэй8. Она любила платья, домашний хлеб и свежесрезанные цветы из своего сада — всё это было частью того, во что безумно влюбился мой отец.

Он говорил, что она была очаровывающей.

Хелена, с другой стороны, была саркастичной и красивой. Она предпочитала джинсы и футболки, еду на вынос и не любила ромкомы, но мой отец был потерян в ту минуту, когда в высотном лифте произошла поломка.

В одно мгновение я потеряла своего товарища по несчастью и обрела женщину, которая совсем не была похожа на маму, по которой я плакала каждую ночь.

Для одиннадцатилетней Лиз это было очень тяжело.

Я проверила свой телефон — никаких сообщений от Уэса. Он опаздывал на пятнадцать — нет, семнадцать — минут и до сих пор не прислал ни одного сообщения: «Извини, я опаздываю».

Зачем я вообще потрудилась быть готовой вовремя? Он наверняка забыл обо мне и уже был на вечеринке с пивом в руке. Он написал мне вчера вечером, чтобы сказать, что Майкл был рад услышать, что я приду на вечеринку, и мне было невыносимо не закидать его кучей вопросов.

Он сказал что-нибудь обо мне?

Скажи мне его точные слова.

В конце концов, я воздержалась, потому что Уэс использовал бы это против меня.

Мой телефон зажужжал, и я вытащила его из кармана.

Джослин: Чем занимаешься?

Я засунула его обратно, ничего не ответив, так как чувство вины крутилось у меня в животе. Обычно я всё ей рассказывала, но я знала, что она не одобрила бы мой поход на вечеринку. «Ты хоть знаешь, кто такой Райан? Майкл Янг — это тебе НЕ чувак, который мчится на вокзал». Как только она это сказала, я поняла, что она даже не представляет, насколько это важно для меня.

Я собиралась просто пойти на вечеринку и написать ей, когда вернусь домой.

Мой папа спросил: — Ты будешь дома к полуночи?

— Ага.

— Ни секундой позже, поняла? — Мой папа выглядел серьёзнее, чем обычно, и добавил: — Ничего хорошего не происходит после полуночи.

— Я знаю, знаю. — Он говорил эти слова каждый раз, когда я выходила из дома. — Я позвоню, если…

— Нет, не позвонишь. — Мой всегда спокойный отец покачал головой и указал на меня. — Ты просто будешь стараться не опаздывать. Понятно?

— Дорогой, расслабься, она всё понимает. — Мы с Хеленой обменялись понимающими взглядами, после чего она показала в окно и начала говорить ему что-то о траве. Мой отец всегда напрягался только тогда, когда дело касалось комендантского часа, и только из-за смерти моей матери. Фраза, которую он любил повторять, если я осмеливалась возражать, была: «Если бы твоя мама не гуляла в полночь, тот пьяный водитель не сбил бы её».

И он был прав. И напряжён. Так что я почти всегда помалкиваю.

Я продолжала постукивать ногтями по журнальному столику, покачивая скрещёнными ногами, когда нервы сдавали. Я не нервничала из-за Майкла, я была в восторге от этой части. А вот что меня нервировало, так это поход на вечеринку с популярными ребятами. Я не знала никого из них, кроме Уэса, а моё неуклюжее «я» знало ещё меньше о том, как вести себя на пивной вечеринке.

Потому что я никогда не была на пивной вечеринке.

Я была скорее скромной девушкой. Обычно в пятницу вечером Джосс, Кейт, Кэссиди и я ходили в кино, или зависали в книжном магазине, или ходили в «Эпплби»9 за дешёвыми закусками. Иногда мы ходили по магазинам и заканчивали в Denny's или Scooter's Coffee.

И мне нравилась моя предсказуемая жизнь. Я понимала и контролировала её, и для меня она имела смысл. В моём представлении моя жизнь была романтической комедией, и я проживала её как героиня Мег Райан10. Милые платья, хорошие друзья и, в конечном счёте, появление парня, который посчитает меня прекрасной. Пивные вечеринки не играли в этом никакой роли. Им место в жизни подобной «SuperПерцам», верно?

— А родители дома?

Я закатила глаза, и мистер Фитцперверт запрыгнул ко мне на колени.

— Да, папа, родители дома.

Спойлер: они не были дома.

Но мои папа и Хелена были очень спокойными родителями. Они доверяли мне, в основном потому, что я редко выходила из дома и никогда не попадала в неприятности, поэтому они не чувствовали необходимости звонить и проверять меня, когда меня не было дома. Так что да, я чувствовала себя немного виноватой за ложь, но поскольку я не планировала делать ничего такого, чего бы они не одобрили (за исключением самого лучшего сценария, в котором мы с Майклом целовались на заднем крыльце под ясным ночным небом под песню «Ocean eyes» Билли Айлиш на фоне, а его руки обнимали моё лицо, когда моя правая нога подскочила в нужный момент, как в кино), моё чувство вины было лишь малой толикой того, чем оно могло бы быть.

Я почесала Фитца за ухом, отчего он замурлыкал и укусил меня за руку.

Он был таким засранцем.

Сейчас на нём был галстук-бабочка, которую я купила на DapperTabby.com, так что он выглядел лихо, в стиле: «я хочу убить тебя, но ем слишком много, чтобы двигаться». Бабочка подчёркивала его недавно набранный вес, поэтому я не злилась, что он так накинулся.

Я понимала.

Я опустила его на пол и подошла к окну, и тут появился Уэс, как будто мои мысли вызвали его. Он спрыгнул со ступенек крыльца в джинсах и толстовке и пошёл через наш двор.

— Он здесь. Всем пока. — Я схватила свою сумочку и направилась к двери.

— Приятно провести время, милая.

— У тебя есть деньги на телефон-автомат? — спросила Хелена.

Я покосилась на Хелену, которая пожала плечами и добавила:

— Я имею в виду, никогда не знаешь наверняка. Ты можешь попасть в машину времени, как в «Назад в будущее», и тебе понадобится телефон-автомат, чтобы добраться до дома, и что ты тогда будешь делать?

Тогда я закатила глаза.

— Да, эм… у меня определённо достаточно денег, чтобы вернуться в это десятилетие, если мы найдём дыру в пространственно-временном континууме. Спасибо.

Она кивнула и положила ноги на колени моего отца. — Не за что. А теперь проваливай, дитя.

Я открыла входную дверь прежде, чем Уэс успел постучать, и быстро закрыла её за собой. В результате мы чуть не столкнулись друг с другом. Он остановился как раз вовремя, выглядя немного удивлённым.

— Привет, — сказала я.

— Привет. — Он оглядел меня и сказал: — Мне не нужно выслушать лекцию от родителей?

Секунду я не могла ответить, потому что было немного не по себе видеть Уэса, стоящего на моём крыльце в сумерках, слегка пахнущего мускусным мужским одеколоном и выглядящим только вышедшим из душа. Он жил по соседству всю мою жизнь, но то, что наши параллельные жизни пересекаются, было сюрреалистично.

— Не-а, — сказала я, бросая ключи в сумочку и направляясь к его машине, которая, конечно же, стояла на парковочном месте. — Они знают, что это не свидание.

Ему понадобилось всего два шага, и он догнал меня.

— Но что, если я захочу заявить о своих намерениях твоему отцу?

— Твоих намерениях? — Я остановилась рядом с его машиной. — Ты имеешь в виду то, как ты собираешься раздражать меня несколько часов подряд этим вечером?

Он нажал кнопку разблокировки и открыл для меня дверь.

— Вообще-то я имел в виду то, как я собираюсь полностью забить на вечеринку, чтобы использовать твоё тело в качестве живого щита на пейнтбольном полигоне.

— Даже не шути о том, чтобы испачкать это платье неоновой краской.

Он закрыл мою дверь, обошёл машину и сел за руль.

— Да, что за платье? Я думал, что ты наденешь что-нибудь нормальное на вечеринку.

— Это и есть нормальное. — Я пристегнула ремень безопасности и опустила козырёк, чтобы проверить свой макияж. Как будто Уэс что-то понимал в моде. Я была влюблена в своё горчичное платье-джемпер и его цветочными пуговицами.

Он завёл машину и поставил её на передачу.

— Для тебя, может быть. Я гарантирую, что ты будешь единственной на вечеринке у Райана, кто пришёл в платье.

— Что заставит Майкла обратить на меня внимание. — Я полезла в карман, потому что, конечно, у моего платья были карманы, и открыла тюбик помады, который был внутри. Мои руки дрожали, и я сделала глубокий вдох, пытаясь заставить себя успокоиться. Что было трудно, когда всего через несколько минут я окажусь лицом к лицу с мальчиком, о котором мечтала больше половины своей жизни.

Глубокий вдох.

— Да, определённо заставит. — Он отъехал от обочины и добавил ковбойским голосом: — Здоро́во, приятель. Кто эта кобылка в платье, которая загораживает мне вид на горячих девушек?

— Да ладно тебе. Майкл так не разговаривает. — Я невольно фыркнула и рассмеялась, из-за чего испортила нанесение помады, когда посмотрела в зеркало козырька. — Он говорит как умный, харизматичный парень, которым он и является.

— Можно подумать, ты знаешь. — Он повернул направо на Тил-стрит, и его нога тяжело опустилась на педаль газа. — В последний раз, когда мы его знали, он был четвероклассником.

— Пятиклассником. — Я закрываю колпачком помаду. — И я просто могу сказать.

— О, ты можешь сказать. — Он издал небольшой звук, который был эквивалентен тому, что он назвал меня ребенком. — К твоему сведению, он провёл последние несколько лет, мучая бельчат.

— К твоему сведению, — сказала я, поднимая козырёк и протягивая руку, чтобы включить радио, — последние несколько лет он кормил из бутылочки осиротевших бельчат.

— Ну, как по мне, это не менее настораживает.

Я закатила глаза и переключила станцию, слегка раздражённая тем, что он тоже считает меня смешной. Они не понимали, насколько судьбоносным было его появление, поэтому я просто собиралась игнорировать их негатив.

Я любила Jay-Z, но я чувствовала себя неловко в своём платье-джемпере, поэтому переключила рэп, пока не нашла станцию, играющую супер-старую песню Селены Гомес. Чем заслужила ещё один неодобрительный звук, прежде чем Уэс переключил станцию обратно на «PSA».

— Эй, мне нравилась та песня.

— Тебе нравится песня о Селене Гомес, жаждущей Джастина Бибера?

Я посмотрела на его ухмыляющееся лицо.

— Ты просто отвратителен.

— Это тебе нравится эта отвратительная песня.

Если моя мама была права насчёт правила «гляди в оба», то время, проведённое с Уэсом, оставит меня слабовидящей на всю оставшуюся жизнь.

— Ты не собираешься стучать?

Уэс остановился, держа руку на ручке входной двери, и посмотрел на меня так, словно я была с другой планеты.

— С чего бы это?

— Потому что это не твой дом?

— Но это дом Райана — я был здесь сотни раз. — Он открыл входную дверь. — И мы собираемся на вечеринку в подвале, а не на дегустацию вин в главной столовой. На этот раз дворецкому не нужно объявлять о нашем прибытии.

— Я знаю это, придурок.

Он усмехнулся и жестом показал мне пройти впереди него.

Я вошла в шикарное фойе с мраморным полом и стеклянной люстрой над головой, и там было тихо. Слишком тихо. В моём животе запорхали бабочки, и мне отчасти захотелось домой несмотря на то, что я знала, что Майкл, скорее всего, уже здесь.

— Расслабься, Либби.

Уэс смотрел на меня так, словно знал, как я нервничаю, а тон его голоса подсказал мне, что он действительно пытается подбодрить меня. Хотя это казалось натяжкой, ведь он, скорее всего, просто думал о том, как забавно, что я такая занудная мышка.

— Никто не называет меня «Либби». — Моя мама называла, но поскольку её больше нет, я не могу её считать, верно?

— Тогда у меня уже есть для тебя идеальное прозвище.

— Нет. Я его ненавижу. — Я не всегда ненавидела, но теперь ненавижу.

— Нет, не ненавидишь. — Он подтолкнул мою руку локтем. — И ты можешь называть меня «Уэсси», если хочешь.

Я не могла не рассмеяться над этим — он был таким смешным.

— Я не захочу тебя так называть, никогда.

Он подошёл к двери и открыл её, и с лестницы донёсся шум.

— Готова повеселиться?

Нисколько.

— Эй, не бросай меня, пока я не найду Майкла, хорошо?

— Зови меня «Уэсси», и я точно не брошу.

Я фыркнула.

— Ладно. Если ты бросишь меня, Уэсси, я проткну тебя краном от бочки.

— Моя малышка Либби такая дикарка.

— Ну и где он?

Уэс посмотрел на меня, когда мы стояли возле бочонка.

— Мы здесь всего десять минут — успокойся. Он где-то здесь.

Я держала красный стаканчик в руках и оглядывалась по сторонам. Песня «Up All Night» Мака Миллера была бы идеальным выбором, если бы камера снимала энергию вечеринки. Потому что в этом недостроенном подвале было много людей, которые кричали, смеялись и потягивали тёплое пиво. Небольшая группа сидела за столом в углу и играла в игру «Президенты и засранцы»11, которая представляла собой игру с картами, выпивкой и периодическими криками: «у-у-у, детка!».

Но меня всё это не волновало. Я только хотела увидеть Майкла. Я хотела свой «снова-вместе-и-это-так-здорово» момент вместе с ним, наш «детство-вернулось-на-круги-своя» момент, а всё остальное было лишь фоновым шумом.

— Может, тебе стоит расслабиться и попробовать повеселиться. — Уэс вытащил свой телефон из переднего кармана, проверил сообщения, затем засунул его обратно. — Ты ведь знаешь, как это делается, не так ли?

— Конечно, — ответила я, делая глоток пива и стараясь не выглядеть так, будто оно мне отвратительно, как есть на самом деле. Но он был прав — я действительно понятия не имею, как веселиться на подобной вечеринке.

Однако Уэс вписался.

С той минуты, как мы спустились вниз, его имя было выкрикнуто не менее десяти раз. Казалось, весь наш школьный класс обожает моего надоедливого соседа. Странно, правда? Ещё более странным было то, что до сих пор он не превратился в другана, каким я его себе представляла на вечеринке.

Он не оставил меня одну, не делал стойку на бочке и не обсуждал грудь и/или задницу со своими друзьями при мне. Я имею в виду, что он отказался от пива и пил воду, потому что он за рулём, ради всего святого. Кем был этот парень? Тот, за кого я его принимала, пил бы пиво пока вёл машину.

Так и с соседскими друзьями. Вы росли вместе с ними, бегая по раскалённым тротуарам и перекрикивались друг с другом через свежескошенные газоны, но как только вы стали старше, вы становитесь знакомыми, ограниченными соседством, не имея ничего, кроме поверхностных, базовых знаний. Я знала, что он паркуется как придурок, играет в вид спорта с мячом — может быть, в бейсбол? — и всегда смеётся и шумит, когда я вижу его в школе. Я уверена, что обо мне он знал ещё меньше.

— Уэсли! — завизжала симпатичная блондинка и крепко обняла его. Он посмотрел на меня через её плечо, так как она почти прыгнула на него, и я закатила глаза, что заставило его рассмеяться. Блондинка отстранилась и спросила: — Почему ты так долго? Я искала тебя повсюду.

— Мне нужно было забрать Лиз. — Он указал на меня, но она даже не обернулась. Девушка стояла в дюйме от него, когда сказала:

— Ты сегодня выглядишь очень сексуально.

Вот как высшие представительницы моего пола заводили себе парней в моей школе? Если так, то у меня никогда не было бы шанса на Майкла, потому что я была большой поклонницей личного пространства. Мне даже стало немного жаль Уэса, когда он сглотнул и сделал крошечный шаг назад.

— Эм, спасибо, Эш.

— Наверное, мне не стоит тебе этого говорить. — Она вроде как перекрикивала шум, но Уэс всё ещё выглядел неуютно, как будто они были одни в тёмной комнате, а дверь была заперта. — Но, к чёрту, верно?

Она не двигалась из близкого пространства Уэса, поэтому я постучала её по плечу. Он был моим другом детства, так что, вероятно, моим соседским долгом было спасти его хотя бы раз.

Она обернулась и улыбнулась. — Привет.

— Привет. — Я улыбнулась и коснулась её руки. — Послушай.

Я наклонилась, приблизив свой рот к её уху, и мне захотелось хихикнуть, когда я увидела, как бровь Уэса поднялась вверх, как вопросительный знак. Я сказала ей: — Никому не говори, но мы с Уэсом вроде как… ну, знаешь…

— Вместе? — Её глаза сузились в замешательстве, а затем она улыбнулась. Медленно кивнула. — Я понятия не имела, мне так жаль!

— Ш-ш-ш. — Девушка говорила громко. — Не парься, мы просто держим это в тайне.

— Я о том, что добивалась его изо всех сил. — Она показала на себя указательным пальцем и рассмеялась. — Я не хотела приставать к твоему мужчине!

Я покачала головой и захотела воспользоваться машиной времени, о которой говорила Хелена, так как всё встало на свои места. Эш — это Эшли Спаркс. Боже мой. Мало того, что она была громкой, так ещё и суперпопулярной и ужасной сплетницей. Минут через десять, каждый человек в этом месте будет думать, что мы с Уэсом вместе. Я шикнула на неё и сказала: — Ш-ш-ш… ничего страшного. Он ещё не мой мужчина, так что…

— Он будет, девочка. — Она толкнула меня плечом и ухмыльнулась Уэсу. — Иди и заполучи его.

— О Боже. — Я пробормотала: — Ш-ш-ш. Эм, ладно.

Она ушла, а я крепко зажмурилась, не желая смотреть на него.

— Ты только что сказала ей, что…

Я открыла глаза. — Ага.

Он присел так, что его лицо оказалось на одном уровне с моим, и с прищуренным взглядом спросил: — Зачем ты это сделала?

Я сглотнула и опустила взгляд на своё пиво.

— Ну, я пыталась спасти тебя от, эм, её любовных лап.

Он начал смеяться. Сильно. Я подняла глаза на его лицо и не смогла удержаться, чтобы не присоединиться, потому что у него был один из тех смехов: счастливый, озорной и мальчишеский — это было заразительно. И правда, было нелепо, что я пыталась спасти почти двухметрового Уэса от горячей девушки, которая явно хотела с ним замутить. К тому времени, как мы успокоились, у меня на глазах выступили слезы.

— Всем привет. — Майкл подошёл к Уэсу и сказал что-то о пиве, но моё сердце начало биться так быстро, что обморок стал вполне возможен, и я не расслышала ничего из того, что он сказал. Шум вечеринки стих до жужжащего рокота, когда я сжала пальцы вокруг своего красного стаканчика и выпила из него. Он был таким, каким я его помнила, только лучше. Его улыбка была тем же мощным оружием, от которого меня одновременно тошнило и казалось, что я вот-вот самовоспламенюсь.

Уэс и Майкл продолжали общаться, но я не слышала ни одного из их слов, пока подносила стаканчик к губам и очень жалела, что у меня нет с собой наушников. Потому что «How Would You Feel» Эда Ширана определённо должна была играть, пока мой взгляд блуждал по его густым волосам, красивым глазам и тем идеальным зубам, которые обнажились, когда он улыбнулся Уэсу.

Заметка для себя: Создай саундтрек Майкла и Лиз, когда вернёшься домой.

— Как дела, Лиз? — Он обратил своё внимание на меня, и мои внутренности растаяли, когда он улыбнулся. — Ты выглядишь точно так же. Я бы узнал тебя где угодно.

На секунду мой голос отказал, а лицо запылало, но потом мне удалось выдохнуть слово:

— Аналогично.

— Так, где ты работаешь?

— Что?

Он жестом указал на моё платье. — Твоя униформа…?

— О. — О нет. Он подумал, что моё восхитительное платье, то, которое должно было выделить меня из толпы, для него было униформой официантки.

Убейте меня сейчас же.

Я посмотрела на Уэса, и он одарил меня «давай-ка посмотрим, как ты собираешься выкручиваться» взглядом.

Я запиналась: — Моя униформа. Да. Эм, я иногда подрабатываю в закусочной.

— Какойзакусочной?

— В, эм, «Закусочная».

Лицо Уэса расплылось в широкой ухмылке. — Я люблю «Закусочную».

Пока я лгала, на кончике моего носа выступили капельки пота.

— Я там практически не работаю.

Майкл слегка наклонил голову. — Где именно…

— Я бы хотел, чтобы ты вернулся в свой старый дом, Янг, — перебил Уэс. — Потому что мы могли бы повторить нашу последнюю эпическую игру в прятки.

Я сделала мысленную заметку поблагодарить Уэса позже за смену темы.

Майкл усмехнулся и отпил из своего красного стаканчика.

— Можешь себе представить?

— Я предпочитаю этого не делать. — Я улыбнулась ему и проигнорировала смешок Уэса. — Когда наши игры в прятки становились «эпическими», это обычно означало, что Уэс и близнецы терроризировали меня.

— Как ты думаешь, сколько раз я прокрадывался и предупреждал тебя? — Глаза Майкла пробежались по моему лицу, словно согласовывал старое с новым. — Я спас тебя от стольких жуков и лягушек в твоей футболке.

Уэс сказал: — Близнецы так злились, когда ты ей помогал.

Майкл пожал плечами и снова обратил своё внимание на Уэса.

— Я просто не мог позволить вам так поступить с Лиз.

Эд Ширан снова зазвучал в моей голове, пока я наблюдала, как Майкл смеётся с Уэсом. Мы втроём вернулись на несколько лет назад, в наше детство со светлячками, и это было так приятно.

How would you feel,

If I told you I loved you?

— Каждый раз, когда я вижу слащавый фильм по телевизору, я думаю о Малышке Лиз.

Только, когда он это произносил, Майклу удалось заставить слово «малышка» звучать сексуально. Лил, но он звучал как сонный владелец ранчо, когда говорил это, в отличие от того, кто ссылается на нового бормочущего рэпера Лил Лиз. (прим. пер.: в ориг. Майкл называет Лиз "Little Liz", но из-за его акцента это звучит как сокращение слова "little")

Он поднял свой стаканчик и допил остатки пива. — Помнишь, как она всегда смотрела «Дневник Бриджит Джонс» и так злилась, если мы над этим смеялись? — Они никогда не знали, что это из-за того, что это был любимый фильм моей мамы.

— Нам обязательно вспоминать прошлое? — Я заправила волосы за ухо и попыталась переключить их на тему, которая бы показала Майклу, насколько я интересна сейчас. — Я слышала…

— Ты не мог бы набрать мне пива? — Эшли вернулась, протягивая свой стаканчик Майклу и улыбаясь мне, словно мы были подружками. — Я плохо обращаюсь с бочонком, и в итоге у меня всегда много пены.

Она сказала это таким тоном. Вы знаете, тем самым.

Майкл улыбнулся, но в его голосе не было флирта, когда он ответил: — Конечно.

Он повернулся к нам спиной и взялся за кран, пока она переключила своё внимание на Уэса. — Ты идёшь на выпускной, Беннетт?

Уэс посмотрел на меня и приподнял бровь, ухмыляясь. — Я ещё не решил.

— Мечтай дальше, — пробормотала я, заставив его хмыкнуть, пока Эшли продолжала, не обращая внимания на наш обмен репликами.

— Мы собираемся всей компанией. — Теперь она говорила довольно невнятно. Я начала подумывать, не стоит ли нам найти её друзей. — Вы двое должны пойти с нами. Мы арендуем лимузин и всё такое.

Я взглянула на Майкла, но он, слава Богу, пропустил этот комментарий мимо ушей.

Уэс наклонился ближе к ней и сказал: — Эш, ты слегка выпила перед вечеринкой?

Эш хихикнула и кивнула. — У Бенни — его мамы не было дома.

— Понял. Как насчёт воды? — Уэс взял ей бутылку из кулера со льдом у бочонка и одарил её милой улыбкой, которой, как я осознала, он никогда не одаривал меня. Ни разу. От своего соседа я получала только насмешливые ухмылки, саркастические улыбки и приподнятые брови. — Ну, я люблю лимузины, так что мне придётся подумать о выпускном.

Майкл обернулся. — Когда выпускной?

Для меня всё остановилось, когда Уэс взял пиво, которое Майкл налил для Эшли, и отставил его в сторону. Она даже не заметила. Уэс ответил: — Через две недели.

Это было в режиме «слоу-мо». Чеееерез. Двееее. Недеееели.

Майкл сказал Уэсу: — Это так странно, менять школу за два месяца до её окончания. Выпускной бал должен был стать действительно важным событием, но я пока даже не знаю здесь ни одной девушки, кроме Лэйни.

Ты знаешь меня! Возьми меня, мой прекрасный Майкл, а не злую и беспутную Лэйни! Мне пришлось бы объяснить изменение планов Джосс, но я могла бы заставить её понять, если мальчик моей мечты сделает шаг.

Майкл жестом указал на нас с Уэсом и спросил: — Вы идёте?

— Мы? — Мой голос прозвучал пронзительно, и я дико замахала рукой между собой и Уэсом, делая преувеличенное лицо, благодарная Эшли за то, что она исчезла в толпе. — Уэс и я? О Боже, нет. Ты шутишь?

— Да. — Уэс покачал головой и сделал рассекающее движение рукой. — Мы никуда не пойдём вместе. Поверь мне. Я бы не пошёл с ней на заправку.

— Ну, я бы не пригласила тебя на заправку, так что ты можешь просто захлопнуть свой болтливый рот, — сказала я с улыбкой, а потом ударила кулаком по руке, как в старые добрые времена. — Поверь мне.

Майкл посмотрел на нас так, словно мы были смешными.

— А. Мне казалось, что слышал, что между вами что-то есть.

— Ага, что ж, это не так, — сказала я, с ужасом осознавая, что это я пустила слух. О себе.

Боже. И как чертовски быстро сплетничала Эш? Честно говоря, я была бы впечатлена, если бы не боялась, что она всё испортит.

— Ты ошибся, чувак. — Уэс растрепал мои волосы и сказал: — Малышка Лиз не для меня.

Я шлёпнула его по руке. — Нет.

— О. — Майкл медленно кивнул в знак понимания, а затем посмотрел на меня. — Две недели, да?

Двееее. Недеееели. Даааа?

Мурашки побежали по моим рукам, когда Ширан снова проплыл в моей голове.

— Так расскажите мне, что произошло с тех пор, как я переехал. — Майкл, очевидно, перестал думать, что между мной и Уэсом что-то есть, а также перестал вызывать у меня лёгкое головокружение, произнося слово «выпускной» в моём присутствии. — Вы всё ещё общаетесь? Как насчёт близнецов и Джослин?

Мы с Уэсом переглянулись, прежде чем я взяла инициативу в свои руки, в основном потому, что я не хотела, чтобы он сказал что-то постыдное или неприятное обо мне. — Мы с Уэсом видимся достаточно часто, чтобы поспорить за место на парковке перед нашими домами, но это практически всё. И Джосс теперь моя лучшая подруга, во что даже мне трудно поверить.

Он улыбнулся на это, и у него была такая улыбка, которая заставляла вас чувствовать, что вы сделали что-то правильное. Миллион счастливых нервных окончаний загудели в моём теле, и я хотела греться в этой улыбке и сделать так, чтобы она никогда не исчезала.

Эшли снова появилась и что-то сказала Уэсу, заставив его повернуться к нам спиной, чтобы поговорить с ней, что меня вполне устраивало, потому что это оставляло нас с Майклом один на один. Я сказала:

— Близнецы, однако, теперь учатся в Horizon High. Их отправили в альтернативную школу после того, как они попали в колонию для несовершеннолетних за угон машины.

— Что? — У Майкла приоткрылся рот, но глаза всё ещё улыбались. — Их мама была очень религиозной, не так ли?

— Ага. — Я сделала глоток тёплого пива и изо всех сил стараясь не захлебнуться. — Она всё ещё ведёт занятия по католицизму каждую среду вечером в церкви Святого Патрика, но ей приходится носить алую букву на своём джинсовом джемпере.

— Скандально. — Он наклонил голову ближе. — Это дико, я до сих пор не могу поверить, что это ты. Малышка Лиз, совсем взрослая.

— Знаю. И кто бы мог подумать, что Майкл с соседней улицы вернётся? — Мои щеки запылали, когда я тоже наклонилась ближе, чтобы он мог услышать меня сквозь шум вечеринки. Моё сердце колотилось, когда я снова и снова прокручивала в голове слова, как я делала это последние несколько часов. Часы тикали, поэтому мне нужно было броситься в омут с головой. — Не знаю, знал ли ты об этом, но когда мы были маленькими, я была по уши влюблена в тебя.

Его губы растянулись в любезной улыбке. — Ну, я буду честен. Я как бы…

Я не знаю, закончил Майкл своё предложение или нет, потому что в тот момент, когда у меня случился крошечный аневризм удовольствия от возможности следующего предложения, я услышала шум. Что-то вроде бульканья, которое издаёт садовый шланг, когда ты включаешь его, но вода ещё не успела выйти из трубки. Я посмотрела в направлении звука, а Эшли широко открыла рот и извергла обильную коричневую рвоту по всей моей передней части, от шеи до платья и голых коленных чашечек.

О. Боже.

О боже! Я посмотрела вниз и увидела, что вся покрыта переваренными остатками желудка Эшли. Рвота была тёплой и густой и забрызгала весь мой наряд, отчего верх платья настолько промок, что прилипал к моей коже. Боковым зрением я видела, что с правой стороны, возле уха, были мокрые пряди, но я не могла сосредоточиться на этом, потому что чувствовала, как по моей ноге стекает струйка горячей рвоты.

Стекает по моей ноге.

Я не уверена, издала ли я звук или просто выглядела жертвой, стоя с протянутыми руками, но Уэс быстро передал блюющую блондинку одной из девушек, стоявших неподалёку, а затем оказался рядом со мной.

— У меня в багажнике есть чистая одежда, Лиз. Давай отведём тебя в ванную, и ты сможешь привести себя в порядок, пока я сбегаю к машине и возьму их.

Я не могла даже сформулировать слова. Я просто кивнула и позволила ему взять меня за локоть и провести через стоящую с разинувшими ртами толпу, которая, казалось, считала мою ситуацию одновременно отвратительной и уморительной, и подняться по лестнице. Я боролась со своим рвотным рефлексом и пыталась не вдыхать этот отвратительный запах, умирая от унижения.

Мало того, что я была облеванным посмешищем, так ещё и Майкл стал свидетелем всего этого ужасного испытания.

Поговорим о противоположном варианте романтической встречи.

Я всерьёз собиралась умереть от стыда. Определённо. Это точно произойдёт. Моя смерть была неминуема.

Когда мы добрались до верха лестницы, Уэс направил меня в ванную, которая находилась прямо за кухней. Он включил свет, провёл меня внутрь и пригнулся, оказавшись на уровне моего лица. Он посмотрел мне в лицо так, что я не видела ничего, кроме него, и сказал:

— Снимай эту одежду и приведи себя в порядок, а я сейчас вернусь, хорошо?

Я всё ещё не могла сформулировать слова, поэтому кивнула.

Майкл появился на верху лестницы, глядя на меня, сморщив свой идеальный нос, как будто ему тоже хотелось блевать, но с сочувствием.

— По крайней мере, на тебе была униформа, а не твоя собственная одежда.

Теперь мне хотелось блевать и исчезнуть, поэтому я просто сказала: — Ага.

— Могу ли я что-нибудь сделать? — Его передёрнуло при виде меня, но он всё равно мило улыбнулся и сказал в манере южанина: — Тебе что-нибудь принести?

Принести. Оу.

Я покачала головой, но почувствовала, о Боже, что-то влажное прилипло к моей шее. Я стиснула зубы и сказала: — Нет, но спасибо.

Я закрыла дверь и повернула замок. Огляделась и прокляла того, кто строил этот дом, за то, что он не предусмотрел душ именно в этой гостевой ванной. — Да вы издеваетесь!

Я взглянула на раковину. И извинилась перед Райаном, кем бы он ни был, за то, что я собиралась сделать с его ванной.

Сначала я сорвала с себя все предметы одежды, включая нижнее белье, и свалила их в отвратительную кучу на белом мраморном полу. Затем я включила кран и начала подставлять части тела под горячую воду. Левая нога, правая нога. Левая рука, правая рука. Чтобы ополоснуть шею и туловище, мне пришлось чуть ли не выгибаясь назад, разбрызгивая воду по всему туалетному столику и полу, а затем я сунула голову прямо под воду.

Какая отличная идея, Лиз, пойти на пивную вечеринку с Уэсом.

Ужасное решение.

Я видела, как кусочки рвоты замедляли слив раковины, когда я тёрла волосы куском мыла, поэтому мне приходилось быть осторожной и держать голову приподнятой ровно настолько, чтобы повторно не загрязнить волосы.

Я выпрямилась, намочила одно из гостевых полотенец и натёрла его ещё одним дорогим куском мыла, после чего намылила всё тело.

Я мельком взглянула на себя в забрызганное водой зеркало, яростно оттирающую своё обнажённое тело в чужой ванной и издавая при этом тихие стоны отвращения, и мой мозг добавил следующий трек в плейлист.

«Hello Operator» группы White Stripes.

Слова не особенно подходили к моей уникальной ужасной ситуации, но гитарные риффы, пока я маниакально и нагло скребла себя — подошли бы идеально.

— Лиз? — Уэс стоял у двери в ванную. — Ты хочешь, чтобы я передал сумку через дверь, или мне просто оставить её здесь на полу и спуститься вниз?

— Если бы ты мог оставить её, было бы здорово. — Шикарная ванная была похожа на дом развлечений, с большими зеркалами повсюду, так что я никак не могла открыть дверь, когда там был Уэс. По итогу я бы точно показала ему свои части тела. — Спасибо.

— Без проблем. — Он прочистил горло. — Все внизу, так что, если ты просто высунешь руку за дверь и возьмёшь сумку, никто ничего не увидит.

— Хорошо.

— В боковом кармане есть пакет «Таргет», в который ты можешь положить свою грязную одежду. И у меня есть твоя сумочка внизу — она тебе нужна?

— Нет. — Я совсем забыла, что у меня есть сумочка. — Эм… спасибо. Большое спасибо, Уэс.

Он был очень не по-уэсовски мил со мной. Или, по крайней мере, то, что я считала не по-уэсовски. Думаю, реальность заключалась в том, что, возможно, я больше не знала, кто он такой. То есть, с тех пор, как мы пришли на вечеринку, он был… замечательным.

— Без проблем. Тогда я пойду вниз. — Я услышала шорох за дверью, а потом всё стихло. Я прикрыла себя ещё одним полотенцем для гостей, которых, кстати, совершенно недостаточно, прежде чем опуститься на корточки, приоткрыть дверь и просунуть руку в отверстие.

Слава Богу, я сразу же нащупала сумку-мешок. Я рывком втащила её в ванную, затем закрыла и заперла дверь. Мне нужно было поторопиться и переодеться, если я хотела остаться с Майклом наедине до того, как появится Лэйни и всё испортит. У нас был полноценный момент из кино, пока Блонди не окатила меня своей рвотой, и я ни за что не упущу этот момент.

Я вытащила одежду из сумки.

Вот блин, Уэс.

Не знаю, чего я ожидала увидеть у него в багажнике машины, но в его спортивной одежде я буду выглядеть как дурочка. Я влезла в серые спортивки и подтянула их, но они были мне велики. Мне пришлось два раза закатывать пояс, чтобы не споткнуться о низ, и я всё ещё страдала от вероятной участи спущенных штанов, так как одно небольшое усилие могло отправить этих малышей прямо к моим лодыжкам.

Я натянула на мокрую голову толстовку с надписью: «Бейсбол Эмерсон», опять-таки — огромную, но она пахла кондиционером для белья и на ощупь напоминала одеяло, так что она мне вроде как даже немного нравилась.

Я в ужасе хихикнула, когда увидела своё отражение — серая зефирка в мягком, пышном, безразмерном флисовом ансамбле. Мои туфли «Мэри Джейн» бежевого цвета с квадратными каблуками смотрелись бы с этим нарядом просто потрясающе, тем более что они тоже были забрызганы коричневой блевотиной.

Я вздохнула и вытащила волосы из-под капюшона толстовки. Мне оставалось только написать Уэсу, что нам пора уходить, и я встречу его в машине. Я ненавидела оставлять Майкла и наш потенциальный «Знаменательный Момент», но я выглядела слишком нелепо, чтобы остаться.

Только… где? Нееееет.

Мой телефон был в моей сумочке. Мой телефон был в моей сумочке, которая была внизу с Уэсом и Майклом, не говоря уже об остальных участниках вечеринки. Я поджала губы и вдохнула через нос.

Я была на шоу со скрытой камерой?

Я глубоко вздохнула и открыла дверь, ведущую в подвал. Я отказалась от толстовки Уэса, вместо этого завязав на спине огромную футболку, которую нашла смятой на дне его сумки. Поскольку выглядеть изысканно очаровательной мне больше не светит, я постаралась создать образ крутой, непринуждённой, «я выгляжу мило в одежде большого размера моего парня» девушки.

Вероятно, это больше походило на образ школьницы в обносках своего брата, но так как у меня не было выбора, я предпочла быть оптимисткой. У меня было не так много времени до выпускного, так что я должна была выстоять и заставить Майкла влюбиться в меня, к чёрту рвоту.

Лестница была холодной и пыльной под моими босыми ногами, и как только я достигла переполненного людьми этажа, я огляделась в поисках Уэса, отчаянно желая убраться отсюда, пока меня никто не заметил. Звучала песня AC/DC, но не настолько громко, чтобы слова можно было расслышать сквозь шум вечеринки.

— Блюющая девчонка! — Какой-то похожий на медведя чувак в слишком обтягивающей джерси «Лейкерс»12 ухмыльнулся мне. — Ты вернулась!

Почему? Почему, во имя всего святого, я должна быть «блюющей девчонкой»? Эшли должна была быть «блюющей девчонкой», чёрт возьми.

Я оглядела парня и заметила Уэса. Моя сумка болталась у него на локте, пока он разговаривал с Майклом рядом с бочонком, и я заставила себя игнорировать все взгляды, которые на меня бросали как на только что коронованную «Блюющую девчонку», и помахала ему.

Почти мгновенно его взгляд встретился с моим. Его глаза быстро окинули мои мешковатые спортивки и футболку, а затем его брови опустились вниз, прежде чем он подошёл ко мне и достал ключи из кармана.

— Я полагаю, ты хочешь уйти?

— Да. — Я перевела взгляд на Майкла, который подошёл вслед за Уэсом, и нервно провела рукой по своим влажным волосам. Но его глаза смотрели прямо на мой пупок, а не на волосы. О Боже. Огромные спортивки так низко сидели на моих бёдрах, что я только что выставила на показ большую часть своего живота на всеобщее обозрение. Я дёрнула низ футболки, но было уже слишком поздно.

Он улыбнулся мне так, что мои внутренности превратились в кашу, и сказал: — Мне очень нравится твоя татуировка.

О Боже, он видел татуировку.

По крайней мере, он сказал это без сексуального намёка.

— Ох. Спасибо. — Я сопротивлялась желанию снова натянуть футболку, так как отчаянно надеялась, что он не говорит с сарказмом.

Уэс бросил на меня раздражённый взгляд, его челюсть напряглась.

— Готова?

Прежде чем я успела ответить, Уэс взял в горсть пояс штанов и обернул его вокруг своей ладони, подтягивая его выше, так что мой живот был полностью прикрыт. — Одежда Лиз спадает, так что нам пора уходить.

Я замерла, когда почувствовала руку Уэса на своей коже. Я посмотрела на его лицо, когда он смотрел на меня сверху, и чувствовала себя… странно. Я не была уверена, было ли это реакцией на его прикосновение или его внезапную заботу пещерного человека.

Я также не была уверена, почему это не выводит меня из себя.

Я оставалась привязанной к левой руке Уэса, пока он и Майкл обменивались прощальным братским рукопожатием и словами, которые я не могла расслышать из-за шума. Как только они разошлись, Майкл слегка приподнял свой стаканчик в мою сторону и мило улыбнулся, прежде чем повернуться и уйти.

— Пока, — прошептала я себе под нос, глядя, как он исчезает в толпе пирующих.

— Пойдём, Баксбаум. — Уэс закинул мою сумку на плечо, передал мне горсть моих штанов и повёл меня вверх по лестнице. — Давай отвезём тебя домой, пока ты ещё что-нибудь не засветила.

Глава 4

“Ты не такой мерзкий, как казался.”

— 10 причин моей ненависти

— Ну что? — Я смотрела в лобовое стекло, когда он отъезжал от дома, где машины выстроились по обеим сторонам улицы. В этот момент мне пришло в голову, что Уэс и его друзья живут жизнью «SuperПерцев». — Он говорил что-нибудь обо мне, пока я переодевалась?

— Вообще-то, говорил. — Он включил поворотник и свернул за угол. — И это, вероятно, тебя разозлит.

— О Боже. — Я смотрела на профиль Уэса и ждала ужасных новостей. — Что?

Он прибавил скорость и перестроился в другую полосу.

— Совершенно ясно, что он всё ещё думает о тебе как о Малышке Лиз.

— Что это значит?

Его рот слегка изогнулся, но он продолжал смотреть на дорогу.

— О, да ладно тебе.

— Серьёзно. Что? Как будто он всё ещё думает, что я в начальной школе?

Он улыбнулся «мне не следует улыбаться» улыбкой, и сказал: — Типа, он всё ещё считает тебя милой маленькой чудачкой.

— Боже мой, ты что, шутишь? — Я уставилась на его ухмылку и хотела ударить его. — С чего бы ему теперь считать меня чудачкой? Я была чертовски обаятельной, пока твою подружку не стошнило на меня.

— Дело не в этом. — Он натянул улыбку и быстро взглянул на меня. — Просто он считает, что ты такая же, какой была раньше, потому что он отсутствовал.

— Я не была «милой маленькой чудачкой».

Его улыбка вернулась. — Да ладно тебе, Баксбаум.

Я вспомнила старые времена в нашем районе. — Не была.

— Нет, была. Ты постоянно сочиняла песни, обо всём на свете. Ужасные песни, в которых даже рифмы не было.

— Я была творческой. — Правда, я была менее спортивной и более драматичной, чем остальные, но я не была чудачкой. — И это была моя музыкальная тема.

— Ты постоянно врала о парнях.

А вот это правда. — Ты не знаешь, что они были ненастоящими.

— Принц Гарри?

О, я забыла об этом. — Он мог быть моим парнем, но не было способа узнать наверняка.

Он усмехнулся и сильнее надавил на газ. — И спектакли, Лиз. Помнишь все эти спектакли? Каждый день недели ты была своим сольным бродвейским шоу.

Надо же, я совсем забыла о спектаклях. Я любила придумывать спектакли и заставлять всех соседей разыгрывать их. И да, я могла быть зачинщиком, но остальные всегда подыгрывали мне, так что им это тоже должно было нравиться. — Театр — это благородное призвание, и если вы, ребята, были слишком некультурны, чтобы понять это, то мне вас жаль.

Его смешок превратился в смех. — Ты умоляла Майкла стать Ромео для твоей Джульетты, а когда он не согласился, ты залезла на дерево и целый час притворно плакала.

— А ты кидал в меня желудями, пытаясь сбить меня!

— Я думаю, дело в том, что он воспринимает тебя иначе, чем других девушек, из-за вашей истории.

Я посмотрела на него задаваясь вопросом, Боже правый, неужели я была маленькой чудачкой?

— Значит, я навсегда останусь для него чудачкой, и я ничего не смогу с этим поделать?

Он прочистил горло. — Ну, может, и нет. Но.

Он выглядел виноватым, и я спросила: — Что ты сделал, Уэс?

— Я ничего не делал, Баксбаум, это всё ты. — Он притормозил на красный свет и пристально посмотрел мне в глаза. — Мы с Майклом говорили о том, как плохо, что на тебя стошнило, и он сделал замечание по поводу твоей уродливой униформы.

Мои щеки запылали, когда я вспомнила свой прекрасный наряд, который теперь был испорчен. — И?

— И это было что-то о том, что это так в стиле классической Лиз — надеть форму официантки на вечеринку, и что ты ничуть не изменилась.

Я вздохнула и посмотрела в окно, внезапно почувствовав безнадёжность того, что у меня когда-нибудь будет шанс с Майклом.

— Потрясающе.

— Я сказал ему, что теперь ты совсем другая.

Я бросила взгляд на затемнённое переднее сиденье. — Правда?

— Да. Я сказал ему, что ты теперь меньше поешь и что в школе тебя вроде как считают горячей девчонкой.

Моё чудаковатое сердце потеплело. — Меня считают горячей девчонкой?

— Возможно. Я имею в виду, ты не уродина, так что это возможно. Я не знаю. — Уэс не сводил глаз с дороги, и в его голосе звучало раздражение. — Я не имею привычки обсуждать тебя, разве что в контексте «Догадайтесь, что сделала мой соседка-дура», так что я понятия не имею. Я просто пытался изменить его впечатление о тебе.

Я закатила глаза и почувствовала себя до смешного обиженной, что он это выдумал.

— Но вот в чём твоя проблема. — Он включил поворотник и притормозил, когда мы подъехали к жёлтому светофору. — Пока я изо всех сил старался убедить его, что ты больше не маленькая чудачка, он воспринял это неправильно и сказал что-то вроде: «Так тебе нравится Лиз. Я так и знал».

— О нет. — Черт, черт, черт!

— О да. — Он посмотрел на меня, остановившись на красный свет. — Он думает, что мы нравимся друг другу.

— Нет! — Я откинула голову на подголовник и представила лицо Майкла, как он улыбался и наблюдал за нами с Уэсом. Он думал, что мне нравился Уэс, и это была полностью моя вина. Ради всего святого это я пустила этот слух. — Он никогда не пригласит меня на выпускной, если будет думать, что я тебе нравлюсь.

— Наверное, нет.

— Тьфу. — Я быстро заморгала, не желая поддаваться эмоциям, но ничего не могла с собой поделать, так как продолжала представлять его лицо. Он должен был стать моей судьбой, чёрт возьми, а теперь Лэйни заполучит его в свои лапы прежде, чем я получу свой поцелуй со вскинутой ножкой.

И на меня ещё и вырвало.

— Он сказал кое-что о тебе, когда мы уходили, если тебе от этого станет легче.

— Что? Когда? Что он сказал?

Он ускорился, завернув за угол и затормозил. — Всё, что он сказал, это: «Не могу поверить, что у Малышки Лиз есть татуировка», когда я сказал ему, что мы уезжаем.

Я ахнула. — И как именно он это сказал?

Он посмотрел на меня. — Серьёзно?

— Я имею в виду, он сказал это так, будто ему было противно, или, как… как будто он подумал, что это, типа, круто?

Он не отрывал глаз от дороги и сказал: — Ему определённо не было противно.

— Ну, хотя бы это. — Я смотрела в окно и наблюдала, как огни нашего района становятся ближе. Что мне теперь делать? Если бы это был другой парень, я могла бы просто сдаться и назвать рвоту космическим знаком.

Но это был Майкл Янг. Я не могла сдаться.

Честно говоря, от одной мысли об этом у меня защемило сердце.

Должен был быть какой-то способ.

Я прикусила нижнюю губу и задумалась. То есть, формально, независимо от вызванных мной же слухов о нас с Уэсом, Майкл выглядел кокетливым, когда смотрел на мою татуировку. Ничего особенного, но это было что-то, верно? Это доказывало, что можно изменить его мнение о «маленькой чудачке».

Мне просто нужен был шанс заставить его увидеть всё то, что изменилось во мне.

Я почувствовала, как ко мне возвращается надежда. Ведь это не займёт много времени, чтобы открыть ему глаза, если я смогу просто провести с ним немного времени, верно? Время и, возможно, немного помощи.

Хммм.

— Ты такая тихая, Баксбаум. Меня немного пугает то, о чём ты там думаешь.

— Уэсли. — Я повернулась к нему на своём сиденье. С моей самой победной улыбкой, я сказала: — Дружище. У меня есть ОТЛИЧНАЯ идея.

— Боже, помоги мне. — Он остановил свою машину на парковочном месте, вытащил ключи из замка зажигания и сказал с полуулыбкой: — Что за ужасная идея?

— Ну, — начала я, глядя на свои руки и не двигаясь, чтобы выйти из машины. — Выслушай меня, прежде чем скажешь «нет».

— Опять что ли? Ты меня пугаешь.

— Ш-ш-ш. — Я глубоко вздохнула и сказала: — Что если мы позволим людям думать, что встречаемся, но только, типа, неделю?

Мои щеки пылали, пока я ждала, что он посмеётся надо мной. Его глаза сузились, и он смотрел на меня долгую секунду, прежде чем сказать: — Что именно это решит?

— Я всё ещё продумываю, так что потерпи. Но если мы притворимся, что мы вроде как увлечены друг другом в течение недели, это может помочь Майклу понять, что я больше не Малышка Лиз. Он уже думает, что мы встречаемся. Почему бы не использовать это, чтобы показать ему, что я вполне подходящий романтический вариант?

Он побарабанил своими длинными пальцами по рулю.

— Почему это так важно для тебя?

Я моргнула и потёрла бровь указательным пальцем. Как я должна была ответить на этот вопрос? Как я могла сказать ему, что уверена в том, что Вселенная послала Майкла обратно ко мне?

Я ненавидела, что мой голос был хриплым, когда я сказала: — Честно говоря, я понятия не имею. Я просто знаю, что по какой-то причине это действительно, действительно так. Это звучит глупо?

Он уставился в лобовое стекло перед собой с необычно серьёзным выражением лица. Через несколько секунд я подумала, может быть, он меня не услышал, но потом он сказал:

— Что глупо, так это то, что это не так.

— Правда?

— Правда. — Он прочистил горло и повернулся, чтобы посмотреть на меня, его ухмылка вернулась на место. — Итак, что я получу, за это? Кроме радости свести тебя с парнем, которого ты хочешь трахнуть, конечно.

— Отвратительно. — Я прочистила горло и была рада, что он снова стал тем умником, которого я знала. Глубоко понимающий Уэс было слишком много для восприятия.

— Ты можешь занять парковочное место ещё на неделю.

— Вряд ли этого достаточно. Ведь ты ожидаешь, что я снова возьму тебя куда-нибудь?

— Ну, это помогло бы, да. — Я заправила волосы за уши и остро ощутила, как тихо было в его машине.

Уэс скрестил руки, его рот расплылся в самодовольной, удовлетворённой улыбке.

— Я придумал. У меня есть блестящий план.

— Сомнительно.

— Ш-ш-ш. — Он протянул руку и на секунду накрыл моё лицо своей ладонью, которая пахла мылом, прежде чем откинуться на водительском сиденье. — Я буду притворяться, что пытаюсь завязать с тобой что-то, хотя я тебе не очень-то нравлюсь.

— Ладно…?

— В дополнение к этому, я буду активно пытаться помочь тебе заполучить Майкла. Восхвалять перед ним твои многочисленные достоинства.

Хотя я знала, что в этом должен быть какой-то подвох, было забавно наблюдать, как Уэс проникся этой идеей.

Я спросила: — А тебе-то что от этого?

— Если в результате моей помощи он пригласит тебя на выпускной, я получу парковочное место навсегда.

Я потянулась к дверной ручке. — Навсегда? Ни за что.

— Ты не слушаешь. Я говорю о том, что поделюсь своим опытом, чтобы он пригласил тебя на выпускной. Наша нынешняя договорённость заключалась в том, что я просто пропускаю тебя на вечеринку. То, о чём говорю я — это то, что я буду давать тебе инсайдерскую информацию, обрабатывать Майкла для тебя, давать тебе полезные подсказки, советы по моде и так далее.

— Советы по моде? — фыркнула я.

— Именно так, советы по моде. И тому подобное. Например, если ты собираешься на вечеринку и хочешь, чтобы Майкл считал тебя сексуальной, оденься так, а не как официантка Дорис Дэй.

— К твоему сведению, официантка Дорис Дэй звучит как отличная эстетика, но, честно говоря, я не могу смириться с тем, что ты знаешь, кто такая Дорис Дэй.

— Что? Моей бабушке нравится «Телефон пополам».

Мне нравился этот фильм. Может быть, для Уэса ещё была надежда.

— А ещё ей нравятся маринованные свиные ножки и попытки сбежать из дома престарелых.

Не тут то было.

Он покрутил ключи на пальце. — Так…? Ты в деле?

Я глубоко вздохнула. Если бы он мог помочь мне с Майклом, я бы отдала ему это место, а также луну, звезды и, возможно, почку. Я вдохнула и сказала: — Я в деле.

— Хорошая девочка. — Он вышел из машины, захлопнул дверь и подошёл ко мне как раз в тот момент, когда я закрывала свою. Он слегка наклонился и пробормотал: — Кстати, мне понравится моё постоянное место.

Я закатила глаза. Неисправимый парень. — Тебе не обязательно провожать меня до двери, Уэс.

Он всё равно взял сумку из моих рук. — Да ладно, не каждый день парню выпадает шанс донести до двери сумку девушки, набитую покрытой рвотой одежду.

— Верно. — Это заставило меня улыбнуться на грани смеха. — Хотя, я надеюсь, что смогу сама подтянуть штаны без твоей помощи.

— Сомневаюсь, что сможешь — я буквально спас твою задницу на вечеринке.

Он шёл рядом со мной до самого дома, и я чувствовала запах его одеколона. Он пах хорошо и свежо, и рекламщик, вероятно, сказал бы, что в нём есть «сосновые нотки», но я чуть не споткнулась, когда поняла, что узнала его. Это был запах Уэса, простой и понятный. Так… когда же пришло это знание? Должно быть, я подсознательно заметила его во время наших стычек на парковке, или, возможно, он пользовался им с момента полового созревания.

Но когда мы поднялись на крыльцо и он протянул мне сумку, я посмотрела на его лицо, и меня охватило чувство, что я очнулась от сна или чего-то подобного. Потому что как иначе объяснить, что я только что покинула пивную вечеринку в особняке одного из популярных парней, а теперь Уэс Беннетт стоит у меня на крыльце и мы не спорим?

Но самой сюрреалистичной частью этого, безусловно, было то, что это не обязательно казалось неправильным. Это было похоже на начало чего-то.

— Спасибо за одежду и… в общем, за всё. Ты оказался намного круче, чем я ожидала.

— Конечно, оказался. — Он улыбнулся мне, и эта улыбка отличалась от всех других, которые он когда-либо мне дарил. Это была приятная улыбка, искренняя, как та, которой он улыбался своим друзьям на вечеринке. Я не возражала, чтобы он рассматривал меня таковой. — Не забудь постирать свою грязную униформу перед следующей сменой. Я представляю, как в «Закусочной» гордятся внешним видом своих работников.

Я улыбнулась ему в ответ. — Я убью тебя, если ты когда-нибудь расскажешь.

— Мой рот на замке, Либби.

На следующее утро на работе я была настроена позитивно насчёт всей этой вылазки, прокручивая её в уме. То есть, да, меня облевали, Мистер Совершенство принял моё очаровательное платье за униформу, и, да, он также считал, что я всё ещё «чудачка» (я надеялась, что это личный термин Уэса, а не тот, который когда-либо слетал с губ Майкла по отношению ко мне) — но это были единственные отрицательные моменты.

Да, у меня была вопиюще нереалистичная оптимистичная натура.

Майкл также казался довольно заинтересованным в посещении выпускного бала, так что у меня всё ещё был шанс. Особенно с Уэсом, помогающим осветить не чудную, когда-то бывшую гусеницей, но теперь ставшую прекрасной бабочкой Лиз.

— Джефф? — Я громко произнесла это имя, и седовласый покупатель в красных подтяжках и таких же красных кроссовках направился в мою сторону с двумя книгами в руках.

Он остановился у прилавка и протянул свой талон. Я схватила его и сказала: — Мы можем дать вам двадцать четыре доллара за ваши записи.

Его мохнатые брови сошлись вместе, как две гусеницы, а губы приоткрылись. — Двадцать четыре доллара? Я точно знаю, что альбом Хампердинка сам по себе стоит как минимум столько же.

— Вероятно, вы правы, — начала я, отчаянно желая закатить глаза. Старые пластиночники были самыми худшими. Они всегда знали, сколько стоят их пластинки для других старых чуваков, и постоянно спорили со мной, когда я предлагала им половину суммы, за которую мы могли бы их продать. — Но в этом магазине мы сможем получить за них лишь малую часть этой суммы. Вы, конечно, можете придержать его, если думаете, что сможете продать его в интернете дороже.

Он пристально смотрел на меня, не говоря ни слова. Просто стоял и пялился на меня, как будто его властный взгляд должен был заставить меня съёжиться и начать швырять в него деньгами. Я работала в «Поддержанные книги Дика» уже три года и могла по одному взгляду на человека, входящего в магазин, определить, попытается он торговаться или нет.

Я смотрела в ответ, разумеется, с улыбкой, и ждала, когда он устанет строить из себя крутого. Прошло целых двадцать секунд, прежде чем он наконец сказал: — Мне не нужны две копии. Думаю, я приму ваше предложение.

Да, я знала, что вы согласитесь.

Я как раз вводила его карту, когда зазвонил колокольчик на входной двери.

— Доброе утро, — сказала я, не поднимая глаз от кассового аппарата.

— Вы не подскажете мне, где ваши книги о пердеже?

Я подняла глаза и увидела Уэса, выглядевшего пугающе серьёзным, и старина Джефф, перевёл взгляд в сторону Уэса.

— Простите? — Мне пришлось исказить лицо, чтобы не рассмеяться. Я не собиралась улыбаться его ребячеству. По крайней мере, не перед клиентом.

Уэс был одет в баскетбольные шорты и толстовку с надписью: «РАЗУМЕЕТСЯ НЕ ВСЕ СРАЖАЛИСЬ В КУН-ФУ»13, его тёмные волосы торчали вперёд, как будто он принял душ и провёл по ним рукой вместо того, чтобы воспользоваться расчёской. Я не знала, когда он успел стать таким высоким, худым и мускулистым, но, честно говоря, это был отличный вид.

Если вам нравятся такие парни, как Уэс.

— Ваши книги о пердеже. Алло? — Он сказал это с большим нетерпением, как будто это я вела себя странно из-за того, что просто смотрела на него. — Мне нужно облегчение, мэм. Где находятся книги по неотложным состояниям желудочно-кишечного тракта?

Я протянула старине Джеффу его деньги и квитанцию. — Большое спасибо и хорошего дня.

Он что-то пробормотал и положил деньги в бумажник, прежде чем покинуть магазин. Я посмотрел на Уэса и покачала головой. — Что с тобой не так?

Он пожал плечами. — Я смешной?

— Нет, я так не думаю. Почему ты здесь?

— Потому что я люблю книги и… — Он повернулся и осмотрел магазин позади него. — Пластинки.

— Вот как? Какая твоя любимая пластинка?

Он указал на альбом, который я только что купила у старины Джеффа. — Вот эта. Энгельберт Хампердинк.

— Неужели.

— Да. Никто не читает рэп так, как Динк. Я могу слушать, как этот Энгельберт, или, как я люблю его называть — Большой Э, выпаливает рифмы целыми днями.

— Серьёзно, почему ты здесь?

Он подошёл ближе к прилавку. — Мне нужно было поговорить с тобой, и твоя мачеха сказала, что ты здесь.

Мачеха. Для меня было бы нормально думать так о Хелене и называть её так, но по какой-то причине у меня никогда не получалось. Либо «мой папа и Хелена», либо «жена моего папы». Я жила с ней уже много лет, но для меня она по-прежнему было просто Хеленой.

— Что случилось?

— Майкл написал мне сегодня утром.

— Написал? — Мой рот широко раскрылся, и я издала визг, за который мне должно было быть стыдно, но не было, потому что это был всего лишь Уэс. Я похлопала в ладоши и сказала: — Что он сказал? Он упомянул меня? Что он сказал?

Он усмехнулся и покачал на меня головой, словно я объевшийся сахаром малыш.

— Итак, сегодня вечером мы всей компанией идём на игру.

— Это будет игра с мячом? — Я перевела пистолет для ценников на три доллара и начала наклеивать ценники на книги с распродажи. Я сказала Джосс, что пойду за платьем этим вечером, в основном потому, что мне нужно было создать возможность упомянуть о вечеринке до того, как она узнает об инциденте с рвотой в школе в понедельник. Если я смогу умилостивить её платьем, она, возможно, не будет слишком сильно упрекать меня по поводу вечеринки.

— Баскетбол, дурочка.

— Откуда мне это знать?

— Потому что сейчас баскетбольный сезон, и мы в плей-офф…?

Я просто пожала плечами и продолжила наклеивать ценники, что вызвало у него улыбку.

— В любом случае, мы с Майклом и ещё кое-кто из парней идём, и я подумал, что это может быть для тебя непринуждённым способом пообщаться без других девушек, затмящих тебя.

Я перестала наклеивать. — Ты серьёзно только что намекнул, что я невидимка, если в уравнении присутствуют другие девушки?

— Нет. Боже, какая ты чопорная. Я…

— Нет, это не так.

— Нет?

Я положила пистолет и упёрла руки в бёдра. — Нет, я определённо не такая.

Один уголок его рта приподнялся. — Ты носишь платье в магазине поддержанных книг, твой ежедневник страшно упорядочен, и каждый из твоих ценников идеально ровный. Чопорная.

Я прищурилась на него, закрывая свой ежедневник с замысловатой цветовой кодировкой и наклейками. — Это юбка и свитер, а не платье.

Я чертовски обожала свой клетчатый килт, кардиган с рюшами и почти новые, ни разу не облёванные лакированные туфли «Мэри Джейн».

— Какая разница. Когда все остальные в джинсах, ты в юбке.

Я закатила глаза. — Только потому, что мне нравятся платья и я организованная, это не значит, что я чопорная.

— Конечно, не значит.

Я подняла пистолет и начала наклеивать ценники быстрее, раздражённая тем, что он, похоже, презирает всё, чем я являюсь.

— Тогда заканчивай рассказывать мне о баскетболе, пока я не причинила тебе боль.

— В общем-то, всё. Если ты поедешь с нами, у тебя будет время показать, какой ты крутая, по дороге на игру.

Я снова остановилась наклеивать и представила нас с Майклом, потерянных в улыбках и глубоких разговорах на заднем сиденье тесной машины.

— Немного общения один на один с крутизной Лиз, да?

— Да поможет нам всем Бог.

Я провела пальцем по верхней части пистолета и спросила его: — А это не будет странно, что ты возьмёшь меня с собой?

Он пожал плечами. — Не-а. Всё отлично.

— Тогда, эм, да. — Я выпрямилась и снова опустил пистолет, взволнованная этой неожиданной возможностью. — Конечно. Я пойду.

— Но вот что, Лиз. — Он достал из кармана связку ключей и повертел их на пальце. — Не сердись на меня за то, что я так говорю, но я бы хотел помочь тебе с нарядом.

— Прости? — Я наклонила голову, не в силах поверить, что он сказал это мне. — Думаю, я справлюсь, но спасибо.

— Серьёзно, тебе нужно прислушаться ко мне.

— Если речь идёт о моде, то не должна. Без обид.

— Обиды есть, но дело не в этом. Дело в том, что никто не купится на идею, что ты просто смотришь на баскетбол, если на тебе платье с рюшами и туфли с цветочками.

Я сдула чёлку с глаз. — Беннетт, у меня есть пара джинсов, знаешь ли.

— Я удивлён. — Он положил ладони на стол и оперся на руки. Его лицо было ближе, и я отвлеклась на супер-светлые веснушки, которых никогда раньше не замечала, и на то, как его ресницы были не только длинными, но и идеально завитыми. — Но я уверен, что они даже не нормальные. Например… эм, это, наверное, те странные модные джинсы с талией, да? Или джинсы с наглаженными складками и манжетами внизу?

— Не-а.

— Ну, — сказал он, вздохнув, как будто это было важно, — я думаю, если ты серьёзно относишься ко всей этой истории с Майклом, тебе нужно расширить свой гардероб.

— И это говоришь мне ты, кун-фу худи?

Он усмехнулся, словно я только что похвалила его наряд, и провёл рукой по надписи на своей толстовке. — Выслушай меня. Я знаю, что носят девушки в нашей школе. Такие девушки, как Лэйни Морган — да, помнишь её?

Как будто я могла её забыть. Хорошая кожа, большое количество подписчиков в Инстаграм, удачная история свиданий и заботливая мать. Завидно и незабываемо.

— Ты скрипишь зубами, Лиз?

Я разжала кулаки и ответила: — Нет. Продолжай свой бред.

— Если ты хочешь заполучить своего мужчину, тебе нужно перестать упрямиться и позволить мне помочь тебе.

— Я просто не думаю, что ты на это способен.

— Наставлять на победу или подбирать тебе одежду?

— Конечно, одежда. — Я наклонилась и взяла стопку книг с нижней полки тележки. Сомнение закралось в меня, когда он заговорил так, словно мы официально что-то планировали. Чем я вообще занималась — пыталась воплотить вжизнь свою личную версию «Это всё она»?

Хотя, если честно, та часть меня, которая любила ромкомы, была немного заинтригована.

Но я нравилась себе. Мне нравилась моя одежда.

Я не была маленькой чудачкой, и мне не нужна была помощь Уэса в вопросах моды.

— Слушай. — Он взял со стойки лист бумаги и сказал: — Что если мы просто прогуляемся по торговому центру, и я укажу на вещи, которые выглядят круто? Ты будешь со мной, так что тебе не придётся покупать то, что тебе не понравится. Но тебе не повредит выглядеть как настоящая старшеклассница, когда ты пытаешься очаровать свою давно потерянную любовь, верно? Ничего нелепого или неприличного, просто что-то, в чём ты не будешь похожа на библиотекаря.

Я явно сходила с ума, потому что внезапно мне показалось, что, возможно, это неплохая идея пойти с Уэсом и посмотреть, что, по его мнению, мне следует надеть. Я не собиралась менять свою внешность ради парня — избавься от этой мысли навсегда, — но если бы он мог указать мне на наряд, который мне нравился и, по его мнению, делал меня менее чопорной, это было бы неплохо, не так ли?

— Я сейчас практически на мели, поэтому не могу позволить себе быть богатой красоткой. Есть ли способ сделать девушку с ограниченным бюджетом в меру привлекательной?

Тогда он одарил меня широкой улыбкой — улыбкой человека, который только что победил кого-то другого.

— Доверься мне, Баксбаум, я знаю, что делать.

Как только он ушёл, я написала Джосс.

Я: Похоже, мне придётся работать двойную смену. Давай завтра сходим в магазин? ПРОСТИ.

Я чувствовала себя плохой подругой. Я знала, что мне нужно перестать откладывать и сходить с ней за этим чёртовым платьем, но мне было очень трудно заставить себя сделать это.

Возможно, завтра.

Глава 5

“Если ей нравится та же заумная муть, что и тебе, это не значит, что вы родственные души.”

— 500 дней лета

— Серьёзно, Уэс? — Я оглядела магазин и не смогла избавиться от чувства вины. Одно дело — отлынивать от шопинга с лучшей подругой, чтобы заняться другим делом, но отлынивать от шопинга с лучшей подругой, чтобы делать покупки с кем-то ещё? Это походило на пересечение большой старой черты. — Ты невероятен.

Он схватил красный сарафан с витрины и бросил его в тележку. — Невероятно умён. Теперь тебе нужно зайти в примерочную всего один раз.

Я посмотрела на нагромождённую тележку и подумала, знает ли он, что за раз можно взять только шесть вещей. Но я ничего не сказала, потому что этот человек был на задании. Он забрал меня из книжного магазина, когда закончилась моя смена, проехал два квартала до торгового центра и чуть не выдёргивал мою руку из сустава каждый раз, когда я не поспевала за его быстрым шагом.

Очевидно, Уэс ненавидел ходить по магазинам.

Мы были в Devlish, модном по всему миру магазине франшизы для старшеклассников, который я обычно избегала. Я покупала винтажную одежду через интернет или рыскала по комиссионным магазинам в поисках идеальных ретро-вещей — Devlish был не по мне. Уэс спросил мой размер, когда мы вошли в трёхуровневый магазин, и с тех пор он забрасывал вещи в тележку, как будто участвовал в каком-то игровом шоу по скоростному шоппингу.

Наконец мы остановились в середине прохода, между расшитыми блёстками и открытыми, вечерними платьями и фальшиво-деловыми нарядами. Уэс просмотрел содержимое нашей тележки, держа несколько товаров в руках, чтобы пересмотреть их, либо кивая, либо задумчиво качая головой. Наконец он сказал:

— Думаю, нам, наверное, хватит.

Я постаралась, чтобы в моих словах не прозвучало сарказма, когда сказала: — Наверное.

Он указал на меня пальцем и сказал: — Но я знаю тебя достаточно хорошо, чтобы понять, что это мой единственный шанс.

— Верно. — Он набросал джинсы, футболки, несколько суперкрутых топов, несколько не очень симпатичных топов — парень определённо использовал все свои возможности. — Но почему так много белого?

Он подтолкнул тележку к огромному стеллажу со сложенными рубашками и сказал: — Людям с рыжими волосами идёт белый цвет. Разве ты об этом не знаешь?

Я просто последовала за ним, стараясь не улыбаться с его уверенности в собственных модных убеждениях. — Я не слышала о таком.

Он схватил стопку рубашек и кинул их к нашей куче. — Белый и зелёный, братан. Это твои основные цвета.

Я не смогла сдержать смех. Братан. — Принято к сведению.

Он на секунду прекратил маниакальный шопинг и улыбнулся мне, его глаза потеплели, путешествуя по моему лицу. Это напомнило мне взгляд, которым Ретт одарил Скарлетт в «Унесённых ветром», когда он пытался завязать её новый чепчик. Это был взгляд, который признавал, что он ничего не знает о том, что делает, и что он знал, что выглядит глупо.

Но ему было всё равно, потому что он получал удовольствие.

Это было странно, но часть меня подумала, что так может быть и с Уэсом. Не то чтобы я ему нравилась, но я чувствовала, что ему нравится наша словесная перепалка. Честно говоря, мне тоже, когда он не говорил вещи, от которых мне хотелось его задушить.

Он протянул руку и взял с вешалки клетчатую фланелевую рубашку. Это не подходило для весны, но я ничего не сказала. Я просто заправила волосы за уши и позволила ему закончить. От меня не ускользнуло, что наш поход по магазинам в стиле «преображения» был именно таким, как я себе представляла, но это была скорее «Голая правда», чем «Это всё она». Это так напоминало то, как Майк водил Эбби по магазинам, что это было почти смешно, только Уэс не был главным героем, и я не влюблялась в него.

— Думаешь, нам стоит отправиться в примерочную? — спросил он.

— О, хвала Господу, ты наконец-то закончил. Да.

Он направился в примерочную, опираясь своим большим телом на тележку, и я была немного впечатлена его сосредоточенностью. Он ни на кого не смотрел с тех пор, как мы приехали в магазин, а там было много девушек. Модниц, которые были как раз в его вкусе.

Но его интересовали только покупки.

— Лиз?

Я подняла взгляд и, срань господня, там была Джосс, выходящая из примерочной. ДЖОСС? Блин, блин, блин — каковы были шансы? Каковы были эти долбаные шансы? Спрятаться было негде, негде было спрятать Уэса, когда она смотрела на меня с растерянностью на лице.

— Я думала, ты работаешь. — Она подошла и взглянула на Уэса, прежде чем сказать: — Двойная смена, верно?

Чёрт. Я чувствовала себя так, будто меня поймали на обмане, и мне хотелось исчезнуть.

Но в то же время, посмотрев на неё, я поняла, что предпочла бы совершать бессмысленные покупки с Уэсом, чем ходить с ней по магазинам за платьем.

Потому что с Уэсом не было никаких обязательств, никаких связей с чем-то болезненным. Покупка выпускного платья, с другой стороны, была связана с меланхолией, которая заставляла меня чувствовать абсолютно все, чего я не хотела ощущать.

Во-первых, наблюдая за тем, как Джосс и её мама вместе покупают платья, я сосредоточилась на том, что моей мамы не было рядом со мной чтобы сделать это. Далее, событие, для которого мы их покупали, заставило меня задуматься о том, что мамы не будет на выпускном вечере, чтобы помочь мне собраться или сделать слишком много фотографий.

И потом, конечно, было само платье. Моя мама была без ума от парадной одежды, и примерка платьев с ней превратилась бы в показ мод грандиозных масштабов, с самодельными лукбуками и подбором украшений.

— Я рано освободилась. — Я была ужасным человеком. Я увидела, как она смотрит в набитую тележку, и сказала: — А когда я вернулась домой, машина Уэса заглохла, и он спросил, могу ли я подвезти его до торгового центра. Он покупает подарок для своей мамы.

Что происходит? Меня настораживало то, как ложь просто лилась из моего рта.

— Я умею говорить, Баксбаум. Господи. — Он посмотрел на меня, а затем покачал головой в сторону Джосс, в то время как моё сердце бешено колотилось. Он спросил её: — У тебя есть идеи, что подарить моей маме на день рождения? Лиз притащила тележку, полную одежды, и я не убеждён.

— На твоём месте я бы ей доверилась. — Джосс перекинула рубашку, которую держала в руках, через руку и сказала ему: — Никто так хорошо не умеет дарить подарки, как Лиз.

— Ты уверена? — Он искоса взглянул на меня. — Потому что на ней килт, Джосс.

Она начала смеяться, и я почувствовала, что всё может быть хорошо.

— У неё свой интересный стиль, но это её выбор. Ты в хороших руках.

— Раз ты так говоришь.

Она поправила рубашку, висевшую на руке, и сказала: — Позвони мне позже, Лиз. Я хочу завтра пойти за платьем, и, клянусь Богом, я по-настоящему разозлюсь, если ты снова будешь избегать меня.

— Не буду.

— Обещаешь?

Я была настолько благодарна ей за то, что она не разозлилась из-за нашего с Уэсом походам по магазинам, что я искренне имела это в виду.

— Обещаю.

Она попрощалась и направилась к кассе, и как только она оказалась вне пределов слышимости, Уэс сказал: — Твои штаны так и горят14.

— Заткнись.

— Я думал, вы лучшие подруги.

— Так и есть. — Я закатила глаза и жестом показала ему, чтобы он толкал тележку в сторону примерочных. — Это сложно.

Он замер и спросил: — Почему?

— Что? — Я хотела толкнуть его и физически привести в движение это большое тело, так как он всё ещё не двигался.

— Почему это сложно? — Он выглядел искренне заинтересованным. Может ли быть так, что Уэсу не всё равно?

Я вздохнула и слегка застонала, проведя рукой по волосам. Часть меня хотела рассказать ему обо всём этом, но Уэс понял бы моё горе не больше, чем Джосс.

— Я не знаю. Иногда я держу всё в себе, и это вызывает напряжение.

Уэс наклонил голову. — Всё в порядке? Я имею в виду, ты в порядке…?

Его лицо было… не знаю… мило обеспокоенным? Это немного нервировало, насколько искренне он выглядел, и что-то глубоко внутри меня не возненавидело этого. Я махнула рукой и сказала: — Всё будет хорошо. И спасибо, что подыграл.

— Я прикрою тебя, Баксбаум. — Он смотрел на меня минуту, как будто ожидая чего-то большего, но потом подмигнул и оперся на тележку. — Теперь ты в моей команде.

— Боже, помоги мне.

Наконец он вкатил тележку в примерочную и опустился на один из стульев для ожидания, вытянул ноги перед собой и скрестил руки.

— Что ты делаешь?

Его глаза слегка сузились. — Сижу.

— Но почему? Я же не собираюсь примерять для тебя.

— Да ладно, Лиз. Если я ответственен за преображение тебя, мне нужно…

— Боже мой, ты не преображаешь меня. Ты это серьёзно? — Иногда он был просто невыносим. — Я принимаю во внимание твоё мнение, но я не жалкая, и мне не нужен Уэс Брателло Беннетт, чтобы преобразить меня.

Он посмотрел на меня смеющимися глазами. — Кажется, Майкл был прав насчёт того, что ты взвинченная.

— Ты невозможен. Пожалуйста, иди куда-нибудь в другое место.

— Как ты поймёшь, как они выглядят на тебе, если меня здесь не будет?

— У меня есть глаза.

— Глаза, которые одобрили униформу официантки на вечеринку, помнишь?

— Это было очаровательное платье.

— Спорно. А использование прошедшего времени означает, что его нельзя было спасти?

— Нет, в карманах была рвота. Я попрощалась с ним прошлой ночью.

Он ухмыльнулся, и в уголках его тёмных глаз появились морщинки. — Ну, мне жаль. Это было уродливое платье, но оно не заслуживало смерти.

Я закатила глаза, а консультант вышла из задней комнаты.

— Сколько вещей?

— Несколько, — пробормотал Уэс одновременно с моим вопросом: — Сколько я могу взять за раз?

— Восемь.

— Всего восемь? — Голос Уэса звучал громко в крошечной примерочной. — Да ладно, это займёт вечность.

Я проигнорировала его и отнесла восемь вещей в примерочную. Третий топ, который я примерила, из белого флиса с напуском, который спадал с одного плеча таким образом, что смотрелся бы очаровательно с майкой под ним, оказался на самом деле симпатичным. Я сочетала его с выцветшими рваными джинсами, и была рада, что Уэс предложил его.

Я не могла поверить, что ему удалось найти для меня что-то модное, что мне понравилось.

Как раз когда я переодевалась в изумрудно-зелёный свитер, я услышала его слова:

— Ты можешь переодеваться немного быстрее? Я тут засыпаю.

— Разве тебе не нужно пройтись по магазинам, пока ты ждёшь меня? Кажется, я видела распродажу костюмов для несносных качков в подсобке.

— Ауч. — Он присвистнул. — Ты такая злая.

— Дай мне две минуты, и я закончу.

— Серьёзно? — Он был шокирован.

— Серьёзно.

— Но ты только на первой восьмёрке.

Я стянула свитер и снова надела рубашку, сунула ноги в туфли, поправляя волосы в зеркале. — Я нашла то, что мне было нужно, так что нет причин продолжать.

Когда я вышла, он выглядел сомневающимся, как будто не доверял моему ответу, но когда мы подошли к кассе, он выглядел так, как будто одобрил выбранные мной товары.

— Я всё ещё не могу поверить, что принимаю от тебя советы по моде. Мне кажется, что это какое-то дно. — Я протянула кассиру свою дебетовую карту и посмотрела на небольшую стопку одежды на прилавке.

Я указала на коробку из-под обуви, стоявшую рядом с моей одеждой. — Это не моё.

— У меня отличный вкус. Я как твой личный фей-крестный. — Уэс жестом указал на обувь. — И это мой вклад.

— Что?

Он оперся рукой о прилавок и одарил кассира улыбкой, которая говорила: «Видите, с чем я имею дело?».

— Я знаю, что у тебя нет «Чаков», Либби, а тебе они определённо нужны.

— Ты купил мне обувь.

— Не обувь. «Чак Тейлоры»15.

Я посмотрела на его весёлую ухмылку и не знала, как реагировать, поэтому протянула руку и открыла коробку.

Уэс Беннетт купил мне обувь.

Ни один мальчик никогда ничего не покупал для меня, но вот Уэс, враждебный соседский мальчик, тратил свои собственные деньги, потому что думал, что мне нужны «Чаки». Я прикоснулась к белому материалу. — Когда ты только успел это сделать?

— Когда ты была в примерочной. — Он мило улыбнулся мне и сказал: — Я попросил Клэр позаботиться об этом.

— Кто такая Клэр?

— Консультант примерочной. Обращай внимание.

Кассир вручила мне чек и пакет, а я всё ещё ломала голову, как реагировать. Это было мило, заботливо и так не по-уэсовски. — Эм, спасибо за кеды. Я…

— Перестань болтать, Баксбаум. — Он улыбнулся так широко, что его глаза прищурились. — Это смущает.

Мы вышли из магазина, и прежде чем направиться к выходу из торгового центра, я заставила его зайти со мной в Ava Sun, мой любимый магазин. Это было похоже на стиль Кейт Спейд16 бюджетом T.J. Maxx17, в основном платья, юбки и изящные аксессуары.

— Святые угодники, это как гигантская версия твоего шкафа.

Я знала, что он подкалывал, но направляясь к стеллажам с распродажей в задней части, я сказала: — Спасибо.

— Я подразумевал, что это похоже на кошмар.

Я проигнорировала его и начала просматривать стеллажи.

— Типа настоящий кошмар. Монстры, гоблины и ужасные платья в цветочек.

— Ш-ш-ш. Я пытаюсь делать покупки.

Я нашла полку с распродажей и начала копаться, пока он прислонился к стене и смотрел в свой телефон. Часть меня задавалась вопросом, не было ли его непрекращающееся поддразнивание его способом флирта. То есть, с другим парнем так бы и было, но это был Уэс. Он всегда дразнил и мучил меня, так почему я должна воспринимать это иначе, чем раньше.

Это был его способ.

— Вау. Это платье так в стиле Лиз Баксбаум.

— Хмм? — Я подняла глаза, и он указал на манекен.

— Это платье. Оно в твоём стиле.

Я проследила за его указанием на манекен и была совершенно ошеломлена. Потому что, уточню, он указывал не просто на какой-то манекен. Он указывал на мой манекен, на котором было надето моё платье-футляр в гусиную лапку, в которое я мгновенно влюбилась, когда оно появилось в продаже две недели назад.

То, на которое я смотрела в Интернете не менее двадцати раз, с тех пор.

Оно было дорогим, поэтому я заставляла себя ждать, пока не смогу попросить отца купить его на мой день рождения, но в том, что Уэс смотрел на него и думал, что это «я», было… что-то. Это сделало меня счастливой.

— Мне действительно нравится это платье.

— Видишь? У меня невероятная интуиция для фея-крестного.

Я поправила лямку своей сумки и сказала: — Пошли, пока меня не стошнило на твою униформу.

Как только я села в его машину, зажужжал мой телефон. Это было уведомление о том, что только что вышел новый альбом Insipid Creation. Должно быть, я издала какой-то взволнованный звук, потому что Уэс спросил:

— Что?

— Ничего. Я просто увидела, что альбом, который я предварительно заказала, отправляется сегодня.

— Отправляется, бабушка? — Он вставил ключ в замок зажигания и сказал: — Ты не слушаешь музыку, как молодёжь?

Я захлопнула дверь. — Конечно, слушаю, но некоторые вещи должны звучать на виниле.

Он оглянулся, заводя машину, и я пристегнула ремень безопасности.

— Ты всегда так увлекалась музыкой? Мне кажется, я чаще вижу тебя в наушниках, чем без них.

— По большей части. — Я засунула телефон в сумочку и посмотрела в окно. — Мама отдала меня на уроки фортепиано, когда мне было четыре года, и я влюбилась в это, а потом она играла со мной в игру, где мы создавали саундтреки ко всему.

— Серьёзно? — Уэс оглянулся через плечо, прежде чем выехать с парковки.

— Да. Мы часами подбирали идеальные песни, чтобы они подходили к тому или иному событию, к которому мы готовили саундтрек.

Произнеся это вслух в салоне его машины, я поняла, что никогда никому не рассказывала об этом раньше. Это было воспоминание, которое принадлежало только ей и мне, и я всегда считала ужасно печальным, что я единственная на планете, кто знала об этом.

До сих пор, наверное.

Я улыбнулась, но прозвучала как лягушка, когда сказала:

— Я создала один для летнего лагеря, для рождественских каникул, для шестинедельного курса плавания, который я ненавидела и никогда не сдавала — всё и вся было достойно саундтрека.

Уэс отвёл взгляд от дороги, чтобы взглянуть на меня, и тут он словно почувствовал, что я больше не хочу говорить о маме.

— Так вот что это было! — Его рот растянулся в усмешке. — Ты создала саундтрек для себя и Майкла.

— Что? — Я немного повернулась на своём сиденье и поняла, что мои щеки мгновенно покраснели. — О чём ты говоришь?

Откуда, ради всего святого, он узнал об этом?

— Расслабьтесь, мисс Любовь, я сохраню ваш секрет.

— Я понятия не имею, о чём ты…

— Я видел листок. — Уэс выглядел так, будто пытался не рассмеяться, хотя всё его лицо улыбалось. — Я видел листок, так что бессмысленно отрицать это. Он лежал на твоём ежедневнике сегодня утром, и там было написано: «Саундтрек М&Л». Боже, Баксбаум, это чертовски очаровательно.

Я рассмеялась, хотя мне было очень стыдно.

— Заткнись, Уэс.

— Какие песни в нём?

— Серьёзно.

— Серьёзно, я хочу знать. Он полностью состоит из треков для кувыркания в постели, по типу Ginuwine и Nine Inch Nails, или это сентиментальная романтика? Тейлор Свифт в списке?

— С каких пор Nine Inch Nails — это музыка, для кувыркания в постели?

— Это я здесь задаю вопросы.

Я только вздохнула и посмотрела в окно.

— А мы можем сделать саундтрек?

— Я тебя ненавижу.

— Ну же.

— Разве у тебя нет дел получше, чем это? — Я жестом показала между нами двумя, поддразнивая, но в то же время интересуясь его ответом. Было ли всё дело в парковочном месте, или, может быть, немного во мне? — Серьёзно?

— Конечно, но я бы продал свою собственную бабушку за парковочное место. Это, — сказал он, подражая моему жесту, — всё для того, чтобы передвинуть машину Уэсси поближе к Уэсси.

А вот и мой ответ.

— Такое отвратительное прозвище. — Я продолжала смотреть в лобовое стекло, но я слышал усмешку в его голосе, когда он сказал:

— Итак, вернёмся к саундтреку У&Л. Что мы в него добавим?

— Ты засранец.

— Я не знаком с этой песенкой, но ты здесь меломан, а не я. Я вообще-то думал о чем-то более похожем на любовную тему из «Титаника».

— Если бы мы создавали саундтрек, — сказала я, указывая на его лицо, — чего мы не делаем, то он был бы посвящён войне за парковку.

— Ах, да, война за парковку. — Он включил поворотник и остановился на красный свет. — Какая песня сопровождала бы эту славную битву?

— Не из «Титаника».

— Хорошо, тогда…?

— Хм. — Я закрыла глаза и задумалась, не обращая внимания на его сарказм. Это было моё любимое занятие во всём мире. — Сначала нам нужно решить, хотим ли мы, чтобы песня была аккомпанементом к сцене, или противопоставлением.

Он не ответил, а когда я открыла глаза, он наблюдал за мной. Он сглотнул и сказал: — Наверняка, противопоставлением.

— Хорошо. — Я проигнорировала это и продолжила. — Итак, если мы думаем о том дне, когда ты заклеил скотчем моё лобовое стекло, как последний негодяй, я бы выбрала что-нибудь в твою честь. Знаешь, потому что ты был совершенно недостоин почестей.

— «Isn't She Lovely» Стиви Уандера? — предложил он.

— О, мне нравится. — Я напела первую строчку, прежде чем сказать: — Или. У The Rose Pigeons есть песня «He's So Pretty, It Hurts My Eyes», и в ней рассказывается о том, как мил и удивителен какой-то чувак. Так что это полное противопоставление тебе в войне за место на парковке, верно?

— Я сделал то, что должен был. Всё справедливо в любви и на парковке.

Когда он остановился перед книжным магазином, чтобы я могла вернуться на своей машине, я поблагодарила его и взяла свои пакеты. Он сказал, что собирается написать Майклу и упомянуть, что я присоединюсь, а также сказал, что скажет несколько хороших слов обо мне. Я хотела помочь ему подобрать идеальные прилагательные, но прикусила язык. Я вышла из его машины, и как раз, когда я уже собиралась захлопнуть дверь, он сказал:

— Может быть, тебе стоит выпрямить волосы для сегодняшнего вечера.

— Прости, мне показалось, что ты только что сказал мне, что я должна делать со своими волосами. — Я знала, что он пытается помочь мне завоевать Майкла, но понимал ли он, что это заставляет меня чувствовать себя полным дерьмом, когда он ведёт себя так, будто мой стиль — это шутка? Я на 100 % уверена в своём стиле — я одевалась для себя и только для себя, но всё равно было неприятно осознавать, что ему не нравится, как я выгляжу.

В этот момент мои волосы были заплетены в косу, и хотя это не было особенно круто, это также не было похоже на то, что у меня были волосы до щиколоток, которые никогда не видели расчёски. — Поскольку это не может быть правдой, что ты на самом деле сказал?

Он поднял руку. — Это прозвучало неправильно. Я имел в виду, что вместо того, чтобы просто сменить одежду, ты должна вести себя с Майклом как настоящая горячая девчонка. Он всё ещё думает о тебе как о Малышке Лиз, но если ты будешь выглядеть как девушка, с которой он встречался после переезда, это будет хорошим началом.

Мне всё ещё не нравилось это, но в его словах был смысл.

— Так какие планы на потом?

— Я заеду за тобой около пяти.

— Хорошо.

— Надень «Чаки».

— Ты мне не начальник. — Я сказала это с дразнящим детским задором, но я всё ещё была в замешательстве, почему он купил мне обувь. За всё остальное, что он вручную подобрал для моего гардероба «новой Лиз», я заплатила сама. Так почему же он взял на себя труд заплатить за них, пока я переодевалась? Почему он вообще заплатил за них?

Он сложил свои большие руки вместе, словно молясь.

— Ну пожалуйста, наденешь «Чаки»?

— Посмотрим.

Глава 6

“С тобой мне кажется, что я под кайфом. Я против наркотиков, но если ты наркоманка, тогда я "за". Двумя руками.”

— Скотт Пилигрим против всех

В четыре сорок пять я зашнуровала свои «Чаки», которые, надо признать, выглядели довольно мило со всем моим спортивным ансамблем и спустилась вниз. Они были удобными, и что-то в них делало меня мягкой, но я не собиралась тратить ни минуты, пытаясь это выяснить.

Папа повёз дедушку на автодром, поэтому в доме было тихо. Хелена была где-то поблизости, но я не была уверена, где именно.

В дверь позвонили, и я не могла в это поверить. Уэс пришёл раньше?

Я подошла к двери, но, когда открыла её, оказалось, что это Джослин, а не Уэс.

— О, привет. — Я уверена, что моё лицо полностью отразило мой шок от того, что я увидела её вместо Уэса, и я изо всех сил старалась не выглядеть потрясённой. — Что ты здесь делаешь?

Её рот на секунду открылся, и она оглядела меня с ног до головы.

— О, боже, кто это с тобой сделал?

Я посмотрела вниз на свою одежду. — Эм…

— Я хочу поцеловать их с языком — ты выглядишь невероятно!

Она вошла в парадную дверь, и мои мысли пронеслись в голове, когда я закрывала за ней дверь. Я всё ещё не рассказала ей ни о вечеринке, ни об игре, ни о Майкле, ни об Уэсе, ни о каких-то сомнительных вещах, которые я делала со своей личной жизнью. И Уэс должен был появиться с минуты на минуту.

Блин.

— Ты купила это, когда была с Уэсом? — Она всё ещё улыбалась, значит, не злилась на меня.

Пока.

— Да, этот надоеда действительно нашёл пару хороших вещей. — Мои щеки горели, и я чувствовала, что чувство вины было написано на моём лице. Я была отвратительной подругой. — Представь себе.

— О, привет, Джосс. — Хелена вышла из кухни, выглядя намного круче меня в джинсах и хоккейной джерси. — Мне показалось, что я слышала, как хлопнула дверь. Хочешь напиток или ещё чего-нибудь?

Боже, Уэс появиться здесь в любую секунду со своим болтливым ртом. Никакого напитка!

— Нет, спасибо, я всего на секунду. Я еду забирать сестрёнку с футбола, но Лиз не отвечает на мои сообщения, поэтому мне пришлось заехать.

Блин.

Хелена улыбнулась и сказала: — Она хуже всех, да?

Джослин улыбнулась Хелене, но при этом смерила меня взглядом. — Это точно.

— Я, эм, я тоже собираюсь уходить. — Я сглотнула и понадеялась, что смогу быстро вывести её отсюда. — Через пять минут.

— Куда ты идёшь?

Хелена задала этот вопрос, но они обе стояли и смотрели на меня, пока я пыталась что-то придумать.

— Эм, Уэс из соседнего дома собирается на баскетбольный матч, и он, эм, спросил, не хочу ли я пойти. То есть, это непринуждённо, ничего особенного, мне просто было скучно, и это звучало не так скучно, понимаете? Я совершенно не хочу идти, но я сказала, что пойду. Так что…

Джослин вскинула брови. — Ты идёшь на баскетбольный матч. — Она сказала это так, будто я только что объявила себя трицератопсом. — С Уэсом. Беннеттом.

Хелена скрестила руки на груди. — Разве не ты вызвала на него парковочную полицию несколько дней назад?

— Нет, я, гм, я сказала, что почти сделала это. — Я издала ужасный фальшивый смех и пожала плечами. — Да, честно говоря, я понятия не имею, почему я сказала, что пойду с ним.

Я точно знала, почему.

— Беннетт заставил тебя купить эти «Чаки»? — Джослин уставилась на мои кеды. — Потому что ты ненавидишь эту обувь.

Это была правда. Я всегда считала высокие кеды от «Converse» уродливыми и совершенно лишёнными супинатора. Теперь же я испытывала к ним странную привязанность, которая заставляла меня сомневаться в собственной душевной стойкости.

— Они были на распродаже, и я сказала: «Какого черта». — Опять этот ужасный смех. — Почему бы не купить «Чаки», верно?

Джослин слегка покачала головой, словно не понимая, чему стала свидетельницей.

То же самое, подруга. То же самое.

— Ну, человек, которого я раньше знала, я заглянула только потому, что моей маме нужно знать, в какой день мы пойдём за платьями на следующей неделе.

По иронии судьбы, после того как я согласилась пойти с ней за покупками, её маме пришлось перенести встречу на другой день. Сначала я испытала облегчение от того, что отложила это на более долгий срок, но теперь мне казалось, что Вселенная просто хочет меня помучить. В этот момент я надеялась, что платье просто засунут в мой шкаф, чтобы я могла перестать слышать фразу «поход за платьем».

— О-о-о, я обожаю ходить за платьями. — Хелена наклонила голову и добавила: — Я редко их ношу, потому что сидеть как леди — отстой, но каждую весну мне хочется иметь забитый шкаф с платьями в цветочек.

— Это покупка выпускных платьев. — Джослин всё ещё рассматривала мою одежду, когда сказала: — Мы с Лиз собираемся пойти вместе, и моя мама сказала, что может взять нас на поиски платьев.

— О. — Хелена моргнула и секунду смотрела на меня, и я почувствовал себя чудовищем. Она много раз говорила, что, по её мнению, я должна пойти на выпускной, потому что я пожалею, если не пойду, и она также много раз упоминала, что может сводить меня за покупкой платья, и мы могли бы «провести так целый день».

Она думала, что это будет так весело.

Но это было около месяца назад, и я вроде как забыла.

Вроде как.

Мои чувства по поводу того, что Хелена делает вещи, которые мама должна была делать со мной, были сложными, и большую часть времени я просто избегала их, пока они не исчезали.

Или пока не происходило подобное.

— Ну, я уверена, что это будет здорово. — Её глаза были грустными, но она сказала: — Только не берите ничего слишком откровенного, договорились?

Джослин усмехнулась. — Мы постараемся, но не обещаем.

В дверь позвонили — на этот раз это должен был быть Уэс, верно? — и я почувствовала тошноту, когда их взгляды остановились на мне.

Я протиснулась между ними и шагнула к двери. — Это, наверное, Уэс.

Я обхватила пальцами дверную ручку и собралась духом. Каковы были шансы, что Уэс будет держать язык за зубами и не натравит на меня Джослин и Хелену, рассказывая о нашем сговоре?

Я распахнула дверь и попыталась передать ситуацию одними глазами. Я надеялась, что они говорят: «Не усугубляй ситуацию», но, скорее всего, я просто выглядела дёрганой.

— Привет, — сказала я.

Уэс улыбался, но, когда он посмотрел на меня, его улыбка стала какой-то странной, как у человека, который только что что-то обнаружил. Она превратилась в широкую ухмылку, и он сказал: — Ты хороший слушатель.

Я захлопнула дверь.

— Эм? — Джосс поджала губы, а Хелена нахмурила брови. — Какой у нас план?

Вздохнув, я снова открыла дверь и подняла руку. — Не разговаривай. Серьёзно. Ты можешь просто не говорить ни слова, пока мы не окажемся в твоей машине? Или, может быть, вообще никогда?

— Здравствуй, Уэс. — Хелена слегка помахала ему рукой. — Я так понимаю, ты нашёл Лиз этим утром?

Он одарил меня взглядом, который был эквивалентен высунутому языку, и улыбнулся Хелене.

— Нашёл, спасибо вам. Не думаю, что Лиз оценила моё присутствие на её рабочем месте, но я всё равно туда добрался.

Джослин склонила голову на бок.

— Значит, ты отправился к ней на работу, чтобы попросить её пойти с тобой на игру сегодня вечером?

— Да.

Случайное наблюдение: Уэс вырос в довольно привлекательного парня. То есть, лично меня он не привлекал, но выцветшая футболка, в которую он был одет, демонстрировала хорошо выраженные бицепсы. В сочетании с его озорной улыбкой и темными глазами с тяжёлыми веками, он был очень хорош.

Просто совсем не в моём вкусе.

— Лиз? — Джосс окинула меня тяжёлым взглядом. — Можно тебя на минутку в ванную?

Ни за что.

— Нам действительно пора идти, но я уверена…

— Я подожду. — Уэс полностью вошёл в фойе и покрутил ключи на пальце. — Не торопись.

Джослин схватила меня за локоть и потянула за собой в крошечную ванную, которая находилась сразу за кухней. Как только за нами закрылась дверь, она сказала:

— Я думала, что машина Уэса заглохла этим утром.

— Что?

Она вздохнула. — Ты сказала мне, что его нужно было отвезти в торговый центр, потому что его машина заглохла. Но Хелена только что сказала, что он поехал к Дику, чтобы найти тебя.

Святое дерьмо — Хелена сказала это? Неужели я так отвлеклась на Уэса, что совершенно не обратила на них внимания? Чееерт. Я прочистила горло и сказала: — Нет, его машина заглохла у Дика.

— Это не то, что ты сказала мне в торговом центре.

Как я могла запомнить, что я кому-то говорила? Врать было не только нехорошо, но и за враньём было трудно уследить. — Нет, то.

Она вздохнула. — Неважно. Суть в том, что ты собираешься пойти на свидание с Уэсом Беннеттом, подруга.

— На самом деле это больше…

— Не-а. — Она покачала головой. — Для кого-то, кто сильно увлекается любовью и прочим, ты просто невежественна. Теперь послушай меня. Уэс пришёл к тебе домой этим утром, и когда тебя тут не оказалось, он проехал весь путь до твоей работы, чтобы попросить тебя пойти с ним на игру, хотя он знает, что ты ничего не смыслишь в спорте.

О, нет… нет, нет, нет. Она всё неправильно поняла, и если до неё дойдут слухи, которые я на самом деле, ну, знаете, пустила на вечеринке, и у меня ещё не хватило смелости рассказать ей об этом, то мне конец. — Эй…

— Ты знаешь, что это правда. А потом он притворился, что ему нужна твоя помощь с покупками. Это свидание, Лиз. Свидание.

Я хотела рассказать ей, что происходило на самом деле, но я была трусихой. Я знала, что она будет вести себя так, будто я одержимая преследовательница Майкла, а я просто не могла этого слышать. В любом случае, описание Уэса мне нравилось больше: Майкл был моей давно потерянной любовью.

— Это не свидание, но я согласна, что у этого есть потенциал для свидания.

Наконец-то, хоть что-то, что не было ложью. У этого действительно был потенциал для свидания. Только не с Уэсом.

— Так ты хочешь этого?

Если я упомянула определённого мальчика таким образом, что это можно было легко истолковать неправильно, что ж, это была не моя вина, не так ли? Я пожала плечами и сказала:

— Я не знаю. В смысле, он великолепный и иногда забавный, понимаешь?

— Ну конечно понимаю — все любят Уэса. Я просто думала, что ты его ненавидишь.

Это правда? Все любят Уэса? Мне казалось, что все участники пивной вечеринки обожали его, но мне и в голову не приходило, что это выходит за рамки его круга общения. Я жила по соседству с ним, мы ходили в одну школу. Возможно ли, что его любили все, а я об этом даже не подозревала?

— Да, ненавижу. Но иногда ненавидеть его весело. Вот.

Это заставило её рассмеяться и открыть дверь. — Я не понимаю, и нам придётся завтра поговорить об этом твоём новом образе, но я просто хотела убедиться, что ты не вводишь в заблуждение нашего мальчика Уэсли.

Когда мы вернулись к входной двери, Хелена смешила Уэса, делясь своим мнением о реалити-шоу знакомств, финал которого состоялся накануне вечером.

— В общем, женщина фактически произнесла слова: «Я хочу мужчину, который будет класть лепестки цветов на мою кровать каждую ночь, если он думает, что это сделает меня счастливой». Если это не красный флаг, то я не знаю, что это.

— Потому что кому бы это было нужно, верно? — Уэс подарил Хелене одну из своих лучших улыбок. — Кому-то придётся это убирать.

— Спасибо, Уэс. — Хелена вскинула руку в знак благодарности за его сострадание. — И разве тебе всё равно не придётся стряхивать лепестки с кровати перед тем, как лечь? Ведь никому не нужно, чтобы лепестки цветов прилипали к их частям тела, я права?

— Мне бы этого точно не хотелось.

Джосс не выдержала, и Уэс засмеялся — то есть, это было довольно смешно. Но Хелена намеренно упустила смысл романтического заявления. Да, возможно, это было немного банально, но в этом грандиозном жесте было что-то важное.

Моя мама бы поняла.

— Ты готова, Баксбаум? — Уэс обратил своё внимание на меня, и моё лицо вспыхнуло, когда его взгляд прошёлся по моим волосам и наряду. Я ненавидела то, как мой цвет лица всегда показывал всему миру, что я чувствую, и отчаянно желала, чтобы был способ уменьшить жар на моих щеках.

Увы, не получилось.

— Ты определённо выглядишь готовой к баскетболу, — сказал он, приподняв бровь, — но я всё ещё не уверен, что ты справишься с этим.

— Я голосую «против». — Джослин наклонилась и понизила голос. — Хочешь заключить пари, Беннетт?

— Вы, ребята, такие смешные. Ха-ха-ха, Лиз ничего не смыслит в спорте. — Я открыла входную дверь. — А теперь я пошла посмотреть, как команда вывихнет несколько лодыжек. Ты идёшь или нет, Уэс?

— Правильно «сломает» несколько лодыжек. — Он бросил на Джослин и Хелену скептический взгляд, который заставил их обеих захихикать, а затем сказал: — И я сразу за тобой.

Хелена сказала: — Не забудь, что мы с твоим папой идём сегодня в кино и не вернёмся допоздна.

— Хорошо. — Я закрыла за нами дверь, напрягаясь по поводу того, о чём, чёрт возьми, Джосс сейчас думает, и сказала Уэсу: — Боже, тебе нужно успокоить своё очарование, хорошо?

Его брови поднялись вверх. — Прости?

— Мне пришлось позволить Джосс думать, что ты можешь мне нравиться, так что успокойся. Эти двое — твоя целевая аудитория: им нравится твой вайб мальчика-шалуна. — Я окинула его «прекращай уже» взглядом и указала на него, когда мы подошли к его машине. — Так что, ради Бога, сбавь обороты, а то они будут приставать ко мне, чтобы я по-настоящему с тобой встречалась.

Он открыл для меня дверь и оперся руками о верхнюю часть окна, пока я садилась.

— Это было бы ужасно, верно?

— Именно. — Он захлопнул дверь, и я пристегнула ремень безопасности, пока он обходил машину. Он сел в неё и завёл двигатель, и я не могла не заметить, что от него очень, очень хорошо пахнет. Я не могла перестать вдыхать.

— Это мыло или дезодорант?

Его большая рука легла на рычаг переключения передач, и его брови нахмурились, когда он посмотрел на меня. — Пардон?

— Ты очень хорошо пахнешь, но это не твой обычный запах.

Он не перевёл машину в режим «драйв», а просто посмотрел на меня. — Мой обычный запах?

— Не веди себя так, будто я странная. Твой обычный одеколон вроде имеет сосновые нотки, но сегодня ты пахнешь более… не знаю… пряным. — Образ его без рубашки, пользующимся дезодорантом, всплыл у меня в голове, и я прочистила горло, прогоняя его.

Его голос был низким и хриплым, когда он издал гортанный смешок.

— Ни хрена себе, Лиз Баксбаум знает мой запах.

— Знаешь что? Забудь об этом. — Я была рада, что он только что поставил машину на передачу и отъезжал от обочины, потому что, если бы он посмотрел на меня, я была уверена, что мои щеки стали пунцовыми. — От тебя пахнет задницей.

Это заставило его разразиться полноценным смехом.

— Ты имеешь в виду, пряной, сосновой задницей.

— Умора. — Я включила его радио в надежде сменить тему.

Похоже, это сработало, потому что он сказал: — Не могу поверить, что ты действительно носишь эту одежду. — Он включил поворотник и притормозил на повороте. — Я вполне ожидал увидеть тебя в бабушкином платье, когда пришёл.

— Я потратила на неё деньги — конечно, я собираюсь её носить.

Он оглянулся и посмотрел прямо на мой наряд, прежде чем перевести взгляд на дорогу.

Что за фигня? Я теребила одну из ниток на своих рваных джинсах и гадала, что он думает. Не то чтобы я жаждала комплиментов от Уэса Беннетта — потому что это было не так — но нельзя же смотреть прямо на чей-то наряд и не комментировать его, верно?

Это совершенно сбивало с толку. Разве он не выглядит хорошо?

Я почесала скрещивающиеся лоскутки и сказала:

— Полагаю, я должна тебя поблагодарить. Не за то, что ты, придурок, пытался меня преобразить, но…

— Вижу, до сих пор не успокоилась.

— Потому что мне нравится этот наряд. Я никогда бы не заметила его на вешалке, но он мне нравится.

— Видишь? Я хороший…

— Нет. — Я наклонился вперёд и начала переключать радиостанции. — Это всё, что ты получишь от меня сегодня. Если только ты не хочешь, чтобы меня вырвало, как твою блондинистую подружку.

— Нет, спасибо.

Я посмотрела на его пустое заднее сиденье. — Где «ребята»?

— Они у Адама дома. Мы все собираемся загрузиться в его минивэн, и он поведёт машину.

Вот так просто мой желудок превратился в клубок нервов. Я не знала его друзей, и это было достаточно напряжённо, но мысль о том, что я буду сидеть на заднем сиденье минивэна с Майклом, пробудила все тревоги.

Потому что я очень хотела, чтобы он увидел, что я больше не Малышка Лиз.

— Все очень спокойные, так что не волнуйся. — Он как будто прочитал мои мысли, но прежде, чем я успела обдумать их, он сказал: — О-о, мне нравится эта песня.

— Мне тоже. — Я перестала переключать, удивлённая тем, что мы с Уэсом хоть в чем-то согласны. Это была песня «Paradise» Bazzi, довольно старая и довольно попсовая. Но это была одна из тех песен, в которых просто есть ощущение, что вместе с нотами ты получаешь здоровую дозу летнего солнечного света, который целует твои плечи, когда ты идёшь по центру города в сумерках.

В этот момент зажужжал его телефон, и мы оба посмотрели вниз, где он лежал в подстаканнике. Вверху маленького окошка уведомлений было написано: Майкл Янг.

— Похоже, твой парень написал.

— О, боже! — Я представила себе лицо Майкла, и моё сердце забилось быстрее.

— Глянь ты. Я не пишу и не вожу одновременно.

— Как ответственно с твоей стороны, — сказала я, беря его айфон. Держать его в руках казалось странно личным, как будто в моих руках была книга его социальной жизни. Мне было интересно, кто сохранен в его избранном, с кем он регулярно переписывается, и, да поможет мне Бог, какие снимки хранятся в его галерее.

— Не совсем. Я просто ненавижу смерть и тюрьму.

— Понятно, хотя должна сказать, что я совершенно очарована тем, что кто-то так легкомысленно относится к тому, что его телефон находится в чужих руках.

— У меня нет секретов, — сказал он, и я задумалась, правда ли это.

— Пароль, пожалуйста. — На экране блокировки была фотография его пса Отиса, который был чертовски очарователен. У него был старый золотистый ретривер, сколько я себя помню.

— 050421.

— Спасибо. — Я открыла его сообщения и посмотрела, что прислал Майкл.

Майкл: Так ты уговорил Лиз приехать?

— Чёрт возьми, он спросил, приду ли я! — Я убавила громкость радио и спросила Уэса: — Значит ли это, что он надеется на «да»?

— Поскольку он пишет мне, — пробормотал он, бросив на меня косой взгляд и сжав челюсти, — я думаю, что нет.

— Он может. — Мне не понравился этот ответ. — Ты не знаешь.

— Похоже, он просто подсчитывает людей, Лиз. — Он посмотрел на меня и указал на свой телефон. — Хочешь ответить ему?

— Серьёзно?

Он пожал плечами. — Почему бы и нет?

Я вдохнула. — Хм, ладно. Э-э…

— Ты жалкая. — Уэс свернул на лесистую улицу. — Я думаю, что правильным ответом будет «Да», не так ли?

Я произнесла эти слова вслух, пока писала сообщение. — Ага. Мы почти на месте.

Отправить.

Я уже собиралась положить телефон в подстаканник Уэса, когда онзажужжал у меня в руках.

Майкл: Мило. Я замолвлю за тебя словечко.

Уэс (я): Круто, чувак.

Я взглянула на Уэса, а затем добавила:

Уэс: Кстати, мне нравятся твои волосы. Ты должен сказать мне, каким средством ты пользуешься.

Я прикусила губу, чтобы сдержать улыбку.

Майкл: Ты шутишь, да?

Я снова посмотрела на Уэса, а затем быстро добавила:

Уэс: Совершенно серьёзно. Ты мой герой причёски. Увидимся через несколько минут.

Я положила телефон в подстаканник и широко улыбнулась Уэсу, когда он остановился перед домом и посмотрел в мою сторону.

— Вот оно, — сказал он, ставя машину на стоянку, его глаза поднялись к моим волосам, а затем вернулись к моему лицу. — Готова?

— Как сердечный приступ.

— Ты ведь знаешь, что это неправильно?

— Да. — Иногда я забывала, что не все находятся в моей голове. — Мне нравятся смешанные метафоры.

Уголок его рта приподнялся. — Как по-бунтарски с твоей стороны, Элизабет.

Я только закатила глаза и вышла из его машины.

Мы даже не подошли к входной двери. Я шла за Уэсом, пока он обходил дом и открывал калитку в заборе.

Но он остановился, не заходя во двор, из-за чего я наткнулась на его спину.

— Боже, Уэс. — Я чувствовала себя до смешного неловко, вжимаясь грудью в его спину. — Что ты делаешь?

Он повернулся и посмотрел на меня сверху вниз, на его губах появился слабый намёк на улыбку. Было что-то в его улыбке, в том, как она не только демонстрировала идеальные зубы, но и делала его тёмные глаза весёлыми и искрящимися, что не было невозможно не улыбнуться в ответ. — Я просто хочу напомнить тебе, что Майкл думает, что я пытаюсь сблизиться с тобой. Так что, если он покажется незаинтересованным тобой, не принимай это на свой счёт. Он хороший парень, поэтому, скорее всего, будет держаться на расстоянии, пока не поймёт, что между нами ничего нет. Хорошо?

Я не знала, был ли тому причиной лёгкий ветерок или тот факт, что он был так близко, но его мужской одеколон (или дезодорант — он так и не ответил на мой вопрос) продолжал достигать моего носа и делать его по-настоящему счастливым. Я снова вдохнула и заправила волосы за уши.

— Ты пытаешься меня успокоить?

Его глаза прищурились, как будто он хотел усмехнуться, но вместо этого он покачал головой. — Боже, нет. Ты сама по себе, в эмоциональном плане. Я участвую в этом только ради своего постоянного места.

Улыбка заиграла на моих губах, хотела я того или нет. — Ладно, хорошо.

Он потрепал меня по волосам, как будто я была маленьким ребёнком — дурак — а затем направился в сторону гаража, расположенного сзади. Его внезапное физическое присутствие было шокирующим — знакомым и странным одновременно, и мне потребовалась минута, чтобы полностью прийти в себя. Я увидела трёх парней, стоящих возле первой двери, и быстро пригладила волосы, следуя за ним, мой пульс участился, так как нервы, связанные с тем, что я не знаю этих людей, пронзили меня.

Я сделала глубокий вдох и увидела Майкла, который разговаривал, прислонившись к ржавому серебристому фургону, в джинсах и чёрной флисовой куртке, которая подчёркивала его голубые глаза. Такие, такие красивые.

— Не нервничай. — Уэс сказал это уголком рта и подтолкнул меня плечом, прежде чем сразу же приступить к представлениям. — Это Ноа, Адам, а Майкла ты знаешь.

— Привет, — сказала я, моё лицо горело, когда они все посмотрели на меня. Я плохо запоминала имена, но прозвища могли бы помочь. Я запомнила «Ухмыляющееся лицо» (Ноа), «Гавайская рубашка» (Адам) и «Мистер Совершенство с идеальной задницей» (Майкл, конечно же). Все были достаточно дружелюбны. Гавайская рубашка сказал, что помнит меня по средней школе, потому что у нас была одна и та же классная руководительница, а потом они с Ноа начали обсуждать, какой классной была мисс Брэнд в седьмом классе по чтению.

Всё это было очень банально и неинтересно, поэтому я игнорировала их и старалась смотреть куда угодно, только не на Майкла. Пыталась и потерпела неудачу. Что бы я ни говорила своему мозгу, мои глазные яблоки постоянно искали его и пробегались по его красивому лицу.

Всё внимание Уэса было на мне, и когда мы встретились взглядами, он покачал головой.

Это заставило меня высунуть язык.

Ухмыляющееся лицо наклонило голову — определённо увидел язык, но Уэс спас меня, сказав: — Мы едем или как?

Мы все загрузились в минивэн и как раз когда я собиралась занять место в среднем ряду, Уэс подтолкнул меня к задней части и пробормотал: — Доверься мне.

Он обошёл меня и плюхнулся на место у левого окна, оставив мне свободное место прямо между ним и Майклом. Садясь, я посмотрела на Уэса, и он поднял бровь, как бы говоря: «дерзай», от чего у меня защипало в носу, когда Адам завёл фургон и выехал из переулка.

Уэс начал говорить с парнями впереди, наклонившись вперёд, чтобы говорить через второй ряд, как бы давая нам с Майклом немного личного пространства. Я прочистила горло и почувствовала, что его нога находится очень близко к моей. Что сказать? Мой разум был абсолютно пуст, посылая ровную линию ЭКГ, когда мой рот перестал функционировать.

Время смерти: 17:05.

За всё время, что я представляла себе наши волшебные первые мгновения, я ни разу не подумала, что буду неловко смотреть на свои колени, совершенно немая, надеясь, что то, что пахнет плесенью в машине, каким-то образом не было мной, в то время как ужасная песня от Florida Georgia Line будет звучать с динамиков за нашими головами.

Майкл смотрел в свой телефон, и я поняла, что времени у меня в обрез. Скажи что-нибудь умное, Лиз. Я открыла рот и чуть было не сказала что-то о вечеринке, но тут же закрыла его, поняв, что напоминать ему об инциденте с рвотой и вызывать в его воображении образ осмеянной меня — ужасная идея.

Ну же, скажи что-нибудь, неудачница!

Затем: — Лиз.

Мои глаза метнулись к его лицу, но от взгляда на него мой желудок начал вытворять дикие вещи, и я опустила глаза на молнию его куртки, чтобы успокоить нервы. Несмотря на то, что моё лицо пылало, и я была уверена, что на кончике моего носа выступили мелкие капельки пота, я попыталась вести себя непринуждённо и подразнить, сказав: — Майкл.

Он улыбнулся. — Могу я тебе кое-что сказать?

О, боже.

Что он собирался сказать? Что он может сказать, когда он вернулся всего несколько дней назад? Я приготовилась к его признанию, что от моих духов его тошнит или что у меня из носа торчит что-то отвратительное. — Конечно.

Его глаза на крошечную секунду поднялись к моим волосам, затем вернулись к моим глазам, и он сказал: — Сейчас ты очень похожа на свою маму.

Можно ли почувствовать, как останавливается собственное сердце? Наверное, нет, но у меня защемило в груди, когда я представила лицо своей мамы и поняла, что Майкл тоже помнит её лицо. Он всё ещё мог представить её. Мне пришлось быстро моргнуть, чтобы собраться, потому что за всю мою жизнь это был самый важный комплимент, который я когда-либо получала. Мой голос был хриплым и сдавленным, когда я произнесла:

— Ты так считаешь?

— Я правда так считаю. — Он улыбнулся мне, но выглядел немного неуверенным, сомневающимся, как всегда, выглядят люди, когда они задаются вопросом, не совершили ли они ошибку, упомянув о существовании моей мамы. — Я сожалею о том, что…

— Спасибо, Майкл. — Я скрестила ноги, переместившись так, чтобы ещё немного повернуться нему лицом. По правде говоря, мне нравилось говорить о маме. Упоминать о ней в непринуждённой беседе, распространять слова о ней во вселенной было похоже на то, что частичка её осталась здесь, со мной, хотя её уже так давно нет с нами. — Ты всегда ей нравился. Наверное, потому, что ты был единственным человеком, который не прятался под её купальней для птиц и не топтал её маргаритки во время игры в прятки, но это считается.

Его голубые глаза втянули меня в себя, когда он улыбнулся и издал невероятно приятный глубокий смешок. — Я согласен на это. Так вот о чём твоя татуировка? Маргаритки твоей мамы?

Моё сердце точно остановилось, и всё, что я могла сделать, это кивнуть в ответ, когда в уголках моих глаз выступили счастливые слезы. Я отвернулась от него, быстро моргнув несколько раз. Он увидел мою татуировку и без всяких объяснений понял её. Возможно, он не знал, что моей маме нравилась фраза из «Вам письмо» о том, что маргаритки — самый дружелюбный цветок, но цветы заставили его вспомнить о ней. Уэс посмотрел на меня, и его брови сошлись, когда он собирался что-то сказать, но я только покачала головой. По какой-то причине фургон начал замедляться, хотя мы были в пути всего несколько минут.

— Почему мы останавливаемся? — обратился Уэс к Адаму.

— Это дом Лэйни.

Моя голова мотнулась влево, и мимо лица Уэса я увидела Лэйни в окне, выходящую из большого белого дома в колониальном стиле. Она вприпрыжку спускалась по ступенькам в своём танцевальном наряде — блестящем чёрном трико, который подчеркнул бы мои недостатки, но не её, и я почувствовала тошноту, глядя, как она открывает раздвижную дверь фургона.

Так вот почему было свободное место.

Мой момент с Майклом и счастливые воспоминания о маме исчезли, когда Лэйни залезла в фургон и захлопнула за собой дверь. Майк пригласил её? Хотел ли он, чтобы я подвинулась, чтобы она могла сесть на моё место? Она что, была его спутницей? А я — Уэса?

— Большое спасибо, что вернулись за мной. — Она села на сиденье напротив Майкла, и её тонкий аромат духов донёсся до того места, где сидела я, обонятельное напоминание о том, что она была потрясающей до мельчайших деталей. Она оглянулась на нас и сказала мне: — О, привет, Лиз, я не знала, что ты придёшь. Я бы предположила, что ты не любишь спорт.

Я выдавила улыбку, но мне показалось, что мои губы не были полностью растянуты, так как внутри меня всё клокотало. Конечно, она была права, но почему она предположила это обо мне? Потому что я не носила дурацкий бомбер с буквами на нём? И я была почти уверена, что она не случайно указала на это в присутствии Майкла. Я пыталась звучать беззаботно уже второй раз за вечер, сказав: — И всё же я здесь.

И, чёрт возьми, из-за неё я забыла посмотреть, как выглядит дом Майкла.

Она повернулась лицом вперёд и сказала парням впереди: — Ну, я никак не могла быть готова к тому времени, когда Майкл уйдёт, но в свою защиту скажу, что ему не нужно было наносить сценический грим и втискиваться в костюм.

Все, конечно же, рассмеялись, в то же время Лэйни разразилась тирадой о том, что нужно, чтобы подготовиться к танцам.

— Я понятия не имел, что она придёт, — сказал Уэс, удивив меня. Его рот был так близко к моему уху, что я буквально задрожала. — Я клянусь.

Что бы Уэс ни говорил о постоянном месте, в тот момент я не могла отделаться от мысли, что он помогал мне ещё и потому, что был искренне мил. Слова Джосс эхом отдавались в моей голове: «Все любят Уэса».

Я начинала понимать, почему.

Я наклонилась ближе к нему, чтобы он мог меня слышать, и пробормотала: — Ты был прав насчёт того, что меня затмят. Теперь я действительно невидима.

Он посмотрел на меня взглядом говорящим: «Нет, это не так», но я даже не собиралась пытаться убедить себя в обратном. Лэйни развернулась на своём месте и стала рассказывать всё прямо Майклу, а у меня в животе поселилось лёгкое неприятное чувство. Разве это справедливо? На девушке был тяжёлый макияж, ослепительное трико и нелепо огромный бант на макушке. Она должна была выглядеть как королева клоунов.

Но она выглядела мило.

И самое ужасное, что она была невероятно обаятельной. Ей каким-то образом удавалось скрыть свою прогорклую душу и полностью показать, что она действительно восхитительный человек.

Это было колдовство.

Не было никакой возможности конкурировать с шоу одного совершенства, поэтому я сдалась и достала свой телефон, чтобы почитать. В то утро я начала читать очень хорошую книгу, поэтому я вернулась к тому, на чем остановилась, и попыталась погрузиться в радость Хелен Хоанг18.

Через минуту мне написала Джосс.

Джосс: Привет. Ты ходила на вечеринку Райана?

Чёрт. Мой желудок сжался, пока я печатала сообщение:

Я: Уэс пригласил меня в последнюю минуту, и это был полный кошмар. Я собиралась рассказать тебе об этом раньше, но Хелена прервала меня.

Джосс: ЧТО? Я всегда приглашаю тебя на свои тусовки.

Я: Я думала об этом, но ты сказал, что вечеринки Райана — это незрелая чепуха, так что я знала, что ты не захочешь пойти.

Джосс: Мне просто кажется, что это странно, что ты не сказала мне, что идёшь. И внезапно начала описывать в общих чертах.

Я подняла взгляд от телефона, ища оправдания, но у меня только сложилось впечатление, что Лэйни промывает мозги всем парням, заставляя их присоединиться к её культу обожания. Ничто не могло спасти меня от того факта, что я была плохой подругой.

Я: Я просто пыталась спасти тебя от ужасного времяпровождения.

Джосс: Неважно. Мне пора на работу.

Я вздохнула, сказав себе, что как-нибудь заглажу свою вину перед ней, и вернулась к чтению. Но я прочитала всего три абзаца, когда Уэс сказал: — Не возражаешь, если я почитаю через твоё плечо? Мне скучно.

Я искоса взглянула на него. — Тебе это не понравится. Поверь мне.

— Может, ты заткнёшься, чтобы я мог почитать?

Мне захотелось улыбнуться, но я прочистила горло и сказала: — Извини.

Я попыталась вернуться к книге, но теперь я прекрасно понимала, что он тоже читает каждый абзац этой кокетливой, сексуально-сладкой книги. Я продолжала прокручивать книгу, но теперь слова были другими, накладываясь друг на друга в новом стремительном контексте, когда главные герои начинали вести лёгкую сексуальную беседу.

Я заблокировала телефон, когда они вместе вошли в спальню.

— У тебя такие красные щеки, — тихо сказал он, его глубокий голос был полон сдерживаемого смеха. — Почему ты перестала читать?

Я закашлялась от смеха и встретилась с ним взглядом, его тёмные глаза озорно блеснули, когда он понимающе ухмыльнулся.

— Просто машину слишком трясёт для того, чтобы читать.

— Ах, да. — Он медленно кивнул мне, а его губы растянулись в широкой улыбке. — Именно тряска заставила тебя прекратить чтение.

— Меня может укачать и стошнить на тебя, если ты не будешь осторожен.

— О, Лиз. — Лэйни наклонилась через пространство между двумя сиденьями и сказала: — Я слышала об этом — о том, что Эш стошнило на тебя. Это так ужасно. Она очень сожалеет.

Моя улыбка исчезла, когда она положила руку на сердце и сочувственно надула губы. Она нарочно заговорила об этом, чтобы выставить меня в плохом свете? Я пожала плечами и ответила: — Что это за вечеринка, если тебя не облюют?

Я услышала хихиканье Майкла рядом со мной и почувствовала, что выиграла очко. Лэйни вернулась к своей безостановочной болтовне, так что я надела наушники, чтобы звуки «Wicked Faces» заглушили её бессмыслицу. Прежде чем нажать кнопку «воспроизвести», я сделала паузу, чтобы предложить Уэсу другой наушник. Он взял его, и мы молча слушали, пока не свернули на школьную парковку.

Когда Адам поставил машину на стоянку, Лэйни наконец-то сказала то, что меня порадовало. Она открыла раздвижную дверь фургона и сказала: — Ещё раз спасибо, что подвёз, Адам. Мне нужно найти команду. И не забудь — обратно я еду на автобусе.

Это означало, что у меня будет весь баскетбольный матч, чтобы поговорить с Майклом, не отвлекаясь на страх перед поездкой домой. Никто ведь не смотрит игру на спортивных мероприятиях, верно?

Уэс вернул мне наушник, но, когда я попыталась поймать его взгляд, чтобы молча сообщить, как я рада хорошим новостям, он был слишком занят, переписываясь с кем-то, чтобы заметить это.

Как оказалось, баскетбольные матчи в старшей школе невероятно шумные.

Я сидела между Майклом и Уэсом, а остальные сидели в ряду перед нами. Оркестр находился слева от нас, и казалось, что они были на взводе от оглушительного энтузиазма. Они выводили непрерывный поток мелодий, из-за которых невозможно было разговаривать. Похоже, что надежда на то, что Майкл увидит меня настоящую, должна была подождать до окончания игры.

Хотя меня это устраивало, потому что мне нравилась атмосфера спортзала. Здесь кипела энергия, словно каждый человек в этом зале вот-вот взорвётся от неконтролируемого возбуждения. Команда разминалась и было ощущение, что вот-вот произойдёт что-то грандиозное.

Мячи отскакивали, ученики поднимались по ступенькам трибун в поисках своих друзей, на огромном табло тикали минуты, а чирлидерши танцевали в такт с оркестром. Я смотрела на Лэйни и искала ошибки, но, конечно, их не было видно. Она выполняла каждое хореографическое движение так, словно сама его придумала, её улыбка ни разу не дрогнула, когда она вскидывала ногу, крутилась и подбадривала в идеальном унисоне с другими девочками.

Разочаровывает.

Я взглянула на Майкла, но, к счастью, он разговаривал с парнем рядом с ним.

Уэс подтолкнул меня плечом. — Веселишься? — Он как бы прокричал это мне на ухо. — Совсем?

Я рассмеялась ему в ухо. — Оркестр уже в третий раз исполняет «Uptown Funk» (прим. пер.: трек Бруно Марса), так что я и правда чувствую, что это будет особенный вечер.

Это заставило его улыбнуться. Он наклонился ближе, но его лицо оставалось повёрнутым в сторону баскетбольной площадки. — Ладно, Баксбаум, давай сделаем это интересным. Если вон тот парень, — сказал он, указывая на 51-й номер в нашей команде, — переиграет 23-й номер другой команды, ты выиграешь пятьдесят баксов.

— Что? Почему?

— Без вопросов. Ты хочешь пятьдесят баксов или нет?

— Э, конечно. — В конце концов, мне не хватало пятидесяти долларов на платье. — А что, если он этого не сделает?

— Тогда ты помоешь мою машину.

Я представила себе его машину.

— Твоя машина казалась довольно чистой. В чем подвох?

— Никакого подвоха. — Он пожал плечами, скрестил свои длинные руки и сказал: — Ну, возможно, завтра я буду кататься по бездорожью в Спрингфилде, а может, и нет, но я бы не назвал это подвохом.

— Ты такой пройдоха. — Я посмотрела на его дразнящее лицо, когда оркестр начал играть «Hit Me with Your Best Shot» (прим. пер.: песня Пэт Бенатар), и сказала: — Но ты в деле. Как зовут 51-го?

— Мэтт Кирк.

Я наблюдала, как 51-й номер отбивает мяч из-за белой линии, и повернулась, чтобы улыбнуться Уэсу. Но он не смотрел на корт. Он смотрел на меня — на самом деле, ухмыляясь так, что у меня внутри всё слегка перевернулось. Я моргнула, повернувшись обратно к корту, надеясь, что он не заметил, какой бы маленькой вспышкой это ни было. Затем прозвучал зуммер, который, к счастью, вернул меня из того странного состояния, в котором я находилась в этот момент.

— Я и не знал, что вы все так увлечены баскетболом. — Майкл выглядел немного впечатлённым моим фанатизмом, пока мы шли мимо торгового киоска и по коридору, следуя за Уэсом, Ноа и Адамом.

Я должна была поблагодарить Уэса за пари на пятьдесят баксов, потому что это не только заставило меня увлечься баскетболом до такой степени, что я забыла о Лэйни и обо всём на свете, но и, очевидно, повысило мою ценность в глазах Майкла.

— Ну, эм, это плей-офф. — Я знала, что Уэс бы улыбнулся, если бы услышал, как я использую его слова. Был перерыв, и мы собирались пробраться в тренировочный зал Линкольна, чтобы покидать мяч, пока не начнётся игра. Под «мы» я подразумевала всех, кроме меня.

— Я так понимаю, вы с Мэттом довольно хорошие друзья?

— С кем?

Он выглядел смущённым, хотя всё ещё улыбался. — 51-й номер? Ты была полностью увлечена его игрой.

Пфф. — О, да. Мэтт. Мы… приятели.

Приятели? Серьёзно? Хоть раз в жизни скажи что-нибудь крутое! Что-то, что возвысит тебя над Малышкой Лиз. Я прочистила горло и добавила: — Мы встречались некоторое время, но в итоге решили, что лучше быть друзьями.

Да, ложь определённо улучшает ситуацию.

Честно говоря, я уже не знала, что мне делать со всей этой ложью. Я всегда считала себя довольно правдивым человеком, но теперь я лгала Джосс, Хелене и Майклу. Когда же это прекратится?

Уэс был единственным, кому я не лгала в последнее время, и это было потому, что я не пыталась угодить ему или произвести на него впечатление. Он знал, каким я была беспорядком, так что в этом не было смысла.

— Да, я понимаю. — Плечо Майкла коснулось моего в непринуждённой, но, я была уверена на 99 %, целенаправленной манере. Я была вполне уверена, что моя ненужная ложь только что принесла мне очко. — У меня были такие девушки.

— Ну же. — Ноа держал открытой дверь и жестом показал, чтобы мы поторопились. — Заходите, пока нас никто не увидел.

Мы последовали за ним через дверь и вошли в тренировочный зал. Адам нашёл мяч у питьевого фонтанчика в углу, пока остальные разделялись на команды.

— Ты играешь, Баксбаум? — Уэс посмотрел на меня так, словно я должна была сказать «да», но я знала, что мой уровень мастерства ничем мне не поможет.

— Я посмотрю, но спасибо. — Я вытащила наушники из переднего кармана — у меня всегда было по крайней мере три пары в любой момент времени, прежде чем включить музыку. Я опустилась на пол и села скрестив ноги, вставляя наушники и наблюдая за игрой парней.

И вот так, в перерыве, они полностью посвятили себя игре. Уэс и Ноа были одной командой, Майкл и Адам — другой. Ноа безостановочно нёс всякую чушь, и его словесные перепалки с Майклом и Адамом заставляли меня смеяться, потому что это было жестоко, нагло и уморительно.

Майкл сделал несколько бросков, но его затмил Уэс, который, похоже, был действительно очень хорош в баскетболе.

Это должно было быть весело.

Я никогда не создавала саундтрек для спортивного мероприятия — и мои плейлисты для бега не в счёт, но мне всегда казалось, что в них есть особая магия. Например, саундтрек к фильму «Вспоминая титанов»? Просто смехотворный. Куратору удалось создать шедевр, который навсегда изменил песни для каждого человека, посмотревшего фильм.

Кто может услышать «Ain't No Mountain High Enough» и не представить себе Блю, поющего в раздевалке после той кошмарной тренировки в тренировочном лагере? А песня Джеймса Тейлора «Fire and Rain» была полностью переосмыслена этим фильмом. Я не могла вспомнить, что я представляла себе, слушая эту песню до просмотра фильма, но до конца жизни я всегда буду представлять себе автомобильную аварию, в результате которой Бертье остался парализованным.

Я наблюдала, как Ноа бегает по площадке. Он отбивал мяч с уверенностью человека, который знает, что мяч у него не украдут. Вдохновлённая, я прокрутила треки в поиске чего-нибудь громкого, потому что игра, за которой я наблюдала, была наполнена шумом. Это была какофония голосов, ворчания, скрипа кроссовок и отскоков.

Я включила «Sabotage» группы Beastie Boys. Это не было оригинально, но это было совершенство. Я продолжала увеличивать громкость, поскольку Ad Rock19 создавал идеальный фон для этого потного матча. Ноа ухмылялся, обходя Адама, и сразу после первой серии рекордных ударов он сделал шаг назад и выпустил бросок, который дугой взмыл в воздух, прежде чем со свистом попасть в корзину. Не задев ничего, кроме сетки.

So-so-so-so listen up ’cause you can’t say nothin’

Майкл передал мяч Адаму, который быстро проскочил в угол, но Уэс уже был там с поднятыми руками. Адам отдал мяч Майклу, который провёл мяч под корзиной и просто закинул мяч в корзину, как будто это было легко.

Listen all y’all it’s a sabotage…

Адам передал мяч прямо на середине песни, и я была полна энергии, оживлена так, как я чувствовала себя только тогда, когда точно попадала в точку. Если бы жизнь была фильмом, то эта песня была создана для этого момента.

Музыка делала всё лучше.

Когда Ноа забросил трёхочковый, выиграв игру, я встала и закричала. Только я радовалась своей собственной маленькой победе, а не их.

После окончания игры все мгновенно расслабились, разговаривали и непринуждённо забрасывали мячи в корзину. Я прокручивала песню Джо Кокера «Feelin' Alright», наблюдая за спортивным мастерством перед собой. Ноа громко спорил с Адамом, оба смеялись, а Уэс выделывал какое-то ужасное танцевальное движение рядом с ними, тоже смеясь.

Было что-то милое в том, как они превратились из противников в друзей, из спортивных соперников в простых мальчишек-подростков в ту минуту, когда метафорический свисток дал сигнал об окончании игры.

— Чему ты улыбаешься?

Я подпрыгнула, и моя рука подлетела к сердцу, прежде чем выдернуть наушники из ушей.

Я повернула голову под неудобным углом и увидела Майкла, который стоял рядом со мной и смотрел вниз на моё лицо.

— Ты меня напугал!

— Прости. — Он слегка улыбнулся мне, и мой желудок перевернулся вверх тормашками. Его светлые волосы были мокрыми от пота по бокам, но казалось, что пот работал как гель и удерживал все торчащие пряди на месте. Его глаза потеплели, когда он сказал: — Ты выглядела такой счастливой, просто сидя там в наушниках. Я не должен был тебя беспокоить.

— О, всё в порядке. — Я заправила волосы за уши и сказала: — Я, эм, я просто люблю…

Господь свидетель, я не любила спорт, поэтому я замахала руками, обводя жестом зал, надеясь, что этого будет достаточно и это избавит меня от очередной лжи.

— Хочешь покидать мяч? — Он улыбался мне, и я заметила, что у него и правда отличные волосы. Он действительно мог бы стать героем причёски, если бы это было реально.

— Я ужасно нескоординированная, — сказала я и краем глаза заметила Уэса. Я совершила ошибку, повернув голову в его сторону, и он показал мне два больших пальца с дурацкой улыбкой и пошевелив бровями.

О, ради всего святого.

Майкл отбил мяч об пол и сказал: — Ты не можешь быть настолько плоха.

Я вернула своё внимание к нему и сказала: — Ещё как могу.

— Давай. — Он прекратил отбивать мяч и протянул руку, чтобы поднять меня. — Я помогу тебе с броском.

Я схватила его за руку, и тепло разлилось по каждой молекуле в моём теле, когда он поднял меня на ноги. Я следовала за ним, пока он вёл мяч в сторону открытого кольца, и как только мы приблизились, он бросил мяч и попал в цель. Я поймала отскочивший мяч, и он сказал:

— Давай посмотрим на твой бросок

В ту секунду меня осенило, что у нас может быть момент из фильма. Я улыбнулась и сказала:

— Была не была.

В моей голове сама собой зазвучала песня «Paradise» Bazzi.

This shit feel like Friday nights

This shit make me feel alive—

Я бросила мяч и увидела, как мой твёрдый эйрбол20 потерпел крупную неудачу. Мяч пролетел на много, МНОГО футов ниже и в сторону от корзины. Когда я начала смеяться, Майкл просто улыбнулся мне, и выражение его лица было таким очаровательным, что мне захотелось написать стихотворение.

Вместо этого я спросила: — Ты кусаешь внутреннюю сторону щеки, чтобы не рассмеяться?

Он сузил глаза. — Ты это видишь?

— Я всё вижу, юный Майкл.

Он одарил меня очаровательно игривым взглядом и сказал: — Вообще то правильно «Майкл Янг» (прим. пер.: фамилия Майкла в оригинале — Young (юный)).

— А, — сказала я. — Точно.

— Ну что ж. — Он подобрал мяч и перекинул через свои ноги, одарив меня полуулыбкой, от которой у меня немного закружилась голова. — Если ты всё видишь, то, вероятно заметишь, что Уэсли вроде как неравнодушен к тебе.

Песня остановилась со скрежетом пластинки.

— Пф-ф-ф? Нет, — увиливала я. Хотя я знала, что это была та роль, которую мы играли, я представила себе Уэса в тот день, когда он притащил ржавый бампер старого грузовика на парковочное место только для того, чтобы я не могла там припарковаться. Если бы Майкл знал хотя бы половину этого.

— Я говорю тебе, Лиз. — Он передал мне мяч, и я действительно поймала его. — Парень сказал мне.

Уф. Внезапно ложь оказалась не такой уж простой задачей, как я думала. Уэс уже говорил с ним? Ещё раз, что я должна была сказать? Я отбивала мяч о пол, сосредоточившись на том, чтобы не дать ему выйти из-под контроля. — О… эм. Мне нравится Уэс, но только как друг.

— Тебе стоит пересмотреть своё мнение — он отличный парень.

Я улыбнулась ему, стараясь не выглядеть влюблённой дурочкой, когда он стоял там и выглядел как мальчик с плаката, представляющий собой всё, о чём я когда-либо мечтала. — Уэс не «отличный парень», Майкл, перестань. Он… — Я перестала приплясывать. — Уэс весёлый и непредсказуемый, душа вечеринки. У него есть хорошие качества, но он не хороший.

Но когда я это говорила, я уже не так считала. Я всегда думала о нём именно так, но мне становилось ясно, что либо он изменился, либо я всё время ошибалась.

Майкл слегка кивнул, как бы признавая мою правоту. — Пока.

Я подняла мяч, чтобы бросить его, но Майкл подошёл сзади и переместил мои руки так, что я держала мяч по-другому. Было ощущение, что кончики его пальцев выжигают каждую бороздку на моей коже, и мне было трудно вспомнить, как вообще пользоваться своими конечностями. Его загорелые руки обхватили мои бледные пальцы с бирюзовым лаком, и, несмотря на этот несколько романтический образ, мне всё же удалось бросить мяч и попасть им в кольцо.

— Это ты научил её этому, Янг? — Я отвернулась от корзины и увидела Уэса, подошедшего к Майклу. — Потому что раньше она точно не умела этого делать.

Я подняла мяч. — Тебе откуда знать?

— Я всё знаю, Баксбаум.

Я закатила глаза и повела мяч в другую сторону.

— Может, я и дал несколько советов, но этот бросок — дело рук Малышки Лиз, — услышала я слова Майкла. Я поморщилась. — И кстати, о моих волосах.

Я перестала отбивать и оглянулась через плечо. Брови Уэса были приподняты, как будто он был одновременно смущён и заинтересован в том, что сейчас последует. Майкл коснулся передней части своих волос и сказал: — Спереди я использую помаду для укладки, чтобы волосы держались, но не выглядели жёсткими, а по бокам наношу немного геля.

— Понятно. — Уголки рта Уэса выглядели так, словно он хотел улыбнуться, но я могла сказать, что он не был уверен, серьёзно ли Майкл говорит о его волосах или прикидывается умником.

— Честно говоря, с твоими волосами можно было бы сделать то же самое, если бы ты отрастил их и нормально подстригся.

Я чуть не рассмеялась, увидев, как изменилось лицо Уэса, когда он понял, что Майкл говорит совершенно серьёзно.

— Ты правда так считаешь? — сказал Уэс.

— Конечно. — Майкл похлопал Уэса по плечу, сверкнул очаровательной улыбкой и сказал: — Ты можешь стать своим собственным героем причёски.

О — оу.

— Эм, Майкл? — Мне пришлось вмешаться и остановить его.

— Да?

Блин. Мне нужно было что-то сказать.

— Эм… ты уже думал о выпускном? Если ты собираешься пойти с кем-то? Может быть, с другом или ещё с кем-нибудь. — О, во имя любви к Норе Эфрон, это казалось слишком прямолинейным. Я прочистила горло и добавила: — А ты, Уэс, ты идёшь? Просто кажется, что в этом году многие его пропускают. Ну я так слышала.

Глаза Майкла были устремлены на меня, как будто он рассматривал меня на эту роль, и я почувствовала себя наэлектризованной. Он сказал: — Я всё ещё…

В ту же секунду я услышал крик Ноа: «Берегись!»

Это было за полсекунды до того, как летящий баскетбольный мяч врезался мне в лицо и опрокинул меня на задницу.

— Мне так жаль.

Я попыталась посмотреть на Ноа, но не могла его разглядеть из-за намотанной на нос футболки и из-за того, что моя голова была откинута назад. Единственное, что я могла видеть, это футболку и потолок. — Перестань извиняться. Всё нормально.

Это не так. То есть, в том смысле, что я не злилась на Ноа. Очевидно, он дурачился и пытался жёстко передать мяч от груди Адаму, который не знал об этом и отошёл в сторону в самый неподходящий момент.

Всё шло так хорошо с Майклом до того, как этот мяч влетел мне в нос. В одну минуту у нас был потенциальный момент из фильма, а в следующую из моего лица хлынула кровь.

И это не могла быть просто маленькая кровь из носа. Нет. Не для меня, не перед Майклом Янгом. В момент удара мяча словно включили кран. Уэс стянул с себя футболку, прижал её к моему носу и помог мне сесть, пока Майкл сидел на корточках рядом со мной и с обеспокоенным видом спрашивал, всё ли со мной в порядке.

Моя новая белая футболка была вся в крови, и джинсы тоже были изрядно забрызганы. Я была рада, что у меня не было зеркала — я была уверена, что умру от смущения, если увижу себя. Никто в мире никогда не выглядел привлекательно с кровью, льющейся из отверстия.

Никто.

И пока я сидела там, истекая кровью, я не могла не задаться вопросом, не посылает ли мне Вселенная какое-то сообщение. То есть, я была оптимистичнее многих и искренне верила в судьбу, но я бы солгала, если бы сказала, что красные флажки не были готовы подняться.

Потому что и рвота, и кровь произошли именно тогда, когда у меня были моменты с Майклом. Оба раза было ощущение, что у нас появляется связь, а потом БУМ — телесные жидкости.

— Всё ещё нормально, Баксбаум?

Я не видела лица Уэса, но его глубокий голос заставил меня расслабиться. Возможно, потому что я знала его лучше, чем всех остальных. Он опустился на землю рядом со мной после того, как прижал свою футболку к моему лицу, и его запах, в сочетании с его неожиданной заботой, успокоили меня.

— Ноа, ты разбил девушке лицо.

— Вообще-то, если бы ты поймал пас, бездельник, бедная Лиз не была бы в списке на пересадку.

Я уже начала неплохо различать их голоса, потому что они не переставали переругиваться.

Адам сказал: — Как я могу поймать то, о чём не знал?

— Как ты можешь не знать? — Ноа сказал это, фыркнув. — Это называется инстинкт.

— Существует такая штука, как пересадка носа? — Это снова прозвучало как Адам. — Просто любопытно.

— Послушаем тебя с хорошими вопросами. — Голос Майкла звучал так, словно он смеялся и подбрасывал баскетбольный мяч. — Потому что это, безусловно, имеет отношение к данной ситуации.

Не буду врать, было немного тревожно от того, что Майкл был таким развязным и расслабленным, в то время как я практически истекала кровью.

Адам сказал: — Ничего не могу поделать, я любопытный мальчик.

— Ты такой зануда. — Судя по голосу Ноа, он тоже вроде как смеялся.

— Мне всё ещё нужен ответ, — сказал Адам.

— Думаю, да. — Мой голос звучал странно и приглушённо за футболкой. — Была одна дама, которой обезьяна оторвала всё лицо, и ей сделали пересадку лица.

— Реально? — Адам звучал заинтересованным. — Прям всё её лицо?

— Я почти уверена. — Светская беседа была приятным отвлечением от моего беспокойства по поводу возможного повреждения носа. Разве люди, которым ломали нос, не заканчивали с огромной шишкой на нём? У меня был сломан нос?

Я попробовала зажать его, и это было чертовски больно. Чёрт.

В поле моего зрения появилось лицо Уэса, на которое можно было посмотреть, кроме потолка спортзала. — Ты в порядке?

Он выглядел по-настоящему обеспокоенным, и по какой-то причине я почувствовала, что должна его успокоить. Я вслепую потянулась к его руке и сжала её. — Я думаю, всё в порядке. Как только кровотечение остановится, всё будет хорошо.

— Она намного выносливее тебя, Беннетт, — сказал Адам.

— Не то слово. — Уэс поправил один край футболки, чтобы мне было лучше видно, и я почувствовала, как его большая, тёплая рука сжимает мою. — Я бы разрыдался.

Майкл добавил: — Как и я.

— О, боже, что случилось? — В поле моего зрения появилась взрослая женщина, блондинка с короткой стрижкой, обеспокоенно заглядывающая мне в лицо. — Ты в порядке, милая?

Я повторила то, что сказала Уэсу, и она предложила мне попробовать убрать футболку. Она сказала знающим голосом: — Держу пари, что большая часть кровотечения остановилась.

Пока она читала лекцию мальчикам о том, что они не должны находиться в тренировочном зале, я приготовилась сдвинуть футболку. Хотя я знала, что это очень незрело, часть меня не хотела этого делать, потому что на моём лице наверняка были следы крови. И фу-у-у, верно? Я не хотела, чтобы Майкл — или кто-либо другой — видел меня в таком виде.

Но я вздохнула и опустила футболку Уэса, оглядывая всех.

И… Выражения на лицах мальчиков были неутешительными.

Майкл слегка кашлянул и сказал: — Ну, кажется, кровь больше не идёт.

Я посмотрела на Уэса. Он был вечно бестактным, и я знала, что он будет честен со мной.

— Что не так?

Я уставилась на него в ожидании. Он был без футболки, пожертвовав её моему окровавленному носу, и я на мгновение отвлеклась на вид его груди. Я имею в виду, что обычно я не любитель разглядывать чьё-либо телосложение, но у моего соседа она была просто потрясающей.

— Не пойми меня неправильно, — сказал Адам, отвечая раньше Уэса и выдёргивая меня из моих грудных утех, — но твой нос похож на… нос миссис Картофельная Голова21.

— Ни хрена себе, точно! — Ной энергично кивнул. — Не всё остальное, но нос точно.

Майкл даже не скрывал своего смеха, но это был, по крайней мере, тёплый, дружеский смех. — Он действительно напоминает нос картошки. И он снова кровоточит.

Он был прав — я почувствовала тёплую струйку на своей верхней губе.

— О, боже! — Я снова закрыла нос.

— Нет, не похож. Не слушай их. — Уэс приподнял мой подбородок большим и указательным пальцами, и его взгляд опустился на мой прикрытый нос. — Твой нос слегка припух.

Ноа пробормотал: «Слегка?», в то же время женщина сказала: «Тебе, наверное, стоит обратиться в отделение неотложной помощи, дорогая. Просто чтобы убедиться, что он не сломан».

В неотложку, серьёзно? А как же моя поездка домой с Майклом без Лэйни?

— Эм…

Но Уэс прервал меня: — Нет, никаких возражений. Я отвезу тебя в отделение неотложки, а по дороге ты сможешь позвонить родителям. Хорошо?

— Чувак, ты не был за рулём. И перестань быть таким властным по отношению к благоверной, — сказал Адам

У меня запульсировал нос, но я не могла сдержать улыбку. Друзья Уэса были смешными.

— Мне не нужно, чтобы ты отвозил меня в больницу. Я позвоню папе.

— Но Хелена сказала, что она с твоим папой будут в кино. — Уэс выглядел обеспокоенным, что заставило меня почувствовать себя слегка тепло и уютно. Что означало, что у меня, вероятно, было сотрясение мозга. Он посмотрел что-то в своём телефоне и сказал: — Больница буквально дальше по улице.

— А, точно. — Он был прав насчёт моего отца и Елены, и, вероятно, насчёт больницы тоже.

— Я уверен, что они смогут встретить нас там, если ты им позвонишь. — Уэс подал мне руку, чтобы помочь подняться. — Думаешь, ты сможешь стоять?

— Конечно. — Я позволила ему поднять меня на ноги.

— Тебе лучше накинуть что-то, парень. — Адам скорчил гримасу. — Ты выглядишь как извращенец в одних джинсах, как несовершеннолетний стриптизёр.

Я плотнее прижала футболку к лицу, когда Уэс схватил с пола свою куртку и надел её на голую грудь. Мои щеки пылали — мне казалось, что я смотрю на что-то непристойное, и дрожащим голосом мне удалось сказать:

— Пошли, извращенец.

Но когда мы вышли из спортзала, мне пришло в голову, что Уэс уже дважды жертвовал мне свою одежду. Либо я участвовала в шоу со скрытой камерой, и Уэс разыгрывал меня, либо он действительно был самым милым парнем.

— Герой причёски. Боже, у меня даже нет слов. — Лицо Уэса было серьёзным, когда он спускался со мной по ступенькам со стороны школы, но в его глазах был озорной блеск, который никогда не исчезал. — Ты считаешь себя довольно забавной, не так ли?

— Ну конечно я считаю себя довольно забавной личностью. — Я схватилась за металлические перила и задумалась, как я оказалась наедине с Уэсом в конце этого вечера, вместо того чтобы творить волшебство с Майклом. Я была немного удивлена, что не чувствую себя такой уж разочарованной, но, возможно, это был просто защитный механизм моего тела, чтобы не дать мне умереть от смущения.

— А что, если Майкл расскажет всем, что он мой герой причёски?

Улыбаться было больно, но я всё равно это сделала. Уэс вёл себя так, будто мой нос не взорвался на глазах у моей вечной влюблённости, и я была благодарна ему за это. Он подхватывал то, к чему могла бы привести наша беседа, если бы не мой несчастный случай.

— Не расскажет.

— Потому что я могу привести примеры намного лучше. — Он начал называть имена людей, пока мы шли по тёмному тротуару. — Например, Тодд Саймон — у этого парня отличные волосы. И Бартон Браун — в блестящей гриве Бартона можно потеряться. Эти парни достойны героя причёски. Эти парни достойны фолликулярного обожания. Но Майкл Янг? Пф-ф, я тебя умоляю.

— Ты никогда не добьёшься таких волос, как у Бартона Брауна, будь реалистом.

— Я мог бы. Он, наверное, потеряет голову, если я попрошу его стать моим героем причёски.

— Ты бы никогда не попросил его, Уэс, и ты это знаешь. Он в другой лиге волос.

— Почему ты причиняешь мне такую боль?

— Прости. — Я старалась не смотреть, пока мы шли под фонарём, но, взглянув на него, я поняла, что его лицо всегда было весёлым. Он почти никогда не выглядел взбешённым или как мудак, и я не могла представить, чтобы он был по-настоящему зол. — Наверное, я проецирую.

Он взглянул на меня и состроил грустную мордочку. — Как себя чувствует шнобель?

— Сейчас он не болит. Только когда я его трогаю.

— Так не трогай его.

— Правда?

Он пожал плечами и засунул руки в карманы куртки. — Кажется логичным.

Мне уже надоело прижимать эту футболку к носу. Я достала свой телефон и перевернула камеру, чтобы воспользоваться ей как зеркалом, затем остановилась и медленно убрала футболку от лица.

— Господи, я — миссис Картофельная Голова.

Переносица моего носа была настолько распухшей, что весь он казался широким. Казалось, что мой нос слился с остальным лицом.

Хорошая новость: когда я откинула голову назад, не было похоже, что кровь вот-вот потечёт.

Всё это было просто отвратительно.

— Я дважды ломал нос, и он быстро заживёт. — Он приложил палец к экрану моего телефона и перевернул камеру, что я больше не могла себя видеть. — Возможно, в течение дня ты будешь выглядеть как детская игрушка, но после этого тебя едва ли можно будет отличить.

Я взглянула на его профиль в темноте и не увидела никакой горбинки или шишки на носу.

— Дай определение «едва ли».

Он проигнорировал меня и сказал: — Позвони своему отцу.

— Ага. — Я вышла из камеры и перешла на главный экран телефона. — Спасибо.

Я позвонила отцу, пока Уэс стоял рядом со мной на тротуаре, листая в телефоне, и после того, как я рассказала отцу, что произошло, а затем пересказала Хелене, они сказали, что направляются в больницу и найдут нас, когдадоберутся туда.

— Кстати, спасибо большое. — Я положила телефон в карман, повесила отвратительную футболку на ремень сумки, и мы снова начали идти. С каждым шагом я пыталась понять, откуда взялась внезапная доброта Уэса. Парень, очевидно, был полон решимости получить то место на парковке. — Тебе не нужно было сопровождать меня.

Он толкнул меня плечом и поддразнил: — Моё везенье, ты истечёшь кровью, и тогда моё чувство вины не позволит мне насладиться постоянным местом.

— Подожди, ты всё равно займёшь его, даже после того, как приложил руку к моей безвременной кончине?

Я попытался игриво ударить его, но он поймал мой кулак своей огромной ладонью. Он усмехнулся, услышав тихий визг, который я издала, и отпустил меня.

— Ну, оно ж совсем рядом, Баксбаум, как я могу не занять его?

Мы остановились на красный свет, когда дошли до угла, и он повернулся и посмотрел на меня. Какое-то время мы молчали, наши улыбки медленно затухали, а потом он спросил своим глубоким и хрипловатым голосом: — Так у тебя был прогресс с Янгом до того, как ты получила по носу?

Не знаю почему, но я секунду колебалась, говорить ли ему об этом. Нам было весело, и мне не хотелось становиться серьёзной. Но потом я напомнила себе, что Уэс был моим товарищем по команде «Давай заполучим Майкла». Почему бы мне не рассказать ему?

— Знаешь, думаю, был. Он немного кокетничал, пока ты не вышел на малый корт, и он физически переместил мою руку, чтобы помочь мне лучше бросать.

— Боже правый, он прикасался к тебе? — Его глаза расширились, как будто это было очень важно.

— Да. — Я гордо подняла подбородок.

— Как он это делал? Это было по-тренерски и равнодушно, или…?

— Это было вот так. — Я потянулась и переместила его локти с их положения по бокам на несколько дюймов выше в воздухе. — Только, может быть, легче и более изящно.

— Ни фига себе, Лиз. — Он слегка покачал головой, его рот был широко открыт. — Это круто.

Мои губы растянулись в самой лучезарной улыбке несмотря на то, что она вызвала боль в носу.

— Правда?

— Господи, нет, конечно. Неправда. — Уэс засунул руки в карманы и жестом показал, чтобы я шла, так как загорелся зелёный. — Это был сарказм. Я думал, ты знала это, пока не сказала «изящно».

— О. — Я прочистил горло и сказала: — Ну, это казалось чем-то.

— Чем-то изящным?

Когда он высмеял мои слова и мою одержимость Майклом, до меня дошло, что всё было неправильно. Уэс был тем, кто провожал меня в больницу, и именно футболка Уэса остановила поток крови с моего лица.

Разве это не должен был быть Майкл?

Он снова огляделся, выражение его лица было нечитаемым, пока мы шли к входу отделения неотложной помощи. Как раз перед тем, как двери открылись, он сказал:

— Ты же не думаешь всерьёз, что его изящные касания были чем-то особенным, не так ли?

— Откуда мне знать? — Я дрожала от холода и думала, почему Уэс вдруг показался мне немного циничным. — Это могло быть.

Он издал звук, который был чем-то средним между выдохом и стоном.

— Почему ты так плохо читаешь сигналы?

— Что…

— Лиз. — Мой отец вышел через двери больницы и бросился ко мне, его лицо было суровым от беспокойства. — Мы были буквально в кинотеатре через дорогу. Как твой нос?

Мы прошли через двери, и Хелена, ожидавшая у стойки регистрации, взглянула на Уэса и весело улыбнулась мне. Что сразу же напрягло меня вдобавок ко всему. Меньше всего мне хотелось, чтобы мой отец был втянут в ложную историю о том, что мы с Уэсом — нечто большее.

Уэс был вежлив с ними и вёл светскую беседу, но всё остальное время он даже не смотрел на меня. Уходя, он сказал: «До скорого, Баксбаум», и просто помахал рукой, прежде чем исчезнуть.

Я не знала, что и думать. Не мог же он злиться на меня? К чему эти странности? Неужели это всё в моей голове?

Пока мы ждали врача, я написала Джосс о своём носе (разумеется, не упоминая Майкла), потому что знала, что она оценит эту нелепую историю.

Джосс: Уэс Беннетт отвёл тебя в больницу?

Я: Да, но он был моим попутчиком, так что ничего особенного.

Было приятно написать ей о своём носе, наверное, потому что это была безопасная территория. Это не имело никакого отношения к выпускному классу — её навязчивой идее — и никакого отношения к моей схеме, касающейся Майкла.

Джосс: И??? ОМГ! Кажется, мистер Беннетт влюблён…

Вот тебе и безопасность. Я знала, что это странно, но, когда я сидела на застеленном простынёй смотровом столе, я скучала по своей лучшей подруге в предвыпускном классе. Мне не хватало быть глупой, несносной и полностью собой без необходимости уклоняться от нежелательных эмоциональных разговоров.

Я: Заткнись, мне пора идти.

Джосс: Понедельник подойдёт для покупки платья, поскольку уроков не будет?

Видите? Мне не хватало возможности написать больше одного предложения, прежде чем стресс и конфликт вступали в наши разговоры. Я чувствовала себя хуже некуда, но это не мешало мне писать:

Я: Я думаю, мне нужно работать, СЕРЬЕЗНО, не злись.

Джосс: Заткнись, мне пора идти, неудачница.

Уф. Мне действительно нужно было сходить за покупками, пока её чувства не были задеты. Джосс была сильным человеком со своими взглядами, но под своим упрямством она была милой и очень сентиментальной.

Именно поэтому мы обычно так хорошо ладили — мы обе были такими.

Наконец пришёл врач, и после того, как она потыкала и пощупала мой нежный носик, она определила, что он не сломан. Она сказала, что через день-два нос будет выглядеть нормально, так что мне придётся побыть Картофельной Головой всего пару дней. К тому времени, когда мы вернулись домой, было уже одиннадцать, и я была измотана. Я приняла душ, забралась под одеяло и уже почти заснула, когда зажужжал мой телефон.

Я перевернулась и посмотрела на экран. Это было сообщение с незнакомого мне номера.

Неизвестный: Привет, Лиз, это Майкл. Просто хотел узнать, как ты.

— Боже мой! — Я нащупала свои очки и включил лампу. Боже мой! Я уставилась на телефон. Майкл Янг писал смс, чтобы узнать, в порядке ли я. Святое дерьмо. Я судорожно вздохнула и попыталась придумать ответ, который не выставил бы меня занудой.

Я: Ну, нос моей миссис Картофельная Голова не сломан, так что всё хорошо🙂.

Майкл: Ха-ха, рад это слышать. Уэс сказал мне, что в больнице ты отказалась от всех обезболивающих, потому что ты крутая, так что я решил, что так оно и есть.

Заметка для себя: поблагодарить Уэса за это. Я улыбнулась и перевернулась на живот. Я как будто слышала его богатый, тягучий голос, произносящий вслух его сообщения. Мне захотелось кататься по кровати и дрыгать ногами, как Джулия Робертс в фильме «Красотка», когда она сошла с ума из-за трёх тысяч долларов.

Я: Кстати, он прав насчёт моей крутизны.

Майкл: Кажется, я помню девочку, которая плакала, когда промокала.

Я закатила глаза и пожелала, чтобы он мог забыть эту девочку.

Я: Эта девочка осталась позади давным-давно. Поверь мне, когда я говорю тебе, что ты не захочешь связываться с новой Лиз 😉.

Майкл: Правда?

О, боже, он флиртовал? Майкл Янг действительно флиртовал со мной? Я сияла, как ботаник, которым я всегда была, когда печатала: «Это определённо так».

Майкл: Ну, думаю, мне придётся познакомиться с этой новой Лиз.

Я умерла. Не знаю, как мне удалось написать сообщение с того света, но я была спокойна.

Я: Думаю, придётся. Если считаешь, что у тебя есть кокосы для этого.

Майкл: Что?

Блин. На что он чтокает? Кокосы? Я оправляла такие неловкие сообщения.

Я: Я имела в виду, что придётся, если считаешь, что готов к этому.

Майкл: Понял.

Я не хотела упускать шанс пообщаться с Майклом по смс, но я опять совершенно не знала, о чём говорить. Школа, баскетбол, нос… хм.

Я: Так чем ты сейчас занимаешься?

Майкл: Пишу тебе смс.

Ну, это не слишком помогло.

Я: Звучит захватывающе.

Майкл: Что звучит?

Правда? Я действительно был настолько ужасна в текстовой болтовне? Чёрт.

Я: Ничего. Кстати замечу, что я умираю с голоду. Пришли еду. SOS.

Майкл: Мне нужно достать пиццу из духовки, потому что сейчас сработает дымовая сигнализация и разбудит моих родителей, но добавь меня в свои контакты. Я напишу тебе как-нибудь.

Я собиралась потерять сознание.

Я: Добавлен.

Майкл: Спокойной ночи, Лиз.

Я медленно положила телефон на тумбочку. Хм… Я была уверена, что взволнована. Но что это означало? Я снова в игре? Я не была уверена, но он заботился достаточно, чтобы раздобыть мой номер — я догадывалась, что от Уэса — и лично написать и узнать, как я себя чувствую.

Так что, даже если это было неловко, это всё равно хороший знак, верно?

Внезапно мне вспомнилось двустишье, которое я написала в семь лет:

Лиз и Майкл, любовь и счастье,

Вместе всегда, невзирая на ненастье.

После того как я спустилась с эмоциональных горок, я снова почувствовала усталость, и у меня запульсировал нос.

И я начала волноваться.

Потому что я понятия не имела, что случилось с Уэсом в больнице. В одну минуту мы шли туда, обмениваясь своими привычными остротами, а в следующую, казалось, что он взбесился.

И мне была ненавистна мысль, что он злится на меня, особенно после того, как он был таким милым с того момента, как зашёл за мной этим вечером.

Я взяла свой телефон с тумбочки и набрала его номер, необъяснимо нервничая, когда услышала гудок. Я думала, что это голосовая почта, когда он взял трубку на пятом гудке.

— Привет, Либби Лу. — Голос Уэса звучал устало, или как будто он давно не говорил. Он был таким хриплым. — Как дела?

Я натянула одеяло до подмышек и провела пальцем по швам на пледе. — Я сделала что-то, что разозлило тебя в больнице?

— Что? — Я услышала, как он прочистил горло, прежде чем сказать: — Нет.

— Потому что ты казался… хм, немногословным…? Когда уходил? — Я звучала как нервная школьница, и я перевернулась на бок. — Мне просто жаль, если я сказала что-то, что расстроило тебя.

— Вау. — Я слышала улыбку в его голосе. — Я и не знал, что ты так заботишься о том, чтобы сделать меня счастливым.

— Ладно, прекрати. — Я рассмеялась — от чего у меня заболел нос — и сказала: — Я просто хотела убедиться, что у нас всё хорошо.

— У нас всё хорошо, Либ. — Его голос был глубоким, когда он сказал: — Я обещаю.

Я перевернулась на другой бок, пытаясь устроиться поудобнее.

— Кстати, ты дал Майклу мой номер?

— Да, дал. Он хотел проверить, как ты.

— Что он и сделал! — Я снова улыбалась и слегка повизгивала. — Он написал мне смс, чтобы узнать, как я.

— И? Как твой шнобель?

— Всё хорошо. — Я перевернулась на спину и посмотрела на вентилятор на потолке. — Болит, но жить буду. Я всё ещё выгляжу как посмешище, но доктор сказал, что отёк скоро спадёт.

— Это хорошо. — Уэс прочистил горло и сказал: — Если я тебе что-то скажу, ты должна пообещать не задавать мне больше трёх вопросов.

О, боже. Что он мог такого сказать, на что мне нельзя устроить ему допрос с пристрастием?

— О чём ты говоришь?

Он вздохнул, и я услышала звук телевизора на заднем плане.

— Просто пообещай, Баксбаум, и, клянусь, ты заснёшь с улыбкой на лице.

Я не знала почему, но что-то в том, что Уэс произнёс эти слова, заставило мой желудок сжаться. Я сглотнула. — Хорошо, я обещаю.

— Хорошо. Итак, когда мы играли в баскетбол, Майкл упомянул о твоей внешности.

— Что он сказал? — Я как бы прокричала это, когда села прямо в кровати. — Что он сказал?

— Я не помню его точных слов…

— Брось, Уэс, у тебя была одна задача, и это…

— …но он, по сути, сказал, что понимает, почему ты так популярна.

Бог ты мой. Я взглянула на Фитца, который свернулся калачиком в углу на скомканном пакете из магазина Barnes & Noble22, и понадеялась, что дело не только в моём внешнем виде.

— Что именно он сказал?

— Я уже сказал тебе, что не помню его точных слов, дурёха. Но общий смысл был в том, что он всё понял. Ты больше не Малышка Лиз.

— О-о-о. — Я опустилась обратно на спину, испытывая противоречивые чувства. Крошечная часть меня чувствовала себя некомфортно из-за этого. Как будто до того, как я выпрямила волосы и оделась по шаблону, он не мог понять, как Уэс мог заинтересоваться мной? Когда я выгляжу так, как мне нравится, для него было немыслимо, что Уэс найдёт меня привлекательной? Это немного задело.

Я представила Майкла и сказала себе не зацикливаться на этом. Главное, что он заметил меня.

— Он сказал это мило, типа: «О, чувак, теперь я всё понял», или это было более буквально?

— Мы играли в баскетбол. Он пыхтел и кряхтел.

— Ты ужасен в этом.

— Нет, просто ты чудачка.

— Почему ты не рассказал мне об этом раньше? — Я посмотрела в сторону своего окна, где всё, что я могла видеть в темноте, была сторона его дома. Было немного сюрреалистично, что я разговариваю с Уэсом как с другом, хотя он всегда был моим заклятым врагом по соседству. — Было достаточно времени, когда ты шёл со мной в больницу.

— Меня отвлекло твоё лицо в виде Картофельной Головы и опасение, что ты потеряешь сознание от недостатка крови. — Он прочистил горло. — Как только образ твоего гигантского носа вылетел у меня из головы, я вспомнил, что нужно тебе сказать.

Я попыталась представить его на другом конце провода. Был ли он всё ещё полностью одет, или на нём была очаровательная пижама и он обнимался со своим псом?

— Где твоя комната?

— Что?

Я села в кровати и скрестила ноги. — Совершенно случайное любопытство. Твой дом находится за моим окном, и я только что поняла, что никогда не была на втором этаже, поэтому я понятия не имею, с какой стороны находится твоя комната.

— Убери бинокль, потому что моя комната выходит окнами на задний двор. У тебя не будет шанса на пип-шоу23.

— Да, потому что это было именно то, чего я хотела. — В моём сознании мгновенно возник образ его полуобнажённого тела в тренировочном зале. Когда он снял футболку, и я чуть не проглотила свой язык. Знаете, при этом истекая кровью.

— И я не в своей комнате. Я в гостиной, смотрю телевизор.

Я встала и подошла к своему окну. Моя спальня была единственной с окном, выходящим на сторону его дома, и когда я посмотрела вниз, то увидела свет, льющийся из окна их гостиной.

— Я вижу твой свет.

— Такая жуткая.

Это заставило меня улыбнуться.

— Что ты смотришь?

— Думаю, правильнее было бы спросить: «Что на тебе надето?».

Я не могла перестать улыбаться — это был такой невероятный Уэс. Странно, что разговаривать с ним было так легко — гораздо легче, чем переписываться с Майклом. Я не была уверена, было ли это потому, что я лучше знала Уэса, или, возможно, потому что Уэс лучше знал меня. Он знал, что я не была крутой — он всегда это знал — так что, возможно, именно поэтому мне было так спокойно.

Мне не нужно было стараться.

— Может быть, если бы мне было не всё равно, то это была бы она, но на самом деле мне интересно, что ты смотришь.

— Догадайся.

Я скрестила руки и прислонилась к стене, глядя на ту сторону его дома, где под освещённым окном гостиной колыхались на ветру цветущие кусты.

— Наверное, какая-то игра. Баскетбол?

— Неверно.

— Хорошо. Это фильм или телешоу?

— Фильм.

— Хм. — Я схватила своё кресло-мешок и придвинула его к окну. Я чувствовала, что мне нужно смотреть на его дом. Я села и спросила: — Итак, мне нужно знать. Ты сам выбрал его, или просто случайно наткнулся, когда переключал каналы?

— Когда переключал.

— Хм. Это всё усложняет. — Мистер Фитцперверт запрыгнул ко мне на колени и положил передние лапы мне на грудь, чтобы я почесала ему голову. Я одобрила бабочку с узором пейсли24, которую Хелена, должно быть, выбрала для него, поскольку я оставила его без бабочки, когда торопилась этим утром. — Эм… «Исчезнувшая»?

— Нет. Но неплохое предположение. Я считаю, что Эмили Ратаковски была великолепна в этом фильме. Её сцена с Аффлеком до сих пор запечатлена в моём мозгу.

— Ты отвратителен.

В его голосе звучал смех, когда он сказал: — Я просто прикалываюсь, потому что знал, что ты поймёшь, что я имел в виду. Мою малышку Либби так легко вывести из себя.

Я проигнорировала его замечание, неисправимый мальчишка.

— Ну, книга была потрясающей, даже без активов мисс Ратаковски.

— Согласен.

— Хорошо. — Я попыталась подумать о том, что заставит Уэса остановиться и посмотреть. — Может, «Мальчишник в Вегасе»?

— Нет.

— «Американский пирог»?

— Даже близко нет.

— В какую эпоху, — начала я, задаваясь вопросом, может быть, я совершенно неправильно его поняла, — вышел этот кинематографический шедевр?

— Мне кажется, ты предполагаешь, что мне нравятся только фильмы с сиськами.

— Хм. — Его предположение о моём предположении было верным, но теперь я сомневалась. Чем больше я узнавала об Уэсе, тем больше он доказывал, что мои предвзятые представления ошибочны. — Да, в основном так.

— Я смотрю «Мисс Конгениальность».

— Что? — Я чуть не уронила телефон. — Но, Беннетт. Это же романтическая комедия.

— Ага.

— И…?

— И я остановился, потому что это выглядело смешно.

— И…?

— И так и есть.

— Мне нравится этот фильм. Какой канал?

— 33-й. Подожди, у твоих родителей тоже есть кабельное?

— Да. Мой папа боится отключать кабельное, потому что не уверен, что сможет смотреть все хорошие боксёрские матчи, если мы перейдём на стриминг. — Я включила телевизор и переключила на фильм. Это было начало, где героиня Сандры Буллок ела стейк с Майклом Кейном в ресторане. — Мысль об их потере приводит мужчину в ужас.

— Для моего отца это футбол. Он убеждён, что на Hulu можно смотреть только фильмы и шоу NBC.

Это заставило меня улыбнуться. Отец Уэса был супер-занудным профессором колледжа, которого я никогда бы не отнесла к любителям чего-либо спортивного.

— Как ты думаешь, нам тоже будут бросать вызов технологии, когда мы состаримся?

— О, определённо. Ты, вероятно будешь одной из тех старушек, у которых даже нет телевизора. Каждый день будет похож на другой. Ты будешь играть на пианино, пить чай и часами слушать пластинки, а потом ехать на автобусе в кинотеатр.

— С твоих слов старение звучит невероятно. Я хочу такую жизнь сейчас.

— Так ты поешь, когда играешь?

— Что?

— Мне всегда было интересно. Когда ты играешь на пианино, ты поешь?

Ему «всегда» было интересно? Значит ли это, что он часто думал об этом? Когда мы были детьми и я занималась с открытыми окнами, он завывал, как собака, и от этого у него болели уши. Наверное, я не понимала, что он знает, что я всё ещё играю.

Я не слышал его воя уже много лет.

— Это зависит от того, что я играю. — Делиться с ним этим казалось невероятно личным, но в то же время это не казалось неправильным. Возможно, потому что я знаю его так давно. Я взглянула на книгу по фортепиано, лежащую на моём столе. — Я не пою, когда играю гаммы или разминку, и уж точно не пою, если играю что-то очень сложное. Но когда я играю ради удовольствия, берегись.

Смеясь, он сказал: — Поделись песней, которая заставляет тебя кайфовать.

— Ммм… — Я хихикнула. Я ничего не могла с собой поделать. Рассказывая о себе что-то личное, сидя в темноте, я почувствовала… что-то. Каким-то образом.

Может быть, я просто самоанализировала себя, потому что ни с того ни с сего я поняла, что моя жизнь в последние несколько дней изменилась. Я вдруг стала жить по стереотипу жизни старшеклассницы. Я пошла на вечеринку с выпивкой, а на следующий вечер села в машину с кучей людей, чтобы посмотреть спортивный матч старшеклассников.

И мой любовный интерес написал мне сообщение.

Мало того, я разговаривала по телефону с соседским мальчиком, как будто это было в порядке вещей.

Всё это было нормальным, но не для меня.

И это было весело. Всё это. Даже несмотря на рвоту и кровь из носа. И это отчасти заставило меня задуматься, не упускала ли я что-то. Большую часть времени я предпочитала сидеть дома и смотреть фильмы. Это было моё счастливое место. У Джосс были её друзья по софтболу, с которыми она гуляла, и, хотя она всегда приглашала меня, я всегда предпочитала оставаться дома с моими ромкомами.

Но теперь я сомневалась в этом решении.

Уэс выдернул меня из моих мыслей. — «Ммм» — это не ответ, дурёха.

— Знаю, знаю, знаю. — Я рассмеялась и призналась: — На самом деле я почти превращаюсь в Адель, когда играю «Someone Like You».

— Неправда. — Он уже вовсю смеялся. — Серьёзно? Это песня для сильного голоса.

— Разве я не знаю? — Я стянула одеяло с кровати, подняла Фитца со своих колен и укутала нас обоих. — Но, когда никого нет дома, я чувствую себя потрясающе, разбивая стекло своими пением.

— Я бы заплатил деньги, чтобы услышать это.

Фитц издал глубокое рычащее мяуканье, взбежал по моему телу, спрыгнул с моего плеча и выбежал из моей комнаты.

— Тебе никогда не хватит денег на это.

Он что-то сказал, но я не расслышала, что именно, потому что отвлеклась на то, что в его гостиной погас свет. Был ли он всё ещё в той комнате? Он устроился поудобнее на диване? Не похоже, чтобы он ходил.

— Почему ты выключил свет?

Моя рука по привычке поднеслась ко рту — это был любопытный вопрос, которого нужно было стесняться, — но потом я вспомнила, что это всего лишь Уэс. Я могла говорить ему эти нефильтрованные вещи, потому что ему было всё равно. Уэс Беннетт знал, каким я была беспорядком под всем этим, и было немного радости в том, что он видел меня настоящую.

Свободы.

Я бы никогда не спросила Майкла, почему он выключил свет (если бы он жил по соседству). Это был бы совершенно жуткий поступок.

— Я знал, что ты пялишься в мои окна, Баксбаум. — Уэс издал глубокий смешок, который заставил меня тоже рассмеяться. — Я никогда бы не подумал, что кто-то настолько чопорная может оказаться такой извращенкой.

Я уставилась в его тёмное окно.

— Я не настолько чопорная, к твоему сведению.

— Я скажу, что ты довольно спокойно относишься к катастрофам, преследующих тебя с тех пор, как ты начала охотиться на Майкла.

— Эм… спасибо? И я не «охочусь» на него. Я просто пытаюсь…

Я моргнула — а что именно я пыталась сделать? Майкл был тем самым парнем. Прямо как в книге, которую мы читали на уроках литературы — «Великий Гэтсби» — он был зелёным огоньком через залив, символом мечты, сплочённой нитью, замкнувшей круг любви, которую моя мама вписывала во все свои сценарии. Думаю, я пыталась, так сказать, вписать счастливый конец в свой сценарий.

— Мне просто нужно знать, что «долго и счастливо» действительно существует.

Он помолчал минуту, а потом сказал: — Мне кажется, твой кот гуляет у меня во дворе.

Я была благодарна за смену темы.

— Это не Фитц. Он никогда не выходит на улицу.

— Умный кот — мой пёс, вероятно, использовал бы его как резиновую игрушку.

— Как будто Фитцперверт ему позволит. — Я снова выглянула в окно и попыталась увидеть кота, но всё, что я могла разглядеть, это тёмный двор и белые цветы на кустах моей матери. — Так где же ты? Ты отправился в постель или сидишь в темноте, как законченный Патрик Бейтман25?

— О, боже, ты такая одержим…

— Может, ты просто заткнёшься и скажешь мне? — Я смеялась — сильно, и от этого у меня немного запульсировал нос. — Мне нужно ложиться спать.

— И ты не сможешь уснуть, пока не узнаешь, где я. Я понял тебя.

— Какой бред. Просто забудь об этом.

Моё лицо буквально болело от улыбки, и ни с того ни с сего я задумалась о том, какими будут наши с Уэсом отношения, когда наша сделка закончится. Вернётся ли он к тому, что будет воспринимать меня только как свою странную соседку, замечая меня только тогда, когда ему захочется поиздеваться надо мной? Станем ли мы снова одноклассниками, которые не особо долюбливают друг друга?

От одной мысли об этом на душе у меня потяжелело.

Мне это не понравилось.

Он засмеялся, и в гостиной замигал свет. Вкл-выкл, вкл-выкл.

— Я всё ещё здесь, Лиз. Просто прикалываюсь над тобой.

— Ладно, хорошо, спокой…

— Твоя очередь.

— А?

— Мигай светом. Теперь моя очередь знать, где ты.

Справедливо. Я наклонилась и включила настольную лампу, гадая, не собирается ли он подойти к окну, чтобы увидеть мою комнату.

— Так это твоя комната, да?

Очевидно, да. — Ага.

Он мог меня видеть? Мне так не кажется — моё кресло-мешок был довольно низко, но я всё равно чувствовала себя незащищённой.

— Ух ты. — Он тихо присвистнул. — Не буду врать, есть что-то особенное в том, чтобы знать, что именно там спит миссис Картофельная Голова. Типа, чёрт, понимаешь?

Я наклонилась вперёд и помахала рукой в темноту.

— Чёрт, несомненно. Спокойной ночи, дурень.

Он одарил меня глубоким, раскатистым смешком, но ничего не сказал о моём махании.

— Спокойной ночи, Элизабет.

Вместо того чтобы вернуться в постель, я подошла к комоду и взяла розовый фотоальбом. Разговоры о счастливых концовках и разглядывание любимых маминых кустов вызвали у меня ощущение мамы.

Хотя, в последнее время это ощущение вызывало всё.

Следующий час я провела, рассматривая фотографии мамы: свадебные снимки, снимки, на которых она держит меня на руках, когда я была маленькой, и забавные неожиданные снимки, которые мой папа любил делать, когда она этого не ожидала.

Когда я добралась до фотографий с одного из соседских пикников, я прищурилась и улыбнулась, глядя на групповой снимок. Моя мама была одета в сарафан с узором пейсли и жемчуг, в то время как все остальные выглядели как летние разгильдяи без обуви. В её фирменном стиле, верно?

Мои глаза просканировали первый ряд, где мы, дети, которым на тот момент было, вероятно, лет сем, выглядели до жути похожими на себя нынешних. Не внешностью, а выражением лица. Близнецы смотрели в сторону от камеры с широко открытыми ртами, явно что-то замышляя. Майкл улыбался, как идеальная маленькая модель, а я сияла, глядя на него, вместо того чтобы смотреть на фотографа. Джосс изображал очаровательную маленькую ухмылку, а Уэс, конечно же, высунул язык.

Что-то в этом фотоальбоме заставляло меня радоваться настоящему, но я слишком устала, чтобы анализировать это. Кроме того, у меня болел нос Картофельной Головы. Я убрала фотографии, выключила свет, поставила телефон на зарядку и вернулась в постель. Но перед тем, как заснуть, я получила ещё одно сообщение.

Уэс: Обязательно добавь «Someone Like You» в плейлист Уэса и Лиз.

Глава 7

“Лучше ссориться с тобой, чем заниматься любовью с другой.”

— Жених напрокат

— Доброе утро, солнышко.

Я хмыкнула и направилась к кофеварке. Я обожала своего отца, но вид его ясноглазого, улыбающегося лица, выглядывающего из-за газеты за столом во время завтрака, был просто чересчур. Мои глаза не хотели открываться, и я определённо не хотела вступать в бодрую утреннюю беседу после того, как всю ночь не спала из-за пульсирующего носа.

— Как твой шнобель?

Я улыбнулась — так его назвал Уэс — и нажала на кнопку, чтобы вода нагрелась.

— Болит, но я выживу.

— Ты сегодня работаешь?

— Да, я счастливый открыватель.

Он закрыл газету и начал складывать её.

— Ты заполнила документы на проживание в общежитии, которые я отправил тебе на электронную почту?

Блин.

— Я забыла. Я сделаю это сегодня.

— Ты должна перестать откладывать это на потом. Если ты достаточно взрослая, чтобы учиться в колледже на другом конце страны, ты достаточно взрослая, чтобы заполнить несколько форм.

Я вздохнула. — Поняла.

Запишите это в раздел «Ещё одна вещь, которую Лиз избегала». Я умирала от желания уехать и начать учёбу в Калифорнийском университете. Я даже с нетерпением ждала начала учёбы. Занятия по музыкальному кураторству не казались бы трудом, не так ли? Но каждый раз, когда я думала о жизни там, у меня внутри возникал огромный клубок ужаса, который не имел ничего общего с Калифорнией, а имел отношение к тому, что я покидаю единственное место, где я жила с мамой.

И в те несколько раз, когда я позволяла себе подумать о том, что больше не смогу просто надеть кроссовки и увидеться с ней на кладбище, моё зрение мгновенно затуманивалось от слёз, а горло словно сжималось.

Так что, да. Мне нужно было решить некоторые вопросы.

Он посмотрел на меня отцовским взглядом.

— Хватит откладывать. Ранняя пташка получит лучшую комнату в общежитии, Малышка Лиз.

— Эй. Кстати, об этом. — Я вставила капсулу в аппарат и закрыла крышку. — Была ли я милой маленькой чудачкой, когда была ребенком?

Он приподнял бровь. — Что-что?

Я нажала на кнопку, и кофеварка зажужжала.

— Уэс сказал, что в те времена я была «милой маленькой чудачкой», а я просто не помню себя такой. Он прав?

Лицо моего отца расплылось в широкой улыбке. — Ты не помнишь себя такой?

— Вовсе нет. — Я уставилась на кофе, который выплёскивался в мою чашку. — То есть, может быть, я и не была суперкрутой, но…

— Ты определённо была странным ребенком.

— Что? — Я посмотрела на его ухмылку и разрывалась между смехом и раздражением. — Не была.

— Ты превратила нашу веранду в свадебную часовню, когда тебе было семь — помнишь это? Ты потратила несколько дней на то, чтобы установить её с украденными цветами из маминого сада и белыми простынями. А к ошейнику Фитца привязала связку пустых банок из-под кукурузы.

— И что? Это впечатляющая креативность.

Он негромко рассмеялся, когда я присоединилась к нему за столом.

— Это точно — эта часть была милой. Странным было то, что ты уговорила того паренька, который жил на углу, Коннера какого-то там, притвориться, что он на тебе женится. Он позволил тебе командовать им, пока ты не сказала ему, что это законно и он женат на тебе навсегда. Тогда он попытался уйти домой, но ты повалила его на землю и сказала, что он не сможет уйти, пока не перенесёт тебя через «арку».

— Разумное ожидание от невесты.

— Он плакал, пока мы наконец не услышали его вопли через дверную сетку, Лиз.

Я подула на свой кофе.

— Я всё ещё жду самой странной части.

— Ты разбила свои черные овальные очки в потасовке и всё равно не позволила ему подняться.

— Он должен был остаться на месте, как хороший муж.

Он начал смеяться, и я тоже. Так что, возможно, я была немного странной.

— Простите, вы здесь работаете?

Я закатила глаза, пытаясь закончить перекладывать нижний ряд художественной литературы среднего класса на соседнюю полку. Я продержалась целое утро на кассе с «Что случилось с вашим носом?», поэтому переключилась на перекладывание новинок в надежде избежать дальнейших контактов с людьми.

Я встала с корточек и обернулась.

И чуть не проглотила язык, когда увидела Майкла.

— О, боже, привет.

— Привет, Лиз. — Его лицо расплылось в широкой ухмылке. — Я не знал, что ты здесь работаешь.

— Да. — Мне так хотелось прикрыть свой отвратительный нос и, возможно, исчезнуть. Он был инициатором нашей вчерашней переписки, но я чувствовала себя странно из-за того, насколько неловко это было.

— Я впечатлён. — Его руки скользнули в карманы, и он сказал: — Две работы и школа?

— Что?

— Я не могу поверить, что ты обслуживаешь столики и работаешь здесь, в то время как у меня сейчас даже одной работы нет.

А-а-а, «Закусочная». Моей ложью действительно становилось трудно управлять.

— Что я могу сказать? Я люблю деньги.

Я почувствовала, что у меня перехватило дыхание, когда посмотрела на него. На нём была клетчатая рубашка — не обычная клетчатая фланель, заметьте, а просто хорошая рубашка. К ней прилагались идеальные брюки и кожаные туфли, которые выглядели так, будто им место на шикарной яхте. Он выглядел красиво и стильно, как человек, который может успешно выиграть спор, не повышая голоса.

Я прикусила нижнюю губу и постаралась не пялиться на его идеальное лицо.

— Есть ли что-то, что я могу помочь тебе найти?

Его улыбка превратилась в самоироничную, смущённую ухмылку.

— Я ищу одну книгу. Она появилась онлайн, но её нет в секции.

— Какую книгу?

У него был такой вид, будто не хотел мне говорить. Он засунул руки в карманы и сказал:

— Ладно, не смейся. Я ищу «Другая мисс Бриджертон» Джулии Куин.

Я поджала губы и наклонила голову, пытаясь понять, что это за история. Я читала эту книгу — то есть, я читала все романы Бриджертонов, но исторические романы обычно читают женщины.

— С чего бы мне смеяться? Это отличная книга.

Его глаза сузились. — Это сарказм?

— Вовсе нет. Мне нравится всё, что когда-либо написала Куин.

Его рот слегка разжался от облегчения. — Но ты осуждаешь меня за то, что я читаю их, потому что я парень, не так ли?

Хммм… давай посмотрим. Парень, который читает романы — хорошие, очень хорошие романы? Тот, кто не заботится о ярлыках и теряет себя в книгах об умных, забавных героинях и мужчинах, которые ценят их индивидуальность?

Никакого осуждения. Возможно, немного легкомысленная увлечённость, но не осуждение.

Я небрежно прикрыла рукой свой ужасный нос и сказала: — Ни в коем случае. Мне даже любопытно, как ты к ним пришёл, но я искренне считаю, что они уровня Джейн Остин.

Это заставило его рот изогнуться в дразнящей усмешке.

— Тебе не кажется, что это, возможно, преувеличение?

— Поверь мне, Майкл, ты не захочешь обсуждать это со мной. У меня впереди четырёхчасовая смена и навязчивая любовь к романтическим книгам. Ты не сможешь победить.

Он улыбнулся так, что улыбка коснулась его глаз, прищурив их самым искренним образом.

— Принято к сведению. И для протокола, всё началось с пари.

— Как и всё хорошее. — Прежде чем последнее слово слетело с моих губ, в голове всплыл образ лица Уэса. Весь день я воспроизводила наш телефонный разговор, хриплость его сонного голоса, когда мы вместе смотрели «Мисс Конгениальность» в двух разных домах.

Майкл снова засмеялся, и вот так я вернулась в настоящее, и мы оба улыбались друг другу рядом с секцией поддержанных книг Джуди Блюм. Он скрестил руки на груди и сказал:

— Несколько лет назад моя подруга бросила мне вызов: прочесть «Герцог и я». Она поставила деньги на то, что если я действительно прочту её, то она мне понравится.

Я обожала эту книгу.

— И всё?

— Вот и всё. — Он одарил меня застенчивой улыбкой и сказал: — Кроме того, что может быть веселее, чем история, которая начинается с фальшивых отношений?

Каждой фиброй моего существа я хотела безумно рассмеяться над словами, которые он только что произнёс, но я кивнула и сказала:

— Я полностью согласна.

— Ты ведь знаешь, что твоя рука никак не прикрывает твой нос? Я всё ещё вижу его.

Я закатила глаза, что заставило его ухмыльнуться. Я опустила руку и сказала: — Он просто настолько ужасен, что я не могу не попытаться прикрыть его, понимаешь?

— Понимаю, но по сравнению со вчерашним вечером он выглядит не так плохо. Может, немного опухший, но не более того.

— Спасибо. Знаешь, за то, что солгал мне. — У меня было зеркало, так что его слова только подтвердили, что он был таким же милым, как и раньше. А этот акцент? О, детка. Я жестом пригласила его следовать за мной. Я точно знала, где найти книгу, которую он искал, и она была на другом конце магазина. — Я думаю, что он уменьшается, хотя по-прежнему напоминает Картофельную Голову.

— Согласен.

— Так как поживают твои родители? — Я оглянулась через плечо. — Просвети меня.

— Ну, родители в порядке, — начал он, и я задумалась, были ли его родители всё ещё супер-серьёзными. У меня были смутные воспоминания об очках с толстыми стёклами и поджатых губах.

— У тебя всё ещё есть кошки? — Мне нравилось, что он любил кошек больше, чем собак. Это была ещё одна причина, по которой он всегда казался умнее остальных соседских детей. — Мурчик и мистер Сквиши?

— Не могу поверить, что ты помнишь их имена. — Он снова улыбался, выглядя таким счастливым, что мне захотелось съесть его лицо. — Сквиш сейчас живёт с моей бабушкой, но Мурчик по-прежнему живёт с нами, ежедневно мучая нас своим дерьмовым кошачьим поведением.

— Своим поведением. — Я остановилась перед секцией с крупным шрифтом. — Хороший мальчик.

Мои мысли вернулись к Уэсу, потому что, когда мы разговаривали по телефону накануне вечером, он спросил, был ли мой кот на улице. Мне потребовалась целая вечность, чтобы заснуть, когда я легла в постель, в основном из-за непрекращающейся улыбки, с которой я вспоминала наш разговор.

Хриплый звук его голоса, когда он дразнил: «И ты не сможешь уснуть, пока не узнаешь, где я. Я понял тебя».

Майкл сказал: — К слову о Уэсе…

— Что… я не говорила, — выпалила я, быстро моргая, пытаясь понять, что, черт возьми, я пропустила, и какие слова он говорил, пока я отключилась.

Майкл нахмурился, странно глядя на меня, и сказал: — Я правда считаю, что тебе стоит дать ему шанс.

Подождите, что?

Майкл уже выполнил свой долг друга, сказав мне об этом на баскетбольной площадке, верно? Конечно, они были друзьями, но, если бы у него были какие-то мысли обо мне, выходящие за рамки дружбы, казалось, что он не стал бы так настаивать.

Но это он написал мне сообщение, и он был игривым. Так что же всё это значило? В этот момент мне понадобилась доска и нитка. Когда мы добрались до секции Куин, я спросила:

— Шанс. Что именно подразумевает собой «шанс»?

Он протянул руку и взял книгу с полки.

— Просто узнай его получше.

— Я уже знаю его.

— Нынешнего его, а не того, с кем играла в прятки. — Он открыл книгу и пролистал страницы. — Ого, какие большие слова.

— Извини, у нас в наличии только издания с крупным шрифтом.

— В общем, — продолжил он, достаточно пристально глядя мне в глаза, что я начала ёрзать. — Ты ему нравишься, Лиз. Честно говоря, я здесь всего несколько дней, но не могу заставить его прекратить болтать о тебе.

Что именно говорил Уэс, когда меня не было рядом? Не слишком ли далеко зашёл в своей игре? Потому что, если он так и сделал, план мог бы полностью провалиться.

— Он даже не знает меня по-настоящему — он знает ту меня, которая играла с ним в прятки.

— Просто попробуй — это всё, о чём я прошу. Сходи с ним на свидание и попробуй.

Я посмотрела на него и прикусила уголок губы. — Ты приглашаешь меня на свидание из-за него?

Как, чёрт возьми, мы с Уэсом собирались выпутаться из этого?

Это заставило его снова улыбнуться.

— Вовсе нет. Но в среду вечером я приглашаю рябят посмотреть кино, так как у старшеклассников в четверг уроки начнутся позже, и вам стоит прийти.

Я сглотнула и поддразнила:

— Ты имеешь в виду вместе, да?

Это заставило его улыбнуться.

— Просто езжай с Уэсом. Пожалуйста?

Боже, всё это начало выходить из-под контроля. Теперь Майкл приглашал людей, чтобы Уэс мог сделать шаг. Но Уэс только притворялся, что считает меня потрясающей, чтобы показать Майклу, какая я потрясающая. У меня начинались проблемы, и это был мой собственный план. Мне нужно было покончить с этим как можно скорее. Я спросила:

— А что, если после этого он по-прежнему будет нравиться мне только как друг? Что тогда?

— Ничего страшного, ничего плохого. — Его глаза скользнули по моему лицу, и это было похоже на момент. Казалось, что он действительно видит меня, или рассматривает что-то во мне, и я задумалась, насколько плохо выглядит мой нос.

— Хорошо, — сказала я. Может быть, он давал своему другу последний шанс, прежде чем сделать шаг. — Я дам ему шанс.

— Да. — Он посмотрел на меня и вскинул кулак. — А теперь, если ты меня извинишь, я собираюсь взять свой роман домой и почитать его в горячей ванне с пеной.

Я рассмеялась. — Иди побалуй себя, милый.

— Это было просто восхитительно, мама. — Я прислонилась спиной к надгробию и скрестила лодыжки, вдыхая запах свежескошенной травы. Иногда апрель в Небраске наступал медленно, время от времени налетала поздняя метель, уничтожая обещанную весну, но не в этом году.

Птицы щебетали в распускающихся листьях высоких деревьев кладбища, вечернее солнце было тёплым, и это весеннее предвкушения витало в воздухе вместе с запахом цветущих черёмух.

— Он не только купил романтическую книгу, которую ни один типичный неуверенный в себе мужчина никогда не признается, что читал, но он был забавным, обаятельным и, между нами говоря, флиртовал взглядом. Флиртовал взглядом, и он определённо флиртовал в своих сообщениях прошлой ночью. Я думаю, он думает… Не знаю, я не хочу говорить, что он считает меня классной, но, может быть, забавной…? Да, я вполне уверена, что он считает меня забавной.

Я снова представила его смеющееся лицо — наверное, уже в двадцатый раз с тех пор, как он вышел из книжного магазина, — и мне захотелось завизжать. — Клянусь Богом, он бы тебе так понравился.

Так бы и было. Он был зрелым, вежливым, обаятельным и умным, именно такого парня она сделала героем всех своих сценариев. В каждом сценарии, который она написала, был крепкий, надёжный симпатяга, который завоёвывал свою любовь.

Именно поэтому я так сильно хотела, чтобы он пригласил меня на бал. Почему-то пойти на выпускной с кем-то, кого она знала — кто знал её достаточно хорошо, чтобы знать и помнить о её маргаритках, казалось жизненно важным. Как будто это могло создать ощущение, что она каким-то образом участвует в моём выпускном классе.

Нелепо, правда?

Но я просто хотела, чтобы пустота в моей жизни хоть немного уменьшилась. Разве я много прошу? Я продолжала ждать «завершения», которое должна была почувствовать, но мне уже начало казаться, что оно никогда не наступит.

Черёмуха, на которую я смотрела, расплылась, и я проглотила ком в горле.

— Папа и Хелена постоянно спрашивают меня о выпускном — иду ли я, нужно ли мне платье, но дело в том, что мне ни в чём не нужна их помощь. Это эгоистично, и они этого не заслуживают, но если я не могу сделать эти вещи с тобой, то не хочу ни с кем другим.

— Ты разговариваешь сама с собой?

Я подпрыгнула, ударившись головой о мамино надгробие, прежде чем обернулась и увидела Уэса. Он стоял в спортивной одежде, со вспотевшим лбом, и я, прижав руку к своему бешено колотящемуся сердцу, сказала:

— Боже, что ты здесь делаешь?

Его рот опустился, а брови сошлись вместе, как будто он был в замешательстве.

— Воу, извини. Я не хотел тебя напугать.

По какой-то причине меня разозлило его появление. Я знала, что должна чувствовать себя смущённой тем, что он застал меня разговаривающей с куском мрамора, или беспокоиться отом, что именно он услышал, но всё, о чём я могла думать, это о том, что он находится в этом пространстве. Это было моё пространство — моё и мамы, и его тут быть не должно.

Я вскочила на ноги. — Уэс, ты последовал за мной сюда? В чём твоя проблема?

— О. — Его ухмылка исчезла, и он посмотрел на могилу моей матери — теперь, когда я переместилась, он мог видеть её имя — прежде чем сказать: — Черт. Я уже бежал, когда увидел, что ты свернула сюда. Я думал, ты просто сокращаешь путь.

— Да, но это не так, ясно? — Я быстро заморгала, пытаясь не дать своим эмоциям скатиться вниз, куда бы они ни направлялись. — Наверное, будет лучше, если ты просто не будешь бегать за людьми без их ведома. Вероятно, это будет твоим лучшим вариантом.

Он сглотнул. — Я не знал, Лиз.

Я закатила глаза и достала наушники из кармана. — Ну да, теперь ты знаешь. Ты знаешь, что эта странная Малышка Лиз — чудачка, которая никак не может забыть свою покойную маму. Круто.

— Нет, послушай. — Он подошёл ближе и обхватил меня руками за плечи, нежно сжимая, в то время как его пронзительные карие глаза блуждали по моему лицу, словно он отчаянно пытался убедить меня. — Я сейчас уйду, а ты оставайся. Забудь, что ты меня видела.

— Слишком поздно. — Я вдохнула через нос и стиснула зубы, отступая от него и его рук. — Оставайся, если хочешь, мне всё равно.

Я воткнула наушники в уши и включила музыку. Я включила Foo Fighters так громко, что не могла слышать, что бы Уэс мне ни говорил, и, отвернувшись от него, побежала по дороге, хотя знала, что он выкрикивает моё имя.

Я бежала домой с рекордной скоростью, пытаясь думать о таких обыденных вещах, как домашнее задание, в слабой попытке подавить свои эмоции. Мне нужно было написать статью о патриархате в литературе, и я не могла решить, использовать ли мне «Жёлтые обои»26 или «Историю одного часа»27. Второй вариант мне нравился больше, но в первом было больше материала.

Я захлопнула входную дверь и уже почти добралась до безопасной комнаты, когда отец окликнул меня.

— Да?

— Зайди ко мне на секунду.

Я прошла по коридору в его комнату и толкнула дверь его спальни, всё ещё тяжело дыша после бега. — Да?

Он сидел в кровати, читая книгу, а по телевизору на заднем плане шёл эпизод сериала «Друзья». Он даже не оторвал глаз от книги в мягкой обложке, когда спросил: — Эй, ты уже ходила с Джослин за платьями на выпускной?

— Ещё нет — её мама была занята, а мне не очень хотелось из-за моего носа.

— А, да. Кстати, как ты себя чувствуешь?

Я пожала плечами и подумала о том, как мне нравилось слушать повторы «Друзей» в комнате моего отца. Они с мамой смотрели это шоу в постели столько раз, что оно стало для меня как колыбельная песня, звук, который вызывал в памяти образы и запахи моего раннего детства.

— Думаю, уже лучше.

— Рад это слышать. — Он убавил громкость на телевизоре до нуля и наконец посмотрел на меня. — Слушай, раз уж вы ещё не ходили, может, узнаешь, не хочет ли Хелена пойти с вами, девочками? Я знаю, что она с удовольствием это сделает, и я уверен, что она заплатит и за твоё дорогущее платье.

О, как не вовремя. Я не хотела, чтобы она шла с нами, и уж точно не хотела, чтобы она платила за моё платье. Я почувствовала, как тревожно ускорилось моё сердцебиение и попыталась:

— Я думаю, что она, вероятно, слишком…

— Ну же, Либби Лу. — Папа снял очки для чтения. — Она действительно хочет сделать это с тобой. Почему это такая трудная просьба?

Я сглотнула. — Это не так.

— Правда? Потому что я слышал, как она два или три раза упоминала, что была бы рада сводить тебя по магазинам, а ты договорилась с кем-то другим.

— Я разберусь с этим.

Почему он — и Хелена — не могли оставить это? Зачем им было нужно давить на меня по поводу выпускного? Казалось, все хотят, чтобы я сделала что-то — много чего, — чего мне делать не хотелось.

Он приподнял бровь. — Ты пригласишь её? И не скажешь, что это была моя идея?

Моё горло сжалось, но я ответила: — Конечно.

Он перешёл к разговору о чем-то другом, но я ничего не слышала. Почему я должна идти за платьем с Хеленой? Всю оставшуюся часть нашего разговора и всё время, пока я принимала душ после него, мой мозг выкрикивал аргументы в адрес великому незнакомцу. Меня душила мысль о том, что Хелена займёт место моей мамы, такое беспомощное отчаяние, от которого ногти оставляют на ладонях крошечные бороздки в виде полумесяца. Я не хочу, чтобы она была там, так почему это навязывается мне? Почему её желания важнее моих? Аргументы бурлили во мне, пока я чистила зубы и раскладывала одежду, и к тому времени, когда я погасила свет и забралась в постель, я была измотана.

И меня мучило чувство вины за то, какой стервой я была по отношению к Уэсу на кладбище. Он не сделал ничего плохого, но вид его в этом странном священном месте вывел меня из себя. Наверное, потому что это было единственное место, где я чувствовала её. Весь остальной мир — и моя жизнь — двигались дальше, но в этом единственном месте ничего не изменилось после её смерти.

Я была жалкой.

Я включила телевизор и загрузила DVD с фильмом «Любовь с уведомлением». Это был ещё один фильм, где Хью Грант играл сомнительного типа, но подшучивание между ним и Сандрой Буллок с лихвой компенсировало этот факт и фактически делало его простительным. Я натянула одеяла до подбородка, пока героиня Сандры Буллок заказывала слишком много китайской еды. Когда я потянулась за телефоном, чтобы поставить его на зарядку, я заметила, что пропустила сообщение.

От Уэса.

Уэс: Мне жаль. Я не знал, что твоя мама там, иначе я бы не пошёл за тобой внутрь. Я знаю, что ты считаешь меня козлом, но я клянусь тебе — я бы никогда не стал вмешиваться в это.

Я вздохнула и села. Мне было так неловко. Как я вообще могла это объяснить? Никто нормальный никогда бы этого не понял.

И подождите, он думал, что я считаю его козлом?

Я: Забудь об этом. Это я должна извиняться, потому что ты не сделал ничего плохого. Ты застал меня в неподходящий момент, и я взбесилась — это не твоя вина.

Уэс: Нет, я понимаю. Это не родитель, поэтому я знаю, что это не одно и то же, но я был близок со своей бабушкой. Каждый раз, когда мы приезжаем в Миннесоту, первое, что я делаю это иду на кладбище, чтобы поговорить с ней.

Я оторвала взгляд от своего телефона и моргнула. Затем я написала: «Правда?»

Уэс: Правда.

Я кивнула в темноте и быстро моргнула, пока мои большие пальцы летали по клавишам.

Я: Я начала «бегать», чтобы поговорить с ней без необходимости что-либо объяснять.

Уэс: Без шуток — вот почему ты начала бегать?

Я слышала, как Фитц мяукает у моей двери, поэтому я встала и пошла открыть её.

Я: Не в прошедшем времени — вот почему я бегаю.

Уэс: Подожди-ка, ты хочешь сказать, что каждый день, когда я вижу, как ты бежишь, и предполагаю, что ты тренируешься, чтобы попасть на олимпийские состязания, на самом деле ты просто бежишь в Оук-Лоун, чтобы поговорить с мамой? 🙂

Мистер Фитцперверт посмотрел на меня, мяукнул и ушёл. Ну что за говнюк. Я закрыла свою дверь.

Я: Бинго. Но клянусь Богом, я выпотрошу тебя овощечисткой, если ты кому-нибудь расскажешь.

Уэс: Твой секрет умрёт со мной, Баксбаум.

Я подошла к окну.

Я: В твоём доме темно — ты в своей комнате?

Уэс: Ты когда-нибудь не подглядываешь за мной, проныра? И прежде, чем ты спросишь, на мне крутые брюки, пиратская рубаха и чёрный берет.

Я засмеялась в тишине своей комнаты.

Я: Я не собиралась спрашивать, но это звучит сексуально.

Уэс: Так и есть. У меня тут тепловой удар.

Я посмотрела вниз на их передний двор, где кто-то оставил футбольный мяч рядом с кустами гортензии.

Уэс: И ответ на твой вопрос заключается в том, что я на заднем дворе, в Секретной зоне.

Секретная зона. Я не думала о ней уже много лет. У дома Уэса был участок земли за забором, который никогда не застраивался. В то время как остальные дома на этой улице выходили на другие дворы, за домом Уэса был маленький лесок.

В начальной школе, в разгар игр в прятки, мы прозвали его «Секретной зоной». Там мы исследовали, притворялись, разводили несанкционированные костры… Это было невероятно. Я не была там с лета перед началом средних классов.

Я: Почему?

Уэс: Приди и узнай, почему.

Он действительно хотел, чтобы я пришла потусоваться? Потусоваться вдвоём, без отношения к Майклу? Моя мама предостерегала от свиданий с взбалмошными мальчишками, но ведь дружить с ними можно?

Я написала: «Мой папа и Хелена уже спят».

Уэс: Так улизни.

Я закатила глаза — так типично.

Я: В отличие от тебя, я никогда не сбегала тайком. Это кажется неразумным.

Я не могла, но часть меня чувствовала, что я слышу, как он смеётся над моим ответом. Примерно через минуту зажужжал мой телефон.

Уэс: «Неразумным». Баксбаум, ты не перестаёшь меня смешить.

Я: Спасибо.

Уэс: Это не комплимент. НО. Ты смотришь на это не с той стороны.

Я: Да? А как нужно?

Уэс: Ты — очень воспитанный подросток — просто хочешь подышать свежим весенним воздухом и пару минут посмотреть на звёзды. Вместо того чтобы будить родителей, ты решаешь тихонько улизнуть на несколько минут.

Я: Ты ненормальный.

Уэс: Слабо?

Я посмотрела в сторону коридора, поскольку это «слабо» навеяло мне столько воспоминаний о том, как Уэс подталкивал меня к тому, чего я не должна была делать, например, забираться на крышу дома Бренды Бакхольц и звонить в звонок дома мистера Левина и убегать.

Прежде чем я успела ответить, он написал: «Я отключаю свой телефон, чтобы не выслушивать твои отговорки. Увидимся через пять минут».

Глава 8

“Ты мне очень нравишься. Такая, какая ты есть.”

— Дневник Бриджит Джонс

Я не могла поверить, что делаю это. Я переступила через скрипучую половицу в коридоре и тихо прокралась к раздвижной стеклянной двери в гостиной. Это было рискованно, но по какой-то причине мне нужно было это сделать.

Я хотела провести время с Уэсом.

Наверное, просто его понимание моего горя заставило меня почувствовать с ним товарищество. Мне всегда казалось, что мои визиты к маме были ненормальными, но я также чувствовала, что что-то внутри меня сломается, если мне придётся остановиться.

Эта теория будет проверена осенью, не так ли?

Как бы то ни было, наконец-то поделиться с кем-то этим ощущалось почти как освобождение. Смысла в том, что он был единственным из всех людей, с кем я могла поделиться этим, не было, но я начинала преодолевать сомнения.

Также было приятно хоть раз не ссориться с Уэсом. Что было странно, потому что это была наша фишка: он шутил надо мной, а я злилась. И так всю жизнь. Но теперь я обнаружила, что он весёлый, милый и, кажется, более забавный, чем все остальные, кого я знала.

Я медленно открыла дверь, прислушиваясь к звукам, доносящимся с другого конца дома, пока мистер Фитцперверт проскользнул между моими босыми ногами.

Я вышла на веранду и закрыла за собой дверь. Ночь была прохладной, небо ясным, а яркая, высокая луна освещала город. Повсюду виднелись лунные тени, красивые и жуткие одновременно.

Крадучись спустившись по лестнице, и ступив на холодную траву, я трусцой пересекла задний двор к заборной сетке, разделяющей наши дворы. Внезапно мне показалось, что прошли считанные дни, а не годы с тех пор, как я перелезала через этот забор в детстве, и за считанные секунды я перебралась через него, оказавшись в его дворе.

Тени были жутковатыми, поэтому я продолжала бежать к задней калитке, забыв о всяком подобии крутости или самообладания. Подняв руку и открыв калитку, я шёпотом крикнула: — Уэс?

— Сюда.

Я едва могла видеть, потому что густые деревья закрывали луну, но я пошла в направлении его голоса. Обойдя цветущий куст и широкую ель, увидела его.

— Вау, Уэс. — Я огляделась вокруг, поражённая.

Сотни крошечных мерцающих огоньков были развешаны на деревьях, которые окружали четыре деревянных кресла, в одном из которых сидел Уэс. В центре всего находился очаг, пылающий огнём, а за ним струился каменный водопад. Пространство было настолько густо заросшим листвой, что казалось, будто это не пригородный задний двор, а дикий, укромный уголок.

— Это невероятно. Это всё сделал твоя мама?

— Не-а. — Он пожал плечами и выглядел смущённым. Уэс Беннетт выглядел смущённым, возможно, впервые в жизни, и он сидел, вытянув перед собой длинные ноги, смотря на небо. — Это моё любимое место, так что на самом деле, это сделал я.

— Нетушки. — Я села в кресло напротив него. — Не ты это сделал. Не может быть.

— Да, может. — Он поднял глаза и сказал: — Три лета назад я работал в ландшафтной компании, и всё, за что мы брали с клиентов бешеные деньги, я просто делал здесь сам. Подпорные стенки, водопады, пруд — всё это просто и дёшево сделать, если знаешь, что делаешь.

Кем был этот парень?

Подтянув ноги под себя, я натянула рукава на пальцы и посмотрела на небо. Было ясно, и повсюду виднелись звёзды. Очень старая песня Джейсона Мраза, «Bella Luna» — была лучшим музыкальным сопровождением из всех, для этого удивительного оазиса, залитого лунным светом.

Bella luna, my beautiful, beautiful moon

How you swoon me like no other…

Остановив музыку в своей голове, я сказала:

— Эй, я сегодня виделась с Майклом.

— Я знаю.

Я прищурилась, пытаясь лучше разглядеть его лицо в темноте, ища что-то, что его выдаст. Но он просто продолжал смотреть на небо.

— Он сказал тебе?

— Сказал. — Я посмотрела на профиль Уэса. Его губы едва шевелились, когда он тихо сказал: — Он написал мне сообщение. Сказал, что столкнулся с тобой и, Лиз, он сказал, что ты забавная.

— Правда? — Мне хотелось вопить. Я знала. — Что именно он сказал?

— Он сказал: «Она довольно забавная». А потом упомянул о тусовке у него дома.

— Ага. Я сказала, что дам тебе шанс. — Я посмотрела в огонь. Забавная — он сказал, что я забавная. Это было хорошо, верно? Думаю, это означало, что моё неловкое сообщение про кокосы не вывело меня из игры (прим. пер.:в ориг. была фраза kicked off the island, что в пер. означ. — выгнать из острова, и является отсылкой к реалити-шоу «Выживший»28). — Но часть меня беспокоится, что я упускаю шансы с нашей мини-версией фальшивых отношений.

Это вернуло его взгляд прямо к моему лицу.

— Ты хочешь прекратить?

Я пожала плечами и задалась вопросом, о чём он думает. Потому что, как бы весело это ни было на самом деле, и несмотря на то, что это вроде как работало, я закончила со всей этой ложью.

— Мне всегда кажется, что я знаю, что делаю, но что, если ты прав насчёт моих ужасных грандиозных планов? Что, если я просто разрушаю наши возможности на отношения с кем-то?

И ставлю под угрозу свою дружбу с Джосс, а также погружаюсь в жизнь, полной привычной лживости.

— Тогда мне придётся тебя убить. Отношения — моё всё.

— Умник. — Я закатила глаза, потому что для популярного парня, я слышала только о нескольких его отношениях, ни одни из которых не переросли во что-то серьёзное.

Я прикусила нижнюю губу и сказала: — Может, тебе стоит отвезти меня к Майклу, а потом мы решим, что не подходим друг другу. И, я не знаю, отправим групповое сообщение?

Я быстро заморгала и попыталась понять, почему мысль о том, что мы закончили с нашим планом, заставила моё сердце забиться в груди.

Он посмотрел на меня, и я удивилась, насколько мягкой была его улыбка. Он выглядел почти милым, когда сказал: — Не могу поверить, что твой нелепый план сработал.

— Скажи?

Он рассмеялся, и я тоже, а потом сказал: — Кстати, мне действительно жаль о том, что произошла раньше.

Я махнула рукой. — Ничего страшного.

— Я заставил тебя плакать. — Он отвернулся, но я успела заметить, как он сжал челюсти. Было похоже, что для него имело значение то, что он расстроил меня. И в лунном свете я почувствовала то, чего никогда раньше не испытывала к Уэсу. Мне захотелось придвинуться к нему ближе.

Я сглотнула и сдержалась. Что это был за прилив нежности к Уэсу? Возможно, я просто осознавала, как весело мне было с ним во время нашей сделки, а теперь она почти закончилась.

Вот и всё.

Поэтому вместо того, чтобы последовать абсурдному инстинкту и придвинуться ближе, я просто сказала: — Боже, какой же ты высокомерный, Беннетт. Я уже плакала, когда ты появился. Весь мир не крутиться вокруг тебя, знаешь ли.

Но на самом деле именно этот момент, момент плача, установил некую связь между мной и Уэсом.

И это была хорошая связь.

Я видела, как покачивался его кадык, когда он сглатывает, пока смотрела на его силуэт. Он поднял на меня глаза и сказал: — Обещаешь?

— Уф. Да. — Боже правый, он убивал меня своей заботой. Я прочистила горло и снова посмотрела на небо. — Теперь я в порядке, так что забудь, что ты когда-либо это видел.

— Выполнено.

Несколько минут мы сидели молча, оба потерянные в звёздном небе, но это не было неловко. Впервые в жизни я не чувствовала себя обязанной заполнять пустоту постоянной болтовнёй.

— Знаешь, я всё ещё могу прекрасно представить её, — сказал он.

— Хм? — сказала я. Я была в замешательстве и, должно быть, выглядела так, потому что он добавил: «Твою маму».

— Правда? — Я плотнее прижалась к креслу, обхватив руками ноги и представляя себе её лицо. Даже я уже не была уверена, что смогу вспомнить её точные черты. Это немного разбило мне сердце.

— Конечно. — Его голос был тёплым, словно в нём звучала улыбка, и он хрустнул костяшками пальцев, когда сказал: — Она была такой… хм… Как бы это сказать? Очаровательной, может быть?

Я улыбнулась. — Очаровывающей.

— Идеально подходит. — Он по-мальчишески улыбнулся и сказал: — Однажды я бежал перед твоим домом и как упал. Полностью разодрал колено о тротуар. Твоя мама в тот момент обрезала свои розы, и я попытался вскочить и быть крутым. Знаешь, потому что мне было лет восемь, а твоя мама была чертовски красивой.

Я улыбнулась и вспомнила, как она любила ухаживать за своим садом.

— Вместо того, чтобы обращаться со мной как с маленьким ребёнком, она срезала одну из своих роз и притворилась, что поранила палец. Она воплотила целую сценку с «ой», прежде чем сказать: «Уэсли, ты не мог бы помочь мне на минутку?».

— Так вот, заметь, я просто хотел заползти в угол и умереть от своих ужасных боевых ран. Но если миссис Баксбаум нуждалась во мне, я, чёрт возьми, собирался помочь.

Уэс ухмылялся, и я была бессильна кроме как улыбнуться в ответ. Я так давно не слышала новых историй о своей матери, что его слова были кислородом, и я отчаянно вдыхала их.

— Так что я, прихрамывая, последовал за ней в твой дом, в котором, кстати, всегда пахло ванилью.

Это были ванильные свечи — я до сих пор покупаю тот же аромат.

— В общем, она попросила меня помочь ей наклеить пластырь на палец, как будто она не могла сделать это сама или что-то в этом роде. Я чувствовал себя героем, когда она продолжала благодарить меня и говорила, каким взрослым я становлюсь.

Теперь я сияла, как дурочка.

— Потом она «заметила» моё окровавленное колено и сказала, что я, должно быть, был так озабочен тем, чтобы помочь ей, что даже не заметил, что у меня идёт кровь. Она промыла рану, наклеила пластырь и дала мне мороженое. Я почувствовал себя чёртовым героем за то, что упал лицом вниз на тротуар.

Я рассмеялась и посмотрела на небо, моё сердце было переполнено.

— Эта история так характерна для моей маме.

— Каждый раз, когда я вижу кардинала в твоём дворе, я думаю, что это она.

Я посмотрела на его затенённое лицо, и мне почти захотелось рассмеяться, потому что я никогда бы не представила, что Уэсу в голову придёт такая фантастическая мысль.

— Правда?

— Я имею в виду, говорят же, что кардиналы29 — это…

— Мертвецы?

Он нахмурил брови, слегка поморщившись.

— Я пытался выразиться более деликатно, но да.

— Я не знаю, верю ли я во всю эту историю с мёртвыми людьми, которые возвращаются как птицы, но это приятная мысль. — Так и есть. Самая приятная. Но мне всегда казалось, что если я позволю себе поверить в эти представления, то никогда не переживу её смерть, потому что наверняка проведу каждую секунду своей жизни в слезах, наблюдая за птицами.

— Ты сильно по ней скучаешь? — Он прочистил горло и издал тихий звук, как будто его смутил собственный вопрос. — То есть, конечно, скучаешь. Но… сейчас хотя бы немного легче, чем раньше?

Я наклонилась вперёд и протянула руки к огню. — Я очень скучаю по ней. Типа, постоянно. Но в последнее время это ощущается по-другому. Я не знаю…

Я замолчала и уставилась на пламя. «Было ли это легче?», поинтересовался он. Мне казалось, что я не могу ответить на этот вопрос, потому что не хотела, чтобы становилось легче. Я часто думала о ней — каждый день, — и если бы я стала делать это реже, наверняка стало бы легче.

Но чем легче это становилось, тем скорее она исчезает, верно?

Он почесал щеку и спросил: — Как по-другому?

— Может быть, хуже? — Я пожала плечами и стала наблюдать, как нижняя часть бревна нагрелось почти до белого оттенка. Я не была уверена, как объяснить это, когда я и сама не понимала. — Я не знаю. Это очень странно, вообще-то. Я просто… Наверное мне кажется, что в этом году я действительно теряю её. Происходят такие важные вехи, как: выпускной бал и подача документов в колледж, а она не застаёт их. Моя жизнь меняется и движется вперёд, а она остаётся позади вместе с моим детством. В этом есть смысл?

— Ни хрена себе, Лиз. — Уэс сел немного прямее и провёл руками по волосам, взъерошив их, когда его серьёзные глаза встретились с моими в свете огня. — В этом есть смысл, но это и полный отстой.

— Ты лжёшь? — Я прищурилась в темноте, но из-за мерцания огня было трудно разглядеть выражение его лица. — Потому что я знаю, что я странно веду себя по отношению к маме.

— И что в этом странного? — Ветерок поднял его тёмные волосы и слегка взъерошил их. — Это имеет смысл.

Я не знала, так это или нет, но волна эмоций обрушилась на меня, и мне пришлось поджать губы и быстро моргнуть, чтобы сдержать их. Было что-то в его случайном подтверждении моей вменяемости, моей нормальности, что исцелило крошечную частичку меня.

Наверное, ту часть, которая никогда не обсуждала мою мать ни с кем, кроме отца.

— Ну тогда, спасибо, Беннетт. — Я улыбнулась и положила ноги на край очага. — Ещё одна вещь, которая не даёт мне покоя, это то, что Хелена и мой папа всё время пытаются совать её во все дела, в которых должна была участвовать мама. Я чувствую себя злодейкой, потому что я не хочу, чтобы Хелена была там. Мне не нужна подмена.

— Это тяжело.

— Верно?

— Но, по крайней мере, Хелена — суперкрутая. Было бы хуже, если бы твоя мачеха была полным кошмаром, не так ли?

Я постоянно думала об этом. — Может быть. Но иногда я думаю, что её крутизна всё усложняет. Никто не поймёт, почему я так себя чувствую, когда рядом кто-то такой классный.

— Ну, разве ты не можешь включить её в свою жизнь и просто не заменять маму? Мне кажется, что ты всё ещё можешь хранить свои воспоминания, даже если Хелена будет с тобой. Верно?

— Это не так просто. — Хотела бы я, чтобы это было так, но не думала, что хватит место им обоим. Если Хелена пойдёт со мной за платьем, и мы отлично проведём время, это воспоминание будет запечатлено навсегда, и моя мама не будет в нём участвовать.

— Хочешь сигару?

Это остановило ход моих мыслей.

— Что?

Я увидела, как его губы приподнялись в темноте, прежде чем он сказал: — Я собирался насладиться «Свишер» здесь, пока ты не появилась.

Это заставило меня рассмеяться: незрелый Уэс, наслаждается сигарой с заправки на заднем дворе, как взрослый мужчина.

— О-о-о, утончённо.

— Я — не я, если не утончённый. Вообще-то, она со вкусом вишни.

— О, ну, если с вишней, то я всеми руками «за».

— Правда?

— Конечно, нет. — Я закатила глаза на его уэсовское поведение. — Не думаю, что мне понравится палочка смерти со вкусом вишни, но спасибо за предложение.

— Я знал, что таким будет твой ответ.

— Нет, не знал.

— Я думал, ты скажешь «раковая палочка», но остальное я правильно угадал.

Я наклонила голову. — Я настолько предсказуема?

Он только приподнял бровь.

— Ладно. — Я протянула свою ладонь. — Вручи мне одну из твоих элегантных гадких палочек со вкусом вишни, чтобы я могла поджечь её и втянуть в лёгкие её смертоносный дым.

Он удивлённо поднял брови. — Серьёзно?

Я пожала плечами. — Почему бы и нет?

— Кстати, тебе стоит написать рекламный текст для любителей «Свишер».

— Откуда ты знаешь, что я этого не делаю?

— Ну, если бы писала, то знала бы, что ты не куришь сигары в затяг.

— Не в затяг?

— Не-а.

— Значит… ты просто делаешь тягу и держишь за её щеками, как раздутый бурундук?

— Определённо нет. Ты просто затягиваешься меньше, чем при курении сигареты.

— Ты что, заядлый курильщик или что?

— Нет.

— Ну, мне кажется, что если ты прикуриваешь здесь в одиночестве после долгого, тяжёлого дня, то, возможно, у тебя проблема.

— Иди сюда. — Он похлопал по креслу рядом с собой.

— Фу, нет. — Я сказала это дразняще, чувствуя себя как-то неловко, поскольку я думала о том, чтобы придвинуться ближе к нему раньше.

— Расслабься, я просто собирался зажечь для тебя твою горящую гадкую палочку.

— А. — Я встала и пересела на кресло рядом с ним. — Мой косяк.

— Ты впервые это говоришь, да?

— Думаю, да.

Он усмехнулся и открыл упаковку. Я не была уверена, зачем я это делаю, особенно с Уэсом Беннеттом, но я знала, что не готова вернуться в дом. Мне было даже весело.

— Ты когда-нибудь курила?

— Да.

— Серьёзно? — Уэс сунул одну из сигар в рот и щёлкнул зажигалкой.

— Прошлым летом я курила с Джосс на вечеринке.

Он усмехнулся и сделал затяжку, когда сигара зажглась.

— Я бы с удовольствием стал свидетелем этого. Малышка Либби Лу, кашляющая, в то время как Джослин, вероятно, смеялась и пускала идеальные кольца дыма.

— Ты не так уж и ошибся. — Джослин была тошнотворно хороша во всём. Я никогда не видела, чтобы у неё что-то не получалось. Ни в те времена, ни после того, как мы стали друзьями. Если честно, а я никогда бы не сказала этого вслух, меня это до чёртиков раздражало.

Не то чтобы она была хороша во многом. С этим я могу справиться. Скорее, она была хороша в чём-то, не стараясь и не заботясь об этом. Она легко шла по жизни, никогда не ошибаясь, как это делала я ежечасно.

— Держи. — Он протянул мне сигару и зажёг другую. Я взяла её и откинулась в кресле, небрежно вытянув ноги и глядя на звёзды. Казалось важным принять позу, соответствующую курению сигары.

Я сделала затяжку. Вишня была приятной, и сигара была не такой противной, как сигареты, но вкус всё равно был как у окурка.

Уэс наблюдал за мной с полуулыбкой, что заставило меня сказать, когда дым повалил изо рта: — Приятно снова оказаться в стране ковбоев. (прим. пер.: это и место, куда ходят покурить и отсылка к старой рекламе «Мальборо»)

Он начал хихикать.

Я добавила: — Люблю хорошую сигару.

Это подтолкнуло его. Невозможно было не присоединиться к нему, когда он смеялся, откинув голову назад. Когда он наконец успокоился, то сделал затяжку и сказал:

— Можешь потушить её, Баксбаум.

— О, слава Богу. — Я затушила сигару, аккуратно прислонив её к краю очага. — И всё же, это были супер-расслабляющие десять секунд. Действительно помогло мне расслабиться.

— Ага-ага.

— Кстати, я слышала, что Алекс Бенедетти влюблена в тебя. — Я случайно услышала это на химии, и моя первоначальная реакция была такова, что они могли бы быть хорошей парой. Они оба были привлекательными спортсменами. Так что, несомненно, они должны были быть вместе, верно?

Я представила, как Алекс тусуется здесь с Уэсом вместо меня, и мне это не нравилось. Я начала с нетерпением ждать нашего странного товарищества, и хотя мне было трудно с этим смириться, я вроде как считала его хорошим человеком.

Он дымил сигарой, выражение его лица не изменилось. — Я тоже это слышал.

И…? — Она симпатичная.

Он наклонил голову. — Да, пожалуй. Просто она не совсем в моём вкусе.

— Что? Почему? — Алекс была потрясающей чирлидершей с тысячей друзей, из тех девушек, на которых, как я предполагала, парни вроде него обычно пускают слюни. В дополнение к этому она была искренне милой и очень умной. На уровне: «я слышала, что она хочет стать стоматологом».

— Не знаю. Алекс замечательная, но… — Он посмотрел на меня и пожал плечами, как будто это всё объясняло.

Я стянула резинку с запястья и откинула волосы назад. Мне казалось, что я в долгу перед Уэсом, ведь он потратил столько времени, помогая мне с Майклом. Да, всё ещё оставался шанс, что он выиграет парковочное место, но что-то в ночном воздухе Секретной зоны заставило меня захотеть сделать для него что-то приятное.

— Я знаю, что химия играет большую роль в притяжении, но она красотка. Не могу поверить, что ты не ухватился за этот шанс.

— Да, она красотка. — Он стряхнул пепел с конца сигары и посмотрел на меня таким взглядом, который заставляет слушать. — Но, типа, что это значит на самом деле? Если моя цель не состоит в том, чтобы просто сидеть и смотреть на неё, как кто-то смотрит на океан или горный хребет, красота — это просто визуальный образ.

Я расширила глаза и закрыл рот обеими руками.

— Божечки, расскажи мне подробней, Уэсли.

— Замолчи. — Он отмахнулся от меня свободной рукой и сказал: — Я просто говорю, что мне нравится девушка, которая может меня рассмешить, вот и всё. Та, с которой мне весело, независимо от того, что мы делаем.

Я откинулась на кресле и скрестила руки на груди. Наклонила голову, нахмурила брови и сказала: — Не пойми меня неправильно, но ты не такой, каким я всегда тебя считала.

Его глаза заблестели, когда он сказал: — Шокирована тем, что я перерос фазу обезглавливания гномов, а?

— Типа того. — Я хихикнула и покачала головой. — Но я также думала, что ты ухватишься за шанс… эм… «поразить цель».

Это заставило его ухмыльнуться и посмотреть на меня, приподняв одну из своих тёмных бровей.

— Это отвратительно, Баксбаум.

— Скажи же?

— Ты впервые произносишь эти слова?

Я только рассмеялась и кивнула, что вызвало у него громкий смех.

После этого мы сидели там, просто болтая ни о чём, пока он не докурил свою сигару.

— Ты будешь ещё одну? — спросила я.

Он бросил окурок в костёр и встал, взял большую палку и стал возиться с дровами.

— А что, ты хочешь одну?

— Боже, нет. — Я подняла волосы к носу и сказала: — От этих штуковин мои волосы пахнут, как помойка.

Он прислонил палку к очагу и поднял ведро, стоявшее за его креслом. — Вообще-то, мне завтра рано вставать, так что я, наверное, должен закругляться, если ты готова идти.

Было что-то в том, каким мягким было его лицо в этот момент: спокойное, счастливое, освящённое отблесками огня — что заставило меня почувствовать счастливицей, что я узнала, в кого он вырос. — Да, я готова.

Он окунул ведро в пруд и вылил его на огонь, подняв облако дыма. Когда мы вышли из Секретной зоны на задний двор, он сказал, что напишет мне, когда Майкл скажет ему, во сколько будет вечер кино.

Я легла спать, чувствуя себя счастливой, хотя и не была до конца уверена из-за чего. Или, скорее, кого. Я лежала, чувствуя приятное расслабление, распространяющееся по всему телу, пока запах дыма в волосах не свёл меня с ума настолько, что мне пришлось принять полуночный душ и сменить наволочку.

Вот тогда я легла спать счастливой.

Глава 9

“Любовь долго терпит, не мыслит зла, любовь медленно сводит с ума.”

— 27 свадеб

— Привет, детка. — Хелена смотрела на меня из дверного проёма, ведущего на кухню, пока я занималась на пианино в гостиной. Мне нравилось играть по утрам, и мне нравилось играть в моей милой пижаме с цветочным принтом и шёлковых тапочках в тон. Из-за чего практика казалась элегантным времяпрепровождением, как будто я была героиней Остин, оттачивающей один из навыков, которым я приводила бы в уныние (прим. пер.: отсылка на фильм «Гордость и Предубеждение»).

— Ты голодна? Хочешь, я поджарю тебе поп-тарт (прим. пер.: печенье, состоящее из двух слоёв запечённого теста с начинкой между ними) или что-нибудь ещё?

— Нет, спасибо. — Я пыталась продолжать играть, пока разговаривала с ней, но мне так и не удалось овладеть этим особым навыком. Если бы я практиковалась больше часа или двух в неделю, как это делала моя мама, возможно, это не казалось бы таким сложным. Она играла каждый божий день, и это было заметно. — Я уже съела банан.

— Ясно.

Она повернулась, чтобы идти обратно на кухню, и я заставила себя сделать это.

— Хелена. Подожди.

Она наклонила голову. — Да?

— Я знаю, что это в последнюю минуту, — выпалила я, борясь с чувствами, когда растягивала приглашение, — но, эм, Джослин только что написала мне и сказала, что её мама может отвезти нас за платьями для выпускного этим утром, так как сегодня выходной для учителей. Ты хочешь пойти с нами?

Хелена вздёрнула подбородок и опустила брови, заправляя волосы за уши.

— Пока не знаю. Почему ты спрашиваешь?

— Эм, потому что я подумала, что ты захочешь пройти…?

Её взгляд сказал мне, что её не провести.

— Твой отец не просил тебя это делать?

Часть меня захотела быть честной, но вместо этого я ответила: — Нет, а должен был?

Она моргнула и ещё секунду смотрела на меня, а затем её лицо озарилось счастьем.

— Я с удовольствием пойду, милая. Боже мой. Думаю, сначала нам стоит зайти в «Старбакс», где мы сможем угадывать заказы людей на кофе по их нарядам. Потом мы займёмся платьем и, может быть, заскочим в Eastman's, чтобы пообедать, включая шоколадный фондан, за который, предположительно, стоит умереть. Хотя, я сильно сомневаюсь, что за еду стоит умирать — какой бы она не была. То есть, конечно, я помешана на батончиках «Карамелло», но я бы никогда не отдала за них жизнь.

Она была как всегда бессвязной и саркастичной, но я чувствовала, что сделала её по-настоящему счастливой.

— А как насчёт мороженого? — Я протянула правую руку и заиграла мелодию, похожую на мелодию грузовика с мороженым, радуясь, что позвала её. Возможно, это пошло бы нам на пользу. — Можно считать, что за него «стоит умереть».

— Оно даже не твёрдое. Если меня посадят, то не за еду, которая болтается где-то между двумя химическими состояниями.

— Хороший аргумент. — Я перестала играть. — Мы даже не обсуждаем твой любимый банановый хлеб?

— Возможно, он достоин уголовного наказания за воровство, но не смерти. Я бы украла его у самого президента, но я бы не стала просто так отдавать свою жизнь за его вкусную пропитку.

— Но разве кража у президента не приведёт к тому, что тебя убьёт секретная служба, а следовательно, это будет одно и то же?

— Ну разумеется меня не поймают.

— Ну разумеется.

Я поднялась наверх и стала собираться, и к тому времени, как я закончила, Хелена ждала меня в гостиной. На ней была кожаная куртка в стиле «сука-босс», которая идеально смотрелась с джинсами, и я в очередной раз поразилась тому факту, что она была ровесницей моего отца.

— Ты готова к этому? Думаю, мы купим шуточное платье, просто чтобы напугать твоего отца. Смотри, мы купим тебе сногсшибательное платье, но вдобавок мы возьмём неприлично короткое, от которого его инфаркт хватит.

— Ты действительно хочешь, чтобы тебе пришлось выхаживать его после тройного шунтирования?

— Хорошо подмечено. Он такой ребёнок, когда ему плохо. — Она схватила ключи и сунула телефон в карман. — Я просто отправлю ему фотографию, чтобы немного напугать его.

Я последовала за Хеленой в гараж и села в её машину. У неё был матово-чёрный «Челленджер», грубый автомобиль, который грохотал так громко, что радио было не слышно, если только оно не было на всю. Однажды парень из магазина автозапчастей спросил её об этом: о том, почему она хочет водить машину, которая явно предназначена для мужчины и, вероятно, слишком мощная для неё, и я никогда не забуду её ответ.

«Это была настоящая любовь, Тед. Я оглянулась, увидела этого парня и совершенно потеряла голову. Я знаю, что он громкий и на виду, но всякий раз, когда я смотрю на него, я чувствую слабость в коленях. А когда я веду его — забудьте об этом. Он быстрый, дикий и немного неуправляемый, и я чувствую его хриплый рокот всем телом, когда нажимаю на педаль газа. Этот зверь навсегда испортил моё отношение ко всем другим автомобилям».

Тед в НАА (прим. пер.: Национальная Ассоциация Автозапчастей) потерял дар речи, в то время Хелена сияла, глядя на него так, словно не понимала, что натворила. Она распоряжалась своей властью как богиня, и, несмотря на мои противоречивые чувства к ней и её месту в моей жизни, я безумно уважала её за это.

— Тыквенный латте со специями.

— Серьёзно? Это твоё предположение? — Я закатила глаза и сделала глоток своего фраппучино. — Такое впечатление, что ты даже не пытаешься. Подумай, Хелена, сейчас апрель. «Старбакс» даже не предлагает этот напиток в апреле.

— Ты думаешь, я этого не знаю? — Её губы едва шевелились, пока она наблюдала за девушкой, подошедшей к кассе. Заказчица, о которой шла речь, была молода — возможно, старшеклассница — и одета как модель из «Gap» (прим. пер.: бренд одежды). — Она ещё ребёнок, поэтому не знает правил. Она знает только, что её старшая сестра дала ей однажды попробовать, и это было вау-саю-ще.

Я хихикнула.

Девочка открыла рот и сказала: «Можно мне, пожалуйста, имбирный латте?»

На что бариста ответил: «Извините, но это сезонный напиток».

Я посмотрела на Хелену с широко открытым ртом.

— Ты была так близка!

— Это не моё первое родео, малыш. — Она пожала плечами и сделала глоток своего эспрессо. — У тебя там Сумка-Мессенджер — не разочаруй меня.

Я посмотрела на парня с сумкой-мессенджером, который уставился в свой телефон. Его сумка была впечатляющей, натуральная кожа, потёртая до совершенства так, как могут сноситься только дорогие сумки. Его очки в черепаховой оправе придавали ему умный, но в то же время стильный вид, а ремешок часов идеально сочетался с ремнём и ботинками.

— Американо со льдом с соевым молоком. — Я откинулась на спинку табурета и скрестила руки. — Он приветствует весну, выбирая холодный напиток, но не может отказаться от серьёзности и горечи Американо.

— Это превосходно, мой ученик.

Сумка-Мессенджер посмотрел на баристу и сказал: «Да, мне просто нужен тёмный кофе со льдом».

— О, так близко, — пробормотала я, доставая свой телефон из кармана платья и проверяя сообщения. Не было причин думать, что Уэс напишет мне, но после того, как мы тусовались прошлой ночью и так хорошо провели время, это казалось вполне возможным.

— И можно добавить соевого молока, пожалуйста?

— Бум. — Хелена хлопнула по столу. — Это чертовски близко, Лиз.

— Мы сегодня в ударе.

Она кивнула и сказала: — Кстати, об этом, что там с Уэсом?

— А какое отношение он имеет к этому?

Она пожала плечами. — Никакого. Я слишком нетерпелива, чтобы ждать подходящего момента.

— О. — Я прочистила горло и наблюдала, как Сумка-Мессенджер взял свой кофе и присоединился к столику трёх других сумочников. — Эм. На самом деле, между нами с Уэсом ничего нет.

— Ты уверена? Потому что прошлой ночью ты провела с ним на улице не меньше часа.

Мои глаза метнулись к ней, но вместо того, чтобы выглядеть сердитой, она улыбнулась мне улыбкой, говорящей: «попалась».

— Не волнуйся, я узнала об этом чисто случайно. Мне посчастливилось выглянуть в окно в тот самый момент, когда ты промчалась через задний двор, словно твоя задница была в огне, и перелезла через его забор.

— А папа знает?

— Зачем мне его будить, если ты просто выходила на улицу посмотреть на звёзды?

Я пожала плечами и сдержала улыбку. Как бы мне ни хотелось попасть под чары «она такая крутая», под которые, казалось, попадали все, кто встречал Хелену, иногда она действительно могла быть невероятно крутой. — Я не знаю. Спасибо, что не сказала ему. Это пустяк, но я чувствую, что для него это имело бы большое значение.

— О, это определённо было бы так. — Она подняла свой стакан и стала возиться с крышкой. — Но он доверяет тебе. Мы оба доверяем.

— Я знаю. — Я скрестила ноги и провела пальцем по одной из бороздок на колготках. — А с Уэсом мы просто друзья, между прочим. Он вроде как помогает мне кое с чем.

— Что? — Она болтала ногой взад-вперёд, перекинув её через край стула. — Последнее, что я слышала, вы двое ссорились за место на парковке. А теперь, внезапно, вы друзья, и он помогает тебе? Как, чёрт возьми, это произошло?

— Это довольно сложно.

— Меньшего я и не ожидала. — Она посмотрела в отверстие в своей крышке, прежде чем покрутить стакан. — Но тебя, должно быть, немного влечёт к Уэсу. Я имею в виду, он не только красивый и мускулистый, но и весёлый. Если бы я была подростком, я бы точно на него клюнула.

Прежде чем я успела произнести хоть звук, она прервала себя: — О, боже, пожалуйста, вычеркни это из протокола. Я говорю как одна из тех учительниц, которые посылают ученикам фотографии своих сисек. Ты ведь понимаешь, что я не это имела в виду?

Это вызвало у меня улыбку. — Конечно.

— Я нахожу Уэса очаровательным, как очарователен щенок с огромными лапами.

— Успокойся. Я знаю.

— О, слава Богу.

— И я согласна. До недавнего времени я не замечала Уэса. Но теперь, когда я провела с ним время, я понимаю, почему он может понравиться девушке.

— Его плечи, да? Они дико широкие.

Я прищурилась. — Правда?

— Ты не заметила?

— Не совсем. Но дело не в этом. Я хотела сказать, что понимаю, как девушка может увлечься им, потому что он довольно внимательный для… — Как мне теперь классифицировать Уэса? Мои прежние ярлыки, похоже, не подходили. — Для Уэса.

Я представила его на вечеринке у Райана, спасающего меня от неминуемого унижения, придерживая штаны, которые он одолжил мне. Боже правый, Уэс Беннетт был просто находкой, не так ли? Он внимательно слушал, звонил по ночам, сооружал прекрасные очаги, которым место в журналах об образе жизни. Уэс был немного мечтательным.

— Но не для тебя?

— Нет. — Что бы я ни узнала об Уэсе, любые реальные отношения с ним закончились бы катастрофой. И, как будто мне нужно было убедить себя в этом, вот так мне захотелось рассказать ей. Всё. — Итак, вот что происходит. Но это совершенно секретно, ясно? Типа, даже Джослин не знает.

— О, боже, я люблю быть единственной, кто в курсе всех событий. — Она просияла инаклонилась чуть ближе. — Расскажи мне всё, подлая маленькая хитрюля.

И я рассказала. Я рассказала ей о Майкле, и она сделала жест как будто у неё трепещет сердце, когда я описала его и его неожиданное повторное появление в моей жизни. (Хотя и не упомянула о моменте, связанным с мамой). Я рассказала ей о нашем с Уэсом плане, а она рассмеялась и назвала меня злым гением.

Она плакала настоящими слезами, когда я описывала, как на меня вырвало, и фыркала пока плакала, когда я добавила к рассказу подробности несчастного случая с баскетбольным мячом. Она вытирала глаза, когда сказала:

— Боже, как будто судьба изо всех сил старается держать тебя подальше от него.

Что? Всё было совсем не так, верно? Это были просто неудачные совпадения.

— Каждый раз, когда ты приближаешься к тому, чтобы провести момент с Майклом, кажется, что Вселенная разбивает его мячом по лицу или блевотиной на наряд. Думаю, что Вселенной больше нравится Уэс.

Я уверена, что посмотрела на неё так, словно у неё изо рта выползла змея.

— Нет, не нравится. Это были странные случайности. Если уж на то пошло, я бы сказала, что невезение просто следует за Уэсом по пятам. То, что я оказалась рядом с ним, вероятно, и есть то, на что злится судьба.

Её брови поднялись. — Лад-но, Лиз. Как скажешь.

Вселенной больше нравится Уэс.

Пока мы шли к машине и ехали в торговый центр, мой мозг был измотан этой единственной фразой. Вселенной больше нравится Уэс?

— Меня сейчас стошнит. — Я покачала головой и уставилась на Джослин, разглядывающую своё отражение в зеркале. На ней было оранжевое платье в пол, и она больше походила на кого-то на красной дорожке церемонии вручения премии «Оскар», чем на школьницу, примеряющую выпускное платье. — На тебе хоть что-нибудь плохо смотрится?

Мама Джосс рявкнула: — Оно слишком взрослое. Снимай его.

Её мама была одной из тех милых, но пугающих родителей. Она всегда была очень мила со мной, но, когда она злилась на Джосс, это заставляло нервничать меня. Она была маленькой — едва ли выше пяти футов (прим. пер.: 152 см), но каждый её дюйм был главным.

Она была адвокатом, и я всегда считала, что она прекрасно разбирается в своей работе, потому что я ещё не видела, чтобы Джосс когда-либо побеждала её в споре.

Джослин закатила глаза и пробормотала что-то о том, что будет трясти свою маму до тех пор, пока её волосы не выбьются из пучка, что заставило меня хихикнуть, а также подумать о том, как Уэс постоянно портит мне причёску. Это чертовски раздражает, но что-то в этом заставляло меня каждый раз улыбаться.

Я прочистила горло и нахмурилась, просто чтобы убедиться, что я не жутко улыбаюсь в пространство.

Это может всё испортить.

Потому что до сих пор мы с Джосс развлекались, как при обычном походе по магазинам. Её раздражение по поводу моей неохоты, касающейся выпускных мероприятий и моё раздражение по поводу её приставаний ещё не проявились.

Всё было прекрасно, и я не хотела, чтобы моя ложь, связанная с парнем, всё испортила.

Мы были в третьем магазине, и всё шло так же, как и в каждом прошлом. Я примерила несколько платьев, которые были так себе, и каждое платье, в которое влезала Джослин, выглядело потрясающе. Ей было трудно выбрать только одно, а мне было трудно найти хотя бы одно.

— Дело не в том, что я хорошо выгляжу, а в том, что я примеряю великолепные платья. — Джослин посмотрела на меня в зеркало. — Ты, с другой стороны, продолжаешь примерять ретро-цветочные вещи, которые даже не похожи на платья для выпускного. Я знаю, что у тебя романтическая атмосфера, но, ради всего святого, примерь чёртово платье в пол, которое считается выпускным.

— Она права, Лиз. — Хелена ела корн-дог, который купила в торговом центре, сидя на кресле и наблюдая за тем, как мы примеряем платья. — Просто возьми стопку и приступай.

— Выйди за пределы своей зоны комфорта, — сказала мама Джослин, одарив меня материнской улыбкой и ободряющим кивком. Затем она рявкнула на Джосс: — Это слишком обтягивающее, и вырез у декольте слишком большой. Переходи к следующему.

Я окинула взглядом стеллажи и не захотела больше ничего искать. — Уф.

— Постой. — Джослин подняла палец. — Иди в примерочную и жди меня. Я принесу десять платьев тебе на примерку. Просто доверься мне.

— Но ты же не…

— Доверься мне.

Я вздохнула и пошла обратно в примерочную, уже так устав от покупки платьев. Я опустилась на скамейку и почувствовала, что мой телефон зажужжал, когда я села. Я достала его и увидела сообщение от Уэса.

Уэс: Что случилось с твоей машиной?

Как только я увидела, что сообщение от Уэса, я почувствовала… что-то. Что-то хорошее и в то же время непонятное, что я отнесла к тому, что это связано с Майклом. Он мог писать о Майкле — это должно было быть причиной моей реакции.

Его вопрос рассмешил меня, потому что, конечно, Уэс бы заметил. Мой отец, человек, чьё имя значилось в документе, не заметил повреждений, которые я нанесла, когда накануне поцарапала машину о стену столба автокафе, но Уэс Беннетт заметил.

Я: Держи рот на замке, ради своего же блага.

Уэс: Ты мне угрожаешь?

Я: Только если ты снова затронешь тему моей машины.

Уэс: Итак… эм… хорошая погода сегодня, да? Чем занимаешься?

Я: Ищу выпускное платье. Это ужасно.

Уэс: Хуже, чем ходить по магазинам со мной?

На секунду я задумалась об этом.

Я: Вообще-то, да. По крайней мере, ты торопился. Эти дамы только и делают, что растягивают удовольствие, а я вроде как хочу закончить с этим побыстрее. Думаю, я смогу выползти из этой примерочной незамеченной…

Уэс: С кем ты идёшь на выпускной? Я думал, что целью был Майкл.

Мой мозг создал образ Уэса в смокинге, и я быстро прогнала его. Майкл был целью.

— Так. — В дверях появилась Джослин с охапкой платьев. — Обещай мне, что ты примеришь их все. Даже если они не похожи на то, что ты обычно выбираешь, просто порадуй меня и примерь их для нас. Договорились?

Я положила телефон на скамейку. — Договорились.

Она нахмурила брови. — С кем ты переписывалась?

Я нахмурила брови, глядя на неё в ответ. — А что?

— Серьёзно?

Я пожала плечами и почувствовала себя так, будто меня поймали за просмотром непристойных фотографий. — С Уэсом, ясно? Он написал мне о краске на боку моей машины.

Джослин знала о краске, потому что я написала ей, когда врезалась в столб, так что её это не удивило. Но её лицо озарилось, и она сказала: — Вы с Уэсом теперь переписываетесь?

— Не совсем. — Я прочистила горло и попытался вспомнить, что говорила ей перед походом на баскетбол. — Это было всего пару раз и совершенно непринуждённо.

— Ага, конечно. К слову, тебе меня не обмануть. — Она повесила платья на крючок и упёрла руки в бёдра. — Даже если ты строишь из себя крутую, тебе нравится Уэс Беннетт.

— Нет. — Не нравится! Мои эмоциональные реакции на Уэса были связаны с его связью с моей матерью и тем фактом, что мы были соучастниками преступления.

Вот и всё.

— О, да, нравится. Ты мечтала весь день, каждый раз, когда примеряла платье. — Её глаза сузились, и она сказала: — Боже мой, лучше бы тебе не бросать меня ради Уэса.

— Заткнись. — Внутри всё сжалось, когда она дала мне небольшое представление о том, как она будет недовольна, если Майкл пригласит меня на бал. — Я не брошу тебя ради Уэса.

Но я могу сделать это ради Майкла. Боже, я была отвратительной подругой.

— Ну, у тебя на уме какой-то парень, и если это не дорогой Уэсли, то кто же?

Часть меня хотела признаться и просто сказать ей. Кому какое дело, что она считает мой план плохой идеей? Возможно, время пришло.

Но как раз в тот момент, когда эта мысль зародилась, я услышал смех Хелены и мамы Джосс у большого зеркала. Они звучали как две мамы, счастливо ожидающие своих дочерей, и это вернуло все мои запутанные эмоции.

Нет. Я просто не смогла найти в себе силы для разногласий, только не в примерочной универмага «Ральф». Было бы не так уж плохо пойти ва-банк с Уэсом, не так ли? Ведь формально именно он был тем, о ком я думала весь день. Было вполне правдоподобно, что я была слегка влюблена в Уэса, но в итоге ничего не вышло, верно?

Я провела рукой по волосам. — Я всё ещё пытаюсь разобраться в этом, хорошо? Мне очень весело, когда я с Уэсом, но он также не в моем вкусе и…

— Что значит «не в твоём вкусе»? Потому что он не какой-то персонаж, который пишет стихи и знает, какой твой любимый цветок?

Я ненавидела, когда она так делала. Когда она сводила меня к влюблённому, легкомысленному ребёнку.

— Это даже не важно, потому что мы просто общаемся, ясно?

— Хорошо. — Она весело усмехнулась, и эмоциональные американские горки, на которых я только что наслаждалась трёхминутной поездкой, остались незамеченными. — Но я ставлю на Беннетта. Если кто и может вмешаться и пошатнуть твои романтические представления, так это Уэс.

Я закатила глаза и вспомнила, что Хелена сказала ранее.

— Мне кажется, ты делаешь из этого нечто большее, чем есть на самом деле.

— Посмотрим. А теперь примерь платья.

Она захлопнула за собой дверь, и я задвинула замок. Прежде чем начать примерять платья, я схватила свой телефон и ответила на предыдущее сообщение, зная, что мой ответ был ложью.

Я: Мы с Джослин планировали пойти вместе, но я уверена, что она поймёт, если меня пригласит кто-то, кто мне небезразличен.

Просто отправив это во Вселенную, можно сделать это правдой, верно?

Я натянула первое платье, длинное красное с блёстками, которое, наверное, можно было увидеть из космоса, и хихикнула, глядя на своё отражение. Я выглядела как участница конкурса, потерявшая косметичку и средства для укладки волос. От плеч вниз — хорошо. От плеч вверх — не очень.

Мои рыжие волосы совершенно не сочетались с платьем.

Я всё равно подошла к трёхстороннему зеркалу и покрутилась перед своей группой поддержки, которые согласились.

— Но этот фасон намного лучше, чем те, что ты пробовала раньше. — Хелена сложила руки вместе, словно молилась. — Слава Иисусу, я чувствую, что мы уже близко.

Вернувшись в примерочную, я посмотрела на свой телефон, прежде чем переодеться.

Уэс: Почему тебе не нравится покупка платья? Похоже, это по твоей части.

Я расстегнула молнию на платье и вылезла из него, одновременно отправляя сообщение.

Я: Мои предпочтения не совсем совпадают с тенденциями выпускного, а людям, с которыми я нахожусь, всё равно.

Уэс: Ах. Ты хочешь цветы, карманы и старомодные оборки, а они хотят, чтобы ты надела что-то сексуальное.

Почему его взгляд на большинство вещей — даже когда он пародировал меня — заставлял меня смеяться? Я улыбнулась и потянулась за черным платьем. Оно было коротким спереди и длинным сзади, а верх завязывался на шее. Я уже собиралась шагнуть в него, когда зажужжал мой телефон.

Уэс: Не забывай, что белый — твой цвет, подруга.

А вот это заставило меня громко рассмеяться. Я взглянула на платья, и там было белое. Я бросила чёрное и потянулась за ним. И вау.

Оно действительно было… замечательным.

Оно было без бретелек, с простым шёлковым лифом, переходящим в белый пояс, расшитый бисером и длинную юбку в пол. Оно было потрясающим в том смысле, что 75 % платья было простым и сдержанным, а по низу — буйство разноцветных полевых цветов.

Я натянула его, втягиваясь, пока застёгивала боковую молнию. И когда я посмотрела на своё отражение…

Я схватила свой телефон.

Я: Возможно, ты прав, Беннетт. Единственное платье, которое мне пока нравится — белое. Какого хрена ты так потрясающе улавливаешь мой стиль?

Я подняла волосы и повернулась боком, чтобы увидеть спину. Это было действительно великолепное платье. А когда я провела руками по бокам, то обнаружила карманы.

Уэс: Почему ты всегда во мне сомневаешься?

Я: Здравый смысл. Опыт.

Уэс: Фото, пожалуйста.

— Что? — Я сказала это про себя, и нервное фырканье вырвалось из меня, как раз, когда я обдумывала лучший ракурс. Боже, почему я думала об этом, когда просил Уэс? Я пробормотала поток ругательств — дерьмо, дерьмо, дерьмо — себе под нос, прежде чем, наконец, ответить:

Я: Эм, это жирное «нет».

Уэс: Хорошо, тогда пришли мне фотографию чего-нибудь другого, чтобы я чувствовал себя причастным.

Я оглядела примерочную в поисках чего-нибудь забавного, чтобы послать ему, а потом подумала — какого чёрта? Я сфотографировала платье в зеркале и отправила ему.

Неужели я действительно только что сделала это? Неужели я действительно только что отправила Уэсу Беннетту селфи в выпускном платье? Святые угодники!

— Лиз! Ты в платье? — кричала Джослин со своего места на кресле в магазине. — Тебе нужно показаться нам, потому что, хотя они и не в твоём стиле, одно из них подойдёт, чёрт возьми.

Я бросила телефон и подошла к большому зеркалу. Джослин и Хелена обе ахнули и прикрыли рты руками, когда я встала перед ними, как будто это было «Оденься к свадьбе» или что-то в этом роде. Мама Джослин просто улыбнулась.

— Это платье было создано для тебя. — Джослин скрестила руки. — Пожалуйста, не говори мне, что оно тебе не нравится. Этого не может быть.

— Ты выглядишь невероятно. — Хелена поднялась на ноги, улыбаясь так, будто у неё вот-вот навернутся слезы на глаза. — Тебе оно нравится?

Я пожала плечами. — У него есть карманы. И цветы. Я просто обязана его купить, верно?

Я смотрела на своё отражение в зеркале и знала — просто знала — что моей маме понравилось бы это платье. Она бы выбрала это платье для меня. Чёрт возьми, она бы и сама надела это платье, если бы у неё был повод для официального выхода. Может быть, она не смогла находиться здесь, ходить со мной по магазинам, но найти это платье — это уже что-то, правда?

— О, Либби, не могу дождаться, когда твой папа увидит тебя в нём. — Хелена наклонила голову и улыбалась, но её слова были подобны ведру холодной воды, вернув меня в настоящее без мамы. Потому что то, что только что сказала Хелена, было именно тем, что сказала бы моя мама, если бы она была здесь. Более того, я прекрасно слышала её мелодичный голос, произносящий эти слова.

Но Хелена не была моей мамой, даже если она вдруг стала называть меня Либби, как это делала она.

Я скрестила руки на груди, мне нужно было срочно выбраться из этого платья.

— Я пойду переоденусь.

— Разве ты не взволнована? — Она одарила меня умным взволнованным взглядом и фальшиво погрозила кулаком, что, вероятно, рассмешило бы меня час назад. — Ты нашла своё платье.

— Конечно. — Я видела, как её улыбка дрогнула, но не могла остановить себя. Какая-то часть меня верила, что если я не оттолкну её, она сотрёт тот факт, что моя мама когда-либо существовала. Я подумала о том, что Хелена запланировала на целый день. Я просто хотела побыть одна. — Кстати, я не голодна, так что мы можем просто поехать домой после этого?

Хелена взглянула на Джослин и её маму, которые, к счастью, разговаривали друг с другом и не обращали на нас внимания, а потом сказала: — Конечно, если ты этого хочешь.

После того, как я переоделась, вместо того чтобы присоединиться к остальным у большого зеркала, я отнесла платье к кассе и расплатилась прежде, чем Хелена успела это сделать. Когда я присоединилась к компании с платьем, уже упакованным в пакет и висящим у меня на руке, они все выглядели озадаченными.

— Ты уже купила его? — Глаза Джослин округлились, когда она перекинула ремень своей сумки через плечо и саркастически пробормотала: — Да, это совсем не странно.

Я подняла платье и притворилась, что всё замечательно. Я даже улыбнулась.

— Поскольку нам придётся вернуться в прошлый магазин и забрать твоё, я решила ускорить процесс.

Она бросила на меня взгляд, который сказал мне, что она знает, что я задумала.

— Хорошая мысль, Лиз.

Неловкая атмосфера повисла над нами четырьмя, пока мы притворно счастливо болтали и шли к выходу. Джослин и её мать знали, в чем дело, Хелена знала, в чем дело, а также знала, что другие знали, в чем дело, поэтому мы все просто изо всех сил старались сделать вид, что я не испортила весь этот день.

Пристегнувшись в машине, я вставила наушники и быстро включила песню, прежде чем Хелена успела упомянуть случившееся.

Потом я заметила сообщение на своём телефоне.

Уэс: Купи это платье. Я умоляю тебя.

Внутри всё перевернулось. Я могла слышать эти слова, произнесённые его глубоким голосом. Но всё же это был Уэс. Конечно, он не имел в виду то, чем это казалось.

Я колебалась с ответом, уставившись на телефон в своей руке, когда в моей голове заплясали видения Уэса Беннетта. Я начала писать не одно «круто» в ответ, но потом просто уступила своим жалким потребностям.

Я: Тебе нравится?

Пузырьки появились, как будто он печатал, но через несколько минут они исчезли. Я подождала, и наконец они снова появились.

Уэс: Майклу понравится. Поверь мне.

Я начинала писать ответ раз пять в течение дня, но в итоге так ничего и не написала. Потому как, что на это можно ответить? Я начала подаваться обаянию Уэса, но его ответ напомнил мне о моей цели.

Я. Майкл.

Выпускной.

Бум.

Глава 10

“Но главное я ненавижу тебя за то, что не могу даже немножко ненавидеть. Немножко, каплю, не могу.”

— 10 причин моей ненависти

Уэс: Вечер кино у Майкла завтра. Ты ещё в деле?

Я оторвала взгляд от телефона, чтобы убедиться, что учитель всё ещё читает лекцию и не смотрит на меня, так как я нарушила правила. Моя нога случайно пнула стул Джосс передо мной, когда я держала телефон у себя на коленях и писала сообщение: «Определённо».

Уэс: Я заеду за тобой в шесть, чтобы мы смогли перекусить по дороге.

Я на секунду подняла глаза. Прокручивая в голове свои недавние взаимодействия с Уэсом я осознала, что мне нужно было укрепить наши границы. Все наши приятные моменты в последнее время всё усложняли, и мне нужно было держать себя в руках и сосредоточиться на своей цели.

Меньше всего мне хотелось всё испортить, неправильно истолковав глупый флирт.

Я: Это ведь не свидание, верно?

Уэс: Фу-у, Лиз.

Я: Просто проверяю. Не хочу, чтобы ты привязался.

Уэс: Как бы ни было трудно в это поверить, мне не трудно бороться с чувствами, милая маленькая чудачка.

Это заставило меня фыркнуть от смеха.

— Боже!

Я подняла глаза и увидела, что Джослин полностью развернулась на стуле и смотрела на меня с широкой ухмылкой на лице. Она прошептала: — Ты пишешь ему, не так ли?

Я прочистила горло. — Кому?

— Ты знаешь, кому. — Она посмотрела на учителя, затем обернулась и сказала: — Беннетту.

Я вдохнула, прежде чем сказать: — Да, но мы просто веселим друг друга. Абсолютно платонические отношения.

— Когда ты собираешься признать, что он тебе нравится? Я не говорю, что это любовь или то, о чём ты пишешь в своём тайном дневнике, но тебе искренне нравится этот парень.

— Нравится парень. По-моему, это название группы.

— Чтоб тебя. — Она хихикнула и повернулась обратно. Ещё одно очко для меня в игре, в которую мы играли больше года.

Я посмотрела на её затылок, когда знакомое чувство вины наполнило меня. То есть, технически она не была неправа — мне нравился Уэс. В дружеском плане он быстро становился одним из моих любимых людей.

Но меня беспокоило то, что я не знала, что произойдёт после завтрашнего вечера. Будем ли мы по-прежнему друзьями, когда всё это закончится? Есть ли у него хоть какой-то интерес к этому?

В ту же секунду зажужжал мой телефон. Словно он знал, что я думаю о нём.

Уэс: Если тебе интересно, сегодня будет метеоритный дождь. У меня есть «Свишер», чтоб ты знала.

Я сжала губы в попытке не улыбаться, но это было бесполезно.

Я: Кого волнует метеоритный дождь? Если ты принесёшь вишнёвые сигары, я уже мысленно там.

Уэс: Ты такая засранка. Встретимся там.

— Я просто прятал его среди твоих ботанических книг, чтобы меня не поймали. Я не терроризировал тебя.

— Не верю. — Я повернула палочку так, чтобы маршмеллоу вращалось в огне. — Во-первых, тебе вовсе не нужно было обезглавливать маленького херувима. Во-вторых, ты обвёл красной краской рот и глаза и приделал голову так, чтобы она смотрела на любого — а именно на меня, — кто осмелится заглянуть в эту Маленькую бесплатную библиотеку.

— Я забыл про краску. — Он улыбнулся и положил свои большие ноги на край кострища. — Возможно, имелись небольшие террористические намерения.

— Думаешь? — Я сняла маршмеллоу с огня и подула на них, прежде чем снять одну с палочки. — Время смягчило твою память о себе прежнем. Ты веришь, если только не притворяешься, что был просто неугомонным мальчишкой, который не питал ко мне никакой неприязни. И это однозначно неправда.

Его глаза следили за топлёным маршмеллоу, который я запихивала в рот. Пока я жевала, я поняла, что совершенно не стесняюсь его. Вместо того чтобы беспокоиться о том, что я похожа на свинью, я сказала с полным ртом маршмеллоу: — Признай это.

Он смотрел, как я набиваю рот ещё несколько секунд. Затем сказал: — Я не буду этого делать. Однако я признаю, что было весело подшучивать над тобой. До сих пор весело.

— Ну, тогда мне это не нравилось, но сейчас… сейчас я могу справиться с тобой, так что всё нормально.

— Пожалуйста, прекращай выпендриваться. — Он схватил пакет с батончиками «Херши», развернул один и бросил его мне. — Ты не можешь и никогда не сможешь «справиться» со мной. По крайней мере, когда дело доходит до подшучиваний.

Я поймала шоколад и положила его вместе с другим маршмеллоу между двумя крекерами. У меня в руках был самый идеальный в мире смор.

— Ты уверен, что не хочешь, чтобы я сделала один для тебя?

— Нет, спасибо, но вид впечатляет.

— Не впервой, солнце. — Я улыбнулась и откусила большой кусок. — М-м-м, так вкусно.

Уэс издал свой глубокий смешок и посмотрел на звёзды. С тех пор как я пришла, он не доставал ни одной сигары, поэтому я не была уверена, был ли он больше не в настроении, или он воздерживался из вежливости ко мне. Он высмеял мою охапку припасов для смор, когда я появилась, но он также съел около десяти моих крошечных батончиков «Херши».

Я услышала первые несколько нот песни «Forrest Gump» Фрэнка Оушена из Bluetooth-колонки Уэса и улыбнулась. Такая замечательная песня для посиделок под звёздами. Я подпевала вступлению и чувствовала себя по-весеннему головокружительно, когда слова песни лились на меня, как звёздный свет.

My fingertips and my lips

They burn from the cigarettes

— Какие у тебе планы на следующий год, Баксбаум? — Он всё ещё смотрел на небо, и мой взгляд задержался на его профиле. Хотя он был не в моем вкусе, сильная челюсть, выступающий кадык и густые волосы создавали довольно симпатичную картину.

Я проигнорировала узел в животе при упоминании следующего года.

— Калифорнийский университет в Лос-Анжелесе. А ты?

Это заставило его посмотреть на меня как на сумасшедшую.

— Серьёзно?

— Эм… да…?

— Почему Калифорнийский?

Я наклонила голову. — У тебя проблемы с Калифорнийским университетом?

У него было странное выражение лица. — Нет. Вовсе нет. Просто это было… очень неожиданно.

Я прищурилась, разглядывая его в темноте.

— Ты ведёшь себя очень странно из-за этого.

— Прости. — Его губы растянулись в полуулыбке. — Калифорнийский университет — отличное учебное заведение. Что ты хочешь изучать — нереалистичные романтические фильмы?

Я закатила глаза, когда он расплылся в самодовольной улыбке.

— Ты считаешь себя смешнее, чем ты есть на самом деле.

— Я так не считаю. — Он сделал жест руками, чтобы я продолжала. — План обучения, пожалуйста.

Я прочистила горло. Я ненавидела портить атмосферу вечера разговорами о колледже. Разговоры о следующем годе всегда вызывали у меня чувство опустошения, потому что я не понаслышке знала, как быстро всё меняется. Жизнь мчалась вперёд со стремительной скоростью, в результате чего все прекрасно отлаженные детали быстро забываются.

Как только я уеду, ничто уже не будет прежним. Мой отец, дом, её розовые кусты, наши ежедневные разговоры — всё это будет другим, когда я вернусь. Они исчезнут в прошлом ещё до того, как я успею заметить, и их уже не вернуть.

Даже Уэса. Он был здесь с самого начала, жил своей жизнью параллельно с моей, но в следующем году всё будет по-другому.

Впервые его не будет со мной по соседству.

Я прочистила горло и сказала: — Музыковедение.

— Звучит выдумано.

— Так ведь? — Мне казалось, что я выучила формулировку каталога Калифорнийского университета, прочитав её столько раз. — Но это законная и очень, очень хорошая программа. Я могу стать специалистом в музыкальной индустрии и получить сертификат по музыкальному управлению.

— Какую работу ты получишь с этим после колледжа?

— Я хочу стать музыкальным супервайзером. — Обычно, когда я говорила это, меня встречало перекошенное лицо и односложное «А?». Но Уэс просто сидел и слушал. — По сути, это означает, что я хочу курировать музыку для саундтреков.

— Вау. — Он слегка покачал головой. — Во-первых, я понятия не имел, что такое возможно. Но во-вторых, это идеальная работа для тебя. Та блин, ты и так постоянно этим занимаешься.

— Ага. — Я откусила ещё кусочек и слизала маршмеллоу, стекающий на пальцы. — И ты даже не представляешь — мои полки забиты тетрадями с саундтреками. Не могу дождаться, когда начну.

— Чёрт. — Он одарил меня серьёзным взглядом, который я почувствовала у себя в животе. Его голос был таким глубоким в темноте Секретной зоны, что всё, без шуток, казалось интимным. — Ты всегда поступала по-своему, Лиз, и это офигеть как круто.

Странно ли, что от его комплимента мне стало тепло от кончиков пальцев ног до прищуренных глаз? Все трудности были вытеснены одним этим «офигеть как круто» комментарием.

— Спасибо, Уэс.

— Для тебя Уэсси.

— Ага, нет.

Момент был упущен, но тепло в моей груди осталось, делая меня расслабленной и блаженно довольной бездумной болтовнёй.

— А что насчёт тебя? В каком колледже учится каждый спортсмен?

— Понятия не имею. — Он наклонился вперёд и поворошил огонь палочкой для смора. — Бейсбол только начинается, так что всё ещё в разгаре.

— О, так ты хочешь играть в колледже?

— Да, мэм.

— И ты достаточно хорош…?

— Да, я достаточно хорош, Лиз. — Он издал смешок. — Ну, я надеюсь.

— К слову, я не имела это в виду как оскорбление. Я просто никогда не ходила ни на одну игру. Ты что, нападающий30 или что-то вроде того?

— Ладно, мы не будем говорить о бейсболе, пока ты не посмотришь игру. Это было жалко.

— Я знаю. — Я подтянула ноги к креслу и обхватила их руками. — Итак, как ты думаешь, ты уедешь или останешься в местном колледже?

— Уеду. — Он смотрел в огонь, и тени от пламени плясали на его лице. — У меня уже есть предложения из колледжей Флориды, Техаса, Калифорнии и Южной Каролины, так зачем мне хотеть оставаться в Небраске?

— Вау. — Насколько он был хорош? И даже при том, что я планировала уехать, почему мысль о том, что Уэса не будет здесь — вечно в соседнем доме, — вызывала лёгкую боль в сердце? Я изучала огонь и спросила его: — Разве в Университете Небраски нет отличной бейсбольной команды?

— Есть… Кстати, не могу поверить, что ты это знаешь. — Он улыбнулся, но улыбка не достигла его глаз, и он не отвёл взгляд от огня. — Я просто готов оставить Небраску позади. Здесь меня ничто не держит, понимаешь?

— Нет, не понимаю. — Я убрала руки с ног и опустила ступни на землю, обеспокоенная тем, что он только что сказал. — Я ненавижу оставлять всё позади, но все мои мечты в Калифорнии или Нью-Йорке.

Он посмотрел на меня сузившимися глазами. — Ты злишься?

— Нет. — Может быть? Я закатила глаза. — Конечно, решать тебе. Я просто не понимаю…

— Либби? — Я резко повернула голову при звуке папиного голоса. Он стоял на поляне в пижамных штанах и футболке с надписью «ГАМБУРГЕРЫ ДИНКЕРА» и смотрел на меня так, словно я танцевала брейк-данс голышом на вершине костра. — Что, ради всего святого, ты делаешь здесь в половине двенадцатого в школьный вечер?

Я вспомнила первоначальное сообщение Уэса о том, чтобы улизнуть тайком.

— Я вышла посмотреть на метеоритный дождь, а потом Уэс крикнул через забор, чтобы я присоединилась к нему.

— О, я совсем забыл о метеоритном дожде. — Он подошёл и сел на свободное кресло между мной и Уэсом, плюхнулся на подушку, прежде чем небрежно провести по своей кудрявой шевелюре. — Ну и как он?

Мы с Уэсом посмотрели друг на друга, потому что ни один из нас не вспомнил о дожде, как только мы выбрались сюда. Я ответила: — Просто замечательно.

— Не подашь мне маршмеллоу, милая? Я уже много лет не ел смор.

Среда пролетела незаметно, в основном потому, что я провела весь день, одержимая двумя вещами. Во-первых, меня всё ещё беспокоил комментарий Уэса накануне ночью. «Здесь меня ничто не держит». Почему он так сказал? Он действительно так считает? Я всё ещё не так много знала о его насыщенной жизни, но по какой-то причине это задело мои чувства.

Возможно, это было потому, что мне было весело узнавать его, и я думала, что он чувствует то же самое.

Но когда я заставила себя перестать думать об этом, я была очень взволнована предстоящему вечеру. Пока я слушала, как мистер Куни бубнит на тригонометрии, я решила, что надену зелёный топ, который купила вместе с Уэсом, и выпрямлю волосы. Я рассказала об этом Джосс — ура, искусная честность, — поэтому я смогла узнать её мнение о моём наряде.

Пока миссис Адамс призывала класс исследовать наших внутренних писателей на уроке литературы, я всунула наушники и исследовала свою внутреннюю мечту. Я поставила на повтор песню «Electric» Алины Бараз и Халида, которая идеально подходила для моих представлений о вечере.

Darker than the ocean, deeper than the sea

You got everything, you got what I need

Только вот песня продолжала заставлять меня думать об Уэсе, а не о Майкле, что меня ужасно расстраивало. Сколько бы раз я ни начинала думать о том, что принесёт эта ночь, мой мозг переключался, и я думала об ужине с Уэсом.

Потому что я никогда не ела с ним настоящую еду. Ну, с тех пор как наши мамы угостили нас обоих бутербродами с ветчиной на ежегодном соседском пикнике в Парквью-Хайтс, но это не в счёт, так же, как и смор прошлой ночью тоже не в счёт.

Много ли он ел? Вёл ли он себя как настоящий мужчина и выдвигал стулья для своих дам?

Не помогло и то, что Джосс подумала, что я взволнованна предстоящим свиданием с Уэсом. Весь обед я болтала о том, как собираюсь накраситься, и из-за её уговоров мне казалось, что я взволнована свиданию с Уэсом.

Недостаток сна прошлой ночью явно привёл меня в замешательство.

Как только прозвенел последний звонок, я чуть ли не побежала к машине. Мой телефон зажужжал, когда я шла через парковку.

Уэс: Ладно, странный вопрос.

Я: Все вопросы от тебя странные.

Уэс: Игнорирую это. Вообще-то у меня два вопроса. Первый — я разозлил тебя прошлой ночью?

Вроде того, но я не хотела, чтобы это испортило предстоящий вечер, поэтому ответила:

Я: Нет.

Уэс: Врунья. Рассказывай.

Словно ему и правда интересно. Он просто хотел оставить всё позади, потому что здесь его ничто не держало. Я закатила глаза и написала:

Я: Возвращайся к своему вопросу, Беннетт.

Уэс: Ладно. Тебе нравятся забегаловки с хорошей кухней? Мне почему-то кажется, что ты слишком нарядная для жирных бургеров на салфетках.

Я отпёрла свою машину и открыла дверь.

Я: Спасибо, что назвал меня нарядной, но на самом деле я бессовестная хищница, которая готова продать душу за хороший бургер.

Уэс: Слава Богу. Я мечтал о «Стелле» и думал, что ты не согласишься.

Он только что превратил и без того привлекательный вечер в удивительно аппетитный.

Я: Я чертовски люблю «Стеллу»!

Уэс: Я заеду за тобой в 18:00. И, к твоему сведению, «нарядная» — не было комплиментом.

Я улыбнулась и села в машину. Ну конечно, не было комплиментом.

Придя домой, я сбросила свой школьный наряд — супермилое платье, усыпанное ярко-красными маками, — и приняла второй душ. Прогнав Фитца с одежды, я высушила волосы феном и потратила целую вечность, выпрямляя волосы, которым суждено быть кудряво-кудрявыми. Я даже потратила дополнительное время на то, чтобы подправить кончики стрелок.

К тому времени, когда Уэс написал, что вот-вот позвонит в мою дверь, мне казалось, что я выгляжу довольно хорошо, в том смысле, что похожа на всех остальных. Я быстро отправила ему: «Не звони. Я выйду через минуту».

Уэс: Мне кажется, что ты стыдишься меня.

Я: Мне тоже.

Уэс: Ну если ты не выйдешь через тридцать секунд, я начну сигналить.

Я распахнула дверь своей спальни и побежала по коридору, застёгивая молнию на сумке через плечо, пока летела вниз по лестнице.

— У-у-у, кто-то спешит.

Я остановилась у подножия ступенек и посмотрела на Хелену, которая читала книгу на диване в гостиной и улыбалась мне, как будто я её развлекала. С момента покупки платья всё было очень неловко, но вчера она словно решила забыть об этом. Она заказала пиццу на ужин и вела себя так, будто моей выходки никогда не было. Слава Богу, потому что мне и правда было ужасно стыдно, но я не была уверена, как извиниться, не вызывая дальнейшего обсуждения.

— Я уже сказала папе, что иду с Уэсом к Майклу. На вечер кино. Тебя ещё не было дома, когда мы об этом говорили.

Она закрыла книгу и положила её на край стола. — Он сказал мне. Значит… Уэс всё ещё помогает тебе подцепить Майкла?

По её лицу я поняла, что она думает, что с Уэсом что-то происходит на эмоциональном уровне.

— Ага.

Она посмотрела на часы. — Ужасно рано для вечера кино, не так ли?

— Мы с Уэсом поедем в «Стеллу», прежде чем отправиться туда. — Я не улыбнулась, но мне показалось, что она видит в моих глазах меняющуюся правду. Я ждала комментария.

— Ну, разве это не прелестно? (прим. пер.:у tasty (вкусно) есть несколько значений, поэтому Хелене так весело подшучивать над Лиз) — Она усмехнулась, и у нас вроде как состоялся целый разговор с помощью выражений наших лиц, прежде чем я сказала…

— Как угодно, дурында. — Я провела рукой по своим гладким волосам и сказала: — Ты просто завидуешь, что я иду к «Стелле», а ты нет.

— Боже, я бы сейчас вылизала пол за один из этих бургеров.

Я рассмеялась. — Понимаю.

— Серьёзно. Если бы кто-то сказал, что я могу съесть бургер от «Стеллы» прямо сейчас, если я вылижу пол на кухне, я бы так и сделала.

Это заставило меня фыркнуть, и я спросила: — Хочешь, я принесу тебе один?

— О, боже, да, пожалуйста! — Она вскочила и побежала к своей сумочке на стойке. — Ты серьёзно?

— Да…, — я начала отвечать, когда услышала первый гудок. Боже правый, Уэс сигналил. — Я серьёзно. Но к тому времени, как мы вернёмся домой, он уже остынет.

Мне было приятно сделать что-то для неё после странностей понедельника, но мне хотелось, чтобы она сразу же попросила меня взять ей бургер. Ей казалось, что не может? Мне было неловко, если это так, и какая-то часть меня очень хотела, чтобы мы были ближе.

Я была такой противоречивой.

Она достала двадцатку и протянула её в мою сторону. — Мне всё равно. Купи мне двойной гамбургер со всем, что в него можно добавить.

— Ты ни за что не сможешь всё это съесть.

— Спорим.

Я покачала головой, забирая у неё деньги.

— Я буду дома к половине двенадцатого или к двенадцати, хорошо?

— Будь умницей, детка.

Уэс снова нажал на гудок, и Хелена сказала: — Он делает это специально, не так ли?

Я посмотрела на неё через плечо, представляя, как Уэс подталкивает меня к сиденью, гарантирующему, что я окажусь рядом с Майклом в минивэне. — Я уверена, что он всё делает специально.

Я выбежала за дверь и села в машину Уэса. — Не могу поверить, что ты посигналил.

— Не можешь? — Он улыбнулся мне и подождал, пока я пристегнула ремень безопасности. — Будто впервые меня видишь. Кстати, отличный топ.

— Спасибо. — Я пристегнулась и заправила волосы за уши. — Кто-то сказал мне, что зелёный — мой второй лучший цвет.

— В этом есть смысл, учитывая твои рыжие волосы и всё остальное.

Я снова закатила глаза. — Это не так.

— Как ты можешь не знать правил? Типа, это один из первых уроков стиля.

— И откуда вы это знаете, мистер Спортивный Магазин?

— Потому что я умный. — Его рот расплылся в ухмылке, когда он дал задний ход и выехал с подъездной дорожки. — Очевидно.

— И зачем ты это делаешь? — спросил Уэс.

Я улыбнулась, написав кетчупом на салфетке свои инициалы, обведя их большим сердечком. — Традиция. В детстве, когда мы приходили сюда, я всегда писала что-то кетчупом на салфетках, пока ждала нашу еду.

— Это странно.

— Нет, не странно. — Я окружила большое сердце сердечками поменьше. — Ты должен попробовать и увидеть. Есть что-то в брызжущем наконечнике кетчупа, что делает это великолепным.

— Эм, мне и так нормально, но спасибо.

— Ей-богу, ты слишком крут, чтобы писать кетчупом?

— Ну как бы да. — Он протянул руку через стол и взял соус из моей руки. — Но ради того, чтобы быть хорошим партнёром по ужину, я попробую твою детскую забаву.

— Хорошо. — Я вытащила несколько салфеток из диспенсера и положила их на стол перед ним. — И это не расточительство, потому что ты можешь макать в него картошку фри.

— Мне не нравится кетчуп с картошкой.

— Я тебя не понимаю, Уэс.

Он начал что-то писать на салфетке, и я заметила, что по телевизору за барной стойкой показывают «Колесо Фортуны», а из устаревшего музыкального автомата доносится кавер-песня Тома Джонса «Kiss». «Стелла» — это дешёвая закусочная, которая раньше была домом, и хотя гамбургеры подавались на салфетках и в заведение совершенно отсутствовала атмосфера, вы могли считать себя счастливчиком, если вам удавалось занять столик во время обеденного ажиотажа.

В моем городе ценили хороший гамбургер и картофель фри ручной резки.

Я снова посмотрела на его салфетку, и увидела, что он нарисовал мультяшного чувака. Это было лицо в кетчупе, гораздо лучше, чем те детские буквы, которые я нарисовала. — Ну и как сегодня прошёл бейсбол?

Он продолжал работать с кетчупом. — Почему ты спрашиваешь меня об этом?

Я наблюдала за его лицом, пока он концентрировался. Длина его темных ресниц была совершенно несправедливой. — Потому что теперь я знаю, что это важно. А не просто хобби. Итак… ты сделал хоум-ран31? Или бант-дингер32?

Уголки его губ приподнялись. — Прекрати.

— Или ты питчер? Ты подал кручёный мяч? (прим. пер.:в оригинальной фразе "slide a curve ball" Лиз делает ошибку, так как перечисляет разновидности подачи, а именно slider33и curve ball34)

— Ты должна остановиться, Бaксбаум. — Он одарил меня доброй улыбкой, и я поджала пальцы ног в своих обалденных коричневых ботинках. — Либо узнай об игре, либо никогда больше не говори о ней.

Появилась официантка с нашей едой (и едой Хелены в коробке), и мы были похожи в том, что всё наше внимание было сосредоточено на жирных блюдах. Больше никаких светских бесед, никаких шуток. Наши глаза были устремлены только на еду.

— Обожеэтотаквкусно. — Я проглотила свой первый кусочек бургера и потянулась за содовой. — Да благословит тебя Господь за то, что ты привёл меня сюда.

— Я так сам этого хотел. Ты просто сопутствующий ущерб.

— Мне всё равно. — Я обмакнула две картофелины в кетчуп и засунула их в рот. — Важно только то, что у меня во рту эти изыски.

— Ф-у-у.

Это заставило меня фыркнуть. — Серьёзно?

— Не фыркай, пока ешь. Если попадёт не в то горло, ты можешь подхватить лёгочную инфекцию и умереть.

Я сглотнула. — Понятия не имею, как реагировать на это заявление.

— «Большое тебе спасибо, Уэсси, что заботишься обо мне». Вот идеальный ответ.

Я взял ещё одну картошку. — Большое тебе спасибо, Уэсси, что развлекаешь меня своими бессмысленными разговорами, пока мы едим. Совсем не скучно.

— Ну, это же хорошо.

— Ну так а я о чём?

Мы молчали, пока ели, но это была уютная тишина. Я была поглощена едой, пока он не сказал: — Не пойми меня неправильно, но ты ешь как мужчина.

— Сексизм?

— Позволь перефразировать. — Он прочистил горло, вытер руки о салфетку, поднял палец и продолжил: — Общество ошибочно ожидает, что красивая девушка будет есть салат и ковыряться в еде, но ты заглатываешь бургер, как человек, который голодал несколько недель. И, возможно, воспитан волками.

Смешно, что его использование слова «красивая» заставило меня нервничать.

— Я люблю поесть. Засуди меня.

Он немного откинулся на стуле и хрустнул костяшками на левой руке.

— Так какой у тебя план на вечер? Как ты собираешься завоевать Майки, если я устрою вам время наедине?

Обрати внимание — Уэс был любителем хрустеть костяшками, не так ли?

Похрустывание костяшками было одной из тех вещей, которые я бы не назвала своим больным местом, но всякий раз, когда я слышала этот звук, я немедленно впадала в собачью насторожённость, оглядываясь вокруг, чтобы увидеть, откуда он исходит. Обычно это раздражало меня.

— Ну, — сказала я, вытирая рот салфеткой, прежде чем потянуться за очередной порцией картошки. — Я собираюсь нанести ему двойной удар. Сначала я ударю его по чувствам, вернув ему песни цикад его детства своими трогательными воспоминаниями.

— Неплохо, — сказал он и хрустнул костяшками на правой руке. — Дотрагиваться всегда выигрышно. (прим. пер.: stroking (поглаживание, в нашем случае «дотрагиваться») ещё означает мастурбировать)

Я посмотрела на его полуулыбку и подумала, почему его похрустывание костяшками казалось правильным. Как будто это как-то сочеталось с его лицом что ли.

— Знаешь, думаю, я оставлю остальное при себе.

— Да ладно тебе. — Он протянул руку и дёрнул за прядку волос у моего лица, которая упрямо отказывалась выпрямляться. — Я буду хорошо себя вести.

Почему его физическая природа и то, что он не возражал против близкого контакта — трепать волосы, дёргать, толкать локтем — всегда вызывало что-то во мне? Я шлёпнула его по руке и схватила одну из его картошек, сказав очень спокойно: — Нет, спасибо.

Но внутри я была вне себя от паники. Что, ради всего святого, происходит? Доказано, что хруст костяшек вызывает это неприятное «он мне не подходит» чувство — так было всегда. Это была прямая кнопка отказа от любых потенциальныхромантических отношений. Но вот я сижу в нескольких футах от Уэса и его костяшек, и я почти считала его привычку… милой? Типа, он выглядел очаровательно, когда улыбался и хрустел?

Это было очень, очень неправильно.

Потому что (а) Уэс был неподходящим парнем, (б) моя мама предупреждала меня о том, чтобы я не влюблялась в таких парней, как он, и (в) я его вообще не интересовала, отсюда и комментарий «Здесь меня ничто не держит» накануне вечером. Что, скажите на милость, мне делать со своими эмоциями?

— Боже мой, ты опередила меня.

— Что? — Я огляделась, не понимая, о чём он говорит.

Он сглотнул и взял салфетку. — Ты уже доела свою еду.

Он был прав. Я посмотрела со своей тарелки — абсолютно чистой, за исключением небольших лужиц жира, мазков кетчупа и крошечных крупинок соли — на его, на которой всё ещё лежал бургер на три укуса и небольшая порция картошки фри.

— И?

— И ни фига себе, ты быстро ешь.

— Или, ни фига себе, ты ешь как восьмидесятилетний старик.

Это заставило его прищурить глаза. — Хочешь остатки моей картошки?

Я посмотрел на жирную, нарезанную вручную картошку фри. — Ты не собираешься её доедать?

Он подтолкнул ко мне пластиковую миску с картошкой. — Этот маленький старичок наелся.

Я взяла четыре картофелины и окунула их в его кетчуп. — Ну, тогда спасибо, дедушка.

Поглощая картошку, я не могла игнорировать тот факт, что не спешила заканчивать ужин. Мне было весело с Уэсом. Я все время улыбалась (когда не закатывала глаза) — и даже зная, что Майкл ждёт, я не была готова уйти.

Но именно то, что между нами всё было так легко — вот что меня смущало. Наша дружба была настолько комфортной, что смущало.

Бум.

Это заставило меня вспомнить «Когда Гарри встретил Салли». Минус та часть, где мы остаёмся вместе.

— Как ты думаешь, Беннетт, мужчины и женщины могут быть друзьями?

Он поднял свою воду. — Конечно. Я имею в виду, мы ведь дружим, так ведь?

— Думаю, вроде как да. — Я притворялась невозмутимой — он и понятия не имел, что значила для меня его дружба за последнюю неделю. Если честно, я тоже этого не понимала, но тот факт, что у нас было несколько невероятных разговоров, в центре которых была моя мать, отличал её от всех других отношений в моей жизни.

— Странно, правда? — Он сделал глоток, не сводя с меня глаз, пока глотал. — Ты никогда не думала, что подобное случится, не так ли?

— Конечно, нет. — Я проглотила кусочек картошки и потянулась за добавкой. — Но многие люди говорят, что это не работает. Что…

— Это из Гарри и Салли?

— А ты откуда об этом знаешь?

— Моя мама обожает этот фильм. Я видел его несколько раз.

— Несколько раз? Видишь? Я знала, что тебе нравятся ромкомы!

— О, ради всего святого, нет. — Он покачал головой, как будто я была смешной. — Мне просто нравится Билли Кристал. Если он может быть Майком Вазовски, он может быть кем угодно. Это забавный фильм, вот и всё.

— И ты не думаешь, что он прав? Тот факт, что они в конце сходятся, доказывает его теорию, да?

— Может быть. Я не знаю. — Он слегка пожал плечами, что заставило меня обратить внимание на его плечи. Чёрт бы тебя побрал, Хелена. — Я думаю, у него есть несколько веских аргументов, но к нам это не относится.

— Правда?

— Конечно. — Он почесал щеку и сказал супер будничным тоном: — Мы исключение, потому что я не твой друг, я твой прелестный фей-крестный.

— Звучит отвратительно. — Пошутила я, но мне не понравилось, что он сказал, что он не мой друг.

Он проигнорировал шутку и сказал: — Однако это правда. Пока мы типа друзья, но фей-крестный поможет тебе получить то, что ты хочешь. Как только начинается волшебство, он не остаётся дожидаться окончания сказки. Я имею в виду, насколько это было бы жутко?

— По-настоящему жутко? — Я притворно рассмеялась, как будто мы были на одной волне. Но он хотел сказать, что если я закончу с Майклом, то мы больше не будем друзьями? Что на самом деле мы вовсе не друзья, а просто ролевые игроки, исполняющие моё желание?

Это имело смысл после того, что он сказал прошлой ночью.

— Верно, Баксбаум. — Он протянул руку через стол и сделал «буп» коснувшись моего кончика носа. — До чёртиков жутко.

Я изо всех сил старалась не отставать, осмысливать то, что он говорил, и что это значило для нас, и в то же время анализировала тот факт, что даже буп-прикосновение заставило мой желудок сходить с ума, когда его рот расплылся в ухмылке, и он сказал: — Теперь доедай картошку, чтобы мы могли отвезти тебя к твоему Майклу.

— Готово. — Я запихнула последнюю картошку в рот и отодвинула стул, нуждаясь в свежем воздухе, пока мой мозг не взорвался. — Пошли, фей-крестный.

Глава 11

“Если присмотреться, возникнет подозрение, что любовь — реально повсюду.”

— Реальная любовь

— Эй, это же миссис Картофельная Голова!

Я последовала за Уэсом через дверь на кухню и улыбнулась, увидев Адама, стоящего у центрального островка и наполняющего на тарелку полную рулетиками из пиццы. Я кивнула ему подбородком и сказала: — Это я.

— Кстати, твоё лицо выглядит намного лучше. Теперь ты совсем не похожа на картофель.

— Ну и ну, спасибо.

— Ноа чувствовал себя дерьмово из-за того, что разбил тебе лицо, так что убедись, что заставишь его чувствовать себя ещё хуже. — Он взял свою тарелку и банку колы. — Он это заслужил.

Мы с Уэсом вошли в гостиную следом за ним, и стало ясно, что мы прибыли последними. В комнате были в основном те же люди, что и на баскетбольной матче, плюс ещё трое. Эшли, девушка, которая меня облевала, Лэйни (фу) и Алекс, та, которой нравился Уэс.

Поговорим о кошмарной тройке людей, верно?

— Лиз, прости меня за твой нос. — Ноа сидел на диване между Алексом и Эшли и указал на моё лицо. — Но сейчас он выглядит неплохо.

Это заставило меня улыбнуться. — Спасибо. И не волнуйся об этом.

— Да ладно, Картофельная Голова — у тебя была одна задача, — сказал Адам.

— Я знаю, и мне жаль.

— О, привет, Лиз! — Лэйни, которая растянулась в кресле, улыбнулась нам. — Я не знала, что вы, ребята, придёте.

Мой мозг передразнил её пронзительным голосом, похожий на голос из «Мини Маппеты», прежде чем я просто сказала: — Ага.

— Привет, ребята. Закуски на кухне, а фильм вот-вот начнётся. — Майкл поднялся с того места, где он лежал на полу, и помахал нам рукой.

— Это хорошо, — сказал Уэс сзади меня. — Потому что мне кажется, что Лиз, вероятно, проголодалась.

— Ха-ха. — Я обернулась, и его лицо снова проделало то же самое с моим желудком, что разозлило меня, потому что он даже не считал меня своим другом. — Я много ем — ты просто умора.

— Я знаю.

У меня не было способа отстраниться от Уэса, не вызвав подозрений, поэтому мы сели вместе на пол, и все затихли, когда начался фильм. Это был очень напряжённый триллер, и все молчали, чтобы не пропустить ничего важного. Но я не могла сосредоточиться на фильме, потому что пыталась понять, почему Уэс вызывает во мне иррациональные эмоции.

Я также не могла сосредоточиться, потому что моё бедро касалось бедра Уэса.

Мы оба вытянули ноги перед собой, откинувшись на ладони и в нашей позе не было ничего интимного. Но место, где моё правое бедро касалось его левого бедра, словно пылало, и я не могла это игнорировать. Каждая крошечная молекула моего существования была сосредоточена на этом единственном месте.

В доме было жарковато?

Мои глаза следили за тем, как по телевизору серийный убийца убивал мужчину, засунув его голову в винт моторной лодки, но мои мысли были заняты Уэсом. Им и тем фактом, что, если бы мы с ним откинулись немного назад, например, опираясь на локти, всё, что ему нужно было бы сделать, это немного наклонить своё тело в мою сторону, так что он нависал надо мной, и мы бы идеально гармонировали, чтобы он мог меня поцеловать.

Он бы смотрел вниз на мои губы своими темными глазами и заметно сглатывал, выпячивая кадык, который по какой-то причине всегда отвлекал меня, а потом…

— Баксбаум.

— А? — Я повернула голову вправо и посмотрела на него, слегка задыхаясь и чувствуя себя так, словно меня разбудили ото сна. Что, чёрт возьми, я творю?

Моё лицо пылало, когда он наклонился немного ближе, чтобы его плечо коснулось моего. Он ухмыльнулся мне, прищурившись и прошептал: — Мне немного не по себе от того внимания, которое ты только что уделила этому порезу. Мне кажется, ты даже не моргала.

Я моргнула, мои щеки запылали ещё сильнее — если это было возможно — когда он прошептал мне в темноте. Мой губы изогнулись в улыбке, которую я не могла контролировать, и я прошептала в ответ: — Прекрати наблюдать за мной, гадёныш.

А потом момент просто остановился.

Застыл.

Замер.

Его ухмылка исчезла, а лицо стало напряжённым. Его челюсть сжалась, и я едва могла дышать, глядя на него в ответ, моё сердце колотилось, когда я позволила себе быть очевидной и на долю секунды задержала взгляд на его рте.

Его рот, который был так невероятно близко к моему.

Когда я снова посмотрела ему в глаза, я без сомнения знала, что, если бы мы были в другом месте, наедине, он бы поцеловал меня. Он сглотнул, и мой взгляд опустился к его горлу, а затем медленно поднялся обратно вверх по его сильному подбородку, носу и темным, как ночь, карим глазам.

Он приподнял бровь в невысказанном вопросе, и в этот момент я поняла, что хочу этого. Я хотела Уэса. Майкл был моей конечной целью, но я больше не могла заставить себя беспокоиться об этом.

Я бы не стала бежать через вокзал ради Майкла. Но я бы сделала это ради Уэса.

Вот чёрт.

Я пожала правым плечом, слегка подталкивая его, коснувшись моим хлопком к его флису.

— Подвинься. — Ноа плюхнулся рядом со мной и сказал: — Я оглохну, сидя между этими крикунами.

Неет!

Я села и придвинулась ближе к Уэсу, стараясь не смотреть на него, когда передвинулась. Момент был испорчен, и часть меня была разочарована тем, что нас прервали, в то время как другая часть была смущена и совершенно не понимала, произошло ли на самом деле то, что, как я думала, только что произошло.

Я уставилась в телевизор, казалось, целую вечность, прежде чем услышала шёпот Уэса:

— Я собираюсь взять себе что-нибудь выпить. Тебе принести?

Я сделала глубокий вдох — пожалуйста, не издевайся — и повернулась к нему лицом. Но вместо привычного для Уэса нахального выражения лица он одарил меня убийственно обнадёживающей улыбкой, ожидая моего ответа.

Я сглотнула и почувствовала дрожь, когда улыбнулась ему в ответ.

— Это было бы здорово. Спасибо.

— Диетическую колу, верно?

Я кивнула и сосредоточилась на том, чтобы не вспотеть, когда он встал и вышел из комнаты.

Что, блин, происходит?

Когда я вернулась из туалета, Уэс всё ещё не вернулся на своё место на полу. Я обвела взглядом тёмную гостиную, прежде чем заметила, что он вышел на террасу. Сначала я не могла понять, с кем он разговаривает, но потом увидела, что это Алекс.

Поговорим о стакане холодной воды, выплеснутой в лицо.

Он был там с красивой девушкой, которой, как он знал, нравился, в то время как меня чуть не стошнило от сбивающих с толку мыслей о моём соседе. Поговорим о зияющей пропасти.

Я закусила губу и прищурилась, пытаясь разглядеть их получше. Он сказал, что она его не интересует, и я верила, что он говорил серьёзно, но это не значит, что всё не может измениться, верно? А что, если я с самого начала неправильно истолковывала каждую мелочь между мной и Уэсом? Мой маленький фей-крестный мог быть заинтересован только в том, чтобы найти любовь для меня, а не со мной, верно?

Неужели я полностью выдумала момент на полу?

Я заняла своё место и досмотрела остальную часть фильма, но теперь моё внимание было приковано к двум людям, которых я могла видеть на периферии. О чём они говорили? Почему они были там? Я полностью отвлеклась и была счастлива, когда фильм закончился и они вошли в дом.

Мне нужно было привести мысли в порядок.

Люди вокруг меня начали разговаривать друг с другом, и я чувствовала себя неловко и не в своей тарелке. И я скучала по Джослин. Мы переписывались каждый день, как всегда, но в последнее время я не проводила с ней времени. Находясь со всеми этими людьми, которые были близкими друзьями друг с другом, я тосковала по ней. Мне нужно будет разобраться с этим, после возвращения домой.

На самом деле, наверное, пришло время признаться ей во всём.

— Ты знала, что у отца Майкла есть рояль? — Уэс посмотрел на меня с того места, где он уселся на спинке дивана, и протянул руку, чтобы помочь мне подняться. — Он находится наверху, в акустически оформленной комнате.

Я схватила его за руку и поднялась на ноги, и, о Боже, это было похоже на момент, когда мистер Дарси сжимал руку из лучшей версии «Гордости и предубеждения». Мир перестал вращаться всего на секунду, когда его большая рука обхватила мою.

Но затем, так же быстро, вращение вернулось, и я оказалась лицом к лицу с Уэсом и всем своим замешательством. Я посмотрела на его лицо, потом на Майкла, которого до этого момента даже не замечала, и поняла, что они ждут от меня ответа.

Что, ещё раз? Что такое слова? О чём разговор?

— Вау. — Отец. Рояль. Комната. Поняла. — Правда?

— Я думаю, он убеждён, что мог бы стать классическим пианистом, если бы у него была такая комната в более раннем возрасте. — Майкл скрестил руки на груди и сказал: — Он одержим ею.

— Наша Малышка Лиз играет на пианино. — Уэс посмотрел на меня и сказал Майклу: — Она действительно хороша.

— Нет, я не…

И тут Майкл сказал мне: — Хочешь его увидеть?

Я моргнула. — С удовольствием.

— Ну, тогда следуйте за мной, мисс Лиз.

Майкл пошёл к лестнице, и я последовала за ним, но я чуть не споткнулась, когда оглянулась и увидела, что Уэс не идёт с нами. Он смеялся над чем-то, что говорил Адам, поэтому я глубоко вздохнула и пошла наверх, поглощённая своими мыслями, пока поднималась по ступенькам.

Было ли это своего рода сигналом? То, что он буквально передал меня Майклу, было его образным способом передать меня и уйти?

Боже, наверное, это было бы смешно, если бы происходило с кем-то другим. Здесь был мой прекрасный Майкл, приглашающий меня, а не Лэйни, увидеть музыкальную комнату, о которой я мечтала, и я просто хотела, чтобы он ушёл, чтобы я могла побыть с Уэсом.

Это было нормально? Мне было трудно совладать с собой.

Как бы моя мама написала эту часть? Увидела бы она хорошее в «плохом парне» и закрутила бы сюжет?

Проклятье.

Прекрати думать, Лиз.

— Где твои родители? — Я прочистила горло и подавила свои внутренние мысли. — Я не видела их, наверное, миллион лет.

— Они пошли в кино, — сказал Майкл, поднимаясь по лестнице по две ступеньки за раз. — Но моя мама была бы рада тебя увидеть.

Когда мы добрались до верха лестницы, он подвёл меня к закрытой двери, которая выглядела так, словно вела в другую спальню. Он толкнул её, и…

— О Боже!

В комнате был блестящий деревянный пол, а под небольшим роялем, повёрнутым по диагонали с одной стороны помещения, лежал толстый ковёр. Он начал рассказывать мне об отражении, диффузии и поглощении, о том, как стратегически были расставлены декорации в комнате для лучшего качества звука, но я не могла его слушать.

Это пианино было таким красивым. Я подошла и села на скамейку. Мне очень хотелось сыграть на нём, но, очевидно, для его отца оно было очень важно, а я была неважным игроком. Уэсу нравилось делать вид, что я хорошо играю, потому что я была единственной в нашем возрасте, кто всё ещё брал уроки раз в неделю, но в лучшем случае моя игра была прилична.

Но я любила пианино. Очень сильно любила. Я была уверена, что мамина одержимость этим инструментом имеет к этому какое-то отношение, но также не было ничего лучше, чем закрыть глаза и просто потерять себя в песне, которую я играла сотни раз до этого, подстраивая темп и страсть и прислушиваясь, смогу ли я уловить те мельчайшие различия, которые я пыталась создать.

— Ты можешь сыграть, Лиз, — сказал Майкл, подойдя к двери и закрывая её. — Мой отец изолировал комнату, так что никто внизу не услышит, как ты играешь, если дверь закрыта.

— Оно слишком красиво, я не могу. — На чёрном рояле не было ни пылинки. Как такое возможно? — И это инструмент твоего отца — никто другой не должен к нему прикасаться.

— Он собирался играть на нём, но не делал этого с тех пор, как мы сюда переехали — давай.

Я откинула крышку клавиш, прочистила горло и сказала: — Приготовься к разочарованию.

Майкл усмехнулся. — Считайте, что подготовился.

Я улыбнулась и начала играть начало песни Адель «Someone Like You», вспомнив, как Уэс сказал мне добавить её в наш плейлист после нашего телефонного разговора в ту ночь, когда мне разбили нос.

Рот Майкла растянулся в улыбке. — Ты выучила её наизусть?

— На самом деле, это очень просто. — Я чувствовала себя неловко, пока мои пальцы бегали по клавишам. — В основном это цикл из четырёх аккордов. Любой бы смог сыграть её.

— Почти уверен, что я не смогу.

Я подняла на него глаза, когда он прислонился к пианино, глядя на меня сверху вниз. Он был таким красивым, с той же улыбкой, которой впервые очаровал меня в начальной школе, но я не могла перестать гадать, что Уэс делает внизу. Я едва сыграла песню, как дверь распахнулась, и появились все… кроме Уэса и Алекс.

Мои руки опустились на колени, и я почувствовала себя самой большой идиоткой в мире. Друзья Уэса смотрели на меня, и я уверена, что они считали меня чудачкой за то, что я играю на пианино, когда все остальные тусуются.

И было очевидно, что они часто тусовались вместе, потому что вся группа просто продолжила то, на чём остановилась внизу, разговаривая и смеясь, словно они были лучшими друзьями.

Лэйни подошла и встала рядом с пианино, сказав мне:

— Не могу поверить, что ты можешь так играть.

— Я думала, что комната звуконепроницаема.

— Она изолирована. — Майкл сказал это и мне, и Лэйни. — Внизу не слышно, а вот из коридора — да.

— А. — Я чувствовала себя глупо, сидя за этим пианино.

— Твоя Адель была потрясающей.

— Это очень лёгкая песня. — Как будто я нуждаюсь в твоих комплиментах, Лэйни. — Но спасибо.

— Всё равно было здорово, и я завидую. — Её взгляд переместился на Майкла, который стоял справа от меня, и её лицо стало ещё красивее, когда она улыбнулась ему. Может быть, из-за того, что моя ночь пошла не по плану, но её выражение лица заставило меня почувствовать себя немного виноватой перед ней. Это выражение её лица, то, о чём оно говорило? Мне это знакомо.

— Я серьёзно могла бы научить тебя этому за час. Это такая ерунда.

— Серьёзно? — Она скрестила руки и посмотрела на меня широко раскрытыми глазами. — Ты можешь?

Наконец в дверях появился Уэс, а следом за ним Алекс, и он сказал: — Нам нужно заказать пиццу.

— О-о-о, я в деле, — сказала Алекс, и я почувствовала сдавливание в груди, когда она улыбнулась Уэсу. Он посмотрел на неё и улыбнулся в ответ. Он одарил её своей лучшей улыбкой, весёлой, но в то же время тёплой и счастливой, и я стиснула зубы, когда она откинула волосы и спросила: — Но откуда?

И тут Уэс посмотрел на меня.

Это было мимолётно, едва заметно, но его взгляд встретился с моим на короткую секунду, и я почувствовала это каждым своим нервным окончанием. Что он делал? Неужели он всё ещё пытается быть моим напарником, после всего?

— У Зио, — сказал Ноа, и он вместе с остальными последовал за Уэсом и Алекс из комнаты и вниз по лестнице. Я уставилась на пустой дверной проем, не в силах думать ни о чём, кроме Уэса, его обжигающего взгляда и неприятной близости Алекс.

Ты только поел, Уэс, что ты вообще делаешь?

Алекс была прекрасна, и я подумала, что они будут хорошей парой, когда впервые услышала о её чувствах, но теперь мне казалось, что она слишком серьёзна для него. То есть, конечно, она казалась достаточно весёлой, но по сравнению с полным пренебрежением Уэса ко всему зрелому, она была немного сдержанной.

К тому же, у нас с Уэсом был момент внизу, чёрт возьми.

Верно? Или мне это привиделось?

— Ты произносишь слово «пицца», и комната пустеет.

Я подпрыгнула, когда Майкл заговорил. Я даже не заметила, что он всё ещё здесь.

Я улыбнулась и непринуждённо встала. — Кто не любит пиццу, верно?

Он жестом указал на коридор. — Хочешь поучаствовать в этом?

— Эм, нет, спасибо. — Я покачала головой, не желая следовать за Уэсом, особенно если он нежничал с Алекс. — Мы с Уэсом были у «Стеллы» перед тем, как приехать сюда, и я всё ещё сыта.

— Верно, он сказал мне, что вы ужинаете перед тем, как прийти.

— Да.

— Он также сказал мне, что у вас с ним более дружеские отношения, и он подумывает пригласить Алекс на свидание.

Я попыталась сделать вид, что мне всё равно. Я улыбнулась, преодолевая тяжесть в груди, и сказала: — Да, он прав. Ему определённо стоит это сделать — она кажется замечательной.

— Да. Видимо, ему надоело торчать в твоей френдзоне, и он решил двигаться дальше.

— Наконец-то. — Я поджала губы и сосредоточилась на голубых глазах Майкла. Это то, чего ты хотела. Начинать что-либо с Уэсом не привело бы ни к чему хорошему. Сосредоточься на цели, девочка. — Я не хотела, чтобы всё стало странным, так что это и правда хорошо.

— Возможно.

— Эм, а когда он тебе это сказал? — Пару дней назад, пожалуйста. — Про Алекс?

— Когда мы были на кухне.

— А. — Я посмотрела на клавиши пианино и сглотнула, и мне показалось, что в горле что-то застряло. Ведь это было именно то, что мы планировали, чтобы Уэс сказал, так что у меня не было причин чувствовать себя расстроенной из-за этого, верно?

Телефон Майкла издал звук, выведя меня из оцепенения. Он посмотрел на сообщение, вздохнул, а затем засунул телефон обратно в карман брюк.

— Эм… у тебя всё хорошо? — спросила я, потому что его встревоженное лицо выглядело так же, как тогда, в школе, когда он уронил свою любимую игру «Боггл»35 на тротуар, и все маленькие буквы отскочили в кусты. Он всегда был из тех людей, которые переживают из-за каждой мелочи.

Вот только, Боже правый, я теперь ничего не знала о Майкле. Совсем ничего. Я знала, что он говорит с южным акцентом и у него красивые волосы — вот и всё. Конечно, Майкл, которого я знала в начальной школе, любил жуков, книги и быть добрым, но что я знала о нём сегодня? Я знала Уэса в тысячу раз лучше, чем Майкла, и я уже начинала обожать своего соседа.

Чёрт.

Что я вообще делала в этой комнате с Майклом?

Он перебирал пальцами диезные клавиши, уставившись на пианино. Он нажал указательным пальцем на среднюю «си» и сказал: — Это всё из-за истории с Лэйни и выпускным.

Врождённой реакцией моего тела на имя «Лэйни» было подпрыгивать о радости, когда оно произносилось менее позитивным тоном. Но сейчас я не могла справиться с эмоциями. Я спросила: — Вы, ребята, идёте? Я не знала. То есть, я слышала, что вы обсуждали. Но, знаешь…

Я замолчала, не желая, чтобы казалось, будто я знаю все сплетни.

— Ну, нет. То есть, нет, мы пока не собираемся. — Он снова вздохнул. — Понимаешь, мы общались, и Лэйни замечательная. Но в тот день, когда мы с ней встретились, её парень только что расстался с ней. Буквально. Я встретил её, потому что она плакала на улице.

— Оу. — Я понятия не имела, с кем она встречалась, но было трудно поверить, что Лэйни Морган бросили.

— Так что я понятия не имею, что творится у неё в голове. Я не хочу действовать слишком быстро, если она не готова, и особенно я не хочу начинать что-то, если она всё ещё зациклена на своём бывшем.

Мне было немного жаль его, потому что я могла полностью ему сопереживать. Хотеть чего-то, но не быть уверенным, сможешь ли ты это получить? И безопасно ли это? Да, я это понимаю. И теперь, когда я знала, что на самом деле чувствую, новая, просвещённая, эмоционально честная Лиз хотела помочь Майклу с Лэйни, дать ему какой-то совет.

Но в то же время мне хотелось закончить этот разговор и сбежать вниз, чтобы найти Уэса, пока Алекс не вцепилась в него окончательно.

— А ты не можешь пригласить её на выпускной в качестве друга и посмотреть, что из этого выйдет?

— Я мог бы. — Он ещё немного поиграл с клавишами. — Но выпускной должен что-то значить. Может быть, это из-за техасского размаха, к которому я привык, но для меня это приглашение, ужин, цветы и многое другое. Это глупо?

Я фыркнула от смеха.

— Боже мой, нет — подумай о том, с кем ты разговариваешь.

Он поднял голову и усмехнулся.

— Да-да. Малышка Лиз, — сказала я, указав на себя и закатила глаза. — Я чувствую то же самое. Я должна пойти с Джосс, и я уверена, что это будет весело, но я согласна с тобой. Я всегда представляла себе выпускной бал другим.

Я представила себе лицо Уэса, и мои руки потеплели. Я разжала их и сказала:

— Чем больше я думаю об этом, тем больше я не хочу мириться с этим. Я хочу иметь возможность большего, даже если ничего не получится. Я хочу воспользоваться шансом на волшебную ночь, потому что даже если она провалится, у меня, по крайней мере, будет свидание с возможностью, а не с другом.

Он слегка наклонил голову и улыбнулся мне.

— Возможно, ты права, Лиз.

— Я знаю, что права. — Я была на взводе от одной только мысли о том, чтобы пойти на бал с Уэсом. Кому-то нужно было быстро окатить меня холодной водой. Потому что внезапно мне показалось, что это всё, чего я когда-либо хотела. — Поверь мне, когда я скажу тебе, что иногда человек с «возможностью волшебной ночи» — это последний человек, кого ты ожидаешь. Иногда это может быть кто-то, кого ты знал целую вечность, но никогда не замечал.

Боже, как я жалела, что не заметила этого раньше. Мой мозг прокручивал маленькие кадры с Уэсом и мной в Секретной зоне, у «Стеллы», по дороге домой с вечеринки…

Как я раньше не заметила?

— Кажется, я понимаю, о чём ты, — сказал Майкл, пристально глядя на меня, и в моей голове зазвенели тревожные звоночки. Я не знала, почему он так на меня смотрит, но сейчас явно было не время.

В дверях появилась голова Адама: — Вы нам нужны, ребята. У нас командная игра в «Карты конфликта»36.

— Да! — крикнул я в ответ, взволнованный тем, что меня прервали.

Адам наклонил голову и одарил меня ухмылкой «Да что с тобой такое», а Майкл всё ещё не сводил с меня глаз. Я прочистила горло и попыталась прийти в себя, сказав с непринуждённым видом: — То есть, считайте, что я в деле.

— Я никогда не играл в неё в командах, — сказал Майкл, бросив на меня странный взгляд.

— Я тоже, — согласился я, желая найти Уэса.

— Мы играем командами только потому, что Алекс хочет играть в паре с Уэсом. — Адам посмотрел на меня с сочувствием, как будто мы были одного мнения, и я не совсем знала, что с этим делать. — Она говорит, что так веселее, но я уверен, что она просто хочет делить с ним стул.

— Что ж, давай сделаем это. — Майкл одарил меня милой улыбкой, но на меня она не подействовала. Совсем. Это просто напомнило мне, что я должна приступить к карточной игре, до того, как Алекс заполучила мой счастливый конец.

Глава 12

“Он целовал её долго и крепко. В тот день нам навсегда запретили посещать бассейн, но каждый раз, когда мы проходили мимо после этого, спасательница всегда смотрела на Сквинса с улыбкой.”

— Площадка

— Слава Богу, мы припарковались недалеко. — Уэс завёл машину и включил дворники, когда хлынул дождь. — Мы бы полностью промокли, если бы залезли секундой позже.

Моё сердце билось где-то в районе горла. Внутри темной машины было уютно на фоне ревущей бури, и я была совершенно неспокойна. С того момента, как я осознала, что действительно чувствую к Уэсу, меня переполняла какая-то паническая потребность сказать ему об этом. Убедиться в том, что он знает, до того, как Алекс устроится на нём поудобнее. — Это точно.

— Извини за моих сомнительных друзей.

— Да нет, всё нормально. — Он имел в виду тот факт, что его друзья играли в «Карты конфликта» около пяти минут, прежде чем решили, что все хотят отправиться с Ноа за пиццей. Я совершенно уверена, что маниакально улыбалась, когда Алекс забралась в минивэн. — В любом случае, я должна была поехать домой, как только закончится фильм.

— Да, и что с того? Тебе осталось несколько месяцев до отъезда в колледж, а твой отец вмешивается в твои дела. Может быть, он слишком опекает тебя?

Он оглянулся через плечо, прежде чем переключить машину на драйв и выехать на улицу, а по радио уже начиналась новая песня Дафны Стейнбек — «Dark Love». Она была медленной и тяжёлой в сексуальном ритме, и я подумывала переключить станцию, потому что мне казалось, что это слишком.

Это было слишком идеально.

— Очень. Несмотря на то, что он живёт дальше, он никогда не забывает о несчастном случае с моей мамой и о том, что иногда в жизни случаются вещи, которые кажутся маловероятными.

— Ух ты. — Он взглянул на меня. — Довольно сложно спорить по этому поводу, а?

— Я даже не утруждаюсь.

Дождь усилился, и Уэс включил дворники на полную мощность. Он медленно выехал на Харбор Драйв, оживлённую улицу, которая шла параллельно району Майкла, и яркие разноцветные огни предприятий, расположенных вдоль дороги, были полностью размыты ливнем. Я наклонилась вперёд, включила подогрев и сказала как можно небрежнее: — Итак, Алекс, да? Ты собираешься пригласить её на свидание?

— Это Майкл так сказал? — Он вытянул шею ближе к лобовому стеклу, не торопясь, пока мы приближались к перекрёстку. Светофор переключился на зелёный, и он ускорился, когда все машины на перекрёстке остановились. Всё чисто, мы снова набрали скорость, но вдалеке я увидела, как «Джетта» выехала с заправки на дорогу перед шевроле «Субурбан», за которым мы ехали слишком близко, и…

— Машина! — Я приготовилась к столкновению, когда тормозные огни перед нами засветились ярко-красным светом через мокрое и запотевшее окно. Шины Уэса пытались остановиться на мокром асфальте, но тормоза отказали, и мы врезались в «Субурбан».

Уэс направил машину вправо, подбросив нас вверх и перемахнув через то, что могло быть бордюром, а затем мы направились к чему-то очень зелёному. Это было похоже на лес.

— Дерьмо-дерьмо-дерьмо, — бубнил он, пытаясь управлять машиной. Он нажал на тормоз, но, когда фары осветили крутой грязный склон перед нами, мы продолжали двигаться вниз по холму к деревьям. Мы собирались врезаться в дерево — быть не может, что не врежемся, — и я произнесла молитву так быстро, как только могла, пока моё сердце бешено колотилось.

Он снова дёрнул руль, и как только он это сделал, я почувствовал сильный толчок, как будто мы на что-то наехали, и я испугалась, что машина перевернётся.

Но вместо этого она резко остановилась.

Я посмотрела на Уэса, его лицо было раскрасневшимся, как будто он только что вернулся с пробежки. Мы оба тяжело дышали, когда гром продолжал греметь, дождь барабанил по крыше грузовика, а по радио всё ещё играла «Dark Love».

— Это только что произошло?

— Ты в порядке? — Его руки всё ещё крепко обхватывали руль, и он заморгал, глядя на меня, застыв, прежде чем разжать пальцы и переключить машину на парковку. — Срань господня, Лиз.

— Я в порядке. — Я попыталась выглянуть через лобовое стекло, но по-прежнему ничего не могла разглядеть. — Боже мой, мы в порядке…?

— Боже мой. — Он откинулся на спинку сиденья и выдохнул. — Это было дико.

Дико. С того момента, как он дал по тормозам, до этого момента прошла, наверное, максимум минута. Но эта минута тянулась как час. В течение этой минуты я переживала, что мы умрём. Я переживала о том, как переживёт мой отец, если со мной что-то случится, я беспокоилась о Джосс, я беспокоилась о маме Уэса, и я оплакивала тот факт, что у меня никогда не будет возможности довести всё до конца с Уэсом.

Странно, правда?

— Не могу поверить, что с нами всё в порядке, — сказала я, вспомнив, как Уэс дёрнул руль. — Ты был невероятен.

Он отстегнул ремень безопасности и не смотрел на меня.

— Ты имеешь в виду, невероятно безрассуден ведя машину в такую погоду.

— Нет, я имею в виду, что благодаря твоему вождению мы не только не столкнулись с той машиной, но и не врезались в дерево. — Я тоже отстегнула ремень безопасности и добавила: — Спасибо.

— Не благодари меня пока. Из-за меня мы могли застрять. — Он потянулся передо мной и открыл бардачок, порылся в нём, пока не достал фонарик. — Подожди здесь, я сейчас проверю.

Он открыл свою дверь и вышел. Я попыталась выглянуть через лобовое стекло, чтобы убедиться в этом самой, но стекла были настолько запотевшими, что я ничего не увидела. Я открыла свою дверь и вышла, тут же попав под сильный ливень, когда моя нога погрузилась в мокрую грязь.

— Чёрт! — Я опустила голову и обежала машину спереди, туда, где я вроде как могла видеть Уэса, стоящего на коленях рядом с шиной. Я остановилась рядом с ним и присела на корточки. Крикнув: — Серьёзно? Камень?

Казалось, что наша шина врезалась в огромный валун, а затем повисла на нём. Передняя шина Уэса буквально оторвалась от земли. Он прищурился, капли дождя стекали по его лицу, когда он удивлённо посмотрел на меня.

— Мне казалось, я велел тебе подождать в машине.

— Ты мне не указ, — прокричала я сквозь дождь, и его лицо за секунду превратилось из каменно-серьёзного в забавно-мягкое. — Кроме того, если ты умрёшь, я застряну здесь совсем одна.

— Верно, — прокричал он, хватая мою мокрую руку своей и поднимая меня. — Я возвращаюсь в машину. Не желает ли леди присоединиться ко мне?

— Вообще-то, желает.

Вместо того чтобы подойти к моей стороне, он открыл свою дверь и мягко подтолкнул меня внутрь. Я хихикнула и забралась внутрь, переместившись на середину между сиденьями, и когда его большое тело забралось внутрь, а дверь захлопнулась, внутренняя часть его машины казалась невероятно изолированной.

Несколько секунд мы молчали, каждый из нас вытирал воду с лица и убирал мокрые волосы с глаз. Затем он достал свой телефон и набрал номер.

— Я звоню отцу, — сказал он, поднося телефон к уху и глядя на руль. — Он может быстро приехать сюда, а у его приятеля есть эвакуатор.

— Круто. — Я посмотрела вниз и прошептала: — О нет, мои «Чаки».

Они были покрыты мокрой, липкой грязью, и это расстроило меня больше, чем следовало бы. В конце концов, это были всего лишь кеды, и это была всего лишь грязь. Но… я хотела, чтобы они оставались такими же идеальными, какими они были, когда Уэс подошёл к кассе в Devlish и заплатил за них.

Может быть, я смогу постирать их с отбеливателем, когда вернусь домой.

Я опустила козырёк и посмотрела в зеркало, пока он рассказывал отцу, что произошло и где мы находимся. Я вытерла под глазами, пытаясь избавиться от енотовых глаз, но дрожащие пальцы не помогали.

Я закрыла козырёк и глубоко вздохнула. Я была потрясена аварией, но этот странный всплеск адреналина, который я испытывала, был чем-то большим.

Потому что, пока машина Уэса стояла с одним колесом в воздухе, мне пришло в голову, что жизнь непредсказуема. Независимо от того, как тщательно ты планируешь, и независимо от того, насколько осторожничаешь, возникнет нечто неуловимое и всё перевернёт.

Что заставило меня задуматься.

Если бы моя мама была жива, изменила бы она сейчас своё отношение ко всей этой истории с плохим парнем? Мне казалось, что из-за таких вещей, как автомобильные аварии и потеря любви, жизни и смерти и разбитых сердец, мы должны хвататься за каждый момент и вбирать в себя все хорошие моменты. Разве она не хотела бы этого? Чтобы я импровизировала в своей жизни, а не жила по какому-то напечатанному шрифтом Courier-New двенадцатого размера сценарию?

— Он будет здесь через десять минут. — Уэс бросил телефон в подстаканник и перевёл взгляд на меня. — Мне так жаль, Либ.

Я подавила дрожь и подумала, хотел ли он так меня назвать. Обычно он говорил это только когда поддразнивал, но на этот раз это было личное. Интимно. Почти как будто мы действительно были одним целым. Мой голос звучал непривычно, когда я сказала: — Не волнуйся — я не вылетела через лобовое стекло, так что всё в порядке.

Это заставило его лицо смягчиться. — Хорошо.

Я поджала губы и занервничала, в основном потому, что мне очень, очень, сильно хотелось рассказать ему о своих чувствах и о том, чего я хочу. Я сделала глубокий вдох и сказала:

— Уэс.

— Эй. Твои кудри вернулись. — Его карие глаза немного сузились, а губы приподнялись. — Думаю, я скучал по ним.

Он начал поднимать руку, как будто собираясь коснуться моих мокрых волос, но так и не сделал этого.

Разочарование пронзило меня, пока я задыхалась от смеха.

— Разве не ты требовал, чтобы я выпрямила волосы?

— Требовал. — Его кожа тоже была мокрой от дождя — очевидно — и капля вот-вот скатиться с кончика его носа. Эти карие глаза блуждали по всему моему лицу, окинули мои глаза, щеки и рот, прежде чем он сказал хриплым, глубоким голосом: — И думаю, что жалею обо всём этом. Я скучаю по твоей одежде и кудрявым волосам. Ты выглядишь лучше всего, когда ты такая, какая есть.

Ты выглядишь лучше всего, когда ты такая, какая есть. О, боже.

Мы были так близко, губы были всего в нескольких дюймах друг от друга, когда сидели лицом к лицу на его переднем сиденье. Мне казалось, что в мире больше никого нет, кроме меня и Уэса в кабине его машины с запотевшими окнами, а дождь окутывал нас пеленой. Я хотела, чтобы он наклонился и поцеловал меня — мне так сильно этого хотелось, — но знала, что он не сделает этого.

Откуда я знала?

Потому что потратила всю свою жизнь, убеждаясь, что Уэс Беннетт знает, как сильно я никогда в жизни не захочу, чтобы он меня поцеловал.

— Ничего себе, спасибо, Беннетт, — сказала я на одном дыхании.

Его голос был тихим, когда он сказал: — Я серьёзно.

И тогда я поцеловала его.

Решившись на это, я обвила его шею руками и прижалась губами к его губам, чуть повернув голову и подвинувшись на сиденье. Запах его одеколона смешался с запахом дождя, и он был повсюду вокруг меня.

Уэс на секунду замер, не двигаясь, когда мой рот прижался к его рту. Мысль о том, что он, возможно, не захочет целовать меня, пришла мне в голову слишком поздно. Могу ли я отступить и притвориться? Изобразить целую «Упс, я потеряла равновесие из-за аварии и коснулась твоих губ своими» сценку.

И тут, словно поражённый молнией, Уэс вдохнул, и его руки сжались по бокам моего лица. Он целовал меня в ответ. Я целовала Уэса Беннетта, а он целовал меня.

В одно мгновение поцелуй превратился из робкого в обжигающе горячий.

Он наклонил голову и поцеловал меня так, как должен был целовать Уэс — дико, сладко и совершенно самоуверенно одновременно. Он точно знал, что делает, когда его большие руки скользнули в мои волосы, но меня привлекли дрожь в его дыхании и лёгкая дрожь в его прикосновениях. Тот факт, что он чувствовал себя таким же неуправляемым, как и я.

Уэс притянул меня ещё ближе к себе на сиденье, так что мы оказались прижаты грудь к груди. Впервые в жизни я поняла, как люди могут просто забыть, где они находятся, и заниматься диким, беспорядочным сексом на переднем сиденье автомобиля. Мне хотелось обхватить его ногами за талию, забраться на него всем телом и исследовать всё, что когда-либо делалось двумя телами. И я всё ещё была (как бы) девственницей.

Я не могла остановить свои руки, которые шарили повсюду, так как я потерялась во всём, что связано с нашим моментом. Я скользнула ими под его толстовку, когда его зубы прикусили мою нижнюю губу, а затем они оказались на его лице, ощущая твёрдую линию его челюсти, пока он целовал меня так, словно это была его работа и он хотел получить прибавку. Он издал звук, когда я зарылась руками в его волосы — словно ему это понравилось, — и мне захотелось, чтобы дождь лил вечно и никогда не прекращался.

Только когда он произнёс моё имя — трижды прошептал его в мои губы, — я вернулась к реальности.

— Лиз.

— Хммм? — Я открыла глаза, но моё зрение было расфокусировано. Я улыбнулась, увидев его красивое лицо так близко к моему. — Что?

Его тёмные глаза были прикрыты тяжёлыми веками, когда он сказал: — Похоже, мой папа приехал.

— Что? — Я чувствовала себя совершенно не в своей тарелке, когда моргала, глядя на него, а его рука медленно двигалась взад-вперёд по моей пояснице. Не думаю, что я услышала бы или заметила, если бы мимо пробежала стая диких собак.

Затем я увидела свет фар рядом с его машиной.

— Ох. — Я глубоко вздохнула и провела рукой по волосам, щурясь от слишком яркого света, освещавшего всё вокруг. Я прошептала: — Чёрт.

— Я, наверное, пойду поговорю с ним, пока он не открыл твою дверь. — Его губы почти касались моего уха, когда он тихо говорил со мной. — Хорошо?

Мои глаза едва были открыты, когда я почувствовала его горячий рот, шепчущий над мочкой моего уха.

— Либби?

Я покачала головой. — Не-а.

За что заслужила глубокий, непристойный смешок, от которой у меня поджались пальцы ног в кедах. Его дыхание щекотало мои нервные окончания, когда он сказал:

— Я не против остаться, если ты не возражаешь, что мой отец застанет нас в таком виде.

— Ладно, иди, — пробормотала я и толкнула его в грудь, чувствуя себя какой-то собственницей по отношению к Уэсу Беннетту, наслаждаясь ощущением его груди под своими ладонями. Его глаза на мгновение опустились на мои руки, и у него на лбу появилась морщинка, но в тот же миг она пропала.

Я посмотрела на него и сказала: — Я всё равно с тобой закончила.

— Как скажете, мисс «Не-а». — Его улыбка сказала мне, что он точно знает, как сильно он на меня повлиял. Он открыл свою дверь и сказал: — Сейчас вернусь, Элизабет.

— Я буду здесь, Уэсси, — сказала я, на что получила ещё более непристойный смешок, прежде чем он вышел и захлопнул за собой дверь.

Я расправила свою мокрую одежду и попыталась поправить волосы. Боже мой, боже мой, неужели это и правда только что произошло? Я чувствовала, что отец Уэса сможет понять, просто взглянув на меня, что я целовалась с его сыном, но, вероятно, я ничего не могла с этим поделать.

— Эй. — Пассажирская дверь открылась, и Уэс наклонился внутрь. — Ему понадобится грузовик Уэбба, чтобы вытащить мою машину, так что он просто отвезёт нас домой и вернётся.

Я моргнула и удивилась, почему я не провела всю свою жизнь, испытывая благоговейный трепет при виде его лица. Я позволила своему взгляду блуждать по нему. — Хорошо.

Его губы изогнулись в сексуальной усмешке, и, клянусь Богом, он знал, о чём я думала. Он прижался губами к моему уху и сказал: — Я ещё не был готов к его приезду.

Я почувствовала тепло во всём теле, когда он поднял голову, и мыулыбнулись друг другу.

— Как и я, — призналась я.

— Быстрее, дети, я тут промок насквозь, — крикнул мистер Беннетт откуда-то из-за спины Уэса, прежде чем сесть в свою машину и закрыть дверь.

Уэс протянул руку, и когда я схватила её и вылезла из машины, он не отпустил её. Вместо этого он переплёл свои длинные пальцы с моими, не глядя на меня, и повёл меня к машине своего отца под проливным дождём.

Уэс Беннетт держал меня за руку.

Он открыл заднюю дверь… и на сиденье лежала большая коробка.

— С другой стороны, — сказал его отец, и Уэс отпустил мою руку и открыл для меня переднюю пассажирскую дверь. Я села внутрь, и он подмигнул мне, прежде чем закрыть дверь.

У меня были большие проблемы, потому что от этого подмигивания у меня прямо-таки закружилась голова.

— Спасибо, — сказала я, когда он закрыл мою дверь, обежал машину с другой стороны и забрался на заднее сиденье. Сидеть впереди с его отцом было не только неловко, но и мне отчаянно хотелось сесть рядом с Уэсом.

— Спасибо, что приехали за нами, мистер Беннетт.

— Без проблем, милая. — Он пристегнул ремень безопасности и завёл машину. — В последний раз, когда я подвозил тебя куда-то, ты была совсем крошечной.

Я улыбнулась и вспомнила, как однажды он отвёз всех нас, детей, в «Молочную королеву», когда было массовое отключение электричества. — В «Молочную королеву», верно? Это было, наверное, лет десять назад.

Он кивнул. — Точно.

Когда он свернул на Харбор Драйв, мне захотелось увидеть лицо Уэса и узнать, о чём он думает. Нервничал ли он, как я, но в хорошем смысле? Хотел ли он найти способ встретиться позже и пообжиматься ещё немного?

Интересовала ли я его — по-настоящему интересовала?

Потому что я была вне себя от волнения, разрываясь от восторга, который мог последовать только за нашей маленькой пятиминутной игрой в душной машине.

Его отец начал говорить о ситуации с машиной, и они с Уэсом погрузились в автомобильный разговор до самого дома, пока я смотрела в окно и прокручивала в голове поцелуй. Когда мистер Беннетт подъехал к моей подъездной дорожке, я схватила пакет с едой для Хелены и свою сумочку. Я понятия не имела, что сказать, поэтому пролепетала:

— Спасибо, что подвезли.

— Конечно. Рад был повидаться, дорогая.

Я вышла из машины, захлопнула дверь и побежала под дождём, пока не добралась до нашего крытого крыльца. Только… я не могла больше ничего не сказать Уэсу, верно? Я не могла допустить, чтобы последними словами этой ночи были слова Стюарта Беннетта.

Я наблюдала, как их машина выехала с моей дорожки и заехала на соседнюю, и как только я увидела, что Уэс вышел из гаража, я положила вещи, которые держала в руке и выскочила под дождь. Дойдя до угла его двора, я остановилась и крикнула: — Уэс!

Дождь хлестал по мне, но я снова выкрикнула его имя, пытаясь привлечь его внимание.

Он оглянулся, но дождь был слишком сильным, чтобы я могла разглядеть его лицо. Дождь прижимал мои мокрые волосы к лицу, но я кричала: — Спасибо за всё!

Я побежала обратно к крыльцу, откинула назад волосы, с которых капала вода, и достала свой ключ.

— Либби!

Я улыбнулась и обернулась, и увидела Уэса, стоящего под проливным дождём перед моим домом. Я наклонила голову и спросила: — Что?

— Ты сказала «всё»! — Его одежда промокла насквозь, и он крикнул: — Значит ли это, что ты благодаришь меня и за поцелуй?

Я рассмеялась и подняла еду Хелены. — Я должна была догадаться, что ты всё испортишь!

— Не-а, Баксбаум. — Он зарылся руками в свои мокрые волосы и заставил их встать дыбом, ухмыляясь мне сквозь бурю. — Это было слишком прекрасно, чтобы что-то могло это испортить. Спокойной ночи.

Не-а. Я вздохнула и почувствовала тепло внутри, даже когда моё промокшее тело дрожало.

— Спокойной ночи, Беннетт.

— Боже мой, Боже мой, Боже мой. — Я закрыла за собой дверь и прислонилась мокрым лбом к прохладному белому дереву. Что это было и что это значило? — Матерь божья.

— Настолько хорошо, а?

Я обернулась и увидела Хелену, сидевшую в кресле у камина, со спящим мистером Фитцпервертом на коленях, всё ещё с книгой в руке и ухмылкой на лице. Мне хотелось рассердиться или смутиться, но я не могла перестать улыбаться. Я выжала свои мокрые волосы и сказала:

— Ты даже не представляешь.

— Пошли на кухню, пока мы не разбудили твоего отца. — Она встала, заставив Фитца издавать недовольное «мррф», когда он спрыгнул на пол. Хелена бросила книгу и жестом подозвала мне, идя в сторону кухни. Как только мы пришли туда, она схватила свою еду, а затем набросила на меня полотенце и сказала: — А теперь выкладывай.

Я хихикнула — ничего не могла с собой поделать — и вытерла полотенцем голову.

— Я, эм, я очень хорошо провела время с Уэсом сегодня вечером.

— Да…? — Она открыла коробку с едой на вынос и сунула его в микроволновку. — И…?

— И… — Я продолжала теребить свои волосы, вспоминая его губы на своих. Звук его дыхания, запах его одеколона, ощущение его рук, держащих моё лицо…

— Эй. Извиняюсь. Ты можешь сосредоточиться на минутку?

Это снова заставило меня рассмеяться.

— Я не могу, ясно? Прости, но я не могу ни на чём сосредоточиться, потому что у меня была невероятная ночь с Уэсом Беннеттом из всех людей. Невероятная ночь, которая закончилась тем, что он поцеловал меня, как чемпион мира по поцелуям. Я потрясена, Хелена.

— Не понимаю, как. То есть да, ты всегда ненавидела его, но мне всё равно кажется, что вы, ребята, шли к этому.

— Правда? — Я положила полотенце на стойку. — Шли? Боже, я была такой рассеянной. — Каким-то образом, мне так долго удавалось оставаться в полном неведении, что Уэс привлекательный, весёлый и умный, а также единственный человек, рядом с которым я полностью могла быть самой собой. Я была настолько ослеплена идеей о Майкле, что даже не осознавала, что происходило между нами.

— Но это хорошо, да? — Хелена оперлась на стойку и лучезарно улыбнулась мне. — Мне кажется, что это очень, очень хорошо.

Я открыла холодильник, всё ещё улыбаясь, и сказала: — Мне страшно это говорить, но я думаю, что это может быть так.

Хотя… Я всё ещё беспокоилась об Алекс. Я знала, что он говорил о ней, но иногда чувства меняются. То, что в тот день она была не в его «вкусе», вовсе не означало, что, проведя больше времени вместе и полюбовавшись её красотой, он не изменит своего мнения.

Она хлопнула в ладоши. — А что, если он пригласит тебя на бал?

Я чуть не выронила апельсиновый сок, когда она это сказала. Немного выпрямившись, я представила себе его лицо, пока смотрела в холодильник, то, как его тёмные глаза стали почти черными после того, как мы перестали целоваться. Мы говорили об Уэсе Беннетте, и всё же это был не он. Это был Уэс 5.0, версия взрослого мужчины, и я чувствовала себя так, как будто влипла по уши, потому что понятия не имела, что между нами происходит. Он расцеловал моё лицо. Это единственное, что как я знала, было правдой. Он всё ещё думал, что помогает мне с Майклом? Он не мог, верно?

И я не знала, хочет ли он чего-то со мной, но отчаянно надеялась, что пылкость поцелуя означает, что хочет.

Вся эта история с Майклом теперь казалась глупой. Мне хотелось бы вернуться в прошлое и сыграть роль личного купидона Майкла и Лэйни, вместо того чтобы выкидывать все те трюки, которые я проделывала. Я надеялась, что мой разговор по душам с Майклом у пианино дал ему то, что ему было нужно, чтобы пригласить Лэйни на свидание.

— Я уверена, что он не пригласит. — Я закрыла холодильник и реалистично подумала о выпускном бале, хотя моя «бедная, запутавшаяся маленькая поклонница любви» сторона визжала при этой мысли. Независимо от моих чувств, я сказала Джосс, что пойду с ней, и мне нужно было придерживаться этого. До сих пор мне везло, и моя никудышность как подруги ничего мне не стоила с ней, так что мне нужно было сделать шаг вперёд и продолжать в том же духе. — К тому же, у меня есть спутница.

— Джосс будет возражать, если ты пойдёшь с ним?

— О, да, но, может быть, мы могли бы пойти все вместе…? — Наряжаться с двумя моими любимыми людьми? Это звучало гораздо более потрясающе, чем то, что я раньше представляла себе как идеальный выпускной.

— Ну, что бы ни случилось, — сказала Хелена, — я с удовольствием оплачу салон красоты и спа перед выпускным.

Я открутила крышку сока и сказала: — Звучит очень весело. Но ты должна пойти с нами. — И я говорила серьёзно. Я хотела, чтобы она была там со мной.

Она подняла бровь. — Правда?

Я пожала плечами. — Ну, если ты меня разозлишь, я просто скажу твоему стилисту, что ты втайне хочешь мини-чёлку.

— Ты хотя бы можешь представить, как она будет смотреться на этой взлётной полосе в виде лба?

— Она ужасно смотрится на всех и точка.

После этого я поднялась в свою комнату и написала Джослин об Уэсе, в результате чего мы перекидывались сообщениями около часа.

Я: Думаю, он может… типа нравиться мне.

Джосс: ОЧЕВИДНО.

Я: И думаю, что я могу… типа нравиться ЕМУ.

Джосс: Расскажи мне каждую мелочь, которая произошла.

Я не упомянула, что мы целовались, что было странно, потому что обычно я рассказывала ей всё. Ну, за исключением последнего времени. Но всё было так идеально — и поцелуй, и его милый комментарий о моём стиле — что я не хотела, чтобы мнение Джосс омрачило безупречность вечера.

Я засиделась допоздна, составляя плейлист Уэса и Лиз, и заснула с мыслью о его лице после того, как он поцеловал меня. Потому что то, как он смотрел на меня, словно не мог поверить, что это произошло, и в то же время хотел сделать это снова, — от одного воспоминания об этом у меня подкашивались колени.

Его взгляд был мягким и обжигающим одновременно, напряжённым и нежным, и мне хотелось, чтобы был способ заархивировать воспоминания, чтобы они никогда не были потеряны.

Как я вообще собиралась уснуть?

Глава 13

“— Хорошие парни так не целуются.”

“— О, ещё как целуются.”

— Дневник Бриджит Джонс

— О, благослови тебя господь. — Джослин взяла кофе из моей руки и поднесла его ко рту. — И почему ты надела это?

Я посмотрела вниз на своё очаровательное совье платье, прежде чем отпереть шкафчик. — А почему бы и нет? Мне оно нравится.

Она скорчила гримасу, отпивая из своего стакана и прислонившись к шкафчику рядом с моим. — Я надеялась, что ты будешь придерживаться нового образа.

«Ты выглядишь лучше всего, когда ты такая, какая есть». Моё лицо вспыхнуло, когда я вспомнила Уэса, дождь и его руки в моих волосах. Я была в состоянии повышенной готовности с самого утра, когда пришла в школу, высматривала его за каждым углом и в каждом коридоре, мой желудок дико взволновался при мысли о том, что я увижу его.

О том, что он сразу же увидит меня.

Господи.

Он не писал после поцелуя, но было уже поздно, когда он высадил меня, и ему ещё нужно было вернуться за машиной. Я взяла с верхней полки учебник истории и сказала: — Мне всё ещё нравятся мои платья. Подай на меня в суд.

— Не пойми меня неправильно, — сказала она, помешивая кофе в своём стакане. — Ты очаровательна независимо от того, что на тебе надето, но в современном повседневном наряде ты была просто сверхочаровательна.

— Спасибо, хотя этот наряд теперь полностью испорчен из-за крови из моего разбитого носа.

Рот Джослин дёрнулся, когда она уставилась в дырку в своей крышке.

— Я до сих пор не могу поверить, что это произошло.

— Верно? — Я захлопнула свой шкафчик, и мы с Джослин пошли в первый корпус. Я была так разочарована, что не встретила Уэса, особенно после того, как из-за его молчания я всё утро была одержима паранойей, что поцелуй был для него ничего не значил и между нами абсолютно ничего не изменилось.

Я чуть не завизжала, когда мой телефон зажужжал во время обеда. Я только села за стол со своим клубничным салатом и лимонадом, как увидела, что сообщение от Уэса.

Уэс: Мне нравится твоё платье с птичками.

Я огляделась, но не увидела его ни за одним из занятых столов в кафетерии.

Я: Это совы. Где ты?

Уэс: В библиотеке — видел, как ты проходила мимо несколько минут назад. Кстати, совы — это птицы.

Я: Ага.

Уэс: Перестань отчитывать меня насчёт птиц, Баксбаум. Я просто сказал, что ты мило выглядишь в своём платье — вот и всё.

Я улыбнулась и тут же оглянулась, чтобы убедиться, что он не притаился поблизости, наблюдая за моей жалкой реакцией.

Я: Вообще-то ты этого не говорил.

Уэс: Конечно, говорил.

Я: Эм…

Уэс: Надо бежать. Поговорим позже?

Я положила телефон на стол, словно он обжигал мне руки. Поговорим позже? Это никогда не было хорошо, верно? Что это было за зловещее чувство? Я открыла винегретную заправку на подносе и полила им салат, после чего взяла телефон и написала сообщение:

Я: Ага.

Если утром я была одержима, то днём — нелепа. Потому что мне нужно было знать больше, больше, чем тот факт, что мы разделили хороший поцелуй. Нравилась ли я ему? Хочет ли он держаться за руки и, может ещё раз поцеловаться? Может быть, он собирался стать моим парнем в ближайшем будущем, или поцелуй был просто частью наших весёлых тусовок и на деле ничего для него не значил?

И мне пришло в голову, когда я шла по коридору с Джосс после школы, что у меня не было возможности сказать Уэсу, что Майкл меня больше не интересует. Он ведь знал это, верно? Ведь поцелуй должен был выразить это чувство.

— Как ты думаешь, Уэс пригласит тебя на настоящее свидание?

Мой желудок перевернулся, когда воспоминание о поцелуе нахлынуло на меня.

— Надеюсь, что да.

— Кто бы мог подумать? — Джосс толкнула выходную дверь, и я вышла за ней на солнечный свет, когда она сказала: — Мальчик, который мучил тебя в начальной школе, теперь твоя романтическая мечта. Странно.

— Что там происходит? — спросил я, отвлекаясь. У главной подъездной дорожки была какая-то толпа. — Держу пари, это драка.

Джосс сказал: — Наверное, Мэтт Бонд и Джейк Хедли.

Мэтт и Джейк были двумя из тех парней в нашей школе. Когда стало известно, что они поссорились друг с другом, все ученики одурели из-за вероятности того, что что-то пойдёт не так.

Мы пробирались сквозь толпу, в основном потому, что моя машина стояла на парковке, которую они все загораживали.

— Я слышала, что они собирались подраться.

— Ты этого не говорила, Платье-сова.

— Ну, это буквально то, что я слышала. Слово в слово. — Я прошла мимо нескольких человек и сказала: — Извините.

— О. Мой. Бог.

Я повернула голову и посмотрела на Джослин. — Что?

Она смотрела куда-то поверх моего плеча. Не глядя на меня, она прикрыла рот одной рукой и указала другой.

Я повернула голову и проследила за её пальцем до машины, которая была припаркована в центре толпы. Это был чёрный внедорожник, и сам факт того, что он был припаркован там, был необычным, но не это делало его центром внимания.

Нет, необычным его делало то, что вся водительская сторона машины была заставлена белыми коробками, на каждой из которых были черные буквы, а обрамлял их большой оранжевый квадрат.

Боковая часть машины представляла собой огромную доску для игры в «Боггл».

Доска, на которой красными буквами по диагонали был написан вопрос «Выпускной?».

— Чёрт возьми, Лиз, поднимайся туда! — Бейли Ветцель стояла в толпе, она улыбнулась мне и протянула руку. — Вперёд!

Я медленно осознавала происходящее, пока не увидела Майкла. Он стоял рядом с машиной, улыбался мне и держал плакат с надписью: «ХОЧЕШЬ ПОИГРАТЬ В БОГГЛ СО МНОЙ, ЛИЗ?»

Это было приглашение.

Майкл приглашал меня на бал.

Я чувствовала себя смущённой и растерянной, когда улыбнулась, а все стоящие вокруг начали хлопать. Майкл приглашал меня на выпускной в романтической, заботливой форме, но я была в шоке. Это было именно то, чего я хотела неделю назад, но не теперь.

Я медленно шла к нему, мои ноги подкашивались, когда я приблизилась.

Я услышала, как Джосс сказала: — Отшей его помягче, Лиз.

Я посмотрела на улыбающееся лицо Майкла. Какого дьявола? Я не могла придумать, как придать этому смысл. Каждая моя встреча с Майклом заканчивалась катастрофой — рвота, кровь из носа, разговор о Лэйни — так почему это вообще происходит?

Ирония судьбы, верно?

От того, что столько людей смотрят на меня, мне было жарко и хотелось чесаться.

Неудобно. Когда я подошла к нему, я понятия не имела, что сказать. Он выглядел красивым, тёплым и похожим на всё, о чём я мечтала с детского сада.

И совсем не похож на Уэса.

Я наконец-то могла ясно видеть его — нас, и теперь, когда видела, я больше не хотела, чтобы Майкл был «тем самым».

— Это невероятно, — сказала я, глядя на Боггл-машину. Он обклеил коробки из-под обуви белой бумагой и прикрепил их сбоку, чтобы получилась доска, что было задачей, которая заняла бы уйму времени. — Не могу поверить, что ты это сделал.

— Я знаю тебя достаточно долго, Лиз, чтобы понять, что тебе нужен широкий жест, чтобы приг…

— А как же Лэйни? — перебила я. Я говорила шёпотом, чтобы никто не слышал, надеясь, что смогу избавить нас обоих от публичного унижения.

Он слегка пожал плечами и сказал с улыбкой: — Я действительно принял близко к сердцу то, что ты сказала в музыкальной комнате. Как и ты, я хочу иметь возможность чего-то большего. Так что… почему не ты? Почему не мы?

Я почувствовала, как мой рот раскрылся, и быстро захлопнула его. Но всё же… серьёзно? Кто-то хоть раз прислушался к моим ужасным идеям? Я могла бы просто пнуть себя за то, что бредила об Уэсе, не называя его имени.

Как будто я никогда раньше не видела романтических комедий. Поговорим о комедии ошибок.

Я вгляделась в толпу и — о нет — там был Уэс. Мы встретились взглядами, когда он стоял рядом со зданием, наблюдая за мной с нечитаемым выражением лица. Я сглотнула и пристально посмотрела на его лицо, лицо, которое целовало моё, когда я видела его в последний раз.

Я молча умоляла эти карие глаза дать мне ответ.

Или чтобы он улыбнулся мне.

Дай мне что-нибудь, Беннетт. Пожалуйста.

Но он повернул голову и отвёл от меня взгляд.

Не успела я осознать этот удар под дых, как рядом с ним появилась Алекс. Она улыбнулась и схватила его за руку, притянув ближе, чтобы она могла говорить ему на ухо.

Я едва могла дышать, глядя на них, в то время как все во дворе смотрели на меня. Моё молчание становилось неловким, и я это прекрасно осознавала. Потихоньку люди начали хлопать и подбадривать, но я слышала только стук своего сердца в ушах. Несмотря ни на что, я не сводила глаз с Уэса. Он поднял руки, положил два пальца в рот и громко свистнул. Затем он опустил правую руку на плечи Алекса и показал мне большой палец вверх.

Отвержение, горькое и горячее, захлестнуло меня. Прошлая ночь, поцелуй, всё остальное — было всего лишь вспышкой. Уэс не испытывал ко мне тех чувств, которые я испытывала к нему. Так всё и должно было закончиться.

— Это становится неловко, и мне нужно уходить примерно через две минуты. Может, ты хочешь ответить? — Майкл выглядел смущённым, пока ждал.

Я глубоко вздохнула и просто приняла цветы, которые он держал в руках — я не могла вымолвить ни слова, когда Уэс обнимался с Алекс и свистел, чтобы я сказала «да». Затем Майкл перевернул плакат, открыв обратную сторону, на которой было написано «ОНА СКАЗАЛА ДА» в том же Боггл формате.

Люди, стоявшие вокруг, захлопали и, слава Богу, начали расходиться, в то время как я стояла там, чувствуя себя контуженной. Майкл сжал мою руку и сказал: — Мне действительно пора идти, но после нашего вчерашнего разговора в комнате моего отца это казалось правильным. Мы можем обсудить детали завтра, хорошо?

— Эм, звучит неплохо.

— Вашего вчерашнего «разговора»? — Джослин встала передо мной, как только Майкл отошёл, её глаза сузились. — Ты была с Майклом Янгом?

Я почувствовала, как кровь отхлынула от моего лица, когда моя ложь настигла меня. Я подбирала слова и сказала: — Я же говорила тебе, что мы смотрели кино…

— Ты сказала, что тусуешься с Уэсом. — Она покачала головой и тихо сказала: — Да что с тобой такое? Ты настолько запуталась в романтической чепухе, что врёшь своей лучшей подруге и ради чего? Чтобы встречаться с парнем, который уже подумывает об этом с кем-то другим?

Я сглотнула, чувствуя желание защищаться, хотя я знала, что была не права.

— Может быть, если бы ты не была такой осуждающей, я могла бы быть честной с тобой. Но ты иногда так усложняешь.

Джосс посмотрела на меня так, словно я была отвратительна. И она была права.

— Ты хочешь сказать, что это я виновата, что ты лгунья?

— Конечно, нет. Боже, мне так жаль. Я просто…

Её брови опустились, она прищурилась на меня и спросила: — Так что там с Уэсом? Он тебе вообще нравится?

Я вздохнула. Была ли хоть одна причина не выложить всё Джосс сейчас?

— Ну, это правда, он мне очень нравится.

Она скрестила руки на груди. — Так что же ты делала в доме Майкла, если тебе нравится Уэс?

Я поправила свою сумку-мессенджер и посмотрела на Кейт и Кэссиди, которых я даже не заметила позади неё до этого момента.

— Вообще-то, я пошла туда с Уэсом.

— Ты пошла туда с Уэсом и оказалась с Майклом в спальне его отца? Ты шутишь, да?

— Эм, на самом деле это была музыкальная комната.

Она открыла рот, но прежде чем она успела заговорить, я сказала: — Но я знаю, что дело не в этом. Уэс был не против, он хотел, чтобы я поговорила с Майклом.

— Хотел. — Она одарила меня таким взглядом, который сделал её похожей на свою мать, на адвоката, у которого на скамье подсудимых лживый преступник, и она собирается заставить его плакать.

— Да. — Я прочистила горло и решила признаться. — Понимаешь, он помогал мне…

— О Боже, ты сговорилась с ним, чтобы заполучить Майкла, не так ли? — Её глаза прищурились в отвращении. — Я знала, что ты слетишь с катушек, когда он снова появится. Что с тобой не так?

— Ничего. — Я моргнула и попыталась оправдаться. — Он и Лэйни официально не встречались, так что…

— Это объясняет одежду и выпрямленные волосы, не так ли? Ты тоже врала мне, когда вы ходили по магазинам?

Я просто посмотрела на неё. В смысле, что я вообще могла сказать?

— И то, что он тебе нравился, тоже было полной чушью?

— Только сначала…

— Пошла ты, Лиз. — Она подтянула сумку повыше на плече и отвернулась от меня. Кейт одарила меня полуулыбкой с закрытым ртом, как будто ей было жаль меня, но она всё равно собиралась пойти с Джосс, а Кэссиди посмотрела на меня так, словно я была какой-то ужасной.

Было время, когда эти двое не приняли бы ничью сторону, но поскольку я слишком часто отказывалась от выпускных мероприятий, они были на стороне Джосс.

— Подожди. — Моё горло сжалось, а зрение затуманилось, когда я смотрела, как она идёт обратно к школе. — Джосс, подожди! Мне жаль, ладно? Разве тебя не нужно подвезти домой?

— Ну с тобой я точно не поеду. — Она просто вскинула руку вверх и крикнула: — Лучше пойду пешком.

— Привет. — Хелена сидела на табурете на кухне, когда я вернулась домой, и работала на своём ноутбуке в пижамных штанах и толстовке, забрызганных краской. — Как прошёл день?

— Не очень. — Я бросила рюкзак на пол, обессиленная тем, что проплакала всю дорогу домой, и пошла к холодильнику в поисках чего-нибудь вкусненького.

— О Боже, я забыла, ты видела Уэса? — Она подняла глаза от экрана, почти вскрикнув эти слова, и мне пришлось вспомнить, что нельзя закатывать глаза. Это была не её вина, что сюжетная линия изменилась.

— Эм, да. — У нас закончился шоколадный пудинг, и от этого мне захотелось плакать. Снова.

— Что это за выражение лица?

Я пожала плечами и закрыла дверь.

— Майкл пригласил меня на выпускной.

— Что? — Рот Хелены широко раскрылся. — Ты разыгрываешь меня?

— Нет. — Я пошла в кладовку и поискала печенье, размышляя, было ли чувство в моём желудке, которое никак не проходило, язвой.

Я даже не знала, что такое язва.

— Ты отказала ему?

— Нет. — Я стиснула зубы. — Вообще-то, я сказала «да».

— Ты сказала «да»? — Она сказала это так, как будто я только что согласилась продать свои органы на чёрном рынке или вроде того. — Зачем тебе это делать? Боже мой, а Уэс знает? О, бедный Уэс.

Я захлопнула дверь кладовки и схватила свой рюкзак. Бедный Уэс? Бедный Уэс не проявлял никакого реального интереса к Малышке Лиз, но у меня не было сил сказать ей об этом. Или подумать об этом ещё секунду. Потому что помимо того, что я чувствовала себя отвергнутой его очевидным отсутствием чувств ко мне, я чувствовала себя обманутой.

Преданной собственным сердцем.

Потому что я знала, что лучше не увлекаться им — всегда это знала. И всё же это случилось. Я запала на баскетбольные шорты, мерзкие сигары и пропитанные дождём поцелуи. Как это могло случиться?

Кроме того, я плела интриги, лгала и испортила свою лучшую дружбу в мире. И — о, да — я также встала на пути Лэйни и Майкла, двух людей, которые, казалось, были созданы друг для друга.

— Да, он знает, и поверь мне, он в порядке. Мне нужно идти заниматься.

— Лиз?

Я замерла, но не повернулась в её сторону. — Что?

— Я знаю, ты думала, что хочешь Майкла, но неужели ты действительно хочешь придерживаться чрезмерно романтизированных идей, когда у тебя может быть потрясающая реальность?

Чрезмерно романтизированные идеи. Как бы близко она ни была иногда, Хелена не понимала этого. Моя мама поняла бы. Моя мама всё время поддерживала бы меня, чтобы я стремилась к цели.

Я проигнорировала её золотое правило и теперь страдала от последствий.

— Лиз?

— Мне нужно идти заниматься.

— Подожди… ты злишься на меня?

Я подняла рюкзак и выдохнула. — Нет. Вовсе нет.

— Ты хочешь…

— Нет, Боже. — Я произнесла это сквозь стиснутые зубы, и вышло гораздо резче, чем я намеривалась, но я не могла этого сделать. Не с ней. — Я просто хочу, чтобы меня оставили в покое, хорошо?

Глава 14

“— Я вовсе не убегаю.”

“— Брехня.”

— Как отделаться от парня за 10 дней

— Я иду на пробежку, — крикнула я, сбегая вниз по лестнице. Я завернула за угол в гостиную и обнаружила папу на диване с ногами на журнальном столике, смотрящим новости. Я увязла в трудностях и не знала, что думать по этому поводу, поэтому вместо того, чтобы мучить себя, я собиралась посетить кладбище.

Не менее мучительно, верно?

Я посмотрела в сторону кухни, но единственным движением, которое я там заметила, был мистер Фитцперверт, катающийся по ковру под столом и пинающий задними лапами свою мышку с кошачьей мятой.

— Где Хелена?

— Как только я вошёл, она сказала, что ей нужно идти. У неё было поручение или что-то в этом роде. Ты в порядке?

Я не была заинтересована в разговоре по душам, поэтому ответила: — Да, просто устала. Кажется, я подхватываю простуду.

Он кивнул, посмотрел на меня так, словно что-то знал, и сказал: — Хелена сказала то же самое.

— Да? — Я надела наушники. — Облом.

Он вздохнул. — Будь осторожна.

— Обязательно.

Включив свои Garmin (прим. пер.: умные часы), я помчалась по улице, намеренно избегая смотреть на его машину. Типа, что это вообще было? Почему я почувствовала что-то вроде ностальгии, когда увидела старую побитую машину Уэса, которая, казалось, пережила нашу аварию без видимых повреждений?

Ностальгия, из-за которой мне хотелось ударить битой по его машине, а-ля Бейонсе в клипе «Lemonade», и нанести видимый ущерб. Я прокручивала в голове всё, каждую ужасную секунду произошедшего, и отказ Уэса начал меня злить.

Потому что дело было не только в том, что он отверг меня. Нет, дело было в том, что он знал, что моей конечной целью был Майкл, но всё равно не переставал очаровывать меня своим свиданием за ужином, поддразниванием в Секретной зоне и его поцелуем под дождём прямо из «Дневника памяти».

Он знал, что я восприимчива к романтике, и использовал это против меня.

И ради чего?

Он переключился на Алекс, так какой в этом был смысл?

Как будто этого было недостаточно, каждый раз, когда я думала о Джослин, мой желудок болел так сильно, что мне хотелось блевать. Как мне заслужить её прощение? В последнее время я была лживой пронырой, и сколько бы я ни оправдывалась, я не могла найти оправдания, чтобы всё исправить.

Я свернула на кладбище и была рада, что уже стемнело, потому что мне не хотелось быть вежливой или разговаривать с кем-то, кто мог оказаться поблизости. Иногда там были другие люди, которые делали то же самое, что и я, и иногда им нравилось вести светские беседы. Мне просто хотелось сесть рядом с мамой, рассказать подробности своего последнего фиаско, а затем насладиться воображаемым чувством, что я не одинока.

Но когда я подошла ближе, я увидела фигуру, стоящую прямо там, где я хотела быть. И, как и в тот раз, когда там появился Уэс, я мгновенно — и нелогично — разгневалась. Кто был на моём месте?

Человек обернулся, когда я подошла, и я увидела, что это была Хелена. Её лицо было серьёзным, и на ней всё ещё были те испачканные краской штаны.

— Лиз. Что ты здесь делаешь? — сказала она.

Я подняла руку в сторону маминого надгробия. — Не обижайся, но что ты здесь делаешь?

Она выглядела испуганной моим появлением, как будто я чему-то помешала. Она провела рукой по волосам и сказала: — Думаю, можно сказать, что мне нужно поговорить с твоей мамой.

— Почему?

— Что?

Я вдохнула через нос и попыталась остановить неожиданный приступ ярости.

— Ты не знала мою маму, поэтому я не понимаю, зачем тебе понадобилось с ней «поговорить». Ты никогда не общалась с ней, не слышала её голоса и даже не смотрела с ней «глупую» романтическую комедию, так что считай меня иррациональной, но мне кажется очень странным, что ты разбила лагерь там, где она похоронена.

— Я надеялась, что она, возможно, знает, как я могу достучаться до тебя. — Она быстро моргнула и поджала губы, скрестив руки на груди. — Послушай, Либби, я знаю…

— Не называй меня так.

— Что?

— Либби. Так она меня назвала, но это не значит, что ты должна так называть, хорошо?

— В чём дело? — Она произнесла это усталым голосом, в котором слышалось немного злости. — У меня такое чувство, что ты пытаешься поссориться со мной.

Я быстро моргнула. — Нет, не пытаюсь. — Определённо пытаюсь. Никто из тех, с кем я хотела поссориться, не разговаривал со мной. Так почему бы не с Хеленой?

— Точно?

— Да, точно.

— Потому что ты только что разозлилась, что я назвала тебя прозвищем, которым, как я слышала, тебя называли твой отец и сосед. Я не вижу, чтобы у тебя были проблемы с кем-то, кроме меня, говорящего это.

— Ну, они действительно знали её.

Она посмотрела на меня, выражая разочарование из-за того, каким неприятным ребёнком я была. — Я ничего не могу поделать с тем, что не знала.

— Я знаю. — Дело было не в том, знала она мою маму или нет; дело было в посягательстве на воспоминания о моей маме. На её наследие. Ведь не было иррациональным пытаться сохранить их в чистоте, не так ли?

Она вздохнула и опустила руки по швам. — Ты ведь знаешь, Лиз, что память о твоей матери не исчезнет, если ты станешь ближе ко мне.

— Извини? — Эти слова ощущались как физическая пощёчина, потому что, Боже, она только что озвучила мой самый большой страх. Как это не исчезнет, если Хелена станет ближе? Потому что, что бы он ни говорил, для моего отца она исчезла. Когда он теперь говорил о моей маме, он словно ссылался на какую-то историческую личность, которую он невероятно любил.

Её место в его сердце исчезло, и теперь она жила только в его голове.

Хелена наклонила голову и сказала: — Этого не будет. Ты всё равно будешь помнить её именно так, как и сейчас, даже если немного впустишь меня.

— Откуда ты это знаешь? — Я сморгнула слезы и ответила: — А что, если она и правда исчезнет? Я знаю, что ты отлично подходишь папе и суперкрутая, и я знаю, что ты здесь и останешься. Я всё это знаю, но это не меняет того факта, что ты здесь, а она нет, и это как-то дерьмово.

Её рот захлопнулся. — Конечно, это так. Я бы пропала без мамы. Я полностью понимаю, что это ужасное чувство. Но оттолкнув меня, ты не вернёшь её, Лиз.

Я шмыгнула носом и вытерла слезы со своих щёк. — Да, думаю, я знаю это, Хелена.

— Может быть, если мы…

— Нет. — Я стиснула зубы и пожелала, чтобы она исчезла, чтобы я могла поплакать и полежать на мягкой траве. Но если она не уйдёт, придётся уйти мне. Я вставила наушники, прокрутила до «Enter Sandman» группы Metallica и сказала: — Может быть, если ты просто оставишь меня в покое и позволишь мне жить своей жизнью, не пытаясь занять её место каждый раз, когда я оборачиваюсь, мы все будем счастливее.

Я не стала ждать, что она ответит. Я начала бежать тем же путём, что и пришла, только я подгоняла свои ноги, чтобы бежать так быстро, как только могла. Я вытерла щеки и попыталась отогнать печаль, но она не покидала меня до самого дома.

Я уже почти добралась до своего дома, когда увидела Уэса, выходящего из машины.

Он захлопнул дверь и начал переходить через улицу, туда, где была я, прежде чем заметил меня. Он кивнул мне подбородком и сказал: «Привет».

Привет. Как будто мы не целовались, не переписывались, не разговаривали по телефону и не ели вместе гамбургеры. Просто «привет». Вау, он действительно был придурком, не так ли? Я остановилась и выдернула один из наушников. — Привет. Кстати, спасибо, что помог мне заполучить Майкла. — Слова вырвались сами собой. Я осознавала собственную ужасность, ломая голову, что бы такое сказать, чтобы ему стало так же больно, как и мне, и, казалось, не могла остановиться.

Его глаза скользнули по моему лицу, прежде чем он сказал: — Конечно, хотя в его окружении всё ещё есть надоедливая Лэйни. Думаю, тебе придётся разобраться с этим, прежде чем ты официально «заполучишь» его.

— Не-а. — Я махнула рукой и с улыбкой подавила свои эмоции. — Он сказал мне, что не собирается предпринимать никаких действий.

— Сказал? — Он потёр бровь и с минуту смотрел мимо меня, прежде чем его пристальный взгляд вернулся к моему лицу. У меня перехватило дыхание, когда я посмотрела в те же глаза, которые были обжигающими и дикими для меня на переднем сиденье его машины. — Ну, тогда ты вот-вот получишь всё, чего когда-либо хотела, не так ли? Почему ты не сказала мне об этом раньше?

Эм, было трудно говорить, когда мы съезжали с обрыва, а потом ты поедал моё лицо. Я вдохнула через нос. Я была так зла на него — на себя — так чертовски разочарована, и я хотела заставить его почувствовать что-то из этого. — Как будто я правда собираюсь поделиться всеми своими секретами с человеком, который просто выручил меня и замещал Мистера Совершенство.

Он сглотнул и скрестил руки на груди.

— Хорошая мысль.

— Верно? — Я издала фальшивый смешок и сказала: — Без обид, но вы, парни, не можете быть более разными. Он — ресторан для гурманов, а ты — супер-весёлый спорт-бар. Он — лимузин, а ты — джип «Вранглер». Он — фильм, получивший «Оскар», а ты… фильм про автогонки. Оба хороши, но хороши для разных людей.

Эти тёмные глаза слегка сузились. — В этом есть какой-то смысл, Баксбаум?

— Не-а. — Я распустила свой хвост и запустила пальцы в волосы. Это было похоже на победу, судя по тому, как он был явно раздражён. — Просто благодарна тебе за всё, что ты для меня сделал.

— Неужели.

— Да. — Я изо всех сил старалась растянуть рот в широкой счастливой улыбке. — Кстати, тебе стоит пригласить Алекс на выпускной.

— Да, я уже планировал.

Я почувствовала это сердцем. Представив, как он улыбается Алекс, я почувствовала, как в глазах начинает пощипывать. И сказала сквозь фальшивую улыбку: — Мы должны пойти всей компанией — это было бы весело.

Он выглядел рассерженным, когда сказал: — Тебе не кажется, что это плохая идея — смешивать «рестораны для гурманов» с «супер-весёлыми спорт-барами»?

Я пожала плечами. — Алекс похожа на очень хороший ресторан, так что я уверена, что если вы двое будете держаться вместе, то достигните, скажем, модного суши-бара.

Он посмотрел на меня как на отребье, и он был прав. Он покрутил ключи в пальцах и сказал: — Даже если так, я бы предпочёл пойти в одиночку с Алекс.

Затем его взгляд опустился на мою футболку и шорты для бега, и на его лице появилось жалостливое «я всё знаю» выражение. — Ой. Ты только от мамы.

Я моргнула. — А это здесь вообще при чём?

Он посмотрел на меня так, будто я должна была понять, что он имеет в виду.

— Что?

— Да ладно, неужели тебе так не хватает самосознания? Ты держишься за это представление о своей ангельской матери и романтических комедиях, как будто её самым большим желанием в жизни было, чтобы её дочь безумно влюбилась в гребаной старшей школе. То, что ей нравились эти фильмы, не значит, что если ты живёшь как настоящий подросток, ты её разочаровываешь.

— О чём ты вообще говоришь? Только потому, что…

— Ладно тебе, Лиз, будь честна хотя бы с собой. Ты одеваешься как она, ты смотришь шоу, которые смотрела она, и ты делаешь всё возможное, чтобы вести себя так, как будто она пишет сценарий твоей жизни, а ты — её персонаж.

У меня заболело горло, и я быстро заморгала, когда его слова обрушились на меня, как удары.

— Но открою тебе тайну: ты не персонаж фильма. Ты можешь иногда носить джинсы, выпрямлять волосы, если тебе так хочется, ругаться как моряк и вообще делать всё, что захочешь, и она всё равно будет считать тебя потрясающей, потому что ты такая и есть. Я гарантирую, что она считала бы тебя чертовски очаровательной, когда ты курила «Свишер в Секретной зоне — я знаю, что так и было. И когда ты набросилась на меня в моей машине. Поговорим о нехарактерном поведении. Это было…

— Боже мой, я не набрасывалась на тебя. Ты издеваешься что ли? — Это официально — я умирала от стыда. Потому что, в то время как я напевала песни о любви после сеанса поцелуев в его машине, он считал это ужасно «нехарактерно» для меня.

Он проигнорировал меня и сказал: — Но ты так зациклилась на идее о том, кем, по твоему мнению, хочет видеть тебя твоя мама, или Майкл, или даже я. Забудь обо мне! Будь той, кем ты хочешь быть. Просто сделай это и прекрати играть в игры, потому что ты причиняешь людям боль.

— Заткнись, Уэс. — Я снова плакала, и в этот момент я ненавидела его. За то, что он не понимал, но также за то, что он был прав. Я думала, что, несмотря на ситуацию с выпускным, он был единственным человеком, который понимал мою маму. Я вытерла щеки тыльной стороной костяшек пальцев. — Ты ни хрена не знаешь о моей маме, ясно?

— Боже, не плачь, Лиз. — Он сглотнул и выглядел запаниковавшим. — Я просто не хочу, чтобы ты упустила что-то хорошее.

— И что же… тебя? — Я стиснула зубы. Мне хотелось завыть и всё перевернуть. Вместо этого я спросила: — Это ты хорошее, Уэс?

Его голос был тихим, когда он сказал: — Кто знает.

— Да, я точно знаю. Ты не хорошее — ты противоположность всему, чего я хочу. Ты тот же самый человек, каким был, когда разрушил мою Маленькую бесплатную библиотеку, и ты тот же самый человек, которого моя мама считала слишком буйным, чтобы я могла с ним играть. — Я судорожно вздохнула и сказала: — Ты можешь забрать себе постоянное парковочное место, и давай просто забудем, что всё это вообще произошло.

Я повернулась и пошла прочь от него, и как раз открывала входную дверь, когда услышала, как он сказал: — Мне подходит.

В ту ночь я уснула около восьми, слушая на повторе песню «Death with Dignity» Суфьяна Стивенса. Я проспала всю ночь с включёнными наушниками, и эта тихая песня преследовала мои уши до утра.

Mother, I can hear you

And I long to be near you

Она мне снилась. Я редко это делала, но в ту ночь я преследовала свою маму во снах.

Она обрезала розы во дворе перед домом, и я слышал её смех, но не могла видеть её лица. Она была слишком далеко. Всё, что я могла разглядеть, это её садовые перчатки и нарядное чёрное платье с рюшами на воротнике. И сколько бы я ни шла, сколько бы ни бежала, я не была достаточно близко, чтобы увидеть её размытое лицо.

Я бежала и бежала, но так и не приблизилась к ней.

Я не проснулась, задыхаясь, как в фильмах, хотя от этого мне могло бы стать легче. Вместо этого я проснулась с грустной смиренностью, когда песня продолжала свой мягкий, печальный цикл.

Глава 15

“Я люблю тебя. Я любила тебя девять лет, просто была слишком самонадеянна и боялась признаться себе в этом… Я понимаю, что сейчас не самое подходящее время, но я хочу попросить тебя об огромной услуге… да какой там услуге… Выбери меня. Женись на мне. Позволь мне сделать тебя счастливым! Ой, кажется это уже три услуги?”

— Свадьба лучшего друга

Дни, предшествующие выпускному, пролетали незаметно, в основном потому, что я была самым большим одиночкой в мире. Джослин не разговаривала со мной, Уэс теперь был просто соседом, а Хелена полностью избегала меня.

Я работала каждый вечер и брала дополнительные часы, так что, по крайней мере, я зарабатывала на свою одинокую, жалкую жизнь. А в свободное от работы время я смотрела свои любимые фильмы, так что у меня были DVD для моральной поддержки, которые помогали мне не думать обо всём том, о чём я думать не хотела.

Майкл встретил меня у моего шкафчика на следующий день после приглашения, и он был таким же внимательным и оперативным, как и всегда. Мы обсудили, во сколько он заедет за мной, в какие цвета мы будем одеты и где поужинаем.

Он был само совершенство.

Именно поэтому, укладывая волосы в день выпускного, я пыталась убедить себя, что, возможно, всё произошло не просто так. То есть, история с Джосс всё ещё оставалась большим кошмаром, который я должна была исправить, и я чувствовала странную пустоту от того, что Хелены не было дома, когда я готовилась к выпускному, но, возможно, мне было суждено на мгновение перейти на тёмную сторону с Уэсом, чтобы я смогла по-настоящему оценить невероятную яркость Майкла.

Может, поучительная история? Я включила плейлист Майкла, поправляя волосы и пытаясь настроиться на вечер. Суть заключалась в том, что я иду на бал с Майклом Янгом, мальчиком, которого я любила с тех пор, как стала достаточно взрослой, чтобы создавать воспоминания.

Это на самом деле происходит.

Проблема с плейлистом заключалась в том, что все песни теперь были связаны с воспоминаниями об Уэсе.

Песня Вана Моррисона с моей первой романтической встречи с Майклом теперь заставляла меня думать о том, как Уэс столкнулся снами в коридоре, а затем одарил меня хитрым взглядом из-за моего заклеенного скотчем лобового стекла. А песня Эда Ширана с вечеринки напомнила мне о том, как Уэс отдал мне свои штаны — и придержал их для меня — после того, на меня вырвало.

— Чёрт возьми, Беннетт, убирайся из моей головы. — Я закончила причёску и перешла к макияжу, нанося повседневный с добавлением сияния, чтобы выглядеть лучше, чем обычно, но не слишком накрашенной. Когда я наконец закончила, я проверила свой телефон, и, конечно же, там не было никаких сообщений.

Я надела своё платье — оно было таким красивым, что я хотела быть похороненной в нём, — но это казалось немного неправильным. Джослин тоже должна была быть здесь, надевать своё платье, а Хелена должна была болтаться поблизости, отпускать шутки и фотографировать.

Я шикнула на голос, который добавил Лэйни в этот список, включив её в число тех, кто должна была готовиться к выпускному балу своей мечты с Майклом, но не могла, потому что я решила исключить её из уравнения.

Как раз когда я собиралась спуститься вниз, я услышала, как хлопнула дверь и выглянула в окно. Уэс вышел из парадной двери в чёрном смокинге, в руках у него была коробка с бутоньеркой. Он спускался по ступенькам своей обычной расслабленной походкой, а его тёмные солнцезащитные очки придавали ему не только привлекательный, но и бунтарский вид.

Такой идеальный, и мне было больно смотреть на него.

Я прижала руку к животу, пока он шёл к своей машине, которая в кои-то веки была припаркована на подъездной дорожке. Похоже, он вымыл её, потому что вся грязь, которая была разбрызгана по бокам, сколько я себя помню, наконец-то исчезла. Он забрался внутрь, завёл её, и я почувствовала, как что-то сжалось у меня внутри, когда он уехал.

Я спустилась вниз и уже обувала туфли, когда раздался звонок в дверь. Хотя я почувствовала пару нерешительных порханий бабочек в животе, предвкушение было минимальным.

Но, и я надеялась на это «но», если я действительно заставлю себя, возможно, всё ещё есть возможность провести приятную ночь с милым спутником. Я встала, провела руками по подолу платья, подошла к входной двери и распахнула её.

Вау.

Майкл стоял на пороге моего дома, его смокинг идеально подчёркивал его светлые волосы и загорелую кожу. Он выглядел как голливудская звезда, как человек, рождённый носить смокинги. Он улыбнулся мне, и в его улыбке было столько добрых и тёплых чувств, когда он сказал: — Вау. Ты прекрасно выглядишь, Лиз.

— Спасибо.

— Остановитесь! — Мой папа вошёл в комнату с полуулыбкой на лице, в шортах-карго и футболке с надписью: «ЕСТЬ МОЛОКО?». — Мне нужно сделать фотографии вас двоих. У Хелены были дела, — сказал он, его взгляд остановился на мне. — Но она убьёт меня, если я не сделаю фотографии.

Я прикусила внутреннюю сторону щеки, ощущая, как чувство вины скручивается внутри меня. Несмотря на то, что я имела в виду то, что сказала Хелене, я чувствовала себя дрянью за то, что заставила её чувствовать себя плохо.

— Конечно. — Майкл одарил моего отца очаровательной улыбкой и сказал: — Рад снова видеть вас, мистер Баксбаум.

— Я тоже, Майкл. Как поживают твои предки? — Сказав это, мой папа жестом пригласил нас встать перед пианино. — Я слышал, что твой отец теперь полковник.

— Да. — Мы подошли к пианино и встали лицом к камере. — В прошлом году он официально сменил звание.

— Теперь мы должны обращаться к тебе по званию? — Мой отец считал себя смешным. — Типа: младший полковник Майкл?

— Да ладно, пап, он же не сын того парня, который разводит цыплят. — Я закатила глаза, и Майкл рассмеялся. — Просто фотографируй.

Мой отец велел нам встать в супер-неловкую позу с Майклом, обнимающим меня за талию, и я просто закрыла рот и улыбнулась, чтобы покончить с этим. К счастью, он был быстр, и после примерно четырёх снимков он позволил нам уйти.

— Повеселитесь, дети.

— Извини за него, — пробормотала я Майклу, пока мы шли к его машине. — Он такой же чудак, как и всегда.

— Твой отец всегда был замечательным, — сказал он, улыбаясь, открывая для меня пассажирскую дверь.

— Да, наверное. — Я схватила в охапку длинное платье и забралась внутрь, и выглянула в окно, когда он закрыл дверь и обошёл машину. Я смотрела на папу на крыльце, улыбающегося и машущего рукой в одиночестве, и мне пришло в голову, что он мог бы быть таким всегда, если бы никогда не встретил Хелену.

Один.

Это было неправильно, что её не было рядом.

— Значит, ты согласна на «У Себастьяна»? — Он выехал с подъездной дорожки, и я заметила, что его машина была безукоризненно чистой. Чистая, пропылесошенная, ни пылинки в вентиляционном отверстии — салон был безупречен. Где-то в глубине моего сознания я задалась вопросом, выглядит ли так же салон машины Уэса. Я имею в виду, что он явно вымыл «Бронко» снаружи. Было ли это для того, чтобы произвести впечатление на Алекс?

— Лиз?

— Что? Хм? — Я моргнула и вернулась к жизни. — Да. «У Себастьяна» звучит отлично.

Когда мы приехали в ресторан, хозяйка подвела нас к потрясающему столу с белыми скатертями, вазой, полной лилий, и уже зажжёнными белыми свечами. Я села на один из стульев и сказала: «Вау».

Майкл сел напротив меня и тут же положил салфетку на колени.

— Я предположил, что романтику Малышке Лиз захочется цветов перед выпускным балом.

— Подожди, что? Ты купил их для меня?

Он улыбнулся и вздохнул. — Это было самое малое, что я мог сделать. Я как бы застал тебя врасплох, в последнюю минуту, со всем этим.

Я приподнялась со своего стула ровно настолько, чтобы наклониться вперёд и понюхать великолепные цветы. Как он мог быть таким заботливым? Это был такой идеальный жест.

— Да, не буду врать, я была шокирована, когда ты пригласил меня.

— После того, что ты сказала в музыкальной комнате, я подумал: «Какого чёрта?».

Что именно я сказала? Я ломала голову, но так ничего и не поняла. Я была так сосредоточена на Уэсе и Алекс, что совсем не обращала внимания на Майкла. Неразумный ход, Лиз.

— А что насчёт Лэйни?

По его лицу прошла тень и быстро исчезла.

— Она идёт на бал со своими друзьями.

— О. И ты не против?

— Дело вот в чём. Я понятия не имею, чего она хочет, и я не хочу тратить выпускной бал на то, чтобы выяснить это. Я бы лучше…

Появился официант, прерывая его предложениями меню, фирменных блюд и напитков, и я заметила, что Майкл почувствовал облегчение. Мне было ясно, что он хотел Лэйни, но слишком боялся проявить себя. Он предпочёл бы притвориться, что я — его волшебная пара, безопасная Малышка Лиз, а может, и нечто больше, чем рискнуть и получить отказ.

Это должно было заставить меня почувствовать себя мусором, но на самом деле я ничего не почувствовала. На самом деле, я чувствовала то же самое по поводу его не пламенной любви ко мне, что и по поводу его мнения обо всей войне кетчупа и горчицы.

Полное равнодушие.

Матерь божья, мне было плевать.

Я чувствовала себя более расслабленной, просто признавшись себе в этом. Потому что реально — зачем я заставляла себя это делать? Майкл не был тем самым — ничего страшного, верно? И, возможно, я не собиралась искать того самого. Это тоже нормально, верно? Зачем я трачу свою жизнь на то, чтобы оправдать нелепые ожидания, которые я сама на себя возлагаю?

Я сменила тему, указав на висящую на стене гравюру в стиле арт-деко двадцатых годов, и к тому времени, когда принесли еду, мы уже вовсю говорили о «Великом Гэтсби».

— Я понимаю, о чём ты говоришь, Лиз, понимаю. Но единственное предназначение Дейзи в этой истории — быть недостижимой мечтой Гэтсби. Она — зелёный огонёк. Поэтому она не может быть ужасной антагонисткой.

Я закатила глаза и отправила в рот кусочек стейка.

— Неправильно. Его воспоминания о ней — это зелёный огонёк. Вспомни: «Одним талисманом стало меньше». Как только он воссоединится с ней во плоти, она перестанет быть зелёным огоньком.

Он кивнул и намазал булочку маслом. — Это правда.

— Дейзи во плоти — чудовищная антагонистка. Она играет с его привязанностью, изменяет мужу и позволяет Джею прикрывать её, когда она сбивает любовницу мужа. Затем, когда его убивают и оставляют быть поплавком в бассейне, она уезжает из города без оглядки.

— Что ж, — сказал он, протягивая руку и беря свой стакан с водой, — всё это веские доводы. Я всё ещё не считаю её злодейкой, но тебе удалось понизить её для меня на ступеньку ниже.

— Ага! Победа за мной. — Я погрузила вилку в печёный картофель со сливками и откусила кусочек. — Такими темпами, прежде чем я умру, я буду ответственна за то, что настрою сотни читателей против Дейзи Бьюкенен.

— Жизнь прожита не зря, полагаю.

Мы как раз закончили ужин, когда подали десерт — он взял на себя смелость заказать для меня чизкейк заранее, — и я чуть не упала в обморок от благодарности.

Я воткнула вилку в чизкейк и спросила: — Как ты узнал, что я люблю чизкейк?

Он наклонился вперёд и сказал: — Я не знал, я просто хотел его.

Я улыбнулась и почувствовала, как чизкейк скользит по небу у меня во рту.

— Ну, это всё равно было продуманно.

— Привет, ребята, — раздался голос сзади меня.

Я взяла свою воду и сделала глоток.

Майкл сказал: — Привет, Лэйн.

Вода попала не в то горло, и я начала кашлять. Крошечная струя вылетела у меня изо рта, но я быстро оправилась, поймав брызги салфеткой, хотя мне потребовалось целых десять секунд, чтобы перестать кашлять. Я чувствовала на себе взгляды всех присутствующих в ресторане, когда Майкл спросил: — Ты в порядке?

Я смахнула слезы и кивнула, ещё пара приступов кашля вырвались наружу, прежде чем я смогла сказать: — Я в п-порядке.

Ещё один кашель.

Я постаралась изобразить спокойную улыбку, сделав глубокий вдох и пытаясь вернуть самообладание.

— Я ненавижу, когда это случается. — Майкл попытался заставить меня чувствовать себя менее смущённой, усмехнувшись и сказав: — Клянусь, это случается со мной примерно раз в месяц.

— То же самое, — сказала Лэйни, обходя вокруг стола, как бы желая убедиться, что я вижу, как красиво она выглядит, пока я пытаюсь быть человеком-фонтаном. — Пить трудно, да?

Майкл засмеялся, она улыбнулась ему, и мне захотелось плюнуть водой в них двоих. Не потому, что мне волновало, что они казались очаровательно идеальными, а потому, что это заставило меня скучать по Уэсу. Лэйни, должно быть, поняла, что она просто стоит и смотрит на моего спутника, потому что она моргнула и сказала: — Ой. Ну, мне пора возвращаться за свой столик. Повеселитесь сегодня вечером, ребята.

— Ты тоже, Лэйн, — пробормотала я и слегка помахала вилкой. Да, некоторые взгляды было трудно изменить.

Майкл выглядел немного потерянным на секунду после того, как она ушла, но он пришёл в себя и откусил кусочек своего чизкейка. — Вау, это действительно вкусно.

Я кивнула и наколола чизкейк вилкой, соскребая начинку по всей причудливой тарелке.

— Да.

Не знаю, о чём я думала, но я спросила: — Ты знал её, когда жил здесь в первый раз? Лэйни, то есть.

Его рот слегка приподнялся, и он усмехнулся. — О, да. Тогда она была полным отродьем и постоянно доносила на меня на перемене, когда я не разрешал ей играть с нами в кикбол. Я ненавидел эту маленькую нахалку.

Ладно, это заставило меня улыбнуться. — Я тоже её ненавидела.

— Честно говоря, я ожидал, что она вырастет в настоящую ведьму.

Разве не выросла?

— Но почему-то нет. Ты знала, что она каждые выходные работает волонтёром в приюте для животных?

— Ого. — Серьёзно? Даже если я внезапно прониклась сочувствием к судьбе Майкла и Лэйни — несчастных влюблённых, это не означало, что я хотела знать из первых рук, что Лэйни Морган была лучшим человеком, чем я. — Эм, нет, я этого не знала.

— И она копит деньги, чтобы поехать в миссионерскую поездку37 этим летом.

Мне хотелось перевернуть стол и крикнуть что-то вроде: «Ты что, блять, издеваешься?».

Вместо этого я кивнула и сказала: — Я понятия не имела.

— Но давай поговорим о тебе, Лиз. — Он подпёр подбородок рукой. — Уэс сказал мне, что ты «буквально» самый крутой человек, которого он когда-либо встречал, так что ты тоже сильно изменилась. Я имею в виду, когда я видел тебя в последний раз перед переездом, ты была в кимоно и с ярко-красной помадой на соседском пикнике. Ты ела свой хот-дог столовым серебром.

Я невольно рассмеялась, когда он сказал: — Это действительно мощное улучшение.

Я прочистила горло и сказала: — Уэс преувеличивал. Может, я больше не ем хот-доги с ножом и вилкой, но я не так уж сильно изменилась.

— Не скромничай. — Он достал свой телефон и начал листать, явно что-то ища. Примерно через тридцать секунд он пробормотал «Бум» и протянул телефон, чтобы я посмотрела. — Видишь?

Я взяла его телефон и посмотрела на экран. Это был поток сообщений между Майклом и Уэсом, датированный примерно тем временем, когда Уэс согласился помочь мне.

Уэс: Она безусловно симпатичная, но она также охренительно крутая.

Майкл: Правда? Я думал, она всегда была какой-то взвинченной.

Уэс: Лиз… другая. Она из тех девушек, которые носят платья, когда все остальные ходят в джинсах. Она слушает музыку вместо того, чтобы смотреть телевизор. Она пьёт чёрный кофе, у неё есть тайная татуировка, она пробегает три мили каждый день в дождь или в ясную погоду и всё ещё занимается на пианино.

Майкл: Похоже, тебя уже окрутили, лол.

Уэс: Неважно. Во сколько ты там будешь?

У меня заслезились глаза, а сердце заколотилось в груди. Я преувеличенно закатила глаза и вернула ему телефон. — Это не правда.

— Что?

Я вздохнула, и мне пришло в голову, что сейчас самое время признаться. Может быть, если я признаюсь в своих грехах, он сможет последовать зову своего сердца и обрести счастье с Лэйни. Почему они должны страдать только потому, что я была ходячим цирком? Я посмотрела на него и сказала: — Он пытался мне помочь. Я попросила Уэса расхваливать меня перед тобой, поэтому он и сказал всё это. Он делал мне одолжение.

Он нахмурился. — Ты серьёзно?

Я не хотела усложнять отношения между ним и Уэсом, поэтому я просто умолчала о том, насколько всё это было спланировано, и просто сказала, что Уэс оказал мне эту маленькую услугу.

Он немного посмеялся. — Значит, ты действительно не так уж сильно изменилась, не так ли?

Это заставило меня рассмеяться. — К сожалению, нет.

Я продолжила рассказывать ему о том, что моя форма официантки на самом деле была моим любимым платьем и что я полностью выдумала «Закусочную», и мы оба смеялись до слез.

Извинившись, я отлучилась в туалет, пока он оплачивал счёт, и как только за мной закрылась дверь, мне с трудом удалось сдержать слезы.

Из-за сообщения Уэса. Боже. Да, он послал его, чтобы помочь мне, но все те вещи, которые он сказал? Я так хотела, чтобы он увидел меня такой. Он с лихвой сделал то, о чём я его просила, когда он отправил это сообщение, и теперь я никогда не буду прежней.

— Ой. Привет, Лиз. — Лэйни вышла из кабинки туалета и начала мыть руки.

— Привет, Лэйни. — Я открыла кран, хотя я даже не пользовалась туалетом, и начала мыть руки.

— Мне нравится твоё платье — оно великолепно. — Она улыбнулась мне в зеркале.

— Спасибо. Твоё тоже, только больше, — пробормотала я и жестом указала на длинное розовое платье.

— Ты в порядке?

Я искоса взглянула на неё в зеркале.

— Да, а что?

Она пожала плечами и опустила взгляд на свои руки. — Ты здесь с Майклом Янгом, он подарил тебе цветы и купил чизкейк и не может оторвать от тебя взгляда, но ты выглядишь грустной.

Отвали, Лэйнсвилл.

— Это из-за твоей мамы?

— Что? — Я была настолько шокирована её словами, что перестала намыливать руки. Единственным звуком в ванной был звук продолжающего работать крана.

— О, мне так жаль. — Улыбка Лэйни погасла. — Я бестактна. Прости за то, что я сказала. Просто, каждый раз, когда я вижу тебя, я думаю о том, как тяжело было бы без мамы, особенно в выпускном классе, когда все разделяют все эти вехи со своими родителями. Мне очень, очень жаль, что я заговорила об этом.

Я уставилась на свои покрытые пеной руки, и у меня не нашлось слов. Лэйни Морган увидела то, чего не видел никто другой, и было совершенно чуждо чувствовать себя понятой ею.

— Нет, всё в порядке. Я не поняла, что ты имела в виду.

Она выключила кран и потянулась за полотенцем для рук.

— И всё же. Иногда я просто не могу закрыть рот, когда нужно. Мне правда жаль.

Я подняла глаза на зеркало, смывая мыло. — Впрочем, ты права. Это отстой. В данный момент моя проблема не в этом, но это всегда присутствует.

— Не могу себе представить. Моя мама до сих пор постоянно говорит о тебе.

— Что? — Я закрыла кран и выпрямилась. — Твоя мама помнит меня?

Лэйни кивнула.

— Она обычно приходила в школу на обед — помнишь, как родители иногда делали это в начальной школе?

Я кивнула и взяла полотенце, вспоминая, какой улыбчивой была её мама, когда она присоединилась к классу.

— Это было в год смерти твоей мамы, и она сказала, что у тебя самые большие и грустные глаза, которые она когда-либо видела, и она хотела забрать тебя с собой домой. Она всегда заказывала дополнительную порцию картошки фри на случай, если тебе захочется, но ты всегда только отрицательно качала головой.

Я сильно заморгала, но не смогла остановить слезу.

— Я не помню этого, но помню, какой идеальной казалась твоя мама.

— О нет, Лиз, я не хотела доводить тебя до слёз. — Лэйни схватила салфетку и протянула её мне. — Твой макияж идеален, так что прекращай.

Это заставило меня улыбнуться, и я вытерла глаза. — Прости.

Она наклонилась к зеркалу и проверила свои зубы, прежде чем выпрямиться.

— Мне, наверное, пора возвращаться. А Майкл, наверное, интересуется, куда делась его спутница.

У неё было такое же замедленное разочарование, как у Майкла, когда она это сказала. Я вдохнула через нос, прежде чем сказать: — Ты ведь знаешь, что Майкл пригласил меня только как друга? — Практически это было правдой, поэтому я не стала добавлять это к списку моего вранья, который увеличился в последнее время.

Клянусь Богом, Лэйни Морган выглядела нервной и неловкой.

— Не может быть! Я видела приглашение. Это не может быть правдой.

— Это правда. И Майкл сказал мне, что вы общались, но он также подумал, что, возможно, ты ещё не забыла своего бывшего. Возможно, именно поэтому он пригласил на бал меня, а не тебя.

Она выглядела так, будто не знала, что ответить, но что-то похожее на надежду вспыхнуло в её глазах.

Я посмотрела в зеркало и провела рукой по волосам. — Если у тебя есть к нему чувства, ты должна сказать ему об этом. Кажется, он стесняется открыться, вот почему, кстати, он никогда не смог бы сыграть главную роль в ромкоме, так что если тебе нравится Майк, ты должна быть смелой.

Её сжатые губы растянулись в маленькой улыбке, а глаза принцессы сверкали.

— Знаешь, а ты довольно крутая, Лиз.

Я была полной противоположностью термину «крутая», но это было приятно слышать.

— Значит ли это, что он тебе нравится?

Она кивнула, и её глаза стали ещё больше. — Ты даже не представляешь. Я никогда и ни к кому не испытывала таких чувств.

Я закатила глаза и выбросила салфетку. — Ну, тогда не тяни время.

Я вернулась к столу, где Майкл выглядел готовым уйти.

— Ты готова? — Он положил салфетку на свою тарелку и выжидающе посмотрел на меня.

— Поехали развлекаться.

Он засмеялся, и мы уехали, и пока мы ехали к конференц-центру, где проходил выпускной, я мечтала просто вернуться домой. Я была счастлива, что Майклу и Лэйни суждено провести свою волшебную ночь, но, кроме этого, ничего хорошего от выпускного не было.

Джосс. Уэс. Алекс.

Все, кто был мне дорог, кто собирался на выпускной, не хотели меня видеть.

— Кстати, я уже дочитал эту книгу.

— Какую книгу? — Я выглянула в окно, когда мы проезжали мимо «Макдональдса».

Он прочистил горло, и когда я повернула голову, он посмотрел на меня. — Эту книга.

Это заставило меня улыбнуться. — Ну конечно. Будто она из коричневого пакета. (прим. пер.: в Америке распространена продажа набора для курения крэк-кокаина именно в коричневых пакетах) Эта книга.

Он начал говорить о книге Бриджертона, и я забыла обо всём на свете, пока он поэтично восхвалял то, какой прекрасной была обстановка на пиратском корабле. Мы с ним обсуждали это до тех пор, пока он не заглушил машину на стоянке.

— Думаю, нам, наверное, стоит зайти? — Я посмотрела на центр мероприятий через лобовое стекло и занервничала впервые с тех пор, как ждала, когда Майкл заедет за мной.

— Вот как это работает. — Он достал ключи и сказал: — Ну что, сделаем это?

Я мазнула блеском по губам и открыла дверь. — Сделаем это.

Когда мы вошли внутрь, Майкл протянул охраннику наши билеты, и большой лысый чувак посмотрел на меня скучающими глазами. — Сумочка?

Я покачала головой и указала на переднюю часть своего платья. — Карманы.

Его брови поднялись вверх. — Мило. Хорошей ночи вам, детишки.

— Вам тоже.

Мы направились в Бальный зал С, и как только мы вошли в двери, мы словно попали в другой мир. Нет, он не был волшебным. Это был ярко раскрашенный, слишком громкий мир свадебного торжества. Тема была «Марди Гра», что, по сути, означало, что всё было в ярких фиолетовых, жёлтых или зелёных тонах.

— Эй, а вот и Уэсли. Вон там, рядом с ребёнком из папье-маше.

Я проследила за взглядом Майкла, и да, там был огромный ребёнок из папье-маше, сидящий на ещё большем торте из папье-маше. Мои глаза обшарили толпу в поисках Джосс, но её нигде не было видно. Внутри меня всё слегка сжалось, когда Майкл подвёл меня к Уэсу.

Прекрати, Лиз.

Я глубоко вздохнула, засунула руки в восхитительные карманы и пересекла зал, сосредоточившись на том, чтобы не споткнуться на каблуках. Гремела «We Are Young» группы Fun и всё ещё ощущалась, как всегда: словно группа пыталась убедить нас в чём-то.

— Это огромный ребёнок, — сказала я, улыбаясь, когда мы подошли ближе.

— Скажи? Причудливо. — Майкл ухмыльнулся, а я смотрела на него, когда чей-то голос крикнул: «Миссис Картофельная Голова!»

Я посмотрела мимо ребёнка и увидела Адама. Мне правда нравились друзья Уэса.

— Привет.

— Не называй её так больше, её лицо снова стало нормальным.

Я закатила глаза на Ноа, который стоял позади него.

— Ничего себе, спасибо.

— Я мог бы сказать «почти» нормальным, ты должна быть благодарна.

Это заставило меня улыбнуться.

— И я благодарна. Спасибо за доброту.

— Не за что.

— Луисвиллский галстук? (прим. пер.: «Луисвилл Кардиналс» — баскетбольная команда) — Я закатила глаза на его нелепый спортивный галстук, покрытый красными кардиналами и большими, отвратительными буквами «Л», и сказала: — Это, эм… нетрадиционно.

— Но круто, да? — Он провёл по нему рукой и сказал: — Кардинал-шик.

— Этот галстук ужасен, — сказала Лэйни. Она только что покинула танцпол с Эшли. — Как будто ты проиграл пари или типа того.

— Лиз он нравится.

— Нет, не нравится, — сказал Адам, вопросительно глядя на меня. — Или нравится?

Я просто улыбнулась и пожала плечами, когда зазвучала «New Year's Day» Тейлор Свифт.

— Видишь, она слишком мила, чтобы сказать тебе, что ненавидит его.

— Или она слишком мила, чтобы сказать тебе, что он ей нравится, а у тебя нет чувства стиля.

— Беннетт вон там, — прокричал Ноа, перекрикивая музыку, и указал на танцпол. — С Алекс.

Я посмотрела в том направлении, куда указывал его палец, и мой желудок опустился, когда я увидела их. Они танцевали, Уэс обнимал Алекс за талию, а её руки обвились вокруг его шеи. На ней было красное платье, которое выделяло её из толпы, и я не могла придумать ничего, кроме комплиментов в её адрес. Просто находка. Он наклонился, чтобы слышать, что она говорит, и они оба улыбались.

Меня затошнило.

Неужели он всегда выглядел таким невероятно красивым? И всегда ли он улыбался с такой теплотой? Я могла почувствовать его расположение к ней с другого конца зала, просто глядя на его очень красивые губы.

Губы, которые были на моих губах.

Когда я набросилась на него. Эх.

Я вздохнула.

Я и впрямь сильно влюбилась в него, не так ли? Я смотрела на них, идеальную пару, пока Тейлор Свифт заставляла мою душу страдать.

Please don’t ever become a stranger

Whose laugh I could recognize anywhere—

— Хочешь потанцевать? — Майкл посмотрел на меня сверху вниз, и я поняла, что он, вероятно, неправильно истолковал мой полный тоски взгляд как мечтательный взгляд застенчивой тихони.

— Эм, пока нет, — сказала я, приклеивая улыбку, хотя мои щеки горели, и я внезапно почувствовала себя плохо. — Если только ты не хочешь?

— Не-а, мне нормально. — Он покачал головой с облегчением. — Хочешь что-нибудь выпить?

Чего я хотела, так это чтобы он перестал пытаться сделать из нас что-то. Мы оба знали, что между нами ничего нет, но Майкл, казалось, был одержим желанием проделать все романтические жесты — я начала вечер с того же, но быстро поняла, что не могу заставить себя.

Я должна была что-то сказать, когда мы увидели Лэйни в ресторане, потому что если я чему-то и научилась за последнее время, так это тому, что честность — лучшая политика.

Поэтому я сказала: — Я бы с удовольствием выпила диетической колы, но не стоит идти на уступки, пока ты не найдёшь Лэйни и не поговоришь с ней.

Его глаза сузились. — Повтори?

Вопрос подкреплялся улыбкой и дополнительной порцией техасского акцента, но это по-прежнему не действовало на меня. Я полностью восстановилась, наполнившись антителами к Майклу, поэтому я посмотрела на его лицо, которое было частью стольких детских воспоминаний, и сказала: — Она не зациклена на своём бывшем, она зациклена на тебе. Иди и найди её.

Он уставился на меня на секунду, как будто не знал, что сказать.

Я улыбнулась ему и кивнула, просто чтобы показать, что мне всё равно.

— Ты уверена? — Он выглядел обеспокоенным, глядя на меня точно так же, как и все те разы, когда я резко плакала из-за соседских проделок, и это немного ранило моё сердце. Я отпускала его, мечту о нём, а Малышка Лиз никогда не позволяла себе представить, что это когда-нибудь случится.

— Да, я уверена. — Я рассмеялась и указала на толпу разодетых школьников. — А теперь иди и найди её!

— Иди сюда. — Он притянул меня в объятия, и было странно, насколько эмоциональной я себя чувствовала. Он прошептал мне в макушку: — Спасибо, Лиззи.

Я закатила глаза и толкнула его в плечи. — Ты уйдёшь, наконец?

Он усмехнулся и отсалютовал мне, что должно было выглядеть по-дурацки, но было немного очаровательно. — Ухожу!

Я смотрела, как он отправляется на поиски своей счастливой концовки, а потом достала телефон из кармана. Никаких сообщений. Я выключаю его и кладу обратно, засунув руки в карманы. Я посмотрела на Гигантского малыша, на отсутствие деталей на его лице из папье-маше и попыталась сосчитать, сколько маленьких кусочков бумаги ушло на создание этой штуки. Потому что мне нужно было на что-то смотреть — на что угодно, кроме Уэса.

Я смотрела на этого ребёнка целых пять секунд, прежде чем мой взгляд вернулся к танцполу.

И о, Боже, Уэс смотрел на меня. Он танцевал с Алекс, но наши глаза встретились поверх её головы. Моё сердце сильно забилось в груди, а дыхание застыло, когда эти тёмные глаза скользнули вниз по моему платью, затем поднялись к волосам, прежде чем снова остановиться на моём лице.

Я приподняла бровь, как бы говоря: «И?»

Я хотела, чтобы это выглядело игриво, как слабая попытка возобновить наше подшучивание, но всё, что получилось, это заставить его лицо напрячься. Он нахмурился, прежде чем они с Алекс немного передвинулись, и он больше не стоял лицом ко мне.

— Я сейчас вернусь, — пробормотала я, не то чтобы меня кто-то слушал, и направилась к двери в задней части бального зала. Я не знала, куда направляюсь в огромном конференц-центре, но мне нужно было уйти. Я не могла вынести ещё одну минуту бала, и я определённо не могла вынести, что Уэс смотрит на меня так, словно ненавидит меня.

Я дошла до конца длинного коридора, а затем увидела лестничную площадку, которая была идеальным местом, чтобы спрятаться на некоторое время. Я оглянулась через плечо, чтобы убедиться, что за мной никто не наблюдает, а затем открыла одну из тяжёлых металлических дверей и нырнула внутрь.

— О Боже!

— Ах! — Я приложила руку к груди и посмотрела на Джослин, которая сидела одна на ступеньках, поставив свои оранжевые туфли на пол перед собой. Это должно быть галлюцинация, потому что какова вероятность того, что она и я прячемся на одной лестничной площадке? — Божечки. Извини. Ты напугала меня до смерти.

— То же самое. — Она наклонила голову и выглядела раздражённой, увидев меня. — Это Чарли послал тебя найти меня?

— Нет. — Я слышала, что когда Кейт отхватила настоящего спутника, Кэссиди и Джосс решили последовать её примеру, чтобы они не были только вдвоём, но я всё ещё не могла поверить, что Джосс согласилась пойти с Чарли Хоуком. — Я его не видела.

Я ненавидела то, что не знала, что сказать своей лучшей подруге. Я скучала по ней и очень хотела, чтобы я могла вернуться в прошлое и ничего от неё не скрывать.

— Я просто прячусь.

— Неприятности в раю? — Она посмотрела на меня так, будто я ей не нравилась. Совсем.

— Нет, мне просто скучно. — Я знала, что, наверное, не стоит признаваться в своей глупости человеку, который и так считает меня идиоткой, но я не могла остановиться. — Как оказалось, Майкл мне совсем не нравится в этом плане. И они с Лэйни очень нравятся друг другу, но просто ужасные коммуникаторы.

Она изучала свои ногти, когда говорила: — Вот как.

— Да. — Я прочистила горло и прислонился спиной к двери. — Также выяснилось, что мне на самом деле нравится Уэс, а ему теперь нравится Алекс. Так что…

— Эм…

— И, — сказала я, сглатывая. — И оказалось, что мне очень, очень жаль. Я скучаю по тебе.

Джосс издал небольшой смешок, но не улыбнулся.

— Ты думаешь, тот факт, что всё полетело к чертям, заставит меня простить тебя?

— Конечно, нет. — Я поглубже засунула руки в карманы платья, на моём лице мгновенно выступили капельки пота, когда я поняла, что моё безопасное место на лестничной площадке вот-вот превратится в сплошное противостояние. — Но, по крайней мере, ты можешь утешиться тем фактом, что я страдаю.

— Я не хочу, чтобы ты страдала.

— Послушай. — Я вздохнула. Я так сильно по ней скучала. — Я знаю, что ты не хочешь этого слышать, но мне очень жаль, что я солгала тебе. Я знала, что ты обвинишь меня в попытке заполучить Майкла, и вместо того, чтобы обдумать это, я просто пошла дальше и скрыла это от тебя, чтобы мне не пришлось разбираться.

Она обхватила руками колени. — Такой трусливый поступок.

— Верно? И мне не следовало позволять тебе думать, что мне нравится Уэс. То есть, в итоге это оказалось самоисполняющимся пророчеством, но это было довольно подло.

— Да, так и было.

— Да. — Я вдохнула и сказала: — Я сейчас уйду, так что ты…

— Садись. — Она указала головой на ступеньку рядом с собой и сказала: — Я тоже скучаю по тебе. Я уже почти простила тебя за всё этот фиаско с выпускным. Но…

Я села и стала ждать.

— Мне кажется, что в последнее время с нами что-то не так. Как будто я постоянно бегаю за тобой. — Хорошее личико Джосс было грустным, и я ненавидела себя за то, что это была моя вина.

Она сказала: — Это наш выпускной год. Я представляла, как мы будем делать всё вместе и максимально использовать каждую секунду, потому что через несколько месяцев мы будем жить в разных местах.

Она потянулась к волосам и вытащила шпильки из своей причёски.

— Осенний бал, выпускной, фотографии выпускников, розыгрыши старшеклассников — я думала, что мы сделаем всё это очень эпичным. Но ты просто продолжаешь избегать меня, когда дело касается больших событий.

— Я знаю. — Я никогда не думала об этом с её точки зрения. — Мне жаль.

— Ты рядом для всего остального, для каждой мелочи, которая не имеет значения. Но, типа, ты вообще собираешься прийти на выпуск? Мне придётся идти одной? Я не знаю, что у тебя на уме.

— Это сложно. — Казалось, эти два слова объясняют всё обо мне. Я сглотнула и попыталась заставить её понять. — Я знаю, что мы не были друзьями, когда умерла моя мама, но это было отстойно. Типа, конечно, потеря родителей — это отстой, но это было прям отстой-отстой. Всё казалось одиноким и грустным — всё до единой мелочи. Ты могла бы угостить меня мороженым в Диснейленде с Томом Хэнксом, предлагающим прокатить на пони, и я бы всё равно плакала каждую ночь, потому что её там не было.

Я выскользнула из туфель, прислонилась головой к стене из цементных блоков и закрыла глаза. — Но со временем всё стало налаживаться. Не всё так ужасно. Я поняла, что если смогу прожить день без слез, то смогу пойти домой и посмотреть её фильмы, что всегда давало ощущение близости с ней.

— Мне жаль, Лиз. — Она склонила голову на моё плечо и обхватила руками мой правый бицепс.

— Всё стало нормально и хорошо, но в последнее время это просто… по-другому.

— Насколько по-другому?

Я открыла глаза и сосредоточилась на наклейке «ОТКРЫВАТЬ ДВЕРЬ МЕДЛЕННО» на выходе с лестничной площадки. — Я выпускница. Всё помечено как «в последний раз» и тайно связано с семьёй. Последний осенний бал: «Родители, соберитесь, чтобы сфотографировать своих детей». Посещение колледжа: «Боже мой, моя мама была такой смущающей, когда мы осматривали общежитие». Это мои заскоки, но без неё каждая веха кажется пустой, так что мне даже не хочется этого делать.

Она подняла голову и посмотрела на меня.

— Покупка платья?

Я судорожно вздохнула.

— Бинго.

— Почему ты просто не сказала мне? — Она выглядела искренне обиженной. — Я знаю, что могу поспешно судить, но я твоя лучшая подруга. Ты можешь рассказать мне всё.

— Мне так жаль.

— Мне нужно, чтобы ты меня выслушала. Ты ведь знаешь это, да? Что ты всегда можешь поговорить со мной?

Я кивнула и прильнула к ней, вздыхая и рассказывая ей всё. О том, что я чувствовала, когда казалось, что она игнорирует отсутствие моей мамы, о том, что Уэс говорил о моей маме, и о том, как я жила своей жизнью, как будто я была в одном из её сценариев.

— Мне неприятно это говорить, но я думаю, что он может быть прав.

— Думаешь? — Она покачала головой и сказала: — Беннетт тебя раскусил.

— Так ведь? — Я вытерла щеки и удивилась, когда это я успела стать такой плаксой. — Мне так жаль, что я была такой идиоткой.

— Что ж, мне жаль, что я тоже была идиоткой, и давай двигаться дальше. Нам обеим станет лучше. — Она откинулась на ступеньку и сказала: — Итак, что происходит в бальном зале?

Мне хотелось обнять её и выплакаться, но я была не против двигаться дальше.

— Я слышала, как Джессика Робертс ранее описывала твои туфли.

— Не удивлена — они невероятно сексуальны.

Я спустилась ещё на одну ступеньку и повернулась боком, чтобы прислониться к стене.

— Тебе хоть немного весело?

Она поджала губы. — Я сижу на пустынной лестничной площадке по собственному желанию. Посчитай сама.

— Мне жаль, что я тебя бросила.

— Не беспокойся — это поможет лучше запомнить. Я имею в виду, что моё воображение никогда не смогло бы настолько далеко зайти, чтобы представить себе ситуацию, где я пойду в «Чили» в выпускном платье с парнем, одетым в джинсовый смокинг.

Я рассмеялась. Чарли нравился всем, потому что он отлично играл в футбол, но он был не от мира сего. В десятом классе он каждый день ходил в школу в костюмах, потому что считал, что выглядит утончённо.

— Он водил тебя в «Чили»?

— В сраном джинсовом смокинге! Лиз, ты упускаешь самое главное.

— Он иронизировал?

— Девочка, он купил его на «Амазон», потому что модель в нём выглядела «круто». — Она усмехнулась и покачала головой. — Он не знает слова «ирония».

Я прикусила губу, чтобы не расхохотаться.

— По крайней мере, он милый.

Джосс искоса посмотрела на меня и сказала: — Он пытался прикоснуться к моей заднице — обеими руками — когда мы танцевали в первый раз.

— Он в порядке? Или ты засунула его тело в чулан уборщика?

— Пф-ф. Как будто я собираюсь отсидеть за парня в костюме от Levi's. — Она слегка пожала плечами. — Я всё же оставлю его задницу здесь. Я вела машину, так как у него нет прав, и моя цель — оставаться без вести пропавшей, пока для него не станет слишком поздно искать другую машину. Заставь этого дурака позвонить маме, чтобы она заехала за ним.

Тогда мы обе потеряли самообладание. Мы хохотали так сильно, что у обеих текли слёзы, когда двери на лестничную площадку распахнулись. Мы ахнули в унисон, когда друг Уэса, Ноа, шагнул в наше пространство.

Он выглядел таким же смущённым нашим присутствием, как и мы его. Я сказала: «Ноа?» в то же время он сказал: «Чёрт, вы меня напугали».

Джослин откинулась на локти, а я жестом указала на ступеньку под нами и сказала: — Что ты тут делаешь? Я думала, что крутые ребята всё ещё в бальном зале.

Он сел и сказал: — Я больше не мог этого выносить. Выпускной — мучителен. Ты можешь либо стоять с друзьями и болтать, надев неудобные смокинги, либо танцевать под дерьмовую музыку, пока твои друзья обсуждают тебя и считают себя весёлыми. И столько подготовки и денег уходит на одну ночь, но полученная радость никак не сравнится с затраченными усилиями. Абсолютно никак.

Странно ли, что я всё ещё думала, что радость может быть равна усилиям? Даже если у меня ничего не вышло, моё сердце всё ещё считало магию выпускного вечера сверкающей. Может быть, это был просто мой несносный оптимизм, который мешал мне думать.

— Так зачем же ты пришёл? — На лице Джослин играла ухмылка, но ей было интересен его ответ. — Кстати, я полностью согласна, но зачем ты пришёл, если ты так считаешь?

— По той же причине, что и ты.

— И это…?

Он поднял бровь. — Ты не знаешь, почему ты здесь?

Она закатила глаза.

— Я знаю, почему я здесь, а ты — нет, поэтому ты никак не можешь знать, что у нас общая причина.

Я скрестила руки и наблюдала за ними. Из того немногого, что я знала о Ноа, следовало, что он был королём споров — казалось, он наслаждался процессом дебатов. Джосс, с другой стороны, терпеть не могла людей, которые с ней спорили.

Большинство не спорили, потому что не были настолько глупы.

— Ты уверена? — спросил он.

Она одарила его взглядом.

— Я думал, мы оба пришли посмотреть, как на самом деле выглядит клоун в джинсовом смокинге, — сказал с хитрой ухмылкой.

Это заставило её захихикать.

— Ты тоже пришёл сюда из-за Чарли?

— О, да. — На его лице появилось его естественное саркастическое выражение, когда он ухмыльнулся и сказал: — Синий костюм подчёркивает его глаза.

— Чем он только думал? — Джослин снова начала смеяться, а ухмылка Ноа превратилась в полноценную улыбку. Я чувствовала, что должна ускользнуть, но знала, что это испортит момент. К тому же, я не была готова создать расстояние между мной и Джосс.

Он вытянул ноги и тоже откинулся на локти — мужская версия позы Джослин.

— Этот парень думал своим эго. Он знал, что хорошо выглядит в джинсах, настолько, что хотел быть с ног до головы обтянутым этой шершавой, жёсткой, нерастяжимой тканью, которая полностью демонстрирует его потрясающую задницу.

— Боже мой, — сказала Джослин. — Ты должен заткнуться. Обязан.

Следующий час мы провели на лестничной площадке, просто разговаривая. Это было бы весело, если бы мой мозг не зациклился на напоминании об Уэсе и Алекс. Я упустила его прежде, чем полностью осознала, что хочу его, и теперь Алекс заставила его забыть, что он когда-либо целовал меня.

После того, как мы посмеялись и поплакали над тем, как Джослин изображала учителя физкультуры, мы решили, что с выпускным балом покончено. Каждый из нас написал смс с извинениями своим спутникам, и Майкл, казалось, был не против. Он даже написал сообщение с благодарностью, которое дало мне надежду на то, что до утра они с Лэйни официально станут парой.

Я считала минуты до того момента, когда смогу согреться в своей постели, размышляя о своих ошибках, пока Фитц атаковал мои ноги под одеялом. Джослин и Ноа, однако, когда мы приблизились к моему дому, решили, что они хотят пойти на после-выпускную вечеринку в школьном спортзале. Они оба планировали пропустить её, но теперь, когда Ноа был уверен, что сможет сделать больше штрафных бросков, чем Джослин, моя сверхконкурентоспособная лучшая подруга просто обязана была пойти.

И она точно его обыграет.

— Ты уверена, что не хочешь присоединиться? — Джослин въехала на мою подъездную дорожку и припарковала машину. — Я обещаю, что мы повеселимся.

— Нет, спасибо. — Я вышла и захлопнула дверцу, затем подошла к её окну и слегка обняла её. — Но позвони мне, когда вернёшься домой. Во сколько бы это ни было.

— Беннетта там не будет. — Ноа посмотрел на меня с жалостью и сказал: — Сегодня утром он сказал мне, что после-выпускная вечеринка — пустая трата времени, и ему нужно хорошенько выспаться перед важным матчем в понедельник, так что он вернётся домой в полночь, как бабушка.

Я оценила его попытку подбодрить меня. Это было довольно мило.

— У меня свидание с фильмом и мороженым. Ничего не сравниться с этим, но спасибо.

— Дай-ка угадаю. — Джосс закатила глаза. — Бриджит Джонс?

Я пожала плечами.

— Думаю, сегодня у меня настроение на Джо Фокса и Кэтлин Келли (прим. пер.: главные персонажи фильма «Вам письмо»), но подойдёт любой из них.

Они попрощались и уехали, а я, вместо того чтобы зайти в дом, села на качели на крыльце и уставилась на дом Уэса. В гостиной горел свет, заставляя меня вспомнить наши поздние телефонные разговоры и как я выглядывала его из окна.

Я так по нему скучала.

Я провела большую часть своей жизни, желая, чтобы он не был всегда рядом, раздражая меня своей уэсовской сущностью, но теперь, когда его не было, всё вокруг казалось пустым. Я полезла в карман и достала свой телефон. Я зашла в наши сообщения и набрала «Привет», но быстро стёрла его, потому что, конечно же, Уэса ещё не было дома. Нормальные люди остаются до конца бала. Нормальные люди не были дома в — я проверила время на телефоне — полдесятого.

Вероятно, в эту самую секунду Уэса Беннетта короновали как короля выпускного бала. Вероятно, он собирался танцевать со своей прекрасной спутницей, и как только он закончит смотреть в её глаза, он забудет о бейсбольных обязанностях и увезёт её в фантастическую ночь в свете костра и поцелуев, от которых у неё поджимались пальцы на ногах.

Даже когдакрепко зажмурилась, я всё ещё могла представить, как они целуются.

— К чёрту всё это. — Я открыла глаза, встала и выудила из кармана ключ.

Пришло время зайти внутрь и выколоть себе глаза.

Глава 16

“Когда понимаешь, что хочешь провести с человеком остаток своей жизни, то хочешь, чтобы это время началось как можно скорее.”

— Когда Гарри встретил Салли

Я лежала на диване как куча, всё ещё в своём выпускном платье, но завёрнутая в одеяло. Я просто упала на диван, когда вошла в дом, и бездумно смотрела «Вам письмо» в темноте, стараясь не думать о том, что происходит между Уэсом и Алекс.

Кэтлин Келли говорила о песне Джони Митчелла «River», и я прочувствовала каждую меланхоличную ноту этого шедевра.

I’m selfish and I’m sad

Now I’ve gone and lost the best baby…

— Лиз? — Проходя из кухни в гостиную Хелена остановилась, увидев меня, и прижала руку к груди. — Боже, ты напугала меня до смерти.

— Прости.

Она заправила волосы за уши, под мышкой у неё была банка «Принглс».

— Ничего страшного. Почему ты сидишь в темноте?

Я пожала плечами.

— Лень включать свет.

— Понятно. — Она прочистила горло и засунула руки в карман своей толстовки, где я увидела две банки содовой. — А бал?

Я махнула рукой. — Всё было прекрасно.

Она выглядела так, будто хотела спросить об этом, но потом сказала: — Ну, тогда ладно. Я оставлю тебя наедине с твоим фильмом. Спокойной ночи.

Обычно я проявляла защитную реакцию, когда она спрашивала о чём-то в моей жизни, но сейчас я чувствовал себя опустошённой, когда она не спрашивала. Мне было стыдно за то, как я вела себя на кладбище, и, если быть честной с самой собой, мне её сегодня не хватало.

Я этого не заслуживала, но хотела, чтобы она осталась со мной. Я немного побаивалась спросить, опасаясь отказа, который я безоговорочно заслуживала, но когда она уже почти дошла до лестницы, я выпалила: — Хочешь посмотреть его со мной?

Я услышал, как её шаги затихли, прежде чем она вернулась в комнату.

— Божечки, да. Я обожаю этот фильм. Слава Иисусу за спасителей — Мег Райан и Тома Хэнкса.

— Я думала, ты ненавидишь ромкомы.

— Я ненавижу пошлые, нереалистичные романтические фильмы. Но букеты из отточенных карандашей? (прим. пер. цитата из фильма звучит так: «Я бы прислал Вам букет отточенных карандашей, если бы знал ваш адрес») — Она плюхнулась рядом со мной и уселась, скрестив ноги, снимая крышку «Принглс». — Тише, сердце.

Мы смотрели ещё несколько минут, прежде чем она сказала:

— Итак, выпускной.

— Ах, выпускной. — Я закинула ноги на журнальный столик и взяла чипсы. — Выпускной был похож на то, словно твою самую большую ошибку красиво нарядили и выставили перед тобой с кем-то другим.

— По-английски, пожалуйста. Я не понимаю, какое отношение эта тарабарщина имеет к симпатичному мистеру Майклу.

Я вздохнула.

— Не имеет. Это… я не знаю, просто забудь об этом. Я не хочу больше об этом думать.

— Забыла. — Она надкусила чипсу и сказала, указывая на телевизор: — Это лучший любовный треугольник.

— Эм, это скорее любовный квадрат, если это вообще любовная форма. — Я дожевала «Принглс» и сказала: — Они просто четвёрка, которая распадается сама по себе. Никому из них не приходится выбирать между другими.

— Я не говорю о двух парах. — Хелена достала из кармана содовую, протянула мне одну и открыла свою. Она отхлебнула из банки и сказала: — Я говорю о треугольнике между Кэтлин, её представлением о том, кто такой NY152 в Сети, и Джо Фоксом.

— Подожди… что?

— Подумай об этом. Она находит его личность в сети очаровательной. Ей нравится, что он знает о «залечь на матрас»38. Она завидует его способности к словесной расправе. — Она наклонилась вперёд и поставила свою банку на стол. — Идея этого человека прекрасна, но на практике она считает словесную расправу Джо Фокса подлостью, и когда он залегает на матрас и выводит её из бизнеса, она его ненавидит.

Я моргнула и открыла рот.

— Святое дерьмо — ты права.

— Я знаю. — Она усмехнулась и отвесила небольшой полупоклон. — Иногда мы настолько зацикливаемся на своём представлении о том, чего, как нам кажется, мы хотим, что упускаем из виду удивительность того, что мы могли бы иметь на самом деле.

Она говорила о фильме, но я чувствовала себя увиденной. Уэс был прав в одном, когда говорил о моих проблемах с мамой. Это не было намеренно, но я жила так, словно я была одним из её персонажей, как будто я пыталась играть те роли, которые, как я думала, она написала бы для меня.

Я оттолкнула его и пошла за «хорошим парнем», когда на самом деле мир состоял не только из серьёзных, надёжных людей и игроков с сомнительными намерениями. Были и такие, как Уэс: парни, которые разорвали шаблон и разрушили оба этих стереотипа.

Он был намного лучше, чем Марк Дарси или Дэниел Кливер (прим. пер.: муж. персонажи «Дневник Бриджит Джонс»).

А ещё были такие, как Хелена — умные, непочтительные женщины, которые понятия не имели, как играть на пианино или ухаживать за розарием, но они всегда были рядом, просто ждали, когда ты поймёшь, что нуждаешься в них.

— Типа, — сказала Хелена, — она чуть не оставила мистера 152 пятна — ты можешь себе представить?

— Хелена. — Я быстро заморгала, но взгляд всё ещё был замутнён. Мой голос звучал сдавленно, когда я сказала: — Мне так жаль за то, что я сказала тебе недавно. За всё. Я не хочу упустить то, что у нас могло бы быть. Я не говорила всерьёз, когда сказала, чтобы ты оставила меня в покое.

— Ох. — Её глаза немного расширились, и она наклонила голову. — Всё нормально.

— Нет, это не так.

Она обняла меня и шмыгнула носом.

— Просто знай, что я не хочу занять место твоей мамы. Я только хочу быть рядом с тобой.

Я закрыла глаза и почувствовал что-то, позволив ей обнять меня.

Я почувствовала себя любимой.

И в тот момент я поняла, что моя мама хотела бы этого. Очень сильно. Она хотела бы — превыше всего на свете — чтобы я была любима.

— Я тоже этого хочу, Хелена.

Мы обе шмыгнули носом, что заставило нас рассмеяться. Момент угас, и мы вернулись на свои места, бок о бок на диване. Пока она уплетала чипсы и пачкала крошками свою испачканную толстовку, я решила, что рада, что она так отличается от моей мамы. Было хорошо, что границы между ними никогда не стирались.

Я прочистила горло.

— Как ты думаешь, ничего, если я буду называть тебя мачехой?

— При условии, что ты не будешь добавлять «злая» в качестве приставки.

— Хотя зачем ещё мне это говорить? Ты должна признать, что это влиятельный титул.

— Полагаю, что да. А я люблю власть.

— Видишь? Я так и знала. — Я взглянула на раздвижную стеклянную дверь у кухни, и мои мысли переместились к Секретной зоне. Я повернулась к Хелене на диване и сказала: — Итак, выпускной. В общем, суть в том, что я пошла не с тем парнем.

— Ты идёшь с моей содовой? — Я услышала, как мой папа сбегает по лестнице, прежде чем он, улыбаясь, вошёл в комнату в дешёвых пижамных штанах и футболке. Потом он обеспокоенно посмотрел на меня и сказал: — Эй, милая, я не знал, что ты уже дома.

— Ага… я недавно вернулась.

Хелена указала на моего отца и посмотрела на меня, прежде чем сказать ему:

— Тсс… она собиралась рассказать мне о выпускном.

— Притворись, что меня здесь нет. — Мой папа уселся на небольшое пространство между Хеленой и подлокотником дивана и сделал глоток её содовой.

Я закатила глаза и рассказала им о Лэйни и осознании того, что меня не интересует парень, которого, как я думала, послала мне судьба. Потом мне пришлось рассказать им, какой ужасной я была по отношению к Уэсу после нашего поцелуя (только я сказала «свидания», чтобы папа не сошёл с ума), просто чтобы они поняли, как сильно я всё испортила. Я представила лицо Уэса на балу, когда он сверлил меня взглядом, и сказала:

— Теперь уже слишком поздно. Он с девушкой, которая обожает его и не относится к нему как к дерьму. Зачем ему возвращаться обратно?

Они выслушали всё это, прежде чем мой отец улыбнулся мне, как будто я была невероятно глупа.

— Потому что ты — это ты, Лиз.

— Я не знаю, что…

— О, так ты не знаешь, да? — Хелена отряхнула перед толстовки и сказала: — Этот мальчик запал на тебя с тех пор, как вы были маленькими детьми.

— Нет, не запал. — От её слов внутри меня зародилась надежда, хотя я знала, что она ошибается. — Ему нравилось издеваться надо мной с тех пор, как мы были маленькими детьми.

— Оу, ты так ошибаешься. Скажи ей, милый. — Хелена подтолкнула папу локтем. — Расскажи ей о пианино.

Папа обнял Хелену и закинул ноги на журнальный столик.

— Ты когда-нибудь знала, Лиз, что Уэс обычно сидел на заднем крыльце и слушал, как ты играешь на пианино? Мы делали вид, что не замечаем его, но он всегда был там. И мы говорим о тех временах, когда он был маленькой занозой в заднице, а ты ужасно играла на пианино.

— Не может быть. — Я пыталась вспомнить, сколько нам было лет, когда пианино стояло в дальней комнате. — Он там сидел?

— Сидел. И ты и правда думаешь, что его волновало то место на парковке, за которое вы, ребята, боролись весь прошлый год?

— Ему определённо было не всё равно. Всё ещё не всё равно. Именно поэтому он согласился помочь мне.

Я подумала о том дождливом дне в его гостиной, когда я впервые предложила этот план. В тот день, когда мне пришлось умолять его впустить меня, он казался незнакомцем. Печенье с молоком, колеса Уэса — казалось, что это было целую вечность назад.

— Лиз. — Улыбка Хелены была неприлично широкой. — Его мама разрешает ему парковаться за её машиной. Он всегда заезжал на свою подъездную дорожку, но потом ни с того ни с сего, как раз в то время, когда у тебя появилась своя машина, он начал парковаться на улице.

У меня отвисла челюсть. — О чём ты говоришь?

Она шлёпнула меня по руке и сказала: — А я ничего и не говорю, кроме того, что думаю, что он гнался за этим местом, потому что ему нужен был повод поговорить с тобой. Дальше ты уже сама.

Такое возможно? В каком-то смысле в это невозможно было поверить, потому что он был не из моей лиги. Он был популярным, спортивным и до смешного сексуальным. Я должна была поверить, что он запал на меня ещё до того, как я поняла, какой он на самом деле? Что я ему нравлюсь уже очень давно? Я запустила пальцы в волосы и слегка потянула.

— Я понятия не имею, что делать.

После этого папа ушёл наверх, а мы с Хеленой досмотрели оставшуюся часть фильма, прежде чем лечь спать. Я только закрыла дверь, когда Хелена постучала в неё.

— Лиз?

Я открыла дверь. — Да?

Она ухмылялась мне в тёмном коридоре.

— Будь смелее и иди ва-банк, ладно?

— Что это значит?

Она пожала плечами.

— Не знаю. Просто… если ты собираешься что-то сделать, не скупись, я полагаю.

Будь смелее и иди ва-банк.

Я продолжала прокручивать её слова в голове, лёжа в постели. Я пыталась уснуть, но между тем, как я прислушивалась к звукам машины Уэса, и тем, как представляла себе всё, что он и Алекс могли делать, я просто лежала там, несчастная.

Пока меня не осенило.

«Будь смелее и иди ва-банк».

Глава 17

“Короче. Я люблю тебя. Я это знаю. Потому что мне ещё никогда в жизни не было так страшно. А ведь однажды я ехала в лифте с Саддамом Хусейном. Только я и Саддам. А сейчас гораздо страшнее. Я люблю тебя.”

— Та ещё парочка

— Я во всём ошибалась. Я так невероятно рада, что Майкл вернулся, но только потому, что это позволило мне узнать тебя настоящего. Всё это время ты был прямо здесь — по соседству, и я понятия не имела, насколько ты удивительный, — прошептала я сама себе. Я дрожала от холода, когда услышала, как машина Уэса въехала на подъездную дорожку.

— Шоу начинается. — Я разжала озябшие пальцы и бросила репетировать свою речь. Я медленно вдохнула через нос, услышав, как он заглушил двигатель, а секунду спустя услышала, как захлопнулась дверца его машины.

Заправив волосы за уши, я приняла супер-милую, но очень непринуждённую позу на одном из стульев и стала ждать, пока он найдёт мою записку.

После эпической цитаты Хелены из фильма о том, что нужно идти ва-банк, я решила, что она права, и принялась за дело. Сначала я включила свою музыкальную программу и рылась в ящиках стола, пока не нашла чистый компакт-диск. Было что-то такое в том, чтобы держать в руках осязаемый продукт тщательной музыкальной подборки, который я по-прежнему люблю, да будут прокляты технологии.

Я взяла плейлист Уэса и Лиз, который я составила после поцелуя, и записала его на диск. На нём были все песни, которые мы когда-либо обсуждали, и вся музыка, которую мы слушали вместе. Я быстро сделала обложку альбома — наши инициалы внутри сердца из кетчупа — и распечатала её, затем аккуратно вырезала, чтобы она точно поместилась в кейс.

Как только всё было готово, я переоделась в джинсы и огромную толстовку Уэса, которая каким-то образом оказалась в моей сумке с одеждой в рвоте (и в которой я спала каждую ночь). Моя причёска и макияж всё ещё были практически нетронуты, поэтому я натянула свои свежевычищенные и идеально белые «Чаки», нацарапала маркером на листе бумаги слова: «ВСТРЕТИМСЯ В СЕКРЕТНОЙ ЗОНЕ» и наполнила коробку из-под обуви необходимыми вещями.

Я помчалась к его крыльцу, чтобы оставить записку, а затем поспешила в Секретную зону, где установила портативный CD-плеер, развела огонь, разложила вещи для смора и расставила всё по местам.

Затем я закуталась в одеяло и стала ждать.

И ждала, и ждала, и ждала.

И пару раз задремала.

Но теперь он наконец-то был дома. Мамочки. Боже, я так нервничала. А потом — подождите, что? — я услышала, как хлопнула вторая дверь.

Я втянула губы. Дерьмо, дерьмо, дерьмо. Может, он просто взял что-то из машины. Может, с ним никого и не было.

— Уэс!

Я услышала хихикающий крик, и с таким же успехом это мог быть смех злого клоуна, учитывая то, что он сотворил с моим пульсом. Я попыталась выглянуть из-за кустов, но ничего не увидела. Голоса становились всё ближе, поэтому я встала на кресло, чтобы посмотреть, смогу ли я лучше видеть с более высокой точки обзора.

Ядрён батон. При свете полной луны я увидела, что Уэс и Алекс идут через задний двор к тому месту, где стояла я, полностью обнажив свою гордость и мешком, полным смущающих лакомств.

— Чёрт! — Все улики должны были быть стёрты. Я пнула коробку с принадлежностями для смора, намереваясь отбросить её в кусты и убрать с глаз долой. Паника взорвалась во мне, когда коробка отлетела в сторону, а крекеры и маршмеллоу высыпались в воду, так что они плавали на поверхности фонтана.

Чёрт, чёрт, чёрт, чёрт.

Я схватила CD-плеер и опустилась на колени, отчаянно пытаясь скрыться в темноте. Но древний аппарат выскользнул из моих рук и приземлился на землю, в результате чего восемь батарей размера D выпали наружу.

Фиг с ними. Я бросила этот беспорядок и пробралась к большому кусту, ползая на четвереньках в другую сторону. Если я проползу до другого конца Секретной зоны, то, возможно, смогу пробраться…

— Лиз?

Я на секунду закрыла глаза, прежде чем медленно выпрямиться и подняться на ноги. Я наклеила улыбку на своё лицо, пока Уэс и Алекс смотрели на меня.

— Привет, ребята. Как дела? Весёлый выпускной, верно?

— Так ведь? Боже. — Алекс, благослови её господь, вела себя так, будто не было ничего необычного в том, что я ползаю в темноте за домом Уэса. — Я думала, у меня случится сердечный приступ, когда Эша короновали.

— Знаю, — вздохнула я, улыбаясь так, будто знала, о чём она говорит, наблюдая за стоическим, серьёзным выражением лица Уэса. — Момент общего сердечного приступа. Типа, чтооо? Эш коронован?

— Что ты здесь делаешь? — спросил Уэс, глядя на меня с нечитаемым выражением, от которого у меня запылали кончики ушей. Вероятно, он был зол, я помешала его потенциальному соблазнению.

Он привёл её туда для этого? Они ждали, когда я уйду, чтобы перейти к делу? По какой-то причине мысль о них вместе, была в сто раз хуже, когда это включало Секретную зону.

— Я, эм, ранее я последовала за своим котом, и… — Я указала в сторону своего дома, поскольку слова никак не могли обрести смысл. — Я кое-что уронила и подумала, что это могло закатиться под этот куст.

И я указала на лес Уэса, как расстроенный ребёнок.

— Твой кот не выходит на улицу.

Я скорчила гримасу и сказала: — Да, выходит. Вообще-то, нет, ты прав. Он выбежал.

— Неужели? И что же ты уронила? — Он совсем не выглядел удивлённым.

— Эм, это были деньги. Пенни (прим. пер.: 1 цент). — Я прочистила горло и сказала: — Я уронила пенни, и он укатился. Так что да. Я просто была здесь, искала свой пенни. Счастливый пенни.

— Твой…

— Пенни. Ага. Но это не имеет значения. Мне он не нужен. — Я снова прочистил горло, но напряжение не проходило. — Пенни, понимаете? Типа, кому нужен пенни, я права? Моя мачеха выбрасывает их, ей богу.

Они оба просто уставились на меня, и суровые черты лица Уэса заставили меня тосковать по нашему прошлому, по его смеющимся глазам до того, как я всё испортила.

— Странно, как иногда может быть пенни, который, вроде бы, всегда рядом, и ты думаешь, что он тебе не нужен и даже не нравится, да?

Алекс наклонила голову и свела брови вместе, но на лице Уэса ничего не изменилось, пока я бредила.

— А потом однажды ты просыпаешься, и у тебя открываются глаза на то, насколько удивительный пенни. Как же ты раньше этого не замечала, верно? Ведь это лучшие монеты на свете. Лучше, чем все остальные монеты вместе взятые. Но ты не была осторожна и потеряла свой пенни, и тебе просто хотелось бы заставить свой пенни понять, как сильно ты сожалеешь о том, что не дорожила им, но уже слишком поздно, потому что ты потеряла его. Понимаете?

— Лиз, тебе нужно занять немного денег? — Алекс посмотрела на меня, и я снова была близка к тому, чтобы расплакаться.

Я покачала головой и сказала: — Эм, нет, спасибо, мне нужно бежать — хотя я без гроша в кармане, ха-ха-ха, — так что веселитесь, ребята. — Я сделала шаг назад и слегка помахала. — Не делай ничего такого, чего бы не делала я.

Прекрати болтать, идиотка!

Я чувствовала не глядя, что они всё ещё смотрят на меня, когда я перелезла через забор Уэса и побежала через свой задний двор.

Глава 18

“Но ты ведь знаешь, что в романах всё происходит в самом конце.”

— Реальная любовь

— Спасибо. — Я забрала пакет у сотрудника «Макдональдса», бросила его на пассажирское сиденье и уехала. Была полночь, и я провела последний час разъезжая по округе, включив Адель и напевая навзрыд, и пытаясь отсутствовать достаточно долго, чтобы Алекс успела уйти, а Уэс зашёл в дом. Я бы предпочла сделать почти всё на свете, чем увидеть кого-либо из них, поэтому я написала Хелене смс и просто каталась по городу.

И мой папа был самым крутым человеком на планете, потому что не написал мне ни слова предупреждения, когда узнал, что я бесцельно катаюсь по городу после полуночи. Это должно быть убивало его.

По дороге домой я думала купить мороженое, но мне не хотелось выходить из машины, поэтому я остановилась на «Макдональдсе». Я просто хотела вернуться домой, грустно поесть, посмотреть фильм и попытаться забыть, как сильно я себя унизила.

Пенни. Серьёзно? Они, наверное, смеялись надо мной, пока не упали друг другу в объятия и не занялись идеальным сексом.

— Блин! — Я схватила пригоршню картошки фри и засунула её в рот, прежде чем заехать на парковочное место. Оно больше не было моим — оно навсегда принадлежало Уэсу — но в данный момент мне было все равно. Его машина стояла на его подъездной дорожке, так что к чёрту его.

Однако вместо того, чтобы выйти из машины после параллельной парковки, я просто сидела там, с жадностью поглощая еду и слушая радио. Выходить из машины и идти через дорогу в тот усталый момент казалось трудным, к тому же я страшно боялась столкнуться со счастливой парой. Было бы просто удачей пройти мимо в тот самый момент, когда они решили разгорячиться на его подъездной дорожке, или ещё что-нибудь столь же кошмарное.

Я доела свою еду и пила шоколадный коктейль, откинувшись на спинку сиденья, когда раздался стук в окно.

— Чёрт! — Я подпрыгнула, и моя соломинка разбрызгала молочный коктейль на толстовку Уэса. Я посмотрела в запотевшее окно и увидела высокую фигуру в школьном бомбере.

Кто-нибудь, пожалуйста, убейте меня.

Я вытерла рот пальцами, откинула сиденье и опустила стекло. Одарив его холодной улыбкой.

— Да?

Уэс уставился на меня сверху вниз.

— Что ты делаешь?

— Э… паркуюсь.

— Я видел, как ты парковалась десять минут назад. Попробуй ещё раз.

— Воу. Ты что, настолько жуткий?

— Я хотел поговорить с тобой, так что да, я ждал. Но теперь я думаю, что, возможно, ты никогда не выйдешь из этой машины.

Я закатила глаза и отставила свой коктейль. Очевидно, мне предстояло столкнуться с ним и моим полным унижением дважды за одну ночь. Как здорово. Я вышла из машины и захлопнула дверцу. Скрестила руки и посмотрела ему в лицо.

— Что тебе нужно?

— Ну, для начала, мне нужно, чтобы ты объяснила то, что произошло ранее.

Моё сердце сжалось, когда я посмотрела на него. Его волосы были взъерошены, как будто он сто раз провёл по ним рукой, а под бомбером на нём была расстёгнутая рубашка и брюки от смокинга. Он был в полном беспорядке, и у меня чесались пальцы от желания прикоснуться к нему.

Я сузила глаза и изобразила замешательство.

— Ты говоришь о том, когда я потеряла свой…

— Нет. — Он бросил на меня предупреждающий взгляд и сказал: — Не говори «пенни».

— Извини. — Я опустила взгляд на свои кеды и пробормотала: — Счастливая монета.

— Серьёзно? Ты придерживаешься этого?

Я просто пожала плечами и уставился на свои «Чаки», не зная, что сказать. Все, что я планировала сказать ему во время своей «будь смелой» фазы, было труднее произнести после того, как я увидела его с Алекс. Особенно когда он выглядел таким несчастным, увидев меня в Секретной зоне.

Я все ещё не могла поверить, что он привёл её туда.

Его ноздри раздулись, и он сказал: — О, ну, это всё объясняет.

— Почему ты на меня злишься? — Я подняла глаза к его лицу и ждала ответа. Я была той, кто хотел самопроизвольно воспламенится. Почему он был таким злым?

Его челюсть сжалась, прежде чем он сказал:

— Потому что я ненавижу игры.

— Какие игры?

— Какие игры? — Его глаза горели, и да — он был зол. — Ты завоевала своего драгоценного Майкла, но стоило мне дважды взглянуть на Алекс, как ты записываешь мне этот невероятный диск и бредишь о счастливых пенни таким образом, что я начинаю думать, что я и есть то пенни в этом конкретном сценарии. При этом ты в моей бейсбольной толстовке. Что ты со мной делаешь?

— Ты видел диск? — Я прикусила внутреннюю сторону щеки и задалась вопросом о том, сколько унижений может вынести человек, прежде чем это буквально убьёт его. Потому что, когда я представила инициалы из кетчупа, которые я нанесла на обложку компакт-диска, мне показалось, что я близка к тому, чтобы сгореть и плавно опуститься на землю в виде пепла.

Он засунул руки в карманы бомбера.

— Я не рассеянный, Лиз. Я также видел записку, промокшие продукты для смор и сломанный CD-плеер.

— О. — Я судорожно вздохнула, когда его тёмные глаза впились в меня. Затем я выпалила: — Так она тебе нравится?

Его брови нахмурились, как будто он не ожидал этого вопроса, что было справедливо, потому что я не ожидала, что задам его.

Но мне нужно было знать.

Он сглотнул, и я подумала, что он не собирается отвечать, но потом он сказал:

— Алекс замечательная.

— Оу. — Я надеялась, что по моему лицу не видно, насколько я была близка к тому, чтобы расплакаться, как один этот слог был подобен удару в живот. — Ну, ура. Мне нужно идти.

Я обошла его на шаг, но он схватил меня за руку и остановил.

— И это всё? Ты не собираешься объяснять, что всё это было?

— Теперь это не имеет значения.

— Может иметь.

— Не имеет, ясно? — Я пыталась говорить легко и непринуждённо, как будто меня всё устраивает, когда он опустил руку. — Я записала диск и устроила неловкую сцену, потому что поняла, что Майкл — не тот человек, о котором я не могу перестать думать, и я хотела сказать тебе об этом. То есть, он замечательный, но быть с ним — это не то же самое, что есть с тобой гамбургеры, или тайком пробираться в Секретную зону, чтобы делать смор и смотреть на звёзды, или ругаться с тобой за место на парковке. Но мне потребовалось слишком много времени, чтобы понять это, и теперь ты с Алекс.

Он открыл рот, но я покачала головой.

— Нет. Всё нормально — я понимаю. Она безупречна и мила, и как бы мне ни было неприятно это говорить, ты заслуживаешь кого-то вроде неё. — Я глубоко, прерывисто вздохнула, когда эти тёмные глаза заставили меня пожалеть обо всём, что я сделала, чтобы привести нас к этому моменту. — Потому что я ошибалась, Уэс. Ты и есть хорошее.

Он почесал подбородок и посмотрел мимо меня, вниз по улице. Затем он перевёл взгляд на моё лицо и сказал:

— Это не единственное, в чём ты ошибаешься.

— Что? — Предоставьте ему пнуть меня, когда я упаду. — О чём ты говоришь?

— Ты ошибаешься насчёт Алекс. Она не безупречна.

— Беннетт, да брось, никто не может быть полностью безупречным. — Я не могла поверить в его наглость. — Но она чертовски близка к этому.

— Пожалуй.

— Пожалуй? Чего, скажи на милость, ей не хватает? Ты хочешь сиськи побольше или что? Разве она не…

— Она не ты.

— Что?

— Она. Не. Ты.

Я закрыла рот и посмотрела на него, боясь поверить, что он говорит то, что мне кажется.

— Она красивая, но её лицо не загорается, когда она говорит о музыке. — Он сжал челюсти и сказал: — Она смешная, но не настолько, чтобы выплёвывать свой напиток от удивления.

Мне казалось, что моё сердце сейчас взорвётся, когда его глаза опустились к моим губам под светом гудящего уличного фонаря. Он придвинул своё лицо немного ближе к моему, посмотрел в мои глаза и прошептал: — И когда я вижу её, мне не хочется говорить с ней, или растрепать ей волосы, или сделать что-то — что угодно — чтобы она обратила на меня свой взгляд.

Мои руки дрожали, когда я заправила волосы за уши и прошептала:

— Ты уже давно не растрёпывал мне волосы.

— И это сводило меня с ума. — Он сделал шаг вперёд, прижав меня к боку моей машины. — Я полюбил дразнить тебя во втором классе, когда впервые обнаружил, что могу одним словом заставить тебя краснеть. Тогда я влюбился в тебя.

Я почти уверена, что с каждым его словом у меня начиналась аритмия.

— Значит, вы с Алекс не…

— Нет. — Он потянулся вниз и обмотал завязки на моей толстовке — его толстовке — вокруг своих рук. — Мы просто друзья.

— О. — Мой мозг пытался не отставать, но его красивое лицо усложняло задачу. Это и его внезапное присутствие в моём личном пространстве, не говоря уже о том, что он нежно притянул меня ближе. Я была в замешательстве. — Ну, почему тогда ты вёл себя так, будто хотел, чтобы я ответила «да» на приглашение Майкла?

— Ты любила его с детского сада. — Я могла видеть только его глаза, когда он тихо сказал: — Я не хотел, чтобы наш поцелуй помешал этому, если это было тем, чего ты действительно хотела.

Как я вообще могла думать, что Уэс не потрясающий? Я даже не пыталась сдержать влюблённую улыбку, расплывающуюся на моём лице, когда положила руки ему на грудь и сказала: — Чего я действительно хотела, так это пойти с тобой.

— Ну, ты могла бы сказать мне это, Баксбаум. — Его голос был просто дыханием между нами, когда он сказал: — Потому что просто увидев тебя в этом платье, мне захотелось ударить нашего очень хорошего друга Майкла.

— Правда?

Он дёрнул за шнурок.

— Это не должно тебя радовать.

— Я знаю. — Я выдавала все свои эмоции, когда лучезарно улыбалась ему, но ничего не могла с собой поделать. Я не могла сдерживаться и быть спокойной, даже если бы попыталась. Потому что мысль о том, что Уэс злится на Майкла и ревнует из-за меня, была слишком прекрасной. — Но радует. Прям падаю в обморок от радости.

— Забудь об обмороке. — Он отпустил завязки и провёл руками по моим щекам, пока не сжал их в своих больших ладонях. Я втянула воздух, когда его рот опустился вниз, и мой мозг подсказал идеальную песню для этого финала. Или, скорее, для этого начала.

I’ve been searching a long time,

For someone exactly like you

Наш поцелуй был захватывающим и бурным, и Уэс отстранился слишком быстро. Он обнял меня, поднял на руки и перенёс к багажнику моей машины.

Улыбнувшись после того, как усадил меня, он сказал: — Ты понимаешь, что мы могли бы заниматься этим годами, если бы ты не была такой занозой в заднице?

— Не-а, ты мне не нравился до недавнего времени.

— От ненависти до любви — наш троп, Баксбаум.

— Бедный, запутавшийся маленький поклонник любви. — Я хихикнула, прежде чем положила руки ему на лицо и сказала, притягивая его к себе: — Просто заткнись и поцелуй меня.

Включайте Bazzi.

Эпилог

“Девушка никогда не забудет первого понравившегося ей мальчика.”

— Обещать — не значит жениться

“Но она также никогда не забудет первого мальчика, которого ненавидит.”

— Лиз Баксбаум

Я опустила ярко-жёлтую хризантему в лунку и засыпала корни землёй. Раннее сентябрьское солнце припекало моё лицо, пока я сажала цветы, но оно имело размытое ощущение переходного дня, как будто его тепло было напоказ и совершено лишено силы, которое оно имело раньше.

— Поскольку летом у тебя растут маргаритки, мы подумали, что было бы неплохо, если бы осенью у тебя были хризантемы. — Я смотрела на мамино надгробие и думала, как я справлюсь с расстоянием. До отъезда в Калифорнию оставался всего час, и хотя логически я понимала, что это глупо, крошечная часть меня беспокоилась, что я буду чувствовать себя потерянной без наших ежедневных разговоров.

— Это была идея Хелены. — Уэс сделал глоток воды, затем взял пакет с почвой и сказал надгробию моей матери: — Не позволяйте своему ребёнку присваивать себе все заслуги.

Это была идея Хелены. У нас с ней было много хороших бесед после выпускного бала, и она с пониманием отнеслась к моему горю. Вместо того чтобы пытаться убедить меня, что я должна жить дальше или смириться, она купила маленькую скамеечку для могилы с прекрасной цветочной подушкой, чтобы мне не пришлось сидеть на земле.

Она также купила мне куртку из шерсти альпаки, потому что прочитала, что призраки по своей природе знают, что носитель этого материала не представляет угрозы. Она заставляла меня надевать её каждый раз, когда я шла на кладбище после наступления темноты, потому что не хотела, чтобы в меня вселился дьявол или один из его лакеев.

Я действительно начинала любить свою бестолковую мачеху.

— Он прав. — сказала я, показывая Уэсу язык. — Но мне нравится эта идея. Таким образом, даже если меня здесь не будет, мои цветы будут цвести рядом с тобой.

— Если только они не погибнут из-за того, что Лиз ужасный садовник.

Я усмехнулась и запустила лопаткой в его сторону.

— Это действительно может случиться. Твой талант к садоводству — и, честно говоря, твоё желание иметь его — явно перескакивает через поколение.

Уэс поймал садовый инструмент, как будто ожидал этого броска, и отнёс принадлежности к своей машине. Я вытерла руки о джинсы и села на пятки. Было немного трудно поверить, что мы с Уэсом оба уедем в Калифорнию после окончания учёбы, но это казалось правильным. Он всегда был рядом — надоедливый мальчик по соседству, и теперь он собирался стать надоедливым мальчиком в соседнем общежитии.

Как выяснилось, Уэс был фантастическим питчером и получил предложения от университетов по всей стране. В конце концов он выбрал Калифорнийский университет, но он убедился, чтобы я знала, что это не имеет ко мне никакого отношения. Кажется, его точные слова были таковы: «Так что мы совершенно свободно можем бросить друг друга в Калифорнии без всякого странного чувства вины. Это просто нелепая случайность, что мы учимся в одном университете, а не какая-то любовная чушь».

А потом он одарил меня мальчишеской улыбкой и поцеловал так, что я забыла своё имя.

Вот уже несколько месяцев Уэс пару раз в неделю ходил со мной на могилу моей мамы. Обычно он уходил, чтобы я могла поговорить с ней — дождь или в ясную погоду — но потом он всегда возвращался, чтобы попрощаться с мамой и сказать ей что-нибудь язвительное обо мне.

Это было слащаво, и я обожала его за это.

— Ну, — сказала я, — нам, наверное, пора идти, потому что через десять минут мы должны встретиться с папой, Хеленой и Джосс.

Мы встречались в кафе за завтраком, а потом мой отец и Хелена должны были ехать на фургоне в Калифорнию, а мы с Уэсом следовать за ними на его машине.

Я стояла и смотрела на него, когда он закрывал багажник. На нём была футболка, которую я купила ему в качестве подарка на выпускной, на ней было написано: «ОБРАЗОВАННЫЙ БРАТ-ФЕМИНИСТ». Я купила её в качестве шутки, но он носил её постоянно.

Она хорошо сочеталась с его улыбкой умника.

Я смотрела, как он обходит машину и открывает заднюю дверь, где мистер Фитцперверт сидел в своей переноске в моем любимом маленьком клетчатом шарфике, навострив уши и прислушиваясь ко всем уличным звукам, которые могло предложить кладбище. Уэс называл его мистер Пушистик в глупой одежде и делал вид, что не любит кошек, но при этом всегда почёсывал его именно в том месте за ухом, которое нравилось Фитцу. И пока я стояла и наблюдала, как он разговаривает с моим котом, я познала истину.

Уэс был хорошим парнем в фильме. Да, он был весёлым и душой компании, но он также был надёжным, понимающим и верным. Хоть я и поняла после выпускного, что он мне не нужен, он был Марком Дарси.

Только лучше.

Я уже собиралась сказать это вслух, маме, когда Уэс посмотрел на меня с улыбкой, которую я так любила.

— Ты готова, Баксбаум? Мистер Пушистик проголодался, и я тоже.

Это была идея Уэса выбрать место, где есть места для отдыха на открытом воздухе, чтобы Фитц мог насладиться прекрасным видом из своей переноски перед долгой поездкой на машине.

Как я могла его не любить?

— Да. — Я сузила на него глаза, но испортила эффект, улыбнувшись. — И он «мистер Фитцперверт», дурак.

Я направилась к нему, но когда я оглянулась на мамино надгробие, то чуть не споткнулась. Потому что кардинал приземлился на ветку черёмухи, которая свисала рядом с ним. Он был ярко-красным и красивым, просто сидел на ветке и смотрел в мою сторону.

Я быстро моргнула и прищурилась, когда он открыл клюв и зачирикал самую приятную мелодию.

Я обернулась к Уэсу, а он смотрел на это через моё плечо.

— Ты тоже это видишь, да?

Он кивнул.

— Святое дерьмо.

Мы оба стояли, уставившись на птицу. Через мгновение он улетел, но у меня отлегло от сердца, как будто мама хотела убедиться, что я знаю, что она рада моему отъезду. Я прочистила горло и повернулась к нему лицом.

— Ты готов?

— Ты в порядке? — Он сделал два шага и оказался рядом, обхватив меня своим большим телом. Он провёл рукой по моей спине и сказал мне в волосы: — Потому что мы можем оставаться здесь столько, сколько ты захочешь, Лиз.

— Всё хорошо, даже очень. — Я отстранилась и позволила себе посмотреть на его красивое лицо, на человека, который всегда был рядом со мной, даже когда я этого не хотела. — Поехали поедим.

Примечания

1

«Казаки» (англ. shit-kickers) — название коротких (до лодыжки) ботинок со скошенным каблуком и очень острым мысом, часто украшенных заклёпками и цепочками.

2

Fireball — это коричный ликёр на основе лучшего канадского виски.

3

Кикбол (англ. kickball) — это спортивная игра, имеющая много общего с бейсболом и софтболом. Суть игры заключается в том, чтобы совершить больше пробежек, чем соперник. При этом необходимо пересекать базы противника. Один из игроков является бьющим и работает с мячом. Бить мяч нужно ногой, из-за чего кикбол часто называют «футбольный бейсбол».

4

AmeriCone Dream — это вкус мороженого Ben & Jerry's, вдохновлённый Стивеном Колбертом, ведущим телешоу The Late Show на канале CBS.

5

Нора Эфрон — американский кинорежиссёр, сценарист, кинопродюсер, новеллист, журналистка, писательница и блогер. Написавшая сценарий для таких фильмов, как: «Когда Гарри встретил Салли», «Неспящие в Сиэтле», «Вам письмо» и многие другие.

6

Forking — этот пранк подобен тому, как вы обматываете дом туалетной бумагой, только в данном случае вы втыкаете кучу пластмассовых вилок во дворе перед домом зубцами вверх. Обычно такое делаю чтобы пошутить над другом или позлить своего врага, чтобы он мучился, собирая их по одной.

7

Лорелай Гилмор — вымышленный персонаж драматического телесериала WB «Девочки Гилмор».

8

Дорис Дэй — американская певица, актриса и активистка по защите животных.

9

«Эпплби» (англ. Applebee's) — сеть ресторанов, сосредоточенная на основных американских блюдах.

10

Мег Райан — американская актриса, снявшаяся в таких популярных фильмах, как: «Вам письмо», «Когда Гарри встретил Салли», «Неспящие в Сиэтле» и другие.

11

«Президенты и засранцы» (англ. Presidents and Assholes) — это популярная игра, в которую можно играть с 4 или более игроками. Цель игры — первым исчерпать все карты, чтобы стать президентом в следующем раунде.

12

«Лос-Анджелес Лейкерс» — американский профессиональный баскетбольный клуб из Лос-Анджелеса.

13

Отсылка на песню «Kung Fu Fighting» написанную Карлом Дугласом в 1974 году, а позже перезаписанную для мультика «Кун-фу панда». Там есть строчка: "everybody is kung fu fighting", когда на футболке Уэса написано: "surely not everybody was kung fu fighting".

14

Выражение "Liar, liar pant on fire" было взято из стихотворения 1810 года «The Liar» Уильяма Блейка. Означающее, что ты врёшь так сильно, что, теоретически, твои штаны могут вспыхнуть.

15

Чарльз Холлис «Чак» Тейлор — американский баскетболист, предприниматель и евангелист. Наиболее известен благодаря ассоциированию его имени с серией спортивных кед «Chuck Taylor All-Stars» фирмы «Converse», 2-й по популярности баскетбольной обуви в истории.

16

Кейт Спейд — американский модельер и предпринимательница.

17

T.J. Maxx — сеть магазинов, где можно купить стильные одежду, обувь и аксессуары известных брендов, а также товары для дома.

18

Хелен Хоанг — псевдоним американской писательницы романов, наиболее известной благодаря своему дебютному роману-бестселлеру «Коэффициент поцелуев».

19

Ad-Rock — американский рэпер, музыкант и автор песен, а также гитарист, продюсер и актёр. Наиболее известен как участник хип-хоп группы Beastie Boys.

20

Эйрбол (англ. air ball) — незаблокированный бросок, не попавший ни по щиту, ни по кольцу.

21

Миссис Картофельная голова (англ. Mrs. Potato Head) — это супруга мистера Картошки из «Истории игрушек». Как и её муж, она представляет собой пластиковую картофелину, к которой прилагается множество аксессуаров.

22

Barnes & Noble — американская компания, крупнейшая в США по продажам книг.

Вернуться

23

Пип-шоу (англ. peep show) — это презентация живого секс-шоу или порнографического фильма, который просматривается через смотровую щель.

24

Пейсли — это узор в виде капли со множеством мелких деталей и загнутым вверх концом.

25

Патрик Бейтман — главный герой фильма «Американский психопат». Он богатый, материалистичный яппи, инвестор и банкир с Уолл-стрит, который ведёт тайную жизнь серийного убийцы.

26

«Жёлтые обои» — новелла американской писательницы Шарлотты Перкинс Гилман, которую рассматривают как важную раннюю работу американской феминистской литературы.

27

«История одного часа» — рассказ, написанный американской писательницей Кейт Шопен, которую считают одной из родоначальниц феминизма

28

 «Выживший» (англ. Survivor) — американское реалити-шоу, транслируемое каналом CBS. Участники которого борются не только с природой, но и друг против друга: по окончании определённого отрезка времени они должны изгонять одного из соплеменников путём голосования.

29

Говорят, что кардинал — это воодушевляющий, счастливый знак того, что те, кого мы потеряли, будут жить вечно, пока мы храним память о них в наших сердцах.

30

Нападающий или хиттер (англ. hitter) — игрок, который назначается на замену питчеру.

31

Хоум-ран (англ. Home run) — очень удачное отбивание мяча бьющим игроком, после которого мяч покидает пределы поля над фэйр-территорией. Это позволяет бьющему игроку и всем его партнерам, также находящимся на базах, совершить пробежку и набрать очки.

32

Бант (англ. bunt) — удар в бейсболе, нанесённый почти неподвижной битой с таким расчетом, чтобы мяч после контакта с битой миновал питчера, но был на достаточном расстоянии от филдеров.

Дингер (англ. dinger) — это такая пробежка игрока, при которой он после выполненного им хорошего удара беспрепятственно оббегает последовательно все базы и возвращается в дом.

33

Сла́йдер (англ. slider) — подача на средней скорости, отклоняющаяся в сторону и вниз.

34

Кручёный мяч или кёрвбол (англ. curve ball) — кручёная подача, похожая на слайдер, предназначенная «нырнуть» перед отбивающим. Ещё более медленная, но с сильным вращением.

35

Бо́ггл — настольная игра, в которую играют обычно два человека, составляя слова из имеющихся у них букв и записывая их на бумаге.

36

«Карты конфликта» (англ. Cards Against Humanity) — это игра для вечеринок для взрослых, в которой игроки заполняют пустые поля, используя слова или фразы, напечатанные на игральных картах и обычно считающиеся оскорбительными, рискованными или политически некорректными.

37

Миссионерская поездка — это поездка в другой город, штат, страну или континент, осуществляемая религиознойорганизацией. Христианские миссионерские поездки, как правило, направлены на духовное развитие, развитие общин и целостную гуманитарную помощь.

38

Залечь на матрас — фраза из фильма «Крестный отец», означающая «вступать в бой».

Оглавление

Пролог

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Эпилог

Примечания