Разум - лучшее лекарство (СИ) [Александр Гизатуллин] (fb2) читать онлайн

Разум — лучшее лекарство

Пролог

Разум — лучшее лекарство.

Пролог.

Последний месяц лета выдался необыкновенно жарким. Температурные отметки били все мыслимые и немыслимые рекорды, хотя, по заверению синоптиков, погода в самое ближайшее время, должна была смениться прохладой, дождями, освежающим ветром, в общем всем тем, чего так ожидаешь при таком-то пекле. А стоять в такую погоду в автомобильных пробке, не имея в автомобиле системы «климат-контроль», или даже самого банального мини-вентилятора, становилось настоящим испытанием на прочность нервов, и силу духа.

И если во время движения, ситуации на дороге возникали самые разные, т. е, кто-то кого-то обгонял или подрезал, кто-то успевал проехать светофор до того, как загорался запрещающий красный сигнал, а кто-то нет, то в заторе ситуация была одна для всех — стой и жди, пока появится возможность двигаться дальше. И ждали соответственно все одинаково, независимо от социального статуса и положения в обществе. Тут были и зажиточные обладатели крутых иномарок, и более скромные водители, управляющие авто отечественного производителя, и работяги, сидящие за баранками промышленных автомобилей и спецтехники, и водители общественного транспорта. И злила эта вынужденная стоянка, тоже, без исключения всех, одинаково.

— Ну вы чё там уроды, уснули что-ли?! — изрыгал проклятья мордоворот, сидящий в салоне Хаммера.

— Твою мать, опять к обеду на базу не успеваю! — переживал немолодой водитель старенького ЗИЛа.

— Деда, ну, когда уже поедем? — хныкали дети, изнывающие от духоты, в салоне УАЗа.

— Водитель, откройте мне здесь, я выйду! В вашем салоне просто окочуриться можно! — причитала женщина в салоне маршрутного микроавтобуса.

Дополнялась вся картина, всеобщей какофонией, вопящих на все лады клаксонов. Автомобильные гудки, звучащие то тут, то там, сливались в, бешеной вальсе звуков, образуя одну, дико режущую слух, и так — же, дико действующую на нервы мелодию. Казалось будто орава детей хулиганов, мучает стаю котов, дергая их за хвосты. И соответственно, оставалось лишь гадать, кто из застрявших в автомобильной пробке людей, первый начнёт медленно, но верно сходить с ума от происходящего, кто досигналится до нервного срыва, доорется до потери голоса, и начнёт показывать всю свою невоспитанность, несдержанность, вспыльчивость.

— Ну ты чё урод, продвинуться не можешь?! — брызгая слюной, верещал держиморда из Хаммера.

— Куда я тебе продвинусь, придурок, впереди меня тоже стоят! — отвечал водитель ЗИЛа.

— Ты кого придурком назвал, гнида?! Я те башку щас пробью! — свиньёй завизжал водитель Хаммера, выскакивая из салона, с бейсбольной битой в руках. Правда сделав пару шагов, он тут же в нерешительности остановился, заметив, что шофер ЗИЛа вышел к нему навстречу, сжимая в руках монтировку.

— Дети, закройте окна, и заблокируйте двери! — забеспокоился за сохранность внуков, пожилой водитель УАЗа.

— Водитель, закройте дверь в салон сейчас же! Вы не видели что-ли, там два дурака сейчас подерутся, как я выйду-то?! Вы почему подвергаете опасности жизнь пассажиров?! — напомнила о себе, сваливать баба из маршрутки.

— Тоха, доставая Айфон, снимай, ща махач будет! — толкнул в бок своего приятеля студент, из той же маршрутки.

Во всеобщей суматохе, никто и не заметил, как в небе над городом появилась облако. Только после того, как его тень заслонила солнце, словно кто-то в небе, услужливо распахнул пляжный зонт, закрывая всех от изнуряющего зноя, лишь тогда все обратили на него внимание.

Автомобильная какофония, внезапно, разом стихла. Конфликтующие водители, моментально потеряли интерес друг к другу, стихла неугомонная женщина, ругавшая водителя, и вместе со всем салоном, уставилась на природное явление. Студенты наконец включили камеру Айфона.

Было в этом облаке, что-то необычное. Нечто завораживающее, и одновременно пугающее. Даже зловещее. Облако выглядело неестественно, и казалось, было соткано из всех, самых тёмных оттенков, какие только существовали в природе. Казалось, как будто художник, рисовавший акварелью, внезапно смешал все краски, какие только попались ему под руку.

— Дедушка, сейчас дождик пойдёт? — задал вопрос один из малышей, сидящих в салоне УАЗа.

— А… я… это… ну… — пролепетал в ответ дед, завороженно наблюдающий за тем, как странная и мрачная небесная субстанция, неспешно проплывает по небу.

— Чего только в природе не бывает… — задумчиво произнёс водитель ЗИЛа, не отрываясь взгляда от странного зрелища.

Дребезжащий звук, упавший на землю биты, заставил его оторваться от необычного облака, и вновь вернуться к своему внезапному визави из Хаммера. Тот стоял, как и все, уставившись на странное небесное тело, и… пускал слюни изо рта, при этом издавая какие-то нечленораздельные хрипящие звуки! Бита выпала, из, казалось совершенно безжизненных рук, и закатилась под стоящий рядом автомобиль.

— Эй, парень, ты там в порядке? — спросил шофер ЗИЛа, недоумевающе наблюдая за поведением своего недавнего противника.

Вместо ответа, тот, резко повернул голову к вопрошавшему, и шофера ЗИЛа, теперь уже сам, едва не выронив свою монтировку. Лицо хамоватого водителя, исказила жуткая гримаса, глаза, как будто закатились, приобретя полностью белый как у альбиноса цвет. Из незакрывающегося рта, отвратительно канала слюна. Ужасающей зарычав, водитель Хаммера, решительно направился в сторону недоумевающего шофера ЗИЛа.

— Э, э, парень, ты чего??? — выпалил тот, едва приходя в себя от увиденного.

Сказанное никак не подействовало на хама из Хаммера, он продолжал двигаться вперёд, свирепо рыча.

— Парень стой! Стой тебе говорят! — со страхом повторил шофер ЗИЛа, вскидывая монтировку.

Угроза так-же, не имела успеха, и шоферу, холодеющему от жуткой картины надвигающегося на него слюнявого упыря, ничего не оставалось как наотмашь махнуть монтировкой, надеясь отпугнуть нападающего. Удар пришёлся в аккурат по голове, и обладатель Хаммера, получив отпор, сперва влетел своей многострадального головой в металлический кузов ЗИЛа, а затем, повалился на асфальт, не подавая признаков жизни.

Шофер ЗИЛа, в полнейший шоке, отступил назад на несколько шагов. Однако его потрясения на этом не закончились, ведь, сбитый с ног, хамоватый парень, как не в чем не бывало, поднялся с земли. Из разбитого виска струясь бежала кровь, на что, как он совершенно не обращал никакого внимания. Вновь страшно взревев, он бросился на своего небольшого противника, который успел выставить монтировку вперёд, отгораживаясь от нападавшего, прежде чем оба повалились на землю.

— Лёша, ты это видел?! — выдавил из себя перепуганный студент, снимающий всё на камеру телефона. Лёша не ответил приятелю. Вместо ответа, с его стороны донеслось жуткое, нечленораздельное хрипение. Когда наконец студент оторвался от камеры своего телефона, и повернулся к приятелю, то совершенно его не узнал. Вместо приятеля, на него теперь глядела жуткая образина, с совершенно побелевшими глазами, и оскалом монстра из фильмов ужасов. Студент дико закричал, выронив из рук свой телефон. Камера телефона с высоким разрешением, по-прежнему продолжая работать, засняла, как жуткое существо, бывшее ранее молоденькие студентом, вцепилась зубами в шею, своего вопящего от ужаса приятеля.

Вопль ужаса, подхватили и другие пассажиры салона, когда сварливая баба, желавшая выйти из микроавтобуса, сверкая побелевшими глазами, вдруг бросилась на водителя. Остальные пассажиры, в панике, тщетно стали ломиться в заблокированную дверь. Наконец, кто-то догадался выбить окно, и оставшиеся пассажиры, вываливаясь из салона, смогли-таки выбраться на улицу. А там…

На улице царил полнейший хаос. Насмерть перепуганные люди, спасались бегством, от преследовали их, белоглазых чудовищ, которых становилось всё больше. Они выбегали из переулков, вылезали из машин, выходили из многоэтажном домов, в которых тоже слышались крики боли и ужаса.

Заблокировавший двери своего УАЗа, пожилой водитель, сообразил наконец, что надо спасать плачущих от страха внуков, и спасаться самому. Ударив по педали газа, он резко выдернул руль, выезжая из пробки на пешеходный тротуар, и рванул по нему с бешеной скоростью, попутно давя, бросаются на автомобиль, белоглазых монстров.

Крики паники и страха, перекинулись на соседнюю улицу, а от неё всё дальше и дальше. Где-то прогремел взрыв, выли автомобильные сигнализации. К местам происшествия уже летели автомобили пожарной охраны и полиции. И каково же было удивление пожарных, когда спустя несколько секунд после прибытия, из полицейских автомобилей вылезали офицеры, со стекающей изо рта слюной, с совершенно белыми глазами, которые словно голодные хищники, стали набрасываться на всех подряд, в том числе и на недоумевающих пожарных.

А облако, между тем, продолжало свой неторопливый путь по небу, ещё какое-то время. Затем, оно просто растворилось, как будто его никогда и не было. И лишь доносившиеся из дали, крики страданий и отчаянья, напоминали о его недавнем появлении.

Глава 1

Глава 1.

«Ну давай гаденыш, покажись» — сидя в засаде, думал про себя Николай. Крона дерева, надежно скрывала его от глаз, в то же время, обеспечивая ему необходимый обзор. Высота от земли была достаточной, что — бы не опасаться, что кто-нибудь ухватит за ногу снизу. Никто и не догадается, что в листве, прячется некто, и затаив дыхание, ловя момент между ударами сердца, прицеливается из АКС74, или, как его зовут в простонародье «полицейский Калашников».

Ну как никто? Имеющий мозги разумеется будет настороже. Но сейчас, охота идёт на совершенно иное создание, которое явно не отличается интеллектом, и руководствуется одними лишь первобытными инстинктами. Кто знает, может до настоящего момента, все эти белоглазые вурдалаки и были нормальными людьми, со своими планами на жизнь, но по крайней мере сейчас, когда город поразила неизвестная эпидемия, они представляют собой, лишь кровожадных, готовых рвать зубами всех и вся, безумных психопатов, сошедших с афиш фильмов про зомби. А посему, придётся подстрелить эту чудо-юду, раз уж она показалась в окрестностях. «Так что, давай слюнявый, выходи. Васька, а ты ори давай по громче».

Васька орал со всей сознательностью, которая только может быть присуща, привязанному к пеньку, и выполняющему роль приманки, маленькому козленку. Бедное животное, совершенно недоумевало, отчего доброму хозяину, который кормит и поит его, вдруг взбрело в голову привязать его к пню, а самому схорониться в кроне ближайшего дерева. А животные инстинкты, которые подсказывали о приближении опасности, тревожили бедного козленка ещё больше. И тем непонятнее ему было, поведение хозяина. Его значит привязал, мол попасись тут Васёк, а я сверху понаблюдаю, как на тебя звери нападут?

Наконец неподалёку показался тот, кого так старательно выманивал Николай. «Живая нежить», как окрестил данных созданий сам Николай, считая, что данная формулировка весьма подходит для определения этих существ. Взять даже данного конкретного субъекта, который всё ближе и ближе приближался, к жалобно блеющему Ваське. Вроде и идёт себе, достаточно уверенной человеческой походкой, но на его лице, нет ни проблеска человеческой разумности, из приоткрытого рта, омерзительно стекают слюни, широко распахнутые глаза, окрасились полностью белым цветом, и выглядят совершенно безжизненно. Вот вам и «Живая нежить». Вроде и живой, а вроде и нет…

А внешний вид данного субъекта, помимо того, что он являлся живым мертвецов, и вовсе вызывал отторжение. Засаленные лохматый волосы, растянутая грязная майка, которая и сама наверно позабыла те времена, когда она была белой, чистой, и старательно отглаженной, спортивные штаны, далеко не первой свежести, с дырками на коленях и не только. На одну ногу был обут резиновый сапог, второй отсутствовал напрочь, по — этому мертвец наступал на землю, одной полностью обувной, и одной полностью босой ногой. «М-да, и носков под штиблетами не было» — вспомнилась Николаю цитата из бессмертного произведения. Зато на груди сего представителя нежити, величаво красовались, наколотые синими чернилами, расписные купола, что могло свидетельствовать, о его, видимо, не самом светлом прошлом.

Существо, видимо в предвкушении лёгкой добычи, нечленораздельное мыча, подобно раненому быку, приблизилось к козленку, который отчаянно пытался сорваться со своего поводка.

— Эй, бледноглазый! — донеслось со стороны рядом стоящего дерева.

Мертвец резко повернулся на окрик, бешено мотая головой по сторонам. Громко, разносясь эхом по округе, прогремел одиночный выстрел. Пуля угодила точно в размалеванную грудь белоглазого мертвеца. Тот рухнул как подкошенный, захрипел напоследок и затих. Козленок Васька, заголосил ещё громче, от страха удобряя землю вокруг себя шариками.

Николай со своей позиции огляделся по сторонам. Поблизости никого не было. Упырь, которого он выманивал подальше от дома, по счастью, был один. Можно было спускаться.

Очутились на земле, Николай, не сводя прицела с лежащего на земле существа, легонько пнул его по босой ноге. Тот больше не шевелился. Пуля попала точно в сердце, прямо в расписные наколки на груди. «Ух блин, жуть какая» — подумал про себя Николай, пытаясь успокоить бешено стучащее сердце, и справиться с, вновь подступающим приступом тошноты. «И ерунда это всё, что показывают в кино, мол, зомби надо в голову стрелять, чтоб убить. Они опасны и после попадания в голову. Сам видел, как такому вот «бледноокому» хмырю, пуля угодила в лоб, а тот продолжал себе идти, совсем как петух с отрубленной головой. Жуткое зрелище… А, вот от выстрелов в сердце, как видно, мрут моментально.»

Наконец, освободив козленка от стягивающей шею верёвки, Николай нежно погладил его по голове, пытаясь успокоить.

— Ну всё, всё Васятка, не бойся. Всё кончилось.

Козленок, почувствовав руку хозяина, наконец стал немного приходить в себя.

— Пойдём отсюда Василий, пора домой — повесив автомат на плечо, сказал Николай.

Козленок казалось понял каждое сказанное слово, и поспешил подальше от злополучного пня, стараясь не отставать от хозяина.

Николай двигался тихо и быстро. Даже после успешно проведенной «охоты», нельзя было терять бдительность. Не хватало ещё, по дороге, вновь нарваться на такого же, невесть откуда взявшегося, упыря, или того хуже, нескольких.

Николай не знал откуда взялись эти бестии. Половина посёлка, в котором он жил, внезапно превратилась в безумных, свирепо и нечленораздельно мычащих адский тварей, молниеносно нападающих на всех, кто попадёт в поле зрения их выбеленных глаз. Конечно, обратилась, прямо скажем, не лучшая половина: местные алкоголики, кучка наркоманов с дальнего конца посёлка, девицы, живущие не самым благопристойным образом жизни и не обремененные нравственными устоями. Но от того не легче. Все эти, не самые воспитанные слои населения и раньше мешали своими выходами мирно-живущим соседям, а сейчас и вовсе, превращают их жизнь, в такой маленький, но очень правдоподобный фильм ужасов.

Сначала перебили всю живность, которую держали люди, у себя в домашнем хозяйстве — коров, коз, кур и гусей. А когда на перепуганное мычание, блеяние и кудахтанье домашнего скота сбегались их хозяева, то обезумевшие подонки, переключали своё кровожадных внимание, уже на них.

«Мда, товарищ Никольский, не вовремя вы вернулись» — думал про себя Николай, снова вспомнив тот день, когда прилетел домой, после национальных спортивных сборов по биатлону. Ну что это такое — не успел сойти с трапа самолета, и тут на тебе! Кругом полиция, оцепление, баррикады, и…полчища озверевших психопатов, штурмующих эти самые баррикады!

Сперва Николай решил, что попал в эпицентр какого-то народного восстания, которое власти пытались подавить силами органов охраны правопорядка. Но когда, многие представители, все тех же органов охраны правопорядка, сами начали бросаться на ничего не понимающих людей, понял, что тут твориться нечто другое. Непонятное. Необъяснимое. И пугающее.

Свирепо глядящие бесцветными глазами существа, более не напоминающие людей, бросались на каждого, так не кстати попавшего им под руку бедолагу, впивались в них зубами, а когда с жертвой было покончено, бросались в погоню за новой жертвой. Николай, вместе с толпами визжащих от ужаса людей, бросился прочь от кровожадных исчадий, но, по пути, споткнулся о кучу разбросанных чемоданов…

В ушах зазвенело от падения, мир перед глазами, расплылся множеством разноцветных узоров, а когда сознание наконец стало возвращаться, Николай обнаружил себя, валяющимся на полу, среди, груды разбросанного багажа, радуясь тому, что его не затоптали в панике. Ну так, подумаешь, пробежался один из спасающихся бегством, по его спине, что с того? Могло быть и хуже, как например у молодого офицера полиции, успевшего лишь передернуть затвор своего АКСУ, но не успевшего выстрелить — один из упырей, сшиб его с ног, автомат отлетел в сторону, и бедный офицер, не успевший оказать сопротивление, пал новой жертвой белоглазой бестии.

Расправившись с полицейским, жуткое создание поднялось на ноги, оглядываясь вокруг в поисках новой жертвы. А долго искать и не пришлось. До жути неопрятное, с ног до головы забрызганное кровью убитых им жертв, с внешним видом как из произведений Лавкрафта, нечленораздельно мычащее как Тургеневский Герасим, это пугало бросилось на Николая.

А дальше, произошло то, чего Николай сам от себя не мог ожидать. Нет, конечно, в научно — фантастической литературе, и научно — познавательных документальных фильмах, он частенько слышал о том, что человек, под действием адреналина, в стрессовой ситуации, способен совершить такое, чего никогда не осилил бы, находясь в спокойном состоянии. Но, литература литературой, а в жизни, всё бывает иначе, по крайней мере, так думал Николай, до сего момента. Причём, у него уж точно не было в мыслях, что ему на своём собственном примере, придётся опровергать, свои же собственные представления о мире.

В общем, первое что он сделал, это проворно перекатился с живота на спину, и со всей силы, двумя ногами, пнул нападавшего в грудь. Бледноглазое чудище, явно, не ожидавшее такой прыти, от потенциальной жертвы, получив удар, беспомощно повалилось на спину. Взгляд Николая, упал на автомат, выроненный павшим офицером полиции. Решение, нужно было принимать немедленно, ибо, кровожадный хищник, уже поднимался на ноги, явно желая продолжить схватку, с неподатливой добычей. От следующего наскока, Николай увернулся, буквально отпрыгнув, от мчащегося на него «бледноглазца», уходя в падение, оказавшись, рядом с лежавшим на полу оружием. Схватив автомат, и перекатившись на живот, занимая позицию для стрельбы, член национальной сборной по биатлону, мгновенно прицелился и нажал на курок, как раз в том самый момент, когда мычащее чудище, вновь мчалось на него, и уже было в паре шагов, предвкушая скорую расправу. С такого расстояния, даже новичок не промахнулся бы. Автомат басисто громыхнул, и Николай зажмурился, пытаясь преодолеть звон в ушах. Прикладом больно двинуло в плечо — да, это вам не винтовка для биатлона…

Николай встряхнул головой, отгоняя мрачные воспоминания. Не хотелось ещё раз вспоминать, как после этого, он в панике мчался прочь от аэропорта; как боковым зрением увидал, что пуля, пущенная одним из всё ещё уцелевших офицеров, попала белоглазому точно в лоб, а тот, казалось бы, даже и не заметил этого; как брел потом по загородным проселочным дорогам, свернув с переполненного брошенными автомобилями шоссе, владельцы которых, теперь, или стали жертвами нападения безумцев с белыми глазами, или сами стали такими безумцами; как его стошнило по дороге, когда состояния аффекта стало проходить, и до сознания наконец дошло, что он, совсем недавно, застрелил человека.

«По правде сказать, стрелять в этого, с куполами, было не так сложно. О Господи, что я такое несу…» — подумал про себя Николай, и внутренне поёжился от собственного цинизма. Нет, стрелять по людям — это не то, чему его учили, на тренировках по биатлону. Да и в этот — то раз, он не стал бы пускать в ход автомат, с которым после происшествия в аэропорту, решил пока не расставаться, во всяком случае, пока власти, не разберутся со всем этим кавардаком, творящимся вокруг. Не стал бы, если бы не услышал, вопли соседки, живущей немного поодаль, в нескольких домах от него.

Бабенка верещала так, что, если бы голова белоглазого зомби, могла бы взорваться от этого вопля — непременно взорвалась бы. Но, этого кровожадного гада, казалось только раззадоривали отчаянные мольбы о помощи.

Соседи, из близлежащих домов, естественно, на помощь не спешили. Забаррикадированные в своих жилищах, ещё с момента первых нападений белоглазых, они и по нужде то, в удобства, расположенные во дворе дома, с огромной опаской, выходили. А тут вообще — спасать кого — то надо! Желающих не нашлось…Кроме Николая.

С автоматом на перевес, биатлонист бросился на выручку к соседке. К этому моменту, стараниями белоглазого, соседка оказалась уже на крыше своего дома, и сидя, вцепившись двумя руками в кирпичную трубу, что есть мочи, горланила на всю округу. Причём, она так торопилась взобраться как можно выше, спасаясь от нападения, что второпях, столкнула вниз кровельную лестницу, по которой взбиралась, и теперь, сидя в обнимку с печной трубой, драла горло, непонятно чего боясь больше — то ли попасть в кровожадные лапы белоглазого, то ли, попросту свалиться с крыши вниз.

Сам белоглазый, остервенело мыча, предчувствуя скорую расправу над беспомощно орущей женщиной, взобравшись на крышу веранды дома, пытался теперь вскарабкаться, по скатной черепичной крыше, но, раз за разом, скользил вниз, не добираясь до желанной добычи. За этими занятиями, Николай и застал обоих — одну, явно идущую на рекорд Гиннеса, по покорению всех мыслимых и не мыслимых величин децибелов, и другого, забавно скатывающегося вниз на пузе, подобно неокрепшему ребёнку, который пытается взгромоздиться на горку для катания, на детской площадке.

— Эй! — крикнул Николай, пытаясь отвлечь внимание белоглазого на себя. — Я здесь, дубина!

Покоритель чужих крыш, одарил Николая, злобным взглядом своих бесцветных глаз, зарычал, хищно оскалился, и…потеряв к нему всякий интерес, вновь продолжил покорять черепичный Эверест.

Николай вскинул автомат, тщательно прицелился, но не решился выстрелить. Он не сомневался, что выстрел дойдёт до цели, но, во — первых: цель всё время рядом со своей потенциальной жертвой, и малейший просчет во время выстрела, даже при всей сноровке Николая, может выйти боком совсем не бледноглазому, а, как раз, потенциальной жертве; во — вторых, цель, банально всё время в движении, что, само собой, мешает точной стрельбе; в — третьих, в случае ошибки стрелка, то бишь Николая, не исключён рикошет пули, что опять таки, опасно для вопящей с крыши дамочки, и, само собой, проверять, в хорошей ли он сейчас форме, для безошибочной стрельбы, Николаю вовсе не хотелось. В — четвёртых…тьфу, да что уж там, и в — пятых, и в — десятых — нельзя стрелять в поселке! Пусть даже, в цвете последних событий, не так густо населенном, как раньше.

Оставив попытки точно прицелиться, Николай, подхватил с земли, первый попавшийся камень, и немедля, метнул в, настырно ползущего по крыше белоглазого. Бросок, надо заметить, получился отменный — камень угодил в голову кровожадного штурмователя крыш, от чего тот, незамедлительно скатился вниз, грохнувшись на крышу веранды, с которой, так — же благополучно скатился, и шумно рухнул во двор дома. К слову — камень, пущенный Николаем, отскочив от головы бледноокого, угодил в лоб, сидящей на крыше, хозяйке дома, от чего та, едва сама не последовала в след за нарушителем спокойствия. Вот вам и рикошет. Зато хоть орать перестала…

— Наталья, вы как там? — первым делом поинтересовался Николай.

Наталья не ответила, слишком уж была занята очень важным делом — по — прежнему обнимая одной рукой трубу, другой рукой, она терла ушибленный лоб. Николай не стал настаивать на ответе. Главное, удалось вырвать соседку из лап, кровожадного посягателя, на её жизнь. Да, кстати — а как там посягатель?

Словно в ответ на размышления Николая, раздалось яростное, нечленораздельное рычание, походившее больше на вопль рассерженного медведя, неудачно наступившего на ежа, в темноте ночного леса. И хоть, за высоким забором дома соседки, было совершенно не видно, обладателя, столь эксцентричной фонетики, но внутренний голос, настойчиво подсказывал, что лучше держаться отсюда подальше. «Тут Паша, обладающий сверхъестественным чутьем, понял, что сейчас его будут бить, может быть даже ногами» — внезапно вспомнились Николаю, строчки из бессмертного произведения. В данном случае, бить ногами конечно не будут. Так, разорвут глотку зубами, и всё. Подумаешь…

— Коля беги!!! — истошно завопила с крыши соседка Наталья.

И Коля побежал. Помчался. Полетел просто. Да и как тут устоять на месте, когда, за тобой по пятам, гонится белоглазая, кровожадная образина, которая, после попытки перемахнуть через забор, весьма неграциозно плюхнулась на землю, но, почти моментально поднявшись, устремила свой выбеленный взгляд, на того, кто совсем недавно, так мастерски приложил её камушком по голове. Тут ноги прям сами понесли, без устали, вприпрыжку! Несмотря на то, что бегство немного осложнялось дополнительной нагрузкой в виде автомата в руках, дыхание всё равно оставалось ровным и спокойным — привыкшие к длительным лыжным заездам легкие, работали четко и без устали, тренер всегда хвалил Николая за хорошую «дыхалку». Но вот такой прыти от своих собственных ног, он точно не мог ожидать. То ли, однажды ошибся в выборе спорта (в бегуны надо было идти) то ли, попросту, у страха глаза велики…

А тут, ко всей этой спринтерской забаве, ещё и Васька присоединился. Маленький козлёнок, которому посчастливилось убежать из загона, в то время, как белоглазые убийцы рвали в клочья его сородичей, в поисках спасения, забрался во двор к Николаю, видимо отыскав, неизвестную самому Николаю лазейку в заборе, да так и остался жить у него. Маленькой парнокопытное, сперва конечно пугалось, не понимая почему новый на его памяти человек, схватил его в охапку, прикрыл своей ладонью, блеющий от страха рот, сказав «тихо» и затащил в дом. А уже потом, когда этот новый человек, с опаской выглядывая из дома, начал куда — то уходить, а потом возвращался с охапкой свежей травы, да ещё и мисочку на полу с водой поставил, вот тогда козлёнок стал привыкать, поняв, что никто его тут вроде на части рвать не собирается, можно и остаться.

А тут, ситуация — проснулся значит Васька, глядит вокруг, хозяина нет, а дверь в дом распахнута. Любопытно. Подошел к двери, тихонько выглянул наружу. Погода — благодать! Солнышко светит, легкий, приятный ветерок, ласково треплет его белую шерстку…Прелесть! Какая — то тётка правда орёт на всю округу, ну это ладно. И тут, Василий увидел хозяина, который тоже видимо почувствовал хорошую погоду, и видимо не меньше его самого радуясь ей, радостно носился по улице! К такой игре надо присоединиться! И больше не о чём не думая, Васька стремглав устремился за хозяином.

— Вася домой! Уйди! Фу! — не зная, как ещё спровадить от себя, скачущего рядом с ним малютку, кричал Николай. Куда там! Козлёнок, не помня себя от счастья, весело егозил рядом, причём, перебирая своими крохотными ножками, с необыкновенным проворством, умудрялся не на шаг не отстать от Николая.

В таком составе, зомби — козла — человеческая процессия, удалялась от поселка, всё дальше и дальше. Николай мчался к реке, вдоль берега которой, блистая богатыми кронами, росли тутовые деревья, причудливо соседствующие с величественными плакучими ивами, чьи длинные ветви, во всём своём великолепии, простирались до самой водной глади. Будучи ребенком, Николай представлял, что это русалки, моют свои прекрасные волосы, совсем как на картине Джона Уотерхауса. Любоваться бы ему и сейчас, кабы не гналась за ним белоглазая бестия, которая явно не намеревается, вести диалоги о живописи.

Николай оглянулся на бегу, и не поверил своим глазам. Оказалось, что белоглазая бестия, уже не бежала, в попытке догнать свою не в меру шуструю добычу, а просто замерев на месте, уставилась на небо, видимо банально забыв, на кой ляд, она вообще мчалась сюда, в лоно природы, а потом и вовсе развернулась, и медленно, как на прогулке, пошла обратно, в сторону поселка. «Ну прекрасно» — с досадой подумал про себя Николай — «сейчас этот тип вернётся в поселок, и точно кого-нибудь убьёт.

— Эй ты! — надрывая горло, закричал ему в след Николай. — Эй, я здесь! Оглянись, тупица!

Тупица оглянулся, очевидно всё — таки вспомнив, какая нелегкая его сюда занесла, и угрожающе двинулся к зовущему его Николаю. «Надо отвлечь его, а то, чего доброго, опять на пол пути забудет за чем шел».

На ветвях тутового дерева, местные детишки, соорудили качели, из старой веревки, и обломка толстой ветки. Недолго думая, Николай, всем своим весом навалился на самодельный детский аттракцион. Старая веревка, затрещала, не выдержав нагрузки, и качели рухнули на землю, вместе с Николаем. Спину обожгло внезапной болью — пружинистые молодые ветки, качнувшись, словно плеть, подгоняющая уставшего скакуна, стеганули Николая.

— Ну…ты…мне за это ответишь… — не то в адрес дерева, не то в адрес белоглазого, прошипел Николай.

Действовать нужно было быстро. Обвязав один конец веревки, вокруг шеи козленка, второй, Николай привязал к ближайшему пню.

— Прости Вась, просто так надо. Не бойся, всё будет хорошо — потрепав ничего не понимающего козленка по шее, сказал Николай, и мигом вскарабкался по стволу, тутового дерева…

Вся эта картина, то и дело всплывала в голове Николая, пока он вместе с Васькой, шел обратно в поселок. Козленок, в отличии от своего хозяина, совершенно не обременённый воспоминаниями недавних событий, весело резвился на солнышке, общипывая по пути, кусты лебеды.

В поселке, как обычно было тихо и безлюдно. Соседки Натальи не было видно — или успела спуститься с крыши, или грохнулась с неё, и лежит с другой стороны дома, или, как Санта Клаус, пробралась в дом через печную трубу, но на крыше дома, её уже не было.

Заходя к себе во двор, перед тем как закрыть на засов калитку, Николай посмотрел в оба конца улочки. Никого. Ни души, ни обычной не белоглазой. Как в кино, ей Богу, того и гляди, сейчас подует ветер, и вдалеке, прокатится перекати — поле. Никто по близости не вопит от ужаса, а в унисон воплям, никто нечленораздельно не мычит — лепота, да и только! Давно Николай так не радовался абсолютной повсеместной тишине.

Поскольку, дверь в дом была заперта, ставни окон закрыты, да ещё и изнутри завалены разной домашней утварью, на случай, если бледноглазые попытаются прорваться через них во внутрь, единственным средством попасть в дом, была приставная алюминиевая стремянка, телескопической конструкции, по которой Николай и попадал в дом, и по которой, так — же выходил наружу.

— Василий — сложив руки на груди, обратился к козлёнку Николай — я конечно всё понимаю, солнышко греет, птичку летают, гулять охота…Но вот объясни мне пожалуйста, как ты умудрился спуститься с чердака, по ступенькам вниз??? Нет, я конечно смотрел по телевизору, что твои горные собратья, в дикой природе, практически по отвесным горным стенам способны взбираться. Но ёлки — палки, одно дело в природе по горам, и другое дело — по стремянке!

— Меее! — радостно отвечал маленький парнокопытный.

— Ну раз так, может ты, таким — же ловким образом и обратно заберёшься?

— Меее — отрицательно отвечал козлёнок.

— Ну вот так всегда — вздохнул Николай. — Как бедокурить, так ты самый первый. А как исправляться, так «меее»… Ладно, иди сюда, чудо-юдо маленькое.

Повесив автомат на шею, одной рукой держась за ступеньки, а в другой держа своего собеседника, Николай начал восхождение. Добравшись до открытой двери чердака, он, сперва впустил внутрь козлёнка, затем забрался сам, предусмотрительно втащив за собой стремянку. Теперь можно было и выдохнуть. Васька, бодро забарабанив копытцами, устремился в дальний угол чердака, туда, где Николай смастерил ему лежанку, из какой — то своей старой куртки, и картонной коробки.

Заперев дверь изнутри, Николай, со стремянкой, подошел к отверстию в полу чердака — люку, через который можно было попасть в дом. Разложил стремянку, опустив её в люк, надежно устанавливая в стоячем положении, и, убедившись, что та не скатится, при первом же шаге, спустился вниз.

В царившей, внутри темноте, создаваемой запертыми снаружи ставнями, и, наваленной сверху мебелью, то бишь столом, кроватью, шкафом, и креслами, сложно было ориентироваться без света. Николай щелкнул клавишей выключателя, и в глаза сразу бросилась скопившаяся на мебели пыль. «Ну а когда ж тут убираться то, если я с чердака почти не вылезаю» — с тоской подумал Николай, проводя пальцами по гладкой поверхности шкафа, загромождающего входную дверь — «хорошо хоть свет пока есть, и воду не отключили, а то вообще дом в сарай превратится. Ладно, нечего бухтеть, займись делом».

Первым делом, Николай прошел в кухню, снял одежду, и, открыв кран в мойке, вымыл руки, и начал обтирать тело мокрыми руками — в душ на улицу не выйти, без опаски встретиться с невесть откуда взявшимся белоглазиком, баню тоже не затопить, а душевой кабины в доме нет, вот и приходится выходить из положения, подобным образом. Какая — никакая, а всё — таки гигиена.

Закончив с нехитрыми водными процедурами, и надев одежду прямо на мокрое тело, Николай набрал воды в пластиковые канистры, с эмблемой «Aqualife», и вернулся к лестнице. Погасив свет, забрался с канистрами на чердак, вновь втаскивая стремянку за собой. Закрыл люк, поставив сверху гантели, весом в 10 килограмм.

Всё! «Душ» принят, запас воды есть, входы и выходы заперты. Можно расслабиться. Всё остальное, что могло потребоваться, будь то электрический чайник, настольная лампа, фонарь, мобильный телефон, электрические «переноски», телевизор (куда ж без него), кое — какая посуда, и все запасы еды, которые были в доме, Николай давно перетащил на чердак.

Включив электрочайник, Николай опустился на матрас, и нажал кнопку на пульте, оживляя темный прямоугольник телевизора. Многие каналы не вещали — акулы местного тв и пера, скорее всего, так — же, как и многие другие, подверглись «симптому белого глаза», и теперь, с таким же акульим остервенением, с каким они раньше творили новости, теперь творят бесчинства и хаос, расправляясь с коллегами по цеху, которых этот симптом обошел стороной. И не тем, не другим, уж точно сейчас не до вещания новостей с голубого экрана.

Уже почти оставив всякую надежду, найти адекватно вещающий канал, Николай уже собрался отключить бесполезный ящик, как вдруг, на одном из каналов центрального тв, появилась трансляция. Мало приятные кадры, на которых, белоглазые упыри, несметными толпами, перемещались по улицам, в поисках новых жертв, комментировались, закадровым голосом женщины — диктора: «Число заразившихся увеличивается, и врачи, по — прежнему, не могут дать ответ на вопрос, что за ужасная эпидемия поразила жителей. Власти делают всё возможное, для предотвращения дальнейших заражений, и спасения граждан. Следите за дальнейшими новостями…»

— Поспешите ребята — устало произнёс Николай. — Ох поспешите… сделайте уже что-нибудь, со всем этим бардаком. А, то, ещё немного, и я, и все остальные соседи, обрастём волосами, и, нестриженными ногтями, зарастём грязью, и будем, как домовята, существовать на чердаках. Поспешите. Иначе, некому скоро будет следить за новостями.

Выключив телевизор, вещавший не радостные новости, Николай зевнул, и не заметил, как погрузился в сон, совершенно позабыв про включенный чайник, который, прокипятив воду в своих метало — пластиковых недрах, услужливо щелкнул клавишей выключения, будто не желал будить своего уставшего хозяина.

Глава 3

Глава 2.

Николай проснулся, не понимая, который сейчас час. Нащупав в темноте, выключатель настольной лампы, он щелкнул клавишей включения, озаряя мягким светом лампы, пространство рядом со своей лежанкой. Надпись на экране мобильного телефона, возвестила о том, что на часах сейчас 2:10 ночи. Сонно потирая глаза, Николай, направил свет настольной лампы в потолок, таким образом, что — бы свет от лампы, сумел осветить больше пространства вокруг.

Васька мирно дремал в углу. «Напрыгался за день, и дрыхнет» — добродушно подумал Николай. «Ладно, пусть спит, ему нужен отдых и покой, после того, как я вчера, заставил его побыть приманкой».

Поднявшись с матраса, Николай подошел к чайнику, и нажал на кнопку включения. Чайник послушно зашумел, переходя к кипячению, мягко подсвечивая маленьким индикатором. Николай подошел к мешку, стоящему у стены, в котором он хранил запасы еды. Запустив руку в недра мешка, и негромко, чтоб не будить дремлющего в углу питомца, Николай, словно заклинание, пробормотал:

— Итак, начинаем нашу ежедневную лотерею, под кодовым названием «угадай, а то не угадаешь», Вращаем наш лототрон. Так… Ну, чем сегодня порадуешь, волшебный мешок, что у нас сегодня к столу — лапшичка, или пюрешка?

Вытащив на свет круглую пластиковую упаковку, Николай получил ответ на свой вопрос — лапша…

Вернувшись домой, после приключений в аэропорту, Николай быстро осознал, что дома, дела обстоят, мягко говоря, не лучше. Осознание пришло моментально, примерно в том момент, когда, мимо Николая, едва не переехав его, на полицейском УАЗе, пролетел местный участковый. Всё что успел разглядеть в тот момент Николай, перед тем как отскочить в сторону, от мчащегося на него автомобиля, это белые глаза участкового, и, абсолютно глупое, (в прочем, как и всегда) выражение лица, бравого блюстителя правопорядка, со смешной фамилией Обглокостин.

Совершив, как ему показалось, невероятный, почти эквилибристический прыжок, спасший его от лобового столкновения, Николай кубарем влетел в ближайшие кусты, и уже не видел, как автомобиль, под управлением лихача — участкового, резво подпрыгивая на кочках проселочной дороги, словно необъезженный молодой жеребчик, пролетев ещё около сотни метров, скрылся в ближайшем переулке, и судя по грохоту, которым сопровождался данный маневр, нашел таки непреодолимую преграду, сумевшую остановить новоявленного сельского Шумахера.

«Да что тут в самом деле твориться — то?!» — думал про себя Николай, наконец добравшись до дома, в дикой спешке запирая все окна и двери, и баррикадируя их же, но уже изнутри, пуская в ход, всю домашнюю мебель. Затем, на случай проникновения возможных нежелательных белоглазых гостей в его жилище, Николай поспешил спрятаться как можно надежнее и повыше, там, где вероятные посягатели на его жизнь, не смогут легко его достать. Таким местом стал чердак, проход на который обеспечивался через небольшой люк в потолке, в одной из комнат дома. Там, растревожив покой множества паучков, мирно почивавших на своих паутинах, в окружении разного рода старых вещей домашнего быта, заброшенных сюда ввиду ненадобности, да старого, одиноко висящего гамака, Николай и оставался всю ночь, пытаясь дозвониться во все, возможные службы спасения, со своего мобильного телефона, неизменно получая один и тот же ответ «все операторы сейчас заняты, перезвоните позже».

На следующий день, обнаружив себя спящим, прямо на полу чердака, к Николаю пришло осознание того, что до служб спасения ему, по крайней мере сейчас, точно не достучаться. А в след за этим, Николая постигло новое осознание — со вчерашнего дня, у него во рту, как говориться, и маковой росинки не было.

Желудок урчал грозно и настырно, словно пытался овладеть человеческой речью, и, внятно, с чувством и выражением, сказать Николаю, что — то вроде «Коля блин! Заведи себе другой желудок, и мори его голодом, а я так не хочуууууу!!!» Вот так, чувство голода, победило чувство страха, и Николай, в обнимку с автоматом, наконец выбравшись из дома, настораживаясь при каждом шорохе, передвигаясь по узким улочкам поселка короткими перебежками, словно диверсант на важном задании, добрался до ближайшего сельмага. А там…

Местные жители, которые, вероятно смекнув, что, выходить из своих домов, без опаски быть разорванными на куски обезумевшими белоглазыми монстрами, они смогут ещё не скоро, посметали с прилавков всё, до чего смогли дотянуться. Разошлись прям не на шутку. Да и как им, собственно, не разойтись то — хозяев магазина нигде не видно. Видимо, либо спешно ретировались, дабы не стать жертвой белоглазых, либо, сами стали таковыми, кто знает…В общем, магазин, находился сейчас, в полнейшей безхозности.

Магазин, но не товары, разумеется. Хлеб, крупы, овощи, чай и т. д — всё было успешно захапано, и разнесено по домам. Даже бытовую химию, такую как стиральные порошки, мыло, и, зубная паста, не забыли захватить. Что не говори, народ в селе запасливый.

Зато, как это не странно, совершенно обошли своим вниманием, различные обеды быстрого приготовления. Упаковки с быстро-завариваемой лапшой, порошковыми пюре, а так — же, упаковки с сухарями, остались практически не тронутыми. Да и не успели видимо забрать, или просто не заметили, пару завалявшихся упаковок, с дешевым чаем в пакетиках, и быстро — растворимым кофе. Вот и пришлось Николаю, довольствоваться тем, что ему «оставили».

Растаскивая добро и магазина, оголодавшие хапуги, не забыли захватить из магазина все полиэтиленовые пакеты для продуктов. Пришлось Николаю, порыться в подсобке магазина, и найдя там пару полипропиленовых мешков, сложить прямо в них, всё, чем ему удалось разжиться. Вот так, с двумя мешками на плечах, словно дед Мороз, работающий сверхурочно, он уже собрался уходить, но, едва переступив порог, оставил свою поклажу, и вернулся к кассе. Вытащив из кармана джинсов, пару купюр, номиналом в 100 рублей (всё, что имелось сейчас с собой) Николай, добросовестно положил деньги, в выдвижной ящичек в кассе. Фууух! Всё. Уже не воровство.

«Вечно тебя, Коля, надо совесть свою включить» — ругал сам себя Николай, уже по пути домой — «то, на чемпионате, остановишься помочь упавшему сопернику, из — за чего, сам позицию теряешь, то, за блондинкой какой-нибудь, на улице бежишь, которая таквосхищалась новыми сапогами, на витрине магазина, что аж кошелёк выронила от восхищения. А она тебе, за возврат кошелька, не то что спасибо не скажет, она, в силу своей «блондинистости» ещё пол часа будет соображать, что вообще сейчас произошло. Тьфу!»

С досады, наплевав на всякую осторожность, и уже не таясь, с двумя мешками съестных полуфабрикатов, Николай вернулся домой — на чердак. Вот так, с того дня, по — прежнему, в тщетных попытках достучаться до служб спасения, он и коротал дни, отслеживая новости на тв, в надежде, услышать наконец вожделенную новость, о том, что «всё, нашествие белоглазых монстров закончилось, власти справились с угрозой, выходите из домов, радуйтесь жизни…» И разумеется, время от времени, Николай заглядывал в свой мешок с припасами — на сытый желудок, ожидать спасения, как ни крути, легче.

Подождав несколько минут, когда «деликатес» залитый кипятком, прямо в пластиковой упаковке приготовиться, Николай, вооружившись вилкой, поудобнее разместился на своём спальном месте, и вновь, негромко проговорил:

— Эх, расти изжога большая, и маленькая. Приятного аппетита мне.

Деревянный доски забора на улице, натужно заскрипели, и Николай, недонеся вилку с лапшой до рта, замер на месте, прислушиваясь. Сперва он подумал, что ему просто померещилось. Или может, ветер разгулялся на улице, вот и качнул забор порывом. А то и вовсе, какая-нибудь, уцелевшая кошка, улепетывающая от кровожадных белоглазых преследователей, преодолевая чужие дворы, перемахнула и через его забор, и помчалась дальше, не желая дать проверить, бледнооким упырям, сколько на самом деле у неё жизней. Но, когда прислушавшись, Николай сумел разобрать, аккуратные, крадущиеся шаги, и негромкое бормотание, сделал совершенно логичный вывод — во дворе кто — то чужой.

Отложив пластиковый стакан с лапшой, взяв автомат, и погасив настольную лампу, в кромешной темноте, буквально на цыпочках, что — бы не дай Бог, не выдать своего место нахождения, неудачно скрипнув половицей, Николай подкрался к дверце чердака, тихонько приоткрыл её, осторожно выглядывая наружу.

В кромешной темноте, рассмотреть, хоть что — то, было, мягко говоря, той ещё задачей. Одинокий фонарь уличного освещения, установленный на столбе, недалеко от дома, соседки Натальи, разумеется не мог осветить всю улицу, и близлежащий дворы. По — этому, прошло несколько минут, прежде чем, глаза привыкли к мраку, и Николай сумел разглядеть, копошащуюся внизу фигуру.

«Тьфу, вот зараза, принесла нелёгкая» — мысленно выругался он, беря на изготовку автомат. «Что ж такое, то? Белоглазая братия, вообще, что — ли не спит?! Мало мне было одного, кровельного альпиниста, загнавшего на крышу собственного дома соседку, так теперь, этот вурдалак, мою крышу штурмовать решил??? Что за безумная банда, белоглазых покорителей чужих потолков?! Ещё и бормочет чего — то там!»

И действительно, фигура, копошащаяся внизу, пыталась заглянуть в окна, сквозь закрытые ставни, и, что — то негромко бубнила себе под нос. И находясь во взволнованном состоянии, Николай не сразу смог различить, что это не привычное для белоглазых, бессвязное мычание, а вполне нормальная человеческая речь, правда, сдобренная сильным акцентом.

— Эй, хозяина, есть кито дома? — почти шепотом вопрошала фигура, мягко шлёпая ладонью по ставням. — Есть кто — то живая?

«Это ещё кто?» — недоумевал Николай, из своего укрытия наблюдая за странным гостем. «А вдруг спасатель? Вдруг наконец помощь?! Вдруг… Ой, что это???»

А ничего, просто «спасатель», продолжая негромко барабанить по окну, и говорить забавной тарабарщиной, споткнулся обо что — то в темноте, и неуклюже повалился на землю.

«М-да, похоже, его самого спасать придётся. Ну вот и кто ты такой? Что забыл в моём дворе? На вора вроде не похож, вор, наверно, не стал бы в окошко стучаться, и вежливо спрашивать, «есть ли кто дома». В общем, надо проверить, что за чудо-юдо, забрело ко мне на огонёк. И поскорее, пока этот туземец, не привлёк ненужного внимания, очередной белоглазой бестии».

— Ай Аллах — причитал «туземец», пытаясь подняться на ноги. — Ай, ай, палка всякий, набросала под нога, а лампочку забыла на копка вклущить, ай, ай… Как сама ходишь, в такой темнота, нога не бьешь себе? Ай, ай…

Наконец, потирая ушибленную ногу, ночной гость, кряхтя поднялся на ноги, и, вздрогнул, увидев на стене дома, свою собственную тень, которую прежде он, почему — то, не видел.

— Фу-х, напугала сам себя — облегченно выдохнул ночной гость. — А раньше, когда я пришел, тень свой не видала. Видна хорошо упала, сильно стукнулся, аж в глаза свет появилась.

— Я вам не мешаю, с самим собой беседовать? — послышалось из-за спины.

Ночной гость мигом обернулся, и зажмурился от бьющего по глазам света. Прямо перед ним, стоял Николай, освещая его фонарем — вот откуда внезапно появилась его тень на стене. За его спиной, раскинутая от земли до самого чердака дома, стояла раскладная алюминиевая стремянка.

— Здравствуй хозяина! — закрывая лицо ладошкой, приветственно проговорил гость, и хотел было подойти ближе, как вдруг, сквозь слепящий свет, сумел разглядеть, свисающий с плеча на ремне автомат, с дулом, направленным прямо на него. Колени ночного гостя вмиг подогнулись, и он, вновь повалившись на землю, и закрыв голову руками, заголосил:

— Ай, ай, ай, не стреляй меня батыр! Не стреляй! Я не воровать пришла! Не стреляй! Ай, ай, ай…

— Да тихо ты! — зашипел на него Николай. — Какой я тебе батыр? Ты чего по ночам в чужие дворы залазишь?

— Не губи, не стреляй молодой, хороший такой, не стреляй! — продолжал причитать «иностранный» гость.

— Да тихо ты, непонятно что — ли?! — вновь зашипел на него Николай. — Сейчас всю округу разбудишь, опять прибежит какая-нибудь нечисть белоглазая!

Слова о белоглазой нечисти, видимо подействовали отрезвляюще на шумного ночного гостя, и он тут же замолчал. Николай рассмотрел гостя — пожилой человек, на вид татарин, лет семидесяти, одетый по — домашнему, в старенькие спортивные штаны и майку. На ногах такие же старенькие кеды, причем на босу ногу.

«Ещё один, без носков под штиблетами…То белоглазые, то бесносочные…Следующие что, без штанов прибегут? Только нудистов мне тут не хватало…» — с иронией подумал про себя Николай, а в слух спросил:

— Ты…вы, что тут делаете? Чего по ночам в чужие дворы лазаете?

— Я не лазила. Я помош искала. Вокруг белоглазая псих бегает, а я за помош бежала.

— В моём дворе помощь искали? — недоверчиво спросил Николай. — Что, похоже, что тут вы могли её найти?

— Я не знала где помош мог быть, вот и искаю везде. Сама прячусь, но помош искаю.

— Хорошо же вы прячетесь — отводя дуло автомата в сторону, продолжил Николай. — Так голосили, что даже не услышали, как я лестницу поставил, и вниз по ней спустился. Шпион из вас, прямо скажем, никудышный.

— Не шпиона я, я за помош бежала, говорила же.

— Да поняла я уже…тьфу ты…понял — пробурчал Николай. — Что же мне с вами делать?

— Хозяина, не выгони меня, а! — взмолился пожилой татарин. — Я, когда шла, боялся ощинь, вдруг какая белоглазая псих прыг на меня, из кусты, и меня ёк! Не выгони, а? Боюсь ходить, помош искаю везде.

Николай колебался. Меньше всего на свете, ему хотелось сейчас, слушать причитания незваного гостя, и надеяться, что на эти причитания, не сбегутся белоглазые убийцы. Решение нужно было принимать, как можно скорее. Он посмотрел на верх, как будто внезапно решил полюбоваться звездами, несколько секунд помолчал, и вдруг спросил у незнакомца то, что тот, вероятно, меньше всего ожидал сейчас услышать:

— А хотите лапши?

***

— Зовут меня, Сибигатуллин Искандер Искандерович — представился гость, ненадолго оторвавшись, от стаканчика с лапшой. — Но, ты могла звать меня Сан Саныч. Да, меня весь так называла, когда я работала садовник. А как тебя зовут, хозяина?

— Почему вы меня, всё время, хозяином называете? — задал встречный вопрос Николай.

— Ну а как же? Ты хозяина в этот дом, я у тебя в гости, значит ты хозяина.

— Лучше просто по имени, а то мы как Фродо и Голлум, в книге Толкина.

— Кто??? — не понял пожилой татарин.

— Да…не важно. Меня зовут Николай. Можно просто Коля.

— Ощинь приятная! — вежливо ответил пожилой татарин, вновь возвращаясь к трапезе.

Когда с едой было покончено, Николай, используя чайные пакетики, заварил две чашки чая.

— Сахара у меня нет, извините — протягивая чашку гостю, сказал Николай. — А теперь, Сан Саныч, расскажите мне, что тут происходит? Я недавно прилетел домой, и, поначалу подумал, что самолет не в том городе приземлился. Что тут вообще твориться? Что с людьми? Нападают на всех без разбора, на людей, на скот домашний…

— Я сама много не знаю — пожал плечами татарин, принимая кружку. — В одна прекрасная день, мой жена, на меня бросался, сказать не говорит нищиво, только вот так «мэээ, мэээ» говорит, как коза, зубы вот так делал, а глаза белый как молоко…ай, страшно.

— Соболезную вам — со вздохом ответил Николай.

— Да…она всегда был шайтан — почти — что беззаботно отмахнулся гость. — Но я испугалась. Тапка на голый нога одел, и бежала. Ты знала, Коля, я так не бежала, даже когда молодая был! Страшно!

Сан Саныч ненадолго замолчал, отхлебывая из кружки чай, перевел дыхание, и продолжил.

— И я побежала к, сосед Васька. Он давно одна живёт. Вдовец. И у него я пряталась. Когда весь эта кошмар не была, мы в домино вместе играли. А тут, я прибежала, кричу «Васька, помогай, мой жена с ума сошел». Он меня впустила. Пыталась мы звонить, скорый помощь вызывать, и полиция, но там трубка никто не брала. Васька мне говорила: «оставайся Сан Саныч у меня». А я домой боюсь, там жена с ума сошел! А у Ваське ружьё есть, она охотник. Она ружье зарядил, и так ходила потом. А я стала жить у Ваське чуть — чуть времени. День жила, пять жила. Потом ещё жила. Сама забыл сколько жила. Домино играла, суп ела. Телевизор только не работала. А потом, Васька говорила «пошла я, Сан Саныч, помош звать, а то псих с белый глаза, совсем всем нам плохо сделал. А ты сиди дома, Сан Саныч, свой нос на улицу не сувай». Вот. Сказала и ушел. И не пришла потом. А я сидела, и ждал. А потом…

— Извините — прервал его Николай. — Простите что перебиваю, но, вы так и не сказали — вам известно, почему так произошло? С чего всё началось? Почему жена на вас бросилась? Она ведь не всегда такой была. Что с её глазами? Так ведь не только у неё. Когда я прилетел, в аэропорту творилось что — то неописуемое. Люди как будто обезумили! Простые пассажиры, сотрудники аэропорта, полиция… И у всех эти белые глаза. Как будто эпидемия!

— Тощно, эпидемий! — закивал Сан Саныч. — Наверно всякий ерунда по телевизор смотрели, вот и эпидемий на них напал, весь с ума сошли! Жена смотрел всякий ерунда по телевизор, всякий там «Давай поженимся» — вот и сошел с ума. А я и Васька не смотрели, вот и не сошел. А ты не смотрела «Давай поженимся?»

— Понятно — задумчиво протянул Николай. — Понятно, что ничего не понятно…

— Беее — поддерживающе протянул кто — то со стороны.

Сан Саныч вздрогнул, лишь чудом не подавившись чаем.

— Ну вот, разбудили домашнее животное — вздохнул Николай. — Не пугайтесь, это ещё один обитатель моего дома. Кстати, тоже Васька. Познакомьтесь.

Козлёнок, выбивая негромкую трель маленькими копытцами, подошел поближе, с любопытством оглядывая гостя.

— Ай, балам пришла — добродушно протянул пожилой татарин, погладив козлёнка по спине. Тот, видимо понимая, что гость настроен доброжелательно, неожиданно потерся тому о ноги, и даже попытался забраться «на ручки».

— Ты смотри — улыбнулся Николай. — Да ты не козлёнок, ты котёнок домашний! Ну хоть, с именем я не прогадал.

Маленький парнокопытный зверёк, оставив попытки устроиться на руках у гостя, лег тому в ноги.

— Вам есть к кому пойти, Сан Саныч? — вернулся к разговору Николай. — Родственники? Дети, внуки?

— Дощки есть — ответил Сан Саныч. — Старший и младший. Только, в другая город живёт. Я пробовала звонить — связь ёк.

— То есть, про мать они ещё не знают — констатировал Николай.

— Нет — опустив глаза ответил пожилой гость.

— Простите — поспешил извиниться Николай, поняв, что сказал лишнее. — Есть, кому вас приютить? К кому поехать?

— В эта город ёк — вздохнул Сан Саныч, гладя лежащего в ногах козлёнка. — Один дощка далеко уехала, второй дощка тоже. В отпуск толка приезжала, в гости.

— Вот что — решительно заговорил Николай. — Оставайтесь пока у меня. На улице опасно. Утром подумаем, как дальше действовать.

— Ай, рахмят тебе Коля — облегченно выдохнул пожилой татарин, понимая, что никто его не выгоняет. — Большая, большая рахмят тебе! Добрая ты человек!

«Да уж, такой добрый, что вчера человека застрелил, а козлёнка как приманку использовал. Добрейшей души человек, нечего сказать…» — подумал про себя Николай.

— Извините, но, с комфортом поспать вряд ли удастся — развел руками Николай. — Могу только матрас предложить.

— Не страшная — спокойно ответил пожилой татарин — Вот тут, я могла лечь, и нормальная — указал он на старую куртку на картонке, на которой ранее ютился Васька.

— Не надо, ну что вы! — запротестовал Николай. — Там Васька обитает, он там и спит, он там и в туалет сходить может, так что… В общем, ложитесь лучше на матрас, а я вон, на гамаке устроюсь.

— Ой, большая рахмят тебе — с улыбкой сказал Сан Саныч, и вразвалочку прошел на указанное ему, спальное место. Васька, видимо уже успев понять, что на ручки никто его брать не собирается, вернулся на свою лежанку.

— Коля — вновь заговорил Сан Саныч — Скажи, ты военная? Полицейская?

— Почему? — искренне изумился Николай.

— У тебя автомат полицейская.

— А, вы про это — замялся Николай, подбирая слова. — Нет, это временно у меня. Пока помощи не дождёмся. Потом верну обязательно.

— А ты сказала, что прилетел домой. Ты летщик?

— Нет — ответил Николай, устраиваясь в гаммаке. — Я биатлонист. Летал на спортивные сборы, в другой город.

— Выиграла?

— Да это не соревнования — улыбнулся Николай. — Это спортивные сборы. Ну, комплексные тренировки, перед новым спортивным сезоном.

— Расскажи, а ты давно тут жила? Я тебя не видела раньше, в поселок — не отставал любознательный татарин.

— Да что тут рассказывать… — махнул рукой Николай. — Зовут меня Николай Никольский. 28 лет. Холост. Беспартиен… Последнее, это шутка — вновь улыбаясь пояснил Николай. — Мастер спорта по стрельбе из винтовки. Несколько лет выступал на первенствах, даже чемпионом России был. Не так давно, переквалифицировался, стал заниматься биатлоном. Не сам конечно, а в силу, так скажем, некоторых обстоятельств, а вернее случая. В сборной, перед Олимпиадой, снялся один спортсмен, по болезни. И если бы не нашли замену, вся сборная рисковала не попасть на Олимпиаду, такие вот требования выдвинули…Стали, в срочном порядке, искать замену, по всем спортивным федерациям. Никого лучше меня не нашли. И ничего что по возрасту я уже не попадаю в категорию, и то что на лыжах не умею ходить, главное — стреляю хорошо, остальному научат. По крайней мере, так мне объяснили. Честь страны на кону как никак…Ну, в общем, на лыжах я, до сих пор, хожу так — себе. Средне. А вот отстрелялся на Олимпиаде вполне неплохо, что в командном зачете, что в индивидуальном. Стипендию получил спортивную. В общем, уговорили меня, на постоянной основе стать биатлонистом. Относительно возраста, как мне сказали, в федерации всё уладили. Уж не знаю, как там и что они улаживали, но, теперь я в составе сборной страны, тренируюсь на постоянной основе, на тренировочной базе, в столице, ибо, в нашем регионе, таких тренировочных баз нет. Так что, большую часть времени, провожу там. Живу у друга. С ним вместе работаем в ресторане, одной из престижнейших гостиниц, он бармен, а я официант. Даже не спрашивайте, как я успеваю и работать, и на чемпионаты ездить, это вообще отдельная история. Верчусь в общем. Оттого и не часто бываю дома, так что, не удивительно, что вы меня тут раньше не видели. Я сам, далеко не всех в поселке знаю. Даже стыдно. Сюда приезжаю, время от времени, коммунальные оплатить, вещи на зиму взять, уборку сделать…Дом всё — же надо в порядке содержать, он мне от дедушки с бабушкой остался…

Мирное посапывание, сладко спящего человека, заставили Николая прерваться, и взглянуть на своего собеседника. Собеседник, как оказалось, так заслушался увлекательным рассказом, что сам не заметил, как погрузился в царство морфея. Козленок Васька, следуя примеру гостя, так — же сладко почивал, в своём уголке, уютно устроившись на куртке.

— М-да уж Коля — негромко усмехнулся Николай, слезая с гамака, и бесшумно, что — бы никого не будить, подбираясь к зажженной настольной лампе. — Лучшая колыбельная — это история твоей жизни. Действует безотказно, как на людей, так и на животных. Ну что ж, спокойной ночи, малыши — добавил он, щелкнув клавишей выключателя настольной лампы.

Глава 3

Глава 3.

«День жила, пять жила. Потом ещё жила. Сама забыл сколько жила…» — вспоминал слова Сан Саныча Николай, когда пожилой татарин остался у него и на второй день. Да и на третий тоже. И не то что — бы Николай был против компании, просто было любопытно, сколько планировал у него гостить новый знакомый. Однако, намекнуть на то что «незваный гость хуже татарина», Николай тоже не спешил. Во — первых, гость, хоть и незваный, вёл себя, весьма прилично, стараясь не создавать лишних хлопот, а во — вторых, слишком уж буквально могла прозвучать данная поговорка, учитывая национальность гостя. Да и жалко старика было. Сейчас вот выгони его, пойдёт опять «помаш искать», не дай Бог опять кому-нибудь во двор залезет, и не факт, что там его станут слушать и принимать с распростертыми объятиями. С перепугу примут за белоглазого, и в лучшем случае бросятся от него бежать без оглядки, а в худшем попросту огреют чем-нибудь тяжелым по голове, и всё, «ёк старая татарин».

Дел, с появлением в доме нового «жильца», тоже прибавилось. Хоть он и старался не создавать лишних неудобств хозяину дома, однако, мыться под краном, как это делал Николай, Сан Саныч, естественно не мог, но в плане гигиены, был человеком обязательным. Пришлось Николаю, из бани, тазиков притащить, чтоб облегчить гостю, приём водных процедур.

Опять — таки, в туалет, расположенный во дворе, пожилой гость, ввиду возраста, мог отлучаться довольно часто. И если, для Николая, в силу молодости и спортивной подготовки, сбегать вверх — вниз по стремянке, было делом плёвым, то для Сан Саныча, подобные забеги, становились чуть — ли не атлетическим подвигом. Сперва — спуск. Медленно, словно по минному полю, тщательно ощупывая ногой каждую ступеньку, и боясь посмотреть вниз, шаг за шагом, он приближался к земле. Затем, преодолев — таки, столь длительный путь, Сан Саныч, трусцой перемещался к деревянной кабинке, запирался в ней по своим нуждам, после чего, его ждал новый спортивный рекорд — забег трусцой, уже в обратном направлении, и, подъём вверх по лестнице, обратно на чердак. И всё это, под бдительным взором Николая, разумеется, который, на протяжении всего маршрута, находился неподалёку, с автоматом, отчего, он чувствовал себя не гостеприимным хозяином дома, а, скорее, вооруженным надзирателем, конвоирующим опасного преступника, в зоне строгого режима.

И вот наконец, когда алюминиевый раздвижной «Эверест», был покорён, уставший, взмокший, как будто разгрузил вагон с железной рудой, и тяжело дышащий, словно пробежал стометровку, старый татарин, тяжело опускался на матрас, и долго не вставал, приходя в себя и набираясь сил, и мог даже уснуть.

Утро четвертого дня, началось стандартно. Проснувшись первым, Николай, тихонько, на цыпочках, дабы не разбудить остальное сонное, подобрался к козленку, легонько, приподнял сонного питомца, высвобождая из-под него картонку, и вернул зверька на место. Маленький парнокопытный, даже не успев понять, что происходит, открыл глаза на пару мгновений, и вернулся обратно, в царство морфея. Ежедневная процедура, выноса Васькиной картонки, с предметами козьей жизнедеятельности на ней, была процедурой безотлагательной, иначе, количество предметов жизнедеятельности, могло приобретать, достаточно немалую численность. Единственное, чему в этой ситуации радовался Николай, так это то, что он приучил козлёнка, «делать свои дела», исключительно на картонке. То ли Николай был дрессировщиков от Бога, то ли, питомец ему попался не в меру смышленый, этого биатлонист не знал, однако, козленок, действительно, как будто понимал, что от него хочет хозяин, и буквально с первых дней пребывания в его доме, а вернее, на чердаке, уяснил, если говорят — «Вася нельзя! Фу! Иди на место!», значит лучше подчиниться, от греха подальше.

Предварительно проверив, спокойно ли на улице, Николай спустился по лестнице во двор, и опорожнил картонку, сделав небольшую ямку в грунте, во дворе своего дома. «Сажал бы я деревья, уже наверняка в цветущем саду жил бы, учитывая то, сколько удобрения мне мой питомец приносит» — подумал он про себя, присыпая ямку землёй. «Вот кончится весь этот кошмар, плюну на всё, разведу ещё с десяток Васек, и стану Колькой фермером! М-да, ну и мысли у меня с утра…»

Вернувшись на чердак, Николай вернул картонку, под, всё ещё спящего козленка, затем включил чайник. Всё так — же, на цыпочках, пробравшись к дверце чердака, Николай присел на корточки, приоткрыв дверцу, прислушиваясь к звукам улицы, озаряемой светом, утреннего солнца. Всё на удивление тихо и спокойно. Восходящее солнце, мягко, но настойчиво, разгоняет ночную мглу, приятный ветерок ранней осени, нежно треплет листья на деревьях, во дворах соседних домов. Того и гляди, неподалеку, закричат первые петухи…Красота. Идиллия. Как будто и не было всех ужасов, и нападений, безумных белоглазых упырей. Было бы здорово, окажись это всё, просто не в меру затянувшимся кошмарным сном. Но это, пожалуй, уже утопия…

Раздавшийся позади щелчок клавиши чайника, помог отвлечься от неприятных мыслей. Николай решительно поднялся, вздохнул полной грудью, и встряхнул головой. Хватит думать о плохом. Раз уж, вопреки, всему этому «террору с белыми глазами», он всё ещё жив — значит не всё потерянно. Нечего раскисать. Новый день начался. Пора завтракать.

— Добрая утро, Коля — сонно прищуриваясь, протянул, уже успевший проснуться, Сан Саныч.

— Доброе, Сан Саныч — приветливо отозвался Николай. — Чайку?

Пожилой гость, всё ещё сонно щурясь, одобрительно улыбнулся, вместо ответа.

— Silentmeans consent — весело подхватил Николай, заваривая две чашки чая.

— Какая, какая? — глядя на него сонными, ничего не понимающими глазами, спросил татарин.

Николай едва сдержался, что — бы не расхохотаться в голос, над реакцией забавного дедушки.

— Вот такая — показал большим пальцем вверх Николай, после того, как отдал гостю, чашку с горячим пакетированным напитком. — Пейте, чайник только что закипел.

— Бик зур рахмят — осторожно отхлебывая из кружки, ответил гость.

— Аш булсын — отозвался Николай.

— Сез әйтәсез татар телендә??? — вскинул брови Сан Саныч.

— Да нет, не понимаю я — улыбнулся Николай, догадавшись, о чем спросил гость. — В школе, с девочкой одной общался, татаркой. Вот, кое — каких фраз нахватался. Всё ещё помню.

— А… — понимающе закивал Сан Саныч, вновь отхлёбывая из кружки. — Коля, мне твой помощь надо. Дела важная — важная. Ощинь, ощинь важная.

— Да, конечно. Сейчас провожу до туалета — мигом допив свой чай, ответил сообразительный Николай.

— Большая спасибо тебе! — улыбаясь подобно чеширскому коту, отблагодарил пожилой татарин, мигом поднимаясь со своей лежанки. — Просто бик зур!!!

***

«Этот маленький, миловидно улыбающийся, мохнатый зверёк, который словно обнимая ствол дерева, медленно спускается по нему вниз, зовётся Ленивцем. Обитает в лесах Южной Америки. Название своё, это чудо природы, получило, из — за своих, крайне медленных, будто — бы ленивых, перемещений…» — мысленно проговаривал Николай, голосом своего тезки, натуралиста Дроздова, сидя на завалинке своего дома, ожидая, пока Сан Саныч, доберется — таки до земли.

— Я сищас… — обливаясь потом, повторял пожилой гость, преодолев очередную ступеньку.

— Не торопитесь — с тоской в голосе ответил Николай. — Солнце ещё высоко, целый день впереди, спешить некуда. Можно пока спускаетесь, начать анекдоты рассказывать.

— Посмеялась?! — сердито сопя, спросил татарский «ленивец».

— Пошутил — поправил Николай.

Затем, увлекательный спуск вниз, ненадолго сменившийся на кратковременный забег до туалета и обратно, превратился в ещё более увлекательный подъём, но новый сценарий очередной серии, из цикла «В мире животных», а так — же шутки по данному поводу, Николай озвучивать не стал. Чего доброго, обидится гость, доберётся до верха, и лестницу за собой втащит, в отместку, вот и доказывай ему потом, что он просто всё не так понял…

Добравшись до верха, пожилой гость, устало сопя, тяжело опустился на свою лежанку, пытаясь успокоить дыхание.

— Сан Саныч — позвал Николай.

Татарин устало приподнялся с матраса. Николай, не залезая во внутрь, глядел на него, из чердачного дверного проёма.

— Я отлучусь ненадолго, Ваське травы надергаю. Лестницу спущу, что — бы никто не влез. Я быстро. Не успеете соскучиться — пояснил Николай, уже собираясь прикрыть дверь.

— Ага… — устало ответил гость, и вновь завалился на матрас.

— Ну и славно — скорее самому себе, нежели собеседнику, добавил Николай.

К нему подбежал козлёнок, обнюхал хозяина, и вопросительно произнёс своё коронное «беее», видимо интересуясь, куда это собрался хозяин.

— А ты, коза — егоза, дома сиди. Гостя сторожи — потрепав его по шее, сказал Николай. — Телевизор ему включи, песню спой. В общем, ты за главного.

— Беее — отвечал козленок.

— Ну вот и договорились — подытожил Николай, и закрыл дверцу.

Спустившись вниз, он, как и обещал, спустил за собой лестницу, сложив её на земле.

— Мы пойдём далеко, а ты оставайся домовничать. Да голоса не подавай. Когда придёт лиса, дверь не открывай, да в окошко не выглядывай — уже наедине с самим собой, пошутил Николай, процитировав русскую народную сказку. — М — да, главное, чтоб меня самого, какая-нибудь, белоглазая лиса, не сцапала по дороге — поправив на плече автомат, добавил он.

Выкатив из сарая, садовую двухколесную тачку, Николай осторожно приблизился к калитке. Взяв автомат на изготовку, он встал на нижний брус забора, и аккуратно выглянул, тщательно оглядывая улицу. Никого и нечего. Прислушался — всё тихо. Осторожно, боясь скрипеть петлями открывающейся калитки, Николай медленно вышел со двора, выкатив за собой тачку. «Страшно, не страшно, а раз, у тебя на иждивении, маленький травоядный млекопитающий, так уж будь добр, его, этой самой травой обеспечь» — мысленно проговорил Николай, запирая калитку.

Вдоль улицы, травы не было, по — этому, пришлось отойти подальше из дома, в сторону реки, у которой, не так давно, Николай застрелил белоглазого. Вспомнив тот день, Николая брезгливо передернуло, а по спине вновь пробежал устрашающий холодок. Да уж, стрелять по мишеням, и по людям, пусть даже, человеческого в них осталось, совсем мало — это две, совершенно несопоставимые вещи. Ко второй, Николай не мог, и не хотел привыкать.

Отойдя от дома на значительное расстояние, и отыскав наконец, заросли, пышно растущих сорняков, Николай, взялся за дело. Орудуя, заранее взятым с собой, садовым секатором, он срезал сорняки под корень, складывая их в тачку. Причем, биатлонист сам не знал, правильно ли он кормит, своего домашнего зверька, может ему, в таком возрасте, иначе нужно питаться, однако, ничего другого, в силу обстоятельств, да и ввиду, полного незнания правил ухода за домашним скотом, Николая предложить не мог. Однако, Васька вроде никогда не жаловался на предлагаемую ему трапезу, либо, ввиду отсутствия знаний, элементарной человеческой речь, либо его попросту всё устраивало, но, от порции свежей зеленой растительности, он никогда не отказывался.

Наконец, нагрузив в тачку, солидную кучу сорняков, с бугром, Николай покатил тачку домой. Он не в первый раз уже задавался вопросом, а что будем, если вся эта кутерьма, с безумными, носящимися по улицам, белоглазыми страшилищами, быстро не закончится. Что если, все эти беспорядки, не завершатся в ближайшее время? А если затянется до зимы? Чем тогда Ваську кормить? А самому чем кормиться? В пору будет самому травку щипать, только вот, не растет она в холодное время года. А сельмагов, по близости, уже нет, вермишели быстрого приготовления, которыми он успел запастись, тоже не в нескончаемом количестве, да и мешок, в котором они хранятся, пусть и зовется с легкой руки Николая «волшебным», однако, на самом деле таковым не является, и функции скатерти — самобранки выполнять не умеет. А жаль…

С такими мыслями, Николай уже докатил тачку до улиц своего поселка. До дома, оставалось совсем немного, и тут, метрах в семидесяти, слева от себя, Николай увидел его…

— Блин… — всё что смог выдавить из себя Николай, встретившись взглядом, с молочным глазами, представителя «живой нежити». Персонаж, надо сказать, был колоритным. Бритая на лысо голоса, с ломаными «борцовскими» ушами, и солидным шрамом, на левой щеке. Одето, белоглазое чудо, было в простой, без прикрас, спортивный костюм, состоящий из толстовки, и спортивных трико. На ноги обуты мокасины. Лицо, помимо хищного оскала, и неизменно струящимися изо рта слюнями, имело и без того, самые непритягательные внешние черты, сравнимое с портретами со стенда «их разыскивает полиция». В добавок ко всему, на самом видном месте, зубы данного субъекта, богато светились, золотыми коронками — «фиксами». Для полноты образа, не хватало лишь, шоферской кепки «хулиганки», на бритой голове, и горсти семечек в руках.

— Вот тебе и лиса. Принесла нелегкая… — пролепетал Николай, замерев на месте, не выпуская рукоятей своей тачки.

Слова, подействовали на белоглазого, как команда «фас», на злого сторожевого барбоса. Сверкая фиксами на всю округу, и разметывая по сторонам слюни, словно малогабаритный дождевальный трактор, нежить бросилась на биатлониста. Николай, будучи совершенно не готовым к нападению, совершенно позабыв про висящий не плече автомат, не нашел ничего лучше, чем, по — прежнему, не выпуская из рук слою драгоценную садовую тележку, с кормом для Васьки, скрыться из вида преследователя, в ближайшем закоулке. Преследователь, домчался до закоулка за несколько секунд, но, когда, на полном ходу, не сумев войти в поворот, размашисто грохнулся на пыльную проселочную дорогу, вскочив на ноги он…не обнаружил ни следа, своей потенциальной жертвы. Вернее, как — сразу на повороте в закоулок, валялась перевернутая тачка, солидная охапка травы, вывалена из её кузова, но самого обладателя сей сельскохозяйственной техники, в поле видимости не было. Белоглазый, ещё некоторое время стоял, нечленораздельно бурча, вероятно выражая этими звуками крайнее недовольство, а затем развернулся, и ушел туда, куда глядели его белые глаза.

А куча травы, немного погодя, легонько зашевелилась. Сперва, откуда — то, из её недр, высунулось дуло автомата, затем, так — же исчезло внутри, и на смену дулу, появилась рука, перевернувшая тачку, обратно на колеса. А затем, из кучи травы, и вовсе выросли две ноги, и подхватив тачку за рукоять, «живая» охапка сорняков, поспешила покинуть закоулок.

Неизвестно, видел ли кто — то из соседей, запершихся в своих домах, как, стог из свежесрезанной травы, ведя за собой двухколесный садовый инвентарь, словно собачку на прогулке, добрался до дома, открыл калитку и тихонько зашел во внутрь, так — же тихонько заперев калитку за собой. А если и видел — чему тут удивляться? Тут по улице зомби бегают, а там — стог сена, тележку за собой катает. Фи, подумаешь…

Стог травы, между тем, зайдя во двор, рухнул, почти у самого дома, и вывалившийся из него Николай, ещё какое — то время, отплёвывался от кусочков травы, и выковыривал её из волос. Поднявшись на ноги, он устало доковылял до дома, разложил лестницу, и взобрался на чердак.

— Вот и Коля пришла — с улыбкой встретил его Сан Саныч.

— Ага, пришла — пробурчал Николай, затаскивая стремянку во внутрь.

— Вот Васька, Коля тебе травка принёс, щищас есть будешь — поглаживая козленка по голове, продолжал щебетать пожилой гость. Козленок между тем, почуяв, приятный запах растительности, исходящий от своего хозяина, подошел к нему, и начал, ощипывать остатки травы, прямо с его одежды.

— Ты щево такая грязный? — удивленного спросил Сан Саныч, оглядывая Николая.

— Да так — отмахнулся Николая, отдирая Ваську от своей футболки. — Поскользнулся. Упал. Очнулся в траве.

— Не ушиблась? — забеспокоился гость.

— Можно сказать нет — уклончиво ответил Николай.

— Устала?

— Нет.

— Хорошо — заулыбался пожилой татарин. — Коля, мне твой помощь надо. Дела важная — важная. Ощинь, ощинь важная.

***

Васька резво уплетал травку. Сан Саныч, после очередного покорения лестницы, лежал на матрасе. А Николай, принимал душ. Под краном. После таких экстремальных гонок, и пересечения местности, внутри стога травы, принятие водных процедур, было делом, просто необходимым.

Наконец, насилу вымывшись, и сменив одежду, Николай, облегченно вздохнул. М — да, ну и денёк. Опять, неведомо откуда, появилась белоглазая зараза, и, если бы, Николая не угораздило так удачно споткнуться о свою же тележку, перелететь через неё кубарем, попутно умудрившись присыпаться сверху травой, кто знает, что сейчас с ним было бы. А хотя, чего тут голову ломать — фиксатый зомби, порвал бы на жгутики, члена олимпийской сборной по биатлону, вот и все дела.

Встряхнув головой, отгоняя мрачные мысли, Николай, накинул на мокрую голову полотенце, тщательно вытирая волосы, как вдруг, остановился, прислушиваясь к звуку, доносящемуся снаружи. Сперва, он решил, что ему просто показалось. Но, хорошенько прислушавшись, он различил, нарастающий, громкий звук, который становился всё ближе, и ощутимее. Звук летящего по небу вертолёта!

— Сан Саныч! — заорал Николай, помчавшись из кухни в комнату с люком в потолке, где его ждала, заранее поставленная стремянка. — Сан Саныч! Машите руками! Кричите, что мы тут!

С разбегу, лихо запрыгивая на ступени стремянки, Николай, так — же лихо, полетел с неё вниз. Алюминиевая раздвижная лестница, с жутким грохотом, повалилась рядом, едва не накрыв незадачливого бегуна, под собой.

— Сан Саныч! — продолжал орать Николай, держась за ушибленную ногу. — Я сейчас! Машите им! Кричите! Автомат возьмите, если надо, в воздух палите, лишь бы увидели!!!

«Спасатели!» — эта мысль заставляла сердце учащенно биться. «Наконец — то! Нас спасут! Надо поскорее подняться!»

Кряхтя от боли в ноге, Николай заставил себя как можно скорее подняться, и поставить стремянку обратно к люку. Как можно скорее, но на этот раз, что — бы не свалиться, он поспешил забраться на чердак.

— Ну что там?! Заметили??? Сан Саныч, не молчите!!! — буквально ввалившись во внутрь, затараторил запыхавшийся от волнения Николай.

— А…Щиво случилась? — подал голос с матраса, пожилой татарин

Николай, на какое — то время, просто потерял дар речи. Оказывается, всё это время, татарский гость, попросту спал!!! Несмотря, на весь шум, исходящий от пролетающего вертолета, не смотря на грохот, который устроил Николай при падении, он просто спал, утомившись, от очередного «похода в туалет»

— Ёлки — палки! — возмущенно кричал Николай, захромав к дверце чердака.

Распахнув её настежь, он снова потерял дар речи. Вертолет, уже успел солидно удалиться от дома.

— Да…Вы! Да…ёлки…блин… — кипел от злости Николай!

— Щиво случилось??? — непонимающе выпучив глаза, бормотал гость.

— Всё случилось!!! — Николай был вне себя. — Всё!!! И это всё, ВЫ ПРОСПАЛИ!!! Блин!!!

Козленок, от греха подальше, забился в угол, опасаясь попасться под горячую руку хозяина. Сан Саныч, наконец сообразив, что происходит, засеменил к выходу с чердака, увидав в небе, маленькую фигурку вертолета, которая с каждой секундой, становилась всё меньше.

— Ай, ай, ай — сокрушенно запричитал пожилой гость, опустившись на корточки, и взявшись за голову.

Николай, устало уселся на матрас, запрокинув голову, глядя в потолок. Ну что за день! То чуть не попался в лапы, озверевшей белоглазой гадине, с лестницы грохнулся, так ещё и этот товарищ, повторяющий «ай, ай, ай», умудрился проспать всё на свете!!! Ну и как теперь быть? Когда теперь прилетит новый вертолет? А прилетит ли вообще?

Николай закрыл глаза. «Ну вот и всё» — сокрушенно подумал он. «Теперь, если останемся живы, просто одичаем, сойдём с ума, зарастем волосами и длинными ногтями, и будем как первобытные питекантропы. Обалдеть просто. Буду теперь как Робинзон, на необитаемом чердаке. А что, попугая у меня говорящего нет, зато козлёнок имеется, буду его речи обучать, чем я хуже Робинзона? А вот, Пятница, сидит, за голову держится…»

Пытаясь хоть как — то успокоиться, Николай нажал на клавишу пульта, включая телевизор. На удивление, на голубом экране, сразу появилась трансляция новостей.

— Жители, спешат добраться, к пунктам помощи, расположенным в центре города — сообщила женщина — диктор. — Военные и врачи, организовали целый палаточный городок, где все выжившие, могут получить необходимую помощь.

Сидя на матрасе, Николай буквально подскочил на месте. Вот оно! Наконец — то! Есть выход!

— Извини меня Коля — сокрушался в углу Сан Саныч. — Я старая татарин. Старая и глухой. Устал и уснула, когда с улицы пришла…

— Сан Саныч, подождите — остановил его Николай, бьоясь прослушать нужную информацию.

— Нет о меня, никакая толку, вообще — не услышав его слов, продолжал старик.

— Сан Саныч, погодите минутку — вновь перебил Николай.

Но бедный татарский старичок, совершенно расстроенный, уже ничего не слышал, и продолжал бубнить, говоря в унисон с диктором.

— Власти города, спешат сообщить всем, что…

— Что такая я стал глупым, и вообще глухая, что сама на себя злился…

— В палаточном городке, установленном в центре, есть всё необходимое, еда, лекарства…

— И мозги. Мозги моя совсем не рабочая. Я совсем глупая стал. Извини Коля…

— Всем пострадавшим, оказывается необходимая помощь…

— Нет никакая помощь от меня…

— Сан Саныч! — Николай подбежал к гостю, схватив его руками за лицо, и прерывая самокритичный монолог. — Сан Саныч, золотой вы мой! Посмотрите — повернув голову гостя к телевизору, добавил Николай. Старик моментально смолк, и теперь они вдвоём, молча внимали каждому слову диктора.

— Мы призываем всех жителей, которые в состоянии самостоятельно добраться до пунктов помощи, незамедлительно выдвигаться. Власти города выслали поисковые вертолёты, но пока нет возможности эвакуировать всех пострадавших. Задействованы все ресурсы. Следите за дальнейшими новостями — и трансляция завершилась.

Николай облегченно выдохнул.

— Ну что, скитальцы? — воодушевленно заговорил он, обращаясь ко всем на чердаке. — Выход найден. Решено! Сейчас уже вечереет, ночью пробираться не будем, а утром, выдвигаемся.

— А я? — растерянно спросил Сан Саныч.

— А вы тоже — утвердительно отвечал Николай. — И я, и вы, и Василий. Куда ж мы, теперь, друг без друга?

Глава 4

Глава 4.

Утро началось, как водится, под эгидой «весёлые старты, до туалета и обратно». На этот раз, Сан Саныч справился со своими делами, намного быстрее, и Николай, уже было хотел пошутить, что на правах действующего спортсмена, будет вводить нормативы по времени, но, поостерегся произносить свои мысли в слух. Чего доброго, впечатлительный татарский дедушка, не оценит его специфический юмор, и превратиться из добродушного «эстафетного бегуна», в злобного метателя копий, ядер и молота. Конечно, никаких ядер, копий и молотов, у Николая во дворе не было, но, как известно, «голь на выдумки хитра», и при желании, копьём, легко могли стать, например, сельскохозяйственные вилы, молотом — мотыга, а ядром — найденный где-нибудь за пределами двора, крупный придорожный камень, на случай, если ничего более подходящего для метания, по незадачливому шутнику, в сарае у Николая не найдётся.

Кстати о сарае, и о том, что можно было в нём найти. Всерьёз поразмыслив о том, на каком транспорте, вся компания сможет свободно добраться до пункта помощи пострадавшим, Николай пришел к выводу что… не на каком. Если раньше, можно было спокойно выйти на автобусную остановку, дождаться автобуса, поймать попутку, или, на худой конец, вызвать такси, то, в нынешних условиях, выполнить всё вышеперечисленное, становилось попросту невыполнимой задачей. Тогда он вспомнил, что в сарае, стоит старенький, но вроде как, по — прежнему рабочий, оставшийся от деда, мотоцикл «Иж», с такой модной некогда штукой, как боковой прицеп, именуемой в народе попросту коляской, или «люлькой». Очень кстати! Будет куда посадить, своего пожилого попутчика, и домашнее копытное млекопитающее.

Воодушевленный таким решением, Николай незамедлительно отправился в сарай. От радости почти влетев во внутрь, совершенно позабыв про осторожность и возможность быть услышанным снаружи, он с шумом сорвал тент, накрывавший его железного коня, подняв в воздух целый столб пыли, зажмурился и закрыл нос ладонью, едва не расчихавшись и тут же обругал себя за торопливость — не хватало ещё тут разразиться раскатистым «апчхи», привлекая внимание бродящей по округе белоглазой образины, и потом искренне надеяться на то, что она залезет в твой двор, просто сказать тебе своим слюнявым ртом «будь здоров» и благополучно удалится восвояси…Нет, надо быть осторожнее.

Дождавшись, пока пыль уляжется, Николай отыскал ключ зажигания, вставил его в замок. Затем, отыскав в углу сарая, алюминиевую канистру, в недрах которой плескалось небольшое количество бензина, и другую, пластмассовую, с маслом, приготовил топливную смесь для двухтактного двигателя мотоцикла, путем смешивания обеих жидкостей, в заранее приготовленной для этих целей, пластиковой бутылке. Хорошенько взболтал получившийся коктейль и влил его в бак. Открыл вентиль топливного крана, пуская топливо, повернул ключ зажигания в замке, встал ногой на рычагкикстартера, резко толкнул его до пола и одновременно крутанул газовую ручку, и…ничего. Вообще.

Николай повторял свои действия снова и снова, но, с тем же результатом. Двухколесный покоритель дорог, был непреклонен, как будто, решивший впасть в спячку медведь, который совершенно отказывается просыпаться. Николай осмотрел всё вдоль и поперек, проверил искру на свече зажигания, затем проверил саму свечу, убедился, что топливо поступает в цилиндр, проверил клеммы аккумулятора, проверил проводку — все тщетно. Разумеется, ни о какой попытке завести мотоцикл накатом с разгона, речи идти не могло — не факт, что мотоцикл заведется с первой такой попытки завезти его «с толкача», а второй, белоглазые просто не дадут.

— Картина Репина «Приплыли» — мрачно протянул про себя Николай, в полголоса. — А точнее «приехали».

Сан Саныч тоже не дал никакого дельного совета, как можно быстро привести в чувство стального бензинового рысака. После удивленного «У тебя мотоцикл была???», от пожилого татарина последовали другие вопросы, в духе: «Искру смотрела? Свечка проверяла? Бензин наливала? Аккумулятор глядела?» — и прочее в таком духе, что в итоге привело к не очень утешительному «Тогда я не знаю Коля».

«Ну и что теперь делать?» — сокрушался Николай, вернувшись в сарай, и с тоской глядя на, ставший совершенно бесполезным мотоцикл. «Как теперь добираться то? В принципе, я и пешком могу добраться, не проблема. Ну, уйдёт у меня на это денёк, или два, но я доберусь. Я Сан Саныч? Ему, такое паломничество, точно не осилить. Хотя, если не особо торопиться, и делать привалы, каждые пол часа, и регулярно отводить его в кустики, «по очень важному делу», глядишь, через месяц — другой доберёмся. М-да, хоть мемуары пиши, под названием «Пройтись по городу, за 80 дней…Жюль Верн обхохотался бы…Но и бросить старика я здесь не могу. Ни его ни Ваську. Но как нам всем вместе то? На себе я их точно не увезу. Ни на тачке же садовой их везти…»

Последняя мысль, внезапно заставила Николай замереть на месте. Так он и стоял, уставившись в стенку, со стороны напоминая скорее не мыслителя, а человека, который резко забыл куда и зачем он шел, и который теперь напрасно пытался шевелить извилинами, которые отчаянно отказывались шевелиться.

В другой раз, при иных обстоятельствах, подобная мысль показалась бы ему абсурдной, глупой, безрассудной, и даже не вполне адекватной. Но сейчас, при нынешнем то положении дел, даже такая, мягко говоря странная мысль, казалась единственным, чуть ли не самым логичным выходом из ситуации. «Садовая тачка… А, почему собственно нет?!»

В лихорадочной спешке, словно боясь ошибиться в своих предположениях, Николай бросился в другой угол сарая, в котором, стоял его старенький, так — же давно не используемый, горный велосипед «Hosquick», и сразу стал проверять его на работоспособность. Цепь, хоть и нуждалась в смазке, не заклинивала ход во время прокручивания педалей. Широкие покрышки колес, были приспущены, что без проблем устранялось, простой подкачкой, с помощью ручного насоса. Переключатель скоростей на руле, тоже работал без сбоев. И самое главное, что интересовало Николая, то, что «п» — образные рукоятки садовой тачки, свободно можно было зацепить за подседельный штырь, которым регулировалась высота сидения, а длинны рукояток было достаточно, что — бы кузов тачки не мешал заднему колесу велосипеда свободно крутиться. Красота!

Приготовления были недолгими. Велосипед, это всё — таки не мотоцикл, заправлять его бензином, проверять аккумулятор и прочее, не нужно. И вот, приведя мини железного коня, а вернее, если сравнивать его габариты, всё с тем же мотоциклом — железного пони, в готовность, можно было собираться в дорогу.

Собрав в небольшой спортивный рюкзак термос с чаем, немного еды из «волшебного мешка», положив в карман своих джинсов — джоггеров паспорт, и застегнув молнию, на толстовке с надписью «спортивная федерация стрельбы» в бело — сине — красной расцветке, Николай полностью был готов выдвигаться. Чего нельзя было сказать о Сан Саныче.

Домой за документами он, ясное дело, идти побоялся, махнув рукой и сказав просто:

— Да и пусть турьма сажают, я не боюсь. Скажу, что паспорт псих с белая глаза съела. Главная, пусть помош сделают, а всё другая — тьфу!

Николай не стал спорить с таким красноречивым высказыванием. Но вот, о внешнем виде своего гостя задумался. В одной майке, в стареньких потертых спортивных трико, и в кедах на босу ногу, его гость, смотрелся весьма забавно. И разумеется, в пункте помощи, наверняка никто бы не посмотрел на то что, человек пришедший за помощью, в условиях всеобщего глобального катаклизма, пришел мягко говоря не при параде. Однако, вечера становились уже прохладными, как — никак на дворе сентябрь месяц, а гарантировать что на своём велосипеде, они доберутся засветло, Николай точно не мог. По — этому решил немного приодеть своего пожилого попутчика.

Для начала, спустившись с чердака в дом, и покопавшись в бельевом шкафу, вручил ему новые носки. Затем, порывшись ещё немного, нашел свои, не совсем новые, но, вполне неплохо выглядевшие джинсы — бананы, с широкими штанинами, и, ещё одну толстовку, полученную от спортивной федерации. И если в своём прошлом наряде, Сан Саныч выглядел забавно, то в своём новом, он выглядел ещё уморительнее. Будучи ниже Николая головы на полторы, он имел гораздо более короткие ноги, из — за чего джинсы — бананы, сидели на нём так, как будто изнутри штанины раздувались невидимым вентилятором, отчего он становился похожим не на татарина, а скорее на сказочного, арабского джина в просторных шароварах, или на казака. А вот толстовка, сидела наоборот, от плеч до груди что называется «впритык», а уже ниже, едва смыкаясь на полном животе пожилого дядечки.

— Ну вот, сделала из меня скоморох — недовольно пробурчал Сан Саныч, глядя на себя, используя камеру телефона Николая, в качестве своеобразного зеркала.

— Вовсе нет, вы отлично выглядите — сдерживая улыбку, отвечал Николай.

— Да тьфу тебе на голова — продолжал бурчать старик.

— Ладно, хватит спорить. Пора в дорогу — подытожил Николай, и с рюкзаком на спине, повесив автомат на плечо, и взяв Ваську одной рукой, а другой держась за лестницу, стал спускаться вниз.

Добравшись до земли, и дождавшись, пока Сан Саныч, словно смешной мишка панда, обнимая лестницу спуститься следом, Николай посадил козленка в тачку.

— Сан Саныч — обратился Николай, вручая пожилому спутнику, готовый к поездке горный велосипед. — Сейчас мы выйдем за калитку. Я не знаю, что там, и как будет, но, если увидите белоглазого — садитесь на велосипед и уезжайте. Не думайте про меня.

— Вай Коля, шибко боюсь. А как ты одна, если я на велосипед уйду? — пролепетал в ответ татарин.

— Ничего, я справлюсь — отвечал Николай, указывая на автомат.

Сан Саныч понимающе кивнул.

— Ну, с Богом — выдохнул Николай, покатив тачку к калитке. — Васька, ты молчи, не вздумай голос подать!

А Васька и не думал. Удобно устроившись в кузове тачки, он, словно падишах, которого несут суетливые слуги, наслаждался поездкой.

Приблизившись к калитке, Николай, первым делом, приподнявшись на нижнем брусе забора, осторожно оглядел улицу. Улица была пуста и безжизненна. Казалось, что не только люди, но даче насекомые попрятались, не желая столкнуться на поверхности с белоглазой нежитью.

Аккуратно и медленно открыв калитку, Николай вышел наружу, держа автомат наготове, и лишь убедившись, что поблизости действительно ни души, выкатил за собой тачку, с восседавшим в ней козленком, затем дал знак Сан Санычу, что можно выходить. Так — же тихо закрыв за пожилым гостем калитку, Николай покатил тележку вперед, велев Сан Санычу не шуметь, и двигаться за ним. Вот так, словно два сельских мальчишки, отправившихся ночью воровать у соседей помидоры, один с тачкой, другой с велосипедом, максимально стараясь не шуметь, они вскоре, добрались до шоссе. Не теряя времени, каждую минуту боясь нападения, Николай набросил «п» — образные рукоятки тачки на выдвижной штырь сидения велосипеда, как следует примотав к нему, заранее приготовленным куском веревочного шпагата, которым обычно подвязывают растения в огороде.

Когда Сан Саныч, в обнимку с рюкзаком и Васькой кряхтя устроился в кузове, Николай, поспешно оседлав велосипед, всем весом навалился на педали, пытаясь тронуться с места. Импортный горный транспорт, заскрипев от двойной нагрузки в виде седока и сельскохозяйственного прицепа сзади, медленно, почти нехотя, но всё — же двинулся вперед. Николай напрягся, усиленно работая педалями, и наконец, набрав нужную скорость, удобно устроился в седле, и, «колхоз — экспресс» резво устремился вперёд, по пустой трассе.

Николай облегченно выдохнул. Проблема с транспортом, худо — бедно, но была решена, и теперь, всё что было необходимо сделать — банально добраться из пункта «а» в пункт «б», и передать себя в заботливые руки спасателей. В предвкушении положительной развязки, этого не в меру затянувшегося кошмара, царящего вокруг, настроение сразу стало улучшаться, сразу у всей компании.

— Э — хе — хей! — воодушевлённо изрёк Сан Саныч, подобно какому-нибудь оленеводу Бельдыеву, умело погоняющему своих северных оленей. И это ничего, что это Николай сейчас выступает в роли оленя, ну, или, по крайней мере, в роли эдакого сельского рикшы. Плевать на всё. Главное — скоро они будут в безопасности.

Велосипед слушался прекрасно, прицеп — тачка, примотанная к сидению шпагатом, не теряла устойчивости во время движения, и прервать движение, могла лишь усталость Николая, ну или, «важные дела» Сан Саныча. Однако старик вел себя смирно, как самый добропорядочный в мире пассажир, а Васька так и вовсе задремал, комфортно расположившись в объятиях своего соседа по «пассажирскому месту». Единственное, о чём сейчас думал Николай, это, насколько долго трасса будет оставаться пустой. Он прекрасно помнил, какие заторы были на трассе, когда он пешком добирался от аэропорта до дома, как, ранее, совершенно обычная автомобильная трасса, превратилась буквально в автомобильное кладбище, собравшее на своей территории, стоящих тут и там невпопад, врезавшихся друг в друга, самых разных представителей бензиново — колесного семейства. Что стало с их владельцами, в тот момент, когда из застигла «белоглазая эпидемия», догадаться было не трудно. Те, кого она поразила, сейчас, с озверевшим выражением лица, которое теперь лицо то особо и не напоминает, бродят в поисках потенциальных жертв, совсем как тот фиксатый упырь в поселке, иные, которым повезло не разбиться на трассе и не стать такими вот упырями, как и большинство соседей Николая, прячутся где-нибудь, где, по их мнению, они находятся в безопасности. «Надеюсь, и они узнали о том, что есть пункты помощи, и тоже сумеют найти способ добраться до него» — с надеждой подумал Николай.

— Коля! — прервал молчание «самый добропорядочный в мире пассажир». — Коля, поверни голова, пожалуйста, ощинь надо!

— Чуть дальше отъедим, Сан Саныч, тогда и сходим по «важному делу», потерпите немножко — не оборачиваясь ответил Николай.

— Нет, нет, тут другая! Поверни свой голова срочно!!! — настаивал татарин, чей голос звучал очень встревожено.

Стараясь держать руль ровно, Николай быстро оглянулся, и понял, что так беспокоило Сан Саныча. На приличной скорости, которой позавидовали бы и олимпийские спринтеры, за ними, по пятам гнался белоглазый. Тот самый, фиксатый!

«Вот блин, помяни дурака, появится издалека" — с досадой процитировал про себя народную пословицу Николай. «Легок блин на помине, зараза зубастая!»

— Сан Саныч, держитесь! — крикнул Николай, усиленно работая педалями, прибавляя ходу.

Оторваться оказалось не так — то просто. Белоглазый, свирепо сопел носом, словно разъяренный бык, готовившийся атаковать матадора, но не отставал не на шаг. Сейчас вопрос стоял в том, кто устанет первым — преследователь или Николай. И через несколько минут непрерывной гонки, стало очевидно, что шансы далеко не в пользу последнего.

Сердце биатлониста учащенно колотилось, легкие горели пламенем, а ноги, с каждым новым оборотом педалей, всё больше наливались свинцов. Ну ещё бы! Одно дело, одному катиться на двухколесном малогабаритном скакуне, и совсем другое, тащить за собой импровизированную двуколку, с не таким уж и легким пассажиров внутри, да ещё и в условиях жуткой спешки, подгоняемым опасностью попасться в кровожадные объятия белоглазой образины.

— Ай, пошла вон, псих! — заверещал Сан Саныч. Николай обернулся, и увидел, что преследователь уже совсем рядом, и на бегу, тянет руки к испуганному татарскому старику. Упустив из вида дорогу, Николай глазом не успел моргнуть, как моментально потерял управление. Велосипед, на полной скорости вильнул из стороны в сторону, и в следующее мгновение, уже летел с трассы в ближайший кювет.

— Сан Саныч прыгайте! — только и успел закричать Николай, на ходу вылетев из седла. Пожилой татарин, разумеется не успел среагировать, лишь крепко обнял не менее перепуганного Ваську, и вело — повозка, лишившись наездника, с треском влетев в заросли камыша, скрылась из виду

Превозмогая боль в теле после падения, Николай с трудом поднялся на ноги. Белоглазый уже был тут как тут, выбирая с кого начать свой кровавый пир

— Эй ты, придурок светлоокий, я здесь! — громко крикнул Николай, отвлекая внимание от Сан Саныча на себя. Упрашивать «светлоокого» не пришлось. Яростно взревев, ясно давая понять всю серьезность своих намерений, он бросился на оскорбляющую его жертву. Николай не успев принять удобное для стрельбы положение, был сбит с ног нападающим, и теперь, единственный способ, которым он был в состоянии защититься, это взять автомат одной рукой за приклад, второй за ствол, выставив его перед собой отталкивая от себя, прижавшего его к земле, фиксатого убийцу.

Силы постепенно угасали, под натиском белоглазого чудовища, который навалившись сверху, тянулся своими железными зубами, к горлу биатлониста. Николай прилагал все силы, отчаянно сопротивляясь и сражаясь за свою жизнь, но явно проигрывал в борьбе с более сильным противником. А белоглазый, словно чувствуя, что жертва теряет силы, уже предвкушал скорую расправу, как вдруг, его шею цепко обвили чьи — то руки, рывком оттаскивая от потенциальной жертвы.

— Не смей обижать моя друг!!! — заглушая рычание упыря, разнеслось по округе, с сильным татарским акцентом. Николай с трудом подняв голову, увидел невероятно захватывающую картину, на которой пожилой татарин, от которого он явно не ожидал подобной прыти, повиснув на шее белоглазого, яростно колотил тому по голове, одним из своих тапочек.

— Я тебе покажу, гадина такой! Я тебе дам рука свой распускать! Я тебе секир — башка сейчас сделаю, шайтан такая! — отважно выкрикивал Сан Саныч, продолжая долбить упыря по лбу. Белоглазый, озверело крутился вокруг, намереваясь сбросить со спины такой вот внезапный груз, однако Сан Саныч, держался цепко, со стойкостью, которой позавидовали бы маститые ковбои, укрощавшие непослушных быков на родео. Наконец, после очередного пируэта, белоглазый, потеряв равновесие, рухнул на землю, вместе с висевшим на спине стариком.

— Ай, собака ты такой… Пёс ты такая… — застонал Сан Саныч, больно ударившись при падении. Белоглазый, откатившись в сторону, уже успел подняться на ноги, готовясь к новой атаке на поверженного противника.

Николай не стал терять времени. По — прежнему, лежа на спине, он, как можно тщательнее, прицелился, готовясь спустить нажать на курок. Он знал, что из такого положения не сможет стрелять точно, но выбора не было, ведь, ещё секунда, и белоглазый зомби с внешностью гопника, расправится с беззащитным стариком.

Словно раскат грома в дождливую погоду, прогремел одиночный выстрел, и белоглазый захрипев повалился на землю. Николай недоуменно посмотрел на свой автомат, в горячке боя не сразу поняв, что стрелял не он. Наконец сообразив, что происходит, он приподнялся с земли, и оглянулся. В нескольких шагах позади него, стояла молодая женщина, с ружьём в руках, ствол которого ещё немного дымился после стрельбы.

Глава 5

Глава 5.

В воздухе повисла напряженная тишина, которая особенно хорошо ощущалась, после недавнего громоподобного выстрела. Стрелявшая женщина, так вовремя пришедшая на помощь, и так ловко расправившаяся с гопника — видным зомби, не спешила опускать дуло своего оружия. Вместо этого, сразу после того, как белоглазый перестал подавать признаки жизни, она незамедлительно взяла на прицел Николая. Тот, не желая последовать примеру белоглазого, благоразумно положил автомат на землю и поднял обе руки в верх, давай понять, что он не опасен.

Женщина ещё некоторое время, продолжала молча стоять, держа биатлониста на мушке своего оружия, затем перевела взгляд, на стонущего неподалёку старика, и затем, как будто вовсе потеряв к обоим всяческий интерес, подошла к поверженному белоглазому. Тыкнув пару раз в неподвижно лежащее тело стволом ружья, она, убедившись, что тот не поднимется, склонилась над его телом. Николай, не став выяснять, что в бездыханно лежащем фиксатом упыре, настолько сильно привлекло её внимание, поднявшись на ноги, первым делом поспешил ко, всё ещё лежащему на земле, пожилому татарину.

— Сан Саныч, как вы? — осторожно придерживая рукой голову стонущего старика, спросил Николай.

— Ай…гадёныш такая, кинул меня об земля…свинья такой… — морщась ответил Сан Саныч.

— Подняться сможете?

Старик, опираясь на руку Николая, не без труда, сумел подняться на ноги. Причём, как выяснилось, на необутые ноги. Один из тапочек, которым Сан Саныч, отважно колотил белоглазого, лежал рядом на земле. Второй, бесследно пропал, видимо слетев со старика, в следствии, недавнего внезапного кульбита с дороги в кювет. Николай огляделся по сторонам. Васька, робко выглядывая из зарослей камыша, старательно пережевывал пучок камышовых листьев. Николай облегченно выдохнул и усмехнулся — что — бы не происходило, а отвлечь козленка от поедания сочной зелени, не могли не набеги белоглазых, ни головокружительные полеты из садовой тачки.

— Ай, Исянмисес матур! — горячо выпалил Сан Саныч. Николай обернулся в его сторону, заметив, как пожилой татарин, позабыв про все свои синяки и шишки, мигом отряхнувшись, выпрямился, уставившись на их спасительницу, которая закончив осматривать поверженного, поднялась в полный рост. Николай совершенно не понял сказанного, но судя по интонации, слова выражали, по меньшей мере восхищение. А восхититься тут, пожалуй, было чем.

Высокая, с длинными ногами манекенщицы, стройной талией, и высокой грудью — фигура, которую не спрячешь, даже за мешковатыми штанами и немного растянутой футболкой, в которую она была одета. Дополняли образ, круглое, словно с лубочных картин про древнюю Русь, милое личико, с трогательными ямочками на щеках, большие карие глаза, маленький носик правильной формы, и аккуратные губы в форме бантика. Густые тёмные волосы, отливающие здоровым блеском, плотно сложены в пучок. Руки, для столь женственного образа, выглядели неестественно крепкими, с явно прорисовывающейся мускулатурой. На ноги были обуты спортивные кроссовки с высокой голенью, какие обычно носят боксеры. На поясе красовался добротный охотничий патронташ, сплошь набитый патронами, а на плече, одетое на ремешок, висело двуствольное охотничье ружьё.

— Мой друг лишь хотел сказать, что он благодарит вас за помощь, и восхищается вашей внеш…вашей отвагой! Позвольте представиться, меня зовут Николай, а это Сан Саныч! Позвольте полюбопытствовать, а как зовут вас, прекрасная спасительница? — деловито заговорил Николай.

Вместо ответа, спасительница одарила обоих скептическим взглядом, затем закатив глаза покачала головой, и стала удаляться.

— А, минутку, подождите! — заспешил за ней в след Николай. — Простите, я наверно, что — то не то сказал! Извините если обидел!

— У тебя силёнок не хватит меня обидеть — пробурчала она в ответ.

— Да я не в том смысле! — поспешил оправдаться Николай. — Я другое имел в…

Она резко обернулась, одарив его недобрым взглядом.

— Ну ты что, совсем дурак что — ли? — мягкий и бархатный голос, звучал строго, даже гневно. — Ты головой думать умеешь, или только ширинкой? Ладно дед твой, но ты то куда? У тебя на глазах, только что человека убили, ты сам чуть не погиб. А всё туда-же — девку увидал, и тут — же перья перед ней распушил. Павлин ощипанный!

Николай, явно не ожидавшись такого отпора, так и остался ошарашенно стоять с раскрытым ртом, не зная, что ответить.

— Ай, нога больно, ай! Подождите, не бегайте! Ай нога! — послышалось за спиной у Николая.

Обутый в один единственный тапочек, с прилипшими к одежде травинками, за ними по пятам бежал Сан Саныч.

— Фу, догнала! — опершись руками в колени, проговорил татарин, тяжело дыша. — Извините нас… Вы не так нас понимала…фу, дайте воздух дышать…Не уходите! Вы же нормальная человек, не белоглазая. И я нормальная человек. И Коля тоже…не белоглазая…нормальная…фу…мы должна все вместе идти. Мы за помош ехали, а тут эта шайтан прибежала, псих…А, вы ему бах! И всё, нет псих…

Она молча выслушала тарабарщину запыхавшегося старичка. Некоторое время помолчав, она снова измерила обоих оценивающим взглядом.

— За помощью ехали значит? — наконец — то прервав молчание, спросила она.

— Да, за мопош! Мы телевизор видали, там женщина сказал, «идите к нам, в центр город, тут помош есть» — закивал Сан Саныч.

— А мне кажется, вы хотели окончить жизнь самоубийством, причём особо изощрённым способом. Не иначе.

— Это почему? — недоумевающе уставился на неё Николай.

Вместо ответа, она достала из кармана монокуляр — бинокль с окуляром для одного глаза.

— Сам посмотри, дон Жуан — подкидывая монокуляр в воздух ответила она.

Николай поймал его на лету, и перехватил её взгляд. Она смотрела на него, взглядом полным насмешливого презрения. Предпочтя не подливать масла в огонь, Николай отошел от неё, и приложившись к объективу монокуляра, посмотрел на дорогу в том направлении, в котором они с Сан Санычем ещё недавно двигались.

Не смотря на компактные размеры, оптический прибор давал весьма солидное увеличение, пожалуй, даже не чуть не хуже, чем диоптрические прицелы на винтовке для биатлона, к которым привык Николай. По — этому, быстро поймав в фокус свой недавний маршрут, он вздрогнул, наконец поняв о чём говорила, недружелюбно настроенная незнакомка.

Совершенно не выбирая направления, в хаотичном порядке, в нескольких сотнях метров впереди, бродили белоглазые. Словно объятые массовым сомнамбулическим трансом, они ходили туда — сюда, иногда сталкиваясь друг с другом, и не выказав по — этому поводу ни малейшего намёка на эмоции, продолжали своё бесцельное движение, и напоминали в этом момент не людей, а скорее, недобитых анти — москитным спреем комаров. Но что — то подсказывало Николаю, что если бы он, так неожиданно не слетел с дороги, а продолжил бы целенаправленно двигаться вперёд, то, вместе с Сан Санычем и Васькой, угодил бы прямо в это «комариное» гнездо, обитатели которого, в миг превратились бы, из полудохлых насекомых, в озверевших адских тварей, жаждущих только одного — чей-то крови.

— Ну что, уразумел, горе — соблазнитель?

Николай раздраженно поморщился. В нынешней ситуации, ему меньше всего на свете хотелось пререкаться с этой, настолько красивой и, настолько агрессивной особой.

— Спасибо — коротко ответил он, бросив одноглазый бинокль обратно незнакомке. Та, не моргнув глазом, одной рукой, легко и спокойно поймала его в воздухе, и, так — же спокойно убрала в карман.

— В общем, туда идти ненужно — констатировала она, обращаясь к Сан Санычу. — Опасно. Если не верите, спросите вашего красноречивого мальчика.

— Слушай, хватит уже! — Николай начал злиться. — Сказала один раз, и будет!

— Не один, а больше — с легкой усмешкой в голосе парировала она. — Ты видно, не только знакомиться, но и считать не умеешь.

— Всё, мне это надоело! — Николай даже покраснел. — Пойдёмте Сан Саныч! Не нужна нам эта Зена, Королева Воинов! Сами доберёмся, без посторонней помощи!

— Ты горлышко так не надрывай — продолжила она свою презрительную речь. — Во — первых, голос посадишь, дурочек соблазнять не сможешь, своими аристократическими речами. Во — вторых, привлечёшь внимание других желающих перегрызть тебе горло. Или не разглядел в бинокль? Ну, если ты ещё и зрением слаб, ну тогда совсем дела плохи. А если хочешь, что — то сказать, скажи мне спасибо, за то, что я оказалась рядом, в нужный момент.

— Перебьёшься — пробурчал в ответ Николай.

— Да хватит уже вам ругаться как резаная! — словно рефери, разнимающий двух враждующих боксеров, заговорил Сан Саныч, вставая между ними. — Весь разорались, как кошка и собака! Хватит я сказала!

То ли, пытаясь осмыслить, что сейчас вообще было сказано, то ли, не ожидав такого эмоционального всплеска, от смешного татарского божьего одуванчика — но незнакомка замолчала.

— Девушка, мы не хотела вам обижать — продолжил свою малопонятную тираду пожилой татарин. — Мы не то вам сказала. Извините. Мы просто испугался, и не так вам говорить хотела. Мы идёшь в город, помош искать. Пойдём и вы с нами. Вы нормальная, не псих, с белый глаза. Вы хорошо стреляла, Коля тоже. Мы должна все идти. А то другая белоглазая псих, всех нас как один секир — башка сделает!

Она ответила не сразу. То ли размышляла, можно ли им верить, то ли пыталась перевести всю сказанную абракадабру.

— Хотите идти? — наконец заговорила она. — Тогда решите проблему с обувью. Босиком вы далеко не уйдёте.

***

— Как я у покойник, буду тапка тянуть? — недоумевал Сан Саныч, сидя не корточках, перед телом белоглазого, застреленного незнакомкой. — У него и тапка большой, для мой нога, и я не метеор какая-нибудь.

— Кто? — переспросила незнакомка.

— Ну, или как она правильно называется? Мастодонт?

— Мародёр — взяв на себе роль переводчика, вклинился в разговор Николай.

— Во — во, точно, матадор! — поспешил подтвердить Сан Саныч.

— Это не мародёрство. Это здравый смысл. Ему они уже не к чему, а вам сейчас нужнее.

Сан Саныч тяжело вздохнул, брезгливо стягивая с покойника обувь.

Незнакомка, выбравшись из кювета на шоссе, осматривала округу, в монокуляр. Хотя белоглазые, бродящие вдоль дороги, и были далеко, терять бдительность было нельзя. Николай в это время, подобрав свой рюкзак с припасами, рассматривал то, что осталось от велосипеда. Хотя подобный транспорт, позиционировался как предназначенный для езды на неровных, горных и проселочных дорогах, и, следовательно, должен был иметь больший запас прочности, чем у других представителей двухколесного педального транспорта, внешний вид велосипеда сейчас, явно говорил об обратном. Переднее колесо, при падении деформировалось, спицы колеса, причудливым клубком намотались на не менее погнутую вилку. Садовая тачка при падении, так и вовсе потеряла одно колесо. Рукоятки тачки, примотанные к сидению, веревочным шпагатом, согнулись пополам, словно расплавленная на огне свеча. Зато, сам шпагат нисколько не пострадал. Хоть бы хны, как говориться. Огородные веревочки, оказались прочнее железа…

— Ну вот, опять из меня сделали скоморох — сокрушенно вздохнул Сан Саныч. — Штаны мне большой дали. Куртка маленький. А теперь тапка огромный. Остался мне только нос с пипипка одеть, и вообще буду как клоун Никулин — карандаш!

— Главное, что не жмут — констатировала незнакомка, спускаясь с дороги вниз. — Шнурки затяните потуже, тогда обувь болтаться на ногах не будет. Заканчивайте прихорашиваться. Пора выдвигаться.

Со сборами было покончено крайне быстро. Перспектива встретиться с новыми представителями «живой нежити», бродящими неподалёку, не прельщала ровным счетом никого. Даже Васька, умей он говорить, подтвердил бы мысль о том, что пора уносить отсюда копыта, покуда целы.

— Значит так — встав перед Николаем и Сан Санычем, заговорила незнакомка. — Если хотите идти вместе, слушайте меня. Идёт быстро и тихо. Я впереди. Вы, Сан Саныч, вторым. Красноречивый замыкающим…

Николай поморщился. Мало того, что теперь придётся терпеть эту амазонку, так она ещё и при каждом удобном случае, не гнушается поддеть его, обидным словцом.

— …Живность вашу несёте сами, если придётся бежать, никто не станет останавливаться, что — бы её подобрать. Привалы по моей команде. Следим за мной. Я остановилась — вы замерли. Я побежала — вы побежали. Вопросы есть?

— Никакая нет! — вытянувшись по стойке смирно, ответил Сан Саныч. — Только одна — как вас зовут? А то, вдруг нужна вопрос спросить, а как зовут не известная.

— Слава — коротко отвечала незнакомка.

— О Господи, она ещё и мужик — опустив глаза, тихо выдохнул Николай.

— Полное имя Велислава. Но для красноречивых умников, можно коротко. А назовёшь ещё раз мужиком — по — мужски и отвечу. Всё ясно? — парировала она.

— Послушай, я не собираюсь терпеть такой тон! — Николай начинал терять терпение. — Я тебе что — то сделал, или ты просто мужененавистница? Или общайся нормально, или иди своей дорогой.

— Мне всё равно, иди с кем и как хочешь — равнодушно ответила Велислава. — Далеко конечно не уйдёшь, но это уже твои проблемы. Иди. Можешь снова попробовать уехать на своём «фургончике дядюшки Мокуса», на котором ты так изящно слетел с дороги.

— Ребята, ну опять вы за старую! — громоотводом вклинился в перепалку Сан Саныч. — Может уже довольная? Мы должна вместе идти. А если один — нам всем плохая наступит! Полный секир — башка!

Спорщики стихли. Забавный татарский дедушка, говорящий смешной абракадаброй, уже второй раз сумел утихомирить не в меру разгорячившихся полемистов, отчего тем, даже стало немного стыдно. Около минуты, никто из них не проронил ни единого слова.

— В общем так — прервала наконец молчание Велислава. — Или делайте как я говорю, или вместе не идёт. Повторять не стану.

Вновь повисла тишина. Вопросительные взгляды Велиславы и Сан Саныча, устремились на Николая.

— Хорошо — выдавил из себя Николай, пытаясь не показывать недовольства.

— Умеешь пользоваться? — спросила Велислава, указав на автомат, висящий на плече Николая.

— Приходилось — так — же коротко ответил он.

— Отлично. Тогда в путь — и развернувшись она стала удаляться.

— Я — я, гер — майор… — пробубнил про себя Николай, когда она отошла немного дальше. — Сан Саныч, ну и зачем нам эта командирша? Сами не дойдём что — ли?

— Сами нет Коля. Она нам нужен. Видал как она стрелял? Настоящая снайпер! Нам такая попутчик сильно нужен! Да и красивая какой, ты же сама хотел познакомиться.

— Ничего я не хотел — пробурчал Николай, и поскорее двинулся вперёд, с желанием поскорее прекратить данный разговор.

— Хотела, хотела, я всё видал! — не отставая не в темпе шага, не в плане назойливости, продолжил ехидный дед.

Николай не ответил, лишь ускорил шаг. Сан Саныч, который нес на руках козлёнка Ваську, тяжело пыхтя, пытался не отставать.

— А куда она нас повёл? — поравнявшись с Николаем, вновь заговорил он.

— Вот сами и узнайте — ответил Николай остановившись. — Давайте — ка мне сюда Василия, вы устали наверно его нести. Оденьте на плечи мой рюкзак, он не тяжелый. Отдохните, а я Ваську понесу.

— Фууух… рахмят — коротко поблагодарил Сан Саныч, вытерев пот со лба, и передавая из рук в руки козлёнка.

Освободившись от ноши, пожилой татарcкий говорун вздохнул полной грудью, почувствовав небывалую легкость. Удобно надев рюкзак на плечи, он, легкой трусцой припустил вперёд, обгоняя Николая.

— Вели…как там она…Вели…этот…Слава — как всегда ломая язык обратился он к провожатой.

— Сан Саныч, если ничего срочного, то я вообще — то говорила, что идти надо тихо — назидательным тоном ответила Велислава, не останавливаясь.

— Да это понятная. Вопрос надо спросить. А куда мы идём?

— Всё туда — же, в центр города. За помощью. Забыли?

— А почему этот дорога идём?

— Потому что туда, куда ехали вы, идти нельзя. Опасно. Следовательно, надо сделать крюк, обойти опасное место.

— А, понятная — закивал Сан Саныч. — А вы точно этот дорога знаете?

— Не волнуйтесь. Не заблудимся.

— Карта имелся с собой, или компас?

— И карта есть, и компас, и навигатор, и даже туристические маршруты, для комфортных прогулок по открытой местности. Всё здесь — Велислава коснулась пальцев своего лба. — Теперь, если допрос окончен, прошу потише.

Сан Саныч только пожал плечами. Девушка очевидно знала, что делает, однако, делиться знаниями совершенно не торопилась. Разговорчивостью тоже не отличалась. Про то что дружелюбности к своим новым знакомым она не испытывала, и вовсе говорить не приходилось. Оставалось только стиснуть зубы, и мириться с особенностями характера своей провожатой.

Провожатая, внезапно подняла в верх руку, сжатую в кулак. Николай и Сан Саныч, понятия не имели, как трактовать данный жест, однако благоразумно предпочли пока не задавать вопросов, полагая, что Велислава всё разъяснит сама. Николай даже, на всякий случай, прикрыл Ваське рот ладошкой.

И действительно, пояснения не заставили себя долго ждать. Некоторое время вглядываясь куда — то в даль, через монокуляр, Велислава произнесла:

— Впереди железнодорожные пути. По близости никого. Доберёмся до них. Если повезёт — найдём средства связи, и вызовем помощь. Вперёд.

И не дожидаясь, попутчиков, двинулась вперёд. Сан Саныч воодушевленно посмотрел на Николая, который закатив глаза, и в явно насмешливой манере «взял по козырёк».

— К пустой голове руку не прикладывают — не оборачиваясь, бросила на ходу Велислава.

Николай даже вздрогнул. «Глаза на затылке что — ли?» — подумал он, когда они с Сан Санычем, устремились следом.

— У кого она ещё пустая — пробурчал Николай себе под нос.

— Милые баранятся — только чешутся — с ехидной улыбкой, изрёк пожилой татарин.

Николай в очередной раз закатил глаза.

Глава 6

Глава 6.

Железнодорожные пути были пусты. Не проезжали по ним стуча колёсами пассажирские рейсовые поезда, не прибывали грузовые составы, с прицепленными цистернами или саморазгружающимися хопперами, не бороздили причудливо переплетающиеся железнодорожные полотна, одинокие ремонтные автомотрисы. Пути казались, заброшенными, необитаемыми. Безжизненными.

Николай, Велислава и Сан Саныч, молчаливой мини — колонной двигались вдоль путей. Велислава шла первой. Сан Саныч, что — бы не отставать и всё время находиться в поле зрения остальных шел вторым. Николай, и почивавший у него на руках Васька, замыкали колонну. Козленок, который совершенно не был против того что его всё время носят на руках, успел разомлеть и преспокойно спал.

Велислава, велевшая никому не произносить ни слова без её команды, двигалась с грацией львицы, готовящейся напасть на добычу — настолько же тихо и в то же время уверенно и быстро. Николай, шедший последним, уже не в первый раз обругал себя за то, что пошел на поводу у Сан Саныча и согласился терпеть солдафонские замашки, этой агрессивной особы, и позволил собой командовать.

«К пустой голове руку не прикладывают…откуда ты только взялась такая, деловая? Какая-нибудь дочка военного офицера, который всю жизнь хотел, чтоб у него родился сын, а родилась она. Наверняка, когда все остальные детишки, в садике стихи про новый год учили, она дома строевой устав зубрила. Тоже мне, солдат Джейн… Не удивлюсь, если её любимый цвет, это «камуфляж», любимая обувь — армейские ботинки — берцы, любимый автомобиль — БТР, а лучший подарок на 8 марта — новый пистолет, или бесплатный абонемент, на курсы по рукопашному бою» — мысленно ругался Николай.

Велислава внезапно остановилась, и повернулась к своим спутникам, устремив взгляд на Николая. «Что, на ещё и мысли читать умеет? И что теперь? Драться полезет?» — недоумевал Николай, не зная, чего ожидать.

— Впереди вагоны. Вокруг никого, но надо быть настороже. Передай козлёнка Сан Санычу, а сам держи оружие наготове. Я иду первая, вы за мной, нога в ногу. Ни от кого не звука.

— Есть сэр — огрызнулся Николай, передавая Ваську в руки Сан Саныча. Велислава в ответ лишь молча покачала головой. Проверив патроны в стволе своего ружья, и дождавшись пока Николай снимет с плеча автомат, она коротко скомандовала «Вперёд», и все двинулись за ней.

Впереди действительно показались неподвижно стоящие на разных путях вагоны, самых различных мастей. Длинной чередой металлических громад, сцепленные друг с другом стояли грузовые полувагоны, для перевозки сыпучих грузов. На следующей железнодорожной ветке, с ними соседствовали хопперы — грузовые вагоны бункерного типа. Немного в стороне от них, отдельную ветку занимали длиннющие составы с цистернами. На другой ветке, отдельно от других, словно занимая какое — то элитарное место среди всех этих «работяг», важно располагались пассажирские вагоны.

Продвигаться приходилось вдоль составов. Расположенные бесконечно — длинными стенами, с обеих сторон от идущих, вагоны, закрывали обзор, и было совершенно невозможно рассмотреть, что происходит с другой стороны от них, пока не доберёшься до места сцепки одного вагона с другим. По — этому, Велислава, жестами показала, что нужно пригнуться, и заглядывать под вагоны, что — бы видеть, что происходит снаружи. И первая, своим примером, поспешила показать, что имела ввиду.

Николай сам не заметил, как на несколько секунд оторопел, когда его взгляд остановился на Велиславе, которая пригнувшись, двигалась впереди него. В таком положении, материя её мешковатых штанов натянулась, подчеркивая все изгибы её длинных ног, и прочих анатомических округлостей. Николай встряхнул головой, отгоняя так некстати нахлынувшие мысли, и услыхал, как за спиной, сдержанно захихикал Сан Саныч. Ох уж этот лукавый дедушка…

Стена из вагонов всё никак не заканчивалась. Теперь, цистерны и хопперы, сменились на крытые грузовые вагоны. Неизвестно сколько пришлось бы ещё двигаться полу — гуськом, когда Велислава, внезапно присела, и жестом показала остальным сделать тоже самое, а затем, указала пальцем на что — то впереди, по ту сторону состава. Николай пригнулся пониже, всматриваясь в пространство под колесами вагонов, и наконец понял, что её встревожило.

С другой стороны состава, метрах в шестидесяти, он разглядел несколько пар ног. Вагоны по — прежнему закрывали видимость, по — этому не было понятно, кто находился впереди — нормальные люди, или белоглазые. Велислава жестом велела Николаю и Сан Санычу оставаться на месте, и взведя курок своего ружья, бесшумно двинулась вперёд, на разведку.

— Какой смелый девушка! — вполголоса проговорил Сан Саныч.

Николай не ответил, но мысленно согласился. Конечно, приветливостью и дружелюбием, их попутчица далеко не отличалась, и немного уже начинало бесить то, что при такой выдающейся внешности, она имела абсолютно тяжелый характер вперемежку с солдафонскими замашками, но вот чего у неё было не отнять, так это смелости. Таким не каждый мужчина мог бы похвастаться, что уж говорить о представительницах слабого пола.

Велислава вернулась очень быстро. По — прежнему, не говоря ни слова, и объясняясь жестами, она объяснила, что вперёд идти нельзя. «Значит не нормальные…» — с горечью подумал Николай. Велислава приложила палец к губам, велев не шуметь, и указав жестом следовать за ней, двинулась в обратном направлении. Николай и Сан Саныч, поспешили последовать её примеру, как вдруг…

— Меее!

Все трое вздрогнули. В царящей вокруг тишине, это прозвучало как раскат грома на безоблачном небе, или как громкое «апчхи», в мирной и бесшумной библиотеке, если бы библиотекарь, неосторожно достал с полки, изрядно запылившийся книжный том, или как внезапный звонок на телефон сапёры, занятого обезвреживанием сложного детонатора, короче говоря — ужасно громко и совершенно неуместно. Николай и Велислава, ошарашенно уставились на Сан Саныча, который, в свою очередь, не менее ошарашенно уставился на козлёнка Ваську, который, как оказалось, успел проснуться.

— Меее! — повторил парнокопытный зверёк.

Велислава мгновенно припала к земле, вглядываясь в пространство под вагонами. Среди металлических колес, рессорных балок и прочих подвогонных коммуникаций, она ясно смогла различить, что ноги белоглазых, которые несколько мгновений назад находившиеся в движении, теперь остановились, и скорее всего, обладатели ног, вслушивались в окружающие звуки, пытаясь понять, откуда доносилось блеяние.

— Меее! — вновь повторил Васька.

Ноги перешли в движение, решительно направляясь к тому месту, где в данный момент пряталась вся троица.

— Быстро! — прошипела Велислава, толкая Николая и Сан Саныча, буквально силой заставляя их перейти на бег. Но не успели они сделать и пары шагов, как впереди, метрах в семидесяти, из-за вагонов появилась целая толпа белоглазых, перегораживая пути к бегству. Беглецы, рефлекторно обернулись в противоположную сторону, с которой их уже поджидали те белоглазые, от которых они попытались скрыться. Пути к отступлению были отрезаны.

Белоглазые, с обеих сторон, однако, не очень — то спешили нападать. Их белоснежные глаза, лишенные радужной оболочки, не моргая глядели на беглецов, обслюнявленные рты, не произносили не звука. Среди этой банды слюнявых головорезов, легко было различить представителей различных профессий — тут и машинисты, одетые в специальную униформу, и проводницы пассажирских поездов, сотрудники железнодорожной полиции, люди в штатской одежде, встречающие, провожающие, или обычные пассажиры, чей рейс так и не отправился по назначению — словом все те, кого эпидемия белоглазого безумия, застигла в том момент на вокзале и его окрестностях.

— Мамочка родная! — дрожащим голосом, и, внезапно без малейшего намёка на акцент, произнёс Сан Саныч.

Белоглазые упыри, будто ждавшие малейшей реплики от своих потенциальных жертв, как по команде просились вперёд. Васька, быстрее всех смекнувший что к чему, выскользнул из объятий Сан Саныча, и молниеносно рванулся под ближайший вагон.

— Стой! Куда побежала?! — всплеснув руками заголосил Сан Саныч, последовав за козлёнком.

— СанСаныч, назад!!! — рискуя надорвать горло, заорал Николай. Но тот уже, вылез с другой стороны вагона, и потерялся из поля зрения.

— Быстро сюда! — крикнула Велислава, схватив Николая за воротник, и увлекая за собой. Повесив ружьё на плечо, она рванулась к ближайшему крытому вагону, молниеносно вскарабкиваясь на его крышу, по металлической лесенке, расположенной на его торцевой части. Николая незамедлительно последовал ей примеру. Весьма вовремя — белоглазые упыри с обеих сторон, уже добежали до вагона, и теперь разъярённо рыча, толкались возле лесенки, мешая друг другу забраться на верх. Воспользовавшись заминкой, Николая с крыши вагона увидел, как Сан Саныч, проявляя для своего солидного возраста чуть ли не спринтерскую скорость, добежал до ближайшего пассажирского вагона, влез внутрь, захлопнув за собой дверь. Часть белоглазых, бросившихся за ним, яростно налетела на двери вагона, пытаясь ворваться во внутрь.

— Эй вы! Не трогайте его! Эй уроды, я здесь! — кричал Николай, пытаясь отвлечь их внимание на себя.

— Не стой! — Велислава вновь схватила его за воротник, оттаскивая подальше, заметив, что белоглазые всё — таки сгруппировались, и теперь, извергая невнятные, но весьма пугающие гортанные звуки, начали свой подъём на крышу вагона.

Николай и Велислава, бросились бежать, перепрыгивая с одной крыши вагона на следующую. Миновав таким образом несколько вагонов, Николай оглянулся набегу, и увидел, что несколько белоглазых преследователей, уже гнались за ними, так — же перепрыгивая с крыши на крышу. Другие, видимо менее ловкие, преследовали их по земле.

Вагоны, которые раньше тянулись бесконечной вереницей, внезапно предательски закончились. Отступать было некуда. Можно конечно спрыгнуть с вагона вниз, и постараться оторваться от кровожадных белоглазых загонщиков на земле, но, никто не гарантировал, что при прыжке вниз, прыгуны не травмируют себе ноги. А там, уже не о каком бегстве не могло — бы идти и речи. Да и поздно было об этом думать — белоглазые, находящиеся внизу, уже успели добежать до конца состава, и теперь, нечленораздельно мыча наверно какие — то ругательства, на своём упыринном языке, ожесточенно барабанили по стенкам вагона, набрасываясь на него с разбега, словно пытались общим наскоком повалить огромную железнодорожную громаду на бок.

Велислава взяла на изготовку ружьё, готовясь к обороне. Николай присел на колено, взяв в прицел автомата, приближающихся к ним по крышам вагонов упырей.

— Стрелять только когда подойдут близко. Бить наверняка, точно в сердце, не забыл? Патроны береги — давала последние указания Велислава. Николая в очередной раз подивился её смелости и самообладанию. Хрупкая на вид девушка, держалась хладнокровнее многих крепких мужиков, с которыми он был знаком. «Откуда она черпает ресурсы для смелости, из каких недр души она извлекает такую отвагу?» — мелькнула мысль в голове биатлониста. «У меня, например, сердце колотится быстрее, чем этот автомат способен стрелять, в режиме автоматического огня, и это уж точно не от бега. А она…ой, что такое???»

Пол под ногами, а вернее крыша вагона, внезапно резко качнулась. Велислава повалилась на колени, а стоявший на колене Николай, и вовсе нырнул носом вперёд. То ли последний вагон в составе не был сцеплен с остальными, то ли свирепеющие внизу белоглазые так старались разнести его, что попутно разворотили и сцепное устройство — вопрос который так и остался без ответа. Единственное что было ясно, это то что крытый грузовой вагон, тронулся с места, и медленно мелодично стуча колесами, покатился по рельсам. Несколько белоглазых, бежавших по крышам вагонов, совершив изящный прыжок, всё — таки успели зацепиться за край удаляющегося вагона. Остальные, попытавшиеся сделать тоже самое, не долетев самую малость, столь — же изящно шлёпнулись вниз на землю.

Николай поднялся на ноги, пытаясь оценить ситуацию. А оценить тут было что. Медленно, но верно набирая скорость, вагон двигался в неизвестном направлении, при этом, по земле за ним гнались неугомонные белоглазые, благо для них вагон не катился с бешенной скоростью, что позволяло им на своих двоих, продолжать преследование. Другие белоглазые, повисшие на его торцевой части, по одному вскарабкивались на крышу. Со стороны, всё происходящее напомнило Николаю сцену, из фильма «Неуловимые Мстители», который он ещё в детстве, смотрел вместе с бабушкой и дедушкой по телевизору. В нём, в одной из сцен, главные герои, сражавшиеся на стороне красной армии, так — же, находясь на крыше вагона, отбивались от нападающих, а по земле их преследовали враги — «белые». Иронично то, что и Николая с Велиславой, в настоящий момент, тоже преследовали отчасти «белые», пусть даже это определение, напрямую касалось только цвета их глаз.

Первых двух из них, взобравшихся на крышу, Велислава уложила точными выстрелами, после чего, те улетали вниз. Третьего из нападавших, она встретила ударов ружейного приклада в лицо, отчего белоглазый, зарычав в бессильной злобе, потеряв равновесие, рухнул с вагона вниз, в след за своими слюнявыми собратьями.

И вот тут, Николай, глядя на Велиславу, обомлел уже во второй раз. Да что уж там — даже рот раскрыл от удивления. В единый миг, девушка, из миниатюрной модели для подиума, с хамоватой манерой общаться, превратилась в эдакую безостановочную машину, по истреблению, и отчасти даже унижению, окруживших её противников. Со скорость промчавшейся в голове мысли, и грацией примы профессионального балета, она выполняла просто немыслимые маневры, уклоняясь от наскоков, бросавшихся на неё белоглазых. Они кидались на неё с разных сторон, их пальцы тянулись к её нежной девичьей шее, мерзкие обслюнявленные рты, ощерялись хищным оскалов, готовых впиться в жертву зубов. Но, после того, как несколько точных ударов прикладом охотничьего ружья, лишили безумных белоглазых хищников, этих самых зубов, схватка стала напоминать, не ожесточенную оборону, против нескольких нападающих, а скорее, игру ловкой кошки, с парой — тройкой пойманных ею мышей. Так что, кто тут был большей жертвой — вопрос дюже любопытный.

В очередной раз, уклонившись, от бросившихся на неё с двух противоположных сторон белоглазых монстров, Велислава, перехватив ружьё поперёк, коротким и точным ударом, снесла обоих незадачливых охотников вниз с вагона, моментально присела, уклонившись от наскока, прыгнувшего на неё другого кровожадного психопата, молниеносно выпрямившись, отшвырнула нового нападающего мощным ударов ноги, и вновь уклонилась от нового наскока белоглазого, успев сделать ему подсечку, и ещё до того как тот упал, послала вдогонку брутальный удар прикладом ружья. Белоглазые разлетались в разные стороны, и буквально сыпались с крыши вагона, как осыпаются спелые яблоки со своих веток, в ветреную погоду. Николай, наконец опомнившись от удивления, что — бы помочь бесстрашной воительнице, хотел уже было ворваться в гущу сражения, замахнувшись прикладом автомата. Но, после того, как один из белоглазых, получив сокрушительный удар, с рёвом пролетел мимо него, биатлонист, хорошенько поразмыслив, решил не мешать действиям профессионала. Чего доброго, сам схлопочет крепкую затрещину, и благополучно кувыркнётся вниз, в след за поверженными Велиславой белоглазыми. На протяжении всей схватки, она не сделала ни одного лишнего движения, двигаясь и действуя четко, слажено и безошибочно. По — этому, Николай, благоразумно отойдя назад, вновь принял на себя роль восхищенного наблюдателя за разворачивающимся здесь зрелищем. А зрелище действительно было завораживающим. Глаз не оторвать!

Воспользовавшись краткой передышкой, Велислава откинула ствол ружья, молниеносно извлекая стреляные гильзы и загоняя на их место новые. Сомкнув ствол, возвращая его в позицию для стрельбы, она успела услышать сзади, предостерегающее:

— Вниз!!!

Повинуясь, она мгновенно пригнулась, совершила кувырок вперёд, но ещё до того, как она завершила свой маневр, прозвучал одиночный выстрел. Перекатившись на живот, она увидела одного из белоглазых, видимо вскарабкавшегося по боковой стенке вагона, со сквозным отверстием в груди. Поверженный упырь, обессиленно рухнул вниз, на крышу вагона, и ещё до того, как его тело скатилось вниз, Велислава разглядела, стоящего на колене Николая, ствол автомата которого, слегка дымился после выстрела.

Вагон резко вильнул в сторону, совершив поворот на стрелке, переезжая на другую линию, и Николай, не удержав равновесие, завалился на бок, лишь чудом не слетев при этом с вагона вниз. А вот одному из белоглазых, повезло намного меньше. Входя в поворот, вагон буквально сбросил его с себя, как строптивый конь скидывает с себя неумелого наездника. Николай, пытавшийся удержаться от падения, в последний момент успел заметить лишь задранные в полёте, ноги неудачливого упыря.

Николаю наконец — то удалось приподняться. Стоять на крыше движущегося вагона в полный рост, он благоразумно не стал, и удерживая равновесие в сидячем положении, огляделся вокруг. Нападающих больше не было. Как не было и Велиславы. Лишь её ружьё, зацепившееся ремнём, за крышку загрузочного люка, одиноко лежало на крыше вагона. «Неужели упала?!» — мелькнула ужасная мысль в голове Николая.

— Велислава! — встревоженно крикнул он, глядя во все стороны, пытаясь понять, что стало с девушкой. — Велислава!!!

— Я здесь!!! — долетел откуда — то знакомый голос.

Николай тут — же упал на живот, и по-пластунски пополз к краю крыши вагона. Добравшись до края, он осторожно выглянул вниз. На боковой стенке, крепко держась руками за дверной рельс, по которому двигались раздвижные двери вагона, висела Велислава.

— Держись! — протягивая девушке руку крикнул Николай.

Далеко не с первой попытки, но, Велислава, при помощи Николая, всё — же сумела взобраться обратно на крышу вагона. Оба молча сели, тяжело дыша, словно этот самый вагон они только что разгрузили, а не взобрались по нему. Железная дорога, к слову, теперь двигалась по склону вниз, отчего вагон, судя по всему, стал набирать всё большую и большую скорость. Ветер, трепавший одежду и свистящий в ушах, лишний раз подтверждал эту догадку.

Сидя на крыше, мчащейся вперёд, неуправляемой многотонной махины, Николай вспомнил, как много лет назад, один приятель рассказывал ему про своего деда, который был железнодорожным рабочим, и который рассказывал много разных историй, о своей работе. Однажды, он рассказал, о сортировочной горке — месте, куда каждый день прибывают сотни различных составов. Есть у такой горки, так называемый «горб» — место, с которого вагоны, скатываются вниз по склону, на большой скорости, совершенно ни кем неуправляемые. Николаю тогда не верилось, в подобные истории, это казалось совершенно не логичным, что здоровенная металлическая громадина, может лететь со склона, безо всякого контроля, и это вроде как даже совершенно обыденная ситуация, для работников этой самой сортировочной горки. И уж точно Николай и помыслить не мог о том, что однажды, правдивость подобных историй, ему придётся подтверждать самолично.

— Надо добраться до лестницы, и попытаться спрыгнуть на ходу — озвучила свои мысли Велислава.

— На такой скорости? Разобьёмся! — категорично отвечал Николай.

— Есть идеи лучше?

— Может он остановится в конце концов сам? — с надеждой в голосе предположил Николай. — Склон когда-нибудь закончится, вагон выйдет на ровную плоскость, и замедлится. Не будет же он вечно мчаться.

— Может быть. При условии, что там, далеко впереди, не стоят другие вагоны. А если всё — таки стоят? Тогда мы на полной скорости влетим в них, и, сам понимаешь, ничем хорошим это для нас не закончится — констатировала Велислава. — Придётся спрыгнуть.

Словно в ответ на её слова, откуда — то сзади, громогласно, подобно рёву стада слонов, идущих на водопой, донесся сигнал локомотива. Николай и Велислава одновременно оглянулись и не поверили своим глазам. На большой скорости, их, по пятам преследовал маневровый тепловоз. Из окошка кабины машиниста, высунулась знакомая татарская физиономия.

— САН САНЫЧ?! — в один голос закричали Николай и Велислава.

— Быстрая сюда! Прыг — скок делайте! — донеслась в ответ, привычная тарабарщина.

Николай и Велислава недоумённо переглянулись, видимо до сих пор не понимая, на самом ли деле они видят то что видят, или от скоростной езды, у них начались галлюцинации.

— Ладно, потом будем удивляться. Уходим отсюда, скорее! — первой пришла в себя Велислава.

Придерживая оружие в руках, ползком, как солдаты на поле сражения, они добрались до торца вагона, приготавливаясь спускаться по лестнице вниз. Локомотив прибавил скорости, и догнав вагон, подобрался максимально близко к механизму для сцепки вагона с составом.

— Сначала ты — сказал Николай, пропуская Велиславу вперёд.

Она коротко кивнула, и поспешила начать спуск. Осторожно, шаг за шагом, она спустилась как можно ниже. Повесив ружьё поперёк тела, что — бы то не стесняло движений, Велислава несколько мгновений собиралась с духом, и наконец, улучив момент, словно молодая пума, быстрым и точным движением рванулась вперёд, перепрыгнув с лестницы на тепловоз, крепко ухватившись за поручни.

— Ай, какая хорошая молодец!!! — не удержался от похвалы пожилой татарин. — Коля, быстрая сюда прыг — скок делай!!!

Николай, на мгновение задержался, решив посмотреть вперёд, нет ли чего на пути мчащегося вагона, и едва не вскрикнул. Впереди, на путях, как и предполагала Велислава, расположились другие вагоны, и расстояние от них до вагона, на котором в данный восседал Николай, стремительно уменьшалось. Понимая, что до столкновения остаются считанные секунды, Николай едва не слетел с лестницы, во время спуска. Спустившись до нужного уровня, он на секунду задержал дыхание, словно готовился к прыжку в воду, и резко кинулся вперёд, буквально обняв на лету поручни на борту локомотива. Велислава тут — же поспешила к нему, помогая взобраться.

— Сан Саныч, назад!!! — не своим голосом закричал Николай.

Пожилой татарин, среагировал как надо, моментально сбрасывая скорость. Пустой вагон, пулей умчался вперёд, и в следующий несколько секунд, впереди раздался страшнейший грохот, скрежет, скрип и лязг металлических конструкций — вагоны столкнулись. Грохот, как от взрыва гранаты, разлетелся на сотни метров по округе. Неуправляемый крытый вагон, со всего размаха, влетел во впереди стоящего железнодорожного собрата, буквально снеся того с путей, и увлекаемый своей — же собственной скоростью, столь же благополучно сам слетел с железнодорожного пути в противоположную сторону, подняв в воздух невероятно большую тучу из песка и пыли.

Тепловоз наконец остановился. Некоторое время, никто не произносил ни слова, приходя в себя, и от увиденного, и вообще от всего только что пережитого. Когда шок понемногу начал спадать, Сан Саныч, выбравшись из кабины, поспешил к своим спасённым союзникам.

— Ну как, все живая? — обратился он, привычно коверкая слова.

— Сан Саныч, дорогой, как вы?! — Николай, растрогавшись бросился обнимать его. — Вы в порядке?! Не пострадали?! Как вы выбрались?!

— Нормальная — беззаботно махнул рукой пожилой татарин.

— А откуда умеете поездом управлять? Вы не рассказывали.

— Это не поезд. Это — маневровая тепловоз — сделав важный вид, пояснил Сан Саныч. — Я ведь рассказывал уже, что работала садовник?

— А что, садовников обучают тепловозом управлять? — с улыбкой спросила Велислава.

— А вот слушайте, что старая татарин говорит — сделав ещё более важный вид отвечал Сан Саныч. — Работала я значит садовник. Много где работала. Однажды на вокзал работала садовник. Там, где главная выход, недалеко клумба был. Я там цветошки поливала, трава полол, за клумбы ухаживала. А ещё там лужайка декоративный был. Там трава газон вырастал. Мне сказали «надо Сан Саныч, трава косить». Ну я ленивый никогда не была, когда деньга платят. И дали мне косилка. А косилка не простой. Не такой, как тележка руками таскала, а такой, как в кино — за руль села, и поехал, а он сама косит.

Сан Саныч выдержал небольшую паузу, и продолжил.

— Была у меня там дружок, Борька. Работала он машинист на тепловоз. Мы вместе в столовая ходили, пельмень покупали. И вот однажды Борька мне сказала: «Давай Сан Саныч, турнир с тобой играть, в домино. Кто десять раз в домино выиграла…тот и выиграла. Если я десять раз выиграла — ты мне свой машинка — косилка, кататься даёшь». А я ему «А если я выиграла — ты меня на свой тепловоз покатать будешь». В общем я выиграла. И Борька меня на тепловоз потом катала. Так нельзя конечно, начальник у Борька ругаться могла. Пришлось ему тоже пельмень покупать. А ещё халва, чак-чак, и чаёк хорошая.

— И что — же, один раз покатались, и уже научились тепловозом управлять? — большие красивые глаза Велиславы, стали ещё больше от удивления.

— Так пока Борька меня катала, я смотрел, где он какой кнопка нажимал, какой рычажок тянула, каждый деталька запомнил. У меня же память — как иностранная фото — аппарат такой была, забыл, как она назывался…Полный боров что — ли…

— Полароид? — сдерживая смех, предположил Николай.

— Да — да, полный робот! — утвердительно закивал Сан Саныч.

Николай уже не сдерживаясь, захохотал в полный голос. Велислава практически сразу разделила его эмоции.

— Я что, смешную сказал? — растерянно проговорил удивлённый татарский дедушка, чем вызвал новый приступ хохота у молодых людей.

Вдоволь навеселившись, Николай огляделся по сторонам, размышляя, куда двигаться дальше. Вокруг, замысловатой паутиной металлических рельсов, в разных направлениях тянулись ветки железных дорог. Сигнальные указатели, и маленькие бетонные «пикетные» столбики с различной числовой нумерацией, расположенные вдоль путей, непосвященному человеку разумеется не могли дать никаких подсказок.

— Надо двигаться дальше — прерывая раздумье, заговорил Николай. — Только надо понять куда.

— Вперёд поехали пока, дорога то свободный — ответил Сан Саныч, указав пальцев направление.

И действительно, после того как рассеялась пыль после погрома, утроенного от столкновения вагонов, можно было ясно рассмотреть, что путь, на той железнодорожной ветке, на которой сейчас находился тепловоз, совершенно открыт. Других составов на нём не было, столкнувшиеся вагоны, были размётаны по сторонам, дорогу ничего не преграждало.

— Поехали — решительно продолжал Сан Саныч. — Может на эта тепловоз и выберемся близко, в центр города.

Как — бы желая поддержать данные слова, из кабины машиниста тепловоза, донеслось блеяние.

— Сан Саныч, вы и Ваську тоже нашли?! — не поверил своим ушам Николай.

— Да! Там она, сидит, только вас ждала — с улыбкой ответил он.

Николай переглянулся с Велиславой. Девушка никак не прокомментировала сказанного, но, было очевидно, что в данной ситуации, куда логичнее и безопаснее, будет двигаться на транспорте, чем снова, затаив дыхание, красться на цыпочках по шпалам, заглядывая под каждый вагон.

— Хорошо — утвердительно произнёс Николай. — Выдвигаемся. В путь.

Он уже хотел направиться к кабине, как вдруг Сан Саныч отстранил его в сторону.

— Сперва девушка должен пройти — сделав смешной реверанс, приглашая Велиславу пройти первой по узкому проходу вдоль капота тепловоза, сказал он.

Девушка слегка улыбнулась, и поспешила в кабину.

— Учись пока Сан Саныч живая — с мудрым видом, чуть ли не философски изрёк татарин, подмигнув Николаю.

— Долгих вам лет жизни, дорогой вы наш — с улыбкой ответил Николай.

Глава 7

Глава 7.

Солнце уже скрылось за горизонтом, а тепловоз, соблюдая умеренную скорость, продолжал двигаться вперёд. Световой прожектор, расположенный в изголовье кабины локомотива, светивший вдаль, освещал лишь бесконечные, параллельно расположенные линии рельсов, да густую лесную растительность, стелившуюся с обеих сторон от железной дороги.

Пока Сан Саныч был занят управлением транспорта, Велислава колдовала над, локомотивно-стационарной рацией, расположенной внутри кабины машиниста. Однако, все попытки, выйти на связь хоть с кем-нибудь, закономерно терпели фиаско. Такие рации, были предназначены, для связи, с другими поездами, или для связи с железнодорожными станциями, с которых, естественно, в условиях творившегося повсеместно хаоса, никто не отвечал. Да и кому отвечать — уцелевшим после нападения белоглазых людям? Если даже им не удалось покинуть территории станций и вокзалов, то вполне вероятно, они сидят где-нибудь в укрытии, наглухо забаррикадировав все окна и двери, боясь не то что, подать сигнал о помощи по рации, но и попросту громко дышать, пока где — то рядом, бродят обезумевшие бестии, которые слишком остро реагируют на малейший услышанный звук.

— Ребята — заговорил Сан Саныч, сбрасывая скорость тепловоза до минимальной. — Ехать дальше опасная. Дорога не знаю, везде темно. Вдруг впереди дорога нет, или другая что — то?

— Тогда лучше остановиться, и сделать привал — констатировала Велислава. — Включим проблесковые огни, что — бы тепловоз было видно издалека, на случай если на встречу кто-нибудь поедет. Запрёмся в кабине, и переночуем здесь…

Велислава прервалась, окинув взглядом всех присутствующих. Николай и Сан Саныч, молча слушали её указания, отчего ей стало неловко. Если раньше, она относилась к своим внезапным попутчикам, как к не вовремя свалившейся на её плечи изящные плечи обузе, в лице смешного дедушки, и парня с манией к красноречию, с которыми придётся нянчится, то, побывав с ними бок о бок в серьёзной передряге, девушка изменила своё нелестное мнение, буквально посмотрев на них другими глазами. После сумасшедшей гонки, верхом на крыше крытого вагона, вперемежку со стрельбой и рукопашной схваткой, в которой польза нашлась даже от этого любителя высокопарной речи, а смешной дедушка, тот вообще всех спас — после такого, Велиславе было неловко отдавать им указания.

— Хм…ну, то есть, если никто не против, и не у кого нет других предложений — поспешила поправиться она.

— Я думаю, это разумно — без раздумий ответил Николай.

— Да, правильная. — поддержал Сан Саныч. — В кабине закроемся, будет безопасная. Места тут конечно не огромная, как пословица говорит «у Гульки нос», но, мы не гордая, будем подвинутся, как говорится в другой пословица, «в темноте да не в орбите».

В кабине машиниста, моментально воцарилась тишина, сквозь которую, можно было расслышать странные звуки, похожие на робкое похрюкивание двух сонных свинок — Николай и Велислава, не без труда сдерживались от смеха.

— Ай, опять смешную сказал, да? — растерянно пролепетал Сан Саныч.

«Свинки» проснулись, перестали быть робкими, и пространство внутри кабины, аж зазвенело от их хохота.

— Ай, зараза такой, смеются над бедная татарин — беззлобно проговорил Сан Саныч, с улыбкой наблюдая за тем, как веселятся его младшие товарищи, и через несколько секунд, сам присоединился к всеобщему веселью.

***

Сделали так, как договорились — полностью остановив движение тепловоза, зажгли буферные фонари, с обеих сторон тепловоза, для того, что — бы его было видно издалека, на случай, если на путях появятся другие поезда. Никто не мог поручиться за то, что при нынешней ситуации в городе, движение железнодорожного транспорта будет оживлённым, да и вообще, хоть мало-мальски налаженным. Однако, бросить на путях, многотонного железнодорожного тяжеловеса, без опознавательных сигнальных знаков, никто из троицы не осмелился. Конечно, на свет буферных фонарей могли среагировать не только другие поезда, на которых может быть, удалось спастись другим выжившим. Вполне возможно, что, подобно мотылькам, летящим на огонь, сюда легко могут прибрести и белоглазые. По — этому, в целях безопасности, Николай и Велислава, вскарабкались на крышу тепловоза.

— Если вдруг будет нападение, лучше находиться выше нападающих — с видом бывалого полководца произнесла Велислава.

Кабину машиниста, для ночлега, молодые люди, вежливо уступили Сан Санычу и Ваське. Но перед тем, как занять свои «спальные» места, пожилой татарин поманил Николая в сторону, попросив посторожить его, пока тот отойдёт в кустики, и сделает там «очень важное дело». При Велиславе, вежливый дедуля, разумеется не стал делать ничего подобного, героически терпя уже длительное время, по — этому, девушка не сразу сообразила, что происходит, когда Николай, сняв автомат с плеча, попросил её «прикрыть» их в случае чего.

Пока Сан Саныч занимался «важными делами», Николай оборвал несколько ближайших кустов, и сорвал несколько веток с зелёными листьями, с ближайшего дерева — для Васьки. Вручив охапку растительности вышедшему из кустов Сан Санычу, биатлонист, пропустив своего пожилого поднадзорного вперёд, пристально осмотрелся по сторонам. Вроде — бы ничего особенного, лес как лес, но, в сгустившейся темноте, местность, выглядела дремуче, неприветливо, даже немного устрашающе. Вдобавок, возмущалась где — то неподалёку, чем — то встревоженная ночная сова, а задувший под вечер, легкий осенний ветерок, словно нарочно играя на нервах, заставлял каждый раз невольно вздрагивать, теряясь в догадках, шелестят ли заросли от ветра, или оттого, что, какая-нибудь кровожадная слюнявая гадина, продирается сквозь темноту, в поисках новой жертвы.

«Куда ты ведёшь нас, не видно не зги…» — вспомнились Николаю строки Рылеева. «Да уж, пейзаж, прямо скажем, жутковатый. Вроде и красиво, живописно, как с картины Васнецова, но только страшнее. Спокойно Коля. Ты не Иван Царевич, Елену Прекрасную тебе, от злого царя спасать не нужно, она сейчас вон — на тепловозе сидит, из ружья целится, такая сама, любому царю в глаз двинет и не поморщится. Так что успокойся, возьми себя в руки, что за нежности?».

Николай оглянулся. Сан Саныч был уже возле тепловоза, и теперь, с охапкой Васькиного корма подмышкой, вскарабкивался по ступенькам вверх. Да уж, практика «покорения стремянок» во дворе дома Николая, явно не прошла для старика даром. Николай ещё раз взглянул на лес, и покрепче сжав автомат, поспешил в след за ним.

— С облегчением вас, джентльмены — встретила его ироничной шуткой Велислава, которая разумеется догадалась, по какому такому «важному делу», можно ненадолго скрыться в объятиях местной флоры. Явно уж, не из — за, огромной трепетной любви к матушке природе. Николай, в ответ, скорчил кислую гримасу, словно говоря «не ёрничай», и помогая Сан Санычу подняться наверх и благополучно запереться в кабине, сам взобрался на крышу их вынужденного средства передвижения.

Козлёнок Васька, на ближайшее время, был обеспечен кормом, а значит, и остальные могли приступить к ужину. Конечно, назвать ужином, поедание сухой прессованной лапши в брикетах, можно было лишь с огромной натяжкой. Скорее, это напоминало, перекус школьников, после окончания учебного дня, вредными для желудка чипсами. Однако, ничего другого, в рюкзаке Николая, само собой не было, так что, оставалось сказать спасибо и на этом. Нет, конечно можно было рискнуть, и начать давиться порошковой смесью, с надписью «картофельной пюре» на упаковке. Однако, употреблять сей продукт, в сухом виде, желающих не нашлось, а залить данное «блюдо» кипячённой водой, что — бы оно хоть как — то могло соответствовать, аппетитно выглядящей картинке на упаковке, возможности не было, так как, ни у кого из присутствующих, не было с собой не кипятильника ни чайника, ни посуды для данных целей. Всю эту сухомятную трапезу, хоть как — то спас горячий ароматный чай из термоса, взятого Николаем с собой, в дорогу. Правда и тут тоже не обошлось без оказий, поскольку, ни у кого, элементарно, не было с собой, ни одной чашки. Были правда мысли, разрезать на пополам, пустую пластиковую бутылку, найденную в кабине машиниста, и соорудить из неё импровизированную посуду, однако, от этой идеи быстро отказались. Мало ли что могли держать в ней, предыдущие её владельцы, тут так можно было чаем напиться, что потом, все трое, наперегонки бросились — бы, обратно в густые заросли местной флоры, по «очень важным делам».

Посему и оставалось, в порядке очереди, ожидать, пока кто-нибудь один не насладиться горячим напитком, воспользовавшись крышкой термоса как стаканом, и не передаст законную очередь, ожидавшему товарищу. Так Николай и Велислава, сидя на крыше тепловоза, прямо над кабиной машиниста, вежливо уступили «право первого бокала» Сан Санычу, и только после этого, приняв термос, через боковое раздвижное окошко кабины, сами приступили к чаепитию.

— Расскажите джентльмены, что тут вообще происходит? — заговорила Велислава, приняв от Николая крышку — стакан, с горячим питьём. — Что случилось с людьми в нашем городе? Да и вообще, только ли в городе, или по всей стране? Что это — эпидемия, химическая атака, всеобщее помешательство, или что — то ещё?

— Могу лишь сказать, что с самого своего возвращения в город, задаюсь подобными вопросами — пожав плечами ответил Николай. — Я в отъезде был. Вернулся домой, понимаешь, а тут…Даже мысли дурацкие были, что это из-за меня, ну знаешь, будто бы я привёз с собой какую — то заразу.

— Ну если там, откуда ты вернулся всё в порядке, значит такое только в нашем городе твориться. К тому — же, если бы причина была в тебе, и я и Сан Саныч уже давно бы сверкали белыми глазами — вынесла резонное умозаключение Велислава.

— Да — да Коля, не ты виноватая! — вторил ей голос снизу.

— Да, кстати, Сан Саныч — Николай прилёг на крышу локомотива, что — бы быть немного ближе к собеседнику, находящемуся внизу. — Расскажите, как вам удалось выбраться — то, из западни?

— Ооо… — задумчиво протянул в ответ татарин. — Быстро бежала. Весь свой жизнь так не бежала, как в эта раз. Говорят — же, у страх глаза великая! Забежала в вагон, дверь щёлк! На замок! А белоглазая дурак в дверь стучит, ой как стучит, думала весь вагон сломается, как карточная дом! Думаю — всё, секир — башка Сан Саныч настала!

Старик перевёл дыхание, немного помедлил, и продолжил.

— Стала бегать по вагон, выход искала. Туда — сюда бегал — а выйти боюсь, вдруг в другой дверь псих забежит, и меня сцапала. Потом — таки собралась, и тихонько на цыпочку, в другая дверь пошел. Белоглазая псих, она глупый, пока в один дверь ломился, я в другой дверь убежала. А там другая вагон. Я там прятался. А потом слышу — ребёнка маленький плакал! Рядом, близко! Я аж себя за сердце взял! Как думаю ребёнок сюда попала?! И побежала по вагон, искать. В каждая угол глядела, не вижу где ребёнка. А она плачет, кричит! Я прям испугалась! А потом хорошо послушала — а это не ребёнка, это маленькая козлёнок кричит! Я опять искала в каждая закоулок. И нашла! Это не ребёнок, это наш Васька была! Представляешь Коля, она на самый высокой полка в вагон залезла, как умудрился, я весь ум сломала!!!

— Да уж, Васька у нас, зверёк феноменальный — с улыбкой подтвердил Николай.

— Точно, фига — аномальный! — как всегда услышал по — своему, согласился Сан Саныч. — В общем, я его на руку взяла, ели достал с полки. И побежала к другая дверь вагон. На улицу вышел, и побежала. Бежал как молодая сайгак! А белоглазая псих меня увидала!!! Я думала всё — попала Сан Саныч, в жирную ногой! И тут — увидала тепловоз! А белоглазая псих, уже в пятку наступала! В общем — на лестница тепловоз как птица какой-нибудь подлетел! В кабина успел забежать, Васька на пол положила, дверь щёлк — закрылась! На полу села. И боюсь. Мурашка бежит. Белоглазая маньяк уже в дверь стучался, я думала сейчас мне конец пришла. И тут вспомнила, про та случай, когда моя друг Борька, катал меня на тепловоз. Я тут аж подпрыгнула! И быстрая всё сделала — одна рычаг потянула, кнопка нажала, кран дёрнула — и тепловоз тронулась! Поехала! А псих глупая вся попадал вниз! Я окошку смотрела, и вижу — Коля и Слава живой! На вагон сверху едет! И дерётся! Ой как дерётся! А псих глупая, за вагон бежит, шайтан такая!!! Я скорость большую добавляла, догонять надо, помош моя друзья делать! Хорошо, что там стрелка переведённый был, а то, я на ваш линия не попал бы совсем!

— Да уж… — протянул Николай, выслушав героический рассказ. — Если б не вы, что бы с нами было тогда.

— Не стояла благодарность — с улыбкой ответил Сан Саныч. — Слава, а вы где учился такой драться? Такой красивый пинка давал, рука вот так кидал, вообще красивая! Псих с вагон улетала, как миленький! Ба! Я такой не видал ещё! Только в кино! Где такая приём научился?

— Да много где — без лишних эмоций отвечала девушка.

Николай поднялся, из лежачего положения, посмотрел на девушку. Она протянула ему, уже осушенный стакан — крышку. Николай протянул руку, что — бы забрать его, неумышленно коснувшись её изящных пальцев. На мгновение их взгляды встретились. Николай тут — же опустил глаза, забирая крышку, и вновь наполняя её из термоса. Снова протянул его девушке, и поймал не себе её пристальный взгляд. Она смотрела не него, с лёгким любопытством и недоумением. «Ну ещё — бы» — подумал про себя Николай. «У такой красавицы наверняка толпы поклонников, которые мечтают прикоснуться к её рукам. Да и не только к ним… И ей, как женщине, наверняка льстит такое внимание. А тут — на тебе! Робкий мужчинка, коснулся пальчиков — и глазки потупил. Фи… Только к ней так просто не прикоснёшься — моментом пальцы морским узлом завяжет, тому, кто без разрешения попытается руки распустить. Роза — красивый цветок, да только шипы слишком острые…»

— Слава, ну расскажите пожалуйста, интересная же. Если это не секретная конечно — донеслась снизу спасительная абракадабра Сан Саныча, прерывая неловкую паузу.

— Да ничего секретного разумеется — ответила девушка, устремив взгляд на ночное небо. — Зовут меня Велислава. Мне 27 лет. Имею чёрный пояс по каратэ, айкидо, и степень мастера по крав — мага.

— Какой нога? — недоумённо донеслось снизу

— Да не нога — улыбнулась Велислава. — Крав — мага, это израильская система самозащиты.

— Ого! Вы такой молодая, а уже такая мастер!

— Сан Саныч, не обращайтесь ко мне на «вы». Это я к вам так должна обращаться, вы старше меня. Так что, можно на «ты» — внесла коррективы в субординации Велислава.

— Хорошо — подхватил довольный татарин. — Слава, а ты охотник?

— Почему? — не поняла девушка.

— У тебя ружьё охотничий.

Девушка сразу сделалась серьёзной, явно не торопясь с ответом. Понимая, что вопрос, вероятно причиняет неудобство, Николай поспешно добавил:

— Если это не приятный вопрос — не отвечай. Просто забудем об этом.

— Да нет, всё нормально — по — прежнему сохраняя мрачный вид, ответила Велислава. — Раз уж у нас такой вечер задушевных монологов…

Она выдержала небольшую паузу, словно собираясь с мыслями, и наконец продолжила.

— Зовут меня, как уже говорила ранее, Велислава. Приёмам научилась, благодаря своему бывшему мужу. — она едва заметно ухмыльнулась. — Я совсем юная была, когда мы поженились. Я тогда училась в институте, на кафедре иностранных языков, хорошо и прилежно училась, была отличницей, свободно говорила на английском и французском языках. После института думала пойти работать переводчицей, или стюардессой. А парни со всех потоков, пытались за мной ухаживать. Я не хвалюсь, просто так всё и было… А, потом я познакомилась с моим будущим на тот момент мужем. Он был не такой как все остальные мои ухажеры. Во — первых внешне. Высокий, статный такой, плечи широкие, блондин с голубыми глазами. А во — вторых, он и ухаживал не так как остальные. Цветы дарил, стихи читал, вёл себя так романтично. Машину красивую имел. Как тут было не влюбиться… Да ещё из обеспеченной семьи, мать в администрации города работала, отец помощником депутата. Мои родители в общем тоже не бедные, оба занимают руководящие посты в нефтяной компании. Не его не мои родители не были против такого «перспективного» союза для своих детей…В общем, по окончании института, мы сразу поженились. Мне родители говорили, «умница, во какого жениха отхватила, обеспеченного, красивого, дети какие получатся, породистые…» И я так думала, пока однажды не застукала его с какой — то девкой…

Она уставилась в одну точку, и замолчала. Надолго. Казалось, что она полностью отключилась от окружающего мира, абсолютно уйдя сознанием в свои мысли и воспоминания. Ментально, она находилась где — то далеко, в тех временах и событиях, о которых не хотелось вспоминать, и которые, к сожалению, не так — то просто забыть. Воцарившуюся тишину никто не осмеливался нарушать, разве что, дурная сова, вновь подала голос, не постеснялась напомнить о своём недалёком присутствии. И лишь когда Николай, наполнив крышку — стакан, новой порцией чая, и протянул его Велиславе, она, будто придя в сознание, но, при этом не совсем понимая, что происходит, несколько секунд смотрела на стакан, от которого, тонкой струйкой поднимался пар, затем переведя взгляд на Николая коротко кивнула в знак благодарности, приняв стаканчик с горячим напитком.

— В общем, всё закончилось скандалом, и рукоприкладством с его стороны — продолжала Велислава, отхлебнув из чашки, и вновь уставившись в одну точку. — Я попала в больницу с сотрясением мозга. Его родители попытались замять конфликт, но я отказалась идти на мировую. Мои родители меня в этом поддержали. Подали заявление в полицию. Дошло до суда. Но в суде, мне ничего доказать не удалось. Его родители хорошенько постарались, что — бы факт моего попадания в больницу, списали на случайность, мол сама споткнулась, сама ударилась, сама себе сотрясение сделала, дурочка кривоногая. После этого естественно развелись. И так мне обидно стало… — Велислава прервалась на мгновенье, сделав глоток. — Что — же получается, всякие подонки пользуясь высоким положение своих родителей, будут вытворять что им вздумается, и никто их не сможет наказать? Вот тогда я и решила учиться защищать себя, и записалась на каратэ. В моём возрасте как говорят, было уже поздно начинать, о шансе хоть чего — то достичь в этом спорте, можно напрочь забыть, разве что, для поддержания здоровья заниматься. Эдакий экзотический фитнес, с восточным уклоном… А, у меня от таких слов, ну просто кипело всё внутри! Короче, проявив вредность, я не только стала «чего — то добиваться», но и получив коричневый пояс, и выиграв несколько соревнований, стала заменять тренера, на занятиях. И однажды, возвращаясь домой, с тренировки, какого — же было моё удивление, когда на улице, я увидела знакомую машину, внутри которой сидел мой бывший муж. Да не просто сидел — а тискал какую — то девчонку, причём, судя по её крикам, ей это явно не нравилось. Как у меня всё внутри вскипело тогда…Я попросту выволокла его из машины., и опрокинула на землю. А он мало того, что вновь попытался на меня руку поднять, так ещё и вытащил из машины биту. Модный атрибут современных водителей…В общем, мы снова оказались в суде. А как могло быть иначе, ведь, защищаясь, я сломала ему колено. Его родители и в этот раз попытались его выгородить, но, в этот раз, всё было иначе. Этот дурачок не подумал о том, что сейчас везде, на каждом здании и столбе, вешают видео камеры, и как раз, на одну из таких камер, которая была установлена на здание, рядом с которым от поставил свою колымагу, и попали кадры того, как он бросился на меня со своей дубинкой. Плюс, та девчонка на него заявление подала. А защита этого подонка, в суде, пыталась на меня повесить статью…как же там говорилось… — Велислава нахмурилась, вспоминая точную формулировку. — А, вспомнила! «Совершение преступления, с применением навыков силовых единоборств, против невооруженного человека, который заведомо для применяющего, не обладает подобными навыками». Но, ничего у них не вышло. На записях камеры, ясно было видно кто, на кого, и с чем напал, и что напавший уж точно не относился к категории невооруженной жертвы. В общем, на этот раз, справедливость восторжествовала. Родители этого подонка, потом возили своё ненаглядное чадо заграницу, на лечение, но, как мне рассказывали общие знакомые, он так и остался хромым. Стати у него поубавилось. Вот, с тех пор, на дух не переношу сладкоголосых говорунов, возомнивших себя Орфеями, взявшими себе за кредо выражение «женщина любит ушами». Так что, извини, что сорвалась на тебя — последнее было адресовано непосредственно Николаю.

— Вот негодяй такая! — донеслось снизу возмущенное восклицание. — Такой хороший девушка, палка бить! Я б ему сама морду набил, подлец такая!!!

— Спасибо Сан Саныч — с улыбкой ответила Велислава, немного воспрянув духом после тяготящих душу воспоминаний. — В общем, после этого инцидента я задумалась о том, что не плохо было бы, ещё, изучить техники защиты от вооруженного нападающего. Таким образом, параллельно с каратэ, я начала ещё заниматься и айкидо. Подготовка в каратэ, помогла быстро адаптироваться в новом единоборстве, и через полгода, я уже успешно крутила руки нападающим, а со временем завоевала черные пояса в обоих дисциплинах. Вся глупость в том, что все эти тренировки, постоянные спарринги, отработка приёмов защиты, и прочее, настолько вошли у меня в привычку, что, мне всё время хотелось всё большего и большего. Это стало уже просто как наркотик, без мордобоя, я уже чувствовала себя, просто некомфортно, а мягкая работа с партнёрами по спортзалу, облегчения не приносила. Так, я стала брать уроки по стрельбе, а позже, записалась на секцию Крав Мага. Имея опыт в прошлых единоборствах, я легко привыкла к новым нагрузкам, а имея ещё и «синдром отличницы», стала очень быстро постигать всё премудрости этой боевой системы, дойдя до степени инструктора.

Девушка снова выдержала паузу, залпом допив ещё не успевший остыть чай, и вернула крышку Николаю.

— А потом, со мной случилась депрессия — продолжила Велислава, своё невесёлое повествование. — Проснулась я однажды, и поняла про себя, что ничего так и не добилась за свою жизнь, кроме поясов в единоборствах. И то, все тренировки даже сама не отплачивала, всё сидела у родителей на шее. Я ведь даже не работала после института. А после развода, весь свой гнев, выплёскивала в спортзале. А родители, заботясь обо мне, молча оплачивали все мои капризы. Когда я это поняла, у меня случился нервный срыв. Скажешь я истеричка? — обращаясь к молча слушающему Николаю, обратилась Велислава.

Не зная, что ответить, биатлонист растерянно открыл рот.

— И очевидно будешь прав — ответила за него Велислава. Николай, незаметно облегченно выдохнул, в глубине душирадуясь, что не пришлось брать на себя роль психолога. Не то чтоб на него не произвела впечатление душещипательная история Велиславы, совсем наоборот, но, в такие моменты, для поддержки человека, нужно быть максимально деликатным и корректным, иначе говоря — выбирать слова, дабы ещё сильнее не задеть, потревоженные от забытья, тяжелые воспоминания. А если нечего сказать, то лучше помалкивать. Даже, надоедливая сова, и та приумолкла.

— Короче говоря, стало мне ужасно стыдно перед родителями. В последний раз взяв у них деньги, я уехала из города. Да, я не отсюда родом. Я купила небольшой загородный домик, и в тайне от родителей, завербовалась по контракту в армию. Да — да, можете считать меня ненормальной, но именно на такие крайности меня толкнула депрессия. Долго правда от родителей скрывать своё решение мне не удалось, ибо, когда, дочка, не единого дня не работавшая до этого, внезапно уезжает из города, при этом не звонит и не просит денег, значит, а) она устроилась на работу и живёт самостоятельно; б) с ней опять что — то случилось. Используя свои связи, они конечно нашли меня, но, уже когда я почти год отслужила. Мама тогда чуть в обморок не упала… В армии меня само собой в серьёз сначала не воспринимали. На вопрос «зачем тебе военная служба?», я отвечала «хочу родину защищать, пользу обществу принести», что вызвало улыбки у мужиков из призывной комиссии. Ну ещё бы! Приехала тут кукла Барби, всех спасти, прям без неё не справились бы. Один из младших офицеров, попытался рукам волю дать, когда я сдавала нормативы по физ. подготовке, за что я вывихнула ему пальцы на руке и сломала лодыжку. За это, меня сперва хотели выгнать, но, потом передумали, видимо решили наказать другим способом, и зачислили в ряды вооруженных сил, во вспомогательные войска, отправив в горячую точку на границе с Сирией. Насколько мне известно, обычно женщин не берут служить в такой род войск, если нет военного образования и специальной подготовки, зачисляя максимум на должность медсестры или радистки. В моём случае, как это не странно, сделали исключение. Всего год длился мой контракт, но, за это время я, несколько раз в вооруженных столкновениях побывала, и под обстрелами находилась, и все свои черные пояса на пригодность проверила. Я ведь сама тоже только недавно домой вернулась. Месяц назад. Прежде всего разумеется сообщила родителям что я дома, живая, и больше никуда не собираюсь. Отправила им большую часть денег, которые заработала по контракту. Стала думать, чем дальше заниматься? Что я умею? Что было у меня в жизни? Неудавшийся брак, разочарование в мужском поле, несколько лет спорта с почти наркотической зависимостью к агрессивным столкновениям, вероятно не самая стабильная психика, пусть это и не помешало при заключении контракта на военную службу… Что осталось? Умение покалечить противника, сотней разных способов, да позывной «слава». До сих пор не знаю, что это, возглас или имя…В общем, поразмыслив, я решила открыть секцию самообороны для женщин. Уже в интернете стала искать объявления, о сдаче помещений в аренду. И тут… — Велислава вновь выдержала короткую паузу. — Люди словно с ума сошли. Массово! Друг друга зубами на части рвали…Я такого никогда не видела, даже когда служила в горячей точке. Связь и интернет пропали. Я сперва, как и все, забаррикадировалась в своём доме, и так и сидела, пока дома было чем питаться. Надеялась, что власти помогут. Однако, никто не пришел на помощь. Вот и решила сама выбираться. А ружьё и патронташ, взяла у одного из погибших после нападения этих озверевших, с белыми глазами. Это было, уже когда я решила выбираться в город. Пробиралась через лес, и наткнулась на мужчину, который вероятно тоже пытался добраться до города. То ли охотником, то ли рыбаком он был, теперь уже никогда не узнаю. Одет был в камуфляжный костюм, сапоги болотные, с собой было это ружьё, и всё остальное. Пытался в лодку забраться, и попался на глаза одному из бродячих этих безумных зомби. Я не успела ему помочь — этот гад уже перегрыз ему горло. А тут я ему на его белые глаза попалась…Ничего на него не действовало. Двинешь ему в челюсть — встаёт. Бросишь об землю — встаёт. Я ему даже руку сломала, а он как будто не заметил. Я уж не знала, что делать. В очередной раз проведя бросок, я кинулась к ружью погибшего, и без раздумий выстрелила в ногу своему белоглазому противнику. И что вы думаете? На четвереньках, с простреленной ногой, почти ползком пытался до меня добраться. Вот тут я совсем растерялась. Вот так, не понимая уже вообще ничего, просто пятилась, пока не споткнулась. А этот, как будто только того и ждал. С простреленной ногой, такой прыжок совершить…никогда этого не забуду. Вся жизнь перед глазами промелькнула, пока я наблюдала его полёт, на лежащую жертву. Сама даже не знаю, как, чисто рефлекторно, двинула его ногами, отбросив от себя, и пальнула в грудь. После второго выстрела, он не поднялся…Когда в себя пришла, решила взять ружьё и патроны с собой. Главное добраться до помощи, а там всё сдам, во всём сознаюсь, пусть меня судят.

— Вместе сдаваться будем — впервые за долгое время заговорил Николай. — Я свой автомат, при похожих обстоятельствах получил. Так что, не волнуйся, сядем вместе.

— Это утешает — с легкой иронией ответила Велислава. — А ты, я так понимаю, профессиональный спортсмен, стрелок?

— Так очевидно? — вопросом на вопрос ответил Николай.

— Ну, ты точно не летчик и не офицер МВД, но при этом, носишь короткоствольный «Калашников», и стреляешь почти не целясь. На снайпера ты тоже не похож. Плюс, это — Велислава указала пальцем на эмблему на толстовке Николая, где красовалась надпись «федерация спортивной стрельбы».

Николай усмехнулся, но спорить не стал.

— Да, ты права — коротко ответил он.

— Ну? И всё? — и без того большие и красивые глаза Велиславы, от удивления стали ещё больше, словно девушка была персонажем японского аниме. — Ну нет, так не честно. Давай, поддержи вечер задушевных монологов, не только же мне одной тут, без умолку болтать.

— Да что рассказывать… — Николай опустил голову, и заметно погрустнел. Ну что ж, эстафета длительного рассказа о своей жизни, плавно перешла к нему, и вряд — ли ему теперь удастся от неё отвертеться.

— Зовут меня Николай, я действительно профессиональный стрелок. Я вот сидел, всё это время, слушал тебя, и поймал себя на мысли, что мне немного стыдно. Потому — что ты девушка, не рожденная для грубости и боевых действий, но при этом, и в армии побывала, и в любом бою победишь и не дрогнешь. А я к примеру, в армии не служил. Ты про родителей своих много можешь рассказать, а я своих почти не знаю. Всё что помню о них, так это то что оба предпринимателями были, бизнесом каким — то вроде занимались, ещё в 90 — е года, по крайней мере сейчас этот так называется, а тогда, их называли «челноки». Торговля, одним словом. Понятия не имею на сколько успешно они занимались своим делом, но, дома их почти не бывало. Всё в своих разъездах, в делах, в закупках, сбыте товара…Всё время меня бабушке с дедушкой оставляли. И так год за годом. Когда уже мне пора было к школе готовиться, бабушка с дедушкой, серьёзно с ними поговорили, и…родители от меня просто отказались, сославшись на «постоянную занятость». До сих пор не знаю, где они сейчас, что с ними. В общем, моими родителями всегда были бабушка и дедушка. Они мне и мать с отцом, они мне и учителя, и лучшие друзья, и единственная, настоящая семья… С детства у меня была астма. Не о какой физкультуре в школе, и речи идти не могло. Стоило мне побегать минуту, как я тут же падал и начинал задыхаться. Естественно, что за это, меня дразнили одноклассники. Даже летом, со сверстниками, я не мог нормально время проводить. Жутко стеснялся этого, и в конечном итоге, перестал общаться с кем — либо из них. Утешение находил в чтении книг. Бабушка моя, была учительницей в школе, с её подачи и перечитал почти всю русскую классику. А дедушка был музейным работником, часто брал меня с собой, там я мог часами ходить и разглядывать экспонаты, глазеть на картины, любоваться предметами старины и древнего быта. Отсюда и любовь к красноречию, и цитатам из литературы. Так что, тоже извини, что совсем не вовремя распустил язык — последнее было адресовано непосредственно Велиславе.

Девушка не ответила. Просто продолжала внимательно слушать, и теперь даже смотрела на Николая совершенно по — другому. Без насмешки и презрения, как раньше, а напротив, с любопытством и как будто — бы даже с заинтересованностью. Немного смутившись её взгляда, Николая ответ глаза, и продолжил.

— А знакомиться я и правда не умею. Где мне было практиковаться, и набираться уверенности в себе, когда все сверстники, лет в шестнадцать уже парочками гуляли, а я, как последний неудачник едва не задохнулся от волнения, когда девушка поцеловала меня в щёку. Потом всех ребят стали забирать в армию. Меня разумеется не взяли, с моей астмой. Да, в шестнадцать лет, это было для меня особенно унизительно. Я решил, что — то с этим делать. Решил начать делать пробежки, по окрестностям, в лесу и по полям, но, в первый же день, завалился в ближайший кювет, едва не потеряв сознание от удушья. Выход нашел в другом — плавание. Летом почти всё свободное время проводил на местной реке, а осенью и зимой, покупал абонементы в городской бассейн. Не помню сколько точно времени прошло, но, со временем, от астмы и следа не осталось. Справившись с одним своим физическим недостатком, я решил искоренять другие, и решил серьёзно заняться спортом. Хотелось, чего — то серьёзного, и как мне казалось, мужского. Так я записался на секцию стрельбы. Начал делать успехи, выигрывать соревнования… А, теперь вот думаю, чего ради, я брал все эти призовые места, завоёвывал разряды? Что — бы теперь в людей стрелять? Пусть даже, они и на людей то не похожи совсем, все эти белоглазые убийцы. Нет, такому меня не учили.

— И меня не учили — без радости в голосе поддержала разговор Велислава. — Только одно дело, если ты садист и психопат, которому просто нравится людей убивать, и совсем другое дело, когда ты защищаешь свою жизнь от нападения. Побывав в горячей точке, я это поняла очень быстро. Там или ты — или тебя. Только так.

— Может и так — ответил Николай. — Всё равно это не приятно. Так что, не ты одна каяться пойдёшь, когда, доберёмся до центра. А что — бы приблизить это время, предлагаю сейчас всем лечь отдохнуть. Довольно на сегодня откровений. Ты не против? — Николай посмотрел на Велиславу.

— За — лаконично ответила она.

— Сан Саныч, а вы? — обращаясь к находящемуся внизу татарину, спросил Николай.

— Я тоже за сегодняшнюю день устала — честно признался тот. — Из коляска летала, тепловоз угоняла, от псих с белый глаза убегала…Уф, тяжелая день. Слава, возьми мой кофта, я в кабине, а ты на крыша спать собрался, тебе чтоб холодна не был — с этими словами, Сан Саныч передал из окошка кабины свою толстовку, в руки свесившемуся с крыши Николаю.

— Тогда, если никто не возражает, лягу спать. Желаю всем доброй ночи — сказал Николай, протянув девушке толстовку. Снова, едва коснувшись её пальцев, немного смутился, мысленно обругав себя за робость, и, стараясь не подавать вида, плотнее застегнул свою толстовку, улёгся спать прямо на крыше тепловоза.

— И тебе — мягко ответила Велислава, последовав его примеру. И хоть Николай не был уверен, но, то ли по интонации, то ли чисто интуитивно, ему показалось, что девушка улыбнулась, говоря эти слова.

— Добрая ночи, молодая люди — закрывая окошко кабины, завершил «вечер задушевных монологов» Сан Саныч.

Глава 8

Глава 8.

Ночь прошла безмятежно. Прохладная осенняя ночь, почти моментально убаюкала усталых путников, и выпустила из своего нежного плена, лишь когда, утреннее солнце, разогнавшее ночной мрак, стало заметно, и непривычно сильно для этого времени года припекать, отчего на крыше тепловоза, да и внутри кабины машиниста тоже, стало ощутимо жарко.

Утро, после предварительной разведки местности, разумеется началось, с «важных дел» Сан Саныча, при сопровождении Николая, да и чего греха таить — всем было нужно на время, скрыться в ближайших зарослях, особенно Николаю и Велиславе, скоротавшим ночь под открытым осенним небом, на свежем, и весьма прохладном воздухе.

А вот Сан Саныч к слову, ночью от прохлады не страдал. Включив, установленный в кабине калорифер, пожилой татарин, в компании с козлёнком, прекрасно спал в небольшом, отапливаемом помещении, о чём Николай и Велислава, узнали только утром. «Тут пещка был, я его включала» — рассказывал о своей ночевке татарский пенсионер.

Объединяющее всех желание, поскорее добраться до центра города, с целью получения помощи, заставило всех в максимально короткие сроки закончить утренние сборы, и, снова выдвинуться в дорогу. Тепловоз, под управлением Сан Саныча, плавно тронулся вперёд. Велислава ещё несколько раз, попыталась выйти хоть с кем-нибудь по рации, но результат, увы, ровным счётом, ничем не отличился от предыдущих попыток. Бросив тщетные попытки установить связь, девушка заняла место помощника машиниста, вежливо уступленное ей Николаем.

Примерно через пол часа езды, раскинувшийся по обеим сторонам железной дороги лес, заметно поредел, а чуть позже и вовсе сменился открытым полем. Примерно в это — же время, у тепловоза закончилось топливо, и многотонная железная махина, неподвижно замерла, посреди степи. Не сказать, что кого — то это сильно удручило, никто, даже в самых смелых фантазиях не представлял себе того, что на тепловозе, можно доехать, прямо к центру города, со словами «здрасте, это тут помощь раздают? Дайте две».

Покидая свой вынужденный транспорт, «искатели помощи», вновь предусмотрительно зажгли буферные фонари на тепловозе, дабы его было видно в темноте. Конечно — же, никто не знал, хватит ли заряда аккумуляторов для питания фонарей, до наступления темноты, но, все сошлись на общем мнении, что, пусть даже вероятность того, что по путям, в ближайшее время, будет двигаться другой представитель железных дорог, крайне мала, но, оставить свою многотонную «лошадку» без опознавательных сигналов, и спровоцировать этим, потенциальное столкновение с ней в темноте — такого позволить себе Николай, Велислава и Сан Саныч, просто не могли.

Уже перед самым уходом, Сан Саныч, преподнёс очередной сюрприз. С возгласом «я один вещь вспомнила», пенсионер вдруг рванулся обратно к кабине тепловоза, появившись через минутку, с небольшим подсумком для инструментов, который он нашел ночью, во время ночёвки в кабине.

— Сан Саныч, ну зачем вам лишний груз? Гаечные ключи нам вряд — ли в дороге пригодятся — обратился к нему Николай.

— Ты ещё не поняла, какой вещь я сделаю — хитро улыбнувшись, ответил ему пожилой татарин, и открыв боковую дверцу на кузове локомотива, скрылся внутри. Николай и Велислава непонимающе переглянулись, и решили последовать за ним, дабы узнать, что задумал их пожилой попутчик.

Войдя в ту же дверь, за которой пару мгновений назад скрылся Сан Саныч, Николай и Велислава, оказались внутри дизельного помещения, в котором располагались технические «внутренности» тепловоза. Татарский пенсионер, который только что закончил орудовать гаечными ключами, сцеживал воду, из труб дизельной установки, в, найденное здесь же ведро.

— Сищас умыться, рука помыть можно будет, и с собой водищка взять! — довольно улыбаясь произнёс Сан Саныч. — Вспомнил, как мне Борька показывала этот место, кран всякая показывал, бирка объяснял. Голова ещё не забыл!

— Странно, что при вашей фотографической памяти, вы забыли нам сказать про это, довольно, не тесное помещение — назидательным тоном ответил Николай. — Мы бы тут переночевать могли, вместо того, чтоб ютиться на крыше.

— Ты меня про него не спрашивала! — удивлённо парировал Сан Саныч.

— М-да, я такая — пробурчал Николай, за что тут — же получил лёгкий поучительный подзатыльник, от стоящей рядом Велиславы.

— Не дразнись — пояснила она своё действие.

— Больше не буду — виновато ответил Николай. — Извините Сан Саныч.

— Я же старая уже, память не тот — оправдывался Сан Саныч. — Когда была молодой, память о-го-го какой был, а теперь, скоро имя свой забывать буду. О, водищка накапал уже! Сищас гайку покручу взад, умываться будем!

После совершения водных процедур, нацедив ещё пол ведёрка воды, ушлый татарский старичок, вернул инструменты в кабину машиниста, прихватив с собой ведро с водой, и, найденные в кабине спички. Уже на выходе из кабины, совестливый татарин, в лежащем на приборной панели канцелярском блокноте, начиркал послание: «Уважаемая машинисты. Ведерка у вас забрала, извините, она нам совсем нужный сейчас. Уважаю. Сан Саныч». После чего, вся компания, наконец — то выдвинулась в путь.

Двигались уже в утвержденном порядке: первой, с ружьем наготове шла Велислава, за ней, с Васькой на руках, семенил Сан Саныч. Замыкал процессию, с ведерком в руках, и автоматом на плече, Николай. Задачу Велиславы, по разведке местности, несколько усложнил тот факт, что, как оказалось, после совершения суицидальных прыжков с мчащегося вагона, из её кармана вылетел монокуляр, и теперь, приходилось полагаться лишь на её умение, ориентироваться на местности. К счастью, поле, по которому они двигались, просматривалось на сотни метров вперёд, видимость вокруг, в столь безоблачный и теплый день была идеальная, а местная луговая растительность, состоящая из низкорастущих кустарников, совершенно не мешала обзору.

Примерно через час пути, путники остановились для привала. Оставив отдыхать, изрядно уставшего от дороги Сан Саныча, Николай и Велислава, стали готовить завтрак. Прежде всего, надо было, каким — то образом, употребить в пищу, единственное съестное, что осталось в рюкзаке Николая — порошковые пюре, быстрого приготовления. Сделать это, можно было, разумеется, только залив всё это, не очень полезное кушанье, кипящей водой. Вот тут — то и пошли в ход спички, и ведерко, с небольшим запасом воды, заботливо набранное Сан Санычем, в тепловозе. Под костер, была вырыта небольшая ямка в земле, найденные поблизости, небольшие камни, были умело выложены в аккуратную подставку для установки ведра. Для поддержания костерка, пришлось правда немного разорить часть местной флоры, правда только той, которая уже выцвела и высохла, так как, другую её часть, ту, которая была ещё зеленой и сочной, успешно опустошал, резвящийся неподалёку Васька, чьи гастрономические потребности, в корне отличались от запросов его двуногих спутников.

Разведя костёр, и поддерживая его пламя, сжигая сухие кустарники, воду в ведре, хорошенько прокипятили. А потом ещё раз. И ещё раз. Всё — таки, вода была добыта, из системы, которая явно не предусматривала поддержания её питьевых качеств, по — этому, нужно было подстраховаться, прежде чем употреблять её в пищу, иначе, был велик риск, скорчиться здесь — же, на лоне природы, в лучшем случае получив несварение, в худшем — серьёзное отравление.

Наконец, как следует прокипятив воду, и заполнив ей, небольшие пластиковые стаканчики, в которых находилась порошковая снедь, тщательно перемешав её заранее припасёнными для этих целей веточками, одиноко стоящего неподалёку «дикого финика», все приступили к употреблению пищи.

— Последний раз, вот так у костра сидела, только во время службы — поделилась мыслями Велислава. — А уж палочками ела, наверно в последний раз, ещё будучи студенткой, когда с подружками в суши — бар ходила. Всё думала, удастся ли, ещё когда-нибудь, устроить такие душевные посиделки. И вот тебе на — и у костра сижу, и палочками ем. Всё — таки, жизнь полна иронии…

— А я так сидела, ещё когда молодая мальчик был — поддержал разговор Сан Саныч. — Ещё до той, когда работала садовник. Хорошо с друзья сидела, байка говорила, песня пела татарский «Эх сез матур кызлар» …Хорошая время был.

— Сан Саныч — отвлекаясь от еды, обратилась Велислава. — Я вот о чём всё думаю. Я и Коля с оружием идёт, в случае чего можем защититься. А вы не вооружены. В случае нападения, вам есть чем защищаться?

Пожилой татарин задумчиво пожал плечами в ответ.

— Ну, может ножик перочинный в кармане есть, связка ключей, цепочка толстая, хоть что-нибудь?

Сан Саныч отрицательно покачал головой.

— М-да — задумчиво протянула Велислава. — Нехорошо. Тогда, остаётся защищаться голыми руками. Я кое — что покажу. Вставай — обратилась она к Николаю, вскакивая на ноги.

— А я — то чего? — удивлённо уставился на неё Николай, чуть не подавившись своей порцией пюре.

— Ну не на Сан Саныче же мне показывать, и не на Васе — пояснила Велислава. — Не бойся, больно не будет.

— Поел пюрешки… понимая, что от него вряд — ли отстанут, Николай, с сокрушенным видом, отложил в сторону своё кушанье, и поднялся на ноги, встав напротив девушки.

— Представим, что у нападающего в руках пистолет — голосом инструктора, проводящего подготовку бойцов специального назначения, заговорила Велислава. — Он направил оружие на вас. Коля, сделай вид что целишься в меня из пистолета. Вот так, спасибо. Профессионал, не станет так делать — продолжила она, обращаясь к Сан Санычу. — Профессионал будет стоять на расстоянии, держа оружие близко к себе. Но, бывают и такие, не самые умные нападающие, считающие что если у тебя в руках пистолет, то ты уже всесилен, и тебя все боятся — для наглядности, Велислава подняла руки вверх. — В таких случаях, инструкторы Крав — Мага, учат делать так — она молниеносно перехватила руку Николая, за ладонь с тыльной стороны.

— Быстро, но без замаха. Ладонью накрываем окно выхода гильзы на затворной раме пистолета — продолжала Велислава, урок самообороны. — Если пистолет заряжен, и приведён в боевую готовность, то есть, патрон уже находится в стволе, нападающий, при вашем движении, наверняка сделает выстрел. По — этому, перехватывая оружие, мы уходим с линии атаки, что — бы выстрел прошел в сторону от нас. Противник наверняка может снова попытаться сделать выстрел, но, тут его ожидает сюрприз. Для того, что — бы сделать новый выстрел, стреляная гильза должна выйти из окна выхода гильзы, а на её место, должен поступить новый патрон. А так как мы перекрыли ладонью окно выхода, новый патрон поступить не может. С револьвером ещё проще — пока удерживаете барабан, он механически не сможет провернуться, и выстрел не произойдёт. Теперь у нас есть пара секунд, что — бы действовать. В Айкидо, есть понятие «атеми», то есть, отвлекающего удара. Можно нанести удар ногой в пах, колено, берцовую кость, либо, удар пальцами по глазам — каждое своё слово, инструктор Слава, наглядно дополняла короткими выпадами, но не доводя до логического завершения, что — бы не травмировать Николая, превратившегося на время в манекен для отработки приёмов.

— И пока, противник приходит в себя, мы, не отпуская оружие, можем провести болевой приём, называемый в Айкидо, вторым контролем. А именно, контролируя кисть противника, двумя руками, накладываем свой локоть на локтевой сгиб руки противника, при этом, выкручивая его кисть в обратную сторону. Видите, как он скрипит зубами? Продолжаем давить на кисть, заставляя сесть противника на колени. А дальше на выбор. Или, выкручиваем кисть дальше, доводя до перелома в суставе, или, отбираем оружие, ломая палец, находящийся на курке и добавив противнику пару ударов ногами, или, разворачиваем его кисть в другую сторону, снимая болевое воздействие, но, одной рукой, продолжая удерживать его за кисть, упираем его руку с оружием, в его же челюсть, а второй рукой, тянем его голову к себе за затылок. Может плавно соскользнуть ладонью, с окна выхода гильзы, и выстрелу противника, уже ничего не будет мешать, но, тогда он просто разнесёт себе лицо. Конечно, если противник не опытный, он не поймёт, что для выстрела, сначала нужно снова передёрнуть раму, что — бы освободить ствол от стрелянной гильзы, и дослать в ствол новый патрон, иначе выстрела не будет, но, вряд — ли, кто-нибудь, захочет это проверять на себе — завершила объяснение Велислава, поднимаясь на ноги.

— Ну и какой, во всём этом смысл?! — раздосадовано заговорил Николай, потирая кисть руки. — Белоглазые с пистолетами не нападают!

— Хм, это верно — задумчиво ответила Велислава. — Ты прав, не с того начали. Тогда по — другому. Держи меня за плечи. Или за горло.

— Зря сказал… Экзекуция продолжается? Или тебе просто понравилось меня колотить? — продолжил ворчать Николай.

— Ладно, не хнычь — спокойно парировала Велислава. — Это всё ради Сан Саныча.

— Если спросит, скажите, что всё поняли с первого раза, потому — что я отказываюсь это повторять — обойдя вокруг, с любопытством наблюдающего за всем происходящим, татарина, шепнул Николай.

— Давай уже, конспиратор, нападай — с улыбкой продолжала Велислава, прекрасно слышав слова биатлониста. — Рассмотрим другую ситуацию, когда вас хватают за горло руками. Хватай Коля. Хорошо. В подавляющем большинстве ситуаций, при таком захвате, противник или ударит головой, или коленом, или вас приложит головой о стену. Белоглазые и вовсе, сбивают жертву с ног, и впиваются зубами в шею… Наша задача, просунуть свою руку, вот в это пространство, между двух его руку, которые держат вас за горло. Делаем «атеми» по глазам. Да не бойся ты Коля! Итак, делаем удар по глазам, или нажимаем одним пальцем. Если противник, после этого не отпускает захват, своим локтем, давим на его локтевой сгиб. Видите, он не отпустил захват, и после моего действия, приблизил ко мне голову. Берём той рукой, которой давили на сгиб его за челюсть, а второй за затылок, делаем поворот, заставляя его потерять равновесие, делаем шаг в ту сторону, в какую выполняли поворот, и противник падает. Можно при падении, приложить его головой о землю. Резко повернув его шею, можно и вовсе её сломать. Ну как Николай, это более подходит для обороны от белоглазых? — последнее было уже адресовано, лежащему на земле биатлонисту.

— Да ну тебя… — пробубнил Николай, поднимаясь на ноги.

— А можно и вот так — Велислава, схватив Николая за руки, резко потянула его на себя, заваливаясь на спину, при этом, уперев свою ногу ему в живот, швырнула его через себя, классическим броском из дзюдо. Николай картинно пролетел пару метров, и плюхнулся на траву. К нему тут же подскочил Васька, видимо посчитав, что хозяин снова решил поиграть, весело попрыгать и поваляться в травке.

— Злорадствуешь, да? — прокряхтел скачущему вокруг него козлёнку Николай.

Васька лишь продолжил весело гарцевать вокруг.

— Ты в порядке? — склонилась над поверженным стрелком Велислава.

— Лгунья — коротко ответил тот.

— В смысле?

— Ты сказала, что больно не будет…Садистка блин… Если будешь так обучать, в своей секции по самообороне, на тебя в суд подадут, твои же ученицы… — продолжил бухтеть обиженным голосом Николай.

Девушка лишь улыбнулась в ответ, и помогла ему подняться, и отряхнут одежду.

— Сан Саныч, вопросы по увиденному есть? — словно солдатам на плацу, задала вопрос Велислава. — Что-нибудь поняли?

Сидящий в позе полу — лотоса, с улыбкой на лице, отчего был сейчас похож на нэцкэ — фигурку, какого-нибудь азиатского Будды, Сан Саныч честно ответил:

— Нищего не поняла, но мне весь понравился!

Велислава сокрушенно возвела взгляд к небу, затем достала из кармана, компактный складной швейцарский нож «мультитул» с множеством насадок, и протянула его старику.

— Тогда вот так — пояснила она. — Совершенно о нём забыла. Ношу с собой, по рекомендации тренера по Крав — Мага. Не бог весть что конечно, но, хоть какая — то защита.

— Вот так, колотят тебя, швыряют, и всё за зря — усаживаясь обратно на своё место, проговорил Николай.

Взяв свой пластиковый стаканчик с ещё теплым пюре, он, держа его перед собой, словно это был бокал с вином, задумчиво произнёс:

— Господа, я предлагаю выпить тост за здоровье нашего любимого, нашего обожаемого монарха, за которого каждый из нас готов пролить свою кровь…

— Слава, ты слишком сильно Колю, об земля кидала, она сама с собой говорить стал — озадаченно уставившись на стрелка, проговорил Сан Саныч.

— Неужели перестаралась? — обеспокоенно подхватила Велислава.

— Невежды — опустив голову, проговорил Николай. — Это Куприн. Классика русской литературы.

— Вот компания собрался — снова приняв образ Будды, заговорил Сан Саныч, гладя по голове, вдоволь наскакавшегося, и теперь мирно прилегшего рядом козленка Ваську. — Один девушка, рука крутит, нога махает, целая взвод солдат подзатыльник надаёт, такая она крутой. Другая — молодой человек, ходячий книжная магазин, любой фраза красивый помнит, такая она умный… Одна мы с тобой нормальная.

***

Покончив со своей скромной трапезой, вся компания снова выдвинулась в путь. Во главе шествия, традиционно двигалась бдительная Велислава. В опустевшем рюкзаке Николая, уютно устроился малыш Васька, а сам рюкзак, уютно устроился на плечах Сан Саныча, шедшего вторым. Кохлёнок вообще, из всей компании, путешествовал в самых комфортных условиях — его кормили, поили, носили на руках. Королевские условия. Не хватало разве что слуг с опахалами.

Хозяйственный Сан Саныч, которому теперь не нужно было тащить козлёнка на руках, тащил теперь с собой опустевшее ведро, с которым, по известным только ему причинам, не захотел расставаться. Даже когда Николай, попытался деликатно намекнуть, что не нужно с собой тащить лишний, пусть и не тяжелый, но, всё — таки груз, и для убедительности напомнил про плохую примету с пустым ведром, пожилой татарин лишь беззаботно ответил:

— Это когда баба — плохой примета. А я всегда была мужик.

Бескрайнее поле, совершенно не спешило показать свои границы. После ещё часа пути, вид бесконечно тянущихся луговых угодий, начал понемногу раздражать. Наконец Николай не выдержал, и нарушив уговор, о том, что нужно двигаться тихо, прервал молчание логичным вопросом:

— Велислава, ты точно знаешь куда идти?

— Понятия не имею — не моргнув глазом, ответила она.

— Здравствуйте приехала… — в унисон мыслям Николая, растерянно пробормотал Сан Саныч.

— А куда — же ты нас всё это время ведёшь? — не отставал Николай.

— В центр города.

— Стоп, так не пойдёт — Николай остановился. Его примеру последовал Сан Саныч.

— Перестань отвечать в своей лаконичной солдатской манере — биатлонист начал терять терпение. — Брось все эти свои «так точно, никак нет». Объясни толком, ты знаешь куда идти, или нет? Долго нам ещё так идти, глядя на линию горизонта?

Велислава тяжело вздохнула, и обернулась к вопрошающему.

— От дороги, мы шли в западном направлении. Помнишь, когда я сказала, что к пустой голове руку не прикладывают? Как думаешь, откуда я узнала, стоя к тебе спиной? Не знаешь? Отвечу за тебя — солнце находилось позади нас, и я видела твою тень, когда ты кривлялся позади меня. Когда мы дошли до железной дороги, солнце было уже не в зените, а уже двинулось в сторону заката, то есть на восток. Затем мы совершили вояж, сперва на вагоне, а потом на тепловозе, двигаясь на север. Дорога, пока мы ехали, три раза совершила дугообразный поворот, в разных направлениях, сперва на северо-восток, затем на северо-запад, затем снова на северо-восток. Теперь, когда мы, вышли локомотива, мы двигаемся обратно, по солнцу, то есть на восток. Монокуляр к сожалению, разбился, и теперь, всё что мне остаётся, это, как ты сам справедливо заметил, смотреть на линию горизонта, пытаясь разглядеть, что-нибудь впереди. Ищем ближайший населённый пункт, а в идеале шоссе, что — бы по дорожным указателям определить, в каком направлении лучше двигаться. Ну как, достаточно подробно объяснила?

Николай нахмурился.

— И ты уверенна, что именно в этом направлении нам надо двигаться?

— Не до конца. Я не знаю, сколько раз могло изменить своё направление шоссе, пока мы пытались обойти опасное место, полное белоглазых. Мы сделали солидный крюк, теперь пытаемся вернуться к нужному направлению. Если бы дул ветер, встречный или боковой, он мог бы принести с собой запахи, например, выхлопных газов, если бы рядом было шоссе. Но погода безветренная. Так что, всё что остаётся, это двигаться по солнцу, примерно в том направлении, от которого мы отклонились. Если есть предложения лучше — излагай.

Николай не ответил. Без всякой надежды, он достал из кармана джоггеров телефон, что — бы в очередной раз убедиться, что не телефонного сигнала, не мобильного интернета нет, плюс, заряд аккумулятора подходил к концу.

— Если предложений нет, предлагаю окончить дебаты, и выдвинуться в путь — подытожила Велислава, и без лишних слов, двинулась дальше.

Остальным ничего не оставалось, как двинуться в след за ней.

— Извини, я погорячился — произнёс Николай, обогнав Сан Саныча и поравнявшись с Велиславой.

— Бывает — бросила она на хода.

— Просто, одиссея уж слишком затянулась. Казалось бы, чего проще, взять и добраться до города, пусть даже из нашей деревни. Не в глухой тайге живём всё-таки. А уже второй день добраться не можем.

— Тебе дорога надоела, или компания не нравится? — с лёгкими кокетливыми нотками в голосе, спросила Велислава.

Николай запнулся, подбирая слова. Заметив это, Велислава не смогла скрыть улыбку.

— Компания меня устраивает — наконец ответил биатлонист. — Просто, сколько ещё мы будем вот так, кочевать по полям? Еды уже не осталось. Термос осушили. А Сан Саныч, долгой дороги не выдержит.

Велислава на короткое время, отвлеклась от исследования местности, и бросила короткий взгляд на собеседника.

— Ты так о нём заботишься. Удивительно даже. Вы ведь не родственники, и, если я правильно поняла, даже не совсем друзья.

— Мы вместе во всём этом, с самого начала — пояснил Николай. — Я за него отвечаю. Не могу же я его бросить. Я-то, идти ещё могу долго без отдыха, а вот ему это не по силам, вот и переживаю.

— Мы его не бросим — заверила его Велислава. — А переживать не надо. Ты же стрелок, тебе нужно сохранять хладнокровие, иначе руки начнут дрожать и потеть, глаза слезиться, как тогда стрелять будешь? Все пули «в молоко» пойдут.

— Говоришь, как мой тренер — коротко ответил Николай.

— Вот и слушай, что тебе умные люди говорят — добродушно продолжала она.

Она резко остановилась, подняв вверх, сжатую в кулак руку. Николай и Сан Саныч, замерли на месте. Несколько секунд она молчала, затем указала пальцем вперёд. На горизонте показалось пустое шоссе.

— Ну, Фома неверующий, что я говорила? — весело подмигнув Николаю, Велислава вновь двинулась вперёд.

Николай остался на месте, не без восхищения глядя ей в след. Да, всё — таки, она была необычной. Сильной решительной. Николаю стало стыдно, за недавно проявленную слабость.

К нему подошел Сан Саныч, лукаво улыбаясь, словно читая его мысли.

— Какой хороший девушка. Сильный, смелый. Умный. Хороший жена будет. Коля, не теряю свою шанс.

— Сан Саныч, у вас точно фамилия Сибигатуллин? — с лёгкой укоризной в голосе, спросил Николай. — Вы, часом, не родственник одной особе, по имени Роза Сябитова?

Бедный татарский старичок, широко раскрыв глаза, уставился на биатлониста, и даже рот открыл от удивления.

— Коля! — не своим голосом обратился Сан Саныч. — Ты тоже смотрела, этот глупый передача «Давай поженимся???»

Глава 9

Глава 9.

Шоссе было тихим. Пустым и безжизненным. По обеим сторонам длинного асфальтовой пути, насколько хватало зрения, невидно было не единого автомобиля. Хоть по разделительной линии иди, хоть ложись поперёк дороги — ни души, на сотни метров впереди. «Неужели никто больше не пытается добраться до центра? Неужели никто не видел тот репортаж по телевизору?» — недоумевал про себя Николай, шагая по обочине. На его вопрос, напрашивался неутешительный, но, к сожалению весьма вероятный при нынешней ситуации ответ — на шоссе никого нет, потому — что, просто банально не всем жителям города, и близлежащих деревень, удалось спастись. Слабое утешение давала мысль о том, что в центр вело не одно шоссе, и возможно, если всё-таки выжившие есть, они добираются другими дорогами.

Двигались не быстро. Длительная пешая «прогулка», порядком утомила всех. Особенно тяжело приходилось Сан Санычу. Приходилось делать перерывы, через каждые 20 минут пути, что — бы дать бедолаге татарину, прийти в себя. А тот, в свою очередь, стыдясь того, что все ждут его одного, неизменно повторял «Всё в полная порядок, я нормальная».

Двигаясь по шоссе, путники, не сводили глаз с раскинувшихся по обе стороны дороги, многочисленных домов спальных районов. Из домов, не доносилось ни звука. Не сказать, что в спокойные времена, каждое второе окно, любой многоэтажки, оглашало округу красочной какофонией своего быта. Но сейчас, тишина ощущалась, иначе, не как величина, которой измеряют уровень звука, а буквально, чуть — ли не физически, как говорится, хоть ножом её режь. Ну а собственно, чему удивляться? Если, в этих кирпичных коробках, всё ещё оставались люди, они, как и все остальные, боялись высунуть нос на улицу, прятались внутри, опасаясь вероятно даже ресницами громко хлопать, дабы не выдать своего местоположения. Районы, действительно, в прямом смысле слова, стали спальными. Вернее, спящими. Эдакий всеобщий, массовый, повальный тихий час.

Жилые дома, парикмахерские, магазины автомобильных запчастей, автозаправки — всё выглядело брошено. Покинуто. Необитаемо. Двери продуктовых магазинов были распахнуты настежь, а глядя сквозь, большие стеклянные витрины, отчетливо виднелся беспорядок, устроенный, вероятно, теми жителями, которых не поразил «сидром белых глаз», и которые поспешили затариваться всем необходимым, перед тем как забаррикадироваться в стенах своих домов. Николаю сразу вспомнилась картина, с разграблением магазина, у него в поселке.

С дальнейшим продвижением в сторону центра, становилось всё яснее, что ситуация здесь обстоит ещё хуже. Многоэтажные жилые дома, сменились теперь на многочисленные офисные здания, а масштабы полнейшего хаоса и разрухи, тут выглядели в разы более удручающе. Повсюду, беспорядочно, сбившись в одну дорожно-транспортную кучу, стояли автомобили. Автобусы, троллейбусы, легковые и грузовые автомобили, перегородившие друг — дружке путь, или вовсе, слепившиеся в единую и бесформенную груду железа, в момент лобовых столкновений, словно разбросанные ребёнком игрушки, стояли там, где их обладателей застала эпидемия. А некоторые из несчастливых «обладателей», находились здесь же, и разумеется, уже не дышали, о чём свидетельствовали и неподвижное положения тел, и запах разложений, и страшные раны, оставшиеся после нападения белоглазых. Самих безумных убийц, в пределах видимости не было — здесь они уже устроили кровавую жатву, и теперь отправились дальше, для свершения новых убийств.

Николай, Велислава и Сан Саныч, держа оружие наготове, молча двигались вперёд, наблюдая одну и ту же пугающую картину на каждой пройденной ими улице. Козлёнок Васька, который до этого момента, высунув голову из рюкзака, с любопытством наблюдал за окружающим миром, теперь предпочёл скрыться внутри полностью, спрятавшись от мрачной действительности улиц города. Да и, справедливости ради, всем остальным сейчас хотелось — бы, не затаив дыхание, с оружием на перевес, стараясь не наступить на осколки битого автомобильного стекла, и всматриваясь в каждый закоулок, красться по наполненным смерть и разрухой улицам города, а точно так — же, спрятаться в надёжном укрытии, с едой, водой и всеми удобствами, а перемещаться по городу, или, сидя внутри бронетранспортёра, с толщиной брони на стенках до 9мм, ну или, на худой конец, в окружении толпы, вооруженных до зубов бодигардов.

До центра оставалось не так уж и далеко. В спокойные времена, даже с учётом светофоров, спокойным шагом, средне — статистический пешеход, находясь там же, где сейчас находились Николай, Велислава и Сан Саныч, добрался — бы до сердца города, примерно за час, и уже требовал бы, причитающуюся ему помощь. Но, при нынешнем положении дел, когда через каждые десять — двадцать метров, дорогу перегораживала автодорожная техника всех мастей, и когда, такую технику, приходилось не просто обходить, а порой и перелезать через неё — от этого время значительно растягивалось.

— Коля, Слава — словно к двум парням, внезапно шепотом обратился Сан Саныч, чем заставил вздрогнуть обоих.

— Сан Саныч, дорогой, до инфаркта доведёте — слегка придя в себя прошипел Николай, не поворачивая головы. — Что случилось? Только прошу, не говорите, что «по важному делу».

— Дело очень важный! Совсем — совсем! Прям нельзя какой важный! — уже без шепота, взволнованным голосом отвечал старик.

Николай обернулся и понял, что так взволновало его пожилого спутника. Метрах в шестидесяти позади, количеством примерно около ста присутствующих, с полным отсутствием дружелюбия на слюнявых лицах, показались белоглазые.

— Мамочка дорогая… — вновь без малейших признаков акцента, пролепетал Сан Саныч.

— Откуда они взялись??? — недоумевающе пробормотал Николай. — Не было ведь никого вокруг. Как мы их проглядели???

— Это не важно — стараясь сохранять хладнокровие заговорила Велислава, хотя в голосе отчетливо слышались встревоженные нотки. — Без паники. В прошлый раз, они напали, когда мы запаниковали. Очень медленно и спокойно отступаем назад.

Троица, взяв белоглазых на прицел, стала медленно, шаг за шагом, пятиться назад. Удивительно, но белоглазые, в свою очередь, не ринулись вперёд, а медленно, буквально так — же, шаг за шагом, словно хищники на охоте, стали подбираться к отступающей добыче. Зрелище, надо заметить, было то ещё — два сотрудника полиции, пятеро рабочих в строительных робах, несколько молодых девушек, в вызывающе коротких платьях, типичные алкоголики в растянутых грязных майках и штанах «трениках», причём на босу ногу, пара гипертрофированных качков в обтягивающих огромные икры спортивных штанах и майках «борцовках», несколько офисных клерков, судя по форме одежды «белый верх — чёрный низ» и с бейджиками поверх белых рубашек — вся эта разношерстная компания, выпучив свои мелового цвета глаза, буквально на цыпочках подкрадывалась всё ближе и ближе.

Игра в кошки — мышки, не продлилась долго. Один из гипертрофированных качков, которому, в силу своих через чур больших размеров, оказалось мало места на тротуаре, по которому он крался, опрокинул небольшую урну, так неудачноподвернувшуюся ему под руку. Малогабаритное мусорное вместилище, зазвенев железным корпусом, шумно повалилось на асфальт, разметав все содержимое из своей утробы. Раздавшийся шум, словно разбудил дремлющих на ходу белоглазых. Издав привычный мычащий возглас, они сорвались с места, как на соревнованиях по бегу наперегонки, где главным призом, была, отнятая у кого — то жизнь.

— Бегом! — скомандовала Велислава.

Легко сказать! Изнурительная многочасовая ходьба, не прошла даром не для кого, из сил для спасительного забега, не было не у прекрасно развитых физически Николая и Велиславы, и уж тем более, не у пожилого Сан Саныча. Отступать не получится, белоглазые настигнут их в несколько прыжков.

— Сюда! — крикнула Велислава, указав на, стоящий в общей массе брошенных авто, маршрутный микро — автобус. Николай и Сан Саныч, мигом последовали за девушкой, вихрем залетев по ступенькам в пустой салон. Понимая, что белоглазые буквально в считанные секунды догонят их, Николай, то ли от бега, то ли от волнения обливаясь потом, взяв автомат на изготовку, встав в проходе, приготовился отстреливаться. Всё как на тренировке — он занял удобное, устойчивое положение, поплотнее уперев приклад автомата в плечо, при этом стараясь не излишне не напрягать мышцы рук, иначе во время стрельбы, это сыграет против него, и выстрел уйдёт в сторону. Тщательно прицелился. Первый из нападающих, кто покажется в поле его зрения, неминуемо получит пулю. Сердце предательски сильно колотилось, дыхание было неровным, волнение было никак не унять. За несколько секунд, до того, как толпа безумных палачей влетит в салон и устроит бойню, Николай почти махнул рукой на свою вышколенность, собираясь устроить просто беспорядочную автоматную стрельбу. Умирать, так с музыкой…

Мотор микроавтобуса завелся неожиданно, и Николай, вздрогнув, едва удержался, что — бы не нажать на спусковой крючок. Велислава, сразу занявшая место водителя, не теряя времени, завела мотор — вероятно водитель сего транспортного средства, в коем, в условиях адского затора, не было никакого толку, настолько торопился его покинуть, что банально забыл ключи в замке зажигания. Раздвижные двери микроавтобуса, издав характерный сигнал, сомкнулись, перекрывая вход внутрь. Как раз вовремя. Белоглазые мясники, не сбавляя хода, врезались в двери, почти размазав свои и без того не самые симпатичные физиономии по боковым стеклам дверей, едва не вынеся их внутрь салона. Не сумев войти в закрытые двери, они принялись прокладывать новые, а именно, окружив салон, с остервенелой настырностью, стали колотить по, всё тем — же, боковым стеклам. Содранная кожа на костяшках кулаков, и разбитые в кровь головы, не останавливали безумных психопатов. Ими, словно озверевшими от запаха крови акулами, двигала только одна жажда — как можно скорее растерзать своих несчастных жертв, а что для этого нужно разнести, салон микроавтобуса, или собственные лбы, их, по — видимому, совершенно не волновало.

Наконец, после нескольких, ужасающей силы ударов, стеклопакеты предательски заскрипели, и вдавились во внутрь. Ещё секунда, и кровожадные бестии заберутся в салон!

— Держитесь! — успела крикнуть Велислава, ударив ногой по педали газа. Мотор взревел, и микроавтобус, словно гончий пёс, которого слишком долго держали на поводке, стремительно рванулся с места, попутно раскидав, несколько белоглазых, пытавшихся расколотить лобовое стекло.

Микроавтобус кидало из стороны в сторону — Велислава, не сбавляя скорости, выполняла сложнейшие маневры, объезжая стоящие на пути автомобили, для этого иногда даже заезжая на тротуары, а иногда попросту таранила, полностью перекрывшие проезд, легковые авто.

— Все целы?! — словно пилот самолета, павшего в болтанку, крикнула она в салон, стараясь не отвлекаться от дороги.

— Да! — коротко ответил с пола Николай, которого, после внезапного старта, сбило с ног, и снесло аж в середину салона.

— Я нормальная! — отвечал Сан Саныч, успевший присесть на одно из пассажирских мест.

— Меееее! — вклинился в разговор козлёнок Васька, на короткое время выглянув из рюкзака.

— Муууэээуууэуэууэ — вклинился в разговор ещё кто — то.

Велислава, с тревогой взглянула в зеркало заднего вида в салон. Николай и Сан Саныч, медленно повернулись на звук, боясь подтвердить страшную догадку.

С обеих сторон микроавтобуса, схватившись за оконные рамы там, где стеклопакеты, были — таки вдавлены в салон, висело несколько белоглазых. К правом борту, прицепился один из качков, к левому, две девицы в вульгарных нарядах, и сразу за ними, один из алкоголиков. Бешенная скорость, и резкие повороты, мешали им забраться в салон, но не мешали благополучно свисать с оконных рам.

— Не сбавляй скорость, иначе они заберутся во внутрь! — срывая голос крикнул Николай, обращаясь к Велиславе.

— Боюсь не получится! — крикнула в ответ она.

— Почему??? — ещё громче закричал Николай.

— Дорога перекрыта! — незамедлительно ответила она.

Николай, цепляясь за поручни, двинулся по салону вперёд, и когда, наконец добрался до водительского места, и стоя за спиной Велиславы, взглянул через лобовое стекло, и единственное что он смог процедить сквозь зубы, было «Вот зараза…»

Впереди, полностью перекрывая дорогу, практически слившись воедино, после столкновения, стояли бортовой грузовик ЗИЛ с прицепом, и самосвал КАМАЗ. Объехать их, учитывая их совместную длину, не получится при всём желании, даже если ехать по бордюру.

— Пригнитесь! — внезапно прокричала Велислава, резко крутанув руль влево.

Микроавтобус резко вильнул в сторону, и в сопровождении жутчайшего грохота, и звона разбитого стекла, влетел в витрину, ближайшего к перегородившим дорогу грузовикам, магазина. Всего пару секунд понадобилось, что — бы микроавтобус, пролетел сквозь всё помещение салона свадебных нарядов, и вылетел из другой его витрины.

— Живы?! — крикнула в салон Велислава, стараясь разглядеть дорогу, сквозь паутину трещин, которыми покрылось лобовое стекло.

— Нормальная… — промямлил Сан Саныч, вцепившись руками в сидение впереди себя.

— Такая же… — вновь с пола, подал голос Николай.

— А остальные?! — добавила Велислава.

Николай, кое — как поднявшись с пола, поспешил проверить, как — же там «остальные». Алкоголика больше не было видно, скоростного пролёта по помещению салона свадебных нарядов, он не выдержал. Качок продолжал висеть. Борцовки на нём больше не было, зато на бычьей шее, красовался элегантный галстук. Две вульгарные девицы, которые так — же не ослабляли хватки, и вовсе были облачены, одна в юбку от свадебного платья, вторая в фату. Их внезапные наряды, пышно развивались на ветру, что, вместе с окровавленными лицами, безумными белыми глазами, и излюбленным нечленораздельными завываниями, делало из похожими на, летящих по небу ведьм, из голливудских ужастиков. Николай и Сан Саныч, ошарашенно переглянулись, и во взгляде каждого, явственно читался немой вопрос «ты тоже это видишь?»

— Да уж, прав был Гоголь, когда сказал «все бабы ведьмы» — первым придя в себя, проговорил Николай, пытаясь прицелится из автомата в «невест». Микроавтобус, вновь вильнул в сторону, и биатлонист, так и не успев, хоть сколько-нибудь нормально прицелиться, в очередной раз рухнул на пол.

— Чего — чего?! — лихорадочно выкручивая баранку, крикнула со своего места Велислава.

— Веди ровнее!!! — прорычал Николай, не без труда, пытаясь оторваться от поверхности пола.

Между тем, белоглазые завоеватели чужих оконных проёмов, не оставили настырных попыток, забраться во внутрь мчащегося микроавтобуса. Первые успехи, наметились у качка в галстуке. Напрягая исполинские руки, он сумел — таки подтянуться, и опираясь локтями на оконную раму, уже закинул одну ногу на подоконник, чем до смерти перепугал, наблюдающего за всем происходящим, Сан Саныча. Ещё одно усилие, и белоглазый любитель стероидов, хищно ощеряясь, втиснет свою огромную фигуру внутрь салона микроавтобуса.

— Пригнитесь — коротко прозвучал позади Сан Саныча, голос Николая.

Побледневший от страха старичок, повинуясь инстинкту, пригнул голову, как раз, в тот самый момент, когда Николай, удерживаясь за поручни на потолке микроавтобуса, коротко раскачавшись, со всей силы, съездил белоглазому двумя ногами, по, хищно оскаленной морде. Здоровяк беспомощно вывалился из окна, но, в последний момент, успел — таки, ухватиться одной рукой, за край оконного проёма.

— Вот привязался! — выругался Николай, краем глаза заметив, что одна из белоглазых «невест», та, что была в юбке, тоже начинает забираться во внутрь.

— Сан Саныч, помогайте! — крикнул на ходу Николай, по обезьяньи перескакивая с одного ряда пассажирских кресел, на другой, и выписав крепкого пинка, отправил далеко за пределы видимости, настырную бестию.

Перепуганный Сан Саныч, наблюдавший эту картину, вновь услышал за спиной, леденящее душу, нечленораздельное мычание. Оказалось, что белоглазый качок, вновь предпринял попытку забраться в салон, и уже почти осуществил задуманное.

— Да что — же ты за паразит такая!!! — начисто позабыв про страх, возмущенно вскричал татарский пенсионер. Не теряя времени, он насадил пустое ведро, с которым всё это время не расставался, на голову анаболического монстра, словно это было вовсе не ведро, а шлем тевтонского рыцаря.

— Я тебе покажу, зараза такой!!! Дуралей психованная!!! Балбес противная!!! Идиот несчастная!!! — кричал старик, словно профессиональный барабанщик, выбивая кулаками трели, по надетому на голову упыря ведёрку. — Я тебе твой уши надеру!!! Я тебе твой белый глаза синяк сделаю!!! Шишка тебе твой глупый башка набью!!! Пёс ты такая!!! Троглодит страшная!!! Скунс паршивая!!! Морда ужасный!!! Козел дикая!!!

Не выдержав столь мощного прессинга, белоглазый, издав скорбный рык, вылетел из окна, скрывшись из поля зрения. Только и слышно было, где — то позади, грохочущий звон, упавшего на землю ведёрка.

— Ага! Получила в тык, паршивая дурак! — победоносно прокричал Сан Саныч. Из — за спины, послышался жалобное блеяние, выглянувшего из рюкзака Васьки.

— Не бойся балам, этот псих уже улетела — успокоил козлёнка пожилой татарин.

— Сан Саныч!!!!! — донеслось у него за спиной.

Оглянувшись, татарин увидал Николая, отчаянно пытавшегося удержаться руками за поручни на потолке, и ногами, высунутыми в оконный проём. После того, как биатлонист, крепким ударом ноги, выбросил из микроавтобуса одну из невест, он попытался избавиться от второй, банально оттоптав ей руки. Однако, та проявила недюжинную прыть, и вместо того, чтобы продолжать держаться за оконный проём, она ухватилась за лодыжку биатлониста, и теперь, повиснув на его ногах, угрожала, в случае падения, утащить и его с собой.

— Подожди тут балам, надо Колю помогать, пока он тоже не улетела — скидывая рюкзак, сказал Сан Саныч.

Поспешив к болтающемуся на поручнях биатлонисту, татарин обхватил его руками, и отталкиваясь ногой от подоконника, постарался затащить того в салон. Болтающаяся на ногах Николая «ведьма», чувствуя, что вот — вот упустит жертву, попыталась вскарабкаться выше, схватилась обеими руками, за них его джинсов.

— Ааааа!!! — скорее от удивления и возмущения, нежели от страха, закричал Николай, чувствуя, как с него сползают штаны. Рискуя сорваться, он, удерживаясь на одной руке, и моля Бога, что — бы Сан Саныч не выпустил его из объятий, свободной рукой, вытащил из кармана, сползающих джинсов, паспорт (да — да, самое время об этом позаботиться!) закусил его в зубах, и наконец вновь ухватился второй рукой за поручень.

— Фы, фюфюндва пфихованная, пуфти фтаны!!! — возмущенно разорялся с паспортом в зубах Николай.

Микроавтобус, под управлением Велиславы, совершил очередной ошеломительный поворот, и белоглазая «невеста», не совладавшая с законами гравитации, со скоростью выстрела, вылетела в противоположную от микроавтобуса сторону, при этом, полностью стащив в биатлониста джинсы, и лишь чудом, попутно не стянув нижнее бельё. Сам Николай, при поддержке Сан Саныча, под воздействием инерции, влетел обратно в салон, вместе с пожилым татарином, плюхнувшись на сидения.

— Я…на тебе…никогда… — вынув изо рта документ, и внезапно для самого себя, перейдя от русской классики, на, популярные в 90 — е годы песни, пролепетал Николай. — Я…лучше…съем…паспорт…

— Коля, опять сама с собой говоришь… — подал голос с соседнего сидения Сан Саныч.

— Простите Сан Саныч, перенервничал — честно признался Николай.

Микроавтобус внезапно резко затормозил, противно заскрипев тормозами.

— Вот зараза! — процитировав недавнее восклицание Николая, выругалась Велислава. Николай и Сан Саныч, пытаясь понять, что произошло, подобрались ближе к водительскому месту, и через испещрённое мелкой паутинкой трещин лобовое стекло, разглядели впереди, ещё одну группу белоглазых, приближающуюся к ним.

— Самое забавное будет, если они все, как раз из центра города! — в унисон мыслям Николая, сдавая задним ходом, проговорила Велислава.

Совершив резкий разворот, микроавтобус бросился прочь, от места неприятной встречи, но, свернув на первой же улице, у него внезапно заглох мотор. Из-под капота, повалил густой дым. Велислава несколько раз снова пыталась его завести, но тщетно. А недалеко позади, уже раздавалось, знакомое мычание.

— Бежим! — крикнула Велислава, понимая, что этот стальной конь, своё уже откатал.

Дверь в салон без потери драгоценного времени, было не открыть, по — этому, Николаю и Сан Санычу, пришлось эвакуироваться через разбитые окна микроавтобуса. Выбравшись наружу, все трое бросились бежать. Бежать пришлось через автомобильный путепровод, на котором так — же, как и везде, в жутком беспорядке, сгрудилось множество брошенных автомобилей. Оставалась лишь слабая надежда на то, что, всё это автодорожное столпотворение, хоть немного задержит, наступающих на пятки, белоглазых преследователей.

Изнурительная погоня, не говоря уже и длительном пешем пути, пройденном перед ней, не могли не сказать на беглецах. И всё — таки, когда, за тобой по пятам, гонится ватага озверевших маньяков, жаждущих пустить тебе кровь, силы для бегства, появляются сами собой. Вопрос только в том, когда этот физический резерв иссякнет.

Тяжело дыша на бегу, Николай услышал, где — то позади себя, жалобное блеяние Васьки. Биатлонист, остановился. Сан Саныч лежал на земле, в нескольких метрах от него, не в силах подняться. Козлёнок, словно чувствую неладное, выбрался из рюкзака упавшего старика, и подогнув передние ноги, изо всех своих парнокопытных сил, надрывая тоненькие связки, пытался криком разбудить его.

Николай бросился к нему. Подбежав, он склонился перед ним, пробуя привести в чувства. Старик был жив, но находился без сознания. Безумная гонка окончательно вымотала его. Резерв был исчерпан.

Белоглазые были уже рядом. Пройдёт меньше минуты, и они нагонят своих уставших жертв. Всё кончится быстро, и возможно, они даже не успеют почувствовать боли. Но напоследок, перед тем как, испустить последний вздох, жертвы сами пустят кровь хищникам. Поражение было неминуемым, но победа, достанется белоглазым дорогой ценой.

Николай шагнул вперёд, навстречу мчащейся на него, безумной белоглазой толпе. Положение для стрельбы было удобным и устойчивым, руки не напряжены, уверенно удерживают оружие. Автомат хорошо лежит в руке, контакт между локтем и бедром, в которое упирается рука, удерживающая автомат, надежный. Лишнего напряжения в теле спортсмена нет. Он полностью сосредоточен, и готов открыть огонь. Всё как на тренировках. Немного жаль конечно, что все эти правила, Николай сможет соблюсти, в последний раз.

Велислава встала рядом, прицелившись в бегущих из своего ружья. На короткое мгновение, их взгляды пересеклись и задержались друг на друге. В этот последний миг, она была особенно прекрасна. Как валькирия, пришедшая что — бы забрать усталого воина, в царство вечной жизни. С такой девушкой рядом, и умирать не страшно…

Внезапно нарастающий, и стремительно приближающийся рокот, прервал мысли Николая. Откуда — то сверху, вдруг задул мощный ветер, едва не сбивший его с ног. Над головой повисла массивная тень, заслонившая солнечный свет, а шум поднялся такой, что в ушах резко зазвенело. Николай поднял голову. В нескольких метрах над мостом, неподвижно завис военный вертолёт. Пулемёт, на подвижной управляемой установке, угрожающе двигался из стороны в сторону, выискивая цель.

— Ложись! — успела выкрикнуть Велислава, сбивая его Николая с ног, и накрывая Ваську своим телом.

Пулеметная очередь, словно безудержная карающая сила, врезалась в гущу, мчащихся белоглазых. Выстрелы настигали кровожадных безумцев, прошивали из насквозь, разрывая на части, словно тонкую бумагу, попутно разнося в щепки и асфальтовую поверхность путепровода, подняв в воздух огромное облако пыли.

Пальба закончилась так — же внезапно, как и началась. Сквозь медленно рассеивающееся облако пыли, можно было отчетливо разглядеть то, что осталось от толпы белоглазых, хотя, разглядывать подобную картину, хотелось меньше всего. Зрелище, что называется, не для слабых желудком.

Из вертолета, оперативно десантировалось несколько солдат, моментально окруживших, лежащих на асфальте, Николая, Велиславу, и Сан Саныча, и взяли их под прицел автоматов.

— Не стрелять! — приказал твердый командный голос. Вперёд вышел крепкий молодой мужчина, в военной форме.

— Ну что Слава, вижу форму ты не теряешь — приветливо заговорил он.

Велислава, поднявшись с земли, с любопытством взглянула на заговорившего с ней.

— Поц? — после некоторого раздумья заговорила она. — Ромка? Это Ты?

— Ну слава Богу узнала — с улыбкой ответил он. — Отлично выглядишь, впрочем, как и всегда.

— Ну да, особенно, уткнувшись лицом в асфальт — мрачно пробормотала она.

— Ха — ха, и чувство юмора на месте. Ты не меняешься — всё так — же весело продолжал он. — Эти штатские с тобой?

— Эти штатские, мои друзья — твердо отвечала Велислава, держа Ваську на руках.

Николай, тем временем, пытался привести в чувства, неподвижно лежащего на земле, Сан Саныча. Заметив это, тот с кем говорила Велислава, отдал солдатам новый приказ:

— Раненому оказать помощь. Грузим всех на борт. Возвращаемся на базу.

Вертолёт пролетел немного дальше от моста, и найдя место для посадки, стал ожидать погрузки на борт. Первыми к нему приблизились солдаты, несущие на специальном тенте, находящегося без сознания Сан Саныча, за ними шли Велислава, в сопровождении молодого командира. Последним двигался Николай, в толстовке, кроссовках, без штанов…и с паспортом в руках.

Глава 10

Глава 10.

В различных толкователях устойчивых выражений, и прочих словарях, словосочетание «центр города», как это не странно, трактуется по — разному. Различные гиды, историки родного края и прочие ученые умы, пытаясь дать точную характеристику данному месту, не редко спорят друг с другом. Однако, в мышлении среднестатистического местного жителя, центр — это место в городе, где находятся развлекательные заведения куда можно пойти с компанией и весело провести время, место, где распологаются торговые центры, пестрящие разудалой рекламой на манер «только сегодня, только у нас», места массовых гуляний, в которых проводятся различные мероприятия, приуроченные к всевозможным праздникам, различные памятники архитектуры, напоминающие об истории родного края, и, разумеется, здания парламента и политической власти. Ну то есть, банально, не какой — то географический «нулевой километр», а целый район, состоящий из множества улиц, проспектов и маленьких улочек. Так вот сейчас, весь этот район, со всеми его достопримечательностями, был до отказа заполнен солдатами, и военной техникой, в каком — то смысле даже, полностью «милитаризован».

Каждая улица, каждый переулок, каждый автомобильный перекрёсток, патрулировался военизированными нарядами на бронетехнике, крышу каждого высотного дома, занимали отделения солдат, со снайперским оружием. Все камеры наружного видео наблюдения, расположенные, на муниципальных зданиях, и, опорах электропередач, были взяты под контроль, и за улицами города, велось круглосуточное наблюдение. На всех дорогах, стояли посты, прорваться через которые, в виду установленных железобетонных отбойников, а так — же, стелившихся по асфальту, полос с дорожными шипами «ежами», и несколькими единицами бронетранспортёров на каждом выезде, было практически невозможно. На главной городской площади, базировались военно-транспортные вертолеты. Центр города, теперь напоминал эдакую средневековую цитадель, не хватало разве что, защитного рва.

Для размещения всех, кому удалось спастись, выделили всю территорию крупного химико-биологического института. Выживших, к слову, оказалось не так уж и много, всего несколько сотен, из всего населения города и области. Все, кого или не поразил «синдром белых глаз», или все, до кого не смогли добраться, пораженные этим самым синдромом…

Аудитории института, на скорую руку, переоборудовали под больничные палаты. Сюда доставляли преимущественно людей уже почтенного возраста, и женщин с детьми. Остальных, размещали в своеобразном «палаточном городке», устроенном во внутреннем дворе института. Несколько, довольно просторных и вместительных шатров, предназначенных для проведения мероприятий на открытом воздухе, надежно скрывали всех, кому не хватило места внутри здания института. Внутри шатров разместили складные туристические кровати «раскладушки», для обогрева, установили тепловые вентиляторы, в простонародье называемые «пушки», так — же на территории, установили несколько биотуалетов и мобильных душевых кабин. В здании института, так — же, выделили своеобразный живой уголок, поскольку, некоторые из прибывших, приезжали со своими животными. Тут были собачки, кошечки, пара попугаев, и несколько морских свинок. Сюда же поместили козлёнка Ваську.

На территории дежурил солидный по численности штат врачей, для оказания медицинской помощи, всем прибывшим. А контролировал всё происходящее, лично, сам Николай Сергеевич Бурков, местный депутат, который активно метил на пост губернатора. «Настоящий лидер, который поможет и словом, и делом» — по крайней мере, такие лозунги писались на рекламных щитах, поддерживающих его предвыборную кампанию. Военный в прошлом, отставной майор воздушно — десантного батальона, как всегда одетый с иголочки, в строгий деловой костюм, с начищенными до блеска лакированными туфлями, с педантично уложенными волосами, агрессивно сопя своим крупным с горбинкой носом, энергично двигаясь, не смотря на возраст далеко за пятьдесят, он, вместе с бегущими по пятам референтами, сновал по территории института, и за его пределами, отдавал распоряжения, иногда задирая свой волевой подбородок, выслушивая отчеты подчинённых, и ничего не упускал из внимания, своих глубоко — посаженных карих глаз.

И вроде бы всё в порядке, помощь оказывается, кров всем вновь прибывшим предоставляется, повсюду вооруженные до зубов защитники отечества, в общем — можно не переживать за свою дальнейшую судьбу. Однако, что — то не давало покоя Николаю.

Во — первых, его волновало состояние Сан Саныча. Сразу после прибытия, бедного старичка унесли в здание института, для оказания помощи, а Николая, разместили в одном из шатров, где ютились другие выжившие, по — этому, оставалось только догадываться о состоянии его пожилого спутника. Во — вторых, здесь, «на базе», были установлены и узлы для работы связи и интернета, но, у всех вновь прибывших, забирали телефоны, не давая связаться с близкими из других городов, что — бы сообщить что с ними всё в порядке, объясняя это какой — то нелепицей, в духе «для исключения возникновения паники со стороны населения, в других городах». В — третьих, этот человек…

***

Полёт в вертолёте оказался не самым приятным занятием. Солдаты, в силу привычки, дискомфорта не испытывали, их командир и Велислава, проболтавшие всю дорогу, даже Сан Саныч, ввиду потери сознания разумеется — никто не выказывал ни малейшего намёка на неудобство. Николай тоже не выказывал. А очень хотелось.

Все рассказы про то, что в вертолётах неслабо трясёт во время полёта, как назло, оказались правдивыми. После нескольких минут перелёта, Николай отчетливо ощущал, что его скромный завтрак, состоящий из пюрешки быстрого приготовления, вот — вот попросится наружу. Но, проявляя стойкость и настырность, нацепив на лицо, маску непрошибаемого спокойствия, он весь полёт изображал непоколебимость, что — бы не ударить в грязь лицом перед остальными. Ещё бы — мало того, что, из всех присутствующих в салоне вертолета, он один выглядел через чур комично, сидя без штанов, так ещё и осталось полностью оконфузится, проявив слабые стороны своего пищеварения. Вот будет стыд…Хоть без парашюта выпрыгивай…Такими мыслями, Николай стимулировал себя, не проявлять слабость, весь путь от моста до «базы».

Приземлившись на главной площади города, которая теперь, служила своеобразным аэродромом, для остальной летающей техники, Николая и Велиславу, вместе с Сан Санычем, которого солдаты несли на носилках, сопроводили военному грузовику Урал, с крытым брезентом кузовом, на котором уже, довезли до палаточного городка, на территории института. После высадки из кузова грузовика, Сан Саныча сразу унесли в здание института, а Николая и Велиславу сопроводили к палаточным корпусам, разделяющихся на мужской и женский соответственно.

— Увидимся позже — коротко сказала Велислава, когда солдаты её передали в руки медсестёр. Николай лишь молча кивнул. Двое медбратьев, пришедших за ним, сопровождали его, по, причудливо соединённым между собой, коридорам, состоящих их металлического каркаса и натянутой сверху, плотной ткани, надёжно защищающей от дождя и ветра. Пройдя несколько подобных коридоров, переходящих от одного шатра в следующий, Николая привели в довольно просторный и вместительный шатёр, в котором стояли туристические кровати — раскладушки. Часть раскладушек уже была занята другими мужчинами. Медбратья проводили Николая до его «кровати». Один из медбратьев, принёс ему новые штаны, камуфляжной расцветки, и такого — же цвета куртку, видимо, обделили какого-нибудь солдатика, которому причитался новый комплект униформы. Едва Николай успел облачиться, как в шатёр вошла дородного вида мед сестра, со стервозным выражением лица, и таким объёмом талии, что медицинский халат на ней не то что не застёгивался, а рисковал попросту порваться, если она вдруг неаккуратно наклонится. Николаю, вдруг, совершенно неумышленно, вспомнилось название детской болезни — «свинка», почему — то именно это слово, ассоциировалось у него с этой мадам. Эта Дюймовочка, окинув весь шатёр взглядом своих поросячьих глазок, таким — же поросячьим голосом огласила:

— Всем лечь на кровати, готовимся к приёму лекарств!

Все обитатели шатра, изобразив немного нездоровую улыбку на лицах, стали покорно устраиваться на своих кроватях, в ожидании «кормления». Николаю показалось немного странным такое поведение соседей по палате, но, в слух свои мысли он проговаривать не стал. Так — же, как и все остальные, сидя на своей раскладушке, в ожидании, пока эта балерина, дотащит до него свои весьма нехилые мощи, он поймал на себе взгляд человека, с довольно длинной косматой бородой, сидящего на соседней от него раскладушке. Человек, как — бы невзначай облокотившийся на свою ладонь, таким образом, что — бы выражения его лица никто не видел, вдруг, не сводя пристального взгляда с Николая, отрицательно покачал головой.

— О! Новенький! — проверещала медсестра «худышка», добравшись до Николая. — Витамины принимаем! Ну-ка давай, шустренько!

На её мясистой ладони, лежала маленькая таблетка. Николай взял её в руки, но принимать не спешил.

— Что это? — с недоверием глядя на незамысловатое медицинское монпансье, спросил Николай.

— Витамин. Давай, давай, быстренько, мне некогда — словно ярморочная зазывала, подстрекающая зеваку сделать ненужную ему покупку, противным голосом, ответила медсестра.

Бородатый мужчина, на соседней раскладушке, внезапно согнулся пополам, и на весь шатер разразившись громким кашлем.

— Чего такое?! Что случилось?! — обернулась к нему свинка, на несколько секунд упустив из вида Николая.

Бородатый так — же внезапно как начал, так — же внезапно и закончил кашлять. Медсестра хмуро взглянула на него, прищурив поросячьи глазки, и молча подала ему таблетку.

— Ну что? Принял? — вновь возвращаясь к Николаю, проскрипела свинка — балерина. — Давай — ка я проверю! Открой ротик — и с этими словами, Дюймовочка взяла Николая за нижнюю челюсть, по — варварски оттянув её вниз. — Скажи «а»!

— Ааа! — с болью прорычал Николай, вырываясь из цепких рук медсестры живодёрки. — Что вы такое делаете?!

— Зубки твои смотрю — ничуть не смутившись, ответила та.

— Скорее заговариваете! — держась за челюсть, выпалил Николай. — Причём тут мои зубы??? Что вы при таком освещении, можете увидеть???

— Ты чего такой буйный?! — уперев руки в толстенные бока, взвизгнула свинка живодерка. — Может тебе укольчик успокоительный поставить?

Бородатый мужчина, перехватив взгляд Николая, яростно замотал головой.

— Да я, это — ещё не до конца поняв, правильно ли трактует жесты бородатого, пролепетал Николай. — Извините, погорячился. Устал, нервы…

— Ну вот, другое дело — удовлетворенно ответила свинка. — А теперь спать ложись. Всем спать!

Все присутствующие в палате — шатре, моментально приняли горизонтальное положение. Бородатый, подмигнув Николаю глазом, тоже лёг на свою раскладушку. Ничего не понимающему Николаю, осталось только последовать примеру соседа.

В шатре погас свет. Через несколько минут, послышалось расслабленное мирное расслабленное посапывание, всех здешних обитателей. Лёжа в темноте, Николай, украдкой коснулся кармана, своих новеньких армейских штанов. Сквозь материю, его пальцы нащупали таблетку, скрытую им от медсестры. Стараясь двигаться тихо, Николай привстал, повернувшись к бородатому соседу.

— Эй — едва слышно зашептал Николай. — Эй, вы спите?

Словно в ответ на его шепот, бородатый разразился громогласным храпом, вздрогнув от которого Николай едва не слетел с раскладушки. Но, как только, биатлонист снова занял горизонтальное положение, храп моментально прекратился.

Что происходит? Николай точно понимал, что бородатый, явно пытается что — то сказать. Но что? Кто он? Можно ли ему доверять? И что за поведение было у этой тяжеловесной во всех отношениях, медсестры? Николай остро нуждался в ответах.

Всеобщее, почти хоровое посапывание, подействовало на Николая, самым прямым и непосредственным образом. Усталость от дороги, вместе со всеми стрессами, перенесёнными в пути, сделали своё дело, и вскоре, к хору спящих, присоединился ещё один солист — биатлонист Николай Никольский.

***

Утро началось, как это не странно, без осмотра врачей. Насколько сердобольно вела себя (или делала вид) медсестра, перед сном, настолько — же равнодушно, вели себя медики по утру. Никаких осмотров, проверок состояния, ничего ровным счетом. Куда улетучилось, вчерашнее стремление, поиграть в добрых докторов, Николай не понимал. И это лишь добавляло вопросов.

После побудки, мужчин из шатра, небольшими группами, стали выводить к душевым кабинкам и туалетам, для удовлетворения естественных потребностей, и последующего принятия водных процедур. Николай, ощутил немалое облегчение, нормально помывшись, впервые за несколько дней.

После завершения утренних омовений, всех мужчин повели в другой шатёр, для кормления. Военно-полевая кухня, порадовала весьма неплохим борщом, перловой кашей на второе, и компотом. Женщин, в этом шатре, из числа спасшихся, пока не приводили, что тоже добавило лишних мыслей подозрительному Николаю, однако объяснилось всё совсем просто — у женщин уходило чуть больше времени на, утренние прихорашивания, даже в таких, не самых привычных для них условиях, по — этому, мужчин, в виду более ранней готовности кормили раньше.

После завтрака, за Николаем пришли двое солдат, и коротко сообщив что его хотят видеть, молча повели к нескольким, стоящим рядом друг с другом, грузовым автомобилям, с раздвижными кузовами закрытого типа, с окнами и дверями, именуемыми военными передвижными пунктами управления, или, мобильными штабными модулями.

— Заходите, вас ждут — сказал один из солдат Николаю, указав на небольшую лесенку, ведущую к входной двери одного из модулей.

Николай, не задавая вопросов, поднялся по ступенькам, и вошел внутрь. Внутри, оказался довольно просторный, по меркам автомобильного кузова, кабинет, в центре которого стоял стол, и несколько офисных стульев, часть которых была занята, людьми в военной форме.

— Садитесь — сказал один из них Николаю, указав на один из свободных стульев.

Хотя допрос длился относительно не долго, Николаю так не казалось. После каждого нового вопроса, допрашивающие измеряли биатлониста пристальными взглядами, словно пытались просветить насквозь рентгеновскими лучами, затем некоторое время молчали, делая записи в свои рабочие папки, после чего, наступала пора новых вопросов. Николай без утайки рассказал всё, с того момента, как вернулся со спортивных сборов в город. Иногда он замечал плохо скрываемое призрение, в глазах бритоголовых вояк, например, когда рассказывал про свои столкновения с белоглазыми. Бравые ратники, явно не видели в начитанном биатлонисте, истребителя белоглазой нечисти. Однако, доказывать недоверчивым солдафонам свою правоту, Николай и не думал. Пусть себе думают, что хотят. Думать, вообще полезно.

Наконец, в очередной раз измерив Николая рентгеновским взглядом, один из военных, коротко произнёс:

— Идите, вы свободны.

— Так тошно — не моргнув глазом съязвил Николай, и вышел на улицу.

Солдаты, сопровождавшие до «допросной», терпеливо ожидали его возвращения, а дождавшись, сопроводили уже в здание института. Неискушенному взгляду могло показаться, что в стенах обители знаний, что до нашествия белоглазых, что после, совершенно ничего не поменялось. На стенах красовались портреты великих химиков: строго с картины глядел бородатый Менделеев, задумчиво смотрел куда — то в сторону круглолицый Парацельс, с лёгкой улыбкой, с книгой на коленях, взирал Фарадей. По просторному фойе, по — прежнему, туда — сюда сновали люди в белых халатах, с той только разницей, что если раньше это были молоденькие студенты, трясущиеся над сдачей предстоящей сессии, то теперь, это были врачи и мед сестры, трясущиеся совершенно по другим причинам. Одному из таких «трясущихся», с неприветливым выражением лица, солдаты и передали Николая. Лицо врача, и без того, не вполне притягательное, после такого внезапного «подарка» стало ещё более неприветливым, словно ему, в особо болезненной форме, отдавили ногу, или сунули под нос несвежие носки, однако, перечить солдатам тот не стал. Жестом велев следовать за ним, угрюмый эскулап долго вел его по коридорам, пока наконец не привёл в одну из аудиторий.

— Вот. Ещё одного вручили — обращаясь к своим коллегам, раздраженно произнёс угрюмый врач, после чего, поспешно удалился.

Здесь, за Николая взялись уже другие врачи, из чего, он сделал вывод, что поспешил с мыслями о равнодушии медиков. Их заинтересованность проявила себя в полной мере, когда они, налепив ему на голову целую кучу проводов на присосках, переключая различные тумблеры на каком — то хитроумном устройстве, стали проводить одним лишь им понятные опыты, постоянно следя за реакцией Николая, при этом совершенно не давая никаких пояснений. А он лишь сконфуженно сидел на стуле, обвешанный проводами, совершенно не понимая, что происходит, ощущая себя лягушкой, над которой скальпелем колдуют школьники на уроке биологии — к тебе вроде и относятся с легким пренебрежением, однако всем жутко интересно что у тебя внутри.

Наконец, завершив свои странные эксперименты, люди в белых халатах, коротко, и вновь совершенно равнодушно сказали:

— Идите.

Николай, не без труда удержался от того, что — бы в ответ не направить их самих куда подальше, но всё — таки нашел в себе силы, молча выйти из аудитории. Конвоя под дверями аудитории больше не было, и Николай в гордом одиночестве побрёл по коридорам института. Снующие тут и там врачи в белых одеяниях, не обращали на него никакого внимания, даже когда он пару раз попытался с ними заговорить. Да что тут происходит вообще? То его разглядывают чуть ли не под микроскопом, то вовсе теряют интерес, словно он невидимка. Не желая отступать, Николай решил сменить тактику, на этот раз обратился, не к очередному игнорирующему его бело — халатнику, а к орудовавшей шваброй в коридоре, пожилой, забавного вида уборщице, с мягкими чертами лица, придававшим ей сходство с матрёшкой.

— Извините пожалуйста — вежливо заговорил Николай. — Может вам известно, или сможете подсказать к кому мне обратиться. Я сюда прибыл вместе с пожилым мужчиной, татарином, он был без сознания. Может вам известно что-нибудь о его состоянии?

Уборщица отвлеклась от мытья полов, внимательно выслушав вопрос, несколько секунд задумчиво хмурилась, затем просияла, и выдала ответ скороговоркой.

— А, пОняла. ПривОзили. БылО. В пОрядке он. В пОлате лежит. СмЯшной тОкОй. Когда очнулся, гОвОрил забавнО. Спит мнОгО, видать намаялся, бедОлага.

— Спасибо! — с улыбкой поблагодарил Николай. — Если будете в его палате, пожалуйста передайте привет он Николая. Он поймёт.

— ХОрОшО сынок, перЯдам — пообещала добрая старушка, и вернулась к работе.

Выйдя из здания, Николай облегченно выдохнул. Досмотры с пристрастием над ним, по крайней мере, на сегодня завершились, и он наконец имеет хоть немного информации о состоянии Сан Саныча. Спасибо смешной старушке уборщице. Николай улыбнулся, представляя, каким был бы диалог между ней и пожилым татарином. Наверно, что — то вроде такого: «Милок, тЯбе НикОлай привет передОвал.» А в ответ: «Коля? Ооо, какая он молодец! Хорошая парень! А Слава, хороший девушка».

Николай огляделся. Все, кому удалось спастись, сейчас были предоставлены сами себе, и прогуливались во внутреннем дворе института. Одни сидели на лавочках и мило беседовали, другие бродили по территории, под пристальным присмотром солдат. Николай, в надежде встретиться с Велиславой, стал бродить среди остальных, пытаясь найти её взглядом.

Все «отдыхающие», с которыми Николай, встречался взглядом, будь то мужчина или женщина, неизменно одаривали его лучезарной улыбкой. Сперва, когда ему улыбнулась женщина, сидящая на лавочке в компании с другой женщиной, Николай просто улыбнулся в ответ, не придав этому никакого значения. Но когда, ситуация повторилась с незнакомым мужчиной, затем с парой молодых людей, прогуливавшихся под руку, а затем и вовсе, все чей взгляд он перехватывал, озаряли его радостью на лице, Николаю стало не по себе. Как будто, он находился не на территории института химии и биологии, а в стенах дома для душевно больных, и проводил время, среди пациентов, недавно принявших инъекцию успокоительного. «Да уж, немудрено, если все эти люди, массово лишились рассудка» — думал про себя Николай, в очередной раз поймав на себе, чей — то восхищенный взгляд. «Как тут не тронутся умом, на фоне того что твориться вокруг? Если не подхватишь «синдром белых глаз», то как минимум шизофрению точно можно заработать, пока сюда доберёшься. И если доберёшься… А, может они все просто радуются концу своих злоключений, и спасению от белоглазых? Кстати, как это ни странно и не иронично, но есть кое — что, объединяющее и кровожадных маньяков, нападающих на мирных жителей, и здешних неприветливых врачей — белый цвет! Только у одних на глазах, у других на униформе. А вдруг это как — то связано? Так можно вовсе, на всю жизнь разлюбить белый цвет. Чистить зубы только тёмной пастой, пить молоко и подмешивать в него что-нибудь, что — бы оно не было таким белым… М-да, ну и мысли у меня, самому — бы не спятить…Тьфу, ну хватит улыбаться!»

Николай уже начал раздражаться, глядя на всех этих «счастливчиков». Стараясь ни с кем не встречаться взглядами, он побрёл вперёд, стараясь отыскать в толпе Велиславу, и совершенно не глядел себе под ноги.

— Осторожно, бордюр — послышался откуда — то сбоку, предостерегающий мужской голос.

Николай инстинктивно остановился, посмотрев под ноги. Дорога, в этом месте, делала небольшой подъём, как — бы ступеньку, увенчанную бордюрной плитой, об которую Николай непременно бы споткнулся, если бы его не предупредили. Повернув голову туда, откуда послышался возглас, Николай увидел мужчину, который стоял, сложив руки на груди, прислонившись к стене здания института. Это был, тот самый бородатый сосед по палате — шатру, который пытался что — то ему сказать, в прошлую ночь.

Биатлонист решительно направился к нему. Тот, продолжая стоять у стены, внезапно растянулся в белозубой улыбке. Нет, ну тут точно все чокнулись, не иначе.

— Уылыбайща — процедил этот бородатый чеширский кот, не переставая улыбаться.

— Что??? — Николая едва не вышел из себя.

— УЫЛЫБАЙЩА — повторил бородатый, стрельнув глазами в сторону. Николай посмотрел в том направлении, увидав приближающихся солдат. Сам не понимая зачем, он изобразил на лице идиотскую улыбку. Солдаты, не обратив на него внимания, прошли мимо.

— Щтань рядом — продолжая улыбаться, сквозь зубы сказал бородатый. Николай, прислонился к стене, так — же скрестив на груди руки.

— Делай так каждый раз, когда эти вертухаи мимо проходят — наконец перестав скалиться, сказал бородатый.

— Зачем? — тоже перестав улыбаться, спросил Николай.

— Делай как я говорю, если не хочешь быть таким же как они — бородатый кивнул в сторону «улыбающихся».

Николай нервно передёрнуло, когда он посмтрел в ту же сторону.

— Объясните толком, что тут происходит. Я не понимаю ровным счетом ничего, с тех пор как добрался сюда. И ещё если вы станете говорить загадками…

— Да если б я сам понимал всё что тут происходит — вздохнул бородатый. — Меня зовут Валентин. Можно кстати на «ты». Мы с супругой прибыли сюда, с первой волной выживших. Нас, как и всех остальныхраспределили по шатрам, аля «мальчики налево, девочки направо». И вроде всё нормально, мы добрались, помощь оказывают, мы в безопасности. Потом, всем стали давать таблетки. Те самые, которые давали тебе, и от которых я пытался тебя предостеречь. Вроде таблетки как таблетки, врачи наверно знают, что дают, так я сперва думал. Только мне не хорошо стало после них. Мутить стало. Причём только меня, с другими такого, почему — то не было. В общем, как только разошлись врачи, я пошел в уборную, и два пальца в рот…Полегчало. Вернулся, спать лёг. На утро думаю, надо врачам сказать, что противопоказаны мне их лекарства, пусть обследуют меня. А потом вижу — с соседями по палате, что — то, не то происходит. Причём со всеми сразу. Я долго думал, в чем причина. Потом подозрение закралось. Решил проверить. В следующий вечер, когда раздавали таблетки, я сделал вид что принял, а сам спрятал, тайком от медсестры. Решил проверить, как буду чувствовать себя на следующий день.

— Чем всё закончилось? — задал очевидный вопрос Николай.

— Ну как «чем»? Не улыбаюсь, как видишь, в отличии от остальных. — с ухмылкой ответил Валентин. — Я вижу, ты мне не веришь. Понимаю, сам бы не поверил. Ну тогда, подойди к любому из них, спроси о чём-нибудь. Готов спорить, что от любого получишь ответ, в духе «всё хорошо, просто замечательно!»

— То есть, ты хочешь сказать — Николай принял предложение, перейти на «ты» — что здешние врачи, пичкают нас всех, чем — то психотропным? Для чего? Зачем это им нужно?

— Понятия не имею — честно ответил Валентин. — Но таблетки не принимаю. И супруга тоже. Рассудок дороже.

— Стоп — Николай пристально посмотрел на бородатого собеседника. — Но ведь ты сам принимал таблетку. Я видел, как эта противная медсестра давала её тебе! И кстати, ты всё говоришь «супруга, супруга», но ты стоишь один, и никого с тобой рядом нет. Откуда мне знать, что всю эту теорию заговора ты не сочиняешь, или что это не плод твоего больного воображения, и ты не такой — же ненормальный, как и остальные???

— Значит, ты всё — таки веришь, что все остальные тут ненормальные — с улыбкой ответил Валентин. — Ну хоть, в чём — то я тебя убедил. Таблетку я не принял. Ты видел, только то, что я взял её, но не видел, что я сделал дальше. И от тебя я отвлёк внимание той «милой» медсестры, для того, что — бы и ты её не принял. Я тебя предупредил, а дальше поступай как знаешь. Можешь принять сегодня вечером, посмотрим, насколько белозубая у тебя улыбка. Что до супруги — она действительно здесь, я её не выдумал, она просто отошла в уборную.

— В «уборную» — медленно повторил Николай. — Ты прямо как из другого века. Сейчас таких выражений ни от кого не услышишь.

— Ну а как я должен был сказать? Толчок? Сортир? Очко? Там, где я раньше обитал, так и говорят. Да-да, ты правильно понял, к чему я клоню — поймав на себе внимательный взгляд Николая, продолжал Валентин. — Пять лет в зоне провёл, за воровство. Когда вышел, попытался устроиться на работу. Веришь — никуда не берут. Даже дворником. Взяли только в церковь, разнорабочим. Делаю там всё, что поручат. Полы мою, мусор выношу. Всё что скажут. Молиться стал. Грехи замаливаю…На зоне был бритым, и лицом, и макушкой. А когда вышел, видишь, бороду отпустил. Не хочу ничего общего иметь, с собой прежним. Потому и стараюсь общаться не так, как принято было в тюрьме, а так, как должны разговаривать цивилизованные люди.

— Зато, слово «вертухаи» не забыл — тонко подметил Николай.

— Ну, не все привычки так быстро отпускают — не чуть не смутившись замечанию, ответил Валентин. — Зато, в церкви познакомился с супругой. Прихожанка. Медик по образованию, фармацевтом в аптеке работает. Ни одну таблетку не принимает, не разобравшись в составе.

— Слушай, святой Валентин… — начал было Николай, но осёкся. Повисла неловкая пауза.

— Прости, вырвалось — поспешил извиниться биатлонист.

— Ничего — спокойно ответил бывший заключенный.

— Спасибо. Слушай, как — же я смогу не принимать эти странные таблетки, если эта «малышка», с противным голосом, аж в рот заглядывает, что — бы убедиться, что ты её принял?

— Единственное, чему полезному я научился в тюрьме, так это ловкости рук. — по — прежнему спокойно отвечал Валентин. — По — этому, теперь могу хоть фокусы показывать, с исчезновением предметов. Так и с таблеткой. Ты думаешь, что я её принял, а я только вид сделал, а сам в карман её припрятал. По карманам, эти Айболиты, не копаются. Я тебя тоже научу. Такие навыки, пригождались в тюрьме, когда нужно было в карты играть. Сокамерники честно не играли, хотя за мухлеж, с них могли спросить по полной программе. Только, на мухлеже ещё поймать надо. С волками жить…сам понимаешь. Так что, пришлось постигать науку. Супруге тоже пару трюков показал, ещё до того, как начались все эти безумные нападения. Подумать только — медик, человек, который людям помогает здоровье спасать, церковь посещает — и я, быдло тюремное. Судьба не лишена иронии. Однако, не сойдись мы с ней, она бы не научилась всем этим «премудростям», и сейчас, улыбалась бы вместе со всеми остальными.

— Слушай — Николай сам не заметил, как перешел почти на шепот. — Со мной ещё два человека прибыло. Один мужчина пожилой, он сейчас в здании, и, девушка молодая. Её наверно в шатёр, с твоей супругой поселили. Может быть она…

— Не сомневайся — уловив мысли собеседника, ответил Валентин. — Супруга, как и я, старается предостерегать всех прибывших. Разумеется, если её слушают. Так что, если твоя знакомая не глупа, то послушает доброго совета.

— Ну, кто скажет, что она глупа — Николай карикатурно всплеснул руками. — Пусть тот первым, бросит в меня камень…

Валентин иронично задрал бровь, покосившись на Николая.

— Прости… — сокрушенно ответил биатлонист. — У меня уже от всей этой ситуации, какой — то совершенно нездоровый цинизм развился. Ещё немного, и я точно с ума сойду, глядя на всех этих щелкунчиков.

— Держись парень — поддержал его Валентин. — Рассудок нам ещё понадобится. Надо разобраться, что тут происходит. Ехали все за помощью, а, что тут с нами, на самом деле пытаются сделать, вопрос, в котором необходимо разобраться, так что, не теряй самообладания. Но, конечно, богохульствовать не надо.

— Больше не буду — пообещал Николай. — Единственное, не знаю, как мне не выдать себя. Я так искусно притворяться не умею.

— А ты УЫЛЫБАЙЩЯ — вновь растянулся в нездоровом оскале Валентин, заметив приближение солдат. Николай поспешил последовать его примеру. Так они и стояли, как две модели, из рекламы зубной пасты, всё то время, пока, солдаты не прошли мимо.

— Фух, ушли — выдохнул Валентин. — Ну что, Фома неверующий, всё ещё думаешь, что я вру?

— Николай — коротко ответил биатлонист. — Николай. Не Фома.

Мужчины пожали руки.

— Держись рядом Коля — заговорил после рукопожатия Валентин. — А вон, кстати, супруга идёт. Сейчас познакомлю. А с ней, кто — то рядом. Не твоя ли знакомая?

Николай посмотрел туда, куда указал Валентин. По аккуратно выложенной асфальтовой плиткой дорожке, шла приятного вида женщина, лет пятидесяти. Рядом с ней, грациозно и энергично, двигалась Велислава.

Глава 11

Глава 11.

Утро следующего дня, началось стандартно. Всеобщая побудка, очередь в туалет и душевые, утренняя кормёжка. Затем, всех выпускали погулять на свежем воздухе, благо, погода днём, в конце сентября, была ещё весьма теплой.

Слоняясь по территории, среди остальных выживших, готовых при первой возможности доказать всем и вся, что именно их забыли пригласить на рекламу средств для отбеливания зубов и защиты полости рта, Николай, выбрал укромное местечко под каким — то необычным и очень красивым деревом, растущим во дворе института, вполне возможно выращенного в ходе каких-нибудь лабораторных опытов. Прислонившись к дереву спиной, он совершенно расслабленно огляделся по сторонам, изображая на лице, необыкновенно блаженство, и как — бы невзначай, громко и раскатисто чихнул.

— Будь здоров! — словно добрая фея, как по волшебству возникнувшая из ниоткуда, воскликнула Велислава, грациозной походкой приближаясь к Николаю.

— Спасибо большое! — широко распахнув глаза, и сияя белозубой улыбкой, словно породистый конь, которому принесли мешок спелых яблок, ответил Николай.

— Здравствуйте! — под руку с супругой, с другой стороны показался Валентин.

— Можно к вам присоединиться?! — приторно улыбаясь, спросила супруга Валентина. — Мы с собой плед прихватили, можем посидеть под деревцем!

— Конечно Наденька! — восхищенно отвечала Велислава, мягко порхая вокруг, словно махаон.

Расстелив плед, вся компания, мирно уселась под деревцем, дополняя идиллию. Помолчав минуту — другую, они просто сидели, глядя в пустоту, не переставая при этом приторно улыбаться. Со стороны, они, ничем не отличались от остальных. Так — же мирно сидят, беседуют. Улыбаются. Никому и невдомёк, что внутри этой компании, на весьма пониженных тонах, ведётся жаокая дискуссия.

— Всё в порядке, никто за нами не следит — стараясь говорить тихо, произнесла Велислава.

— Да, похоже спектакль удался — подтвердил Николай, едва заметно оглядываясь по сторонам.

— Вот и правильно — вторил ему Валентин. — Ведём себя спокойно и естественно. Из образа не выходим.

— Долго так зубоскалить нам не удастся. Однажды, кто-нибудь из нас, чересчур заигравшись, споткнётся на ходу, не успеет «выйти из образа», или челюсть себе свернёт, или головой ударится, и будет как Гуинплен, всю жизнь «в образе» — поделился тревожными мыслями Николай.

— Не волнуйся, челюсть вправим — спокойно ответила медик Надежда.

— Очень вам благодарен Надежда, однако, мои актерские способности однажды иссякнут. И даже пусть, те фокусы, с волшебным исчезновением таблетки, которым научил Валентин, пока что срабатывают, но я хочу, что — бы мы, все вместе, и рассудок сохранили, и разобрались в том, что тут происходит — с прежней тревогой в голосе ответил Николай. — А то, ехали за помощью, надеялись, и когда уже, казалось — бы вот оно, спасение, выясняется, что неизвестно что хуже — попасть в лапы к белоглазым, или к белохалатным. Сперва там выживали, теперь тут приходится. Прячемся, конспирации устраиваем…Фокусы блин показываем. Мы и так уже, как труппа факиров — самоучек, имени Амаяка Акопяна, хоть в цирке выступай. Но долго ли, нам будет так везти?

— А что остаётся? — задала встречный вопрос Велислава. — Пойти и предъявить в лоб, всем этим докторам, что они всех травят не пойми — чем, и надеяться, что у них проснётся совесть, и они чистосердечно во всём сознаются? Да и доказательств у нас нет. Коль, я ценю твой идеализм, но так действовать нельзя. Опасно.

— Сидеть и ждать, в надежде что нашу весёлую компанию не раскусят, тоже не безопасно — не согласился Николай. — Пока мы будем гадать, что тут твориться, этим айболитам придёт в голову, поставить на нас, ещё какие-нибудь опыты. Ей Богу, экспериментом доктора Франкенштейна, мне быть не хочется, и вам всем, думаю, тоже.

— Не будем спешить — попытался успокоить его Валентин. — Нужно всё хорошенько обдумать. Велислава права, доказательств у нас нет. Их надо добыть. А потом, ещё надо понять, что с ними делать, и кому можно об этом рассказать, а кому не стоит. Надеюсь никого не посетила шальная мысль о том, что — бы пойти и пожаловаться депутату Буркову. Врачи должны совсем потерять страх, что — бы у него под носом, делать какие — то тёмные дела. Так что, уверен, что это всё делается с его разрешения. И военным, именно он отдаёт распоряжения. Уж не знаю, кто ему дал такую власть, но, они все ему подчиняются. Да, он бывший военный, но, ключевое слово «бывший». Формальных полномочий у него сейчас над вояками нет. Так что…

— Так что, «игру в факиров», придётся продолжить — подытожила Велислава. — Во всяком случае, пока не поймём, как действовать дальше, и, пока не вернётся Сан Саныч.

— Сан Саныч… — внезапно изменившись в лице, проговорил Николай.

— Ну да, Сан Саныч — назидательным тоном, ответила Велислава. — Ты что — же, уже забыл о нём?

— Да нет же, ты не поняла! — указывая вперёд пальцем, не унимался Николай. — Сан Саныч! Посмотри сама!

Из здания института, в бодром состоянии духа, прогулочным, неторопливым шагом, вышел пожилой татарин. Вместе с ним, держа под руку, словно они были давным-давно знакомы, вышла добродушная уборщица института, та самая, у которой Николай спрашивал о здоровье своего пожилого подопечного.

— Сан Саныч! — забыв о всякой конспирации, закричал Николай, бросившись обнимать старика, едва не снеся того с ног. — Как вы, дорогой вы наш?!

— Здравствуй моя добрая друг — широко улыбаясь ответил Сан Саныч. — Я нормальная, как всегда.

— Вот, это тот, хОроший мальчик, я тЯбе гОворила про него — смешной скороговоркой, протораторила спутница Сан Саныча, указав татарину на Николая.

— Я сразу поняла, когда ты мне сказал — на свой лад, ответил Сан Саныч. — Коля, познакомься, это Серафима, очень хорошая человек, она мне много помогал.

— Мы знакомы — с улыбкой ответил Николай. — Спасибо вам огромное!

— Да чаво там — отмахнулась добродушная уборщица. — Вы дОвОльны и я дОвольная. Всё хОрОшо.

— Я мне можно обнять доброго друга? — вклинилась в разговор Велислава, встав рядом с Николаем.

— Ай, Слава матур пришла! — обнимая девушку воскликнул Сан Саныч. — Какая хорошо! Все в сборная! А где моя Васька балам? Бегает, травка щипает?

— Васька в специальном корпусе, для содержания животных — ответил Николай. — Пойдёмте, я вас познакомлю с новыми нашими друзьями.

— Ну, я тОгда пОшла — как всегда чеканя гласные, проговорила Серафима. — Я тебе, отдаю твОим друзьям. Давай, мой хОрОший, береги себя, ОстОрОжНо, чтоб всё хОрОшО былО — погладив по плечу Сан Саныча, добавила она.

— Моя ты золотой, рахмят тебе за всю — обняв её на прощание, поблагодарил Сан Саныч.

— Давайте ребЯтишки, всего хорОшего — махнув всем рукой напоследок сказала Серафима, и удалилась.

— Сан Саныч, а вы не промах — лукаво подмигнув пожилому татарину, сказала Велислава. — Даже в больничной палате, уже с дамой познакомиться умудрились.

— Она хорошая человек — закивал татарин. — Добрый женщина. Только разговаривает непонятная, как будто не русский.

Николай и Велислава, не сговариваясь, синхронно схватились за животы от смеха. Наконец, вдоволь нахохотавшись, с двух сторон обняв своего пожилого товарища за плечи, они повели его знакомиться с остальными. И всё это время, никто из числа остальных спасшихся, гуляющих рядом, не обратил на компанию особого внимания. Для них всё было привычно — радуются люди, смеются, хохочут, ну и здорово, что тут такого? Не обратили на компанию внимания и военные. Для них тоже всё было привычно — радуются психи, смеются, хохочут, вон воробей мимо пролетел, вот и ржут наверно. Что тут такого?

***

Сан Саныча познакомили с Валентином и его женой Надеждой. Новые знакомые, не стали долго расшаркиваться в приветственных реверансах, и травить взаимные байки о том, как, кто, и через какие трудности добрался до места «оказания помощи», отложив рассказы о своих героических преодолениях до лучших времён. Вместо этого, все сосредоточились на другой задаче — коротко, но доступно, рассказать Сан Санычу, обо всём, что здесь происходит.

Татарский пенсионер, слушал молча, не перебивая, впитывая как губка всю информацию. Когда наконец, ситуация была изложена, все мысли старичка были изложены одной фразой: «Ай-ай-ай, полная беспредел».

Затем, ловкорукий Валентин, вновь взяв на себя роль иллюзиониста, провёл для Сан Саныча урок, из цикла «тысяча и один способ, спрятать пилюлю под носом у медсестры — свинки», а тот, в свою очередь, благодаря своей феноменальной памяти, что называется, схватывал всё на лету. Как выяснилось, пока татарин лежал в «палате», в здании института, для приведения его в чувства, ему ставили капельницы, вроде — бы даже, с чем — то полезным, похожим на стандартный физраствор калия и магния. Во всяком случае, после этих капельниц, он не ходил с ангельской улыбкой на лице, подобно многим другим здешним обитателям.

Ссылаясь на гораздо более лучшее самочувствие, Сан Саныч, напросился на перевод в общий мужской шатёр, поближе к Николаю.

— Он моя большая друг, она меня сюда привёл, весь дорога защищал — и тому подобное, говорил он врачам, объясняя всё тем, что рядом со своим товарищем ему просто будет спокойнее.

Врачи поначалу смотрели на пенсионера с недоверием, а затем попросту махнули рукой, мол, это ж божий одуванчик, что в нём может быть подозрительного, и разрешили переселиться. В действительности — же, такое новоселье было нужно, для того, что — бы держаться вместе, и оперативно обсуждать всё происходящее друг с другом.

Так, на протяжении следующей недели, новоявленные Штирлицы, в обновлённом составе, совершая прогулку на свежем воздухе, слоняясь тут и там по территории, запоминали всё увиденное, стараясь не упустить ни одной детали. При этом, при первой необходимости, не переставали строить их себя полоумных дурачков, старательно улыбаясь каждому встречному. Особенно старался Сан Саныч.

— Добрая день! Ыыы! — светясь широченной улыбкой, усердно изображая радость говорил он. — Какая хороший погода! Я такая довольный! Вообще весь! А я работала садовник! Ыыы!

Затем, как — бы совершенно невзначай, вся компания, по одному начинала стягиваться к любимому месту под деревом. Некоторое время, изображая на лицах полнейшее умиление, все сохраняли тишину. И лишь убедившись, что никто рядом не подслушивает, начинали потихоньку делиться информацией.

— В конце здания, с наружной стороны есть дверь — делился наблюдениями Валентин. — Похоже там хранятся эти веселящие таблетки. Один из врачей, вышел оттуда с коробкой медикаментов, споткнулся на ходу, и выронил содержимое. Долго ругался, пока собирал всё что выронил обратно в коробку. Оттуда, из коробки, помимо всяких шприцов и пузырьков, высыпались, хорошо знакомые всем вам таблетки.

— Я тоже видела эту дверь — поддержала разговор Велислава. — Рядом постоянно стоит вооруженный часовой.

— Я тоже видела — вставил пять копеек Сан Саныч.

Несколько секунд, царила полная тишина. Каждый пытался сдержаться, но тщетно. Орфоэпия речи пожилого татарина оказалась сильнее воли остальных, и в следующее мгновение, Николая, Велислава, Валентин и Надежда, давились от смеха, что, к счастью, в условиях повсеместного веселья, не казалось никому чем — то из ряда вон выходящим.

— Я что, опять смешную сказал? — растерянно пролепетал Сан Саныч.

Наконец, навеселившись как следует, конспираторы продолжили обсуждение обстановки.

— Камер слежения я не заметил — вновь поделился наблюдениями Валентин.

— Ну а кто сказал, что они должны быть на виду? — выдвинула резонное предположение Велислава. — И потом, даже если камер нет у входа, не забывайте о том, что солдаты установили наблюдательные посты, на крышах близлежащих зданий. И пусть их нет на крыше института, но, буквально через дорогу от него, стоят другие здания, с которых, они преспокойно могут видеть и всю территорию, и близлежащие окрестности.

— Надо узнать, что за то дверью — задумчиво произнёс Николай.

— Туда не попасть так просто — ответила Велислава. — Часовой, не забывай. И потом, мы не знаем, поможет ли нам, если мы узнаем, что внутри. Возможно просто склад медикаментов. Что с того? Даже если мы проникнем туда, наткнёмся на коробки со странными названиями химических препаратов, что мы будем с этим делать? Химиком среди нас нет, что — бы мы смогли при первом прочтении понять, чем таким необычным нас тут пичкают. Риск должен быть оправдан.

— Зато, среди нас медик. Надежда наверняка, пусть и не сразу, но разберётся, что за чудо — препараты нам тут скармливают. Нужно только достать образец. А пока мы выжидаем, эти коновалы не сидят без дела — вновь выказал нетерпение Николай. — Да вы только посмотрите на окружающих! Судя по их довольным физиономиям, они уже напрочь забыли, как попали сюда, и что совсем недавно, им приходилось спасаться бегством, от белоглазых бестий. Ходят себе, хохочут… У нас, в мужском шатре, некоторые уже во сне довольно хрюкают.

— У нас в женском тоже — поддержала разговор Надежда. — И ты прав, я могла бы разобраться с надписями, если бы мне предоставили образец. Но я не смогу пробраться туда мимо часового.

— Часовой не проблема — твердым голосом произнесла Велислава. — Хорошо, допустим, я его сниму. Но незаметно мне туда не подобраться. Ночью вход наверняка освещён, часовой увидит приближение на расстоянии. Я смогу его снять, но надо продумать, как самой остаться незамеченной.

— Я могу выманить его — предложил Николай. — Позвать, приманить как-нибудь. Не знаю, как, но я готов попробовать.

— Но он запомнит тебя — сделала резонный вывод Велислава. — Даже если всё получится, тебе удастся выманить часового подальше от двери, я смогла бы оглушить его, затем мы проникли бы за эту дверь, нашли бы образцы, и вынесли бы их, что — бы Надя смогла их изучить, нам придётся скрыться. Тебе уж точно, потому — что, даже если часовой не запомнит всех, тебя запомнит точно. А мы тебя одного не оставим, мы теперь все вместе. Но куда мы отсюда убежим? На каждом шагу солдаты. Да и думаю, все мы понимаем, что нас ждёт в случае неудачи.

— Турма — лаконично подвёл итог Сан Саныч.

— Это ещё в лучшем случае — подтвердила Велислава. — А в худшем, как говорится «по закону военного времени…»

— Это точно — впервые за долгое время вступил в разговор Валентин. — Просто так спрятаться не получится. Количество охраны тут такое — позавидует любая тюрьма строгого режима. Уж простите за сравнение, но я знаю о чём говорю. Так что сбежать, после такой диверсии, не получится. А нам нужно, и выяснить что происходит, и себя не выдать. Та что, Коля, Велислава права. План слишком рискованный.

— Ой, а Велиславе кажется пора — с неожиданно воодушевлёнными нотками в голосе проговорила она, заметив машущего ей рукой человека.

Недалеко от дерева, у которого собралась вся компания, стоял крепкого вида молодой офицер, и приветливо махал рукой.

— Ну здорово… — пробормотал про себя Николай. — Снова этот Поц…

Поц, или Поцелуев Роман Любимович, умел привлекать к себе внимание, уже с самого детства. Имея такое необычное сочетание фамилии имени и отчества, с ранних лет он подвергался нападкам среди сверстников. Редкий ребёнок мог удержаться от насмешки в его адрес, в духе «иди, сейчас поцелую». Что — бы пресечь издевательства в свой адрес, мальчик попросил родителей записать его в секцию единоборств, и уже через несколько месяцев усердных занятий, успешно затыкал рты, всем желающим его задеть.

Время шло, мальчик рос и мужал. Когда ему исполнилось семнадцать лет, он стал по настоящему видным парнем, и заметно выделялся статью и внешностью среди своих одноклассников, чем неизменно привлекал внимание юных представительниц прекрасного пола. А уж когда молодые красавицы узнавали о его необычной фамилии, в сочетании со столь романтичным именем, да ещё и вкупе со столь экстравагантным отчеством, это производило на них поистине неизгладимое впечатление.

После окончания школы, молодой человек поступил на учебу в военную академию. Закончив обучение с отличием, он подписал контракт на военную службу, сроком на пять лет. Добросовестно отслужив весь срок, и получив звание прапорщика и положительные характеристики, Роман изъявил желание продолжить службу, став кадровым офицером, и пополнить ряды войск специального назначения.

Военная карьера складывалась удачно. За четыре года службы, Роман побывал в горячих точках, доблестно проявляя все свои воинские качества, выполняя особо сложные задания от командования, дослужившись до звания капитана. В то время, он и получил свой необычный позывной. Поц — это не просто сокращение от фамилии. В то время, с Романом в одной части, служил один офицер, еврей по происхождению, отношение с которым, у него не особо заладилось. Хитрый иудей, всячески пытался задеть нового сослуживца, а когда узнал его фамилию, то чуть не подавился от смеха, мигом окрестив его не иначе как Поц. Дело в том, что на иврите, это слово означает, ничто иное, как крохотный мужской половой орган. Кого другого, подобная выходка точно вывела бы из себя. Но Роман продемонстрировал недюжинное хладнокровие и полное равнодушие к дурным выходкам глуповатого жида. Каждый раз, выполняя новое задание, он получал похвалы от командования, и заслуженное уважение от остальных товарищей по оружию, а язвительная кличка «Поц», теперь использовалась как позывной, давая понять, что пусть его недооценивают и смеются, некоторые недалёкие представители воинской гильдии, но он сумеет доказать всем, что они были неправы.

В очередной раз, переброшенный по приказу командования в горячую точку, на этот раз, на границе с Сирией, Роман получил под своё командование, роту солдат, среди которых, проходила службу по контракту, молодая девушка, с такой внешностью, что казалось она была рождена для украшения обложек самых знаменитых модельных журналов, для пребывания в самых элитных великосветских кругах, для вхождения в списки самых красивых людей мира, но не для грязных казарм с грубым мужичьём, по-спартански — скромных военных общежитий, и прочих радостей суровых армейских будней. Несмотря на совершенно не подходящую для такой красавицы обстановку, она ни разу не пожаловалась на отсутствие удобств, никогда не хныкала от усталости или грязи под ногтями. Да ещё и в добавок, она обладала поистине потрясающими боевыми навыками, которые несколько раз с блеском продемонстрировала при выполнении ответственных боевых заданий. Своими сногсшибательными ногами, она в прямом смысле сшибала с ног любого противника, невольно заставляя задумываться всех, откуда у такой хрупкой на вид барышни, столько смертоносный знаний, и стойкости духа? Ну а когда, капитан Поцелуев, узнал, что очаровательную воительницу зовут Велислава, то есть именем столь же редким, сколь являлось и его собственно отчество, то окончательно решил, что их встреча диктована самой судьбой.

Взяв девушку под свою опеку, он прямо заявил, что, когда их пребывание в горячей точке подойдёт к концу, он непременно женится на ней. Привыкший с юных лет к вниманию женского пола, молодой офицер был немало обескуражен, когда девушка не ответила ему взаимностью. А уж когда, прекрасная сослуживица, завершив службу по контракту, уехала из части, не сообщив ему своего адреса, номера телефона и прочих контактов для связи, и вовсе приуныл, словно получил тяжелое ранение на полу брани. Но сейчас, после того, как волей случая они снова встретились, Роман, словно ярый фаталист, решил, что «на этот раз уж точно судьба», и не оставил попыток взять реванш, за своё прошлое поражение на любовном фронте.

Вначале, когда Николай, Велислава и Сан Саныч, только прибыли в лагерь беженцев, Поц хлопотал перед своим военным начальством, для предоставление лучших условий пребывания, для Велиславы, красочно расписав её былые ратные подвиги, под его началом. Начальство прислушалось, но, разумеется не выделило девушке элитных условий, зато, не стало мучать долгими допросами, ограничившись лишь краткой беседой.

И теперь, бравый капитан Поцелуев, в те моменты, когда не находился на боевом задании, не упускал повода навестить Велиславу. А она, к слову, при нынешних обстоятельствах, тоже не гнушалась его компании, что, так — же к слову, весьма злило Николая.

— Очень вовремя! Молодец Слава! — возмутился Николай, когда девушка, при виде ухажера, собралась уходить.

— А что я такого делаю? — искренне удивилась она.

— А ничего! В самый нужный момент, когда мы обсуждаем такие важные вопросы, ты ничего не делаешь, а просто сбегаешь! Как ты сказала? «Мы тебя не бросим». Ну-ну…

— Слушай, успокойся — стараясь говорить тихо, ответила Велислава, и хоть она старалась сохранять невозмутимый вид, в голосе её слышались нотки обиды и возмущения. — Что я такого делаю? Мы просто общаемся. О наших разговорах он не знает. Да и вообще, почему я тут оправдываюсь?! Я провожу время так, как считаю нужным!

— Правильно — упавшим голосом ответил Николай. — Главное, это личное благополучие. Что может быть важнее?

— Ребят — теперь Велислава действительно оправдывалась. — Ну правда, я ненадолго. Быстро пообщаемся, и я назад. Клянусь, он ничего не знает, о том, что мы тут обсуждаем.

— Мы тебе верим. Мы будем ждать тебя — умиротворяюще сказала Надежда.

Велислава коротко кивнула, и удалилась.

— Нет, ну вы видели? — возмущенно заговорил Николай, после её ухода. — В самый ответственный момент, когда мы обсуждаем такие архи — важные вопросы, она взяла, и просто упорхнула… Да ещё к кому? К человеку, который стоит на стороне всех этих бело-халатных…Да что вообще происходит? У меня просто нет слов… А, мы должны тут сидеть, ждать, пока она наулыбается этому солдафону, и надеяться, что она невзначай не проболтается, о наших разговорах. Вот отгадайте ребята загадку, знает всё солдатик или нет, пока я там веселюсь… Тоже мне, принцесса Дурандот.

— Турандот — мягко вставила Надежда.

— Да неважно — отмахнулся Николай. — Извините меня все, что — то на меня нашло…Не буду портить всем день. Пойду, позубоскалю, где-нибудь, наедине с собой. Ыыы…

Не сказав больше ни слова, Николай встал, и ушел в весьма скверном расположении духа.

***

Вечер прошел по стандартному сценарию — после ужина, все обитатели шатров, посетили туалет и душ, и готовились ко сну. В мужской шатер, словно добрая фея, приходящая по вечерам, чтоб читать детям сказки на ночь, вновь заявилась тучная «свинка». В который раз, провернув трюк с исчезновением таблетки, Николай молча улёгся на свою раскладушку. Затем, после ухода свинки, погасили свет, и шатер погрузился в сонный полумрак.

Николай тянул время. Кусал губы, щипал себя за руки, стараясь не уснуть. Выжидал.

Наконец, внутреннее пространство шатра, огласилось мирным сопением, нескольких десятков спящих мужчин. Николай, медленно оторвав голову от подушки, осторожно огляделся. Спят. Дрыхнут просто. Сонное царство, как оно есть. Пора действовать.

Стараясь не издавать лишних звуков, он слез со своей лежанки. Натянутые пружины раскладушки, освободившись от нагрузки, предательски заскрипели. Николай замер, взволновано оглядываясь по сторонам, ожидая что кто-нибудь вот — вот проснётся, и весь его план, с треском провалится.

Куда там! Мирно дремлющие, после приёма увеселительных таблеток, его соседи по шатру и не думали просыпаться. Николай посмотрел на расположившихся неподалёку от него, Валентина, и Сан Саныча. Спят, как и все остальные. Тем лучше. Пусть остаются здесь. Их жизнь, подвергать опасности он не хотел.

На цыпочках прокравшись мимо преспокойно лежащих соседей по шатру, Николай прошмыгнул в матерчатый желоб — коридор, присоединённый ко входу в шатёр. В коридоре никого не было. В конце коридора, на выходе, был установлен, мощный галогеновый прожектор, ярко освящавший выход из шатра. Туда идти нельзя, заметят.

Николай остановился, и присел на корточки, извлекая из кармана своей камуфляжной куртки, вилку, ловко припрятанную им, во время ужина. Да уж, наука Валентина, пригодилась и тут. Ловкость рук, и никакого мошенничества. Ну, почти никакого.

Приложив зубья вилки к стенке шатра, Николай с силой надавил на неё. Каким — бы плотным и стойким к погодным условиям не был тент шатра, но под натиском острых зубьев вилки не устоял. Правда, пришлось порядком повозиться, проделывая нём дыру, в которую мог бы протиснуть своё тело биатлонист. А проделывать её вилкой, занятие не такое уж и лёгкое. Ну что поделать, ножей за ужином не выдавали, так что, пришлось довольствоваться тем что есть, не ложкой же тут ковырять, в самом деле!

Наконец, когда тентовая стенка шатра, была варварски истерзана зубьями столового прибора, Николай аккуратно высунул голову, в образовавшееся отверстие. В лицо ударил прохладный осенний воздух. Снаружи темно, освещён только вход. Некоторое время вслушиваясь в ночную тишину, и убедившись, что никого рядом нет, Николай наконец решился выбраться наружу.

Время, проведённое после ссоры с Велиславой, и ухода от друзей, не прошло даром. Покинув свою компанию, Николай, взад — вперёд слонялся по территории, усиленно изображая из себя довольного дурачка, улыбаясь каждому встреченному солдату и доктору. Старался так, что к вечеру, скулы гудели. Зато, никто не догадался, что, когда он останавливался, якобы любуясь облаками вдали, на самом деле, старательно запоминал весь ландшафт на территории института — кустарники, бордюры, расположение канализационных люков… Любая мелочь пригодится, когда нужно будет незаметно пробираться, сквозь ночную темноту.

Двигаясь мелкими перебежками, Николай наконец добрался до заветной цели — той самой двери, которую ещё днём обсуждал с товарищами. Спрятавшись на клумбе, таких — же необычных, как и вся растительность на территории, пышных кустов скумпии, он отчетливо видел всё что происходит вокруг. Всё, как и говорили, за дверь постоянно следит вооруженный часовой, вход освещается, таким — же галогеновым прожектором, какой установлен над входом в шатер.

«Сам всё узнаю» — думал про себя Николай, нащупав под ногами небольшой камешек. «Сам проверю, сам найду ответы. Не стану ждать, пока у Валентина созреет план…и пока Велислава намилуется там со своим солдафоном. Тут жизнь в опасности, надо тревогу бить, а она…Сейчас главное выманить часового».

Слегка приподнявшись, биатлонист метнул камушек. Небольшой природный метательный снаряд, быстро и плавно растворился во тьме, и в следующее мгновение, тишину ночи нарушил пронзительный, противный слуху звук — камень угодил во что — то металлическое. Часовой, который, подобно древнему каменному монументу, неподвижно стоял возле двери, никак не отреагировал на происходящее.

«М-да уж, не так всё просто оказалось, как хотелось бы» — раздосадовано подумал Николай, ощупывая почву под ногами, в поисках нового камешка. И как на зло, в этот раз, ни одной, даже самой мизерной гальки под руку не попалось.

С досадой отряхнув пальцы от земли, Николай, не придумал ничего лучше, как вновь обратиться к помощи, совсем недавно используемой вилки. Да, это конечно не камешек, метнуть как нужно, тем более в условиях ночной темноты, вряд — ли получится. Но другого выхода не было. «Что я, не стрелок что — ли?» — мысленно подбадривал себя Николай. «С винтовкой справляюсь, неужели с вилкой не справлюсь?»

Не справился. То ли, действительно, столовый прибор был совсем не предназначен для швыряния, то ли Николай переоценил свои силы, и аэродинамические способности вилки, только она полетела совершенно не в том направлении. Непонятным образом, полетев совершенно не в тут сторону, в которую биатлонист ранее бросал камень, и изменив траекторию полета, вилка врезалась в прожектор. Послышался лязг, от прожектора полетели искры. Свет прожектора моргнул, и погас. Затем снова появился. Снова пропал, и через несколько секунд снова появился. И всё это время, часовой, как говориться, и ухом не повёл!

«Да что там за терминатор такой?!» начал злиться Николай. «То ли он глухой и слепой, то ли у него поистине стальные нервы. Да уж, часовые Британской королевской гвардии, попросту сдохнут от зависти».

Кидать больше было нечего (ну, не обувь же с себя снимать, в самом деле). Прожектор периодически продолжал дружелюбно подмигивать, а страж загадочной двери, продолжал себе преспокойно стоять. Николай мысленно ругал себя последними, по его мнению, словами, понимая, что вся вылазка, катится всем котам мира под хвост.

«Идиот! Кретин! Балбес! Тупица! Диверсант доморощенный! Ниндзя недоделанный! Шпион — неудачник…это ещё что такое?!»

Мысли биатлониста привлёк странный звук. Сперва он подумал, что на почве моральных самоистязаний, у него развились галлюцинации. Затем, хорошенько прислушавшись, запрещая себе даже дышать громко, Николай понял, что ему не померещилось.

Храп. Самый настоящий, нормальный такой, всамделишный храп, мирно спящего человека. Николай, не веря собственным ушам, осторожно пробрался сквозь кусты скумпии, поближе к часовому. Так и есть! Придав осанке положение, по стойке «смирно», надвинув фуражку пониже на глаза, с автоматом на плече, воин мирно дремал. Николай, когда слышал от знакомых истории, что некоторые хитрые солдатики, проходя службу, умудрялись спать стоя, прямо на КПП, почти под носом у командиров, всегда считал это байками. Сказками. Анекдотами наконец. Но нет, вот вам, живое доказательство, его неправоты, стоит себе, похрапывает.

Прожектор снова погас, и не зажигался двенадцать секунд. Это значит, что у Николая будет двенадцать секунд, для того, что — бы преодолеть несколько шагов, от клумбы до двери, открыть дверь, надеясь, что она не заскрипит, и что не заперта изнутри, зайти внутрь, и осторожно закрыть её, что — бы не будить часового. Ух, задачка.

Свет зажегся. Сердце Николая учащенно забилось. «Главное не споткнуться на бегу, не нашуметь, иначе…»

Свет погас. Николай, не теряя времени, мягко как кошка, выпрыгнул из кустов, и рванулся вперёд. «Раз, два, три…» — мысленно отсчитывал он секунды. Сердце уже просто барабанило, когда он приблизился к дверям. «Шесть, семь, восемь…» Часовой не пошевелился. Николай потянул за дверную ручку. «Десять, одиннадцать, двенадцать!» Дверь, не скрепя, мягко закрылась за скрывшимся внутри Николаем.

«Фууух…шалость удалась» — вспомнились Николаю строчки из «Гарри Поттера». Немного успокоив бешено колотящееся сердце, и отойдя подальше от двери, он огляделся. Никакого склада с медикаментами, тут не было. Подсобное помещение, с очень скромной косметической отделкой, уходило в глубь здания, коротким коридором, который делая поворот, продолжился другим коридором. Николай стараясь двигаться бесшумно, добрался до конца коридора, открыл новую дверь.

Коридор, сменился, просторным, но слабо освещаемым, техническим этажом, так называемым «техническим подпольем». Повсюду по стенам, тянулись бесконечные трубы, обтянутые мягким утеплителем, соединяемые между собой различными запорными механизмами. Отдельно, располагались железные электрощиты, закрытые на ключ, приветственно подмигивающие панельными светодиодными индикаторами, и цифровыми табло. С этажа, снова куда — то вниз, вела добротно сваренная, арматурная лестница. Людей не было.

«Надо — же, поставили на входе, одного спящего часового, и никого не оставили внутри для охраны» — подумал про себя Николай, приближаясь к лестнице.

Поглощенный мыслями стрелок, совершенно не заметил, как, практически в ответ на его умозаключения, из темноты скользнула тень, и бесшумно приблизилась к нему. Короткое неуловимое движение — и мастер спорта по стрельбе, Николай Никольский, успев ощутить лишь боль в области затылка, беспомощно рухнул на пол.

Глава 12

Глава 12.

Боль… Боль и тяжесть в голове… Как будто — бы в неё насыпали песка, который при каждом движении шеи, пересыпался от одного полушария мозга к другому. Или как будто, голову взяли, и долго — долго трясли, затем резко остановились, а мозг всё ещё продолжал трястись, вызывая болевые ощущения и головокружение. Наверно так чувствуют себя люди, испытывающие похмелье.

Веки открываются с огромным трудом, как будто бы их склеили между собой. От всего этого состояния хочется убежать, скрыться, забыться в глубоком сне, примерно на сутки, что — бы, когда проснёшься, ничего подобного больше не чувствовать. И единственное, что может заставить открыть глаза и вернуться в реальность — этот резкий, пронзительный запах…

Морщась от боли, и неприятного запаха, Николай с невероятным трудом открыл глаза. Голова, судя по ощущениям, была явно чья — то чужая, но, этой чужой головой, он сумел сообразить, пусть и не с первого раза, что он сидит на стуле, посреди большой белой комнаты, с одним большим окном. В мозгу, подобно электрическому разряду, снова вспыхнула боль, и Николай рефлекторно хотел взяться за голову руками, но не смог — руки были привязаны к спинке стула. Причём, не прикованы наручниками, а именно связаны, обычной полипропиленовой жесткой верёвкой.

— Очухался — проскрипел противным голосом, человек в белом халате, убирая от лица Николая пузырёк, с нюхательной солью.

Свет в комнате, как казалось Николаю, светил необыкновенно ярко, отчего приходилось близоруко щуриться. По — этому, биатлонист не сразу различил человека, находящегося напротив него. Вернее, людей — зрение подводило, и ориентироваться в пространстве, было пока тяжело. Когда глаза наконец стали слушаться, Николай смог различить всех находящихся в комнате. «Комнатой» оказалось небольшая климатическая камера, закрытого герметичного типа, находящаяся внутри лаборатории, с мощной дверью на выходе, и большим смотровым окном с левой стороны.

Человек в белом халате, приводивший его в чувства, стоял теперь к нему спиной, и суетился возле стола, с различными хирургическими инструментами. А прямо напротив стрелка, на стуле, по-барски, закинув ногу на ногу, в дорогом деловом костюме, и начищенных до блеска туфлях, сидел депутат Николай Сергеевич Бурков, собственной персоной.

— Спасибо Аркадий Борисович — обращаясь к человеку в белом халате произнёс Бурков, при этом не отводя взгляда своих глубоко посаженных глаз от Николая.

Николай Сергеевич, выглядел гораздо моложе и свежее своих лет. Под рубашкой перекатывались крепкие мускулы, а голос, привыкший к командному тону, звучал ровно и четко. И даже морщины, собравшиеся в уголках глаз, не вызывали сомнения в том, что депутат, всё ещё свеж, крепок и полон сил, и с лёгкость даст фору во всех вышеперечисленных показателях, многим молодым людям.

«Надо — же было так вляпаться» — с досадой подумал про себя Николай. «Проскочить этого сонного горе — стражника, и наивно надеяться, что внутри нет охраны…Глупо Коля, очень глупо».

— Можно сказать, вообще тупо…Зря остальных не послушал, надо было лучше всё обдумать…Ну а как я ещё мог узнать, что они тут замышляют, и зачем кормят всех, этими веселящими таблетками…Что — бы узнать, что они замышляли, надо было действовать, вот я и…ой ё…

Николай резко прервался, не сразу поняв, что высказывает мысли в слух. Да,удар по голове был тяжелым, ориентироваться в пространстве было всё ещё трудно.

— Ну что, тёзка — деловито обращаясь к Николаю, с улыбкой произнёс Бурков. — Спасибо, что сам во всём сознался, даже не пришлось тебя пытать. А так хотелось.

— Я…не понимаю…о чём вы… — морщась, выдавил из себя Николай, пытаясь изображать невменяемость.

— Ты смотри на него, не понимает он — отмахнулся Бурков. — Не понимают те, остальные, улыбающиеся дурачки. Аркадий Борисович, я ж сказал, таблетки надо усилить! Или двойную порцию давать!

— Нельзя, Николай Сергеевич — робко возразил человек в белом халате. — Они тогда совсем дебилами станут. Мозг совсем в кисель превратиться. Я же вам объяснял.

— Тьфу ты… — коротко выругался в ответ Бурков.

Он вновь перевёл взгляд на Николая.

— Ой, только не пытайся выворачиваться, рассказывать, что туалет искал, или что шел в библиотеку. Поверь, будь я, как раньше, на военной службе, я бы намного раньше нашел способ развязать тебе язык. Или ты думаешь, что десантники только кирпичи об голову ломать умеют?

— Смотря о чью — тихо ответил Николай.

Депутат коротко хихикнул.

— Верно говоришь.

— Вы всё не так поняли — предпринял последнюю попытку, прикинуться дурачком Николай. — У меня, редкая форма сомнамбулизма. Хожу во сне иногда, понимаете. Лунатик я.

— Ага, Тонью. Конечно понимаю — съязвил Бурков, затем извлёк из кармана телефон, и некоторое время водил пальцем по экрану. — Так, где это было…А, вот. Николай Никольский, 28 лет, профессиональный стрелок, мастер спорта, член сборной страны…Полезный для общества человек, надо сказать — резюмировал он, убирая телефон обратно в карман. — Чего тебе не хватало? Ходил бы себе, улыбался. Горя не знал. Во всех смыслах причём. А теперь, как любопытной Варваре, придётся тебе нос оторвать, вместе с головой. Дуралей. А мог бы пригодиться, для нового общества.

Николай не ответил, пытаясь переварить последнее предложение депутата. Да, о путанности разъяснений, в ответах политиков, в народе давно ходили легенды, но разбирать эту словесную абракадабру лично, ещё не приходилось.

— Что, непонятно тебе? — словно читая мысли биатлониста, спросил Бурков. — Ну так и быть, расскажу. Жалко тебя, ботаника. Так старался, мимо охраны проскочил. Ловко кстати, хвалю. Так что, отвечу на твои вопросы, напоследок, вижу, что у тебя их немало.

— Я не ботаник — твёрдо ответил Николай. Он прекрасно понимал, что депутат, попросту играет с ним в кошки — мышки, не веря ни единому слову. Так что, к чему притворство? — Ботаник изучает растения. А я, как вы сами сказали, стрелок, мастер спорта. Или у вас в ВДВ, от ломания кирпичей о голову, с памятью плохо становится? Хоть ваши люди, едва не проломили мне череп, и голова сейчас раскалывается как у алкоголика, но я и то всё помню. А у вас, явно, крошка кирпичная, давно мозги заменила.

Бурков лишь рассмеялся.

— То, что голова раскалывается, это ненадолго — многообещающе сказал он, закончив хохотать. — А про мозги, давай с тобой поговорим. Я думаю, ты этого заслуживаешь. Ты хоть и ботаник, но храбрый. Я это уважаю.

Он ещё более вальяжно расселся на стуле, и продолжил.

— Наверняка тебя интересует, что вообще твориться, в последнее время, в городе. Очень символично, что мы с тобой сейчас сидим и разговариваем здесь, в одной из лабораторий института химии, ведь именно здесь, всё и началось — начал своё повествование Бурков. — Скажи мне, ты когда-нибудь просыпался с мыслью о том, что это общество, эти люди, этот социум, мать его, несовершенны? А? Молчишь? А вот я задумывался. Каждый день, каждый час, каждую минуту, я думаю об этом. Когда видишь на улице плакат, установленный перед предвыборной компанией, где твоё фото обезобразили, пририсовав бородку, рога и прочую гадость; когда в стране процветает коррупция, во всех сферах, начиная от образования, заканчивая охраной правопорядка; когда молодежь не знает историю своего родного края, но, зато, знает все песни, таких — же как и они, современных дебилов; когда люди идут и бросают мусор на улицу, хотя в паре шагов от них установлены мусорные баки… — в такие моменты, хочешь — не хочешь, а вспомнишь о том, что эти люди глупы, не образованы, и несовершенны.

Он прервался, немного переводя дыхание. Вытащил из нагрудного кармана, аккуратно сложенный платок, вытер лоб.

— И тогда я понял — продолжил он, после этой нехитрой процедуры — Что надо с этим что — то делать. Бороться. Искоренять идиотизм в головах. Уничтожать человеческую тупость. И тогда, прямо здесь, в стенах института химии, и начались разработки препарата, по борьбе с дурью в башке, по моему личному заказу. Наши химики, изрядно потрудились, и состряпали тут, экспериментальный препарат, по управлению сознанием.

— Как это? — прервал тираду Николай.

— А вот так это — тут — же ответил Бурков. — Представляешь, до чего наука дошла?! Во! Что значит люди учёные! Прогресс, мать его…Ну так вот. Начали проводить первые опыты, на животных. Возможно ты знаешь, тут даже специальное помещение есть, для содержания животных, как раз для таких целей. Препарат, применили на собаке, придав ему газообразное агрегаторное состояние.

— Агрегатное — поправил Аркадий Борисович.

— Сам знаю — огрызнулся Бурков. — И как ты думаешь тёзка, что произошло?

Депутат, с умным видом, дал Николаю минуту на размышление, и так и не дождавшись ответа, продолжил.

— А ничего! — резюмировал он. — Ровным счетом! Собака только хвостом повиляла, да лужу на полу сделала. Думали, что всё, все старания, той самой испытуемой собаке, под хвост. Стали проветривать помещение от газа. И ты представляешь, эта дрянь, когда выветрилась из помещения, на открытом воздухе, стала изменяться. Из бесцветного и невидимого газа, эта штука, превратилась в облако! Такое знаешь, чёрное, как от выхлопа грузовой машины, ездящей на солярке. Уж не знаю, чего туда наши умельцы намешали…И вот тут, началось!

Бурков, уже полностью перейдя в образ рассказчика, даже заёрзал на стуле.

— Это облачко, стало просто летать над городом. Не распалась сразу эта дрянь. И вот тогда, её действие себя и проявило. Видел, всех этих белоглазых психов? Ясное дело видел. Мы ещё тогда думали, почему именно белым цветом окрашиваются глаза. Хочешь знать? Вижу, что хочешь. Ну так вот, считается, что цвет глаз, определяет характер и темперамент человека. По крайней мере, так считают физиономисты. Знаешь хоть, что такое физиогномика?

— Наука, определяющая тип личности человека, по внешним данным — не моргнув глазом ответил Николай.

Бурков удовлетворенно заулыбался.

— Аркадий Борисович, я же вам говорил! — восторженно всплеснув руками, воскликнул Бурков. — Вот оно! Интеллектуальная разница! Я поясню тебе — вновь возвращаясь к Николаю, продолжил депутат. — Знаешь, некоторые учёные, считают физиогномику лженаукой. Но, наши опыты, как раз доказали обратное. В общем, те люди… хотя какие они люди…те существа, которые сейчас, всё ещё бегают в городе и окрестностях, с белыми глазами и слюнявыми рожами, это те, на кого газ подействовал. Когда, нашим бравым военным удалось поймать одного такого живьём, мы вскрыли ему, его глупую черепушку, и провели опыты. Интересные, однако, факты открылись, по части структуры мозга, и развития полушарий. Оказывается, что газ, в виде облака, парами которого надышались все эти упыри, повлиял только на те слои общества, которые принято называть низшими. Алкоголики, наркоманы, проститутки, зеки — это только малая часть. Да и в принципе, это всё лишь следствие. А причина, по которой они стали такими, заложено в структуре их мозга. В их мышлении, и характере. Полушария в их башке настолько примитивно развиты. В мозгах у них, понимаешь? Или объяснить тебе, по-сло-гам? Те, кто считает, что вести аморальный образ жизни хорошо, кто ничему не хотел учиться, не желает работать, те кто привык только деградировать, и портить жизнь окружающих, стали слюнявыми идиотами, с побелевшими глазами. Глаза, кстати, остались на месте, просто, газ, полностью поменял, вернее, я бы сказал, раскрыл их личность. Как говорят всё те же физиономисты, темный цвет глаз характеризует человека как красноречивого, голубой цвет характеризует как хладнокровного, и так далее. А эти, слюнявые, что? Характера у таких людей нет, силы воли нет, интеллекта нет, мозг, и без того, никогда не присутствовавший в их головах, напрочь атрофировался, и глаза, как следствие, потеряли свой цвет. Стали белыми. Чистыми. Из повадок осталось только неконтролируемая агрессия, способность говорить утратилась…Да что там, они даже забыли, как жрать надо, ты представляешь себе??? Они и на людей то нападали, не с целью сожрать их, а просто убить, перегрызть глотку, как примитивные, дикие звери, которые чувствуют опасность, даже там, где её нет. А потом, ввиду банального истощения организма, просто подыхали. Кстати, именно по — этому, они не умирали от выстрелов в голову. Они просто не понимали, что происходит, можешь себе такое представить? В их примитивной башке, даже мысли не пробегало о том, что они получили тяжелое ранение, несовместимое с жизнью, и просто продолжали машинально двигаться вперёд, и только выстрел в сердце, после которого кровь уже не циркулировала по их тупому организму, был способен уложить их на месте. Вот придурки… А, вот те люди, которые не изменились под влиянием газа, это — нормальные, адекватные, образованные люди, привыкшие думать о других, заботиться, проявлять сочувствие и взаимопомощь, которые испытывают тягу к знаниям, к созиданию, у которых есть сознательность. У которых есть разум. РАЗУМ! Разум лучшее лекарство! Разум совершенное оружие! Разум совершенная вакцина, мать её!!! Но, как ты сам заметил, в лагере, таких совсем мало. И как, после этого, ещё не думать о несовершенстве общества?

— То есть ты — наконец прервал молчание Николай, внезапно перейдя на «ты». Он всегда общался на «вы», с людьми старше себя по возрасту, и с мало знакомыми, стараясь показать тем самым уважительное отношение, но сейчас, не о каком уважения к собеседнику, не могло быть и речи.

— Ты решил не бороться с коррупцией, которую так осуждаешь, не ужесточать наказания за нарушения законов, что — бы никто никогда и не подумал впредь их нарушать, не менять реформу образования. Ты просто, решил промыть людям мозги, что — бы потом манипулировать их волей. Ты понимаешь, что ты просто маньяк? Ты больной человек, с комплексами, ты сам опасен для общества, причём ещё больше чем все эти низшие слои общества!

— Я думал, ты умнее — тяжело вздохнув, пробормотал Бурков.

— Ты думал? А получилось хоть, или как всегда? Ты что — ли, семи пядей во лбу тут? Народный мыслитель! Агрегаторное состояние?!.. грамотей тоже мне. Только не говори, что на тебя газ не подействовал только лишь потому, что ты печешься о благе человечества, что душа об обездоленных болит, что совесть мучила! Это ты можешь заливать у себя в администрации, перед мэром или губернатором! Фашист! Гитлер недоделанный! — продолжил свою гневную речь Николай.

— Ну, во — первых, я не идиот, в отличии от всех тех, кто не справился с воздействием газа — ничуть не смутившись порицания, гордо произнёс депутат Бурков. — А во — вторых, меня не было в городе, когда началась вся эта заварушка. Я прилетел уже после начала беспорядков. А эта дрянь, полетала по городу, наделала дел, да и улетучилась. Совсем. Вертолеты видел над городом? Специально летали, пробы воздуха делали. И ничего. И следа не осталось. Что касается мэра и губернатора — Бурков сделал небольшую паузу. — О них, можешь больше не беспокоиться. Жертв много, в связи с этой ситуацией. Так что, одной больше, одной меньше… И мэр, и губернатор были против, когда я предложил идею по разработке препарата. Они, канцелярские крысы, привыкшие лишь подписывать бумажки, а я, человек действия. Я добиваюсь цели, потому что действую. И устраняю преграды. Они были преградой. Были…Главное, успели передать мне необходимые полномочия, по ведению дел в городе, по командованию войсками… документально причём, официально, то есть.

— А всех остальных, ты решил просто накормить этими «таблетками счастья»? Что — бы и ими манипулировать? — сделал логичный вывод Николай.

— Ловко придумано, правда? — без тени отрицания, ответил вопросом на вопрос Бурков. — Не случись всей этой кутерьмы, с белоглазыми идиотами, я бы не смог опробовать новый экспериментальный проект. А тут, люди сами идут. Те, кто выжил, разумеется. Вот на них, и опробовали новый препарат. И результат то каков! Ты посмотри! Работает, таблетка счастья то!

— Не на всех, как видно — вновь заговорил Аркадий Борисович.

— Тьфу ты, да он и не принимал, неужели вы ещё не поняли? — с укоризной в голосе ответил Бурков. — Не заставляйте меня, усомниться и в вашей разумности. Этот оказался умнее, а может трусливее остальных, и просто не сожрал ни единой таблетки, иначе бы, сверкал сейчас своим идиотским оскалом, как и остальные. Кстати, надо проверить его дружков. Ту компанию, с которой он постоянно находился вместе. Того и глади, там целая банда заговорщиков.

Николай сокрушенно опустил голову. Это конец. Ему отсюда не выбраться. Во всяком случае, живым. Но сейчас, он беспокоился не столько за себя, сколько за остальных. Они ведь так и не узнают теперь, что его опасения были верными., что он был прав, подозревая докторов и военных. Он понимал, что его отсюда не выпустят, и он не сможет теперь рассказать всё своим друзьям. Валентин, Надежда, Сан Саныч, Велислава…Николай чувствовал, что подвёл их.

— А зачем такие сложности с таблетками? — упавшим голосом спросил Николай. — Ну вкололи бы инъекций, под предлогом того, что это питательный раствор. Или, подмешивали бы в еду, в столовой. Никто бы и не догадался. Зачем эта чушь с постоянным кормлением таблетками?

— А я знаю? — задал встречный вопрос Бурков. — Ты что, никогда таблетки не принимал? Откуда я знаю, почему разные лекарства нужно принимать обязательно до еды, или после? И пить обязательно курс, что — бы они подействовали? Тут такая — же система. Курс! И обязательно после еды. Лучше усваивается. А уколы делать нельзя. Любая проверка, установит, что все выжившие, чем — то обколоты. Следы от уколов останутся. Что, спишем на то, что все они наркоманы? Пфф, кто в это поверит? А вот то, что они принимали самостоятельно, это дело другое. Там уже всё равно, чего они жрали, сами же, никто не заставлял. Во всяком случае, так они сами скажут. Вижу у тебя назревает вопрос, почему они так скажут? Отвечу тебе тёзка. Эти чудо таблетки, как раз и направлены на то, что — бы управлять их сознанием. Погляди на них. Они довольны, они счастливы. Как будто ничего и не было. Как будто не было убийств, кровавых мерзавцев с белыми глазами, и всего остального. А потом, когда они пропьют весь курс, можно будет проводить им массовую чистку сознания. Сеанс гипноза, если угодно. Податливыми дураками легче управлять, тебе об этом скажет любой политик.

— Вот почему у всех забрали телефоны — догадался Николай. — Что — бы раньше времени, никто не проболтался родным, в другие регионы, обо всём, что тут происходит.

— Правильно, молодец, соображаешь! Но, я вижу, ты до сих пор осуждаешь меня — выдвинулся вперёд Бурков. — Хорошо, тогда скажи, как по-твоему, я должен был менять ситуацию в обществе? Как бороться со всеми ними, прогнившими тупостью и провонявшими идиотизмом? Скажи, как? Как сказал Пушкин, критикуешь — предлагай!

— Это сказал не Пушкин — процедил Николай. — Это сказал Сергей Королёв.

— Вот! Воооот! — вновь всплеснул руками Бурков. — Ну я же говорил! Ну ты послушай себя, тёзка! Вот именно это я и имею в виду! Только нормальный, образованный, начитанный блин человек, обладающий интеллектом, и был способен противостоять этому белоглазому безумию, на пути, к построению идеального общества! Да, путь был, не лёгким, без жертв не обошлось, не отрицаю. Но, это война, если хочешь. Война с тупостью. А на войне, всегда бывают жертвы.

— Жестокий век, жестокие сердца… — опустив голову, сокрушенно пробормотал Николай.

— Королёв? — предположил Бурков.

— ШЕКСПИР!!! — в бешенстве заорал Николай, рванувшись со стула, но не в силах освободиться от стягивающих руки пут, беспомощно рухнул обратно.

Бурков вновь захохотал.

— Ух, храбрый ботаник — довольствуясь своим превосходством, над беззащитным противником, проговорил депутат. — Что — ж, было весело, но, мне пора. Прощай тёзка. Я даже буду по тебе скучать. Нет правда, правда. Ты любишь цитаты, как я погляжу. Ну вот тебе, ещё одна, напоследок — «теперь ты всё знаешь, но с этим и подохнешь». И вини в этом только себя. Куда ты полез? Против кого вякать вздумал? Дурачок. Или ты думал, что тебе всё расскажу, а потом пожалею и отпущу? Аркадий Борисович — обращаясь теперь к своей бело-халатной шестёрке, сказал на прощание Бурков. — Вам нужны были новые подопытные, для экспериментов на головном мозге? Забирайте. Делайте с ним всё, что захотите, он весь ваш. И не волнуйтесь, его не хватятся. Я позабочусь. Прощай, Тонью ботаник.

Глава 13

Глава 13.

В палаточном лагере царил переполох. Солдаты носились по территории, переругиваясь на бегу. В палатках проводили досмотры.

— В ходе проверки, выявлено отсутствие двух гражданских, из мужского шатра! — рапортовал один из военных.

— Отсутствует одно гражданское лицо, в женском шатре! — вторил ему второй.

А разгорелась эта суматоха, нелепо и смешно, как в анекдоте — посреди ночи, в женский шатер, пробрался мужчина. По одному, ему лишь известным причинам, он молча бродил среди раскладушек, молча глядя на спящих обитательниц шатра. Наконец, остановившись напротив одной раскладушки, которую видимо он и искал, он робко попытался разбудить владелицу данного спального места. Та, неожиданно вскочив, сперва хотела сломать ему руку, затем, видимо узнав лазутчика, принялась с ним яростно что — то обсуждать, стараясь при этом говорить шепотом, дабы не разбудить остальных спящих. Яростный шепот, напоминавший шипение воздуха в спущенном колесе, разбудил — таки, одну из отдыхавших рядом женщин. Та, не разобравшись спросонья что к чему, села на своей раскладушке, увидела две шепчущиеся тени, и видимо решив, что ей снится кошмар, неожиданно…захохотала! Да уж, приём «таблеток счастья» на ночь, бесследно не проходит.

К ночному «веселью» присоединились остальные обитательницы шатра, и вскоре, дружное женского гоготание, слушали уже за пределами территории института. Издалека правда, вся эта какофония, напоминала больше, кудахтанье кур, в курятник которых, забрался избалованный домашний кот.

А виновник всего этого переполоха, прятался сейчас на клумбе, в роскошных зарослях скумпии, и получал порицания, от разбуженной им обитательницы шатра.

— Ну Сан Саныч — шипела на него девушка. — Это ж надо додуматься! Влезть в женский шатер, и перебудить там всех!

— Извини Слава — оправдывался татарский пенсионер. — Только куда было ещё пойти? Я видел, как Коля ушла, я волновался, и пошла за ним. А она, аж вон куда пошел! Кто ещё могла мне помочь?

— Коля… — прошептала Велислава. — Вот же балбес… Зараз такой. Главное, что — бы живой был. Сама убью, когда найду…

Заговорщики, уже находились рядом с той самой, «заветной дверью», которую так жарко обсуждали сегодня днём. Получивший тяжелое ранение вилкой прожектор, всё ещё не перегорел, и по — прежнему, периодически моргал, от внутренних замыканий. Часового, как это ни странно, возле двери, уже не было. Возможно, носился вместе со всеми остальными, по территории, в поисках пропавших обитателей шатра, а возможно, получал крепкий нагоняй, за то, что спал на посту.

Выждав момент, пока прожектор, в очередной раз погаснет, предпочитая не дожидаться того момента, когда военные догадаются прочесать все клумбы, Велислава и Сан Саныч, поспешили вперёд. Дверь, как и раньше, была не заперта. Оказавшись внутри, и проследовав по коридору, Велислава и Сан Саныч, достигли входа на технический этаж.

— И никакая тут не склад, с таблетка — бормотал Сан Саныч, пробираясь вдоль труб, обитых мягким утеплителем. — Тут совсем котабомба какой — то…

— Катакомба — шепотом поправила его Велислава. — Говорите тише Сан Саныч. Вообще, не нужно было вас сюда брать. Я — то сама справиться могу, а вам тут опасно.

— Опасная — закивал Сан Саныч. — И мне опасная, и тебе. Всем опасная. Только Коля бросать нельзя. И одна тебе идти, тяжелый будет.

— Не боитесь?

— Ёк! — твердо ответил пожилой татарин. — Раньше боялась. И Важная дело, по — этому, постоянно бегала делать, потому что страх была. Я сперва думала, уже старая стал, по — этому так часто бегала. А потом понял, что просто страх боялась. А теперь не боюсь. Когда белоглазая псих, по морда давала, всякая страх забыл. А Коля всегда меня защищала. Всегда, даже если страх боялась. Так что, я до конца пошла, Коля в беду не дам.

— Сан Саныч, стойте! — внезапно громко окликнула его Велислава.

Татарский пенсионер, моментально замер на месте, не понимая, что происходит.

Из темноты, бесшумно вышли трое вооруженных автоматами солдат.

— Ба, ты смотри! — заговорил один из них, неприятного вида, с квадратной, будто бы грубо выструганной из дерева челюстью, заходя с тыла, перекрыв путь к отступлению. — Ещё придурки пожаловали!

— Я ж те говорил, они от этих таблеток, скоро не только по ночам шляться будут, но и на луну выть, и ногой за ухом чесать будут — вторил ему второй, высокий и сухопарый.

— О, гляньте, это ж та бабёнка, за которой капитан бегает — присвистнул третий, невысокой и коренастый, указывая стволом автомата на Велиславу.

— Я б за такой тоже побегал — подхватил первый, с квадратной челюстью, оглядывая девушку с ног до головы.

Они вдвоём вплотную подошли к Велиславе, приказав поднять руки, а высокий, в свою очередь, подтолкнул Сан Саныча в спину, стволом автомата.

— Топай давай, старый — нагло пробасил он.

— Не смела говорить мне старый! — с вызовом ответил Сан Саныч, бесстрашно поворачиваясь к конвоиру лицом. — Искандер Искандерович! И что — бы «вы» говорила мне, паршивая дурак!

— Ты чё, развалина?! Я тя щас пополам согну! — взревел высокий, замахнувшись автоматом, явно намереваясь нанести пенсионеру, страшный удар прикладом.

А пенсионер…неожиданно для всех, резко рванулся вперёд, к своему противнику, обхватив того вокруг талии. Прижавшись к высокому, будто к старому товарищу, татарин, ухватился за поясной солдатский ремень, и что есть силы, рванул вверх. Солдат, совершенно не понявший, что произошло, успел лишь удивлённо ойкнуть, прежде чем был, с размаху припечатан к бетонному полу, амплитудным броском. Двое других солдат, на короткое мгновение, отвлеклись от Велиславы. Воспользовавшись этой секундной заминкой, девушка молниеносно ринулась к ближайшему из них, коренастому, на ходу отводя тыльной частью ладони, в сторону от себя дуло автомата. Левой рукой, она хлестко ударила по магазину автомата, выбив его из приёмника, а затем правой, передёрнула затвор автомата, тем самым, разрядив оружие, и не сбавляя скорости, ударила согнутыми костяшками пальцем, коренастого в горло. Тот, беспомощно выронил разряженный автомат, хватая ртом воздух.

Второй, тот что с квадратной челюстью, успел обернуться к Велиславе, лишь для того, что — бы получить жесткий удар ногой, ниже пояса. Вояка, согнулся пополам, держась одной рукой за отшибленное хозяйство, при этом, умудряясь удерживать автомат на весу, второй рукой. Велислава, не теряя времени, ткнула ему пальцем в глаз, отчего солдат, позабыв по боль ниже пояса, теперь уже держался за глаз. Велислава, рванула из его руки автомат, и коротко размахнувшись, пробила прикладом противнику, по его безобразной, квадратной челюсти. Затем, резко обернулась, к всё ещё не пришедшему в себя, после удара по горлу, коренастому. Быстрый и точный удар прикладом — и коренастый, беспомощно валится на грязный пол технического этажа, испытав глубочайший нокаут.

Велислава отступила назад, взяв автомат на изготовку, но это было уже ни к чему. Беглого взгляда хватало, что — бы понять, что оба её противника, не представляют больше угрозы. Она поспешила к Сан Санычу, который, в свою очередь, сидел верхом на неподвижно лежащем высоком, и прикладывал пальцы, к его шее, проверяя пульс.

— Есть дыханий — удовлетворённо сказал пенсионер, поднимаясь на ноги. — Будешь знать, как свою язык распускать, вонючая барсук!

— Сан Саныч — Велислава, опустила ствол автомата, удивленно вскидывая свои аккуратные бровки. — Это чего сейчас такое было???

— Где? — непонимающе оглядываясь по сторонам, спросил он.

Велислава коротко кивнула, на лежащего без сознания, высокого солдата. Сан Саныч, ещё некоторое время пытавшийся понять, на что намекает девушка, наконец догадался, о чём речь.

— Это — с улыбкой отвечал он. — Народная татарский борьба. «Кёреш» называется.

— Сан Саныч, так вы борец? — всё так же удивлённо спросила девушка.

— Никакая я не борец — развёл руками пожилой татарин. — Просто, когда я работала садовник…

— Ладно — ладно, об этом позже — прервала его Велислава. — Потом расскажете. А сейчас, помогите мне связать этих, и надо поспешить. Слышали, что они сказали? «Ещё придурки пожаловали». Значит Коля шел здесь, и видимо, им и попался. Надо торопиться.

***

Аркадий Борисович не был химиком по специальности. Получив высшее медицинское образование, по направлению педиатрия, и несколько лет проработав в ординатуре, он зарекомендовал себя, как блистательного специалиста, по части человеческой анатомии. Всё время совершенствуя свои знания, и проходя всё новые и новые курсы по переподготовке, он мог часами слушать лекции о строении внутренних органов, структуре скелета человека, методах биопсии, и прочих премудростях медицинского дела. Зарекомендовав себя, настоящим профессионалом своего дела, он, со временем, возглавив патологоанатомическое отделение крупной областной больницы. Находясь на руководящей должности, Аркадий Борисович и не думал о том, что — бы почивать на лаврах управленца, оставляя всю работу подчинённым. Вместо это, он, как обычный рядовой прозектор, одевал резиновые сапоги, облачался в маску, халат и длинный фартук, и работал, как говориться, не покладая рук, иногда оставаясь на работе сверхурочно.

Про таких обычно говорят «на своём месте», имея ввиду, что человек буквально был рождён для подобной работы. Коллеги, с уважением, и даже восхищением, относились к его тяге, постоянно расти и самосовершенствоваться в своём деле, и даже советовали написать докторскую диссертацию, пророча ему великое будущее. Многие высказывались, о нём, как о доброжелательном, отзывчивом и чутком человеке, с пытливым умом, который просто любит трудиться на благо общества, выявлять причины возникновения тяжелейших заболеваний, для дальнейших составлений методик, по борьбе с ними. Однако, невообразимая тяга Аркадия Борисовича к своему ремеслу, объяснялась гораздо проще — он просто любил потрошить людей.

Ещё в детстве, на уроках биологии, маленький Аркаша, поймал себя на мысли, что ему безумно интересно, не только наблюдать, за внутренним строением подопытной лягушки, но и лично участвовать, в процессе её разрезания. В то время, как некоторые детишки, из его класса, предпочитали больше наблюдать со стороны, а некоторые так и вовсе посчитали лучшим для себя решением, отвернуть свой взор, от вызывающего рвотные рефлексы в неокрепших детских желудках зрелища, сам Аркадий, проявил себя крайне инициативно, чем вызвал похвалы у учителя. А спустя годы, скучая за просмотром очередного кровавого фильма ужасов, он твердо решил, посвятить свою жизнь медицине, а именно, тем её разделам, которые непосредственно связаны с хирургией, а ещё лучше с патологоанатомической деятельностью. Ну как было не привлечь такого человека, к проекту Буркова???

— Укольчик анестезии? — обратился Аркадий Борисович, к, неподвижно сидящему на стуле Николаю.

Николай не отвечал. После беседы с Бурковым, он не проронил не единого слова, считая ниже собственного достоинства, обмениваться репликами с такой парией как этот Аркадий Борисович. Биатлонист сидел, с опущенной вниз головой, пребывая в подавленном состоянии духа, чувствуя себя сейчас, арестантом, какого-нибудь древнего острога, которого вот — вот поведут на плаху. Место, в этой лаборатории, конечно — же, совершенно не лобное, наблюдающих за казнью, как, впрочем, и сочувствующих, точно не будет, да и голову в петлю, бедолаге Николаю, разумеется никто засовывать не будет. Однако, его палач, уже суетится рядом, готовя свои хирургические орудия казни, а с его головой, как и прочими частями тела, он наверняка сделает такое — любой висельник посчитает свою участь гораздо более приятной, чем та, которую приготовили для Николая. И в эти последние минуты, биатлонист, решил не тратить понапрасну последние силы, на разговоры с наглыми подонками, вообразившими себя богами, способными изменить человечество, своими совершенно бесчеловечными, и даже извращенными методами. Он прекрасно понимал, что от его молчаливого протеста, его палачу ни холодно, ни жарко, однако, свой последний обед молчания, он готов был нести до конца. Тем более, что ждать, этого самого конца, осталось совсем не долго.

— И правильно — так и не дождавшись ответа, вновь заговорил Аркадий Борисович. — Чего зря тратить? Тебе уже будет всё равно, а нам, она ещё пригодиться. Вот сейчас, придут испытатели, помогут уложить тебя на стол, мы наденем на тебя кислородную масочку, и дадим тебе подышать. Правда, в ней не кислород. Эти психи химики… — Аркадий Борисович, отчего — то раздраженно поморщился, видимо, между ним и «психами химиками», были какие — то разногласия. — …Разработали новый вариант своего мозга-промывающего газа. Вон там содержится.

Патологоанатом садист, кивнул в сторону, крупного баллона, расположенного позади Николая.

— Будем проводить новые исследования, по воздействию этой гадости на мозг человека — Аркадий Борисович, говорил об этом спокойно, размеренно, и даже как — то лениво, словно речь шла, не о предстоящем процессе вскрытии тела, ещё живого человека, а о заваривании чашки чая с мятой, свежим осенним утром. — Да ты не переживай! Я своё дело знаю. Для тебя всё быстро закончится. Максимум, ну почувствуешь, удар по голове. Неприятно, но, быстро пройдёт, уверяю. После этого, ты как будто уснёшь, а я, тем временем, вскрою твою светлую голову, и…

— Советую не делать резких движений! — послышался нежный, и в то же время, твёрдый женский голос, за спиной патологоанатома. Николай поднял голову, и едва не вскрикнул от удивления. На входе в лабораторию, с автоматом на изготовку, стояла Велислава. Рядом с ней, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, стоял Сан Саныч.

— Три шага назад! — скомандовала Велислава. — Иначе, я вам вскрою голову!

Аркадий Борисович, взятый под прицел, не посмел перечить, молча отступив к столу с хирургическими инструментами.

— Сан Саныч, последите за ним — распорядилась Велислава. Пожилой татарин, который как будто, всё это время ждал призыва к действию, подскочил к хирургическому столу, схватив первое что попалось под руку — пилу для костей.

— Стой ровная! — угрожающе подняв инструмент, пробормотал пенсионер, обращаясь к патологоанатому. — А то, секир башка сделаю!

Велислава, тем временем, отложив автомат, принялась освобождать Николая, от стягивающих руки верёвок. Хоть, это и были простые, полипропиленовые верёвки, однако, узлы, которыми были обмотаны руки, вязались с особым энтузиазмом, обматывая не только кисти, но и переплетая спинку стула, а тот ткач, который занимался всей этой паутиной, явно намеревался, сделать связанной жертве, побольнее. По — этому, Велиславе приходилось проявлять находчивость, для освобождения Николая, отчего иногда приходилось принимать, не самые удобные положения.

— Прости, что не послушала тебе — Велиславе пришлось облокотиться на Николая, продолжая трудиться над освобождением его кистей. — Ну что, я прощена? Мы снова друзья?

— Да, ты знаешь, учитывая ситуацию — сконфуженно пролепетал Николай, едва не упираясь девушке в грудь лицом. — Я бы сказал, мы уже, почти семья.

— Ну вот и отлично — выдохнула Велислава, когда последний узел был наконец развязан.

Руки онемели, после долгого пребывания в обездвиженном состоянии, и болтались вдоль тела как макаронины, из-за чего, Николаю пришлось некоторое время, словно ожившей марионетке, беспомощно трясти ими в воздухе, пытаясь придать затёкшим конечностям былую подвижность.

Велислава принялась растирать его руки, разгоняя кровь по венам. Сан Саныч, наблюдал за спасением своего друга, и на минутку отвлёкся от своего поднадзорного — чокнутого патологоанатома. Весьма не вовремя. Пленному потрошителю, понадобилось буквально несколько секунд, для того, что — бы незаметно для остальных засунуть руку в выдвижной ящик стола.

— Ну всё, пора уносить ноги — сказала Велислава, закончив растирания.

— Никуда вы не пойдёте! — взвизгнул ненормальный патологоанатом, рванувшись к выходу. В руке, его показался, крохотная, но весьма смертоносная малютка — пистолет системы Джона Браунинга, модели 1906 года, вернее, хорошая, рабочая, и внешне весьма точная копия старинного пистолета. И хотя, на вид, эта штучка, которая сейчас считалась у знатоков стрелкового дела и прочих оружиеведов, всего лишь архаичным пережитком прошлого, музейным экспонатом и не более, к тому — же, не самым мощным среди других своих огнестрельных собратьев, ни у кого, из стоящих сейчас в лаборатории, не нашлось желания, усомниться в боеспособности этого огнестрельного малыша.

— Сейчас, сюда придут остальные, и мы на каждом из вас испытаем новый препарат — выпучив глаза, грозился безумный учёный. — Я каждому из вас голову вскрою!

— Свой голова давно потеряла, а другая виноват — раздосадовано проворчал Сан Саныч, огорченный тем, что упустил ненормального пленника.

— Молчать! — завопил в ответ Аркадий Борисович. — С тебя старик, я и начну. А потом, переключусь на молодых. Сперва, проверю каждый орган, этого не в меру шустрого юнца. А уж потом…

Метко пущенная хирургическая ножовка, крепко приложила, ненормального любителя чужих внутренностей по лбу, оборвав его угрозы на полуслове. Кровавый эскулап, схватился за ушибленное место, и рефлекторно выстрелил наугад — копия Браунинга оказалась не только весьма рабочей, но и прекрасным образом заряженной. Звук выстрела, в закрытом пространстве, показался особенно громким. Послышался металлический лязг, а в след за ним, шипение выпускаемого газа — пуля, не задев никого из присутствующих, угодила в вентиль баллона с газом, начисто скосив его со своего места. Не успели Николай, Велислава и Сан Саныч понять, что произошло, как им пришлось затыкать нос и рот, что — бы не вдохнуть отравленные пары, химического творения «психов химиков». Жутко раздражающий слизистую горлf, заставляющий глаза слезиться, да и к тому — же, весьма дурно пахнущий, газ, повалил всех находящихся в лаборатории на пол, заставляя мучиться от удушья.

Николай не понимал сколько прошло времени, прежде чем он обнаружил себя лежащим на полу, в позе эмбриона, и смог открыть заливаемые слезами глаза. Медленно ощупал себя, пытаясь понять, ощущает ли он, хоть что-нибудь, как раньше. Коснувшись крупной шишки на голове, негромко взвыл — ощущения присутствуют, как получил данную болячку помнит, как попал сюда тоже. Газ не подействовал на его сознание.

На полу, рядом с ним, корчилась Велислава. Николай бросился к ней, пытаясь привести девушку в чувства, лёгкими похлопываниями по щекам.

— Ну всё…хватит…Коля…а то сдачи дам… — с трудом открыв глаза, проговорила девушка. Николай облегченно выдохнул. Её большие, красивые глаза, хоть и слезились не меньше чему него, но не потеряли своего прекрасного карего цвета.

Не теряя времени, Николай бросился к Сан Санычу, помогая тому прийти в себя.

— Фуф…какая вонючий…кто это наделала? — прокряхтел татарский пенсионер, пытаясь отдышаться. Он сел на пол, кулаками протирая влажные глаза. Его зрачки так — же не подверглись трансформации. Часто моргая, всё ещё не до конца придя в себя, старик увидел перед собой, глядящего на него с облегченной улыбкой Николай.

— Коля, что такое ела этот дурацкая доктор, что такую вонючку сделала? — щурясь спросил он.

«Дурацкая доктор», лежал неподалёку, возле выхода из камеры. Николай осторожно приблизился к корчившемуся на полу, доктору — изуверу, остановившись в несколько шагах от него.

— Эй — негромко позвал Николай. — Вы там как?

Ответа не было. По крайней мере, членораздельного, хоть немного напоминающего человеческую речь. Вместо неё, раздалось невнятное бормотание, в сочетании с гортанными рычаниями. Как будто, через чур голодная собака, которую неделями морили голодом, дорвалась наконец до желанной снеди, и теперь, с остервенением, поглощала свою пищу, давай понять всем вокруг, что «это моя добыча, не подходи, укушу!»

Безумный патологоанатом медленно поднялся на ноги, стоя спиной к Николаю. Некоторое время он, словно задумавшись, о чем — то своём, просто стоял, вскинув голову к потолку. Николай, уже догадавшийся, что за этим последует, начал медленно пятиться назад, на ходу, едва не споткнулся о стул, к которому ещё недавно был привязан. Сдвинутый с места, стул негромко скрипнул ножками, скользнув по полу, испытательной камеры. Аркадий Борисович дёрнулся на месте, резко обернулся, явив во всей красе, весь «джентельменский» зомби-набор в своём облике — белые как мел глаза, перекошенное в дикой гримасе лицо, оскаленные зубы, с капающей изо рта слюной. Да уж, чудовище из фильма «Чужие», по сравнение с этой образиной, выглядело как маленький, безобидный домашний питомец, робко попивающий молочко из мисочки на полу.

Николай, обернулся на своих друзей. Велислава и Сан Саныч, всё ещё пытались продышаться, не успев прийти в себя после действия газа. Автомат Велиславы находился в паре шагов от Николая, но даже с такого близкого расстояния, он не успеет поднять его, и занять удобное положение для стрельбы — Аркадий Борисович настигнет его раньше.

Словно в подтверждении этих выводов, обслюнявленный патологоанатом, устрашающе зарычал, и бросился на биатлониста. Николай, в те короткие несколько секунд, пока это чудовище в человеческом обличии неслось к нему, испытал стойкое ощущение дежа вю. Точно так — же, совсем недавно, когда он вернулся со спортивных сборов на него в аэропорту, напал обезумевший офицер полиции. И, как и в тот раз, Николая не мог объяснить, какие внутренние ресурсы открылись в нём, для того что — бы дать отпор нападающему. Да и какая собственно разница? Случился ли внезапный всплеск адреналина, придавший необходимых сил, повлиял ли химический газ, которым он надышался раньше, или просто, что называется «Бог отвёл» — неважно, разобраться в вопросах бытия можно будет потом, а сейчас надо выжить.

Широченно размахнувшись, со всей силы, на которую только был способен, Николая огрел патологоанатома, тем самым стулом, о который едва не споткнулся. Удар получился что надо, нападающий высшей лиги бейсбола, позавидовал бы. Аркадий Борисович, которого как — будто снесло внезапным порывом урагана, отлетел к стенке, врезавшись при падении, в большое смотровое окно, и затих.

Николай вновь замахнулся стулом, готовясь к новому нападению, однако Аркадий Борисович, приложившись о стену, медленно сполз по ней на пол, и теперь преспокойно лежал, положил голову себе на предплечье, как будто бы мирно задремав. Николай, ещё несколько секунд постояв в оборонительной позиции, со стулом на перевес, наконец бросил его на пол, и поспешил помочь подняться своим друзьям.

Подняв Велиславу на ноги, вручив её автомат и подтолкнув к выходу, Николай поспешил помочь подняться Сан Санычу, и придерживая его под руки, поволок к выходу из камеры. Дойдя до выхода, Николай услышал за спиной, уже знакомое гортанное рычание. Аркадий Борисович, закончив «дремать», снова был на ногах, и вновь готовился к нападению.

— Скорее! — вскричала Велислава, и едва успев дождаться, когда Николай выведет Сан Саныча, резко захлопнула массивную дверь испытательной камеры. С обратной стороны послышался глухой удар — Аркадий Борисович пытался прорваться. Велислава вскинула автомат, готовясь в случае необходимости открыть огонь. Николай, отойдя от Сан Саныча, облокотившегося на лабораторный стол, и всё ещё пытавшегося прийти в себя после газа, подбежал к смотровому окну, в которое отчетливо было видно, что происходит сейчас внутри камеры. А внутри, Аркадий Борисович, с настырностью буйного горного барана, вознамерившегося забодать валун гранитной породы, таранил головой дверь. Струйка крови, стекавшая по поверхности двери, свидетельствовала о травме, которую ненормальный патологоанатом, успел получить, во время поединка со своей неуступчивой преградой, каждый новый удар о дверь, всё больше превращал лицо в кровавое месиво, однако, увечья, ничуть не останавливали чокнутого потрошителя. Вот так, любитель вскрывать чужие черепа, оказался близок к тому, что — бы ещё парой — другой точных ударов о дверь, расколотить собственный.

— Не выберется — констатировал Николай. — Всё, уходим отсюда, скорее.

— Что тебе удалось узнать? — пропуская Сан Саныча вперёд, на ходу спросила Велислава.

— Всё что нужно — мрачно отвечал Николая. — Всем, кто сейчас в лагере грозит опасность. Нужно уходить отсюда, и чем скорее, тем лучше, тут оставаться смертельно опасно.

Звуки выстрелов, вперемежку с криками людей, заставили беглецов остановиться.

— Снаружи похоже ещё опаснее — сделала вывод Велислава. — К выходу не пойдём. Ищем другой путь.

А снаружи тем временем, судя по доносящимся звукам извне, творился настоящий ужас.

Глава 14

Глава 14.

Погода обещала быть безоблачной. Чистое небо, и свежий ночной воздух, сулили на утро приятную погоду. Однако, встающее на рассвете солнце, не смогло своим живительным светом, разогнать сгустившуюся темноту вокруг. И виной тому — черная как смоль туча, низко парящая над городом.

Темная субстанция, подобно коршуну, выслеживающему свою добычу, медленно и угрожающе плыла на утреннем небе. Чёрная тень, которую она отбрасывала, подобно солнечному затмению, из легенд и поверий древних народов,обещала погубить всё, чего ей удастся коснуться. И там, куда дотягивалась её зловещая длань, начиналось истинное безумие.

Вооруженные до зубов солдаты, не успевали понять, что происходит, когда вдруг, их собратья по оружию, внезапно бросались на них, валили на землю и впивались зубами в горло. Солдаты, расположившиеся на крыше зданий, летели вниз, сцепившись в последней схватке, с озверевшими сотоварищами. Некоторые из бойцов, попытались укрыться в неприступной утробе танков или бронетранспортеров, но понимали, что запирали самих себя в ловушке, лишь после того, как из внутреннего полумрака салона, появлялись две белые точки, зловеще смотрящих на них глаз.

Те, немногочисленные воины, которых не коснулось действие газа, и которым удалось — таки отбиться после первой волны кровавых нападений, собрались вместе, и вскинув автоматы, открыли огонь на поражение. И каково — же было их удивление, когда изрешечённые пулями нападающие, не падали замертво, получив страшнейшие ранения, а лишь свирепо рыча, продолжали приближаться ползком, угрожая страшной расправой.

Весь центр города, заполнился звуками выстрелов, воплями военных, пытавшихся во всеобщей суматохе командовать выжившими солдатами, и криками жертв, до которых добрались белоглазые безумцы. На улицах творился полнейший хаос.

На территории института, дела обстояли ещё хуже. Неготовые к натиску белоглазой нечисти обитатели шатров, в диком ужасе, пытались спастись бегством, от преследовавших их врачей, чьи белые глаза, были теперь разного тона, с перепачканными чужой кровью медицинскими халатами. Те, кому удалось выжить, сообразили спрятаться в здании института, и наглухо забаррикадировать двери, однако, впопыхах не учли того, что внутри института, тоже находились медработники, пусть и в меньшем количестве, которые так — же, как и большинство, подверглись действию жуткого препарата по промывке мозгов. И когда, к насмерть перепуганным обитателям шатра, вышли несколько белоглазых врачей, и кровавая резня, устроенная на улице, продолжилась внутри здания, ужас достиг просто немыслимых масштабов!

Люди носились по этажам здания, пробегая коридор за коридором, в панике выламывая двери всех аудиторий, в поисках укрытия, от преследовавших их, белоглазых убийц. Именно посреди такой толчеи, Николай и Велислава, буквально вывалились из вентиляционной шахты, расположенной под потолком, декоративно скрытую гипса-картоном, в которую нашли вход на техническом этаже, и ещё больше перепугав этим и без того, объятых страхом людей. Все в пыли, выломав целый желоб вентиляции, они рухнули прямо на пол. Да уж, настоящая вентиляционная шахта, это вам не киношная, гладко вычищенная до блеска, тут и пыльно, и не гладко как показывают в голливудских фильмах, тут во все стороны торчат соединительные болты и прочая крепёжная фурнитура, да ещё и, не до такой степени они крепкие, что — бы по ней могли безнаказанно ползать люди. И если, громыхания металла, под потолком, в условиях всеобщей паники, никто особо не услышал, то внезапное падение прямо сквозь потолок, целого куска металлической конструкции, да ещё и с людьми внутри, не заметить было невозможно. Правда, Сан Санычу, в этом отношении повезло немного больше — желоб, по которому он полз, не проломился под тяжестью его тела.

— Коля, Слава, вы там нормальная? — выглядывая из пролома под потолком, спросил Сан Саныч.

Николая и Велислава, кряхтя от полученных ушибов, выползли из желоба трубы. Отплёвываясь от пыли, они огляделись вокруг. Что ж, задумка ученых по улучшению газа, с треском провалилась. Как и теория Буркова о том, что воздействию газа, подверглись только наркоманы, проститутки, и самые низшие слои общества. Все, абсолютно все, в чьих мыслях была жива идея о собственном благополучии, ценой благополучия других, о наживе преступным путём, о том, что — бы достичь успеха, не гнушаясь идти по головам, а порой и по трупам невиновных — все они подверглись влиянию газа, вне зависимости от социального статуса. Что, неужели, патологоанатом с садистскими наклонностями, Аркадий Борисович, который скорее всего, уже расколотил свою голову, о дверь в лаборатории — неужели он не имел образования, дипломов высших учебных заведений и ряда регалий и достижений, в своём ремесле? Дело вовсе не в степени образованности, а в степени человечности.

— Сан Саныч, спускайтесь — крикнул Николай, помогая подняться Велиславе на ноги. Вдвоём, они буквально подхватили на руки, вынырнувшего их проёма в потолке, татарского старичка.

— Ай, шайтан я такая! — убивался Сан Саныч, глядя на носящихся в панике людей. — Какую плохую я натворила! Если бы я не кинул тот ножовка, в башка этот псих, она бы не выстрелил, газ бы не летала, люди бы с ума не сошел! Ай, ай, ай…

— Перестаньте — оборвал его стенания Николай. — В чём вы то виноваты? Если бы не вы, этот подонок, сейчас измывался бы над нашими мертвыми телами в лаборатории, во имя своих садистских идей! Так что, бросьте.

— Надо найти выход — внесла предложение Велислава. — Судя по тому, что все бегут с нижнего этажа, вниз спускать крайне опасно. Ищем другой путь.

— И надо увести в безопасное место тех, кому удалось выжить — поддержал Николай.

— Сперва надо осмотреться, что — бы понять, откуда будем всех выводить — сделала логичный вывод Велислава. — Заглядываем в каждую аудиторию, проверяем все двери.

Николай кивнул.

— Правильно. Попутно проверяем, кто остался в палатах. Там могли остаться женщины и дети. Вывести надо всех.

Утвердив план, все трое двинулись в путь. Каждая открытая дверь, открывала пустые аудитории, а царивший внутри беспорядок, красноречиво рассказывал о поспешном бегстве, недавних обитателей. Многие двери были и без того открыты — искателей безопасного выхода, тут было предостаточно. Подобным образом, троица преодолела пару коридоров, когда, почти обезумевшая от страха толпа, словно потоком бурной горной реки, чуть не сбила их с ног.

Толчея была жуткая. Перепуганные люди, плотной стеной, заполнили коридор, вдавливая друг друга в стены, лишь бы поскорее убежать от преследующей их опасности. Из — за чего, Велислава, попав в толкотню, была оттеснена от своих друзей, Сан Саныча втолкнули в ближайшую открывшуюся дверь, которую ещё не успели осмотреть, а Николай, столкнувшийся с безумной армадой объятых страхом людей, и вовсе был вытолкнут в дверь, ведущую к пожарному выходу, причем вытолкнут с такой силой, что кубарем скатился с лестницы, сосчитав ребрами все ступеньки, после чего, вывалился в коридор следующего этажа, скрючившись на полу от боли.

Велислава, с огромным трудом выбравшись из толкотни, огляделась по сторонам, в поисках своих друзей. Никого из них не было видно, зато, ей стало более понятна паника, мчавшихся по коридору, ибо предмет паники, сейчас шагал по коридору, представ во всём своём безобразии.

Старая знакомая, медсестра — свинка, в перепачканном чужой кровью халате, стекавшем с её оскаленных зубов, напоминала вампира, который расправившись с одной жертвой, вальяжно приближался к своей следующей жертве. В поле зрения кровавой хрюшки, попала, лежащая на полу женщина, которой тоже досталось, в безумной давке в коридоре. Предчувствуя лёгкую добычу, свинка яростно налетела на потенциальную жертву, намереваясь вцепиться зубами в горло. В ту же секунду, шею свинки обвили четыре мужские руки — среди объятых паникой людей, всё ещё оставались трезво мыслящие, способные взять себя в руки личности. Ими оказались двое мужчин, один худощавый, с густой бородой, а второй полный, весь в складках, как символ компании Мишлен. Вдвоём, они сумели — таки оттащить от бедной женщины, взбешенную кабаниху. А та, придя в состоянии ещё большей ярости, как хищник, у которого из-под носа увели вожделенную мясную рульку, издав чудовищных рык, сбросила со своих плеч двух крепких мужчин, словно это были неокрепшие маленькие дети. Озверело рыча, белоглазое свиночудище, на пару секунд замешкалось, выбирая на кого из поверженных ею жертв напасть.

Рассекая в полёте воздух, словно звезда гонконгских боевиков про кунг — фу, Велислава влетела в свинку, с ударом ноги. Та, совершенно не понимая, что сейчас произошло, отступила на несколько шагов, и увлекаемая собственной массой, грузно плюхнулась на пол. Велислава, едва приземлившись, мигом заняла оборонительную стойку, и приготовилась для стрельбы из автомата. А окровавленный монстр — хряк, подняв голову с пола, и злобно глядя на неё белыми глазами, разразился грозным рычанием, не предвещающим ничего хорошего.

— Лучше не поднимайся — произнесла Велислава, взяв свинку под прицел, прекрасно осознавая, что та, не внемлет её совету.

Так и вышло. Сказанное, само собой, не возымело никакого успеха, и кровавая медсестра, неожиданно проворно для своей комплекции, вскочила на ноги, и бросилась вперёд. Нажимая на курок, Велислава закрыла глаза, и отвернулась. Да, ей и раньше доводилось стрелять в нападающий, что — бы спасти свою жизнь, но смотреть во все глаза на подобное «зрелище», и уж тем более, испытывать от этого удовольствие, девушка никак не могла. Когда она наконец открыла глаза, всё было кончено, и кровавая медсестра, лежала на полу, больше не способная причинить вред никому.

— Велислава — позвал её слабый женский голос.

Девушка посмотрела на женщину, спасённую ей от свинки, узнав в ней свою знакомую.

— Надя! — Велислава бросилась к ней. — Как ты? Ты не ранена?

Не дожидаясь ответа, Велислава быстро осмотрела подругу. По счастью, Надежда не была ранена, лишь серьёзно напугана.

— Слава Богу ты цела — облегченно выдохнула Велислава. — А где Валентин?!

— Здесь… — простонал кто — то со стороны.

Велислава оглянулась, не сразу поняв, что один из тех мужчин, который бросился защищать Надежду, был её супруг. В горячке боя, Велислава не сразу узнала его. Рядом с Валентином, прихрамывая шел пузатенький мужичок, тот, что помогал ему ранее.

— Слава Богу, вы оба живы… — успела произнести она, перед тем, как на нижнем этаже, раздался одиночный выстрел. Однако, насторожило это только Велиславу, супругов Валентина и Надежду, и пузатенького мужичка. Все остальные, продолжали сломя голову бегать по зданию, не замечая, и видимо, не слыша вокруг себя ничего. Понимая, что испуг, в данном случае, может победить только ещё больший испуг, Велислава вскинула автомат стволом вверх. Как говорится, клин клином вышибают.

Короткая очередь, выпущенная в потолок, наконец заставила перепуганных бегунов остановиться — теперь, пребывая в не меньшем страхе, они повалились на пол, и прикрывая голову руками.

— А ну успокоиться всем! — взревела Велислава, словно перед ней стояли не трепещущие бывшие соседи по шатру, а рота солдат новобранцев, с которыми она должна проводить занятия по рукопашному бою. — Прекратить панику! Быстро все ко мне!

Клин сработал. Робко и очень медленно, все наконец стали подниматься с пола, видя, что перед ними не очередная белоглазая бестия, а нормальный, пусть и весьма рассерженный человек. Понемногу, все стали стягиваться к Велиславе, окружив её полукольцом.

— Слушайте меня — заговорила она, радуясь тому, что наконец привлекла их внимание. — Мы выберемся отсюда. Все вместе. Но для этого, мы должны успокоиться, и действовать слажено. Помогать друг другу. Помощь идёт. Слышали выстрел внизу? Скоро за нами придут. Но надо продержаться, до прихода помощи. По — этому, панику отставить, слушать меня внимательно. Всем ясно?

Все вокруг утвердительно закивали. Велислава внутренне облегченно выдохнула.

— Слава — откуда — то из — за спин собравшихся, донесся знакомый мужской голос.

— Ромка! — удивленно воскликнула девушка, когда капитан Поцелуев, наконец пробрался к ней, сквозь толпу.

— Ты цела! Я знал, что ты спасешься! — горячо заговорил капитан, подойдя к Велиславе.

— Рома, нужно вывести людей отсюда. Ты знаешь план здания?

Поцелуев коротко кивнул.

— Ты вооружен? — спросила Велислава, не увидев у капитана огнестрельного оружия. Более того, пистолет в кобуре тоже отсутствовал, зато в руках, красовался пожарный топор.

— Справлюсь так — отмахнулся Роман.

— Не пойдёт — Велислава протянула ему свой автомат, забирая топор. — Иди первым, веди людей. Я замыкающая, прикрываю. Только дай минуту, надо найти моих друзей.

Велислава оглядела толпу, разыскивая взглядом свою компанию.

— Коля! Сан Саныч! — громко позвала она.

— Меее — донеслось в ответ.

Все оглянулись. С попугаем на голове, с небольшим квадратным аквариумом для морских свинок подмышкой, вперёд просеменил Сан Саныч. Рядом с ним, неся на руках козлёнка Ваську, тихонько плелась, санитарка Серафима.

***

В голове звенели миллиарды маленьких, но очень звонких колокольчиков. Спина болела, словно по ней хлестанули твердой плёткой, а вестибулярный аппарат, решил видимо, ввиду всех сегодняшних потрясений, взять выходной, ибо, голова кружилась так, словно её обладатель, вознамерился пройти тренировку в центре подготовке космонавтов, и с треском провалил все экзамены.

По — этому, слетев с лестницы вниз, Николаю стоило не малых усилий, что — бы заставить себя подняться с пола. Он лежал посреди коридора. Двери аудиторий были раскрыты настежь. Вокруг него, по — прежнему бегали люди, правда, в гораздо меньшем количестве, что на верхнем этаже. Друзей рядом видно не было.

Скрипя зубами, Николай заставил побитое тело, подняться с пола, и шатаясь двинуться обратно к лестнице. Но, не успев сделать и пары шагов, он почувствовал, как кто — то сзади, крепкими как арматура пальцами, схватил его за шею. Сперва Николай решил, что попался одному из белоглазых, бродящих по коридорам института, в поисках новых жертв, однако, когда его развернули к себе лицом, и взяв за горло, вжали в стену, рядом с застеклённым пожарным щитом, да ещё и навели на него пистолет, он понял, что ошибался. Прямо перед ним, целясь из пистолета Макарова, стоял капитан Роман Поцелуев.

— Где Слава?! — взревел бравый капитан.

— Я…я…задохнусь… — прохрипел Николай, пытаясь вдохнуть хоть немного воздуха, через сдавливаемое стальной хваткой горло.

— Это всё ты! Это всё из-за тебя! — закричал Поцелуев, ослабляя хватку.

— Из-за меня?!..Ты совсем спятил???…Ещё один, больной на голову вояка, что ж мне так везёт… — прохрипел Николай, пытаясь отдышаться.

— Да, из-за тебя! Мне доложили, что ночью ты влез в лабораторию! И после этого, всё и началось! Что ты сделал?! — разорялся Поцелуев.

— Пытался выжить, и спасти других…в то время, как твой хозяин Бурков, хотел поставить на мне опыты… как и на остальных — ответил Николай, глядя ему в глаза.

— Что ты несёшь?! Ты совсем больной?! При чём тут Бурков??? Какие опыты??? — ревел Поцелуев, тыча пистолетом, Николаю в лицо.

Николай понимал, что до этого бравого воина, достучаться не то что тяжело, тут с железобетонной стеной легче договориться, чем объяснить ему, что кроме военного устава, в жизни существуют другие вещи. И пока, он тут теряет время, объясняя солдафону элементарные вещи, его друзья, там, наверху, нуждаются в его помощи. Надо выбираться.

«Ладонью накрываем окно выхода гильзы на затворной раме пистолета» — звучали в голове слова Велиславы, когда Николай резко схватился за пистолет, отводя его в сторону от своего лица. «Если пистолет заряжен, и приведён в боевую готовность, то есть, патрон уже находится в стволе, нападающий, при вашем движении, наверняка сделает выстрел» — Макаров раскатисто бахнул, у самого уха Николая. Звон в ушах был таким сильным, что заслезились глаза, и биатлонист ненароком подумал, что потерял слух. «По — этому, перехватывая оружие, мы уходим с линии атаки, что — бы выстрел прошел в сторону от нас» — пуля угодила, в навесной замок на пожарном щитке, начисто срезав его с петель. «Теперь у нас есть пара секунд, что — бы действовать. В Айкидо, есть понятие «атеми», то есть, отвлекающего удара. Можно нанести удар ногой в пах, колено, берцовую кость, либо, удар пальцами по глазам» — практически на ощупь, с закрытыми глазами, всё ещё не придя в себя от звона в ушах, и не выпуская затворную раму Стечкина из рук, Николай нанёс по очереди, все удары. «И пока, противник приходит в себя, мы, не отпуская оружие, можем провести болевой приём, называемый в Айкидо, вторым контролем…контролируя кисть противника, двумя руками, накладываем свой локоть на локтевой сгиб руки противника, при этом, выкручивая его кисть в обратную сторону…Продолжаем давить на кисть, заставляя сесть противника на колени. А дальше на выбор. Или, выкручиваем кисть дальше, доводя до перелома в суставе, или, отбираем оружие…»

Николай отступил назад, ощущая в руках холодную сталь, теперь уже своего, грозного оружия. Роман сидел на колене, всё ещё не понимая, что произошло.

— Получилось — пролепетал Николай, сам не веря в то что говорит. — Получилось! Нет, ты видел?! Ой, то есть, не двигаться! — взяв себя в руки, оставив мальчишеский восторг, велел Николай.

«Если противник не опытный, он не поймёт, что для выстрела, сначала нужно снова передёрнуть раму…»

Противник был более чем опытный, по — этому, Николай, опасаясь потерять внезапное преимущество, поспешно передёрнул раму пистолета, выведя из ствола стреляную гильзу, и достал новый патрон. Теперь оружие было готово к бою.

— Где Бурков?! — настала очередь Николая вести допрос с пристрастием. Теперь он диктовал условия, после того, как внезапно поменялся местами, со своим недавним дознавателем.

— В здании банка, напротив института — честно признался Роман, понимая, что он в проигрышном положении. — Ему там оборудовали переговорный пункт.

— Скажи мне — словно поучая нерадивого ученика за двойку в школе, заговорил Николай. — Как ты можешь подчиняться такому подонку? Ты же убиваешь свой собственный народ, помогая ему ставить эти бесчеловечные опыты.

— Я воевал за свой народ — возразил капитан. — Я спасал и защищал всех, кого удалось доставить в лагерь. Я боевой офицер. Я присягу давал. И ничего, не о каких опытах я не знаю.

— Верю — коротко ответил Николай. — Иначе бы и ты, сейчас поливал землю слюнями, и сверкал белыми глазами, перегрызая горло невинным. Хочешь помочь? Тогда увези людей в безопасное место. Спаси их. Велислава наверху. И ей нужна помощь. Поспеши.

Не говоря больше не слова, Николай бросился бежать по коридору, а капитан Поцелуев, ещё несколько секунд сидел на полу. Сверху донеслась автоматная очередь. Роман вскочил на ноги. Но прежде чем, броситься вверх по лестнице, его взгляд привлёк распахнутый пожарный щиток, с раскуроченными от выстрела дверцами. Из недр щитка, прямо на него, смотрел небольшой пожарный топор.

***

— Ай, у страх глаза великая… — простонал Сан Саныч, ввалившись в комнату, в которую из-за суеты в коридоре, его так варварски затолкали. Как это ни странно, в след за ним, никто не последовал, вся толпа, безумным табуном, бросилась бежать дальше по коридору. Пожилой татарин, не без труда поднялся на ноги, охая при каждом движении, и наконец огляделся. Вокруг, на столах, и настенных полках, из аквариумов и клеток, на него уставились, запертые в них животные.

— Ай, вот в куда я попала. Живая уголок — пробормотал старичок, оглядывая всю комнату. Несколько собак и кошек, содержащиеся в небольших вольерах, пара попугаев в клетках, морское свинки в аквариуме, и…

— Здравствуй Васька балам! — воскликнул Сан Саныч, увидав в отдельном вольере козлёнка. А тот, так — же узнав доброго татарского дедушку, жалобно заблеял, просясь наружу.

— Подожди малайка, сейчас выпуск сделаю — бормотал Сан Саныч, суетясь у дверцы вольера. Открыв задвижку на двери, он подхватил козлёнка на руки, и уже собравшись уходить, обернулся к остальным обитателям живого уголка.

— Ай, чуть не забыла, старая балбес… — почесал в затылке татарский пенсионер, вернувшись к остальным вольерам. Собаки и кошки, просились на утёк, едва раскрылись дверцы, один из попугаев последовал примеру своих млекопитающих собратьев, живо упорхнув из комнаты, а второй, неожиданно, приземлился на голову Сан Саныча, видимо посчитав что тут безопаснее.

— Тоже мне, нашла где гнездо сидеть — проворчал Сан Саныч, подхватив подмышку аквариум с морскими свинками.

Снаружи прогремела автоматная очередь. Очень осторожно выглянув в коридор, Сан Саныч облегченно вздохнул. Стреляла Велислава, и вокруг неё собирались все выжившие, наконец перестав носиться сломя голову по коридорам.

— Она должен был батыр родиться! — восхищенно заговорил Сан Саныч, смело выходя в коридор. Уже собравшись идти к Велиславе, он остановился, увидав знакомую фигуру, сидящую возле стены, закрывшую голову руками, сжимающуюся в комок, от страха.

— Серафима! — воскликнул Сан Саныч, узнав свою знакомую. — Ты зачем тут сел?! Совсем ум потерял? Тут опасная вот так сидеть!

— Искандерушка! — воскликнула пожилая уборщица. — Ой! Тут такое былО! Я бОюсь!

— Не бойся, тут Слава, она весь под контроль взяла — приободрился Сан Саныч. — И Коля моя друг тут, где — то есть. Так что пошли. Теперь тут безопасная.

Мимо пенсионеров, с топором в руках пробежал капитан Поцелуев.

— О, ещё одна батыр тут пришла! — ещё более уверенно произнёс Сан Саныч. — Так что, хватит страх боятся, она весь кончилась. Лучше, вот, помощь мне сделай, а то уже весь рука устал — сказал он, передавая Ваську на руки Серафиме.

— Ой, этО же кОзЁл! — воскликнула удивлённая старушка, принимая козлёнка на руки.

— Такой сказал, как будто в первую раз козёл увидала — с невозмутимым видом, ответил Сан Саныч. — Хватит болтушку делать. Пошли.

Вдвоём они поспешили к остальным, окружившим Велиславу.

— Коля! Сан Саныч! — громко позвала она.

— Меее — ответил за всех Васька.

Толпа оглянулась и расступилась, пропуская вперёд пенсионеров. Сан Саныч, сейчас напоминал эдакое сказочное дитя природы, с причёской Эйнштейна — растрёпанный и пыльный после прогулки вдоль по вентиляционной трубе ползком, зато с аквариумом подмышкой, в котором копошились морские свинки, а на голове, в копне седеньких волос, уютно утроился маленький волнистый попугай. Рядышком с ним, не отставая ни на шаг, с козлёнком в руках, шагала уборщица Серафима.

— Сан Саныч, слава Богу! — облегченно выдохнула Велислава. — Вы не ранены?

— Слава, я нормальная — с улыбкой ответил пожилой татарин. — Я Васька нашел, и другой зверушка весь выпустил. А потом Серафима нашел. Он тоже нормальная.

— А вы Колю не видели? — задала следующий вопрос Велислава.

Улыбка моментально пропала с лица Сан Саныча. Он растерянно озирался по сторонам, оглядывая окружающих.

— Я думал, она тут — озадаченно пробормотал он. — Я сейчас бегом весь комната посмотрю!

— Нет времени — твердо ответила Велислава. — Нужно уходить. Я сама за ним вернусь.

Глава 15

Глава 15.

Николай Сергеевич Бурков, наблюдал за всем что происходит снаружи, из окна своего кабинета. Большое панорамное окно, прекрасно открывало вид, на улицу, которая сейчас превратилась в зону боевых действий. Мощные промышленные вентиляторы, исправно работали на крыше, выдавая полную мощность, на которую они были рассчитаны. Эти агрегаты, были установлены сразу, когда новоявленному диктатору, взбрело в голову, оборудовать для себя, личный кабинет, в здании банка, прямо напротив здания института. Солдаты, которые тащили эти аппараты на крышу здания, разумеется не понимали, на кой ляд депутату понадобилось установить эти штуковины на крыше, да ещё и потом, протягивать кабеля электропитания в его кабинет, на отдельный выключатель, и крутили пальцем у виска, правда, не публично, иначе, появлялся риск, что у виска, будет вертеться нечто другое, с мощной пробивающей силой, и, весьма немалого калибра. Удивлялись только тому, что новоявленный лидер, не велел до сих пор, обнести свой комфортабельный кабинет герметичным стеклянным куполом, в который ни одна молекула, без специальной подготовки не проникнет. Зато все остальные солдаты, безропотно принимали все прихоти новоиспеченного командира, покорно выполняли каждый приказ, нарочито выделяя собственную маскулинность, мол «я чё, слабак что — ли, чё я бандуру на крышу не затащу, или чё?»

Бурков наблюдал за борьбой вентиляторов и облаком. Раскрученные до невероятной скорости, лопасти ветрогонных машин, раз за разом отгоняли прочь темную субстанцию, которая, как это не странно, продолжала настырно подбираться к зданию банка. Тут хочешь-не хочешь, а подивишься тому, на что способны ученные умы, раз создали такую, в высшей степени загадочную штуку. Если вдруг выяснится, что эта «белокрылая лошадка», ещё и интеллектом обладает, и по собственной воле, ещё и формы менять начнёт, или создавать в пространстве буквы или символы, ну тут уж вообще, премия Нобеля обеспечена!

Звуки выстрелов, крики раненных, всеобщий беспорядок — это всё мало волновало депутата. Куда больше его заботила собственная безопасность. Рация не отвечала — военные, занятые обороной, не выходил на связь. После того, как на экране монитора, который передавал сигнал с одной из камер, попало тёмное как битумная смола химическое облако, Бурков поспешил запустить свои технологические ветряные мельницы, и первые свалившиеся с крыши солдаты, которые находились там в дозоре, вполне могли быть банально сдуты с неё, мощными потоками воздуха. По — этому, надо было дождаться, пока закончится бойня, пока за ним не придут верные ему люди, пока не объяснят какого лешего, эта гадость опять оказалась на небе, и кто это допустил. А выходить на улицу, которую наводнили обезумевшие белоглазые вурдалаки без прикрытия, Бурков не рвался, пережидая бурю, внутри уютного офиса.

В холле банка, внизу, послышался звон битого стекла. Мигом оторвавшись от окна, Бурков прильнул к экрану монитора компьютера, переключившись на сигнал камер наружного наблюдения. Ни одна камера не зафиксировала чьего — либо нахождения внутри здания. Но, несмотря на это, звон внизу повторился.

Не теряя времени, депутат, достал из выдвижного ящика офисного стола, пистолет «Удав», взвёл курок, и направил его на, крепкую деревянную офисную дверь. В кабинет никто не спешил входить, а вот звон разбитого стекла, повторялся с завидным постоянством, начиная действовать на нервы. Не сводя прицел Удава с двери, Бурков осторожно приблизился к ней. Прислушался.

Снаружи было тихо. Бесшумно. Не было слышно не единого шороха, не звука шагов, ни голосов. Все звуки остались снаружи, на заполненных белоглазыми безумцами улицах. Бурков решил, что ему просто показалось.

Звон разбитого стекла повторился. Плюнув на осторожность, бывший командир воздушно — десантного батальона, резко распахнул дверь, и рванулся вперёд, переводя стволом пистолета справа налево. На винтовой лестнице, обложенной плиткой, с расцветкой «под дерево», ведущей с нижнего этажа на верх, никого не было. Перила, с ограждениями из дорогого стекла, были целы. Бурков с подозрением покосился на две массивные колонны, расположенные с двух противоположных сторон от входа в кабинет, выполненные в античном стиле, венчавшие верхний и нижний пролеты этажей. Сооружения были массивными, и достаточно широкими, что — бы за ними мог спрятаться враг. Выбрав ближе стоящую к нему колонну, Николай Сергеевич, стал осторожно подбираться к ней, держа Удав наготове. Мягко, как кошка, он подкрадывался к месту предполагаемого укрытия, злоумышленника, как вдруг, откуда — то снизу, вновь донёсся звон стекла. Не теряя ни секунды, Бурков, метнулся к поручням, направив пистолет вниз, в поисках потенциальной мишени, на нижнем этаже.

— Не двигаться! — послышалось за спиной.

Бурков раздраженно поморщился. Его смогли выманить из укрытия, застав врасплох, выставив полным дураком. Самолюбие депутата, было больно уязвлено, когда он осознал, что сделай он ещё пару шагов к колонне — точно сцапал бы негодяя. К тому — же, этот гадёныш, спрятался за той колонной, единственной не попадающей в поле зрения камер. Конечно, добраться до неё, будучи не засеченным ни одной из камер, злоумышленник не мог. Казалось бы, сиди себе за монитором камер, промотай записи с них, на минутку назад, да и засечешь негодяя, а потом преспокойно сцапаешь. Но Николай Сергеевич, пренебрег одной из главных негласных солдатских правил, гласивших что «инициатива наказуема». Снова его выставили полным олухом. А уж когда, он, медленно повернув голову, узнал, кто именно совершил такое святотатство с его августейшей персоной, то едва не прокусил себе губу с досады.

— Брось пистолет вниз! — держа его на прицеле пистолета Макаров, потребовал Николай.

Бурков не стал сопротивляться, понимая, что сейчас находится в проигрышной позиции. Удав полетел вниз, загрохотав, падая на покрытый плиткой пол.

— В кабинет! — приказал Николай, указав стволом пистолета на дверь. Из окровавленной второй руки, он бросил на пол, неровные осколки битого стекла, того самого, с помощью которого выманивал депутата из кабинета. Бурков коротко усмехнулся, мысленно оскорбляя Николая, самыми последними словами, но повиновался.

Зайдя в след за депутатом, Николай, не сводя с него прицела своего оружия, запер дверь, повернув ключ в замке. Биатлонист оглядел роскошный кабинет. Рядом с большими панорамными окнами, окаймлёнными шикарными портьерами, стоял добротный компьютерный стол, дорогой отделки, орехового цвета. На столе стоял стационарный телефон и мощный компьютер, а рядом со столом, комфортабельное кресло на колесиках. Справа от стола, рядом с великолепным, черным лакированным журнальным столиком, стоял роскошный диван и кресла. Пол, был устелен дорогостоящим ковролином, а потолок увенчан, величественной люстрой. На полу, возле стен, находясь во включенном состоянии, стояли очистители воздуха, а рядом с ними, по аккуратно прикрепленному к стене кабель-каналу, куда — то на крышу, уходили провода от небольшого электрощита, запускающие какие — то, аппараты. Николай ещё не знал, что именно установлено на крыше, но судя по басистому жужжанию, доносившемуся откуда — то с крыши, что было слышно даже при закрытых окнах, машины там стояли весьма неслабые. Кабинет был подобран депутатом, что надо, красиво жить не запретишь, даже в условиях глобальной катастрофы.

— Как остановить мутацию у людей?! Как прекратить всё это?! — переходя на повышенный тон, спросил Николай.

— Никак — присаживаясь на диван, и не сводя глаз с биатлониста, честно ответил Бурков. — Антидота нет. Его просто не сделали. А действие газа необратимо. Тех, кто попал под его воздействие, уже не спасти.

Николай, ещё несколько секунд, с ненавистью смотрел на холенного подонка, а затем, бросился к компьютерному столу. Сев в кресло, он лихорадочно стучал по клавишам компьютера.

— Что ты пытаешься там найти? — с легкой ухмылкой спросил Бурков. — Думаешь, я держу здесь, какой — то компромат, или сведения, доказывающие мою причастность к этим событиям? Брось, тёзка. Неужели ты решил, что я вот так глупо, буду себя подставлять? Я думал, что ты умнее.

Николай, ещё некоторое время стучал по клавишам, затем, видимо бросив бесполезную затею, вскочив из-за стола, вновь навёл пистолет на депутата.

— Встать — задыхаясь от гнева, прошептал Николай. — ВСТАТЬ!

Предупредительный выстрел в потолок, особенно громко прозвучавший в закрытом кабинете, убедил Буркова, в серьёзности намерений биатлониста, по — этому, он поспешил подняться с дивана.

— Ты знаешь, для чего люди голосуют на выборах? А? Ты знаешь, зачем люди выбирают депутатов, президента? Не знаешь? — глядя глазами полными слёз и гнева, процедил Николай, наступая на депутата. — Не для того, что — бы такая мразь как ты, творила беззаконие, прикрываясь благими намерениями. А для того, что — бы те, кого люди выбрали, соблюдали закон и конституцию.

— Спокойно, спокойно — выставив руки вперёд, пятился назад Бурков. — Брось. Другие депутаты, приходят лишь воровать деньги из казны, а я, делаю благое дело. Я, если хочешь, делаю одолжение этому миру, исправляя ошибки Бога. Он создал людей несовершенными. А я всё исправил. Я. С идиотами надо бороться. С идиотизмом надо бороться. Да ты только посмотри, на всех этих выродков, носящихся внизу. Что ещё могло изменить их сознание? Уголовные сроки скажешь? Что, все бывшие уголовники, после отсидки, становятся на путь добропорядочности?

Отступая, Бурков обошел кабинет, и теперь его от Николая, отделал компьютерный стол.

— Раз ты такой правильный, тогда почему не выключишь свои очистители воздуха, и сам не подышишь тем, что наделали твои шестёрки? Если твои намеренья действительно направлены на всеобщее благо, с тобой ничего не случится. Давай, нюхни немного! Или боишься? — стоя с другой стороны стола, Николай не сводил оружия с депутата.

— Ты не спровоцируешь меня на такую глупость. Потому — что, овцам нужен пастух — невозмутимо отвечал Бурков. — Если не я, то кто будет управлять этим стадом дегенератов?

— Значит ты — Николай стал обходить стол с обратной стороны, заставив Буркова снова отступать по кругу. — Ты просто решил устроить геноцид, своего собственного народа, и думаешь, что тебя не постигнет наказание?

— От кого?! — нахально отвечал Бурков. — Кто сможет доказать мою причастность? Мэра и губернатора уже нет, а тебе никто не поверит. Я никого не боюсь, даже президента. Он тоже покорится. Все покорятся, когда мой препарат, пойдёт дальше. И ты меня не остановишь. Никто не остановит! Очистив этот город, пойду дальше! Вся страна очистится, все люди станут нормальными! И это всё — только моих тук дело! Военные скоро закончат чистку на улице, и тогда…

— Стоп, снято — внезапно потеряв интерес к беседе сказал Николай, бросив пистолет на компьютерный стол, и вновь усевшись кресло, принялся стучать по клавишам.

— Чего? — ошарашенно уставился на него Бурков.

— Снято говорю — равнодушно ответил Николай. — Не слышал, что — ли? Слух у отоларинголога проверь.

— Чего?! — ещё более ошарашенно спросил Бурков.

— Отоларинголог говорю — продолжая стучать по клавишам, спокойно ответил Николай. — Врач такой. Что, слово незнакомое? Или объяснить тебе, по-сло-гам?

— ЧЕГО??? — Бурков даже покраснел.

— Что, непонятно тебе? Ну так и быть, объясню тебе, вижу, что вопросов у тебя не мало — завершив стучать по клавишам, сказал Николай. — Видишь ли, тёзка, связь и интернет, в лагере выживших есть, это я давно понял. Но, никому из выживших, твои люди не дали воспользоваться телефонами, что — бы сообщить близким что с ними всё в порядке. Но, совершенно логично было предположить, что, если коммуникации есть, значит кто — то ими пользуется. Ну так вот, когда я проник в твой шикарный кабинет, и увидел твой, не менее шикарный компьютер, с камерой для связи через Skype, сразу решил действовать. Создать страничку на Ютубе не долго. Ну, а дальше, дело техники. Включив видео — трансляцию, я заставил тебя поводить хоровод вокруг твоего солидного компьютерного стола. Акустика в твоём кабинете, прямо скажем, неплохая, я это ощутил, когда выстрелил в потолок, так что, даже когда ты не попадал в поле зрения камеры, твой голос было всё равно, отчетливо слышно. Ну, а уж когда ты, совершив круг почета по кабинету, горделиво выпятив грудь, встал прямо перед объективом камеры, и рассказывал про убийство мэра и губернатора, о планах по захвату президента и вообще страны, и всё это глядя на камеру — Николай развёл руками. — Думаю, эта запись, станет самой популярной, в считанные минуты. Хотя, чего зря болтать, давай проверим.

Николай сделал пару нажатий на клавиатуре, и через секунду, широко раскрыв глаза, схватился за голову.

— Вот это да!!! Сто тысяч просмотров, за каких — то, пару минут!!! Фантастика!!! Ну, товарищ Бурков, я думаю, теперь вы стали настоящей звездой, и скоро, тебе наверняка позвонит, твоё вышестоящее начальство, чей захват, ты тут так красочно описывал.

Словно в подтверждении слов Николая, на столе, зазвонил телефон.

— Даже быстрее, чем я думал — вскинув брови, сказал Николай. — Ты верно сказал, что разум — совершенное оружие. Вот этим самым разумом, тебе и победили. А теперь на, можешь застрелиться — подвёл итог Николай, просив к ногам Буркова пистолет.

Депутат, ещё несколько секунд пораженно глядел на биатлониста, затем подхватив с пола пистолет, мгновенно навел его на своего обидчика, по-прежнему сидящего за столом, и нажал на курок. Боёк сухо щелкнул, выстрела не последовало.

— Ой, совсем забыл сказать, вот — же голова садовая — картинно изумившись произнёс Николай. — Там нет боевых патронов. Был один, да и тот, в потолке. А остальное — стрелянные гильзы. Видишь — ли, после всего что произошло, я больше не смогу стрелять, не то что в людей, а даже в мишени в тире. Так что, я разрядил пистолет, когда шел сюда, оставив только один боевой патрон, заменив остальные, стрелянными гильзами. Так что, из стрелкового спорта я ухожу. В шахматы буду играть. РАЗУМ развивать. И тебе советую. В тюрьме пригодится.

— Да я, тебе твои советы, знаешь куда сейчас засуну?! — свирепо пыхтя ноздрями, как взбесившийся носорог, и глядя налитыми кровью глазами, прошептал Бурков, снимая пиджак. — Я тебя сейчас, как улитку раздавлю! Ты, молекула! Ничтожная шваль! Ты же всё испортил!!! ВСЁ!!!

С яростным воплем, депутат бросился вперёд, в шикарном прыжке перелетев стол, сбив Николая с кресла…

***

Два армейских грузовика Урал, кузова которых, под завязку были набиты выжившими людьми, неслись по улицам, едва не опрокидываясь на поворотах. Роман, сидя за рулём первого грузовика, выкрикивал в рацию приказы. Велислава, управлявшая вторым грузовиком, следовала за ним.

Белоглазые, выскакивающие как из-под земли, бросались на мчащиеся машины, и Роману и Велиславе, приходилось прилагать не мало усилий, что — бы не переехать безумцев. Впрочем, иногда маневры не удавались, и белоглазые маньяки, отлетали от кузовов грузовика, как кегли, от шара для боулинга.

Впереди, показалась шеренга танков и бронетранспортёров. Военные, собрав последние силы, сгруппировались, сосредоточив все ресурсы, рядом со взлётной площадкой, выстроив буквально баррикады из бронированных самоходных машин.

— Помогайте! — выкрикнул Роман солдатам, остановив грузовик, и развязывая тент на кузове, откуда, буквально хлынули люди, которых удалось вывезти из института. Кузова пришлось буквально нашпиговывать людьми, что — бы не делать повторных заездов за оставшимися, отчего, людям приходилось ехать в условиях жутчайшей тесноты, чуть ли не сидя друг у друга на шее.

Велислава остановила свой грузовик рядом с Уралом Романа, помогая остальным выбраться из кузова.

— Что с ними со всеми делать, капитан? — обратился к Роману один из солдат.

— Грузите всех в вертолёты и улетайте. Здесь оставаться нельзя.

Выживших быстро распределили по вертолётам. Один за одним, раскручивая винты, лётный транспорт взмывал в воздух, уносясь как можно дальше от этого места. Оказав помощь остальным, Велислава подошла к Роману, не говоря ни слова, сняла с его плеча автомат, и стала удаляться.

— Ты куда? — схватит её за руку, недоумённо спросил Роман.

— Вернусь за Колей — коротко пояснила Велислава.

— Ему уже не помочь — так — же коротко ответил Поцелуев, потянув её к вертолёту.

— Рома, отпусти меня! — в голосе Велиславы ясно слышалось предупреждение. — Если я начну освобождаться сама, это может плохо закончиться.

— Не будь дурой! И не говори со мной, как с салагой первогодкой — возмутился Роман.

— А ты не веди себя так! — наконец высвободив руку, парировала Велислава. — Ты же военный! Не у вас ли в армии существует негласное правило «сам погибай, но товарища выручай»? А он, спасал мою жизнь, не заботясь о собственной! Так что, я его не брошу!

— Но ему не спастись! — взревел капитан. — Даже если он и добрался до банка, то…

Он замолк на полуслове. Велислава вопросительно уставилась на него.

— Что ты сказал? — в её широких красивых глазах, отчетливо читался гнев. — Так ты знал где он. Ещё там, в здании института, ты знал! И не сказал мне!

— Я старался спасти тех, кого ещё можно было спасти — оправдывался Роман.

— Лучше позаботься о себе — повесив автомат на плечо, холодно произнесла Велислава. — А то, ещё немного, и облако трансформирует и тебя, раз ты стал оправдывать свои решенья, при этом жертвуя жизнями другими.

Она развернулась и решительно зашагала обратно к Уралу. Роман, ещё некоторое время глядел ей в след, затем развернулся, и забрался вместе с остальными в вертолёт.

— Взлетай — мрачно велел он пилоту.

Винты раскручивались, размётывая листву вокруг себя в разные стороны. Уже приготовившись взлетать, пилот вдруг закричал:

— Деда! Деда держите!

Куда там! Дед, а именно, никто иной как Сан Саныч, который слышал разговор Велиславы с капитаном, необычайно шустро для своих лет, выпрыгнул из вертолёта, и побежал прочь от него.

— Тьфу, ещё один чокнутый! — выругался Роман. — Взлетай!

Вертолёт взмыл в воздух. Сан Саныч проводил взглядом, удаляющийся лётный транспорт, и огляделся вокруг. Солдат больше не осталось, он был один, посреди главной площади города. В стороне, одиноко стояли ещё три вертолёта, экипаж которых, так и не вернулся, после схватки с белоглазыми. Пожилой татарин, почесав лохматую седую голову, поколебавшись ещё пару секунд, решительно направился к ним.

***

Дышать было трудно и больно. Рёбра ощутимо болели, но похоже, не были сломаны, после удара о стол. Повезло, подумал про себя Николай, в очередной раз, грохнувшись на пол кабинета. А Бурков, казалось, только разогрелся. Он не спешил, действую методично. Он не торопился сразу убить свою жертву, а вот, заставить её помучиться — это пожалуйста.

Мощный и точный удар ноги, отбросил Николая прямо на освежители воздуха. Биатлонист глухо простонал, чувствуя, как под его весом, трещит пластиковый корпус хитроумных агрегатов. А Бурков, не сбавляя темпа, продолжил экзекуцию, рывком подняв Николая с пола. Двинув коленом в живот стрелка, отчего тот сложился пополам, депутат новым рывком заставил того выпрямиться, и добавил страданий, ударив головой в нос. Кровь заливала лицо Николая, когда депутат, швырнул его через пол кабинета, словно тряпичную куклу.

Николай взвыл, заливая ковролин своей кровью, ползком пытаясь спастись, от приближающегося к нему Буркова.

— Ты,тварь! — яростно разорялся депутат. — Жалкая шваль, слюнтяй, хлюпик, поломал все мои планы!!!

Схватив Николая за горло, депутат вдавил его в стенку. Николай предпринимал отчаянные попытки, оказать хоть малейшее сопротивление, своему, пусть и гораздо более старшему, но всё ещё крепкому, и прекрасно подготовленному противнику. Твердые как древесина таёжного кедра пальцы, всё плотнее сжимались на горле биатлониста, выдавливая из него жизнь. Уже в полуобморочном состоянии, в памяти Николая, всплыла та полянка, на которой он, Велислава и Сан Саныч, останавливались для привала, а в ушах, четко зазвучали слова: «Рассмотрим другую ситуацию, когда вас хватают за горло руками…Наша задача, просунуть свою руку, вот в это пространство, между двух его руку, которые держат вас за горло…Делаем удар по глазам, или нажимаем одним пальцем.» Стиснув зубы, Николай схватился за голову депутата, и надавил большими пальцами прямо в глаза, озверевшему депутату. Бурков взвизгнул, как будто наступил босыми ногами на раскалённые угли. «Если противник, после этого не отпускает захват, своим локтем, давим на его локтевой сгиб. Видите, он не отпустил захват, и после моего действия, приблизил ко мне голову. Берём той рукой, которой давили на сгиб его за челюсть, а второй за затылок, делаем поворот, заставляя его потерять равновесие, делаем шаг в ту сторону, в какую выполняли поворот, и противник падает. Можно при падении, приложить его головой о землю…»

Резко двинув Буркова по локтевому сгибу, заставляя его приблизить голову, Николай схватил его за челюсть и затылок, поворачивая вокруг, одновременно сделав шаг в сторону. Бурков шатнулся, и потеряв равновесие, и беспомощно повалился на пол. А при падении, Николай буквально воткнул его головой, в журнальный столик. Послышался треск. Нет, голова выдержала, а вот стол, переломился напополам, столкнувшись с через-чур непреодолимой для себя стихией. Ну, и крепкая же башка, у этих десантников!

Николай отступил в сторону, согнувшись пополам, упираясь руками в колени, пытаясь отдышаться. Депутат Бурков, хоть и не без труда, но поднялся на ноги, нетвёрдо покачиваясь.

— Это…что сейчас…было… — морщась спросил он.

— Айкидо — немного отдышавшись, ответил Николай. — Второе, чем займусь, после шахмат, когда выберусь отсюда.

— Да никуда ты, отсюда, не выберешься! — взревел Бурков, вновь бросившись на Николая.

«А можно и вот так» — звучал в голове Николая, голос Велиславы, когда он на ходу, подхватил налетевшего на него депутата за плечи, и завалившись на спину, уперев ногу Буркову в живот, с силой швырнул его через себя. Николай Сергеевич, ловко запущенный, точно спортивный метательный снаряд, влетел в дверь кабинета, сорвав её с петель, и вылетев вместе с ней наружу.

Николай перекатился на живот, наблюдая за поверженным противником. А тот, корчась в дверных обломках, беспомощно барахтался на полу, словно пытающийся подняться майский жук, которого озорной ребёнок, забавы ради, перевернул на спину.

— Ты…да кто ты такой? — бормотал депутат, копошась в обломках. — Сирота…неудачник…ботаник…даже в армии не служил…и такое ничтожество…испортило весь мой план…

— И черепаха обгоняла зайца — поднявшись на ноги, парировал Николай. — А ты, напрасно решил, что ты выше Бога. Люцифер тоже так думал, и вспомни, насколько низко он упал.

— Я не упаду… прошипел Бурков, всё ещё пытаясь подняться, ухватившись за перила.

Снизу раздался звон разбитого стекла, и такое, уже знакомое, нечленораздельное мычание — белоглазые ворвались в здание банка. Бурков, едва сумев подняться, в испуге отпрянул дальше от поручней, стараясь не попасть в поле зрения, их бесцветных глаз. Его нога, наступила на куски битого стекла, того самого, которым Николай выманивал его из кабинета. Его начищенные до блеска туфли, заскользили на осколках. Депутат всплеснул руками, не успев сгруппироваться, словно из-под его ног, резко выдернули ковер, на котором он устойчиво стоял, и потеряв равновесие, упал на перила, перевалившись через них. Николай Сергеевич Бурков, кричал, падая вниз, но совсем не долго. Ровно до тех пор, пока его крик, не утонул в яростном рычании белоглазых, в лапы которых, буквально с неба свалилась новая добыча.

Николай подошел к перилам, взглянув вниз. Всё было кончено. Белоглазые, в форме врачей, военных, и деловых костюмах референтов, в мгновении ока сделали своё дело, и теперь озирались вокруг, в поисках новой жертвы. Один из них, догадался, поднять голову вверх. Увидав Николая, бестия, издала чудовищный рык, и уже в следующее мгновение, вся разномастная компания упырей, объединённая одним инстинктом убийства, мчалась вверх по лестнице.

Николая ринулся обратно в кабинет. Прятаться здесь было негде. Распахнув панорамное окно, биатлонист, быстро, насколько позволяла ситуация, огляделся. Слева, была голая стена. Справа, в паре метров от окна, располагалась, металлическая пожарная лестница. Выбирать долго не пришлось.

Выбравшись на подоконник, подойдя как можно ближе, Николай глубоко вздохнул, и взмыл в воздух, в тот самый момент, когда белоглазые уже ворвались в кабинет. Не рассчитав траекторию прыжка, да ещё и, подхваченный не пойми откуда взявшимся, резким порывов ветра, Николай едва не промахнулся, в последний момент ухватившись за грубо сваренные металлические ступеньки. Депутата Буркова, наверняка устроил бы такой исход. Ну, наелся этот Колька таблеток непонятных, залез себе на окно, а давай с него скакать, с песней водяного «а мне летать охота». Биатлонисты, они ж такие…

Под яростное мычание белоглазой нечисти, от которой, так не вовремя улизнула добыча, словно рыбка, в последний момент сорвавшаяся с крючка рыболова, Николай, карабкался вверх. Силы начали оставлять, уже на самом подступе к крыше. Да, тяжелые побои, причинённые покойным депутатом, даром не прошли. Каждое новое движение, давалось с ещё большим трудом. Наконец, у самого козырька крыши, Николая обессиленно повис, вцепившись в холодную металлическую поверхность ступеней. Стараясь не смотреть вниз, он плотнее прижимался к лестнице, как вдруг, чья — то рука, схватила его за запястье, и знакомый, бархатистый голос произнёс:

— Держу!

Николай поднял голову, и увидел Велиславу. Девушка лежала на крыше, крепко ухватив его за руку.

— Тянись! — велела она. — Ещё немного!

Совместными усилиями, путь на крышу наконец был покорён, и молодые люди, тяжело дыша, устало повалились на её поверхность.

— Ты мне мерещишься? — бормотал Николай, глядя в небо.

— Хочешь ударю, что — бы ты поверил — точно так — же, глядя в небо ответила Велислава.

— Но как ты тут оказалась? — недоумевал биатлонист.

— Вернулась за тобой, глупый — призналась девушка. — Через главный вход не пошла. Влезла по лестнице. Хотела открыть чердачную дверь, и по ней уже войти внутрь. Почему ты пошел сюда один?

— А почему ты, не ушла с остальными? — вопросом на вопрос ответил Николай.

— Потому что, я говорила, что мы теперь вместе — напомнила девушка. — Или опять назовёшь меня лгуньей?

— Никогда — коротко ответил Николай.

Немного отдышавшись, молодые люди поднялись на ноги. Оглядевшись по сторонам, Николай понял, что едва не заставило его, промахнуться в прыжке мимо лестницы. Здоровенные промышленные вентиляторы, не сбавляя оборотов, раздували воздух, отгоняя черное облако, от здания банка. Один из вентиляторов, то ли плохо прикреплённый, то ли в силу других неизвестных обстоятельств, завалился на бок, свесившись с крыши, и теперь, повиснув на одних лишь проводах, со всей своей промышленной сознательностью, дул вниз, прямо под окна, ныне покойного депутата.

Звук рассекаемого вертолетными винтами воздуха, заставил обоих насторожиться. Николая и Велиславу обдало сильным ветром, и в следующее мгновение, к крыше банка, немного неуклюже, и опасно покачиваясь, подлетел вертолёт. И если Николай был, по меньшей мере сильно удивлён, когда встретил Велиславу здесь, на крыше, то, каково же было его удивление, когда он увидел человека, сидящего за штурвалом вертолёта.

— САН САНЫЧ?!?!?! — одновременно воскликнули Николай и Велислава.

— Ааа! Быстрая сюдааа! — закричал в ответ татарский пенсионер. — Этот шайтан — машина вообще псих! Скорее!

— Ладно, потом будем удивляться — обращаясь к потерявшей дар речи Велиславе, сказал Николай. — Сейчас спасаться надо.

Бегом пересекая крышу, распахнув боковую дверцу, качающейся в воздухе машины, Николай и Велислава запрыгнули во внутрь. Вертолёт ещё раз качнулся, и стал отлетать от крыши.

— Сан Саныч, а теперь признавайтесь!!! — удивлению Велиславы не было предела. — Кто вы такой?! Ну ладно тепловозом вы управляли, ну ладно борьбой владеете, но вертолётом — то где пилотировать научились? Признавайтесь, вы бывший военный? Спецназ? Разведка? Авиация?

— Никакой не авиация — как всегда пожал плечами полный сюрпризов татарский дедушка. — Просто, когда я работала садовник…

— САН САНЫЧ! — в один голос взмолились Николай и Велислава.

— Да что? — не отступал пенсионер. — Просто, когда нас в этот машина сажали, я за летчик смотрела. Он там всякий кнопка нажимал, ручка дергал, вот так делала. Я и запомнила. А когда, этот вредная батыр сказала, что, Коля в банку побежала, а Слава ему сказала «ах ты паршивая барсук», я понял, что Слава за Коля в банку пойдёт, помощь делать. Ну и сама из машина, прыг скок сделала. А там рядом, ещё такая машина стоял. Я туда полезла, и стал кнопка нажимать как запомнила. Она и полетел! Один правда машина я вентилятор сломал, когда пробовала садится, шишку себе сильную стукнула! Но другой уже нормально полетела.

— Сан Саныч — Николай пододвинулся ближе. — Вам кто-нибудь говорил, что вы гений?

— Ёк. Я этот и сама знаю — с улыбкой ответил татарский пенсионер.

Внутри вертолета, неожиданно ожила рация.

— Борт Ми 26, на связь, приём!

— Я Ми 26 слушаю! — взяв рацию, ответила Велислава.

— Кто вышел на связь? Назовитесь! Приём!

— Гражданское лицо — коротко пояснила Велислава. — Кто говорит?

— Командир авиационного звена, майор Смирнов! — отчеканил голос в рации. — Приказываю немедленно снизиться!

— Сообщите координаты — спокойно ответила Велислава. — Мы снижаемся.

Глава 16

Глава 16.

Поле было ровным и просторным, позволяющим вертолетам спокойно приземлиться. Повсюду, наряду с боевой бронетехникой техникой, стояли военные машины, с изображением медицинского красного креста в белом круге. Повсюду сновали солдаты, территория была оцеплена, и надежно охраняема. Для всех, кому удалось выжить, разбили шатры, на манер тех, что были на территории института, медиками оказывалась необходимая помощь.

Военкоры, брали интервью у героя, спасшего сотни невинных жизней — капитана Романа Поцелуева. По лагерю, сновали сотрудники внутренней разведки, проводящие допросы у всех, кто мог внятно изложить, всё что произошло за последние сутки. Как и предполагалось, видео на сайте Ютуб, под заголовком «депутат — маньяк, сознаётся в убийстве сотен неповинных людей» мгновенно облетело весь интернет. Новость докатилась до президента, чьи официальный представители, сейчас так — же находились в лагере. Видео, через час, после публикации, было удалено, но, несколько миллионов просмотров, и весть о кровавых опытах, незаконно проводимых депутатом Бурковым, облетело всю страну. Облако, сотворив своё черное дело, ещё некоторое время полетав по небу, просто растаяло, не оставив никаких следов.

Всем выжившим, наконец дали возможность связаться с близкими. Люди, плакали от счастья, слышав голоса родных. А ещё, у всех спасшихся, началась сильная мигрень — все, кто принимал «таблетки счастья», стали понемногу приходить в себя. Курс приёма таблеток не был доведён до своего логического завершения, по — этому, действие веселящего препарата, стало понемногу выветриваться из организма принимавших его людей, оставив после себя, лишь неприятную головную боль, как после похмелья.

Николай, с накинутым на плечи бушлатом, сидел в салоне вертолёта, и пил горячий чай, временами морщась, стараясь не напрягать побитое лицо. Валентин и Надежда общались снаружи. Сан Саныч и Серафима, своим смешным говором наперебой делились впечатлениями. Козлёнок Васька, резвился на травке.

— Ну как ты? — в салон забралась Велислава, усаживаясь рядом с Николаем.

— В полном порядке — улыбаясь разбитыми губами, спокойно ответил Николай.

— Какие планы на ближайшее будущее? — подмигнув спросила Велислава. — Осень такая теплая, погляди. Бабье лето, как — никак.

— Самое романтичное время года, как по мне — мечтательно ответил Николай. — А ещё, скоро мой день рождения.

— Есть предложение, как отметить — мигом подхватила Велислава. — Что если нам, забраться куда-нибудь, вроде крыши тепловоза, с термосом чая? Можно взять с собой Валентина с Надеждой, и Сан Саныча с Серафимой. Устроим пикничок, с чайком и пюрешкой быстрого приготовления. Что скажешь?

— Тебе никто не говорил, что у тебя странное представление, о приятном время препровождении? — задал встречный вопрос Николай.

Велислава улыбнулась, легонько толкнув Николая плечом.

— Просто, за последнее время, это моё самое приятное время препровождение — ничуть не смутившись, ответила она.

— Тогда, у меня встречное предложение — сказал Николай, отложив в сторону кружку с чаем. — День рождения отметим все вместе, а потом, снова повторим этот романтический вечер, но уже вдвоём.

— Только, если ты будешь рассказывать мне о литературе. Читать стихи например — глядя прямо в глаза Николаю, и одаривая его лучезарной улыбкой, ответила Велислава.

— Договорились — уверенно произнёс Николай.

Она вновь одарила его улыбкой, и нежно погладила по щеке.

— Тогда до скорого — сказала она, залихватски подмигнув на прощание, и вышла из вертолета.

— До скорого — мечтательно повторил Николай, облокотившись затылком на стену салона.

Впереди был новый день.

Оглавление

Пролог

Глава 1

Глава 3

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16