Когда погаснут все огни (СИ) [Кира Верго] (fb2) читать онлайн

Когда погаснут все огни

Глава 1

"Когда погаснут все огни, из-под земли выйдут ОНИ. Превозмогая дикий лёд, здесь время всё наоборот. Заблудшим помощи здесь нет. Спасёт их лишь астральный свет", — с этих слов мог начинаться фильм Егора Князева, но эта фраза стала для него реальностью.

Я желал только одного: чтобы всё наладилось. Это был мой шанс вернуть прежнюю жизнь, в которой я был нужным и успешным. Вернуть жену, вернуть лидерство у друзей… я не знал, чего желал. Как говорится — осторожнее со своими желаниями. Мы попали туда, куда не стоит лезть людям. Мы узнали то, что людям не понятно и губительно. И теперь, я желаю только одного — вернуться живыми домой. Я в ответе за свои желания, которые привели нас сюда, в мир, где человеку не место.

Глава 1

Всю ночь я не спал, придумывая план того, как всё изменится. Я вспоминал, как круто было раньше, и горевал от того, что будущее было слишком туманным. В этом тумане растворялись все надежды на счастливую жизнь. Вера вчера собрала вещи, поставив меня перед фактом, что она подаёт на развод. Сказала, что устала ждать, когда я найду себя, ведь ей нужен мужик, а не его тень. Тень, мать его! Она назвала меня тенью. Пять лет брака, и вот такой итог.

«Раньше ты был другим», — на повторе звучала её фраза в моей голове.

Конечно, я был другим! Но, жизнь в большом городе меняет людей, подстраивает их под себя, куёт из них удобные детали механизма. Я пытался всё успеть, а в итоге опоздал. Но, у меня есть план. Я верну себе прежнюю жизнь, чего бы это ни стоило.

Я всегда был везучим, какие бы хреновые обстоятельства не топили меня, чудом возникал спасательный круг других событий. Прабабка моя считала, что я под защитой высших сил, потому что родился недоношенным и слабым, но крепчал, что говорится, не по дням, а по часам. В какую бы трудную ситуацию не попадал, выходил сухим из воды. Был рисковым, но фартовым. И я расслабился, принимая свою удачу как должное. Видимо, охренел до такой степени, что жизнь решила забрать все подарки: хорошую работу, любимую жену, преданных друзей. За последние несколько лет, мой авторитет скатился к нулевому значению. Я стал не интересен никому. Просто серой массой. Жизнь не просто забрала удачу, но и не забыла дать болючего пинка под зад.

Но, видимо, всё же она подглядывала за мной и сжалилась, подбросив шанс исправиться. И в эту ночь, я схватился за него, решив больше ничего не откладывать на потом и действовать.

Вышел на балкон, закурил и достал смартфон. Пролистывая список контактов, набрал номер Лысого, с которым мы вместе учились во ВГИКе. Он оператор кино и телевидения, а я неудавшийся режиссёр. Мог бы стать успешным, но во мне взыграла гордыня в ненужный момент, и вот, где я оказался. А Лысый не терялся и работал по профессии, пока я последние пару лет добывал свой хлеб кем приходилось. Эта нестабильность унижала меня в глазах жены и друзей, ведь я всё ещё мечтал о признании.

После долгих гудков, раздался хриплый голос:

— Князь? Чего тебе?

— Есть дело. Новый проект. Удобно говорить? — зажмурив один глаз от попавшего в него едкого сигаретного дыма.

— Э-э… не гони, брат, — сонно вздохнул Лысый.

— Короче, это тема привлечёт бабло и отдохнём круто. Практически ничего не надо делать, только потоптать горы малёхо, — монотонно долбя окурком в пепельнице.

— Чё за тема? — заинтересовался Лысый.

— Снимем фильм о мистическом озере, сделаем круче, чем РЕНтв, — выпалил на одном дыхании, ожидая реакции друга.

Он молчал.

— Лысый? Чего молчишь?

— Братух, может, хватит уже? Ну, это же гон. Тебе тридцать два года. Что за детские сказки?

— Да не гон это! Реальная тема. Тут организатор конкурса обещает двадцать лямов за самый искромётный мистический сюжет на просторах нашей необъятной матушки России. Ну, что, камера, мотор? Расчехляйся, это наш шанс.

— Куда ехать? — бодрее спросил Лысый.

— В Мурманскую область, на Сейдозеро.

— Ближе не мог найти? — громко кашлянув в трубку, возмутился друг.

— Я уже подал заявку. Едем туда, — соврал я.

— Кто ещё с нами? — чавкая в трубку, спросил Лысый.

— Ты там жрёшь что ли? — слыша неприятный шелест пакета в трубке, скривился я.

— Угу, — бодро подтвердил Лысый, — так чё? Кто ещё едет?

— Ты первый кто в курсе. Ещё обзванивать надо наших.

— Ясно. Верочка в курсе твоих планов?

— Верочка…

— Егор, покуда я буду сгребать аппаратуру, наладь личную жизнь, чтоб она не треснула в походе. Судя по твоему голосу, она не оценила идеи.

— Угу. Я скину тебе ссылку на конкурс. Встретимся завтра.

Выбор на Сейдозеро пал не просто так. Когда-то Вера хотела поехать туда, а я забил на её просьбу, был занят. Она говорила, что для неё это важно, а я, если честно, пропустил мимо ушей, в чём была эта важность. А теперь карты в ряд, как надо. Это точно знак. Это шанс всё исправить. Вернуть жену, собрать друзей, заработать денег, получить признание. Бывают ли такие чёткие совпадения в жизни, когда ты в жопе? Не-е-ет, это точно то самое. Мой золотой билет, который нельзя потерять.

Обзвонив друзей, которые вначале со скепсисом отнеслись к моему предложению, я всё же, получил то, чего хотел. Идея отдохнуть и заработать денег в случае нашего успеха, оказалась заманчивой. Осталась самая трудная задача — звонок Вере.

Мы говорили целый час, хотя я не рассчитывал даже на две минуты. Она согласилась поехать. Дала мне шанс. Сейчас я чувствовал себя нереально бодро. Тело, которое ещё несколько часов назад подобно слизняку сползало с кровати, сейчас энергично носилось по квартире, собирая походный рюкзак. Мне хотелось петь, орать от счастья! Я с нетерпением перебирал в уме, что да как будет там. Как мальчишка, питался ожиданием поездки.

Миха с Катей подгонят микроавтобус, так что поездка наша будет комфортной. А мне осталось купить разрешение на посещение природного заказника и собрать реквизит для фильма. Я им такую мистику сниму, что снежный человек покажется домашним питомцем!

***

Два дня не отпускала эйфория от предвкушения поездки. Я облазил антикварные и тематические магазины, собирая самые стрёмные костюмы и маски волосатых, рогатых чудищ, светящиеся линзы, парики, когтистые перчатки. Воображение играло красками, как на экране люди с замиранием сердца будут всматриваться в мохнатый силуэт за деревом, принимая его за то, что хотят видеть. Монстры вокруг кучки туристов — хоть и самый заезженный, но самый продаваемый продукт. Но, у нас есть козырь, я даже шамана нашёл. За пару тысяч сыграет нам проводника и духов вызовет. Так что, фильму быть! Несите Оскар! Подземка в Париже покажется детской сказкой, ха-ха! Я, мать его, гениален! Так и вижу: Егор Князев — режиссёр лучшего документального фильма о мистической России.

Не скрою, что в уме уже я выиграл и потратил призовые деньги, вернул жену и хвастаюсь загородным домом перед друзьями, жаря шашлык в шикарном саду. Всего-то нужно поднажать сейчас и урвать приз. А там, получу возможность продвинуться и занять свой пьедестал в мире кино. Как там говорят? Мысли материальны. Пусть сбудутся. Ведь, это то, что я сильнее всего желаю. И потом, пусть попробуют мне сказать, что я долбо… Я схватился за этот шанс как бешенный пёс, и не отпущу его, пока не выжму из него максимум.

В предвкушении завтрашней поездки, перелопатил интернет, начитавшись о Сейдозере и всё что с ним связано. Легенда о Гиперборее, духи, священные камни, подземный город шаманов, Куйва на скале, пропавшие студенты, колдуны, экспедиции. Место действительно необыкновенное. Да, там есть, где разогнаться на самую мистическую историю. Я был прав. И довольный собой, сладко уснул, считая, что разом решу всё скопившиеся проблемы.

Проснулся я перед рассветом от дикого страха, сковавшего всё тело. Мне снились рычащие лесные твари, загоняющие в пещеру. Там же поджидали меня мохнатые существа со светящимися глазами, они скрежетали острыми когтями о камни. Их скрипучие голоса повторяли: зачем пришёл?! Сайвок против! Уходи!

Они окружали меня, хватая за ноги и впиваясь острыми зубами в тело, парализуя его. Но, я смог выбежать из пещеры, где внезапно возник силуэт великана в ночной дымке. Он занёс ногу надо мной со словами: Куйва не разрешал тебе приходить!

Очнулся я от хруста костей, что эхом стоял в ушах. Великан раздавил меня во сне, но треск до сих пор звучал в сознании. Меня передёрнуло, холодок скользнул по спине. Я встал и пошёл умываться со словами: куда ночь, туда и сон. Так учила меня пробабка, и с детства этот приём работал безотказно.

— Ну, чего ты? Обосрался от Куйвы? — усмехнулся я бледному отражению в зеркало и замер. В отражении из тёмного коридора заметил, как что-то мохнатое плавно сползало по открытой двери из спальни с характерным скрежетом.

Не сказать, что я обосрался, но колючие мурашки покрыли мой затылок. Сжав кулаки, я развернулся к двери и сделал уверенный шаг вперёд, но видение не исчезло. Мохнатое нечто продолжало царапать дверь.

— Какого буя… — прошептал я, нащупав банку с гелем для бритья, и метнул её прямо в цель.

Раздался треск и шипение. Я быстро включил свет в коридоре, обнаружив лопнувший баллон и больше ничего. Почувствовал себя параноидальным дурачком. Меня разобрал смех. Потому что нехрен на ночь учитываться рассказами о лесных чудищах и бабаях.

— Куйва, мать его, — пнув баллончик геля, чертыхнулся я, и пошёл на кухню за крепким кофе. Сегодня начинается путешествие.

Сев за стол, открыл на смартфоне поиск. Нужно прихватить с собой что-нибудь для самообороны от всяких незваных тварей. Листая страницы интернет-магазина, подпрыгнул от внезапного стука в окно. Огромная ворона вписалась в стекло и, отлетев, села на тополь и смотрела на меня издалека.

Меня плющит по ходу. Я не ссыкло, но вся эта движуха немного напрягала. Подумалось мне, может ну его, Сейдозеро это? Мало что ли мест легендарных и загадочных? В тот же момент за окном громко каркнула ворона, будто подтверждая мои мысли. Но, всё уже готово к поездке и главное, это место хочет увидеть Вера. Как я ей объясню, что передумал? Обосрать поездку из-за ночного кошмара и подозрительной вороны способен только мальчик, а я же мужик! Так что, сомнения прочь.

Ворона неестественно изогнулась, расправив крылья, громко заорала во всё воронье горло, и улетела вслед за уходящей ночью. А я, хлебнув горький кофе, задумался насчёт даров Куйве, о которых не забывали упомянуть авторы статей об успешном походе к священному озеру духов.

Глава 2

Синее московское утро второй половины августа дышало свежестью и ощутимым приближением осени. Большой город уже вовсю гудел, подобно пчелиному рою. Под окнами меня уже ждала машина с Катюхой и Михой. При встрече у них в глазах стоял немой вопрос о Вере.

— Развод? — не веря моим словам, переспросил Михаил. Я и сам не верил, что мы до этого дошли.

— Ничего, Егор, в походе сблизитесь. Костёр, лес, романтика, — подбодрила меня Катя.

— Кстати, костры там не… — начал Миша.

— Льзя, мой хороший. Нам льзя, — усмехнулась Катя, под недовольное бурчание мужа.

— Куда ехать за Верой? — спросил Миша.

— Сначала за Лысым в Котельники заскочим, а потом к Вере в Чулково.

— К маме значит поехала, — сказал Миша, — а в чём проблема-то, Князь? Что ты натворил?

— Ничего, — буркнул я, не желая обсуждать эту тему.

— Не бесись, брат. Дело житейское, с кем не бывает. Катюха вон, тоже недавно грозилась к маме уехать, — хохотнул Миша, — потому что я майонеза в пельмени мало добавил. Да, бегемотик мой?

Катя хищно прищурила глаза, но прыснула со смеху, не сумев сдержать серьёзное выражение лица.

— Ты как с царицей говоришь, холоп? — нахмурилась она шутя.

— Видал, а? Наглая баба, но я без неё никуда. Моя матрёшка, — сказал Миша.

— Крути баранку холоп, — сказала Катя.

— Да, моя царица, — довольно ухмыляясь, ответил Миша.

— Ваши брачные игры, это конечно интересно, расскажите, чем занимаетесь? А то что-то мы после нового года потерялись, — сменил тему я.

— А, — Катя махнула рукой, — мы ударились в микрозелень. Снабжаем рестораны. С утра до вечера заказы. Но, это Миша всё возит. А я с лампами вожусь, семена взращиваю, блог на Яндексе веду, рекламу пилю. Доход хороший, на пельмешки с мазиком хватает, — хохотнула она.

— А если серьёзно, я заеб…

— Миша, — с укоризной перебила его Катя.

— Реально, Егор, эти лотки с травой улетают. Типа буржуйский похудин. Я сам подсел, уже восемнадцать кило сбросил, — Миха многозначительно хлопнул себя по животу, — и бланши под глазами посветлели. Но, график ненормированный, как только трава заканчивается, так и ночью вызвать доставку могут. А я уже не мальчик, чтобы срываться в любую минуту как козлик горный по звонку.

— Да ладно тебе, — хлопнув его по плечу, улыбнулась Катя, — сейчас отдохнёшь, в горах силы черпнёшь, и будешь как новенький. Мой богатырь.

— Не подлизывайся, если бы не Егор, то не видать нам отпуска. Мы с этой травой скоро сами позеленеем. Ты меня запрягла, и сама еле клешни расцепила, с треском от теплицы отрывать пришлось.

Я смотрел на них и задумался. Миха, точно медведь в обличье человека, а Катюха похожа на Зену — королеву воинов из сериала 90-х. Она буквально её копия. Оба мощные. А я с Верой ощущал себя как орёл с голубкой. Во всех смыслах. Мы разные. Но, я люблю её и не хочу терять. Моя Вера, утончённая и нежная, умная и начитанная, скромная и тихая. И её уход, её ультиматум, подобен оглушительному удару дубины по голове. Она так чётко и холодно обозначила мне все мои промахи, что я в тот вечер потерял дар речи. Просто не нашелся, что ей ответить, ведь она была права. Я не мог с ней спорить, потому что она вынула на поверхность ту правду, которую я не хотел замечать. И сейчас я ощущаю волнение, перед встречей с ней. Так странно, что я в последнее время не задумывался над тем, что всё может так развернуться. Я перебивался с одной подработки на другую, так и не состоявшись в качестве надёжного для неё плеча. Я должен всё изменить.

Погрузившись в свои размышления, не заметил, как мы доехали до Лысого. Тот залез в салон, будто в маршрутку с отмороженным видом. Катя с Михой развернулись к нему с передних сидений в ожидании приветствия. Тот бросил сумки на сиденья, и его хмурое лицо растянулось и сморщилось в широкой зубастой улыбке.

— Я уж подумала, что это какой-то левый мужик к нам подсел, а не Костя, — сказала Катя.

— Здорово Лысый, — протянул руку Миха через сиденье, а потом, шутя, захватил его, притянув к себе, и чмокнул в лысину.

— Да бля! — заржал Лысый, отскочив на другое сиденье.

— Я скучал по тебе, лысманчик, — томно подмигнув густыми, точно две мохнатые гусеницы бровями, сказал Миха.

— Катя, угомони своего мужа, иначе я за себя не ручаюсь. Сколько лет, а всё одно и то же, — оттирая невидимые слюни со своей лысины рукавом спортивной куртки, фыркнул Лысый.

— Я ничего не могу поделать при виде твоей гладкой, такой сексуальной, притягательной лысины, — съязвил Миха, а Катя прыснула со смеху, наблюдая за хмурым лицом Лысого.

Дело в том, что имидж Кости имеет историю. В студенческие годы он на полном серьёзе решил, что бабы будут клевать на его лысую башку, потому что это сексуально. Типа лысый из Бразерс. По пьяни он выдал, мол, тому все дают, и этому тоже улыбнется удача. Но его признание породило кучу шуток, которым нет конца. И ведь, до сих пор поддерживает имидж, значит, это работает.

— Ну, теперь за Верочкой, и в путь во весь газ, — сказал Миха, не унимаясь в улыбке Лысому, на что тот отвернулся к окну, показав фак.

Катя включила музыку, и мы тронулись в путь. Я в уме готовил речь, как встречу Веру. Я так перед свадьбой не волновался как сейчас. Даже затошнило, когда мы приблизились к дому её матери. Отправил сообщение, что мы уже подъезжаем. Вышел из машины и набрал её номер, собираясь подняться и помочь отнести рюкзак. И вообще, я не хотел у всех перед глазами говорить первые после ссоры слова. Это должно произойти между нами, без посторонних ушей и глаз.

Упёршись в двери подъезда, слушал протяжные гудки в трубке. Она не отвечала. Может, проспала? Или не успела собраться и мазюкает моську? Поёжившись от неловкой ситуации и утренней прохлады, офигел от внезапно прыгнувшей мне на плечо вороны. Она впилась острыми когтями в кожу и громко рявкнула мне в ухо. Я чуть не упал на землю от неожиданности. В этот момент дверь подъезда открылась, и я ошарашенный чёрной бестией, офигел ещё больше!

Моя светловолосая голубка с миловидным личиком, улыбалась моему заклятому врагу, что держал в руках рюкзаки и лыбился во весь рот белоснежными винирами. Джон, мать его, то есть Женя Бабуляев. Бывший парень Верочки, укативший на учёбу по обмену в Америку, поэтому Джоном его и прозвали. Мой враг, но друг несчастных, ожидающих нас в микроавтобусе удивлённых лиц. При виде меня, едва не обосравшегося от вороньего нападения и сбитого с ног появлением несостоявшегося Дон Жуана, у Верочки удивлённо открылся рот.

— О, — рот её сделался кругляшом, — э-э, — выдала она, явно не ожидая, что я буду стоять под дверями.

— Здорово, Егор, — крепко схватил меня за руку выхоленный, с южным загаром Джон. Его тёмные глаза хитро блеснули, типа, ну что, говна кусок, я вернулся.

Внутри всё закипело от его наглой рожи, и явно было написано на моём лице, потому что Верочка положила мне руку на грудь и шёпотом сказала: Не начинай, прошу.

— А в смысле? Как он тут оказался?! — из меня уже пар шёл, как я ни старался.

— Счастливая случайность, — хлопнул меня по плечу Джон, — я прилетел ночью, а такси нет. Позвонил Вере, а она оказалась рядом с аэропортом. Она попросила соседа забрать меня, и в общем, решил погостить у старой подруги.

— Случайность, говоришь, — процедил я сквозь зубы, сжимая кулаки. Джон в ответ окинул меня надменным взглядом.

— Я никуда не поеду, если ты не успокоишься, — заглядывая мне в глаза, сказала Вера.

— Джон! Я не верю своим глазам! — с довольным воплем приближалась Катя, и бросилась ему на шею.

Тут же подтянулись Миха и Лысый, окружив Бабуляева, и с удивлёнными лицами рассматривали его как новую купюру, пожимая руки и обнимаясь. Звезда, чтоб его, вернулась.

— Артём, я пригласила его с нами в поход, — тихо сказала мне Вера.

— Что?! — моё тихое бешенство поднимало волосы дыбом, но я же обещал себе не просрать этот шанс. Так что…

— А что? Нельзя? — сложив руки на груди, изогнула бровь Вера.

— Это поездка… — начал, было я, чувствуя как тяжелеет взгляд Веры, — хорошо. Если ты так хочешь, — меня колотило внутри, но внешне я держался достойно.

Она улыбнулась. А я чувствовал себя конченым долбоёбом. Забрав рюкзак Веры, понёс его в машину, открыл дверь, а с сидения мне в лицо каркнула здоровенная ворона, и выпорхнула из салона. В этот раз, от неожиданности, я упал на задницу. За спиной раздался хохот.

Ебучая ворона, чтоб тебе провалиться!

— Должно быть, залетела, когда мы вышли, — сказала Катя, удивленно широкими пожимая плечами.

— Как? Если двери закрыты были, — отряхиваясь, спросил я.

— Это блеск лысины её привлёк, — продолжал стебаться над Костей Миха.

— Ты в порядке? — спросила Вера.

— Да, нормально. Дурная какая-то птица, прицепились сначала возле подъезда, а потом вот, — уловив момент, пригласил в салон Веру и занял рядом с ней место.

Она села у окна, так что Джону придется сидеть с Лысым. Все загрузились в машину, и мы отправились в путь.

— Ну, так что, говорят, ты фильм снять собираешься? — спросил меня Джон.

— Ага. И тебя в нём не будет, — ухмыльнулся я, не скрывая своей неприязни.

— Егор, — толкнула в бок меня Вера.

— Зачем приехал? Что там в пиндосии не нашёл себе занятия? — вызывающе глядя ему в глаза, спросил я.

— Соскучился по родине, — сверкнув глазами, ответил он, — ну, и бумаги кое-какие для фирмы оформить надо.

— Чё за фирма? — вклинился в разговор Лысый.

— Да так, логистика. Я же не дурак, держать капитал там, я его сюда выводил и строил потихоньку бизнес, — махнул рукой Джон с тщеславным видом победителя по жизни.

И началось: о, Джон, какой ты молодец! Голова! Красавчик.

Тошниловка.

Напыщенный петух, вечно поправляющий руками свою пышную шевелюру. Такой себе, парень с обложки. Но, сука, все от него без ума, слюнями брызгают. И, может, я бы так не злился, если бы не один факт, что этот урод был первым у Верочки. А потом свалил в Америку, а я был рядом. И буду рядом! Пусть не думает, что его тут ждут. Я ему устрою поход.

— Егор, я тебя прошу, — тихо сказала Вера, всматриваясь в меня васильковыми глазами.

— О чём? — ядовито спросил я, думая о том, как часто моя жена была на связи с этим полупокером, раз он так просто приехал к ней по первому звонку.

— Я же вижу, что ты что-то задумал, — она положила мне руку на колено и слегка сжала, чем привлекла внимание Джона.

Конечно, задумал. Ещё как задумал!

— Всё нормально, не накручивай, — накрыв своей ладонью её руку, ответил я.

— Я так устала. Не выспалась, — сказала Вера, и я предложил своё плечо, поймав очередной косой взгляд Джона.

Не выспалась? Чем же ты была так занята ночью? В голове началось представление, от которого у меня ощутимо поднялось давление, которое грохотало стуком кувалды в висках. Я бы мог, и хотел закатить скандал, но какой в этом смысл, если несколько дней назад она объявила о разводе. Сделать подарок Джону, который жалел о том, что профукал Веру? Я же вижу, у него все мысли на роже написаны. Ну, уж нет! Она моя и только. Хоть я и в бешенстве от его появления, но должен быть хитрее.

Нежный аромат любимых духов жены проник в нос, и я пришёл в себя, вспомнив, что всё и так висит на волоске. Нельзя показать сейчас себя ревнивым идиотом.

— Здорово, что ты всех собрал. Я так рада. Ты же знаешь, как для меня важна эта поездка. Это родина моих предков, — мостясь на моём плече, сонно пролепетала Вера.

Как бы там ни было, она считай в моих руках. Несмотря на нашу ссору, сейчас высоки шансы всё наладить. Эта мысль и её тихое сопение умиротворяли, и я незаметно для себя уснул. Сон лёг свинцовой тяжестью на мои плечи, ввергнув в неприятные видения. Мне снилась проклятая ворона, которая впиваясь острыми когтями в плечо, отрывала от него куски мяса, а я ничего не мог поделать. Лежал на каком-то поле посреди леса парализованный и беззвучно орал, будто под водой. Ворона деловой походкой вылезла мне на грудь и пристально посмотрела в глаза хитрым взглядом, типа, ты в моей власти чмо и никуда тебе не деться. Раскинув крылья в стороны, раздался долгий, горловой — ка-а-а-ар! После чего из её неестественно раскрывшегося клюва начала вылезать змеиная голова с одним глазом по центру.

Я знал, что она хочет залезть мне в рот, как это знает любой человек во сне. Или как в самых тупых ужастиках, где герои открывают рот в крике ужаса, и им туда льётся и лезет всё что прописано сценарием. Поэтому стиснул зубы, и что есть мочи начал мотать головой из стороны в сторону, лишь бы не дать гадине сделать то, что она задумала.

Тебе никуда не деться. Ты сам ко мне придёш-ш-шь, — звучал голос в моей голове.

Земля подо мной затрещала и провалилась. Я полетел вниз с чудовищным свистом. Резко очнулся от грохота, который стоял в ушах. В машине никого не было, и мы никуда не ехали.

Вышел на улицу, обнаружив, что все лежат на земле, образуя круг, раскинув руки и ноги в стороны, и глядя в небо немигающим взглядом, что-то шепчут.

— Что за херня, ребят? Вы на приколе? — спросил я, потирая лоб. Но, они ничего не ответили.

— Эй, ну хватит. Фильм ещё не начался, ребят. Это не смешно, — я наклонился к Вере, хотел помочь ей встать, но она внезапно вцепилась руками в моё лицо.

— Му-у-н-н уйна то-о-н! — прозвучал из её уст чужой, жуткий голос. Она прижалась ко мне лбом, глядя прямо в глаза, держа смертельной, неестественно сильной хваткой мою голову. Она повторяла это снова и снова, пока я пытался отцепить её руки от себя.

— Вера, какого хера?! — заорал я, ощущая, что мой череп начинает трещать от нечеловеческой силы давления. Всё это слишком чудовищно для шутки. Но ответа не последовало, она продолжала говорить непонятные слова голосом Галадриэль изгоняющей Саурона. Её тело было словно из камня, потому что мои попытки вырваться были тщетны. Она застыла как статуя. Глаза её закатились, и на меня смотрели с лёгким свечением одни белки́.

— Мы тебя нашли, — рокотом пронеслась в моём сознании зловещая фраза, разлетающаяся эхом и ударяясь об стенки черепа с треском ломающегося столетнего дерева от удара молнии.

Глава 3

Вот, смотри внучок, смотри и запомни, что это всегда должно быть с тобой, иначе беде случиться. Не теряй моего подарка, иначе найдут они тебя и заберут, как забрали мать с отцом. Но, тебя я им не отдам, покуда жива. Но придет время, и они тебя найдут и позовут… ты должен иметь это при себе. Помни, внучок мои слова. Не теряй моего подарка.

Образ прабабки возник также неожиданно, как и пропал, бросив меня обратно в реальность. Меня трясло, отчего пробуждение было максимально странным.

— Егор! Проснись! — раздался громкий голос Веры.

Я открыл глаза, не понимая, что к чему, оглядываясь по сторонам, обнаружил себя в кресле авто. Жена смотрела на меня как-то обижено.

— Вера? Ты в порядке? — первое, что спросил я, видя, что она чуть не плачет, потирая кисти рук.

— Почти, — ответила она, — мы приехали на стоянку. Выходи, нас ждут.

— Что случилось, Вера? Что это было?

— Я не знаю. Это надо у тебя спросить! Что с тобой происходит? Ты ничего не принимаешь?

— Что? Да я никогда…

Вера оборвала мою речь жестом руки, и я увидел, что у нее красные отметины на запястьях.

— Откуда это?

— Это ты, пока я тебя будила. Ты схватил мои руки и чуть не оторвал их.

— Я не понимаю, как так. Верочка, прости, я не хотел, я…

— Егор, довольно! Я не хочу сейчас говорить. Иди в гостиницу, там уже все ждут, — смахнув слезу, сказала Вера и вышла из машины, оставив меня в недоумении.

Я посмотрел на свои руки. Что за чертовщина? Я же видел их лежащими на земле в странном состоянии или это всё был сон? Спохватившись, выбежал вслед за женой, но её уже и след простыл. На улице темень и пусто. Достав телефон, увидел на экране, что время близится к полуночи. А ещё, жутко болело плечо. Мне сразу вспомнилась проклятая ворона, и я, оглянувшись по сторонам, пошёл вперёд к гостинице.

— Здравствуйте, паспорт, пожалуйста, — встретила меня миловидная девушка с уставшим видом, — проходите, пожалуйста, в свой номер, — вручив в руки ключ-карту, — второй этаж, направо.

— Угу, спасибо, — кивнул я головой и проследовал в пункт назначения.

В номере я обнаружил Лысого вместо Веры.

— Она взяла номер одиночный, Джон в другом крыле, если чё, — не отрывая взгляда от экрана смартфона, сказал Лысый, опережая мои вопросы.

— Где мы? — ощущая себя абсолютно потерянным во времени и пространстве, спросил у Лысого.

— В Петрозаводске. Мише нужно выспаться.

— Слушай, ты ничего странного не заметил? — спросил я, и Лысый поднял на меня внимательный взгляд.

— Ничего, кроме того, что ты спал как убитый всю дорогу. Это минимум странно. У тебя всё в порядке? Вид у тебя подавленный, — сказал Лысый.

Я пожал плечами в ответ, не зная, что сказать. Мне бы самому разобраться, что это было. Пугать друзей, и срывать поездку было нельзя.

— Хотя, чего я спрашиваю, — хмыкнул Лысый, — судя по тому, что Верочка отправила тебя в номер со мной, это уже говорит о многом. Чем ты её так обидел?

— Не знаю, — фыркнул я, и пошёл в ванную комнату.

Плечо страшно зудело и ныло, что я в нетерпении снял футболку, обнаружив источник дискомфорта — распухшее красное пятно с большой чёрной точкой по центру, точно здоровенная заноза. Попытался её подковырнуть, но сделал только хуже. Эта штука немного ушла внутрь. Похоже, когда ворона сиганула мне на плечо, то загнала эту хрень.

— Лысый, у тебя есть пинцет? — крикнул я из ванной.

— Есть, а что? — отозвался он.

— Да занозу поймал. Дашь, пожалуйста?

Через минуту, друг протянул мне в дверную щель вожделенный инструмент.

— Может, помочь? — спросил Лысый.

— Не, я сам.

Полчаса я пытался справиться с проблемой, но заноза уходила всё глубже. Эта хреновина была слишком гладкой и подозрительно напоминала коготь или жало пчелы гиганта. Но, разве такое возможно? В последней попытке извлечь её из раны, меня как молнией ударило, и в этой вспышке перед глазами появилась воронья морда. В голове раздался щелчок и я сполз по стене, очнувшись сидя на полу. Пинцет валялся рядом. Хотел взять его, но руки онемели так, что я поднять их не мог.

— Это мой подарок. Не теряй его, — раздался голос прабабки.

Я не мог повернуть шеей, только глазами вращал по сторонам в поисках источника голоса.

— Лысый, — промычал я, еле ворочая языком, — Лысый…

— Что? — донеслось из комнаты.

— Помоги, — еле выдавил я.

— Ты чего, Князь? Что случилось? — поднял меня за руки с пола Лысый, и меня резко отпустило. Будто и не было ничего.

— Не знаю, чего-то хреново стало. Плечо… — глянув на него, я замолчал, потому что оно было абсолютно в порядке. Никаких следов занозы.

— Ты к врачу давно ходил? Может давление? Занозу достал? — сыпал вопросами Лысый.

— Я в порядке. Спасибо, брат. Видать нервное это, — отмахнулся я, пытаясь понять, что это было. Но, ничего не было. Я схожу с ума что ли? Или… а что «или»?

— Вот поэтому я и не женился ещё. Кровь вашу пьют, а потом от избытка кровоточат и требуют ещё больше, — попытался пошутить он, но шутка не зашла.

— Слушай, раз мы с тобой в одном номере, пойдем, обсудим сюжет фильма. Я в тетрадь набросал идеи, оценишь, подправишь может что-то, — предложил я, не желая больше обсуждать мои отношения с женой и состояние здоровья.

Пока Лысый с интересом вчитывался в мои записи, я всё думал о происходящем и уснул, провалившись в темноту без ночных видений. А открыл глаза уже от того, что друг сообщил об отъезде. Загрузившись в машину, мы тронулись в путь. Вера вела себя очень отстранённо, и сидела вместе с Катей, которая время от времени бросала на меня осуждающий взгляд. Джон пересел на переднее сиденье с Михой, рассказывая о своей крутой жизни в Америке, а я сидел с Лысым. Я не знал, как начать разговор с Верой, хоть она и сидела напротив меня.

Плечо по прежнему ныло, хоть там и не было никаких следов того, что мне привиделось в ванной гостиницы. Всю дорогу, с перерывом на заправку, туалет и кафе, Вера держалась рядом с Катей, включив игнор в мою сторону, что меня сильно удручало. Я был без вины виноватым. Не знаю, в курсе ли другие, кроме Кати, которая явно знала о следах на запястьях Веры. В отличие от моего плеча, синяки на её руках были настоящими. Вера надела кофту с длинным рукавом, умело скрывая их от посторонних взглядов, но я увидел, что они есть, потому что смотрел только на её руки, не в силах посмотреть в глаза.

Весь путь я старался отвлечься на сюжет, сочиняя и дополняя его деталями. Лысый охотно помогал мне в перерывах между сном и перепиской в соцсетях. Я пытался сосредоточиться, но невольно возвращался к воспоминанию из видения.

В детстве я очень боялся свою прабабку, и видел её в последний раз лет в семь. Тогда она мне подарила странный кулон на верёвочке, что-то вроде клыка или когтя. Помню, как мы сидели на лавочке, как она развернула в старых сморщенных руках тряпичный свёрток, и повторяла, чтобы я запомнил её наставления. Это была наша последняя встреча. Тогда я ещё не знал, что родители погибли, и меня ждёт череда приёмных семей и детских домов. Естественно, что я потерял подарок прабабки, и многое стёрлось из моей памяти. Мой детский ум выработал защитный механизм, постоянно погружая меня в фантазии, стирая грань настоящего, смягчая жесть, в которую окунала меня жизнь. А став взрослым, к фантазиям прибавились амбиции. А потом, что-то щёлкнуло и поломалось внутри. Будто лампочка сгорела, а заменить её было нечем. Так я попал в реальность, где оказался на краю, рискуя потерять всё, что мне дорого.

И эти глюки меня сильно напрягали. Я не мог найти им никакого объяснения, но решил не отменять планов. Я должен идти вперёд и получить желаемое. У меня есть шанс вернуться отсюда с годным материалом и наладить отношения с Верой. Тем более, что уже всех возбудил этой поездкой на приключения и заработок в случае успеха, не считая Джона. С ним у меня отдельный счёт. Я ничего не забыл, в отличие от остальных.

Когда мы добрались до поселка Ловозера, я заметил, как сильно изменилось настроение жены. Она сияла от счастья. Вера посмотрела на меня и в глазах её не было обиды. Это меня очень бодрило. На турбазе нас гостеприимно встретили. Природа здесь, конечно, великолепная. Мне казалось, что атмосфера должна быть мрачнее, но я ошибся. Ощущение, будто снял мутные очки и прозрел, такая свежесть и ясность преобладала вокруг. Небо на закате было необычайно синим, дышало чистотой и таинственной глубиной.

Раньше мы часто собирались всей компанией в походы, объездили пол России, но здесь были впервые. На мгновение я даже подумал о том, что как-то нехорошо очернять своими мрачными фантазиями такое место. Но, быстро вернулся к прежнему плану, заметив жадный взгляд Джона в сторону Веры. Моя наивная голубка не подозревала, каким говном тот был. Но ничего, после этого похода у всех откроются глаза на мистера совершенство.

Во время ужина я уловил момент и поговорил с Верой наедине. Мне было гадко от себя, что причинил ей боль, и видел, что она не злится на меня, но есть какой-то страх в её глазах. Не должна меня бояться любимая женщина. Это жутко угнетало и давило. Я целовал её руки, обещая, что всё будет хорошо, просил прощения. И чувствовал её отклик, как она тает, поддаётся мне, будто ждала, когда я возьму инициативу в свои руки. В прохладе ночи, под яркой луной, она позволила согреть её в моих объятьях. И, то ли воздух здесь такой колдовской, то ли луна так волшебно влияла, но невидимые границы между нами стремительно стирались. Мы были так близко друг к другу, томная волна раскаивалась по телу, а манящий блеск в глазах жены обещал продолжение. Она ласково провела рукой по моей щеке, и я уже приготовился к поцелую, склонившись к ней. Вера обняла ладонями моё лицо, пристально глядя мне в глаза.

— Мун уйна тон, — сказала она, и меня эта фраза хлестнула по очарованным моментом мозгам как кнут.

— Что ты сказала? — сняв её руки с моих щёк, спросил я.

— Егор, ты чего? — в глазах жены вспыхнуло непонимание.

— Просто ответь, что это значит, — настаивал я, чувствуя, как застучало в висках.

— Егор, мне больно, — кивнув на свои руки в моих ладонях, пожаловалась она.

И вправду, я снова наступаю на те же грабли. Опомнившись, ослабил хватку, втянув прохладный ночной воздух, выдохнул, повторив свою просьбу.

— На языке моих предков это значит — я тебя вижу. Я просто хотела сказать, что вижу тебя настоящего, и чтобы ты был им, а не пытался казаться кем-то другим. Ты теряешь себя, Егор. Ты пугаешь меня. Я хочу спать. Отпусти мои руки, они ещё болят, — сказала жена, и я почувствовал себя сволочью. Но, почему именно эта фраза? Я не знаю саамского языка, но именно это я слышал в том кошмаре. Вера, фанатка «Аватара», иногда говорила мне эту фразу, проявляя свою любовь, а мне было смешно. Но теперь, однозначно не до смеха.

— Вер, прости. Я не знаю, как объяснить, но я уже слышал от тебя эту фразу в своём кошмаре вчера. Это странно, потому что я думал, что очнулся, а потом оказалось, что это сон во сне, — попытался прояснить ситуацию я, зацепив внимание жены.

— Это действительно странно, — недоверчиво посмотрела она на меня, скрестив руки на груди от холода.

— Ты не говорила, что знаешь язык саамов.

— А я и не знаю, — пожала плечами она, — всего несколько фраз выучила. Просто решила, что пора начинать вспоминать свои корни, чтобы было что передать своим детям.

— Детям? Ты что, беременна? — у меня аж сердце в груди перевернулось.

— Нет, — помрачнев, покачала головой жена.

Вера мечтала о детях, но не могла забеременеть. Мы посетили много клиник, в попытках выяснить причины, но их не было. И меня внезапно осенило, я вспомнил, как она говорила о том, что хочет поехать на землю предков и попросить у духов благословения. Она считала, что только это может помочь, если медицина бессильна. А я не воспринимал всерьёз её слова, и вся их суть дошла до меня только сейчас.

— Спокойной ночи, — сказала жена, и, развернувшись к деревянному домику, быстро зашагала по дорожке. Я не смел идти за ней, потому что слышал крепкую обиду в её голосе и чувствовал себя куском говна вечно занятым собой. Я не думал о продолжении рода с такой силой как Вера. Но сейчас я крепко об этом задумался. И стало стыдно, что мысль эта пришла от страха остаться одному. Это же чистой воды — эгоизм.

Я стоял в одиночестве посреди ночного сада, и хотелось завыть на луну. Я всё испортил. Она ведь была в моих руках, так близко и...

Мои мысли сбил шорох в кустах за спиной. Обернувшись, я прислушался и начал всматриваться в ночной пейзаж. Мне послышался то ли смех, то ли плач. Звук такой странный, непонятно, человек это или животное. От ветра зашумела листва, заставив меня поёжиться, но уши знатно напряглись в поисках звука.

— Кто здесь?

Но ответа не последовало. И нет, чтобы уйти в домик, я в лучших традициях ужастиков, попёрся выяснить, что же это за звуки. Ну, а что? Я же не ссыкло какое-то.

По мере приближения, к хихиканью добавились хекающие звуки, от которых у меня поползли мурашки по затылку, но останавливаться я не стал. Ноги сами шли туда. Мозг искал оправдание, предлагая мне вариант спаривающихся лис. И уже можно было довольствоваться этим объяснением, но я должен был убедиться, что это не глюки. Приблизившись вплотную к кустам, протянул руки вперёд, чтобы их раздвинуть, но остановился и стал прислушиваться.

— И-и-и-ди, — будто заикаясь, глухо прозвучало с той стороны кустов.

Осторожно, максимально бесшумно, я пытался раздвинуть упругие ветки, чтобы увидеть, что же там происходит. Пришлось просунуть руки поглубже вперёд, и немного протиснуться в заросли. И зачем, спрашивается, я это делаю? Но интерес взывал узнать.

— И-хи-хи… — раздалось вновь вперемешку с какими-то чавкающими звуками.

Я почти у цели. Вот, ещё пару веток и увижу, что это за хрень. Моя рука скользнула вперёд, и я почувствовал, как по ней что-то ударило, а затем, меня резко потащило вперёд. Ветки кустов разом хлестанули по лицу, и меня с силой бросило на землю спиной. В глазах потемнело, и что-то тяжёлое прыгнуло мне на грудь, продолжая издавать хихикающее хеканье. Оно было тяжёлым, потому что стало трудно дышать.

Я хотел сбросить это с себя, но что-то держало мои руки. Проморгавшись, разглядел мохнатое нечто, которое смотрело на меня недобрым взглядом угольно-огненных сияющих глаз. Внутри всё похолодело, и я зажмурил глаза и вновь их распахнул, надеясь, что это глюк. Но оно никуда не исчезло. Оно приблизило ко мне свою морду, издав утробное хихиканье, вытянув перед лицом когтистую лапу, похожую на руку, непропорционально большую и толстую для тела, и впилось ней в плечо, раздирая кожу. От боли я заорал во всё горло, которое до этого не могло выдать ни звука.

Я почувствовал, как задрожала земля. Повернув голову, увидел, что рядом со мной, словно крот, из-под земли вылезает другое мохнатое нечто, пока сидящее на груди, методично ковыряет когтями моё плечо, будто что-то ищет. От боли, у меня сыпались искры из глаз, но я видел, что этих мохнорылых становилось всё больше. Они окружили меня, а затем, мир сжался в одну точку и всё вокруг потухло.

Глава 4

Приходя в себя, вспышками, сквозь туман, мне виделось, как движется земля надо мной, а потом дошло, что это я под землёй. Меня тащили по вырытому тоннелю за ноги, на кривых стенах которого висели тусклые факелы. Впереди виднелись всё те же мохнатые фигуры.

Собравшись с силами, я попытался ухватиться за камни, что местами торчали по бокам. Зацепившись, дрыгнул ногами и, приложив усилие, оттолкнулся назад. Но не успел я даже встать, как эти твари угрожающе зашипели, прыгнув на меня толпой, схватив за руки и ноги, растягивая их в стороны. Роста в них было не больше метра, но сила как у взрослого мужика. Окружив меня, они чего-то ожидали, издавая хекающие и гигикающие звуки.

— Что вам надо?! Что вы за твари?! — от ужаса заорал я, окружённый десятком хитро светящихся глаз.

Но тут раздался топот, сотрясающий землю, и толпа мохнатых горбунов у моих ног, разошлась в стороны. Топот приближался, и я не знал, что ещё ожидать. От напряжения и страха, я с трудом поднял голову, увидев, что ко мне несётся огромный мохнач. В нескольких метрах от меня он прыгнул вверх и приземлился мне на грудь, выдавив из лёгких весь воздух, и точно поломав рёбра. От боли перед глазами всё начало расплываться, но главарь мохнатых схватил меня за лицо своей когтистой лапищей и, наклонившись вплотную, начал обнюхивать. Вдавливая когти в мои щёки, сверкал глазами, которые отличались от других мохнорылых тварей. У этого они были огненно-ледяными. Его взгляд проникал в мою голову, нагло рыская там, в поисках чего-то, переворачивая моё сознание. Вы когда-нибудь ощущали, как вам лезут в голову, копаются в мыслях и воспоминаниях? Поднимают на поверхность то, что всю жизнь тщательно прятал от самого себя. Это неописуемая боль, не сравнимая с физической. Ощущение, что и меня душу вынули.

— Пор-р-ро-о-ок, — удовлетворительно прозвучал его гортанный голос. Столь же хриплый и пронзительный, сколь и грубый.

— Это сон, это сон… это нереально… — зажмурившись, шептал я как в бреду.

— Узр-р-ри-и, — с насмешкой прозвучал голос твари, и в голове раздался щелчок, будто кнопку нажали и мои глаза распахнулись против воли.

Продолжая держать меня одной рукой, оно поднял вторую, и с характерным треском проткнуло когтем свою рожу. На волосатом рыле было не разобрать, где что, кроме глаз. Но в следующий момент на месте его предполагаемого рта возникла дыра, которая неестественно расширялась, демонстрируя “внутренний мир“ состоящий из спиралей движущихся острых зубов уходящих в бесконечность. Глаза его переместились внутрь этого “коридора“, приглашая мой разум на прогулку против воли. Тварь подалась вперёд, и поглотила сначала мою голову, а затем и всё тело. Япровалился “внутрь“, летел как комета в бесконечно тёмном пространстве, где время от времени меня останавливали голоса, демонстрируя видения прошлого.

— Тепе-р-рь ты с нами, потому что никому не нужен!

— Она пр-р-редала тебя. Они все пр-р-редатели. Но мы поможем тебе. Мы вер-р-нём тебе величие, славу, богатство! Всё чего пожелаешь!

— Пр-р-ринеси нам камень. Чёр-р-рный камень. НАМ НУЖЕН ЧЁР-Р-РНЫЙ КАМЕНЬ! ВЕРНИ НАМ ЕГО!

Хор безликих голосов окружал меня и давил своей мощью. Пространство вокруг начало сгущаться и тяжелеть. Мой полёт завершился падением в вязкую ловушку, подобную смоле. Она затягивала меня в бездну, а любые мои попытки вырваться, только ускоряли погружение в это нечто, которое, казалось, наделено сознанием. Оно вкрадчиво шептало о чёрном камне, словно убаюкивая младенца, заставляя не сопротивляться, поглотила с головой.

***

Егор… — услышал зов, будто из глубины, далёким эхом, — Егор, — повторилось вновь, но уже яснее, будто я вынырнул из-под воды.

Открыв глаза, обнаружил себя в светлой комнате с деревянным потолком. Голова страшно гудела, а плечо неистово горело. Но при этом, в груди было странное ощущение, какой-то всепоглощающей тревоги.

— Наконец-то! — послышался вопль Веры.

— Капец ты нас напугал! — раздался голос Мишки.

— Как ты умудрился? — спросил Лысый.

— Да тихо вы! Он только очнулся, — сказала Вера.

— Что случилось? — присев на кровати, потирая лоб, спросил я.

— Это у тебя надо спросить. Ты нахрена в кусты полез? — уперев руки в талию, спросила Катя строгим тоном.

— Мы камеры просмотрели. Это был феерический полёт! Вопрос только в одном, как так можно было умудриться? — с удивлённым выражением лица, спросил Лысый.

— Я… ничего не помню, — честно признался, по инерции пощупав плечо. У меня жутко жгло глаза от света.

— Орал, будто убивают. Отличное начало поездки, — раздался голос Джона в дверях.

— Не нравится, вали обратно. Тебя не приглашали, — рыкнул немного охрипшим голосом я, окончательно вернувшись в реальность.

— Как ты себя чувствуешь? Не тошнит? Голова не кружится? — взволнованно глядя на меня, погладила по плечу Вера.

— Всё в порядке. Ничего не отменяется. Сколько сейчас времени? — встав с кровати, бодро подтвердил я. В голове стояла мысль, что нужно срочно ехать к Сейдозеру.

— Может, лучше дождаться врача? Пусть осмотрит тебя на всякий случай. Вдруг сотрясение. Ты всю ночь в бреду стонал, — с сомнением сказала Вера.

— Ещё успеваем. Только семь утра. Катер через час, — ответил Лысый.

— Хорошо. Тогда собираемся, — сказал я, развернувшись к взволнованной Вере, и поцеловал её руки собрав их в свои ладони.

— Ты точно в порядке? — изумлённо спросила она.

— Лучше не бывает. Готовь дары Куйве, пойдём задабривать духов, чтобы они благословили нас потомством, — пристально глядя ей в глаза, прошептал я.

— Егор, ты меня так напугал. Я чуть с ума не сошла, — у Веры задрожал подбородок, и я нежно коснулся него рукой, не отрывая взгляда.

— Мун уйна тон, — сказал ей, отчего у неё вспыхнул взгляд. Такой же, как в тот день, когда я сделал ей предложение. Я помнил, что она вчера сказала мне.

Она пр-р-ре-дала тебя, — в мыслях эхом раздался голос.

— Миш, а Миш, может, ты тоже сходишь, ударишься головой, м-м-м? Вон, как на пользу Артёму пошло, может, и на тебе сработает, — сказала Катя.

— Сдурела? — в голосе Михи послышалась обида.

— Ну, чего сразу сдурела? Шутка! Я тебя люблю, а ты сразу обижаешься, — быстро поправила Катя, громко чмокнув мужа в щёку, и они ушли в свою комнату.

— Пошли, Джон, мы тут явно лишние, — прозвучал за спиной голос Лысого.

— Лысый, задержись! Мне нужно с тобой кое-что уточнить по съёмкам, — сказал я, не отрывая взгляда от Веры.

— Ну, я пойду собираться, — улыбаясь, сказала она.

Узр-р-ри-и, обман, — вновь раздался настойчивый голос в сознании, который я старался игнорировать.

— Беги, моя хорошая, — ответил я, проводив её взглядом до дверей, задержавшись на любопытном взгляде Джона.

— Ты ещё здесь? — бросил ему, когда Вера ушла.

— А в чём дело? — деловито вскинув подбородок, спросил он.

— Ещё есть время уехать, — ответил я.

— Это ты к чему? — прищурился Джон.

— Тебе здесь не рады, — шагнув к нему вплотную, процедил я.

— А, я понял, — он ухмыльнулся, лукаво сощурив глаза, — боишься, что Верочка сделает не такой выбор, как ты ожидаешь? Кстати, она была очень рада меня видеть. Заметил, как сияла? — он сделал короткую паузу, и добавил, — До встречи с тобой. Интересно, как долго она будет тебя жалеть? Ведь у неё осталась только это…

— Закрой свой рот, — схватив его за ворот ветровки, процедил я, сжимая кулаки до скрипа костяшек, которые с удовольствием прошлись бы по холёной роже.

— Князь! Остынь, — вмешался Лысый, схватив меня за плечо, оттаскивая назад.

Честно признаться, Джон не уступал мне в габаритах и массе. Качался сволочь, в своей пиндосии, и выглядел слишком уверенным в себе. Но это не было преградой дать ему по роже. Мешала Вера, которая наблюдала за нами из коридора с осуждающим взглядом. Это бесило ещё сильнее.

— Вы охренели?! — выпалила она.

— Он первый начал, — сказал Джон.

— Да, начал! — рявкнул я, и брови Веры угрюмо сошлись к переносице.

— Верусь, он тебе не доверяет. Оттого и бесится от моего появления, — сказал Джон, а у меня всё внутри вспыхнуло от этого “Верусь“ и не только от этого.

— Ты сам его провоцировал, — вмешался Лысый, и лицо Веры приняло удивлённый вид.

— Что за шум? — в коридоре показались Катя с Мишей.

— А вы спросите лучше его, — сказал Джон, указав на меня рукой.

— А что вы на меня смотрите? Этот придурок обламывает наш поход! — всплеснул руками я.

— Вообще-то, он наш друг, такой же, как и ты. И если ты против, то и я не пойду никуда, — на полном серьёзе сказал Миша, чего я от него не ожидал. Даже у Кати округлились глаза.

Пр-р-е-е-да-а-тель, — вновь пронеслось в уме.

— Да вы на приколе по ходу! Я приехал сюда, чтобы снять этот чёртов фильм и провести время с друзьями, а не вот это всё! — выпалил Лысый, устало потерев свою сверкающую лысину.

— Он прав, — сказала Катя, — так что миритесь и выдвигаемся. Мы проделали такой длинный путь! Давайте, миритесь! — настаивала она.

Все смотрели на нас в ожидании. Напряжение трещало в воздухе, грозясь взорваться. Джон первым протянул руку в ожидании моего жеста. Вера, сложив руки на груди, изогнула бровь, глядя на меня. Это западня без шанса избавиться от Бабуляева. Знал бы ты, Миша, о твоём “друге“ немного больше, то так серьёзно на меня бы не смотрел.

Миритесь… детский сад, мать твою.

— Посмотрим, на что ты способен, — глядя в глаза Джону, через силу пожал его руку.

— Посмотрим, — ответил он, и в его темно-карие глаза хитро блеснули.

— Вот и чудненько! — хлопнула в ладоши Катя. — Конфликт исчерпан, едем дальше.

Она подхватила под руку Веру и скрылась с ней за дверью соседней комнаты. Миша строго окинул нас взглядом, и покачал головой.

— Мужики, не гоните. Я еле дождался этой поездки, чтобы вылезти из рутины, а вы устраиваете оленью битву. Вера баба умная и сама решит, чего она хочет. Своими боданиями вы только усугубляете своё положение. Как два козла на мостике, ей богу. Я капец как устал, и хотел бы провести время в вашей компании далеко от цивилизации. Как в старые добрые времена, — на последней фразе, он похлопал меня по плечу.

Сама решит? Ты на чьей, мать его, стороне? То есть, все мои друзья не отрицают, что Джон возможная замена мне? Или это я был заменой Джону… меня обуревало эмоциями, которые я никак не мог выпустить наружу. Кипящий котёл под тяжёлой крышкой, грозящий взорваться, и окатить всех кипятком.

Бабуляев ушёл собираться вместе с Мишей, оставив меня наедине с Лысым.

— Князь, ты в порядке? Вид у тебя неважный, — спросил он достаточно искренне, внимательно окинув меня взглядом серых глаз.

— Всё пошло не так. Этот петух, как кость в горле, — покачал головой я, сделав глубокий вдох, чтобы успокоиться.

— Забей на него.

— Забить? Ты серьёзно? Он обтирается вокруг моей жены, а я должен забить? — меня охватил гнев.

— Слушай, — Лысый развёл руками, выставив ладони вверх, — а что ты можешь сделать? Насильно мил не будешь, уж, извини за такую правду. Если ты всерьёз воспринимаешь Джона как угрозу своему счастью, то стоит задуматься. Проблема в том, что ты не доверяешь Вере, и это всегда будет проблемой, даже если не будет Джона на горизонте. Проблема не в нём, а в тебе.

Я отвернулся, схватил походный рюкзак, и начал в бешенстве запихивать в него свои вещи. В висках стучало: все предатели!

— Вот как, значит? — закипев, выпалил я, но тут же встретился с искренним лицом Лысого, который явно не желал меня подколоть.

— Я херовый советчик, но подумай сам, — пожал он плечами, — просто измени угол зрения и сам увидишь эту картину. Ты слишком зациклен. Расслабься, отпусти ситуацию хоть немного. Пусть Вера увидит тебя в деле, увлеченного процессом, такого, как раньше. Ты добился успеха, потому что парил как орёл, взлетал, не обдумывая, как это тяжело и сколько врагов вокруг. Просто делал и всё, — Лысый хлопнул меня по плечу, посмотрев в глаза взглядом полным поддержки.

— Верно, брат, — выдохнул весь накал я.

— Я пойду договариваться о переправе. Ты говорил, чтобы я напомнил тебе про шамана по приезде, а я забыл, — сказал Лысый.

— Точно, — сев на кровать, я потер лицо рукой, и достал телефон. Набрал номер, но в трубке была тишина. Ни гудков, ничего.

— Выйди на крыльцо. Хозяин говорил, что там сеть хорошо ловит, — посоветовал Лысый, затягивая шнурки на кроссовках.

Последовав его совету, я простоял на улице минут пятнадцать, ожидая ответа абонента, но тот упорно не брал трубку. А мне позарез нужен был шаман. Сценарий фильма предполагал кучу сцен с его участием. Пока звонил, до моего слуха донёсся смех Веры со второго этажа, а за ним и голос Джона. Было слышно, как он рассказывает очередную тупую историю, от которой почему-то смеётся моя жена. Будто специально так громко хохочет, чтобы я это услышал.

Меня охватило бешенство, граничащее с унынием. Это ощущение, как ураган, налетело на мой “внутренний сад“, который я изо всех сил пытался сберечь. То единственное, что вселяло мне веру в себя, давало силы двигаться дальше. Самое хрупкое в моём мужицком сердце. Аленький цветочек чудовища. Этот ураган вырывал с корнями то, что мне дорого, когда я пытался справиться с ним.

Пр-р-редатели, — вновь раздался голос в сознании, и я, стоя как заворожённый, погруженный в пучину отчаянья, резко очнулся.

Голос затихающим эхом удалялся, оставляя колючий осадок в сознании. Что-то странное происходит со мной, но это не повод останавливаться.

Я им покажу чего я стою! Я им всем докажу!

Вера вновь засмеялась, и меня передёрнуло от её заливистого смеха. Я люблю её, но сейчас она вызывала во мне гнев. Нужно успокоиться… остыть. Я закрыл глаза, и глубоко вздохнул прохладный, влажный воздух. Открыл глаза от того, что над головой что-то пролетело. Напротив меня, качаясь на ветке дерева, сидела ворона, хитро поблескивая глазами.

— Ну, чего тебе надо? — спросил я.

Ворона покрутила головой, пристально разглядывая меня, что под её взглядом невольно пробежали по телу мурашки.

— Чего вылупилась? Кыш! — рявкнул я, взмахнув руками. Но, ворона не испугалась, а лишь странно вытянула шею вперёд, и словно прищурилась. В глазах её вспыхнуло угрожающее выражение.

В мыслях мелькнула идея, бросить в неё палкой или камнем, но тут же я остановил эти мысли. Зассал… испугался какой-то вороны. Это обычная ворона, не более, успокаивал я себя. Одна часть разума насмехалась надо мной, а другая твердила, что это та самая падла, которая проследовала меня в Москве.

Разве может быть вероятность, что это та самая ворона? Бред!

Но при этом, я смотрел на неё, а она на меня. Почему-то я не решался развернуться к ней спиной и уйти, как нормальный человек. И не нашёл ничего более адекватного, как крикнуть ей: кар!

Чёрная бестия вспорхнула с ветки с криком: тер-р-р-пила!

Что? Я не ослышался? Бред! Смотрел ей вслед, а вдали вновь повторилось, разлетаясь эхом по Ловозеру: тер-р-р-пи-и-ла!

Ворона исчезла чёрной точкой в утреннем тумане, оставив меня в недоумении.

Что это было, мать твою?!

Вдруг, в руках завибрировал телефон, что у меня аж мозги подпрыгнули в черепной коробке от неожиданности. Звонил шаман. Приняв звонок, договорился обо всём, что планировалось. После отбоя, всё также стоял, силясь вспомнить что-то важное. Какими-то рваными кадрами всплывали странные моменты в памяти, от которых холодело всё внутри. Но, собрать картинку мне так и не удалось. Плюнув на странные ощущения, развернулся к дому, и за спиной тихим рокотом раздался безликий шёпот: вер-р-ни чёр-р-рный камень…

Глава 5

Уже через час, мы плыли по Ловозеру, к перешейку, ведущему до заветного Сейдозера. Нам попался болтливый капитан катера (так он себя обозначил, презренно фыркнув на обозначение — катерист), который всю дорогу рассказывал о своём родном крае.

— А знаете ли вы, что мы находимся в самом сердце Кольского полуострова? Это четвёртое по величине озеро в России, окружённое Ловозёрскими тундрами! Между прочим, самыми древними на этой планете!

Никто и не спорил, а лишь с интересом разглядывали пролетавшие мимо пейзажи гор и лесных массивов, что казалось, с не меньшим интересом наблюдали за нами.

— В Ловозеро впадает пять рек, а вытекает одна — Воронья! — стоя у руля, кричал он сквозь шум волн и мотора.

Меня аж передёрнуло. Воронья, чтоб его. Может в этом есть символизм? Или меня совсем плющит уже?

— Он мне напоминает пластилинового медведя из мультика про Россию, который вечно начинал рассказ с фразы: а знаете люди? — сказал мне Миха, кивнув на капитана.

— Мультики пластилиновые смотришь? — хохотнул я.

— Смотрю с племянницей. Между прочим, интересно, — закатив глаза, ответил он.

Лысый был занят съёмкой, а Джон с важным видом слушал рассказ. При каждом направлении камеры Лысого на него, тот горделиво выпрямлялся, словно позировал.

— Хотя это не совсем правильное название. Древние саамы дали ей название Кордайок, что дословно переводится как река Ворона, — увлечённо, с упоением, продолжал капитан.

— И много здесь саамов живёт? — как-то неуверенно раздался вопрос Веры, и капитан задумчиво почесал свой ус.

— Не мало. Разъехалось много по городам. Нельзя свой край им покидать надолго, — заключил он, заметно став грустным.

— Почему? — изумилась Вера.

— Потому что уносят за собой силу, данную для защиты, — сердито буркнул капитан.

— От кого? — побледнело и без того белое лицо Веры.

— Какая ты любопытная девочка, — поправив кепку, сказал капитан, окинув Веру внимательным взглядом. — Есть тут такие мазурики, с которыми лучше не встречаться. Раньше их было мало, а теперь развелось нечисти. Управы на них не наберёшься. Встретите вдруг этих, — капитан скривил лицо, изображая горбатое косматое чудище, — то сразу без раздумий огрейте чем потяжелее и бегите.

— А можно подробнее об этих мазуриках, кэп? — спросила Катя.

— Этих ни с кем не спутаете. Глазища во! Лапища во! — активно жестикулируя, рассказывал усатый водитель катера. — Вонючие, лохматые и очень быстрые. Росту маленького, но сильные. А главное, умные, и говорить могут по-человечески.

— Боже, это что, они в лесу живут? Что это за твари? — ужаснулась Катя, обнимая за руку Мишу.

— Это прислужники тёмных шаманов, что прячутся под землёй. Их там заточили давным-давно. Сидят там, в своей тюрьме и ждут часа, когда смогут выбраться. Да только не бывать этому, ведь есть и другие нойды, то есть шаманы, что стоят на страже, — ответил капитан.

— Вы это серьёзно сейчас? — спросила Катя.

— Предупреждён, значит вооружен. Вижу, что вы люди хорошие, вот и решил предупредить на всякий случай, — подмигнул капитан. — А, чуть не забыл, самое главное, не спутайте горбатых космачей с чахклями. Это местный народ малоросликов, тоже подземный. Дразнятся, но не со зла, просто так устроена их речь. Повторяют слова задом наперёд. Если обидите их, то это хуже, чем с космачами связываться. А лучше всего, сразу что-то положить им в подарок возле сейдов, чтоб они не любопытствовали в вашу сторону. Если подарок понравится, то заслужите их незримое покровительство на весь путь. Вон, с вами шаман, как я вижу, он вам всё объяснит, чтобы ничего не перепутали и беды на свою голову не накликали, — кивнув в сторону нашего новоиспеченного товарища, сказал капитан, поворачивая руль к причалу.

А шаман наш, молча кивал головой. И я понимал, почему он воды в рот набрал. Наш шаман — Рыг (по-русски Гриша), был большим поклонником всей шаманской движухи, и только, как я понял из его рассказа. Хороший актёр для моего фильма. И плюс, хорошо знающий фишки местности.

Послушал я всё это, и крепко задумался. Дядька сказки говорит, а у меня нутро выворачивает от его рассказов. В уме стоял чёткий образ косматых горбунов, который вспышками памяти обрушился на моё сознание. Меня аж затошнило, и я, было, подумал, что ещё не поздно всё отменить, если это правда, а не плод моего воображения. Но, легенда была так хороша, что слишком глупо отказываться от такого шанса, поймать в кадр настоящую мистику. И я промолчал.

А что, сколько людей ходят в поход и ничего, а мы, так обязательно влипнуть должны? По сюжету да, но не в реальности же.

— Ну, бывайте! Советов моих не забывайте! — крикнул напоследок капитан, и отчалил от берега.

Я смотрел ему вслед, пока он не скрывался из виду в туманной дымке озера. Погода начала стремительно ухудшаться, пророча дождь, судя по надвигающейся свинцовой туче. Я смотрел на пожираемое туманом озеро и думал о том, что сказал капитан. О тех тварях…

— Ты чего? — внезапно хлопнул меня по плечу Миха, выдернув из созерцательных размышлений.

— Да так, задумался, — закинув рюкзак на плечо, хмыкнул я.

Лысый уже вовсю был занят съёмкой. Девчонки вовсю делали селфи. Джон смотрел что-то в своём айфоне, недовольно цокая языком.

— Я надеюсь, ты взял с собой карту местности? — обратился он ко мне, с предъявой в голосе. — GPS не работает, от слова совсем.

— Боишься заблудиться? — не глядя в его сторону, спросил я.

— Ну, это не только меня касается, — фыркнул он.

Как же бесит его наглая рожа. Если бы не народ, то вмазал бы по ней, но…

— Кстати, а назад как? Мы же не успели договориться. Капитан слишком быстро укатил, — спросил Миха, резко вклинившись в разговор.

— Сейчас до егеря дойдём, и там узнаем. Тут недалеко, — демонстративно вынув карту из кармана рюкзака, ответил я.

— Слышь, Лысый, а ты номер у катериста взял? — не унимался Миха.

— Нет, — сняв с плеча камеру, ответил тот.

— Ну, ты лысая башка! Кто ж так делает, а? — возмущался Мишка, выпучив глаза, что уже напрягать начал.

— Успокойся, чё ты разорался? Мы не на необитаемом острове, чтоб так жопу рвать. Вон Князь сказал же, что у егеря узнаем всё, — ответил Лысый, кивнув на меня.

Идти оказалось недолго. Рыг повёл нас вперёд, и через двадцать минут мы уже подходили к домику егеря. Почему-то наш капитан, высадил нас раньше времени, чуть-чуть не доехав до нужного причала. Навстречу к нам вышел заспанный мужик лет пятидесяти, в камуфляжной ветровке и болтающимся на шее бейджиком. Я показал оплаченный пропуск на смартфоне. Тот записал наши данные в тетрадь, после короткого опроса, зачем и как надолго собираемся остаться. Всё для нашей безопасности, на случай непредвиденных ситуаций.

— А чего вы в обход зашли? — спросил егерь, окинув нас взглядом бледно-серых глаз.

— Куда высадили, оттуда и шли, — ответил я.

— А кто вас вёз сюда? — удивился он, наморщив лоб.

— Хм, мужик лет пятидесяти с усами, в кепке, на белом катере с синей крышей, — машинально ответил я.

— А имя? — изогнув брови, продолжал допытываться егерь.

— Лысый, ты имя у него спрашивал? — ощутив себя неловко, спросил я, на что друг молча покачал головой.

— Рыг, ну ты уж точно его знаешь, да? — покосился я на парня, который тоже пожал плечами в ответ. Ну, дела.

— У нас здесь нет таких, с усами и синей крышей. И тем более без имён, — сказал егерь.

— То есть в смысле, нет? — озадаченно спросила Катя, переглянувшись с Верой. — Кто-то же нас сюда привез, значит, есть!

— Я всех рыбаков и извозчиков знаю лично. Кто вас сюда доставил, понятия не имею, но позже советую это выяснить. Вот вам номер Василия и Андрея Ивановича, когда соберётесь назад. Я завтра заканчиваю смену и ухожу на неделю отдыхать. Удачного похода, — сказал егерь, и ушёл в свой домик, оставив нас в недоумении по поводу капитана.

Все вновь посмотрели на Лысого с немым вопросом, где он откопал этого “капитана“?

— А чё вы все на меня смотрите? Могли и сами спросить, когда мы плыли, — пожал плечами он, нервно погладив свою лысину.

Да я и сам задумался, что это за прикол такой? Не имени, ни номера, просто капитан…

— А у егеря вы имя спросили хоть? — возмутилась Катя, сверкнув глазами, поставив руки в бока.

— Вот, — показал бумажку я, которую дал мне егерь.

«Леонид Васильевич Добрый», — гласила надпись на самодельной визитке.

Мы пошли по намеченному маршруту через переправу к Сейдозеру. Начал моросить мелкий дождик, обещая разразиться во что-то более серьёзное. Начало маршрута выдалось не самым приятным, поэтому мы торопились скорее к стоянке, чтобы разбить лагерь и согреться. Температура воздуха для конца августа была странно низкой. Через полчаса пути, мне вообще показалось, что это не дождь, а мелкий лёд бьёт по лицу. Уши, нос и пальцы замерзли, будто мороз их кусает. Помимо неприятной погоды, мне то и дело мерещилось какое-то странное передвижение в кустах. Там всё время что-то хрустело, будто оттуда кто-то наблюдал за нами.

Иди-и-и, и при-и-и-неси-и нам чёрный камень… — прозвучало мне прямо в ухо, что я дёрнулся от неожиданности, поскользнувшись на скользкой тропинке, упал на задницу. Друзья, щурясь от дождя, с недоумением смотрели на меня. Рыг протянул руку, но я отмахнулся и встал сам.

— Ты чего шарахнулся так? — спросил Мишка.

— Ничего, пошли дальше, — сам не понимая, ответил я, заметив довольный блеск в глазах Джона.

Скотина злорадная. Ну, ничего-ничего.

А между тем, глюки нарастали. Но я упорно игнорировал их. Лес двигался по бокам, точнее, что-то двигалось в нём, но я старался смотреть вперёд. Никто ничего не замечал, кроме меня. Боковым зрением, я наблюдал, как между деревьев мелькают чёрные фигуры. Ощущал неприятным покалыванием на коже, как внимательно они глядят на нас. Будь у меня шерсть, она бы уже стояла дыбом.

— Рыг, ты ничего странного не заметил? — тихо спросил я, кивнув на лес. Но тот также молчаливо покачал головой, мол, ничего.

— Ты чего такой молчун? — стараясь отвлечься, спросил я.

— Молчанье — золото. Говорить только по делу нужно, — ответил он.

— Ясно, — вздохнув, я перевёл взгляд в то место, где мне вновь мерещилась тёмная фигура. И решил посмотреть глюкам в лицо, ибо игнорировать это дурацкое наваждение уже не было терпения.

Между деревьями стояло нечто уродливое, со свисающими мокрыми чёрными клочьями длинной шерсти. Оно было бесформенным, в том смысле, что непонятно где голова, а где тело. Но у этой штуки были глаза и рот, который неестественно начал открываться. Я зажмурил глаза, и видение рассеялось как дым.

— Просто не смотри на них, — тихо сказал мне Рыг.

— Так ты видел? — я буквально ощутил, как мои брови поползли на затылок от удивления. Это было облегчением, что не один я наблюдаю лютую хреновину, но тут же пришло осознание, что в этом нет ничего хорошего.

— Можно много чего видеть, но не давать, чтобы видения завладевали твоим разумом, — угрюмо ответил Рыг.

Я оглянулся назад. Друзья хмуро шли за нами, щурясь от дождя. Но, явно, никто не заметил того, что видел я.

— А это… ну, эти хрени, что это? — не зная, как правильно задать вопрос, тихо спросил у шамана. Теперь он мне уже не казался липовым, он точно что-то понимал.

— Всё в твоей голове. Ты видишь то, что хочешь видеть. Ты открыл им свой разум своим желанием, — ответил он.

Ничего себе предъява, сам я значит, их позвал! Ну и бред!

— А ты, почему их видишь? Не могут же у нас быть одни глюки на двоих, — громким шепотом, спросил я.

— Я их не приглашаю в свою голову, — усмехнулся шаман, — но, вижу, если хочу.

— Так, ты же сказал, что увлекаешься мифологией. А говоришь как будто ты шаман, — нервно усмехнулся я, встретив серьёзный взгляд серо-голубых глаз парня.

— Мой дед был нойдом. И прадед тоже, — вздохнул он. — Это серьёзная ноша, от которой я отказался, но кровь и род берут своё, хочешь ты этого или нет.

— Что вы там шепчетесь? — спросил Лысый, направляя на нас камеру из-под дождевика.

— Эй, ребят, — испуганно сказала Вера, обратив на себя всё внимание, — там что-то… — она показала в лес дрожащей рукой, не закончив фразу.

В чаще с громким хрустом промелькнуло что-то большое и тёмное. И лес, будто замер, и дождь прекратил свой монотонный шум. Всё мы устремили свои взгляды в чащу. Треск раздался вновь. В этот миг, я буквально слышал, как бьётся сердце. Неужели глюки стали реальностью?! Тёмная, мохнатая туча, сквозь ряды огромных сосен с громким треском двигалась на нас.

— Медведь! — глухо крикнул Джон, схватив Веру за руку, и со скоростью молнии промчал мимо нас вперёд, пока мы ловили ртом воздух от неожиданности.

Хозяин леса выскочил из чащи, мчась на нас с угрожающим рёвом. Миха с Катей, Лысый, я и шаман, машинально включили пятую скорость, бросившись прочь, вслед за Джоном с Верой.

Во время бега с препятствиями, пока ветки хлестали по лицу, мозг судорожно вспоминал о том, что нужно было действовать иначе. Нельзя было так бежать, ведь теперь мы добыча! Забавно то, что я бежал от медведя с внутренней радостью, что это не те мохначи, а всего лишь зверь.

Всего лишь… а-ха-ха…

Осознание того, что мы удирали от хищника, пришло позже. Не знаю, сколько мы пробежали, но сил дышать уже не было. Казалось, я сейчас выплюну лёгкие. Лес кружился вокруг нас, как дикая карусель. А медведь будто играл с нами, гнал нас, хотя мог уже давно разодрать.

В воздухе раздался оглушающий выстрел, и мы, кто упал на землю, кто пополз по ней, крутили головами по сторонам. За ним раздался второй залп!

— Эй! — послышался грубый мужской голос. — Эй, вы!

— Это он нам? — спросила Катя, измазанная в грязь, задрав голову, прислушиваясь к голосу.

— Эй! Ау! Медведь ушёл! Идите сюда! — хрипло откашлявшись, сообщил голос.

— Мы здесь! — крикнул Миха сквозь отдышку сиплым голосом.

В чаще раздался хруст веток, послышалось шуршание листвы на кустах, и к нам навстречу вышел здоровый мужик с ружьём на плече.

— Вставайте и идите за мной, — скомандовал он.

— Спасибо, — опираясь руками на колени, выдохнул Мишка.

— А вы кто? — спросила Катя, отряхиваясь от налипшей к одежде листвы и веток, сквозь отдышку.

— Евгений Викторович Кротов, охрана природного заказника «Сейдъявврь», — сурово сдвинув брови, представился мужик, указав пальцем на металлический значок, что висел у него на груди камуфляжной куртки.

На негнущихся ногах мы поплелись за ним, и как оказалось, были близки к цели. Через минут пятнадцать, сквозь дебри и брод, мы вышли к Сейдозеру, что сияло кристальной чистотой вод в лучах солнца, пробивающихся сквозь тучи. По пути мы получили нагоняй от охранника, за то, что попёрлись через перевал. Мол, нас должны были предупредить, что тут с недавнего времени обосновался медведь, и всех туристов направляют по другому пути, либо в сопровождении егеря. И не поверил нам, что мы на предыдущем КПП уже общались с егерем, и что тот нас ни о чём таком не предупредил. Пенял нам на тупость по отношению к собственной жизни и природе. На любые попытки оправдаться, реагировал резким, как хлыст взглядом, что продолжать разговор не было никакого желания.

Когда мы дошли до сруба охранника, тот проверил наши документы, опять всё записал в журнал учёта, провёл инструктаж “что можно и нельзя“, и с хмурым видом отпустил в путь.

Грязные, мокрые и уставшие, мы искали место для ближайшей стоянки с так называемым «разрешённым кострищем», чтобы обсохнуть, поесть и отдохнуть.

— Я больше не могу! — воскликнул Миха, сев на кучу камней, потирая мозолистыми руками свои колени.

— Встань! — крикнул Рыг, на что мой друг изумлённо скривился в ответ. — Это сейды! Встань немедленно! — настойчиво повторил Рыг.

— Да хорошо! Хорошо! — подняв руки в свою защиту, Миха кряхтя, поднялся, и просто сел на землю, поросшую мхом и травой.

Шаман что-то достал из кармана и опустился на колени перед горкой камней, что-то шепча.

— Это священные камни, — сказала Вера. — Рыг задабривает духов.

— Ты в это веришь? — изогнув бровь, спросила Катя, присев рядом с Мишкой.

— Да, — сложив руки на груди, ответила Вера.

Этот участок земли был пронизан небольшими отверстиями, уходящими вглубь. Под покровом мха и трав, они были не сразу заметны, но при ближайшем рассмотрении, становилось понятно, что они возникли не сами по себе. Хотя, возможно, они могли образоваться из-за проседания почвы. Но, я не геолог, поэтому просто предупредил друзей, чтобы они осторожно ступали по земле, дабы ноги не застряли в этих дырах.

— Я есть хочу, — простонал Миха.

— Потерпи чуток, — погладив по плечу, ласково сказала Катя. — Долго нам ещё идти? — обратилась она ко мне.

— Ещё минут сорок, может меньше, если прибавим темп, — сверяясь с картой и компасом, ответил я.

— Так, всё! Вы как хотите, а я нуждаюсь в перекусе, — Миха полез в рюкзак, достав свёрток с салом, кружку, таблетки для розжига, кофе в стихах и воду.

Компания не стала спорить, и все уселись на отдых. Погода располагала, да и что скрывать, я сам был голодный. Сел рядом с Верой, сообразив поухаживать за женой, опередив Джона, который явно ощущал себя героем-спасителем в её глазах. До сих пор стыдно, что он первый дал драпу от медведя, прихватив Веру, пока я стоял с открытым ртом.

— Спасибо, — взяв бутерброд и кофе из моих рук, сказала Вера с мягкой улыбкой.

Мишка уже вовсю жевал с полными, как у хомяка щеками, с самым счастливым выражением лица. Но, тут оно помрачнело, и он оглянулся.

— Что такое, пупсик? — проглотив еду, спросила Катя.

— Вы слышите это? — вполголоса спросил Миша.

— Что? — спросил Лысый.

— Ч-ш-ш, — наморщив лоб и сдвинув брови, шикнул Миша.

Все напрягли слух.

И мы хотим сала, — прозвучал голос, как-то глухо и пискляво.

— Это что, шутка такая? — не моргая, Мишка вопрошающе глядел на меня. На что я отрицательно покачал головой.

Все молчали, не жевали, просто замерли в ожидании. Лес вокруг застыл в жутком молчании.

— М-может, это чахкли, про которых капитан говорил? — еле слышно сказала Катя, вжимаясь в Мишу, обняв за руку.

— А может птицы? — сказала Вера.

— Просто положите кусочек сала возле сейда, — тихо сказал Рыг, который не обедал с нами, а что-то рассматривал на земле.

— Сейчас… сейчас я им дам, — сказал Мишка, и потянулся к рюкзаку, и глухо вскрикнул. — О-о! Ты видела это?!

— Что такое? — опешила Катя.

— Дырка… сало… э-э, пропало, — с большими глазами к нам развернулся Миша.

— Чего? — спросил Джон, скривив лицо в недоумении.

— Сало утащили, — указывая на отверстие в земле между камнями, сказал Мишка.

Джон, с деловым видом, встал и пошёл туда, куда тот показывал.

— Хм, тут и вправду дырка какая-то, — сказал он.

— Загляни в неё, — закинув последний кусок хлеба в рот, сказал Лысый с довольной улыбкой, не забывая всё снимать на камеру.

Рыг встал с земли и, сложив руки на груди, внимательно наблюдал за происходящим. Джон покривлявшись в ответ Лысому, действительно сел на колени и наклонился к дырке в земле.

— Нет, ты посмотри, какой бесстрашный, — угорал Лысый, пока остальные просто молча наблюдали.

— Джон, может не надо? — сказала Катя.

— Давай Джон, верни пупсику сало, — подначивал Лысый, на что Миха нахмурил брови.

Бабуляев достал фонарик и наклонился вплотную к земле, заглядывая в дырку.

— Ох, ты ж, чёрт! Фак! — резко отпрянув от дыры, заорал он, а затем расхохотался.

— Что? Что там?! — вопрошала Катя.

— Хомяки какие-то здоровенные, — ответил Джон, и вновь прильнул к земле, засунув руку по локоть в дыру.

— Лемминги, — послышался голос Рыга.

— Ах, ты ж, кусаются! — рявкнул Джон, и с победным видом вынул руку из-под земли, в которой держал свёрток с салом.

— Держи! — вручил он его Мише, отряхиваясь от мха и грязи. — Надеюсь, они не переносчики заразы. Есть перекись у кого? — показывая разодранный до крови палец, спросил он.

— Хрена, ты бесстрашный, — похвалил его Мишка, выпучив глаза на сало, которое быстро засунул обратно в рюкзак.

— Э-э, пупсик, а поделиться с духами, чахклями, м-м-м? — сказала Катя.

— Облезут, — фыркнул Миха, и Рыг покачал головой, вновь что-то достав из кармана и положив возле той самой дыры в земле.

Вера тоже полезла в свой рюкзак, протянула Джону перекись и достала несколько конфет, а затем положила их в дар между камнями возле дырки.

— Ну, ладно, — фыркнул Миха, всё же отрезав кусочек сала в дар.

Каждый что-то положил от себя то ли леммингам, то ли духам. Главное, сам факт, принести дар. Рыг одобряющие кивнул нам, и мы пошли дальше.

И всё бы ничего, но через полчаса, мы очутились ровно на этом же месте. Поверить не могли своим глазам. Если бы не камень с нашими подарками. Всё лежало в точности так, как мы оставляли.

Перепроверив карту и компас, мы снова пошли вперёд, и снова вернулись сюда. Если первый раз мог быть случайностью, то второй раз…

Чертовщина какая-то.

Глава 6

— Это всё из-за твоей жадности, — проворчала Катя на Мишу. — Теперь лесные духи водят нас по кругу.

— Да что ты начинаешь?! — психанул Миха.

— Я серьезно. Моя бабушка рассказывала, что её так же дух леса водил кругами, пока она не попросила прощения. Пошла за грибами в лес, который знала, как свои пять пальцев, и наткнулась на поляну богатую. Жадность её охватила, собирала так, что пихать уже те грибы некуда было. И нести тяжело, и бросить жалко. Собралась домой, а дороги найти не может. Ходила по кругу до самой ночи. Стало холодно и страшно. Бабушка, тогда ещё молодая девчонка, глубоко раскаялась, поняла, что жадность её сгубила. Села, расплакалась, обещая, больше никогда не брать больше потребности, и другим людям оставлять улов. А то, что лишнего набрала, поделится с соседями. Обещала, что если выберется, то обязательно вернётся с подарками лесу. И-и-и, как ни странно это звучит, но на тропинку к ней выбежал заяц. Постоял, посмотрел, фыркнул и поскакал вперёд. Бабушка это приняла за знак, и пошла в ту сторону, куда косой поскакал.

— И что? Выбралась? — спросил я.

— Ну, блин. Конечно! Как бы я эту историю узнала? — цокнула языком Катя. — Она исполнила всё что обещала, и нас учила в детстве, что жадность и корысть, могут обернуться горем. И вот, что я думаю, нам тоже нужно попросить прощения, может тогда нас дух леса выпустит из этого бермудского треугольника?

— Хорошие слова, — сказал Рыг, — да только слов мало. Нужно чтобы это было от чистого сердца, а не от страха.

— Попросить, значит, мы должны! А за что? Мы ничего не брали, и типа мало дали, — фыркнул Миха, — мы уже на третий круг идём, а ты ничего не придумал, кроме как попросить. Прикажи им выпустить нас! Ты же шаман!

— Ой, зря ты так, — с разочарованием в глазах покачал головой Рыг.

— Эй вы, духи леса! Простите меня! Держите! — вынув свёрток с салом, Миха бросил его с размаху в лесную чащу.

— Миша! Ты что, совсем уже? — взмолилась Катя, глядя на мужа во все глаза.

— Я отдал то, чего они хотели, — гневно сказал Миха, пытаясь застегнуть рюкзак, на котором заело молнию.

— Нам всем нужно успокоиться, — сказала Вера.

— А я спокоен, — сказал Миха.

— Заметно, — фыркнул Джон, рассматривая свой раненый палец, который с виду опух.

— Может, позвонить егерю? — предложила Вера, пожав плечами.

Всё переглянулись и выжидающим взглядом уставились на меня.

— Давайте так, если мы в третий раз вернёмся на это место, то вызовем помощь, — предложил я.

— Ага, вдруг Мишкино сало поможет, — хохотнул Лысый, и все окинул его осуждающим взглядом. — А чё вы так смотрите, вдруг сработает?

— Костя, нам тут не до смеха, — проворчала Катя, обнимая Мишку за руку.

Я достал телефон, но, как и ожидалось, связи здесь не было совсем. Тогда остальные начали проверять свои смартфоны, но ситуация ровным счётом доказывала, что у нас нет другого выхода, как идти вперёд. И всё бы ничего, но теперь на лес спустился густой туман, что в пределах трёх метров было ничего не разглядеть. Мы бродили в поисках нужной тропы на протяжении нескольких часов, и наконец-то её нашли, буквально уткнувшись в кострище.

Хмурые и встревоженные лица моих друзей, наконец-то просияли радостью. И здесь была мобильная связь, что очень сильно всех успокоило.

— Видать, только сало твоё доели чахклики, — усмехнувшись, сказал Лысый Мишке, сбросив рюкзак на землю.

— Значит понравилось, раз отпустили, — подколол я.

— Ещё бы! Сам солил, со всей душой и пришлось расстаться. Да чтоб они…

— Миша-а-а, — остановила гневную тираду Катя.

— Ай, да ну их! — махнул рукой Миха, расправляя палатку.

— Нам нужно собрать веток для костра. Кто со мной? — спросил я.

— Пошли, Миха занят, — ответил Лысый.

Джон зачем-то подошёл к Вере, отморозившись на мой вопрос. Да я и не горел желанием с ним за хворостом идти, чтоб не прибить случайно.

— Я могу пойти с вами, если нужно, — сказал Рыг, пока я напрягал слух, стараясь понять, что там бормочет Джон моей жене.

— Сильно болит? — спросила Вера, осматривая его палец, на что тот, сжав губы, кивнул, когда она сняла пластырь.

— Господи, не могу на это смотреть. Пойдёмте, — фыркнул я, ощущая, как злость и ревность волной прошлись по телу.

— Не кипятись, Князь. Вера просто слишком добродушна, — типа поддержал меня Лысый.

— Она доктор? — спросил Рыг.

— Медсестра, — ответил я, — в детской поликлинике работает.

Мы отошли от лагеря метров на триста. Удивительно, что в такой чаще не нашлось сухих веток на земле. Будто их тут до нас подчистую смели. Пришлось зайти дальше, чем собирались.

— Капец у нас приключений набралось, — довольно отметил Лысый, собирая ветки, — только начало пути, а я уже столько материала собрал.

— Как фильм назовёте? — спросил Рыг.

— Хм, есть пару идей, — ответил я, заметив, как что-то впереди мелькнуло буквально у следующих двух деревьев.

Рыг остановился, будто прислушиваясь. Я тоже встал, наблюдая за тенями в тумане.

— Вы чего замерли? — спросил Лысый, держа охапку веток в руках.

— Тихо. Гляди туда, — шёпотом ответил я, указав вперёд, туда, где мелькали тени в молочном тумане.

Лысый замер, выпучив глаза.

— И чё делать будем? — тихо спросил он.

— Рыг? Что делать? — спросил я, покосившись на шамана, и меня как током ударило от его вида.

— Принеси чёрный камень, — сказал он с закатившимися глазами, больно схватив меня за плечи каменной хваткой.

— Лысый! — крикнул я, и тут же увидел, как над головой шамана нависает чёрный сгусток, похожий на облако и резко бросается мне в лицо, затмевая всё вокруг. Я не могу дышать. В голове пчелиным роем гудят голоса, требующие принести чёрный камень. Я задыхаюсь…

Темнота. Глухо доносятся до меня голоса.

— Князь! — шлепок по лицу, что аж искры из глаз посыпались, освещая мне всё вокруг.

Надо мной два изумлённых лица: Лысого и шамана.

— Ты! — вскочил я, указывая на Рыга пальцем. — Какого хера?!

— Это ты, какого хрена напугал нас до усрачки? — в глазах Лысого стоял отчётливый испуг. — Ничего не хочешь сказать?

Я оглянулся вокруг, и вернулся взглядом к Лысому. Взял его за плечо и, наклонившись к уху, тихо спросил, видел ли он что-то необычное, намекая на шамана. Но он отрицательно покачал головой.

— Князь, ты ничего не принимаешь? — на полном серьёзе спросил Лысый, изогнув брови.

— Да нет же! — психанул я.

Неужели мне всё это причудилось опять? Сколько мы здесь пробыли? Уже достаточно темно.

— Ты странно себя ведёшь, — косо глядя на меня сказал Лысый. — Ты скажи, если нужна помощь.

— Да о чём ты говоришь? Какая помощь? Я нормальный, слышишь? Просто… это… — я пытался найти слова, чтобы описать то, что вижу и слышу, но выжидающий взгляд Лысого, заставил всё оставить при себе.

— Что? Говори же, — допытывался он.

Рыг стоял позади Лысого, опершись спиной об дерево, и смотрел на меня через плечо.

— Ничего. Видимо, лекарства от стресса пережрал, — ответил я.

— Ты бы завязывал со стрессом, брат. И колёса не панацея. Уж лучше на грудь принять, чем синтетику жрать, — похлопав меня по плечу, с улыбкой сказал он.

— Да, спасибо. Я в порядке. Пойдём к лагерю, — спохватился я, оглянувшись, в поисках теней в тумане. Но всё было нормально. Я даже спрашивать не хотел ничего у Лысого по этому поводу.

— Вы чего так долго? — спросила Катя, когда мы вернулись с хворостом к кострищу.

— Надо было идти с нами. Было бы быстрее, — съязвил Лысый, принявшись разжигать костёр.

— А где Вера? — заметив её отсутствие, спросил я, оглядываясь вокруг.

— А, — махнула рукой Катя, — она пошла к сейдам.

— Одна?! — опешил я.

— Нет. С Джоном, — глядя на меня, как на дурачка, ответила она.

— Что? — у меня спёрло дыхание от гнева.

— Ой, да успокойся ты, — цокнула языком Катя. — Что ты так ерепенишься? У Джона проблемы с пальцем, вот они и пошли, на всякий случай положить подарок камням и чупакабрам, задобрить их. Джон какой-то неважный. Цапнули его нормально так, палец как сарделька стал.

— Я не ослышался? — ахреневая от такого дикого рассказа, выпалил я, что Катя сделала круглые глаза.

— Остынь, — как медведь из берлоги, пробурчал Миха из палатки, высунув голову. — Мы что, привязать должны были Веру, а? Чтобы ты был спокоен, да? Как ты себе это представляешь, друг?

И как бы я не злился в эту минуту, он был прав. В ожидании их возвращения, я вымещал злость на ветках,ломая их руками. Всё думал о том, что же сейчас делает моя жена. А в голову лезли только самые отвратительные мысли.

— Князь, — с укором прозвучал голос Лысого, — успокойся. Ты выглядишь глупо, я уже тебе говорил об этом. Хотела бы Вера с Джоном покувыркаться, то вряд ли бы поехала для этого на другой край страны в глушь, где под боком муж.

И вроде должны были его слова меня отрезвить от дурных мыслей, но это ещё больше распалило костёр сомнений в душе. Я всё думал, что же это она подала на развод перед самым, якобы случайным, приездом Бабуляева. И паззл в моей голове начал стремительно складываться, вырисовывая неприятную картину. Я смотрел на кольцо, что красовалось на пальце, понимая ущербность ситуации.

— А вот и мы! — радостная, с румянцем на щеках, вернулась Вера. — Я такая голодная! — весело сказала она.

— Как сходили? — ехидно спросил я, стараясь держать себя в руках, но куда там. Меня грызло изнутри.

— Хорошо, — присев у костра напротив меня, ответила Вера. Она села не рядом, и это уже насторожило меня.

Джон немного потоптался, порыскал в рюкзаке, и подошёл к костру. В руках у него было походное одеяло, которое он положил на плечи Веры.

— Спасибо, — промурчала моя жена.

Глаза её блестели как у малолетки на первом свидании. Я знаю этот взгляд, и у меня внутри всё со скрипом сжалось от негодования. Мозг в красках начал мне рисовать то, чего я опасался. Моя жена даже не старалась скрыть свою симпатию к этому чмырю.

— Тебе спасибо, Верочка, — с неприкрытой лаской ответил Джон.

И тут меня накрыло. Всё это! По венам обжигающей волной прокатилась ярость. Я не помнил себя от гнева. Встал, подошёл к Вере, и содрал к чёртовой матери это сраное одеяло с её плеч, и швырнул его в сторону.

— Ты что творишь?! — завопила моя пока ещё жена, и тут же передо мной возник Джон со свирепым выражением лица.

Удар в нос, и я, ощущая вкус крови на языке, словно со стороны услышал свой смех. Всё вокруг окрасилось в багровые тона, и уже мой кулак полетел в рожу Бабуляева.

Вокруг все засуетились, всё завертелось, закружилось! Визг баб, попытки мужиков нас разнять, но я не собирался останавливаться. Меня охватило лютое желание, просто разорвать этого урода. Удар, и ещё удар, хруст костей и жар борьбы всё сильнее опьяняли разум. Бабуляев повалил меня на землю, и мы покатились со склона в ночной туман под удаляющиеся вопли друзей. Сдавленные маты хрипло вырывались из его горла.

— Она моя, — рычал я, сжимая в руках его шею, — слышишь?!

И что-то в этот момент яркой вспышкой, громким звоном, пронеслось в моей голове. Тупая боль и мутный кадр перед глазами: камень в руках Бабуляева.

Этот петух огрел меня ним по голове!

Я упал лицом в сырую землю. Бабуляев подорвался на ноги и зашагал прочь, бросив чёрный булыжник рядом со мной.

— Джон! Князь! — послышался истошный зов друзей. Орали Миха и Лысый. А я, перевернувшись на спину, пытался оклематься, ощупывая голову рукой, пересчитывал языком зубы.

Моргая глазами, заметил, как сквозь молочный туман движется чёрное пятно в воздухе. Гулко хлопнув крыльями, мне на грудь приземлилась ворона. Глаза у неё были белые как и сам туман.

— Чего тебе надо? — прохрипел я, откашлявшись. — Чего преследуешь меня?

Ворона покрутила головой, внимательно глядя на меня.

— Я не терпила. Ясно? Сгинь! — буквально выплюнул я.

Ворона будто завибрировала и начала надуваться как воздушный шар. Чем больше надувалась, тем тяжелее становилась, но в итоге глухо лопнула, рассеявшись в воздухе чёрным дымом.

Я лежал и думал, что это было? Глюки или правда? Оба варианта неутешительные. Присев на земле, я пошарил рукой в траве и нащупал злополучный камень. Положил его в карман куртки, и поднялся на ноги.

Сквозь туман, мне засветил в лицо прожектор фонаря. Миха с Лысым тут как тут.

— Князь! — осматривая меня, выпалил Лысый. — У тебя кровь на голове, и я усмехнулся его открытию.

— Где Джон? — спросил Миха.

— Не знаю. Ушёл, — сплюнув кровь, ответил я.

— Куда? — допытывался Миха.

— Чёрт его знает. Чтоб он провалился, — прошипел я.

Лысый, негодуя, покачал головой. Миха нечленораздельно выругался и пошёл орать в лесные заросли в поисках Бабуляева.

— Вот зачем ты это устроил? — причитал Лысый.

— Я устроил? Да это всё этот мудак. От него одни проблемы! — рявкнул я.

— Нашёлся! — крикнул Миха.

— Так, стой на месте, — сказал Лысый, и пошёл на голос Михи в лесную чащу.

— Ага, сейчас, — фыркнул я, и пошёл вперёд. Поднявшись на склон, услышал треск костра и взволнованный гомон женщин.

Когда я вышел на поляну, увидел, что Катя обнимала Веру за плечи. При виде жены, первым желанием было поговорить с ней на чистоту. Хватит с меня этого спектакля!

— Вера, нам нужно поговорить, — стальным тоном произнёс я, приближаясь к костру.

Но, жена игнорировала меня, уткнувшись в Катино плечо лицом.

— Не о чем ей с тобой говорить. Приди в себя для начала, — грубо рявкнула Катя, будто я враг народа.

— Я сказал, нам нужно поговорить. Срочно! — ощущая, как гнев закипает во мне, повторил я, шагнув вперёд.

— Я не хочу, — выпалила Вера, развернувшись ко мне лицом. Ярость сверкала в её глазах. Её взгляд был наполнен отвращением.

— Ты трахалась с Джоном, моя голубка? — ехидно спросил я, чувствуя, что меня начинает трясти.

— Нам не о чем с тобой говорить, — фыркнула Вера.

— Ответь мне! Сейчас же! — заорал я, пнув ногой котелок на земле.

— Егор, остынь, — сказала Катя, обнимая, будто пряча от меня Веру.

— Подруги по несчастью, а-ха-ха! — зло расхохотался я. — Слабые на передок. А Миша знает, а Кать?

— Что знает? — раздался за спиной голос Михи.

— У Егора помутнение рассудка! — выпалила Катя.

— Расскажи ему! — рявкнул я, и Катя опустила глаза.

— Я не знаю о чём он, — сказала она.

Миха с Лысым поддерживали Джона под руки.

— Всё ты знаешь, — присев у костра, сказал я. Мне было так похрен на всё. — Сама расскажешь или мне начать?

Джону внезапно больше не потребовалась поддержка. Выйдя из леса, прихрамывал, а теперь, сняв руки с плеч друзей, уверенно зашагал ко мне. Но, я вынул из кармана камень.

— На этот раз, он прилетит тебе в голову, — сказал я на полном серьёзе.

— Какой же ты придурок, раз угрожаешь камнем, — фыркнула Катя.

— А это сувенир от Джона. Он по-братски мне приложил ним по башке, — рявкнул я, подбрасывая в ладони гладкий булыжник, — решил оставить на память.

— Ты больной! Миша, я хочу домой. Я сыта по горло такой поездкой, — сказала Катя.

— Подожди, Катюша. Сейчас мы выясним, что стало причиной, так называемой болезни, — ехидно сказал я, посмотрев на Мишу и Джона.

— Да кому ты нужен, неудачник. Думаешь, весь мир вокруг тебя крутится? Всем насрать на твои загоны, — сказал Джон.

— Не всем, — я кивнул на Мишу, который явно хотел получить ответ на первый вопрос. — Расскажи ему сам или это сделаю я.

— Нечего рассказывать. У тебя больная фантазия. Из-за своих неудач, ты готов топить всех, тянуть на дно как утопленник, — сказал Джон, покосившись на Мишку.

— Интересно получается, что же это все с таким мудаком и неудачником в путь пустились? Хватит этого тупого спектакля! Я хочу знать, трахалась ли моя жена с тобой или нет?! Потому что она моя! Моя, слышишь, урод! Отвечай! — не удержав под контролем свой гнев, я в долю секунды подорвался с земли и оказался лицом к лицу с Джоном.

Лысый сразу же меня оттащил, а Миха встал между нами. Я горько рассмеялся, глядя на друга, который так яро защищает этого петуха.

— Так всё! Я больше не хочу ни видеть, ни слышать этого бреда! Завтра утром возвращаемся обратно! — командным тоном выпалила Катя, направляясь к палатке в обнимку с Верой.

— От правды не убежишь, Катюша, — бросил ей в спину, и она остановилась. Резко развернувшись, смерила меня презрительным взглядом.

— Я теперь понимаю, почему Вера подала на развод. С таким придурком жить, себя душить! — рявкнула Катя. — Ты ничего не изменишь. Правильно сказал Джон, ты как утопленник тянешь всех за собой! Да кому нужна твоя правда?! Тьфу!

— Мне, — сказал Миша. Вид у него был грозный и серьёзный.

Повисло гнетущее молчание. Только треск костра разбавлял эхо наших мыслей, что незримо сражались в воздухе, накаляя его. Эту давящую тишину прервало непонятное кряхтение, похожее на скрип дерева. Все обратили свои взгляды в сторону раздающегося звука, который усиливался с каждым мгновением.

Из густого тумана вышел Рыг. Лицо у него было перекошено. А из неестественно раскрытого рта доносился тот самый скрипящий вой.

— Рыг, что с тобой?! — ощущая растекающийся по венам ужас от представившейся картины, спросил я, не двигаясь с места.

— О-о-а-а-дзь, — проскрипел его голос. Его руки были изогнуты как поломанные ветки, он двигался к костру с большим трудом, волоча ноги по земле.

— Что? О чём ты? — не решаясь подойти и помочь ему, вновь спросил я.

— О-о-а-а-дзь! — повторил Рыг загробным голосом, и весь скрюченный, наклонился к костру и взял голой рукой горящее полено.

Всё стояли, не двигаясь, молча наблюдая за происходящим. Мне стало дурно. Я хотел подойти к Рыгу, но неведомая сила меня оттолкнула, заставив стоять на месте. Что-то невидимое, сковало мои ноги.

Рыг тем временем боролся. С горящим поленом в руке, он двигался туда, откуда пришёл. Выставив его вперёд, он начал ним размахивать, и я заметил, как в тумане мелькнула огромная фигура.

— Про-о-чь! — ревел скрипучим голосом Рыг, швырнув полено в туман, оно во что-то врезалось и во все стороны полетели искры. Затем раздалось жуткое шипение, а за ним истошный визг от которого сердце приземлилось в пятки. Из тумана показалась жабоподобная рожа, а затем и всё её тело.

Эта человекоподобная тварь, пыталась схватить Рыга мерзкими длинными лапами. Кожа её свисала как старые лохмотья. Огромный жабий рот изогнулся в подобие улыбки. Все замерли в ужасе, как под гипнозом.

— По-о-мо-о-гы-ы, — простонал Рыг, и я, пересилив неведомую силу, подавляющую мою волю, схватил несколько горящих дров из костра, со всей дури швырнул его в чудище лесное.

Тварь завизжала так пронзительно, что казалось, из ушей кровь брызнет. Но, не стерпела огня и скрылась в тумане. Невидимое давление прекратилось, и Рыг упал на землю.

Глава 7

Подбежав к шаману, я подхватил его под руки и отволок ближе к костру. Подальше от тех деревьев, что поглощал туман с неведомой тварью. Всё произошло так быстро, что я не поверил в реальность происходящего. Мне казалось, что это мои глюки. Я боялся признаться самому себе в том, что они вернулись. Это одновременно успокаивало и напрягало. Ведь, то, что в моей голове, плод моего воображения, не может навредить другим. И это хорошо. Но, если это вижу не только я, тогда это проблема. И как же странно чувствовать облегчение, что я не сошёл с ума, и тут же понимать, что у нас большие проблемы.

Рыг стонал и пытался мне что-то сказать. Голос его охрип, но лицо приняло прежние черты без искажения. Я наклонился над ним, чтобы расслышать, что он говорит.

— Нужно уходить, — еле слышно сказал он.

— Что это было? — спросил я.

В лесу послышался треск, и все присутствующие шумно обернулись на звук. В их глазах полных немого ужаса, отражался огонь костра.

— Оадзь, — ответил Рыг, — вы её привлекли, и теперь она не отступит.

— Кого мы привлекли? Я не понимаю, — опешил я, прислушиваясь к треску, точно ходит та тварь вокруг нас в туманной чаще леса.

— Проклятую Солнцеву дочь, Синюю тень, — присев, тряхнул головой Рыг, говоря уже гораздо чётче.

— Я знаю эту сказку, — прошептала Вера. — Бабушка рассказывала в детстве. Но, как? В смысле, это же сказка, — ужаснулась она, качая головой.

Из чащи донеслось пение. Ласковый женский голос пел на непонятном, но красивом языке.

— Закройте уши, — скомандовал Рыг, — не слушайте её пения!

Все без вопросов сделали, как он сказал. Но, проблема в том, как теперь определить, куда эта тварь движется?

В тумане я заметил движение и, насторожившись, наблюдал. Сквозь ветки мелькнула омерзительная рожа с растянутым до ушей ртом. Её мокрая кожа сверкала от света огня. Я поворачивался за ней, пока мой взгляд не наткнулся на Лысого, который уши не затыкал. Он слушал её с блаженной улыбкой на лице, и с камерой на плече.

— Лысый, закрой уши! — пнул его я, не отрывая рук от головы, но он никак не отреагировал. Стоял как зомби.

Я пнул его ещё раз, но безуспешно. Он бросил камеру на землю, и зашагал вперёд. Мне ничего не оставалось, как остановить его. Открыв уши, я схватил его за плечи, и услышал, как проклятая тварь зовёт его.

— Иди ко мне, любимый. Согрей меня, я замерзаю, — жалобно и нежно звучал её голос из тумана.

Лысый был абсолютно неуправляемым. Он пёр напролом, и мне пришлось ему врезать. От удара друг упал без сознания на землю.

— Прости друг, — схватив его за куртку, сказал я, оттаскивая его назад к костру.

— Ах ты, негодник! — ехидно истерически раздался голос из леса, и деревья шумно заскрипели вокруг.

Из тумана к нам потянулись корявые ветки деревьев, то и дело, пытаясь ухватиться за кого-нибудь. Друзья упали на землю, то ли из соображения безопасности, то ли от страха. Рыг вновь выхватил горящее полено из костра, и начал им отмахиваться. Это работало, и я тоже вооружился горящей палкой, размахивая ею во все стороны.

— Догорит ваш огонь, а я не уйду-у-у, — рокотом раздался голос из тумана.

— Прочь! — выпалил я, оглядываясь по сторонам.

— Не долго вам осталось. Скоро погаснет костер, а-ха-ха! — высунулась на миг из тумана большая жабоподобная морда, и сразу скрылась, как только я в неё ткнул горящей палкой.

Она продолжила напевать свою жутко красивую песню в тумане, а я начал складывать в костёр все, что мы успели принести из леса. Огонь разгорался ярче и жарче, громко затрещали дрова.

— Почему ты не идёш-ш-шь ко мне? Разве не слыши-ш-ш-шь мою прекрасную песнь? Разве не любо тебе? — жалобно раздался красивый женский голос из тумана.

— Заткнись! — рявкнул я, отмахиваясь от корявых веток. — Оставь нас в покое! Уходи прочь! Сгинь!

— Во-о-о-т как?! — уже не так красиво заревел из тумана голос. — Тогда, я заберу у тебя самое дорогое… вха-ха-ха…

Тварь сиганула из тумана вперёд, показав себя во всей красе. Огромная, горбатая, не то паук, не то жаба с получеловеческими чертами. Она раскрыла свою огромную пасть и начала изрыгать на костёр тягучую, вонючую массу. Дым смешался с туманом, въедаясь в глаза. В этой суматохе, послышался крик Веры.

— Иди сюда, костлявая девчонка! Голодная я, и косточки сойдут за ужин, вха-ха-ха! — раздался голос твари.

— Не трогай её! — зарычал я, пытаясь хоть что-то разглядеть вокруг.

— А что ты мне сделаешь? Вха-ха-ха! Что? — насмешливо рявкнула тварь.

— Помогите! — закричала Вера.

Завидев на земле тлеющую палку, схватил её, пытаясь раздуть. Но, на что я надеялся?

— А-а-а! — закричала Вера, и меня как молнией ударило, затрясло.

— Отпусти её! Возьми меня! — заорал я во всё горло, напрягая уши, глядя во все глаза в плотный туман.

— Не-а, — фыркнула тварь, — не верю.

Я бросил палку на землю и развёл руки в стороны.

— Вот! Я жду! Видишь?! — крикнул я.

— Вижу-у-у, — довольно прозвучал голос твари.

— Ай! — глухо донёсся голос Веры и треск веток.

Я стоял в ожидании неизвестности, молясь о том, чтобы с женой было всё в порядке. Как вдруг, меня сбило с ног ударом. Я упал на спину, что в глазах потемнело с такой силой, будто я ослеп. На грудь что-то надавило, выдавливая воздух из лёгких. В ушах шипело, что было ничего не слышно. Но я понимал, что это та тварь стоит надо мной.

Она начала облизывать липким языком мою голову. Слух начал возвращаться также стремительно, как и зрение.

— Хороший муженёк, — приговаривала тварь, продолжая облизывать меня, без шанса сдвинуться с места, давила на грудь корявыми руками. — Разве я не хороша, а? Посмотри мне в глаза.

Я зажмурился не в силах видеть эту мерзость. Чувствовал, как своим языком, она слизывает мои волосы, буквально вырывая их.

— Я сказала, ПОСМОТРИ! — прогудела тварь, навалившись на меня огромным жабьим пузом.

Волей не волей, я открыл глаза от боли. От давления они чуть не вылезли из орбит.

— Теперь ты мой, — довольно пропела жабья рожа, растянув рот в безобразном подобии улыбки.

— Пошла вон! — раздался крик Джона, и я увидел, что он несётся на тварь с обугленной заострённой палкой. Мгновение, и самодельное копьё с чвакающим звуком воткнулось прямо в глаз этой твари.

Следом из тумана, с очумелым взглядом выпрыгнул Мишка, с дубиной в руках. С размаху огрев по уродливой башке чудища. Тварь истошно завизжала, схватившись корявыми руками за голову. Она пыталась вытащить из глаза палку, но тут яркий луч света разрезал туман. Оадзь зашипела, и булькая скрылась из виду в один прыжок.

Я остался лежать на земле, хотя изо всех сил пытался встать. Меня буквально впечатало в почву покрытую мхом. Рёбра не хотели возвращаться на место после сильного давления, но я набрался сил и, сделав глубокий вдох, почувствовал щелчок. Щёлкнуло так, что в мозгу отдалось блеском молнии. Зато я мог дышать и двигаться.

Луч света приблизился ко мне. Это оказалась Катя с фонарём. Она вся тряслась от ужаса.

— Нужно найти Веру, — сказал я.

Но, Джон с Михой уже тащили её к центру поляны за руки и ноги. Не помня себя, я подорвался с земли и мигом очутился возле неё. Слава богу, целая! Дышит! Но без сознания.

— П-почему? — послышался за спиной держащий голос Кати. — Как?!

— Тише, тише, — обнимая её, старался успокоить Миша, у которого буквально стояли дыбом волосы на голове.

— Вот, — достал из рюкзака нашатырь Джон, и протянул мне.

— Ах! — очнулась Вера, в ужасе распахнув глаза. — А! Я… о боже…

— Тихо, — обнял я её, и она затряслась с немыми всхлипами.

— Нам нужно уходить, пока она не вернулась, — мрачно прозвучал голос Рыга, рука которого как-то неестественно болталась.

— Куда? — опешил Миша.

— В избу. Там безопасно. Пока ваши фонари горят, она не сможет к нам подобраться. После такого отпора ей понадобится время, чтобы прийти в себя и продолжить охоту. Нам нельзя терять время. Нужно сделать факелы. Не будем зря тратить заряд аккумулятора, — ответил Рыг.

— Твоя рука… — сказала Катя.

— Пустяки, — фыркнул Рыг, — главное, что на месте.

— Давай посмотрю, — сказала Вера, стерев с лица слёзы.

— А-а-а… о-ой, — раздался стон за нашими спинами. Это был Лысый.

Мы забыли про него в этой суматохе.

— Что за фигня? — ощупывая своё лицо, спросил он, поднявшись на ноги.

— Прости, но мне пришлось тебя вырубить, — сказал я, на что Лысый изумлённо уставился на меня, — та тварь заколдовала тебя, и ты послушно шёл к ней в лапы.

— Я не помню, — задумчиво почесав лысину, ответил он. — А где она сейчас?

— Чёрт его знает. Но, нам нужно уходить, пока она не вернулась.

— Потерпи, сейчас будет больно, — сказала Вера, и следом раздался хруст и стон Рыга. — Вот так. Сейчас я тебе сделаю повязку, и будешь как новенький.

— Спасибо, — прокряхтел Рыг.

Мне бы тоже стоило сказать спасибо Джону за спасение, но… не было времени. Честно, я был поражен, что он пришёл ко мне на помощь.

— Может, не стоит уходить, а? — дрожа всем телом, спросила Катя, пока Миха рвал ветошь, обмакивая её в растительное масло.

— Предлагаешь остаться? Дожидаться возвращения Оадзь? — изумился Рыг.

— Ты же знал. Почему не сказал нам?! — выпалила Катя.

— Это легенды. Но иногда, они становятся реальностью. Я не мог знать, что вы принесли с собой то, что их оживит, — ответил Рыг.

— В смысле? Что это мы принесли? — изумился Мишка.

— Человеческие страсти и пороки, — печально ответил Рыг. — Это самая жирная пища для них. Вы их привлекли. Вы сюда изначально ехали с каким посылом? Чего хотели?

— А, значит, мы виноваты, получается? — спросил я.

— Да, — твёрдо ответил Рыг. — Но это уже не имеет никакого значения. Теперь нужно выбраться отсюда живыми.

— Я хочу домой, — простонала Катя, уткнувшись в Михину грудь.

— Офигеть, — прошептал Лысый.

— Что такое?! — буквально хором спросили мы, оглядываясь по сторонам.

— Камера снимала всё время. Всё попало в кадр, — с улыбкой идиота ответил Лысый. — Вот, посмотри! Тут тако-о-е!

— Не хочу, — отказался я. — Уже насмотрелся.

— Мы теперь точно конкурс выиграем, — сказал Лысый, широко улыбаясь.

— Ты дурак?! — всхлипнула Катя. — Как ты можешь думать о конкурсе, когда нас чуть не сожрали?!

— Тише ты, — шикнул Лысый, оглянувшись по сторонам.

— Так куда нам идти? Такой туман… уверен, что доберёмся? — спросил у Рыга Джон.

— У нас нет другого выхода, — хмуро ответил тот. — Дорогу я знаю.

— Ага, мы досюда еле дошли, — вмешался Мишка.

— Хочешь дождаться Оадзь? — пристально посмотрел на него Рыг.

— Не хочу, — замотал головой Миха.

— Тогда не ной и сделай факел, а лучше несколько, — ответил Рыг.

— Да делаю я, делаю, — пробурчал Миха.

— А где гарантия, что нас не сцапают по пути? — спросила Катя, отрывая кусок тряпки для факела.

— Нигде, — буркнул Рыг. — Если мы не уберёмся отсюда, то шанс быть съеденными гораздо выше. Ясно?

— Расскажи нам эту сказку. Что это за тварь? — сказал Лысый, держа камеру на плече.

— Ты совсем охренел? Брось свою камеру и делай факел! — возмутилась Катя, вытаращив глаза.

— Хорошо, только не ори, — осторожно поставив камеру, Лысый угрюмо принялся за дело.

— Оадзь была одной из трёх дочерей Солнца, — после недолгого молчания, сказал Рыг. — Звали её Синяя Тень. Она была прекрасной, но зависть и злоба погубили её. Однажды, гуляя на озере Сейдъявврь, или как его тогда называли Сейтявр, попросту говоря, на Сейдозере, они увидели красивого и сильного рыбака. Стали спорить, кому он достанется. Старшая дочь — Золотая Песчинка, сразу наотрез отказалась делить мужчину с сёстрами и поставила ему на лоб метку, когда он спал. Средняя сестра Синяя Тень, не стерпела такой наглости и чуть не заморозила мужика, чтоб не достался никому, если не ей. Но, пришла младшая сестра Ясное Пятнышко, и мужик, очнувшись, влюбился в неё и предложил жениться. Младшая дочь Солнца согласилась, но ей пришлось стать простым человеком. Родилась у них дочь. Старшие сёстры затаили злобу и побежали жаловаться отцу, который не оценил их придирок, запретил носиться по свету, привязав одну к болоту, другую к каменной горе в наказание за зависть. Но это не остановило сестёр, которые задумали сжить со света белого младшую сестру и её мужа. Заманила Синяя Тень рыбака в своё логово и мучила его, требуя взять её в жёны. Когда прознал отец про её выходки страшные, то проклял, лишив красоты, нарёк её другим именем. Стала она уродливым чудищем, которое кормится страданиями и страстями людей. И чем больше ссорятся люди, тем жирнее она и сильнее. Вот так.

— Вот так удружил отец. Нельзя было её просто уничтожить? Зачем чудовищ плодить? — возмутилась Катя.

— Ты сказал, что их было три. Что со старшей сестрой? Она тоже чудище? — спросил Мишка.

— Да. Живёт она теперь под землёй. После того, как отец Солнце наказал Синюю Тень, превратив в уродливую Оадзь, муж Ясного Пятнышка нашёл на берегу озера кусочек золота. Жена сразу опознала, что это осколок платья старшей сестры и попросила мужа избавиться от него, вернув на место. Но рыбака охватила жадность. Он не послушал жену и пошёл собирать золото, пока не дошёл до горы, где жила Золотая Песчинка. Раздвинулась гора перед ним и оттуда вышла красавица, указав рыбаку на отметину на лбу, что она когда-то оставила. Заманила его внутрь, показав, сколько там золота. Бросился рыбак его добывать, да с каждым ударом кирки всё больше чах. Хотел уйти, да не отпустила она его. Огляделся он, и заметил, что среди куч золота, кости человеческие валяются. Ужаснулся мужик, да поздно. А тем временем на помощь к нему жена пошла, но не успела. Осталась дочь ждать мать и не дождалась. Перед этим мать оставила ей свой мизинец и волшебный наряд, приказав через три дня идти на каменную гору, нарядившись в костюм, сжечь мизинчик и кость спрятать под пятку в сапожки. Так и поступила дочь. Увидел её брат матери Солнечный Луч, удивился, приняв за сестру. Отнёс её на небо, где девочка рассказала всё Солнцу. Увидел отец Солнце косточку Ясного Пятнышка и опечалился, застонал, поняв, что нет на свете больше его любимой младшей дочери. Отправился он к старшей дочери, расколол громом каменную гору. Смотрел на Золотую Песчинку, пока не расплавилась её одежда, а сама она превратилась в уродливую старуху. Ноги её стали копытами, хребет выгнулся горбом, а тело обросло шерстью бурой. Нарёк он её именем — Вагахке, обрекая скитаться под землёй в уродливом обличье, — вздохнув, закончил свой рассказ Рыг. Всё это время он старательно пытался сделать факел одной рукой.

— А дочь? — спросила Катя, не отрываясь от работы.

— Солнце забрало её с собой, — ответила Вера, закрепив ветошь на деревяшке.

— Чудненько. А нам на земле, оставило монстров, — сказала Катя, нервно дёрнув плечами.

— А капитан ведь говорил, что земля силу теряет, потому что саамы уезжают отсюда. Наверное, он это имел в виду, а мы думали, что н шутит, — напомнил Мишка.

Я посмотрел на Веру, которая поджав губы, опустила глаза.

— Я поверить не могу, что это правда, — покачала она головой. — Я так хотела сюда приехать… я думала… — по её щекам потекли слёзы.

— Смотрите, туман редеет! — сказал Лысый.

И вправду, как по волшебству, белый туман начал растворяться, открывая глазам лесную чащу.

— Это значит, что Оадзь легла спать. Будет зализывать раны. У нас мало времени. Нужно уходить сейчас, — сказал Рыг, встав с земли.

Глава 8

Шок медленно отпускал ребят, и теперь наступало осознание происходящего. Страх. Ним был пропитан лесной воздух. Он проникал внутрь при каждом вдохе, царапал кожу невидимыми когтями.

Мы шли в мёртвой тишине к заветной избе. Я кожей ощущал мысли друзей. Их напряжённые лица в свете факелов выглядели особенно злыми и удручёнными. Тут и скрывать нечего, они во всём винили меня. Я слышал, как Катя шепталась с Михой за моей спиной, мол, если бы не я со своей идеей, то всё было бы хорошо. Миха шикнул на неё, но у самого взгляд был тяжёлый.

Я хотел помочь Вере с рюкзаком, но она резко отвергла мою помощь. Шла вперёд, съёжившись и насупившись, стараясь избегать со мной контакта. То вперёд забегает, то назад отстаёт, как только заметит моё приближение. Джон плёлся позади всех, что меня очень устраивало. Если уж рядом со мной Вера не идёт, то хоть и не с ним. Вид у него был какой-то нездоровый, но меня это мало волнует.

Рыг и Лысый были самыми активными. Шаман что-то шептал на своём языке, часто опускаясь к земле, трогая траву, камни и прислушиваясь, будто ему отвечали после шёпота. Кивнёт головой, и шагает дальше, и так каждые метров двадцать по моим расчетам. Лысый же, не расставаясь с камерой, всё снимал. Я наблюдал за ним, и даже немного завидовал, потому что он смотрел на всё как на фильм. Он отрывался от этой странной реальности через объектив.

Моя же реальность такова, что я жутко устал от зуда и жжения в плече. Как ни старался его игнорировать, забыть, внушить себе, всё бесполезно. Казалось, там что-то шевелится, но я не мог посмотреть на него при всех. Поэтому терпел, сильнее надавливая на плечо лямкой рюкзака.

— Рыг, — нагнав шамана, спросил я, — расскажи про мохнатых горбунов, о которых толковал капитан. Они реальные?

Шаман шикнул в ответ, приложив палец к губам. Он всматривался в темноту, как хищник на охоте. Такая концентрация внимания была, что я буквально увидел, как напряглись его уши.

— У-у-у… у-у-у, — тихо, но четко донеслось из леса.

— Туда, — сказал Рыг, и быстрее зашагал вперёд.

— Эх-ре… хр-р-р… вха-вха-ха… — раздалось хриплое звучание за нашими спинами, не похожее ни на что. И мы ускорились так, что через минуту выбежали на поляну, освещённую лунным светом, на которой стояла заветная избушка.

— Быстро внутрь, — сказал Рыг, открыв дверь.

Все буквально влетели внутрь и дверь захлопнулась. Факелы моментально погасли.

— Рыг?! А ты? — спросил я, метнувшись к двери, которая оказалась плотно запертой, когда я попытался её толкнуть.

— Не выходите, чтобы вы не услышали! — ответил он.

Я посмотрел в щель, и увидел, что парень взял в руки камни, и начал стучать их друг об друга, напевая какую-то мантру. Он шагал сначала туда-сюда, а потом по кругу обходил избу.

— Что он там делает? — спросила Катя.

— Обряд какой-то, по-видимому, — ответил я, пожав плечами.

— Камлание, — хмыкнула Вера.

— Отойди, — протискивая камеру к щели, чуть ли не в моё лицо, сказал Лысый.

— Вы кто такие? — внезапно раздался женский голос за нашими спинами, вынудивший всех одновременно обернуться.

В темноте избушки, мы ничего не видели. Но, через секунду, зажглась керосиновая лампа, и в мягком свете огонька, мы увидели молодую, хрупкую девушку. Она сидела на деревянной лежанке, удивлённо уставившись на нас чёрными как ночь глазами. Длинные, такие же чёрные волосы обрамляли худощавое бледное лицо. Девушка была явно не напугана, в отличие от нас. Она окинула всех внимательным взглядом, ожидая ответа.

— А ты кто? — первый спросил Лысый.

— Я первая спросила, — встав с деревянной лежанки, она взяла в руки лампу, сделала несколько шагов босыми ногами вперёд, всматриваясь в наши лица.

Что странно, на ней была надета ночная сорочка, напоминающая больничную.

— Туристы? — хмыкнула она, поджав подбородок, сомкнув губы в линию.

— Да. А ты почему здесь? Почему так одета? — вновь спросил Лысый, продолжая всё снимать.

— Я здесь живу, — поставив лампу на деревянный стол, ответила она.

— То есть как? — покосившись на друзей, спросил я.

— А так, — пожала плечами она, наклонившись к стене, что-то отодвигая. — Голодные небось? Замёрзли? Сейчас, сейчас, погодите, — прокряхтев, она с грохотом что-то вытащила из стены.

— Помочь? — спросил Лысый, и толкнул вперёд Миху, который едва не сожрал того взглядом.

— Нет, что ты. Я сама. Гости у меня редко бывают. Хоть разомнусь, — сверкнув слишком большими для такого тонкого лица зубами в полумраке, ответила она. — Чего стоите? Присаживайтесь. Сейчас чай сготовлю.

Мы топтались у двери, не решаясь подойти к лавке, на которую настойчиво приглашала незнакомка. Тем временем, в стене появился огонь. Там была печка.

— Ну, чего вы? — сверкая довольным взглядом, спросила девушка. — Присаживайтесь!

— Не нравится мне всё это, — тихо пробурчал Миха, с опаской глядя на девчонку.

— Может, уйдём отсюда, — прошептала Катя.

— А вот этого я вам не советую, — хлопнув в ладоши, что мы невольно дёрнулись, сказала девушка, вытащив из печи дымящийся котелок, и поставила его на стол. — Там, — она указала на дверь, — вас ждут большие неприятности. Поэтому, я сегодня буду радушной хозяйкой, уж позвольте избавить вас от бед. Присаживайтесь, чай готов. Такого вы нигде не отведаете. Старинный рецепт.

Она подмигнула нам, маня рукой на лавку. Мы стояли как вкопанные, не зная, что делать. Тут оставаться или идти за дверь?

— Не все вопросы требуют ответов. А порой ответов больше чем вопросов, — разливая чай в глиняные кружки, задумчиво сказала девушка.

Первым сдался Джон, сев на лавку и приняв из её рук чай. Вид у него был болезненный, губы бледные, глаза мутные. Он обхватил руками кружку, будто сильно замёрз. Сделал несколько глотков и буквально на наших глазах, его состояние улучшилось. Джон уже сидел румяный.

Девушка молча посмотрела на нас, пожала плечами и вновь подошла к стене, что-то ища в резном шкафчике.

— Вот, попробуй! — поставив на стол тарелку с угощением, сказала она, сев напротив Джона.

— Что это? — спросил он.

— Такого ты точно не пробовал. Это очень вкусно. Ну же, бери, угощайся, — подталкивала его она. А мы так и стояли, не решаясь присоединиться к чаепитию.

Джон посмотрел на нас, и потянулся к тарелке, взяв нечто, напоминающее сушеные грибы. Покрутил в руках, понюхал и осторожно откусил кусочек.

— Ну? — спросила девушка с горящими в ожидании оценки глазами.

— Вкусно, — ответил Джон, и положил в рот весь кусок, потянувшись за следующим.

— Вот, это называется хороший гость! А вы? Уважьте хозяйку, — обратилась она к нам. — В ногах правды нет. Чай стынет.

— А, ладно, — махнул рукой Миха и шагнул вперёд, но его тут же одёрнула за рукав Катя.

— Ты чего? — вылупив на него глаза, прошипела она.

— Катюша, присаживайся, не пожалеешь, — сказала девушка, что Катя побелела, уставившись на неё, так и не отпустив рукав мужа.

— Откуда ты знаешь моё имя? — настороженно процедила Катя.

— Поэтому и живу здесь, оттого, что много знаю, — улыбнулась девушка. — Садись. Всё равно идти некуда сейчас.

Миша посмотрел на Катю, которая следом посмотрела на меня и Веру. Делать нечего, она права.

Мы осторожно сели, наблюдая за происходящим. Первое, что было странно, это печь без трубы. Или я может, чего-то не понимаю, но огонь горел просто в выемке стены и запирался железной заслонкой. Девушка придвинула к нам кружки, и я принюхался к аромату напитка. Пахло чем-то медово-травяным, и я сделал небольшой глоток. Жидкость приятно обволокла рот, а по телу разлилось тепло. Глянув на меня, другие тоже принялись за напиток, пока Джон, одно за другим уплетал с тарелки угощение.

— Попробую, — потянувшись к тарелке, сказал Миха, успев прихватить для себя и Кати, потому что Джон сгрёб всё остальное, оставив тарелку пустой.

— Что за наглость? — возмутился Лысый. — Я тоже хочу попробовать. А ну гони мне кусочек!

Он потянулся к Джону, и буквально вырвал у него из рук ломтик сушёного нечто.

— М-м-м, как вкусно! Что это? — изумилась Катя.

— Хочу ещё, — сказал Джон с полным ртом.

— Реально, это что-то, — смакуя, промычал Лысый, откусив кусочек. — Хочешь попробовать? — он протянул мне ломтик угощения.

— А есть ещё? — жадно пережёвывая, спросила Катя.

— К сожалению, нет, — весело покачала головой девушка, поддерживая подбородок руками, опершись локтями об стол. — Но, скоро приготовлю ещё. На это блюдо уходит много времени, но оно того стоит. Ни с чем несравнимо и ни на что не похоже. Верно?

— Да, я такого никогда не ел! — выпалил Джон.

— Вера, попробуй, пока Князь тупит, — сказал Лысый, протягивая ей угощение.

— Что-то мне не хочется, — сморщив нос, сказала Вера, отрицательно покачав головой.

— Я тоже не буду, — ответил я, и Лысый, явно обрадовавшись нашему отказу, закинул себе в рот последний кусочек.

Зато не обрадовалась незнакомка. Взгляд у неё из-за нашего отказа изменился. Она прищурилась, и указала на меня пальцем:

— Ты! Твоя кровь, — она принюхалась, — ты саам?

— Не-е, это Вера у нас саамка. Князь простой москвич, — выпалила Катя, облизывая пальцы.

— Саами, — поправила Вера, заправив светлую прядь волос за ухо.

— Но, ты тоже пахнешь, — изумилась незнакомка, вновь принюхавшись, переваливаясь ко мне через стол, что я невольно вжался в стену.

— Какая смешная, — сказал Джон, глядя на незнакомку, что двигала ноздрями как собака. Он начал истошно смеяться, закрывая лицо руками.

Что это за еда такая? Девка по ходу накормила нас галлюциногенными грибами. Или ещё чем похуже.

На лицах друзей играли странные гримасы. Будто они не могли справиться со своей мимикой. Либо это мои глюки…

— Егор, нужно узнать, что там с Рыгом, — сказала Вера, — мы про него совсем забыли.

Голос Веры как глоток свежего воздуха отвлёк меня от созерцания дурноты, что воронкой затягивало в свою ловушку. Тряхнув головой, хотел встать, но меня толкнули в грудь.

— Сиди! — рявкнула незнакомка, оскалившись, а затем, быстро сменила мимику на мягкую улыбку, закрыв губами лошадиные зубы. — Я сама проверю. Мы с ним давние друзья. Там же, сами понимаете, сейчас не безопасно. Отдыхайте, пока можете.

— Что? — спросил я, чувствуя, что сползаю на лавке. Меня жутко начало клонить в сон.

— Отдыхай, говорю. Не волнуйся ни о чём, — ответила девушка, и пошла к двери.

Я посмотрел мутным взглядом на Веру. Глаза двигались заторможено, будто я пьяный. Вера сидела за столом такая же обмякшая. Я перевел взгляд на Лысого, он тоже был в таком состоянии. Повернувшись к друзьям, сидевшим слева от меня, обнаружил, что они уже спят.

— Вера, — слабо выдавил из себя.

— М-м-м? — ответила она с закрытыми глазами.

— Нас усыпили, Вера, — пытаясь встать из-за стола, уронил кружку на пол. Тело не слушалось. Оно стало как мягкий пластилин.

— Куда это ты? — сказала внезапно вернувшаяся хозяйка избы.

— Что ты сделала? — еле промычал я, хватаясь за стены, которые ходили ходуном как на корабле во время шторма.

Девушка стояла посреди избы, как вратарь на воротах, пытаясь меня поймать.

— Ты опоила нас! — рявкнул я, едва ворочая языком, который начал неметь.

Пытаясь обойти её, отпустив стену, меня понесло чётко в цель. То есть, прямо на девицу, что растопырив руки, ловила меня. Я оттолкнул её, и сам упал плашмя на живот. Девка грохнулась на пол, сверкнув пятками в воздухе. Подняв голову, я обалдел от того, что с её пятки на меня смотрел большой синий глаз. Он моргнуть несколько раз, внимательно вращая зрачком.

— Что ты за тварь?! Пошла прочь! — со рта у меня лились слюни, кружилась голова, но я боролся. Встал, схватившись за деревянный стол, схватил глиняную кружку и хотел метнуть в неё, но она железной хваткой вырвала её из моих рук.

— Ну, почему сразу тварь? — оскорбилась она. — Ничего, скоро ты по-другому запоёшь. Все вы так поначалу, а потом… — она прищурилась, сверкнув угольными глазами, и звонко рассмеялась.

Смех этот был таким неприятным, что ещё сильнее давил на мозг. Меня качало как на тошнотворном аттракционе.

— Пшла… — нечленораздельно рявкнул я, брызнув слюнями, ощущая, как теряю последний контроль над ногами. Они просто как плавленая резина гнутся. Всё тело неестественно пружинит, и я не принадлежу себе.

— Ты просто устал. Ляг, отдохни, — сказала она, подхватив меня, восьмидесяти килограммового мужика, как щенка. Облик обманчив. Я понимал, что это не человек даже.

— Рыг?! — мычу из последних сил, надеясь, что он поможет нам. Он единственный, кто это может сделать.

— С ним всё хорошо. Он сейчас присоединится к нам. Ложись. Спи, — укладывая меня на лавку, приговаривала девка.

Все члены тела предательски немели, оставляя меня во власти этой… ведьмы? Оборотня?

Я хотел отбиться, пытался бороться, но ничего не мог сделать. Просто свалился и погрузился в тяжёлое забвение.

Глава 9

Когда я пришёл в себя, тяжёлые веки не хотели открываться. Я лежал в давящей тишине, пытаясь овладеть собой. Однако жуткое чавканье заставило их распахнуться пружиной. Тело всё ещё не могло двигаться, оно было как кисель. Я даже головой толком двигать не мог, только таращиться глазными яблоками в сторону доносящихся звуков.

Сначала я увидел на потолке две тени. А затем до слуха кроме чавканья, донеслось бурчание.

— Что ты всё себе, да себе? Маменьке оставь, дура! Она будет в гневе, если не поделимся, — сказал хриплый женский голос.

— Такой улов, что всем хватит, — огрызнулся знакомый голос, принадлежавший той самой девке.

— Дай мне этого, — рявкнул хриплый голос.

— Бери себе толстого, — огрызнулась девка.

— Хочу этого! — настаивал хриплый голос.

— Он мо-о-й, — как зверь прорычала девка.

На потолке отразилась картина из теней, как двое делят кого-то из нас, перетягивая, как игрушку друг от друга. А затем, тень искажается, и из зоны головы одной из тварей, появляется нечто длинное, а за ним и чавкающие звуки.

Сердце в груди громко забилось, отдаваясь молотом и наковальней в висках. До боли напрягаю глаза, стараясь не кряхтеть, чтобы не выдать себя. Смотрю в бок и вижу, что Джон лежит без сознания на лавке у печи, а над ним, на корточках сидит девка, с широко разинутым ртом, из которого торчит толстый и длинный язык, с метр длинной. Он двигается как змея, обвивая голову Джона, обволакивая вязкой слюной. Хотя сравнение со змеёй было слишком красивым для такого уродства. Язык на самом деле был похож на огромного толстого слизня. Лица Джона было не видно. Его длинные волосы смешались со слизью и обернули голову. Это было похоже на отрыгнутый котом комок шерсти.

К горлу подкатил ком тошноты. Не столько от вида Джона, сколько от понимания ситуации. Я пытался найти глазами Веру и других друзей, но ничего не увидел. Тело всё ещё не слушалось, даже пальцем пошевелить было невозможно. Я судорожно соображал, что мне делать. Как вдруг, в нос ударил сильный запах тины, какого-то протухшего болота.

— Этого возьму, — неожиданно проскрипел голос мне прямо в ухо, и следом показалась морда прямо перед моим лицом.

Отвратительная, с впалыми глазами и кривым носом, с зеленоватой кожей, смотрела она на меня. Непропорционально длинная рожа растянулась в подобии улыбки, наклонившись совсем близко. Дохнув зловонным дыханием в моё лицо, она начала ощупывать моё тело, задержавшись на гениталиях. Я лежал, зажмурившись, видя происходящее сквозь шторку ресниц. Не знаю, на что я надеялся. Но никаких идей, кроме ужаса в моменте, у меня не было.

— Хороший какой, — проскрипело чудище, и присосалось своими холодными, скользкими губами к моему рту, что я не выдержал. Рвота подскочила к горлу, и нашла выход. Недобаба, с визгом отскочила от меня, отшвырнув в сторону, что я к своему счастью оказался на боку и не подавился тем, что из меня вышло.

— Вха-ха-ха, сестрица, не по вкусу ты ему! — заливисто раздался смех первой девки с глазом на пятке.

— Зато мне по вкусу, сейчас как откушу ему башку, будет как миленький! — взвизгнула кривая баба.

Я пытался ползти. Члены тела начали отходить от онемения, но всё ещё плохо поддавались мне. В неурочный час мне вспомнился наш кот Петька, тот день, как мы над ним смеялись после поездки к ветеринару. Он ловил отходняки после наркоза, пытаясь овладеть своим телом, а мы ржали как кони. Сейчас я его понимал как никогда, и чувствовал себя чудовищем за свои насмешки, когда ему было плохо.

— Удрать хочешь?! — завизжала кривая баба и, схватив меня за ноги, потянула на себя. А я даже заорать не смог, только невнятно мычал, хватаясь за ножки стола руками.

—Брось его! Оставим его для маменьки. Пахнет его кровь, — оторвавшись от Джона, вякнула девка.

— Чем пахнет? Ничего не чувствую! — рявкнула кривая.

— Ты вонючка, вот и не чуешь. Брось, говорю! А не то голову твою снесёт маменька, если узнает, что ты его трогала, — ответила девка, и спрыгнула с лавки на пол, что её ноги чавкнули как присоски.

— Ах, так! Тогда я хочу её! Если голод не утолить, то молодость верну! — злобно рявкнула кривая.

— Её тоже нельзя. Они особые, для маменьки. Усекла? Бери этих, — ответила девка, оттащив Веру в сторону от кривой бабы, приближая в мою сторону.

— Не хочу этих! Дай мне моё! — затопала ногами кривая, истошно вопя.

— Заткнись! А не то, я тебе ноги выдерну! Это моя добыча, так что либо бери что дают, либо проваливай в свою нору! — прыгнув на кривую сестру, угрожающе схватив её за липкие волосы, закричала тварь с глазастой пяткой.

Кривая дико зарычала, но ничего не сделала в ответ. Отползла на четвереньках в тёмный угол, только глаза блестят из-под слипшихся волос на лице.

— Знаешь, что? — наклонилась ко мне тварь с девичьим лицом. — Тебе повезло, ведь ты будешь новым мужем маменьки, а если она тебя забракует, то станешь моим. Но, если будешь плохо себя вести, то попадёшь на тарелку.

Я смотрел сквозь неё, не мигающим взглядом. Думал о Вере, о том, как мне спасти её, как замочить этих тварей, кем бы они ни были.

— О, ты посмотри, как он думает, — фыркнула тварь, — твоей девице уготована другая участь. Скоро ты её не увидишь, но ощутишь её частицу во мне, либо в маменьке.

— Пошла на х… — изо всех сил выдавил я из себя. Ужасное состояние, но я радовался, что всё больше овладеваю собой.

Не успел я договорить, как она закрыла мне рот рукой. Глаза её испуганно зыркнули в сторону, она вся вытянулась в напряжении.

— Маменька идё-ё-ёт, — прошептала она, плюнув себе на руку. Густой комок слюны на ладони, быстро залепил мой рот, как супер клей.

Девка вскочила на ноги, начав перетаскивать друзей в одну кучу. Они сонно стонали, а за пределами избы слышался приближающийся треск.

Я пытался подползти к Вере, надеясь разбудить её. В голове жужжали мысли, пытаясь собраться в стройный ряд и родить идею, но звуки за дверью сбивали с попытки. Я оглядывался, пытаясь найти хоть что-то, чем можно врезать этим тварям. В глаза бросился охотничий нож, что выпал у Михи из кармана, когда его тащила девка. Но, разве достаточно одного ножа? Успею ли я до него добраться прежде, чем она его заметит сама?

Где же ты, Рыг? Последняя надежда на тебя. Может, ты приведёшь помощь. Сейчас здесь был бы кстати егерь с ружьём. Но, я понимал, что мои надежды настолько ничтожны, насколько только можно себе представить. Возможно, молодого шамана уже нет в живых. Не на кого надеяться.

Девка отошла к центру избы, и начала прятать кружки с тарелкой в скрытый в стенке шкаф. Было заметно, что она нервничает, готовится к встрече с так называемой маменькой. Кто эти твари? Хотя, какая разница, кто они.

Почти не дыша, я подползал и тянулся за ножом, с каждым движением всё больше возвращая себе контроль над телом. Это был риск, но выбор небольшой в такой ситуации. Девка стояла ко мне спиной, и я улучил момент, как можно быстрее схватив оружие. Притянув его к себе, спрятал нож под футболку. Повезло, что кривая баба заглушала мои шорохи своим сопением, переходящим в храп кабана.

— Будешь служить мне, — сказала глазастая тварь, склонившись над Джоном, любовно погладив его по груди.

— Меченый он, — глухо рявкнула кривая баба из темного угла, что у меня сердце подпрыгнуло. Надеюсь, она не заметила меня.

Девица в ответ зашипела, грозно надвигаясь на свою так называемую сестру.

— Сиди и помалкивай. Не твоё дело!

— Как же? Тоже окриветь хочешь? — язвительно выглянув из угла, ответила она. — Мне-то уже всё равно, а вот ты, Востроглазка, так и останешься в невестах, вха-ха-ха! Никто не захочет с таким страшилищем жить.

— Чьё бы отродье мычало, — огрызнулась девка.

А кривая баба всё потешается над ней, что ту уже трясёт. Глядит она на Джона, будто ищет что-то, обнюхивает.

— Вот оно что, — разглядывая его руку, довольно заключила она. — Вот так, — с хрустом прозвучали её слова, когда она оторвала палец Джона.

Тот застонал, но не очнулся.

— На! Держи! — девка подбросила палец в воздухе, и из угла выскочила кривая баба, поймав его в воздухе ртом, громко прожевав его.

— Вку-у-усно. Хочу ещё-ё-ё, — слизывая кровь с пола у лавки, шипела кривая.

— Бери толстого, — махнула рукой на Миху, так называемая Востроглазка.

Кривая попятилась назад, не споря с сестрой, и принялась омерзительно обнюхивать моего друга.

— А девок куда? Можно мне одну? — спросила кривая, ощупывая Катины длинные волосы своими липкими руками.

— Тебе не поможет её кожа. Слишком много чахклей ты съела. Думать нужно было раньше, — фыркнула Востроглазка.

— А вот и посмотрим. Обернусь её кожей так, что муж не отличит. Спорим?! — не уступала кривая тварь.

— Хе-е-е, уймись, — проворчала Востроглазка.

— А вот и не уймусь! Хочу попробовать, может тогда Тала-медведь меня в невесты возьмёт, — рявкнула кривая.

— Тебя?! Вха-ха-ха! — расхохоталась Востроглазка. — От твоего смрада не отмыться. Разорвёт тебя на клочки, Тала-медведь!

— Ах так! — заскрежетала корявыми ногтями по полу кривая баба от злости.

— Да, так! — плюнула в её сторону Востроглазка.

— Да я тебя! — вскочила кривая тварь и бросилась на сестру, но та мгновенно отшвырнула её в угол избы.

— Не смей лезть на меня, не то высушу на солнце! Уснёшь, и я тебя отправлю к нашему так называемому деду, чтоб он тебя поджарил, — пригрозила Востроглазка.

— Что-о-о за драка?! Что-о-о за шу-у-ум?! — раздался протяжный женский голос в избе из распахнувшейся настежь двери.

— Маменька! — в один голос завопили твари.

В избу ввалилась та самая Оадзь. Эту рожу невозможно забыть. Переставляя кривые слизкие лапы, она вертела огромной головой, разглядывая всех, кто находился в избе одним глазом.

— Дочери мои, вот так подарок! Я этих людишек хотела схватить, а они сами в ловушку пришли! — радостно произнесла тварь, растянув огромный рот на жабоподобной роже в подобие улыбки.

— Что с твоим глазом, маменька?! — ужаснулась Востроглазка.

— Эти люди мне навредили, — простонала жабья морда, — делали мне больно.

— Ах! Ну, сейчас маменька, у нас есть много глаз! Выбирай любой! — закричала Востроглазка, махнув рукой на моих спящих друзей.

— Вот он, гадёныш, — похлопав себя по брюху, рявкнула жабья морда. Она показывала на Джона корявой рукой.

— Нет, маменька, выбери другого! — лопнула ногой Востроглазка.

— Я его проглочу-у-у, — рокотом прозвучал низкий голос Оадзь.

— Он мой! Бери этого! — глазастая тварь указала на меня, и я зажмурился, понимая, что всё…

Передо мной стоял сложный выбор: кого бить, кого спасать. Нужно было рассчитать свои силы. Времени мало, думать некогда.

— Нашёлся, беглец, у-у-у-ха-ха! — прошлёпав в мою сторону, Оадзь наклонилась к моему лицу, чавкая огромным ртом. Я сжался весь в ожидании.

Адреналин ударил по моим мозгам с такой силой, что я с диким криком распахнул глаза и что есть силы, воткнул охотничий нож прямо ей в единственный глаз. Тварь истошно завопила и начала метаться по избе. И я вместе с ней. Дикий страх, сковал мои мышцы, что я как брелок повис на ней, держась мертвой хваткой за нож. Она сама меня отшвырнула в сторону. И когда я свалился на спину, перевернув лавку вместе с лежащим на ней Джоном, сверху на меня прыгнула Востроглазка, вывалив омерзительный язык. Он был похож на щупальце осьминога, только вместо присосок усыпан глазами. Но всё же расходился на конце на четыре части, и оттуда вынырнул огромный глаз, который внушал мне не двигаться. Он гипнотизировал меня, блокируя мысли, забираясь в голову. Но, что-то щёлкнуло внутри, и моя рука чётким ударом поразила его ножом.

В избе стоял бешенный вой, стены трещали от бьющейся во все стороны Оадзь, а теперь к ней присоединилась и Востроглазка.

— Ты пожалеешь! — вопила жабье отродье, изрыгая из себя вонючую скользкую массу.

— Про меня ты не забыл?! — заорала кривая баба, бросившись мне на спину, впившись зубами в плечо.

В то самое, болючее, загадочное плечо, что не давало мне покоя.

— Что ты такое?! — завопила баба мне в ухо диким криком, отплёвываясь, но, не слезая со спины, как я не пытался её сбросить. Крепко вцепилась когтями в моё тело, пока я бился об стены, бегая по избе, пытаясь не столкнуться с двумя другими тварями.

— Отдай это мне! Я заберу его у тебя! — ковыряя плечо когтями, визжала кривая баба.

Я бился изо всех сил, пытаясь сбросить её с себя, но эта сука, едва не отгрызла мне руку. А потом произошло следующее…

В какое-то мгновение, в глазах у меня блеснула молния, когда кривая пыталась что-то выковырять из моего плеча. Я думал, что искры от боли и драки посыпались, но это было другое. Вспышка предзнаменовала куда больший эффект. Дверь избы вырвало сильным потоком ветра, и внутрь влетела чёрная громкая туча ворон. Они клевали семейку этих тварей, что те со страшным воем выбежали прочь, оставив нас в кромешной тьме и глухой тишине.

В какой-то момент, мне показалось, что я умер. Было слишком тихо и темно. Но, боль давала понять, что я всё-таки жив. Но затем стихла и она.

Я не знаю, сколько так пролежал. Был в отключке или не смыкал глаз. Время как-то перестало существовать.

В чувство реальности привел крик шамана, который показался мне совершенно сказочным в этой обстановке.

— Это не та изба! — закричал он.

Глава 10

Рыг стоял в дверях избы, словно ангел. За его спиной пробивались яркие солнечные лучи и слепили мне глаза. Его фраза, конечно, в этот странный момент была абсолютно не лишена смысла. Это и вправду была НЕ ТА ИЗБА, мать его!

Присутствие солнечного света успокаивало, несмотря на то, что тут недавно происходило. Свет был таким… живым? Он заполнил собой всю избу, несмотря на отсутствие окон в ней. Его лучи заливали пространство и согревали добром.

— Где ты был? — все, что я смог спросить, лёжа на полу без сил пошевелиться.

— Здесь… я всё время был здесь. А когда понял, что мы зашли не туда, то сразу вернулся за вами, — ответил он, тяжело дыша, будто долго бежал сюда.

— Как же… ты видишь? — я махнул рукой на друзей, что валялись без сознания на полу злополучной избы.

Рыг осторожно вошёл внутрь и помог мне подняться. Я присел на лавку, ощущая сильное головокружение, зажимая больное плечо рукой. Одежда засохла кровяными пятнами, плечо разодрано в мясо. Тварь изрядно постаралась. Я достал из рюкзака аптечную сумку, и посмотрел на Рыга, который осматривал моих друзей, принюхиваясь к ним и что-то шепча.

— Здесь были дочки той твари, — сказал я, посмотрев на часы на руке, попутно заливая перекисью рану, не понимая, почему так ярко светит солнце. Неужели прошло так много времени? На часах было ровно три часа ночи.

— Я знаю. Они скоро вернутся. Поэтому нам нужно уходить, пока есть шанс. Пейвальке пришёл на помощь, но это ненадолго, — нажимая на центр ладони Катерины, ответил он.

— Кто?

— Это сын Солнца, солнечный луч. Он помог. Вышел раньше времени, поэтому, помоги мне разбудить твоих друзей. Возьми вот это и влей в рот каждому по три капли, — сказал Рыг, передав мне в руки продолговатую бутылочку из черного стекла, а сам приступил к манипуляциям с Верой.

— Что это? — повертев её в руках, спросил я.

— Противоядие. Болотные ведьмы усыпили их так, что сами они не проснутся. Давай же, Пейвальке долго ждать не будет! — поторопил меня он, и я без лишних вопросов исполнил его просьбу.

Первой очнулась Катя, за ней Вера, потом Миха с Лысым, и самый последний пришёл в себя Джон. Ему досталось больше всех, и перед пробуждением, Рыг обработал его руку, обмотав лоскутом ткани.

— Что, мать его, произошло?! Егор! Быстро ответь мне, скажи, что это часть сюжета?! — в истерике вопрошала Катя. — Я до последнего надеялась, что это квест. Что это такая задумка. Мы же играем роли, ведь так?

— Ты что-то помнишь? Потому что меня вырубило, после того чая, — нахмурившись сказал Миха.

— Да, видела немного. Но больше слышала. Я не могла двигаться и говорить, как кукла лежала, наблюдая за происходящим. А потом, в какой-то момент, всё погасло. Но, мне хватило того, что я видела, — уткнувшись в грудь мужу, сказала Катя, дрожа всем телом.

— Я не понял, кто оторвал палец Джону? Как это могло случиться? — обнимая жену за плечи, допытывался Миха.

— Если бы вы не спали, то сами бы всё увидели, — устало ответил я. — Это не поддаётся логике, но эта девка монстр, как и её мать, которую мы видели возле кострища. И нет, вам не причудилось всё это. Они настоящие. Это не игра и не сюжет.

— Если бы?! Да ты охренел совсем обвинять нас в том, что мы не могли контролировать?! Нас опоили, а ты говоришь, — выпучил на меня глаза Миха.

— Ладно, извини. Я не прав, — сказал я, радуясь тому, что в этот момент Вера обрабатывала мне рану на плече. Руки у неё дрожали, что я невольно дотронулся до них свободной рукой, сжав в ладони. Но, радость быстро прошла, потому что она мгновенно одёрнула руку, и отстранённо продолжила обработку раны.

— Что нам делать? — спросил Лысый.

— Возвращаться, как можно скорее назад. В противном случае, нас ждёт… — начал было Рыг, заканчивая манипуляции с рукой Джона, но его перебила Катя.

— Не продолжай! Хватит с меня… я хочу домой. Пусть только попробуют сунуться ко мне… я их на лоскуты порежу! — выставив перед собой походный нож в дрожащей руке, выпалила она.

— Тише, не поранься, — осторожно взяв за руку испуганную до чёртиков жену, сказал Миха.

— Рыг, скажи честно, ты настоящий нойда или актёр, который ничем нам не будет полезен в этой ужасной ситуации? — внезапно грубо прозвучал вопрос Веры, которая чрезмерно туго завязала моё плечо.

Она выглядела взвинченной. А голубые как небо глаза отдавали серым, холодным оттенком. В них молнией сверкало недовольство, страх и гнев.

— Вера, ты чего? — дотронувшись до неё рукой, спросил я, но тут же получил по пальцам от неё. Не больно совсем, но обидно. Такое отношение заставило сердце забиться очень быстро.

— А то, что ты втянул нас в этот ужас! — крикнула она, и её глаза наполнились слезами.

— Я всего лишь хотел, чтобы мы как раньше…

— Не будет ничего как раньше! Слышишь?! Прекрати уже этот спектакль имени своего величества! — выпалила она, бросив на меня такой тяжёлый взгляд, что это было в тысячу раз больнее моей раны.

— Я прошу тебя, успокойся, — встав, я попытался её обнять, но получил решительный отказ. Она оттолкнула меня, обошла за спиной понурого Рыга и стала взвинчено рыться в своём рюкзаке.

— Вер… — сказала Катя, пытаясь вмешаться в ситуацию, несмотря на свои недавние высказывания.

— Ничего не хочу слышать! Я хочу домой. Точка! — вытащив из рюкзака спрей от комаров, рявкнула она.

— Отлично. Значит, выдвигаемся? — не отрываясь от камеры, хмуро спросил Лысый.

— Да брось ты уже эту съёмку! — крикнула на него Вера.

— Не могу. Это очень важный материал. Когда мы вернёмся, то не то чтобы выиграем конкурс, мы заработаем на этом огромные деньги. Так что нет, не прекращу, — ответил он.

— Дебилы, блядь, — фыркнула Вера, яростно накинула рюкзак на плечи и вышла прочь из избы.

— Подожди, куда ты одна попёрла?! — крикнул я вслед, скорее набросив рюкзак, нагоняя разгневанную жену.

— Подальше от этого ужаса! — рявкнула она.

— Подожди хотя бы остальных, Вер. Успокойся, пожалуйста. Что на тебя нашло. Я тебя не узнаю, — стараясь как можно спокойнее обращаться, я встал в неё на пути, всматриваясь в угрюмое лицо.

— Да ты никогда меня и не знал по-настоящему. Придумал себе образ, и меня заставил носить его, ради собственного удовлетворения! Но, с меня хватит, — она покачала головой, негодующе улыбаясь.

— Что ты такое говоришь? Я не… — хотел ответить что-то вразумительное на её обвинение, но тут в лесу раздался громкий хруст, а за ним топот и дикий рёв.

Секунду мы смотрели туда, откуда шёл звук.

— Кто-о-о посмел сюда явиться, тому смерть! — злым рычанием раздалось оттуда, а затем из-за густых кустов и деревьев, вынырнула чёрная медвежья голова.

— Бежим! — схватив жену за руку, я помчался в противоположную сторону.

Вместе с нами помчался и солнечный луч, который стремительно уменьшался, освещая всё меньше. Мельком бросив взгляд в небо, я увидел, как чёрные тучи заволакивают его.

— Бежим! Там медведь! — заорал я, вернувшись к избе.

— Говорящий! Он говорящий! — испуганно тараторила Вера.

Глаза друзей расширились, и они без слов просто втащили нас в избу и захлопнули дверь. Лысый вскочил, и мигом вставил деревянный засов.

— Мы в ловушке, — сказал Рыг, и все обернулись к нему.

— Открой печь, ничего не видно, — сказала Катя, молча сидящему на лавке Джону.

Тот без слов выполнил просьбу, и в следующий миг, дерево жалобно скрипнула под напором ударов снаружи. Медведь ломился к нам внутрь.

— Что же делать? Что мы будем делать?! — завопила Вера, схватившись за голову.

— Муравью хуй приделать, — сказал Джон с кислой улыбкой на лице. Он был странным, но сейчас было не до него.

— Вам не уйти от меня, жалкие людишки! — раздался рёв за дверью.

— Какого хера?! Почему он говорит? — выставив перед собой нож, вопрошала Катя.

— Это Тала, медведь-колдун, — ответил Рыг, подобрав на полу уголёк и начал чертить символы на дрожащей от ударов двери.

— Ломайте лавки, будем поджигать и пойдём в атаку на эту тварь! — принявшись первым за дело, крикнул я.

— Хорошая мысль, Князь! — оживлённо присоединился ко мне Лысый. А за ним и Миха.

— А нам что делать? — сотрясаясь от каждого удара в дверь, спросила Катя.

— Крепиться духом! — ответил Миха.

— Рыг, что это за медведь?! — не унималась Катя.

— Он же сказал тебе, колдун это! — рявкнул Миха. — Не отвлекай его, видишь, он защиту на дверь ставит шаманскую!

А Рыг и вправду, исписал символами не только дверь, но уже и перешёл на стены.

— У-у-у, воню-ю-чий но-о-йда! Не пройдут тебе даром твои проделки, гадёныш! Я разорву тебя! — послышалось за дверью, но при этом стук в дверь прекратился.

Мы все затихли, прислушиваясь к каждому звуку. Его тяжёлые шаги раздавались вибрацией по стенам и полу, а затем всё абсолютно стихло. Тишина, за исключением треска огня в печи.

— Он ушёл? — спросила Катя.

— Не знаю, — покачал головой Миха.

— Рыг, что ты скажешь? Какой прогноз? — спросил Лысый, вооруженный острой палкой от лавки.

— Дождёмся рассвета. Всего час остался, и со всех ног на базу, — ответил он, продолжая наносить знаки и символы на стены.

— А как же те твари? Ты же говорил, что они скоро вернутся, — изумлённо выпучив глаза, спросила Вера.

— Да, говорил. Но, быть разодранным на клочки Талой-медведем ещё хуже. Он никуда не ушёл. Он будет выжидать, — ответил Рыг.

— Это безумие! Мы не в безопасности, мы в ловушке, — продолжала Вера.

— Слушай, хватит мутить воду! Мы все напуганы, слышишь? Ты не одна такая. У тебя есть идеи получше, так предлагай, — оборвала её Катя.

— Паника — худший враг. Нам всем нужно успокоиться, — выдохнул Миха, грозно держа в руках самодельное копьё.

— Бабоньки, всего час потерпите. Мы вон с копьями, замочим всех и вся, в случае чего. Если Князь в одиночку мочил ведьм, то нам пацанам, ничего не стоит надрать им их тощие задницы, — бодро толкнул речь Лысый. Даже очень убедительно, что и мне в какой-то мере стало легче от его слов.

— Значит, днём нам ничего не угрожает? — спросила Вера у шамана, и тот отрицательно покачал головой.

— Не должно. Дом их занят, значит, они зароются в болота и до темна носа не покажут на поверхность. Тала-медведь не сунется под белым светом, под взором Солнца. Не посмеет. Боятся они его гнева. Сожжёт их он, если увидит злодеяния против людей, — ответил Рыг, выбирая себе ещё несколько угольков.

— Ты веришь, что солнце видит их? Солнце — это звезда, — сказала Катя.

— Как знаешь, — ответил Рыг, вернувшись к работе с надписями на стенах.

— Ну, я же не шаманка и в сказки всякие не верю. А вот чудища… они оказывается реальны. Я не знаю. Я запуталась, — схватившись за голову, простонала Катя.

— Веришь или нет, а оно живое, — тихо ответил шаман.

— Рыг, это сложно принимать здравомыслящим людям, — сложив руки на груди, сказала Вера. — Все эти твари, просто персонажи сказки. Народный эпос!

— Ой, да уймись Верочка. Ведь ты сама недавно Куйве собиралась нести дары, не так ли? — вмешался Лысый.

— Это другое. Ты не понимаешь, — она махнула на него рукой и начала нервно рассаживать по избе.

— Прекрати. Пол скрипит, — рявкнула Катя, получив в ответ от Веры многозначительный взгляд и молча плюхнулась на пол.

— А ты что, Джон? — спросил Миха, у молчавшего всё это время у печки на лавке Джона.

— Мне вообще насрать уже. Ведьмы, медведи, один хер… палец мой не вернёшь. И зачем я попёрся с вами в это великое путешествие? Меня едва не трахнула ведьма. Разве этого мало? Как только выйдет солнце, ноги моей здесь не будет, — фыркнул он. Вид у него был отрешённый.

— Ничё, выберемся, будешь в старости байки внукам травить, — подбодрил его Лысый, пытаясь разбавить обстановку. Но, Джон его поддержки не оценил. Смерил недовольным взглядом и отвернулся от нас к печи, что-то неразборчивое бурча себе под нос.

Вдруг, у Веры на часах запищал таймер.

— Пора, — сказала она, окинув всех решительным взглядом.

Как-то быстро прошло время. Но как проверить, точно ли вышло солнце? Видимо, придётся отбиваться в случае чего.

— Так, мужики, берём свои колья, и выставляем вперёд. Готовимся, так сказать, на случай встречи с медведем, — сказал я.

— А нам что делать? — спросила Вера.

— Встаньте за нашими спинами. Рыг, открывай дверь, и сразу в сторону отходи, — глубоко вздохнув, я крепче сжал острую палку в руках.

Как только был сброшен засов, в маленькую щель пробился луч света. Когда дверь распахнулась настежь, мы увидели выходящее из-за горизонта красное солнце. Внутри всё заликовало от радости.

— Так чё, мы реально домой? — спросил Лысый, нарушив благоговейное молчание.

— Что за дебильный вопрос? — фыркнула Катя.

— И перестань уже чёкать, нормальные люди говорят «что», — добавила Вера, протискиваясь вперёд.

Удивлённо подняв брови, Лысый почесал затылок.

— Я просто спросил, — вздохнув, сказал он, — а вы сразу налетели.

— Рыг, что думаешь? Безопасно? — спросил я у шамана, который явно был на стороже.

— У нас нет времени это выяснять, но я думаю да, — ответил он, буквально сканируя пространство строгим тёмным взором. Не таким, каким я видел его до этого. В парне что-то явно изменилось.

— Ты в порядке? — решил спросить на всякий случай я, потому что он будто что-то скрывал, но не говорил нам.

— Да, — коротко ответил он, и глаза его просветлели, будто дым рассеялся.

— Твои глаза… это так странно, — заметил я.

— Я смотрел сверху. Нам ничего не угрожает, — хмуро ответил он. — Идём, пока есть возможность.

Я и Рыг шли впереди, Вера с Катей за нами, за ними Миха и Джон, а всю цепочку замыкал Лысый, который так и не расстался с камерой. Утро было таким красивым, каким-то волшебным даже, что невозможно поверить, какая дичь здесь творилась ночью. Природа дышала свежестью и лёгкостью, очаровывала и завораживала. Каждое дерево казалось живым, что подсознательно возникало желание поздороваться.

— Скажи, что значит, ты смотрел сверху? — спросил я у Рыга, который очень переменился в поведении. Его лицо было каким-то печальным.

Он вздохнул, бросив на меня короткий взгляд.

— Я принял душу-ворона. Это семейное. То, от чего я долго бежал, но мне всё равно было от этого не скрыться. Рано или поздно это произошло бы. А теперь, прощай привычная жизнь, — сказал он, глядя вперёд.

— То есть как? Ты типа можешь смотреть глазами ворона, как в «Игре престолов»? — удивился я.

— Не знаю что за «Игра престолов», но ты правильно понял. Род саамов делится на три ветви. Это саамы-олени, саамы-тюлени, саамы-вороны. Иногда бывают саамы-волки. Когда-то давно, нашему народу пришлось переселять в себя души животных и птиц, ради выживания. То были суровые времена, когда гонимый чужаками народ искал способ выжить. С обретением животной души, мы стали сильнее. Нойды знали, как это сделать. Это было сложное решение, но нам нужно было выжить. Я принял дух рода вместе с душой ворона. Предки простили меня, и я получил их благословение этой ночью, — ответил он, а у меня от удивления открылся рот.

— Получается, что стая ворон, отмудохавшая ведьм, это были твои предки?

— Да, — кивнул он.

— Охренеть. Я вот честно, никогда не верил во всё это, в битву экстрасенсов, и даже думал, что сошёл с ума. А теперь понимаю, кажется, что мы нихрена не знаем о мире. Ты для меня первое доказательство того, что душа всё же существует.

Рыг удивлённо на меня посмотрел, и на его лице скользнула добрая улыбка.

— То есть, тебя не смутила болотная старуха со своими дочками? Тебя удивили только мои откровения? — усмехнулся Рыг.

— Ну, твари, они и в Африке твари. А вот твой случай меня интригует куда больше. Получается, что и я не просто тело, которое будет гнить в земле после смерти.

— Твой дух и твоя душа — бессмертны. Ты это ты, даже если не помнишь себя. Ты всегда был, есть и будешь, — сказал он, что у меня аж мурашки от его слов пробежали по коже. — Но, эти твари тоже об этом знают, и мечтают питаться бесконечным источником энергии. Они не убивают сразу. Они держат свою жертву в плену, поедая её медленно. А когда тело уже не может жить, они пытаются удержать душу в плену. Нойды, которые попадали к ним в ловушку, могли сбежать в тело своего зверя или птицы. И монстрам оставалась пустая оболочка, которая уже не имела питательной ценности. Обычный человек так не может. Он слишком привязан к своему телу. Ему некуда бежать.

— Да уж… значит, валим отсюда как можно скорее, — раздался голос Веры за моей спиной.

— Согласен, — коротко подметил я.

— Почему ты сразу не сказал нам, что тут такое происходит? Мог бы, и предупредить, тогда бы мы не были в такой жопе, как сейчас, — нервно возмутилась Катя.

— А нечего было говорить. А даже если и начинаешь что-то заикаться на эту тему, то на тебя смотрят с улыбкой. Вы же сюда именно за этим и приехали, не так ли? Вы искали это и нашли. Поверили бы вы мне в начале пути, пока не увидели всё своими глазами? На сигаретах тоже пишут, что курить опасно, а людям всё равно. Вот так и здесь. Правила, предупреждения, какое там… — глядя вперёд, отозвался Рыг.

Я обернулся посмотреть на Катю, и она опустила глаза. Вера, поджав губы тоже молчала. Он был прав. Мы бы не поверили. Мы ехали сюда с целью, и получили ровно то, что искали.

— Они спали очень долго, но что-то их разбудило. Последнее событие подобного масштаба было двадцать лет назад. А после, ничего подобного не случалось. Я думал… даже надеялся, что всё произошедшее было плодом моей детской фантазии, — после короткой паузы добавил он.

— Рыг, они, что… убили кого-то из твоих родных? — осторожно спросил я, хотя у парня и так всё было написано на лице.

— Мой дед. Мне было пять лет. Мы с ним пошли в лес, и на нас напали эти твари. И после того что произошло, я не хотел связываться с родовым зовом. Заставить меня не могли, потому что я боялся, что душа деда займёт моё место. Он пропал тогда, а меня нашли спустя несколько дней.

— Как же ты выжил? — вопрос сам слетел с моих губ.

— Ворон помогал. Он находил мне еду, он уводил от опасности, и в конце вывел на безопасную тропу, где меня и нашли взрослые. Просто… я тогда ещё не понимал, — он печально покачал головой.

— Что ты имеешь в виду? — спросил я, подбираясь к вопросу, который заставил что-то ёкнуть внутри.

— Ворон и был моим дедом. При жизни, дед научил меня всему, что я знаю сейчас. Он всегда был со мной рядом, а я боялся. Хотел быть обычным, но, видимо, эта участь была неизбежной. Я благодарен ему, хоть и больше не буду прежним.

Я не решился дальше задавать вопросы, потому что наш проводник и без того многое поведал. Лезть в душу занятие так себе. Я не представляю, что с ним происходит внутренне. Но по его виду можно сказать, что он не сильно рад, хоть и принял эту ношу. Парень буквально повзрослел за час. И казалось, что мы идём не с молодым человеком по лесу, а с древним старцем. Такая от него исходила энергия.

Меня мучил только один вопрос, касательно ворон. А именно той, которая преследовала меня до этого. Было ли это связано с шаманами? Меня сюда звали или пытались остановить? Теперь я отчётливо (ну, почти) понимал, что все те сны, скорее всего не были просто снами. Что за чёрный камень они хотели от меня получить?

Я, было, хотел спросить у Рыга, но что-то меня останавливало. Я пытался правильно сформулировать мысль, но вдруг в лесу внезапно потемнело. Повеяло могильным холодом.

— Я вас-с-с вижу-у-у! — раздался зычный голос, от которого волосы зашевелились на голове.

— Быстро, за мной! — скомандовал Рыг, и устремился резко влево от стороны, из которой звучал голос.

— Япона мать! — заорал у меня за спиной Миха, когда мы услышали громкий треск деревьев.

Оглянувшись на мгновение, я увидел, что лес за нашими спинами складывался штабелями. Его валила невидимая сила, а точнее то ли синий дым, то ли туман. Он заволакивал всё вокруг и был причиной исчезнувшего солнечного света. Над нами образовались дымные тучи, из которых на нас глядели два огромных сверкающих огнём глаза.

— Не убежите! — громом прозвучал он над нашими головами.

— Что это за хрень?! — завизжала Катя.

— Сюда! — заорал Рыг, резко метнувшись в правую сторону, прямо в самую гущу тумана. — Скорее!

— Ты рехнулся! — крикнул я, тормознув на месте, оглядываясь во все стороны.

— Быстро! — рявкнул Рыг.

Нам ничего не оставалось делать, как послушать его. Путь назад или в другую сторону был отрезан. Вокруг образовались сотни рыбьих глаз, что лупились на нас из окружающей тучи. Из неё к нам тянулись длинные призрачные руки.

— Вера! — схватив за руку жену, крикнул я, видя, что она в замешательстве. Испугалась и крутит головой по сторонам с огромными от страха глазами. — Я рядом, моя хорошая!

В такой критический момент во мне проснулась большая любовь, при виде беспомощной, испуганной жены. Я забыл обо всех подозрениях и придирках. Сейчас это уже не имело значения. Но… Вера вырвала свою руку, бросив недобрый взгляд на меня, и сиганула в туман вслед за шаманом.

Мгновение я стоял ошарашенный её реакцией, пока вокруг меня в панике носились друзья. В чувство привёл злобный рокот, переходящий в беспощадный, парализующий хохот. Туча сгущалась, грозя поглотить нас. Передо мной возникло бледное лицо Мишки с огромными от страха глазами.

Под оглушающий рёв, мы, сломя голову, бросились в туманную стену. Она была такая вязкая, будто мы попали в кисель, только очень вонючий и тёмный. Медузоподобные руки хватали нас, больно обжигая, не желая отпускать. Кисельная туча гудела, проникая в сознание, подавляя волю, убеждая сдаться и остаться.

Я не чувствовал тела. Оно онемело. В глазах было мутно. Я чувствовал себя мухой в паучьих лапах.

Ты ей не нужен… она передала тебя… останься с на-а-ми-и… — шептали отовсюду безликие голоса.

— Егор! — разорвал этот змеиный хор громкий, отрезвляющий голос Рыга.

Сквозь тьму пробился яркий луч света, и меня буквально выплюнуло с другой стороны, как новорожденного телёнка. Я был весь в слизи и не мог встать на ноги. Та же участь постигла моих друзей, когда я продрал глаза. Они как тюлени, ползали по поляне и пытались встать.

— Ешьте траву! — крикнул Рыг, бросая камнями в тучу, сопровождая свои действия неизвестными мне словами, похожими на заклинание.

Мы принялись за дело не думая. И это помогло. Чувствительность стремительно возвращалась, и я принялся сдирать с себя налипшую чёрную слизь, которой меня обволокло в той туче, что под напором шамана начала исчезать.

Окончательно овладев телом, я пошёл помогать Вере, которая ещё была довольно вялой. Отдирая от неё куски чёрной слизи, заметил, что её глаза какие-то слишком мутные.

— Вера? Ты меня слышишь? — спросил я на всякий случай, но она не ответила, глядя сквозь меня.

За мгновение её глаза полностью побелели, и она прошептала чужим низким голосом: я тебя вижу…

Глава 11

Солнечные лучи ярко заливали поляну, что мгновение назад была атакованная потусторонней сущностью. Рыг без сил упал на колени, лицо его заметно постарело. Оно выглядело измученным, каким-то высохшим. Друзья, обессилевшие в борьбе с чёрной дрянью, лежали на траве, пытаясь отдышаться и прийти в себя от пережитого. И я, сидел, не смея пошевелиться напротив Веры, которая сейчас была совсем не Верой.

Я растерялся. Я не знал, что делать. Просто замер в ожидании чего-то.

А она, сказав эту фразу, зловеще улыбнулась и, закрыв глаза, обмякла. Будто вышло из неё то, что говорило со мной.

Кто, блядь, меня видит и зачем?! К чему эти игры?!

Меня трясло, пока я пытался привести жену в чувство, надеясь, что с ней всё хорошо. Тут, я почувствовал, как волосы на моих руках зашевелились, становясь торчком. По поляне шёл луч света. Я не шучу, он реально шагал, под ним пригибалась трава. Он приближался к нам, и я снова не знал, что делать. Я вместе с волосами вытянулся струной, пока глаза следили за этими шагами.

Он коснулся Веры, и из её лба пошёл дымок без следов ожога. Просто, что-то «вылетело». Затем, он коснулся меня. Это было страшно приятно. Будто на меня снизошла благодать. Я ощутил себя восставшим из мёртвых. Тепло пронеслось по всем клеткам организма, и я буквально заглянув внутрь себя, увидел, как всё внутри оживает с невиданной силой.

В голове прозвучал голос: тебя ждёт великая борьба…

И луч пошёл дальше по поляне, «оживляя» моих друзей. Это длилось недолго, и в следующее мгновение вообще показалось, что здесь ничего такого и не было. Что всё ужасы нам причудились. Стояло ясное, свежее утро. А мы, будто только что очнулись ото сна.

Я обернулся на Рыга, который пристально смотрел на меня. Даже неожиданно было встретить такой внимательный взгляд.

— Я не понял, что это было? — потирая лоб рукой, простонал Мишка, озираясь по сторонам.

— Что он тебе сказал? — спросил Рыг, приблизившись ко мне очень близко.

— Что-то про борьбу… — недоверчиво ответил я, всматриваясь в глаза шамана. Опять он «летает».

— Как твоё плечо? — спросил он.

— Нормально. А что? — ощутив мороз по коже, поёжился я.

— Это ключ. Они ищут его. Я так и думал, — пробормотал Рыг, переключая зрение. Глаза его стали нормальными, и он по-человечьи внимательно, без потустороннего присутствия посмотрел на меня. — Ты помнишь, когда тебе его дали?

— Кого? — офигевая от таких вопросов, спросил я.

— Значит, не помнишь, — заключил он, ткнув пальцем в моё плечо.

— Ай, — дёрнулся я. — Ты чего?

— Ты всё понимаешь. Не придуривайся, — довольно серьёзно произнёс Рыг, продолжая тыкать пальцем в плечо.

— Да, отвали ты. Совсем уже?! — взревел я.

— Вспоминай, Егор. От этого зависит исход событий. Вспомнишь раньше, чем попадёшь к ним в руки, значит, больше шансов на счастливый конец. В противном случае, они получат то, что хотели, и мир погрузится во тьму, — мрачно произнёс Рыг, сидя на корточках.

— К кому это к ним? О чём ты? — настороженно спросил я, теребя Веру за руку, в надежде, что она очнётся.

— Они уже приходили к тебе, не так ли? — вопрос Рыга прозвучал как-то коварно, с подозрением.

— Хер его знает, — фыркнул я, ощущая, что от его пристального взгляда у меня волосы на затылке дыбом поднимаются.

— Отвечай! — рявкнул он, что от его крика очнулась Вера, распахнув глаза.

— Ты ненормальный?! — взвизгнула Катя, уже полностью вернувшая себе контроль над телом.

— Выведи нас отсюда, — сказал Джон, держась за руку, которая изрядно посинела.

— Зачем ты скрываешь то, что знаешь? Или хочешь, чтобы я залез к тебе в голову и сам всё узнал? — он резко приблизился ко мне, и я отшатнулся от него, ощутив звериный инстинкт самозащиты.

— Я не знаю. Лохматые твари какие-то были. Я думал, что это сон. Мохнорылые горбачи с горящими глазами, а среди них вожак с ледяным взглядом. Подземелья и провал в неизвестно что. Ворона… меня преследовала от самой Москвы до Ловозера, во сне и наяву, — ответил я.

— Мало. Вспоминай ещё, — потребовал Рыг.

— Что ты хочешь? Я и так рассказал достаточно! — выпалил я, ощущая на себе косые взгляды друзей.

— Говори, Егор. Мы все здесь по твоей вине. Так что вспоминай! Ответь Рыгу на вопросы, чтобы он скорее отвёл нас на базу, и мы забыли это приключение как страшный сон, — сказала Вера требовательным тоном, присев на траве.

Рыг бросил на неё хитрый, как мне показалось, взгляд. Это заметила и сама Вера, сдвинув брови с вопрошающим взглядом, мол, чего ты так смотришь? Шаман тихо рассмеялся, заставив нахмуриться и всех остальных.

— Вера, а ты помнишь своё детство? — спросил Рыг.

— Что за вопросы такие? Конечно, помню, — ответила она, обняв колени. Вид у неё, в отличие от голоса выдавал неуверенность.

— В каком поколении ты саами по линии матери? — прищурившись, вновь спросил он.

— Странные у тебя вопросы. Откуда мне знать, — она нервно дёрнула плечами.

— Почему твоя мать покинула родные земли? — допытывался он.

— Вот у неё и спросишь при встрече. Не знаю я! Отведи нас уже отсюда! Зачем ты время тянешь? — вскочив на ноги, выпалила Вера.

— Ты что-то знаешь или подозреваешь? Так расскажи нам, а не играй вопросами, — сказал я, тоже поднявшись с земли.

— Я слышу шёпот предков, которые хотят, чтобы вы вспомнили. В этом ваше спасение. И наше, — он окинул взглядом остальных присутствующих на поляне, что во все глаза и уши таращились на нас.

— Короче, если ты не собираешься нам помогать, так бы и сказал. Мы и без тебя справимся! — рявкнула Катя, закинув рюкзак на плечо, посмотрев на Михаила, что неуверенно смотрел то на нас, то на неё.

— Да уж. Я не могу поверить, ребят, вам надо это видеть, — раздался голос Лысого. Всё это время он молча сидел, что я подумал, он ловит отходняки. А он, оказывается, как только очнулся, полез проверять камеру.

— Что там? — к нему подошёл Джон, и глядя на экран, у того расширились глаза.

— Вот это да, правда? — восхищённо произнёс Лысый.

— Ты больной? Какое нахрен, вот это да? Это жопа! Я хочу свалить отсюда! Катя, Миха, вы со мной или я с вами, если эти не собираются двигаться? Я не собираюсь больше ни секунды здесь задерживаться! — разорался Джон с истеричным видом.

Вера обиженно посмотрела на него. На моих глазах вскрывались какие-то немые секреты.

— Эти? Вот как, значит? — горько спросила она.

— Ой, ну не начинай, Верочка. Ты сама виновата, что дала ему шанс. Нужно было раньше думать, тогда не торчала бы сейчас на этой поляне! А где-нибудь в лучшем месте! — рявкнул он, размахивая руками.

Вера опустила глаза, и я заметил, как из-под её ресниц, на траву упала слеза.

— Всё, я пошёл! — фыркнул Джон, развернувшись к нам спиной.

Рыг хитро наблюдал за происходящим. Катя с Михой растерянно топтались, то бросая взгляды на нас, то порываясь за Джоном.

— Пусть идёт, — сказал Лысый, обратив на себя всё внимание, — сейчас его трахнет ведьма в кустах, пулей примчит обратно, — хохотнул он.

Юмор Лысого был странным и извращённым в такой ситуации, но его смешок, разбавил обстановку, заразив нас. Даже Вера хохотнула, и тут же приняла обратно серьёзный вид.

— Джон! Вернись! Тебя ведьма отымеет без нас! — крикнул Миха, подставив руки к губам, чтобы громче было слышно.

— Да пошли вы! — раздалось в ответ.

— Мы реально дадим ему уйти одному? — подняв брови, вопрошала Катя.

— А что, ты хочешь бежать за ним? Он взрослый мужик! — сказал Миха, внимательно считывая реакцию Кати.

Ко мне, сладкий… ко мне иди… — раздалось из лесной чащи еле слышно, и мы все переглянулись.

— Дошутились… — побледнев, сказал Мишка.

— Джон? Слышишь нас? — испуганно спросил Лысый.

— Оно вернулось? — вцепившись в руку мужа, прошептала Катя.

— Оно никуда не денется, — сказал Рыг. — Мы в ловушке.

Все смотрели на шамана, что с абсолютным спокойствием прогуливался взглядом по нашим перепугано-напряжённым лицам. У меня сложилось впечатление, что Рыга больше нет с нами. Что, если это не он? Как-то слишком он спокоен. Я подошёл к Вере и встал с ней рядом, потому что его взгляд задержался на ней.

— Если хочешь защитить свою жену, ты должен вспомнить, иначе её ждёт неприятная участь, — вкрадчиво сказал Рыг, сорвав с земли соломинку.

— Рыг, миленький, что ты хочешь? Мы заплатим тебе много денег. Только выведи нас отсюда, умоляю, — вжимаясь в Миху, взмолилась Катя, прислушиваясь к звукам из чащи леса.

— Мне не нужны деньги, — усмехнулся шаман. — Это место не отпустит вас, пока вы будете лгать себе и другим. Это их пища. Вы кормите их. Они становятся сильнее.

— Да, что ты такое говоришь? — затрясла головой Катя. — Вера, Егор, а ну, давайте уже, разберитесь! Я устала от этого всего. Пожалуйста!

— А-а-а! — раздался вопль Джона из леса, и все вмиг повернулись на звук с ужасом на лицах.

— Рыг! — рявкнул я. — Помоги же! Что делать?!

— Я предупреждал, — ответил он, и в этот момент из лесной чащи прямо на нас нёсся Джон с лицом искажённым ужасом, а за ним неслось кое-что ещё.

А-ха-ха! Всё в сборе! — раздался скрипящий голос, облетевший нас эхом. Это была Оадзь, хотя возможно и одна из её дочерей.

Джон вылетел на поляну и шмякнулся по центру с торчащими во все стороны волосами.

— Что там?! — в панике спросила Катя, глядя на перекошенное страхом лицо Джона. Но тот промычал что-то невнятное в ответ, и схватил камень с земли, крепко, до белых костяшек, зажав его в руках в одной руке, а в другую схватил туристический нож с пояса.

— Готовы? — спросил Рыг.

— К чему?! — хором спросили мы, наблюдая за тем, как возвращается синий дым.

— Бежать и не останавливаться. Закройте разум. Не слушайте голос. Иначе, пропадёте, — ответил Рыг.

— Ясен пень! Куда?! — оглядываясь на сгущающийся вокруг туман, вопрошал Мишка.

— Это жесть, — глядя в камеру, сказал Лысый. — Их там целая туча.

— Очём ты?! — спросила Вера, неожиданно схватившись за мою руку.

— Какие-то волосатые твари скачут… о бля… надо валить! — заорал он, бросившись в нашу сторону.

— Следи за мной и веди остальных, — сказал Рыг, и внезапно начал уменьшаться в размере. Пространство начало искажаться, и вместо парня, появился большой чёрный ворон.

Он вспорхнул с земли и полетел вперёд.

— Да ты издеваешься! — рявкнул я, не упуская его из виду. Мне пришлось бежать, не глядя под ноги. — Все за мной, быстро!

— Егор, скажи, что это сон! Умоляю, разбуди меня! — держась за мою руку, плакала Вера.

— Помогай мне. Нельзя упустить шамана-ворона из вида. Он выведет нас! Я не могу смотреть вниз, выпалил я.

— Хорошо, — ответила Вера.

Мы бежали вниз по склону горы, а за нами мчался чёрный дым. Он злобно клокотал за нашими спинами. Земля под ногами дрожала, и я понимал, о каких тварях говорил Лысый. Мохнорылые горбачи присоединились к болотным ведьмам. Дрожь земли напрягала тем, что я помнил, как они вылезали из-под земли как кроты. А значит, в любой момент, мы можем провалиться в их засаду.

Я бежал, не спуская глаз с ворона и судорожно соображал, что можно предпринять. Дым заволакивал всё вокруг. И я, вспомнив нужное слово, что есть мочи заорал.

— Пейвальке! Солнечный луч! Помоги нам! — я надеялся, что это поможет. И не ошибся.

Дым разорвали плотные лучи солнца, и сердце моё заликовало. Казалось, что у меня выросли крылья от радости. Это работает!

– Не в этот раз, братик! – раздался зычный голос. – Ваше с отцом время подходит к концу! Получи! – после дикого, наполненного ненавистью вопля, воздух потяжелел и задрожал.

Чёрный дым стремительно начал сгущаться, превращаясь в живую смолу. Это биомасса вцепилась в лучи, поглощая их свет. Сердце моё упало от вида этого сражения. Чёрные кляксы вгрызались в лучи так, будто они были физическими. Они пытались вырваться, обжигать черноту, но та пуще прежнего цеплялась за них, потеряв прежний страх.

— Борись, Пейвальке! Умоляю! — заорал я.

— Заткнись! Настало наше время! — прорычала мне в ухо тьма.

— Сестра, выходи! — рокотом призывала чёрная дрянь. — Пора показать отцу, нашу силу!

Земля под нами начала дрожать с такой силой, что мы не могли держаться на ногах. Она начала расходиться в стороны, открывая горящие лавой трещины. Раскаленные реки, выплескиваясь наружу, выжигали всё вокруг. Воздух трещал. Мы бежали за вороном-шаманом, каким-то чудом минуя опасные участки.

Я молился всему что знал… и внезапно меня осенило. Подарок прабабки. Она говорила, что за мной придут, и я понял, что это оно и было. Вот именно это.

Неужели оно в плече? Как? Почему?

Я не знал ответа, но не было времени рассуждать. Я должен был убедиться в своих догадках. Рыг сказал про ключ, а прабабка про защиту. Но, не успел я подумать мысль до конца, как вдруг перед нами обвалилась земля, и мы едва успели остановиться на конце обрыва.

— Неку-у-уда бежать… — коварно прогудел вражий голос.

— Теперь ты наш-ш-ш, — прохрипел голос за спиной.

Обернувшись, мы увидели нечто уродливое, какое-то горбатое, лохматое существо с ярко-красными копытами. Жадными, светящимися глазами оно смотрело на нас из дыма. Тварь была с три метра ростом. Оно держало в руке золотой посох со светящимся красным камнем.

— Вот и всё, отец, — довольным голосом промолвил оно, и ударило посохом по земле с такой силой, что та вновь раскололась и из образовавшейся дыры, начали вылетать тени.

На наших глазах, началось затмение. Огромное солнце, что пыталось пробиться своим светом сквозь дым, теперь закрылось. Чудище начало хохотать, продолжая долбить своим посохом по земле, а я думал, что же нам теперь делать…

Выбор был небольшой. Но, тут сквозь дым появился ворон, и со всего разгону налетел на чудище. Нужно сказать, что это был достаточно большой ворон, которого можно было спутать с орлом. Это явно был не Рыг, потому что наш шаман-ворон, громко гаркнув над нашими перепуганными головами, показал направление пути. Мы бросились прочь от ревущего чудища от нападок ворона-защитника по краю пропасти следом за проводником. Бежали со всех ног, стараясь не упустить его из виду, но из-под земли, как кроты лезли проклятые мохначи. Они хватали нас за ноги своими когтистыми лапами, что многим из нас пришлось отбиваться в борьбе за право жить. В ход шли камни и ножи.

Почти обезумевшие, мы спустились к подножию горы, надеясь, что мохнорылые горбачи отстали. Надеялись, что их место на той горе, а внизу, им не место. Почему? Не знаю, нам нужно было верить в лучшее. И казалось, что наши догадки верны, и дым уже был не такой густой и живой. Просто шлейф с горы. Никаких намёков на продолжение ужаса, за исключением глухой тишины. Только крик ворона приводил нас в чувство реальности происходящего. Вера мертвой хваткой держалась за мою руку, как и я за её. Все были целы и это главное. Никто уже не задавал вопросов. Все хотели жить, и смотрели в оба.

Но, путь наш внезапно закончился тем, что мы упёрлись в отвесную скалу, рядом с которой стояло огромное сухое дерево. Ворон приземлился на его толстые безжизненные ветки, и громко каркнул, крутя головой.

— Мы не понимаем вороньего, Рыг, — сказал я, задрав голову вверх.

Ворон вновь каркнул, стукнув засохшее дерево клювом.

— Что он хочет? Дерево как-то поможет нам? Что мы должны сделать? — взволнованно прозвучал голос Веры. Она вся тряслась.

И-хи-хи, — послышались голоса вдалеке, и у меня волосы зашевелились на голове. Проклятые мохначи приближаются.

— Может, нам нужно залезть на дерево?! — оглядываясь назад, предположил Миха.

— Давайте попробуем! — слыша приближение тварей, закричала Катя, и бросилась карабкаться по толстому, гладкому стволу дерева.

И-хи-хи! Мы и-и-и-дём за вами-и-и! — приближалось злобное хихиканье.

Ворон вспорхнул с ветки, и начал отгонять Катю, что та упала на землю спиной. А потом обратно сел на ветку, вновь каркая, словно пеняя нам за тупость. Он шкрябал ветку лапой, стучал клювом, но мы ничего не поняли, потому что в ушах стоял звук приближавшихся тварей, а мы в тупике!

— Да иди ты на хер! — заорал Мишка, помогая Кате встать, и озираясь по сторонам, решал куда бежать.

— Егор, что нам делать?! — цепенея от ужаса, еле шевеля губами, вопрошала Вера.

— Туда! — завидев узкий проход, поросший тонкими кривыми деревцами у скалы.

— Уверен?! А вдруг застрянем?! — Миха смотрел на меня во все глаза.

— Ты точно застрянешь, — рявкнул Джон и побежал вперёд нас, — я не хочу умирать из-за твоей толстой задницы.

— Ах, ты! — махнул рукой Миха, и бросился следом в проход.

Твари приближались, их горящие, точно свечки глаза, уже было видно издалека, и мы ломанулись в проход. И в чём-то был прав Джон… Мишке было трудно проталкиваться, поэтому мы ему что есть мочи помогали.

— Мишенька, пожалуйста, быстрее! — толкая мужа вперёд, умоляла Катя.

— Джон, что там впереди? — спрашивал Миха, но в ответ тишина.

— Джон?! — рявкнула Катя.

— Либо он убежал без нас, либо там нас тоже ждут неприятности, — сказал Миха.

— Да всё равно! Быстрее! Я слышу их. Они близко, — толкая нас с Верой, возмущался Лысый. Он замыкал нашу цепочку.

— Тут тоннель, — сказал Мишка.

— Что? — почти хором переспросил мы.

— Пещера, тоннель, — повторил Миха.

— Твою мать! Нас точно сожрут! — занервничал Лысый.

— Успокойся, никто нас не сожрёт! — осадил его я, протискиваясь через особо узкий промежуток. И наконец, сам увидел, о чём говорил Миха. Они с Катей уже начали спускаться вниз. Их голоса отдавались эхом.

Это был реальный тоннель. Со ступеньками, ведущими вниз. Стоит ли сейчас задаваться вопросом, как и кто это сделал? Странное дело. Но не более странное, чем твари за нашими спинами.

Назад пути нет. Только вниз.

Глава 12

Куда ведёт этот путь, никто не имел понятия. Но, голоса тварей исчезли. Не хочу гадать по какой причине, потому что варианта было всего два, и оба мне не нравились. Это место для них что-то вроде порога, который нельзя переступать. Возможно, оно было священным или недоступным для них. И мы вроде как в безопасности… относительно. Ведь хоть это подземелье возможно и не населено чудищами, то вариант умереть от голода, холода и жажды, никуда не исчезает. В этом варианте, мы должны найти выход.

А второй вариант, что тут есть что-то более страшное, что даже эти твари не решились спускаться за нами. Этот вариант мне очень не нравился и тревожил. Возможно, они просто пошли в обход? Но зачем? Значит, второй вариант наиболее вероятен. Я хотел верить в первый, но последние события совсем выбили из моей головы позитивное мышление. Тревожило меня ещё и то, что Рыг пропал. Он так и остался сидеть на том дереве.

А точно ли это был он? Я уже ни в чём не уверен. И Джон пропал. Мы звали его, но никакого намёка на его присутствие не было. Я не знал что думать.

— Может, он ушёл вперёд? — предположила Вера, разминая световую палочку.

— Ага, побежал! Друг называется, — сердито буркнул Миха, подсвечивая путь фонариком-динамо.

— Господи, — прошептала Катя, — куда ведут эти ступеньки?

— И кто их сделал? — задавалась вопросом Вера.

— Может, не стоит туда идти? — серьёзно спросил Миха, посмотрев на меня.

— Предлагаешь вернуться назад? — без иронии спросил я, понимая, что нам выпал непредсказуемый путь. Ступеньки, вытесанные в горе, ведущие в подземелье, были крутыми и бесконечными.

Миха фыркнул в ответ. Впервые, я увидел своего большого и сильного друга на грани. Он готов был расплакаться, то оглядываясь назад к входу в подземелье, то светя фонариком вперёд.

— Я не удивлюсь, если Джон просто покатился вниз по этим ступенькам. Ведь как бежал вперёд… — нарушил повисшую тишину Лысый.

— Не нагнетай, — отозвалась Катя.

— Думаешь, что он так быстро убежал, не дождавшись нас? Сильно сомневаюсь. Если мы найдём его живым, то нужно будет тащить этого идиота. Предлагаю проверить снаряжение, пока есть время, — сняв рюкзак, Лысый сел на ступеньку.

— Никто не хочет поговорить о том, что… — начала Катя.

— Нет, — остановила её Вера, — и так достаточно без слов. Мы все это видели, что тут говорить. Давайте сохраним адекватность. Господи, как же я хочу домой, — проверяя рюкзак, простонала она.

— Адекватность? — усмехнулся Лысый, и все повернули к нему измученные, грязные лица. — Я просто… — он пожал плечами, и не стал продолжать.

— А ну-ка, давайте проверим, — сказал Миха, подняв со ступеньки камешек, приложив палец к губам.

Все замолчали. Он бросил камень, и мы прислушивались, как долго он будет падать вниз.

— М-да… это чертовски длинный путь, — хмыкнул я, ощущая, как к горлу подкатил приступ тошноты от волнения, а может, и от голода.

— Пожалуйста, скажи, что всё будет хорошо, — прижимаясь к Михе, тихо сказала Катя, и тот её ласково начал успокаивать, поглаживая по волосам, хотя у самого всё было написано на лице.

Никто не знал, что нас ждёт впереди.

Я посмотрел на Веру, желая так же обнять и успокоить. Несмотря на всю ситуацию, я хотел быть рядом, дать понять, что я тот, кто защитит её. Но, Вера вела себя отстранённо. Наше короткое сближение во время побега от тварей и землетрясения, вселило надежду в сердце, что я нужен ей. Дурак ли я думать о таких вещах сейчас? Но, я думал.

Мне противно думать о себе, ведь все хотят вернуться к своей привычной жизни. А мне некуда возвращаться, если там не будет того, ради чего я приехал сюда. Выжить, чтобы с комфортом сдохнуть в одиночестве? Я конченый эгоист? Нет… не-е-ет! Я просто хочу простого человеческого счастья, и я его получу! Что-то привело меня сюда, значит, не всё так просто.

— Верочка, помнишь, ты говорила, что помнишь сказку про болотную тварь, которую рассказывал Рыг? — оживился я.

— Да, а что? — она удивлённо подняла на меня глаза.

— Как там звали вторую сестру болотной старухи?

— Вагахке. Она живёт… в горе, в подземелье… — у Веры расширились глаза от ужаса.

— Ты хочешь сказать, что мы идём в гости к другой старухе? — горько усмехнулся Лысый.

— Как раз, и нет. Она уже не под землёй. Та здоровенная лохматая тварь с копытами, и есть вторая сестра. Подумайте сами, если это её владения, то нас бы уже не было в живых, — соображал я, пока все внимательно слушали.

— К чему ты ведёшь? — спросил Миха.

— Да, откуда такая уверенность? — спросила Вера.

— Не знаю, но помню из рассказа, что они очень обижены на своего отца за проклятья, что сделали из них чудищ. А вы видели, что солнце затмилось? — продолжал я, сам не зная к чему веду. Но какая-то мысль крутилась в голове, точно ответ, который я ещё не понял до конца.

— Егор, это сказка, понимаешь? Нельзя строить план, от которого зависит наша жизнь на основе выдумки, — сказала Вера, резко застегнув рюкзак.

— Хера себе сказка! — возмутилась Катя, и её голос разлетелся эхом.

— Тише… — в один голос шикнули Миха с Лысым.

— Слишком много совпадений, не находишь? Я жить хочу, так что если Князь говорит, что эти твари связаны с мифологией, то стоит крепко задуматься и вспомнить всё, чем можно их одолеть, — сказал Миха, и Вера покачала головой, будто мы дураки.

— Ты единственная, кто знает эти сказки, — развернувшись к Вере, требовательно указала Катя.

— Я их еле помню, — фыркнула Вера в ответ.

— Жаль, что с нами нет Рыга. Где же он сейчас? — посетовал Лысый.

И-хи-хи! — раздалось сверху, и все резко замолчали, переглянувшись полными ужаса глазами.

Миха сжал в руке нож, а Лысый направил камеру объективом вверх, внимательно всматриваясь в изображение.

— Их там нет, — прошептал он еле слышно.

— Идёмте вниз. Наверх нам путь отрезан. Будьте готовы ко всему, держите оружие наготове, — имея в виду походные ножи, сказал я, и друзья молча кивнули в ответ.

Накинув рюкзаки, мы медленно и осторожно спускались вниз. Я шёл впереди, освещая путь фонарём. Спуск, казалось, не имел конца. Ступенька за ступенькой, мы шагали очень долго. Мне уже начало мерещиться, что мы шагаем на месте, как на эскалаторе. Я решил посмотреть на часы, проверить, сколько времени мы идём, и обнаружил странную вещь. Часы мои показывали искажённые цифры. Может, поломались?

— Проверьте время на часах, — тихо попросил я, и в ответ донеслось удивлённое хмыканье.

Каждый обнаружил на электронных часах такую же херню, как у меня. Только у Лысого были классические часы. Он посмотрел на нас, молча показав руку. Стрелки на циферблате двигались в разные стороны.

— Какого хера? — изумился он.

— Похоже, что мы в аномальной зоне, — сделал вывод Миха.

— Я устала, — простонала Катя и села на ступеньку. — Мы идём и идём, а эти чёртовы ступеньки, никак не заканчиваются.

— Согласен. Давайте привал. За нами вроде не гонятся, так что имеем право на передышку, — сказал Миха, достав из рюкзака протеиновый батончик, и разделил с женой.

Так же поступили и все остальные.

— О, моя любовь, — Катя достала влажные салфетки и начала обтираться. — Как же хорошо, как они пахнут, — с лёгким безумием в глазах прошептала она.

— Да… когда вернусь, пойду в баню, чтобы смыть с себя этот смрад, — мечтательно сказал Лысый.

Слова о возвращении, зажгли огонь надежды в глазах нашей бедовой компании. Я же, хотел только добраться до плеча. Оно страшно болело, но я всё время не подавал виду. В какие-то моменты забывал о нём, будто боль это уже моё стабильное состояние. Но, в момент привала, оно ярко напомнило о себе.

— Ты как? — вдруг спросила Вера. — Вид у тебя очень… плохой.

— Плечо, — хмыкнул я, — очень хреново.

— Давай посмотрю, — она придвинулась ко мне, и я не стал возражать. Я хотел спать. Резко. Жутко.

Вера разрезала повязку и замерла, оттопырив руки.

— Егор…

— Что?

— Твоя рука… она… я не знаю…

— Что там? — надо мной склонился Лысый. — Твою же мать… Князь, тут какая-то херня.

Я открыл глаза с большим усилием, медленно, как во сне повернул голову и увидел, что моё плечо чёрное. Нет, это был не некроз. Это было что-то очень странное. Моя рука каменела. Блестящий чёрный камень с гранями как у кристаллов, покрывал кожу.

Стало тяжело дышать.

Я ковырнул плечо ножом, что все охнули. Оно реально каменное…

Я стал обрывать ткань рукава, пытаясь увидеть, насколько далеко зашло это окаменение. Почти до локтя.

— Что это? — осматривая меня, прошептала Вера.

— Ты здесь доктор, — нависая над Верой, сказала Катя.

— Ты дура? Я педиатр, — возмутилась Вера.

— Князь, ты как? — спросил Лысый.

— Не знаю, — честно ответил я, глядя на своё плечо.

Окаменение узором шло по руке. Оно было живое, хоть и твёрдое. У локтя двигался узор, который обещал не останавливаться на достигнутом.

Чёрный камень… так вот, чего они хотели…

Я и есть ЧЕРНЫЙ КАМЕНЬ!

От этой мысли я застонал вслух.

— Что такое, Егор? — встревожилась Вера.

— Ничего. Всё хорошо, — выдохнул я.

— Это, по-твоему, хорошо? — изумилась она. — Я не знаю. Я сейчас что-то придумаю, — она судорожно начала копаться в рюкзаке дрожащими руками, но я её остановил.

— Вера, не надо. Аптечка не поможет.

— А что? Что тогда поможет? У тебя вон, какая штука! Я… — она впадала в истерику.

— Вера, я тебя люблю. Всё хорошо, — сказал я.

— Ты дурак, да? — из её глаз брызнули слёзы. — Какое хорошо?

— Я почти всё понял. Я ключ, — тихо и спокойно ответил я, хотя и не был спокойным внутри. Я горел. Мои мысли метались в поисках ответа в попытке сложить паззл в ясную картину.

— О чём ты? Какой ключ? — недоумевала она, стирая слёзы со щёк.

— Так Рыг сказал накануне. А сейчас я понял, что он имел в виду. Наверное, моя рука что-то значит для этого места, — ответил я, ощущая, как губы невольно растягиваются в улыбке. Наверное, я выглядел безумцем в этом бесконечном коридоре, в свете фонарей, в компании измученных друзей.

— Точно-точно… — прошептал Лысый, — ты же ещё в гостинице что-то про плечо говорил.

— Так ты знал?! — рявкнула Катя над моей головой.

— Тихо ты. Ничего я не знал. И ничего у него не было. Я свидетель. Ему было плохо, вот и всё, — огрызнулся Лысый.

— Что же ты молчал? Мог бы, и предупредить, — не унималась Катя.

— О чём? Вот скажи, о чём я мог предупредить, а? Может о том, как охерел мой друг, когда увидел свою жену с Джоном? О том, как он страдает? А может о том, что пытался нас всех собрать как раньше, чтобы мы не забывали друг друга? О том, что готов вывернуться ради своей жены наизнанку? Я знал, что Князь будет делать всё ради своей цели, но не знал, что всё так плохо. Никто не знал. Так что, помолчи, хорошо? — высказался Лысый на одном дыхании, что даже я взбодрился от его речи.

Катя отодвинулась к противоположной стене с обиженным видом. И я её не виню. Она права. Ведь я промолчал столько раз, когда мог сказать и предупредить эти события. Поверили бы они мне тогда или сочли наркоманом? Скорее последнее. А теперь что? А теперь вот.

Я посмотрел на Веру, которая опустила глаза. Она молча сотрясалась от слёз. А я больше всего боялся таких моментов, когда она плакала. Я всегда старался сделать всё возможное, чтобы она улыбалась.

— Вер, я ещё живой, не надо так рано меня оплакивать, — дотянувшись к её щеке нормальной рукой, осторожно стёр слезу. — Всё будет хорошо.

— Угу, — шмыгнула носом она. — Я и не собиралась. Откуда у тебя столько уверенности? — она посмотрела мне в глаза, что у меня перехватило дыхание.

— Зачем так жестоко? — прошептал Лысый, качая головой.

— Не лезь, — шепнул ему Миха.

— Вера, скажи, ты ещё меня любишь? — спросил я, ощущая, как в ожидании её ответа сжимается сердце в груди. Мозг паниковал, мол, зачем такое спрашивать?! Но, мне это нужно. Я должен знать.

— Вот выберемся отсюда, тогда и узнаешь, — вздохнула она, после длинной паузы, не глядя на меня. Она рылась в рюкзаке, хотя я понимал, что она ничего не ищет, а просто уходит от вопроса.

Одно радовало, если уж не ответила решительно — нет, то это уже надежда. Мне много не надо. Уже не надо. Я хочу, чтобы всё это закончилось, и мы вернулись в свою квартиру с котом. Хочу вернуть всё как раньше… но, я понимаю, что прежней жизни уже не будет.

Глядя на свою руку, понимание это безжалостно бьёт по голове. Если я умру здесь, то про меня забудут, если, конечно, выживут. Я эгоист, если хочу быть нужным? Даже сейчас, в этом странном месте, я думаю об этом.

Джон исчез. Рад ли я этому? Скорее да, чем нет. Я не желал ему смерти, но хотел, чтобы он исчез с моей дороги навсегда. А теперь, рискую и сам исчезнуть. Какова ирония, ха-ха.

В повисшей тишине я погрузился в свои мысли, как вдруг снизу раздался непонятный треск, от которого все всполошились. Вера от неожиданности выронила светящуюся палочку, и та покатилась по ступенькам вниз в непроглядную тьму. Замерев, мы напряжённо всматривались вниз и прислушивались к звукам.

Кажется, сердце застучало в горле, когда световую палочку кто-то поднял с пола, там, внизу. Этот некто, покрутил ею в воздухе, а затем она погасла. Снизу подул холодный воздух, который буквально колол кожу.

— Кто-о-о таки-и-и-е? — прогудел безликий голос.

— Попали… — прошептал Миха.

— А ты кто? — спросил я, уже стоя на ногах. Сам не помню, как поднялся, но уже находился в боевой позе, готовый к обороне. Адреналин хреначил по венам, накатывая волнами.

— Уходи-и-и-те про-о-чь… — прошипел голос в ответ.

— Не можем. У нас только один путь, и ты стоишь на нём, — ответил я, ощущая, как активно начала припекать моя каменная рука. Мигом, взглянув на неё, увидел, что под чёрным камнем пробегают языки пламени. Они сплетались в узоры, словно ручейки в большую реку, и образовывали яркие символы, напоминающие руны.

— Ты можешь остаться… остальные про-о-чь! — после недолгой паузы, прозвучал зычный голос из глубины подземелья.

— Нет, так не пойдёт. Мы идём все вместе, нравится тебе это или нет! — сказал я, ощущая, что жар захватил меня с такой силой, что я уже готов плеваться огненными шарами.

— Как сме-еш-шь ты мне перечить? — гневно прозвучал голос, и до нашего слуха донеслось движение по ступенькам, будто что-то скользит с характерным звенящим звуком.

В темноте показались два больших зелёных светящихся глаза, что прищурившись, грозно смотрели на нас.

— Как вош-ш-ли вы сюда, грязные души? — шумно втягивая воздух, произнесло нечто.

— Кто ты? — спросил я, не думая отвечать на его вопросы. Какая уже разница, если назад мы точно не вернёмся. Хотя и об этом я тоже не думал. Я был одновременно потрясён, и в то же время в моей голове было пусто.

— Хранитель этого свящ-щ-щенного места, — выдохнуло нечто так, что у нас волосы назад полетели.

— Покажись! — потребовал я.

— Как пожелаеш-ш-шь, — вкрадчиво ответил он, а затем раздался громкий звук, словно металлическим кнутом ударили по каменным стенам.

От этого звука страшной болью загудело в ушах, что мы закрыли их руками, корчась на ступеньках. Отовсюду посыпались белые искры, что ослепляли глаза.

— Ещё хоче-ш-шь идти дальш-ш-ше? — прошипел хранитель, дыша своей змеиной мордой в моё лицо.

Это была большая змеиная голова в чёрном капюшоне. Чешуя светилась серебром. Он был здоровенный, полностью заслоняя собой проход.

— Там наверху, хотят получить чёрный камень. Он у меня, видишь? — змей внимательно взглянул на мою руку, что я вытянул вперёд. — Нам нужно пройти здесь. Если ты хранитель, то вряд ли желаешь, чтобы болотные ведьмы захватили власть на Сейдозере. Они уже по солнцу жахнули кляксами чёрными! — выпалил я.

— Х-м, и куда же ты хоче-ш-шь уйти? — вкрадчиво спросил змей-хранитель.

— В безопасное место. Помоги нам. Я чувствую, что ты хороший, — ощущая себя Иванушкой из сказки, сказал я, надеясь на чудо. А какие были варианты? У меня мозг с чудовищной силой перебирал варианты, и в итоге оцепенел в ожидании решения извне. Друзья так вообще замерли, как статуи не дыша, что мне показалось, что тут кроме меня и змея никого нет.

— Убежать хоче-ш-шь? От себя не убежиш-ш-шь… ты меченый. Знаеш-ш-шь же, что ты ключ и надееш-шь-ся избежать участи своей. Я вижу тебя насквозь. Хоче-ш-шь спасти друзей?

— Хочу, — мгновенно ответил я.

— Я покажу тебе дорогу, но после того, как ты откроеш-ш-шь замок, за которым скрыты другие хранители, — пристально глядя своими гипнотизирующими глазами сказал змей.

— И где этот замок? — осторожно спросил я.

— Иди за мной, — сказал он, щёлкнув хвостом по стенам, что от них вновь полетели белые искры, освещая нам путь.

— Идёмте, — сказал я друзьям, что стояли как вкопанные. Пришлось толкнуть Миху с Катей, чтобы они пришли в себя. Лысый был бодрее, но не менее охреневший. Вера же молча взяла рюкзак и шла за змеем вместе со мной.

Оказалось, что мы немного не дошли до конца ступенек, дальше начинался подземный лабиринт. И, я даже не знаю, на счастье или на беду нам повстречался этот змей, но сами мы бы вряд ли нашли правильную дорогу. Здесь были десятки ходов. А может и сотни. Выйдя из одного тоннеля, мы попадали в широкий зал, полный светящихся камней, что освещали всё те же десятки других входов в неизвестном направлении, и так несколько раз. Пока не дошли до тупика. Это был такой же большой подземный зал, но только с одним входом и выходом.

— Исполниш-ш-шь мою волю, я покажу вам путь на белый свет. Приступай! — щёлкнув по стенам хвостом, высекая искры, прошипел змей-хранитель.

— Что нужно делать? Где замок? — глядя на стены спросил я.

— Это твоя задача. Ищ-щ-щи… — промолвил он, и скрылся в единственном проходе, оставив нас в кромешной тьме.

Глава 13

Можно сказать, мы оказались в полной заднице. Самая первая история учит людей правилу — не доверяй змеям. Но разве у нас был выбор? Огромная змеюка скрылась из виду, оставив нас там, откуда мы уже точно не выберемся. Точно ли змей дал нам честное задание или обманул? Зачем уполз?

— Егор, ну! — прошипела Вера, ударившись об меня в темноте.

— Сейчас, — я достал фонарь, и начал осматриваться. Ощупывал стены, пытаясь понять, где же здесь замок.

— Слушай, а может, не стоит выпускать этих его друзей хранителей? — тихо спросил Миха. — Я просто думаю, что это не лучшая идея. Что-то тут не так. Чего их заперли-то и кто?

— Вот-вот, я тоже так думаю. Нечисто тут что-то. Сейчас выпустим и потом пожалеем, — подтвердила мысли мужа Катя.

— Вы нормальные вообще? А если он всё слышит? — прошептал Лысый, указав на единственный проход, куда уполз змей.

— У вас есть другие предложения? — подсветив на них фонарём, спросил я, и друзья ничего не ответили, поджав губы.

— Если твоя рука ключ, то ней и води по стене, — подсказала Вера, — возможно, замок как-то проявится под ней.

— Дельный совет, моя хорошая, — иронично похвалил жену я, хотя так и делал, но ничего не происходило. Рука моя перестала пылать жаром, и это усложняло задачу. Я представлял, что должно было быть что-то вроде подсветки на нужном месте, но мой так называемый ключ вообще ни на что не реагировал.

— Ну, что ты возишься, Егор? — причитала Катя, оглядываясь на тоннель и трясясь от страха.

— Не мешай ему. Никто понятия не имеет, как выглядит то, что нужно найти, — огрызнулся Миха.

— Никто понятия не имеет, как Егор стал ключом и почему? — сказал Лысый как бы невзначай, что его слова вынудили меня развернуться к нему, бросив поиски замка.

— Что ты имеешь в виду?

— Сам подумай. Ты же вокруг вопроса ходишь, не заглядывая в его суть. Я слышал, что говорил вам на поляне Рыг, когда мы траву ели, после тучи чёрной. Вы какие-то особенные, — сказал он, указав на меня и Веру.

— Не надо меня сюда приплетать, — фыркнула она.

— Вот именно твоё нежелание признать этот факт, тормозит весь прогресс. Шаман спрашивал, помнишь ли ты своё детство? Ты же саами, Верочка. В этой земле течёт кровь твоих предков. Прислушайся к подсказкам. Не будь такой глухой. Иначе мы все умрём здесь, — окинув взглядом большую пещеру, спокойно произнёс Лысый, хотя глаза его всё же выдавали страх.

Вера, было, хотела ему что-то ответить, но передумала. Глянула на Лысого как-то психованно, мол, это не его дело. Но лысый тоже ответил взглядом, утверждающим, что она не права. И я с ним согласен. От нас, от разгадки странных фактов, зависят наши жизни. Секретам здесь нет места.

— Я так и не поняла, чего хотел ворон, и почему сбросил меня с того дерева? — задумчиво сказала Катя.

— Видимо мы настолько тупые, что не понимаем вороньего языка, — пожал плечами Лысый, — но, возможно, нам нужно было взять с него ветки.

— Для чего? — спросил Миха.

— Может, они волшебные, — предположил Лысый, пожав плечами.

— Ребят, кажется, я что-то нашёл, — позвал я друзей, ощущая вибрацию под рукой. — Помогите мне.

В стене была полукруглая выемка, длинной с полтора-два метра, под которую можно было просунуть пальцы. Я схватился за неё, упираясь одной ногой в стену. Миха с Лысым начали по очереди помогать, пытаясь сдвинуть эту, как мне казалось заслонку. И я не ошибся. Всего немного она сдвинулась, и оттуда пробилось свечение. Лучи огненного, почти красного света, падали на противоположную стену и пол.

— Отлично! Ещё немного… — кряхтя, тянул я на себя каменную заслонку, что начала крошиться в руках, точно стекло.

От такой неожиданности, мы отскочили назад, наблюдая за происходящим. Казалось, что своими руками мы открыли портал в новый мир. Свечение, пробивающееся сквозь растущие по стене трещины, с каждой секундой усиливалось, заполняя пещеру кровавым светом.

— Это портал в ад… — перекрестившись, сказал Миха, не отрывая взгляда от разрушающейся стены.

— Что-о-о вы наде-е-лали?! — раздался грозный голос из тоннеля за спиной. Было слышно, что змей несётся сюда с бешеной скоростью, как вагон метро.

Через несколько секунд после его вопля, в проходе показалась разъярённая морда, что яростно сверкала глазами, точно стробоскоп. Змей раскрыл пасть и зашипел, собираясь кольцами и поднимаясь вверх к потолку пещеры.

— Ты… — прошипел он. — Ты всё испортил! — змей ударил хвостом об пол, кинувшись в мою сторону, явно желая проглотить. Он со всего маху долбанулся мордой в каменный пол, громко зарычав.

Не знаю, каким чудом, но, я успел отпрыгнуть в сторону, захватив за собой оцепеневшего от ужаса Мишку.

— Что не так-то?! — заорал я. — Всё как ты хотел! Замок сломан! Я выполнил уговор!

Змей потряс головой, а затем плавно развернулся и пристально поглядел на меня.

— Знал, что людям здесь не место. От вас одни беды-ы-ы!!! Это не замок ты сломал, а разлом во владения Вагакхе открыл!

— Так нужно было предупредить! Откуда нам было знать-то?! — я надеялся, что змей смилостивится над нами, и мы как-то порешаем эту проблему, но, по его морде было понятно, что никаких поблажек нам не будет.

— Вам никогда не видать белого света… — вкрадчиво сказал он, плавно качаясь в воздухе.

— И тебе, змеюга! — неожиданно прозвучал голос Джона, а за ним раздались несколько оглушающих выстрелов.

Несколько пуль вошло прямо в лоб, и одна точно в глаз змея. Змеиный хвост хаотично начал размахивать во все стороны, лупя по стенам с такой силой, что попади кто из нас под удар и осталось бы мокрое место. Башка змея рухнула на пол, вывалив толстый длинный язык наружу. Кровь, сочившаяся из раны, текла ручейком к нашим ногам.

— Ты что натворил?! — первое, что спросил я. Меня от чего-то совсем не удивляло возвращение Джона, а шокировала смерть змея. Единственного чудища, которое знало выход отсюда, и притом хранителя, которого боялись мохнатые твари.

— Как что?! Я спас ваши задницы! — заорал он, потрясая пистолетом в руке.

— Ты где был?! — как безумная, вопрошала Катя бледными губами, сгребая в охапку мужа, пытаясь помочь ему встать с земли, подальше от змеиной крови, что начала подозрительно шипеть и дымиться.

— Долгая история, — он потёр переносицу, окинув нас, как мне показалось хитрым взглядом. Что-то в нём было не так.

— Откуда пистолет? — сделав пару шагов к Вере, закрыл её собой, подсознательно ощущая угрозу.

— Ты бы хоть сказал спасибо, Егор. Но нет, ты как всегда, во всём ищешь подвох, — скрипучим голосом ответил Джон, размахивая пистолетом. Вообще, его руки двигались довольно хаотично, и стойка какая-то кривая, поломанная.

Может, я и вправду, слишком придирчив? Была мысль, что от падения с тех ступенек, он выглядит таким перекошенным, но тут же подумалось о том, что после таких ушибов вряд ли выжить.

— Где ты был всё это время? — я продолжал задавать вопросы, заметив, что за его спиной что-то есть. Какая-то тень.

— Князь… — еле слышно произнёс Лысый. В голосе его звучало предупреждение.

Лысый стоял у противоположной стены. Нас разделяло тело змея. Мельком взглянув на друга, увидел, как он смотрит на Джона тяжёлым взглядом.

— Идите за мной. Я покажу вам выход, — сказал Джон, подманивая к себе рукой.

Лысый стоял не двигаясь, и бросив взгляд на меня, еле заметно, отрицательно покачал головой. Катя же с Михой, хотели двинуться вперёд, но я их остановил жестом руки.

— Что не так? — возмутилась Катя, отпихнув мою руку.

Поглощённая эмоциями, она ничего не заметила того, что заметили мы с Лысым.

— Егор, я хочу уйти отсюда, — простонала Вера за моей спиной, но я лишь сильнее отгородил её от возможности пойти за Джоном.

— Стой здесь, — сказал я, нащупывая в кармане нож. Это всё, что у меня было из оружия. Ну, и ещё камни, здоровые такие булыжники, что отвалились от стен.

— Какого хрена ты раскомандовался? — толкнув меня в спину, возмутилась Вера. — Пропусти меня, немедленно!

— Князь, слышишь, что она сказала? Отойди, — виляя пистолетом в руке, процедил Джон.

— Да в чём дело, Егор? Что с тобой не так?! — взревела Вера, пытаясь обойти меня, но я крепко схватил её за руку.

— Стой здесь, — процедил я, сжимая в другой руке нож, и мысленно пытаясь просчитать все возможные варианты грядущей схватки.

— Ты больной! Отпусти немедленно! — начала истерить Вера, вырываясь от меня.

— А ну-ка отпусти её, — пригрозил мне Миха, схватив меня за плечо.

— Посмотри внимательно и ты увидишь сам, — тихо сказал я, кивнув на Джона.

Катя с Михой хмуро, прищурив глаза, обратили свои взгляды в его сторону.

— Я не могу долго ждать, — сделав шаг назад, уходя в тень от разгоравшегося свечения из бывшей стены, сказал Джон.

Я даже не мог посмотреть, что происходит за нашими спинами в это время. Что мы сломали в стене, куда открыли дверь, что так сильно взбесился почти дружески настроенный змей. Но, зато я прекрасно видел, как вытягиваются в изумлении хмурые лица Кати и Миши.

— Джон, у тебя кто-то за спиной! — закричала Катя, тыча рукой вперёд.

— Где? Здесь ничего нет, — ответил он, — идёмте же, скорее!

— Может, показалось, — прошептал Миха, но Лысый, опередил наши мысли, метнув камень в Джона, выбив из его рук пистолет.

Тот заревел скрипучим голосом и побежал на него, полностью открыв нашим глазам жуткую картину. Позади него была огромная паукоподобная тварь, что всадив в его тело свои лапы, управляла ним, как марионеткой из-за спины. Голова твари на длинной шее присосалась к затылку Джона.

Катя завизжала от ужаса, и голова твари оторвавшись от затылка Джона тоже истошно заорала в ответ корявым ртом. У неё не было глаз, поэтому она вновь присосалась к голове нашего друга, и тот включился, словно робот. Будто лампочки в глазах загорелись.

— Зря вы не пошли по-хорошему! Теперь всё будет, как я люблю, а-ха-ха-ха! — говорила тварь ртом Джона.

Лысый отбежал в другой край пещеры, от твари его отделяла огромная туша мёртвого змея. Мы же оказались к ней ближе, и моей надеждой был вариант схватить упавший пистолет. Но он был далеко. Я не мог бросить Веру. Отступи я от неё, так тварь сразу прыгнет либо в мою, либо в её сторону. Выход был только один — идти в лобовую атаку.

— Что, Катенька, я тебе уже не нравлюсь? — потешалась тварь, играя телом Джона как куклой, криво танцуя и гримасничая.

— Прекрати его мучить. Сразись со мной сама, если хватит смелости не скрываться за спиной человека! — крикнул я, крепко сжимая нож в руке.

— Ой, как же ты мне надоел, — фыркнуло чудище. — Я ведь всё-всё знаю-ю-ю, — захихикала тварь. — Память, самое вкусное. Столько интересного. Не так ли, Вера? Может, расскажешь своему защитнику, как мы с тобой веселились, а? А-ха-ха! Узнает правду, сразу геройство как дым рассеется.

— Заткнись! — заорал я, ощущая, как жаром обдало от её слов. Да, она зацепила меня этими словами, но от этого я не изменил своих намерений.

— Бедный мальчик Егорка. Никто его не любит, сиротинушка. Я тебя пригрею. Ты теперь полезен. А они предатели! Посмотри на своих друзей, ведь они все всё знали, и молчали. Разве тебе не больно? Разве ты хочешь защищать тех, кто всадил тебе нож в спину? Я сделала тебе одолжение, лишив жизни это тело. Теперь уж он не будет тебе мешать. Экая я помощница! А ты, помоги мне. Я хочу её глаза, такие голубые, как небо, — промолвила тварь голосом Джона.

— Егор, это не правда. Оно специально так говорит, чтобы рассорить нас и убить, — судорожно схватив меня за плечо, сказала Вера.

— Да что ты говоришь, моя милая, а-ха-ха, — рассмеялось чудище, — ты воняешь ложью! Мерзкая потаскуха! Тебе же так нравилось в ту ночь со мной, когда твой муженёк обрывал телефонными звонками. Но, мы их не слышали, потому что были заняты. Не надо строить из себя ангела, я знаю какова ты на самом деле.

— Это не правда! — вцепляясь ногтями в мои плечи, закричала Вера.

— Ха, ещё какая, правда! И ты, и Катерина, вы обе не достойны жизни. Вы воняете ложью, пропитаны чужим семенем, но пустые, как мёртвая земля, — прохрипело чудище, шагнув вперёд.

— Не подходи, а не то… — прошипел я сквозь зубы.

— Что ты мне сделаешь? Ты беспомощный, никому не нужный, никем не любимый кусок мяса, — коварно прогудел настоящий голос твари.

— Всё, что смогу, — ответил я, ощущая, как гнев на все эти слова затмевает разум. Не помня себя от ярости, бросился вперёд, сиганув на то, что осталось от Джона.

Крепко схватившись за его тело, бил монстра за его спиной ножом в слизкие паучьи лапы. Как вдруг, голова твари отцепилась от его затылка, и с воплем: «ам»!, едва не откусила мне лицо.

— Такой же упрямый, как и отец! Нужно учиться на ошибках старших! — рявкнула тварь.

Я упал на спину, и едва успел увернуться от удара острой паучьей конечностью, что с хрустом вонзилась возле моей головы в землю.

— Не люблю возиться с едой, но чего не сделаешь, ради удачной охоты! — рявкнула она, хищно бросив взгляд на Веру.

Я не мог допустить, чтобы она пострадала. Схватился за ноги Джона, потому что своих ног от удара я сейчас не чувствовал. Тварь надвигалась на мою жену, что в ужасе сжалась в комок. Чудище пыталась отбросить меня в сторону, но я не сдавался.

— Лысый! Миха! — рявкнул я во всё горло, видя, что они оторопели и неподвижно наблюдают за происходящим.

— А-а-а! Получи! — с диким криком подбежала Катя и вонзила нож в шею твари, что та мгновенно отвалилась от затылка Джона, истошно завизжав.

Раздался выстрел, а за ним ещё два. Позади чудища, стоял Лысый с пистолетом в руках. Тварь бросила тело несчастного Джона и прыгнула на потолок. Я отползал в сторону, ощущая, что к ногам возвращается сила.

Лысый, задрав голову, целился в ползающую по своду пещеры слепую мразь. Красное свечение усиливалось, заливая собой пространство огромной пещеры. Стало очень жарко. Оглянувшись на сломанную стену, стало ясно, что нужно срочно бежать отсюда! Из-под неё что-то пыталось вырваться, с каждым мгновением всё сильнее накаляясь. Стена трескалась, обещая разразиться взрывом. Разломы поползли по всем стенам, к потолку, обрушая куски камня на пол.

— Нужно срочно уходить! — кое-как поднявшись на ноги, хромая, я подошёл к Вере и потряс её за плечи. Она была в шоковом состоянии. Схватил её за руки и поднял с пола. Заорал друзьям, которые от пыли и дыма уже, наверное, ничего не видели вокруг: сюда!!!

Я видел тоннель, тащил за собой оцепеневшую жену, орал во всё горло друзьям.

— Мы оставим его здесь?! — внезапно очнулась Вера, когда мы проходили мимо тела Джона.

— Он мертв! — рявкнул я, одёрнув тормознувшую жену.

— Князь! — орал Лысый, которого я не видел из-за дыма и пыли, и едва слышал из-за грохота трещащей по швам пещеры.

— Сюда! Сюда! — что есть мочи орал я и размахивал свободной рукой, надеясь, что так они меня заметят.

— Это неправильно! — выпалила Вера, пытаясь тянуть меня к телу Джона, что я так разозлился на неё, схватил и забросил на плечо, быстро передвигаясь к выходу.

Мы еле успели забежать в единственный проход. Катя с Михой и Лысый, едва не погибли под огромным куском потолка, что в последний момент упал над проходом, плотно закрыв его. Задыхаясь от пыли, мы валялись в полной темноте, пытаясь нащупать свои конечности, в попытке убедиться, что всё на месте.

— И что дальше? — простонал Мишка. — Мы в полной темноте, хрен знает, на какой глубине, чёрт знает, в каком лабиринте.

— Не ссы, — прокряхтел Лысый. — Мне нужно только нащупать, надеюсь…

— Что? — спросил Мишка.

— Камера. Она должна быть где-то здесь. Надеюсь, не разбилась, — шаря в темноте, ответил Лысый.

— Ты серьёзно? — изумился Миха. — Хочешь сказать, что вместо того, чтобы спасать свою задницу, ты спасал камеру?!

— Вообще-то, там куча важного материала, — пробурчал Лысый, продолжая слепые поиски в темноте, — лучше бы помогли мне.

— Ты псих, — засмеялся я, лежа на спине, кашляя от пыли и дыма.

— Нет, Князь, я гений, — важно пробормотал Лысый, — я ведь снимал всё, ты же знаешь. В том числе и весь путь. Всё проходы. Весь лабиринт, по которому вёл нас змей.

— Вот чёрт! Ты реально гений! — воскликнул Миха, присоединившись к слепым поискам.

Туда же присоединились и все остальные, ползая по полу как слепые котята, наконец, нащупав вожделенный предмет, в глухом тёмном пространстве, послышались счастливые вздохи. Камера работала.

— Я думаю, нам нужно вернуться назад. Наверх, — сказал я.

— И найти Рыга, — добавил Лысый.

— Замочим всех на своём пути, — нарочито уверенным голосом сказал Миха, — ради возвращения на белый свет, я готов встретиться с мохнорылыми. Они мне уж не так страшны, как эти подземные чудища.

— А вы что думаете? — спросил я у девчонок, что молчали как рыбы.

— Я хочу наверх, — устало, но твердо ответилаКатя.

— Мне всё равно, — тихо сказала Вера.

— Зато мне нет, — сказал я, ощущая, как заныло сердце. Моя хорошая девочка оплакивает Джона. — Мы должны выбраться отсюда. Точка!

— Твои слова, да богу в уши, — прошептала Катя.

Мы двинулись в путь за нашим Лысым навигатором. Костя оказался очень преданным своему гаджету, и как Рембо, носил в потайных карманах запасные батареи для камеры. Гениальный человек, благодаря которому, в груди каждого из нас горела надежда выбраться отсюда.

Добравшись до пещерного зала со светящимися камнями, сердце забилось от радости. Мы на верном пути. Но, перед нами было несколько десятков ходов, и нужно было правильно вычислить, который из них наш. Пока Лысый смотрел в камеру, считая входы, друзья присели отдохнуть. При свете камней, Катя обнаружила у Мишки рваную рану на предплечье, и заботилась о муже как могла. То есть, открывала куски ткани от своей одежды, стараясь её закрыть. Хорошо, хоть рюкзаки мы не снимали, и даже то, что от них осталось, давало надежду на выживание. Я порылся у себя, и нашёл там бинт и противомикробную мазь. Катя с благодарностью забрала их у меня из рук, и принялась всё переделывать.

Я посмотрел на отстранённо сидящую Веру, и решил, что стоит поговорить. Я должен ей сказать, что мне всё равно, что там было, касательно слов твари. Правда это или нет, уже не имеет смысла. Единственное чего я хочу, так это чтобы мы живые выбрались отсюда. Несмотря на все слова твари, я от чего-то видел в своей жене чистоту. Не могла она так со мной поступить. Это была явная ложь и провокация от чудища, хоть и внутри меня звучало подозрение, я не желал об этом больше думать.

Только я присел рядом с Верой, как из одного прохода повеяло могильным холодом. А затем раздалось протяжное: У-у-у!

Друзья вскочили на ноги, оглядываясь по сторонам. Но, тут же из другого прохода донеслось уже знакомое многоголосое гигиканье, фырканье, истошное покрикивание. Сюда мчали мохнорылые.

— Лысый, ты нашёл наш проход?! — спросил я.

— Не знаю, — нервно ответил он, — кажется вот этот, — он указал вперёд трясущейся рукой, и мы, бросились бежать от приближающихся голосов горбатых мохначей.

Глава 14

Сердце стучало в горле. Я тащил за руку Веру, что вяло плелась за мной по тесному коридору ступенек.

— Ты совсем охерела? — пыхтя, выдавил из себя, обливаясь потом. Она попыталась выдернуть свою руку из моей ладони, но я только крепче её сжал.

— Я не просила меня спасать. Отпусти руку! — прошипела Вера, и меня пробрал злобный смех. Даже сейчас, она умудрялась показывать свою скорбь, от которой меня всего коробило.

— Время думать о жизни. Его больше нет, остались мы. И мы должны выжить, — тяжело дыша, сказал я, ожидая ответной реакции жены, но, её рука обмякла как тряпка в моей ладони.

Невыносимо душно и трудно было проталкиваться по этому проходу. Чем дальше мы поднимались, тем было жарче. Из раскалённых стен с тихим шипением вырывался пар. Мы промахнулись в неизвестность.

— Слышите? Они орут за нашими спинами… — взволнованно прозвучал голос Мишки.

Я слышал, но думал, что это мне кажется. И когда я обернулся, то увидел, как внизу горят их жадные глаза.

— И-хи-хи! — эхом доносилось до нас. — Мы и-и-и-дём! — весело покрикивали они, скрежетая когтями по каменным ступеням. Даже было слышно, как они бьются своими тучными телами, что звучали как пустые бочки.

Что есть сил, мы ринулись вперёд. Рука жены крепче обхватила мою ладонь.

— Опа! Скорее! Тут есть что-то, — запыхавшись, вымолвил Лысый, нырнув за угол, и я так обрадовался, что мы добежали до новой развилки.

Страшно умирать в тесной темноте, пожираемый волосатыми уродами.

Мы пулей вылетели из узкого коридора, в светящуюся пещеру, завидев Лысого, что уже тащил булыжник двумя руками. Я понял его задумку, и мигом бросился помогать, отпустив руку жены. Булыжников здесь было много, и мы могли отбиваться от мохнорылых достаточно долго.

— Хватайте! Не стойте! — рявкнул я, Кате с Михой, что пытался отдышаться после ступенчатого марафона.

Сбрасывая булыжники в ступенчатый коридор, до нас доносились визги этих существ, что переходили в грозное рычание. Некоторые камни застревали, но и это было хорошо. Нужно было закрыть проход, как можно скорее. Хотя я понимал, что выползти они могут из любого другого среди десятков ходов в этой пещере. Набросав кучу камней так, что мы буквально забили ними проход, на секунду отлегло и показалось, что мы в безопасности. Но где там! Всего мгновение, и эти твари начали биться об камни, пытаясь прорваться. Мы хватали булыжники и что есть мочи, хреначили по их лапам, что проскальзывали в щели. Твари истошно визжали. Мы тоже орали в ужасе, что подымал волосы дыбом. Наконец, они заткнулись, перестав ломиться вперёд. Не спуская глаз с прохода, мы рухнули на пол с трясущимися руками и ногами от изнеможения.

— Думаешь, они ушли, — прошептал Лысый, едва дыша.

— Нет, они пойдут к другому коридору. Нам нужно уходить сейчас же, — ответил я, утираясь от заливавшего глаза пота.

— В какой проход пойдём? — спросил Миха.

— Уже нет разницы. Пусть нам повезёт, — ответил я и, взяв за руку Веру, что как безвольная тряпичная кукла, волочилась за мной, двинулся вперёд.

— Возьмите булыжники, на всякий случай, — сказал Лысый, прихватив добрый камень в руку.

Мы шли вверх, а ощущение было, будто спускаемся вниз. Было слишком легко. Этот проход оказался очень широким, что тут спокойно поместился бы целый вагон поезда. Было очень тихо, а ступеньки странно звенели при каждом шаге. Будто мы по ксилофону шагаем. Это напрягало, потому что выдавало нас. Не просто же они так звучат. Явно, чтобы было понятно, что кто-то идёт. Каждый шаг, заставлял нервно сглатывать, в ожидании, что сейчас появится очередной монстр.

— Может, вернёмся и пойдем по другому пути? Чувствую, что заведёт нас эта дорога в крепкие неприятности, — прошептал Миха.

— Ты шутишь? Я не вернусь туда, — прошипела Катя.

— Так, заткнитесь, — быстро шикнул Лысый, явно прислушиваясь к чему-то. Мы тоже напрягли уши.

И действительно, до слуха донеслось тихое, едва уловимое пение. Будто где-то поют колыбельную.

У меня внезапно потемнело в глазах. Рука начала болеть и стремительно каменеть до кончиков пальцев. В темноте было видно огненное свечение вен под сверкающим чёрным камнем.

— Возвращайся домой блудный сын, мама тебя ждёт. В колыбель праотцов… будет добрый пир. Ты забрал за собой… нашу надежду на мир. Возвращайся скорей… — донеслось чётко до моего слуха, будто мне шептали песню прямо на ухо.

— Вы слышите это? — шёпотом спросил я.

— Что именно? — спросил Лысый.

— Песня о сыне, — ответил я.

— Хм, нет, слов я не слышу, только мурлыканье музыкальное, — сказал Лысый.

— Я вообще ничего не слышу, — буркнул Мишка.

— Так что? Идём? — спросил у меня Лысый.

— Ну, а что ещё ты предлагаешь? — изумился я, будто у нас были другие варианты.

— Давайте снимем обувь, — предложила Катя, — чтобы наши шаги было не слышно.

— Хорошая мысль, — шепнул Лысый.

Шагая по звенящим ступенькам босыми, мы были максимально тихими. Продвигаясь вперёд, с каждым шагом становилось светлее, а песня всё тише. Добравшись до самого верха, мы оказались у обрыва на подобии балкона. Глазам открылось широкое и свежее пространство, что напоминало городскую площадь, выложенную большими плитами песочного цвета. Вдалеке виднелись строения, напоминавшие дома. В центре площади стояли три огненных фонтана, из которых струился голубой огонь. Он двигался как вода, но выдавали его языки пламени, поднимающиеся вверх от струй стекающих вниз. С так называемого балкона, вниз вели ступеньки, покрытые снегом. Откуда здесь снег, если мы под землёй? Неужели выбрались? Хотелось надеяться, даже не смотря на эти странные фонтаны.

Тут было тихо. Слишком тихо.

Осмотревшись, мы обулись и осторожно спустились вниз. Миха наклонился, и зачерпнул ладонью горсть снега.

— Невероятно… — прошептал он, и приложил комок снега к пересохшим, растрескавшимся губам.

— Не надо, вдруг он ядовит, — тихо сказала Катя, но видимо жажда была сильнее, и Миха всё же лизнул его, глядя жене в глаза.

— Всё хорошо. Это просто снег, — ответил он, закинув комок в рот, рассасывая его как конфету.

Я воздержался, хоть и меня мучила жажда. Больше меня интересовал источник снега. Задрав голову вверх, обнаружил ледяной потолок, что плотно сросся с нависающей горой и составлял единое целое. Мы находились под ледяным покровом, из которого исходил свет. Разглядеть, что же было над ним, то есть сквозь него, было невозможно из-за морозного узора.

Странно, что здесь никого нет. Слишком подозрительно. Осмотрев огненные фонтаны, из которых струились голубые языки пламени, стало ясно, что это место строили для чего-то особенного. Возможно, это был когда-то настоящий город. Фонтаны были из белоснежного камня с изящной обработкой, большим количеством мелких деталей, узоров и надписей на неизвестном языке.

Возвращайся… узнай… — вновь донеслись до слуха тихие, едва уловимые слова из колыбельного мотива.

Загадочное тихое место влекло меня изучить здесь всё, что успею. Оно мне казалось таким знакомым, будто из сна. Я обошёл вокруг одного из фонтанов, зачем-то решив коснуться рукой белого камня.

И тут меня накрыло.

Буквы начали складываться в слова песней. Как заворожённый, я наблюдал, как голубое пламя проникает в мою руку, сплетается с жёлтым огнём и шепчет о прошлом.

Тысячи образов проносились в моём сознании, показывая, каким красивым было когда-то это место. Это был величественный город, который уничтожила чёрная зависть. Злые колдуны в золотых масках наслали на жителей проклятье, превратив их в отвратительных зверолюдей. В этом городе было что-то важное, чем они хотели завладеть, но так и не смогли, потому что не нашли. Это был яркий кристалл, необыкновенной чистоты и великой мощи.

Чёрные колдуны прибыли из другого измерения, чтобы открыть дорогу своему безжалостному, жадному, ненасытному, всепоглощающему хозяину. Его образ передавался крайне омерзительно и жутко. Нечто уродливое, тучное, как чёрная, постоянно трансформирующаяся живая жижа с бесконечным количеством движущихся острых зубов как у бензопилы. Оно пожирало всё на своём пути, и ему всегда было мало, а тот самый кристалл мог удовлетворить его голод.

И когда чёрные колдуны пробрались в город, то так и не смогли получить то, зачем явились. Они получили мощный отпор от хранителей кристалла. Когда их хозяин почувствовал, что его слуги проигрывают и не принесут ему желаемого, то он решился сам ворваться в священный город. Здесь была страшная битва, оставившая свои следы повсюду. Тот же самый отпечаток Куйвы, один из тех последствий бойни. Хранители создали ловушку, и заперли пришельца из другого измерения в тюрьму. Им пришлось пожертвовать собой во имя спасения земли от неминуемой гибели. Они создали ключ, раскололи его на тысячи осколков и раздали другим хранителям на земле.

В каждой стране есть сакральные места, тщательно охраняемые от вмешательства тёмных сил. И все эти хранители, с виду обычные люди, внутренне несут важную службу, являясь носителями частей ключа. Но и это ещё не всё, как показали образы, что хранители должны быть чисты в своих намерениях, не поддаваться соблазнам и похоти. Иначе, они светятся как лампочки для тёмных слуг на карте мира. И они их находят, собирая по осколкам части раздробленного ключа тысячи лет.

Каков шанс, что я тот самый недостающий паззл?

Мне подсказал фонтан, что я последний. Получи они мой осколок, то всё… Я должен сберечь его. Не дать им завладеть.

Мне показали всё. Весь мой род. Моих родителей, что так же являлись носителями осколков. И теперь я понял, как они погибли. И о чём предупреждала прабабка. Нас всех всегда преследовали. Выжидали удобного часа. Заманивали в ловушки. И вот, я — последний осколок. Тот самый чёрный камень, которого так желают заполучить чёрные колдуны в золотых масках. А в масках потому, что у них лиц нет. Они тоже из другого мира, который очень давно разрушили, принявшись за другие, бесконечно паразитируя на них, перескакивая из измерения в измерение. Пока их тут не встретили наши люди, умеющие дать отпор. Человечество оказалось для них сюрпризом. Ещё ни одна раса так долго и яростно не сопротивлялась их вторжению.

Синее пламя второго фонтана рассказало о храбрости и силе духа предков, давно сгинувших в борьбе с этим древним злом. Они приняли решение, держать его здесь и ни при каких условиях не выпускать, даже если бы оно сбежало за тридевять измерений. Нельзя было допустить гибели невинных народов, где бы они ни находились. Эта планета, это место, стало вечной тюрьмой для чужеродной сущности.

И когда битва закончилась, а тюрьма захлопнулась, прошли тысячи лет, прежде чем произошла та самая сказочная история, что подтолкнула к активации недостающих ключей. Те самые дочери Солнца, из мести решили возродить монстра, чтобы он поглотил их отца. Тупорылые ведьмы не понимали, что они сгинут вместе со всем живым на планете. Месть и злость, затмили их разум. Они уже давно мертвы и нет у них шанса вернуть ту жизнь, о которой ещё недавно мечтали.

Во всех этих образах я видел так много, и даже Веру. Её отец тоже был носителем-хранителем. Он погиб. Поэтому её мать уехала подальше из этого места и вышла замуж за москвича. Она была обычной женщиной, но вот Веру всё время тянуло сюда. Она так часто говорила об этом, а я не придавал значения. Вот, что значит забвение. Я так напрягся, пытаясь найти ответ, есть ли в ней осколок ключа, получил странный ответ, в виде образа, белого голубя. Я видел, как её рука касается ледяной стены, а потом возникает белый ослепляющие свет.

У третьего фонтана я начал приходить в себя. Даже не понял, как я оказался возле него. Всё происходило само собой. Мои мысли вернули из прошлого в настоящее. В голове буквально загружалась карта местности, каждый алтарь, замок, вход и выход. Инструкция, что нужно сделать и с чем смешать, куда воткнуть и как положить. Меня трясло от избытка информации, казалось, мозг не выдержит и лопнет.

— Егор, ты чего? — вернул меня в реальность Лысый, что схватил меня за плечо и слегка потряс.

Связь с фонтаном мгновенно оборвалась. Из носа у меня текла горячая кровь, капая на белый снег.

— Я теперь всё знаю… — прошептал я, предвосхищая вопросы Лысого, что удивлённо уставился на меня.

В голове звенело от наплыва образов, что лавиной обрушились на моё сознание. Понимание происходящего вселяло уверенность в своих силах. Внутри закипал праведный гнев за всё случившееся с этим городом, его жителями, моими родными. И ещё больше от того кипела внутри кровь, что ждёт мир, если грёбанные ведьмы смогут отомкнуть замок, где дремлет та чёрная сущность.

Я всю жизнь чувствовал себя отщепенцем, из страха остаться одному стремился заслужить “звание“ в обществе. Я никогда не был частью того, к чему пытался дотянуться. Чувствовал себя особенным, но в самом кривом смысле. А теперь, я нашёл ответ, кем я был на самом деле и почему меня жизнь так часто била под дых.

Ключ, то есть его осколки, что носили в себе мои предки, не был совершенно буквальным. Он передавался отчасти духовно, и отчасти физически, сохраняясь в крови по родовой линии хранителей из поколения в поколение. Но, мой случай, оказался крайним. Окаменение руки было плохим признаком, как я понял из образов. Такое случалось при условии, если кровь хранителя пропитывалась ненавистью, страхом, отчаяньем и другими губительными чувствами и эмоциями.

Как раз мой случай, чтоб его…

Таких как я легко использовать. Мы материализуем ключ, который можно в буквальном смысле отобрать. Из представленных образов, мне запомнился мужчина с каменным сердцем. Колдуны в золотых масках вырвали его. То есть, попадись мне на пути эти хмыри, то они сразу же примутся за мою руку. Оторвут не глядя.

Хрен им.

— Что знаешь? — спросил Лысый, ёжась от холода.

И я вкратце описал ему то, что увидел. Смешно, что пройдя такой трудный путь, сталкиваясь с противоестественным и потусторонним, мой друг косился на меня с недоверием. Мол, конечно, ты избранный, ага, удачи.

Да я и не претендовал на признание. Напротив, сейчас я понял, что испытывал Рыг, принимая родовую ношу. Хранители-носители частей ключа, должны вести буквально монашеский образ жизни, не зависеть от материальных благ и страстей. А я жил как последний мудак в моральном плане, не зная, как жёстко подставлялся, сигналя в темноте потусторонним тварям, мол, придите и сожрите меня на закуску, после того, как возьмёте недостающий осколок ключа. Ворона пыталась предупредить, а я ничего не понял. А как понять, если вообще не в теме всей движухи? Спасибо, что ноги довели меня до этих фонтанов, и я всё увидел, хотя сам до сих пор до конца не верил в реальность происходящего.

Я подошёл к Вере, что с отрешённым взглядом сидела на ступеньке, глядя на свои исцарапанные ладони. Лицо её осунулось, выделяя острые скулы на и так худеньком лице. Бледная, покрытая царапинами и ссадинами кожа с синеватыми кругами под глазами, заставляла меня волноваться. Присев рядом, осторожно обнял за плечи, опасаясь, что она оттолкнет меня. Но, она сидела не двигаясь.

— Вер, а ты знаешь, кем был твой отец? — не совсем удачно начал я разговор, но уже не отмотать назад момент.

— К чему такие вопросы? — раздражённо прозвучал её голос.

— Я… — набрав воздуха в грудь, решался сказать ей, — видишь, тот необычный фонтан?

Она бросила в ту сторону бледный взгляд и слабо кивнула головой.

— И что? — хмыкнула она.

— Возможно, если коснешься его, то узнаешь правду, как я. Они показали мне многое, что невозможно передать словами.

— Кто они?

Вера с недоверием посмотрела на меня, мол, что за чушь ты несёшь, придурок. В её глазах царила вселенская усталость и печаль.

— У нас немного времени. Прошу, попробуй. Я думаю, это многое прояснит и поможет выжить.

Я выжидающе глядел на неё, мысленно умоляя последовать совету. Ведь лучше один раз увидеть, чем слушать мой рассказ.

Она встала и пошла вниз к огненным фонтанам. Остановившись, с недоверием бросила на меня взгляд, но всё же решилась дотронуться. Глаза её наполнились слезами, губы затряслись. Я испугался, что ей больно, что фонтан действует на неё не так как на меня. Бросился вниз, скорее отняв её руки от белого камня.

— Что такое? Больно?! — осматривая её, вопрошал я.

— Нет, — сипло ответила она, утирая слёзы, — это… просто…

— Ты видела?

— Угу, — всхлипнула она. — Это невероятно…

— Понимаю. Я тоже до сих пор поверить не могу, — прошептал я, гладя её по голове, обнимая содрогающееся всхлипами тело жены.

Друзья смотрели на нас с большим вниманием, по всей видимости, ожидая объяснений.

— Егор, я… у меня… — заикаясь от всхлипов, пыталась сказать Вера, подняв на меня заплаканное лицо с ясными глазами.

— Что? — ощущая, что волнение взрывает мне мозг, вопрошал, стараясь сдерживать эмоции.

— Я беременна.

Мгновение мы смотрели друг на друга так, будто этот кадр нашей жизни поставили на паузу, чтобы получше рассмотреть образующиеся эмоции на лице.

Неужели от Джона… — пронеслась первая мысль в голове, больно кольнув сердце.

— Я поняла, — мрачно сказала Вера, отодвинулись от меня.

— Что? Подожди.

— У тебя на лбу всё написано, — обиженно фыркнула она, и пошла за рюкзаком к ступенькам.

— Это мой ребёнок?

Я шёл за ней, понимая, насколько неуместен мой вопрос. Но, я должен знать.

— Спроси у фонтана, — дерзко ответила она, не оборачиваясь ко мне.

— Вера! — рявкнул я, развернув её за плечо к себе лицом.

— Это. Мой. Ребенок. — с каменным выражением лица процедила она. Столько ненависти в её взгляде я не видел никогда. Глаза её искрились ледяными молниями. Отшвырнув мою руку в сторону, она, развернувшись, пошла вперёд.

— Куда ты? — рявкнул я, ощущая как стремительно утекает то просветление, что недавно озаряло душу.

Она не ответила.

— Верочка?! — спохватилась Катя. — Подожди. Постой!

— Ну ты и дебил, — сказал Лысый, торопливо зашагав вслед за моей женой.

Согласен. Я… не знаю, что сказать. Ребёнок. И радостно, и горько… если не мой.

— Ну, чего стоишь? Догоняй! — громко прошипел над ухом Миха, толкнув меня в спину.

— Куда вы все прётесь?! — взревел я, ощущая, как меня захватывает гнев.

Огонь в фонтанах ярко полыхнул с характерным гулким звуком. Он единственный, кто отреагировал на мои слова. Все без оглядки шли вперёд.

Самое время сейчас проявить всё, о чём предупреждал огонь. Злость из меня лезет наружу, она клокочет и бурлит. Меня раздирает от несправедливости! Я в бешенстве!

А может, пусть уходят эти предатели?! Скатертью дорога! — сжимая кулаки, я глубоко дышал, пытаясь взять себя в руки.

Нет, так нельзя. Нужно их догнать! — перебивала другая мысль.

Ты им не нужен. Никогда не был нужен. Вообще никому. Ты просто инструмент. Винтик. Осколок… — убеждал внутренний голос.

А если это мой ребёнок? Нельзя чтобы Вера пострадала. Я должен контролировать себя, иначе, всему конец. Нельзя поддаваться страстям.

Я, было, собрался с мыслями и хотел пойти вслед за женой и друзьями, как вдруг получил удар в спину, что едва не сбил меня с ног. Обернувшись, обнаружил на запорошенном снегом каменном полу здоровенного ворона. Он лежал на спине, распахнув одно крыло и вяло шевеля скрюченными лапами.

— Рыг, ты ли это? — спохватился я, осторожно взяв птицу в руки.

Ворон каркнул в ответ, сверкнув глазами.

— Эй! Тут Рыг по ходу вернулся! — взволнованно окликнул я друзей, и те остановились, оглянувшись на меня.

Ворон выглядел неважно. Изрядно потрёпанный и явно со сломанным крылом. По пути к нам ему прилично досталось. Я осторожно положил его возле огненного фонтана, думая, что делать, как помочь?

— Отойди, — сказала Вера и присела на корточки, осматривая ворона.

— Ты педиатр, а не орнитолог, — вырвалось у меня от её неприкрытой грубости в голосе.

— Ну, тогда действуй сам! — всплеснула руками жена и упёрлась в меня злым взглядом.

— Вер, не слушай его, — встав рядом, обняла её за плечи Катя, бросив на меня осуждающий взгляд.

— А это точно Рыг? — спросил Лысый, заглядывая через спины женщин на ворона.

— Это мы узнаем позже… а сейчас не мешай, — копошась пальцами в чёрных перьях, ответила Вера.

— Если это он, то я очень рад, — сказал Лысый, и ворон, будто отвечая ему, каркнул.

— Ох! — Вера отпрыгнула назад, резко одёрнув руки от птицы.

— Ё-моё… — прошептал Миха, сбрасывая с себя куртку.

На наших глазах началось превращение ворона обратно в шамана. Перья испарялись как дым, тело искажалось, увеличивалось. Особенно жутко выглядело превращение вороньей головы в человеческую. Вороний клюв на лице парня исчез в последнюю очередь. Когда трансформация была завершена, он слабо застонал. Миха приподнял его, укутав голое тело в свою куртку.

Друзья начали копаться в рюкзаках, пытаясь найти хоть какую одежду. Кто что нарыл, то и надели на парня. Футболки, лосины, носки.

— Они знают… — еле слышно прокряхтел Рыг бледными губами, — они идут…

— Сюда? Здесь безопасно? — спросил я, ощущая ледяное покалывание в затылке.

Он приоткрыл один глаз, и отрицательно покачал головой. Ответ неясен. Сюда или не сюда, безопасно или нет?

— Они идут за тобой. Ты должен найти волшебный ларец. Там лежит золотая маска. Она покажет тебе, где находится дверь в усыпальницу предков, — тихо сказал Рыг, распахнув оба глаза.

— Маска чёрных колдунов? — уточнил я.

— Угу, — кивнул Рыг. — С её помощью, видно все слои реальности. Всё, что скрыто от человеческого глаза и не только.

Шаман всё больше приходил в себя, и всё лучше выглядел, относительно того, в каком хреновом состоянии он был совсем недавно. Он приподнялся на локти, и посмотрел на огненный фонтан.

— Священный огонь. Я верил, что он не иссяк, — с радостью в голосе прошептал Рыг, и подполз к фонтану.

— Может, тебе помочь? — потянулся к нему руками Лысый, но шаман остановил его, отрицательно замотав головой.

— Я сам. Благодарю, — прильнув к белому камню, он осторожно зачерпнул рукой стекающий ручеёк огня, и приложил к губам. Его лицо приняло блаженный вид.

Через минуту, он уже бодро стоял на ногах, вызывая в наших умах много вопросов.

— Он исцеляет? Можно мне? — спросил Миха, указав на раненную руку, и Рыг одобрительно кивнул в ответ.

— А мне? — спросил я, указав на свою окаменевшую руку.

— Нет, — покачал головой шаман, — это не поможет.

— Ты меня огорчаешь. Что же мне делать?

— Ты знаешь. Зачем спрашиваешь? — прищурился он.

Конечно, я всё знаю. Понятно, но не понято. Экспресс курс истории предков ещё распаковывается в моей голове.

— Ты знаешь, где мы? И почему здесь так светло, как днём? — спросил его Лысый.

— Мы под Сейдозером, — ответил Рыг.

— Что, прям реально? Тогда почему там лёд, а не вода? Сейчас же лето, — удивлённо задрав брови, переспросил Лысый.

— Мы в отражении, так сказать в зеркале. Нет разницы, какое время года в реальном мире. Нечистые не видят нас здесь, но это ненадолго, — вздохнул он.

— Что это значит, ненадолго? — уточнил я.

— То и значит, что сейчас они ищут способы прорваться сюда… за тобой. А ты ещё не готов.

— К чему не готов?

— В тебе кипит злость. Ты светишь им, влечёшь. Кто-то убил змея-хранителя, и теперь без него оборона этого места будет недолгой. Синяя тень и её сестра собрали армию, и будут атаковать, чтобы достать тебя и добраться до замка, что отопрёт дверь вечному мраку.

— Я знаю. Видел образы от источника, — кивнув на фонтан, ответил я.

— Змея убил Джон под управлением паукообразной твари, — сказал Лысый.

— Только что-то он не очень-то добрый был, этот змей. Рассвирепел, когда мы стену разрушили. Хотя он сам приказал Егору найти и отпереть замок, где якобы другие змеи-хранители. Он обещал помочь, а как увидел дыру в стене, то сказал, что нам не выбраться отсюда никогда, — дополнил Миха.

Лицо у Рыга вытянулось и помрачнело.

— И что с той стеной? Вы видели?

— Она светилась красным светом, трескалась и в итоге взорвалась, засыпав проход, — сказал Лысый.

— Это очень плохо. Барьеры нарушены. Нужно уходить, сейчас же. Найти маску, и добраться до усыпальницы предков. Вагахке и Оадзь настроены решительно, и не перед чем не остановятся в своей мести. Особенно старшая, она особенно опасна и знает весь подземный мир, все ходы и выходы, — сказал Рыг.

— Конечно, знаю! Ведь это моё царство! — раздался зычный голос за спиной, вибрируя в тихом пространстве.

На том самом балконе стояла высокая рогатая баба, покрытая густой косматой шерстью, с выпученными злыми глазами, козлиными ногами, обвешенная золотыми цепями и с мощным посохом в руках.

— Вагахке, — выдохнул Рыг. — Бегите! Я задержу её!

— А ты смотрю, выучил моё имя, — расхохоталась она, — так пусть оно навечно застынет на твоих губах, вонючий нойда!

Раздался громкий удар посохом, от которого под ногами задрожала земля.

Рыг поклонился священному огню, и вошёл в него.

— Великие предки, призываю вас на защиту! Священный огонь Великой матери Земли, помоги! Защити! Кав-рай, покровитель шаманов, взываю к тебе! Рухтнас, защитник саамов, взываю к тебе! — пронзительно звучал его голос, и я увидел, как высоко и широко вспыхнуло пламя, образуя щит против монстра.

Вагахке рассвирепела, пытаясь пробиться, но только обжигалась и дымилась её шерсть.

— Я вырву твою печёнку, поганый нойда! Повешу на твоих же кишках за ноги! — орала бывшая дочь Солнца, терпя неудачу, пятясь назад ко входу.

— Тебе здесь не место, проклятая! Убирайся! — голос Рыга звучал хором, что пробирало до мозга костей. Этот хор был наполнен тысячей могучих голосов.

— Ты пожалеешь, — Вагахке злобно шипела, забиваясь обратно в тоннель.

Глава 15

Забыв о прежних переживаниях, я всецело был поглощён поисками волшебного ларца. Рыг ментально и буквально пинал меня, заставляя думать, ведь, по его мнению, все знания сокрыты в моём подсознании. И он был прав, но у меня дырявая память, которая помнила только всякую хрень. Напрягая извилины, я усердно думал, пока мы быстро передвигались под ледяным небом астрального Сейдозера.

Рыг впитал в себя часть священного огня, и мы шли под защитным куполом. Но, он предупредил, что это ненадолго, и как только купол начнёт уменьшаться, то время у нас будет критически мало.

— Ну же, Егор! Давай! — требовал Миха, наблюдая за тем, как над нашими головами, по бокам скалы, над синим куполом защитного пламени, роятся толпы мохнорылых, что выжидающе сверкают глазами, когда защита ослабнет.

Хозяйки их не было видно. Видать пошла лечить свой подгоревший зад.

— По-о-р-р-рочная девка! — гавкали они сверху, бесконечно гогоча. — Смер-р-рть в утр-ро-о-бе!

— Не слушай их, — сказал я Вере, видя, как она сжалась, ссутулилась, закрывая руками живот.

Она затравленно посмотрела на меня, и внезапно расплакалась.

— Я больше не могу, — простонала она. — Почему я здесь? За что?

— Мы выберемся. Обещаю тебе. Всё будет хорошо, — осторожно коснувшись её плеча, промолвил я, и Вера уткнулась лбом в мою грудь, сотрясаясь в рыданиях.

— Всё будет хорошо… прости меня, моя хорошая, прости… — искренне шептал я жене, прижимая к себе самое дорогое в жизни, ощущая, как с моего сознания спадает завеса обиды и ревности. Я ни на мгновение не переставал её любить.

— Егор. Время, — сухо напомнил о Рыг.

— Туда, — указал я рукой вперёд, — вон за тот поворот, к треугольному зданию.

— Так это же пирамида, — тихо сказала Вера. — Может там усыпальница предков? Я видела похожий образ у огненного фонтана.

— Вот сейчас и узнаем, — прошептал я, поцеловав жену в макушку.

Приближаясь к желанному месту, пространство начало искажаться. Воздух рябил, как шипящий экран старого телевизора.

— Что происходит? — я оглянулся на Рыга.

— Ябме-акка, — голосом, будто нам конец, промолвил шаман.

— Что? — ощущая, как стынет в жилах кровь, обнимал Веру.

— Мать мёртвых, — прошептал Рыг с неприкрытым ужасом в глазах.

— Мы на границе Нымьп-алмма.

— Где?

— Другой мир. Ямье мырра… мы на пороге царства мёртвых, — прошептал он.

— Сделай что-нибудь, прошу, — жалобно пискнула Катя, вжимаясь в мужа от страха.

Пространство вокруг полностью поглотила давящая, шипящая завеса. Казалось, что она желает нас растворить, и единственное, что её останавливает, так это купол священного огня. Стоило только понадеяться на его защиту, как вдруг сквозь синее пламя в наше пространство начал проникать шипящий силуэт руки.

— Не двигайтесь. Не сопротивляйтесь. Это бесполезно, — каменным голосом сказал Рыг, безотрывно следя стеклянным взглядом за потусторонней рукой.

Мы замерли, наблюдая за тем, что будет дальше.

Потусторонняя рука просунулась по локоть внутрь нашего круга и, указав на меня указательным пальцем, поманила к себе.

— Что мне делать? — прошептал я.

— Иди. Это мать мёртвых. Ей нельзя противостоять. Просто невозможно, — ответил Рыг, глядя на её руку немигающим взглядом.

— Что ей надо?

— Не заставляй её ждать, — повернув ко мне голову, рявкнул Рыг. — Не гневи богиню. Если зовёт, значит иди.

Делать нечего. Мать мёртвых значит. Ага. Сейчас, скажу ей: «Здравствуйте, я Егор. Видели, какая у меня рука? Я типа избранный, не убивайте, пожалуйста, отпустите с миром. Фу-у-ух».

Из шипящего пространства рука изменила жест, развернув ладонь в пригласительном виде. Мол, типа, давай, хватайся дружок, не бойся. Так мило, что я сейчас обоссусь. Не скрою, как мне страшно сейчас. Сделав шаг вперёд на негнущихся ногах, я повернул окаменевшую шею, чтобы посмотреть на Веру. Она наблюдала за происходящим стеклянным взглядом.

Рука требовательно взмахнула ладонью в воздухе, мол, ты охренел, так заставлять меня ждать?!

Иду, богиня. Мать мёртвых.

Соприкоснувшись с её рукой, я понял, что жизнь — это самый ценный дар на свете. Жаль, что понимаешь это только тогда, когда смерть дышит тебе в лицо. Меня пронзило таким колючим, пронзительным холодом, а затем полностью втянуло в глухое, пустое пространство.

Я не понимал, жив я или мёртв. Есть у меня глаза или нет. Вижу я или эта тьма и есть конец.

— Ты ищешь золотую маску? — внезапно раздался в этом вакууме низкий трехуровневый голос. Он звучал зычно, будто одновременно в унисон говорило три собеседника.

— Да, — ответил я, но слышал свой голос со стороны, как чужой.

— Молодец. Я могу помочь, если ты достанешь у Вагахке мой перстень. Она украла его у меня, и я хочу его вернуть. Согласен?

— Да.

— Расслабься, несчастный, — насмешливо фыркнула богиня, — не разочаровывай меня. Не люблю пуганных.

— Хорошо.

— Перстень мне подарил Пейве. Это дорогой подарок. Ты его ни с чем не спутаешь. Светит как солнце. Принеси мне его, и я подарю тебе золотую маску. Запомни это место. Я буду ждать здесь.

— Зачем вы мне помогаете? — решился задать вопрос.

— А что мне планы этих никчёмных дур, если моё царство рухнет из-за их невежества? Это не входит в мои планы. Мне нужно стабильное мироздание, без перекосов. Не люблю, когда смещаются идеальные пропорции. Ступай, и верни мне моё. А не то мы встретимся с тобой, и мне придётся заглянуть тебе в глаза. Вряд ли тебе это понравится.

Этот разговор, казалось, длился вечность. Я не видел Ябме-акку, только бесконечную, всепоглощающую тьму. И очень этому рад, ведь один только голос её, звучал смертельной музыкой.

Меня вернули на место. Глухое пространство зашипело и выпустило обратно туда, откуда я пришёл. Тело возвращало чувствительность таким же шипящим чувством. Кровь начинала двигаться по венам, сообщая: «Ты живой!»

— Ну, что она сказала? — вылупив на меня глаза, вопрошал Рыг.

— Хочет вернуть своё кольцо, которое у неё украла Вагахке. Говорит это подарок Пейве. Взамен кольца, она подарит нам золотую маску, — ощупывая своё живое тело, ответил я.

— Да уж, задача, — нахмурился Рыг.

— Ага. Есть мысли на этот счёт?

— Я пока не представляю, как мы это сделаем. И меня удивляет факт, что перстень подарен Пейве.

— Кто это?

— Это отец Солнце. Это его имя. Сын его Пейвальке. И дочери, та самая Вагахке, что раньше была Золотой песчинкой, Синяя Тень, нынешняя Оадзь и покойная Ясное Пятнышко, — вздохнул Рыг. — Я помню, дед говорил об этом подарке. Точно-точно… забрать душу дочери из царства Ябме-акки в обмен на подарок.

— А без золотой маски никак? — спросил я, надеясь, что мы найдём другой вариант.

— Шутишь? Ты заключил договор с богиней и хочешь её разгневать?

— Нет, — вспомнив её предупреждение, ответил я. — Тогда идём к Вагахке, отжимать кольцо. Ябме-акка сказала, что его ни с чем не спутаешь, сияет как солнце.

— Зачем Вагахке понадобилось её кольцо? — задавался вопросом Рыг, будто это имело какое-то значение в нашей ситуации.

— Вопрос, как его украсть? Пофиг зачем, задача не в разгадке, а в действии, Рыг. Слишком много всего, не находишь? Колдуны, древнее зло, безумные твари, богиня смерти… я не знаю, куда ещё дальше. Это просто безумие какое-то?! Я бы рад бегать по лесу от чахклей, которыми нас пугал капитан, а не всё это! — выпалил я как на духу.

— Точно! — просиял Рыг. — Как же это я запамятовал. Забыл совсем о них в этом круговороте! Они помогут. Они единственные, кто сможет совершить такой грабёж.

— Что?

— Ты гений, Егор. Я говорю о чахкли. Разве ты не понял?

— Где мы их возьмём, когда за нами следят сотни глаз мохнорылых тварей? Думаешь, они не доложат об этом своей хозяйке?

Рыг задумался.

— Я бы мог к ним слетать, но я же не могу оставить вас… так что, придётся поискать чахкли здесь. Вряд ли эти мелкие проныры не знают о существовании священного огня. По-любому шастают сюда. Так что, не вешаем нос. Выход есть всегда, и мы его найдём, — уверенно сказал Рыг, вселяя надежду в сердце.

Господи, как хорошо, что он с нами. Иначе бы мы уже давно сгинули в этих подземельях, а может и раньше. Парень очень толковый, и меня безумно радовал его жизненный оптимизм. Быть таким живым в астрально-зеркальном городе, где толпы мохнатых тварей пускают слюни и точат зубы, мечтая нас сожрать, это достойно похвалы. Но, я был сдержан, и лишь дружески пожал его плечо, на что Рыг слабо улыбнулся.

— У вас есть что-нибудь ценное или вкусное с собой? — спросил он, окинув всех ожидающим взглядом.

Но, у нас ничего не было. Ни еды, ни ценностей. Что вообще для чахкли ценность? Сало? Золото? По молчанию в ответ, Рыг сделал мысленные выводы, известные только ему. Покачал головой, будто прикидывая варианты. Хмурился, что-то тихо бормоча себе под нос, что было не разобрать.

— Ага! — просияли его глаза.

— Что? — хором спросили мы, не спуская глаз с лица шамана, ожидая ответа.

— Идёмте. Ничего не бойтесь. Увидите свои страхи, не обращайте внимания, иначе они вас поглотят. Нам нужно пройти лабиринт, что ведёт к двери в мир чахкли. Когда мы туда дойдем, я должен буду покинуть вас ненадолго. Потому что их ходы слишком маленькие для вас. Мне придется обратиться вороном и пробраться в их город, — бодро шагая вперёд, говорил Рыг, пока у остальных уже рисовался ужас на лицах.

— То есть как? Мы останемся без защитного купола? А эти твари? — спросила Катя, кивнув на мохнорылых.

— В лабиринт они не пойдут. Для этого он и создан, чтобы туда никто не ходил. А попав в него, чтобы не дошёл и не вышел, — ответил Рыг, будто это так, просто прогулка.

— Очень обнадеживающе, — горько хмыкнул Миха.

— Не бойтесь. Ваш главный враг — это страх. Вы должны контролировать себя. У нас нет времени на другой план. Священный огонь скоро иссякнет, и купола всё равно не будет. Так что, смотрите в оба, пока мы будем идти к лабиринту, может нам встретится какое-нибудь оружие. Если всё срастётся удачно, и чахкли пойдут на сделку, то билет к свободе у нас в кармане. Крепитесь, друзья. Мужайтесь, — наставлял нас шаман, видя, что на наших лицах написано большими буквами: МЫ ВСЕ УМРЁМ.

— Рыг, миленький, расскажи, пожалуйста, про лабиринт подробнее. Как нам не бояться, если будет страшно? — спросила Катя.

Шаман посмотрел на неё таким красноречивым взглядом, что продолжать что-то объяснять, уже не было смысла.

— Кать, ты смелее, чем думаешь. Ты монстриху в пещере ножом мочила, — подбодрил Лысый.

— Это от страха было, — ответила она.

— Значит, хана тем монстрам, что встанут у тебя на пути. Будем держаться кучнее, и ничего страшного не произойдет. Спиной к спине, мы сила! — тактично поднимал боевой дух Лысый, и надо сказать, его слова работали.

Старательно всматриваясь в окружающее пространство, нам всё же удалось раздобыть предметы для самообороны. Древние умели делать вещи на совесть. Оружие, хранившееся в специальной выемке стены, поражало своим качеством. Я едва заметил его, так оно было покрыто песком и снегом. Внимание привлекли рукоятки, случайно сверкнувшие в глаз. Четыре идеально острые секиры, были готовы к бою с тварями.

— Так, ребята, мы подходим. Готовьтесь, — предупредил Рыг, когда мы приблизились к сверкающему песочному забору, высотой с три метра.

Забор стоял сплошной стеной и совсем был не похож на лабиринт. Но, как только мы шагнули к нему, песочные стены сдвинулись, да так быстро, что не знай мы этого факта, то ничего бы и не поняли. Теперь мы стояли уже внутри, отделённые от города. С каждым шагом, стены мгновенно перестраивались, и держись мы хоть на метр-полтора друг от друга, то стены изолировали бы нас поодиночке. Хитро. Но мы держались вместе. И, несмотря на это, без потерь и сожалений дошли до заветного места. Дверь в город чахкли оказалась реально крошечной, что в тот проход поместилась бы, разве что моя нога, не более.

— Егор, я оставляю вам священный огонь. Держите его, на случай ранения. Как щит, он уже не будет работать. Держитесь вместе и никуда не уходите с этого места. Я скоро вернусь, — сказал он, и обратился в ворона, оставив на земле одежду.

Протиснувшись в маленькую дверцу, ворон поскакал вперёд. А мы остались в ожидании неизвестности ждать его. Я передал огонь Вере. Она осторожно держала его на ладонях. А мы, вооруженные секирами, всматривались вперёд, в стремительно меняющуюся структуру песочных стен, за которыми разносился подозрительный рокот, отдававший вибрацией по земле так, что песчинки под ногами, взлетали в воздух.

— К нам кто-то идёт, — прошептал Миха, пристально всматриваясь вперёд, держа секиру наготове.

— Помогите мне… — раздался голос Джона, что мы от неожиданности переглянулись.

— Не может быть. Он погиб в той пещере, — вырвалось у Мишки.

— Я здесь. Мне больно. Миша, Катя! Почему вы не можете мне помочь? Я здесь, слышите? — раздался вновь его голос.

— Не ведитесь, — предостерёг я друзей, что уже повелись, судя по их выражениям лиц.

— А-а-а! Как больно мне! — стонал якобы Джон, вызывая приступ совести у друзей, что поджав губы, смотрели друг на друга.

— Может, это и вправду он, — прошептала Катя.

— Ага, как и в прошлый раз? — опомнился Лысый.

— Вы мне больше не друзья! Слышите?! — послышался истошный крик Джона, что разлетелся странным эхом нам в уши, хлопая по перепонкам.

Было неприятно, но терпимо.

— Мне нужен муж, — послышался голос болотной старухи. — Раз, два, три, четыре, пять, я иду его искать! Кто не спрятался, я не виновата! А-ха-ха!

Откуда ни возьмись, перед нами из песка выросла фигура Оадзь, что шустро протянув слизкие лапы к Лысому, едва не утащила его. Миха успел среагировать, не раздумывая влупив ей секирой по башке. И та рассыпалась на мелкие частицы.

— Сука ты! — набросился на Катю, из-под земли выросший Джон, схватив её за шею цепкими руками.

Мы бросились его хреначить так, чтобы не поранить Катю. И он так же рассыпался, когда Миха зажал его за шею секирой, обхватив из-за спины, а я прицелился для удара по рукам.

Эти песочные фантомы были опасны, не смотря на простоту их обезвреживания. Мы уже не реагировали на них с той остротой, что присутствовала при первых фантомах. Теперь было ясно, что имел в виду Рыг. Этого не стоило бояться, но точно быть начеку. За неизвестно сколько времени, как в сказках говорят фразой — «долго ли, коротко ли», мыуничтожили порядка сотни фантомов. Многие из них повторялись.

— Я расстроен, — прозвучал очередной раз голос Джона, что уже не нападал, а вышел из-за угла и опёрся об стену, что-то подбрасывая в руке.

— Подойди, и я снесу твою башку, — процедил я.

— Злой ты, Егор. Вере нужен любящий муж, а ребенку, добрый отец. Ты не подходишь на эту роль! — сказал он, а затем широко раскрыл рот, что тот начал проваливаться до самого пола.

— Сгинь! — крикнула Катя, но голова Джона начала раздуваться, расширяться, а рот, точно движущаяся пещера, приближался к нам, грозясь проглотить.

— М-м-м, блядь! — замычал Мишка, вжимаясь в стену, закрывая собой Катю.

— Не ссыте! — закричал Лысый, замахиваясь секирой на огромную башку, из которой вывалился длинный язык.

Хрясь! И нет языка. Но, за ним появился другой, а потом третий…

Языки из пасти фантома, точно головы гидры, множились после того, как мы их отрубали. Силы наши были на исходе. Руки еле поднимали оружие. И злобный смех фантома говорил о том, что нас ждёт ещё то веселье. Мерзкий хохот разносился с такой силой, что поднимал песок с пола, заметая нам глаза.

— Я буду лучшей версией себя! Уж очень я люблю детей! — прогудел фантом, хохоча всё громче и громче.

— А-а-а! Егор… — закричала Вера, когда под ней провалился песок, засасывая в воронку.

Я успел схватить её за руки. Пытался удержать, но не смог. Воронка росла в диаметре, засасывая мои ноги, и я провалился следом.

В песочном вихре, пытаясь схватить жену, летел вниз, то приближаясь, то отдаляясь от неё.

— Тебе её не спасти, у-у-у-ха-ха! — разрывалась в злобном смехе песочная сущность.

— Вера!!! — орал я с такой силой, что чувствовал привкус крови в горле.

— Баба с чужим приплодом… какой ты тюфяк, Егор. Вонючий подкаблучник! Ничтожество! — продолжала насмехаться песочная сущность, хлестая меня песком со всех сторон, что казалось, облазит кожа от этих ударов, пока я продолжал лететь в пропасть.

— Заткнись!!! — орал я, понимая, что это бесполезно.

— А-ха-ха, вы посмотрите на него! Жалкий экземпляр! Ты никогда её не увидишь! НИКОГДА! — заорала песочная сущность, швырнув меня в сторону.

И я со свистом полетел в никуда, продолжая во всё горло звать жену, надеясь, что она меня слышит. Что она не одна…

— НИКОГДА! — эхом неслось за мной злобное слово, разрывая пространство.

— Егор… — еле слышно послышался её голос сквозь весь шум.

— Я тебя не отдам! Ни за что! Слышишь?! — орал я, уносясь непонятно в какую даль, но это уже было неважно.

— А-ха-ха! Каков дурак! Ну, смотри! Ты сам напросился… — насмешливо прозвучал голос песчаной сущности.

Передо мной, в слабом освещении возникла Вера, безвольно повисшая в воздухе, будто её как игрушку, нацепили на крючок. А за её спиной, во тьме показались два больших коварных глаза.

— Узри, — зловещим рокотом раздался голос сущности.

Из густой тьмы показался змеиный хвост с острым золотым наконечником. Он плавно вилял вокруг неё, то дёрнув за руку, то за ногу, будто играя.

— С чего начнём? Будет ли так нужна тебе жена, скажем, без руки? — вкрадчиво произнесла сущность, и из её хвоста звонко выскочило лезвие, замахнувшись на жену.

— Прекрати!!! Оставь её в покое! — заорал я, и хвост замер в полёте, а глаза прищурились, внимательно глядя на меня.

— А что ты можешь сделать? Ты ни на что не способное ничтожество. Смотри молча, — прорычала сущность искажённым голосом, что разлетался эхом в пространстве.

— Чего ты хочешь?! — выпалил я вне себя от ярости, но был абсолютно жалок в своей немощности, от которой становился ещё злее.

— Я-я-я… хочу… всё! — рокотом прозвучал голос песчаной сущности. — Я возьму самое вкусное, му-ха-ха! — заливисто рассмеялась она, обволакивая собой тело жены.

— Отвали от неё! Возьми меня!

Сущность упёрлась в меня хитрым взглядом огромных зелёных глаз.

— Не-е-ет, ты и так уже мой, — после недолгой паузы, раскатисто ответила она.

Я пытался управлять своим телом, но было бесполезно. Находясь в этом пространстве, я не владел собой. Все мои усилия противостоять, оставались лишь мыслью без действий, как сильно я ни старался. Сущность упивалась моим страхом и болью, выцеживая самые тяжёлые эмоции, на которые я был способен.

— Ты никогда её не увидиш-ш-шь… слышиш-ш-шь? — зашипела сущность. — НИКОГДА!

Она приблизила своё лезвие к лицу Веры, злобно заклокотав утробным хохотом. Взмах, и… я не помнил и не слышал себя от горя. Всё померкло перед глазами, засасывая в воронку бесчувственной, всепоглощающей тьмы.

Моя Вера…

Глава 16

Из глубины сознания донёсся глухой вопль, что я не сразу понял кто я и где. Только вспышка золотого лезвия напомнила о том, что было. Кто-то толкал меня в спину, а лицо упиралось во что-то твёрдое так, что оно онемело и казалось, сплющилось. В конечности бурным потоком начала возвращаться чувствительность, и я упёрся ладонями в пол, на котором лежал пластом. Только стоило мне приподняться на руках в пол-локтя, мои глаза встретились с хитрой ухающей мордой. Мохнорылый, подобно горилле, подпрыгивал на мощных передних лапах, издавая радостные визги.

Внутри сработала защитная реакция, и я вскочил на пружинившие ноги, как вдруг, меня, словно магнитом, понесло назад, и я грохнулся на противоположную сторону спиной.

Снизу на меня смотрели две любопытные мохнорылые рожи, сверкая маленькими огненными глазами. Гравитация и притяжение в этом месте работали странно.

Где я, блядь?!

— И-хи-хи! — подпрыгнув в мою сторону, взвизгнул один мохнач, стремительно приближаясь ко мне, растопырил свои когтистые руко-лапы. А за ним и второй. Как на МКС парили они в невесомости несколько секунд и шмякнулись на мою сторону.

— Иди сюда мразь! — заорал я, чувствуя дикую злость, бросившись прямо на мохнорылого. Не было ни страха, ни боли, только отчаянье и всепоглощающий ядовитый гнев. Как бешеный, я рвал и метал эту тварь, не обращая внимания на боль. Она ничто, по сравнению с тем, что творилось с моим сознанием. Физическая боль отошла на второй план, её затмила душевная, та, что заставляла выпустить своего спящего зверя наружу.

Мохнорылый протяжно завыл. В его голосе слышался ужас. Он пытался вырваться.

— Что, не ожидал урод?! — шипел я, вгрызаясь в него зубами.

Второй мохнач, не решился бросаться на меня, и осторожно обскакав вокруг, бросился наутёк. Отплёвываясь от грязной шерсти и омерзительного привкуса крови, я добивал мохнорылого попавшимся под руку камнем. Не мог остановиться, пока не превратил его голову в фарш.

Занеся камень над головой для очередного удара, замер в ужасе от осознания того, что случилось. Горько заплакав, швырнул булыжник в стену, и он, рикошетом отбиваясь от стен, полетел вперёд, унося за собой все надежды. Это был шок.

Моя Вера…

Слёз уже не стало. Сущность оказалась права. Я ничтожество, раз не смог защитить свою жену. Потерял то, чем так сильно дорожил. Она давала мне смысл, была моим солнцем, которое я не сберёг… а теперь, я не лучше мохнорылого. Видимо, суждено мне тут сдохнуть.

Шатаясь от усталости, на которую мне уже было плевать, я поплёлся по каменному коридору вперёд. Голова гудела колокольным звоном, вены пульсировали в висках. Мне было всё равно, куда ведёт эта дорога. Здесь всё было задом наперёд и вверх ногами вниз головой. Стоило мне споткнуться вперёд, я падал назад, если чуть ускорял шаг, меня магнитило переворачивая вверх ногами, и я шёл по потолку. И так бесконечно длился этот безумный путь, что мне подумалось, я должно быть в персональном аду. Мохнорылых больше не встречалось на пути. Я был один в этом кривом, бредовом коридоре, где время перестало существовать.

— Несите девчонку на алтарь! Не туда, тупое ты рыло! На алтарь, говорю! — раздался хриплым эхом отдалённый голос уже знакомой мне Вагахке.

Мои уши навострились, а ноги ускорились. Сердце колотилось в бешеном ритме. Глаза желали увидеть то, кого они несут. Если…

Мой разум загорелся в адском огне, мучительно проигрывая последний кадр. Наверное, они несут Катю. Должно быть, их тоже засосало в эту сраную воронку песочной сущности.

Ну, блядь! Я вам сейчас устрою пир на весь мир…

Подобравшись к вертикальному разлому в стене, что шириной был в пол-локтя. Прильнув к стене, я заглянул в него, и увидел, что два мохнорылых несут МОЮ ЖЕНУ! В мозгах грянул гром. Я был потрясён во всех смыслах. Радость и тревога смешались в одном флаконе. Она жива, но в лапах подземной старухи Вагахке.

Это была огромная, обустроенная под всякие нужды пещера. В её центре стоял тот самый каменный алтарь, украшенный драгоценными камнями.

Я, было, рыпнулся, поглощённый одной целью, но тут же остановился, затаившись, продолжил наблюдать. Высматривал, чем можно прибить эту тварь, чтобы спасти жену.

— Вот так. Клади сюда. Да не сюда, урод! — рявкнула Вагахке, треснув своей лапищей мохнорылого по башке, что тот глухо зарычав, отлетел в сторону. Второй мохнач зафыркав, сжался в косматый комок, и получил пинка рубиновым копытом ведьмы.

— Всё самой надо делать. Бесполезные создания. Только жрать и срать умеете! Сгинь с глаз моих, образина вонючая! — прокряхтела она, и мохнач не разгибаясь, закатился колесом в дырку под золотой печью, из которой исходило свечение сквозь стеклянное окошко. Печь эта напоминала огромную духовку. Неподалёку на стене висели ножи и топоры на любой вкус, сверкая в пламени печи золотыми рукоятками.

И меня осенило, что моя жена, лежит на разделочном столе.

Старуха стояла над Верой, поправляя её руки вдоль тела. Глазела на неё, словно любуясь. А у меня зуб на зуб не попадал от дрожи охватившей всё тело.

— Хорошая попалась. Идеальная, как я и хотела, — разглаживая светлые волосы Веры по каменной плите, кряхтела безобразная тварь.

— Сестра! — раздался скрипучий голос Оадзь, вызвав явную панику во взгляде Вагахке. Она начала метаться по недурно обустроенной пещере, схватив золотистое полотно, похожее на шёлк и мигом накрыла алтарь, где лежала Вера.

— Чего припёрлась в неподходящий момент? Притащила свой жабий зад, образина… — ворчала Вагахке.

— Се-е-стра-а-а!!! — истошно взывала Оадзь, что горбатая тварь, затряслась в гневе.

— Чего тебе?! — взревела она.

— Срочно! Мне нужны глаза! Человеческие отродья отняли у меня глаза-а-а! — истошно вопила Оадзь, ломясь в широкую металлическую дверь.

— Где я тебе возьму глаза?! Нет у меня ничего для тебя! Проваливай! — рявкнула Вагахке.

— Я не уйду! Дай мне глаза! Хоть какие! Я же слепа! — продолжала вопить за дверью жаба, громыхая своими лапами по металлической двери.

— Гадкая сестра… что ж ты головы то не лишилась. Было бы легче, — проворчала Вагахке, собирая с огромного каменного стола баночки со снадобьями, и пряча их в сундук.

— Что ты сказала? — вякнула Оадзь.

— Говорю, возьми у Востроглазки себе пару глаз! В чём проблема? Одним глазом больше, одним меньше, у неё их много. Могла бы, и поделиться с тобой.

— Ты что?! Моя дочка не может отдать мне своих глаз! Мне нужны особые. Ты знаешь, чего я прошу. Сделай мне из каменьев яхонтовых, — не унималась жаба.

— Проваливай, мне сейчас не до тебя! — рявкнула мохнатая тварь.

— Я не уйду! Хочу глаза из яхонтов лазоревых! Ты мне должна! Отдавай долг! — гремела железной дверью Оадзь, что от грохота этого, Вагахке схватилась за голову, заскрежетав острыми зубами.

Она прятала все свои сокровища в сундук, видимо опасаясь, что нерадивая сестрица прихватит за собой чего-нибудь.

— Где же ты… — яростно перебирая кривыми руками, рыскала она то на столе, то по полкам искусно вырезанными в стенах, бешено сверкая рубиновыми глазами. — Нашёлся! Мой драгоценный перстенёчек…

С виду это было хоть и огромное, но всё же обычное железное кольцо с металлическим набалдашником, но позже всё оказалось куда интереснее. Вагахке щёлкнула по перстню массивным когтем, и он открылся, ярко осветив пещеру ослепительными лучами.

— Ой-ой-ой, — зашипела страшила, скорее закрывая его обратно. — Слишком рано, ещё налюбуюсь белым светом, — прокряхтела она, и бросила перстень в золотой сундук.

— Я ещё здесь!!! — взревела за дверью её сестра.

— И-и-ду! — ответила Вагахке, выйдя за дверь, выслушивая причитания жабьей морды.

Меня затрясло. МОМЕНТ ИСТИНЫ! Разлом в стене был небольшим, и пролезть внутрь, не представлялось возможным. Даже попробуй я протиснуться, оказался бы внутри, тогда как вытащить Веру?! Вернётся тварь, и конец.

Да, пошло оно всё в задницу!

Плюнув на рассуждения ума, я начал, что есть мощи ломиться в щель, раздалбливая каменной рукой себе путь. Крепкая оказалась рука, хрупкая с виду, а на деле крепче алмаза. Я продирался вперёд, как бешеный зверь, не чувствуя ни боли, ни страха. Внутри была готовность перегрызть глотку ведьме, если она вернётся и будет мне препятствовать. Сейчас я готов на всё. Получив второй шанс, видя перед собой жену, у меня дико стучало в голове: ТОЛЬКО БЫ УСПЕТЬ!

Проклятая стена, несмотря на мои усилия, мало поддавалась разрушению. Я протискивался в узкое отверстие, обдирая кожу до самого мяса. Заманчивый разлом буквально превратился в капкан, зажав меня точно в тисках. Изо всех сил пытаясь протиснуться вперёд, я окончательно встрял и запаниковал. Широкая грудная клетка сжалась, ограничивая дыхание. В какой-то момент, мне показалось, что разлом сжимается, и вот-вот раздавит меня.

Дурак, попал в ловушку! Ну, чем ты думал, когда полез в эту щель?!

Как о чём? О спасении жены, конечно же!

Как теперь выбираться, спаситель хренов? Ну, ты и лошара… Застрял. Будешь смотреть, как ведьма сожрёт твою жену?!

Так, нужно успокоиться. Найти баланс. Я смогу. Я выберусь. Я доберусь.

Пытаясь успокоиться, чтобы не задохнуться, я застыл во всех смыслах. Остановил словесный поток в голове, выдохнул, сузил грудную клетку и попытался продвинуться вперёд. Это было опрометчиво, лезть сюда, но разве у меня есть выбор? Я не могу пойти искать другие входы и выходы, когда всё перед моими глазами, буквально рукой подать.

Попытки расслабиться и проскользнуть оказались тщетными. Ничего не выходит. Проклятье, я застрял! Так тупо, что ни вперёд, ни назад не мог сдвинуться ни на миллиметр. Едва дыша сдавленными лёгкими, из меня вырвался горький смех. Он звучал так, будто это не я смеялся, а тот голос из головы, что убеждал меня в своей никчемности.

Ну что, герой? Чего добился?

Заткнись!

Противный голосок вновь прозвучал в моей голове, но я тут же пресёк его выходки.

— М-м-м… — раздалось тихое кряхтение, и ткань, под которой лежала Вера, шевельнулась.

— Вера! — громким шепотом позвал я, ощущая, как гулко забилось сердце в груди, буквально ударяясь о каменную стену.

— Что такое? — сипло вопрошала она, пытаясь сбросить с себя покрывало, извиваясь на каменном алтаре. В итоге упала на пол, и наконец распутавшись, вскочила на ноги, осматриваясь по сторонам.

— Вера! — голос мой стал каким-то тонким, свистящим.

— Где ты? — осматриваясь, вертя головой по сторонам, бешено вращая глазами, она бегала вокруг алтаря.

— Я здесь… в стене… — хрипло выдохнул я, практически скуля, словно побитый пёс.

— Боже! Как ты туда попал? — завидев меня, вскрикнула жена, вскинув руки к лицу. Она подбежала к стене, пытаясь как-то мне помочь.

— Верочка… я думал, что больше никогда тебя не увижу… — мне хотелось плакать, одновременно от счастья, что она жива, и в то же время, от того, в какой заднице мы оказались. Особенно я, великий спасатель, которого самого нужно спасать.

— О чём ты говоришь? Где мы? — просовывая свои хрупкие руки, хватаясь тонкими пальцами за меня, в попытке как-то сдвинуть с места, спросила жена с ярким волнением в глазах.

— О-о-х… тебе нужно спрятаться. Возьми топор, и ничего не бойся. Кажется, она возвращается, — ощущая, как по стене пошли вибрации, что проходили через всё тело, ответил я.

— Нет. Я тебя так не оставлю, — она судорожно вцепилась в моё крепко застрявшее плечо.

— Скорее! — рявкнул я. — Ведьма лохматая приближается. Хватай топор. Быстро!

Руки жены затряслись. Она отпрянула от меня, неуверенно бросив взгляд на стенд с топорами, а потом на дверь, что загремела так, будто с неё снимают цепи с другой стороны. Обогнув алтарь, Вера схватилась руками за топор, что явно было тяжело ей его вытащить. Впопыхах, под звон цепей, жена сняла-таки его со стены, но уронила на пол с громким звоном.

— Ай, бля… — растопырив пальцы, сжалась, напряглась Вера.

Тот упал, ударяясь об металлические чаши у стола. Цепи резко перестали звенеть. Жена замерла, не двигаясь, выкатила глаза в сторону двери. Медленно опуская руку за топором, она не сводила с неё взгляда. Я же, изо всех сил пытался вырваться из западни. От страха за жену, у меня срывало крышу!

— Прячься, — шёпотом обратился я к Вере, видя, что она застыла в ступоре.

— Куда? — практически беззвучно спросила она, с блестящими от ужаса глазами. Взгляд её скользнул по пещере, ища убежища.

Дверь загремела, сообщая, что хозяйка вернулась. Ключ щёлкал замочной скважине, точно отсчитывая наши последние мгновения жизни. В сумасшедшем напряжении, я пялился на неё, понимая, что выбраться у меня шансов нет. Я буду орать, привлекая мразину к себе, чтобы жена успела спрятаться. Отвлеку, как смогу. Метнувшись взглядом к Вере, обнаружил, что она лезет под печь, в ту самую дыру, куда недавно закатился мохнорылый. Только открыл рот, чтобы окликнуть жену, предупредить, как резко распахнулась дверь и внутрь пещеры влетела Вагахке, сверкая рубиновыми глазами.

— Где-е-е?! — растопырив когтистые, кривые пальцы, вопила она, принюхиваясь, широко раздвигая ноздри, горбатого и погрызенного на вид носа на серо-зеленой морде.

— В Караганде! — выкрикнул я, и страшила буквально телепортировалась ко мне, впиваясь в меня хитрым взглядом.

— Вы только посмотрите, — усмехнулась она, обнажив кривые острые зубы, изогнув рот в дьявольской улыбке, — сам ко мне в руки приш-ш-шёл!

— Соскучился, — не в силах расцепить сжавшиеся челюсти от такой близости, процедил я сквозь зубы.

— Где она? — потирая мозолистые ручища, спросила страшила, внимательно рассматривая меня, оказавшегося в такой глупой ловушке.

— А говорят, ты раньше была красивой. Я бы поглядел. Не то, что сейчас, — кряхтя в разломе, сказал я с максимальным спокойствием, наблюдая, как у твари расширяются глаза. Я тянул время, как мог, надеясь, что жена успеет спрятаться как следует. А дальше не знаю, как пойдёт. У меня нет плана.

— Жалкий простак, попал впросак, — ядовито процедила она, резко развернувшись ко мне спиной, из которой массивной грядой торчали кривые, длинные позвонки.

— Манать у тебя хребет, ужас. Наверное, на спине ты уже давно не спишь, — продолжал я, надеясь вновь привлечь её внимание.

Но, Вагахке игнорировала мои слова, рыская по пещере в поисках Веры.

— Вот смотрю на тебя, и думаю, как можно было скатиться до такого? Ты же была практически богиней света, а стала подземной, кривой скотиной с уродливой рожей. Если бы у тебя был шанс вернуть всё обратно, исправиться, ты решилась бы на такой шаг, а, Вагахке? — намеренно нарывался я, видя, как трясёт страхолюдину от моих слов.

— Экой, ты невоспитанный. Я это исправлю, — наконец-то развернувшись ко мне, противно слащавым голосом промолвила она.

Оказавшись в одно мгновение рядом, не успел я моргнуть, как тварь схватила меня за лицо своей корявой рукой, впиваясь в щёки толстыми когтями. Я сжал челюсти, но давление когтей было таким сильным, что услышал, как хрустит челюстная кость. Мгновение, и они проткнули кожу с характерным треском, проникнув в мой рот, точно клешни краба, в поисках языка.

— Что, не хочешь ничего сказать, а-ха-ха?! — кошмарно хохоча, клацала она своими зубами, неспешно ковыряя мои, что преграждали путь к языку.

— И-хи-хи, хо-хо-зяйка, — внезапно раздался визгливый голос мохнорылого в пещере, привлекая на себя её внимание.

— Я велела не показываться мне на глаза! — взревела она, яростно сверкнув глазами.

— Саами, — жалобно пропищал мохнорылый за её спиной, и Вагахке медленно повернула голову в его сторону, не отрывая от меня своей руки. Мне тоже открылся обзор, и от представившейся картины, у меня подпрыгнуло сердце.

Вера стояла на фоне яркой печи, занеся топор над мохнорылым. При каких-то странных обстоятельствах, это существо не оказывало сопротивление жене, а тряслось от страха, как мне показалось. Мохнорылый взирал на горбатую ведьму с надеждой в угольно-огненных глазёнках.

— Убери руки от моего мужа или я раскрою башку твоему прислужнику, — мрачно сказала Вера, что я забыл о боли.

Что ты творишь??? Зачем?! У меня началась паника за странный героизм жены.

— Давай, — смачно чавкая языком, ответила Вагахке, резко вынув свои когти из моего лица с хлюпающим звуком.

Вера замерла, бросив нерешительный взгляд на трясущееся волосатое создание. Мне почему-то подумалось, что оно что-то вроде ребёнка или подростка в мире этих тварей. Уж слишком он был хилый какой-то, маленький, по сравнению с теми, что встречались нам раньше.

— Э-э, нерешительная баба. Убей же его! — недовольно рявкнула ведьма.

— Хо-хо-зя-я-йка! — жалобно пискнул мохнорылый.

— Заткнись, образина! — фыркнула она.

— Ну, чего вылупилась, руби, давай, раз замахнулась, а-ха-ха! — подначивала ведьма.

Мохнорылый протяжно завизжал, бормоча на едва понятном языке, но всё же смысл его мольбы был понятен. Он не хотел умирать. И странное дело, на лице жены возникла жалость… к кому или чему?! Она нерешительно на меня посмотрела. Я знал, что она не сможет его зарубить. По глазам видно, что ей его жалко, она замотала головой и выронила топор. Тот со звоном упал на пол, а мохнорылый драпанул со всех лап в дырку под печкой. Только и слышно было в повисшей тишине звук его когтей.

Через мгновение, опомнившись, Вера хотела схватиться за упавший топор, но ведьма быстро метнулась к ней. Схватила за шею и подняла в воздух, презрительно шипя проклятия.

— Отпусти её! Я сделаю, что ты хочешь! Тебе же нужен ключ, да?! Так он у меня! Слышишь?! — орал я что есть мочи, давясь кровяными слюнями с хлюпающим свистом из щёк.

Вагахке медленно развернула ко мне свою морду, вросшую в плечи, обвела оценивающим взглядом, будто прикидывала, насколько ценное моё предложение. Довольный взгляд блестящих в свете печного огня рубиновых глаз, говорил о том, что предложение это ей по нраву. Она разжала руку, и Вера рухнула на пол, хватая ртом воздух. Ведьма довольно посмеивалась, глядя на меня. Щёлкнув пальцами, она раздвинула разлом. Стены по её команде буквально выплюнули меня внутрь пещеры, как мешок с костями. Моё онемевшее тело рухнуло на пол.

Я пытался подползти к жене, но эти попытки были напрасны. Ведьма склонилась надо мной, и схватилась за каменную руку, начав её выкручивать, рассматривая со всех сторон.

— Наконец-то, — довольно заключила она. — Ты даёшь своё согласие? — выжидающе глядя на меня, с хитростью задан был вопрос.

— Отпусти её, — хрипел я.

— Ты не понимаешь, чего просишь, — расхохоталась тварь.

Я понимаю, что прошу спасения жены у злобной, проклятой страшилы. Но, как же быть? Как договариваться?

— Егор, не надо, — откашлявшись, держась за горло, просипела Вера, сидя на каменном полу. — Ты же знаешь, ты же видел, что нельзя отдавать ей ключ.

— Замолчи, — грозно процедила ведьма, — я и без уговора могу взять всё что хочу, но… если ты согласишься на мои условия, то возможно, я вас отпущу.

— Нам некуда будет идти, если ты отдашь ей ключ! — дрожа всем телом, сказала жена. И она была права. Но, что же нам остаётся делать?

— Так что? — вкрадчиво спросила лохматая уродина. — Ты согласен?

— Не надо… — прошептала Вера.

— Она носит твоего ребёнка. Поду-у-май хорошо, прежде чем отказаться, — продолжала ведьма.

Странно, что она так сменила поведение, пытаясь договориться. Но, больше всего меня задела фраза, что ребенок мой. ВСЁ ЖЕ ОН МОЙ!

Быть счастливым в такой страшный момент…

— Зачем тебе моё согласие? — глядя ведьме в её страшную рожу, спросил я.

— Вы, лю-ю-ди, не понимаете, что это такое. СО-ГЛАС-ИЕ! — хитро усмехнувшись, многозначительно произнесла она. — Гласом является голос. Слово не просто звук. Дай мне своё слово, и я дам вам свободу. Ты ничего не сможешь сделать со своей рукой. Она убьёт тебя. Поглотит без остатка. Но, я-я-я, знаю, как тебя освободить. Дай мне сло-о-во, да-а-й, — бормотала ведьма, гипнотизируя мигающим гранатовым взглядом.

Но, я знал, что это всё ложь.

— Пообещай, что не убьёшь нас и я дам тебе то, что ты хочешь, — выдохнул я, видя, как за спиной страшилы, Вера печально качает головой.

— Обеща-а-ю, — довольно произнесла тварь, растянув в уродливой улыбке чёрные губы, коварно блистая глазами. Как же она палится в своих намерениях, но я тянул время, как мог, надеясь на что-то.

Глава 17

Быстро перебирая когтями по камням, ворон скакал по узкому проходу. Огибая хитрые ловушки подземного народа Чахкли, он едва не застрял под упавшим булыжником, успев сложить крыло и отделаться потерей нескольких перьев. Он спешил, зная, что вверенные под его защиту люди, долго не продержатся без его помощи. Духи рода подсказывали ему путь, уводя от гибели, что таилась в стенах. Давящие, колющие и режущие ловушки, самораспыляющиеся ядовитые грибы и многие другие опасности, поджидали ворона на каждом шагу. Хитрый народ не любит незваных гостей.

Добравшись до края низкого тоннеля, ворон-шаман попал в широкое пространство, наконец, расправив затёкшие крылья. Он парил над подземным поселением Чахкли, что защищалось хрустальной паутиной. Стоит коснуться только её, и зазвенит тревогой всё вокруг. Никто не будет разбираться, что за гость пожаловал в их жилище и сразу смертью накажут за вторжение.

Ворон парил, осматривая паутину на предмет лазейки. Из поселения доносился весёлый смех. Где-то здесь должен быть страж, что неустанно сторожит паутину. Так подсказывали шаману духи, предупреждая об опасности. По периметру паутины, на каждом ответвлении находился проход, подобный тому, из которого выбрался ворон.

Должно быть, чахкли ходят через них по всем недрам земли. И чтобы не привести за собой врага, здесь для защиты стоит хрустальная паутина, — подумал ворон.

— Позови стража, — призвали его к действию духи предков.

Кружа над сверкающей сетью хрустальных нитей, ворон прокричал три раза. И тут же увидел, как сверху начали сыпаться зеркальные песчинки, что собираясь в кучу, двигаясь непредсказуемым образом. Это было сродни мурмурации. Зеркальная туча то сжималась, то расширялась, то приближалась, то отдалялась от ворона, в итоге, заключив его в кольцо, остановилась.

Оглядываясь по сторонам, ворон порхал в узком круге, из которого на него взирали сотни глаз, возникающих из зеркального кольца.

— Кто ты такой? Как посмел сюда явиться?! — зычно прозвучал вопрос стража, заставляя вибрировать воздух.

— Я пришёл просить помощи! — на языке ворона ответил шаман, и открыл свой разум для стража, чтобы тот увидел правду.

Мелкие зеркальные частицы проникли ворону в глаза, изучая вопрос его прибытия.

— Проходи! — ответил зычный голос, и отпустил ворона, оставив у него на лбу зеркальную точку, метку для чахкли. Знак пропуска для подземных жителей, чтобы не было сомнений в его намерениях.

Хрустальная паутина расширилась по центру кольцом, и ворон спустился в неё, паря над причудливыми домами местного народа. Подземные жители быстро заметили чужака, с интересом высовываясь в окошки и дверные проёмы. Они выбегали из своих жилищ, и гнались за снижающимся вороном, шустро передвигая маленькими ножками в носатых кожаных башмаках, и весело перекрикивая друг друга по пути. Немного уродливые из-за кривляний, но удивительно напоминавшие маленьких детей.

Очень похожие на людей, пухлые и мелкие, они столпились возле самого высокого здания, на острой крыше которого остановился ворон. Стоял нестерпимый гомон голосов, смешивавшийся со звоном колокольчиков на одежде чахкли. Ворон хлопнул крыльями, пытаясь привлечь внимание толпы, но те не унимались, поднимая ещё больший шум.

— Цыц! — раздался грозный окрик, и толпа мгновенно затихла и разошлась в стороны, пропуская вперёд крепкого, бородатого чахкли в золотом колпаке, в расшитой ярким орнаментом одежде с золотым поясом.

Явно главарь, — подумал ворон, ведь чахкли не наряжаются в драгоценности, не падки к богатству, потому что у них и так всё есть. Тут символический наряд, указывающий на особое положение.

Шаман хотел обратиться в человека, но тут же вспомнил, как они любят передразнивать, да ещё и хохотать с него нагого начнут. Время на коверканье разговора не было. Чахкли прекрасно знали все языки, в том числе и птичий язык. Начав своё объяснение, шаман встретил волну недовольства, мол, ничего не знаем, разбирайтесь сами. Подземный народ сетовал на то, что люди сами доигрались и накликали себе беду. Но, когда стало ясно, что Оадзь с Вагахке решили выпустить древнее зло, чахкли оживились. И как оказалось, вовсе не потому что переживали за белый свет, а из-за старых обид. Кто-то из народа вышел и начал кричать о том, что дочки Оадзь похищали детей чахкли и съедали их, и пора этих негодяек наказать! Толпа взревела пуще прежнего, требуя справедливости. Затем вышли несколько чахкли, начав убеждать толпу в том, что всё же стоит помочь людям, ведь они как-никак тысячу лет дружно жили бок о бок. Лучших помощников в таком непростом деле людям не сыскать. Но, взамен, они выставили требование, чтобы люди оставили безопасными для них сокровенные земли. Шаман пообещал, что сделает всё, что сможет.

Самый главный чахкли в золотом колпаке, призвал к тишине. Решался вопрос, кто желает отправиться на задание, чтобы похитить кольцо у Вагахке. Тут же из толпы вперёд выбежал десяток чахкли с горящими праведным гневом глазами. Главарь окинул их мудрым взглядом, и одобрительным кивком головы дал согласие отправиться с вороном. Были и ещё желающие, но главарь запретил им. Толпа, потерявшая интерес, начала расходиться по своим крошечным домикам, похожим на аромалампы, в которых горели свечки. Мимолётным взглядом, шаман заметил, что у чахкли в домах светится синее пламя. Как он и думал, эти ребята не просто не упустили возможность использовать священный источник, но и научились переносить его в свои жилища.

Чахкли по имени Вайко, запрыгнул верхом на ворона, велев ему нести его прямиком к злой старухе, указывая новый путь, через самый центр свода их подземного мира. Другие чахкли шустро поднялись на свисавших цепочках хрустальной паутины и нырнули в те самые ходы подобные норам над защитной сетью. Ворон знал, что нельзя без последствий узнать имени чахкли, а тем более разглашать его, поэтому сделал вид, что не слышал, как они перекликались между собой. Должно быть, так сильно их захватила эйфория от грядущего наказания ведьм за своих похищенных детей. Шаман пытался убедить напористого чахкли сначала отправиться к людям, боясь, что они погибнут до того времени, когда они вернутся с кольцом. Вайко был непреклонен, но, всё же, смягчившись, пообещал отправить несколько чахкли на помощь товарищам ворона. На том и порешили. Вайко сделал сигнал своим колокольчиком, и шаман увидел, как два чахкли поменяли свой маршрут к тому проходу, которым сюда попал он сам.

Вылетев в освещаемый красным камнем, извилистый точно кишка, круглый тоннель, ворон узнал от чахкли, что свет и цвет здесь от духов и крови предков. С его слов: и наших, и ваших. Реки крови текли в легендарных сражениях до самых недр земли, застывая камнем памяти и защиты. Злые сущности не могут проникнуть в эти коридоры, здесь им ходу нет. Но, ходы эти соединяются с ходами сайвок, которые подчиняются Вагахке. Раньше они были самостоятельны, но проклятая Солнцем дочь, взяла их хитростью и выжала из них магию, подчинив себе их волю. Сами по себе, сайвок настолько сильны, что могли бы разом в пух и прах обратить Вагахке, но их разум затуманен. Вайко рассказал, что раньше это был славный народ, обладавший безграничной мощью и большим сердцем. Но, их погубила внедряемая чёрными колдунами смута. Разделившись, они стали уязвимы, и тогда, злые иномирцы сотворили с ними страшное дело, обратив их в безобразных существ. Поначалу, обезумевшие сайвок не узнавали друг друга, пугаясь и бросаясь прочь от своих соплеменников. Но, увидев себя в отражении, одни понимали, что произошло, другие ещё больше теряли разум. Со временем, они начали сбиваться в стаи, пытаясь найти способ вернуть себе прежнее обличье, но, тут появилась Вагахке. Она пообещала им помочь, а в итоге, просто использовала в своих целях. Со слов Вайко, ещё есть некоторые сайвок, которые всё же не поддались магии Вагахке, но со своими соплеменниками они уже не имеют ничего общего. Это абсолютные отшельники и их мало. Большинство некогда сильных сайвок в мороке, в подчинении подземного чудища, объявившей себя царицей недр и глубин земных.

Злая старуха несмотря на все свои усилия, всё же так и не смогла овладеть всем подземным миром, как того желала своим чёрным злым сердцем. Мир чахкли, а также защищённые ходы были не в её власти. Её магия не может побороть защиту предков, поэтому в некоторых подземных ходах можно столкнуться с так называемыми стыками. На стыках теряется время и притяжение. Там всё наоборот и задом наперёд. Вагахке никогда не выйдет в эти коридоры, ведь там вся магия работает бумерангом, срабатывая абсолютно непредсказуемым образом. Поэтому, незлобивому сознанию, находиться в них абсолютно безопасно, а вот обладателей чёрного сердца, здесь ждут неприятные сюрпризы.

Внимательно выслушав рассказ Вайко, ворон спросил, можно ли выбраться на поверхность земли по этим ходам. Чахкли звонко засмеялся, чем обидел ворона, ведь для него это был вопрос жизни и смерти. Но, всё же он ответил, напомнив шаману о том, что пройти эти ходы, дано не каждому. Выйти-то можно, но только с чистым сердцем. Если есть хоть какие-то намёки на затаившееся зло внутри, то путь наверх закрыт. Духи предков не дадут отсюда выбраться тому, кто в чьём разуме поселилось лихо.

Шаман задумался. Вспоминая все последние события компании людей, в которой ему довелось побывать, у него закрались печальные мысли. Выживут только чистые душой. А это невозможно изобразить или заставить себя. Обман тут не пройдёт, сколько себя и духов не убеждай в непогрешимости.

Неужели туристы обречены, сгинуть в недрах земных? Должен быть выход. Не этот, так другой найдём, — думал он.

— Впереди начинается стык, — предупредил Вайко, и крепко ухватился за перья ворона.

Вылетев в более широкий коридор, шаман ощутил, как его засасывает в воронку по центру тоннеля, заворачивая вокруг своей оси. Притягивало одновременно ко всем стенам. Ворон чётко держался по центру, превозмогая яростный магнетизм. Их закружило, завертело, а затем сильно толкнуло вперёд, точно пулей. Не удержавшись, Вайко упал с ворона. Шаман, потеряв его из виду, не в силах остановиться, точно вентилятор, размахивая крыльями, пронёсся вперёд и, не сумев увернуться, врезался в стену. Рухнув на пол, лёжа на спине, раскинул крылья в стороны. Ворон приходил в себя. Перед глазами всё кружилось в диком танце.

— Эй, ты живой? — послышался голос чахкли, и ворон удивлённо повернул голову на бок. Вайко был уже рядом, цел и невредим. — Мы прибыли точно туда, куда надо, — растянув пухлые губы в улыбке, довольным тоном сообщил он.

Помогая ворону перевернуться, чахкли указал на стену, в которой зияла светящаяся вертикальная трещина. Она была достаточно широкой для них, чтобы попасть внутрь. Осторожно подкравшись к ней, Вайко и ворон-шаман удивлённо уставились вперёд. Там, внутри, им представилась картина: Вагахке была не одна. И этот факт кардинально менял план.

Злобная старуха хотела обменять слово Егора и его ключ на мнимую свободу. Ворон и Вайко осторожно отпрянули от стены, в ужасе от того, что ключ буквально в руках у той, кто выпустит на землю адскую сущность.

Как же так?! — мысленно воскликнул ворон, внутренне сокрушаясь такой находке. Но, пути назад нет. Придётся действовать исходя из того, что есть…

***

Песчаные стены рухнули, распластавшись по мраморному полу старинного города. Измученные борьбой люди рухнули без сил, едва дыша, надеясь, что всё закончилось.

— Куда они делись?! — оглянувшись по сторонам, откашлявшись от песка, воскликнула Катя, не обнаружив Егора и Веру.

Лысый и Михаил, подскочили на ноги, протирая глаза, крутили головами, звали друзей, надеясь, что тех просто не видно из-за обильного количества песка.

— Их нет… куда делись-то? Неужели сожрала их эта хрень?! — с ужасом вопрошал Михаил, схватившись за голову иссушенными, потрескавшимися руками.

Удрученный их пропажей, он принялся разрывать горки песка, не боясь побеспокоить то, с чем они минуту назад сражались. Он надеялся, что сейчас, вот в этой куче песка отыщет Веру или Егора, но ничего не находил. Всё это были обманчивые силуэты. К поискам присоединился и Лысый, что с не меньшим энтузиазмом пытался откопать в призрачных формах песка своих друзей.

— Проклятье! — швырнув горсть песка в сторону, рявкнул Лысый, сидя на коленях. На измученном лице нарисовалась истинная тревога. Закрыв лицо руками, он начал его устало тереть, тихо простонав от осознания, что их становится всё меньше.

— Вер-а-а! Его-о-ор! — истошно звал друзей Михаил, подставив руки ко рту, чувствуя, как ком подходит к горлу и перехватывает дыхание от безысходности.

— Эй, люди! — раздался смешливый голос с одной стороны, а за ним повторился такой же второй, с другой стороны.

— Верни наших друзей, тварь! — заорал Лысый, что на измученном лице заиграли желваки. Он искал глазами источник голоса, и был готов врезать его обладателю.

— Эх, люди… — раздался вздох.

— Ага, люди, — соглашался второй голосок.

— Что за игры?! Верни моих друзей! — сжимая кулаки, схватился за секиру Михаил, опасливо оглядываясь по сторонам в поисках обладателя голоса.

— Жить хотите, люди? — раздался звонкий, почти детский голосок, будто кто-то играл с ними.

— Что за херня? — указав рукой на движущиеся кучи песка, вопрошал Лысый, привлекая внимание Кати и Михаила.

— Сейчас узнаем, — сухо ответил Михаил, замахнувшись на приближающуюся кучу песка.

— Эй, люди-человеки! — раздался грозный голосок справа, и все трое друзей мгновенно обратили туда свои взоры.

— Это ещё что такое? — спросила Катя, глядя на маленького бойкого человечка, что держа острое копьё, воинственно взирал на них, стоя на обломке разрушенной колоны. Будто бородатый пупсик из «Детского мира» смотрел на них.

— Э-хэ-хэ, такое что ещё? — вынырнула говорящая голова под ногами Михаила, и тот от испуга хотел удалить по ней ногой, но вместо этого, ударил себя коленом в подбородок. А голова незваного гостя нырнула в песок.

Катя изумлённо и напугано уставилась на мужа, мол, как так?

— Какого хрена?! — схватившись рукой за подбородок, взвыл от боли Михаил. Удар был сильным.

— Хрена какого? — внезапно вынырнула из песка любопытная пухлощекая голова под ногами Кати, окидывая озорным взглядом хитро блестящих глаз присутствующих.

— Ах, ты! — хотела она ударить его рукояткой секиры в лоб, как сама же чудным образом, получила удар, возвратившийся к ней бумерангом. Взвыв от боли, она схватилась за лоб, выронила секиру из рук, которая каким-то образом была перевёрнута наоборот. И голова вновь нырнула под песок.

— Люди-человеки, жить хотите? — вновь раздался вопрос мелкого, похожего на гнома существа, что так же воинственно продолжал стоять на руинах городской колоны.

— Что за чертовщина? — держа топор наготове, прошипел Лысый. Ему совсем не нравилась эта странная игра.

— Не чертовщина! — возмутилось существо, грозно нахмурив брови над толстым носом, что утопал в пушистой бороде.

— Чахкли мы! — вынырнула и прокричала тоненьким голосом голова, под ногами Лысого, что тот оступился и упал назад.

— Ворон помочь велел, — хмуро хмыкнул воинственный чахкли.

— Жить хотите? — задорно сверкая синими глазами, вопрошала пухлая голова из песка. Она возникала то тут, то там.

Друзья переглянулись, не зная, как реагировать.

— Идите за нами, если хотите, — фыркнул воинственный чахкли и пошёл к проходу, где в последний раз люди видели ворона.

Голова в песке внимательно окинула взглядом стоящих в нерешительности людей и, задорно посмеявшись, нырнула вод песок.

— Рыг зовёт? — вопросительно глядя на жену, сказал Михаил, ожидая её решения.

— Да ну их нафиг, — тихо сказал Лысый, наморщив лоб.

— Надо идти, — ответила Катя, кивнув головой, глядя мужу в глаза.

— Не гоните. Ну, вы чё? — простонал Лысый.

— Ты жить хочешь? — в один голос спросили Катя с Михаилом, вылупив глаза на Лысого. И тот молча кивнул, потерев Лысину рукой.

— Хочу, кто ж не хочет…

Ему страшно не хотелось идти в неизвестность, но и здесь оставаться опасно. Если уж там будет шаман, то как-то спокойнее с ним рядом.

— А Вера с Егором? — спросил он, вжимая голову в плечи от непонимания, что делать.

— Найдём шамана, найдём и их, — прошептала Катя, и развернулась в сторону воинственного чахкли. — Постой! Мы с вами!

Чахкли остановился, развернулся в пол оборота, лукаво окинув взглядом всех троих, взмахнул рукой, приглашая пройти в тайный ход.

— Да он издевается, — негодуя, выдохнул Лысый, опустив плечи. Проход очень маленький и узкий, куда им!

— Издевается он! — воскликнул второй чахкли, топнув ножкой, стоя возле воинственного чахкли. Они переглянулись и начали хохотать.

— Смешно вам, да? — процедил Михаил, жуя губами от гнева.

— Да, смешно! — хихикнул весёлый чахкли.

— Жить хотите? — вновь раздался вопрос воинственного пухляша, доводя до кипения мужчин.

— Мы слишком большие и не пролезем в эту щель, — вытирая лицо тыльной стороной руки от песка, вздохнула Катя.

Чахкли переглянулись. На их лицах возникло замешательство. Затем они снова похихикали, стукая себя пухлыми ручками по лбу, что-то бормоча на непонятном языке.

— Посмотри, хохочут как… ты точно хочешь идти с ними? — прошептал Михаил над ухом Кати.

— Может, есть другой ход? — подала плечами она, обращаясь к чахли, что те, перестав хохотать, внимательно уставились на неё.

— Проходите, — вытянув руки в пригласительном жесте, в один голос сказали они.

— Нет, ребят. Это издевательство, — прошипел Лысый.

— Ребят, нет издевательства, — повторил чахкли, подмигивая им бровями на проход в стене.

— Ну, что ж… — набрав воздуха полную грудь, сказала Катя и шагнула к стене, присев и просовывая ногу в проход. Она хотела показать мелким существам, что не может туда влезть. Но, неожиданно её будто потянули за ногу изнутри, а затем всё тело засосало внутрь.

У Михаила брови полезли на затылок от того, что он увидел. Он бросился к стене, просунув руку внутрь, надеясь вытащить жену, но и его ждала та же участь. Его руку засосало внутрь, а затем и всё тело.

— Мишка! — заорал Лысый, пытаясь ухватиться за ботинок друга. И сам не заметил, как его поглотила маленькая дыра в стене.

Чахкли переглянулись и весело засмеявшись, нырнули следом в тайный проход.

Глава 18

Егор Князев

В пещере было так жарко, будто мы томимся в раскалённой адской духовке. Давящее пекло плавило воздух, заставляя его танцевать туманными мушками в глазах. Казалось, в жилах закипает кровь, а может, и не казалось. Моё уставшее, израненное тело изнывало от боли. Оно кричало мне о том, что его возможности исчерпаны. Сколько мы здесь? Когда мы ели, пили в последний раз? Сколько уже продолжается этот ад? Реакции организма утратили понятие времени. Адреналин уже не скачет. Сознание принимает происходящее, как новую норму.

Я перебирал в уме всевозможные варианты нашего спасения, понимая, что он всего один — убить горбатую мымру, забрать кольцо и вернуть его матери мёртвых — Ябме-акке. Отсюда не выбраться, не избавившись от Вагахке. Попутно меня осеняла надежда, что сюда нагрянут чахкли, ведь Рыг пошёл за их помощью до того, как нас поглотила песочная сущность. Возможно, он уже вернулся, и увидел, что нас нет. Кольцо здесь, значит, надежды мои не напрасны.

— Вы, люди, такие хитрые, — недовольно пробурчала страшила, явно считав мои намерения, — вечно что-то выдумываете. Не питай себя надеждой, я это не люблю. Здесь моё царство, в котором нет места надежде. Я вижу её в твоих глазах, и это меня бесит! Не прекратишь, останешься без глаз.

— Надежда всегда в человеческом сердце, и её не отнять. Это часть нас самих, часть нашей души… — прокряхтел я, и глаза страшилы гневно сверкнули. Она схватила меня как тряпку, что не успев опомниться, я оказался на том самом алтаре. Она так меня шарахнула, что на мгновение я потерялся в пространстве, но так держался ментально, что не потерял сознание. Чувство, что душа за щёки держалась в этот момент, чтобы не отлететь в мир иной. От удара об алтарь, из моих лёгких выдавило весь воздух, я перестал чувствовать своё тело. Ведьма троилась в моих глазах в злобном танце. Её наглая рожа довольно ухмылялась, скаля кривые острые зубы.

Вагахке достала из-за пояса алмазный кинжал, что ярко сверкнул в свете печного огня, разливающегося по пещере. Прозрачный как слеза, он блистал своей опасной аурой, обещая большие проблемы.

— Проверим? — прорычала тварь, приблизив к моему лицу его остриё.

— Ты же дала обещание! — вскрикнула Вера, но, тут же умолкла. Тварь бросила на неё грозный взгляд, и махнула рукой, сжимая корявые пальцы.

— Слишком много смелости для твоего положения, девчонка! Ты забываешься, где и с кем находишься! — шипела она, продолжая манипуляции рукой, и я услышал сдавленный стон жены.

Задирая голову, пытался увидеть, что происходит. Тело не слушалось, но я изо всех сил выгибался, тараща глаза из орбит в поисках жены. Она сидела на полу, держась за горло. Задыхалась, пока тварь с наслаждением играла рукой в воздухе.

— Прекрати, иначе не видать тебе моего согласия… — еле ворочая языком, прокряхтел я, вернув на себя внимание Вагахке.

— Ты дашь мне всё, что я захочу, согласен ты или нет. Это в твоих интересах пойти добровольно на сделку. Я и так, слишком добра сегодня, — фыркнула она, разжав руку, и Вера начала дышать. — Видишь? Разве я не великодушна? Отец поступил со мной несправедливо. Он не видел, какая я на самом деле. Но, скоро он узнает, какую ошибку совершил, заточив меня в это уродливое тело, лишив свободы! Он пожалеет о том дне, когда проклял меня, лучшую из дочерей! И всё из-за какого-то смертного, тьфу! Разве должно наказывать своих детей из-за людей?! Люди не достойны жизни! Единственное, для чего они созданы, так это для служения, таким как я. Вы полны грязных мыслей и ходите по земле, а я один раз сделала замечание и жестоко поплатилась. Разве это справедливо? Ответь мне! Я была прекрасна, ярче золота светились мои глаза. От моей красоты можно было ослепнуть. Я была свободна. Но, люди всё испортили. Сколько я не просила отца простить меня, он был глух к моим мольбам. Он не оставил мне выбора. Поэтому, ты сделаешь всё, что я тебе прикажу. Я получу этот ключ, и стану царствовать на земле!

— И вернёшь себе красоту? Думаешь, станешь такой как была? — хрипя, спросил я, заметил, как расширяются зрачки в рубиновых глазах твари.

— Это уже не важно, — её чёрные губы растянулись в улыбке.

— Выпустив это дерьмо в мир, ты точно не будешь царствовать. Максимум, будешь слугой у этой мерзости, что томится под замком, — пытался вселить сомнение в башку твари, что казалось, задумалась. Забросив крючок, я уже не собирался отступать, хватаясь за шанс переубедить чудище. А вдруг сработает?

— Я видел… там, у огненного фонтана, мне всё показали духи. Твой план дерьмо, Вагахке. Своими руками себе смертный приговор подписываешь. Оно, то, что там сидит и ждёт выхода, не имеет никаких чувств, только голод. Оно хочет жрать, и ему всё равно что, хоть тебя, хоть меня… оно сожрёт всё живое, а потом и то, что защищали мои предки, и твой отец, то чем ты дорожишь, что тебе любо. Тебе негде будет царствовать, даже если оно оставит тебя в живых. Подумай, пока не поздно. Отпусти нас, и мы всё исправим. Возможно, твой отец смилостивится и простит тебя. Это будет честная победа, ты докажешь ему, что он ошибся. Думаешь, он бы не остановил нас на пути сюда или тебя? Это проверка, Вагахке, он проверяет тебя, желая увидеть, остался ли свет в твоей душе. Покажи ему, что ты та самая, лучшая из дочерей Солнца. Не словом, а делом. Возможно, твой облик ещё не заразил то светлое и великое, о чём ты так горюешь. Подумай, Вагахке, ведь потом будет поздно что-то изменить. Ты окажешься во власти холодного, голодного, бесчувственного иномирца, что не знает жалости. Ты не думала, что отец отправил тебя сюда, чтобы ты не дала выбраться отсюда этому гаду?

— Хватит заговаривать мне зубы! — грозно воскликнула Вагахке, резко отвернувшись от меня к столу под стендом с ножами и топорами.

Я уже подумал, что договорился, и страшила выбирает топор для разделки, но заметил, что она, тяжело дыша, упёрлась руками в стол, стоит молча. Она думает. Значит, мои доводы затронули в ней чувства. Подумать только, чувствительный монстр. И если это так, то очень хорошо.

— О тебе помнят Вагахке. Люди передают из уст в уста рассказы о прекрасной Золотой Песчинке, по сей день.

— Правда? — хрипло раздался её голос.

— Да. Неужели ты хочешь навсегда остаться запертой в этом теле, которое не соответствует твоему положению? Если бы твой отец был так зол на тебя, разве оставил бы живой? Ты спрашивала себя, зачем он оставил тебе жизнь, если мог убить? Ты его дочь, и он ждёт тебя, он следит за тобой, когда ты проснёшься от наваждения, откажешься от мести. Чтобы освободиться от этого тела, нужно искренне признать свои ошибки и не допустить новых. Подумай, вспомни свою свободу и лёгкость, до того, как всё случилось. До того, как ты оказалась здесь. Сюда тебя привели ошибки. Но, ты можешь всё изменить.

Вагахке молчала. А я думал, продолжать разговор или выдержать паузу и дождаться её ответа? Не думал, что смогу затронуть тварь своими уверениями. Но, оказалось, что даже у таких чудищ есть душевные переживания. Как же я надеялся, что она проглотит этот крючок, и переменит свои намерения. Это было томительно-смертельное ожидание, что же она в итоге решит.

Вагахке положила кинжал на стол, и поднесла свои корявые руки к морде, а затем затряслась. Было слышно едва уловимое поскуливание, переходящее в более громкое завывание. Неужели она плачет?

— А если он меня не простит, что тогда? — скомкано, булькая соплями, вымолвила страшила, не оборачиваясь к нам.

— Простит. Обязательно простит. Мы ему расскажем всю правду, и он поверит. Да, Вера?

— Да-да, мы поможем, — откликнулась жена, закивав головой как болванчик, глядя на меня широко распахнутыми глазами.

— После всего, что я сделала… — прохрипела страшила.

— Все совершают в своей жизни ошибки. От них никто не застрахован. Но, всегда есть шанс исправиться. На то она и жизнь. Испытания даются не для страданий, а для осознания и работы над собой. Если ты ещё жива, значит, отец тебя ждёт. Родители бывают слишком строгими и резкими в своих решениях, но всегда продолжают любить своих детей, даже если они пошли по кривому пути. Родительское сердце будет ждать, надеяться и любить. Сама посуди, обладая таким могуществом, он не продолжает тебя карать. Он всё видит и ждёт от тебя верный шаг. И мы здесь, видимо, оказались не случайно. Кто-то же должен был… дать тебе надежду, — последняя фраза далась с трудом, но она была решающей в этом непростом разговоре.

Последнее слово будто заморозило Вагахке. Она мгновенно застыла. Я ожидал, что за это получу нож в глаз. Но, нет, через мгновение, страшила ещё сильнее затряслась в рыданиях. Её хребет волной ходил по горбатой спине. Она выла загробным голосом, полным страдания и отчаяния.

— Я столько натворила-а-а, а-а-ха! Я забыла-а-а себя, ох-хо-хо! — стонала, царапая морду руками она, будто пыталась содрать кожу, как маску.

Глядя на неё, я не мог поверить, хоть и сильно этого хотел, что она говорит искренне. Неужели удалось зацепить за живое это чудище? Руки и ноги мои страшно зудели, к ним возвращалась чувствительность. Но ещё не настолько, чтобы встать и бежать. Бороться с Вагахке у меня ещё не хватит сил, но… может, и не надо? Что если она и вправду раскаялась и отпустит нас? Не много ли я себе возомнил, поверив в такой сказочный исход событий? Хотя, чем чёрт не шутит.

Я повернул голову, чтобы посмотреть на жену. Она так же смотрела в шоке на концерт страшилы. Нужно её дожимать, пока не опомнилась. Развернув голову обратно к Вагахке, я пожевал онемевшими губами, думая, что бы такого сказать. Нужно копнуть так глубоко, насколько возможно.

— Ты вернёшь себе своё, если правда раскаиваешься в содеянном, — как можно мягче произнёс я, и страшила убрав свои корявые руки от морды, внимательно на меня посмотрела.

— Считаешь, что можно смыть кровь с этих рук раскаянием? — вопрошала она, приближаясь к алтарю, потрясая руками.

— Если не попробуешь, то не узнаешь. Разве ты хочешь остаться здесь навсегда в таком обличии? Ты же знаешь, что твой отец всемогущ, всё видит и слышит. Думаешь, он сейчас не наблюдает за тобой? — сказал я, и Вагахке сложив свои корявые руки, приложила их к губам, зыркая глазами по сторонам. Кажется, она на крючке.

— Он просто ждёт. Ведь решение за тобой. Оглянись, Вагахке. Эта пещера подземного чудища, а там, — я сделал слабый жест рукой наверх, — там, простор для Золотой Песчинки. Свобода. Сколько себя не убеждай, что сможешь прожить без этой свободы, легче не станет. Хочешь, чтобы он простил тебя? Хочешь чтобы любил?

Вагахке слабо кивнула головой вросшей в плечи и закрыла глаза.

— Хочу, — сдавленно промолвила она.

— Ещё не поздно…

Только я собирался договорить, как вдруг загремела металлическая дверь. Шерсть на теле Вагахке встала дыбом от неожиданности.

— Се-е-естра-а-а!!! — барабанила в дверь Оадзь, истошно вопя.

— Да, чтоб тебя… — спохватилась Вагахке, бешено сверкая глазами. — Уходи! Мне некогда!

— Что-о-о?! — возмущённо раздалось за дверью.

— Проваливай, Оадзь. Нечего тебе больше делать в моих владениях. Ты получила всё что хотела!

— Не всё! Открывай! Я не уйду-у-у! — продолжала вопить под дверью жабья морда, что Вагахке затряслась от гнева, сжимая кулаки.

— Спрячьтесь под алтарь, — столкнув меня вниз, тихо сказала страшила.

— С кем это ты там разговариваешь? Сестра-а-а!!! — орала во всю глотку Оадзь.

— Да иду! Захлопнись уже! — рявкнула Вагахке, отпирая дверь.

— Кто там у тебя, а? — жабья морда пыталась заглянуть внутрь, но мохнатая страшила преграждала ей путь.

— Не твоё дело, — фыркнула Вагахке.

— Моё-ё-ё, сестрица. Пахнет… я чую их запах… эти люди мои! — чавкая огромным ртом, промолвила Оадзь.

— Какие ещё люди? Совсем одурела?! — треснув по башке сестру, рявкнула Вагахке.

— Дуришь меня. Отдай мне их, я первая их нашла! — зашипела Оадзь, топая ногами.

— Нет тут никого, а если бы и был, то не твоё это дело, — оттолкнув любопытную рожу назад, Вагахке захлопнула дверь, оставив нас одних.

С минуту за дверью длился разговор на высоких тонах, а потом всё затихло.

— Как думаешь, они ушли? — спросила Вера, чем буквально разбудила меня. Я ушёл в себя, сам того не заметив, пока прислушивался к разговору.

— Возможно, — прошептал я, пробуя шевелить руками и ногами.

— Как ты сюда попал? Что будем делать? — вопрошала жена, встав с пола, и быстро схватила алмазный кинжал со стола.

— Не надо Вера. Она сейчас вернётся, и увидит…

— Что увидит? Ты с ума сошёл, да? Мы должны защититься. Или ты поверил этому чудовищу? Что это за трещина? Ты через неё сюда попал? Что с другой стороны? — сыпались вопросы из жены, как из автомата.

— Там коридор. Ходы без гравитации, — пытаясь встать на ноги, держась за алтарь руками, сказал я.

— А ну-ка… — жена подбежала к стене, рассматривая разлом, а затем просунула туда руку.

— Не надо, Вера. Ты застрянешь.

Но, жена уже упорно пыталась протиснуться всем телом.

— Твою мать, Вера! — рявкнул я, заметив, как что-то мелькнуло с той стороны.

Жена испуганно выскользнула назад из разлома, упала на задницу и начала пятиться ко мне спиной. Мы всматривались вперёд, как вдруг, оттуда выскочила человекоподобная рожица, и быстро прошмыгнула мимо нас в сторону печки. За ним ещё одна, что мы даже толком рассмотреть не успели, что это такое.

— Чахкли? — неуверенно спросил я.

— Чахкли-чахкли, — раздалось тихо в ответ весёлым голоском.

Я обернулся, и увидел, что двое маленьких, пухлых человечков пытаются открыть замок на сундуке Вагахке.

— Эй, человеки, жить хотите? — раздался тихий голосок из разлома, и оттуда высунулась пухлая мордашка, похожая на состарившегося младенца.

— Да… — почти в один голос, ответили мы с Верой, немного опешив от таких неожиданных гостей. Я, признаться, немного иначе себе их представлял. Хотя, какая разница?

— Давайте сюда, — ответил чахкли, плюнув себе на ладонь, маня к себе грубой мозолистой ручонкой. Пальцы такие маленькие, как у игрушечного пупса, но грубые и натруженные, как у токаря.

— Ка-р-р-р, — раздался голос ворона, и я увидел Рыга. Дождались помощи. Это точно та компания, которой можно доверять.

— Вера, давай сначала ты, — помогая жене подняться, подвёл её к стене.

— Егор, может, дождаться эту… — она кивнула головой в сторону двери.

— Зачем? — подталкивая жену к разлому, удивился я.

— Ну, как же? Она вроде раскаялась… разве правильно её бросить? — пожала плечами жена.

— Верочка, у тебя стокгольмский синдром. Она монстр, и такие не меняются. Ты же сама только что мне об этом толковала. Давай, полезай скорее, — от рассуждений жены у меня начался диссонанс реальности.

— Кар-р-р, — поторапливал нас ворон.

— Но, ты вселил ей надежду. Может, она нам бы и вправду помогла, а мы вот так… — не унималась жена, уперев руку в стену.

— Ты издеваешься?! А ну залезай, давай, быстро! — не выдержав этой жалостливой реплики, торопил Веру, подталкивая в разлом, пока страшила не вернулась.

Жена со вздохом покачала головой и полезла вперёд. Нет, я её не понимаю. Сама только что кинжалом вооружилась, потом в разлом ломилась, а теперь тормоза включила сочувственные.

На удивление, Вера легко проскочила на ту сторону. И мне стало немного легче от мысли, что она в некоторой безопасности рядом с вороном и чахклями, что знают все пути. За спиной раздался щелчок и радостное хихиканье чахкли. Они вынули из сундука кольцо, перебрасывая его друг другу как волейбольный мяч. У меня чуть глаза на лоб не полезли от их выходок. Играть сейчас совсем неблагоразумно с их стороны!

— Теперь ты, — позвал меня чахкли в разлом, вновь смачно плюнув на свою ладонь, и в этот момент загремела дверь пещеры.

Она возвращается. Твою мать! Я начал ломиться вперёд, но получил пощёчину от чахкли.

— Хватайся за руку! — сердито крикнул он мне, прямо в лицо. Малец вмиг вскарабкался вверх.

— Я вернулась, — раздался голос Вагахке.

— Быстрее дурень! — крикнул чахкли, и я, слыша, как гневно зарычала за спиной страшила, схватился за его руку.

В этот момент тело моё исказилось, стало тонким и проскользнуло сквозь разлом, как желе. Волшебство какое-то.

— Что здесь происходит?! Ах вы, мерзкие предатели! Ах, вы гадкие чахкли! НЕНАВИЖУ ВАС! УБЬЮ! — истошно заорала она. В её голосе звучали гнев и отчаянье.

— Бежим! — крикнули чахкли, что последними выскользнули из разлома и бросили мне в руки добытое кольцо.

Разлом затрещал, и из него высунулись сначала руки, а затем голова Вагахке с половиной туловища. Злые глаза её бешено сверкали яростью. Завидев в моих руках кольцо, она зашипела, начав ломиться всем остальным телом вперёд.

— Вор проклятый! — завопила она так, что в ушах зазвенело от раздающегося в коридоре эха.

— Получи, злюка! Получи! — бросали в неё камнями чахли, которых я до этого ещё не видел. Эти были другие, и их было много, штук шесть-семь. Вагахке шипела, хваталась за голову корявыми руками, выла, но не могла проснуться вперёд. Маленькие человечки были вооружены копьями. Они бросались ими на страшилу, что та уже не просто орала, а начала истошно визжать. Вырывая их из своего тела, бросала в чахкли, но копья, чудесным образом летели обратно в неё.

— Чего встали?! Бежим! — крикнул чахкли, что вытаскивал нас из разлома.

— А они? — я кивнул на сражающихся человечков.

— Она им не навредит. Скорее! — сказал он, и запрыгнул верхом на ворона. Тот взлетел, и помчался назад по коридору, мимо Вагахке, что глядела на нас испепеляющим взглядом.

— Вера, давай руку, — но, жена стояла, будто не слыша меня. Глаза её стали совсем бледными, что на миг мне показалось, что у неё нет зрачков. — Вера?

Схватив жену за руку, я, хромая, побежал за ним. Жена вела себя странно. Хотя, чего я хочу от неё бедной. Главное, бежать, пока можно. Хотя… глаза её пугали. Будто нет сейчас Веры, а кто-то другой, чужой, тот, кто говорил через неё на поляне, смотрит на меня её глазами. Но нет времени это выяснять, нужно выйти отсюда как можно скорее.

Ворон и чахкли повернули в другой коридор, в тот самый, что искажал время и пространство, лишенный адекватного притяжения. Недавно я в нём кувыркался, и больше не желаю.

— Не туда! — заорал я.

— Туда-туда! — крикнул в ответ чахкли, махнув рукой вперёд, призывая нас бежать дальше.

— Это искажённый путь! — тормознув, сообщил я.

— Другого нет. Вперёд! — ответил чахкли, и сидя на вороне, начал вращаться по кругу.

Сжимая в каменной руке кольцо, а в другой ладонь жены, я замешкался. Но услышав за спиной смешанные визги чахкли, за которыми неслась толпа мохнорылых, я включил пятую скорость, ринувшись вперёд.

— Вера, держись! — крикнул я, чувствуя, как её буквально вырывает, магнитит из моей руки на противоположную сторону коридора. Она висела в пространстве вниз головой на уровне моего лица.

— Что происходит? — спросила она, будто очнулась. И действительно, глаза её стали яснее, без той бледной пелены.

— Держи крепко мою руку и беги по стене за вороном. Здесь всё искаженное. Мы будем двигаться быстрее, если упрёмся в стены ногами, иначе нас начнёт швырять в пространстве.

Жена моргнула осознанными, ясными глазами и сделала всё, как я просил. Мы бежали по этому коридору, преследуемые толпой мохнорылых, во главе которых мчал самый огромный, синеглазый, из моего сна…

Расталкивая мелких мохначей в стороны, он набирал скорость, переворачиваясь в пространстве, отбиваясь от стен коридора и стремительно приближаясь к нам. Шкрябая острыми когтями по камням, в стороны разлетались искры, мохнатый терминатор рычал проклятья. Его глаза светились синим ледяным пламенем, а затем на мохнатой морде возникла дыра, из которой выскочил длинный, толстый язык. Он точно змея, метнулся в нашу сторону, но промазал, едва мы успели увернуться. Из-за этого, нас развернуло в другую сторону, буквально на встречу мохнорылому гиганту. Вновь перевернувшись в воздухе, мы драпанули изо всех сил вперёд, где навстречу развернулись чахкли, достав из-за спин лук и стрелы, целясь в толпу мохнорылых. Чахкли твёрдо стояли на ногах, и через пару шагов, мы, буквально перепрыгнув через маленьких человечков, рухнули на пол. Я ловил жену в воздухе, стараясь смягчить её падение. Антигравитация закончилась, а мелкие воины засыпали стрелами визжащий рой мохначей.

— Сюда! За нами! — крикнул чахкли, что летел верхом на вороне, сворачивая вбок, где коридор расходился на несколько путей.

Мы ринулись вперёд за ними, пока наши спины прикрывал маленький отряд, как вдруг, по всему телу пронеслась пронзающая боль. Меня потащило спиной назад, и я отпустил руку жены, дабы не тянуть её за собой. Вера с ужасом в глазах обернулась, и в этот момент, я в них увидел отражение себя удаляющегося от неё.

Вер-р-р-ни нам чёрный камень! — грубо взывал голос синеглазого мохнорылого.

Точно стеклянная пиявка, вгрызался в мясо своим игольчатым языком, подобно щупальцам кальмара, что как присоска тянул меня назад. Жуткая агония охватила тело, пытавшееся сопротивляться вторжению чужака, что норовил отгрызть мне руку. От языка, впившегося в плечо и спину, отделялись десятки тонких отростков, что быстро сплетались между собой и обматывали мою руку, пытаясь вывернуть её в другую сторону.

— Вайко, бей! — послышался звенящий крик чахкли, и я увидел, как один из них достаёт из поясного мешочка гость какой-то пыли и дует в сторону мохнорылых, что те теряются в пространстве. Глаза их не горят огнём, они будто ослеплены. Остановились и ждут. А другие чахкли, шустро хреначат своими копьями по языку главаря мохнорылых. Над моей головой пролетает ворон, и бородатый чахкли, занеся над собой своё острое копьё, втыкает его прямо в так называемый рот синеглазому уроду. Я чувствую, как маленькие человечки отрывают проклятый язык от моей спины, и тащат за шиворот по коридору к нужному повороту. Всё вокруг замигало, темнея в глазах, как при аварийном питании системы. В моём теле хватает сил лишь посмотреть на жену, что сразу начала помогать меня тащить. И я молча, перед отключкой сунул в её руки кольцо.

Глава 19

Отдай наш-ш-ш чёр-р-ный камень! Вер-р-р-ни его немедленно! Он наш-ш-ш… ты наш-ш-ш… тебе не выбраться, не убежать, не скрыться… мы найдём тебя и заберём своё! А ты, умрё-ш-шь, а-ха-ха! Мы убьём всех из-за тебя, и-хи-хи! — шипел и рычал, полный безумия голос главаря мохнорылых.

Я стоял в тёмном пространстве своего сна, и неизвестно откуда на меня светил луч. Как актёр на сцене с неизвестными зрителями. Я не мог проснуться, хотя слышал не только голос мерзкого урода, но и голоса своих друзей. Они будили меня, но, моё тело не слушалось, а сознание находилось чёрт знает где.

Я посмотрел на свои руки. Они были нормальными, без черноты, без ран. Они слегка светились. Пошевелив пальцами, я заметил, как рассеивается в воздухе это мягкое свечение, исходящее от моего тела. Это мой дух? Душа? Я призрак?

Не важно.

Откуда-то слабым эхом продолжали доноситься голоса друзей, призывающие очнуться. Я зажмурился, намереваясь вернуться в тело.

— Куда собрался? — пронзительно раздался громкий безликий голос.

— Кто ты? — распахнув глаза, спросил я.

— Тот, кому ты должен служить! — рокотом прозвучал ответ.

— Да иди ты в задницу. Слишком много вас, желающих, чтобы я служил. Это видел? — фыркнул я, показывая светящуюся ангельским светом дулю в тёмное пространство. Моя реакция была необдуманной, но максимально искренней.

— Тщеславный идиот, носитель ключа к моей свободе. Скоро ты не будешь таким смелым и наглым. Страх возьмёт своё, и ты упадёшь на колени, умоляя о пощаде! — рявкнуло нечто на меня из тьмы, обдавая могильным холодом.

— А-а-а, так значит, ты тот самый иномирец, что получил по заднице от наших предков? У тебя есть имя? — не ощущая страха, спросил я.

— Скоро… — злобно прорычала оно, сотрясая пространство своим голосом.

— Что скоро? Не видать тебе ничего, кроме своей тюрьмы, слышал?! Сидеть тебе здесь вечность!

— Ты пожалеешь о своих словах. Я вижу тебя насквозь и знаю, чем ты дорожишь. Это я возьму первым. Чтобы прочувствовать все твои эмоции, всю боль. Ты в ловушке, жалкий червяк, — рычала тёмная сущность.

— Рожу свою покажи для ознакомления, а то шипишь из убежища. Самому, небось, страшно, что не сбудутся твои вонючие планы?

— Скоро ты узришь ужас, — прошипело оно, и в густой тьме показались движущиеся острые зубы. Без лица. Просто чёрная масса, наполненная рядами хищных зубов. Мне эта тварь напомнила лангольеров.

— Иди нахрен! Тебе никогда не выбраться! НИКОГДА!!! — закричал что есть мочи в ответ ему. Во мне не было страха, только яркий свет, что распирал меня во все стороны. Мне показалось, что я раздуваюсь как воздушный шар и свечу в этой тьме как прожектор. Вот-вот лопну, как распирает-то!

И, бах! Оглушительный звон стоял в моём сознании, в тот момент, как я очнулся, окружённый изумлёнными взглядами друзей и чахкли. В глазах было мутно, но быстро начало проясняться. Точно пелену сморгнул, и понял, что сейчас я по-настоящему живой. Тело болело, рука каменная, щёки пробиты.

— Слава богу, очнулся! — улыбнулся Лысый, лицо которого я очень рад видеть живым.

— Напугал нас, — сбоку раздался усталый голос жены.

— Вера, — прошептал я, пытаясь встать, но тело было непослушно.

— Осторожнее, — поддержал меня Рыг.

— Где это мы? — спросил я, оглядываясь по сторонам еле двигая онемевшей шеей.

— В городе Чахкли, — улыбнулся шаман, кивнув на тройку маленьких человечков с мисками в руках. Посуда была наполнена водой и какими-то кусками чёрной слизи.

— Что это? — кивнул я, заметив на столике, возле своей лежанки инструменты, больно напоминающие хирургические.

— Они извлекали из тебя язык заражённого сайвок. Он был носителем паразита, что им управлял, — спокойно ответил шаман.

— Паразита, говоришь? — вспомнив злобный разговор из сна, я посмотрел на шамана, собираясь рассказать о своей встрече с древней сущностью.

— Я вижу, ты хочешь о чём-то спросить, — Рыг сдвинул брови на переносице, ожидая от меня ответа, и я ему рассказал обо всём. Он задумчиво тёр подбородок двумя пальцами, и приказал мне вновь лечь на лежанку из травы для осмотра.

— Что-то не так? — взволнованно окинув нас взглядом, спросила Вера.

— Сейчас узнаем, — прошептал шаман, и подозвал к себе чахкли, который передал ему изящную бутылочку с белой, как молоко жидкостью. Затем предупредил меня, что может быть больно, сразу же облил мою каменную руку, и я почувствовал лишь лёгкое жжение.

— Ну, и? Что там? — вопрошал я, глядя, как из камня испаряется жидкость, словно дым.

Шаман внимательно всматривался в него, делая жесты руками, беззвучно двигая губами. Глаза его изменились. Он был в трансе.

— Чисто, — спустя минуту, ответил он с живым взглядом.

— Я так понял, что эта сущность хотела ко мне привязаться, но вы ей отрезали все пути. Но, я не понял, как же так получилось, что мохнорылый был носителем паразита связанного с сущностью, которая по идее сидит под замком? Если эта мерзость хоть на капельку может присутствовать вне тюрьмы, то это очень тревожный признак.

— На, выпей, — вздохнув, шаман подал мне глиняную кружку воды. — Это уже не важно. Нужно отнести кольцо Ябме-акке, и опередить сестёр и сайвок, пока они беды не натворили.

— Думаешь, смогут? Ключ то здесь, — я пошевелил каменной рукой, кивая шаману.

— Я думаю, что они попытаются использовать осколок, — вновь вздохнул шаман.

— Какой осколок? — изумился я, и шаман взглядом намекнул мне на руку. Что он имеет в виду?

Я развернул ладонь к себе, и еле растопырив пальцы, обомлел. Не было мизинца. Они украли его.

— Твою мать…

— Да, — сухо ответил шаман, — они будут пытаться. И мы должны поторопиться.

— Ясен пень, а где остальные? Катя и Миха, с ними всё хорошо?

— Полностью. Все целы и невредимы. Вот только есть один момент, который мы должны с тобой обсудить, — и он почему-то посмотрел на Веру.

Жена тоже бросила на нас взгляд, полный отчаяния.

— Что случилось? — поднявшись с лежанки, я ещё не до конца держал равновесие, и меня качнуло в сторону. Рыг посадил обратно, а Вера подошла и села рядом.

— В общем, тут такое дело, что я что-то вроде проводника кристалла полярной звезды, — без предисловий выдала жена.

— Чего? В смысле? Рыг, переведи, а то я ничего не понимаю? Что это значит?

— Она вытащила тебя из лап сущности. Мы лечили тебя, извлекали язык сайвок из тканей тела, но твоё сознание было недосягаемо. И тут, произошло странное дело, Вера… она изменилась. Голос был не её, глаза тоже… я ещё на поляне понял, что это возможно то самое, но не был уверен до конца. А сейчас всё подтвердилось, — сбивчиво ответил Рыг.

— Я ничего не понял. Что с моей женой? Вера, скажи мне? — я посмотрел на жену, желая её защитить, но не знал от чего.

— Егор, всё хорошо. То, что хочет заточённая в тюрьму сущность, говорит через меня, — ответила жена.

— Почему? Как? — у меня не хватало слов.

Ладно, я стал вместилищем ключа, но жену-то за что? Что за дурацкие совпадения? Мы что, меченые?! На целой планете мы единственные, кто удостоился такой чести? И сразу в голове всплыли мерзкие словечки сущности о том, что оно возьмёт то, что мне дороже всего. А теперь новости, моя жена проводник того, что больше всего хочет эта тварь! На меня волной накатила паника и гнев.

— Успокойся. Всё будет хорошо, — обняв, уверяла меня жена.

— Да уж, хорошо… — негодовал я.

— Она давно наблюдала за тобой. И эта поездка, и моя тяга к этому месту, всё было не спонтанно. Это не случайность, Егор. Она звала тебя, чтобы ты вернул последнюю часть ключа в усыпальницу. Тогда никто и никогда не сможет открыть замок, где сидит древнее зло. Она торопит нас, потому что проклятые сёстры попытаются нас опередить. Нужно идти за золотой маской и найти усыпальницу, пока туда не добрались они, — сказала она.

А я смотрел на неё, ощущая, как жжёт в груди, как больно, что моя хрупкая, маленькая жена, тащит на себе такую ношу. Эти потусторонние силы явно забирали много энергии. Как же наш ребёнок? Жена выглядела такой измотанной…

— Вера, как ты чувствуешь себя? Ну, я имею в виду твою беременность… — я запнулся, потому что жена посмотрела на меня таким усталым взглядом, полным вопросов к самой себе. Тяжело вздохнув, она пожала плечами.

— Я не знаю. Нам нужно победить и выбраться отсюда. Больше никаких вопросов, Егор. Мы должны действовать, а не рассусоливать свои печали.

— Очнулся! Как хорошо! — послышались радостные голоса Кати и Мишки. Обернувшись, я увидел друзей, с тарелками в руках. — А мы вам поесть принесли! Эти человечки, так здорово готовят. Подумать только, мы едим волшебную еду!

— Вы чего такие хмурые? — спросила Катя, передавая Вере глиняную тарелку размером с ладонь.

Действительно, чего это? Поразительный вопрос!

— Да так, прочие детали нашей жизни, немного шокируют, — ответил я, принимая от Мишки такую же тарелочку с ароматной пищей, похожей на манную кашу с ягодами.

— А мы так за вас переживали, думали что всё, конец, сожрала вас песочная сущность. А потом появились эти человечки и говорят, мол, жить хотите? И такие нам кивают, давайте, полезайте в дырку, а она маленькая. Мы думали, шутят над нами, но всунув туда ногу, я полетел вниз, как по трубе в аквапарке и очнулся здесь. Поначалу охренел, а потом нас накормили, спать уложили, и мы ждали известий о вас. Эти мелкие, такие добрые. Представляешь, они ели моё сало, и сказали, что им понравилось. Если бы я знал тогда, что это всё правда, то был бы более учтивым, и не швырялся. Я пообещал им, что как только выберусь отсюда, то буду каждый год приезжать и привозить им угощения, — тараторил как заведённый Миха. Выглядел он свежо и живо.

— Короче, с нами всё хорошо. А вот по вам этого не скажешь, повезло меньше, — присев на корточки, покачала головой Катя.

— А я камеру потерял, — вздохнул Лысый, и все посмотрели на него, как на сумасшедшего.

— Велика потеря! — всплеснула руками Катя.

— Велика! Ты не понимаешь, там столько материала, это же… это… ай, да что вам объяснять! — обиженно махнул рукой Лысый, и от чего-то стало так смешно, что я начал хохотать до слёз вместе с Верой, Катей и Мишкой. Лысый смотрел на нас с серьёзным видом секунд тридцать, а потом заулыбался.

— Друзья, пора отправляться, — сказал Рыг, и передал мне в тряпичный свёрток с кольцом.

— Ну вот, — вздохнула Катя.

— Курорт закончился, — добавил Миха.

— Вы домой вообще хотите или собрались здесь жить? — скорчив мину, спросил Лысый, и отряхнув колени, встал на ноги.

Ко мне подбежали чахкли, чтобы забрать тарелку, и я, залпом проглотив кашу, поблагодарил их за гостеприимство. Маленькие, пухлые лица улыбались мне в ответ, и я был тронут добротой их глаз. Как только они уживаются в одном подземелье с всякими тварями? Оставаться такими весёлыми и готовыми прийти на помощь, после всего, что видели? Как их вообще не сожрали мохнорылые, на пару с проклятыми ведьмами?

Но, уже некогда было искать ответы на эти вопросы. Мы, как великаны, шли по подземному городу, из крошечных домиков которых на нас глазели его жители. Они провожали нас взглядами, полными восхищения.

— Сколько вы здесь находитесь? — спросил я, обратив внимание на руку Мишки, на которой отсутствовала повязка. Помнится, там была рваная рана, а сейчас он был хоть и в рваной, но чистой футболке, и кожа была целой.

— Не знаю, но достаточно долго. В первый день, было страшно, а потом, эти мальцы сделали нам кровати, и кормили, лечили… правда сначала мы попали на допрос к их главному старцу, который принёс волшебное зеркало. Они выясняли, что мы за люди и не будем ли опасны для их народа. И ты знаешь, оказалось, что мы не такие уж говнари, как нам это могло казаться, хе-хе, — усмехнулся Мишка.

— Ага, зеркало это помогло все вопросы разложить по полочкам. Нам бы в люди такой прибор, и глядишь, жить бы начали по-другому, — добавила Катя.

— Странно, что вы тут так долго, а у меня ощущение, что это всё один бесконечно долгий, сумасшедший день, — задумавшись, сказал я, заметив, как над нашими головами начала спускаться сверкающая пыль, что сплетаясь узорами, образовывала нити, которые соединялись в прочные верёвки.

Взглянув наверх, я увидел огромную хрустальную паутину, что переливалась завораживающим свечением. Это из неё сыпалась волшебная пыль, и к ней наверх вели необычные верёвки. Рыг указал мне на них, пояснив, что с их помощью мы поднимемся наверх, пройдём через потайные ходы и вернёмся в ледяной город, где нас ждёт Ябме-акка. Я посмотрел на свою руку, и усмехнулся, мол, как я заберусь туда? Но шаман заверил меня, что это будет несложно, веревки сами доставят нас наверх, стоит их коснуться.

Прикольно. Ну, что ж, проверим.

Первыми наверх отправились воинственные чахкли, продемонстрировав нам механизм работы подъёмника. Миха улыбнулся, и сказал, что не уверен в том, что эта тонкая верёвочка его выдержит. Но, чахкли засмеялись в ответ, призывая проверить прочность, ибо другого варианта у них для нас нет. И мы по очереди начали подниматься наверх. Сначала девчонки, потом Лысый с Мишкой, а затем я и шаман.

Мы стояли на небольшом выступе. Отсюда город чахкли был как на ладони. На высоте, над хрустальной паутиной было видно много дыр, зияющих в стенах пещеры. Но, они были маленькими для нас. Я уже не сомневался, что и здесь будет какая-то магия, с помощью которой мы пролезем по этим ходам. И не ошибся. Чахкли, плюнув на свои ладони, протягивали нам руки, приглашая за собой в маленький тоннель. И как в случае с разломом, тут сработали волшебные слюни. Наши тела трансформировались, и нас буквально всосало внутрь, словно пылесосом. Точно скоростным поездом, наши трансмутировавшие тела, прибыли к месту назначения.

Я не знаю, на что мы были похожи, но ощущение было таким странным. Я поочередно ощущал себя то колобком, то змеем. Увидеть своих друзей в процессе трансмутации мне не удалось. Когда мы вышли, а точнее пулей вылетели в ледяном городе, то уже выглядели абсолютно нормально. Мы стояли точно на том месте, где в прошлый раз нас с Верой поглотила песочная сущность. Воспоминания не из приятных…

Я спросил у шамана, нормально ли здесь находиться, напомнив ему про песчаный лабиринт и мерзкую сущность. Он заверил меня, что сейчас нам здесь ничего не грозит, пока с нами чахкли. Они как нейтрализаторы. Их волшебная пыль в мешочках, усыпляет её.

На душе отлегло. Какие они всё-таки хорошие. И слюни волшебные, и пыль. Хоть бери и носи с собой чахкли, как талисман.

— Ну, что? С богом! — перекрестился Мишка, окинув всех напряжённым взглядом.

— Это ты когда так уверовал? — спросил его Лысый, наморщив лоб и прищурив взгляд.

— Эх, лысая ты башка неверующая, — покачал головой Мишка, скорбно пожевав губами.

— В отличие от твоего бога, нас спасают другие силы. А это чахкли, шаман и наш избранный друг с его женой, — буркнул Лысый, перечисляя последнее на пальцах.

Шаман спрятал взгляд, пытаясь абстрагироваться от этих разговоров, и явно к чему-то прислушиваясь. А вот чахкли, с неприкрытым любопытством глазели на нас, повторяя между собой слово «бог», и пожимая плечами.

— Не спорьте. Это сейчас не поможет, — вмешалась Катя.

— Ч-ш-ш, — шаман приложил палец к губам, чем привлёк к себе всё внимание.

— Что там? — напряжённо вылупив глаза, вопрошал Мишка.

— Сайвок здесь, — прошептал шаман, глядя наверх.

— Блин… этого ещё не хватало, — заволновалась Катя, теребя в руках край своей оборванной футболки.

— Они спят, — ответил шаман, — нужно идти, пока они не проснулись.

— Ты серьёзно? — покраснев, опешил Миха.

— У нас нет другого выхода. У тебя есть иные предложения? — изогнув бровь, обратился к нему шаман, и Мишка сразу потупил глаза.

— Отдых у чахкли вас расслабил, и вы, видать, забыли, где мы находимся и почему? — усмехнулся я, вспоминая, через что пришлось пройти мне с Верой.

— Ой, ну вот только не надо винить нас в везении, — обиделась Катя, — мы же не виноваты в том, где были вы, и куда попали мы.

— Так, сейчас не время для споров и обид. Давайте соберёмся с мыслями и воспрянем духом, — вмешался Лысый, получив одобрительный взгляд шамана.

— Идём тихо. Не болтаем. Вообще. Ясно? — предупредил шаман, окинув нас не читаемым взглядом.

— А если они проснутся? Что делать тогда? — задала резонный вопрос Катя.

Рыг посмотрел на чахкли, и те закивали головами, показав на свои поясные мешочки.

— Тогда будем отбиваться. Не без помощи наших друзей, конечно же, — ответил шаман.

— Обалдеть, — восхищённо прошептал Лысый, разгребая песок руками.

— Что такое? — все взгляды обернулись к нему.

— Камера… моя милая камера, а-ха-ха, — счастливый, как ребёнок, тихо ответил он.

— Блин, Лысый, опять ты со своей камерой, — фыркнула Катя.

— Поверить не могу. Надо же, она работает, — дрожащими руками и со скапливающимися в глазах слезами, промолвил Лысый.

— Фетишист ты, Лысый. На что тебе камера? Она мешать будет. Оставь её здесь, — тихо сказал Миха, сложив руки на груди.

— Ни за что! — крепко вцепился в неё руками друг, хищно бросив взгляд на Мишку.

— Да не ори ты, — шикнула Катя, грозно сверкнув глазами.

— Друзья, время, — напомнил шаман, и все замолчали.

— Ты помнишь, где нас ждёт Ябме-акка? — спросил я у него.

— Примерно. Думаю, она сама проявится, когда мы будем в нужном месте, — ответил он.

Я посмотрел на свёрток ткани с кольцом в руке и, закрыв глаза, мысленно попросил у духов подземелья удачи в этом деле. Затем, мы буквально на цыпочках двигались к предполагаемому месту встречи с матерью мертвых. Как и говорил Рыг, мохнорылые спали по окраинам свода ледяного потолка в выемках скалы. Их было много. Они лежали мохнатыми кучами, подергивая во сне лапами и тихо поскуливая. Глядя на них, я подумал, что возможно на них так влияет свет, как например на сов. И если у нас получится их не разбудить, то мы так же тихо уйдём, как и пришли.

Рыг сделал сигнал рукой, привлекая наше внимание, когда мы подходили к уже знакомой нам пирамиде из гладкого песочного камня с чёрной верхушкой. Это точно то самое место. Сделав ещё несколько шагов, мы в этом окончательно убедились. Пространство, как и в прошлый раз, начало искажаться и шипеть. С той стороны к нам проникла рука в пригласительном жесте, и я без страха и сомнения, схватился за неё. Меня в мгновение ока втянуло в глухое, тёмное пространство, пробирающее смертельным холодом каждую клетку тела.

— Принёс? — раздался властный голос Ябме-акки.

Я без лишних слов развернул на ладони свёрток, на котором лежало то самое кольцо, подаренное матери мёртвых самим Солнцем. Ябме-акка восхищённо вздохнула, и кольцо поднялось в воздух, металлическая крышка слетела с него, оголяя спрятанный солнечный камень. Ослепительный свет разрезал тьму своими лучами, что я не в силах был увидеть, что же происходило дальше.

— Наконец-то мы вместе, мой перстенёчек, — любовно прозвучал её голос, и мне на миг показалось, что могильный холод перестал студить мою кровь.

Мёртвая атмосфера стала не такой пронзительно-колючей, и я ждал, когда получу обещанную награду.

— Почему ты не избавился от Вагахке? — внезапно прозвучал требовательный вопрос, будто об этом был уговор.

— Онаслишком сильна. И этого не было в уговоре, — ответил я, понимая, что такие вопросы ведут к тому, что кто-то пытается сорвать обмен. Это сильно тревожило, ведь что я могу сделать матери мёртвых? Кто я, а кто она? Без маски будет туго, если богиня меня вообще отпустит.

— Нет, она не так сильна, как ты считаешь. Ты сильнее, но не веришь в это. Людские страхи такие смешные, ведь вы всю свою жизнь проводите, окутавшись ними, не подозревая, зачем вообще живёте. Вот скажи мне, зачем тебе дана жизнь?

— Я ключ. Мне нужно не допустить открытия замка где сидит мерзость из другого измерения, — ответил я, как можно равнодушнее, потому что внутри всё переворачивались от мысли, что я не вернусь обратно. Я боялся, что из-за меня погибнет Вера и друзья.

— Не-е-ет, — вкрадчиво сказала мать мёртвых, с насмешкой в голосе. — Скажи мне правду. Я хочу услышать истинный смысл, голос твоего сердца, песню твоей души, — настаивала она, ввергая меня в пучину сущего, что захватывало меня своей рвущей мощью.

— Я хочу быть нужным. Я люблю и хочу сохранить жизнь своих друзей. Я хочу стать отцом… мне нужно всё исправить… позволь мне вернуться и закончить начатое, — откровенно признался я, ничего не тая.

— Это уже интересней. Жизнь не цель, она дана для любви. И надо быть круглым идиотом, чтобы тратить её на распри. Запомни, жизнь — это путь. Откуда ты пришёл, туда и вернёшься, если не будешь глупо растрачивать этот бесценный дар, — рассуждала о жизни мать мёртвых. Потусторонняя философия всё же нашла во мне отклик. Многое казалось не таким важным, как я считал до поездки сюда.

Она замолчала, а я не решался заявить о золотой маске, решив выдержать вежливую паузу. Яркий свет погас, и я открыл глаза, но ничего не видел в кромешной тьме. Как вдруг что-то сверкнуло, словно маленькая точка. Затем это повторилось вновь, и я разглядел в темноте, как ко мне в пространстве движется, кружась вокруг себя, та самая золотая маска. Приблизившись на расстояние вытянутой руки, она остановилась. И я замер в ожидании, не зная, могу ли я её коснуться сам, или нужно дождаться разрешения.

— Ты готов? — муторно прозвучал вопрос.

— Да, — ответил я.

— Будет больно. Но, ты сильный, и вытерпишь.

— Что? — едва успел спросить я, как дырка маски, где расположен рот, изогнулась в зловещей улыбке, взирая на меня пустыми глазницами, полными тьмы. В следующее мгновение, адская боль пронзила моё лицо. Маска вцепилась в него, прирастая к коже.

Глава 20

В первые мгновения я пытался сорвать маску с лица, но Мать мёртвых сказала, что это невозможно сделать, не расставшись с жизнью. Она отпустит меня только там, где я расстанусь с осколками ключа. Не так я себе всё это, не так…

Маска была не только на моём лице, но и в моём сознании. Казалось, что не я владею ней, а она мной. Я слышал рой голосов и видел слои пространства. Сотни тысяч мертвых душ, плотной тучей гудели в пространстве мира Ябме-акки. Они знали, что я стал редким наблюдателем, и начали вопить о своих страданиях, устремляя ко мне свои голоса.

— Нечего разглядывать тебе здесь! Прощай! — воскликнула Мать мёртвых, толкнув меня в грудь, что ощутимо перевернулось сердце.

Меня буквально выплюнуло назад, где вместо своих друзей, я видел их души. То есть, я видел своих друзей, но они были многослойными, многомерными. С помощью маски я видел сразу и тело, и душу и дух как волшебный рентген. Я посмотрел на свою жену, и ахнул, увидев в ней ещё одну яркую душу.

Это был наш ребёнок. Он сверкнул яркой искоркой, словно поприветствовал меня. И это… не передать словами… Меня захлестнула волна эмоций.

— Твою мать, — выругался Лысый, завидев меня, и я мгновенно считал палитру его эмоций. Они менялись в цвете. Сначала он был сине-зелёный, а затем вспыхнуло оранжевое пятно ауры. Удивление с примесью страха.

И тут же, пространство завибрировало, зажигаясь красными пятнами. И без маски было понятно, что проснулись мохнорылые сайвок. Они начали рычать, спрыгивая вниз, и аура всех моих друзей окрасилась в ярко оранжевый цвет, за исключением Веры. Она почему-то была белой. Чахкли вообще были фиолетовыми, а шаман синим.

— Егор, ты видишь куда идти? — толкнул меня в бок Рыг, чтобы я оторвался от разглядывания многослойного мира.

Не так-то просто, оказалось, сосредоточиться, чтобы управлять этой маской. Скорее она управляет мной. Я старался сосредоточиться на поиске усыпальницы, но слои пространства рябили как волны в море, накладывались друг на друга.

— Егор? — взывала ко мне Вера испуганным голосом, озираясь на окружавших нас мохначей, что хищно крадучись, сверкали злыми глазами.

Чахкли открыли свои мешочки, и начали дуть с ладоней волшебную пыль, ослепляя и усыпляя мохнорылых. В многомерном пространстве было видно, как на них действует эта пыль. Она как пиксели, меняла цвет их ауры, заставляя успокоиться, и они становились серыми с едва уловимыми синими вкраплениями.

— Я ищу, — ответил я, максимально концентрируясь на задаче, ощущая, как закипает мозг.

— Нам нужно добраться до источника священного огня, — сказал шаман, пятясь спиной назад, не сводя глаз с мохнорылых.

— Ты же сделаешь нам защитный купол, да? — дрожащим голосом вопрошала Катя.

— Сделаю, не волнуйся. Возьми себя в руки, ведь твой страх придаёт им силы, — ответил шаман, и я заметил, как она напряглась, заставляя вибрирующую оранжевую ауру превратиться в голубую. Но оранжевая буквально выталкивала её попытки пересилить страх и вернуть самообладание.

Давай же, найди мне вход в усыпальницу. Мне нужна усыпальница предков! Ну же! — отделяя слой за слоем в многомерности, я выискивал вожделенную точку, стараясь не отставать от друзей.

По ощущениям, она была не здесь, как я надеялся ранее, и даже, казалось, видел у огненного фонтана. Маска не давала прямого ответа на ладони, как я себе представлял. Это не GPS, на который я надеялся. Она требовала чётких запросов и определённых умений, коими я не обладал. Чтобы видеть определенный слой, нужно было правильно «переключаться и фиксировать» его. А я видел всё и сразу, иногда задерживая определенный слой на несколько мгновений, но, не успев его толком его рассмотреть, быстро терял контроль. Каждая попытка заглянуть как можно дальше, забирала колоссальное количество энергии. Это было похоже на то, если бы обезьяна управляла истребителем, нажимая всё подряд, и случайно попадала пальцами на правильную кнопку, не дав себе разбиться.

Мне показалось, что я прикоснулся к нужной точке, но что-то стремительно закрывало её от меня, не дав толком присмотреться. Во мне проснулась злость из-за неудачи, и я почувствовал, как маска крепче врезалась мне в череп. Эта вещь действует против меня, подчиняя себе мою волю и эмоции.

Когда мы добрались до огненного фонтана, шаман, как и обещал, сделал над нами защитный купол. Мохнорылые пришли в себя, после кратковременного действия пыли, и вновь сверкали красными агрессивными пятнами вокруг, издавая тошнотворные звуки. Друзья были в панике. А маска тем временем, продолжала ломать мой мозг. У меня не было сил стоять, и я сел на пол, держась руками за голову. Чем больше я пытался взять её под свой контроль, тем сильнее терял себя.

Я не справлюсь. Это конец.

— Егор, посмотри на меня, — на мои плечи легли руки жены. Но, у меня не было сил разогнуться, чтобы поднять голову. Словно окаменел, так сильно меня скрючило. Жена с какой-то магической лёгкостью отняла мои застывшие руки от головы и развернула лицом к себе.

Абсолютно белая, сияющая словно ангел, она присела напротив меня, держа за голову руками.

— Посмотри на меня, — повторила она уже не своим голосом, — Я здесь. Иди за мной.

Я сразу понял, с кем говорю. Зов кристалла Полярной звёзды, затмил шум вокруг.

Свет начал заполнять пространство вокруг, образуя бесконечные серебряные фрактальные узоры. Они нескончаемым коридором вели меня в центр пульсирующей мощной энергией точки.

— Я здесь, — повторил голос, записывая в моё сознание весь алгоритм пространства. Ту самую «волшебную тропинку», ведущую прямо к цели. Она была выделена серебряной нитью, пронизывая все слои измерений.

Руки жены безвольно соскользнули с моей головы, и я едва успел поймать её обмякшее тело. Она замерцала в моих руках, что у меня сердце замерло.

— Вера? — еле вымолвил я, ощущая, как она ускользает от меня, словно песок сквозь пальцы.

На мгновение, я перестал видеть её душу…

— Нет-нет-нет… — прижимая к себе её тело, в трепетном ужасе шептал я.

И тут произошло то, что я могу назвать настоящим чудом. Маленькая искорка в её теле вспыхнула с такой силой, что заставила её вернуться. Её душа, вновь засияла, и моё измученное сердце дрогнуло от избытка чувств.

Ребёнок в утробе вернул свою мать, и я это видел своими глазами. Палитру эмоций мне не передать.

Она оживала в моих руках, и я вместе с ней. А вокруг нас творилось безумие. Мохнорылые горбачи, пытались пробить наш защитный купол. Они густой толпой окружили нас со всех сторон, и уйти от источника огня, было смертельным приговором.

— Егор, ну что? Ты нашёл?! — нервно спросил шаман, что изо всех сил удерживал защиту, которую нещадно атаковали твари.

— Да, — ответил я, прижимая к груди свою жену. Она плакала. И не будь у меня этой маски на лице, я бы и сам рыдал.

— Вот вы где, вонючие людишки! — раздался хриплый злой голос Вагахке.

Она выскочила из прохода над ступеньками и спрыгнула оттуда прямо в толпу мохнорылых. Тупо, не жалея, давила их своими рубиновыми копытами, шагая прямо к нам. Сайвок так кучно окружили наш купол, что не могли вовремя убежать с её пути, и омерзительно хрустели и чвакали, когда она их давила.

— Ты!!! — она указала на меня своей кривой ручищей. — Мерзкий обманщик!!! Я сниму с тебя шкуру, сварю в котле твоё мясо, а из костей сделаю ожерелье! А твою жёнушку, заставлю есть. А потом, она родит и съем вашего ребёнка у неё на глазах! Мерзкие, гадкие люди, как же я вас ненавижу!

— Заткнись, Вагахке. А то встретишься с Ябме-аккой раньше, чем думаешь. Она очень недовольна тобой, — сказал я, помогая жене подняться на ноги.

— Думаете, этот огонь вас спасёт? А если я сделаю вот так, а?! — заорала она, и со всей дури ударила своим посохом по одному из трёх фонтанов, и на белом камне пошли трещины. Жутко засмеялись, сверкая безумными глазами, она продолжала крушить священный фонтан, пока совсем его не разрушила, и синее пламя в нём иссякло. Мохнорылые ликующе завизжали и принялись скакать по его обломкам.

— Нет, — простонал Рыг, и глаза его закатились, но он продолжал стоять и держать оборону.

— Что? Кто-то скоро останется без защиты, да, негодный нойда? Ты их не спасёшь!

Удовлетворённо глядя на нас, страшила оскалила зубы, и обошла наш купол из голубого света по кругу, царапая его своим волшебным посохом с красным камнем. Шаман начал часто дышать, и я испугался, что он потеряет контроль.

— Я накажу вас. Весь людской род сотру с лица земли, — шипела Вагахке, подходя ко второму фонтану. — Они уже близко, Егорка. Как только я избавлюсь от этих огней, сюда прибудут те, кто очень зол на тебя за использование их артефактов. Это было опрометчиво, надевать золотую маску без их разрешения. Вы попали в капкан, как крысы, благодаря ему, а-ха-ха! Они оторвут твою голову, а тело и твоя девка, достанутся мне, и когда я утолю свою жажду мести мясцом вашего первенца, за то, как вы мне налгали, я продолжу свой путь. А вы… — она коварно прищурилась, и замахнулась своим посохом, — ВСЕ СДОХНИТЕ!

На второй фонтан священного огня обрушился удар.

— Остановись! — заорал я, и тварь ехидно посмотрела на меня.

— Что, страшно? Бойся. Чем больше страха, тем вкуснее мясо! — рявкнула она, и нанесла ещё один удар по фонтану, и тот начал трескаться.

— Если ты продолжишь, то у тебя не будет шанса всё исправить. Твой отец…

— Отец молодец! Заткнись! Не нужен мне никакой шанс, ни чье прощение!!! — завопила она, и грохнула по фонтану ещё раз, почти разрушив его. Священный огонь, ярко вспыхнул перед её кривой рожей, что страшила в ужасе отскочила назад, продолжая давить своими здоровенными копытами мохнорылых.

Они истошно визжали, обжигаясь огнём, что неистово разбушевался, и неконтролируемо вспыхивал без каменного фонтана что, по-видимому, всё это время его как-то регулировал. Страшила упала, заскользив копытами на раздавленных тушах горбачей, выкрикивая проклятья. Обезумевшие от боли и злости мохначи начали прыгать на неё, топча своими когтистыми лапами, не давая ей встать.

— А-а-а!!! Что вы делаете уроды?! — верещала она.

Была ли это их месть, бунт или натуральное безумие, мне было не известно. Но точно ясно, что нам нужно бежать, пока они заняты друг другом. Дожидаться колдунов в золотых масках я не собирался.

— Рыг, я знаю куда идти, — крепко держа за руку жену, сказал я, окинув взглядом окаменевших от ужаса друзей.

— Прекрасно, — выдохнул он, закрыв белые закаченные глаза, и распахнул абсолютно чёрные.

— Рыг? Что с тобой?

Но он не ответил, заговорив потусторонним голосом, взывая к высшим силам. Купол начал вибрировать вокруг нас, превращаясь в стаю воронов. Мы словно находились внутри чёрного торнадо. Они кружили огромной стаей, что с неистовой силой заклёвывая мохнорылых не участвовавших в давке Вагахке, и образовывали нам безопасный отход вперёд.

Я видел серебряную нить, и шёл за ней, и стая воронов подобно водовороту двигалась туда, куда она вела. Это был эффективный симбиоз. Вороний щит был настолько мощным, что мы без потерь прошли доселе непреодолимый путь к древнему сооружению у самой высокой стены ледяного города под Сейдозером. Здесь стояла арка, напоминающая звёздные врата, высотой метров тридцать, и шириной метров пятнадцать. Когда мы ступили на ступени возле неё, то земля под ногами задрожала. Ступени начали складываться, образуя полукруглый выступ, и арка тоже начала движение. Она складывалась блоками как паззл, выдвигаясь вперёд из скалы, образуя круги внутри себя в порядке уменьшения. Всё это сопровождалось звенящими звуками, точно по нотам. От самых грубых, громовых и тяжёлых звуков, к тончайшим мелодичным тонам.

— Не-е-ет!!! Вам не уйти от меня! — хриплым голосом истошно орала за нашими спинами Вагахке, пытаясь вырваться из-под кучи мохнорылых, что нещадно её давили. Обернувшись на её вопль, я заметил, что в толпе мохначей, объявился самый главный. Он был другим. Истошно заревев, он схватил своими огромными лапами голову страшилы и раздавил её. Сайвок дружно завыли одобряющим тоном, и принялись разрывать свою хозяйку на куски.

А круги на вратах тем временем становились всё тоньше и меньше, приближаясь к центру. В конце всего действа, из самой сердцевины, засветившись лунным светом, выдвинулся тонкий стержень, мерцая в ожидании нашего шага.

— Открывай, — промолвил многоуровневым, хоровым голосом шаман, глядя на меня чёрными как смола глазами.

На мгновение я замешкался, всматриваясь в его суть. Его синяя аура изменилась, в ней присутствовало что-то ещё. Но, что именно, я разобрать не мог. Какая-то мощная, шипящая энергия. Возможно, это так действует на него призыв родовых сил? Но, всё равно, что-то чужеродное в нём присутствовало. Я хотел уже коснуться лунного стержня, но маска сдавила мою голову, заставляя остановиться. Моя рука замерла в нескольких сантиметрах от него.

— Предки ждут, — повторил шаман жутким голосом.

Я посмотрел на Веру, и она кивнула головой.

— Князь, скорее! — взмолился Мишка за моей спиной.

— Ну, чего ты тянешь?! — взывала Катя, сквозь вой мохнорылых, хлопков крыльев и крика воронов.

— Тяги уже эту штуку, умоляю! — схватил меня за плечо Лысый, сдавленно вскрикнул и быстро отпрянул, прижимая к себе обожжённую руку.

— Умоляю, штуку эту тяни! — хором повторили чахкли.

Я не понял, как это произошло. Совсем не заметил, как она накалилась и от чего? Но, чёрный сверкающий камень руки, пылал под коркой ярким оранжевым пламенем, точно лава. Посмотрев на свою ладонь, обнаружил, что там образовался символ солнца.

— Открывай врата. Безликие слуги приближаются! — воскликнул голос Полярной звезды через Веру, до хруста сжав мою человеческую ладонь.

— Поздно, — мрачно прозвучал хор голосов из уст шамана, и он рухнул на пол без чувств.

Вороний купол рассеялся пеплом в пространстве, оставив нас наедине с толпой мохнорылых, что пристально смотрели на нас, не двигаясь с места. Сотни горящих глаз чего-то выжидали. Их аура вибрировала красно-синим свечением. Под маской это было похоже на помехи связи. Мохначи были в неопределенности, с ними творилось что-то странное. Они начали мерцать, и я увидел, как рвутся ментальные цепи магического гипноза Вагахке, под которым они всё это время находились.

— Рыг! А ну, вставай! Очнись, мать твою! Умоляю тебя, очнись! — истерично затряслась Катя, упав на колени рядом с шаманом, пытаясь его растормошить.

— Да что с тобой такое?! Почему ты не открыл его?! Нам конец! — закричал мне в лицо источающий волны страха Мишка, указывая на задвинувшийся обратно стержень.

Вера стояла молча. Глаза её были чужими.

— Тьма наступает, — промолвила Полярная звезда, устами моей жены, указав пальцем наверх, — продержитесь до второго цикла. Врата откроются вновь.

Блоки на арке начали уходить внутрь скалы в обратном порядке. Ледяной купол потускнел. Мохначи, ухая, глядели друг на друга, будто виделись впервые. В их звериных возгласах были слышны эмоции удивления, какого-то осознания, приводящего их в негодование. Я видел, что творится с ними внутри. Один мохнач встал на задние лапы и положил передние на грудь. Внутри, под ними находилось что-то напоминающее яйцо, скорлупа которого начала трескаться, пропуская тёплый жёлтый свет изнутри. Из его глаз потекли слёзы, и быстро задышав, мохнач завыл. Но этот крик, уже был похож на человеческий стон отчаянья.

— Что, мать его происходит?! — прошептал Миха, хлопая отрубившегося шамана по щекам, озираясь на мохнорылых.

Один за другим, мохначи проходили трансформацию, явно сигнализирующую об их пробуждении от морока. Глаза их переставали светиться угольным огнём, и приобретали светлые оттенки разных цветов. Первый очнувшийся мохнач, посмотрел на меня и начал осторожно двигаться вперёд. Я видел, что в нём нет злых намерений, и решил тоже сделать шаг навстречу.

— Ты чё творишь, Князь?! — в ужасе прошипел Лысый.

— Всё хорошо. Он не опасен, — ответил я, встретив волну колючего изумления в ответ.

— Й-а, с-са-а-й-вок… — скулил мохнач, сверкая чистыми, нежно-фиолетовыми глазами, — мне, бо-о-льно. Й-а, до-о-б-р-р-о-о. Добр-о-о…

Он медленно приближался ко мне, и я, сделав несколько шагов вперёд, протянул руку ему навстречу, намереваясь его коснуться, погладить существо, пережившее трансформацию души, что вспомнило себя, освободившись от морока.

Дотронувшись до дрожащего туловища, плавно провёл по сбитой шерсти рукой. Странно всё это теперь, но я не испытывал к нему ничего, кроме жалости.

— П-р-р-рости, — сказало существо, чей внутренний свет сквозь золотую маску усиливался с каждой секундой.

— Свершилось… — простонал очнувшийся Рыг, — они опомнились. Жаль, что поздно.

— Что это значит? — спросила Катя.

— Теперь они наши друзья. И будут умирать вместе с нами, — печально улыбнувшись, тихо сказал шаман.

— Отставить умирать! Возьми себя в руки. Давай, сделаем защитный купол. Один огненный фонтан ещё цел. Мы же можем, да? — теребила шамана за воротник Катя, но тот глупо улыбался, ничего не отвечая ей.

— Они здесь, — прошептала Вера уже своим голосом, и Катя, оставив шамана в покое, искала убежища в объятьях мужа.

Толпа мохнатых сайвок развернулась к нам спинами и тревожно завибрировала, шерсть их поднималась дыбом. Они глядели вверх, откуда доносился жуткий скрежет, вызывающий тревогу. Свод ледяного купола начал окрашиваться чернильными пятнами, из которых сочилась смола, вытягиваясь густыми, вязкими каплями вниз.

Вдруг, один из чахкли заиграл на дудочке пронзительную мелодию, что эхом разносилась в пространстве, взывая о помощи к своему народу. И я видел, как несётся этот звук, достигая своей цели. Сайвок воинственно завыли, заухали, зарычали, в такт затопали лапами, заставляя дрожать землю. Они узнали своих врагов, обрёкших их на страдания в жутком обличии. Праведный гнев кипел в их пробудившихся ото сна душах.

Наступал час решающей битвы. Блоки на вратах заканчивали цикл складки, и должны были пойти в обратный ход, открывающий нам путь внутрь. Или мы или они. Другого не дано.

Я видел историю прошлого. И сейчас она вновь повторялась. Древний народ, защищал свой город, который их заставили забыть, обратив в руины, а их в безобразных чудовищ.

Как только на площадь упала первая чернильная капля с ледяного потолка, сайвок яростно бросились в атаку на заклятого врага. Пространство зашипело, загудело. Безликие колдуны, просачивались в город, высасывая жизнь из сражающихся сайвок. Четыре огромные фигуры в чёрных бесформенных плащах, носились над полем битвы, напитываясь энергией после долгой спячки.

— Ключ, — прозвучал скрипучий низкий голос колдуна в моей голове. Маска на моём лице, отреагировала на его призыв, заставляя идти в пучину битвы. Она подчинила меня, лишая воли. Чёрный плащ завис в воздухе, ожидая моего приближения. Я чувствовал его коварное наслаждение от моей беспомощности, как я ни боролся внутри. Мой разум заперт в золотой клетке.

— Егор! Пожалуйста, вернись! — воскликнула Вера за моей спиной, полным отчаянья голосом, но я ничего не мог поделать. Ноги сами шли вперёд к тёмной твари, что смакуя мою боль, вытянула дымчатую руку вперёд.

— Ты сильнее их, — вдруг прозвучал голос Матери мёртвых, что неожиданно возникла прямо передо мной, вложив мне в руки свой солнечный перстень, и тут же растворилась в шипящем пространстве.

Закрытый в ладони каменной руки, солнечный камень с чудовищной силой вибрировал энергией. Когда я сделал ещё шаг, навстречу высокой фигуре зависшей в воздухе, то увидел из-под глубокого капюшона золотую маску, сквозь глазницы которой, на меня смотрело жуткое зло.

— Давай, — приказал колдун, протянув свою дымчатую руку ко мне.

От чего-то я видел его замысел. Должно быть, это некая связь коварных золотых масок… и колдун уже предвкушал освобождение своего хозяина, вибрации которого ощущались в пространстве оживившимся ожиданием, ввергая всё живое в ужас.

— Держи, — ответил я, подняв каменную руку, разжав ладонь.

Нестерпимо яркий свет озарил рожу колдуна, расплавив его золотую маску. Он истошно зашипел, бросившись прочь от меня. Тени его собратьев заметались в пространстве, сжавшись и сотрясая пронзительным воем всё вокруг. Но, сквозь этот жуткий хор нежданных гостей, я услышал мелодичный перезвон блоков за спиной. Врата собираются к открытию.

Пятясь назад, я увидел пространство за пределами. В нашем, человеческом мире на земле, происходило что-то странное. Сотни людей двигались к Сейдозеру, сверкая яркими душами.

Но, моё наблюдение отвлёк прыгнувший на плечо чахкли, что быстро достав мешочек волшебной пыли, начал высыпать на мою ладонь с солнечным перстнем.

— Дуй! — воскликнул он мне прямо в ухо.

И я сделал так, как он просил. Взлетевшая в воздух пыль начала трансформироваться, преследуя мечущихся чёрных колдунов, заключая их в зеркальные шары ловушки. Чахкли сыпал пыль до тех пор, пока все четверо ублюдков не оказались заперты.

— Егор! Врата! — воскликнула Вера, и я поспешил к ним.

Схватив центральный стержень, потянул его на себя и кольца врат заиграли хрустальной мелодией, втащив меня внутрь. В мгновение ока, я оказался в бесконечно зеркальном пространстве, из глубины которого доносилась ласковая песнь на неизвестном языке. Я испугался, что оказался здесь один, но сердце мгновенно отозвалось на её призыв. Маска опала с лица как шелуха, растворившись в зеркальной глади под ногами.

— Я здесь. Ступай ко мне, — прозвучал божественной красоты голос.

Зеркальный лабиринт перестраивался с каждым шагом точно калейдоскоп, открывая мне путь вперёд, где на меня взирали тысячи внимательных глаз предков. Их души источали величие и спокойствие, одобряя мой путь. Я ступал как заворожённый. Впереди я увидел неописуемой красоты кристалл, что не отражался в зеркалах. Он начал трансформироваться, превращаясь в прекрасную женщину в лёгких как воздух одеждах. Лицо её светилось как Луна, глаза блестели звёздным светом. От её божественного величия, у меня захватило дух. Мягкая улыбка коснулась её безмолвных губ, и она протянула руку вперёд в пригласительном жесте.

Я молча вложил свою руку в её ладонь, и началось действо, ради которого я родился на этот свет. Перед моими глазами пролетела вся жизнь, даруя воспоминания, которых я не знал… которых был лишён…

Моё сердце наполняла любовь, которой мне так не хватало. Она заполняла пустоты в моей душе. Я видел своих родителей и первые годы своей жизни до того, как лишился их и остался один. Последний кадр унёс меня на много лет вперёд, показывая, продолжение моего рода. Детей, внуков…

Когда последняя частица осколка вышла из меня, луноликая женщина сверкнула глазами и поцеловала меня в лоб.

Мир растворился на мелкие частицы.

— Ты справился. Прощай… — тихим эхом звучал её божественный голос, взрывая атомы моего тела, вспышками сверхновой, пронося через пространство и время.

***

Бессознательно ощупывая рукой своё тело, я распахнул глаза, силясь сообразить, кто я и где. Надо мной от ветра двигались ветки деревьев на фоне сумрачного неба. До слуха доносился плеск воды и тихий стон.

Как я здесь оказался?

К стонам прибавились отдалённые людские голоса.

Как током ударило, я всё осознал. Вскочил на ноги с вылетающим из груди сердцем, озираясь по сторонам. Вокруг горы и озеро.

— Вера!!! — заорал я во всё горло, в ужасе от того, что я оказался здесь без неё.

Умоляю, пожалуйста, хоть бы она не осталась там. Разум горел, глаза искали её, горло сдавило от страха, что я захрипел, хватая воздух, как рыба на суше.

— Я здесь… — слабо раздался её голос.

Сердце радостно перевернулось в груди. Я увидел её, лежащую метрах в двадцати от меня. Бросился со всех ног к ней, упав на колени, всматриваясь в лицо жены.

— Господи, милая… я подумал… — прижимая её к себе дрожащими руками, шептал я.

— Ты справился, — тихо сказала она.

— Мы… это мы справились, — целуя её лицо и руки, шептал я, не скрывая слёз, что ручьём катились по щекам от счастья.

— Эй, — хрипло раздался голос Михи из-за кустов.

— Мы выжили, — откуда-то рядом прозвучал голос Лысого.

— Спасибо тебе, — прокряхтела неподалёку Катя.

— Что вы все здесь делаете?! — внезапно раздался мужской голос.

Неподалёку от нас стоял егерь с ошарашеным видом. Он нагнулся в траву, что-то трогая руками.

— Эй, парень! Ты живой? — кого-то тормошил он.

— М-м-м, что? — донёсся до нас голос Рыга.

— Что за чертовщина сегодня происходит?! Массовый психоз какой-то. Уже несколько часов нахожу компании людей, которые не имеют понятия, как здесь оказались и что они здесь делают. Вы тоже ничего не помните, да? — топая ногой, возмущался Егерь.

— А я тебе говорил, что это Зов Полярной звёзды, — из-за кустов вышел второй, пожилой мужчина в камуфляже с бейджем егеря, и фонариком в руке, — а ты мне не верил. Наркоманы, видишь ли, у него. Это феномен! Книги читать надо, а не в интернетах своих торчать. Ты здесь ещё много чего увидишь.

Первый егерь молча ожидал от нас ответа, сложив руки на груди.

Мы переглянулись, и молча закивал головами. Не говорить же нам, что произошло под землёй. Вряд ли кто-то в это поверит.

Сквозь тёмные предрассветные тучи над горами, пробился яркий луч солнца.

— Здравствуй, Пейвальке. Мы выполнили волю твоего отца, — тихо сказал шаман, созерцая красоту жизни.

Луч прошёл по горе, и, дойдя до Сейдозера, остановился. Яркое свечение сверкало радужными переливами на воде. Егеря молча наблюдали за происходящим, почёсывая затылки. А мы, знали, что теперь всё будет хорошо. И нужно привезти много сала для чахкли.

Конец

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20