Унесенные будущим [Евгений Румянцев] (fb2) читать онлайн

Унесенные будущим

Глава 1

Он сидел на подоконнике подъезда напротив своего дома, глядя как трое полицейских шарятся по его квартире, повторно раскидывая по полу носки. Отсюда было неплохо видно, новый дом, урезав вдвое их уютный двор, построили почти впритык после программы точечной застройки, теперь из его окон благодаря отсутствию занавесок в некоторых квартирах, так нелюбимых Годяем, раскрывалась вся подноготная личной жизни жильцов напротив. То, что в квартире искать нечего, он знал прекрасно и обыска не боялся. А вот почему вообще к нему пришли...

Нет, не был Годяй ангелом по жизни в свои двадцать три, но и серьезных преступлений не совершал, так, по мелочи. То Гришка с Саней, его бывшие одноклассники, а ныне рабочие одного мутного автосервиса в гаражах, по вечерам понемногу быкующие на районе, подкинут хулиганскую мелочевку, то Витька, приторговывающий спайсами, чтобы приукрасить приятными покупками скромную институтскую жизнь, попросит положить в определенном месте закладку, было много чего. Деньги-то нужны, никуда не денешься, а курьером подрабатывать — себя не уважать. Правда, в последнее время такой приработок ему все меньше и меньше нравился, особенно после того случая, когда согласился обстрелять водительскую дверь «Инфинити» из пистолета, а после ее владелец вместо испуга поднял нехилый шум, принудив своими действиями Годяя на неделю поселиться у двоюродной тетки. Ну и настрадался он тогда... Нашел причину приезда, идиот. Тетка безумно обрадовалась его словам о безвозмездной помощи родне в поисках смысла жизни и так загрузила работами по дому и участку, что через несколько дней по вечерам он уже серьезно подумывал о суициде, не своем, теткином. И что теперь, опять ехать к ней? Годяя передернуло, как в детстве от близкого знакомства с розеткой, он вздохнул и стал спускаться с лестницы.

Выйдя из подъезда и пройдя через детскую площадку, увидел, что обыск закончился и полицейские готовятся садиться в свою «Шкоду», что-то обсуждая с понятыми. Ими оказались активисты, пару раз звонившие в его квартиру и предлагающие то проголосовать за местного кандидата на выборах, то поучаствовать в митинге против чего-то, он уже не помнил. Вот людям делать нечего...

— Прошу извинения, господа, но зачем вламываться в мое жилище столь бесцеремонно? Не могли подождать полчаса, пока хозяин, то есть я, не вернется? — начал он вежливо. К его удивлению, за оружием никто не потянулся и руки заламывать не стал.

— О, вот и наш без вести пропавший на огонек заглянул, — весело протянул один из молодых парней в форме. — Дверь цела, не волнуйся, дядя Миша — сантехник подсобил, он до отсидки спец по таким делам был. Насчет получаса мы не в курсе, вчера вечером вас дома не оказалось, а вот звоночек о вашем исчезновении уже поступил. Так что просим в нашу машину, у одного товарища к тебе вопросики кой-какие появились. Граждане понятые, вы свободны.

Годяй поморщился, до местного отделения было минут двадцать ходьбы, а ему очень хотелось рассмотреть последствия неожиданного визита. Он с тоской посмотрел на голубя, подволакивающего крыло и кружащегося на одном месте, ощутив в беспомощных телодвижениях заболевшей птицы некое сходство с собой и молча полез на заднее сиденье.

— Удобненько тут у вас, ежели без синих полосок снаружи, — через несколько минут наступившей тишины отметил он. — А почему до сих пор на технике недружественной страны катаетесь?

— Помолчи, умник! — угрюмо ответил третий в гражданском.

— Дерзкий! — заметил парень, севший на переднее сиденье. — Лучше сразу колись, злодей, что натворил, раз мы тебя сутки ищем.

— Пописал на стену соседского дома? — предположил Годяй, мучительно вспоминая, чем таким противозаконным занимался последние дни. Да не, гонят они, ничего, чтобы привело к обыску и вынужденной прогулки в местное отделение, не совершал. И эта странная заява насчет исчезновения, что-то здесь нечисто.

— Точно дерзкий, — заржал водитель, поворачивая во двор. — Куда его, сразу к вам? — обратился он к одетому в гражданское.

— Конечно, — ухмыльнулся тот. — Сейчас наглости у шутника поубавится, а липкого пота прибавится.

Через два часа Годяй сидел в клетке, мрачно думая, что сказочно влип, хоть и то, что ему предъявили — полный бред и яйца выеденного не стоит. А тем временем в кабинете, где с ним беседовали, оперативники после состоявшейся беседы делали выводы.

— Хочешь сказать, ты ему веришь?

— Не надо ля-ля, сам знаешь, в нашей профессии верить — последнее дело. Просто склоняюсь к тому, что твой ушлепок, которого позавчера словили, нам по ушам ездит, а этого утром придется выпустить за отсутствием доказательств.

— То есть зря время теряли?

— Выходит, так.

— Я не согласен! От парня все равно темными делишками попахивает, я таких за версту чую, так может предложим его кандидатуру Овсянникову, выполним его просьбу?

— Рехнулся?

— Сам провтыкай. Он просит найти напарника для своей дочери для переселения то ли в игру с каким-то полным погружением, то ли черт знает куда. Вот как найти такого человека, если там он должен провести год, а то и больше, при этом не попав в сводки пропавших? Наш контингент нельзя, папа не позволит, из наших, сам понимаешь, тоже. Остается случайный прохожий, о котором мало кто вспомнит. Этот же клиент живет один, никто особо не спохватится. Судя по тому, что в компе про него нарыл, образ жизни почти замкнутый. Родители живы, но в данное время за рубежом, а приехать сюда сейчас проблематично плюс вряд ли охота. Да и по возрасту к любимой папиной дочке подходит. Ну?

— Он же дрищ!

— А кто в его возрасте похож на Емельяненко? И потом, если папашка согласится, с нас взятки гладки, как говорится. Ну а сгинут там оба, его проблемы.

— Ну, допустим... Как уламывать будем?

— Не надо уламывать, — весело ответил собеседник. — Парень и так вышел весьма опечаленный последними событиями в его жизни, так мы утречком еще немного добавим. Ты смотрел его личное дело? Видел там условный срок?

— Гомику какому-то носяру расквасил за то, что тот его в метро лапал, а он заяву накатал на членовредительство, вот условный и впаяли. Я так понимаю, в местном отделении ему подробно все объяснили, парень даже не рыпался с апелляцией.

— Вот! Это значит, что не совсем дрищ, это раз, в обиду себя не дает, это два, время условки еще не прошло, это три. Припугнем маленько реальным сроком, клиент поплывет и согласится на все, лишь бы солнышко не сквозь решетку видеть. Кто молодец — я молодец!

— Твои б усилия, да для поиска реальных злодеев... — задумчиво протянул собеседник, внимательно вчитываясь в личное дело Годяя. — Хотя в одном ты прав, парень действительно удобен для выполнения поручения нашего майора, можно попробовать предложить его кандидатуру.

С утра Годяя опять привели на беседу. Сев на предложенный кивком головы стул напротив того же опера, он вжал голову в плечи, приготовившись к глухой обороне от всего, что ему сейчас скажут. За невероятно долгую ночь на жесткой скамье под пьяные завывания сокамерника, он мечтал только об одном — побыстрее выйти отсюда и завалиться дома под уютное одеяло. В том, что его выпустят, Годяй теперь ни грамма не сомневался.

— Надеюсь, вы переосмыслили свое поведение, гражданин Еремин, или дальше продолжите тянуть с признанием?

— Вы не имели права меня задерживать, я ничего плохого не совершал. — глухо ответил Годяй.

— Имели, причем полное, на 24 часа до выяснения личности, паспорт всегда с собой надо носить. — наставительно произнес допрашивающий. — Я вижу, ночи вам не хватило, что ж, придется вспомнить кой-какие факты из вашей биографии, а именно условный срок за нанесение легких телесных повреждений. По совокупности с продажей запрещенных наркотических веществ это потянет на весьма неприятные несколько лет проживания в колонии общего режима.

— Я ничего не продавал, сами знаете! — упрямо тихим голосом заявил Годяй.

— Это суд решит, продавали или нет, Андрей Витальевич, а улики и вещественные доказательства мы ему предоставим.

— Подбросите? — с вызовом спросил парень.

— Повторяю, найдем и докажем! — рубанул второй оперативник. — Только в этом случае признаваться поздно будет и срок за отказ от признания увеличится примерно на год. Будешь сидеть, щенок, и долго!

— Не спеши, Юра, не угрожай... Я вот тут подумал, парень может помочь нам в одном дельце, заодно и грешки свои искупит, не такие уж они и большие по нынешним временам. А выполнив задание, может заодно соскочить с кривой дорожки, ведущей к заведению с решетками вместо окошек. Как думаешь, пойдет тебе такое? — перевел взгляд на Годяя оперативник.

— Стучать не буду!

— Эх, гражданин Еремин, вы слишком плохо о нас думаете, мы совершенно другое намерены предложить. Например, командировочку с одной интересной девицей, правда долгую, этак на годик, зато оплачиваемую. Думаю, разменять пять лет колонии на год командировки для вас моральной проблемой не составит, тем более, что тогда и родители ничего не узнают, и обратно в страну их не попросят из-за преступных шалостей отпрыска. Короче, вот тебе подписка о невыезде, свободен пока. Придешь домой, отоспишься, может чего умное в голову придет. Ждем завтра к десяти утра.

Проснувшись, Годяй весь вечер думал, что за командировку ему хотят предложить. Угрозы насчет колонии он всерьез не воспринял, по большому счету сажать его не за что, вот упоминание о родителях беспокоило намного острее. Если их вернут из-за него домой, да еще уволив, это огромная подстава с его стороны и конец спокойной размеренной жизни. А ведь он надеялся, что когда-нибудь его заберут отсюда... туда... где до ласкающего душу слова «океан» всего часа четыре на авто. Все родная лавочка около школы виновата, будь она неладна, довыпендривался в «своего» парня, расхлебывай теперь полными ложками. Так что с утра он уже топтался перед входом в отделение, нетерпеливо поглядывая на минуты, оставшиеся до десяти.

Войдя в уже знакомый кабинет, Годяй увидел, что сегодня там кроме оперативников находится еще и третий человек, старше возрастом и острым взором, прожигающим, казалось, насквозь. Его взгляд был настолько неприятен, что парень мысленно взвыл к небесам, чтобы этот человек не был замешан в том, в чем ему придется участвовать в случае согласия.

— Судя по вашим взглядам, Андрей Витальевич, — начал оперативник...

— Мне необходимы подробности э-э-этой...

— Скажем так, миссии. — закончил за него второй. — Так вот, тебе предлагается отправится напарником некой... — тут он замешкался и исподлобья взглянул на третьего. Глаза того при этом безмятежно взирали на каждого, но у Годяя сложилось впечатление накопления в них энергии, чтоб впоследствии резануть по кому-нибудь из присутствующих в самый неожиданный момент.

— Нашей знакомой, — осторожно поправился меж тем оперативник. — Она странным образом полюбила прид... молодого человека, а тот оказался действительно прид... ставителем современной молодежи и перенесся в будущее... или в игрушку, короче, мы сами пока не знаем. Факт — то, что он исчез с концами. Так вот, эта молодая ду.. душка, то есть девушка, возомнила, что найдет его там, утверждая, что ей с того света... короче оттуда иногда приходят письма на электронную почту. История весьма запутанная, вдобавок связанная с исчезновением человека, и нам крайне важно в ней разобраться.

— Я то здесь каким боком? — искренне удивился Годяй, недоумевая от всего сюрреализма услышанного, казалось бы, вполне стандартных образцов людей, правдой и верой служащих государству.

— Общий контроль за ситуацией. — пояснил второй оперативник. — Вдвоем входите в эту э-э... игру, через год также вдвоем выходите. Выйдешь без нее — переломаем по одной все 205 твоих косточек.

— У человека вроде 206... — осторожно заметил Годяй.

— Вот двести шестую, как статью, мы и будем искать, и пока не найдем, не успокоимся. Так что береги девчонку, как зеницу ока, понял?

— Нет.

— Что нет? — вскипел опер, замахиваясь рукой, готовой дать затрещину, но натолкнувшись на взгляд третьего, быстро засунул ее в карман. Годяй инстинктивно зажмурился, но не почувствовав удара, снова открыл глаза.

— Я ничего не понимаю, — зачастил он, резонно опасаясь, что в следующий раз до конца выговориться ему не дадут, а свой предел нервной системы он еще ни разу на прочность не испытывал. — Что за игра такая? Почему так долго длится и вы о ней не знаете? Что за секретность? И вообще, как вы представляете меня защитником какой-то там девахи, если мы даже не знакомы? Да мы, раз не сойдемся характерами, на каждом шагу посылать будем друг друга, хоть в прошлое, хоть в будущее! Это подстава!

— Значит, по порядку. — вмешался человек с неприятным взглядом. — Девушку зовут Карина, ей двадцать один. За игру. Да, о ней знает узкий круг лиц, поэтому в нашей конторе ею пока серьезно не заинтересовались, причин на это нет. Почему срок игры длится минимум год...

— Минимум? — потрясенно взвыл Годяй.

— Для вас год, не переживай. Иначе единоразовая регенерация, предусмотренная в ваших контрактах в случае..., в общем ее не будет, ибо оплачена обоим только на 365 дней и не секундой более.

— А я могу посмотреть контракт? — быстро спросил юноша.

— Нет, но поверь мне на слово.

Годяй мучительно сглотнул и кивнул головой. В данный момент ему больше всего в жизни не хотелось вслух подвергать сомнению честное слово этого человека.

— Дальше. Времени у нас в обрез, вход в игру послезавтра, поэтому мы сейчас с тобой, молодой человек, поедем знакомиться с девушкой. Да, сразу насчет денег. Так как ты, получается, действуешь в интересах правоохранительных органов, каждый месяц на твою карту полагается 30 тысяч, как рядовому сотруднику. Так что, вернувшись через год, обнаружишь на своем счете приятную сумму на карманные расходы.

— А родители?

— Напишешь письмо, мол отправляешься в геологическую экспедицию или смотрителем богом забытого маяка близ пограничной территории, это по желанию. Видеосвязи там, естественно нет, только почта. В игре тоже связь отсутствует, так что далее писать за тебя будет наш неискусственный интеллект в виде штатного психолога, она на этом руку уже набила, подмены не заметят. Если покажешь свою прошлую переписку с ними, конечно. Покажешь?

Годяй обреченно кивнул.

— Вроде все. Еще вопросы?

Сидящие в кабинете синхронно мотнули головами. Парень было хотел еще спросить что-то, но быстро отказался. И так все понятно, влип, как Наполеон после Бородинского сражения, вот только, в отличие от великого полководца, отступать ему было некуда. Нет, было, конечно, но как выкрутиться из этой неприятной ситуации, он пока не догадывался. Надо было сразу вчера в отказ идти, а сейчас как бы поздновато, поезд тронулся, а спрыгнуть на ходу — уметь надо. Но был еще один момент... Годяю было безумно интересно, куда он попадет, оказавшись в игре. Ну ничего похожего не только в его жизни, даже в историях шапочных приятелей на скамейке, где собиралась молодежь из его круга знакомых.

Он беспрекословно встал и потопал за неприятным мужиком, сев на улице в черную тойоту «Кэмри». Проехав до начинающихся кварталов центра, машина аккуратно припарковалась возле кафе «Голодная утка», в котором он ни разу не был, но слышал об этом заведении, там собиралась в основном богатая молодежь. Так как было позднее утро, кафе недавно открылось и народу в нем было немного. Они подошли и сели за пустовавший столик. Мужик недовольно взглянул на часы.

— Вечно опаздывает, даже когда судьба решается. Говорил же, к двенадцати... Тебе какой кофе?

— Любой сойдет, — равнодушно ответил Годяй.

Мужик хмыкнул и заказал два «Капучино».

Осторожно делая маленькие глоточки, парень отметил, что такого вкусного он, пожалуй, давно не пил. Хотя какой изыск на их районе? В «КФС» кофе не пили, а запивали колой разных видов гамбургеры с курицей. Здесь же у него был свой, неповторимый вкус обеспеченной жизни, немудрено, что эту кафешку мажоры полюбили. Допив кофе, он уже начал нетерпеливо ерзать на месте, как в кафешку вошла девушка со стрижкой под «каре», и увидев мужика, приветственно махнула рукой, быстро направившись к их столику.

Глава 2

— Папа, не ругайся, таксист по-русски плохо понимал, — затараторила она, небрежно вешая куртку на спинку стула.

«Это — ПАПА?» — ужаснулся про себя Годяй. «Нет, пока еще есть возможность, надо драпать из этого дурдома. Лучше у тетки горбатиться, нежели с дочкой мента в непонятные игры мутить.»

Он резко встал, намереваясь выбежать на улицу, но попытка следующего шага закончилась неласковой встречей с полом и последующим за ним грохотом упавшего стула.

— Сядь, не мельтеши! — с трудом услышав мужской голос, Годяй с ненавистью посмотрел под столик, где находилась нога, сделавшая ему подножку, поднял стул и сел, уперевшись невидящим взглядом в накрахмаленную скатерть.

— Чего это он? — девушка недоуменно рассматривала взъерошенного и порозовевшего, как креветка, парня.

— Ничего, к новой компании трудно привыкает. С тобой послезавтра стартует.

— Папа!

— Одна не пойдешь! Скажи спасибо, он не из моих. Теперь посмотрели друг на друга и вежливо улыбнулись. С этого момента вы на год неразлучны, как Бонни и Клайд, но без интима.

Годяй тоскливо отвел глаза от скатерти. Папа взирал на обоих с ехидным прищуром рыбака, поймавшего по рыбке на оба крючка, оценивая реакцию. Девушка же осматривала его с любопытством, граничащим с легкой пренебрежительностью. Почувствовав это, он разозлился и в ответ вызывающе прошелся взглядом по ее фигуре снизу-вверх. Облегающие стройные ножки джинсы, футболка с дикой кошкой на обе выпуклости среднего размера, черные переливающиеся камешки на изящной цепочке, слегка приплюснутый нос, карие глаза, цветом явно не в папашку... Девица, как девица, симпатичная, да.

Девушка нахмурилась, поймав ответный взгляд.

— Он мне не подходит!

— Вот видите, — даже обрадовался Годяй. — Я не подхожу. Ни к цвету футболки, ни к прическе, а особенно не подхожу к выражению лица.

— Рот закрыл! — угрожающе рыкнул папа, переведя взгляд на дочь. — Другого не будет. Не всякий согласится выдернуть себя на год из размеренной жизни. Этот согласен. — чеканя каждое слово, словно они были формой, загоняющейся под пресс.

Годяй возмущенно поперхнулся, но перехватив предвестники очередных молний из глаз мужика, опять уткнулся взглядом в скатерть.

— Её зовут Карина. Его — Андрей. Вы тут общайтесь, мне пора на службу. Как говорится, жить вам теперь год и поживать, только детей не наживать. — сказал мужик уже значительно веселее, хотя взгляд, брошенный на молодых людей, выражал абсолютно противоположное. После этих слов он встал и решительно направился к выходу, бросив напоследок на стол две тысячных купюры. Карина, страдальчески вздохнув, искоса посмотрела на Годяя.

— Тебе чай или кофе?

— Спасибо... — буркнул в ответ Годяй. — Водки!

Девица фыркнула и заказала пива и коктейль с «Мартини».

— И куда мы в итоге должны переться? — задал Годяй давно мучивший его вопрос.

— Долгая история, — задумчиво ответила девушка. — Мой парень получил по месседжу приглашение поучаствовать в жизни альтернативного будущего, так в письме написано было. Согласился, а где-то через месяц пропал. Еще через месяц оттуда пришло короткое сообщение, мол все нормально, жив-здоров. Я заскучала по нему и принялась искать контакты, чтобы тоже туда попасть. И нашла, хотя с большим трудом.

— А ты из этих? — внезапно спросила она.

— Из кого? — не поняв, спросил Годяй.

— Из контингента. Ну, кого отец ловит.

— Нет!! Подставили меня просто, сам не понял, как. — глухо ответил юноша.

— Все так говорят. — нравоучительно сказала Карина, принимая от официанта коктейль и изучая в нем вишенку. — У нас в юридическом часто об этом рассказывали.

— У нас в придворовом и не такое бывает. — обозлился Годяй. — Только почему-то в будущее не приглашают. — Он сделал несколько крупных глотков из своего бокала и внезапно успокоился.

— Значит, тебя туда закинуть папаша помог. — утвердительно сказал он. — Я здесь каким боком сдался?

— Никаким, я не желаю иметь там провожатых. Отец был против, но после одного случая... Тебе это будет неинтересно.

— Отчего же?

— Не интересно и забыл об этом, понял? — резко ответила Карина. — Весь смысл в том, чтобы с подземных этажей попасть за год минимум на поверхность.

— Это мы еще и под землей очутимся, как некроманты? — уточнил Годяй.

— Все не так. — топнула возмущенно девушка ногой. — Там, в будущем, из-за нехватки места часть жителей городов проживает на подземных этажах, наверно, такие же неудачники, как ты, например. А нам надо стремиться...

— Оказаться наверху людской пищевой цепочки, чтобы позволить себе лакомиться мясом новичков. — закончил за нее Годяй.

— Пошел в жопу.

— Вот там послезавтра, чую, и окажемся. Пока. — парень поднялся из-за стола, хотел сделать шаг, но вовремя посмотрел себе под ноги.

«Так и есть, сейчас опять бы грохнулся. У них в семейке явно принято ставить подножки всем, кто идет поперек их хотелкам.» Годяй мрачно посмотрел на Карину, и отодвинув ее вытянутую ногу в сторону, направился к выходу.

— Завтра с вещами здесь в тоже время. — прозвучало вслед. «Не дождешься», — мысленно пообещал Андрей и потопал домой.

Однако следующим утром уже ближе к одиннадцати он сидел в кафешке, не той, а в пяти минутах ходьбы от нее. Вещей с собой взял по минимуму, все необходимое уместилось в его любимый городской рюкзачок. Приходить ровно к объявленному сроку Годяй не планировал, пусть девочка помучается, ожидая его прихода, не свидание чай. Это, по его расчетам, станет адекватной местью за вчерашнее. Большой не предполагалось, вечером он все обдумал на холодную голову, не спеша перебирая вещи и откладывая самое необходимое. Все-таки оказаться в будущем, пусть и в игровом — несомненная удача, пусть и таким неприятным и странным способом, хотя пока в голове вся эта история плохо укладывалась. Одно дело почитывать что-нибудь похожее в книжках, совсем другое — участвовать самому. Но если все приключения последних дней даже являются подставой, это воистину грандиозно.

Взглянув на часы в телефоне, он попросил себе уже третий по счету чай и завис в просмотрах роликов.

— Чего ждем? Конца света? Бегом на встречу с будущим, боец! — оторвал его от телефона знакомый голос.

Годяй вздрогнув, испуганно обернулся к говорящему.

— Следили за мной?

— Только за телефоном, как-никак, двадцать первый век на дворе. Долго тут собрался отсиживаться?

— Это у вас отсиживаются, я зашел чаю попить.

Папаша только хмыкнул, глядя на три пустых пластиковых стаканчика.

— Успеешь еще перед небытием вволю напиться. Нерешительный ты какой-то, таких не берут в космонавты, а в камере опускают. Или думаешь, разыгрывают? Так вот, парень, ты слишком мелкая птаха для таких розыгрышей. Хватай свое барахлишко и марш в машину, теплая встреча между новыми друзьями в кафе отменяется, едем на точку.

— Что произошло? — полюбопытствовал Годяй.

— Не произошло, а поменялось, и это — время вашего отбытия. Сегодня вечером уже там окажетесь, если ваши игровые кураторы не врут.

Они сели в ту же «Кэмри», заурчавшей мотором при их приближении и направившейся к противоположному краю города, где находилась обширная промзона.

— Кажется, здесь, — через сорок минут езды с некоторым замешательством произнес папаша, недоуменно разглядывая четырехэтажное облезлое здание с мутными неосвещенными окнами. — Дочь, ничего не перепутала? Этот раритет памяти девяностых похож на место разборок бандитов, а не для переноса в будущее. Может, подождете в машине, мои ребята хоть здание осмотрят...

— Не надо! — попросила Карина отца, уже вытаскивающего телефон. — Мы сами... Про маячок я помню, он в руке зажат.

— Не верю я в эту байду! Ладно, ступайте уж...

Молодые люди вышли из машины и направились к единственному подъезду четырехэтажки. Недолго подождав у входа, дверь оказалась незапертой, они нерешительно зашли внутрь.

— Тихо и пустынно, как в будущем после ядерного удара и следующего за ним глобального похолодания. — прокомментировал обстановку внутри Годяй, легонько поддав ногой пустую бутылку. В пугающей тишине давно заброшенного здания звук ее перекатывания по полу гулко отразился от стен, заставив Карину отпрянуть к стойке, где раньше, вероятно, сидел вахтер.

— Ну и где твои, как сказал папа, кураторы? — спросил Годяй, меланхолично с усилием проводя по стене подобранным с пола прутом арматуры, совершенно не обращая внимания на испуг девушки. Это была уже его родная стихия, похожая промзона с частично заброшенными зданиями была недалеко от его дома, они подростками частенько там ошивались.

— Люди! Есть тут кто-нибудь? — тихо произнесла в пустоту Карина.

— Именно здесь точно никого нет, пошли дальше. — иронично сказал Годяй. — Здание, между прочим, посещаемое, судя по свежим следам среди пыли и мусора. Предлагаю по ним и направиться, не знаю только, что с твоей кошелкой на ручке делать.

Карина взглянула на свой чемодан для дорожной клади, который обычно брала с собой. Тащить его здесь было крайне неудобно, разве что на руках.

— Даже не мечтай, — заметил Годяй брошенный на него взгляд, потом вспомнив, в качестве кого сюда послан, со вздохом ухватил обеими руками современное пластиковое изобретение человечества и двинулся вглубь здания.

— Я так ничего не вижу, — пожаловался он через три минуты. — Давай пока здесь его оставим, а сами пойдем дальше. Если не хочешь, иди первая.

Не дождавшись ответа, он через пару метров положил чемодан в сторону и, приглядываясь к следам, пошел дальше. Карина молча схватила чемодан, потащила его следом за собой, звук при этом был, как будто грузчик, чертыхаясь матом, с надрывом тащит инопланетянина, с которого не догадались снять скафандр.

— Сколько еще? — не выдержала она.

— Кураторов спроси, если они существуют! — ответил Годяй, отшвыривая в сторону очередную рухлядь, бывшую когда-то недоделанным стулом венецианского стиля в попытках гениев девяностых в любых сферах деятельности восстановить фабричную деятельность здания. Однако общий вид цеха, или что это было, говорил о том, что двадцатый век в этом соревновании победил, по крайней мере несущие стены остались в относительном порядке, в отличии от более поздних перегородок.

— Все, больше не могу! — с легкой хрипотцой выдохнула Карина, предложив передохнуть. Годяй, посмотрев на ее покрасневшее лицо, ухмыльнулся, кивнул и пошел дальше к противоположному концу здания. Дойдя до стены, опять всмотрелся в следы, удовлетворенно покачал головой и, завидя перед собой лестницу вниз, сел перед спуском на вынесенную неизвестными вандалами дверь, поджидая теперь уже напарницу, являющуюся одновременно билетом обратно, если, конечно вспрыснутое электронными сообщениями в ее мозг — правда.

Увидев, что ее дожидаются, Карина заставила себя встать и пошла дальше, проклиная себя за, казалось бы, светлую мысль о дорожном неубиваемом чемодане на больших колесиках. Среди груды мусора двигаться с ним было решительно невозможно.

— Как думаешь? — начала она, сев рядом и переводя дыхание, — Здесь спецом все так перемолото, что идти невозможно, или в таких заброшенных зданиях всегда полный трэш?

— Эхо перестроек... — пожал плечами Годяй. — Хотя да, ты права, мусора многовато.

Он посмотрел наверх. Цех цехом, даже кран-балки не демонтированы. Фига себе, ими вроде недавно пользовались. Может... Да не, чепуха. Он встал, помог подняться с ног Карине и уставился на лестницу. Ниже темно, однако, надо бы фонарик достать, который он вчера догадался купить. И чего ради будущего на последние деньги не купишь?

Они спустились на середину пролета, когда Годяй встал, как вкопанный.

— Услышал чего? — послышался сзади взволнованный шепот.

— С тобой услышишь, этот шкаф, призванный в самолетах служить современным женским радикюлем, так громыхает на ступеньках, что мне порою кажется, началась бомбежка, хотя да, между взрывами, кажется я услышал посторонний звук.

— Ридикюль, там не «а», а «и».

— Вот давай в этот торжественный момент вхождения в потусторонний мир разбираться в правильном произношении, может, там, — Годяй указал вниз, — вообще разговаривают на «эсперанто», хотя по внешнему виду входа, похоже, придется изучать бомжарский.

Внезапно сверху раздался голос, заставив обоих спорщиков вздрогнуть от неожиданности.

— Нехорошо так говорить о светлом будущем, господа путешественники во времени. А направлять в глаза свет фонарика тем более неприлично.

Годяй торопливо выключил фонарик, а зря — так их новый собеседник выглядел черной кляксой на фоне инсталляции поздней промышленной разрухи России образца двадцатого века.

— Мы — не путешественники во времени. То есть путешественники, которых вместо отеля такси привезло в обитель прошлого, причем не самого радужного. Уважаемый, не подскажете ли вход в настоящий отель.

— Я так понимаю, вы — Карина и Андрей. — произнесла клякса мужским голосом, не обращая ни малейшего внимания на ответ Годяя. Увидев утвердительные кивки, он взмахом руки предложил спускаться вниз. Спустившись в подвал, вонявшего сырой плесенью, они было остановились, но легкий тычок сзади подсказал юноше, что дорога продолжается. Наощупь Годяй сделал еще несколько шагов, услышал ойканье спутницы и рванулся к ней с самыми хорошими намерениями. Эти намерения вышли ему боком, отразившись болью от соприкосновения с очередной дверью, не замеченной в потемках. Карина при этом оказалось почему-то внизу, придавленная им и своим саквояжем.

— Опять не сработала, — раздался сзади недовольный голос. — Вот почему у вас в прошлом все через жопу, даже электронные замки?

— Потому что это все еще Россия, — захотелось ответить Годяю, но тут невидимая дверь распахнулась, явив за собой длинный приземистый коридор, освещенный тусклым светом редких лампочек под потолком. — Ого! — воскликнул он.

— Не «ого», а бывшее городское бомбоубежище, созданное для рабочих ныне почившего секретного предприятия наверху и прочих служб соседних зданий, успевших сюда добраться во время тревоги. Хорошее место, между прочим, раньше от всех бомб спасало, кроме едреной.

Добрые несколько десятков минут они шли и шли, один коридор сменялся другим, казалось, конца и края этим тоннелям не было. Годяй уже хотел остановиться и поинтересоваться, не в Москву ли они направляются, но тут услышал команду повернуть налево, а за поворотом увидел тупик, означающий окончание скитания по подземельям их родного города.

Наконец-то он ясно увидел их провожатого. Выглядел мужик обычным жильцом подобных местечек, но каким колоритным! Если на медведя натянуть рваную телогрейку, одеть в поношенные берцы, убрать лишнюю растительность с морды, оставив широкие надбровные дуги, сплющить нос и заменить глаза на горилльи, получится слабая пародия на сего представителя гомо сапиенс. Если же прибавить сюда достаточно грамотную речь с легким налетом элементов жаргона обывателей городских теплотрасс, в чем позже Годяй убедился, наверно, будь он актером, к нему из киностудий запись на пару лет вперед была бы расписана.

Чего раззявились, молодежь? — мужик ловко стянул масксеть и их взору предстал самый обычный сканер с ленточным конвейером для досмотра багажа.

— Ботинки снимать? — спросил Годяй, саркастически глядя на сканер.

— Все, как полагается, — ухмыльнулся мужик. — на ту сторону входят без девайсов, если что лишнее имеете, остаётся здесь, я это потом барыгам оптом сдаю. Но из-за слабого финансирования той стороной стеснителен в средствах и вынужден экономить на мелочах, так что милые, спешу огорчить, сами на этой движущейся шконке прокатитесь.

— Что, в будущем наши технологии разве не устарели, раз их через портал нельзя?

— Портаал... — протянул мужик слово, пробуя на вкус каждую букву. — Это у вас портал, а там — прокол соединительной ткани с прошлым. Вот правила досмотра во все времена не меняются, так что прошу по одному на ленту в позе нумер раз. Ноги сжаты, руки опущены по бокам.

— Как же вещи? — растерянно спросила Карина.

— Вещи — дело наживное, — поднял вверх корявый, напоминающий расплющенный и оттого вспухший коготь указательный палец бородатый таможенник, более похожий на рабочего городского кладбища, — пусть пока у меня полежат.

Годяй, ожидая своей очереди, пока негодующая девушка пыталась спорить с мужиком, торопливо надел часть своих вещей поверх футболки, не забыв про три пары носков, он запомнил слова про барыгу и в их искренности уже не сомневался. Когда лег на конвейер, по другую сторону сканера бородач деловито отбирал у лежащей девушки маячок и еще какие-то предметы, одновременно читая нотацию по поводу «Тойоты», так и не уехавшей с территории промзоны. Затем и сам проехал сквозь сканер, жалея, что не столь бесчувственен, как багаж. К его удивлению, лента не остановилась, наоборот стала набирать скорость.

— Что происходит? — закричала Карина, увидев быстро приближающуюся стену и пытаясь соскочить с конвейера.

— Пушкин дописался, Гагарин долетался, а ты — доп...

Впрочем, последнего слова Годяй до конца не расслышал, тупик наполнился низким гулом, а стена прямо перед ногами девушки испарилась. На ее месте возникла полупрозрачная пленка, потрескивающая искрами электрических разрядов и...

Глава 3

Такого сурового перехода в иное время Годяй не ожидал. После прохождения сквозь пленку он оказался обернут в мутную кишку, вокруг которой беззвучно сверкало вспышками разрывов нечто. Кожа, тем временем, ощущала бесконечные острые покалывания во всех ее частях, а волосяной покров мгновенно наэлектризовался, встав дыбом даже в тех местах, где одежда плотно прилегала к телу. Кишка с Годяем, тем временем, летела в пространстве и времени, по крайней мере он на это надеялся, как и на то, что все закончится до потери сознания от кислородного голодания и капитальной химчистки еще молодого организма. Осколки этих мыслей летали в голове, не имея возможности соединиться во что-то осмысленное.

Внезапно все закончилось, он немедленно облегченно вздохнул полной грудью и привстал, ощущая поверхность той же ленты конвейера под собой и подслеповато щурясь на яркий источник света. Когда глаза привыкли к яркому свету над головой, первым делом нашел взглядом Карину, та еще не до конца пришла в себя, щипая рукой разные части тела.

— Не волнуйтесь девушка, с вами и вашим молодым человеком все в порядке. При переносе во времени ощущается некоторая дискомфортность, она связана и с переходом, и с химическим удалением всех мелких живых частиц времени, откуда вы прибыли. — раздался довольно мелодичный голос.

Годяй поворотом головы немедленно отреагировал на него и увидел женщину в костюме биозащиты. Она вежливо улыбнулась ему, показав, что с ленты можно слезть. Вторым делом он наскоро оглянул себя, убедившись, что в порядке, потом недоверчиво прикоснулся к металлическому ролику, выпирающему из-под ленты. Током, вопреки его ощущениям, не ударило. Тогда парень осторожно встал и, подойдя к девушке, потряс ее за плечо.

— Вставай, подруга, будущее наступило, пора вставать на учет.

Карина, наконец, соизволила открыть глаза и тут же опасливо уставилась на женщину. Та и ей вежливо улыбнулась. В это время пискнул неизвестный прибор, после чего она спокойно открыла прозрачное забрало маски.

— Добро пожаловать в 2274 год, дорогие путешественники во времени. Чтобы стать полноценными гражданами нашего города и иметь все необходимые льготы и страховки, придется хорошенько потрудиться, но поверьте, окупится это сторицей. Не удивляйтесь, что я говорю на вашем языке, он вписан в базисный объем всеобщего переводчика планеты. Вам будут выданы такие же, но для этого предстоит сделать небольшую операцию. Если вы не против, прошу за мной в первую комнату встреч.

— Мы готовы, только объясните, в чем она заключается. — Карина села на транспортер и уставилась на незнакомку.

— Основа проста. В нижнюю затылочную часть головы приживляется накопитель, контактирующий с нейтронами мозга, в него ставится разъем, чтобы со временем добавлять туда необходимую информацию и в течении примерно недели происходят процессы, позволяющие полное внедрение практически всех необходимых знаний для аспектов жизни в нашей эпохе в вашу подкорку.

— Говорила мне тетка, что этим все и закончится, — раздосадовано хлопнул по ленте конвейера Годяй. — А мать с отцом ей: «Ничего не понимаешь, революционный прогресс...».

— Так он и есть революционный, — удивилась женщина. — Без многолетней учебы знать то, чему раньше учились на протяжении жизни, разве это не прогресс? Взять хотя бы любую простую рабочую деятельность, если в ваше время на это уходили минимум месяцы, сейчас стало доступно после заливки необходимой программы в первый же день. И проблемы с медицинской диагностикой уменьшились — теперь простые болезни определяются за пять минут, мозг через разъем сам выдает необходимую врачу информацию.

— А со сложными как?

— Для диагностики более редких болезней тоже, но необходимо иметь соответствующую страховку. Вам она пока недоступна, всему свой час. Не затягивайте время, пройдемте дальше.

В первой комнате, больше похожей на лабораторию, путешественники из прошлого долго не задержались, все процедуры заняли немногим более полутора часов. Потом их попросили немного подождать, чтоб удостовериться в правильной установке вживленного устройства, оставив одних за следующей дверью.

— Начало жизни в будущем полный отстой, — заметил Годяй.

— Нормально, обычные бюрократические процедуры, зато без очередей. — парировала Карина.

— Ты входишь в класс восторженных терпил, как я погляжу, — скептически хмыкнул Годяй. — За последний час тебя оставили без любимого тревожного чемоданчика, отобрали маячок и вставили в голову искусственную опухоль со штырем от концертного динамика, а она — «нормально».

— Значит, так надо. — спокойно ответила девушка. — Мы должны соответствовать этому времени. Чем ты недоволен? Тому, что можешь отныне свободно общаться с любым человеком? Или тому, что нас не выкинули в будущее, как беспомощных котят, а дают возможность ассимилироваться в современное общество?

— Дадут и еще раз поддадут. Мне уже здесь не нравится. — недовольно засопел парень, пытаясь вспомнить, что говорила та женщина в мельчайших подробностях, чтобы потом спросить про волнующие его детали, но не получилось, так как к ним уже вернулись.

— Голова не болит? Неприятных ощущений нет? — спросила вторая женщина, вставлявшая им выше шеи под кожу полусферу с тончайшими иглами.

— Все хорошо, доктор. — быстро ответила Карина за обоих, пока ее сосед не ляпнул что-нибудь неприятное, а он уже намеревался, придурок, по полуоткрытому рту и сложившейся на лице гримасе это было очевидно.

— Тогда вам в следующую комнату, там моя коллега дальше изложит, чем вам предстоит заняться в ближайшее время и выдаст напульсники.

Услышав последнее слово, Годяй сразу заерзал, как ерш на сковородке, но Карина немедленно пихнула его в бок и выразительно показала кулачок. Он в ответ состроил ей злую рожу, но покорно, без слов, вслед за сопровождающей вышел в соседний отсек.

Там они сели на предназначенные для гостей кресла, а тетка вытащила из недр стеллажа планшет и поставила «книжкой» перед собой.

— Итак, — продолжила она, — сейчас на нашей планете, как я ранее говорила, 2274 год. За годы, прошедшие с вашего перехода в настоящее время, произошло немало событий, приведших к трансформации общества до нынешнего состояния.

— Все-таки третья мировая была. — уверенно произнесла Карина.

— К счастью, без использования оружия массового поражения, — снова улыбнулась вежливо их собеседница, чем уже несказанно стала раздражать Годяя. От этих дежурно вежливых можно было всего ожидать, он их после одной истории стал конкретно опасаться. — Но многочисленные вооруженные конфликты, эпизодические страшные эпидемии и изменения климата с экологическими катастрофами привели к постоянной миграции населения, смешивания основных человеческих рас, и, как итог, вместо стран появились отдельные города-государства, в один из которых вы и прибыли.

— Грандиозно! — восхищенно прошептала Карина.

— Отвратительно! — добавил Годяй. — теперь не 150 стран воюют между собой, а тысячи городов, стало быть?

— Не совсем так, — мягко ответила лекторша. — Как все было, мы сможете узнать, заказав курс документальных фильмов в инфопедии, мой краткий экскурс в прошлое подробности не предусматривает. Современные города представляют из себя комплексы зданий от двадцати девяти до тридцати шести этажей с двенадцатью подземными, столько в нашем городе. В подземных этажах расположена вся жизненная инфраструктура, начиная от разнообразного производства, заканчивая городскими коммуникациями и биопосевными станциями. Все уровни соединены лифтами, на каждом своя сеть городского транспорта.

— Вот значит, как... — задумался Годяй. — небось, все на электротяге?

— Не только, есть и работающие на водородном топливе, но с двигателями внутреннего сгорания покончено.

— Нефть и газ подчистую из недр вынули? — заинтересовался Годяй.

— Скоро узнаете. — загадочно сказала провожатая.

— У меня вопрос. — вмешалась Карина. — Теперь все равноправны в жизни?

— Конечно же нет. — рассмеялась женщина. — Чем ниже человек живет, те меньше он приносит пользу обществу. Лентяям и митингующим вместо того, чтоб заниматься созидательным трудом, на поверхности не место.

— А также даунам, инвалидам и просто бедным — вопросительно посмотрел невинным взглядом на сопровождающую Годяй.

— Дискуссировать по этому поводу будете в другое время и в другом месте, когда докажете свою социальную пользу. — невозмутимо ответила собеседница. — Ваша задача — добраться своим трудом до поверхности, там увидите гораздо большее, нежели внизу, а выше двенадцатого этажа вы в полной мере насладитесьпрелестями жизни через без малого трехсот лет после вашего рождения, это я вам гарантирую. Пока вживленное устройство непосредственно войдет в контакт с мозгом, для вас лучше всего, не тратя времени, пройти два самых нижних этажа. Работа на них совсем простая, не требующая специальных навыков и дополнительных заливающих программ. Сегодня уже поздно приступать к работе, поселиться надо успеть, да и знаю, устали вы с дороги, так что можете идти в следующий отсек, там выдадут личные напульсники и сможете выбрать вид работ. До свидания, молодые люди, встретимся завтра после вашей смены, тогда смогу ответить на накопившиеся вопросы по поводу дальнейших действий.

Путешественники во времени переглянулись и открыли следующую дверь. Там их встретил слегка рыхлый, добродушный на вид парень, тоже в белом халате, накинутым на куртку с изображением человека, зарывшегося на пол-лица внутрь предмета с клавишами, похожего внешним видом на синтезатор. Он скептически посмотрел на них, после чего достал из пластикового контейнера два браслета с круглым дисплеем посередине, нажал на них комбинацию выскочивших символов и торжественно протянул новоприбывшим.

— Отныне они ваши и документы, и все остальное. Внутри записаны все данные, вплоть до первичных медицинских анализов и группы крови. Советую не терять, не ломать и не пытаться разобрать, напульсник немалых денег стоит.

— Снимать можно?

— Рекомендую только для зарядки. Если по другому поводу, вами может заинтересоваться инспекция по социализации, а там ребята сложные и недоговороспособные. И еще. Если с вами что-нибудь произойдет нехорошее, по координатам жоптрекера найдут и окажут помощь, либо соскребут с бетона ДНК для восстановления, ну либо похоронят по-человечески, если не застрахованы.

— Мы платили за страховку от таких случаев, посмотрите пожалуйста, — попросила Карина.

Парень уткнулся в экран монитора, щелкая по клавиатуре со скоростью увлеченного добыванием древесных личинок дятла.

— Есть такое. — наконец удовлетворенно вымолвил он. — До второй жизни вы бессмертны, поздравляю. Напульсник полностью герметичный, работает в диапазоне температур от минус 30 до плюс 60, под водой до 80 метров, под землей до пятидесяти, больше вам и не надо. Теперь жилье, — он опять завис перед экраном. — Ваш блок 12, комната 666, ввожу данные в напульсники, они будут в том числе и ключами, чтоб не теряли.

— Нет!!! — закричали новоприбывшие почти одновременно.

— Нас пожалуйста, отдельно заселите. — попросила Карина. — Недалеко друг от друга, — добавила она, искоса взглянув на Годяя.

— Вы не вместе? — удивился парень. — Одноместных мало, — предупредил он. — На этом этаже социопатов и других разных кренделей хватает. — В принципе есть два, — вгляделся он в монитор, — но через блок и в одном недавно жилец повесился.

— Вот туда его и заселяйте, — мстительно сказала девушка, целясь пальцем в Годяя. А мне другой.

— Я после мертвяка жить не собираюсь, — твердо сказал парень. — Лучше у вас в кабинете на матрасе.

— Не положено. Если вас не устраивает, заселяйтесь на ночь в двушку, а завтра попытаюсь расселить. К тому времени и запах пройдет.

Карина обреченно кивнула, парень на плане подробно показал, где искать новое жилище, после чего, не попрощавшись, вперил взгляд в монитор.

Комната оказалась крохотной. Две кровати одна над другой, узкий проход с большим видеоэкраном на противоположной стене, с одной стороны от него встроенный в стену шкаф, с другой общий санузел и, как ни странно, большое окно в дальнем конце прохода. К нему-то Годяй сразу и направился.

— Хрень какая-то... Тоже экран, ага тут в углу кнопочки...

Бац! Окно озарилось светом, на нем высветилась степь с убегающим вдаль небольшим табуном лошадей.

— Крутяк! — оценил Годяй. — Такое ощущение, что находишься не под землей, а около юрты. Что там еще предлагают?

Пока он переключал видеокартинки, Карина расположилась на нижней полке, закинув ногу за ногу, рассеянно наблюдая за Годяем, азартно переключающем пейзажи на окне, иногда взрывающимся восторженными криками. Вскоре ей это наскучило, она заметила на спинке кровати относительно чистое полотенце и взяв его, направилась исследовать душ. Закрыв за собой матовую дверь и убедившись в том, что дверь к ее облегчению непрозрачна, с интересом воззрилась на символы кнопок его работы. Всего их было четыре; на двух изображены человечки, еще одна, насколько она поняла, меняла температуру, последняя, по логике, напор. Разобравшись с кнопками, Карина стала экспериментировать. Нажав на человечка, испуганно взвизгнула — со всех сторон ее обдало водяным горячим паром, от которого в малюсенькой кабинке абсолютно некуда было деться. Нащупав вогнутую кнопку, облегченно вздохнула — поток пара исчез, зато стал слышен вопрос юноши, так некстати делившим с ней номер. Чертыхнувшись, крикнула, что все в порядке, просто до конца не разобралась с подачей воды. На глумливое предложение войти, помочь разобраться и, если не достает, потереть спинку, ответила резко отрицательно, посоветовав найти голую девку на экране и потереть себе, коли чешется. Потом включила снова душ, уменьшив напор и сделав чуть похолоднее. Идеально! Но блаженство было недолгим, внезапно пар закончился. Тогда Карина решительно нажала на вторую кнопку. Кайф, хотя непривычно, что из душа не льется вода, а обдает паром. Жаль, счастье внезапно исчезло — через минуты три пар прекратился, а она только начала намыливаться чем —то вроде шампуня, найденного на полочке. Девушка со злостью взглянула на отверстия в потолке, потыкала во все кнопки, но не дождавшись результата, принялась вытираться уже порядком намокшим полотенцем. Вышла из душа уже на взводе.

— Как душ, полегчало? — спросил не оборачиваясь Годяй, меланхолично наблюдая за косулями, выходящими на залитую вечерним солнцем дорогу.

— Покрепчало! — зло ответила Карина. — Пар закончился.

— Значит система работы, как в душевых аквапарков. При чем здесь пар?

— Он вместо воды.

— Значит экономят... Стоп! Вообще не включается, даже через некоторое время?

— Да... — осторожно ответила девушка.

Годяй метнулся в душ, несколько минут втыкал, что там и к чему, потом вернулся и опечаленно забрался на свою кровать. Вскоре оттуда вниз полетели все три пары носков.

— Не разбрасывайся, не один живешь. — раздраженно выдала девушка, брезгливо запихивая носки на полку в шкафу.

— Мечу территорию. Будешь жаловаться на запах пота, учти, что это ты меня без воды оставила. Здесь ей не разбрасываются, не в России находишься. — раздалось сверху. — И уйми своего дракона, я и так достаточно сегодня от тебя настрадался.

— Настрадался? — возмущенно крикнула девушка. — Эти страдания надо еще заслужить! — с вызовом она уставилась в потолок.

— Свет не забудь выключить. — донеслось оттуда. — хотя не надо, а то и без него нас оставишь. У себя нашел.

И комната погрузилась во тьму.

Глава 4

- Доброе утро, жители славного Пришельска! Вас снова ждут великие свершения! – раздался сквозь пелену сна мелодичный женский голос.

Годяй недоуменно открыл глаза, недовольно поморщился от включившегося в комнате света и натянул подушку на голову. В ответ на это из невидимых динамиков буквально через минуту полилась нежная музыка, через некоторое время сменившаяся долбящей по извилинам электронной. Спать под такую было решительно невозможно и Годяй, откинув одеяло, спрыгнул вниз, за что получил в спину возмущенный женский вопль, напомнивший, что он в комнате не один. Укрывшись от визгов соседки в туалете, парень наконец вспомнил, где сейчас находится, задумчиво поглядел на трусы с забавным писающим человечком по центру и вызывающе пнув дверь, вернулся обратно в комнату.

- Чего за хня? Здесь всех этим будят? – недовольно буркнул он, залезая на свою кровать за штанами.

- Только бездельников и тунеядцев! – донеслось снизу. – С восьми до девяти нас ждут на распределительном пункте, а туда идти двадцать минут.

Годяй свесил голову и удивленно посмотрел вниз на Карину. Она была уже одета и умыта, судя по боевой раскраске косметики и явно прилежно расчесанным волосам.

- Чего уставился? – насмешливо спросила девица. – Пока ты дрых, как сурок, я немного разобралась с напульсником и нашла в нем напоминалку на сегодняшний день. Очень удобно, между прочим, лучше телефона. Даже маршрут до этого пункта проложен, чтоб не блудить и не лезть ко встречным с глупыми вопросами. Так что спускайся, пей здешний кофе и пора выдвигаться.

Наскоро хлебнув полчашки горячей бурды, схожей с кофе разве что цветом, Годяй покорно двинулся вслед за девушкой искать искомый центр. Миновав коридор, по которому они вчера шли, вышли на более широкую улицу, больше похожую на тоннель метро, только шириною метров двенадцать. По бокам тоннеля ребята увидели транспортные ленты, стилизованные под брусчатку с немногочисленными пассажирами, движущиеся в противоположных направлениях, ближе к центру шел основной поток людей, спешащих по своим делам, а посередине с шорохом проносились совсем уж редкие электросамокаты. Карина взглянула на напульсник и уверенно повернула налево, потянув за собою руку парня.

- Карин, а почему мы лентой не пользуемся? – спросил Годяй после десятка минут непрерывного бодрого шага.

- Она платная, а нам подъемные кредиты только после распределительного пункта начислят. Не смотри на меня так, надо было не дрыхнуть, а инфу читать с напульсника.

- И сколько такой проезд стоит?

- Полкредита, написано.

- Это много или мало? – заинтересовался Годяй, с любопытством вертя головой по сторонам, рассматривая окружающих. Молодежи, как они, здесь почти не встречалось, в основном пожилые и, что его насторожило, многие с недовольными тусклыми лицами.

- Какая разница? – фыркнула Карина. – Учти, мы на самом нижнем этаже, уровень для новичков, маргиналов и неудачников, потому все пешком и ходят, экономя на проезде, так в во вступительной информации по городу написано. Чем ближе к поверхности, тем состоятельнее граждане, менее уныло вокруг и интереснее работа.

- Прям, так и написано?

- Конечно нет, я пересказываю нарытое мною в инфопедии, чтоб до тебя дошло быстрее.

Годяй замолк, дальше до центра они шли в полном молчании. Внутри их данные занесли в очередную картотеку, начислили по двадцать подъемных кредитов и предложили выбрать свободные рабочие вакансии. Карина долго мялась, рассматривая их список, пока Годяй, не выдержав, ткнул ей на строчки вакансий биопосевной станции.

- Почему именно эта? – шепотом спросила Карина, настороженно оглядываясь на работника центра – крупной комплекции мужчину с азиатскими чертами лица, бурно обезображенного оспинами.

- Везде в основном уборщики требуются и мусорщики, а на этой вроде бы почище должно быть, если с растениями иметь дело. Короче, мне все равно, весь список в тоску вгоняет, если вчитаться. Я на сезон в ЖКХ устраивался, когда прижало, там примерно такое же предлагали. Названия красивые, а работа сплошь поганая, как и первое впечатление о выбранном тобою светлом будущем.

- На этом уровне, инфопедия пишет, перспективные надолго не задерживаются, денька три в среднем потерпеть и выше переведут. С каждым уровнем становится легче и приятней.

- Да уж, после помойки и теплоцентраль медом покажется. – пробурчал Годяй. – Нас обоих на биопосев, пожалуйста запишите.

- Насколько?

- На три дня.

Мужик удовлетворенно защелкал по клавишам, через несколько минут они уже спешили на свою первую работу, поочередно вглядываясь в стрелку навигатора напульсника. Когда Годяй догадался увеличить масштаб, то недолго думая, после поворота перешагнул на движущийся тротуар, потянув за собой девушку.

- Туда пешком больше часа переться, устанем еще до работы – объяснил он. – Поэтому туда столько свободных вакансий. Кому охота платить за проезд для работы на выселках, когда и рядом есть свободные вакансии?

- Ты сам сказал, что там лучше! – съязвила Карина.

- Конечно, лучше, но не знал, что так далеко! – возмутился Годяй. – Везде одни подставы в твоем будущем!

- Не ной, как девочка, еще суток не прошло, а ты уже задолбал своим нытьем. Сам виноват, не надо было папиным подчиненным на глаза попадаться! Наверняка облажался, терпи теперь молча.

Годяй в сердцах плюнул под ноги, почти в тот же момент его напульсник полыхнул красным и на нем зажглось сообщение: «Вы нарушаете общественный порядок. Социальное поведение -1 балл».

- Да тут везде камеры! – вскрикнул он, задрав наверх голову. – Твою ж мать…

- Надо вести себя прилично, привык на своих задворках творить, что вздумается, - насмешливо произнесла девушка. – А здесь приличное общество даже на нижних уровнях.

- Не может быть приличного общества там, где камеры на каждом столбе понатыканы! – огрызнулся Годяй.

- Они здесь для порядка, чтоб такие, как ты, его не нарушали и позволяли спокойно жить другим людям. – наставительно ответила Карина. – Нужный поворот не пропусти, а то на работу опоздаем.

Биопосевная станция оказалась большим ангаром с массивными воротами, где внутри находилось с дюжину разнообразной техники, стоящей вокруг небольшого офисного здания, все остальное пространство было заполнено бесконечными широкими рядами с чем-то буро-зеленым.

- Что это? – недоуменно спросила Карина, прикладывая напульсник к миниатюрному экрану на столбе перед входом в помещение.

- То, что здесь едят местные веганы, я надеюсь. – вздохнул Годяй. – Цвет мерзотный, не похоже на обычные салатики в горшочках. Пожрать, кстати, не мешало бы, хотя вчерашняя вечерняя биомасса меня на вкус не вдохновила. Случайно не знаешь, что туда входило?

Девушка отрицательно мотнула головой и в этот момент из помещения к ним вышел человек, на одежде которого красовались те же эмблемы, что на воротах.

- На смену пришли? Что делать знаете? Объясняю только один раз, так что слушайте внимательно – зачастил он, не дожидаясь ответа. – Вначале грядки стоит аппарат для сбора, включаете его, дальше он сам движется по ней, ваша задача только останавливать, когда засорится и скидывать вот этим, - он достал из-за угла прислоненные к стене обычные вилы, только пластиковые – на конвейер то, что упало мимо. Работа самая простая, не ошибетесь. Дневная зарплата – 16 кредитов плюс бесплатный обед в середине дня. Если вопросов нет, можете приступать у четвертой гряды, потом увидите, где моргает номер, та следующая. Удачной работы. – добавил он, скрываясь за дверью.

- Трэш какой-то, а не постановка задачи, - удивленно произнесла Карина вслед скрывающемуся за дверями мастеру.

- Небось в игрушку играет, вот и не до нас, - усмехнулся Годяй. – Я таких видел, кричат, что заняты, а у самих в мониторе пасьянс мерцает. Ладно, бери вилы, пора пахать и собирать.

Машина для сбора мха, как оказалось, именно его пышными порослями были покрыты бескрайние гряды станции, оказалась машинкой для стрижки волос, увеличенной этак раз в триста, управлялась она пультом, свисающем с длинного кабеля, закрепленного где-то под потолком. Удивившись, для кого растят такое богатство, Годяй решительно схватил пульт и нажал на зеленую кнопку. Машинка загудела и неторопливо поплыла над грядкой, подстригая верхние веточки мха и отбрасывая их на транспортную ленту сбоку. Работа оказалась действительно незатейливой, время от времени надо было поправлять мох на ленте, а упавший на пол, закидывать вилами обратно. Иногда машина вырывала мох с корнями, тогда они ее останавливали и освобождали зубцы от мусора, проводя между ними теми же вилами. Но через пару часов у Годяя с непривычки от постоянных наклонов стала побаливать спина, а Карина и вовсе постанывала через каждый метр.

Наконец, не выдержав, Годяй выключил машину и, положив пульт на ленту, направился к дальней стене ангара, до которой оставалось совсем немного.

- Ты куда? – крикнула Карина, обессиленно садясь на ленту конвейера.

- Куда каждый президент пешком без охраны ходит! – донесся до нее ответ.

Парень подошел к стене, и опорожнившись на нее, блаженно рухнул на мох в конце грядки. Напульсник злобно отреагировал алым.

- Бля-я-я, - простонал Годяй, со злобой смотря на очередную камеру над головой. – Ну как же так??? – и снова повалился на пушистый мох.

- Годяй, где ты? – донеслось до него.

- Во мху я!

- Не поняла!

Годяй лениво открыл глаза. Оранжевый свет от ламп на потолке совсем был не похож на привычное солнце, и он их опять закрыл. Так было гораздо лучше, едва горьковатый запах мха напоминал ему редкие выезды на природу с папой и мамой, тогда еще не полностью погруженных в работу. Когда теперь он их увидит, если сам черти-где и неизвестно, вернется ли…

- Ты чего матом ругаешься?

Услышав голос Карины, Годяй очнулся от мыслей и встал с грядки в проход.

- Ничего я не ругаюсь! Ах, это… Забей, проехали. Сколько я валялся?

- Да минут пятнадцать, не меньше. Уже думала, случилось чего с тобой.

- Волки напали под землей, теперь отдыхаю, умаявшись от них отбиваться. Пошли дальше пахать.

Карина вздохнула, согласно поведя головой.

Они закончили с грядой еще до сигнала на обед, услышав который оба сильно удивились. Там, в прошлом, никто еще не удосуживался оповещать о нем звуком трубы, после которой из невидимых динамиков лилась песня о здоровом питании. Сам обед проходил в том же здании, где моментом отыскали местную столовку по цепочке уныло плетущихся к раздаче таких же бедолаг, как и они. Само же единственное блюдо произвело на них неизгладимое впечатление; бурая масса, не иначе из мха, который они собирали, среди которой красовался грязно-белый шарик, напоминающий по вкусу манку, отваренную с курицей. Из каких продуктов были сделаны эти компоненты, ребята постеснялись спрашивать – обед происходил практически в гробовой тишине, нарушаемой лишь звяканьем ложек и звуками, сопутствующими поглощению еды за соседними столиками, начиная с чавканья и заканчивая трелями выпускающихся газов, на которые никто не обращал внимания.

Идя ко второй гряде, Годяй незаметно посматривал в сторону компаньонки, на которую обед, видимо, произвел гнетущее впечатление. Да и на него самого, так скажем, не лучшее, так что до конца смены они общались только по необходимости. После гудка, как поняли, оповещающего о конце работы, Карина с ненавистью воткнула вилы в мох и заявила, что сейчас первым делом найдут тетку, которая их встретила и добьются ответов на накопившиеся за день вопросы. Так и произошло, тем же путем доехав обратно, они вскоре нашли нужный офис, возле которого сидело несколько человек и записались на прием. К счастью, ждали недолго, буквально через полчаса Карина нависала над знакомой теткой с многочисленными вопросами об их реальном участии в так разрекламированной в ее круге общения игре в будущем.

- Это игра или издевательство над клиентами? Я столько за нее заплатила, сколько вам и не снилось, а в результате этот сраный мох три дня убирать вынуждена? Жить вместе с этим сморчком, слава богу, я его до этого видела и догадываюсь, что он безопасен? И ради чего, спрашивается? Ради перехода на минус 11 этаж? То есть больше месяца пахать, как проклятая, на вакансиях «копай, чисть», чтоб увидеть ваш рай, неизвестно еще, что он из себя представляет?

- Успокойтесь пожалуйста, надо было внимательно читать вводные, никто золотых гор сразу и не обещал. Так и было в тексте рекламной брошюры: «Чтобы добиться успеха, вам следует прилежно трудиться на благо общества принимающего путешественников во времени города. Тогда, по происшествии некоторого времени, вы ощутите на себе всю прелесть нахождения на Земле будущего.»

Годяй, с замешательством проглотив «сморчка», сидел молча, наблюдая за разгоравшимся скандалом. Он внутренне уже не поддерживал ни одну из сторон. Ссорятся две стервы, да и накласть на обоих. Сбежать бы, да некуда, так и так впереди год вечности. Но слушал внимательно, авось тетка проболтается о чем-нибудь таком, что пригодится в ближайшее время.

- Я, по-вашему, идиотка? Ничего похожего на грязные работы, в брошюре и не было! И про общежитие, где шагая к душу, можешь ногой попасть в унитаз, тоже!

Скандал бы продолжался и далее, но тут в него вмешались другие персонажи, появления которых никто из присутствующих не мог ожидать. С громким хлопком из потолка вышибло панель, оттуда свалился человек в маске, сразу полоснув вырвавшимися из его оружия светящимися импульсами по людям, сидящим в отсеке переговорной. Брызнули осколки пластиковых перегородок, кто-то истошно закричал от боли, в помещении от болезненных и истеричных криков вкупе с грохотом разбитых предметов, стоявших на столиках, воцарился форменный филиал ада во всей его красе. Годяй с испугу нырнул под столик между теткой и ними, что на первый момент спасло его от гибели, затем автоматом схватился за ноги Карины и резко потянул на себя, отчего та тоже свалилась кулем на пол. Сверху раздавались невнятные вопли, хаотичный треск замыкающихся электроприборов, перед ним на пол постоянно падали осколки каких-то предметов, наконец, на него чуть не свалилось тело теперь уже несомненно бывшей тетки, торопливо раскрашивая пол темно-красным узором, текущим по впадинам стройных прямоугольников плитки.

Остолбенев от непонятного и страшного, что творилось наверху, парень на секунды замер в ужасе, пока случайно не наткнулся ошарашенным взглядом на незнакомое ему оружие, наполовину высунутое из кобуры. Вдруг в голове щелкнул невидимый переключатель, Годяй выхватил странную короткую ребристую палку и прижал к себе, пытаясь понять принцип ее работы. После нажатия на одну из двух кнопок на палке один за другим зажглись синие точки светодиодов, он интуитивно решил, что оружие готово к стрельбе и осторожно высунул голову из-за стола. Во всем отсеке подвижными увидел троих, один из которых кидал в баул напульсники из коробки, а двое других подгоняли его отрывистыми фразами, насторожено поглядывая на закрытую дверь. Внезапно в ней образовалась дыра размером в кулак, опять зазвучало шипение импульсов и Годяй разом нырнул обратно под стол. Высунувшись через несколько десятков секунд, он обнаружил, что предыдущая картина сильно изменилась – человек с баулом залезал в выбитый квадрат на потолке, второй готовился следовать его примеру, а третий увлеченно долбил импульсами по двери, превращая ее в местами оплавленное решето.

Видя, что него никто не обращает внимания, парень навел палку тетки на того, кто стрелял по двери и снова замер, нажимать на другую кнопку он боялся. Ладони мгновенно вспотели от того, что он собирался сделать, потом и руки стали дрожать от напряжения. В голове предательски мелькнула мысль, «не стоит, может все обойдется», как вдруг стрелявший крикнул, что энергия закончилась, обернулся к напарнику взять его оружие и тут столкнулся взглядом с перекошенным лицом Годяя. Тот с испуга нажал вторую кнопку и нападавшего оплело сеткой синих электрических разрядов, после чего он, дергаясь, упал на пол. А второй, не сообразив, что в комнате, кроме него только испуганный парень, диким прыжком буквально нырнул в потолок и исчез. Не веря, что все закончилось, Годяй так и держал оружие на взводе, пока люди в камуфляже не ворвались в помещение и не вырубили его ударом приклада по голове.

***

Из сообщения.

«Подопечных встретили, переход в игру прошел штатно. Есть некоторые сложности. Дебилы из техподдержки проворонили сбой, связь, пока не починят, односторонняя. Тестер»

Глава 5

— Что ж, если вы не видели лиц остальных нападавших, вопросов к вам больше, гражданин, не имею. От лица города приношу благодарность и извинение за некоторый э-э... моральный ущерб. Компенсация будет выписана на ваш личный счет.

Годяй осторожно ощупал шишку на голове. Болит, но не так сильно, как сам черепок, в отдаленном углу которого до сих пор вата глушила звуки извне, хоть молоточки бить перестали, и то хорошо. Он, презирая себя за трусость, понимающе кивнул и вопросительно глянул на мужчину в камуфляже.

— Нам бы помыться, в себя прийти..., начал парень, пытаясь намекнуть, что было бы неплохо свалить отсюда. Менты — они и в будущем менты, сначала напихают по панамке, только потом разбираться начнут, ну их к лешему, вдруг еще что расспросить решат. Но тут завибрировал напульсник, пришлось отвлечься.

«Так держать! Ваша активная гражданская позиция внесла неоценимый вклад в жизнь Пришельска! За проявленную находчивость в поимке особо опасного преступника вам начисляется плюс 5 баллов к социальному поведению, кроме того, вы достойны перемещения сразу на три этажа выше.»

— Нет!

— Что нет? — отвлекся от монитора военный.

— Я согласен переселяться выше, но только с моей девушкой, мы вместе сюда попали.

— Вот как? — поднял брови мужчина. — Это не положено!

— Тогда я остаюсь на этом уровне.

Мужик заинтересованно посмотрел на Годяя.

— Вообще-то от таких подарков не принято отказываться... К тому же, наверняка, это тоже не подлежит обсуждению.

— Но вы же понимаете, что таким образом разлучаете нас? Что мне теперь, ждать ее на своем этаже? Или совершить что-нибудь этакое, чтобы опять за нарушение общественных устоев спустили вниз? Пожалуйста, сделайте что-нибудь, чтоб нас обоих оставить вместе на одном уровне, не заставляйте идти против правил этой долбанной игры!

— Какой игры? — недоуменно переспросил военный. — Ах, да..., забыл, что вы из этих... Подумав около минуты, он потянулся к мочке уха, нажав на ней кнопку связи мягко-серебристого ободка, напоминающего наушники. — Герр капитан, приветствую! У меня неожиданная проблема нарисовалась, тот парень, которого мы вначале приняли за сообщника «Барракуд», ... да-да, я именно о нем докладывал, по результатам допроса оказался «нормиком», мало того, это он единственного захваченного из троицы станнером, позаимствованным у сотрудницы, вырубил. Так вот, клиент из пришельцев, перенесся сюда, по его словам, с девушкой и настаивает положенное в таких случаях повышение на... — взглянув на Годяя, догадавшегося оттопырить три пальца — три уровня пройти вместе с ней, ... ... да, понимаю, но тут трудный случай, связанный с люб... со старомодными романтическими отношениями. Что значит дьявол с ними? Все, понял, отбой. Значит так... — военный забарабанил костяшками пальцев по столу. — Согласились вам пойти навстречу, обоих переведут выше, но только на два уровня. Только учтите, такое позволили из-за того, что мы сейчас на минус двенадцатом, выше при похожем раскладе этот фокус вряд ли получится. Вот вам два брелка, найдете центральный лифт и вперед наверх, причем обязательно сегодня, иначе разрешение аннулируется. Поспешите!

С великим облегчением Годяй схватил протянутые брелки, едва не расцеловав мужика, но, опомнившись, нечеловеческим усилием воли заставил себя, просто слегка поклонившись, не торопясь выйти из кабинета. За дверью, едва он закрыл дверь, к нему подлетела испуганная Карина, вскочившая с одного из стульев для ожидающих.

— Что они сказали? Обвинение будет?

— Будет! — сухо ответил Годяй, уже полностью придя в себя. — Нас приговорили...

— Обоих что ли? Это как понять?

— Так и понимай. Приговорили к высылке на минус десятый этаж. Приговор надо привести к исполнению до 12 ночи.

С побледневшим лицом девушка совсем уж непонимающе уставилась на Годяя, он с удовлетворением ждал реакции, невольно отмечая про себя высохшие дорожки слезинок на лице.Только спустя полминуты в ее глазах проявилось некоторое осмысление сказанного.

— Подожди. Ведь десятый выше этого...

— Ну да. Они во всем разобрались, меня наградили переводом на два уровня выше и даже позволили взять с собой одну ценную вещь. А так, как единственное здесь пока ценное — это билет домой, я выбрал тебя.

— Точно придурок, — убежденно заявила Карина, переваривая очередную произнесенную фразу. — Подожди, кого ты вещью назвал?

Не отвечая, Годяй пошел к выходу, а услышав приближающийся топот ног, на всякий случай резко ускорился, вжав голову в плечи.

— Куда пошел, долбоклюй?! То есть так ты понимаешь, кто я для тебя? Вещь, значит? — доносились до него сзади яростные вскрики.

Пока парочка бодрой рысью неслась к своему жилищу, девушка уже порядком выдохлась и, добравшись до отсека, тяжело дыша, без сил рухнула на кровать. Годяй, тоже едва сдерживая дыхание, принялся торопливо собирать немудренный скарб из немногочисленных разбросанных носков и прочей мелочи, запихивая все в рюкзачок. Закончив со своим барахлом, посмотрел на лежащую девушку, хмыкнул, после чего занялся и ее вещами, но вдруг почувствовал неприятно разливающуюся по телу слабость. Все-таки череда событий, произошедшая с ним за последние сутки и подтачивая силы бурным времяпровождением, не прошла даром. Не понимая, как снять усталость, он просто сел на краешек кровати, ждя, когда девушка встанет и начнет заниматься делом и устало закрыл глаза.

— Не думала я, что ты такой шутник, все тупым притворялся, — донесся до него сварливый голос, вырвав из пелены забытья.

— Собралась? — спросил парень, не открывая глаз.

— Уже взрываю землю под собой, аки боевой конь. Я получила сообщение от игры, спасибо тебе, что так быстро проходим фундамент игры.

— Подвал. — едва разжимая губы, произнес тихо Годяй.

— Причем здесь подвал?

— Потому что гладиолус. Мы сейчас в подвале и до цоколя, похоже, добирается не только лишь каждый. Не разделяю твоего оптимизма.

— Почему?

— Читай выше. Ладно, почапали, надеюсь, на десятом нас быстро приземлят по камерам хранения, и я бесконечно буду рад, если по разным.

Центральный лифт их сектора находился на площади с внушительной парковкой, напоминавшей подземный вход в торговый центр. Такие же разноцветные буквы и номера секторов со стрелочками, в которых не сразу разберешься, бесконечные ряды машин, из которых подавляющая часть арендованные, судя по громким названиям брендов на дверях и крыльях. Что было новизной, так это женщина с лицом неряшливо загримированных последствий недавнего алкогольного отравления просканировала их брелки, сама нажала нужные кнопки и, словно Гагарин, хрипло произнесла «поехали», после чего двери закрылись и лифт, рассчитанный на двенадцать персон, плавно покатил наверх. На десятом они вышли на абсолютно такую же площадь, разве что машин, стоящих на парковке, прибавилось, да вывески различных заведений появились. К обоюдному разочарованию, выданный им отсек опять оказался общим, хоть слегка отличался от прошлого — на первый взгляд в стене добавились крючки для верхней одежды и между толчком и душем появилось небольшое расстояние, позволяющее менее опасаться попасть ногой в унитаз, выходя из кабинки душевой.

— Как ты думаешь, насколько застрянем на этом уровне? — спросил Годяй и Карина, включив монитор, принялась постукивать по клавишам.

— В среднем девять дней в зависимости от усердия на работе, в игре до выхода на поверхность каждый уровень количество рабочих дней на три прибавляется, а с этого уровня появляется один оплачиваемый выходной в неделю. Тут еще формула, но долго разбираться.

— Стало быть, времена карцера удалось проскочить, — хмыкнул Годяй.

— Нам еще в одном повезло, то есть повезло, но не очень, наш выходной послезавтра.

— Вот послезавтра и доболтаем, — полез Годяй на верхнюю кровать. — Карин, можешь опять вылить на себя мое время душа, я ...

Девушка прислушалась, но наверху только раздавалось тихое сопение.

Они опять выбрали задание на работы в биопосевной, только на этот раз вся плантация состояла из стеллажей с растущими из ведер с пакетами грибами. Карина было принялась рассуждать, какие они милые, даже на двух грядах светящиеся, но Годяй сегодня, судя по его виду, явно находился не в настроении. Увидя полное игнорирование своих слов, она замолкла, а потом и вовсе обиделась на его молчание, решив больше первой не начинать разговор. Так весь день и прошел в тишине, прерываемой только шорохом валиков транспортера с ящиками собранной продукции, даже во время обеда парень молча жевал, обойдясь без обычных едких комментариев насчет лежащего в тарелке. А после девушке и вовсе стало не до общения, от непривычного труда заныла спина; после смены она едва-едва доплелась до их комнаты, забывшись на время в постели.

Годяй же, заприметив ее беспомощное состояние, немного подумал и вышел на улицу поискать, где бы можно посидеть и крепко поразмыслить за кружкой пива, во что он вляпался. Подходящее по параметрам сегодняшнего духа заведение нашлось недалеко, это оказался бар «На дне». Годяй, завидя странную вывеску, улыбнулся и решительно вошел внутрь. Бар выглядел уютным, несмотря на десяток видавших, судя по их виду, грандиозное количество потасовок, столиков с потрепанными диванами. Свободных мест почти не было, и парень, заказав себе пиво, долго искал, где притулиться, пока один из посетителей, заметив его напряженный ищущий взгляд, не указал на свободное место за своим столиком, где помимо него, находилось еще двое приятелей. Годяй благодарно кивнул и немедленно плюхнулся на предложенный стул напротив дивана. Пиво принесли в ту же минуту, сразу предложив расплатиться, видно здесь было так принято. Он вытянул руку с напульсником и три кредита, судя по сообщению, немедленно исчезли с его счета, а перед глазами появилась кружка с заветным напитком. Ну как заветным, это было единственное понятное слово в прочитанном наспех прейскуранте. Пиво, кстати, оказалось говенным, хуже бутылочного, что он временами употреблял, сидя на лавочке в своем дворе. Тем не менее, хлебнув глоток, впервые за этот день удовлетворенно улыбнулся, почувствовав, что за ним наблюдают.

Жизнь в баре, не заметив нового посетителя, текла своим чередом: время от времени над столиками поднималась рука, требуя добавки, на крохотной сцене пел одинокий патлатый мужик что-то в стиле кантри, а в бар входили все новые и новые люди, присаживаясь на незанятые места, вскоре заполнив его до отказа. Песни Годяю не понравились, в его вкусе преобладали яркие, дышащие красками, а не это неторопливое нытье с описанием подробностей местных гулянок с добавлением колорита жизни и окружающей природы. Но, то ли от легких градусов напитка, что здесь гордо называли пивом, то ли от камерности обстановки, он наконец расслабился от непрерывного ощущения неправильности, происходящего в игре. Обнаружив, что незаметно собственная кружка опустела, немедленно заказал вторую, другого сорта, все больше погружаясь в транс покоя и нирваны. Вывела его из этого состояния невольно услышанная фраза про произошедшее на минус двенадцатом.

— Им бы все удалось, но тут один крендель из новоприбывших вскочил из-за стола и вырубил Тихого непонятно откуда взявшимся в его руках станнером. Сейчас его ищут на девятом, наверняка копы три уровня выше мозгляку в благодарность подогнали.

Годяя вдруг обдало жаром, точно про него речь зашла.

— Вот тварь, как таких под землей носит! Нашли?

— Говорю же, нет пока. Но вычислят и прожгут, это я вам говорю. Таких храбрецов, как Тихий, мало найдется, он сам замыслил пустые напульсники для прижатых системой надыбать.

— Авантюрист твой Тихий. С тех пор, как ИИ создал систему в пятидесятых после последней мировой заварушки, никто пока не смог даже громко гавкнуть против нее и былое величество империй четырех рассыпалось в прах, когда познало горечь поражения своих экономик.

— Потому что привыкли, что у них все работает, а когда сломалось, тут и провисло все, как разорванный ремень у генератора.

Годяй слегка приподнял голову, оторвавшись от созерцания кружки пива. Мужики как мужики, нет в ничего такого, что намекало бы на криминал. Да скачи оно всем конем... Он залпом допил пиво, сразу заказав очередную порцию. И с отчаянной злостью продолжал накачиваться, уже не обращая внимания ни на что.

Карина, отоспавшись после непривычно тяжелого для нее труда, обнаружила, что в комнате, кроме нее, никого нет. Сначала она не придала этому большого значения и приведя себя в порядок, полезла в инфопедию. Но к полуночи по местному девушка серьезно забеспокоилась, куда делся обладатель верхней койки и, не выдержав, тоже вышла из отсека. Побродив налево-направо, быстро поняла, что таким образом отыщет разве что неприятности и на всякий случай решила проверить местные развлекательные заведения, находящиеся недалеко от их дома, если его так можно было назвать. Это была великолепная идея, побывав в ночном клубе, пару раз тщетно пытаясь открыть двери уже закрытых кафешек и даже пытаясь ворваться в что-то типа борделя, не пройдя фейс-контроль, через битый час она нашла искомое, пускавшее пузыри на стол и вопрошавшее о чем-то зал бессмысленным взглядом.

Ужаснувшись увиденным, Карина немедленно выволокла почти безвольное тело из заведения, потащив его в направлении квартиры.

— Женщина, куда вы меня тащит-те? Блин-н, понял, виноват, узна-ал. К-карин, будь человеком, остановись, мне немножко плохо. Кху-у бр-р, какое тут отвратительное пиво, даже нормально блевануть не выходит.

— Ничего, сученыш, завтра узнаешь, кто пришел, зачем пришел, — яростно шептала Карина, прислонившись к очередной стене в попытке отдышаться. Она до этого видела пьяных и не в таком состоянии, но раньше такое самой не касалось. — Ничего себе прилегла отдохнуть, уж лучше бы трахнуть попытался... Сам идти можешь, придурь царя небесного?

— М-могу. — Годяй сделал несколько неверных шагов и с размаху упал лицом на имитацию брусчатки транспортера, потащившей его в нужном направлении.

— Сука!!! — простонала Карина, не догадавшаяся затащить его на транспортер ранее. — Ты и тут пытаешься джек-пот сорвать! — после чего встала рядом с задравшим взгляд в лампы тоннеля над собой парнем. В какой-то момент они прояснились, и он внятно произнес:

— Ты не понимаешь... Я ведь вчера человека убил... Может, он и совсем неплохим был, недавно разговор подслушал... Это все ты... Затащила в эту черную дыру...Тут даже солнце не такое и нет его вообще... И-ых, всего лишь хочу домой вернуться, веришь...

— Верю! Никогда с такими, как ты, гондонами больше не свяжусь! — возопила Карина, через три минуты с усилием толкая тело ногами на дорогу почти у самого дома, благо она была пуста. Воровато оглянувшись по сторонам, она опять подняла Годяя закинув одну руку себе через плечо, крепко вцепившись во вторую и обхватив торс сзади. Перейдя улицу и оказавшись около входной двери их помещения, Карина встала, пытаясь перехватить парня поудобней. — Погоди, гад, я тебе завтра устрою... — А-а-а! — ноги парня стали разъезжаться, он, пытаясь сохранить равновесие, не нашел ничего лучшего, чтобы свободной рукой уцепиться за ее грудь и чуть не повалил девушку вместе с собой. Едва не упав и чередуя грязную ругань со слезами боли с обидой, она все-таки отволокла его до отсека и буквально скинула на кровать, после чего, роняя из глаз продолжающие растекаться по лицу капли влаги, захлопнула дверь и поспешила в душ смыть накопившуюся за этот вечер грязь.

***

Из сообщения:

— «Ваших подопечных, за кого просили, нашел, точнее сами нашлись. Дел по горло, буду краток. На второй день они умудрились влипнуть в одну историю, но обошлось. Начинаю ими заниматься, надеюсь, не безвозмездно. Связь по-прежнему из-за техническим проблемам односторонняя. Жду, когда наладится. Тестер.»

Глава 6

Обнаружив себя утром на чужой кровати, Годяй несказанно удивился, пытаясь вспомнить, что произошло после пятой кружки, уже залезающей в организм с большим трудом. Первым делом на всякий случай пошарил рукой по штанам, убедившись, что они сухие и относительно чистые, после чего облегченно вздохнул и попытался вскочить на ноги, на что голова отозвалась вязкой болью. Так что он просто сел, непродолжительное время тупо уставившись в пол и привыкая к новым ощущениям.

— Так вот ты какое, тяжкое похмелье, ничего себе пивка попил — прошептал он самому себе и, заставив себя встать, открыл матовую перегородку санузла.

— Можешь мыться на все, алконафт, должок вчерашний возвращаю. Кстати, на этом уровне расщедрились и добавили полминуты, надеюсь тебе хватит. — послышался женский голос.

«Боже, кто тут со мной, неужто девку вчера в кабаке подцепил?» — ужаснулся Годяй, но в этот момент проснувшаяся память услужливо добавила голове события последних дней, а заодно подсказала, как включается пар.

Из душевой Годяй вышел уже почти вменяемый, сразу направившись к источнику влаги. Залпом выпив подряд две чашки воды, третью налил с горячей, не забыв кинуть в нее пакетик чая. Карина сидела за монитором инфовизора, кажется здесь так ПК называли, не оборачиваясь в его сторону. Размешивая чай, парень какое-то время изучающе сверлил ее затылок, потом равнодушно махнул рукой, занявшись продолжением лечения организма в домашних условиях. Обратив внимание на напульсник и обнаружив на нем остаток в семнадцать кредитов, он брезгливо поставил на полку чашку и открыл дверь отсека.

— Куда направился, болезный? Искать опохмелку?

— Тебя не спросил, — буркнул в ответ Годяй. — Это не чай, а бурда, хоть сахара куплю, может пить можно будет.

Вернулся он скоро, зажимая в руке пластиковый пузырек с таблетками и подсказанное продавцом в аптеке средство от похмелья, не медля, кинул пару штук в едва теплый чай, а пока они пузырились, сожрал одну из пастилок.

— Я нам новую работу нашла, — не поворачивая головы, — произнесла Карина. Только она на минус девятом.

— И где?

— Этажом выше.

— Слышал, не глухой. Что за работа?

— Моя — юрисконсультантом, твоя — мерчендайзером, обе вакансии в одном из сетевых магазинов. Когда очухаешься от вчерашнего, думай, как быстрей наверх перебраться. У тебя это, вижу, славно получается.

— Уже придумал. Надо кого-нибудь еще завалить, это называется правильной гражданской позицией, но пока, кроме твоей кандидатуры, стрелять не в кого, да и станнер реквизировали.

— Ты мне теперь должен за услугу «трезвый грузчик», так что выкручивайся, — продолжала ледяным тоном девушка.

— Я сам шел.

Первый раз она повернулась к нему лицом.

— Ты сам лежал и сам норовил упасть, а я тебя тащила, даже когда щипатьсяначал!

— Не помню, значит не было. За что, интересно, я тебя ущипнул, улики — в студию.

Карина невольно потянулась к блузке, но, опомнившись, отдернула руку, покрывшись при этом слабым румянцем.

— Короче, не умеешь бухать, умей думать.

— Улики физического воздействия не предъявлены, или как там у вас, яйцеголовых —удовлетворенно произнес Годяй, не заметив изменения цвета лица собеседницы. — Думать буду, конечно, когда база, творящегося в твоем светлом будущем в кучку соберется, а пока полностью устраивает недельный сбор грибов с их последующей дегустацией в столовой отдельно взятого ангара. Вместе с неписаной красавицей, вечерами подрабатывающей, по ее словам, грузчиком в питейных заведениях.

Потрясенная девушка тут же уткнулась обратно в инфовизор, а Годяй принялся заваривать второй пакетик, разорвав перед этим для внимательного изучения содержимого использованный.

После остатка выходного в атмосфере взаимной рассерженности, следующие два дня пролетели в напряженном труде на благо новообретенного родного города, а потом и следующие три. Бесконечная лента транспортёра с плывущими по ней ящиками собранной продукции, столовая, как верно догадался Годяй, с блюдами выращиваемого на этой и соседних плантациях, похожая лента дороги туда и обратно, только для людей — это все. Порою Карине казалось, что она стала объектом чудовищной мистификации, завтра ее разбудят с развешанными по стенам воздушными шариками, объявив о розыгрыше и покажут наконец, новый мир, в который она так верила. Но «завтра» наступало по-прежнему с утренним маршем и свешивающимися с кровати волосатыми ногами «телохранителя». Годяй взял в привычку вечерами пропадать, скорее всего в этом чертовом баре, но больше пьяным не возвращался, хотя легкий запах спиртного от него все же исходил. Они по-прежнему мало разговаривали, в основном по работе, это стало откровенно бесить.

Несмотря на все, девушка вечерами упорно сидела в инфопедии, настойчива выискивая информацию о мире, в который их занесло. Ощущение от прочитанного было двояким. С одной стороны, после многочисленных войн за территории, заканчивающиеся ресурсы, даже за воду, закончившихся вспыхнувшей первой глобальной мировой с последующими за ней природными катаклизмами, едва не приведшими к угасанию жизни на планете, к власти пришли вменяемые лидеры, объединенные одной неведомой силой, называемой просто Системой. Прекратились войны, страны в большинстве своем распались на сильно сократившиеся количеством города-государства с окружающими их областями, рассыпались в прах границы. Насколько изменилась религия, Карина, кстати, не нашла, поставив мысленно знак вопроса. Оставшиеся в живых из-за банального голода ввиду сократившихся посевных и иных площадей, стали активно в эти города переселяться. Еще через десять лет в них благодаря новейшим строительным технологиям началось активное строительство того, что она видела на примере Пришельска — города вместо расширения территории стали уходить буквально под землю, теперь там жило более половины населения. Оказалось, первые три нижних этажа, которых во всех перестроенных городах было по двенадцать, были в основном заполнены наказанными по социальному принципу, то есть банально для провинившихся и маргиналов. Уже выше появлялись и торговые центры с искусственным освещением, похожим на солнечное, и парки с фонтанами, короче, все, к чему люди привыкли на поверхности. Жаль, что их наградили переселением лишь на десятый, придется терпеть еще неделю, прежде чем она увидит нормальную жизнь, хоть пока и под землей. Двоякость же заключалась в том, что Карина не очень понимала, зачем столько людей переселять ниже поверхности, наверху же из-за сокращения численности населения теперь оставалось, следуя логике, достаточно свободного места. Так что, прочитав под сотню разных материалов, она была вынуждена признать, что много ответов на вопросы пока откладываются, по крайней мере до перехода на минус девятый.

Если с жизнью в городе и работой как-нибудь еще можно было разобраться, тем более что она в Пришельске находится чуть больше недели, то как вести себя с Годяем, Карина ничегошеньки не понимала. С одной стороны, обычный неудачник с окраин, любящий подбухивать выше края, который со временем, порыпавшись, займет свое место синего воротничка или обычного трудяги, обслуживая более удачных с рождения или просто талантливых карьеристов. С другой стороны, его едкие, а порой и меткие замечания иногда вводили ее в легкий ступор от своей правильности, нет, скорее проницательности, если бы парень входил в ее круг общения, она несомненно обратила бы на него внимание. Вспомнив про Годяя, Карина невольно дотронулась до груди, с которой еще не сошел синяк после воскресного общения. Вот козел!!

Сзади послышался звук открываемой двери.

— Карин! Я тут подумал и решил клад отыскать. Пока не знаю, что с ним делать, ты из нас двоих считаешься образованно умной, ты и решай, куда его девать.

— Если это отмазка после воскресного вечера, то она не прошла. — холодно ответила девушка, не глядя на Годяя.

— Принято, тогда я сам разберусь.

— Так, стопэ! — Карина резко развернулась, чувствуя подвох и увидела, как парень достает из своего рюкзачка, с которым никогда не расставался, непрозрачный пакет размером с большую упаковку чипсов.

— Это что? — подозрительно спросила она.

— Говорю, же, нашел. Сегодня в одном из ведер для грибов, я случайно потянул за гриб и увидел краешек. Ну, и достал...

— Когда? Мы же вместе пахали, то есть собирали.

— А с какой дури мне тебе сразу показывать, вдруг там только для мужчин? Или голова отрезанная, мало ли, что здесь с мицелием ложат?

— Не «ложат», а «кладут».

— К черту подробности. Я и надорвал маненько. Думал там накладено что-то ценное, а пригляделся, там такое наложили... Так вот, помнишь, когда после обеда я в туалет убежал, объяснив, что поссать под конвейер здесь карается штрафом и зря два стакана грибного компота выхлебал? Вот тогда я пакет и перепрятал себе в рюкзачок. Это то, что там наклали. — Годяй аккуратно наклонил «чипсы», оттуда весело высыпалось несколько бледно-голубых таблеток в виде льдинок.

— Тебе бы опять в школу родной язык подучить... — девушка задумчиво рассматривала таблетки.

— Теперь ты скажи, что это. — ответил парень, хитро смотря на Карину. — То, чем твои друзья в клубах оттягиваются?

— С чего ты это решил? У меня нормальные парни в компании! — раздраженно произнесла она.

— Да я знаю, — хмыкнул Годяй. — Ты девочка правильная, ни разу таких колесиков не видела. А некоторые друзья с расширенными зрачками ходят, так у них близорукость, наверное.

— Не смей трогать моих друзей! Не факт, что это наркотик. Прогнали, что предлагаешь?

— Мужику сказали придумать, как залезть этажом или двумя выше — он придумал и даже сделал. Теперь твоя очередь напрягать серое вещество.

— Да не знаю я...

— Это не есть ответ хорошей целеустремленной девочки. Лови подсказку друга. У тебя два варианта — попытаться взлететь журавлем в небо, сдав пакет копам или предпочесть остаться с синицей, найдя, кому это можно толкнуть... Хотя он скорее для авантюристов, можно лишиться первой, хоть и пока несчастливой жизни. Одно скажу — если предложишь третий, выбросить дерьмо в унитаз, я крепко обижусь и навсегда откажусь от роли выдумщика и телохранителя.

Карина принялась нервно расшагивать по отсеку, рискуя каждым четвертым шагом влететь то в инфовизор, то в дверь. Опять этот засранец начудил немыслимое. Впрочем, думала она недолго.

— Конечно, сдать в полицию, причем сегодня же!

В результате, узнав дорогу в местный опорный пункт социализации, сокращенно МОПС, они дружно помчались туда. Вывалив перед ошеломленным дежурным из пакета горсть таблеток, Карина сразу добилась аудиенции, правда не такой, как она думала. Отобрав пакет и обыскав с ног до головы, их для начала заперли в тесном помещении, удивительно похожим на «обезьянник», только через полчаса дверь распахнулась и в нее вошел...

— Здрасьте! — широко улыбнувшись, поприветствовал Годяй старого знакомого.

— Еще раз так поприветствуете, получите балл социального штрафа за неподобающее обращение к служащему органов. — строго отчеканил военный, допрашивающий его после стрельбы на минус двенадцатом. — Что на этот раз у вас произошло?

— Таблетки вкусные случайно нашли. Мы сладкое не очень любим, посему решили их сдать в полицию.

— Где? — прозвучал резкий вопрос, военный явно не разделял веселья парня.

— На работе, среди грибного гумуса на биопосевной.

— Выходите, поедете со мной.

Годяй хотел было дурашливо отдать честь, но, получив сзади пинок, недоуменно оглянулся назад. Увидев перед лицом гневный женский кулак, он решил послушаться и все-таки сбавить обороты, не провоцируя никого из органов власти.

Скромный электрокар с серым микроавтобусом сзади быстро донесся до ворот биопосевной, остановившись поодаль. Из бусика выскочили вооруженные люди, открыли калитку своим ключом и исчезли за ней без единого звука. Через несколько минут, видимо услышав через наушники добро на вход, и они вслед за военным вошли внутрь ангара.

— Показывай, где нашел?

— Не нашел, а нашли, мы вместе работали.

Военный с прищуром посмотрел на Годяя, в первый раз на его лице мелькнуло нечто похожее на улыбку.

— Тогда показывайте, где нашли.

Оказавшись примерно напротив того места, парень присмотрелся к роликам ленты и сделав два шага вперед, сказал, что примерно здесь плюс-минус пара метров. Бойцы сгребли баки с мицелием вниз, методично тыкая в каждый железными прутьями. Годяй уже было заскучал, как один из них поднял руку вверх. Их военный сразу подбежал к нему, но не стал сразу вытряхивать содержимое бака, а для начала внимательно осмотрел его поверхность. Удовлетворенно кивнув себе головой, он аккуратно перевернул бак набок и, вынув ком с грибами, не торопясь стал откидывать остальное на ленту. Вскоре на нее свалился еще один пакет, близнец найденного Годяем.

— Не наврали, вот так, значит... Парни, ищите еще, дальше знаете, что делать, а вы — вояка посмотрел на молодежь, — марш со мной обратно в машину, пока вас никто не видел.

— Что ж ты глубже в контейнере не порылся? — спросил он, устроившись на водительское сиденье.

— А оно мне надо? — пожал Годяй плечами. — Мне, то есть нам, наркота неинтересна, зато награда за находку даже очень.

— Награда будет, льда в пакетах навскидку тыщ на восемь кредиков потянет.

В машине на мгновенье возникла пауза.

— Даже не думай, — предупредил военный, глядя в зеркало заднего вида. — На этих уровнях и за пустяки в удобрение перемелют, а уж за такое и подавно. Когда ребята закончат, приедем в отдел, допрошу по форме и можете смело готовить вещички на девятый. Если система посчитает нужным, еще с учетом отработанных дней здесь. Чего биопосевную выбрали, крестьянский труд по душе?

— Вовсе нет, — подала голос Карина. — Просто выбора особо не было, а вот на девятом я уже подыскала нам нечто получше.

— И что же, если не секрет?

— Себе отыскала вакансию юрисконсульта, а ему — мерчендайзера, надоело в грядках ковыряться.

Военный, задумавшись, меланхолично забарабанил пальцами по рулю, одновременно глядя на калитку, откуда выводили первого задержанного, потом, нажав на кнопку, затемнил стекла. Такого в машинах своего времени Годяй не припоминал и с интересом принялся разглядывать панель приборов.

— Куда вы хотите наняться, я, кажется, знаю. Даже готов написать протекцию от нашей службы, поскольку за такие места крепко держатся и наверняка объявят конкурс, вокруг тоже не лопухи ходят, а на девятом свободных вакансий не на тяжелую работу раз-два и обчелся. Но!

Карина слушала мужика со все возрастающим интересом, а вот Годяй внутренне напрягся — из-за такого «но» он уже раз попал. За что теперь сидит здесь, в нескольких десятках метров ниже уровня земной поверхности и, судя по всему, еще не один месяц будет щуриться на лампы под сводами этого чудесного города.

— Твой приятель, девушка, — продолжал вояка тем временем, — преинтереснейшая личность, постоянно умудряющаяся влезать во всякое дерьмо. Так вот, за протекцию от нашего ведомства предлагаю вам...

— Доносить не стану, — предупредил взволновавшийся парень, за что сразу получил под дых кулаком. На этот раз он попробовал ответить, но Карина чудеснейшим способом увернулась.

— Доносить не надо, — второй раз улыбнулся военный, наблюдая их минипотасовку. — Надо спокойно работать, но одновременно размышлять. Ну и приглядывать одним глазом за соседями, разумеется. Мелкие проделки и хитрости, сразу говорю, нас не интересуют, вот кое-что покрупнее, это да. Что конкретно — только после вашего согласия, подумайте на досуге. Если у вас получится — гарантирую ускоренный подъем по уровневой лестнице, небольшую ведомственную прибавку на всякие мелкие расходы и премиальные в виде кристаллов за каждое удачное дело.

— Что за кристаллы? — удивленно спросила Карина, в инфопедии это слово, как вид денег, не упоминалось.

— Если в двух словах, на них можно купить большее, чем стоит на магазинных полках. Нам пора, здесь все закончено.

***

Из сообщения

«С девушкой пока без проблем, а вот парень жжет не по-детски, умудряясь влипать в неприятные ситуации на каждом чихе. Предупреждаю, возможны проблемы. От прослушки комнаты из-за бюрократов, обслуживающих игру, отказался. Ты им одно письмо — в ответ восемь. Я не знаю, кто разрабатывал игру, но передайте им, что получилось знатное говно, такие я еще не тестировал. Тестер.»

Глава 7

Минус девятый встретил их звуками рэпа, доносившегося из динамиков открытых дверей машины на парковке и аллеей низких кустарников вдоль центральной улицы. Годяй сильно удивился, прочитав название улицы на одном из зданий.

— Ишь ты, подишь ты, натурально как все! Тут тебе и название, и зелень, даже светящаяся панорама города по стенам между витринами заведений... По сравнению с нижними уровнями выглядит цивильнее.

— Вот видишь, а я тебе говорила, что стоит немножко сократить дедлайн, и нормальная жизнь начнется.

— Я тебе говорила, я тебе говорила... — передразнил Годяй. — Ты на линию дедов все не спихивай, больно длинная она, могли бы и сразу сюда перенести, а еще лучше на поверхность, чем заставлять денно и ночно зарабатывать на благо неизвестно кого. Мы пока, как последние иммигранты, всеми пальцами шкрябаемся об стенки местных тоннелей, чтоб наверх выползти, и конца мытарств я пока не наблюдаю.

— По словам Смита, у нас есть хороший шанс.

— Смит — это кто? — не понял Годяй.

— Да тот военный, который предлагал сотрудничество, дебил. Я на его куртке шеврон с именем засекла.

— Во-первых, это, скорее всего, позывной, служивые еще с нашего времени перестали свои настоящие фамилии всем, кому ни попало, показывать. Во-вторых, ты и правда полагаешь, что доносы на окружающих приблизят тебя к заветной цели? С трудом верится.

— Именно! И ты тоже согласишься на сотрудничество, если вспомнишь, что папа говорил, тем более что про доносы Смитом ничего не было сказано. У таких, как мы, одна задача — наблюдать, докладывать о преступлениях и рваться наверх. Или останешься здесь навсегда, лузер. Можешь усердно горбатиться на нижних этажах хоть до усрачки, коль такой принципиальный, я же доберусь до своей цели во что бы то ни стало, с тобой или без тебя, мне это фиолетово!

Годяй резко прекратил спорить, переваривая сказанное. Между тем, они дошли до поворота в свой блок и встали на движущийся тротуар перпендикулярной улицы. Как оказалось, на минус девятом только центральная улица горела яркими огнями и сверкала вывесками, на соседней же улице все было обычно, как уровнем ниже, хоть и еще оживленнее, да поменьше тоскливых и безучастных физиономий, попадающихся навстречу. Наверное, еще были отличия, пока это в глаза особо не бросалось. Войдя в блок, Карина удовлетворенно кивнула, заприметив в конце коридора что-то типа кактусов, а поднявшись на второй этаж и открыв их отсек, она на этот раз подозрительно легко согласилась на общий номер, с любопытством принялась исследовать обстановку и искать отличия. Видимо, по законам игры, в городе с каждым уровнем и площадь отсека увеличивалась примерно на половину квадрата, и планировка, и всякие мелкие удобные мелочи, как здесь полочка для обуви с ручками между ярусами кровати, прибавлялись. Конечно, не сравнить панельки старых хрущевок с монолитом, скорее, с новыми. Как заметил Годяй, очередная морковка для желающих жить по-современному. Здесь им, как выяснила Карина, сразу по привычке залезшая в инфопедию, предстояло провести очередные полторы недели с учетом награды от МОПСа.

В полвосьмого Годяй уже зевал со стеклянными глазами на самодвижке, как здесь называли движущуюся ленту тротуара, с завистью наблюдая за бодрой «хозяйкой», энергично стучащей копытами в предвкушении более нормальной, по ее мнению, работы. Ровно в восемь они вошли в отделение МОПСа и, к негодованию Карины, целых полчаса ждали задерживающегося ответственного, с чего парень заметил, что в этом плане будущее недалеко отползло от прошлого. Наконец, их приняли, а выслушав, спросили адрес заведения, куда хотят устроиться на работу, после чего вежливо указали на дверь, попросив прийти после завершения рабочего дня. Карина ничего не поняла, но в девять после бега трусцой на самодвижке они уже дружно заходили в искомый «супермаркет». В кавычках, потому что это было жалкое подобие оного, «Светофор» микрорайонного масштаба, вот что они увидели. Но был один нюанс — магазин был на полном самообслуживании, то есть первого работника, способного хоть что-то подсказать, нашли только минут через десять и сразу же были посланы им в головной офис, к счастью, находившийся в том же блоке, но с другого торца. Там им укоризненно вменили за опоздание, хорошо хоть не нахамили, по подсказке Карины нашли письмо от МОПСа и, наконец, приняли на работу, но со следующего дня, объявив, что этот будет засчитан выходным.

Увидев, что Карина после злоключений с приемом на работу вся на нервах, Годяй предложил попить кофе, или что тут у них в Пришельске вместо него. И снова угадал, «кофе» оказался цикорием, который любила тетка, в который зачем-то добавили кофеин и страшно гордились тем, что достали его аж с самой поверхности. Естественно, ценник на напиток оказался конским, но именно это оказало благостное впечатление на раздраженную девушку, впервые за утро благосклонно поглядевшую на расплачивающегося с досадой парня.

После дегустации столь прекрасного напитка Карина предложила, раз уж выходной, прошвырнуться по центру уровня и подробнее узнать, чем живет подземная часть города. Годяй приободрился, в ответ предложив найти в нем общественный туалет, не желая пугать посетителей какофонией громких звуков после принятия на грудь волшебной жидкости. Это был второй плюс в их отношениях на сегодня, девушка улыбнулась. Туалет они, как ни странно, нашли быстро, даже в европейском стиле, придуманным еще в их времена на празднование «Октоберфеста». Одно смущало, справлять малую нужду, просто отвернувшись к открытому на обозрение публики писсуару не привыкшему к таким изюминкам парню оказалось решительно невозможно. Ну перехотелось. Он по старой привычке прошелся взглядом по стенам домов, но вспомнив про вездесущие камеры, отказался и от этого привычного способа облегчить участь мочевого пузыря. Так что после внепланового посещения открывшегося в неурочный час бара, они разбавили цикорий таким же отвратительным пивом. И пошли дальше, как говорится, в люди, но помыкавшись по однообразным улицам с одинаковыми модулями блоков, не нашли ничего интересного и отправились к своему жилищу.

Прошло долгих шесть дней.

— Годяй, нарыл чего? Конец рабочей недели наступает, а у нас ни одного отчета о нарушениях.

— И не будет.

— То есть вокруг тебя все честные, а магазин являет собой образец добросовестности? Лично меня постоянно заваливают всякого рода претензиями, кручусь, как белка в колесе.

Годяй уныло посмотрел на девушку.

— Обычный магазин, только без продавцов и кассиров. Где просрочка, там меняют срок реализации, ставя ценник дешевле или придумывая акцию. Где схожий товар, пытаются впарить более дорогой, намеренно путая этикетки или вовсе не выставляя дорогих, я такое и в наших сетевиках примечал. Но казнить за это спуском на карцерные уровни считаю несусветной глупостью, полезнее для души отработать спокойно положенные дни и уйти на восьмой. Мне вообще такая работа не по кайфу, лучше уж грибы собирать, там хоть результат видишь.

— Вот и меня пока пусто. — загрустила Карина, — кроме заяв от уже доставших со своими придирками покупателей, ничего интересного. Печалька... Может, опять запрещенку найдешь или клад? — внезапно оживилась она. — У тебя хорошо получается.

— Себя бы отыскать...

Но уже на следующий день череда разворачивающихся одно за другим событий заставила забыть молодых людей о серых буднях существования в городе будущего.

Во-первых, в выходной они случайно попали на самую настоящую демонстрацию. Сотни людей, их которых выделялись личности в зеленых шарфах, явно из устроителей, перекрыв движение и игнорируя разномастную возмущенную какофонию автомобильных и самокатных клаксонов, бодро шли по центральной авеню, выкрикивая «не дадим себя в обиду», «даешь зеленый этаж», и еще что-то подобное этому. Насколько поняла позже Карина, собравшийся народ возжелал посадить живые кусты не только на местном Бродвее, но и на соседних улицах, желая приобщиться к прекрасному. Разумеется, оба присоединились к столь веселой процессии, приняв ее поначалу за карнавал, тем более, что в толпе появились пестро одетые мужики на ходулях, но ровно до того момента, когда мирное сборище не начало превращаться в зачаток стандартного погрома. Когда недалеко от них с бурными криками принялись раскачивать зазевавшуюся легковушку, Годяй напрягся, и ухватив за руку девушку, стал пытаться выскочить на обочину шествия. Поначалу она сопротивлялась, но тут впереди очередные умники подожгли мусорный контейнер, весело укутывающий демонстрантов облаками удушливого дыма, после чего с нежеланием убраться подальше от буйных было покончено. Когда они, наконец, выбрались из толпы, передние ряды уже познавали щедрые струи парометных машин, а над потолком вступили в работу невидимые мощные вентиляторы. Мечущиеся туда-сюда граждане, надрывно кашляющие от дыма, перестали понимать, что происходит, на улице воцарился хаос, перемежаемый гневными и испуганными вперемешку воплями. Им повезло, хоть и самодвижка оказалась выключена, успели добежать до угла и завернуть на перпендикулярную улицу. Карина потом прочитала в новостях, что шествию помешали провокаторы, два десятка из которых были задержаны.

Во-вторых, Годяю добавили работы, вменив обслуживание зала еще одного, уже четвертого магазина. В предыдущие дни он и так еле успевал обслуживать точки, на каждую их которых уходило примерно два часа, а тут и вовсе стал упахиваться, благо хоть служебный самокат выдали для разъездов. А в-третьих в новом магазине он обнаружил шприц, чему несказанно удивился. Не тому, что кто-то захотел покайфовать во время работы, а каким образом смог укрыться от многочисленных камер в магазине. Повертев головой, решил было, что незнакомец просто обронил здесь шприц, а употреблял в одном из подсобных помещений, но посмотрев наверх и заметив под потолком пустое пространство между большими коробками, пошел за лестницей, права на использование погрузчика ему пока не выдали. Потом залез по лестнице наверх и сев между коробками с белковым рационом, состоящим из насекомых и дробленного овса, понял, что здесь тоже можно спрятаться от вездесущих камер. Но зачем такие сложности?

Смена продолжалась и вскоре ему стало не до загадочной находки. Снова вспомнить о ней заставил следующий вечер. Он всегда на всякий случай поджидал Карину после работы, дальше они шли вместе домой, делясь забавными случаями, произошедшими за день. Или просто молчали, глазея на огни вечно ночного города. Это было необязательно, но Годяя родители и раньше растили воспитанным кроликом, пока не исчезли в заморских далях. Некоторые привычки результата их воспитания врезались в него насмерть, вот и ждал каждый раз. Сегодня девушка выбежала с работы, как ошпаренная, а пробегая мимо, не то что не остановилась, даже не кивнула. Недоумевая от столь необычного поведения напарницы, он догнал девушку и развернул ее лицом к себе.

— Что случилось?

— Знаешь, где тут можно выпить что-нибудь приличного?

— Принимаешь меня за всезнайку-алкаша? Конечно, нет.

— Тогда надо найти!

— Да что произошло?

Бар было искать недолго, увидев витрину с надписью «Вечерний Единорог», Годяй указал на него. Через пять минут обычный вечер перестал быть томным — Карина поведала, что к ним в офис пришли два письма, в которых, как под копирку, была жалоба на сильное отравление продукцией магазина. Начальство, обычно не обращающее на такое внимания, на удивление мгновенно отреагировало на эти жалобы, запретив сотрудникам выходные и перемещения по этажам до выяснения обстоятельств дела. Пока ничего неизвестно, идет экспертиза, но вместо выходного к ним приедет опрашивать дознаватель. Они, конечно, здесь ни при чем, но сути это не меняет — переезд на новый уровень откладывается на неопределенное время, если быстро не разберутся. Годяй пытался успокоить крайне взволнованную девушку, но все закончилось тем, что она запустила в него стоявшей на столике солонкой. В отсек они пришли порознь.

Вот тогда он и вспомнил про шприц. Посчитав, что рассказ о его находке будет выглядеть несерьезно, Годяй на следующий день опять залез на верх стеллажа и внимательно осмотрел открытую коробку с протеиновыми завтраками. Ничего. «Ну ничего, так ничего», — решил он, вернувшись к своим обязанностям. Однако, через день, сканируя вакуумные пакеты, он заметил, что один из них пропускает воздух, но вместо того, чтоб отнести пакет на перезапайку, он его купил, чтобы разобраться, от чего произошел развакуум. И уже дома, проверяя с купленным по дороге увеличительным стеклом каждый сантиметр упаковки, обнаружил в нем крохотную дырочку. Тут-то все и началось...

Сначала об этом узнала Карина, потом он в МОПСе, потея от усердия, сочинял объяснительную в подробностях и деталях, дальше общался со Смитом, пересказывая свое незамысловатое сочинение в красках, затем... Короче, догадка Годяя подтвердилась, экспертиза через два дня выдала, что и в упаковке с соевыми сосисками, и в завтраке обнаружилось вещество, включавшее в себя набор разномастных кишечных бактерий, не способствующих дальнейшему здоровью тех, кто купил эти продукты. Карина была в восторге до небес, предвкушая подъем на восьмой этаж, но вместо этого их обоих быстренько уволили, направив приказом остаток дней трудиться на опостылевшей биопосевной, взамен пообещав сокращенное время пребывания на минус восьмом этаже и выписав на счет по 20 кристаллов, на которые можно было отовариться, начиная с того же восьмого. А основные дивиденды от раскрытия преступления, способного навредить не одному десятку человек, получили сами МОПСы, если верить найденному в новостных каналах, в своих статьях так и сяк нахваливающих бравую службу.

— Как тебе награда от начальства? — иронично спросил Годяй после смены на биопосевной, едва девушка, вползая в отсек на четырех костях, без сил рухнула на кровать.

— Пошел к черту!

— Это ты к нему пошла, когда договор о сотрудничестве заставляла подписывать, теперь мы полностью в его власти. Знаешь, я тут на досуге подумал, так вот, мы сейчас в положении киргизов, приехавших на заработки. Безропотно работаем, выслуживаемся ради мифического счастья обладателя жизни на первом этаже. А там уже будет возможность взять на тридцать лет ипотеку, что еще может быть радостнее в будущем? Вот и система это подтверждает, хваля нас за труд на благо общества, сообщение, надеюсь, прочла? «Вы добились значительных успехов», — продекламировал он нараспев, — «сократив время пребывания на подземных уровнях. Вы уже входите во вторую сотню счастливчиков...»

Карина подняла голову, с ненавистью глядя на Годяя.

— Тихо, тихо! — произнес он, глядя с притворной собачьей преданностью. — Посуда в санузле, тапки я к двери откинул, бросаться тебе нечем, так что просто ответь. Зачем? Где твой ненаглядный Михаил, к встречи с которым так навязчиво стремишься, кстати? Письма хоть шлет?

— Он ждет на втором, — неожиданно тихо ответила девушка, уткнувшись лицом в подушку.

— Вот и ладненько, такими темпами через полгодика подскочим в гости, если не сдохнем от сбора мхов и фруктов.

В ответ раздалось сдавленные всхлипы. Годяй с непонятной для себя грустью посмотрел на девушку и вышел из отсека.

— Ничего, еще немного, разберусь, как тут все устроено и начну свою игру, похитители светлых надежд, — зло прошептал он, направляясь к выходу.

***

Из сообщения

«Пришел к выводу, что игра — образец будущего Северной Кореи. Дичь. С подопечными в целом нормально, из начальных и самых мерзких уровней выползают. Буду помогать. Жду с оказией подтверждение пополнения баланса. Тестер.»

Глава 8

Смена сегодня проходила, как обычно, перед Годяем медленно проплывала лента транспортера, несущая на себе открытые коробки с новогодними наборами, в которые он сверху вкладывал подарки от компании. Из-за их разного габарита операция проходила в ручном режиме. Работа нехитрая, позволяющая временами оглядывать весь цех, чему он с удовольствием и предавался. Даже если оставит несколько коробок без подарков, вряд ли покупатель расстроится, кому нужны эти цветные наклейки на бытовые приборы, магнитные календарики следующего года на холодильники и прочая ерунда, которую он вкладывал внутрь.

Парень бы не пошел сюда, но их на минус восьмом, к неудовольствию Годяя буквально на второй день нашел Смит, сухо поздравил с выполненным заданием, которого не существовало, ускоренным прохождением уровня и дал адрес этого предприятия, настойчиво попросив устроиться именно в этот цех. Годяй было взбрыкнул, что уже за них выбирают, где трудиться, но быстро сдался. В конце концов, какая к дьяволу разница, копаться на делянках биопосевной, собирая будущую нелицеприятную жратву или раскидывать здесь разное содержимое в коробки. Как говорила одна знакомая дама в прошлом, «плотют и ладно». А оплата на этом уровне подскочила, по сравнению с нижним этажом, больше чем в два раза, аж до сорока пяти кредиков. Жить можно, если не злоупотреблять разными приятными сердцу пустячками, а их для любителей диванов по сравнению с прошлой жизнью явно прибавилось. Взять хотя бы дискуссионные клубы, как сэкономить на повседневной жизни, заработав недельный круиз на поверхность. Поучаствовал в таком, глядишь — и очередной вечер спущен на минус тринадцатый.

Кстати, насчет тринадцатого. В Пришельске это был какой-то мифический уровень, куда ссылали тех, кто совсем потерялся для общества. Про этот этаж были сняты десятки современных художественных фильмов, а уж сколько саг, баек и просто домыслов было написано... «Черный дельфин», «Желтый тюльпан» и «Снежинка» в одном флаконе. Насколько понял Годяй, никто доподлинно не знал, какие дела там творятся, что и создавало массу версий и слухов о происходящем.

Задумавшись о засекреченном властями уровне, Годяй не заметил, как толкнул, промахнувшись, одну из коробок, рассыпав содержимое. Быстро оглянувшись по сторонам, он принялся подбирать упавший набор обратно в коробку, как неожиданно заметил в ней, помимо стандартного набора местных сладостей еще кое-что, а именно листок пластикового картона. Прочтя написанное на нем, парень сильно удивился, торопливо засунул картонку в карман спецовки, а коробку водрузил обратно на ленту, как ни в чем не бывало продолжая работу. Убедившись, что следящей камере под таким ракурсом трудно распознать его действия, вскоре успокоился и продолжил свои монотонные действия по распихиванию подарков.

Вечером он, забравшись на свой ярус, достал картонку снова. «Если не бороться, мы никогда не увидим неба». «И что с нею делать? Вопрос...», задумался парень, рассматривая загадочный кусок пластика.

— Карин! — свесил он голову с кровати. — Так за кем в итоге попросил понаблюдать Смит?

— Конкретно ни за кем, просто посмотреть обстановку, послушать разговоры...

— Выявить неблагонадежных...

— Неа, ни о чем таком он не говорил. Просто наблюдать, а заметив странности, доложить. Но сначала ему, а не местным МОПСам. Почему — не спрашивай.

Годяй в ответ только усмехнулся, засунув кусок пластика в скрытый карман матраса, что на днях обнаружил. Борьба, значит, вопрос с чем...

— Слушай, ты читала, что здесь со властью? Система рулит, это понятно, а что она сама из себя представляет? Думу, конгресс, палату избирателей, сбор шаманов или авторитетов, наконец, выбранных Искусственным Интеллектом?

— Если интересно, сам почитай в инфопедии, умник. — насмешливо раздалось снизу.

— Начну читать, придется визором делиться, об этом не подумала?

— Отстань, тебе какая разница, какой здесь строй. Хоть рабовладельческий, наше дело прорваться наверх, а остаток года прожить по-человечески, как люди. Видал, уже объявления появились о недельных круизах на поверхность с шестого? Только стоят нереальных денег, для нас, по крайней мере.

— Я такие и на столбах у собственного дома видел, с похожими ценниками.

— А я бывала в подобных. В Гоа летали, в Испанию, пока все не началось. — мечтательно донеслось внизу. — Там волшебно, до сих пор, как красивую сказку вспоминаю.

— Ну да, везде сказка, пока внутри ее вариться не начнешь. Сразу и серый волк появится, и от поросят продыха не будет. Знаем, читали.

— Отвали! Не был в таких путешествиях, так не завидуй!

На следующий день Годяй, стараясь не привлекать внимания камер, тайком исследовал содержимое коробок. Найдя еще несколько подобных листовок, он удовлетворенно потер руки, одновременно пытаясь понять, кто же в цеху занимается столь опасным делом. Карина тем временем тоже не сидела сложа руки. Узнав от парня небольшие цеховые хитрости, которые он моментом изучил, подробно расспрашивая других коллег по работе, позволяющие выкроить время на прогулки к соседним цехам, а их оказалось предостаточно, она последовательно принялась искать тех, кто мог бы заинтересовать Смита, для начала проверяя укромные места, в которых можно было спрятать вещи, никак не соответствующие рабочему процессу в цехе. В один из дней, обнаружив в закутке уборщиков непонятный пакет со сладкими батончиками и решив, что настал ее звездный час, обрадованно доложила в письме куратору о находке, в ответ на что он предложил встретиться в одной из кафешек. Идя на встречу, девушка и не догадывалась, что вместо похвальбы за усердие, они получат форменный разнос.

Смит абсолютно оказался равнодушен к мелкому воровству, не его епархия, этим занимались экономические безопасники, ну и полиция, само собой, что он и выдал растерявшимся путешественникам во времени, расписав в красках, насколько они тупые и бесполезные. Так прямо и сказал, после чего у девушки стало от обиды непроизвольно дергаться правое веко, а лицо покрываться пунцовыми пятнами. На вопрос Годяя, что конкретно они должны искать, оперативник из конторы, занимавшейся отделением неблагонадежных членов общества от остальной массы населения, в этом парень уже не сомневался, посоветовал искать запрещенку в любых формах, от «льда» до политики. В свой отсек оба вернулись полностью опустошенные, хорошо была пятница. Или суббота, выходной-то один.

В этот свободный день они опять решили прогуляться по центру уровня, раз уж он наиболее был похож на обычную городскую улицу в их прошлом. И, к своей досаде, опять попали на очередную демонстрацию, на этот раз собравшиеся протестовали против засилья бюрократии, за что ею же в виде социальной полиции и должны были быть позднее побиты. Заранее сообразив, во что выльется праздничное гуляние, молодые люди вовремя укрылись на центральном фуд-корте. Неторопливо попивая мох экстра-класса, Карина задумчиво смотрела на далекие отсюда нестройные ряды протестующих, весело бредущие по центру улицы, подбадриваемые дудками и барабанами.

— Не понимаю я этих демонстраций. Они не в состоянии что-то изменить, пока большая часть уровня не выйдет выступить против действий власти, да и то — не факт.

— Карин, для многих здесь жить скукота, не только для нас. А тут, бац, и целое факальное шествие с плясками и клоунами, что ж не поучаствовать в прикольном мероприятии? Смотри, подавляющее большинство выглядит весьма довольными своим участием в событии, оживляющем серое существование в этом прекрасном подземелье. Да и у нас, честно говоря, все светлые праздники, не считая официозных и религиозных, будь то день ВДВ или случайная победа сборной по футболу, заканчивались, как правило мелкими стычками и пьяными выяснениями отношений. И не только у нас, французов вспомни после того, как к ним добрый десяток лямов арабов переехал. А тут сам Аид велел наслаждаться низменными страстями в отсутствие доброго солнечного света.

— То есть тебе нравится, когда переворачивают машины и поджигают мусорные баки?

— Лично мне — нет, но знавал в нашем прошлом приятелей, кто был не прочь похулиганить в толпе. Это как спорт.

— Заканчивающийся выбитыми зубами и ушибленными почками? — вопросительно добавила Карина. — Действительно прикольно, особенно лечиться после такого радостного события.

— Ничего ты не понимаешь в колбасных обрезках! — возмутился парень. — Родаки рассказывали, что познакомились в электричке, полной футбольными фанатами, возвращающимися с матча. Так вот, те даже взахлеб гордились багровыми ссадинами и синяками, полученными в драке с ментами, мама отчетливо помнила их фанатичные горящие глаза, даже немного завидовала. Правда, закончилось плохо, эти идиоты, несмотря на мороз, выбили несколько стекол в вагоне и принялись орать свои кричалки. Мама тогда очень испугалась и прижалась к незнакомому соседу, который позже папой стал. Я, слушая тогда их, тоже завидовал этим в электричке, на нашей скамейке во дворе только о клипах болтали, да кто с кем мутит... Отстой, короче... Действительно, по одному сценарию зажигают, — продолжая наблюдать за демонстрантами, меланхолично добавил Годяй, вглядываясь наверх — вот и дым под потолком в нашу сторону потянуло. Может, пойдем отсюда?

— На фуд-корт не сунутся, здесь камеры вообще одна на одной, — убежденно выдала Карина.

Он ей было хотел возразить, но в этот же момент неожиданно оказался на полу, а сразу последующий за падением хриплый бас сверху рекомендовал посетителям не делать резких движений, затем раздался резкий хлопок. За соседним столиком пронзительно закричали, раздался шум борьбы и вдруг Годяй вспомнил...

Когда он достал тонкий цилиндр, примотанный к лодыжке, не только таблетки на биопосевной тогда лежали в пакете, а еще и это, оказавшееся ножом, играючи режущим даже тонкие железяки, фуд-корт уже был затянут дымом. Дождавшись, когда вместо клинка из цилиндра показалось едва видимое свечение, то есть со стороны незнакомый с этим видом оружия мало о чем догадывался, Годяй помня про историю на двенадцатом, аккуратно приподнялся на колени. Парень сам не очень просек принцип действия ножа, хотя и тайком потренировался в его использовании, но само обладание таинственным оружием вдохновляло на его применение, сейчас же для опробования были все условия. Разобраться, что происходит на корте, он не смог, поэтому для начала просто провел ножом поперек рядом стоявшей ноги, выбившей из-под него стул. Результат вышел ошеломительный. Нога, аккуратно разделившись надвое, сразу подломилась и рухнула вниз с хозяином, прихватившим с собой соседний столик, а в лицо полетели брызги шипящей крови, заставив не ожидавшего ничего подобного парня зажмуриться.

Все-таки второй раз так попасть — не первый. Годяй после некоторой оторопи решительно поднялся на ноги, желая разобраться с очередным нападением. В густых клубах дыма, исходившего в двух местах с пола, было по-прежнему мало что понятно. Терзающие сознание крики, испуганная вусмерть Карина, обхватившая руками голову, уткнувшуюся в столик, завязавшаяся отчаянная борьба вокруг невзрачного городского рюкзачка за столиком слева, ноющие приближающиеся звуки сирены... Неожиданно для себя Годяй, впав в ярость от соленого привкуса на губах, подскочил к месту драки и, разглядев на верхнем из борющихся маску, не раздумывая ткнул в него ножом, одновременно нажимая кнопку активации. Тело вздрогнуло, обмякло, потом повалилось в сторону, открыв под собой хрипящего темнокожего с лопнувшими от напряжения сосудами белков глаз. Несмотря на жалкий внешний вид, коренастый плотный мужик с кудрявой головой, покрытой пылью и приправленной остатками еды, ненавидяще полоснул своими страшенными глазами по парню и в его руках немедленно появилась знакомая до боли ребристая палка. Тогда парень, испугавшись, ткнул и в него, после чего неожиданно увидел в двух шагах от своих жертв предмет, из-за которого с необычайной скоростью уносились одна за другою жизни дерущихся. Ничего не соображая, только чувствуя его важность, он схватил рюкзачок и подскочил к Карине.

— Умоляю, спрячь это под кофту и чеши отсюда, — все еще в запале, прошептал он. — Только спрячь сразу, но не в нашем отсеке.

Увидя непонятливый испуганный взгляд, Годяй резко поднял девушку со стула, торопливо засунул рюкзак под кофту и настойчиво подтолкнул к выходу из корта. Потом взял стул, с любовью оглядел так мало побывавший в руках нож, положил его на стол и сел в ожидании полиции, чувствуя необычайную слабость во всем теле. Когда появились первые люди в черной форме, он уже блаженно улыбался, представляя на своих щеках ласковый ветер с далекого, как Млечный путь, теперь моря.

Единственное, что запомнил, будучи уже скованным и грубо запихнутым в машину — это тоскливое чередование ярких пятен света сквозь решетки за стеклом, постоянно напоминающих, где он на самом деле. Когда пыталисьдопросить по горячим следам учиненного им побоища, тупо молчал, пытаясь уткнуться взглядом в коричневый след от пролитого на столе, постоянно напоминая себе по многочисленным фильмам, что в первые часы после задержания даже невиновные могут крупно облажаться, подставляя себя под дальнейшие неприятности. Под конец допроса его злорадно несколько раз сильно пнули, заставив застонать, и отправили в камеру.

Ворочаясь на жесткой кровати, Годяй всю ночь пытался осмыслить свои действия, но, к своему удивлению, не нашел ничего предосудительного, кроме неожиданного для самого взрыва дикой жестокости. Хотя в той ситуации, будь он менее яростен, трудно было угадать, чем все закончится. Опять же, Каринка рядом находилась... Добралась ли она благополучно до отсека, нормально ли хоть этот злосчастный рюкзак спрятала? Если нашли, точно хана обоим, и без карт Таро понятно. Если нет, надо всеми силами попытаться выкрутиться из опасной ситуации, грозящей надолго оставить его в этом мире не с самыми лучшими перспективами. С этими мыслями он не заметил, как провалился в черноту беспокойного сна.

Карина же в этот предрассветный час, если его можно было так назвать, еще не спала. Крайне испуганная и встревоженная, она только недавно стала понимать, что произошло, но поверить, что в целом мирный и спокойный парень опять совершил убийство, на этот раз ничем не обоснованное, было не в ее силах. Рюкзак она, конечно, спрятала, даже не заглянув внутрь, настолько произошедшая с ними ситуация ее потрясла, автоматически прополоскала заляпанную кофту под струями пара, повесив сушиться, после чего завалилась на постель. Так что же дальше делать? Утро, конечно, вечера мудренее, никто не спорит, но вдруг ночью заявятся непрошенные гости в форме, что им говорить? Нет, если все устаканится, надо оказаться подальше от этого придурка, оказавшегося самой настоящей кровожадной гориллой, а не скромным неудачником с рабочей окраины города. И пофиг его прошлые заслуги в игре, от таких буйных нормальные люди должны за три версты держаться, если ночью заявятся, как на духу выложит им все, не раздумывая. Хватит с нее, устала уже от общения с соплеменником из прошлого. С такими мыслями она и лежала, бездумно таращась в верхний ярус, пустой и безжизненный, только беззаботно скачущие по саванне зебры на экране окна напоминали о где-то затерянной свободе.

***

Из сообщения.

«Парень влип в очередную историю, стараюсь вытащить. Требую увеличения вознаграждения, иначе намерен разорвать контракт с разработчиками. Терплю игру только из-за таких поручений, как ваше. Уже заработал игровой гастрит.Тестер.»

Глава 9

— Как вчера, в молчанку будем играть?

— Нет. — глухо буркнул Годяй, уставившись в стол. — я просто защищался...

— И при этом убил троих граждан Пришельска, — иронично вторил ему голос напротив.

Парень поднял глаза и встретился взглядом с допрашивающим. Вот откуда у них, что в прошлом, что в будущем одинаковое выражение лиц? Работа так влияет?

— Странные у вас граждане, господин следователь. Со стульев валят мордой на пол, убить грозятся. В наши времена граждане поспокойнее были, например, бабушек через дорогу переводили, места в автобусе уступали.

— Они ранее были вам знакомы?

— Я с гопниками не общаюсь!

— Кто такие гопники? — не понял дознаватель.

— Гопники — это те, — начал объяснять Годяй, — кто останавливает поперек дороги, спрашивает сигарету, а потом бьет, смотря по обстоятельствам, есть ли они у тебя или отсутствуют.

— Поподробней про сигареты! Что за дрянь? — оживился мужик напротив.

— Это он про прошлое, 200 лет назад на планете табак выращивали, из него их и делали. Пустое это, — раздался знакомый голос.

Ну как же такое событие без куратора всея подземелья? Смит сидел в тени поодаль, с интересом слушая допрос.

— Откуда у тебя вибронож? — неожиданно спросил дознаватель.

— Нападавший обронил случайно, вот и воспользовался.

— Знаешь, как с ним обращаться? Откуда, если ты из прибывающих к нам игроков?

— Что в нем сложного? Как и станнер, палка с кнопками. Понажимал по очереди, вот и понял, не знал только, что он мощный.

— Ты и про станнеры все знаешь? Не кажется ли, что это не те знания, необходимые для пропуска на поверхность?

— Подтверждаю, с юношей на двенадцатом был один инцидент, где он познакомился с принципом его действия. Тогда «барракуды» нападение на офис для пришельцев совершили, он им одного и вырубил. Сейчас ведутся следственные мероприятия.

— Вот оно как? — удивился дознаватель.

— Значит, тот парень жив? — в свою очередь обрадовался Годяй.

— Сержант Анисимов, продолжайте допрос.

— Рассказывайте, как очутились на фуд-корте и зачем ввязались в драку?

— Мы пошли гулять по городу...

— Кто с вами был?

У Годяя немного отлегло от сердца. Значит, про Карину, если и знают, но не задержали, насчет рюкзака точно пока не в курсе.

— Подруга, мы с ней вместе в будущее, то есть в Пришельск, прибыли. Так вот... Напоролись на демонстрацию и решили обождать с гулянкой, а заодно и с местным фаст-фудом ознакомиться.

— Почему? — перебил сержант.

— Потому что это — не наше. Сначала весело, а потом трэш с люлями гудит на всю катушку...

Дознаватель беспомощно посмотрел на Смита.

— Это слэнг прошлого, — пояснил тот, усмехнувшись. — Ему не нравятся подобные мероприятия, вот и ушли на обед к фуд-корту.

— Теперь подробно про драку.

— Про драку... — повторил тихо Годяй. — Когда из-под меня вышибли стул и кинули дымы, показалось, что началось нападение, как на двенадцатом, вот и среагировал после того, как ножик на полу заприметил.

— И при этом убил троих, да еще из противоборствующих кланов...

— Так не хотел, случайно вышло, това... господин сержант. Ближнему, который мне стул подломил, думал только ногу подрезать, а она неожиданно совсем отделилась. Потом те двое... Они уже в партере боролись, когда я подскочил. Ведь моя девушка в опасности находилась, поймите! В верхнего я ткнул, а нижний сам потом напал, вот те крест. И он вовсе не был безоружным, палку типа станнера хотел активировать, вот и его тоже ткнул..., да вы по камерам смотрите, там должно быть видно, что происходило.

Годяй замолк, оглядев допрашивающих. Дознаватель ему явно не верил, это по лицу читалось. Надежда была на Смита, но тот явно о чем-то напряженно думал, никак не реагируя на рассказ парня.

— По камерам плохо видно, дым мешает, — неохотно подтвердил сержант догадку парня, что в тот момент дым мог застилать весь обзор. — С чего драка между ними началась, видел?

— Да кто ж его знает, я на полу уже в то время был, — открестился Годяй от неудобного вопроса. — Потом и вовсе некогда было разбираться, тем более боялся за свою девушку, а потом и за себя. Он же оружие достал...

— На сегодня допрос закончен! — решительно объявил дознаватель.

— Сержант, не спеши, — попросил его Смит. — Если у тебя вопросов нет, то у меня еще, как минимум, парочка имеется. Можешь нас двоих оставить, я сам конвой вызову. Анисимов кивнул и вышел из отсека.

— Теперь подробно изложи, откуда взялся нож и почему ввязался в драку! — с ходу потребовал объяснений Смит, едва за дознавателем закрылась дверь. — В твои «случайно» я после третьего происшествия забыл, как верить. Что произошло на самом деле?

— Меня уронили под стол...

— Заткнись! Ты понимаешь, что тебе грозит? Пять, слышишь, целых пять лет на минус тринадцатом, даже если все вышло, как говоришь, «случайно». Выйдешь оттуда, помяни мое слово, бледным и изможденным, как привидение, потом со светлыми мыслями о пребывании в нашем гостеприимном городе немедленно будешь депортирован туда, откуда появился, заодно и память потрем.

— Да мне уже наплевать! — неожиданно заявил Годяй. — То, что творится в вашем «прекрасном» будущем, у нас тюрьмой называют! Единственное, что я здесь приобрел — офигительные навыки по борьбе с бандитизмом и современные методы убийств себе подобных! Вы интересуетесь, с чего началась драка, так слушайте: я не знаю, хоть и догадываюсь. Но догадки я оставлю при себе, пока вы не вытащите меня отсюда!

— То есть ты знаешь! — удовлетворенно потер руки Смит.

— Повторяю, догадываюсь! Но сначала вы мне...

— Обещаю, — великодушно махнул рукой Смит.

— Вы меня вытащите и отправите с девушкой на седьмой. Будьте уверены, я не разочарую, — окончательно осмелел Годяй.

— Может тебя сразу удавить? — поинтересовался военный. — Хотя не стоит, минус тринадцатый крепче вставляет.

— Может, — покорно согласился парень. — Но в этом случае и вы гешефта с меня не поимеете.

Смит неожиданно расхохотался.

— Подумать только, пришлый подозреваемый в совершении преступления второй степени с отягчающими еще и пытается шантажировать старшего офицера МОПСа! Что мне мешает приехать к твоей подружке и расколоть ее, где хранится то, из-за чего все и произошло?

— Время и нежелание делиться с другими, — выбросил Годяй последний, как ему казалось, козырь.

— Господин старший офицер, я ведь прошу сущую ерунду, а вы при этом избегаете некоторого гемора, подумайте.

— Малыш, даже если я соглашусь, поверь — твои выверты не останутся безнаказанными. — посерьезнел Смит. Конвойный — выводите подозреваемого обратно в камеру!

Следующий допрос начался необычно, мало того, что конвойный обращался более вежливо, даже заковал в наручники, а не сжал руки пластиковым хомутом, как вчера, так еще и кружку горячего мха предложили, едва он сел за стул. Не отказавшись от живительной горячей влаги, хоть ее вкус у него уже в печенках сидел, Годяй вяло отвечал на малосущественные вопросы дознавателя, раздумывая про себя, что могло такого измениться за ночь, раз на него прекратили наседать с обвинениями. Вчерашний разговор со Смитом он уже посчитал верхом своей глупости, вряд ли Карина утаит от МОПСов, куда спрятала переданный ей рюкзачок, а это проигрыш по всем статьям. Вот надо же было так облажаться.

Тем временем дознаватель продолжал тянуть время, задавая никчемные вопросы, явно поджидая кого-то из начальства. И дождался, хотя судя по его проскочившей недовольной гримасе, на появление крупного широкоплечего незнакомца в штатском, Всем обликом похожего на медведя, он не рассчитывал. Мужчина же, мельком задержав равнодушный взгляд на Годяе, сразу бесцеремонно предложил дознавателю убраться из отсека, оставив их вдвоем с подозреваемым. Едва тот вышел, немедленно последовал мощный удар, выбивший из-под парня стул, ножками которого незнакомец тут же прижал его к полу.

— Куда делась сумка?

— К-какая сумка? — прошептал оторопевший Годяй.

— Та, что лежала рядом с последним, кого ты убил!

— Не было там никакой сумки!

Только он ответил, как сразу от удара помутнело в голове.

— Не ври, именно на нее охотились убитая тобой пара «Скорпионов»!

— Каких скорпионов? — вскрикнул Годяй и тут же получил по уху.

— Обычных! Из клана! Говори!

— Не знаю я ничего, — пытался взвыть парень, но его рывком подняли на ноги, швырнули на стол, после чего натянули на голову пакет, намереваясь придушить. Он недолго пытался глотнуть воздух, в голове раздался сухой щелчок, погрузив парня в бесконечную черноту.

— Чего такой хлипкий? — разъяренно возмутился мучитель, стаскивая пакет с Годяя и шлепая его по щекам, отчего голова парня безвольно заболталась по столу. — Дежурный, вызови врача, пусть приведет его в чувство! Да быстрее, сучье племя, я еще не закончил! — после чего грязно выругавшись, размашистыми шагами вышел в коридор.

Через минуту в допросную вбежал врач, всплеснул руками, увидев на столе безжизненное тело и начал совершать реанимационные действия. Почти вслед за ним появился Смит.

— Кто?

— Густав. Но ничего опасного, скоро в себя должен прийти, он не от удушения сознание потерял, скорее от последствий ударов. Вот, уже приходит...

Веки Годяя задрожали, и он открыл непонимающие глаза, слепо щурящиеся от яркого света. Смит тотчас же склонился к нему.

— Слышишь меня, как там тебя зовут? — отчетливо спросил тихим голосом Смит.

Годяй, сфокусировав на нем взгляд, слабо кивнул. Офицер взмахом руки велел доктору убраться из отсека.

— Так вот, парень, игры с привычными гулянками по уровням закончились. Скоро сюда вернется злой коп и продолжит свое нехитрое дело. Хочешь?

Годяй отрицательно шевельнул головой, при этом в его глазах заметались искорки страха.

— Уже лучше. — удовлетворенно произнес Смит, поставил к столу опрокинутый стул, помогая парню сесть на него. — Теперь слушай внимательно. У тебя есть два выхода из существующего положения. Первый — дождаться Густава и после очередного допроса, примерно такого же, что ты уже испытал на себе, сознаться во всем, отдав то, из-за чего схватились люди из враждебных кланов. Второй вариант симпатичнее, как по мне. Я сейчас же забираю тебя отсюда, и мы едем за искомым предметом. После этого, так как времени мало, а действовать надо быстро, добиваюсь от своего ведомства о вашем переводе на седьмой. Но история на этом не закончится, уверен, через некоторое время вас там найдут либо люди Густава, либо разъяренные соклановцы одной из группировок. Поэтому... — Смит внимательно посмотрел на Годяя, проверяя, насколько тот понимает его мысль. — Поэтому вам обоим желательно податься в армию, на защиту наших городских рубежей, так сказать. Засунуть вас туда с минуса будет нелегко, но по программе защиты свидетелей может и удастся.

— На убой гоните? — шевельнул губами Годяй. — Избавиться хотите?

— К твоему сведению, парень, это самый быстрый, хотя и опасный способ выйти на первый, некоторые пришельцы, насколько я знаю, им на всю катушку пытались воспользоваться, но не всем удалось. Неохотно с нижних уровней туда берут, да и то, начиная с пятого, только. Стандартный контракт на три месяца, начальная экипировка, оклад сто кредитов, полный фарш соцпакета, к тому же выслуга день за два подземных. С вашей страховкой на восстановление одной жизни — то, что надо. А боевые действия ныне — не такие кровавые, как у вас в прошлом, насколько я видел по старым фильмам, гораздо гуманнее. Техники мало, от артиллерии и прочих технологических штучек типа дронов ввиду их дороговизны повсеместно отказываются, оставляя в запасе для серьезных конфликтов. В фаворе — пехота с импульсными винтовками. Решай, у тебя одна минута на размышление. Вернется Густав — будет поздно, мне с ним не потягаться.

— Думаете, в рюкзачке что-то весьма ценное? — потихоньку приходил в себя Годяй.

— То, что я думаю, тебя не касается? Согласен на сделку?

— Да, — хрипло выдавил из себя парень.

Через десять минут они уже подъезжали к месту работы Карины. Смит предъявил электронное удостоверение, пошушукался с охраной, после чего стал ждать прихода девушки, оставив Годяя наблюдать за всем через тонированное стекло его машины. Удивленная девушка вышла довольно скоро, после чего Смит, явно торопясь, взял ее за руку и повел к машине. Увидев в ней парня, она сделала вид, что не замечает его в упор, нарочито прижавшись к своей двери, так и молчала всю дорогу до их блока. Войдя в коридор, она сразу направилась в его дальний конец, совершенно не обращая внимания на обоих мужчин. Под их изумленными взглядами вытащила из-за здоровенных горшков с кактусами рюкзачок и сунув его Смиту, холодно осведомилась:

— Вы это хотели видеть? Именно его урка, с которым, к несчастью, я попала в этот мир, мне тогда на площади под одежду засунул. Готова дать признательные показания, а его видеть больше не желаю!

Слегка растерянный Смит заглянул внутрь рюкзачка, после чего улыбнулся всеми тридцати двумя зубами.

— Я свободна? Или ехать с вами подписывать показания?

— Сначала взять с собой вещи, — мягко ответил офицер. — И поторопитесь, время не ждет.

Когда оба опять сели в машину, на этот раз с вещами, напротив остановился микроавтобус, из которого немедленно выбежали вооруженные люди и помчались в блок, из которого они только вышли.

— Кто эти люди? — немного испуганно спросила Карина.

— Быстро они, едва-едва соскочить успели. — проигнорировав вопрос, озабоченно проговорил Смит, выруливая на улицу. — Вам сказочно повезло, что не оказались в мохнатых лапах Густава.

— Еще бы знать, насколько сказочно, зная куда вы нас отправляете. — въедливо процедил Годяй.

— Кстати, куда вы меня везете? — прозвучал следующий вопрос девушки. — Я с ЭТИМ вместе больше никуда, слышите?

Смит резко остановил машину.

— То есть минус седьмой тебя уже не устраивает? Нет проблем, выходи! А их источник я увезу выше.

— Да подождите, объясните хотя бы!

— Благодаря «везучести» твой м-мм компаньон вляпался в межклановые разборки, убив людей обоих кланов, теперь мне приходится вытягивать ваши задницы из всего этого дерьма.

— Не бесплатно, разумеется... — вставил Годяй.

Смит развернулся лицом к задним сиденьям и угрожающе посмотрел на парня.

— Слушайте оба, недоросли-переростки из прошлого! Вы на этот раз по крутому влезли в городские разборки и, если хотите остаться целыми, слушайте взрослого опытного дядю или познакомитесь с рабочими методами других дядек, не вытирающих сопли непослушным пришельцам, еще не хлебнувшим полной ложкой из котла текущих событий Пришельска. Поняли? Сейчас я вас обоих везу на минус седьмой, заселяю в знакомый мне отсек, после чего вы там сидите, как мыши до той поры, пока снова не приеду. Кто не согласен, прошу вон из машины. И пока вы не исчезните с орбиты моих интересов, а я надеюсь, этот праздник наступит очень скоро, лайтесь между собою сколько угодно, но в моем присутствии помалкивайте и безукоризненно выполняйте все приказы.

— Я всего лишь хотела узнать...

— Вот овца! — не выдержал Смит. — Ты на поверхность живой попасть хочешь?

— Хочу..., — тихо произнесла девушка.

— Вот и дыши пока тихо, насколько умеешь. Еще вопросы есть?

В машине воцарилась гробовая тишина. Смит удовлетворенно кивнул и снова нажал на кнопку старта.

Ехали на этот раз долго. Сначала на окраину, там перед неприметными воротами в тупике затормозили, Смит что-то тихо сказал по рации, после чего их пропустили. Дальше пропетляли наверх по пустому туннелю, перед воротами близнецами ненадолго задержались, видимо ожидая разрешения и покатились к центру следующего уровня. Не доехав, повернули направо, где буквально через квартал припарковались у блока.

— Минус седьмой, — объявил Смит. — Не привлекая внимания, входим, ваш отсек 1414. В коридоре не задерживаться, на вызовы не отвечать, громких звуков избегать, всем, что внутри пользоваться можно. Дверь будет открыта только на вход и только один раз. Завтра утром я за вами вернусь, к приезду быть полностью собранными. Да пребудет с вами удача.

***

Из сообщения.

«Письмо ваше с выпиской из счета получил, благодарствую. Вы просили обратить внимание на девушку, так вот: с ней все хорошо, завтра отправится на фронт обороны периметра города. Не волнуйтесь, сейчас с минус пятого по минус седьмой администрация игры затеяла массовые беспорядки, организованные бандами наркоторговцев и их подавление. Четыре игрока убиты, трое в госпитале. Пусть лучше в окопах переждут, знакомые коллеги уверяют, что там спокойный участок. Тестер.»

Глава 10

Войдя в указанный конспиративный отсек, Карина зло швырнула чемодан в дальний угол, едва не разбив экран монитора и с раздражением бросилась на кровать.

— Что все это значит?

— Как что? Стремимся на поверхность, как ты и просила, — ухмыльнулся Годяй, залезая наверх и блаженно щупая довольно мягкий, хоть пока еще и тонкий матрас.

— Почему мы здесь и за что тебя, убийцу, выпустил Смит? За украденный рюкзак?

— Мы в программе защиты свидетелей. Те, что дрались, оказались отъявленными отморозками, — донеслось сверху. — Смиту и еще кой-кому действительно нужен был рюкзачок, поэтому между нами заключена сделка, хоть и не очень то и хотелось. Кстати, ты не в курсе, что там было?

— Не смотрела, я не любительница потрошить чужие вещи.

Только они замолчали, у обоих синхронно пискнули напульсники.

— Какого черта? — вскрикнула Карина, прочитав сообщение. — Какие еще добровольцы? Годяй, это ты удумал?

— Ты вообще-то с «этим» обязалась не разговаривать. Насчет поступления в армию Смит предложил, он таким образом намеревается оградить нас от мести отморозков из кланов, чьи товарищи бучу в фаст-фудной устроили. Обещают выслугу подземных уровней один к двум. Такая вот рокировочка, только я здесь ни при делах. Ай!

В потолок взвился второй кроссовок, отлетевший от него прямо на голову парня.

— Совсем офонарели? Я не для того появилась на свет, чтобы, как ты, с радостью убивать себе подобных!

— Зато с удовольствием вошла в игру, где в основном этим и занимаются, либо пашут, как проклятые. Карина, очнись, в каждой второй игре расчет на насилие или подставу, тем более если это симулятор жизни, как у нас! Пока мы интересовали Смита, поднимались вверх. Сейчас же он получил куш в виде рюкзака — и все, мы ему не нужны, дорожки разошлись. Я даже немного благодарен, что служивый спас наши попки от более крупных неприятностей, отправив в окопы. Там хоть честно: есть ты и есть враги, которых не стоит жалеть. Вообще, если я совершаю ужасные, по твоему мнению, поступки, но в игровом сообщении меня хвалят, даже поздравляют со вступлением в 500 сильнейших игроков по итогам прохождения первых пяти уровней, то это значит, все делаю правильно. Или это другое?

Карина встала и заглянула на верхнюю кровать. Столкнувшись взглядами с парнем, она немедленно отвернулась и задумчиво прошлась по комнате.

— В чем-то ты прав... Но я перед входом представляла именно будущее, причем совсем не такое, какое наблюдаю.

— О-ооо! И часто ли будущее предстает таким, каким мы его возомнили? Мечты — дело хорошее, но бесперспективное без постоянной корректировки от текущей жизни. Если в данный момент мы являемся игроками, надо и поступать соответствующе.

— И что теперь?

— Сапоги по ноге примерять. — Годяй свесил ноги с кровати. — Читай, чем надо закупиться, прежде чем маршировать в них начнем. — после чего принялся гнусаво напевать: — «Я солдат, я не спал пять лет и под глазами мешки. Я сам не видел, но мне так сказали. Я солдат. И у меня нет башки, мне отбили ее сапогами...»

Мощные электромоторы броневика, куда их посадили на сборном пункте минус пятого этажа, успокаивающе гудели, неся их в новые реалии жизни по туннелям Пришельска. Жалко, смотровые окошки в этой скромной военной трудяге были заклеены непрозрачной пленкой от любопытных глаз ее пассажиров. Лишь через долгие четыре часа броневик окончательно встал, судя по громким оживленным голосам снаружи. Но выпустили их только после дополнительного получаса маринования в бронированной коробке, в которой без включенного на тепло кондиционера стало довольно прохладно.

К досаде молодых людей, место, куда их привезли, оказалось внушительным закрытым ангаром, а им так поскорее хотелось вдохнуть запахи природы, будь то поле и лес, даже обычная городская площадь. Вместо этого, едва они спустились по аппарели, повеяло машинным маслом, сгоревшим оборудованием и массой других запахов, не имеющих никакого отношения к чистому воздуху. Около машины их поджидал военный с двумя галками на погонах, оглянул с легким пренебрежением прибывших и, покосившись на летный багаж девушки, знаком руки указал следовать за ним. Войдя за ним на небольшой склад, они отдали свои пожитки, встав на аппарат, похожий на ростомер в поликлинике, высветивший все их показатели фигуры, после чего получили упаковку с одеждой и обувью. Дожидающийся сопровождающий взмахнул на выход и, так и не выйдя из ангара, через несколько минут привел их в знакомый до боли обычный жилой отсек блока, но на двенадцать человек.

Там находились только два мужика в военных майках, увлеченно перебрасываясь в кости. Увидев вошедших и дождавшись закрытия двери, оба, забросив игру, с интересом оглядывали новеньких, особенно девушку.

— Добрый день, камрады! — поприветствовал их мужик со небольшим косым шрамом на бровях.

— Добрый день, Лас-Вегас! — окинув взглядом место игры, ответил Годяй.

— Надолго в наши пенаты?

— На три месяца.

— Выпивку догадались захватить?

— Не до нее было, ничего не привезли.

Разом поскучнев, парочка продолжила игру, не обращая на новеньких никакого внимания. Побывав в душе, назначив его в качестве примерочной, Годяй с Кариной засели у монитора, набирая запросы по военной службе и просматривая материалы в инфопедии. По общей информации, что они нарыли, Смит рассказывал правду, служба через 200 с лишним лет после их родных времен сильно изменилась. В основном междоусобица городов шла ради отдельных спорных локаций с хорошей почвой или иными плюсами, приносящими неплохой доход. Но в их территориальные споры иногда вмешивались так называемые «лесные братья», а по существу те, кто был не согласен жить по правилам и сбегал от системы в укромные немногочисленные леса, где и пытался жить, совершая набеги на поля и объекты агрокомплексов. Борьба с ними требовала больших военных вливаний, у городов силенок воевать не хватало. Вот они и обращались по этому поводу к частным военным компаниям, либо терпели мелкие набеги, закрывая дыры в обороне отрядами территориальной обороны, сбитыми на скорую руку из желающих улучшить материальное положение. Ребята решили, что в один из таких отрядов их и сплавят. Не такая уж плохая перспектива по сравнению с армейской окопной жизнью.

Весь следующий день они проездили по позициям, броневик, кроме них и тех бойцов из отсека, еще был забит боекомплектом и коробками с сухпайками, частью выгруженными по пути, так что на свой пункт дислокации прибыли только к вечеру. Их заселили в полуразрушенный сарай и забыли до утра.

Годяй проснулся от легкого шороха, прозвучавшего рядом с ухом. «Мышь, наверное,»: лениво подумал он сквозь остатки сновидений. «Что—о-о!». Сон, как рукой смахнуло, парень резко вскочил, больно ударившись головой о доску, служившую ригелем. Почесав место ушиба, он вспомнил, где находится, с любопытством оглядывая чердак сарая, на котором они нашли вечером остатки сена. Мельком взглянув на сладко посапывающую девушку, прилип к щели между досками торца, жадно оглядывая окрестности. От досок исходил божественный аромат сухой древесины, отчего Годяй аж на миг счастливо зажмурился. «Так вот ты какой, пьянящий запах свободы после месяца злоключений на подземных этажах города будущего... Пусть и гнильем пахнет, и холодновато на чердаке, но какая живительная разница» — проносилось в его мыслях. «Надо бы выйти, наверно скоро развод или что тут здесь после подъема...»

— Эй на чердаке! — донеслось снизу. — Живо к мастер-сержанту, пока не заставил дерьмо месить!

Карина непонимающе распахнула глаза.

— Вставай, нас на службу зовут. — прошептал парень, делая испуганные глаза.

— А как же умываться? — еще не отойдя от сна, спросила девушка.

— Если искать умывальник, говно месить отправить обещали. Зуб даю, это нам не понравится. Одну минуту — крикнул Годяй вниз. — Уже идем!

— Если бы это была настоящая армия, вы бы уже через пять минут сортир на триста человек чистили. — недовольно пробурчал поджидавший, глядя на спускающихся по лесенке будущих тероборонщиков. — Марш за мной!

Мастер-сержант оказался здоровенным качком из американских кинофильмов с повадками тигра и злющими темно-карими глазами. Пробежавшись в планшете по их документам и характеристикам, он недовольно засопел, что в совокупности с разбитой и неправильно сросшейся в прошлом переносице больше напоминало рычание. Когда они представились по форме, прочитанной в инфопедии, он крайне недовольно осмотрел обоих

— Вижу, вас военному делу совсем не обучали, так что осваивать эту нелегкую науку станете на месте, сюсюкаться с вами ни у кого нет желания. Но запомните, в нашем подразделении по окончании контракта остаются без лишних дырок только самые умелые и исполнительные бойцы. Не станете такими, если не враг, то лично я вас ими обеспечу и вместо обещанных правительством города плюшек отправитесь удобрять местные поля. За утерю оружия по любому поводу в первую очередь. За неисполнение приказа — во вторую. За самовольное отлучение от службы — в третью. И за все остальное, что мне не понравится — в последнюю, что не поменяет плачевного итога вашего здесь пребывания. — После этого он наигранно пошевелил бицепсами и хрустнул шеей, подчеркивая значимость своих слов. — Илай, привести новых бойцов на позицию, пусть ими Мирный займется, раз на прошлой неделе без подопечных остался.

— А что с ними произошло? — несколько опасливо спросила Карина.

— Съели! — внезапно рассвирепел мастер-сержант. — Было разрешение задавать вопросы? Илай, передай Мирному, что у этой соплячки наряд вне очереди. Все, исчезли с моих глаз, бойцы, мля.

Илай вывел их на моросящею дождиком улицу, и они поплелись к очередному месту дислокации, заинтересованно поглядывая по сторонам, где кипела повседневная армейская жизнь. Ну, как кипела — двое, отчаянно ругаясь, пытались отремонтировать уставший ездить броневик, собравшиеся же вокруг также отчаянно им помогали добрыми и не очень комментариями. Броневик яростно отбивался всеми заржавевшими болтами, поэтому исход его лечения был непредсказуем, тем более что одна деталь в процессе ремонта оказалась как бы лишней, вызывая дополнительные споры о ее происхождении среди зевак, радующихся отрыву от солдатских обязанностей.

— Мирный! — крикнул Илай в черноту открытого подвала. — Вылезай из своей норы, тебе замену выбывшим бойцам прислали!

Внизу ступенек показалась взлохмаченная голова, цепко пробежавшаяся взглядом по новобранцам.

— Как прислали, так пускай и ушлют, мне в отделении бабы не надобны.

— Других нет, а у тебя и так шесть бойцов на два километра периметра осталось, так что забирай каких есть, не выпендривайся, — парировал Илай. — И еще, такси до позиций не подкинет, оба вездехода в ремонте, поплохело им от бесконечных разъездов.

Вместо ответа голова что-то недовольно пробурчала себе под нос, после чего и остальная часть военного весом не меньше центнера с гаком вытянулась из подвала, предъявив пришедшим могучий торс с орлом, расправившим крылья по его центру. Ощутив на себе морось, орел недовольно передернулся, после чего Мирный хмуро выдал:

— Добро пожаловать в геройский 131-ый отряд городского ополчение, шпана. И тебе, Илай, не хворать до очередного знакомства с пулей лесного каброна. Отомстить, значит, задумал после своего героического ранения? Малец ладно, освоится со временем, а вот как девка восьмикилограммовую винтовку плюс несколько энергоячеек и все остальное на себе через посадки пехом попрет, не задумывался? Мне снайпер нужен, а не задохлица в блиндаже, от которой еще истосковавшихся по радостям жизни парней отгонять!

— Я не задохлица и не баба, товарищ сержант! — не выдержала Карина.

— Раз не баба, яйца предъяви к осмотру, — насмешливо произнес Мирный. — И не сержант, а капрал. Охохохоньки... Ладно, дуйте в блиндаж, тьфу, в подвал, отдыхайте пока. Сейчас за ячейками сбегаю, после выдам оружие. А завтра уже выдвинемся на периметр от кабронов вверенное имущество и территорию охранять.

После этих слов Мирный с неожиданно зарумянившимся Илаем ушли, а Годяй полез в подвал, справедливо рассудив, что нечего делать наверху в такую унылую погоду.

Подвал оказался не такой уж и маленький, как домик над ним, по ощущениям Годяя, даже больше. Судя по маленькому токарному станку и верстакам по соседству, он являлся небольшой мастерской и одновременно одним из местных складов для небольшого подразделения. Опасливо дотронувшись до стенда с оружием, в полумраке подвала он был не так заметен, парень следующим движением руки наткнулся на лампочку, а по проводам от нее нашел сначала неработающий выключатель, а потом и молчащий генератор, от которого она была запитана. Поняв, что света не будет, Годяй прекратил поиски и, нащупав нары, позвал девушку. На них они и сели, ожидая прихода Мирного.

Он пришел только через полчаса, ни произнеся ни слова, хлопнул ладонью по стене рядом с дверью, после чего долгожданный свет осветил подвал. Годяй в восхищении присвистнул.

— Все так просто?

— Просто, да не у всех, как-никак руки с головой приложить требуется, — довольно улыбнулся Мирный. — Вы на месте-то не сидите, скоро на позиции выдвигаться, этот подвал только для хозяйства взводного отдан и постирушек всяких.

Мирный крякнул и указал на стенд.

— Ты, малец, бери вон ту штурмовку, а тебе, красавица, придется осваивать вот этакую штукенцию. — с этими словами он залез в ящик, откуда бережно достал завернутую в тряпки хищного вида длинную винтовку с двумя сошками и оптикой.

— Не боись, бери, — усмехнулся Мирный, глядя на оробевшую девушку. Она здесь давно правдой и верой служит, уже двух хозяев поменяла. Тварюка слегка капризная, грязь не любит, а у женщин склонность к чистоте в крови, поэтому и даю именно тебе, раз уж ко мне послали. Будешь прикрывать, если придется выходить шариться по периметру.

— А стрелять кто будет учить? — заинтересованно спросил Годяй, с бравадой похлопывая по иссиня-черному цевью, в котором была спрятана энергоячейка.

— Тиров и стрельбищ в этих местах не водится, на месте научитесь. И не забывайте добавлять «господин капрал», не заслужили еще запанибратски общаться. Вот.

— Господин капрал, что мы здесь должны охранять? Границу?

— Охраняют вверенные объекты, границу защищают. А у нас тут спор по территории с соседями и лесными кабронами, черт бы их побрал и копыта повыламывал. Спор земельный, кто кем землицу удобрит, значит, и не дай бог нам в этом споре проиграть.

— В чем он заключается? — немного подумав, спросил Годяй.

— Первые грабят, вторые воруют, ну а мы, стало быть, не позволяем им творить этих безобразий. Три года уж как держим под собой эту долину меж речек. Плодородная она шибко, вот и не можем с соседями договориться. А у города силенок не хватает, чтоб раз и навсегда с этим разобраться. Или яиц, что более похоже на правду. Так что берите это, — с этими словами Мирный им вручил два армейских рюкзака, — и ступайте в дальний угол теплые вещички и аптечки собирать. Вещи, конечно, поношенные прошлыми моими сослуживцами, но еще для тепла сгодятся. В бронежилетах тоже надобно дырявые пластины новыми заменить. Они там разных размеров, под себя подбирайте, а с дырками мы разберемся...

— Они с мертвых сняты? — с испугом спросила Карина.

— С тех, кому уже не послужат, а вам еще пригодятся. Все бельишко после стирки, не переживайте. Еще вопросы?

В ответ парень растерянно пожал плечами, а девушку передернуло, но оба послушно направились вглубь подвала.

— Здесь вам не армия с полноценным снабжением, а добровольческие силы! Если брезгуете, можете не брать, потихоньку с оклада закупитесь. К волонтерам обращайтесь, они два раза в месяц приезжают. — послышалось вслед.

***

«Они на точке службы. Последние активные боевые действия шли два месяца назад. Один из наиболее спокойных участков. Связь с ними через знакомого коллегу.»

Глава 11

Прошло три недели. Годяй с Кариной уже почти освоились в нехитрой работе военных по защите периметра. Он представлял собой извилистую цепь окопов и ячеек с секретами в удобных для обзора местах, соединенных узким ходом в две трети человеческого роста, тянущимся на два километра вдоль посадки поперек небольших, но глубоких речушек. Смена по восемь часов, ходьба туда-обратно час, в остальное время отдых с работами по облагораживанию позиции.

Самым тяжелым оказалось само наблюдение. Обычно делали так — двое в разных местах наблюдают, один разминается после неподвижного лежания в секрете. Куда-либо лезть вперед позиций было категорически запрещено и проверено полученными ожогами, а то и кровью от затаившихся вражеских снайперов, получавших за удачный выстрел премию. Впрочем, Годяй не был уверен, что на той стороне поля постоянно целятся и ждут их ошибки, скорее всего там все происходило, как и в их подразделении: раз в неделю приезжали трое со снайперками, выбирали позиции и целый день гоняли мух, не найдя в первый час ничего для себя привлекающего. Но весной, а сейчас был конец апреля, особенно донимали залезающие под кожу «валерики», то есть обычные клещи. Прививки от них являлись дефицитом, а кроме банального энцефалита, они приносили еще несколько неприятных болезней, грозивших тяжелыми последствиями. Больше всего доставалось Карине, она после каждой смены осматривала тело с помощью зеркала, получая грубоватые подшучивания по этому поводу от мужиков, женщиной во взводе она была одной.

Хуже были ночные смены — в это время стоило ждать появления лесовиков, или лесных братьев, которых Мирный упорно называл кабронами. Вот те могли просочиться на нейтралку между позициями из урочища неподалеку и пытаться что-то стырить либо у них, либо у соседей или просто устроить локальный шухер, нападая на секреты. Вроде и тепловизоры, и сигналки были в наличии, и подходы к урочищу заминированы, все равно время от времени пропадало снаряжение, а в секретах поутру находили раздетые донага трупы дежурных. Как им это удавалось, не поддавалось объяснениям. Мирный что-то говорил, мол у «лесных» имеется экстрасенс, чующий запах взрывчатки даже под землей, но Годяй особо этому не верил. Последний такой случай произошел с месяц назад, народ уже успел забыть о нем и расслабиться, даже ночью позволяя в секретах подремывать, благо дело шло уже к лету и на позициях больше не тряслись от ночных заморозков. Но они с Кариной старались постоянно быть наготове и не позволяли себе отвлекаться от наблюдения, да и Мирный, застав хлопающего глазами в секрете, гонял его, как Сивку-Бурку после дежурства.

— Наблюдаю движение! — неожиданно прозвучал в наушниках ровный голос Карины и Годяй приник к оптическому прицелу своей винтовки, медленно водя ею по горизонту.

— Не вижу, укажи сектор.

— На одиннадцать часов смотри в кустах.

Годяй довернул ствол в указанное место. Никого не было видно, но тут в одном месте зашевелилась ветка, затем вторая. Парню защипало глаз, и он наскоро завязал бандану под каской, предварительно вытерев ей лоб.

— Увидел. Далековато, почти 400 метров. Дотуда только твоя дальнобойка уверенно достанет, мой «клопик» разве что одежку попортит. Помнишь, что Мирный рассказывал?

— Помню. Как думаешь, что в тех кустах?

— Не «что», а «кто». Наблюдаем дальше.

— А если это зверь?

— Утомила. Конечно, зверь, вопрос — на скольких лапах?

В переговорном обруче, служившим рацией и настроенном на их с Кариной волну, наступила тишина. Кусты по-прежнему изредка пошевеливались, Годяй окончательно уверился, что это не игра ветра; можно смело докладывать Мирному о подозрительном инциденте, как вдруг...

— Это точно звери, я коричневое видела, а броники зеленые, — раздалось из рации.

Парень облегченно вздохнул и переключился на волну взвода.

— Годяй — Мирному. На нейтралке гости, предположительно косули или кабаны.

— Вы там ничего случаем не перепутали? — раздался голос взводного. — Я у нас последний раз четвероногих наблюдал с полгода назад.

Годяй снова уткнулся в оптику, наводя на кусты. Не соврала глазастая, теперь и он увидел дружно высыпавших на открытое место зверей. Насчет кабанов он угадал, две взрослые особи и три размером поменьше усердно рылись пятаками вокруг найденного старого пня, еще помнившего настоящий лес вместо нынешнего редкого кустарника, выжившего после вырубки. Оттуда, что до их позиций, что до неприятельских было практически одинаково. Само место находилось в небольшой низине, в центре которой вился узкий овраг, уходящий к одной из речушек, а другим концом упирался в массивное урочище. Видать, по его дну и подошли оттуда животные в поисках вкусных корешков, или что чем там они кормятся.

— Годяй — Мирному. Подтверждаю, наблюдаю стадо кабанов количеством в пять единиц. Пока без движения, жрут. Расстояние до цели 380.

— Годзилла — Годяю. Так валите их! — возбужденно произнес обруч голосом Илая.

— Мирный — всем. Стрелять запрещаю. Надо дождаться, когда ближе подойдут.

— Годзилла — Мирному. У «Цветочка» снайперка. Опять в низину уйдут, без мяса останемся. У меня от тушенки из консервированных тараканов уже усики отросли.

— Мирный — Годзилле. Отставить усики, лучше старый огнестрел им подкинь, а он на ротном складе. Вот и займись делом.

— Цветочек — Мирному. — послышался обиженный голос Карины. — Я и из своей могу попасть.

— Мирный — Цветочку. Отставить. Попасть — попадешь, но не убьешь с четырехсот. Убежит — будешь искать до тех пор, пока саму не оплавят с той стороны. Жди Годзиллу.

Годяй снова приник к оптике. Кабаны, явно обрадованные новому пастбищу, не тронутому лесными конкурентами, усердно рыли пятаками землю. С той стороны тишина, могли и не заметить забредшей из леса ходячей тушенки, кусты мешали увидеть. А может тоже ждут, надеясь на то, что вожделенное мясо подойдет ближе именно к ним. Он сглотнул слюни, ярко представив его вкус, на подземных этажах города оно стоило безумных денег, которые они с Кариной не могли себе позволить потратить на обычную еду в прошлой жизни. Впрочем, и как абсолютное большинство местных жителей нижних уровней, а тут целое богатство весело разгуливает перед глазами. Сильно его изменила игра, уже и на бедных лесных свинок готов броситься и рвать зубами их сочное жесткое мясо, невзирая на опасность быть подстреленным при заборе добычи. Кстати, как ее забирать-то?

Карина вздрогнула, когда по ее ноге похлопали сзади. Чертов Илай, чуть не выстрелила от испуга.

— Привет, цветочек! Я тут железную красавицу принес, не чета твоей пукалке-шмугалке. Пришлось кладовщику три кило свинины пообещать, по кило за патрон. — весело затараторил он вполголоса, не обращая внимание на красноречивый взгляд, брошенный в свою сторону.

— Я из своей «пукалки» попробую, с этим чудом еще разобраться надо. Незнакомая система.

— Тьфу ты, е-мое, какие мы нежные. Вставляешь обойму, поднимаешь скобупредохранителя и стреляешь.

— Рано еще стрелять, далеко они. Мирный велел дождаться, пока на 300 подойдут, вытаскивать легче будет.

— Мирный, к твоему сведению, младше меня по званию.

— Зато старше по должности, господин сержант, а я подчинена ему, а не вам.

— Вот именно, Илай! — раздался негромкий рык из-за изгиба траншеи. — Так и думал, что на этом не остановишься, лавров великого добытчика захотелось? А очередную пулю в задницу, как в последней стычке с соседями, не захотелось? Свежего дикого мяска всем охота, вот только найдутся ли охотники его с нейтралки тащить твои 400 метров? Не подумал?

Из-за угла наконец показался Мирный и его выражение лица не предвещало для Илая ничего хорошего. В этот момент он был похож на быка, роющего копытом в предвосхищении скорого умерщвления всех, кто встанет на его пути, ослышавшихся приказов.

— Хватит вспоминать о былом, капрал! — ненавидяще прошептал Илай. — Тогда мне просто не повезло.

— Мне кажется, это хроническое, оттого и сняли со взводного. Ветер в твоей голове постоянно выдувает немногочисленные искры разума, Илай.

— Годяй — Мирному. Цель приблизилась до 352.

— В час по чайной ложке. — презрительно прокомментировал Илай. — Дороют пятаками максимум до трехсот тридцати, там наступит вечер и повернут обратно. И настанет твоя очередь, капрал, стать месячным лохом, оставив взвод без вкусняшек.

— Остынь, — осадил его Мирный. — В запасе еще два часа.

— Ну два, так два, — неожиданно покорно согласился Илай, перемещаясь в соседнюю лежку и выцеливая место кормежки кабанов.

Мирный подозрительно на него взглянул, но промолчал, поудобней устраиваясь в траншее позади стрелков.

Прошел еще час.

— Нагулялись! — воскликнула Карина, оборачиваясь к Мирному. — Собираются обратно поворачивать.

— Или нас почуяли. Приготовится к стрельбе.

— Что там готовиться, сейчас жопами развернутся и прощай мясо — послышалось от Илая и почти сразу раздался хлопок выстрела.

— Невероятно, у него лоб каменный, чтоль?

— Дебил! — простонал Мирный. — Нельзя кабану в голову стрелять, там кость прочная и мозг маленький, как у тебя.

Раздался еще выстрел, затем еще.

— Добила, — подчеркнуто сухо произнесла Карина.

— Это был мой выстрел!

— Ты в зад попал вторым, я в шею.

Мирный чрезвычайно шустро для его комплекции подполз к Карине, отобрал снайперку, и приник к оптике. Тело одной из самок подрагивало около злосчастных кустов, остальные кабаны уже давно скрылись в спасительной зелени, удирая от невидимой опасности. Что такое смерть, они уже давно понимали.

— Следующий вопрос — как теперь свинью вытащить с нейтралки...

— Да запросто, — повернул довольное лицо в их сторону Илай. — Дождемся темноты и дружно валим к кустам. Делов минут на двадцать.

— Ага. Только на той стороне наверняка слышали шум и сейчас вызывают бойца с теплаком и снайпера. И будешь ты бежать к тем кустам, а потом обратно, отбиваясь ногой того кабанчика от их летящих подарков. Надо бы тебе с получки два гондона подарить. Один на голову нацепишь, чтоб все видели, кто ты такой. А другой на причиндал, чтоб такие больше не рождались. Надо маршрут к тем кустам сообразить, чтоб мелкими перебежками или ползком добраться до заветной свинины. Заценить места, где в ложбинках перекантоваться в случае обнаружения. Лопатки саперные с собой прихватить окапываться. Короче, дуй на склад, Форрест доморощенный и неси все необходимое. Да мешки с тесаком не забудь прихватить, хотя тесак не стоит, мой сгодится.

Через час собрались к вылазке. Решили идти вчетвером, как главные герои сегодняшнего переполоха, хотя Мирный был категорически против участия Карины, но завидя на лице слезы обиды, разжалобился и с фразой «все там будем, в могиле успеет отрыдаться» взял-таки ее в импровизированную продуктовую команду. До свиньи добирались больше часа, Мирный, передвигаясь первым, по своим соображением то перебегал, то лез на карачках, то вовсе полз, остальные же, соблюдая дистанцию, в точности повторяли его маневры. Насколько необходимы финты ведущего, Годяй лишь изредка угадывал, порой замечая, что взводный в совершенстве предугадывает, куда и как перемещаться дальше в относительной невидимости для противника. Еще очень помогали маскировочные накидки, захваченные Илаем, иногда парень ловил себя на том, что только догадывается, где лежат его собратья по оружию.

Около туши свиньи на несколько минут залегли отдохнуть.

— Годяй с Цветочком в охранение, мы с Илаем занимаемся красоткой. Жалко, крови мало вытекло, не такая вкуснятина получится, — посетовал Мирный, доставая из чехла тесак с угрожающими зазубринами на внешней стороне. — Постарайтесь заныкаться в складках, с той стороны оврага таких кустов, насколько помню, не наблюдается. Все внимание на овраг и подходы к нему. Если нас засекли, уже навстречу ползут. Наши парни, хоть и смотрят вместо вас, но за оврагом ничего толком не увидят, сами знаете.

Парень с Кариной кивнули и поползли искать в кустах позиции. Годяй выбрал себе холмик из травы, выросшей небольшим кустом и напоминающей кочку вокруг невидимого пня. Карина залегла левее него, выбрав укрытием одно из толстых оснований куста. Устраиваясь, хрустела сухими ветками она изрядно, чем заслужила брошенный в голову ком земли от Мирного, а после и отрубленное копыто. Едва не вскрикнув, она бросила виноватый взгляд на командира, показав знаком полное понимание своей оплошности.

Свинью уже почти разделали, как в их дела вмешалась третья сила в виде еле слышного звука шлепка на дне оврага. Девушка, мгновенно насторожившись, внимательно провела взглядом по примерному месту источника звука. К своему ужасу, она заметила две фигуры, заметить которые было весьма проблематично, не поскользнувшись одна на мокрой глине минутой раньше. Докладывать об обнаружении неизвестных было поздно, они как тени, ловко и беззвучно скользили по дну оврага, приближаясь с каждой секунде к их группе. Годяй их не заметил, увлеченно наблюдая за своим правым сектором. Такого страха она еще не испытывала, палец на спусковом крючке сковало судорогой и с этим ничего нельзя было поделать. Помог его величество случай.

Тени в накидках из тины и гнилых листьев остановились, начав совещаться жестами, отчего больше стали похожи на людей, а не на фантастических существ. Судорога у девушки внезапно прошла, напряженный палец непроизвольно нажал на курок. Звук выстрела грянул для группы громом, хотя больше был похож на выпущенный из пневматики, только с характерным для этого вида оружия гудением. Одна из накидок изогнулась пополам и осела на дно оврага. Другая не растерялась от потери побратима, принявшись поливать склон из древнего оружия, в котором Карина угадала автомат незнакомой модели. Не задумываясь на этот раз, она снова нажала на курок, после чего второй враг взвыл от боли, попытавшись, выронив оружие, удрать от места схватки. В дело вступил Годяй, импульсы которого не позволили ему это сделать.

— Что происходит? — раздался сзади горячий шепот.

— Приблизился враг, мы его уничтожили, — слегка дрожащим голосом ответила девушка, только сейчас осознав, что группа находилась на волосок от гибели. Если бы скованность от напряжения тогда не прошла, кто знает, чем бы все закончилось.

— Спокойно, девочка, вы все сделали правильно, — подбодрил Мирный, заметив ее состояние. — Мой первый фраг тоже прошел не бесследно для организма. Знатно тогда блеванул, поняв, что только что убил человека.

Зря он это сказал, Карина сразу же почувствовала тошноту, после чего надсадно закашляла, мучительно выплевывая сгустки желчи. Мирный сочувственно кивнул, одновременно зорким взглядом осматривая склон. И не зря. Только пришедшая в себя в себя Карина была ошарашена вновь звучащими выстрелами. У командира был гранатомет, но иного принципа действия. Он выстреливал продолговатым снарядом, поражающее действие которого заключалось в едком воздействии всего живого, находящегося в радиусе до пяти — семи метров. Их легкие бронежилеты выдерживали щелочное воздействие внутреннего содержимого таких гранат, но при этом его защитные пластины размером сантиметр на три безнадежно портились, при вторичном попадании в то же место щелочь запросто проникала внутрь, вызывая мучительную боль и выводя бойца из строя.

Это, как объяснял Мирный, было вынужденное решение, любой металл, даже самый дешевый чугуний, по истощению запасов руды стал баснословно дорог, с энергией же проблема была решена. Вот и пошло в ход импульсное и химическое оружие, которое сейчас руками Мирного вступило в ход. Лесные братья, а та парочка безусловно относилась к их рядам, редко имели бронежилеты, огонь командира являлся для них не самым приятным сюрпризом, поэтому атаковать они не спешили, резонно побаиваясь последствий. Зато имея автоматы из прошлого, стыренные на старых складах неизвестным городу образом, на недоступном для группы расстоянии вполне успешно ими пользовались, обычные пули легко пронизывали мелкий кустарник, находя за ним свои жертвы, а легкие бронежилеты группы не являлись для них непреодолимой преградой. Ситуация становилась патовой.

***

Из сообщения.

«Служба у подопечных проходит штатно. Место дислокации спокойное, обострений не предвидится. Сама игра вызывает все больше и больше вопросов. Разработчики серьезно к глобальному дефициту во всем игроков подготавливают? Вы им там постучите по тому месту, где должны мозги находиться. Депрессивных ожиданий по поводу будущего у граждан нашей стране еще не хватало... Как патриот страны спрашиваю»

Глава 12

С сожалением глядя на загоревшуюся алым ячейку для выстрелов, Мирный бросился спасать мясо, но в следующий момент со злым стоном повалился на землю. Годяй на всякий случай еще несколько раз выстрелил сквозь мелкий кустарник, показывая невидимым врагам, что они отступать не намерены, а Карина метнулась к раненому.

— Зацепили, каброны, — пожаловался взводный, глядя в небо с мучительной гримасой. — Ничего, вроде кость не задета, коль по земле не валяюсь. Живо доставай турникет.

Девушка дрожащими руками суетливо полезла в подсумок с аптечкой, одним глазом посматривая на командира.

— Не ссы, боец, — заметил он ее взгляды. — Я вроде еще пока не стал похож на то копытное, что в мешках, сейчас подмотаюсь и попытаемся свалить. Главное, пока по нам с той стороны не насыпают, а то сладко не покажется. Илай, что ты там вошкаешься?

— Почти допаковал, — донесся ответ.

— Бросай свинью к пришельской матери, как только Цветочек турникет наложит, сваливаем в овраг. Иначе через несколько минут ляжем здесь в разнообразных нелепых позах к радости воронья, если оно здесь еще осталось.

Мимо Карины, уже наложившей турникет и теперь перебинтовывающей ногу в месте ранения, тяжело дыша, проскочил Илай с двумя мешками съедобных трофеев.

— Да брось ты, — сжимая зубы, проскрипел Мирный Карине. — Заканчивай, подвязать и в овраге сгодится. Валим отсюда, пока не поздно.

Девушка помогла ему встать на ноги и с ее помощью взводный поковылял к спасительной зелени кустарника. Выстрелов больше не было слышно. Когда все вчетвером запыхавшиеся собрались на склоне, Мирный отдал тесак Годяю и попросил срубить торчащую неподалеку от них из земли полумертвую толстую ветку, иначе на дне овражка он задавит Цветочка и тот сломается. Илай же метнулся на поляну за оставшимся мешком.

— Куда, придурь?? — вне себя зарычал взводный. С минуты на минуту мортиры запоют, назад, говорю.

Илай рассеянно махнул рукой, исчезнув за склоном, только его и видели. Годяй несколькими быстрыми взмахами срубил остаток молодого ствола, отдал командиру и вопросительно уставился ему в лицо.

— Хватаем мешки и валим, паршивца не ждем, — Мирный тяжело оперся на палку, после чего, постанывая и вполголоса матерясь, зашагал по дну овражка в противоположную сторону от нежданных гостей из урочища. Мешки были тяжелые, Годяй посоветовал Карине выбросить часть мяса из одного, все равно не дотащит, что она с тихой радостью и выполнила.

Только они отдалились метров на двадцать, относительная после перестрелки тишина вновь нарушилась тяжелыми хлопками разрывов, заставив их броситься на землю. Парень, почувствовав слабые удары по спине, вжался в нее как можно сильнее, так страшно ему не было никогда. Обстрел прекратился внезапно.

— Двумя стволами насыпали, по шесть бахов, — послышался комментарий Мирного. — Надо дальше двигаться, скоро птичку запустят проверить.

— Как же Илай?

— Догонит, если жив. Если нет, от кислоты крови меньше льется, после птички проверишь. Сам виноват, ослушался приказа, щенок.

— Но он ведь наш, нельзя своего бросать, — чуть не крикнула с отчаяньем Карина, сжимая кулаки.

— Это война, Цветочек, тут так не работает. Не заметит птичка, улетит, можно и попытаться забрать. И молиться, что жив, коль верующий, да и неверующий тоже.

— А если заметит?

— Прекратить разговоры, маскируйтесь. Да так, чтоб любой каброн в двух шагах прошел и не заметил, если жить хотите.

Дрон действительно, как и предсказывал Мирный, загудел над оврагом, только они затаились в овраге, укрывшись под масксетями и набросав на себя, что попалось под руку. Жужжание то приближалось, то отдалялось, оператор настойчиво посылал птичку кружиться над местом боя. Годяй с испугом ожидал, когда небесный разведчик спустится ниже исследовать сам овраг, но внезапно жужжание прекратилось, а недалеко от них что-то упало на склон.

— Ай, молодца! — послышался восторженный голос Мирного. — Не зря РЭБовцы своих консервированных личинок жрут, завалили засранца. Еще несколько минут, он мог нас и найти. Молодежь, помогите дяде встать и почесали дальше. Надо по оврагу еще накрутить метров 200, дальше зеленка заканчивается, перед тем местом и повернем к нашим позициям.

— Как нога, командир? — спросил Годяй.

— Ничего. В смысле не чувствую ноги пока, модную хрень вколол, пока лежал. На эти двести метров точно хватит, дальше не знаю. Так что пошевеливайтесь, коль тащить на себе неохота. Конец тревоги, бойцы.

— А если опять прилетит?

— Вряд ли, по щам получили, теперь за потерю ценной птички на их болотах вой разнесется такой, что мама не горюй. Вот группу прислать отыскать упавший аппарат могут догадаться, а нам такой вариант поперек горла. Цветочек, подмогни мне подняться, а малой пусть, пока мы ковыляем, упавшую птичку найдет и раскурочит, а заодно Илая посмотрит. От этого и станем плясать.

Годяй их догнал буквально через полчаса. За это время они прошли всего половину пути по оврагу, нога у Мирного стала похожа на деревяшку, иногда приходилось передвигать ее с помощью рук. Особенно Карину пугало его прерывистое дыхание, как будто паровоз из старого фильма на остатках угля спешит к спасительной станции, выпуская из своего нутра последние клубы пара.

— Что с Илаем? — сразу потребовал ответа взводный.

— Кирдык Годзилле. — бесстрастно ответил Годяй. — В лицо кислота попала, там так все разъедено, что еле узнал. И вокруг все в бурых проплешинах... А он...

— Хватит! — оборвал его Мирный срывающимся от напряжения голосом. — Я и не такое в этих широтах повидал за полтора года. Прибереги эмоции до конца зеленки, дальше ползти придется.

Перед поворотом на свои позиции отдышались и сменили командиру набухшую к тому времени повязку, не забыв поставить новый турникет. Взводный героически мычал, скрипел зубами, хватал губами воздух. Годяй тайком указал Карине то, что сам Мирный не мог увидеть — пятно разрушающее камуфляжную ткань от попадания кислоты на задней части голени. Та ойкнула и бережно обрезала ткань камуфляжа вокруг этого места. Открывшееся зрелище места попадания кислоты было настолько отвратительно, что она закрыла глаза, невольно его коснувшись. Командир дернулся, глаза его расширились, а изо рта вырвался стон.

— Что там?

— Вы, это, еще в одном месте немножко ранены. Видать, одним из взрывов задело.

— Разъедать начинает? — догадался Мирный, — девочка, будь добра, найди в аптечке мазь, там написано слово «нейтрализация и еще чего-то там. Вместе с ней должен быть пакетик с сухими водорослями. Вотри ее в рану, намочи и приложи водоросли, потом забинтуй. Должно помочь... Я то думаю, что с ногой не так, а тут вот оно что... Малец, всунь мне в зубы палочку, чтоб не орал, действие анестетика или как эта дрянь называется, заканчивается, а от второй дозы может сердце прихватить, нехорошо обернется.

Руки Карины от услышанного мелко задрожали, но, справившись с эмоциями, она порылась в аптечке, нашла искомое и, промыв рану, наложила мазь на рану, уже добирающуюся до кости, а потом и водоросли, стараясь не обращать внимания на отчаянные стоны, перемежаемые хрустом расщепляющегося дерева.

— Все, миленький, перевязку закончила.

Мирный обессиленно лежал, хватая сухим ртом воздух. Годяй его бережно напоил остатками из фляги, после чего тот открыл глаза.

— Вы ползите, а я потихоньку за вами. Чуток не доползете до окопа, кричите, пока не отзовутся, а то стрельнут еще для профилактики, если не заметят, как мы тут выкаблучиваемся. — уставился взводный в небо, провожая взглядом уносимое ветром стаю вечерних облачков.

— Не пойдет, господин капрал, — покачал головой Годяй. — Отставить гнилые разговоры, мы вас вытащим, хоть живым, хоть... тоже живым.

Взводный слабо улыбнулся.

— Что ж, будем бороться... Пока темнотой не накрыло, найдите на дне оврага воду, берите любую, только обеззаразьте потом... Я видел лужицы, должны справится... Запомните сколько есть... Мешки с мясом ополовиньте и привяжите к ногам, от мортир не спасет... а вот от снайперов, если тепловой след останется... Я поползу пока тихонько, догоните...

Мирный перевел дыхание и медленно, загребая руками траву, начал выползать из оврага. Пока Карина искала воду, Годяй вспомнил про маскировочные накидки уничтоженных ими лесовиков. Немного подумав, решился сходить за ними, может целы остались, а в их хозяйстве будут явно нелишними. К его счастью, одна из них осталась действительно почти неповрежденной, а на втором трупе нашлась фляга с водой. Забрав трофеи, поспешил обратно, тем более находиться на месте боя было небезопасно и, откровенно говоря, страшновато. Привязав к ногам мешки, как говорил Мирный, не торопясь поползли в сторону своих. Взводного заметили почти сразу, за все время, пока готовились к вылазке на свою сторону, он отдалился от оврага метров на тридцать, не более.

— Ну как, командир?

— Каком кверху... Дай бог к утру к нашим приблизиться, быстрее не выходит...

— Так не спешите, вот, водички попей. Я сразу за тобой буду находиться, если что.

— Зачем?

— Сами говорили ж, снайпера. На мне еще накидка лесных плюс мешок сзади. Все, как вы просили.

— Это правильно, пригодится... Цветочек здесь?

— Так точно. — донесся шепот неподалеку.

— Пока я отдыхаю... Расскажи о прошлом. Какое оно?

— Эмм... Обычно о будущем принято спрашивать.

— Я хочу о прошлом. — настойчиво повторил Мирный, сплевывая набок густую вязкую слюну.

— Карин, давай я начну, — попросил Годяй. Не дождавшись ответа, он стал вспоминать:

— Мы живем в высоких зданиях с сотнями квартир, каждая из которых больше, чем отсеки, что я видел. Большинство домов окружены зеленью деревьев. Их не много, конечно, под парковки для авто значительная часть территории отведена, но они есть. Движущиеся тротуары, как у вас, еще не изобретены, до работы многие добираются на общественном транспорте, автобусах, электричках, трамваях, а в нескольких крупных городах даже есть метро.

— Читал об этом, — перебил его Мирный. Пишут, — что там красиво...

— Я на метро почти не катался, только когда с родителями в Питер, то есть, в Петербург путешествовал. Но, да, красиво по сравнению с подземными уровнями. Еда у нас продается в таких же магазинах, но с кассирами и товаров больше. Никаких консервированных тараканов и мха, в основном все натуральное, хоть и с химией. Колбасы, сыр, овощи и фрукты, все можно купить.

— Завидую я вам, в такое удивительное время живете, дай бог, чтоб вернулись... — мечтательно произнес взводный. — Еще с часок с моей скоростью, доползем до неприметной канавы, тогда снайперам сложнее нас поймать. станет. Я вперед, ребятки...

До обещанной канавы добрались без происшествий, не считая последних пяти проклятых метров. Там была небольшая проплешина, упорно игнорируемая тянущейся вокруг вверх травой, на ней их движение наблюдатели с той стороны и засекли. Первым выстрелом невидимый снайпер попал в волочащийся за Годяем мешок с мясом. Ползущая за ним Карина испуганно ойкнула от неожиданности и перекатилась в сторону, подтягивая к себе непослушный мешок. Вовремя, вторая синяя вспышка опалила землю в жалких сантиметрах от ее тела. Оглянувший Мирный, услышавший шипение сзади, с болезненным рычанием усиленно заработал локтями, преодолевая последние метры до спасительной канавы, которую еле заметил в наступающей темноте. Годяй, понявший, что небольшое углубление в виде борозды, невесть кем пропаханное наискось к их позициям, является их последней надеждой хотя бы от снайперов, рванулся за ним. Его бросок не прошел незамеченным, очередным выстрелом обожгло плечо, заставив захлебнуться в мучительном стоне. Повезло, со стороны их позиций тоже ночную тьму пронзили вспышки и даже прозвучал выстрел кислотной артиллерии, заставив замолкнуть вражеского снайпера. Вот этих секунд и хватило, чтобы залечь в борозде, тридцать сантиметров которой спасали, если не от мортир, то хотя бы частично от снайперского огня. Им бы побыстрее отползти дальше по борозде, громко обозначенной взводным как канава, но сил на это после броска через проплешину ни у кого не осталось. Пришлось, копя их и перевязываясь, Карину тоже, оказывается, зацепило по касательной бок, одновременно наблюдать за разгорающейся по их поводу дискотекой. Воздух над полем то и дело наполнялся шипением сгустками плазмы, чуть выше мелькали светящиеся клубки, устремляющиеся в оба конца поля — это стороны обменивались контрбатарейным огнем, будто радуясь отмененному затишью на данном участке периметра.

Годяю порой казалось, что про них в этой кутерьме и забыли вовсе, ан нет, время от времени кустики травы, на миг вспыхивающие от попаданий и уже трижды оплавленный от них рюкзак на спине, грозивший рассыпать содержимое, показывали, что они по-прежнему под прицелом, хоть и не на виду у тепловизора. Когда пальба несколько утихла, Мирный шепотом приказал двигаться дальше. Хватило их метров на двадцать, после чего все дружно равнодушно уставились в небо. Годяй до этих минут и не подозревал, что буквально каждое движение с относительно легким ранением может вызывать у человека настойчивое желание тотчас же застрелиться, только бы не испытывать эту адскую боль, пронизывающую, казалось, буквально все тело. Каково было в похожие мгновения Мирному, даже думать не хотелось.

— Почему-то кажется, что не доползем до своих самостоятельно, может помощи подождать? — подтвердила его мысли Карина.

— Не выйдет! — мрачно откликнулся взводный. — На нашу идиотскую мясную вылазку крепко обозлились... Даже вроде свою команду зачистить к оврагу выслали, мне показалось, что по нам из него в том числе лупили... Повезло, что мы относительно выше их, потому и мазали, да и с наших позиций огоньком помогли, не давали толком прицелиться... Думаю, было бы у тех засранцев оружие ваших времен, от нас давно бы мокрое место осталось, а так шанс, какой-никакой появился... Вот только эвакуационную команду в этом случае ждать бесполезно, коль высунутся навстречу, их сразу из оврага положат. — От долгой речи Мирный перевел дыхание. — Так что скрипим дальше, пока можем, а там всевышний рассудит, стоило ли так мучиться... У вас в прошлом как с семейной жизнью, Цветочек?

— Ну как... — слегка опешила Карина. — Имеется. У меня и мама, и папа.

— Сама заводить не пробовала?

— Кого?

— Да семью же, дитя бестолковое. В наше время с этим сплошная головная боль, считанные единицы решаются. Сразу на учет вставать, со справками морока. А если в животе у женщины прибудет, и вовсе пляски с бубнами наступают.

— Я не задумывалась. — неохотно ответила Карина. — Наверно, у нас с этим все попроще, только желания особо нету, понимаете? Насладиться молодостью охота, путешествовать, а семья, тем более дети...

— У нас многие хотят, да только далеко не у всех на это здоровье есть... Вырождаемся потихоньку. Еда — искусственная, путешествия, как ты говоришь, тоже искусственные по визору, солнце — и то у многих искусственное. Вот и нет здоровья ни у мужиков, ни у баб. На верхних этажах есть, но они тоже мало плодятся, некогда, понимаешь ли им... Эх...

До конца борозды ползли долгих два часа. Мирному совсем поплохело, он даже перестал разговаривать во время перерывов, становившихся все длиннее и лишь тяжело дышал, утыкаясь в сыреющую от ночной прохлады землю. Вода во флягах недавно кончилась, довольствовались росой, хоть немного освежающей сухие губы. Обнадеживало, что стрелять прекратили, потеряв из виду.

Небо уже потихоньку начало светлеть, окрасившись в нежно-синие тона, кое-где подернутые розоватым на редких утренних облаках, когда им предстояло опять выползать на открытое место. Насколько возможные затаившиеся в кустарнике оврага враги знают местность, никто предсказать не мог, поэтому перед продолжающимся полем долго лежали, ожидая восхода солнца. Все ощущения умерли, осталось только полное равнодушие к происходящему да слово «надо», заставлявшее двигаться вперед, не считаясь со своими возможностями.

— Ну, с богом, — захрипел пересушенным ртом Мирный и выполз из борозды. Карина непроизвольно зажмурилась, ожидая рокового выстрела, но услышала лишь трели проснувшихся птах.

— До наших примерно 180, — просипел Годяй, потерявший за эту ночь голос. Поковыляли, подруга, я это будущее во снах буду видеть.

— Да пошел ты, зануда, — беззлобно прошептала девушка, и поползла за Мирным.

Эти сто восемьдесят последних метров они не забудут никогда. Через первые двадцать взводный просто уткнулся в землю, потеряв сознание. Пришлось изобретать, как его вытаскивать, получилось это настолько коряво, насколько было возможно. Командира повернули на спину, прицепили спасательный шнур к карабину, после чего парень здоровой рукой понемногу подтаскивал его к себе, а Карина ползла за ними, прикрывая мешками с уже почерневшим от множественных попаданий мясом. Потом их заметили из оврага и снова поднялась пальба. Сколько это продолжалось, Годяй не помнил, только знал, что солнце перед глазами крутиться не должно, а значит, осталось ему немного. Когда нога взорвалась болью, он понял, что это — окончательный конец их безнадежного ночного марафона, но в тот же момент почувствовал рывок веревки, встретился глазами с незнакомым бойцом в их форме и потерял сознание.

Из сообщения.

«... С подопечными все в норме. В подразделении массовый случай легкого отравления, сейчас в госпитале. Через пару дней вернутся в строй. Большая просьба изыскать способ перечислить мне немного денег для покупки необходимых лекарств и витаминов для быстрейшего восстановления. Тестер.»

Глава 13

Далекие, едва слышимые голоса выдернули его из пелены небытия. Мощный баритон ругал испуганное сопрано за уроненную на пол склянку с ценным содержимым. Сопрано в слезах оправдывалось на случайность, умоляя не предавать инцидент огласке. «Куда меня опять занесло?», — вяло пытался осмыслить происходящее не отошедший от наркоза мозг. «Чего этот козел так орет, она давно все поняла и осознала», — продолжало бушевать сознание, намереваясь заставить мышцы лица открыть веки, чему те пока изо всех сил сопротивлялись, не желая покидать умиротворение забытья. «Вот он сейчас ей лицо испортит, потом она на мне отыграется».

Годяю с приходом этой нелепой мысли удалось-таки размежить веки, но стало только хуже, яркий свет после черноты нахождения среди пустоты, заставил немедленно их закрыть обратно. Вторая попытка вышла получше, он даже успел увидеть размытые фигуры скандалящих по поводу разбитой склянки. Разговор на повышенных тонах тем временем угасал, ему на смену пришла брюзжащая нотация на тему обязанностей младшего медицинского персонала, в которой парень стал улавливать знакомые слова, потихоньку приходя в себя.

— Доктор, вы так кричали, даже пациент в сознание после операции вернулся. — пролепетал донельзя испуганный женский голос.

— Который из? Ах, молодой... Давно пора, уже как три часа прошло, а он все дохляком прикидывается. Боец, ты меня слышишь?

Парень, почувствовав ушлепистый шлепок по щеке, понял, что отвертеться не удастся, после чего распахнул глаза, пытаясь сфокусировать их на человеке в зеленом медицинском халате.

— Как ощущения, боец? Раненой рукой попробуй шевельнуть! Вроде норма... Да, те бедолаги, с которыми тебя сюда привезли, тоже в относительном порядке, особенно девушка. Второй тяжелый, но выходим, организм у него богатырский оказался. Так что лежи спокойно и радуйся теплу простыней после сырых окопов.

Годяй устало закрыл глаза. От последствия наркоза мысли шевелились лениво, за каждую из них уцепиться было практически невозможно. Но с минуты за минутой их логические цепочки, вначале бессвязные и раздробленные на короткие отрывки из сцен воспоминаний, приходили в порядок, разрозненные пазлы в какой-то момент связались воедино, и он вспомнил...

То, что им помогли выбраться из локального филиала ада, затеянного самими же от переизбытка жадности перед первобытным инстинктом пытаться сожрать все движущееся, и сейчас находятся в больничке, он уже понял. Осталось понять, где именно в данное время находятся, в смысле на поверхности или на каком уровне под землей. Контракт-то до конца не выслужен и неизвестно, зачтут ли восстановление после ранения в послужной список. Опять работать под землей во благо Пришельска с его мрачным и депрессивным состоянием не было ни желания, ни упорства. Довела их со своей странной идеей Карина до ручки. Теперь с вырванным куском плеча и забинтованной ногой он представляет из себя незавидного охотника за приключениями. А все чертова свинья, правильно говорят мусульмане — грязное животное, оказалось, еще и мстительное даже после собственной смерти.

В палату, где он пока находился в гордом одиночестве, зашла медсестра. «Наверно, та, которую так немилосердно бранил врач перед моим пробуждением», — подумал Годяй, с интересом наблюдавший, как ему ставится новая капельница.

— Где мы находимся, сестричка?

— В полевом госпитале для нижних чинов, где же еще? — раздраженно ответила она. — На большее вы еще не заслужили, хоть в коридоре всем сочувствующим яростно втирают в мозги о вашем славном подвиге. Лично я, судя по виду рассказчика, подозреваю, вы серьезно залетели по другому поводу, раз он так настойчиво просит провести его в эту палату перед появлением службы из департамента расследований.

— Спасибо, добрая женщина, дай вам бог еще чего-нибудь разбить, — слабым голосом произнес Годяй, внутренне вскипевший от обиды.

— Спасибо скажешь, если вместо физраствора не заменю капельницу на мочегонное, а чтобы не промахивался мимо утки, введу от нее шланг в одно место. — едко пообещали в ответ. — Через три минуты можешь принимать своего первого гостя, а через полчаса переведут в общую палату. Остряк, блин, нашелся на мою голову.

Годяй, в красках представивший возможное кощунство над собственным организмом, моментально замолк, а через обещанное время в палату ворвался незнакомый мужик в форме.

— Уфф, успел! — торжествующе произнес он, бесцеремонно ставя стул около изголовья.

— Вы кто?

— Из твоей роты, но это сейчас неважно. Запоминай. В овраг вы сунулись не за свиньями, а из-за подозрительного движения в кустах. Когда дошли до точки, обнаружили там готовящихся к вылазке на наши позиции «лесовиков» и с ходу ввязались в боевое столкновение, не дав атакующим порядкам врага развернуться. Дальше можешь чесать, что было, никто проверять не сунется. Про свинью ни слова, она уже не опровергнет, а неповрежденные останки мы всей ротой зачистили и съели. Выздоравливай, герой!

— Почему четырех, я два тела видел. — удивился Годяй.

— Потому что дважды два — и есть четыре! Ну иногда пять, еще реже шесть и почти никогда — восемь, шаришь? Я не удивлюсь, когда именно эта цифра в штабе батальона будет озвучена. И вам выгодно, и всем. Проверять туда все равно никто не полезет, сейчас по обе стороны ленточки грандиозный шухер. Как поговаривают, свинья не выдаст, герой не попробует. Счастливо!

Годяй пытался еще что-то спросить, но юркий однополчанин уже исчез за дверью, а через три минуты в нее ввалилась следующие непрошенные посетители. Ими оказались упомянутые зловредной медсестрой дознаватели из департамента расследований, битый час пытавшие раненого по поводу их «мясной» вылазки. Годяй, удивляясь прозорливости собственного начальства, пославшего к нему гонца, в подробностях описал, как было дело, не забывая приукрасить некоторые детали. Помимо четверых «лесовиков», от себя на всякий случай добавил полную восхищения историю про героический поступок Илая, бросившегося под огонь противника и закрывшего грудью от их пуль командира. Теперь главное, чтоб Карина подтвердила, надо узнать у сестрички, где она. Зря он тетку пытался задеть, вот оно как оборачивается.

Недоверчиво рассматривая наполовину завернутого в бинты Годяя и записывая показания, следователи задавали каверзные вопросы, но не тут-то было. Парень, поневоле ставший тертым калачом по этим делам, спокойно и обстоятельно отвечал на вопросы, избегая скользких мест в своей истории. Чужеземец-матрос, затерявшийся в чужих водах, глухонемой «божий» человек или, наоборот, герой-инопланетянин — все сойдет в подобных рассказах за правду, лишь бы не противоречить местным реалиям. Эти же, по его укоренившегося мнению, многими пунктиками были похожи на его прошлую жизнь, потому и бессовестно врал, как дышал, а дышалось в эти минуты подозрительно легко и часто.

Наконец, дознаватели удовлетворились и вежливо попрощались, по привычке зыркая прожигающими взглядами. Сестричка тоже оказалась отходчива, поведав по секрету раненому, что его боевая подруга сейчас на перевязке и, так уж и быть, за положенную булочку с повидлом от обеда, приведет ее к нему, как только освободится.

Девушка встретила его с искренней радостью, оказалось, что она лежит в четырехместном отсеке этажом выше, пока не освободится место в корпусе выздоравливающих.

— Годяюшка! Милый! Помоги мне отсюда поскорее выбраться!

— Как-то подозрительно это звучит, — неуклюже приобнял он здоровой рукой бросившуюся к его постели Карину. — «Годяюшек» я от тебя еще не слышал...

— Здесь просто ужасно! Нет отдельных женских палат и душ общий! И туалет тоже, прикинь!

— Ах вот в чем собака порылась! — ласково прошептал он ей на ухо. — Ну прости, видимо после апокалипсиса с новыми десятками гендеров власти с течением столетий окончательно уравняли права всех их типов. Или извечная борьба за эмансипацию достигла своего апогея, ты почитай насчет этого в инфопедии.

— Тебе смешно? — яростно прошипела девушка, хлопнув его кулачком по груди.

— А-аааа! Не так сильно, в плечо же отдает! Я понимаю, что от любви до ненависти один шаг, но не до такой же степени!

— Ну, извини, сам виноват со своими дурацкими подколками!

— Посуди сама, как я тебе помогу, если тебя всего лишь с обожженным боком и парой царапин быстрее отсюда выпишут? Ты лучше скажи, мы опять под землей находимся? Что в окнах видела?

— Нет тут нигде окон...

— Опять начинается... — вздохнул Годяй. — Кстати, подруга, тебе игра отписалась о наших новых достижениях?

— Было, но там опять фигня какая-то.

— Ничего себе фигня, мы вошли во вторую сотню лучших! Правда, стоило мне это дырой в плече, так что в первую сотню подобной ценой входить нет никакого желания.

— А именно их и транслируют у нас в определенных кругах, насколько я знаю. Ставки делают, а процент от выигрыша и игрокам перепадает.

— Да ладно? — не поверил Годяй.

— Наверно, так и есть, в нашем мире теперь все о деньгах.

— Тогда тем более не хочу, подопытных кроликов пусть в другом месте ищут. Ты лучше Мирного навести, у меня пока постельный режим. И еще на всякий случай...

Годяй быстро пересказал девушке про общение с дознавателями, отчего она в конце рассказа смотрела на него расширенными глазами. Но, услышав про то, что их геройство может повлиять на дальнейшую судьбу, принялась понятливо кивать головой и даже попросила в деталях повторить описание некоторых выдуманных моментов, чтобы повторить их, если и ее навестят с подобными желаниями. На этом и попрощались.

Прошло три долгих недели, прежде чем парня выписали. Срок контракта подходил к концу и командование не возражало против того, что он снова окунется в мирную жизнь. Огорчило то, что время пребывания в госпитале не было засчитано, как продолжение службы, жизни на поверхности они не заслужили, хотя уже выписавшаяся из госпиталя Карина отчаянно воевала по этому поводу с местной бюрократией, тыкая всем подряд описанием их дерзкой вылазки на нейтралку, уже появившимся стараниями патриотов-хайперов в местных новостях. К счастью, свидетели оплавленной и обглоданной свиньи молчали.

Что поразило в первые дни на минус первом Годяя, так это всеобщая наэлектризованность живших на этом уровне жителей. Одни с упоением рвались к небу, другие же, очутившись по каким-то причинам ниже уровня земли и не видевшие пока способа вернуться обратно, отчаянно, за редким исключением, им завидовали. Девиз «нагни ближнего, нагадь на нижнего» провозглашался здесь, как нигде. С раннего утра до позднего вечера на улицах то и дело звучали полицейские сирены, спешащие утихомирить участников случайных стычек между спешащими наверх и начинающими падать вниз. Все это парень выяснил, вынужденно бездельничая в ожидании положительной заявки на постановку после ранения в местный департамент труда и занятости, в одной из ближних забегаловок с бесплатным доступом к инфопедии. Ее хозяева широко рекламировали, как кафе с литературным уклоном; завсегдатаи же поняли их пиар по-своему, собираясь там за разговорами о жизни, вполголоса ругая власти, не забывая между делом сочинять и даже порой читать вслух понравившееся за кружками чая или бокалами слабоалкогольного, что вполне устроило руководство заведения.

Годяй же был рад, сидя за монитором, одновременно впитывать найденные материалы о жизни города в пабликах, в пол-уха подслушивая доносившиеся с соседних столиках разговоры, ведь большинство сидящих за ними недавно жили там, куда он стремился, зарабатывая шанс вернуться домой. В уличные перепалки он старался не ввязываться, постоянно напоминая себе, что это чужая жизнь, а значит, его мало касается. Одно мешало и действовало на нервы, Годяй невольно сравнивал происходящее здесь и в своем дворе, а вместе с ним и в городе. И общее между этими, казалось бы, двумя разными жизненными укладами, разделенными между собой столетиями, ему определенно не нравилось.

Сам же уровень, если откинуть междоусобную борьбу местных жителей за лучшую жизнь, ему определенно нравился. Их новый отсек, который негласно решили, привыкнув с Кариной друг к другу, попросить опять двухместный, уже был похож на маленькую квартиру, в ней даже существовала крохотная кухня, вмещающая микроволновку и крохотный откидной столик впритык к двум стульям. Улицы стали ярче, а витрины магазинов богаче. У многих жителей были в наличии самокаты и велосипеды, на которых они гордо рассекали, как на стареньких иномарках в их родном городе. Вот их ремонтом с подачи совета Мирного в письме другу он и занялся, на ходу осваивая премудрости этой работы.

Так протекли еще полторы недели. Утром, после ухода Карины на работу, Годяй поднимался, полчаса за чашкой мутного кофе просматривал новости, после чего не торопясь шел пешком на работу, находившуюся всего лишь в паре кварталов от их блока. Безумные рывки по уровням и двухмесячная служба по охране периметра были позади, хотелось уже провести оставшееся до поверхности трудовое бремя в более спокойной обстановке.

Карина после бесконечных дежурств на позициях, частенько унылых и не сказать, что теплых, на этот раз была с ним полностью солидарна. Еще каких-то вшивых пару десятков дней до заветного первого надземного уровня, и все, с первым этапом в игре покончено. Потом выкарабкаться на второй уровень и найти там своего парня, предложившего поучаствовать в этой странной и порою опасной игре, отличающейся от прошлой жизни разве местом проживания и технологиями, остальное так или иначе присутствовало и в настоящей жизни.

Происходящее бурление на уровне ее мало волновало, ну, бранятся неудачники, выходящие из тиража с агрессивной и нахрапистой молодежью, вовсю желающей занять их место под солнцем, что в этом удивительного? И недавно приехавшие в город люди, желающие поскорее урвать от жизни лакомый кусочек, порой зарабатывая на нее не совсем законными способами, так таких примеров в ее родном городе был вагон и огромная телега сзади. Да и здесь на более нижних уровнях было подобное, просто ощущалось слабее. Место такое, как бы граница между храбрящимися бедняками и полноценными гражданами, заслуживающими видеть над головой небо, а не жерла гигантских вентиляторов на синем фоне потолка, с каждым взятым уровнем становящимся все светлее и светлее.

Некоторые минусы, в частности повальная экономия на всех, даже возобновляемых ресурсах и непривычная поначалу пища, небогатая привычным составом, конечно, бесила, но было бы куда хуже, если устроители игры придумали жизнь через два столетия в виде последствия апокалипсиса. С их больным воображением они бы так попали...

В общем, их существование в этой странной и непонятной игре в будущее постепенно налаживалось, времени, чтобы насладиться обещанными плюшками на поверхности хватало. Работа... Она и в Африке работа, никуда от нее не денешься. Захватывающих приключений было маловато, это да, но и без них прохождения ступенек уровней не являлись такими уж однообразными, как они думали, попав на минусдвенадцатый. Оставался только небольшой шажок, но одно обыденное утро, как полагается, изменило все...

Из сообщения.

«Деньги дошли. Лекарство закуплено и передано, подопечные уже выздоровели. По моим ощущениям, для усиления интереса к игре организаторами для игроков готовится небольшая встряска. На минус первом уровне, где они в данное время проживают, небольшие волнения. Надеюсь, ничего серьезного. Тестер.»

Глава 14

Годяй шел на работу, насвистывая засевшую в голове, как часто бывает, недавно услышанную песенку, потому сразу и не заметил их. А когда заметил, понял, что пройти молча мимо, по-видимому не удастся. Двое крепких парней в модных на этом уровне куртках из кожзама с цветными вставками яростно наседали на мужика лет сорока, недвусмысленно поигрывая при этом битами. Ситуация влезать в завязывающуюся на глазах потасовку, имея только нож да сумку с инструментами, захваченными для работы, была так себе, но мужик уже заметил его, умоляюще взывая взглядом о помощи. В ответ на этот безмолвный просящий призыв Годяй обреченно вздохнул.

— Шли бы вы, уважаемые, подальше отсюда. Видите же, камеры на каждом висят, охота вам ниже под землю перемещаться?

— Тебя не спросили, где нам с грязными испанскими собаками разбираться! — живо откликнулся один из парней. — Проходил мимо, так проходи, белый, не задерживайся, пока дубиной по горбу не схлопотал.

— Похоже влип, — мелькнула мысль у парня, но тут он вспомнил, что в сумке с инструментами лежит в том числе и небольшая монтировка. Зачем он ее каждый раз брал домой, уже не помнил, давно хотел вытащить, теперь же, по всем канонам, настал и ее звездный час. Раньше парень не особо любил драться, пытаясь разрешать возникшие недоразумения словами, но двухмесячное пребывание на периметре и общая атмосфера, царящая на подземных уровнях, сказали свое веское слово в пользу драки. А еще слово «белый», прозвучавшее для парня, как «тварь». Этого он простить не мог.

Адреналин уже впрыскивался в кровь, Годяй молча скинул сумку, расстегнул молнию и нащупал монтировку, благо парочка от него отвернулась, снова сосредоточив внимание на мужике, ударом биты заставив его опуститься на асфальт. Он даже успел сделать пару шагов вперед, прежде чем на него снова обратили внимание.

— Ты чего, смерти захотел, засранец? — вскинулся один из нападавших, замахнувшись битой. Годяй ничего не ответил, продолжая молча подходить к ним с наливающимися от ненависти кровью глазами. Мелькнувшую в его сторону биту он отбил в самый последний момент, повезло. Зато не повезло бите, от встречи с монтировкой она расщепилась, отчего обладатель модной в определенных кругах куртки обалдело уставился на плачевный результат своего удара.

— Обоих здесь положу, суки! — процедил угрожающе парень.

— Да он бешеный, видишь какие красные глаза! — крикнул напарнику, лишившегося оружия, второй, разглядев выражение лица Годяя, видимо, понимал разницу между избиением беззащитного и возможной дракой не на жизнь, а на смерть, и последняя явно не входила в его планы. — Валим отсюда, потом найдем и загандошим! Я запомнил тебя, урод!

Оба стали понемногу отступать, пока не развернулись и окончательно дали дёру, спеша отдалиться от полоумного.

— Спасибо, амиго, выручил. Был бы у меня хотя бы нож, так легко врасплох эти каброны не застали.

— Было бы их трое, — ответил Годяй, помогая незнакомцу подняться с асфальта, — я бы ничем тебе не смог помочь, такое только в фильмах показывают.

— С меня выпивка! — пообещал отряхивающий штаны и спортивную куртку мужик, — Там на соседней улице отличный кабак, много раз в нем отоваривался.

— Мне на работу! В другой раз может, — засомневался Годяй, показывая на сумку.

— Сегодня у тебя вряд ли клиенты будут, всеобщий день махача между нами и косоглазыми, черт бы их побрал. Это просто необходимо в эту светлую минуту, так что советую пропустить по бокалу, прежде чем основная веселуха начнется, когда основная часть наших до центра доберется. Это дьявольское племя, вопреки негласным договоренностям сегодня с утра таких одиночек, как я отлавливает, просто спрятаться негде было, попался, — продолжал эмоционально вещать мужик, с энтузиазмом подталкивая Годяя в сторону питейного заведения.

— Заказывай, амиго, — широким жестом показал в сторону меню, едва они вошли в только что открывшийся бар счастливый от избегания встречи с побоями незнакомец. — Меня Родриго зовут, если хочешь знать.

— Ты и вправду испанец? — страшно удивился Годяй. — Каким ветром вас сюда занесло?

— Ох, не спрашивай. Пятьдесят лет назад вся Европа бежала куда глаза глядят от голода и наводнений. Теперь и на территории вашей бывшей России наша внушительная община образовалась. Только нет сейчас ни России, ни нашей многострадальной Испании. Ты сам откуда?

Годяй задумчиво отхлебнул от появившегося на столе бокала пива, прежде чем ответить.

— Я из дружеского города по недавней программе обмена гражданами.

— О-оо, в Пришельске и такая есть? — удивился Родриго. — Всё не знают, куда последние деньги впихнуть, чтобы окончательно без порток остаться! Вот каброны! Правильно сосед говорил: где нет власти, там большие проблемы, а где есть — проблемы от нее самой.

Не успели они допить из бокалов, слова испанца начали сбываться прямо на глазах. Витрина, сделанная из антивандального стекла, хоть и выдержала попадание булыжника, но сразу зазмеилась расходящимися от места удара трещинами, после чего снаружи раздались радостные вопли, слышимые даже внутри бара.

— Если начали громить, к вечеру мало никому не покажется, — прокомментировал Родриго, оглядываясь, куда бы заныкаться. — Два года назад также начиналось, на следующее утро четверть города стонала, убирая мусор после погромов, а вторая четверть тоже стонала, но перебинтованная в больничных койках. Полиция тогда совсем озверела, раздавая подарки дубинами налево и направо даже не целясь.

— Гляжу, действительно весело тут у вас, — нервно заметил Годяй, снова вытаскивая заветную монтировку.

— Веселее не бывает, — согласился новый знакомый, тоже выискивая глазами возможное оружие. — На самом деле надо чуток переждать. Они камень в витрину запустили в расчете на слабаков. Если кто попытается удрать из заведения, тут ему хана и настанет.

И он был прав. Толстяк в очках, поспешивший убраться из заведения, только скрылся за дверью, как отчаянно закричал. Перед витриной он уже показался, держась за разбитую голову, но далеко не ушел. К нему подскочило два человека в масках, повалили, после чего стали рыться в карманах, не обращая ни на кого внимания. Годяй было рванулся, но был удержан Родриго, отрицательно покачавшим головой.

Вышли они из бара только через полчаса, закинув в себя еще по одному бокалу, к этому времени группа вандалов достаточно далеко продвинулась по улице в поисках новых жертв.

— Где полиция? — возмущенно спросил Годяй.

— Не нагнали еще с других уровней, все центром, поди, занимаются.

Годяй поежился, стискивая монтировку.

— Часто здесь такое?

— Именно такое — редко. Я ж говорил, есть договоренности, а тут «Драконы» их внезапно расторгли. Ты далеко живешь?

— Нет, а что?

— Мне сейчас в свой блок лучше не торопиться, можешь на пару-тройку часиков меня у себя пристроить?

— Всегда адекватным человекам наше «милости просим». — согласно кивнул Годяй. — Заодно побольше про уровень расскажешь, я тут всего с неделю, толком ничего не узнал про него.

— Идет! — с улыбкой ответил Родриго. Под мои рассказы не грех еще литрушкой отовариться, если ты не против. За мой счет, разумеется.

До блока Годяя они добрались без приключений, порою прислушиваясь к громким хлопкам, исходившим со стороны центра. Годяй на периметре к ним привык и внимания практически не обращал, а вот для Родриго эти звуки оказались в новинку, он то и дело оглядывался по дороге и облегченно вздохнул только когда за ними закрылась входная дверь. Годяй, войдя в отсек, первым делом включил новости уровня, но обнаружил там льющиеся в уши разговоры из ежедневного ток-шоу, где разные уверенные в себе люди в строгих костюмах что-то болтали про современные реалии общества. С реалиями на улице, только что виденными Годяем, их высказывания не имели ничего общего.

— Этих можно не смотреть, каброны они, говорят только то, что властям выгодно, — заметил испанец, бережно откупоривая пластиковую бутылку, они подлежали сдаче. — Сам видишь, что порой в городе творится. В основном, конечно, на этом и первом уровне наверху, здесь каждый боится, что ниже переведут, а обратно подняться тяжеловато, особенно в таком возрасте, как мой. Надо дождаться новостного блока, хотя и в нем многое неинформативно, неохотно в последнее время журналисты шатаются по улицам. Опасно это.

— Да уж, — поежился Годяй. Если б не монтировка, кто бы знал, чем его встреча против двух здоровых лбов закончилась. Для подобных случаев точно надо более весомым орудием убеждения надо запасаться, хоть и запрещенкой. Свои целые причиндалы куда дороже возможного задержания...

— Родриго, так ты жил на поверхности? — спросил он после наступившего молчания.

— Конечно. — потупил взор испанец. — Пока фортуна не повернулась красивым, но поганым местом, аж на пятом несколько лет жил.

— Извини за бестактность, но почему аж под землю угодил, ты же еще не старый?

— Так, — пожал Родриго плечами. — Детей жена захотела, но не получалось зачать. Начала скандалить, меня обвинять. Я человек горячий, в сердцах однажды побил ее от злости. Она тоже горячая, мне не простила и стала встречаться с другим, еще и богаче меня. Зря я тогда с ним не разобрался, все надежды таил, что образумится. Шибко любил, переоценивал ее, а она...

Родриго замолчал, погрузившись в воспоминания. По его лицу было хорошо видно, какие они: то лицо озарялось светом, то хмурело, как внезапно набежавшая туча. Годяй тоже принялся, не зная, чем заняться, а тормошить испанца в данный момент не хотелось, вспоминать яркие эпизоды своей жизни. Как-то плохо вспоминалось, и он включил погромче инфовизор.

— Так вот, о чем я говорил... — внезапно продолжил Родриго. — Ушла эта сучка от меня к другому, а он порезвился с ней с полгода и бросил, как пожеванный фантик. Но ко мне не вернулась, как ни уговаривал, нашла себе новую радость в виде «льда». Наркотик такой, знаешь?

— Знаю, — глухо ответил Годяй, не отрываясь от инфовизора, на нем как раз начались новости.

— Так вот, запил я с горя по своей Изабелле. Да так, что пришел в себя лишь на первом уровне. А здесь, чтоб за жилье меньше платить и меньше внимания обращают, если утром запахи нехорошие изо рта. Так и существую, хорошо, земляки сочувствием поддерживают, не дают спиться. Вот, видишь?

— Что? — не понял Годяй.

— Разборки в центре идут. — кивнул головой на монитор Родриго. Справа от площади в масках — драконы, а вот слева наши, Пиренейские жеребцы. Община на уровне небольшая, но дружная, смотри, как ловко камни швыряют.

— Из-за чего все, Родриго?

— Из-за денег, конечно. О переделе криминальных сфер влияния слышал? Вот он перед тобой во всей красе, ну и этническая непереносимость присутствует. Но сегодня далековато зашло, обычно дальше мелких разборок не выливается.

— Красавчики... Только не вижу смысла, зачем уровень на уши ставить? — пробормотал Годяй, продолжая наблюдать за событиями на площади, снятыми с журналистских дронов. Как раз в этот момент полиция, подогнавшая водометы, пошла вперед, разгоняя разъяренных с обеих сторон бунтующих.

Годяй, решив, что все ясно, приглушил звук. Услышав невдалеке звуки сирены, Родриго спешно засобирался к себе, явно рассчитывая, что скоро полицейские утихомирят всех распоясавшихся. На всякий случай они обменялись своими координатами и номерами напульсников, после чего испанец, настороженно оглядываясь, выскользнул из дверей блока.

Карина вернулась в отсек только поздно вечером. Оказалось, их магазин под шумок пытались разграбить. Часть товара вынесли, а много чего разбросали и затоптали ногами, все сотрудники, включая руководство, и задержались в попытке восстановить порядок и подсчитывая нанесенный ущерб. Годяй в ответ рассказал про встречу с испанцем, умалчивая подробности ее начала, а потом вспомнил анекдот про историю возникновения распространенных испанских имен.

— Так вот, в Испании когда-то давно была традиция, перед рождением ребенка выбрасывать в окно ведро мусора с помоями, после чего ждать комментарии первого прохожего. Поэтому самые распространённые имена там: Хулио, Педро и Кончитта. Моего нового знакомого зовут Родриго, что значит «властный», хотя он совсем на него непохож. Оказывается, в Пришельск лет 50 назад от катаклизмов бежали испанцы и теперь их здесь проживает приличное количество. Карин, о чем задумалась?

— Не поверишь, о неправильности всего происходящего. Я в последнее время забываю, что для нас это всего лишь игра. На нашем факультете было много, недовольных властью. Типа наследие совка, у власти уверовавший в себя фанатик старого режима, короче, много всего. И что я здесь наблюдаю? Другая власть, другая эпоха, а проблемы все те же. Тоже войны, погромы, демонстрации бессмысленные... Продолжаем вариться в той же каше, только с другим названием. Я начинаю потихоньку ненавидеть создателей игры, лучше бы с гномами и эльфами что-нибудь замутили, ей-богу.

— Мне кажется, расчет на то, как не просто выжить, а даже в некотором роде преуспеть в том месте, куда Макар не то, что телят не гонял, но и сам не совался. Вот и борись, раз попала, а не трясись над уроненным пакетиком с червяками в своем магазине, а я тебе в помощь. Вот подумываю, где бы оружие приобрести, раз такая свистопляска разыгралась в здешних реалиях. Надо бы с Мирным связаться, он в этих делах должен по идее шарить.

— Ты уверен, что оно тебе надо? — вдруг спросила девушка, посмотрев на Годяя каким-то особенным взглядом. Что в нем сквозило, парень не понимал. Как бы разом и надежда, и опасение, и еще что-то неосязаемое. А еще какая-то особенная теплота, так на него раньше иногда мама смотрела. От этого взгляда по коже пробежали особенные мурашки, парень почувствовал безумное желание вдруг обнять сидящую напротив Карину и прижать к себе всем телом...

— Надо! — глухо ответил он, пытаясь отбросить в сторону невольно возникшие мысли. — Тем более я после периметра понимаю, в каких ситуациях им пользоваться, а в каких лучше обойтись словами. Научился убивать, научусь и обходиться без этого. Одно знаю, когда придется тебя защищать, как ненаглядный папаша просил, боюсь, без оружия не получится. Тут сегодня озлобленные толпы с палками ходили, куда мне против них, да еще с голым задом!

— Честно говоря, мне становится страшновато, когда ты такое говоришь. Вечно влипаешь, куда ни попадя.

— Попадя — ни попадя, после окончания беспорядков покончим с этими подвалами светлого будущего. Или ты передумала до своего парня добраться?

— Нет... Но иногда кажется...

— Когда кажется — креститься надо! — грубо отчеканил Годяй. — Пойду, попытаюсь связаться с Мирным. Тут такая дорогая связь, повеситься можно. Технологии прошлого, блин.

Мирный отписал, что он на первом уровне, когда поднимутся, можно и встретиться. С беспорядками к полуночи вроде бы поутихло, но полицейские сирены то и дело зловеще выли всю ночь, мешая спокойно уснуть, хотя в новостях упорно твердили, что на всем уровне правоохранительными органами установлен полный порядок, плюс для его обеспечения на минус первый введены дополнительные силы в лице нацгвардии. Обычно такое Годяй читал, когда в его родном городе наступала полнейшая жопа, поэтому, ворочаясь в постели и слушая надоедливые сирены, в неприглядных красках думал о завтрашнем дне. Надо сказать, его чуйка и в этот раз не подвела.

Из сообщения.

«На уровне волнения. Как закончатся, подопечных переведут на первый уровень. Пока все в норме. Тестер.»

Глава 15

Это утро было, по всем признакам, не такое, как все, начиная от новостных каналов, где вместо утренних шоу и программ о здоровой и модной жизни, показывали вчерашние кадры беспорядков на минус первом, до долетающих с улицы звуков громких выкриков, обещающих горячее продолжение вчерашней смуты. Самое гнусное было в том, что Карину, несмотря на выходной, вызывали на работу, а Годяю ой, как не хотелось выпускать ее одну из спокойной безмятежности их жилища. Но делать было нечего, он тоже спешно засобирался, чтобы проводить ее до службы.

Его опасения поначалу казались ложными, просто некоторые жители Пришельска слишком эмоционально восприняли вчерашние этнические разборки между не слишком законопослушными гражданами уровня и громкими голосами призывали других поддержать их на очередном митинге за наведение порядка в городе. Карина высказалась в духе, что, если бы они были настоящими местными, она, пожалуй, пошла на такой митинг, тоже выразив свое «фи» властям, не желающим по каким-то причинам на корню пресекать всплески агрессии. Годяй ответил в стиле, мол, это побочка из-за недостатка идей, где бы можно простым людям спокойно отдохнуть, когда не трудятся. Если время есть, а убить скуку нечем, первое, что приходит в голову — посраться неважно с кем, а то и вовсе почесать кулаки, такое и на их лавочке во дворе иногда проскакивало. В Пришельске же это, судя по его наблюдениям, и вовсе возведено в ранг спорта. Помитинговал, тусанулся, выпустил пар, заодно получив люлей от полиции, после чего спокойно трудишься до следующей бузы. Если с хлебом у жителей подземных уровней все было в относительном порядке, хотя у них самих такая скудность рациона вызывала порой отвращение, то со зрелищами и вовсе было худо. Вот и наблюдают воочую всевозможные сборища по разным поводам. Переведут на первый, первым делом пойдут на футбол или что там у них в моде.

Так за разговорами они, завернув по дороге к мастерской по ремонту Годяя, где он узнал, что сегодняшний день объявлен предусмотрительным владельцем выходным, не спеша дошли до магазина, в котором работала девушка. Оценив разбитые пластиковые двери и разбросаный по полу товар внутри, парень сочувственно кивнул и наказал Карине безапелляционным тоном после смены обязательно его дождаться, а сам направился к центру самолично осмотреть результаты вчерашних беспорядков.

На удивление, площадь не так сильно пострадала, как казалось с картинки инфовизора. Или местные власти, натренированные прошлыми проявлениями актов гражданского неповиновения, ночью постарались убрать весь мусор. Лишь местами обугленные и поцарапанные фасады и закрытые щитами витрины магазинов и кафе напоминали о том, что здесь происходило днем ранее.

Потоптавшись по почти пустынной площади, все-таки сейчас был еще достаточно ранний час, Годяй принялся искать, где бы перекусить, нормально позавтракать он не успел, а на площади все заведения были закрыты. Пришлось пробежаться по центральной улице, где уже собирались свежие кучки очередных демонстрантов. Из них парню больше запомнилась женщина в алом платке, вопящая на весь свет про бездействие властей по борьбе с бандами, наводнившими уровень и мешающими жить обычным обывателям. «Вот сегодня-то эти простые обыватели и внесут свою лепту в яркие краски новейшей истории Пришельска. Как пить дать, все именно так и обернется, а подсуетившиеся хулиганы и мародеры добавят в эти краски неповторимые мазки вандализма» — думалось Годяю, старающемуся обходить особо возбужденных. «Все-таки, надо признать, в нашем городе поспокойней было в таком плане, хоть и постоянно хаяли власти из-за очередного инцидента с наглыми понаехавшими. Но таких откровенных погромов и ловлей с избиениями, как в случае с Родриго, встречалось не так уж и много. А здесь... Одно непонятно, зачем владельцы странной игры рисуют такое фантасмагорическое будущее, оно нужно игрокам?»

Годяй, погруженный в мысли, даже не заметил, как оказался у входа в бар, к счастью, открытого, где вчера познакомился с испанцем. «Значит, судьба» — решил парень и уверенно вошел внутрь. Посетителей, кстати, было порядком для утреннего будничного часа, не один он был вынужден «отдыхать». Обнаружив за одним из столиков знакомое лицо, Годяй немедленно направился к Родриго, решив, что коль выпала карта посетить именно это заведение, не грех провести время за завтраком в компании нового знакомого.

— Какие люди! — приветливо воскликнул Родриго. — Это тот самый парень, спасший меня не далее, как вчера от этих гадких кабронов, желающих навредить моим яичкам. Знакомьтесь друзья, это Годяй. — сказал он, обращаясь к своим соседям, неторопливо поглощающим пиво.

— Всегда рады людям, способным защитить слабого, — немедленно отозвался один из приятелей испанца, убирая вещи со свободного стула.

— Лучше помогите материально, без оружия на вашем уровне скоро и без рук можно остаться, — рассеянно произнес Годяй, пожимая его руку. — Официант! Мне яичницу, два куска хлеба и кружку пива, пожалуй... Нет, лучше всему столику по пиву, все равно день зазря пропадает.

— И это правильно! — одобрительно хлопнул его по плечу Родриго. — Лучше пропить «сегодня», чем напиться бестолку завтра. Тем более что опять скоро заварушка начнется, век солнца не видать. А зачем тебе оружие здесь на «минусе», я так понял, ты вверх стремишься?

— Глядя на складывающуюся обстановку, очень охота подняться на поверхность целым и невредимым. — отчеканил Годяй, внимательно глядя на реакцию сидящих за столиком. — Да и я не один, с подругой. За нее больше боязно.

— Понимаю, — кивнул головой, оторвавшись от созерцания беззвучно шипящих пузырьков в своей кружке, лысеющий мужчина средних лет в очках, сидящий слева от Родриго. — Но если ты стремишься наверх, незачем искать такое, лучше таскай с собой обычный нож. За ношение оружия без лицензии, если поймают, сразу на уровень ниже отправят. А при использовании — на два, даже если самооборона была. Тебе это нужно?

Годяй резко вспомнил про вибронож. Да, повезло ему тогда выбраться сухим из воды, да и Смит не соврал насчет вступления в тероборону, считая этот ход самым лучшим вариантом. Такое поважнее отданной сумки с ценностями. Рискованно, конечно, но ведь оправданно получилось в итоге. Он доел яичницу, впрочем, без особого удовольствия и приступил к изучению плотности пива, рассеянно прислушиваясь к праздной болтовне за столиком.

— Друзья мои, что лучше — темное прошлое, светлое будущее или нефильтрованное мутное настоящее?

— Ну ты и загнул. Лучше всегда то, что обошлось тебе бесплатно и не стоит путать пиво с жизнью, его еще принесут по надобности, а вот здоровье и энергичность вечно только проливаются.

— Уважаемые, а кто вчера победил? — неожиданно не в такт пустой беседе спросил Годяй.

— Да кто его знает... В таких стычках обычно ни победителей, ни побежденных. Один-два трупа и с полтора десятка с каждой стороны в больничке, если полиция не вовремя вмешается. А если вовремя, возможно и больше, ибо от них тоже неминуемо прилетит. Не обращай внимание, амиго, таковы реалии этого уровня. Если сегодня вспыхнет бунт, а не покричат и разойдутся — власти уровня, получившие втык от муниципалитета, разойдутся не на шутку. Поэтому и сидим за кружечкой с утра, а не как обычно, вечерком после работы. И бар раньше открылся раньше положенного по той же причине. Вечером, если опять оставят витрины с дверями открытыми, плохо им настанет. И так уже трещинами ощерились.

Разговор за столиком опять зашел на темы, абсолютно не интересовавшие парня, он заскучал, а тут и пиво закончилось. Так что, расплатившись, медленно зашагал в сторону дома, отмечая про себя резко уменьшившееся количество транспорта на улице. Уровень словно замер, предчувствуя новые, более жаркие грядущие события. Нет, жители по-прежнему торопились по своим делам, но без свойственных им проявлений эмоций радости. Раздражительность, гнев или озабоченность — вот что чаще всего читалось на лицах, что совсем не нравилось Годяю, еще ни разу не видевшего в Пришельске такого настроения на улицах.

Прервал его мысленные рассуждений писк напульсника. «У вас есть отличный шанс показать свою пользу для города. Выбирайте светлую сторону жизни.»

— Приехали. Игра предлагает уже стать эльфом, хотя до этого сообщениями не баловала. Что там у них произошло? — пробормотал себе под нос парень, недоуменно перечитывая текст сообщения. В это время он услышал далекий мощный хлопок и сразу за ним отдаленные звуки надрывно воющих сирен. Прохожие рядом, как один, завертели головами в поисках источника странного звука. «Точно рвануло» — подумал Годяй и заспешил к блоку смотреть новости.

В инфовизоре замелькали кадры вчерашних беспорядков, аналитики и ведущие в коротких комментариях наперебой вещали о скорой расправе со стоящими у властей комом в горле организованными группировками и ... ровно ничего о взрыве, который он недавно слышал своими ушами. Так что это было? Годяй немедленно послал сообщение Карине об услышанном, ведь ее магазин находился в той части уровня. Но ответа не приходило, напрасно он с надеждой пялился в экран напульсников. Посидев так в неизвестности с полчасика, он вздохнул и опять уткнулся в новости. Увидев опять знакомые рожи обладателей стильных пиджаков вместо документальных картинок жизни города, он уже было потянулся к выключателю, но в этот момент в студию на экране ворвались вооруженные люди.

Крики, испуганные лица выступающих, люди в масках, размахивающие угрожающего вида пакетами, облепленными скотчем, из которых к их рукам тянулись провода, ведущие шоу с умоляюще протянутыми руками — в один момент студия превратилась в обжигающий нервы клубок человеческих страстей. Картинка на экране длилась всего пару десятков секунд, после чего эфир заполнили помехи, но этого хватило Годяю с головой, он вскочил и рванулся к вешалке, где висела куртка.

До магазина, в котором работала Карина, долетел пулей, благо большинство ничего не понимающих жителей пока еще не приняло для себя никакого решения и просто толпилось возле своих блоков, вовсю судача о прерванном эфире. Магазин оказался закрыт, тогда парень принялся яростно долбить в железные ставни, защищающие двери. На мужской отклик изнутри, раздраженно бранящий за шум и предлагающий протереть глаза, посмотрев на табличку «закрыто», Годяй заорал, что он является парнем их сотрудницы и, либо его впустят, либо пусть вызовут девушку. Как ни странно, его крикам внемли, буквально через несколько минут ставни приоткрылись и из дверей появилась Карина.

— Что случилось? — недоуменно спросила она.

— Ничего особенного, просто мятеж на уровне «ой, страшно». Извини, что я тут пошумел, но лучше бы ты собрала свои манатки, закупилась по полной консервами и гречкой...

— Гречкой? — при этом слове лицо девушки еще больше вытянулось.

— Ну не гречкой, что здесь вместо нее из круп? Бомжпакетами с тараканами, макаронами с мхом, короче, всем таким, что можно приготовить в любых условиях, только используя кипяток.

— Да зачем???

— Затем, что, как меня учили в детстве родители, при любом переполохе масштаба города, первым делом с прилавков исчезают крупы, сахар, соль, питьевая вода и туалетная бумага. Карина! В инфостанцию уровня ворвались вооруженные недобрые дядьки в масках и вангую, первым делом, если их быстро не захерачат, то отрежут снабжение. Впрочем, если вечером начнется мародерство, тоже не удивлюсь. И то, и это означает завтра закрытые магазины или пустые полки в них.

— То есть в прямом эфире ты видел захват студии? — изумленно протянула Карина, когда Годяй, видя, что его не понимают, коротко пересказал девушке про инфовизор и утренний взрыв.

— Не я один, полгорода уже в курсе. Так что пошевеливайся.

Девушка задумалась, нервно теребя кофту.

— Ну!

— Не нукай, не запрягал. Кстати, зачем ты меня представил своей девушкой, не подскажешь?

— О-ооо, это тут при чем?!!

— При всем. Короче, бойфренд недоделанный, сделаем так: сначала я закончу работу и заодно наберу нам продуктов на трое суток, только потом пойду домой. Ты же меня подождешь, всего пара часов осталась. Как убить время, думаю, знаешь, всяких наливаек в районе — пруд пруди. Только помни — придешь пьяным, я в магазине ночевать останусь! И не смей хмыкать, меня это бесит.

Годяй внимательно посмотрел на девушку и, пожав плечами, пошел по улице. Карина еще хотела что-то крикнуть ему вслед, но осекшись, просто несмело махнула вслед рукой и медленно скрылась за ставнями.

На этот раз Годяй долго думал, как убить оставшиеся два часа. Бухать не хотелось, внутри пятой точки, как запоздавший к ночной вылазке глист, вертелась мысль о том, что зря не стал уговаривать Карину срочно забаррикадироваться в родном отсеке, не ввязываясь в сомнительную заварушку бунта неизвестно кого с сочувствующей толпой против действующей власти. Он смотрел подобное по телеку, но никогда не понимал, почему бунтуют, а потом воюют и умирают одни, а другие, подбивающие их на эти действия, либо превращаются в следующих, далеко не всегда со знаком «плюс», правителей, либо, увидя предвестники поражения, сматываются подальше от Родины, причем не с пустыми карманами. По крайней мере раньше, если верить прочитанному, таких борцов за справедливость в случае поимки обычно вешали или еще до восстания на всякий пожарный ссылали гнить в тюрьмах, но в последнее время эти типы, хоть и не удовлетворены результатом, остатки жизни проводят больше на охраняемых дачах с квартирами, а то и вовсе на маленьких и уютных островах и частных поместьях, где давно чужими трудолюбивыми руками отстроено уютное гнездышко.

Но сейчас он понимал только одно: в этом чужом городе им нет никакого смысла держаться чей-либо стороны, поэтому надо либо уносить ноги, либо затаиться в самом глухом углу. И где, интересно, этот самый глухой угол для игроков, попавших в Пришельск менее полугода назад? Да и куда, собственно уносить ноги, если по условиям игры до заветной поверхности осталось пробыть на уровне всего лишь пару дней? Остается только одно — сидеть тихо, как мыши, в родном отсеке и жевать перед инфовизором местный попкорн из раздувшихся личинок загадочного степного жука, обсыпанного кукурузной крошкой.

Занятно было смотреть на реакцию жителей на фоне разгоравшегося противостояния. Одни упорно делали вид, что все происходящее их не касается. В конце концов, есть правительство с полицией, пусть оно и занимается последствиями разборок банд, а у них свои незавершенные дела, к тому же обязанность зарабатывать себе на жизнь никто не отменял. Другие представляли из себя обычных зевак, с невероятной скоростью плодящих самые фантастические слухи, части которых безоговорочно верили, исходя из собственного мнения о жизни. Эти предпочитали кучковаться по интересам на улице и в соцсетях. Третьи были яростными сторонниками изменения к лучшему и вечными оппозиционерами любых действий власти. Они тоже сплотились в группы, ожидая призыва, куда бежать, чтобы вложить свое справедливое кипение в указанный котел народного негодования.

Были и четвертые, с надеждой думающие, как грядущие изменения коснутся и их, любимых, дав шанс возвысится после череды бессмысленных и неудачных жизненных поступков, и пятые, но, как видно, хоть точка кипения на уровне уже подошла к критической черте и, как бы, цепочка событий последних суток полностью способствовала выпуску пара, решающий аккорд в этой цепочке, ведущей к взрыву всеобщего недовольства, еще не прозвучал. Когда Годяй дошел до этой мысли, он вдруг вспомнил периметр в ожидании боя. Там было проще — перед тобой враг и жди сигнала. А тут, да еще когда тебя абсолютно ничего не связывает с этими людьми... «Идет бычок, качается, вздыхает на ходу. Вот доска кончается, сейчас я упаду». Вот ни грамма не детский стишок. Осталось дождаться Карину и начать действовать.

Глава 16

— Начинается! Идут! — донеслись до него крики, едва только время на напульснике показало 17.00.

Годяй выглянул из-за угла, разглядел вдали шествующую по улице толпу и сразу шмыгнул обратно, нервно смотря в сторону дверей магазина. «Что за люди такие, не могли чуток попозже пойти флагами размахивать» — недовольно подумал он. «Таскаться с тяжеленной сумкой в толпе, то еще развлечение».

— Годяй, что застыл, как соляной столб? Мне все это одной, что ли нести? — донеслось с пандуса.

— Да иду уже...

Для того, чтобы не пересекаться с демонстрантами, он выбрал параллельную улицу, но и на ней уже близко от поворота, из которого они вышли, было видно начало колонны. Хорошо, еще лента тротуара работала, не пришлось пешком тащиться. Так они и передвигались, иногда перебегая с тротуара на тротуар, а чуть сзади уже шли первые ряды митингующих, пока дорогу не преградил кордон полиции. Тут и движение по ленте отключилось. Годяй, чертыхаясь, взвалил на плечо сумку с продуктами и стал обходить место оцепления, но на соседней улице они попали в новый затор. Еще одна подошедшая колонна растекалась по ближайшим переулкам, оставляя перед полицейскими рядами самых стойких бойцов, за которыми под удары барабанов и визг дуделок с импровизированной трибуны понеслись лозунги и кричалки.

— Карина, не отставай, — время от времени, поворачиваясь назад, постоянно твердил парень, стараясь сумкой, качая ей из стороны в сторону, расчистить проход в толпе. Наконец они проскочили саму улицу, и вовремя, полиция, получившая приказ на действие, медленно стала двигаться вперед. Толпа, услышав равномерные звуки ударов щитов об асфальт, недовольно зашумела, а Годяй еще активней заработал локтями, не обращая внимания на ответные пинки.

— Вроде выбрались, — промолвил он облегченно через пять минут, утирая выступивший на лице пот. — Значит, решили на этот раз на центральную площадь не пускать? Плохо дело, придется весь этот бардак кружным путем обходить...

— Но ведь правильно митингуют, раз наглецам из банд удалось инфостудию захватить. Налицо слабость нынешних властей.

— Вот если честно, не знаю. С одной стороны так, но если посмотреть с другой... Чем менты сейчас заняты вместо зачистки преступников? Усмирением недовольных?

— Вот именно! Сам подтвердил, что занимаются фигней.

— Ну да, пробуй бороться с организованной преступностью, когда полгорода вывалились на улицу и начинают бузить. Сейчас самое время требовать смены правительства. Ладно, не о том спорим, надо до дома поскорей добраться. Погнали!

До родного отсека они с большим трудом добрались только через час, и то, только потому что через какое-то расстояние от центра вновь заработали движущиеся тротуары. Пока Годяй разглядывал, что из еды есть в сумке, деля ее на кучки по различию готовки, Карина по его просьбе написала Мирному, что он думает по поводу заварушки на их уровне. Ответ пришел достаточно быстро. «Мы постоянно в казарме, увольнения отменены. Сидите ровно, на улицу не выходить. С минус первым разбираются. Вчера был несанкционированный прорыв в межуровневых перекрытиях, скорее всего. От этого и пляшут. Похоже, если не наладится, задействуют терриков. Тогда, возможно, встретимся.»

— А зачем бандитам перекрытие взрывать? — спросила удивленно Карина.

— Чтобы нелегальный груз на уровень перекинуть, если им обычные каналы доставки заблокировали. Или самим с оружием сюда пробраться, другие причины в голову не лезут. В любом случае Мирный подтверждает мои мысли, так что пробуем включить телек и смотрим, привыкая ко вкусу бомжпакетов.

К их досаде новостные программы так и не заработали, шипя треском помех и наводя на размышления, что об истинных событиях, творящихся на минус первом, можно только догадываться. Пришлось лезть в «Городскую паутину», был в инфовизоре такой ресурс, собирающий все самое невероятное, происходящее на уровнях Пришельска. Убив три часа чтения ради того, чтобы окончательно выяснить, что они все умрут, только неясно, когда и по какой причине, посмотрели фильм про захват Земли очередными инопланетянами, питавшимися кровью младенцев, после чего легли спать под вой одиночных сирен, постоянно слышимых за стенами блока.

Следующие два дня прошли в полном оцепенении и ожидании лучшего, ну, или каких-то внятных перемен во всей этой истории. Но ничего такого и в помине не было. Инфовидение по-прежнему уныло трещало серо-черными полосами, в постах «Паутины» царил хаос с проклятиями авторов постов в адрес друг друга, на голову обывателей мутными ручьями лились неподтвержденные факты, опровергающие написанные полчаса назад. Улица же, куда Годяй осмеливался выходить, не отходя далеко от блока, полыхала броуновским движением постоянно снующих туда-сюда небольших групп возбужденных жителей, неохотно уступающих дорогу редким частным авто и транспорту спецслужб. Иногда Годяй замечал среди них и вооруженных, а обнаружив, спешил к спасительным дверям их временного убежища. Долго это бессмысленное ожидание продолжаться не могло, это парень понимал, да и Карина, не терпевшая унылого ничегонеделания, вовсю рыла копытами, от бездействия оттачивая женские навыки по истощению его нервной системы. И на четвертый день он решился...

План был простой — сначала добраться до департамента занятости и выбить из чиновников разрешение на перемещение уровнем выше, а потом уже заняться вариантами перехода на первый, парень был уверен, что центральный лифт в данное время для обычных граждан заблокирован.

Карина было усомнилась, что такое возможно, тогда он ей напомнил все: и язвительные насмешки про его осторожность, и разбросанные в хаотичном порядке по ее мнению вещи, и бесконечное нытье по поводу поведения в игре. А под занавес своей пылкой речи предложил набросать другие варианты их действий, заработав себе к карме уничижительные взгляды разъяренной не на шутку львицы, не привыкшей, что с ней разговаривают в неподобающем тоне, да еще и пытаются издеваться над ее святыми правилами порядка в жилище. Окрыленная этими противоречивыми чувствами, она предложила немедленно проверить его замыслы, уже через двадцать минут они неслись в направлении департамента.

Вопреки ожиданиям, ландшафт уровня в их районе изменился незначительно. От беспорядков немного пострадала от силы десятая часть зданий, и то в нижней части, где пытались хозяйничать пользующиеся неразберихой мародеры. По дороге их останавливали для проверки напульсников аж три раза, это говорило о том, что до былой свободы передвижений по уровню ой, как далеко. А еще около одного блока на них так недобро смотрели цепкими взглядами мутные личности, что Годяй уже стал нащупывать в рюкзачке заветную монтировку.

В департаменте было людно, к отсекам для приемов не протолкнуться от нетерпеливо ожидавших своей очереди. Только через долгие несколько часов ожидания попали к уже порядком измученной от нашествия посетителей женщине, безразлично кивавшей головой на их просьбу. Им сказочно повезло, что власти, решив задобрить часть населения, объявили первые три дня беспорядков, как вынужденные выходные, поэтому разрешение им таки выдали. И сразу, как бывшим военным, предложили вступить в один из отрядов самообороны. Не став вникать, чем он занимается, Годяй сразу же отказался, ответив, что их место службы Пришельску в данный момент находится на первом этаже, на что тетка иронично ухмыльнулась, напомнив про заблокированные выходы с уровня через лифты и временное прекращение поставок любых товаров. Они ей вежливо улыбнулись в ответ, после чего радостно покинули опостылевший центр занятости.

По дороге обратно Годяй раздумывал, с чего начать поиски выхода на долгожданную поверхность. Может начать с вопросов к знакомым испанцам? Если их диаспора занимается контрабандой, значит, может в легкую переправить на первый и живой груз. Вопрос, сколько стоит такая услуга, и не кинут ли сторонники теневого бизнеса случайных просителей. Те знакомые в баре, наверное, хорошие простые работяги, а вот те из их шапочных знакомых, кто занимается непотребными делишками, могут оказаться вполне лихими ребятами, не брезгующими в заработке ничем. К тому же они с Кариной вовсе не их земляки, это веский повод облапошить желающих сбежать из опасного уровня. Подведя черту под этими грустными размышлениями, Годяй вынужден был признать, что такой план просто изобилует подводными камнями, он опасен и непредсказуем. Печалька. Может, все-таки стоит подождать, когда все на минус первом уляжется?

Ответом ему стала сцена проверки напульсников у небольшой группы горожан, которых решили проверить полицейские. Они их остановили, взяли в полукруг, после чего раздались полные возмущения крики. Годяй даже попридержал Карину, знаком показав на высокие ступени входа в закрытую ныне аптеку, за которыми они могли, не привлекая внимания, укрыться. Проверка закончилась ярко: в некоторый момент «мирные» граждане неожиданно достали припрятанные в карманах ножи и телескопические дубинки, разом напав на не сильно ожидающих такого продолжения проверки людей в черной форме, в ответ почти сразу же раздалось шипение выстрелов. После мгновенной яростной схватки на украшенном красными разводами асфальте остались лежать пять неподвижных тел, три их которых были в форме. Водила, поджидавший свой патруль, не растерялся и, что есть мочи газанул, но что-то пошло не так, прямо напротив затаившихся парня с девушкой авто повело, и оно врезалось, испуская дикий визг тормозов, в фасад. Оставшиеся целыми проверяемые деловито обшмонали лежащих, после чего споро исчезли за углом перекрестка.

Дождавшись, пока последние из напавших скроются за углом здания, Годяй немедленно бросился к искалеченной неожиданной встречей с бетонным фасадом машине. Водительская дверь оказалась заклинена. Сам водила был еще жив, но вряд ли его жизнь было можно спасти, эти предсмертные хрипы и судороги после периметра парню были не в новинку. Он разбил до конца лобовое стекло и застыл на капоте, лихорадочно думая, что же делать дальше.

— Отойди лучше, здесь камера недалеко. — вырвал его из плена тяжелых мыслей голос Карины.

— И то правда, — прошептал он, заметив на пассажирском сиденье баллончик со слезоточивым газом. — Прости, браток, но это тебе больше не пригодится. А вот мне очень даже...

С этими словами он, забрав баллон и стараясь не задеть умиравшего, сталобшаривать салон, пока не увидел в сетке за сидением переднего кресла знакомые очертания. Дотянувшись до искомого, он торопливо засунув его в карман куртки, пулей вылетел обратно на капот и стал бить ногами изнутри водительской двери.

— Ты что делаешь? — испуганно спросила Карина. — Ему сейчас может помочь только скорая, да и то не факт.

— Чтобы подтвердить потом, что пытался помочь, а не мародерил! Да, неправда, да, я — дерьмо, но отметь для себя, что полезное. Но подозрение от себя отвести надо, если камеры все продолжают фиксировать. С такого расстояния особо не догадаешься, что внутри машины происходило.

— Так ты в машине оружие искал?

— Нет, полюбоваться на будущий труп лазил! — разозлился Годяй, изо всей силы лупя немного поддавшуюся водительскую дверь. — Бесполезно! — выдохнул бессильно он, спрыгивая с капота. — Да и у клиента уже глаза стекленеют. Так что почесали отсюда, пока менты не приехали.

Обратно до блока неслись вприпрыжку, стараясь не попадаться на глаза проезжающим мимо патрулям, облегченно выдохнув только у порога отсека.

— Что дальше? — спросила Карина, пробуя на вкус запаренную утром крупу и с подозрением глядя на содержимое открытой банки растительной тушенки.

— Предлагаю искать проходы на первый в потолке.

— Это как?

— Исходя из логики. Первый находится выше. Между ним и нашим уровнем бетонное перекрытие, но оно не сплошное, должны же быть отверстия для коммуникаций и доступ к технологическому этажу под потолком. Там и вентиляция, и кабели.

— Во-первых, мы не знаем планов и чертежей. Во-вторых, наверняка входы на техэтаж находятся под охраной и всегда заперты от таких умников, как ты.

— А в-третьих, мы не первый раз слыхали о контрабанде, попадающей на любой уровень. Или думаешь, просто блокпостам между уровнями башляют?

— Предлагаешь заплатить и с помощью них наверх вылезть?

— Я уже думал об этом, — сознался Годяй. — Ничего не выйдет, слишком велик риск, что обманут, а то и вовсе ограбят, оставив мумифицироваться в каком-нибудь глухом закоулке. Но отсиживаться здесь — не знаю, как тебе, а для меня оказалось смертной мукой, хорошо, что хоть сытой. Какой же все-таки мерзкий вкус у еды будущего. Мясо уже снится по ночам...

— Я тоже за эти три дня добровольной отсидки стала ненавидеть безделье. Каюсь, что даже поначалу обрадовалось, когда ты предложил отсидеться, ведь, когда ты начинаешь действовать, мы почти всегда попадаем в очередную историю. Странно, однако, что пока выходили сухими из воды. А сейчас... Я так хочу вырваться с этого ненавистного уровня! Черт с тобой, поверю в последний раз, рули. Что надо искать?

— Ну, ммм... Просто бродить по уровню, изображая праздных гуляк и наблюдать...

— Отличный план, мистер Фокс, — язвительно прокомментировала Карина. — Ходить по городу и нарываться на неприятности. То, что нужно, мистер Фокс.

— Другие предложения есть? Нет. Тогда действуем. И да, не стоит, коль согласилась на мое предложение, постоянно называть меня мудаком. Это терзает мое самомнение.

Карина в ответ только вздохнула, страдальчески расширив глаза.

— Годяй, даже не надейся! Будь ты трижды умен и прозорлив, запомни одно: никогда! Будь я трижды проклята, никогда ты для меня не будешь нормальным парнем!

— Ну да, только ненормальный способен решиться отправиться с тобой на край мира, чтобы там страдать, убирая дерьмо за небожителями и жрать его же, рассчитывая на лучшее ближайшее будущее. Ничего, обещаю, скоро увидишь, каково оно в этой проклятой игре, в которую ты так мечтала попасть!

После этой словесной перепалки оба неожиданно замолчали. Правда была в том, что оба не хотели оставаться на этом уровне, оказавшимся для их жизней более опасным, чем они ожидали. Самое главное, оба не знали, как избежать передряг, связанных с бунтом, живя привычной жизнью вот без этого всего, свалившегося на их головы. Еще несколько дней назад все было ясно; они дорабатывают последние дни и с облегчением поднимаются на поверхность, а там определяются. Карина ищет своего Макса, неосторожно предложившего поиграть, Годяй по-прежнему занимается типа ее охраной, а через пять месяцев они дружно возвращаются к привычной прошлой жизни, с улыбкой вспоминая свое главное приключение молодости. Но бессмысленный и беспощадный бунт, который к счастью, их почти не задел, перечеркнул все их надежды и чаяния, вынуждая к новым опрометчивым действиям. И ответ на вопрос, чем это безумие закончится, они даже не представляли...

Просто, доев в наступившей оглушительной тишине, как по команде одновременно встали и снова вышли на эти улицы, уже пахнущие кровью побежденных и совершенно случайных людей, оказавшихся не в том месте и не в то время.

Из сообщения.

«Ситуацию по зачистке уровня от мятежников осложняет возросшая активизация поставок оружия из других секторов города через систему коммуникаций. Налицо долго планирующаяся акция неповиновения из-за ошибок модераторов игры. Появились первые погибшие игроки, а со многими связь в неудовлетворительном состоянии. Прошу срочно принять меры. Тестер.»

Глава 17

Для поиска возможных нелегальных проходов наверх Годяй выбрал тактику, опробованную в своем, теперь казалось далеком прошлом, а именно поиском городских заброшек типа той, через которую они попали в Пришельск. В центре таковых не было и пришлось бродить по отдаленным окраинам уровня среди многочисленных промзон, куда пускали только по пропускам. В отличие от центра, многие предприятия в них так и продолжали работать в привычном режиме. Это стало загадкой. Как же так, в продуктовых крысы уже плачут с голоду, а здесь все чин-чинарем, продукция выпускается и даже куда-то отправляется несмотря на заявленную блокировку уровня. Грузовики то и дело деловито выезжали их ворот, направляясь в сторону выезда на соседние этажи города.

Если раньше без оружия было страшновато передвигаться по улицам, то сейчас страх остался, но по иной причине — в любой момент патруль мог проверить не только данные напульсников, но и элементарно обыскать с соответствующими последствиями. Хрен оказался ни фига не слаще редьки. Карина еще ничего, штрих код на ее баллончике со слезоточивкой Годяй успешно вытравил растворителем, а вот с новообретенным виброножом такой номер не проходил, пришлось крепить его чуть выше лодыжки, что серьезно беспокоило. Нагнешься за ним в экстренном случае — тут тебя по горбу и отоварят, а положишь в карман, найдут, приключайся потом по подземным этапам. Слава богам, пока на прогуливающуюся парочку, временами заинтересованно поглядывающую на потолок, пока мало кто обращал внимание.

— Как мне кажется, бессмыслицей занимаемся, — отметила Карина, взирая на казавшийся пустым блок, когда оттуда быстро вышел человек и поспешил по своим делам. — Окна в отсеках не светятся, когда используют декоративные экраны с пейзажами. Как определить теперь, заброшенный блок или действующий? И есть ли в нем вход на технический этаж? Все до одного здания в потолок упираются, но это не означает наличие двери в заветное царство межуровневых коммуникаций.

— Пока не знаю, — сознался Годяй. — Надо научиться различать отличия жилого и нежилого.

— Пока мы научимся различать, власти успеют бунт утихомирить. Может, все-таки у контрабандистов помощи попросить?

— Где деньги, Зин? Это с полгода назад ты могла папаше намекнуть, и проблема с оптимистическими хрустящими бумажками или свежеиспеченной суммой на карте решалась сама собой. Ладно, на сегодня хватит, вождь думать собирается. А пока он думает, надеюсь его скво догадается приготовить что-нибудь пожрать на ужин?

— Будет, — согласилась с язвительной улыбкой девушка. — Но коли завтра будет такой же отрицательный результат, мудрый вождь с таким предложением сразу отправится в далекое эротическое путешествие. Дополнительное ускорение ему скво, так уж и быть, обеспечит.

— Тогда на обратном пути зайдем в кабак, где у меня тусуются знакомые испанцы, там мегеристая скво и узнает, какова цена ее предложения!

Этот бар тоже работал в обычном режиме, хотя все закуски значительно подорожали, не радуя глаза свои ценником, а из пива остались только сорта, производимые местным изготовителем. Испанцы, некоторых он узнал, все также сидели за своими облюбованными столиками, разве что Родриго среди них Годяй не увидел. Шепнув об этом Карине, он предложил немного подождать его за бокальчиком пивка, а заодно послушать, о чем судачат местные обыватели, благо эта компания любила пошуметь, не стесняясь в выражениях.

— Вот скажите мне, какого дьявола ограничивают доставку продовольствия на уровень? Боятся, что вместе с картошкой бандиты просочатся? — эмоционально взмахнул руками толстяк в пиджаке, видавший еще его переселенца деда.

— Тебе на пользу должно пойти, Хулио, пять лет уже мечтаешь похудеть. — под смешки окружающих ответил ему худощавый мужик с рыжеватыми кудряшками. — Мое мнение — под шумок борьбы с протестующими кто-то из небожителей пытается решить свои проблемы, нежно душа конкурентов. А так, слишком голодные и обиженные судьбой никому не уперлись, поверь. Вспомни, как обсуждали исход черного континента в Европу за лучшей долей.

— Да банды во всем виноваты! Если бы не они, на демонстрациях все недовольные пар бы выпустили, как обычно, и все. Властям не нравится, только когда их свергать призывают и громить имущество начинают, остальное до лампочки. Теперь же до блока идешь, оглядываешься. О, Родриго появился! Привет, амиго, задержался ты сегодня...

Вошедший Родриго степенно поклонился всем присутствующим.

— Извините за опоздание, в четырнадцатом квартале опять дыра в потолке. Никак с этими кабронами справится не могут!

— Наши?

— Точно нет. Наши аккуратно действуют, без пиротехники. Обычно сверлят насквозь перекрытие, потом в отверстия бесшумную взрывчатку закладывают. Эти же безрукие бурят и взрывают тем, что к их грязным лапам прилипнет. Когда их всех поубивают, наконец!

— Он что, на технических этажах работает? — прошептала Карина.

— Сам первый раз слышу, — так же тихо ответил Годяй, усиленно пытаясь привлечь внимание испанца. Родриго через какое-то время его заметил, увидел только что принесенное пенящееся, после чего моментом сел за их столик.

— Привет, рад тебя видеть! Родриго, нам срочно нужно на первый. Разрешение получили, но сам знаешь, сейчас не выпускают. Посоветуй, может кто из твоих знакомых посодействует?

Испанец внимательно окинул взглядом заведение, потом перевел его на молодых людей, мелкими глотками отхлебывая пиво.

— Натворили что?

— Нет, что вы, — вступила в разговор Карина. — Разрешение уже выдано, а на уровне, сами знаете, что происходит. Вот и хочется побыстрее наверх попасть.

Родриго недоверчиво посмотрел на них и на минуту задумался.

— Тогда так. Стандартная такса у наших — три тысячи. За двоих можно скостить до пяти...

Девушка беспомощно посмотрела на Годяя, хотела что-то сказать, но он показал ей знаком, чтобы не прерывала.

— Но долг у настоящих мужчин платежом красен, я правильно упомянул вашу пословицу?

Годяй молча кивнул.

— А посему, амиго, если жалко этих огромных денег, а потребность погреться под солнцем пересиливает желание дотерпеть до конца бунта, могу предложить и второй вариант, более бесплатный, но втройне опасный.

— Чем? — поинтересовалась Карина.

— Просто не могу предугадать шанса на его успех. Скажу одно —вам потребуется невероятная везучесть и оружие, но с последним я пас. Неохота связываться с криминалом.

— Сколько возьмешь? — прямо рубанул Годяй, видя некоторое смущение собеседника.

— Для тебя, как моего спасителя, всего тысячу, девушка бонусом. Если откажешься в последний момент, денег не возьму. Сам увидишь и оценишь, когда место перехода покажу.

— Заметано! Когда стартуем?

— Как можно быстрее, амиго, копы в любой момент могут щели захлопнуть. Пары часов на сборы хватит?

Через указанное время они укладывали немногочисленный скарб в старенькое авто, одолженное у приятеля Родриго. Испанец суетился, нервно поглядывая по сторонам, пока они, наконец, не сели. Через пару десятков минут подъехали к месту, но сразу выходить не стали.

— Ты то чего боишься, приятель? — спросил Годяй, видя нервозность Родриго. — Десять минут страха и штука кредитов в кармане. Рассказывай, что, где, когда, а то не дай бог, помощь зала с мигалками подскочит.

— Отчаянные вы ребята, мне бы ваше спокойствие. Видите напротив здание?

— Ну?

— В нем сейчас проживает всего пара десятков человек, но суть не в этом. Здесь есть отдельный вход с запасной лестницей, выходящей на техэтаж. Именно над этим блоком сегодня рано утром «Драконы», как они себя называют, пытались устроить нелегальный проход на первый.

— А, так это про этот случай ты в баре вещал?

— Ну да. Попытка оказалась неуспешной, потому что руки кривые и нашумели сильно, в результате проникновение было замечено службами. Вроде как перестреляли их, доподлинно не знаю. Меня, как инженера, обслуживающего межуровневые коммуникации, прислали на осмотр возможных повреждений. Ой, что я увидел...

— Амиго, к черту подробности, ты не роман озвучиваешь, а наша тачка светится на все камеры.

— Так вот. Там почти все целым осталось, а вот двери на техэтаж эти знатные специалисты попросту раскурочили вибропилой, хоть догадались сигнализацию вырубить.

— Родриго!

— Короче, двери так и остались взломаны, только сигнализацию частично восстановили, а охраны, как таковой нет, все заняты на ключевых предприятиях уровня. У вас есть стопроцентный шанс незамеченными пробраться на техэтаж. Но вот дальше...

— Ты не в курсе, — закончил за испанца Годяй.

— Должны быть технические выходы и на первый, их не может не быть, но таковыми занимаются совсем другие службы, контролируемые службой безопасности. Или вертикальные лазы, используемые контрабандистами. Походите, поищите...

— Предлагаешь шляться над потолком над всем уровнем? Да там неделями можно искать! — вскрикнула раздосадованная девушка.

— Поэтому и предупредил, что можете отказаться.

— Да, план так себе... — протянул Годяй. — Но я считаю, стоит рискнуть попробовать. По крайней мере он выглядит лучше, чем самостоятельные поиски на улице с задранной к серым потолкам головой.

— Ты уверен, что у нас получится? — тихо спросила Карина.

— Конечно, нет. Некоторые задумки имеются, но насколько они выполнимы... Родриго, хоть покажешь, как может выглядеть лаз наверх? В смысле, в каких местах их искать?

— То есть, вы решились? Конечно, покажу и основные схемы коммуникаций, и их отличия.

Выгрузившись из авто, они по одному перебежали к неприметному входу обслуживающего персонала, затем испанец гордо вытащил из нагрудного кармана карточку и приложил ее к замку. Электроника пискнула, после чего они юркнули внутрь, сразу начав подниматься по лестнице.

— Родриго, ты не спалишься? — спросила Карина. — Наверняка записывается, кто сюда заходил.

— Код доступа оформлен на давно почившего камрада. У нас, техников, свои маленькие секреты. — усмехнулся испанец. — Когда-то скинулись и перепрошили данные с якобы испорченной карты, а с помощью добровольного пожертвования в отдельно взятый карман ее «забыли» заблочить. А нам сгодиться, когда не до конца выполнил поставленную задачу, отрапортовал, мол сделано, а сам потом тайком возвращаешься исправлять косяки. На уровне два типа сигнализаций, — продолжал он, вынимая квадратик тонкого стекла и водя им перед искалеченной в конце лестницы частично вырезанной дверью. Та, что восстановили, подает сигнал при нарушении идущего из точки в точку лазерного луча. Но чтобы она не срабатывала от упавших насекомых и прочей ерунды, прерывание луча должно быть долгим, более двух секунд... Вот он!

Стеклышко один раз блеснуло на уровне пояса зеленым, после чего было убрано в карман. Родриго достал телескопическую дубинку, с усилием нажал ею, не касаясь луча, на дверь, и она нехотя открываясь внутрь, заскрипела. На четвереньках они аккуратно пролезли под лучом.

— Добро пожаловать на технический этаж! — с облегчением выдохнул их провожатый. Годяй включил налобник и принялся им водить вокруг себя. Широкий пучок света выхватывал сквозь вездесущие частички порхающей в ярком свете пыли уходящие в черноту неоштукатуренные стены, разделенные между собой широкими проемами коридоров, иногда прерываемые одиночными колоннами и трубами, идущими к коробам с закрепленными в них гигантскими вентиляторами.

— Целое царство! — восхитилась Карина.

— Есть где погулять, даже заблудиться элементарно, если не помнить порядок нумерации на стенах, почти в точности повторяющие расположение блоков на уровне.

Родриго быстро объяснил им, как искать ходы наверх, значение цифр на стенах, служивших маркерами и напомнил главные правила поведения на техэтаже.

— Для безопасного хождения советую вам соблюдать два золотых правила. Первое — пользоваться ярким светом на перекрестках и на широких прямых участках только в исключительных случаях. — После этих слов Годяй торопливо выключил налобник, отчего голос Родриго стал похож на зловещее бормотание в полной темноте невидимого карлика. — Здесь есть лампы освещения, они включаются на весь квартал и предназначены исключительно для проведения технических регламентных работ. И следующее: если услышали любые незнакомые звуки, а тем более звуки шагов, сразу прячьтесь и оружие наизготовку. Любой, кто вам встретится — это враг. Дальше либо бегите, либо сражайтесь. Запомните, по одному в этих краях ходят, разве что сумасшедшие. Коль услышали чужих, значит их, как минимум двое, меня всегда сопровождало двое охранников. Удачи вам, амиго!

— Подожди, Родриго, так где возможные выходы наверх?

В темноте раздался приглушенный вздох, после чего возле них включился налобник и стал неторопливо ощупывать стены, пока не добрался до еле заметной в слабом пучке света щели. Родриго подошел к ней, открыл небольшую квадратную дверь и молча указал наверх. Годяй взглянул туда. Сверху около стояка с трубами зиял свежий пролом, в который мог бы пролезть человек небольшого размера, через полметра выше прикрытый плотной серой тряпкой.

— Вот. Еще не залили, но наверняка за тряпкой желающих пролезть ждет сюрприз. — прошептал испанец, пятясь назад. — Убери голову, не дай, святая дева Мария, услышат. В таких неприметных лючках и ищите. Если наверху чугун, лучше не вскрывайте, ищите, где сталью или фанерой накрыто.

Распрощавшись с испанцем, они остались одни и долго сидели, привыкая к темноте и обволакивающей их глухой тишине. Правда, через какое-то время обострившийся слух и зрение показали, что первые впечатления были ошибочны. Все же далекие, скрытые стенами звуки и сюда просачивались, хотя поначалу казались глюками, придуманными разыгравшимся воображением. А потом вдалеке и столбы еле заметного света увидели там, где гнали воздух вентиляторы. Обрадовавшись этими еле осязаемыми ниточками связи с цивилизацией, приободрились и решили по спирали исследовать этот воистину гигантский чердак, накрывавший весь нижний город. Но сначала достали карту уровня, скаченную из инфопедии и отксеренную на листах бумаги, сверили ее с планом Родриго, найдя цифру маркера на ближайшей стене, нанесли на свой план.

Они ходили часа два, но пока, какую дверь не пытались открыть, перед глазами красовались то вентили с трубами, то кладовки с непонятными агрегатами, а то и вовсе пожарные ящики с огнетушителями и шлангами. Наконец им обоим это надоело, решили перекусить, открыв пакет галет и достав сладкие батончики. Вдруг Годяй так сильно себя ударил по лбу, что девушка едва не подавилась галетой.

— Вот я тормоз! Тебе это все не напоминает обычную заброшку?

— Трудно сказать, в отличии от тебя я с ними меньше знакома

— А то, что надо искать не везде подряд, а там, где среди пыли видны свежие следы! Если ходили, значит возможно рядом лаз наверх.

— Техники, такие, как Родриго, тоже следы оставляют...

— И часто они здесь ошиваются? Все трубы сухие, вентиляция гудит, как ей положено, техники только по вызовам приезжают. А вот контрабандисты над потолком ежедневно проходят. Значит, еще могут быть следы волочения или складывания тяжелых сумок, не культуристы же они, должны отдыхать.

— Если близко, могут и без отдыха таскать.

— Могут, ты права. Но все равно нам стоит на следы ориентироваться, тут не убирались десятилетиями. Вставай, нечего рассиживаться.

— Знаешь, а давай поспим, а завтра начнем работу по твоему новому плану. Напрягает меня постоянная темень, устала уже.

— Отложим на завтра то, что можно сделать послезавтра? — ухмыльнулся Годяй.

— Как же меня бесит, когда ты так улыбаешься!

— Темно же и ты не видишь!

— Зато представляю в красках, этого вполне достаточно. Идем к вещам, эта вечная ночь и давящая тишина действительно уже действует на нервы.

Найдя место, где их сразу не заметят, они почистили, как могли площадку, положили карематы и расстелив одеяло, легли, прижавшись к друг другу, набросив на себя его половину. Когда Годяй уже засыпал, почувствовал руку сонной девушки у себя на груди. Парень улыбнулся, мытарства этого дня показались ему не такими уж и бесполезными. «Действительно, как скво» — подумал он и провалился в глубокие объятия Морфея.

Глава 18

Под стеной с намалеванным красными трафаретными цифрами маркером 128 сели отдохнуть и перекусить все теми же батончиками, запивая их водой из полторашки. Сколько таких цифр видели за этот поиск, несколько десятков? Сотню? Годяй уже со счету сбился. Поиск по разрастающейся спирали себя не оправдал, трудно нарезать круги между прямоугольниками стен, повторяющих блоки внизу, да и над центром искать бесполезно, с его то охраной внизу. Немного поразмыслив над картой, он предложил пройтись по периметру над кварталами в отдалении от центра, но не по самому краю уровня. По несложным расчетам, такое путешествие заняло бы часа четыре, а с учетом поиска всевозможных дверей и вовсе целый день, что вызвало ожидаемый тяжелый вздох у девушки. Она потеряла былой вчерашний энтузиазм, тупо шагая за парнем и недовольно бурча по каждому пустяку. Но все это было до этого маркера, именно недалеко от него они заметили на полу реально свежие следы, оставленные не одними ботинками. Некоторые еще и с частицами грязи, что много говорило о предыдущей локации местонахождения их обладателя.

Дожевывая батончик и напряженно раздумывая о том, как бы случайно с ним не встретиться, Годяй случайно увидел мелькнувший на пару секунд источник света. Разом насторожившись и рукой заслонив рот рядом сидящей девушки, вовсю фантазирующей, как они проберутся наверх, он внимательно стал смотреть в ту сторону. Такое сегодня с ним происходило не единожды, не раз уставшее от постоянного однообразия темноты зрение обманывало мозг, посылая ему сигналы о далеком движении неизвестных личностей, соревнуясь в создании этих глюков со слухом. Такой вид галлюцинаций Годяй наблюдал подростком, когда, исследуя подвал заброшенного фабричного здания, остался один без света и потом долго выбирался оттуда. Что только тогда не засовывало в голову его воспаленное воображение.

Но на сей раз глаза не обманули — через пару минут, когда он уже решил, что далекие отблески света ему померещились, опять их увидел, только вроде бы поближе.

— Тихо уходим, недалеко чужаки. Стараемся после нас ничего не оставлять, — прошептал он Карине, шаря ладонью по бетону в поисках обертки, которую впотьмах уронил на пол.

Найдя, засунул ее в карман и стал красться вдоль стены, вытянув одну руку вперед, а второй крепко сжав запястье девушки. Сзади уже слышались чужие, догонявшие их шаги. Годяй в душе взмолился, чтоб их не засекли, но в тот же момент нащупал впереди пустоту и с облегчением завернул за угол. Включив налобник на самый минимум, увидел невдалеке метровую квадратную тумбу, за ней они и спрятались.

Неизвестных, судя по звукам шагов, тоже было двое. Прислушавшись к приближающимся шагам, парень догадался, что они, вероятно, несут тяжелую поклажу. Как назло, как раз напротив них незнакомцы остановились передохнуть.

— Тяжелый, однако! — послышался запыхавшийся голос.

— Железо в ящике, не иначе. Но по сто кредитов за час переноски никто, кроме Бороды, не дает. Выгодное дельце.

— Выгодным оно станет, когда благополучно лепешки кушать будем и на пляшущих полуголых девок со сцены поглядывать. Надо было больше за эту тяжесть просить, у нас еще три ящика возле точки. Хватайся за ручку, понесли дальше.

— Еще минуту посидим, аллах простит.

— Кто эти люди? — послышался около уха женский шепот.

— Молчим и ждем, когда уйдут, — еле слышно процедил Годяй, сжимая еще сильнее вибронож.

Все обошлось; так их и не заметив, стремная парочка двинулась дальше. Дождавшись, когда еле видимые фигуры скроются за очередной стеной, Годяй осторожно высунулся из-за тумбы.

— Слышала, что говорили? У них еще три ходки намечаются, надо проследить!

— Как?

— Просто. Будут обратно возвращаться, отпустим примерно метров на сто и проследим, откуда они ящики тягают. А, чтоб сократить время слежки, сейчас переместимся примерно до того места, где я увидел их свет и примемся искать укрытие типа этой тумбы.

— Опасно! Вдруг мы неправильно поняли, и навстречу идут их подельники?

— Все сейчас опасно, вот только вода уже заканчивается, не догадался больше прихватить, а без нее мы трупы. Не желаешь попробовать себя в качестве засохшей мумии? Погода вроде как способствует...

С последним убедительным доводом Карина вроде как согласилась, после чего они выбрались к дорожке следов, протоптанных носильщиками контрабандистов. По прикидкам пройдя необходимую сотню метров и убедившись, что их собственные следы теряются на фоне других, Годяй остановился и сделал налобник поярче, решив, что если не оборачиваться и светить под ноги, вряд ли их заметят издалека. В этом месте следы едва угадывались, по неизвестным причинам слой пыли вокруг был явно меньше. Впереди виднелся перекресток, выходить на него со светом парню совсем не хотелось, и он стал искать, где бы затаиться, поджидая контрабандистов на обратном пути. Пришлось поиграть светом и перебежать за перекресток, но и за ним были длинные, уходящие за видимость обозрения стены. Тогда Годяй решительно нащупал угол перекрестка и повернул налево, там, по его ощущениям стены не так далеко заканчивались от его центра. Но и здесь поджидала неудача, спрятаться можно было только вдалеке, а он не знал, с этого ли места к ним тогда повернули. Выругавшись про себя, они снова вышли на проклятую развилку и в нерешительности встали.

— Годяй, давай немного вернемся назад, — предложила тихо Карина.

— Там тоже, насколько помню, далековато. Как же задрали меня эти блуждания в потемках... Ладно, проверим, что будет, если пойдем направо. Идем по разным стенкам, сразу за ними врубаем свет и смотрим.

Рядом послышался страдальческий вздох, и они, вполголоса чертыхаясь, продолжили искать убежище.

За торцом стены со стороны Карины оказались несколько бетонных столбов, она сразу дала знак Годяю, но не успел он сделать в ее сторону пару шагов, как шестым чувством понял, что на перекрестке кто-то появился и юркнул под защиту спасительного угла. Послышался шорох шагов, звякнул под ботинками мелкий камушек, а пятно света напротив метнулось за невидимое отсюда укрытие. Годяй на мгновение вспотел липким потом, но на смену ему тотчас пришло холодное осознание возможной неизбежности скорой драки с врагом. Достав нож, он присел, поджидая контрабандистов. И они не замедлили с появлением, но не заметили парня, а неожиданно для него завернули в сторону девушки.

Годяй замер, внутри него все сжалось. Очертания двух фигур не торопясь промелькнули мимо столбов, за одним из которых пряталась девушка и... стали возиться у стены напротив, открывая невидимую отсюда дверь. Затем один фонарь скользнул по столбам, потом по улице...

— Нечего там смотреть, никого нет. Пять минут отдыхаем и делаем вторую ходку. Фонарь, не добравшись до Годяя какой-то жалкий метр, потух и его владелец исчез в освещенном квадрате небольшой дверцы.

Следующие минуты протекли в абсолютной тишине. Из-за столба показался тусклый приближающийся свет, немного осветивший пространство между стенами. Годяй сразу рванулся навстречу и крепко прижал к себе подрагивающую от страха Карину.

— Чешем отсюда, и побыстрее. Все что необходимо, мы выяснили, надо только ближайший маркер зафиксировать.

— Господи... Когда это закончится, мне никогда не было так страшно, даже на войне. Не оставляй меня больше одну, пожалуйста. Мокрый нос уткнулся в щеку Годяя. Он было хотел поцеловать прильнущую к нему девушку, но вместо этого слегка отстранился и взял за руку.

— Карина, прошу тебя, перестань. Идти надо...

Вернувшись к месту прошлой ночевки, упаковали обратно вещи в сумки, перетащив пожитки ближе к месту ставшей едва не роковой встречи с контрабандистами. Годяй уже начал понемногу ориентироваться в межуровневом лабиринте, ведя их окружными путями и попутно запоминая новые цифры маркеров, встречавшиеся по маршруту. Девушка же почти все это время молчала, углубившись в свои мысли, иногда совсем невпопад отвечая на его вопросы. Попытки растормошить ее, отвлекая на бытовые мелочи ни к чему не привели и в конце концов Годяй вынужден был самому себе признаться, что коль ни черта не понимает, что происходит с Кариной, надо отстать и просто заниматься насущными проблемами, постоянно возникающими на ровном месте. Недавний момент был, конечно, очень неприятный, но не настолько же, чтоб замкнуться в себе на неопределенное время. Да, ужас, но не ужас, ужас, ужас... «На периметре и не такое ощущали, там кроме страха и кровь была, и смерть, а сегодня ничего необычного по большему счету не произошло. Шанс неожиданной встречи на чужой территории был постоянно, зачем так нервно реагировать? Странные эти женщины...» — думал он, готовя нехитрый ужин из пакетов на газовой горелке, чудом найденной в дни бунта на стеллаже бытовки его последнего места работы.

Горячий ужин взял свое; на сытый желудок из головы исчезает часть темных мазков бытия, да и желание насытиться по полной теперь можно терпеть наравне с голодными. Мысли слипались, Годяй вдруг ощутил дикую усталость, накопившуюся за непростой день и лег, устремив глаза в едва угадываемый потолок. Рядом послышался шорох, от на несколько секунд распахнутого одеяла повеяло теплой сыростью. «Надо бы подсушить над горелкой, ночью можем подмерзнуть», — возникла ленивая мысль.

Окончательно оформившись, она заставила парня встать, достать горелку и включить живительное пламя, расправив над собою кусок одеяла. Одному его сушить было крайне неудобно, пришлось позвать сидящую в темноте девушку, безропотно принявшую его предложение. Она влезла под одеяло, молча уставившись на синий ореол пламени, иногда брызгавший крохотными искорками от сгорающих частиц садящейся в огонь пыли.

— Ненавижу эту игру, — неожиданно выдала Карина, так и молчавшая весь ужин. — Не так все должно быть в далеком будущем.

— Почему? — удивился Годяй. — Ресурсы небесконечны, время больших государств и глобальных войн разбилось на междоусобицы за каждый плодородный клочок земли, элиты крепко держатся за власть над оставшимися под ними подданными. Игра выстроена, как симулятор этого всего, ничего странного не вижу, хоть с первого дня тоже утверждал, что она мне противна.

— Что мешает в будущем создать единое правительство, заботящееся о своих гражданах хотя бы потому, что они ему и создают те блага, что оно имеет? Что мы тут наблюдаем — очередное полицейское государство с налетом демократии, разрешающей митинговать каждые выходные?

— Карин, на ужин необычных грибов не было, что тебя так торкнуло? Я не слишком интересовался политикой, но думаю, что абсолютно везде богачи и власти в край юзают всех, до кого дотянутся, только государственные системы придумали разные, за них и воюют между собой. Вот и в Пришельске именно так, просто из-за глобального дефицита намного суровей, чем у нас было. На то он и есть симулятор, а наша задача на завтра сделать последний шаг наверх, дабы примерить на себе радость обитателей верхнего насеста в курятнике, пока его хозяин не захотел домашнего супчика из свежей птички.

Наступило долгое молчание, нарушаемое лишь шелестом одеяла, постоянно передвигаемого сырыми наощупь частями над уютно шипящей горелкой.

— Наверное, папа и не знал, что игра станет настолько больным наказанием за мои поступки.

— У тебя сегодня внеочередной спонтанный сеанс раскаяния? Это чем ты так насолила родителю, что считаешь попадание в этот город ссылкой? Вроде сама мечтала упасть в объятия своего Макса?

— Он тут ни причем, — отмахнулась Карина.

— Вот как? То есть я и здесь облажался, поверив в чистую и непорочную любовь к сумасшедшему мажору, решившему на годик спрятаться от суеты действительности в модной среди круга его приятелей игрушки? Выходит, лошком был, лохом и остался...

— Просто не все вещи рассказываются о себе первому встречному.

— Зато из первого встречного можно легко состряпать очередного глупого Буратино, отправив его искать несуществующий золотой вместе с собой! Впрочем, я уже устал удивляться... Все, одеяло объявляется высушенным, у меня лицо закипает от жара горячего воздуха с примесью миазмов наших немытых тел. Всего вторую ночь под ним, а уже воняет, как будто его отняли от тусующихся в потолке бомжей.

Отодвинув за край импровизированного ложа горелку, они легли.

— Не обижайся, Годяй, что соврала. Просто это действительно настолько неприятная для меня тема, что о ней знают лишь я да отец.

Не дождавшись ответа парня, Карина продолжила.

— Я увлеклась ставками, проигралась, а когда кончались деньги, брала кредиты. Потом, когда папа прижал, созналась. Поэтому заслана в игру, так он меня решил вылечить. И, наверное, был прав, даже не представляю, какой дурой была тогда. Но сегодня, когда я представила, что могут эти двое сделать со мной, все тело сковал жуткий невыразимый животный ужас, вот и замкнулась в себе. Прости, но мне просто необходимо было выговориться кому-нибудь живому, а рядом только ты...

— Много назанимала?

— Прилично. Отцу пришлось свою пятую «Бэху» продать.

— Не так уж и много по нынешним временам зная, кем он работает...

— Отец не из хапуг, для нашей семьи приличная прореха для семейного бюджета.

— Если это не очередная ложь с твоей стороны, я не в обиде. — донеслось до нее. — И вообще не в обиде, если что. Как говорил покойный дядька, так карты легли. Вот и на своих родаков не сержусь за то, что одного в стране оставили, не взяли с собой. Писали, что, как обустроятся, найдут себе места под местной юрисдикцией, а там и вовсе переедут из наших окраин, прихватив и меня. Видно, не срастается у них, в последних письмах жаловались, что дорожает все, а работу хоть и подыскали, но с заработком беда, легче в России остаться. И на арабов жаловались, мол, там с мигрантами становится хуже, чем у нас. Воруют, гадят, не стесняясь, где попало и многие наглые в край, особенно свежеприбывшие. Я уже второй год в свободном полете. Скучаю, конечно, но это тоже к картам. Верю, что хотели, как лучше, но завязли, как лягушка в сметане, чего теперь обижаться?

— Спасибо, что ты меня понимаешь, — тихо произнесла Карина, прижавшись головой к его подмышке.

Она заснула почти сразу. Вот Годяй, несмотря на усталость, долго не мог уснуть. Осторожно ворочался, боясь разбудить девушку, вспоминал нахлынувшие воспоминания юности, когда был беззаботен и счастлив. Недалеко за углом мирно шумели вентиляторы и другие неведомые механизмы. Их шум почему-то напоминал речной трамвайчик, на котором они катались в редкие выходные, когда родители оказывались свободны от дел. Хорошо было тогда, почему он давно не вспоминал об этих днях? И почему сейчас вспоминает, а не в заботах, как завтра умудриться без особых осложнений выскочить наверх? И чем этот благословенный верх отличается от нижних уровней? Может там все так застроено, что и небо выглядит лишь красочной овчинкой между высоченных зданий, в которых счастливые обладатели наземного статуса только и думают, как не потерять свою работу и стать отверженными изгоями привилегированного общества? Много вопросов, а он вспоминает этот глупый трамвайчик и плещущуюся возле его бортов воду.

Из сообщения.

«Бунт продолжается, власти пока бессильны обеспечить порядок на уровне. С подопечными все в норме, закупились продуктами и на улицы не выходят. Ждут. По поводу меня. Прошу повысить жалование, на уровне резкий рост стоимости многих продовольственных товаров. Если модераторы не справляются с появившимися багами, пусть меняют сложившуюся ситуацию вручную. Тестер.»

Глава 19

Снилась непонятная, но приятная хрень, хотя что именно, он так впоследствии и не вспомнил. Нехотя открыв глаза, Годяй долго пялился в сумрак потолка, вспоминая события вчерашнего дня и гадая, как им пережить сегодняшний. Самое главное — как разойтись без крови с контрабандистами и их возможными дружками в помещении на первом. Но чем больше он об этом думал, тем очевиднее становилось, что бескровно такой номер не выйдет, а посему опять придется убивать. Ну что ж, жалости к этому сорту людей он не испытывал, хотя в закоулках души испытывал некоторую горечь по поводу своих поступков. Да, он защищает свою жизнь и жизнь девушки, но как-то неправильно. Эта неправильность больше всего и бесила, но как грамотно действовать в этих обстоятельствах, на ум не приходило. Если прикинуть, то и сейчас бы поступил точно также, все лучше, чем лежать в холодильнике с номерком на ноге.

Додумавшись до этой бесхитростной мысли, парень резко встал и пошел кипятить воду для завтрака. Карину разбудил только после того, как закинул в кастрюльку горсть бурых комочков мха, сразу предупредив о быстрых сборах. Этаж под их ногами уже, вероятно, засыпал, значит наступало время мафии, хотя кто его знает, у злодеев свое расписание.

Впрочем, первое, что пришло в голову, когда подкрались к месту, контрабандисты работали круглосуточно с короткими перерывами. Возле обнаруженного вчера лаза вовсю кипела работа, перед квадратом двери, на этот раз тускло освещенного изнутри, виднелись очертания новых ящиков, к которым добавились и туго набитые мешки, а невдалеке выставлены часовые. Годяй скривился в насмешливой улыбке, не зря вчера заставил себя поискать другую точку для обзора. Носильщиков на этот раз было трое, из чего он заключил для себя, что новый пролом на минус первый будут использовать на всю катушку вплоть до его обнаружения. «Эх, вчера надо было пробиваться, их меньше тогда было», — с досадой подумал парень, наблюдая, как носильщики готовятся к очередной ходке. Он подождал, пока они уйдут и стал размышлять, как бы нейтрализовать часовых. Был бы на месте Карины парень, вопрос бы не возник, кроме его ножа была еще и фомка, но сейчас...

— Что-то желудок разболелся, — пожаловался голос из темноты. — У тебя таблетки от него есть?

— Забудь. От твоего желудка вообще таблеток нет и никогда не будет. Как он еще выдерживает то, что ты в него каждый день пихаешь, не понимаю.

— Так есть? Если нет, я схожу наверх поискать?

— Только быстро. Босс узнает, навсегда в межэтажье останемся, ты его знаешь.

— Я мигом! — вмиг повеселел голос. — Челноки все равно минут через двадцать вернутся, успею до их прихода.

В проеме двери мелькнул силуэт и сердце Годяя, разгоняя адреналин по сосудам, забилось в предчувствии боя. Ему внезапно выпал шанс, упустить который было равнозначно гибели всей его задумки. Выждав минуту, он, сжав до боли в костяшках нож и стараясь не издавать ни шороха, пошел навстречу ничего не подозревающему оставшемуся часовому со стороны покинутого поста. Не дойдя десятка шагов, активировал нож и, более не скрываясь, рванулся вперед. Ошалевший часовой успел поднять оружие и даже раз промахнуться, лишь опалив одежду парню, но не более того. Еле видимое даже в темноте свечение резануло по нему, заставив в полный голос заорать от нечеловеческой боли, пронзающей каждую клеточку организма. Едва послышался шум упавшего тела, в том месте, откуда они следили за контрабандистами, зажегся неяркий свет и послышались торопливые шаги в его сторону.

— Годяй, я так волновалась... Ты... убил его?

Парень без слов осветил убитого, обезображенного мучительной предсмертной гримасой. Карина слегка отшатнулась, но взяла себя в руки, с трудом вынув из сжатой ладони пистолет.

— Вот...

— Обыщи как следует, найди запасные обоймы, — глухо сказал Годяй. — Потом надо оттащить его за угол, чтоб не мелькал.

— Тут кровь везде...

— Засыплем. Нам еще второго надо дождаться, нельзя его упустить. Только не стреляй, надо тоже без шума.

— Годяй...

— Не говори ничего, такова цена нашей свободы, будь она проклята. До сих пор не могу привыкнуть к местным штукам ее получения.

Со вторым обошлось проще, не успел он поставить вторую ногу на пол, как тут же оказался в местах, отдаленных от всех забот своей прошлой суетливой жизни. Захрипеть успел, а вот пожаловаться на судьбу уже нет. После того, как и его отволокли, Годяй стал вскрывать виброножом ящики, втайне надеясь, что найдет в них что-нибудь лучше, чем оказавшиеся в их руках обычные пистолеты. Вдвоем тягаться с тремя вооруженными носильщиками было вполне по силам, но риск самим навечно упокоиться был весьма значительным. На их удачу, в одном из ящиков действительно оказались новехонькие импульсные винтовки, а в соседнем запасные энергоячейки к ним. Вообще, найденное в запасах контрабандистов поражало воображение. Тут тебе и пакеты с продуктами, и тактические перчатки, и даже несколько дронов в коробках. Как выразился Годяй, этого хватало на пару недель боя в окружении для полутора десятков боевиков. Чтобы там внизу на уровне не вещали, судя по прибывающему снаряжению, банды серьезно готовились к начавшейся заварушке, грозя превратить ее в полноценную войну с регулярными войсками. Зачем, этодругой вопрос, ответа на него, разумеется, не было. Возможно, у создателей игры шарики в голове перепутались с роликами устраивать игрокам совершеннейшее безумие, в котором однозначно не будет выигравших. По ходу, они приняли правильное решение вырваться из ставшего опасным уровня.

Место для засады на челноков выбрали совсем недалеко от лаза на первый. С одной стороны, это грозило тем, что звуки возможной перестрелки услышат наверху, но оставить без внимания выход из лаза также не представлялось возможным — мало ли кто решит поинтересоваться, как идут дела внизу и окажется у них в тылу. Весь расчет был на внезапность и стремительность, при которых в первые секунды выбивалось два фрага, а с третьим они как-нибудь на десерт разберутся. Главное, чтобы у него не оказалось сюрприза в виде гранаты, в этом случае швах затеи. И наверху могут услышать, и самим не по-детски перепасть может. С другой стороны, если бой выйдет по каким-то причинам затяжным или носильщики смогут удрать, какая им разница, где устраивать засаду, если придется срочно лезть наверх. В сумрачных бетонных джунглях тех этажа с включенным светом много не набегаешь, вмиг подстрелят, а гоняться за врагом в темноте то еще удовольствие.

Распределились просто: Карина за столбом, а сам Годяй за углом. Нападение начнется, как только все три налобника окажутся в поле зрения девушки, она и сыграет главной скрипкой их короткой драмы. Первой жертвой должен стать самый дальний контрабандист, сразу же Годяй вылетает из-за угла и лупит по ближнему. Дальше как получится, но парень горячо надеялся, что оставшийся в шоке затормозит, и Карина успеет произвести еще выстрел. Ну и он при удачном стечении обстоятельств после падения своей цели сразу переведет огонь на оставшегося носильщика. Проговорив еще пару минут про возможные неувязки, оба заняли намеченные позиции.

Ждали недолго, вскоре на перекрестке показалось мерцание налобников, после чего Годяй дал знак девушке и скрылся за углом. В ближайшие минуты все должно было решиться. Как ни странно, вместо привычного всплеска адреналина на этот раз он чувствовал олимпийское спокойствие и уверенность в себе. Это новое ощущение настолько поглотило его, что чуть было не пропустил момент появления первого огонька вражеского налобника. Этот момент был самый опасный — вздумай контрабандист светануть в его сторону, не миновать неприятностей. Но ничего особенного не случилось, налобник первого идущего светил ровно под ноги. Зато стало ясно, что носильщики шли не вместе, а, как положено в таких случаях, в некотором отдалении друг от друга, на что он мысленно выругался. При таком варианте событий Карина должна была стрелять во второго, а он положить ближайшего к ней. Запланированная схема при этом рушилась к черту, оставалась надежда на нерешительность последнего контрабандиста в первые секунды боя.

Как только прозвучало шипение вырвавшейся с противоположной стороны плазмы, Годяй, пока не высовываясь из-за спасительного угла, зарядил по своей цели. Так как налобник идущего светил в это время уже в другую сторону, выстрел вышел так себе. Попасть в едва угадываемый силуэт получилось, но вот куда именно, он не понял, свет налобника заметался по бетону. Годяй выругался и теряя драгоценные секунды, стал беспорядочно стрелять по обезумело кричавшему раненому. После третьего выстрела вроде попал, тональность крика недобитка изменилась в сторону стона. Мельком взглянув на индикатор оставшихся выстрелов, он выкатился из-за угла, пытаясь сразу выцелить оставшегося. Но не тут было, сразу несколько выстрелов, чиркнув искрами и сгустками плазмы по бетону заставили его моментом перекатиться обратно. Внезапно парня прошиб холодный пот. Если он одновременно видел на бетоне плазму и искры обычных пуль, значит их там двое! Твою маму, откуда здесь четвертый взялся?

Ответ остался без вопроса, пришлось действовать, исходя из новых реалий. Если их двое, самое разумное одному продолжить отвлекать внимание, а второму — обойти с тыла. Если решили принять бой, разумеется. Годяй принял самое простое решение — переместиться к дальней стене прохода и посигналил налобником Карине, предупреждая о своем передвижении. В ответ мигнул одиночный огонек. Так, Карина поняла его замысел. Но что будет в случае, если один из контрабандистов решит обойти место стычки по кругу, выйдя на них с обратной стороны улицы? Вряд ли, в темноте он не сразу их увидит, тем более в условиях соблюдения тишины. Значит, все решит чья-то ошибка и ее должны совершить не они.

Годяй замер, напряженно прислушиваясь в ожидании какого-либо шороха, но вокруг по-прежнему не было ни звука, только гулко бухало сердце и вдали слышался тихий гул гоняющих воздух вентиляторов. Где же ты?

В ответ на его немой вопрос невдалеке раздался легкий шорох потревоженных камешков, и он обратился в один большой слух. Еще, вроде бы ближе. Или это сполохи его фантазии, или действительно недалеко крадется враг. Как же достал этот вечный сумрак! Не показалось, недалеко опять зашуршали потревоженные чужими ногами кусочки засохшего бетона. Затаился, тварь, теперь на сцену непременно должен выйти второй, чтобы отвлечь внимание на себя. Ага, и со стороны прикрываемого прохода явный шорох от шагов. Ладно, это не его проблема, сектор Карины. Заставив себя не обращать внимания на звуки с той стороны, Годяй продолжал пытаться определить местонахождение его личного противника.

Внезапно краем глаза заметил, что между стенами мелькнуло что-то очень яркое, ударилось о бетон и тотчас пространство между стенами озарил просто невыносимый после привычной тьмы тех этажа свет. Парню конкретно повезло, что в этот момент он не смотрел в ту сторону, он закрыл глаза, бросился на бетон и несколько раз перекатился в сторону от источника света. Храни бог Мирного, тот на периметре обучал их ведению ночного боя, в том числе и рассказывая про такие неожиданные пакости, как неожиданное ослепление бойцов перед атакой в ближнем бою. Кусочки плазмы вонзились в то место, где он только что находился, разбрасывая алые капли. Годяй немедленно несколько раз выстрелил в ответ в сторону их источника. Есть! Раздался болезненный стон, нитка красного свечения замерла недалеко от него, после чего вдогонку в ее сторону были посланы еще несколько сгустков плазмы. В этот момент над его головой пуля вонзилась в стену, оцарапав глаза выкрошенным бетоном и заставив еще несколько раз автоматически перекатиться. Пока он промаргивался и тер глаза, все было кончено, последний контрабандист обреченно завывал, бессильно ощупывая недостающий кусок опаленного мяса в своем теле.

Пошатываясь, Годяй вышел в проход между стенами, равнодушно посмотрел на остатки догорающего химического пакета и устало сел рядом. После произошедшей схватки уже не оставалось сил, а ведь они находились только на половине пути и отсрочить его вторую часть не представлялось возможным. Правый глаз отчаянно слезился, Годяй вполголоса попросил Карину обыскать убитых на предмет наличия жидкости, ну и остального ради проформы, что было исполнено с величайшей брезгливостью и отвращением. Промыв глаз из найденной фляги, он ощутил необычайный прилив сил. То ли вода была особая, а может на усталость засоренный глаз так повлиял, но парень поднялся с пола уже почти бодрячком и вторично обшмонал начинающие остывать тела. Впрочем, ничего интересного, кроме массивного хитроумного ключа у так некстати присоединившегося к компании носильщиков бородатого мужика, не нашлось. Критически окинув его взглядом, все же засунул ключ в нагрудный карман, сухо сообщив девушке, что настала пора собираться, желательно вытряхнув из сумок все ненужное для жизни на первом, а остальное аккуратно сложить внутрь, не забыв заменить энергоячейки к винтовкам. Плазменный пистолет, наполовину разряженный тоже взяли, а вот обычные пулевые на всякий случай засунули внутрь полости ближайшей тумбы.

Как ни упаковывали, нужного барахла скопилось на четыре сумки, ну не выкинешь же карематы, одеяло и тому подобное. Пакеты со жратвой тоже было жалко, в конце концов Годяй плюнул, решив, что возьмут все. Подойдя к лазу, он на секунды задумался, шепнув девушке, чтобы постоянно держала крышку выхода на прицеле, сам же уверенно полез наверх. Лаз был закрыт толстым листом металла и ковриком над ним. Снаружи ничего не было слышно, но крышку все равно сдвигал на считанные сантиметры, постоянно прислушиваясь к звукам снаружи и время от времени поправляя коврик на свое место. Крышка, сдвигаясь, отчаянно поскрипывала, своими звуками бросая его в дрожь и заставляя потеть ладони. Коврик стал провисать, мешая сдвигать лист дальше. Годяй вздохнул, сжался и решительно отбросил половину коврика в сторону, а затем со всей силы плечом оттолкнул лист. Тот от такого наглого обращения протяжно заскрипел, как будто предупреждая хозяев помещения о несанкционированном прибытии незваных гостей. В ответ на это звучавшая вдалеке музыка смолкла и оттуда послышался хриплый голос, спрашивающий, какого черта опять прутся наверх, ясно же было сказано, чтобы не вылезали, пока все не отнесут. Затем прозвучало не слишком разборчивая фраза о постоянных засранцах и их вине в изменении климата на планете, причем с упоминанием всех родственников, включая дальнюю родню. Затем послышался шум упавшего предмета, звон разбитого, после чего раздалась и вовсе отборная ругань, обещающая пришедшему из лаза нелегкую жизнь с неким предметом в заднице. Годяю после таких уничижительных возгласов даже стало обидно за убитого носильщика, он высунулся наполовину из лаза, изготовившись к стрельбе.

Из сообщения.

«Игра выходит из-под контроля. Возникают все новые и новые сложности для игроков. Задумка модераторов по оживлению монотонных событий переходов по уровням привела к непредвиденным последствиям и воцаряющейся анархии на местах. Попытаюсь подопечных перевести в безопасное место, но это снова непредвиденные расходы. Жду дополнительного пополнения на известном вам счете. Тестер.»

Глава 20

Из-за угла показался мужик с нарочито свирепым выражением на лице, за считанные секунды сменившимся сначала на ошарашенное, а потом и вовсе слегка испуганное. Что, что, а вид нацеленной на него винтовки он никак в сей момент не ожидал лицезреть. Впрочем, Годяю было абсолютно наплевать, какие мысли проносились в голове вышедшего в коридор, он просто плавно нажал на спуск и одним движеньем выскочил из лаза.

Помещение, куда он попал, было явно хозяйственное. Вдоль одной из стенок коридора на стоящих впритык стеллажах пылилось разное барахлишко в виде полуразобранных деталей от механизмов, за неподвижно лежащим мужиком виднелась открытая дверь, а через несколько метров еще одна закрытая. Тихо позвав Карину, Годяй продвинулся на несколько метров вперед, прислушиваясь к звукам в комнате, откуда только что вышел убитый. Оглянувшись назад, увидел вытаскивающую сумку девушку и недвусмысленно покрутил пальцем у виска. В ответ Карина виновато качнула плечами, отставила сумку в сторону и взяла свою винтовку наизготовку. Парень показал глазами, куда ей встать, чтоб не перекрывать собой ее сектор стрельбы, после чего присел, на мгновение высунув голову в проем двери. Тотчас же грянул выстрел, выбив кусок пластикового косяка чуть выше головы. Не дожидаясь второго выстрела, он кувыркнулся по коридору, оказавшись с другой проема. Запоздавший второй выстрел чиркнул по кроссовку, едва не зацепив ступню. Карина злорадно крутанула у виска в ответ и уставилась на парня вопросительным взглядом. Он ей показал, что заметил только одного. Это было совсем неплохо, их шансы на успешный выход из ситуации резко возрастали, все-таки шестерых уже уделали, хоть и частями. А то, что оставшийся контрабандист предпочитал стрелять наверняка, говорило о том, что с патронами у него не густо. Правда был вариант, что он уже связался с корешами и попросту тянет время, так что надо было по возможности побыстрее разобраться с последним живым турникетом перед выходом из этого опостылевшего до кончиков пальцев подземного каземата.

Минуту Годяй знаками объяснял порядок дальнейших действий и успокоился только тогда, когда девушка перестала недоуменно смотреть на его гримасничанье и решительно схватила со стеллажа в коридоре пару железяк. Примерившись, она с размахом закинула их в комнату, одновременно Годяй с криком «граната» рванулся внутрь помещения. Уловка сработала, по нему хоть и выстрелили, но слишком запоздало, а вот мгновением позже он сам поймал последнего врага на мушку прицела, залепив в обнаруженную фигуру три сочных заряда плазмы.

— Карина, держи на прицеле дверь, я за вещами!

— Последнюю комнату осмотри!

Годяй хлопнул себя по лбу.

— Черт, забыл. Разумеется... Спасибо за напоминание, одна нога там, другая в лазе!

Когда он, вспотевший от мотания туда-обратно из лаза в комнату, присел на стул, Карина виновато потупила глаза, сообщив, что вопреки его командам уже пыталась открыть дверь наружу, но та оказалась заперта. Этого еще не хватало! Снятые с убитых напульсники дверь не открывали. Тогда Годяй обыскал карманы убитых, методично обшарил взглядом стол в центре, но ничего похожего на карточку, разблокирующую электронный замок, не нашел. Где она может быть? Он задумчиво посмотрел на тело темноволосого парня лет двадцати под ногами. Теперь понятно, почему достаточно легко проникли в комнату. Вероятно, он являлся сыном тому мужику в коридоре, неопытный еще, вот и среагировал с запозданием, да и оружие могло быть не на виду. В ступор поначалу впал, когда на ровном месте папашу убили, а подобное во внезапных стычках не прощается. Сам таким был, да периметр многому научил, все ж опыт. Во, надо поискать в шкафу!

Годяй нашел глазами встроенный шкаф, резко открыл его и встретился глазами с худым мальчишкой, испуганно поднимавшим к уровню его груди серебристый пистолет. Шипение выпускаемой плазмы и гулкий хлопок выстрела прозвучали одновременно, после чего неведомая сила швырнула его на пол. Полный отчаянья крик Карины зазвенел уже, как в тумане.

Очнувшись, он обнаружил себя лежащим на столе с дикой болью в груди, от которой каждый вздох давался с огромным трудом, при этом внутри что-то неприятно хлюпало. Нависавшее над ним заплаканное лицо девушки о чем-то спрашивало, но ее слова не находили отклика, он едва понимал, что она говорит.

— Рану открой... Посмотри, что там... Глупо все получилось... Ведь пацан еще...

— Годяйчик, миленький, ты слышишь меня? Только не молчи, пожалуйста! Отвечай!

— Хана мне... Чувствую... Попробуй ключом... В нагрудном кармане... Дурак я, не сообразил...

Он закашлялся и почувствовал, как что-то противно липкое потекло к спине, впитываясь в одежду. Судя по испуганному виду склоненного над ним лица, ничего хорошего ждать не стоило.

— Ничего, страховка должна сработать, если не соврали... Поживи здесь еще за нас двоих... так мечтала...

— Не надо так говорить, я тебя обязательно вытяну! Сейчас сбегаю за помощью, ключ должен подойти, отсюда щель для него вижу, слышишь!

— Поздняк... Беги отсюда... Только... Покажи грудь.

— Годяй!

— Пожалуйста... Я в одном фильме видел... Там парень так улыбался, когда увидел... Так же хочу...

— Ты бредишь!

— Нет... Жалко?..

Карина несколько секунд подумала, затем молча сняла куртку с майкой.

— Красивая... Жаль, не срослось замутить с тобой... Теперь ступай... — действительно на его лице промелькнуло подобие улыбки, после чего глаза смежились.

Она не помнила, как открывала дверь, как искала медиков, но когда с ними вернулась, все было кончено. Годяй уже не дышал.

Из сообщения.

«Я предупреждал, что игра перестала идти по запланированному сценарию. Подопечный мужского пола убит, требуется срочная эвакуация девушки. Я пока буду рядом с ней. Желательно свернуть сам проект и вернуть всех оставшихся игроков. Повторяю, проект стал лишен целесообразности из-за возникновения критических ошибок в проектировании повседневных треков событий. Тестер.»

***

Прошло несколько месяцев.

Карина по дороге из университета вдруг вспомнила о том, что уже с месяц, как клятвенно обещала своей красной, недавно подаренной отцом девочке, поменять масло. Вздохнув, она остановилась, принявшись искать пункт экспресс-замены. Таковых в их городе было немало, но часть уже была закрыта, после шести далеко не все готовы работать ради небольшого потока поздних клиентов. Почему ее внимание привлек сервис почти у черты города, она не знала, но проложила маршрут именно туда. В конце концов, все они одинаковые, почему бы и нет, к тому же на экране было написано «живая очередь» без всякой там записи.

Очереди и не было. Загнав машину в бокс и щелкнув замком капота, она стала выбирать масло, образцы стояли на полках. Собственно, ей было пофигу, какое, главное, чтобы подходило. Парнишка примерно ее лет в замызганной спецовке спросил маркировку, нужна ли замена фильтра и подсказал, из каких брэндов выбирать. Равнодушно ткнув в одну из канистр, она подошла к кофейному автомату.

— Бесполезно, он не работает, — раздался голос рабочего. — Могу предложить чаю из пакетиков, только сахар закончился.

Она сначала отрицательно покачала головой, увидев, как он достает явно не раз бывавшую в грязных руках коробку, но потом увидела в ней незнакомые ей пакетики и заинтересовалась ими.

— Что это?

— А, это... Я иногда себе мох завариваю. Вкус горьковатый, но мне нравится.

— Надо же, какие эстеты на замене масла встречаются, — подняла бровь Карина. — В Исландии бывали?

— Нет. Просто полгода назад купил первый раз и понравилось, несмотря на странный вкус. С тех пор время от времени пью. Хотите попробовать?

— Ну что ж... Только я сама заварю, у меня руки чище, а вы пока маслом занимайтесь.

Парень кивнул и пошел искать нужную канистру. Его напарник уже поднял ее ласточку, снимая защиту, готовясь сливать старое масло. Напиток был и вправду странным, сплошная горечь, хотя в нем было что-то такое... Ей казалось, когда-то давно она уже пила нечто подобное. Надо же, как причудливо порой разыгрывается фантазия. Нет, ей определенно знаком этот горьковатый запах, но откуда?

— Годяй, подойди, один болт осталось скрутить, — позвал парня пожилой напарник.

И опять неуловимо знакомое слово. Ощущение, что она не раз в прошлом его произносила. Карина пристальнее взглянула на рабочего, осторожно ставившего лист защиты на пол. Не красавчик и не урод, с такой работой лет через пятнадцать окончательно оформится в облезлого кота с нависающим от пива брюшком и начинающей лысеть головой. Ее друзья по-прежнему стремятся вылезти в люди, делают карьеру, а этот уже все, считай, допрыгался до высшей точки своего положения. Теперь дальнейшая жизнь только по прямой с тянущейся годами монотонной заменой масла у очередных посетителей их конторы, либо вниз, если вляпается в пакостную историю. Вот только подобные личности вряд ли когда ее, будущего квалифицированного юриста, клиентами станут. Денег не хватит. Странно, что она задумалась об этом, чем ее привлек этот иногда знакомо ухмыляющийся работяга.

Вот! Опять знакомо! Почему? Откуда в голове эти бессвязные обрывки воспоминаний? Может, он тоже был в числе пациентов клиники, когда папа лечил ее от игровой зависимости, случайно подцепленной от однокурсников? Вряд ли, откуда у парня деньги на дорогостоящий квалифицированный курс психотерапии? Может, там тогда среди персонала запомнился? Да она толком и не помнит саму клинику, только светящийся экран с пейзажами вместо окна. Эти полгода — первое, по-настоящему белое пятно в ее жизни.

Так, надо, похвалив трудягу за бесподобную по исполнению работу, пригласить его невзначай на чашечку кофе в нормальную кафешку, а за ней попытаться выяснить, откуда вдруг при его виде появились обрывки воспоминаний из этого белого пятна. Не вспомнит, так черт с ним, потерпит двадцать минут в компании очередного пролетарского неудачника.

Парень, к ее удивлению, на заманчивое предложение просто молча кивнул, добавив, что до окончания смены осталось полчаса, а потом он свободен. Полное отсутствие реакции, Карина даже сначала обозлилась на равнодушие к своей персоне. Ни тебе заинтересованного взгляда на повышенное внимание со стороны симпатичной девушки, ни... Просто насыпал опилок на пол, сгреб их щеткой и пошел отмываться в подсобку. Еще раз он удивил, когда заказывали кофе. Парень дотошно расспросил официанта, какие сорта в продаже и степень обжарки зерен, причем было ясно понятно, что он в этом вопросе неплохо разбирается. Довольно необычно для рабочего из автосервиса. А когда к разговору подключился бариста, и вовсе порой чувствовала себя полноценной дурой. Оказывается, при изготовлении кофе кофемашиной существует аж целых девятнадцать ошибок, ну как так? Наконец они сели за столик.

— Да вы, я вижу, эстет, — невзначай подколола Карина, начиная разговор. — Мох пьете, про кофе много знаете...

— Просто был один интересный отрезок времени, из которого ничего не помню, — едва улыбнулся парень, прихлебывая малыми глотками ароматный напиток, оказавшийся действительно восхитительным. В него бариста по случаю знакомства с истинными ценителями кофе добавил мизерную толику ямайского перца, что вопреки ожиданиям девушки только усилило вкус и так неплохого напитка, добавив ему аромат из теплых стран. — После него появился и мох, и хороший кофе.

— Вот как? — изогнула бровь девушка, искоса поглядывая на реакцию парня. Обычно, когда она так делала, в глазах собеседников частенько вспыхивали искорки затаенного желания, которыми она невольно наслаждалась.

— Именно. Не помню события нескольких месяцев и откуда взялись деньги на карточке. Врачиха спрашивала, не запойный ли я, не получал ли бутылкой по голове, потом махнула рукой, мол, бывает, память должна восстановиться.

— Странно... — Карина повторила фокус, только на этот раз таинственно прищурив глаза, но желаемого результата не происходило, парень смотрел сквозь нее, будто что-то вспоминал. Девушку вдруг пронзила мысль, что ей самой хочется ему понравиться, отчего Карина пришла в ужас. Боже, что с ней творится! — Вот и со мной недавно произошло типа этого. Находилась на обследовании в одной клинике, но как там было, убей, не помню. А почему устроился на столь непрезентабельную работу, если деньги есть? Ничего, что я на «ты» перешла?

— Нормально. Просто кредиты имеют свойство когда-то заканчиваться, а мне скоро родители должны письмо с приглашением во Францию прислать. Смысл искать интересную работу, все равно жизнь в ближайшие месяц-два перейдет на другой уровень...

Кредиты... Уровень... Странно знакомые слова, хоть и бессмысленные для их города. Да и парень не столь прост, как казался на первый взгляд. Может, дать ему свой номер и познакомиться поближе?.. В глазах Карины зажегся неведомый ранее огонек. Годяй заметил его, задумчиво всматриваясь в ее лицо, будто припоминая...

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20