Самый лучший пароход [Святослав Владимирович Сахарнов] (fb2) читать онлайн
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
[Оглавление]
Святослав Сахарнов Самый лучший пароход
РИСОВАЛ Ю.РАКУТИН
ДВА РАДИСТА
Служили на Охотском море два радиста. Один — на рыбачьем сейнере «Волна», второй — на грузовом пароходе «Пугачёв». Рано утром садился радист «Пугачёва» за чёрный металлический ящик с блестящими ручками — радиостанцию, включал её и начинал передачу. Он нажимал пальцами то коротко, то длинно на медный рычажок — радиоключ, и в воздух летели то короткие, то длинные гудочки: пии-пи — пии- пи-пи… И бывало, что радист «Волны» в это время надевал наушники, слышал сигналы и, привычно складывая их в буквы и слова, читал: — П-е-р-е-д-а-ю д-л-я в-а-с п-о-г-о-д-у… Потому что именно так радисты всего мира разговаривают друг с другом. — Куда идёте? — На Камчатку. — А мы на Сахалин. Вот и весь разговор. Но однажды случилась беда. Сейнер наскочил в тумане на камни, пробил себе дно и стал тонуть. Рыбаки бросились к насосам. Напрасно — холодная вода всё равно заполняла судно. — Не успеваем откачивать воду, — сказал капитан. — Надо звать помощь. А радист был уже в своей каюте. Стоя по пояс в воде, он отвинчивал от стола радиостанцию. Вода в каюте поднималась всё выше и выше, а радист всё работал. Он сломал отвёртку, до крови ободрал пальцы, но всё-таки снял станцию и вытащил её на палубу. Пии-пи-пи… — полетели в воздух тревожные гудочки. Но на этот раз они были слабые-слабые: станция отсырела и работала плохо. Никто не отвечал радисту. Волны бормотали уже у самой палубы.— Видно, помощь не вызвать, — сказал капитан. И вдруг радист услышал в наушниках знакомые сигналы. Это отвечал «Пугачёв». Никто на всём море не смог разобрать слабых сигналов «Волны», а радист «Пугачёва» разобрал. И тогда он стал повторять их, работая на своей сильной станции: «Всем! Всем! Всем!» Теперь по всему морю, на всех кораблях, слышали громкие и ясные, звучавшие как команда сигналы: «На помощь! На помощь!» Четыре парохода, три катера, два гидросамолёта свернули с пути и направились к «Волне». «Пугачёв» тоже спешил. Он обогнал другие корабли и первым пришёл к месту аварии. «Волны» уже не было видно. Над водой торчали только её мачты. За них держались, плавая на спасательных кругах, люди. Рыбаков вытащили. Когда они, сменив одежду, собрались в каюте парохода, радист «Пугачёва» спросил: — Ну, где же ваш радист? Наконец-то мы с ним встретились! — Его нет, — ответили рыбаки. — Он работал в воде, простудился и заболел. Час назад прилетел гидросамолёт и забрал его. Вот это он просил передать вам. И один из рыбаков протянул радисту сложенный вдвое листок бумаги. Сверху на листке было написано: «Моему лучшему другу». И никакой фамилии. Потому что у радистов всего мира вместо фамилий короткие позывные сигналы: пии-пи-пи…
КАК ДОСТАЛИ ЯКОРЬ
На причале Владивостокского порта я ждал посадки на теплоход. Порт гудел. «Иду-у-у!» — предупреждал здоровенный пароходище, влезая в гавань. «Пить! Пить!» — предлагал катерок-водолей судам пресную воду. «Гру-у…» — поднимал рукастый кран бадью с углем, — «…жжу!» — высыпал он его в трюм парохода. Задрав голову, я смотрел, что делается на этом пароходе. Я уже знал: пароход готовится в очень важный рейс. Надо срочно доставить на остров, где было землетрясение, врачей, уголь, хлеб. Всё было готово к отплытию. Оставалось только сменить якорь, повреждённый штормом. Новый якорь уже лежал на причале. Подошёл кран, зацепил его крюком и понёс над водой к пароходу. Вдруг якорь сорвался и — бултых! — ухнул в воду. На причале все зашумели, замахали руками. Неужели пароход задержится? Портовые рабочие пригнали лодки и стали шарить по дну баграми, но ничего не нашли. Тогда спустили водолаза. Водолаз был в медном шлеме и тяжёлых свинцовых башмаках. Он медленно слез с причала в воду и побрёл по дну, то и дело останавливаясь и выпуская клубы белых пузырей. Якоря не было. — Лёгкого надо, лёгкого! — закричали в толпе. — Вон лёгкий! «Какого лёгкого?» — подумал я и увидел, что прямо на меня плывёт под водой огромная лягушка. Мелкие рыбёшки, как брызги, разлетались от неё во все стороны. Я невольно попятился. Лягушка всплыла, высунула голову из воды и посмотрела на меня. И тут я понял, что передо мною обыкновенный человек. Только на ногах у него зелёные лягушачьи ласты, а на лице резиновая маска. Изо рта к баллончику на спине тянулись трубки.— Что случилось? — спросил человек-лягушка, сняв маску. Ему наперебой стали объяснять, где упал якорь. Человек снова надел маску и нырнул. Так вот что кричали люди! Они требовали лёгкого водолаза без шлема и башмаков — подводного пловца, а не пешехода. Этот водолаз и верно двигался куда быстрее первого. Тенью прошёл вдоль причала, нырнул в две-три ямины и, наконец, всплыв, замахал руками. Якорь был найден. Крановщик опустил крюк на дно, оба водолаза зацепили им якорь, и тот, роняя на причал капли воды и грязи, снова поплыл в воздухе к пароходу. Там якорь приклепали к тяжёлой цепи, пароход заревел сиреной, закрутил винтами воду и ушёл в море.
САМЫЙ ЛУЧШИЙ ПАРОХОД
Тимкин отец был матросом. Как-то Тимка спросил: — Пап, ты на каком пароходе сейчас плаваешь? Отец засмеялся: — На самом лучшем. Наш пароход самый большой, самый быстрый, с белой трубой и золочёной сиреной. Гудит — уши затыкай: ту-уу-мб!.. Хочешь, приходи смотреть! На другой день Тимка отправился в порт. Кораблей в порту было — не сосчитать! Но самый лучший из них Тимка заметил сразу. Он стоял неподалёку — огромный, с белой трубой, двуногими мачтами и золотой сиреной. На носу прямыми буквами было написано: «Пятилетка». На причале кучей лежали серые ушастые мешки. Три резиновые дорожки — транспортёры бежали по роликам с берега на «Пятилетку». Грузчики хватали мешки и бросали их на транспортёры. Мешки ползли вверх по дорожкам, выше, выше и — кувырк! — летели в пароходное пузо — трюм. Из широченной пароходной трубы клубами валил серый дым. Один клуб опустился к земле и накрыл Тимку. — Апчхи! Тимка подошёл к транспортёру. — Дяденька, куда эти мешки? — спросил он. — В Индию! — буркнул грузчик. — Не мешай, отходить сейчас будет. Индию Тимка знал. Там слоны. Но отец в Индию не собирался. Как же так? Озадаченный, он сел в сторонке на камень. Погрузку закончили. Заработала машина: бух-бу! бух-бу! бух-бу! Между «Пятилеткой» и причалом появилась полоска воды. — Папа! — в отчаянии крикнул Тимка. Подул ветер и развернул на мачте красный флаг. Но тут случилось неожиданное. Ветер дунул изо всех сил. Он налетел на пароход и с размаху упёрся в его широкий, как парус, борт. Пароход качнулся и навалился на причал. Заскрипело железо. Тимка сжался от страха. «Сейчас треснет!» — подумал он. Машина «Пятилетки» замолчала, но пароход продолжал ползти вдоль причала, растирая в пыль края бетонных плит. И вдруг из-за поворота гавани появился маленький чёрный пароходик с тонкой закопчённой трубой. На носу его стоял матрос в серой куртке. Пароходик подбежал к «Пятилетке», развернулся под самым её носом и, упираясь в высокий борт, начал отталкивать «Пятилетку» от берега. Ветер выл. Но пароходик не сдавался. Дрожа от натуги, он медленно поворачивал огромный корабль. Матрос в серой куртке изловчился и бросил на его палубу толстый тяжёлый канат. Пароходик стал впереди «Пятилетки» и, натянув канат, потащил её из порта. Он шёл мимо других кораблей, и дым из их труб садился на его закопчённые, усталые бока. В море «Пятилетка» отцепила канат, заревела басом: «Благодарю-у-у!» — и ушла.Пароходик, тоненько, по-мальчишески свистнув, повернул назад. Когда он подошёл к причалу, Тимка ахнул: на носу пароходика стоял в серой куртке его отец.
Последние комментарии
5 часов 46 минут назад
8 часов 20 минут назад
8 часов 48 минут назад
8 часов 55 минут назад
3 часов 11 минут назад
11 часов 58 минут назад