Бенджамин Перси
Тех, кого он забирает
Benjamin Percy — The Ones He Takes
© 2023 by Benjamin Percy — The Ones He Takes
© Константин Хотимченко, перевод с англ., 2024
https://vk.com/litskit
Перевод выполнен исключительно в ознакомительных целях и без извлечения экономической выгоды. Все права на произведение принадлежат владельцам авторских прав и их представителям.
* * *
Был уже почти полдень 25 декабря, а Джоэл Лир все еще не встал с постели. Его жена Грета бодрствовала рядом с ним — он понял это по ее дыханию, — но он не стал переворачиваться, чтобы потрепать ее по щеке и поздравить с Рождеством. Он не сказал ей ни слова и даже не посмотрел в ее сторону, когда сбрасывал с себя одеяло и спускал ноги на пол. Ему было всего сорок два, но он двигался с болезненной медлительностью человека страдающего от артрита, когда натягивал халат, обувался в тапочки и спускался по лестнице.
Не было елки, увешанной разноцветными огнями. На очаге не висели чулки, из стереосистемы не звучали веселые песни, а в духовке не пеклось имбирное печенье. Не в этом доме. На кухне он открыл и закрыл ящик, потом шкаф, не найдя ничего интересного. Раньше у них была традиция в рождественское утро есть штоллен, намазанный маслом, и пить кофе, приправленный ромом, но у него совсем не было аппетита.
Собака скулила из своей конуры отделенной от дома заградительной решеткой. Это была желтоватая длинношерстная такса по имени Дейзи. Они купили ее у заводчика шесть месяцев назад. Она должна была сделать их счастливыми, и в какой-то степени сделала это. Но сегодня счастье было невозможно.
Он отщелкнул решетку, и Дейзи веляя хвостом бросилась к хозяину. Он наклонился и протянул ей пальцы, а она лизала ему руки и, пыхтя от удовольствия, вскарабкивалась по его ногам.
— Извини, что так поздно, — сказал он, и она наклонила голову, пристально изучая хозяина. — Ты, наверное, хочешь выйти на улицу?
При этих словах... "на улицу"... она рывком пришла в движение, зашаркала своими короткими лапками по полу, щелкая когтями по твердому деревянному паркету. У входной двери она издала громкий лай и закружилась в ожидании хозяина.
Он надел шляпу и накинул пальто, но при этом остался в тапочках. Он не собирался сходить с крыльца. Его встретил порыв холодного воздуха. Изо рта повалил пар, и он прищурился от яркого, слепящего дневного света.
Дейзи подбежала к ступенькам крыльца и остановилась, глядя на снег. За прошедшую ночь выпало около пяти дюймов, и еще больше должно было выпасть сегодня. На Рождество всегда выпадал снег — здесь, в Миннесоте, это было практически правилом. Никто не работал лопатой, не скреб и не посыпал дорожки солью. Снегоуборщик еще даже не проснулся. Мир был окутан белой пеленой, и он был один. Или ему так казалось.
— Гуляй, — сказал он, указывая в сторону двора, — Гуляй!
Дейзи нерешительно двинулась вперед, проверяя лапой снег и оглядываясь на него.
— Иди! Иди на горшок! — Он старался придать своему голосу энтузиазма, но чувствовал себя актером, который произносит свои реплики. — Хорошая девочка!Собака медленно спустилась по ступенькам и двинулась через двор. Ее ноги исчезли. Снег прилип к ее шерсти, образовав белую юбку. Она присела на корточки, чтобы облегчиться.
На горизонте скопилось несколько облаков, но в остальном небо было бледно-голубым. Облака были четко вычерчены по нему, как скрежет коньков по замерзшему пруду. Небо завораживало. Именно туда он и смотрел, когда Дейзи неожиданно начала громко лаять.
Он уже не мог ее видеть — она мчалась в обход дома, — но мог следить за снежной траншеей, которую она оставила за собой. Он позвал ее:
— Дейзи! Дейзи, прекрати! Дейзи, иди сюда!
Он пробовал хлопать и свистеть. Но она не шла.
Он подумал, не вернуться ли в дом за сапогами, но что-то в ее лае побудило его идти вперед прямо сейчас. Первые несколько шагов были бодрящим холодом. Затем в лодыжках появилась противная боль, почти горячая. Он поскользнулся и чуть не упал на повороте, где двор слегка круто обрывался, и там он нашел Дейзи.
Ее длинное тело было жестким, а уши и хвост — приплюснутыми. В ее лае слышался металлический оттенок, и ему казалось, что в ушах точат ножи. Рядом с домом лежала куча снега, возможно, надутая ветром или упавшая с крыши. Это и было причиной пристального внимания Дейзи. Может, опоссум зарылся в него? Он все время повторял: "Стой! Стой, Дейзи!", но она даже не взглянула на него.
Он дернул ее за ошейник, но даже тогда она пыталась продолжать лаять, задыхаясь и хрипя от напряжения. Теперь он понял, что ее беспокоит. С этого ракурса курган напоминал растворяющееся яйцо, внутри которого лежало тело. Тело ребенка. Свернутое калачиком. В одних местах припорошенное снегом, в других — полностью погребенное.
Джоэл уже не замечал, как слякоть впитывается в его тапочки. Он опустился на колени и смахнул снег с лица ребенка, обнажив посиневшую от холода кожу и ресницы, покрытые инеем. Мальчик.
Это не мог быть он. Не может быть. Но Джоэл все равно произнес его имя:
— Айзек?
Глаза мальчика распахнулись.
* * *
Последний раз они виделись с ним в канун Рождества, год назад. Айзек переоделся во фланелевую пижаму, и они втроем читали
"Ночь перед Рождеством". У камина разложили печенье и молоко, и Айзек спросил, можно ли ему съесть одно.
— Конечно.
Тарелка была уставлена канапешками, сахарными розочками, глазированным печеньем и финиками. Он выбрал канапе, и золотистые хлопья рассыпались по его подбородку, когда он с хрустом вгрызся в них.
— Он ведь не рассердится, правда?
— Я уверена, что сегодня он получит много печенья.
— Я не хочу его злить. Я не хочу попасть в список непослушных.
Айзек доел бутербродик и печенье, сделал глоток молока и провел рукавом по губам, чтобы очистить их.
Пора чистить зубы и ложиться спать!
Айзек спросил, можно ли ему остаться еще на минуту. Еще одну. И они согласились.
Он опустился на колени перед елкой, чтобы переложить некоторые из завернутых и перевязанных лентой пакетов и удивленно уставиться на украшения. Разноцветные огоньки отражались в его глазах.
Минута превратилась в пять, а затем в десять. Джоэл хотел бы, чтобы они оставались там еще тысячу раз.
— Все готовы? — сказал он и протянул руку.
Айзек не взял ее. Вместо этого он повернул голову к очагу. Он был холодным, темным и засыпанным пеплом.
— Не зажигай огонь, — сказал он. — Если ты разожжешь огонь, он не сможет прийти. Хорошо, папа?
— Хорошо, конечно.
— Он открыт?
— Что открыто?
— То, что вы открываете? Клапан внутри камина? Чтобы убедиться, что дым выходит наружу? Если дым может выйти, он может войти.
— Дымоход? Давай проверим.
Джоэл встал на колени у камина, открыл стеклянные дверцы и откинул занавески из цепного полотна. Он повернул шею.
— Хорошо, что ты спросил. Надо все проверить!
— Можно я сделаю это? — Айзек схватился за металлический прут и со скрипом потянул его вперед и назад. Холодный сквозняк подул вниз и издал звук, похожий на шепот.
Айзек отступил от камина с испуганным выражением.
— Все в порядке, приятель?
— Да, — сказал мальчик, но, прежде чем спуститься по лестнице, оглянулся на очаг. — Просто там было темнее и холоднее, чем я себе представлял.
Они с Гретой уложили Айзека в кровать, поцеловали в лоб и прошептали:
— Мечтай о сахарных сливах и феях, а утром мы тебя увидим.
Но утром его уже не было, простыни были откинуты, а вмятина от его головы все еще хранилась на подушке.
Они звали его, заглядывая в шкафы и под кровати. Они заглядывали на чердак. Заглядывали в подвал. Они выходили на улицу, гуляли по двору, где выпал свежий снег, на котором не было следов. Они вернулись в дом, и снова, и снова обыскали его, выкрикивая его имя до тех пор, пока у них не пересохло горло. Все окна и двери были заперты, в этом они были уверены. Единственным входом в дом был камин. Когда Джоэл почувствовал, что от него веет прохладой — шепотом, как от пустоты, — он с лязгом закрыл дымоход.
* * *
С тех пор Джоэл не разжигал огонь. До сегодняшнего дня.
В гостиной, на диване, Грета прижала мальчика к себе и подоткнула ему одеяло.
— Он... он такой холодный, — сказала она. — Поторопись.
— Я тороплюсь, — сказал Джоэл. Корзина для дров стояла в гараже. Он принес охапку поленьев и хворост в дом. В кухонном ящике он нашел спички и вытащил из мусорного ведра вчерашнюю газету. Он скрутил спортивные страницы в пять морщинистых свечных фитилей. Он чиркнул спичкой, и газета вспыхнула. Он подбросил к ней палочки, а затем и расщепленную древесину лиственных пород. Вскоре комната наполнилась пляшущим светом и треском полений.
Джоэл присоединился к Грете. Он прикоснулся к ней, но не к мальчику. Ее щеки были мокрыми от слез.
— Это он, — сказала она. — Это наш маленький мальчик. Он вернулся к нам.
Джоэл хотел — отчаянно хотел — верить. Он был почти у цели. Он жестко улыбнулся ей и не стал упоминать о глазах мальчика. У Айзека они были зелеными. А у мальчика, смотревшего на них, глаза излучали странный голубой свет ледников.
Его волосы были не столько сбриты, сколько срезаны. Грубая работа парикмахера, работающего ножницами или ножом.
Они размышляли, стоит ли везти его в больницу или вызвать полицию. Но они только что нашли его, и было неправильно отпускать его так быстро. Он существовал до тех пор, пока находился в их руках. А полиция была не слишком любезна: их неоднократно допрашивали, натравливая друг на друга. "Когда пропадает ребенок, обычно виноват кто-то из членов семьи", — говорили они.
Огонь взревел, когда давление изменилось, и ветер потянул за верхушку дымохода. Оранжевый свет костра привнес в комнату черные тени. Цвет постепенно возвращался к коже мальчика. Одеяло и диванные подушки промокли насквозь. На полу образовалась капающая лужа.
Через час он все еще не разговаривал, но поднялся сам, когда Джоэл принес ему кружку горячего какао.
— Я даже положил в него зефир, как ты любишь.
Мальчик взял кружку двумя руками и пил маленькими громкими глотками
Когда с него сняли одеяло, пришлось признать его одежду. На нем было нечто похожее на кожаный комбинезон с лямками. Она была грубо сшита, похоже, пожелтевшими грубыми нитками. Серая пестрота напомнила Джоэлу шкуру тюленя. От него исходил резкий маслянистый запах. Руки и плечи были обнажены, а бледная кожа спины покрыта пурпурными шрамами и красными струпьями, как будто его били плетью. Одна из ран сочилась кровью.
Грета потянулась к коробке с салфетками, стоявшей на тумбочке. Она промокнула ваткой кровь.
— Что... что с тобой случилось? — спросила она. Да, она имела в виду порез, но речь шла и о чем-то гораздо большем. Что с ним сделали? Где он был? Как он попал обратно домой?
Мальчик указал вверх.
— На крыше? — Джоэл сказал, а Грета уточнила, — Ты был на крыше?
— Ты упал?
— Что ты имеешь в виду, Айзек? На что ты указываешь?
Мальчик поднял руку еще выше, как бы давая понять, что он пришел откуда-то еще более высокого уровня, чем они могли себе представить. Он издал какой-то звук. Возможно, это было хныканье, а возможно, и слово:
— Сани.
Джоэл услышал позади себя низкое рычание. Он забыл о Дейзи. Собака выглядывала из-за угла, показывая зубы.
* * *
Зимой в Миннесоте дни белые, а ночи голубые. Джоэл потерял счет времени. С заходом солнца на окрестности опустился мрак.
Он подошел к окну. Тучи снова сгущались. Упало несколько хлопьев снега. Его жена включила лампу, и вдруг все три их отражения повисли на стекле, прозрачные, как призраки.
Мальчик тоже смотрел в окно. Его глаза были широко раскрыты. Его дыхание было учащенным. Словно он чего-то боялся.
— Что случилось? — спросила Грета. — Ты можешь рассказать нам все, что угодно, ты же знаешь. Мы тебя очень, очень любим.
Джоэл сказал:
— Успокойся, здесь ты в безопасности, приятель. Я защищу тебя.
Мальчик зажмурил глаза и покачал головой.
— Нет, — наконец сказал он голосом, похожим на ржавую петлю. — Ты не мог это раньше. И сейчас не можешь.
— Айзек. Пожалуйста, поговори с нами, — сказала Грета, женщина опустилась перед ним на колени и положила руки ему на плечи. — Пожалуйста, скажи нам, что случилось. Пожалуйста, скажите, чем мы можем помочь?
Мальчик отошел от окна. Тучи стали черными, а снег падал все гуще, хлеща по стеклу.
Его голос прозвучал как пронзительный крик.
— Он возвращается за мной.
— Кто? — спросила Грета оглянувшись.
— Кто идет? — спросил Джоэл.
В гостиной стояла небольшая стопка дров. Мальчик схватил еще несколько поленьев и грубо бросил их в камин. Искры посыпались на пол.
— Айзек, что ты делаешь?
— Я сбежал. Я спрятался в мешке, а потом, когда он не смотрел, я сбежал. Он будет очень зол, что я сбежал.
— Кто? — Джоэл уже злился, — Кто, черт возьми?
— Он.
— Да кто?
— Мы нужны ему. Он использует нас. — Он протягивает руки, толстые и блестящие от мозолей. — Мы строим для него. Кто-то же должен все это строить.
Джоэл вспомнил слова полицейских о том, что в исчезновении ребенка обычно виноват кто-то из членов семьи, и, возможно, они были правы. Он вспомнил печенье, которое позволил Айзеку стащить с тарелки. Он вспомнил жестокий взгляд и холодное шипение дымохода.
Внезапный снегопад ослепил окна, словно на дом опустилась огромная туча. Хлопья завихрились, закружились, и в них стали видны мимолетные фигуры. Раздался грохот, от которого содрогнулся весь дом. Несколько картин упали с крючков, а стаканы вывалились из шкафов и разбились вдребезги на полу. Собака начала лаять, перебегая от окна к двери и, наконец, к камину. И тут над ними раздался скрип — это огромный груз прокладывал себе путь по крыше. Скуля, собака в страхе отступила в свою конуру.
Обнявшись, и дрожа от страха, они смотрели на потрескивающий камин и ждали, что будет дальше. Санта Клаус уже рядом. Рождество наконец-то вернулось в их дом.
Оглавление
Бенджамин Перси
Тех, кого он забирает
Последние комментарии
11 часов 48 минут назад
18 часов 10 минут назад
18 часов 18 минут назад
18 часов 46 минут назад
18 часов 50 минут назад
18 часов 51 минут назад