Тася [Жумабай Мекебаев] (fb2) читать постранично, страница - 2

голове. И, как всегда, в этот прекрасный момент зазвонил телефон. Анна, извинившись, взяла трубку, переговорила с кем-то. Затем стала собираться.

– Подруга звонила, что-то плохо ей, – сказала она. – Пойду схожу к ней. Проведаю и вернусь. А ты подожди меня, отдохни, посмотри телевизор полежи на диване.

Оставшись один, я выпил стакан вина, затем подошел к зеркалу, висевшему на стене, поправил прическу. У меня была неплохая интуиция, и я чувствовал, что кто-то наблюдает за мной. Я обошел маленький дом из двух комнат, заглянул в шкафы, под кровати, но ничего не обнаружил. Захотелось спать, я лег на диван, положил пистолет под подушку и мгновенно заснул.

Проснулся я от скрипа двери, подумал, что вернулась Анна. Раздались тихие шаги, но не стороны входной двери, а из другой, смежной, комнаты, и я лежал тихо, затаив дыхание. Ко мне подошла женщина, было темно. Она постояла возле меня, затем присела на край дивана. Я же притворился спящим, засопел. Она провела рукой по моему лицу, я же, схватив ее, притянул к себе и обнял ее, она не сопротивлялась. Нежнейшим переливчатым голосом она сказала:

– Пошли в мою комнату, – взяла меня за руку.

Подойдя к зеркалу, висевшему на стене, она нажала на что-то, и открылась потайная дверь. Мы зашли в маленькую комнатку, я хотел найти выключатель, она прошептала: «Не надо». Да, это была девичья комната, и я это ощутил. Когда мне было лет шестнадцать, я дружил с одной девушкой. Мне как-то пришлось зайти в ее комнату. Мне, тогда юноше, до сих пор не забыть то, что я ощутил там. Запахи в комнате кружили мне голову, но не запахи парфюмерии, а какой-то нежный дурманящий аромат – то ли от чистого девичьего тела, то ли еще от чего-нибудь. Эти же запахи витали в этой комнате. Она потянула меня к кровати, и мы предались безумной любви, и я был еще молод.

Уверяю вас, что у нее это было впервые, тем не менее она проявляла такую нежность, что я таял в ее объятьях. Затем, обнявшись, мы лежали, и она начала свой рассказ. Звали ее Анастасия, лицо ее было в маске из нежного материала.

– В семнадцать лет я влюбилась в соседского парня Сережу, я была молодая, красивая, озорная. Мы стали с ним дружить, целовались, но не более того. Мечтали, что, отслужив в армии, Сергей женится на мне, и у нас будет много детишек. Но мечты имеют свойство не сбываться. Все было бы хорошо, но моя близкая подруга Лена ревновала меня к Сереже, не давала нам проходу, наговаривая на меня всякие сплетни. Мы же с Сережей не обращали внимания на ее разговоры. И однажды средь бела дня Лена, подойдя ко мне на улице со словами «я тебе Сережу не отдам», облила мое лицо какой-то жидкостью… Мне стало невыносимо больно, лицо мое горело, и я потеряла сознание. Очнулась я в больнице, все мое лицо было перебинтовано, но боль спала. На следующий день врач-дерматолог сказал мне: «Крепись, Анастасия, у тебя изуродовано все лицо, тяжко тебе будет в жизни. Глаза у тебя здоровы, в остальном ты здорова». Я целую неделю проплакала, думая, как я дальше буду жить. В то время пластических операции практически не было может были в крупных городах. В больницу приходил Сережа. Обняв меня, плакал вместе со мной, я сказала ему: «Сережа, между нами все кончено, я инвалид с уродливым, обезображенным лицом, и между нами ничего не может быть. Уходи, пожалуйста, и ты свободен». И Сергей, не задерживаясь, ушел, видать, не сильно любил меня, а было так, юношеское увлечение. На следующий день приходил следователь, допросил меня в качестве потерпевшей и сказал, что Лена арестована. Я поехала к сестре Анне в этот поселок, где проживает много людей и друг друга мало знают. Анна приютила меня, выделила комнату, замаскировала ее, и я начала жить. Боже, что это была за жизнь, не дай Бог никому. Я все время была одна-одинешенька, не с кем было разговаривать. Анна приходила с работы усталая, хотела со мной общаться, но быстро засыпала. После моего приезда она оборвала связь со своим женихом Павлом, и все это ради меня родной сестрички. Я не могла заснуть, принимала всякого рода снотворные и транквилизаторы, но помогало очень мало. Я смотрела в окно на улицу, украдкой видела, как кипела жизнь, шли матери с мужьями, с детьми, веселились и радовались. Много раз видела тебя, Женечка, влюбилась в тебя, мечтала о тебе, грезила. Спасибо, – шептала она, обнимая меня, – Женя, за все, что подарил ты мне сегодня, я впервые испытала женское счастье.

Мы разговаривали долго. Она поведала, что подругу Лену осудили на четыре года, и там, в колонии, через год она наложила на себя руки. Сергей же после армии уехал в город и говорят, что он спился.

Начал брезжить рассвет, и Тася сказала:

– Иди, мой родной, – она обнимала меня целовала, плакала и сказала: – До свидания и прощай.

И я ушел… На душе было очень тоскливо и тяжело. На следующий день меня вызвали в областной центр с отчетом, и около двух дней я был в городе.

Через два дня приехав в поселок на работе на мой вопрос, где начальник, ребята сказали, что он на похоронах. Я не стал спрашивать у кого, решил спросить у него