Я, Славка и неуловимый бобр [Александр Олегович Лобанов] (fb2) читать онлайн

Александр Лобанов Я, Славка и неуловимый бобр

Никогда не любил овсяную кашу. Что может быть хуже остывшей, покрытой противной плёнкой серой массы, от одного вида которой к горлу подкатывает ком? Кто-то, возможно, скажет, что целая куча вещей в мире несравненно противнее, но, на мой взгляд, они просто никогда не пробовали ту самую детсадовскую овсянку нашей поварихи тёти Вали. Ужас, ужас… Когда перед моими глазами оказывалась тарелка с овсяной кашей, в тщетной попытке спрятаться от этого кошмара я начинал медленно сползать с детского стульчика на пол.

Но воспитательницы не дремали, и сбежать из-за стола не удавалось ни мне, ни кому-либо другому, ибо в своей нелюбви к овсянке я не был одинок. Чтобы уменьшить количество каши в тарелке, мы принимались уныло резать круглую лепёшку на части ложкой. Вот так режешь, режешь, делишь, делишь, размазываешь, размазываешь, и вроде бы её становится меньше… Тогда я действительно верил в это. Или просто очень хотел верить, поскольку данный ритуал позволял на некоторое время оттянуть неизбежное: момент, когда всё-таки придётся отправить ложку в рот.

Когда я первый раз шёл в школу, то наивно полагал, что навеки избавился от неё… Однако в школьной столовой тоже с завидной регулярностью давали овсяную кашу. А тётя Валя словно имела сестру-близнеца в лице тёти Светы.

Бабушкина овсянка была, конечно, лучше. Хотя бы потому, что она была тёплой и даже горячей (чтобы опять-таки немного оттянуть ужасный момент, я всегда говорил, что каша слишком горячая). Кроме того, бабушка клала в кашу ягоды малины или клубники с огорода… Но это мало помогало: с удовольствием съев все ягоды, я вновь начинал уныло нарезать остывающую овсянку ложкой.

И в конце концов всё-таки нужно было открыть рот и… Бр-р!

Что уж тут поделаешь? Спорить с бабушкой было абсолютно бесполезно: в вопросах питания она оказывалась ещё суровее, чем детсадовские воспитательницы.

Однако в тот день обстоятельства заставили меня закончить завтрак максимально быстро. С улицы раздался голос Славки – моего дачного приятеля, живущего у дедушки с бабушкой в трёх домах от меня:

– Санёк, выходи! Выходи, Санёк!

Предупредив мой порыв выскочить из-за стола, бабушка сама открыла дверь и пригласила Славку в дом.

– Здравствуйте, Зинаида Петровна! А Саша выйдет? – спросил Славка.

– Вот сейчас доест и сразу выйдет. Чем скорее доест, тем раньше и выйдет, – ответила бабушка. И повернувшись ко мне добавила: – Давай ешь уже, хватит ложкой елозить!

– Давай, Санёк, быстрее! Я тебе сейчас чего расскажу! – взволнованно чуть ли не прокричал Славка. Он, похоже, был с бабушкой заодно.

– Чего? – вяло промямлил я. – Бабушка, я уже наелся…

– Ишь ты, наелся он! – усмехнулась бабушка. – Ну-ка доедай!

И тут же решила применить военную хитрость и сказала Славке:

– А ты, Славик, кушать не хочешь?

– Не-а. Спасибо, Зинаида Петровна. Я позавтракал!

– Молодец, молодец… А вот Саша плохо кушает, не выйдет из него космонавта…

Для меня – как и для, наверное, любого ребёнка в такой ситуации – непосильно было слышать, как моя бабушка хвалит чужого внука, и я принялся возражать:

– Нет! Хорошо я кушаю! Просто овсянку не люблю…

– Да, да… Не любишь. И овсянку ты не любишь, и манку не любишь, и гречку не любишь. Только мороженое тебе подавай и печенье. Ай-ай-ай…

– Гречку – люблю! Хоть три тарелки мне давай!

Будучи не в силах вынести такую обиду и стараясь всем и всё доказать, я, зажмурясь, отправил в рот увесистую ложку овсянки.

– Представляешь, Санёк, там у нас на озере – бобёр! – сказал Славка после того, как мы наконец вышли из дому.

Всё ещё недовольный, я ответил:

– Врёшь ты всё…

– Э-э-э! – теперь уже Славка был обижен. – Не вру! Бобёр! Мне дядя Гена сказал!

Дядя Гена был главный местный любитель дикой природы, как минимум раз в месяц ходивший в дальние походы по лесу, развешивавший повсюду синичники, и способный несколько часов просидеть в засаде с огромным фотоаппаратом ради одного-единственного кадра какой-нибудь редкой птички. В вопросах зоологии дядя Гена являлся непререкаемым авторитетом.

– Правда?

– Да! – ответил Славка. – Пойдём, посмотрим!

– Давай на великах, – предложил я.

Доехать до озера можно было всего за пять минут: оно находилось на последней улице нашего садоводства. На самом деле, это в общем-то и не озеро вовсе, а рукотворный пруд около восьмидесяти метров в длину, выкопанный рабочими во время застройки дачных участков. Но нас, мальчишек, вопросы терминологии мало волновали: водоём овальной формы – значит озеро.

Со стороны садоводства в озеро впадала речушка Мелинка, с другой – противоположной – она вновь вытекала и тут же терялась под кронами деревьев начинающегося возле самого берега леса.

Когда мы со Славкой прибыли на место, солнце поднялось уже довольно высоко и начало всерьёз припекать. Мы расположились в тени плакучей ивы и напряжённо уставились на неподвижную водную гладь. Долго ли мы могли так просидеть? По правде говоря, не слишком долго. Мальчишкам младшего школьного возраста терпение вообще несвойственно. После десяти – пятнадцати минут ожидания мой энтузиазм стремительно пошёл на убыль, и я спросил у Славки:

– Ну и где твой бобёр?

– Не знаю… – разочарованно ответил друг. – Дядя Гена сказал…

Славке, как и мне, тоже казалось, что прошедшего времени было вполне достаточно, чтобы бобёр уже каким-либо образом проявил себя.

– Привет! – раздался голос у нас за спинами. – Чего это вы здесь сидите?

Одновременно оглянувшись, мы со Славкой увидели Виталика – мальчика на пару лет старше нас, живущего на последней улице. Виталик был очень худой, носил очки и постоянно держал подмышкой какую-нибудь книгу.

– Э-э-э… Ну, мы тут… – хотя мы и не сговаривались, но нам обоим не хотелось рассказывать Виталику про бобра. Потому что это был наш секрет.

Однако совершенно неожиданно Виталик и сам догадался:

– Вы что, на бобра пришли смотреть?

Оказывается, не такой это был и секрет… Славка открыл рот от изумления, а я спросил:

– Тебе тоже дядя Гена сказал?

– Нет. Дедушка. Когда после весны вода не спадала, он пошёл в лес и плотину на Мелинке нашёл. Ниже по течению.

– Бобёр плотину построил?

– Ну да. Она вон там, в лесу. Метрах в тридцати. И кстати, правильно говорить "бобр", а не "бобёр" – я в книжке читал…

Виталик буквально завалил нас новой информацией: и плотина в тридцати метрах, и бобр, а не бобёр, и ниже по течению… Пока мы всё это переваривали, он продолжал:

– Вы зря сидите. Бобры – ночные звери, он только вечером вылезет, а сейчас спит.

– А ты его видел? – наконец нашёлся Славка.

– Да, – гордо произнёс Виталик. – Вот такой большой!

Мальчик развёл руки в стороны, показывая, какого размера был увиденный им бобр. Выходило больше метра. Правда, во время этой демонстрации он выронил свою книжку, чем здорово нас насмешил.

– Ух ты! – тем не менее сказал я. – Вот бы и мне посмотреть!

Несколько сконфузившийся Виталик поднял книжку, поправил очки и, дабы вернуть пошатнувшийся авторитет, посоветовал:

– Вы вечером приходите. Часов в девять.

– Меня в девять бабушка одного не отпустит, – констатировал Славка, когда мы ехали обратно на свою улицу.

– Меня тоже… Что же делать?

Решение нашлось довольно быстро: нужно было только уговорить соседскую девочку Иру взять нас со Славкой с собой, когда она вечером пойдёт гулять со своим псом – немецкой овчаркой по имени Барон. С Бароном нам не угрожала никакая опасность.

Ире уже исполнилось четырнадцать, и "возиться с малышнёй" (как она это называла) ей было совсем не интересно, но моя бабушка поговорила с её бабушкой, и у Иры не осталось особого выбора. Мне же пришлось за это пообещать, что я целых три дня без каких-либо капризов буду есть всё, что мне только не дадут, включая даже овсянку.

Ради бобра стоило закалять характер.

Ира на нас не очень сердилась, она даже разрешила нам со Славкой по очереди вести Барона на поводке. Правда, со стороны казалось, что это не мы его ведём, а он нас за собой тащит…

Барон был очень умной собакой: выполнял все команды и не гонялся за дачными котами, которых у нас в садоводстве было огромное множество; но когда мы подошли почти к самому озеру, он, видимо почувствовав незнакомый запах, громко залаял, после чего мы все услышали всплеск, как будто кто-то со всей силы плашмя ударил лопатой по воде.

Подбежав к берегу, я и Славка лишь увидели расходившиеся по поверхности озера круги. Бобр испугался и ушёл на глубину.

Прождав несколько минут, мы вынуждены были возвращаться домой: зверь насторожился и спрятался в своей норе – теперь не скоро ещё покажется.

– Эх ты, Барон! – сказал я псу. – Всех бобров распугал!

В глазах овчарки я прочитал сожаление, хотя, возможно, мне это лишь почудилось.

После вечерней неудачи, мы со Славкой условились посмотреть на бобра на рассвете, пока солнце ещё не поднимется высоко, и зверь не уйдёт спать в свою нору.

Ради бобра можно и встать пораньше.

Но легко сказать, а сделать – куда сложнее. Взяв в руки будильник, я задумался. Сначала мне казалось, что я легко смогу проснуться в четыре часа, но так рано никогда не вставала даже бабушка. Да и зачем? Не станет же бобр дрыхнуть с четырёх утра до девяти вечера! Так что мне вполне хватит пяти часов. Встану в пять, быстренько добегу до озера, погляжу на бобра, а потом вернусь и позавтракаю.

Почему-то в тот момент я не вспомнил, с каким трудом мама будит меня в школу по утрам…

Когда бабушка наконец смогла меня растолкать, на циферблате будильника была уже половина седьмого.

– А говорил, что в пять встанешь, – усмехалась бабушка.

– А-а-а… – я с трудом разлепил веки. – Ну, ба, ещё рано…

– Проспишь своего бобра.

– Какого бобра… У меня каникулы…

Далеко не сразу я смог восстановить в памяти то, о чём договаривался вчера со Славкой, а также то, как полтора часа назад я выключил трезвонивший будильник и снова уткнулся носом в подушку.

Выскочив через пять минут на улицу, застёгивая на ходу пуговицы рубашки-безрукавки, я почти сразу наткнулся на бредущего мне навстречу печального Славку, за которым семенила пятилетняя Настя – Славкина младшая сестра.

– Вот, увязалась, – опередил приятель мой вопрос.

– Я тоже хочу бобла! – заявила Настя (она пока не выговаривала букву "р").

– Теперь весь день за ней приглядывать… – расстраивался Славка. – Бабушка сказала: "Возьми сестру с собой, пусть тоже на бобра посмотрит". Невезуха.

Мы и без того уже опаздывали, а из-за тащившегося со скоростью черепахи Настиного трёхколёсного велика потеряли ещё больше времени, ведь стоило нам хоть чуточку разогнаться, как девочка моментально отставала и сразу же начинала кричать, чтобы мы её подождали. В итоге на последнюю улицу нам удалось добраться только около семи, и у меня уже заранее сложилось ощущение, что бобра мы опять не застанем.

Так оно и вышло: по озеру плавали только несколько уточек.

– Утя, утя, утя! – обрадовалась Настя и, бросив свой трёхколёсник, побежала к берегу.

Ну, хоть кто-то остался доволен поездкой…

– Вот невезуха! – резюмировал Славка.

– Угу, – согласился я. – И чего этому бобру стоило немного нас подождать? Мы бы на него посмотрели – и всего делов!

– Давай хотя бы на плотину посмотрим, – предложил Славка. – Помнишь, Виталик говорил, что там плотина в лесу.

– Точно! Давай! – ответил я.

Мы направились по берегу в обход озера к месту, где речка Мелинка пропадает между деревьями. Настя поспешила следом, но стоило нам добраться до леса, как девочка заныла:

– В лес бабушка не лазлешала! В лес нельзя!

– Да мы только чуть-чуть, – попробовал уговорить сестру Славка. – Тут совсем близко…

– Бабушка не лазлешала! Я всё бабушке ласскажу! – не унималась Настя.

– У-у! Ябеда! – разозлился Славка. – Ну и не ходи с нами, мы с Саней сейчас без тебя будем на бобра смотреть!

– Нет, хочу бобла! Хочу бобла! – закапризничала Настя и уцепилась за Славкину руку.

Так мы и зашли в лес. Обнаружилось, что кто-то уже протоптал в траве тропинку. Неужели бобр? Когда мы прошли метров десять, впереди послышалось громкое сопение и плеск воды.

– Это что, бобр там плещется? – тихонько спросил я у Славки.

– Наверное… – ответил он.

Нам обоим стало слегка не по себе, даже немного страшновато, но каждый не хотел обнаруживать свой страх перед другим, и поэтому мы всё же двинулись дальше.

Осторожно, стараясь не шуметь, мы шли вперёд и через некоторое время наконец достигли плотины и источника всплесков. Источником оказался вовсе не бобр, а сторож садоводства дядя Паша, вооружённый лопатой и мотыгой, который, стоя на берегу речки в огромных болотных сапогах, сопя и кряхтя от усилий, старательно расковыривал бобровую плотину.

Не замечая нашего появления, дядя Паша ругался сквозь зубы:

– Вот ведь понастроил, грызун пакостный… Вот ведь неймётся ему…

– А что дядя делает? – шёпотом спросила Настя у Славки. Это был тот самый оглушительный детский шёпот, который слышен не только тому, к кому обращается ребёнок, но и всем вокруг на расстоянии как минимум десяти метров.

Дядя Паша тоже услышал и обернулся.

– Здравствуйте, дядя Паша! – хором сказали мы со Славкой.

– Здорово, ребятня! – ответил сторож. – Видали, чего зверюга эта понаделала? А крайний кто? Дядя Паша, естественно! Председателю говорить легко, а ты вот попробуй-ка сделай… Я здесь сторож или боброборец какой?

– А вы зачем плотину разбираете? – робко спросил я, поскольку не вполне уловил смысл всего только что сказанного.

– Зачем? – переспросил дядя Паша. – Ясное дело – воду спустить!

Мы со Славкой удивлённо переглянулись, а Настя так и вовсе заныла:

– Это же боблик постлоил! Не надо ломать! Боблик холоший! Я бабе-Гале скажу!

Сторож явно был недоволен, что мы встали на сторону его противника:

– Вот выйдет пруд из берегов, тогда будете знать, какой он хороший… Житья от этого бобра никакого нет: разломаешь евонную плотину, а он за ночь-две её опять возводит. Слыхали про такого греческого царя Сизифа? Так вот – это я. Впустую работаю. Хорошо ещё, что сейчас жара – Мелинка пересохла. А если дожди пойдут? Э-эх…

Наутро пошёл дождь. Даже не дождь, а самый настоящий ливень.

Глядя в окно на стекающие с крыши струйки воды, я представлял, как бобр плавает по озеру под аккомпанемент стучащих дождевых капель, как он выходит на берег, как ныряет, как вновь выныривает, и как злится дядя Паша.

На следующий день я твёрдо решил увидеть бобра. В семь часов вечера я приехал на озеро, сел на брёвнышко у берега и стал ждать.

Ох и сложно мне было сидеть без дела, просто глядя на воду! "Это испытание силы воли", – говорил я себе, но тем не менее весь извёлся от скуки. А результатов – ноль. Этот бобр оказался какой-то совершенно неуловимый!

Прошёл, наверное, целый час, солнце начало цепляться за верхушки деревьев на западе, вокруг загудели комары. Я сидел и думал о том, как всё-таки несправедлив мир: и дядя Гена, и Виталик, и даже сторож дядя Паша – все видели бобра! Только один я не видел… Ну и ещё Славка. Но он хотя бы не просидел весь вечер на берегу зазря.

Пора ехать домой, а не то бабушка будет ругаться. Я тяжело вздохнул и собрался было встать с бревна, как вдруг что-то внезапно привлекло моё внимание. По воде медленно и практически не поднимая волн скользила… голова! Чёрная голова с маленькими ушками и носом, слегка похожим на собачий. Бобр! Наконец-то бобр!

Я замер без движения, опасаясь, что зверь меня заметит и снова спрячется (тогда я ещё не знал, что бобры плохо видят), но внутренне я ликовал, сердце билось как сумасшедшее, норовя выскочить из груди от волнения. Я видел бобра! Вот Славка обзавидуется!

Бобр тем временем подплыл к противоположному берегу – метрах в двадцати от меня, – выбрался на землю и принялся грызть веточки какого-то куста, растущего у самой воды. Я даже услышал звук, с которым он работал зубами. Бобр сгрыз одну ветку, подтянул короткими передними лапками другую и сгрыз её тоже. Затем ещё одну… И ещё одну… И ещё…

"Что за обжора", – подумал я.

Вид у бобра и правда был упитанный: когда зверь сидел на задних лапах, держа передними ветку возле рта, он напоминал мохнатый чёрный шарик – лишь плоский, лишённый шерсти хвост лежал как бы в стороне.

Сколько веток съел бобр, я не сосчитал, но в конце концов он насытился, также неторопливо спустился к воде и осторожно то ли зашёл, то ли сполз в озеро.

На поверхности вновь осталась одна голова. Бобр проплыл несколько метров, после чего совершенно бесшумно нырнул. Он вообще двигался очень тихо, только грыз громко.

По глади озера пошли круги, и я, не чувствуя под собой ног от радости, отправился домой.

После этого мы со Славкой ещё несколько раз видели бобра: и рано утром, когда приезжали на велосипедах, и поздно вечером, когда ходили гулять с Бароном (умный пёс очень быстро приучился не лаять на бобра, хотя мне кажется, что водяной грызун ему всё равно не нравился). Мы наблюдали, как зверь неспешно плавает по озеру, как таскает в зубах ветки деревьев (их он утягивал под воду, и благодаря этому мы узнали, где находится вход в его нору), как носит ил передними лапами, чтобы укрепить свою плотину… В общем-то это и есть практически полный список всех бобровых занятий, но нам совсем не надоедало за ними наблюдать, тем более что Славка выпросил у родителей бинокль с десятикратным увеличением.

Короче говоря, бобр доставил нам уйму радости. Настолько много, что мы непременно захотели поделиться ею со всеми нашими родными и друзьями из города. Захотели показать бобра всем-привсем! А как иначе докажешь, что ты на самом деле его видел и ничего не придумываешь?

Нас тогда мало волновали вопросы "как мы повезём бобра в город?" и "где будем его там держать?" И уж точно не приходило в голову, что зверь вряд ли этому обрадуется. Когда тебе девять лет – всё это лишь несущественные детали, отвлекающие тебя от главного: мечты. В конечном счёте все проблемы можно будет как-нибудь решить потом, а для начала бобра нужно поймать.

От первоначального плана поимки грызуна с помощью клетки-боброловки (как мышеловка, только большего размера) пришлось отказаться, поскольку всё, что нам удалось найти – это картонная коробка от телевизора, прогрызть которую зверь смог бы, наверное, за две секунды. А за пару часов бобр может свалить целое дерево – ему даже клетка из досок нипочём! Поэтому после долгих раздумий и тщательного планирования мы остановились на яме-ловушке, замаскированной сверху ветками, сквозь которые бобр должен был, по идее, провалиться… Да, сейчас я понимаю: глупо было рассчитывать, что зверь не сможет выбраться из ямы, ведь он умеет не только грызть, но и рыть землю лапами. Но на тот момент такой план нам со Славкой показался просто замечательным: вечером выкапываем яму, утром находим в ней бобра. Просто отличный план!

Оставалось выбрать подходящее место для нашей ловушки. И самым лучшим местом нам показался противоположный берег озера, более низкий, чем тот, откуда мы обычно производили свои наблюдения. Лес на другой стороне озера мы со Славкой между собой называли "бобровым лесом", потому что именно там, среди деревьев, зверь всегда кормился.

Итак, вооружившись лопатами, мы отправились к озеру. Пройдя по протоптанной дядей Пашей тропинке до бобровой плотины, я первым начал осторожно переходить по ней на другую сторону Мелинки. Ветки хрустели под ногами, резиновые сапоги так и норовили увязнуть в вытащенном со дна озера иле, но, сделав несколько аккуратных шагов, я всё-таки оказался в бобровом лесу.

Всё здесь было по-другому! Повсюду торчали остроконечные пеньки, лежали стволы деревьев с обглоданной корой, кое-где затопленная вследствие подъёма воды вязкая почва была усеяна следами, в других местах протоптанные бобром тропинки напоминали канавы или даже каналы.

– Давай быстрее, Славка! – крикнул я другу. – Тут так интересно!

Наверное, Славка слишком уж поспешил: увязший в топкой грязи сапог соскочил с его ноги, и он, стараясь вернуть потерянное равновесие, замахал руками. Не помогло. Медленно, но неотвратимо, продолжая изо всех сил махать руками и одновременно стараясь всунуть ногу обратно в сапог, Славка, подобно подгрызенному бобром дереву, накренился набок и с отчаянным воплем свалился с плотины в самую середину речки.

И тут же вынырнул, отплёвываясь: глубина была не более, чем по пояс. Я поспешил к берегу, протянул Славке руку и помог вылезти, каким-то образом начерпав при этом воды в сапоги. Потом мы побежали домой сушиться.

Славкина бабушка очень ругалась, что Славка промок и испачкался, и строго-настрого запретила ему лазить через плотину и ходить в бобровый лес.

В общем, бобра мы так и не поймали. Ну и ладно, я совсем не расстроился. Чем бы мы его кормили? У нас во дворе столько кустов и деревьев нет. А плавал бы он где? В нашей ванной? Ну уж нет! Ещё построит там плотину из полотенец и халатов!

Ну а если говорить серьёзно, то эта история позволила мне написать замечательное сочинение на тему "Как я провёл лето".

Вот оно:

"Во время летних каникул я жил на даче у бабушки. Там было очень весело: мы с друзьями играли в футбол, катались на велосипедах, ходили в лес и на озеро. На озере живёт бобр. Правильно говорить бобр, а не бобёр – так сказал Виталик, а он прочитал в книжке. Бобр чёрный и большой, почти как овчарка. У него хвост, как лопата. Он плавает по озеру и иногда вылезает на берег, чтобы погрызть веточки деревьев и кустов. Он может повалить целое дерево, например, осину. Ещё бобр живёт в норе, вход в которую находится под водой, и вылезает только когда темно. Но у нас на даче белые ночи, и поэтому мы всё равно его видели.

Бобр строит плотину, но сторож дядя Паша всё время её ломает, потому что после дождей вода поднимается слишком высоко.

Мы хотели поймать бобра, отвезти его в город и показать мамам, но у нас ничего не вышло, а мой друг Славка упал в воду и весь промок.

Было весело."

Отличное сочинение! Я тогда получил пятёрку! Правда, с минусом – за помарки.