ЛидаКол [Борис Борисович Васильев] (fb2) читать онлайн
- ЛидаКол 972 Кб, 55с. скачать: (fb2) - (исправленную) читать: (полностью) - (постранично) - Борис Борисович Васильев
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
[Оглавление]
Борис Васильев ЛидаКол
По трассе мощный «икс шестой»1 Летит, от скорости чумея. С неприкрываемой тоской Им рулит сказочная фея!Самоуверенна, юна, И формы модные на месте. Любая интернет-стена Потонет в сладострастной лести.
От редких мыслей по пути Спасает разговор с подругой: «Не понимаю, в чём пойти», И вечный диалог по кругу:
Где скидки, кто и с кем живёт, Какая развалилась пара, Кто и когда кому даёт… Владеет «БМВ» Тамара!
Сжигая в запах тормоза, Не видя светофоров, грязи, Ведома в ресторан «Гюрза» Подругой той же, что на связи…
Диван. У подбородка стол. Обед. Немного алкоголя. Суровый взгляд на тёмный пол. Знакомьтесь — это Дядя Коля.
Приплюснутый от бокса нос, Спортивно сложен до предела. Привычки многие принёс Из девяностых беспредела…
Сегодня вежлив, как всегда, Он при общении с официантом: «Эй, слышь, опять одна байда2! И где мои, скотина, манты?»
Уверен в личной правоте, И по-другому не бывает, А длинный шрам на животе, Скорее, это подтверждает.
Ну и ещё чуть-чуть о нём. Понятной и живой картиной: В лесу увидишь — даже днём Отдашь ему грибы с корзиной!
Звук неудобных каблуков Добавил шума ресторану, Вмиг заставляя мужиков Увидеть девушку Тамару.
У уха верный телефон, Как навигатор правит ею. «Масяня, где ты?» — нежный тон Ещё украсил нашу фею.
«Я здесь!» Привстала, взмах руки – Даёт Масяня направление, Чтоб параллельно мужики Сравнили из ребра творения!
Взаимный поцелуй без губ, Красиво пудрой обменялись. «Неси нам из шпината суп! Быстрее, мы проголодались!»
Заказ прошёл, и официант, Клеймя в душе своё призвание, Не веря в сервисный талант, Изображает понимание.
Девицы, быстро оценив, Кто рядом: по часам, ботинкам, Кто сможет этих чудо-див Небрежно приобщить к новинкам
Из мира моды от-кутюр, Там, где цветы не «до», а «позже», А «до» — букеты из купюр И рестораны подороже!
Увлекшись светскою беседой, Скрывая волчий аппетит, Идёт охота за обедом На редкий и бесценный вид.
«Вон, видишь, с носом бультерьера? Владеет кладбищем и рынком! С ним зажигали Жанна, Лера, Сейчас он, кажется, с Маринкой!
Всех обеспечил «полным фаршем»! Немного, правда, вроде бьёт…» «Ну что ж, бывает в деле нашем…» «Да… Внешне — полный идиот!»
«О!!! Двигается к туалету! Пойду, проверю, что да как!» – Тамара тут же, как ракета, Взлетает и чеканит шаг!
Чуть дальше, в том же ресторане, С украшенным вином столом, Расположились на диване Друзья по «хобби» вчетвером.
Задача крайне непростая: Как, максимум, купив салат, Кого-то взять из женской стаи, Чтоб дома предложить халат!
Везде шатаются без дела, Живя одним, по сути, днём, Им до сих пор не надоело, И всё по жизни нипочём!
Один из них подоживился, Заметив женский силуэт, Чуть улыбнулся, распрямился И двинул, будто в туалет!
Тамара в ожидании цели Внезапно слышит фразу дня: «Вы струны чувств моих задели, Не пожалеете меня?
Я Вас уже один раз видел, И это в жизни лучший сон, И так как в нём я нас предвидел, Дадите мне Ваш телефон?»
Красотка, память напрягая, И текст не нов, и внешний вид, Но ждёт-то вроде Николая, Вся в мыслях этих говорит:
«Меня Вы прямо засмущали, Такой напор с культурой слов, Однако, номер дам едва ли! Желаю новых вещих снов!»
Но наш герой не сдался тщетно, Сполна он женщин изучил, Свою визитку незаметно В телячий «Биркин»3 подложил.
И вовремя ушёл со сцены, Поскольку в тот же самый миг Вначале появились вены, Потом уже и весь мужик!
Вблизи увидев Дядю Колю, Тамара потеряла слог. А ведь задумала другое: Она — удав, он — бандар-лог4.
А тут вдруг ватным стало тело, Как в басне, спёрло всё в зобу, Касается волос несмело. Похоже, встретила судьбу!
Заметив женское смущение, Пришёл на помощь Николай: «Вот это, правда, угощение, Какой-то не кабак, а рай!
Откуда же ты появилась? – Коньяк в нём прямо расцветал, – И что застыла? Не влюбилась? Постой, а я с тобой не спал?
Шучу! Такую не забудешь! Фигуриста и молода! Со мной сейчас обедать будешь, Хотя здесь так себе еда!»
«Вообще-то, ем обычно дома, Но с Вами я могу и тут, – И руку протянула, — Тома. А Вас, простите, как зовут?»
«Я Коля» — с радостью задорной, Гордясь собою, как самец, Представился и от уборной Увёл обедать наконец!
Сидят. Подали: краб в тандыре, Паштет — закуской — из гуся, Тарелку в санкционном сыре И две бутылки «Петруся»5.
За всей картиной с интересом Масяня тихо наблюдала И, как придать интриге веса, Она уже прекрасно знала…
Умело френч бьёт по экрану: «Марин, меня не выдавай. Не буду сыпать соль на рану, Но Тому снял твой Николай!»
Информативность от Масяни Почти всегда дарила боль. Нуждались если б сплетни в няне, Ей отвели бы эту роль!
Марина, что не ожидалось, В ответ улыбку отослала, А дома тут же разрыдалась. Вот так беда её застала!
Да нет же, не по человеку Марина стала бы грустить, Но риски есть, что ипотеку Теперь не сможет погасить.
Вы спросите, зачем так рано Она свою печалит долю? Возможно, если бы не знала Так многого про Дядю Колю…
* * *
В семидесятых он родился, В стране действительно Великой! И каждый, кто в ней жил, гордился Национально-многоликой!
Как все, ходил он в ясли-сад, Гимн на линейке в школе пел, Любя свой город Ленинград, Где рос и правильно взрослел!
Семья типична для Союза: Отец и мама — на заводе, Он — завсегдатай секций, ТЮЗа. Реально счастливы все… Вроде…
Для большинства в стране система: Живёшь, как все, потом скончался. Но только Коле эта схема Не подходила — выделялся!
Он в будничной советской эре Незаурядным быть хотел И, укрепляясь в этой вере, Не только в спорте преуспел.
Будь-то цеховиков охрана, Картёжный долг кто не донёс, Иль распоясалась путана – На Колю был отличный спрос!
А тут ещё и перестройка. «Отцы», борясь за власть в стране, Врагам распродали всё бойко, В холодной проиграв войне!
За джинсы, порно, миф свободы Ушёл на дно советский мир. Лихие это были годы, Лихой был Коля рэкетир.
По-новорусски закалялся, Как волк лесной заматерел, По полной властью упивался И брал всё то, что захотел!
За что друзья его — бандиты, Возможно, просто шутки ради, Прозвали за глаза Пробитым, В глаза для них же был он Дядя.
Чужой расплачиваясь болью, За несколько кровавых лет Везде, где можно, выбил долю, Снискав большой авторитет.
Но не всегда он был жесток, Мог счастлив быть без криминала. Жаль, что из всех его дорог Любви дорога пострадала…
Спортлагерь, область Ленинграда, Где Коля — молодой фанат. Ему одно от жизни надо – Ближайший взять чемпионат!
В один из дней, после обеда, Он не ложится спать, как все. С желанием надевает кеды, Бежать по лесополосе.
Бежит, бьёт мошку кулаками, Активный выдох через нос, Вдруг слышит крики за кустами, И как скулит от боли пёс.
Густые ветки раздвигает, Там видит нескольких ребят, Они собаку бьют, пинают, Распространяя злобный мат.
Две девки рядом держат третью, Ломают руки и орут: «Сейчас получишь, сука, плетью!» А у одной, и правда, кнут!
«Давай, попробуй, сделай только!» – Из леса вышел Николай. Как шпалой, пробивает двойку И добавляет: «Отдыхай!»
Упал один, большой, здоровый, Враги без лидера остались, Герой им дарит взгляд суровый, И те с позором разбежались!
Собака Коле руки лижет, Виляет преданно хвостом, А он рассматривает ближе, Кого хотели бить хлыстом!
Чернявая. Глаза, как смоль, С красивой юной поволокой. Остатки гнева в них и боль. За что с ней обошлись жестоко?
Она не плачет, даже странно, Спешит поправить внешний вид, Так искренне и нежеманно Спасителя благодарит:
«Ты появился ниоткуда, Смог хулиганов наказать! Как оценить мне это чудо?! Не знаю, кто ты, что сказать?»
Смущённо парень отвечает: «Забудь ты эту ерунду, Труда совсем не составляет Помочь, попавшему в беду!»
Ещё краснеет, добавляя: «А если честно, в первый раз Со мной история такая, Когда вот так кого-то спас!»
Спасение — лучшая причина На все века и времена Для женщины и для мужчины Открыть друг другу имена!
«Я Коля…» — для себя несмело, Хотя не мальчик был давно. Оценивает её тело, Украдкой глядя на него.
Она румянится от взгляда И параллельно тонет в нём. «Я Лида, я из Ленинграда, Мы с папой здесь сейчас живём».
Друг человека заскулила, Разбавив этот диалог. «Прости, я про тебя забыла. Мы называем его Дог».
После несчастий пёс ластился, Устав к себе внимания ждать, Вокруг себя и них крутился, Мешая Лиде продолжать.
«Ты приходи на нашу базу, Вон там, на берегу реки, – Она сопроводила фразу Движением тоненькой руки, –
Да папа у меня военный И в шутку домик так зовёт, Он без удобств, обыкновенный, Зимой никто в нём не живёт!»
Почти сама себя не слышит, Лишь бы хоть что-то говорить, Прерывисто и часто дышит… Так Лида начала любить…
Ему шептала её внешность: «Меня теперь не забывай…» Он испытал такую нежность… Любить так начал Николай…
Им по семнадцать лет обоим. Казалось, жизнь не убежит. Тогда не знали эти двое, Как всё за них судьба решит…
* * *
Два «Гелендвагена» охраны Пытаются не отставать От шефа, он «в дровину» пьяный Везёт Тамару… Развлекать.
Между коленом и рулём Зажата голова красотки, В конце обеда, этим днём, Так сблизила бутылка водки.
Везёт туда, где нет Марины, В огромный загородный дом. Биллиард, бассейн, камин, картины… Безвкусно, но богато в нём.
В «Гюрзе» за несколько часов Он смог о Томе всё узнать, От цвета тоненьких трусов До «Как я обожаю мать».
О том, как в детстве было трудно. О том, как бросил их отец. О том, как с мамой ели скудно. О том, что «первый» был подлец!
И что, конечно, брали силой – Излюбленный приём Тамары! Короче, жалостливо-мило Втирала про свои кошмары!
Домчались быстро, без потерь, Права и пешеходы живы. Пробитый открывает дверь. «Малыш, а есть презервативы?»
Вопрос от женской стороны Воспроизвел эффекта ноль. Не чувствуя своей вины, Обоим в помощь алкоголь,
Всё застонало, заигралось, Весь арсенал пошёл на круг, Она красиво постаралась Отдаться, подарив «досуг»…
* * *
У Лиды с Колей юбилей, Они уже три года вместе! Жениться хочет он на ней, Вопрос любви и дело чести!
Умело от неё скрывал, Что пару лет уже в бригаде Дань с разных точек собирал Тогда в бандитском Ленинграде.
Поскольку знал, отец её Такого зятя не желает И чадо не отдаст своё Тому, кто с жизнью в смерть играет.
Отсюда шёл путём двойным, Переживая это остро: С любимой — парнем был простым, С друзьями — верил в «Коза ностра»6.
Теперь о папе пару слов: Неординарен, честен, смел, Любил коньяк, узбекский плов И очень многое умел.
Служил и даже видел смерть, Не раз в беде кого-то спас. Из гарнизонов круговерть, Потом уволили в запас.
Крутой по жизни поворот, К которому он был готов. Объединял собой народ Иван Давидович Петров!
И вот он с дочкой, без жены, Вернулся в город, где и жил. Мостов тут своды у Невы И сфинксы в роли старожил!
Здесь тихо Лиду воспитал В любви, заботе и без фальши. Кто мать её — никто не знал! Об этом станет ясно дальше.
Дом сталинский, большая двушка. Здесь Лида в радости росла, И новогоднюю хлопушку Сменяла мокрая весна.
Стремглав съедает время годы,
Что в юности вполне уместно.
Для папы главный дар природы –
Дочь, быстро ставшая невестой.
Когда жених был гостем в доме,
Он никогда не ночевал,
До свадьбы действие такое
Отец никак не принимал.
«Иван Давыдыч, не хотите Немного с нами погулять? Вы нас всегда так веселите!» – Спросил почти готовый зять.
«Сегодня, честно, я не знаю, Да и по первому футбол. Вам с Лидой здравия желаю, Но выбираю валидол7!»
Всегда на веселяще-бодром, Для оптимизма образец, Глядел на Колю взглядом добрым – Такой у Лиды был отец.
У них сложились отношения Хорошие на самом деле, О женихе у папы мнение: Здоровый дух в здоровом теле!
«Да, Коля, дочь упоминала, Ты слесарем пошёл в гараж. Похвально, но немного мало, Чтобы отметить праздник наш.
Счёт на сберкнижке не имею, Как и доверия к рублям, Я, Коль, дойчмарками8 владею, Оплатим свадьбу по долям!
К тому же, Коля, я прошу, С родителями помирись, Иначе сам их приглашу, И на меня потом не злись!»
Краснеет тут же Николай, Проблема — хуже не бывает! «Ну, папа Ваня, не ругай…» А сам вообще не понимает,
Ну как он мог отца и мать Знакомить с будущей семьёй, Если про сына рассказать Могли, что ходит под статьёй.
Когда они, к несчастью, знали Про то, что бросил институт, И что на Колю заявляли В милицию и там и тут.
«Да-да, Вы правы! Как иначе? Конечно с ними помирюсь! Сейчас они ещё на даче, Вернутся — сразу извинюсь.
За то, что вас не познакомил, Про свадьбу им не смог сказать, Прошу прощения, что расстроил. Нам с Лидой можно погулять?»
С натяжкой как-то улыбнулся, Пытаясь тему растворить, В душе при этом ужаснулся – Обман теперь не прекратить!
Ложь тянет за собой другую, Таща скандалы, слёзы, ссору, Имеет цену дорогую… А свадьба, между прочим, скоро.
* * *
Луч солнца, бьющий из-за шторы, Что раздражает сонный глаз, Ещё и телеразговоры Подняли Дядю Колю в час.
«Коллеги, слушайте адженду9, По кейсам10 ставим таргет11 вмиг, Мы не позволим инагенту Разрушить русский наш язык!» –
Такие месседжи12 с экрана Нёс в мир обычный Думский день13… «Как там тебя? Забыл… Тамара! Да выключи ты эту хрень!»
Спросонья Николай не в духе. «Откуда дым от сигарет?» Помаду вытер он на ухе. «Пойди и сделай мне омлет!»
В ответ — тон голоса с капризом: «Я так политику люблю, Ты извини за телевизор, А дым не мой, я не курю!»
Она приблизилась к мужчине, Поддавшись смуглых ног шагам, Взгляд похотливый у богини… «Куда ты, лошадь? Кухня там!
Иди, хоть что-то приготовь!» Но Тома курса не сменила: «Я приготовила любовь, Когда ты злишься — это мило».
Движением с ним объединилась, Из женской ласки ассорти, Всё снова как-то закрутилось В порочном, сладостном пути…
Еда сменяла их интим И обсуждение разных тем. Настолько хорошо, как с ним, Ей не было вообще ни с кем!
Лишь вечером второго дня Очнулись вместе от дурмана. «Любимый, отпусти меня, Икса забрать у ресторана,
Ещё мне надо маникюр, Массаж от ягодичных складок, Ну и другой ряд процедур, Чтоб навести везде порядок!»
Любимый?! — Коля поперхнулся, Он чувств давно не выдавал. Когда-то чуть ли не свихнулся, Теперь тела он просто брал…
Хоть часто жертвовал на храм, Но главное не сохранил, Не верил больше небесам И душу тоже не любил.
А как тогда любить возможно, Если любовь — и есть душа? Он жил без страсти, осторожно, Живое всё в себе глуша.
Водитель Тому вёз к машине. Вопрос серьёзный в голове: «Признаться или нет Марине В измене и своей вине?
Конечно, лучше позвонить, – Так думала она в дороге, – Ещё как хочется курить, И как дрожат приятно ноги…»
Красивый палец сенсор жмёт, Гудок гнусавит у виска. Марина трубку не берёт, Не слышит, у неё тоска.
В недоподаренной квартире Она с подругой горе глушит. Декор в чудовищном ампире, Кальянный дым, вино и суши.
Масяня фыркнула от кокса. «Он с лабутенов14 твоих пыль! Мозги, пробитые от бокса! Зачем тебе такой упырь?
Потом, с чего ты вдруг решила, Что долг он не погасит свой? – Спросила и пошевелила Слегка немеющей губой. –
И, кстати, ты ему звонила? Тебе он что-то рассказал? Скажи хоть что-нибудь, Марина! С Тамарой в связь уже вступал?»
Вообще Масяню звали Зиной. Неординарный внешний вид Служил естественной причиной Её прозвать так без обид.
Ширококостная фигура, Но глаз красивых синева, Розовогуба, белокура, Но редькой кверху голова!
Обеспокоенность вопросов – Скорее, подлость Зинаиды, Наркозависимость у носа И две попытки суицида!
Всем представлялась как психолог, И добавляла, без сомнения, Что нумеролог и таролог Живут в ней с самого рождения!
Мечтала выпить аяуаски15, В астрале16 открывала дверь, Охотно сочиняла сказки, Что лось — её тотемный зверь17.
Эзотерическая каша, Которой потчевала всех, Так отражает время наше, Когда в невежестве — успех!
Марина в искренность подруги Вообще не верила, но всё же, Жалеть себя и гнать испуги Одной больнее и дороже!
На Колю, в общем, наплевать! Очередная перспектива Невестой для кого-то стать Со свистом пролетела мимо.
Вот долг, ещё и под проценты, – Реально для Марины мука! Не надо брать в кредит презенты! Её пример — другим наука.
«Ты знаешь Колю, он пробитый, И в этом слове — всё в одном! Сказал мне, что вопрос закрытый! Меняем тему, в горле ком!»
Груди помог вздохнуть кальян, Снимая спазмы и недуги. Со взглядом инопланетян Сидели якобы подруги.
Мгновением позже этим взглядом Поймали свет от телефона, В экране имя было ядом: Четыре крупных буквы — ТОМА.
«Смотри, она ещё звонит! Я не могу в это поверить! Скажу сейчас: «У Коли СПИД!» Пускай бежит себя проверить!»
«Алё… — промямлила Тамара, – Марина, надо пересечься! Не зная, что вы с Колей — пара, Себе позволила увлечься!
Не виновата, просто случай, Я всё готова объяснить! С меня Шанель, Диор и Гуччи18, Что хочешь, можешь попросить!»
Марина с выдохом спокойно: «Пока я дома, приезжай, Но только это всё отстойно. Серьёзней что-нибудь давай!»
«Конечно, купит босоножки, Ну, может, сумок пару штук, А я потом живи в сторожке! Что в голове подобных сук!?» –
У пострадавшей мысль такая Беззвучно пронеслась вдогонку, Желание присовокупляя Лягнуть соперницу в печёнку.
Тамара дальше продолжала: «Да нет, послушай до конца, Ещё я парня отыскала Тебе для брачного венца!»
Берёт визитку на дне сумки Того, кто Тому знал во сне, От гениальности задумки Пошёл прилив ума вдвойне:
«Нарядный, умный, не наркоша, Свой бизнес, море перспектив! И имя милое — Алёша! Сплошной получишь позитив!»
«За ипотеку позитивом? Ещё советы в тему есть? А может, носом ты сопливым Ко мне не будешь больше лезть?»
Марина сорвалась на крик: «Теперь без денег я одна! Да хрен тебе на воротник!» Закончен разговор. Война!
Включилась тут же Зинаида: «Пиши чернилами желание, Я чувствую её флюиды Через любое расстояние!
Прощать всё это так нельзя! Как носит свет таких бабищ? Сейчас пошлю туда лося! За месть с тебя всего пять тыщ!»
Закрыв глаза, открыв ладони, Масяня напустила вид, Что главной молится иконе И с кем-то где-то говорит!
* * *
Уже в своём автомобиле Тамара стала заводиться: «Видала я её в могиле, Раз не готова примириться!»
Проблема только в соцсетях, В одном с Мариной общем круге, В подписанных на них друзьях, Кто ставит лайки на досуге!
Рулила для себя, неспешно, Вдруг ощутила странный жар, Как будто кто-то обнял нежно. Исчез в моменте свет от фар,
Ей показалось, что в салоне Внезапно стала не одна. На питерском осеннем фоне Висела полная луна.
Удар. Красотка закричала. Блик света подтвердил испуг: У «зебры» женщина лежала. И больше никого вокруг.
Мгновенно Тома просчитала, Что пешеходный переход И то, что пару дней бухала – Опасность для её свобод.
Выходит. Бампер, след от грязи И тело тёмным силуэтом. Захлюпала в мобильной связи За помощью и за советом:
«Любимый, я не виновата… Всё как-то резко… Хлоп, удар… Мне не хватает слов без мата! Такой мистический кошмар!»
Пробитый подключился к теме, Своим не мог не помогать: «Скажи, ботинки улетели19? И прекрати уже рыдать!»
«Давай быстрей видос запилим20!» – Чужие влезли голоса. Совсем уж в молодёжном стиле Глаголом жгли они сердца:
«Вот это жиза21, фортануло22! Ща выложим без редака23!» Тамара, видя их, икнула: «Откуда вы, два мудака?
Я вам согласие не давала На эту съёмку! Оба вон!» И тут же их зачем-то стала Снимать уже на свой айфон.
Ребята вдруг оцепенели, Безвольно глядя на Луну. Глаза обоих потускнели, И губы выдали слюну.
Тамара к телу повернулась, А тело рядом с ней стоит. Она так глупо улыбнулась… «Простите, Коля говорит!»
Зачем сказала — не понятно, Ещё и трубку показав. «Алё», — произнесла невнятно, Вообще свой голос не узнав.
«У нас все живы, всё нормально, Сама тебе перезвоню! – И с отрешённостью, формально, – Спасибо! Я тебя люблю».
Всё это время продолжала Смотреть в глубокие глаза Той, кто как мумия стояла, Пока ни слова не сказав.
Подобных странных ощущений Тамаре знать не приходилось. Чтобы развеять ряд сомнений, С надеждой, что ей всё приснилось,
Сама себя во рту кусает. На языке — и боль, и кровь, Которую она глотает, Изменой убиваясь вновь!
Не сон, кошмар был явью точно, Её держала чья-то сила Физически, ментально, прочно. Вдруг женщина заговорила:
«Не беспокойся, всё пустое, А про аварию забудь. Поверь мне, дело не простое – Послать меня в последний путь!
Вот довезти меня до дома Теперь придётся, уж изволь!» «Конечно», — прошептала Тома, Во рту прошла при этом боль.
Баварский рокот от турбины24, Тамара занимает ряд. Там, где была её машина, Лишь блогеры вдвоём стоят…
* * *
Для свадьбы все приготовления Неслись обычной чередой, Для каждого своим волнением Привычный разогнав покой.
У Лиды платье на заказ, Такой приятно-долгожданный, Чтоб официально в первый раз Быть в нём особенно желанной.
Тут хлопоты её отца Кто после объявления даты Сказал, подарит два кольца И на банкет даст пол-оплаты.
У Коли всё гораздо хуже. Чтобы легенду разыграть, Ему совсем другое нужно – Фальшивые отец и мать!
На роль отца есть кандидат, Из старых, опытный, не фраер, Рецидивист-аристократ, Наставник Коли — Игорь Майер.
Он двадцать в сумме отсидел, Начитанный, интеллигентный. «Колян, ну это беспредел! Замес вообще беспрецедентный!
Ты, слушай, жизнь вся впереди, Я мысль тебе одну прокину, Ты никогда не разводи Тех, кто тебе прикроют спину!» –
Суровый голос с хрипотцой Пытался донести, как мог, Что слишком дорогой ценой Жених любовь свою берёг.
«Пойми, что рано или поздно, Но правда всё равно всплывёт. Я не соскакиваю, просто Гнилая тема не пройдёт!» –
Словами выстраданной боли Пытался Старший дать совет. Последующий ответ от Коли Свёл все старания на нет:
«Спасибо, Игорь, благодарен, С тобой согласен — всё не так. Я очень сильно в сердце ранен! Прости, что я такой дурак!
Я незаметно потерялся, Живу, как Штирлиц, день за днём. И так, в конце концов, заврался, Что всё внутри горит огнём!
Расчёт такой. Родит ребёнка, Куда ей с корабля деваться? Коляски, соски и пелёнки Ей не позволят взбунтоваться.
А там, глядишь, мои остынут, Тем более буду папой, мужем. Ну что, они семью не примут? Сейчас, сейчас мне выход нужен!»
«Пусть не по мне, но раз уж так, То не вписаться не могу, И хоть ты с бабой и слабак, Давай замутим делюгу25!» –
Сказал наставник, отвернулся, Глотнул безумно крепкий чай. От вкуса головой вернулся Туда, где ходит вертухай26.
Неспешно что-то закурил, Дым заклубился в его доме, Он с сожалением решил Пойти на это против воли.
«И, знаешь, вот что ещё взвесь. Нужна ли аферистка-мать? Послушайся хотя бы здесь – Её вообще не нужно брать!
Так проще, да и меньше лжи, И для твоей не так ревниво, Про папу позже расскажи. Уж если делать, то красиво!
И не планируйте венчаться, Иначе я не при делах, И так грехи всё время снятся, Не буду врать при куполах».
«Об этом речи нет вообще! – Воскликнул Коля так по-детски, – Иконы не было в хруще27, Я же продукт насквозь советский!»
Он в душу верил, в церковь — нет. Спасибо партноменклатуре, Оставившей циничный след В атеистической культуре!
А Лида в празднике жила, Летала по квартире, пела, Она с утра и до утра От счастья женского пьянела.
Свой день волшебный представляла, Стараясь всё предугадать. Гостей по списку проверяла, Чтоб понимать, как их сажать,
Была на связи с тамадой, К ней дважды приходил фотограф, Уже с фамилией другой Тренировала свой автограф.
Сбылась и девичья мечта! Волшебный мир любой принцессы – Готовы платье и фата Для самой главной в жизни пьесы!
Она кружится с ними в танце, Как будто Николай ведёт, Блеск глаз и щёки все в румянце. «О Боже, как же мне везёт!» –
Шептала нежными губами, Судьбу благодаря свою. Рисунок вальса под шагами, Пульс слов: «Я так его люблю…»
Он абсолютно совершенный, Мужчина жизни навсегда, Он был единственным и первым, Кому она сказала: «Да»!
Нет, не была она наивна, Не замыкалась от людей, Всегда открыта, позитивна, Общаться просто было с ней.
Ещё она всех поражала Универсальностью талантов. Не важно, что ни начинала: Балетный танец на пуантах,
Игру на струнных инструментах, Дебют за шахматной доской – Всегда была в аплодисментах, С медалью только золотой!
Подруги тоже ей под стать: Без зависти, амбициозны, Готовы первенство признать, Но в чём-то так же виртуозны!
Светлана в школе музыкальной Окончила класс фортепьяно, Так вот, играла гениально И пела голосом сопрано.
Вторая же была спортсменка Легкоатлетка-чемпион, Чуть-чуть пацанка, имя Ленка, Могла и спринт, и марафон.
По жизни гордой шли походкой, Имели правильные цели, Быть интердевочкой-красоткой28 Они уж точно не хотели.
И обе юмор обожали, Столь острый, как клинка укол, Ведь именно они прозвали Брачующихся ЛидаКол!
* * *
До торжества немного дней, У Коли кончились все сроки К объединению семей Без шума для него и склоки.
Успел проникнуться обманом, Откладывая эту встречу, Но всё-таки она настала – У Лиды ужин в этот вечер…
И лжеотец у Николая Отрепетировал подлог. Спектакль первым открывает Он, гостем перейдя порог.
Снимает макинтош29 и шляпу. Уверенный, холёный, статный. Чуть ли не ляпнул: «Вечер в хату30!» Но вслух — по роли аккуратно:
«Ну, сын, представь нас, дорогой!» Сам Лиде протянул цветы. «Знакомьтесь, это папа мой». «Ну что за голос сироты? –
Перебивает Майер Колю, При этом руку жмёт Ивану, – Для близких — просто Анатолий». И дальше сеет ложь по плану:
«Прошу прощения, без супруги, Она слегка недомогает, Мигрень и женские недуги Быть с нами здесь не позволяют.
Ты, Колька, знатный сорванец, Такую отхватил невесту! Ну прям мужчина, молодец! У жизни рвёшь под солнцем место!»
Иван Давыдыч улыбался Под впечатлением от свата, Знакомства их чуть опасался, А тут увидел прям собрата.
По первым фразам, поведению Почувствовал, что в доску свой, И непонятное волнение Сменил умеренный покой:
«А я для близких всех — Иван, И, может, перейдём на «ты»? Пока ещё никто не пьян, Всухую наведём мосты!»
«Согласен!» — вторил бывший зэк. В ответ на шутку улыбнулся. «А как же спутница навек?» – Он снова к Лиде повернулся.
Она так и стоит с цветами, Не смея старших перебить, Любимый между их отцами… Семья! Что лучше может быть?
Очнулась, звонко засмеялась, Самоиронией полна: «Да, что-то я разволновалась, Заметьте, тоже без вина.
Пройдёмте, буду всех кормить, И не судите меня строго!» «Так я уже готов хвалить!» – Не прекращая диалога
Добавил ролевой отец И, увлекаемый невестой, По сути — профессиональный лжец, Пошёл занять в гостиной место.
Вот Коля слабым был звеном. Притих, его съедала совесть. Не Майер он, не фармазон31, Не для него такая повесть.
Он только здесь стал понимать, Что прав был Игорь — это ад Любимым людям подло врать… Однако нет пути назад…
Расположились. Стол в достатке: Закуски, шуба, оливье, Горячий борщ и кура в латке, Десерт — пирог и курабье.
Поочерёдно Лиду хвалят, Смакуя каждое из блюд, Коньяк довольно быстро тает, Отцы его, тостуя, пьют.
Хозяин слово взял вначале, Сказал про выросших детей, И что нет радостней печали Ждать свадьбу дочери своей,
Как повезло ей с Николаем, Поэтому благословил, Чуть чокнулся фужерным краем И залпом сто приговорил.
Через минуту Анатолий Коньячный вызов принимает, Словами выученной роли Безукоризненно играет.
Благодарит он за приём, Сказал, что рад подобной чести – Быть в этом доме, этим днём! Стеклянный звон — внутри по двести.
Общаются, знакомясь ближе, Закалка не даёт пьянеть. «Послание другу из Парижа»32 – Высоцкого решили спеть…
Два папы быстро подружились, Забыв невесту, жениха, И те тихонько удалились Побыть вдвоём не без греха.
Спасённый в своё время Дог Урчит довольно в коридоре, Взял что-то со стола, грызёт. Семья практически вся в сборе.
* * *
В сознании, явно изменённом, Везла Тамара незнакомку, Рукой сжимая потаённо Из платины в камнях иконку.
«Вам точно не нужны врачи?» – Осмелилась она спросить. «Веди машину и молчи! И хватит это теребить!
Тем более, веры в тебе нет. Зачем безбожнице икона? Когда ты настоящий свет Продашь за свет от телефона!
Меня ты больше не тревожь, Вези к Таврическому саду». У Томы пробежала дрожь От этой речи и от взгляда.
Пронизывающий глубоко, Какой-то неземной, холодный. Красотка бы сейчас легко Всё отдала из жизни модной,
Лишь бы забыть она смогла Вид этих глаз и этот страх, Сама который и везла, Безвольно руль держа в руках.
В прострации, не зная, как, Тамара довезла до места. Дом угловой, напротив парк. «Сейчас пойдёшь со мной, невеста!
Не удивляйся, я же знаю, Что ты впервые влюблена, Как раз таким и помогаю…» Всё та же полная луна
Чуть подсветила незнакомку, В глазах сменился гнев теплом, Снимая Тому с жуткой ломки, Наполненной незримым злом…
Забыв, что только что страдала, В какой-то томной эйфории Она послушно закивала, И в полном раболепства стиле
Последовала вслед за той, Кому с охотой подчинилась. Парадный вход, этаж шестой. Здесь женщина остановилась,
Открыла двери без ключа, За ними — бесконечный холл, Из освещения — свеча, Бросающая тень на пол.
И эта тень была одна, Зловещий силуэт огромный Шёл по стене до потолка, Замысловатый и неровный.
Тамара в сладком безразличии Прошла за тенью в тусклый зал, Где с затухающим величием Остатком дров камин мерцал.
«Садись!» — хозяйка ей сказала, Сама — напротив, через стол. Негромко музыка играла, Шипящий старый граммофон,
Тяжелый, очень низкий звук И чьи-то горловые фразы. Вокруг стола очерчен круг. «Скажите, это всё от сглаза?» –
Пробормотала еле слышно И, чувствуя прикосновение, Тамара из сознания вышла, Попав в другое измерение.
Она в лесу, почти нагая, Глаза завязаны платком, Спокойная, совсем другая, По мху ступает босиком.
Вся растворяется в природе, Неспешен, но уверен шаг, Хотя она в этом походе Глазами видит только мрак.
Другие чувства помогают, В сознании — мягкая тропа, Деревья на ветру шатает, Ступает, будто не слепа.
Но вот на перепутье встала, Дорожка тонкая двоится. Всё стихло и вообще пропало. «Тебе всё это только снится,
Очнись, ты здесь уже, со мной!» – Знакомый слышен голос в зале. Почувствовав своей рукой Касание то же, что вначале,
Со звуком, словно задохнулась, Из гипнотического мира Тамара полностью вернулась, И не на страх, а на кумира
Теперь смотрела так смиренно, Под впечатлением от всего. «Как это необыкновенно, Не понимаю, для чего,
Что это значит, как понять? Скажите, очень Вас прошу!» «Приходит время выбирать, Тебя ещё раз покажу
Тебе самой, но не теперь. Сейчас быстрее уходи!» Хозяйка, указав на дверь, Скрестила руки на груди.
Глаза опять сверкнули сталью, Но повелительно, без зла. Тамара с искренней печалью С поклоном, слушаясь, ушла…
Снаружи день уже встречал. Она вообще не удивилась, Что в поиске своих начал Часов на восемь растворилась.
Садясь теперь к себе в машину, Вдруг поняла, что поменялась – Она уверенность и силу, В которых так всегда нуждалась,
В действительности ощущала! Избыток материальный, склоки – В секунду мелочным всё стало, И стыд за бывшие пороки,
В особенности перед той, Кто стал наставником духовным, Её обратно в лес густой Манил инстинктом безусловным.
Пришёл в видении ответ, Куда с тропинки повернуть. Она должна идти на свет, Который ей укажет путь…
Звонок немного отрезвил: «Ты что, вопрос закрыла телом?» Но тон её не оскорбил, Ответ был ласковым и смелым:
«Меня ты, Коля, извини, Согласна, долго пропадала, Но сильно тоже не вини, Я просто ту, кто пострадала,
Вчера до дома довезла, На всякий случай там осталась, А после — просто проспала. Поверь, ни с кем я не встречалась».
Он точно понял — это правда, И обвинительную речь Ему произносить не надо. К Тамаре стало сильно влечь,
От голоса волна желания По телу сладко прокатилась, Далекие воспоминания, Как будто та к нему явилась,
Кого когда-то так любил! Для встречи подыскал причину: «Да, кстати, чуть ли не забыл, Я обещал по магазинам,
Тем, что хотела, покатать! И после — в клубы тусоваться!» «А можем в парке погулять? Пройтись и просто пообщаться?» –
Ему ответила подруга, Заставив больше удивиться. Как может тёлка для досуга Так сильно за ночь измениться!?
«Не ты, тебя, похоже, сбили, Но погулять не возражаю! Заеду за тобой в четыре, Надеюсь, внешне хоть узнаю…»
* * *
Уютное кафе отеля, Звук арфы ласково поёт, Тела двух див места нагрели, Одна другой расклад даёт:
«Вот тут, смотри, её машина, А ниже фотки написали, Что вместе с другом в чертовщину Вчера два блогера попали!
Узнала всё из новостей, – Масяня показала скрин, – Ты думаешь, они чертей Случайно вспомнили, Марин?
Уверена, что это лось, Он для меня такой отчаянный!» «Да ладно, Зина, хватит, брось! Авария, скорей, случайно,
И номер видно кое-как. Я в колдовство, конечно, верю, Но не обманывайся так Насчёт магического зверя».
«Ты что, Марина, это ж я! Забыла? Я его послала!!!» «Масянь, не разводи меня, И так по жизни всё достало…»
Ещё вчера она была Венцом коммерческого мира, Где ей подобные тела За шмотки, тачки и квартиры,
С готовностью, любой каприз Исполнят телом и губами, Даря красиво компромисс Между любовью и деньгами.
Сегодня возраст, нет запала, Никто не даст и полцены. Марина попросту устала, И деньги очень ей нужны.
«Да ты не обижайся, Зин, Твой лось мне не закроет счёт». Обед, «Европа», «Мезонин»33. Жизнь чередом своим идёт…
* * *
Настал день свадьбы молодых. У Лиды странная тревога, Хоть поздравления родных И отвлекли её немного,
Но несколько неясных фактов Мешали этот день ценить, До подписания в ЗАГСе акта, В раздумьях заставляя быть.
Во-первых, изменения в теле С задержкой самых женских дней Чуть больше, чем на три недели. А если жизнь трепещет в ней?!
Подруга Лена обещала Ей заграничный тест достать. До церемонии начала Хотелось бы всё точно знать.
И если радость подтвердится, Что пульс так сильно учащает, Когда с ним в вальсе закружится, Любимый первым всё узнает…
Вторая новость — Коли мама На торжество прийти не сможет, Причина та же — захворала, И это неприятно гложет.
К тому же, ей интуитивно В их телефонном разговоре, Где всё и было позитивно, Но как-то некомфортно что ли,
К стыду, невольно показалось, Что мама ищет лишь предлог И дома без расстройств осталась. Не знала Лида — то подлог,
Очередной обман от Коли В его нокауте рассудка. Заложник лжи по доброй воле Договорился с проституткой,
Которая сыграла мать, По тексту, без души, цинично. А как ещё такой сыграть, Когда давно всё безразлично.
И, в-третьих, Лида волновалась, Что, кроме нескольких друзей, Других уже не ожидалось От Коли родственных гостей.
Чуть с огорчением и с мечтами Готовит свадебный наряд, Минуты тянутся часами, Но вот подруги в дверь звонят.
«Привет, девчонки! Что так долго? Отец ушёл уже давно, И я одна, вся на иголках. Ну что смеётесь? Не смешно!»
А девушки весёлым звоном Шумят вдвоём наперебой, С игриво-свадебным задором: «Да ладно, Лида, что с тобой?
Погода шепчет, день отличный, Мы даже раньше, чем должны! Свидетель-то хоть симпатичный? Нам женихи приглашены?»
И снова громко рассмеялись, Не зная никаких забот, Потом все дружески обнялись. «Пойдёмте, дел невпроворот!» –
Сказала Лида и на Лену С немым вопросом посмотрела, Та в шутку отвела взгляд в стену, Прекрасно зная, что хотела
Её подруга разузнать. Недолго мучала ответом: «Да ладно, я смогла достать! Дай бог, закончится декретом
И лучшим свадебным подарком, Где будет, в том числе, и мой…» Закончив речь, в конверте ярком Спортивно-женственной рукой
Подруга в дар преподнесла Обещанно-желанный тест. Конверт украсили слова: «Для лучшей в мире из невест».
Ответ на тест пульс раскачал, Счастливейшая роль и доля, Секрет начала всех начал, Судьбы подарок ей и Коле.
Подруги в силу воспитания Пытать вопросами не стали И любопытному желанию Из чувства такта ход не дали.
Тем более блеск в глазах её – Такой простой и верный знак, Ещё и женское чутьё… В общем, всё поняли и так.
* * *
Легенда «Мерседес Шестьсот» – В потоке рвёт машины вёртко, Табун коней зашит в капот, Вместо ключа в замке — отвёртка.
Внутри салона пацаны, Носители того успеха, О чём мечтало полстраны. Баранку крутит из ореха
Жених и одного ругает, Кровь гнева лупит по вискам, Полжизниюной друга знает По их совместным блуднякам:
«Я ж говорил, надень костюм Нормальный, а не «Адидас»! У нас не стрелка и не штурм…» «Мне в нём любая баба даст!
Когда отжали на «галёре34», Ты сам кричал, что мне идёт!» «Да лучше бы он на мажоре35 Остался! Что за идиот!
Ну чем ты думал, Саня, слышь? Я всех просил — не подведите! Короче, хрен мне возразишь, Теперь свидетель будет Витя!»
Окончивший спортинтернат, Размером с описания Йети, В тревожных встречах нарасхват – Такой у Коли стал свидетель.
На нём и галстук, и пиджак, Пока молчит — вид превосходный. Из минусов — чуть-чуть дурак. Ещё Витёк всегда голодный.
За ними едет «бумер»36 белый С водителем, порожняком, Чтоб в ЗАГС красиво долетели Невеста вместе с женихом.
Пока все за цветами мчатся В подкрышный37 кооператив, Дав время девушкам собраться, И чтобы флоры позитив
Преподнести от трёх сердец. Ещё один букет просил, Представленный своим, «отец», И тот букет он оплатил.
Затем уже поедут к Лиде, Помпезно женский пол забрать С невестой в белоснежном виде, В котором будет в брак вступать.
А дальше всё традиционно: Играет маршем Мендельсон – Предвестник росписи законной. Женат сам, кстати, не был он.
Потом по памятным местам, Немного фоток на ладошке. Зерно бросают к их ногам, Когда ступают по дорожке,
Ведущей к свадьбы апогею – Банкету с бодрым тамадой, Он старомодные идеи Там выдаст за сценарий свой.
Стирают губы крики «горько», Из стихотостов череда, В конвертах — непонятно сколько, Сервизы дарят, как всегда…
И вот заслуженная ночь Уже для мужа и жены, Где взращенная папой дочь Не будет чувствовать вины.
Должно быть так всё этим днём, Но планы не всегда от Бога. Пока что Коля за рулём, Шуршит к цветочному дорога…
* * *
Над входом надпись «Кафетерий» У Маяковского метро, Гостеприимством дышат двери, Ни то кафе, ни то бистро.
Иван и Игорь-Анатолий, Чтоб молодых не тяготить, Там и сошлись в отцовской доле Вдвоём по-дружески побыть.
Тем более отца невесты Смущал финансовый вопрос. Пусть и шутливо, но с протестом Свою позицию донёс:
«Ну как же, обсуждали вроде, Расходы делим пополам! Да будь ты даже, как Мавроди38, Я всё равно бы деньги дал!
Вчера же Коля говорит, Что ресторан оплатишь ты. Мне, в целом, это не претит, И знаю, что от доброты
Подобный жест не показной И добавляет тебе чести, Но праздник этот также мой, Поэтому — расходы вместе!»
«Как скажешь, всё решим, конечно, Я сам с деньгами начеку», – Совсем, казалось бы, небрежно Свояк ответил свояку.
А сам в несвойственной манере На совесть камень положил. За что Иван-то, в самом деле, Обман весь этот заслужил?
Отличный, правильный мужик Один тащил из детства дочь. От мысли этой весь поник С желанием убраться прочь.
И эта роль, как у паяца, Из ложно-правильных оков. Смешно, но в первый раз сознаться Он в жизни этой был готов!
Давыдыч что-то говорил, Но Игорь на своей измене, Лишь сам себя внутри молил, Чтобы не «вмазаться по вене39».
«Ты что, не слушаешь меня?» – Вдруг донеслось из тишины. «Да тут, прости, подумал я По поводу своей жены
И заодно хотел спросить, Коль неудобно, скажешь прямо, Где та, кого благодарить За этот день? Где Лиды мама?»
За годы воспитания дочки Иван всем просто отвечал: «Болела, отказали почки, На небесах нашла причал…»
Всегда был крайне лаконичным При разговорах о жене, Считая это слишком личным, Но тут раскрыл всё, как себе:
«Негоже начинать с обмана, А мы уже, считай, родня. Это всей жизни моей драма. Ну слушай, раз спросил меня.
Представь, я младший лейтенант, Не знающий во многом меры, Влюбляюсь в девушку-бриллиант С созвучным именем ей — Вера.
И чтобы просто по короткой Её характеризовать – Была настолько доброй, кроткой, А красоту — не описать.
В общем, познал любви я бремя. За ней везде, как верный пёс Ходил, как появлялось время, Поскольку службу здесь я нёс.
Она училась в Первом Меде40, И долго, веришь, года два, Ни о какой над ней победе Не мог подумать я тогда…
Ухаживал, в кино ходили, Гуляли, я стихи читал… Казалось, оба мы любили, А я надеялся и ждал.
Но близости не мог добиться. Сейчас я помню, каждый раз, Когда ей предлагал жениться И слышал мягкий, но отказ.
Не понимал, что ей мешает? Когда могли мы вместе быть, Я чувствовал, как она тает… Короче, это объяснить
Себе тогда так и не смог. В одну из встреч таких вспылил, И как на то время итог – В военной службе часть сменил,
Ей перед этим сообщив, Что никогда так не влюблялся, И лишь отказам уступив, На Север командировался».
Без театральности ненужной Иван рассказ остановил, Закашлял горлом чуть натужно, Воды в стакане пригубил.
Продолжил: «Честно, я сбежал, Но после — дня не проходило, Чтобы о ней не вспоминал, Забыть пытаясь через силу.
И вот, когда совсем поник, Топя в армейском быте горе, Увидел её светлый лик В жилье служебном, в коридоре.
Не сновидением, а вживую, Приехала ко мне сама, Не менее по мне тоскуя, Не менее сходя с ума.
Но сразу странно попросила Вопросы ей не задавать, Сказала лишь — имеет силы, Какие — мне не нужно знать.
Да, собственно, тогда неважно Всё это было абсолютно. Был поражён, что так отважно И ради чувства безрассудно
Доверила свою судьбу И согласилась стать женой. А что касается табу – То да, я замечал порой
Её за странным поведением, Но появилась дочь когда, Я сразу отогнал сомнения. И зря… Возможно, что беда
Не посетила бы наш дом, Сумей мы всё с ней обсудить. Но это понял я потом, А сразу, лишь боготворить
Готов я Веру был за чудо, Родившееся от любви. Рассказ затягивать не буду…» Иван взглянул на визави,
Тот слушал с грустным интересом. Рассказчик вновь хлебнул воды. «Я никогда не верил в беса, Но путь почти что до вражды
Как мы ещё пройти могли? Как чувство наше ослабело? А начались плохие дни С того, что Лида заболела…
Ты, как отец, меня поймёшь, В кошмаре ничего не надо – Не ешь, не спишь и не живёшь, Когда твоё болеет чадо.
Но Вера не звала врачей И не лечила, а шептала, В течение нескольких ночей Меня к ребёнку не пускала.
Болезнь внезапно отступила, Однако я наоборот Копаться начал, что за сила Внутри жены моей живёт.
Узнал, что и из института Ушла она не для меня, Дорогу перешла кому-то. Ещё, что вся её родня
Общаться просто с ней боялась, Не в силах странности терпеть. Теперь со мною отдалялась, И я уже не мог смотреть
На все загадки без прозрения, На шёпот с заговором в ночь, На сборы трав лесных, кореньев, Но главное, на то, что дочь
Всё это стала повторять, Как только первые слова Смогла из детских уст сказать… Сам не сошёл с ума едва.
Кота в мешке не утаить, И постепенно в гарнизоне Об этом стали говорить. На счастья нашем небосклоне
Всё больше начали сгущаться Из слухов тучи сплетен мерзких. Я защищал её, ругаться На службе мог со всеми дерзко.
Но мой армейский коллектив Винил во всём, конечно, Веру. От местных жён шёл негатив, Ведь притворяться не умела,
Своим умом она жила, Свободой мысли обладала, Дружить без дружбы не могла, Лесть в комплиментах презирала.
Я был, как между двух огней, Любя и внешне защищая, Сам всё же сомневался в ней, И, от двуличия страдая,
Мог дома иногда сорваться И в гневе даже накричать. А Вера стала замыкаться И больше всё при мне молчать.
Но более всего пугали Безумных практик состояния, Когда почти что пропадали Сердцебиение и дыхание.
Как будто в теле жизни нет. А рядом — маленькая Лида. Не знал, что делать, кто совет Мне мог бы дать, когда обиды
Со всех сторон прикрыли дружбу. И я — практически изгой. Ходил безрадостно на службу, Да, если честно, и домой
Спешил я только дочки ради. И вот в один из вечеров Жену опять застал в обряде, В лишь ей понятном мире снов.
Она сидела без движения, Глаза открыты, взгляд как нить, Лица такое выражение, Что невозможно объяснить.
И дочка рядом с ней спала Спокойно, мирно, безмятежно. Мгновенно злость моя прошла. Всё помню… Как вначале нежно
Руками Веру просто взял, Но ощутить родное тело Таким никак не ожидал – Она вся, как огонь, горела.
Сознание дома не вернулось, Её в больницу увезли, Где, как узнал, она очнулась. А наши местные врачи
Сказали, нужно наблюдать, Выписывать не согласились, Когда хотел её забрать. Диагнозом отговорились,
Что случай этот уникальный, Что местный врач не знает сам, И что из клиники центральной Специалист приедет к нам.
А дальше — поиск терапии, Из докторов круговорот… Закончилось в психиатрии С ограничением свобод.
Сознательно я опущу Всю хронологию тех дней. Всё помнить просто не хочу, Всегда становится больней
В воспоминаниях подробных О том, как это пережил, В попытках всё забыть бесплодных О том, как Веру я любил…
С тех пор обед безбрачия дал, А оптимизм и нрав веселый – Для Лиды я подобным стал, В душе же след такой тяжелый,
Что каждой ночью не уснуть! Но всё же жизнь была не зря, Раз дочка на прекрасный путь Встаёт, так радуя меня».
Тут Игорь тяжело вздохнул. Рассказ его накрыл по полной. Ивану руку протянул: «Гораздо более греховный
Мой путь, сейчас я расскажу, Чтоб обо мне всё знал ты тоже. Что заслужу — то заслужу, Но правда мне теперь дороже».
«Нет, брат, прошу тебя, постой, Достаточно сегодня боли, Тем более и день такой. Пойдём, пройдёмся лучше, Толя!»
«Пройдёмся… Мне бы убежать…» – Мысль Майера в груди щемила. А героин умеет ждать, И это время наступило…
«Давай до ЗАГСа навестим Товарища? Совсем тут рядом! На пять минут увижусь с ним!» – Боясь с Иваном встречи взглядом,
Съедаемый внутри грехами, Лжепапа с места тут же встал На выход с этими словами. Иван кивком согласие дал.
* * *
Почти четыре, день осенний, Проспект Приморский, дом, подъезд. Недавно Томы новоселье В большой квартире было здесь.
В костюм спортивный облачилась, Наряд недолго выбирая, И ждать любимого спустилась, В мечтах девичьих пребывая.
Уже разрушила свой старый, Как в песне революций41, мир, А в мыслях новый строить стала, Где был не нужен ни банкир,
Ни обленившийся рантье42, Ни футболистов звёздный лидер, Кто знает цены от «Картье43», Но цен на хлеб давно не видел.
Где радостью не деньги правят, А сердце, полное любви, Где жизнь благодарят и славят… Вдруг фар красивые огни,
Мотора рык, как самолёт, И брызги луж с оттенком грязи Прервали радужный полёт Приятных Томиных фантазий.
Чуть-чуть навеселе Пробитый Нарядно к дому подкатил, Парфюмом пахнущий, побритый, Букет заранее купил.
Открыл, не выходя наружу, Дверь пассажира у ландо44. «Красавица, водитель нужен? Могу ещё быть заодно
Хранителем такого тела!» В недооткрывшуюся дверь С кошачьей прытью Тома села: «Я большего хочу, поверь!»
Красивой женственной улыбкой Прильнула к Колиным губам: «Почти вся жизнь была ошибкой, Но больше я себе не дам
Без сердца выбору случиться, И чувствую, мой выбор — ты!» «Меня не так легко добиться! На заднем там возьми цветы
И перестань меня лечить! – С ответом Коля рассмеялся, – Иначе буду себе льстить, А этого всегда боялся.
Прикинь, уверую в твою Любовь ко мне за просто так? И сам ответно полюблю! Малыш, я не такой чудак!
Давай-ка без обиняков, Я старый холостяк по сути, А не из этих дураков, Отдавшихся любовной мути!»
То ли шутил он, то ли нет, Сторонник праздного разгула, Но в первый раз за много лет Его так к девушке тянуло.
«Так что, катнём по магазинам? Гляжу, оделась ты удобно!» «Я Тома, твой вопрос — к Маринам, – Скорее шуточно, беззлобно
Ответила с дальнейшей фразой, – И мы хотели в парк гулять!» «Не узнаю уже два раза, Ну ты даёшь, конечно, мать!»
Со словом «мать» вдавил газ в пол, Подвергнув Тому перегрузкам, Распространив в салон ментол Жевательной резинки вкусной.
Крестовский остров, парк Центральный. Совместный выбор пал сюда. Район для «всеимущих» спальный, Хотя уснуть здесь иногда
Мешает жизнь у стадиона, Чью крышу потрепал баклан45, Куда любители футбола, Бывает, даже с разных стран,
Идут и рвут речовкой гланды Туда, ну а потом обратно, Как кажется им, дух команды Тем поднимая многократно.
Припарковались у аллеи. Осенний павший лист везде, Каштаны, липы, сосны, ели И белки в бодрой чехарде.
Прогулку начали неспешно, Небрежно шаркая листвой. «Подумал бы, что ты безгрешна, Когда б не переспал с тобой!» –
С шагами совместив общение Шутливо выдал Николай. «Я растворю твои сомнения, Ты времени мне больше дай!» –
Парировала схожим тоном Тамара, Колю приобняв. И, подчиняясь феромонам, Её тепло к себе приняв,
Циничный возрастной повеса Красотку всю вдавил в подмышку, Не ощущая её веса, Но чувствуя на сердце вспышку,
С тем состоянием, что забыл, С потерей над собой контроля, Как то, когда ЕЁ любил, Когда он был обычный Коля.
Они гуляли хаотично, Шутили, фильмы вспоминали. Одно лишь было нелогично – Всего того, что обсуждали
Тамара ранее не знала, И как подобное возможно Отчёт себе не отдавала. Бесхитростно и бестревожно,
Своею речью наслаждаясь, Не видя никаких проблем, Мгновенно точно погружалась В любую из возможных тем.
Два кофе выпили с лотка, Разбавив осени прохладу. Темнели в небе облака. «После такого променада
Неплохо бы перекусить, Тут знаю пару ресторанов». «А я хотела пригласить К себе, коль нет важнее планов!
Уже готова вся еда, Борщ ждёт тебя и в латке кура. Я не училась никогда, Но вроде вышло всё недурно».
Поцеловала его в шею, Уткнув туда холодный нос. «Поехали, тебя согрею!» Мотор семьсот кобыл донёс
Их только разве не к прихожей. Пентхаус, окна в пол, залив. «На холостяцкую похожа?» – Цветам подаренным налив
Воды в кувшин, спросила Тома. Пробитый оглядел жильё. «Да, чувствую себя, как дома! Хотя хай-тек и не моё!»
Закрыв вопросы гигиены, Раскинул тело по дивану, Рассматривая мебель, стены, Но чаще — задний вид Тамары.
Спиной к нему та суетилась, В заботах ужин разогреть. Каким-то чудом умудрилась Уже в халат переодеть
Свой стройный и манящий стан, Ласкаясь от движений шёлком, Он был наживкой в тот капкан, Где Коле суждено быть волком.
Ну вот уже и стол накрыт, Вино в декантер перелито, Чтоб растворить намёк на стыд К причине основной визита.
Как дежавю с оттенком снов, Из совпадений череда: Букет такой же из цветов, Почти такая же еда –
Всё возвращало Николая Туда, где много лет назад Жила любовь та, неземная, Где был его Эдемский сад.
Почти что весь последний час Он, не показывая вида, В фигуре, в профиль и в анфас Вместо Тамары видел Лиду.
И это было не вино! Неужто тронулся умом? Раз всё, что было так давно И что сейчас, смешалось в нём?
Но психика у Дяди Коли Была, как сталь, закалена. Допросов, стрелок и неволи Ему отгружено сполна.
Поэтому он слишком долго Копаться сам в себе не стал И в рамках гостевого долга Тамару, как мужчина, взял.
С уверенностью, что отпустит, Что похотью зальёт мираж, И след от главной его грусти, И новый внутренний мандраж
Пройдут мгновенно от процесса. Но быть не суждено тому. Наоборот — в постели пьеса Дороже обошлась ему…
Тамара с Лидой стали целым, Как наслаждение и боль, Растёкшиеся между телом И потерявшейся душой.
Прострация и страсти жар. Не мог понять — он сам двоился? Руками лишь одну держал, Но в них обеих растворился…
* * *
А в то же время, параллельно, Подруги из эскорт-элит В квартире, что не безраздельно Одной из них принадлежит,
Сидят, как будто не прощались. Опять кальянный дым повсюду, Опять в сознании потерялись, Опять заочно пересудам
Тамару гневно подвергают. «Пригрели на груди змею! – От злости Зину накрывает, – Я магией её добью!
Ведь на святое посягнула – Любовь из дома увести!» Масяня вразнобой моргнула. «Лишь я могу тебя спасти!
Эзотерическую схему Тебе открою и астрал, Где дам животное тотема. Считай, что ей конец настал!
А вас ждёт счастье впереди! Помочь тебе бесплатно рада, Но пятьдесят переведи Не для меня, а для обряда!»
Пытаясь дым держать внутри, Марина с кашлем поперхнулась: «Расставлю точки все над «и». Давно пора. Ты что, свихнулась?
Ты думаешь, что я забыла? Сейчас напомню, всё поймёшь! Давно по пьяни говорила, Как твой Великий Мастер Жорж
Тотемных раздавал зверей И всех развёл в вашей тусовке На кучу хренову рублей И безо всякой подготовки
Всем звание ведьмы приписал. Потом ещё взял денег просто И где-то в Индии пропал Для просветительного роста!»
Масяня снова заморгала, Забыв признание подруге, Поняв, что просто та молчала, Смотря на все её потуги
Казаться той, кем не была, Что в этом мире гармонично, Пока подобные дела Тебя не зацепили лично…
***
На Лиговке унылый двор Впустил в себя три силуэта. Ведут негромкий разговор. Двое в спортивное одеты,
Третий — в плаще, широко-длинном. «Барыгу46 жмурить47 ни к чему…» – Голос неровный и противный На редкость подходил тому,
Кто вёл с собою этих двух. «Слышь, помните, как «ставим хату»48? Ты — сразу бьёшь, чтоб он потух, И не раскатывай там вату,
А ты — за мной вовнутрь шуруй, Я по наводке нычки49 знаю. Без спешки, но соплю не жуй! По красоте всё забираем!»
И в тот же двор, спустя минуты, Ведомые судьбы зигзагом, Известным Майеру маршрутом Зашли два папы бодрым шагом.
«Вань, подожди меня снаружи, – Сказал зависимый свояк, – Тебе визит туда не нужен, А я, хоть это и пустяк,
Но не могу не заскочить». «Да что ты, Толя, не вопрос, Есть время, ни к чему спешить». Парадной лестничный откос
Заставил Игоря подняться На два пролёта, на второй. Он был так близок, чтобы «сняться»50. Вот тянется к звонку рукой.
Вдруг дверь со скрипом распахнулась, За ней — кровавая возня… Тень «папы» Коли повернулась На мысли: «Тут не ждут меня».
Но матом окрик из дверей С упоминанием педераста От одного из тех парней, Сказавшего это напрасно,
Сменил желание уйти Теперь желанием разобраться, Тем более, доза по пути – Причина сильная остаться.
Зажата между пальцев бритва. Цель в голове — глаза, кадык. Он вырос на подобных битвах, К жестоким действиям привык.
«Ребят, ошибся ненароком», – Впитали стены хриплый голос, И с непредвиденным наскоком Рука на цели напоролась.
Два парня корчатся от боли, Хозяин рядом без сознания… «Эх, если бы не свадьба Коли, Устроил бы вам опознание».
Закрыл распахнутые двери, Ногой отбросил нож-стилет И, оценив врага потери, Подумал, что угрозы нет.
Иван стоял, дыша весной, Боясь, что будет одинок, Как станет дочь его женой… Внезапно острый холодок
Прогрыз его, в озноб вгоняя, Всплыл образ Веры перед ним, Как будто что-то запрещая, Кричит, но глас неуловим,
И слов её не разобрать. Оцепенел… Напрягся весь… «Что это? Начали стрелять? И у кого оружие здесь?»
Он тут же бросился к парадной. Всю жизнь на помощь так спешил. Навстречу — выстрел беспощадный Конец его судьбы решил.
В плаще тот самый из троих Скрывал обрез на два ствола, И смерть, расположившись в них, Жизнь пап обоих забрала…
Иван осел, без боли, мук. Кровь бьёт с давлением из тела. Последних слов чуть слышен звук: «В тебя всегда я верил, Вера…»
Без образа с косой старухи В квартире Майер умирал. «Не зря боялся бытовухи…» - И это всё, что он сказал…
* * *
Цветы в салоне «Мерседеса», Хотя, как солнцем, взоры жгли, Избыток гангстерского веса Понизить всё же не могли.
Разжалованный в гостя Саня Раздул интригу поведением, На заднем кожаном диване Он с отрешённым упоением
В благоухании разной флоры Рэп зачитал в тёмных очках. В преддверии неизбежной ссоры В глазах у Коли глупый страх:
«Санёк, ты что, уже бухнул?» В ответ: «Секс, секс — как это мило!»51 И, в подтверждение слов, рыгнул! Потом Санька совсем накрыло.
Движениями рук и ног Расширил грани поп-культуры. Ему казалось — он всё мог! «Ну, Саша, ты, конечно, дура!
А я всего-то попросил Один лишь день не быть животным! Как брата я тебя ценил!» Санёк в ответ рефлексом рвотным
Подвёл их дружбу под финал. Уже бубнил жених безвольно: «И так гостей моих круг мал… Один нажрался самовольно,
Другой — свидетель номинальный». Внезапно рэпер оживился: «Не Майер, а отец реальный Мне на домашний дозвонился
Ещё с утра, тебя искал! Уж извини, я тупанул! Ну всё, посплю, а то устал…» И он действительно уснул.
Нервозность в Коле нарастала. В руке — мобила общака52. «Да что же с фартом моим стало?! Послал Бог друга-дурака!»
Подъехал к телефонной будке. «Витёк, за этим присмотри! Он и лавэ53 спалил на трубке! Будет орать — леща влепи!»
И вот он, уличный звонок: «Привет! Искал? Ну как дела?» «Да, я искал тебя, сынок… Сегодня мама умерла…»
Сковало воздух в лёгких льдом, В один момент жених стал сыном. В ушах свистит. С большим трудом Вдохнул. Немного отпустило…
Сел прямо там, на дно коробки, Шнур с телефоном вдоль повис. Весь этот план и все уловки Его бросали камнем вниз.
Как будто сам беду накликал. Воспоминания подкатили, Как с ней играл и с ней хихикал, Как в театр кукольный ходили,
Как с полной нежности заботой Сидела с ним, когда болел, Как в зоопарке бегемота, Когда увидел — заревел,
А мама, подобрав слова, Тогда спокойно объяснила, Что рацион его — трава, И что всегда бы защитила
Дитя любимое, родное… Но детство больше не вернуть, Всё прошлое, пережитое… «Ну что, и ты решил уснуть? –
Витёк навис костюмом-двойка – Да вижу, что не спишь, шучу! Ты поскользнулся, что ли, Колька? А я сейчас так жрать хочу».
Тот редкий случай — глупость друга Собой явила помощь к месту. «Смотри, твоя почти супруга Так и останется невестой,
А я останусь без еды! Поехали, Колян, вставай!» В глубоком трансе от беды С трудом поднялся Николай,
Опёрся на руку гиганта, Насквозь пропитанный минором. Походкой, как у арестанта С несправедливым приговором,
Дошёл до «Мерседеса». Сел. И, словно на автопилоте, Машина скоростной предел Достигла в уличном полёте.
Жених рулил. Дома мелькали. Он должен, должен был признать, Что свадьбу в траурной печали, Насквозь во лжи, нельзя играть!
Однако же его маршрут Не изменился, только скорость. Как кстати был бы Майер тут, Чтоб научить, как эту подлость
До Лиды лучше донести… Или вообще не говорить? И падающий брак спасти… «Мне снова надо позвонить», –
Продолжил вслух души надрыв Несчастнейший из женихов, Летящий всей судьбой в обрыв, На глубину его грехов.
* * *
Сосед, примкнув к глазку, застыл, Напуганный пальбой и дракой. Вполне уместно отложил Прогулку со своей собакой.
Раздалось эхо матных звуков, А дальше подглядел двоих: В крови, израненные, в муках Ушли… Весь мир парадной стих.
Ещё немного постоял, Замка щеколду отодвинул, Страх любопытству проиграл, И он убежище покинул.
Вдруг гробовая тишина Сменилась телефонной трелью. Пока картина не видна, Только мелодия за дверью
С вибрацией переливались. Он заглянул на пол-лица – Внутри два тела распластались. В одном — соседского жильца
С трудом узнал из-за отёков. Чуть поодаль лежал чужой, Весь пол под ним в тёмных подтёках, Одет красиво, пожилой.
Надрыв звенящий телефона Шёл однозначно от него. И вот незваная персона, Необъяснимо для чего,
К его одежде тянет руку, Берёт диковинный прибор, Не тем концом приставив к уху, Начать пытаясь разговор.
Жених опять звонит из будки, Терзаем длинными гудками. Секунды превратились в сутки. Внутри, как острыми шипами
Погибших к этой свадьбе роз, Всё по-живому раздирает. Эмоций горя передоз… Монеты аппарат съедает.
«Алло! Беда! Спасай! Ты где? Всё хуже, чем боялся, вышло!» Но вместо слов «на хрипоте»: «Алё, алё! Вас плохо слышно!»
Тон незнакомый у ответа Сжимает грудь ещё больней, Прикрыв надежды лучик света Владельцу худшего из дней.
«А где хозяин телефона? Вы дайте ему трубку там», – Несчастный выдал тихим стоном. «Боюсь спросить, а кто он Вам?»
«Отец… Он рядом? Или нет?» «Не знаю даже, как сказать. Случилась худшая из бед, – Слова пытаясь подобрать,
Свидетель горя, наконец, Как надо пользовался связью, – Простите, умер ваш отец… Точней, убит… Какой-то мразью».
Затем он адрес обозначил, Ещё сочувственно жалел. Он искренне не мог иначе… Не слышал Коля, побледнел…
Пошёл к машине, сел и вдруг Расплакался почти навзрыд, Забыв про свой бандитский круг, От слёз не ощущая стыд…
Пришедший к месту участковый Был в легкой панике от трупа. «Да что ж за день такой хреновый!» – Подумал, грамотно ощупав
Лежавшего на входе в дом Мужчину старше средних лет. В кармане паспорт был при нём. «Я со второго, там сосед,
В его квартире дверь открыта, – Продолжил честный гражданин, – Он и ещё один — убиты… Второму, кстати, сын звонил».
Слуга порядка оторвался От старых паспортных листов, Где след погибшего остался – Иван Давидович Петров…
* * *
Водитель белой «БМВ» Совсем недавно в коллективе. Служил в Афгане, в ВДВ, Улыбчивый, на позитиве.
От Коли по пути отстав, Добрался сам до места сбора, О нём заранее узнав Во избежание форс-мажора.
Немного времени назад Невеста вновь разволновалась, Сквозь белый кружевной наряд Наружу сердце вырывалось
От вдруг нахлынувшей тревоги, И то — не девичий испуг В преддверии свадебной дороги. Она глядела на подруг
С потерянностью на лице, Забыв о хлопотах приятных, В переживаниях об отце, Болезненных и столь внезапных.
Цвет губ сменился добела, Пульс танцевал в обнимку с веной. «Похоже, точно тест сдала», – Переглянулись Света с Леной.
И тут же Лиде помогли, Под руки аккуратно взяв, К окну спокойно подвели, Как им казалось, всё поняв.
При свежести дневного бриза По коже пробежал озноб, От верха тела и до низа, От шеи до красивых стоп.
Вдох-выдох. Медленно легчало. Невольно взор пал под окно, Где «БМВ» как раз стояла – Престижа белое пятно.
Из объяснений жениха – Машины с автомастерских, На время дали их пока. Сердечный танец поутих,
Дыхание тоже стало реже, Тревога за отца прошла. Увидев часть из их кортежа, Невеста вслух произнесла:
«Девчонки, быстро собирайтесь! А за меня не бойтесь! Нервы… Ну что стоите? Вниз спускайтесь! Автомобиль приехал первый».
В машине пейджер дал сигнал, Беззвучно отражая фразу Того, кто это и прислал Понятным текстовым приказом.
Всё просто: «Срочно приезжай», А дальше адрес назначения Ему отправил Николай Без лишних слов и объяснения.
Уже собрался стартовать, Но тут к машине из парадной, Неся всю женственную стать, На каблуках, колонной ладной,
За кем приехал, появились. Он тут же выскочил навстречу. «Вы вовремя как раз, садитесь!» – Полной приветливости речью,
Не сомневаясь, что во благо, Галантно встретил, рассадил И с верой правильности шага На новый адрес покатил.
* * *
Обласкан солнцем лес из сосен, Меж ними ветер тёплым шёлком. Рой мух навязчив и несносен, Ведёт двух путниц по просёлкам.
Идут неспешно, с разговором, С их голосами дружит эхо, Всё повторяя стройным хором, Лишь бы украсть немного смеха.
Но девушки грустны скорей. «Ну что, дорога не пугает? Здесь в это время много змей, – Светлана в сторону кивает, –
Селение вепсов там, направо, Ещё их называют чудь54, Народ загадочного нрава, А тётя Муза дальше чуть!
Там лета детства моего, Крик леса и его же тишь. Лид, понимаю, что его Уже ты точно не простишь.
Но разве легче тебе будет Лечить в глуши боль от потерь? А этого, может, осудят… Мы верим, и ты тоже верь.
Уф, стой, я что-то запыхалась… Давай немного отдохнём?» «Конечно», — Лида отозвалась, Сама же думала о нём,
По-новому, без сожалений, Уже без шока, как вначале От милицейских объяснений, Когда ей там всё рассказали.
С каким-то чувством злым, тяжёлым, Из скорби, что смогла обнять Объятием своим суровым, Её любовь повергнув вспять.
В печальной искренней заботе На Лиду Света посмотрела: «Не удивляйся только тёте, Способностям там нет предела!
Всё видит через расстояние, Пропавших часто находила. Необъяснимые познания… Да даже раковых лечила.
Покажется чудаковатой, Но это лишь на первый взгляд. Всё помнит: и людей, и даты. И, кстати, может сделать яд.
Ещё всё знает наперёд!» «Ты что про яд сейчас сказала? Не вздумай даже! Пусть живёт!» – Надрывно Лида закричала.
И тут же сжалась, замерла, Стыд по щекам бежит огнём. «Я, Лид, возможно, не права, Но, честно говоря, о нём
Совсем не думала я, нет! Ты на слова мои не злись». «Да это я больная, Свет…» Подруги тут же обнялись…
В дороге скоротали час. Из брёвен домик на опушке. «Давненько ожидаю вас!» – Их встретил голос из избушки.
Хозяйка вышла из дверей. «Ну как похожа на сестрёнку! А ну-ка, покажись, смелей! Смотрю, совсем уже бабёнка!
Ну а подругу Лидой звать? Я так тебя и представляла, И красоту твою, и стать, И знаю, что всё потеряла…
Ты, девка, отпусти печали, Уйди от этой правды горькой. Всё знаю, всё мне показали», – Произнесла скороговоркой
И пригласила жестом в дом. Внутри подсвечено лампадой, Иконы две стоят углом, Сверчка за печкой серенада.
Уют, тепло и вкусный запах Печёных свежих пирогов, Пол кое-где в еловых лапах, Сундук и никаких шкафов.
«Ну что ты, Свет, как не родная? Давай всё быстро покажи! От бани там и до сарая. Здесь, Лида, вещи положи.
А звать меня ты можешь Музой, Не бойся мне создать хлопот, Никак не будешь мне обузой, Скорей, совсем наоборот!»
Мгновением до этих слов, Лишь Лида в доме огляделась, С теплом из давних детских снов Слилась, ей очень захотелось
Как можно дольше здесь остаться В спокойствии и тишине, Чтоб от мирского отказаться. «Не быть бы лишь обузой мне…»
Хозяйка эту мысль как раз Своею речью прервала. Без умысла, не напоказ Такой эффект произвела
Гостеприимными словами, Настолько были они к месту, Что сразу сильно привязали, Не ставшую женой, невесту.
Ей часто не хватало мамы, Ещё когда отец был жив. Он больно, ревностно, упрямо, Себе безбрачие внушив,
К ним женский пол не приглашал. На Лидины вопросы в детстве Ответы сам всегда давал, А стала старше — о кокетстве,
О разных девичьих секретах И Лиде было не спросить, И он был не силён в советах, Чтобы об этом говорить.
Сейчас же, женское тепло Ей словно мама подарила. И к волшебству её влекло, Которое так удивило,
Страдания фантом прогнав, Пусть ненадолго, на чуть-чуть, Как если бы упавший, встав, Вновь сделал шаг и начал путь…
Остаток дня прошёл легко. Курную баньку55 растопили, Сходили в лес недалеко, А в промежутках ели, пили.
Все разговоры бытовые, От тёти Музы много шуток, По типу — девки городские Гусей не отличат от уток…
Прекрасный запах сеновала Дурманил, и, как результат, Ночь Лиду сном околдовала, Вернув в видениях назад:
Кроватка, девочка лопочет Картавые слова смешно, Сама от этого хохочет – Во сне всё видно, как в кино.
Сжимает ручкой край подушки, Ей мама песенку поёт, Чуть-чуть стуча по погремушке… Дитя из сна сейчас уснёт…
Язык у песни незнакомый, И тембр низкий, горловой, При этом нежный, не суровый, А голос любящий, родной.
Ребенок спит, а мама вдруг От дочки к дочке повернулась, Усилив колыбельной звук: «Послушай, я к тебе вернулась!
Была не в силах защитить Ни от потерь, ни от обмана, Пришла сказать, как дальше жить». Слова все Лида понимала.
«Твоё теперь настало время Расти духовно и мудреть. Тебя давно ждёт наше племя». Мать громче продолжала петь:
«Когда ты плод свой потеряла, Лишившись навсегда детей, Сама того не зная, стала Хозяйкой призрачных теней.
У Музы доброй оставайся, Всё слушай, всё запоминай, Как суждено перерождайся, Но этот дар от всех скрывай…»
Вдруг погремушка стала бубном, И голос ниже, как-то злей: «Теперь о дне, что станет судным! Ты ни о чём в нём не жалей,
С самою местью не спеши – Не можешь просто убивать, Чтоб он остался без души – Ему запустишь время вспять…»
Звук постепенно угасал, Картинка тенью обернулась, Кромешный мрак везде настал, И Лида вся в поту проснулась…
* * *
Закрытое мероприятие. Оплачено за целый клуб Вместе с телами в белых платьях Владелиц сладких ног и губ.
Снуют официанты между, Миксует грамотно диджей. «Что за дресс-код с этой одеждой?! Такого же ещё налей!» –
Бармена обласкав заказом, С коктейлей головой клюя, Марина ухом ловит фразу: «Не пожалеете меня?»
Как результат — стекла обломки, Разлит необходимый шот. «Да Вы же громче, чем колонки! Я дёрнулась, разбила, вот…»
«Прошу прощения, Алексей, – Тусовщик имя обозначил, – Прекраснейшая из гостей, Простите, что так глупо начал!
Хотел сказать, что видел Вас В единственном за всю жизнь сне». «Как интересен Ваш рассказ! Ну что ж, тогда налейте мне!»
Ухмылка в пудре проявилась: «Я жду здесь конкурс караоке, Моя подруга заявилась, Короче, нервничаю, в шоке».
Она, конечно, соврала. Не то, чтобы она болела. Провала полного ждала, Так ей Масяня надоела.
В своей реальности идей, Лосём владеющая львица, Маг и таролог всех мастей Решила, что она — певица!
Марину это раздражало, Ещё ей было невдомёк, Когда и как та прорешала, Что с псевдонимом «Огонёк»
Действительно здесь будет петь, Звездой себя вообразив… «Да? Это просто очуметь! – До полного бокал налив,
Вновь проявился ухажёр, – Поёт подруга? Извиняюсь, Конечно, я не дирижёр, Но так, немного разбираюсь!
А то прошло время гитар И Ленинградского рок-клуба, Сегодня в моде Морнингстар И однодневки из Ютюба!»
«Ещё прошло время романсов, – Икнув, добавила Марина, – А у подруги нету шансов! Ну где там эта викторина?»
Её прилично развезло, Координация подсела. «Похоже, мне здесь повезло», – Уже бесстыже пялясь в тело,
Пришло на разум Алексею, Ещё вина ей поднося. Ведущий знак подал диджею, И конкурс песни начался.
Играли разные хиты Минувших дней и современных. Участниц детские мечты Или амбиции надменных.
«Ну а теперь оценим соло Певицы Зины Огонёк!» – Конферансье красивым тоном Масяню к выходу предрёк.
И вот на сцене эротично Она сжимает микрофон. Трек выбран сложный, заграничный, С «Титаника», Селин Дион56.
Скрывает грамотно анфас. Английский, кстати, был неплох, «Ай фил ю» может, пару раз Мешал тянуть короткий вдох.
Но пошлые движения тела Плюс разные там спецэффекты Ей помогали, чтобы пела Не хуже поп-культурной секты.
Уверенности не отнять, Из платья вывалилась грудь… Вопит Марина: «Твою мать, Достать вторую не забудь!»
Аплодисменты в зале: «Браво», «Давай, давай», «Огонь», «Смелей». Сегодня так пустые нравы Эстрадных лепят королей!
Не важно, кто и как поёт. Желают все других чудес! Кто как даёт или берёт Имеет в мире больший вес…
В общем, провал не получился, Ещё и ноготь накладной Отклеился и отвалился. «Поехали к тебе домой!?
Здесь не хочу, нет настроения», – Марина с горя простонала… Ведущий тянет награждение: «Тут все достойны пьедестала!
Увы, но конкурс наш истёк, Судили максимально честно! Решение: Зину Огонёк Мы поздравляем с первым местом!»
* * *
Любовь желанную познав, В истоме сладостно-приятной Тамара, чуть пораньше встав, С заботой искренней, понятной
На кухне завтрак затевает. На ней передник и носки. Лук на яичницу снимает Ножом с разделочной доски.
Стараясь Колю не будить, Боясь не допустить ошибок, Не просто хочет накормить, А комплементов и улыбок
Её любимого дождаться. Творит, как профессионал: Подлить, добавить, дегустация – Весь незнакомый арсенал
Со дня вчерашнего подвластен. Эмоции внутри играют, При этом разум безучастен. По кухне бабочкой порхает
И жалит блюда, как пчела. Со стороны недавних дней Узнать себя бы не смогла… Вдруг что-то показалось ей.
Немедленно остановила Процесс готовки на столе. Про Колю с завтраком забыла. Из тени облик в голове
Уже знакомый показался, Её накрыв, как капюшоном, Всё дальше, больше разрастался, И вновь со вдохом и со стоном
В своём сознании поменялась. В ушах — шум леса на ветру И зов… Она засобиралась, Не чувствуя себя саму.
Машина, как звено пути, Зелёный свет всех светофоров. Вот дверь, к которой подойти Направил звук лесных просторов.
Тамара здесь остановилась. Ни страха, ни волнения нет. Со скрипом дверь сама открылась, От свечки снова полусвет
Ей силуэтом той же тени Дорогу дальше указал. Навстречу — блеск от появления Хозяйки, что тут правит бал.
Себя, как в жертву принеся, Тамара встала на колени. «Ты мне нужна сегодня вся, Но я тебе ещё нужнее.
Вставай, мне ни к чему рабыня! Сказала же, помочь хочу! Покорность — зеркало гордыни! Запоминай, уже учу!
Пройди к столу и там же сядь, – Хозяйка строго продолжала, – Настало время выбирать, Как я тебя предупреждала,
Когда наш первый был урок». Внимая смыслу этих слов, Тамара перешла порог Запараллеленных миров…
Она опять на той развилке. Шум леса ожил наяву. Какой довериться тропинке? Чтобы отдаться естеству
Всепоглощающей природы, Что в ней недавно поселилась, Давая выход антиподу, К которому теперь стремилась.
Скрывающий глаза платок Ей взор никак не закрывает. Стоит, как в заводи поток Течения силу собирает.
Видение шире расползалось, Ландшафта контуры вскрывая. Вот озеро ей показалось, Что бликами с водой играя,
Переливает мягкий свет Столь ожидаемой подсказки. Тут выбора другого нет. Тамара в очень взрослой сказке.
Пошла вперёд. Развилка в прошлом. Сгибает ветки, как в борьбе Со всем тем безобразно-пошлым, Что было у неё в судьбе.
Мерцание света вдохновляет. Преодолеть, дойти, узнать. Царапает, но пропускает Лесной массив нагую стать.
Выходит к озеру, мостки От берега глядят на воду, Под ними лилий лепестки Лежат архитектурным сводом.
Настил дощетчатый и старый Хранит лесной воды завет, На нём стоит спиной к Тамаре Красивый женский силуэт.
Густые волосы блестят, Как ночью освещённый иней, Сорочка белая до пят Подчёркивает плавность линий.
Без поворота головы Вдруг образ начал говорить: «Пусть помыслы твои чисты, Ты хочешь просто в счастье жить.
Ну что же, может заслужила… Но ты уверена сама, Что тот, кого так полюбила, Тот, от кого ты без ума,
Действительно твой человек? Готова ли к семейной доле, Чтобы связаться с ним навек, Не только в радости, а в горе?»
Ритмично, чётко, в меру громко Слова до Томы донеслись. Тут повернулась незнакомка: «Так вот, смотри, не ошибись,
А то ведь в жизни так бывает, Любовь — как на глазах повязка, Что всё плохое закрывает… Влюбиться можно просто в маску…
И я вопрос такой задам, Предугадав твоё желание. Ты за любовь в том мире, там, Отдашь мне душу на заклание?
Подумай… Ну а в нужный день Дам знать, с ответом чтоб вернулась». И с этими словами тень Над силуэтом распахнулась,
На путницу переместилась, Над появившимся туманом, Поднявшись в воздух, закрутилась, Окутав ту, как одеялом.
Провал во времени и свет. Уже стоит на кухне Тома. Машина сквозь стеклопакет Видна, стоящая под домом.
В руках сковорода, блины Шипят на ней финальным блюдом. Но мысли все обращены К тому, что показалось чудом.
Конечно, сон это был просто. Тут раздается голос Коли: «Прости, что так проснулся поздно. Ты завтрак сделала нам, что ли?
Ну умница! Всё сразу съем! Голодный, будто бы в бегах! Что это за БДСМ? Что за повязка на глазах?»
* * *
Тягучий баритон грозы Режим дождя с утра включил. Звук капель, бьющихся в тазы, Чуть раньше Лиду разбудил.
Живя на новом месте год, Как мать в том первом сне явилась, У Музы днями напролёт Всему, что знала та, училась.
И по хозяйственным делам Была помощницей проворной, И в знахарстве шла по стопам Культуры истинно фольклорной.
Для Музы главным предсказанием, Которому нельзя не сбыться, Была всех передача знаний Для появившейся девицы.
Она давно её ждала, Но до конца не понимала, Кому себя всю отдала? Кого собой так вдохновляла?
А Лида с каждым днём росла И этим непогожим утром На новый уровень взошла, Что был для Музы недоступным.
Гроза почти что прекратилась. Блик молнии влетел в окно, С ним тень отчетливо явилась, И так естественно светло
Вокруг в одно мгновение стало. Тень села Лиде на плечо, А та, отбросив одеяло, Почувствовав, как горячо,
От неожиданности вскрикнув, Рукой накрыла тёмный след, Ещё пока что не постигнув, Что начался её обет
Служения в другом пространстве Другим законам и порядку, Где ей дано возглавить Царство В обмен за души без остатка…
Тень на ладонь переметнулась, Прикосновением кашемира Вокруг запястья обернулась, Как украшение ювелира,
Дав Лиде время осознать, Что вот, то самое, оно, О чём предупреждала мать, Что по рождению дано.
Она активно задышала. Что делать ей? Как дальше быть? Вдруг песня мамы зазвучала, И кто-то в бубен начал бить.
Тень поддержала ритм звуков Узором пляски на руке, Как фокусник из мира трюков На невысоком потолке
Мгновенно имя написала Набором идеальных букв, Где каждая прозрачной стала, Весь Лидин мир перевернув.
Сквозь крышу небо разрубили Четыре временнЫх окна, Там кадры разных дней поплыли, На них везде была она,
И взрослая, и молодая, Что впереди, и то, что было. Таинственная кладовая Ей доступ ко всему открыла.
Тут буквы все сошлись в одну, Сшивая идеальный круг, Который полную Луну Зажёг, всё осветив вокруг
Всего на несколько секунд. И в этом лунном представлении Был знак, поскольку был абсурд В подобном утреннем явлении.
Для Лиды этот самый миг Стал апогеем понимания, Что тень — слуга и проводник Сквозь время и сквозь расстояния.
Изящно руку протянула К происходящему навстречу, А часть из Мира Тьмы прильнула К ладони, связь увековечив…
* * *
В такт песне бёдрами виляя, Источник гения идёт. Талант певицы развивая, Себе под нос полупоёт:
«Сначала соболя купи, Я Огонёк, но мёрзну с детства. Без шубы мне нельзя, пойми! Телам красавиц нужно греться!»
Так с самосочинённой песней Зашла в храм моды — ДЛТ. Чтоб быть ещё чуть интересней, Необходим прет-а-порте57!
Здесь, в буржуазно-лживой фальши, Где потребительский девиз «Пусть дорого, зато всех раньше», Ей продадут любой каприз.
Навстречу — чопорные лица, Сидящие на госбюджетах, И их беспечные девицы, Чья жизнь — в оранжевых пакетах.
«Меня должны Вы пожалеть!» – Масяня слышит голос сзади, – «Прошу Вас, продолжайте петь! Честь окажите, бога ради!»
«Да я же тихо напевала… Какой, однако же, Вы славный!» – Певица радость испытала. «Я слушал в клубе Вас недавно,
Вы лучше, чем Селин Дион! И вы настолько в моём вкусе! Дадите мне Ваш телефон? Я Алексей, певиц продюсер».
Глаз-сканер Зины заработал: Одет недёшево и стильно… Масяня голосом с заботой: «Ну… Запишите мой мобильный».
«Продюсер» мило улыбался: «Прошу прощения за наглость, Я никогда не ошибался! Вы пением такую радость
Способны людям доставлять, Что, если чудо — нет контракта, Могу Вас в студию позвать? Для подписи такого акта?»
Масяня сразу в оборот: «Ну а сегодня не хотите? А то потом полно забот. Так тяжело, когда в элите».
«Да, расписание, понимаю! Я адрес студии пришлю. Вас с нетерпением ожидаю! Вы мне споёте?» — «Да, спою!»
И Зина выдала улыбку, Чуть-чуть напомнив хомяка, Прогнулась сексуально-гибко… «Тогда до вечера, пока».
Он сделал вид, что окрылённый. Как только вышел — закурил. Взглянув на список телефонный, Голосовым наговорил:
«Марин, тут экстра-совещание, Чтоб госзаказ пересмотреть. Придётся отменить свидание, Никак сегодня не успеть».
* * *
Жизнь Николая изменилась. Стал за собою замечать, Что, как Тамара появилась, Он снова мог переживать.
Ему хотелось ей дарить Цветы без видимой причины, Любить её, с ней говорить. Он изменился, как мужчина.
Как близкой, стал ей открываться, И, видя блеск влюблённых глаз, Быть настоящим не стеснялся, Тем наслаждаясь каждый раз.
Как будто время вспять пошло, А горе жизни забывалось. Нет, к Лиде чувство не прошло. Наоборот, усугублялось
Желанием семью создать, С похожей на НЕЁ во многом, И иллюзорно обладать, Когда-то данной ему Богом.
* * *
«О чём тут думать? — Он же мой», – Тамара вспомнила вопросы, В лесу ей заданные той, Загадочной, темноволосой.
«Ну как он может подвести? Чтоб быть женой такому мужу И жизнь с ним вместе провести, Я всё отдам, не только душу!» –
Тамара про себя сказала, Вступив в незримый диалог, В котором Колю защищала. Цена — её души залог.
И тут же, у неё в квартире, Возникло несколько теней, Её по кругу закрутили И вмиг исчезли вместе с ней.
Каминный зал уже знакомый, Застывший в вечности огня, Как камердинер встретил Тому, Гостеприимностью пленя.
Она спокойно приняла Подобное перемещение, К столу тихонько подошла И села, внешне без волнения.
Хозяйки голос прокатился, Но только голос, без самой: «Ты хочешь, чтобы он женился? И хочешь, чтоб был только твой?
Желание ясное, тем более Сам хочет сделать предложение. Всё будет в рамках его воли, Тут можно и без принуждения».
«Простите, что спрошу сейчас, Мне кажется, но зачастую, Когда любовь сплетает нас, Он видит не меня, другую!
Я это чувствую, как быть? Откуда ревность проявилась? Как это мне остановить?» – Тамара к стенам обратилась
В надежде честного ответа. «Ещё раз спросишь — накажу! Сюда звала не для совета! А просто делай, как скажу!
Ты пригласишь сюда подруг, Ну тех, кто раньше ими были. Хочу собрать ваш тесный круг И одарить, чем заслужили».
Звук фраз степенно затихал: «Представишь всем гостям меня…» А дальше голос зашептал, Камин усилил жар огня,
Вокруг него возникли тени, Шипящий граммофон опять – Защитник Томы от сомнений Нашёптанное выполнять.
Свет от камина задыхался От всё заполнивших теней, По швам лишь где-то пробивался. Жар становился всё сильней.
Его, как будто бы мехами, Раздул невидимый кузнец. Тот, радуем кого грехами, Кто тёмного всего творец.
* * *
Уже Тамара за рулём. Осталось всё в её сознании. И испытание огнём, И шёпот, давший указания.
Звонок в машине помешал, Чтобы понять, что это было. «Малыш, привет! Тебя набрал, Покуда смелость не остыла…
Я погулял, хочу семью, Тебя с собою вижу рядом. Прости, не очно, а звоню. Короче, к свадебным обрядам
Готов! Теперь твоё решение! Подумай и перезвони!» Тамара тут же без сомнения: «Не вешай трубку, погоди!»
Ответом Тома позволяла Так много заново начать: «Конечно, да! Я же мечтала… Ты где? Хочу расцеловать».
Кто-то невидимой рукой, Как в шахматном дебюте пешку, Путь Николая холостой Разменивал, над ним в насмешку.
* * *
Всё в жизни Лиды изменилось. Заветам матери внимая, В игру с тенями погрузилась, От Музы практики скрывая.
События, времена мелькают, Смех, слёзы, радости, печали. Так постепенно понимает, Зачем ей дар подобный дали.
Вот видит в горе человека, Он проигрался до долгов, Хронически больной Блэк Джеком58, Из настоящих игроков.
По барабану револьвера, Как по гитарным струнам водит. Рулетка — это его вера, Без игр такие не уходят.
Вдруг неудачник разрыдался, Любовь к семье тому виной: «Подвёл и снова проигрался! Опять не справился с собой.
Эй, черти! Где вы? Что хотите? Всё время душу мою рвёте! Её тогда себе берите! На всё пойду, чтоб быть в расчёте!»
На Лиде тень засуетилась, Щенком голодным пред кормлением, У игрока вдруг появилось Для жизни снова вдохновение.
И тень его перенесла Обратно к карточным столам, Где тут же выиграть дала, Расчёт давая по долгам.
Как будто Лиде был знаком Душой торгующий игрок. Свернула память нервы в ком – Да это Колин друг — Санёк!
Здесь главный козырь разменял, Живя в своей фартовой вере, Бессмертие души продал… И сразу в сумрачном размере
Тень увеличилась немного, Лоскут пристроив новый с краю. Так вот как выглядит дорога Мимо Чистилища и Рая…
Взрослела Лида по часам Не внешне, а в познании власти, Противовесной небесам, Не любящим людские страсти.
И с этих пор, как на ладони, Благодаря игре теней, Что было, будет в жизни Коли, Анализировалось ей.
Вот Лида видит его в школе, Вот дальше, где они вдвоём, Вот он в суде, а вот в неволе. На перемотке день за днём.
Вот интересно… Тут он взрослый Сидит в каком-то ресторане, Ворчливый, недовольный, постный, На провалившемся диване.
«Ну что ж, пора добавить красок В такой пустой и праздный быт. Теперь я — автор твоих сказок, Путь мести для тебя открыт», –
Чуть слышно Лида произносит. Одна в ночи. Мостки. Вода. Слова её туман уносит. На небе полная Луна.
* * *
Тамара в радости жила, Летала по квартире, пела. Она с утра и до утра От счастья женского пьянела!
Одно немного тяготило – Прошёптанное ей решение. Там просто духа не хватило Его поставить под сомнение.
И вот теперь должна звонить, Раз уж взялась за это дело, Чтобы на ужин пригласить Тех, кого видеть не хотела.
«Алё, Марина, извини! Тебя сейчас не отвлекаю? Ещё раз ты меня прости, Твои обиды понимаю!
Так вот, хочу вину загладить За свой поступок бессердечный. Мне с Колей удалось уладить Вопрос квартирно-ипотечный!»
Марина пять секунд назад Парад из мата собрала. Поняв, что всё пошло на лад, Ликуя, взятку приняла:
«Да что ты, Тома, мы близки, Друг другу добавляем сил! А Коля сделал по-мужски! Сказал, оплатит?» — «Оплатил!
Есть просьба, правда небольшая, Семейный ужин, и вы с Зиной». «А я уже не холостая! Могу прийти вдвоём с мужчиной?»
В её бюджете — только дыры, А эта новость — как спасение. Марину радость перекрыла, И не смущало совпадение,
Что чуть ли не в момент звонка Она скорбела по квартире, Что уходила «с молотка», И в свойственном ей с детства стиле
Мечтала, где ей деньги взять. Чужую почку, свою душу… Готова всё была продать, Лишь бы комфорт свой не разрушить.
И тут спасительный звонок Всё кардинально поменял. Смотря в любимый потолок, Что собственностью глаз ласкал,
Она на всё была готова! «Да мы подругами умрём! Даю я в этом тебе слово! Ну, в общем, с Лёшей мы придём!»
Теперь звонит Тамара Зине: «Масяня, это я, привет! Звонила только что Марине, Вопросов между нами нет!
Зато есть повод повидаться, На ужин нас хочу собрать И там, как раньше, пообщаться! В четверг удобно? Часов в пять?»
Не выспавшись, не понимая, Она здесь как и почему, Масяня, важность напуская, Ответила через губу:
«Привет, Тамара. Вся в делах… Не знаю, в курсе ты уже?» – Слова запутались в губах, На раскладушке, в неглиже,
В неузнаваемом ей месте Масяня крутит головой. Конечно, дела нет до чести, Понять бы просто, день какой?
Зависла, телефон в руке, Пытаясь мысль в слог вогнать, В глухом похмельном тупике Ей надо как-то продолжать:
«Так… Тебе ужин для пиара? Понятно, я теперь звезда! И, извини, без гонорара Нельзя идти мне никуда!
Беру обычно тридцать в час, А если надо спеть — дороже! Ну фото если среди вас – Добавить надо будет тоже».
«Зин, это я! Ты не узнала? – Не понимая монолог Спросила Тома, — я Тамара! Чтоб не пойти, нашла предлог?»
«Да я узнала, погоди, Сама, как в облаках, витаешь! За всё тридцак переведи! Есть райдер! Как не понимаешь?»
«Продюсер» голосом вернул Координаты нахождения: «Мне срочно надо в Барнаул! Ключи на пункте наблюдения
Оставь и жди меня на днях, Есть чувства точно между нами!» – Сказал и скрылся впопыхах. Масяня, хлопая глазами,
К Тамаре в разговор вернулась: «И кавалер придёт со мной!» А после двери улыбнулась, Махнув ушедшему рукой.
Все стало легче и понятней – Итог общения без встреч. Вот дальше будет неприятнее. Того, которого беречь
Хотелось больше всех на свете, Тамара обмануть должна. Но, помня о ЕЁ завете, Готова к этому она.
* * *
Трясутся руки от волнения. Вот только б голос не подвёл. Адреналин, сердцебиение… «Любимый, ты с утра ушёл,
А я сказать совсем забыла, Вернулась в город моя мать. Домой на ужин пригласила, Я не смогла ей отказать».
Скороговоркой пролетели Слова обмана на заказ. «Ты ж говорила, две недели!? Лишь к свадьбе будет здесь у нас!»
На самом деле Томы мать Двойным гражданством снабжена И в браке умудрилась стать Канадской подданной она.
Вся в золоте высокой пробы. Хирургом облик изменён. Эгоистичная особа Из перестроечных времён.
Могла без повода смеяться. Наивна, но притом хитра. Чтоб в возрасте не признаваться, Была с Тамарой, как сестра.
«Да, вот такой её каприз! – Лгать продолжала Коле Тома, – Подарок мамин и сюрприз – Отметить нашу встречу дома!»
«Ну вот, отлично, познакомишь! От тёщи ужин оценю! По Питеру её поводишь, Получше Роуд-авеню59!»
Тамара что-то отвечала… Саму пронзала мысль стрелой… Ложь — та цена, что их венчала. Вина её в цене такой…
* * *
Две трети осени прошли, И в диссонанс с родной культурой В витринах тыквы расцвели Западно-адской агентурой.
В районе Смольного собора Сад по-осеннему смурной. Стекались гости к месту сбора, Угол Таврической с Тверской.
Как и положено родным, Средь первых — Коля и невеста. С тем домом рядом вековым Нашли парковочное место.
Цветы для тёщи, торт фруктовый. Настрой уверенно-шутливый. Костюм от модного портного. Довольный, шумный, говорливый
Уже на лестнице жених, Чуть тянет за собой Тамару, Спешит, читает детский стих, Что мы с Тамарой ходим парой.
Смеётся. К двери подошли. За ней — пространство для печалей, Которые уже взросли И ждут того, чтоб их отдали.
Звонок, и дверь сама открылась. Зашли. Хозяйки голос с зала: «Простите, я тут закрутилась, Ко времени не рассчитала,
Я выйду к вам, один момент!» В конце пролёта коридора Образовался силуэт, И дальше речь, полна задора:
«Не молодая, что возьмёшь! Ну что, знакомь давай, невеста! Ну да… А выбор твой хорош! Под солнцем рвёшь у жизни место!»
У Коли дёрнулась щека От слов, которых не забыть… «Цветы-то вы, наверняка, Мне принесли, чтоб подарить?»
Он посмотрел в проём на свет, Откуда голос разливался. «Конечно, это Вам букет». Жених несвойственно зажался,
Сгорел вмиг радости запал, В груди всё бешено забилось, Цветы неловко передал, Лицо хозяйки ими скрылось.
Чтобы формальность соблюсти, Тамара проявилась речью: «Вот, мам, на жизненном пути Произошла с любовью встреча,
И это он — мой Николай». «Ну что ты, прям, как не родная! Серьёзностью мать не пугай!» И за собою увлекая,
Хозяйка в зал гостей ввела. Там поменялась обстановка. Помимо нового стола, Где был камин, теперь духовка.
Всё современно и светло, Нет тяжести от старых стен. Немного Колю повело, Несвойственная дрожь колен…
Как мог, собрался и прошёл, Стараясь быть, как был вначале. Он видел всё: накрытый стол, Тамару, мебель в этом зале,
Не мог лишь взгляд застыть на той, Кто у себя их принимала. Глаза, как снежной пеленой, Ему всё время застилало…
Для Томы уже в третий раз Менялся вид у помещения, Что было ребусом для глаз. Но ещё больше удивления
Хозяйке — та была другая, Доброжелательна, легка, Для мамы даже молодая, Одета в туфли и шелка.
Лишь иногда в ней узнавалась По мимолётным ноткам речи Та, кому Тома поклонялась С их первой в этом доме встречи.
Звонок залился соловьём, И вот стоят в просторном холле Марина с женихом вдвоём, Уже чуть-чуть на алкоголе.
Пришедшую пытали муки – Такая зависти расплата. «Да что ж везёт так этой суке?! У матери такая хата,
И у неё пентхаус знатный, И тачка не за три рубля, И Коля с кладбища лопатой Гребёт бабло на соболя».
У вновь прибывшего другие Гуляют мысли в голове: «У мамки формы-то какие! Такую милфу60 надо мне».
И ловко уличив момент, Пока завистница страдала, Отвесил верный комплимент: «Марина-то мне рассказала,
Что здесь Тамары будет мать! Я вижу младшую сестру…» Уже хотел он продолжать Всю ту банальную муру
Из арсенала ловеласа, Но дёрнулся, словно обжёгся, Состроил страшную гримасу, Во фразе следующей осёкся
После того, как взгляд скрестил С объектом новым вожделения. И весь его любовный пыл Пропал от чувства унижения.
Масяня дверь сама открыла, Явившись коридору громко. Скороговоркой сообщила: «Как рада тебя видеть, Томка!
Сегодня ради нашей встречи Я отказала в интервью Изданию «Собачий вечер», Хотели про меня статью!
Ну как тут? Это мама? Здрасьте! Я, кстати, если что, астролог, Звезда по музыкальной части И лучший в городе таролог!»
Не замолкая, вся в движении, Уже в гостиной, возле стула, Прям завизжала в восхищении: «Так ты успел из Барнаула?»
Увидев Алексея, Зина Поймала подлинный кураж: Она настолько им любима, Примчался с Барнаула аж!
Марина в разговор включилась, Жених самой необходим: «Не знаю, что тебе приснилось, Но это мой, пришла я с ним!»
Подруги начали орать, Забыв о поводе визита… «Пожалуй, время начинать! Как там, готова моя свита?» –
Хозяйка обратилась тихо, Как будто бы к руке своей, И тут же, словно в сказке «Лихо», Возникли несколько теней,
Похоже, только ей заметных. Тамара с Колей, как застыли, В своих вопросах безответных… Опять всё в том же хриплом стиле
Шипеть удумал граммофон… Замолк любовный треугольник… «Кто душу с легкостью на кон Поставил — навсегда невольник!» –
Хозяйка голосом стальным Гостей отрезала от мира. Вокруг, в который раз, иным Всё стало… Свет лишь от камина,
Пришедших приковал гипнозом. Они смотрели и молчали. Две чёрные большие розы Взамен еды стол украшали.
По стенам несколько зеркал Пространству дали ширину. Хозяйки голос продолжал: «Не ставлю это вам в вину,
Скорее память освежаю, Чтобы уже моё забрать. Но не бесплатно. Обменяю. Тебя вот Алексеем звать?
Ты хочешь очень много денег, И чтоб упали просто так? Запоминай совет, бездельник! Несложно это, так, пустяк!
Купи биткойны61. Что за слово!? Подержишь и потом продашь. Затем дешевле купишь снова. Все даты дам под карандаш!
Не вздумай допустить огласки, А всё, что будешь наживать, Ты в медицину вложишь, в маски, Чтоб тоже их потом продать!
Тебе, невесте в сорок лет, Пожалуй, счастья дам такого, Он в «Форбсе»62, родственников нет, Подслеповатого, глухого,
Способного любить до гроба Преподнесу тебе в мужья. В последнем — смысл есть особый! Как таковая, с ним семья
Вообще никак не угрожает, В мир грусти быстро он уйдёт. Но до — тебе всё завещает: И бизнес, и дома, и счёт!»
Марина гнусно ухмылялась, И слыша, что ей суждено, Происходящим наслаждалась. Душа ей не нужна давно.
Хозяйка взгляд переместила На Зину. Та, с открытым ртом Хватала воздух через силу, Дыша, действительно, с трудом.
«Зови лося, а вдруг поможет!» – Сплетались тени в голосах. «Она и погадать нам может!» – Смех раздавался в зеркалах.
«Тсс… — навела покой хозяйка, – Она здесь гость, такой же званый! К тому же, вовсе не лентяйка! Пример берите, хулиганы!»
Скорее ласково журила Развеселившуюся свиту, Сама сдержав смех через силу. «Раз хочешь — будешь знаменитой!»
Одна из маленьких теней В полёте подхватила флаер, На нём — звезда пяти лучей И подпись рядом «Зина Файер».
«Твой проходной к вершине славы В закрытый клуб себе подобных. Пока живут такие нравы, Мои дела будут доходны!
Теперь, Тамара, твой черёд. За ложь тому, в кого влюбилась, Само собой, расплата ждёт. Хотя, ты, правда, изменилась!
Есть даже шанс, что ты проснёшься… Но сделке быть у нас с тобой, Если ты снова окунёшься В быт суетливости мирской
И в эгоизме потребления Забудешь вновь, зачем живёшь. Твой выбор — грех или спасение! Надеюсь, всё сама поймёшь».
* * *
Лишь звуки низкой частоты До Николая доходили, А слуги вечной темноты Ему глаза, как сном, закрыли.
Не может двигаться, зажат. Сидит? Лежит? Не понимает. Наверное, это уже ад. Он этой мыслью отгоняет
Другую, что ещё страшней. Слились в ней голос, столь знакомый, И фраза очень давних дней, Которую услышал снова.
Весь спектр для души мучений Стегал безжалостным кнутом. Да, это Лида, без сомнений. Но главный был удар в другом.
День свадьбы, череду смертей, Любви потерю в полном смысле – Всё вспомнил, но ещё больней От самой жуткой, что есть, мысли,
Которая была всегда, Но смысл её теперь иной. Водитель, что привёз тогда Подруг с несбывшейся женой
На адрес, где случилось горе, Уже потом ему поведал При объяснениях в разговоре, Что по дороге, пока ехал,
Подслушал девушек общение. Так вывод был его такой: Возможно, Лида в положении И будет мамой молодой…
Камин воздушной тягой взвыл, Забилось пламя хаотично. С ним хоровод картинок всплыл Других, с Тамарой, неприличных.
Вдруг веки приоткрылись сами. А мантра старого винила, Что горловыми голосами На Николая так давила,
Затихла. Свет глаза кусал. В нём силуэт, что не забыть… «Я вижу, ты меня узнал. И как теперь ты будешь жить?!»
Он попытался закричать От восприятия того, Что Тома — дочь, раз Лида — мать… Такая кара для него…
Но вместо крика замычал, Тенями приколочен к креслу Отмщением из паралича С внушением ему инцеста.
Она поспешно отвернулась От сотворённого финала, К стене зеркальной прикоснулась, Без отражения в ней пропала.
И вся квартира погрузилась В густые тёмные тона. Шептались тени, суетились Гостей доставить по домам,
Не выводя из состояния, На них надетого судьбой, Чтоб дома было понимание Наедине с самим собой…
* * *
Вновь Лида в теле молодом На озере, туман везде. Лежат неправильным крестом Две чёрных розы на воде.
На них печальный взгляд бросает Хозяйка призрачных теней. Сама, без окон, вспоминает То время, череду смертей,
Ту ложь не в благо от него, За что она и наказала Такой же ложью самого, На эту месть имея право,
Раз ей дана такая власть, С потусторонним миром узы… «Ау, ты где? Я заждалась!» – Туман разрезан зовом Музы…
2020–2023 г.г.
Последние комментарии
14 часов 4 минут назад
18 часов 19 минут назад
20 часов 37 минут назад
22 часов 27 минут назад
1 день 4 часов назад
1 день 4 часов назад