Рассказы. Смешные и не очень [Виктория Чугай] (fb2) читать онлайн

Виктория Чугай Рассказы. Смешные и не очень

Гномика вызывали?

Детские забавы популярны повсеместно. Это то, что объединяет детей в одно поколение, и то, о чем с теплотой вспоминают взрослые. У детских игр есть запах. Он такой ненавязчивый, сладковатый, наполненный воспоминаниями, кажется, при одном лишь вдохе станешь вновь беззаботным дитём, а выдохнуть уже не успеешь — настолько запах быстро растворяется.

Цу-е-фа! Раз-два-три! Или, как сказали бы на Камчатке, «Чин-гис-хан»! Который, к слову, так и не добрался до полуострова. Считалочки отличаются от региона к региону, но они всё же есть как явление. По совершенно загадочному стечению обстоятельств все дети точно знают кого надо вызвать — Гномика, Пиковую Даму и Пушкина.

В свои лохматые десять мы с двоюродными братом и сестрой решились на вызов Гномика, как самого безобидного из вышеперечисленного. Пиковая Дама вообще не внушает доверия, а с Пушкиным мы еще пересечёмся в школьной программе. Брат был старше всего на год, а сестра на все пять. Так что я по праву считалась самой трусливой и находилась в большей безопасности. Мы были у бабушки в деревне, совместные ночёвки никогда не были проблемой. На дворе стояли три постройки и забор. Получался квадрат. В середине мамина машина и какие-то бочки с водой, лавка и куча всякого ненужного. Здание справа было одноэтажным домом, посередине отдельная кухня, а слева курятник, коровник, свинарник, в общем, живность.

Для того, чтобы тихо выскользнуть из дома, нам надо было пройти мимо комнаты, где спала моя мама с младшим братом. Главное — не разговаривать и тихо натянуть шлёпки. Сложно и почти невозможно, когда очень ждёшь чего-то таинственного и тебя трясет как осиный лист на ветру. Кое-как добравшись до кухни, мы отперли замок — закрывалось на случай, если свиньями решатся на революцию и доберутся до нас и до провизии. На верхней полке мы раздобыли кулёк со сладостями. Надо было поставить два стула друг напротив друга, натянуть веревки и на них повесить конфеты. Потом, взявшись за руки, проговорить «Гномик, гномик, приходи ко мне. Исполни желание, будь милостив». И так три раза. Правда, мы так и не договорились какого гномика звать — матного или исполняющего желания.

Погасили свет. Деревня, кромешная темнота и тишина. Слышится только треск сверчков и жужжание комаров. Чем южнее регион, тем крупнее и кровожадней там комары. В такие моменты действительно верится в вампиров и силу камышей. Мы ещё и дверь заперли. Мотивация непонятна до сих пор, но факт остаётся фактом — трое детей остались заперты в темноте с двумя стульями и конфетами на веревочках. Пока мы их привязывали, я думала о том, что если гномик не съест угощение, то можно ли будет это употребить и вообще насколько стрёмно доедать за гномиком.

Всё было готово. Час настал. Мы взялись за руки. Ладошки вспотели. С третьей попытки выучили фразу и хором произнесли: «Гномик, гномик, приходи ко мне. Исполни желание, будь милостив». Мы замерли. Абсолютная тишина. Сзади что-то грохнуло. Пришел, но не очень милостиво. Первым рванул брат, с перепуга он выбил дверь плечом и вывалился и прямо к бочкам во дворе. Из-за темноты он их не увидел и снес их вместе с собой. Упали бочки, упал он, покатилась вода и всё это к машине. Мы выбежали следом и пока он валялся и кричал маты, перескочили через него, бочки и понеслись к забору.

Чуть успокоившись, мы вернулись, подняли упавшего, посмеялись и пошли также тихо как и выходили обратно в комнату обсуждать. Не знаю как гномик, но мы уснули сладко, вдоволь навеселившись и нагулявшись.

А утром мы также дружно получили по шее за маты, которые разбудили маму и младшего брата.

Похоже, что всё-таки приходил в гости матный гномик.

Лаз

Дом на Моховой это, конечно, круто, но рискните заглянуть в старые общежития на Ленгорах…

Ветхое общежитие, построенное еще в 50-х годах двадцатого столетия, стояло недалеко от Воробьевых гор, напротив новеньких многоэтажек-муравейников, посреди всей суматохи многомиллионного города. Настоящий оплот студенческих переживаний, редкой тишины и ночного веселья. Всего было семь корпусов одинаковых пятиэтажек, четыре из которых стояли друг за другом, а оставшиеся три стояли чуть поодаль, перпендикулярно тем четырем. Два здания были давно заброшены из-за аварийного состояния. Стройка шла так давно, что даже пожилые профессора уже не помнили, как закладывался первый кирпич стен, которые повидали немало душевных драм, взлетов и падений.

Планировка общежитий осталась той же. Единые для всех проживающих коридоры протягивались по каждому этажу, идя по которым можно заглянуть в приоткрытые двери комнат и увидеть, чем же занимаются там студенты. Кто-то старательно пытался освоить сложную науку под шум соседей, кто-то собирался большой компанией поиграть в настольные игры, кто-то собирал подругу на ее первое свидание, а кто-то просто пьянствовал. Занятия и компания были разношерстные, каждый мог найти что-то себе по душе. Кухни в количестве двух штук находились на каждом этаже, также как и умывальные комнаты с туалетами. А вот с душевыми кабинами уже приходилось сложнее — на все пять этажей только по одной комнате для мальчиков и девочек на первом этаже. Цена за такие райские условия отнюдь не была соответствующей, среди московских общежитий — эти самые дорогих. Конечно же, плата не сравниться с ценами на съем квартиры на самой окраине Москвы, или даже в пригороде.

В Москве столько национальностей, что и всех пальцев ста человек не хватит сосчитать. Особенно в студенческих общежитиях живет одна треть россиян, остальный — китайцы.

Одно правило, действующее для всех российских общежитий — никаких гостей после десяти. На входе грозно сидела бабушка-одуванчик, старательно заполняя что-то в журнале. Ей в компаньоны вручили пожилого охранника, который развалившись на стуле, смотрел любимую телепередачу «Пусть говорят».

Студенты народ отчаянный, наглый и оттого и обезбашенный. В каждой общаге есть свои лазейки, чтобы обойти двух перцев на входе. Против лома есть приём!

Сава, первокурсник, жил от силы дня три в общежитии, но про лаз был наслышан от соседа по комнате, уже умудренного опытом старшекурсника. Система была незамысловата и легка в исполнении. Не было еще и дня, чтобы Сава не сказал то, от чего уши других краснеют или не сделал то, за что потом другим стыдно. Но не ему.

Барцу же, новообретенный на курсе экономики товарищ, по природе своей стеснительный и молчаливый парень. В пустой комнате голодный комар пролетает мимо него. До того он незаметный.

На нарушение чего-либо Барцу был просто неспособен. Ни морально ни физически. Но вот уже как пять минут Сава его толкал вверх в малюсенькое окно женской душевой. Душевая одна на все пять этажей пользовалась огромным спросом. От пара розовые стены были все в капельках. Час пик — в девять утра и десять вечера. В предбаннике собирались целые толпы девушек. Пока ждали очередь, сплетничали, известное дело.

— Давай, цепляйся. Я страхую. — Сава на согнутых коленях, пыхтя, толкал друга вперед. Ноги держал на плечах. Пока Барцу карабкался, Саве то и дело приходилось терпеть удары. Шея уже была красная от напряжения, вены выступили как неровные грядки картошки, посаженой недотепой-дачником.

— Там женщины, я их вижу. — Барцу в ужасе зажмурился и оттолкнулся обратно.

— Конечно женщины! Это единственный проход, подтянись… эх, — Сава в противовес толкал вперед. Сдаваться — последнее дело. — Вечером есть вредно, знаешь?

— Да не могу я. Они меня увидят. — Барцу отчаянно толкался назад. В маленькую форточку успела пролезть только его черная макушка.

— У меня сейчас плечи просядут к земле. Лезь!

Дальше медлить уже было нельзя. Эх, была — не была, подумал Брацу и, резко толкнув форточку от себя, проскользнул половиной тела в душевую и застрял, как известный зверь в известной сказке.

Раздался возглас на китайском. Предположительно матерный.

На счастье Барцу, в предбаннике находилось всего три китаянки. На несчастье ногих китаянок, Барцу тоже находился в помещении. Наполовину. Девчата не растерялись и со всех сторон дали ему бой разноцветными полотенцами. Под визги парень не мог двинуться ни назад, ни вперед. В панике он только отклонялся корпусом вправо и влево. Уже спешило подкрепление из душевых кабин. Зрачки Барцу расширялись, он резко начал толкаться назад.

Сава не понял, что происходит, схватил за ноги и начал толкать вперед. Слыша крики, он принял стратегически важное — снять ремень с Барцу и попробовать протолкнуть дальше.

Пленный окончательно перестал понимать, что происходит. С одной стороны его мутузят, а с другой стаскивают штаны. Тут уже пришлось отбиваться и ногами, чтобы потом не ехать домой в одних трусах, предвкушая взгляд отца.

Получив пяткой в глаз, Савелий бросил затею стягивать ремень, и перешел к запасному плану — стянуть с форточки своего подбитого товарища. Не всё, что хочется сбывается. Там уже китаянки, словно сирены, не хотели отпускать свою добычу.

Как бы то ни было, на удачу Барцу, Савелий всё же оказался сильнее дам и победил в этой неравной схватке.

Оказавшись на земле с расстегнутым ремнем, хлопая своими черными глазами, Барцу спросил, — это что было?

Ответу не суждено было быть озвученным, вдруг, хлопнув старой как мир дверью, вылетел старый охранник с палкой и побежал на них. Из форточки всё еще раздавались угрожающие крики.

Парни, не сговариваясь, на низком старте рванули подальше от злополучного здания. Пробежав пол километра по университетским дворам, они выдохлись, в груди защемило сердце от нехватки кислорода, и рухнули на едва пожелтевшую траву.

Им было и смешно, и непонятно, что вообще случилось.

— Ты зачем с меня штаны снимал? — едва отдышавшись, спросил пострадавший.

— Да я хотел тебя протолкнуть туда, а ремень мешал.

Юноши вновь взорвались заливистым смехом.

Тут раздался звонок входящего.

Выслушав речь звонившего, Сава о чем-то договорился, и скомандовал идти. По его отрывчатым репликам Барцу не понял, куда и, главное, зачем им сейчас куда-то идти.

— Пошли обратно. Позвонил сосед, сказал, что проведет.

— Нет уж, я домой. — Барцу хватило эмоций, как минимум, на две жизни вперед. Еще раз попытаться прорваться через женскую душевую — так можно вообще до дома целым не дойти.

Сава со вздохом подхватил и потащил недоумевающего парня обратно.

Непонятно как оказавшись вновь возле общаги, но уже со стороны черного входа, стоял Савелий и стягивал уже пиджак с Барцу. Рядом возник странный долговязый парень с халатом на одной руке. Барцу думал, что сегодня домой точно вернется с потерей какой-то части гардероба. Сава всю дорогу обратно поднимал боевой дух товарища. Незнакомый парень подкатил ему штаны, натянул на него алый халат, и, похлопав по плечам, сказал, — готово! После короткой инструкции парня опять заставили лезть в окно. На этот раз в нормальное, большое, старое окно. Он очутился в читальном зале на первом этаже. У входа стояло пианино с половиной клавиш. Вся комната была заставлена столами, за которыми в кипе книг сидели студенты. На него никто не поднял взгляда. Все сидели, уткнувшись в ноутбуки.

Сава, увидев, что всё закончилось успешно, обошел здание вместе с долговязым, прошел через охрану и показал студенческий как ни в чем не бывало, словно это и не его двадцать минут назад пытались отловить и кричали вслед «Извращенцы!»

Барцу самостоятельно поднялся в комнату 549 и захлопнул дверь. Выходя из читального зала ему казалось, что вот-вот охранник набросится на него. В комнате сидел еще один незнакомый парень.

Чаще всего селили по трое, реже по двое. Удача, если в трешке соседи оказывались адекватные. Третьим соседом был Сава, который уже, перепрыгивая через две ступеньки, несся посмотреть в порядке ли друг или нет. Зайдя в комнату с высоким помощником, перед ними двери распахнули интересную картину, Барцу медленно отходил к стенке, пока на него надвигался один из парней с кружкой прозрачной жидкости. Второй сосед хихикая, разливал напиток по остальным кружкам.

— Ты куда нас отправил? Ты сказал, что там никого не будет, а там толпа китаянок — чуть преувеличив, произнес Сава, — да они нам чуть ноги не поотрывали!

Еще на середине этой речи пронесся раскатистый смех в комнате, слышен который был издалека в коридоре. Барцу с Савой непонимающе переглянулись. Савелий решил прояснить всю опасность ситуации, в которую они попали, и чем дальше он объяснял, тем громче становился смех, даже Барцу давился смешинками во рту, и под конец ко всеобщему веселью присоединился сам рассказчик.

Два соседа Савы обнимаясь хохотали. Один был тощеват, высокого роста, эдакая долговатая соломинка, он то и нес Барцу халат. Несмотря на свою невзрачную внешность, обладал недюжей силы харизмы. Голубые глаза с блондинистыми волосами-ежиками, торчащими во все стороны, смотрели сейчас на своего старого соседа, вместе с которым они жили вот уже второй год под одной крышей на десять квадратных метрах. Второй был полной его противоположностью, но они удивительно гармонично смотрелись вместе. Следующий сосед был весом под сто килограмм, огненно-рыжими волосами, курносым маленьким носом и ушами, словно локаторы, оттопыренными в разные стороны. Он был тихим и спокойным, но только лишь тогда, когда рядом не находилось первого пакостника. Вместе их умы творили невероятные планы, а руки и ноги непременно воплощали их в жизнь. Высокого звали Паша, а того, который пониже — Саша. Эти Паша и Саша наводили страх на всех комендантов пяти рабочих корпусов, которые спали и видели, как они наконец-то выставят их вещи за дверь в ту же секунду, как те получат дипломы.

Идея «как обдурить двух зеленых первокурсников» принадлежала Паше, а доработал ее Саша, как только Сава за день до этого рассказал, что приведет знакомого. И, сладко с чистой душой, уже предвкушая завтрашний поздний вечер, улеглись спать.

Так и началась эта история. А закончилась известно чем.

Орешник

Дверь квартиры хлопнула, девочка с двумя шоколадными косичками подмахнула рюкзак получше и провернула ключами в замке. Два раза.

В школу к 9:45. Идти минут 5, но у нее важное дело, будничный ритуал — зайти за подружкой в соседний дом. Прыгая по ступенькам, пробежала два пролета, мимоходом поздравствовала мужчину на следующем этаже и пронеслась до конца. На первом этаже треснула по кнопке домофона и наконец-то выбежала на улицу. Свежий октябрьский воздух дыхнул ей в лица, забрался под воротничок куртки и добрался до костей. Она поправила голубую ветровку, перевела дыхание и спокойно пошла к соседнему дому. Пятиэтажки образовывали квадрат и стояли у леса. Лес был не большой и не маленький, в нем встречались дикие кабаны, а у края росли орешники. Орехи там именно росли, не успевали созревать. Еще зелеными их срывала детвора.

Девочке надо было пройти двор, повернуть к лесу и зайти в дальний подъезд. Она пару раз обернулась и заметила мужчину из пролёта. Он был грузный, высокий, средних лет. Ничем не примечательный. Из интересного на нем было только утепленная коппола, которая в сочетании с серым пальто, прибавляла мужчине лет десять. И удачно прикрывала его глаза.

Он начал догонять ее, она ускорила шаг. Её два шага ровнялись одному его. Он не отставал. Тогда она забежала в ближайший подъезд нужного дома. В голове никаких мыслей не было, только пульсировали виски. Детское сердечко в бешеном темпе билось о ребра. Дверь была без домофона. Она забежала на второй этаж и села в пролете. Села и схватилась потной ладошкой за лестницу. Мужчина торопливо зашел и остановился на первом этаже. Прислушался.

Тишину разрезал телефонная мелодия. Играла «Сердце не спит» Ранеток. Звонок от подружки. Девочка сунула руку в карман, и, пару раз промахнувшись, достала телефон. «Отклонить». В глазах стояли слезы. Ждала, что мудчина вот-вот шевельнется и поднимется за ней. И он шевельнулся. Шевельнулся и пошел на выход.

Девочка посидела еще пару минут, встала и пошла тоже на выход. Казалось, стоит открыть дверь, как он схватит её. Первым уроком история, тетка злобная, опозданий не потерпит. Она схватила ручку и со всей силы оттолкнула дверь. Если кто-то за ней стоит, то получит по лбу и будет время побежать. Дверь лишь шандарахнулась о стенку. На улице никого не было. На нее смотрел желтый лес и орешники. Она что есть мочи побежала к дальнему подъезду, набрала номер квартиры и, пока шел гудящий вызов, озиралась по сторонам. На пять этажей выше нажали «открыть», девочка забежала в подъезд и силой закрыла магнитую дверь. Подъезд был страшный. Страшный не от ядовито-зелёной, местами облупленной краски, а от темноты. Маленькие окошки давали немного света. Девочка влетела на пятый этаж, зашла в квартиру и вывалила всё, что произошло. Она не плакала. Села на корточки и тряслась. Подруга дала ей воды, от которой та отказалась.

Боязно спускались уже вместе. Взяли с собой нож. На всякий случай. На выходе на них всё также таращились орешники. За ними тонкая тропинка, уходящая вглубь леса. Сильный ветер заставил деревья пригнуться и сбросить желтизну. За полулысым дубом виднелась серая коппола.

Нога дернулась, сердце ухнуло в пятки. Девочка резко села на постеле. Ну и приснится же такое. Положила шоколадную голову обратно на подушку и решила, что сегодня школа — не про нее.