Рыбины [Алина Блинова] (fb2) читать онлайн

Алина Блинова Рыбины

Море хмурилось и било своей волной об каменистый берег, а юная Анна сидела на старой перевёрнутой лодке и смотрела в горизонт. Ей всегда нравилось сидеть у берега и любоваться на воду: то кристально голубую, то болезненно пенистую, то глубинно синюю и даже тёмную, как бездна. Вода и сегодня была такой: могильно спокойной и тёмной. Но девочке всё равно нравилось. Несмотря на запреты родителей и всех взрослых деревни, Анна каждый день приходила к морю и смотрела на волны. Поговаривали, что в этих водах водятся русалки и они уводят с собой людей и детей, однако за множество проведённых у воды часов Анна ни разу не видела кого-то подобного. Здесь были дельфины, любимые ей всей душой. Иногда волны выталкивали из своих вод медуз и других подводных существ. Но никогда она не видела хоть кого-то, подобного девушкам с хвостами.

Уйдя в раздумья на эту тему, девочка сначала не заметила голос. И лишь когда зов стал громче, она перевела взгляд на крупные камни у берега и увидела… девушку. Прекрасную, как утренний рассвет, с сияющей даже на слабом солнце кожей, и с тёмными волосами, струящимися по бледным плечам. Красавица смотрела на Анну и тепло улыбалась. Девчушка решила, что это кто-то из замка, что стоял на холме. Возможно даже принцесса. Ведь только принцессы бывают такой невероятной красоты и с такими добрыми глазами. И наверняка у неё украли одежду, раз она стоит в воде по шею и не может выйти. Твёрдо решив помочь «бедняжке», девочка подскочила со своего места и буквально подбежала к красавице-принцессе, прыгая с камня на камень, с булыжника на булыжник, с валуна на валун. А та всё улыбалась самой доброй и ласковой улыбкой и протягивала руки.

— Здравствуйте, — вежливо начала Анна, — Что случилось? Вам нужна помощь?

— Здравствуй, юное, прекрасное создание, — мелодичным голосом начала та, — О, да. Помоги мне. Я застряла ногой в камнях и не могу выбраться. Дай мне руку. Помоги мне выйти — и девушка протянула ей тонкую изящную ладонь.

Уже протягивая руку в ответ, до Анны дошли сразу два факта: здесь было слишком глубоко, чтобы стоять на ногах… и что у девушки нет ног, лишь огромный, угрожающе сверкающий хвост рыбы. Но было уже поздно.

Лишь только тонкие пальчики юной глупышки коснулись ладони морской красавицы, как последняя резко дёрнула Анну в воду и, не успела девочка даже закрыть рот — с бешеной скоростью её потянули вниз. Они всё плыли и плыли, море становилось всё темнее и темнее, и совсем уже не нравилось Анне. Морские создания пугали, водоросли хватали за ноги и будто бы хотели забрать девчушку себе. Даже прелестные когда-то коралловые рыбки в ужасе расплылись и девочке казалось, что они смотрят на неё с жалостью. Или не казалось…

Уже очень скоро ей стало не хватать воздух, её тошнило от воды и голову будто сдавливали тисками кузница. И то ли у самой Анны темнело в глазах, то ли они погружались во тьму, но она уже не могла различить русалку впереди себя, лишь чувствовала стальную хватку на руке. И да, это была именно русалка из папиных страшилок. Та самая, что утягивала в море детей и взрослых. И теперь Анна сама станет доказательством правдивости этой сказки. С этой последней мыслью девочка потеряла сознание…

Очнулась она в кромешной тьме и непонятно было смогла ли она открыть глаза или нет. Вокруг было слышно лишь шипение и перешёптывание. Анна попыталась пошевелить руками и ногами и у неё это даже удалось. И, конечно же, это заметили те, кто её окружали.

— З-зачем ты напугала её? Мяс-со теперь будет жёс-стким! — возмутился голос слева.

— Я пыталас-сь быть милой до с-с-самого конца. Но как было з-з-атащить её иначе?

Вокруг раздался шквал голосов наперебой, возражающих и, видимо, советовавших. Анна, у которой медленно, но верно, начала работать голова, поняла, что здесь не меньше дюжины существ. А ещё, как дочь мясника, она поняла, что жёсткость мяса важна лишь в случае, если потом это мясо будут… есть. От этой мысли она пришла в ужас и даже открыла рот, чтобы возразить, но в её лёгких будто не было воздуха и потому — нечем было говорить. Но как она дышала? — этот вопрос не давал ей теперь покоя.

— Молча-а-ать! — раздался свистящий голос, перекрывающий все остальные, — Я принес-сла её не для еды, — существо замолчала, дожидаясь тишины, — а для прикормки.

Все удивлённо молчали. Или Анне так казалось, потому как разве можно такое услышать. Наконец, тот же голос, что был в самом начале, снова зазвучал:

— Она в-ведь девиц-ца! Кто клюнет на дитя-я-я?

— Люди сходят с-с ума. Они с-соблазняют с-совсем юных девиц-ц. Я с-сама видела на берегу, — голос существа стал вдохновлённым и волнительным, — Предс-ставь, с-сколько еды мы поймаем, ес-сли обратим её и пош-шлём ох-хотитьс-ся.

Толпа вокруг восторженно зашипела. А собеседница задумчиво проговорила:

— Думаеш-шь Им понравитьс-ся? Думаеш-шь это дитя выдерж-жит?

— Уз-з-знаем, — сладостно протянуло существо.

В следующий миг Анна, всё это время с замершим сердцем слушающая разговор, почувствовала на своём плече снова стальную хватку. Её вновь потащили куда-то, но в этот раз девочка решила если не кричать, так хоть пытаться вырваться. Существо тут же дёрнуло её и зашипело угрожающе:

— Ус-спокойс-ся! А то я верну тебя на с-совет и отдам на с-съедение.

Анну это убедило, но ненадолго. Вскоре она вновь запаниковала, но они уже стали останавливаться. Здесь было холоднее, хотя тьма и так пробирала до костей. Но именно здесь, даже без возможности видеть, девочка почувствовала, что скользкий холод пробираться под кожу и оседает там.

— Ты будеш-шь благодарна, — уверенно, но отдалённо-печально, сказало принёсшее её сюда существо, — Ес-сли выж-живеш-шь.

И Анна осталась в тишине, темноте и холоде. Долгое время ничего не происходило и тогда девочка решила поплыть обратно, пока есть силы, то наткнулась на склизкую стену. Она ткнулась влево и вправо, но там было тоже самое. Путь был лишь вперёд и Анна, мысленно вздохнув, поплыла. Она не помнила сколько плыла, но, когда во кромешной тьме она увидела немного света — её счастью не было предела. Однако это счастье лопнуло, будто бутыль, и осталась лишь острые осколки паники и животного страха. В свете неизвестных девочке водорослей плавали существа. Но это были не русалки, а огромные рыбины, размером с акул. У каждой была своя чешуя, сверкающая в свете водорослей разными цветами. Тут были и цвета травы, и цвета рассвета, и цвета моря, и даже чешуя, схожая с полевыми цветами. Но, несмотря на чудесную окраску, рыбины всё равно пугали. Анна замерла, тихо молясь Богам, чтобы её не заметили, однако рыбины уже стали приближаться к ней. Они закружили вокруг и в голове девочки зазвучал хор голосов. Они звучали в одно мгновение, но пленница, к своему ужасу, разбирала каждое слово.

— Прекрасна… юна… невинна… глаза…голубые…море…лицо…дитя…да-а-а.

И в следующий миг Анну пронзила боль в бёдрах. Острые зубы-кинжалы впились прямо в её тело и теперь держали в тисках. Она перестала чувствовать ноги, затем бёдра, затем боль пронзила желудок, поднимаясь всё выше и добираясь к шее и голове. Боль сводила с ума. Девочка уже не понимала, где хуже, где она чувствует, где она существует. Болело всё и разом и, не в силах терпеть, Анна стала вновь отключаться. Её окружила тьма, но теперь уже не пугающая, а тёплая и мягкая, как мамины объятия. Девочка вспомнила теплоту маминых рук. Её голос. Её улыбку. Вспомнила запах отца. Его крепкие руки и добрые глаза. Всё это наконец дало ей расслабиться и боль понемногу ушла. А следом в голову пришёл незнакомый прежде голос, но манящий и завораживающий.

— Теперь у тебя будет другая семья. Ведь ты сама стала другой. Только взгляни на себя. Мы прекрасны.

Анна с трудом разлепила глаза и первое, что она поняла: она видит. Теперь темнота стала лишь полутьмой. В этой полутьме теперь можно было различить стены, покрытые водорослями. Медленно переведя взгляд со стен на такой же склизкий пол, девочка наткнулась взглядом на рыбий хвост. Чей-то хвост, покрытый голубой чешуёй, лежал прямо на каменистом полу. Анна попыталась отодвинуться от него, но хвост двинулся вслед за ней. Ничего не понимая или просто не желая понять, девочка вновь пыталась отползти, но не могла отцепиться от непонятной рыбины.

И тогда она поднимала взгляд выше по хвосту и увидела, как хвост, будто пришитый, сливается с её животом и бёдрами. В немом ужасе она стала шептать и её голос казался ей свистящим:

— Ч-что это такое?

И вдруг голос в голове вновь заговорил:

— Это Мы. Наше идеальное слияние. Мы с тобой теперь едины.

— Кто ты? — мысленно обратилась Анна.

— Это не важно. У нас нет имени. Люди дали нам название «русалки», но оно не нравится. Мы — это Мы.

— Что ты хочешь от меня?

— Мы будем манить к себе еду и уносить на дно. Твои голубые глаза и моя голубая чешуя. Мы будем лучшими в этих глубинах.

В страхе, девочке вновь попыталась отплыть от хвоста, но тот не желал отцепляться, как бы сильно она им не шевелила.

— Не пытайся избавиться от меня. Ты ещё не поняла своей удачи.

— Где з-здесь удач-ча? — уже вслух возмутилась Анна и не узнала свой голос.

Он стал шипящим и свистящим, прямо как у тех существ. И дышала она теперь очень странно. При каждом вдохе и выдохе её шею щекотало. Деревянными пальцами девочка ощупала шею и обнаружила две щели. Когда она попыталась засунуть в них пальцы, то одновременно раздался голос: «Не советую», и сама Анна глубоко закашлялась.

Видимо на звук, а может просто прошло достаточно времени, но в следующий миг в пещере стали вновь появляться существа. Сначала девочка испугалась, что это вновь те «рыбины», но это оказались девушки-рыбины. Они заплывали через узкий проход наверху пещеры. Потому видимо девочка и не могла бы найти выход, если б не знала.

Среди них была и та, что утащила её на дно. Сейчас она смотрела на Анну совершенно по-другому: оценивающе и сурово, будто на непослушного щенка, которого хочет забрать домой.

— Вы рус-салки? — всё тем же свистящим голосом спросила девочка.

— Мы не любим это с-слово! — прозвучало со всех сторон, даже в голове Анны.

— Тогда кто в-вы? — справившись с головной болью, спросила новоиспечённая «нерусалка».

— У нас-с нет имени. Мы — это Мы, — повторила недавнюю фразу девушка-рыбина тем самым голосом, который казалось вечность назад спросил в темноте.

— Теперь ты одна из нас-с, — зазвучал второй голос из тьмы.

Теперь Анна знала точно. Это была та, что утащила её. И потому именно к ней была наиболее сильная ненависть. В девочке закипала злость, а голос в голосе шептал, будто заклинал: «Твоя новая семья».

— Но я не хоч-чу! — возразила девчушка всем сразу.

— Откаж-жешься — мы с-съедим тебя, — едва не облизываясь, осведомила одна из девиц-рыбин.

У неё были кроваво-рыжие волосы и алый хвост.

— Но сначала я выпью из тебя все соки, — зазвучал голос в голове, — И это будет во много раз больнее, чем прежде.

Вспомнив боль, пережитую в этой самой пещере, Анна вздрогнула, и кровавая девица-рыбина восприняла это на свой счёт, а потому оскалилась.

— Ос-ставайс-ся с нами, — почти ласково говорила светловолосая дева-рыбина с серебристым хвостом, — Мы науч-чим тебя охотитьс-ся и питатьс-ся.

Анна осмотрела всех девушек-рыбин и поняла, что почти все они одного возраста: не слишком юные, но и не слишком старые. А ещё, что среди них нет ни мужчин, ни детей. Она была самой младшей из всех.

— Они хороший корм, но плохие охотники. А плохих охотников мы съедаем, — ответил ей голос в голове.

— А как в-вы охотитесь? — вслух спросила девочка, но это уже знала ответ.

— Мы маним людей в с-свои в-воды и с-съедаем, — ответила ей всё та же кровавая девица-рыбина.

— Ты и с-сама с-сегодня с-сделаешь это, — продолжила мысль светловолосая дева-рыбина.

— Или умрёшь, — закончила темноволосая, что притащила её сюда.

Теперь все смотрели на Анну, а она смотрела глубоко внутри себя. Туда, где со слов отца была душа и совесть. Голос в голове молчал и от этого тишина стала почти оглушающая. Зато набатом звучали собственные мысли. Умирать она не хотела. Нисколько. От мыслей о той боли, что была, когда рыбина впилась в неё девочку пробила дрожь. Домой они вернуться не сможет, ведь теперь она не сможет жить где-то, кроме моря. Теперь она, судя по щелям, дышит водой. Оставалось одно. Остаться и присоединиться в девам-рыбинам. Но убивать невинных людей совсем не хотелось. Однако иначе убьют её… Решение нашлось быстро: она будет искать плохих людей: пиратов, разбойников и других. Тех, кто заслужил быть такими.

Твёрдо решив для себя, что так и будет, Анна кивнула. А голос тихо-тихо, на грани сознания, произнёс довольно: «Умница. Так и будет».

С того дня полетели годы. Первое время Анна долго училась заманивать хоть кого-то, но с юным лицом и чистыми, голубыми глазами, это оказалось проще, чем казалось.

Затем она училась есть то, что отбиралось, как еда, а такого было большинство. Но после первого десятка девочка распробовала вкус человеческого мяса. Тогда она вспомнила свою цель: заманивать лишь злых и плохих людей. Но это приносило мало результата — когда они умирали, то всё равно выглядели беззащитными и их становилось жаль. Тогда у Анны появился другой план. Она стала защищать тех, кого они заманивали. Придумывала ситуации, когда дети и мужчины могут пригодиться. Девы-рыбины повелись на это, правда отбирали самых красивых и таких, что привлекают людей. В процессе многих пришлось съесть уже после обращения. Но тех, что согласились и выжили, Анна, помня себя, стала терпеливо учить, заботиться, убеждать. Сама девочка взрослела и уже стала девушкой. А вот её спутницы, наоборот, старели и когда на них перестали клевать люди — Анне выдался шанс отомстить за похищение и испорченную жизнь. Их мясо показалось ей слаще всего, пусть оно и было высушено рыбиной. Последней была та самая кровавая «уже давно недевица-рыбина». Осталось лишь новое поколение, воспитанное в убеждениях Анны. Там были и маленькие мальчики с лицами ангелов, и первые красавцы селений, и прелестные девицы. Это было её племя.

Много лет спустя с этими мыслями Анна проплывала мимо затопленного человеческого корабля и вдруг, впервые за десятилетия, увидела своё отражение в зеркале. На неё смотрела прекрасная и стройная девушка-рыбина. Она была такой же, как и те, которых увидела в склизкой пещере. Те же струящиеся в воде волосы, та же сияющая бледная кожа, тот же рыбий хвост. Даже чистые голубые глаза стали иными. Будто чужими. Она был девушкой-рыбиной. Анна стала Ими.

— Когда? — раздался из её уст вопрос и ей ответил давно привычный голос в голове.

— С момента, когда впустила меня в себя. С мига, когда решила, что твоя жизнь дороже сотни убитых тобой. С мысли, что ты другая.

Анна осела на илистое дно и закрыла лицо руками.

— Ты давно уже не Анна. Ты — это я. Ты — это Мы. Мы — это Мы.

Тишина морского дна, а может впервые за десятилетия, давление воды придавили девушку-рыбину ко дну, и она повторила свистящим голосом: «Мы — это Мы».