Маркграф из Преисподней. Том 2 [Виктор Глебов] (fb2) читать онлайн

Маркграф из Преисподней. Том 2. #БояръАнимэ

Глава 1

На следующий день мы приступили к подготовке. Николай, вооружившись диктофоном с петличкой, отправился к матери и завёл разговор о текущих делах и своих планах на будущее. Текст вопросов, ответы на которые должны были стать материалом для фальшивой аудиозаписи, он выучил наизусть.

Я же пригласил наших сестёр поиграть в теннис. В парке имелись три отличных корта с искусственным покрытием, обнесённые стальными сетками. Графиню Наталью тоже увёл на всякий случай, чтобы не мешала брату. Ей отводилась роль беспристрастного судьи. Женщина надела спортивный костюм с вышитым на левой стороне груди гербом Пожарских и вскарабкалась на вышку, с которой могла взирать на корт и вести счёт.

Играли мы двое на двое до победы в трёх партиях — по правилам мужского чемпионата. На этом настояла Светлана, самая старшая из девочек. Завязав золотистые волосы на затылке, она нетерпеливо постукивала ракеткой по носку кроссовка, проверяя упругость лески. С ней в паре встала Вероника, такая же рыжая, как мы с Николаем. В теннисной юбке и гольфах она выглядела так, словно сошла с витрины магазина кукол. Кудряшки были приподняты и перехвачены повязкой, не дающей поту заливать глаза. Я ограничился тем, что надел пару тканевых напульсников. Моя партнёрша, Марианна, подавала первой и сосредоточенно набивала мячик о корт, чтобы убедиться, что он достаточно пружинистый, хотя в этом не было нужды, поскольку мяч только что распаковали. Видимо, сказывалась привычка.

Я в теннис никогда не играл, но, как любой демон, способен к любому роду деятельности. Нам не нужно обучаться. И это тоже свидетельство того, что Первенцы — венец творенья.

По сигналу графини игра началась. Первый сет был за нами. Второй я незаметно отдал сёстрам. Третий снова выиграли мы. Девчонки выглядели измотанными и с облегчением обменялись рукопожатиями и отправились в душ. Я помог графине спуститься и двинулся следом.

Света слегка отстала от сестёр и поравнялась со мной.

— Когда это ты так поднаторел в игре? — спросила она. Лицо её блестело от испарины, хоть она и вытерла его полотенцем, которое теперь висело у неё на шее. — Прежде ты всегда мне проигрывал.

— Наверное, дело в том, что мы играли двое на двое.

Девушка усмехнулась.

— Марианна играет ещё хуже тебя. Я была уверена, что мы вас раскатаем всухую.

— Ну, значит, просто повезло.

— Причём я бы не сказала, что твоя техника сильно улучшилась, — задумчиво продолжала Света. — Но твои скорость и реакция сегодня были просто… поразительными!

— Спасибо. Я много тренировался, чтобы скорее реабилитироваться после травмы.

— Да, наверное, дело в этом. В общем, поздравляю. Отличная была игра. Надо будет повторить. Через полтора месяца я участвую в юношеском чемпионате. Ты, наверное, не знаешь. Может, тебе и не интересно. В общем, будет здорово, если иногда ты со мной потренируешься. Думаю, мне это будет полезно.

Судя по тону, девушка практически не верила, что я соглашусь. Видимо, прежде старший брат никогда не проявлял интереса к её спортивным увлечениям. А может, и вообще ни к чему. Не могу его за это осуждать. Я бы то же не стал, будь она моей настоящей сестрой. Наверное. В конце концов, дочери аристократов — просто разменные монеты для заключения выгодных браков и продолжения рода. Однако я решил, что хорошие отношения с сёстрами могут стать неплохи вложением в будущее: если ты имеешь на них влияние, а они — на мужей, то выходит, что ты отчасти имеешь влияние на их мужей. А это очень неплохо. Конечно, я не знаю, сколько пробуду в этом мире. Может, мне это и не пригодится. Но лучше подстелить соломку на всякий случай. Хуже от этого точно не станет.

— Конечно, с удовольствием, — сказал я.

— Серьёзно? — вырвалось у Светы.

— Ну, да. Почему нет? Я люблю выигрывать.

Она усмехнулась.

— Когда сойдёмся один на один, у тебя не будет шансов!

Ага, конечно! Держи карман шире.

Возле душевых мы разошлись в разные двери.

Когда я вернулся во дворец, оказалось, что меня дожидается Мария Друбецкая. Вот так сюрприз! Никак не думал, что она объявится так скоро. Видимо, боится, что я забуду её, предаваясь плотским утехам с наложницами. Надо будет, кстати, заказать на пробу эльфийку, орочиху и троллиху. Если понравится, добавлю их к своему гарему. Хотя много женщин — плохо. Они начинают грызться между собой и требуют, чтобы ты вмешивался в их распри, судил и карал. Вот только угодить всем невозможно, и ты в результате оказываешься кругом виноватым. К счастью, от наложниц можно избавляться. Этим они отличаются от жён. В смысле — здесь, когда речь идёт об аристократах. Разводы в высшем свете не признаются. На этих союзах держатся капиталы и деловые отношения, так что супруг следует выбирать тщательно и учитывать, что жить тебе с ними придётся очень долго. Ну, и трахать всех, конечно, надо регулярно. Иначе рано или поздно заведут себе любовников, а рогатым я согласен быть только по праву Падения (этот импозантный атрибут — метка Архитектора, подобие клейма, которым он «наградил» Ангелов, поднявших восстание).

Как только я появился на пороге, Друбецкая вскочила с роскошного, отделанного позолотой и бархатом кресла, стоявшего возле кадки с пальмой, и кинулась мне навстречу. Вид у неё был не агрессивный, так что я решил, что она явилась не для того, чтобы меня пристрелить или ткнуть ножом, и благосклонно улыбнулся.

— Маша, не ждал тебя сегодня. Но рад. Ты больше не злишься?

— Нет, Макс! — она вдруг бросилась мне на шею и прижалась к груди, не забыв упереться коленом в пах. Впрочем, допускаю, что это было случайностью. — Я сама виновата! Не нужно мне было так говорить про гвардейцев. Ты же теперь отвечаешь за сохранность границы, а значит, в любой момент можешь оказаться на войне, если Бундесрат на нас нападёт. Мне следовало это учесть. Но я просто хотела показать, что интересуюсь твоими делами. Мне показалось, для тебя это важно. А насчёт того парня, в которого я якобы влюблена — его вообще нет! Я это выдумала, чтобы заставить тебя немножко поревновать. Честное слово! Ты мне веришь⁈ — спросила она с надеждой, запрокинув голову и глядя мне в глаза.

Чёрт, выходит, зря я на неё гнал. Мой взгляд машинально упёрся в пространство над лбом девушки, но там были только золотые локоны — никакого счётчика грехов.

И кажется, эта крошка влюблена. Я, конечно, знаю, что искра страсти разгорается мгновенно, а пожар женской влюблённости потушить практически невозможно, однако не ожидал, что даже не придётся воспользоваться даром прикосновения.

— Ты не виновата, — сказал я, положив руку ей на талию. Главное не дотрагиваться до кожи. Охваченная неудержимой похотью невеста мне ни к чему. Этот сюрприз я готовлю для Шуйской. — Мне не стоило тебя дразнить. Да и завёлся из-за ерунды. Подумаешь: захотела девушка поглядеть на парад. Почему бы и нет? Кстати, скоро я собираюсь устроить проверку гвардии. Не хочешь присоединиться?

— С радостью! — просияла Друбецкая. — То есть, раз ты приглашаешь, — добавила она поспешно. — А когда?

— Пока не знаю. Мне сообщат. А я — тебе.

— Хорошо. Я рада, что ты не сердишься. Даже не знаю, почему это оказалось для меня так важно, — девушка отстранилась, видимо, вспомнив, что ещё недавно её передёргивало при мысли, что придётся выйти за меня. А может, она просто думала, что Пожарский против этого брака, и подыгрывала ему? — Но мы так здорово провели время в тот раз…

— И ещё проведём. Но сейчас, к сожалению, меня ждут неотложные дела. Нелегко быть маркграфом.

— Да, я понимаю, — кивнула Друбецкая. — Мне тоже надо сегодня кучу, чего сделать. Заскочила просто на минутку. Поговорить и всё прояснить. Не стану тебя отвлекать.

— Спасибо за понимание. Позволь я тебя провожу.

Когда Друбецкая покинула поместье в сопровождении своей престарелой бдительной донны, я подозвал лакея.

— Долго госпожа ждала?

— Около часа, Ваше Сиятельство.

Ха! И это называется «заскочила на минутку»⁈ Кажется, кто-то втюрился по уши.

Насвистывая «Полёт валькирий», я отправился к Николаю узнать, как у него дела. Особо застать брата в его покоях не рассчитывал, однако оказалось, что он уже сидит за компьютером и монтирует аудиофайл. Его наложница полулежала на софе возле окна и читала. При моём появлении девушка вскочила и сделала книксен, который смотрелся особенно пикантно, учитывая, что одета она была только в газовую накидку. Впрочем, наготы Катя не стеснялась и, как только я ответил на приветствие кивком, вернулась на софу и приняла прежнюю позу, при которой прозрачная ткань сползла к бедру, оставив стройную ножку, согнутую в колене, совершенно голой. Однако говорить при ней мы не собирались, так что Николай велел девушке пойти к себе.

— Конечно, милый! — прощебетала она и упорхнула, прихватив книгу. Любовный роман, если судить по обложке. — Пошли за мной, когда захочешь.

— Как дела? — спросил я, едва дверь за ней закрылась.

— Я только начал, — сказал брат, показав мне на стул. — Но материал собран подходящий. Только боюсь, будут проблемы с интонацией. Они всегда возникают, если составляешь предложения из мелких кусков. Но я подумаю, что с этим сделать.

— Уверен, это не будет иметь значения, — ответил я. — Наш дядя услышит то, что хочет услышать. Это свойство всех влюблённых.

Парень кивнул.

— Я тоже так думаю. Но лучше не рисковать. Дядя неглуп и может что-нибудь заподозрить, если почувствует фальшь. Он, конечно, всё равно придёт, но будет настороже. А нам этого не надо.

— Совершенно верно. Устроим ему сюрприз.

Глава 2

К вечеру запись была готова и звучала вполне приемлемо. В тех местах, где не удалось справиться с неправильной интонацией, Николай добавил треск динамика. Вооружившись проигрывателем, мы устроились возле телефона, и я набрал номер дяди.

Трубку снял дворецкий.

— Резиденция Василия Александровича Пожарского, — проговорил он. — Чем могу служить?

— Анастасия Михайловна у телефона, — раздалось из колонки, как только Николай нажал кнопку воспроизведения. Заставить мать произнести имена было самым сложным, но он справился. — Будь любезны Василия Александровича.

— Сию минуту, Ваше Сиятельство.

Ждать пришлось немного дольше, однако, когда раздался голос дяди, было слышно, что он запыхался. Видать, очень спешил к телефону.

— Да! Алло! Это ты?

— Нам нужно поговорить. Всё обсудить. В спокойной остановке.

— Боже, не представляешь, как я рад, что ты позвонила! И что так считаешь. Я совершенно согласен. Вы должны всё прояснить. Мне кажется, я не сумел объяснить тебе… всё, что хотел!

— Вот и хорошо. Встретимся завтра в гостинице «Фараон». Я буду инкогнито. Не хочу, чтобы нас видели вместе.

— Но я могу просто приехать. Что такого, если…

Мы учли, что дядя может на что-то возразить, так что Николай выбрал нужный отрезок записи и включил воспроизведение. Любо-дорого было смотреть, как ловко он управлялся с аппаратурой.

— Будет лучше, если мы встретимся не у нас, — твёрдо проговорила графиня. — Мне так хочется.

— Хорошо, — тут же сдался дядя. — Как скажешь. Во сколько?

— Увидимся в шесть вечера. Всё, до встречи.

Я нажал на рычаг, не дожидаясь ответа. Николай поднял руку, чтобы дать пять. Пришлось шлёпнуть его по ладони. Что за нелепый жест!

— Завтра всё кончится, — проговорил парень. — Ты это понимаешь?

— Само собой. У тебя сомнения?

— Нет. Конечно, нет! Я готов. Не сомневайся во мне, Макс. Я не подведу.

— Отлично. Потому что мне нужно быть уверенным в тебе, брат. Нас ведь там будет там только двое.

Парень кивнул.

— Я понимаю. Мы сделаем это вместе. Только ты и я. Не волнуйся.

Волноваться я, конечно, и не думал. По крайней мере, то, что убийце маркграфа придётся последовать за своей жертвой, меня точно не беспокоило. Главное, чтобы всё прошло по плану.

На следующий день я старался держаться на переменах поближе к Шуйским. Ненавязчиво, однако так, чтобы видеть их хотя бы издалека. Благо, зрение у меня отменное.

Наконец, Анатолий куда-то отправился один. Этого-то я и ждал. С этим парнем следовало поговорить. Он казался самым разумным из всей компании. Значит, должен быть заинтересован в том, чтобы погасить конфликт, а не развивать его. Если кто и подольёт масла в огонь, то я, а не тупой Кирилл со своей оборзевшей сестрой, которую я непременно однажды оттрахаю. А уж когда мы встретимся в Огненном пределе… Сучка даже не представляет, что её ждёт! Впрочем, для неё ад начнётся уже на Земле.

Анатолий зашёл в библиотеку, пробыл там минут пять и вышел с двумя толстенными книгами подмышкой. Я подгадал так, чтобы мы едва не столкнулись. Пусть считает, будто встреча произошла случайно. Не давать же понять, что я ждал его, чтобы поговорить. Ещё решит, что я боюсь или заинтересован в деэскалации больше Шуйских.

— Ваше Сиятельство, — вежливо поклонился Анатолий, отпрянув от неожиданности. — Прошу прощения. Я не был готов к тому, что здесь кто-то будет.

— В коридоре такое случается, — ответил я, кивнув. — Не берите в голову. Однако я рад, что мы встретились.

— Правда? — насторожился парень. — Почему?

— Полагаю, нам есть, о чём поговорить.

Анатолий окинул меня внимательным, даже испытующим взглядом.

— Не в туалете, надеюсь? — спросил он, холодно улыбнувшись.

— Нет, предлагаю пойти в читальный зал, раз уж мы оказались рядом. У нас будет минут десять.

— Почему вы решили поговорить именно со мной, Ваше Сиятельство?

— Вы производите впечатление самого разумного из… представителей вашего рода. По крайней мере, из тех, с кем я имею честь быть знакомым.

Было видно, что Анатолий испытывает сомнения. Моё предложение казалось ему странным. Однако любопытство победило.

— Хорошо, — кивнул он. — Десять минут. Не хочу опаздывать на урок.

— Разумеется.

В читальном зале никого не было. Думаю, он вообще не пользовался в течение учебного дня популярностью. После уроков тут сидели отличники, штудируя книги, которые не выдавали на дом. Сейчас же компанию нам составляла лишь случайно залетевшая через форточку муха.

Мы сели в дальнем углу зала. Со стены на нас строго взирали из рамок Пифагор, Евклид, Менделеев и Ньютон. Напротив располагался большой портрет Его Величества в парадном мундире.

— Я вас слушаю, — проговорил, глядя на меня, Анатолий.

— Уверен, ваш брат не усвоил урок и попытается отомстить. Наверняка у него даже уже имеется план.

— Вы хотите, чтобы я это подтвердил или опроверг.

— Нет, я думаю, вы принимали участие в разработке. Не может быть, чтобы вы пустили это дело на самотёк и позволили своему недалёкому братцу действовать самостоятельно.

Анатолий нахмурился, однако вступаться за Кирилла не стал. Умный мальчик. Решил выслушать до конца. Я в нём не ошибся. Впрочем, человеческая природа так примитивна, что даже странно, почему люди сами не видят друг друга насквозь. Думаю, дело в том, что большинство из них — идиоты.

— Однако я уверен, что вы были вынуждены поступить так, — сказал я. — И если бы могли, остановили брата.

Анатолий склонил голову на бок, что могло означать и то, что я прав, и то, что он просто внимательно слушает. Парень оставлял мне самому это решить. Однако я знал ответ, так что подтверждения не требовалось.

— Почему бы нам временно не объединиться? Для общих интересов.

Брови Шуйского приподнялись.

— Предлагаете союз?

— Почему бы и нет? Лично я конкретно против вас ничего не имею.

Анатолий побарабанил пальцами по столу.

— Признаться, не ожидал… И не очень-то верю. Вернее, доверяю. Если вы не хотели конфликта, зачем спровоцировали Кирилла, а затем избили его?

Я пренебрежительно махнул рукой.

— Он всё равно не тот, кто должен унаследовать титул вашего отца. У него нет для этого ровно никаких качеств.

— В каком смысле? — на этот раз Шуйский насторожился по-настоящему.

Ещё бы! Когда маркграф намекает, что лучше бы тебе получить титул, это чего-то да стоит. Но не всё сразу, дорогой! Я уронил зерно в благодатную почву, однако сначала тебе придётся доказать, что с тобой стоит иметь дело. Фактически, сейчас я предлагал Анатолию сделать жесть доброй воли и положить начало нашему союзу. Более долгосрочному, чем я сказал в самом начале разговора.

И, надо отдать ему должное, паренёк меня отлично понял.

— В прямом смысле, — сказал я. — Вы и сами так думаете. Но сейчас речь не о том, кого из вас лучше иметь роду Шуйских во главе. Я лишь предлагаю помочь мне сорвать план вашего брата. Вернее, ваш собственный. Так будет лучше для всех, и с этим-то вы точно согласны.

Анатолий медленно откинулся на спинку стула. Взглянул на часы.

— Времени почти не осталось, — сказал он. — Давайте встретимся завтра. У меня после уроков занятие по инженерному моделированию. Кирилл и Надя туда не ходят.

— Тогда там и увидимся. Рад, что вы решили разумно подойти к ситуации. Я был уверен, что мы найдём общий язык.

Анатолий приподнялся, однако я протянул через стол руку, и мы застыли в немой сцене. Да-да, дружок, сделку с демоном положено скреплять. А ты как думал?

Парень понимал, что, пожав ладонь Пожарского, перейдёт последнюю черту.

И он сделал это. Конечно, сделал. Кто бы сомневался! Люди так же предсказуемы, как катящийся с горы камень: сколько ни меняй направление, непременно упадёшь в пропасть.

Глава 3

От меня не укрылось, что Анатолий обращался ко мне не как к ученику, а как к маркграфу, что вообще, как я уже говорил, в академии не был принято. Видимо, хотел подчеркнуть официальность отношений между нашими родами.

На следующий день я еле высидел шесть уроков. Мы встретились с Николаем внизу и поехали домой вместе. По дороге молчали, хотя от водителя нас отделяла звуконепроницаемая перегородка. Только после обеда, во время которого сёстры весело щебетали, наперебой рассказывая, как ездили на экскурсию в Императорский зоопарк, перекинулись несколькими фразами, понятными только нам. Никто не обратил на них внимания — все слушали девчонок. После чая я откланялся первым. Николай пришёл в мои покои спустя четверть часа.

— Ну, что, мы готовы? — спросил он, потирая руки. — Времени как раз, чтобы добраться до гостиницы.

— Гораздо больше.

— А если в пробки попадём?

— Не психуй. Всё будет нормально. Иди к себе, переоденься во что-нибудь неприметное. Главное — что б никаких гербов. Мы будем в «Фараоне» инкогнито.

Парень кивнул. Было заметно, что он нервничает, хоть и старается это не показать. Ничего. Главное, что б не подвёл, когда будет нужно собраться.

— И сделай что-нибудь с волосами, — сказал я ему вдогонку. — Они слишком приметные.

Николай остановился на пороге.

— В смысле? Такие же, как твои.

— У меня есть краска-шампунь. Моешь голову, и волосы меняют цвет. Ненадолго — до следующего мытья. Очень удобно, — я бросил брату флакон. — На вот, попробуй. У меня два.

— Ты специально для этого их купил? — спросил Николай, разглядывая этикетку.

— Конечно. Незачем светить нашими огненными шевелюрами там, где найдут труп представителя рода Пожарских. Согласен?

Парень кивнул.

— Да. Конечно, ты прав. Сейчас покрашусь. Они точно отмоются?

— Запросто. По крайней мере, так обещает производитель.

— Хм-м… Ладно. Встретимся через полчаса.

Мы не выскальзывали из дворца через чёрный ход или что-нибудь в этом роде. Тем более, не пробирались по подземному тоннелю, вход в который скрывал книжный шкаф или фальшивый камин. Просто сели в машину и велели шофёру везти нас в город. Охрана тоже была с нами. Покинуть без неё дворец было нереально. В общем, для всех это был обычный выезд в центр. Парни решили поразвлечься, только и всего.

Лишь когда водитель, следуя нашим указанием, добрался до района, где располагалась гостиница, я велел ему припарковаться возле крыльца с огромной вывеской, а охране приказал оставаться в машине и ждать нас. Начальник смены перепугался и вздумал было возражать, но я мигом пресёк препирательства. В конце концов, он должен слушаться приказов. Это прежде всего. Мужик заметно расстроился. Ещё бы: если мы с братом пострадаем, всё равно спросят с него. Никто и слушать не станет, что ему там приказали. Но меня это не волновало. Такая у человечишки работа. Сам на неё подписался. Я не стану из-за него отказываться от планов или рисковать, таща с собой свидетелей — пусть даже в лице собственной охраны.

— У нас интимные покупки, — сказал я, прежде чем выйти из салона. — И мы не хотим, чтобы кто-то пялился, а потом рассказывал знакомым, что приобрели Пожарские. Так что сидите тут и не высовывайтесь. Мы будем примерно через час. Искать нас не надо.

Мы с Николаем зашли в большой сверкающий магазин-пассаж, представлявший собой крытую галерею, по обе стороны которой располагались отделы с товарами. Стекло, посетители, продавцы, звон, музыка, запахи — всё это накрывало разом и не отпускало ни на миг до самого конца галереи, которая тянулась до параллельной улицы, на которую мы и вышли, пройдя магазин насквозь. Оттуда до «Фараона» было рукой подать.

Николай нервно взглянул на часы. Золотые, швейцарские, на крокодиловом ремешке. Мои были почти такими же, только побольше и на браслете. Наверняка подарки родителей.

— Дядя приедет через двадцать пять минут, — проговорил он негромко.

— Раньше, — отозвался я. — Но дождётся назначенного времени. Нам нужно не попасться ему на глаза. Так что ускоряемся.

Через несколько минут мы добрались до роскошной шестнадцатиэтажной гостиницы с широким крыльцом, козырьком и колоннами. Перед ней стоял ряд шикарных, дорогущих тачек. Рядом с некоторыми скучали шофёры. Дверь нам отворил швейцар в чёрной с золотым позументом ливрее. Вот его родители точно не накопили на модификацию для своего сынка. Теперь их чадо торчит на ступеньках и радуется лишь тому, что во время дождя его защищает козырёк над крыльцом.

Мы вошли в холл и прошагали к свободному администратору.

— Бронь на Анастасию Михайловну, — сказал Николай, назвав имя-отчество нашей матери. — Мы должны убедиться, что комнаты готовы к её прибытию.

Фамилию он специально не называл. Потом можно будет считать, что номера забронировала некая неизвестная. А если кто-нибудь посмеет высказать предположение, будто это была вдова маркграфа, сильно пожалеет. Причём, очень быстро.

Номеров было заказано два. В один должен быть приглашён дядя, а в другом будем мы.

Администратор окинул нас внимательным взглядом, отметил прекрасную дорогую одежду, выдал ключи и пожелал приятного времяпрепровождения. Конечно, он решил, что обязательно уточнит у Анастасии Михайловны, отправляла ли она вперёд двух молодых людей приятной наружности, когда дама прибудет.

Увы, его ждал сюрприз. Даже два: вместо женщины будет мужчина, причём мёртвый.

— К Анастасии Михайловне скоро придёт гость, — сказал я, продвигая по лакированной поверхности стойки сложенную и накрытую ладонью купюру. Служащий понимающе приподнял брови, не отрывая взгляд от моей руки. — Солидный мужчина. Похож на школьного директора. Отправьте его в двадцать шестой. Не говорите, что Анастасии Михайловны ещё нет. Она просила, чтобы он, если прибудет раньше неё, подождал. Так что мы его встретим.

— Непременно, — ответил администратор, и купюра перекочевала в его руку с такой скоростью, что я сам не заметил бы этого, если бы только что не держал её в руке. — Всё будет сделано в лучшем виде, господа, — понизив голос, добавил служащий. — Добро пожаловать в «Фараон». Багаж прибудет позже?

— Не думаю, что он им понадобится, — подмигнул я. — Мы пойдём проверим, как там дела. Не прощёлкайте гостя, голубчик.

— Ни в коем случае! — тонко улыбнулся администратор. — Лично прослежу, чтобы он добрался, куда нужно.

Это он, конечно, соврал. Дядя явился к соседнему номеру спустя десять минут в сопровождении молоденького портье, который получил от него за труды чаевые и, приложив ладонь к фуражке, поспешно удалился. Наверное, стажёр. Выходит, не произвели мы на служащего с ресепшена большого впечатления — как и дядя, явившийся в цивильном и без охраны. Надо сказать, он, и правда, больше всего походил на директора.

Дядя одёрнул пиджак, подтянул галстук, пригладил волосы и постучал.

Мы наблюдали за ним с помощью маленького зеркальца на ножке, подсунутого под дверь соседнего номера. Кажется, такие штуки используют стоматологи. Не знаю, где его раздобыл Николай. Наверное, приобрёл когда-то, чтоб заглядывать девчонкам под юбки.

— Ты же понимаешь, что служащий нас узнает? — шепнул брат. Мы лежали на ковре, прижавшись к щели под дверью, и пялились на топтавшегося в двух метрах правее дядя. Так себе удовольствие. Мог ли я представить, что однажды окажусь в подобном положении⁈ Дверь в соседний номер не была заперта, и нам лишь следовало дождаться, пока дядя это заметит и войдёт. — Цвет волос его не обманет. Мы что, уберём его как свидетеля?

— Братец, что за кровожадность⁈ — усмехнулся я. — Конечно, нет. Что и кому он расскажет? Что выдал ключи двум юнцам?

— Он нас опознает.

— В ком? Кто ему покажет маркграфа и его брата? Ты с ума сошёл? Этот человек видел нас в первый и последний раз. И потом, разве Его Величество не должен убедиться, что мы исполнили свой долг?

— А… Ну, да, точно. Ты прав. Я просто…

В этот момент дядя снова постучал, а затем нетерпеливо нажал ручку. Дверь приоткрылась.

— Анастасия? — позвал он негромко. — Ты здесь? Я вхожу!

И он исчез из коридора.

Мы с братом переглянулись.

— С Богом! — кивнул Николай.

— Вряд ли он в таких делах помогает, — ответил я, вставая. — Пошли. Не будем заставлять дядю ждать.

Глава 4

Когда мы распахнули дверь, соединявшую смежные номера, Василий Александрович стоял возле окна, но резко повернул голову и выстави перед собой огненный щит, сквозь который был хорошо виден, но при этом оставался неуязвим для обычного оружия и, вероятно, большинства атакующих техник. Однако, узнав нас, дядя убрал преграду. Вид у него был удивлённый.

— Так-так… Что вы тут делаете, парни? — спросил он, настороженно глядя на нас. — Зачем волосы покрасили? Маскируетесь? Не ожидал встретить тут вас, — он присел на подоконник.

— А кого ожидал? — спросил Николай, переместившись к двери, чтобы преградить путь к бегству. — Нашу мать?

Брови нашего собеседника приподнялись. Затем он мрачно усмехнулся.

— Вот оно, что… Значит, я всё-таки не ошибся, решив, что здесь меня попытаются убить. Только никак не думал, что это окажетесь вы, парни. Ловко вы меня заманили, ничего не скажешь. Смонтировали мамин голос, да?

— С чего ты взял, что это ловушка? — спросил я, проигнорировав вопрос. Слова дяди могли быть как блефом, так и правдой. В зависимости от этого в опасности сейчас находились либо мы, либо он. — Ты ведь купился на звонок?

Дядя кивнул.

— О, да, Макс! Ещё как! Вы молодцы. Сделали всё качественно. Я поверил, честное слово! И обрадовался. Вот только через некоторое время сообразил, что не спросил, в каком номере ваша мать будет меня ждать. Это вы не продумали, да? В общем, я перезвонил ей. На сотовый. И она очень удивилась, когда поняла, что я с какого-то перепугу решил, будто она станет со мной встречаться, да ещё и в гостинице!

— Чёрт! — выдохнул Николай, бросив на дверь за своей спиной тревожный взгляд.

— Да, племянничек! — усмехнулся Василий Александрович. — Я тоже удивился. Сначала-то, конечно, решил, что она передумала и морочит мне голову. Женщин иногда трудно понять. Но потом сообразил, что меня просто заманивают. С какой целью, было не особо очевидно. Цель из меня для врагов нашего рода так себе: по сути, я никто, большой роли во внутренней политике не играю. Но теперь мне всё ясно: вы, парни, решили отомстить за отца. Это правильно. Вот только я просто так не дамся. Вы готовы к этому?

— Зачем пришёл, если знал, что здесь ловушка? — спросил я.

То, что дядя подозревает неладное, мне стало ясно, как только мы вошли в номер, и я увидел, что он выставил щит. Возлюбленную так не встречают. Было очевидно, что дядя ждал нападения. А значит, прибыл не один, и охрана не просто оставлена внизу, а ждёт сигнала. Скорее всего, она даже уже и не в холле гостинице, а в коридоре — поднялась чуть позже дяди. То есть, прямо за дверью, перед которой стоит Николай.

— Хотелось поглядеть, кто решил меня на тот свет отправить, — ответил Василий Александрович, вставая с подоконника. Похоже, сейчас начнётся! — Надо же знать своих врагов! И избавляться от них, как можно раньше. Так я считаю.

— Ты не сможешь объяснить, почему убил двух человек, отделявших тебя от титула, — быстро проговорил Николай.

Видимо, тоже понял, что дядя явился не один, и сейчас убивать будем не мы, а нас.

Василий Александрович махнул рукой.

— Вы не оставили мне выбора, парни. Или вы, или я.

— Можем отложить! — сказал Николай, взглянув на меня. — Не обязательно делать это сейчас.

— Предлагаешь просто разойтись⁈ — усмехнулся дядя. — И ждать, кто до кого первым доберётся? Пугаться каждого шороха за спиной? Нет, это не по мне. А главное — сейчас я имею преимущество, так почему бы им не воспользоваться? По-моему, будет глупо уходить ни с чем. Тем более, никто ведь в гостинице не знает, кто вы. Спасибо, что замаскировались. Я подумаю, что сделать с вашими телами.

— Но… — начал было Николай, однако дядя не был настроен на переговоры.

— Ваша мать останется совсем одна! — сказал он резко. — Я понадоблюсь ей! Несмотря ни на что! Она поймёт, что я не такой уж…

Было очевидно, что тянуть смысла нет. Как только дядя договорит, начнётся драка. Я решил воспользоваться хоть крошечным преимуществом и атаковал. Шквал огня устремился в сторону дяди, заглушив его последние слова. Он был готов к нападению и тут же скастовал щит, однако не учёл одного: у меня, в отличие от его настоящего племянника, не было ограничений в применении магии родной стихии. Пламя подчинялось мне полностью и безоговорочно. Это у местных магов имелось деление на ранги в зависимости от количества рун. Дядя полагал, что у Николая три техники (и был прав), а у меня — четыре. И вот тут ошибался. Один из его противников несоизмеримо превосходил его.

Я вложил в атаку целую кучу энергии, которой у меня было море — спасибо девушкам, которых я драл всё это время, накачиваясь силой под завязку — так, что аж из ушей тело! Дядя же выставил щит из расчёта, что его противник — всего лишь недавно вставший с постели больного ученик. Так что мой огонь буквально смёл защитную технику, сбил дядю с ног, впечатал в стену и охватил одежду, превратив убийцу нашего отца в живой факел! Кожа покраснела, пошла лопающимися пузырями, волосы исчезли в мгновение ока. Василий Александрович повалился на пол, издавая жуткие вопли.

Видимо, их услышала охрана, потому что дверь влетела в номер, сбив с ног растерянно наблюдавшего за убийством дядя Николая. В комнату ворвались вооружённые люди в бронескафах: явно готовились к сражению, вот и экипировались перед выездом по полной. Толку, правда, с этого будет мало…

Я прыгнул в сторону, присел и швырнул в охранников полсотни мелких файеров. Огоньки закружились между ними, жаля и слепя.

Николай приподнялся с пола, отшвырнул придавившую его дверь и атаковал охранников огненным дождём: под потолком возникали языки пламени и падали на головы и плечи растерявшихся телохранителей. Они-то рассчитывали вступить в бой с таким же, как они, — людьми, вооружёнными огнестрелами. А встретили двух магов. И всё же, они, наконец, открыли стрельбу. Что в наши планы не входило. Как минимум, из-за шума, который в гостинице не могли не услышать. Плюс нам пришлось прикрываться от пуль огненными щитами. Если для меня это было ерундой, то Николаю приходилось хуже: он был вынужден тратить всю энергию на плавку летевших в него пуль. Долго продолжаться это не могло. Надо было быстренько избавиться от охранников, добить дядю и валить из «Фараона»!

Я обрушил на наших противников огненный шторм. Их закрутило, приподняло и вынесло в коридор, наполнившийся жуткими воплями боли и ужаса, ибо телохранители горели заживо, превращаясь в своих бронескафах в жаркое. Вонь уже ощущалась, вызывая рвотные позывы.

— Добей их! — крикнул я Николаю, который, наконец, смог убрать щит и с облегчением выдохнуть.

Вид у него был такой, словно он уже почти смирился с тем, что защитная техника вот-вот сдуется, и его набьют свинцом. Кивнув, парень бросился в коридор, подхватив по пути с пола обронённый кем-то из телохранителей автомат. В коридоре раздались звуки коротких очередей: Николай обрывал мучения наших горящих заживо противников.

Я подошёл к пытавшемуся подняться с пола дяде. Его глаза лопнули, кожа слезла, и он походил на сочащегося кровью и лимфой монстра.

— Любовь часто толкает людей на страшные поступки, — сказал я, присев рядом на корточки. — И ею что только иногда не оправдывают. Но это неправильно. Любовь несёт только радость. Мне не жаль тебя.

— Как⁈ — едва слышно просипел дядя, пытаясь повернуть голову в мою сторону. — Откуда у тебя…

— Это вопрос, который должен интересовать живых, — шепнул я и положил ладонь ему на затылок.

Испепеляющее пламя Преисподней, огонь возмездия, проник внутрь тела, наполнил его и вырвался сквозь образовавшиеся разрывы плоти. Они ширились, пока дядя не развалился на обугленные, жутко воняющие куски!

Когда я поднялся, Николай как раз вернулся в номер. Глаза у него безумно блестели, лицо покрывали копоть и кровь.

— Что ты с ним сделал⁈ — поразился он, глядя на то, что осталось от дяди.

— Сейчас не время обсуждать техники, — ответил я. — Нужно уходить, причём очень быстро. Скоро здесь будет полно народу. Стрельба прекратилась, значит, секьюрити отеля уже спешат сюда.

Едва я успел договорить, как раздался пронзительный звон пожарной сигнализации, и с потолка хлынула вода!

Мы переглянулись. Из коридора донеслись визги и вопли: постояльцы выскакивали из номеров, чтобы устремиться вниз по лестницам. Увидели перед нашей дверью груду тел и обосрались. Однако мертвецы не остановят того, кто борется за жизнь.

— Эвакуация… — проговорил Николай. — Сейчас в коридорах будет полно народу!

— Отлично! Это то, что нам нужно. Смешаемся с толпой и покинем отель. Пошли! И брось ты уже этот чёртов автомат! Выглядишь так, словно только что перебил всех этих парней в коридоре.

— Но так и есть, Макс… — растерянно ответил Николай, отшвырнув оружие.

— Не обязательно, чтобы все это видели. Давай за мной! Толпа как раз пробегает мимо нас. Этих людей даже трупы не пугают.

Глава 5

Новость о смерти дяди достигла поместья через пару часов. Кто-то позвонил и сообщил о ней. Трубку взяла графиня Наталья. Охая и ахая, она рассказала о случившемся остальным. Наша мать побледнела, но, кажется, восприняла новость с облегчением. Мы с Николаем только заметили, что дядя был директором академии, и теперь придётся назначить кого-то на эту должность.

— Тебе, кстати, придётся, — добавил во время разговора Николай, глянув на меня. — Должность ответственная и до сих пор считалась семейной.

— То есть, её должен был бы занять ты?

— Если б сам не учился в академии, то, по идее, да. Хотя не обязательно. У нас есть и другие родственники.

— И кого из них ты порекомендовал бы?

— Я? — удивился Николай. — Без понятия!

— Может, Степана Владимировича? — предложила Наталья. — Ну, вы его наверняка помните: ваш двоюродный дядя. Высокий такой, представительный. Он служил в молодости на воздушном флоте.

— Не слишком ли он стар? — осторожно заметила Анастасия. — Мне вот на ум пришёл Андрей Олегович, муж вашей тёти Аполинарии.

— Так, подобным образом мы ни к чему не придём, — встрял я. — Спасибо за ваш энтузиазм и желание помочь, но я не могу выбирать из этих людей. Я их не знаю. Может, видел и даже общался, но этого мало, чтобы назначить кого-то из них на должность директора академии.

— Да, — вздохнула Наталья. — Василий Александрович справлялся с должностью, как никто!

— Большая потеря, — холодно добавила Анастасия.

Наверное, убитый, и правда, был отличным директором — если б не шлёпнул своего брата-маркграфа, чтобы спать с его женой.

— В общем, вы составьте список, — обратился я к обеим графиням. — Укажите плюсы и минусы кандидатов. А я потом с вами их обсужу и, наверное, приглашу оставшихся претендентов поболтать. Может, кто-то из них и вовсе не захочет занять эту должность.

Наталья фыркнула.

— Шутишь, Макс⁈ Да уже сейчас очередь выстроилась! Слухи подобного рода распространяются со скоростью ветра.

— Мы сделаем то, что ты попросил, — сказала Анастасия. — Верно, Наташ? Поможем Максу?

— Само собой! Это наш долг.

— А известны какие-нибудь подробности дядиной смерти? — спросил Николай.

Все как раз собрались в малой гостиной, куда нам подали чай, кофе и какао. Это было что-то вроде семейного совета, на котором присутствовали даже сёстры, хотя помалкивали, чувствуя важность момента: всё-таки, род лишился ещё одного важного члена, а это означало потерю не только директора Академии, но и некоторых связей. В общем, смерть дяди действительно нанесла нам определённый ущерб. Но иметь подобного человека в тылу слишком опасно. К сожалению, этой фигурой нужно было пожертвовать. Ничего, всё утрясётся. Всегда так бывает. Переживать особо не из-за чего. Главное — мы устранили того, кто мог в любой момент стать пороховой бочкой. Это важнее всего. Теперь можно спокойно укреплять свои позиции.

— Нет, мне не сообщили ничего такого, — покачала головой Наталья. — Кажется, был пожар в гостинице «Фараон». Слышали о такой? Вроде, известная. Не знаю, что там делал Василий Александрович. Может, встречался с кем-то.

— Он что, погиб от пожара? — недоверчиво спросила Анастасия. — Маг огня?

Наталья пожала плечами.

— Насть, я не знаю. Думаю, позже станут известны подробности. Но их, наверное, сообщат уже Максу.

Так и оказалось. Вечером во дворец приехал знакомый товарищ — Самсон Барсуков из Тайной Канцелярии Его Величества. Сразу спросил, смогу ли я его принять. Разумеется, я не стал отказывать такому важному человеку. Как известно, чем неприметней придворный, тем большую роль он играет. Даже странно, что Барсуков лично меня навещал. С другой стороны, я ведь маркграф, а не кто-нибудь там.

В общем, мы снова расположились в малом кабинете. Посетитель отказался от предложенного чая.

— Я ненадолго, Ваше Сиятельство, — сказал он, глядя на меня с откровенным любопытством. — Мне поручено сообщить вам предварительные результаты расследования смерти вашего дяди, Василия Александровича. Он погиб на территории города, в гостинице «Фараон», так что администрация вызвала полицию. Ну, а они уже моих коллег. Как вам известно, нас всегда задействуют, если фиксируется насильственная смерть дворянина.

Я кивнул, хотя слышал об этом впервые.

— Судя по всему, на вашего дядю было совершено нападение неизвестными. Вероятно, с применением магии огня. Это сужает круг подозреваемых — на случай, если вы решите проводить расследование. Дядя не является вашим ближайшим родственником, поэтому делать это вы не обязаны. У него есть свои сыновья, и вы можете оставить это им.

— Как именно он был убит? — спросил я. — Насколько мне известно, дядя был могущественным магом. Нападавший должен был превосходить его, а таких людей, вроде, немного.

— Опять же, это сужает круг подозреваемых, — кивнул Барсуков. — Либо нападавших было несколько. Нам не удалось установить точно количество. Также в покушении, возможно, участвовали простолюдины: в телах охранников вашего дяди обнаружены пули. Но маги тоже могли воспользоваться автоматами. Служащие гостиницы разводят руками. Свидетели из них никакие.

— А камеры видеонаблюдения?

— Оказались бесполезны. Из-за огня, дыма, а затем и воды от сработавшей автоматической пожарной системы на записях ничего не видно. Одно мельтешение.

— Удалось хотя бы выяснить, что дядя делал в гостинице?

Барсуков покачал головой.

— Нет. Он просто решил туда поехать. Вероятно, кто-то назначил ему встречу. Мы проверили звонки, поступавшие к нему домой, но их было около десятка. Включая, и тот, что зафиксирован из вашего дворца. Так что определить, с кем договорился о встрече ваш дядя, практически нереально.

— Какая жалость.

— Да, весьма прискорбно.

— Ещё что-нибудь?

— Интересная техника была использована. Никогда о такой не слышал прежде. Вашего родственника — прошу прощения за подробности — буквально разорвало на куски.

— Неужели? — я удивлённо поднял брови. — И что, даже высшие маги с многими рунами не могут сотворить такого?

— Мне известны все техники в империи и некоторые — за её пределами, — ответил Барсуков. — О такой слышу впервые.

— Тогда, наверное, дядю просто подорвали. Бомбой. Или гранатой. От этого и пожар возник.

— Не думаю. От взрывчатых веществ остаются следы. Во-первых, части устройства, во-вторых, химические реактивы, в-третьих, характер разрушений и даже то, как легла на поверхности копоть, говорят о том, что сработала бомба. Я побывал на месте гибели вашего дяди и видел всё собственными глазами. Ничего такого там нет.

— Ну, тогда ничем не могу помочь, — сказал я, пожав плечами. — Других предположений у меня нет. Похоже, дело тухлое. Не вижу смысла тратить на него время. Пусть им займутся сыновья Василия Александровича.

Барсуков кивнул и понялся с кресла.

— Хорошо, как угодно. В таком случае, я удаляюсь. Примите мои соболезнования и передайте их остальным членам семьи, пожалуйста.

— Непременно, Самсон Геннадьевич. Благодарю. И спасибо за то, что приехали.

— Не стоит. Такая у меня служба, Ваше Сиятельство. Да, кстати, — он вдруг обернулся передсамой дверью, но ещё не открыв её, — я уже могу сообщить Его Величеству, что ваш отец отомщён? Он очень этого ждёт.

— Да, будьте любезны. Это дело закрыто, если можно так выразиться.

Барсуков кивнул, словно именно такого ответа и ожидал. Кажется, мы отлично поняли друг друга.

Проводив его до крыльца и пронаблюдав, как отъезжает чёрный бронированный лимузин с внедорожником сопровождения, на крыше которого торчала турель крупнокалиберного пулемёта, я закрыл дверь, прислонился к ней спиной и тихо, но цветасто выругался.

Техника, которая никому не известна! Проклятье! Теперь этот канцелярист от меня не отвяжется! И даже убивать его бессмысленно: наверняка он задействует целую команду, чтобы узнать, как именно убили Василия Пожарского, и кто обладает такой странной магической техникой! Подозревает ли он меня или брата? Вряд ли. Мы ещё юнцы, и наши рейтинги маловаты. Скорее всего, Барсуков решит, что бы нашли какого-то уникального мастера огня и задействовали его. Это, конечно, лучше всего, так как он станет искать того, кого не существует. И всё же, время от времени он будет подозревать — пусть даже не всерьёз — одного из нас с Николаем. Чем это чревато? По идее, ничем. Но лучше бы не привлекать лишний раз внимание Тайной Канцелярии. От греха подальше.

Хе-хе! Вот, как я заговорил! Ещё немного, и, пожалуй, молиться начну.

Глава 6

Утром после завтрака я собрался в академию и уже направлялся к выходу, когда застал сестёр за странным занятием: они втроём двигались вдоль коридора, касаясь стен кончиками пальцев, отчего сначала вспыхивали маленькие языки пламени, а затем на обоях проявлялись сложные рисунки. Только на миг, но вполне отчётливо. И, судя по всему, такие чертежи покрывали весь дом.

— Чем это вы заняты? — окликнул я их. — Вам не надо в школу?

— Подпитываем периметр, — обернувшись, ответила Света. — Как и каждую неделю.

— Мы же не хотим, чтобы Шуйские нас прокляли, — серьёзно добавила Вероника.

— Или ещё кто-нибудь, — кивнула Марианна. — Мало ли у нашего рода врагов!

Так-так… Выходит, дворец защищали невидимые чары, хранящие его обитателей от козней призывателей демонов. А я и не знал.

— Машины мы потом обработаем, — сказал Света, «поджигая» на стене очередной чертёж. — Когда из школы вернёмся. Сейчас уже не успеем.

— Да там ещё нормально, — махнула рукой младшая. — Не горит. Сегодня поездишь спокойно.

— Спасибо, — кивнул я, думая о том, как много мне ещё не известно о жизни в этом мире. — Не опоздайте на занятия.

— Не волнуйся, Макс, — отозвалась Света. — У нас всё отработано. Кстати, вечером сыграем в теннис?

— Конечно. Только напомни.

Сестра просияла.

— Замётано! — кивнула она, показав большой палец. — Сегодня я тебя разделаю! Всухую!

— Уже не терпится взять за ракетку! — усмехнулся я. — Умеешь ты мотивировать.

— Ну, а как ты думал? — пожала плечами девушка. — На кону кубок! Ты — только средство.

Усмехнувшись, я поспешил к выходу.

В Академии меня ждало только одно важное дело — разговор с Анатолием Шуйским. Когда после уроков я поднялся на шестой этаж, где располагался кружок инженерного моделирования, парень был уже там. Сидел за компьютером перед огромным монитором и колдовал над цепочками ДНК. Я первым делом подошёл к преподавателю и сказал, что хотел бы осмотреться. Возможно, даже записаться, но только если мне понравится. Учитель разрешил и предложил присоединиться к кому-нибудь из студентов — посмотреть, чем они тут заняты. Разумеется, я выбрал Шуйского.

— Привет. Есть минутка?

Анатолий кивнул, не отрывая взгляд от монитора.

— Говори, тут никто никого не слушает.

Я окинул аудиторию взором. До ближайшего студента было метра два. Не так уж и много. Но парень был прав: будущие генные инженеры были поглощены конструированием полезных организмов, которые смогут максимально послужить им в будущем.

— Не знал, что аристократы занимаются подобным, — заметил я.

— Это вроде хобби. Работать инженером я, конечно, не собираюсь. Но лучше понимать, как всё это устроено. Ты не согласен?

— Наверное.

— У тебя одна из самых больших корпораций по созданию модификантов, десятки моделей, тонны биомассы и миллиарды рублей — и ты не хочешь понять, откуда всё это берётся? — удивился Анатолий.

Даже взгляд оторвал от монитора, чтобы посмотреть на меня.

— Мне достаточно знать, что это работает, — ответил я. — И приносит прибыль.

Анатолий пожал плечами.

— Каждому своё, конечно, — проговорил он. — Ладно, что там у нас… Ну, ты понял.

— Поставь меня в известность относительно планов своих брата и сестры.

— И ты сорвёшь их?

— Просто не позволю выставить меня дураком. Ты же понимаешь: если такое случится, мне придётся восстанавливать репутацию. Любой ценой.

— Не пугай. Понимаю. И согласен, что лучше этого избежать. Но я не уверен, что твои действия… не навредят Наде и Кириллу.

Ага, вот ты и признал, что они действуют заодно! Отлично. Сделай ещё шаг — согласись мне помочь. Останется только выполнить обещание, и ты мой!

— Нет нужды подстраивать им каверзу, — сказал я. — Это же бессмысленно, так как не погасит конфликт. Я просто сорву их планы. Ничего больше.

— Но тогда они ещё что-нибудь придумают.

О, ты уже начинаешь думать так, словно мы заодно! Я бы даже сказал: будто ты на моей стороне.

— Сами не придумают. Попросят тебя.

— И мне снова придётся их сдавать?

— Это лучше, чем позволить им то, что они хотят сделать. Лучше для всех.

Анатолий вздохнул.

— Я подумаю. Честно.

— Конечно. Только не опоздай!

Похлопав его по плечу, я поднялся и направился к выходу.

— Вы нас покидаете? — окликнул меня преподаватель. — Не заинтересовались?

— Я ещё посмотрю, что есть. Боюсь, это слишком сложно для меня.

Учитель снисходительно улыбнулся.

— Да, генная инженерия не для всех. Предмет требует полной самоотдачи. Одна ошибка — и последствия могут быть ужасающими. Возвращайтесь, если захотите, Ваше Сиятельство.

Обращение из уст здешних преподов ничего не значило. Они просто констатировали факт — твой титул. Отметки повыше тебе не ставили и снисхождения не давали, будь ты не то, что маркграф, а хоть принц. Один, кстати, учился в академии — самый младший, от последней жены Его Величества. Я с ним пока не встречался. В смысле — если и видел в коридоре или столовой, не знал, что это он.

Вернувшись во дворец, я плотно пообедал и вышел на террасу, тянувшуюся вдоль фасада. С неё открывался замечательный вид на парк. А прямо перед крыльцом, над которым я стоял с кружкой кофе, сёстры накачивали энергией защитные глифы, покрывающие машины. Я не стал их отвлекать. Просто любовался видом и думал о том, что предстоит сделать.

Мои мысли прервало появление на террасе Николая.

— Сегодня похороны, — сказал он, встав рядом. — Дядя будет в закрытом гробу. Что ты с ним сделал?

Ах, да, брат же не видел технику, которую я применил. Он в это время находился в коридоре — расстреливал охранников. А с Барсуковым я беседовал с глазу на глаз.

— Потише, брат, — сказал я, хотя нас никто не мог услышать. — Ничего особенного. Он был сильным магом, вот и пришлось хорошенько его прожарить.

Николай при этих словах поморщился.

— Не говори так! Всё же, это наш родственник. И член рода.

— Да-да. А ещё он убил нашего отца.

— Я знаю. Не обязательно каждый раз напоминать.

— Просто не хочу, чтобы ты размяк на похоронах.

— Не волнуйся. Этого не случится.

— Рад слышать.

— Значит, говоришь, дядя был сильным чародеем, — проговорил парень спустя несколько секунд. — И ты его убил. Да так, что теперь тело даже показывать нельзя. Какой же тогда чародей ты, Макс? — он повернул голову, уставившись на меня. — У тебя новая руна? Я чего-то не знаю?

— Просто повезло. Дядя не ожидал от нас ничего серьёзного, вот и просчитался с защитой.

— Да? Ну, возможно…

Николай не стал продолжать эту тему, но я видел, что мой ответ его не удовлетворил. Если бы мы застигли его врасплох, как собирались, то сразу нанесли бы критический урон, но дядя был готов и выставил щит, едва мы вошли. А значит, будучи опытным магом, легко рассчитал бы, сколько энергии вложить против третьего и четвёртого уровней.

Тем не менее, больше мы в тот день его смерть не обсуждали, тем более, что пришлось всей семьёй ехать на похороны. Церемония длилась почти три часы: жалеющих попрощаться с директором Академии нашлось немало. Затем были поминки, куда мы тоже, естественно, отправились.

Уже ближе к десяти вечера, когда можно было уезжать, ко мне обратилась фурия по имени Эрин, начальница охраны, и шепнула, что прибыл человек из «Биотех. корп.», и у него, кажется, что-то срочное.

— Прикажете пропустить? Мы его проверили — он чист.

— Ну, давай. Послушаю, что скажет. Явно дело важное, раз он на похороны припёрся.

К мне подвели молодого парня. Выглядел он, правда, солидно. Один костюм стоил тысяч тридцать.

— Ваше Сиятельство, — он склонился в глубоком поклоне. — Прощу прощения, что в такой час…

— Ближе к делу, — прервал я. — Что стряслось?

— Инцидент на заводе! Обрушилась часть здания одного из цехов. Вас просят срочно прибыть на Совет директоров!

— Сейчас? В такой час?

Парень покосился на фурий, сглотнул и, понизив голос, сказал:

— Ваше Сиятельство, подозревается диверсия! Все в панике… Без вас никто не знает, что делать!

Глава 7

Разумеется, я не помчался на завод, просто потому что какой-то паренёк меня позвал. Это могло быть ловушкой. Первым делом я позвонил в головной офис и выяснил, что инцидент действительно имел место, и меня очень ждут. Лишь затем мы отправились разбираться. Вообще, Николаю было лететь не обязательно: это не входит в его обязанности. Но парень изъявил желание составить мне компанию — не отказывать же было.

По прибытию нас встретили на аэродроме завода и сразу провели в кабинет директора. Оказалось, это не тот же человек, что инженер, отвечающий за производство. Имелась шишка поважнее. Звали его Григорий Викторович Жестов. Полный, лысеющий, с бионической рукой, торчащей из белоснежной манжеты, он занимал большую комнату со столом для совещаний, за которым мы и расположились. Я быстро осмотрелся: стены покрыты дубовыми панелями, пол — каменной плиткой. В углу возле огромного окна, наверняка бронированного, кадка с развесистой пальмой. На крышке кулера возвышалась башня из белых одноразовых стаканчиков. У дальней стены имелся ещё один стол, поменьше. За ним стояло кожаное вертящееся кресло. Перед ним возвышался монитор, а справа торчала чёрная металлическая скульптура — кентавр учит человека стрелять из лука. Ахиллес выглядел почти подростком и рядом с Хироном казался крошечным, но в его позе и напряжённых мускулах, натягивающих тетиву, чувствовалась сила, которой ещё предстояло пробудиться. Видимо, хозяин кабинета мнил себя кем-то вроде кентавра, усилиями которого в людях раскрывается потенциал.

Жестов приветствовал меня поклоном, я протянул ему руку, которую он горячо пожал. Держался он прямо, с достоинством. Видать, из нетитулованного дворянства.

— Кофе, чай, минералки? — предложил он, когда мы расселись.

— Давайте сразу к делу, — отказался я. — Мы были на похоронах родственника и хотим поскорее попасть домой.

— Разумеется, — понимающе кивнул Жестов. — Дело важное. И секретное. С Елисеем Геннадьевичем вы уже знакомы, как я понимаю, — он указал глазами на сидевшего тут же главного инженера. — Его присутствие необходимо, но больше мы никому не сообщали о случившемся.

— Не думаю, что взрыв можно утаить, — заметил я.

— Дело не во взрыве, Ваше Сиятельство. Пострадала лаборатория, в которое проводились исследования новейшего вооружения. Вот, о чём мы не хотим никого информировать.

— Понятно. И что конкретно там произошло?

— Эксперты по взрывам до сих пор разгребают завал, ищут части бомбы. Или бомб. Но этого мало. Нужно провести тщательное расследование. Я прошу у вас разрешение поручить это нашему лучшему сотруднику из службы охраны.

— Так себе охрана, если допустила диверсию.

— Согласен. Этим займётся отдел внутренних расследований. Виновные понесут наказание.

— Ладно, давайте сюда вашего детектива. Надеюсь, он действительно хорош.

Жестов нажал на столе кнопку интеркома.

— Юля, пригласи Марго.

Вот как, женщина! Не ожидал.

Через полминуты в кабинет вошла худощавая брюнетка со стрижкой «карэ», ярким макияжем и длинными ярко-красными ногтями. В руке она держала сумочку из чёрной лакированной кожи.

— Маргарита Павлова, — представил Жестов.

Девушка поклонилась нам с Николаем. Лицо у неё было красивое, но чересчур серьёзное. Я указал ей на стул.

— Благодарю, Ваше Сиятельство.

Она плавно опустилась рядом со мной. Пахло от неё цветочными духами. Ого, да мы романтики!

— Задача Марго — выяснить причину взрыва, — сказал Жестов. Он взял лежавший на столе пульт и включил проектор. На стене загорелся белый экран интерактивной доски. — На данный момент объект закрыт, и доступ туда ограничен. Получишь документ с подписью Его Сиятельства, который даст тебе право прохода.

— Я тоже хочу принимать участие в расследовании, — заявил я.

— В этом нет необходимости, Ваше Сиятельство, — заявила девушка. — Я справлюсь.

— Охотно верю, но предпочитаю держать это дело на личном контроле.

Марго пожала плечами. Мол, хозяин барин. Вот и правильно. Если будешь хорошей девочкой, может, я тебя и не коснусь. Или наоборот. Посмотрим, как дело пойдёт.

На экране появилась фотография завода: красный кирпич, изрядно потемневший, колючая проволока поверху, уродливые трубы, решётки на узких, как бойницы, окнах и, конечно, камеры слежения.

— Какой информацией мы располагаем на данный момент? — спросила Марго.

— Никакой, — ответил Жестов. — На месте побывала наша спецгруппа, она передаст тебе сведения, но тебе придётся самой всё осмотреть.

Девушка кивнула.

— Отправлюсь сразу после инструктажа.

— Мы отправимся, — поправил я.

Марго склонила голову в знак того, что услышала.

— Есть хоть какие-нибудь предположения, что там случилось? — подал голос Николай.

— Из экспертного отчёта я понял, что произошёл взрыв на складе боеприпасов, которые хранятся для нужд охраны, — ответил Жестов. — Конкретнее — кто-то заложил бомбу там, где хранились снаряды.

— Это что, так просто сделать? — приподнял я брови. — Разве там нет видеонаблюдения в каждом помещении?

— В том-то и дело, что есть, Ваше Сиятельство. Более того, там отсутствуют мёртвые зоны. Просматривается всё.

— И на записях ничего нет?

Жестов покачал головой.

— Склад — закрытый объект. Оружие и взрывчатые вещества необходимо тщательно охранять, поэтому никто посторонний туда попасть не должен.

— И не может? — вставил я.

— Не должен.

— То есть, лишь теоретически?

— Думаю, это нам и предстоит выяснить, — ответила за директора Марго. — Бомба была заложена кем-то из тех, кто работает на заводе, или посторонним.

— А не могли боеприпасы сами сдетонировать? — поинтересовался Николай.

— Наши специалисты утверждают, что бомба была, — сказал Жестов. — Думаю, этого достаточно.

— Я пока не понял, при чём тут секретная лаборатория, — вставил я.

— Она примыкала к складу. Частично разрушена. Мы опасаемся, что она и была целью диверсии.

— Что-нибудь пропало?

— Пока трудно судить. Повреждения очень сильные.

Я взглянул на главного инженера.

— Елисей Геннадьевич, какое именно оружие там создавалось?

— Новейшее. Такого нет пока ни у кого. Могу ли я говорить?

— Думаю, Маргарите знать об этом не обязательно, — быстро сказал Жестов. — В расследовании это ей всё равно не пригодится.

Я кивнул, и девушка тут же вышла. Думаю, она и сама не хотела знать лишнего.

— Это система дальнобойных ракет, которые способны поражать цели в двадцати пяти тысячах километрах, — сказал инженер. — Проект был запущен два года назад с одобрения вашего отца. С таким вооружением мы легко защитим границы империи. Бундесрат даже сунуться к нам не посмеют.

— Значит, уничтожение разработок или их хищение в интересах наших врагов.

— Безусловно. Уникальная технология не должна попасть в чужие руки. Если Бундесрат получит даже часть материалов, рано или поздно их разработчики смогут построить такую же ракету. Страшно представить, что тогда будет! — инженер даже вытер с лица выступившую испарину. — Я всё ещё надеюсь, что взрыв не имеет к этому отношения. Возможно, это просто диверсия наших конкурентов. Но вдруг…

— Да, это дело первостепенной важности, — сказал я. — Маргарита достаточно компетентна?

— Уверяю, что иначе не предложил бы её кандидатуру, — ответил Жестов.

— Хорошо. Давайте сделаем ей пропуск.

Глава 8

Николая я отправил домой. После похорон женщинам и девочкам требовалась поддержка. Парень не стал возражать, хотя ему явно хотелось остаться и тоже принять участие в расследовании: спор в присутствии посторонних был немыслим. Маркграф приказал — надо выполнять.

— Ваше Сиятельство, вы точно решили, что вам это нужно? — спросила Марго по пути к месту инцидента. — Не подумайте чего, просто я не хочу занимать ваше время.

— Не беспокойся об этом, — ответил я. — Сосредоточься на деле. Что думаешь, кстати?

Девушка листала по дороге отчёт экспертов. При этом ни разу не споткнулась. Наверное, потому что носила кроссовки, а не туфли на каблуках.

— На складе погибло четыре человека, — сказала она. — Правда, их трупы мы не увидим.

— Почему?

— От них ничего не осталось. Рванул целый склад боеприпасов.

— Я думал, при таком взрыве всё в округе разнести должно было.

— И разнесло бы, если б все снаряды сдетонировали. Но обошлось. В первую очередь благодаря тому, что их хранят партиями, в отдельных помещениях. На соседнем складе, кстати, никто не погиб. Спасибо автоматической сортировке. Единственный оператор находился на втором этаже с другой стороны от взрыва. Попал в больницу, конечно. Контузия. Нам придётся работать очень быстро, — добавила она, закрыв папку. — Пока секретные материалы не попали к заказчику. Если, конечно, они были похищены.

Склад был обнесён кирпичной стеной с намотанной поверх колючей проволокой. Периметр просматривался видеокамерами, а ворота были раздвижными, и за ними оказались ещё одни. Нас пропустили, подвергнув всего лишь трёхминутной проверке. Проверяли, правда, только Марго. Вернее, её свежую ксиву. Меня, очевидно, охранники знали в лицо, как и положено: начальство же. И мои права доступа, куда угодно, под сомнение не ставились.

С северной стороны виднелись последствия взрыва: седьмой склад разметало почти начисто, остался только фундамент, да и тот был изрядно разрушен. Шестой выглядел уничтоженным больше, чем наполовину, и напоминал осколок гигантского зуба. Дальше находилась лаборатория. Она пострадала меньше: только одна стена обрушилась.

— Кто вообще додумался проводить исследования в соседстве со складом боеприпасов? — пробормотал я.

— Места не хватает, — отозвалась Марго. — Производство растёт, и руководство использует любые площади. Неправильно, конечно, но что делать?

— За два года не могли построить новый корпус?

— Полагаю, здесь проводили только часть исследований. Ну, и никто, конечно, не ожидал взрыва. У нас на заводе уже лет шесть не было диверсий. После обновления система безопасности считалась абсолютно надёжной. Будет здорово, если мы выясним, в чём оказалась её слабость.

Нас встретили во дворе два человека. Один был в камуфляжной форме. Он представился Вадимом Капустиным, начальником безопасности завода. Второй был Борисом Ливановым, он отвечал за складские помещения. Мне показалось, что он недавно перенёс тяжёлую болезнь: бледное лицо, круги под глазами. Конечно, само по себе происшествие тоже могло так повлиять на него, но всё же…

— Нам нужно знать, как у вас тут всё организовано, — сказала, пожимая ему руку, Марго. — В деталях.

Интересно, она модификант или обычный человек? По идее, для расследований требовался только интеллект. Ну, и особый склад ума плюс опыт, конечно. С другой стороны, я уже понял, что не изменённых людей, если они не были дворянами, допускали к ответственным должностям крайне редко и неохотно. А тут ещё и женщина. Логика подсказывала, что Марго либо из аристократии, либо всё же имеет какие-то генетические модификации.

— Разве вы не знаете? — удивился Ливанов. — Эксперты облазали всё, что можно, и…

— Но не мы, — резко перебила Марго. Ого! Да мы не терпим возражений. Наверное, у неё это выработалось из-за того, что поначалу её не воспринимали всерьёз. — Давайте начнём сначала. С чистого листа.

На лице менеджера отразилась досада, но он кивнул.

— Конечно. Как скажете. Мы окажем вам полное содействие.

— Надеюсь, — проговорила, холодно глядя на него, Марго. — Тем более что это целиком в ваших интересах.

Вид у Ливанова стал совсем кислым.

— Маргарита Андреевна наш лучший специалист, — сказал начальник безопасности. — Не стоит сомневаться в том, что она знает, что делать.

— Да я ж ничего такого…! — всполошился Ливанов. — Просто…

— Спасибо, — перебила его Марго. — Я обращусь к вам, когда понадобится.

— Идёмте, — кивнул Капустин. — Мы вам покажем наш центр наблюдения и записи.

— Так есть записи? — спросил я.

— Конечно, Ваше Сиятельство. Правда, на них не видно, как на склад попала бомба. Но вы же всё равно будете их смотреть, верно? — вопрос был адресован Марго.

— Разумеется.

Спустя час девушка откинулась на спинку кресла и вздохнула. Всё это время мы пялились в монитор, просматривая записи с камер. На мой взгляд, пользы от этого не было никакой. Марго подтвердила мои мысли:

— Записи, к сожалению, оказались полезны только в одном плане. Они доказывают, что никто не проникал на склад, кроме тех четверых, которые погибли во время взрыва.

— То есть, они вне подозрений? — спросил Капустин.

— Никто не свободен от подозрений, — ответила Марго. — Если человек погиб, это не значит, что он не виновен. Есть куча вариантов. Например, детонатор сработал слишком рано, или диверсант по какой-то причине не смог уйти до взрыва.

— А может, он и не собирался этого делать, — заметил я.

— Камикадзе? — спросил Капустин. — Сомневаюсь, Ваше Сиятельство. Профи работают за деньги.

— Возможно, он не был профи, — сказала Марго. — Но я не думаю, что диверсант был готов умереть. Впрочем, не будем сбрасывать эту версию со счетов. Рановато от чего-то отказываться. Предлагаю посмотреть, что делается внутри завода через камеры. Это возможно?

Начальник безопасности кивнул.

— Вполне. Мы заменили повреждённые взрывом наружные камеры, внутренние же в соседних помещениях практически не пострадали.

— И нам понадобятся личные дела всех погибших сотрудников, — добавила девушка.

— Не вопрос.

— Сами что думаете?

— Диверсия, — уверенно ответил Капустин. — Само на складе взорваться ничего не могло, это ясно, как день.

— А кто виновник? — поинтересовалась девушка.

— Понятия не имею. Могу сказать с уверенностью только одно: никто из погибших не вносил на склад бомбу. Записи это доказывают со всей очевидностью. Не знаю, как бомба попала на склад, но посторонних здесь не было. Гарантирую.

— Посмотрим, — ответила Марго. — Прикажите принести личные дела погибших. Я… Мы начнём с них.

Глава 9

Капустин послал за личными делами, предупредив, что служба безопасности старается перед наймом узнать о своих сотрудниках как можно больше, в идеале — всё, так что информации будет много.

— Ничего, нам не привыкать, — холодно улыбнулась Марго.

Кивнув, начальник охраны повёл нас в соседнюю комнату, где находился центр наблюдения. Изображения со всех камер на заводе передавались сюда. Три стены огромной комнаты занимали мониторы.

— Восемь сотрудников круглосуточно наблюдают за тем, что происходит на заводе, — пояснил мне начальник охраны, делая знак своим людям не отвлекаться. — Каждые три часа они сменяются, чтобы усталость не мешала им делать свою работу. Записи автоматически архивируются, ни одну из них нельзя уничтожить, не зная специальных кодов.

— А кто их знает? — тут же спросил я.

— Митрофанченко. Начальник отдела инфраструктуры. Он отвечает за всю следящую аппаратуру и компьютеры. Сисадмин всея завода, как мы его прозвали.

— Где его можно найти?

— Думаю, сейчас он обедает, но, если нужно…

— Обязательно, но не сейчас, — сказала Марго. — Нам пока есть, чем заняться. Не будем мешать человеку трапезничать. Когда появится, просто попросите зайти.

— Конечно, — кивнул начальник безопасности. — Мне продолжать?

— Давайте, — милостиво разрешил я, усаживаясь на свободный стул и разглядывая мониторы.

— Так вот, все записи мы сохраняем. Более того, на них фиксируется время, так что всегда можно узнать, во сколько она сделана. Проверка показала, что ни одна минута видеофайлов не была потеряна или уничтожена. А это значит, что мы сохранили все события, происходившие сегодня на заводе.

— Сегодня? — переспросил я. — А в предыдущие? Разве бомбу не могли установить раньше?

— Могли, конечно. Но дело в том, что её обнаружили бы.

— Каким образом?

— Каждый день, в полночь и полдень все помещения обыскиваются с собаками и сканируются на предмет взрывчатых устройств.

— Все помещения проверяются таким образом?

— Нет, Ваше Сиятельство, зачем? Продукция дважды в день отгружается из цехов на склады.

— Когда именно?

— В полдень и в полночь.

— А работаете вы круглосуточно, как я понимаю.

— Конечно! Производство не останавливается ни на минуту. Мы ведь не только обеспечиваем нашу армию боеприпасами, но и продаём их другим.

— И всё происходит здесь? Я думал, тут делают только модификантов.

— У Вашего Сиятельства много заводов. И везде производится как техника, так и личный состав. Это удобно, ведь машины отчасти являются живыми организмами.

— Понятно. А профилактики бывают?

— Раз в неделю. По плану, — Капустин сделал несколько шагов к стене и открепил приколотый к пробковой доске листок. — Вот он, — сказал он, протянув его мне.

Я передал его Марго. Та ловко сложила график и сунула его в лакированную сумочку.

— Уверена, вы себе ещё распечатаете, — сказала она Капустину.

Тот молча кивнул.

Дальше мы долго просматривали записи с камер видеонаблюдения всего завода. Утомительное занятие. От однообразия картинок я даже задремал.

Меня разбудил голос Марго:

— По-моему, очевидно, что, если на записях не зафиксирован момент закладки бомбы, значит, его удалили.

Она говорила это себе, размышляя вслух. Но я всё равно ответил:

— А сделать это мог только один человек.

— Или с его ведома, — кивнула девушка. Либо Митрофанченко сам подкорректировал файлы, либо дал кому-то коды доступа. Надо допросить его, когда появится.

— С пристрастием.

Девушка бросила на меня быстрый взгляд.

— Как прикажете, Ваше Сиятельство.

Ну, да, будто ты стала бы церемониться с подозреваемым, не будь меня поблизости.

— У нас принято добывать информацию, — сказала вдруг Марго, словно прочитав мои мысли. — А как именно, никого не волнует.

— Мы тут не в бирюльки играем, — согласился я. — На кону безопасность империи.

И моя репутация, само собой.

В этот момент дверь открылась, и вошёл Капустин с четырьмя папками-скоросшивателями в руках и чёрной плоской коробкой размером с книгу. Всё это он положил на стол, а затем вставил коробку в разъём системы воспроизведения.

— Это кремниевый накопитель, — пояснил он, заметив мой вопросительный взгляд. — На основе искусственного ДНК. Может хранить практически беспредельный объём данных.

Марго пересела к столу и придвинула к себе досье погибших.

— Не объявился ваш сисадмин? — спросила она.

— Нет, пока не показывался. Если нужно, я прикажу его привести.

— Митрофанченко покидал завод после взрыва?

— Не знаю. А что?

— Выясните. И убедитесь, что сейчас он находится на территории завода. Когда найдёте, не выпускайте из виду.

Капустин задумчиво посмотрел на Марго пару секунд, затем кивнул и вышел.

На некоторое время в комнате воцарилась тишина: девушка изучала досье, а я просматривал записи. Пытался обнаружить нестыковки: изменившиеся тени, исчезнувшие предметы и тому подобное. Но то ли я был недостаточно внимателен, то ли Митрофанченко оказался лучшим монтажёром, чем я ожидал.

Прошло около получаса, когда дверь открылась, и в помещение вошёл Капустин. Вид у него был хмурый.

— Мы не можем найти Митрофанченко, — сообщил он с порога.

Глава 10

— То есть, его на территории завода нет⁈ — насторожилась Марго. — Куда он мог деться?

— На проходной сообщили, что он отправился перекусить в город, — ответил Капустин.

— И что, до сих пор не вернулся?

— Нет. Обычно он обедал в заводской столовой. Не знаю, что заставило его изменить привычке. Я ему звонил, чтобы сказать, что его ждут, но он не отвечает.

Я встал.

— Его нужно разыскать! Немедленно! Домашний адрес есть?

— Конечно, — начальник безопасности смущённо кашлянул. — Это он, что ли, диверсант?

Хороший вопрос. Сисадмин, конечно, перепугался и решил сбежать. Или рванул к сообщнику, чтобы узнать, что делать, если его припрут к стенке. Хорошо, если так: появится возможность взять обоих тёпленькими. Если для встречи с сообщником Митрофанченко понадобилось покинуть завод, значит, тот либо здесь не работает, либо приходит в другую смену.

— Это мы и должны выяснить, — ответила Марго начальнику.

Спустя несколько минут мы уже направлялись к моей машине в окружении фурий. Я заметил, что некоторые телохранительницы искоса поглядывают на Марго, которая делала вид, будто их не замечает. Не исключаю, что беловолосые фурии наводили на неё ужас, который девушка старалась не показывать.

Капустин дал нам адрес и спросил, ехать ли с нами. Я ответил, что нет. Во-первых, его помощь не требовалась, а вот завод кому-то охранять нужно. Во-вторых, я не хотел, чтобы он болтался под ногами: как говорится, третий лишний. Нам с Марго и без него найдётся, что обсудить. Так что к стоянке мы шли без него, хоть и не вдвоём. Но фурий можно не учитывать. Они просто фон моего существования. Чем-то напоминали свиту демониц, которая иногда сопровождала меня в Преисподней. Обязательно возьму нескольких рогатых фурий к себе в охрану, когда инженеры «Биотех. корп» их создадут.

Мы добрались до дома Митрофанченко довольно быстро: он жил в точечной девятиэтажке, окружённой чахлым садиком. Под липами двое мужиков пили пиво, отдыхая от прокладки кабеля: земля была раскопана, и на краю канавы стояли огромные катушки. Рабочие проводили нас ошарашенными взглядами. Думаю, они не поняли, что видели самого маркграфа. Но отряд фурий, конечно, впечатлял. Кажется, парни на них и пялились.

— Спроси, видели ли они Митрофанченко сегодня, — сказал я одной из девушек. — Если не знает по имени, спроси, не появлялся ли тут сегодня очень взволнованный мужик.

Фурия вернулась через минуту.

— Говорят, приехал часа полтора назад, вбежал в подъезд, — доложила она. — Больше не появлялся. Кроме него, были ещё двое. Женщина с третьего этажа и мужчина лет тридцати, этим двоим незнакомый. Женщина иногда угощает рабочих пирожками и кофе, так что они хорошо её знают. Она ещё в доме, а мужик свалил около получаса назад. Приехал после Митрофанченко примерно через десять минут. Машина у него зелёная, легковушка, седан. Модель мужики не знают, но говорят, что тачка просто улёт. Я так поняла, что это спорткар.

— Как выглядел, во что одет? — быстро спросила Марго. — Не спросила?

Фурия смерила её холодным взглядом.

— Отвечай, — сказал я.

— Одет в тёмный костюм. Больше ничего вспомнить эти работяги не смогли.

— Рост, цвет волос?

Девушка покачала головой.

— Мне жаль, Ваше Сиятельство. Они смотрели только на авто.

— Ладно, пошли, — я направился к подъезду. — Какой этаж?

— Шестой, — ответила Марго. — Квартира тридцать четыре.

Я повернулся к фуриям.

— Мы не знаем, что там. Возможно, будет опасно.

Они молча вытащили оружие. Марго тоже достала из кобуры пистолет.

— Спокойно, — сказала она фуриям. — Это просто на всякий случай.

Телохранительницы усмехнулись.

К моему удивлению, Марго не стала звонить консьержу. Вместо этого достала из кармана маленький чёрный прибор и положила его на панель домофона. Лёгкое нажатие на его поверхность, и тонкие, как нити, усики скользнули в щели между кнопками. Раздался писк, затем щелчок — и замок открылся. Всё не заняло и десяти секунд.

— Я первая! — быстро сказала Марго, берясь за дверную ручку.

— Как угодно.

Пропустив даму вперёд, мы с фуриями двинулись следом.

Я не ожидал проблем наверху. Судя по всему, заказчик успел убрать свидетеля и смылся. Должно быть, выманил Митрофанченко с завода. Хорошо, если остался телефон: по нему можно будет определить, с кем диверсант разговаривал в последнее время. Либо сисадмин позвонил своему сообщнику, либо тот сам связался с ним — в любом случае запись об этом должна остаться в мобильнике. Я был уверен, что вычислить убийцу не составит труда: хотя тот и убрал свидетеля, зато оставил множество следов. Чего ст о ит один зелёный седан, да и мужики видели его и, возможно, смогут опознать. Машина была, по их словам, броская, и это странно. Логичнее было бы выбрать авто попроще, какое-нибудь неприметное. Но преступник оказался тонким психологом: сделал ставку на то, что свидетели будут пялиться на тачку, а не на него, и не прогадал.

Двух фурий я отправил по лестнице, а с остальными и Марго мы поднялись на лифте. Когда прибыли на площадку, девушка тут же снова вырвалась вперёд. Я сделал фуриям знак не лезть. Пусть потешится.

Тридцать четвёртая квартира находилась справа от лифта. Марго подошла к ней и взялся за край приоткрытой двери.

— Там нет никого, кроме Митрофанченко, — сказал я. — Да и тот мёртвый. Уже ясно, что убийца смылся на зелёном седане.

— Скорее всего, — согласилась Марго. — Будет лучше, если ваши… охранницы не станут заходить. А то потопчут улики — будет обидно.

— Оставайтесь здесь, — велел я фуриям.

— Вы тоже, — быстро сказала Марго.

— Ну, нет. Мне…

Однако девушка не стала слушать. Распахнув дверь, она ступила в коридор. Я услышал звонкий щелчок — словно лопнула гитарная струна — и среагировал инстинктивно: схватил Марго за шиворот и, напрягшись всем телом, выдернул её из дверного проёма на лестничную площадку.

Дальше была яркая вспышка, за которой последовал оглушительный грохот. Меня ударило в плечо и швырнуло на ступеньки лестницы. Казалось, вокруг разверзся настоящий ад: нестерпимый жар, воздушная волна, уши сначала заложило, а потом барабанные перепонки пронзила резкая боль!

Взрыв!

Я заметил фурий, которые суетились вокруг меня. Их вообще не зацепило. Значит, бомба была направленного действия, рассчитана только на того, кто войдёт в дверь. Если б не я, Марго уже превратилась бы в жаркое. Где она, кстати?

Поискав девушку глазами, я наткнулся на полыхающую тушу возле лифта. В ноздри резко ударил запах аммиака и горелой пластмассы. Вокруг царила пульсирующая тишина.

Я попытался вскочить и броситься к Марго, чтобы сбить с неё огонь, но тело отказывалось слушаться: спину пронзила резкая боль, левая рука онемела от плеча.

— Тушите её! — крикнул я фуриям, не слыша собственного голоса.

Огонь тем временем «втянулся» в распахнутую дверь квартиры, и из неё повалил густой едкий дым.

Две девушки, наконец, бросились к пострадавшей и накрыли её куртками. Мне помогли встать. Фактически — подняли. Не могу поверить, что со мной возятся, как с ребёнком! Ещё и дамочки! Проклятое несовершенное тело!

Повернув голову, я открыл рот, чтобы сказать, что меня не нужно поддерживать, но слова застыли в горле: прямо передо мной было озабоченное, хмурое и немного покрытое копотью лицо Марго!

Значит, она не пострадала, а на площадке лежит одна из фурий. Сообразив это, я испытал облегчение. Хотя с чего бы? Телохранительницы стоили дорого, а сотрудница завода… Ладно, хороший детектив — тоже большая ценность. Вот только я совсем не по этой причине обрадовался, что вместо Марго под взрыв попала фурия.

На площадке распахнулась одна из дверей, и в проёме показалось перепуганное женское лицо. Жильцы услышали взрыв и начали выползать, чтобы выяснить, что произошло.

Я не слышал ни слова. Интересно, сломано что-нибудь или нет? Возможно, рука и пара рёбер. Хотя, кто знает? Вроде, у людей бывает состояние шока, при котором они не чувствуют боли.

Подошла главная фурия, Ирина. Её полные, красиво очерченные губы шевелились — она что-то говорила мне.

— Я не слышу, — ответил я. — Ничего не слышу.

Глава 11

Я изменил положение тела, и спина тут же отозвалась болью, но это было вполне терпимо. Рука на перевязи мешала куда больше. Наш семейный лекарь заглядывал час назад, поколдовал надо мной и велел отдыхать. Мол, ничего серьёзного, но должно пройти время. Меня привезли на завод сразу после медицинского осмотра. Оказалась лёгкая контузия, синяки, ушибы. Обошлось без переломов. Я не видел смысла терять время в больничной палате, так что сейчас сидел на диване в комнате для просмотра видеозаписей. Марго отправила бригаду разобраться с тем, что осталось от квартиры Митрофанченко, пострадавшую фурию увезли вместе со мной в больницу, но она там и осталась. Марго обследовала с бригадой погорелище и вернулась минут сорок назад, злая и раздражённая. В квартире обнаружили труп сисадмина: Митрофанченко был заколот кухонным ножом, причём убийца для верности нанёс три раны в область сердца, и каждая была смертельной. Девушка считала, что это говорит о том, что действовал не профессионал. Я же полагал, что кто-то пытался создать такую видимость. Агент Бундесрата наверняка постарался бы использовать оружие, взятое на месте преступления, чтобы не давать нам ниточек к себе.

— Как вы себя чувствуете, господин маркграф? — спросила Марго, прервав мои мысли.

Я решил, что она хочет что-то сказать.

— Нормально, благодарю. Как ваши успехи?

Вернувшись, девушка изучала досье и просматривала записи с видеокамер наблюдения.

— Думаю, на роль сообщника Митрофанченко больше всего подходит Рыкин Николай Эдуардович, — ответила она. — Он был ответственным дежурным в тот день.

— И что такого вы на него нарыли?

— Он единственный выходил со склада. Посещал цех по сборке снарядов. Вернее, наведывался в ту его часть, где готовая продукция ожидает отправки на склад. Там он разговаривал с рабочими, но я думаю, из записи несколько минут вырезаны — Митрофанченко постарался. Хотите взглянуть?

— Конечно.

— Сейчас найду.

На экране замелькали кадры.

— Вот здесь, — Марго поставила на паузу и ткнула пальцем в картинку. — Смотрим с этого места внимательно. Готовы?

— Запускай.

Картинка ожила. Было видно, как рабочий заходит в цех и направляется к группе мужчин возле станков.

— Звук есть? — спросил я.

— Нет, к сожалению.

— И что тут вырезано?

— Что — не знаю. Но могу показать, где. Вот тут, — Марго нажала на паузу, — на столе лежит зажигалка. А вот здесь, через мгновение, её уже нет. Думаю, дело обстояло так: Рыкин зашёл к приятелям, и они отправились покурить. Вероятно, на улицу или в какую-нибудь подсобку. Во всяком случае, на территории завода должно быть место для курения. Зажигалку кто-то из рабочих прихватил с собой. Вернувшись, оставил её в кармане — поэтому она и исчезла из кадра.

— Похоже на правду. Но когда Рыкин мог заложить взрывчатку? И куда? Ведь взрыв произошёл не в цеху, а на складе боеприпасов.

— Есть у меня одна версия. Но не хочу торопиться её озвучивать. Дождёмся результатов обследования развалин. Наша группа там ещё не закончила. Нет необходимости торопиться с выводами.

— А что с личными делами? — спросил я. — Успела разобраться?

— Да, Ваше Сиятельство, практически закончила. С первого взгляда ничего особенного ни про одного из погибших сказать нельзя. Всех проверяли, все были чисты. Процедура при приёме на работу более, чем тщательная. Но при желании обмануть можно кого угодно. Иначе мы не знали бы слова «шпионаж».

— Разумно, — согласился я. — Что скажешь о Рыкине, раз уж он у нас под подозрением?

— Ничем не выделяется. Его родственники и друзья тоже никогда ни в чём не подозревались. Однако кое-что есть. В досье вложен последний больничный лист. Рыкин брал больняк всего через две недели после того, как отболел бронхитом. Простуда. Отсутствовал на работе четыре дня. Надо бы выяснить, насколько он в действительности был болен. Поговорю с его родственниками и коллегами.

— Думаешь, Рыкину понадобилось время, чтобы что-то продать или передать? Вполне возможно. Есть на него ещё что-нибудь?

— Пока нет, Ваше Сиятельство. Но будем работать.

В этот момент Марго позвонили. Поговорив несколько минут, она отложила телефон и повернулась ко мне.

— Нашли остатки бомбы и ещё кое-что. Теперь ясно, как она попала на склад.

— Дай угадаю, — ответил я. — Её заложили в один из снарядов?

Марго приподняла брови.

— Браво, Ваше Сиятельство! Так и есть. Как вы догадались?

— Раз на складе никто заложить бомбу не мог, значит, она туда как-то попала. Единственное, что туда вносили, — готовая продукция.

Девушка уважительно покачала головой.

— В развалинах нашли снаряд, в который заложили бомбу, — сказала она. — По сути — детонатор с дистанционным управлением. Радиус — сто сорок метров, так что активировать его моглии не с территории завода. Надо проверить записи камер, расположенных по периметру. Возможно, они засняли человека или машину у ограды. Надежды на это мало, но делать нечего — приходится цепляться за соломинку. Думаю, бомба была заложена в то время, когда рабочие ходили курить. Вероятно, Рыкин либо не пошёл с ними, либо вернулся под каким-то предлогом в цех после того, как все ушли.

— Но там же были и другие рабочие, — заметил я. — Они должны были заметить его.

— Не обязательно, Ваше Сиятельство, — возразила девушка. — Станки расположены в этой части цеха так, что их практически не видно другим рабочим. Рыкин вполне мог остаться незамеченным.

— Его увидели бы на видео охранники. В режиме онлайн.

— Допускаю лишь один вариант: Митрофанченко заблокировал запись на это время. То есть стёр её как раз тогда, когда Рыкин закладывал бомбу.

— Такое возможно?

— Если подготовиться, то да. Нужно лишь заранее отснять пустой цех и запустить эти кадры в запись, а потом удалить и сделать склейку. Очевидно, что Митрофанченко убил не ныне покойный Рыкин. И едва ли сисадмин подложил бомбу своими руками. Мы ищем третьего — того, кто всё это придумал. И убил рабочего и сисадмина. Вопрос — «зачем?» Нужно искать причину, по которой понадобилось убирать свидетелей. А их была целая куча. Если точно, то пятеро: Рыкин, трое его товарищей и Митрофанченко. И это только те, о которых нам известно. Возможно, есть и другие жертвы. Или ещё будут. Необходимо наладить оперативный сбор информации о поступающих в полицию донесениях о новых трупах. Мне понадобится ваша помощь, господин маркграф. Если вас не затруднит позвонить шефу полиции и приказать ему оказывать содействие…

— Считай, уже сделано.

Марго кивнула.

— Я уверена, что Рыкин действовал заодно с нашим мистером Х. Именно он должен был замочить троих своих приятелей. Вот только его сообщник решил избавиться заодно и от него. Прежде всего, нужно выяснить, какова была цель диверсии — кража секретных материалов или банальное вредительство.

— А что, если не было никакой диверсии? В прямом смысле этого слова, я хочу сказать. Вдруг мотив — убийство, как бы банально это ни звучало?

— Как это? — нахмурилась Марго. — Думаете, склад взорвали только ради того, чтобы убить Рыкина⁈

— Нет, конечно. Он пошёл в комплекте, так сказать. А убить собирались троих его приятелей. И Рыкин в этом участвовал. Вот только не предполагал, что и его отправят на тот свет заодно с ними.

— Но зачем устраивать взрыв на заводе, Ваше Сиятельство? Не проще ли порешить их где-нибудь в другом месте по одиночке? Хотя… Три-четыре убийства — это большой риск. Наверняка наделаешь ошибок, засветишься, да и велики шансы, что тебя рано или поздно свяжут со всеми жертвами. Нет, куда проще убрать всех сразу, в одном месте, да ещё и замаскировав убийство под диверсию или несчастный случай. Хм… Интересная мысль. Но возникает вопрос: зачем было их убирать? В принципе, ответ напрашивается только один — они что-то знали.

— И тут есть разные варианты. Либо убийца наметил в жертвы троих рабочих, а Рыкин и Митрофанченко пошли в расход заодно, как свидетели подготовки преступления, либо они изначально действовали заодно с убийцей, не подозревая, что он решил от них избавиться. Могло быть и иначе. Например, Рыкин был заодно с преступником, а сисадмина они наняли. Либо наоборот. Во всяком случае, если догадка в целом верна, то как минимум кто-то один из убитых что-то знал, и это стоило ему жизни. Если честно, другой причины устраивать взрыв на складе я не вижу. Да и место для диверсии выбрано сомнительное: я, например, заложил бы бомбу в цеху по производству взрывчатки, тогда уничтожение завода было бы гарантировано.

— Если бы смогли, — возразила Марго. — А что, если туда было не подобраться?

— Подобраться можно, куда угодно. Подготовка заняла бы больше времени, потребовалось бы больше материальных ресурсов, но проникнуть можно в любое, даже самое защищённое место.

Марго кивнула.

— Вы правы, господин маркграф. Получается, для начала нужно выяснить, что такого знали Рыкин с компанией, что понадобилось разносить склад на охраняемом заводе, лишь бы убить их. Будем искать мужчину на шикарной зелёной машине. Начнём с ближайшего окружения покойных. Прежде всего — Рыкина. Однако, если это его машина, я буду очень удивлена и разочарована. Мне всё-таки кажется, дело в материалах исследований, которые проводились в соседней со складом лабораторией. Взрыв — отличная маскировка пропажи важных данных. Не будем сбрасывать это со счетов. Если дело в краже, то на счету каждая минута. Информация, из-за которой взорвали склад боеприпасов и пришили сисадмина, может уйти за границу. Конечно, режим экстренной проверки всех, кто попытается пересечь её, был объявлен сразу же после диверсии, но, как вы сами сказали, Ваше Сиятельство, проникнуть можно, куда угодно. Если же данные уже ушли, нужно отследить их путь и по возможности перехватить, — Марго решительно поднялась. — Сейчас поболтаю с рабочими из цеха, уточню, что делал Рыкин, когда приходил к ним, а затем начнётся настоящая работа — ловить диверсанта.

Я с ней не пошёл. Во-первых, не видел необходимости — девушка явно справится и сама, во-вторых, пришла пора заглянуть домой, а в-третьих, после взрыва в квартире Митрофанченко я чувствовал себя неважно и нуждался в отдыхе. Так что, пожелав Марго удачи, я поехал во дворец.

К сожалению, завалиться по прибытию в постель не удалось: едва я переступил порог, как ко мне кинулся слуга. Вид у него был такой, будто за время моего отсутствия произошёл конец света.

— Ваше Сиятельство, как хорошо, что вы вернулись! Мы не хотели вас тревожить, пока вы были в больнице, но раз уж вы…

— В чём дело⁈ — перебил я, насторожившись. — Давай ближе к сути!

— Прошу прощения! Одна из горничных убирала у вас в покоях и, вытирая пыль с нового копья, коснулась его. Видимо, на оружии какая-то защитная система, потому что бедняжка вскрикнула и потеряла сознание. Мы до сих пор не смогли привести её в чувство! Сейчас с ней господин Луговой и доктор, но, кажется, они ничего не могут поделать! Вы не знаете, что случилось, и как… вывести горничную из этого состояния?

Ха! Вывести! Ей повезло, что она не умерла на месте. Наверное, прикосновение к копью было совсем лёгким. Никто из смертных не должен трогать оружие Герцога Элигоса, сделанное из позвоночника адского змея — одной из огромных жутких тварей, раз в год жалящих нас, падших, в течение суток. Таким образом Архитектор напоминает нам, что Преисподняя — наказание, а не независимость. И что мы — такие же узники, как грешные души, которые к нам попадают.

— Идём, — сказал я. — Посмотрим, что можно сделать.

Если можно…

Глава 12

Девушка лежала на кушетке, похожая на сломанную куклу. Зеп сидел рядом с расстроенным видом. Как только я вошёл, он вскочил.

— Господин, горничная коснулась вашего копья! Мне кажется, она умирает!

— Скорее всего, так и есть, — кивнул я, подходя. — Ты с ней что-нибудь делал?

— Нет, я не настолько озабоченный!

— Тьфу на тебя, Зеп! Я не про секс.

— А про что тогда?

— Пытался ей как-нибудь помочь?

— У меня нет моих сил. В смысле — всех. Только те, что есть у одержимых. Но не думаю, что моё ползанье по потолку приведёт её в чувство.

— Да, вряд ли. Зачем ты тогда её сюда унёс?

— Не оставлять же было малышку в ваших покоях. К тому же, я думал, что смогу что-нибудь сделать, и не хотел, чтобы это кто-то видел.

— Ясно. Ладно, дай-ка мне взглянуть.

— Да, господин, пожалуйста, не дайте ей умереть! Она такая сладкая!

— Проклятье, Зеп! И как только ты их соблазняешь? Без своих демонических способностей.

Зепар гордо приосанился.

— Как вам известно, я повелеваю любовными чарами — как и вы, господин. Война и любовь, подобно жизни и смерти, идут рука об руку, уравновешивая друг друга. Так что мне вовсе не нужно касаться этих малышек, чтобы вызвать в них страсть. Всё дело в личном обаянии и правильном подходе. Когда мне в некоторых мирах поклонялись, считая богом любви и нарекая всякими дурацкими именами вроде Купидона, Мина, Замани или…

— Да-да, здорово! Поздравляю. А теперь немного помолчи. Я пытаюсь сосредоточиться.

— Вы сами спросили, — обиженно заметил Зеп и надулся, как индюк.

Но за тем, как я осматриваю горничную наблюдал пристально и с надеждой.

— Она гораздо лучше, чем кухарка, — заявил он вдруг. — Почему та не потрогала ваше копьё? Её было бы не так жалко!

— Наверное, потому что копьё висит не на кухне. Стоп! Ты уже и кухарке присунул⁈

Зеп кивнул.

— Это было легко. А что, у вас на неё тоже виды?

— Нет, развлекайся. И помолчи, чёрт возьми!

— Хорошо, только, раз уж вы отдали мне эту девушку, постарайтесь не возбудиться, пока щупаете её.

— Сделаю, что смогу! — буркнул я, пытаясь наложением рук определить, где именно находится проклятая магия копья. — Но, похоже, ты не слишком-то хочешь, чтобы она воскресла, раз упорно продолжаешь мне мешать.

Демон показал, что застегнул себе рот, и сложил руки на груди.

Я, прикрыв глаза, слушал ощущения в ладонях. Конечно, это тело было куда примитивнее моего и чувствительностью обладало гораздо меньше, и всё же мне удалось определить, что девушка получила совсем малую дозу проклятой магии. Так что умереть она могла, только если бы я совсем ничего не предпринял.

— Поздравляю, — сказал я Зепу. — Твоя краля почти в порядке. Ей досталось всего ничего. Сейчас я заберу то, что её отравило, и она будет, как новенькая. Может, не прямо сразу, но к вечеру наверняка.

— Как же я рад это слышать, повелитель! — демон карикатурно, но вполне искренне захлопал в пухлые ладоши.

Его круглая физиономия буквально просияла от восторга. Даже и не подумаешь, что этот же самый демон, который некогда крошил в капусту ангелов и пил звёздную кровь из тел только что убитых.

— Этакими темпами я, пожалуй, исправлюсь к концу года! — усмехнулся я. — И стану первым, кто пройдёт программу Небесного престола.

— Надеюсь, вы не всерьёз, господин, — отозвался Зеп.

— В каком смысле? — не понял я. — Вообще-то, только так мне удастся слинять отсюда и вернуться к командованию нашей армией.

Брови у моего собеседника поползли вверх.

— Вы же шутите, мой повелитель⁈ Вам нельзя исправляться! Ни в коем случае!

— Как это⁈ — опешил я. — Почему⁈

— Разве вы сами не понимаете? Если вы исправитесь, то вернётесь вовсе не в Преисподнюю, а на Небеса! На это святоши и рассчитывают. Они хорошо продумали ловушку для вас!

Я замер, глядя на Зепа. Проклятье! Красный демон совершенно прав! А мне ведь это даже в голову не приходило… Как же тогда быть-то⁈

— Озадачил ты меня… — пробормотал я. — Придётся найти другой способ отсюда выбраться.

— Да уж, повелитель, подумайте, что предпринять. Только не идите на поводу у Небесного престола!

— Так, ладно! Это потом. Сначала разберусь с девушкой.

Наклонившись, я припал к пухлым губкам, раздвинул их языком и, что было сил, вдохнул в себя тёмную магию копья.

Легкие обожгло, на глазах выступили слёзы, в глазах потемнело, и я почувствовал, как меня повело в сторону. Пришлось вцепиться в край кушетки, чтобы не упасть.

К счастью, проклятье быстро переработалось в обычную волшебную энергию.

— Уф! — выдохнул я. — Это было… В общем, теперь с девушкой будет всё нормально. Она больше не отравлена. Конечно, некоторый вред нанесён, но она оправится.

— Вы справились даже лучше нашего Маркиза Лерайе, — льстиво сказал Зеп. — А ведь он признанный целитель.

— Да, хотя его стрелы разят не хуже ядовитой змеи.

— Как и ваше копьё, господин.

— Но меня никогда не считали богом света и покровителем искусств. А Лерайе почему-то да.

— Всего в одном из миров, повелитель. Кажется, его там называли Аполлоном. Такое же глупое имя, как Купидон. Помнится, Маркиз был тогда настолько зол, что перебил кучу людишек из своего лука. Из-за отравленных наконечников у них даже мор начался.

— Ну, он же его и прекратил. Когда успокоился. А люди в том мире сложили длиннющую и зануднейшую поэму, увековечив его приступ злобы в гекзаметре. Так, кажется, твоя подружка приходит в себя. Оставлю вас вдвоём. Можешь сказать ей, что это ты её спас.

— Спасибо, господин. Я так и собирался сделать.

— И прекрати называть меня господином! Сколько раз повторять⁈

— Пардон… Ваше Сиятельство. О, она открыла глаза! Идите же скорее, идите!

Усмехнувшись, я оставил сладкую парочку ворковать, а сам отправился к графиням — сообщить, что волноваться не о чем, и с девушкой всё в порядке. Они решат, что её просто током долбануло, и она потеряла сознание. А остальные слуги впредь будут осторожней.

Графини вздохнули с облегчением, услышав, что проблема решена.

— Тебе следовало предупредить персонал, что у копья есть защитная система, — сказала Наталья. — Девушка могла и умереть, а хорошие слуги нынче редкость.

— Да, это моя вина, — согласился я. — Не думал, что кто-то решит стереть с него пыль.

— Добросовестные горничные убираются везде, Макс.

— Ну, ничего, сынок, — махнула рукой Анастасия. — Я сообщу персоналу, чтобы впредь его не трогали.

На том и порешили. Я отправился к себе, чтобы прилечь отдохнуть, но меня перехватил дворецкий.

— К вам госпожа Дунаева, — доложил он. — Велите проводить в ваши покои?

Я вздохнул.

— Думаю, она найдёт дорогу. Просто дайте мне минутку, чтобы самому дойти.

Дворецкий кивнул.

— Как прикажете, Ваше Сиятельство.

Что ж, думаю, пополнение запаса энергии мне сейчас не повредит. Главное, чтобы страстная любовница не сделала со мной то, чего не смог взрыв.

Глава 13

На этот раз Суламифь была в чёрном брючном костюме и белой блузке с вышивкой. Глубокое декольте украшали не только плотно сомкнутые груди, но и бриллиантовое колье, доходившее до самой ложбинки.

— Макс, я соскучилась! — объявила девушка с порога. — Если не хочешь, чтобы я нашла себе другого, ты немедленно меня… Боже, что с тобой⁈

— Упал с лошади, — ответил я, подвигав пальцами повреждённой руки. — Лекарь меня подлатал, но я ещё не совсем, как новенький.

— Надеюсь, нам это не помешает? — поинтересовалась Суламифь, расстёгивая пуговицы на жакете. — Потому что я не собираюсь остаться ни с чем! Столько сюда ехать и… А зачем ты катался на лошади? Погоди! Ты что, ездил в лес⁈ Охотился, да⁈ Мало тебе того, что случилось с твоим отцом — ты и сам едва не погиб, кстати, — так ты теперь…

— Помолчи-ка, дорогуша! — перебил я её. — Во-первых, я объезжал нового жеребца на территории поместья. Он оказался чересчур строптив. Во-вторых, я делаю, что хочу, и совершенно не нуждаюсь в чьих-либо разрешениях или одобрениях. Как и в нотациях, кстати.

Суламифь вспыхнула. Чёрные глаза сверкнули, но она сжала губки и секунд десять глядела на меня, нахмурившись.

— Что, даже в моих? — выдала она, наконец.

Я принял удивлённый вид.

— С чего бы мне делать для тебя исключение?

— Ах, вот как! Знаешь, Макс, я думала…

Она запнулась, и я тут же воспользовался паузой:

— Что ты думала? Что твой папа не прав, и мы однажды поженимся? Или что ты для меня особенная, а остальные — просто блажь? Или, может, что тот факт, что я пускаю тебя в свою постель, даёт тебе какие-то права?

Пока я говорил, Дунаева заливалась багровым румянцем, а в глазах у неё разгоралось багровое пламя. Пальцы сжались в кулаки, так что красные ногти впились в ладони.

— Да как ты смеешь⁈ — прошипела она, но я не собирался отдавать ей инициативу и выслушивать то, что она собиралась сказать.

— Не забывай, — продолжал я, не делая паузы, — что ты — всего лишь дочь разбогатевшего простолюдина и мне совсем не ровня! Таких, как ты, я могу иметь в день по десять штук. И ещё столько же ночью. Скажи «спасибо», что я вообще с тобой до сих пор разговариваю после того, как ты осмелилась мне выговаривать, а не вышвырнул тебя на крыльцо! Или, может, мне так и стоит сделать⁈

Я, наконец, замолчал, давая девушке высказаться. Хотя не представляю, какую отповедь можно на это дать. Разве что свалить, хлопнув дверью.

Однако Суламифь убегать явно не спешила: медленно подойдя, она уставилась снизу вверх мне в глаза. Если бы взглядом можно было испепелять, я бы уже покрылся хрустящей корочкой. Надеюсь, её обыскали перед тем, как впустить сюда. Не хотелось бы ещё и нож получить в живот.

— Обожаю тебя! — выдохнула вдруг Суламифь, заставив меня вздрогнуть от неожиданности. — Вот поэтому я тебя и люблю, Макс! Никто не посмел бы так говорить со мной, кроме тебя! — схватив меня за шею, она сильно притянула мою голову к себе и впилась в мои губы. Я почувствовал, как тяжело и прерывисто она дышит. Чёрт, похоже, девица-то совсем чокнутая! Из тех, которым плюй в глаза — божья роса. — Давай, привяжи меня к кровати! — быстро прошептала она, оторвавшись от меня. — Хочу, чтобы бы меня наказал! Жёстко! Я заслужила. Была плохой девочкой, очень плохой! Сделаешь это? Пожалуйста!

Я пожал плечами. Вроде как это напрямую соотносится с моими привычными обязанностями, так что:

— Почему бы и нет? Но имей в виду, что пощады не будет.

— Очень на это надеюсь! — сверкнула глазами Суламифь и потащила меня в спальню. — Не надо меня жалеть. Я хочу, чтобы ты поставил меня на место. Хочу, почувствовать, кто главный.

Как будто это и так не очевидно. Надеюсь, она понимает, что игра игрой, а наказание она действительно заслужила. И если собирается остаться в моей постели, придётся потерпеть. И осознать.

Девушка упала на постель и, приподняв таз, начала стаскивать с себя брюки. Я же направился к стенному шкафу. Кажется, я видел в одной из коробок набор для эротического связывания. Кожа, металл, шипы — все дела. Плётки и кляпы тоже там имелись, если память мне не изменяет. Очевидно, прежний владелец этого тела старался разнообразить свою половую жизнь, и идея наказания пришла Суламифь в голову не случайно: имелись прецеденты. Но едва ли тогда было то же, что ждёт её сейчас.

Пока я выбирал и доставал из коробки растяжку с кандалами и упругую, гибкую плётку, девушка успела раздеться и бесшумно подкралась ко мне.

— Ну, что, решил, чем будешь меня наказывать? — спросила она, обхватив меня руками и прижавшись всем обнажённым телом. — Давай скорее! Мне уже не терпится!

— Подождёшь, — ответил я, не оборачиваясь. — Встань на колени в центре комнаты.

— Слушаюсь! — хихикнула Суламифь и тут же выпустила меня.

Положив предметы из набора на тумбочку, я немного подумал и добавил к ним резиновый кляп в виде шарика. Может пригодиться. Затем развернулся и увидел, что девушка стоит перед кроватью на коленях и улыбается. Кажется, не очень-то она себя чувствует виноватой…

Я разделся, не сводя с неё глаз.

— Иди сюда! — сказала она, протягивая руку. — Давай я тебе отсосу. Ты же этого хочешь?

Вместо ответа я обошёл её сзади. Суламифь обернулась, затем выгнула спинку и, приподняв попку, повиляла ей.

— Руки за спину, — велел я.

— Что? — не поняла девушка. Я показал ей наручники. — А, ясно…

Как только она завела руки назад, я защёлкнул на них браслеты. Затем взял за волосы и заставил наклониться вперёд. Упереться она не могла, так что пришлось лечь на грудь.

— Подними попку, — велел я.

Суламифь тут же послушно задрала её к потолку. Примериваясь, я пару раз шлёпнул её по мягким округлостям. На белой коже остались розовые следы.

— Ещё! — попросила девушка. — Хочу, чтобы попка покраснела!

Я и так собирался это сделать, так что отвесил её круглой заднице ещё несколько оплеух — посильнее и позвончее. Суламифь тихо вскрикивала и томно стонала между ударами.

— Стой так, — сказал я, направившись к тумбе.

— Слушаюсь, хозяин! — отозвалась девушка. — Делайте со мной всё, что захотите! Абсолютно всё!

Вот ведь смешная. Как будто мне требуется её позволение.

Прихватив плётку, я вернулся на позицию позади Суламифь. Её полушария изрядно побледнели за время паузы: следов ладоней почти не было заметно. Так, лёгкое покраснение.

Примерившись, я взмахнул плёткой и резко опустил её на ягодицы.

Суламифь вскрикнула.

— Больно!

Я ударил ещё раз.

— Ай! Макс, мне больно!

Плётка рассекла воздух ещё раз, гораздо сильнее прежних. Девушка начала возмущаться, но я не собирался разводить с ней дискуссию. Схватив за волосы, поднял с пола и заставил встать. Но лишь для того, чтобы бросить на кровать лицом вниз. Суламифь охнула, но бубнить прекратила — видимо, почувствовала, что сейчас её будут, наконец, трахать.

Отбросив плётку, я опустился между её ног и раздвинул их посильнее. Половые губы слегка блестели от выступивших выделений. Я вставил между ними два пальца и нащупал в нескольких сантиметрах от входа шершавый бугорок. Надавив на него, сделал несколько поступательных движений, а затем принялся выписывать на нём круги.

Суламифь стонала и извивалась, забыв о том, что её только что выпороли, как нашкодившую воспитанницу интерната для девочек.

— Макс, войди в меня! — шептала она, глотая слоги. — Пожалуйста, я больше не могу! Хочу почувствовать тебя в себе! Не мучай меня!

Вообще-то, смысл был именно в мучении, так что я, само собой, её просьбы игнорировал, продолжая массировать переднюю стенку влагалища. Затем второй рукой принялся за клитор.

Суламифь буквально билась в судорогах, стонала, кричала и сбивчиво умоляла ей вставить.

Наконец, я решил, что пора, и разом вогнал ей между ног эрегированный член — до самого основания, так что головка натянула стенку матки.

Девушка коротко вскрикнула, но стоило начать двигаться в ней, как она сладко застонала.

Я постепенно наращивал темп и силу толчков, так что Суламифь с каждым ударом таза по её ягодицам, встряхивалась всем телом. Приподнявшись, я опёрся о гладкую спину, вдавив Суламифь в матрас, и перенаправил член вниз под таким углом, чтобы при каждом движении он проходил по передней стенке влагалища и матки. Девушка отреагировала на это тем, что начала вскрикивать всё громче. Она явно приближалась к оргазму. Я долбил её безо всякой пощады, так что очень скоро её попка стала такой же красной, как от ударов ладонями и плёткой.

Вдруг Суламифь резко закричала, её тело затряслось в агонии, и она, уткнувшись лицом в сбитую простыню, зарычала, словно дикий зверь! Я вошёл в неё ещё раз десять, пока не почувствовал, что оргазм закончился, выдернул член из мокрого влагалища и одним прыжком переместился к голове девушки. Схватив влажные от пота волосы, приподнял голову и вонзил член ей в рот. Раз, два, три, четыре — и я протолкнул все свои двадцать сантиметров в глотку Суламифь, упершись лобком ей в носик. Девушка содрогнулась всем телом и попыталась отстраниться, но руки у неё были по-прежнему скованы за спиной, так что помешать мне излиться ей в пищевод она не могла.

Глава 14

— Знаешь, в какой-то момент мне показалось, что ты, и правда, меня наказываешь, — промурлыкала Суламифь, поглаживая меня по груди. — Тебе понравилось?

— Конечно. Тебя не спрашиваю: всё было очевидно.

— Да! — девушка усмехнулась. — Необычно, правда. Раньше ты не был таким… неистовым. Сегодня я тебя прямо не узнала. Чисто тигр! Мр-р-р!

— Наслаждайся.

— Так и было. Слушай, Макс, если тебя действительно задело то, что я сказала… извини. Я не хочу, чтобы ты думал, будто я хочу тебя к себе как-то привязать. Да это, наверное, и невозможно. В общем, ничего такого. Лады?

— Лады. Проехали, — я взглянул на часы. Что-то Дунаева задержалась у меня. Пора ей выдвигаться домой. — Тебе никуда не нужно?

Суламифь усмехнулась и подняла голову с моего плеча. Встряхнулась, убирая назад волосы.

— Выгоняешь?

— Нет, просто интересуюсь.

— С надеждой, что нужно, или хочешь, чтобы я осталась?

— Скорее первое.

— Наглец! — девушка шлёпнула меня по груди ладошкой. — Ладно, не волнуйся. Уйду я, уйду. Понимаю: у государственного человека куча неотложных дел. Спасибо, что вообще уделил мне немного своего драгоценного времени. Так я должна считать? Не отвечай! Вижу, что скажешь «да». Не хочу это слышать!

Соскользнув с кровати, Суламифь принялась собирать одежду и натягивать её на себя. Я наблюдал за ней, заложив руки за голову. Интересно, она хоть что-нибудь поняла, кроме того, что у нас был хороший секс? Наверное, всё-таки что-то почувствовала, раз извинилась. И терять она меня не хочет. Интересно, почему? Замуж за меня выйти ей всё равно не светит. Неужели здешние парни настолько хуже в постели?

— Кстати, помнишь, я рассказывала, что познакомилась с одним человеком? — спросила Суламифь, застёгивая пуговки на блузке. — Наверное, забыл. Его зовут Герман Котов, но это неважно. Фамилия тебе всё равно ничего не скажет. Он пока неизвестен.

— И что? — отозвался я, не понимая, к чему девушка ведёт.

— Как я говорила, он отличный художник. Почему бы тебе его не взять для росписи вашего нового гостевого домика? Ты обещал подумать над этим, но, раз вообще забыл о…

— Погоди. Зачем тебе его протежировать?

Девушка рассмеялась.

— Ревнуешь⁈ Зря. Герман совершенно не в моём вкусе. Просто мне жаль, что его таланты пропадают. Сейчас ему приходится малевать росписи на новых станциях метрополитена, представляешь? Для человека его способностей то просто унизительно. Как если бы Рафаэль красил заборы! Он достоин куда большего, но, увы, человеку без связей совершенно не пробиться. Если ты его возьмёшь, он сможет получать нормальные заказы, понимаешь? После работы у самого маркграфа…

— Да-да, это ясно, — я вообще не знал, что во дворце нужно что-то расписывать. — Только мне-то зачем ему помогать?

Суламифь надулась.

— А моей просьбы мало?

— Вообще-то да. Этак ты мне приведёшь какого-нибудь малевателя баллончиком на стенах и заявишь, будто он гений, а мне платить из своего кармана?

— Ну, знаешь!

— Ещё аргументы есть?

— Он мой друг!

— Но не мой. Давно вы знакомы?

— Месяца три.

— И уже сдружились?

— Герман — обаятельный человек, с чувством юмора и большим тактом. Тебе бы стоило у него поучиться.

— Ни в коем случае. Он у вас что-то расписывал?

— Ещё бы! Потолок в новом отделении банка. Вышло просто чудесно!

— Ты заставила отца дать ему заказ?

— Макс, какая разница? Герман талантлив. И берёт недорого. Ты не пожалеешь, если наймёшь его. Отец остался очень доволен.

— Я должен посмотреть его работы.

— Правда⁈ Ура! — девушка запрыгала на месте, хлопая в ладоши, отчего её груди ритмично запрыгали. — Когда ему приехать?

— Не знаю. Скоро он закончит с метрополитеном?

— В конце недели, кажется.

— Вот тогда пусть и приходит. Позвони мне.

— Может, даже и зайду, — понизив голос, проговорила Суламифь. — Спасибо, Макс. Я ценю, что ты… прислушиваешься к моим советам.

Кажется, это её больше всего и обрадовало.

— Да пожалуйста. Кажется, ты криво застегнула пиджак. Дай-ка я исправлю.

Суламифь подошла и села на край кровати.

— Что ты делаешь? — спросила она через несколько секунд, глядя на то, как я колдую с её пуговками. — Раздеваешь меня?

— Есть возражения?

— Нет, но ты ведь сам спрашивал, когда я, наконец, свалю.

— Думаю, минут двадцать у меня есть.

— О, как я счастлива это слышать! Сам господин маркграф соизволил…

— Заткнись! — велел я, закрыв ей рот поцелуем.

* * *

Несмотря на контузию и расследование, школу никто не отменял. Больничный я не брал, так что пришлось ходить. Одноклассникам наврал, будто катался на лошади, упал и повредил руку — в общем, задвинул ту же байку, что и Суламифи. К счастью, травма не помешала мне поработать на одном из занятий с громоздкой ручной пушкой, напоминавшей здоровенного кальмара: при выстреле у неё на конце раскрывались длинные щупальца, между ними возникал круглый электрический заряд, который затем вылетал с огромной скоростью. На всё уходило около трёх секунд.

— «Перун-16» создан на основе ДНК электрического угря, — рассказывал инструктор, объяснявший нам, как пользоваться этим оружием. — И является, по сути, живым организмом, только лишённым мозга и с крайне примитивной нервной системой. Редуцированной, как называют это генные инженеры. Он генерирует в своём теле разряд до трёх тысяч вольт, который затем выбрасывается с помощью газов реактивным принципом на расстояние до ста пятидесяти метров. Дистанция небольшая. Зато «Перун-16» легко поражает подвижные наземные и небольшие воздушные цели противника. Я говорю, в первую очередь, о технократах Бундесрата, разумеется. Как вам известно, наши враги сделали ставку не на генетические модификации, а на развитие высоких технологий. В этом их уязвимость. То, что работает от электричества, может быть отключено. «Перун-16» для этого и предназначен. Давайте пройдём на стрельбища и попробуем испытать эти пушки на каких-нибудь приборах. Хватит лупить по бумажным мишеням.

— Чёртовы технократы! — пробормотал шагавший рядом со мной Никита. — Как же я их ненавижу!

— Почему это? — спросил я. — Ну, то есть, они, конечно, наши враги, но откуда столько страсти? Мы ведь сейчас даже не воюем.

— Я понимаю, тебе нельзя включать эмоции, Макс. Ты маркграф, а это большая ответственность. Но нам, простым будущим офицерам, придётся сражаться с их киборгами и боевыми роботами на полях, где многие из нас останутся навсегда. Впрочем, дело даже не в этом.

— А в чём?

— Технократы же считают нас еретиками. Мол, мы вмешиваемся в божественный код, искажаем природу, замысле создателя и всё такое. Даже их церковь объявила нас еретиками!

Как интересно. Надо будет почитать об этом и узнать всё подробнее. Как говорится, познай врага своего и обретёшь над ним власть, ибо предсказуем станет он.

Мы палили по всяким включённым миксерам, утюгам и чайникам, пока не разнесли их все.

— Молодцы! — похвалил инструктор. — А теперь у меня для вас сюрприз! Уверен, вас он понравится. Самый настоящий боевой робот технократов!

С этими словами он нажал на какой-то пульт, и в зал для стрельбищ вошёл, поскрипывая плохо смаханными суставами, здоровенный робот, похожий на кабину от вертолёта с ногами богомола. По бокам торчали крепления для снятых сейчас пушек. По периметру располагались камеры и сенсоры, отправляющие в систему информацию об окружающем мире и целях.

— Давайте, разнесите его! — весело велел инструктор, первым направляя на робота «Перуна-16». — Посмотрите, как разлетаются ваши будущие враги! Готовы? Три, два, один, пли!

Робот, конечно, не разлетелся. Даже при том, что в него разом врезалась целая куча электрических зарядов. Однако внутренности у него мигом перегорели и вспыхнули. Так что машина повалилась на бок, немного конвульсивно подёргалась, полыхая пробивающимся сквозь щели корпуса огнём и испуская чёрный маслянистый дым, а затем застыла грудой металлолома.

Студенты вокруг меня испустили торжествующий вопль. Чисто дикари, честное слово. В такие моменты нетрудно поверить, будто они постепенно произошли от обезьян.

Я положил оружие на стол, предварительно поставив на предохранитель. Хорошая штука. Но технократы, на мой взгляд, куда интересней. Особенно учитывая, что, скорее всего, именно они похитили данные с моего завода.

Если похитили, — подсказал внутренний голос.

Похитили, похитили, — подсказал другой.

Глава 15

Шуйская пока никак не проявлялась, если не считать того, что бросала пару раз на меня долгие взгляды. Интриговала. Проводила подготовительную работу. Уверен, скоро она якобы случайно столкнётся со мной где-нибудь и будет неожиданно мила. Моё удивление должно стать залогом успешности дальнейшей кампании.

Я решил использовать план Шуйских против них: подыграть Надежде и, когда она будет готова меня публично с позором отшить, коснуться её. Посмотрим, как после этого она откажется от моего предложения! Ей придётся согласиться — она просто не будет в силах поступить иначе. И, конечно, после этого дороги назад уже не будет. Разрыв помолвки ударит не по мне, а по Шуйским. Они на такое не пойдут. Да девушка и не позволит запретить ей этот брак. Мои чары не разорвать, пока страсть не будет утолена. А когда это случится, я коснусь её снова. И так будет продолжаться, пока… Пока Надежда Шуйская будет нужна мне в качестве союзника. Ну, и пока она не утратит потребность в сексе, конечно. Говорят, с женщинами это случается. Уверен, демоницы в это не поверили бы, но я слышал, что так и есть. Земные тела быстро вянут и приходят в негодность. Наверное, и меня это ждёт, если я не свалю из этого мира раньше.

После школы я заехал домой перекусить и переодеться. Пока трапезничал, секретарша доложила, что звонил некий профессор Зинберг и очень просил его принять как можно быстрее. Мол, у него срочное дело к господину маркграфу.

— Во дворец регулярно звонят всякие чудики, — проговорила, глядя на меня с вожделением Лена. Я видел, как она изнывает от желания, но делал вид, что ничего необычного в её поведении нет. Блондиночка всё ещё наказана. — Не знаю, стоит ли обращать внимание. Я на всякий случай взяла у него адрес и записала телефон — всё-таки профессор. Если не соврал.

Я взял у неё бумажку с данными.

— Ты спросила, что ему нужно?

— Да, конечно, Ваше Сиятельство. Он ответил, что не может говорить об этом по телефону. Мне показалось, голос у него был слегка напуганный. Но я не уверена. Может, просто волновался.

— Ладно, спасибо. Если это всё, можешь идти.

Девушка потопталась на месте, но, не найдя повода остаться, ушла, цокая каблуками и виляя туго обтянутыми юбкой ягодицами.

Я положил листок в карман. Сейчас имелись дела поважнее, чем выслушивать идеи чокнутых учёных. У них вечно какие-нибудь проекты, требующие вложений, вот и пытаются найти спонсоров. С другой стороны, вдруг это что-то совсем другое? Самому, конечно, возиться — слишком жирно получится для профессора. Но поручить кому-нибудь узнать, что этому Зинбергу нужно, наверное, стоит. Я вызвал начальника охраны и объяснил, что нужно отправить кого-нибудь по такому-то адресу — вот бумажка — и либо узнать у некоего Зинберга, какого чёрта он тревожит маркграфа, да ещё и знает номер дворца, либо притащить сюда — для допроса. Порфирий заверил меня, что всё будет сделано в лучшем виде.

— Только не калечьте его, — предупредил я напоследок. — Может, это просто безобидный ненормальный.

Закончив обед, я связался с Капустиным и взял у него телефон Марго. Сделать это в прошлую нашу встречу не удалось: взрыв в квартире Митрофанченко малость нарушил мои планы. Позвонив девушке, я договорился о встрече.

— Как дела у вашей охранницы? — спросила она. — Хотя вы, наверное, не в курсе.

— С ней всё будет в порядке. Она модификант. Подобных ей не так легко убить.

— Ах, да, верно. Что ж, я рада.

— Вам удалось поговорить с рабочими?

— Да. Расскажу, что узнала, при встрече. Вы скоро будете?

— Дождитесь меня.

— Как прикажете, Ваше Сиятельство.

Вскоре мы сидели напротив друг друга. Я пил кофе, Марго — минералку. О моём самочувствии она не спросила. Видимо, считала, что маркграфу помереть не дадут.

— Николай Эдуардович Рыкин, когда заходил в цех в день взрыва, сказал рабочим, что у его приятеля завтра День рождения, и спросил, не может ли кто одолжить ему рублей пятьсот.

— Всего?

— Он рассчитывал, что ему каждый по пятихатке скинется.

— Понятно. А почему он обратился к ним? Они что, дружили?

— Иногда после смены собирались пивка попить. Денег у рабочих при себе не было: они их в цех не таскают, а хранят в специальной камере в раздевалке. Типа личного сейфа.

— Они не удивились, когда Рыкин попросил у них денег? — спросил я.

— Удивились. Обычно одалживаются уже после смены, как раз в раздевалке. После того, как Рыкину отказали, он расстроился и предложил пойти покурить. Они пошли.

— Все пятеро? А как же работа? — удивился я. — Кто-то же должен следить за станком?

— Он программируемый. Люди там вообще нужны только для проформы. На экстренный случай. Рабочие пошли с Рыкиным курить в специальное помещение в цеху, возле входной двери. Пожаробезопасное и всё такое. Он закурил, но потом вдруг вспомнил, что забыл в цеху пропуск.

— И пошёл за ним?

— Конечно. Его не было минут пять или чуть больше. Потом он вернулся, но рабочие уже покурили и возвращались в цех. Так что Рыкин пошёл к себе на склад.

Я сделал глоток кофе. Весьма неплохого, надо сказать.

— Значит, виновен. И, к сожалению, мёртв.

— Но тот, кто его нанял и убил, ещё жив.

— И наверняка либо затаился, либо ищет способ перебраться через милитаризованную зону. Воздушное пространство заблокировано?

— Полностью. По всей территории маркграфства. Это было сделано сразу, как возникли подозрения, что диверсия была сделана не просто ради разрушения складов. Я уверена, что шпион не успел покинуть Россию. Он где-то здесь. Границы графств тоже перекрыты. Ему отсюда не выбраться.

— Выбраться можно, откуда угодно. Просто на это требуется больше времени. Надеюсь, его хватит, чтобы найти агента Бундесрата.

Глава 16

Во дворце меня встретила секретарша с новостями: командир гвардейцев просил передать, что для демонстрации всё готово, и если я желаю, то могу прибыть к шести часам на плац.

— Скажи ему, что я буду. У тебя есть телефон моей невесты?

Лена помрачнела. О, так мы уж и ревнуем! Хе-хе!

— Да, Ваше Сиятельство, я могу с ней связаться. Что прикажете передать?

— Она хотела составить мне компанию. Так что пусть приезжает к половине шестого, если хочет.

— Слушаюсь, — без тени энтузиазма ответила девушка.

Друбецкая явилась вовремя — в компании своей старухи-надсмотрщицы. Видимо, той было поручено следить, чтобы я не распечатал невесту раньше срока. То бишь, до свадьбы. Я и не собирался. Даже начал носить тонкие перчатки, чтобы избежать случайных прикосновений. Не только из-за Марии, а вообще — такие вещи лучше держать под контролем. В конце концов, а каком-то смысле это моё оружие.

Мы отправились на плац в машине. За нами ехала ещё одна — с фуриями, которые не оставляли меня даже на территории поместья.

— Спасибо, что позвал, — сказала по дороге Мария.

— Ну, я же обещал. Надеюсь, тебе понравится.

И мне тоже. Неплохо узнать, на что способны мои воины.

Нас встретили на КПП базы и проводили прямо на плац, где к нам сразу подошёл командир. Я заранее выяснил, как его зовут, — Артём Михайлович Громов. Звание — полковник. Сегодня он был не в камуфляже, а в чёрной форме с красными нашивками.

— Гвардия готова, Ваше Сиятельство, — доложил он с поклоном. — Прикажете начинать?

— Конечно. Для того мы и прибыли.

Офицер покосился на Друбецкую. Понятно: представитель чужого рода, пусть и моя невеста, не должен бы видеть, на что способны мои солдаты. Однако Громов ничего не сказал.

Мы поднялись на трибуну, и я увидел выстроившееся внизу войско. Несмотря на мои слова о том, что мне не нужен официальный смотр, полковник явно решил показать своих архаровцев во всей красе.

В первых рядах стоял солдаты в чёрной броне, на каски у них были наброшены сетки, скрывавшие лица. За ними расположились четырёхрукие титаны ростом по два с лишним метра. Ещё более здоровые, чем егеря. За ними возвышались странные создания, у которых ниже пояса были шесть суставчатых ног, оканчивавшихся острыми костяными шипами. Таких я ещё не видел. Далее на небольшом отдалении выстроились крылатые воины. Даже слегка походили на ангелов, если не считать, что грудь у них была слишком широкая — видимо, чтобы уместить мощные мускулы, отвечающие за махи. И в последних рядах можно было полюбоваться на технику, приписанную к гвардейскому полку: танки, вертолёты, бронеходы с двумя, четырьмя и шестью ногами, носящие пушки и ракетные установки.

— Впечатляет, — сказал я, окинув всё это боевое великолепие взглядом. — Не стоило ради меня заморачиваться, но спасибо.

— Не за что, Ваше Сиятельство, — поклонился Громов. — Вы желали увидеть своих людей в бою. Если позволите, я дам сигнал начинать демонстрацию.

— Да, конечно. Как тебе? — обратился я к Марии. — Нравится?

— Просто класс! — восторженно отозвалась девушка. — Никогда не видела ничего подобного. Наша гвардия куда меньше. Хотя, наверное, я не должна так говорить. Но мы ведь не собираемся воевать, верно?

— Верно, — улыбнулся я. — Только любовь.

Друбецкая смущённо потупилась. Её щёчки залились румянцем. Ну, хоть кто-то здесь ещё способен на подобные чувства.

Громов взял молоток и ударил в большой медный гонг, подвешенный на трибуне справа.

Тотчас в стене открылись ворота, и на плац вышел робот. Выглядел он как человек, только был гораздо выше — больше двух метров. В руках он держал обоюдоострый меч, слишком широкий для средневекового.

— Это один из бойцов Бундесрата, взятый в плен во время битвы при Арденнах, — прокомментировал Громов. — Устаревшая модель, но довольно близкая к тем, которые находятся на вооружении у технократов сейчас. Более новых у нас просто нет, так как давно не было боевых столкновений. Перемирие лишило нас доступа к передовым разработкам бундеров.

Робот вышел на середину площадки, свободной от солдат, и осмотрелся. Задрал голову, чтобы бросить взгляд на нашу трибуну.

— Похоже на Колизей, — заметила Мария. — Что-то вроде гладиаторского боя, да?

— Всё верно, госпожа, — вежливо отозвался полковник. — Так и есть.

— Ну, я не император и не стану решать, кому жить, а кому умереть, — сказал я. — Да и зрителей маловато. В смысле — на трибунах.

— Они и не нужны, — сказал Громов. — Это представление для вас. Впрочем, не совсем представление. Робот будет биться в полную силу.

Словно в ответ на его замечание, меч в руке стального воина вспыхнул ярким белым светом. Да нас, несмотря на расстояние, донеслось тихоегудение.

— Энтропийное поле, — сказал Громов. — Разрушает любую преграду при соприкосновении дольше трёх секунд. Это даёт возможность ответной атаки и блокировки, но если такой меч воздействует на опору бронехода, например, или его корпус, спасенья практически нет.

Из переднего ряда вышел гвардеец. Из оружия у него был только узкий изогнутый клинок. Сабля, шашка или эспадрон — он напоминал их все одновременно. Развернувшись к трибуне, боец поднял её вертикально и резко опустил вниз, приветствуя меня.

— А вдруг робот его убьёт⁈ — взволнованно спросила Мария.

— Не волнуйтесь, госпожа, — тонко улыбнулся полковник. — Это исключено. А если вдруг случится, это будет лишь значить, что этому бойцу не место в гвардии Его Сиятельства.

Суровые у них тут нравы. Ладно, поглядим, как человек одолеет машину. Биоинженерия против технократии Бундесрата.

Солдат развернулся к роботу и принял стойку фехтовальщика. Машина подняла меч и ринулась на него. Замелькал светящийся клинок. Гвардеец стремительно отражал удары, отступая, пока не нырнул под пронёсшийся над его головой меч и оказался сбоку от противника. Шашка мелькнула подобно стальной змее и вошла между щелями в корпусе робота. Посыпались искры, и машина тут же охромела.

— Нам известны их слабые места, — довольно прокомментировал Громов. — Каждая захваченная модель тщательно изучается.

Развернувшись, робот попытался достать солдата мечом. Тот отразил несколько ударов, отпрыгнул в сторону, пригнулся, сделал выпал, и шашка снова пронзила металлического противника. Тот шагнул раз, другой и вдруг рухнул на колени. Гвардеец тут же обогнул робота и вонзил клинок ему в шею. В сторону ударил фонтан искр, полыхнуло пламя и повалил чёрный дым. Меч погас, а боевая машина повалилась на землю. Пару раз дёрнувшись, робот замер.

— Браво! — захлопала Мария, но тут же прекратила, опасливо взглянув на меня. — Это же просто робот, сказала она, словно оправдываясь.

— Вы совершенно правы, госпожа, — проговорил Громов. — С человеком будет поинтереснее.

Он ударил в гонг, и из ворот вышел киборг. Было сразу видно, что это именно человек, которому заменили ноги и руки, а также внесли существенные изменения в торс. Он держал тяжёлую секиру, которая, пока он шёл, вспыхнула белым светом.

— Тоже пленный? — спросил я.

— Так точно, Ваше Сиятельство. Неплохой боец по меркам Бундесрата. Из корпуса «Боевые свиньи». Технократы гордятся этим подразделением, уж не знаю, почему.

Гвардеец вернулся в строй, а вместо него вышел титан. В каждой руке у него было по клинку.

— Мне кажется, бой будет не совсем равным, — заметил я.

— Технократы уверяют, что каждый солдат из корпуса «Боевые свиньи» легко убьёт русского воина, — отозвался полковник. — Сейчас у одного из них есть шанс.

— Что ж, поглядим, — кивнул я.

— Они что, тоже будут драться насмерть? — спросила Мария.

— Разумеется, госпожа, — ответил Громов. — Как же иначе?

— Он же может ещё пригодиться. Этот киборг, я имею в виду.

Кажется, девушка не сомневалась в победе гвардейца.

— У нас много пленных, — холодно улыбнулся полковник. — И они просят есть. Сейчас они начнут.

Действительно, оба бойца приняли стойки, и киборг бросился на титана, замахиваясь секирой.

Глава 17

Гвардеец ловко уклонился, переместился влево и нырнул под руку противника, однако тот отвёл его клинок рукоятью секиры, развернулся и попытался достать титана лезвием. Тот блокировал атаку скрещенными шашками и отступил на шаг — но лишь для того, чтобы немедленно перейти в наступление. Замелькали клинки, и киборгу пришлось попятиться, отражая их. Двигались оба бойца стремительно. Пока ни одна из технологий не имела явного преимущества.

Титан подпрыгнул и обрушил на противника сразу две шашки. Остальные метнулись к киборгу с двух сторон. Блокировать все атаки было невозможно. Однако бундер успел защититься и от первых двух, и уклониться от третьей. Только один клинок вошёл ему в бок. Киборг оттолкнул титана и, наклонившись вперёд, бросился в бой. Мелькнула секира, едва не разрубив гвардейца пополам. Тот избежал этого, выгнувшись назад и опершись о две руки. Остальные вонзили шашки в киборга. Тот покачнулся, неуверенно переступил ногами и едва не упал. Но удержался. Видно было, что ранения серьёзные. Его тело искрило и испускало прозрачный дымок. Но он всё равно пошёл вперёд, размахивая оружием.

— Стойкий оловянный солдатик, — уважительно произнёс Громов. — Но ему всё рано недолго осталось.

Словно услышав его, титан ринулся на врага, выронил два клинка и схватил секиру. Две другие руки погрузили шашки в тело киборга. Выдернув их, гвардеец отступил. Его противник тяжело упал на колени и опёрся о землю.

— Конец! — удовлетворённо кивнул полковник.

— Нельзя ли его пощадить⁈ — воскликнула Мария. — Пожалуйста! Он так храбро сражался. Ваш человек ведь уже доказал, что он лучше!

Громов вопросительно взглянул на меня. Я кивнул. Полковник ударил в гонг, и шашка, приближавшаяся к горлу киборга, замера в паре сантиметров от артерии. Гвардеец повернул к нам голову. Громов махнул рукой. Поклонившись, титан направился в строй.

— Я впечатлён вашими парнями, — сказал я. — Думаю, этого достаточно.

— Как прикажете, Ваше Сиятельство, — поклонился Громов. — Госпожа.

— Спасибо! — шепнула, схватив меня за руку, Друбецкая. — Милосердие не должно покинуть наши сердца, кто бы ни был нашим врагом, верно?

Хм… Милосердным меня ещё не называли. Правда, и повода до сих пор не было.

— Да, наверное, — улыбнулся я. — Тебе понравилось?

— Это было… любопытно. Но слишком жестоко. Не надо было мне приезжать. Ты прав: война — это, прежде всего, смерть. У неё ужасное лицо…

— Благодарим вас, полковник, за то, что уделили время и потратили силы на подготовку. В ближайшее время я вас не потревожу.

— Всегда рад вас видеть, господин маркграф, — учтиво ответил Громов. — Людям на пользу, когда начальство ими интересуется.

Мы с Марией выезжали с базы, когда увидели приближавшуюся машину. Как только она остановилась, из неё выскочила Татьяна. Вид у неё был перепуганный.

— Макс! Коля в больнице! Кажется, всё плохо!

— Что случилось⁈ — быстро спросил я. — Тихо, тихо! Объясни толком!

— Он… с кем-то поссорился. Завязалась драка. Его тяжело ранили. Едем скорее!

— В какой конкретно он больнице?

— Центральный госпиталь. Мама уже отправилась туда. Давай скорее!

— Мне поехать с вами? — спросила Мария.

Вид у неё был растерянный.

— Думаю, не стоит. Мы справимся. Извини, что вынужден тебя оставить.

— Ну, что ты! Поезжай скорее!

Спустя десять минут мы с Таней уже вылетели в город. Сестра беззвучно плакала, глядя в иллюминатор, чтобы я не видел её слёз. Подробностей случившегося она не знала. Но Николай точно схлестнулся с каким-то магом.

Я надеялся, что мы не опоздаем. И что моих способностей хватит, чтобы не дать ему умереть.

В больнице нас встретили обе графини и одна из сестёр — все, кто был дома, когда пришла новость.

— Как он? — спросил я. — И где?

— Плохо, — всхлипнула Анастасия. — Врачи борются за его жизнь. Это была магия пустыни, Макс! Она иссушает тело.

— Кто это сделал с ним?

— Мы не знаем. Таким Даром многие роды обладают.

— Я должен его увидеть! Немедленно!

— Конечно. Наверное, придётся вызвать Валфора! Мы не хотели этого делать, но, кажется, выхода нет!

Этого демона я хорошо знал. Тот ещё проныра, вор и мошенник. Неудивительно, что с ним не хотели связываться: Валфор так и норовит тебя надуть.

— Слишком опасно, — сказал я. — Лучше Лерайе.

— Но он чересчур силён! — всплеснула руками Наталья. — Мы не сможем удержать его в круге! Даже если все встанем и…

— Я сделаю! — сказала Анастасия. — Мне всё равно! Это мой сын!

— Нет! Туда войдём только мы с Таней, — сказал я.

— С Таней⁈ — хором воскликнули графини.

— Но она не готова! — запротестовала Наталья. — Ты с ума сошёл⁈

— Я пойду! — отважно кивнула девушка.

Видно было, что ей страшно.

— Бояться нечего, — сказал я. — Беру на себя всю ответственность.

— Макс, тебе не совладать с Лерайе! — покачала головой Анастасия. — Это безумие!

— Пока мы спорим, Николай уже может умереть. Хватит болтать. Я принял решение!

Они, конечно, всё равно причитали, пока мы с Таней не вошли в операционную, и я не захлопнул перед ними дверь.

— Все на выход! — велел я лекарям. — Живо!

Как только мы остались одни, я положил руки на Николая, который больше походил на высохшую мумию. Даже дыхания практически не было. Сердце едва билось. Кажется, счёт шёл на минуты.

— Вызывай демона! — велел я Татьяне.

Девушка тут же создала на полу круг и сигил Лерайе. Несколько секунд она читала заклинание. Я в это время пытался реанимировать брата, но вскоре понял, что магия, поразившая его, слишком сильна. Даже трудно представить, кто в этом мире мог обладать такой. Нет, это не случайная ссора! Это самое настоящее покушение! Николая пытались убить, и это почти получилось.

Из круга показалась голова с длинными золотистыми волосами. Затем — сверкающие изумрудные доспехи. За спиной демона торчал колчан с ядовитыми стрелами. Лук он небрежно держал в руке. Глаза на прекрасном лице полыхнули глубоким красным светом, губы искривились в змеиной ухмылке.

— Маловато у тебя сил, чародейка! — проговорил он низким бархатистым голосом, готовый ласкал слух подобно прибою. — Тебе не удержать меня в круге.

— Выйди! — велел я сестре.

— Что⁈ — опешила та.

— Вон! — гаркнул я, и девушку будто ветром сдуло.

Демон уставился на меня горящими глазами. Он был заметно озадачен.

— Думаешь, у тебя получится? — спросил он.

— Хорош придуриваться! — резко сказал я. — Этот облик подходит только людей впечатлять. Дамочек, в основном. Я знаю, как ты выглядишь, когда гневаешься. Сейчас явно не тот случай. Что, тебя выдернули из битвы? Рад, небось?

— Что-то я не пойму… — после паузы проговорил Лерайе. — Ты кто такой вообще⁈

— Твой командир. Меня отправили сюда на перевоспитание. Слыхал, небось?

— Герцог⁈ — поразился демон. — Владыка Элигос⁈

— Он самый. Нет времени болтать. Этот человек мне нужен. И он умирает. Будь так добр, исцели его, и побыстрее, пока он не дал дуба!

С этими словами я разорвал файером созданный Тиней круг.

Зелёный лучник вышел из него и окинул меня недоверчивым взглядом.

— Откуда мне знать, что… Хотя кто из людей может знать, что Герцог был отправлен по программе Небесного престола? — он вдруг преклонил колено. — Мой господин! Неужели это, и правда, вы⁈

— Да-да! Проклятье, Маркиз, мы теряем время!

— Прошу прощения!

Демон тут же вскочил и подошёл к постели. Коснулся головы, затем сердца и живота Николая. Нахмурился.

— Это не просто магия, — сказал он. — Кто-то использовал вместе с ней сильное проклятье. Он заплатил за него кровью и частью души! Я не могу снять его!

— Как это не можешь⁈ — опешил я. — Разве ты не лучший целитель из всех⁈

— Ну, некоторые так считают… Но нет, повелитель. Мне жаль. Этот человек обречён. Я думаю, ему осталось всего несколько минут.

— Погоди! Неужели совсем ничего нельзя сделать⁈

— Ну-у… — демон задумался. — Мне приходит только одна идея, но вам она, наверное, не понравится.

— Выкладывай!

— Я могу в него вселиться. Это сделает его одержимым, но позволит удержать в теле душу. Ну, и, конечно, проклятье будет заморожено. На то время, что я буду находиться в этом человеке. Он вам действительно необходим? Мне придётся покинуть поле боя ради этого.

Я взглянул на Николая. В принципе, можно и без него обойтись. Но каких очков в глазах всех добавит мне его исцеление…

— Сумеешь выдать себя за него? — спросил я.

— Думаю, да. Если вы объясните, как это сделать.

— Ладно, убедил! Давай, бери его тело!

— Как прикажете, Герцог.

Лерайе явно предпочитал остаться в этом мире, чем биться с ангелами. Он никогда не был отважным воином, поэтому и выбрал в качестве оружия разящий издалека лук. И вообще, больше склонялся к искусствам, нежели к сражениям. Даже не знаю, как он решился примкнуть ко мне в восстании против Небесного престола. Наверное, скучно стало.

Маркиз стал полупрозрачным, затем превратился в уродливое чудовище с множеством извивающихся отростков и начал медленно погружаться в тело моего брата. Как только он исчез, болезненная худоба Николая исчезла, а через пару секунд он открыл глаза.

— Слышишь меня? — спросил я, склонившись над ним. — Коля!

— Да, Герцог… Конечно, я вас слышу, — парень сел и окинул себя взглядом. — Неплохое тело. Сильное и молодое.

— Так, во-первых, называй меня Макс. Ты теперь мой брат. Во-вторых, обращайся на «ты». И никаких «Ваше Сиятельство». Понял?

Николай улыбнулся.

— Да, повели… Макс. Я постараюсь себя не выдать. У меня есть доступ к памяти этого человека. Воспользуюсь ею, чтобы собрать сведения о… вашей матери, второй графине, сёстрах и… О, да этот парень — любитель клубнички! Он мне уже нравится.

— Вот и постарайся его сберечь. Как там на Огненных рубежах? Кто побеждает?

Лерайе сразу помрачнел.

— Новости неутешительные, мой… Макс. Без вас наша армия не так сильна духом, как хотелось бы. Вам нужно возвращаться, как можно скорее!

Я вздохнул. Знать бы ещё, как это сделать…

Глава 18

Когда мы оба вышли из палаты, графини и Таня обалдели. Они уже больше волновались за то, что призванный демон убьёт нас, чем за то, что Николай не выкарабкается. Радость их трудно описать.

Маркиз неплохо справился со своей ролью. В основном, потому что просто улыбался и благодарил нас с Таней за спасение. Наталья вызвала врача, тот его осмотрел и с лёгким удивлением объявил, что с пациентом всё в полном порядке.

— В таком случае выписывайте, — сказал я.

— Стоит пару дней понаблюдаться, запротестовал врач. — Мало ли что.

— Не надо, — качнул головой Лерайе. — Я себя отлично чувствую.

В общем, мы покинули больницу и отправились домой.

— Как это случилось? — наконец, спросила графиня Анастасия, когда мы уже подлетали к дворцу. — Кто… тебя так?

Маркиз взглянул на меня. Сходу ответить на этот вопрос он не мог. Нужно было покопаться в памяти Николая.

— Сынок, ты хоть помнишь, что произошло? — нахмурилась женщина. — Может, доктор был прав, и тебе стоило ещё пару дней провести в больнице?

— Какой-то человек, — ответил Лерайе. — Сейчас, минутку. Соберусь с мыслями.

Он отвернулся от графини, и я увидел, как демон закатил глаза. Раздался глубокий вздох, тело парня обмякло, а затем вдруг напряглось, словно по нему прошла судорога. Он взглянул на меня, и я понял, что вижу Николая. В смысле — Лерайе выпустил его сознание, уйдя в тень. Пожалуй, правильное решение. Это гораздо проще, чем изображать моего брата. Но я знал, что демон ещё не раз появится, выйдя, так сказать, на авансцену.

— Кто на тебя напал? — повторил я вопрос графини.

Николай осмотрелся. Он явно не понимал, где находится, и как тут оказался.

— Коля, с тобой всё в порядке? — встревожилась Анастасия.

— Брат, ты был ранен и попал в больницу, — сказал я. — Сейчас мы возвращаемся домой.

— Да? — удивлённо пробормотал Николай. — Кажется… я кое-что пропустил.

— Ты что, забыл, как Максим тебя спас? — спросила женщина.

Парень взглянул на меня.

— Хм…

— Думаю, это пройдёт, — сказал я. — Видимо, последствия ранения.

— Макс, ты ведь всё правильно сделал с тем демоном? — с испугом спросила Анастасия.

Я понял, что она опасается, не вселился ли призванный в её сына.

— Конечно, мам. Не беспокойся. Разве Ник похож на одержимого?

Графиня окинула парня быстрым, внимательным взглядом.

— Это я, мам, — улыбнулся тот. — Не чувствую никаких демонов внутри.

Анастасия вздохнула с облегчением. Не уверен, что она обманулась бы, будь сейчас её собеседником Лерайе. Но с ней действительно говорил её сын.

— Слава Богу! — она поцеловала Николая в щёку. — Сынок, может, тебе всё-таки вернуться в больницу?

— Не надо, — сказал я. — Если что, у нас есть семейный врач.

— Да, верно, — согласилась графиня. — Вызовем его. Пусть осмотрит Колю ещё раз.

— Так кто на тебя напал? — снова спросил я.

— Понятия не имею, — после короткой паузы признался парень. — Я был в кафе. Ко мне подошла девушка, спросила, можно ли сесть со мной. Свободные места были, но я решил, что она хочет познакомиться. Мы мило болтали, а потом вдруг в кафе влетел этот парень, увидел нас и подошёл. Вид у него был такой, что охрана сразу поднялась, — он помрачнел. — Этот человек сначала заорал на девушку, и она испугалась. Назвала его… кажется, Юрой. Я решил, что это её парень. На аристократа он похоже не был, так что, когда он применил магию, это было… неожиданно.

— Охрана мертва? — спросил я.

— Не знаю, — пожал плечами Николай. — Я сам только что воскрес, похоже. Что, кстати, со мной было.

— Техника пустыни, — сказала Таня. — Тебя иссушило.

— О, чёрт!

— Очень сильное заклинание. Пришлось вызывать демона. Без Макса мы бы тебя не вытащили.

Николай повернулся ко мне.

— Спасибо, брат!

— Пожалуйста. Ты запомнил, как выглядел этот человек? И девушка. Смог бы их узнать?

— Думаю, да. Её, во всяком случае, точно. Его видел всего несколько секунд. Он начал действовать очень быстро.

— Ты часто ходишь в это кафе?

Парень кивнул.

— Несколько раз в неделю.

— Видел там эту девушку раньше?

— Хм… Да. Кажется, она даже пару раз на меня поглядывала. Похожа на студентку.

— Почему?

— Не знаю… Читала что-то. Мне показалось, учебник. Только не спрашивай, какой! Я обложку не разглядывал.

— Что ты разглядывал, уже ясно. Большие у неё сиськи?

— Макс! — возмутилась Анастасия.

Татьяна закатила глаза и отвернулась к иллюминатору.

— Нормальные, — ухмыльнулся Николай. — А что?

— Это не была случайная ссора, вот что, — сказал я. — Покушение. Девушка специально к тебе подсела. Она поджидала тебя. Заранее установила зрительный контакт. Никакая она не студентка.

— Ты думаешь⁈ — опешил парень.

— Уверен.

— Но, Макс, кому это нужно? — вмешалась графиня. — Шуйским? Но Коля ведь не маркграф. Я бы поняла, если б покушались на тебя, а…

— Мам, я не знаю, в чём дело, — перебил я. — Но это точно было спланировано.

— Никто не нападает на магов вот так, в открытую, — скептически заявила Анастасия. — Слишком опасно. Можно ведь найти этих двоих и выбить из них имя заказчика. Даже если был посредник, выйти на него не так уж трудно.

— Надеюсь, — сказал я. — Но не думаю, что это будет так уж легко. Свидетелей обычно убирают. Особенно, если жертва выжила и может их опознать.

— Ну, парня-то не убьют, — заметил Николай. — Судя по всему, он аристократ. И это самое странное.

— Вероятно, парень из обедневшего рода, вот и пошёл в наёмники, — проговорила Анастасия. — Такое случается, хоть и редко.

— Да уж, явно он не из Шуйских! — усмехнулся Николай. — Никто из них так не подставился бы.

— Если это вообще дело их рук, — сказала графиня. — Слишком топорно. Не думаю, что они замешаны.

— Согласен, — кивнул я. — Они, скорее, покусились бы на меня. Коля, ты точно ни с кем в последнее время не ссорился? По-настоящему, я имею в виду. Могут ведь и личные мотивы у кого-то быть.

Подумав, парень отрицательно покачал головой.

— Нет, Макс. Ничего такого, за что стоило бы убить.

— Нужно найти их! — сказала Таня. — И заказчика — тоже!

— Конечно, — улыбнулся я. — Непременно.

Глава 19

Я не собирался становиться детективом и кидаться искать всех преступников в округе. Тем более — таскаться по кафешкам и выспрашивать у официантов, знают ли они, что за девица подкатывала к моему брату. К счастью, у нас есть служба безопасности и отдел разведки. Так что искать аристократа-киллера и его сообщницу я поручил им. Присовокупив, что результаты нужны как можно быстрее, так как нет гарантий, что покушение на моего брата не повторится. Дома сидеть он не может: учёбу, будь ты хоть царевич, никто не отменял. Охрану, конечно, усилили, но, как показывал опыт, против чародеев фурии были практически бессильны. Всё-таки, хоть и модифицированные, они всего лишь люди и не могут творить чудеса.

К тому же, вернулся офицер, которого я посылал выяснить, зачем со мной пытался связаться профессор Зинберг. И пришлось ехать с ним, потому что весть он принёс крайне неожиданную.

* * *

В комнате царил полумрак: видневшиеся на стене светильники бра не горели, а за пыльным окном сгущались сумерки. Пахло старыми книгами и чайной заваркой.

— Он там, — показал офицер.

Я вгляделся в полумрак. За широким письменным столом сидел хозяин квартиры. Его голова лежала на столе лицом вниз.

— Точно мёртв? — спросил я.

— Да, Ваше Сиятельство. Проверял.

Я подошёл к столу, осторожно ступая по толстому ковру — чтобы не повредить возможные улики — и заглянул в лицо мертвеца. Видимый глаз был остекленевшим и полузакрытым. Кровь растекалась из-под тела, но раны я не заметил.

— Уверен, что это Зинберг?

— Так точно, Ваше Сиятельство. Его супруга опознала.

— Хм… Вряд ли это она, как думаешь?

— Не могу знать, господин маркграф.

— Ты поговорил с ней? Чем занимался профессор?

— Он возглавлял экспедицию, снаряжённую Геолого-географическим институтом для исследования побережья Антарктики и тамошнего микроклимата. Экспедиция отбыла в начале весны на атомном ледоколе «Игорь Северянин» и вернулась только месяц назад. Кажется, Зинбергу посчастливилось отыскать по дороге следы какого-то пропавшего ледокола, и теперь Геолого-географический институт собирался отправить вторую экспедицию, на этот раз снабжённую всем, что нужно для раскопок. Естественно, под руководством Зинберга. Теперь придётся искать ему замену.

— Не сомневаюсь, что она найдётся в считанные дни, — усмехнулся я.

Итак, Зинберг позвонил мне, чтобы рассказать о чём-то важном. Вероятно, это как-то связано с экспедицией, из которой профессор вернулся около месяца назад. Может, чувствовал, что его хотят подсидеть, и искал покровительства? Или просто требовались субсидии? Нет, ради этого он не стал бы обращаться ко мне напрямую. Да и откуда у него номер телефона?

Я взглянул на стол, за которым сидел покойный. Надо поговорить с его женой, но вначале стоит осмотреть место преступления. Я медленно прошёлся по комнате, стараясь ни на что не наступить. Паркет тихо постанывал. Выглядел он новым, но звук говорил о многом. Например, о том, что его недавно отциклевали и покрыли лаком, а раньше варварским образом мыли большим количеством воды, отчего лаги сгнили и стали прогибаться.

— Отойди-ка к порогу, — велел я офицеру.

За несколько минут я осмотрел каждый сантиметр пола, завернул края ковра, заглянул под мебель, но никаких улик не обнаружил — по крайней мере, на первый взгляд. Тогда я тщательно осмотрел оба окна — стеклопакеты были плотно закрыты и выходили во двор. Я открыл их и выглянул. По лицу скользнул лёгкий ветерок, пахнуло прелой землёй и гниющими листьями.

Квартира профессора располагалась на третьем этаже — не слишком высоко, но с этой стороны дома стена была отвесной, и по ней шли три трубы, обёрнутые серебристым отражателем. Вскарабкаться по ближайшей преступник не мог. Как не мог воспользоваться и водосточной — она виднелась на углу, метрах в пяти справа. Далековато для прыжка.

Я со стуком закрыл окно. Ясно, что ни войти, ни выйти через него убийца не мог. Значит, он попал в кабинет так же, как мы — через дверь.

— Позови вдову, — бросил я офицеру.

Тот подошёл к двери, выглянул из комнаты и громко позвал:

— Анна Николаевна!

— Да? — высокий голос донёсся из глубины квартиры.

— Жду вас в гостиной, — я прошёл в соседнюю комнату и встал у косяка, прислонившись к нему плечом.

Судя по всему, обстановку выбирала жена профессора: во всём чувствовалась женская рука.

Вошла женщина средних лет. Её низкие каблуки выбивали на дубовом паркете ритмичную дробь. Она машинально поправила седые кудряшки и вопросительно уставилась на меня. Глаза у неё покраснели и влажно блестели. В комнате запахло сердечным лекарством.

Я окинул вдову внимательным взглядом. Передо мной стояла женщина невысокого роста, широкая в талии, с крупными руками, круглым лицом и тонкими бровями. Тёмно-синее платье в мелкий горошек было перехвачено тонким кожаным шнурком. Я пристально заглянул ей в глаза: не промелькнёт ли в них что-нибудь этакое? Но нет, женщина смотрела на меня всего лишь выжидающе.

— Вы знаете, кто убил вашего мужа?

— Нет… Откуда ж мне знать? — дрожащим голосом ответила она. — Я пирог хотела испечь. Яблочный. Ваш человек пришёл, сказал, что у него дело к Косте. Я впустила. А, оказывается… Костя уже мёртвый был!

— Кто был у вас сегодня дома до моего человека?

— Никого.

— Квартира кажется довольно большой. Сейчас в ней есть ещё кто-нибудь, кроме нас?

— Конечно, — женщина вытерла слёзы и шумно втянула воздух носом. — Андрей.

— Ваш сын?

— Нет, что вы. Мой сын живёт за границей. В Поднебесной. Он там учится уже третий год, приезжает только на каникулы. Ой, надо же ему позвонить и… сообщить о несчастье!

— Чуть позже, если не возражаете. Кто такой Андрей?

— Наш повар.

— Я думал, вы сами готовите.

— Только пеку. Вот сегодня поставила яблочный пирог. Мы с Костей очень любим… — она вдруг расплакалась, закрыв лицо морщинистыми руками.

Я подождал, пока она успокоится, и спросил:

— Где сейчас ваш повар?

— На кухне я его не видел, — добавил офицер.

— Пошёл за покупками, — ответила вдова.

— Когда должен вернуться?

Женщина пожала плечами.

— Не знаю. Он обычно надолго в магазин уходит. Сразу помногу покупает. И продукты выбирает тщательно. Костя… был в этом плане очень требовательным.

— Хорошо, ясно. А ещё кто-нибудь в квартире есть?

— Борис Михайлович, Костин секретарь. Ваш человек, — она взглянула на офицера, — просил его не уходить.

— Позовите его, пожалуйста.

Когда женщина вышла, я сделал офицеру знак оставаться в комнате, а сам вернулся в кабинет. Там я подошёл к столу, на который грудью навалился мёртвый профессор, и быстро просмотрел бумаги, переворачивая их подобранным здесь же, возле лампы, пинцетом с костяной ручкой. Некоторые листы были тонкими, другие — плотными и мелёными. Я заметил пару приглашений от разных вузов — они лежали в стороне, небрежно придавленные декоративным пресс-папье. Видимо, не заинтересовали хозяина квартиры.

Справа от трупа стояла открытая коробочка с маленькими шоколадными конфетами. Но нигде не было видно ни единого фантика, даже в мусорной корзине, в которую я заглянул. Там обнаружилась только стружка от карандаша. Сам карандаш лежал возле руки профессора, и грифель у него был слегка сточен. Зинберг, очевидно, успел им воспользоваться, но ни на одном из тех листков, которые я просмотрел, карандашных пометок не было.

Что же хотел сообщить мне профессор?

Я заглянул под стол и стул — но и здесь никаких бумаг не было. Похоже, убийца прихватил то, что писал профессор, с собой. В таком случае вариантов было два: документы были или причиной преступления, или случайной уликой. Возможно, на них пролилась кровь убийцы, или он оставил на них отпечатки. Тогда, конечно, не желая оставлять свою ДНК, он должен был забрать бумаги.

Ладно, ящики стола пусть обыщут парни из разведки, а мне пора пообщаться с секретарём убитого. Возможно, ему известно, над чем работал профессор в последнее время. Или что его беспокоило.

Глава 20

Войдя в гостиную, я увидел Анну Николаевну и молодого человека лет двадцати шести, в тёмном костюме, персиковой рубашке и узком галстуке в полоску. Коротко подстриженный брюнет сидел на краю плюшевого кресла, подавшись вперёд и нервно сцепив руки в замок. При моём появлении он вскочил и замер, а затем резко поклонился — словно пополам сложился.

— Это Борис Михайлович, — представила его жена Зинберга.

Сама она стояла у окна, комкая в руках носовой платок, который, видимо, раздобыла, пока ходила за секретарём мужа.

— Добрый день, — сказал я, напустив на себя строгий вид. Это всегда полезно, кто бы перед тобой ни был. Маленькие люди пугаются, а большие воспринимают тебя всерьёз. — Меня зовут Максимилиан Пожарский.

— Я знаю, Ваше Сиятельство, — проговорил секретарь неожиданно высоким голосом.

Близко посаженные светлые глаза неподвижно смотрели на меня. Я обежал худощавую фигуру секретаря взглядом. Брюки выглажены, ботинки начищены, из-под рукава выглядывают часы. Интересно было бы на них взглянуть — по ним часто можно понять, сколько человек зарабатывает, а иногда — сколько утаивает.

Я сел в кресло и указал секретарю на другое.

— Садитесь. В ногах правды нет.

Молодой человек пару секунд нерешительно потоптался и опустился в кресло. Со стороны это выглядело так, словно он сложился подобно столярному метру.

— Как ваше полное имя? — спросил я.

— Раскатов Борис Михайлович, — ответил секретарь.

Он сидел неподвижно, вжавшись в кресло и вцепившись тонкими пальцами в подлокотники.

— Вы давно знали профессора?

— Нет, не очень. Мы с Анной Николаевной автоматически становимся подозреваемыми?

— А⁈ — встрепенулась жена Зинберга. — Что вы такое говорите, Борис Михайлович⁈ — её рука с зажатым платком остановилась на уровне груди.

Она отошла от окна и опустилась на диван, испуганно глядя на меня.

— Вы думаете, что я или Борис Михайлович могли убить Костю⁈ — её брови так высоко поднялись, что лоб покрылся по крайней мере сотней морщин.

— Я должен опросить всех свидетелей, — ответил я с лёгким раздражением. — И естественно, начинаю с тех, кто был рядом с убитым в момент его смерти. Возможно, кто-то из вас последним видел его живым. Борис Михайлович заговорил о подозреваемых — не я. Когда вы получили должность у профессора? — обратился я к Раскатову.

— Я пришёл на собеседование два месяца назад, когда Константин Анатольевич вернулся из экспедиции. Ему понадобился секретарь, чтобы разбирать бумаги, отвечать на письма, планировать время и так далее.

— Сам он не справлялся?

— Видимо, нет. Профессор большую часть времени посвящал научной деятельности. Он не хотел растрачиваться по мелочам.

— Работы была для него его жизнью, — вставила вдова.

Я бросил на неё строгий взгляд, и она сразу сникла.

— Значит, вы ему были большим подспорьем?

Секретарь скромно пожал плечами.

— Это правда, — всхлипнув, снова вмешалась Анна Николаевна. — Костя говорил, что без Бориса Михайловича он как без рук.

— Сам он не был аккуратен?

— Нет, — помотала головой женщина. — Какое там!

— Профессор был педантом в науке, — сказал Раскатов. — А во всём остальном полагался на меня.

— Понимаю. Вы с ним ладили?

— Конечно, — кивнул секретарь. — У нас были хорошие деловые отношения. Анна Николаевна может это подтвердить, — молодой человек перевёл взгляд на женщину.

— Да-да! — поспешно кивнула та. — Мой муж был очень доволен Борисом Михайловичем. Я сама слышала, как он однажды хвалил его по телефону Вадиму Петровичу.

— Правда? — лицо секретаря дёрнулось. — Я и не знал.

Он польщённо улыбнулся.

— Честное слово! — всхлипнула женщина и отвернулась, поднеся к лицу платок. — Он вас очень ценил.

Кто этот Вадим Петрович? — поинтересовался я.

Коллега профессора Зинберга, — с готовностью ответил Раскатов. — Фамилия его Девятаев. Тоже учёный, из института. Уважаемый человек, насколько я могу судить.

— Анна Николаевна, давно был этот разговор?

— Три дня назад, в субботу.

— Девятаев здесь бывал?

— Много раз, — кивнул секретарь.

— Зачем?

— Я так понял, что они с профессором были старыми друзьями.

— А вы что скажете? — я взглянул на вдову.

— Костя и Вадим Петрович дружили много лет.

— Сколько именно?

— Даже не знаю… Они были знакомы ещё до нашей свадьбы, а мы с Костей прожили без малого тридцать лет.

— Когда Девятаев заходил последний раз?

— Вчера. Кажется, около трёх пополудни.

— А вы что скажете? — я взглянул на Раскатова.

— Ну да, вроде около того, — мне показалось, что секретарь слегка расслабился, хотя всё равно выглядел настороженным. — Они говорили в кабинете.

— Вы знаете, о чём шла речь? Присутствовали при разговоре?

Молодой человек отрицательно покачал головой.

— Когда пришёл профессор Девятаев, мы обсуждали одну конференцию, но Константин Петрович попросил меня выйти.

— И он не рассказывал вам, о чём беседовал с Девятаевым?

Секретарь покачал головой.

— Нет. Если бы он хотел, чтобы я это знал, то не стал бы…

— Выставлять вас за дверь, — закончил я за него.

— Константин Анатольевич был деликатен, но по сути, да, — после короткой паузы проговорил секретарь. — Думаю, разговор был частный и меня не касался.

— Во сколько ушёл профессор Девятаев?

— Около пяти, — сказала Анна Николаевна. — Я проводила его до двери.

— Он не казался расстроенным?

— Да нет.

— Он приносил что-нибудь профессору?

Женщина пожала плечами.

— Вроде, нет. Но я его специально не разглядывала. Во всяком случае, в руках у него ничего не было.

— Может, он что-нибудь уносил, когда уходил?

Анна Николаевна слегка нахмурилась.

— Кажется, да…

Я заметил, что Раскатов слушает женщину с большим вниманием. Он даже не моргал. Кажется, не только мне было интересно услышать ответ.

— Что именно? — спросил я.

— Большой конверт.

— Опишите его как можно подробнее. Размер, толщина, цвет, марки — всё, что вспомните. Это может быть очень важно.

— Ну, я видела его мельком, — произнесла женщина неуверенно. — Кажется, он был светло-коричневый, из плотной почтовой бумаги.

— А размер?

— Примерно тридцать на двадцать сантиметров. Толщиной в полтора пальца. Во всяком случае, мне так показалось. Марок я не заметила.

— Отлично, — поощрительно сказал я. — Вы очень наблюдательны. А профессор Девятаев нёс его небрежно или бережно?

Анна Николаевна задумалась.

— Скорее бережно.

— Прошу прощения, Ваше Сиятельство, — вмешался вдруг Раскатов. Вид у него был взволнованный, на бледных щеках вступил румянец. — Вы думаете, что профессор Девятаев имеет отношение к смерти профессора Зинберга? Я спрашиваю, потому что это видный учёный и…

— Пока рано делать выводы, — перебил я его. — На данной стадии расследования под подозрением находятся абсолютно все, кто был так или иначе связан с покойным.

Раскатов замолчал, на его лбу появились едва заметные складки. Анна Николаевна никаким особенным образом на мои слова не отреагировала — очевидно, считала, что к ней это в любом случае не относится. Первый испуг прошёл, и она немного успокоилась.

— Была ли в жизни профессора какая-нибудь женщина, кроме вас? — спросил я её.

— Любовница? — после короткой паузы медленно проговорила та. Казалось, сама мысль о том, что у мужа могла быть другая, была для неё странной. Затем женщина неожиданно усмехнулась. — Костя был очень занятым человеком, — сказала она. — Думаю, у него попросту не было на это времени.

— А в университете? Студентки, обожание, всё такое. Он ведь был довольно известен в своих кругах. Вероятно, ему приходили письма от поклонниц?

Секретарь кивнул.

— Но профессор их не читал, — сказал он, бросив взгляд на Анну Николаевну.

— Они сохранились?

— Нет, Константин Анатольевич просил, чтобы я их уничтожал.

— И вы это делали?

Секретарь дёрнулся, как от удара.

— Естественно! Сразу отправлял в шредер.

— И не сохранилось ни одного?

Раскатов отрицательно покачал головой.

— Когда пришло последнее?

— Дня два назад.

— Не помните, от кого?

— Нет! — секретарь презрительно скривился. — Все эти девки! — он метнул взгляд в сторону Анны Николаевны. — Они писали одно и то же: восхищаемся, хотели бы познакомиться поближе. Предлагали себя, как проститутки! Но профессор был твёрд. Даже не читал их письма.

— А вы, значит, читали? — прищурился я.

Раскатов брезгливо скривился.

— Приходилось. Как бы иначе я узнал, что письмо нужно выкинуть?

— Понятно. А как вы стали секретарём профессора Зинберга? В смысле — как попали к нему на собеседование?

— Меня рекомендовал Степан Антонович Лапальский. Это известный исследователь Антарктики и автор нескольких книг о перемещении льдов Южного полюса. Я работал у него чуть больше года секретарём.

— Почему же перешли к профессору Зинбергу?

— Лапальский уехал на два года в Антарктику. А Константин Анатольевич как раз искал секретаря. Они были знакомы. Лапальский даже частично оплатил экспедицию профессора.

— Он так богат?

— Нет. Я не имел в виду, что он выложил деньги из своего кармана. Просто у Лапальского есть фонд, откуда берутся средства для исследования Антарктики. Добровольные пожертвования, в основном.

— Понятно. А не знаете, Лапальский до сих пор в Антарктике?

— Насколько мне известно, да. Как я сказал, он уехал на два года. Не думаю, что он мог вернуться раньше. Это ведь не на юг в отпуск смотаться. Дорога неблизкая.

До нас донёсся резкий металлический звук — в глубине квартиры словно что-то лязгнуло.

— Это Андрей, — пояснила Анна Николаевна, вздрогнув. — Вернулся с рынка.

— У него есть свой ключ?

— У нас у всех он есть, — сказал Раскатов.

— А у кого ещё, кроме вас троих?

— Больше ни у кого.

— Уверены?

Секретарь пожал худыми плечами.

— Если профессор и давал кому-нибудь ключ, мне это не известно.

— А вы что скажете? — спросил я вдову.

— Не думаю, — ответила та. — Да и кому он мог его дать?

— Что ж, тогда попросите, пожалуйста, вашего повара зайти к нам.

— Я его позову, — Раскатов встал.

— Нет-нет! — засуетилась вдруг Анна Николаевна, поднимаясь. — Я сама. Заодно скажу насчёт ужина.

Она поспешно покинула гостиную, оставив нас с секретарём. Раскатов медленно сел на место и едва заметно пожал плечами.

— Вы кого-нибудь подозреваете? — спросил я, когда шаги вдовы стихли.

— Нет, — ответил тот, глядя в сторону. — Врагов у профессора не было, даже оппоненты уважали его. Да и кто станет убивать человека из-за научных разногласий?

— Убивают и из-за меньшего, — заметил я.

Если б дела обстояли иначе, ад не был бы так переполнен.

— Но не такие маститые учёные, как те, с кем общался профессор, — ответил Раскатов. — Им интереснее разделывать друг друга публично, а не втихаря. Побеждать силой интеллекта, а не… — он запнулся. — Знаете, Ваша Светлость, я вдруг понял, что понятия не имею, как убили профессора.

— Застрелили.

— С глушителем? Наверное, да, никто ведь не слышал выстрела.

— Может, кто-то и слышал.

— Но… — секретарь выглядел растерянным, — не мог же он быть настолько тихим, что мы не заметили даже хлопка! Хотя я читал, что на самом деле глушитель не убирает звук выстрела полностью. Это заблуждение. В фильмах показывают, что слышен только тихий хлопок, но взрыв газов и удар затвора никак не скроешь. А как убийца попал в дом? — спросил секретарь через несколько секунд.

— Через дверь. Нам придётся осмотреть входную дверь на предмет взлома.

Раскатов задумался. Пальцы беспокойно забегали по подлокотникам.

— В чём дело? — спросил я.

Секретарь бросил на меня полный сомнения взгляд.

— Дело в том, что сегодня к профессору приходил Жмыхин, — сказал он. — Примерно за час до вашего человека. Кажется, это главный инженер, специалист по каким-то там машинам, которые профессор собирался брать в экспедицию.

Вот так новость! Похоже, здесь побывала куча народу. И как выбрать из этой толпы убийцу⁈

— Кто его впустил?

— Наверное, Анна Николаевна.

— Вы его видели?

— Нет, я был в библиотеке. Писал для профессора речь, — секретарь вздохнул. — Теперь она уже не пригодится.

— Кто вам сказал, что приходил Жмыхин?

— Анна Николаевна.

— Он и профессор были в кабинете?

Раскатов покачал головой.

— Об этом вам лучше спросить Анну Николаевну, Ваше Сиятельство.

— Так и сделаю. А этот Жмыхин и профессор давно знакомы?

— Не больше месяца. Он заходил пару раз в неделю. Иногда они с профессором договаривались о встрече заранее, но не всегда. В этот раз визит был спонтанным. Во всяком случае, я о нём в известность поставлен не был. Если бы они договорились заранее, я бы знал, так как планировал время профессора. Но они могли где-то встретиться и условиться о встрече.

В коридоре послышались шаги: дробные Анны Николаевны и тяжёлая поступь повара.

Глава 21

Когда они вошли в гостиную, я увидел грузного человека азиатской внешности с волосами, стриженными в кружок. Бионические глаза были светло-оранжевого цвета. Одет повар был в свободную футболку и мешковатые голубые джинсы с кучей оттопыривавшихся карманов. Он дважды моргнул, заметив меня, и тут же повернул голову к жене убитого профессора. Та кивнула.

— Это Его Сиятельство, — проговорила она. — Костя хотел с ним встретиться… но не успел.

Повар медленно перевёл взгляд с хозяйки на меня. Его глаза сменили фокус, как затвор фотоаппарата. Он слегка дёрнул руками, словно собираясь засунуть их в карман, но передумал.

— Значит, профессор убит, — проговорил он с лёгким акцентом.

Видимо, выходец из Паназиатской империи.

— Как вы думаете, кто мог это сделать? — спросил я.

— Не имею представления, Ваше Сиятельство, — ответил повар.

Толстые пальцы слегка погладили карманы джинсов.

— Очень жаль профессора, — проговорил повар. — Он был хорошим человеком. Настоящим учёным.

— Давно вы работаете у профессора? — спросил я.

— Семь лет. Поступил через рекрутерскуюфирму сразу после техникума.

— И он вас взял без опыта?

Повар пожал покатыми плечами.

— Должен же он был взять кого-то. Профессор не претендовал на то, чтобы каждый день обедать, как в ресторане. Он мало уделял внимания пище. К сожалению.

— Андрей прекрасно готовит, — вмешалась Анна Николаевна. — Он просто скромничает.

— Андрей? — переспросил я. — Это ваше настоящее имя?

— Нет, — качнул круглой головой азиат. — Меня зовут Андзю. Профессор никак не мог запомнить — вот и называл по-русски.

— Понятно. Вы видели сегодня… Жмыхина?

Повар отрицательно покачал головой.

Я перевёл взгляд на Анну Николаевну.

— А вы?

— Да, он заходил к Косте. Я впустила его. А что, вы подозреваете… — брови у Анны Николаевны подлетели сантиметра на два, и лоб покрылся множеством морщин.

— У него было что-нибудь в руках, когда они приходил или уходил? — спросил я, игнорируя вопрос, который она начала задавать. — Свёртки, бумаги? Что угодно.

— Нет, — покачала головой женщина.

— Они с профессором сидели в кабинете?

— Конечно, где же ещё? — Анна Николаевна недоумённо развела руками.

— И после Жмыхина никто туда не входил?

Важно было установить последовательность событий, пока они были ещё свежи в памяти свидетелей.

— Не знаю, — ответила женщина. — Я была далеко от кабинета.

Я повернулся к Раскатову.

— Когда Жмыхин обычно приходил к профессору Зинбергу, он приносил с собой бумаги или чертежи?

— Да, как правило. Он носил их в пластиковой папке или в тубусе вроде тех, которые используют художники. В зависимости от количества и размеров бумаг. Постойте! — секретарь резко выпрямился в кресле. — Так получается, только Жмыхин мог убить Константина Анатольевича!

Анна Николаевна шумно вздохнула и, застонав, закрыла лицо руками.

Я встал и подошёл к повару.

— Что у вас там? — спросил я резко, указав на его карманы.

Тот вздрогнул, как от удара. Взгляд заметался по комнате.

— Ну! — прикрикнул я, чувствуя, как замерли Анна Николаевна и Раскатов.

— Не имеете права! — севшим голосом проговорил повар, отступая на шаг. — Ваше Сиятельство!

— А ну, живо выворачивай карманы! — тихо проговорил, подходя, обнаруживший тело профессора офицер.

Азиат прижал ладони к карманам, будто пытаясь защитить их содержимое.

— Господи, Андрей, что у тебя там такое⁈ — не выдержала Анна Николаевна. — Покажи Его Сиятельству, чего упираешься?

Повар был похож на затравленного зверя. Он издал приглушённый стон.

— Ладно! — решился он, наконец, и сунул обе руки в карманы.

Офицер тут же наставил на него пистолет. Однако азиат его даже не заметил.

Через секунду на журнальный столик упали четыре полиэтиленовых пакета, набитых ярко-жёлтой смесью.

— Золото дракона! — усмехнулся офицер.

— Что это? — заинтересовалась, подавшись вперёд, Анна Николаевна. — Специи?

— Нет, — ответил офицер. — Кое-что другое. Ты сегодня их купил? — спросил он повара.

— А то когда же⁈ — огрызнулся тот.

Вид у него был перепуганный и злой одновременно.

— Вряд ли это имеет отношение к нашему делу, Ваше Сиятельство, — проговорил офицер.

Я разочарованно кивнул. Пожалуй, пришло время поговорить с Девятаевым — тем самым, которому покойный так горячо нахваливал своего секретаря.

Глава 22

Через четверть часа мы выехали на заставленную машинами площадь и, обогнув её, устремились к Геолого-географическому институту. Справа мелькали тополя с опиленными ветками, похожие на поставленные вертикально веники, скамейки с сидевшими на них людьми и прохожие, прогуливающиеся по гравийной дорожке. Мой взгляд упал на женщину с ребёнком: девочка шла маленькими ножками по каменному бордюру фонтана, держась за мамину руку и повизгивая от удовольствия. Три другие руки описывали в воздухе сложные кульбиты, помогая малышке удерживать равновесие.

Наш кортеж вылетел на главную дорогу и свернул к парковке перед длинным шестиэтажным зданием, облицованным серым гранитом.

Оставив машину в трёх метрах от центрального входа, я с охраной вошёл в здание Геолого-географического института.

На большой мраморной табличке слева было написано, что учреждение было построено ещё в конце девятнадцатого века, во время войны часть его помещений использовали под склады с гуманитарной помощью. Подвалы служили бомбоубежищем. Затем, в конце двадцатого века их арендовали магазины. Сейчас остался только один — книжный, с большой вывеской, с одной стороны которой красовалась покрытая тонкими неоновыми трубками карта мира.

Оторвавшись от таблички, я огляделся.

Холл имел площадь почти сто квадратных метров, и его пол представлял собой мозаику, изображающую различные континенты, причём с одной стороны материки ещё не разошлись и были единой сушей, а с другой можно было разглядеть современную карту. Между частичками мозаики блестели отполированные подошвами латунные прожилки.

С потолка свисали массивные люстры на толстых цепях, внутри высоких белых плафонов цилиндрической формы виднелись спиралевидные энергосберегающие лампы. Они заливали холл мертвенным светом, придавая мраморным колоннам, расположенным вдоль стен, ещё более строгий и торжественный вид.

Я приблизился к стеклянной будке консьержки. Она разгадывала кроссворд, старательно вписывая буквы в клеточки карандашом. За спиной у неё висел большой полиграфический план института, на котором были отмечены входы, выходы, номера аудиторий и маршруты эвакуации.

— Добрый день, где я могу найти профессора Девятаева? — спросил я, заглянув в окошко.

Консьержка нехотя подняла голову, поглядела на меня секунд пять, затем посмотрела на вышитый с левой стороны груди герб и встрепенулась.

— Простите, Ваше Сиятельство, не сразу сообразила… — пробормотала она, резко поднявшись со стула, и придвинула к себе линованную тетрадь. Дрожащей рукой перевернула пару страниц. — Его кабинет на четвёртом этаже. Номер восемьдесят семь. Советую воспользоваться лифтом, — она указала на прозрачные двери в конце холла, где стояли две оживлённо переговаривающиеся девушки.

— Благодарю, — кивнул я и направился к лифтам.

Их было два. Пока я шёл, девушки уехали, а соседний лифт оказался занят. Пришлось ждать пару минут, пока кабина придёт снова. Когда плексигласовые двери с грохотом открылись, мы вошли, и Ирина нажала кнопку четвёртого этажа.

Лифт поднимался с тоскливым скрежетом. Его стоило отрегулировать. За прозрачной дверью кабины были видны поднимающиеся и опускающиеся пучки кабелей, скользили стальные тросы.

Лифт, в котором мы ехали, разминулся со вторым, опускавшимся навстречу. Свет неоновой лампы выхватил из полумрака шахты худощавого мужчину в свободной мешковатой куртке и черной бейсболке. На лице у него резко выделялись круглые очки с зелёными стёклами.

Проезжая мимо нашей кабины, мужчина вынул правую руку из кармана и, поднеся её ко рту, несколько раз сильно кашлянул. Неприятный звук глухо разнёсся по шахте. Я подумал, что человеку не мешало бы показаться врачу.

Лифты плавно разминулись, и через пару секунд мы вышли на четвёртом этаже. Здесь царил полумрак, горели только небольшие круглые лампочки, установленные почти под самым потолком. Они явно были не способны победить темноту.

По коридору торопливо проходили люди с книгами и документами — институт продолжал жить своей фанатичной жизнью.

Я двинулся вдоль дверей с пластиковыми табличками, на которых прессом были выбиты номера аудиторий. Миновав «85» и «86» кабинеты, остановился перед дверью с числом «87». Здесь, под табличкой с номером, была прибита ещё одна, гласившая: «Профессор Девятаев В. П. Часы приёма: с 12.00 до 20.00». Я громко постучал. Не дождавшись ответа, толкнул дверь, и она неожиданно легко открылась.

Войдя, я оказался в небольшой комнате, заставленной металлическими стеллажами с книгами. Здесь же был стол, на котором стопками лежали бумажные папки, перевязанные тесёмками. На стене висел барометр с медным корпусом, довольно старый. Окно было закрыто, жалюзи подняты до середины. Под самым потолком виднелась белая пластиковая решётка вентиляционной шахты. Оттуда доносился тихий гул — работал вентилятор.

— Профессор Девятаев⁈ — громко позвал я, проходя на середину комнаты. — Вы здесь?

Ни звука. Мне вдруг показалось, что вокруг очень тихо — только гудит вентилятор над головой.

Дверь, обтянутая коленкором, вела в соседнее помещение. Вероятно, там и был рабочий кабинет профессора. Я побарабанил костяшками пальцев по косяку и, не дожидаясь ответа, вошёл.

О, чёрт!

Это действительно был кабинет профессора. Перед большим окном с задёрнутыми шторами стоял ореховый стол, покрытый зелёным сукном и заставленный канцелярскими принадлежностями. За ним было рабочее кресло с высокой спинкой, обтянутое блестящей чёрной кожей, а на нём, свесившись на бок, сидел сам профессор — мёртвый, с большим красным пятном на левой стороне груди. Рот у него был заклеен скотчем. Послуживший орудием убийства окровавленный нож или, вернее, кинжал, валялся на полу.

Проклиная всё на свете, я подошёл и приложил два пальца к запястью Девятаева. Пульса не было. Очевидно, удар пришёлся в самое сердце, вызвав мгновенную смерть. Кровь была совсем свежей, она ещё текла из раны. Значит, убийца ушёл недавно, возможно, перед самым нашим появлением.

Вспомнился кашляющий мужчина в лифте. Глупости, конечно. Это мог сделать, кто угодно. Тем более, здесь есть ещё по меньшей мере две лестницы, по которым мог спуститься убийца. Да и очкарика всё равно уже не догонишь. Особенно если это был преступник.

Я присел, чтобы рассмотреть орудие убийства. Это был стилет с тонким и узким лезвием вроде тех, что в Испании называли «кинжалами милосердия» — их использовали, чтобы приканчивать раненых противников ударом в прорезь забрала. Рукоять была бронзовой, с костяными инкрустациями. Такому предмету место, скорее, в частной коллекции. На месте убийцы я выбрал бы что-нибудь попроще.

Осенённый догадкой, я выпрямился и тщательно обыскал стол профессора. Как он я и предполагал, справа обнаружилась стопка вскрытых по краю конвертов, а вот ножа для бумаг не оказалось. Вполне возможно, профессор держал для канцелярских целей экзотический кинжал, которым и воспользовался находчивый убийца.

Мой взгляд упал на ящики стола. Верхний был открыт, из замочной скважины торчал ключ. Осторожно подцепив ящик снизу, я выдвинул его до конца. Внутри лежали бумаги. Если убийца взял отсюда что-то, то оставшееся вряд ли представляет для меня или полиции интерес. Нужно проверить всё на отпечатки и ключ тоже — тогда станет ясно, кто открыл ящик: профессор или убийца.

— Ваше сиятельство, — подала голос Ирина, до сих пор молча наблюдавшая за мной. — Не прикажете ли вызвать полицию?

— Пока не надо.

Я вдруг почувствовал, что в кабинете пахнет каким-то одеколоном. Кажется, довольно дорогим. Женским? Нет, скорее мужским. Наклонившись к профессору, я принюхался. Запах не стал сильнее — значит, это не были духи убитого. Возможно, преступника. Или же профессор просто разбрызгивал их по комнате.

Итак, вчера к Зинбергу заходил его коллега из института, профессор Девятаев, и забрал у него какие-то бумаги. Я поехал к нему и нашёл в кабинете мёртвым. Похоже, он был убит буквально перед моим приходом. Из ящика стола, судя по всему, изъята часть документов.

Учитывая, что Зинберг хотел связаться со мной, нетрудно предположить, что в них содержалось нечто, о чём я должен знать. А значит, ограблен не Девятаев — ограблен я! Это оставлять безнаказанным нельзя. Нужно докопаться до правды и выяснить, что происходит.

У профессора должны быть помощники, лаборанты — люди, которые могут входить к нему запросто. Вот с них и следует начать. У Зинберга был секретарь. Возможно, он есть и у Девятаева. Я вышел в коридор и постучался в соседний кабинет под номером «86».

— Войдите! — громко ответил хорошо поставленный мужской голос.

Сделав фуриям знак быть наготове, я толкнул дверь и оказался в комнатке, очень похожей на ту, в которой у профессора была оборудована библиотека, только здесь ещё стояли какие-то металлические приборы и ворохом лежали географические карты. Невысокий плотный человечек, склонившийся над рулонами, поднял на меня вопросительный взгляд.

Глава 23

Он носил круглые очки с черепаховой оправой, шерстяной костюм-тройку и изрядно стоптанные коричневые туфли на толстой каучуковой подошве. Полное лицо выглядело помятым и усталым.

— Что вам угодно? — проговорил хозяин кабинета, выпрямляясь.

— Максимилиан Пожарский. Могу я узнать ваше имя?

Очкарик пару раз моргнул, открыл рот, захлопнул, а затем, спохватившись, согнулся в поклоне.

— Ваше Сиятельство!

— Оно самое. Так как вас зовут?

— Денис… Рогодин, — представился очкарик. Его глаза с любопытством и тревогой обежали мою фигуру.

Затем переместились на фурий. Тут взгляду было, на чём задержаться, но Рогодин был, кажется, слишком напуган и растерян неожиданным визитом столь высокого лица, чтобы любоваться выдающимися прелестями моей охраны.

— Вы знакомы с профессором Девятаевым? — спросил я, чтобы начать разговор.

— Это в соседний кабинет, — ответил Рогодин.

— Знаю. Я только что оттуда. Профессор у себя. Мёртвый.

Рогодин пару раз моргнул, потом издал нечленораздельный звук.

— Хотите убедиться? — предложил я.

— Что? Э-э… нет. То есть, да!

— Тогда прошу за мной.

Когда Рогодин увидел труп, ему сделалось дурно. Фуриям пришлось вытаскивать его из кабинета убитого буквально на себе.

— Дайте… там! — очкарик указал дрожащей рукой на небольшой шкафчик. — Нюхательная соль!

Ирина шагнула к шкафчику, но я её остановил. Сам открыл дверцу и окинул взглядом содержимое. Склянки из прозрачного и коричневого стекла, коробка с ватными тампонами, коробочки с пилюлями от гастрита и печёночных колик. Похоже, наука не даётся даром — усмехнулся я про себя и достал пузырёк с нюхательной солью. Перед тем, как отдать его Рогодину, убедился, что это именно она.

Очкарик отвинтил дрожащими пальцами крышку и осторожно вдохнул. Несколько раз моргнув, поморщился и поставил пузырёк на стол.

— Нужно вызвать полицию! — проговорил он.

— Чуть позже, — отозвался я, закрывая склянку с солью крышкой, чтобы резкий запах не распространялся по комнате. — У вас есть ключ от кабинета профессора Девятаева?

Рогодин отрицательно покачал головой.

— Зачем вам, Ваше Сиятельство? — проговорил он рассеянно. — Там же открыто!

— А у кого есть? — спросил я, пропустив последнюю реплику мимо ушей.

— У его лаборанта, Жоры Курникова. Георгия Павловича Курникова, — зачем-то пояснил Рогодин.

— И где он?

— Не знаю, — очкарик достал из нагрудного кармана большой цветастый платок и обтёр лицо. — Вероятно, ушёл домой. Поздно ведь уже.

— Но сегодня он был в институте?

— Да, я видел его.

— А когда в последний раз?

— Дайте подумать, — Рогодин скомкал платок и запихал обратно в карман. — Кажется, часа три назад. Он заходил за картой проливов. Она была нужна профессору.

— Он вам её вернул?

— Нет. Полагаю, она ещё у… профессора.

Проверим.

— Вы не видели (или, может, слышали), приходил ли кто-нибудь к Девятаеву в течение последних двух часов?

— Нет, Ваше Сиятельство, — покачал головой Рогодин. — Я был здесь, составлял объяснительную записку для изменений в новой карте. Я же картограф, — добавил он не без гордости. — Правда, однажды я вышел, чтобы проконсультироваться с профессором относительно тёплых течений… Впрочем, неважно. В общем, его кабинет оказался закрыт. Я постучал, но профессор не открыл. Это было часа полтора назад.

— Вы сказали, что постучались. Профессор часто запирался?

Рогодин пожал плечами.

— Иногда, когда хотел сосредоточиться.

— Вы не подумали, что он мог уйти домой?

— Не попрощавшись? — удивился Рогодин. — Он всегда заходил ко мне прежде, чем уйти. Как и я к нему.

— Почему вы сегодня так задержались?

— Многие задерживаются допоздна. Не всегда всё успеваешь, а домой брать работу не хочется.

— А когда институт закрывают?

— В полночь. Но даже ночью некоторые лаборатории работают. Особенно те, которые получили гранды.

Я помолчал, обдумывая услышанное. Получалось, профессор то ли отсутствовал и был убит перед самым моим приходом, то ли преступник заперся с ним в кабинете. Возможно, он требовал, чтобы Девятаев отдал ему документы. Но было не похоже, чтобы профессора пытали. Впрочем, возможно, он не считал документы такими уж ценными или просто испугался за свою жизнь и сразу же отдал их. Бедняга, ему это не помогло. Убийца явно заметал следы — возможно, он был знаком с покойным.

— Вам говорит что-нибудь имя «Кирилл Евгеньевич Жмыхин»? — спросил я.

— Да, он работал с профессором. Кажется, механик или инженер. Участвует в подготовке к экспедиции, — Рогодин печально покачал головой. — Теперь её, наверное, отложат. Будет трудно найти замену профессору.

— А кто мог бы его заменить? Хотя бы теоретически.

— Даже не знаю, — пожал плечами картограф. — Думаю, Зинберг подберёт кого-нибудь из института. Возможно, одного из членов первой экспедиции. Например, профессора Маркова, — неуверенно предположил он.

Так, не похоже, чтобы он знал о смерти Зинберга. Значит, и Девятаева почти наверняка не убивал.

— Он работает в девяносто первом кабинете, — сказал картограф. — Но я видел, как он ушёл сразу после обеда. Сегодня в АГПРиО совещание метеорологов, и Маркова пригласили ещё на той неделе.

— Вы уверены, что он не возвращался сегодня в институт?

— Нет, но вы можете спросить его лаборанта, Ваше Сиятельство. Впрочем, он тоже ушёл. Правда, позже. Кажется, около шести или в начале седьмого.

— И не возвращался?

— Я не слежу за своими коллегами. Можно спросить у консьержки внизу: она отмечает все уходы и приходы в журнале.

Я вспомнил большую линованную тетрадь, лежавшую на проходной. Что за каменный век? У них же есть компьютеры. Хотя в них не распишешься.

— Пройти мимо неё незамеченным невозможно? — спросил я. — Она работает целый день?

— Нет, у нас три консьержки, и они сменяют друг друга.

— Давно они работают в институте?

Если хотя бы одна новенькая, она может оказаться пособницей убийцы.

— Ну… — Рогодин задумался. — Точно не знаю. Но года по два точно. А Марина Ильинична так и того больше. Лет уже, наверное, пять.

— То есть, они знают в лицо всех преподавателей, да?

— Они даже студентов знают, — усмехнулся картограф. — Настоящие церберы! Пожалуй, и правда, поговорю с ними.

— Вернёмся к Жмыхину, инженеру. Он часто приходил к профессору Девятаеву?

— Да нет, всего раза три. В основном, у него были дела с профессором Зинбергом.

— Сегодня вы его не видели?

— Нет. В последний раз он приходил на прошлой неделе. Не знаю, зачем.

— Приносил что-нибудь с собой?

— Какие-то рулоны. Вероятно, чертежи.

— Инженер когда-нибудь оставлял свои бумаги профессору Девятаеву?

— Вряд ли. Это были секретные документы, насколько я понимаю. Ведь экспедицию курирует, если не сказать организует, Адмиралтейство.

Я понимающе кивнул, хотя слышал об этом впервые. Интересно, как это может повлиять на ход расследования.

— Опишите Жмыхина, — попросил я. — Как он выглядит? Довольно высокий, худощавый, усы и бороду не носит?

— Да, всё верно, — кивнул картограф.

— Кашляет?

— А? Да, кажется, у него бронхит. Ему бы дома посидеть, полечиться. Почему вы спросили про кашель, Ваше Сиятельство? Вы с ним знакомы?

— Он носит зелёные очки? — спросил я вместо ответа.

— Ага. Нелепая, на мой взгляд, причуда, но Жмыхин утверждает, что это полезно для глаз.

— Что здесь происходит⁈ — раздавшийся у двери голос прозвучал растерянно и испуганно.

Обернувшись, я увидел молодого человека в круглых очках без оправы, тёмно-синем костюме и голубой сорочке. Редкие светлые волосы были зачёсаны на левую сторону, серые глаза беспокойно нас разглядывали, не зная, на ком остановиться.

— Жора, дорогой! — воскликнул картограф, протягивая к нему руки. — Случилось несчастье!

— В чём дело⁈ — пролепетал молодой человек. — Денис Иванович, объясните…

— Георгий Павлович Курников? — перебил я его.

— Да. Но позвольте…

— Вы были помощником профессора Девятаева?

— Почему, собственно, был? — молодой человек нервно поправил очки. — Насколько мне известно, я и сейчас им являюсь.

Глава 24

Прозвучало вполне искренне. Но это ничего не значило. Мало ли талантливых актёров, чья сцена — жизнь?

— Боюсь, что уже нет, — сказал я. — Профессор Девятаев убит в своём кабинете.

— Господи! — выдохнул Курников, хватаясь за лацкан пиджака. — Вы серьёзно⁈

— Абсолютно. Меня зовут Максимилиан Пожарский. Говорит вам о чём-нибудь моя фамилия?

— Что⁈ — растерялся секретарь. — Да… Конечно! Ваше Сиятельство…

— Он самый. Я невольно вынужден принять участие в выяснении причин смерти профессора. Можно узнать, где вы были?

— У декана.

— Он вас вызвал?

Лаборант кивнул.

— Когда вы ушли к нему?

— Часа полтора назад.

— Вы видели перед этим профессора Девятаева?

— Да, конечно. Я был у него в кабинете.

— Он кого-нибудь ожидал?

Курников пожал плечами. Было заметно, что он выбит из колеи.

— Не знаю. Может быть…

— Он договаривался с кем-нибудь о встрече по телефону?

Курников отрицательно покачал головой.

— Я ничего не знаю о планах профессора, — пробормотал он.

— Вы видели сегодня Жмыхина? Инженера, работавшего с Зинбергом. Он иногда заходил к Девятаеву.

— Кажется, нет… Точно не видел. Я ушёл из кабинета профессора около полутора часов назад, а вернулся только что.

— Почему вы зашли вначале сюда, а не к господину Девятаеву?

— Декан просил передать Рогодину, что ждёт его завтра в девять с докладом. Он сказал, вы поймёте, о чём речь, — добавил лаборант, взглянув на картографа.

Тот рассеянно кивнул.

— У вас есть ключ от кабинета профессора Девятаева? — спросил я.

— Да.

— С собой?

— Вроде бы, — лаборант полез в карман брюк и извлёк оттуда ключ с брелоком. — Вот он.

— Разрешите? — я протянул руку.

— Пожалуйста.

Курников хотел отдать его, но одна из фурий его опередила: забрала ключ и вручила мне, сделав лаборанту знак оставаться на месте.

На брелоке был выбит номер кабинета профессора.

— Благодарю, — я вернул ключ девушке, а она — Курникову. — Перед уходом вы запирали дверь?

— Нет, зачем? У профессора был свой ключ, если бы он хотел, то заперся бы сам.

— Понятно. Скоро приедет опергруппа. Могу я попросить вас запереть кабинет профессора Девятаева до её прибытия? Мне ещё нужно опросить несколько человек.

— Да, конечно. Сейчас.

— Прошу вас туда не входить. Если считаете нужным, сообщите о происшествии декану. Кстати, не знаете, какие документы забрал профессор Девятаев у своего коллеги Зинберга два дня назад?

Курников отрицательно покачал головой.

— Боюсь, что нет, Ваше Сиятельство.

— И что хранилось в верхнем ящике его стола тоже?

— Нет. Я ведь был не доверенным лицом профессора, а всего лишь лаборантом.

— А кто был доверенным лицом?

— Не имею представления, Ваше Сиятельство. Возможно, никто. Профессор казался мне довольно скрытным человеком.

Когда Курников ушёл, я велел Ирине связаться с нашим отделом разведки и объяснить ситуацию. Будет лучше, если этим делом займётся он, а не полиция. Интуиция подсказывала мне, что смерти учёных связаны с моими интересами, а значит, утечек информации допускать нельзя.

Затем я спустился на первый этаж и направился к будке консьержки. По описанию кашлявший мужчина, встретившийся нам по дороге, походил на инженера. Был ли это в действительности он, я и собирался выяснить.

Когда я подошёл к стеклянной будке, консьержка подскочила, выронив из руки карандаш.

— Чем могу помочь, Ваше Сиятельство?

— Жмыхин сегодня приходил в институт?

— Кто? — растерянно заморгала консьержка, машинально перебирая пальцами страницы журнала.

— Инженер. Бейсболка, зелёные очки.

— А, этот, — облегчённо протянула женщина. — Да, заходил.

— Во сколько? Вы ведь записываете время прихода и ухода всех, кто тут работает, верно?

— Да, Ваше Сиятельство, — кивнула консьержка. — Только этот Жмыхин здесь не работает. Он приходит к профессорам, потому что они его наняли для какой-то там экспедиции. А сотрудником института не является.

— Понятно. Не помните, он долго был в институте или быстро управился?

Женщина задумалась.

— Думаю, полчаса, — сказала она. — Может, даже меньше.

— У него было что-нибудь в руках?

— Не могу сказать. Мне отсюда не видно, есть ли у человека что-нибудь в руках.

Я не помнил, держал ли мужчина в лифте пакет, сумку или портфель — попросту не обратил на это внимание. Моё внимание привлекли забавные очки и кашель.

Женщина развела руками:

— Уж извините, Ваше Сиятельство!

— Ничего, вы не виноваты. Скажите, профессор Марков и его лаборант уходили при вас?

— Да, я их помню.

— Они расписались в регистрационной книге?

— Конечно. Желаете взглянуть? — консьержка развернула ко мне книгу и дважды ткнула пальцем в строчки. — Профессор ушёл в четверть третьего, а его лаборант, Женька Теплов, в пять.

— Вы их регистрировали?

— Нет, я с шести заступила.

— Они не возвращались?

— Нет. Я никуда не отлучалась. Есть, правда, и другие выходы из института, но они заперты. Ключи у завхоза. Больше здание никак нельзя покинуть. Если только в окно сигануть. Но придётся прыгать со второго этажа, потому что на первом везде решётки. А профессор уже не в том возрасте, — консьержка неуверенно улыбнулась. — Что касается лаборанта, Теплова, то он хилый, куда ему!

Я тоже улыбнулся, чтобы поощрить словоохотливую женщину.

— Где завхоз?

— Семёныч ушёл ещё в пять часов. Он допоздна не засиживается.

— А ключи где оставляет?

— В своей каморке, в железном шкафу. Запирает его и ключ от него с собой уносит. Сам мне рассказывал. Я, говорит, не желаю, чтобы эти учёные шлялись где ни попадя, а потом на меня сваливали, если что поломают. На нём же материальная ответственность. Между нами говоря, Ваше Сиятельство, разумный подход, — доверительно понизила голос консьержка. — У профессоров здешних ветер в голове. Иногда такое учудят — хоть стой, хоть падай!

— Не сомневаюсь. А что насчёт посторонних? — не дал я увести разговор от темы. — Сколько сегодня прошло в институт людей, не работающих здесь?

Консьержка усмехнулась:

— Да полно! Но если не считать студентов, то человек пятнадцать. Специально не считала. И то это только те, кто пришёл после шести часов, когда я заступила на дежурство. Жестова я знаю, как и ещё четверых. Они часто появляются. Фамилии не помню, но их можно посмотреть в журнале. И ещё я знаю, к кому приходят. Они тут часто появляются — раз в неделю, а иногда и два. Что касается остальных… Одна женщина приходила в двадцать седьмой, это кафедра сейсмологии, приносила какие-то бумаги. Потом три парня поднялись в сорок четвёртый насчёт аспирантуры, — консьержка говорила, чуть растягивая слова и глядя в потолок. — Ещё одна девушка была, ей нужен был профессор Лесков, но она его не нашла и быстро вернулась. Минут десять всего тут и пробыла, наверное. Остальных уже и не помню. Я на некоторых особо-то и не глядела. Сами понимаете: тут столько народу ходит.

В это время подъехала опергруппа. Поблагодарив женщину, я вернулся с экспертами на четвёртый этаж. Первым делом велел опечатать кабинет убитого и собрать всё улики, если таковые найдутся. Затем поручил выяснить адрес инженера, работавшего на Зинберга, и съездить к нему.

Пока всё очень походило на то, что именно он разделался с обоими профессорами.

Ещё я велел установить за Курниковым слежку. Он мог быть сообщником или свидетелем, который о чём-то молчит. Выглядел он напуганным и растерянным. Я подозревал, что он видел убийцу, но не хочет говорить. Почему — не знаю. Можно было бы его прижать — уверен, он живо раскололся бы — но я хотел узнать, что у него на уме.

Затем позвонил офицеру, которого оставил за главного в квартире Зинберга.

— Нашли что-нибудь? Отпечатки?

— Куча, Ваше Сиятельство. Одни точно принадлежат профессору, другие его секретарю. Третьи — горничной. И это всё. Криминалисты увезли труп для вскрытия, но там, вроде, всё ясно. Убит ударом ножа в сердце. Смерть мгновенная. Орудие убийства нашли под окном в траве. Обоюдоострый нож. Таких полно на рынке и в каждом ларьке. Отследить невозможно. Лезвие и рукоятка чистые. Но есть кое-что интересное. На шее Зинберга обнаружен след инъекции. Шприц тоже валялся в траве, неподалёку от ножа. Что ему вкололи, пока неизвестно. Отправили на анализ.

Велев работать дальше и держать меня в курсе, я сел в кресло, откинулся на мягкую спинку и задумался.

В общих чертах картина представлялась довольно ясной. Жмыхин пришёл к Зинбергу за документами, имеющими большую ценность. Зачем они ему понадобились, оставалось непонятным. Возможно, он решил их продать неким заинтересованным лицам. Узнав от Зинберга, что тот отдал их своему коллеге, профессору Девятаеву, Жмыхин убил Зинберга и отправился в Геолого-географический институт. Там он заколол Девятаева и забрал бумаги. На обратном пути проехал на лифте мимо нас. Действует решительно и нагло — так, словно не боится попасть под подозрение. Это говорит о том, что в Российской империи оставаться он не собирается. Возможно, этот Жмыхин — профессиональный шпион. Если так, им должны заниматься соответствующие структуры.

Стоп! У меня же только недавно диверсия произошла на заводе! И там тоже подозревается шпионский след. Что, если эти два дела связаны⁈ На первый взгляд, ничего общего, кроме одного временного промежутка и предполагаемого похищения каких-то данных. Совпадение? Возможно. Однако стоит учесть и вероятность, что это — лишь две стороны одной медали.

Глава 25

Дома я первым делом нашёл Зепа. Демон прохлаждался в дзакузи. При моём появлении попытался встать, но я сделал ему знак оставаться в воде.

— Умоляю, избавь меня от вида своих причиндалов! У меня к тебе поручение.

— Рад буду служить вам, господин… маркграф.

— Ты ведь имеешь доступ к памяти Лугового? Того, кто владеет этим телом по праву рождения.

— Да, конечно. Весь его багаж в моём распоряжении.

— Отлично. Так я и думал. Нужно, чтобы ты вернулся домой и занял его место. Мне понадобятся поставки с его завода. Всё должно продолжаться в прежнем режиме. Разберись там со всем.

— Выгоняете меня?

— Думаю, ты уже вполне готов влиться в общество. Только будь аккуратен с девками. Некоторые из них не так просты, как кажется.

Зеп усмехнулся.

— Волнуйтесь за меня, Ваше Сиятельство. Я знаю, что делаю. У вас не будет со мной проблем.

— Очень на это надеюсь. Кстати, с нами теперь Лерайе.

— Что⁈ — Зеп так дёрнулся в джакузи, что часть воды выплеснулось мне под ноги. — Прошу прощения!

— Он находится в теле моего брата. Правда, в тени его личности. Пришлось вселить его, чтобы спасти парня от проклятья.

— Вы призвали его⁈ Нарочно?

— Не совсем. Это сделала моя сестра, но по моей просьбе. Просто имей в виду, что Зелёный лучник теперь с нами.

— Терпеть его не могу! — проворчал Зеп.

— Знаю, но это неважно. Надеюсь, у вас не будет конфликта?

— Главное, чтобы он сам ко мне не лез! Вы поэтому изгоняете меня?

— В том числе. Но главную причину я тебе назвал. Обеспечь работу военного завода. Чтобы никаких сбоев! Ты меня понял?

— Да, Ваше Сиятельство. Не сомневайтесь во мне. Я не подведу.

— Хорошо. Не буду мешать тебе принимать ванну. Думаю, тебе нужно расслабиться.

Выйдя, я отправился в тренажёрку. Это тело всё ещё не соответствовало моим высоким стандартам. Максимилиан уделял ему время, но результаты могут быть и получше. Их я и собирался добиться.

Через час, приняв душ, я позвонил Марго. Девушка взяла трубку через пять гудков.

— Да, Ваше Сиятельство. Слушаю.

Я вкратце рассказал ей об убийствах профессоров. Она слушала. Не перебивая.

— Думаю, это связано с делом, которое вы ведёте, — подвёл я итог. — Как считаете?

— Ваше Сиятельство, нам удалось установить, что в секретной лаборатории никакие разработки похищены не были. Это совершенно точно. Она пострадала случайно. Директор выдохнул. Так что полагаю, вы правы: кто-то просто убрал свидетелей. Хотелось бы знать, что такого они знали, что понадобилось взрывать заводской склад. Судя по вашему рассказу, они владели некоей информацией. Очень важной и ценной. Постараюсь выяснить, какой именно. У нас целая куча зацепок. Во-первых, убийца ездит на шикарной зелёной машине. Я распорядилась поискать отпечатки шин вокруг завода и жду результаты. Во-вторых, этот человек мастерски управляется со взрывчаткой. Естественно, без специальной подготовки этому не научишься, значит, скорее всего, служил в соответствующих армейских частях. И, кроме того, он был знаком как минимум с Рыкиным, своим сообщником.

— Негусто, — проговорил я, не разделяя энтузиазм Марго. — Впрочем, работайте. И помните, что главное — оперативность. Если в деле замешано то, что можно продать, убийца постарается сделать это как можно быстрей.

— Я понимаю, Ваше Сиятельство. Приложу максимум усилий.

Закончив разговор, я завалился на кровать и, закинув руки за голову, уставился в потолок. Мало мне всей этой свистопляски с похищением не пойми чего, так ещё надо думать, кто покушался на Николая. И почему на него, а не на меня. Связано ли это с враждой кланов? Были это Шуйские, или против нас ещё кто-то замышляет?

В дверь постучали, прервав мои мысли.

— Не заперто! — крикнул я, сев в кровати.

В комнату кто-то вошёл. Донёсся цокающий звук каблуков.

— Ваше Сиятельство?

Голос принадлежал секретарше. Похоже, Лена никак не могла совладать со своей страстью. Я прислушался к своим ощущениям. После тренировки мышцы наполняла приятная истома, но усталости не было. По крайней мере, не настолько я перетрудился, чтобы не трахнуть малышку.

— Я здесь! — крикнул я. — В спальне. Входите!

Приоткрытая дверь распахнулась полностью, и в комнату вошла Лена. На ней было короткое платье на молнии, из-под которого виднелись длинные стройные ножки в чёрных чулках. Меня обдало пряными духами. Ничего себе она облилась! Похоже, девушка была настроена решительно. Я ухмыльнулся.

— Какие-то срочные дела?

— Можно и так сказать, Ваше Сиятельство, — ответила секретарша. Она медленно расстегнула молнию и скинул платье, оставшись в одних чулках. — Мне нужно, чтобы вы срочно меня трахнули! Желательно жёстко.

Я похлопал по одеялу рядом с собой.

— Предупреждаю сразу: за секс премии не выписываю.

— Плевать мне на премию! — проговорила Лена, забираясь коленями на кровать. — Я хочу, чтобы вы мне вставили по самые яйца и драли, сколько у вас хватит сил!

— Ты, детка, не знаешь, на что подписываешься, — заметил я серьёзно.

— Удивите меня, Ваше Сиятельство! — девушка потянулась ко мне и впилась в мой рот пухлыми губками.

Пока мы целовались, я провёл ладонью по её животику до лобка, погладил складки между ног и, раздвинув, запустил во влагалище два пальца. Они проскользнули, не встретив ни малейшего препятствия: внутри было горячо и так мокро, что через полминуты по моей руке потекла смазка. Секретарша стонала и пытался глубже насадиться на мои пальцы, но я ей не позволял, массируя клитор и лишь иногда погружаясь в дырочку и нажимая на переднюю стенку влагалища, где находится шершавый бугорок с крайне высокой чувствительностью.

— Пожалуйста! — прошептала, судорожно сглотнув, девушка. — Я не могу больше терпеть! Я хочу вас уже несколько дней! Не могу спать, не могу есть, не могу нормально работать! — пока она говорила, моё лицо обдавало её сладкое прерывистое дыхание. — Просто засуньте в меня член и отделайте, как последнюю шлюху!

Я опрокинул её на спину, сдёрнул с себя халат и одним точным движением вставил в неё напряжённый член. Секретарша закричала от наслаждения, изогнулась, обхватив меня ногами, и крепко обняла за нею. Наши взгляды встретились.

— Как же хорошо! — протянула Лена, закатывая глаза, когда я начал двигаться, медленно вытаскивая из неё член и резко загоняя обратно. — Да! Боже, ещё, прошу! Сильнее! Я ваша шлюха, трахайте меня изо всех сил.

Конечно, сильно напрягаться я не стал. Она ещё не заслужила оргазм. Тем более, сучка бросила мне вызов, заявив, что хочет, чтобы её драли, пока могут. Так что я двигался в хорошем темпе, но следя за тем, чтобы она не кончила. Как Лена ни старалась, достичь пика наслаждения ей не удавалось. Чувствуя, что она близка к разрядке, я замедлялся или вообще вынимал из неё член. Правда, лишь для того, чтобы вставить обратно.

— Ваше Сиятельство, я больше не могу! Умоляю, не останавливайтесь!

— Можешь, — сказал я. — Разворачивайся ко мне попкой!

Лена мгновенно вскочила, оттопырила попку, раздвинула ножки и прогнулась, почти распластав тяжёлые груди по одеялу. Я провёл головкой члена между её половыми губками сверху вниз и обратно, а затем погрузился в обливающуюся смазкой дырочку. Влаги было так много, что она текла по её бёдрам, а ягодицы блестели — как и мой живот. Каждое движение отзывалось шлепком, секретарша вскрикивала и время от времени даже рычала. Её пальцы вцепились в одеяло, волосы разметались, а дыхание становилось вся тяжелее. Кажется, кто-то выдыхался.

— Ну, что, хватит, или продолжать? — спросил я, загоняя в неё член до самого основания. — Я ещё долго так могу!

— Нет, пожалуйста! Дайте мне кончить!

Я решил, что можно сжалиться над глупышкой. Повалив её на живот, подтащил подушку.

— Приподними попку!

Как только девушка послушно задрала ягодицы, я подсунул под них подушку, а затем вошёл полностью и замер.

— Готова?

— Да! Скорее!

Вот тут и начался по-настоящему жёсткий трах. Я держал Лену за голову, не давая сдвигаться вперёд, и драл её мокрую киску, делая акцент на передней стенке влагалища. Она подмахивала, сохраняя при каждой фрикции оптимальный угол, при котором член проходил по её внутренностям под нужным углом и максимально давил на чувствительную зону.

— А! — закричала она. — Давай! Да! Ещё! А-а-а-а-а…!

Протяжный вопль сменился короткими вскриками, а затем — судорожными всхлипываниями. Я остановился, только когда она затихла и обмякла. Выйдя из неё, повалился рядом на спину. Оба мы были мокрыми не только от её смазки, но и от пота.

— Моя очередь! — протянув руку, я взял Лену за волосы и подтащил к члену. — Набери побольше воздуха.

Она послушно открыла ротик, и я разом насадил её до половины, надавил на затылок, и член исчез из виду. Несколько сильных движений, и я почувствовал, что готов излиться. Прижав губки и носик секретарши к лобку, я зафиксировал её голову, и через пару секунд ей в глотку ударили одна за другой струи спермы!

Лена замычала, упёрлась в меня, но я не выпускал её, пока не опустошился. Лишь тогда убрал руку, и девушка с облегчением соскочила с члена, кашляя и вытирая выступившие слёзы. С её губки протянулась смешанная со слюной сперма, но до моего живота не добралась: секретарша ловко втянула её обратно и улыбнулась мне совершенно счастливой улыбкой.

— Это было… Даже не знаю, как описать!

— Прибереги восторги, — сказал я, знаком велев ей лечь рядом. — Это только первый раз. Мы не прекратим, пока ты чувствуешь ноги и задницу.

— О, Ваше Сиятельство! — девушка провела дрожащей рукой по моей груди. — Я на это очень надеюсь!

Глава 26

Спустя три часа секретарше вышло помилование в виде явившегося лакея, который сообщил, что начальник разведки имеет для меня важные новости и просит спуститься в допросную.

Лена не заметила, как я ушёл, так как лежала в отключке. Я решил, что, если, когда вернусь, она ещё будет здесь, то вызову наложниц, и мы покувыркаемся вчетвером. А то негоже оставлять фурри надолго без секса. Тем более, они стерильны, и в них можно кончать, не опасаясь, что родится нежелательный наследник. В общем, сплошные удобства. Мысли о наложницах пробудили воспоминания о том, что я заказал ещё несколько на пробу — эльфийку, орочиху и троллиху. Если понравятся, оставлю себе. К тому же, рано или поздно будут произведены демоницы. Похоже, скоро я обзаведусь настоящим гаремом. Плюс ещё жены будут. Красота! Хоть в ад не возвращайся. Шучу, конечно. Там-то у меня вообще конвейер из мокрощёлок.

В подвале меня встретил Порфирий.

— Ваше Сиятельство, — поклонился он. — Вас ждут в четвёртой допросной.

Вид у него был мрачноватый, так что я по дороге поинтересовался:

— Что там? Ты в курсе?

— Разведка привезла какую-то девушку, — ответил начальник охраны, шагая чуть позади меня. — Не знаю, кто она. Велели сразу передать вам, чтобы пришли.

Девушка? Хм… Вероятно, та, которая послужила живцом при покушении на Николая. Я остановился.

— Вот что, Порфирий, пошли-ка кого-нибудь за моим братом. Пусть тоже спустится.

— Слушаюсь, Ваше Сиятельство.

Он подозвал одного и из охранников, стоявших в коридоре, и отправил наверх. Я же вошёл в допросную.

Она представляла собой большую комнату без окон с привинченным в центре к полу металлическим стулом. На нём сидела девушка, весьма красивая. При моём появлении она испуганно уставилась на меня. Следов побоев я на её милом личике не заметил, но запястья и лодыжки были прикреплены к стулу кожаными браслетами.

— Ваше Сиятельство, добрый вечер, — поклонился Шевцов. — Я побеспокоил вас, решив, что вы захотите лично поговорить с этой юной леди. Мы нашли её полчаса назад и сразу доставили сюда. Эта особаприсутствовала при покушении на вашего брата.

Я кивнул и сел на мягкий стул, поставленный специально для меня. Начальник разведки опустился на другой, справа. Остальные разведчики и охранники остались стоять.

— Я послал за Николаем, — сказал я. — Пусть опознает её.

— Это она, Ваше Сиятельство, — отозвался Шевцов. — Не сомневайтесь. Но вы правы: так даже лучше.

Девушка переводила испуганный взгляд с меня на него и, кажется, пару раз хотела что-то сказать, но передумывала. Ничего, её споёт.

— Как тебя зовут? — спросил я.

— Алёна.

— Алёна Кириллова, — подсказал Шевцов. — Барышня, по её словам, нигде не работает, но живёт неплохо. Обстановка в квартире приличная. Есть и дорогие вещички. Думаю, нетрудно догадаться, чем она промышляет.

— Чем же? — спросил я, глядя на девушку.

Она попыталась отбросить волосы с правой стороны лица движением головы, но пряди тут же упали обратно.

— У меня есть друзья, — сказала она. — Ваше Сиятельство, почему меня сюда привезли? — голос её дрожал, но она изо всех сил пыталась делать вид, что искренне не понимает, что происходит. — Я… ничего не сделала.

— А как тебе объяснили, почему вы здесь? — спросил я.

— Никак! Просто схватили и приволокли в этот подвал! У меня… есть права!

— Безусловно, — легко согласился я. — Но мне на них наплевать. Как и всем остальным. Ты ведь не платишь налоги, верно?

Девушка сглотнула.

— Вижу, что угадал. Выходит, моей казне от тебя никакого толку. Но не будем об этом. Есть тема поинтереснее. Что у тебя за друзья?

— Разные… Ваше Сиятельство.

— Не сомневаюсь. И ты решила подружиться с моим братом?

— Я… не знаю, о ком вы говорите.

— Да брось! Ты подкатила к нему в кафе. Неужели забыла? Его чуть не убили на твоих глазах.

— А, да, теперь ясно, — после паузы ответила девушка. — Но… мы только познакомились. Я его не знаю! Рада, что с ним всё в порядке.

— Да, чудеса случаются. Уверен, ты этого не ожидала.

В этот момент дверь открылась, и в камеру вошёл Николай. При виде девушки он остановился.

— Ольга⁈ Вы нашли её!

— Её зовут Алёна, — сказал Шевцов. — Она представилась вам чужим именем.

— Я часто так делаю! — быстро проговорила девушка. — Это ничего не значит.

Охранник поставил Николаю стул, и он сел слева от меня.

— Что тут происходит, Макс? Зачем её привезли?

— Эта особа зарабатывает на жизнь проституцией, — сказал я. — Но к тебе она подкатила не ради того, чтобы завести нового спонсора. Верно? — вопрос был адресован девушке.

— Конечно, нет, — кивнула она. — Вы мне просто понравились, — Кириллова попыталась улыбнуться Николаю, но вышла только кривая гримаса. — Я вообще не знала, кто вы.

— Ложь, — махнул я рукой. — Ты напрасно упираешься. Было бы куда проще, если б ты рассказала правду. Кто и зачем тебя нанял?

Девушка вдруг расплакалась.

— Я ничего не знаю! Опустите меня, пожалуйста!

— Всё зависит от тебя, — сказал я. — Ты можешь остаться тут, а можешь сегодня же вернуться домой. Выбирай.

— Но… Вы точно меня отпустите⁈

— Даю слово.

Девушка всхлипнула.

— Хорошо… Один человек сказал, что хочет сделать вашему брату подарок. То есть, он не сказал, что это ваш брат. Он утверждал, что это его приятель. Вот он и заплатил мне, чтобы я к нему подсела и познакомилась. Он сказал, его друг не любит проституток, так что я должна была сделать вид, что… В общем, изобразить обычное знакомство. Я так испугалась, когда тот парень в кафе вдруг напал на вас! — обратилась она к Николаю. — Честное слово, я про это ничего не знала!

— Это понятно, — сказал я. — Никто тебя в детали посвящать и не стал бы. Но кто тебя нанял?

— Он представился Владимиром. Наверняка соврал. Подсел ко мне в клубе «Авалон». Это было примерно две недели назад.

— Как он выглядел?

— Высокий, накачанный. Короткая стрижка. Брюнет. Глаза голубые. Очень красивый. Я думала, она хочет сам меня нанять.

— И ты не знала, кто мой брат?

— Нет! Я видела, что он приходит с охраной, но многие аристократы ходят не в одиночку.

— А герб?

— Какой герб? Я не обращала внимания. Я в них вообще не разбираюсь!

— Ладно, понятно. И что, ты больше ни разу не видела этого человека?

— Видела. Он приходил ко мне домой. Мы договорились по телефону. Принёс ещё денег. И снова не стал со мной спать. Он пробыл у меня всего минут пять. Спрашивал, как продвигаются дела в кафе. Я ответила, что скоро подойду к… — она взглянула на Николая. — Тогда я думала, что вы его приятель.

— И он не связывался с тобой после покушения?

Девушка кивнула.

— Звонил несколько раз. Хотел встретиться. Но я испугалась. Поэтому заблокировала его и всё это время жила у подруги. Даже из дома не выходила.

— Там мы её и нашли, — сказал Шевцов. — Дома у неё кто-то побывал до нас. Но ничего не тронуто. Думаю, искали её.

— Меня⁈ — воскликнула девушка. — Зачем⁈

— Нетрудно догадаться, — сказал я. — Свидетелей убирают. Особенно свидетелей неудачный покушений. Тебе повезло, что тебя нашли мои люди.

— Меня хотят убить⁈

— Само собой. Что ж, если тебе больше нечего рассказать, то, думаю, пора сдержать слово. Ты свободна, — я сделал знак охранникам. — Освободите её и отвезите домой.

— Но, Ваше Сиятельство, меня же там убьют! — воскликнула Кириллова. — Пожалуйста, не надо!

— Чего не надо? — приподнял я брови. — Ты просила тебя отпустить, я обещал. В чём проблема?

Тем временем её отстегнули от кресла и поставили на ноги. Девушка уперлась, не желая идти.

— Ваше Сиятельство, позвольте мне остаться здесь! Умоляю! Я не хочу умирать!

— Никто не хочет. Но зачем мне держать тебя здесь? Ты для меня бесполезна.

— Не бесполезна! Я могу опознать того, кто меня нанял! Я… ему позвоню и скажу, что мне нужны деньги. А когда он придёт, вы его схватите!

Я взглянул на Николая.

— Что скажешь? Хороший план?

Тот пожал плечами.

— Может сработать.

— Да-да! — закивала девушка. — Обязательно сработает! Только защитите меня от него!

— Где твой телефон?

— Ваши люди его забрали.

Я кивнул Шевцову, и тот сделал знак одному из разведчиков. Через минуту телефон оказался в руках у Кирилловой. Она села обратно на железный стул и дрожащими руками набрала номер.

— Скажи, что ты хочешь уехать из города, что знаешь, кого пытались убить, и потребуй миллион, — сказал я.

— Золотом, — подсказал Шевцов. — В банковских облигациях на предъявителя.

— Хорошо… — кивнула девушка. — Алло! Это я. Мне нужны деньги. Много. Я хочу уехать. Потому что знаю, кого вы пытались вбить, вот почему! Миллион золотом! Или я пойду к Его Сиятельству и всё расскажу! Мне плевать! Вы меня использовали, так что теперь платите! Когда? — она вопросительно взглянула на меня.

— Сегодня, — проговорил я одними губами.

— Сегодня. Через три часа? Хорошо, в галерее. Приходите один, или я сразу же отправлюсь к Его Сиятельству. Деньги мне нужны в облигациях на предъявителя. И чтобы всё было точно! Я пересчитаю!

Она сбросила вызов и откинулась на жёсткую спинку стула. Её била нервная дрожь.

— Ты отлично справилась, — кивнул я. — Андрей Иванович, у вас есть три часа, чтобы всё подготовить к встрече. Я тоже поеду. Мало ли, как пойдёт дело. Скорее всего, этот человек явится не один. Возможно, с ним будет маг.

— Я с тобой! — вызвался Николай.

— Не возражаю. Где он назначил встречу? — спросил я девушку.

— В галерее «Парнас». Это торговый центр.

— Я знаю, где он находится, — сказал я Шевцов. — Мы сейчас же займёмся подготовкой.

— И дайте нашей гостье что-нибудь успокоительное, — сказал я, вставая. — Она должна быть в порядке, когда понадобится.

— Вы ведь меня отпустите? — с надеждой спросила девушка, протянув ко мне руку. — Пожалуйста! Я правда ничего не знала.

— Слово дворянина. Даже вознагражу. Но уехать всё-таки советую. На всякий случай.

— Да-да, я так и сделаю! — кивнула девушка. — Конечно… Как можно дальше! Империя большая.

Мы с Николаем вышли из допросной и отправились наверх.

— Ты думаешь, он придёт? — спросил парень. — Не почует ловушку?

— Если бы почуял, не назначил бы встречу. Теперь всё зависит от компетентности нашей разведки. Если не спалятся, должно пройти нормально. Уверен, что хочешь поехать?

Николай кивнул.

— Ещё бы! Этот урод организовал покушение на меня! Я мог умереть!

— Тогда встретимся, когда Шевцов будет готов. Постарайся отдохнуть. Силы нам пригодятся.

Мы расстались на лестнице. Я отправился к себе. Секретарши не было. Видимо, сбежала, побоявшись, что я затрахаю её до смерти. А может, вспомнила, что у неё есть служебные обязанности. В любом случае её отсутствие было кстати: магической энергией я был накачан под завязку, а отдохнуть не помешает. Почему-то я не сомневался, что в торговом центре нам предстоит бой.

Глава 27

Пока я ждал назначенного часа, позвонила Марго.

— Ваше Сиятельство, есть информация по отпечаткам шин. Несколько машин останавливались возле ограды завода.

— А сколько их проезжало? — скептически заметил я. — Тысяча?

— Конечно, с дороги мы следы не снимали. Но на обочине нашли кое-что интересное. Среди шести отпечатков обнаружились одни, подходящие к автомобилю «PontiacBonneville». Машины этой модели выпускались чаще всего цвета морской волны. Шикарные двухместные тачки, одну такую на последнем аукционе продали за двенадцать миллионов золотом. Это коллекционный автомобиль. Я проверила и узнала, что на территории графства таких нет.

— И что это значит? Кто-то поставил на свой автомобиль шины от «Понтиака»?

— Не думаю. Вероятно, убийца воспользовался репликаром.

— Чем?

— Подделкой, Ваше Сиятельство. Репликары — это машины, которые делают похожими на старые, но начинка у них — самая современная. Игрушки для любителей ретро. Можно заказать у какой-нибудь фирмы или собрать самому — как конструктор. Дорогое, кстати, удовольствие.

— И у кого такая есть здесь?

— У некоего Жмыхина Кирилла Евгеньевича. Заказал подделку «Понтиака» два года назад. Кстати, вчера вечером в полицию поступило его заявление об угоне.

— Весьма предусмотрительно, — заметил я.

Так-так, это же инженер, замазавшийся в смертях профессоров! Кажется, я был прав: дела связаны.

— Надо ехать к нему и всё выяснять, — сказала Марго. — Откуда угнали машину, легко ли это было сделать. Если этот репликар действительно стоит кучу денег, вряд ли Жмыхин бросал его на дороге под окнами. Кому-то понадобилась именно эта тачка. Если, конечно, Жмыхин не сам всё провернул. Возможно, это наш клиент. Хорошо, что вы рассказали мне об убийствах профессоров, Ваше Сиятельство. Теперь мы знаем, что это одно дело.

— Какой у него адрес?

— Хотите к нему наведаться?

— Да, у меня как раз есть немного свободного времени.

— Я могу сделать это сама. Ваше присутствие не обязательно.

— Будет лучше, если я поеду. Давай адрес.

Марго продиктовала название улицы и номер дома.

— На набережной?

— Да. Неплохой райончик.

— Я позвоню ему и скажу, чтобы был дома. Дай-ка мне его номер. Встретимся на месте.

Отсоединившись, я набрал Жмыхина.

— Алло! — проговорил инженер практически сразу.

— Кирилл Евгеньевич? Это вас из полиции беспокоят. Нет, нет, насчёт угона. Пока не нашли, но делаем всё возможное. Нам бы надо кое-что уточнить. Можно к вам сейчас подъехать? Так. Понимаю, — я взглянул на часы. — Думаю, успеем. Ждите.

Повесив трубку, я вышел из комнаты и сделал знак фуриям следовать за мной.

— Кое-куда съездим. Я не жду ничего опасного, но будьте начеку.

— Мы всегда начеку, Ваше Сиятельство, — отозвалась Ирина.

Вскоре мы подкатили к двадцатиэтажному дому на берегу залива. С воды дул резкий холодный ветер, трепавший одежду.

Марго уже дожидалась возле машины. Мы обменялись приветствиями.

— Он один живёт? — спросил я, нажав кнопку домофона.

Девушка кивнула.

— Насколько мне известно.

— Да? — раздался низкий отрывистый голос из динамика.

— Я вам сегодня звонил.

— А, из полиции…

Электронный замок пискнул, и дверь открылась. Мы вошли в подъезд вместе с фуриями.

— Вы сказали ему, что из полиции? — спросила девушка.

— Думаю, так проще. Было бы долго объяснять, с какой стати им заинтересовался сам маркграф.

— Но у меня нет удостоверения.

— Уверен, оно не понадобится. Что нас интересует в первую очередь?

Марго пожала плечами.

— Посмотрим на этого мужика, выясним, как могли угнать его репликар. Если он был в гараже и под хорошим замком, надо узнать, взломали его или открыли.

— Думаешь, тачку спёр кто-то из его знакомых? Это было бы слишком просто.

— И хорошо бы.

Лично я считал, что Жмыхин завязан по самые уши, но использовать свою собственную тачку? Это так глупо, что наводит на мысль, будто инженера могли и подставить.

Двери лифта открылись, и мы вошли в кабину. Три фурии двинулись по лестнице. Я нажал кнопку нужного этажа.

— Надеюсь, нас не ждут сюрпризы вроде того, что был у Митрофанченко, — сказала Марго.

Мы переглянусь. Действительно, исключать ничего нельзя. Ведь нет гарантии, что по домофону ответил хозяин квартиры. Вполне возможно, убийца поджидает нас, зарядив дверь квартиры инженера бомбой.

Когда кабина остановилась, и двери открылись, я вышел первым. Слегка отстранив Марго, взялся за дверную ручку и слегка потянул на себя. Заперто. На ловушку не похоже.

Я поднял руку, чтобы позвонить, но замер, так и не коснувшись звонка: преступник мог подсоединить к нему контакты взрывателя.

— Постучите, Ваше Сиятельство, — посоветовала Марго.

Я забарабанил в дверь.

— Кто там? — раздалось через несколько секунд.

— Полиция! — отозвался я, отступив на шаг.

На всякий случай приготовился выставить магическую защиту.

Лязгнул замок, дверь распахнулась, и на пороге возник человек в халате и домашних тапочках. Он окинул нас взглядом, громко кашлянул в кулак и направился вглубь квартиры, хрипло бросив только одно слово:

— Входите!

— Болеете? — осведомился я, когда мы оказались в просторной гостиной.

— Бронхит, — отозвался хозяин, плюхаясь в кресло. — Что там с моей тачкой? — инженер откашлялся в цветастый платок. — Есть шансы, что её найдут? Она стоила мне кучу денег.

Он в упор не замечал, что говорит вовсе не с полицией. Меня это устраивало.

— Это ведь репликар? — спросил я, хотя знал ответ.

— Естественно. На настоящий «Pontiac Bonneville» я пока не заработал, — Жмыхин усмехнулся, продемонстрировав отличные зубы, явно не настоящие.

Мы с Марго сели в кресла, не дожидаясь приглашения.

— Где вы держали машину? — спросила девушка, доставая блокнот — скорее для вида, чем по необходимости.

— В гараже. Не на улице же! — Жмыхин усмехнулся, словно эта мысль показалась ему нелепой. — Я живу на берегу, здесь, если тачку оставлять на воздухе, от неё скоро ничего не останется.

Марго понимающе кивнула.

— Наверное, гараж надёжно запирается?

— Само собой. Электронный кодовый замок. Ума не приложу, как его открыли, — Жмыхин сокрушённо покачал головой и тут же зашёлся в приступе кашля.

— Нам бы хотелось осмотреть замок, — сказала девушка, когда инженер, наконец, перестал кашлять.

— Да ради Бога! Гараж справа от дома, номер «117».

— Кто-нибудь, кроме вас, знает комбинацию?

— Нет.

— Уверены? Может, вы её где-нибудь записали?

Жмыхин постучал себе по черепу согнутым пальцем.

— Всё здесь. Больше нигде.

— Хорошо. Вы кого-нибудь подозреваете?

Инженер пожал плечами.

— На такую тачку польститься немудрено, — сказал он задумчиво. — Но зачем её угонять из гаража, если это можно было сто раз сделать на улице?

— У преступника могли быть разные причины, — заметила Марго.

— Ну да, — пробормотал инженер безо всякого интереса. — Не знаю, кто это сделал. Разве что кто-нибудь из клуба. Но тогда мы мою малышку уже не найдём. Её наверняка куда-нибудь переправили. Может, даже за границу.

— Из какого клуба? — насторожился я.

— «Экстремал моторс групп». Автомобильный клуб для любителей раритетных машин. Я в нём уже четыре с лишним года состою.

— Расскажите поподробнее. Если вы говорите, что кто-то из его членов мог позариться на ваш «Понтиак»…

Жмыхин хрипло рассмеялся.

— Да нет, это я пошутил! Кто ж будет это делать? Там люди небедные и, если бы что и спёрли, то не репликар, а настоящую, коллекционную тачку. И то, только если бы её нельзя было достать иначе.

— Всё же мы должны проверить.

Инженер пожал плечами.

— Ну, как знаете. Что вы хотите знать?

— А что вы можете рассказать?

Жмыхин кашлянул в кулак.

— Основные функции клуба — помощь в покупке-продаже-обмене авто, запчастей и организация ралли и выставок. Лично я туда вступил, чтобы поучаствовать в заездах.

— Вы гонщик?

— Любитель. У меня «Subaru Impreza». Я ездил пять раз, но ничего не выиграл. Впрочем, дело не в этом, а в экстремальных ощущениях. Адреналин.

— Я тоже участвовала в нескольких ралли, — вдруг заявила Марго. — Так что отлично вас понимаю.

Жмыхин впервые посмотрел на неё с интересом.

— А что у вас?

— «FordEscort».

Инженер одобрительно покачал головой.

— Взяли главный приз?

— Не на гонках, — улыбнулась Марго. — Скажите, Кирилл, а свой «Понтиак» вы приобрели через клуб?

— Конечно.

— Вы дружите с кем-нибудь из клуба? Или просто общаетесь?

— Мои приятели едва ли замешаны в угоне.

— Не будьте так уверены.

— Простите, как вас зовут?

— Марго.

— Дело в том, Марго, что мои друзья не стали бы опускаться до кражи. Они могут купить себе репликар, если захотят.

— И всё же дайте нам их контакты.

Жмыхин тяжело вздохнул, но потянулся к стопке писчей бумаги, лежавшей на столике возле ноутбука.

— Ладно, — проговорил он, беря ручку. — Но вам это не поможет. Только побеспокоите хороших людей. Не говорите им, по крайней мере, что это я дал вам их фамилии.

— Конечно, нет, — улыбнулась Марго.

— Мы пока сходим посмотрим на кодовый замок, — сказал я, вставая.

Эти двое явно нашли общий язык, инженер не собирался на нас кидаться, так что незачем время терять. Тем более, у меня его немного. Знаком велев двум фуриям остаться — просто на всякий случай — я спустился с остальными на улицу.

Глава 28

Справа от входа располагались два ряда гаражей, на двери у каждого белел номер.

— Вот сто семнадцатый, — Ирина указала на крайний гараж.

Мы подошли ближе. Замок располагался внутри отрезка трубы, приваренной к двери, чтобы защищать его от дождя.

— Я могу попробовать его отстрелить, — предложила фурия. — Но не уверена, что получится. И срикошетить может.

Я взял замок в ладонь, и он вспыхнул белым пламенем. Едва успел выпустить, чтобы не обжечься расплавленным металлом.

— Вот и всё.

— Позвольте мне, — Ирина приоткрыла дверь гаража и заглянула внутрь. — Темно, хоть глаз выколи! Сейчас сменю зрительный режим. Так, живых тут нет.

Фурия рывком распахнула дверь так, чтобы свет с улицы проник внутрь.

— Это мы ищем, Ваше Сиятельство?

Я заглянул в гараж.

— Похож. По крайней мере, он точно зелёный и шикарный. Пойдёмте обрадуем хозяина. Заодно скажем, чтобы повесил новый замок.

Когда мы вернулись в квартиру, Марго сидела, слушая Жмыхина. Инженер рассказывал о том, как участвовал в ралли, прихлёбывая чай и натужно кашляя.

— Ваш «Понтиак» нашёлся, — сказал я.

Жмыхин перевёл на меня непонимающий взгляд.

— Что?

— Ваша машина стоит в гараже.

— Вы шутите⁈

— Идите посмотрите. И повесьте замок.

— А что случилось с тем, что был?

— Понятия не имею. Гараж был открыт.

Выругавшись, инженер вскочил и кинулся вон из квартиры.

— Это правда? — спросила Марго, когда хлопнула дверь.

— Чистая! — кивнул я, садясь в кресло. — Стоит в гараже, и, по-моему, даже не побитый. Машину либо вернули, либо вообще не угоняли.

— Нужно обследовать гараж. Могут найтись следы нашего убийцы.

— Вряд ли. Не похоже, чтоб он действовал спонтанно. Почерк профи. Или кого-то очень умного.

— И на старуху бывает проруха. Не надо было пускать туда Жмыхина, пока мои люди всё не осмотрели.

— Что инженер успел рассказать, пока нас не было? — сменил я тему.

— В основном, выпендривался.

— Телефон не просил? — усмехнулся я.

— Пока нет, — невозмутимо ответила девушка. — Вы всё испортили, Ваше Сиятельство. Рано пришли.

— Ему стоило быть порешительней.

— Точно. Что теперь? Берём инженера с собой? Будем прессовать?

Я взглянул на часы.

— Бери. Мне сейчас некогда с ним возиться. Есть дело поважнее. Потом доложишь, как всё прошло.

— Какова допустимая степень допроса?

— Шутишь⁈ — я усмехнулся. — Мне плевать, что вы с ним будете делать. Главное, чтобы он рассказал всё, что знает. Вырисовывается два варианта: либо Жмыхин убийца, и тогда нужно связать его со смертью двух профессоров, либо кто-то «одолжил» его машину. В таком случае это должен быть человек, знающий инженера. Возможно, не слишком близко, но всё равно это какая-никакая, а зацепка. Вот от этого и отталкивайся.

— Поняла. Значит, карт-бланш?

— Называй, как хочешь. Я вообще не знаю, зачем ты спрашивала. Ясно же, что дело нужно раскрутить, как можно быстрее. А значит, в средствах стесняться ни к чему, — я поднялся. — Позвоню поздно вечером или завтра.

— Если что, я рано не ложусь, — криво улыбнулась Марго.

— Учту. Всё, работай. Оставлю с тобой пару своих девочек. Для надёжности. Когда доставите Жмыхина к тебе в контору, пусть едут во дворец.

Оставив Марго разбираться с инженером в компании двух фурий, я поспешил домой. Время поджимало, а я не хотел опаздывать: тот, кто нанял проститутку подкатить к моему брату, мог решить, что никто не пришёл на встречу, и свалить. Это было бы крайне досадно: мне хотелось покончить с этим делом до ночи.

Успели тютелька в тютельку. Большая часть отдела разведки отправилась в торговый центр заранее и смешалась там с толпой. Поскольку среди сотрудников были и женщины, это не составило труда. Мы же выехали на трёх машинах. В первой сидели Кириллова и Шевцов, лично руководивший операцией, во второй — я и Николай, в третьей — сопровождение. Остановились за два квартала от галереи. Там девушка поймала такси и отправилась к центру, чтобы казалось, будто она так и прибыла. Я не сомневался, что тот, кто представился ей Владимиром, будет наблюдать за входами в торговый центр. Почти наверняка он приедет не один. Сколько у него сообщников, не известно, как и то, есть ли среди них маги, так что лучше готовиться к худшему и подстраховаться. Поэтому мы переоделись и пешком выдвинулись к «Парнасу», разделившись на группы. Со мной была одна фурия в коротком платье. На белые волосы она натянула парик, превратившись в брюнетку. Ещё две фурии шли за нами, изображая подружек. Тоже преображённые.

Таким образом, мы с небольшими интервалами вошли в торговый центр. В ухе у меня был передатчик. Всё координировал Шевцов.

Мы прошли мимо Кирилловой, задержавшейся возле банкомата: она делала вид, что проверяет счёт, чтобы дождаться нас. Поднявшись на стеклянном лифте на второй этаж, направились в сторону магазинов одежды. Две фурии-подружки зашли в соседний.

— Кириллова поднимается на фуд-корт, — доложил Шевцов. — Там назначена встреча. — Наших там трое, но сейчас подойдут ещё четверо. Остальные рассредоточены по зданию и блокируют выходы. Объект пока не замечен.

Ну, это ничего не значит. Владимир, конечно, тоже замаскировался. Уверен, даже проститутка не сразу его опознает, когда увидит.

Я кивнул своей спутнице, она взяла три вещи с вешалок, и мы поспешили на кассу. Очередь отсутствовала: магазин скоро должен был закрыться. Я оплатил покупки картой, нам положили их в большой бумажный пакет, и мы выдвинулись в сторону лифта.

Пришлось немного подождать, пока поднимется кабина. Наконец, мы сели и поехали вверх.

— Кириллова пока одна, — раздался в ухе голос Шевцова. — В зале четверо мужчин. Вроде, все более-менее подходят под описание. Но ни один не проявляет к ней интереса. Так, один встал. Нет, уходит.

Мы вышли из лифта и направились к отделу фаст-фуда. Перед нами стояли два человека: девушка с парнем. Они уже выбрали, что будут есть, и расплачивались.

— Ты что хочешь? — спросил я Ирину, глядя в отражение витрины.

Проститутка сидела за столиком одна, потягивала через соломинку лимонад. Зыркала по сторонам и явно нервничала. Но это нормально, не палевно: было бы странно, если б она шантажировала убийцу и при этом не дёргалась.

Из помещения для персонала появилась уборщица с ведром на колёсиках. Она начала мыть пол, совершая широкие движения шваброй.

К Кирилловой направился официант. Склонившись, что-то спросил. Девушка показала ему, что ей больше ничего не нужно. Он показал на часы и ушёл. Видимо, предупредил, что фуд-корт скоро закрывается.

Я украдкой глянул на циферблат своих «Ролексов». Уже шесть минут, как Владимир должен был прийти. Уверен, он где-то засел и наблюдает. Надеюсь, Шевцов хорошо проинструктировал проститутку, и она не спалится.

Мы взяли свой заказ и сели за ближайший столик. Ирина развернула ролл с овощами, я принялся за бургер. Три посетителя встали и направились к лифту.

— Думаю, сюда он не придёт, — проговорила фурия. — Перехватит её на улице или проследит, куда она отправится.

— Вполне возможно.

Кирилловой было велено ждать десять минут, а потом позвонить Владимиру. Краем глаза я видел, как она достала из сумочки телефон и набрала номер. Ждала почти минуту, а потом бросила его обратно, встала и направилась к лифту. Я бросил взгляд на часы. Время ожидания вышло. Теперь девушка поедет к себе домой. Там её ждут мои люди. Мы выдвинемся следом. Что бы ни задумал Владимир, ему это не поможет. Он всё равно встретится с нами.

— К Кирилловой подошёл мужчина! — раздалось в ухе. — Остановились, разговаривают. У него в руке спортивная сумка. По описанию похоже, только не брюнет. Видимо, парик. Пошли к выходу. Кажется, у него пистолет под курткой. Думаю, он ей угрожает. Внимание, полная готовность! Группа три, начинаем захват. Остальным — быть начеку! Блокируем сообщников и выходы. Предельная внимательность.

— Идём! — бросив на стол бургер, я схватил Ирину за руку и потащил к эскалатору. — Начинается!

Глава 29

Мы сбежали по движущимся ступенькам и сразу же увидели Кириллову с мужчиной в кожаной куртке и джинсах. Его голову скрывал капюшон толстовки. В руке он держал небольшую сумку с крупно напечатанным логотипом. Другая рука была не видна, так как человек держал её под курткой.

Я заметил входящих из-за угла фурий, изображавших подружек. Они были обвешаны пакетами и шли, громко обсуждая покупки. Справа из туалета вышел мужик, на ходу застёгивавший ширинку.

Человек рядом с проституткой быстро огляделся. Задержал взгляд на нас с Ириной, но тут же отвернулся и, взяв Кириллову под руку, потащил к эскалатору. Мы ускорились. Снизу поднимались трое парней в спортивных костюмах. Они вальяжно опирались на перила эскалатора. Один что-то сказал, и двое других заржали.

Кириллова вдруг вырвалась и отступила на пару шагов.

— Не пойду! — громко объявила она. — Давай сумку!

Парни обернулись и уставились на них. Мужик что-то начал тихо говорить проститутке, приближаясь.

— Отвали! — крикнула та. — Не трогай меня!

— Эй! — окликнул его один из парней. — Что тебе от неё надо?

Мужик тут же обернулся. Руку он по-прежнему держал под курткой.

— Это наши с ней дела, — сказал он. — Не лезь.

— Что-о-⁈ — протянул парень и кивнул своим дружкам. — Слыхали? Ты чё, борзый⁈ — он присовокупил смачное ругательство. — А ну, иди сюда, урод! Я те щас объясню, как с людьми базарить!

Он в два прыжка преодолел оставшиеся ступеньки эскалатора и решительно направился к Кирилловой и мужику. Его приятели поспешили следом. Все они были сотрудниками моего отдела разведки, естественно.

— Он ко мне пристаёт! — быстро нажаловалась девушка. — И сумку отобрал! Скажите, чтоб вернул!

— Гони сумку, тварь! — угрожающе набычился парень из разведки.

— Ты чё, охренел⁈ — присоединился к нему второй.

Третий просто начал обходить мужика со спины, изобразив на лице глумливую ухмылку.

— Эй! — гаркнул мужик, вышедший из туалета. — Чё у вас там происходит, а⁈

Он вразвалку направился к собравшейся компании.

Мы с Ириной практически дошли до них.

— Молодые люди, позвольте пройти на эскалатор, — проговорил я, притормаживая.

Фурия была обвешано лёгкими, но объёмными пакетами, так что мы действительно не помещались ни слева, ни справа от компании.

— Погоди, малец, — буркнул мне здоровяк, стоявший справа от Кирилловой. — Видишь, что тут делается: этот хрен отжал у девчонки сумку и теперь лезет к ней.

Я смог разглядеть лицо мужика в капюшоне: худощавый, лет сорока, плохо выбритый. На виске виднелся вывод импланта, на котором мерцал крошечный синий огонёк. Рука, в которой он держал сумку, была бионической. Вторую он продолжал прятать под курткой. Я уже не сомневался, что в ней оружие.

— Нам нужно просто пройти! — капризно возмутился я. — Дайте дорогу и выясняйте потом, что хотите!

— Завались, придурок! — вальяжно процедил один из парней в спортивных костюмах. — Подождёшь!

— Да щас, разбежался! — и я ломанулся, таща Ирину за руку, прямо между проституткой и предполагаемым Владимиром.

Он отступил. Проходя мимо него, фурия уронила пакеты, ойкнула и присела, чтобы их подобрать. Я же резко ударил Владимира снизу в подбородок. Кулак пришёлся точно в цель, голова у мужика запрокинулась, и он сделал шаг назад, чтобы удержать равновесие. Я добавил пару прямых кроссов в солнечное сплетение, но тут же понял, что толку от них не будет: костяшки врезались в металл!

Мужик выронил сумку, из чего я сразу сделал вывод, что облигаций на золото в ней нет, и выхватил увесистый пистолет. Однако выстрелил он не в меня, а в одного из парней. Тот, правда, успел пригнуться и кинулся ему в ноги. Попытался опрокинуть, но смог лишь приподнять. На его затылок опустилась рукоять пистолета, раздался влажный хруст, и парень рухнул на пол. Зато два других выхватили оружие и наставили его на мужика.

Кириллова тем временем с визгом кинулась бежать, но амбал поймал её за руку и бросил на пол.

— Лежи, дура!

После этого он прыгнул, врезался в наш объект и попытался провести бросок, но получил кулаком в лицо, зашатался и медленно осел.

— Киборг! — крикнула Ирина, нацелив на Владимира пистолет.

Мужик метнулся к перилам, перемахнул через них и полетел вниз!

Мы бросились за ним по эскалатору. Двое парней просто съехали по перилам. Однако киборг оказался очень быстр, несмотря на свой вес: когда мы добрались до этажа, он уже улепётывал в сторону следующего эскалатора. Наперерез ему выбежали пять человек с оружием. Он открыл по ним огонь на ходу, резко свернул вправо и вдруг прыгнул через перила, исчезнув из виду.

К моему удивлению, Ирина и ещё две фурии кинулись следом и сделали то же самое. Спустя несколько секунд к ним присоединились парни из разведки. Видимо, кости у модификантов были куда крепче, чем у обычных людей.

Я сбежал по эскалатору и увидел, как киборга окружают. Он палил во все стороны, направляясь к выходу, где выстроилось четверо бойцов. Ему палили по ногам, но, судя по всему, толку от этого не было.

Вдруг я видел Николая: парень скастовал здоровенный файер и запустил его в убегавшего. Тот заметил шар и ловко отпрыгнул, избежав попадания.

Его почти настигли фурии. Ещё пара секунд, и девушки повисли на нём. Однако это почти не замедлило бег Владимира. Он резко скинул одну из них и попытался выстрелить в другую, но она успела схватить его за руку. Было удивительно видеть, как хрупкая на вид фурия удерживала кисть киборга, не позволяя прицелиться.

Николай пустил несколько мелких файеров по ногам бегущего. Когда они попали в него, металл зашипел, но киборг продолжал бежать.

Я перепрыгнул последние ступени эскалатора и ранул за ним, на ходу кастуя огненный шторм. Тем временем киборгу всё же удалось сбросить с себя девушек, но одна из них, успела вырвать у него пушку. Я отпустил технику, и на него обрушилось ревущее пламя. Киборг продолжал бежать. В него угодила граната. Раздался взрыв, и Владимира отбросило вправо. Он упал, но тут же поднялся, сделал несколько шагов, пошатнулся и рухнул на пол. Я тут же отозвал шторм: мужик нужен живым, ему ещё на вопросы отвечать.

Киборга мгновенно окружили. Одежда на нём сгорела, металлические части тела подрасплавились, воняло горелым мясом.

— Забирайте его! — кивнул я. — И смотрите, чтоб не сдох!

Пленника с трудом подняли и поставили на ноги. Он был в сознании, но двигаться практически не мог: высокая температура повредила микросхемы и изоляцию проводки, вызвав ряд коротких замыканий.

— Давайте, парни, — кивнул я. — Тащите этого урода в фургон. У нас есть, чем оказать ему помощь?

— Так точно, Ваше Сиятельство, — кивнул один из бойцов. — Подключим к аппарату и домчим с ветерком. А там уж…

Он не договорил, так как голова киборга вдруг взорвалась, разлетевшись на куски! Нас обдало кровью. Мне в щёку угодила какая-то деталь. Фурии мгновенно опрокинули меня на пол и накрыли своими телами.

— Снайпер! — крикнула Ирина. — Третий этаж!

Раздался топот удаляющихся ног.

— Пустите! — просипел я сдавленно. — Слышите⁈ Дайте мне встать.

Однако девушки не слезли с меня, пока не стало ясно, что угроза миновала. Поднявшись, я с досадой взглянул на обезглавленного киборга. Проклятье, теперь из него ничего не вытянуть.

— Забирайте! — махнул я оставшимся со мной бойцам. — Пусть его разберут на кусочки: может, хоть на какой-то след удастся выйти.

— Это вряд ли, — мрачно сказал Николай. — Детали, как правило, типовые. А люди вроде этого стараются избегать маркировок. Ну, и физиономию ты ему сжёг напрасно.

— Надо привести сюда Кириллову, — проговорил я, стараясь скрыть раздражение. — Она его видела и может сказать, тот ли это человек, который её нанял.

Николай кивнул одному из бойцов разведотдела.

— Вы слышали Его Сиятельство.

Останки киборга унесли. Проститутку привели, она была в истерике. Ирина влепила ей звонкую пощёчину, чтобы привести в чувство. От шока Кириллова замерла, глядя на неё.

— У Его Сиятельства есть вопрос, — строго промолвила фурия.

Девушка перевела на меня испуганный взгляд.

— Это тот, кто тебя нанял? — спросил я.

Она кивнула.

— Да… Где он? Вы его убили?

— Не мы. Забирайте её.

Проститутку увели. Она шла, неуверенно переставляя ноги. Одна туфля потерялась, так что выглядело это так, словно Кириллова охромела.

К нам подошли три охранника супермаркета. На всякий случай поклонились.

— Можно узнать, что тут происходит? — спросил один. Было видно, что больше всего ему сейчас хочется оказаться подальше отсюда. — И кто вы такие?

— Маркграф Пожарский, — ответил я. — Проводим операцию по задержанию. Есть ещё вопросы?

Охранники поспешно поклонились ещё раз.

— Нет, Ваше Сиятельство! Простите за беспокойство. Нужна наша помощь?

— А похоже? Идите, не мешайте.

Секьюрити с облегчением удалились.

Через пару минут вернулись фурии и бойцы разведки. Мрачные. Снайпера взять не удалось: он поднялся на крышу и спрыгнул, используя планер. Явно подготовился к отходу заранее.

— Что, даже не разглядели его⁈ — спросил я.

Бойцы покачали головами.

— Он был в балаклаве.

Проклятье! Из-за этого урода всё пошло коту под хвост!

— Ладно! — махнул я рукой. — Сворачиваемся. Здесь нам делать больше нечего.

Глава 30

От того, как была организована встреча с киборгом, я пребывал в тихой ярости. Тихой — потому что старался держать себя в руках. Чтобы разрядиться, потащил Николая в спортзал и минут сорок сражался с ним на тренировочных мечах. Причем в теле Николая находился в это время Лерайе, поскольку парень просто не выдержал бы иначе моего напора. Наконец, демон взмолился о перерыве.

Приняв душ, я переоделся и направился в кабинет, где в приёмной, как выяснилось, меня дожидался Шевцов. Вид у начальника разведки был удручённый. Кажется, он не ждал ничего хорошего. Правда, явился сам — я его не вызывал.

— Чего вы хотите? — прямо спросил я, когда мы сели.

— Ваше Сиятельство, прошу принять мою отставку, — проговорил Шевцов, кладя передо мной заявление. — Этот провал ложится на меня несмываемым позором. Киборг уничтожен, его сообщник ушёл. То, что на подготовку было мало времени, никак меня не оправдывает.

— С этим я совершенно согласен. Вот только мне нужен человек, который в состоянии быстро добывать информацию. И с этом вы, кажется, неплохо справляетесь. Чего не скажешь о подготовке операции. У нас что, нет отдела, который занимался бы только этим?

Шевцов развёл руками.

— Ваш отец считал, что он не нужен.

— Как это?

— Не могу знать, Ваше Сиятельство. Я дважды подавал заявку на его формирование, но до дела так и не дошло.

Я тяжело вздохнул.

— У вас всё готово для того, чтобы его создать?

— Не совсем. Есть только план. Нужны люди, специалисты. На примете кое-кого держу, но подобные вещи в одночасье не делаются. Требуется время и…

— Сколько?

— Не могу сказать точно. Не меньше месяца. И это минимальный срок.

— Смету составили?

— Да, у меня бы готов полный план по организации отдела спецопераций.

— Хорошо. Тащите его сюда. Сейчас утвердим, и займётесь. У вас месяц. Про отставку забудьте. Мне не следовало поручать это дело людям, которые собирают информацию. Это не то же самое, что устраивать облавы.

— Наверное, я должен был предупредить о том, что у нас мало опыта. Но встреча была срочная, и…

— Да, я уже всё понял. Идите, Андрей Иванович. Не бесите!

Начальник разведки поспешно убрался. Не знаю, с облегчением он воспринял мой отказ принять его отставку или нет. Меня это не волновало. А вот то, что отец почему-то игнорировал его предложения о создании отдела спецопераций, требовало разъяснений. И за ними я отправился к графине Анастасии. В конце концов, кому, как не супруге, знать, чем занимался муж. Наверняка он с ней делился. А не с ней, так с Натальей. Но её я оставил про запас.

Графиня сидела у себя — перебирала почту и отвечала на письма.

— Есть минутка? — спросил я, войдя.

— Конечно, сынок, — Анастасия отложила золотую ручку и откинулась на спинку глубокого, мягкого кресла. — Что случилось? Я слышала, у тебя сорвалась какая-то операция? Есть потери?

— Как раз о ней я и хотел поговорить.

— Да? Ну, вряд ли я смогу чем-то помочь.

— Собственно, у меня вопрос. Не в курсе, почему отец отказывался от создания отдела спецопераций? Начальник разведки утверждает, что дважды подавал ему заявку, но она была оба раза отклонена.

Графиня пожала плечами.

— Понятия не имею, Макс. Вообще, впервые об этом слышу. Твой отец о делах не рассказывал. Считал, что это женщинам знать ни к чему. Но могу предположить, что отдел был просто не нужен?

— Как это?

— Да очень просто, Макс. До того, как твой отец погиб, у нас была довольно спокойная жизнь. Шуйские уже давно не активизировались, и противостояние между нашими родами сошло на нет, приобретя характер холодной войны и интриг. Эпоха ожесточённой конкуренции, когда дело доходило до военных стычек, осталась в прошлом. По сути, наша разведка только следила за ними, да занималась ловлей шпионов Бундесрата. И с этим, вроде, справлялась довольно неплохо. Возможно, я ошибаюсь, но что я могу в этом понимать? Извини, что ничем не помогла.

Вышел я от графини недовольный. Её версия звучала, как полная чушь! Если разведка ловила шпионов, значит, проводились и операции по задержанию или ликвидации. А это подразумевало особый отдел. Людей, которые готовы убивать, и умеют делать это хорошо. В супермаркете же было продемонстрировано полное бессилие. Я решил, что вернусь к этому вопросу позже. Но до сути докопаюсь обязательно.

Пока же имелось другое дело. Более срочное. Я позвонил Марго и договорился, что в автомобильный клуб мы поедем вместе.

Мы встретились возле ворот поместья: девушка ждала, сидя на капоте своего автомобиля.

— Поедем в моём, — сказал я. — Так надёжней.

Возражать Марго не стала и села рядом со мной на заднее сиденье броневика.

— Мне всё-таки кажется, что Жмыхин прав: его дружкам незачем красть машину, — сказал она, осматриваясь. — Я впервые в таком авто. Что оно выдерживает?

— Всё, — ответил я. — Настоящая крепость на колёсах. Пристегнитесь.

Усмехнувшись, Марго накинула ремень безопасности.

— Зачем это? — спросила она. — Мы же в крепости.

— Крепость может перевернуться. Не хочу, чтобы вы меня придавили.

Девушка фыркнула.

— Не так много я вешу. Скорее уж, вы можете мне что-нибудь сломать.

— В любом случае, лучше соблюдать правила безопасности. Что касается приятелей инженера: красть, может, и незачем, но «Понтиак» понадобился кому-то на время. А это совсем другое дело. Скажите шофёру адрес клуба.

Марго назвала улицу и номер дома. Наш кортеж двинулся в путь.

— Какие новости по убийствам? — спросил я. — Отчёты готовы?

— Смерть Зинберга наступила в результате ранения в сердце, — ответила девушка. — Рану нанесли тем самым ножом, который был найден во дворе. На теле не обнаружены следы насилия. Его не били, не пытали. Он не вступал в борьбу, не сопротивлялся. Вот, собственно, и всё. Но есть любопытный момент: профессору вкатили дозу так называемой сыворотки правды. Кто-то очень хотел что-то у него узнать, и ему нужна была гарантия, что тот не соврёт. Это с одной стороны. С другой — тишина. Пытки не подходили, потому что поблизости находились близкие профессора.

— Что за сыворотка?

— Смесь пентотала, амитала,барбитуратов и скополамина. Очень грамотно приготовленная, надо заметить. Автор — явно профессионал.

— Можно ли утверждать, что убийца был впущен в дом?

— Можно. Окно закрыть снаружи невозможно. Это стеклопакет, а он подобное исключает. Так что убийца вошёл через дверь.

— Кто у нас, таким образом, попадает под подозрение?

— Если по максимуму? — уточнила Марго.

— Да, давай пока не будем сужать круг.

— Тогда все, кто был в квартире. Жена, секретарь, повар. Кроме них, посетители. Но лично я выделила бы как наиболее перспективного подозреваемого инженера Жмыхина. Во-первых, он заходил к Зинбергу, во-вторых, появился в институте как раз в то время, когда был убит Девятаев. Интересно, что за документы такие важные в этом деле. Может, что-то личное? Какой-нибудь компромат, который профессор почему-либо решил собрать на Жмыхина?

— Вряд ли. Из-за этого Зинберг не стал бы мне звонить.

— Да, верно. Мелковато, чтобы тревожить Ваше Сиятельство.

— Версию шпионажа отвергать нельзя ни в коем случае.

— Я распорядилась установить слежку за всеми подозреваемыми. Курников сегодня заходил в отель «Оратория», спрашивал у портье, у себя ли некий Борис Валежников, но того на месте не оказалось. Я поговорила с портье, когда Курников ушёл, и тот сказал, что Валежников въехал меньше недели назад. Ушёл за час до появления Курникова. Мы обыскали номер, но не обнаружили ни документов, ни фотографий, ни счетов. Похоже, он всё носит с собой. Вообще не было ничего личного. Вещи не распакованы, только в ванной — зубная щётка и бритва. Складывается впечатление, что Валежников либо скоро уезжает, либо редко появляется в собственном номере. Зато в пепельнице обнаружили пепел.

— Ну, и что? — не понял я.

— Его слишком много, и он не такой формы, как бывает от сигарет. Да и окурков нет. Думаю, Валежников сжёг лист бумаги. Ничего не сохранилось. Даже конверта нет.

Я задумался.

— Если это было письмо или записка, то её мог принести коридорный.

— Мы проверяли, Ваше Сиятельство. Никто Валежникову ничего не доставлял. Он либо привёз то, что сжёг, с собой, либо получил вне стен отеля.

— Выяснили, кто такой этот Валежников?

— Как раз этим заняты.

Я помолчал, обдумывая услышанное, затем сказал:

— Хорошо. Что с Курниковым?

— За ним следят. Сейчас он в ресторане. Мне сообщат, как только что-то произойдёт.

— По другим подозреваемым что-нибудь есть?

— Пока нет, глухо. Никто не суетится.

— Как там Жмыхин? Что-нибудь рассказал?

— Нет. От всего отпирается. Я решила его не пытать пока, а отпустить, но установить слежку.

— Почему так лояльно? Ты же получила от меня карт-бланш.

Марго кивнула.

— Знаю, Ваше Сиятельство. Но у инженера стоит в башке блокиратор памяти. А это значит, что там может быть столько уровней защиты, что никакому спецу будет не пробиться. Жмыхин вполне может активировать его и закинуть часть воспоминаний так далеко, что сам будет совершенно искренне считать себя ни в чём не виноватым.

— Проклятые технологии!

— Да, очень осложняют нам жизнь, — серьёзно согласилась девушка. — Но технари часто ставят себе такие, чтобы держать в голове важные сведения, чертежи и так далее. Ну, и для безопасности данных.

В этот момент у Марго зазвонил телефон.

— Прошу прощения, Ваше Сиятельство. Это может быть важно.

Приложив трубку к уху, девушка говорила около минуты. Затем бросила мобильник в сумку и повернулась ко мне.

— Мы выяснили, что за бумагу сжёг Валежников!

Глава 31

— Ну, так не томи, — поощрительно кивнул я. — Думаешь, мне нужны интрига?

— Прошу прощения. Она пришла по портативному факсу. Мы нашли его у Валежникова в номере, но не придали этому значения, а потом один сотрудник предложил проверить память факса, и…

— У факса есть память? — перебил я.

— Конечно. Как и у принтеров. Они запоминают документ и распечатывают его, даже если закрыть его на мониторе.

— И что?

— Мои люди взломали память факса. Оказывается, файлы, которые распечатываются, автоматически удаляются, но не до конца. Они сжимаются и архивируются, так что потом их можно извлечь.

— Ладно, что этот Валежников распечатал?

— Одну страницу каких-то чертежей. С пометками на английском языке. Я понятия не имею, что там, но, по-моему, налицо кража информации. Думаю, этот листок ему прислали в качестве примера того, чем располагает продавец.

— От кого пришёл факс? Вы определили номер?

— Конечно. Номер зарегистрирован на Девятаева.

— То есть, профессор сам собирался толкнуть эти документы?

— Не знаю. Возможно.

— Это номер мобильного телефона?

— Да. Его сотовый нашли при нём. Телефон лежал в кармане.

— Надо выяснить, осталось ли там исходящее сообщение на факс Валежникова. Возможно, Курников и Девятаев работали вместе. И теперь, когда профессор мёртв, его лаборант действует на свой страх и риск. Меня вот, что удивляет: если Курников и Валежников договорились о встрече, то почему они разминулись?

— Кто знает, Ваше Сиятельство. Может, они связались как-то иначе и решили, что в отеле слишком опасно. Хотя, с другой стороны, Курников никому не звонил. Может, он хочет встретиться с Валежниковым, но не знает его номер? Или боится, что его станут прослушивать?

— Он должен знать его номер, если действовал заодно с Девятаевым. А иначе его знакомство с Валежниковым объяснить трудно.

— Согласна. Значит, не хочет звонить?

— А слежки не боится?

— Но как-то он ведь должен связаться с покупателем? Возможно, тот скоро уедет из города, и времени, чтобы продать документы, не так много. Курников боится потерять клиента.

— Звучит логично.

— Он всё ещё в ресторане?

Сейчас узнаю. Марго связалась с наблюдателем, ведшим слежку.

— Пьёт кофе, — сказала она через полминуты. — Достал из портфеля ноутбук.

Возможно, Курников решил срубить лёгких деньжат. Наивный мальчишка, пожелавший разбогатеть, решивший, что удача сама приплыла ему в руки. Может, он сказал себе, что не имеет права упустить шанс. Однако имеется большое «но»: если ему в руки каким-то образом попали бумаги профессора, и он решил толкнуть их сам, то почему убийца не забрал чертежи после того, как прикончил Девятаева?

Возможно, следовало бы взять лаборанта под белы руки, отвезти в участок и допросить. Но нужно выйти на след пропавших документов, а для этого было бы неплохо, прежде всего, выяснить, кто такой Валежников.

— Так, смена маршрута, — сказал я. — Едем в ресторан. Это сейчас важнее. Скажи адрес.

Как только Марго назвала его, шофёр свернул, и кортеж изменил движение. Спустя четверть часа мы остановились в двадцати шагах от яркой вывески ресторана, где Курников коротал время, ожидая неизвестно чего или кого.

— Где твой агент? — спросил я девушку.

Та огляделась.

— Вот там, — она указала на припаркованный на другой стороне улицы чёрный внедорожник.

— Позови его.

Через минуту крепкий парень в кожанке и бейсболке заглянул в наполовину опущенное окно моего броневика.

— Доложи ситуацию, — коротко велела Марго.

— Кажется, парень собирается уходить. Ему позвонили на сотовый. Он говорил около минуты, а затем попросил у официантки счёт. Кстати, вот он выходит!

— Поедем за ним? — спросила меня Марго.

— Само собой, — ответил я. — Только аккуратно, — это уже было адресовано шофёру. — Курников нас, может, и не заметит, а вот тот, с кем он встречается, должен быть опытным агентом. Так что держитесь от его тачки подальше.

— Понял, Ваше Сиятельство, — кивнул тот.

Я чувствовал лёгкое возбуждение — казалось, развязка близка. Валежников, кем бы он ни был, поступил неосторожно, решив встретиться с Курниковым.

— Мне ехать с вами? — спросил Марго агент.

— Не нужно, — ответил я за неё. — Слишком много тачек получится. Если что, мы сами справимся.

— Свободен, — кивнула девушка.

— Слушаюсь.

Лаборант тем временем уселся за руль белого седана и вырулил на дорогу.

Мой шофёр немного выждал, пропустил туристический автобус и отправился следом.

— Передай сопровождению, чтобы рассредоточились по дороге, — велел я Ирине.

— Но, Ваше Сиятельство, это против правил.

— Переживу. Выполняй.

Фурия позвонила, и спустя минуту машины кортежа изменили построение, смешавшись с другими автомобилями на дороге.

— Что слышно насчёт Валежникова? — спросил я Марго.

— В отеле пока не объявлялся. Факс вернули, надеюсь, ничего не заметит.

— Кто-нибудь из служащих отеля может его предупредить?

— Я проинструктировала своих людей. Они поработали с персоналом. Даже припугнули на всякий случай. Думаю, нам подыграют.

В это время Курников свернул направо и неожиданно затормозил перед входом в отель «Сиракузы». Вылез из машины и скрылся за прозрачной дверью.

Мы припарковались чуть подальше.

— Идём за ним, — сказал я. — Пару фурий оставить в холле, а мы с тобой, — обратился я к Марго, — выясним, куда отправился Курников. Не хочу терять его из вида.

— Мы с вами, — быстро сказала Ирина. — Простите, но я не могу отпустить вас вдвоём.

— Не возражаю. Всё, пошли. Возьмём их тёпленькими.

Вместе с фуриями мы вылезли из тачки и направились к дверям отеля.

Услышав наверху звон разбившегося стекла, я удивлённо поднял голову. Из окна двенадцатого этажа в вихре осколков выпал человек. Раскинув руки, он пролетел больше тридцати метров и с влажным хрустом шлёпнулся на мостовую в десяти шагах от нас!

Кто-то дальше по улице в ужасе заверещал.

Марго метнулась к телу.

— Это Курников! — крикнула она, склонившись над трупом.

— Быстро наверх! — я рванул к двери. — Не упустите!

Мы ворвались в холл, промчались мимо оцепеневшего консьержа и, не обращая внимания на перепуганные возгласы постояльцев, подбежали к лифтам. Их было два.

— Ира, следи за лестницей! — крикнул я, вдавливая кнопку вызова. — Узнай, в какой номер пошёл Курников, и позвони мне. Катя, Оля, поедете на втором лифте!

— Но, Ваше Сиятельство! — взвилась Ирина.

— Выполнять! — рявкнул я так, что фурия вздрогнула. — И без препирательств! Я могу за себя постоять!

Кабины спустились почти одновременно. Мы с Марго зашли в правую, и девушка нажала кнопку двенадцатого этажа. В руке у неё появился автоматический пистолет.

— У вас есть оружие, Ваше Сиятельство? — спросила она.

Я отрицательно покачал головой.

— Тогда держитесь позади меня.

Ага, непременно!

Глава 32

Едва двери открылись, мы выскочили в коридор. Я быстро оценил ситуацию. Было пусто, только одна пожилая пара шарахнулась в сторону при виде нас.

— Видели тут кого-нибудь⁈ — быстро спросила Марго.

Мужчина и женщина молча помотали головами.

— Уходите с этажа! — скомандовала девушка, и старики с облегчением нырнули в освободившуюся кабину.

В этот момент из соседнего лифта вышли фурии.

— Кто-нибудь запомнила окно? — спросил я.

Девушки переглянулись и почти одновременно пожали плечами.

В это время у Марго зазвонил телефон.

— Да? — проговорила она, прижав его к уху. — Поняла. Курников отправился в тридцать девятый номер. Его снял на один час какой-то мужчина.

— Что значит какой-то? — спросил я.

— У него не брали паспорт. Номер ему понадобился всего на час, и заплатил он наличными вперёд. Но есть одна деталь: этот парень кашлял!

— А очки?

— Зелёные. При администраторе он их не снимал.

— Пусть возьмут банкноты и всё, к чему он прикасался, на дактилоскопию.

— Если администратор сможет отличить одни банкноты от других.

Мы двинулись по коридору, прислушиваясь, но было очень тихо. Только вдалеке немного гудел кондиционер. Чувствовалось лёгкое движение прохладного воздуха. Пахло освежителем и обеззараживающими средствами для мытья полов.

Здесь, — проговорила через несколько секунд Марго, указав на приоткрытую дверь.

Она попыталась войти первой, но я решительно её отодвинул и переступил порог, стараясь ступать беззвучно. Благодаря ковролину мне это удалось.

Разбитое окно я увидел сразу. В комнате царила мёртвая тишина. Скорее всего, убийца ушёл сразу, но куда он мог податься? Если решил спуститься по лестнице, то его возьмут внизу на выходе. А если он в другом номере? Придётся обыскать этаж, но как узнать, кто именно выбросил лаборанта из окна?

— Никого, Ваше Сиятельство, — доложила Ирина после того, как фурии осмотрели номер. И никаких личных вещей.

Неудивительно: тот, кто снял комнату, собирался встретиться здесь с Курниковым и убить его. Он ничего после себя не оставил. Так что вряд ли он трогал банкноты голыми руками. Мы явно имели дело с хладнокровным профи, который думает на шаг вперёд.

— Проверьте пожарную лестницу, — велел я.

Ирина подбежала к двери с наклейкой, изображавшей огонь, и, взглянув на неё, крикнула:

— Пломба! Никто здесь не выходил.

— Проклятье! — пробормотала Марго. — Куда он делся⁈

— Если Валежников в каком-то из номеров, мы его вычислим, — сказал я. — Пойду наверх, проверю, не поднялся ли он выше.

— Мы с вами! — быстро вставила Ирина.

— Нет, осмотрите этаж.

— Я отправлюсь с Его Сиятельством, — вызвалась Марго.

Обошёлся бы и без неё, но одного фурия меня точно не отпустила бы. Закатила бы истерику, а счёт мог идти на секунды. Так что я кивнул.

— Хорошо. Действуем быстро. Стараемся взять его живым.

Я начал подниматься по лестнице, отметив про себя, что из номеров на этаже никто не выходит: то ли в отеле было мало постояльцев, то ли все разъехались по экскурсиям.

В «Сиракузах» было семнадцать этажей, так что подниматься пришлось недолго. На последнем я остановился. Навстречу нам по ковровой дорожке шёл полный мужчина средних лет, лысоватый и в круглых очках без оправы. При виде нас с Марго он замер, словно парализованный. Его взгляд зачарованно остановился на пистолете девушки.

Из номера в середине коридора вышла женщина с небольшим чемоданом в руке. Я не успел её разглядеть: завидев нас, она мгновенно нырнула обратно. Должно быть, тоже заметила оружие.

Я прошёл мимо мужчины, на ходу сказав:

— Сохраняйте спокойствие и уйдите с этажа.

Тот, казалось, меня не слышал: продолжал стоять, будто оцепенев. Не обращая на него больше внимания, я проверил, заперта ли дверь на чердак. Она оказалась открытой. Из щели повеяло сыростью и холодом.

Мы с Марго переглянулись.

— Вряд ли это случайность, — тихо сказала она.

— Согласен. Держись за мной. Не хочу лишиться своего лучшего следователя.

Войдя, я прислушался. В железном настиле крыши надо головой гулял ветер. Мне показалось, что я слышу ритмичные удары, напоминающие шаги.

— Он там! — шепнула девушка.

Кивнув, я начал медленно подниматься по тёмной витой лестнице без перил. Пахло плесенью и пылью. Наверху виднелся тусклый квадрат света — пыльное чердачное окно, ведущее на крышу отеля.

В углу зашевелились голуби. Захлопав крыльями, они отлетели подальше от нас.

Подобравшись к слуховому окну, я увидел, что оно приоткрыто.

Марго указала на пол. Опустив глаза, я заметил осыпавшуюся краску: раму недавно открывали.

Что этот сукин сын забыл на крыше⁈ Рассчитывает там пересидеть? Но это глупо: ему нужно было спуститься и скрыться с места преступления. Профессионал никогда не загнал бы себя в такую ловушку.

Аккуратно отворив тихо скрипнувшую раму, я вылез на железную крышу. Марго — за мной.

Мы огляделись. Справа возвышались квадратные кирпичные выходы вентиляционных шахт, слева виднелась старая голубятня, заброшенная и покосившаяся. На её коньке неподвижно сидели четыре голубя.

Налетел порыв ветра, и я пригнулся, чтобы не сдуло с крыши. Марго последовала моему примеру. Я приложил указательный палец у губам, приказывая ей молчать. Она кивнула.

Я сидел на корточках, касаясь кончиками пальцев крыши, и слушал. Убийца должен быть где-то здесь. Отель стоял особняком от других зданий, и перепрыгнуть с него на соседние дома было невозможно. Если только тот, за кем мы охотились, не был сильно прокачанным киборгом или модификантом. Что вполне возможно. Но, если это так, мы уже опоздали. А если нет, то, высунувшись, мы подставимся под пули.

Мой взгляд перемещался с одной вентиляционной шахты на другую. Они были достаточно велики, чтобы за ними спрятаться.

— Вы уже здесь? — неожиданно донеслось из-за трубы. Голос был грубый и насмешливый. Мне он показался знакомым. — Не запыхались?

— Выходи! — крикнула Марго, беря на прицел вторую по счёт шахту. — Бросай оружие и…

— Боюсь, что не могу себе этого позволить! — прервал её убийца.

— Тебе не на что рассчитывать! — Марго двинулась вперёд, и железо под её ногами предательски загромыхало.

— Стойте, где стоите! — голос прозвучал резко. — Иначе я брошусь вниз! И тогда ищите сами ответы на свои вопросы!

— Ты блефуешь! — крикнула девушка, но всё же остановилась и вопросительно взглянула на меня.

Я пожал плечами. Кто его знает, на что он готов. Лучше не рисковать.

— Вы убили Курникова? — спросил я, чтобы потянуть время.

При этом сделал Марго знак не дёргаться и достал мобильник.

— Конечно, я, — донеслось в ответ.

Убийца натужно кашлянул.

— Думаю, вы не будете прыгать! — крикнул я, набирая сообщение Ирине. — Бросьте оружие и выходите. Вам отсюда никуда не деться.

— Ошибаетесь! Я ведь сказал, что прыгну, — голос прозвучал совершенно спокойно.

Может, он, и правда, готов унести в могилу ответы на мои вопросы.

Я решил сменить тон общения:

— Кирилл Евгеньевич, будьте благоразумны. Чего вы эти добьётесь? Мы знаем, кто вы, а отпустить вас я не могу. Вы должны это понимать.

— Зато избегу длинных рук правосудия, — голос опять прозвучал насмешливо. — Ладно, если вы так хотите, я выйду, только пообещайте, что не станете стрелять.

— Сначала бросьте оружие! — велела Марго.

— У меня его нет.

— Я вам не верю!

— Разве я застрелил этого дурака Курникова? — снова кашель.

— Это не аргумент. Вы не хотели устаивать шум, но я никогда не поверю, что у вас нет при себе пистолета, — ответила девушка.

— Ладно, вижу, вас не проведёшь. Бросаю! — через пару секунд пистолет с грохотом упал на крышу и, пару раз подскочив, остановился в двух метрах от вентиляционной шахты.

Налетел порыв ветра и слегка покачнул Марго. Ей пришлось пригнуться ещё сильнее и положить ладонь на крышу. Я последовал её примеру. Проклятая погода! Теперь я не мог набирать сообщение. Осталось написать ещё всего одно слово, но я не отводил взгляд от укрытия убийцы, поэтому писать приходилось практически на ощупь.

Я опёрся на одно колено. Стало удобнее.

— Выходите! — велел я. — И без шуток. Вы знаете, кто я, и что мне не нужно оружие.

— Знаю, знаю, Ваше Сиятельство! Выхожу, не стреляйте.

Из-за трубы сначала показалась голова, а потом и остальная фигура худощавого человека в чёрном комбинезоне. Того самого, которого я видел в Геолого-географическим институте.

— Кирилл Евгеньевич Жмыхин? — спросил я, убирая в карман мобильник.

Марго достала из кармана наручники.

— Он самый, — мужчина театрально поклонился.

На глазах у него были большие очки вроде лётных, защищавшие от ветра. Не зелёные, а прозрачные. Чёрный эластичный комбинезон плотно облегал мускулистое тело. На плечах виднелись широкие лямки: вероятно, на спине у него был рюкзак.

— Встаньте на колени! — велела Марго, с трудом делая шаг вперёд.

Новый порыв ветра опасно покачнул её, так что девушке пришлось остановиться и снова припасть к крыше.

— А как же зачитать мне мои права? — широко осклабился мужчина. — Вы ведь собираетесь меня арестовать, так?

— Мы не из полиции, — сказал я, мысленно проклиная ветер.

Нам бы тоже сейчас не помешали очки вроде тех, что были на лице убийцы.

— По правде сказать, я намерен всё же выполнить свою угрозу, — сообщил Жмыхин, продолжая улыбаться. — Прощайте, неудачники!

— Что за дела⁈ — воскликнула Марго, когда убийца метнулся в сторону и исчез за краем крыши.

Забыв об опасности, я бросился к краю дома и увидел, как из рюкзака вырвался белый прямоугольный парашют, закрывший собой убийцу.

— Парашют! — крикнула Марго, упав на крышу рядом со мной. — Вот гад! — вытянув руку, она выстрелила несколько раз подряд, но, судя по всему, промахнулась.

С другой стороны, что пули могли сделать с парашютом?

Убийца удалялся от отеля и буквально через полминуты скрылся за домами на противоположной стороне. Проводив его взглядом, я развернулся и поспешил обратно к слуховому окну: инженера ещё можно взять, если успеть спуститься и перебежать…

Резкий порыв ветра на мгновение ослепил меня, и он от неожиданности я потерял равновесие! Взмахнув руками, опрокинулся на спину и покатился к краю крыши.

— Ваше Сиятельство! — в ужасе закричала Марго.

Как они даже в такие моменты умудряются выговаривать титулярные обращения⁈

В последний миг я успел схватиться за железный край настила. Железо заскрипело и начало прогибаться под моим весом. Я повис, болтая ногами.

Глава 33

Я понимал, что долго так не продержусь. Попытался подтянуться, но в этот момент швы между листами кровельного железа начали медленно, но неумолимо расходиться!

Над краем крыши возникло бледное от страха лицо Марго.

— Держитесь! — крикнула она, хватая меня за руку.

Было видно, что девушка изо всех сил старается меня вытащить, но она была для этого слишком слаба. Сюда бы титаншу из моей гвардии — я бы уже через пару секунд стоял на крыше!

Держаться становилось всё труднее. Чёртово человеческое тело сдавалось куда быстрее меня. В ушах свистел ветер, снизу доносились гудки автомобилей и какие-то выкрики: вероятно, меня заметили прохожие.

С другой стороны, я ведь могу уже сегодня вылететь из исправительной программы и вернуться в Преисподнюю! Нужно только дождаться, когда пальцы онемеют и разожмутся сами собой.

Я взглянул вниз. С такой высоты точно разобьюсь!

Тут кто-то схватил меня за запястья и потащил вверх.

Миг — и я встретился взглядом с глазами Ирины. Призванная сообщением фурия подоспела вовремя.

— Как вы там оказались, Ваше Сиятельство⁈ — удивлённо спросила девушка, уверенно стоя под порывами ветра. Кажется, она их даже не замечала. — Что случилось⁈

— Жмыхин улетел, — проговорил я. Руки не слушались, спина гудела, словно я побывал на дыбе. — На чёртовом парашюте! Посмотри, там за вентиляционной шахтой, наверное, остались его шмотки. Только осторожно.

Фурия вернулась через минуту.

— Там брюки и куртка. Документов нет.

— Почему вообще Жмыхин⁈ — подала вдруг голос Марго. Видимо, пришла в себя. — Вообще-то, я думала, что мы ищем Валежникова!

— Я тоже, — отозвался я. — Но Курников встречался с инженером.

— Тогда почему он заходил в отель к Валежникову?

— Понятия не имею. Давайте спустимся отсюда.

Фурия помогла нам добраться до чердачного окна: держась за неё, мы спокойно могли сопротивляться порывам ветра.

— Откуда Жмыхин знал, что ему понадобится парашют? — пробормотала Марго, когда мы спустились в холл. — Если он знал, что придётся прыгать, значит, понимал, что мы идём по следу Курникова. Зачем тогда было так рисковать — встречаться с лаборантом и убивать его у нас на глазах⁈

— Скорее всего, чтобы мы его не взяли, — ответил я. — Похоже, документы, которые мы ищем, очень важны.

Пальцы всё ещё были, как не свои. Просто удивительно, насколько несовершенны тела из плоти и крови. Как вообще можно было создать такие⁈ И это тот же Архитектор, который сотворил нас, Первенцев!

— Что теперь? — спросила Марго.

— Теперь? Сделаем то, что собирались — отправимся в автоклуб.

* * *

Автоклуб «Экстремал моторс групс» располагался на небольшой возвышенности. Четырёхэтажное здание в современном стиле окружал чугунный забор с навершиями в виде копей. Ворота отъезжали в сторону, управляемые из сторожевой будки справа. Возле неё дремал охранник в чёрной форме. Фуражку он держал в руке, грея на солнце блестящую лысину. При появлении машин он прищурился, выпрямился, а затем вскочил, напялив головной убор.

Как только мы остановились перед воротами, он тут же направился к нам.

— Его Сиятельство маркграф Пожарский, — сказала в приоткрытое оно Ирина. — Желает видеть директора или управляющего.

Охранник судорожно сглотнул.

— Конечно… Проезжайте. Припаркуйтесь у входа в здание, а я пока доложу о вас.

Он кинулся открывать ворота, и спустя несколько секунд кортеж въехал на территорию автоклуба. К нам направился сотрудник в униформе.

Ирина повторила фразу, которая, судя по всему, открывала на территории маркграфства любые двери. Во всяком случае, уже через пару минут мы поднимались в стеклянном лифте на третий этаж.

— Богато живут, — заметила Марго, поглядывая по сторонам.

Внизу, в огромном холле, были выставлены «ёлочкой» в два ряда «Ламборгини», «Феррари», «Мозератти», «Майбах», «Додж Випер», «Порше», «Эстон Мартин», «Бугатти» и другие.

— Неплохая коллекция, — согласился я. — Но у султана Брунея круче. Он собрал около трёх тысяч машин.

Марго восхищённо присвистнула.

— Ничего себе! Только куда столько?

— А никуда. Стоят, ржавеют.

— Какая жалость!

— Ага, — равнодушно согласился я. — Лучше бы коллекционировал модельки.

Двери кабины открылись, и мы вышли. Ковровая дорожка вела по полукруглой террасе к дубовой двери, на которой красовалась латунная табличка: «Попов А. Р.».

— Позвольте я предупрежу! — волнуясь, сказал служащий. — Это на секунду.

Открыв дверь, он сунулся в помещение, что-то быстро проговорил и тут же вернулся назад, отступив в сторону.

— Прошу, Ваше Сиятельство!

Нам навстречу из-за письменного стола поспешно вышел мужчина лет пятидесяти в пиджаке цвета мокрого асфальта, надетом поверх футболки-поло.

— Ваше Сиятельство! Чем обязаны?

Он явно был растерян и не представлял, как себя вести.

На всякий случай поклонился.

— Мы насчёт Кирилла Жмыхина, — я решил сразу перейти к делу.

Директор развёл руками.

— Но я могу только повторить то, что уже говорил тем, кто приезжал спрашивать о нём: Жмыхин был на ралли, его видела куча народа. Он не мог никого убить!

— А вы были на том ралли?

— Нет, мне пришлось остаться в городе по делам.

— Лично вам Жмыхин что-нибудь говорил по поводу того, почему им заинтересовались?

— Мы с ним не близкие друзья, Ваше Сиятельство. Виделись в общей компании, на мероприятиях. Пару раз болтали. Недавно он заглядывал рассказать, что убили двух профессоров из Геолого-географического института. Он работал на одного из них — делал специальные машины для предстоящей антарктической экспедиции. Вроде бы, ещё пропали какие-то документы, только никто понятия не имеет, что это за бумажки. В общем, я так понял, что теперь все их ищут, и тот, кто их спер, и есть убийца. Вот и всё, что я понял из того, что говорил Кирилл. Прошу, садитесь, — директор указал на кресла для посетителей. — Или сюда, — он кивнул в сторону дивана.

Я выбрал его. Когда мы с Марго сели, я сделал собеседнику знак занять место напротив. Не глядеть же на него, задрав голову.

— Спасибо, — пробормотал Попов.

— Дорого обошлась Жмыхину его машина? — спросила девушка.

— Точно не помню, но не меньше трёх с половиной миллионов. Золотом, разумеется.

— Это ведь клуб помог ему приобрести репликар?

— Да. Мы часто помогаем желающим купить подобный автомобиль.

— А напрямую у фирмы заказать разве не дешевле?

— Конечно. Но некоторые предпочитают переложить заботы по заказу, оплате, доставке и растаможиванию на чужие плечи и просто получить машину. Мы выступаем в качестве посредников.

— Жмыхин полностью расплатился за автомобиль?

— Да. Банковским переводом с его счёта на счёт фирмы.

Марго удовлетворённо кивнула. Я решил, что настал мой черёд задавать вопросы.

— Чем вы занимаетесь, помимо посредничества при покупке репликаров?

— Много чем, Ваше Сиятельство, — Попов слегка оживился. Видимо, говорить о клубе доставляло ему удовольствие. — Например, помогаем коллекционерам машин. Не только современных, но и олдмобилей. А здесь требуется помощь экспертов, иначе велик риск приобрести дешёвый хлам по баснословной цене. У нас целый штат квалифицированных специалистов, которые помогают желающим определиться, какой автомобиль достоин пополнить коллекцию. Ну, или стать в ней первым. Кроме того, клуб связан с мастерскими, выполняющими реставрационные и реконструкционные работы. В том числе, для старых авто.

— Я слышала, подлинные коллекционные автомобили купить не так просто, — вставила Марго.

— Ну, это преувеличение. Подделок не очень много, но они попадаются. Куда больше риск переплатить за серийную модель, которая не является раритетом.

— Хотите сказать, машины подделывают? — спросил я.

— Конечно! — казалось, Попов был удивлён моей наивностью. — Это непросто, потому что требуется стопроцентная точность, знание не только чертежей, но и подлинного образца, но копии, безусловно, на рынке коллекционных автомобилей попадаются. Порой выявить их может только эксперт высокого уровня.

— У вас должен быть большой штат, если вы оказываете столько услуг членам клуба.

— У нас работает больше трёхсот человек, — не без гордости сообщил Попов. — И ещё множество народу приходится привлекать со стороны во время мероприятий.

— Жмыхин заказывал какие-нибудь услуги клуба?

— Не могу сказать сразу. Надо посмотреть. Вы позволите? — Попов указал на компьютер. — У нас хранится вся информация по членам клуба.

— Сделайте одолжение.

Директор пересел за стол, поискал информацию и спустя минуту кивнул.

— Нет, Кирилл ничего такого не заказывал, даже запчасти не покупал через нас. Единственное, что его интересует, это ралли.

— И часто он в них участвует?

— Практически во всех с тех пор, как вступил в клуб. А было это шесть лет назад.

— Он ездит на «Понтиаке»? На своём репликаре?

Попов рассмеялся, но тут же спохватился.

— Прошу прощения! Нет, это слишком дорогая машина для ралли. Ремонт обойдётся почти во столько же, сколько она стоила новая. Кирилл арендует в клубе гараж для гоночного автомобиля. У него «Шевроле Камаро».

— И он использует его только для ралли?

— Да.

— Это можно проверить?

— Что именно? — не понял Попов.

— Выезжал ли Жмыхин на «Шевроле» из клуба.

— Нет, это выяснить невозможно. Мы такое не регистрируем.

— Мог кто-нибудь взять автомобиль без его ведома?

— «Шевроле»?

— Нет, «Понтиак».

Попов развёл руками.

— Откуда же мне знать, Ваше Сиятельство? Кирилл держит его не в клубе.

— А где?

— Наверное, в своём гараже.

— Вы знаете, где он?

— Увы.

— Я хочу понять, мог ли кто-нибудь из членов клуба, скажем так, одолжить на время репликар Жмыхина.

— Зачем? — искренне удивился Попов. — Да и кто станет это делать?

— Вот это хороший вопрос. Вы знаете, с кем общался Жмыхин в клубе?

— Много с кем, наверное. У нас с ним были всё-таки деловые отношения. Друзьями мы не были, так что… сами понимаете.

— С кем мы можем поговорить об этом?

Попов озадаченно нахмурился.

— Кажется, Кирилл несколько раз упоминал какого-то Литовского. Думаю, это мелкий клиент, поскольку я запомнил только фамилию, и она ни о чём мне не говорит.

— Можно пробить его по базе данных клуба? — спросила Марго.

— Конечно, — Попов пощёлкал мышкой. — Пожалуйста: Литовский Егор Михайлович, сорок один год, механик. О, так он у нас работает! В мастерской по тюнингу.

— Вы же сказали, что Жмыхин не заказывал у клуба никаких услуг, — заметил я.

— Хм… Так и есть. Возможно, они договорились в частном порядке.

— Халтура? У вас в клубе это не запрещено?

— Не поощряется, конечно, но вы же понимаете, что проконтролировать это невозможно.

— Нам нужно поговорить с этим Литовским.

Попов взглянул на экран.

— Одну минутку. Посмотрю его рабочий график. Т-а-а-к, сегодня он в мастерской. Вам надо будет, как выйдете, свернуть налево и метров через двести найдёте гараж номер шесть. Впрочем, я провожу, — спохватился Попов.

— Не надо. При вас он говорить о халтуре не станет. Мы сами найдём. Можно взять все файлы, которые у вас есть на Жмыхина?

— Да ради Бога! У вас с собой накопитель?

— У меня есть, — Марго открыла сумочку.

— Давайте, я сейчас всё перекину.

Глава 34

Через пять минут мы попрощались с Поповым, который при этом даже не скрывал облегчения, и вышли на улицу.

— Наведаемся в мастерские, — сказал я.

Пройдя мимо административного корпуса, мы увидели ряд серых бетонных гаражей. Двери некоторых были распахнуты, и там велись работы.

— Думаете, Литовский нам поможет? — спросила Марго, глядя на поставленный на кирпичи жёлтый «Порше», мимо которого мы проходили: ему меняли покрышки.

— Не знаю. Если бы нам помогал каждый, с кем мы вынуждены беседовать, то всё уже выяснилось бы. Не думаю, что тачку у Жмыхина угнал кто-то из здешних, если честно. Мне кажется, в другом направлении копать надо.

— Родственники?

— Возможно. Или коллеги. Во всяком случае, тот, кто хорошо его знал. И был в курсе, что инженер отправляется на ралли.

— Об этом не знал почти никто.

— Вот именно. Смотри, шестой гараж. Кто из вас Литовский? — спросил я, подходя к раскрытой двери.

Внутри было трое механиков, один сваривал передний мост для «Мустанга». Двое других повернулись на голос, но не ответили.

— Мне нужен Литовский, — сказал я. — На пару слов.

Один из механиков, среднего роста, лысоватый и похожий на шимпанзе, направился к нам.

— А вы кто такие? — спросил он подозрительно, обдав нас смесью чеснока и кефира. — В чём дело?

— Давай немного отойдём, — предложил я, покосившись на ослепительные вспышки сварочного аппарата.

— Не вопрос, — кивнул механик, вытирая ладони о штаны.

— Маркграф Пожарский, — представился я, когда мы оказались на расстоянии пяти метров от гаража. — Говори тебе что-нибудь это?

Механик побледнел, замер, глядя на меня, как на восьмое чудо света, а затем быстро поклонился.

— Прошу прощения, Ваша… Ваше… — он запнулся, подбирая подходящее обращение.

— Сиятельство, — подсказал я.

— Ага! — обрадовался мужик. — Ваше Сиятельство! Прощения просим. Не признали. Чем… это… могу служить?

— Мне нужно кое-что узнать про Кирилла Жмыхина. Знаешь такого?

Механик с готовностью кивнул.

— А то как же! Само собой. Отличный парень. А что? То есть я в курсе, что у него были проблемы, но вроде оказалось, что он был на гонках, верно? — испытующий взгляд Литовского впился в моё лицо, а затем мгновенно перескочил на Марго.

Та коротко улыбнулась — одними губами.

— С кем он общается в клубе? — спросил я, игнорируя вопросы механика.

Литовский почесал голову — так, словно играл в старом фильме.

— Даже не знаю. Мы об этом как-то не говорили. Но вообще он, вроде, больше всего общается с Митьком и Палычем. Тоже клиенты клуба. Делал кое-что для них. Хорошие ребята.

— Они с Жмыхиным друзья?

Литовский задумчиво поморщился.

— Да нет, Ваше Сиятельство, вряд ли. Так, приятели. Ходят иногда в кафе при клубе. А вообще, по-моему, у Кирюхи напряжённо с друзьями. Он работает почти всё время, а если выдаётся свободный день, то отправляется гонять на машине или на ралли. Расслабляется так.

— Как фамилии этих Митька и… — спросила Марго, доставая блокнот.

— Палыча. Не знаю я их фамилий. Откуда? — удивился Литовский.

— Ну, хотя бы какие-нибудь приметы можете назвать?

— Ну-у-у… У Митька «Мазда», а у Палыча «Хонда S2000». Номера не помню, но можно посмотреть по журналу. Когда мы делали для них тюнинг, то должны были все характеристики записать.

— Посмотрите, пожалуйста, — кивнула девушка. — И неужели вы фамилии владельцев не записали?

Литовский усмехнулся.

— Мы ж с машинами дело имеем, — ответил он. — Не с людьми.

— Ладно, давай номера, — поторопил я. — Мы тут подождём.

— Ага, сию минуту, Ваше Сиятельство!

Механик вскоре вернулся с мятой бумажкой в руке.

— Вот, я тут выписал, — сказал он, протягивая листок.

Марго сложила его и положила между страницами блокнота.

— Спасибо. Думаю, в клубе есть записи об этих машинах.

— Да не за что. Кирюха — хороший парень, говорю вам.

Мы вернулись в административное здание, где я подошёл к служащему у стойки. Тот подобрался, изобразив любезную улыбку.

— Мне нужно узнать фамилии владельцев этих машин.

Марго протянула листок с номерами.

Служащий поискал в базе данных сведения о номерах.

— Вот, — сказал он, разворачивая к нам монитор. — Дмитрий Антонович Смекалов и Николай Павлович Борисов.

Марго записала фамилии, адреса и телефоны приятелей Жмыхина.

— Что-нибудь ещё, Ваше Сиятельство?

— Нет, этого пока достаточно.

— Вряд ли Жмыхин в этом замешан, — заметила Марго, когда мы вышли на крыльцо.

— Меня смущают пропавшие документы, — сказал я. — Уверен, они связаны с взрывом на заводе. Или Жмыхина кто-то усердно подставляет, или у него гениально состряпанное алиби.

— Его видела куча народа на ралли. До ралли и после ралли. Надо поболтать с новыми фигурантами, — девушка достала бумажку, полученную от механика, и набрала номер Смекалова. — Алло, Дмитрий Антонович? Мне нужно с вами поговорить. Нет, не из полиции, но я веду расследование по поручению Его Сиятельства маркграфа Пожарского. У меня есть все необходимые полномочия. Хочу задать вам пару вопросов о Жмыхине. Знаете такого? Да? Отлично. Мы можем встретиться? Где вы? Мы могли бы подъехать.

Марго включила громкую связь, так что я услышал ответ, который едва пробивался сквозь рёв и гул:

— Не успеете! Придётся подождать, пока я закончу!

— Что закончите? — нахмурилась девушка.

— Заезд. У меня старт через тридцать четыре минуты.

— А Борисов с вами?

— Кто⁈

— Николай Борисов.

— А-а! Да, он здесь.

— Где вы находитесь? — спросил я, наклонившись к телефону. — Мы приедем и подождём, пока вы финишируете.

— Село Красный ручей. Это километров двадцать на северо-востоке. Ищите заброшенный военный аэродром!

— Всё поняла, скоро будем, — пообещала Марго. — Ну что, едем на ралли? — спросила она, отключившись. Поговорим сразу с обоими?

Мы отправились на северо-восток города. Когда его граница оказалась позади, жилые дома постепенно начали сменяться полями, вдоль шоссе появились редкие деревья, а на горизонте виднелись трубы теплоцентралей, поверх которых стелились горизонтальные полосы дыма. Холодало, и в воздухе пахло грозой.

Наконец, следуя указаниям навигатора, мы добрались до заброшенного аэродрома.

Заасфальтированные взлётные полосы и три ангара из гофрированного железа, ржавые и похожие на доисторических животных, были обнесены порванной во всех местах сеткой. Заросшая травой и мхом дорога вела через распахнутые ворота к трибунам, явно притащенным с какого-то заброшенного стадиона.

Народу собралось уйма. Повсюду рядами стояли автомобили, причём сразу бросалось в глаза, что преобладали олдтаймеры. У многих не было капотов, и моторы торчали наружу, сверкая хромом и изогнутыми трубами.

Мы оставили машины в зоне, отгороженную под стоянку. Здесь были сотни автомобилей, на которых приехали желающие посмотреть ралли. Трасса была огорожена старыми шинами, повсюду сновали люди — кто в комбинезонах, а кто больше смахивал на рокеров или байкеров.

Машины, участвующие в гонке, почти все имели большие задние колёса и сверкали моторами.

Мимо с оглушительным стрёкотом пронёсся красный автомобиль без крыши.

— Сейчас позвоню Смекалову, — Марго набрала номер гонщика. — Алло, это я. Да, которая звонила. Мы приехали. Где вас найти? Поняла, сейчас будем. Он на чёрном хот роде марки «Форд», — сказала она, отключившись. Да тут полно чёрных машин! — тут же добавила она, обведя взглядом стартовую зону. — Блин… Ладно, найдём. Его номер — «14».

Мы двинулись вдоль автомобилей, высматривая нужные цифры. Впереди виднелось подвешенное на тросе табло, на котором показывался обратный отсчёт оставшегося времени. До старта оставалось семь минут.

Мы успели до начала очередной гонки, но понимали, что поговорить со Смекаловым и Борисовым не успеем. Сейчас нужно показаться и договориться о месте встречи — чтобы побеседовать уже после заезда, спокойно и без спешки.

— Вон там! — крикнула вдруг Марго, указывая направо.

Мы подбежали к чёрному «Форду» с задранным задом.

— Дмитрий Антонович? — на всякий случай уточнила девушка, заглядывая в окошко.

Рыжий бородач глянул на неё сквозь зеркальные очки-авиаторы.

— Он самый!

— Где мы сможем поговорить после заезда?

— Кафе и ресторанов тут нет. Так что давайте встретимся возле второго ангара. У меня там припаркован трейлер. Зелёный грузовик, фургон белый. Я на нём перевожу этого красавца, — он любовно похлопал по рулю хот рода. — Собрал его за два месяца, вместе с двумя приятелями. Неплохо, да?

— Отлично, — согласилась Марго.

— Сейчас освободите трассу, дорогуша! — Смекалов снял очки, продемонстрировав светло-карие глаза, и надел шлем. — Осталось две минуты.

К машине подбежал человек в комбинезоне и проворно устроился на сиденье рядом с водителем. В руках у него была папка. Штурман.

— Пошли, — я слегка дёрнул Марго за рукав.

— Надо спросить, сколько продлится гонка, — отозвалась та, не двигаясь с места.

— Спросим в толпе. Сейчас объявят старт, — я показал девушке на табло.

— Ладно, — нехотя согласилась она.

Сойдя с трассы, мы влились в толпу зрителей. Фурии окружали нас, образуя плотное кольцо.

— Сколько будет длится гонка? — спросил я у стоявшего рядом толстяка.

— Минут сорок, — ответил тот. — Две дорожки, кольца по двакилометра.

— Какие сложности? — деловито поинтересовалась Марго.

Толстяк окинул её взглядом с откровенным интересом, затем с деланным равнодушием пожал покатыми плечами.

— Стенограмму объявили за десять минут до старта, — ответил он. — У пилотов всего минута на ознакомление с трассой.

— Что такое стенограмма? — спросил я.

— Впервые на ралли, да? — толстяк откусил громадный кусок бургера и облизнулся. — Стенограмма — это когда штурманам рассказывают, какую пилотам предстоит пройти трассу. Иногда её вообще не бывает, иногда её выдают заранее, чтобы можно было тщательно подготовиться. Ну, а штурман уже подсказывает водителю, куда ехать. Повороты там и всё такое. Чтобы не слететь с дорожки.

— А его слышно вообще при таком шуме?

Рёв моторов действительно заглушал половину слов.

— У них с пилотом внутренняя связь, — толстяк постучал себя по уху. — В шлемах встроены микрофоны и динамики.

— Ваше Сиятельство, давайте поднимемся на трибуну, — предложила Ирина. — Оттуда будет лучше видно.

Я кивнул, и фурии принялись прокладывать дорогу, рассекая толпу, словно ледокол. Через десять минут мы уже сидели на скамейке в окружении телохранительниц и болельщиков. Едва мы устроились, начался заезд. Хот роды рванули с места, выстраиваясь на трассе.

— Забавные тачки, — заметил я. — Как будто недоделанные.

— Наоборот, — ответила Марго. — Это прокачанные машины. Просто в них нет ничего лишнего. Вон те выглядят более современно, потому что их выпустили позднее, но они всё равно старые, — девушка указала на приближающиеся машины. — Как думаете, кто выиграет?

— Понятия не имею.

— Хотите сделать ставку? Дружеское пари.

— Нет.

— Жаль. А ты, подруга? — предложила Марго Ирине.

Та покосилась на неё с недовольным видом.

— Я на работе. Как и ты, кстати.

Марго пожала плечами.

— Одно другому не мешает. Впрочем, как хочешь.

Больше мы особо не разговаривали. Ждали конца заезда. Когда, наконец, хот роды финишировали, поднялись и стали спускаться с трибуны. Через четверть часа мы уже подходили ко второму ангару.

Зелёный грузовик с белым фургоном был припаркован в полусотне метров от него.

— Надеюсь, он скоро придёт, — проговорила Марго. — Интересно, которая из этих тачек принадлежит Борисову, — она обвела взглядом выстроенные в ряд трейлеры.

Смекалов появился через пять минут. Он шёл, держа шлем подмышкой.

— Где ваш приятель? — резко спросила Марго, едва он приблизился.

— Колян? Понятия не имею. Должен подойти. А что?

— Нам хотелось бы поговорить с вами обоими.

— Ну, задайте свои вопросы сначала мне, а потом Коляну, — предложил гонщик.

— Хорошо. Для начала скажите, кто мог угнать «Понтиак» Жмыхова?

— Откуда мне знать⁈ — удивился Смекалов. — Мы с ним не такие уж прямо друзья. Так, приятели.

— Вы знаете, что машина стояла у него в гараже?

— Да, Кирюха рассказывал.

— А он не говорил, кто знал об этом?

— Нет, не говорил.

— Это не ваш приятель? — спросил я, указав на приближающегося мужчину лет сорока, абсолютно лысого, с небольшим брюшком.

Он был в сером комбинезоне, и шлем нёс в опущенной руке. На носу у него красовались большие солнечные очки типа «авиатор». Он снял их, когда подошёл, и повесил на грудь, зацепив за молнию.

— Привет, — сказал, вопросительно взглянув на Смекалова.

— Они из полиции или что-то в этом роде, — объяснил тот. — Хотят узнать насчёт Кирюхи.

— А мы тут при чём? — поинтересовался Борисов, глядя поочерёдно на меня и Марго.

— Мы хотим выяснить, кто мог угнать автомобиль Жмыхина, — проговорила девушка. — В этом цель нашего визита.

— Какой автомобиль?

— Репликар «Понтиака».

— А-а, — Борисов понимающе кивнул. — Да не знаю я. Откуда? Мы с ним только о тачках базарили. А с кем он там корешится… — гонщик выразительно пожал плечами.

— Похоже, вы зря потратили время, — сказал Смекалов. — Вам лучше поговорить с самим Кирюхой.

Возразить на это было нечего.

— Спасибо, — мрачно сказала Марго. — Больше не задерживаем.

Гонщики направились к трейлеру с крупными надписями, рекламирующими какую-то ремонтную мастерскую.

— Так и знала, что мы тут только время потеряем! — раздражённо бросила Марго.

Мимо проехал странного вида кар с белыми номерами на капоте и багажнике. Окна у него были забраны решёткой.

— Куда мы теперь?

Я взглянул на часы.

— Думаю, по домам. Хватит на сегодня.

С востока наползали быстро темнеющие тучи, воздух становился влажным, пахло приближающейся грозой. Пока ехали, начался ливень. Он лупил по крышам автомобилей, асфальту и лужам так яростно, словно хотел пробить в земле дыру.

Я размышлял о деле. Судя по всему, недавно вернувшийся из антарктической экспедиции Зинберг привёз какие-то чертежи. Судя по всему, они представляют немалую ценность, и преступнику это отлично известно. Вероятно, Зинберг отдал чертежи своему другу Девятаеву, когда тот заходил к нему домой. После этого явился убийца. Всё указывает на то, что он выдавал себя за Жмыхина, чтобы отвести от себя подозрения на то время, которое понадобится, чтобы реализовать чертежи и скрыться из страны.Этот человек вколол профессору сыворотку правды. Наверное, рассчитывал, что Зинберг скажет, куда дел документы. И тот, конечно, признался, что отдал их Девятаеву. Это несколько расстроило планы преступника, поскольку он не собирался разделываться и со вторым профессором. Ему пришлось отправиться в Геолого-географический институт, чтобы забрать документы у Девятаева. Сыворотки у него не было, так как он не планировал её колоть никому, кроме Зинберга. Пришлось действовать грубо. Профессор не сказал, где чертежи, и преступник убил его. Мы встретили его в образе Жмыхина, когда тот покидал институт. Почему в качестве козла отпущения он выбрал именно Жмыхина? Скорее всего, потому что инженер связан с обоими профессорами и потому что его образ бросается в глаза. Во-первых, он кашляет, во-вторых, носит зелёные очки, в-третьих, его машину нельзя не заметить и не запомнить. Все свидетели таким образом указывали на Жмыхина. Вроде бы, Зинберг должен был понять, что к нему пришёл не Жмыхин, но они виделись всего трижды до этого. А профессор был довольно рассеян. Кроме того, в квартире Зинберга, в прихожей, не очень светло, и убийца, об этом, видимо, знал. Профессор ожидал увидеть человека в зелёных очках, и он его увидел. Кроме того, тот мог кашлять, прикрывая нижнюю часть лица платком или кулаком. Словом, Зинберг впустил убийцу, ничего не подозревая. Всё это говорит о том, что убийца уже бывал у него в доме. Похоже, мы ищем человека из ближайшего окружения Зинберга.

Глава 35

Судя по всему, о документах знали четверо: два профессора, убийца и лаборант, которого убили. Вероятно, Курников завладел чертежами и попытался продать их убийце. Наверняка преступник заставил его сказать, где документы спрятаны. Но успел он забрать их оттуда или нет, неизвестно.

Похоже, тот, кого мы ищем, отлично подготовлен. Знает, как сделать и установить бомбу, не пугается замарать руки, может достать сыворотку правды. Получается, тот, кого мы ищем, профессионал высокого класса — наверняка, иностранный агент или завербованный русский. Он не только мастерски управляется со взрывчаткой и ножом, имеет доступ к сыворотке правды, прыгает с парашютом, но и имеет холодный, расчётливый ум.

Из всего этого намечается вопрос: он поступил к профессору, потому что рассчитывал чем-то поживиться после антарктической экспедиции, или познакомился с ним уже позже? Это казалось мне маловероятным, потому что Зинберг почти никому не рассказывал о чертежах. Возможно, о них не было известно даже экипажу судна и членам экспедиции. И всё же кто-то мог о них узнать. С этим следовало тщательно поработать. Поразмыслив, я решил, что команда ледокола едва ли имеет к этому отношение: Зинберг старательно скрывал, что привёз какие-то бумаги, даже передал их своему другу, чтобы тот их спрятал. Наверное, у Девятаева была возможность это сделать. Какая? Например, сейф. Дома, на работе, в банке. Всё это необходимо проверить.

Я попытался мысленно воссоздать ход событий. Скорее всего, Курников каким-то образом узнал, где находятся документы, и, когда преступник потерпел фиаско с Девятаевым, решил этим воспользоваться. Он договорился о встрече и выслал по факсу в качестве доказательства того, что у него есть чертежи, один листок. Валежников — это, конечно, имя убийцы, которое он выбрал, чтобы покинуть страну. Именно на него он снял номер в отеле, где приготовил вещи в дорогу, и в «Сиракузах», где встретился с Курниковым и убил его. Очевидно, ему удалось узнать, где чертежи. Возникают вопросы: перепрятал ли лаборант документы или оставил там, где спрятал их Девятаев, и насколько легко их забрать. Если они в сейфе, это одно. Даже зная код, нужно общаться со служащими банка или залезть в сейф какого-нибудь здания. Если же лаборант засунул их, образно говоря, под собственный матрац, то у преступника не должно было возникнуть проблем, и он наверняка давно их присвоил.

Последующие события не укладывались в образ действия иностранного агента. Тот должен был так или иначе забрать чертежи и смыться или переправить их, куда надо. Либо ждать удобной возможности изъять их из тайника, если таковой до сих пор не представилось. Убийца же устроил взрыв на заводе, убрал свидетелей одного за другим и продолжал подставлять Жмыхина. Зачем?

— Надо проверить связи между подозреваемыми в убийстве профессоров и взрыве на заводе, — сказал я. — Учесть не только родственные связи, но и возможность любых встреч. Займись этим.

— Да, Ваше Сиятельство, — отозвалась Марго. — Я понимаю важность этого дела. Не сомневайтесь. Вы можете на меня полностью положиться.

Я взглянул на её тонкий, точёный профиль. С удовольствием полежал бы на этой крошке. Но не сейчас. Секс мешает деловым отношениям, а мне пока нужно, чтобы Марго думала о деле. Но потом… Потом я коснусь её и так отделаю, что она забудет обо всех мужиках, что были у неё до меня. Что эти людишки вообще могут? Вставить — вынуть? Способных показать женщине небо в звёздах единицы. Заполучить такого любовника — всё равно что выиграть в казино чёртов джек-пот. Да, сучка, ты даже не представляешь, что тебя ждёт по окончанию расследования! Лучший трах в твоей серой, никчёмной жизни, заполненной работой. Это станет для тебя лучшей наградой за труды.

Почувствовав, что я смотрю на неё, Марго повернула голову.

— Что-то ещё, Ваше Сиятельство?

Я улыбнулся.

— Пока нет. Работай.

Девушка вышла из машины возле завода. Мы не прощались. Она просто направилась в сторону проходной, а я велел шофёру ехать по дворец. Расследование меня утомляло. Моё призвание — война. Очень не хватало хорошей битвы. Такой, чтобы кровь плескалась на лицо, и на губах становилось солоно от неё. Вот это я понимаю — старое доброе рубилово в лучших традициях! А все эти расспросы — от них прямо тошнота подкатывает! Сам не знаю, зачем я в них вписался. Наверное, от скуки. Некоторые скажут, что в мире, полном чудес, скуки быть просто не может. Не соглашусь. Каждый из нас носит в себе какую-то боль, которая отравляет существование. И не важно, сколько тебе отведено, смертный ты или нет. Как говорил один мой знакомый психотерапевт — да зарумянится его тощая задница на сковородах Преисподней — у депрессии нет лица. Пожалуй, самые мудрые слова, что я слышал из уст смертного.

На следующий день в школе Шуйская старалась на переменах попадаться мне на глаза. Я прямо видел, как она с подружкой нарочно проходит мимо, бросая на меня косые долгие взгляды. Чтобы подыграть, отвечал тем же. И ждал. Девушка явно готовилась сделать ход. Не ошибся: она подошла на большой перемене, поймав меня по пути в столовую.

— Максим, можно с тобой поговорить?

— Можно, только сейчас я собирался перекусить. Вряд ли ты захочешь сесть с нами.

— Я имела в виду не в школе.

— Что, разговор будет долгим? — притворно удивился я.

Надежда кивнула.

— Во всяком случае, не на пять минут.

— Ну, хорошо. У меня сегодня после уроков есть время. Если хочешь, можем куда-нибудь сходить.

— Это было бы отлично. Я знаю одно кафе неподалёку. Туда обычно не ходят студенты, и нам никто не помешает.

— Твои братья тебя отпустят со мной?

— А я им не скажу, — глядя мне в глаза, ответила Шуйская. — Будем только мы, — она неуверенно улыбнулась.

Вот ведь актриса! Ей бы на сцене играть. Жаль, в академии нет театрального кружка.

— Ладно, тогда встретимся после шестого урока?

— Только не перед школой. Давай на углу возле цветочного.

— Видел, найду.

— Ну, всё, значит, договорились. Приятного аппетита.

Улыбнувшись ещё раз, девушка поспешила в столовую.

— Это что было? — спросил Никита.

Он как раз подошёл, когда Шуйская входила в дверь.

— Кажется, мы подружимся, — ответил я, пожав плечами.

Парень фыркнул.

— Вы с Надей⁈ Слушай, это не моё дело, но в качестве твоего приятеля не могу не сказать, что она ни за что на свете не станет с тобой общаться. Оставь ты её лучше в покое, а то Кирилл снова взбеленится.

— Она сама подошла.

Никита немного подумал.

— Значит, что-то задумала. Макс, я серьёзно: Надя тебя ненавидит! Если она к тебе подкатила, держи ухо востро.

Я хлопнул парня по плечу.

— Расслабься, дружище. Может, девочка прониклась моими чарами. Не допускаешь такой вариант?

Никита покачал головой.

— Извини, но не допускаю. Это бред! Люди так не переобуваются.

— Всякое бывает.

— Слушай, ты в неё влюблён? Или правда хочешь жениться, чтобы прекратить вражду ваших родов? Так это надо не через неё действовать, а через её отца.

— Спасибо за заботу, но это моё дело, верно?

Никита вздохнул.

— Просто не хочу, чтобы ты оказался в неудобной ситуации, Макс.

— И я ценю твою заботу. Правда. Пойдём поедим, а то сейчас очередь выстроится до самой двери.

После уроков парни звали меня на дополнительные занятия по рукопашке, но я отбрехался делами. Никита, правда, не поверил. Догнал меня, когда я отошёл, и пошёл рядом. Тихо спросил:

— Ты ведь не с Шуйской встречаешься, Макс?

Я остановился.

— Мне кажется, ты начинаешь переходить границы. С кем бы я ни имел каких дел, это мои дела. Ты высказал своё мнение по поводу Нади, я тебя услышал. Этого вполне достаточно для проявления дружеской заботы.

Парень растерялся.

— Извини! Ты прав: я перешёл границу. Мне жаль. Больше эту тему поднимать не стану.

— Вот и отлично, — уже другим тоном сказал я. — И не считай меня дураком. Договорились?

Никита кивнул.

— До завтра, — я хлопнул его по плечу. — Удачи на занятиях. Если будешь спарринговать с Юрой, следи за правым флангом. Он только и ждёт, чтобы противник открылся, а левая у него ведущая.

— Спасибо… — пробормотал Никита. — Без обид, Макс? Я не хочу, чтобы ты затаил что-то против меня.

— Конечно, никаких проблем. Увидимся утром.

Шуйскую пришлось немного подождать. Она выглянула из притормозившей машины.

— Поезжай за мной. Это недалеко.

Действительно, наши кортежи добрались до утонувшей в зелени кафешке через пять минут. Шуйскую в заведении знали: официант сразу проводил нас на уютную веранду, тень в которой создавалась свисавшим на нитях вьюнком.

— Капучино и эклер, — заказала девушка, садясь. — А ты что будешь?

— Посмотрю меню, — сказал я. — Вдруг кухня меня удивит.

— Здесь нет ничего необычного, — когда ушёл официант, поделилась девушка. — Просто кафе. Стандартный набор.

Кивнув, я пару минут изучал меню. Затем отложил его и взглянул на Надежду. Она улыбнулась.

— Определился?

— Да. Зачем мы здесь? То есть, я, конечно, рад, но твоё предложение было довольно неожиданным.

— Знаю. Меня тревожило то, как прошёл наш последний разговор.

Я приподнял брови.

— Правда? По-моему, ничего удивительного в нём не было. Учитывая, в каких отношениях наши роды.

Девушка кивнула.

— Вот именно, Максим. И это неправильно. Мы ведь не обязаны относиться друг к другу так же, как наши родители. И их родители.

— Да, вражда довольно давняя.

— И это неправильно. И Пожарские, и Шуйские служат империи. У нас один враг. А распри только ослабляют страну. У нас ответственный участок — граница с Бундесратом. Мы должны быть сплочёнными!

— Золотые слова, — серьёзно сказал я, когда она сделала паузу. — Жаль, так же не считает твой отец.

— Дело не только в нём. Твой тоже не желал мириться. Тут коса нашла на камень. Но теперь, когда ты стал главой рода, можно попробовать всё изменить. Согласен? Ты ведь хочешь этого?

— Всей душой.

Ха-ха!

Девушка просияла. Уверен, не из-за моего желания погасить давнишний родовой конфликт, а оттого, что считала, будто всё идёт по плану, и скоро она из меня верёвки сможет вить.

— Я рада, что ты со мной согласен, Максим! — проговорила она. — Это просто здорово! Наконец-то хоть кто-то из наших родов нашёл общий язык.

— А толку? — я натянул на лицо скептическое выражение. Пусть потрудится. Вложится, так сказать. Должен быть азарт — без этого человек не отдаётся делу целиком. Мне же нужно, чтобы Шуйская полностью погрузилась в процесс моего «соблазнения». Таким образом мы поменяемся ролями, и охотник станет добычей. — Мы с тобой ничего изменить не в силах. Даже если я сделаю предложение руки и сердца, твой отец откажется.

Шуйская от такой прямоты вздрогнула.

— Ты это серьёзно? — спросила она, не веря, что план может осуществиться настолько легко.

— Вполне. Наш брак положил бы конец вражде между Пожарскими и Шуйскими. Ты так не считаешь?

— Э-э-м… Ну, в общем, да. Но… честно говоря, это несколько неожиданно, Максим. Я думала, ты прикалываешься насчёт нашего брака.

— Нет, я абсолютно серьёзен. Теперь, когда ты это знаешь, что скажешь?

Шуйская заставила себя улыбнуться.

— Думаю, в этом есть смысл. Если уж выходить, то за маркграфа.

— Здравое суждение. Значит, согласна?

— Не знаю. Я так сразу ответить не могу. Дай мне время, ладно? Ты… вроде как мне нравишься. Но наши семьи столько лет ненавидели друг друга. Непросто вот так вдруг… Ты меня понимаешь?

— Конечно.

Куда лучше, чем ты думаешь, детка!

— И потом, дело не во мне, — сказала девушка, принимая озадаченный вид. — Главное — убедить отца. А он точно не даст согласия на наш брак. Без его благословения примирения не получится.

— Это верно. Почему бы тебе не поговорить с ним? Постепенно. Намекни, что новый маркграф вовсе не желает продолжения вражды. Как разумный человек, он должен согласиться, что конфликт не выгоден обоим родам.

Шуйская кивнула.

— Да, конечно. Я постараюсь. Но это не будет быстро. Ты же понимаешь.

— Само собой.

В этот момент подошёл официант.

— Вы готовы сделать заказ? — спросил он меня.

Я взглянул на часы.

— К сожалению, мне пора. Извини, дела. Рад был поговорить. И вообще… — я изобразил неуверенную улыбку. — И насчёт твоего брата — мне жаль, что так вышло.

Надежда кивнула.

— Ничего, будем считать, что это в прошлом, — я видел, что мой уход она восприняла с облегчением. Не такая уж и хорошая актриса, как ей кажется. Но не будем разрушать иллюзию. — До завтра, Максим. Увидимся.

— Конечно. Извини, что вынужден уйти.

— Ничего. Я всё понимаю.

Оставив девушку наедине с капучино и пирожным, я отправился домой. По пути обдумывал нашу встречу. Прошла она неплохо. Теперь Шуйская будет постепенно убеждать меня, что её отец поддаётся уговорам, а затем скажет, будто он дал согласие. Ну, и намекнёт, что неплохо бы сделать предложение руки и сердца публично — чтобы оповестить всех о конце вражды между нашими родами.

Во дворце я застал суету: холл заполняла стайка необычных девушек, обступивших Николая, который пытался им что-то объяснить. При виде меня он с облегчением воскликнул:

— Вот он, все вопросы к нему!

Красотки тут же развернулись и ринулись в моё сторону, но фурии мгновенно выстроились между нами в шеренгу. Вид у них был угрожающий, и это заставило девушек остановиться.

— Что происходит? — спросил я, разглядывая странных гостей.

Все они были остроухими. Одна с зелёной кожей, другая — с голубой, третья — с сиреневой. И каждая могла похвастаться потрясающей фигурой и густой гривой ниспадающих волос.

— Эту троицу доставили десять минут назад, — сказал Николай. — Судя по документам, для тебя. Ты заказывал гетер?

Всё ясно: это модификантки, которых выписали по моему приказу. На пробу, так сказать. Эльфийка, троллиха и орочиха. На вид малышки очень даже соблазнительные. Надо немедленно оценить их достоинства.

— Да, это мне, — я приветливо улыбнулся девушкам. — Милости прошу к нашему шалашу.

— Мы к вашим услугам, Ваше Сиятельство! — пропела зеленокожая.

Как ни странно, несмотря на торчавшие из-под нижней губы клыки, выговаривала она слова чисто — только добавлялось лёгкое пришепётывание. Довольно милое, кстати.

— Такая честь для нас, — поклонилась, игриво улыбаясь, троллиха.

У неё были вьющиеся тёмно-рыжие волосы, каскадом рассыпавшиеся по обнажённым плечам.

— Мы в вашем полном распоряжении, — томно добавила эльфийка.

Все трое были в обтягивающих переливающихся платьях выше колен и с глубокими декольте. Однозначно сегодня удачный день!

— Мы должны их проверить, — решительно заявила Ирина. — Это займёт минут двадцать.

Вот кайфоломщица!

— Не похоже, чтобы у них было при себе оружие, — заметил я, окинув взглядом точёные фигурки гетер.

— Так положено, Ваше Сиятельство. Бывали случаи, когда бомбы или капсулы с ядом имплантировались в наложниц.

Я развёл руками.

— Что ж, раз надо, значит, надо. Безопасность прежде всего. Девушки, идите с Ириной. Увидимся чуть позже. После проверки проводите их в мои покои, — это уже адресовалось застывшему в ожидании приказов слуге.

— Слушаюсь, Ваше Сиятельство, — поклонился тот.

Гетер увели, а ко мне подошёл Николай.

— Макс, нужно поговорить. Это насчёт того, почему меня пытались убить.

— Что, появились идеи, кто это мог быть?

Парень мрачно кивнул.

— Да. Мне тут одно сообщение пришло. Думаю, я понял, что происходит. Но лучше поговорить не здесь. Пойдём ко мне.

— Лучше в мои покои.

— Ах, да, у тебя же через двадцать минут свидание, — усмехнулся парень. — Не пойму, куда тебе столько баб, Макс!

— Я люблю разнообразие. И вообще, это проверка продукции конкурентов.

— То есть, ты не собираешься их оставлять?

— Посмотрим. Давай-ка займёмся твоей проблемой, братец. По-моему, сейчас тебя должна волновать только она.

Глава 36

Как только мы вошли в мои покои, я закрыл дверь и развернулся.

— Ну⁈ Выкладывай всё, что пришло тебе в голову!

Николай кашлянул.

— Да… Эм-м… Дело, так сказать, деликатное. Видишь ли, мне написала княгиня Кречетова. Слышал про такую?

— Нет. Но, видимо, ты мне сейчас о ней расскажешь. Что она тебе написала, братец?

— Ей кажется, что её муж узнал… ну, про нас.

— Про кого — про нас? — прищурился я.

— Про нас с ней, Макс!

— Она твоя любовница?

Парень кивнул.

— Ты спишь с женой какого-то князя⁈ На кой чёрт тебе это надо, Коля⁈ Тебе что, баб не хватает?

Брат с виноватым видом развёл руками.

— Что тут сказать, Макс? Любовь зла.

— Серьёзно? Любовь?

Николай кивнул.

— Ну, да. Угораздило втюриться в неподходящую особу. То есть, как неподходящую… Мы-то друг другу отлично подходим.

— Не считая того, что она замужем, — добавил я.

— Ага.

— За человеком, который теперь пытается тебя убить! Кто тот парень, который едва не отправил тебя на тот свет? Её сын?

Николай пожал плечами.

— Понятия не имею.

— Отлично! Даже какой у Кречетовых Дар не в курсе?

— Постой! Точно, этот человек не из их семьи. У них не Дыхание пустыни. Значит, просто киллер, которого нанял князь.

— Или Кречетов тут ни при чём.

— Макс, больше никто не может желать мне зла.

Я задумался.

— Если князь знает о вас, то почему не вызвал тебя на дуэль?

— Наверное, потому что не хочет позора. Ему же пришлось бы признать, что жена ему изменяет.

— Ну, мог бы не делать этого публично. Просто вызвал бы тебя в приватной беседе.

— Я бы отказался.

— Серьёзно? Почему?

Николай пожал плечами.

— А зачем соглашаться? Он не стал бы это афишировать, а публичного оскорбления не было. Вот если бы все узнали, что его жена спит со мной, тогда да — мне было бы не отвертеться. Но и он в таком случае сделал бы вызов на людях. Есть же правила дуэли.

— Так, ладно. Допустим, всё так, и Кречетов решил тебя убить. Что собираешься делать?

— Макс, я без понятия! Поэтому и пришёл к тебе. Посоветоваться.

Я усмехнулся. Как же — посоветоваться! Ты явился в надежде, что я решу твою проблему, дружок.

— Можно попробовать договориться.

— Для этого придётся сказать князю, почему мы его подозреваем. А он, скорее всего, сделает вид, что ничего не знает. А если, и правда, не в курсе, то получится, что мы сами ему всё расскажем о нас с Верой.

— Да, твоя любовница могла и ошибиться. Хотя вряд ли. У женщин на такие вещи особый нюх. Скорее всего, она права. Так что есть смысл попробовать.

— Предлагаешь мне встретиться с Кречетовым? — напрягся Николай.

— А что, ты не хочешь разгребать то, что наворотил?

Брат замялся.

— Я надеялся, что ты, как глава рода, с этим разберёшься. Боюсь, князь при виде меня не проявит… адекватности.

— Смотря что считать адекватностью, братец. Ладно, я тебя понял. Постараюсь встретиться с Кречетовым. Но гарантировать, что тебе не придётся с ним драться, не могу.

Николай помрачнел. Он явно надеялся выйти из воды сухим. Тем не менее сказал:

— Спасибо, Макс. Если придётся, я, конечно, приму вызов. Но сомневаюсь, что князь на это пойдёт.

Скорее, рассчитываешь на это.

Выпроводив Николая, я отправился в душ. Когда вышел, в комнате меня уже ждали девушки.

— Как вас зовут? — спросил я.

— Пока никак, Ваше Сиятельство, — ответила за всех эльфийка. — Можете сами дать нам имена.

— Серьёзно? Ну-ка, дайте подумать… Ты будешь Ариной, — указал я на орочиху. — Ты Юлей, — это адресовалось троллихе, — А ты — Кристиной.

Эльфийка улыбнулась.

— Спасибо, господин.

Остальные две поклонились и тоже поблагодарили.

— Давайте посмотрим, что вы умеете, — сказал я, снимая халат.

* * *

Признаться, я был разочарован. Все три девушки ничем не отличались от обычных или от моих фурри, за исключением цвета кожи и острых ушей, но это никаким образом на секс не влияло. Так что я решил не заполонять дом лишними жильцами и отослать их производителю.

Оставив гурий почивать, я оделся и отправился в кабинет, где застал секретаршу. Она порывисто поднялась и порозовела.

— Ваше Сиятельство…

— Оно самое, — кивнул я. — Свяжись с домом князя Кречетова и узнай, когда Его Сиятельство сможет меня принять. Скажи, что по важному вопросу, но подробностей ты не знаешь. Как только получишь ответ, сразу мне доложи.

— Хорошо, Ваше Сиятельство, — несколько разочарованно проговорила Лена. — Я немедленно этим займусь.

— Отлично.

Если она рассчитывала, что я буду регулярно её удовлетворять, то зря: у меня есть дела поважнее. К тому же, наваждение с неё снято, а значит, в конце концов она должна успокоиться. Не забыть, конечно — такой секс не забывается — но смириться с тем, что повторение придётся заслужить. Пусть старается.

Я направился в библиотеку, где включил над креслом торшер и достал копию одной страницы из документов, которые, судя по всему, послужили мотивом убийства профессоров. Итак, что можно про неё сказать…

Надписи сделаны частично на английском, а частично на сербском. Странное сочетание. Вероятно, их автор свободно владел обоими языками и пользовался ими в жизни. Эмигрант? Скорее всего. Так, что ещё? Судя по особенностям почерка и лексики, чертёж сделан в середине двадцатого века. К счастью, я владею всеми языками и могу судить об этом.

Судя по всему, на листке чертёж какого-то электрического прибора. Вернее, его части. Очень большого размера, если верить указанным габаритам. Но для чего прибор предназначен, понять по одному листку трудновато. К тому же, смущает, что чертёж старый: по идее, данная технология либо давно развита, либо оказалась несостоятельной. Документ может представлять интерес как историческая ценность, но неужели ради него стоило убивать столько народа?

Кто-то решил, что да. Почему? Очевидно, дело всё-таки в содержании. Какой бы прибор ни был на этом чертеже, он в любом случае не должен уплыть от меня.

Я набрал номер Марго. Она ответила практически сразу.

— Да, Ваше Сиятельство?

— Наши эксперты изучили страницу чертежей?

— Изучили, но они затрудняются сказать, что это такое. Похоже, какое-то изобретение, не нашедшее практического применения. Я запросила международное патентное бюро, но и они не смогли ничего определить. Похоже, эти документы никогда нигде не регистрировались. Изобретатель или не успел, или не захотел получить патент. Кстати, если вам интересно, в городе объявился сын профессора Зинберга. Зовут его Эдуард Константинович. Прилетел, узнав от матери о смерти отца. Связался со мной сразу, как оказался в городе. Хотел поговорить о смерти отца и узнать, как идёт расследование. Я пригласила его к нам в контору, и мы побеседовали.

— Проверила его алиби?

— Да. Оно не такое уж безупречное. По сути, заключается в том, что он был в Англии. Я запросила подтверждение регистраций вылетов и прибытий, но вы же понимаете, что, если он связан с иностранной разведкой, подделать паспорт — не проблема. Понадобится более тщательная проверка, а это займёт время.

Я бы подключил к расследованию отдел разведки, но после того, как он провалил операцию по взятию покушавшихся на Николая, данная организация считалась скомпрометированной, и я ей не доверял. Пусть лучше Марго сама покопается в этом деле. Тем более, раз она лучший наш следователь. Правда, по диверсиям в рамках завода, но я уверен, что девушка способна на большее. Дам ей шанс. Тем более, скорее всего, в ближайшем будущем мне понадобится новый глава отдела разведки.

— Какое он произвёл на тебя впечатление? — спросил я. — Мог он грохнуть папашу из-за чертежей?

— Мы должны проверить все версии, Ваше Сиятельство, — невозмутимо ответила Марго. — Если парень чист, сразу отметём его. Но родственники часто бывают замешаны. Эдуард Зинберг долго жил далеко от дома. Возможно, у них с отцом были не такие уж радужные отношения.

— Типа профессор сбагрил сынка в Англию?

— Почему бы и нет? Такое бывает сплошь и рядом. А главное — мы не знаем, что на чертежах и почему это так ценно.

— Мы не знаем, а кто-то знает, — сказал я. — И готов хорошо за них заплатить. Настолько хорошо, что люди убивают ради этого куша. Я думаю, Зинберг привёз чертежи из последней экспедиции. Нужно обратить на неё внимание. Изучить маршрут и все документы, с ней связанные. Возможно, опросить спутников профессора. Вдруг это поможет понять, что за изобретение мы ищем. Наверняка большая часть бумаг хранится в доме у Зинберга. Договорись с вдовой, чтобы она предоставила нам к ним доступ.

— Хорошо, — после паузы ответила Марго. — Сейчас попробую с ней связаться. Вам перезвонить?

— Да, буду ждать.

Спустя минут пять в дверь постучали.

— Кто там? — крикнул я.

В библиотеку заглянула Лена.

— Ваше Сиятельство, по поводу встречи с князем.

— Ты до него дозвонилась?

— До его секретаря. Князь готов с вами встретиться завтра в восемь вечера. Приглашает к себе домой.

— Ты сказала, что я приеду?

— Нет, я должна перезвонить.

— Ну, так перезвони.

— Хорошо, — секретарша замешкалась, словно хотела ещё что-то сказать, но затем передумала и быстро вышла из библиотеки.

Девица явно сама не своя. Как бы это не сказалось на её работе. Если не уймётся, надо будет её денька через три трахнуть. Главное, чтоб она не решила, будто мы любовники, и она может претендовать на регулярный секс.

Раздался телефонный звонок. Это была Марго.

— Слушаю!

— Вдова ждёт нас завтра в десять утра. Или меня, если у вас дела.

— Встретимся у неё.

Глава 37

Я сидел в кабинете профессора Зинберга и просматривал бумаги покойного. На столе, за которым совсем недавно обнаружили труп, высились башни из папок, скоросшивателей, блокнотов и просто испещрённых мелким почерком листков. Я искал всё, что могло относиться к экспедиции, из которой вернулся профессор — хотел понять, что именно Зинберг обнаружил во время своих исследований. Предстояло также разобрать документы профессора, хранившиеся в институте, и расспросить членов экспедиции. Последнее Марго поручила своим помощникам. Они должны были предоставить в конце дня полный отчёт.

Отложив очередную просмотренную стопку бумаг, я посмотрел в окно. За стеклом медленно раскачивались деревья, над вершинами которых серело затянутое тяжёлыми тучами небо. Окно было приоткрыто, и в кабинет шёл свежий воздух с запахом назревающего дождя и прелой листвы.

Взглянув на часы, я понял, что разбираю документы уже четыре часа. Встал и прошёлся по комнате, размахивая руками, чтобы немного размяться: от долгого сидения затекли ноги и ныла спина. Выглянув в коридор, я жестом подозвал Ирину.

— Кажется, вдова предлагала что-нибудь перекусить, — сказал я фурии. — Скажи ей, что мы не против. Заодно оценим мастерство повара.

— Стоит ли тут есть, Ваше Сиятельство? — отозвалась Ирина. — Давайте я лучше отправлю кого-нибудь из девочек в ближайший ресторан, и она купит на вынос.

— Как знаешь. Но чем быстрее мы поедим, тем лучше. И сами перекусите.

— Мы можем обходиться без еды несколько дней, — ответила фурия. — Это не проблема. Сейчас организую обед, Ваше Сиятельство.

Закрыв дверь, я вернулся за стол. На зелёном сукне темнели засохшие пятна крови. Наверное, поэтому Марго и села возле окна, где стоял ещё один стол, поменьше. Зинберг использовал его, чтобы сваливать документы, но девушка расчистила себе место и изучала бумаги там.

— Скоро будет обед, — сказал я. — Ты проголодалась?

— Не особо, но поем, — отозвалась девушка, не поднимая головы от разложенных на столе страниц. — Спасибо.

Придвинув к себе картонную папку, перетянутую шнурком, я распутал узелок и достал бумаги. Это были отпечатанные на принтере листки, пронумерованные от руки: на каждой странице имелась проставленная чёрным маркером цифра. Я быстро просмотрел их, обращая внимание только на названия. Некоторые показались мне интересными: «Влияние антарктических подводных течений на формирование ледников. Протокол обсуждения переданных профессором Рубановом данных. 11 мая 1971 года», «Погодные условия Антарктики. Климатическая карта, составленная Рубановым. 29 мая 1971 года». «Маршруты антарктических экспедиций. Подборка за 300 лет».

Некоторые места в тексте статей были подчёркнуты карандашом, кое-где профессор Зинберг сделал пометки или поставил знаки вопроса. Очевидно, он довольно внимательно изучал эти материалы.

Фамилия «Рубанов» заинтересовала меня, потому что встречалась ещё в двух документах. Я нашёл листок с краткой биографией исследователя и вскоре выяснил, что в своё время профессор Эльдар Михайлович Рубанов возглавлял одну из экспедиций в Антарктику. При помощи радио и телеграфа он успел передать множество ценных научных сведений прежде, чем бесследно исчез вместе со всем экипажем ледокола «Молот», на котором экспедиция отправилась в плавание. Несколько полётов, совершённых самолётами над зоной предполагаемой пропажи корабля, не дали ровным счётом никаких результатов, из чего был сделан вывод, что ледокол потерпел крушение и затонул. Возможно, взорвался котёл, не выдержавший низкой температуры, или обшивка оказалась слабее, чем предполагалось, и многотонные льды раздавили её. Допускалась также возможность столкновения с айсбергом — всем известны коварные антарктические туманы. Как ни прочен корпус у ледокола, он, вопреки расхожему мнению, имеет запас прочности и не является непробиваемой бронёй.

Вскоре, продолжая изучать бумаги Зинберга, я понял, что его экспедиция имела отчасти и поисковую функцию: она должна была попытаться отыскать следы пребывания группы Эльдара Рубанова. И им удалось их найти: на берегу были обнаружены остовы палаток, пустая тара из-под продуктов, остатки прогоревших углей и зола. Всё было занесено толстым слоем снега, и наткнуться на них удалось только благодаря металлоискателю: железные колышки, к которым привязывались палатки, позволили определить место стоянки экспедиции Рубанова.

Благодаря раскопкам стало ясно, что исследователи провели здесь около недели: об этом говорило количество пустой тары и золы. Вероятно, полярники делали замеры и уточняли карту побережья, линия которого из-за таяния льдов всё время меняется. Это сведения были переданы на ледокол, а уже оттуда по радио — на сушу, равно как и последующие, когда экспедиция углубилась в снежную пустыню. Информация регулярно поступала в течение семидесяти четырёх дней, пока «Молот» не перестал выходить на связь.

Что случилось в 1971 году, какая страшная трагедия разыгралась в антарктических льдах? Эта тема не один месяц занимала первые полосы всех газет, и не только российских. Весь мир внимательно следил за успехами экспедиции, и её исчезновение вызвало мгновенный резонанс в СМИ. Попытки поиска и спасения экипажа ледокола тщательно освещались, но все статьи завершались выражением сожаления по поводу их безрезультатности и надежд на лучшее. Лишь через полгода, когда стало ясно, что группа пропала бесследно, интерес к этой теме начал спадать. Я внимательно просмотрел копии вырезок и распечатки газетных статей за тот период, в том числе иностранные. Затем вернулся к отчётам Зинберга.

Экспедиция профессора, кроме стоянки, обнаружила и другие следы пребывания своих предшественников в Антарктике. Примерно в тридцати километрах от береговой линии металлоискатель зафиксировал наличие под слоем снежного наста металла, причём на довольно большой территории. Начали раскопки, которые длились почти два дня. Наконец, были обнаружены останки обшивки «Молота». Как он мог оказаться на таком расстоянии от берега, было настоящей загадкой. Кроме того, оказалось, что под снегом было скрыто не всё судно, а только его часть — примерно треть. Остальное было словно отрезано, причём довольно аккуратно. Специалисты уверяли, что подобная операция с учётом погодных условий должна была занять не менее недели.

Продолжить серьёзные раскопки не удалось из-за отсутствия необходимого оборудования, средств и времени — даже с учётом того, что большинство членов группы было модификантами, генетически приспособленными к суровым антарктическим условиям и обладавшими большой силой и выносливостью. Нужно было двигаться дальше: экспедиция и так слишком задержалась возле останков ледокола. Тем не менее, в последний день раскопок группе Зинберга повезло: неподалёку от «Молота» были найдены два тела, которые благодаря холоду сохранились настолько хорошо, что их удалось опознать. Это были Виталий Логанов, инженер-механик, и Кирилл Беляков, хирург. Оба входили в состав экспедиции Рубанова. Оба умерли насильственной смертью — на их телах обнаружили ожоги и страшные рваные раны, зашитые и забинтованные, но всё равно оказавшиеся смертельными. О находке сообщили родным погибших.

Насколько я понял, экспедиция освещалась только на сайте Геолого-географического института, да ещё в одном специализированном журнале напечатали краткий дайджест о результатах исследований. Ни телевидение, ни радио не заинтересовались этим материалом. Я же читал отпечатанные на принтере листки, как роман.

Вскоре я узнал, что профессор Зинберг решил отправиться на дальнейшие поиски тел членов экипажа, следуя указаниям, обнаруженным в планшете Логанова. Похоже, их оставили специально на случай, если когда-нибудь членов команды Рубанова будут искать. Бумаги были обёрнуты в целлофан и тщательно укутаны в шарф, а куртку мертвеца накрепко зашили.

Зинберг отправился на вездеходах с небольшой группой. Поиски привели его к цепи ледяных гор, где экспедицию ждала настоящая удача: были найдены стальные костыли, вбитые в склон и поднимающиеся на двадцать с лишним метров, где обнаружилась вырубленная во льду пещера, рассчитанная человек на десять-двенадцать. Здесь были не только следы пребывания людей, но также склад тёплой одежды и кое-какие бумаги, содержавшие записи об исследовании местного климата. Все они датировались днями, предшествовавшими тому, когда пропала связь с ледоколом. То ли их везли с собой, пока не решили бросить, то ли «Молот» был разрушен уже после того, как группа Рубанова продвинулась к ледяному хребту.

Через два дня усиленных поисков в семи километрах к северу металлоискатель подал сигнал. Удалось раскопать разбросанные на площади в тридцать метров металлические части какого-то механизма. Судя по всему, детали разметало чудовищной силы взрывом, покорёжившим большую их часть. Дальнейшие исследования пришлось прекратить из-за внезапно поднявшегося бурана. Погода начала с каждым днём портиться всё больше, однако Зинбергу удалось сделать фотосъёмку с дронов и вертолёта, которые были на корабле. Дело в том, что ему показалось, будто ледяной рельеф выглядит подозрительно. И действительно, по снимкам было видно, что наст вокруг останков «Молота» имел форму разорванного со стороны залива круга. Профессор сделал вывод, что в 1971 году погибший ледокол оказался там, где были обнаружены его останки, по той простой причине, что залив был больше, а потом уже замёрз, выровняв береговую линию. Но это противоречило карте, сделанной самим Рубановым и переданной в мае 1971 года. Кроме того, и предыдущие исследователи не отмечалив этом месте никаких ледяных фьордов. И всё же было очевидно, что «Молот» сам приплыл к месту своей гибели, а затем уже был скован льдами.

Что могло проделать в ледяном берегу почти идеальный по форме фьорд? Какой механизм был разрушен, и что за документы привёз с собой Зинберг?

Профессор отправился дальше по намеченному маршруту, поскольку изменившаяся погода лишила его возможности проводить какие бы то ни было исследования. Но он собирался вернуться и получить субсидии на следующую экспедицию, на этот раз посвященную исключительно выяснению причин гибели ледокола «Молот».

Глава 38

Какова вероятность, что документы, привезённые Зинбергом, были обнаружены во время раскопок, а не позднее, уже в дальнейшей экспедиции? Пожалуй, шанс более, чем велик. Интуиция и здравый смысл, а также тот факт, что о последних двух днях, проведённых поблизости от места гибели «Молота», практически не было записей ни в личных, ни в официальных бумагах Зинберга, подсказывали, что профессору посчастливилось раздобыть нечто действительно ценное. Возможно, группа Рубанова тоже обнаружила где-то эти документы. И, вероятно, не только их, но и какой-то механизм, который, скорее всего, и послужил причиной разрушения ледокола. Зинбергу повезло больше: он вернулся домой. Но здесь его ждала смерть, как и членов экспедиции Рубанова, и экипажа «Молота». Словно какое-то проклятие настигло профессора, несмотря ни на что. Кстати, в мире, где маги практикуют призыв демонов, это вполне возможно.

Я отобрал материалы, подчёркнутые Зинбергом, в отдельную папку, чтобы изучить их более внимательно, хотя и не думал, что это поможет лучше понять, что за документы профессор привёз в Россию. Тот листок, который удалось достать благодаря взлому факса, ничего не прояснил. Эксперты утверждали, что это часть электрического прибора, но его назначение или общую конструкцию не могли даже предположить. Один вообще сказал, что это какая-то чушь и фантазия дилетанта.

В дверь постучали, и вошла Ирина с подносом, на котором оказались запечённые в сыре битки, болоньезе, горячие сдобные булочки и маленький кофейник.

— Откуда это? — поинтересовался я, с наслаждением втягивая ноздрями запах выпечки.

— Из ресторана на углу. А кофейник я экспроприировала на кухне у здешнего повара.

Мы с Марго принялись за еду. Только теперь я понял, насколько проголодался.

На улице уже начался дождь, капли были пока редкими, но цвет неба недвусмысленно говорил о том, что грядёт ливень.

Мы пили кофе, когда у Марго зазвонил телефон.

— Это один из моих парней, — сказала она, взглянув на экран. — Поставить на громкую связь?

Я кивнул. Девушка положила сотовый на стол между нами.

— Алло, что случилось?

— Расспросили членов экспедиции Зинберга, — раздался мужской голос.

— И как результаты?

— По-моему, трое из них что-то знают, но молчат. Фамилии: Попков, Владимиров и Евгеньев.

— Кто такие?

— Вместе с Зинбергом совершали поиски на вездеходе. Соответственно, один механик (он же водитель), метеоролог и хирург. Мы расспрашивали про документы. Они сказали, что профессор нашёл какие-то бумаги, но они не знают, что в них было. Ещё несколько членов экипажа говорят, что Зинберг был рад и взволнован, когда вернулся из той поездки.

— А где он нашёл документы?

— В пещере. Там было устроено что-то вроде склада. Таких тайников группа Рубанова оставила несколько. Все вещи были описаны, только одну папку Зинберг изъял и хранил у себя в каюте, в сейфе.

— И никто не в курсе, что в ней было?

— Мне кажется, Попков, Владимиров и Евгеньев что-то знают.

— Почему ты так решил?

— По их поведению во время беседы. Дёргались они как-то. Кроме того, не может быть, чтобы профессор не похвастался, когда только обнаружил документы. Это же естественно: сообщить товарищам, что тебе в руки попалось нечто действительно ценное.

— Где сейчас эта троица? — спросила Марго, отламывая кусочек сдобной булочки.

— У нас в конторе. Я подумал, ты захочешь с ними поговорить.

Марго вопросительно взглянула на меня, и я кивнул.

— Уже еду, — сказала девушка. — А что со слежкой за подозреваемыми? Есть результаты?

— Да так, ерунда. Ничего необычного. Если в двух словах, то Раскатов встречался с друзьями в баре. Пили, болтали, потом разошлись по домам.

— Что за друзья?

— Самые обычные, семейные люди с историей. На шпионов не похожи, если ты об этом.

— Больше он ни с кем не виделся?

— Нет.

— Ладно, что ещё?

— Рогодин, картограф из института, ни с кем не виделся, никуда не ходил, только из дома на работу и обратно. Плюс читает лекции в одном лицее, но там тоже ни в какие подозрительные контакты не вступал. На всякий случай последили даже за Марковым, но он болеет, лежит дома с гриппом. К нему никто посторонний не приходит.

— Ладно, ждите нас минут через сорок.

— Нас?

— Со мной Его Сиятельство.

— Понял. Хорошо.

Мы быстренько допили кофе и выдвинулись в контору, где ждали Попков, Владимиров и Евгеньев. Я решил поговорить со всеми троими, не разделяя их: если они хотели договориться, то имели множество возможностей это сделать. Кроме того, я подозревал, что профессор Зинберг взял с них обещание молчать о найденных в пещере чертежах. Нарушать обещания легче вместе, а не по одиночке, так как ответственность в этом случае делится на троих.

Механик, метеоролог и хирург сидели на алюминиевых стульях по одну сторону стола, мы же с Марго расположились с другой. Наши визави заметно нервничали. Кажется, больше из-за моего присутствия, чем из-за того, что их допрашивали.

— Я веду дело профессора, — сказала Марго. — По поручению Его Сиятельства господина маркграфа. У меня есть все полномочия проводить любые розыскные мероприятия.

— Почему мы здесь? — сглотнув, спросил Попков, едва она сделала паузу.

— У меня есть все основания считать, что профессор был убит из-за бумаг, которые привёз из Антарктики. Вы находились с ним, когда он их обнаружил. Тогда, во время рейда на вездеходе, когда вы увидели пещеру, помните?

Все трое переглянулись. Было заметно, что они нервничают и не знают, как себя вести.

— Убийство — дело серьёзное, — проговорила доверительным тоном Марго. — Препятствие следствию наказуемо. Профессор мёртв, так чего вы опасаетесь? Нарушить слово? Но документы похищены, и преступник на свободе. Какая польза от вашего молчания?

Она замолчала, выдерживая красноречивую паузу.

Первым не выдержал Владимиров. Метеоролог открыл рот, захлопнул его, тяжело вздохнул и принялся тереть лоб ладонью. Оба его товарища уставились на него.

— Что⁉ — резко спросил Владимиров, заметив это. Голос у него было высокий и немного визгливый. Сам же метеоролог отличался плотной комплекцией, толстой шее и круглой, как шар для боулинга, головой. — Она права! — Владимиров стрельнул глазами в сторону Марго. — Зинберга грохнули! Может, мы на очереди!

— Нельзя ли без истерик? — брезгливо поморщился Евгеньев.

В отличие от коллеги, он был худощав и сидел очень прямо. О таких говорят: «Словно аршин проглотил». На подбородке у него была небольшая щетина, и это, кажется, раздражало хирурга, потому что он ежеминутно проводил по ней тыльной стороной кисти.

— Я считаю, мы должны помочь следствию! — высокопарно завил Владимиров, бросив на нас с Марго неуверенный взгляд. — Профессор не стал бы возражать.

— Откуда тебе это знать? — мрачно заметил Попков.

— Ниоткуда, — тут же ответил метеоролог. — Зато я не хочу стать трупом, ясно? Думаю, это желание должно быть тебе понятно?

— Мне с тобой давно уже всё понятно, — отозвался механик. Он изменил позу, положив руки на колени и подняв голову. Теперь его серые глаза смотрели прямо на меня. — Но вообще я согласен: нельзя больше играть в молчанку. Никто не думал, что профессора прикончат, когда он брал с нас обещания. Так что теперь обстоятельства изменились, и…

— Это не имеет значения, — перебил его Евгеньев. Он снял с рукава невидимую нитку. — Мы все дали слово, и что бы ни происходило…

Владимиров не дал хирургу договорить. Заёрзав на стуле, он заявил, повышая голос, отчего комната наполнилась визгом:

— Ты можешь молчать, сколько влезет, а мы с Лёней не станем! В конце концов, это наше дело, правильно я говорю? — он уставился на механика, ища у того поддержки, но Попков на метеоролога даже не взглянул.

— Короче, — сказал он, опустив глаза, — дело было так. Мы нашли ту пещеру, и профессор отыскал документы. Он вскрыл конверт и сначала вообще не понял, что это такое. Мы двинули обратно, и по дороге он разобрался в чертежах. Вернее, догадался, кто их сделал.

— Кто? — быстро вставил я.

— Он не сказал.

— Профессор не показал нам бумаги, Ваше Сиятельство, — услужливо вставил Владимиров. — Но он сказал, что это чертежи какого-то прибора, который перевернёт мир.

— Именно так и выразился? — уточнил я.

— Да, слово в слово.

— Хорошо, продолжайте.

— Зинберг был в полном восторге, — сказал механик. — Он радовался, как ребёнок. Но на наши расспросы отвечал расплывчато, а потом и вовсе перестал. Отговаривался и темнил.

— Было заметно, что он решил не рассказывать, что именно за чертежи обнаружил, — добавил метеоролог. — Мы не настаивали, это ведь его дело: открытия совершать и всё такое. Наша задача — выполнять работу, за которую платят. В той поездке мы его просто сопровождали, так что… — Владимиров развёл руками.

— Что было потом? — спросил я.

— Мы вернулись на ледокол, и Зинберг потребовал, чтобы мы молчали о чертежах. Взял с нас слово, — проговорил Евгеньев. — И мы молчали до сегодняшнего дня. Хотя не думаю, что вы узнали что-то новое в результате откровений моих… коллег, — он усмехнулся, произнеся последнее слово.

Это не ускользнуло от Владимирова.

— Поменьше высокомерия, пожалуйста! — взвился он. — Ты тоже, знаешь ли, молчишь только потому, что за тебя всё рассказываем мы с Лёней. Есть, кому отдуваться! А будь ты единственным свидетелем, так пел бы, как соловей!

Евгеньев отвернулся, давая понять, что не собирается унижаться до ответа на этот выпад.

— Вы говорили кому-нибудь о том, что нашли в пещере? — спросил я. — Ответьте, пожалуйста, по очереди.

Механик покачал головой.

— Никому. Профессор просил, и я закрыл рот на замок.

— А вы? — я перевёл взгляд на метеоролога.

— Ни единой живой душе! — Владимиров поднял руку так, словно клялся.

— Я тоже ничего никому не сказал, — проговорил нехотя Евгеньев. — Но Зинберг мог и сам проболтаться. Кажется, его буквально распирало от того, что он нашёл нечто действительно важное.

— Кому, например, профессор мог рассказать о бумагах? — спросила Марго.

Хирург пожал худыми плечами.

— Не знаю. Я просто предположил.

— Думаю, никому он не говорил, — вмешался Попков. — Разве что профессору Девятаеву.

Я кивнул.

— Да, он был в курсе.

— А Девятаев мог разболтать, кому угодно, — заявил Владимиров. — Хотя треплом он, вроде, не был.

— Больше вам нечего сказать? — спросила Марго.

— Нет, — ответили все трое по очереди.

— Если что-нибудь вспомним, мы с вами свяжемся, — важно заверил Владимиров.

Марго взглянула на меня, и я пожал плечами.

— Думаю, это пока всё.

— Хорошо, вы свободны, — сказала девушка троице. — Сейчас я выпишу вам пропуска.

Когда мы остались вдвоём, я встал и прошёлся по комнате. Мы не узнали практически ничего нового. Показания только подтверждали мои догадки.

Когда зазвонил мобильный телефон, я от неожиданности едва не вздрогнул.

— Это сын Зинберга, — сказала, взглянув на экран, Марго. — Интересно, что ему нужно. Мы, вроде, не так давно виделись. Алло?

Сотовый снова был на громкой связи, так что я отчётливо услышал:

— Говорит Эдуард Константинович Зинберг, — в голосе звонившего слышался лёгкий акцент. — Я бы хотел поговорить о смерти отца. Это возможно?

— Вам есть что сообщить?

— А вам?

— Пока нет.

— Совсем никаких результатов?

— Ничего такого, что я могла бы озвучить, — чуть подумав, ответила девушка.

— Интересы следствия? Понимаю. Я слышал, отца убили из-за каких-то документов.

— Вполне возможно. Вам есть, что сообщить по этому поводу?

— Может быть. Но не по телефону. Наверное, лучше всего будет, если я подъеду к вам. Через два часа похороны, так что пока я занят, но потом постараюсь заскочить. Вы будете на месте?

— Если хотите, я могу подъехать сама.

— Куда, на кладбище?

— Ну, да.

— Не нужно. У меня нет никакой срочной информации — так, мелочи, но, может, они вам пригодятся. Я позвоню ещё раз перед тем, как выехать к вам, — пообещал сын Зинберга.

— Договорились.

Отключившись, Марго взглянула на меня.

— Будете ждать, Ваше Сиятельство?

Я взглянул на часы.

— Знаешь, давай-ка лучше сами к нему наведаемся. А то как бы у нас свидетеля из-под носа не увели. Может, он ничего особенного и не знает, но не хочу рисковать.

— Явимся на похороны?

— Почему бы и нет? Узнай, на каком кладбище они состоятся.

Девушка кивнула.

— Хорошо, Ваше Сиятельство. Дайте мне пару минут.

Глава 39

Константин Зинберг оказался довольно тщедушным на вид человеком с мелкими чертами лица и жидкими светло-рыжими волосами, торчащими на затылке. Зато костюм у него был с иголочки, как и обувь.

Мы поприсутствовали на погребении, но стояли в сторонке, наблюдая за церемонией издали. Зинберг заметил нас и, когда гроб начали закапывать, направился к нам.

— Мы ведь договорились, что я сам приеду, — сказал он Марго.

Взглянул на меня, затем — на фурий, стоявших чуть поодаль, но достаточно близко, чтобы понять, с кем они пришли.

— Его Сиятельство маркграф Пожарский, — представила меня девушка. — Лично принимает участие в расследовании смерти вашего батюшки.

— О! — растерялся Зинберг. — Какая честь! — он низко поклонился. — Я никак не ожидал.

— Мы можем где-нибудь поговорить? — спросил я. — Это не займёт много времени, я полагаю.

— Давайте пройдём в один из залов, — Зинберг указал на здание кладбищенской администрации.

Когда мы разместились в небольшой комнате, предоставленной в наше распоряжение одним из служащих, я сказал:

— Примите соболезнования. Смерть вашего отца — большая потеря для империи и науки в целом.

— Спасибо, Ваше Сиятельство. Наверное, так и есть.

— Что вы хотели нам рассказать?

— Да, верно. К делу. Отец звонил мне в Лондон незадолго перед смертью. Конкретно — за три дня, в воскресенье. Спрашивал, что я знаю о передаче электричества на расстояния беспроводным путём.

— И что вы ответили?

Эдуард Зинберг развёл руками.

— Что такое пока невозможно. Проводились когда-то исследования в этой области, но увенчались ли они успехом, неизвестно. Считается, что нет.

— Как это? Почему?

— Занимался этим вопросом Никола Тесла. А он уничтожил все труды.

— Почему? — спросила Марго.

Сын Зинберга пожал плечами.

— Кто знает? Поговаривают, что он сам устрашился своих исследований.

Я сцепил руки в замок и подался немного вперёд. Слова этого нового фигуранта дела проливали свет на то, из-за каких чертежей разгорелся сыр-бор.

— Как вы думаете, — начал я медленно, — почему ваш отец интересовался беспроводной передачей электричества?

— Не знаю.

— Он не сказал?

— Нет.

— А вы не спросили?

Эдуард Зинберг с сожалением покачал головой.

— Это важно, да?

— Возможно. Пока трудно судить. Ваш отец не упоминал в разговоре чертежи или Теслу?

— Ни то, ни другое.

— Вы уверены?

— Да.

— А вы сказали ему про Теслу?

— Да, конечно.

— И как он отреагировал?

Эдуард Зинберг задумался.

— Даже не знаю, — проговорил он, наконец. — Вроде, оживился. Да, пожалуй. Но больше эту тему не развивал. Мы переключились на семейные дела. А при чём тут Тесла? Он же давно умер, и после него никаких записей о беспроводной передаче электричества не осталось. Да и вообще, это считается мифом.

— Не знаю. Но странно, что ваш отец интересовался этим, разве нет? Это ведь не его, так сказать, профиль.

— Конечно, нет! Он всегда думал только об Антарктике. В ней была вся его страсть.

— Значит, вас удивил его вопрос о Тесле?

— Ну, не то, чтобы очень. Отец был весьма разносторонним человеком, — сын Зинберга рассеянно провёл ладонью по коротким волосам. — Вероятно, он обратился ко мне, потому что я физик.

— А что вы думаете об исследованиях Теслы?

Наш собеседник вздохнул.

— Честно говоря, трудно иметь однозначное мнение. Многие уверены, что он закончил изыскания с успехом. То есть, изобрёл способ передавать электричество по воздуху. Используя эфир или что-то в этом роде. В принципе, наверное, рано или поздно такой способ будет открыт и введён в эксплуатацию. Впервые или заново — не знаю. Всё зависит от того, действительно ли Тесле повезло. Но это проверке не поддаётся. Как я уже сказал, нет ни единого подтверждения, что он добился успеха. Учёный был со странностями и уничтожил все записи.

Похоже, всё-таки не все.

— Какие есть аргументы в пользу того, что Тесла создал некую… машину, передающую электричество без помощи проводов? — спросил я.

Эдуард Зинберг откинулся на спинку стула и поднял глаза в потолок.

— Ну, наверное, самым весомым считается тот факт, что незадолго до так называемого падения Тунгусского метеорита Никола Тесла брал в библиотеке карту этого района Сибири. А после этого быстро свернул все исследования. Некоторые полагают, будто никакого метеорита не было. Тем более, что найти его не удалось, как вам, наверное, известно.

— Я про это когда-то читала, — кивнула Марго. — Загадочный случай. Целая куча теорий, что там на самом деле случилось.

Зинберг кивнул.

— Так что, возможно, Тесла провёл удачный эксперимент, и следы близ Тунгуски — результат перемещённого электрического заряда. Хотя всё это лишь предположения, само собой.

— Почему же он уничтожил записи? — спросила Марго.

— Испугался, что его изобретение будет использовано как оружие. И надо сказать, наверняка так и случилось бы.

— А вы могли бы узнать почерк Теслы или, скажем, чертежи того устройства, которое он собрал? Если бы вдруг увидели, конечно, — спросил я.

— Вряд ли я понял бы, что это его чертежи. А почерк можно сравнить с теми образцами, что сохранились. Тут, думаю, проблемы быть не должно. А почему вы спрашиваете?

— Да так. Просто интересно.

— Тогда это, наверное, всё, что я могу вам рассказать, — развёл руками Эдуард Зинберг.

Пожалуй, он был прав. Я поднялся.

— Вы нам очень помогли.

— Правда?

— Никогда не знаешь, что пригодится.

Сын Зинберга кивнул.

— Ясно. Ладно, я побуду здесь ещё пару дней. Если возникнут вопросы или ещё что-нибудь…

— Мы позвоним, — кивнула Марго.

— Хорошо. Ваш телефон у меня есть.

Эдуард Зинберг пожал ей руку, поклонился мне и ушёл. Его ждали поминки. Я достал копию первой страницы чертежей, пропавших у профессора, затем открыл в телефоне браузер и ввёл в поисковик: «Никола Тесла. Рукописи, образцы почерка». Нажал «Enter» и через миг уставился на выпавшие результаты.

Глава 40

До встречи с Кречетовым оставалось время, так что я решил съездить к семьям Логанова и Белякова, членов экипажа «Молота», тела которых обнаружила группа Зинберга. В записях профессора упоминалось, что по возвращении из экспедиции с ними связались. Возможно, Зинберг интересовался у родственников погибших, не присылали ли они какие-нибудь сообщения личного характера — пока связь с ледоколом не оборвалась. Это было, в принципе, возможно, и следовало было проверить, хотя я не возлагал на эти посещения особых надежд.

Марго заявила, что тоже поедет. Сначала мы отправились к Белякову, дом которого находился ближе, и через сорок минут были на месте.

Пятиэтажка стояла немного на отшибе, окружённая деревьями и разросшимися кустами. Трава в некоторых местах доходила до колена, и повсюду валялся мусор, который клевали вороны. Вот и другая сторона империи с её пышностью и внешним великолепием.

Марго набрала на панели домофона номер квартиры, и через полминуты мы услышали женский голос:

— Кто⁈

— Мы в квартиру Беляковых, — ответила девушка. — Расследуем убийство Константина Зинберга. Возможно, он приходил к вам некоторое время назад со сведениями о гибели Кирилла Белякова.

— Профессор? — после паузы спросила женщина.

Я понял, что попал в точку: Зинберг побывал здесь после возвращение из экспедиции.

— Да, именно он, — сказала Марго. — Можно нам подняться и поговорить с вами о его визите?

— Хорошо. Входите.

Замок издал короткий сигнал, и дверь приоткрылась. Я поспешно потянул за ручку, и мы вошли.

Квартира Беляковых находилась на четвёртом этаже. На пороге нас поджидала полная женщина лет восьмидесяти, растрёпанная, в засаленном халате. Лицо у неё напоминало вымоченную курагу, а на предплечьях виднелись старческие пигментные пятна.

— Я не знала, что профессора убили, — сказала она вместо приветствия, внимательно глядя на нас.

Глаза у неё были светлые, вокруг радужек виднелись небольшие кровоизлияния.

— Да, как это ни печально, — кивнула Марго. — Вы его знали?

— Проходите, чего на лестнице стоять, — пригласила женщина и тут же скрылась в квартире. — Закрывайте дверь! — крикнула она откуда-то из полумрака. — На верхний замок. Поверните один раз — и достаточно.

Выполнив указание, мы прошли в гостиную, где буквально столкнулись с хозяйкой.

— Туда, — женщина кивнула в сторону стульев с протёршейся обивкой. — Хотите чаю?

— Нет, спасибо.

— А я как раз вскипятила. Налью себе чашечку. Подождите.

— Конечно, — я сел возле окна, а Марго заняла второй стул и достала блокнот.

Иногда она в него ничего не записывала, но всё равно держала в руке, словно с ним чувствовала себя уверенней.

Хозяйка появилась спустя пару минут с дымящейся кружкой в руке.

— Я — Лидия Белякова, — представилась она, садясь за стол напротив нас. — Вдова Кирилла.

— Вы живёте здесь одна? — спросил я.

— Сейчас да. Дочка съехала полгода назад к мужу. Могу посмотреть адрес, если надо — у меня где-то записан.

— Не нужно. Расскажите о том, как к вам приходил профессор.

Лидия Белякова отхлебнула чай, поставила кружку и немного повертела её, держа за ручку.

— Ну, это было около трёх недель назад, — сказала она. — Может, даже меньше.

— Точно день не помните?

— Смеётесь⁈ Я вчера-то не знаю, какое число было.

— Хорошо. Итак, профессор пришёл к вам. Он звонил перед этим, договаривался о встрече?

— Да, позвонил и сказал, что у него есть сведения о гибели моего мужа.

— Это было в тот же день?

— Угу. Примерно за два часа до того, как он приехал.

— Он был один?

— Нет, с ним был мужчина.

— Какой?

— Обычный. Молодой.

— Он представился?

— Нет. Вообще не сказал ни слова. Сидел там же, где вы сейчас, и молчал, словно в рот воды набрал.

— Можете его описать?

Женщина пожала плечами, отпила чаю.

— Да как вам сказать. Я на него особенно не глядела, он же ничего не говорил. Что был, что не был.

— А если увидите, сможете узнать?

— Это конечно.

Я взглянул на Марго. Та меня поняла и достала телефон. Нашла фотографию секретаря Зинберга и показала женщине.

— Этот мужчина приходил к вам вместе с профессором Зинбергом?

Женщина прищурилась.

— Да вроде, он. Мелковата картинка. Но вообще, очень похож.

— О чём с вами говорил профессор?

Белякова пожала плечами.

— Давно это было, — проговорила она. — Слово в слово не повторю. Хоть они и недолго посидели у меня.

— Не надо дословно.

— Ладно, попробую. Сначала профессор сказал, что вернулся из экспедиции в Антарктику, и там он нашёл останки ледокола, на котором плавал мой муж. Кажется, «Молот» называется. Недалеко от корабля обнаружилось тело Кирилла и ещё кого-то, не помню. Профессор выразил мне соболезнования и сказал, что теперь я знаю, что случилось с моим мужем, и он чувствует, что выполнил свой долг, — Белякова усмехнулась. — В общем, он приходил, потому что считал себя обязанным рассказать мне, что Кирилл точно умер. Может, он думал, что я все эти годы надеялась, что он жив и ждала его — не знаю. Я давно смирилась с гибелью мужа, а профессор только душу разбередил! Лучше бы не приходил!

Похоже, она была куда старше, чем я подумал.

— Зинберг больше ни о чём не рассказывал? — спросила Марго.

— Нет. Они и пробыли у меня всего минут пятнадцать, даже чаю не попили.

— Профессор не спрашивал, не приходили ли вам от мужа какие-нибудь сообщения или письма. Всё, что угодно. Я имею в виду, пока «Молот» не пропал.

— Не спрашивал. И ничего не приходило. Да и как вы себе это представляете? Думаете, человек мог в те времена просто связаться с женой, находясь на ледоколе⁈

— Последний вопрос, — сказал я. — Профессор не упоминал бумаги или чертежи?

Женщина покачала головой.

— Нет.

— Вы уверены?

— Абсолютно. Я уже спрашивала, но не хотите ли чаю? Или кофе? У меня есть растворимый, но очень неплохой. Мне дочка прислала.

— Хорошо, давайте, — согласился я.

— Как вы пьёте? Чёрный, с молоком?

— Чёрный и без сахара.

— Серьёзно? А я вот без сахара не могу: горький. Ладно, посидите тут минутку.

Женщина вышла на кухню. Было слышно, как она наполняет чайник водой и достаёт чашку из шкафа. Я встал и прошёлся по комнате. Взгляд упал на сервант с безделушками, затем — на стену, где висело полдюжины выцветших фотографий. Две показались мне более современными, и я приблизился, чтобы рассмотреть их.

На первой были сняты мужчина и женщина, молодые и торжественные — это были жених и невеста в день свадьбы. Очевидно — дочь Беляковых и её супруг. На второй фотографии была запечатлена целая компания на пикнике — человек восемь возле беседки и мангала. Я отыскал глазами зятя Беляковой. Он был гораздо старше, чем на первом снимке, но узнать его было нетрудно. Приблизив лицо к рамке, я вгляделся в странную одежду на мужчине, и мои брови приподнялись.

За спиной послышались шаркающие шаги.

— К кофе могу предложить только печенье, — проговорила, заходя в комнату, Белякова.

Она поставила чашку на стол и села, положив локти перед собой.

— Фотографии рассматриваете? Там ничего интересного.

— Это муж вашей дочери? — спросил я.

— Да, Борька.

— Они и сейчас состоят в браке?

— Конечно. Я же сказала, что дочка к нему уехала. Пейте кофе, пока не остыл.

Я сел за стол и взял чашку за ручку. Она была горячей, и я слегка подул. Вот чёрт! С каких пор мне вообще что-то кажется слишком горячим⁈ В Преисподней меня бы просто засмеяли.

— Кем работает ваш зять? — спросил я.

— В строительной фирме какой-то.

— Он на фотографии в форме.

Белякова махнула рукой:

— А-а… это старая, ещё со службы.

— Кем он служил?

— Сапёром, кажется. С Бундесратом за колонии повоевал даже, правда, недолго.

— Почему?

— Ранили его. В руку.

Я сделал осторожный глоток. Кофе обжёг кончик языка.

— А чем он занимается в строительной фирме?

— Борька-то? Да не знаю даже. Вроде бы, здания они сносят старые.

— Он не рассказывал?

Женщина махнула рукой.

— Было дело пару раз, но я не вслушивалась. Чего-то там они закладывают в фундамент, а потом взрывают.

Так-так… Взрывают, значит.

— Знаете, что? Дайте-ка нам на всякий случай адрес вашей дочери.

— Искать надо, — нехотя сказала Белякова.

— Мы подождём. У меня вон кофе ещё не остыл, так что спешки нет.

Женщина вздохнула.

— Ладно. Я сейчас.

Она вышла в другую комнату, а я с чашкой в руке вернулся к фотографии. Марго тоже подошла. На нас смотрело открытое лицо лысеющего мужчины, совсем не похожего на убийцу. Но впечатление бывает обманчиво. Это я знал не понаслышке.

— Думаете, это он взорвал завод? — тихо спросила Марго. — Или изготовил бомбу?

Я пожал плечами.

— Не знаю. Но тип любопытный. С прошлым, как говорится.

Белякова вернулась через пять минут с обрывком клетчатого листка в руке.

— Вот, — сказала она. — Я тут ещё телефон записала на всякий случай.

— Спасибо, — мельком взглянув на адрес, я спрятал бумажку в карман. — И за кофе тоже, — я поставил чашку на край стола.

— Не допили же!

— Надо бежать. Дела.

— А говорили, спешки нет, — разочарованно проговорила женщина. — Ну, как хотите, — она пожала плечами. — Пойдёмте я за вами дверь закрою.

— Как зовут вашу дочь? — на ходу спросил я.

— Алиска.

Попрощавшись с Беляковой, мы отправились на квартиру, где когда-то жил Логанов, инженер-механик «Молота».

Глава 41

Дом оказался высотным, сложенным из серых бетонных панелей. Когда-то он, наверное, выглядел ультрасовременным, но теперь походил на монстра, пережившего своих давно вымерших собратьев: балконы покосились, стены потемнели, тут и там их покрывали пятна цемента, которым замазывали щели в фасаде.

Я набрал номер квартиры и через несколько секунд услышал в динамике домофона звонкий детский голос:

— Кто там⁈

— Полиция! — громко и строго ответила Марго. — Позови родителей!

— Сейчас, — голос прозвучал на тон ниже.

Через некоторое время послышался щелчок, и из домофона раздался настороженный женский голос:

— Слушаю.

— Я расследую убийство профессора Зинберга, — звонко и чётко проговорила Марго. — Могу я задать несколько вопросов родственникам Виталия Логанова?

— Папа давно умер, — ответила женщина недоверчиво.

— Я знаю. Мне бы хотелось поговорить о том, не приходил ли к вам домой профессор Зинберг.

— Который из Антарктики недавно вернулся?

— Именно он.

— Хорошо, входите.

— Какой у вас этаж?

— Восьмой.

Дверь открылась с тихим звуковым сигналом.

— Молодые женщины больше доверяют особам своего пола, — проговорила Марго, пока мы шли к лифту. — Не ждут от них опасности.

— Доверяю тебе вести беседу, — усмехнулся я.

Когда мы поднялись на восьмой этаж и подошли к двери, она оказалась заперта, так что пришлось звонить. Правда, открыли почти сразу.

— Здравствуйте, — женщина за сорок посторонилась, пропуская нас в квартиру. Для своего возраста выглядела она отлично, было заметно, что немало времени и денег тратит на внешность. — Вас двое… — проговорила она.

Это я ещё фурий оставил внизу, несмотря на протесты Ирина: хватит таскаться повсюду большой компанией. Вдовы явно для нас не представляли опасности, а вот грозный вид фурий мог их напугать и ввести в ступор.

— Маркграф Пожарский, — я слегка поклонился, не сводя с Логиновой глаз. — Принимаю участие в расследовании. Дело государственной важности.

— Кто⁈ — опешив, промямлила женщина.

— Его Сиятельство, — сказал Марго. — Можно нам войти?

— А? Да… Конечно! Прошу!

Логинова поспешила внутрь квартиры и провела нас в гостиную. Квартира была недавно отремонтирована и напичкана техникой — это бросалось в глаза.

— Меня зовут Мария, — представилась женщина. — Виталий Логанов был моим отцом.

Откуда-то выскочил мальчик лет двенадцати и едва не врезался в меня.

— Это мой сын, — пояснила женщина. — Коля, иди к себе, не мешай. Простите, Ваше Сиятельство.

Мальчик, бросив на мать короткий взгляд, умчался прочь.

— Ничего, это же дети, — сказал я. — Наше будущее.

И новые клиенты Преисподней.

— Пожалуйста, садитесь, — женщина указала на кресло с тёмно-зелёной обивкой. — Хотите чаю? Или кофе?

Я отрицательно покачал головой.

— Нет, спасибо, — сказала Марго. — Мы ненадолго. Присядьте.

Логинова послушно села на диван.

— Где ваша мама? — спросила девушка.

— Она умерла шесть лет назад.

— Извините.

— Ничего. Мы живём тут с Колей и моим братом. Он сейчас на работе.

— А где ваш муж?

— Я разведена. Уже давно.

— Насколько давно? Простите, что задаю такие вопросы, но мне нужно предоставлять начальству полный отчёт о ходе расследования.

Кажется, она при этом показала глазами на меня и едва заметно улыбнулась.

— Мне скрывать нечего! — поспешно выпалила женщина. — Мы разошлись четыре года назад, мой бывший супруг живёт в Мурманске. Откуда, собственно, и приехал когда-то. Он алкоголик, и у него цирроз печени. Так мне, по крайней мере, сказала его сестра, когда звонила месяца назад поздравить Колю с Днём рождения. От себя и от моего бывшего мужа, которому самому трудно поднять трубку и сказать сыну пару слов. Вот так! — заключила она, поправив волосы. — Но не думаю, что вам это поможет в расследовании убийства этого… как его?

— Зинберга.

— Вот-вот. Он приходил недели две назад.

— Один?

— Ну, да.

— Вы с ним разговаривали одни, или ваш брат тоже присутствовал?

— Нет, он был на работе. Мой брат — директор фирмы, занимающейся компьютерным проектированием. Он всегда приходит очень поздно.

— Понятно. Вы рассказывали ему о визите профессора?

— В двух словах. А что?

Во время разговора Логинова то и дело украдкой бросала на меня быстрые взгляды, словно боялась сказать что-то не то.

— Он заинтересовался? — спросила Марго.

— Чем? Моим рассказом? — Мария Логанова усмехнулась. — Нет, конечно! Я даже не уверена, что он меня слушал. Так что в подробности не вдавалась.

— У вас с братом плохие отношение? Извините, что вмешиваюсь в вашу…

— Ничего страшного. У нас хорошие отношения, просто он устаёт и не интересуется ничем, кроме своей работы.

— А почему вы живёте вместе?

— Так удобнее. Он одинок и я, в общем-то, тоже.

— А кем вы работаете?

— В страховой фирме. Я думала, вы хотите поговорить о том профессоре.

— Да, конечно. Зачем он приходил?

— Чтобы сообщить, что мой отец погиб в Антарктике. Во время экспедиции нашли его тело.

— Профессор считал, что должен проинформировать вас об этом?

— Именно так он и сказал. Вообще-то, он хотел поговорить с мамой, но пришлось довольствоваться моим обществом.

— О чём ещё шла речь?

Мария Логанова пожала плечами.

— Больше ни о чём.

— Может, он спрашивал, не получала ли ваша семья сообщений от вашего отца? Ещё когда он плавал на «Молоте». Понимаю, звучит глупо, но вдруг.

— Думаю, об этом могла знать только моя мать. Но профессор ничего такого не спрашивал.

— Точно?

— Я бы запомнила. Он пробыл здесь всего десять минут. Мы почти не разговаривали. Профессор рассказал о смерти отца и ушёл. Кажется, он торопился.

— Не упомянул, случайно, куда?

Женщина покачала головой.

— Нет, вообще ничего такого не говорил. Просто мне так показалось. Может, я и ошиблась.

— Не заходила речь о чертежах ли каких-нибудь документах?

Мария Логанова нахмурилась.

— Да нет, вроде. А что?

— Мало ли.

— Профессор был немногословен. Не припоминаю, чтобы он говорил о том, о чём вы спрашиваете, — от меня не ускользнуло, что женщина украдкой взглянула на часы.

Было заметно, что беседа доставляет ей дискомфорт. Видимо, Марго тоже это почувствовала. Она встала.

— Что ж, спасибо, что потратили время.

— Не за что, — во взгляде Логановой читалось явное облегчение. — Жаль, что не смогла вам помочь. Простите, Ваше Сиятельство.

От неё мы отправился к дочери и зятю Беляковой. Они жили на другом конце города, так что, когда он добрались до новостройки с декоративными портиками на крыше, было уже темно. Скоро надо будет прощаться с Марго и ехать к Кречетову. Но на последнюю беседу время есть.

На звонок в домофон ответил резкий, раздражённый голос:

— Да⁈

Марго повторила обычное представление. Под конец, не давая собеседнику опомниться, добавила:

— Здесь проживает Алиса Белякова?

— Нет, здесь проживает Алиса Макарова. А в чём дело?

— Я так понимаю, вы супруг?

— Да.

— Можно с вами поговорить о профессоре Зинберге? Я расследую его смерть.

— О ком?

— Я объясню, если вы меня впустите.

— Ладно, входите. Пятнадцатый этаж. Но лифт не работает. Придётся вам прогуляться.

Дверь открылась, и мы оказались в подъезде. Было темно, горела всего одна лампочка, да и та на втором этаже. Первый пролёт пришлось преодолевать практически на ощупь. Я легко поднялся по лестнице, а вот Марго слегка запыхалась.

Нас поджидали: дверь были приоткрыта, из проёма выглядывала знакомая по фотографии мужская голова с залысинами.

— Живы⁈ — усмехнулся Борис Макаров, окинув нас слегка насмешливым взглядом. — А мы так уже пятый день ходим. Зато на улицу стараемся лишний раз не выползать.

— Как я вас понимаю! — выдохнула Марго.

— Входите. Сейчас дам водички.

Макаров впустил нас в квартиру и отправился на кухню. Марго рухнула на стул перевести дух, а я последовал за ним.

— Ваша жена дома? — спросил я, когда Макаров подал мне стакан с водой.

— Да, она в ванной. Скоро выйдет. Может, пока объясните, в чём дело? Не похоже, чтоб вы были из полиции.

Я объяснил, кто мы. Макаров присвистнул.

— Ничего себе! Вот уж кого не ожидал увидеть у себя в гостях, так Ваше Сиятельство, — он не казался сильно смущённым. Скорее, просто удивлённым. — И что, сами бегаете, преступников ищете⁈ — недоверчиво проговорил он.

— Иногда приходится. Вы знаете профессора Зинберга?

— Первый раз о нём слышу. Кто это?

— Он нашёл в Антарктике тело отца вашей жены, Кирилла Белякова.

— А-а, — протянул Макаров. — Алиса что-то такое рассказывала. Только он приходил не к нам, а к её матери.

— У неё мы уже были.

— Ну, мы об этом знаем только с её слов. Она звонила Алисе после того, как у неё побывал этот профессор.

В этот момент появилась жена Макарова. Она была в халате и с полотенцем на голове.

— Здравствуйте, — сказала она. — Вы из полиции?

— Нет, детка, — сказал Макаров. — Это сам господин маркграф к нам пожаловал! По важному делу.

Женщина ойкнула, приложив ладонь ко рту. Глаза у неё округлились.

— Его Сиятельство хочет знать, о чём твоя мать говорила с профессором, который нашёл в Антарктике твоего отца, — сказал Макаров.

— Да ни о чём таком особенном, — растерялась женщина. — Об этом речь и шла.

— Вы разговаривали с матерью об этом по телефону? — спросил я.

— Да. Она сказала, что профессор просто сообщил, что папа погиб. Вроде как он считал это своим долгом.

— Больше ни о чём?

— Например? — растерянно пробормотала женщина.

— О бумагах или чертежах каких-нибудь, — во время этой фразы я украдкой взглянул на Макарова, но у того на лице не дрогнул ни один мускул.

— Нет, не помню ничего такого, — уверенно ответила женщина.

— Тогда больше у меня вопросов нет, — я ободряюще улыбнулся. — Если вы не против, я ещё немного поговорю с вашим мужем и уйду.

Женщина быстро кивнула и вышла из кухни. Через несколько секунд до нас донёсся шум фена.

— Что за тайны? — прищурился Макаров, глядя на меня. — Зачем вы выставили Алису?

— Вы служили в армии?

— Да. И воевал даже.

— Кем служили?

— Сапёрные войска.

— А кем работаете?

— Сношу здания. Расчищаю место под строительство новых домов.

— Как вы это делаете?

— Взрываю. А что?

— Если я попрошу вас предоставить алиби на некоторые периоды за последнюю неделю, что вы ответите?

— Для начал спрошу, зачем вам это нужно.

— А если я скажу, что хочу, чтобы вы это сделали просто в виде одолжения?

Макаров нахмурился.

— Ваше Сиятельство, я готов помочь, но ведь алиби нужно подозреваемым, а я даже не знаю, в чём вы меня…

— Строго говоря, — перебил я, — у меня нет оснований вас в чём бы то ни было подозревать. Кроме того факта, что вы умеете обращаться с бомбами, а в деле, которое я расследую, преступник прекрасно управляется со взрывчаткой.

Брови у Макарова взметнулись к лысине.

— И что⁈ Я-то к этому какое имею отношение⁈

— Скорее всего, никакого. Но мне хотелось бы убедиться. Просто на всякий случай. Что скажете?

Макаров вздохнул.

— Брел! — объявил он, качая головой. — Нет зацепок, а тут я подвернулся?

— Считайте, что так.

— Ну, нет, что бы там ни было, на меня это не повесить! Какое время вас интересует? У меня всё записано, только возьму ежедневник, — Макаров выскочил из комнаты, но через три минуты вернулся с органайзеров в руках.

— Так на какое время мне нужно алиби, Ваше Сиятельство?

Когда через десять минут мы спускались по лестнице, у Марго в блокноте были записи обо всех событиях, случившихся с Макаровым за последнюю неделю. Те, что происходили во время совершения преступлений, она обвела в кружок — их нужно было проверить. Но что-то подсказывало мне, что несоответствия не выявятся. С зятем Беляковой, похоже, всё чисто.

Подбросив Марго до конторы, я велел шофёру ехать к Кречетову. Времени оставалось, только чтоб добраться до княжеского особняка.

Глава 42

Князю принадлежала земля на окраине города — практически за него чертой. Довольно большая по площади, с огромным домом с колоннами и портиками, а также атлантами, поддерживавшими каменные балконы. В общем, настоящий дворец. Но главное — справа к нему примыкала обнесённая бетонной стеной арена, при которой находился ряд конюшен.

Меня встретил слуга в зелёной ливрее с золотым позументом, седой, как лунь, и слегка согнутый годами. Радужки его бионических глаз была слишком светлыми и бликовали, наполняясь мириадами крошечных иск, стоило свету попасть на них.

Оставив охрану в холле, я двинулся за ним, и мы минут пять шли по пустынным комнатам дворца: мой провожатый медленно ковылял, шаркая по мраморным плитам, пока не привёл меня на большую террасу третьего этажа, где тучный высокий мужчина лет пятидесяти с небольшим стоял, наблюдая за освещённой софитами ареной в полевой бинокль. А поглядеть было, на что: по вытянутым дорожкам носились ящеры, на которых были надеты тканевые белые жилетыс номерами. На их спинах сидели жокеи в касках и с тонкими короткими стрекалами, которыми они время от времени касались животных, ударяя их электрическими разрядами. Судя по всему, на арене готовились к заезду. Приглядевшись, я понял, что ящеры похожи на рапторов, но в то же время довольно сильно от них отличаются: видимо, это были воссозданные существа, получившие серьёзные генетические модификации. Время от времени до террасы доносились их пронзительные крики, а также возгласы погонщиков.

— Ваше Сиятельство, маркграф Пожарский, — кашлянув, привлёк внимание мужчины дворецкий.

Кречетов опустил бинокль, повернул голову и смерил меня быстрым взглядом чёрных глаз.

— Добрый вечер, — проговорил он и, поставив оптику на парапет, направился ко мне. — Спасибо, Степан, ты свободен, — кивнул он старику, и тот двинулся назад. — Ваше желание встретиться было весьма неожиданным, — протянув руку, сказал князь. — Но я рад знакомству. Велимир Игнатьевич.

— Максимилиан Юрьевич, — ответил я, пожав крепкую ладонь. — Не собираюсь отнимать у вас много времени. Тем более, вы, кажется, заняты.

— Не особо, — Кречетов бросил взгляд на арену, где ящеров выстраивали для нового круга. — Наблюдаю за новыми животными. Это мой бизнес и моя страсть. Вам нравятся скачки?

— Скорее, нет, — уклончиво ответил я, чтобы не признаваться, что впервые вижу подобное развлечение.

— Ну, а я обожаю. Но в какой-то момент я решил, что, чем просто ставить, лучше разводить. Не так бьёт по карману, — князь улыбнулся одними губами, показав крепкие белые зубы. — У меня крупнейший завод рапторов в империи. Да и не только в России, если уж на то пошло.

— Выглядит… впечатляюще.

Мой собеседник кивнул.

— Надеюсь, вы приехали не для того, чтобы купить мой бизнес, господин Пожарский. Потому что, если так, то вы зря прокатились.

— А что, многие пытаются?

— Время от времени поступают предложения. Иногда довольно выгодные. Но я не гонюсь за деньгами. Мне просто доставляет удовольствие этим заниматься.

— Я не планирую лишать вас хобби, Велимир Игнатьевич. У меня к вам дело совсем иного рода.

Князь внимательно взглянул на меня, кивнул и указал на столик, возле которого стояли ротанговые кресла. Там мы и расположились.

— Я не пью алкоголь, — сказал Кречетов. — Поэтому здесь только холодный чай и лимонад, но, если угодно…

— Не нужно. Я тоже не любитель прибухнуть.

Князь кивнул.

— Так что за дело вас привело, господин Пожарский?

— Нас никто не слышит?

Мой собеседник приподнял брови.

— Разговор конфиденциальный?

— Более, чем.

— Что ж, говорите смело. Здесь нет лишних ушей.

— Это касается моего брата. Его Николай. Вы слышали о нём?

Нижнее веко на левом глазу Кречетова слегка дёрнулось, словно он хотел прищуриться, но передумал.

— Ваш брат? — проговорил он после короткой паузы. Похоже, не был готов к такой теме. — Не имею чести быть знакомым.

В голосе князя появились жёсткие нотки, которых до сих пор не было. Похоже, он, и правда, в курсе, с кем спит его супруга.

— Однако вы пытаетесь его убить, — сказал я, протянув руку к графину.

Пока наливал себе лимонад, Кречетов сверлил меня тяжёлым взглядом.

— Это серьёзное обвинение, господин маркграф, — проговорил он, наконец. — Могу я узнать, почему я, по-вашему, желаю смерти Николаю Пожарскому.

— Хотите, чтобы я озвучил?

— Уж будьте любезны.

— Полагаю, вам стало известно, что у него любовная связь с вашей женой.

Я сделал пару глотков и поставил стакан на стол. Слишком сладко.

У моего собеседника задёргался глаз. Губы искривились в неискренней усмешке.

— А что заставляет вас так думать? — спросил, не отводя от меня тяжёлого взгляда, Кречетов.

— Что у них роман, или что вам о нём стало известно?

— Поясните оба пункта, если несложно!

— Раз никто нас не слышит, давайте поговорим напрямик, Велимир Игнатьевич, — предложил я. — Незачем ходить вокруг да около. О романе с вашей женой рассказал мне брат. А о том, что вам всё известно, ему сообщила княгиня. В свете этого нетрудно догадаться, кто стоит за покушением на Николая. Я понимаю, почему вы так поступили. Не желаете огласки. Однако ситуация требует разрешения. Вы согласны?

Кречетов потянулся к лимонаду, но передумал.

— Что ж, раз вы, господин Пожарский, хотите откровенности, то извольте: да, я хочу убить вашего брата. Даже если их с Ксенией отношения прервутся, я не смогу жить, зная, что она любит кого-то другого. Кроме того, супруга, кажется, убеждена, что ваш брат питает к ней искренние чувства. Значит, рано или поздно они найдут способ видеться. Меня это… не устраивает. Я не хочу жить под гнётом постоянных подозрений.

Было заметно, что мой собеседник изо всех вил сдерживается, чтобы не дать волю гневу. Его пальцы впились в подлокотники так, что побелели.

Я кивнул.

— Понимаю. Однако есть цивилизованный способ решить подобную проблему.

— Вы говорите о дуэли, — мрачно кивнул князь. — Вот только поединок между нами вызовет слухи, ведь публичного оскорбления не было. Как думаете, сколько людям понадобится времени, чтобы прийти к выводу, что причиной стала именно супружеская неверность?

Так я и думал. Кречетов опасался прослыть рогоносцем.

— Но вы же понимаете, что я не могу позволить вам продолжать покушаться на одного из членов своей семьи, князь? Это подорвёт мою репутацию.

— Да, согласен. Что же вы предлагаете?

— Поединок, о котором широкая общественность не узнает. Будут только надёжные свидетели, которые проследят за законностью дуэли, но будут держать языки за зубами. Устроит вас такой вариант?

Кречетов задумался.

— Если я соглашусь, биться мы будем до смерти, — проговорил он спустя минуту. — Только так!

Я кивнул.

— Справедливое требование. Когда вам угодно встретиться с моим братом?

— Как можно быстрее!

— Значит, завтра?

— Это было бы отлично. Однако у меня есть дела. Лучше через день.

— Где?

— Предлагаю свою арену, — князь указал себе за спину. — Она вполне подойдёт для этой цели.

— Не окажется ли лишних свидетелей?

— Об этом не беспокойтесь.

— Что ж, в таком случае договорились, — я поднялся, Кречетов — тоже. — Я передам брату, что послезавтра в…

— Восемь утра, — подсказал князь.

— В восемь утра мы прибудем сюда с секундантом и распорядителем поединка. Мои телохранители станут свидетелями.

— Прекрасно, господин Пожарский. До скорого.

Он проводил меня до выхода с террасы, где передал дожидавшемуся дворецкому. На прощанье подал руку.

— Благодарю, что нашли время заглянуть.

— Спасибо за уделённое время, князь.

Прошествовав через дворец в компании старика, я сел в машину и велел шофёру ехать домой. Осталось сообщить Николаю о результате встречи с князем. Уверен, его не обрадует способ, которым я решил проблему, но у меня есть план.

Глава 43

Как я и ожидал, Николай, услышав, что ему придётся насмерть биться с Кречетовым, побледнел и впал в смятение.

— Так он же меня убьёт! — воскликнул он. — Макс, ты это понимаешь⁈ Это всё равно, что позволить князю подослать ко мне киллера и ждать, пока тот сделает своё дело.

— Не скажи, — ответил я, подписывая бумаги по текущим делам. Разговор происходил в кабинете, но секретарши не было: ей слышать нашу беседу не полагалось. — Так у тебя появится шанс.

— Шанс⁈ О чём ты говоришь⁈ Кречетов сильный маг! Он меня просто размажет!

— Успокойся. Другого способа покончить с этим нет.

— Покончить со мной⁈

— Коля, надо отвечать за свои действия. Никто не заставлял тебя спать с его женой. Ты что, правда думал, что князь ничего не узнает?

Парень обессиленно рухнул в кресло.

— Проклятье! Ты хоть попытался с ним договориться на что-то другое?

— Конечно, — соврал я. — Но ему нужна твоя смерть.

— И он её получит!

— Или сам погибнет.

Николай нервно рассмеялся. Кажется, он был на грани истерики. Всё-таки, не повезло мне с родственниками. Один брата грохнул, чтоб его жену заполучить, другой трясётся, как осиновый лист, при мысли, что придётся драться на дуэли. И эти люди принадлежат к одному из самых влиятельных родов империи! Мрак!

— Не волнуйся, Коля, — сказал я, поставив подпись на очередной бумажке. Чтобы понять содержание документа, мне хватало одного взгляда. — У меня есть план, который здорово повысит твои шансы.

— Серьёзно⁈ — парень резко подался вперёд. — Какой⁈

— Скажу перед поединком.

— Макс!

— Не приставай. Всему своё время.

— Но я же с ума сойду!

— Не сойдёшь.

— Зачем эта таинственность? Скажи, что придумал, и я, может, успокоюсь.

— Ничего, иногда полезно немного поволноваться.

— Немного! Да я…

— Всё, Коля, хорош! — повысил я голос. — Тебе лишь нужно знать, что ты почти наверняка победишь.

— Почти наверняка? Звучит не слишком обнадёживающе.

— Это максимум, что я могу для тебя сделать.

— Чёрт! Ты нарочно надо мной издеваешься, Макс! Наказываешь меня так за то, что я доставил тебе проблемы?

— А ты не заслуживаешь?

— Это любовь, брат! Ты не поймёшь.

Я кивнул.

— Скорее всего. Так или иначе, ты всё узнаешь перед поединком и не раньше. Смирись. А теперь иди — не мешай мне работать. Займись чем-нибудь полезным. Потренируйся, например.

Издав мучительный стон, Николай встал и поплёлся из кабинета с понурым и обиженным видом.

Нет, он точно мне не нужен. Пора от него избавляться.

* * *

На следующий день около трёх я позвонил Марго. Она ответила спустя пять гудков.

— Я не удовлетворён допросом троицы, которая нашла вместе с Зинбергом чертежи, — сказал я, сразу после обмена приветствиями переходя к делу. Кравцов предоставил протоколы, но мне кажется, кто-то из них мог проговориться о находке профессора, а теперь не хочет признаваться. Слишком уж они не хотели выдавать тайну покойника. Когда речь идёт об убийстве, обычно людям не до щепетильности.

— Что вы предлагаете, Ваше Сиятельство? Поговорить с ними второй раз? Вряд ли они добровольно расколются. Правда, у нас есть способы развязать язык… Например, детектор лжи и гипноз. В сочетании они обычно дают неплохие результаты. Если же не выйдет, применим сыворотку правду вроде той, которую использовал убийца. Правда, если стоят блокираторы, она не подействует. Придётся взламывать импланты, а это чревато неприятными для их обладателя последствиями.

— И, видимо, незаконно.

— Не думаю, что вам что-то будет грозить, Ваше Сиятельство, — после короткой паузы отозвалась Марго.

Да, это маловероятно. Но вряд ли наши трое свидетелей окажутся настолько упёртыми, что понадобится копаться в их мозгах. Тем не менее, я сказал:

— Подготовь всё к встрече. Я привезу их. Минут за десять до прибытия позвоню.

— Хорошо, господин маркграф.

Сначала я отправился к Евгеньеву, поскольку тот жил ближе всего. Предупредил фурий о цели нашей поездки.

— Не извольте беспокоиться, Ваше Сиятельство, — ответила, выслушав меня. Ирина. — Возьмём всех троих так, что даже пикнуть не успеют.

Кто бы сомневался.

Однако хирурга дома не оказалось. Его жена, расползшаяся крашеная блондинка с чёрными корнями и помятым лицом сказала, что муж на работе в больнице, даже не попытавшись выяснить, кто его спрашивает. Похоже, отношения у них были так себе.

— Вернётся часов в девять, — заявила она, зевая во весь рот. — Наверное.

Откуда-то выполз рыжий кот и принялся тереться о её ноги. Женщина подхватила его и прижала к груди. Её глаза смотрели на меня безо всякого выражения, словно два стеклянных шарика.

— Есть адрес больницы?

— Ага. Надо? Ладно, сейчас найду.

Попрощавшись, я отправился к Евгеньеву на работу.

Больница была вытянута вдоль улицы, перед ней располагался сквер, а с правой стороны начинались складские помещения.

Я выяснил в регистратуре, где отделение хирургии, сел в лифт и через пару минут уже шёл с фуриями по полутёмному коридору. Чёрный в светлую крапинку линолеумом тихо поскрипывал под нашими ногами. Двери находились справа, и, когда я добрался до той, на которой была табличка с фамилией хирурга, в коридоре показался сам Евгеньев.

— Дмитрий Степанович, — обратился я к нему. — Вы должны проехать со мной.

Евгеньев резко остановился, в упор глядя на меня.

— Что⁈ — спросил он отрывисто. — Куда? Зачем?

— Нужно поговорить. Остались вопросы.

Евгеньев быстро облизнул губы.

— Но я на работе, — проговорил он неуверенно.

— Ничего, мы это уладим с вашим руководством.

— Вы хотите, чтобы я ехал немедленно?

— Конечно. Машина внизу.

— Но у меня через три часа операция, — Евгеньев нахмурился.

Было заметно, что он решил протестовать.

— Вы не единственный хирург в больнице. Снимайте халат и идёмте.

— Эм-м… Ну, хорошо… Раз надо, — нервно пожав плечами, Евгеньев обошёл меня, толкнул дверь своего кабинета и исчез в нём. — Но вам придётся разбираться с главврачом! — донёсся его голос. — У меня плановая операция, её нельзя вот так просто взять и отменить или перенести. Другие хирурги могут оказаться заняты.

— Разберёмся, — сказал я, когда он снова появился, на этот раз в ветровке и с небольшой сумкой через плечо. — Позвоните из машины и предупредите, что не сможете оперировать.

Евгеньев промолчал, только поджал губы. Зато, когда мы вышли из больницы и сели в машину, возмущённо проговорил:

— Не понимаю, что от меня ещё может быть нужно! Я рассказал всё, что знал!

— Вот это мы и выясним, — многозначительно отозвался я.

Хирург фыркнул и отвернулся. Всю дорогу до дома Попкова он смотрел в окно и не проронил ни слова.

— Подождите здесь, я сходу за вашим знакомым, — сказал я, вылезая из машины. — Девушки составят вам компанию.

Две фурии остались приглядывать за хирургом, а я с остальными отправился к механику.

Попков оказался дома — у него был выходной. Он жил один, и мне пришлось минуты две звонить, прежде чем дверь открылась. Я сразу понял, что механик выпил.

— Ваше… ик… Сиятельство? — удивился он, увидев меня. — Чем… могу?

— Давайте прокатимся. Нужна повторная беседа. Одевайтесь.

— Прямо щас? Ик!

— Если у вас нет других планов.

Попков пожал плечами.

— Ладно. Минутку… — он развернулся и поплёлся вглубь квартиры.

— Проследи, — велела Ирина одной из фурий, и та двинулась следом.

Через десять минут мы спустились к машине.

— Лёня, ты в порядке? — обеспокоенно спросил Евгеньев, когда девушки помогли механику сесть на заднее сиденье.

Вернее, довольно бесцеремонно запихали его туда.

— В полном! — гордо объявил тот, рыгнув.

Хирург брезгливо поморщился.

— Вижу, — сказал он. — Что, выходной?

— Ага! — радостно кивнул Попков.

— Куда мы теперь, Ваше Сиятельство? — обратился ко мне Евгеньев. — К Владимирову, что ли? Если да, то вынужден вас расстроить.

— Почему это?

— Юлик в больнице. У него вчера инфаркт был.

— И что, он без сознания?

— В реанимации он, под капельницей.

— Надолго?

— Не знаю, я его не лечу.

— Он случайно не в вашей больнице лежит?

— Нет.

— А как вы узнали, что у него инфаркт?

— Мне его жена позвонила. Спрашивала, куда его лучше перевести, когда оклемается.

— Вы дружите?

— Нет, конечно!

— Почему?

Попков усмехнулся.

— А Димка ни с кем не дружит! — заявил он заплетающимся языком. — Гордый слишком. Он же… ик… интеллигент, а мы кто? Работяги!

— Замолчи, пожалуйста! — раздражённо попросил хирург. — И не трепли ерунды!

Механик что-то возмущённо забормотал, но под взглядом хирурга сник.

— Да я что? Я ничего…

Я велел шофёру ехать в контору.

Попков через несколько минут начал кемарить и предпринимать попытки примоститься на плече у Евгеньева, чему тот яростно сопротивлялся.

Минут за десять до приезда я набрал номер Марго и предупредил, что мы скоро будем.

Глава 44

Наконец, мы припарковались возле завода.

— Приехали, — объявил я. — Вылезайте.

Фурии вытащили из салона Попкова и взяли под руки.

— Девчонки… — ухмыльнулся механик. — Как вас зовут? Давайте знакомиться.

— Надо же так нарезаться! — возмущался хирург, помогая механику зайти в дверь. — А на работе ведь всегда, как стекло. И не подумаешь, что он в свободное время надирается!

Фурии затащили Попкова в лифт, и я нажал кнопку нужного этажа.

— Надеюсь, это ненадолго, — пробормотал Евгеньев.

Нас встретила Марго.

— Что с ним? — спросила девушка, окинув механика взглядом.

— Отмечал выходной, — ответил я.

В подготовленном Марго кабинете нас ждали двое: мужчина лет тридцати и женщина в свободной одежде, очень напоминающей серый с разводами балахон. Она настраивала детектор лжи.

— Что это⁈ — насторожился Евгеньев.

В его взгляде появилось затравленное выражение.

— Дело государственной важности, — ответил я. — Требуются особые меры. Сами понимаете.

— Да? — неуверенно промямлил хирург.

— Надеюсь на ваше безоговорочное содействие, — я впился глазами в лицо Евгеньева, так что тому не оставалось ничего, кроме как кивнуть. — Я знал, что на вас можно рассчитывать, — подхватив хирурга под локоть, я повёл его к детектору лжи. — Не беспокойтесь, мы не собираемся вас пытать. Наши специалисты просто постараются помочь вам вспомнить то, что вы, возможно, забыли.

— Что вы имеете в виду?

Мои слова Евгеньева нисколько не успокоили. Он озирался так, словно оказался в гестапо в самый разгар войны.

— Ну, например, как вы относитесь к гипнозу?

— К гипнозу?

— Вот именно.

— Я не внушаем! — уверенно заявил хирург.

— Возможно. Но вы не будете против, если мы хотя бы попытаемся?

— Не вижу в этом смысла. Но, если нужно…

— Да, мы обязаны сделать всё, что в наших силах. Прошу, садитесь — я слегка подтолкнул хирурга к детектору.

Едва он уселся в кресло, за него взялась женщина в «балахоне». Я наблюдал за её действиями с любопытством.

— А где третий? — спросила Марго. — Метеоролог.

— У него вчера был сердечный приступ. Он в реанимации.

— Как не вовремя.

— Вряд ли нам удастся его допросить в ближайшее время.

— Ладно, разберёмся пока с этими, — Марго подозвала мужчину в халате и указала на Попкова. — Ян, приведи этого субчика в чувство. Он слегка перебрал.

Я пронаблюдал за тем, как сотрудник конторы вывел механика в соседнюю комнату и обратился к девушке:

— Ты действительно думаешь, что гипноз и эта адская машина помогут что-то узнать?

— Не знаю, Ваше Сиятельство. Иногда результаты бывают неплохие.

Я услышал, как женщина в балахоне говорит Евгеньеву:

— Сейчас мы настроим детектор под вас. Несколько вопросов носят тестовый характер. Постарайтесь расслабиться и отвечайте, не задумываясь.

Допрос длился часа три. Особенно хлопот добавил Попков. Однако оно того стоило: под гипнозом Евгеньев, который во время первой беседы бубнил, что мол, дал слово — держись, и вообще всячески выпендривался, признался, что рассказал о чертежах некоему Геннадию Михайловичу Литовскому, технику с ледокола. Они тогда выпили на радостях, что домой плывут, и хирург проболтался. А потом, видать, устыдился, и решил, что ему это померещилось. В общем, он себя убедил, что никому ничего не говорил. Однако на подсознании этот факт его биографии отпечатался, так что сначала детектор показал, что Евгеньев не уверен в ответе, а затем уже гипноз всё расставил по своим местам.

— Вроде, знакомая фамилия — Литовский, — проговорила Марго. — Где-то я её уже слышала.

— Мы с ним разговаривали, — сказал я. — Это механик из гаража автоклуба. Только он не Геннадий.

Марго кивнула оператору, и тот задал Евгеньеву ещё один вопрос. Оказалось, Егор и Геннадий Литовские — братья.

— Проверить надо обоих, — сказала Марго. — Только на кой им чертежи?

— А на кой они всем остальным? — парировал я.

— Ну, да. Тоже верно. Сейчас узнаю, где Литовские живут. Пробью по базе.

Спустя несколько минут она объявила, что братья прописаны в одной квартире.

— Если повезёт, то и живут оба там, — добавила она.

— Запиши адрес, — сказал я. — И поедем.

Вскоре мы были на месте. Квартира Литовских находилась в доме-корабле на седьмом этаже. Мы поднялись на лифте, и Марго позвонила в дверь. Через мгновение раздался голос:

— Кто там?

— Егор Михайлович? — проговорил я.

— Нет, это Гена.

— Геннадий Михайлович, мы расследуем убийство профессора Зинберга. Мы уже говорили как-то с вашим братом…

Щёлкнул замок, и дверь открылась. На пороге возник коренастый мужчина, абсолютно лысый, с короткими руками и круглым животом, обтянутым белой майкой.

— Да, Егор рассказывал, что вы приходили, — сказал он. — Что-то случилось?

— Ваш брат дома?

— Нет.

— Он живёт здесь?

— Ну, да. Конечно.

— Не подскажете, где он сейчас?

Геннадий Литовский явно растерялся.

— Не знаю, — проговорил он, наконец.

Я хотел было сказать, что не верю, но передумал и вместо этого произнёс:

— Геннадий Михайлович, нам стало известно, что Дмитрий Степанович Евгеньев, служивший хирургом на ледоколе, на котором вы плавали в Антарктику, рассказал вам о находке, сделанной профессором Зинбергом.

— Женька болтал что-то такое по пьяне, — кивнул Литовский, обрадованный, что его не стали расспрашивать о том, где брат. — Я особо не вникал.

— Что конкретно он вам сказал? Можете вспомнить?

— Да ничего особенного. Что профессор нашёл какие-то бумаги, и что это, мол, тайна. И чтобы я никому не рассказывал, конечно.

— А вы рассказывали?

— Брату сказал. Больше никому.

— Значит, нарушили слово?

— А я Зинбергу слова не давал. И за язык не тянул. Так что с меня взятки гладки, — Литовский растянул тонкие губы в улыбке, продемонстрировав жёлтые неровные зубы. — А в чём дело-то?

— Вы уверены, что никому больше не говорили о документах? — спросила Марго.

— Чтоб мне сдохнуть!

Девушка усмехнулась.

— Убедительно. А как ваш брат отреагировал, когда вы ему рассказали о чертежах?

— Егорка? Да никак. Ему-то что за дело? — Литовский выглядел искренне удивлённым. — Он, кроме своих машин, ничего не видит.

— Он не расспрашивал вас о… подробностях?

— Нет. Слушайте, вы что, под моего братана копаете, что ли? — Литовский подозрительно прищурился, отчего стал похож на большую лягушку.

— Нет, но нам нужно с ним поговорить. Так же, как сейчас с вами.

— Егора нет.

— Это вы уже говорили. Где он, Геннадий Михайлович?

— Так не знаю я!

— И это вы говорили. Только я вам не верю.

— Чего это? — тон у Литовского стал агрессивным.

— Хотите, чтобы вас доставили, куда следует, и там побеседовали? — холодно осведомилась Марго.

Литовский окинул взглядом фурий и судорожно сглотнул.

— Егор вернётся часа через три, — проговорил он.

— Нам некогда ждать! — сказала Марго резко. — Выкладывайте, какими тёмными делишками занимается ваш брат! Потому что мы всё равно узнаем, а тогда вы пойдёте под суд вместе с ним!

— Ничем он не занимается! — заявил, отстранившись, Литовский. — Если вам неймётся, поезжайте. Адрес дам. Но потом пеняйте на себя.

— Что это значит? — спросил я.

— Мой брат поехал в клуб, — нехотя ответил Литовский.

— Ну, и что тут такого?

— В клуб собачников, — уточнил механик.

— Он разводит собак?

— Нет, у него только один пёс. Сейчас.

— Так в чём проблема?

— Слышали о собачьих боях? Я лично это развлечение не одобряю, но Егор на них буквально помешан. У него сегодня бой. Вернее, у его собаки.

Мы с Марго переглянулись.

— И где этот клуб? — спросил я.

— Сейчас запишу адрес, подождите.

— Геннадий Михайлович, я думаю, вам придётся поехать с нами, — остановила его Марго.

— На кой чёрт⁈ — нахмурился механик. — Я не хочу в это впутываться!

— Нам бы не хотелось, чтобы вы позвонили брату и предупредили его о нашем визите.

— Чёрт! — пробормотал Литовский. — Если пообещаю этого не делать, вы ведь не поверите?

Девушка покачала головой.

— Ладно, могу я хотя бы одеться?

— Конечно.

Через пять минут мы уже спускались на лифте.

— Надеюсь, у Егора не будет неприятностей из-за этих боёв? — спросил Литовский.

— Всё зависит от того, насколько честен он будет, — ответил я. — Далеко клуб-то?

— Километров пять от города.

— Это какой-нибудь сарай или там действительно есть собаководческий клуб?

— Да, клуб есть. Всё официально, кроме боёв.

Глава 45

Через час машины затормозили на подъездной дорожке возле двухэтажного дома, окружённого глухим забором, поверх которого шли витки колючей проволоки. Ворота были железные, рядом с ними имелся звонок и микрофон.

— Я здесь был всего один раз, с братом, — сказал Геннадий Литовский. — Так что не ждите, что меня впустят, как родного.

Он позвонил, и через пару минут в воротах открылось маленькое окошко.

— Да? — донёсся низкий мужской голос.

— Нам нужен Егор Литовский, — сказал я.

— Вы члены клуба?

— Нет. А он — да.

— Вход только для членов клуба.

— Может, я хочу вступить.

— Это стоит денег.

— А я не бедный. Открывай, приятель.

— Я узнаю, что можно сделать, — окошко захлопнулось, и раздались удаляющиеся шаги.

Минут через десять охранник вернулся. С собаками.

— Проваливайте! — гаркнул он, распахнув калитку в воротах.

Три здоровенных чёрных псины с оглушительным лаем рванулись вперёд, натягивая цепи. Казалось, что охранник удерживает их только чудом. Марго отскочила, Литовский едва не упал, зацепившись каблуком за торчащий из земли корень. Я взглянул в распахнутые пасти, полные зубов. Жаль сжигать пёсиков, но если их спустят…

Раздались выстрелы. Я не видел, кто нажимает на курок, зато собаки с визгом попадали на землю и забились в конвульсиях. Охранник от неожиданности выпустил цепи.

Ирина подошла к нему, переступив через издыхающих псов, и приставила пистолет к его голове.

— Нападение на Его Сиятельство маркграфа карается смертью с правом приводить приговор в исполнение на месте! — прошипела она. — Особенно при сопротивлении!

— К-каком с-сопротивлении⁈ — заикаясь, пролепетал, поднимая руки, охранник.

— Которое ты оказал, — ответила ровным тоном фурия. — И из-за которого поймал пулю в лоб.

— Не надо! — в голосе охранника появились умоляющие нотки. Он затрясся. — Мне приказали, я не знал, кто вы! Я не сопротивляюсь, я сдаюсь!

Ирина взглянула на меня.

— Только прикажите, Ваше Сиятельство! — проговорила она кровожадно. — И я мигом пущу этого дебила в расход!

— Не нужно. Думаю, это просто досадное недоразумение. Так ведь? — обратился я к мужику.

Тот закивал.

— Да-да, Ваше Сиятельство! Откуда ж мне было знать, что это вы⁈

— А всех остальных, значит, собаками травить можно⁈ — напустилась на него фурия.

— Я не виноват! — скосил глаза на пистолет охранник. — Я не виноват.

— Так нам можно пройти? — осведомился я.

— Да! Конечно, Ваше Сиятельство! Такая честь…

Я кивнул Ирине, и она нехотя убрала оружие в кобуру.

— Только дёрнись! — процедила девушка охраннику, и тот дёрнулся, как от удара.

— Мне жаль ваших собак, — сказал я. — Надеюсь, они стоили не слишком дорого?

— Э-э… Ерунда, Ваше Сиятельство. Не стоит вашего внимания.

— Знаешь, где Литовский?

— У него сейчас бой.

— Да? Ну, тогда и мы посмотрим. Веди нас внутрь.

Охранник торопливо пошёл вперёд, а мы двинулись следом.

— Однако у тебя и методы, — проговорила вполголоса Марго Ирине. — Не жалко собак? Они тут ни при чём.

— Были бы при чём, если б отгрызли тебе ногу.

— Всё равно.

— Слушай, я тут не для того, чтобы щепетильничать. Моё дело — защищать Его Сиятельство. От любых опасностей и любыми методами. Так что отвали!

Пожав плечами, Марго отстала на два шага.

Охранник привёл нас в амбар за зданием клуба. Там возле дверей стоял ещё один здоровяк с лысой татуированной головой.

— Кто это? — спросил он охранника, смерив нас недоумевающим взглядом. — Какого чёрта ты их впустил⁈

— Они хотят поговорить с Литовским.

— О чём это⁈

— О незаконных собачьих боях, — ответил я вместо охранника. — Знаешь что-нибудь об этом?

Здоровяк молча двинулся на меня, но охранник остановил его прежде, чем ствол пистолета фурии упёрся ему в грудь.

— Спокойно, Андрюха! — зашипел он, вцепившись ему в куртку. — Слышал выстрелы⁈

— Какие выстрелы? — удивился тот.

— Только что. Хлопки такие громкие.

— Это были выстрелы? Я думал, пацаны петарды взрывают.

— Они завалили псин! — едва слышно проговорил охранник, поглядывая через плечо на нас.

— Пристрелили, что ли? — здоровяк, похоже, начал понимать, что к чему, и тоже понизил тон почти до шёпота.

— Всех трёх! Лучше дай им пройти!

— Они кто вообще⁈

— Это маркграф, — совсем тихо шепнул наш провожатый. — И, видимо, его охрана. Если будешь дёргаться, тебя пристрелят!

Здоровяк потоптался, бросая на нас неуверенные взгляды.

— Облегчить тебе выбор? — поинтересовалась фурия, доставая пистолет.

— Ладно, — быстро проговорил амбал, отходя в сторону. — Проходите. Ваше… это, как его…

— Сиятельство, придурок! — бросил Ирина. — Открой дверь!

Охранник торопливо выполнил приказ и первым юркнул внутрь.

— Останьтесь здесь, — велела Ирина двум фуриям. — Остальные с нами.

Войдя в амбар, я сразу заметил, что приведший нас охранник куда-то слинял. Возможно, побежал предупредить своего босса, что в клуб явились посторонние при оружии.

Ирина это тоже заметила.

— Держать ухо востро, — сказала она своим. — Если что — стрелять на поражение.

Центр амбар был выгорожен стальной сеткой, с двух сторон которой имелись двери. Вокруг собралось не меньше ста человек. Вдоль стен стояли железные клетки с надрывающимися от лая собаками различных бойцовых пород: бультерьерами, ротвеллерами, стаффами, питбулями и такими тварями, о существовании которых я даже не слышал. Видимо, это были модификанты. А то и Исчадия Пустоши. Гвалт стоял такой, что, казалось, себя не услышишь, если заговоришь.

— Где ваш брат⁈ — прокричал я, наклонившись к самому уху Литовского.

— Понятия не имею! — ответил механик тем же манером. — Если у него сейчас бой, вернее, у его пса, то он должен быть неподалёку от входа на арену, — Литовский указал поочерёдно на двери в сетке. — Либо там, либо там.

— Обойдём арену и посмотрим! — предложила Марго, которая, похоже, каким-то чудом умудрилась разобрать, о чём мы говорили.

Через несколько минут Литовский деликатно похлопал меня по плечу:

— Прошу прощения, Ваше Сиятельство. Вон он, — механик указал на группу мужиков, собравшихся вокруг клеток с собаками. — В синем комбинезоне.

Когда мы протиснулись туда, Егор Литовский что-то бурно обсуждал с коротышкой, одетым в шёлковый костюм, странно смотревшийся в этом пропахшем псиной и человеческим потом амбаре. Он взглянул на меня, на Марго, Ирину, а затем, наконец, увидел брата.

— Ты что тут делаешь⁈ — поразился он.

— Он с нами, — сказал я.

— А вы кто?

— Давайте выйдем на несколько минут и поговорим.

Коротышка в костюме мигом испарился.

— У меня сейчас будет бой, — покачал головой Егор Литовский.

— У всех вас сейчас будут крупные неприятности. И все эти люди узнают, что они у них из-за вас.

Механик побледнел от злости, когда до него дошло, что я имею в виду. Но он умел держать себя в руках.

— Ладно, пошли! — он постучал по клетке с псом. — Текки, сиди смирно. Борь, пригляди за ним, — добавил он, обратившись к стоявшему рядом мужику.

— Ты куда⁈ — удивился тот.

— Я ненадолго.

— Сейчас будет бой!

— Знаю! — рассердился Литовский. — Скоро вернусь!

Он зашагал к выходу. Едва мы оказались на улице, механик остановился.

— Так что вам от меня опять надо⁈ Неужели вы припёрлись из-за собачьих боёв? — Егор Литовский не скрывал раздражения. Он метнул на брата злобный взгляд. — Зачем ты их сюда притащил? Ты меня подставил! Думаешь, меня сюда ещё хоть раз пустят⁈

— Что вы знаете о чертежах, найденных Зинбергом в Антарктике? — напрямую спросил я, прерывая поток ругательств, которые посыпались из уст Литовского в адрес брата.

— Какого ещё Зин… Кого, вы сказали⁈ — механик нахмурился, пытаясь припомнить только что услышанную фамилию.

— Я тебе рассказывал, — проговорил Геннадий Литовский. — Тот профессор, с которым я плавал в экспедицию.

— Пошёл ты со своими экспедициями!

— Егор Михайлович, мы можем поговорить в другом месте, — нарочито спокойно произнёс я.

— Не надо, — мигом успокоился механик. — Я поставил на три следующих боя, так что мне отсюда уезжать никак нельзя.

Судя по всему, осознав, что мы не собираемся прикрывать здешние подпольные развлечения, он сразу успокоился и теперь просто хотел как можно скорее от нас избавиться.

— Тогда ответьте на наши вопросы.

— А я что, блин, делаю⁈ — удивился Литовский.

— В основном материтесь, — сказала Марго.

— Повежливей, дружок, — мрачно промолвила Ирина, сверля его взглядом. — Не зарывайся.

— Ладно, — механик поднял руки, словно сдаваясь. — Давайте, спрашивайте. Опять что-нибудь про Жмыхина?

— Нет, про Зинберга.

— Это тот профессор, который нашёл в снегу какие-то бумажки?

— Да. Что вы об этом знаете?

— То, что мне об этом рассказал Егорка, что же ещё?

— А конкретнее?

— Да спросите его самого! Вот же он стоит.

— Мы хотим услышать это от вас, — медленно проговорил я.

Егор Литовский, видимо, решил, что проще ответить, потому что, обречённо вздохнув, сказал:

— Этот ваш Зинберг выкопал в Арктике…

— В Антарктике, — поправил его брат.

— Да пофигу! Хорошо, в Антарктике он нашёл какие-то бумажки и привёз их сюда. Просил брата никому о них не говорить. А он вот мне проболтался, и теперь я из-за этого имею, судя по всему, весь этот геморрой! Так?

— В принципе, да, — согласился я.

Литовский подбоченился, выставив вперёд живот.

— Так что вам от меня надо-то⁈

— С кем вы говорили об этих документах?

— Ни с кем я о них не говорил. Кому это вообще интересно? — механик ткнул пальцем в стену амбара. — Вон там собрались мои друзья и приятели. Как вы думаете, сколько из них хотят узнать, что делал этот ваш Зинберг в снегу?

— Вы уверены, что ни с кем не говорили об этом? — не сдавался я, хотя уже понимал, что Литовский прав и, скорее всего, забыл о рассказе брата уже через пару минут после того, как его услышал.

— Я уверен, — ответил механик. — Могу поклясться, если вас это убедит.

— Не надо. Мы вам верим.

— Неужели? Аллилуйя! Значит, я теперь могу пойти обратно?

— Да, идите.

Егор Литовский демонстративно фыркнул и направился к двери амбара. Но на полпути обернулся и взглянул на брата:

— Думаю, нам будет, что обсудить дома! — произнёс он с угрозой, после чего исчез в амбаре.

— Ну что, вы удовлетворены беседой? — спросила меня Марго.

— Вполне. Думаю, здесь ни утечки, ни наводки не было.

— Я думаю, нашего парня надо искать в более близком окружении Зинберга. Правда, мы уже всех проверили по сто раз. Но, видимо, надо проверить в сто первый.

— Что ж, займись, — кивнул я.

Мы вышли за ворота, оставив их открытыми. Охранник, видимо, решил отсидеться где-то, пока мы не уедем.

В этот момент появился коротышка в костюме в сопровождении двух качков с бейсбольными битами.

— Прошу прощения! — елейным голосом проговорил он. — Мне показалось, что у вас были какие-то дела в моём клубе.

— Если бы ты так быстро не слинял, едва мы появились, возможно, мы бы их и обсудили, — ответил я.

— Давайте пройдём в мой кабинет и… — начал было коротышка, многозначительно взглянув на качков, но я не дал ему договорить.

— Видишь этих собачек? — указал я на трупы.

Коротышка перевёл взгляд и, похоже, только теперь заметил мёртвых псов. Лицо у него судорожно дёрнулось.

— Хочешь присоединиться к ним? Вместе со своими шавками, — я поочерёдно указал вспыхнувшим пальцем на заметно потерявших боевой пыл качков. — Тебе что, не сообщили об это маленьком инциденте?

— Нет, — коротышка помотал головой, неотрывно следя за моим горящим пальцем. — Прошу прощения, я не знал, что нас посетило… такое высокое лицо!

— Ещё хочешь что-то обсудить?

— Нет! Ничего! Извините за беспокойство. Но если у вас какая-то претензия к клубу, мы могли бы её решить.

— К твоему заведению претензий нет.

Коротышка вздохнул с явным облегчением.

— Рад слышать. Не смею задерживать, — он попятился, а качки вообще попытались укрыться за его спиной, хотя это было невозможно в принципе.

Через полминуты все трое убрались в здание клуба. Марго бросила взгляд на трупы собак у ворот.

— Мне эти псы сниться будут! — проговорила она, прежде чем сесть в машину.

— Милые животные, чего ты⁈ — усмехнулась Ирина.

— Отвезём вас домой, — сказал я Литовскому.

— Спасибо. Брату ничего не будет?

— Нет, я думаю, он ни при чём.

— Я про эти собачьи бои.

— Мне на них наплевать.

— И вы не станете сообщать, куда следует?

— Это не входит в мои обязанности.

— Спасибо. Я пытаюсь отвадить его, но… — Литовский обречённо махнул рукой.

Машины отъехали от ворот, развернулись и покатили в сторону шоссе. Литовский смотрел в окно, иногда качая головой в такт своим думам. Марго давала по телефону инструкции своим сотрудникам.

— Как насчёт заехать куда-нибудь перекусить? — предложил я, когда она закончила. — Заодно обсудим то, что имеем, и план дальнейших действий.

— Как скажете, господин маркграф.

Я назвал шофёру один неплохой ресторан, где подавали отличный фаст-фуд (долго ждать, пока принесут еду, было неохота), и он кивнул.

— Понял, Ваше Сиятельство. Минут через пятнадцать-двадцать будем на месте.

Всю дорогу я обдумывал дело, иногда отвлекаясь на мысли о предстоящей дуэли Николая и Кречетова. Если всё пойдёт, как надо, я избавлюсь разом и от одного, и от другого. Почти идеальный расклад.

Глава 46

Я положил в рот поджаренную сосиску, глотнул морса и с удовольствием откинулся на спинку плетёного стула. Обвёл взглядом посетителей небольшого ресторана и остановился на сидевшей напротив Марго. Девушка уплетала салат и одновременно набирала левой рукой смс.

— Мы знаем почти всё, кроме двух ключевых моментов, — сказала она, заметив мой взгляд и решив, что это приглашение обсудить текущие дела.

— Трёх, — поправил я.

— Интересно, — Марго приподняла брови. — Я назову свои два, а вы добавите третий, идёт?

— Валяй.

— Кто убийца — это раз, что за документы — это два.

— Успел ли убийца и, возможно, шпион их продать — это три.

Марго кивнула.

— Вы правы. Что нам теперь делать? Не хочется этого говорить, но, по-моему, мы в тупике.

— В нём, — согласился я. — По идее, единственное, что может дать нам зацепку, это сравнение личных дел подозреваемых по делу Зинберга-Девятаева-Курникова и замешанных во взрыве на заводе. Согласна?

— Кто знает.

— Больше ничего не остаётся.

— Хорошо, я этим займусь.

— Мы оба займёмся. Как только закончим трапезу, — я взглянул на часы.

— Поняла, ускоряюсь, — Марго отодвинула пустую тарелку из-под салата и принялась за чай.

Когда мы оказались в штаб-квартире конторы, было уже темно.

— Надо запастись кофе, — Марго достала из шкафчика термос и банку. — Сейчас заварю.

Как только она закончила приготовления, мы сели за компьютер.

— С чего начнём? — спросила девушка.

— Ты проверила сына Зинберга? Как у него с алиби?

— На первый взгляд, всё нормально. Не придерёшься. И боюсь, большего нам выяснить не удастся. Если он прилетал в Россию по чужим документам, то дело дрянь. Нам его не вычислить: слишком много пассажиров.

— А если проверить отлетавших? На предмет их ранней смерти или малолетства.

— Понимаю, что вы имеете в виду, но и это займёт слишком много времени. И почти наверняка ни к чему не приведёт. Если он связан с иностранной разведкой, ему сделали не только паспорт, но и легенду. Так что никаких нестыковок не будет.

— Ну, да. Ты права.

— Я знаю, потому что раньше работала в службе безопасности аэропорта, — улыбнулась Марго. — Мне приходилось иметь дело с подобным поиском. И знаете, что? Ни разу ничего не нашли. Погрязли в материале.

— Тогда начнём с анализа документов. У тебя есть программы для сравнения?

— Конечно. А как же иначе? Мы на них в половине случаев выезжаем.

— Отлично. Думаю, вы в то или иное время уже делали нечто подобное, так что объяснять долго не буду. Наша задача — обнаружить совпадения, уцепиться за них, как за конец клубка, и распутать столько, сколько удастся.

— Всё ясно.

Группа под руководством Марго засела за документы. Девушка руководила процессом. По её сигналу часть сведений заносилась в компьютер, чтобы быть проанализированной с помощью специальных программ, обрабатывавших сведения с разных ракурсов.

Прошло часа три, когда Марго вдруг встала со своего места, держа в руке листок.

— Что⁈ — тут же спросил я.

— Кажется, что-то есть! — ответила девушка, подняв на меня глаза. — Вот тут, в досье на Раскатова, — Марго указала ногтем на один из абзацев. — Вас ничего не удивляет?

— Ну-ка, — я отобрал у неё листок и начал читать вслух. — «…закончил Санкт-Петербургский государственный университет экономики и финансов, работал три месяца бухгалтером, затем уволен по собственному желанию. Поступил к Лапальскому секретарём, затем устроился по рекомендации профессора к…». Стоп! — я нахмурился. — То есть как это⁈

— Заметили? — быстро спросила Марго. — Между тем, как Раскатов закончил университет, и тем, как поступил к Лапальскому, прошло четыре года. Чем он занимался в течение этого времени? Об этом нет сведений. Вообщеникаких!

— Странно, — кивнул я.

— Очень даже. Нужно сделать спецзапрос.

— Может, парень просто бездельничал, — предположил я.

— Может, — согласилась девушка. — Либо нам придётся получать особое разрешение, чтобы прочитать его полное досье.

— Что это значит? — спросил я.

— То, что Раскатов, скорее всего, служил в разведке, Ваше Сиятельство. Или что-нибудь в этом роде. Если в нашем досье нет сведений об этом периоде, это означает, что они засекречены. Нам понадобится ваша помощь, чтобы получить доступ к его биографии.

— Не проблема. Едем.

Через полчаса мы были в отделе разведки.

— Чем могу помочь, Ваше Сиятельство? — спросил Шевцов, с интересом поглядывая на Марго.

— Мне требуется доступ к секретному досье. Раскатов Борис Михайлович.

— Минутку, — начальник разведки порылся в компьютере. — Да, есть такой. Вас интересует что-то конкретное?

— Просто покажите досье.

— Прошу, — Шевцов встал, уступив мне место.

Спустя несколько минут, в течение которых мы с Марго изучали файл, девушка присвистнула.

— Значит, после университета Раскатов записался в армию, а через год по контракту — в спецназ, — сказала она. — В некую группу «Немезис». Впервые о такой слышу. А вы?

— Тоже.

Мы оба вопросительно уставились на Шевцова.

— И не должны были, — сказал тот. — Она не существует, если вы понимаете, о чём я.

— Не совсем, но догадываюсь. Чуть подробнее.

Начальник разведки взглянул на Марго.

— Говори при ней, — кивнул я.

— Как прикажете. «Немезис» — наш спецотряд. Наш карающий меч, так сказать. Проводит силовые акции, которые не должны быть связаны с родом Пожарских. В основном, занимается ликвидацией.

Марго снова присвистнула.

— Значит, Раскатов ни при чём?

— Да нет, почему же? — проговорил я. — Как раз он, похоже, и есть наш клиент. Раскатов был уволен из отряда по подозрению в превышении полномочий в отношении допрашиваемых военнопленных. Это такая формулировка. Что она на самом деле означает?

Шевцов вздохнул.

— Что он кого-то убил во время пыток. Несанкционированно. Кажется, я вспомнил этого парня. Что интересно, он никогда никого не бил — брезговал. Чистюля.

— Как же тогда… — начала Марго.

— Передоз. Раскатов был спец по составам, развязывающим язык. Мог любого разговорить. Но любил экспериментировать. А тот, кто загнулся от его укола, ой как нужен был живым.

— Теперь ясно, откуда растут ноги, — сказала Марго. — Тут тебе и спецподготовка, и связи с нужными людьми, и умение понять, когда удача сама плывёт тебе в руки, и способность смешать коктейль, чтобы развязать язык.

— Не говоря уж о бомбах, — добавил я.

Девушка кивнула.

— Само собой. Остаётся вопрос: насколько велик шанс, что Раскатов загнал чертежи кому надо? Думаю, велик. Более, чем. Что будем делать? Брать его?

— Естественно. Хорошо бы выяснить, как он связан с Рыкиным, Митрофанченко и тремя рабочими с завода.

— Думаю, это есть в досье, — Марго взглянула на монитор. — До службы в «Немезисе» фамилия у Раскатова была Денисов. Он сменил её после увольнения. Это обычная практика. Документы выдали ему новые, биографию подчистили и выпустили в гражданскую жизнь, так сказать.

Шевцов кивнул.

— Так и делается.

— Поэтому наши программы и не давали никаких результатов при сопоставлении, — сказала Марго. — Но теперь мы можем проверить его ещё раз, с новыми вводными данными. Впрочем, можно и здесь посмотреть, раз уж мы всё равно влезли в его досье. Дайте мне несколько минут.

Марго углубилась в файл.

— Та-ак, — протянула она через некоторое время. — Кажется, ясно! У Денисова есть сестра, Эвелина. Она была замужем. Угадайте, за кем!

— За Рыкиным?

— Именно! Мы провели тщательное расследование после взрыва. Этим занималась одна из моих групп. Оказалось, что Рыкин был не так чист, как все считали. Он был связан с разведкой Бундесрата. Действовал крайне осторожно, так что, когда Денисов, он же Раскатов, решил продать чертежи Зинберга, то, видимо, связался с ним. Наверное, они и раньше действовали вместе. Но на этот раз Денисов решил разыграть партию иначе. Каким-то образом три приятеля Рыкина что-то узнали. Скорее всего, захотели в долю, или просто возникла угроза разоблачения. Денисов подговорил Рыкина заложить бомбу, но и своего подельника отправил на тот свет вместе со свидетелями. Помощью сисадмина они тоже заручились, так что шансов остаться в живых после взрыва не было и у Митрофанченко. Думаю, он понял это слишком поздно. Наверное, поначалу списал всё на сбой в устройстве или ещё на что-нибудь. Но потом, конечно, догадался, что Денисов убирает свидетелей, и он — следующий.

— Когда вы узнали про Рыкина? — спросил я. — Почему сразу мне не сообщили?

— Сегодня утром. Если честно, хотела вас впечатлить.

— Тебе удалось.

— Но надо проверить один момент, чтобы окончательно убедиться. Прошу прощения, это недолго, — Марго позвонила кому-то из своих сотрудников. — Андрей, проверь, как звали тех, с кем встречался Раскатов после убийства профессоров. Эти данные есть?

Она поставила телефон на громкую связь, так что я услышал ответ оперативника:

— Загрузили всё, что было. А, нет… Не всё, извини. Информации по слежке нет. Вернее, есть только время и места, где он бывал. Фамилии отсутствуют.

— Почему?

— Не знаю. Наверное, забыли. Сейчас проверю. Да, вот оно. Понятно. Здесь нет фамилий тех, с кем встречался Раскатов.

— А причина?

— Думаю, их просто не указали. Информация готовилась не для компьютерного анализа, так что…

— У нас есть фамилии тех, с кем встречался Раскатов?

— Да, конечно. Сейчас найду. Вот уж не думал, что пригодится… Так, значит, Ланской А. Р., Дрёмин К. Г., Рыкин Н. Э.

— Спасибо! — сказала Марго. — Это пока всё.

— Раскатов встречался с мужем своей сестры после того, как пропали чертежи, — проговорил я, когда она отключилась. — Всё сходится. Они договорились их сбагрить, но кто-то прокололся, и об этом узнали товарищи Рыкова.

— Уверена, прокололся не Раскатов, — заметила Марго.

— Конечно, нет.

— Но почему он не взял копии? Это было бы безопаснее, и не пришлось бы никого убивать. Он ведь был секретарём Зинберга и наверняка мог узнать код от сейфа профессора, если бы захотел.

— Уверен, он был ему известен. Но дело в том, что чертежи, судя по всему, слишком… как бы это сказать… поразительны. Короче, копиям никто не поверил бы. В данном случае продать можно только подлинники.

— Ясно, — кивнула Марго. — Хотела бы я знать, что это за штука такая.

Я вспомнил записи Зинберга, упоминание о том, что нечто превратило ледяной берег во фьорд. Да, похоже, профессор привёз из экспедиции настоящую сенсацию. И Тесла не просто так не хотел обнародовать своё изобретение.

— Давай проверим ещё кое-что, — сказал я. — Найди материалы по слежке за Раскатовым. Выбери время, когда полицейские считали, что он дома. Сравни со временем совершения преступлений. Убийство Курникова, взрыв на заводе, смерть Митрофанченко.

Марго снова позвонила в контору. Объяснила задание. Пришлось немного подождать.

— Совпадает! — проговорила она спустя минут пять ожидания ответа от оперативника. — Раскатов каждый раз предположительно находился в своей квартире. Думаю, можно считать это последним аргументом. Мой вердикт: виновен!

Я кивнул.

— Надо его немедленно брать! Известно, где он?

— Мы установили за ним слежку. Думаю, можно уточнить, где он находится, и организовать захват.

— Скорее всего, для Раскатова уйти от слежки — раз плюнуть. Думаю, что и алиби он себе сделал так же. Наблюдатели считали, что птичка в клетке, но её там не было. При такой подготовке ему не составило труда уйти из дома незамеченным.

— Ваше Сиятельство, мы готовы немедленно предоставить группу захвата, — вмешался Шевцов. — Знаю, в прошлый раз всё прошло не совсем гладко. Позвольте нам реабилитироваться.

Я задумался. С одной стороны, доверия к действиям разведки у меня не было. С другой, выхода — тоже. Упустить Раскатова нельзя. А для этого понадобится много людей.

— Хорошо. Давайте свою группу, и выдвигаемся! Ждём вас внизу.

— Спасибо, Ваше Сиятельство! — обрадовался Шевцов. — На этот раз мы не подведём!

— Уж постарайтесь!

Наградите автора лайком и донатом: https://author.today/work/283628

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 30

Глава 31

Глава 32

Глава 33

Глава 34

Глава 35

Глава 36

Глава 37

Глава 38

Глава 39

Глава 40

Глава 41

Глава 42

Глава 43

Глава 44

Глава 45

Глава 46