Исцели меня прикосновением (СИ) [Анна Грейси] (fb2) читать онлайн

Исцели меня прикосновением Анна Грейс

Глава 1

Алекс

— Так, парни, продолжаем в том же темпе. Не расслабляется! Ковальчук, ногами не дрыгай, не на висилице. Конечности в кучу собрал, и подтягиваешься. Выше подбородок. Выше сказал!

Сто пятьдесят отжиманий и тоже на перекладину. Не даю себе расслабиться, работаю наравне с остальными парнями, если не больше, чтобы видели живой пример силы и выносливости.

— Хера ты сегодня нас так гоняешь? — возмущается Крид, это мы ему кликуху соответствующую к имени подобрали, всем коллективом выбирали. — До соревнований больше месяца, а тренируемся как перед ответственным выходом. Мышцы уже забиты, хоть кувалдой по ним колоти, каменные. От тебя что, девка ушла, что ты так быкуешь?

— Смотрю у кого-то тут язык помело, работает лучше его хозяина. Чего воешь и слезы пускаешь, принцесска? — парни ржут. — Мало я вас гоняю. Ма-ло. Силы на разговорчики остаётся предостаточно. Так, все на дорожки. Три круга по стадиону. Бегом марш!

Парни пыхтят, но делают то что велено, знают что за отлынивание наказание схлопотают, пожестче пробежки.

— Алекс, ну ты и зверюга!

Комментирует Князь, пытаясь восстановить дыхание, после тяжёлой тренировки. Да да, у нас и князь имеется, ну а как ещё назовешь Петра по рождению, не апостолом ведь, с его грешками до святого ему ох как далеко.

Вообще в нашей команде состоящей из пяти человек у всех прозвища: Крид — это Егор Ковальчук, самый молодой в нашем составе, который пришёл к нам год назад; Князь — Пётр Астахов, Молот — Денис Молотов, Дракула — Влад Исаев. С этими ребятами мы уже работаем четыре года и замыкаю сей состав я.

Алекс — Александр Благородных.

Прошу любить и жаловать.

Идём еле шевеля ногами к лавочкам, около которых оставили свои спортивные сумки. Крид обессиленно садится прикрыв глаза и запрокинув голову, подставляет лицо палящему солнцу. Больше всех устал малец. Князь с Дракулой о чём-то спорят, два умника, жадно глотая воду и остатки выливая на головы. Молот как всегда трындит по телефону. Что за прикол такой, отчитываться перед девчонкой? Но ему виднее. Не знаю, может любовь у них там страшной силы.

Смотрю на свою команду и довольно улыбаюсь. Поработали как надо. Делаю большой глоток, и вдалеке замечаю Костю, идёт расслабленной походочкой и рядом какого-то сосунка тащит.

Прищуриваюсь, рассматривая необычную парочку.

Неужели новенького решил притащить?

Я же вроде прошлый раз предупредил, когда Егора принимал, что в команду больше никого не беру.

Смотрю на Костю непонимающим взглядом когда совсем близко подходит.

— Крис, никуда не уходи. Окей.

Кричит через плечо Костя парнишке-доходяге. Да там же невооружённым глазом видно, что под балахонистым спортивным костюмчиком ни единой мышцы, кости да кожа.

Слегка кривлюсь.

И что за дурацкое имя? Крис.

На гомика похож. Хоть и не вижу лица, скрытого капюшоном, но так и стоит перед глазами образ смазливого личика измазанного кремом от загара. Видать самому парнише тошно от собственной слабости, поэтому решил перед нами спортсменами особо не светить своим фейсом.

Оно и к лучшему.

Прогоняю из головы образ и аж передергивает.

Не-е-е, Костян с таким точно не связался бы. На кой чёрт?

А может он иностранец или это у парня прозвище такое?

— Здорова, пацаны!

Обменивается рукопожатиями, со мной в последнюю очередь здоровается, крепко обнимаю и слегка постукивая по спине.

— Да ты как погляжу, ещё больше стал. Скала. — отлипает от меня улыбаясь во все тридцать два. — Егор, сильно тебя Алекс гоняет, справляешься?

— Да он бешенный, вообще без тормозов. Мы все на исходе сил, а этому, — кивает в мою сторону головой. — Хоть бы что. Я тут стал подумывать может он нашей энергией питается. Вампирюга.

Смеётся, вызывая у меня улыбку.

— Преувеличивает. Крид у нас боец. — отвечаю без приукрашивания. — Ты видел хоть кого-нибудь, чтобы за год так колоссально изменился?

Вновь смотрю на парнишку, что мельтешит около перекладин, пиная носком мелкие камешки. Вот примерно такого нам Егора и привели: тощего, слабого, без единого намека на крепатуру, правда в плечах чуть пошире был, следовательно и силы побольше. А тот совсем хилый.

— Он нас догнал, ещё чуть чуть и гляди, опережать начнет. Одним словом, красава!

Замечаю, как Крид горделиво вскидывает подбородок, да грудь выпирает.

— Может ещё кружочек. — осаждаю его, приподнимая бровь.

Замечаю как меняется в лице, да плечи слегка опускает. Не выдерживаю рвущегося наружу смешка.

— Да ладно, расслабься! На сегодня достаточно.

Перестаю смеяться и всё своё внимание обращаю на пришедшего друга.

— Сам то как, Костян? Куда пропал? Неделю ни звонков, ни весточек?

— Да дел полно, — потирает затылок. — Родственничка встретил, переезд все дела. С нами теперь будет жить в одной хате.

Альтруист, не иначе, иногда он меня поражает своей добротой и отзывчивостью, ну нельзя быть таким, народ прохавает и пользоваться начнёт.

— С переводом документов помог. Кстати, Влад, Егор, — обращается к парням. — С вами учиться будет.

Ребята переводят взгляды за спину Костика, с особым вниманием рассматривая новенького.

— Круто! — воодушевленно отвечает Егор, широко улыбаясь.

— Ага, — не меняясь в лице выдаёт Исаев.

Влад у нас в отличие от Егора горд, серьёзен и не особо эмоционален. А я облегчённо выдыхаю, что это не по мою душу Костя пришёл, а то начались бы слёзные уговоры принять ещё одного.

— Саш, просьба есть, — ну вот, неужели поторопился с выводами, настораживаюсь. — Я помню наш прошлый разговор, но это прям жизненная необходимость. Принимать в команду никого не нужно, просто возьми птенчика под своё крыло, присмотри, поднатаскай чуток.

Хмурюсь.

Снова перевожу взгляд на "родственничка", который ловко прыгает вверх, крепко обхватывая перекладину руками, и теперь висит к нам спиной.

Удивляюсь. Неужели подтягиваться начнёт?

Парень складывает ноги вместе и без особого напряга делает первый рывок, не раскачивается, а всё правильно делает, соблюдая технику. Раз, два, три…

— Общение не помешает, — продолжает уговаривать Костя. — Как то надо уживаться на новом месте. Не друзей, не подруг…

На последнем пунктике, я думаю, парень сам справится, свахой быть не собираюсь. Продолжаю про себя считать. Семь, восемь, девять…

— Только нас с отцом здесь знает. А вы парни классные, быстро вольётся в ваш коллектив, — тринадцать, четырнадцать, пятнадцать… — А там гляди и ещё с кем-нибудь познакомится. Главное ведь первые шаги.

На семнадцати парень спрыгивает.

Делаю в голове пометочку — был не прав.

Когда Егора привели он и десять раз подтянуться не мог, а тут какой результат, какая техника. Ладно, мысленно аплодирую парню. Удивил. В тощем теле, имеются крупицы силы, значит есть с чем работать.

Даю себе воображаемый подзатыльник, это что я уже настраиваюсь на положительный ответ?

Новенький аккуратно пружинит на ногах, и начинает развязывать туго стянутый капюшон. Укрепил свою защиту перед демонстрацией навыков, чтобы не слетел.

Странный какой-то.

— Ну так, что, Алекс? — смотрю в упор на друга, недовольно поджимая губы. — Возьмёшь?

— Надо подумать.

— Да что там думать, Саш, человечек способный, — заметил. — Проблем не доставит. Выручай, дружище!

И лицо такое умоляющее состраивает, я не могу, ну Пьеро, ей богу, гляди и заплачет.

Сдаюсь. А друг радостно лыбу строит.

— Крис, — кричит во всё горло, аж уши закладывает. — Поди-ка сюда.

Парень разворачивается, ниже опускает голову и направляется к нам неторопливой походкой. Его что там в …, призадумаваюсь, откуда он там приехал, Костя говорил или нет, ладно, не важно, в модельном агентстве держали? Причем подпольного характера. Ну и походняк! Идёт в одну линию. Мы конечно с парнями тоже бывает по линии ходим, тренируем координацию, но походка при этом мужской остаётся. Да и эта его излишняя пугливость и скромность. Недомодель, ёпта.

Срочно парня в качалку, и в мужской коллектив, гляди и шагать станет как следует. Широко, уверенно и развязно. Шаркает своими тонкими ногами, вызывая внутри меня сомнения.

"На что я только согласился".

Совсем близко к нам подходит, останавливаясь рядом с Костей

— Крис, не боись, парни все хорошие. Не покусают.

Как с маленьким, ей богу.

Хмыкаю.

"Не покусаем, конечно, без надобности".

Оголяю клыки, только для кого стараюсь не понятно. Этот же даже не видит, один подбородок торчит.

— Открой личико, Гюльчитай! — подаёт голос Князь, вставая с лавки и подходя ближе, остальные следуют его примеру.

— Знакомиться будем. — пиликает доброжелательный голос Молота.

— Так уж и быть. — снисходит до нас Дракула.

Ого! Видать сей экземпляр заинтересовал нашего нелюдимого.

— Здорова! — протягивает руку Крид.

С минуту этот убогий стоит словно вкопанный, а потом резко задирает голову, так, что капюшон слетает.

— Твою ж мать!

Не удерживаюсь от комментария, когда по плечам рассыпаются волосы и на меня в упор смотрят большие карие глаза девчонки.

Глава 2

Парни присвистывают. Ага. Все четверо.

Впечатлила девчонка.

— Вот это да! — первым подаёт голос Дракула, походу по его заледенелым венкам кровь горячая потекла, вон как активизировался. Столько жизненной энергии появилось, как будто и не было за плечами усиленной тренировки.

— Вот так красота! — присоединился Молот, внимательно осматривая со всех сторон, обходя девушку по кругу.

— Здо́рово на перекладине подтягиваешься. Уважуха! — серьёзно заявляет Князь.

Значит не только я следил за, эм… как выяснилось не парнем.

— Эй, эй, хорош разглядывать, — смеётся Костя. — Не на выставке. Отойдите от девушки.

— Я Егор. — с широкой улыбкой протягивает руку, и она нерешительно её сжимает. — Будем знакомы. Парни просто немножечко в шоке, поэтому такие приторможенные. Не обращай внимания.

Смеётся наш весельчак, подмигивая.

— Это Влад, Пётр, Денис и наш главарь Саша.

Крид указывает на всех по очереди, и она смущённо улыбается, но как только её взгляд останавливается на мне, улыбка слетает и девушка вновь становится серьезной. Руки слаживает на груди и смотрит исподлобья.

Наверное не понравилось, что я не удосужил её своим вниманием.

— Это Кристина. Моя сестра.

Так вот откуда это дурацкое "Крис".

В упор смотрю в глаза напротив. Гипнотизируют.

Кристина…

Несколько раз повторяю про себя имя, перекатываю на языке, пробуя на вкус и делаю выводы что мне нравится, отлично звучит. Нежно и сладко, но не приторно, чувствуется какая-то лёгкая горчинка, добавляющая особого изыска.

Подходит девчонке.

Дурацкая привычка, сопоставлять имя с внешностью и характером человека.

— Как погляжу, парни не против, — врывается в размышления голос друга. — Теперь слово за тобой, Саш.

Девушка голову задирает, бровь слегка приподнимает и смотрит с таким вызовом.

А я всё-таки заставляю себя оторваться от манящего шоколада напротив, и недовольно смотрю на друга.

— Это что, прикол такой, Кость?

— Так. Ясно! — громко заключает девчонка и развернувшись, быстрым шагом направляется в противоположную от нас сторону.

Ну вот! Я ж говорил, стоит чуть в мужском коллективе побыть, и походочка меняется. Резкость и импульсивность при каждом шаге, хотя признаю, грация никуда не делась.

И чего это она так взбунтовалась? Я лишь вопрос уточняющий задал? Что такого?

— Крис, постой! — кричит друг, на что она лишь отмахивается. — Блин, Саша, ты обломщик. Не мог просто кивнуть головой, в знак согласия? Я же ничего не объяснил толком. А теперь она ушла, и так еле уговорил сюда прийти. Упиралась. А ей надо, понимаешь, НАДО!

Начинает заметно нервничать друг. Мечется. То на меня поглядывает, то на заметно удаляющуюся Кристину.

— Просто согласись. Я всё объясню потом! — умоляющий жест. — Пойду верну бунтарку. Согласись, Саш, в долгу перед тобой не останусь.

И что означает это его надо?

Слежу за тем как Костя её догоняет, хватает за локоть, разворачивая к себе. А девушка не промах, выбирается из захвата брата-громилы, и давай импульсивно толкать его в грудь. Кричит что-то, жаль далеко, я бы послушал её гневные речи.

Интересная она. Не такая как все. С характером.

С первых минут чувствуется в ней какая-то искорка, живая, сверкающая.

Вокруг все милашек и кокеток из себя строят, а она естественная что-ли.

Ещё какое-то время наблюдаю за их перепалкой, даже не слыша, понимаю, что Костян уговаривает её вернуться, а она несгибаема, стоит на своём.

— Ух какая строптивая! Вы только поглядите, — выходит вперёд фигура Молота, который откусывает печеньку и с интересом наблюдает за развернувшейся сценой. — Это вам не наши модельки-конфетки.

Разворачиваюсь и вижу, что не только я с Молотом смотрим. Все.

— Девчонка-огонь! — загораются карие глаза нашего бессердечного.

Она что ему живительной водицы дала? И когда я этот момент пропустил? Дракула ж обычно холоден к девушкам, никому ещё не удалось растопить его ледяное сердце. Он смотрит обычно на всех с высока, вертихвостками называет, меняет их как перчатки не задумываясь.

"Им же всем только одно надо. Вот я и даю. Смысл отказывать. Им хорошо, а мне втройне. — вспоминаю слова Влада."

А теперь стоит с томной улыбкой, которая начинает подбешивать.

— Наша она. Наша. — выносит свой вердикт Влад, а я в осадок впадаю, — Ну, в смысле, наш пацан.

— Согласен, — подхватывает серьёзный Князь.

И Пётр туда же. Ёмаё!

Да что она всех околдовала что-ли?

— А мне вот интересно, что за причина такая, по которой Костян с такой просьбой пришёл? — задумывается Крид, постукивая себя по подбородку и глаза в две щелки превращает. — Как не крути, мы всё-таки пацаны, а она девушка, — выделяет последнее слово с особым акцентом.

Согласен. Нашёл бы ей подруг среди девчат. Для начала со своей милахой познакомил бы. Странно конечно это всё.

— А может он нас в телохранители решил нанять? — смеётся Молот.

— Ага, или в няньки. — ржёт Крид.

— Ну-у-у, с такой можно и понянчиться.

Крид начинает громко кашлять, подавившись собственным смехом и с шокированными глазами поглядывает на Дракулу, который даже в лице не меняется, смотрит вдаль безотрывно.

Признаться, не только он в шоке. А Пётр вообще головой качает, зная его образ жизни. Осуждает.

— Даже не смей! — произносит угрожающе.

Пётр сам когда-то тем ещё кобелем был, пока два года назад не познакомился с моей сестрёнкой. Закрутилось, завертелось у них все стремительно, любовь-морковь и все дела. Теперь к свадьбе готовимся. Князь образцовым стал и других поучает. Но даже тогда, он знал с кем стоит связываться, а кого за версту обходить, не трогать. И сейчас, видимо, настораживает странный интерес Влада к новенькой.

Да и я чувствую как кулаки сжались от его слов и мышцы сковало напряжением.

Интересная конечно реакция. Что-то новое для меня. Может это на уровне инстинктов — защищать тех кто младше и слабее.

Дракула голову медленно поворачивает, сверкая зубами, которые выбить хочется.

— Да вы чего?!

Вырывается из груди какой-то нервный смешок, встречаясь с нашими злющими взглядами. На шаг отступает и бровь свою со шрамом вскидывает.

— Чего себе напридумывали?! Она ж мелкая. — уголок губ дёргается от волнения, руки в примирительном жесте скидывает. — В защите нуждается.

"Ага. От таких кровососов как Влад".

Он умеет мастерски своей привлекательной внешностью соблазнить и заманить в коварные сети.

— И в няньку я не против поиграть, если понадобится. — продолжает оправдываться. — Интересно с такой своевольной и упрямой будет. Никому не даст заскучать. Ну согласитесь.

Ладно, считай успокоил и убедил. Расслабляемся.

Вновь оборачиваюсь к другу и его сестре. До сих пор эмоционально спорят.

Может действительно в помощи девушка нуждается? Брат ведь учится в другом универе, не сможет за ней приглядывать. Костя просто так к нам не пришёл бы.

Вот почему ей пришлось переехать? Не на первый курс поступила, в срочном порядке перевелась, а следовательно была причина. Но какая? Что заставило девушку? Или кто?

Ах, чёрт с ним!

Была не была.

Куча недосказанностей и вопросов подталкивают к решительным действиям. Словно в тумане бреду к ним, притягиваемый невидимой силой, заметно нервничая.

Она точно колдунья. Так необычно на меня действует, а подойдя ближе, ощущаю это острее, чары её, пробуждающие волнение.

— Тебе это необходимо, Кристина, — доносится до слуха приглушённый голос Кости. Глубоко вздыхает, устало прикрывая глаза.

— Мне подобные эксперименты поперёк горла стоят. — импульсивно всплескивает руками. — Не стоит…

Резко замолкает почувствовав моё присутствие. Губы прикусывает, наверное, боясь ляпнуть что-то лишнее при постороннем.

Разворачивается фурия.

Сглатываю, когда вновь встречаюсь с её хмурым глубоким взглядом.

Злая, раскрасневшаяся, взбудораженная, она кажется ещё прекрасней.

Улыбку вызывает на моем лице.

"Так, Алекс, ты чего это плывешь? Не порядок. Морду кирпичём. Так то лучше!"

Но хватает меня всего на пару секунд, и снова скулы сводить начинает, когда "милый ёжик" отворачивается и начинает приглаживать растрёпанные волосы. Смотрит высоко в небо, исключительно за спину брата, на меня внимания не обращая.

Ресничками своими длинными хлопает, и пытается придать лицу безразличия. Будто не она тут сцены только что устраивала. Стоит такая вся не при делах.

Ну прям ангел во плоти.

Забавная.

"Ну она же всё-таки девушка, — напоминает внутренний голос. — Ей всё можно".

Можно, можно, соглашаюсь с самим собой, а то этот балахонистый прикид совсем с толку сбивает. А тут девчачья натура проявляется, аж глаз радует.

Костя в упор смотрит, и прокашливается, давая понять что пауза затянулась.

Со стороны наверное глупо выгляжу. Пришёл и молчу.

— Я тут подумал, — нервно провожу по волосам. — Ты ведь новенькая, ничего тут не знаешь, — смотрю лишь на девушку, мысленно приказывая повернуться ко мне. — Я мог бы провести для тебя маленькую экскурсию. Рассказать что здесь и к чему.

— В сопровождении не нуждаюсь.

Прибивает меня строгим голосом, что я на секунду даже теряюсь. А друг бровь заламывает, мол, давай дружочек, дави до конца, попробуй разрушить железобетонную стену.

— У нас тут заблудиться можно, я сам первую неделю терялся в этих "местных лабиринтах".

И поглядываю на Костю в поисках помощи. Он то лучше знает какой к ней подход нужен.

— То сверну не туда, то кабинеты перепутаю.

— Ничего. Добрые люди помогут разобраться.

Да что ж она такая упрямая?

— Кристина… — с нажимом произносит Костя её имя, и она разворачивает лицо, глядя недовольно на брата.

— Что Кристина? Я уже своё мнение высказала.

А затем я наблюдаю их невербальное общение с помощью глаз, мимики и жестов. И только сейчас замечаю насколько они похожи. Тёмные волосы, карие глаза, манера выражать недовольство, такая же упертость и сила характера, да и много чего другого.

Пытаюсь вспомнить хоть что-то о ней.

Хоть какая-то информация, крошечная зацепка, помогла бы втереться в доверие, по в голове — белый лист.

Напрягаю извилины: есть сестра, живёт?(жила) с матерью в другом городе, "жизнерадостный, светлый лучик", так вроде Костя о ней отзывался, любит танцевать, читать, и находить новые интересные места.

Чёрт. И что мне даст эта информация двухлетней давности? Может у нее интересы изменились? И почему друг так немногословен? Да и я хорош, мог бы и больше узнать о его семье.

— У нас, кстати, бассейн имеется, — улыбаюсь, выдавая первое что приходит на ум, прерывая немое кино.

— Огро-о-омный такой, с подогревом.

Девушки в универе его просто обожают. Да как вообще можно не любить поплавать.

Попал? Или…

Девушка резко разворачивается и смотрит так странно. Что это в глазах её прекрасных читается?

Страх?

— Кристина, не умеет плавать. — произносит Костя тихо тихо, превращая губы в тонкую линию.

А она сглатывает.

Провал!

Это полный провал Саша. Теперь ни единого шанса.

— Кость, — обращается робко к брату, внимательно осматривая меня, и я даже не пойму как на это всё реагировать. — Говоришь это твой лучший друг?!

Громко театрально вздыхает.

— Странный у вас уровень дружбы, конечно.

Не понял. Это что осуждение? А по её мнению мы обо всем должны быть в курсе?

— Какой там первый у меня предмет завтра? — голову набок склоняет, всё ещё не отрываясь от созерцания моего лица. — Напомни, Кость.

— Экономика вроде.

— Хорошо. Что ж, недодруг, проводишь?

Пропускаю оскорбление мимо ушей. Главное, что на контакт идёт.

— Не хочется в первый учебный день, прийти с опозданием. Побудешь временно моим помощником. Проведешь познавательный инструктаж, — делает небольшую паузу, о чём-то думая. — Только никакого бассейна и тактильных контактов. Не люблю когда меня трогают.

Ого! Какая резкая смена настроения.

— Без проблем. — выдаю на радостях.

А про себя думаю, что со вторым пунктом сложнее будет. А может она споткнется, и падать начнёт, мне что ж, бездействовать?

Ладно. По ситуации разберёмся.

Она одаривает меня лёгкой улыбкой и развернувшись, ступает в сторону универа, оставляя меня в замешательстве.

— Догонишь. — бросает деловито через плечо.

— Это что сейчас было? — шёпотом интересуюсь у друга.

— Не знаю, — друг плечами пожимает. — Но я рад, что Кристина согласилась. Спасибо, что всё таки подошёл. Позже расскажу что к чему.

Руку крепко мне жмёт и торопливо поглядывает на часы, спешит наверное куда-то.

— Скажешь, что я заеду за ней через сорок минут. Дела нужно срочно кое-какие решить.

— Ладно.

— Ещё раз спасибо, дружище.

Широко улыбается и срывается с места, а я не теряя ни минуты спешу за беглянкой.

Догоняю и поравнявшись с девушкой, начинаю вживаться в роль, как она выразилась, "временного помощника". Рассказываю ей обо всём, показываю библиотеку, столовую, и комнату отдыха, у нас и такая имеется, как говорится: всё для капризных детишек богатеньких родителей. А потом изучив расписание занятий показываю необходимые кабинеты.

Это я чуть позже узнаю, что Кристина действительно в помощи нуждается. Причем масштабного характера.

Её спасать нужно.

Спасать от самой себя. От страхов, идущих за ней по пятам. От прошлого, мешающего ей нормально жить…

Глава 3

Кристина

Чёрный Мерседес останавливается около ворот университета, в котором мне предстоит учиться. Смотрю на огромное четырехэтажное здание из слегка приоткрытого окна и протяжно выдыхаю. Вчера рядом с братом, и когда на территории учебного заведения не было народа, я чувствовала себя свободно и смело. А теперь, меня топило волнение.

Нервная дрожь прошлась по телу, сжимая внутренности, заставляя заламывать пальцы и закусывать губы до крови.

Начинать жизнь с чистого листа всегда тяжело, а когда это происходит во второй раз тяжелее втройне. Новое место, новые знакомства и сплошная неизвестность.

Люди, с которыми я когда-то дружила — забыты, места, которые раньше дарили лишь положительные эмоции — перечеркнуты, и всё прошлое разбито вдребезги. Нет больше той доброй, наивной и доверчивой Кристины, есть новая Я.

Отец изъявил желание побыть сегодня моим "лакеем", настоял на том, что сам отвезёт, и услуги брата или его водителя не понадобятся. Да, у отца с недавних пор имеется личный водитель, но с ним бы я точно поехать не согласилась, лучше на общественном транспорте или своих двоих.

Не привыкла я к такому. Ко всему окружающему теперь меня богатству, роскоши и пафосу.

Не моё.

Мы всегда жили не богато, как все среднестатистические люди, а переехав в другой город стали жить с мамой ещё скромнее. Отец помогал нам, но мама предпочитала не тратить его деньги, только в исключительных случаях, когда зарплаты простой медсестры совсем не хватало.

Четыре года назад, папа тоже был обычным экономистом, имел простенький дом и ездил на дешёвой машине. Но чуть позже, его исключительные способности заметил руководитель, возложивший на него огромные надежды. Начальник не ошибся, отец не подвёл.

Теперь папа является одним из партнёров в известной крупной компании по продаже брендовой одежды. Живёт в двухэтажном особняке с огромной прилегающей территорией, ездит на крутой тачке с водителем, имеет рабочий персонал, в числе одного повара, двух горничных, садовника и крутится в кругах избранных.

Вот таких высот достиг мой папочка. Можно гордиться.

— Не волнуйся так, дочка! — подбадривает он, поглядывая на меня в зеркало заднего вида, поправляя чуть съехавший галстук. — Мы ведь Смирновы, со всеми трудностями справимся. Выше нос, кнопка.

— Да, пап.

И от этого его прозвища воспоминания волнами захлёстывают, вызывая в груди щекочащее чувство тоски и забытого тепла. Слёзы на глаза наворачиваются, которые я вскоре смаргиваю. Нельзя поддаваться секундной слабости.

Не хватало ещё день начать с солёных ручьёв сентиментальности.

Когда я слышала его в последний раз мы ещё были полноценной, жизнерадостной семьёй.

Были…

Именно в этом весь смысл.

Слегка тряхнув головой, набираю в лёгкие побольше воздуха и открываю дверь. Выхожу наружу и хватая рюкзак, замечаю, что отец тоже выходит.

Надеюсь, роль сопровождающего он на себя примерять не станет, мне ведь уже не пятнадцать, но понять его могу, виной всему упущенное время и наши редкие встречи.

— Может с тобой пройтись? — делает бесполезную попытку папа.

— Не стоит. Мне вчера здесь всё показали. Я справлюсь.

Он какое-то время пристально смотрит на меня, сжимая губы, понимает наверное, что я уже не тот ребёнок, который отпечатался в его мозгу, а вполне себе полноценная самостоятельная личность. Садится обратно и пару раз просигналив, уезжает.

Машу ему и широко улыбаюсь, но как только машина исчезает за поворотом, на мгновение прикрываю глаза, настраиваюсь, а затем уверенно иду в сторону здания.

Снующие туда-сюда студенты встречают меня звенящей тишиной: те кто шли — останавливались, разговаривающие — замолкали, все, абсолютно все смотрели в мою сторону, разглядывали будто диковинку какую-то.

Ещё бы, я была будто лишним пазлом их общей давно сложившейся идеальной картинки.

Прилизанные, нафуфыренные, одетые с иголочки мажоришки, с идеальными кукольными лицами, вглядывались в моё лицо, лишённое тонны косметики, а ещё высокомерия и надменности, к которому они так привыкли.

В них не было ничего естественного: лица — маски, чувства — фальш, отношения — выгода, а жизнь — сплошная игра. Все они будто актеры, исполняющие свои роли в театре тщеславия, с привитой с самого детства любовью к особому привилегированному искусству.

Они осматривали меня с ног до головы, одни с любопытством и удивлением, другие, напротив с презрением и нескрываемой брезгливостью.

Если бы меня определили в обычный, а не в этот престижный университет, в который не каждому дорога открыта, скорее всего на такую как я и внимания никто не обратил, но среди элиты Кристина Смирнова была лишней.

Вместо коротенькой юбочки, шароваристые чёрные штаны, туфли заменили кроссовки, кофточку с рюшечками или принтом — строгая рубашка, и сей образ завершала лёгкая чёрная ветровка, которая на корню обрубала всё их представление о женственности, вкусе и моде.

"М-да уж, Кристина, кажется ты немножечко перестаралась, с целью остаться незаметной, привлекла всё внимание золотой молодёжи".

Но в данной ситуации ещё нужно сказать спасибо любимому папочке, позаботился о дочурке. Не такого я себе желала. Далеко не такого.

Не хотелось учиться с подобными студентами.

Но мне не оставили выбора…

Наконец-то добравшись до дверей университета, резко открываю их, и проскальзываю во внутрь. Про себя отмечаю, что здесь даже хуже, чем на улице. Пространства меньше, они ближе, пульс чаще, но стараясь не обращать внимания на заинтересованных окружающих, подхожу к стенду с расписанием и сверяюсь с тем, что переписано в мой блокнот.

Поднимаюсь на второй этаж, по памяти несколько раз заворачиваю в нужные коридоры, как мне на тот момент казалось, но уже через какое-то время понимаю, что заблудилась.

Я пытаюсь вернуться к первоначальной точке, откуда начался мой путь, но сворачиваю вновь не туда, натыкаясь на толпу парней.

Они громко смеются, выкрикивая нецензурные фразы, совершают странные, понятные только им телодвижения, толкаются, издают дикие звуки, в общем ведут себя совершенно неадекватно.

Резко останавливаюсь, не решаясь идти через толпу, а мозг мгновенно подкидывает воспоминания из прошлого.

Такие же одичалые крики, грубые голоса и безудержный хохот. Воспоминания бьют словно плёткой, больно и безжалостно, а картинки перед глазами начинают застилать глаза и выворачивать душу наизнанку.

Дыхание учащается, внутри всё кипит, и это плохой знак. Ещё немного и я не смогу себя контролировать. Пячусь назад, стараясь вести себя очень тихо, а затем срываюсь с места, бегу подальше от парней, которые меня не заметили.

Больно сталкиваюсь с кем-то плечом, на ходу извиняясь, а затем совсем торможу, налетая на какого-то парня.

— Простите. — тихо шепчу осевшим голосом и поднимаю голову.

— Всё в порядке. — спокойно отвечают, встречаясь со мною взглядом.

Тону в серых глубинах уже знакомых глаз.

Меня держат крепкие руки парня, с которым познакомил брат. И мне бы поблагодарить спасителя от падения, но эмоции взявшие верх над рассудком заставляют вывернуться и отскочить на пару шагов.

— Кристина? — обеспокоенно реагирует он, замечая мои манипуляции. — В чём дело?

Слегка хмурится, но затем смягчает черты лица и даже начинает улыбаться.

— Ах да, никаких тактильных контактов, — передразнивает мою вчерашнюю интонацию Саша, и слегка усмехается. — Как я мог забыть. Обещаю. Больше не повториться. Смотрю, в помощи ты всё-таки нуждаешься, раз оказалась в этой части корпуса.

Слышу приближающиеся голоса парней и меня накрывает волной паники. Парализует конечности и начинает слегка потряхивать.

— Эй, здо́рова, Алекс! Как жизнь? — выкрикивают совсем близко. — Идём с нами!

— Здоров, пацаны. Не-е-е, в следующий раз. Дела.

— Видим, видим, какие у тебя дела. — ржёт один из них. — Первостепенной важности.

— Придурки! — бубнит Саша себе под нос.

Я не знаю, что в тот момент отразилось на моем лице, но он не мешкаясь подлетает, наплевав на обещание, хватает за плечи и начинает слегка то ли поглаживать, то ли встряхивать, разглядывая обеспокоенным взглядом.

— Ты чего, Кристин? Ты что, плачешь? Тебя кто-то обидел?

Тёплое прикосновение к щеке, нежно смахивающее единственную сорвавшуюся слезинку, действует отрезвляюще.

Вскидываю голову, фокусируя взгляд, которым только что гипнотизировала одну точку, и злобно отталкиваю парня.

— Я ведь просила меня не трогать!

Отвечаю грубо, злюсь на себя, но выставляю его виноватым. Реакция на его касание обескураживает и заставляет вести себя глупо.

Отходит на шаг, руки вверх приподнимает, показывая что больше не тронет. Но напирает вопросами.

— Что случилось, Кристина? Просто расскажи. Повторюсь, тебя обидели?

— Никто меня не обижал. — прячу стыдливо глаза, не могу видеть тревогу, которой он меня обволакивает.

— Тогда в чём дело? — не обращает на мою грубость никакого внимания, наверное понимает, не с проста всё это. — Я не понимаю?! Кристина, я всего лишь хочу помочь.

— Это из-за ребят? Верно? — выдвигает предположения задумавшись. — Испугалась?

Киваю. А что я должна ему сказать в своё оправдание? Что меня мучают вспышки из прошлого? Что периодически настигают панические атаки?

Для чего выливать на незнакомого человека свои проблемы? Я столько лет справлялась в одиночку. И сейчас справлюсь.

— Они вели себя неадекватно.

— Ясно. — выдыхает успокоившись. — Эти могут, но они безобидные. Вижу, что не веришь. Со временем ты привыкнешь.

А они? Они привыкнут к такой как я?

Сомневаюсь.

— Пойдём. Я тебя провожу.

Подаёт руку, но тут же себя одергивает.

— Ребята были правы, телохранитель тебе действительно может понадобиться на первое время, отгонять подобных орангутангов.

Улыбается по-доброму, заставляя и мои уголки губ слегка приподняться.

— Костян сделал правильный выбор. Миледи, — отвешивает поклон. — Я к вашим услугам.

Мы идём к нужному корпусу, Саша пытается меня развеселить, рассказывая шутки, а я делаю выводы, что и среди мажоров есть нормальные люди.

Глава 4

Крид

Я столько раз наблюдал за тем как обманывают и предают друг друга люди, при этом преследуя самые различные цели.

Одни это делали ради славы и денег, другие, ради удовольствия и удовлетворения собственного эга, третьи, в угоду своей семье и её капризов, четвёртые, ради мести, а пятые, просто от скуки.

Я испытывал предательство на своей шкуре и не раз. Предавали друзья, девушки, знакомые, родственники, да что далеко ходить, родная мать оказалась предательницей, бросив меня и сбежав за границу с лучшим другом отца.

Мир в котором я живу настолько погряз в обмане и лжи, что я привык к этому. К постоянному ожиданию удара со спины, вырабатывая с годами своего рода иммунитет. Чтобы не было нестерпимо больно, чтобы воспринимать это как нечто должное, как что-то совершенно естественное.

Но знаете что страшнее, не когда ты получаешь неожиданный толчок исподтишка, а когда бьют в упор, равнодушно смотря прямо в глаза, нанося хладнокровно удар за ударом, без жалости и сожаления.

Я впервые наблюдал за тем, как предают любя.

Разрушая не только себя, но и самое дорогое что есть, ломая хрупкие нежные чувства собственными руками, жестокими словами и поступками.

Ради чего?

Во благо или в наказание?

Какова была истинная цель и причины?

Это мне ещё предстояло узнать.

* * *

Кристина…

Она словно глоток свежего воздуха, такого морозного и бодрящего, заполняющего лёгкие до отвала, до лёгкого покалывания и дискомфорта.

Такой необходимый глоток в обыденности, в которой мы грязли изо дня в день.

Это почувствовал не только я, все мы, наша непревзойдённая пятёрка.

Появление девушки было весьма фееричным.

Ещё тогда, на площадке, я понял — она особенная.

Девушка отличалась от тех капризных куколок к которым мы так привыкли, в ней чувствовались сила, железный стержень и несгибаемость.

И этим она притягивала.

— Как думаешь, сестра Костика и сегодня всех впечатлит? — положив голову на сложенные руки, и посматривая на дверь аудитории, задумчиво произносит Дракула. — Или не станет никого шокировать и предстанет перед нами в милом образе?

Влад какой-то сам не свой. Это я вчера ещё приметил, да и другие парни заметили перемены и устроили допрос с пристрастиями по пути к тачкам.

Он ведь обычно тихий, безучастный и хладнокровный, а тут на тебе, загорелся.

Но друг нас заверил, что эта необъяснимая тяга связана с желанием защищать, как брат сестру. Возможно, так оно и было. Влад с детства мечтал о сестре, которой у него не было.

Но эти его вопросики опять таки настораживают. Плохо если он положил на неё глаз.

— Скорее всего удивит. Чего гадать, скоро узнаём.

И ждать нам оставалось совсем немного.

Кабинет потихоньку набивался студентами. Парни шумно обсуждали вчерашний футбольный матч и предстоящую вечеринку, девушки пудрили носили, рассказывали о последних обновлениях в мире моды, и делились друг с дружкой впечатлениями о своих ухажерах.

Всё как обычно.

— Слышала у нас новенькая?

Интересуется громким писклявым голоском Наташа, самая богатая девушка на нашем потоке, у Веры Самойловой.

— Надеюсь она не будет занудой и войдёт в мой клуб "гламурных красоток". Жаль, ты Верусь, отказалась. — театрально вздыхает, хлопая нарощенными ресничками и рассматривая идеальный маникюр. — Мы вчера проходили курс "Как соблазнить парня за неделю и раскрутить его на бабосики". Чтобы у ножек наших стройных ползал и смотрел как на богиню.

Слушаю сидящую рядом сороку-трещетку, у которой рот совсем не закрывается. Закатываю глаза от бессмысленных разговоров, которые ведёт брюнеточка. От излишества денег мозг у девушки совсем течёт. Ну ладно эта, но неужели есть те, кто ходит в её клуб?

Мир явно сходит с ума.

— Ага, слышала.

Серьёзно отвечает Вера, и краем глаза подмечаю как на мгновенье она прикрывает глаза и сжимает губы, скорее всего тоже мысленно хочет заткнуть Наташу. Вера нормальная девчонка. Из простой семьи. Но с недавних пор её мама вышла замуж за влиятельного человека, вот ей и приходится играть роль "пафосной стервы", чтобы закончить универ без проблем. Наши курицы любят издеваться над теми кто отличается.

— И надеюсь, вступать в твой клуб она не будет. Учёбой голова будет забита, у-чё-бой.

Наташа хихикает, совершенно не обращая внимания на сарказм в голосе однокурсницы.

А я вдруг тоже начинаю громко смеяться, представив Кристину в том самом клубе, в военном обмундировании и с розовой плеточкой в руках. Ну хоть что-то должно же быть гламурненьким. Да она бы там всех построила, выбила дурь с глупых головушек.

— Эй, ты чего? — приподнимая бровь интересуется Дракула

— Да так, — отмахиваюсь, вытирая проступившие от смеха слёзы. — Представил кое-что. Позже расскажу.

А потом вдруг резко всё стихает, и я понимаю, виной всему наша новенькая.

Заходит уверенно в сопровождении Алекса.

И чего это вдруг он с утра нарисовался? Ладно, потом разберёмся.

Отсалютовав мне с Владом, и шепнув что-то девушке, друг спешит покинуть аудиторию. Кристина обводит взглядом присутствующих, которые с интересом разглядывают девчонку-пацанку, и найдя знакомые лица, приподнимает ладошку на уровень лица, неуверенно машет и тут же заправляет волосы за ухо.

Будто и не было никакого приветствия.

И как это понимать? Ей неловко?

Не хочет чтобы другие знали что мы знакомы?

Хм. Забавная ситуация.

Первой нарушает тишину Наташа, приподнимаясь с места и сморщившись, будто лимона объелась, тычет пальцем в новенькую.

— Только не говорите, что теперь ОНА, — не скрывая своей брезгливости, продолжает голосить брюнетка. — Будет с нами учиться. Что за убожество. Залейте мне глаза кислотой, не могу больше смотреть.

— Так отвернись и не смотри. — на корню отрезает дальнейшие Наташины недовольства Влад, грубо добивая: — Удивительно, что они до сих пор у тебя на месте, мозг то давно разъело.

Недовольная начинает часто часто хлопать глазками, и открывать рот словно рыбка, а затем ее плечики опускаются, а розовые губки надуваются от обиды.

Жестоко?

Есть немного.

Особенно если учитывать, что она давно влюблена в Дракулу, и теперь слова больно ударили по её самолюбию. Но, будь на её месте кто-то другой, возможно мне стало бы её жаль, но Наташу давно следовало поставить на место. Слишком много спесивости в хрупком теле.

— Влад, не лезь в женские делишки, а ты Наташ, не драматизируй, — подходит к нему наша Королева и нежно проводит пальчиками по чувствительной коже на шее, наклоняясь, отчего он напрягается, сглатывает. — Мы всего лишь хотим встретить девушку подобающе. Ты ведь знаешь наши правила.

Да у них там целый квест испытаний на выживание. Справишься — будешь принят, нет — тогда жизнь в универе покажется не сладкой. Верусе вон тоже первые пол года было не просто, часто девчонку до слёз доводили, но она умница, справилась. Только часто приходиться хитрить и играть по их правилам.

Королева целует Влада легонько за ухом, что-то шепнув, и хитро ухмыльнувшись, отходит, направляясь к стоящей у кафедры новенькой, которая смотрит на происходящее непонимающим взглядом. Яна Ковалёва виляет своей аппетитной задницей, в коротенькой юбочке, дразня и разжигая внутреннее пламя.

Не знаю точно, что между ними происходит, но по глупости они год назад переспали, теперь играют друг с другом. Влад меняет девчонок, пытаясь забыть красотку, а она… Хм, она встречается с нашим Алексом.

У них там с Сашей полная свобода отношений — нулевой уровень чувств. Хотя я этого совсем не понимаю. Сашка у нас просто типо правильный, постоянный, поэтому ему удобно, как и ей, не чувствовать себя в полнейшем одиночестве. Наверное, если бы он когда-то влюбился, был бы самым верным мужиком. Но увы, такая ещё не появилась.

А вот с Владом всё сложнее. Но в нашем мире нет места любви, сплошная выгода и расчёт.

— Привет! Не обращай внимания на нашу паникершу, — обращается вкрадчивым голосом Яна и улыбается притворно приветливо. — Кто такая? Откуда будешь? По каким причинам перевелась? Кто твои родители? Назови имена.

Обошла Яна её по кругу, внимательно осматривая, и останавливаясь напротив.

— Кристина Смирнова. До семнадцати лет жила здесь, потом пришлось переехать. Сейчас вернулась. А по каким причинам, это уже личное. — спокойно отвечала пацанка, но потом нахмурилась. — Это что, допрос? Я не обязана отвечать.

— Не обязана, — задумавшись произносит Яна. — Но было бы не плохо побольше рассказать о себе своим подружкам. Так ведь, девочки?

Девчонки поддакивали, а парни молча наблюдали за происходящим, предпочитая не вмешиваться. Пока ничего особенного не происходило.

— У меня здесь нет друзей, — гордо заявляет Кристина. — И не факт, что мы вообще подружимся. Обо мне будут знать столько, сколько я посчитаю нужным.

— Ах вот как, — хмыкает Янка, недовольная ответом новенькой. — Дерзкая значит? Нелюдимая?

— Всё проще. Всего лишь не доверяю людям.

— Так, что здесь происходит? — заходит в кабинет строгий преподаватель, — Королёва, почему не на своём месте?

— Считайте что я уже там, Виктор Сергеевич. — отвечает лилейным голоскомЯна и прежде чем сесть, произносит сквозь зубы: — Мы с тобой ещё не закончили, новенькая!

— А вы у нас кто, дорогуша? — поправив очки, бурчит профессор. — Я так полагаю, Кристина Смирнова?

— Все верно.

— Что ж, прекрасно! Надеюсь, у нас пополнение не на одну безмозглую голову, прости Господи, и вы милочка удивите нас знаниями. Присаживайтесь на свободное место и мы пожалуй начнём.

Кристина мило улыбнувшись мужчине и ещё раз осмотрев студентов, тихонько направилась в мою сторону.

— Привет! Не против?

Робко интересуется девушка, переступая с ноги на ногу остановившись и сжимая лямку висевшего на плече рюкзака. Заметно нервничает. Я бы тоже занервничал под пристальными взглядами наших змеюк.

— Привет! Не стесняйся, садись уже. — подмигиваю ей, и заговорческим голосом шепчу. — Профессор не любит когда его задерживают.

Не знаю на что она отталкивалась, и почему выбор пал на меня, но именно это решение стало началом нашей с ней дружбы.

Глава 5

Кристина

Три пары прошли словно в тумане. Постоянные колючие и высокомерные взгляды, перешептывания и излишняя заинтересованность выбивали из колеи.

Мне хотелось стать незаметной, простым серым пятном в массовке, но судьба решила посмеяться надо мной, сделав эпицентром событий.

Сначала, переезд в город, из которого я бежала сломя голову четыре года назад вместе с мамой. Ирония, не иначе. А теперь ещё и перевод в этот ужасный университет. Но папочке ведь нужно держать лицо, негоже дочери такого известного человека учиться в простеньком образовательном учреждении.

Я думала больше никогда сюда не вернусь.

Одно только упоминание места, в котором я провела свои семнадцать лет, выворачивало внутренности наизнанку, мучительно вонзаясь битыми стеклами под кожу, оставляя в душе не заживающие раны.

Не знаю, что было бы со мной, если бы мама не спасла меня тогда. Спасибо ей за это. Не задавая лишних вопросов, не говоря ни слова и не капаясь внутри меня, она собрала наши вещи, заказала билеты на самолёт и на следующий день увезла меня из места напоминающего в те времена ад.

Отец с братом остались вдали, за тысячью километров от нас. Брат на тот момент уже был совершеннолетним, и сам решал как ему поступить. И он сделал свой выбор. В отличие от меня, ему было что терять: друзья, любимая девушка, университет и самое главное спорт, в котором он достиг больших высот.

А отец… В их отношениях было всё совсем плохо. Родители часто скандалили и цапались словно кошка с собакой, всё шло к разводу, и видимо, случившееся со мной, подтолкнуло маму сделать решительный шаг. Официального развода так и не было, но каждый из них начал жизнь с чистого листа.

Мама после переезда частенько пыталась выяснить, что же произошло в тот вечер, ведь перемены были слишком заметны: я закрылась от всех, перестала носить платья и юбки, не красилась, не заводила новые знакомства, вообще стала более настороженной, замкнутой и недоверчивой. Во мне развилась социофобия, а частые кошмары привели к появлению панических атак.

Посещение психолога, аутотренинг и медитация в течении трёх месяцев вернули меня к обычной жизни. Только вот доверия к людям вряд ли уже что-то поможет вернуть.

Я была вроде той же Кристиной, только с большим количеством перемен: книги заменили мне друзей, посещение танцевального кружка походы с подругами по магазинам и на дискотеки, а отработка ударов встречи с парнями.

Мама так ничего и не узнала. А теперь, даже рассказывать некому, её просто нет…

Я не смогла раскрыться перед ней. Воспоминания слишком противные, слишком болезненные и постыдные. Единственным человеком знавшим о произошедших событиях был мой родной брат.

Я шла на негнущихся ногах в сторону столовой, ловя очередные брезгливым и пустые взгляды на себе. Голова гудела и в глазах начинали летать мошки. Сказывались на моей состоянии смена обстановки или перенесённый совсем недавно стресс от потери самого близкого человека, я не знала, но уверена была лишь в одном, мне здесь будет не просто.

Больше стычек с той стервозной девицей, устроившей мне допрос не намечалось, хотя её угрожающее "мы не закончили", давало понять, что они всё-таки состоятся.

Набрав на поднос еды и заприметив в дальнем углу свободный столик я направилась именно туда.

— Эй осторожней! Понаберут тут всяких, а потом ходи, отмывайся от них. — визжит сбоку нафуфыренная "мисс силикон", сильно цепляя меня плечом, отчего поднос чудом остаётся не опрокинутым.

И этим чудом оказываются посторонние руки.

Саша…

Он что, преследует меня?

На самом деле, парень просто проходил мимо, направляясь к выходу.

— Смотрю ты становишься популярной. — он склоняет голову набок и легонько улыбается, всё ещё придерживая одной рукой поднос, а другой поправляя съехавшую в его сторону посуду.

Сглатываю. Мне не нравиться то, на сколько близко он стоит рядом со мной и как смотрит.

Его взгляд слишком притягательный, пристальный и обволакивающий, словно туман, в котором мне страшно заблудиться. Серые с голубоватым оттенком.

Сегодня я сидела рядом с Егором, но чувствовала себя комфортно, а теперь… Этот парень вызывает внутри меня какие-то необъяснимые чувства. Не страх, однозначно, но нечто схожее.

— Есть немного. И это не очень приятно. — притягиваю немного к себе поднос, в попытке отвязаться от ненужного внимания. — Надеюсь, в скором времени мои фанаты найдут новую звезду для воздыханий.

Саша смеётся, вызывая по телу волну мурашек.

В нём есть нечто чарующее и таинственно пугающее. Я убедилась в этом когда впервые увидела его. Внешность, взгляд, голос и даже смех, всё имеет магнитическую силу, от которой правильнее будет держаться как можно дальше.

— Спасибо, что помог! — коротко благодарю и обходя парня иду к намеченной цели.

Начинаю трапезничать, открыв в приложении недочитанную со вчерашнего вечера книгу, но узнать о судьбе главных героев не дают характерные звуки отодвигаемого стула и ставящегося на стол подноса.

Отрываю взгляд от телефона и шокировано смотрю на присаживающегося за мой стол парня.

Он не смотря на меня приступает к своему обеду, а я так и застываю с открытым ртом.

— Ты кушай, Кристин. Представь, что меня рядом нет. — отправляет очередной кусочек в рот, вытирая губы салфеткой. — Мммм… Блинчики сегодня просто шикарны.

Кушать? Да мне ж в рот теперь кусок не лезет. Смотрю по сторонам. Как и предполагалось, всё взгляды студентов притянуты к нам.

— Я просто подумал, ты ведь тут ни с кем не знакома. Проблем можешь понабраться. — пожимает он плечами, медленно помешивая сахар в кофе. — А вдруг, навязчивые ухажерчики нарисуются. И кто тебя защитит? У нас парни такие, любят всё экзотическое. А ты девушка необычная, видная.

Дует на напиток, приподносимый к губам и наконец поднимает на меня свои тёмные глаза.

— Да не смотри ты так, Кристин, мне просто скучно. Тебе думаю тоже. — на самом деле мне было бы комфортнее посидеть одной. — Я могу уткнуться в телефон, если тебя смущает мой взгляд, но уходить точно не намерен.

И зачем? Зачем Владу понадобилось садиться рядом со мной?

Ух, Костя! Ну прийду я домой, выскажу ему всё. Эти парни, что, теперь по очереди в телохранителей играть будут?

Бесит!

Излишнее внимание. Попытки помочь. Его эксперимент, со знакомствами и попыткой довериться хоть кому-то.

— Нет, всё нормально.

Отвечаю из вежливости, ну не прогонять же парня в самом деле. Он ничего плохого мне не сделал. Да и Костя не стал бы связываться с дурной компанией, в отличие от меня, он всегда умел разбираться в людях.

И в подтверждении своих слов Влад начинает что-то листать в телефоне.

— Кристин, обед остывает, часики тикают, питай мозг, ему ещё усваивать знания необходимо.

— Угу…

С минуту смотрю ещё на сосредоточенного парня и всё таки преступаю к своему обеду.

— Хей, здоро́ва, Дракула. Смотрю обзавёлся подружкой.

Когда допиваю свой чай неожиданно к нам за столик подсаживается широко улыбающийся парень с зажатой между зубами сигаретой.

— Ну что, красавица, знакомиться будем?

Обдаёт меня сигаретным дымом, вытаскивая на поверхность образ из прошлого.

— Не знакомлюсь.

Единственное что, слетает с моих обездвиженных губ осевшим голосом, пока тело сковывает холодом.

Этот тошнотворный запах рисует перед глазами платоядный, горящий безумием взгляд, ухмылочку и беспощадные, словно приговор, слова:

"Мне плевать на то, что тебе это противно! Плевать, что ты что-то там не умеешь, поверь, научишься. И не важно как ты удовлетворишь мои желания, но ты это сделаешь. Я всегда добиваюсь того, чего хочу, любыми способами. Слышишь! Всегда! И сегодня Я ХОЧУ ТЕБЯ, Кристина!"

Глава 6

Всё остальное происходит словно во сне. Я резко подскакиваю, опрокинув стоящую кружку, благо, на тот момент совершенно пустую.

— Простите… Мне нужно на воздух.

Трясущимися руками расставляю посуду на поднос, подхватываю рюкзак, вешаю его на плечо и под удивленным взглядом подошедшего парня и прищуренным Влада, срываюсь с места.

Не помню как выбежала на улицу, спустилась по ступеням, и оказалась за пределами территории универа. Под оглушаемые звуки бьющей в ушах крови и собственного дыхания, бежала из столовой как от чумы, жадно поглощая свежий воздух, стирающий запах сигарет и потихоньку возвращая прежнюю меня.

На щеку упало пару капель дождя, небо будто плакало вместе с моей израненной душой. Воспоминания безжалостно резанули по сердцу. С каждой минутой ветер усиливался, а внутренности сжимало всё сильней и сильней, причиняя нестерпимую боль, от которой хотелось завыть. Вокруг всё было серым, пасмурным и хмурым, прямо подстать моему внутреннему состоянию.

На пару секунд я подняла глаза к небу.

Боже… Как же хочется всё забыть.

Будь у меня возможность перемотать время назад я бы не стала влюбляться в парня из параллельного класса, не верила бы лучшей подруге и уж точно ни под каким предлогом не ходила в тот злополучный клуб. Над головой прогремело с такой силой, что невольно я вздрогнула, невидимыми руками меня встряхнули, освобождая от сковывающих грудную клетку оков.

Нельзя поддаваться.

Нельзя позволить прошлому поглотить меня.

Оно и так бьётся буйными волнами о борты маленького корабля самообладания, намереваясь уничтожить, затопить, разбить в мелкие щепки.

Тот парень всего лишь фантом. Иллюзия. Не более.

Встряхиваю головой, прогоняя образ из затуманенного сознания. Пытаюсь понять, что же могло спровоцировать вспышку, которой не было очень давно?

В прошлом университете я была невидимкой. Просто девушкой, живущей в своём закрытом мирке, с которой никто не пытался знакомиться, никто не заводил разговоров, да и вообще близко не подходил.

Да, я возвела вокруг себя высокую стену, но ни единая душа человеческая не пыталась хоть что-то сделать с ней. Меня просто не замечали, остерегались, избегали, словно я была какой-то неправильной или заразной. Здесь же я словно бельмо на глазу. Вроде бы тоже не самое приятнейшее из зрелищ, но внимание перетягивающее.

Я набрала несколько раз брату, который был так не вовремя не в зоне доступа сети. Как бы я не злилась на него, но именно в такие минуты нуждалась в его поддержке. Он единственный человек который всё это время поддерживал. Мама не в счёт. Мама это совсем другое, и сейчас лучше не вспоминать о ней, чтобы не впасть в состояние депрессии.

Решение пропустить последние пары было твердым и безоговорочным. Мне нужно домой. Для первого дня и так достаточно.

— Кристина, постой…

Доносится из-за спины голос Влада, который пытается догнать меня. А вот это уже плохо. Очень очень плохо. И я начинаю бежать ещё быстрее. Нельзя показываться посторонним в подобном состоянии. Нет ничего хуже жалобных взглядов, которых точно не избежать, и ощущения слабости.

Нужно быть сильной.

Всегда. Везде. Постоянно. При любых обстоятельствах.

Так учил меня тренер, которого для меня нашел брат. Правда, он ещё советовал не отталкивать тех, кто протягивает руку помощи. Попытаться довериться, ведь не все вокруг мрази, но при этом быть всегда на чеку, и в нужный момент суметь дать отпор.

"Простите Тимур Рамазанович, но с этим пунктом кое-какие трудности".

— Постой, тебе говорю. — более грозно. — Тебе не хорошо? Я сам могу отвезти тебя домой. Слышишь?!

Я оглянулась лишь раз, перед тем как пулей залететь в стоящее неподалёку такси, блокируя за собой двери.

— Прошу, трогайтесь!

Глядела уперто вперёд, рвано и часто дыша. Дядечка средних лет, как-то странно на меня посмотрел, но без возражений завёл мотор. Правда, недовольно что-то пробухтел, мол молодежь, вечно у вас какие-то непонимания и недомолвки, когда Влад начал стучать по стеклу и пытался открыть дверь. При этом выкрикивал ругательства на невинного таксиста, в перемешку с просьбами выйти из машины и всё объяснить.

Машина поехала и только тогда я смогла облегчённо вздохнуть.

Обернувшись, я наблюдала за тем, как Влад пробежав пару метров, обреченно остановился посреди дороги, не обращая никакого внимания на сигналы и недовольства водителей, провожал взглядом машину в которой сидела я, до тех пор пока она совсем не скрылась из виду.

* * *

— Как прошёл день? — интересуется отец во время ужина, аккуратно отрезая кусочек от стейка. — Как встретили тебя однокурсники?

Поглядываю на столовые приборы, которых передо мной теперь в большем количестве чем я привыкла видеть. К чему вся эта помпезность? Мы ведь не на каком-то банкете. Но отца по всей видимости это ни капельки не смущает. Он закидывает следующий кусочек и аккуратно промакивает губы салфеткой.

— Неплохо. — пожимаю плечами.

Если конечно не учитывать один инцидент. Сейчас то я понимаю, насколько глупо смотрелась со стороны. Мысленно закрываю лицо ладонью, а на деле плотно сжимаю губы, что конечно же не остаётся без внимания отца. И зачем только он напомнил? Как же теперь неловко и стыдно. Что теперь парень подумает обо мне?

— Уверена?

— Да, конечно, просто…

— Просто, что, Кристина? — приподнимая бровь спрашивает отец.

Выдавливаю из себя самую нежную улыбку, и продолжаю говорить слишком тихо и в какой-то степени неуверенно. Папа тот человек перед которым я становлюсь робкой. У него тяжёлая и давящая энергетика. Вот и сейчас он смотрит из подлобья своими чёрными глазами, прибивая меня к стулу.

— Было бы лучше, поступить туда, где молодежь проще. Там ведь одни мажоры. Они все высокомерны, дерзки и безжалостны. Я им неровня. Пап, я не могу с такими общаться, ты ведь знаешь.

Я пыталась заводить подобный разговор и не раз. Когда они приехали с братом и находились там со мной почти неделю. Пару дней назад, когда меня поселили в хоромы в которых теперь придётся жить и даже перед сдачей документов. Но итог был один — провал.

— Это не обсуждается. — безапелляционно заявляет отец, медленно отпивая из бокала.

И меня начинает подбешивать это его спокойствие. Папа всегда был скуп на эмоции, но никогда раньше я не замечала столько холода и равнодушия.

— Почему? — начинаю злиться, и смелость откуда-то появляется смотреть на него с вызовом. — Только не нужно повторять, что я теперь часть этого мира, и мне необходимо привыкнуть. Почему ты не считаешься с моим мнением?

— Так! — отец бьёт по столу, что аж столовые приборы со звоном подпрыгивают и я вместе с ними, и продолжает произносить ледяным тоном. — Моя дочь, не будет учиться в каком-то зачуханном университете и общаться непонятно с кем. Мои дети заслуживают лучшего, и я сделаю для этого всё. Нравиться тебе это, Кристина, или не нравится, но ты моя кровь, моя семья, и тебе придётся свыкнуться.

— Ты ведёшь себя так, потому что статус не позволяет?

Выкрикиваю смело, возвышаясь над столом, а внутри всю колотит. Впервые я вступаю в спор с отцом. Да ещё и на повышенных тонах. Я словно вижу перед собой совершенно другого человека. И мне не нравится то, в кого он превратился.

— Потому что боишься осуждения? Папа, когда ты стал таким? С каких пор мнения общества для тебя важнее собственной дочери?

— Сядь!

Рявкает на меня заметно покрываясь пятнами и я безвольной куклой обмякаю в кресле. "А то что?" Хочется спросить упрямо. Но я покорно сижу молча, лишь смотрю в упор, гордо вскинув подбородок, показывая, что воля моя несломлена. Не веря до конца в происходящее. Где мой любимый папочка? Куда исчез тот человек?

— И впредь, не смей перечить! Ты поняла?! Не зли меня, Кристина.

Чувствую как на глаза наворачиваются слёзы, и я поспешно прячу взгляд, с любопытством разглядывая содержимое стоящей передо мной тарелки. Тянусь рукой к одной из вилки и слышу осуждение со стороны.

— Это десертная, — протяжный вздох разочарования, который ни с чем не перепутаешь. — Столовая та, что побольше. Тебе нужно выучить их все и не путаться. Это неотъемлемая часть этикета и ты не должна подвести, дочь. Завтра придет Маргарита, она поможет разобраться во всем, и подберёт для тебя гардероб.

Маргарита — девушка, с которой он встречается последние пол года. По словам Кости, он отдал ей своё сердце, влюбился без памяти и теперь серьезно намерен жениться.

Сглатываю образовавшийся в горле комок, и меняю столовый прибор на нужный. У меня получается справиться с эмоциями, и остановить готовые скатиться слёзы.

— Через пару недель званый вечер у моего основного партнёра. Игорь Александрович наслышан о тебе и лично хочет познакомиться.

Вскидываю голову, непонимающе смотрю на отца. Он что, сейчас серьёзно? Может он теперь каждый шаг мой начнёт контролировать и решать как мне дальше жить?

— Ты пойдешь, Кристина. — твёрдо заявляет он.

Внутри меня всё начинает кипеть, обжигая внутренности. Хочется послать куда подальше правила и установки, которые отец пытается мне втереть. Я совершеннолетняя и вправе сама решать куда идти или не идти, с кем встречаться.

Нужно срочно поговорить с Костей, он поможет найти работу, и через месяц я смогу снять квартиру. С таким папой я точно не смогу жить. И как только брату удаётся найти с отцом общий язык? Меня он даже выслушать не пытается. Смотрит как на неразумное дитя.

Мысль о том, что я смогу жить отдельно придаёт сил и слегка глушит подымающуюся во мне злобу.

— Пойдешь и точка. — приступает он к своему десерту.

И как это ему удаётся? Быть настолько безразличным. Мне кусок в горло не лезет, а он накричав, спокойно продолжает наслаждаться ужином.

— Но…

— Никаких но, Кристина. Ты приглашена. Тебя там ждут. — чеканит он. — На тебя хотят посмотреть. И ты должна предстать в лучшем виде. Давай закончим этот нелепый разговор…

Слышу как открывается входная дверь и через пару минут на кухню заявляется Костя. Ослепляет нас очаровательной улыбкой.

— Чего хмурые такие? — интересуется он присаживаясь за стол. — Мммм, пахнет восхитительно.

— Думаю, мы друг друга поняли, дочка? — безотрывно смотрит отец, прожигая меня взглядом, а потом так по-доброму улыбается, что меня аж всю передёргивает. — Ешь, кнопка.

Не выдерживаю. С шумом поднимаюсь со своего места намереваясь уйти.

— Я сыта, — "по горло", хочется добавить. — Спасибо за чудный вечер!

И развернувшись быстрым шагом направляюсь к лестнице ведущей на второй этаж. Поднимаюсь в свою комнату и падая на подушки, всё-таки даю волю слезам.

Слишком много событий и стресса дающие о себе знать. В душе я всё та же ранимая девушка, нуждающаяся в поддержке и помощи.

Все люди устают. Даже самые сильные…

Ведь так? И я не исключение. Просто сегодня мне нужно выплакаться, а уже завтра взять себя в руки, и как прежде, бороться.

Глава 7

Борьба всегда была неотъемлемой частью моей жизни.

В школьные годы я часто боролась за справедливость. В старших классах меня даже прозвали Фемидой, за мою беспристрастность, честность и объективность. Неправильно выставленные оценки — оспаривались, те, кто обижал слабых — наказывались. Ложь и клевета всегда затмевались звучащей из моих уст правдой.

Как сейчас помню новенькую в нашем классе: хрупкую, слабую и стеснительную девочку. Она моментально стала в классе изгоем, стоило ей переступить порог кабинета. Подколы и подшучивания с которыми её встречали каждый день пресекались моими строгими наставлениями, но когда однажды дошло до издевательств, я не выдержала. Любой конфликт предпочтительнее решать мирным путём, но в тот день мне пришлось драться, царапаться, кусаться и махать кулаками. Впервые мне пришлось бороться не только за справедливость, но ещё нравственность и достижение равенства.

Сейчас я чувствую себя на месте той самой новенькой. Те же колкие взгляды, устремлённые к моей персоне, готовые причинять боль ради удовольствия, те же фальшивые улыбки, под которыми прячутся прогнившие души. Они словно стая хищников, которые хотят разорвать на мелкие кусочки. Только кто им позволит? Их большим промахом является то, что они считают меня слабой. В отличии от той девочки, во мне есть жёсткий стержень, сила духа и наращенная за годы броня.

Неужели и сейчас придётся бороться как и раньше?

За дружбу, за взаимопонимание и уважение, за добро, за любовь… Нет, пожалуй с последним пунктом я погорячилась.

Это раньше мир казался светлым, наполненным сочными и яркими красками. Я никогда не смотрела на него через призму розовых очком, понимала, что вокруг не может быть всё идеальным, но тогда он был радужным и лучистым. Вокруг было столько всего хорошего, не смотря на кишащее в нём зло. Когда ты беспечен и беззаботен всё вокруг кажется именно таким. Когда тебе только семнадцать, и впереди ещё столько всего: первый танец, первая любовь, первое признание, первые прикосновения и первый поцелуй, первые неуверенные шаги во взрослый мир и…

Семнадцать стало для меня роковым числом.

Мир в одночасье потерял свой былой облик, он наполнился мрачностью и жестокостью, стал серым и совершенно бесцветным. Я стала меняться и обрастать колючками, а единственным направлением борьбы, стала борьба с собой. Каждодневный контроль над эмоциями, противостояние страхам, возникающим в голове образам и схватка с внутренними демонами, которые тянули в пучину, на самое дно самоуничтожения. Я будто каждоминутно тонула, барахталась, захлебывалась, но чудом оставалась на плаву. А потом вокруг меня появились маленькие спасательные круги. И существование постепенно становилось сносным.

Неужели теперь придётся что-то менять в моей однообразной жизни? Неужели этот переезд станет толчком к чему-то новому? Я так от этого отвыкла…

* * *

Я не сразу почувствовала присутствие кого-то в моей комнате. Эмоции, накрывшие сейчас с головой, отстраняли на второй план все посторонние звуки. Щелчок замка, звук открывающейся двери, шаги и дыхание, всё это осталось где-то за гранью. За долгое время я не просто плакала, я рыдала в голос. Даже когда мамы не стала, я держалась стойким оловянным солдатиком, не впадала в истерику, не рвала на себе волосы, не совершала каких-то неадекватных действий. Наверное, сдерживаемость сыграла теперь против меня, всё накопленное внутри, взрывалось подобно бомбам.

Мне никак не удавалось остановить рвущийся наружу поток слёз. В них столько всего было намешано, целый спектр разнообразных чувств, но главной составляющей была боль.

Я остановилась лишь когда прогнулась кровать, моих ног коснулось чьё то тепло, а на волосах почувствовалась тяжесть ладони. Пальцы бережно вели от макушки к спине, а затем возвращались обратно, успокаивая.

Папа?

Нет. Я была в этом точно уверена.

Ладонь продолжала совершать однообразные и такие необходимые в этот момент движения, а подсознание невольно подкинуло мамин образ. На мгновение представились её нежные и ласковые руки. Мне её так не хватает…

Только она могла так успокаивать, молча гладить по голове, а когда плач сходил на нет, тихо напевать песенку из детства или приговаривать: "Всё пройдёт, родная. Как бы тебе не было сейчас плохо, завтра будет намного лучше. Даже скрываемое самыми мрачными и грозными тучами солнце, однажды пробивается сквозь их толщу тёплыми лучами".

Всхлипнув в последний раз, я замерла.

Брат перенял от неё эту удивительную особенность поддержки. Когда он рядом, то утешает меня именно так, но даже на расстоянии его успокаивающие речи действовали не хуже маминых слов.

— Кристина… — осторожным, тихим голосом произносит Костя. — Сестрёнка…

И от его интонации сердце внутри сжимается. Столько глубины и трепета в этом его "сестрёнка", столько тепла. Он будто пытается заменить мне ушедшую на небеса родительницу, заменить циничного и очерствевшего отца. Костя удивительный человек.

— Ты ведь солнце, помнишь. Мама всегда тебя так называла. Тебе ведь всё нипочём, милая. Ты справишься. Мы справимся вместе. Только не плачь, сестрёнка…

— Костя… — порывисто приподнимаюсь и крепко цепляюсь за его широкую спину. Выть хочется, от накатывающей боли, от несправедливости и холода которым меня встречают. — Почему он стал таким? Почему родной человек настолько жесток?

— Я не знаю, — слышу его протяжный выдох. — Но он не всегда такой. Вот увидишь.

Сидим так какое-то время, а Костя все гладит меня и нашёптывает слова утешения.

— Он даже слушать не стал.

Отрываюсь от брата и сажусь в позу лотоса, растирая по лицу оставшиеся слёзы. Чувствую опустошение, но в то же время какую-то странную лёгкость, будто с меня упала давящая тяжесть. И сейчас так хорошо. Наверное, правильно советовал мой психолог, что не стоит сдерживать в себе эмоции, особенно негативные, они действуют губительно, и порой достаточно выплакаться.

— Его слова — закон. И всё на этом! А моё слово в этом доме что, теперь пустой звук? Он даже слушать не стал. Кость, отец слишком принципиальный, — развожу руки в сторону. — Привык командовать своими подчиненными, но я ведь не его сотрудник, я его дочь. Как вообще ты с ним уживаешься?

— Ты поэтому плакала?

Костя нежно берет моё лицо в свои руки и улыбается. И мне становиться так неловко от этого. Я начинаю чувствовать себя маленькой дурочкой, которая разрыдалась из-за пустяков.

— Не знаю. Скорее всего накопилось. Прости… — отвечаю тихо и отвожу глаза в сторону. А он хватает меня за плечи и притягивает к своей груди.

— Не нужно, Кристина. В слезах нет ничего постыдного. От этого ты не становишься слабее. А отец… Знаешь, всё наладиться, вы найдете общий язык. Просто, он изменился и ты тоже.

Смотрю вверх на брата и про себя подмечаю насколько он тоже стал взрослым, мудрым и серьезным. Нет того глупого ребячества, которое я часто в нём замечала. Мы действительно все изменились.

— А насчёт уживаться, — брат стал постукивать себя пальцами по подбородку, задумавшись. — Ну-у-у, иногда я предлагаю ему устроить дуэль, пригласив в дом секундантов, и оставив права выбора оружия за ним.

Из меня вырывается смешок, а в глазах брата загорается озорной огонёк.

— Я как-то приоделся даже соответствующе, раздобыл два разряженных пистолета, а ещё пару рапир, для выбора, пригласил Сашу с Владом, в качестве секундантов и стал ждать. О-о-о глаза отца надо было видеть. Сколько крика тогда было, сколько возмущения, только в итоге всё закончилось перемирием и громким смехом трёх болванов и одного взрослого мужика. Припоминание этой истории частенько спасает. Я к тому, Кристина, что отец может быть другим, главное подобрать к нему нужный ключик. А его просьбы…

Костя как-то странно вздыхает, и на его лице на мгновенье отпечатывается печаль.

— Мне часто они тоже не по душе, но от него этого требует общество, понимаешь. Теперь это наша жизнь. Мне тоже до сих пор не просто, но я уверен, ты привыкнешь. Ведь мы с тобой слишком похожи, сестрёнка.

Он легонько бьёт меня по носу и вновь улыбается. А затем ещё очень долго рассказывает разные истории, которые произошли за четыре года разлуки. Пытается смешить меня, заполняя этот день положительными эмоциями. И за долгое время на душе становится так спокойно. Там теперь тишь и благодать, и что-то такое пока ещё маленькое, но яркое, которое цветёт и летает, вызывая на лице мечтательную улыбку.

Поддержка очень важный аспект в любых отношениях. Будь то отношения между братом и сестрой, родителями и детьми, между друзьями или двумя влюбленными, не важно, главное, чтобы её составляющая имела место быть. Особенно, когда тебе совсем тяжело, когда в одиночку ты не справляешься, когда тебя затягивает во тьму, из которой уже вряд ли найдется выход. А ещё важно осознание того, что ты всё-таки не один…

Глава 8

Алекс

— Я умчал! — ору надрывая глотку, так чтобы домочадцы были в курсе, особенно матушка. Не дай Боже, если она упустит такой важный для неё шаг. Помню в прошлом году такую истерику закатила, когда я ушел молча, на вечеринку устроенную Владом, да в придачу ещё и трубу на хате забыл.

Спасибо. Больше такой оперы мне не надо.

— Купи мне пару батончиков и воды сладкой, — появляется из-за угла кухни голова моей младшей сестренки. — А ещё пару тетрадей, я о них как-то забыла, о'кей?!

— Замётано, Ксюха! — подмигиваю, натягивая ветровку и засовывая телефон в передний карман брюк. Погода сегодня шикарная, теплая, можно было ограничится футболкой, но я решил проехаться с ветерком, объездить своего скакуна, а то стоит бедняга пару месяцев без движения, гляди такими темпами и заржавеет.

— Ты надолго, Саш? — мама выходит на встречу, протягивая небольшой листок со списком продуктов. Она обожает готовить и частенько даёт нашему повару выходной, да нас приучает к тому, чтобы не надеялись на постороннюю помощь. — Вернёшься к ужину?

На часах пол второго, а встреча, которую наметил Костян в четыре. Впереди полно времени, чтобы заехать в магазин, привести всё необходимое и решить ещё парочку дел, одно из которых поездка к Яне. Сегодня девушка как никогда активна. Десять пропущенных, три голосовых и пять сообщений, формата: чем занят? как настроение? есть часик свободного времени? мы могли бы фильм посмотреть, как тебе идейка?

Я просто в шоке.

Чего это на неё нашло? Никогда не замечал за Яной такого. Внимание, нежность, разговоры по душам и совместное времяпровождение как-то не для наших отношений. У нас всё строго: секс и игра на публику. Званые вечера, где мы строим из себя идеальную пару, иногда ещё походы в клуб, где я играю роль заядлого ревнивца, чтобы к ней всякие не приставали. Всё!

Поэтому её поведение слегка напрягает и заставляет извилины искать причины. И самой логичной из которых является долгое воздержание. Вот утолим наш совместный голод, гляди Янка и успокоится. Сколько там прошло с тех пор как я появлялся у неё? Четыре или пять дней? Раньше мы встречались через день, и даже какие-то намеки на чувства всплывали с моей стороны, но она дала понять, между нами не может быть чего-то большего. Я просто стал её способом спасения и утешения. Мы никогда не говорили о её прошлом, но одно я понял, виной всему был парень.

А теперь у меня к ней нулевой уровень чувств, а сердце будто толстой коркой льда покрыто. Только страсть и похоть на полную мощь, но и они в последний месяц словно испаряются. Всё кажется таким приевшимся. Мы словно два робота, с единичной функцией.

— Постараюсь, мам. Не думаю, что посиделки с Костей и другими парнями затянутся на долго. А там как знать.

— Костя приехал? — смахивает с меня невидимые пылинки и треплет по волосам, всё никак не привыкнет к тому, что я уже давно не мальчишка, да и ростом вымахал на голову выше неё. Но этот ритуал она совершает каждый раз перед моим уходом. — Я уже отвыкла от его присутствия и смешных шуток. Когда он был у нас в гостях в последний раз? Пригласи как-нибудь на ужин.

— Ага. Позову обязательно. Просто ему не до этого было. А приехал он пару дней назад. Теперь Кристина будет с ними жить. — мама удивлённо вскидывает бровь. — Эм-м… Я ведь говорил, что у него есть сестра?

Отрицательное покачивание головой, вводит в ступор. Неужели я об этом умолчал? У меня с родителями очень хорошие и доверительные отношения, особенно с этой шикарной голубоглазой женщиной напротив.

С мамой я делюсь многим. Она знает о моих друзьях, любимом занятии, даже о Яне в курсе и о том, какой у нас уровень отношений. И она их совсем не одобряет.

— Ах, бедная девочка, ей наверное очень тяжело.

— Да…

Короткий ответ на выдохе, потому что ком застревает в горле, а в груди неприятно начинает печь.

Печаль оседает на прекрасном мамином лице, и до меня только сейчас доходит вся трагичность в семье лучшего друга. Ладно Костя с отцом мужественно пережили потерю, а она…

Для девушки потеря матери, самое ужасное что может произойти в жизни. Она ведь всё время была рядом с ней, и видела как родной человек гаснет на глазах. Костя рассказывал немного о том, что мать была неизлечимо больна. Как Кристина это пережила?

— Знаешь, и Кристина пусть приходит. Поддержим её нашим женским коллективом. — это она себя и двух моих сестёр имеет в виду. — Ей сейчас она как никогда необходима.

— Согласен. — прокашливаюсь, проглатывая неприятное саднящее горло ощущение, останавливая дальнейший разговор о девушке. — Ладно, мам, я побегу, наверное. Столько всего нужно успеть.

Спускаюсь по ступеням тяжело дыша. Зачем только начал разговор о ней?

Сознание вырисовывает образ Кристины и нашу первую встречу. Вспоминаю её карие глаза. И всего будто током пробивает. В них стояла настоящая грозовая смесь, столько колкости, холода, дерзости и жёсткости, теперь понимаю почему. Она пыталась скрыть свои истинные эмоции.

Успокаиваюсь лишь когда по телу проносится вибрация от мотоцикла и ветер начинает бить в лицо. Даю себе установку не вспоминать сестру друга до вечера, а там просто не получится, ведь Костян собирает нас, чтобы поговорить именно о ней.

С покупками справляюсь очень быстро, в запасе уйма свободного времени, которое можно потратить с пользой, но я как настоящий дебил стою и уже около десяти минут гипнотизирую дверь Янкиной квартиры.

Чего вообще жду не понятно.

В какие-то доли секунды проскакивает мысль сбежать, но я жму на дверной звонок, слушая его трель, шаги и поворот ключа. Яна встречает меня влажным поцелуем, в котором нет ничего схожего с нежностью или любовью, в нём даже огня былого нет. Просто ничего не значащий поцелуй, просто удовлетворение обоюдных потребностей.

В такие моменты даже тошно становится, мы словно используем друг друга. Она для утешения сердечных ран, я для того, чтобы не быть одиноким и не менять девчонок словно перчатки. Не моё это, мне по душе стабильность.

Механические движения руками, и наши одежды оказываются на полу. Ещё пара минут и я уже в ней. Никаких вам предварительных ласк, долгих поцелуев, нежных слов, строгое выполнение поставленной цели.

— У тебя всё нормально? — спрашиваю, затягивая ремень на джинсах. — Может проблемы какие?

— Всё отлично, — отвечает тяжело дыша, одевая на идеальное тело чёрный топ.

— Фильм в силе?

Улыбаюсь одним уголком губ. Я действительно мог бы провести остаток времени за просмотром какого-нибудь боевичка, да даже на слезливую мелодраму согласен. Иногда мне хочется просто посидеть в обнимку с ней и поговорить, узнать Яну получше.

— Нет! — отрезает напрочь все мои глупые желания.

Секс — это конечно прекрасно, но хочется чего-то большего. Больше тепла, эмоций, чувств. В конце концов хочется просто быть кому-то нужным и любимым. Неужели у Яны никогда не возникает такого желания? Кто же так безжалостно разбил её сердце, что она стала такой холодной?

— У меня дела. Кажется, ты тоже спешил.

Смотрю на её красивое лицо, на котором одета маска стервозности и безразличия, и грустно вздыхаю. Мне жаль её. По настоящему жаль, что она сидит в титановом панцире, съедаемая обидой и разочарованием, что не хочет что-то менять и просто раскрыться. А ведь на долю секунды мне показалось что я видел в её глазах грусть, а ещё отчаяние, с которым она желала поделиться. К чему тогда были все те звонки и сообщения? Минутный порыв слабости?

Мы могли бы стать с Яной хорошими друзьями. Но кто мы друг для друга? Каждый раз задаюсь подобным вопросом покидая её квартиру.

Я так устал.

Вижу и она устала. По погасшему взгляду, по безжизненным нотками в голосе, по количеству наших встреч, которые с каждой неделей становятся всё реже и реже. Кажется, наши функции спасателей сходят на нет.

Найдём ли мы с ней когда-нибудь душевное успокоение, порознь или вместе, не важно? Возможно ли такое, что в чьей-то жизни мы начнём занимать важное место, станем главными людьми, нужными и любимыми? Нас будут встречать с улыбкой, громким смехом и крепкими объятьями, считать минуты до встречи и растягивать счастливые совместные часы или желать вовсе не расставаться.

Счастье. Есть ли оно вообще? Найдём ли мы его?

А любовь? Умеем ли мы вообще любить? Или нас этой способностью обделили? Зачем тогда нужен этот механизм, что бьётся за грудиной, неужели только для того чтобы гонять кровь в организме, поддерживая жизнь? Я желаю узнать о всех его скрытых функциях.

Каждый раз я задаюсь этими вопросами. И не знаю наверняка, смогу ли получить на них ответы или останусь в полнейшем неведении…

Глава 9

Я приехал чуть раньше положенного времени. Ночной клуб "Контроль" встретил меня громкими музыкальными басами, выкрикиванием строк из знакомых песен и телодвижениями уже подвыпившей молодёжи. Вокруг творилась настоящая вакханалия, главным заводилой которой был ди-джей.

Вот где с названием попали в десять из десяти. Лучший клуб нашего города, проверяющий посетителей на прочность. Здесь действительно сложно не поддаться искушению: выпивка на любой вкус, отрыв до утра под модные треки, куча крутых и доступных девчонок, и вся творящаяся атмосфера так и подталкивает к порокам. Парни и девушки не просто теряют контроль, они чаще всего теряют себя.

Пробираюсь сквозь толпу к ВИП-кабинке, и на меня начинают вешаться девчонки. Одна пытается увлечь в танец, другая вроде предлагает перепихон. Из-за громкой музыки не разобрать слов, но её горящий взгляд говорит о многом, а руки на моем ремне, которые я холодно скидываю, и всунутый в карман телефончик лишь подтверждают догадки. Странно, что Костя вообще предпочёл это место. Это Влад любит подобные клубы, где забываешь обо всём, уходя от реальности. Наслаждаешься накрывшей тебя нирваной.

Прохожу в глубь кабинки, отрывающей меня от творившегося за её пределами хаоса. Музыка здесь слышится намного тише, позволяя разговаривать без криков и особого напряга.

— Здорова, Дракула. Смотрю ты не теряешь времени зря.

Приветствую товарища, который сидит в окружении двух шикарных брюнеток. Одну он нагло прижимает к правому боку, а она в свою очередь поглаживает своими длинными пальчиками его бедро, медленно продвигаясь к ширинке. Другая же сидит скромненько, хлопая пышными ресничками и хихикая от его нашептываний. Святоша ёпта. Не знаю, может роль у неё такая.

— Присоединяйся, — криво усмехается Влад, знает ведь откажу, но не упускает возможности лишний раз поддеть. Не в его понятиях верность и надёжность, ему разнообразие по душе. — Вика, Ангелина, знакомьтесь, скромняга и просто хороший друг Саша.

Вика не отрываясь от увлекательного процесса одаривает меня мимолётным скучающим взглядом, и продолжает своё путешествие по телу друга. Видимо я совсем не в её вкусе. А вот Ангелина ещё какое-то время изучает сложенные на коленях руки, и всё-таки нерешительно поднимает глаза, в которых плещется столько всего, далёкого от застенчивости и целомудрия. Вот вам и притворная скромность.

Девушка смотрит на меня неотрывно, увлечённо и страстно. И чем больше продолжается наш зрительный контакт, тем сильнее она заводится. Легонько облизывает нижнюю губу, затем улыбается, начинает чуть чаще дышать и вновь опускает горящий взгляд, чтобы через пару секунд впиться в меня им снова. Отменная игра. Девушка настоящий профессионал. Знает чего хочет и не скрывает этого. А меня аж передёргивает. От порочности и доступности этой девицы.

— Ага, здрасти, — отвечаю как можно равнодушнее, поглядывая на девушку холодным взглядом, усаживаюсь на диван и демонстративно начинаю листать последние новости. Ну не вставляет меня от одноразовых девиц. Не отрицаю, девушка хороша собой: фигурка зачёт, личико миленькое, только вот глаза выдают её распутную душонку. Никогда не понимал, чего не хватает подобных ей, что толкает на такой образ жизни? Продаются, стелятся и унижаются, неужели в них нет ни капли гордости и самоуважения?

— Какой хмурый у тебя друг, — вздыхает Ангелина и надувает губки, явно разочарованная моим поведением. Уверен, она мысленно представляла как скачет на моем члене и отчитывает денежки за горячую ночь. А тут такой облом.

— Саш, о девушках "заботиться" нужно, — со скрытым подтекстом произносит друг. — А не обижать.

— Так я и забочусь, разве не видно. О чести девичьей.

— Надо же, какой благородно-чистивый, — фыркает пренебрежительно Влад, а я тушу экран телефона, и исподлобья смотрю на него. Иногда он может быть настоящим засранцем, особенно если выпьет, и судя по его сверкающим зрачкам, друг не устоял перед предложенной на входе дозы виски. — Вы с Яной прям стоите друг друга.

Выплёвывает слова, слегка скривившись, будто они причиняют нестерпимую боль. И причем тут Яна? Зачем вообще о ней вспомнил? Не знай я хорошо друга, решил бы, что он завидует. Только было бы чему. Влад в курсе наших с ней отношений. А если даже и завидует, то что мешает ему найти постоянную девушку?

— Знаешь… — многое хочется сказать, но я не договариваю, так как в кабинку вваливаются смеющиеся Пётр с Денисом.

— Какого хрена? — мгновенно меняется в лице Князь, обращая внимание на расслабленного Влада, который шепчет очередные пошлости девчонкам. — Опять ты за своё?

— Что за притон разврата ты тут устроил? — добавляет Молот.

— Ой, да не кипишуйте так, — цокает Влад возмущенно, насупливаясь. — Подумаешь, решил слегка поднять себе настроение. Чётакого-то? Просто сидеть и ждать — скукота. Правда, девчонки?!

— Ага. — одновременно отвечают распутницы.

— А мальчики к нам присоединяться? — кокетливо наматывая на пальчик локон волос, интересуется Ангелина, и хищно рассматривает каждого из парней. — Я могла бы позвать ещё Анжелику с Ирой.

— Эх, к сожалению, девчонки, в круг моих друзей входят одни праведники, которые совсем не умеют развлекаться. Так что, милашки, поднимает свои аппетитные попки и марш на выход!

Девушки состраивают обиженные мордашки, но исполняют просьбу. Со звонкими шлепками, которыми одаривает их Влад и визгом выбегают из кабинки.

— Девчонки, далеко не разбегаемся… — кричит им напоследок Дракула. Садится, упирая локти в колени и закрывая обеими руками лицо, а затем добавляет расстроенно. — Неужели нельзя было прийти чуточку позже. Бля-я-я, вот вы обломщики года.

— А ты Казанова недоделанный. Смотреть тошно. — строго заявляет Пётр. — Не надоело? Когда же ты уже остепенишься?

— Она же почти согласилась. — Влад совсем не обращает внимания на вопросы Князя, медленно проводит ладонями по лицу, погруженный в себя. — Тройничок. Меня мог ждать сегодня тройничок. С этими горячими цыпочками.

Слова его наполняются горечью, а взгляд, который он поднимает на Петра с Денисом, такой жалкий и отчаянный, как у побитой дворняги, рождает в голове странную мысль. Он будто сломлен, разбит, и эти его кобелиные замашки, лишь способ чувствовать себя живым. Я внимательно смотрю на друга, и словно вижу перед собой иного Влада. Именно в эти минуты напоминающего ещё одного отчаявшегося и разочаровавшегося в жизни человека. Яну. Сейчас они с ней очень похожи.

Мысль обрывается с появлением Кости и Егора, да и Владка сразу собирается к кучу.

— Ну и ладно, — добавляет голосу весёлых ноток. — Не сегодня так завтра. С прибытием, пацаны.

Поднимается, здоровается со всеми, надевая маску холода и равнодушия. Так необычно. Значит вот каким он бывает перед теми кто обычно смотрит на него с надеждой и любовью. Ледяной мальчик, с прогнившей душой. Так вроде про него говорят. Только догадываюсь, что не с проста сердце его заледенело, и душа подарена Дьяволу. Может он таким образом мстит или себя наказывает?

Как многого мы не знаем друг о друге, как многое скрываем?

Сегодня на доли секунды я заметил то, что скорее всего он пытается всеми способами утаить. Боль и слабость. Это то, что он никогда не покажет. Да все мы не покажем. Натянем улыбки, придадим лицам беспечности, чтобы все вокруг думали, что жизнь в шоколаде. Знали бы они какая внутри дыра, величиной во вселенную, которую нечем заполнить. А если присмотреться глубже, там как в фильмах про апокалипсис. Пустынно, выжжено всё до тла, кругом разрушения и обломки. Слишком печально и мрачно.

— Эй, Алекс, ты с нами или как? — щелкает перед глазами наш весельчак Егор, возвращая меня к реальности. Вот даже он, настоящий ли? А может это очередное притворство? И за улыбкой скрывается личная трагедия. Смотрю в упор и пытаюсь понять. — Всё нормально?

— Ага. Так, в мыслях слегка затерялся.

— Бывает. — хлопает по плечу и тоже садится, а я опять перевожу взгляд на Влада, и наблюдаю за ним. Его что-то тревожит. Не спроста он бросался колкостями, а теперь закрылся в себе. Не натворил бы чего.

— Ну раз все в сборе, — подаёт голос Костян. — Предлагаю для начала выпить.

К нам подходит официантка, мы заказываем пару рюмок вискарика, те кто за рулём безалкогольных коктейлей и кое-какого хавчика. Проводим отлично вечер, болтаем, шутим, смеёмся. Сидим так около часа, расслабленные и жизнерадостные, и мне в какой-то момент начинает казаться, что все забыли о главном, по какому поводу Костя всех собрал.

— Кость, — подаю голос первым, вспоминая о его сестре. Любопытство, чтоб его, не даёт покоя. Свербит внутри меня, не разрешая сидеть спокойно. Хочется знать большего. — Ты вроде хотел объяснить причину, по которой привел Кристину. Думаю, время пришло.

Костя замолкает, парни тоже, и теперь пять пар глаз смотрят на меня. А что уставились так на меня, неужели никому не интересно?

— Почему мы должны возиться с ней? — звучит немного грубовато, но вырвавшиеся слова уже не вернуть. Да и как ещё назвать его желание знакомить с нами? С парнями. Обычно братья прилагают все силы, чтобы оградить сестрёнок от общения с противоположным полом. По себе сужу, проходил через это. А движения Костика немного обескураживают.

Выпрямляюсь, сцепляю руки в замок, ставя их на стол и сверху упираюсь подбородком. Показываю, что внимательно его слушаю, и отвертеться от разговора не получиться. Парни тоже замирают в режиме ожидания, и теперь переводят взгляды на брата Кристины.

— Эм-м-м, с чего б начать? — сглатывает, я бы даже сказал что он слегка нервничает. Не понимаю. Что такого я спросил? Его поведение немного идёт в разрез того, что я вижу обычно. Уверенность и решимость, от них осталась лишь малая доля. — Вы все в курсе того, что случилось в нашей семье. Кристина долгое время жила вдали от родных мест. И-и-и, здесь у нее не осталось ни друзей, ни подруг. Поэтому, как я уже говорил, ей необходимо общение.

Друг реально нервничает, говорит с остановками, на некоторых словах спотыкается, запинается, и периодически проводит пятерней по волосам. Странно всё это.

— Почему именно мы? Не проще ли познакомить для начала её со своей девушкой? — задаю вопрос в упор, выгибая бровь. Я реально не догоняю. Зачем?

— С Мариной она давно знакома. Моя девушка единственная с кем Кристина поддерживает общение и вроде они хорошо ладят. Но… Этого не достаточно.

— Думаю, через недельку она подружиться с кем-то на курсе. Влад, Егор, у вас вроде полно девчонок?

Парни кидают, а плечи Кости опускаются, и вздыхает он как-то тяжело, а зачем произносит совсем обречённо:

— Не подружиться. Я слишком хорошо её знаю. — очередной протяжный выдох. — Кристина не хочет выбираться из своего окаменелого панциря.

— Не понимаю…

— Её подруга предала. Да и не только она… Предательство породило недоверие, а оно в свою очередь страхи. Кристина замкнулась в себе, а потом в ней стала развиваться социофобия. Она не станет общаться, ей проще быть одиночкой. А я так не считаю. Мне больно смотреть на то, какой она стала. Хочу видеть прежнюю сестрёнку. Пока она жила там, я по рукам был связан, не мог вмешаться, а теперь такая возможность. Поэтому прошу вас помочь. Растормошить немного, показать на примере ваши дружеские отношения. Да и просто поглядывать за ней пока меня нет рядом.

Прав был Молот, в телохранители решил нас заделать. Ладно. С нашими изголодавшимися экземплярами, блуждающими по территории универа, в поиске свежего мяса, необходима защита, а Кристина видная девушка, с необычной, притягательной внешностью. Но смущает меня больше не это, а то, что Костя явно что-то не договаривает. Понять бы что?

— А с чего ты решил, что она с нами пойдет на контакт? — правильный вопрос задал Крид.

— Да я и не думал. Рискнул. Будем считать это маленьким экспериментом. — усмехается Костя. Так вот о чём тогда Кристина говорила. — Просто обратиться больше не к кому. И к моему удивлению она согласилась. А такой шанс нельзя упускать. Её надо вытаскивать из мирка, в котором ей якобы хорошо. Он её губит, понимаете? А в одиночку я не справлюсь.

— Ну-у-у, вроде всё ясно. Только ещё вопрос, насчёт состава команды, точнее того, чтобы взять её под своё крылышко, что ты имел в виду? — задумчиво произносит Денис Молотов. — Мы агрессивно тренируемся и девушкам там не место.

Но тут Молот слегка преувеличивает. Иногда в нашем клубе можно увидеть представительниц женского пола. Взять для примера туже девушку Дениса, она не раз посещала нашу тренировку в качестве наблюдателя, или мою сестру Ольгу, с которой Пётр приезжает.

— Кристина иногда будет приходить в ваш клуб, если не против. В помощи с тренировками не нуждается. Только может чуток подскажите, если где ошибки заметите. Саш, даёшь добро?

Обращается ко мне, ведь я основал его. Наш клуб "Золотая пятёрка". У нас там какого только спортивного инвентаря нет, на любой вкус: всякие тренажёры, гири, штанги, турник, брусья, даже скалодром и ринг имеются. Главное было бы желание.

— Это временно, пока я не найду хорошее место, чтобы и от дома не далеко было, и тренер нормальный попался. А то был тут один, — брезгливо кривиться друг. — Домогатель.

От последнего слова всё тело слегка напрягается и руки сжимаются в кулаки. Неприятно даже слышать такое, не то что представлять.

— Пусть приходит. И ещё, Кость, не переживай, будем опекать её как следует. — только произнося это я не думал, что действительно защищать её придётся и не раз, в особенности от персонажей из прошлого.

Замечаю как друг облегченно выдыхает и глаза его загораются радостью. Ещё бы, пять телохранителей для хрупкой девчонки, у высокопоставленных шишек только больше.

— Ага, как за каменной стеной Кристина будет. — добавляет Молот.

— И в группе обижать её не позволим. — вставляет свои пять копеек Крид.

— На куски разорвёт, если кто посмеет хоть пальцем её тронуть. — в своей серьёзной манере отвечает Князь.

— С-сестренка твоя, в наде-е-ежных руках. — заплетающимся языком тянет слова Дракула.

А вот тут я бы поспорил. Перевожу на него взгляд и снова замечаю томную улыбку на губах и горящий взгляд, как тогда, при первой встречи с Кристиной. На алкоголь списывать не стану, причина в другом. Заинтересованность. И мне она не нравиться от слова совсем.

Владка не плохой парень, только порой его омерзительная вторая сторона личности вылазит наружу, перебаривая первую. И не завидую я тому, кому приходиться сталкиваться с таким лицом к лицу.

Ирония судьбы в том, что я стану действующим объектом, в игре, которую он придумает. Не зря на подсознательном уровне чувствовал, что с ним что-то не то, что он что-то натворит. Ага, Влад умеючи станет вытряхивать мою душонку наизнанку, злить и доводить до бешенства. Порождать в теле ощущения и чувства, о которых я мог только догадываться.

А ещё совсем скоро я узнаю что был прав, предполагая что Костя не договаривает. И этих недоговаривает будет слишком много.

Глава 10

Кристина

Утро следующего дня встретило меня чудесной погодой. Теплые лучи солнца ласкали правую щеку, нежно выводя из царства сновидений. На удивление ночь была спокойной: спала я очень крепко, меня не мучали кошмары, да и общее состояние после пробуждения было вполне себе удовлетворительным, не смотря на истерику прошлого вечера. Наверное, действительно нужно было выплакаться, выплеснуть из себя накопленный за годы негатив.

Я быстро оделась и привела себя в порядок. От завтрака отказалась, не хотелось встречаться с отцом. Не отошла я ещё от тех эмоций, что породила во мне его беспринципность. Хотя, после разговора с братом я решила подарить папе второй шанс, может действительно нам обоим нужно время чтобы привыкнуть, а мне попытаться найти к нему подход. Но точно не сегодня.

Присвистываю, спускаясь по ступеням и направляюсь в сторону стоящего около крутого спорткара брату, который к слову, весь такой красавчик: в белой футболке, чёрных джинсах, в навороченных кедах белоснежного оттенка и образ его завершают модные затемнённые очки. Даже как-то неловко начинаю чувствовать себя рядом с ним. Выгляжу я намного проще: обычная широкая футболка, джинсы и простецкие кеды с рюкзаком, волосы собраны в хвост, на лице ни грамма косметики, в общем ни единого намека на моду и женственность.

А Костя сейчас покруче тех мажоров, которых мне пришлось лицезреть в универе. Даже рот слегка приоткрываю, поражаясь насколько гармонично смотрится рядом с тачкой. Неужели его? К нам с мамой он приезжал на стареньком Ауди и выглядел всегда тем Костиком, которого я запомнила до отъезда. Даже на похоронах и все те дни, что я живу здесь брат не выделялся, а тут бац, и такое преображение.

— Только не говори что мы на ней поедем. — указываю пальцем на стоящую за его спиной машину. Яркую. Красную. Кто там пытается быть невидимкой? Правильно, я. Только если меня подвезут на этой, внимания не избежать.

— Конечно, принцесса! — брат снимает очки и подмигивает, расплываясь в шикарной улыбке. — А как всем известно принцессам полагается лучшее. Так что запрыгивай в "карету" и мчим с ветерком на встречу знаниям.

Мне бы столько энтузиазма, коим до краев наполнен мой брат. Как представлю все те хищные и высокомерные взгляды, бррр, аж мороз по спине.

— Знаешь, мне твоя Ауди больше нравилась.

— Хочешь сказать, я зря батрачил столько лет, чтобы заработать на эту красотку.

Костя выгибает одну бровь и слегка сжимает губы. Чёрт. Я вовсе не хотела его как-то задеть. Знаю насколько тяжело ему было. Потом и кровью пришлось добиваться того, на каком уровне он находится. Лучший из лучших. Первый.

— Нет! Вовсе нет! Просто, эм-м-м…

— Трусиха! — совсем неожиданно начинает смеяться брат. — Я сразу понял, что ты испугалась моей шустрой малышки. Давай запрыгивай. Я не буду превышать скорость.

Сажусь. Дрожащими пальцами пристегиваюсь и предпринимаю последнюю попытку избежать поездки.

— А может я на общественном транспорте?

— Поздно!

Слышу щелчки замков, Костя прокручивает ключи и пару раз газанув срывается с места.

В двухстах метрах от университета прошу его остановить, ссылаясь на то, что хочу немного подышать свежим воздухом. До начала пар около двадцати минут, поэтому такая причина не кажется слишком подозрительной. Костя не возражает, но какое-то время смотрит прищуренно, будто догадываясь о чём-то.

Захлопываю дверь и порываюсь быстрее уйти, но останавливаюсь, услышав брата.

— Ты сегодня до скольки? — внимательно смотрю на него через опущенное стекло.

— В три освобожусь.

— Прекрасно. Тогда после трёх на этом же месте.

— Но…

Не дослушивает и срывается с места.

Вот же ж… Многое хочется сказать, но я досчитываю до десяти и успокаиваюсь. Почему именно сейчас все заделались тотальными контролёрами? У меня что на лбу написано "готова выполнять любую вашу просьбу". Может у меня планы какие?

Бухчу себе под нос и не замечаю как подхожу к воротам учебного заведения. Тяжело вздыхаю, чувствуя внутреннюю нарастающую тревогу.

Гордо иду по дорожке в сторону главного входа. Вновь ловлю на себе те же взгляды и перешептывания, к которым добавляются мерзкие смешки. Неужели я так забавно выгляжу? Интересно, сколько им нужно времени, чтобы привыкнуть к моей персоне и просто не замечать? Неделя? Две? Может месяц?

Иду по коридору не обращая внимания на окружающих, которые чуть ли пальцем в меня не тычут. Им только повод дай, только покажи что тебе не приятно или страшно, заклюют, растопчут.

Вдали замечаю знакомую фигуру и чуть замедляю шаг. Дыхание почему-то сбивается и по телу приноситься нервная дрожь.

Саша.

Высокий, широкоплечий, красивый, с лучезарной улыбкой на губах, стоит рядом с каким-то парнем, а вокруг то и дело девчонки крутятся. То заденут случайно, то миленько улыбнуться проходя мимо, а самые смелые в наглую начинают вешаться. Правда он стоит неприступной горой, полностью игнорируя их.

Слегка прикусываю губу и думаю лишь о том, как бы избежать встречи, ведь чтобы достичь нужного кабинета мне необходимо пройти мимо. Не хочу видеть его глаза. Они слишком околдовывающие и притягательные. Гляди и не заметишь как окажешься на дне пучины.

А мне нельзя.

Нельзя так странно реагировать на этого парня. Он порождает во мне что-то старое, забытое, волнующее и одновременно пугающее. То, во что я однажды поверила, глупой бабочкой летела, не замечая как крылья медленно тлели.

Из всех знакомых брата только Алекс вызывает внутри меня такую эмоциональную бурю. С первых секунд нашей встречи. С первого произнесенного из его уст слова. С первого взгляда.

Но я не поддамся. Мне хватило одной ошибки.

Начинаю идти ещё медленней, тяжело дыша, то и дело сглатывая образовавшийся в горле комок. В какой-то момент Саша словно почувствовав моё присутствие, поворачивает голову и меня прошибает разрядом тока. От того как он на меня смотрит. Словно нет больше вокруг никого. Сердце ускоряет ритм, начинает оглашено выстукивать в висках. А воздух вообще вышибает из лёгких.

Только не подходи. Прошу, стой на месте.

И он не двигается. Просто смотрит безотрывно слегка улыбаясь. Да с такой нежностью, что внутри всё скручивает.

Безумие в чистом виде.

Я знаю что это значит, глубоко в душе помню каково это, и пугаюсь ещё сильнее. Саша подмигивает и наконец заходит в аудиторию. А я выдыхаю. Протяжно и с шумом.

Кристина остановись. Запрети глупому сердцу оттаивать и стучать быстрее. Это всё обман. Всё что ты видела иллюзия, не более.

Костя как-то упоминал о том что у Саши есть девушка. Правда, я не вдавалась в подробности, но её наличие говорит само за себя.

Ну не может он так смотреть когда рядом есть любимая. Включи хладнокровие, Кристина, и живи спокойно дальше.

Из думок меня выдирает лёгкий толчок в плечо, на который я бы и внимания не обратила, если бы не одно но…

Вот не зря тревога подкатывала к горлу, и сжимала на нём свои пальцы, не зря интуиция подсказывала, что меня ждёт что-то неприятное.

— Уйди с дороги, грязная, мелкая шлюха, — шипит мне в лицо расфуфыренная кукла, которая на пару секунд останавливается, и брезгливо осматривает меня с ног до головы, будто обливая грязью. А я так и застываю на месте. Шокировано хлопая ресницами и глупо приоткрывая рот.

Не поняла, это что только что было?

И пока до меня доходит смысл неприятных произнесенных слов, сбоку долетают обрывки фраз: "Фу-у-у, продажная подстилка".

"Ноги раздвинула и думает всё в шоколаде".

"Да там сразу было понятно в чем дело".

Очередное хихиканье и тишина. В панике начинаю всматриваться в лица каждого кто проходит мимо. Не понимаю что в них пытаюсь найти. Может правду? Или хотя бы зацепку к тому, кто таким образом решил меня унизить?

И взгляды их кажутся теперь иными, а смешки имеют под собой почву.

Стою до тех пор, пока коридор совсем не пустеет и я остаюсь совершенно одна. А в голове красными лампочками мигают вопросы: где искать источник и как избавиться от помоев, которые на меня вылили?

Глава 11

В мои планы не входило пропускать пары или прождать их окончания, напуганным зверьком забившись в укромном уголочке. Поэтому собрав всю волю в кулак, расправив плечи и судорожно выдохнул я вошла в аудиторию. Меня осквернили, пытаются втоптать в грязь, но я не слабачка, так легко им меня не сломать. Морально я не была готова к тому, что увижу и услышу, но деваться было некуда. Я ведь сильная, я со всем справлюсь.

Ох уж эти взгляды, неприязненные, наполненные брезгливостью и высокомерием, и улыбки, дьявольские, издевательские. Кто-то реально глядел на меня торжествующе. Мысленно говоря: "А ты думала тебя здесь ждали с распростёртыми объятьями? Убирайся! Ты лишняя. Другая. Тебе здесь не место".

Они словно стайка шакалов, до краёв наполненных подлостью, которые так и ждут, когда ты оступишься.

Задираю высоко подбородок и медленно прохожу к выбранному месту рядом с Егором, который сегодня почему-то отсутствовал, как и его друг Влад. Но не дойдя, слышу за спиной чей-то женский голос, обращённый ко мне.

— Ну… И каково это, Смирнова?

Разворачиваюсь, не понимающе поглядывая на одногруппницу.

— Что именно?

— Чувствовать себя особенной?

— Особенной? Не понимаю…

Свожу брови на переносице и жду, что ещё она произнесёт, пытаясь не обращать внимания на шепотки, исходящие со всех сторон аудитории. Пульс внутри начинает шалить. Не приятно. Очень не приятно быть в центре внимания и чувствовать себя мишенью.

— Дурёху-то из себя не строй. Не понимает она…

— Да что ты с ней сюськаешься, Ника, — слышу смешок Наташи и машинально поворачиваю голову на её голос. — Зачем ходить вокруг да около. Да, Кристина?

Останавливается напротив меня и неотрывно смотря в глаза брезгливо выплёвывает:

— Каково это лежать под взрослым мужиком и знать, что дома его ждут жена и ребёнок?

Лежать под мужиком…

Внутри всё гухает.

— А уже через пару дней скакать на более молодом члене? И как так виртуозно у тебя получается вить веревки с них обоих?

Слова бьют словно хлыстом.

Слышу в голове щелчок. И я хватаю сплетницу за горло.

Внутри меня взрывается настоящий вулкан, по венам разливается горячей лавой ярость, накрывая и испепеляя самообладание. Обжигающая кровь набатом стучит в висках, а перед глазами пелена.

Но на лице ни единой мускул не дрогнул. Ноль эмоций.

Они ведь так все поступают, носят восковые маски. Что ж, как говорится: попал в воронью стаю — по-вороньи каркай. Я принимаю правила игры.

Пальцы сжимаются всё сильнее и девчонка начинает паниковать. Брыкается, смотрит испуганными широко распахнутыми глазами, хватает мою ладонь и через пару манипуляций выскакивает из захвата, но не на долго.

Она пробудила во мне нечто дикое и первобытное, заглушающее голос разума.

Она и окружающие вокруг.

Я никогда не применяю силу, решаю конфликты мирным путём. Я ведь взрослая, разумная девушка, но сейчас сработал спусковой крючок. Никому не дано права унижать других и портить чью-то репутацию.

Поэтому не долго думая хватаю Наташу за волосы, да так крепко, что она взвизгивает. А потом чуть наклоняясь шиплю на ухо стальным голосом, но так, чтобы и другие слышали:

— А у тебя есть доказательства, м-м-м? Может ты свечу надо мной держала? Не ты ли это распространяешь по всему университету грязные слухи? Откуда тебе известны такие подробности моей личной жизни?

— Отпусти! Отпусти, сумасшедшая! А-а-ай…

Но я не реагирую на её мольбу. Прекрасно понимаю, стоит показать слабину и они тут же накинутся. Если бороться, то до конца.

— А как ещё объяснить появление в нашем коллективе такой простушки как ты? — кричит она толкаясь и размахивая руками в попытках вырваться. — Даёшь всем подряд, а меня делаешь крайней?

Ещё один болезненный удар. Наотмашь.

Но снаружи абсолютный штиль. Лишь тяжёлое дыхание выдаёт творящийся в душе апокалипсис. Там все взрывается и полыхает.

Я не обязана кому-либо что-то доказывать, но и оставлять на себе клеймо не собираюсь.

— Вот как! — я шокирована её заявлением. — Значит это ты!

Из меня вырывается нервный смешок, но на деле хочется разрыдаться. Из-за больной фантазии этой девицы, все вокруг теперь считают меня блудницей.

— Может и я! А может и кто-то другой. Какая разница. — шепчет тихо-тихо, сверкая безумными глазами. — Только есть свидетели как ты выходила из тачки Романенко. Так что сплетни обрастают фактами. Не сегодня так завтра ты окажешься в его койке, даже если ещё не была.

В койке…

Мамочка, за что ж мне всё это?

— Романенко её брат!

Доносится до моего слуха где-то из далека. Но мне уже всё равно. За клевету нужно платить.

— Брат? — удивлённо переспрашивает не своим голосом.

С недавних пор Костя тоже носит такую же фамилию как и у меня, по настоянию отца. Но в мире спорта он известен как боксер Константин Романенко. Дело в том, что когда начинала строиться его карьера, родители частенько ругались и во многих стычках брат был на маминой стороне, поэтому на зло отцу, взял её девичью фамилию.

— Как брат? Это что, шутка?

Хихикает поглядывая на меня бегающими глазенками. Но мне совсем не до шуток. Мне хочется чтобы Наташе тоже было больно. Поэтому натягиваю её волосы ещё сильнее, отчего она начинает бить меня по рукам и ногам. И эти манипуляции уничтожают последние капли терпения.

Не помня себя, хватаю её запястья и завожу за спину. А затем нагибаю, наваливаясь сверху, так, что она лежит лицом на твердом столе. Жёстоко? Но, кажется, до подобных ей особ только так доходит.

Вокруг все стихают, поражаясь такой реакции. И в этой тишине мои слова звучат особо угрожающе.

— Смотрю ты отрастила слишком длинный язык, Наташа. Может вырвать тебе его с корнями? Как думаешь?

Говорю сквозь зубы озлобленным голосом.

— Не зря раньше за сквернословие и клевету его отрезали. — освобождаю одну руку и слегка надавливаю на её подбородок. — Ну-ка, покажи свой язычок, щас его чик-чик, и подрежим. У меня и ножичек имеется.

— Ты совсем дура! — верещит так звонко, что аж уши закладывает. — Совсем с катушек слетела! Отпусти! Отпусти меня немедленно! А вы чего все стоите? Снимите её с меня.

Страх. Я вижу животный страх в её глазах. И от этого зрелища так смеяться хочется. Во весь голос. Громко-громко.

Может я медленно схожу с ума? Или от полученного стресса во мне стёрлось что-то человеческое, породив повадки маньяка?

— Кристин, отпусти её. Довольно. — слышу над ухом спокойным мужским тембром.

А затем по обе стороны от лица замечаю мужские ладони, которые с особой нежностью касаются моих плеч. Парализуя. Осторожно прижимают к своей груди, освобождая дикую кошку по имени Натали.

Словно в тумане я смотрю на эту ненормальную, которая в истерике пытается вырваться из объятий Егора. А он молодец, молниеносно среагировал. Ведь эта бесстрашная намеревалась на меня кинуться.

— Ты как? — заботливо шепчет Влад. Всё ещё удерживая в плену своих рук. А я дышу через раз, мечтая побыстрее избавиться от навязчивых объятий. Мне некомфортно. Жутко неудобно. И неприятно.

Ненавижу прикосновения.

— Н-нормально. — даже голос не хочет слушаться, ломается и звучит как наждачкой по металлу. — Можешь меня не держать. Я спокойна.

— Заметно. Учитывая как ты вся дрожишь.

Слегка усмехается, но всё таки ослабевает объятья и отходит на шаг назад. А я наконец вдыхаю полной грудью.

— Ты об этом пожалеешь! Пожалеешь, слышишь! — кричит Наташа, пока Егор пытался её угомонить. — Пугать меня вздумала? Да что вы все меня сегодня держите? Отпусти, Егор! Убери ты от меня свои руки! Я этой сучке всё лицо сейчас расцарапаю. Она мне реснички испортила, дрянь такая!

— Хватит, Наташа! — рычит на неё Влад. Его голос звучит словно раскат грома и действует на девушку отрезвляюще.

— Я… Я не… — бедненькая, аж заикаться начала. — Не я эту войну начала.

Говорит несусветную чушь. Какая война? Мы знакомы всего ничего. Просто некоторым личностям я с первых секунд не понравилась.

— На-та-ша, — Влад произносит с нажимом, от чего плечики вместе с глазами девушки опускаются и пред нами возникает образ ангельского создания.

— Я поняла.

Но что именно она поняла, наверное, известно только ей и Владу. Он имеет над ней особую власть, и когда нужно пользуется ею.

Наташа спокойно садится на своё место, но прежде чем отвернуться произносит с ненавистью одними лишь губами: "ты пожалеешь". А затем демонстративно задирает подбородок и делает вид что ничего не произошло. Остальные тоже теряют всякий интерес.

Но внутри меня остаётся осадок. Слизкий и до жути неприятный такой. Прикусываю губу и думаю о том, что вроде всё выяснилось, но как быть со слухами, которые распространяются словно инфекция?

— Для особо глухих, повторюсь ещё раз, — словно прочитав мои мысли обращается к присутствующим Влад. — Романенко родной брат Кристины. И если в своих светлых головушках вы сложите дважды два, то поймете, что она не из простой семьи. Да, На-та-ша?

— Всё так! — отвечает еле слышно под гнётом его выжидающего взгляда.

— Так что передайте, эту важнейшую информацию всем своим друзьям и знакомым.

Влад садится рядом и тепло улыбается мне. И эта его улыбка, дарит большую надежду на то, что слухи в скором времени сойдут на нет и всё изменится.

Глава 12

Алекс

Я всё чаще ловлю себя на том, что думаю о сестре лучшего друга. Вот даже сейчас, не могу толком сосредоточиться на лекции, в мыслях лишь она. Кристина. Встреча в коридоре не осталась бесследной, её образ всплывает, сто́ит лишь прикрыть глаза.

Наваждение какое-то.

Сколько мы с ней знакомы? Не больше недели. Но она занозой засела у меня в голове, и всё напоминает и напоминает о себе.

Со мной такое впервые.

Невольно начинаю сравнивать её с Яной, с той, в которую когда-то был влюблён. Да и был ли? Порой мне начинает казаться, что всё что я чувствовал, всё что было между нами обман, не более.

А сейчас? Что со мной происходит сейчас?

Вновь закрываю веки и вспоминаю её взгляд. Взгляд от которого тело натягивается, а внутренности скручивает и кровь кипятком обдаёт давно заледеневший механизм, который оказывается бьётся. Да с такой силой, что дышать становиться тяжелее.

Что такого в этой девчонке? Понять не могу, но она словно обладает какой-то особой притягательной силой. Или все дело в недосказанности её брата? Что Костя скрывает? Меня до сих пор не отпускает ощущение того, что он чего-то не договаривает, каких-то важных деталей.

— Саш, как ты на это смотришь? Эй, ты вообще слышишь меня, брат, или я говорю в пустоту?

Недовольно бухтит Князь и я отрываясь от мыслей перевожу на него хмурый взгляд. Я всё прослушал. Снова. Вот так косяк.

— Что тебя тревожит, друг. Ты сам на себя не похож. Может чем помочь могу? Ты же знаешь, я за любой кипишь, только свистни.

— Да так… Всё нормально, забей. — отмахиваюсь, не готов я с кем либо делиться своими тревогами и переживаниями, сам в состоянии пока ещё разобраться. — Так, о чём ты спрашивал?

— Как ты смотришь на то, что я украду твою сестру со званного ужина на пару часиков? Хочу устроить ей незабываемый вечер. — как-то мечтательно произносит он, и внутри меня всё сжимается. Не от зависти вовсе, я просто слишком рад за сестрёнку.

Вот нравится мне Пётр. Своей твердостью и прямолинейностью. И не потому что он мой друг. Просто человек он хороший, и к Ольге очень трепетно относится.

— Да без проблем. Родителям будет не до нее. Но если что, я знаю чем их отвлечь. — подмигиваю и мы оба смеемся.

Я стараюсь не думать о мероприятии которое должно состояться через десять дней.

Слишком тошно.

От обилия лукавых улыбок, притворно-приветливых лиц и всего того каламбура, который обычно устраивают. Это же дурачество в чистом виде. Очередное притворство и игра на публику, где все вокруг просто идеальны.

Достало!

Сбежать бы куда подальше, только отца подводить не хочется и маму расстраивать. Они то поймут, но вот общество…оно им не простит такого наплевательского отношения. Эх, как тяжело держать лицо, но такова моя участь. Такова судьба наследника главы семейства построившего целую империю.

* * *

— Мы сегодня в бар. Олеська решила, что давненько никуда не выбирались, всё тренировки да учеба, пора бы немного расслабиться и отдохнуть. — сообщает Молот, обвязывая полотенцем бёдра. — Парни, кто с нами? Большой компанией веселее будет.

— Я пас.

К всеобщему удивлению без раздумий отвечает Влад. Кажется, скоро ледники начнут таять, и человечество уйдет под воду, если он продолжит в том же духе. Переглядываемся с парнями. Дракула ни одного подобного события не пропускает и тут такой бескомпромиссный отказ. Но, по всей видимости, выводы мы слишком ранние сделали.

— У меня свиданка намечена, — выпаливает через пару минут. — Отменить никак.

Пожимает плечами и направляется к выходу.

— А мы с Ольгой пойдём. Она давно просится познакомить её с твоей девушкой. Вот и повод нашёлся. — улыбается Пётр, поглядывая на меня. Каждый раз, словно спрашивая разрешения на те или иные действия.

Но я право не понимаю зачем он так делает? Если Князь что-то решит, то его ни одна преграда не остановит. Знаем. Проходили. Я ведь поначалу против их отношений был, и что в конечном счёте, Ольга практически его жена.

— Я пойду. — весело добавляет Егор, пританцовывая на месте. — Моё тело жаждет движений.

Его фирменная лунная походка и смех на всю раздевалку.

— А ты, Саш?

— Пожалуй, тоже пас. Ксюха попросила сводить её на колесо обозрения. Хочет посмотреть на ночной город.

Денис одобрительно хлопает по плечу. Парни знают, что просьбы сестёр — закон. Я им почти никогда не отказываю. И сейчас не исключение.

Было бы…

Если бы было правдой.

Нет никакой просьбы, есть лишь желание разобраться в себе, со своими мыслями. И для этого мне нужен покой и тишина. Поэтому я направляюсь в такое место.

— Ладно, парни, тогда хорошего вам отдыха.

Сажусь на байк игнорируя вибрацию мобильника в кармане. Позже гляну, кто там мне СМС строчит. Небось опять Янка со своими заскоками.

Отношения эти…

Сыт я ими по горло. Пора заканчивать. Уверен, нам обоим это необходимо, просто ни она ни я не решаемся сделать первый шаг к свободе.

Свобода порой пугает. А ещё неизвестность. Мы с ней как вредная привычка, расставаться не хочется, но умом понимаем что рано или поздно это нас погубит.

Я не стал надевать шлем, подставляя лицо вольному ветру, который треплет волосы, бьёт по лицу и немного приводит меня в нормальное состояние. Катаюсь бесцельно по извилистым улицам до тех пор, пока небесное огниво, отдавая права правления сумеркам, не уходит за горизонт, а на столбах не загораются огни.

Вот теперь точно пора.

Подъезжаю к намеченному месту. Глушу мотор, ставя зверя на подножку в небольшой гараж, и бреду к зданию, где находится наш клуб. Прищуриваюсь, замечая на втором этаже свет.

Это ещё кого там попутным ветром занесло?

Парни не должны здесь присутствовать, у них по плану бар, а у Влада свидание. Неужели он искусно обманул нас всех? Ведь энтузиазма в его голосе совсем не наблюдалось, это я хорошо подметил. Неужели плану побыть одному в тишине не суждено сбыться?

Протяжно вздыхаю открывая тяжёлые железные двери. Стягиваю с себя ветровку, небрежно бросая на скамью и медленно поднимаюсь вверх. У самого входа в зал слышу звон цепи и подторяющиеся друг за другом удары.

Костя?

Его то я точно не ожидал здесь застать. Он наведывается сюда не так часто, когда нужно побыть в нашей компании или выпустить лишний пар. Тренер не разрешает ему переусердствовать, а Костян порой бывает совсем без тормозов. Находит на него не пойми что. А у нас лупи грушу хоть сутками напролет никто слова не скажет.

Опять слышу лязганье цепи, приоткрывая дверь, а потом так и застываю в проёме.

Очередной удар, и это сродни тому, что бьют по мне вместо боксерского удлиненного мешка, опустошая лёгкие от кислорода. Я не моргая наблюдаю за развернувшейся передо мною сценой. Пульс мгновенно начинает зашкаливать, когда удар совершают ногой, а следом резко увеличивают темп атакующих действий руками, сопровождая всё это рычанием.

Сглатываю, когда до слуха долетает то ли стон, то ли злобное шипение.

— Чёрт! Чёрт! Чё-ё-ёрт! — яростным голосом кричат в тишину и наносят последний мощный удар. Звонкое сотрясание цепей и постепенный приход полного спокойствия.

Прикрывают глаза, опускают обессиленно руки вдоль туловища, запрокидывая назад голову и дышат часто часто. Я наблюдаю за напряжённым девичьим телом, за тем как высоко вздымается её грудная клетка, как по лицу стекают капли пота и она периодически облизывает пересохшие пухлые губы.

Кристина стоит так какое-то время не двигаясь и я не шевелюсь, даже вдыхать забываю. Сраженный и обескураженный. С каждым её вдохом ощущаю как градус в крови поднимается выше и выше, обещая мне адское пекло, в котором я сгорю заживо.

А потом она резко поворачивает голову в мою сторону и мы встречаемся взглядами.

Глава 13

Глаза в глаза.

Мои наполненные интересом, восхищением и желанием, с её растерянными, смущенными и напуганными.

Смотрим так безотрывно какое-то время, глубоко дыша. Она то понятно, после такой тренировки, с такой самоотдачей, но вот я… Меня словно молнией шарахает, пуская по венам электрические импульсы, толкающие сделать шаг на встречу.

И это действие не на шутку так её встряхивает. Заставляя прийти в себя из гипнотического состояния. Отводит глаза в сторону, и резко снимает с себя боксерские перчатки откидывая в сторону. Спускается с матов и направляется в сторону душевой.

Ощущение, словно хочет сбежать от меня.

— Ты здесь одна? — неожиданный вопрос вводит Кристину в ступор. Оборачивается, застывает на месте и не предпринимает больше попыток уйти. Видимо воспитание не позволяет или может что-то ещё.

— Костя скоро приедет.

Отвечает твёрдо, но я подмечаю как она нервно сглатывает и бегает по мне глазами. Такая на первый взгляд уверенная девушка. Если бы я своими глазами не видел что она вытворяла на ринге, то никогда бы не поверил что она может так опасаться и тревожиться.

Занимательное зрелище.

Слегка склоняю голову и прищуриваюсь.

А потом до меня доходит. Я её смущаю.

Кристина появляется перед окружающими в свободной и немного бесформенной одежде. А сейчас она выглядит иначе. На ней обтягивающий топ, слегка приоткрывающий часть живота и свободные спортивные штаны. И ещё один немаловажный факт — мы в зале совершенно одни.

— Я не знала что здесь будет кто-то в такое время. — дерганными движениями начинает разматывать бинты.

Это что же получается, Костя хотел чтобы она занималась в клубе, но только так, чтобы её никто не видел? Или это желание Кристины? Несостыковочка. Тогда зачем он просил помогать во время тренировок?

— Я и не планировал. Катался по ночному городу, проезжал мимо, а потом думаю, дай-ка загляну. Погоняю немного калории, выжму из себя последние силы. Так спиться крепче. — пожимаю плечами. — И совсем не зря. Так сколько у нас с тобой времени?

— У нас? — слегка запинается, приподнимая голову, смотрит на меня округлившимися глазами. — Времени?

— Ага. Через сколько минут приедет Костян?

Смотрит на часы над выходом, протяжно выдыхает и отвечает как-то неуверенно.

— Через пол часа.

— Отлично! — широко улыбаюсь, с энтузиазмом хлопая в ладоши, отчего Кристина вздрагивает. — Впереди полно времени. Предлагаю спарринг.

Глупое наверное предложение, но я почувствовал азарт. Хочу на своём теле испытать на что способна эта девчонка.

— Не думаю что это хорошая идея. — машет головой, робко опуская глаза.

Да что ж это такое? Где та смелость и ярость что бушевала в ней? Решаю пойти другим путём.

— Неужели испугалась? — беру её на понт.

— А-а-а, ну да, забыл, ты ж девчонка. Слабое и беззащитное создание. Хиленький цветочек, который гляди и сломается.

Театрально вздыхаю и внутренне ликую, когда она оставляет в покое бинты, опускает руки и сжимает кулаки. Всё ещё смотрит в пол и дышать начинает всё чаще, свидетельствуя о том, что я на верном пути.

— Ты права. Действительно, так себе идея, — цокаю языком, и Кристина начинает злиться сильнее. Яростно прикусывает губы, скорее всего раздумывая над моим предложением. — В самом деле, ну какой из тебя соперник?

Кристина ниже меня на голову и в плечах поменьше, да не только в них. Вся она маленькая, хрупкая, нежная, и словно нуждающаяся в защите. Так и хочется обнять и оградить от всего плохого. Хотя я успел разглядеть её сильные руки и крепкую спину. Вообще Кристина спортивно сложена, и наверняка будет покрепче тех девушек, что крутятся у нас в универе. Так что насчёт слабости я слишком преувеличил, но мне нужно её согласие, и слова действуют как следует.

— Могу заранее праздновать свою побе…

— Я принимаю вызов!

Резко поднимает голову и смотрит в упор, глазами, в которых застыло пламя, разгорающейся с каждой секундой, и не обещающее мне чего-то хорошего.

Радуюсь, наблюдая такую реакцию. И внутри маленькие фейерверки взрываются от предвкушения.

— Мне послышалось? — дразню девушку. — Просто ты так тихо говоришь.

Раздражается. Так забавно бровки свои в кучу собирает, что я еле сдерживаю рвущийся наружу смех, и начинает снова наматывать бинты на кисти.

— Говорю я готова. Вызов принят!

Разворачивается ко мне спиной, увеличивая расстояние, стягивает резинку с волос, собирая выбившиеся пряди и затягивает их в хвост покрепче, подходит к своей спортивной сумке, стоящей рядом с матами, достаёт бутылку и делает небольшой глоток воды.

На этот раз движения лёгкие и уверенные.

Затем забирается на ринг, надевает перчатки, и замирает в ожидании, стреляя в меня дерзковатым взглядом.

А я как истукан всё это время наблюдаю за ней.

— Бинты в шкафу на верхней полке, там же можешь найти перчатки. — говорит очевидные вещи.

Забавная.

Я тут каждый сантиметр знаю, но мне нравится, что она пытается быть хозяйкой ситуации, и что-то контролировать. Нравиться, что она отодвинула на задний план робость и страх.

Как там говорил Влад: "Девочка-огонь", он прав, на все сто процентов.

— Ну же, смелее. Или решил спасовать? — ого, ответочка. Неужели мои дразнилки добавили ей смелости? Слаживает руки на груди, вновь покусывая губы, на которые лучше не смотреть. Они в мозгу рождают фантазии, где нет запретов и границ.

— Ха. Как бы не так. Не в моих правилах отступать назад.

— Вот и отлично. Ждать вечно не собираюсь.

В груди разгорается настоящий пожар. Это что-то новенькое. Я давно поставил на себе крест, смирившись со своим бесчувственным состоянием, а оказывается лёд тронулся. И это всё она.

С трудом отрываюсь от лицезрения прекрасного создания напротив и иду к шкафчику. Беру бинты и направляюсь к обворожительной сопернице.

— А как же перчатки? — интересуется, внимательно наблюдая за механическими движениями моих рук, которые ловко справляются с поставленной задачей.

— Обойдёмся без них.

— Как знаешь. — пожимает плечами и оттолкнувшись от канатов становиться в боевую стойку.

А у меня во второй раз за этот вечер всё внутри переворачивается. От одного только её взгляда. Цепкого, хищного и настроенного на победу.

Сглатываю.

Адреналин в крови зашкаливает. Это как с высоченной горы сигануть вниз на бешеной скорости.

Кто там говорил, что нокаутировать можно только мощным ударом и хитростью, я вам больше скажу, для этого даже физической силы прилагать не надо.

— Ну как, готова?

— Чем задавать лишние вопросы, лучше позаботься о том чтобы выдержать защиту. — вот это Кристина зарядила. Я бы даже присвистнул, но она подмигнув, без предупрежденияпошла в атаку.

С напором наносит парочку ударов справа, которые я от неожиданности пропускаю, а затем ещё один слева, грациозно перемещаясь по рингу.

— Ого, хороший удар!

Искренне восхищаюсь её силой и выносливость. Так лупить грушу и теперь боксировать со мной, нанося не хилые такие удары. Да Кристина настоящий боец.

— Много болтаешь. — резкий выпад вперёд и очередная атака, которую я блокирую. Затем следует ещё парочка комбинаций из ударов.

И это первый ключик к тайне, которую скрывает Костя. Не зря моя интуиция шептала, что здесь не все так чисто, как кажется на первый взгляд. Он просит побыть для сестры телохранителями, но процентов девяносто девушек более слабые и беззащитные, и ничего, живут и перемещаются как-то. В чем же тогда истинная причина? От чего или кого я с парнями должны её защищать?

Мы двигаемся на ринге порядка пятнадцати минут. Я тоже совершаю небольшие атаки, проверяя способность к защите. Вижу как девушка устаёт, но по всей видимости сдаваться точно не собирается.

— Может на сегодня хватит? — совсем ведь без сил останется, но она пресекает мои попытки остановить спарринг своим твердым "нет".

— Неужели так сильно хочешь победы?

— Всего лишь хочу утереть одному зазнайке нос. — отвечает запыхавшись, а я начинаю смеяться.

Не пойму чего она добивается?

— Ну раз так, тогда представь что перед тобой настоящий враг. Тот кого ты презираешь больше всех на свете и готова стереть с лица Земли. Действуй! Это твой шанс.

Магия слов или причина в другом, но в Кристине словно второе дыхание раскрывается. Глаза загораются нездоровым блеском, на лице появляется злоба, движения становятся реще и дерганей.

И она словно в самом деле начинает видеть кого-то перед собой. Так странно. Неужели есть тот кого она всей душой ненавидит? Кристина нападает раз за разом, рычит и скалится, стараясь ударить как можно сильнее и больнее. А когда она наносит апперкот, от которого я чудом удерживаюсь на ногах, понимаю что всё, нужно прекращать бой.

Эмоции берут вверх. И это совсем не хорошо.

Костик когда учил нас с парнями боксировать, первым делом повторял мудрые слова: "Будь хладнокровен и не позволяй эмоциям завладеть тобой. Они губительны".

Вот и сейчас я наблюдаю за ярким примером разрушения. Хватаю Кристину за запястья, но она сбросив перчатки, словно дикарка вырывается и шипит. И мне ничего не остаётся более, как применить силу сполна. Захват за талию, мгновение, и мы лежим на ринге. Точнее Кристина лежит, а я возвышаюсь над ней.

Она выворачивается, дёргается, бьёт ладонями в грудь, словно не в себе.

— Успокойся. Всё. Конец боя. Ты победила! — но она не слышит. — Кристина, угомонись, перестань брыкаться как лань.

Смеюсь, но понимаю, что тут совсем не до смеха. Поэтому совершаю самое глупое, что только приходит на ум. Хватаю одну, потом другую руку и завожу за голову.

Со стороны картинка выглядит двусмысленной. Благо свидетели отсутствуют, а то уже завтра ходили бы слухи.

Она мгновенно затихает, смотрит в упор своими прекрасными кофейными глазами, дышит так глубоко и часто, что дыханием касается моего лица.

И бамс. Внутри словно лампочка затухает. Мозг в отключке.

Зато на полную мощь включаются инстинкты.

Кровь в венах начинает вскипать и бурлить, а сама мысль, что подо мной лежит такая привлекательная девушка начинает больно бить по вискам, уступая место фантазиям. Которые гонят всю кровь туда, куда не следовало бы.

Скольжу взглядом по её вспотевшей и поблескивающей шее, раскрасневшемуся лицу, запоминая каждый миллиметр кожи.

Кристина слишком прекрасна.

— Я успокоилась. Отпусти, пожалуйста. — сквозь затуманенное сознание пробирается её тихий шёпот.

И он ломает во мне хрупкую границу между самообладанием и безумием. Сердце заходится в аритмии, а тело начинает слегка лихорадить и ломить.

— Са-ша. — совсем тихо и будоражуще. Из её уст моё имя звучит по-особенному. И это сравнимо с выстрелом на поражение.

Перевожу взгляд на её алые губы, которые она то и дело нервно облизывает, а затем слегка склоняюсь с мыслями: "Всего один поцелуй и меня отпустит…"

Глава 14

Я словно одержимый пялюсь на губы, в которые хочется вгрызаться. Эта реакция… Не реальна. Не объяснима. Не мыслима. Но я стараюсь не зацикливаться.

— Саш. Са-ша. — добивает меня своим будоражащим голосом.

Силой отрываюсь от созерцания её уст. Пристально смотрю в глаза, пытаясь понять, о чем она меня просит. Омуты напротив говорят без слов. Кристина тоже этого хочет.

Одно желание. Одно сбивчивое дыхание на двоих. Заполнившие радушку зрачки, втягивают в свою пропасть, и я безвольно тянусь туда душой.

Не тороплюсь. Растягивая минуты неизбежного.

Почему? Да чёрт его знает. Мне до покалывания в конечностях нравиться то, что происходит между нами.

— Пожалуйста.

О чем умоляет?

Шёпот смешивается с ударами в ушах, разнося эту гремучую смесь по напряжённому телу. Слегка ослабеваю захват, перехватывая запястья одной рукой, а второй тянусь к её лицу. Провожу костяшками пальцев, наслаждаясь прикосновением.

А Кристина дёргается. Словно от удара током. И мне бы обратить внимание на этот первый звоночек, на то, что в глазах её застыло вовсе не желание.

— Не надо. Прошу! — произносит сбивчиво каким-то ломанным голосом.

Задыхаюсь. Решаю покончить с этой пыткой.

— Са-ша…

Моё имя тонет в столь желанном поцелуе, будоражащем кровь. Непроизвольный стон рвётся наружу. Её сладкие губы в моём плену. И это напрочь сносит мне башку.

Я целую с каким-то необъяснимым трепетом и отчаянием, словно спутник в пустыне, добравшийся до долгожданного источника.

Отпускает?

Нихрена не отпускает.

Кажется, становится только хуже. Вкушаю запретный плод, только сытости не ощущаю. Добивает то, что Кристина не отвечает.

Какого черта она не отвечает на поцелуй?!

Губы пытается сомкнуть и голову в бок склоняет. Под ладонью чувствую лёгкое сопротивление, девичье тело сковано и натянуто струной. Неужели не нравиться? Мог ли я ошибиться?

Если бы я не видел желания в её взгляде, если бы не стуки бешено колотящегося сердца, которые ощущаю грудью и жар её тела. Я бы не стал…

Нехотя уменьшаю напор, освобождая её руки, а затем и вовсе отстраняюсь тяжело дыша. Если я ошибся, если она не хотела… Твою ж…

Прикрываю глаза. Таким образом пытаясь оградить себя от жестокой реальности. Не правильно брать что-то силой.

Неудовлетворение. Досада. Тупая боль. Пустота.

В груди словно ураган пронёсся, оставляя после себя осколки зарождающихся чувств. Они безжалостно рассекают внутренности, оставляя мелкие проколы и порезы, которые ещё очень долго будут изводить напоминая о себе.

Противно.

От самого себя противно и того что я сделал.

Наверное, ей тоже. Ведь пока я занимаюсь самобичеванием и поиском оправдания своего поступка, Кристина лежит неподвижно, словно не живая вовсе.

Да что ж это такое? Пусть накричит, ударит, но не молчит, легонько содрогаясь всем телом, лишний раз напоминая какой я ничтожный и мерзкий.

Злюсь.

Подраться с кем-нибудь охота. Лучше с собственной тенью и той стороной себя, в которой весна цветёт и плещется нечто живое. Разбить костяшки в кровь, нанося удар за ударом, толкая в бездну, где всё покрыто толстой коркой льда, туда, откуда я отряхиваясь медленно выбирался. Бить до хруста, до боли и полной потери сознания. А ещё кричать охота до хрипоты и крушить всё вокруг.

"Ну же, девочка, сделай что-нибудь. Поговори с моей совестью, пока она меня не добила. Ей будет достаточно слова".

Кристина будто услышав немую мольбу, слегка касается холодными пальцами моей ладони.

Резко распахиваю глаза и столбенею.

Я ожидал чего угодно: мечущего молнии взгляда, осуждения, ненависти и даже брезгливости, но только не слёз, двумя струйками стекающих по щекам, оставляя мокрые следы и прячась в волосах.

Но больше всего озадачила застывшая на её губах улыбка.

Необъяснимая. Пугающая.

Она не была похожа на оскал маньяка, или ухмылку сумасшедшего, это первое, что пришло на ум вглядываясь в лицо лежащей девушки, но нагоняла страха не меньше. Прямо как в детстве, при просмотре фильмов ужасов, пускала по телу мурашки, заставляя шевелиться каждый волосок, и гонять адреналин по венам.

Боже…

Кристина содрогалась в беззвучных рыданиях, практически не дыша, уставившись стеклянными глазами в потолок, и улыбалась.

А меня с головой накрывала паника. Медленно сводила с ума. Потому что такое я видел впервые.

— Кристина… — единственное что слетает с моих губ, когда я перестаю давить весом своего тела, падая на колени рядом и бережно поглаживая по волосам. А через какое-то время отдергиваю ладонь, вспоминая о просьбе не прикасаться.

Возможно ли такое, что незапланированный поцелуй ввел её в ступор, а мои прикосновения вызвали такую реакцию или дело в другом? Ещё один ключик.

— Бабочкам не бывает страшно, когда они летят к огню. — неожиданно шепчет Кристина еле слышно. — Они не боятся опалить хрупкие крылья. Не боятся погибнуть, потому что знают, что огонь порой бывает исцеляющим и несёт в себе спасение. Языки пламени сжигает до тла воспоминания, страхи и неприятные ощущения, всё то, что отравляет жизнь. И даже если для очищения требуется пожертвовать собой, они так и поступят.

Я не понимаю, но слушаю очень внимательно, и всё что она говорит по необъяснимым для меня причинам напрягает, отчего я то и дело сглатываю.

— Знаешь, они очень смелые…

— Или глупые. — бубню тихо под нос.

— Может и так. — отвечает со смешком, растягивая губы в лучезарной улыбке.

— Кристин, к чему весь этот разговор? Я не понимаю. Ответь, что с тобой? Тебе лучше?

Состояние девушки похоже на отходняки после наркоза, а слова и вовсе смахивают на бред, но я чувствую, что в них заключен глубокий смысл. О чем Кристина пытается мне сказать? Кого на самом деле она имеет ввиду под крылатыми созданиями? И почему разрушительный огонь вдруг стал исцеляющим? В голове куча вопросов, на которые позже я целенаправленно буду искать ответы. Но сейчас, важнее, чтобы Кристине стало лучше.

Она игнорирует мои вопросы, продолжая говорить также тихо.

— И всё-таки я считаю их очень смелыми. Бабочки не боятся… — улыбка тускнеет на прекрасном лице, Кристина протяжно выдыхает и прикрывает глаза, пугая ещё сильнее. — А я труслива. Вокруг меня лишь непроглядная темнота и холод. Ни единой искорки, что уж до огня. Они не боятся… И ты не бойся, ладно, Саш…

— Конечно. — не знаю что именно она имела ввиду под "не бойся", но я решаюсь на ещё более безумный шаг. Не спрашивая разрешения, резко просовываю одну руку под спину, а другую под колени в попытке приподнять Кристину. Ей нужна помощь. В паре метров от клуба стоят такси, отвезу к себе домой, там мама и сестра, может они знают что с ней, может это что-то по женской части и я в данном вопросе полнейший чайник. А там, если понадобиться, вызовем специалистов.

Кристина от моих действий мгновенно открывает напуганные глаза, а когда я приподнимаюсь вместе с ней на руках, напрягается, и дышать начинает часто часто. Приходит в себя, будто скинув дымку мо́рока.

— Отпусти…

— Прости, но в другой ситуации так и поступил бы, а сейчас придётся немного потерпеть. — улыбаюсь как можно доброжелательнее, а у самого внутри буря из переживаний.

— Мне уже лучше. — произносит задыхаясь, хватается обеими руками за мою футболку и смотрит умоляюще.

— Я то вижу.

— Отпусти немедленно! — говорит увереннее и громче, пока я аккуратно спускаюсь с матов, а потом неожиданно начинает бить меня в грудь и извиваться в попытке вырваться.

— Обязательно, как только окажемся на свежем воздухе. Не знаю в чем дело, но ощущение, что у тебя кислородное голодание или что-то в этом роде. На улице тебе полегчает.

Говорю первое что приходит на ум, потому что симптоматика схожая.

— Отпусти! Я ведь просила! Я не могу… Не могу! НЕ ПРИКАСАЙСЯ КО МНЕ! НЕ СМЕЙ! — переходит на крик, начинает бить сильнее, царапаться и вырываться настойчивее. Стискиваю зубы, игнорируя начавшуюся истерику, пытаясь держать девушку крепче. — Мне неприятно! Понимаешь, не приятно! И очень плохо! Очень!

Каким чудесным способом, но ей все таки удается выскользнуть, чуть ли не падая.

— НИКОГДА, СЛЫШИШЬ, НИКОГДА НЕ ТРОГАЙ МЕНЯ!!! — выкрикивает скалясь и стреляя в меня не добрым взглядом прежде чем убежать.

— Кристина…!

Выкрикиваю, наблюдая за тем как в дверях появляется её брат, с которым кареглазая дикарка сталкивается плечами. Больно должно быть, но это Кристину не останавливает.

В царящей тишине слышится, как она молниеносно спускается по железным ступенькам. Постепенно этот звук сходит на нет, оставляя за собой лишь шум моего дыхания и удары бешено колотящегося сердца. Которое рвётся наружу, с желанием догнать и успокоить.

Костя всё это время стоит неподвижно, через плечо наблюдая за сестрой, и когда от присутствия Кристины не остаётся следа, срывается с места.

— Какого хрена здесь происходит?! — орёт, хватая меня за грудки, готовый разорвать на кусочки. Таким бешенным он бывает лишь на ринге. Сталкиваясь лицом к лицу с врагом.

— Что ты сделал? Отвечай, блядь, что с Кристиной? — шипит сквозь стиснутые зубы, которые сжаты так сильно, что кажется вот-вот раскрошатся.

Наверное, подобным образом и заканчивается дружба. Представляю как я сейчас выгляжу с расцарапанной мордой. Несомненно Костя сделал логичные выводы. Любой на его месте поступил бы так же.

— А это, я бы у тебя хотел выяснить. — отвечаю как можно спокойнее, и слова запускают необратимый процесс. Кости нужны ответы, а я тут в Шерлока решил поиграть.

У друга срывает крышу, он звереет на глазах, не отдавая себе отчёта наносит первый удар. Во рту появляется металлический привкус, а губа даёт трещину. Вновь хватает за футболку, приближая озлобленное лицо настолько, что я вижу в его гневных глазах свое лицо.

— Ничего. — сдержанно чеканю, но Костя не верит.

— Ничего?! Ни-че-го?! — ревёт он не своим голосом, сжимая кулаки до хруста. — Наверное поэтому она выбежала в слезах, а ты такой разукрашенный красавчик. Саш, я ведь держусь потому что ты мне друг. Пока ещё. Не доводи до греха!

Из меня вылетает смешок. Веду себя как последний дебил, но ничего с этим поделать не могу. Ненарочно провоцирую и за это ещё раз получаю по лицу, чувствуя очередную пульсацию на нижней губе, из которой теперь струйкой стекает кровь по подбородку.

— Отвечай! Ну же!

Требует, давит на меня своей тяжёлой энергетикой. Сорви тормоза и Костя превратит меня в кусок мяса.

— Повторюсь. Я. Ничего. Не сделал. — выделяю каждое слово, пристально смотря в глаза, пытаясь донести до Кости смысл сказанного, а затем тоже хватаю его за грудки.

— А что с Кристиной, лучше ты мне объясни, друг. Потому что я нихрена не понимаю! — не выдерживаю, срываясь на крик. — До меня не доходит как один гребаный поцелуй мог довести её до такого. Смущение, стыд, злость, вот что обычно бывает, но не мать твою слёзы. Откуда слёзы, Кость? И этот безжизненный взгляд? Почему она боится прикосновений? Должна быть причина. Что ты пытаешься скрыть?

— Почему? — спрашивает сглатывая и я на мгновенье теряюсь.

— Что почему?

— Почему ты это сделал?

— А почему ты целуешь Марину?

— Это другое. У тебя ведь Яна…

— Это тоже другое… — перебиваю. — И с Яной, ну, ты знаешь в каких мы отношениях. Кость, зубы не заговаривай. Я требую ответов. Думаю имею на это право.

— С Янкой сначала разберись, а затем подкатывай свои яйца к моей сеструхе и что-то там требуй.

— Кость, я прям премного благодарен, что ты мне морду до сих пор не превратил в отбивную, и что-то подобное одобряешь, — произношу с некой долей сарказма. — Но мы вроде как обсуждаем состояние Кристины, а не моё будущее.

— Разберись. Я всё сказал. — слегка встряхивает меня, а затем резко толкает, освобождаясь захвата, и делая пару шагов назад. Ну нет, дружочек, так легко тебе не сбежать.

— Ха… То есть вот так всё просто. — развожу руками. — Считай, что я с Яной расстался, и что теперь, Кристина начнёт реагировать по другому. Логики ноль, не находишь? Кость, я помочь хочу. По-настоящему хочу помочь. Теперь уже точно нет пути назад.

Костя тормозит, не предпринимает дальнейших попыток сбежать, а затем прикрывает глаза, запрокидывая голову и тяжело протяжно вздыхает. Стоит так какое-то время, проверяя моё терпение на прочность, которое трещит по швам, обдумывает что-то. А мне хочется подбежать и встряхнуть его хорошенько. Он ведь знает меня как облупленного, знает, что мне можно доверять.

— Паническая атака. — произносит в тот момент, когда я готов был накинуться на него с кулаками. Нервно трёт лицо и запускает пятерню в волосы. — Реакция эта. Ступор, слёзы, нехватка кислорода, дрожь, иногда её накрывает паника. Но самое главное страх. Он живёт в ней и сжирает живьём. Раньше они появлялись часто, сейчас практически сошли на нет, но ты…

— Причина? — перебиваю, спрашиваю с комом в горле, потому что представляю нечто пугающее, подобные тревожные состояния не появляются на ровном месте.

— Я ведь уже отвечал, предательство.

— И всё?

Ну не верю я. Возможно, предательство тоже как-то повлияло, но здесь другое. Отгоняю страшные мысли и некие предположения, от которых начинаю задыхаться.

— А должно быть ещё что-то. — пожимает плечами, которые тут же напрягаются, когда я задаю следующий вопрос.

— Что он с ней сделал?

Костя мгновенно меняется в лице, превращаясь в разъяренного быка, брови хмурит, и глядит на меня иначе.

— О чём ты, друг? — ну раз злиться, то я на верном пути, и от этого дурно становиться. Неужели Кристину кто-то обидел? Кто довёл её до такого? Кто поселил в её светлую душу темному и страх? Кто?

Вспоминаются бабочки, о которых она шептала и обрывки фраз, и всё начинает складываться в некий пазл.

— Кость…

— А знаешь, Саш, я передумал. — произносит не добро Костя, сощурив глаза. — Ты правда хочешь ей помочь? Хочешь?

Киваю. Наблюдая за тем как на лице друга начинают ходить желваки. Неужели я приоткрыл тайный сундук, из которого сочится страшная правда.

— Тогда сотри её со своих радаров и живи как прежде. Саш, как друга прошу, не подходи к ней больше. Не трогай.

— Так это не работает. — произношу с вызовом, готовясь к любому исходу. — Кость, нет пути назад.

— Я всё сказал.

— Я тоже.

Молчим так ещё какое-то время, сверлим друг друга взглядами, погруженные каждый в свои мысли. И потом расходимся.

Не знаю, это начало войны или продолжение крепкой дружбы, между нами слишком много недосказанностей, но в одном я уверен, я добьюсь правды любой ценой и точно не отступлю. Потому что Кристина, единственная, кто заставляет мою душу смеяться, и я научу её этому. Выведу из темноты, крепко держа за руку. Превращу страх в горстку пепла. Стану для неё спасительным огнем.

Глава 15

Кристина

Пулей вылетаю из здания и бегу всё быстрей и быстрей, не чувствуя асфальта под босыми ногами. Ощущаю лишь острую боль в коленке, когда споткнувшись обо что-то падаю, но тут же поднимаюсь и снова бегу. До тех пор пока в боку не начинает колоть и перед глазами не появляются темные пятна. Останавливаюсь в неизвестном мне проулке под фонарем. Упираясь руками в колени и глубоко дышу, прикрывая глаза и вспоминая то, что со мной было.

Обычно прикосновения приносят нескончаемую жгучую боль в области груди и отвращение. Обычно перед глазами появляются картинки из прошлого: сальный взгляд скользящий по моему молодому телу, терпкое тошнотворное дыхание, разорванная одежда, а ещё нетерпеливые движение рук, оставляющие отметины.

А сейчас всё было иначе.

Это было сравнимо с погружением под воду, когда тонны жидкости давят на тело, а волны одна за другой накрывают тебя без возможности выбраться. Ты барахтаешься, теряешь силы, задыхаешься, а беспощадная водная стихия крепко держит в своих объятьях.

И вот ты думаешь, что уже погибаешь, что нет ни единого шанса на спасение, но в какой то момент хватает сил бороться, или просто случается чудо, и ты выплываешь, жадно хватая ртом спасительной кислород.

Я тонула и погибала всегда. Но не в этот раз.

Сегодня перед глазами всплыли картинки из детства: где мы с братом устраивали маленькие шалости, где наша счастливая семья каталась на колесе обозрения, и я любовалась городом с высоты птичьего полета, где мы ели клубничное мороженое, прохаживаясь по парку, кормили белочек семечками и любовались плывущими по озеру лебедями. А самое главное смеялись. Заразительно, звонко, искренне, беззаботно, по-настоящему.

Сегодня появился образ мамы, её любящий взгляд и нежные руки.

Внутри спокойно и тепло.

Такими были мои ощущения.

— Мамочка, объясни, что же это? Я не понимаю. — шепчу в пустоту. — Его прикосновения были другими, такими ласковыми, а губы… лучше не вспоминать, но разве такое возможно?

Выпрямляюсь, обхватываю себя руками и поднимаю взгляд к небу, затянутому тяжёлыми облаками. Меня всё ещё потряхивает.

— Мамочка, как же мне тебя не хватает. Ты бы точно смогла помочь, подсказала бы как поступить дальше. Мне очень страшно…

Паническая атака накрыла так неожиданно, но вероятно, это последствия прошлого, потому что на этот раз прикосновения не были мне противны, а истеричная реакция просто страх перед неизведанным.

Я убегала от реальности и чего-то нового, что пробудил во мне Саша. Вдали сверкнула молния, как вспышка воспоминаний, и меня затянуло в пучину прошлого. Я безумно была влюблена и эта любовь сыграла со мной злую шутку.

Я стояла до тех пор пока громыхания не стали ближе и не начали срываться мелкие капли дождя. Ветер ласково приобнял меня отчего я съёжилась, и постепенно начала возвращаться к реальности. Но окончательно вытащить из пучины воспоминаний удалось отдалённым голосам.

— Эй, милашка, заблудилась?

— Может помощь какая нужна? До дома проводить?

Грубый голоса подействовали словно звонкая пощёчина, я не видела лиц в темноте, но от фигур почувствовала надвигающуюся опасность. Мгновенно развернувшись побежала прочь, лишь когда в поле зрения появилось знакомое здание выдохнула с облегчением. На ступеньках сидел Костя свесив голову, Саши рядом не было, вероятно он уехал.

Брат словно почувствовав моё присутствие резко поднял глаза, в которых было столько всего, и беспокойство, и недовольство в перемешку с чем-то таким родным, наверное, это была братская любовь.

— Кристин, поехали домой. — произнес он с улыбкой, но грустной и натянутой. Я молча приняла с его рук спортивную обувь, обулась и также молча села в машину. Костя был слишком серьёзен и задумчив и глядя на его безэмоциональное лицо я боялась спрашивать, что он сделал с Сашей. Странное беспокойство окутало меня, ведь сбитые в кровь костяшки говорили о том, что Саше всё таки досталось.

Дом встретил нас тишиной. Отец уже давно спал, как и его невеста Маргарита. Я поднялась к себе в комнату, в надежде побыть одной, но у брата были иные планы.

— Кость, мы оба устали, может отложим разговор до завтра.

— Лучше сейчас, это не займет много времени. Кристин, что ты… — но прервала его трель мобильника.

Я присела на краешек кровати и начала вслушиваться. Не знала кто на том конце провода, но судя по ответам это был Алекс. — Да все нормально. Мы дома, тоже дуй на хату. Мне лучше знать как и что предпринять… — Костя странно на меня поглядывал пока слушал длинную речь абонента, хмурился, пыхтел, отвечал резко и с раздражением. — Ага, чертас два… Я вроде понятно разъяснялся… Не лезь не в своё дело… А это уже не только тебе решать… Всё харе заливать, и так тошно… Да ладно, ладно, всё. Конец связи.

Брат отключился, а я приготовилась к длинному нудному разговору. Но вопреки моим ожиданиям, Костя лишь одарил меня нечитаемым взглядом, и поцеловав в лоб произнес:

— Доброй ночи, сестрёнка, ты права, нам обоим нужен отдых. Утро вечера мудренее. — а затем скрылся за дверью, с мыслями о том, что же такого ему сказал Саша, что он передумал.

* * *

Никакого разговора у нас так и не состоялось, не на следующий день, не через неделю. Наверное, Костя решил пустить все на самотёк, к моей большой радости.

На этой неделе Сашу я видела всего несколько раз. Мы не оставались больше наедине, довольствовались лишь долгими переглядываниями друг с другом, от которых дыхание перехватывало. Я на время решила прервать тренировки. Первые три дня он совсем не появлялся в универе, из-за наших с Костей стараний. Пара царапин ещё виднелась на правой щеке, а вот разбитая губа была отличным свидетелем событий, о которых были в курсе мы трое.

Сегодняшний учебный день прошел обычно, а к вечеру меня ждал небольшой сюрприз.

— Мы выбрали шикарный костюм, Кристина в нем будет красоткой. — трещала Маргарита, пока мы сидели втроём в кругу так называемой семьи за ужином, Костя должен был присоединиться к нам чуть позже.

Кстати, с ней мы отлично поладили. Маргарита старше меня всего на десять лет, мы сразу нашли с ней общий язык. После учебы успели пройтись по магазинам, так как до званного ужина оставалось всего пара дней. Невеста отца оказалась очень понимающей, когда я наотрез отказалась примерять платья и юбки, мы сошлись на том, что брючной костюм красного цвета будет смотреться не менее торжественно, а кофточка с рюшами придавать утонченности и нежности.

— Но я ведь просил найти платье, неужели так сложно выполнить мою просьбу. В этом доме хоть кто-то считается со мной? — вперился в меня отец недовольным взглядом, со звоном бросая на стол приборы. — Кристина, девушкам полагается выглядеть соответственно. Строго, но торжественно и женственно. Этого требует от нас…

— Общество. Кто бы сомневался. — перебиваю раздражаясь. С отцом у нас все такие же натянутые отношения. Я не один раз объяснялась, но он, не то что понять, слушать даже не хочет, лишь ищет во мне изъяны.

— Дорогой, не кипятись, выпей лучше водички. — ласково обращается Маргарита, поглаживая отца по руке, и наливая воды в стакан. И что она в нём нашла? Они как две противоположности. — Кристина всех покорит. Она будет звёздочкой этого вечера. Доверься моему вкусу.

— Хорошо, дорогая. — улыбается он ей самой доброй улыбкой, которую я давно не видела, и так больно становится. Я рада за Маргариту, но, неужели так трудно подарить хоть капельку тепла родному ребёнку? Что я плохого сделала, почему отец относится ко мне так пренебрежительно?

— Всем приятного аппетита. Здесь посылка. — в дверях неожиданно появляется Костик, целует в щёку и ставит передо мной коробку. Нерешительно тянусь к ленте, так как на меня с блеском в глазах поглядывают Маргарита и брат, лишь отец хмурит брови, но молчит. Пара движений и моему взору предстаёт корзина с красными розами.

— Ой, как здо́рово. — искренне радуется Маргарита. — Поклонник. Посмотри, может послание какое есть.

И действительно среди бутонов лежит небольшая открытка.

— Что там? — к моему удивлению интересуется отец. — Читай вслух, дочка.

Мне не нравиться, что папа хочет всё контролировать, особенно сейчас, когда я взрослая девушка, а может это личное, но в содержании нет ничего такого, поэтому я тихо зачитываю:

— Оглянись. За спиной растут крылья. Будь чуточку смелее, как те бабочки, и вложи свою ладонь в протянутую руку. Доверься мне и я выведу тебя из темноты.

P.s. Я буду ждать сколько потребуется. И помни, ты не увидишь огня пока у тебя закрыты глаза.

Б.А.

Поднимаю голову и замечаю как отец меняется в лице, становясь мрачнее тучи. И что на этот раз ему не нравиться? Может он уже мне и жениха нашёл, распланировав моё будущее. Господи, за что мне это?

— И кто такой этот Б.А? — бурчит родитель.

— Это от Саши, пап. — прожевывая, отвечает Костик, закидывая в рот очередной кусочек сёмги.

— Хм… Хорошо. — отвечает подозрительно спокойно. И что за смена настроения такая? Промакивает губы салфеткой и поднимается из-за стола. — Дети, посидите ещё немного, а мне надо отдохнуть. Доброй ночи. Дорогая?

— Я тоже посижу ещё чуть-чуть.

Мы пьем чай и болтаем около полу часа. Потом Косте звонит Марина и он отлучается в свою комнату.

— Наконец-то можем поговорить наедине, — шепчет Маргарита, оглядываясь по сторонам. — Не хочу встревать в ваши с отцом отношения, но знай, он очень любит тебя. Милая, просто ему нелегко, понимаешь. Между вами пропасть, но…

— Но он ничего не делает, чтобы построить через неё мост. — отвечаю скептически, слегка кривлюсь, мне не очень приятно обсуждать это.

— Просто он привык, чтобы все было идеальным. Человек он такой, хочет чтобы всё была как он скажет.

— А я как острая кость посреди горла.

— Это не так. — накрывает своей теплой ладонью мою и заглядывает в глаза. — Просто нужно быть чуточку умнее. И хитрее… — произносит заговорчески. — Коты любят когда их гладят по шёрстке, а ты всё против, да против. Запомни это. А теперь расскажи мне, кто такой этот Саша.

Маргарита улыбается так искренне, что у меня тоже дёргаются губы вверх. Смотрю на цветы и перед глазами появляются картинки нашего спарринга. Отчего внутри разливается тепло.

— Даже не знаю с чего начать…

Но нашу задушевную беседу прерывает стук в дверь, да такой настойчивый.

— Ты ждёшь кого-то?

— Нет.

— Ладно, посиди. Пойду открою.

Вдыхаю аромат цветов и улыбаюсь шире. Мне приятно такое внимание. Так необычно. За мной никто и никогда не пытался ухаживать.

— Здесь курьер, — кричит Маргарита. — Кристин, это к тебе!

Ко мне?

Я шокировано подхожу к курьеру, расписываюсь и смущённо забираю небольшую прямоугольной формы коробочку. Даже не представляю что в такой могло уместиться.

— Ого, снова от Саши или ещё один поклонник нарисовался? — подмигивает она. — Не удивлюсь, если у нашего дома завтра выстроятся ряды из претендентов на твои руку и сердце, ты Кристина девушка видная. Ну, давай открывай.

Смеясь подталкивает к действиям Маргарита. Я закусив губу с предвкушением поднимаю крышку и тут же цепенею, глядя на её содержимое. Кровь в жилах стынет, и миллиарды иголочек проносятся по позвоночнику, затрудняя дыхание.

— Как мило.

Фоном слышу голос улыбающейся напротив девушки, ритмы учащенного сердцебиения заменяют все звуки. В красном коробке лежит одна единственная белая роза и конверт с сургучной печатью. С трудом сглатываю и не моргая гипнотизируя изображение печати в виде проколотого мечом сердца, сплетенного колючей проволокой, которое я однажды видела на перстне парня, четыре года назад изменившего мою жизнь.

Глава 16

— Кристин, ну Кристина, — канючила подруга. — Пойдём, или ты всю молодость решила профукать? Все девчонки в нашем классе ходят по клубам и встречаются с мальчиками, а ты всё время с книжками проводишь. Так точно останешься одна. Пойдём, ну хотя бы разочек, может судьбу там свою встретишь, — слаживает руки в умоляющем жесте и состраивает такие глазки, перед которыми невозможно устоять. — Ну пожалуйста.

— Даже не знаю…

Я не любила посещать подобные места, предпочитала проводить время на свежем воздухе среди созданной природой красоты. А подруга уговаривала пойти в клуб, в честь своего дня рождения. С Виолеттой мы были знакомы больше трёх лет. У меня не было поводов не доверять ей, она хорошая девчонка, добрая и веселая, хотя порой была настоящий занудой, а ещё любительницей найти приключения на свою пятую точку.

— Согласись хотя бы в мой день рождения, для меня это будет лучшим подарком, — не сдавалась подруга. — Кстати, слышала, в клуб Вовка с друзьями собираются, будут праздновать его победу.

Вова Сорокин был моей слабостью. Учился в параллельном классе: высокий, широкоплечий брюнет, с глубокими, словно озеро голубыми глазами, и самыми милыми ямочками на щеках. Я была влюблена в него с восьмого класса. А он лишь изредка обращал на меня внимания, радуя ослепительной улыбкой и иногда подмигивал, в принципе, как и большинству девчонок нашей школы. Но мне хотелось большего, быть для него особенной, стать единственной и не повторимой, мне хотелось настоящей любви, такой, о которой в книжках пишут.

Я была наивной влюбленной дурочкой.

— Пойдём, Кристин, будет весело. Мой парень, кстати, знаком с Романом, другом Вовы, можем устроить вам свиданку, познакомитесь поближе, — толкает меня в бок поигрывая бровями. — С стенах школы сама знаешь какие правила, а в клубе свобода. Я ведь вижу как Вова на тебя смотрит, ему не нужны проблемы, вот и подойти не решается, а может это твой единственный шанс. Соглашайся…

Это было самым безрассудном моим решением.

Оглушающие звуки клуба, в котором мы оказались через час, проникали под кожу и потряхивали внутренности, как бармен коктейльчик. Вокруг была сплошная беззаботность. Жизнерадостные улыбки. Смелые движения в танцах. Смех. Такая непривычная атмосфера.

Мне было слегка некомфортно, но буквально через час посиделок я смогла расслабиться, и чувствовать себя почти также, как все вокруг. Тогда я даже представить не могла, чем может закончиться вполне себе спокойный вечер.

Мы ели салатик с пиццей, пили безалкогольные коктейли, строили планы на будущее, а потом подруга предложила потанцевать. В непривычной для меня обстановке, чувствовала себя скованно, совершая неуклюжие и дерганные движения не всегда попадающие в ритм. А потом я закрыла глаза, и любовь к танцам одержала победу.

Я представляла себя в танцевальном зале, где нет посторонних глаз, где мелодия проходит через тебя, ноты задевают каждую клеточку, заставляя сердце биться чаще, внутри нарастает клубок волнения, а внизу живота всё скручивается, а потом в какой-то момент взрывается фейерверк. И тебя отпускает. Ты сливаешься с музыкой в единое целое. Становится так легко, словно ты паришь над землёю.

И я парила, танцевала как в последний раз, а когда мелодия закончилась и я открыла глаза, оказалось, что почти все встали поодаль, создавая круг и я была в его центре. Десятки глаз смотрели на меня с восхищением, Вова тоже был среди них, такой красивый и в тот момент казавшийся взрослым. Он поднял два пальца вверх, вызывая смущенную улыбку, а друзья его посвистывали. Тогда я чувствовала себя такой особенной.

На тот момент даже не догадываясь, что ещё одна пара глаз следила за мной с особым интересом.

Раскрасневшаяся и довольная я присела за столик, наблюдая за тем как Вова отлучился, а подруге в это время кто-то позвонил.

— Кристинка! — минут через десять с широченной улыбкой и блеском в глазах подбежала подруга. — Ты его покорила, слышишь, покори-и-ила. — хлопала она в ладоши и визжала от радости. — Радион, оказывается здесь, решил устроить мне сюрприз. Он встретился с Ромкой, вон тем высоким блондинчиком…

Я прищурилась и вдали за столиком где недавно сидел Вова действительно был такой парень.

— Так вот Вова так восхищённо о тебе отзывался, а ты же знаешь какой Радион романтик, — знала об этом с её слов, и парня видела мимолётно всего несколько раз, причем он мне совершенно не нравился. Слишком взрослый и какой-то дерзкий что ли, но это её выбор и я не вмешивалась. — Он решил устроить вам встречу на втором этаже.

— Что??? В ВИП кабинке? — не верила я своему счастью.

— Да. Ну с него не убудет. Так что, свиданка. Как же я за тебя рада. У нас будет типа двойного свидания.

Внутри рождается волнение от предвкушения скорой встречи. Мне немного страшно, но с другой стороны, со мной рядом будет подруга, и это слегка успокаивает.

— Мы посидим немного, а потом я найду предлог чтобы свалить. Идём, не заставляй ненаглядного ждать. — подмигивает и берет меня за руку. Мы поднимаемся на второй этаж, у дверей кабинки чувствую странную тревогу, и мне бы прислушаться к внутреннему голосу нашептывающему об опасности, но я становлюсь глухой. Да ещё и слепой вдобавок.

В просторной кабинке приглушенный свет, и сидящих практически не видно, да ещё и кальянный дым размывает образы. Делаю пару шагов в глубь.

— Радион, мы пришли…

— Хорошо, — парень отвечает голосом, от которого веет холодом, непроизвольно я обхватываю себя руками. Страх начинает накатывать, и в голове рождаются мысли сбежать. Делаю шаг назад натыкаясь спиной на кого-то. Резко разворачиваюсь встречаясь взглядами с высоким худощавым парнем, который ухмыляется.

— Далеко собралась, красотка?

Его вопрос как красная лампочка оповещающая об угрозе.

— Майк, не пугай. — ледяной лавиной накрывает с головой.

— Виолетта, может уйдем? — нервно обращаюсь к подруге, когда помимо её парня и того что у входа, замечаю за столом вовсе не Вову. Ком подступает к горлу от осознания того, что мы с подругой в закрытой кабинке с тремя парнями. — Виолетт, уже поздно, нам домой надо.

— Не беспокойся, вы будете дома вовремя. Серж, налей девушкам чего-нибудь.

— Ви?! — мой вопрос виснет в воздухе, потому что девушка подходит к Радиону, целует его в щеку и демонстративно берет со стола бокал. Словно нет меня рядом, и это не я только что к ней обращалась. Я тоже тянусь трясущимися пальцами к бокалу с водой и выпиваю залпом. Таким образом пытаясь отвлечься, затопить нарастающую панику.

Виолетта с парнем начинают целоваться, он гладит её бедро, да так откровенно, что я вся краснею и покрываюсь испариной. Стараясь смотреть куда угодно, только не на них. А другие парни посмеиваются. Хочется исчезнуть, оказаться как можно быстрее в безопасном месте. И когда спустя кажется вечность Радион всё-таки отрывается от подруги, впечатывается в меня горящим взглядом.

— Серж, проводи Виолетту.

Тоже соскакиваю, радуясь, что совсем скоро окажусь подальше от этого ужасного места, но на мои плечи ложатся наглые ладони стоящего у дверей парня. Он силой сажает меня обратно и наклонившись, шепчет на ухо:

— А ты остаёшься здесь.

Подруга проходит мимо, лишь на секунду обращая свой взор ко мне, и в глазах её мелькает нечто похожее на сожаление.

— Прости.

Это позже я узнаю, что она не просто предала нашу дружбу, она продала меня за дорогой телефон и целый гардероб брендовых шмоток. Бросила на растерзание зверю за кучку нелепых вещиц. Продажная сучка, готовая на всё за место под солнцем.

Тело мгновенно сковывает, пульс ускоряет ритм и в кабинке становится нечем дышать. Пространство сужается и начинает давить, что кажется ещё чуть чуть, и я грохнусь в обморок. Холод проходится по позвоночнику, когда Радион встаёт, возвышаясь надо мной огромным телом, а потом подходит вплотную.

— Ну что, девочка, будем знакомиться ближе.

Садится на корточки, порочно улыбаясь и затягивается сигаретой. Замечаю перстень на пальце, и сосредотачиваюсь на нем. Не хочу смотреть в глаза парня, они меня слишком пугают. Черная, непроглядная и губительная темнота.

— Знаешь, Кристина, в чем дело, — выдыхает едкий дым мне в лицо. — Ты меня зацепила. Такие дела. — цокает и неожиданно хватает за подбородок, заставляя смотреть в глаза. — И я не намерен отпускать тебя, девочка. Ночь будет длинной. Сегодня ты будешь моя…

— Кристин, всё в порядке? Ты побледнела. — вытаскивает из воспоминаний голос Маргариты. Она смотрит на меня с беспокойством, хмуря тонкие бровки. — Что это за конверт? На тебе лица нет.

— Ах это, пригласительное на вечеринку. — через силу улыбаюсь, скрывая свои истинные эмоции. — Не беспокойся. Здесь свет должно быть так падает, со мной всё хорошо.

— Уверена? — понятное дело она мне не верит, но сдаваться я так просто не намерена. Ей не нужно знать. Никому не нужно знать моего прошлого.

— Конечно. Просто я как-то не ожидала, что меня пригласят я ведь новенькая, вот и стою слегка шокированная. Это однокурсник затевает праздник.

— Ясно.

— Слушай, я пойду пожалуй, уже поздно, да и отец наверное заждался тебя.

— Ну да. Ладно тогда, доброй ночи.

Поднимаюсь к себе в комнату, запираюсь на замок и сползаю по двери садясь на пол. Поджимаю под себя ноги и всё вглядываюсь в темноту за окном. Жутко страшно. Мне все кажется, что оттуда на меня смотрят его глаза, что он следит за мной и вот вот ворвётся.

Этой ночью я так и не сомкнула глаз, всё думая о том, что парень из прошлого решил вернуться.

Глава 17

Утром я чувствую себя отвратительно. Бессонная ночь дала о себе знать головной болью и слабость. Хотелось остаться дома, закрыться на десять замков и никуда не выходить. Желательно остаться в своей крепости навсегда, но учебу никто не отменял, поэтому кое-как собравшись я всё-таки поплелась к машине Кости. Попросила брата подвести меня сегодня.

К университету я бежала сломя голову, в надежде что Костя не заметит такого странного поведения. Но даже в его стенах я не чувствовала себя в безопасности. Постоянно оглядывалась, перемещалась перебежками, вздрагивала от неожиданных звуков, и глазами искала того парня. Мне всё казалось, что он где-то поблизости, и в любой момент может схватить, а там даже страшно подумать, что будет.

Конверт я так и не открыла, боясь узнать его содержимое. Одна лишь мысль о том, что он может быть от Радиона, переворачивала всё внутри, вонзаясь в каждую клетку острыми шипами, и ероша старые раны, которые теперь болят и кровоточат.

Кое как я отсидела три пары и теперь отправилась в столовку. Егор пару раз интересовался что со мной не так, скорее всего замечая дерганное состояние, но я лишь отмахивалась, лепеча о бессоннице. Влад отсутствовал, но причины мне были не интересны. Кстати после инцидента с Наташей, ребята даже смотреть лишний раз не решались в мою сторону, видимо впечатлились новостью о принадлежности к семье где живёт знаменитый боксёр.

В столовке стояла давящая тишина, разбавленная лишь звуками приборов и тихими переговорами. Наверное, я идиотка, но сейчас была бы не против прежних громких смешков и бурных перешептываний, потому что это злополучное затишье настораживало. До ломоты в теле и затрудненного дыхания.

А потом случилось неожиданное.

Погруженная в мысли не заметила как к столу кто-то подошёл. Но когда на стол легли три белые розы и конверт сознакомой печатью я резко подняла голову, ошалело смотря на парня напротив.

— Здравствуй, Кристина! — завораживающая улыбка, нервное подёргивание запонок чёрной рубашки, так выгодно подчёркивающей тёмные глаза, которыми он смотрел с особым интересом. — Так каков будет твой ответ?

— Что это? — хриплю осевшим голосом. В столовой становится ещё тише, многие затаили дыхание, смотря в нашу сторону с особым интересом, особенно женская половина аудитории.

— Так и думал, что ты не откроешь, — усмехается, проводя ладонью по волосам, а затем слегка склоняет голову и слаживает руки на груди. — Кристин, ты чего так напряглась? Распечатывай и всё узнаешь. Смелее, я жду.

Вновь осматриваюсь по сторонам, встречаясь с ненавистным Наташиным взглядом, и ещё одним, особенно шокированным. Яна посматривает то на меня, то на Влада, возвышающегося надо мной, хлопая глазками, словно больше всех ожидая дальнейших действий.

— Что за шутки, Влад? Откуда это? Кто передал тебе конверт? — шепчу и всё-таки тянусь дрожащими пальцами, так как Влад многозначительно выгибает бровь, явно намекая на то, чтобы я действовала, а не задавала лишних вопросов. Неспешно открываю, вытаскиваю аккуратно сложенный листок, а затем читаю строчки. Раз за разом, пока не заливаюсь истерическим громким смехом, до коликов в животе и выступающих слёз.

— Так это твоё? — спрашиваю слегка успокаиваясь. Подпираю ладонями подбородок, всё ещё немного посмеиваясь и пялюсь на слегка офигевшего парня. Ясное дело, что он не понимает, а я то себе напридумывала, вот ненормальная.

— Моё, — прокашливается слегка хмурясь. Мне ни к коем случае не хотелось кого-либо высмеивать, но я понимаю, что со стороны это именно так и выглядит. — Ну так? Согласна или я зря всё это затеял?

Притупляю взор, мне бы подумать, но зрители уже начинают делать определенные выводы, а оставлять Влада в неловком положении хочется меньше всего. Он вон как подготовился: приоделся, цветочки купил, конверт оригинально оформил, и печать как позже выяснилось принадлежит его племяннице. И эта новость как гора с плеч.

Влад предложил быть моим сопровождающим на званом вечере, который должен состояться на днях.

— Ладно. Я как бы не против. — закусываю губу, обдумывая правильность своего решения, особенно в тот момент когда в столовку входит Саша.

— Кла-а-ассс! — восклицает Влад, громко выдыхает и довольный плюхается на стул. — А я то думал опять придётся идти одному. Все слышали, теперь у меня есть пара, — подмигивает, широко улыбаясь, радуется словно ребёнок.

В этот момент сбоку слышится неприятный скрипучий звук отодвигаемого стула.

— Ян, ты куда? — на автомате поворачиваю голову, наблюдая за тем, как девушка импульсивно закидывает сумку на плечо, отмахиваясь от подруги, и стремительно покидает помещение.

Встречаюсь взглядом с Сашей, стоящем недалеко от прохода. Странно, что он не стремится побежать за своей девушкой, которая явно выглядела расстроенной. А стоит как приклеенный, прожигая во мне дыру.

Интересно, какие у них отношения? Неужели парочки не должны утешать друг друга и поддерживать? Эти и куча других вопросов крутятся в голове. Но главное, почему он меня поцеловал и прислал букет с посланием, в котором был заключён глубокий смысл, понятный только мне? Зачем? Когда у него есть Яна.

— Чувствую себя гребаным счастливчиком, получившим билет в рай. — не успокаивается Влад. Замечаю как на лице Саши пролегает тень недовольства, на скулах начинают ходить желваки, глаза прищуриваются и руки сжимаются в кулаки. И вся эта смесь злобы и раздражения теперь адресована сияющему парню напротив.

— Три года, представляешь, я словно волк-одиночка. Кристинка, ты меня спасла. Я твой должник. — проговаривает тише Влад, тянется к картофельным палочкам, макает в соус и закидывает в рот. — Что ж, мне пора, нужно решить парочку дел. Не скучай, Крис.

Подмигивает и вальяжной походочкой направляется прямиком к Саше. Подаёт руку, они здороваются, обмениваясь какими-то невербальными жестами, понятными только им. Мне плохо видно лицо Влада, но с точностью могу сказать, что парень в приподнятом настроении, чего не скажешь о Саше. Морщинка между бровей становится глубже, дыхание чаще, а глаза метают молнии. Кажись ещё немного и он накинется на друга. Влад хлопает того по плечу и начинает смеяться, направляясь к выходу.

— Вла-а-ад! — предостерегающе тянет Саша его имя и слегка качает головой.

— Не парься! — уже у выхода прикладывает два пальца ко лбу, отсалютовав, выкрикивает: — Адьос амиго!

Я так и запоминаю его с хитрым огоньком в глазах и озорной улыбкой на лице.

Глава 18

Крид

Наша жизнь словно карусель. Одни события сменяют другие, и так по кругу до бесконечности. Настоящим счастливчиком может считать себя тот, кто сам выбирает на каком аттракционе ему прокатиться. В нашем же мире нам просто не оставляют выбора.

Поначалу это кажется забавным. Ты вроде бы чувствуешь себя веселым и беззаботным, совершенно не напрягаешься, но в какой-то момент, это начинает приедаться и тебе становится скучно. То что ранее радовало, теперь несет в себе только разочарование. Жизнь большинства из нас расписана на многие годы вперед. За нас решают кем мы должны стать, какую профессию выбрать, с кем создать семью и далее тому подобное. Им плевать на наши желания и чувства. Мы просто кружимся в этом чертовом колесе, до тошноты и потемнения в глазах, но сделать ничего не можем.

Если однажды в этом головокружительном механизме случится поломка, она может запустить необратимый процесс и ещё неизвестно в конечном счете чем все это может обернуться. Но если это единственный шанс сойти и встать перед выбором, то стоит рискнуть.

* * *

Сейчас Влад выглядел исключительным везунчиком сошедшим с ненавистной карусели и оставшимся перед выбором. У него был шанс, и он сам решал как двигаться дальше. Я не знал, что творилось у него в голове, но как вёл он себя в последнее время настораживало. Поведение совершенно несвойственное для него.

— Влад, что происходит? — наконец-то задаю вопрос, когда мы остаёмся в тачке без посторонних глаз.

— О чем ты, друг? — он заводит мотор, выворачивает и поддав газку срывается с места. Тянется к панели, чтобы включить музыку и я морально готовлюсь к прослушиванию рока.

— Скрипка?! — чуть ли не давлюсь собственными словами и пораженно выгибаю бровь, повернувшись к другу. Обработка конечно современная, но чтобы Влад слушал подобное. Неужели я совсем его не знаю?

— Имеешь что-то против? — так же выгибает бровь и глядит невозмутимо.

— Нет, просто, ты умеешь удивлять.

— Так о чём ты хотел спросить?

— Вся эта дичь, которую ты творишь, как её понимать? Элегантные костюмчики, ухаживания, внимание, подарки — это как будто не ты, словно тебя подменили. Ты постоянно кружишь вокруг Кристины, глаз с нее не сводишь, что на самом деле происходит?

Целую неделю я наблюдал за ним. Заметил колоссальное преображение. Мало того, что он стал одеваться иначе, так ещё и перестал ходить на сомнительные вечеринки, не напивался, я не замечал его в компании с девушками, но самым поражающим стал тот факт, когда Влад начал дарить цветы.

Он никогда этого не делал.

— Парням это всё не нравится…

— Кому именно, Саше что-ли? — хмыкает и выжимает газ сильнее. Стрелка спидометра стремительно ползёт вверх. Ему совсем не по душе этот разговор, но Влад отлично держит лицо, его выдержке можно позавидовать. Маневрируем, объезжая машины в опасной близости.

— Не только ему. Всем нам.

— Знаешь, друг, — с важным видом начинает Влад. — Любовь порой меняет людей до неузнаваемости.

— Возможно. А ещё делает некоторых безумцами. Но разве это история про тебя?

Снова перевожу взгляд на стрелку, а потом автомобиль резко тормозит и если бы не пристегнутый ремень безопасности, обдирали бы меня с лобовухи.

— Ты убить нас решил? — выкрикиваю.

— Красный, не видишь? — лыбится одним уголком губ. Типа наказал, за то, что лезу к нему в душу. Ну ничего, перетерплю, мне важнее ответы.

— А по вашему мнению меня настолько сильно наказала судьба, что сердцу суждено сгнить, так и не познав того самого чувства о котором все толкуют. Ох Егор, поверь, оно бьется, — прикладывает ладонь к левой части груди. — тук тук тук, слышишь, как стучит. И кровь внутри такая горячая. Иногда мне кажется, что в один прекрасный день я не проснусь, сгорю живьём.

— Ты сейчас издеваешься, да?!! — расплывается в широченной улыбке и вновь даёт по газам, вжимая моё тело в сидение. Ну точно издевается, гаденыш.

— Ты лучше мне вот что скажи, — начинает он игнорируя мой вопрос, неожиданно сворачивая с маршрута. — Неужели в твоих глазах я настолько падший человек?

— Нет, но…

— Ох, Егорка, эти твои "но". Не веришь значит. Тогда поймёшь ты меня лишь когда сам влюбишься.

Всё что он говорит кажется каким-то бредом. Да, Влад не настолько конченый и чёрствый как сухарь человек, согласен, и такие как он способны на любовь. Но что-то меня всё равно смущает, как будто я упускаю какую-то важную деталь.

— Влад, скажи мне правду, к чему весь этот спектакль?

— Спектакль? — искренне удивляется он и начинает смеяться. — Ну-у если для тебя чувства это игра, то пожалуй диагноз очевиден, ты нуждаешься в помощи. Для меня всё по настоящему.

— Почему она?

— А почему бы и нет. Кристина особенная девушка. О такой только мечтать можно. И кстати, я бы советовал тебе не лезть в мои личные дела. Любопытство ничем хорошим не заканчивается.

— Я бы и не стал. Если бы выбранная тобою девушка не была сестрой Кости.

— Боитесь что я её обижу, — сжимает губы и вновь хмыкает, сбавляя скорость. — Жестоко. Я думал вы лучшего обо мне мнения. Знаешь, можешь расслабиться, у меня иные планы и более серьезные намерения.

А вот сейчас его заявление меня реально пугает. Не в том смысле, что он сказал нечто такое запредельное, просто настолько серьезным Влад никогда не был. Он прожигал жизнь, не думал о последствиях, но только не теперь.

— Всё. Конечная. — грубо выдаёт он. Пытаюсь ещё что-то спросить, но все мои попытки пресекаются. Влад всем своим видом показывает что разговор окончен. — Давай быстрей. Мне ещё за цветами заехать нужно.

Смотрит многозначительно и мне ничего не остаётся как вздохнув выйти на неизвестной остановке. Забавляется, наверное, гад, такой перспективе.

— До вечера, Крид. — подмигивает опустив стекло и затем нацепив солнцезащитные очки срывается с места, оставляя меня с ещё большими вопросами глотать клубы пыли.

Глава 19

Кристина

— Долго вы там ещё? — отец просунул голову в проём слегка приоткрытой двери и улыбнулся рассматривая нас с Маргаритой.

— Дорогой, мы почти готовы. Остались последние штрижки, сейчас прически поправим, носики подпудрим и можем ехать. — невеста отца порхала вокруг меня словно профессиональный визажист, и раздражалась, когда её что-то отвлекало.

— Кристин, тебя кавалер заждался.

— Ничего. — Маргарита взмахнула кистью в воздухе, нахмурив бровки и произнесла тоном учительницы. — Нам свойственно немного задерживаться. Лучше не отвлекай и не трать драгоценное время на пустые разговоры. Сыграйте партию в покер или шахматы, ну не знаю, чем вы там обычно мужики занимаетесь.

— Ух, женщины! — пробурчал отец и всё-таки удалился прочь, а мы с Маргаритой прыснули от смеха.

Отец знал, что меня на вечере должен сопровождать Влад и был совсем не против. Он был знаком с Владом и его родителями с тех времен, когда папа начал подниматься по карьерной лестнице. Семья Исаевых была одним из спонсоров вложивших большие деньги в их проект.

— Ох, Кристинка, выглядишь отпадно! Хоть сейчас на красную дорожку, а лучше под венец. — нанося последний слой туши произнесла Маргарита тепло улыбнувшись.

Наши с ней отношения с каждым днём становились всё лучше, да и с отцом у нас наступил некий период затишья.

Маргарита убедила меня в том, что глаза необходимо немного подчеркнуть, нанесла лёгкий макияж с помощью теней и подводки, а на губы нанести немного блеска. Я не стала с ней спорить, Маргарита мне очень нравилось и расстраивать её попусту не хотелось. Волосы же мы решили распустить и слегка подкрутить концы, но чуть подумав, передние прядки приподняли наверх. Образ получился очень милым и я по достоинству оценила своё преображение.

— Не переживай ты так, Кристин, всё пройдёт хорошо. — подбадривала она, видя моё слегка дерганное состояние. Я периодически заламывала пальцы и прикусывала губы, за что она меня ругала. Мол до начала вечера аппетит испортишь объевшись блеска, а как же канапешечки и устрицы, они тебе этого не простят. Мы снова смеялись и от её заразительного смеха становилось спокойнее.

Минут через десять я с Маргаритой спустились вниз. В холле на диванчике сидел Влад, который как только заметил нас соскочил с места и ослепительно улыбаясь шагнул на встречу. Выглядел он безупречно, впрочем как всегда, и по традиции в его руках были три белые розы. Влад последнее время проявлял ко мне слишком много внимания. Признаюсь, было приятно, но в отличие от Саши, который ухаживал более тайно и спокойно, Влад напирал словно танк, будто торопил события. Его не смущали посторонние лица, он с лёгкостью мог притащить в универ коробок с подарком, или на всю улицу прокричать какой-нибудь комплимент, а сидеть со мной в столовке вообще стало привычкой.

— Ты прекрасна! — произнёс Влад с придыханием когда я подошла совсем близко.

— Обойдемся без формальностей, ладно. — произнесла, когда он вручил цветы и потянулся к ладони, чтобы запечатлеть на ней поцелуй.

— Как скажешь. Желание девушки — закон, и такой смертный как я, не вправе его нарушать. Ваша дочь скромница. — обратился он к отцу, и затем пожелал Маргарите хорошего вечера, не забыв осыпать её комплиментами. — Прошу! — согнул руку в локте, улыбаясь ещё ослепительнее. Я аккуратно и немного боязно вложила ладонь, мы сели в машину и поехали к ресторану.

Мы зашли в огромный зал, наполненное гостями. Вокруг стояла непривычная атмосфера: звон бокалов, шуршания одежды, смех и тихие переговоры, но главным атрибутом был запах роскоши и богатства. Это был сбор высших сливок общества.

Приглашенные казались такими милыми и приветливыми, но на самом деле под масками дружелюбия, хранились надменность и лицемерие. Я замечала как они кривили губы, как прожигали взглядом друг друга, но стоило подойти ближе они лукаво улыбались и казались сущими ангелами.

Влад познакомил меня с каким-то своими знакомыми, которые вовлекали в разговор и проявляли себя настоящими ду́шками, но мне было все равно не уютно, обман ощущался слишком остро. Просто для всех атмосфера была привычной, а подобное поведение каноном нормы.

— Влад, я украду свою дочь на время?!

— Да, конечно, Олег Витальевич.

Отец проявил желание познакомить меня со своим другом и директором компании в одном лице, а также организатором торжества.

— Так значит вы та самая Кристина о которой Олег постоянно рассказывает. — на меня смотрел красивый мужчина средних лет, высокий, статный, с лёгкой проседью в волосах и самым необычным цветом глаз. Пожалуй, эта часть внешности больше всего притягивала. Туманные глаза, которые я уже видела у одного парня. — Настоящая красавица.

Мы мило беседовали, Игорь Александрович задавал много вопросов, на которые я отвечала с улыбкой. Также в разговоре участвовала и его супруга Елена Михайловна, которая просила называть себя просто Еленой. Умная, милая, добрая и самая простая женщина, с которой мне приходилось сталкиваться в последние несколько лет.

Я глядела на их пару с восхищением, потому что они излучали настолько положительную и располагающую к себе энергетику, что хотелось смеяться. Они были настоящими. Они были искренними. Они были другими, теми кто научился быть собой и не носить масок.

— А где же Саша? — поинтересовался отец. Как оказалось напротив меня стояли родители парня, при упоминании имени которого сердце начинало биться сильнее. — Он никогда не пропускает подобные вечера.

— Александр будет с минуты на минуту.

— А вот и он! — Елена Михайловна легонько махнула сыну рукой и посмотрела с такой любовью, от которой внутри что-то сжалось.

Саша подошёл, поцеловал маму в щёку, поприветствовал своего отца, отвесил поклон моему папе и повернувшись ко мне замер.

— Добрый вечер, Кристина. — Саша смотрел на меня слишком пристально, пуская по телу мурашки. Если рядом с Владом я чувствовала тихий близ, то рядом с этим парнем начинался настоящий шторм. — Выглядишь восхитительно.

Он изучал каждый сантиметр моего лица, большее внимание уделяя глазам и иногда момолетно касался взглядом губ, которые начинали покалывать от нахлынувших воспоминаний. Саша был покорён, его зрачки горели, а кадык то и дело дёргался. Да и я не могла оторвать от него глаз, казалось, что вокруг совсем никого, только мы вдвоём.

— Приветствую, Игорь Александрович, Елена Михайловна, Олег Витальевич. Милый, нам ещё к Дорониным и Каримовым нужно подойти. — скромненько ворвался голос подошедшей Яны, разрушая иллюзию уединения и магию притяжения. Я первой отвела взгляд, чувствуя себя бесстыдницей, которая пялиться на чужого парня.

— Да, конечно. Всем хорошего вечера!

Я чувствовала, что Саша смотрит на меня, пытается вновь перетянуть на себя внимание, но внутренний голос шептал что не надо, не стоит поддаваться искушению. Я наблюдала за гостями и музыкантами, до тех пор пока Саша не отошёл на достаточное расстояние и только тогда вновь взглянула на него и фигурку однокурсницы, которая стояла по левую сторону от Саши.

Они вроде бы вместе, но меня не отпускало стойкое ощущение того, что всё это какая-то игра. Игра для высшего общества. Саша с Яной не выглядели счастливыми, напротив, будто их отталкивало друг от друга, но стоило папарацци или знакомым появиться на горизонте и они перевоплощались, натягивали маски счастливчиков и играли отведённые роли.

Вечер проходил довольно спокойно. Мы ели, общались с золотой молодёжью и танцевали. На Сашу с Яной я старалась не смотреть, зато ловила постоянные взгляды этих двоих на нашей с Владом парочке.

Они словно сговорившись, следили за каждым нашим шагом, а когда Влад впервые пригласил меня танцевать, так вовсе начали в открытую пялиться не моргая.

Мне было страшно выходить в середину зала под руку с Владом, но пришлось соглашаться, так как десятки глаз были устремлены в нашу сторону. На этом торжестве я тоже была эпицентром всеобщего внимания. С новыми личностями всегда так.

— Может выйдем на балкон, здесь становится слишком душно. — предложил Влад после четвертого танца, протягивая фруктовым коктейль, и отпивая со своего бокала.

— Да, было бы неплохо. — с непривычки я чувствовала себя измотанной и свежий воздух был бы лучшим способом взбодриться. Но неожиданно во всем ресторане потух свет, погрузив зал в кромешную темноту.

— Дорогие гости, это временные неудобства которые мы в скором времени устраним, приносим свои извинения. А пока не паникуйте и не двигайтесь со своих мест, официанты внесут свечи. — доносилось со второго этажа. Я никогда не пугалась темноты поэтому стояла спокойно.

— Да где ж этот телефон, чёрт возьми. Неужели в тачке забыл, — бурчал рядом недовольный Влад. — Кристин, ты как? Не страшно?

— Всё хорошо. — меня умиляла его забота, Влад вел себя как истинный джентльмен. Вдалеке то здесь, то там загорались огоньки фонариков, а в коридорах уже виднелись силуэты официантов.

— Я сейчас, — прошептал Влад и устремился навстречу к идущим со свечами. Я наблюдала за парнем, который практически бежал ко мне с широченной улыбкой, видимо довольный своим поступком, ведь остальные делали как объявил администратор, покорно выжидали когда к их столикам сами подойдут. Влад очень хороший. И с каждым днём я убеждалась в этом всё больше и больше.

Сердечко забилось чуть сильнее, и я тоже улыбнулась в темноту, чувствуя разливающиеся в груди тепло. Такое приятное и забытое, пока на него не вылили ведро ледяной воды, истязающей своим холодом.

Неожиданно. Парализующе. Пугающе. До немых криков и желания исчезнуть.

— С возвращением, девочка! — шептал знакомый голос совсем близко, проникая в кровь ядом. — Я скучал.

Глава 20

"Это не он. Радион не может быть здесь… просто не может. Это всё у меня в голове. Нещадная игра воображения. Так уже бывало раньше…"

Я лишь зажмуриваюсь и пытаюсь отогнать навязчивые пугающие мысли и голос монстра. Раньше со мной подобное тоже случалось.

Первое время мне все казалось, что тот парень находится где-то рядом вместе со своими дружками и ведет со мной односторонний разговор, потому что я упорно молчу, запугивает. Но всё это в прошлом. Голос не появлялся четыре года, а сейчас звучал так живо и отчётливо.

— А вот и я! — резко распахиваю глаза, когда около меня оказывается Влад с протянутой свечой. — На держи.

Хватаюсь за неё как за спасительную соломинку. Сейчас я вновь тону, захлёбываюсь и барахтаюсь в океане собственного безумия.

Свет в ресторане зажигается также неожиданно как и погас. Я несколько раз моргаю, а затем оборачиваюсь вокруг себя. Зачем? Знаю ведь, что его здесь нет, но всё равно упорно ищу в толпе того, кто пугает меня больше всех на свете. Обычно люди боятся высоты, мерзких ползучих тварей, темноты, смерти, я же боюсь монстра в человеческом обличии.

— Кристин, ты чего? — Влад хватает меня за плечи и слегка встряхивает, а я даже не сопротивляюсь. Словно кукла со сломанным механизмом. Внимательно осматривает лицо, предотвращая дальнейшие движения телом. Наверное, со стороны я выгляжу слишком странной. — Ты словно привидение увидела, лицо бледное. Кристина, все нормально? Может все-таки на воздух?

Пристально смотрю в глаза напротив, пытаясь взять себя в руки, и в зрачках вижу свое отражение, загнанной, напуганной девчонки, которая ищет защиты.

— Да, пожалуй. Здесь и правда слишком душно. — стараюсь придать голосу уверенности. — Пойдём уже скорее.

Влад сначала порывается схватить меня за руку, но слегка тряхнув головой подставляет локоть. Мы молча направился в необходимое место, а меня не покидает стойкое ощущение того, что кто-то прожигает в моей спине огромную дыру. Я не оборачиваюсь. Потому что нельзя. Всё это происходит у меня в голове. Стóит смело идти только вперёд, иначе монстр протянет свои руки и точно схватит.

Свежий воздух бодрит, дышать становится легче, и последние ниточки страха обрываются. Правда беспокойный взгляд Влада всё скользил по моему лицу от глаз до подбородка и в обратном направлении. Он молчит, лишь поджимает губы. Выглядит очень серьезным, я бы даже сказала суровым, но не задаёт лишних вопросов. Минут через десять, когда холодный воздух покрывает открытые участки тела мурашками, Влад предлагает зайти во внутрь и немного пройтись. Ресторан и вправду огромен. Мы идём по коридору, потом поднимаемся на второй этаж. Парень наверняка бывал здесь не один раз и прекрасно ориентируется в пространстве. Идет уверенной походкой и я покорно ступаю за ним. На втором этаже никого. Мы заходим в какой-то то полутёмный зал и неожиданно Влад остановился.

— Нам нужно поговорить, не против? — задаёт вопрос очень осторожно, словно боясь меня спугнуть. Я лишь пожимаю плечами и обхватываю себя руками. Холодок все ещё бежит по телу, а я таким образом пытаюсь согреться.

— Прости, что не взял с собой пиджак, знал бы что ты такая мерзлячка, обязательно его прихватил бы. — Влад слегка склоняет голову набок и почесывает затылок, смотря на меня извиняющимся взглядом.

— Всё хорошо. — искренне улыбаюсь. Он такой молодец, даже не понимая моего состояния, очень помогает. Его поддержка очень ценна. — О чем ты хотел побеседовать?

— Знаешь, Кристин, ты необыкновенная девушка, — его глаза загораются блеском, то ли это игра света. — Раньше я таких никогда не встречал. Чёрт, как же сложно…

К чему он ведёт? Влад явно нервничает, и отчего то я тоже начинаю нервничать, губы закусываю.

— Ты умеешь лечить, понимаешь, — я совершенно не понимаю о чем он. Точнее догадываюсь, этот странный разговор, похож на признание, которые мне не хочется слушать. Я не готова дать людям того, чего от меня ожидают.

— Влад…

— Поселяешь в мертвую душу жизнь. Касаешься своим дыханием погибающих частиц, и они оживают. Ты даже не представляешь сколько вот здесь дыр, — он прилаживает ладонь к сердцу, и на лице его отражается столько неприкрытого страдания, а я начинаю слышать как грохочет пульс в висках. — Оно изрекашечено, каждую секунду истекает кровью, и не собирается заживать.

— Влад, о чём ты?

— Благодаря тебе, оно не так болит. Всё ещё ноет, но пропала острая разрывающая боль. Ты его подлатала и в нём теперь есть надежда.

Влад делает маленький шажок ближе ко мне, хочется трусливо сбежать, но я стою на месте, знаю, что от него не исходит опасность. Дам ему возможность высказаться, а топом объяснюсь, что ничего не получиться. Влад должен понять.

— Я хочу сказать тебе спасибо. Кристина, ты настоящая целительница. — божечки, он смотрит такими щенячьими глазами и похож на побитую дворнягу, которую вечно пинали и отшвыривали, а теперь нашедшую пристанище. Его бы обнять и утешить, но он выбрал не ту девушку. — Я так благодарен.

Последние слова он произносит шёпотом. Фоном слышу чьи-то приближающиеся шаги. Звук каблучков становиться всё отчётливее. Поворачиваю голову, замечая пепельные волосы и тревожный взгляд Яны, и в это же мгновение оказываюсь впечатанной в мужскую грудь. За которой неистово бьётся сердце. Лицо обжигает дыханием. Горячая ладонь сжимает ткань на талии, ещё пара еле различимых слов, которые Влад произносит шёпотом. Успеваю лишь шокировано распахнуть глаза и приоткрыть рот, как вторая ладонь ложиться на затылок и он обрушивается на мои губы жгучим поцелуем.

Глава 21

— Подлатай меня ещё немного, ладно? — шепчет Влад прежде чем накрыть мои губы.

Несколько острых, словно лезвие движений, истязающих меня. Это не просто поцелуй, это демонстрация силы и власти, а ещё опустошения, тоски, отчаяния и безысходности. Поцелуй с терпким вкусом всей той боли, что хранится в его душе. В нём не было нежности, но и угрозы не чувствовалось, более глубокий смысл. Я уловила весь этот спектр душевных мук и терзаний, который Влад хотел мне показать, только свои эмоции всё равно не смогла контролировать.

— Охренеть! — прокричал Влад, когда я вырвавшись, нанесла точный удар в челюсть, вложив в него всю свою силу и все те знания, которые вживляли в меня брат с тренером. На подсознательном уровне мне не хотелось бить, но так получилось.

— И ты охренительная, Кристинка. Просто огонь! Мммм… Сладчайший поцелуй с привкусом крови. Со мной такое впервые. Невероятнейший опыт. — громко говорил он скалясь и глубоко дыша. Видела, как его трясёт и как он переводит взгляд с меня на ту, что стояла за моей спиной. Неужели Влад всё спланировал и весь этот спектакль был устроен для одного зрителя. Для Яны.

Я даже не догадывалась насколько сильны его чувства к ней, даже не могла представить их вместе. А тут вот как оказывается. Только одного не понимаю, почему он выбрал меня? Почему из всех окружающих девчонок выбор пал на Кристину Смирнову, что во мне такого особенного?

Я не оборачивалась, слышала лишь как звук каблучков становится всё дальше и дальше, а потом Яна и вовсе пустилась на бег. А я продолжала стоять и безотрывно смотреть на Влада, который теперь смеялся как умалишённых, до тех пор пока звук шагов девчонки совсем не стих.

— Прости-и-и… — единственное, что судорожно слетело с его губ, когда он успокоившись, обессиленно запустил пальцы в волосы и запрокинув голову, устремил глаза к потолку. Тонкая струйка крови стекала по подбородку, но он, кажется, не обращал на это никакого внимания.

Эмоциональная буря внутри меня постепенно стихала, и я более здраво оценивала произошедшее.

— Прости, ладно? — теперь уже Влад вновь смотрел на меня, да таким растерянным взглядом. — Ты думаешь я ненормальный? Верно? Думаешь я тебя использовал? Просто ты единственный мой шанс, понимаешь? Нет, не понимаешь… — цокнул он языком и подойдя к стене присел на пол, облокачиваясь на неё и прикрывая глаза. Из него словно все жизненные силы разом выкачали. Сейчас передо мной сидел потерянный, запутавшийся мальчишка.

— Я конченный ублюдок, с такими же конченным тараканами в голове. А ты, Кристинка, хорошая. Слишком хорошая. Чём-то похожа на Яну в прошлом. Это сейчас она стала более самоуверенной и злопамятный гордячкой, а в этих бессмысленных отношениях в ней проснулся гнусный характер.

Говорил про отношения Влад озлобленно, выплевывая каждое слово. Я взглянула на панорамное окно справа замечая вдали темные тяжёлые облака. Они стремительно приближались к нам, готовясь пролиться дождём. Невольно подумалось, что в душе Влада идут вечные ливни, там серо, холодно и тоскливо.

— Думаешь между ними любовь? Да нихрена там никакой любви нет! А эта стерва уходить не хочет. На зло мне встречается с Сашей.

— Влад… — я подошла и присела напротив него на корточки. Потянулась к ладони и дотронулась. Впервые мне захотелось это сделать. Страха не было, лишь желание поддержать. Секунды хватило чтобы почувствовать не только лёд в его сердце, но и снаружи.

— Мне хотелось убедиться, что она что-то чувствует. — ядовито усмехнулся он. — Что она не такая ледышка как я. Когда рядом со мной крутились одноразовые девицы, Янка чувствовала своё превосходство, её это ни капельки не трогало, она плевала на меня с высокой колокольни и вытирала об моё бездыханное тело ноги, а ты это другое, с тобой всё серьёзнее. Думаешь это была ревность?

Влад смотрел пристально с каким-то ненормальным одержимым блеском в глазах, да и на лице его застыла дьявольская полуулыбочка. А ещё в нём теплилась крошечная надежда.

— Влад, вам нужно поговорить.

— Она не станет слушать.

— Ты её чем-то обидел?

— Имел неосторожность ляпнуть лишнего. Не оправдал ожиданий. Вот и результат. И всё же, как думаешь, Яна хоть немного почувствовала той боли, что испытываю я ежесекундно, зная, что он к ней прикасается, целует, обладает ею? А знаешь что самое забавное, Саша даже не догадывается о том, что я чувствую. Яна не дура, не стала рассказывать о наших отношениях в прошлом, иначе у них бы ничего не вышло.

Приглушенный, едкий смех, разрывающий внутренности заполнил пространство.

Мне искренне было жаль Влада.

Это как видеть на дороге маленький мокрый комочек, который дрожит от холода и умоляет о помощи, а всего-то нужно приютить его, отогреть и накормить, и он подарит тебе столько взаимной любви. Влад выглядел сейчас беззащитным и уязвимым, потому что раскрылся передо мной.

Люди часто бояться говорить о своих чувствах. Страх заставляет их скрываться и лгать. Они боятся быть высмеянными, растоптанными, униженными и отвергнутыми предпочитая оставаться в тени и быть одиночками, холодными и озлобленными, а ведь скольких ошибок можно было бы избежать, сколько поломанных судеб сделать счастливыми.

— Я тебе омерзителен? Только не нужно что-то придумывать, Кристин, у тебя на лице всё написано.

— Нет. Вовсе нет, просто… Послушай, ты правда хочешь, чтобы ей было больно? Влад, неужели ты именно этого добивался? Чтобы Яна страдала? Я не специалист в сердечных делах, но думаю, что всё это ты зря затеял.

— Какая ты все таки правильная. — Влад отвечает язвительно, но тут же замолкает, опуская виновато голову к груди. — На самом деле, я хочу чтобы Яна была счастлива. Чего о ней сейчас точно не скажешь.

— Ты хочешь быть с ней рядом?

Он не отвечает, но его желание читается без слов.

— Ты решила вывернуть мою душу наизнанку? Эх, Кристинка. Я и так с тобой слишком откровенен. Лучше подыграй мне ещё немного. Обещаю, больше никаких поцелуев, хотя, детка, ты была прекрасна! — подмигнул он и грустно улыбнулся.

— Для флиртующего ты выглядишь слишком подавленно. Влад… — мне хочется стукнуть его хорошенько по голове, за то, что смущает и как упертый баран стоит на своём. Этот парень не исправим. — Поговори с Яной. Вот так, как мы сейчас с тобой. Заставь если нужно, но не копай яму ещё глубже, чем она есть. Дойдет до того, что у тебя не будет возможности из неё выбраться. Дай вам обоим шанс.

— Твой голос и впрямь действует исцеляюще. Кристин, поговори со мной ещё немного.

— Влад. — произношу с нажимом.

— Обещаю прислушаться. А теперь расскажи что-нибудь, а я пока немного отдохну и приду в себя.

Он прикрывает глаза, а я встаю и сажусь рядом с ним на пол, на что он удивлённо приоткрывает один глаз.

— Я не избалованная принцесска, которая боится испачкаться.

Парень смеётся, и теперь смех его не такой едкий и болезненный, и это внутри вызывает приятное чувство. Возможно, Влад и вправду прислушается и станет чуточку счастливее.

Порой достаточно просто выговориться и выслушать. Я рассказываю ему о прошлом, утаивая грустные моменты, делюсь планами на будущее, рассказываю о чем мечтаю, а Влад просто слушает. Мы наблюдаем за тем как за окном сверкают молнии, как макушки деревьев раскачиваются всё сильнее и сильнее, а через какое-то время небо проливается дождём. Этот день кажется особенным, и я верю в то, что когда-нибудь в душе этого сломленного парня появиться солнце.

Глава 22

Алекс

Яна весь вечер была какой-то взвинченной. Всё больше кривила губы, когда я обнимал её за талию, раздражалась если я пытался с ней говорить, вела себя словно избалованная девица, которую заставили делать то, чего она не желала. Но ведь Яна сама предложила играть счастливую пару, когда наши отношения стали давать трещину. Это стало неким ритуалом, привычкой, а теперь что, решила дать заднюю? На глазах у моих родителей, сотни приглашённых гостей и журналюг, которые и так словно ищейки выискивают скандальные новости на первую полосу? Ну уж нет, милая, такого я тебе точно не позволю! Только не сегодня.

В конце концов мы с ней слегка разругались. К моему большому счастью, в этот момент в ресторане погас свет, пряча нашу перепалку от посторонних глаз. Я выбежал на парковку к машине, чтобы немного остыть. Куда пошла Яна было все равно, она ведь большая девочка, способная о себе позаботиться.

Небо затягивало темными тучами, вдалеке были слышны звуки приближавшейся грозы, а в моей душе расползались чёрные нити негодования и злости. Облокотившись о капот и задрав голову вверх я просто дышал.

Вдох выдох. Вспышки перед глазами.

Всё смешалось словно в калейдоскопе: недовольная Яна, мои счастливые родители, десятки не запоминающихся лиц-масок и лукавых улыбок, официанты, а ещё завораживающие карие глаза, которые так и манили, и губы, которые вновь хотелось попробовать.

Сегодня Кристина была по-особенному прекрасной. И от этого более желанной, но, совершенно не досягаемой. Она словно яркая звезда в ночном небе, которой можно бесконечно любоваться без возможности прикоснуться.

А мне с каждым днём хочется этого больше и больше. Трогать её, обнимать, ласкать нежную кожу и вдыхать запах волос, дарить всю ту нежность, на которую только способен. Кристина возродила внутри меня что-то забытое, трепетное, отчего ныло в груди.

Я задыхался, хоть и пытался глубоко вдыхать.

А потом картинка сменилась. И перед глазами возник Влад. Я и так был весь вечер на взводе, наблюдая за тем, как он, словно павлин выхаживал вокруг Кристины. Меня это жутко выбешивало. До потемнения в глазах и скрежета в зубах. А теперь пришел в бешенство. Руки друга на тонкой талии девушки хочется вырвать, а улыбку-искусителя стереть с лица, окрашивая его кровавыми пятнами.

До сегодняшнего дня я предполагал, что подобное меня никогда не коснётся. Кажется, это называется ревностью. Я принял в себе зарождающиеся чувства к Кристине, но это нечто новое, к Яне никогда не испытываемое. Я как собственник хочу, чтобы в сторону Кристины не смотрели, словно первобытный человек желаю утащить её в своё жилище и оставить навеки.

Кое-как совладав со злостью, я твердо решил вернуться и забрать Кристину из ресторана. Пусть это будет самым безумнейшим из всех поступков, но одна лишь мысль об этом вызывала трепет в районе солнечного сплетения. Возьму её за руку, сплетая наши пальцы и больше никогда не отпущу. Вот только вернувшись в зал Кристины не обнаружилось.

— Мамуль, Влада не видела? — мне жизненно необходимо было знать, где сейчас Кристина. Влад весь вечер от неё не отходил, поэтому вопрос местоположения друга был более разумным.

— Так они с Кристиной уехали пятью минутами ранее, — выстрел прямо в сердце. — Разве вы не пересеклись?

— Нет, мам. — в горло словно стекловаты натолкали, а из лёгких вышибло весь воздух. Ощущение словно хорошенько дали под дых. Мы не были с Владом соперниками, но мысленно он нанёс мне сокрушительный удар. Один ноль в его пользу. Только сдаваться я не намерен. Не в моих правилах. — Хорошо, я тогда пойду, поищу Яну.

— Сынок, с тобой все нормально? — она хватает меня за локоть в тот момент, когда я собираюсь покинуть здание. — Выглядишь расстроенным. И не пытайся отнекиваться, я тебя насквозь вижу. Опять из-за Яны?

— Мам, не начинай. Всё со мной хорошо. — ответил я с улыбкой, а самого будто бетонной глыбой прибило.

— Хватит держаться за эти отношения! Я хочу видеть своего сына счастливым. Саш, прекращайте эти игры в любовь, отпусти её.

— Давай об этом дома поговорим? Ладно?

— Сынок… — умоляющий взгляд напротив совсем добивает. — Хватит. Не мучайте друг друга. Прошу.

— Ладно, — отвечаю опуская голову, сдаюсь окончательно. — Но обещать не буду…

Внутри меня все бурлит и кипит. Я сбегаю по ступенькам вниз, быстрым шагом достигая машины, завожу мотор и срываюсь с места. Адреналин бьёт через край, а я жму на газ всё сильнее и сильнее.

Смесь противоречий душит. Я окончательно запутался. Мамин взгляд режет без ножа, а мысли о том, что Влад увёз Кристину добивают окончательно. У меня крышу срывает. Пелена перед глазами. И я не понимаю как от этого избавиться, потому что скорость не помогает.

Целый час я бесцельно езжу по городу, а когда останавливаюсь, понимаю, что нахожусь напротив многоэтажки, в которой живет Яна.

И на кой черт меня сюда занесло? Но, кажется, она — единственное моё спасение. Мне всего лишь нужно выпустить пар и бушующая во мне разрушительная буря стихнет.

Звонкая дрель разносится по квартире, но Яна не торопиться открывать. А я всё жму и жму на звонок, вспоминая как Влад ведёт Кристину в танце, как длинные волосы развиваются в воздухе, и слегка испуганные глаза ищут поддержки. Меня трясёт от желания и невозможности помочь.

— Да твою ж мать, открой эту чёртову дверь!!! — ору на весь подъезд, зная наверняка, что Яна дома. Секунда. Другая. Наконец слышится щелчок замка, и это как знак к действиям.

Внутри меня что-то обрывается, летит с обрыва сплошняком вниз, в самое пекло. Окончательно срывая крышу. Я как голодный зверь накидываюсь на девушку стоящую на пороге. Не замечая припухших глаз, не обращая внимания на писк и протест.

Жадно спиваюсь в губы, наказывая её и себя. Закрываю глаза, представляя тёмные волосы вместо пепельных, и карие большие глаза. Это не правильно. Тошно от самого себя, но не могу иначе.

Вспоминаю припухшие, с легкой розовинкой губы Кристины, которые однажды вкусил, и целую истошно, на грани отчаяния, до металлического привкуса во рту.

Дикий и совершенно не контролируемый.

Я словно безумец. Кусаю, и сминаю пальцами нежную кожу, наверняка причиняя боль. Мой мозг затуманен, а тело требует срочной разрядки. Убийственный коктейль из желания и ярости делает своё дело. Такое помешательство со мной впервые.

Пытаюсь сорвать одежду, чувствуя как Яна сопротивляется, но меня это заводит ещё сильнее. Между поцелуями — слова. Она просит о чём-то срывая голос, но я не слышу. Гул в ушах, искажает звуки, лишь чёткое биение бешенного сердца.

— Саша, остановись… — меня словно опутывает невидимыми паутинками, что-то буйное и зловещее.

— Пожалуйста, не надо…

Фоном слышу звуки битого стекла. Мы сталкиваемся с тумбочкой, на которой стояла ваза с цветами, пока я силком тяну наши тела в сторону спальни. Разбрасывая свою и её одежды, оставляя нас в нижнем белье.

— Я не хочу! Не хочу! — кричит отчаянно, бьёт в грудь, по рукам и лицу, отрезвляя. — Не хочу, Саша!!!

И меня словно погружают в ледяную воду. Останавливаюсь. В ступоре смотрю в испуганные глаза, из которых ручьём льются слезы.

— Не хочу… — шепчет на грани нервного срыва, отходит, обхватывая себя руками и сотрясаясь всём телом. Яна всхлипывает, как маленькая и беззащитная девочка. Мне впервые приходится видеть её слёзы. Всегда сильная и скупая на эмоции.

И это окончательно приводит в чувства. Запускаю пальцы в волосы, оттягивая их до боли и истошно кричу. Свирепо, безумно и душераздирающе. Пугая Яну ещё сильнее.

— Да что с тобой не так?!

— А с тобой, Саша? С тобой что? — отвечает вопросом на вопрос, тихо, захлебываясь слезами.

Взвываю как израненный зверь. В сердце словно кол всадили, и каждая клеточка тела дрожит готовясь рассыпаться.

Мне больно смотреть на то, во что мы превращаемся. Израненные, болезненные, уставшие, словно не живые больше. Яна кусает и без того окровавленные губы и смотрит заторможенным взглядом в окно. За которым словно посмеиваясь над творящимся в этой квартире хаосом тихо и спокойно.

Делаю шаг на встречу, убиваемый совестью, отчего девушка вздрагивает и пятится назад.

— Не подходи, — умоляет шёпотом.

— Прости… Прости меня, Янка. Прости, если сможешь.

Пересекаю границы, крепко вжимаясь в неё. Обнимаю хрупкую вырывающуюся фигурку до хруста. Страх, стыд, боль, вот что кипит внутри сейчас, а затем всё стихает, оставляя за собой печаль и опустошение. А ещё осознание того, что это конец. Понимая, что я не причиню Яне вреда, хватается за меня также крепко, не сдерживаясь начинает рыдать навзрыд. Мы как два погибающих после крушения корабля пассажира, такисступлённо желающих выкарабкаться.

— Она другая, он так смотрит на неё… — произносит между всхлипываниями, впервые, раскрываясь передо мной. — Она не как те расфуфыренные девицы на одну ночь…

— Не плачь, всё наладиться, — я не понимаю о чем, Яна говорит, но пытаюсь её успокоить, поглаживая по волосам и спине.

— Она настоящая. С ней можно серьёзно, и он… Он… В его глазах плескалась нежность. Он смотрел на неё так, как когда-то на меня, и это невыносимо… Почему она появилась? Что в ней такого особенного, что смогло его зацепить? Я ненавижу его. Ненавижу…

— И любишь… — выдаю очевидное, понимая её чувства к неизвестному парню. Наверное, это именно тот, кто заставил её страдать.

— Люблю…

Яна выдаёт это так просто, не пытаясь что-то утаить. Сегодня по всей видимости вечер откровений.

— Я правда пыталась его забыть. Вытравить из сердца. Не получилось. Мне так больно. — произносит надрывно вздыхая, постепенно успокаиваясь и поднимая на меня заплаканные глаза. — Прости. Саша, ты очень хороший…

— Но я не он.

— Но ты не он.

— Ян…

— А теперь она рядом. Он дарит ей цветы, представляешь? — грустный смешок. — Он их никогда никому не дарил, только мне… Тайно. И ей теперь, но открыто… Ледяной мальчик стал оттаивать.

— Кто он? Кто она? — обхватываю лицо обеими руками, поглаживая скулы большими пальцами. Чтобы не происходило между нами, но мне не хочется видеть страдание в её глазах.

— Влад, — отводит глаза в сторону, поджимает губы, выдерживая паузу. Догадки подползают липкими лентами, цепляясь за тело, в попытках обвить и стянуть.

— Это Влад Исаев, — и у них получается, сковать моё тело, выбить весь воздух из лёгких, когда громогласно летит из её уст. — И наша новенькая. Кристина. Он выбрал её, такую чистую и правильную…

— Блядь!

Удавка на шее. А затем контрольный в голову. Руки сползают с лица, падая плетнями вдоль туловища, от страшной правды. Отхожу на пару шагов назад, закрываю глаза, мысленно считая до десяти. Мне хочется придушить Яну за это. Он ведь мой друг. Так ведь нельзя.

— Почему, Яна? — спрашиваю с надеждой, что мне всё это послышалось, и она скажет, что это неудачная шутка.

— У меня не было выбора, — хмыкает, гордо вздергивая подбородок. — Он мне его не оставил. Решил всё за нас двоих. Вот и результат.

— Чёрт, какая же ты всё-таки дурочка!

Даже представлять не хочу каково ему было. И каково было ей. И как мне теперь смотреть другу в глаза? Яна всё усложнила.

— Чёрт, чёрт, чёрт… — сажусь на кровать, потирая переносицу, пытаюсь прийти в себя. За один вечер излишек событий на мою голову. Какая же Яна идиотка. Она ведь специально со мной встречаться стала, чтобы ему больнее было. Я не знаю сколько был погружен в свои мысли, может секунду, а может целую вечность, но нежная ладонь на моем плече вернула к реальности.

— Саш, может чаю попьём?

— Ты сейчас это серьёзно? — резко задираю голову, и из меня рвётся тихий истерический смех. Абсурдность ситуации убивает. Отмечая на лице Яны натянутую грустную улыбку.

— А по-твоему убиваться и заниматься самобичеванием выход? Уже ведь ничего не исправить. Саш, нужно двигаться дальше. Только теперь разумнее врознь. Согласен? Нам нужно расстаться. Я так устала…

— Я тоже устал. Очень устал… Может ты и права. — тоже выдавливаю из себя улыбку.

— Думаю, мы можем остаться хорошими друзьями…

Одевшись, идём на кухню, стараясь делать вид, что ничего особенного не произошло. Яна суетится, ставит сладости, нарезает ветчину и сыр, впервые выглядит такой домашней, но к сожалению не родной. Щёлкает чайник, и в нашей жизни что-то переключается, это конец, но в тоже время начало чему-то новому. Чистый лист и чернила, которыми стоит воспользоваться, чтобы написать историю. Яна рассказывает ещё много всего интересного, откровенного, тайного. Возвращаясь с улыбкой в прошлое, где они с Владом были счастливы. Мы болтаем до поздней ночи, а потом смотрим фильм. Яна засыпает на моем плече, а Я в последний раз целую её в макушку, в последний раз вдыхаю запах волос и обнимаю. А на утро ухожу.

Потому что это был наш прощальный вечер…

Глава 23

Кристина

Со дня нашего с Владом поцелуя прошел почти месяц. Он больше не лез ко мне как и обещал, но прислушиваться к совету поговорить с любимой тет на тет не стал. Таким образом я была невольно вовлечена в игру "как довести Яну до ручки".

— Влад, прекращай уже. — шикала на него хмуря брови, когда он по привычке сел напротив в столовой, придвигая коробочку с пироженным, расслабленно раскинувшись на стуле и закинув ногу на ногу, попивал любимый напиток.

Боковым зрением я замечала как Яна жадно рассматривает нашу пару. Она старалась делать это как можно незаметнее, но наверное, когда знаешь тайну, начинаешь замечать всякие мелочи. В её взгляде читалась грусть, страдание, а ещё сожаление. Возможно, Влад был прав, его любимой необходим был толчок, чтобы осознать, больно было не только ей, но и ему. Правда я искренне не понимала, почему парень тянет, чего именно добивается? Может он надеется на то, что Яна станет смелее и расстанется с Сашей?

— Милая, — иногда Влад величал меня так. Отчего я злилась, готовая четвертовать наглеца. Ну не правильно к подруге так обращаться, только ему было всё равно. — Ещё не время.

— А по-моему, пока ты тут сидишь и играешь во влюблённого, его у тебя вовсе не останется. Хватит играть на чувствах, Влад, это может плохо закончиться. Мне иногда начинает казаться, что ты имеешь склонность к мазохизму. Нравиться страдать? Может я чего-то не знаю и ты от этого получаешь удовольствие?

— О да, милая, в своих суждениях ты попала прям в точку! — подмигивает Влад и растягивает губы в чертовски привлекательной и радостной улыбке, только глаза выдают противоположные эмоции.

— Ты не выносим! — фыркаю и отворачиваюсь к окну.

В последнее время мы действительно сдружились. Я простила ему выходку с поцелуем, а он рассказал мне ещё парочку своих секретов. У меня в отношении Влада появились некие намеки на доверие. Впрочем не только к нему, ещё к Егору, который частенько сопровождал меня в библиотеку. Оказалось что книги были его тайной страстью. Он обожал детективы и фантастику. Мы могли часами разговаривать, обсуждая ту или иную историю и её героев, которую выбирали для совместного прочтения.

В общем я чувствовала к этим ребятам что-то новое для себя, то, что помогало раскрыться и преодолеть страх. Это было большим шагом на пути к нормальной жизни.

Однако, с Владом мы были ближе, поспособствовал этому вечер откровений или причина крылась в другом, но для меня он стал как брат. И мне хотелось помочь ему. Исцелить его растерзанную душу и успокоить израненное сердце. Ведь мы с ним были слишком похожи.

— Крис, перестань походить на обиженного ежа и не переживай ты так. — смотрю в упор, скрещивая руки на груди. — Съешь пироженко и жизнь покажется не такой мрачной. Кстати, твоё любимое. Клубничное. Мммм…пальчики оближешь. Всё будет хорошо. Потерпи ещё немного, и всё станет на свои места.

Молча тянусь к десертной ложечке и отпиваю глоток травяного чая. Наблюдаю за Владом.

Его мимолётный взгляд в сторону Яны, скованность в теле и тяжёлое дерганье кадыка, словно в горле что-то застряло и с трудом смогло протолкнуться.

— Я больше так не могу! — со звоном ставлю ложку на блюдце, порываясь отодвинуть стул. — Ну как можно так издеваться друг над другом. Сама пойду и всё расскажу о твоих неумирающих чувствах.

— Стой! — выкрикивает Влад, накрывая своей горячей ладонью мои пальцы и привлекая общее внимание студентов. Со стороны мы выглядит настоящей парочкой, и это его "стой" рождает шепотки и переглядки. Интересно, какие только мысли не ворвались в их воспалённые головы, что такого они себе надумали? Сто процентов решили, что мы поругались, и парень пытается меня остановить.

Влад одергивает ладонь, вспоминая про обещание, и теперь нервно поглядывает на меня.

— Давай без резких движений и импульсивных поступков, — просит умоляюще, выставляя перед собой руки, как бы пытаясь меня утихомирить. Да я спокойна. Просто достало его поведение. Достала его позиция молчуна. — Сядь, Кристина. Прошу.

— Ну нельзя же так. — подчиняюсь, хмуря брови больше. — Пойми, ты и меня мучаешь. — говорю тихо тихо, чтобы любопытные личности ничего не слышали. Ни мне, ни Владу, это не нужно.

— Понимаю. Но для того, чтобы мой план сработал, необходимы определенные условия, а они пока ещё не наступили.

— Не испытывай моё терпение. Я настроена решительно.

— Всего пара дней. Подождёшь?

— Обещай! Несколько дней, и точка. Ты поговоришь, даже если условия, которые ждёшь почти месяц не наступят.

— Крис…

— Обещай, Влад. — требую с нажимом. — Либо сам, либо это сделаю я. Ну!

— Ребят, а что здесь происходит? — рядом с нами материализуется Егорка. Сияет как ясно солнышко и довольный облокачивается на плечо Владу. — Вы чего такие серьезные? Поругались что-ли?

Внимательно разглядывает то его, то меня, вопросительно выгибая бровь.

— Нормально всё. Просто пытаюсь уговорить Кристину прийти в субботу вечером в мой дом. Надеюсь, ты не забыл про вечеринку?! — Влад переводит всё внимание на Егора, смотря снизу вверх, выражая присущее ему самодовольство. Молодец, быстро сменил маску и тему разговора, только если думает что отстану, фигушки. Достаточно с меня.

— Помню, помню.

— Так вот, что только не предлагаю, и угощения вкусные и забавные развлечения, а она всё за своё. Упирается. Эх.

И вздыхает так грустно. Ой актерище. Я аж глаза закатываю от такой фальшивой игры, только Егор верит, и улыбаться начинает так забавно приподнимая моё настроение.

— Так что друг, сил моих больше нет. Может ты знаешь подход к этой невыносимой девчонке напротив? На тебя вся надежда.

Не выдерживаю и начинаю смеяться. Ну не могу я долго быть в состоянии недовольной ворчливой старушки. В любом случае я от своего решения не откажусь, просто лишний раз напомню об этом Владу чуть позже.

Исаев в выходной день действительно устраивает вечеринку в честь своего дня рождения, на которой я ещё подумываю присутствовать. Но чувствую, что всё-таки придется согласиться, идти против двух напирающих на тебя парней, так себе перспектива.

— Кристин, ты должна там быть, — теперь к уговорам подключается Егор и садится за наш столик. — Там все наши будут. Петя с Олей, Денис со своей девушкой, я Веру Самойлову пригласил, ты же с ней тоже сдружилась…

Вера была единственной девушкой с которой я начала хорошо общаться. Она для окружающих была золотой девочкой-стервочкой, только если глянуть глубже, можно увидеть милую, добрую и отзывчивую девушку. Влад рассказал мне её историю, как тяжело ей было и каким трансформациям в характере пришлось подвергнуться, я так прониклась к ней, что через какое-то время мы сдружились. Перед близкими она была собой, но университет необходимо закончить, вот она и играет выдуманную роль.

— Да ладно, чувак, — Влад одобрительно хлопает друга по плечу. — Ты всё-таки это сделал! Тебя можно официально поздравить?

— Вы о чем?

— Так Егор у нас влюбленный Ромео. И тихушник впридачу. Я его недавно подловил, как он на Веру засматривается. А потом слово за слово, вот он и раскололся. Представляешь, Кристин, он ещё с первого курса в неё втюрился. Я его подбил на то, что пора делать решительный шаг, пока такую хорошенькую из под носа не увели.

— Вот как.

Выгибаю бровь и хитро улыбаюсь, прищурившись. Значит, как другим советы раздавать — герой, а как самому решительный шаг сделать, находится тысяча причин. Ой, Владка, Владка. И он понимает мои немые намеки. Откашливается и продолжает говорить.

— И как видишь, результат на лицо. Парень — счастливчик. Значит у вас будет свиданка, Крид?

— Ну-у-у, типа того, — смущённо чешет затылок. — Так что, Кристин, приходи. Ах, да, ещё Алекс будет.

— А он успевает?

— Так уже вылетел. Вы с ним не созванивались?

— Сегодня нет.

— Ясно. Завтра к полуночи будет на месте.

Парни обсуждают кто из них поедет встречать Сашу. Потом начинают говорить о предстоящей вечеринке, и чего нужно для неё прикупить. Но я их больше не слушаю. Молча начинаю пробовать пирожное, глубоко погружаясь в мысли, совсем не ощущая любимого клубнично-шоколадного вкуса. Упоминание имени, от которого сердце сжимается, притупляет вкусовые рецепторы.

Я так давно не видела Сашу, кажется, целую вечность. Три недели назад он улетел на соревнования за границу. Интересно, какой он сейчас? Может стал ещё крупнее и привлекательнее? Уверена, девчонки с жадностью поглядывали на него, а более смелые не отлипали. Даже здесь находились такие, что пытались вешаться на шею, зная, что у него есть девушка. А там вдали, как Саша на них реагировал? Поддался искушению?

"Боже… Кристина, остановись". Мысленно бью себя ремнём, а на деле давлюсь лакомством и начинаю кашлять.

Я в последнее время частенько думаю о Саше. Иногда вспоминаю его порыв поцеловать меня, мягкость губ и ощущения, что он подарил. Радость, вперемешку с лёгкостью. Но в подобном интимном ключе думаю впервые. Мне вообще не должно быть никакого дела до того, как он проводит своё время.

— Кристинка, ты чего? — Егор слегка похлопывает по спине. — Лучше?

— Ага.

— Видишь до чего твои разговорчики довели девушку! — недовольно зыркает на Влада. И о чем это он? Но делаю вид что в теме.

— А что здесь такого. Мы все взрослые люди. — недоумевает Исаев, разводя руки в стороны. — Правда ведь? Кристинка наш парень. К тому же я приглашу скромниц, и выделю отдельную комнату, куда будут заходить ценители прекрасного. Стрип пластика — тоже искусство. Согласна, Кристь?

— Да.

Щеки заливает румянцем. Ах вот, что они обсуждают. Всемогущий дай мне побольше выдержки. Даже рядом с братом я не краснею так часто, как рядом с этими. Прячу лицо за кружкой с чаем, и на меня вновь не обращают внимания.

Вечеринка обещает быть огненной.

Вновь начинаю давать себе невидимых пощёчин, потому что все мысли занимает Саша, и думки о его жизни, а ещё осознание того, что я скучаю…

Глава 24

Алекс

Свобода — пугающая неизвестность. Как часто мы стремимся к ней? И всегда ли получаем от достигнутого, то, чего так рьяно жаждем?

Пиликающий на прикроватной тумбочке будильник, усердно вытаскивает меня из мучительного сна. Где есть она. Девушка с карими глазами. Которую я могу держать за руку, прикасаться к бархатной коже плеч, вести носом по линии шеи и ловить её вздохи губами. Я свободен. Не зажат оковами предрассудков и страхов, не ограничен запретными "нет". Я счастлив и это моё проклятье.

Резко стягиваю с себя одеяло, тыльной стороной руки вытирая пот со лба. Дышу прерывисто. Память до сих пор напоминает о ней, хоть и прошло столько времени. Каждую ночь.

Образ из сна отдает дрожью в теле, и желанием. Холодный душ бодрит, но не снимает напряжения.

Проклятье, со сладковато-горьким именем Кристина. Стоит лишь подумать о ней и я вновь во всей боеготовности. Переключаю потоки воды на более теплые и расслабляющие, отдаваясь во власть вожделению и фантазиям. Не железный ведь.

Моя свобода кажется сплошным мучением. Я должен радоваться, только её верный друг "одиночество", не позволяет мне такой роскоши. Каждодневно напоминая о той, кто глубоко засела в моём сердце.

— Доброе утро, сынок.

— Доброе!

Мама с улыбкой встречает меня на кухне, нежно касаясь щеки и я целую её в ответ. В этой женщине столько любви, каждый жест, взгляд, слово наполнены ею, и она с радостью делится с нами. Только порой мне кажется, я не достоин. Плохой сын, который не всегда оправдывает её ожиданий.

— Ты сегодня до поздна? — она переворачивает очередную партию ароматных оладьев, а готовые ставит передо мной, приправляя их клубничным джемом. Всё как я люблю. Улыбаюсь, как маленький мальчик радуясь заботе, которой был обделён три недели.

— Да, мам, у Владки ж днюха. Не могу не воспользоваться такой возможностью безнаказанно надрать ему уши.

Мама смеётся. И от её смеха в груди разливается тепло.

— Помню, помню. Передай от нас с отцом подарок. Возьмёшь на полочке рядом с ключами, думаю, Владу понравится.

— Ага. — вкушаю "пищу богов", а иначе мамино лакомство никак не назовешь, и наслаждаюсь любимым ягодным чаем.

— Опять с Яной пойдешь? — осторожно задаёт вопрос, стоя у плиты ко мне спиной. Тема моей бывшей всегда овевает нас холодом и отстранённостью, но не в этот раз. — Саш…

— Мы расстались с Яной. — с её рук что-то звонко падает на пол, разбавляя нашу идилию.

Ну, да, признаюсь, поначалу я тоже был шокирован. Не находил себе места, не понимал, как такое возможно, от привычек трудно избавляться. И я чувствовал внутреннюю пустоту, будто от меня кусок оторвали. Всё-таки с Яной мы не были чужими. Она была моей первой любовью, которую мы так скоротечно уничтожили.

Пытка и спасение в одном флаконе.

— Как расстались? — не скрывая изумления мама садится на соседний стул, и смотрит в глаза, пытаясь прочитать говорю я правду или блефую.

— За два дня до моего отъезда. — грустно улыбаюсь, замечая в уголках родных глаз слёзы. Мама мудрая женщина, которая с самого начала видела, что у нас с Яной разные жизненные дорожки, и судьбою нам не предначертано быть вместе.

— Саш, ты уверен, что эта девочка тебя любит? — как-то задала мама мне вопрос, когда я привел её в наш дом, после двух месяцев встречаний. Я был уверен, что с Яной у нас навсегда. Окрылённый любовью, смотрел на неё как на божество. У нас тогда уже было всё по-взрослому. Янка не была невинной, хотя долгое время не подпускала меня к себе, видимо, прошлые отношения так сказались. Она была обманута и брошена, так я считал, поэтому было плевать на то, что было, главное, сейчас мы вместе, и моей любви на двоих хватит.

— Что за вопросы, мам? — злился. — Конечно любит. Как и я её. И мои намерения более чем серьезные. Она тебе не понравилась? Не доросла до нашего статуса? В этом вся причина? Я думал ты всегда будешь на моей стороне. Неужели я ошибся?

Рассмеялся тогда ей в лицо.

— Я приму любой твой выбор, — положила руку мне на плечо, которую я импульсивно скинул. Не думая, что обижаю её таким поведением. — И полюблю как родную дочь. Главное, сынок, чтобы ты не ошибся.

— Яна не ошибка. Ясно тебе.

Ярость бушевавшая во мне тогда, заставляла говорить грубые слова, а любовь закрывала глаза на действительность. Это чуть позже пришло осознание маминых слов, когда отношения, словно тонкий лёд стали давать трещину, и мы с "любимой" стали погружаться на дно.

— Мы решили, что так будет лучше. Наши отношения изжили своё. И нужно двигаться дальше, но каждый своей дорогой. Мам, а ведь ты тогда была права. — накрываю её ладонь. — Прости, ладно.

Я тогда тоже извинился через пару дней, но лишь сейчас пришло настоящее осознание. Осознание, что я был слепцом, и не замечал очевидного.

— Не нужно, сынок. Яна хорошая девушка. И ты помужски отстаивал свою любовь. Просто порой сердце выбирает не тех, ему ведь не прикажешь. Главное, что вы оба это поняли вовремя. Я хочу чтобы и ты, и Яна были счастливы.

— Да, мам.

* * *

У дома Влада уже стоит с девяток дорогих тачек. В окнах мелькают разноцветные огни, стены передней части дома вибрируют от музыки, и ко входу подтягивается молодёжь.

Я взял подарки, от себя и родителей, поставил машину на сигнализацию и подталкиваемый внутренним волнением направился в дом.

С каждым шагом сердце заходилось в аритмии.

Да что, чёрт возьми со мной происходит?

Нервничаю как подросток. А все из-за Кристины, точнее предстоящей с ней встречи.

От Крида узнал, что девушка точно будет здесь. А я теперь даже не знаю, радоваться ли этому событию? Она на дне рождении у друга, и они со слов Яны вместе.

Выискиваю именинника среди танцующих парней и девчонок, и понимая что его здесь нет, направляюсь к заднему двору. Где по периметру бассейна и чуть вглубь сада располагаются небольшие столики с закусками. Здесь играет приглушенная классическая музыка в современной обработке, официанты в костюмах расхаживают с подносами, на которых стоят бокалы шампанского и виски, все спокойно переговариваются и смеются. В общем полнейшая противоположность того хаоса что творится внутри.

И к моему большому удивлению Влад именно здесь. Не сидит слегка накаченный алкоголем в громким ритмах музыки и с очередной девицей на коленях, при любом удобном случае готовой залезть ему в штаны, а культурненько отдыхает. Спокойный, уравновешенный и счастливый.

Неужели это всё она? Кристина так изменила друга? Глушу в глубинах себя нарастающее чувство ревности.

Прохожу мимо бассейна прямиком к Владу, который пока меня не замечает. По пути встречаюсь взглядом со своей бывшей, которая скромненько стоит в незаметной части сада с двумя девчонками. Салютую ей бокалом, на что она улыбается. Отмечаю про себя, что не только "ледяной мальчик" подвергся изменениям, Янке свобода пошла только на пользу. Ещё бы блеска глазам добавить, и вообще красоткой будет.

— С двадцати трёх летием тебя, братка.

Крепко обнимаю Влада, вручая подарки и постукивая по спине желаю всего особенного. Речь выходит короткой, но исходящей из самого сердца.

Подхожу ко всем нашим вместе с Владом, вливаясь в разговор. Молот выдаёт очередную пошлую шуточку, над которой хором смеёмся. Пётр расспрашивает о соревнованиях, и я в свою очередь интересуюсь изменениями в их жизнях. Новость о том, что Егорка начал встречаться с Верой радует, отчего я душевно его поздравляю. А потом к нам подходят девчонки: сестра Оля, девушка Дениса, та самая Вера и Кристина.

При виде её вдох застревает на уровне горла, тяжёлым комом опускаясь ниже, пальцы покалывает, а сердце болезненно распирает ребра. За месяц Кристина стала ещё красивее или всё дело в том, что я давно её не видел.

Неожиданно у Влада начинает орать телефон. Всё как по команде снижают тональность голосов, а он сосредоточенно выслушивает абонента.

— Ребят, веселитесь и не скучайте, лады? Я отойду не на долго, нужно решить кое-какие маленькие проблемы.

— Помощь нужна? — интересуюсь, когда Влад с улыбкой оправдывается перед друзьями.

— Нееее. Это семейное. Сам справлюсь. Забей.

— Может потанцуем? — предлагает сестра, как только Влад открывает тяжёлые двери в дом и оттуда доносятся ритмичные звуки. Тянет Петра за руку и вопросительно выгибает бровь, обводя всех взглядом. — Кто с нами?

— А давайте, — подхватывает идею Денис, беря за руку свою девушку.

— Вер, потанцуем? — смущённо интересуется Егор, на что получает такой же смущённый положительный ответ.

Два милых скромника. Приятно наблюдать за ними.

— А ты Кристин? — спокойно задаю вопрос, а внутри меня всё ухает и взрывается. Мне хочется, чтобы она отказалась, и будто прочитав мои мысли девушка исполняет желание. Ликую.

— Нет, спасибо.

— Идите. Я не дам Кристине скучать.

Вокруг нас полно народу, но кажется, что мы с ней вдвоём. Время останавливается, когда она смотрит на меня с улыбкой, и я погружаюсь в глубину её глаз. Почти как во сне. В котором я всегда был во властных сетях любимой и не желал выбираться. Кристина смотрит именно так, как в моих фантазиях, любовно и с ожиданием. Или я вновь ошибаюсь, и не верно трактую её взгляд.

Я словно в тумане задаю какие-то вопросы о Косте, учебе, тренировках и её состоянии, на которые она спокойно отвечает. С единственной целью продлить эти мгновения. Наслаждаюсь её нежным голосом и жадно любуясь каждым сантиметром лица. Но к моему большому разочарованию нас прерывают. Так не вовремя подошедший давний приятель Олег с девушкой.

Кристина не отходит и на том спасибо. Медленно отпивает для вида пару глотков шампанского слушая наш разговор, слегка покачивает головой, под звуки скрипки знаменитого Yanni, и выглядит такой умиротворённой.

— Слышал ты занял призовое место. Наши всех порвут. Так держать, красава!

— Олег, вон Катька с Витей, у них на той недели помолвка была, давай подойдем поздравим.

— Ага, щас крошка, пару минут.

Он ещё поёт дифирамбы в мою честь и восхищается победами, но я перестаю его слушать в тот момент, когда неожиданно чувствую прикосновение к руке. Холодные пальцы обхватывают сначала запястье, а затем соскальзывают ниже.

Внутри всё леденеет. Интуитивно обхватываю её ладонь крепче, а затем переплетаю наши пальцы. Плохое предчувствие подползает, мерзкими липкими лапками оплетая сознание. Резко поворачиваю голову в сторону Кристины. И замираю от увиденной картины.

Паника застывает на её прекрасном, теперь уже бледном лице. Тело цепенеет, а слегка приоткрытые губы подрагивают. Кристина немигающе смотрит вглубь сада, а затем вздрагивает.

Хмурюсь, прослеживая за её взглядом и чувствуя дрожь в пальцах. Да она вся дрожит. И практически не дышит.

Замечаю в тени деревьев высокого темноволосого парня, приглядевшись, понимаю, что это Владкин троюродный брат. Интересно, давно он прилетел из-за границы, три года о нём не слуха, не духа? Вновь оборачиваюсь к Кристине, в глазах которой теперь стоят слёзы.

Да что, мать твою здесь происходит?

Она точно на него смотрит. Нет никаких сомнений. Кроме него там только пару девчонок крутятся, все предпочитают находится ближе к бассейну.

— Кристин, что с тобой? Ты знаешь этого парня? Знаешь кто он?

Минуты молчания убивают. А потом её губы слегка шевелятся, выдавая тихие приглушённые звуки. Тяжело сглатываю, с намерением убивать или её спасать, выбирая для начала второй вариант, когда улавливаю произнесенные шёпотом слова.

— ОН МОЙ НОЧНОЙ КОШМАР…

Глава 25

ОН мой ночной кошмар…

Мой…

Ночной кошмар…

Крутится в голове, словно запись старой пластинки. Не сложно догадаться, что Радион — причина страха. Что же такого натворил этот мерзавец?

Действую просто на автомате, стараясь не задаваться бо́льшими вопросами, потому что поддаваться эмоциям нельзя и что-то выяснять сейчас.

— Идём! — шепчу твердо и чуть тяну Кристину на себя. Не сопротивляется. Плохой знак. По мне так лучше бы она нападала как бешенная кошка, царапалась, кусалась и выглядела более живой.

— Осторожнее, ступенька. — легонько касаюсь талии свободной рукой, когда она спотыкается, и тут же убираю ладонь, боясь вызвать в ней ещё худшую реакцию.

— Я помогу, — сажаю её в машину. — Вот так. — аккуратно пристегиваю ремень безопасности. Кристина, кажется, сейчас и на такие простые действия не способна. Скованность, легкое подрагивание пальцев лежащих на коленях, пустой, стеклянный взгляд вперёд и полнейшая закрытость от мира.

Обегаю машину, захлопываю дверцу, завожу мотор, сдаю заднюю и уже отъезжая, замечаю Радиона на ступенях, так непринужденно-расслабленно пускающего в небо облако дыма. Он провожает нас глазами, а потом рядом с ним появляется, разъяренный как сам чёрт Владка.

На спидометре сто пятьдесят. Снова.

Жму на педаль тормоза.

Я стараюсь ехать как можно тише, опасаясь, что у Кристины есть страх скорости, но мимолётные взгляды в её сторону, как удары тока, подталкивают стискивать руль покрепче и давить на газ.

Всю дорогу мы едем молча. Десять минут кажутся вечностью. Напряжение не спадает до тех пор, пока на горизонте не замечаю размытый силуэт дома и только теперь выдыхаю.

— Мы приехали. Здесь я живу. И, тут безопасно. — открываю дверь, подаю руку и смотрю выжидающе на Кристину, которая кажется ещё бледнее, даже губы отдают синевой. Она несмело подаёт ладонь и смотрит на меня невидящим взглядом, слегка поворачивает голову и осматривает окрестность, а затем сделав пару шагов и судорожно выдохнув, вдруг обмякает, не в силах ступать дальше.

— Кристина… — только и успеваю схватить её. Поднимаю на руки и спешно несу в дом.

Проношусь мимо кухни, в которой горит свет, привлекая своими шагами внимание. Ещё бы, прямо в обуви по паркету, да ещё в такой час. Домочадцы ждут меня позже.

— Папуль, это ты? — игнорю вопрос, достигая лестницы. — Или "большой грозный медведь" вернулся?

Хохочет Ксюха, подразнивая меня так.

— Ты меду прихватил или чего-нибудь сладень…ко…го? — тянет слово, когда с любопытством выглядывает из кухни. Замечаю огромные глаза удивлённой сестрички.

— Ого! — прежде чем подняться, поворачиваюсь, к ней чтобы сказать нечто важное.

— Ксюх, ты только…

— Мам! Мама! — орёт она, прежде, чем я успеваю предупредить, чтобы она молчала.

Прекрасно! Теперь о том, что я не один знают все. Совсем замечательно. Вопросов не избежать.

— Мама, Саша пришёл.

Но дальше я не слушаю, резко поднимаюсь на второй этаж распахивая дверь в спальню. Бережно ложу Кристину на кровать, убирая с лица непослушные волосы и спешу на выход.

— Он нес её на руках. Мама, у неё такие длинные волосы, почти свисали до пола. — тараторит громко Ксюха, поднимаясь вместе с растерянной матушкой. — Представляешь? А ещё у нее туфли красивые, я тоже такие хочу, когда стану старше. Мам, а почему она сама не шла, а Саша её нес? Ей что, плохо?

— Вот сейчас и выясним. Сынок?

— Дорогие дамы, далеко спешим?

— Ксюша сказала…

— А Ксюше не пора ли быть в своей теплой кроватке в обнимку с зайкой и видеть сказочные сны, а не совать свой любопытный носик? Ммм? Птица-говорун.

— Только пол девятого, — возмущается мелкая. — Вот видишь, мам, он её скрывает.

— Кого?

— Мам, потом. Все вопросы потом. Ладно? — бережно разворачиваю её обратно, и смотрю с такой мольбой.

— Ещё и гонит нас. Мам, сделай что-нибудь!

— Да объясни в чем дело? Кто у тебя в спальне?

— Кристина.

— Кристина? — не скрывает она изумления. — Костина сестра? Что случилось с девочкой?

— Да, мам, — произношу слегка раздражённо и дерганно. Мне нужно к ней. — В обморок упала. Долго рассказывать. Лучше завари свой фирменный чай из трав. Уверен, она сейчас придет в себя.

Мама соревнуется со мной взглядами, в надежде, что я уступлю, но видя мой настрой со вздохом сдаётся.

— Хорошо. Но позже, ты всё расскажешь. Идём, Ксюш.

— И всё? Ты так просто уйдёшь? Я хочу посмотреть. — надувает губки и выдавливает из себя слёзы обиды. — Ну, мам?

— Быстрее.

С улыбкой закрываю дверь. Ну, Ксюха, любопытная Варвара. Мысленно благодарю маму за понимание и стойкость перед этой манипуляторшей. Поднимаю глаза и встречаюсь с Кристиниными, полными непонимания и растерянности.

— Очнулась? Хорошо. — беру стул и ставлю напротив девушки. — Сейчас чаю попьём, успокаивающего. Как себя чувствуешь?

— Н-нормально. — тихо и неуверенно, но это лучше, чем её полная отстраненность и пустота в глазах. Лучше пусть потолок и стены мои рассматривает, с интересом и живостью. — Зачем я здесь?

— Ситуация заставила действовать молниеносно. Знаю, что у Кости свиданка, а насчёт твоего отца и Маргариты не был уверен, что застану дома. Оставлять одну, не вариант. Поэтому не придумал ничего лучше. Кристин, ничего не хочешь рассказать?

Она вся съеживается, глаза в сторону отводит и обхватывает себя руками. Закрывается от меня. Я не хочу давить, но мне важно знать, теперь уже точно.

— Кристин, — нас прерывает стук в дверь. Спешно поднимаюсь и открываю, принимая горячий напиток.

— Может мне чем помочь? — спрашивает мама шёпотом, в её глазах я читаю тревогу. Она видела Кристину всего раз на том званом ужине, но всей душой прониклась к ней. В общем она маме понравилась.

— Не сейчас. — так же тихо.

— Саш…

— Сегодня Кристина останется у нас. Подготовишь мне в соседней комнате, а сейчас нам нужно поговорить. Наедине.

— Хорошо, сынок.

За мной плотно закрывается дверь. Ставлю поднос на стол и наливаю в чашку чай. По комнате разноситься запах мяты, липы и апельсина. Кристина всё также сидит отвернувшись, вглядываясь в темноту за окном, погруженная в свои мысли.

— Вот возьми.

Отпивает горячий напиток маленькими глотками, наверняка причиняя себе боль. Поджимаю губы. Да что ж такое? И тут в моей голове возникает грандиозный план. Соскакиваю и направляюсь в комоду. Усердно роюсь сначала в одном, потом в другом ящике.

— Эврика! — восклицаю, выуживая из него зажигалку. С прочным железным корпусом, черепом на одной стороне и гравировкой "Любите жизнь, которой живете. Живите жизнью, которую вы любите". Подарена она была старым знакомым, в далёкие времена, когда мотал родителям нервы, пробовал курить и ошивался на старых заброшках. Скучно мне было. Я рос непростым подростком, и в пятнадцать казалось, что меня стискивала железная клетка, лишая свободы.

Сажусь на корточки напротив Кристины, чиркаю разок, другой и слежу за реакцией девушки. Она медленно поворачивает голову, возвращается в реальность, гипнотизированно глядит на дергающееся пламя и, наверное, минуты через две переводит взгляд на меня.

— Ты очень смелая, Кристин. Можно стать твоим огнём? Позволишь?

Медленно тянусь к её лицу, безотрывно вглядываясь в радушку глаз, замечая участившееся дыхание.

— Саш, что ты делаешь? — интересуется сглатывая.

— Всего лишь пытаюсь помочь. Проверить одну теорию. — дёргается, когда я почти касаюсь щеки. Я лазил на всяких психологических сайтах, искал людей с подобными проблемами, и они давали советы, как преодолеть страх.

— Ладно, — произношу досадно и поджимаю губы, играя огоньком у её лица. Один совет в урну. — Тогда коснись меня.

— Зачем? Не понимаю.

— Прикоснись ко мне. Это не так сложно. Кристин, ты сегодня это сделала, переступила через себя, я хочу чтобы ты повторила.

Отвечать на заданный ранее вопрос, она точно не намеренна, поэтому я выбрал иную тактику, наладить с ней телесный контакт. Кристина должна переступить через страхи не в момент опасности, а когда ей ничего не угрожает. Довериться мне. А там и до ответов доберусь.

— Пальцы, запястья, лицо, волосы. Все что угодно. Ну же, смелее. Можешь для начала забрать у меня зажигалку. Я не кусаюсь.

Но Кристина отрицательно мотает головой. Хочется крикнуть от очередного провала. Всё сложнее, чем я думал.

— Что ж, значит пойдем другим путём. — выходит немного озлобленно, но вырвавшиеся с подобной интонацией слова не вернуть обратно.

Стискиваю челюсть, ловлю её внимание, удерживая взглядом, и медленно начинаю расстегивать пуговицу на левом запястье, затем на правом, неспешно перетекая к пуговицам на груди.

— Са-а-аш…

Одна. Вторая. Третья.

Лицо Кристины оживает, вспыхивает, а глаза расширяются от шока.

"Прости, девочка, но ты меня к этому вынудила".

Глава 26

На несколько секунд она отрывается от моего лица, прослеживая за движением пальцев.

Четвёртая. Пятая. Шестая.

Я неспешно расстегиваю ещё одну пуговицу, жду, когда же она меня остановит.

Седьмая.

Кристинка вновь вскидывает голову пристально глядя мне в глаза, но не останавливает. Сидит каменным изваянием слегка отклонившись назад, даже моргать перестает.

— Ты меня боишься? — также медленно стаскиваю ткань с одного плеча, приоткрывая левую часть тела. Гадая, увидит или не увидит, но кажется, Кристина больше не собирается смотреть ниже уровня моих губ. — Я ведь ничего не делаю.

— Ты… Ты… — пытается что-то выдавить из себя. Знаю, что пугаю её, из меня психотерапевт так себе, да и способы сомнительные, но другого пути нет. Только так.

— Кристин, у каждого из нас есть страхи. Даже у самых сильных. Однажды ты сказала, что огонь может быть исцеляющим. И знаешь, мне хотелось тогда поспорить с тобой и рассмеяться. Что за бред ты несёшь, как такая могучая и опасная стихия может помочь? Но, ты права… — вновь чиркаю зажигалкой перед глазами, которую пришлось закрыть, чтобы проделать манипуляции с рубашкой. Я не просто обнажаю себя, я приоткрываю душу. — У меня он тоже есть. Страх. Я до безумия боюсь его. Огня. Кристин, следи за пламенем.

Отвожу руку немного в сторону, но она всё также смотрит мне в глаза, слегка хмурит бровки и мимикой показывает что не понимает.

— Просто следи за пламенем. В нём есть ответы на твои вопросы.

Она подчиняется, а я улыбаюсь, веду руку к своим губам, а затем чуть ниже: шея, плечо, грудь. В её взгляде вспыхивает интерес, и это именно то, чего я добиваюсь.

— Его горячие языки касались моего тела. — спускаюсь к рёбрам, мне хочется показать ей то, о чем знают не многие. Что я так ненавидел долгие годы, что так нещадно причиняло боль.

— Шрамы. — произносит очень тихо на выдохе, рассматривая каждый из них. Они похожи на ажурные салфетки. Берут начало на плече, задевают область солнечного сплетения, охватывают большую часть рёбер левой части тела, и тянутся к пояснице. Ещё парочка есть на руке, но они почти не заметны.

— Это напоминание. Память о глупости и безответственности. Раньше я их ненавидел. И презирал себя, считая ничтожеством. Но позже, я им был благодарен, они изменили мою жизнь. Огонь поспособствовал этому. Он и впрямь имеет исцеляющие свойства.

— Откуда они? — подмечаю как она прикусывает губу, и пальцами по коленке постукивает, словно решается на что-то или обдумывает.

— Мне было шестнадцать. Знаешь, в том возрасте я считал себя слишком самоуверенным и взрослым. Как и те, с кем я частенько ошивался. Мы мечтали покорить весь мир, строили планы на будущее, хотели стать известными музыкантами. — усмехаюсь своим подростковым мечтам. — На старых заброшках устраивали репетиции. Я учился играть на гитаре. И у меня это неплохо получалось. А через пол года нам захотелось устроить показательное выступление. Серёга тоже был из состоятельной семьи, позвал нашу "группу" в загородный дом, пригласил своих знакомых, собралось порядка тридцати человек. Нам свистели и аплодировали, а потом все желали повеселиться. Он закатил грандиозную вечеринку. Вокруг все курили, пили и танцевали. Кто-то плескался в бассейне, а кто-то занимал свободные комнаты в домике. Я не знаю что именно произошло, вроде, по неосторожности выбросили горящий окурок куда не следовало, но проснулся я от душераздирающего крика и ржания лошадей. Серегины родители занимались их продажей. Конюшня горела. Знаешь, тот пожар чуть не унес мою и Серёгину жизнь.

Воспоминания не из приятных, но я начинаю одобрительно улыбаться, когда Кристина нерешительно тянется своей ладонью, а потом осторожно, кончиками пальцев всё-таки касается моих шрамов.

— Он побежал их спасать. Оля всё кричала, что Сергея нет слишком долго, лошади вне опасности, а его все нет. Рыдала навзрыд, просила о помощи, а огонь охватывал все больше и больше пространства. Я нашел его лежащего на полу без сознания. Запах гари душил, а я тащил приятеля с единственной мыслью выбраться. Огонь был повсюду. У самого выхода на нас что-то свалилось. Что произошло потом, не помню. Ребята говорили, что одежда на нас стала полыхать, и пока кто-то сообразил как её потушить она оставила ожоги.

— А дальше? — задаёт вопрос, а сама продолжает своё изучение. Робко, боязно и так трепетно. И это первые шаги.

— А дальше пришло осознание, что все произошло не спроста. Что очередные пьянки могут сгубить чью-то жизнь. И знаешь, так и произошло. Я разорвал с ребятами всякие связи, перестал пить, бросил курить, стал заниматься спортом, при этом ненавидя своё тело из-за уродливых отметин. А через пол года узнал, что Серёга на очередной тусе уснул с горящей сигаретой. В пьяном угаре ребята не смогли выбраться. Все четверо погибли. Я тоже мог быть на их месте. Так, что Кристин, ты права, огонь действительно может быть как губительным, так и исцеляющим. Шрамы, тому доказательство.

— Ты сейчас их тоже ненавидишь?

— Нет. Благодаря им я теперь другой. Они изменили мою жизнь в лучшую сторону.

Она достигает пальцами моего плеча и я резко накрываю ее ладонь своею.

— Не отталкивай. — прошу, когда она дёргается в попытке освободить ладонь. — Тише. Я не причиню тебе вреда. Никогда не сделаю больно. Кристина, разрушь эти барьеры. Я просто хочу помочь. Ответь, тебе сейчас неприятно?

Она не смотрит на меня, дышит часто и прерывисто, но затихает, больше не сопротивляется. Уже хорошо.

— Ну так? Я не хочу тебя заставлять, — решаюсь слегка погладить ладонь большим пальцем, всё так же удерживая в крепких тисках, нежно и невесомо, ощущая как у самого сердце частить, и она это точно чувствует. — Но мне важен твой ответ.

— Не знаю. Я… Ты… Саш.

— Неприятно? Подумай хорошенько. Не торопись. Прислушайся к себе. Хочешь я уберу руку? — замирает, между нами повисает пауза, а через какое-то время она сглатывает, но твердо отвечает:

— Нет.

— Хорошо. Очень хорошо. Что ты чувствуешь?

— Мне страшно… Мне очень страшно, Саш.

— Это ничего. Это нормально. Ты ведь не чувствуешь отвращения? — отрицательно мотает головой. — Тогда посмотри на меня. Не прячь глаза, не строй между нами стену. Я помогу забыть.

На последних словах голос срывается, выходит слишком тихо и хрипло. И виной всему слёзы, что застыли в её глазах.

— Позво-о-оль, — шепчу, чуть приближаясь. По щеке её стекает одинокая слеза. — Отпусти все это. Избавься от давящего груза мешающего нормально дышать. Жить. Чувствовать. Я знаю, тебе тяжело, очень тяжело. Но Кристин, не отказывайся от моей помощи. Я хочу быть твоим светом. Позволь.

Выпускаю из рук зажигалку и снова тянусь, накрывая ладонью щёку. Кристина всхлипывает, но не пытается отстраниться, напротив, жмется к ней всё сильней и сильней, оставляя влагу на щеках.

— И это тоже нормально. Слёзы очищают душу. Тебе надо избавиться от тех воспоминаний и ощущений. И восполнить новыми. — согреваю её своим дыханием, стирая соленые капли губами. А затем беру лицо обеими руками и шепчу словно заклинание: — Я выведу тебя из темноты. Только доверься мне, Кристин. Расскажи о своих шрамах…

Глава 27

Кристина

— Я выведу тебя из темноты. Только доверься мне, Кристин. Расскажи о своих шрамах.

Шептал он, смотря на меня своим туманным взглядом. Манящим, чувственным, нежным, обещающим спокойствие и защиту. Он видел меня насквозь. Знал, что во мне есть черная пропасть, иначе, как расценивать его слова, а самое главное действия. Саша поведал мне о своей боли, раскрылчасть своей души и мне, впервые, хотелось того же. Избавиться от груза, что каменной глыбой давил, предотвращая любые попытки выбраться, напрочь рассекая надежду. Чтобы меня выслушали, отогрели и показали иную сторону жизни. Где нет места губительным воспоминании, где солнце светит ярче и согревает теплом, а самое главное есть тот, кто искренне желает помочь.

Я это чувствовала. Тянулась к Саше каждой своей частицей, как цветок тянется к небесному светилу.

Наверное, в жизни случаются вот такие переломные моменты. Когда даже родному человеку, которого знаешь с детства, страшно рассказать о случившемся, а практически незнакомому, готов излить душу.

Сквозь пелену слёз я уловила мольбу в Сашиных глазах, а ещё что-то бо́льшее, за что хочется цепляться, попытаться выкарабкаться из ада, а потом развернуться и долго смеяться, до коликов в животе и выступающих слёз счастья. Потому что я смогла это сделать, мне удалось.

В его глазах была вера. Искрящаяся вера в собственные силы, в то, что я намного смелее, что вместе у нас получится.

Саша смотрел слишком серьёзно и выжидающе, осторожно поглаживая по щеке, словно боясь сделать что-то лишнее, разрушить тонкую хрупкую связь. А потом вдруг улыбнулся и слегка свесив голову произнес:

— Прости… — покачал головой улыбаясь ещё шире, и пряча от меня глаза, словно сдавшись, то ли это была такая тактика подтолкнуть меня к более решительным действиям. — Значит ещё не время. Я не хочу давить. Этот вечер был слишком тяжёлым. Кристин, тебе стоит отдохнуть.

И я поддалась. Переступила через себя.

— У них есть имена… — в панике прошептала я, останавливая его порыв встать, когда перестала чувствовать тепло прикосновений. Меня словно начало затягивать обратно, в самые жуткие глубины сознания, где страх своими когтищами разрывал кожу и вытряхивал внутренности.

— У шрамов, — облизала я пересохшие губы. Первые слова выталкивались с трудом, царапая горло, но чем больше я говорила, тем становилось легче. — Предательство. Унижение. Боль. Безнаказанность.

…— Знаешь, Кристина, в чем дело, — выдыхает едкий дым мне в лицо. — Ты меня зацепила. Такие дела. — цокает и неожиданно хватает за подбородок, заставляя смотреть в глаза. — И я не намерен отпускать тебя, девочка. Ночь будет длинной. Сегодня ты будешь моя…

— Что всё это значит? Я не понимаю. — спрашиваю задыхаясь, слыша издевательские смешки дружков Радиона.

— Интересно, она уже мокренькая?

— Её возбуждает чувство безысходности и страха?

Не обращаю внимания на странные вопросы за спиной, лишь жалобно молю, пока Радион рассматривает моё лицо горящим голодным взглядом. Словно я наивкуснейший кусок мяса.

— Мне нужно домой. Родители ждут. Они будут беспокоиться.

— Смотри-ка какая правильная. Воспитанная. — посмеиваясь, произносит грубоватым голосом Майк.

— Пай-девочка. — поддакивает Серж. — Рад, да ты походу сцапал невинный цветочек. Ставлю сотню баксов, что у неё ещё не было никого. Будешь первым, — усмехается, вызывая звон в ушах. — Вот это прикол.

— Рад, удачи тебе что-ли, — начинают оба дико ржать. — И поосторожнее там. Не сломай. — на что Радион лишь хмыкает.

— О чём это они? Отпустите меня пожалуйста!

— Ты когда-нибудь задумывалась о том, что пригрела рядом с собой змею? — неожиданно Радион задаёт вопрос, игнорируя мой, переводит взгляд на перстень и улыбается так насмешливо, словно перед ним глупышка. — Изворотливую и очень хитрую. Знаешь, за дорогие шмотки Виолетта на многое способна. Даже на большее, чем я мог рассчитывать. Очень расчетливая гадюка. Она ведь всё подстроила, девочка, и поговорила с твоими родителями. Не переживай, по официальной версии ты ночуешь сегодня у неё…

— Четыре года назад меня подруга предала, но, наверное об этом Костя упомянул. Заманила в заранее подготовленную ловушку, наивную и доверчивую девчонку Кристину.

Воспоминания накрывают с головой, тяжелым комом застревая в горле, побуждая молчать, но я сопротивляюсь, ведь обратного пути уже точно нет. Через слёзы, которые льются из глаз бурным потоком, боль, что сжимает сердце и ковыряет давно затянувшиеся раны, продолжаю говорить дрожащим голосом, потому что сил совсем не осталось бороться в одиночку. Мне хочется быть свободной.

— Я понравилась её парню.

— Радиону? — глухо интересуется Саша, и на лице его пролегает тень.

— Да, ему. Он решил, что нам нужно познакомиться поближе.

…— Ты в безопасности, им не о чем беспокоиться.

Дергаюсь и пытаюсь подняться, но Радион резко хватает меня за запястье, рывком сажая на место, и нависая надо мной своей тушей начинает говорить словно одержимый, не сводя с меня своих безумных глаз.

— Я накажу эту суку, что так безжалостно поступает с теми, кто ей доверяет. Ту, что обижает и доводит до слёз, мою милую девочку, — дергаюсь ещё раз, но он больно хватает второе запястье, отчего я кривлюсь. — Нежную, чувственную и такую желанную. Самую желанную.

Неожиданно поднимает меня, впечатывая в своё тело, так, что его запах забивает ноздри и наши губы практически соприкасаются. Пугая до безумия, до окоченения и потемнения в глазах, на потеху его прихвостням. Которые не переставая хохочут, то и дело кидаясь фразочками типа: "смотри как трясётся, с ума сходит от такой близости", "скорее порадуй её киску", "сделай всё на высшем уровне, чтобы всю жизнь тебя вспоминала".

— Хочешь пущу Виолетту по кругу, у меня много друзей, могу их порадовать? А может мне её искалечить? Или упечь в психушку, как тебе такая идея? Ты только скажи, Кристина, исполню любую твою прихоть.

— Отпусти! Не трогай меня! — звонко верещу, а он судорожно вдыхает мой запах, как наркоман, и заливается приглушённым, бесноватым смехом, медленно растягивая губы в безумной улыбке.

— Ненавижу ползучих тварей. А Виолетта конченная тварь. Недостойная. Растопчу-у-у. Кристина, ты такая краси-и-и-вая…

Последнее слово утопает в моем отчаянном стоне, когда он вгрызается в губы. Брыкаюсь, бью руками по телу, но ему всё равно. Психопат, добравшийся до желаемого, сжимает кожу до боли, кусает до крови, прижимаясь всё ближе и ближе, не скрывая своих порочных намерений.

"Мамочка, Костя, ну хоть кто-нибудь придите на помощь. Господи. За что…"

В ушах отбивает бешенный ритм собственное сердце. Оно прыгает, бьётся о рёбра, предчувствуя что-то страшное.

— Отпусти! Нет! — кричу, когда он нетерпеливо припадает к шеи и шаря по телу приподнимает платье. Ткань легко поддаётся его похотливым движениям, пышная юбка без труда задирается. Царапаю его шею, руки, кричу и плачу, когда шершавые ладони касаются поясницы.

— Это платье будоражит кровь. Девочка моя, ты в нём такая обольстительная и манящая, но оно лишнее.

"Я же сейчас умру. Боже… Я этого не выдержу".

В панике не осознаю в какой момент он меня отпускает. Сквозь хохот и мой плачь слышу треск. V-образный вырез на платье идёт по швам, открывая обзор на мою грудь.

— Рад, мы за дверью постоим. Девчонка вон как смущается нашему присутствию. Строптивица.

— Не люблю смотреть на кровавые сцены. Идём.

Отскакиваю от мучителя, больно ударяюсь бедром об стол, и опрометью лечу к двери, где его дружки закрывают её перед моим носом.

— Откройте! Пожалуйста, выпустите! Прошу…

"Ну пожалуйста! Мамочка!"

Бью отчаянно, и кричу ещё громче, до хрипов и осевших связок. Но музыка за пределами этой клетки бьёт сильнее, заглушая голос безысходности. Разворачиваюсь, упираюсь спиной в дверь, прижимая ладони к груди. Кажется сейчас задохнусь.

"Я не готова к такому. Не готова…"

А Радион наблюдает с присущей ему холодной и спокойной улыбкой, лишь глаза горят адским пламенем. Обжигая, оставляя на коже отметины и раны.

— Н-не трогай м-меня! Не п-приближайся! — шиплю заикаясь, до последнего надеясь на его благоразумие.

— Знаешь, Кристина, я ведь могу осыпать тебя золотом, разодеть в самые дорогие одежды, у тебя будет всё, весь мир у твоих ног. У меня есть деньги, у тебя красота. Мы станем чудесным дуэтом, дополняя друг друга. Тебе будут подражать, смотреть как на эталон прекрасного.

— Мне ничего не нужно.

— Ты просто не понимаешь отчего отказываешься.

— Не подходи! Не подходи…

Я рассказываю Саше о том страшном вечера, вновь и вновь возвращаясь в прошлое. Слова к удивлению льются легко, словно прорвавшая плотина, освобождая меня от мерзости и душераздирающих воспоминаний. О чем-то ведаю в мельчайших подробностях, что-то слегка утаиваю, потому что стыдно и противно.

— Он ненормальный. Играл со мной словно кот с мышью, то медленно-вальяжной походочкой настигал, давил своей опасной энергетикой, выбивая почву из под ног, то отступал, давая мнимую надежду на спасение. Но каждой игре приходит конец…

…— Перестань сопротивляться, Кристина. Я не хочу причинять тебе боль.

Делает шаг ко мне навстречу, а я нервно пробегаюсь взглядом по кабинке, в поиске хоть чего-нибудь, чем можно ударить. Радион намного сильнее и крепче меня. Ещё шаг, и стены кабинки начинают сужаться. Перед глазами плывет. Но нельзя уходить в забытье, нужно бороться до последнего.

"Боже… Дай мне сил!"

Единственная вещица, которая похожа на так называемое оружие — кальян. Рывок. Но Радион оказывается проворнее, перехватывает меня за талию и валит на диван, придавливая сверху. Его глаза ещё ближе и опаснее. Да и тело не предвещает ничего хорошего. Раскаленное, жгучее, жаждущее.

— Ну и что это было, милая? Я ведь с тобой по-хорошему. — тянет он тягуче-сладко, прижимаясь сильнее. Голова начинает кружиться от запаха сигарет с примесью каких-то фруктов. Забивая лёгкие до тошноты. — Я нежен и терпелив, разве этого не достаточно?

— Отпусти меня, пожалуйста! — хнычу надрывно и жалобно, задыхаясь от тяжести.

— Т-ш-ш, ну ты чего? Не нужно плакать. — проводит по щеке стирая потекшую тушь и слёзы. Дергаюсь, но его это распаляет сильнее. Снова припадает на мгновение к шеи, касаясь бёдра.

— Убери от меня свои грязные руки, больной подонок! Не трогай! Не-е-ет! — кричу охрипшим голосом, когда ладонь скользит выше.

— Нам будет хорошо. Ты просто пока не знаешь насколько. Ты ведь мне с первого взгляда понравилась, Кристина. Такая утонченная, милая, нетронутая. Ангельское создание. У меня таких никогда не было. И это заводит.

Очередной треск, то ли платья, то ли колготок, и мои всхлипывания. Пустой взгляд в затемнённый потолок с красноватой подсветкой и в мыслях, что никто не поможет.

"Неужели он сейчас… Неужели он это сделает? Сделает…"

— Я ещё тогда решил, что будешь моя. Одни мысли об этом с ума сводили. Ты даже не представляешь, каково было мне, когда я следил, смотрел на тебя, умирая в своих фантазиях.

Нетерпеливые пальцы касаются живота, оглаживают практически с нежностью, но для меня они как острые иголки, жалят нестерпимо и больно. Движения выше, очерчивают грудь, ключицы и скулы, и вновь спускаются к бёдрам. Я лежу не двигаясь, давлюсь немыми рыданиями, набираюсь сил, чтобы попытаться дать последний отпор.

"Ненавижу! Эти черные глаза и их пугающие обещания. Ненавижу! Этот тошнотворный запах сигарет и насмешливую улыбку. Ненавижу ЕГО и его прикосновения. Ненавижу! Ненавижу!"

— А теперь ты здесь. Со мной. Подчинись, Кристина.

— Ни за что! — отвечаю на удивление твердо и холодно.

— Ты уже в моей власти. Отдайся добровольно. Подчини-и-ись…

"Боже, не хочу ничего чувствовать. Я этого не выдержу…"

— Не сопротивляйся. Сдайся, Кристина. Глупо упираться и противодействовать мне. Силы неравны, и ты это понимаешь. Подчинись, подчинись. — судорожно шепчет мучитель, путешествуя по моему телу. Ломает, терзает, пытается укротить, а я всё не шевелюсь, лишь дышу часто часто. Но, когда чувствую его пальцы на кромке трусиков, не выдерживаю, что есть сил начинаю выпутываться из тисков, биться, кричать и кусаться.

Кусаться как умалишенная, впиваться зубами в кожу на плече, и сдавливать, до тех пор, пока он не отскакивает и начинает шипеть от боли.

— Больной извращенец! Урод! Я никогда не буду твоей, Радион. Никогда! Даже если возьмёшь меня силой, я не подчинюсь! Ты мерзкий ублюдок. Мне противно, слышишь, противно!!!

— Дерзкая значит?! — вопит озлобленно и глаза сощуривает, облизывая кровожадно зубы, точно что-то обдумывая.

Молчит. Глазами сверлит. Вдавливаюсь в диван, когда медленно тянется руками к ремню. Сглатываю.

— Я ведь хотел по хорошему. Хотел показать, научить. Но ты меня вынуждаешь. — щелчок и он вытягивает ремень в сторону. От тона его наигранно спокойного голоса, меня бросает то в жар, то в холод. Сердце, кажется останавливается, а в голове усиливается гул. — Вынуждаешь наказать тебя. Кристина, я могу вытерпеть многое, но больше всего не люблю когда мне дерзят.

Всё остальное происходит как на ускоренной записи. Резкий выпад в мою сторону.

Раз, и я уже на ногах.

Два, Радион разворачивает меня к себе спиной, заламывая руки.

Три, кисти туго стянуты дорогой кожей, и я вновь стою к нему лицом.

Четыре, его пальцы на моём подбородке.

Пять, губы расплываются в ухмылочке, а глаза загораются безумием.

— Мне плевать на то, что тебе это противно! Плевать, что ты что-то там не умеешь, поверь, научишься. И не важно как ты удовлетворишь мои желания, но ты это сделаешь. Я всегда добиваюсь того, чего хочу, любыми способами. Слышишь! Всегда! И сегодня Я ХОЧУ ТЕБЯ, Кристина! Хочу, поняла? И получу! — одной рукой давит мне на плечо, а другой расстёгивает пуговицу на брюках. — Я ведь хотел, чтобы всё было по правильному, хотел, чтобы всё было красиво. Мне жаль, но тебе необходим урок…

— Радион поставил меня на колени. Он унизил, но не сломил.

Я смотрела в одну точку перед собой, вновь пропуская через себя те ощущения, только как раньше уже не было. Лёгкость. Вот что я чувствовала. Слёзы давно высохли. И от осознания, что Радиону это не удалось, мне вдруг стало смешно. Я хмыкнула разок, потом другой, а потом и вовсе начала слабо посмеиваться.

— Ему не удалось меня подмять и подчинить. Понимаешь, Саш? Радион оказался слабее. И то, что я стояла на коленях ни о чем не говорит…

— Хватит! Достаточно! — воздух резанули холодные резкие Сашины слова. Он слушал всё это время не перебивая, шокировано рассматривая меня, но теперь шок сменили лютая злоба и бешенство. Его грудная клетка ходила ходуном, на лице играли желваки, ладони сжаты в кулаки, а глаза… Господи… Глаза обещали расплату. Я знаю этот взгляд, видела однажды у Кости.

— Саш, он не…

Не знаю, что Саша прочитал на моём лице, но в противовес тому, что я видела снаружи, парень неожиданно подался вперёд, и крепко сжал в своих объятьях. Шумное глубокое дыхание шевелило волоски на макушке. Саша прижимал всё ближе и ближе и мне не хотелось отстраняться. Впервые, хотелось быть в сильных руках подольше. Прикрыв глаза я слушала неистово стучащее сердце, которое говорило о многом.

Я что-то значила для него.

… — Радион, пожалуйста. Я не могу. Не хочу.

— Я уже всё сказал. Раньше надо было думать. А теперь просто прошу-у-у, — больно стягивает волосы на затылке, отчего я вскрикиваю. Приближает лицо к выпирающий ширинке. — Без глупостей, Кристина. И возможно я пощажу.

Наблюдаю за тем, как молния ползёт вниз, и показывается резинка боксеров, а за ними…

"Мамочка!"

Зажмуриваюсь. Не хочу видеть. Не хочу, не хочу, не хочу…

А потом всё происходит словно в тумане.

Тело не чувствую, вообще ничего не понимаю, будто себе не принадлежу.

К губам прикасается что-то горячее и мягкое, а на скулах давление пальцев. Головокружение, непрекращаемый гул в ушах, словно я куда-то лечу. Пара поступательных неглубоких движений. Ублюдок не торопиться, растягивает удовольствие.

— Кристи-и-ина… — хриплый протяжный стон, а потом его резко откидывает.

Валюсь на пол, и фоном слышу возню.

"Может я уже умерла? Поэтому всё прекратилось?"

Но сознание быстро возвращает меня к реальности. Слышу собственное дыхание, значит жива. Поворачиваюсь в сторону шума, фокусируюсь, и улавливаю знакомые движения.

Удар правой. Ещё один. Рычание. Избирательный мат. И теперь удар левой. Мощный, сокрушительный, убийственный, так бьёт только…

Не может быть! Костя?

— Костя. — горло саднит от моих безысходных визгов и рыданий, выдавая теперь сдавленный шепот.

Боже… Он же сейчас убьет его.

Ещё удар. Радион что-то бубнит и больше не сопротивляется. Ещё и ещё. Брат дикий и совершенно не контролируемый.

— Костя! Пожалуйста, Костя! — кричу изо всех сил, если это вообще можно назвать криком. Череда нескончаемого мата летит из его уст, заглушая мои сдавленные попытки. — Остановись! Ну пожалуйста! Остановись…

Из воспоминаний выдергивают Сашины поглаживания и лёгкая дрожь. То ли это я дрожу, то ли он вместе со мной, не понятно.

— Он больше никогда тебя не тронет. — голос словно сталь. — Я не позволю.

— Саша… — поднимаю голову, потому что тон его голоса пугает. Он смотрит на меня и решимость в глазах страшит сильнее.

— Пусть только попробует приблизиться….

— Саш, я рассказала всё это не для того, что бы ты что-то делал. Костя из-за него чуть за решетку не сел, он избил его до полусмерти, я не хочу повторения. Слышишь?

— Он не должен тебя пугать, — обхватывает лицо руками и пытается говорить мягче. — Вообще не должен находиться где-то поблизости.

— Месть это не выход. Я прошу тебя. Радион не успел ничего сделать… Это были лишь попытки.

— Вот именно, он пытался. И успел кое-что. Искалечить твою душу. И сейчас пытается. Думаешь он просто так здесь? Это не совпадение, Кристина. Если он действительно тронутый на всю голову, тогда точно не остановится. Будет и дальше преследовать.

— Саша, я прошу тебя, умоляю, не связывайся с ним. Может это всего лишь совпадение, и он случайно оказался на вечеринке.

— Может и так. — он целует меня целомудренно в лоб, улыбается, а затем тянется к рубашке.

— Ты куда? — подскакиваю к нему и нервно цепляюсь за ткань, оттягивая на себя, на что парень слегка смеётся.

— Мне конечно льстит твоё внимание, и попытки не дать одеться, — отшучивается он, только мне совсем не до смеха. Что у него в мыслях? От этой неизвестности хочется впасть в истерику. — Но я и так слишком долго с тобой наедине. Мама наверное извелась.

— Господи… — возвожу глаза к потолку, и шепчу безысходно. — Зачем я вообще тебе всё это рассказала? Кто за язык меня тянул?

— Ты всё правильно сделала, Кристин. Не переживай. — он гладит меня по волосам, медленно вытягивая одежду, и смотрит с такой щемящей нежностью, что выть охота. Саша точно что-то задумал.

— Обещай, что ничего не сделаешь. — шепчу на грани паники.

— Не могу, — тоже шёпотом. — Я не знаю, что у него в голове. Если он начнет действовать я не стану стоять в стороне.

— Обещай, что не полезешь первым!

— Кристин…

— Обещай, Саша, обещай!

Умоляю, еле сдерживая себя от очередной порции слёз. Мне всё думается, что я совершила ошибку, рассказав о прошлом.

— Ладно. — тяжело вздыхает, сдавшись, а я не сдерживаю выдох облегчения. Для меня был важен его ответ. — Первым не полезу.

— Точно?

— Точно, Кристин. Точно.

Слышу лёгкий стук в дверь.

— Мелкой проказнице не терпится познакомиться с тобой. Не против?

— Нет. — улыбаюсь, и пристально заглядываю в туманные глаза, в них лёд отступил и вновь появилась нежность.

— Ксюх, пару минут, — кричит обернувшись к двери, а затем касается своим лбом моего, шепчет:

— Кристин, всё будет хорошо. Верь мне.

— Верю.

Саша наспех надевает рубашку, и застегивает пуговицы. А у самой двери вдруг произносит.

— Я предупрежу Костю, что ты останешься у нас. Чуть позже опять зайду. Договорились, — не сдерживаю улыбку. — И ещё, улыбайся чаще и не грусти. Ты прекрасна!

Саша тоже сияет, а затем выходит за дверь, оставляя меня с полной уверенностью, что теперь точно всё будет хорошо.

Глава 28

Алекс

Закрываю дверь спальни и с лица мгновенно слетает маска "добросердечного покровителя", сменяя себя образом "темного рыцаря", жаждущего справедливости и мести.

Безнаказанность…

Так она сказала. И судя по тому, что Радион всё это время жил за границей припеваючи, пока Кристина боролась с воспоминаниями прошлого, и каждый раз вздрагивали от одной только мысли, что мучитель вернётся, он действительно не получил по заслугам.

Внутри с невероятнейшей силой растет нечто мрачное и зловещее, оно раскаленной лавой течет по венам, отравляя и стирая любые преграды.

Боль…

Она до сих пор её испытывает, а ещё страх…

На куски хочется разорвать ублюдка, с особой степенью садизма, медленно и мучительно, чтобы на своей шкуре испытал хотя бы малую часть того, что пришлось пережить Кристине.

Обещание — единственное, что немного отрезвляет и сдерживает.

Спускаюсь, перескакивая через ступеньки и чуть не влетаю в маму.

— Ты куда, Саш?

— К Владке. Мы ушли без предупреждения. Не хорошо получилось, — отвечаю как можно мягче, боясь сорваться, ведь бушующие во мне эмоции требуют выхода.

— Но…

— Ксюха у меня в спальне. Очень прошу, побудьте немного с Кристиной. Поболтайте о чём-то своём, женском. Я скоро вернусь. — чмокаю в щёчку. — Не волнуйся, мам.

Залетаю в тачку, делаю всё на автомате, и вот уже лечу мимо торговых центров и многоэтажек, которые сливаются в одну яркую ленту. В голову подкрадываются нехорошие мысли, от которых начинает мутить.

А что если… Что если Влад в этом тоже замешан?

Помогает брату.

Не зря всё это время так упорно крутился вокруг Кристины. И приглашение на собственную вечеринку — отличный ход к сближению.

— Чёрт! — бью по рулю, и резко отклоняюсь от столкновения с летящей на меня бэхой. То ли я слишком погрузился в думы, то ли… За рулём оказался отмороженный урод, который даже не попытался сбавить скорость.

Подъезжая, набираю Исаеву, только слышу долгие протяжные гудки. Злюсь ещё больше. Смотрю на себя в зеркало заднего вида и не узнаю, в отражении, сам дьявол воплоти.

Перевожу дыхание. Мне необходимо мыслить здраво.

— Петь, на минутку, — нахожу друга на танцполе, и увожу в сторону. — Где Влад?

— Да где-то тут был. — крутит головой по сторонам. — Не знаю точно. Фигаро здесь, Фигаро там. Он весь вечер какой-то дерганный. А что, что-то случилось?

Ага. Случилось.

Призрак из прошлого случился.

Кошмар наяву.

Стал реальным, блуждает среди нормальных людей, запугивает, и возможно, Влад его сообщник.

— Нет. — засовываю руки в карманы, так как чешутся смазать кому-нибудь по морде, а точнее конкретному человеку, когда доберусь до него. — Тему одну перетереть нужно и… Ладно, Князь, — бью его по плечу, и спешу ретировать, так как на горизонте мелькнула фигура того, кто мне нужен. — Ольга, кажется, заскучала, ещё увидимся.

Иду через толпу пьяных танцующих, отпихивая липнущих навязчивых девиц. Мелькания перед глазами, и светоигра делают своё дело, теряю из вида объект преследования и двигаюсь интуитивно к заднему двору. Пересекаю территорию бассейна, прохожу мимо столиков и беседок, обхожу сад вдоль и поперек, с досадой понимая, что здесь никого нет.

На что только надеялся? Потерял около пятнадцати минут такого драгоценного времени.

Решаю подняться на второй этаж, и неожиданно на повороте чувствую толчок в грудь. Смотрю на виновницу ДТП и замираю.

Яна? А что она забыла на втором этаже? Сюда только близким людям подниматься можно.

Яна отпрыгивает и смотрит на меня всего пару секунд, прежде чем побежать к лестнице. Но я успеваю уловить на её лице такую необычную смесь эмоций. Удивление и растерянность, сменяют себя смущением, а затем тревогой и страхом.

Холодная девочка, что, в панике?

Хочу её окликнуть и выяснить в чем дело, может помощь какая нужна, только меня останавливает идущий, ко мне широким шагом Исаев.

Прищуренный взгляд, сжатая челюсть, разлохмаченные волосы, расстегнутая рубашка, развивающаяся от скорости, Влад вправду выглядит устрашающе.

— ЯНА! — орёт он не своим голосом. — Яна, стой! Стой, кому говорю! Я не отступлю. Слышишь! Можешь убегать сколько угодно. Только от судьбы не убежишь. Даже не надейся, что сдамся. Ни в этот раз!

Смотрит разъяренным взглядом только прямо, куда убежала Королёва, но замечая меня, меняет траекторию и резко тормозит, хватая за грудки.

— Какого хрена ты не сказал, что вы расстались? — цедит сквозь зубы.

Вот тебе и поворот. Вроде я собирался оказаться на его месте и что-то выяснять. А теперь даже слегка теряюсь.

— Из-за ваших игр в молчанку, — сжимает ткань рубашки сильнее. — Я потерял целый месяц! Месяц, Саш, гребаных тридцать дней!

Рычит словно раненный зверь, резко отпускает меня, слегка толкнув, и запускает пальцы в шевелюру. Расхаживает взад-вперед, возводя глаза к потолку и нервно натягивая волосы.

— Как же охота сдохнуть! — выкрикивает в сердцах. — Чтобы не ощущать эту тупую нескончаемую боль. Как же я устал. — прикрывает ладонью глаза. — И кто вообще придумал эти долбанные, мать вашу, чувства? Одиночки? Романтики? Безумцы? Кто? Не знаешь, Саш?

Останавливается, сверкает безумными глазами. Под градусом что-ли? Но Влад не был пьян, от него не разило спиртными напитками. Тогда что?

— Да откуда тебе знать. — неожиданно начинает посмеиваться. — У тебя ж кусок льда вместо сердца. Или всё-таки бьётся, а Саш?

Не понимаю чего добивается этот придурок, но упорно слушаю его яркие речи.

— Ну же, пооткровенничай со мной, друг. Поведай свои тайны. Молчишь? Тогда я буду говорить. Не против? Дай-ка подумать, — постукивает себя по подбородку. — Бьётся. Ещё как бьётся. Надрывно качает горячую кровь. Рьяно. Не щадя. Наизнос. Как мне это знакомо. — вздыхает. — Верно? Я прав? Оно оживает и бьётся только рядом с Кристиной!

Пауза. Осознание его слов.

— Гляжу угадал. А я ведь не просто так выбрал её. Неспроста обхаживал, и крутился всё это время. — начинает высокомерно улыбаться, а у меня все рычаги срывает.

Мысль о его соучастии, простреливает снова, и сказанные слова походят на откровения.

Да. Отдаю себе отчёт, что делаю поспешные выводы, но…

— Что ты сказал? — заношу кулак для удара, другой рукой хватая за рубаху.

— Браво, Саша! Это полный попадос! — снова начинает смеяться этот клоун, и я не выдерживаю, бью в челюсть.

Капельки крови пачкают белоснежный ворот рубашки, стирают с лица улыбку, но не останавливают представления. У Влада словно второе дыхание открывается, и вместе с тем, полностью блокируется инстинкт самосохранения.

— Заслуженно, друг. Можешь ударить ещё пару раз, разрешаю. Я ведь использовал Кристину. Было не просто, признаюсь, порой мне хотелось опустить руки от безысходности. Наплевать на всё. Я даже не стану отрицать того, что повел себя гадко и подло, за то каков результат. План сработал блестяще.

Использовал…

Бью ещё разок, а затем валю на пол. Катаемся по нему, пока Влад не оказывается на лопатках, а я восседаю сверху.

— Что значит использовал? Ты знал? Отвечай, знал? — рычу, вновь не оставляя в покое белую ткань, разбавленную красными мазками. Что ему мог наплести Радион, что он вступил в эту нещадную игру? Может пел о великих чувствах к ней?

— Не знал. Я не мог знать наверняка, но догадывался.

И вновь этот язвительный смех, разъедающий моё здравомыслие и самообладание.

— Вот это я понимаю днюха. Саш, ты сделал это день!

— Почему, Влад? Почему ты это сделал? — шепчу сквозь зубы, глядя на друга разочарованно.

Только Влад не спешит с ответом.

Тянет время. Смотрит в глаза задумчиво.

Издевается. Изводит молчанием.

А потом растягивает окровавленные губы в самодовольной улыбочке.

— Ради счастья близких мне людей. Ради тех, кто мне по-настоящему дорог. Только и всего.

Глава 29

Слегка встряхнув его, брезгливо одергиваю руки. Встаю и смотрю сверху вниз на жалкую физиономию друга. Или он не друг мне уже?

Молчу. Осмысливаю сказанное. Внутри пустота.

Сплошное разочарование…

Буравлю презрительным взглядом.

— Ну да, Радион наверное безмерно счастлив. — бесцветным голосом выплевываю слова, и намереваюсь уйти, пока бед не натворил. Влад всего лишь пешка, и он в правду мог не знать о прошлом и намерений аморального урода.

— А этот кусок дерьма тут причём? — летит мне в спину. Замираю на секунду. Мог ли я его неправильно понять? Хочу развернуться, но вовремя себя останавливаю. А к чёрту! Что не понятного то. Шагаю ещё быстрее.

— Эй, я у тебя, кажется, спрашиваю. — слышу как он шумно поднимается, и быстро оказывается рядом. Рывок. И я вновь стою к нему лицом.

— Радион тут каким боком?

— Знаешь, Влад, актёр из тебя так себе. — цокаю языком. — Подошёл бы на второстепенные роли дешёвого кино. Расслабься. — легонько бью его по плечу, и слащаво улыбаюсь. Противно. — Зрителей нет, а играть для меня одного не стоит. Не утруждайся, друг.

Растягивая выделяю последнее слово, аккуратно расцепляя его зажатые на плече пальцы.

Разворот. Вдох.

Святые, дайте мне сил.

Только божества на небесах, а объект раздражения близко. Я прям чувствую его буйное дыхание в спину.

— Саш, я что-то сейчас не вдупляю. Ревность делает из влюбленных безумцев и всё такое. Но сейчас ты явно борщишь. Мог бы и спасибо сказать. Или тебе необходимы извинения?

Надо же совесть проснулась. Только поздновато как-то.

— Искуплять вину, — поднимаю глаза к потолку. — Перед ним будешь. И исповедь свою для священнослужителей подготовь. Да что мне тебе объяснять. Не маленький. Просто я одного понять не могу, ты хотя бы отдаешь отчёт своим действиям, Влад? Только дурака выключи. Представляешь каково ей, что чувствует Кристина? Какую боль вы причиняете вместе с братом.

— Так, стоп! — оббегает, и теперь идёт спиной вперёд, — Кажется, мы друг друга не понимаем. Ты о чём вообще?

— О твоём великолепнейшем плане. Послушай, Влад, уйди с дороги. По хорошему прошу.

Чувствую как раздражение и ярость достигают своего пика. Они мелкими иголочками вонзаются по всему телу.

— Нет, это ты послушай. Я видел твой горящий взгляд. Следил за реакциями твоего тела на Кристину, и пытался понять, что ты в самом деле чувствуешь к ней. Я поступил подло, признаю, но использовал её во благо. Убил двух зайцев одним разом. И результат на лицо. Яна ревнует, вы с ней наконец расстались. Знаешь, сколько я ждал этого момента. Ты тоже ревнуешь, Саш. И не побоюсь этого слова, влюблён. Покорён ею, девочкой с карими глазами. Теперь ты можешь попробовать. Это шанс. Всё в твоих руках. Не знаю что ты там себе напридумывал, но…

— Хватит гнать чушь!

— Не-е, друг, с тобой явно что-то не так.

— Да ты прав, — начинаю орать разводя руки в стороны. — Я в бешенстве! Доволен?! Ты и твой аморальный братец довели меня до такого состояния.

— Опять ты за своё! — тоже начинает кричать. — Причем здесь Радион? Я это гнилое отродье за версту обхожу и другим советую.

— Ага, и поэтому сегодня он был в этом доме.

— Да потому что "Его высочество" решил, что ему всё дозволено. Захотел меня позлить. Он получает от этого неизгладимое удовольствие. В его репертуаре. Больной ублюдок!

До меня медленно начинает доходить смысл сказанного. Твою ж… Мы и впрямь с Владом о разном думали. Как иронично. Хочется смеяться над своей тупостью. Но я просто закрываю лицо руками и начинаю мотать головой.

— Наши семьи не общаются. Клан Исаевых не прощает ошибок, а он совершил страшное, чуть не надругался над невинной девочкой. Поступок не достойный мужчины. Позор на весь наш род. Бельмо, которое хочется стереть. Он изгнан, только ему всё равно. Большой и толстый он ложил на наше мнение и решение.

Пребываю в прострации пока Влад говорит ещё и ещё. Не верю в услышанное. А потом не выдерживаю. От стен начинает эхом отскакивать мой смех, совершенно неуместный, такой едкий, безрадостный и неестественный.

— С тобой точно что-то не так, — скептически выгибает бровь со шрамом. — Саш, ты выпил что-ли?

— Ты в курсе, что той девочкой была сестра Романенко? — давай дружище, запускай свои шестерёнки на полную мощь, сопоставляй преподнесенные факты.

— Он не только тебя позлить решил, у него была и другая цель. Понимаешь?

Лицо Влада на глазах начинает меняться. И если минутою назад оно было расслабленным и спокойным, не считая лёгкой корректировки от ударов, то теперь над ним словно нависло что-то страшное и пугающее, оставляющее темные тени.

— Кости? — ещё шевелит губами и отрицательно мотает головой. — Я не знал. Они не называли имён, лишь то, что девочка была напугана и получила большую психологическую травму, Радиона избили до полусмерти, и избившему его парню грозил срок. Но при выяснении всех обстоятельств, срок грозил уже Радиона, которого красиво отмазали и в скором времени скрыли, а потом и вовсе отправили за границы. — садится на корточки и запускает пальцы в волосы. — Мля, вот су-у-ука.

Владка в шоке. Оно и понятно.

— Знаешь где он сейчас находится?

— Понятия не имею. Может только в своём излюбленном месте…

— Отвезешь?

— Э-эм, это плохая идея, — резко подскакивает, и подходит вплотную. — Саш, не дури. Ты ему, что, мстить собрался?

— А по твоему лучше сидеть сложа руки и ждать пока он вновь нагрянет. Он узнал, что Кристина здесь, и появился не просто так. Она ему нужна, а для чего, прости, но этого я знать не желаю. Уверен, он и дальше будет её преследовать. Так покажешь, где он сейчас?

— Не связывайся с этим больным на голову мудилой. Ты что, за решетку хочешь? И кому от этого будет хорошо? Он может так всё провернуть, что ты останешься в дураках, а он выйдет беленьким из дерьма, поверь, я знаю о чем говорю.

— Влад, — закидываю руку ему на плечо и слегка посмеиваюсь. — Ну ты даёшь, меня прям в криминальные личности записал. Я с ним поговорить хочу, объяснить по-хорошему, чтобы оставил Кристину в покое. А если совсем туго всё пойдёт, можно и по плохому, чуть чуть.

Подмигиваю и показываю на пальцах.

— Мне нравится ход твоих мыслей, дружище! — Владка тоже смеётся, и я прям чувствую эту необъяснимую крепкую братскую связь. Он со мной. И это самое главное. — Тогда погнали!

Глава 30

Крид

У любви множество лиц.

Оно может быть счастливым, добрым, ласковым, весёлым, иногда грустным и печальным, а порой лицемерным, коварным, подлым, злым и опасным.

Любовь — это тот же артист, исполняющий разные роли и виртуозно играющий на публику, главными фанатами которого чаще всего являются двое, хотя иногда случается и такое, что в этом зрелище больше действующих лиц.

Многие бояться этого чувства из-за непостоянности, смены декораций, масок и костюмов. Особенно, если однажды пришлось лицезреть темную сторону этого "прекрасного чувства", вкусить всё горькое и мучительно неприятное, так бережно и заботливо преподносимое на золотом подносе.

Истинное своё лицо, любовь показывает очень редко, лишь тем кто свято верит в неё, раскрываясь, отдаётся во власть без остатка, рискует и не боится, искренне и без сожаления пускает её в своё сердце.

Таким она дарует своё благословение.

* * *

— Дракула, ты сейчас как никогда похож на героя из страшилок. — присвистываю, когда он забирается в салон машины. Обращаю внимание на черные круги под глазами, и бледность кожи, на которой отлично прорисовывается фиолетовый синяк и трещина в уголке губ. Теперь понятно от чего у него башка раскалывается.

— Это кто тебя так?

— Неудачное падение с лестницы.

— Ну да, конечно, и у лестницы оказывается есть кулаки. — хмыкаю, на что Влад пожимает плечами и прикрывает глаза, откинувшись на спинку сиденья. Не хочет отвечать, не настаиваю. — Смотрю вечеринка прошла весьма феерично. Вы куда с Сашкой умчали, кстати?

— Да так… — темнит Влад.

— Ла-а-адно, настрой не тот, понял, тогда крутые биты нам в помощь.

Едем в молчании, слушая иностранных исполнителей. На парковке не торопимся выходить, до начала занятий ещё минут двадцать, которые решаем потратить с пользой. Достаю с заднего сиденья пару бутылок и крафтовый пакет с завтраком.

— И Кристина вчера куда-то неожиданно пропала. — пытаюсь вновь наладить контакт с молчуном, уплетающим бутер за обе щеки.

— Её Саша увёз. — закашливаюсь, подавившись водой.

— Саша?

— Ага, к себе домой.

Влад так спокойно отвечает. Я то думал, что он решил начать что-то новое, попробовать вступить в серьезные отношения с Крис, перечеркнув первую любовь, а тут вот оказывается как.

— Домой? К себе?

Влад закидывает меня фактами, а я как последний дебил переспрашиваю очевидное. Ну для него может и очевидное, для меня шок.

— И-и?

Хочется спросить: а Яна не против, а ты, а как же мнение окружающих и всё такое?

— Кристине плохо стало, и Сашка как настоящий принц увёз её из пещеры чудовища в свой прекрасный замок. — улыбается весело Владка, но тут же шипит от боли. — Он с Янкой расстался, ты в курсе?

Офигеть! Новость на новости.

— Как расстались? Когда?

Даже не пытаюсь скрыть своего потрясения.

— Месяц назад, перед соревнованиями.

— Да ну нах…

— Сам до конца поверить не могу. У него там вроде как чувства. Любовь… — тянет насмешливо, или мне это только кажется. — Чёрт бы её побрал.

— Любовь? — туплю конкретно. — К кому это?

— Слушай, "мистер очевидность", теряешь навыки. К Кристине, к кому ж ещё. С первого взгляда, бах, в самое сердце. Так что гляди скоро совсем пацана потеряем, у него ж зелёный свет.

Лёгкая улыбка меркнет, когда Влад устремляет взгляд куда-то в сторону футбольного поля. Сначала напрягается, даже дыхание задерживает. А затем я замечаю как раздуваются его ноздри и заостряются скулы. Злится. Заводится с пол оборота. Ревнует.

К Яне клеится какой-то чел, а друг изводится. Печально наблюдать за всем этим. Дай команду он как бешенный пёс побежит рвать соперника на куски. Чертов Хатико.

— У тебя теперь тоже зелёный свет получается. — пытаюсь отвлечь его. Мимолётный взгляд в мою сторону. Грубый. Разъяренный. Убийственный. И снова всё внимание к Яне.

— У меня совсем другое. — летит сквозь зубы.

— Почему же, Яна свободна, в чем проблема? Разве не этого ты ждал? Гляди уведут из под носа. Ну же, давай, действуй. — наклоняюсь чуть ближе и шепчу на ухо, словно маленький чертёнок, сидящий на плече. — Утоли свою жажду…

Подстегиваю его. Что ж мы зря ему кликуху Дракулы дали, пусть хоть как-то оправдывает. Пустит кровь, разнесет всё в пух и прав и в конечном счёте будет счастлив.

— И с каких это пор ты стал таким кровожадным, дружище? — вновь становится собой, кривовато ухмыляясь. — Жизнь стала скучной и тебе не хватает зрелищ?

Ну всё понятно, Янка дала отворот поворот. А ведь мне действительно хотелось увидеть его истинное состояние души, а не напускные безразличие и холодность.

— Мне не хватает беспечных и жизнерадостных друзей. Хватит отказываться от того, что тебе принадлежит по праву. — хватаю его за плечо и слегка сжимаю. — Ты достоин всего этого.

* * *

— Смирнова, Ковальчук, Прохоров, Каримова и Светличная, попрошу остаться. Остальные могут быть свободны.

Елена Геннадьевна присела за стол и достала внушительных размеров папку. Преподаватель экономики готовила нас к научной конференции, сроки были сжатыми, а выложиться необходимо на все двести.

Час прошел незаметно, в бурных обсуждениях и баталиях.

— Егор, поможешь отнести в правое крыло вот эти коробки? — указала Петровна на стоящий в углу материал.

— Да без проблем. — пожимаю плечами и слышу скрип открывающихся дверей. В проёме замечаю счастливое лицо Саши, который приветствует меня, а затем глазами выискивает объект ожидания. Вот уже неделю как они встречаются с Кристиной. Сдержанные, очаровательные, лишённые коварства и такие счастливые, их отношения можно сравнить с дождем в солнечную погоду, промокнув под которым, ты чувствуешь лишь радость и свободу.

Прощаюсь с ребятами и поднимаю один из коробков.

— В сто пятый кабинет занеси, пожалуйста.

— О'кей.

Правое крыло, состоящее из восьми кабинетов, было закрыто на ремонт ещё год назад, и теперь там временно находился склад, в котором хранится всякая макулатура.

Иду по длинному коридору, встречающему меня запахом пыли. От ненадобности, здесь проводят уборку всего раз в месяц, если не реже.

Придерживая коробок коленом и обхватив его одной рукой собираюсь открыть необходимый кабинет, как в одном из дальних кабинетов слышу короткий вскрик. Мгновенно напрягаюсь. Тихо ставлю коробок на пол и сжимая кулаки, прислушиваюсь.

Пространство овеяно тишиной, лишь глухо стучат по крыше крупные капли дождя. На улице льет так, словно где-то там на небе прорвало плотину. Делаю пару шагов вперёд, готовясь к возможной драке. Но царящее затишье намекает на то, что мне всего лишь послышалось.

Ещё пара шагов и очередной женский писк, сопровождаемый звуком битого стекла, полоснувшего внутренности в грудине.

И это не игра воображения. Кто-то нуждается в помощи.

Подбегаю к сто девятому и с силой толкаю дверь. Я на пороге разъяренным зверем, а кабинет насмешливо встречает меня пустотой. Ошибка. Потраченные секунды, которые могут стоить многого.

— Пусти! Пусти!

Кипящая кровь ошпаривает органы. Внутри все бурлит и бушует. Воспоминания о девушке, которую однажды спас в темном переулке охватывают полностью. Крик отчаяния срывает тормоза. Разворачиваюсь, молнией оказываюсь у дверей напротив, хватаюсь за ручку.

— Ни в этот раз! — разъяренно рычат в ответ знакомым голосом. — Хватит сбегать. Ты меня выслушаешь…

Слегка приоткрытая дверь. Ступор. И через проём двое.

— Пусти, Влад, ты делаешь мне больно. — на назких тонах, почти шёпотом.

Яна сидит на столе, отвернувшись к окну, а Исаев нависает над нею, сжимая кисти по обе стороны тела. Вокруг битые осколки стекла, и напряжённые искры, взметнувшийся и кружащие над ними. Сбитое дыхание на двоих и сердитые взгляды, которыми они то и дело стреляют друг в друга.

— А ты, Яна, а ты сколько могла причинять её? Боль стала неотъемлемой частью моей жизни. Верной подругой, держащей постоянно за руку. — сжимаеткисти чуть сильнее, заставляя смотреть в глаза. — Ты понимаешь каково было мне?

Яна с Владом не видят меня, не догадываются о том, что есть свидетель.

— Тебе было прекрасно! — хмыкает, выплевывая слова, вновь наблюдая за непогодой за окном.

— Прекрасно!!! Это ты называешь прекрасным? — орёт с несвойственной импульсивностью Влад, агрессивно, не сдержанно, на что получает в ответ очередную колкость.

— Ты развлекался. Разве этого не достаточно?

Вздернутый подбородок, язвительный тон и издевательская улыбочка на губах. Янка походила на натуральную стерву. Провокаторша, ступающая по лезвию ножа.

— Я пытался забыться. Начать что-то новое. Вытравить из сердца чувства к тебе.

Дергаюсь, когда Яна шипит от боли. От Влада исходит дикая опасность, которую даже я чувствую. Решаю для себя вмешаться, если Влад не сможет себя контролировать.

— Как трогательно! — наигранное веселье, ещё больше выводящее Исаева из себя. — Надеюсь получилось?

— Очень смешно. Где та Яна которую я знал? — снова кричит, сжимая челюсть жёстко.

— Ты её убил, Влад! — срывается Яна на крик, поддаваясь корпусом чуть вперёд. — Убил! Понимаешь? Сначала растоптал. Уничтожил всё прекрасное, смешивая с грязью. Безжалостно раскромсал моё сердце. А затем пустил пулю в лоб. Контрольный в голову — твоих рук дело. И не нужно никого винить. — замечаю на щеках слёзы. — Во всем виноват только ТЫ!

Их обоих трясёт, переполняет эмоциями, они словно стоят на тонком льду, одно неловкое движение, один не верный шаг и оба пойдут ко дну.

— Я виноват. Знаю. — более спокойно. — И мне меньше всего хотелось, чтобы вышло вот так. Жаль, я не могу повернуть время вспять.

— А зачем, Влад, смысл? Не тогда так чуть позже, итог один.

— Ты не права.

— Нет, права. И мы оба знаем об этом. А теперь всё, пусти! — снова дёргается, поджимая губы, борется с очередной порцией слез, которые собираются пролиться.

— Нет!!!

— Ты всегда был эгоистом. — истерит и вновь вырывается. — Хочешь чтобы было только по-твоему. А может мне это не нужно. Ты об этом думал? Может перегорело, нет больше той любви. Она умерла вместе со мной прошлой.

— Зачем ты так? Зачем? — произносит сквозь зубы, мотая головой, а затем вскидывает руки, хватая Яну за плечи. Сжимает всё сильней и сильней, от нарастающей злости и слегка встряхивает. — Доконать меня решила, да? Чего молчишь? Думаешь как бы ещё побольней уколоть? Да я ж дохну без тебя, Яна! Дохну! Каждую гребаную минуту задыхаюсь.

Его лицо становиться озлобленней, в глазах неукротимый огонь, которым он готов испепелить всё вокруг. Кажется ещё чуть чуть и он набросится на Яну, свернёт ей шею.

— Сгораю до тла, а потом как проклятый феникс возрождаюсь из пепла, чтобы умереть вновь. Даже у осуждённых есть возможность раскаяться, есть шанс на то, что их простят. Хотя бы крошечная надежда, а ты её гробишь ещё в зародыше. Я не могу так больше, Яна! Не могу!!!

Не успеваю понять, как его рука оказывается на тонкой шее. Прекрасные девичьи глаза расширяются, а губы издают хрипловатый полустон.

Она бьётся в его безжалостных руках мелкой птицей, попавшей в губительные сети. Хладнокровно и необдуманно, ледяной мальчик стирает крупицы надежды, забирая последние вздохи.

Глава 31

Крид

Я вознесу тебя к небесам Или ввергну в палящую бездну. Прислушайся в миг в голове к голосам: Уверен ли ты, что просто так я исчезну?

Полина Домино

Усмехаюсь вспоминая недавно прочитанный отрывок стиха на страничке знакомой. Сейчас, он словно отражает суть произошедшего.

По раскрытым зонтам тарабанят мелкие капли дождя. За городом ветер завывает сильнее, покачивая макушки деревьев стоящих в нескольких метрах от нас. Он забирается под лёгкие одежды, заставляя дрожать от холода. То ли тело сковывало и изводило в лихорадке совсем иное.

Я смотрю на хмурое небо и серые лица окружающих. Говорят, в черном есть особая магия, но для меня это цвет конца и безнадёжности. А здесь все были в черном.

Небо прекрасно, в отличие от людей. Они даже сейчас умудрились нацепить на себя маски наигранных эмоций: тоска, жалость, сожаление. Они пытаются поддерживать, только возможно ли это? Их души давно мертвы. Погребены за слоями такой же сырой земли, на которой мы стоим.

Ветер раздувается с новой силой заставляя сжиматься и морщится.

Вновь перевожу взгляд к небу, а затем к деревьям, подмечая особый контраст. Они как адское пламя пылают среди окружающей меня бесцветности и тоскливости.

В осени есть особая прелесть, только сегодня всё омрачалось печальными событиями.

— Надо бы Влада проведать, поедешь сегодня со мной? — рядом становится Саша.

— Конечно. Тошно уже смотреть на это шоу. Как он там, кстати?

— Лицо осунулось, в глазах пустота, да что уж там говорить… — пространство пронзают протяжный вопль и всхлипывания. Искренние эмоции наблюдаются лишь у близких, они разрывают душу на части, оставляя в горле тяжёлый ком.

— Терзания съедают его. Кажется он не понимает до конца… Не может смириться.

— Это его осознанный выбор. Он ведь…

— Не могу больше. Идём. Сейчас наша поддержка для него важна.

— Согласен.

Мы медлим. Сидим долгое время в машине не решаясь выйти. На самом деле мы ему не нужны. Ему никто не нужен. Одна лишь она. Яна. В ней он видит своё спасение, свою жизнь. Только…

Он готов сидеть в заточении и поглядывать на небо в клеточку. Гнить. Погибать медленно в муках. Ему не нужна свобода. Птица может летать лишь тогда, когда у неё есть крылья, а у него они подрезаны.

Через какое-то время я с Сашкой направляемся к высоким дверям. Нас сопровождают в полнейшем молчании. От стен здания веет тоской и холодом.

— Как у вас с Кристиной? — тишина давит. Задаю вопрос, пока идём по длинному коридору, в котором тускло горит свет.

— Пока хорошо. Она привыкает ко мне.

Я немного в курсе того, что со Смирновой произошло, откуда фобия на прикосновения. Завидую железной выдержке друга. Ему с Кристиной не просто. Это у нас с Верой развивается всё стремительно, а у него как на минном поле, один не верный шаг и ты труп.

— У вас пятнадцать минут.

Ага. Да поняли уже. Не стоило лишний раз напоминать.

Проходим во внутрь. Влад сидит к нам спиной. В комнате царит полумрак, лишь небольшая полоска света просачивается сквозь не до конца задернутые шторы. Небо и вправду кажется в клеточку, придурок нарисовал её маркером на стекле. Это он так себя наказывает, запер во мнимой тюряге и собирается подыхать в чувствах вины. Идиот.

— Влад…

Делаю шаг вперёд, подмечая несколько деталей. Он мраморной статуей замер ссутулившись, упёрев локти в колени и опрокинул голову на ладони. Несколько секунд мне кажется что друг не шевелится, но потом тело его начинает содрогаться в немых рыданиях.

Я впервые вижу друга таким. Он скорбит по утрате самого близкого. Тихо завывает раненным зверем в отчаянии.

— Влад…

Ещё шаг. И картинка становится яснее. В этом окружённом черном пространстве замечаю свет. Белые полосы, ложатся ему на голову, укрывая успокаивающим покрывалом. А затем руки, крепко цепляются за плечи.

Она пришла. Яна здесь. И в ней лишь его спасение.

* * *

Дергаюсь. Со стороны кажется что Влад и впрямь душит Яну. Только секундою позже понимаю, что мой мозг дал сбой, придумал картинку, которой на самом деле нет.

— Я не могу без тебя. — судорожно вдыхает запах кожи словно наркоман припав к её шеи. — Всего один поцелуй… один единственный. И тогда будешь решать конец, или у меня есть последний шанс.

Его всего трясёт. Еле уловимые скользящие движения подрагивающих пальцев изучают лицо, а затем обхватывают его. Кадык дёргается разок, потом другой.

— Яна-а… — шепчет ей в губы. — Моя Янка. Лишь моя… Всего один поцелуй. Последнее прикосновение. Позволь, любимая.

Яна тоже начинает дрожать и всхлипывать. То поднимает глаза к потолку, то вновь смотрит Владу в глаза. Томит. Не решается. Дышит прерывисто и тоже что-то шепчет, только слов совсем не разобрать.

— Позволь… Яна, ты ничего не теряешь. — искушает, лишает воли, подчиняет.

Не понимаю, что происходит в короткий миг, но когда за окном снова гремит, с них обоих будто тормоза слетают. Руки блуждают по телам, губы сливаются в страстных движениях. Они ловит вздохи друг друга, стирая последние барьеры. Неистово. Жадно. Безумно.

Протяжный стон выводит из транса, давая понять что я здесь лишний. Тихо отхожу назад, прикрывая дверь. Я рад, что Влад решился, рад, что Яна позволила.

Бегу по длинному коридору счастливчиком, тормозя на пути и отвлекая разговорами Петровну, которая решила, что я не справлюсь с поставленной задачей сам.

Сегодня их вечер и я не позволю им мешать, они и так намучались, слишком упёртые и гордые, настрадались в разлуке. Их вселенные наконец-то сошлись, две родственные души нашли друг друга, сливаясь и образуя бесконечность.

А на следующий день они неожиданно появились вместе. Взявшись за руки вошли в кабинет шокируя окружающих.

— Вы что, вместе? — больше всех была поражена Наташа.

— А ты против? — с улыбкой спросила Яна.

— Н-нет…Просто…

— Вот и отлично. Раз никто не против, то разговор закрыт.

Сели вместе вплотную, улыбаясь друг другу. Говорят счастье любит тишину, возможно, только в их случае такой номер не прокатит. Им необходимо открыто заявлять об отношениях, показать и доказать всем, что лишь вместе они счастливы. Они и были, окрыленные и совершенно беззаботные.

Беда не спрашивает когда прийти. Она без стука врывается бурей в размеренную и спокойную жизнь, неся за собой разрушения.

Ночной город. Мокрый асфальт. Брат за рулём и капли алкоголя в крови. Громкая музыка в салоне и перебивающий певца голос девушки брата. Слегка приоткрытые окна и ветер в лицо. Они с Янкой на заднем сидении. А затем летящий на них автомобиль.

Столкновение. Звук битого стекла. Непонимание. Стоны и крик. А затем несколько часов без сознания. Наркоз. Операция. Он думал, что потерял их обоих. Самых родных и близких ему людей.

Брат с девушкой скончались на месте. И Влад винит всё это время себя. Он ведь не хотел отдавать ему руль, но, Руслан так просил… Так умолял прокатится на его тачке.

А теперь Рус на небесах, а Влад сидит в своей мрачной комнате, с переломанными ребрами и ключицей, и тихо плачет. Вина сжирает его изнутри, мерзким червём расползаясь по органам.

— Я с тобой! Слышишь. Ты ни в чем не виноват. — нежно шепчет на ухо Яна. — Нужно лечь. Ты сделаешь себе только хуже.

Она единственная кого он слушает. Единственная, кто может вернуть его к прежней жизни. Его бальзам. Его исцеление.

— Ради меня, Влад. Сделай это ради меня.

Она его жизнь. Она та, кто снова научит летать, потому что у неё есть его крылья.

Глава 32

Алекс

— Мамуль, всё готово? — подхожу к ней со спины и целую, одновременно хватая со стола кусочек огурца, за что получаю мгновенный удар по руке.

— Не порть общую картинку. — проговаривает с наигранной хмуростью, но смешинки в голосе всё равно проскальзывают. Мама любит, чтобы все было идеальным, и именно в такие моменты подпирает что-то испортить. Совершить маленькую шалость, как в детстве.

Сегодня к нам на ужин приглашена семья Смирновых. Ксюша заняла первое место на олимпиаде по литературе, и возжелала видеть на своем особенном дне не взбалмошных подружек-хохотушек, а Кристину и ее отца с Маргаритой. Хитрая, мелкая сводница. Знаю её коварнейший план. Ведь она не раз красноречиво смотрела на меня, когда Кристина проводила свободное время со мной в нашем доме. За спиной называла влюбленным Ромео, и доставала вопросами маму о будущей свадьбе. В её маленькой головке она уже бегает по магазинам в поиске самого красивого платья для невесты. Видимо ещё не отошла от этой роли, когда выбирала наряд для Ольги неделю назад.

Молодожены на званом ужине отсутствуют. Свой медовый месяц они решили провести подальше от дома, в самых лучших уголках России, а затем ещё и чухнуть за границу. У Костяна очередной бой, и вернётся он только к завтрашнему вечеру. В общем, сидим скромной компанией и поздравляем сестрёнку. Вечер проходит спокойно и по домашнему: мужчины обсуждают стратегию ведения общего проекта, женщины делятся событиями, произошедшими в последнее время, обсуждают мир моды и новаций, а я развлекаю сестру. Иногда к нам присоединяется Кристина. Но когда она вовлечена в разговор с моей мамой, Ксюха не упускает момента, чтобы лишний раз напомнить о том, чтобы я был более решительным.

Знала бы она насколько у меня серьезные планы, наверное, визжала и прыгала до потолка. Я уже решил. Только мне необходимо дождаться нужного момента, придумать повод, чтобы смыться и при этом не обидеть сестру. Но судя по сияющим глазам, которыми она стреляет в нас обоих, Ксюша не особо расстроится.

Сегодня очень важный день, который выделен красным кружком в календаре, и я как прыщавый подросток волнуюсь. Хочу показать Кристине кое-что особенное. Доказать. Попытаться переступить границы. Разбить окончательно стену недоверия и страха, невольно воздвигнутой между нами отголосками прошлого.

— Саша, а вы не опоздаете? — неожиданно задаёт вопрос Ксюха так громко, что все мгновенно замолкают, приборами перестают постукивать, и устремляют глаза в нашу сторону.

Вот лисица, решила подыграть? Неужели подслушала наш с Ольгой разговор и знает о моих планах?

— Ксюшенька, о чем ты? — лениво интересуется отец.

Хочу ответить, но сестра опережает.

— Я видела на той недели билеты в кино у Саши в комнате. Сеанс должен начаться через пол часа. Пап, они опоздают если не уйдут прямо сейчас. — резко так переводит внимание на меня, сводит тонкие бровки недовольно. — Или ты передумал вести туда Кристину? Я ещё не раз одержу победу на олимпиадах, вот увидишь, а это между прочим последний показ. На экранах телевизоров фильм выйдет только через пару месяцев. Ты ведь пойдешь?

И улыбается как ангелок. Глазками невинными похлопывает.

— Мам, пап, дядь Олег, — ну совсем малявка оборзела, так обращаться к Кристининому отцу. — Вы ведь не против? Если кого интересует моё мнение я только "за".

— Да никаких проблем. Развлекайтесь, молодежь.

Олег Витальевич так по-доброму улыбается, таки сработал припасенный сестрёнкой козырь. Хлопает пару раз меня по плечу, а я невольно сглатываю.

Что я творю? Ещё есть возможность всё остановить.

Знал бы он какие мысли меня частенько посещают в отношении его дочери — четвертовал бы на месте.

— Конечно идите, сынок, а мы тут как-нибудь сами.

Подтягивается группа поддержки в лице моих родителей, и Марго туда же, даёт парочку забавных наставлений, смеётся, а мне ничего не остаётся как подняться из-за стола, взять Кристину за руку, и под одобрительные взгляды присутствующих уйти.

Кинозал. Попкорн и кола. Приглушённый свет и мы на задних рядах. Только не целуемся, увлеченно следим за происходящими событиями. Точнее, Кристина с озорством и восхищением смотрит на экран, а я смотрю на неё.

Смотрю и мне мало…

Сколько бы я не любовался ею, мне всегда этого мало.

Внутри всё горит, накаляется с каждой минутой, подталкивая сорваться, наплевав на то, что обещал самому себе не мешать. Кристина очень хотела посмотреть эту нашумевшую мелодраму, а мне хотелось так многого…

Слишком запретного, слишком обжигающего и правильно-неправильного.

Потому что я на неё подсел.

На то, какой Кристина становится податливой и храброй, как неосознанно кокетничает и флиртует, воспаляя во мне желания.

Их так много…

Наблюдаю за ней затаив дыхание. Она дразнит улыбкой, и огоньком в глазах.

В данную секунду хочется накинуться на её губы, которых всегда катастрофически мало.

Я давно понял, что увяз в ней.

В этой необыкновенно сложной, сломленной девушке.

В последнее время она делает меня счастливее. Я как маленький мальчик, которому на Новый год подарили заветный подарок, радуюсь падшим запретам.

Нежные, робкие поцелуи, постепенно переросли в более трепетные, глубокие и горячие, до головокружения и нехватки кислорода. Лёгкие касания, стали позволительно осязаемыми, смелыми и чувственными.

Кристина меняется. Выбирается из затянувшегося на многие годы болота, благодаря мне.

Она не боится теперь, когда я переплетаю наши пальцы, не вздрагивает, когда я её обнимаю, не отталкивает, когда начинаю поглаживать, осторожно позволяя себе чуть большее.

Но мне всего этого мало.

— Ну как тебе фильм? — вижу по горящему взгляду, ей понравился.

— Классный! — мурлычет Кристина и робко припадает к груди. Зажмуривается, вдыхая мой запах, а потом с такой мольбой смотрит на меня снизу вверх, что я не выдерживаю.

Впиваюсь в губы жалящим поцелуем, заставляя дрожать в моих руках.

Она тоже желает, я вижу и чувствую, только между нами всегда есть "но"…

Четко вычерченная граница. Блок. Триггер. От которых пока не получается избавиться.

Как же сложно…

Руки чешутся набить морду тому уроду. Переломать все кости, а лучше, совсем прикончить. Жаль, Владка тогда меня остановил.

— Хочешь прогуляться?

— Почему бы нет. — пожимает плечами и сама берет меня за руку.

Ещё одно из достижений, то, что она что-то делает сама. Не через силу, без тревоги. Целует, обнимает, касается, шепчет.

Убивая меня каждый раз.

Изо дня в день, сталкивая в самое пекло, где каждую секунду меня сжигает до тла.

Я давно уже ходячий трупак.

Девочка моя, если бы ты познакомилась с моей тёмной стороной, то уже давно сбежала. Я и сам порой её побаиваюсь. Переживаю, что не останется сил сопротивляться… И тогда, гори всё синим пламенем.

Но, проходит месяц, другой, третий, а я всё держусь.

Направляемся к парку аттракционов. На улице одиннадцатый час, но здесь кипит жизнь. Дети визжат на каруселях. Сбоку слышу щелчок фотоаппарата. Рядом проносятся мальчишки на скейте. Пожилая парочка проходит мимо, даря нам свои улыбки. Уверен, они вместе давно, но их любовь неугасима и испытана временем. Из далека доносится лай собаки и смех детей.

Вокруг сказочная обстановка. Цветные огоньки горят на каруселях, к небу летят мыльные пузыри, и отовсюду звучит веселая мелодия. Здесь даже воздух кажется другим. Более свежим и бодрящим. Целую Кристину жадно, а затем покупаю ей сахарную вату. А она как малое дитя кружит и смеётся.

Я вечно готов смотреть на её улыбку.

— Хочешь кусочек? — дразнит, размахивая ватой перед лицом.

Ох, как хочу… Знала бы насколько. Только совсем другого…

— Ага. — вступаю в игру, тянусь, а эта мошенница прячет сладость за спиной.

— Не так то просто. Иш какой! Догони! — и срывается с места.

Прохожие смотрят на нас кто с удивлением, кто с восторгом, а кто-то осуждающе покачивает головой.

Но мне всё равно.

В такие моменты я по-настоящему счастлив. Пусть выгляжу глупцом и веду себя по-детски. Плевать! Главное, чтобы не сходила улыбка с её лица. Главное, чтобы Кристина не вернулась в прежнее состояние.

— Так не честно! — наигранно бьёт меня в грудь, когда хватаю проказницу и стискиваю в объятьях.

— Всё честно.

— Если бы не тот мальчишка, в которого я чуть не врезалась, я бы одержала победу.

— Какая разница.

— Но… — замолкает, когда начинаю её кружить.

Глаза в глаза, и мир вокруг перестаёт существовать. Люди сливаются к бесформенные массы, аттракционы кажутся сплошными цветными дорожками, образующими вокруг нас круг, а звуки заменяются оглушающим биением сердца.

— Поцелуй меня… — голос срывает на хрип. Рядом с Кристиной всегда так, по венам раскаленные провода, а вот в такие моменты градус самообладания достигает своей максимальной точки.

Красивая. Желанная. Родная.

— Но мы ведь только что. — заливаются её щеки румянцев, а я кайфую.

— Мне мало.

Тянется медленно к губам, смакует их неспешно, ласково, любовно. Короткий поцелуй, но такой надолго остаётся в памяти, и всплывает в те моменты, когда её нет рядом.

— Хочешь домой? — сам разрываю контакт. Потому что кремний внутри начинает крошиться.

— Нет. — отводит глаза в сторону. Отношения с отцом у Кристины не самые гладкие, хоть они и на людях строят идеальную семью. А учитывая, что Костя в отъезде, любимая не торопится в свой, как она однажды сказала, "холодный за́мок". — Давай ещё погуляем. Может на колесо обозрения?

— У меня есть идея получше.

— Вот как.

— Ага. Небольшой сюрприз для тебя. Только придется покинуть это чудесное место.

Кристина поджимает губы и бросает задумчивый взгляд в сторону, туда где царит беззаботность и вечное веселье.

— Я не против. — снимает с плеча маленькую сумочку, и достаёт что-то блестящее, а затем кидает. — Мы сюда обязательно снова вернёмся.

— Это была монета? — широкой улыбкой отвечает на мой вопрос. — Их обычно кидают в фонтаны.

— Какая разница. Ну так что, идём?

— Идём.

Знала бы ты…

Милая моя девочка, я не обижу.

Садимся в машину. В салоне играет попса. Кристина прижимается к стеклу, наблюдая за ночным городом. Подъезжаем к элитной многоэтажке.

— Где это мы?

— Скоро узнаешь, — переплетаю пальцы, и подношу к губам тыльную сторону её ладони. В груди горит адское пламя от предвкушения реакции. Я и сам наверное не хуже самого дьявола, искушающего и пожирающего глазами.

— Ты так смотришь, — шепчет Кристина. Замечаю как учащается её дыхание. Она переводит взгляд на здание, а затем снова на меня. Сглатывает. — У тебя глаза горят. Что ты приготовил?

— Если я скажу, это не будет сюрпризом. Согласна?

— Да.

— Тогда пошли.

Заходим в лифт молча. Я жму на кнопку десятого этажа. Поднимаемся в тишине, каждый думает о своём. Створки лифта раскрываются, но Кристина застывает в нерешительности.

— Конечная. — проговариваю со смешком, слегка подталкивая. — Нам сюда.

Останавливаемся около нужной двери. Замо́к слегка щёлкает, и Кристина вздрагивает. Поглядывает на меня пугливо. Распахиваю дверь, выставляя руку в пригласительном жесте.

— Проходи.

— Са-а-аш…

— Тебе нечего боятся. Ну же, смелее.

Шаг. Второй.

Железная дверь отрезает нас обоих от внешнего мира.

Прости…

Теперь уже точно нет пути назад.

— Саш, — зовёт тихо тихо и замолкает. Я слышу её дыхание, ощущаю каждой клеткой тела исходящее от неё тепло. В кромешной темноте чувства обостряются в разы, и мне хочется продлить этот момент. Но я щелкаю выключателем, и по всему периметру потолка коридора загорается приглушённый свет.

Кристина ойкает, делает шаг назад, врезаясь в мою грудь. И кажется, я догадываюсь почему. Мы стоим повернувшись в огромному зеркалу, и в его отражении не просто парень и девушка, а напуганная девчонка, кажущаяся совсем крошечной, над которой нависает двухметровый здоровяк со сверкающими безумием глазами.

Глава 33

Кристина

— Дорогой, у меня встреча с подружками через пол часика. — Маргарита спохватывается, суетливо доедает свой обед, убирает тарелку в посудомойку, а затем подходит к папе и ласково целует в щеку. — Меня не будет до вечера. Ну сам понимаешь, шоппинг, посещение косметолога, ещё на коррекцию ноготочков заскочить надо. Так что, мои милые, не скучайте тут.

Слежу за её манипуляциями и тяжело вздыхаю. Не люблю вот такие моменты, когда приходится оставаться с папой наедине. За это время мы с ним конечно стали чуть ближе, и всё же, я чувствую исходящий от него холодок. Марго, будто специально запланировала встречу, зная, что у меня выходной, а Костик в отъезде.

— Будь паинькой. — как и предполагалось. — Это ещё один шанс стать ближе. Твой отец хотел поговорить о чём-то серьезном, не хочу мешать. — шепчет мне на ухо, когда папа подходит к окну, отвлекаясь на телефонный разговор.

Хлопает входная дверь и внутри меня мгновенно начинают зарождаться странные, неприятные и совершенно необъяснимые ощущения. Начинаю прибирать со стола, чтобы немного отвлечься, ставлю вазочку со сладостями, мед, наливаю отцу и себе чаю. Горячая жидкость течет по горлу, немного расслабляя тело, и я даже закрываю глаза от наслаждения.

Папа тоже попивает ароматную жидкость, уплетая конфеты. Мы оба сладкоежки, и наверное, это единственное наше с ним сходство.

— Мы завтра идём к Благородных.

— Да. Саша мне ещё вчера сообщил.

— Ксюшенька настоящая умничка, как и ты, Кристина. В детстве ты была самой очаровательной и умненькой девочкой на свете. — отец придаётся воспоминаниям, всё говорит и говорит, и на его лице расцветает улыбка. Искренняя. Теплая. И такая родная. Гляжу на него из под лобья, не веря. Это правда он? Не игра воображения? В груди разливается тепло. Сейчас передо мной "папа из прошлого".

— Обожала решать сложные задачки и строить из себя профессора. — папа продолжает, а я прячу улыбку за кружкой. Мне хочется сорваться с места, и крепко крепко его обнять, рассказать о том, как я скучала и как сильно его люблю, несмотря ни на что.

Только ложный образ счастливого отца испаряется, как по щелчку пальцев, останавливая мой порыв. Минутное счастье превращается в пыль. Черты его лица заостряются и передо мной восседает расчётливый, безэмоциональный и будто совершенно незнакомый мужчина.

— Да-а-а. Только всё это в прошлом. — постукивает себя по скуле и сверлит меня цепким, оценивающим взглядом. — Теперь ты, Кристина, стала этой самой задачей. Сложной, запутанной, заставляющей ломать мозг.

— К чему это, пап, я не понимаю? — спрашиваю, делая большой глоток. Неприятное ощущение возвращается вновь.

— Ты уже спала с ним? — спрашивает в лоб, сложив руки в замок и погрузив на них подбородок.

Неуместный вопрос шокирует. Чай попадает не в то горло, я закашливаюсь, ошарашенно смотрю на отца.

— Что, прости?

— Не строй из себя ничего не понимающую идиотку. — грубо выплевывает он. — Спала или не спала? Так понятнее?

— Я не обязана отвечать!

Соскакиваю. Задыхаюсь от возмущения.

Это уже край.

Папа не раз интересовался развитием моих отношений с Сашей, и в какой-то момент у меня даже возникла мысль о выгоде. Я — прекраснейший вариант процветания его небольшого бизнеса. Так сказать гарантия, при условии, что всё сложится наилучшим образом. Но подобный вопрос он задаёт впервые. Уму непостижимо.

— Это моя личная жизнь. И её подробности никого не должны интересовать. Даже тебя.

— А вот тут ты не права. — криво усмехается. — Хотя и так всё ясно. Сядь!

— Мне и так не плохо.

— Ся-я-дь, — тянет приторно, наигранно-ласковым голосом. — Я не люблю повторяться. Ты давно должна была это усвоить, Кристина. И принять.

Ненавижу, его манеру приказывать. Ненавижу в данный момент его взгляд, хищный, опасный, готовый растерзать за непослушание.

А ведь на мгновение я поверила…

Ну почему он такой? Почему? Ведь папа может быть другим. Может ведь? Или он только на людях такой хороший, а наедине со мной в нём просыпается монстр?

— Это не займет много времени. Я всего лишь хочу понять и… — обрывает себя на полуслове, задумывается. — Чего Александр ждёт? Что им движет? Благоразумие? Порядочность? Любовь? Хм, это уже интересно.

Отец неспешно поднимается из-за стола, отходит к окну, вытаскивает из кармана пачку сигарет и закуривает.

— Я ведь тоже когда-то любил. Очень, только… — голос ломается, отец замолкает и порывисто выдыхает дым.

Когда он делал это в последний раз? И почему решил закурить именно сейчас?

Сердце ускоряется. Бьёт по ребрам. Ему неуютно и плохо. Хочется сбежать, но я лишь завороженно слежу за клубами дыма. Они медленно поднимаются вверх нависая над напряжённым телом отца, а затем растворяются без следа.

Обман. Иллюзия. Я чувствую их.

Они невидимыми нитями подлетают всё ближе и ближе ко мне. Парализуя. Разбивая на мелкие кусочки. Или это отец приближается? Не понимаю. Воздуха не хватает. Голова кругом.

— Знаешь, милая, это ведь не на долго. Рано или поздно ему надоест решать сплошные головоломки. И тогда он найдет то, что легче и доступнее. Если уже не нашёл. — выплевывает резко, бьёт больно словами. — Будь проще, Кристина. Мой тебе совет. Он в первую очередь мужик…

* * *

Вдыхаю родной запах. Мне так хорошо и уютно. С моим Сашей. Обнимаю крепче, забывая обо всем, и жмусь сильнее, ощущая исходящий от него жар. Ещё теснее. И жар перебегает на меня миллиардом мурашек. Растворяюсь в его туманных глазах и ощущениях, которые он дарит. С ним я чувствую себя сильной и одновременно слабой. Невероятно счастливой и свободной. С ним я чувствую себя живой.

Вокруг полно народа. Дети визжат и смеются. Мимо проходит мамочка с коляской, пробегает собака и звенит чей-то мобильник. Только для меня всего этого нет. Лишь он.

Саша ласкает меня взглядом, целует и я отвечаю на поцелуй. Дразню, смеюсь, убегаю. Сейчас всё так естественно и правильно.

Мы едем куда-то, но мне всё равно. Главное, что сердце стучит наизнос, внутри порхают бабочки и поют птицы. Главное, наши переплетённые пальцы, горящие глаза и негаснущие улыбки. Главное, он рядом.

Останавливаемся в неизвестном мне районе. Перед взором вырастает элитная многоэтажка. Сглатываю. Моим сознанием овладевает волнение, и все дальнейшие события происходят словно во сне.

Машина на сигнализацию. Счастливое Сашино лицо. Ступеньки. Лифт. Тремор в руках. Сменяющие друг друга цифры на маленьком дисплее.

Пять. Шесть. Семь.

Молчание. И учащающееся дыхание.

Девять.

Покусывание губ, и как выстрел в голову вчерашний разговор с отцом. Ну почему именно сейчас, когда мне так хорошо и тепло? Внутри всё леденеет, покрывается тоненькой корочкой льда. И как на репите проносится в памяти снова и снова.

"…мужик, у которого есть свои естественные потребности. Не ты, так кто-то другая. Не будь глупышкой…"

Десять.

— Конечная. — говорит Саша со смешком, слегка подталкивая. — Нам сюда.

Останавливаемся около двери.

— Проходи.

— Са-а-аш…

— Тебе нечего боятся. Ну же, смелее.

Глупышка… — проносится вновь.

Зачем мы здесь? Голова взрывается. Я рушусь, разлетаюсь на детали. Почти нечем дышать. Не соображаю. Ничего не слышу, лишь оглушающую дробь в висках и приторный голос папы.

— Это даже хорошо, что у вас любовь. — отец стряхивает пепел и затягивается снова. — Возможно, тебе даже понравится. Только, дорогая, я устал ждать решительных действий. Александр отличная партия, но его медлительность раздражает. Знаешь, на горизонте появился ещё один кандидат. Помнишь, двоюродного брата Марго? Он большой ценитель молодости, энергии и самое главное невинности. Так что если рассматривать этот вариант, то медлительность твоего избранника мне на руку.

— ЧТО? — взрываюсь окончательно. Это словно сон какой-то. Страшный и совершенно немыслимый. — Ты хочешь подложить меня старикану-извращенцу? Родную дочь продать, как какой-то товар? Кто предложит больше бабок тому и достанусь, так что ли?

— Ох, не нужно драматизировать, — цокает "папочка" языком. — Во-первых, он не так стар, ему слегка за сорок, во-вторых, Денис очень влиятелен, а это немаловажно, а в-третьих, я ведь не изверг какой, — хохочет. — Ещё ничего не решено окончательно. Можешь и дальше общаться со своим возлюбленным. Пока у тебя есть выбор.

— Зачем ты так со мной? — шепчу неверяще, качая головой. Неужели этот циничный мужчина мой отец?

— Дочка, я забочусь о твоём будущем. Хочу, чтобы ты была счастлива…

Шаг. Второй.

Железная дверь хлопает и меня поглощает темнота.

— Са-а-аш…

А ещё растерянность, безысходность, страх. Что отец не оставит мне выбора, решит всё за нас.

Чувствую себя загнанным зверьком. Хочется расплакаться и просто исчезнуть. Я задыхаюсь, карабкаюсь из последних сил, но выплыть не получается. Пытаюсь успокоиться, полагаясь на благоразумие, но паника сильнее, тянет ко дну. И я медленно погибаю.

Но неожиданно загорается свет, вытаскивая меня из ямы отчаяния. Выдыхаю. Заставляю себя не думать над словами отца. Они меня рушат.

Собираю всю волю в кулак, чтобы вернуть прежнюю беззаботность и лёгкость, но Сашин горящий взгляд, который вижу в отражении, слишком красноречивый и жаждущий, вновь подрывает смелость.

Он словно натягивает толстую верёвку над пропастью и я балансирую над ней.

Отступаю на шаг, врезаясь в грудь.

Ты хочешь, чтобы я была счастлива, папочка? Обязательно буду. Обещаю. Можешь не переживать на этот счёт.

— Кристи-и-ина, — щекочет горячим дыханием кожу. Всего лишь на миг Саша склоняется к шеи, целует, а затем вновь встречается со мною взглядом.

Я УЖЕ СЧАСТЛИВА!

В его глазах непроглядная бездна. В его глазах столько запретного и порочного. В его глазах словно поселилась тьма, гипнотизирующая и затягивающая всё глубже и глубже.

Если он решит попробовать сейчас, то я переступлю эти последние разделяющие нас границы. Только с ним. Мне больше никто не нужен.

Страшно ли мне? Ещё как.

Но это ведь мой Саша. Надёжный, преданный, нежный и необъяснимо сдержанный. Я так его люблю. Даже в эти секунды, когда мы с ним наедине, когда запретное может стать доступным, он не спешит, лишь сглатывает, отводит взгляд и приседает передо мной на корточки.

Спокойно стягивает кроссовок сначала с одной ноги, придерживая свободной рукой, затем с другой, и именно эти действия кажутся более интимными и будоражащими, чем все объятья и поцелуи, которые были до.

Меня пробивает электрическим током, тело мгновенно покрывается мурашками, а сердце начинает частить.

— Если мы и дальше будем здесь стоять, то ты не увидишь самого главного. Идём.

Робко ступаю вперёд по длинному коридору, проходя мимо одной двери, ведущей в ванную, и ещё двух, за которыми находятся кухня и гостиная, достигая спальни.

Переступаю порог. Ступни погружаются в мягкий светлый ковёр, а я завороженная иду дальше, не замечая небольшой столик, сервированный на двоих, двуспальную кровать, украшенную лепестками роз и шкаф, к огромному панорамному окну, за которым открывается невероятная картина. Переливающийся различными огоньками город. С высоты птичьего полета он как на ладони.

— Что это за место? — спрашиваю с придыханием. Меня волнует то, что я вижу, и он, устроившийся сзади. Аж дух захватывает. Саша медленно ведёт горячей ладонью по животу, который тут же тяжелеет, и обнимает второй рукой, положив подбородок ко мне на плечо.

— Нравится? — я чувствую его возбуждение, оно смущает и пьянит одновременно. Я чувствовала его и раньше, множество раз, но сейчас всё иначе.

— Очень. Это твоя квартира?

— Наша. Мы будем жить здесь с тобой вместе.

На меня сначала словно ледяная лавина обрушивается, но не давая возможности понять что происходит, тут же погружают в пекло.

Дыхание становится тяжёлым и частым, тело горит и бьёт мелкой дрожью, оно начинает жить своей жизнью. Совершенно не слушается. Не поддается контролю.

— Если ты конечно не против, Кристина. — еле касаясь ведёт кончиком носа по шеи, хрипло шепчет на ухо.

Он просит согласия.

Я вижу как ему тяжело. Держать себя в руках, не послать всё к чертям собачьим и сорваться. Его лихорадит, и меня тоже.

— Согласишься? — напрягается ещё больше. В объятьях зажимает сильнее. Замирает. Ждёт.

Я счастлива лишь с ним. И никому не позволю всё разрушить.

— Да. — несмело срывается с пересохших губ полушепотом.

Эхом разносясь в тишине по комнате.

— Да. — чуть громче и увереннее. И это зелёный свет. Очередная попытка перейти границы, только теперь нет путей к отступлению.

Я прошла по тонкому канату, к тому, кто запал в моё сердце, и теперь стоя на краю обрыва смеюсь.

Короткое слово, решающее так многое.

Сегодня всё изменится.

Саша покрывает тело поцелуями, срывая короткие стоны. Мне всё ещё страшно, но я настроена решительно.

Сегодня наша ночь, и она будет бесконечно длинной. Сегодня точно всё изменится.

Глава 34

Открыв глаза, наблюдаю за тем как медленно поднимается солнце, а небо окрашивается в нежные оттенки розового.

Так прекрасно!

И то, что происходило между нами тоже. Взгляд невольно приковывается к телу того, кому я стала принадлежать окончательно. Саша ещё спит, по-собственнически обнимая за талию. Его дыхание ровное и глубокое, длинные ресницы подрагивают, и так хочется прикоснуться к ним, но я сдерживаюсь, тихо рассматривая любимого. Контуры губ, которые были повсюду, рельефные мышцы, покрывающиеся капельками пота, невероятно нежные руки, а затем взгляд опускается ниже и ниже… Но, тонкое шёлковое покрывало, которым накрыты наши бедра не даёт рассмотреть его в полной мере.

Кристина, ты сошла с ума!

Щеки мгновенно алеют, а дыхание учащается. От воспоминаний прикусываю до сих пор саднящие губы. Внутри всё переворачивается от пережитых эмоций. И кровь начинает бурлить сильнее, когда на белоснежной простыне замечаю небольшие следы постыдной ночи.

Сглатываю и зажмуриваюсь. Кошмар! Ступнёй аккуратно пытаюсь скомкать ткань, но мои манипуляции прерываются нежным Сашиным голосом.

— Доброе утро! — вздрагиваю, заливаясь краской сильнее. — Как себя чувствуешь?

— Н-нормально.

— Уверена? — в его глазах столько заботы.

— Ага, просто… — хмурюсь, вновь поглядывая на следы, которые не успела спрятать. Саша тоже смотрит на них, а затем с улыбкой обращается ко мне.

— Всё хорошо, Кристина. — очерчивает скулу большим пальцем, заставляя судорожно выдохнуть и прикрыть глаза. Мои нервы натянуты, на пределе и я просто не знаю что будет дальше? — Здесь нет ничего постыдного, родная. И бояться больше нечего. Всё в прошлом. Я рядом. И так будет всегда.

Он медленно тянется ко мне, отчего дыхание замирает. Интересно, я когда-нибудь привыкну к такому? Покрывает лицо поцелуями, невесомыми, робкими, ласковыми, до остановки сердца.

— Как насчёт теплой ванны и совместного завтрака? — спускается ниже, целует ключицу, заставляя открыть глаза и вдохнуть сильнее.

— Саш… — тянусь к простыне, в попытке укрыться, сообразив, что я перед ним обнажена.

— Не закрывайся от меня, Кристин. Мы ведь договорились. Я уже всё видел. Ты прекрасна. — произносит с придыханием, упираясь лбом. — И не бойся. Сегодня я тебя не трону. — мажет губами по щеке, наклоняется к уху, прикусывая мочку. — Но только сегодня. Поняла. Нам необходимо наверстать упущенное.

И так неожиданно соскакивает, подхватывая меня на руки, что я ничего не успеваю понять. Лишь громко заливаюсь смехом, когда он хитро подмигнул и широко улыбнувшись, начинает меня кружить.

— Хватит, прекрати, Саш, — бью игриво ладошкой по груди, не переставая смеяться. — Голова кружиться. Мы ведь сейчас упадем.

— А ты попроси как следует, может и остановлю это безумие.

— Са-ша…

— Ну, ну, не играйся. А то страшный серый волк съест пушистую зайку.

Он тоже смеётся. Такой забавный. Ребячества в нём хоть отбавляй, а ведь сразу и не скажешь, весь такой строгий и серьёзный. Я смотрю в его искрящиеся глаза, и в груди становится совсем горячо от переполняющей нас радости.

Мы оба счастливы. И этого у нас не отнять.

* * *

— Сестрёнка! — широко расставляют руки и я опрометью лечу в объятья. Зажмуриваюсь, обнимая сильнее. Мне кажется, что Кости не было целую вечность, я даже успела соскучиться. — Смотрю у кого-то шикарное настроение.

— Ты вернулся, и так хорошо. Только выглядишь не очень.

— Не переживай, — хмыкает. — Меня тут уже успели подлатать.

Я и раньше смущалась от подобных заявлений, они с Мариной давно, и понятное дело, что наедине друг с другом не в морской бой играют. А сейчас, после пережитого, чувствую прилив к щекам, и чтобы брат ничего не заподозрил, утыкаюсь в грудь сильнее.

— О, сынок, с возвращением. — нашу идиллию нарушает отец. Мне приходится отлипнуть и встать немного в сторонку. Теперь я могу наблюдать за тем, как вальяжно он спускается вниз, довольно улыбаясь, нацепив очередную маску. — Поздравляю с победой.

Обменивается рукопожатием, похлопывает по плечу и переводит взгляд на меня. В его темных глазах проскальзывает что-то непонятное, они загораются как у азартного игрока, словившего джекпот.

— Как фильм, дочка? — кривая до жути невозможная улыбочка касается его губ. Неужели он всё понял? Они с Маргаритой отсутствовали со вчерашнего вечера, прибыли за пол часа до приезда Кости, и знать наверняка, что я не ночевала дома не могли. Об этом меня уведомила она, коротким смс присланным в первом часу ночи. Какие-то неприятности у её родных.

— Нормально. — гляжу на него из под лобья, стараясь не показывать волнения, которым так не вовремя сковало тело.

— Очень хорошо. Вам бы почаще выбираться на такие вот сеансы. — хмыкает отец, отзываясь во мне ускоренным сердцебиением. Неужели он догадался? У меня что, на лице всё написано? Так, без паники. Даже если и так, это моя жизнь, и мне решать как и что делать. А свои мечты о воссоединении с родственниками мачехи пусть засунет куда подальше. Я бы и Сашей оборвала все связи зная о планах "папочки", только…

Саша моё всё. Мой воздух. Моё спасение. Как же я его люблю. Господи, как люблю.

Воспоминания о нём греют душу. Вызывая трепет.

— Да, конечно. Я… пожалуй, пойду готовится к вечеру, если вы не против. — смотрю с мольбой в глаза Кости. Ну же, братик, спасай! Мне не хочется чтобы папа углублялся в тему моего времяпровождения, но больше всего не хочется, чтобы он намекнул на что-то брату. Почему-то перед ним мне будет очень стыдно. Костя большой мальчик, и понимает что рано или поздно это случится, но все же… Брат как можно дольше хочет оставаться защитником для "кнопки", диким коршуном оберегающим и готовым растерзать любого.

— Беги, Крис. Нам с отцом нужно кое-что обсудить.

Брат всегда понимал меня без слов. Выдыхаю с облегчением, улыбаюсь и спешно поднимаюсь в свою комнату. Закрываюсь на ключ и достаю из шкафа огромную коробку. Внутри всё колышется от предвкушения. У любимого сегодня особенный день, ему исполняется двадцать пять, и я готовлю для него самый неожиданный на мой взгляд подарок.

Отлаживаю в сторону крышку и подрагивающими пальцами прохожусь по её содержимому.

Прекрасно!

Через час наношу лёгкий макияж, подкручиваю кончики длинных волос и одеваюсь. Смотрю на себя в зеркало пытаясь понять, что могло во мне измениться после пережитой ночи. Вроде ничего, лишь блеск в глазах стал ярче и игристее, а ещё появилась ниспадающая улыбка. Вот что изменилось. Я стала улыбаться чаще.

Закусываю губу смотря на отражение ещё раз и выдохнув выхожу из комнаты.

— Отец уехал, Кристин, так что можешь спуска…ть…ся, — Костя так и застывает, смотря на меня снизу вверх, с широко распахнутыми глазами и свисающей челюстью. А потом слегка очнувшись, добавляет с придыханием: — Охренеть!!!

Я медленно спускаюсь к оторопевшему брату, нахваливая себя за произведенный эффект.

— Глазам своим не верю, — он подбегает и судорожно сжимает в объятиях. — Сестричка. Мне это точно не снится?

— Не снится. — улыбаюсь, а у самой слёзы на глаза наворачиваются.

— Я думал уже никогда больше… — я тоже так думала. — Думал, всё, безнадёга. Кристинка, это же настоящее чудо.

И с радостью начинает кружить, а затем аккуратно сажает на ступень лестницы и сам располагается рядом. Осматривает меня внимательно.

— Вау! С ума сойти. — нервно запускает ладонь в волосы и качает головой. Замечаю как глаза горят и в них собирается влага, которую он тут же останавливает. Секундная слабость. — Невероятно! Это всё он?

— Да, Кость. — щеки заливает румянцем. Может он тоже что-то понял? Но вида ни за что не подаст. — Он особенный.

— Да, Алекс, он… — сглатывает, понимая, что в моей жизни появился ещё один мужчина, которому я могу доверять и на которого могу положиться. — Не самый худший вариант. Наверное, он именно тот, кого бы мне хотелось видеть рядом с тобой.

— Спасибо, Кость! — шепчу, кидаясь в объятья, не сдерживая пару слезинок. Его согласие звучало как благословение, которое очень многое значит для меня. — Спасибо.

— Если ты с ним счастлива, то я счастлив вдвойне.

Мы ещё болтаем какое-то время, пока не подъезжает такси. Хватаю коробку, сажусь в машину, ожидая минуты встречи, и уже в салоне, где играет песня шестидесятых получаю странное сообщение.

"Кристина, оставайся дома. Прошу".

Глава 35

"И как это понимать, Саш?"

Неприятный ком нарастает внутри, когда любимый не отвечает на сообщение. Читает, и просто тупо молчит.

Почему? В чем дело? А в том, что что-то произошло я не сомневалась. Саша никогда не игнорировал меня.

НИКОГДА.

Паника начинает душить, во рту пересыхает, когда прослушав с пару десятков гудков, тот самый комок увеличивается до невероятных размеров.

— Простите, нельзя ли ехать немного быстрее? — сиплым голосом интересуюсь у водителя. — Я оплачу вдвойне.

— Прости, красавица, но мой мустанг, к сожалению, на днях крылья потерял. — отвечают с акцентом посмеиваясь. — Видишь впереди пробка? Как рассосётся, так и поедем. Да не переживай ты так, цветочек, не опоздаешь на свидание. Довезу с ветерком.

— Хорошо.

Откидываю голову на сиденье, прикрыв глаза, пытаюсь думать лишь о хорошем. Внутренний голос кричит о том, что стоит прислушаться к предупреждению, повернуть машину назад и запереться дома, но сердце… Пронзаемое тысячью шипов, оно рвется к нему, хочет быть рядом и стучать в унисон.

Спустя порядка сорока минут мы подъезжаем к клубу.

— Эй, цветочек, а сдача? — кричит таксист, но я мчу на всех парах в сторону здания. Останавливаюсь у дверей, переводя дух, и нацепив на лицо самую нежную улыбку, вхожу.

Внутри царит полумрак, играет ритмичная музыка, молодежь прохаживается с бокалами, строя из себя скромных, но более пьяные и смелые уже кружат в развязных танцах и хохочут. Прохожу чуть дальше, замечая, как несколько парочек зажимается в темном углу, страстно целуясь. Уверена, сегодня их ждёт прекрасное окончание вечера. Ищу глазами Сашу, но вижу лишь незнакомые лица.

— Саш… — мой голос тонет в аккордах гитары, что так импульсивно бьют по вискам, и визгах трёх громких девиц. И кто все эти парни и девушки? Знакомые или просто массовка, узнавшая о грандиозном событии и просочившаяся мимо охраны под статусом "друзей". Пробираясь сквозь толпу, замечаю спину любимого, ловко лавирующего между танцующими.

— Саша… — секунда, другая и он растворяется в толпе. Со стороны кажется, что он пытается убежать.

Выхожу в хол, но его не наблюдаю. Так странно!

— Эй, — хватаю какого-то широко улыбающегося парня за локоть, быстрым шагом направляющегося в зал, где проходит веселье. — Ты Сашу не видел? Ну, Алекса? Именинника? — уточняю, когда парень поджимает губы и непонимающе выгибает одну бровь.

— Ах Сашку. — улыбается пуще прежнего, лихо обвивая талию. — Неа. Я кстати, Макс. И я мог бы составить тебе компанию.

— Прости, но в таковой не нуждаюсь.

Выпутываюсь из захвата настойчивого паренька, успевающего мазнуть губами по щеке. Вот это наглость! Но, на возмущение у меня просто нет времени. Мне необходимо найти Сашу и всё выяснить.

— Жаль. Если что, найди меня. — подмигивает и скрывается за дверьми. И на том спасибо. Я уж боялась что придётся отбиваться или звать на помощь.

Тщетные поиски приводят к тому, что я возвращаюсь в эпицентр вечеринки. Судорожно хватаю с подноса бокал коктейля и выпиваю содержимое залпом, в попытках избавиться от той засухи, что бушует внутри и комка, расплавляющего внутренние органы.

Почему? Саша… Почему ты меня избегаешь?

Множество вопросов кружат в голове, но именно эти долбят сильнее всего, как очередные ноты играющей мелодии.

Отхожу к барной стойке, с целью не мешать веселящимся, которые уже успели за короткий промежуток времени оттоптать мне ноги, да наградить парочкой хамовитых высказываний. Дикари! Пьяные безумцы возомнившие себя королями мира.

Постукиваю пальчиками по столешнице, нервно кусая губы.

Какова причина?

— Добрый вечер. Будете что-нибудь пить? — обращается ко мне вежливый бармен. — Могу предложить вам фирменный коктейль?

— Нет. Только если можно бокал воды со льдом.

— Ай момент! — отвечает довольный парнишка. — Прошу.

— Спасибо.

Тянусь губами к трубочке, и застываю.

Мне всегда казалось, что наша жизнь — это крошечная вселенная, в которой ярко светят миллиарды звёзд, но лишь одна единственная излучает свет сильнее всех. Она дарит надежду. Помогает подняться, когда тебя валят с ног. Ты тянешься к ней, зная, что она отгонит мрак и тени. Твоя звезда. Заставляющая улыбаться чаще и радоваться мелочам. Твой единственный источник света, который помогает бороться, помогает идти дальше и просто жить.

ОН — МОЯ ЗВЕЗДА.

И вот сейчас, именно в эти секунды она гаснет. Мелькнув напоследок обжигающей искоркой, сливается с темнотой. Вселенная рассыпается на мелкие осколки и летит к моим ногам, как тот бокал, что соскальзывает с рук и разбивается, оставляя за собой неприятный холод.

Мир рушится именно в тот момент, когда мой взгляд цепляется за знакомую фигуру, расположившуюся на диване в дальнем углу клуба. Саша сидит в расслабленной позе, а у него на коленях сексуальная блондинка в красном платье.

Его улыбка ржавым гвоздём царапает кожу. Задевая старые раны, и безжалостно проникая глубже и глубже. Её длинные пальчики у него на груди, его рука на тонкой талии.

Задыхаюсь.

Не верю!!!

Коррозия сливается с кровью, отравляя и разрушая все органы. А он беспощадно царапает больше и больше, исполосав безобразными узорами тело, тёплым взглядом, обращённым другой, заливистым смехом и очередной улыбкой.

БЕСПОЩАДНЫЙ!

Пульс бьёт так, что все голоса и музыка звучат фоном, а потом и вовсе исчезают, заменяя себя приглушённым голосом с экрана. Он загорается в тот момент, когда я на автомате хватаю с барной стойки подарок, и на ватных ногах решаюсь двинуться вперёд. А может всё это происходит чуть раньше, просто я не заметила. Выпала из реальности.

Медленно иду.

К нему… К ней.

Лица присутствующих расплываются. Улыбки искажаются и кажутся уродливыми. Всё их внимание обращено к говорящему с экрана справа. Наверное, это очередной "друг", решивший поздравить Сашу особым способом. Они смотрят на экран, а я на них.

На счастливую парочку превращающую моё сердце в прах. В горстку пепла, которую осталось лишь развеять по ветру.

— Саша…

Его имя застывает на губах инеем, когда он встречает меня равнодушным холодным взглядом. Внутри всё трещит, надламывается.

Он наклоняется к блондинке и шепчет что-то на ухо. Она встаёт, но не уходит, садится рядом, а он подаётся вперёд упираясь локтями в колени. Впивается в меня немигающим взглядом. Сверлит и сверлит им.

Ну же, скажи, что это глупая неудачная шутка? Я пойму. Где тут скрытая камера?

Но Саша молчит.

Его лицо — маска. Безжизненная. Жестокая. А он — чужой. В нём нет того тепла, что я всегда чувствовала.

Между нами стена.

— С днём рождения! — произношу безжизненным приглушённым голосом.

Погибаю. Полюбуйся, любимый…

— Ты зачем пришла? — хлестко бьёт словами. В голосе сталь. — Я ведь просил. Решила испортить мне веселье?

Веселье?

Ещё удар.

Отшатываюсь. Отхожу на шаг, а он напротив, встаёт. Возвышается надо мной недовольный и жёсткий.

Ещё шаг. Коробка летит из подрагивающих пальцев к его ногам, но он, лишь лениво взглянув, переступает через неё. Прожигает взглядом. Наступает на меня. Ближе и ближе.

— Ты ведь умная девочка, Кристина. — щурится, скалится. — Почему не послушалась? — нас разделяет метр, а я стою как вкопанная, дезориентированная его вопросом. — Неужели так сложно услышать меня? Сложно поступить так, как я хочу?

— Я не понимаю…

Выискиваю в его взгляде хоть что-то прежнее, но там лишь арктический лёд.

— Объясни, Саш, — мой голос дрожит и звучит жалко.

— А что тут непонятного? — криво улыбается, начиная нервно посмеиваться. — Ты здесь лишняя.

Удар. Всё вокруг начинает кружиться. Воздуха не хватает, становится душно. Поворачиваю голову влево, сглатывая вязкую слюну.

Главное не разрыдаться.

На нас смотрит не далеко стоящий шокированный Егор, к которому подходят Влад с Яной. Отворачиваюсь. Не хочу их видеть, не хочу осознавать, что они стали свидетелями такого. Поворачиваюсь вправо. В десяти метрах от нас гости, парень в черной маске на пол лица вещает в экрана, ди-джей за аппаратурой. Слышу аплодисменты, вздрагиваю. Дышу чаще. Молодежь поддерживает парня в маске. О чем он говорит? В ушах звучит лишь голос Саши.

— Понимаю, решила, что ты особенная? Так ведь? Но тебя вообще не должно быть на этом вечере. Ты должна сидеть у себя дома, в мягкой пижамке, смотреть какой-нибудь сериал и ждать завтрашней встречи со мной.

Больно. Как же больно!

Замечаю бармена протирающего бокалы, Петра с Ольгой, официантов, снова диджея, блондинку, парня, которого встретила в ходе, снова блондинку, Сашины глаза… Калейдоскоп обрывается. Он стоит впритык.

— Если б ты послушала у нас всё было бы хорошо. Поэтому, хотя бы сейчас… я попрошу еще раз — уходи.

Уходи…

Весь воздух вышибает из лёгких.

Нет, это не гвоздь, практически любя и с особым трепетом всё это время проходился по телу, я ошиблась, в его руках острый нож.

Которым он исступленно наносит удар за ударом.

Бьёт и прокручивает рукоять, бьёт и прокручивает, бьёт и прокручивает.

Раз за разом. Ещё и ещё.

Стой! Прошу, остановись!

Неужели ты не видишь, что я кро-во-то-чу!!!

УМИРАЮ У ТЕБЯ НА ГЛАЗАХ!

Неожиданно, касается моих волос, заставляя вздрогнуть, невесомо и нежно. Всего секунда и он отдергивает руку, словно совершил оплошность, позволив себе лишнего.

Ну же, воскреси меня! Ты ведь можешь.

И смотрит по-другому, с печалью и сожалением, недосказанностью, восхищением, страстью, снова с грустью и болью, с яростью…

Не понимаю. Запуталась. В них столько эмоций. Или всё это я только придумала?

В его глазах читается "прости", но губы снова шепчут "уходи".

Уходи. Уходи. Уходи!

Покачиваю головой отрицательно. Смотрит поверх головы. Дышать начинает тяжелее и чаще. Сглатывает, губы сжимает. Злится.

— У-хо-ди… — произносит сквозь зубы.

— Саша…

— Ты нихрена для меня не значишь! — яростно добивает.

Свет погас.

И бабочки, что всё время летали, сложили крылья.

Внутри пустота.

Мертва.

— Нихрена! Мы не плохо провели время вдвоём. Я помог. На этом моя функция исчерпана. — разводит руки в стороны. — Думаю дальше что-то говорить не имеет смысла. Ничего не значишь, Кристина, просто одна из…

Щелчок в голове, и пронзающая боль в руке. Костяшки на пальцах пульсируют.

Не даю договорить. Бью вместе со скатившейся по щеке слезинкой.

Безжалостный!

Беспощадный палач, равнодушно скинувший меня в пропасть.

Моей души больше нет.

В последний раз гляжу на его кривую, окровавленную улыбку, запоминаю холод в глазах.

В последний раз.

Прощай…

— Что за дичь ты творишь? — к нему подбегает Влад, хватает за грудки, орёт.

Слышу очередные аплодисменты, овации. Звуки ударов. Маты. Крик.

— Кристина. — голос Егора близко, но я не оборачиваюсь. Иду к выходу. Быстрее. Перехожу на бег.

Не могу больше слушать.

Не могу дышать.

Не хочу здесь находится.

Мамочка, как же больно. Разве я выдержу?

Поднимаю глаза к звёздному небу.

Мамочка…

Ловлю такси. Запрыгиваю. Прошу ехать, не важно куда. Просто подальше отсюда.

Это конец. Мамочка… Это конец. Теперь тьма точно поглотит меня.

Глава 36

Крид

Что такое любовь?

Обман? Иллюзия? Дар свыше?

Банальный вопрос, на который мне всегда было чертовски тяжело ответить. Когда ты купается в бесконечном обмане, видя перед глазами худший вариант этого непонятного чувства, выслушивая слащавые слова, которыми поливают тебя как из рога изобилия, без сомнений, начинаешь выбирать первые два варианта.

Я так и делал. Всегда. Пока сам не понял, не почувствовал на собственной шкуре и не увидел на примере лучших друзей, что меня просто держали в неведении.

Она есть.

Она живёт в нас, нужно лишь пробудить её от вечного сна.

Любовь прекрасна. Она окрыляет и дарит чувство лёгкости и свободы.

Всепоглощающее, пылкое чувство.

Она вдохновляет и пьянит.

Но, порой, к великому сожалению, причиняет боль.

Я впервые наблюдал за тем, как предают любя.

Разрушая не только себя, но и самое дорогое что есть, ломая хрупкие нежные чувства собственными руками, жестокими, убивающими словами и поступками.

Ради чего?

Во благо или в наказание?

Какова была истинная цель и причины?

Совсем скоро мне предстояло это выяснить.

* * *

Весь вечер Алекс пребывал в несвойственном ему подавленном состоянии: улыбался через силу, скупо реагировал на шутки, отмахивался от назойливых вопросов, периодически нервно поглядывал на телефон и крутил его в пальцах. У него днюха, а выглядел он так, словно только что с похорон вернулся. Именинника явно что-то беспокоило, но никто не нарушал основного правила нашей пятёрки — не лезь в душу, пока страдалец сам не заговорит.

Короткие телефонные разговоры, последовавшие через пол часа после начала вечеринки выводили его из себя. Сашка начинал злиться, а когда в дверях появилась Кристина, он испуганно кинул мимолётный взгляд на неё, подскочил и незамедлительно скрылся.

Она была восхитительна. Ему бы со всех ног лететь к ней, кружить, целовать, а не бежать как от огня.

Я был в замешательстве. Не догонял что вообще происходит, что у друга на уме. Какие-то глупые "кошки-мышки" выходили на деле.

Единственная мысль, проскочившая в тот момент, он готовил для Кристины сюрприз, и видимо, что-то пошло не так.

Я успокоился. Потерял бдительность. Ошибся.

Как же сильно я ошибся в своих выводах.

"Дорогие друзья! — неожиданно прогремело на весь зал с экрана. — Сегодня особенный день…

Всё моё внимание было обращено к парню в маске. Он не был мне знаком. Или это была отличная игра на сообразительность.

… Дружище, я желаю тебе научиться ценить то, что ты имеешь и этим быть счастливым. Когда ты поймёшь, как важно то, что у тебя есть, ты будешь готов принять новые подарки судьбы… — парень улыбался, присутствующие восхищались его речью и поддерживали. — И я приготовил тебе особый подарок…"

Парень заулыбался ещё шире, а я только сейчас заметил развернувшуюся вокруг моих друзей драму.

Левая девка рядом с Сашей, растерянная Кристина и боль в её глазах.

Я был в шоке.

По залу гремели аплодисменты, а Сашка громогласно твердил о том, что Кристина для него ничего не значит. Он обесценивал чувства, всё то, что овладевало ими обоими. Нежность, трепет, любовь. Он перечёркивал, и кидал к ногам, словно грязь.

Почему?

Я не верил своим глазам и пытался найти ответы.

Парень с экрана продолжал говорить, и только сейчас я подметил, что мне знакома обстановка, в которой незнакомец находился. Стиль хай-тек, огромное панорамное окно, необычная ваза в углу. Это была Сашкина квартира. Не было сомнений. На днях он похвастался нам с Владом о покупке, приобретенной за деньги, заработанные от соревнований. Эти зеленоватые стены с подсветкой, и модульная картина… Какого хера левый чел там забыл?

— …Я помог. На этом моя функция исчерпана…

Ложь. Сплошная дикая ложь в словах, во взгляде, в эмоциях. Но этого было достаточно. Даже я поверил. Он играл слишком правдоподобно. Но к чему весь этот спектакль?

Зритель известен, из Саши вышел отличный актёр, но кто режиссёр? Кто рушит судьбы, возомнив себя великим? Наслаждается созданным грандиозным шедевром. Кто стоит за всем этим?

— …одна из… — сквозь зубы произносит Саша, наверняка зная каким будет исход, а может именно этого он и добивался.

Дальше как в дешёвом кино: Кристинин удар, взбешённый Влад, хватающий и трясущий Сашу за грудки, её имя слетающее с моих губ. Кристина стала для нас кем-то большим, чем просто подругой, поэтому, наверное, как разъярённые волки вцепились за неё. Владка был в бешенстве. Во мне тоже закипало что-то страшное. Последовала ругань, маты, и ещё удары.

Снова аплодисменты.

Занавес. Спектакль окончен.

И что по итогу?

Окровавленный именник, с ниспадающей натянутой улыбкой и окончательно сломленная девчонка.

Два пострадавших. Два разбитых сердца.

У-ух, как хочется стереть эту дурацкую улыбочку и вытрясти всю правду. Только я лишь наблюдаю, за тем, как Влад наносит удар за ударам, а перепуганная Яна пытается его остановить. Саша даже не сопротивляется, получает некоего рода удовольствие. Мазохист. Лишь смотрит и смотрит туда, куда убежала Кристина.

Столько обречённости, столько сожаления в его глазах. Ох, сколько там тоски и боли, на разрыв, до сжатия в груди.

Отчаяние. Вот чем его накрывает. Бомбит не по-детски.

Дурак, что же он наделал?

— Влад, пожалуйста… — чуть ли не плача взывает Яна, цепляясь за рукав. — Хватит, вы оба в крови.

— Он заслужил… Заслужил! — шипит сквозь зубы. — Совсем головой поехал.

— Всё, харе. — оттягиваю Дракулу.

— Да ты же видел, видел ведь, что он вытворил. — дёргается в моих руках.

— Остынь, братка, он осознаёт.

— Да какой нахуй осознаёт? — нервный смешок вырывается из груди. — Ты только погляди на его идиотскую лыбу.

Ну да, Саша улыбается, пряча свои истинные чувства, наверняка, разрывающие его изнутри.

— Что теперь с ней будет? Ты об этом подумал, а, умник? Что будет с Кристиной? Осознаёт он…

— Перестань, Влад… — шепчет Яна, сдерживая слезы. — Пойдем.

— И ты туда же? — срывается на Яну, которая отшатывается и мотает головой. Она всё понимает, как и я. Не зря так нервно поглядывает то на меня, то на Сашу, который продолжает посмеиваться, запустив пальцы в волосы и запрокинув слегка голову.

— Не перегибай, Влад. — пытаюсь его утихомирить, иначе, не избежать ещё одной драмы, Яна ведь тоже в душе ранимая.

Фоном включается музыка. Гости вновь начинают танцевать, стараясь не замечать происходящего. Драки на вечеринках — привычное дело. Биты перебивают голоса, и всё то, что Влад хотел донести до Саши, остаётся не высказанным

— Да отпусти ты уже, — дёргается, проорав мне в ухо. — Я остыл. Мы уходит! Только на глаза мне пусть не попадается. Урод!

Хватает Яну за руку, переплетая пальцы, направляется к выходу.

В тот же момент Саша перестает смеяться, устало садится на диван, упирает логти в колени, пряча голову. Всё дёргает и дёргает себя за волосы, слегка раскачиваясь.

— Эй, друг… — приседаю напротив него, пытаясь как то достучаться, понять, разрулить ситуацию, но Сашка словно отрезан от всего мира. Не замечает ни кого и ничего. Лишь занимается самобичеванием и ведёт нудный монолог с самим собой. Шевелит губами, и всё шепчет и шепчет. Единственно, что доходит до моего слуха, когда песня стихает:

— Я убью эту мразь. Убью!

А затем оттолкнув меня, со сжатыми кулаками и с яростью в глазах срывается с места.

Глава 37

О чём обычно люди думают перед смертью? Вспоминают ли самые лучшие моменты из жизни или наоборот? А может мысли умирают вместе с душою?

Я раньше никогда об этом не задумывалась. Интересно, о чём думала мама? Она ведь знала наверняка, как близок был её конец.

Мамочка. Мне так тебя не хватает.

В голове пустота. Отключены эмоции. А в груди чёрная засасывающая дыра.

На мелком клочке бумаги пару строк. Расплывающиеся перед глазами буквы о чувствах, которые закопали живьём.

Сегодня ОН устроил им похороны.

Я стою на мостовой и смотрю вниз.

Вода так спокойна…

Мамочка, мне так хочется с тобой поговорить. Поделиться. Уверена, ты бы меня поняла, поддержала.

Мимо проносятся машины. Кто-то сигналит. Потоки ветра касаются кожи, обнимают ноги и пробираются под одежду. По телу проносятся неприятные мурашки.

Так зябко. Душа замёрзла.

А сердце… Его вырвали с корнями.

Достаю из маленькой сумочки, висящей через плечо, спички. Они и блокнот с ручкой вот уже четыре года мои преданные друзья.

Чиркаю разок, другой. Гипнотизирую пламя.

А ТЫ ведь и впрямь стал моим огнём… Саша.

Разрушительным, всепоглощающим, беспощадным огнём.

Правду говорят, что самую острую боль могут принести лишь те, кого по-настоящему любишь.

Подношу спичинку к листку и слежу за тем, как огонь съедает строки. Буква за буквой превращаются в пепел.

Так легко…

На сеансах у психотерапевта мы часто практиковали подобный метод. Она объясняла, что подобным способом я очищаюсь от всего плохого. Пишу на бумаге страшные воспоминания, негативные эмоции, не высказанные мысли и придаю их огню. Раньше это в какой-то степени помогало, на время становилось легче, только сейчас…

Это ничерта не помогает!

Любимый, что же ты наделал?

* * *

— Подождите ещё пару минут, — прошу таксиста, который битый час катает меня по городу. — Я ненадолго.

Покупаю билет на дневной рейс в город, в котором мы жили с мамой. Расплачиваюсь с вежливой кассиршей и вновь сажусь в машину.

— Куда теперь? — интересуется молодой водитель, всё время подглядывающий на меня с любопытством через зеркало заднего вида. Ещё бы, не каждый день увидишь девушку сжигающую что-то на мосту. Он даже вышел из машины и стоял неподалеку, наверное боялся, что я прыгну. Зря. Я очень дорожу своей жизнью.

Называю адрес по которому сейчас проживаю. Не очень хочется возвращаться в "холодный замок", но на данный момент у меня не остаётся другого выбора. Переночую, соберу вещи, наберусь немного сил, а утром в дорогу. Хочу уехать на пару дней подальше, к маминой могилке. Посидеть в тишине, поговорить, и понять как быть дальше.

— Всё в порядке? — не выдержав, интересуется водитель, остановившись на красном. — Знаете, вы меня напугали.

— Не стоит. Всё хорошо.

— У меня тоже был такой период в жизни. Думал всё, кранты. На стену лез, вены вскрыть хотел, только когда лезвие коснулось кожи, понял, она того не сто́ит.

Зачем он это мне рассказывает? Неужели у меня на лице написано, что со мной что-то случилось?

— Пострадал пол годика, а потом встретил Настюху. Жёнушку свою. — поднимает вверх правую руку, демонстрируя обручальное кольцо. Улыбаюсь. — У нас детки, ну вылитые Я.

Сворачиваем на повороте. Парень ещё немного рассказывает о сыновьях, а меня начинают корежить. Ком встаёт в горле. Я ведь думала, что не буду плакать, но теперь…

Сколько раз я представляла меня с Сашей счастливой семьёй и девочку с голубыми глазами. ЕГО глазами.

Боже… Держись Кристина…

— Вы только не делайте глупостей, ладно? — наконец останавливаемся около дома. — Всё пройдет.

— Да конечно.

Расплачиваюсь. Натягиваю улыбку. Не хватало ещё того, чтобы таксист до дверей меня сопроводил, и вручил отцу, так сказать в целости и сохранности.

Закрываю дверь, упираюсь в нее затылком. Закрываю глаза и дышу. Глотаю жадно воздух. Пытаюсь перевести дыхание.

Нужно быть сильной, Кристина! Нужно быть сильной! Слезы не помогут, только сделают хуже.

Куда уж хуже?

Отталкиваюсь и направляюсь к лестнице. Замечаю как на кухне горит свет. Встаю на цыпочки и стараюсь идти очень тихо. Не хочу видеть отца. Единственное моё желание, сбросить с продрогшего тела ненавистные вещи и погрузиться в успокоительный сон.

— Ты вернулась.

Но видимо моим планам не суждено сбыться.

— Как видишь. — отец стоит в дверном проёме и хмуро на меня смотрит. — Прости, пап, но я очень устала. Завтра поговорим, ладно.

Намереваюсь следовать поставленной цели, но произнесенные отцом слова меня стопорят. Приковывают к полу.

— Кинул тебя всё-таки Сашка!

Словно плетью по телу.

Откуда? Как он узнал?

Сглатываю. Пальцы начинают подрагивать.

— Думала это у вас на вечно? Любовь-морковь и всё такое. А я ведь предупреждал. — ухмыляется. — Но ты Кристина решила что самая умная. Неужели надеялась, что он не узнает?

— Ты о чём?

— Ладно отца родного решила обвести вокруг пальца. А с ним то что не так? Или это на зло мне? — слова чуть растягивает. — Что молчишь, Кристина, ответить нечего?

— Я не понимаю, пап.

Делает шаг ко мне. Пошатывается.

Он что, пьян?

— Не папкай мне тут! — вздрагиваю от его крика. Страх протягивает ко мне свои лапы. Папа ведь никогда не пил. И мне совсем не нравится его состояние. Гнев застыл в его глазах. И с каждым словом он злится сильнее и сильнее.

— И где только нашла этого щенка? Разве я плохо о тебе забочусь, что ты так со мной?

Ещё шаг.

— Я то думал хоть с Благородных всё срастётся. А ты и тут свинью подложить решила, неблагодарная. Переспать с одним, и продолжать общаться с другим, как ни в чем не бывала, вот он твой план? Так ты говоришь мне спасибо, дочка?

Что за охенею он несёт?

— Ты с ума сошел? — произношу пораженно.

— И это ж надо до такого додуматься. — отец совершенно меня не слышит, напирает и напирает. — Идиотка! Ты нахрена прыгнула в койку к Венскому? Захару семнадцать. Сосунок, у которого на губах молоко не обсохло.

— Папа, я не спала ни с каким Венским. Ты что себе придумал?

— А это как ты объяснишь?

Грубо хватает за локоть и волочит на кухню. На столе стоит бокал, на половину наполненный виски, рядом бутылка и корзина цветов.

Это ещё что?

Сердце начинает частить в предчувствии чего-то жуткого. Тошнота накатывает.

— Папа?

— Благодарность! Так в нынешнее время её проявляют по всей видимости. Дешёвка!

Орёт ещё громче и толкает к столу. Чуть спотыкаясь, упираюсь в стол и слежу за тем, как отец импульсивно вливает в себя золотистую жидкость, вынимает из букета открытку и швыряет в меня.

"Для самой страстной и нежной девушки на белом свете. Это было потрясающе! Спасибо за прекрасную ночь.

Влюбленный навеки Захар В.

P.s Может повторим?;)"

— Папочка, это… Это… — в жилах вскипает кровь. Пульс бьёт в висках. И слышится сплошной гул. Задыхаюсь. Не верю.

Кто так жестоко надо мной посмеялся?

— Дура! Какая же ты дура! — хватается за голову и начинает расхаживать туда сюда.

— Это сплошная ложь!

— Замолчи! Ты такая же как все они. Как все бабы вокруг. Лгунья! Лицемерка! Я видел его торжествующую самодовольную морду. И она о мноооогом говорит, Кристина.

— Почему ты веришь кому-то, а не своей дочери? Почему?

— Потому что ты такая же как она! Как твоя мать! — брезгливо выплёвывает слова.

— Не смей! Вени меня во всех грехах, не верь, но не трогай маму, её светлую память!

— Перечить мне вздумала…

Чувствую резкую боль в колене. Неприятно падать на кафель, но это ничего, по сравнению с тем, с какой силой полыхает щека. Всё словно в тумане.

Папа меня ударил! Ударил!

Пощёчина зацепила губу, из которой теперь капает кровь. Белый пол размывается красным цветом. Капля, ещё одна.

Поднимаю глаза, и мои полные ужаса, встречаются с его полными безумия.

— Точная копия. Она обещала вернуться. Обещала. Мерзкая лгунья. — брезжит он слюной. И вторит словно помешанный "обещала, обещала, обещала".

Он безрассуден. Неужели всё дело в алкоголе? Боже… Когда это закончится?

— Твоя мать должна была до скончания лет жить со мной. Я любил её! Любил!

Перестаёт ходить и дергать себя за волосы. Застывает. Сверкает глазами. А я задерживаю дыхание.

— Папочка… — шепчу осторожно.

— Это всё из-за тебя! Ты во всем виновата! — прищуривается, тянется к бляшке ремня.

Щелкает им. Слышится лязг металла. Сглатываю.

— Пора преподать тебе урок…

Глава 38

Потоки слегка прохладноватого воздуха касаются тела, а за ними следует жгучая боль. Зажмуриваюсь, закусываю губу, терплю. Если сейчас раскисну — конец. Его темная сторона почувствует своё превосходство и начнёт праздновать победу. Нужно лишь перетерпеть.

Сопротивляться? Кажется, сегодня такая функция сломана.

Будь сильной, Кристина! Это не будет длиться вечно! А завтра… Нет, сегодня же впопыхах соберёшь вещи и уедешь.

Эти мысли давали мне сил.

— Она была моей жизнью, моим всем! Твоя мать была моим воздухом, а теперь я задыхаюсь. Я боготворил, любил её! — орёт он, нанося ещё один хлёсткий удар. Из груди вырывается глухой стон, так как кожу рассекает железная бляшка ремня.

Папа спятил. Однозначно не в себе под действием выпивки, несёт всякий бред и наказывает собственную дочь. Только было б за что.

Я жду следующего удара, крепче сцепив зубы, только отец не торопится.

— Любил, любил, любил! — слышу вновь шаги по комнате. — До сих пор люблю, — шепчет над головой подойдя ближе, а затем и вовсе присаживается на корточки рядом. — И тебя люблю, кнопка.

Слова режут по сердцу. Так он решил меня добить? Таким образом решил нанести самый болезненный и сокрушительный удар?

Внутри что-то бурным потоком стремиться наружу. Распахиваю глаза, встречаясь с его стеклянным, пустым взглядом.

— Прости, доченька. — шепчет ещё тише, стирая капельки крови на плече. — Прости, милая! — хватает за подбородок, почти ласково.

Мотаю головой. Как можно такое простить?

Я готова вновь почувствовать физическую боль, если он разозлится. Пусть, так лучше, чем та боль, что внутри.

— Ты меня подвела. Как же ты меня подвела, Кристина! У меня были такие планы, такие надежды. Дочка, я подумать не мог, что ты так жестоко со мной. Мы ведь с мамой всегда тебя правильно воспитывали, подсказывали, если ты делала что-то не так, и что по итогу? — выдыхает устало, отдергивая руку. — Ты ведь понимаешь, что необходимо было выбить всю дурь из твоей башки. То, что ты сделала… Твой поступок достоин шлюхи.

— Я ничего такого не делала. — бормочу под нос, ведь бесполезно что-либо ему доказывать.

— Кристина, что же ты наделала. Глупая! — с этими словами неожиданно соскакивает и хватает несчастный букет. Кидает в дальний угол кухни. Туда же летит графин со стаканом.

Хочется закрыть уши, но я боюсь даже шевельнуться. Мышцы словно свинцом налились и совершенно не хотели слушаться.

Это чуть позже я узнала, что весь психоз случился на фоне того, что отцу грозило банкротство. Он выгодно хотел выдать меня замуж, а непутёвая дочь обломала планы. Вот таков расклад.

— Глупая, глупая!!!

— Дорогой, ты с ума сошел? — сквозь толщу вакуума, образованного в моей голове, слышу визгливый голос Маргариты. — Что ты делаешь? Прекрати немедленно!

Подбегает в тот момент, когда он пытается схватить меня за волосы. Страшно представить, что ещё хотел сделать отец. Нанести очередное увечье или чего похлеще?

— Быстро наверх! — в панике кричит Марго, удерживая его из последних сил. Слышно, как голос её дрожит, но она молодец, пытается успокоить взбесившегося отца. — Милый, хватит! Прошу, успокойся.

— А что ещё мне оставалось делать! — брезжит он слюной. — Когда эта пигалица решила обвести меня вокруг пальца. Пойти против отца. Уму не постижимо. Да ещё и таким поганым способом. Взрослой себя возомнила, мерзавка?

Бегу. Спотыкаюсь пару раз на ступенях, больно ударяясь коленкой. Чувствую себя во мнимой безопасности лишь оказавшись в своей комнате. Хлопаю дверью и замыкаюсь на щеколду.

Господи…Дай мне сил пережить эту ночь.

Подбегаю к шкафу, вытаскиваю чемодан и кидаю в него вещи.

Подпрыгиваю на месте, когда в дверь громко ударяют.

— А ну немедленно открой! — требует гроздно.

— Олеженька, милый, ты и так достаточно её наказал, и…

— Не лезь не в своё дело, Марго! Это наши разборки. Отец, дочь, чувствуешь, что ты здесь лишняя? — ещё один удар. — И мы не закончили.

Дрожащими пальцами закрываю замок на чемодане и снимаю с себя не подходящую к отъезду одежду.

— Кристина, открой по хорошему!

Звук прокручиваемой ручки разносится по комнате. Он дёргает и дёргает её, изрекая ругательства, а я лишь молюсь о том, чтобы дверь оказалась крепкой и у Маргариты хватило смелости увести отца. Надеваю футболку, джинсы, вытирая с лица всё-таки скатывающиеся слезы. Тихонько вскрикиваю когда рядом раздаётся звук входящего на телефон.

Костя: Мы на месте. Шикарный номер, с видом на море. От Марины привет. Как прошёл вечер?

И следом фото, на котором они улыбаются.

Ох, Костя, знал бы ты. Братик, как же тебя сейчас не хватает. Ты бы защитил. Увёз куда подальше из этого дома-безумия.

Мне хочется нажаловаться, рассказать обо всем, но не могу. Они планировали эту поездку после боя ещё три месяца назад и я просто не хочу всё испортить, поэтому отвечаю нейтрально.

Я: Всё хорошо. И от меня привет. Устала. Поговорим завтра.

— Кристина! Последний раз прошу. — предупреждает мужчина за дверью. После случившегося мне сложно назвать его папой.

— Милый, идёт. Вам обоим нужно отдохнуть, остыть, а завтра поговорите спокойно.

Никакого завтра не будет.

— Я сделаю тебе массаж. Хочешь, посмотрим твой любимый фильм про мафиози. Ну котик, идём в комнату.

— Маргарита, ты ведь видишь какая она упертая. Ей необходима хорошая взбучка.

— Ей необходим отдых. Она получила сполна.

Я слышу, что гнев его стихает, но не стоит терять бдительности. Тёмная сторона лишь притаилась.

Сажусь на кровать и не моргая смотрю на дверь. Меня трясёт. Руки и ноги заледенели.

Мамочка, неужели этот монстр МОЙ ОТЕЦ?

Может он всегда был таким? Может, он и на тебя поднимал руку?

От этих мыслей мне плохеет. К горлу подкатывает тошнота.

Я не понимаю, что происходит по ту сторону. Но в какой-то момент, отец вновь заводится, и начинает орать уже на Маргариту. Не так озлобленно как на меня, просто с недовольством и претензиями.

— Раз так, тогда будет сидеть под домашним арестом! Шагу не сделает, без сопровождения. Я вам покажу, что значит идти против меня. Вы ещё узнаете, что значит иметь дело со Смирновым-старшим! И только попробуй Маргарита с ней сговориться.

С этими словами, слышу характерный двойной щелчок и тишину.

Он что, меня запер?

С ужасом подлетаю к дверям.

А как же поездка? Мамочка…

Вот и захлопнулась золотая клетка. Я стала невольной пленницей отца, у которого был в запасе более ужасающий план сохранения бизнеса. Он решил стать безжалостным кукловодом, дергающим за ниточки туда-сюда, обрекая меня на нескончаемые муки.

* * *

Прошло три дня.

Три дня заточения, полнейшего молчания и игнора. Я пропускала занятия, но как оказалось по уважительной причине. "Папочка" позаботился о том, чтобы мне выписали справку о несуществующей болезни, поэтому из университета не беспокоили. А я ещё увидлялась, чего это староста тишину поймала, но Маргарита внесла ясность. Ещё она поведала о том, что отцу якобы жаль о произошедшем, перегнул палку, но кому от этого легче? Раскаиваться или отступать от своих решений он все равно не намерен. Упертый болван. Поверил в чужую правду, которая ему по всей видимости только на руку. А что до чувств дочери — плевать.

Я совершала механические движения, лишь бы не злить отца. "Папочке" ведь так угодно. Он будет доволен.

Кристина просто существовала.

Нет, сдаваться я не собиралась. Взяла тайм-аут. Необходимо было набраться сил и выждать нужного момента, а ещё придумать, как действовать дальше.

Сбежать? Ха, отец приставил охрану. Двухметровых громил с бандитскими мордами. Жутких таких. Он даже прослушку на телефон поставил. Спасибо Маргарите, предупредила.

Он взял мою жизнь под контроль.

Единственными светлыми лучиками в этом аду были звонки. Влад беспокоил меня каждый день, интересовался здоровьем и общим состоянием. Приходилось врать и поддерживать легенду о болезни, а ещё хранить тайну, потому что быть высланной за границу, так себе вариант. А "папочка" именно этим мне пригрозил, если хоть немного обмолвлюсь о том, что происходит в нашей семье. Так же я общалась с Мариной, Костей и даже с Яной, но коротко и очень сухо. А вот Егор, с ним было сложнее. Он словно чувствовал, что что-то не так, задавал слишком много вопросов, выпытывал, не вёлся на враньё и отмазки. А сегодня даже пообещал приехать.

— Не нужно, Егор.

— Я лично хочу убедиться, что с тобой всё хорошо. Кристин, что ты скрываешь? Если дело в Сашке…

— Он не причём. — быстро перебила его. — И завтра я буду на парах.

— Точно? — скептически задал вопрос.

К сожалению.

— Да, мне намного лучше. — произнесла вслух. "Папуля" смиловался, и дал согласия на то, чтобы белый свет повидать, и себя показать.

Да уж. Шоу завтра обеспечено.

Глава 39

— Может вы не станете ходить по пятам! — я закипала от того, что меня как маленькую вели в обитель знаний.

— У нас приказ.

— Только не говорите, что ещё и на парах рядышком сядете. — шипела на Армена, одного из громил открывающего передо мной дверь в университет.

— Такого распоряжения не было.

— Да неужели? — сарказм из меня так и лился. — А у вашего босса не возникло мысли, что я могу сигануть в окно?

— Кристина Олеговна, нам тоже это всё не по душе, — да как же, у терминаторов нет души, им лишь бы бабок побольше платили. — Но прошу, без глупостей.

Студенты смотрели на нас с любопытством и шептались, а я смотрела перед собой с единственной мыслью быстрее добраться до аудитории. Но когда на горизонте мелькнула знакомая фигура, притормозила.

Саша.

Неотразимый. Счастливый. Чужой…

Ох, как же я по нему скучаю. Не смотря на всю боль причиненную словами, моё ненормальное сердце готово его простить.

Сталкиваемся с ним взглядами, мир вокруг замирает.

Глупое, глупое сердечко, чего так стучишь? Он сейчас снова отвернётся и ты превратишься в крошку, разбившись.

— Кристина Олеговна, всё нормально? — произносит другой громила над ухом, аккуратно схватив за локоть. — Нужно поторопиться.

— Да, секундочку.

Посмотрит надменно, отвернётся, уйдёт и…

Но Саша не делает ничего из выше перечисленного, лишь не понимающе смотрит на меня и моих "конвоев". Затем переводит взгляд на губы, которые тут же начинает покалывать от воспоминаний, и мрачнеет. Да, они до сих пор не зажили. Я первой отвожу взгляд и подчиняюсь напору Марата.

— Мы будем ждать вас в машине.

Переступаю порог нужной аудитории и выдыхаю.

— Оу, поглядите-ка кто пришёл. — противный голос Наташи доносится из глубины аудитории. Осматриваю присутствующих, Егора с Владом ещё нет, ну тогда понятно почему так храбриться. Всё это время она меня не задевала, лишь одаривала презрительным взглядом.

— Ну и где теперь твой покровитель? — кто бы сомневался, что слухи о расставании не разнесутся повсюду. Уверена, там такого напридумывал, чего и не было. — Пуф, сдулся.

Изображает проколотый шарик и усмехается. Вот чего добивается? Неужели так понравилось лежать грудью на столе или как её таскают за волосы? Я ведь и повторить могу, если сильно разозлить.

От дальнейшего насмехательства спасает преподаватель. Вместе с ним в аудиторию входят Влад с Егором, быстро здороваюсь, всячески пряча от них результат "отцовского воспитания", прикрываясь волосами и упорно изображая вселенский интерес к соцсетям. Уверена, у них будет множество вопросов.

— Эй, Кристин, тебя профессор зовёт. — толкает в бок наша староста, кажется, я немного выпала из реальности, задумавшись о том, как избежать расспроса от ребят.

— Смирнова, вы ведь подготовили доклад?

Подготовила. Только будь моя воля, я предпочла бы остаться в тени, а не выходить к кафедре на всеобщее обозрение. Зачитываю название, и где-то в середине текста меня обрывает стук в дверь.

— Роман Витальевич, простите, но вас декан вызывает.

— Это так срочно? — хмуро интересуется профессор. Он не любит когда срывают его пары.

— Да. Но это не займет много времени.

Профессор что-то недовольно бурчит и забирает очки, лежащие на столе.

— Значит так, чтобы сидели тихо, а вы Смирнова, постойте здесь, как только вернусь, продолжим.

За профессором захлопывается дверь, пространство наполняется шепотками, а я упорно гляжу в текст перед собой, чувствуя как кровь приливает к щекам. Стою как музейный экспонат, под десятками сканирующих меня взглядов.

— А это правда? — рассекает гул приторный голос Наташи, вот же неугомонная девица. — Что тебя поимели как следует и бросили?

Что?

Вспыхиваю. Резко поднимаю голову.

— Такстарательно, даже рот порвали.

— Заткнись! — рык Влада разносится по аудитории.

— А ты меня не затыкай. Сам погляди. — отвечает Владу, а затем вновь обращается ко мне. — Я всего лишь хочу понять, он один, или их было несколько? Поговаривают, что ты изменила Саше, поэтому он тебя кинул? Благородный такого не прощает, как известно. Другие же говорят, что он лишь игрался. А мне интересна твоя версия. Может поделишься?

— Я тебя сейчас урою! — орёт Исаев, подрываясь с места.

— Не надо, — тихо прошу. — Оно того не стоит.

Влад тормозит, непонимающе осматривая меня.

— Если человек испорчен, и судит по себе, ты не сможешь ничего изменить. — спокойно произношу и улыбаюсь. Уверена, Наташа выводит меня на эмоции, добиваясь злости или слёз, но вызывает лишь чувство жалости.

Забавно.

Я сейчас смотрю на высокомерные и пустые лица многих и мне становится их искренне жаль. Они все пешки, с которыми так или иначе сыграли, живые люди или судьба, не важно, но они в одинаковой степени несчастны. Та же Наташа.

— Что ты хочешь этим сказать, Кристина? С грязью меня решила сравнить?

Улыбаюсь чуть шире.

— Ничего. Совсем ничего. Мой тебе совет, не лезь в чужую жизнь. — пожимаю плечами.

— Я не лезу. Просто хочу знать правду. Ты же у нас такая вся правильная, невинная овечка. Раздражаешь!

— В чем твоя проблема, Наташ? Может в том, что в тебе говорит зависть?

Улыбка становится всё шире, и судя по реакции девушки я попала в точку.

— Не говори глупостей, убогая. — шипит, сощурив глаза.

— В друзьях дело, да? Поэтому ты злишься? Или в том, что я умею любить, и меня любили… — спотыкаюсь на последнем слове, замолкаю на секунду. — А может дело в моей естественности?

— Натка, походу тебя опрокинули, — хмыкает черноволосый парень, который всё время смотрел на меня высокомерно. — На лопатки.

— Ага, ты ведь и губы накачала ради Чумакова в прошлом году, — хихикает Лана, очередная куколка с фарфоровым лицом.

— А он даже не взглянул на тебя.

Выкрикивают с задних рядов и откровенно начинают ржать. Веселую атмосферу подхватывают другие, тыкают в Наташу пальцем и хохочут, придурки. Смотрю на неё, и в какой-то момент сердце начинает сжиматься, она бегает глазами по аудитории, ищет поддержки, только в ответ получает очередной словесный плевок. Они просто переключились на другую, и найдя болезненную точку начинают давить, сильнее и сильнее. А мне бы радоваться тому, что внимание переключено, забить на всё, но мне так её жаль. Может в прошлом Наташа тоже была проще, в ней теплились яркие эмоции и не было присущей сейчас злости и надменности. Может…

— А чем вы лучше?! — задаю вопрос как можно громче, когда слышу что-то про то, как она сняла номер, пригласила в него парня, очень жаждала любви и нежности. И об этом вещает так называемая Наташина подружка?

— Возомнили себя вершителями судеб. Думаете вправе унижать и насмехаться?

Всё, что копилось столько времени, нашло выход. Мне не страшно, мне просто хочется раскрыться, точнее раскрыть глаза каждого из них. Возможно, есть ещё шанс?

— Лика, неужели считаешь себя лучше? — обращаюсь к той, что так красноречиво делилась подробностями чужой личной жизни. — Давать каждому второму на переменке в мужском туалете, это ж так благородно. У нас же нет права на ошибки. Мы же все такие святые. Может мне прийти к тебе с покаянием? Или всем к вам?

Сарказм из меня так и льётся.

В аудитории стоит гробовая тишина. Лика ошарашенно смотрит на меня и лишь её парень с заднего ряда подрывается с места, сжав кулаки и прямиком направляется к девушке.

— Это что блядь всё значит? То, что говорит Смирнова, правда?

— Вау, оказывается есть те, кто не в курсе твоей активной жизни? Да, Лик? Класс! — начинаю чувствовать себя умалишенной, севшей на пороховую бочку. Ведь парень, кажется, готов растерзать не только свою девушку, но и меня.

За то время, что здесь учусь успела многое узнать. У каждого из однокурсников имеются скелеты в шкафу, но они уперто всё хранят в тайне. А раз одну тайну раскрыли, почему бы и не раскрыть другие, верно? Пусть каждый из них окажется в шкуре слабого и униженного, и посмотрит на ситуацию со стороны.

— Только не смей на нее нападать, — обращаюсь к нему. — Ты ведь тоже не святой. Шляешься по клубам, снимаешь девчонок…

— Чего-о-о? — вопит Лика.

Походу, они не в курсе тайной жизни друг друга. Встречаются пару месяцев, но продолжают вести привычный образ жизни.

— Вам бы поговорить, ребят. Начистоту. И решить, оставить прошлое и сделать вид, что ничего не было, либо разбежаться.

По аудитории вновь возобновляется гул и шёпот. Кажется, я разворотила улей. Каждый смотрит с надеждой, что я буду молчать.

Ни в этот раз.

— А ты, Чернов, чего лыбишься? Торгуешь травкой, считая, что это достойное дело? — улыбка с лица парня опадает, превращаясь в оскал.

Я говорила и говорила, о том, как кто-то в открытую продает тело, сидит на лёгкой наркоте, делает ставки на жизнь, коллекционирует девушек, кого-то бросили родители, кто-то чуть не совершил убийство и многое многое другое. Тёмные секреты "идеальнейших людей", которых они из себя строят. Наблюдаю за тем, как восковые лица меняются, обнажаются яркие и живые эмоции. Теперь это не просто высокомерие и презрение, это удивление, ненависть, сожаление, осуждение и другое. Возможно, они не примут меня в следующий раз, захотят устроить мне темную, а возможно, следующего раза и не будет. "Папочка" распорядится моей жизнью как ему угодно, и я больше никогда не переступлю порога этого места. Я не до конца понимаю зачем это делаю, устроила выступление будто под гипнозом, с надеждой что они изменятся.

— Спуститесь на землю! Вы не боги и не судьи! — громогласно провозглашаю свой монолог. — Ваши души настолько очернели, что вы погрязли в этой гуще с головой. Сердца — словно червивые яблоки, с наружи красивые образы, но внутри — сплошная гниль. Посмотрите на себя со стороны, и сделайте маленький шаг к свету. Я тоже не святая и у меня не идеальная жизнь. Хотите исповеди?

Вновь улыбаюсь. Меня начинает потряхивать от того, на что я решаюсь.

— Меня тоже постоянно затягивала тьма. А знаете почему? Потому что я встретилась с дьяволом.

Ком встаёт в горле и я поочередно встречаюсь с непонимающими взглядами Влада и Егора. Они терпеливо молчали всё это время. Их тоже коснулось эмоциональное выступление под названием "Тайны Пандоры", но я очень надеюсь, что они простят.

— С сущим дьяволом в человеческом обличии. Он очернил мой прекрасный яркий мир. В семнадцать, я оказалась на ступеньке ада. В семнадцать, я чувствовала себя пустотой. Не жила, а просто существовала с огромной дырою в груди. В семнадцать, меня пытались изнасиловать.

Сбоку слышу несколько вздохов ужаса, а у одной из девчонок на глаза наворачиваются слезы. Неужели не только меня коснулось нечто подобное? Поворачиваю голову к окну и наблюдаю за тёмными тучами, затянувшими небо. Макушки деревьев покачиваются от сильных порывов ветра, как бы оповещая о том, что стоит ждать грозы. Что ж, видимо природа так решила меня поддержать. Погода за окном — отражение моей души. Там сейчас тоска и полный раздрай. Стою минуту, другую, но никто не решается нарушить моего молчания. Над головой гремит, и наверное, это знак чтобы продолжить дальше.

— Многие подумают, а что здесь такого, стоит отпустить ситуацию и жить дальше. Не получается. Это не так просто. Не легко простить предательство, в этой истории всё слишком запутанно, но ещё сложнее забыть унижение и причиненную душевную боль. К сожалению у меня нет волшебного ластика, стирающего возникающие в голове картинки.

Очередной раскат грома и я решаюсь взглянуть на присутствующих. Они молчат. Они ждут. Большинство из них мне сочувствуют? Так странно. Уставились во все глаза, сбросив маски. Это прекрасное зрелище. Лучшее, что мне приходилось когда-нибудь наблюдать. Может это всё не зря. И я на правильном пути. Влад хмурится, это и не удивительно, а Егор, смотрит то на Исаева, то на меня. Шок застыл на его лице.

— Но сейчас я понимаю, что прошлое не так пугающе. В настоящем всё намного страшнее. Чуть больше полу года назад я потеряла близкого человека. — отворачиваюсь от них. — Мамочка, она была тоненьким лучиком солнца, в одно мгновение погасшим. Теперь вновь всё затянуто тучами.

За окном ливень. Небо плачет вместе со мною. Такими важными, очищающими каплями стекающими по щекам и стеклу. Сейчас мы единое целое.

Я совсем расклеилась. И пусть. Я хочу показать им себя настоящую. Не смелую и сильную, а чувственную и слабую девушку.

— Мне её очень не хватает. Лишь некоторые из вас смогут понять меня по-настоящему, те, которым пришлось столкнуться с подобным, прочувствовать всю боль утраты. Для других же это будет словно кадрами из кино. Но и оно может быть полезным.

Я дрожащими пальцами тянусь к пуговицам рубашки всё ещё глядя в окно. За ним разразилась настоящая буря. Ветки хлестают по кирпичной стене, капли тарабанят по стеклу и в аудитории становится совсем хмуро. Расстегиваю пуговицу за пуговицей, даже не представляя какие мысли проскакивают у каждого из них. Я хочу им показать. Уверена, после этой выходки "папочка" разозлится сильнее, начнет метать молнии посильнее тех, что сверкают одна за другой. Я хочу чтобы они знали. В этом мой план.

Как же самонадеянно, но, Влад, Егор… Вы моя последняя надежда.

— Можно попытаться что-то изменить, поменяться самим, вернуть то, чем по-настоящему дорожишь, единственное, чего не возможно сделать, это вернуть тех кого нет. Грустно, не правда ли? Но это не самое печальное. — стягиваю ткань с плеч, оставаясь в майке на тонких бретельках, обнажая руки. На них всё ещё огромные синяки и затянувшаяся рана от бляшки. Из горла рвётся нервное хмыканье. — Печальнее, когда те, кого ты любишь оказываются монстрами. Смеются в лицо, больно бьют словами, а самое главное причиняют физическую боль. Мой отец оказался тираном. Расчётливым, бессердечным циником. Вот такие дела.

Снова смотрю вперёд, чувствуя свободу и лёгкость.

— Вам всё ещё кажется, что моя жизнь идеальна? — судя по взглядам, это не так. Я удовлетворённо улыбаюсь. — Что ж, думаю, это лучшая исповедь за всю историю человечества.

Натягиваю рубашку. Хватаю доклад, в ожидании громил, которые не заставили долго ждать. Промокшие, хмурые и злые. Прослушали всё-таки.

— Кристина Олеговна, прошу. — указывают рукою на дверь.

— Зря вы так. — произносит Армен поравнявшись со мной.

Знаю. Но мне не оставили выбора.

За спиной слышу как Марат вступил в словесную перепалку с Егором и Владом. Они рвутся ко мне. Хотят помочь. Но пока не время.

Первый пункт в исполнении плана поставлен, осталось дело за малым.

* * *

— Ты что устроила? — шипит отец ложно спокойным голосом. Кто бы сомневался, что о моей маленькой шалости станут молчать. Уроды. Понимают ведь всё, но твёрдо следуют указаниям. Дрессированные псы.

— Ничего особенного. — пожимаю плечами и отпиваю небольшой глоток с чашки. — Просто поделилась правдой с теми кто сможет поверить. А главное выслушать.

— Кристина! — бьёт кулаком по столу, отчего я вздрагиваю, но упёрто продолжаю пить чай. Знаю, что отец ограничится лишь словами, не в том состоянии, чтобы позволить себе лишнего. — Я ведь предупреждал! Что ж ты такая упертая?

— Ну, судя по всему есть в кого.

Отвечаю с сарказмом, зля "любимого папочку" сильнее. А что мне терять? Возможно, так есть маленький шанс на свободу и спасение. А если уж очень повезёт, то Костик скоро прилетит, и не позволит продолжаться этому безумию.

— Намеренно выводишь меня из себя? — закатываю глаза. — Что за наказание? Ты совсем, дочка, от рук отбилась. Я ведь хочу по-хорошему, но ты меня вынуждаешь идти на крайние меры. Пожалела бы старика.

Пожалела? А ты меня разве жалеешь? Испытываешь хоть капельку любви?

— У меня прекраснейший пример как правильно себя вести.

Вздергиваю подбородок и издевательски улыбаюсь, наблюдая за тем как лицо напротив перекрашивается от гнева.

— Марш, в свою комнату! И до вечера не попадайся мне на глаза. Прошу, Кристина.

— С превеликим удовольствием!

С шумом ставлю чашку с недопитым чаем в раковину и опрометью лечу на второй этаж.

На телефоне снова пропущенные от Влада с Егором. Сейчас не время для объявлений. Поэтому игнорируя очередной звонок, включаю молодежный сериал, погружаясь в мир полный искренности, любви и беззаботности.

— Кристин, спускайся к ужину.

— Отец уже там?

Отрываясь от ноута, наблюдая за тем как Маргарита ставит новый букет цветов на стол и задергивает шторы.

— Нет. У него партнёры по бизнесу. Думаю это надолго, так что ужинать будем вдвоём.

— Прекрасно.

Я искренне рада такому событию. Даже настроение приподнимается.

— Тогда я буду через десять минут.

— Хорошо.

Пританцовываю и напеваю, надевая домашний костюм летнего оттенка. С меня словно оковы сняли. Ведь за столько времени нам с Маргаритой можно будет поговорить по душам и посмеяться, не находясь под пристальным орлиным взглядом отца.

Спускаюсь по ступенькам. За дверьми папиного кабинета слышны мужские баритоны. Медленно прохожу мимо, пытаясь понять скольки их там. Но неожиданно дверь кабинета открывается и я замираю, разглядывая высокую мужскую фигуру со спины.

— Значит договорились?

Мужчина протягивает отцу руку, которую в свою очередь пожимают.

— Договорились.

— Дорогая, ты как раз вовремя, — выглядывает "папочка" из-за плеча высокого незнакомца, расплываясь в коварной мерзкой улыбке. Плохое предчувствие зарождается в глубинах сознания. Сердце подпрыгивает, больно ударяясь об ребра. — Знакомься, твой будущий жених.

Что всё это значит? Что за глупая шутка?

Удар. Ещё один. И оно заходится в неконтролируемой аритмии, когда мужчина поворачивается ко мне лицом, словно стрелою, пронзая взглядом насквозь.

— Здравствуй, Кристина.

Глава 40

Алекс

— Ну как, узнал хоть что-то? — мечусь по комнате, злобно сжимая телефон.

— Ничего. Чисто.

Проклятье!

Отключаюсь. Набираю ещё один номер.

— Вить, ты хоть меня обрадуй.

— Белый лист, — вздыхают на том конце. — Даже подкапаться не к чему. Саш, найдём, и не такие головоломки разгадывали.

Ублюдок!

Бью в стену кулаком. Ещё и ещё, пока не замечаю кровавые пятна.

Люди отца — отличные ребята, профи в своем деле, только "эта мразь" слишком умный. Им бы малюсенькую зацепочку, и взяли б тогда быка за рога.

Времени катастрофически мало. Я ведь не знаю, что в его больной башке. Каким будет следующий ход.

Трясёт всего от безысходности, и того, как связан по рукам и ногам. Ловко у него всё вышло.

Сажусь на кровать и хватаюсь за гудящую голову. Там бамбандировщики. Ууу… Один за одним летают.

Волком выть охота.

Стон все же рвётся из груди. Рёбра дают о себе знать. Натравил на меня своих "церберов". Хорошенько меня отмутузили, главное лицо не тронули. Знают твари куда бить, чтобы не заметно было. Чистая работа.

Осматриваю комнату, здесь тот же беспорядок, что и пару дней назад.

Разгромил всю квартиру на эмоциях, разрывающих душу на части. Битое стекло, разбросанные простыни… На кухню так вообще страшно заходить.

Кристина… Любимая…

Не сдержал обещания.

Предатель в её глазах, ничтожество в своих. Совесть, сука, грызёт. Поступил так низко, по-свински.

Простит ли когда нибудь?

Закрываю глаза. Сжимаю зубы до скрежета. Сердце кровоточит.

Любимая…

ОН разрушил наше счастье, чёртов игрок, не оставил выбора. Всё продумал. Небось радуется победе.

Она бы не выдержала такого. Я сделал ей больно, но было бы больнее. После всего, это бы сломила Кристину окончательно.

Вновь мыслями возвращаюсь в тот умопомрачительный вечер. Держал её в своих руках, ловил губами вдохи и скромные стоны, любил… До разрыва артерий и остановки сердца. Крышу сносило от того, что доверилась. Отдала всю себя без остатка.

Моя девочка. Только моя.

Ушла ближе к обеду, объяснив всё тем, что отца хватит удар если не обнаружит её дома. Не хотел отпускать. Вечность бы держать её в своих объятьях и встречать закаты с расветами. Любоваться улыбкой. Кристина очень красивая, в особенности когда улыбается.

Женюсь…

Промелькнуло тогда в мыслях. Решение это казалось таким правильным. И таким жизненно важным.

В ближайшее время. В чем смысл тянуть?

Принял тёплый душ, думая о ней, затем посетил одно важное место и вновь вернулся в квартиру. Довольный и счастливый. Там витал её запах. Тянул и заманивал, а я вдыхал его словно наркоман. Неспешно прошёл на кухню, заварил себе кофе и всё планировал как сделаю ей предложение. Целый час ходил с натянутой лыбой, аж челюсть свело, пока на телефон не пришло уведомление.

Так и застыл к приподнесенной к губам кружкой, открывая сообщение от неизвестного номера.

Мне прислали видео. Ооочень содержательное видео

Какого…?

А дальше поток неконтролируемой нецензурной брани.

Сердцебиение набирало скорость. Внутри всё взрывалось. Бах. Бах. Бах. Меня просто взяли и выпотрошили.

Просматривал видео снова и снова, до тех пор, пока в голове что-то не щёлкнуло.

Темнота перед глазами. В меня словно дьявол вселился.

— Сукин сы-ы-н!!! — надрывая глотку, подорвался и бросил в стену стул, на котором умиротворенно сидел. Туда же полетела кружка с недопитым кофе. На обоях образовалось коричневое пятно, растекаясь вниз. Разбил кувшин, вазу с цветами и ещё что-то. Вокруг столько стекла. Я ломал всё что попадалось под руку. Схватил ещё один стул.

— Тва-а-арь! — лупил им по столу до тех пор, пока он с жалобным треском не надломился. — А-А-А!!!

Прямо как я. Добил. Отбросил испорченную вещь. Остановился. Кулаки сжал до побеления. Перед глазами обрывки из видео. Дышал как разъяренный зверь. Вдох-выдох. Необходимо успокоиться. Внутри всё кувырком, как и вокруг меня.

На телефон пришло очередное уведомление.

… Ну как тебе? Впечатляюще?

— Ублю-ю-юдок. — шипел сквозь зубы.

… Это станет нашим маленьким секретом, только есть одно но…

… Нужно принять правила игры. Об условиях узнаешь чуть позже…

* * *

Да. Узнал. В свой день рождения. В тот же вечер. Шикарный подарок, ничего не скажешь.

Не мог объясниться с Кристиной, условились, что она ни о чём не узнает. А я рисковать не хотел, слишком высока цена. Да и мудак этот, припёрся ко мне на праздник, расположился на втором этаже, там где ВИП-зона, слился с тенью, и следил за каждым движением, чтобы правильно всё сделал, чтобы по плану. Лишь напечатал ей короткое сообщение с просьбой не приходить.

Сидел весь на нервах, с надеждой, что сделает так, как прошу.

Внутри всё оборвалось, загорелось в адском огне, когда Кристина появилась в дверях. Понимаю почему не послушалась. Хотела удивить. У неё получилось. Застыл с отваленной челюстью. Немигая смотрел на неё. Запоминая каждое движение. Жаждал прикоснуться, заключить в крепкие объятья и никогда не отпускать.

Она сразила меня наповал. Божественная, утонченная нежная, с открытыми плечиками, в невесомом платьице.

КРИСТИНА ОДЕЛА ДЛЯ МЕНЯ ПЛАТЬЕ!

Твою ж… Платье.

Впервые.

Для меня.

Боже… Почему так несправедливо? За что ты нас наказываешь?

Почему именно сегодня, после всего, что между нами было? Почему сейчас?

Но и здесь всё предельно ясно, чтобы кольнуть побольнее. Этот душегуб знал, когда выбрать подходящий момент.

Я должен от неё отказаться.

Не могу. Не хочу. Это слишком…

Господи, неужели ты не видишь, что нас УБИВАЮТ?!

Вибрация от входящего отрезвила. Вышел из оцепенения. Чёртова реальность слишком жестока.

Попятился, принимая вызов.

— Ты ведь не хочешь травмировать её слабую психику? Так ведь, Саш?

Больной ублюдок.

— О-о-о, она сегодня как никогда прекрасна. Понимаю твою реакцию. У тебя есть пара минут, а дальше действуешь по плану. И не дури, мальчишка.

Безумный смех на том конце оборвал. Шагнул к ней навстречу, словно под гипнозом. Хотел налюбоваться на прощание.

Милая моя.

Стоял в толпе до тех пор пока не понял, что она заметила. Игра началась.

Всё остальное происходило по классике жанра. Рядом со мной подставная девица, которую до трясучки хотелось придушить, но вместо этого я улыбался этой продажной подстилке.

Сложно представить состояние любимой когда она нас заметила.

Подошла робко, а я рассыпался на атомы. Она взглядом резанула по сердцу.

Почти не смотрел на неё. Говорил заученные слова, грубил. Играл свою роль, нацепив маску безразличия.

Потому что "подонок" говорил с экрана. И я знал чем всё может закончиться.

Нанес первый удар называя лишней.

Нанес второй удар просьбой уйти.

Прости… Но хотя бы сейчас послушайся.

Взглядом пытался донести до Кристины свои мысли, нельзя показывать эмоции, они погубят.

Он смотрел, он толкал безупречную речь и времени почти не оставалось.

Понимал, что упрямая не уйдет, да ещё эти слезы, что застыли в глазах надеждой…

Пытка. Они убивали. Зато кукловод был доволен. Взглянул яростно поверх её головы на второй этаж, отмечая его победоносную кривую улыбку.

Сучё-ё-ёныш! Прикончу!

Поэтому я нанес последний, самый болезненный и смертоносный удар, за что получил пощечину.

Моя сильная девочка… Умница. Всё правильно сделала.

Кристина ушла. И это был конец.

А я всё смотрел ей вслед, получаю по морде, с четким пониманием того, что вечер мог бы закончиться совсем по-другому.

* * *

Открываю глаза. Голова начинает гудеть сильнее. Меня вновь накрывает. Выдыхаю. Стараюсь держаться и контролировать эмоции. Сейчас мне необходимо здравомыслие.

Вновь смотрю на простыни, что лежат на полу.

У этой истории не должен был быть таков конец.

Засовываю руку в джинсы, вынимая оттуда бархатную коробочку. Прокручиваю её пару раз в руке и затем открываю.

Да, любимая, тот вечер и впрямь должен был закончиться совсем иначе.

Глава 41

Крид

Сколько стоит новенькая тачка на заднем дворе? Три ляма. Неплохо.

А человеческая жизнь? Какова цена свободы? За сколько можно купить любовь?

Говорят, всё это не имеет ценника.

Я бы поспорил. В нашем мире всё измеряется в денежном эквиваленте. Недавно я узнал, что мою жизнь оценивают меньше той же тачки. Спросил у знакомых сколько они готовы заплатить, в случае если бы меня похитили и требовали выкуп.

— Не чувак, я лучше байк последней модели возьму, а с тебя какая польза? — проговорил один из приятелей, назвал сумму, а остальные расхохотались в голос.

Даже обидно как-то стало. Они не задумываются о важности каждого из нас. Для них человек — пустышка. И не важно друг это или незнакомец.

Есть — прекрасно, нет его — ну, значит не повезло.

Распоряжаются чужими жизнями, лишают свободы. Живут по гребанным установкам, что за деньги можно всё.

Вот и любовь… Оказалось, она оценивается в размере нескольких десятков акций и выгодного договора.

Вот такой печальный расклад.

* * *

Жму в педаль как только загорается зелёный. Перед глазами всё ещё стоит Кристина. Хрупкие плечи, изящные руки, покрытые синяками и ссадиной, подрагивающие разбитые губы, которые она то и дело растягивала в какой-то маниакальной улыбке и глаза… В них было столько печали и боли. Они говорили о многом. Кристина попала в беду.

— Чёрт! — в который раз набираю, но она не отвечает.

Нервно выстукивая по рулю, сворачиваю к элитным многоэтажкам, там где находится Сашкина квартира. Он что-то скрывает и я намереваюсь это выяснить.

Во благо или в наказание…

Они расстались не с пустого порожня, должна быть причина. И эта цепочка событий: их разлад, отец-тиран, омбалы, с одним из которых мы чуть не подрались, и полный Кристин игнор, что-то здесь не чисто.

— Здоро́ва, дозвонился до Кристины? — Влад что-то бормочет Яне, они с недавнего времени стали жить вместе, и только потом отвечает.

— Нет. Но дал указания кое кому, чтобы выяснили в чем дело. Она столько месяцев жила здесь и всё было прекрасно, а потом бац, такие перемены. Что-то здесь не чисто.

— Я тоже об этом думал. Не мог же её папаня крышей поехать?

Или мог? Может это как-то связано с Благородных? Ещё и Костя как на зло вне зоне действия. У него там что, вечный режим полёта? Мистика какая-та.

— Да чёрт его разберёт. Меня уже кажется ничем не удивить, такого насмотрелся.

— И то верно. Ей помочь нужно, понимаешь. Она надеется на нас с тобой, Влад. В этой истории слишком много трагедии. Я к Сане, хочу разобраться кое в чём. Он что-то скрывает, и это настораживает. Его молчание — ключ. Подъедешь?

— Да пошёл он!

— Он то пойдёт, — хохочу на весь салон, заглушая мотор. — Только кому от этого легче?

— Ладно, Крид, созвонимся ещё. У меня тут это, дела…

— Знаю, знаю, какие у тебя дела. Ладно, понял. Не буду мешать. Бывай.

Захожу в лифт, жму кнопку нужного этажа. Санька решил не предупреждать, пусть будет сюрпризом. Квартира не закрыта, это хорошо. Прохожу во внутрь без особых преград, сворачиваю на кухню.

— Мать честнáя! — присвистываю, осматривая погром. — А ты зря времени не терял, как погляжу. Повеселился на славу. Это ты так свою свободу праздновал? Чё нас не позвал?

Специально задеваю и давлю на больное, понимаю ведь, что ему очень тяжело. Но не представляю как по-другому вывести на разговор? Он же упёртый, зараза. Типо, сам кашу заварил, ему и расхлёбывать. Начнёт сейчас гнуть о нашей договоренности не лезть в душу и всё такое. Только видимо у него не получится выгрести, стопорит его что-то, или кто-то?

— Чего припёрся? — из коридора кричит грубо, держа в руках какие-то белые вещи.

— Да так, — пожимаю плечами и направляюсь исследовать его спальню. Небось там такой же хаос. — Скучно. Решил узнать как ты? Как Кристина?

— А мне откуда знать, — толкает в плечо проходя в сторону ванны, специально игнорируя вопрос насчёт себя. Вижу, вижу, хреново. — Мы расстались.

Спальня относительно чистая, только в углу стоит мусорное ведро, наполненное стеклом. Значит успел навести порядок, похвально.

Моё внимание привлекает предмет, а точнее два, лежащих на комоде. Маленькая бархатная коробочка, о содержании которой не так сложно догадаться. Ещё одно подтверждение того, что Саша не собирался расставаться с Кристиной.

— И что, совсем не интересно?

— Плевать! — чеканит, хмуро зыркая на меня и забирая мусор.

— Ясно.

Упираться вздумал. Ну, ну… Посмотрим ещё кто кого.

Отхожу от комода, всем своим существом показывая, что мне очень интересен вид из окна. Не забыв прихватить при этом маленькую чёрную вещицу.

Из ванны доносится звук стиральной машины. На стене размеренно тикают часы. А за окном солнце движется к закату, окрашивая небо, в котором летают голуби, в розоватый оттенок. Мир умиротворен и спокоен, в отличие от того, что творится внутри у Сашки. Он возится на кухне, а я всё поглядываю на маленькую камеру видеонаблюдения, гадая, для чего она понадобилась другу. Мы оба молчим.

Не знаю наверняка сколько проходит времени, но оперевшись о косяк двери я наблюдаю за тем, как Саша старательно заполняет ведро всяким сломанным хламом и разбитой посуды

— Не заметил ничего интересного? — как бы между прочим начинаю я. — По универу расхаживают люди в чёрном, так и ждёшь, что один из них вытащит из кармана нейтрализатор и сотрёт память. Я сегодня почувствовал себя персонажем знаменитого фильма. — тихо посмеиваюсь, прокручивая в пальцах мини-камеру, и искоса следя за реакцией друга.

— Кристина очень изменилась за эти дни, и её жизнь тоже. Слишком большое влияние. — Саша напрягается. — Мало того, что она стала меньше улыбаться, так ещё и на её грустном лице появилась свежая ранка, заметил? И на теле кстати тоже. — чуть помедлив, добавил в конце, дождавшись необходимой реакции.

Он застыл. Сжав кулаки, буравил пол, на котором было что-то разлито. Грудь высоко вздымалась и опадала, как если бы ему пришлось очень долго бежать. Дальше я намеренно молчал, играя на нервах. Мне хотелось чтобы он полностью раскрылся, скинул вуаль безразличия и цинизма.

— Синяки, ссадины, небольшой затянувшийся порез на руке. Это малая часть того, что мне представилось увидеть. А что ещё могла скрывать её одежда?

Сашка резко вскидывает голову вверх, выжидательно уставившись на меня. Я сдерживаюсь, чтобы не взглянуть на него, торжествуя от произведенного эффекта. И это лишь слова. Что было бы с ним, если бы он был с нами в аудитории, видел подавленность Кристины и мольбу о спасении?

Пялюсь в окно на кухне, придавая своему лицу самый скучающий вид.

— Ну да ладно, — цокаю языком, смотря на наручные часы. — Мне пора.

И как только разворачиваюсь, друг в два шага пересекает кухню и разворачивает к себе, схватившись за плечо.

— Что всё это значит? — в глазах неподдельная тревога.

— Тебе ж плевать. — веду плечом, чтобы отпустил меня, но Саня хватает сильнее.

— Его-о-ор. — предостерегающе спокойно.

— Сань, мне бежать надо.

— Что ты знаешь? Какие ещё нахрен синяки?

— Оооо, у "Ромео" проснулись подавленные чувства. — хмыкаю, конкретно издеваясь и наблюдая за тем как его накрывает свирепство и ярость.

— Не провоцируй. Что с Кристиной? Откуда? Ты же знаешь. Ну же, говори.

— Будешь много знать скоро состаришься.

— Я тебе сейчас втащу.

Я начинаю ржать. Не долго он держался. Крепость пала, осталось снести её до основания и дело в шляпе.

— Нет, Сань, так дело не пойдет. — делаюсь серьезным тоже хватая его за плечо. — Какого, ты устроил весь этот цирк? Ты хоть представляешь какого ей? Подумал о её чувствах.

— Я о них только и думал. — сквозь зубы.

— Ну надо ж как благородно. Наверное, по этой причине ты с ней поступил как мудила?

— Мне пришлось.

— Даже так. И какая на это причина?

— Не твоё дело.

— Ах не моё. — криво улыбаюсь, поражаясь такой упертости. — А может действительно не моё, тогда нахрена я вообще собрался её спасать от папани-тирана, да ещё и содействуя с тобой. Большая девочка, сама справится.

Отдергиваю руку и пожамая плечами, делаю пару шагов к выходу

Раз, два…

Меня яростно зажимают к стене локтем.

План сработал блестяще. Егор, ты таки заслужил пятерку с плюсиком.

— Что ты только что сказал? Он её ударил?

Ух, как его колошматит. Голос подрагивает, на лице желваки играют, в глазах адский огонь.

— А тебе то что?

— Хватит! — выкрикивает, ударяя в стену рядом с лицом. — Егор ты же всё понимаешь. Понимаешь ведь.

— Понимаю. Только одно понять не могу, почему вместо того чтобы убиваться и заниматься самобичеванием, ты не поедешь за ней. Забери Кристину. В чем проблема?

— Мне нельзя.

— Что значит нельзя? — срываюсь на крик.

— А то и значит, что нельзя к ней приближаться.

— Ааааа, ну это многое объясняет. — язвлю. — Ты по этой причине её кинул? Чтобы держать дистанцию. Супер решение! Ты к ней не подходишь, она к тебе тоже, потому что презирает и ненавидит. Классно придумано! Оставить девчонку на растерзание зверю.

— Мне нужно время. Пять дней, не более.

— Да нет у нас этих дней.

Оба орём как потерпевшие, надеюсь соседи снизу не вызовут полицию.

— Забери Кристину!

— Не сейчас.

— Почему ты её кинул? — хватаюсь за локоть, которым он слегка начинает душить.

Больно, плохо тебе, понимаю, но кого ты представляешь на моем месте? Кого?

Значит во благо?

— Я должен был.

— Почему? — отталкиваю его со всей силы, выбираясь из захвата. — Почему, Алекс? Почему?!

— У него есть видео! — надрывает горло, хватается за волосы, и рычит как раненное животное. — Наша с Кристиной ночь. Наша с ней ночь. — тихо, надрывно, с отчаянием в глазах.

Мы оба застываем, глубоко дыша. Смотрим друг на друга продвигая взглядами. Сглатываю. Я о таком даже не думал. Внутри всё застывает от шока

Так вот в чём дело. Его шантажировали.

— Она бы не пережила. Он собирался его показать, на моем дне рождения, Кристину это убило бы. После всего что с ней было…

Пазл в моей голове начинает складываться. Камера, что храниться в кармане, она не Сашина. Вспоминаю парня с экрана и знакомую обстановку этой самой квартиры. Так вот какой "особый подарок" незнакомец в маске готовил вместо тех красноречивых слов. Неужели её отец опустился так низко, и нанял людей для такого дела, но в чем выгода? Ему вроде нравился Саня.

— Это её отец?

— Чего? — друг начинает истерически посмеиваться. — Неее, ему то это зачем? Это Радион. Дьявол из её прошлого. Радион Исаев.

Шок в шоке. Неужели темная история, которая с ним связана правдива. Припоминаю, что на него чуть дело тогда не возбудили, но по-быстрому всё прикрыли и отправили за границу, чтобы перед глазами не маячил.

— Как он здесь оказался? Это ведь его? — вытаскиваю камеру их кармана.

— Да. Девчонке из квиллинговой компании, как оказалось, нужны были срочно деньги на операцию матери. Вот она и посодействовала.

— Так, с этим разобрались. Но зачем?

— Он одержим Кристиной. Больной ублюдок.

Неужели? Четыре года назад… Кристина… Твою ж…

— Значит Радион на этом не остановится. Пойдет ещё дальше.

— В десять из десяти, друг. Я копаю под него. Наши люди сутками не спят, только эта тварь, чист как слеза.

— Не так уж чист, как может показаться на первый взгляд.

Мы синхронно поворачиваемся к входной двери, где скрестив руки на груди стоит Влад.

— Подслушиваешь? — улыбаюсь, прищуренно поглядывая на ещё одного друга. Рад, что он соизволил приехать. — Давно ты здесь?

— Достаточно.

— Говоришь не так уж чист, — обмениваемся с ним рукопожатием, Саше тоже кидает приветствие. По всей видимости услышал он многое, а мы даже не заметили. — И в чем его косяки?

— Печать фальшивых денег, притон, и далее так, по мелочи. Вы просто не там ищите.

Присвистываю.

— Нормальный таки списочек. Весомый. А где доказательства?

— Вот здесь кое-что интересное, — передаёт Сане флешку. — Ваши люди знают что с этим делать.

— Спасибо, Влад.

Благородных приободряется, в порыве обнимает Влада и хлопает по спине.

— Только пусть поторопятся. И ещё, Егор правильно заметил, на этом Радион не остановится. Он уже сделал следующий ход.

Мы переглядываемся с Сашей и оба начинаем хмурится, предчувствуя неладное.

— Нужен хороший план. У нас есть два дня. Кристина замуж выходит. Родители получили сегодня пригласительное. Всё достаточно серьезно. А теперь угадайте, кто фигурирует новоявленным женишком? У вас всего одна попытка…

Глава 42

Кристина

— Здравствуй, Кристина!

Этот голос, этот взгляд напротив, я отказываюсь верить.

РАДИОН.

Почему он здесь?

— Олег Витальевич, смею вас поправить, будущий муж. Мы ведь опустили все формальности, вы должны были представить меня как будущего мужа. — придавливает последними словами к полу.

МУЖ??? Что всё это значит?

— Кристина, дочка… Понимаешь, — что это в глазах отца, сожаление? Но почему ему не прекратить весь этот бред? — Тут такое дело…

Но Радион бесцеремонно перебивает его.

— Вы ведь не против, если мы отойдем с Кристиной на пару слов?

Чувствует себя хозяином положения. Слишком самоуверенный, слишком дерзкий и, Боже этот порочный взгляд, готовый сожрать меня с душою в придачу, он слишком похотлив и опасен.

— Папочка… — тихо молю севшим от страха голосом.

Я вижу сомнения, ну же, смелее, пап, разве ты не понимаешь? Вспомни кто ОН! Костя, я… Нам пришлось из-за него страдать.

— Может не сейчас. — волнение, и маленькая надежда, что отец одумается. — Кристине бы на воздух.

— Понимаю. — до дрожи спокойным, режущим меня на части, голосом. — Она ошеломлена подобной новостью. Но уверяю вас, это не займет много времени. Я лишь хочу порадовать свою будущую жену.

Снова смотрю на отца, на подошедшую к нам Марго, что стоит с опущенной головой. Они её запугали?

— Вот как. Тогда конечно.

Сдался.

Приговорил. Отдал на растерзание бездушному животному.

Сговорились… Ироды!

Радион подхватывает меня за локоть, не живую, не мертвую, изрядно шокированную и потому, такую безвольную, словно куклу. Он пугает меня до сбившегося дыхания и потемнения в глазах, настоящее исчадие ада.

— Вот мы и встретились. Я ждал этого дня. Ты даже не представляешь какого мне было. — опаляет дыханием ухо. Дергаюсь. — Кстати, как тебе мой предсвадебный подарок?

О чем это он?

Господи, когда всё закончится?

Единственная спасающая меня мысль, что мы находимся на территории дома, и Радион ничего не посмеет мне сделать. Хотя и в этом я начинаю сомневаться, когда он по свойски обвивает рукой за талию.

Последние силы меня мгновенно покидают. Не хорошая реакция на его близость. Я что же, отпор даже не смогу дать? Святые, всё хуже чем я думала.

Ну же, соберись, соберись, соберись!

— Понравился букетик? Я выбирал его с особой любовью.

Разворачивает лицом к себе, наслаждается произведенным эффектом.

— Так это… Это… — задыхаюсь от осознания того, что он всё подстроил.

— Да. Мальчишка давно мечтал попасть в круг приближенных Радиона Исаева. — начинает высокомерно. — Он прекрасно выполнил свою роль курьера, и теперь в мой клуб ему дорога открыта. Представляешь как он счастлив. — цокает языком, жадно рассматривая моё лицо. — Скорее всего не подозревая, что за сцену устроит твой папенька. — хмыкает, растягивая губы в широкой безумной улыбке.

Пытаюсь все же вывернуться из его объятий, но он лишь сильнее сжимает ладонь. До боли, от которой начинаю шипеть.

— Мне нравится.

Хватает за подбородок, проводит мерзким пальцем по губам, вставая вплотную и останавливаясь там, где небольшая ранка.

— Нравится преподнесенный им урок.

Сжимает пальцы чуть сильнее. Склоняется. Его лицо так пугающе близко. Глаза в глаза. Там бездна. Уничтожающая распутная тьма. Выдыхает мне в губы.

— Тебя необходимо было наказать, Кристина! — выплёвывает грубо. — За такой опрометчивый поступок. Ты должна была достаться мне. Я должен был быть первым. — притягивает ещё ближе, так, что я чувствую его возбуждение. — Я! И никто другой.

Сверкает одержимым взглядом.

Откуда?

— Наблюдать за вами было пыткой. Ты так дрожала в его руках, так отзывалась, отдалась добровольно, без остатка… — злобно, сжимая челюсть до хруста и скрежета зубов.

Как такое возможно? Он не мог…

— Мне хотелось убить! Его. Тебя. Вас обоих. Вашу любовь. — начинаю бить его по груди, цепляюсь за руки, сжимающие сильнее и сильнее. Талию. Подбородок. Скулу. Но он словно скала. Хнычу, скулю, слезы наворачиваются на глаза.

— Но потом я подумал, что это к лучшему. Спасибо скажу твоему хахалю при встречи. Сделал за меня самую сложную работёнку.

Облизывается, маниакально наблюдая за мной, снова лыбясь.

Чертой безумец!

— Да, я ему благодарен. Никаких заморочек. Теперь только крышесносный секс и море удовольствия. Больно не будет, Кристина!

Запрокинув голову заливается бесноватым смехом, а затем обрушивается на мои губы. Грубо. Беспощадно.

Жёстко сминает, прикусывает, шарит руками по телу. Даже боюсь представить, если бы я появилась перед ним в платье.

— Больно точно не будет. — бегает по мне одержимо-порочным взглядом, дьявол во плоти. — Я сотру его запах с тела. Сотру его образ из памяти. Ты будешь выкрикивать лишь моё имя. Поняла? Лишь моё имя на устах. — и вновь эта обездвиживающая хватка, выбивающая кислород из лёгких, цепкие объятья нечеловеческого отродья.

Он отпускает неожиданно и я валяюсь на пол. Смотрит на меня с высоты своего роста, пользуется моментом, вешая что-то на шею. Приседает на карточки.

— Что бы был у тебя во время церемонии. Ты принадлежишь мне, и этот символ, он должен висеть у тебя на шее. Попробуй только не послушаться, сотру ЕГО с лица земли. Усекла?! Я не бросаюсь словами на ветер. Уничтожу не задумываясь, Кристина.

Вновь начинает смеяться. Отползаю. Соскакиваю. Одновременно со мной спокойно встаёт в полный рост.

— Два дня. Чтобы осознала и приняла. — пячусь и развернувшись, опрометью лечу в сторону лестницы. — Два дня, милая!!!

* * *

Захлопываю дверь. В ушах всё ещё звенит смех Радиона. Дрожащими пальцами беру телефон. Больше времени тянуть нет смысла. Набираю Костю. Ещё и ещё, но он не в зоне действия сити. Набираю Марину.

— Алло…

— Абонент временно не доступен… — та же картина. Брат говорил, что они собираются в горную местность, где связи совсем нет.

Набираю ещё один контакт.

— Егор…

— Это тебе не понадобиться. — из рук нагло выхватывает телефон "любимый папочка" и отключается.

— Как ты смеешь! — кричу, сжимая кулаки. — Продал меня как дешёвую вещь.

— Не такой дешёвой ты оказалась как думаешь. Радион очень щедр. — смеряет взглядом. — Угомонись! Прекрати эти истерики!

— Да как ты можешь? — шепчу на грани, у меня просто нет слов прокомментировать происходящее.

— Ты была маленькой девчонкой, он был глупым мальчишкой, но теперь вы оба взрослые. Из вас выйдет безупречный союз. Так что веди себя достойно.

— Ненавижу! — кидаюсь разъяренной кошкой, только отец увертывается, замыкая за собой дверь.

— Смирись. — слышу по ту сторону. — И брак покажется не таким ужасным.

— Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу!

* * *

Утром следующего дня я просыпаюсь с пульсирующей головной болью и мыслями: обратный отчёт пошёл. Сорок восемь часов, чтобы превратить мою жизнь в нескончаемый кромешный ад. Сорок восемь часов на то, чтобы избежать брака.

К девяти часам ко мне приносят завтрак. Милая молчаливая девушка, года на три меня младше, которую вижу впервые.

— У тебя есть телефон?

Интересуюсь охрипшим голосом. Моя часовая истерика и душераздирающий крик оставили свой след. Девушка продолжает молчать.

— Мне позвонить нужно. — поглядываю на лежащий на тумбочке кулон: проколотое мечом сердце, обвитое колючей проволокой. Как символично.

— Ты слышишь?

— Простите, — смотрит на меня затравленно. — Мне нельзя. Онисказали… Сказали не идти с вами на контакт и игнорировать любые просьбы. Мне очень жаль.

— Ясно.

К обеду меня посещает ещё несколько человек. Организатор свадеб, которая рассказывает об украшении небольшого зала, только для самых важных и близких, о музыкантах и развлекательном шоу, предлагает ознакомиться с меню. После неё заявляется то ли стилист то ли хрен поймёшь кто. Берёт с моей фигуры мерки, предлагает выбрать платье из каталога, и так далее до самого вечера. Только мне всё равно. Я безжизненно наблюдаю за всем этим будто со стороны. Словно передо мной чья-то чужая жизнь. Свадьба — это ведь так трогательно, так волнительно, но мне удушиться охота.

К вечеру я удосуживаюсь лицезреть Маргариту. Она молчаливо заносит поднос с ужином и смотрит с жалостью.

— Ты с ними за одно, да? — бросаю с обидой. — Предательница!

— Кристина, я… — присаживается рядом и говорит шёпотом. — Я просто не могу, пойми. — нервно покусывает губы, перебирает ткань кофточки пальцами. — Ты знаешь моё положение, я не хочу оказаться на улице.

Ну да, к роскоши легко привыкнуть.

— Марго, но они меня сгубят!

— А может не всё так плохо. Радион показался неплохим парнем.

— Ты его не знаешь. Не знаешь на что он способен.

— Знаю… — шепчет практически не слышно, отворачивается к окну, и я замечаю на шеи следы от пальцев.

Боже, он её душил? Изверг! Тогда понятна её нерешительность.

— Марго, пожалуйста, — хватаю её за руки, пристально смотрю в глаза с мольбою. — Всего один звонок. Позвони Кости. Он должен знать. Прошу.

Она соскакивает и отпрыгивает как от огня, и уже у самых дверей дарит крошечную надежду, одними губами произнося:

— Я постараюсь.

* * *

— Ну что там? Миленькая, скажи что всё получилось!

— Костя в курсе. Рвет и мечет. И это он ещё про Радиона не знает. — радостно обнимаю Маргариту. Пусть без подробностей, но свадьба должна быть сорвана. — Только… Кристин, его рейс задерживают. Я не уверена, что Костя успеет.

Главное он знает. Брат что-нибудь придумает.

Остаются сутки. Сутки неумирающей надежды.

День проходит словно во сне, а ночью я долго ворочаюсь в кровати и после полуночи засыпаю с тревогой.

* * *

— Ох, ты прекрасна, цветочек, прекрасна! — восхищенно прихлопывает в ладоши стилист. — Ещё последний штрих.

Он касается кистью бледных щёк. Мазок. Другой. На белом лице появляются розоватые оттенки.

Теперь я не похожа на восставшего мертвеца.

Вокруг меня кружат люди, поправляют прическу, надевают белое платье, украшения. Обходятся со мной как с фарфоровой куколкой.

Кукла, к которой привязали верёвочки. И тянут, тянут. Руку подними, глаза прикрой, подбородок выше. Медальон надеть не забудь.

Щёлк, щёлк, фото на память.

А теперь маленькими шагами на эшафон.

Красивая кукла с потухшим взглядом, которую ведут на расстрел.

За эти дни я так вымоталась. Нервный срыв сказался на внешности и на психологическом состоянии. Радион словно душу из меня высосал. И теперь я безжизненно делала то, что скажут.

А может в меня что-то вкололи? Странная мысль.

Посадили в машину, довезли до места церемонии. Кристины здесь нет, я наблюдаю за всем со стороны. Я не сдалась, во мне включился режим энергосбережения.

Или я смирилась просто?

Костик будет только часа через три, когда всё закончится. Так что изменить что-то вряд-ли получится.

Кругом люди, веселье, улыбки. Всё сливается, кружит каруселью. Подводят по красной дорожке к "жениху".

Я парюююю. Иду на ватных ногах, не чувствуя твёрдой поверхности. И наблюдаю.

Верю ли я в чудеса? Сложный вопрос…

— Умница! — одобряюще, когда видит кулон на шеи. Не смотрю на него. — Можем начинать.

К нам выходит священник.

Серьезно? Радион и приближение к Господу, что за абсурд?

Священник начинает говорить. Я знаю насколько длинными бывают церемонии и радуюсь, у меня пока ещё есть драгоценное время.

— Нельзя ли чуть быстрее?! — раздражённо просит "женишок". — Мы очень торопимся.

Я не слушаю слов, они звучат фоном. Вспоминаю веселое, беззаботное детство и последние, наполненные счастьем и любовью месяцы. Перед глазами картинки как из киноленты. Будет ли моя жизнь теперь хоть капельку такой как раньше? Самую малость, или я буду полуживой ходячей тенью?

— Вы согласны?

Это ко мне обращаются?

Смотрю вперёд, и вместо священника теперь стоит перед нами улыбчивая женщина. Хмурюсь. Я так надолго выпала из реальности?

НЕТ! Хочется прокричать, но это не поможет, поэтому я молчу. Пусть выкручивается.

— Невеста, кажется, против. — с сомнением произносит регистрирующая.

— Невеста переволновалась. — сквозь зубы шипит Радион. — Она очень давно мечтала об этом дне.

— Но…

— Так ведь, милая?

Меня точно чем-то накачали. Парю выше и выше. Слежу за окружающим сквозь расфокусированный взгляд, это не моя жизнь, это чья-то грустная роль и я лишь приглашенный зритель. Лицо Радиона слегка расплывается.

Он хватает меня за руку, помогает надеть кольцо на свой безымянный палец. Пыхтит, злится.

Так смешно…Что рыдать хочется.

— Объявляю вас мужем и женой!

Вокруг аплодисменты, овации, поздравления.

Как наковальней на меня обрушивается вся драма происходящего.

Удавка на шеи, оковы на пальце.

Золотая клетка захлопнулась. И теперь уже точно я не смогу из неё выбраться…

Глава 43

Я просыпаюсь от собственного крика.

Тело колотит крупной дрожью. К коже липнет холодная от пота ткань.

— Это сон. Всего лишь страшный… страшный сон. — шепчу в тишину дрожащими губами, всхлипывая и роняя на постель слезы.

Убираю со лба мокрые волосы глядя на часы. Пол четвёртого ночи. Происходящее было настолько реалистичным, что не сразу понимаю в какой промежуток времени закончилась реальность и наступило погружение в кошмарное сновидение.

Резко вскидываю руку, с облегчением выдыхая, не обнаружив на безымянном пальце кольца.

Значит ещё не всё потеряно… У меня есть время. Совсем немного, но всё же… Костик, миленький, моя последняя надежда. Марго сказала, что рейс задерживают, но ведь это не помеха… Так ведь? Брат умный, у него получится меня спасти. А ещё парни. Они наверняка поняли. И, возможно, Саша…

Он…

Что же на самом деле произошло? Мог ли Радион и его шантажировать? В голове такая неразбериха.

Мог… Ещё как мог. От него чего хочешь можно ожидать. И именно это открытие дарит крошечную надежду. Понимание всей мерзости, в которую окунул нас этот ненормальный. Понимание тупика, в который нас загнали. И осознание того, насколько мы несчастны, в состоянии полнейшей безысходности.

Я размышляю, вспоминаю счастливые месяцы, проведенные с Сашей и смотрю в темноту за окном.

До утра мне так и не удаётся сомкнуть глаз.

К восьми часам в комнату заходит всё таже девушка, что усердно избегает контакта со мной. Ставит на тумбочку поднос с завтраком, но я предостерегающе отказываюсь от него. Мало ли чего. Может сон, это предупреждение, и в еде окажется какая-нибудь дрянь, а мне нужны силы и трезвая голова.

— Вам бы поесть. — отойдя к окну и сложив руки на переднике, тихо произносит она.

— Кусок в горло не лезет.

— Но… — поднимает испуганные глазки.

— У меня через пару часов свадьба, от нервов мутит, понимаешь. Если я проглочу всё это, то меня просто вывернет наизнанку.

— Но они…

— Накажут? — спрашиваю догадавшись, на что девчонка лишь опускает голову ниже. — Давай так, ты сама съешь эти тосты и запьешь их чаем. Ладно? Это будет нашим маленьким секретом. Договорились? И им не обязательно об этом знать.

— Я так не могу! — восклицает пискляво, украдкой поглядывая на дверь.

— Ну конечно можешь! — беру с подноса один кусочек и подхожу к ней. — Посмотри какая ты худенькая, сплошные кости да кожа, а этот тост такой аппетитный. Не упрямься, поешь.

Девчонка недоверчиво поглядывает на меня, но через пару минут уговоров, всё же соглашается, а я облегчённо улыбаюсь. Пока всё идёт более-менее по плану.

Я жду Маргариту, точнее хоть каких-то новостей от неё, но к великому сожалению в дверях появляется ОН.

Радион не переступает порога моей комнаты, но словно заполняет собой всё её пространство. Мы оба молчим, смотрим друг на друга, он с превосходством победителя, я же с опасением и ненавистью. Наша немая борьба взглядов слишком затягивается, и я начинаю паниковать. Ощущаю как во рту пересыхает, сердцебиение застревает в горле, а лёгкие покидает кислород.

Чего он хочет? Для чего всё это?

— Говорят жениху не положено видеть невесту перед свадьбой, но я не мог отказать себе в таком удовольствии.

Радион наклоняет голову набок, закусывает губу, прищуривает взгляд, а затем криво улыбается. Хищно, порочно, не обещая ничего хорошего.

Он будет наказывать, в этом нет никаких сомнений. Будет подчинять, и делать всё что только придёт в его больной разум.

Сжимаю в кулаки подрагивающие пальцы, гляжу исподлобья. Я загнанный зверёк, стоящий перед готовым к прыжку хищником, маленький, беззащитный, но готовый биться до конца.

— Совсем немного, — делает шаг на встречу, но этого достаточно, чтобы уничтожить последние остатки храбрости. Вздрагиваю. Пячусь назад. Упираюсь в кровать и не удержав равновесия валюсь на неё. А он усмехается. — Осталось совсем чуть-чуть, Кристина. Несколько часов и пару мгновений. Лишь только смерть разлучит нас.

С этими словами, рассмеявшись в голос, неудержимо и безумно, наконец уходит.

Я птицей мечусь по комнате.

Нужно спасаться…

В очередной раз подбегаю к окнам, на которые предостерегающе установили решетки, к двери, которую уже несколько дней держат запертой. Выхода нет. Единственная возможность на побег, оказаться за стенами этого "холодного замка". Поэтому, дрожа всем телом я сажусь на кровать, покорно сложив руки на коленях и начинаю считать минуты, ожидая нужного момента.

* * *

Я ощущаю эффект дежавю.

События происходят впервые, но ты их уже видел однажды. Ах да, точно, во сне. Успел прожить и пропустить через себя действия и эмоции.

Неприятное ощущение.

Картинки повторяются, сменяя одну за другой, лишь с небольшими поправками.

Стилист. Платье, макияж, прическа. Двое конвоиров и дорогая машина у ворот.

Первая попытка сбежать была там, у открытых дверей автомобиля. Но ребята оказались крепкими, да ещё и с отличной реакцией. Вторая, у входа в банкетный зал, когда громилы по приказу отца умчали в неизвестном направлении, а я в его сопровождении ступала по красной дорожке, усыпанной белыми лепестками.

— Сегодня самый счастливый день, дочка. Великое событие, сталкивающее две известные фамилии. Ваш союз укрепит наше положение в обществе.

— Твоё папочка, только твоё! — хотелось прокричать, но я упёрто держала рот на замке. На всё сказанное мной отец найдет что ответить, поэтому зачем зря содрогать воздух. Он думает лишь об одном, как не оказаться на низших ступенях, а что до меня, ему давно плевать. Плевать на чувства. Плевать на мою жизнь и будущее. Я лишь удачный ход, предмет сделки.

Мы шла под руку. Идеальный союз отца и дочки со стороны. Его речь была вдохновенной и слишком длинной. В какой-то момент он потерял бдительность, забылся, скорее всего нежась в мечтах и удовлетворённо улыбаясь, ослабил хватку.

Я не учла одного, вся территория была натыкана ЕГО людьми.

Радион всё предусмотрел.

— Не позорь меня! — шипел отец змеёй, больно вцепившись в локоть, когда один из "цепных псов" привел меня на место.

— Переволновалась. С кем не бывает. — оправдывался перед фотографами и журналистами.

А "женишок" как я погляжу решил устроить грандиозное представление.

Мы вошли в зал с задернутыми шторами и несколькими сотнями горящих лампочек в виде свечей. Здесь не было священника из сна и регистрирующей дамочки, зато были разодетые в средневековые костюмы официанты и гости. Много гостей. Некоторые из них тоже были выряжены в одежды прошлого столетия, дабы поддержать созданный антураж.

Я заметила Радиона как только вошла. Весь в иголочки, с непроницаемой маской вместо лица. Высокомерие. Богатство. Власть. От него веяло всем этим. А ещё беспощадностью. Слишком много зла в одном человеке.

И он ждал.

Ждал меня.

На его каменном лице отразилось волнение и устрашающее предвкушение.

Я вся сжалась, когда отец подвёл меня к столу, около которого стоял "будущий муж".

Муж… На его месте должен был стоять другой человек. Смотреть влюблёнными глазами и обещать защиту. Я должна была быть счастливой и улыбаться, а не ощущать страх и слабость, от которой готова свалиться без чувств в любую минуту.

Дышать становилось всё сложнее. Время шло, но чуда не происходило.

Вокруг сновали официанты. Шумели гости. Мигали вспышки фотокамер.

— Я доволен, что ты меня не ослушалась. — на колено ложится огромная горячая ладонь, заставившая меня вздрогнуть и с ужасом взглянуть на Радиона. — Этот медальон символ меня. Символ моего клана. И то, что он у тебя на шеи, подтверждение, что ты моя женщина. Теперь мои люди глотки любому перегрызут и будут биться до последней капли крови. Они будут умирать ради тебя, оказав мне великую честь. Чувствуешь эту власть?

Неопределенно мотаю головой. Он сжимает пальцы до шипения. Радион не очень волнуется о том, что может оставить на теле синяки, кажется, ему доставляет удовольствие причинять боль. Так и есть. Его это будоражит и распаляет не на шутку.

— Скоро почувствуешь. А ещё власть над тобой, дорогая. Обладание и подчинение. Вот чего я хочу.

Меня спасает какой-то парень, обратившийся к Радиону. "Женишок" отпускает колено и в приподнятом настроении отходит на пару метров, чтобы поговорить с ним.

Я смотрю на гостей. Так хочется убежать, но рядом вместо свидетельницы сидит охранник. Присутствующие попивают шампанское, флиртуют друг с другом, неспешно двигаются под спокойную, льющуюся из под виртуозных пальцев пианиста мелодию, смеются. И тут я замечаю кое-что. Знакомое лицо. Мимолетно. Всего секунду. Тёмная макушка Влада растворяется в толпе.

Он здесь…

Судорожно выдыхаю. На глаза наворачиваются слезы. Но я их промаргиваю и нервно начинаю искать ещё кого-нибудь.

Один Влад не справиться.

— Шампанского для прекрасной дамы. — к нам подходит официант в белом парике, да ещё и в маске на всё лицо. Но я узнаю. Узнаю голос. А когда мне незаметно подмигивают, я понимаю, что не ошиблась. Егор тоже здесь.

Они здесь оба.

— Вали-ка отсюда, не видишь всё есть! — грубо отгоняет его охранник.

— Прошу прощения, сир. — отвешивает поклон и спешит удалиться, дабы не быть рассекреченным.

— Понаберут шутов всяких.

Сидящий рядом ещё что-то бубнит, но я не слышу. Мне хочется заулыбаться, но нельзя. Нельзя показывать эмоции, иначе они все догадаются.

Сердце начинает стучать сильнее, дыхание перехватывает, когда из тени дальней колонны показывается ещё одна фигура, снимающая свою золотую маску.

Са-ша…

Под смех находящегося неподалёку Радиона мы безотрывно смотрим друг на друга. В груди перехватывает, я чувствую катастрофическую нехватку кислорода.

Он тоже здесь. Рядом. Саша пришел спасти меня.

Поглощаем друг друга взглядами. Он им ласкает, вымаливает прощения. Секунда, другая, третья. Люди замирают. Время останавливается.

Он всего в каких-то пятнадцати метров от меня.

Четвертая, пятая. А на шестой секунде всё вокруг поглощает тьма.

Он в логове врага, люди которого готовы биться до конца.

С этой мыслью в зале гаснет свет, а меня накрывает паника.

— Что происходит?

— Почему выключен свет?

— Я буду жаловаться!

По залу проносится гул недовольных и встревоженных голосов, а затем нас накрывает настоящим цунами. Это происходит так неожиданно.

— Всем лечь на пол! Руки за голову!

Помещение заполняется воплем и визгом. Требовательными голосами вооруженных людей в масках. Мне на губы ложится чья-то ладонь, а рядом падает обмякшее тело охранника.

Радион тоже кричит. Отдает приказы. Рвёт и мечет. Тут же раздается первый выстрел. Палят в потолок, но паника среди гостей распространяется стремительно. Они бегут, спотыкаются, толкают друг друга. В темноте играет свет от десятков фонариков. Ещё выстрел и рука с моих губ исчезает.

Я в ужасе смотрю на человека упавшего рядом, когда кто-то подсветил его пробегая мимо.

Мамочки…

Ноги не слушаются. Голова не соображает в какую сторону двигаться.

Что вообще происходит?

В темноте видны вспышки перестрелки. Я пробегаю всего пару метров и споткнувшись о что-то твердое падаю вниз, больно ударившись коленями и содрав ладони. Лежу не шевелясь, лишь дышу часто часто. Так больше шансов, что меня не заденет пулей. Такое решение кажется разумным.

— Сдавайтесь! Перестаньте оказывать сопротивление.

— Оружие на пол!

Стрельба, крик и шум, я зажимаю уши ладонями и молю о том, чтобы этот хаос быстрее прекратился.

Верещу, когда меня неожиданно отрывают от пола.

— Пригнись. — прижимают к себе, обнимая за талию. — Нужно поторопиться, здесь не безопасно. Нас прикроют, но нужно двигаться быстрее.

Голос успокаивает. Баюкает каждое слово, произносимое из родных уст так, что у меня слабеют ноги. Хочется разрыдаться.

— Сейчас не время расслабляться.

Но это не помогает уберечь меня от нескольких спотыканий. Саша подхватывает на руки и теперь так идёт к выходу.

— Ещё немного. — не выдерживаю, и уткнувшись в рубашку, от которой исходит любимый запах, начинаю тихо плакать.

— Потерпи, любимая. Сейчас.

Я морщусь от яркого света, когда из темноты мы выходим наружу. Он бежит подальше от здания, где стоят бронированные автомобили и люди в масках.

— Ей нужно успокоительное, — выкрикивает Саша направляясь к машине Егора. — И воды принесите.

Распахивает одну из дверей и бережно сажает в кресло. Я гляжу на лакированную туфлю, болтающуюся на ноге, которая вот вот упадет на асфальт. На свои дрожащие руки, а затем резко поднимаю голову вверх.

— Саша, — туфля всё-таки падает, и я в порыве поднимаюсь и крепко вжимаюсь в его тело. Цепляюсь за рубашку как за спасительный круг. Ближе. Теснее. — Сашенька.

— Тише, любимая, всё позади.

Он гладит меня по волосам, наверное, в сотый раз целует макушку. И шепчет. Шепчет. До тех пор, пока шепот не обрывает оглушительный звук выстрела.

Мы поднимает шокировано глаза. Смотрим друг на друга. Слышим ещё пару выстрелов. И нас накрывает тишиной.

Такой холодной и мрачной.

Оба дышим, часто и отрывисто, пока у одного из нас не замедляется дыхание. Пока один из нас не начинает судорожно вздыхать.

Саша жадно изучает лицо напротив, я делает тоже самое.

Нет. Нет. Нет. Так не может всё закончиться!

Мы одновременно смотрим вниз, на скреплённые между собой окровавленные пальцы и расплывающееся на белоснежном платье алое пятно.

И только теперь начинаю чувствовать настоящую боль. Острую. Непроходящую. Нестерпимую.

— Родная моя.

Слезы катятся по щекам. Слова даются с трудом.

Я отказываюсь во всё это верить.

— Саша, любимый.

— Любимая…

Неужели это конец?

Всхлипываю. Сознание уплывает. Перед глазами вереница картинок, самых ярких, самых радостных и счастливых. "В горести и в радости…", а ещё слова:

Лишь только смерть разлучит нас.

Глава 44

Кристина

Я иду по ровной дорожке, бордюры которой выбелены известкой. Вдыхаю запах цветущей сирени, чувствуя внутреннее умиротворение. Здесь очень тихо. Нет той городской суеты и спешки, к которой мы так привыкли, лишь шелест листвы, с которой легонько играет проказник-ветер, и пение птиц.

Спокойствие — вот главный показатель этого места.

Иногда здесь можно услышать тихий плач или приглушённый разговор, больше напоминающий бормотание, но в основном в этом месте не людно. Сюда приходят за советом, прощением или искуплением, хотя знают, что ничего из вышеперечисленного не получат. Приходят когда совсем грустно, и хочется побыть одному, или напротив, поделится маленькими тайнами и радостями. Здесь не осудят, не предадут, не похвалят, потому что здесь нет живых. Но это место всё равно особенное, оно помогает душевным невзгодам.

Мне остаётся свернуть, пройти ещё немного и я окажусь на месте. Губы трогает лёгкая улыбка, когда я поднимаю на пару секунд взгляд к голубому небу, усыпанному белоснежными облаками. Так хорошо. Так красиво. Невесомая ткань платья овевает ноги добавляя моему состоянию лёгкости и свободы. Я действительно свободна. От ужасов прошлого и страхов, преследующих меня в течении столького времени.

Я изменилась. И мир вокруг меня тоже.

Ну вот я и на месте.

— Здравствуй, мам. Я соскучилась.

Подхожу к памятнику, глажу его и ставлю небольшой букетик полевых цветов в вазу. Мне грустно, но она любила когда я ей улыбалась, поэтому сегодня не будет слёз. Она ведь с небес наблюдает за мною, не хочу её расстраивать. Становлюсь напротив и смотрю на родное лицо выбитое на памятнике. Внутри всё трепещет.

— Мам, я хочу тебя кое с кем познакомить. — сглатываю и улыбаюсь чуть шире. — Это Саша. Мой муж. Теперь я Благородных, как-то так.

Он берет меня крепко за руку и прижимается ближе.

— Знаешь, мам, он очень хороший. — приподнимаю голову и смотрю в родные серые глаза, горящие любовью. — Он бы тебе точно понравился.

— Это уж вряд-ли. — шепчет, целуя в макушку, когда я склоняю голову к его груди. Сашу всё ещё грызет чувство совести за те слова, что были сказаны в его день рождения. Мы вроде обо всем поговорили, докопались до правды, но…

— Мне лучше знать. — хмыкаю и толкаю его в бок. — Так что не спорь.

И Саша молчит, знает, что чтобы он мне сейчас не сказал, я найду, как его оправдать.

Господь учит нас прощению. Мы люди, живые и такие своеобразные, нам свойственно порой оступаться и делать ошибки. На них строиться опыт, на них основана наша жизнь. Даже самые навороченные системы порой дают сбой, а что уж до нас, до простых смертных. Это вот им, вечным жителям этого "тихого городка" уже ничего не исправить.  .К.н.и.г.о.е.д...н.е.т.

Если человек тянется к свету, если он хочет измениться и стать лучше, он должен научиться отпускать все обиды и двигаться дальше. Оставлять прошлое в прошлом. Саша и вправду хороший человек и он заслужил ещё один шанс. Он заслужил прощения.

Да. Я его простила, что уж до отца, он стал для меня никем. Пустой оболочкой, к которой я не испытываю ни любви, ни ненависти, вообще никаких эмоций.

Возможно, в будущем я разрешу ему войти в наш с Сашей дом, когда у нас подрастут дети и начнут интересоваться, а где второй дедушка. Всё возможно. А пока единственным родным человеком оставшимся из моей семьи остаётся Костик.

Ох как он тогда свирепствовал, как злился и испускал ругательства. Я думала он убьёт отца.

С тех жутких событий прошло четыре месяца.

Долгих четыре месяца, которые пришлось пережить, чтобы иметь то, что есть. Четыре месяца слёз, переживаний, страха, очередных походов к психологу и реабилитации после операции. И вот мы наконец счастливы.

— Постоим здесь ещё немного? — прошу Сашу прикрывая глаза. — Мне впервые смотря на её портрет хочется плакать от радости. — не смотря на то, что обещала себе не проронить сегодня ни одной слезинки. — Это так глупо. И бессмысленно.

— Нет. Это имеет смысл, и ты понимаешь, что всё это значит.

Саша прав.

— У моей королевы ещё будут какие-то пожелания? — легонько бьёт меня по носу, прижимая к боку сильнее, а я несдержанно хмыкаю.

— Да. Хочу побывать ещё в одном месте. — решительно выдыхаю, я к этому очень долго готовилась. — Хочу вернуть долг.

— Уверена? — беспокойно смотрит в глаза. — Тебе точно это нужно? Кристин, если ты не готова…

Но я прижимаю палец к его губам. Саша замолкает. Он знает что мне это необходимо.

— Мы ещё придём, мам. Но сейчас нам пора.

Я беру его за руку, и чувствую все большую уверенность. Это правильное решение. Время пришло.

* * *

В тот день в нас стрелял Радион. Безумец не мог смириться с тем, что его "невесту" увели из под венца. "Его женщину" забрал другой, очень виртуозно утерев ему нос. Саша дал на него наводку.

Мой губитель искал в темноте, так решительно и одержимо, не смотря на свист пуль, пролетавших над головой и того, что его пытались схватить. Радион был слишком хитёр и проворен. Поэтому ему удалось вместе с нами выбраться наружу.

Не знаю наверняка когда он нас заметил, быть может когда Саша нес меня к машине Егора, или сажал в мягкое кресло, а может в тот момент, когда я крепко его обняла, это не важно, важнее то, что он хотел крови. Жаждал мщения, за непростительный поступок с "его женщиной". Но дело в том, что я никогда не была таковой.

НИКОГДА.

Я не принадлежала Радиону. Не была его собственностью.

Он попал Саше в бок. Пуля прошла насквозь, лишь слегка царапнув меня. Отсюда красное пятно на платье и ужасающие мысли о смерти.

В тот день я думала, что потеряю Сашу. Он истекал кровью. Операция длилась несколько часов, которые добавили мне немного седых волос.

В тот день я впервые молилась так долго. Просила Господа не забирать его у меня.

— Всё в порядке? Ты погрустнела. — Саша сжал мою ладонь, тормознув на светофоре. От подобных воспоминаний я действительно менялась в лице или впадала в ступор, они причиняли боль.

— Да так. — отмахнулась. — Всё хорошо, Саш.

Мы возвращались в родной город, где я встретила свою любовь, где жил Костик и были парни: Егор, Владка, Петр и Денис, где началось всё плохое и наконец закончилось.

— Если ты передумала, Кристин, только скажи.

— Я должна это сделать.

Мы свернули с главной дороги и дальше двигались по гравийке. Под колесами хрустели камешки, за окнами плыли хмурые облака. Вот одна из туч закрыла солнце и на лобовом стекле стали появляться мелкие капли. Мимо нас проезжали редкие машины. Пол часа тянулись как резина. Я смотрела в окно и всё думала. О том что скажу, когда окажусь на месте. Действительно ли меня отпустит?

— Кристин?

— Я готова.

Машина притормозила. Саша заглушил мотор, а я тем временем вытащила небольшой мешочек из бардачка. Любимый взял мою прохладную ладонь в свою и крепко сжал. Я почувствовала уверенность и силу, а ещё защиту. Да, теперь у меня была она. Мы прошли через огромные кованные ворота и двинулись по извилистой асфальтированной дорожке.

Здесь было почти также тихо.

— Знаешь, меньше всего на свете мне бы хотелось, чтобы эта вещь оставалась со мной. — я вытряхнула содержимое мешочка себе на раскрытую ладонь и внимательно смотрела на поблескивающий предмет. Сердце проколотое мечом и обвитое колючей проволокой. — Ты не заслуживаешь того, чтобы я о тебе помнила. Я начала жизнь с чистого листа, который раскрашу лишь яркими красками.

Робко присаживаюсь у надгробья и вешаю на него медальон.

— Мне чужого не нужно. Прощай, Радион.

Я какое-то время так сижу, наблюдая за раскачивающимся от лёгких порывов ветра медальоном. Скоро начнётся гроза и стоит поторопиться. Это была наша последняя встреча.

— Прощай. — шепчу ещё раз, ощущая на шеи и руке неприятные мурашки. То ли ветер, то ли… Я смотрю через плечо вдаль. В поле моего зрения памятники и несколько высоких деревьев. Передёргиваю плечами, скидывая странное ощущение, что на меня кто-то смотрел и поднимаюсь.

Радиона больше нет. Его тело теперь такое же холодное, как и сердце. Он больше никогда не сможет причинить кому-то вреда. Последняя связывающая нас ниточка оборвалась, и теперь я свободна.

— Ты как?

— Отлично. Мне хорошо как никогда прежде.

Мы садимся в машину и откинувшись на спинку сиденья я прикрываю глаза. Губы расплываются в улыбке. СВОБОДНА. И это так здо́рово!

— Полегчало?

— Ещё как.

— Куда теперь?

— Домой.

— Отличная идея.

Радиона не стало в тот злополучный день. Жажда убить соперника и сопротивление, оказанное правоохранительным органам сделали своё дело. Он отстреливался и за это схлопотал пару пуль в грудь. Влад говорил, что Радион умер не сразу. Захлебываясь, он до последнего клялся дьяволом, что доберется до нас, придушит Сашку собственными руками. А потом… Всё что он хотел сотворить со мной, Исаев отказался произносить, прокомментировав, что о подобных мерзостях не стоит знать.

Радион не был влюблён. Им овладевали похоть и одержимость мною. Зацикленность. Безумие. Болезнь. Он был болен не только разумом, но и душой. Страшно, что до последнего вдоха он так и не раскаялся, его душа давно почернела, и от этого было лишь одно спасение.

Чью-то смерть нельзя назвать спасением, но в его случае это было именно так.

— Заедем по пути в кондитерскую? Костик с Мариной приедут вечером. Ещё фруктов нужно купить.

— Ага. И соленых огурчиков прихватить.

Я выгибаю бровь, на что Саша начинает посмеиваться и рассказывать о том, как жене Костика вдруг посреди ночи захотелось клубники да ещё и с сухой рыбкой, и всё бы ничего, но в три ночи практически все магазины закрыты. К концу рассказа мы оба смеемся комментируя своеобразность пристрастий к еде во время беременности.

Вечером они приезжают и мы чудесно проводим время за разговорами, шутим и смеёмся, а уже чуть позже, когда Саша помогает убрать со стола и помыть посуду, я наполняю теплую ванну и нежусь в ней.

Вода смывает остатки дня и эмоции, оставляя за собой лишь спокойствие и блаженство.

— Что ты делаешь? — распахиваю глаза, в момент когда моих волос касаются руки любимого.

— Хочу вымыть их. — хрипло отвечает он и пожимает плечами. — Ты ведь не против?

Улыбка служит ему ответом. Саша скидывает с себя вещи и погружается в воду так, что я оказываюсь между его длинных вытянутых ног. Я замираю в каком-то удивлении и предвкушении чего-то нового, мы впервые принимаем ванну вместе.

— Ну же, смелее, облокотись о мою грудь и прикрой глаза, — сглатываю и делаю так, как он просит. — Я наполню этот день чудесными минутами. Тебе будет приятно. — добавляет приглушённо и более хрипло. Сев чуть ближе я понимаю в чём дело и сама начинаю гореть.

Он действительно моет мне волосы, неспешными движениями массирует голову.

— М-м-м-м…

— Я ведь говорил, что тебе понравится. — самодовольно заявляет он, прикусывая мочку уха, заставляя моё тело трепетать и дрожать. — А сейчас будет ещё приятнее. — выдыхает куда-то в район шеи, срывая с губ тихий стон.

Мы любим друг друга, нежно, неспешно, а затем страстно и со всей отдачей. Этот день заканчивается крепкими объятьями и признаниями. Этот день — новая страница в нашей совместной истории.

Мы ЛЮБИМ, и у нас это по-настоящему. Наша любовь прошла испытания, не смотря ни на что, она выстояла и теперь мы счастливы.

Да, определенно, МЫ СЧАСТЛИВЫ.

Конец

Бонус

Та самая ночь

— Что это за место? — спрашиваю с придыханием. Меня волнует то, что я вижу, и он, устроившийся сзади. Аж дух захватывает. Саша медленно ведёт горячей ладонью по животу, который тут же тяжелеет, и обнимает второй рукой, положив подбородок ко мне на плечо.

— Нравится? — я чувствую его возбуждение, оно смущает и пьянит одновременно. Я чувствовала его и раньше, множество раз, но сейчас всё иначе.

— Очень. Это твоя квартира?

— Наша. Мы будем жить здесь с тобой вместе.

На меня сначала словно ледяная лавина обрушивается, но не давая возможности понять что происходит, тут же погружают в пекло.

Дыхание становится тяжёлым и частым, тело горит и бьёт мелкой дрожью, оно начинает жить своей жизнью. Совершенно не слушается. Не поддается контролю.

— Если ты конечно не против, Кристина. — еле касаясь ведёт кончиком носа по шеи, хрипло шепчет на ухо.

Он просит согласия.

Я вижу как ему тяжело. Держать себя в руках, не послать всё к чертям собачьим и сорваться. Его лихорадит, и меня тоже.

— Согласишься? — напрягается ещё больше. В объятьях зажимает сильнее. Замирает. Ждёт.

Я счастлива лишь с ним. И никому не позволю всё разрушить.

— Да. — несмело срывается с пересохших губ полушепотом.

Эхом разносясь в тишине по комнате.

— Да. — чуть громче и увереннее. И это зелёный свет. Очередная попытка перейти границы, только теперь нет путей к отступлению.

Я прошла по тонкому канату, к тому, кто запал в моё сердце, и теперь стоя на краю обрыва смеюсь.

Короткое слово, решающее так многое.

Сегодня наша ночь, и она будет бесконечно длинной. Сегодня точно всё изменится.

Саша перебрасывает волосы на одну сторону и покрывает поцелуями открытый участок шеи. Медленно, трепетно, робко, слегка касаясь. Один, второй, третий, четвертый…десятый… Я сбиваюсь со счёта, вместе с окончательно сбившимся дыханием.

Тело горит. Сознание как в тумане.

Его губы — раскалённые угольки, обжигают и оставляют ожоги на коже. Руки ловко справляются с пуговицами на рубашке, ткань скользит по плечам гоняя стаями мурашки.

Ещё один этап, до которого мы доходили пару раз. Сейчас он развернет меня к себе лицом, медленно стянет с себя футболку и набросится с обжигающим поцелуем, а потом всё оборвется. Но вопреки моим ожиданиям Саша поступает иначе. Он оставляет горячие поцелуи между лопаток, возвращаясь снова к шеи, мочке уха, одновременно оглаживая живот, поднимаясь рукой все выше и выше, до задержки дыхания и электрических импульсов, пробивающих меня насквозь.

Ох…

Не сдерживаю рвущийся наружу стон, когда ловкие пальцы скользнув под ткань бюстгальтера задевают напряжённый сосок. Они играют с ним, превращая меня в сплошную вибрирующую массу. Пульс грохочет в висках, сердце норовит вырваться наружу, внизу живота всё пульсирует и трепещет.

— Са-ша-а… — с придыханием произношу имя любимого, в попытках то ли остановить, то ли продолжить быстрее. Я не понимаю себя, теряю связь с реальностью, всё, что сейчас испытываю — со мною впервые.

Я горю. Тлею в его руках.

И кажется, медленно умираю.

Его ласки — пытка. Поцелуи — пекло, в которое он бросает меня снова и снова.

— Девочка моя. Родная. Милая. — хрипло шепчет между поцелуями, скользя свободной рукой по плечу, шеи, скуле, очерчивая контуры губ, слегка надавливая на них, поддевая пальцами лямочку, а затем виртуозно расстегнув маленькие крючки, освобождает напряжённую грудь для дальнейших ласк.

Я думала, что не может быть мучительнее, чем сейчас. Не думала, что может быть настолько жарко и томительно. Но оказавшись к нему лицом к лицу, я рассыпалась окончательно. Его горящий желанием взгляд испепелил меня.

Безумный. Жаждущий. Прекрасный.

Он манил и пьянил, погружая всё глубже и глубже в пучину, поглотившую полностью радужку его глаз. Я тонула в них, забываясь, отрезая себя от действительности.

Он дышал часто и рвано, в такт моему дыханию. Глаза в глаза. Пара минут на паузе. Саша словно проверял мою выдержку, пытался понять, насколько далеко я пойду.

Я хочу попробовать. Только с ним я хочу перейти границы.

Порочная улыбка, решимость, и мои губы в его плену. Он понял меня без слов. Напористо, жгуче терзает губы, проникая глубже. Словно наказывая, за столь долгое ожидание. Руки не уступают языку, такие же требовательные и настойчивые. Зарываются в волосы, оглаживают грудь, талию, бедра, срывая гортанные стоны.

— Прикоснись ко мне, Кристина. — на миг останавливается, чтобы снять с себя рубашку и стянуть брюки, а затем вновь возобновить страстный танец языков.

— Мне страшно. — признаюсь, когда он отрывается от губ, переключаясь на шею. Действительно страшно перед неизвестностью и тем, что может меня ожидать.

— Не нужно бояться. — шепчет хрипло. — Смелее, любимая. Прикоснись. Ты ведь этого хочешь. Я пока ничего не делаю. Ничего такого…

Не делает? А что же будет когда начнёт?

Сглатываю.

Его глубокий голос околдовывает, подчиняет, лишает воли. Он как змей-искуситель заманивает в расставленные сети. Дрожащими пальцами очерчиваю рельефные руки, легонько касаюсь шрамов на груди. Я знаю его тело, но сейчас прикосновения дарят иные ощущения. Его кожа — раскаленная лава, которая обжигает, тягуче перетекая в меня. Мы оба дрожим, охваченные желанием.

В какой-то момент, Саша словно не выдерживает, окончательно сойдя с ума, с рычанием подхватывает под бёдра, отчего мне приходится схватиться за плечи, и валит на кровать.

— Кристи-и-ина, что же ты со мной делаешь? — нависает сверху, слегка придавливая собой. Так близко и так горячо. Словно умалишенный целует меня повсюду, клеймит, уделяя внимание каждому сантиметру кожи. Не успеваю ничего понять, как поцелуями покрывается живот. Ловко расстегивает пуговицу на джинсах, и смотря в глаза, медленно стягивает их, ненароком касаясь кожи.

А потом начинается настоящее безумие.

Губы обхватывают сосок одной груди, а рука скользит по внутренней поверхности бедра. Он нещадно всасывает его, заставляя прогнуться, застонать ещё громче, запрокинуть глаза к потолку и закусить губу до крови. Теребит, играет с твердой горошиной, облизывает, целует, переходя на другую грудь. Повторяя движения, доводя меня до исступления. Внутри всё пылает, бурлит, накаляется до предела, требуя чего-то, когда пальцы достигают кромки оставшегося белья.

— Са-ша… — задыхаюсь, молю не понимая о чём.

Отрывается от меня, на время прерывая пытку, рассматривает поплывшим, изголодавшимся взглядом. И мне вдруг становится так неловко, за неконтролируемые звуки слетающие с губ, за слишком смелые движения рук, изучающих его спину и пресс, и моё полуобнажённое тело, которым он любуется с особенной дикостью.

Прикрываюсь. Пытаюсь чуть отстраниться.

— Далеко собралась? — улыбается нахально и дерзко, выгибая бровь. — Мы ещё не закончили.

Подтягивается, перехватывает руки, заводит их мне за голову и удерживает одной ладонью. Судорожно выдыхаю. Распаляя его сильнее. Вижу. Чувствую.

— Никогда не закрывайся от меня. Договорились? — киваю. — Ты прекрасна, Кристина!

Целует в губы на этот раз нежно и трепетно, слизывая капельку крови. Свободной рукой спускаясь ниже и ниже.

— Нравится? — хнычу, неспособная что-либо вымолвить. Я в данный момент чувственный, искрящийся нервный комок. — А так?

— Са-ша…

Накрывает ладонью пульсирующий участок под трусиками. Рисует узоры поверх тонкой ткани, сталкивая меня в пропасть, с огромнейшей высоты.

— А вот так? — слегка отодвигает ткань, касаясь невесомо распухших губ. Очередной разряд тока. Шум в ушах. И я начинаю лететь. Несдержанно стону и шепчу его имя, того кто подводит меня к грани, доводит до сумасшествия. А как иначе назвать то, что со мной происходит?

Кружит над клитором, периодически ловя ртом мои стону, поглаживает его, надавливает, двигается вверх и вниз, размазывая выделенную смазку, которой насквозь пропитались трусики. Её так много.

Святые, как стыдно!

Было бы, но в данный момент мне всё равно. Я во власти ощущений и удовольствия, которое доставляют руки любимого.

Ещё! Хочу большего…

И он словно читая мои мысли слегка проникает пальцем туда, откуда снова вытекает капелька смазки. Входит и выходит, говорит что-то, входит и выходит, и вновь касается распухших лепестков, скользит по ним, терзает.

— Моя… Единственная… — слышу периодически его шёпот, перебивающий стук сердца в ушах. — Ты такая красивая… Только моя…

Снова пальцы на клиторе, движение по кругу и вверх-вниз. Медленнее, мучительнее.

Саша целует, в данный момент излишне нежно и мне мало. Отвечаю напористо, рьяно. Я чувствую слишком сильное напряжение, от которого хочется избавиться.

Он сводит меня с ума. Доводит до безумия. В данный момент это не я. Он раскрыл ту часть меня, о которой я не догадывалась, которая была запечатана и скрыта от всех.

— Любимая… Хочу тебя…

Словно выстрел в голову. По венам кипяток. Сердце ускоряется сильнее от слишком откровенных слов. Пара секунд, Саша стягивает боксеры и шуршит фольгированной упаковкой, положив её рядом на простыню.

Облизываю пересохшие губы. Сглатываю, когда распухших половых губ касается головка члена.

Хочу тебя…

И… Я, наверное… Тоже.

Святые, дайте сил всё это пережить.

Он игриво водит гладкой, нежной плотью по сосредоточенным в одном месте нервам. Вновь пытает, с лукавой улыбкой на губах.

Движения вверх и вниз выбивают воздух из лёгких. Дразнящие и совершенно невыносимые. Головка подставляется ко входу, кружит там и направляется выше, а затем снова спускается вниз. Я закрываю глаза, начиная часто часто дышать.

Дышу. Не дышу. Дышу. Не дышу.

Вдруг, меня начинает засасывать в воронку прошлого. Чёрные, развратные, безнравственные глаза, которые так часто я видела во снах.

Дышу? Нет, не дышу.

Напрягаюсь.

Только не сейчас. Он не может всё испортить.

— Кристина, открой глаза! — слышу настойчивое. — Любимая, прошу.

Подчиняюсь. Нервно глотая воздух.

Саша склоняется надо мной, с особым трепетом поглаживая по щекам и волосам. Целует. Утешает. Он понимает что со мной. Очередные вспышки из прошлого, останавливающие меня каждый раз, когда мы пытались избавиться от преград. Бесконечно целует, шепчет, гладит. Не позволяет закрыться снова.

Я вижу его волнение. Он очень переживает.

Мой Саша.

Расслабляюсь через какое-то время, улыбаюсь, сама тянусь к родному лицу. Оглаживаю скулу, касаюсь губ, и снова тону в его глазах. В обволакивающем тумане.

Он прикрывает их, трётся об мою ладонь, издавая тихий стон.

Я так его люблю. Безумно. До потери пульса.

Ему тяжело. И мне тоже.

Очередная попытка может обернуться провалом.

Тянусь к его припухшим губам, с желанием вернуться к тому моменту, на котором нас нещадно прервали.

Он всё ещё возбуждён, а я… к счастью тоже.

Целую отчаянно и дико, путешествуя по его телу смело. И Саша не теряя не секунды возобновляет ласки. Он заводится сильнее от такого напора, и я вместе с ним.

Пульс зашкаливает. Дыхание сбивается. Воздух вокруг нас сгущается и искрит. Мы как два раскаленных провода, которых вот вот замкнет.

Он ласкает грудь с ещё большим желанием и упорством, зажимает сосок, раскатывает между пальцев. Целует в шею, ключицу, с азартом инетерпением. Прикусывает сосок другой груди, заставляя прогибаться и стонать, и тут же зализывает его. Играет языком, а я готова кричать, чтобы закончил мучения.

Нет места былому трепету и нежности, лишь необузданная страсть. И мы в её власти.

Спички.

Поджог.

Пожар.

И вокруг нас сплошное пламя.

Нависает надо мной, расположившись между бёдер, упирается головкой члена. Раздвигает колени шире, слегка проникая. Вздрагиваю.

— Милая, ничего не бойся. — наблюдаю за тем как со лба к виску стекает капелька пота. Одна. Вторая. Ему сложно сдерживать себя. Понимаю по часто дергающемуся кадыку и пожирающему взгляду. — Не закрывай глаза, смотри на меня. Кристина, здесь только я. И никого больше. Ты и я.

Шепчет как заклинание перед тем, как резким толчком войти в меня.

Острая боль пронзает тело. Хватаюсь за него, впиваясь ногтями в кожу. Рычит, напрягается. Чувствую как к виску скатывается слезинка, которую он тут же ловит губами.

— Прости, — шепчет ласково. — Я не хотел причинять тебе боль. Сейчас всё пройдёт. Потерпи немного любимая. Сейчас тебе будет хорошо.

Ждёт. Слегка выходит и входит обратно. Медленно. Осторожно. Замирает внутри, следит за реакцией. Входит и выходит. И боль постепенно стихает, сменяя себя новыми ощущениями наполненности.

— Моя… Лишь моя… Любимая.

Саша двигается неспешно, сосредоточенно поджав губы, смотрит пронзительно в глаза, покрываясь потом. В данные секунды по особенному прекрасен.

Я вижу как он сдерживается. Ему хочется большего, но он боится причинить мне боль. А я хочу, чтобы ему тоже было хорошо. Несмело начинаю двигаться к нему навстречу, подстраиваюсь под ритм, давая понять, что боли нет.

— Кристи-и-ина…

Он выходит, зубами раскрывает блестящую упаковку, жадно удерживая мой взгляд и раскатывает латекс по всей длине возбужденного члена. На секунду отрываюсь от его лица, чтобы понаблюдать за этими действиями.

Он такой большой.

Дышу ещё чаще, предвкушая дальнейшее. И он немедля вновь оказывается внутри меня. Целует с напором, двигается резче, быстрее, вызывая теплые волны, накатывающие по всему телу. Я снова лечу. Всё выше и выше. До самых звёзд. Не сдерживаю стоны, в какой-то момент срываюсь на крик. Он начинает двигаться ещё быстрее, протискивая ладонь между нашими разгоряченными, взмокшими телами, накрывая клитор.

Движения пальцев, движения внутри. На устах лишь его имя. На его — моё. Быстрее и глубже. Глубже и быстрее.

Развратно. Необузданно.

В комнате жарче. Искрит сильнее. Толчки быстрее. Круговые движения на клиторе, порочные движения внутри меня ещё и ещё. Он двигается с невероятной силой поднимая выше. Дикий рык. Несдержанный мужской протяжный стон. Я взрываюсь. Как ночная звезда в космосе. Яркие вспышки перед глазами, пульсация внутри и свобода. Я получила свой первый в жизни оргазм. Вместе с ним. Ещё пара движений и Саша тоже замирает, расслабляется, закрыв глаза и наслаждаясь свободой. Мы оба дрожим, дышим в унисон и смотрим друг другу в глаза.

Саша не торопится выходить, обнимает, целует в висок и вдыхает запах волос.

Так хорошо.

— Минутку. — шепчет на ухо и отстраняется, но лишь для того чтобы сходить в ванную. Обтирает меня, смоченным в теплой воде полотенцем, бережно приподнимает на руки и укладывает на подушки. А затем ложится рядом, крепко крепко обняв. Мы так и засыпает, вымученные, довольные и совершенно счастливые.

Это была наша ночь. Бесконечно нежная и длинная ночь.

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 30

Глава 31

Глава 32

Глава 33

Глава 34

Глава 35

Глава 36

Глава 37

Глава 38

Глава 39

Глава 40

Глава 41

Глава 42

Глава 43

Глава 44

Бонус