Я сберегу твоё сердце (СИ) [Лейа Сагал] (fb2) читать онлайн

Пролог

В темной комнате внезапно на всю громкость начинает играть имперский марш.

Девушка, которая лежала на кровати с удовольствием уставшего и законно желающего отдохнуть человека, стонет и переворачивается с живота на спину. Все ещё не открывая глаз, рукой тычется по кровати, ища это долбанное орудие пыток.

— Да, папуль, — хрипит сонным голосом.

— Привет, золотце. Ты как? — раздается бас на том конце трубки.

— Я сплю, пап.

— Аааа. Неожиданно. В общем, там мальчики пропадают. Выручай.

Все таки приходится приоткрыть глаза, которые моментально слепнут от светящегося экрана телефона.

— Четыре утра, па, пшли всех нахер, — пытается не упустить из тела состояние сладкой неги, чтобы потом смочь уснуть.

— Не могу, радость моя. Хорошие ребята. Можешь рыцаря взять.

— Да ладно? — девушка резко садится в кровати, словно распрямившаяся пружина, — все так серьёзно? — спрашивает деловито, глазами высматривая в темноте одежду.

— Ага. Сейчас скину координаты.

Девушка встаёт и потягивается, давая свободную минуточку себе и телу, чтобы окончательно согнать сон. И начинает быстро собираться.

1

Кто сказал, что будет легко?

А никто не говорил.

То, что происходило сейчас, внешне напоминало суматоху, приправленную короткими выкриками, автоматными очередями и топотом перебегающих сапог над головами. Но Земной видел необходимые закономерности и раскладывал хаос по полочкам.

И эти закономерности были не в их пользу.

— Зем! Нужно выводить Айка! Он долго не протянет, — раздалось в наушнике.

Мужчина лишь сильнее сжал зубы. Он это и так знал — пулевое ранение в бедро с большой лужей крови под ним, которая успела натечь, пока до Айка добрался Сокол — не давало много времени на раздумья.

Если бы не одно но: они окружены.

Ангар, в котором они сейчас находились, был загружен огромными контейнерами, которые, по наводке, должны были быть набиты оружием самого разного рода.

И здесь тоже но: это подстава.

Настолько сильным теням мира сего надоела его «R7».

— Дух! Где он? — выговорил сквозь зубы.

— Не докладывал, — огрызнулся Дух, выглянув и тут же скрывшись обратно от автоматной очереди. Выругался.

И если только пол часа назад обстановка здесь была такой, что невозможно было спокойно продохнуть под шквалом пуль, то сейчас стала настолько напряжённой, что боялись летать даже мухи. Не было слышно ни шороха, ни писка. Но их пасли — стоило кому-то высунуть нос из-за контейнера, тут же оглушительно звучала пальба.

Какая-то просто безвыходная ситуация. Айк ранен — его нужно тащить, а значит минус два человека в команде. Валить отсюда с тремя людьми для прикрытия — полное безрассудство. Вот вертолёт было бы здоров. Прям через крышу.

Но и здесь было но: вертолёт не предвиделся.

В такие моменты и атеист становился верующим.

Тут со стороны улицы начал доносится какой-то жуткий, усиленный динамиками ор, который с каждой секундой становился все громче и громче, приближаясь. Наверху и по сторонам слышно зашуршали тяжёлые сапоги, пытаясь бесшумно пройти по металлическим подвесным переходам. Заволновались? Готовились встречать своих?

Градус напряжения взлетел просто мгновенно.

— Что за… — слышно в наушнике. Кажется, Ярый.

БАХ!!!

Все вздрогнули от звука протараненных дверей и в ангар, с включённым на полную громкость жёстким роком ворвался бронированный Knight IV. Поблескивая своими металлическими чёрными изгибами, принимая град пуль сверху и с боков, мини-танк промчался мимо, круто развернулся на 90°, визжа задними колёсами, на ходу открывая заднюю дверь. Случайно или нет, но махина остановилась прямо напротив Ярого и тот запрыгнул в него в один шаг, просто чудом не поймав ни один выстрел.

Несколько долгих секунд машина стояла, оглушая пространство просто демоническими звуками. За эти секунды нападавшие начали потихоньку стекаться вниз — Земной видел их осторожно спускающимися по лестницам. И в эти бесконечно долгие секунды пронеслась сотня тревожных мыслей в голове, потому что его человек, главный техник команды, находился в незнакомой машине и молчал.

— Зем! Наши! Но вы охренеете, бл. дь, — ржал голос Ярого в наушнике, — Сокол, вы с Айком сейчас. Мы прикроем.

Земной сосредоточился и машина сорвалась с места, давая знак хаосу повториться.

В такие моменты, когда приходит подмога, самое главное — не расслабиться. Не переложить свою ответственность на тех, кто пришёл, на Бога, который, кажется, смилостивился над ними, на судьбу, которая, быть может, заготовила что-то еще хорошее.

Чёрный рыцарь свернул в сторону, снося своим бронированным боком, будто специально, грузовые контейнеры. Верхний упал и этим воспользовался Земной, осторожно перебегая к Соколу и прикрывая их уход. Дикая партия барабанов и безумный гроулинг смешались со звуками автоматной очереди, давая людишкам возможность узнать, как звучит ад.

— Цыплята в норке. Зем, Дух, прыгайте, — зашуршал наушник.

— Дух, давай. Прикрою, — включился Земной.

Как командир, он просто не мог уйти, пока кто-то из его людей ещё был в опасности.

Машина забуксовала на месте, как разъяренный бык перед красной тряпкой, и сорвалась с места. Земной, лавируя между контейнерами, побежал к тому месту, где засел Дух.

— Зем, я тебя вижу! Прыгай, — заорал Ярый.

Мужчина только махнул рукой «Вперёд, вперёд!» и утонул в темноте очередного переулка.

Нашел Духа быстрее, пока машина задом сносила стоящие контейнеры в крутом повороте и прикрыл его прыжок.

И сразу же, сжигая сцепление, железный зверь резко дал вперёд. Боковая дверь открылась прямо перед его носом, откуда тянул руку Ярый.

Зем схватил её и оказался втянутым внутрь салона.

Дверь тут же захлопнулась. По корпусу отчаянно били пули, но под защитой брони это звук не пугал, а был колыбельной для ушей. Тем более тот дьявольский рок здесь не слышался.

Машина сорвалась с места, ревя двигателем. От неожиданности все откатились назад.

— Все? — раздался бойкий женский голос.

2.

Какого..?

Земной привстал, оглядываясь на своих ребят. Ярый откровенно ржал.

— Все! Давай малая, теперь взрослые дяди сядут за руль, — ответил он, подталкивая хмурого Духа.

Яр — спец по технике. Может объехать даже лошадку, которую видит впервые в жизни.

— Да пошёл ты, — беззлобно огрызнулась девушка.

Девушка?!

Земной согнувшись встал и подошел к передним местам, вглядываясь в зеркало заднего вида. Реально, девушка. Красивые миндалевидные карие глаза, короткие, до плеч, волосы, спереди удлиненные до груди и ярко окрашенные в цвета долбанной радуги. Она смотрела на дорогу внимательно, сосредоточенно. Поймала его взгляд и внезапно широко и открыто улыбнулась.

— Привет! — помахала рукой, отрывая её от руля, и машину тут же увело в сторону.

Свела свои бровки.

— Харош пялиться. Там под сиденьями два ящика. Красный для раненого, там все есть, даже морфий. Большой чёрный с игрушками. Нас окружают.

Говорила это так просто и естественно, при этом не бледнея, не краснея, даже истеричных ноток в голосе не показывая, словно о сборе ромашек рассказывала.

Да бл. дь.

Они подпрыгнули и машину оттащило в сторону взрывной волной.

— Отец меня прибьет, — выругалась девушка, — эй, Сова, слышишь меня? — обратилась к кому-то, в то время как мужчины выполняли свою часть, — чудно. Найди меня и приведи домой.

Земной быстро переглянулся с Ярым и Духом, пока открывал ящик. Мужчины присвистнули. Офигеть, конечно, девочка подготовилась.

— Ты ей доверяешь? — спросил у Духа.

— Её отцу.

Сокол в это время перевязывал и обезболивал бледного Айка, сам в крови по уши. Руки работали без дрожи, уверенно. У военного врача, лечившего своих ребят в самых неприличных условиях, знавшего каждую родинку, прыщик и шрам на их телах, просто уже не могли дрожать руки.

Машина снова резко вильнула, отчего всех опрокинуло к одной стенке. Айк застонал и побледнеел ещё сильнее.

— Сори! Разложите кресло и привяжите болезного туда. Скоро будет сильно трясти. Я правильно понимаю, Сова? — обратилась к кому-то через наушник.

Земной встал и посмотрел в затонированные окна. Они неслись мимо однотипных ангаров и с трех сторон были окружены не отстающими машинами.

Знаками показал, кто на какую сторону должен встать, высунул дуло в специальное маленькое окошечко и понеслась нелёгкая.

Надо признать, что девушка вела хорошо, хоть и агрессивно — периодически приходилось держаться за ручки, чтобы не скатываться на товарища. Она переговаривалась с кем-то, при этом даже смеялась, рассказывая какую-то веселую историю, уверенно смотрела вперёд и выглядела сюрреалистично в этой обстановке. Ей бы валяться на пляже или плыть на белой яхте с прозрачным бокалом шипящего, а не вытаскивать пятерых мужиков из-под пуль. Это злило.

Они съехали с асфальтированной дороги прямо в поле и подпрыгивая, поехали дальше. Айк то ли спал, то ли был без сознания. Сокол держал руку на пульсе и ещё раз перебирал содержимое красного ящика. Вокруг валялись обертки и шприцы, а красивый чёрный салон перепачкался кровью. Сокол поймал его взгляд и сдержанно кивнул. Все под контролем.

Knight IV оторвался вперёд, хоть их и нещадно трясло. Земной снова перебрался вперёд.

— Сядь! — предупредила девушка и они въехали в реку.

Мужчина выругался. Его снова повело назад, но он удержался за подголовник и начал зло выговаривать девушке.

— Ты что творишь, бл. дь. Эта машина не предназначена для водных прогулок, если движок сейчас захлебнется и встанет, а?

Через зеркало встретился с неожиданно холодным и твердым взглядом карих глаз.

— Сядь, я сказала, — машина тем временем заползла на край высокого берега и девушке пришлось отвлечься на этот процесс. Земной про себя матерился и молился одновременно, путая слова. Сзади их обстреливали и если они сейчас грохнуться, если двигатель чихнет…

То, что они все таки поднялись, решил свалить на силу Божьего промысла, а не на навык девушки.

— Я эту машину знаю лучше, чем ты свое хозяйство, — тем временем, словно ни на что не прерывалась, продолжила она, — а? Норм, Сова, просто истеричка тут одна проснулась.

Земной сжал кулаки и уже хотел было ответить, как на плечо легла рука. Сокол качнул головой из стороны в сторону и кивнул назад: погони за ними не было.

Сильно надавив вниз рукой, друг вынудил его сесть.

Остальные минут двадцать дороги на бешеной скорости прошли в тишине.

3.

Периодически волком поглядывая на Духа, который втянул их в очередную авантюру с непонятной девчонкой, Земной кипел все больше. Ребята это чувствовали и тоже сидели, как на иголках. Но состояние Айка оставалось тяжёлым, и как бы Зем не противился, но помощь им была нужна.

Они въехали в жилой посёлок, сплошь обставленный симпатичными одноэтажными домиками, огороженными невысоким заборчиком, большим количеством еще не зазеленевших деревьев и голых подстриженных кустов, уже с первыми лучами рассвета.

Машина развернулась и задом въехала в гараж с ещё не до конца открывшейся автоматической дверью.

Девушка выпрыгнула и через несколько секунд открылась задняя дверь. Внутрь заглянуло сосредоточенное личико, обрамленное радугой.

— Тут есть носилки. Клади сюда, — внутрь заехали и сразу сложили ножки носилки.

Втроём подняли Айка и уложили на железное полотно. С той стороны Сокол потянул на себя и, пока они выпрыгивали из машины, уже, гремя колёсами, вёз куда-то компьютерщика.

В дальней стенке гаража — дверь, которая вела в недлинный, белый, хорошо освещенный коридор, в конце которого была… мини-больница.

Сокол сразу почувствовал себя здесь как дома, лишь изредка спрашивая что-то у девушки. Та шла и находила инструменты, препараты и все остальное необходимое. Айка переложили на стол и тут же подключили несколько мониторов.

Ярый присвистнул.

— Не хило так…

С одной стороны коридора комната напоминала операционную, с другой — палату: обычная кровать, стол, два кресла, телевизор.

— Группа крови? — услышал Земной и вернулся обратно к большому, во всю стену, стеклу операционной.

— Третья положительная, — отчеканил Сокол, подключая систему в вену.

Девушка подошла к небольшому холодильнику и достала пакет крови и желтый пакет. Откуда это?

— Плазму? — спросила у чуть прифигевшего Сокола.

— Было бы здорово, — протянул он, внимательно наблюдая за девушкой, которая уже положила оба пакета в воду.

— Пробы сам проведёшь, чтоб вопросов ко мне никаких не было, — бросила ему, пока доставала из сухожарного шкафа запакованные инструменты.

— А ты умеешь? — мужчина снял куртку и пошел мыть руки.

— Умею, но не буду, — отрезала девушка, помогая натянуть перчатки.

Она знала, что нужно делать. Это было видно даже не профессионалу. Помогала без паники и лишних вопросов, понимала Сокола с полувзгляда, словно вот так каждый день ему ассистирует. Но ведь они виделись впервые!

Оставшиеся трое стояли у стенки и наблюдали, как эти двое колдовали над Айком. Гремели инструменты, были слышны их односложные реплики, попискивали приборы.

Когда они закончили, девушка с Соколом убрали за собой мусор, накрыли мужчину одеялом и она всех завела в палату.

— Я сейчас, — кинула им и ушла.

Земной проводил её взглядом. Высокая, стройная, в широких штанах, бесформенной футболке и кроссовках.

Сокол кратко доложил о состоянии Айка: нужно время на восстановление, он пока не выездной. Значит, вся группа тоже.

Минут через пятнадцать раскалённого молчания вернулась девушка с большим подносом, на котором стояли кружки, исходящиеся ароматным паром, и тарелка с кусками пирога.

— Пока все, что есть, — аккуратно поставила его на стол у окна и стряхнула перенапрягшиеся руки, — вы можете попить чай и отдохнуть. Я покажу где.

По очереди оглянула каждого. Все разные, но чем-то невольно похожие, как бывает у людей, долго, на грани жизни, работающих вместе. Тот, что врач — высокий, сероглазый, с темно-русыми волосами и невероятно располагающим к себе взглядом. Тот, что первым впрыгнул к ней в машину — даже во вспотевшем и изрядно помотанном мужчине легко угадывался дамский любимчик. Смазливый, с классической внешностью голубоглазого и светловолосого красавчика. При этом в глазах не было ничего ангельского — там плясали черти. Тот, кто больше всех быковал — темный, напряженный, дотронься и шандарахнет током. Темные волосы, темные, как бездна глаза, сжатые в контролируемой ярости кулаки. И четвертый, что сидел в углу, отгородившись от всех скрещёнными руками: светлые глаза, темные волосы, пухлые губы. Взрослый мужчина с лицом потерянного ребенка, которого старательно прятал в глубине глаз. Все военные, оттого в отличной физической форме, которую не прятала даже одежда, но не перекаченные, как это иногда бывает. Сила, для таких, как эти ребята, не в объёме мышц, а в их выносливости. Красота — не в том, насколько рельефно все смотрится без граммульки лишнего жира, а в возможности выбраться из горячей точки живыми.

— С чего такая забота о нас? — Зем еле сдерживал вскипающую злость, — с чего мы вообще должны доверять тебе?

Девушка изумлённо застыла, переваривая сказанное. Потом сузила глаза и расплылась в хищной улыбке.

— То есть ты, — ей немного пришлось задрать голову, чтобы посмотреть ему в глаза, но, казалось, ее это совсем не смущало, — командир отряда «R7» с позывным Земной, доверяешь моему отцу, но не доверяешь мне? Какого хера ты тогда сел в мою машину, приехал в мой дом, и позволил лечить в моем доме твоего человека?

Слова зависли в воздухе.

— Это была безвыходная ситуация, — процедил сквозь зубы мужчина, — и вызывал тебя не я.

Девушка буравила его взглядом несколько долгих секунд. На языке вертелось множество вариантов ответа, от «Да ты знаешь, кто мой отец?» до «Пшел тогда отсюда». Но ведь не в этом дело.

И она выдохнула.

— Можешь не смотреть на меня таким взглядом, — подошла к нему совсем близко, так, что он почувствовал аромат её геля для душа, — я всю жизнь росла среди таких, как ты. Я знаю, что ты хочешь мне сказать. Я знаю, о чем думает он… чего хочет он… и даже самое его тайное желание, — она по очереди показала на парней за спиной, — и мне не страшно, — сделала паузу, всматриваясь в темные, почти черные глаза мужчины, не тушуясь, даже не моргая. А ведь таким его боялись даже ребята, — и тем не менее мне нужен кто-то, чтобы показать дом.

Сделала шаг от него, развернулась и вышла, даже не посмотрев, пошёл кто следом или нет.

Земной почувствовал, как колыхнулся воздух от её движения и как неожиданно холодно стало после того, как она ушла. Поднял взгляд на своих и встретился с осуждением. Сокол сощурился, качнул головой и вышел следом.

Да блин.

4.

— Не обращай на него внимания, — врач догнал девушку, когда та вышла в гараж, — он всегда такой.

— А? — повернулась к нему с улыбкой, — брось. Я не шутила, когда говорила, что всю жизнь прожила среди таких, как вы. И такой типаж тоже знаю. Завышенные требования, командир, ещё небось и травма в прошлом, возможно, потеря.

— Ве-ерно, — мужчина растянул губы в улыбке, не веря собственным ушам. Она ж их пять минут знает. Ну пол часа, ладно, — а про меня что скажешь?

— Хе, — рассмеялась девушка, — вечером скажу.

— Денис, — протянул руку для знакомства, — позывной Сокол.

— Эва, — ответила на рукопожатие и её маленькая ладошка утонула в его большой, — позывной Малая.

Пришла очередь смеяться мужчине.

— Тебе подходит, — оценивающе пробежал глазами по её фигуре.

— Ой не туда смотришь, — отмахнулась от него с улыбкой, — просто я самая младшая среди наших и меня с детства так звали. Вот и прицепилось.

— Закончили? — раздалось холодное за спиной Дениса и из коридора вышел Земной. Смурной, руки в карманах.

Эва с любопытством посмотрела на него.

— Закончили. Идемте.

Проходя мимо машины, провела по ней рукой, мысленно благодаря за сегодняшнее. «Вывезла, старушка, — улыбнулась сама себе, чувствуя под ладонью вмятины от пуль, — ещё повеселимся». И не замечала, как внимательно за её движением следили две пары острых глаз.

— Итак, — она остановилась на подъездной дорожке, — тут вход в дом, — показала направо на широкое мраморное крыльцо, которое протянулось вдоль стены дома террасой с крышей и невысоким парапетом, — но давайте сначала покажу, что на улице.

Они обошли дом, проходя мимо крыльца, и завернули за угол. Территория впечатляла. Вся устлана мягким зеленым газоном и огорожена невысоким забором, который прерывался толстыми, раскидистыми деревьями. Летом забор наверняка становился практически не нужным — все закрывала свесившаяся крона.

— Это уличные тренажёры, — она показала на турники, ходилки, различные снаряды, — можете заниматься здесь в любое время дня и ночи, — повернулась к забору, где по дорожке, идущей вдоль него, как раз проходили две молодые девушки и чуть ли не сворачивали головы в их сторону, — на радость местным фифочкам, — приторно им улыбнулась и помахала, перебирая в воздухе пальчиками, — но местных не советую. Это все дочери или внучки военных. Представляете масштабы гемора, да?

Отвернулась от девушек, сразу же становясь серьёзной в лице, и подошла к небольшому одноэтажному зданию.

— Это тренажерка, — открыла дверь и первой вошла внутрь.

Мужчины за ней, оглядывая помещение. Одна стена, прямо напротив входа— полностью зеркальная. И Земной увидел себя, Сокола и девушку. Мужчины вымотанные и уставшие, тогда как юная хозяйка светилась лампочкой. Боковая стена — прозрачная. Сейчас все жалюзи были подняты и сквозь неё хорошо просматривался внутренний двор.

— Тоже можете тренироваться в любое время, единственное, — взгляд, который цепко осматривал помещение, вдруг остановился и она чуть улыбнулась, — прошу убирать железо на место, — направилась к дальней скамейке, хватая оттуда маленькую белую открытку, — мы с помощницей не сможем их поднять, — проговорила рассеянно, пока читала открытку. Улыбка стала просто от уха до уха.

Пробормотала что-то типа «романтик херов» и, не глядя на мужчин, вышла во двор, безжалостно выкидывая открытку в мусорку. Земной все равно заметил сердечки на ней, отчего внутри все помрачнело сильнее.

— Там качели, там мангальная зона, — рассказывала быстро, словно торопилась закончить экскурсию и…что? Побежит звонить тому, от кого эта записулька? Зем в карманах сжал кулаки и сделал глубокий вдох и выдох. Не его дело.

— Теперь идемте в дом.

Они вернулись и поднялись по крыльцу. Эва сняла кроссовки в коридоре и терпеливо ждала, пока мужчины расшнуровывали свои берцы. Кажется, терпение Зема подходило к концу.

— Кухня, — первый же поворот налево и они попали в просторную обеденную зону с большими окнами, из которых с одной стороны была видна терраса, тропинка к дому, с другой — уличные тренажёры. Зону готовки отделял остров, вокруг которого стояли высокие стулья. В гостиной три кресла, небольшой диван, кресло-мешок и телевизор.

— Здесь, — достала из выдвигающейся полки несколько визиток, — номера местных доставок, — сщурилась и усмехнулась, — с комментариями вам. Будет полезно, — кинула их на остров.

«Не берите грибную пиццу, они растят грибы на куче говна»

«Зато паста — белиссимо»

«А кофе и здесь вкусный»

«Обидите Эву, найду и урою»

От неожиданности Сокол тоже усмехнулся, за что получил мрачный взгляд от командира. Тот прочитал из-за плеча и никак не отреагировал.

— Идемте дальше, — позвала их Эва и они сделали ещё два шага по коридору, который на этом месте разделялся, — там, — показала направо, — семь комнат, выбирайте любые. Постель чистая, в шкафах один комплект сменной одежды. Если не подошло по размеру — уж извините. Душ, туалет в конце коридора один на всех. Баб не водить, для этого есть другие места. Я потом покажу, — с хитрой улыбкой повернулась к мужчинам, — понятно?

Кивнул только Сокол.

— А там, — показала налево, — моя часть дома. Вам туда заходить нельзя. Если что-то срочное — звоните. Телефон на холодильнике. В вашей части есть выход в лазарет, найдёте сами.

— Это что? Богодельня для потерянных мальчиков? — спросил все такой же хмурый Земной?

— Богодельня? — усмехнулась Эва.

— И не страшно одной маленькой слабой девочке в одном доме с командой злых мужиков? — он наступал на нее, как скала, которую уже тысячи лет трепал северный ветер, без крошечки света во взгляде.

Вот только Эва даже не дернулась и не обратила внимание на окрик Сокола своему командиру.

— Так ты на самом деле не в курсе, кто мой отец? — смотрела на него с усмешкой во взгляде, даже с некоторым высокомерием, отчего вся душа Зема стала темной.

— Нет. Дух ему звонил.

— Ммм, — она уткнулась пальчиком ему в грудь, отчего все его существо словно сконцентрировалось в одном месте, — Дмитрий Гросс, — и легко оттолкнула, потому что мужчина просто выпал в осадок, — меня не будет до вечера. Располагайтесь, — прошла в свою часть дома.

5.

Зем пришел в себя с хлопком закрывшейся двери. Все то, что рассыпалось, когда она сказала имя, сейчас собралось чёрным комом в груди и он резко направился на улицу. Обувь просто схватил в руки, потому что не смог бы нормально завязать.

Даже до Эвы в её комнате донеслось, как он орал на Духа. Девушка усмехнулась, переодеваясь. На имя папы всегда две реакции: благоговейный страх или открытое восхищение. Чего так распсиховался командир, ей было понятно: такому, как он, просто слабо было принять помощь от девчонки. А имя Дмитрия Гросса давало ей невидимую, непробиваемую защиту. Вот и срывался на своих.

Отец. Генерал, непререкаемый авторитет, который до сих пор, не смотря на свои почти 50, участвовал в операциях. Тот, который всегда и везде за военных. Он даже свой дом переделал так, чтобы здесь могли останавливаться на передышку небольшие команды. Был уволен со службы 20 лет назад, открыл свою частную фирму, которая активно и очень тесно сотрудничала с госструктурами. О нем до сих пор вспоминают в узких кругах и рассказывают в учебке шепотом. А в учебнике про него есть заметка о том, как он один с командой из пятерых ближайших друзей разнес целый лагерь противника. Самосуд, устроенный им после убийства жены. Психиатрическая экспертиза признала его невменяемым на момент совершения действий.

— Че ты орешь, Зем, — Духу надоело слушать ор и он встал, расправляя плечи и глядя прямо на командира. Не школьник, чай, чтоб его так распекали, — нам НУЖНА была помощь, ты это прекрасно знаешь. Операция была секретная и никто из наших не пришёл бы. Тебе бы спасибо сказать девчонке за нас и за Айка, а ты только ходишь лютуешь.

Он задел его плечом и вышел в операционную, где присел на маленький, круглый, крутящийся стульчик рядом с другом.

— Он прав, — блеснул глазами Ярый, — покажешь, что тут где? — обратился к Соколу.

Врач положил руку на плечо командира, ободряюще сжал и вышел.

Земной присел на кровать, упёрся локтями в колени и обхватил голову руками, проводя несколько раз ладонями по короткостриженному затылку. Дышать было тяжело, то ли из-за внезапно ставшим тяжёлым и тесным броника, то ли ещё из-за чего. Хотелось методично дубасить грушу, чтобы хоть как-то привнести ясность в мысли. Эта девчонка все спутала, смешала упорядоченные внутренние струны в какой-то невообразимый ком и еще насмехалась над ним, прикрываясь именем папочки.

Будь на ее месте мужик — поблагодарил бы без «б». А тут тонкая, раскрашенная как долбанный единорог, мать его, девчонка!

Он. Не. Привык. Принимать. Помощь.

Зем с раннего детства решал все сам. Воспитывался старенькой подслеповатой бабушкой, которая хоть и мало чем могла его обеспечить, но по-своему любила. А ему, мальчику в коротких штанах и заношенных до дыр ботинках, приходилось тяжко. Во дворе его не жалели, в школе все стало только хуже. Бабушке он ничего не рассказывал: та плохо слышала, а орать про то, как Сева закрыл его в девчачьем туалете на перемене ему не хотелось. В восемь лет сам записал себя в бокс. Тренер долго отнекивался, но мальчик был очень настойчивым. В итоге сдался и заменил ему отца. Нет, жить легче не стало. И разговоров по душам у них не было. И задирать его продолжали так же, но теперь все больше издалека. Просто альчик знал, что есть место, куда можно прийти, не говоря ни слова потренить, вымотаться, и находить неожиданные решения. Сам поступил в военную академию. Сам добился своего положения. Все сам. Все всегда сам. А тут девчонка. Под крылом своего влиятельного отца. Избалованная, высокомерная, гордая стерва, не думающая о последствиях.

Да бл. ть.

— Зем, — напротив опять появился Сокол. Сейчас наверняка будет парить свою душевную уйню, — гоу в тренажерку. Тебе надо остыть.

Так они и сделали, убивая свои кулаки о снаряды. Физическая боль отрезвляла, давая возможность соображать без адреналиновой дымки. И уже стоя под тугими струями воды Зем смог вздохнуть спокойно. Его ребята живы. Пожалуй, сейчас это самое важное.

Девушка не появлялась до самого позднего вечера, словно давая им возможность обустроиться спокойно и без лишних глаз. Они воспользовались доставкой, где Ярый привычно обаял девушку и выведал все о ближайших магазинах и обстановке вокруг: им нужна была одежда. Та, что лежала в шкафах, хоть и была хорошего качества, но они походили на братьев-близнецов у помешанной мамашки.

Входная дверь хлопнула в районе 11 вечера, и все, кто лениво жевал пиццу или просто тупо просматривал боевик, с любопытством встали и выглянули в коридор. Не пошевелился только Земной.

Эва хоть и улыбнулась показавшимся мордашкам мужчин, но выглядела замотанной.

— Привет, вы как? — слабо махнула рукой и села на банкетку, лениво стягивая кроссовок.

— Нормально, — Ярый присел рядом, помогая снять второй, — кто ж тебя так? — заглянул своими тёплыми голубыми глазами в её.

— А, — махнула рукой Эва, — спасибо, — хитро улыбнулась, поднимаясь.

— Поешь с нами? — мужчина шёл чуть позади.

— Нет. Не сегодня.

Прошлепала мимо кухни, даже не посмотрев внутрь, и прошла в свою половину дома.

— Как у такого мужика могла вырасти такая цыпочка? — цокнул Ярый.

— А какой ещё она должна была вырасти? — усмехнулся Сокол, опираясь о второй косяк.

— Ну не знааю, — протянул мужчина.

— Отставить разговоры, — перебил их Зем и ребята хмыкнули, но заткнулись.

6.

На следующее утро Эва пришла в лазарет очень рано, пока весь дом спал. Но оказалась не единственным посетителем.

Мужчина сидел, положив голову на койку и, кажется, спал.

Эва хотела незаметно проверить показания датчиков и капающую систему, но мужчина поднял голову, как только она вошла.

— Не хотела тебя беспокоить, — улыбнулась ему, — привет.

— Привет, — хриплым со сна голосом ответил мужчина, потирая лицо рукой.

— Как он? — девушка подошла ближе, внимательным взглядом пробегаясь по мониторам. Все было стабильно.

— Нормально. Просыпался. Жрал. То есть кушал.

Эва коротко рассмеялась.

— Идём, поможешь.

Они прошли в гараж и Эва открыла шкаф, углубленный в нишу, заставленный коробками, парой скейтов, валяющимися роликами и отдельными элементами защиты.

— Вон там, — показала на самую верхнюю полку, — есть коляска на первое время и костыли на второе.

Мужчина потянулся и все аккуратно достал.

— Давай-ка, — она расправила коляску, — не последнее чудо техники, но все, что есть. Это регулируется, — взяла в руки костыль, — между вот этой перекладиной и подмышкой должно быть около пяти см, — отдала ему в руки, — вроде все.

Ещё раз озадаченно осмотрела содержимое шкафа, ища что-нибудь полезное, и закрыла дверцы.

— Мхм, — прочистил горло мужчина, — меня Данко зовут, позывной Дух.

Девушка лучезарно и так радостно улыбнулась, что у мужчины перехватило дыхание.

— Эва.

— Малая.

— Точно, — рассмеялась девушка, — не зря говорят, что мужчины ещё большие сплетники, чем женщины.

Данко чуть улыбнулся.

— Просто Сокол болтливый очень.

— Ну конечно, — снова рассмеялась девушка, — кофе?

Мужчина кивнул, соглашаясь.

Эва вернулась через несколько минут с чашкой кофе и горячей яичницей с беконом.

— Он, наверно, тебе очень дорог, раз здесь ты, а не Денис.

— Айк? Он мне как брат, — серьёзно ответил мужчина, кидая взгляд через прозрачную перегородку, — это мне? — удивился, глядя на яичницу.

— Ты не ешь яйца?

— Ем, но…

— Ну вот и чудно. Просто ешь, — улыбнулась девушка, склонив голову набок, — прощаться не буду, — махнула рукой, разворачиваясь.

— Стой, — мужчина дернулся за ней.

— М?

— Зем никогда не признается, но спасибо тебе…за то, что вытащила оттуда. И за Айка спасибо, — на неё смотрели удивительно красивые, и удивительно мудрые серые глаза с тёмным ободком по контуру.

— На здоровье, — тепло расплылась в улыбке и хлопнула того по плечу, — ешь — остынет.

Данко сел за стол и впервые ел еду, приготовленную лично для него. Выросший в дет. доме, отданный в кадеты за буйный характер, а потом и в военное училище, он всю жизнь прожил в казармах. Поэтому ел медленно, смакуя каждый кусок, и в душе расцветало что-то тёплое, что подкатывало к горлу и сжимало его. Пожалуй, это была самая вкусная яичница в жизни.

7.

Как бы Зем не пытался найти недостатков в комнате — их практически не было. Чисто. При чем везде чисто — он специально проверил. Ничего лишнего — кровать, шкаф, небольшой стол и стул. Но и ничего личного. Свежая постель (да, специально понюхал), и даже кровать была с в меру жёстким матрасом. Удобно для тех, кто привык спать на казенных. Недостатков не было. А очень хотелось ткнуть ими в нос самоуверенной девчонке.

Утром ничего не поменялось — на нем не было тараканов и мыши не шуршали в углу. Поэтому он вздохнул, все ещё не зная, как себя вести, и посмотрел на время.

9 утра.

Вот это да.

Когда в последний раз он просыпался так поздно?

На кухне уже что-то соображали Сокол с Ярым. Дух скорее всего в лазарете. А где девчонка? Дрыхнет наверняка, лежебока.

Он решил пойти в тренажерку — мышцы после вчерашнего приятно ныли и хотелось их разогреть.

Кивнув парням, вышел на улицу, даже не шнуруя берцы. Бесит. Надо сегодня же съездить за одеждой.

Ощущение свежего спокойного воздуха, умиротворенного, ещё сонного городка, неприятно дергало и без того напряжённые нервы, которым комфортнее было в пылу заданий.

Распахнул дверь тренажерки и…застыл.

Эва, в обтягивающих ярко-розовых лосинах и свободной майке поверх топа, занималась на коврике с наушниками в ушах, ничего не слыша и не видя вокруг. Кажется, у неё даже были закрыты глаза. Девушка отлично чувствовала свое тело и пространство вокруг. Она выполняла какой-то комплекс растяжки: то садилась на идеальный шпагат, то вставала на руки, медленно поднимая и потом в другую сторону опуская ноги. Зем буквально завис на этой картинке. Такая гармоничная, гибкая, сильная.

— Че встал? — толкнулся Ярый, — ооо, — присвистнул, — красивый фильм показывают.

Естественно, девушка их услышала, но не убежала, заливаясь краской, и даже не устроила истерику. Улыбнулась, глядя на них, плавно закончила упражнение и поднялась на ноги.

— Привет, — сняла наушники и убрала их в чехол.

— Привет, солнце, — расплылся Ярый, подходя к ней ближе, — ты рано.

— Нет, я как обычно, — продолжая улыбаться, ответила Эва и принялась собирать коврик, — это вы поздно.

— Сладко спали, — продолжал флиртовать мужчина.

— Суупер, — с придыханием протянула девушка и направилась на выход, — и тебе привет, самый серьёзный человек на свете.

Без злости и без сарказма.

— Привет, — буркнул Земной, отходя в сторону, чтобы дать возможность ей пройти не слишком близко от себя.

— Красотка, — констатировал Ярый, разглядывая вид сзади.

— Не забывай, кто её отец.

— Для любви нет преград, — закатил глаза мужчина и они приступили к тренировке.

По возвращению оказалось, что Сокол завтракал с Эвой и они теперь вместе мыли посуду, весело переговариваясь. Это странным образом заставило челюсти сжаться сильнее. Он хотел назвать её легкомысленной: она то таскает завтраки Духу, то отвечает на флирт Ярого, то вот кокетничает с Соколом. Но ни одно движение не имело цели соблазнить. Она просто стояла, просто мыла и просто улыбалась. Пожалуй, эта улыбка бесила больше всего.

— Радость моя, — Земной еле успел подавить движение рукой, которой хотелось придушить Ярого, — нам бы в магазин съездить за одеждой. Подскажешь, где, что и как?

Эва все подробно объяснила. Тут недалеко был небольшой центр, пусть не с брендовой одеждой, но какой есть. Ещё раз напомнила про девушек, работающих там.

— Это поселок бывших военных. Не просто рядовых, а майоров подполковников и полковников. Все девушки кем-то кому-то приходятся. Просто не подставляйтесь так.

Сокол кивнул, Ярый блеснул глазами и хмыкнул, Земной только больше нахмурился.

Они пошли втроём пешком — здесь было недалеко, оставив Духа присматривать за Айком. Трое новеньких, симпатичных, молодых мужчин в квартале, где все друг друга знали, вызывали оживление, особенно среди прекрасной половины. Ярый охотно флиртовал, приобнимая то одну хихикающую девушку, то другую. Сокол улыбался, смотря на них проницательными серо-зелеными глазами, отчего юные особы трепетали и томно вздыхали. И только Зема они обходили стороной, побаиваясь, и кидали на него взгляды лишь украдкой. Но каждая тайно представляла себе, что именно она будет той единственной, кто заставит его улыбнуться и разгладит хмурую морщинку на переносице.

Возвращались поздно с полными пакетами, вымотанные от постоянного щебетания окружавших их девушек. Даже Яр уже был не в восторге, но природная любвеобильность не позволяла ему их прогнать. Он долго прощался с одной из них у калитки, куда те не смели зайти из-за «да она же нас съест!», и в конце концов поцеловал её в щеку. Раскрасневшаяся, но довольная белокурая особа быстро убежала домой, прижимая руку к щеке.

— Детский сад, — хмыкнул мужчина, проводил девушку взглядом и прошёл в дом.

Ему совершенно этого не хотелось. Вернее, хотелось, но он любил взрослых, самодостаточных женщин, а те отвечали ему взаимностью. А весь этот гемор с телячьими нежностями и усюсюканьем — нет. Только жаркий секс. Только хардкор.

На удивление, Айк был в сознании, был на улице и даже пил кофе. Ещё немного бледный, отчего тёмные глаза ярче выделялись на лице, но на крепкое рукопожатие ответил таким же крепким.

— Ты как? — спросил его Ярый.

Айк кивнул и чуть улыбнулся, показывая на качели.

Там, поджав под себя ноги, сидела Эва с кружкой чего-то горячего в руках и беззаботно улыбалась, разговаривая с Духом. Мужчина расслабленно растекся по сиденью и лениво раскачивал качели ногами.

— Как сходили? — спросила девушка.

— Удивительно ужасно, — криво усмехнулся Ярый, — двинься-ка, — отодвинул Духа и сел между ним и девушкой, практически вплотную к ней, — один масс-маркет. Практически везде. За редким исключением, — он повернул к ней голову, стрельнул взглядом в вырез футболки и поиграл бровями, намекая.

Девушка расхохоталась.

— Ты любишь эксклюзив? — теперь Эва приподняла бровь, а в глазах прыгали чертята, — насколько эксклюзивным должен быть эксклюзив, чтобы тебе понравиться?

— Ну-у, — задумался мужчина, принимая правила игры, — он должен быть кричащим. Фактурным, — поднял руки с растопыренными и чуть согнутыми пальцами, изображая эти самые фактуры, — и чтобы бренд был уже опытным в своём деле.

— Хах. Не удивлюсь, если окончательный вариант, который осядет в твоём шкафу, будет разительно отличаться от описания.

— Вряд ли такой вообще найдётся. Но я не теряю надежды и ищу, — хищно оскалился и резко к ней развернулся, так, что между ними оставались миллиметры.

— Яр! — предупредил его напрягшийся Дух.

Девушка дернулась от неожиданности, но не от испуга и продолжала все так же смело смотреть ему в глаза.

— А знаешь в чем на самом деле дело?

— В чем же? — в нахальных глазах мужчины уже разгорался пожар, который приятным томлением отзывался внизу живота девушки. Она усмехнулась.

— Тебе. Будет. Слабо, — припечатала Эва, сбивая этот костёр, — тебе будет слабо избавиться от всего масс-маркета, которым заполнен твой шкаф и которым все вокруг тебя провоняло. И даже когда эксклюзив появиться на горизонте, ты либо его не заметишь, потому что ты уже привык к определённой модели, либо заметишь, будешь хотеть его, но эксклюзив просто фыркнет в твою сторону, потому что место вокруг тебя заполнено дешёвым масс-маркетом.

Она говорила это твёрдо и уверенно, как мудрость, усвоенную ею за жизнь, отчего удивление, сомнение и страх промелькнули в глазах Ярого.

— Страшная женщина, — мужчина схватился за сердце и сделал напуганное лицо, решив так разрядить обстановку.

Как невинный флирт, который срабатывал с каждой молоденькой девчонкой — а ведь именно такое впечатление производила Эва — перешёл в жизненное нравоучение?

Девушка улыбнулась, потрепала его по волосам, как нашкодившего мальчишку и встала.

— Всем спокойной ночи, — прошла к крыльцу и исчезла за дверью.

— Яр! — рыкнул подошедший Земной, — какого ты творишь?!

— Да понял-понял, — мужчина нервно провел рукой по голове и встал, не зная, чем унять внутреннюю дрожь.

Слова девушки так сильно проникли в душу, срезонировав с чем-то, о чем он и не догадывался, что его буквально потряхивало. Ончувствовал себя как те капли воды, которые танцуют на играющем бумбоксе против своей воли. Да что, бл. ть, происходит?

Яр пока ещё не догадывался, насколько пророческими окажутся слова Эвы для него.

8.

На следующее утро девушки не было дома. Это стало понятно, когда в 10 утра она ещё не вышла из комнаты. Неужели ещё спит? Или ушла раньше? Или не вернулась с какой-нибудь ночной гулянки? Зем выдохнул сквозь зубы. Почему это вообще его волнует?

— Она у соседки, — на кухню вошёл Сокол с телефоном в руках, — я ей позвонил, — кивнул на холодильник, где был записан номер.

— Ита-ак, — Ярый раскинулся на диванчике, разложив руки по спинке, — чем займёмся?

После того, как Земной предоставил своему начальнику полный отчёт о произошедшем, их отправили в вынужденный отпуск на неделю, пока будут идти разбирательства.

— Ничем, — опечалил его Зем, — сидим тише воды, ниже травы. Нас кто-то специально подставил, не хватало их ещё сюда привести.

Яр откинул голову назад и протяжно выдохнул.

Щебечущий голос Эвы они услышали ближе к обеду, распаковывая пакеты с доставкой.

— Всем привет! — девушка прошла мимо кухни и, не поворачиваясь, махнула им рукой.

На бедре, придерживаемый рукой, сидел… ребёнок?!

Парни застыли кто как.

— Всем пока, — девушка уже шла обратно.

И да. Ребёнок не исчез, не оказался галлюцинацией воспалённого сознания или даже большой игрушкой. Пухлощекая девчушка, судя по розовой одежде, лет…А кто его знает. Никто из ребят в этом не разбирался.

Они проследили за тем, как Эва резво сбежала с лестницы под заливистый хохот ребёнка и пошла в сторону тренажерки, скрывшись там за дверью.

— Бр-р-р, — Ярый поежился и растер плечи руками.

Он считал детей чем-то…побочным. Нет, к чужим относился нормально, но про своих думал с ужасом. Поэтому, как бы ни падал в страсть с головой, вопросы контрацепции всегда контролировал.

Первым в себя пришёл Сокол. Хмыкнул, глядя на остолбеневших друзей, как бы говоря: «Да она полна сюрпризов» и пошёл следом.

Эва тем временем раскладывала коврик и просила малышку не трогать вот эти тяжёлые блинчики, иначе будет бо-бо.

— Договорились? — присела рядом с ней.

— Дя, — ребенок потянул руки к тяжеловесным блинам, хитро прищурив глаза.

— Ах ты, — Эва подхватила малышку на руки и подняла высоко над головой, отчего та снова захохотала.

— Привет, — заглянул в тренажерку Сокол, любуясь открывшейся картиной счастливого ребенка и довольной женщины, — думал, может помочь, но теперь даже не знаю.

Эва опустила ребёнка на пол и та спряталась за её ногами.

— На самом деле можешь, если ничем не занят, — принялась щекотать малышку, от чего та хихикала и извивалась, — ну-ка, вылазь, — взяла её на руки и прижала к себе, — смотри какой дядя.

— Дя-дя, — повторила кроха и потянула руки к его щетине.

Денис даже специально больше выдвинул подбородок, чтобы той было удобнее трогать. Но только собрался забрать её на руки, как девчушка вернулась к Эве, прячась у неё на груди.

— Это Кира, — обняла её сверху, закрывая и давая чувство защиты, — дочка подруги. Помогаю, когда есть возможность, чтобы она спокойно поработала. Кирусь, дядя хороший, — погладила Дениса по голове и тот вполне натурально замурлыкал.

Тут расхохоталась даже Эва.

— Посиди пока. Она ещё маленькая и к чужим быстро не идёт. Скоро привыкнет.

Сама расправила коврик, воткнула наушники и поставила телефон на стойку, чтобы было видно и её, и ей. Сокол только успел заметить, что это была онлайн-тренировки, в которой принимало участие сразу несколько человек, судя по открытым окошкам.

Пока Эва делала разминку и первые упражнения, девочка не отлипала от её ног, крутясь рядом и, чего греха таить, мешая. Эва хоть и не ругалась на неё, но ей приходилось постоянно отвлекаться, оттаскивая хохочущую девчушку от себя, прерывать упражнения и извиняться перед участниками. Поэтому Соколу пришлось включить все свое обаяние, чтобы малышка перебралась к нему.

А потом и вовсе смог выйти на улицу, где к ним присоединились Ярый, Дух и Айк на коляске. Земной сидел в сторонке и хмуро наблюдал за впавшими в детство ребятами. И за девушкой, которая выполняла движение за движением, очень медленно и плавно растягиваясь в стороны. Следил за её длинными, стройными, сильными ногами, которые то поднимались вверх, формируя ровную линию вертикального шпагата, то держали баланс в ласточке. За её руками, которые были похожи на руки танцовщицы — она их держала скругленными и прижимала пальчики друг к другу. За тем, как она выполняла разные варианты планки. И хоть делала гораздо меньше повторов, чем мог бы он, Зем не мог не отметить, что делала правильно. Ему хотелось бы найти в ней хоть один изъян. Он себе даже твердил, что занимается она только для того, чтобы привлекать внимание папиков, но это плохо помогало. И изъянов не находилось: Эва была красивой.

Когда по окончанию тренировки девушка вышла на улицу с наполовину опустошенной бутылкой воды, было заметно, что она подустала: раскраснелась, немного дрожали ноги и взмокли волосы у лица.

— Эва! — чётко выкрикнула Кира и бросилась к ней на руки, — дя-дя игал.

— Да ты что, — удивилась девушка, поднимая ребёнка, — дяди с тобой играли?

Девчушка довольно кивнула, крутя серёжки в ушах Эвы.

— Больно, Кира, — отняла её руки, — спасибо вам, — улыбнулась парням, которые поднялись с земли и отряхивались, — а теперь Кира будет кушать кашу и спать.

— Ка…па…

— Ага, кашу и спать.

Эва вышла через калитки на улицу.

— Я буду скучать по тебе, Кира! — выкрикнул подбежавший к забору Яр и помахал девочке рукой.

— Приходи ещё! — поддержал его Сокол.

9.

К следующему вечеру обстановка в доме накалилась.

Эвы целый день не было дома и пятеро половозрелых, вынужденно ограниченных в передвижениях и общении мужчин изнывали от безделья. Тренировки уже не помогали, лезть к местным не хотелось, и вот что, черт возьми, делать?

Поэтому парни придирались друг к другу по мелочам, переругивались и назначали спарринги один за другим, вспоминая прошлые тёрки.

— Ммм, — послышалось от двери, где оперевшись об косяк, стояла улыбающаяся Эва, — кажется вы дошли до точки хэ.

Парни обернулись и на неё. Вместо волос цвета нежного, сказочного единорога сейчас они были ярко-бирюзовыми. У Духа от удивления медленно открылся рот и он покрутил рукой в воздухе, не в силах вымолвить из себя ни слова.

— Что ещё за точка хэ? — нахмурился Ярый. Потому что он точно дошёл, но до кое чего другого.

— Когда все хреново.

Они переглянулись друг с другом, не очень понимая, к чему она клонит, а Эва уже набирала кому-то на телефоне.

— Нинель. Привет, сладкая, — растянула губы в широкой улыбке, слушая собеседника, — ооо, спасибо моя дорогая, — ещё пауза, — да, я к тебе по делу на самом деле. У меня тут пять, — обвела всех насмешливым взглядом, — мальчиков, которые скоро обои мне драть будут. Сегодня как?

Когда мальчики поняли, о чем она говорит, то хотели возмутиться, но Эва подняла руку в просьбе помолчать.

— Супер. А, Нинель, один со свежим ранением на ноге, предупреди пожалуйста, — Айк выглядел озадаченным, — я? Я тоже приеду, да. Ну все, до встречи, целую, золотце.

Убрала трубку от уха.

— Ты сейчас что? Нам проституток заказала? — неуверенно спросил Яр.

Девушка расширила глаза, сделала испуганное выражение лица и схватилась за сердце. Парни напряглись ещё больше.

— Только попробуй их так назвать — и ни одна из сестёр по миру тебе больше никогда не даст. Так и помрешь женатым, — хохотнула над растянувшимися лицами ребят, — у вас есть сорок минут на сборы.

— Так это, — Яр был ошарашен таким поворотом событий, — может мы сами?

Девушка фыркнула.

— Не хотите — оставайтесь дома. А я пойду веселиться.

— Нам нельзя светиться, — сквозь зубы процедил Земной.

— Для вас все подготовят. Не в первый раз.

И ушла к себе, насвистывая под нос современный мотивчик.

— Ахренеть, — выдохнул Яр, потирая затылок, — просто онинкюлзив какой-то, — посмотрел на ребят, стоявших все ещё в нерешительности.

Девчонка заказала им проституток!!!

— Вы как хотите, а я, пожалуй, прогуляюсь.

Сокол хмыкнул, догнал его, положил руку на плечо и они вышли вместе.

Айк с таинственной улыбкой посмотрел на Духа и поиграл своими длинными красивыми пальцами, которые умели творить чудеса не только на клавиатуре компьютера. Дух приподнял бровь и взялся за ручки коляски, чтобы вывезти его отсюда.

На кухне остался только Земной. Он сидел и до белых костяшек сжимал сцепленные в замок руки. Не понимал того, что чувствует. Просто не мог вычленить что-то конкретное. Опустил голову и медленно выдохнул. Он поедет просто для того, чтобы проследить за своими ребятами. И немного за ней. Как командир, Зем чувствовал ответственность за всех, кто рядом. Хоть и отчаянно этого не желал.

10.

Через сорок минут все стояли на лужайке в ожидании Эвы и чувствовали себя достаточно неловко. Не то, чтобы они никогда не пользовались услугами подобного рода: когда тебя могут сорвать с места в любой момент, сохранять нормальные отношения с девушками было проблематично. Да и в командировках они могли пропадать по месяцу. Больше обескураживало то, что о них позаботились, да еще и за ручку собирались провести. Как желторотых юнцов каких-то, ей Богу.

Эва появилась вовремя. В обтягивающих джинсах, корсете со множеством застежек, который слишком явно выделял грудь холмиками над ним и пиджаком, накинутым на плечи. И вроде ничего особенного — практически все девчонки одевались так и даже ещё более вызывающе, но Зем скрипнул зубами, сдерживаясь от реплик.

— На рыцаре не поедем. Это будет слишком.

И они прошли в заднюю часть дома, где Эва открыла ещё одну поднимающуюся вверх дверь.

Яр присвистнул.

Здесь размещался вместительный гараж на несколько автомобилей: большой внедорожник, низкий спорткар и три разных, но просто восхитительных мотоцикла.

Яр прошёл ближе к одному из них, который выглядел наиболее агрессивно, и погладил гладкие хромированные бока.

— Можно прокатиться? — спросил восхищенно.

— Это отца. Сомневаюсь, что разрешит.

— Какая же ты красивая, девочка, — неслышно ворковал Ярый, продолжая самозабвенно разглядывать зверя и отвлекся, только когда услышал пиликанье сигналки.

— Э, нет, — быстро подошел к девушке, — Эва, — оперся о железный бок плечом, — давай я поведу.

Эва смотрела на него некоторое время, прищурившись.

— Ок, — подкинула ключи, которые мужчина ловко поймал в воздухе, — но я сижу впереди.

Ребята помогли сесть Айку, который взял костыли, хоть ему ещё и было рано и тронулись в путь.

Ярый вел уверенно и расслабленно. Он вообще с любой техникой был на «ты». Мог договориться с кофеваркой, газонокосилкой и танком. Одним глазом следил за дорогой, другим подмечал все новороты в тачке.

Эва наслаждалась видом и тоже выглядела расслабленно. Улыбалась чему-то своему.

От их посёлка до ближайшего крупного города — час небыстрой езды. И сейчас путь пролегал по открытой пустынной местности, где фонари освещали только дорогу и ничего не мешало звёздам блистать всей своей красотой. Они перемигивались на полукруглом небосводе и матушка-Луна строго следила за порядком. И если звёзд была куча, так, что не сосчитать, то машин на дороге — никого. Как будто в этом мире внутри железной коробки на колёсах остались только сияющая девушка, предвкушающие четверо мужчин и мрачно-сосредоточенный командир.

Зем ещё раз взглянул на улыбающийся профиль девушки и его пробрало до мурашек. Как можно так часто и так долго улыбаться? И, не смотря на всю распологающую к отдыху атмосферу, не мог отогнать от себя ощущение, что назойливой мухой стучалась в голову — затишье перед бурей. Он чувствовал это всем своим существом. Как бы плохо Зем не понимал людей и свои собственные чувства, но вот это ощущение, когда будто идёшь по дороге, зная, что впереди пропасть, распозновал. Так бывало на заданиях. И, порой, только благодаря этому ощущение, им удавалось вовремя выбираться живыми.

11.

До нужного клуба доехали через пятнадцать минут после того, как въехали в ярко освещенный неоновыми вывесками город. Здесь было шумно, весело, активно. Город не спал. Город только начинал жить.

Клуб представлял из себя двухэтажное квадратное здание из тёмного камня с маленькими проемами окон. Над входом висела ярко-розовая вывеска с голубой надписью «Pleasure».

— Как оригинально, — прокомментировал Ярый, а Эва только пожала плечами и спрыгнула вниз.

У главного входа толпилась очередь. Охрана придирчиво всех осматривала и пускала далеко не каждого, не смотря на нытье, возмущения, откровенное соблазнение и даже попытки взяток. Эва же подошла к другой двери, где уже стояла стайка разноцветных и прилично одетых девушек.

— Эвушка!

Девушки обнялись с ней по очереди, что-то говорили, тут же смеялись и жеманно целовались в щёчки. Создавалось впечатление встречи лучших подруг. Хотя…может оно так и было.

Они были разными. Жгучая брюнетка с длинными волосами. Веснушчатая рыжая зеленоглазая ведьма со вздернутым носиком. Холодная голубоглазая маленькая блондиночка. Кудрявая шатенка с чуть раскосыми глазами и голубоглазая красавица с золотистыми волосами и выдающимися формами.

Девушки не были накрашены вызывающе, как это часто бывает. Вообще, выглядели так, словно пришли на свидание со своим молодым человеком: такой подход всегда здорово подкупал клиентов. Вот и парни при виде них сразу расслабились, разулыбались и бросали друг на друга взгляды, бессловесно деля новых знакомых.

Зем стойко эти переглядки игнорировал, буравя взглядом только одну, что упорно на него не смотрела.

— Ну, пойдёмте.

Эва открыла дверь и вошла первой. Звуки музыки пока ещё раздавались приглушенно, но уже чувствовались дрожью по ногам. А когда она открыла ещё одну дверь и компания оказалась на мостике второго этажа, музыка с непривычки оглушила.

Сходу ловя настроение клубного беспредела Эва шла и пританцовывала. На нее тут же начали открыто обращать внимания, оценивая стройное, тренированное тело. Но она, пока что, не обращала на это внимания. Подошла к столику с табличкой «reserved» и села в кресло. Наблюдала за тем, как рассаживались ребята. Девушки мило улыбались и вели себя непринуждённо, парни старались за короткое время знакомства показать свои самые лучшие стороны.

Уже через пару коктейлей за знакомство молчаливый Айк, от которого она не слышала ни слова, откровенно флиртовал с блондинкой Олей, от чего та улыбалась, а на ее щеках проступил румянец. И даже рядом лежащие костыли никого не смущали.

Ярый взял в оборот брюнетку Соню и, кажется, ребятам было пора уединяться.

Сокол, как истинный джентльмен, увлечённо разговаривал с двумя — кудрявой Ани и рыжей Кристиной.

Духу досталась пышнотелая Василина и они ещё были на стадии милой беседы.

Эва улыбнулась шире, когда наткнулась на тёмный взгляд Земного. Он смотрел прямо, в упор, и не отводил глаза. Она до сих пор не знала его имени, они так и не подружились и он все ещё ни разу не улыбнулся.

Девушка задумалась и чуть наклонила голову вбок. Решила все для себя и встала. Чувствовала прожигающий взгляд на пояснице, но не обернулась и, плавно покачивая бедрами, спустилась по лестнице вниз. Она точно знала, что он наблюдал за ней и не была уверена, что он переборет себя и спустится. Но помучится заставит.

Вклинилась в извивающуюся, подрагивающую толпу и встала так, чтобы её точно было видно. Чуть прикрыла глаза и подняла руки вверх, откинула голову слегка назад, удлиняя шею. И начала мягкое, но соблазнительное движение телом. Через минуту рядом с ней уже оказался левый парень, который увидел приглашение и не смог отказать. Она прижалась к нему ближе и он положил руку ей на живот, слегка поглаживая и скалясь. Ощущал, как чувственно двигалась девушка, и уже рисовал в своей голове жаркое продолжение.

Эва закрыла глаза полностью, отдаваясь этому потоку, который только начал набирать обороты. Мужчина сзади сильный и уверенный в успехе: судил по тому, что девушка не убежала, а только сильнее к нему прижималась. Только он и не догадывался о том, что ему отведена роль даже не кота, а сыра в мышеловки.

Эва чуть приоткрыла глаза, потому что почувствовала тепло спереди и увидела ещё одного мужчину с лихорадочно поблескивающим взглядом очень близко к себе. Наверняка друг того, который сзади. Эва чуть прикусила нижнюю губу и посмотрела на него из-под опущенных ресниц. Мужчина понял — его никто не оттолкнет. Ещё один хищник, который оказался наживкой. Эва знала правила этой игры и ей сегодня не хотелось продолжения, чтобы там не представляли в голове эти двое. Но не могла отказать себе в удовольствии насладиться их силой, желанием и восхищением. Девочки такие девочки.

Казалось, в мире остались только эти трое. Музыка звучала фоном — у них свой ритм. Своя волна. Мужчины кайфовали от той отдачи, что получали от девушки. Кайфовали от того, что она сама кайфовала. Чувствовали себя победителями, венцами творения и королями.

Пока не пришёл более сильный и более опасный.

Эва снова открыла глаза. Стало немного зябко — пропала опора сзади и исчезло тепло спереди. Когда они успели уйти — даже не заметила. Зато перед ней высился мрачный Зем. Цветомузыка периодически выхватывала его лицо и она видела жёсткий контур губ, тёмный, как глубокая ночь, взгляд без единого проблеска света. Он не двигался. Казалось, что вся музыка и все веселье разбивались об него в осколки, но он этого совершенно не замечал. Видел только девушку, которую сейчас практически публично трахали двое и это расшевелило что-то чёрное внутри.

— Ммм, — Эва подошла к нему ближе и, слегка прикасаясь, положила руку на его плечо, — а ты не такой уж непробиваемый, каким кажешься, — прошептала ему в ухо, чуть приподнимаясь на носочки.

Этой же рукой провела вниз к запястью и сделала шаг ему за спину, слегка потянув за собой. Зем развернулся и она отпустила его ладонь. Пару тягучих шагов и вот она уже растворилась в толпе. Как привязанный, Зем пошел следом.

Они поднялись друг за другом на второй этаж. Эва повернула голову к их столику — там уже никого не было. Улыбнулась и прошла дальше в вип-комнаты.

У двери свободной остановилась и, не оборачиваясь на идущего следом мужчину, толкнула её. Зем зашел следом и бросил лишь мимолетный взгляд на обстановку. Здесь темно, источником света служила только фиолетовая подсветка по полу. Диван, столик, кресло. Секунда на оценку обстановки и срыв. Он набросился на девушку, как голодной зверь, с полустоном-полурыком припал к её губам. Эва отвечала так же страстно, как он, чувствуя, как наливался истомой низ живота. Они шарили по телу друг друга руками, поглаживая, сжимая, изучая. Девушка заползла под его футболку ладошками и выгнулась, теснее прижимаясь к нему и открывая доступ к шее. Зем охотно спустился туда, целуя и вылизывая нежную кожу. Попытался снять этот долбанный корсет, но не понимал как.

Тогда Эва толкнула его на диван и он, не сопротивляясь, упал на него. Девушка села сверху, крепко прижалась к каменному стояку и сделала бедрами вполне понятные движения. Застонала, приоткрывая ротик, но своего распаленного взгляда от мужчины не отвела. У Зема просто снесло крышу, он зарычал сквозь плотно сжатые губы и хотел уже руками разорвать все мешающее, как его с улыбкой остановила Эва.

— Шшш, — подула в ухо, прикасаясь к мочке губами, — я за презервативами.

Поцелуями спустилась по крепкой шее до ворота футболки, ноготками царапала грудь. Оттолкнула и встала. У двери обернулась и его ослепило светом из коридора.

Минутка передышки ему была необходима. Он сейчас что, собирался трахнуть дочку Дмитрия Гросса? Мало в жизни проблем, что ли? И сознание начало проясняться. Ненадолго.

Снова открылась дверь, снова его ослепило, а девушка проскользнула внутрь. Кинула пачку на стул и медленно приблизилась. Села к нему спиной и Зем увидел замочек на корсете. Подрагивающей рукой потянул его вниз до конца: его вело от захлестнувших чувств. Жёсткие половинки разошлись и перед ним — идеальная голая спина. Сглотнул и провел по ней рукой, ощущая как на тонкой коже разбежались мурашки от его прикосновений. Потянулся и начал покрывать позвоночник поцелуями. Девушка выгнулась и застонала, а его накрыло с головой.

Потерялся во времени. Сколько они здесь? Да какая разница, когда в очередной раз начиная древний разговор жаждущего тела, ему все так же жарко отвечали. Шептал ей что-то невнятное, сам не понимал что. Если первые пару раз просто сбрасывал пар, то сейчас хотел растянуть удовольствие.

В комнате было совсем темно. Когда выключили подсветку, он даже не вспомнил бы. Им было хорошо и без неё. Мокрые, охрипшие, уставшие. Зем положил голову девушки себе на плечо и провалился в короткий сон. А когда проснулся, Эвы рядом не было. Зато была записка на столе и чек за 4 часа аренды вип-комнаты.

«Давай встретимся ещё. Ты мне понравился».

Даже опасный хищник может попасть в мышеловку к хитрой мышке.

12.

Утром, слушая, как парни возвращались домой, Эва благоразумно решила не высовываться из комнаты.

Она поменялась с Лори — девушкой, которая была на неё очень похожа. Это было спланировано гораздо заранее и об этом знала Нинель. Но несмотря на то, что Лори была хороша в своём деле, Зем вряд ли обрадовался бы обману.

Вот он зашёл в дом: его выдавал тяжёлый злой шаг, наверняка даже обувь не снял. Несмотря на запрет, дошёл до её двери и затарабанил в нее, дергая ручку.

— Эва! — разнеслось по дому, — выходи!

Девушка глубже села в кровати и улыбнулась. Какой грозный, вы посмотрите.

— ЭВА!!!

Тут нужно было сказать спасибо отцу — дверь была тяжелой и толстой, от всех попыток Зема ее выбить даже не дёрнулась.

Да пусть хоть полчаса орёт. Не выйдет. У неё сегодня выходной.

Правда, Земного хватило минут на десять. Скорее всего отвлекли расспросами парни.

Закрыла глаза и вспомнила его голодные поцелуи. Тут же завелась, сжимая коленки.

Она так никогда не делала. У Эвы был жесткий принцип — не начинать отношения с военными, тем более с теми, кто живет в её доме. Но Земной с его бесчувственностью стал её вызовом.

От продолжения увлекательной фантазии отвлек шум под окнами.

Хитрец.

Тут тоже постарался отец — её окно не то, чтобы ногой не выбить, оно — пуленепробиваемое.

Мужчина еще несколько минут поорал, покопошился, безуспешно пытаясь разглядеть хоть что-то за плотно задернутыми шторами и с угрожающим: «Только попадись!» ушел.

Голоса парней на кухне довольные и весёлые и под этот гомон Эва ненадолго уснула.

Разбудил её звонок на телефоне. Всмотрелась в экран и улыбнулась.

— Да-а?

— Эва, — голос на том конце хрипел и был еле слышен.

— Мирон! Черт возьми! — девушка вскочила и быстро накинула первую попавшуюся футболку, — ты дома?

— Да, — слышно через кашель.

Она распахнула дверь и выбежала из комнаты. Все перед глазами расплывалось и было расфокусированным, из-за чего в коридоре налетела на Земного.

— Эва, — он схватил ее за локоть, удерживая на месте.

— Мирон!!! — ее крик в прижатый к уху телефон больше походил на панический визг, который заставил парней моментально вылететь из кухни.

Эва вывернулась и босиком выбежала на улицу. Ребята за ней, но быстро потеряли из вида за очередным поворотом.

— Зем! Да какого хрена ты к ней пристал! — набросился Ярый, толкая командира в грудь, — что у вас вчера случилось?!

— Да успокойся ты! — рявкнул Земной и сам озабоченно осмотрел улицу, — ничего я ей не сделал, — добавил уже тише.

Сокол встал между ними.

— Если мы ей понадобимся — она позовёт. Пойдёмте.

Взял обоих за плечи и развернул в сторону дома. На улицу уже начали вытекать кокетливо настроенные девушки, а это, пожалуй, было лишним.

13.

Эва вернулась ближе к обеду. Изведенные тревогой парни все это время места себе не находили и бесцельно занимались кто чем. Зем увидел девушку первым и спрыгнул с брусьев.

Эва брела как сомнамбула в чужой мужской толстовке и чужих, явно больших ей, кроссах. Бледная, растрепанная, вся какая-то безжизненная, с безвольно повисшими руками вдоль тела и с невидящим взглядом красных, опухших глаз.

Ни на кого не обращая внимания зашла в дом и остановилась напротив кухни. Там ребята как раз делили заказанную пиццу и застыли с треугольными кусками в руках, когда увидели девушку. То, что Эва плакала — поняли сразу, и это настолько не соотносилось с ее привычной улыбкой, что не смогли выдавить из себя ни слова.

— Эва? — попытался вывести её из транса Сокол.

Но девушка только тяжело вздохнула и развернулась обратно.

Проскользила взглядом по Земному, который стоял на крыльце и не знал, что делать: уже и злость вся прошла, оставляя только растерянность.

Они шли друг за другом. Эва, в большой обуви, шаркая по асфальту и едва не спотыкаясь — впереди. Зем, внимательно её рассматривающий — позади. Его слегка приморозило, когда он понял, что вот эти красные точки не модный принт, а кровь…

Так зашли в небольшой супермаркет, где Эва взяла тележку и закидывала туда из одного ей известного списка продукты. Не смогла дотянуться до сока на верхней полки и оглянулась на Зема. Мужчина подошёл и достал этот пресловутый сок дружбы, положил в тележку и дальше покатил ее сам. У кассы расплатился сам с телефона, бросив тяжёлый взгляд на девушку, достающую из кармана карточку. Эва удивительно послушно опустила руки.

До дома дошли так же молча. Их встретили встревоженные парни и расступились перед ними, словно хрупкая невысокая Эва оказалась ледоколом.

— Эм… — попытался начать разговор Ярый, но девушка прошла мимо, даже не обратив на него внимания.

Она сняла обувь, поддевая один другим, и оказалась босиком. Прошлепала на кухню и начала методично разбирать пакеты. Что-то оставляла рядом, что-то убирала в холодильник и шкафчики. Достала кастрюлю, огромную сковороду поставила на плиту с трудом, сжав зубы.

— Может… тебе помочь? — осторожно спросил Земной.

Эва мотнула головой.

К острову подошел Сокол, хлопнул Зема по плечу и осмотрел продукты.

— Паста, — шепнул командиру и взял в руки запакованный кусок мяса.

— Эва? — обратился к ней ровным спокойным голосом без простительных ноток.

Девушка смотрела на мясо долго, словно не до конца сознавая, что это вообще такое. Потом сосредоточилась и поняла, что мясо не то. Вздохнула и кивнула головой, разрешая мужчине заняться им.

Это послужило сигналом и для остальных: все тихонько распределились по кухне. Дух мыл и чистил овощи, Яр резал их на салат, Айк активно стучал клавишами по ноуту. Он снова пересел на коляску и не мог долго стоять — после вчерашнего, не смотря на все предостережения, рана открылась. А Зем снова куда-то вышел.

Когда Эва застыла над кастрюлей, где булькали спагетти, явно их переваривая, Сокол аккуратно забрал у нее ложку, отчего девушка и пришла в себя. Мужчина поднял кастрюлю, чтобы слить воду, а Эва поставила жариться мясо.

Так, вместе, молча, они готовили обед. Это было странным и непривычным для парней, больше привыкшим к доставке или полевой кухне. Они периодически переглядывались друг с другом, не решаясь начать разговор.

Когда все было готово, Эва разложила пасту по тарелкам и села за краешек острова. Земной откупорил бутылку красного вина, за которой ходил, и разлил по бокалам. Все молча приступили к еде.

— Эва? — обратил на себя внимание сидящий напротив девушки Сокол, — мы можем как-то помочь?

Эва качнула головой и выдавила слабую улыбку.

— Уже всё под контролем.

От этого легче не стало, но вопросов больше никто не задавал.

Рядом с девушкой пиликнул телефон, оповещая о новом сообщении. Эва открыла его не глядя и сразу же попала на видео, где в луже крови лежал парень, а визгливый голос снимающей девушки прыгал вокруг него. Эва вздрогнула, сильнее сжала зубы и побледнела.

— Смотри! — визжал голос, — смотри, до чего ты его довела!!! А вот если бы отпустила со мной и он принял бы моего Бога, он бы исцелился!

— С-с-суу-ука, — сквозь зубы прошипела Эва, схватила телефон и набрала номер.

— Ты! Я тебя урою, слышишь?! Предстанешь перед своим богом лично и будешь ему рассказывать, какая я плохая!!! Я тебя найду, су. а дранная. Найду и ты за все ответишь….Да по. уй мне на все это!

Швырнула телефон в дальнюю стенку, отчего он разбился вдребезги и встала, опираясь руками о столешницу. Несколькими глубокими вдохами-выдохами выровняла сорванное дыхание и подняла голову. Ребята смотрели на неё с раскрытыми ртами.

— Простите. Довела.

— Бывает, — заторможено согласился Ярый.

Со стола убирали все вместе, но всю посуду Эва мыла сама, никого не подпуская. Такие простые, не требующие большого мыслительного процесса действия, помогали прояснить мысли и успокоить ум.

После душа и свежей одежды практически полностью пришла в себя.

— Напугала? — с улыбкой спросила у Сокола, с которым они пили чай.

Остальные слонялись рядом — кто тыкался в телефоне, кто смотрел телевизор, кто просто в окно.

— Ещё бы, — усмехнулся мужчина.

На самом деле — да. На самом деле — всех. Ту, что все эти дни была для них солнышком, больно было видеть такой погасшей.

Эва вздохнула.

— У Мирона гемофилия. И он из семьи тех фанатиков, кто не признает лекарств. Но там мама была умной и не совсем потерянной — сбежала с ребёнком в большой город. Когда ему было 18 — мама умерла. И примерно через год его нашла семья. Кому-то там было видение про Мирона. С тех пор не дают покоя. Ему через день нужно колоть лекарство, а его долбанная сестричка то выкидывает их, то ломает ампулы. Я ещё не знаю, что она сделала сегодня, чтобы у него кровь так хлестала, но… — опустила взгляд и выдохнула сквозь сжатые зубы, — в общем сейчас он в больнице.

— Да. Ангелина Мирская, числится в 10 классе средней образовательной школы N3, но на домашнем обучении.

Эва подняла на него удивлённый взгляд. Потом нашла глазами Айка, который коротко махнул ей рукой.

— Ого…

— От него ничего не скроешь, — улыбнулся Сокол.

Тут кто-то громко и требовательно постучал в дверь и распахнул ее так, что та врезалась в стенку.

— Эва! — позвал взволнованный женский голос. Девушка спрыгнула со стульчика и выбежала в коридор.

— Настя, — бросилась в объятья светловолосой женщине, которая держала на руках малышку-Киру.

— Пришла, как смогла, — крепко обнимала её одной рукой Настя.

А Яр застыл в коридоре, встретившись с удивительными зелёными глазами. Дверь хлопнула, а он все не шевелился, боясь развеять момент.

— Эй, — тыкнул в него Дух, — отвисни.

— Да пошел ты, — беззлобно огрызнулся Ярый.

Невозможно, но эта женщина моментально впечаталась в его сердце так же, как дверь в стену. Он в это никогда не верил и предпочитал получать удовольствие без обязанностей. Он всем говорил, что у него никогда не будет детей. Он всегда говорил, что против брака и посмеивался над теми друзьями, которые женились. А тут… Черт.

14.

Земной из окна наблюдал за тем, как Эва эмоционально рассказывала женщине о произошедшем, то морща милое личико в приступе злости, то поднимая брови умилительным домиком. Ребёнок крутился рядом — забирался на качели к маме, потом спускался и её на своей коляске катал Айк. И так по кругу.

— Ты как? — рядом встал Сокол.

— Главный связывался. Местные ребята начинают операцию и нас просят помочь.

— Когда?

— Выдвигаемся через день.

— Айк?

— Безопасность в электронике.

Сокол вздохнул и тоже посмотрел на девушек.

— Ясно.

За эти несколько дней Эва стала для них ближе, чем они могли подумать. И когда Земной передавал приказ, всем стало немного грустно: каждый уносил отсюда частичку теплого.

Дух — воспоминания о впервые приготовленном лично для него завтраке. Такой безобидный и простой в своём исполнении акт заботы оказал на него влияние глубже, чем можно себе представить. В нем вскрывались раннее забитые и забытые пласты воспоминаний и чувств. Это было тяжело и больно, но что делать — Дух не знал. Поэтому переживал все глубоко внутри себя и изменения в нем замечал только Айк.

Сам же Айк, самый молчаливый среди них и самый отстраненный от жизни отряда — обладал уникальной способностью: его проницательности мог бы позавидовать Сокол, но большинство своих выводов он оставлял при себе. И отсюда он уносил прикосновение детских ладошек, крепко сжимающих шею. Заливистый смех, порой громкий и звенящий в самое ухо. Ощущение того доверия, с которым ребёнок льнул к нему, когда он катал малышку на коляске. Он хотел так же.

Сокол стал ещё спокойнее. Не то, чтобы он раньше метался или много сомневался. Пожалуй, он был самым стабильным в их отряде. Но то ощущение тепла и позитива, которые исходили от Эвы, дало ещё больше опоры в их изменчивом мире.

Ярый разрывался. Он искал по жизни лёгкости и находил её. Но что это было несколько часов назад? Те пронзительные зелёные глаза, в которых он видел боль, не выходили из головы. Безотчетно, но этой женщине ему хотелось доставить не просто удовольствие в одну ночь, а наполнить ее взгляд улыбкой, счастьем и радостью. С другой стороны — вот так за раз было тяжело изменить своим принципам. А вдруг показалось? А вдруг не то? Но он снова и снова возвращался к глазам. Хотел обнять бледное, уставшее личико руками, растворить всю боль в себе: он сильный, он справится. И от этих мыслей тепло разливалось по телу.

Земной лишь внешне был похож на непробиваемую скалу: внутри у него закручивался шторм. Эва ему определённо нравилась. Он сдался сам себе и признал это. Своей дерзостью ли, самоуверенностью ли, своей улыбчивостью ли, но она задевала внутри то, о чем он и не догадывался. Его злило, что девушка со всеми общалась одинаково и что они у нее не первые. Собственнические инстинкты требовали полноправного обладания ею, требовали заткнуть ей рот и закрыть глаза. Но своей другой, здравой частью, он понимал — никаких прав у него нет. Земной был единственным, кто решил забыть обо всем, что здесь было. Тем более, что они вряд ли ещё увидятся.

О том, что им нужно уехать, Эве сказали тем же вечером. Она удивлённо приподняла брови, но не более того. Мило всем улыбнулась, сказала, что нужно тогда организовать прощальный ужин и сидела с ними до позднего вечера, болтая ни о чем.

На следующий день её, неожиданно, не оказалось дома. Парни сходили в магазин, закупились мясом, сами настрогали несложных салатов и потихоньку разбирались с мангалом.

Эва вернулась далеко после обеда, измотанная и еле стоявшая на ногах. Ребята напряглись, но девушка очаровательно улыбнулась и подошла сразу к ним.

— Обалденно пахнет, — втянула запах жарящегося на огне мяса и Дух, который им занимался, практически растаял от комплимента.

Жизнь заиграла красками, стоило её бирюзовой макушке затесаться между ними и вот уже не хватало времени на готовку, на разговоры, на беготню туда-сюда. К ужину присоединилась Настя с малышкой и Ярый поплыл окончательно, затолкав свои душевные метания поглубже. Женщина все видела и все понимала, но стойко его игнорировала.

— Не лезь к ней, — жёстко отбрила его Эва, когда они вдвоем оказались на кухне.

— Да почему? — тут же ощетинился мужчина.

— У неё муж тоже был военным.

— И?

— Был. Погиб. Когда она была на 8 месяце беременности.

Словно ведро холодной воды на голову.

«Был. Погиб»

— К тому же, — подошла ближе и хлопнула по плечу, — помни про массмаркет.

Яр остался на кухне, сжимая кулаки. Злился. На себя. На мир. На Бога: так дерьмово сплести их судьбы и соединить в самый неподходящий момент! Черт!!!

На выходе из дома Эву за локоть поймал Земной. Схватил крепко, даже больно и потянул в дальний конец террасы.

— Нам надо поговорить.

И прежде чем успел открыть рот, девушка начала первой:

— Я прошу меня простить за …эм…тот вечер. Ты был таким мрачным и злым.

— И ты решила, что секс поможет мне стать более добрым? — Зем резко притянул её к себе за поясницу.

— Обычно срабатывает, — Эва попыталась вывернуться, но её только крепче сжали.

— И многим ты так помогла? — выдохнул очень близко к её губам. Чёрная масса злости и возбуждения медленно закипали в нем.

— Не твоё дело, — процедила сквозь зубы Эва, чувствуя, как напряжен мужчина.

— Эва! — позвала её стоящая у входной двери Настя. Она не ушла до тех пор, пока Земной не отпустил девушку. — Все в порядке?

— Да, — кивнула Эва, поправила на себе одежду и они обе отошли к качелям.

Настя периодически оборачивалась на Земного, прожигая того взглядом. Эва же вела себя так, будто ничего не случилось.

Они мило досидели до позднего вечера. Никто не заметил этот маленький инцидент и никто не допытывался, почему Зем такой мрачный. Он как раз таки был обычным.

А вот Ярого пришибло знатно: он сидел в стороне с бутылкой пива, ни на кого не обращая внимания.

15.

Ранним утром за ребятами приехал большой чёрный внедорожник. Эва стояла на пороге с чашкой горячего кофе в руках и сонно им улыбалась. Обнялась на прощание с каждым, кроме Зема. Тот первым загрузился в машину и нетерпеливо ожидал остальных.

— Пока, — последним был Сокол, — не обижайся на него, — кивнул в сторону машины.

— Ты же знаешь, — улыбнулась Эва.

— Знаю, — ещё раз тепло её обнял, — был рад познакомиться, Эва Гросс, позывной Малая.

— И я, Денис Не-знаю-как-там-дальше, позывной Сокол.

Мужчина усмехнулся и прошёл к машине. Посигналив, внедорожник тронулся в путь. Эва зевнула, потянулась и коротко рассмеялась, представляя их лица через пару дней.

Через 2 дня.

— Командир Арий Силин, — в маленькую тёмную комнату, сплошь уставленную мониторами, вошёл высокий мужчина с тёмными короткострижеными волосами, чёрными глазами и суровым лицом.

Командир был одет в гражданское — белая футболка и чёрные джинсы, которые только подчеркивали развитую фигуру. Его можно было бы назвать красивым мужчиной, если бы не излишняя суровость и тяжёлый взгляд. Перед ним хотелось пригнуться, как перед опасным хищником.

— Ренат Баширов, — ему навстречу встал другой мужчина в военной форме и ответил на крепкое рукопожатие, — ты и твоя команда уже в курсе всего?

Арий кивнул.

Сегодня в закрытом клубе в центре столицы им предстояло задержать Димура Красовского — главу запрещённой организации, что воровала и перевозила за границу маленьких девочек. И, как любого пресытившегося мужчину, любое желание которого исполнялось по щелчку пальцев, его могла удивить только женщина. Была одна такая, на которую он клюнул. И сегодня проходил финальный этап операции — ловля на живца.

Хоть Арий этого и не одобрял, но метод был достаточно действенным при должной подготовки девушки. А эта, как его уверяли, была подготовлена профессионально.

— Тогда по местам. Связь держим. И, командир, — Ренат покрутил в воздухе рукой, — лицо попроще, ты отдыхать идёшь все таки.

Арий сильно хлопнул дверью. Да пошёл ты!

Доступ в клуб был беспрепятственным и его снова бросило в какафонию звуков, запахов и света. Дежа-вю, черт возьми, какое-то. Но то место, куда водила их Эва, оказалось детским садом по сравнению с этим. Практические раздетые девушки танцевали в клетках, подвешенных в воздухе, полуголые официантки лавировали по танцполу, где каждый беспрепятственно мог их потрогать, на шестах по краям сцены две гибкие танцовщицы вытворяли что-то невероятное. И ладно девушки, это он понимал. Но были здесь и мужчины, тело которых в самых интересных местах покрывали только ремешки. Они вклинивались в толпу с подносами на руках и сладкими улыбками на лице.

Арий сел на свое место у бара, максимально безразличным взглядом проводив Сокола с двумя девушками по бокам. Отсюда хорошо просматривалась сцена, где должна будет выступать девушка и вип-ложа напротив, где должен быть Димур.

— Через пять минут начинаем, — послышалось в наушнике и Арий отпил со своего бокала.

На сцену вышел ведущий — накаченный мужик в брюках и пиджаке на голое тело. Хорошо поставленным голосом он начал увлеченно описывать предстоящее шоу, рассказывая об его уникальности, красоте и невероятных участниках.

— Ииииииииииии, — растянул ведущий, подогревая азарт, — мы начинае- Е-ем!!!

Арий отвёл взгляд от сцены, лениво ещё раз отпил из своего бокала и перевёл взгляд на вип-ложу. Темнота скрывала сидящих там, но то, что Димур на месте — знал точно: выдавали поблескивающие часы.

Поменялась музыка, поменялся свет, раздались оглушительные аплодисменты и одобряющий свист.

— Бл.!!! Вы тоже это видите?! — раздалось в ухе.

— Аххреннеть…

Арий вернул взгляд на сцену.

И замер, крепко сжимая бокал в руке.

Эва.

16.

На сцене она, теперь с нежно-голубыми волосами, и ещё несколько девушек. На них чёрные шёлковые сорочки, которые скользили по телу и приподнимались при любом движении, обнажая длинные ноги и крепкие ягодицы в чёрных кружевных трусах. В паре с девушками, оттеняя их хрупкость и лёгкость, стояли крепкие парни с голым торсом.

То, что именно Эва и была тем самым «живцом» сомневаться не приходилось. Её поставили в центр сцены и её ярче других освещал прожектор. Она не была накрашена так вызывающе, как остальные. Арий смотрел и понимал, почему только такая девушка могла привлечь внимание Димура: гибкая, стройная, с живой мимикой на лице, она то мечтательно закрывала глаза и прикусывала нижнюю губу, то широко улыбалась, а во взгляде проблескивала хитринка, то смотрела так томно, что пах наливался тяжестью. Все это было обращено на партнёра, не на зрителей, но каждый мужчина из зала наверняка мечтал оказаться рядом с ней.

В танце она была ведомой и слабой. Вот она оказалась внизу, а мужчина горой нависал сверху, вот её высоко приподняли за прогнувшуюся спину, легко, будто она ничего не весила, вот ее обняли так, что Эва растворилась в этих объятьях. Но не нужно было быть дураком, чтобы не понимать: для всех этих позиций и переворотов нужно сильное и ловкое тело.

Повзрослевшая, раскрепощенная Мальвина.

Арий продолжал смотреть. Его скручивало внутри тысячью узлов и он очень хотел разнести весь этот клуб.

«Какого хрена вы творите!!!» — ревел голос в голове.

Это же Эва. Вечно-улыбающаяся, упрямая, несерьезная Эва!

— Всем на позиции. Операция начинается.

Он вскочил со стула, но тут же вернулся обратно к стойке, сжимая голову руками.

Черт. Черт. Черт. Эва, какого хрена?

Страшно было не за операцию, не за то, что она все провалит: он видел её ежедневные тренировки и понимал, что она действительно хорошо подготовлена. Страшно было за то, что с ней что-то случится…

— Земной, приём, это Ярый. Где тебя носит?

Арий старался дышать медленнее и с трудом отлепил руки от головы.

— Иду.

В мужском туалете в закрытой кабинке его уже ждали сумка с легким броником под футболку и пистолет. Вышел и встал недалеко от бара, где сейчас тёрлись все те, кто выступал. К Эве подошли два бугая и что-то ей сказали. Из-за громкой музыки ничего не слышно, но выражение лица у девушки возмущённое. Она нахмурилась, попыталась отбить от себя чужие руки, обернулась к своим. Парни выступили вперед, но удара по челюсти одному из них хватило, чтобы у других больше не возникало претензий. Верзилы подхватили девушку за предплечья и потащили к лестнице. Эва крутила головой, пыталась кричать и брыкаться, но её встряхнули, как куклу, так, что голова непроизвольно качнулась вперед-назад. Девушка затравленно огляделась по сторонам и наткнулась взглядом на Ария.

И совершенно не поменялась в лице.

Знала, что он здесь? Или не ждала от него помощи?

Злость темной волной поднялась внутри и мужчина сделал шаг в её сторону.

— Земной, твою мать, что ты творишь, — прошипел в наушнике голос руководителя операцией Башарова, — возвращайся на базу.

Да бл. дь!

Он проводил взглядом спину девушки, которую уже поднимали по лестнице. Шёлковая сорочка задралась, выставляя на всеобщее обозрение нижнее кружево и Эва еле доставала ногами до пола, семеня на носочках.

Арий выдохнул сквозь сжатые зубы и разжал кулаки. Развернулся и пошел в комнатку с мониторами.

— Ты не думал об отпуске, командир? — сразу же спросил Башаров, стоило ему войти в темноту.

— Только что оттуда, — ответил Зем недовольно.

Мужчина фыркнул, напряжённо вглядываясь в экран.

— Я не про эти выходные, а про полноценный отдых. Месяца три — пол года? М? — развернулся к нему, — ты и твои ребята славно поработали.

Арий нахмурился.

— Отпускными обеспечим. Через пол годика вернетесь.

— Я спрошу у команды.

— Спроси, — довольно кивнул мужчина и тут же вернулся к экрану, откуда послышался голос Эвы, — не ты один за неё переживаешь, поверь, — проговорил уже приглушенно.

— Да оставьте вы меня в покое!!! — кричала девушка в тёмном экране, — мне больно!!!

Шуршание, хлопок дверью и звук закрываемого замка.

— У неё в зубной пломбе передатчик и специальная линза с камерой в глазах. Так у нас будет прямая запись и, надеюсь, доказательства по Димуру, — прокомментировал Башаров.

Арий встал за его спиной и с лёгким прищуром всмотрелся в экран.

Тот вспыхнул. Теперь они видели мир глазами Эвы: слабо освещенная комната, большая кровать с балдахином, круглый стол и два стула. Две двери — входная, куда девушка стучалась и с испугом в голосе кричала «Выпустите меня!», и вторая — в ванную комнату с большим джакузи.

Эва вернулась и села на кровать. Перевела взгляд на свои сцепленные ладошки, голые коленки и шумно выдохнула. У Зема сжало в груди.

— У нас нет возможности с ней разговаривать: связь только односторонняя. Но Эва знает, что мы рядом. Сядь, командир, — сам Башаров тоже не выглядел расслабленным и спокойным.

Щёлкнул замок и Эва подняла глаза на дверь. Та открывалась медленно, раздражая и без того натянутые нервы. Внутрь комнаты сделал широкий шаг мужчина: не высокий, с густой щетиной на лице, чёрными курчавыми волосами и поблескивающими чёрными глазами. Он растянул губы в опасной ухмылке, когда увидел девушку. Не спеша расстегнул пиджак и повесил его на спинку стула.

— Вот мы и встретились, красавица, — говорил с лёгким акцентом, растягивая слова.

— Да как вы смеете!!! — вскочила девушка, — если я танцую, это не значит, что я предлагаю ещё какие-то услуги!!!

Мужчина продолжал смотреть на неё с той же ухмылкой.

— Ты знаешь, кто я?

— Нет! Это и не…

— Меня зовут Димур Красовский, — перебил ее, — и это из-за тебя мой брат засел так, что его не вытащить.

Черт.

Пока по ту сторону экрана стояла звенящая тишина, на этой — Башаров раздавал короткие приказы, Ария словно холодом сковало. Так он в курсе всего?!

Картинка резко поменялась — Эва дёрнулась назад, но мужчина за один шаг оказался рядом и швырнул её на кровать. Экран заполнили красные скомканные простыни, тут же сменившиеся красным балдахином и разъяренным лицом — Димур навис сверху.

— Неужели ты думала, что это и со мной сработает? — он поднёс руку к её лицу и, скорее всего, гладил, — хотя хороша девка, не поспоришь.

Его взгляд опустился ниже — на грудь, на живот.

— Он мне только все никак не говорит, трахались вы или нет? — вернулся к глазам и хищно оскалился.

— С кем? С Дамиром? Да брось, он же жалок, — голос звучал спокойно и насмешливо. Димур поменялся в лице и занёс руку для удара. Опустил её, экран стал тёмным, раздался приглушенный стон.

Арий подскочил к Башарову.

— Что случилось?

— Сядь, — жёстко отрезал руководитель.

Экран то светлел, то темнел — девушка несколько раз моргнула, перед тем как открыть глаза окончательно.

— Что? Нравится обижать слабых и беззащитных? — спросила вкрадчиво у него.

Димур зарычал и разорвал на ней сорочку.

— А, Димур, нравится? — выкрикнула Эва, приподнялась и наотмашь ударила раскрытыми ладошками по его ушам.

Мужчина резко потерялся и девушке хватило этого, чтобы вскочить с кровати и подбежать к пиджаку. С одного из карманов достала телефон.

— Ах ты сучка, — рычал мужчина и стремительно к ней приближался, на ходу постучав по входной двери три раза.

— Айк, блок, — скомандовал Башаров. Со стороны коридора двери уже не открывались: слышно, как ее начали выламывать.

— Подготовилась, тварь, — Димур стал в позу хищника, готового к прыжку: согнутые колени, туловище наклонено вперёд, руки как будто обхватили огромный мяч.

— Это твой брат придурок, а не я, — Эва начала медленное движение по комнате.

— Дамир слаб.

— А ты у нас само великолепие, разумеется, — ухмыльнулась, судя по интонации, девушка.

— Да, — Димур подскочил к Эве, но та ловко отклонилась и разбила об его спину стул.

— Сука! — прорычал мужчина, поднимаясь с пола.

— Где девочки? — в него полетело все, что попадалось под руку — ваза, круглое блюдо, бокалы.

Димур отмахивался, отбивая предметы руками. Он сейчас был похож на зверя: взбешенный, волосы растрепанные, предплечья в крови, глаза дикие.

— Девочки хорошо спрятаны и хрен вы их найдёте, — низким угрожающим голосом вибрировал мужчина, — о, ты не представляешь, что мы для них приготовили, — ухмыльнулся так, что даже Арию стало не по себе, — для каждой их них уже есть покупатель. Особый заказ, — проговорил многозначительно и кинулся на Эву.

— Всем! — скомандовал Башаров, — максимальная готовность! Командир, по местам, — не оглядываясь, приказал Земному.

Зем выбежал и последнее, что видел на экране — часто сменяющиеся смазанные кадры.

17.

Эва закрыла дверь туалета на замок как раз в тот момент, когда в неё влетел взбешенный Димур. Здесь не было электронного ключа и Айк не мог её заблокировать. Стоило отойти на шаг, как в полотно с той стороны начали влетать пули, пока что оставляя только вмятины.

Девушка добежала до окна и подняла створку вверх. Второй высокий этаж, но можно было дотянуться до пожарной лестницы.

Знал бы Димур, как тщательно они готовились ко всему. Что то, что выбрал он, по сути выбрали они, давая только иллюзию этого выбора. Поэтому и дверь не разлетелась с первого выстрела, и до запасного варианта побега было рукой подать.

Вот только и Димур не был беспечен и глуп. И снизу на неё смотрело больше десятка пар глаз, разделённых на два лагеря — её люди и люди Димура. Эва посмотрела наверх — с крыши выглядывали три головы в касках и специальных очках. Один из них показал рукой вниз.

— Мы прикроем! Спускайся!

И начался коварный танец смертельных ядрышек. Эва старалась не смотреть вниз, не вздрагивать, не торопиться, но и не слишком медлить. Она привыкла доверять тем, с кем идёт на дело. Иначе в чем смысл? В одном белье, перебирая ногами и руками, уже практически коснувшись земли, девушка инстинктивно подняла голову вверх и застыла. Из окна на нее смотрел сам на себя не похожий Димур и чёрное зияющее дуло. Как в замедленной съёмке Эва отчётливо услышала звук спущенного курка именно этого пистолета, увидела вылетевшую красавицу-пулю и…

Её практически сбило с ног и прижало спиной к кирпичной кладке стены.

— Яр, Сокол! — раздалось над головой.

Уткнулась взглядом в белый ворот футболки, подняла глаза чуть выше. Земной смотрел дико, зло, но, в отличии от Димура, полностью себя контролировал.

— Уходим.

Еще мгновение Зем и Эва не двигались, прикрытые сверху щитом. На это мгновение все звуки, крики, приглушенные проклятья Димура стихли. Стали ровным фоном. Мгновение мужчина и женщина стояли и чувствовали прикосновение тел, слышали дыхание друг друга, тонули в глубине глаз напротив. Арий горячей рукой обнял её за талию, отчего по коже девушки тут же разлетелись мурашки, развернулся, чуть пригнулся вместе с ней и побежал в сторону своих. Звуки разом ворвались в сознание, на несколько секунд дезориентируя Эву. Ярый, Сокол, подоспевший Дух — все в полном обмундировании, в отличии от командира — тут же вышли вперёд, прикрывая их отступление.

Зем с девушкой обогнул здание, где уже поджидала другая группа.

— Сюда! Сюда! — бойцы взяли их в круг и довели до машины скорой помощи. Внутрь запрыгнули только вдвоём.

— Земной слушает, — рявкнул мужчина и поднял на девушку тёмный взгляд, — у Эвы ссадина на лице, — прошелся по телу изучающим взглядом, отчего девушка снова покрылась мурашками, — других повреждений не наблюдаю, — пауза, — я в порядке. Принято.

Машина тронулась с места. Видимо, водитель тоже получил свой приказ.

В салоне повисло тягостное молчание, которое первым прервал Земной, вставая со своего места.

— Ты могла бы предупредить.

Он достал синий плед и накинул на плечи девушки, запахивая спереди.

— И не говори, что не знала, что там будем мы.

Эве промолчала. Знала. С самого начала. Даже чуть раньше, чем отдали приказ команде Земного.

Она наблюдала за действиями мужчины, который достал аптечку и выкладывал оттуда необходимое.

— Будет щипать.

Присел перед ней на корточки с намоченной ваткой и Эва закрыла глаза. Было трудно вот так близко смотреть в его поглощающую темноту.

Почувствовала влажное прикосновение к скуле и последующее за этим резкое пощипывание. Чуть нахмурила брови и тут же на скулу подули. Эва распахнула глаза. Происходящее больше походило на фантастику, чем на реальность.

Земной дул на её ранку.

Он был так близко, что от неожиданности девушка дернулась назад и тут же её мир заполнили темно-карие, цвета густого шоколада, глаза. Земной одной рукой придерживал её за голову, чтобы она не ударилась об стенку, другой сам держался за край скамейки, чтобы сильно не наваливаться. Целовал зло, жадно, словно обвинял в безрассудстве и тут же радовался, что осталась жива. Эва потерялась от неожиданности и в первый момент раскинула руки в стороны. Ладони хватали воздух, пытаясь ухватиться хоть за что-то из-за навалившегося на неё безумия в лице Земного. А когда легли на его спину, он выдохнул и немного расслабился.

Оторваться от её губ было сложно. Мягкие, податливые, они своей близостью одновременно и успокаивали, и будоражили кровь. Понимая, что ещё чуть-чуть и все случится прямо здесь, в машине скорой помощи, Арий поцеловал их в последний раз и уткнулся лбом в лоб девушки.

— Теперь твоя очередь, — выдал хрипло, встал и стянул футболку.

— Что ты… — хотела возмутиться Эва.

Мужчина ловко расстегнул броник и что-то упало, глухо ударившись о прорезиненный пол машины. Девушка протянула руку и собрала в ладони три пули. Тяжело сглотнула.

— Почему раньше не сказал? — подняла глаза на Зема, который уже стоял перед ней без верха.

Чистая кожа без татуировок: они были запрещены.

— Это было не опасно.

— То есть синяк на щеке опаснее?

— Да.

Эве захотелось сжаться. Он нависал сверху, придавливал своим тёмным взглядом, лишая возможности пошевелиться и нормально дышать.

Девушка отвела глаза в сторону. Попыталась собраться и выстроить в себе образ лихой и лёгкой девчонки. Встала со скамьи, придерживая плед руками, и подошла к каталке. На ней была разложена аптечка: вата, дезсредство, заживляющий пластырь.

Обернулась к Земному.

— Поворачивайся, — стоя, когда не было большой разницы в росте, смотреть на него было легче. Мужчина послушно повернулся.

— Дуть не буду.

Зем хмыкнул и Эва придавила обильно смоченной ваткой круглую небольшую рану с ореолом в виде синяка. Вниз по спине потекло дезсредство, но мужчина даже не дернулся. Закрепила первый пластырь.

— Моё имя Арий.

— М? — Эва так увлеклась, наблюдая за тем, как стекали струйки жидкости за пояс чёрных джинс, что расслышала не сразу.

— Меня зовут Арий, — терпеливо повторил мужчина.

— Ооо, у нас что-то типа знакомства? — протянула девушка, заклеивая второй пластырь.

Арий промолчал.

— Арий, — хмыкнула девушка, — необычно.

— Эва тоже не часто встречается.

— Уделал, — девушка хлопнула ладонью по третьему пластырю, — жить будешь.

Земной натянул футболку обратно и подошёл ближе к девушке, складывающей аптечку.

— И давно ты этим занимаешься?

— Минуту, наверно.

— Эва. Я про работу живцом.

Девушка на миг остановила движение рук, собирающих мусор, потом резко все скомкала и выбросила в урну.

— Давно, — вскинула голову, — что-то не так?

— Все не так, — мужчина сузил глаза и подошёл ближе, — твой отец в курсе?

— Папа? Спроси у него сам, — сузила глаза в ответ, — если осмелишься.

Арий уже практически дышал ей в губы. Видел свое отражение в расширившимся зрачке, чувствовал её легкий аромат вперемешку с резким запахом дезсредством.

— Прибыли, — раздалось с переднего сиденья и в салон просунулась улыбающаяся голова молодого бойца.

Арий измельчил его взглядом, но отошёл от девушки на шаг. Этого ей хватило, чтобы выбраться из капкана, открыть боковую дверь и ловко выпрыгнуть из машины.

Мужчина вышел следом и неторопливо пошел за ней. Машина подъехала к высокому офисному зданию, которым прикрывалась их военная организация. Они без вопросов прошли пункт контроля и поднялись на восьмой этаж. Здесь дороги разошлись: Эва ушла на повторную диагностику в лазарет, Арий — в комнату, дожидаться своих и готовиться писать отчёт.

18.

Когда Зем освободился — Эвы уже не было в здании, а Башаров готов был танцевать на столе от радости: в телефоне, который она достала, было столько компрометирующей информации, что хватило бы на два пожизненных срока для Димура. Руководитель быстро забрал свои слова, касаемо отпуска, обратно — Красовского, не смотря на всё сопротивление, забрали живым и практически невредимым.

— Мне такие люди нужны, — хлопнул с довольным лицом по плечу Зема.

После этой встречи Арий с Эвой не виделись около месяца. Да и не должны были. Команда R7 всё так же ходила на задания, летала на самолётах, прыгала с парашютами, убегала, отстреливалась, выводила. Ребята быстро отвыкли от удобных кроватей в доме Малой, но никто про неё не забыл. Эва для них осталась улыбающейся девчонкой, что подарила им пару дней нормальной жизни.

Арий ходил все таким же суровым и мрачным, но образ девушки с волосами цвета радуги снова и снова появлялся перед глазами. Он злился на такую насмешку судьбы, закрывал глаза сильнее или распахивал их широко-широко, до белых бликов перед глазами от яркого солнца. Образ исчезал, но неизменно появлялся снова. Командир чертыхался, сплёвывал, шёл убивать кулаки об грушу, отчаянно сопротивляясь той тёплой волне, что появлялась при воспоминаниях об Эве.

Новое задание с живцом в главной роли R7 получила через месяц. Как бы Зем не отнекивался — выбора не дали: иди и делай. Но согласились на уступку — Арий шёл знакомиться с девушкой до начала операции.

Когда он зашёл в зал, где шла подготовка, практически не удивился, увидев Эву среди остальных. Он многое о ней узнал — девушка действительно была профессионально подготовлена и входила в официальный штат работников их базы, как он, Сокол, или тот же Башаров.

— Покажите мне секс! — командовала высокая, с коротко стриженными блондинистыми волосами женщина. По видимому, тренер.

Арий прошёл в тёмный пустой зал и сел. Загремела музыка и…Что ж. Прошлый танец Эвы был даже невинным по сравнению с тем, что творилось на сцене сейчас.

— Стоп! — громыхнула женщина, хлопнув в ладоши, — если это, по вашему, секс, то мне жаль ваших партнёров! Эва! Слава! Первые! Будете по очереди показывать.

Арий напрягся, когда вместе с девушкой на середину сцены вышел высокий смазливый парень и нагло положил руки ей на живот, прижимая к себе. Эва накрыла его руки своими, заиграла музыка и… Арий просто не понимал, как при таких телодвижениях, такой близости и таких взглядах, у Славика ещё не стояло.

— Плохо! — Зем аж опешил.

Плохо? Он тут как встать теперь не знал, а эта женщина сказала «плохо»?

— Как бревна, чессловно, — достаточно громко пробормотала тренер, — Катя, Сергей! Ваш черёд.

Следующих смотреть было неинтересно. Не было того напряга и искр, которые летели от первой пары, и у Ария получилось успокоиться.

— Всем на растяжку и отдыхать! — хлопнула женщина после последней пары и направилась прямо к сидящему Земному.

— Командир, — по-мужски протянула ему руку.

Арий встал.

— Не имею чести быть знаком, — ответил на неожиданно крепкое рукопожатие.

— Карина. Ну как, всех посмотрели?

— Всех.

— Как впечатления?

— Они…стараются.

Женщина коротко расхохоталась.

— Да уж. Эва! Подойди.

Девушка вышла из стойки и спрыгнула со сцены.

— Вот. Познакомься. Арий Силин, руководитель в операции с твоим участием.

Арий скрипнул зубами. Он, конечно, предполагал и даже готовился к тому, что живцом опять будет Эва, но реальный расклад дел его пошатнул.

— Ну, здравствуйте, командир Арий, — хитро улыбнулась девушка, — как вам наша работа? Всё устраивает?

— Всё, — вытолкнул из себя мужчина. Присутствие рядом Карины не давало ему возможности высказать и сделать то, о чём он думал.

— Ну что ж, отлично, — широко улыбнулась Эва, — Карина Викторовна, я всё, можно пойду?

— Иди.

19.

То, что Арий будет её ждать, было ожидаемо. Но то, что её будет ждать ещё и он — стало радостной неожиданностью.

— Эва! Сюда иди!

Девушка спрятала рвущуюся наружу улыбку и состроила обиженную мину: он давно не приезжал и даже не предупредил о возвращении. Медленно спустилась с лестницы и направилась к широкоплечему мужчине в кожанке, нагло облокотившемуся на край своей агрессивной черно-красной Ямахи.

Но была достаточно грубо перехвачена за локоть. Арий не понимал, почему Эва с таким напряжённым лицом шла к этому большому мужчине, который выглядел весьма угрожающе. Она в беде? Ей нужна помощь?

— Это кто ещё такой? — процедил он сквозь зубы, задвигая девушку себе за спину.

— Эва? — тут же напрягся байкер и широким шагом подошёл к ним.

Девушка посмотрела на двух мужчин, прожигающих друг друга глазами. Вздохнула.

— Пусти, — попросила спокойно и дёрнула руку. Вышла из-за спины, — Арий, это Данила, мой брат. Данила, это Арий, командир R7.

Зем не поверил собственным ушам. Брат?!

Зато Данила быстро пришёл в себя и расплылся в восхищённой улыбке.

— Земной? — протянул руку для рукопожатия, — наслышан о тебе! На-ка, подержи, — передал Эве красный шлем, — хотел с тобой познакомиться лично, но даже не думал, что получится! — обнял застывшего мужчину за плечи, — слушай, мы сейчас к отцу едем в один местный бар, айда с нами!

— Ага, соглашайся, — голос Эвы звучал глухо под шлемом, который она застегивала, — познакомишься с папочкой. Ну! Даня! Мне тебя долго ждать? Я могу об этом замечательном командире рассказать больше, чем кто-либо другой! Например, про цвет белья, — в этот момент она изящно перекинула обтянутую в черную кожу стройную ногу через сиденье и повернула голову с наглухо закрытым шлемом к ним.

— Не обращай внимания, — ещё раз улыбнулся Данила. Кажется, это у них семейное, вот так часто и широко улыбаться? — вот адрес, — протянул визитку, — подъезжай. Будем рады.

Ещё раз сильно хлопнул по плечу Зема и пошёл к своему красавцу. Вокруг уже столпилась толпа из девушек, расчленяющих глазами гордо восседающую Эву и одновременно пытающихся привлечь внимание мужчин. И парней, бесстыдно разглядывающие изгибы бёдер, которые Эва и не пыталась скрыть.

Арий в бессильной злобе сжал кулаки.

Вызывающее поведение девушки просто выводило его из себя.

Он подъехал по указанному адресу примерно через пол часа. Это была центральная улица города, заполненная весёлыми людьми, яркими мигающими вывесками, ароматами еды, выхлопных паров и сигарет. Отовсюду доносился смех, ритмичная музыка била вразнобой и бесконечно сигналили машин, приветствующие или проклинающие друг друга. Кое-где плакали дети.

Спустился на цокольный этаж, где перед закрытой дверью его встретил паренёк-администратор.

— Земной к Гроссу.

Этого было достаточно, чтобы его проводили к нужному столику. Неожиданно, но в баре было немноголюдно и спокойно, играла тихая живая музыка. После какофонии звуков улицы здесь было даже тихо.

Генерала Гросса он узнал со спины, хотя ни разу не встречался с ним лично.

— Пришёл! — обрадовался ему Данила.

Эва, что-то весело рассказывающая отцу, подняла на Ария глаза. На мгновение стала чуть серьёзней, но тут же взяла себя в руки и улыбнулась ему ещё шире.

Необъятная спина Гросса-старшего начала медленно разворачиваться в сторону командира, являя сначала темную с прожилками седины густую бороду, мощное плечо и, наконец, лицо с пронизывающими насквозь карими небольшими глазами.

— Отец, это Земной, я тебе рассказывал о нём, помнишь? Ваша операция по остановке сбыта наркотиков в южном направлении это нечто! Так тонко и чисто, — продолжал восхищаться Данила.

— Арий Силин, — Зем поприветствовал генерала и протянул руку.

Мужчина несколько секунд всматривался в его глаза, потом поднялся в свой немаленький рост и ответил на рукопожатие.

— Можно просто Дмитрий. Проходи, садись.

Арий сел напротив вглядывающейся в него девушки.

— Я слышал, это ты вывел Эву в деле с Красовским? — спросил мужчина, разделывая руками мясо на волокна.

— Было такое, — бросил острый взгляд на девушку. Но та только лениво улыбнулась и махнула ему бокалом.

— Спасибо тебе, — Дмитрий говорил серьёзно и смотрел как будто прямо в душу.

Арий взгляд выдержал и кивнул.

Стол, за которым они сидели, был большим. И, если в начале их посиделка напоминала семейную, то постепенно подтягивались и другие, отчего их стол вскоре стал самым шумным. Дмитрий, Данила и Эва тепло здоровались с друзьями, каждый раз вставали со своих мест и обнимали пришедших. Арию оставалось только удивляться: откуда в этих людях столько любви и доброты в сердце при всей их истории? И если Дмитрий сбивал тёплое впечатление о себе проницательным взглядом, то его дети смотрели открыто и с широкой улыбкой.

— Что, нравится? — вывел Зема из задумчивости уже слегка хмельной голос генерала.

— Что?

— Эва, говорю, нравится? — он смотрел все так же глубоко, но алкоголь добавил во взгляд блестящей грусти.

— Нравится, — подтвердил Арий и посмотрел на девушку, которая хохотала вместе с рядом сидящим мужиком. Она словно почувствовала, что говорят о ней, и обернулась.

— Эвка, ты же вроде с тем болезным мутишь? — повернул бородатую голову к ней отец.

— Пап, он не болезный и зовут его Мирон.

Мужчина только добродушно хмыкнул.

— Видишь, встречается она, — развёл свои лапищи в стороны Дмитрий, — занятая. Что делать-то будешь, а? Командир?

А командир не знал. Он пристально всматривался в девушку, которая беспечно ему улыбалась, и даже не предполагал такого варианта. Нет, Эва красивая девушка, и было бы вполне естественно, что она с кем-то встречается. Но он видел фотку этого Мирона — Айк всем показывал. Тщедушный малец в очках, начинающий айтишник, но зелёный и мягкий, как новорождённая еловая веточка. Он? Почему он?

20.

Вся компания была уже в приличном подпитии, кроме Данилы и ещё пары друзей. Эва попрощалась с братом, чмокнула отца в щеку и, помахав всем рукой, выпорхнула на свежий воздух. Голова немного кружилась от выпитого и девушка в который раз отчаянно себя благодарила, что любила надевать кроссы, а не это убийство на шпильках.

После прокуренного крепкими сигарами бара воздух улицы казался удивительно свежим. Она сделала несколько глубоких вдохов и через пару шагов уже ощущала уверенность в ногах. Решила прогуляться: до съемной в этом городе квартиры было не близко, но пару кварталов пройтись хотелось. Уже отошла от бара, как её окликнули.

— Эва!

От этого голоса пробежал холодок по спине и зачастило сердце. Черт, а ведь она только успокоилась! Кто бы знал, каких сил ей стоило сохранять невозмутимость под его взглядом.

Арий двигался сквозь людей так, словно не замечал их. Руки в карманах чёрной куртки, сосредоточенный, без единой эмоции на лице. Эва чувствовала, что сейчас произойдёт что-то важное, оттого немного пугающее, и еле сдерживалась, чтобы не убежать.

Арий не был таким накаченным, как отец или даже как Данила. Стройный, в хорошей физической форме, что проглядывала через футболку и распахнутую кожанку, по-мужски широкоплечий.

Эва сглотнула. Вздохнула, собирая себя по кирпичикам. В тысячный раз напомнила себе о своём обещании не мутить с военными.

— Чего тебе? — вскинула подбородок.

Вот только Ария её обещание не волновало совсем. Он поменялся в лице моментально, словно демоны, которых сдерживал, вот-вот вырвутся наружу. Стремительное скользящее к ней движение. Одна рука за затылок, другая на талию. Мужчина развернулся так, что они оба оказались в тёмном переулке между домами и просто снёс её своей страстью.

Эва даже не успевала отвечать ему, задыхалась, цеплялась за его плечи изо всех сил. Арий не лапал тело — руки примерно лежали на талии и на затылке. Все желание было в губах, весь жар был на них и между ними, каждое движение ими — секс без проникновения.

Эва сдалась. На короткий миг выпустила наружу всё то, что чувствовала на самом деле. Был ли в этом виноват выпитый алкоголь, горячее желание мужчины или просто все контроллёры сгорели со временем. Обхватила его руками под плечами и чуть приподнялась на носочки. Расплакалась бы от всей нежности, любви и радости, переполнявшие сердце, но вспомнила про обещание.

— Почему он? — выдохнул мужчина, обнимая её лицо ладонями и прижимаясь к её лбу своим.

— Что? — Эва заглянула в такие близкие сейчас глаза, в очередной раз убеждаясь, что они не чёрные, как кажется обычно.

— Почему Мирон?

Нельзя задавать такие вопросы в минуты такой открытости. Если бы он сказал: «Поехали ко мне?», она бы поехала. Но Арий давно не понимал свои и чужие чувства. Эва вообще за много лет была первой, кто вызывал отклик, и сразу такой бешеный. Зему предстояло только учиться этой сложной науке.

Девушка прикрыла глаза и убрала ладони с лица. Отошла от него на шаг.

— Потому что состояние Мирона зависит от ежедневной рутины: безопасность дома, сделал ли укол, своевременные обследования. Я могу это контролировать. И даже если однажды случится форс-мажор, как в тот раз, я точно буду знать, что сделала максимально всё.

Остановилась, вдохнула.

— С вами, военными, всё сложнее. Мне просто в один прекрасный день могут позвонить и сказать, что мой муж геройски погиб на задании.

Арий напрягся. Он никогда не задумывался об этом: ему не к кому было возвращаться.

— Муж Насти погиб, когда она была на 8 месяце беременности. Представляешь, каково ей было? — Голос дрогнул и стих, — мою маму заказали, потому что мой отец — военный. Это его сломало, а на руках новорожденная я и 6-летний перепуганный сын. Я ничего не помню из того времени, но мне много рассказывал Данила. Я так не хочу, — мотнула головой в подтверждение своих слов, — не хочу, чтобы мои дети росли как перекати-поле, потому что с ними некому посидеть. Мне про месячные и про секс объясняли трое сорокалетних мужиков. И это, знаешь ли, — горько усмехнулась, — отличается от представлений тринадцатилетней девочки.

Арию нечего было сказать на это. Служба — всё, что у него было. И именно она оказалась камнем преткновения.

Они долго молча смотрели друг на друга. Он видел, как по щеке девушки стекла одна слезинка, рисуя мокрую дорожку сверху вниз. Нестерпимо захотел её стереть.

— Ты хочешь, чтобы я ушёл со службы? — голос у Зема оказался охрипшим, но не от возбуждения. Если она сейчас скажет «да», он сделает это и…просто потеряет себя.

— Нет.

Напряжение схлынуло с тела волной.

— Тогда что?

— Начни заниматься с психотерапевтом.

— Что? — кулаки у мужчины непроизвольно сжались, а нервы натянулись в струнку, — я не…

"Я не псих" — хотел он сказать, но замолчал, споткнувшись о сузившиеся глаза девушки.

«Я так и знала» — говорил весь её вид.

— Почему?

— Я не хочу однажды напороться на приступ неконтролируемой агрессии. Я хочу видеть понимание в твоих глазах, а не сплошную тьму. Я не хочу на старости лет переживать из-за того, что ты вздрагиваешь от каждого громкого звука.

Арий слышал такие истории. Но всегда считал, что ничего из этого его не коснётся.

— Хорошо, — ответил через время.

Эва выдохнула и встала в более расслабленную позу.

— Пол года. Потом приезжай. Поговорим.

Арий даже не успел понять её слова. Девушка подошла к нему и легко поцеловала, едва коснувшись губ.

Если бы он знал. Если бы он только знал…то ни за что не отпустил бы её сейчас. Но Эва уже махала рукой, останавливая такси, а он так и стоял в подворотне.

Через день ему доложат, что Гросс от участия в операции отказалась.

21.

Три месяца спустя.

Арий не бросил службу, но в свободное время исправно общался с психотерапевтом, понимающим специфику военных. Ему даже прописали лекарства, от которых он сначала отказывался, но после разговора с Эвой всё таки начал принимать. Он не замечал за собой каких-то сильных изменений. Все таки три месяца слишком маленький срок, чтобы говорить об этом, но тугой узел в груди постепенно расслаблялся и дышать становилось легче.

С Эвой они постоянно созванивались.

Видео-звонки, непрекращающаяся переписка в мессенджерах, просмотр статусов. Вернее, Зем смотрел её: ему особо нельзя было светиться. Да и что он показал бы? Зато у Эвы по несколько раз пересматривал то, как она танцует, тренируется, гуляет, ходит в клубы и вместо ожидаемой злости чувствовал, как губы трогает улыбка. Он был в ней уверен каким-то внутренним чутьём, хоть они и не давали друг другу никаких обещаний. У него было как минимум пол года, чтобы засесть в её сердце, и Арий старательно разбирался во всех хитросплетениях смайликов и скобочек.

«Пол года. Приезжай. Поговорим» — вспоминал Зем в самых жёстких перестрелках. Эти слова были как оберег и он вытаскивал себя и ребят живыми.

Зато в нём изменения заметили все. Он уже не был той мрачной тучей и все точно видели его улыбку. Правда, ещё направленную в телефон. Впечатлились. Настолько, что к психотерапевту начал ходить и Дух. Последние отношения, которые он пытался построить с проституткой, с которой его свела Эва, закончились безжалостным разговором, где его попросили больше не маячить на горизонте. И это окончательно убедило его, что нужно что-то менять.

Самое удивительное и приятное открытие случилось с Арием после первого разговора со специалистом.

— Зачем вы хотите заниматься этим? Какого результата ждёте? — психотерапевт была приятной взрослой женщиной с глубокой голубизной глаз, но он всё равно чувствовал себя некомфортно и закрывался.

— Мне поставили такое условие — либо я хожу, либо качусь…куда подальше.

Женщина понимающе кивнула.

— Какие именно слова убедили вас?

— Что не хотят однажды столкнуться с моей неконтролируемой агрессией. Что хотят видеть понимание во мне. Что не хотят переживать за то, что на старости лет я буду вздрагивать от каждого громкого звука.

Арий хорошо помнил этот разговор. Прокучивал его, раскладывал на составляющие, менял.

— Вы понимаете, что это значит? — улыбнулась женщина.

— Конечно, — нахмурился и ещё больше вжался в кресло мужчина.

— Что, как минимум, она желает вам счастья. А, как максимум, на старости лет видит вас рядом с собою.

Арию на миг показалось, что он оглох и ослеп: внешний мир вдруг исчез, оставляя только эту женщину и сказанные ею слова. «Видит на старости лет рядом с собою?» Сколько раз он слышал этот разговор в своей голове и вроде бы понимал все слова, но смысла, лежащего на поверхности, не видел.

Из Ария будто вынули все кости. Он расслабленно растёкся по креслу, выдыхая.

Чёрт. Эва определённо умела мотивировать.

Так шло время. То стремительно катилось под откос, когда они были на деле, то затягивало в своё тягучее неподвижное болото, когда они отдыхали. Пока не раздался телефонный звонок.

Данила.

С той встречи в баре они не виделись и переписывались крайне редко.

— Эва в больнице в тяжёлом состоянии, — раздался его глухой голос и мир Ария низвергся в тёмную пучину.

22.

7 лет назад.

— Господи, Господи, Господи… — закусив до крови нижнюю губу и вжимая в лицо подушку так сильно, чтобы не просочился ни один лишний звук, выл в истерике четырнадцатилетний подросток.

Ему было до трясучки, до рвоты страшно. Но самое ужасное было в том, что подросток никому не мог рассказать об этом.

Отец в командировке, брат на улице, сидя на качелях, заигрывал с очередной хихикающей мамзель, а той женщине, которой пришлось заплатить, чтобы притворилась матерью, было глубоко пофиг.

— У вашего ребёнка тяжёлое прогрессирующее заболевание сердца. При должном уходе и лечении можно прожить дольше, чем это было раньше, но… — врач покачал головой.

«Нет! Нет! Нет!» — подросток забил ногами об кровать, отказываясь верить в услышанное. Ну кто в четырнадцать лет взаправду думает о смерти? Тут гормоны, максимализм, любовь, авантюры, а не жизнь в больничных стенах.

«Мама, — подросток изо всех сил сжался, прижимая голову к коленям, — что делать, мама?»

Мамы давно не было. Вернее, её не было никогда. И подросток знал её только по фотографиям и чужим воспоминаниям. И обращаться к ней можно было только мысленно. Но мама всегда помогала.

Выдохнуть сквозь сжатые зубы. Силой воли расслабить мышцы и перевернуться на спину. Раскинуть руки и ноги в стороны.

«Пока я живу, я буду помогать всем тем, кто рядом со мной. Пока я живу, я буду делать людей счастливыми. Пока я живу, никто не увидит моей боли и страха».

Обещание. Зарок. Наставление самому себе ощутимым грузом легло на плечи. И в то же время стало легче.

Так выстроился план, который мог оборваться в любой момент, но он был на это рассчитан. Список дел на ближайшее время давал иллюзию жизни. И хоть страх ещё кольцом сжимал горло, заставляя сердце тревожно биться в груди, подросток смог погрузиться в беспокойный сон, так и оставшись наедине со своим смертельным приговором.

Наши дни.

Арий собрался быстро. Ультимативно потребовал себе отпуск, а когда команда узнала причину — ушла за ним.

До городка, в котором жила Эва, добрались за два дня. Молчаливые и напряжённые. Данила не мог толком ничего рассказать. Эва дома упала в обморок, а когда её привезли в больницу, оказалось, что там хорошо девушку знают. Медперсонал очень сильно удивлялся, что родные не в курсе её состояния.

— Большие проблемы с сердцем. Как? Как она это скрывала столько времени? Зачем? — голос Данилы просел.

Это ни у кого не укладывалось в голове. Все сразу потребовали объяснений от Сокола.

— Ребят, я ничего не могу сказать, пока не узнаю диагноза. Но в определённых случаях она могла хорошо держаться на таблетках.

Но ведь она не пила таблетки! Они не видели, по крайней мере.

И тут холодом обдало, наверно, каждого.

Комната.

Они никому не разрешала заходить в комнату.

Сразу из аэропорта R7 поехала в больницу.

— Привет, — встречатьих вышел Даня, но от того пышущего здоровьем улыбчивого мужчины ничего не осталось. Он посерел и буквально потух.

— Привет, — Даня все же протянул руку и обменялся со всеми рукопожатием. Старался держаться, как мог, — нам на второй этаж. Эва всё еще в реанимации.

Арий всегда прохладно относился к больницам. Пребывание в них было необходимостью, если с травмой не справлялся Сокол. Такой вполне себе, один из множества, временный дом. Сейчас же светлые стены давили.

— Па-ап, — они остановились перед огромным Дмитрием, который едва помещался на больничном хлипком стульчике. Он сидел, облокотив локти на колени и сжав голову ладонями, — Арий с командой приехали.

Медленно-медленно, словно голова была непомерно тяжёлой, генерал поднял её и Арий едва сдержал себя, чтобы не вздрогнуть. Дмитрий пил, о чём свидетельствовал запах перегара, под красными глазами налились мешки и морщинки вокруг рта и на лбу стали глубже. Но мужчина всё же поднялся и пожал всем руки.

— Спасибо, что приехали, — прохрипел он. И сел обратно. Словно стоять не было сил.

— Я бы хотел поговорить с врачом, — Сокол огляделся по сторонам.

— Да, сейчас, — спохватился Данила и пошёл звонить в звонок.

На него многое свалилось за эти дни. Отец не вывозил болезни дочери, так до конца и не оправившись после смерти горячо любимой жены. И как бы тяжело не было самому Дане — сестрой он очень дорожил — все координационные и организационные работы пришлось взять на себя.

Через несколько минут к ним вышел средних лет подтянутый мужчина в белом халате поверх зелёного костюма. Немного уставший, но взгляд сохранял ясный и твёрдый.

— Док, — первым подошёл Сокол и поздоровался с врачом, — Денис Никольский, военный хирург.

Во взгляде мужчины сразу же проснулось любопытство и уважение.

— Андрей Константинович Фролов, заведующий ОРИТ. Я так понимаю, вы по поводу Эвы?

— Да. Арий Силин, — представился Арий, — как она?

— А вы…?

— Друзья.

— Муж.

Сказали одновременно Сокол и Земной. Сокол подавил желание удивиться и лишь добавил:

— Да. Будущий.

— Хм, я думал Эва с Мироном планирует… — все ещё сомневался врач, а Ария поразила его осведомлённость по таким личным вопросам. Насколько же они близки?

— Не сложилось, — пожал плечами Земной.

— Ясно, — Андрей Константинович внимательно осмотрел всю компанию, — Эва в тяжёлом состоянии.

Дальше последовал набор терминов, который понимал только Сокол. История складывалась невесёлая.

Болеет Эва давно, с четырнадцати лет, когда она первый раз попала в больницу после такого же обморока. Тогда она приехала с отцом, которому вскоре пришлось уехать по делам и вся информация о состоянии её здоровья была отослана ему на электронку. Как потом призналась девушка, Мирон помог ей взломать и удалить это сообщение. Она так никому и не рассказала.

До совершеннолетия держалась хорошо, приходила на плановые осмотры, принимала низкие дозировки лекарств. Но сердце изнашивалось, ей приходилось чаще ложиться в больницу. Док знал, что многие процедуры девушка делала себе дома сама. Сейчас наступила декомпенсация.

— Но она же танцевала, — Арий хоть и понимал, что всё, что он слышит — правда, но вот это никак не укладывалось в голове. В его представлении люди с больным сердцем должны лежать на кровати и не шевелиться.

— Эва с самого начала активно стала заниматься спортом. Кто знает, может это наоборот помогло ей протянуть так долго.

«Протянуть так долго» звучало как приговор. Словно сейчас это был конец этого самого «протянуть».

— Можно к ней?

— Вообще нежелательно.

— Док, на пару слов, — Сокол отозвал врача в сторонку и они недолго поговорили в углу коридора. Пожали друг другу руки, скрепляя какие то свои договорённости.

— Идёмте, — позвал Андрей Константинович.

— Зем, — придержал его товарищ, — она может выглядеть не так, как ты помнишь.

Арий нахмурился и кивнул.

Ему выдали халат и бахилы. Он не нервничал, был собранным и серьёзным. Такова особенность большинства военных: в самых сложных ситуациях оставаться в разуме.

Они прошли в палату на четыре койки, где мерно попискивали и «дышали» аппараты. Эва лежала у окна.

Арий только сейчас понял предупреждение Сокола. Лицо девушки сильно распухло, пальцы на некогда тонких и гибких руках были похожи на сосиски. Подключенная к куче трубочек, она действительно мало напоминала ту Эву, с которой он познакомился. И только табличка на кровати твердила об обратном.

— Она сильно отекла из-за плохой работы сердца.

Врач посмотрел на мужчину, ожидая его дальнейших действий. Убежит или останется? Испугается или будет бороться?

Арий кивнул и присел на стульчик рядом с кроватью. Андрей Константинович улыбнулся про себя.

— У вас пять минут, — и вышел.

Арий некоторое время молча следил за её лицом. Короткие, но густые ресницы не трепетали, синеватые губы не улыбались, подвижные тонкие брови не хмурили лоб.

— Эва…

Взял её за ладонь, которая оказалась неожиданно тёплой. Это был как взрыв внутри — она всё ещё жива, а врач и отец ведут себя так, словно уже нет. Сердце сильно защемило и было невозможно вздохнуть. Почувствовал, как по щеке потекла слеза.

Будь сейчас рядом его психотерапевт, она бы от счастья прыгала при виде таких проявлений его эмоций. Сильный, бездушный, как пень, и приземленный, как камень, командир плакал впервые за много-много лет.

— Ты обещала мне, что мы поговорим через пол года, — он поцеловал её отекшую ладошку и новая холодная волна озарения прошлась по нему.

Она знала, что её скорее всего не будет через пол года.

— Чёрт, Эва… — в горле встал колючий ком. Мужчина осторожно лёг грудью на кровать, аккуратно обнимая её руками, — хорошо, что я приехал раньше. Через три месяца и поговорим.

23.

— Каковы шансы, док? — задал вопрос Арий, когда они вышли из отделения.

Андрей Константинович вздохнул.

— Я не хочу давать ложных надежд. В таком состоянии она ещё никогда не была. Но мы делаем все возможное.

— Может нужно что-то ещё?

— Нет, — врач перевёл взгляд на Сокола, — мы уже всё обговорили.

— Что нужно глобально, чтобы улучшить её самочувствие? Я так понимаю, с каждым годом ей становится хуже.

— Трансплантация.

Арий нахмурился.

— Почему не сделали до сих пор?

Доктор снова вздохнул.

— Эва только несколько месяцев назад согласилась встать в очередь.

— Но…почему? Разве это не ваша обязанность? — Арий начинал злиться. Хотелось найти виноватого и наказать.

— Моя, — кивнул головой врач, — но без соглашения пациента мои руки связаны. У Эвы очень интересная философия на эту тему, — и, не видя понимания в глазах окружающих, продолжил, — она говорила, что наверняка есть люди, которым это нужнее. Что лучше она за короткое время сделает максимум возможного, чем будет жить в больнице в ожидании подходящего донора.

Это было очень на неё похоже.

— Через сколько сможете её стабилизировать?

— спросил Сокол, тыкая пальцами в телефоне.

— Никаких прогнозов, — развёл руками Андрей Константинович.

— Ок. В любом случае её будет ждать самолёт на транспортировку в столицу, — и положил телефон в карман.

Врач удивлённо приподнял брови, но кивнул. А Арий посмотрел с благодарностью на боевого товарища, на что Сокол только хмыкнул.

— Пора по домам.

Данила помог подняться отцу, который шёл покачиваясь, тяжело переставляя ноги. Сын вряд ли бы его удержал, если бы не подошедший с другой стороны Дух.

Домой доехали на двух машинах, а на крыльце их ждала заплаканная Настя. Она поднялась навстречу, утирая слезы. Рядом беззаботным кубарем резвилась Кира.

— Как она?

Яр остановился и тяжело сглотнул. У него ничего не было с этой женщиной, он даже её не обнимал, только помнил нежный голос и ясную зелень глаз. Но она за всё время так и не вышла у него из головы. За эти три месяца образ немного подстёрся — он дополнял его сам. Но реальность оказалось куда лучше.

— С ней всё будет нормально, — Яр вышел вперёд, аккуратным движением подхватил Настю за талию и развернул в сторону качелей, — идём, расскажу.

Как ни странно, но женщина пошла послушно, свесив голову на грудь. Айк подхватил малышку Киру, которая узнала его хоть и не сразу, но уже уютно устроилась на руках. Остальные вошли в дом.

— Что будем делать? — спросил Дух, усаживаясь в одно из кресел.

— Пока ничего. Все, кто нужно — предупреждён. Ждём, как стабилизируется состояние Эвы и как появится подходящий донор.

В доме без Эвы было мрачно и пусто. Вроде всё то же — тот же остров, холодильник и шкафчики. И даже не смотря на то, что девушки чаще не было дома, сейчас её отсутствие чувствовалось особенно остро.

Данила щёлкнул кнопкой чайника, а Арий вышел из кухни и встал в коридоре напротив Эвиной части. На плечо легла рука Сокола в знак поддержки и командир сделал шаг внутрь.

Тогда, когда девушка запретила заходить в свою комнату, они шутили, что там у неё должна быть целая коллекция интимных игрушек. А может быть живёт целый мужик для постельных утех. И, чёрт возьми, лучше бы так оно и оказалось.

Комната Эвы напоминала прибранную палату больницы: свободная стойка для капельницы, какой-то массивный аппарат сбоку от кровати с трубочками, кнопками и небольшой банкой для воды.

— Кислородный концентратор, — объяснил вошедший следом Сокол и нажал на кнопку.

Аппарат тихонько загудел. Рабочий.

Арий подошёл к тумбочке с другой стороны кровати и открыл верхний ящик. Его как будто заморозили на мгновение. Все ещё по-глупому хотелось верить, что вся история Эвы — выдумка врача и она заболела впервые. Но содержимое ящика говорило об обратном: доверху заполненное шприцами в запечатанных упаковках, коробками с уколами и маленькими квадратиками спиртовых салфеток.

Как одержимый открыл второй и третий ящик — лекарства в таблетках и всё необходимое для систем.

Бл.дь!!!

Тот мир, который он в мыслях построил для себя и Эвы, рушился, больно раня осколками только-только начавшее открываться сердце. Ему хотелось выть, перевернуть тут всё вверх дном, уничтожить все следы болезни, но вместо этого только крепко, до скрипа, сжал зубы и вдарил кулаком по стене.

Потом ещё раз.

Ещё и ещё.

Э-ва-ну-за-чем-ты-так.

Сокол присел на кровать, обхватывая голову руками и никак не останавливая своего командира. Каким бы собранным он не пытался казаться, вся эта ситуация давила на него не меньше, чем на остальных. Возможно, даже больше, потому что в силу специфики своих знаний он понимал больше медицинских последствий.

— Мы можем не найти донора вовремя, — проговорил он, оставаясь в том же положении.

Арий замер, но не развернулся.

— Операция может пройти неудачно. Это не аппендикс вырезать.

Арий до боли напряг мышцы всего тела.

— Может произойти отторжение трансплантата прямо на столе…

Арий шумно выдохнул сквозь зубы.

— Или через несколько месяцев после, — молчание, — максимум жизни с пересаженным сердцем 10–20 лет.

Много это или мало, если до этого у вас не было ничего? Зем ещё некоторое время посидел на коленях, чувствуя, как расслабляется тело. В голове стало ясно и спокойно — была цель, к которой он должен идти.

— Мы будем делать всё, что в наших силах, — он встал и выпрямился, — пошли. Нужно поесть.

24.

Три дня прошли впустую: Эва не желала открывать глаза.

За это время ребята познакомились с Мироном, который оказался скромным, но славным малым. Каждый день ездили в больницу и просто топтались у дверей реанимации. Арий чувствовал, как вокруг сгущается напряжение, похожее на зарождающееся торнадо, чтобы вскоре стать мощным вихрем и разбросать всё вокруг.

Дух неожиданно сошёлся с Дмитрием. В этом большом, сейчас потерянном человеке он почувствовал ту отцовскую энергию и покровительство, которого у него никогда не было. И для самого Дмитрия их разговоры стали отдушиной.

Ярый тихо бесновался: Настя не подпускала к себе близко.

— Ты бабник, Никита. И все твои слова только для того, чтобы затащить меня в койку, — её слова падали, как камни, — но спешу тебя разочаровать: во мне нет ничего особенного.

Ярый был с этим не согласен, но разумно молчал, чтобы дослушать.

— Ты несерьезный, ты ни к чему не стремишься, у тебя в голове только бабы да машины. А мне ребёнка растить надо. Нет.

Яр молчал. Внутри зрели абсолютно новые для него, от того тяжёлые решения, но в этот раз отступать он не собирался.

— Хорошо. Я тебя понял.

Развернулся и ушёл с лужайки в дом Эвы.

Настя задержала дыхание, чтобы не расплакаться. Ей нравился этот красивый мужчина, нравилась его лёгкость, беззаботность и открытость. Но она давно для себя решила: никаких военных в её жизни больше не будет.

Выдохнула и глубоко вдохнула.

Справится. И в этот раз тоже.

От грустных мыслей её отвлек детский смех. Как ни странно, но вокруг молчаливого Айка собралась толпа ребятишек от годика до семи лет, с которыми он прекрасно ладил. Они слушали его редкие фразы с раскрытыми ртами, наперегонки бежали исполнять просьбы и каждый хотел сесть к нему поближе, так что вскоре Айк оказывался обвешенным детьми со всех сторон.

Земной с Соколом убивались в тренажёрке. Вернее, убивался Зем, а Сокол чаще сидел в телефоне, консультируясь с врачами, получая всевозможные допуски и разрешения.

Арий созвонился по видеосвязи с психотерапевтом и все рассказал. Женщина вздрогнула, прикрыла рот рукой, молча слушала и не перебивала.

— Как же так, — сокрушённо покачала головой.

— Вы её знали? — не понял Арий.

— Конечно, — грустно улыбнулась женщина в экран, — не вы первый, которого она отправила к специалисту, — и, видя его нахмуренные брови, добавила, — но вы первый, кому она говорила про старость.

Они разговаривали ещё некоторое время и перед отключением врач добавила:

— Я тут подниму свои связи. Как будете с ней вылетать, дайте знать.

Мужчина кивнул, прощаясь.

Все терпеливо ждали следующего хода. И он наступил к вечеру.

— Эва пришла в себя. Дай Бог завтра в палату переведём.

25.

Арий не спал всю ночь. Он представлял встречу с девушкой, что скажет и что сделает. Представял тысячу её реакций и про себя улыбался: всё равно она выдаст что-то такое, к чему он окажется не готов.

В больницу ранним утром поехали Зем, Сокол, Дмитрий и Данила.

— Доброе утро, — пожал всем руки Андрей Константинович, — Эву перевели в кардиологию.

Они поднялись на третий этаж и врач скрылся за дверью ординаторской. Арий осмотрелся. Коридор освещался большими солнечными квадратами света, падающими из окон, в которых можно было разглядеть танцующие пылинки. Отделение наполнял запах каши с маслом. Шаркая ногами медленно бродили бабушки в цветастых халатах и дедушки в домашних, растянутых в коленках трениках. Из палаты в палату сновали медсёстры с железными лотками, гремели разъежающиеся по пациентам стойки капельниц. Эва сюда никак не вписывалась.

— Здравствуйте, — к ним вышел двухметровый бугай в белом костюме, — Николай Петрович Кронд, заведующий кардиологии, — говорил и здоровался одновременно, — Гросс, как обычно, в 316.

Арий нахмурился, а Дмитрий сгорбился ещё больше.

— Она им ничего не рассказывала, — подал голос реаниматолог.

— Вот же… — искренне удивился Николай Петрович, — девочка. Что ж, пройдёмте.

Стоило заведующему выйти, как бродившие по коридору неуловимо изменились. Медсестры выпрямились, слегка замедлились и заулыбались. Пациенты будто расслабились и потянулись к нему с вопросами.

— Потом, — неумолимо шёл вперёд Кронд, — все вопросы к вашему лечащему.

— Это двухместная палата, но Гросс просит, чтобы к ней никого не подселяли. Когда есть возможность — так и делаем, но иногда такой наплыв, — доктор покачал головой, коротко постучал и вошёл, — Гросс! К тебе гости, — раздался из палаты его бас и Арий вошёл первым.

Белые безжизненные стены, холодильник, телевизор на комоде посередине комнаты, две кровати. Эва сидела на одной из них в больничной пижаме и жевала кашу, тарелка которой стояла на тумбе рядом. Тонкая, ещё бледная, но с розовыми губами и яркими зелёными волосами.

— Кто? — проговорила девушка с набитым ртом, привычно улыбаясь.

Арию больно было видеть не канюли в носу, не пижаму, которая была ей большая, не её бледность, а вот эту улыбку, словно… словно для неё ничего не было, ничего не поменялось. Словно она была ко всему готова.

При виде Зема девушка застыла и перестала жевать. Следом в комнату вошли серьёзный Сокол, потухший генерал и Даня с несколько осуждающим взглядом. Улыбка медленно сползла с лица.

Эва села обратно и проглотила кашу. Она знала, что рано или поздно всё вскроется. Но смотрела на отца с братом и понимала, что не сможет им всё объяснить.

И тут случилось то, от чего психотерапевт Ария промакивала бы слёзы гордости за своего пациента без всяких диких танцев. Потому что Арий не просто стал приоткрывать своё сердце, чтобы понимать и анализировать собственные чувства. Он стал понемногу видеть чувства окружающих и, самое главное, реагировать на них. Вот и сейчас он видел, что Эва заняла оборонительную позицию, готовая защищаться от них. Но ведь…они не враги ей.

Поэтому Арий сделал два шага вперёд, поставил девушку на ноги за плечи и аккуратно обнял, пытаясь не задеть шланги от системы и кислорода.

В комнате стало тихо-тихо. Врачи технично вышли, оставляя семейство наедине. Сокол застыл, потому что впервые видел командира таким. Он, конечно, замечал в нём изменения, но не думал, что они будут настолько большими: Зем никогда никого не обнимал первым. Даже девушек, с которыми собирался спать. Даже девушек, с которыми у него были редкие и короткие отношения. Мужчина улыбнулся своим мыслям, подошёл и обхватил обоих.

С другой стороны подошёл могучий Дмитрий и накрыл их своими большими руками. Тонкие, давно забытые после смерти жены, струны души дрогнули в нём и надрывно зазвенели. Он, правда, собирался высказать дочери всё, что думает. Он ведь так её любит! Но когда к Эве подошёл Арий, вдруг понял, что роль под названием «отец» провалил с треском. Раз не смог разглядеть то, что разглядел этот мрачный командир: его дочь была сильной, гораздо сильнее его, но даже она нуждалась в поддержке.

Даня неловко топтался рядом, не зная, с какой стороны подойти, пока его за рукав не потянул отец и не поставил вперёд себя.

В середине этого странного круга стояла оцепеневшая Эва. Сначала хотела вырваться, обернуть все в шутку, но когда подошёл Сокол — ей просто не хватило смелости. А когда её накрыла тень отца, его тепло и запах, не выдержала и разрыдалась.

Арий крепче прижал девушку к себе, поглаживая по спине. Эва вцепилась в него, как в спасительную соломинку в бурном потоке истерики, которая накрыла сразу же и с головой.

26.

— Ш-ш-ш…Всё будет хорошо, — прошептал в её шею Зем, на что Эва быстро-быстро замотала головой.

В палате остались они одни.

Арий осторожно отодвинул девушку от себя и взял её лицо в свои ладони, продевая большие пальцы под кислородные канюли. Карие глаза смотрели затравленно, испуганно, словно сейчас вылезло наружу всё то, что Эва чувствовала на самом деле.

— Слушай, я же доверился тебе и пошёл к психотерапевту. Теперь твоя очередь, — он говорил спокойным, ровным голосом, стараясь донести состояние стабильности и до неё.

— Я уже была, — еле слышно пролепетала Эва.

— Что?

— Я уже была у Оксаны, — сказала громче и улыбнулась.

Арий не сразу понял, при чём тут его психотерапевт, а когда понял — не знал, что говорить. С одной стороны, хотелось пожурить за то, что вывернула его фразу по-своему. С другой — от её улыбки стало легче.

— Так ты на самом деле с ней знакома?

Он сел на кровать и посадил её к себе на колени.

— Конечно, — девушка прикусила нижнюю губу, — она была единственной, кто согласился работать с четырнадцатилетним подростком в клинической депрессии и скрывающим это от родителей.

— Ясно.

— А я смотрю тебе идёт на пользу общение с ней, — Эва развернулась и посмотрела прямо на него, — ты стал разговорчивым.

Взгляд Ария потеплел. Он потрепал девушку за волосы, поцеловал в лоб и крепко обнял.

— Как только твоё состояние стабилизируется, мы бортом отправим тебя в столицу.

Он специально не разжимал рук, чтобы прочувствовать её реакцию. Эва напряглась и задержала дыхание.

— Чтобы что? — подняла на него лицо. Взгляд стал холодным, прожигающим. Отгородилась, — вы МЕНЯ спросили: хочу ли я этого? Или вам плевать и ваши собственные страхи важнее? А? Я каждый день вот уже семь лет живу с мыслью, что однажды это закончится. Да пусти ты меня! — Попыталась высвободиться, но её никто не отпустил, — да я уже смирилась с любым исходом! — прокричала ему в лицо, — пусти!!!

Несколько минут неравной борьбы и как итог из выдернутой капельницы жидкость лилась на пол, сорванный кислородный шланг шипел где-то сбоку и Эва оказалась прижатой спиной к кровати.

— Тихо, Эва, — Арий нависал сверху, опираясь коленом на край кровати, — я знаю, что тебе страшно. Я не представляю, что сам бы чувствовал на твоём месте. Ты долго была одна, но сейчас все изменилось, Эва. Мы поможем. Мы будем рядом, — с уголков глаз по вискам девушки сорвались первые слезинки, — я буду рядом.

Он разжал руки, которыми удерживал её и обнял за спину, аккуратно усаживая. Эва обхватила его, чувствуя теплое тело, и тихонько плакала. Просто слёзы катились из глаз. Просто она устала от этой игры. Просто хотелось довериться. Просто хотелось побыть слабой.

Ещё день прошёл неспешно. Всё вокруг замерло, застыло, ушло на дно, предчувствуя непогоду.

Арий практически не выходил из палаты. Эва ела вместе с ним, спала в его руках, он сжимал её ладошку, когда ей ставили очередной укол или капельницу.

Это было удивительным и для него, и для неё. Почему из сотен именно он? Сложный, мрачный, немногословный, совсем не романтичный. За весь день он едва наговорил с десяток слов.

Почему из тысяч именно она? Слишком улыбчивая, слишком воздушная, слишком терпеливая, слишком сильная. За весь день она ни разу не пожаловалась на боль.

Разные.

Они были настолько разными, что, не смотря на весь свой опыт, совершенно не представляли, что делать друг с другом. Но им было хорошо вместе. Спокойно даже в молчании.

Эва без конца болтала. Рассказывала то про старушку из соседней палаты, то вдруг вспоминала историю из детства. Пыталась ли она так скрыть свою нервозность, или она на самом деле такая разговарчивая, Арий ещё не понимал. Ему оставалось только внимательно слушать, хоть вскоре с непривычки он от этого и устал. На его удачу пришли Дмитрий с Соколом, и Эва забалтывала уже их.

— Ты как? — Сокол встал рядом с командиром у окна. Они вышли из палаты, давая возможность отцу и дочери побыть наедине.

Двое крепких и здоровых мужчин в больничных стенах вызвали ажиотаж. Молоденькие медсестры уже по второму или третьему кругу пробегали мимо них. Одна даже умудрилась вывалить из рук кипу бумаг.

— Ах! — девушка всплеснула руками и наклонилась вперёд, выставляя напоказ длинные стройные ноги и аппетитную пятую точку.

Сокол улыбнулся уголком губ, прекрасно зная эту игру. Но почему нет? Подошёл, помог, коснулся тонких пальцев, на что девушка порозовела щёчками. Милая, но не более того.

— Нормально, — Арий дождался, когда друг вернётся назад. Сокол, приподнял бровь, не сразу понимая о чём он, — как парни?

Денис закатил глаза.

— Ярый мутит.

Ярый не просто мутил. Ярый бесновался, полностью оправдывая свой позывной. Всё валилось из рук, мысли путались, перебегая с одной на другую, его внутренне трясло, ломало … Чёрт! Менять жизнь ради человека, которому оно, может и не нужно, было дьявольски непросто! Настя с ним оставалась холодной и равнодушной, и когда он в окно увидел её улыбку, подаренную Айку, его просто перемкнуло. Мир стал смазанным и неважным: он не заметил ребёнка, забыл о женщине, концентрируясь только на сопернике.

— Сукин сын, — прорычал Яр, широким шагом спускаясь с крыльца и с ходу набрасываясь на него.

Айк, который в это время мирно играл с Кирой, сидя на земле, с лёгкой полуулыбкой поднял голову на шум и успел только встать и отойти чуть подальше от девочки, чтобы ненароком её не задеть. От ударов уходить не стал. То, что он был в их команде компьютерным гением, не означало, что он был слабым. Драться мог наравне с любым из них.

— Ты же все знаешь, бл. дь! — орал Ярый, целясь кулаками в лицо, в грудь, в живот, — так какого хера!!!

Айк уворачивался, блокировал, наносил точные, в отличие от Ярого, удары и молчал. Он быстро понял причину такого поведения и просто давал другу возможность выпустить пар.

— Эй-эй! — к ним подбежал Сокол, чтобы разнять, но Айк перехватил его взгляд, коротко мотнул головой и из-за этого не успел увернуться.

Тут уже пришла его пора злиться и одним быстрым движением он нырнул под слишком широкий замах Ярого, перехватил за руку, подставил подножку и сам сел сверху.

Яр пытался взбрыкнуть, но одного удара в живот хватило, чтобы он закашлялся и затих на время.

— А теперь слушай, — Айк вытер кровь с разбитой губы, — и смотри.

Яр не сразу понял о чём шла речь. Постепенно шум в ушах сменился звуками окружающего мира и первым его пронзил высокий детский плач.

То, что Яр не любил детей, не означало, что он был бесчувственным к ним. Дети и женщины всегда стояли в приоритете во время заданий. Их первыми выводили, их больше защищали. Это был отработанный до рефлекса навык.

Мужчина повернул голову в сторону плача и понял, что он в полной заднице.

Плакала Кира. Громко, надрывно, широко открывая рот, а по лицу катились сливающиеся в ручейки крупные слезы. Она отталкивала руки Насти, вереща ещё громче, когда её пытались обнять, взять на руки или просто поговорить. Сама женщина была бледной, напуганной то ли поведением дочери, то ли тем, что только что вытворял он. Губы, как и руки, дрожали, и с глаз падали бессильные слезы.

— Если хочешь их себе — молча делай, а не ломайся, как малолетка, — пожалуй, это была одна из самых длинных фраз, слышимых им от Айка.

Яр почувствовал, что с него встали, но продолжал лёжа наблюдать, как из дома выбежал Сокол со стаканом воды, быстро попросил прощения у Насти и брызгнул в лицо девочки. Та инстинктивно задержала дыхание, фыркнула, откашлялась, открыла глаза и бросилась в руки к маме, где продолжила плакать, но уже без надрыва. Настя схватила её и убежала домой.

Яр поднялся с земли и взглядом наткнулся на стоявшего напротив Сокола.

— Только попробуй, — огрызнулся на него.

Нравоучений ещё не хватало. Сокол хмыкнул.

— Большой мальчик — разберёшься. Пошли, обработаю.

— Я сам, — отмахнулся Яр и пошёл в сторону гаража.

В лазарете на столе уже сидел Айк и обрабатывал свои руки.

— Извини, дружище. Бес попутал.

Айк пожал плечам и пододвинул к нему дезсредство, вату и бинты.

До поздней ночи Ярый просидел на крыльце у дома Насти. Она не открыла, не вышла, не подала голос. И он её понимал. Мужчина шумно выдохнул, сжал кулаки, расслабил и растрепал и без того растрёпанные волосы. Ушёл, когда время перевалило за полночь и дом, который он сторожил, стих и везде был выключен свет.

На следующий день Ярый связался с психотерапевтом, которая работала с Земом и подал в отставку.

27.

— Привет, пап.

Эва готовилась к разговору. У неё уже были заготовлены фразы, факты и аргументы. Но стоило осунувшемуся и постаревшему лет на десять папе зайти в палату — всё забыла.

И без того страдающее сердце сжалось сильнее: она не рассчитывала, что когда-нибудь увидит реакцию родных на её диагноз. Что в это было для неё? Эва всегда думала, что сила. Она безропотно тащила свою ношу, справлялась, рисковала и улыбалась. Но сейчас поняла, что все семь лет просто бежала. И то, что считала железной волей, оказалось слабостью.

— Прости… — выдавила из себя и по щеке покатилась слезинка.

Дмитрий тяжело сел на кровать рядом с ней и потёр лицо рукой. Почувствовал, какой колючей стала борода. Вздохнул.

— Эва…

Он не знал, что говорить. Дочка слишком сильно напоминала ему любимую и генералу было сложно с этим смириться. Поэтому он часто уезжал в командировки, ребёнка баловал, всему потакал, нанимал лучших нянь и учителей. Он осознанно бежал от отцовства над Эвой и сейчас, в больничной палате, ловил жёсткое дежа-вю.

— Мы ничем не смогли помочь. Ранения были слишком тяжёлые.

Эта фраза разделила его жизнь. Тогда, 21 год назад, так же в больничной палате, он умер вместе с женой. Дмитрий сам видел эти ранения, пока бежал с ней на руках до врачей, и здравая часть головы понимала реальные шансы. Но та часть, что отвечает за веру в чудо, хотела тогда этого чуда.

— Это ты меня прости, дочка, — он обернулся к Эве.

Увидел её как будто в первый раз. Безумно похожая на маму глазами, губами, цветом волос. Но другая, чёрт возьми, другая. Как он раньше этого не замечал?!

И генерал заговорил.

— Знаешь, я всегда любил твою маму. И вряд ли полюблю кого-то ещё. Да и возраст уже, — невесело усмехнулся, — прости, что за твоей мамой так долго не видел тебя.

Он поднял руку и раскрытой ладонью погладил её по щеке. Эва потёрлась об неё, как маленький котёнок. Слова папы вскрыли давнюю боль и, казалось, уже позабытую обиду. И вся эта боль стекала по лицу слезами.

— Я не тот отец, которого заслуживает такое сокровище, как ты, — голос генерала просел. Хотел сказать что-то ещё, но Эва мотнула головой, пододвинулась и крепко обняла его за шею: другого папу она представить не могла.

В душе Дмитрия, в которую он уже давно не верил, словно сдули огромный, сдавливающий всё пузырь. Ему стало гораздо легче дышать, со спины будто упал тяжеленный рюкзак. Такого облегчения он не чувствовал даже после марш-бросков с полной выкладкой. Положил свою лапищу на подрагивающую спину дочери и погладил сверху вниз. Почувствовал, как его сильнее сжали.

Это было так странно и неправильно, но именно сейчас, когда родной ребёнок в смертельной опасности вот так доверчиво и крепко к нему жался, он казался себе сильнее и…счастливее. Губы невольно трогала лёгкая улыбка. Спустя 21 год, в больничной палате, Дмитрий Гросс ожил.

— Мы всё сделаем как надо, родная, — прошептал ей, продолжая гладить по спине.

Пока отец разговаривал с дочерью, Соколу позвонили.

— Денис? Привет, — ровно вещал в трубку мужской голос, — у нас есть подходящий для вас кандидат. Пока собираем подписи, но вы там готовьтесь.

Если вчера день Эвы был более-менее расслабленным, то сегодня она изнывала от постоянного лежания под капельницами, терпела множественные заборы анализов и очередные повторные исследования. Хотелось взвыть и послать всех прочь не только от того, что к ней постоянного кто-то зачем-то заходил, но и от страха.

Снова было страшно. И если раньше, когда об её болезни знал ограниченный круг людей, она бы не парилась и ушла домой, то сейчас на неё смотрело слишком много глаз, было подключено слишком много людей и было поднято слишком много важных связей. И Эва боялась их подвести.

— Если ты не успокоишься, я тебя усыплю, — пригрозил Николай Петрович, слушая её сердце в фонендоскоп.

— Согласна. И чтоб проснулась, когда уже всё закончится, — нервно дернула руками девушка.

Доктор только покачал головой и вышел, освобождая место для Ария. Командир вообще практически не выходил из палаты, оставался рядом безмолвной чёрной тенью с вечно скрещёнными руками.

— Страшно? — сел на кровать и развернулся к ней лицом, стараясь не смотреть в глубокий вырез больничной пижамы, которую Эва сейчас запахивала обратно. Его безмерно раздражало, что чужой мужик видит её грудь почти каждый день (он сам-то не видел!), но сдерживался, понимая суть действий доктора.

— Нет, — Эва положила руки на кровать, потом одну переложила на живот и, наконец, обе собрала под грудью, — не я первая, не я последняя.

Она не смотрела на Ария, односложно отвечала на вопросы и уже не сжимала его руку в ответ. А он и не знал, что делать в таких ситуациях. Обычно уходил, считая, что не обязан разруливать женские капризы. Но Эвино поведение не было похоже на каприз — она не дула губки, не строила глазки и не ждала от него никакой реакции.

Поэтому решил сделать то, что всегда делал Сокол с обиженками — осторожно обнял девушку.

Эва целую минуту держалась выпрямленной и напряжённой, и Арий уж было подумал, что такие штуки работают только у Сокола. Только собрался убрать руки, как девушка обмякла и уткнулась носом в шею, щекоча дыханием.

— Очень, — прошептала еле слышно и он кожей почувствовал движение её губ.

Арий не знал слов поддержки. Между ним и теми, среди кого он рос, была вечная гонка: стать заметнее, выделиться, первым занять должность. Это сопровождалось чем угодно, но не поддержкой.

Арий прекрасно умел командовать и оценивать обстановку. Ради своей команды шёл на многое, ни раз рискуя жизнью — и в этом видел свою для них поддержку. Но то были мужики, братья, такие же, как он.

А тут маленькая нежная девушка, которая так долго держалась и сейчас сдаёт. Что говорить? Что делать?

— Справимся.

Он крепче её обнял.

«Бери силы у меня — я заберу твою боль. Возьми мою уверенность и я заберу твои страхи. Возьми мою стойкость — я заберу твою слабость».

Если бы Арий был героем любовных романов, он бы сказал именно это. Но таковым он не был, да и фразами такими не думал, поэтому просто крепко обнимал тихо плачущую Эву.

А на следующий день был борт специального назначения. Было решено, что с Эвой полетит Сокол.

Прощаться он тоже не умел. Поэтому просто обнял девушку, поцеловал в лоб, пообещал, что скоро они встретятся и вышел из палаты. Через твёрдый чеканный шаг пытался усмирить тревожность — ему было бы проще, будь он в перелёте рядом с ней. Но подумав, они с Соколом пришли к выводу, что ещё один медик рядом, которому Эва доверяет, окажется не лишним.

Командир взял билет на ближайший самолёт до столицы и вернулся из больницы в дом.

— Ты всё решил? — присел рядом с Ярым, который ждал на крыльце.

Яр провёл ладонью по лицу и волосам. Между бровями залегла морщинка, которой не было даже после сложных операций. Она выдавала собой всю тяжесть и сложность принятого решения. Яр кивнул.

Зем посидел немного рядом. Он понимал друга: мысль об отставке посещала его тоже. Но у их технического гения была страсть и любовь, запасной аэродром — машины, мотоциклы, байки, снегоходы, трактора, автобусы, да даже вертолёты — все то, что имело мотор, колёса и двигалось. Зем же умел только войну.

Хлопнул Яра по плечу и встал. Действовал по одному из основных принципов, который он для себя вывел: решать вопросы по мере поступления. Даже если разница между их поступлением — секунда. И сейчас важно было собрать вещи и ехать в аэропорт.

С ним летел Данила. Генерала оставили готовить дом к возвращению. Дух и Айк в столице были не нужны, поэтому тоже оставались дожидаться возвращения своего командира.

В это время за несколько тысяч километров от наших героев.

— Эй, Яркий, а что там за история с Малой?

— А что за история?

Рыжеволосый мужчина с густой, такой же рыжей, короткой бородой сидел на деревянной тахте, вытянув ноги, и самозабвенно потягивал горячий чай из железной кружки. Грязная, местами со следами чужой, слава Богу, крови, форма валялась рядом. Его ребята тоже лежали в этой небольшой, тёмной комнате и отдыхали: кто-то просто валялся с задранными вверх ногами, кто-то рубился в игрушку на телефоне, кто-то чутко спал. Но стоило им услышать позывной Малой — все подняли головы и развернулись в сторону своего командира.

Рация снова зашипела.

— Я думал ты в курсе. Вы же чего-то мутили там.

— Я уже месяц не вылезаю из этой задницы, — Яркий начинал нервничать, теряя расслабленное состояние. Мутить-то он мутил, но его красиво отшили.

— В больнице Малая.

В это же время в другом месте.

— Сыч, приём, зашевелились наши задохлики, — мужчина в форме защитной расцветки лежал на голой земле под проливным дождём и в бинокль наблюдал за происходящим в большом здании бывшего завода.

— Принято.

В это же время недалеко от посёлка Эвы.

— Да бл. ть твою мать! — ругался мужчина, из-за пригорка рассматривая колонну выезжающих больших машин, — да куда вы собрались, ублюдки!

Через 40 минут после того, как взлетел борт с Эвой.

— Яркий, ты в курсе?

— В курсе, — мрачно отозвался мужчина.

— Вы где?

— Ждём вертолёт.

— Принято.

Когда Арий спустился с самолёта, его телефон разрывался от звонков и сообщений. Мельком проглядывая последние, чувствовал, как холодеет спина.

Димур и Дамир Кросовские, Костевский, Лаунк, Брос.

Хоть эти сволочи и сидели в тюрьме, но каким-то образом получили информацию о готовящейся у Эвы операции и начали действовать.

Потому что сидели все они из-за неё.

И очень хотели мстить.

28.

А тем временем летящим в самолёте приходилось только догадываться о том, что происходило внизу. Сокол много разговаривал с девушкой. Вспоминал истории из жизни, которые так или иначе оказывались связаны с Земом. Они поиграли в карты на телефоне, Эва показала Соколу, как из трубочек системы складывать разные фигуры и формы…В общем, ребята как можно дальше отодвигали от себя тревожность.

Внутри самолёта всё было оборудовано по последнему слову техники: помимо различных медицинских приборов и мониторов, на которых высвечивались данные Эвы, здесь был даже телевизор и массажное кресло для сопровождающих. В нём Сокол лежал с блаженным лицом и перекидывался с девушкой язвительными шуточками: Эве такой массаж был сейчас противопоказан.

На борту находился ещё один врач, но поскольку рядом с девушкой постоянно сидел Сокол — практически не подходил. Ещё был ассистент. Согласно прописанным обязанностям он должен был следить за капельницей, переставлять её по мере необходимости, наблюдать за изменениями на мониторах, докладывать о них врачу и делать много других мелких дел. Но и тут Сокол всё взял на себя, не подпуская чужака к Эве.

Приземлился самолёт спокойно и без происшествий.

К концу полёта Сокол уже был в курсе происходящего. Старался контролировать выражение лица, пока читал новости, которые ему присылали, но, видимо, где-то сдержаться не получилось.

— Что происходит? — девушка оторвала спину от почти вертикальной подушки и присела, внимательно наблюдая за его движениями.

— Все нормально.

Эва прищурилась.

— Ты знаешь, меня ведь помимо танцев много чему ещё учили. Я проходила курсы по психологии лжи… — она сделала многозначительную паузу.

Сокол усмехнулся уголком губ, запрокинул голову и шумно выдохнул.

— Я же не истеричка, Денис. За семь лет в моей голове побывало столько вариантов развития событий, — она присвистнула в подтверждение своих слов.

— Сомневаюсь, что этот вариант был в твоей голове, — тихо ответил мужчина. Помолчал некоторое время, обдумывая, как бы всё выложить, — несколько людей, которым ты насолила, узнали, что тебе будут делать сложную операцию и объединились.

Эва застыла в шоке от услышанного. Масштаб происходящего вырисовывался в голове постепенно и вместе с этим всё больше округлялись её глаза.

— Бл. ть, — она рухнула обратно на кровать, — отменяй всё.

— Не понял…

— Денис, отменяй всё, — Эва снова присела и говорила тихим, ровным голосом, от которого по телу побежали мурашки, —пострадаю не только я, но и невиновные. Так нельзя.

Сокол разглядывал девушку и не понимал, откуда в этом теле столько силы и решимости? Откуда столько воли и несгибаемости? Было ли это связано с тем, что она уже раз сто умирала в своей голове? Или она на самом деле искренне беспокоилась за других?

Видя, что мужчина ничего не делает, ни с кем не связывается и даже не встаёт, Эва сорвала кислородную канюлю и вырвала из руки катетер.

— Отменяй! — из вены струйкой полилась кровь и девушка сложила руку в локте, вымазав покрывало. Без кислородный и лекарственной поддержки сразу же стало труднее дышать.

— Знаешь, — Сокол смотрел на всё это с приподнятыми от удивлениями бровями, — если будет необходимость, я сделаю СЛР лично. Потому что за поцелуй в губы Зем мне просто вмажет, а вот если ты сдохнешь в дороге — грохнет, не раздумывая. Такой ты участи для меня хочешь, жестокая? — проговорил последнюю фразу тоненьким голосом, пытаясь хоть немного разбавить напряжение между ними.

Он видел сильно бьющуюся разбухшую венку на шее, начавшие бледнеть губы, и понимал, что уговорить девушку нужно было как можно быстрее.

Зем хоть и не грохнет, но точно не простит.

— Мы решим все сами, Эва. Просто доверься.

— А с чего… ты решил, что я вам… доверяю? Я знаю вас… меньше месяца! Да я ни хрена вам… не доверяю! — вместо громкого возмущённого крика вышло часто прерывающееся от недостатка воздуха мяуканье. Эва паниковала.

— С того, что однажды мы так же доверились тебе, Эва. С того, что ты уже сделала половину пути с нами, — Сокол старался говорить мягко, хотя у самого тряслись руки от нетерпения: хотелось побыстрее вставить ей капельницу и дать кислород.

Девушка выдохнула и расслабила лицо.

— Я не хочу, чтобы кто-то из-за меня пострадал, — выговорила глухим голосом с умоляющим выражением на лице, будто это помогло бы разжалобить мужчину.

— Никто не пострадает, — Сокол взял у рядом стоявшего ассистента новую канюлю и передал Эве. Обработал место на локтевом сгибе для установки нового катетера, — всё под контролем — Зем это хорошо умеет.

***

Арий не ожидал такой поддержки. Он ещё ехал на машине с аэропорта, а ему уже вовсю звонили, представлялись, спрашивали о локации, просили план, предлагали варианты помощи. Он не отказывался, хотя по-началу чувствовал себя непривычно.

Как-то невольно Арий стал руководителем в этой нелегальной, неразрешённой спецоперации «Защитить Эву». И это было само собой разумеющимся: другому он бы просто не позволил.

Начальство позвонило минут через сорок с момента приземления и сначала орало, ругалось и материлось. Перезвонило минут через десять и дало добро.

— Земной? Какие ещё проблемы? — раздался в трубке густой бас.

— Дмитрий? — лично он отца Эвы не предупреждал о происходящем: не до этого было.

— Да. На шефа внимание не обращай — больше не потревожит. Скоро к тебе присоединится ещё пара групп, принимай, — и отключился.

Арий подъезжал к зданию больницы. Эвы здесь ещё не было — она отказалась подвергать риску гражданских, поэтому эвакуация, которой руководила одна из групп Гросса, шла полным ходом. Натягивая тактические перчатки без пальцев и поправляя броник, Арий вышел из машины, чтобы осмотреть территорию.

Многоэтажное широкое здание стационара находилось в центре уютного парка, густо засаженного начавшими зеленеть деревьями. Вдоль тропинок торчали ровно подстриженные кусты и яркими пятнами выделялись свежепокрашенные жёлтые скамейки. Согласно плану здания, операционная распологалась на третьем этаже и Арий просчитывал расстановку людей и техники.

— Я на месте, — раздался в наушнике голос Данилы.

Он на байке рванул в ту больницу, где сейчас находился донор и должен был со своей группой сопроводить орган сюда.

— Принято.

Даже на такой большой территории чувствовалось неуловимо нарастающее напряжение. Машина с Эвой ехала сюда и Арий с камер, которые были расставлены вдоль дорог по всему городу, наблюдал за ними. Их хотели перехватить, но группа под его руководством сработала слаженно и профессионально. Распугали только мирных, а паре пострадавших помощь оказали там же на месте.

— Дмитрий. Нам бы версию для СМИ, — Зем связался с генералом, следя за приближающейся к воротам больницы машиной.

— Работаем.

Арий пружинистым шагом подошёл к задней двери остановившейся неотложки как раз в тот момент, когда она распахнулась и к нему выпрыгнул Сокол.

— Как..? — они пожали друг другу руки.

— Нормально.

И сопровождающий врач выкатил кресло с девушкой.

29.

Эва как будто потеряла цвета: кожа побледнела, тот сумасшедший зелёный цвет волос поблёк, губы стали слабо-розовыми. Только глаза на лице оставались живыми и беспокойными.

— Я, — Арий перехватил ручки коляски и повёз её сам.

До самой палаты они не обмолвились ни словом. Эва чувствовала его силу, его уверенность и это вызывало дрожь в её вдруг ставшим таким слабом теле.

— Я не…

Хотела сказать, что может идти сама. Что не беспомощная, не немощная, не обуза. Но реальное положение дел оказалось гораздо хуже, чем она представляла, пока лежала во время перелёта: сердце зашлось в бешеном ритме, пока она перебиралась с кушетки на коляску.

— Шшш, — шикнул на неё Арий, не давая договорить.

В палате он приподнял её на руки и аккуратно пересадил на кровать, следя за тем, чтобы трубочки системы не перегнулись и не выдернулись из катетера. Так и остался напротив, оперев руки по обе стороны от её бёдер.

— Сокол доложил, что ты хотела отказаться, — проговорил практически шёпотом в нескольких сантиметрах от её губ и неотрывно смотрел в глаза.

Реакцию Эвы выдал только расширившийся зрачок.

— Стукач.

— Я его командир и он обязан докладывать мне обо всём происходящем, — бескомпромиссно заявил мужчина и повёл носом по её скуле к виску. От его дыхания у девушки разбежались мурашки по телу.

— Я не хочу, чтобы из-за меня кто-то пострадал, — голос дрогнул, когда она почувствовала лёгкое, скользящее прикосновение губ к изгибу шеи.

— Скажи мне, ты умеешь держать своё слово или ты маленькая врушка? — Арий оторвался от её кожи, которая слабоуловимо пахла Эвой: теперь в ней преобладал запах лекарств. Посмотрел в глаза. Карие напротив вспыхнули негодованием и уголки губ мужчины дрогнули в улыбке.

— Арий!

Ммм…

Вроде и ситуация такая. Не располагающая. Девушка в трубках. Больница. Чрезвычайное положение. Но вот эти эмоции, которые он теперь так остро воспринимал, были такими сладкими и желанными, что аж тяжелело в паху… Заслуга ли это психотерапевта или человека, от которого эмоции шли?

— Ты дала мне шесть месяцев. Прошло только три. Я хочу ещё три и всё, что будет потом.

Эва смотрела на него не моргая.

— Всё понятно?

Девушка словно очнулась ото сна. Возмущённо округлила глаза, открыла рот, вытянулась, приподняла руки, чтобы помочь ими ругаться, но Арий перекрыл начинающийся поток поцелуем. Эва зависла на секунду, потом вцепилась в его футболку, заскользила пальчиками по бронику и жадно ему ответила, словно дорвалась до источника силы и жизни. И Арий делился, старательно удерживал руки на кушетке, иначе голова разорвалась бы от контроля за ними: трубки никуда не делись. Между ними стало жарко, оба тяжело дышали, и у Эвы сработал датчик пульса, информируя о его чрезмерном ускорении.

Зем оторвался от неё и уткнулся носом в шею. Девушка же продолжала держаться за его одежду.

— Э…ге-гееей, — в комнату на писк прибора влетел Сокол, сразу же притормаживая, — вы тут поаккуратнее.

Арий кивнул не глядя.

Сейчас он отвечал за них двоих. И если нужно, чтобы её сердце билось ровно и спокойно, он будет держать себя в руках.

— Пойду проветрюсь, — поцеловал в висок, щёку, уголок губ, покосился на датчик, показатели на котором снова нарастали, — скоро вернусь.

Совершенно невинно прикоснулся к её губам и стремительно вышел из палаты. Слегка дезориентированная Эва с глупой улыбкой упала на высокие подушки. Раньше не было никакого плана на будущее. Жила одним днём, делала то, что делала. Тренировалась, танцевала, гуляла. Бабочка-однодневка. Сейчас же появлялись проблески желаний, которые когда-то давно затолкнула вглубь сознания. И это вызывало лёгкий трепет в душе и безотчётную радость. — Эва! Ты как? Сокол смотрел на неё с плохо сдерживаемой улыбкой. Эва широко улыбнулась в ответ, прикрывая глаза. Всё хорошо. Всё, правда, просто замечательно.

30.

Через несколько часов после прибытия девушки в больницу раздался звонок, взорвавший нарастающее напряжение.

— Едем.

В другой части города на подземной парковке больницы к большой BMW подходили трое: высокий широкоплечий мужчина в кожаных штанах и косухе, женщина в белой униформе и ещё один мужчина с медицинским чемоданчиком в руке. Вокруг машины стояли пятнадцать байков разных цветов, форм, мощностей и степеней апгрейда. Рядом с каждым — хозяин: бородатый, обвешанный цепями, в наколках да с дерзким огоньком в глазах.

Данила помог врачу-трансплантологу и его ассистенту сесть в бронированную машину. Обычная скорая просто не выдержала бы всего того, что предстояло перетерпеть этой чёрной красотке.

— Ну, давай, девочка, постарайся, — Данила провел рукой по дверце и сел на свой байк.

План был прост, как раз, два, три: у каждого из его команды был такой же чемоданчик, как у врача. И о том, где настоящий, знал только Данила. Вот только даже под страхом смерти он не рассказал бы правды.

Его "Волков" даже не пришлось уговаривать играть роль пешек. Они знали Эву с детства, часто бывали в их доме, воспитывали её, когда генерал был в командировке, учили управляться с мотоциклом. Поэтому мужики от новости о болезни девушки были в таком же шоке, как и все остальные. Они вызвались сами, продумали план и закидали отказывающегося от их помощи Данилу аргументами. Более манёвренные, дикие, быстрые, шумные, неугомонные, хорошо подготовленные «Волки» отлично подходили для задачи "привлечь внимание к себе и создать переполох в городе". Вот и сейчас по пустой парковке разнёсся рёв сдерживаемых на месте монстров, гиканье их хозяев и звуки шлифующих гладкий камень шин.

— Поехали!

— Ее-хуууу! — раздалось с разных сторон и необычный кортеж тронулся в путь.

Стоило им пересечь границу искусственного холодного света парковки и естественного солнечного, как тут же начался обстрел. Подобно стае разлетающихся бабочек в потревоженном поле вокруг поднялись испуганные вопли, послышались глухие удары машин друг об друга, зазвенели лопающиеся стёкла, заплакали женщины и дети. С диким рычанием двигателей "Волки" разъехались каждый в своём направлении, добавляя суматохи в городе и противнику: в увертливые и шустрые байки на широких улицах столицы целиться было сложно.

— Держись, Эва. Скоро, — думал Данила, с азартом петляя между машин.

В наушнике то и дело раздавалось “Десятый подбит”, “Тринадцатый сошёл с трассы”, “Четвёртый в колесо”. И когда BMW, а следом он и ещё пара ребят сопровождения свернули не в сторону больницы, а на объездную трассу, ему очень хотелось бы видеть лица тех, кто ехал сзади. Кажется, они поняли, что их обвели вокруг пальца, потому что пальба стала жёстче и агрессивнее, обожгло плечо и бедро, ехавший впереди байк резко повело в сторону и закрутило, а сверху раздался мерный гул приближающегося вертолёта…

— Справились, — хмыкнул Данила, — будешь должна, Эвка.

***

Велосипед доставки шустро ехал по тротуарам города. На плечах у парня, который им управлял, висела сумка в цвет велосипеда. Обычное дело в большом городе. Парнишка крепкий, хорошо сложенный, на ногах — берцы, на руках — перчатки без пальцев, он ехал так быстро и ловко, словно ему это было совсем не в тягость.

— Приготовься, — услышал голос в наушнике.

Доставщик покрепче взял руль, чуть привстал над сиденьем, стараясь при этом не сильно горбиться.

— Три… — начался отсчёт в наушнике, — два…

И хоть задача, которую решал парнишка, была очень важной — сердце не частило, дыхание не сбивалось, а от волнения не темнело в глазах.

— Стыковка!

Он выпрямился на педалях, с силой потянул руль на себя, приподнимая переднее колесо, как раз в тот момент, когда перед ним оказалась боковая дверь притормозившего фургончика. Поставил колесо в узкий открывшийся проём, всем весом навалился вперёд, приподнял заднее колесо и по инерции въехал внутрь. Тут же выкинул ногу, тормозя.

— Привет, — поздоровался с водителем.

— Дарова! — отетили ему с горящими глазами и газанули вперёд.

***

Тишина на территории больницы ни разу не была умиротворяющей. Она выжигала нервы своим спокойствием, делала воздух густым и тяжёлым. Обывателю в такой атмосфере было бы тошно. Но Арий чувствовал себя спокойно. Привычно. Покуривал и рассматривал в бинокль крыши и окна ближайших зданий.

Там, внутри больницы, он уже ни на что не влиял. На то были врачи и Сокол. Зато здесь он знал всё необходимое. Здесь был полезен. Этим и занимался.

Эва старательно скрывала свой нервяк под кривыми улыбками. Сокол на каталке вёз её в операционную на премедикацию. Девушка до крепко, до боли в мужской ладони, сжимала руку мужчины, который обещал всё время быть рядом. Не в качестве оперирующего врача — для этого не было нужной квалификации, и даже не в качестве ассистента. А как друг. И как человек, отвечающий за безопасность здесь.

— Не переживай ты так, — Сокол потрепал её по волосам, — половина дороги пройдена.

Эва только глубже вздохнула. Было страшно, голодно, холодно и очень хотелось пить.

— Как будет можно, я закажу тебе всё, что только захочешь, — последние полчаса, после того как ушёл Зем, именно ему пришлось выслушивать жалобное урчание желудка девушки.

— Договорились.

Они въехали в светлую, белую предоперационную.

— Денис, — мужчина поприветствовал готовящихся врачей.

— А, — улыбнулся ему один из самых крепких и спокойных. Остальные заметно нервничали — шутка ли, оперировать практически в осадном положении, — так это из-за тебя вся эта суматоха.

— Нет, Александр Юрьевич, — Сокол поддержал его тон, — Эва Гросс.

Девушка махнула рукой и постаралась улыбнуться. Из-за пробивающего до дрожи холода и переживаний вышел скорее оскал, чем улыбка.

— Гросс, — доктор сдвинул на переносице свои кустистые брови, — был удостоен чести ознакомиться с вашим делом. Впечатляет, каких врагов вы себе нажили.

Эва икнула-хихикнула и бросила умоляющий взгляд на Сокола.

— Да, поэтому одобрение было получено быстро. Начнём?

Третий этаж за расцветающими деревьями и дальностью от каких-либо зданий давал шанс операционной остаться нетронутой. И все сейчас молились, чтобы ни одна из сторон не дошла до принятия каких б то ни было решительных мер. Всё-таки тяжёлые, нетранспортабельные взрослые и дети остались в больнице.

— Начнём, — кивнул доктор и два ассистента закатили каталку в операционную.

31.

Через 15 минут.

О приближении Яровского фургончика стало известно на несколько минут раньше, чем показалась сама машина. Пули цокали по ярко-оранжевому корпусу, защищённым колёсам, бронированным стёклам, оставляя вмятины, трещины, царапины. Арий усмехнулся: Яр будет в ярости, когда увидит, что сделали с его крошкой.

Команда Зема работала прицельно и профессионально: вычисляла стрелявших и быстро их убирала. Чем ближе машина приближалась к воротам, тем агрессивней становилась перестрелка. Уже никто не прятался в домах, выбегал прямо на дорогу наперерез фургону и палил без разбора.

Шлагбаум до конца подняться не успел: машиной снесло его и рядом стоявший пост охраны. Арий сделал шаг навстречу притормозившему напротив фургону, из которого вышел невозмутимый Дух. В руках он бережно держал свою сумку доставки.

— Успеваем?

— Да, — кивнул командир, забрал сумку и уже хотел было развернуться и уйти, как остановился. — Спасибо.

Пожал Духу руку. Так же поблагодарил Ярого, уже самозабвенно воркующего со своей машинкой и быстро, но аккуратно поднялся на третий этаж.

За спиной ещё раздавались выстрелы и в какой-то момент, видимо совершенно отчаявшись, люди Красовского начали обстреливать здание. Та тишина, что стояла ещё буквально три минуты назад, разорвалась и ничем о себе не напоминала. Звонко летели стёкла, рассыпаясь на множество мелких осколков, глухо стонали стены, принимая в себя автоматные очереди, кричали, матерясь, люди на улице и тут же рядом раздавались громкие выкрики его команды. Арий пригнулся и побежал быстрее, насколько это было возможно. Надеялся, что операционную не заденут.

У дверей его уже ждал бледный ассистент и Сокол.

— Как там? — Зему вдруг впервые за всё время стало несколько нервно.

Он смотрел видео, как проходят подобные операции, и просто не мог в своей голове представить Эву со вспоротой и развороченной грудью. Это была картинка из самого страшного кошмара.

— Все нормально, — Сокол внимательно следил за своим командиром, хлопнул того по плечу и закрыл за собой дверь.

Как раз в этот момент на улице, усиленный громкоговорителем раздался и без того звучный бас:

— Всем сложить оружие! Вы окружены!

Нестерпимо захотелось курить, но годами выработанная дисциплина не позволила сделать этого в здании больницы. Поэтому Арий медленно, даже не глядя на улицу, спустился снова на первый этаж. С наслаждением затянулся и огляделся вокруг: задний двор пустовал, даже машины Ярого здесь не было. Асфальт усеивало крошево стёкол и куски выбитой штукатурки.

Стояла оглушающая тишина.

После недавней истеричной какафонии она била по ушам своей неуместностью и непривычностью. Неужели всё? Вот так быстро?

— Дух. Доклад.

В наушнике зашипело, затрещало.

— Проводим зачистку близлежащих дворов. На территории больницы чисто, — голос слегка запыхавшийся: мужчина бежал.

— Принято.

Арий обошёл здание, рассматривая его от земли до самой крыши.

— Ну и досталось же тебе, — подумал про себя.

— Командир!

Зем остановился, ухмыльнулся, но тут же собрался и надел привычную маску безэмоциональности.

— Капитан.

К нему приближался высокий, широкоплечий, из-за этого кажущийся квадратным мужчина с яркими, практически огненными, рыжими волосами и такого же цвета короткой бородой. В спецформе, берцах, тёмных очках на голове он выглядел внушительно и непобедимо. Чем с первого же взгляда завоевывал дам.

— Вы вовремя, — Арий пожал протянутую крепкую ладонь.

Он уже знал, что до них именно команда Яркого останавливалась в доме Эвы. И, наверняка, это кто-то из них оставлял те записочки с сердечками в спортзале, на которые девушка улыбалась. Ослепляющей ревности не чувствовал: всё-таки Эва их выкинула. Но к вероятному сопернику присматривался.

— Ну тк, — Яркий ослепительно улыбнулся, — там же Эвка, — кивнул в сторону больницы и пробежался глазами по окнам, словно надеялся увидеть её в проёме.

— Издалека? — прищурился Земной. Не нравился ему такой интерес.

— Ай, — махнул своей здоровенной ручищей Яркий, — не спрашивай. В отпуск надо. Или совсем уходить. За. бало все.

Он говорил, всё ещё всматриваясь в окна больницы, и не видел, как напрягся Арий.

— Что между вами было?

Спросил Арий словно между делом. Не торопясь распечатал новую пачку сигарет и прикурил одну. Протянул Яркому упаковку и тот не отказался. Капитан глубоко затянулся, закрывая глаза.

— Отшила, — выдохнул струю дыма вверх, — красиво, сука, отшила, — усмехнулся и стряхнул пепел пальцем, — правда перед этим мозги знатно так промыла, к Оксаночке отправила. Это…

— Психотерапевт, — закончил за него Зем.

Рыжие брови поползли наверх, а голубые глаза под ними проказливо засветились. Яркий не выдержал и громко расхохотался, распугав неподалёку прогуливающихся птиц. Арию оставалось только ухмыльнуться. Вдруг сразу стало понятно, что мужчина перед ним не претендует на девушку.

— Ясно, ясно, — всё ещё подхахатывая, рыжий капитан опустил ему на плечо руку, — так ты тоже в нашей банде психов.

К нему подошёл кто-то из его людей и Яркий отдал пару коротких приказов.

— И много нас таких?

— Ооо, — он закатил глаза, — мы Оксаночке неплохую прибыль приносим своими заморочками. А у тебя что к ней? — рука заметно сжала плечо.

— У нас, — поправил его Арий, не опуская взгляда и ни коим образом не выказывая напряжения, — хотела смотаться раньше положенного срока, вот и пришлось организовать всё это.

— М, — мужчина сразу помрачнел, перестал улыбаться, даже как будто глаза потухли, — пошли, расскажешь, что за история. А то я знаю только про больницу, сердце и вообще ничего не понимаю. Она же танцевала!

32.

Весь освободившийся народ кое-как устроился в комнате приёмного покоя на первом этаже. Они вовсю дымили, гоняли кофе, слушали рассказ Ария и дружно поддерживали эмоциональные комментарии Яркого. Потом заходил кто-то еще, задавал вопрос и приходилось по-новой ему отвечать. Зем, наверно, никогда так много не говорил, но это помогало отвлекаться и не сильно переживать за ход операции. Хотя прошло уже три часа.

Начальство молчало. Всех взятых в плен Арий отправил на базу: у вышестоящих наверняка найдутся к ним вопросы. Мужчина привстал, приветствуя Ярого и Духа.

— Ты же уволился.

— Такое я пропустить не мог, — широко улыбнулся техник.

Арий не думал о том, что ребята тоже будут участвовать: голова была забита другим. Поэтому их желание помочь оказалось для него неожиданным, но Зем не стал отказываться. Дух с Ярым прилетели следующим же рейсом, сели в пригнанный другом фургончик и очень удачно вклинились в план Данилы, изменив его в самый последний момент.

За Ярым вошёл ещё один бодрый мужчина в коричневой форме. Он выглядел чуть старше большинства присутствующих: морщинок на лице да седины в волосах было больше. Но взгляд оставался острым и проницательным, выдававшим опыт и хватку.

— Фаст, — протянул руку Арию, — а ты Земной?

— Да, — крепко пожал протянутую ладонь.

Несколько секунд взгляда в душу.

— Спасибо тебе, — произнёс неожиданно, — Эва как-то вытащила меня из ямы.

Вокруг раздалось неровное хмыканье и смешки.

— Тут почти каждый такой, — ответил кто-то.

Следующие два часа текли вяло, завязнув в сигаретном дыме и терпком мужском запахе. Постоянно заходили и выходили, Арий уже не обращал на это внимания. И только вернувшийся Данила несколько всколыхнул обстановку.

— Ты как? — Зем обратился внимания на перевязанную руку и ногу.

— Фигня, — отмахнулся мужчина и осмотрелся вокруг с широкой улыбкой, — какие люди тут собрались!

Все стали к нему подтягиваться, здороваться, и Данила, с присущей Гроссам жизнерадостностью, всем отвечал, задавал вопросы и, что самое удивительное, помнил всю эту толпу по именам. Рядом с отцом выглядел шкодливым мальчишкой, который вроде уже и взрослый, чтобы гонять на байке, но ещё недостаточно, чтобы у того были свои деньги его заправлять. Сейчас же Данила был уверенным в каждом своем шаге и цельным мужчиной.

Ещё пол часа прошли в бурном обсуждении всего и всех. Откуда-то появилась стопка коробок с пиццей и горячим обедом, в комнате стало не протолкнуться. Всем не терпелось послушать последние новости и рассказать свои.

Всё стихло резко. Кто-то остался с куском пиццы во рту, кто-то с зависшей на полпути ложкой. Кто-то застыл в гримасе беззвучного смеха и шевелил только глазами. А кто-то с раскрытым ртом, остановившись на полуслове.

В дверях стоял заметно измотавшийся Сокол.

Арий сидел на подоконнике у раскрытого окна и не сразу понял причину внезапной тишины. Поднял голову, увидел друга, с быстро бьюшимся сердцем соскочил на пол и, совсем неаккуратно расталкивая начинавших приходить в себя парней, встал напротив.

Приподнял бровь в немом вопросе.

В гробовой тишине Сокол поднял руку и положил на плечо своему командиру.

На его лице не читалось ни одной эмоции и со стороны невозможно было понять, что означает этот жест: поддержку или успокоение? Все заметно напряглись.

— Да всё нормально, мужики, — устало рассмеялся Сокол, — сердце стучит, зашивают.

— Бл., — выдохнули сзади.

— С-сука. Король драмы, бл. ь, — прокомментировал кто-то ещё.

И тут разом до всех дошло: получилось! У них! Получилось!

Поднялся радостный шум, задрожали стены от громогласного «Ура!», а полы от топота тяжёлых берц и прыжков. Мужчины радовались, обнимали стоявшего рядом, от души хлопали по спинам друг друга, словно этой силой пытались передать степень своего счастья.

Арий провёл рукой по волосам и нервно улыбнулся.

— К ней можно?

Сокол с сожалением покачал головой.

— Пока нет. Но ты можешь поговорить с врачом.

Арий кивнул и направился на выход, но остановился, сделав шаг.

— Спасибо, Дэн, — обернулся к нему, — за всё спасибо.

Сокол шутливо отсалютовал пальцами и пошёл выгонять из ближайшей комнаты с кроватью народ.

Он устал настолько, что перед глазами всё плыло. В тот момент, когда напряжение в операционной стало ощутимым физически — себя натянутой тетивой. Всю операцию стоял у окна и ничего не видел за массивными мониторами анестезиолога-реаниматолога, но понимал их короткие фразы и в голове сопоставлял с очередным этапом. А когда новое сердце забилось, рисуя на мониторе поначалу неровную, но всё же кривую, напряжение враз схлынуло и он почувствовал себя бесхребетным желе.

Несколько нервных суток без нормального сна давали о себе знать. Поэтому Сокол забурился в освобождённое пространство, животом упал на первую же кровать и моментально вырубился, не смотря на гам в соседней комнате.

Арий в это время поднимался по лестнице на третий этаж. Его слегка потряхивало то ли от количества выкуренных сигарет и выпитого дешёвого кофе, то ли от нервов.

Получилось…

Ну бл…

Некоторое время помаялся под дверью, ожидая, пока кто-нибудь выйдет. Сидел, стоял, ходил кругами и зигзагом, выключил телефон, непрестанно звонящий с поздравлением и кучей вопросов: сейчас просто не мог нормально говорить.

Наконец белая дверь с пиликаньем открылась и оттуда вышел высокий крепкий мужчина в белом халате поверх серого хиркостюма.

— Здравствуйте, — Арий подошёл ближе и протянул руку, — Арий Силин.

— Александр Юрьевич Друженко, — мужчина ответил на рукопожатие, — вы..?

— Муж Эвы Гросс.

Доктор приподнял бровь.

— Будущий, — тут же поправился Арий, усмехнувшись.

— Насколько я знаю, именно вы руководитель этого… — мужчина посмотрел за спину командира, где на полу по коридору лежали осколки от выбитых окон.

— Все будет оплачено и отремонтировано.

Деньги на счёт больницы переведут в ближайшее время, — нетерпеливо и пытаясь подавить раздражение, ответил Зем, — как Эва?

Доктор ещё раз внимательно всмотрелся в мужчину напротив.

— Операция прошла хорошо, но пока какие-то выводы делать рано. То, что не произошло мгновенного отторжение трансплантата ещё не гарантия успеха, — удивительно, но Арий понимал его. Он многое изучал сам и задалбывал вопросами Сокола, — состояние тяжёлое стабильное. Пока что побудет в реанимационном отделении.

— А…

— Нет, — покачал головой доктор, — к ней нельзя. Я понимаю, что вы можете настоять и надавить на нужные рычаги, но это не мой каприз, — мужчина скривил губы, — операция по трансплантации предполагает искусственное снижение иммунитета. Я думаю, вы понимаете, что это значит.

Зем понимал. Про это Сокол тоже рассказывал.

— Может что-то нужно?

Александр Юрьевич поднял руку и покрутил в воздухе, охватывая бардак перед собой.

— Её палата должна быть где-то здесь к моменту перевода.

Арий кивнул.

33.

Неделю Эва пробыла в реанимации.

В это время больницу восстанавливали. Ну, как восстанавливали… Бригада нанятых рабочих откровенно филонила, часто устраивала перекуры и постоянно чаёвничала. Так прошёл день. Два. От угроз и серьёзных разговоров прораб меланхолично отмахивался.

— Вот план, — тыкнул растрескавшимся пальцем в белую бумажку, которую чуть не прожгла зажатая сигарета, — нечего тут.

Поэтому на третий день прибывший Айк и остальная часть R7 пришли со своими инструментами. Через несколько часов к ним присоединились остальные ребята. За две минуты они распределили между собой работу и кто-то завис на стене здания, подвешенный страховочными ремнями, кто-то торчал в проёме окон, выбивая рамы, а кто-то собирал мусор и разбросанные гильзы, которые уже повадились подбирать местные мальчишки.

И всё это со смехом, с такими пошлыми и грубыми шутками, что даже уже повидавшие жизнь и смерть в больничных стенах прожжённые медсестры отчаянно краснели, когда проходили мимо.

Для самих ребят такая работа стала отдушиной. Осознание того, что ты можешь быть полезен не только где-то там, на невидимом фронте, о котором не имеешь права рассказывать даже близким, а вот здесь, в реальной мирной жизни, разливалось по душе, как бальзам.

И причина была в Эве: она отдала своё сердце, чтобы раскрывались сердца других.

Прораб, видя такую истовую любовь к труду, представил свои утекающие денюжки, наорал на подчинённых, с которыми сам недавно курил, и отправил их работать.

Так план, рассчитанный на неполный месяц, был выполнен за неделю. Ребята из разных команд сдружились, медсёстры, подкармливающие вечно голодных мужиков, стали родными, и даже рабочие стали смотреть на них с уважением.

Мир был в самом расцвете. Звенел, зеленел, жарил, дышал полной грудью, дарил надежду на светлое будущее и стирал ужасы прошлого.

Именно в такой день Эву перевели в обычное отделение на третьем этаже.

Когда открылась дверь ОРИТ и каталка поехала на выход, Эва выкинула руку, притормаживая о косяк. И большими глазами на побледневшем лице смотрела на происходящее в коридоре.

Слов не было.

Ребята расстарались.

На обычную гражданскую одежду сверху они нацепили одноразовые халаты, маски и шапочки. Каждый перед этим прошёл проверку на носительство всякой заразы и те, кто получил сомнительный результат, был с шуточками и приколами выпнут за пределы отделения. Так что сейчас перед девушкой в две шеренги по стеночкам выстроились самые «чистые».

— Вы что делаете? — еле слышно прошептала Эва.

— Здравия желаем, Эва Гросс! — пробасил Яркий и его призыв тут же подхватило около двадцати здоровых глоток.

— Ура! Ура-а!! УРА-А-А!!! — стены вздрогнули, стекла задрожали, медсестры глупо захихикали и толкнули каталку дальше.

— Придурки, — Эва закрылась одеялом по самые глаза и отчаянно краснела.

Каждый что-нибудь желал.

— Давай, выздоравливай!

— Держись, Эвка!

— Не хандри там…

Эва понимала, что они были искренними в своём намерении поддержать, но злилась всё больше на каждую новую фразу. Она мало того, что ужасно себя чувствовала: саднило горло от трубки ИВЛ, болело место разреза и всё тело в целом, собственная слабость изматывала и была такой, что, вспоминая себя в прошлом, девушке хотелось рыдать. Так ещё у неё была грязная голова, а из самых разных мест торчала куча трубочек. Столько лет скрывать свою слабость, и вот так, в один момент, предстать перед всеми в своём самом худшем состоянии. Для Эвы это было слишком.

Завернув в палату девушка едва удержала слёзы. Здесь всё было заставлено цветами, огромными букетами, корзинами. Нежный и тонкий аромат роз вперемешку с приторно-сладким ароматом лилий чувствовался до тошноты интенсивно.

Вот только это были не слёзы счастья, радости или умиления. Если бы у Эвы была возможность — она бы сбежала. Но ощущение беспомощности сжимало её в одну точку.

Посередине комнаты стояло двое мужчин. Крепких, хорошо сложенных, сильных. Один повыше, другой чуть пониже. Один светлый и голубоглазый, другой темноволосый с кажущимися чёрными глазами. Один улыбчивый и открытый, другой суровый и закрытый. Два человека, за такое короткое время ставшие ей лучшим другом и …э…очень близким.

— Привет, сестрёнка, — Данила встал с кровати, заполнив и без того тесную комнату.

— Привет, — процедила Эва, опуская глаза.

«Уходите! Уходите! Уходите!» — кричала про себя, сжимая в кулачки покрывало.

— Это всё тебе, представляешь, — добродушно улыбнулся и развёл руками брат, охватывая рукой комнату.

Девушка бросила на него полный негодования взгляд: ей, может и сделали тяжёлую операцию, и сердце у неё теперь новое, но дурой-то она от этого не стала!

Данила немного опешил от такого и уныло опустил руки. Эву кольнуло острое чувство вины.

— Прости.

34.

Арий и Сокол внимательно следили за девушкой. Они замечали и ее ладони, комкающие покрывало, и взгляд, который она постоянно отводила, и нервно поджатые губы, и сведённые к переносице брови, и тон, с которым она бросила эти несколько фраз. А еще они разговаривали с доктором из ОРИТ, с некоторыми опытными медсёстрами. Из всего услышанного и увиденного складывался невесёлый вывод: Эва переживала послеоперационную депрессию.

— Мы вас оставим на время, — Сокол подтолкнул к выходу ничего не понимающего Данилу и закрыл за собой дверь.

В палате повисло напряжённое молчание.

"Было бы здорово, если бы ты тоже ушёл", — думала Эва. Тогда она смогла бы спокойно выдохнуть и немного расслабиться. Но Арий всё ещё стоял напротив и, наверняка, своим пристальным взглядом подмечал все её несовершенства.

— Эва, — девушка вздрогнула, когда её холодных ладоней коснулись тёплые мужские руки. Арий присел на корточки напротив, — о чём ты думаешь?

— Чтобы ты свалил отсюда, — зло выпалила девушка, честно признаваясь в своих мыслях и изо всех сил стараясь сдержать подступающие слёзы.

— Но ведь ты этого не хочешь, — ответил Арий после недолгого раздумья и взгляда глаза в глаза.

— Хочу!

Каким бы выдержанным Зем не казался внешне, внутри он был растерян. Этот разговор давался ему так же непросто.

— Болит? — взглядом показал на грудь.

— Нет! — прошипела девушка, у которой от возмущения высохли все слёзы.

Арий встал и подошёл к окну. Эту встречу он представлял себе несколько по-другому.

— Она столько лет справлялась со всем сама. Не думаю, что будет просто, — философствовал Сокол на кухне съёмной квартиры, — это знаешь, как дети: в момент, когда капризничают и отталкивают, им нужно больше всего любви.

— Эва, я не мастер говорить, поэтому прости, заранее, — Зем вдохнул и длинно выдохнул, успокаивая собственное бешено бьющееся сердце. Развернулся и снова присел перед ней. Хотел взять её ладошки в свои, но девушка спрятала их под грудью. Ничего не оставалось, как положить руки по обе стороны на кровать, — я однажды пролежал два месяца в больнице с тяжёлым ранением в живот. Был момент, когда моя жизнь целиком зависела от того, кто сверху, — поднял глаза к потолку, — врачи тогда сделали всё, что могли.

Эва хоть ещё и не смотрела на него, но слушала внимательно.

— И я понимал, что нужно что-то менять. Что вся эта работа — дорога в один конец. И один-единственный раз попросил у Бога дать мне знак. Показать дорогу. Ну, знаешь, как радуга показывает, где прячется горшочек с золотом.

Девушка нахмурилась, не очень понимая, к чему он клонит.

— И представь мою реакцию, когда я увидел тебя. С радужными волосами.

Эва несколько долгих секунд вспоминала свой цвет волос в их первую встречи и подняла на мужчину лицо с удивлёнными большими глазами. Точно! Тот образ готовился под очень важного клиента.

— Это было как насмешка. Только не обижайся, — проговорил быстро, видя, как она снова нахмурила брови. Нежно погладил её большим пальцем по щеке, — просто ты такая яркая, живая…хорошая, — посмотрел на неё с теплотой, — а я… А у меня руки по локоть в крови, — вздохнул и опустил голову.

Выдохся.

Исчерпался.

Ощутил мягкое прикосновение прохладных пальчиков к своей руке и крепко их сжал.

— Я до сих пор не понимаю, за что мне такой подарок, как ты, — прошептал, ища ответы в её блестящих глазах.

— И я люблю тебя, Эва Гросс, — свободной рукой Арий из кармана джинс достал маленькую бордовую коробочку, — выходи за меня.

В коробочке было кольцо, ободок которого состоял сплошь из круглых, обрамленных маленькими золотыми каплями, камней. Эва смотрела на него широко распахнутыми глазами.

— Я не… я не могу… — проговорила вдруг ставшими неподвижными губами.

Сердце мужчины затрепыхалось где-то в горле.

— Почему?

— Да как же ты не понимаешь! — вскрикнула девушка и закашлялась от резкой боли в горле.

Щёлкнул дверной замок, но через секунду дверь захлопнулась обратно. Судя по недовольному ворчанию, Сокол вытащил Данилу обратно в коридор.

— Потому что я неполноценная! — продолжала эмоционально сипеть девушка, — потому что любой шанс в будущей жизни это 50 на 50! Потому что это вечные таблетки и больницы!

— Эва.

— Потому что я уже ни на что не годная!

— Эва…

— Потому что я инвалид!

— Эва!

— Потому что я не хочу быть обузой всю жизнь!

— Эва…Эва, — Арий пытался поймать руками её уворачивающееся и мокрое от слез лицо, так, чтобы не причинить боль и ничего случайно не задеть.

— Потому что…

— Эва-а, — наконец получилось и он поцеловал её в соленые губы.

Девушка замерла и больше не вырывалась, вцепившись в его рубашку. Арий ловил скатывающиеся слезинки губами, вытирал их большими пальцами и продолжал целовать.

— Просто дай нам шанс, Эва, — попросил её, не выпуская лица из рук, — я знаю про таблетки, про реабилитацию. Ты не представляешь, сколько всего мы перечитали с Соколом за это время. Кому только не звонили, — говорил ей быстро, пока она затихла и слушала его, — я знаю про все варианты. Давай пройдём всё это вместе?

Он смотрел на неё вопросительно и так душу свою не обнажал ещё ни перед кем. Ни перед Богом, ни перед психотерапевтом.

Эва закрыла глаза и из-под ресниц снова полились слезы.

— Я не смогу родить тебе ребёнка, — выдохнула еле слышно, словно призналась в самой страшной своей тайне.

Арий растерялся на мгновение, а потом крепко её обнял, целуя в висок. Ребёнка? Глупая, он бы сам не позволил этому случиться: слишком большие риски.

35.

Год спустя.

Арий тихо вошёл в отдельно стоящий тренировочный зал, стараясь не отвлекать девушку. Она всё равно его заметила, улыбнулась и махнула рукой. Строгий женский голос из телефона, где шла онлайн-тренировка, выговорил за эту минутку отвлечения и продолжил вещать.

Мужчина сел в дальний угол на скамейку и продолжил наблюдать. Недавно Эва возобновила эксперименты с волосами — в этот раз они были рыжими, как морковка, отчего она выглядела маленькой озорной девчонкой. Особенно, когда улыбалась.

Просто не было. Депрессия, набравшая обороты до клинической, потому что Эва ужасно чувствовала себя физически — раз. И два — её угнетали внешние изменения в виде стойких отёков, незаметно появившегося лишнего веса, выскочивших на лице прыщей, ломающихся волос: тогда она их очень коротко состригла и перестала красить. Первые шаги реабилитации и связанные с этим истерики, потому что всё давалось очень сложно. Внезапные осложнения, скорые. Арий до сих пор вспоминал ту смесь ужаса, растерянности и собственной беспомощности, когда Эва разбудила его жутким хрипящим дыханием. Он даже позвонил Соколу, а не в больницу, благо друг быстро сориентировался и вызвал врачей сам. Приехал, когда Эву уже увозили. Дождался возвращения командира. То был первый и последний раз за весь период реабилитации, когда Арийнапился. А в последующем научился ставить уколы в вену.

Она отталкивала его ни раз и ни два, но кто-то из них в тот момент должен был быть сильнее. И он был.

Потому что ему не представлялось возможным, чтобы вот этой девушки не было рядом.

В обтягивающих ярко-розовых лосинах и свободной футболке, извечной облегающей майкой внутри, за которой она скрывала шрам, Эва тянулась, заканчивая занятие. Легко и плавно. Можно было бы сказать — без труда, только если бы Арий не помнил, как трудно было в начале. Как её прибивал к земле тот факт, что до прежнего уровня было как до неба.

Арий выдохнул, облокотился спиной о стенку, сложил руки на груди и широко расставил ноги по бокам от скамейки. Эва потянулась наверх, демонстрируя изгибы стройного тела. Как кошка. Знала, что наблюдает.

Они приехали в дом Дмитрия пару дней назад. До этого целый год жили в квартире в столице, чтобы быть ближе к больнице. А через два дня у них планировалась свадьба.

Плавно покачивая бедрами и вытирая шею полотенцем, Эва медленно приближалась к нему. Краем глаза он видел её отражение в зеркальной стене, наблюдая таким образом Эву 3-D. Красивая.

— Приве-ет, — протянула девушка и села напротив, так же широко расставляя ноги. Открыла бутылку с водой, — будешь?

Арий мотнул головой. Игра началась и ему это нравилось. Только в этот раз не было хищников и жертв: оба равные.

Эва припала к горлышку бутылки и начала пить, прикрывая от удовольствия глаза. Капельки срывались и скатывались по подбородку, шее, ключицам, теряясь за воротом футболки. Из-под ресниц видела тот взгляд, которым он смотрел на неё: жгучий, затягивающий в свою темноту, но сдерживаемый строгими рамками. Вроде сидит и не трогает, руки при себе держит, а у неё пожар в животе.

— Договорился с Никитой? — расходящимся движением пальцев царапнула его по коленке через брюки и чуть наклонилась вперёд.

Арий хмыкнул и кивнул, продолжая наблюдать.

Ярый был в своём репертуаре. На их свадьбу он хотел пригнать чуть ли не весь свой внушительный автопарк, а им, вместо запланированного красивого седана одолжить свою малышку монстр-трак. Страшно обижался на отказы, называя их старомодными.

— Вот и отлично, — девушка широко улыбнулась, медленно перекинула одну ногу через скамейку и быстро соскочила, чтобы убежать, но тут же была перехвачена за талию.

Собственно, ей ещё ни разу не удалось от него убежать.

Смеялась и пыталась вырваться из крепких рук, со всех сторон окружённая его тёплым телом.

— Ужасно по тебе соскучился, — Арий вдохнул за её ушком, отчего у девушки перехватило дыхание и она чуть не поперхнулась смехом.

— Мы же виделись час назад, — настроение из игриво-дразнящего переплавилось в томительно-ждущее.

— Мхм, — невесомые поцелуи от уха до шеи заставили коленки стать совсем ватными, — ты сидела на диване и искала очень важные салфетки.

— Да-а, — от мужских ладоней, скрещенных ниже пупка шёл ощутимый жар, и она упёрлась в них своими, непроизвольно выстонав ответ, когда Арий поцеловал её в основание шеи.

— Я надеюсь, выбрала? — Эва не понимала, как он сдерживал себя, задавал ненужные вопросы и помнил нить разговора, когда у неё уже сохло во рту от частого дыхания.

— Мне нужна твоя помощь, — кажется, у неё получилось сказать это вслух.

Арий улыбнулся, не отрываясь от нежной кожи изгиба плеча.

— Мне понравились те, серые с розовой розой, — проговорил куда-то в шею, пока руки начали бесстыдное путешествие по её груди.

— Арий!

Мужчина коротко рассмеялся и в несколько широких шагов преодолел расстояние до зеркальной стены, чуть приподняв Эву за талию. Стянул с неё футболку, несмотря на сопротивление — майку, и остановился. Продолжал зацеловывать и любоваться отражением.

Эва изменилась. Не внешне — кроме шрама, тонкой ниткой вьющегося по грудине, других изменений не было. Или он не замечал: ему было всё равно на это. Внутренне. Эва начала строить планы, мечтала объездить пол-мира, перестала жить одним днём. А ещё уволилась с работы, избавилась от состояния неопределённости и зажигала окружающих своей любовью к жизни. Ей стало ощутимо легче — Арий чувствовал это. Жизнь без тяжёлый тайн заиграла для Эвы новыми красками.  .К.н.и.г.о.е.д...н.е.т.

Девушка толкнулась назад, не сдерживая стона. Тянуть дальше было невозможно.

Смотреть и видеть в зеркале, как она запрокидывает голову, открывает свой ротик сладкой буквой "о", закусывает нижнюю губу, как пытается совладать со своими руками, как пробует то оттолкнуть его, то, наоборот, прижать ближе. Чувствовать под руками её содрогающееся тело. Слышать стоны. Он выживал каждый раз и всё выдерживал ради вот таких вот моментов торжества жизни. С ней.

Пожалуй, ему есть за что благодарить Бога.

36.

Свадьба маленькой и тихой не получилась.

Гудел весь посёлок. Девушки красились и надевали своё самое красивое: в одном месте собиралось столько свободных незнакомых мужчин. Бывшие военные надевали свои кителя и шли поговорить о знакомом, вспомнить свою молодость и дурость. Их жёны хлопотали вокруг своих мужей и дочерей: все должны были выглядеть идеально.

Ярый разговаривал по телефону на крыльце дома. Его было непривычно видеть в классических чёрных брюках со стрелкой и белой рубашке вместо перепачканных джинс и футболки. Неизменными оставались взъерошенные, торчащие в разные стороны светлые волосы, яркие голубые глаза на загорелом лице: он много времени проводил на улице, «обережной» браслет на левой руке и несколько плетёных на правой.

Парень — мечта девчонок.

Парень — хулиган.

Любвеобильный самец с полным восхищения взглядом, от которого таяли все женщины.

Мужчина — красавец, чьё сердце принадлежало только одной.

Настя вышла из дома в длинном, облегающем всё тело, серебристом переливающемся платье. Никита при виде этой красоты завис с открытым ртом, потерял нить разговора, извинился и отключил телефон.

— Родная, сжалься, — мужчина состроил страдальческую мордашку и обошёл кругом расправляющую платье женщину, — я же не выдержу и не будет у тебя никакого праздника.

— Это ещё почему? — подняла на него спокойное лицо Настя.

— Потому что я тебя украду и съем, — Ярый порывисто обнял её и уже хотел поцеловать, как прямо перед самыми губами упёрся во что-то неправильное. Приоткрыл один глаз, ничего не понял, поэтому открыл второй.

Палец!

— Только попробуй мне макияж размазать.

— Жестокая женщина, — сразу же загрустил Никита, опустив плечи и уголки губ.

— Ядя Нийита! — из двери выбежало розовое облако и влетело прямо ему в руки.

Никита закружил хохочущую девчушку в воздухе и потом посадил к себе на руку.

— Ты очень красиво выглядишь, Кира, — с серьёзным видом оценил её наряд и причёску.

— Аспибо, — довольно кивнула девочка.

Он когда-то говорил, что не любит детей? Пфф! Свою маленькую принцессу Яр просто обожал.

— Ты её избалуешь! — отчитала его Настя за очередной подарок в самом начале их отношений, когда подпрыгивающая и повизгивающая от радости девочка убежала в дом.

— И тебя избалуем, радость моя, — подмигнул ей тогда Никита.

— Представляешь, Кира, мама не разрешает её целовать! — пожаловался он.

Девочка цокнула языком и деловито покачала головой, отчего расхохотался не только Никита, но и Настя.

— Ты бы видел своё лицо! Это того стоило, — посмеиваясь, девушка спустилась по ступенькам на дорожку.

— Ах ты… — мужчина завороженно смотрел на покачивающиеся бёдра и после тычка детского пальчика в щёку пошёл следом.

37.

Арий стоял в окружении своей расформированной команды. Нервничал. Очень непривычно чувствовал себя в костюме. Но старался дышать медленно и глубоко.

За ним высилась увитая цветами и воздушной тканью арка. Гостей было так много, что занятым оказался весь двор. Особенно выделялась рыжая голова Яркого, рядом с которым плыла чёрная головка невысокой женщины. Мужчина просто измором добился их психотерапевта Оксану и был чрезвычайно доволен, прикрывая тонкие пальчики улыбающейся женщины, которая держалась за его предплечье.

Басил Дмитрий, колокольчиком смеялась Кира, в разных уголках двора то и дело хохотом разрывалась новообразовавшаяся компания парней и девушек. Арий вслушивался и не верил, что всё это происходит с ним.

— Не верится? — положил на плечо руку Сокол, словно прочитав его мысли.

Арий кивнул.

— Привыкай, дружище, — усмехнулся Сокол и отошёл в сторонку, потому что заиграла торжественная музыка.

Эва волновалась не меньше. В своём выборе была уверена, как и в чувствах Ария. Но всё это было так волнительно, так торжественно и ответственно, что… хотелось сбежать.

От опрометчивого поступка спасла вошедшая Настя.

— Вау! — искренне восхитилась Эва нарядом подруги, — откуда эта прелесть? — обошла девушку со всех сторон и потрогала ткань, которая на ощупь оказалась очень мягкой.

— Никита где-то достал, представляешь, — шёпотом ответила девушка, смущённо улыбаясь.

Эва прослезилась. После трансплантации она вообще стала очень сентиментальной.

— Я так за вас рада, — обняла подругу.

— Спасибо, — Настя сжала девушку в ответ, — сама как?

Невеста вздохнула и присела на краешек кровати.

— Страшно. Раньше всё было как игра. Ну, знаешь, можно было уйти в любой момент. Да я вообще с этим не парилась, потому что у меня был ограниченный срок, — извиняюще улыбнулась на громкое «кхм-кхм», — а теперь… Это же надолго. У меня планов-то на такой срок не было никогда. Как вы вообще живёте? — рассмеялась, попытавшись спрятать под смехом нервное напряжение.

— Любишь? — Настя присела рядом и обняла её за плечи. Дождалась кивка и продолжила, — знаешь, когда стало понятно, что у Никиты всё серьёзно, мне тоже стало страшно. Я как будто бы изменяла Владу. А если его друзья узнают? А как его мать отреагирует? А если через несколько лет разведёмся? А потом Никита у меня спросил: «А как хочешь ты?». А я счастливой быть хочу, Эвка, — мечтательно вздохнула девушка, — он пообещал, что сделает. И знаешь, ведь делает. Мне не хочется думать о том, что будет через год или через десять лет. Я вот сейчас здесь с тобой сижу счастливая, мой ребёнок счастлив, у меня ночью будет умопомрачительный секс, — выдохнула она, — наши мужчины меняются ради нас, сама видишь. А это уже что-то да значит.

Эва кивнула. Арий по-честному продолжал исправно работать с психотерапевтом и сейчас результаты уже были заметные: он улыбался чаще, двигался более расслабленно, ночью спал без хмурой морщинки между бровей, говорить с ним стало легче. Никите все эти разговоры не зашли, но его отдушиной стали машины. С ними он мог спокойно думать, анализировать, искать решения.

— Дочь, пора, — снова открылась дверь и на пороге показался Дмитрий.

В чёрных брюках, белой рубашке, которая непонятно как умудрялась покрывать его широченные плечи и с ярко-красной бабочкой, мужчина улыбался. Пожалуй, риск потерять ещё и дочь возымел терапевтический эффект и он отпустил прошлое.

Эва кивнула подруге, легко поднялась и утопила свою ладошку в папиной руке. Было легко идти вот так рядом, когда их отношения не топились тайнами. Когда не нужно было париться о том, чтобы никто не увидел следы уколов, не почувствовал запах лекарств, не зашёл случайно в комнату. Всё-таки тайны — это тяжело. Особенно между близкими.

38.

Музыка заиграла громче, и все затихли. В сопровождении генерала и его сына шла хрупкая на их фоне девушка. Белое пышное платье чуть ниже колен, белые кроссовки, нежно-розовые в мягких завитушках волосы. Арий замер, глядя на неё и в животе разлилось щекотное чувство…счастья?

На какой-то встрече Оксана просила вспомнить ситуации, когда он чувствовал себя счастливым. Арий думал долго. Когда его одобрил тренер? Когда выиграл свой первый бой на ринге? Когда получил своё первое звание? Но то был результат упорных трудов на пути, который выбрал и, потому, воспринимал происходящее как должное. Эва же стала подарком, солнцем в его тёмной жизни, тем человеком, с которым он однозначно чувствовал себя счастливым.

Дмитрий с дочерью подошли ближе и мужчина передал девичью руку в его.

— Береги её, — шепнул генерал с блестящими глазами и отошёл в сторону.

Тёмно-карие, как бездна, глаза встретились с тёплыми медовыми. О чём он там только что думал? Счастье? Увольте. Весь мир сузился и сосредоточился в девушке напротив.

— Я, Арий Силин, беру тебя, Эва Гросс, в законные супруги, — он взял кольцо в руку, — обещаю, я буду беречь твоё сердце, — говорил негромко, только для Эвы, но те, кто стоял рядом, услышали.

Настя разрыдалась на плече у Никиты, кто-то из женщин тоже всхлипнул.

Арий надел кольцо Эве и большими пальцами вытер скатившиеся по щекам девушки слёзы.

— Я, Эва Гросс, беру тебя, Арий Силин, в законные супруги. Обещаю беречь твою душу, — последнее уже прошептала, потому что голос проседал от волнения. Дрожащими пальцами надела кольцо ему.

Эпилог.

Эва Силин умерла через 26 лет, окружённая семьёй, родными и близкими друзьями в своём доме. Тихо, спокойно, с улыбкой и благодарностью за всё.

26 лет — большой срок для человека с пересаженным сердцем, который не планировал прожить и года.

За это время они с Арием забрали к себе троих приёмных детей. Тогда ещё совсем крошку Тифани, трудного 16-летнего подростка Рона и молчуна Грита. Сейчас уже взрослые состоявшиеся люди со своими семьями.

Забрали их из приюта, который ещё тогда, 26 лет назад, неожиданно для всех открыл Айк. Мало кто понимал, что двигало худощавым, молчаливым, очень глубоком и внимательным пареньком в очках. По первой Айк спонсировал всё сам — благо его специализация приносила хороший доход. Потом присоединился Арий и открыл там клуб по самообороне для мальчишек и девчонок, который быстро набрал популярность. Потом к ним присоединился и Никита, два раза в неделю забирая желающих к себе в автомастерскую и обучая премудростям своего дела.

Сокол переквалифицировался в переговорщики, а Дух перешёл под крыло генерала.

Так от государственной команды R7 пр борьбе с преступностью никого не осталось. Но сложившимся путём каждый был доволен.