В плену его желаний (СИ) [Ася Оболенская] (fb2) читать онлайн

Глава 1. Вероника

Я никогда не входила в эту комнату раньше, но почему-то даже не удивилась, когда интерьер оказался именно таким — темное дерево, тяжелый бархат, полумрак. Эти апартаменты вообще не были созданы для яркого света, для солнца. Только тьма, только похоть.

Дверь открывалась слишком медленно, ведомая моей ладонью. Я видела все больше: детали интерьера, мебель, их. Не зажмуривалась, не закрывала глаза. Такие картины стали уже привычны. Словно завороженная, подглядывала за теми, кто получал неописуемое удовольствие. Впитывала их стоны, разделяла блаженство.

В обители порока и похоти отчетливо выделялся он. Темный принц, король разврата, демон-искуситель. Все эти сущности сливались в единое целое, рождая совершенное тело. Ловкие пальцы обнаженных чаровниц гладили его широкие плечи, но не пытались пробраться под белоснежную рубаху. Они играли с завязками у ворота, но не касались его бронзовой кожи, так же как и не трогали длинные пряди темных волос.

Мужчина, владыка, властитель. Он сидел на крепком высоком троне, но не в обилии шелков или драгоценностей. Прекрасные белокожие девы обвивались вокруг него, словно гибкие лианы. Их холеные ручки впивались в его мощные бедра, облаченные в обтягивающие штаны. Пальцы мужчины, плененные массивными перстнями, постукивали по каменным подлокотникам, будто он с нетерпением чего-то ждал. И дождался.

Я прекрасно знала, что никто не увидит меня, не услышит, как бы ни кричала. Так было всегда, каждый мой визит, но не в этот раз. Когда Темный принц поднял голову, клянусь, наши взгляды встретились. Крупная дрожь обняла тело, прострелила спину, словно молния, вынуждая выпрямиться. Я напрочь забыла о дыхании. Казалось, что меня поймали за подглядыванием, но ведь этого не может быть!

Сколько раз я беспрепятственно наблюдала за тем, как обнаженные мужчины ласкают не менее обнаженных дам, а дамы отвечают им той же страстью. Да я и половины не умела из того, что вытворяли жители этого дворца. Каждая комната, каждый коридор наполнялись стонами наслаждения, но никто и никогда не видел меня, не обращал на меня внимания. Да я даже касаться их пробовала, но никакого эффекта! Поверьте, я предприняла столько попыток привлечь их внимание, что остаться незамеченной было просто невозможно, но они все равно не видели.

Но только не сейчас.

Черный взгляд сверлил, впивался в самую душу, будто не только видел меня, но и знал все мои мысли. Щеки загорелись от стыда. Может, и не на меня смотрит вовсе?

С трудом разорвав контакт, обратила свое внимание на невообразимое слияние тел. Мужчины и женщины занимали весь каменный помост рядом с троном и даже пол подле него. Среди пестрых подушек они ласкали друг друга, нисколько не стесняясь своей наготы. Крепкие члены скользили в лона, скрывались в объятиях пухлых губ. Руки — десятки рук — вытворяли невероятное. Я разглядывала их, но вновь столкнулась взором с черными очами. Он будто наблюдал за мной, подмечая малейшую реакцию.

Решив проверить безумную догадку, шагнула в комнату и чуть влево. Черный взгляд переместился вместе со мной. Страх затопил сознание: все-таки поймали! Развернувшись, шагнула к высоким дверям, но они с громким стуком закрылись прямо перед моим носом. Ком встал в горле, а слюна вдруг стала вязкой.

Оборачивалась медленно. Прикрыла веки, молясь всем богам, чтобы проснуться, но, видимо, персонального внимания не заслужила. Три удара сердца — вдох, три удара сердца — выдох… Веки открываются, и мне хочется отшатнуться, но бежать некуда. Спина, закованная в дурацкий корсет, впитывает холод резных створок. Плечи озябли, покрылись мурашками, но виной тому черный взор. Бездна, что разливается в его глазах.

Мужчина сбрасывает девичьи руки, будто стряхивает их, словно что-то неважное. Его ладони упираются в подлокотники, а сам он поднимается с трона. Лучше бы сидел. Высокий, мощный, опасный. Его тонкие губы расплываются в зловещей полуулыбке. Взгляд тяжелый, давящий, подчиняющий. С ужасом наблюдаю за тем, как идет прямо ко мне. Вздрагиваю от каждого шага. Сердце надрывается, будто и не делает пауз между стуками. Пульс стучит в ушах, в горле. Да даже в пятках! Уж лучше бы грохнуться в обморок, но тело предает.

Остановившись в шаге от меня, Темный принц протягивает руку. За тяжелыми портьерами виднеется стрельчатое окно, но навряд ли мне удастся добежать до него, а уж выпрыгнуть и подавно. Интересно, у них кто-нибудь уже выпрыгивал из окон? А чем дело закончилось? Тьфу…

Стоп, паника! Стоп, говорю! Держи себя в руках. Ну или в ногах, в чем там удобнее? Да хоть в зубах держи, только думай! Думай!

Мужчина нахмурился. Широкие брови угрожающе сдвинулись — мол, дорогая, не тяни кота за хвост, — но я продолжала стоять как истукан и притворяться этой самой статуей. Ну а вдруг прокатит?

Не прокатило…

Моя рука сама собой взметнулась вверх, а пальцы легли на его ладонь. Словно по волшебству, честно слово! Уставившись на наши руки, пропустила момент, когда меня потянули вперед. Каждый его твердый шаг равнялся двум моим — коротким и быстрым. Куда тащил? А черт его знает, но, миновав трон, мы остановились у широкой двери. Его губы шевелились в безмолвии. Я попыталась вырваться из захвата, но какой там! Черный взгляд обжег, а мне вдруг резко перехотелось дергаться. Страшно, черт возьми! Может, он меня за подглядывания сейчас на казнь ведет!

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​

Дверь за нашими спинами закрылась.

Осторожно оглядев помещение, гулко выдохнула. Центр комнаты занимал прямоугольный стол, заставленный разными яствами. Виднелись кубки, бутыли с вином, плоские блюда с птицей, овощами и мясом. Собственно, я была совсем не против такой казни. На моей памяти еще никто не умирал от обжорства. Хотя…

А если это последняя трапеза перед смертью?

Оглянувшись на меня, мужчина не стал приковывать взглядом. Наоборот, взор его бесцеремонно прошелся по моему телу. Точнее, по пышному платью. Я бы сказала, нагло так прошелся. Плотоядно. Хотела сделать шаг назад, но ничего не получилось. Теперь я стояла подобно статуе не по своему желанию. И молчала не по своему желанию.

Увидев испуг в моих глазах, мужчина усмехнулся. Его руки огладили открытые плечи, а встретившись с тканью коротких рукавов, надавили на нее, спуская ниже. Ладонь прошлась по ключицам и спустилась к груди, но не задержалась. Ловкие пальцы быстро расшнуровали корсет, однако дышать легче не стало. Задержав дыхание, ждала, что будет делать дальше.

От страха прикрыла веки.

— Смотри на меня, — приказал мужчина.

И я смотрела. С ужасом наблюдала за тем, как тяжелое темно-зеленое платье стекает к моим ногам, оставляя лишь в одной сорочке. В сорочке, под которой не предусмотрено белье!

Когда мужчина присел на одно колено, думала: все, помру вот прям здесь. Прикоснувшись к одной ноге, приподнял ее и избавил от обуви. Туфлями это назвать язык не поворачивался.

То же самое проделал и со второй.

Подняв голову, смотрел снизу вверх, но казалось, будто свысока. Словно это не он сейчас стоит передо мной на одном колене, а я протираю пол своей белой сорочкой.

Поднявшись, отошел на шаг и оценил свою работу. Даже начисто побритый подбородок пальцами потер, будто там у себя в голове рассуждал, все ли сделал правильно.

Оглянувшись, взмахнул рукой, и нутро темного камина, что расположился по ту сторону стола, взметнулось ярким пламенем. Если бы могла вздрогнуть, вздрогнула бы, но чего нет, того нет.

Оглядев стол, мужчина подошел к нему и одним грубым движением смел все яства на пол. Стало обидно. За кушанья. Но уже через секунду я напрочь забыла о еде.

Вернувшись к моему статуяподобному телу, бесцеремонно взял на руки, а уже через несколько шагов положил прямо на стол. Так и хотелось заорать: «Я не девственница! Жрать меня не надо!» Но кто бы дал мне голос.

Его рука взметнулась в резком порыве. Наслаждался моим страхом и почему-то гладил мою бедную щеку. Теплые пальцы прикоснулись к шее, волной очертили грудь. Прошлись по животу и, задержавшись на интимном треугольнике, достигли кончиков пальцев ног.

Откуда взялся нож, я так и не поняла, а вот как этот нож распарывал ткань сорочки, видела очень даже отчетливо. Все-таки жрать собрался, гад.

Наблюдал за моей реакцией. Хоть бы улыбнулся, что ли, в самом деле. Я бы, может, от сердечного приступа скончалась, и жрал бы себе на здоровье.

Глупые мысли вмиг улетучились, когда его пальцы ловко скатали чулки. Полностью обнажена. Ни двинуться, ни сказать хоть слово. Гладил нагую кожу. То подушечками пальцев, то всей ладонью, вызывая колкие мурашки. Да, страх по-прежнему оставался со мной, но к нему вдруг нелепым образом добавилось возбуждение. Легкая волна постепенно превращалась в тугой комок внизу живота. Кожа уже горела от его прикосновений, но мне до боли, до безумия хотелось, чтобы притронулся к груди, погладил лоно, однако мужчина словно намеренно избегал этих участков.

— Смотри на меня. — Только-только прикрыла глаза, затуманенная ощущениями, как Темный принц вырвал меня из собственных грез.

Нет, его действия нисколько не походили на массаж. Скорее, на издевательство. Да уже сделай ты что-нибудь! Перед тобой дама неглиже!

Будто услышав мои далеко не целомудренные мысли, мужчина коснулся груди. До боли сжав сосок, отпустил и подул на него. Дыхание мое участилось, а наружу вырвался первый стон. Сама от себя не ожидала, да только говорить или спрашивать что-то была не в состоянии. Второй сосок, наоборот, нежился в ласке. Такой контраст сбивал с толку, не давая переварить бурю эмоций. Боль сменялась наслаждением, а потом снова болью.

Его ладони сомкнулись на талии, очертили ягодицы и бедра. Черный взгляд горел, а нерушимая маска слетела, будто и не было. Ну, давай же! Коснись! Но он стоял и вновь оценивал взглядом.

Когда одна его рука накрыла заветный треугольник и несильно сжала, я громко застонала и выгнулась в спине. Вновь владела своим телом, но как будто уже и не владела вовсе. Здесь было другое. Возбуждение сжигало, страсть окутывала, а целый мир вдруг сузился до его прикосновений.

Даже не поняла, когда два пальца другой руки, свободной от ласк, надавили на мои губы и проникли в рот. Облизывала их, посасывала, играла языком. Удавалось только мычать.

Там, в лоне, все горело и пульсировало. Давно стала мокрой. Чужие пальцы скользили по складкам, но не проникали внутрь. Снова издевался. Чуть надавливал на чувствительную горошину и вновь грубо сжимал. Мучил уверенными круговыми движениями, но не доводил до пика, вынуждая разочарованно стонать.

Прикусывала его пальцы, облизывала, насчитывая уже три. Когда проникли глубоко — казалось, до самого горла, — хотела возмутиться, но не успела. Ничего не успела, потому что там, с другой стороны стола, он уже вошел в меня, уверенно растягивая лоно все теми же проклятыми пальцами.

Больше ничего не понимала. Лишь чувствовала, как пульсирует возбуждение внизу живота. Как все мышцы скручиваются, сжимаются, а ногти царапают столешницу, пытаясь ухватиться хоть за что-то.

Неугомонные пальцы врываются, набирают скорость, а веки закрываются, чтобы встретить золотистые вспышки, чтобы тело прочувствовало, ощутило горячую дрожь и онемение где-то в затылке. Кричу. Кричу или это стоны становятся неудержимо громкими — черт его знает. Схватив мужчину за руку, приподнимаюсь и цепляюсь за его плечи, чтобы впиться в губы поцелуем. Страсть или благодарность? Да кто их разберет.

Оторвавшись, смотрю на него затуманенным взором и улыбаюсь, да только…

— Кто тебе разрешил прикоснуться ко мне?

* * *

Я проснулась в холодном поту. Опять. За четыре минуты до того момента, как должен был зазвонить будильник.

Однако в этот раз что-то новое все-таки было. По крайней мере, раньше сердце в момент пробуждения еще ни разу не стучало так бешено. И я никогда еще не заходила настолько далеко.

До сих пор не ощущая полного контроля над своим телом, как будто все происходило не во сне, а наяву, села на кровати. Села и постаралась отдышаться — воздуха в легких категорически не хватало.

Эти странные сновидения начались около месяца назад. Сперва какие-то обрывки, а дальше все больше и больше. Но так далеко…

Закрыв глаза, медленно выдохнула. Это всего лишь сон. Мало ли что людям вообще снится. Кто-то в лифте падает, кто-то от маньяков убегает. У меня, если смотреть объективно, еще не самый плохой вариант, только отчего-то все равно совсем не по себе.

Может, все дело в том (стыдно признаться, но ведь самой себе можно), что таких ярких ощущений я не испытывала в реальности никогда и ни с кем, а еще, возможно, из-за того, что я ничего не забывала.

Мои сны не превращались в обрывки воспоминаний, которые можно было сохранить на самой окраине сознания. Они не стирались. Я могла в деталях описать убранство комнат, лица людей, которых встречала. Да я даже ощущения помнила… Как сейчас помнила.

И я не врала, ладони моментально вспотели от мысли о том, что я вытворяла во сне…

Я ведь была не против. Я сама хотела!

Стоп-стоп-стоп!

Еще немного, и от переутомления в сочетании с проблемами в жизни я окончательно тронусь. Может, мне пора обратиться к психологу или, как считает Ромка, забить на все, взять несколько отгулов и рвануть куда-нибудь к морю?

Сейчас как никогда мнение моего лучшего друга звучало адекватно и уместно. Если ничего не изменится, сперва я докачусь до оргий во сне, а так их и в реальную жизнь перенести недалеко. Ну, учитывая ощущения…

Так! Хватит!

Три дня. Три чертовых дня осталось до того момента, когда я, наконец, с чистой совестью смогу выдохнуть и расслабиться.

Отпуск — всего пять букв, но как же много в них смысла.

Наверное, именно мечтами об отпуске я и жила все последнее время, если бы не они, точно уже свихнулась. Жизнь, словно издеваясь, подкидывала один неприятный сюрприз следом за другим.

Сперва родители огорошили новостью о разводе. Я не была глупой и отлично понимала, что дело идет именно к этому, но саму новость, сам факт того, что мои догадки действительно оказались правдой, не удалось пропустить мимо себя.

Я отлично помнила нашу семью, когда она еще могла именоваться семьей в полном смысле этого слова. Могу с уверенностью сказать, что папа и мама любили друг друга, однако исключительно любви оказалось недостаточно.

Не знаю, что конкретно стало причиной их разрыва, наверное, свою роль сыграл целый ряд причин, и теперь я уже не могла, упоминая маму и папу, подразумевать единое целое. Наверное, мне просто нужно время для того, чтобы с этой мыслью смириться.

Однако судьба решила не давать мне передышку на осмысление случившегося. Уже на следующий день после разговора с родителями мне позвонила хозяйка квартиры, которую я снимала, и заявила, что она срочно должна поднять арендную плату. Вдвое. Конечно, я отлично понимала, что те деньги, которые я платила за жилье, были смешными, но к таким резким переменам я оказалась не готова.

Смена квартиры не представлялась возможной, потому что даже за удвоенную сумму аренды я смогла найти лишь однушку на отшибе в одном из тех районов, где вместе с квартирой нужно приобретать пистолет или, на худой конец, топор.

В общем, теперь приходилось планы на отпуск строить более демократичные, но ничего, это все-таки не самое страшное, что может произойти в жизни. Стоит радоваться, что этот отпуск вообще есть. После нескольких авральных недель на работе даже выходные за полярным кругом среди медведей и морских котиков покажутся идеальным отдыхом.

1

Работа… От одного этого слова в дрожь бросало. Когда я устраивалась секретарем в небольшую юридическую фирму, я и представить себе не могла, сколько трудностей свалится на мою русую голову. Иногда мне даже казалось, что рабство до сих пор не отменили, по крайней мере, в фирме «Фридман и партнеры».

Мои восемь часов рабочего дня явно исчислялись не в земном времени. Порой я выползала из офиса ближе к полуночи, порой приходилось появляться на работе задолго до восхода солнца, однако я умудрилась к этому привыкнуть, да и как тут не привыкнуть, когда вакансии с приличной заработной платой ценятся на вес золота.

Я даже смогла смириться с не слишком адекватным отношением руководства — если в планах на следующий год ипотека, тут уж не до перебора вариантов и кручения носом.

Нет, к самому хозяину фирмы, Марку Ильичу Фридману, у меня не было никаких претензий — милейший человек, жаль, правда, что в силу возраста (который неумолимо клонился к восьмидесяти годам) появлялся мужчина на работе крайне редко. Фактически конторой руководили два его сына — Яков и Михаил, и эта парочка могла предоставить весь спектр извращений на любой вкус и цвет для своих сотрудников.

Хочется неприкрытого хамства — это к старшему, Якову. Есть мечты о нудных лекциях, сотнях бессмысленных вопросов и миллионе бесполезных поручений — Михаил к вашим услугам.

Радовало лишь то, что одновременно мужчины в офисе старались не появляться. Вся причина в каких-то семейных разборках, но я никогда не вдавалась в детали. Не появляются — и хорошо, мне спокойней.

Однако сегодня, видимо, свет на нашем офисе сошелся клином, я это поняла еще на улице. Хватило одного взгляда на парковку, чтобы понять: сегодняшний день не сулит мне ничего хорошего, ведь рядом с автомобилем Якова была припаркована машина его брата, и это могло означать только одно: в офисе меня уже поджидают оба наследника Марка Ильича.

Интересно, еще не поздно плеснуть в кофе немного коньяка?

— Морозова, где тебя черти носят?!

Кажется, уже поздно…

Глава 2. Вероника

— Яков Маркович, доброе утро! — натянув на лицо одну из своих самых лучших фальшивых улыбок, которые были предназначены исключительно для особых случаев (а в том, что сегодня я имела дело именно с таким, сомнений не было), поспешила поприветствовать одного из руководителей, который в данный момент как раз стоял на пороге офиса и курил.

— Пошевеливайся давай, — выдал свое дежурное приветствие мужчина, после чего, отправив окурок в урну, зашел в здание, громко хлопнув за собой дверью.

- И тебе, Вероника, доброго утра, — фыркнула себе под нос, стараясь скопировать интонацию Якова. Вышло из рук вон плохо. Наверное, из-за того, что пожелание доброго утра из уст этого человека было чем-то из области фантастики.

Надежда на то, что сегодняшний день пройдет нормально, таяла, как мороженное под обогревателем. Больше всего сейчас хотелось просто развернуться и уйти домой, а уже там закутаться в одеяло и не шевелиться до тех пор, пока не прилетит какая-нибудь сказочная фея и не сообщит о том, что отныне в моей жизни будут исключительно счастье и радость.

Ага, я уже трижды умереть успею, пока этот момент наступит.

Терпение, Ника, терпение! Всего три дня!

Улыбаемся и машем, улыбаемся и ксерим, улыбаемся и сканируем. Блин, просто улыбаемся и делаем все, что от меня захотят. Мне премия перед отдыхом кровь из носу как нужна.

Однако я даже не успела дойти до ксерокса. Проблемы начались гораздо раньше. Стоило только переступить порог офиса.

Куча коробок в коридоре могла, конечно, свидетельствовать о том, что Яков и Михаил все-таки решили сделать ремонт в приемной, но в такие чудеса я, просидевшая год на стуле, одну ножку которого необходимо было обязательно цеплять за ручку стоявшего рядом сейфа, чтобы внезапно в самый неподходящий момент эффектно не спикировать на пол, верила слабо.

Блин, да чего уж там, я в них вообще не верила.

Я еще отлично помню тот день, когда на глазах Якова служба доставки привезла мне новенькое, купленное на свои деньги кресло. Единственную фразу, которую выдавил мужчина после того, как я заменила прошлый пыточный стул на царское ложе, я тоже помню отлично:

— Если ламинат поцарапаешь своим монстром, из зарплаты вычту.

Компенсация за траты? Желание купить остальным сотрудникам нечто подобное?

Пф-ф-ф! Забудьте!

Поэтому это точно не ремонт. Да и на переезд слабо похоже, учитывая работающий шредер, что с аппетитом жрал бумаги, которые с энтузиазмом скармливал ему Михаил.

— Вероника, передай мне во-о-он ту синюю папочку, — заметив меня, проговорил старший брат.

Да-да, приветствия не были сильной стороной их семьи.

Стараясь не обращать внимания на предчувствие, которое во все горло вопило нечто очень похожее на: «Жди беды!», бросила сумку на диванчик, развернулась в сторону своего стола, на который и указывал старший из братьев, однако затормозила, даже не успев вытянуть руку.

Наверное, тут стоить рассказать о том, что я вполне себе опрятная, порядок люблю, да и вообще, мама не слишком напрягалась, в очередной раз повторяя мне, что жена, которую не видно из-за горы немытой посуды, вряд ли сможет рассчитывать на крепкий брак.

У мамы посуда всегда была помыта, однако их с папой брак это не спасло, и что-то мне подсказывает, что дело почти всегда не в посуде, но я сейчас не о том.

Чистоплотность родители мне привили. На моем столе не валялось груды ненужных бумаг, и запутаться в одной-единственной синей папке было достаточно сложно. В той самой синей папке, куда я вчера положила свежие документы, подписать которые ктонибудь из братьев собирался как раз сегодня.

— Синюю? — обычно я не уточняла запросы Михаила — это себе дороже. Проще сделать то, что он требовал, иначе… Спросишь про бумагу — он тебе все вплоть до ее химической формулы выдаст, уточнишь про местонахождение степлера — узнаешь биографию Джорджа Макгилла. Однако сегодня точно был необычный день, поэтому я даже задала второй вопрос. — Вот эту?

Михаил отвлекся от шредера и посмотрел на папку с документами, которую я взяла со стола.

— А ты видишь тут еще какую-то?! — с раздражением поинтересовался мужчина.

Нет, я не видела других синих папок на своем столе, и именно в этом была проблема, однако я послушно разжала пальцы, когда Михаил забрал у меня бумаги.

Я словно в замедленной съемке проследила за тем, как он небрежно сорвал синий пластик с распечатанных мной вчера вечером документов и, не моргнув, отправил их в шредер.

Не понимая, что делать дальше, перевела взгляд на Якова, который, сидя в моем кресле, листал газету. В его жестах читалась некая нервозность, однако никакого протеста в связи с действиями брата он не выражал. Наверное, именно поэтому я и решилась на вопрос, обратившись к младшему Фридману:

— А что здесь происходит?

— А что здесь происходит? — не отрывая взгляда от газеты, повторил мой вопрос Яков.

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​— Я у вас спросила… — вышло куда менее решительно, чем я планировала.

— А я у тебя. — Все тот же тон. Нет, объект для диалога я точно неправильный выбрала.

— Михаил Маркович уничтожает документацию, — констатировала очевидное.

Такой ответ заставил Якова оторваться от своего чтива, демонстративно отложить его, а затем и вовсе зааплодировать.

— Хватит, Яша, — раздраженно фыркнул Михаил, скормив шредеру последний листок из синей папки, а затем, ободряюще улыбнувшись, уже совсем другим тоном обратился ко мне: — Вероника, как вы можете догадаться, в нашей фирме вскоре произойдут серьезные перемены.

— Ладно… — кивнула, с удовольствием отвернувшись от Якова и переключив все внимание на старшего из братьев. В принципе, я не являлась сторонницей перемен, искренне полагая, что какая-никакая стабильность куда лучше постоянных нововведений, но, если все успеет утрястись до того момента, как я вернусь из отпуска, я достаточно быстро успею перестроиться и приспособиться.

Даже если теперь вместо юридической фирмы мы станем компанией по уничтожению важных документов. Так, наверное, даже проще — пихаешь себе листочки в шредер и не напрягаешься.

— Эти изменения коснутся и вас, — привычно нудным тоном продолжил Михаил.

— Ладно… — протянула вновь, искренне надеясь, что изменения коснутся исключительно спектра работ, а не зарплаты.

Старший из братьев взял паузу, а младший в очередной раз недовольно скривился. Создавалось ощущение, что его нечто очень серьезно нервировало. Шредер, что ли? Может, у Якова фобия? Ну, в таком случае так ему и надо!

— Что ты тянешь резину? — раздраженно спросил младший Фридман.

— Миша, подожди. Я подбираю слова.

— Да ты их еще полгода подбирать будешь, а нам ехать пора! — повысил голос Яков, а затем вновь уткнулся взглядом в газету, однако изучение страниц не продлилось долго, я попрежнему смотрела на нехарактерно молчаливого Михаила, когда почувствовала на себе взгляд его брата. Пришлось повернуться.

- Вероника, — словно ожидая такого развития событий, протянул младший Фридман. — А кто вы по знаку зодиака?

— Водолей, — ответила быстро, хоть и совсем не въехала, к чему такой вопрос.

Яков кивнул, а затем вновь посмотрел на газету, чтобы уже через несколько секунд вновь заговорить:

— У водолеев в жизни грядут серьезные перемены. Вероятней всего, они будут связаны с карьерой. — Мужчина весело хохотнул, а затем добавил: — А ведь не врут же!

— Я вас не понимаю, — ответила коротко, заглянув Якову в глаза.

Происходящее начинало порядком злить, хотелось внести ясность.

Мужчина ответил не сразу. Сперва сложил газетку, затем бросил ее на диванчик рядом с моей сумкой, а затем абсолютно безэмоционально проговорил:

— Ты уволена. Кресло забирать будешь?

— Я? Что? — кажется, последнюю фразу я услышала достаточно четко, однако воспринимать ее смысл мозг отказывался.

— Вот давай только без этого, — скривился Яков. — Уволена. Собирай вещи и свободна.

— Яша, не будь таким гадким, Вероника проработала на нас достаточное количество времени.

— Ладно, тогда вещи может собирать не торопясь.

В происходящее не верилось от слова совсем, однако и мыслей о том, что все это всего лишь глупый розыгрыш, тоже не было. Я отлично понимала, на что иду, когда подписывала договор с птичьими правами. Меня могли отправить на рынок труда гораздо раньше, даже не озвучивая причины, но этого не происходило, а сейчас…

Сейчас все было как в тумане. Картинка перед глазами так и норовила расплыться, я держалась из последних сил, чтобы не начать задавать глупые вопросы или, что еще хуже, унижаться и просить не увольнять.

В том, что решение окончательное и обжалованию не подлежит, не оставалось ни тени сомнения. Я сглотнула комок, появившийся в горле, и осмотрела приемную. Временами я ненавидела это место, многое готова была отдать, лишь бы не появляться здесь больше, а теперь, когда я абсолютно точно знала, что нахожусь тут последний раз, стало грустно.

И дело было не только в увольнении.

Привычный уклад жизни рушился словно карточный домик — родители, работа. Что будет дальше? Мир перевернется?

Нет-нет, думать о будущем совершенно не хотелось. Вообще не хотелось думать.

Я словно через толщу воды слышала голос Михаила, который говорил что-то про трудовую. Как мило с их стороны, они уже и об этом позаботились. А Яков все твердил и твердил про кресло. Кажется, уходя, я даже выдавила из себя что-то похожее на «Подавитесь вы им».

Туман в голове никак не хотел развеиваться. Я не помню, как добралась до дома. Уже в квартире с удивлением заметила, что сжимаю в ладони бутылку вина — очень кстати.



Я даже бокал искать не подумала — откупорила ее и уселась прямо на пол в коридоре и стала пить. Жадно, как будто вливала в себя не алкоголь, а живительную влагу.

Больше всего мне хотелось забыться, хоть и где-то на затворках сознания я отлично понимала, что вино — далеко не лучший вариант.

Нужно было решать проблемы, но сил на это совершенно не было. Наверное, так бывает — организм просто не выдерживает, ломается, когда неприятности сыплются одна за другой.

Ничего, я обязательно справлюсь, я найду способ все исправить… Ладно, не все.

Черт возьми, как же не хочется ни о чем думать. Забыться бы…

Но только не тут, только не в прихожей.

Кое-как пристроив на тумбочку опустевшую бутылку, поднялась на ноги, и, придерживаясь за стенку, дошла до комнаты, где, не раздеваясь, рухнула прямо на кровать и постаралась расслабиться.

Веки послушно опустились. Каруселька в голове явно намекала на то, что вино в этот вечер было лишним, но способа, как пережить этот день, обойдясь без него, мне, увы, никто не подсказал. Чтобы быстрее заснуть, стала считать удары сердца.

Раз.

Два.

Три…

Меня обдало жаром, а в нос ударил запах жареного мяса. Рот предательски наполнился слюной. Во сколько я сегодня ела? Да и ела ли вообще?

Осторожно приоткрыв веки, несказанно обрадовалась тому, что вижу. Отчего-то поймала себя на страхе, что могу больше никогда сюда не попасть. Убегала от проблем — прекрасно знала об этом, но ничего с собой поделать не могла. Здесь люди жили. Именно жили, а не выживали под натиском обстоятельств и ненормальных начальников.

В этот раз сон сразу же завел меня в центральный зал. Наверняка я попала прямиком на какое-то празднество. На его начало, если выражаться точнее. Шум разговоров перекликался с легкой музыкой. Дамы щеголяли в пышных разноцветных нарядах, но абсолютно все платья имели темные тона.

Я — в своем неизменно зеленом платье — вписывалась в этот мирок как нельзя лучше. Словно и правда была одной из приглашенных дам. Будто и не отличалась ничем, разве что не могла перестать с любопытством разглядывать убранство зала.

Мужчины, облаченные в черные камзолы, светились аки звездочки, когда вставали рядом с напольными канделябрами. Беспокойный огонь отражался в золотых пуговицах и массивных цепях. Я бы с такими длинными волосами поостереглась находиться там, где есть открытое пламя.

К столам почему-то не приглашали. Не могла понять, видят меня или нет. Внимания точно не обращали, а потому осторожно продвигалась вперед. Там в глубоких чашах меня уже ждали какие-то вкусности, а на блестящих подносах лежало сочное мясо. Хотела было что-нибудь стащить, да так и застыла.

Он сидел на том же месте. Темный Принц лениво оглядывал гостей. Взгляд его медленно скользил от одной дамы к другой, но ни на ком не останавливался. У его высоких, до блеска начищенных сапог вновь восседали кроткие девы. В этот раз они даже не пытались к нему прикоснуться. Лишь искоса поглядывали на празднество да смахивали несуществующие пылинки с платьев.

Будто почувствовав, что на него смотрят, мужчина перевел свой взгляд на меня. Чернильный взор впился в губы, откровенно огладил нагие плечи и переместился к глазам. Я еще помнила наше расставание. Помнила его возмущение и неприкрытую угрозу, но сейчас стояла не шелохнувшись. Гордо встречала бесстрастную маску. Словно говорила: «Я здесь, но я не твоя».

Когда он поднялся — статно, грозно, — позволила себе улыбнуться. Я бросала вызов. Будто вывешивала над башней черный флаг, а бойкие генералы вели свои отряды вперед, точно зная, что идут не к сопротивлению, а к победе.

Его рука взметнулась вверх. Протягивая ладонь, он желал, чтобы я подошла ближе, но воробышек — птичка гордая, даже если под перьями скрывается самый настоящий страус, которому больше всего на свете хочется засунуть голову в песок.

Мужчина нахмурил широкие брови. В этот момент я поняла, что самое время сбежать, попытаться скрыться от его внимательного взора, но успела сделать лишь шаг назад. Чужеродная сила — не иначе как темная магия — резким выпадом настигла, окутала, спеленала, словно беспомощного младенца. Всего секунда, а я уже вольготно расположилась на руках у мужчины.

Ну как вольготно… Попа вместе с объемной юбкой тяготела к полу, а в спину врезался корсет — будь он неладен! Кроме того, мои бедные ножки сейчас без зазрения совести демонстрировали всем желающим белоснежные чулки. И как тут не вцепиться в могучую шею? Вот и я говорю, что душить ни в коем случае не собиралась! Само собой получилось. Рефлекс, так сказать…

Мне завидовали. Когда он уносил меня все к тем же дверям, куда беспардонно притащил и вчера, я отчетливо видела женские взоры. И вот знаете, добродушием там даже не пахло. Говорят, зависть делится на белую и черную. Так вот скажу я вам: не верьте! Этот зал наполнялся исключительно темными эмоциями. Да лучше бы они сексом занимались, честное слово! Так бы и посмотреть было на что, и спрятаться не хотелось бы в самый дальний уголок.



— А ты меня покормишь? — спросила, разглядывая плотно сжатые губы. — Ужас, как кушать хочется, — пожаловалась невпопад.

— Конечно. Сразу после того, как накажу за плохое поведение, — проговорил этот тип, ухмыляясь, а я вся подобралась.

— За какое такое плохое поведение? — наверняка недоумение отчетливо читалось на моем лице.

С его пытками я уже смирилась. Хотя нет, просто была подготовлена и знала, чего ожидать. Строго говоря, мне даже понравилось, но…

— Кто позволил тебе касаться меня? — страх неуверенной змейкой скользнул по моей груди и опустился ниже, сворачиваясь в животе тяжелым клубком. — Вчера. Сегодня. — Он кивнул на мои руки, и я тут же разжала их, да вот только зря.

Тело встретилось с мягкой шкурой, которая лежала поверх широкой постели.

Тут же поднявшись, я хотела поставить ультиматум. Мол, вы меня не трогаете, а я, так уж и быть, в интересных местах потрогаю вас. Но кто бы меня слушал? Мужчина, словно куклу, вновь повалил меня на кровать, угрожающе нависая сверху. А я что? А я девочка понятливая. Улыбаемся и машем, улыбаемся и ксерим… А нет, это из другой оперы.

— Скажешь хоть слово, и я лишу тебя голоса. Притронешься ко мне, и уже никогда не сможешь двигаться.

Что он там говорил? Нужно что-то ответить, да? Что-нибудь внятное, но как отвечать, когда его губы настолько притягательно близко?

Ответа не понадобилось. Мужчина принял мое молчание за покорность, а я наконец-то выдохнула, когда он лег рядом. Зря выдохнула. И вообще, похоже, сегодня все было зря. Даже на работу пошла зря, чтоб им там пусто было!

Лезвие знакомого ножа сверкнуло, отражая огонь канделябров. Даже пискнуть не успела, как холодная сталь прижалась к горлу. От страха пришлось закрыть глаза.

— Смотри на меня. — Каждая буква знакома до дрожи. Не повиноваться нельзя, и я открываю веки, чтобы встреть его взор, полный гипнотизирующей черноты.

Лезвие погладило шею, задержалось на щеке, вгоняя в ужас. Тело била мелкая дрожь, а мой мучитель томительно медленно избавлялся от корсета. Веревки обрывались под натиском ножа, а я вздрагивала в такт издевательству.

Когда лезвие прижалось к груди, я уже была на грани обморока. Темный Принц ловко разрезал ткань платья, расстилая лоскуты, словно оберточную бумагу вокруг подарка. Белая сорочка сдалась последней.

Рассматривал. Под этим взглядом хотелось поежиться. Будто оценивал, с какой стороны лучше сделать надрез или впиться зубами. Я даже дышала через раз.

Лезвие огладило вздымающиеся груди, прочертило белую полоску до живота, прошлось по внутренней стороне бедра. Одновременно хотелось закрыться и, наоборот, открыться, отдаться воле мужчины. Пусть бы делал все, что захочет, лишь бы каждое касание приносило удовольствие.

— Мне нравится, что ты не сопротивляешься. — Ледяная сталь прижалась к лону, а я закусила губу, чтобы не застонать. — Такая податливая…

Нож растворился в воздухе, а мужчина поднялся и протянул мне руку. Осторожно вложила пальцы и была тут же рывком поставлена на ноги. Незнание того, что произойдет в следующую секунду, одновременно пугало и возбуждало.

Я завороженно наблюдала за тем, как мой демон-искуситель собирает в ладонях темную магию. Чары клубятся, разрастаются, словно пышные тучи, а потом вдруг плотными канатами обхватывают мои запястья, чтобы, словно загнанную птицу, вздернуть над головой.

Я едва касалась пола кончиками пальцев ног. Натурально висела, но не могла и слова вымолвить, настолько была возмущена. Хватала ртом воздух, собираясь высказать все, что я думаю о таких играх, но оборвала свои порывы, когда услышала волшебное:

— Идеальная…

После этих слов меня можно было связывать, поджигать, заковывать в наручники и даже доспехи. Я была на все согласна, лишь бы Темный Принц и дальше смотрел на меня таким восхищенным взглядом. Лишь бы и дальше касался с такой болезненной нежностью. Лишь бы и дальше вырывал стоны наслаждения, орудуя ловкими пальцами.

В таком положении была чуть выше него. Со стыдливым румянцем наблюдала за тем, как его пальцы скрываются в лоне, а губы сжимают сжавшийся от возбуждения сосок. Дрожь прокатывалась по коже, впивалась колкими иголками и исчезала где-то внутри, подталкивая к тому, чтобы свести ноги вместе и прекратить сладострастную пытку.

Чувствовала, насколько мокрая, горячая. Слышала хлюпанье и безбожно краснела. Его губы, его зубы и даже язык вытворяли невозможное с горошинами сосков. Он то прикусывал до ощутимой боли, то зализывал несуществующие ранки, то мягко целовал, а потом вновь пускался в игру, правила которой были известны лишь ему одному.

Кричала, стонала, извивалась, больше не владея собой. Подбиралась к самому пику, ощущая не огонь — самый настоящий пожар внизу живота. Горела, норовя вот-вот взорваться, и сгорала, забываясь, наслаждаясь, впервые живя.

Задерживала дыхание, чтобы приблизить личную агонию, но вдруг поняла, что его пальцы покинули меня, а грудь осталась в холодном одиночестве.



— Достаточно, — ответил он на мой немой укор.

— Как достаточно? — жалобно прошептала, изнывая от неудовлетворения. Огонь во мне еще горел. Только бы продолжил, еще бы совсем немного…

— Ты наказана, разве забыла? — и лицо у него было таким невозмутимым, что я сразу поняла, издевается.

Вот как есть, гад, издевается! Глумится надо мной!

— Ну-ка, выпусти меня. Сейчас же!

— Ты смеешь мне приказывать? — удивился мужчина, приподнимая бровь.

И столько опасности было в его голосе, но разве неудовлетворенную женщину это остановит? Да сейчас, как же!

— Выпусти немедленно! — пыталась потянуть на себя магические путы, но они не поддавались.

Ухмыльнувшись, этот Темный гад сложил руки на груди и вперил в меня свой черный взгляд. Напугал слона птичьей клеткой! Да я его сейчас сама изнасилую!

— Выпущу, если попросишь. Правильно попросишь, — прозвучало интригующе.

— Отпусти, пожалуйста. — Ну что я, в самом деле, волшебных слов не знаю, что ли?

— Отпустите. — Исправление словно приговор.

— Отпустите, пожалуйста…

— Мой господин.

Ууууу! Все, я его сейчас порву на маленьких Темных Принцев! Штук на сто хватит с таким самомнением!

Так, вдох-выдох. Воооот, еще немного. Вдох-выдох…

— Отпустите, пожалуйста, мой господин, — проговорила, покорно опустив взгляд.

Не хотела, чтобы заметил предвкушение в глазах. Месть — блюдо, которое подают холодным. И нет, я не злопамятная, просто злая, когда голодная, а память у меня с детства отличная.

Ничего-ничего. Сейчас как выпустит меня, избавит от крепких магических пут, и я ему покажу где раки зимуют! Будет знать, как играть с возбужденной женщиной!

Но он не отпустил. Встал за моей спиной, сжимая ладонями талию. Настолько сильно, что я чувствовала кожей каждый палец, каждую черточку. Очерчивал бедра и ягодицы. Одна его рука вернулась к томительному истязанию моего клитора, а вторая пробралась ко входу во влагалище, но уже с другой стороны.

Эмоции нахлынули бурным потоком. Подушечка одного пальца беззастенчиво гладила анус, а два других проникали на всю длину, вновь растягивая лоно.

Я умирала. Просто умирала, тонула в глубине чувств и даже воспротивиться не могла. Если прервется, я задушу его собственными руками!

Когда оргазм накрыл с головой, я выгнулась подобно до предела натянутой струне. Он играл на мне, словно талантливый пианист на новеньком музыкальном инструменте. Тьма поглотила, встретила сомкнутые веки яркими золотистыми вспышками. Дрожь молнией прошлась по спине и выстрелила в затылок, а потом я почувствовала это.

Все внутри сжалось, затряслось, напряглось, а я ни черта не понимала. Будто в один миг ослабла, но тело все горело и пульсировало в сладкой буре. А еще я, кажется, кричала. И остро чувствовала, как все три пальца покидают мое тело. Черт возьми, а ведь онпобывал там, где еще никого не было!

— Вот так. — Укладывал поверх мягких теплых мехов.

Я была не в состоянии даже веки приподнять. Просто чувствовала, что улегся рядом.

— Тебе нужно попить, — прошептал, едва касаясь губами уха, но я лишь промычала что-то неразборчивое в ответ.

Горячие губы прижались к моим — полуоткрытым. Холодное вино тонкой струйкой вливалось в рот, а я жадно глотала, только сейчас ощутив, насколько хотела пить.

— А теперь поцелуй меня. Сама.

Сначала подумала, что ослышалась. Даже глаза открыла, чтобы посмотреть на эту высокородную морду. Нет, он серьезно считает, что я сейчас что-то должна делать? И это после его высокомерного «Мой господин?»

Я почувствовала это раньше, чем коварный план созрел в моей голове. Вот-вот должна проснуться — секунды отсчитывают последний миг, — а я вдруг понимаю, что хочу задержаться здесь. Задержаться здесь еще хотя бы немного.

Приподнявшись, я медленно приблизилась к его лицу. Посмотрела прямо в черные очи, но не поддалась пленению. Когда между губами остался какой-то сантиметр, отчетливо прошептала:

— Никогда!

А дальше темнота. Буквально секунда, и вот уже моя спальня. Все та же картина, что и каждый день: унылые шторы и будильник, который сработает через четыре минуты. А я ведь даже не подумала вчера о том, чтобы убрать его. Эхх…

— И снова здравствуй, чертова реальность, — простонала, откидываясь на подушку. — И снова прощай, Темный Принц.

Здравствуй, жизнь, здравствуй, сегодняшний день, в котором я до сих пор не понимаю, что делать. Здравствуй, мир!

От такого резкого возвращения в реальность голова трещала. И дело было даже не в выпитом, хотя и в нем тоже. Да, лучше, чтобы вся суть заключалась именно в вине. Наверное, остатки алкоголя все еще не успели выветриться, и мое сознание по-прежнему находилось на границе сна.

Как будто стоит лишь потянуться рукой, и я вернусь туда, где нет вороха проблем. Туда, где никто не придает значения тому, что меня уволили с работы. Тому, что я вряд ли теперь найду деньги, чтобы платить за квартиру.

В том мире ни у кого проблем словно и не существовало. Утехи, балы, еда. Может, я просто оказывалась в нужное время в нужном месте?

Стоп! Какое время? Какое место?

Это всего лишь сны, а я уже начинаю думать о них, как о какой-то реальности, пусть и скрытой от посторонних глаз.

Вот теперь я прямо отчетливо чувствую, как во мне говорят остатки вина. Так до психбольницы действительно рукой подать. Стоит лишь рассказать знакомым, что сегодня ночью я гостила у Темного Принца.

От последнего словосочетания внутри что-то дрогнуло. В этот момент, наверное, самой адекватной реакцией стал бы смех, а я…

Я не смеялась, я тупо смотрела в стену и пыталась восстановить в памяти события, произошедшие со мной во сне.

Почему все настолько реалистично? Почему раз за разом, прокручивая пережитое, я то заливаюсь румянцем, то чувствую возбуждение, жгучее желание довести до конца то, что до сих пор не удавалось?

Почему я уже не пугаюсь мысли о том, что провалюсь в свои ночные видения, не считаю их извращенными или аморальными?

Почему сейчас, исследуя руками собственное тело, лаская себя, я представляю, что это делает другой человек. Человек, которого не существует.

Так! Хватит! Кажется, уже действительно недалеко до дурки. Спать и только спать!

Закрыть глаза. Никого не видеть. Никого не слышать.

Глава 3. Вероника

Голова раскалывалась, но телефон надрывался настолько истошно, что все-таки пришлось сесть. Сесть, осмотреться, вспомнить, что сумку вчера я так и бросила в коридоре.

Блин, каким же долгим и мучительным сейчас казался путь до этого коридора. Хотя по пути наверняка найдется вода, а пить мне хотелось жутко. Отвратительный вкус во рту и практически невыносимая сухость в горле добавляли еще десяток очков к отвратности этого утра.

После того как с третьей попытки мне удалось отключить будильник, я вновь провалилась в дрему, однако на этот раз без сновидений. Мне было стыдно признаться самой себе, но теперь я действительно хотела их увидеть, хотела оказаться в том странном мире, еще раз почувствовать себя его частью, окунуться в атмосферу похоти, позволить себе то, что я никогда не могла позволить в реальной жизни.

Однако моим желаниям не суждено было сбыться — только серая реальность и ни единой надежды на то, что наступивший день будет лучше предыдущего.

От мысли, что сегодня мне предстоит пообедать с родителями, настроение испортилось окончательно. Раньше я была без ума от совместного времяпровождения с родными, а теперь… Теперь от одной мысли о том, что мама с папой за столом устроят настоящее театральное представление, становилось не по себе.

От дальнейших терзаний по поводу обеда меня отвлек очередной звонок мобильного. Да сколько же можно?!

Поднявшись на ноги, попробовала сделать шаг, но картинка перед глазами моментально закружилась. Так, понятно. Резкие движения сегодня совершенно не моя тема.

Аккуратно, опираясь о стену, добралась до источника звука, вытянула телефон из сумки и уставилась на уже успевший потухнуть экран, который вновь вспыхнул буквально через несколько секунд. Я за это время даже разблокировать мобильник не додумалась.

От удивления и внезапной радости даже взвизгнула. Со всеми этими неприятностями я напрочь забыла, что именно сегодня из командировки возвращается Ромка. От осознания этого факта даже настроение поднялось, на лице появилась улыбка. Еще бы голова перестала болеть…

А еще эта навязчивая мелодия вызова…

Блин, надо, наверное, трубку взять. Торможу я сегодня, конечно, конкретно.

— Твои рабовладельцы запретили тебе пользоваться телефоном, и поэтому сейчас тебе приходится прятаться где-то в подвале ради того, чтобы поговорить со мной? — раздался в трубке такой знакомый и родной голос. — Иных уважительных причин для того, чтобы так долго меня динамить, у тебя просто не может быть.

От привычного шутливого Ромкиного тона улыбка на губах стала еще шире.

— На самом деле я спала, — тяжело вздохнув от нахлынувших воспоминаний, связанных с работой, ответила я и поплелась назад в комнату. Все-таки к полному возвращению к жизни я была не готова.

— Ты? Спала? В рабочее время? — в принципе, недоуменный тон лучшего друга можно было понять. По его мнению, на работе мне и дышать лишний раз запрещалось. Ну, хотя, его мнение было недалеко от правды…

— Нет у меня больше рабочего времени, Ром, — плюхнувшись на кровать, выдала я. Смысла оттягивать признание не было никакого, утаивать такую информацию от друга я не собиралась, а так… Может, мне полегчает после того, как я выскажусь. — Меня уволили вчера.

Нет, лучше не стало… Наоборот, накатила очередная волна тоски.

— В смысле уволили?

— В самом прямом смысле. Я пришла на работу вчера, а мне в той самой нежной и вежливой манере, которой славятся братья Фридманы, сообщили о том, что в моих услугах больше не нуждаются.

В трубке повисла тишина. Я слышала лишь тихое Ромкино дыхание и отлично понимала, почему он молчит.

Я не терпела к себе жалости. Всевозможные утешения лишь злили, и друг это отлично знал.

— Не парься, Ром. Я прямо чувствую, как у тебя мозги начинают закипать, пока ты пытаешься мотивирующую речь для меня придумать.

Вместо ответа парень лишь хмыкнул, а вот это было уже странно. Хотя, возможно, у меня в связи с последними событиями начала развиваться паранойя.

— Встретимся вечером? — все-таки нарушил друг молчание, которое уже начинало тревожить.

— Да, конечно. — Кажется, я даже выдохнула с облегчением, услышав столь желанные слова. — В баре, как обычно?

— Ага, — согласился Рома. Вышло как-то не слишком весело. Да что же с ним такое?

— Все в порядке? — не выдержала и все-таки спросила.

— Да, Ник, все нормально.

— Ладно… — протянула в ответ и все-таки закрыла глаза. Кажется, у меня начинает ехать крыша. Придумываю себе черт-те что… — До вечера, Ром.

— До вечера.

Сбросив вызов, отложила телефон и перевернулась на бок, по-прежнему не торопясь открывать глаза. Времени до назначенной встречи с родителями было еще предостаточно, могу позволить себе немного подремать.

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​

Или не подремать. Вот бы уснуть…

Уснуть, чтобы выпасть из реальности, чтобы не думать о проблемах. Я ведь о них действительно не вспоминаю, когда нахожусь… там. Этот мир снов словно водоворот — затягивает все глубже и глубже с каждой ночью.

Да и, будучи честной перед самой собой, стоит признать, что и я с каждой следующей встречей хочу большего. Наверняка все дело в атмосфере, да там каждая частица воздуха пронизана похотью.

Или дело все же во мне…

От собственных мыслей я вздрогнула. Кажется, помимо того, что у меня начинаются проблемы с психикой, я становлюсь еще и озабоченной. Да уж, полный набор! Может, к доктору податься?

Или парня найти. Вот, может, все дело в неудовлетворении?

А что, нормальная же причина, вполне себе серьезная. Учитывая то, что последнее время я только и думала о том, как угодить Фридманам, личная жизнь отошла куда-то на задний план. Хотя мы ведь сейчас не о личной жизни говорим.

Неудовлетворенность ведь… Интересно, а сколько стоит э-э-э-эм… мужчина по вызову?

Хотя, учитывая то, что отныне я безработная, которая должна платить за квартиру вдвое больше, чем еще в прошлом месяце, то о любовнике на час придется забыть, а вместо доктора обойтись валерьяночкой. Ну, еще можно заглянуть в «Гугл», чтобы спросить у него пару народных советов.

Интересно, если я пару раз голая в полнолуние пробегусь с веником вокруг дома, это поможет мне стать нормальной или же, наоборот, навлечет на мою светлую голову бригаду санитаров?

Нет, с вениками все-таки стоит повременить. Ситуация, конечно, не самая лучшая, но все обязательно наладится. Родители должны остаться друзьями, а Рома наверняка уже придумал несколько десятков способов, как мне не склеить ласты, пока я тут думаю о какой-то ерунде.

Поймав позитивную волну, я предприняла третью попытку окончательно проснуться. На этот раз все прошло куда удачней, чем в предыдущие два раза. Успешно добравшись до душа, включила прохладную воду и стояла под ней до того момента, пока сознание окончательно не прояснилось.

А дальше макияж, прическа, одно из моих любимых платьев и прекрасные бежевые туфли для особых случаев. Критически осмотрев свое отражение в зеркале, в конечном итоге я пришла к выводу, что выгляжу вполне неплохо. Даже улыбка на лицо вернулась — хороший знак.

Из дома я вышла совершенно спокойной. Тревога отступила, настроение нормализовалось. Наконец, появилось знакомое ощущение уверенности в себе и завтрашнем дне.

Даже погода, кажется, почувствовала перемены. Небо, которое хмурилось с самого утра, стало ясным. Тучи спрятались за горизонтом, освободив место ласковому солнышку, которое, не обжигая, нежно грело кожу.

Пользуясь тем, что у меня оставалось еще полчаса свободного времени, решила прогуляться, насладиться погодой. Уже перед домом родителей я даже созрела на то, чтобы зайти в магазин и купить тортик к чаю. А что, у нас же не поминки, в конце концов.

Во дворе, как обычно, было тихо. Кажется, что за прошедшие годы тут ничего не изменилось. Несмотря на то, что квартира родителей находилась практически в самом центре города, их двор модернизация обошла стороной. Здесь по-прежнему росли высокие клены, под которыми в детстве мы так любили играть. Баба Варя из соседней квартиры так же, как и пару десятков лет назад, вывешивала белье сушиться во двор.

Не изменилось расположение детских площадок. Они разве что немного ярче стали за счет регулярных покрасок и уборок. Даже дорожка, на которой я впервые знатно полетела с велосипеда, расцарапав в кровь все колени, ничуть не изменилась.

Я любила этот двор. Здесь ко мне всегда приходило ощущение умиротворения, как будто появлялась возможность ненадолго вернуться в беззаботное детство, забыть о проблемах, отвлечься.

Кажется, попытки забыть о проблемах уже становятся моим хобби. Точно пора завязывать с хандрой!

Я пару минут посидела на лавочке, а затем встала и пошла в сторону подъезда. Привычный второй этаж, привычные цветочки на окнах. Даже запахи, все так же, как было всегда.

Аккуратно пристроив торт на тумбочке между горшочками с геранью, от которой баба Варя была без ума, достала из сумки ключ, вставила в замочную скважину. Два оборота и… и вот я уже слышу какой-то непривычно холодный и колкий голос мамы.

— Дима, поставь уже эту чертову кастрюлю!

От неожиданности я чуть не выронила сумку, буквально в последний момент успела перехватить ремешок и пропустить его между пальцами.

— С радостью, если покажешь куда. — Тон папы особой нежностью также не отличался.

От такого диалога по спине пробежал холодок. Словно это не я его слышала, словно это не мои родители общались.

Почему так? Почему мама настолько груба, а папа настолько безразличен?

Я словно в ледяную воду упала — чудом выплыла, а теперь стояла и жадно глотала ртом воздух, до сих пор не понимая, что конкретно произошло.



— Отодвинь что-нибудь, — все с тем же неудовольствием бросила мама, на секунду воцарилась тишина, а затем она все же добавила: — Куда-нибудь… Я не знаю, Дим.

И вновь сердце сжалось, но на этот раз не от грубости и непонимания, а от тревоги. Нехорошее предчувствие липкой смолой растекалось по телу, ладони моментально стали влажными, а дыхание — учащенным.

— Сюда поставь, я отодвинула сковороду, — вновь мама. Теперь в ее тоне отчетливо читались усталость и разочарование. — На этой кухне невозможно нормально развернуться вдвоем.

Да уж, наша квартира явно не представляла собой эталон простора. Она на самом деле была крохотной, однако раньше это никого не смущало. Даже на миниатюрной кухне, которая действительно больше походила на кладовку, мы умудрялись завтракать все вместе. А теперь создавалось ощущение, что эта теснота словно давила на родителей, превращала их и без того натянутые отношения в нечто взрывоопасное.

— Раньше тебя это не смущало, — озвучил мои мысли папа.

Мама с ответом не торопилась. Я представила, как она вытерла руки, аккуратно повесила полотенце на крючок и подошла к окну, повернувшись к папе, который наверняка стоял возле дверей в коридор. Мама всегда так делала, когда волновалась или злилась.

— Раньше ты не упрекал меня в том, что тебе пришлось уйти с работы! — голос мамы теперь звучал тише.

Тише для всего мира, но не для меня. Ее слова гулким эхом раздавались в моей голове, с каждой секундой становясь все громче.

«Пришлось уйти с работы!»

Нет, речь шла не о настоящем. Папа последние годы работал в такси. За это время он успел обзавестись большой клиентской базой — людьми, которые пользовались его услугами постоянно, поэтому без дела он не сидел.

Я безошибочно определила, о каком моменте жизни родителей шла речь.

В то время, когда мама только забеременела, папе поступило очень интересное предложение. Я несколько раз слышала эту историю, но никогда особо не вдавалась в подробности, теперь же хотелось вспомнить все до малейших деталей.

Папа с компанией университетских друзей решил открыть собственное дело на основе старого, еще советского производства. Конечно же, нужны были деньги, и родители даже могли их найти. Они планировали обменять квартиру на более скромную, а разницу и все сбережения пустить в дело.

Однако этого не произошло. То есть им все равно пришлось продать квартиру, только совсем не для того, чтобы приумножить в будущем свое состояние.

Мамина беременность была очень сложной. Проблемы начались еще в первом триместре, когда в конечном итоге местные врачи стали разводить руками, намекая, что гораздо проще сделать аборт.

Но родители не сдавались. Не знаю, как у них хватило сил и терпения пережить эти долгие месяцы беременности, как не опустились руки.

Собрав все необходимые вещи и сбережения, мама и папа, продав квартиру, отправились в столицу, где папе через знакомых удалось найти больницу, которая хотя бы не открестилась от мамы.

Поддержание беременности съедало чудовищное количество средств — лекарства, процедуры, деньги врачам, чтобы те попросту не отказались.

Практически все время мама провела в больнице, но даже столичные врачи не давали никаких гарантий. Однако вопреки всем сложностям, я все-таки появилась на свет.

Конечно, после моего рождения речи о бизнесе уже не шло. Родители еле сводили концы с концами, да и мое здоровье вновь требовало средств.

Потянулись годы на съемных квартирах. Я четырежды меняла школу, а ведь до этого еще и детские сады были. Наверное, именно из-за этой кочевой жизни у меня есть всего один настоящий друг — Ромка. Хотя, возможно, дело совсем не в этом.

Я знала, каких трудов родителям стоило вырастить меня. Знала, какими стараниями им досталась их собственная крошечная квартира, поэтому я воспользовалась первой же возможностью начать зарабатывать хоть какие-то гроши.

В моем неофициальном опыте работы были и расклейка объявлений, и курьерская доставка, и даже мытье посуды в ночном клубе. Я сделала все возможное, чтобы к совершеннолетию стать финансово независимой, слезть с родительской шеи и начать самостоятельно сводить концы с концами.

Я поступила в институт, чудом смогла получить место в общежитии, которое, в общем-то, мне не полагалось, однако накопленные за лето деньги все же позволили договориться с комендантом.

Я училась и параллельно работала — когда-то досыпала на лекциях, когда-то обходилась вообще без сна. Спасибо организму, который выдержал все эти издевательства над собой и позволил спустя пять долгих лет наконец получить диплом о высшем образовании.

Ну, а дальше вы и так все знаете — съемная квартира, работа в фирме Фридманов. И вот это все теперь…

— Раньше я не думал, что какая-то кастрюля может довести тебя до истерики. — Голос отца вернул в настоящее.

Я сделала шаг вглубь квартиры и резко замерла, когда скрипнул пол. Это было похоже на какое-то извращение. Я отлично понимала, что не должна слушать этот разговор — мне было больно и страшно, но я ждала каждой новой фразы.



Мне бы прервать его, зайти на кухню как ни в чем не бывало. Поздороваться, обнять родителей — сделать вид, что я ничего не слышала. Постараться забыть этот диалог как страшный сон, а я вместо этого стою в коридоре, притаившись, как мышка, и жду.

Жду, потому что понимаю, что уже не смогу сделать вид, как будто ничего не произошло. Потому что я слышала. Потому что теперь знала правду. Четко чувствовала момент, где начались проблемы и с кем они были связаны.

От этого знания к горлу подступил ком, а тихий мамин всхлип стал последней каплей. Картинка перед глазами стала расплывчатой, а ноги ватными. По-прежнему стараясь не создавать лишнего шума, не прерывая этот сеанс пыток над собой, облокотилась о стену.

Это все из-за меня. Я и только я виновата в том, что брак родителей развалился. Именно с маминой беременности все и началось. Если бы тогда она послушалась врачей, если бы они решили по-другому, то сейчас бы были богаты и счастливы.

Та идея, которую папины приятели, найдя другого компаньона, воплотили в жизнь, по-прежнему приносила им стабильный высокий доход. Маленькое предприятие сейчас уже успело разрастись до целого завода, а его владельцы давно перебрались в столицу, имея возможность просто наслаждаться жизнью, переложив большую часть работы на многочисленных помощников и заместителей.

Я знала об этом, хоть отец практически свел общение с университетскими друзьями на нет. Один раз мы все-таки побывали в гостях у одного из них — огромный загородный дом, повар, горничная. Я на самом деле думала, что такая жизнь бывает только в кино, но нет.

После той поездки мама и папа серьезно поругались. Я тогда не придала этому особого значения — они к тому времени уже достаточно часто спорили, а сейчас все стало кристально ясно.

Они ведь тоже могли бы жить так же.

Если бы не я.

— Все, хватит, — немного истерично проговорила мама, а затем послышался шорох.

Судя по всему, когда она заплакала, папа все-таки не выдержал и обнял, однако теперь отступил.

— Пойду скатерть постелю, — проговорил отец, и послышались шаги.

Чтобы попасть в комнату, папе нужно было пройти через коридор, поэтому действовать требовалось быстро. Что делать? Просто выйти из квартиры, а потом бежать? Бежать, не видя ничего вокруг. Бежать до тех пор, пока сил совсем не останется, чтобы потом просто упасть, закрыть глаза и ничего не чувствовать.

Однако был и другой вариант. Его я и выбрала. Резко включила свет и прикрыла дверь. Как раз вовремя — когда папа меня заметил, я начала разуваться.

— Ника? — с недоумением спросил папа.

— А ты кого-то другого ожидал здесь увидеть? — я постаралась улыбнуться и придать лицу беззаботное выражение.

— Не слышал, как ты вошла. — А теперь в голосе слышалось явное опасение.

С чем оно было связано, я догадалась быстро: он боялся, что я услышу разговор.

«Боялся, что ты узнаешь правду!» — шепнул едкий голосок в голове.

— Я практически ниндзя. — Все так же притворно улыбаясь, скинула туфли и протянула отцу тортик. — А мама где?

— Мама? — папа взволнованно взглянул в сторону кухни. Переживает, что замечу заплаканное лицо родительницы? — Мама готовит.

Последние два слова он проговорил гораздо громче предыдущих. Актер из папы выходил так себе, но сейчас я не стала обращать на это внимание. Мне действительно хотелось, чтобы мама поняла, что я уже здесь, чтобы привела себя в порядок. Чтобы тоже включилась в эту глупую игру. Игру, где в нашей семье как будто бы все нормально.

Именно поэтому я сперва направилась в ванную, где стала тщательно мыть руки. Наверное, за то время, что я провела у раковины, можно было и душ принять, однако никто не обратил на это внимания. Или же сделал вид, что не обратил.

Когда я зашла на кухню, мама уже улыбалась.

— Никуся, ты как раз вовремя, поможешь с тарелками?

— Конечно! — я улыбнулась в ответ и взяла со стола посуду, отнесла ее в комнату, где папа, делавший вид, что совершенно доволен жизнью, как раз расставлял бокалы.

За те несколько часов, которые я провела у родителей, я ни на секунду не перестала играть положенную мне роль. Как и мама. Как и папа.

Это настолько выматывало в эмоциональном плане, что каждый раз, когда я оказывалась одна, еле сдерживалась, чтобы не расплакаться.

Когда я вызвала такси, сообщив о том, что еду отдыхать с Ромой, родители синхронно попросили передать ему их привет и обязательно обнять. Конечно, я пообещала, что именно так и сделаю.

Прощание вышло теплым — поцелуи, объятия, а я уже еле держалась, чтобы просто не упасть на пол, словно эта встреча высосала из меня все силы. На душе было настолько гадко, настолько тяжело, что во дворе я все-таки села на лавочку. На ту самую, где еще днем я старалась радоваться жизни, где верила в лучшее.



От осознания того, что я, умевшая держать все под контролем, нахожусь на грани истерики, туман в голове резко развеялся. Стоп! Хватит!

Безвыходных ситуаций не бывает.

Я несколько раз повторила эту фразу про себя — как мантру.

Я найду способ сделать родителей счастливыми, придумаю, как заработать. Что-нибудь. Как-нибудь.

Поднявшись на ноги, посмотрела в сторону подъезда и постаралась запомнить каждую маленькую деталь. Трещина на асфальте, голубые занавески на первом этаже, герани на подоконнике над козырьком.

Отчего-то создавалось ощущение, что я прощаюсь. Какая-то звенящая пустота внутри.

Все нормально, все наладится. Это всего лишь стресс, черная полоса, не больше.

Я закрыла глаза и постаралась поверить в то, что все действительно будет хорошо. Медленно вздохнула, а затем подняла веки и уверенно зашагала в сторону припаркованной неподалеку машины с шашечками.

Вечерний город с его тысячами огней успокаивал. Сверкающие витрины, проносившиеся за окнами, как бы говорили, что в мире все по-прежнему, ничего страшного не произошло.

Уточнив у водителя, не против ли он, чтобы я опустила стекло, получила одобрение и жадно вдохнула свежий воздух.

Все наладится. Обязательно.

Рома обязательно поможет мне найти правильный путь к решению проблем. Он всегда мне помогает.

От мыслей о друге на душе потеплело. Из каких только передряг мы не выбирались вместе. Так и в этот раз будет, просто нынешняя… немного больше.

Не было ни единой ситуации, когда бы я отвернулась от Ромы или он принимал другую сторону. Да мы даже не ссорились ни разу!

Был, правда, один момент, когда наши отношения находились на грани. Несколько лет назад Рома ясно дал понять, что видит наши отношения не только лишь дружескими, а я… я не смогла ответить ему взаимностью.

Да, я любила его, но любила как брата. Безумно ценила как человека, но никогда не подразумевала романтики в наших отношениях.

К счастью, нам удалось перешагнуть через ту ситуацию, оставить ее в прошлом и больше не вспоминать.

Друга я заметила сразу — он сидел за нашим привычным столиком и разговаривал по телефону, однако сразу положил трубку, едва увидел меня.

— Вау! — окинув меня взглядом, проговорил парень. — Ты извини, что я не в смокинге.

Улыбнувшись, обняла Рому, после чего села на стул напротив и сразу же позвала официанта.

— Текилу. Две. — Посмотрела на друга вопросительно, он кивнул, и я тут же исправилась: — Четыре.

— Да ты решительная, — проговорил парень, когда официант ушел.

— Ром, если я не выговорюсь и не накидаюсь хорошенько, меня порвет на тысячу маленьких Ник. Заколебешься собирать потом.

В ответ друг кивнул. Как-то подозрительно напряженно кивнул, но я вновь постаралась не придавать этому значения.

Когда нам принесли алкоголь, с тостами заморачиваться не стали — просто выпили молча сперва по одной стопке, а следом за ней и по второй.

Горло обожгло. Пришлось зажмуриться, но уже через несколько секунд стало лучше. По телу разлилось тепло, и я смогла достаточно спокойно сказать:

— Меня уволили. У Фридманов, кажется, проблемы. Спешно уничтожают документацию. Но черт с ними, с Фридманами. У меня у самой проблемы, Ром. Все как снежный ком навалилось. Родители разводятся, квартплату подняли вдвое, работы нет. Кажется, жизнь катится вообще в пропасть.

Я замолчала, чувствуя, как бешено колотится сердце. В этот момент официант принес еще по одному шоту, и я сразу же взяла его в руки, даже к губам поднесла, однако остановилась в последний момент.

Если голос по телефону еще можно было списать на помехи, напряжение — на мое не слишком адекватное поведение, — то это молчание сейчас…

— Ром, да скажи ты хоть что-нибудь!

И вновь тишина в ответ, теперь уже друг берет со стола стопку и, не смотря на меня, выпивает ее залпом, а я так и сижу. Продолжаю глупо хлопать глазами и ждать, пока он ответит.

— Мне жаль, Ник, что все так сложилось. Реально жаль, я и не знал, что тут произошло, пока меня не было, — по-прежнему не глядя на меня.

— Да скажи уже, в чем дело!

— Я переезжаю, Ник.

Кажется, сердце остановилось. Стучало как сумасшедшее, а теперь начало пропускать удары.

— Я не думал, правда…

— Не оправдывайся… — говорю очень глухо и все-таки выпиваю свою текилу.

— Ник. — На этот раз смотрит в глаза. — Я тебя хотел с девушкой познакомить. Мы в командировке встретились, а потом все так сложилось… Предложили повышение филиал как раз в ее городе. Мы, собственно, за вещами приехали да с родными познакомиться.



Сбивчиво говорит, волнуется, но я по голосу чувствую — счастлив. Переживает за меня, да, борется с собой, но счастлив. Действительно ведь влюбился. По-настоящему, без ограничений, взаимно.

Я смотрю на друга и знаю, что должна радоваться. Радоваться за него, а вместо этого удавиться охота. Вот она — последняя капля.

Точка, за которой уже ничего нет. Не зацепиться, не вернуться.

Я замечаю, что Рома переводит взгляд, вижу его немного растерянную улыбку и сама поворачиваюсь следом.

Милая миниатюрная брюнеточка. Маша, как выясняется впоследствии. Он смотрит на нее с восхищением, она на него — тоже. Интересно, а на меня он так же смотрел?

Мы заказываем шампанское, и я чувствую, что меня несет. Чем дальше, тем хуже. От каждой улыбки становится тошно, от каждого смешка хочется заткнуть уши.

Понимаю, что совершенно неадекватна, но сделать ничего не могу. Охота кричать, злиться на весь мир, обвинять всех.

— А еще мы собираемся завести собаку, — с умилением говорит Маша.

— Как это мило. Ну, за вас, — выдаю крайне ехидно и тут же ловлю непонимающий взгляд Ромы.

Наверное, это конец.

Сперва я хотела ответить на него усмешкой, но вдруг внутри меня словно что-то щелкнуло, с глаз спала пелена, и я увидела реальную картину.

Я пытаюсь сорваться на тех, кто этого не заслуживает. Веду себя как последняя стерва, как эгоистка.

Вновь рушу чужое счастье.

Сначала родители, теперь Рома. Откровения сыпались на меня одно за другим, и их поток уже было не остановить.

Я не давала им быть счастливыми — являлась обузой для родителей и красной тряпкой для лучшего друга, для человека, который долгое время меня любил, а я не отвечала ему взаимностью. Держала рядом с собой, потому что мне так было комфортно.

Эгоистка. Эгоистка, которая виновата во всех собственных бедах сама.

— Простите. — Я резко поднялась на ноги, не обращая внимания на то, что мир вокруг пошатнулся. Странно, что только пошатнулся. Кажется, сейчас он должен уже рушиться вовсю. — Рада за вас. Правда. — Это мой голос? Слышу его как будто издалека. — Ром, созвонимся.

Не смотря на друга и его девушку, положила на стол несколько купюр, а затем развернулась и зашагала в сторону выхода. Я была уверена в том, что Рома что-то кричал вслед, кажется, просил остановиться, вернуться. Конечно, я не послушала его, наоборот, ускорилась, на улице и вовсе перейдя на бег.

Я запрыгнула в ближайшую машину такси, которых, к счастью, перед баром имелось достаточное количество, и спешно назвала адрес. Все это время я не смотрела по сторонам. Подняла взгляд на вход в бар лишь тогда, когда автомобиль тронулся.

Рома стоял на улице и растерянно оглядывался, искал, но не находил.

И хорошо, что не находил. Для него так действительно лучше.

Глава 4. Вероника

Квартира встретила привычной тишиной и темнотой. Правильно говорила мама — нужно было хоть кошку завести. Она бы меня ждала, наверное.

Возможно, любила бы.

Нужно было послушаться…

Мама… От мысли о родителях вновь стало не по себе. Ощущение того, что именно я разрушила их брак, их счастье, не покидало. Как бы сложилась их жизнь, не появись в ней я?

Наверное, счастливо.

Я отлично понимала, что родители любили меня и никогда, ни при каких обстоятельствах не обвинили бы свою единственную дочь в собственных проблемах, вот только я слышала их разговор. Разговор, который совершенно точно не предназначался для моих ушей. Разговор, о котором, как мама и папа полагали, я никогда не узнаю.

Но я узнала. Услышала.

Теперь я уже не могла смотреть на свою жизнь так, как смотрела на нее еще с утра. Словно кто-то стянул с меня розовые очки. Резко, без предупреждения. Все изменилось, деформировалось, обрушилось на глазах.

Лучше бы я завела кошку.

Раньше.

Теперь уже ничего не имеет значения.

Я привычным движением включила свет в коридоре и оперлась о стену. Посмотрела на знакомые обои, обвела взглядом небольшое количество мебели и постаралась сфокусироваться на свете лампы.

Он оказался настолько ярким, что буквально через пару секунд пришлось зажмуриться. Глаза защипало. Как бы хотелось верить в то, что причина этому — всего лишь никчемная лампа.

Что дальше-то делать? Как быть?

Я всегда наивно полагала, что нет нерешаемых проблем. Всегда думала, что есть выход, какие-то варианты…

Да какие варианты? Какие решения?

Ничего больше нет. Ни работы, ни семьи, ни друга. Для меня в их жизни больше нет места.

И сил тоже больше нет. Наверное, именно поэтому я просто сползла по стенке и села прямо на пол. Кажется, это становится традицией. Даже рассмеяться захотелось, не сомневаюсь, что вышло бы истерично.

Вновь открыв глаза, уже в следующую секунду их закрыла. Нет, свет сегодня совершенно точно не моя тема. Дотянувшись рукой до выключателя, щелкнула им и опять подняла веки. Да, так гораздо лучше.

Лучше… От этого слова я все-таки рассмеялась, сдалась. Я и лучше… Нет, мы однозначно не синонимы. Нас с этим словом, словно разные полюса магнитов, отталкивало друг от друга.

Магниты. Смешно и плакать хочется.

Я не знаю, в какой момент мой смех превратился в слезы. Не знаю, сколько времени я провела так, обхватив руками колени, смотря в темноту и не видя перед собой ничего. В любых смыслах этого слова.

Когда я поднялась на ноги, то их толком и не чувствовала. Странно, что они вообще держали. Не знаю, как добралась до комнаты.

Грудь словно сдавливало тисками. Свет в спальне не включала — это было лишним. Чувствовала себя раздавленно, опустошенно. Каждый шаг давался с огромным трудом. Казалось, что вот-вот упаду и больше никогда не смогу встать. Одна. В этом мире я никому не нужна. Даже сомнений в этом никаких не осталось.

Мысли бились загнанными птицами, причиняли неимоверную боль оттого, что я не знала ни одного ответа на вопросы. Почему именно я? Где я успела так провиниться? За что?!

До постели добрела, будто в тумане. Кое-как скинула любимые туфли на пол, а потом и вовсе от души пнула их, даже не желая знать, куда они прилетят и какой ущерб им причинят мои действия. К черту туфли. Какая это мелочь по сравнению с тем, что творится внутри, в душе.

Меня раздирало. Ощущала, как острые когти разрывают самое светлое, что было в моей жизни. Ошметки израненного сердца разлетаются по разным сторонам мира — так, чтобы их точно никто и никогда не собрал.

Да, в эту ночь я умирала. Никогда не видела смерти, но мне безумно, до сумасшествия хотелось, чтобы все это закончилось. Чтобы раз и навсегда тьма окутала меня своим одеялом, пришла в лице страшной старухи с заточенной косой. Чтобы кто-нибудь забрал мою боль.

Интересно, кошка смогла бы изменить ситуацию?

Вновь захотелось рассмеяться…

Ни разу в своей жизни не сталкивалась с истерикой, но от осознания того, что она происходит со мной здесь и сейчас, становилось жутко.

И вновь я словно лишилась разума на несколько секунд. Упустила тот момент, когда закричала.

Я кричала. Кричала, наплевав на соседей, на темную ночь и на весь этот чертов мир. Била кулаками по матрасу, подушке и даже стене, чувствуя себя пациенткой психбольницы. И выла. До скрежета закусив зубами угол ни в чем не повинной подушки, я выла, уже не замечая ливнем бегущих слез. Просто пыталась, как умела, выплеснуть всю черноту, которая ледяными иглами забиралась под кожу, сковывала, умерщвляла. Я не могла с ней справиться.

Впервые признавала поражение. Полное, безоговорочное. Впервые так отчетливо понимала, что жизни для меня больше нет. Впервые осознавала, что хотела бы навсегда остаться во сне — там, где нет всех этих проблем. Там, где я нужна, пусть и всего одному человеку.

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​

Я капитулировала.

Холодная пустота заняла сердце, отпустила измученную душу, давая провалиться в темный туман, ставший уже привычным. Я закрыла глаза, не прекращая тихо всхлипывать.

Наверное, эти всхлипы оставались единственным связующим звеном между мной и прошлой жизнью. Жизнью, которая закончилась, потому что, даже не зная о том, что будет со мной с утра, я отлично понимала, что стать прежней я не смогу уже никогда.

А потом прекратились и всхлипы. Наступила тишина. Холодная, вязкая. Хотелось поежиться, сжаться. Я притянула ноги, свернулась калачиком и вдруг осознала, что дрожу всем телом.

Но и дрожь ушла — отступила, сдалась. Я так и уснула, обхватив руками собственные колени. Одинокая. Одна в центре постели — без одеяла и подушки. Виноватая. Неизвестно в чем, но с горечью на губах. Обессиленная. Потому что устала бороться с целым миром.

С миром, который явно настроен против меня. С миром, будущего в котором я уже не видела.

* * *

Глаза я открыла куда быстрее, чем вообще об этом подумала. Стояла у раскрытых настежь дверей, которые вели в центральный зал, и поражалась масштабам празднества. Недолго так поражалась. Где-то секунду.

Собрав всю имеющуюся решительность, я уверенно ступила на мраморные плиты. Каждый мой шаг оглушающим эхом сливался с ударами сердца. Мне срочно нужен был мой антидепрессант, и я не собиралась терять ни единой минуты. Пусть отрабатывает свои прошлые игрища моим моральным и физическим удовлетворением. И черта с два я с него слезу, пока меня не вышвырнет обратно. Этой ночью я собиралась заниматься сексом, а если некоторые против, значит, свяжу и изнасилую!

Ловко лавировала среди пар и одиночек, не обращая на них никакого внимания, а они, похоже, меня вообще не видели. Ну и отлично! Моей целью был тот, кто занимает высокий трон…

Точнее, занимал еще вчера.

На том самом месте, где, по обыкновению, стояла массивная конструкция, к моему удивлению, было пусто. Вот прям совсем-совсем пусто. Даже полуголых баб не валялось — ни единой штучки. Я смотрела на это безобразие и понимала, что если не найду его вот прямо сейчас же, то стану первой и единственной невидимой гостьей, которая в этом замке поубивает всех остальных гостей. Я, конечно, еще не придумала, как все это реализовать, но ничего, разберусь по ходу. И нет, вообще-то, я нормальная, но только не сегодня.

Постаравшись взять себя в руки, осмотрела поле деятельности, и как-то мне совсем грустно стало, потому что какой-то… не очень хороший человек придумал именно сегодня устроить маскарад. И это в такой-то день, когда я буквально открыта для новых сексуальных игр!

Ладно, хоть не видит никто, и на том спасибо. Все-таки маска к моему наряду почему-то не полагалась, а эти — вальяжно расхаживающие туда-сюда — были явно заранее предупреждены. И как я среди замаскированных господ своего Темного Принца найду?

Бочком-бочком я все ближе продвигалась к накрытым столам. На сытый желудок оно както лучше думается, да и обзор оттуда куда интереснее. Пока шла, приглядывалась к гостям. Дамы, запакованные в чересчур роскошные наряды, словно на последний раз, меня не интересовали, а вот кавалеров я взглядом ощупывала от и до. Правда, успехов это дело не принесло. Темный Принц мне на глаза явно не попадался.

В том, что я его узнаю из тысячи, вот вообще не сомневалась. Такого мужчину только совсем слепая пропустит, хотя и та шестым чувством учует. Просто невозможно не заметить эту силу, эту мощь, эту стать. Другие мужики ему и в подметки не годились, хотя и попадались мне в этом замке интересные личности. Правда, не видели они меня, поэтому познакомиться с ними не было никакой возможности. Да и не хотелось особо — слишком они неразборчивы в связях.

Я бессовестно жевала тонкие ломтики мясной нарезки, заедая их зелеными кругляшами кисло-сладкого винограда. Вкус разительно отличался от еды в реальности — острее, слаще, насыщеннее. Слишком увлекшись этим процессом, я совсем позабыла о своей цели. От набивания урчащего желудка меня отвлек взгляд.

Нет, это был не взгляд Темного Принца, от которого кровь с бешеной скоростью разгоняется по венам, закипая. На меня смотрел один из прислужников. Ну, то есть не совсем на меня, а на кусок мяса, который, по-видимому, висел сейчас в воздухе. Собственно, именно им я и помахала молоденькому парню, но, как оказалось, зря. Паренек как стоял, так и рухнул на пол, с грохотомпроваливаясь в обморок. Ну а я что? Я положила мясо обратно. Так сказать, от греха подальше.

Стоять на одном месте мне быстро наскучило. Только я собиралась прогуляться по залу, как дорогу мне перегородили две молоденькие дамы. Не женское это дело, конечно, о возрасте рассуждать, но, положа руку на сердце, стоит признаться, что я была старше. Лет на пять точно.

Честное слово, я не хотела подслушивать, но обозначить свое присутствие никак не могла. Даже обойти не могла, но о своем вынужденном пленении не пожалела:

— И не говорите, Мэри. Так скучно мне в этом замке еще ни разу не было, — пропела мелодичным голосом одна из дам, обмахивая себя широким веером.



В нос тут же ударил запах невообразимо сладкого парфюма. Я даже враз раскаялась о том, что поела.

— Очень жаль, что в последний вечер настоящие развлечения запрещены. Я была бы не прочь еще разок облюбовать диванчик в общем коридоре. Это так возбуждает, когда за тобой наблюдают… — рассмеялась вторая девица, а я подумала о том, что зря в этом уголке никто не додумался спрятать ведерко. Оно бы мне очень сейчас помогло.

— Определенно жаль, — вздохнула первая, незаметно для гостей поправляя свое и без того глубокое декольте. — Но против воли Его Темнейшества никто не осмелится пойти. Даже по углам сегодня не зажимают, о чем говорить…

Разочарованные дамы ушли, а я быстро добралась до ближайшего прислужника. Когда схватила бокал с подноса, думала лишь о том, что мяско стоит протолкнуть, но, сделав большой глоток, во второй раз пожалела об отсутствии пресловутого ведерка.

Вам на язык когда-нибудь попадал спирт? А теперь представьте, что у вас во рту не только спирт, но и ядреное шампанское, сдобренное килограммом сахара. Вот и я с трудом проглотила, а из глаз даже слезы брызнули. Задышав, как тот самый змей Горыныч из сказки, попыталась прийти в себя, но не удавалось. Жар удушливой волной прошелся по телу — неимоверно захотелось на воздух, да только ни балкона, ни открытого окна я не видела.

Знакомая дверца мелькнула за широкими спинами и пышными платьями. Да, меня безумно тянет туда, будто в покоях Его Темнейшества для меня приготовлен джекпот миллиона так на три долларов, но правильно ли заходить в комнату без ведома ее владельца?

Тьфу, да ну его лесом. Не хочет, чтобы нашла, и не надо. Зато я точно помню, что в его покоях есть огромные окна, которые можно приоткрыть, чтобы хоть немного совладать с этим жаром. В конце концов, если этот гад все-таки соизволит появиться, скажу ему, что готовила сюрприз.

Как там в песне пелось? Лучший мой подарочек — это ты… Ну, в смысле, его. Я.

Незаметно проскользнуть мимо гостей, когда тебя никто не видит, — задача вполне выполнимая. И даже в комнату попасть мне удалось без особого труда — видимо, двери у них тут запирать не принято. А вот не заорать с перепугу — это я прямо-таки молодец. Сдержалась. Но убивать все равно придется.

— Уважаемый, а вас совесть совсем не мучает? Я вас, значит, ищу по всему залу, чуть ли не под юбки к дамам заглядываю, а Его Темнейшество здесь спать изволит! Ой…

То, что это не мой Темный Принц, я поняла уже тогда, когда на талию легли чужие руки, а спина прижалась к мощной груди. Его горький аромат я почувствовала сразу, жадно вдыхая терпкие нотки полной грудью, а вот тот, на кого я так бессовестно кричала, Темным Принцем не был.

— Доброго вечера, Месси, — слишком радостно улыбнулся мужчина, поднимаясь с постели.

Он выглядел моложе, чем мое еженощное наваждение. Лицо без единой морщины светилось каким-то нездоровым предвкушением, а взгляд блестел лукавством. Он будто бы выражал понимание, когда смотрел мне за спину.

— Ну, не буду вас отвлекать, — проговорил он, чуть играя бровями. — Приятной ночи.

Как только дверь за ним закрылась, я отмерла и обернулась к Его Темнейшеству. Эта высокородная морда пытался сдерживать смех, но приподнятые уголки губ все же выдавали его истинные эмоции. Ах, значит, так, да?

— И где же вы гуляли, позвольте спросить, пока я искала вас под каждым кустом?

К слову, он продолжал обнимать меня за талию, и звучали претензии совсем не так грозно, как хотелось бы. Ну не могу я на него ругаться, потому что эти упрямые губы так близко и…

Черт! Так, вдох-выдох! Я еще не добилась ответа!

— То есть кроме юбок были еще и кусты? — мужчина держался из последних сил, а я поняла, что пора мстить. Мстить, как это умеет делать только женщина.

Вырвавшись из его объятий, смело отступила назад. Игриво улыбнулась, выдавая предвкушение. Пальцы ловко справились с завязками корсета, будто я всю жизнь только и занималась тем, что стягивала это орудие пыток.

Ткань платья поползла по плечам, легко скользнула по телу. Перешагнув через пышную горку, смело скинула туфли, чтобы на носочках прокрасться к мужчине, который продолжал стоять подобно статуе. И я бы даже поверила, что мой неуверенный стриптиз не оказал на него никакого влияния, но черные очи своим блеском выдавали истинные эмоции. Его взгляд горел, а под этим взглядом горела я.

— Можно ли мне прикоснуться к вам, мой господин? — промурлыкала ему почти в губы, но руками не трогала.

Да, я тоже могу немного поиграть. Ну нравятся иногда мужчинам ролевые забавы. От меня не убудет, а этот Темный гад, глядишь, совсем разомлеет. Тогда-то мы его и возьмем. Тепленьким.

— Попробуй.

Я видела, ему нравилась моя покорность. Он упивался собственной властью, еще не подозревая, что надежно запутался в расставленных мною сетях. И пусть о любовной рыбалке я знаю совсем немного, это не отменяет того факта, что Темный Принц уже попал. Безнадежно так попал. Я бы даже сказала, в сексуальное рабство.



Томительно медленно избавляла его от камзола. Расстегивала пуговицу за пуговицей, но смотрела исключительно в глаза. Я специально прижималась грудью, когда стягивала тяжелые одежды. Его запах дурманил, пьянил. От него пахло настоящим мужчиной и терпкой горечью. От него пахло самой тьмой.

Белоснежная рубашка далась значительно легче. Я порвала ворот, совершенно не думая о последствиях. Я всего лишь избавила Темного принца от одной лишней вещицы. Пока от одной вещицы.

Когда одежды упали вниз, огладила ладонями его грудь. Впивалась ногтями в мышцы, оставляла полосы на плечах и широкой спине, а мой мучитель даже не дернулся. Правда, дышать стал тяжелее, громче, жарче, словно уже готов был накинуться на меня, позабыв об игре.

— На мне все еще остались штаны, — прохрипел он, протягивая руку к лямке моей сорочки.

Шаг назад. Так легко я не дамся. Он играл со мной достаточно, теперь моя очередь.

Присев на край кровати, прямо поверх мягкого меха, я максимально наклонилась вперед, выгибаясь в спине, словно кошка. Собрала ткань сорочки — скользнула кончиками пальцев по ноге, прямо поверх чулка. Конечно, будь мы в реальности, мой наряд ничем не отличался бы от самого развратного манекена секс-шопа, но во сне нужно пользоваться тем, что есть. В конце концов, не одежда важна, а то, что скрывается под ней.

Дойдя до края чулка, игриво скатала его и сбросила на пол. Второй постигла та же участь, а я приступила к избавлению от сорочки. Стягивала с плеч, наблюдая за мужчиной, подмечая малейшие изменения в его мимике. Он хотел меня, и об этом четко рассказывал бугор, натянувший ткань его штанов в самом интересном месте.

Медленно скользнув в постель, повернулась к нему спиной, прогнувшись в пояснице. Боги, никогда бы не позволила себе ничего такого в реальности, но здесь и сейчас это казалось таким правильным, естественным. Я нагло соблазняла Темного Принца, и мне это удавалось.

Когда он оказался на кровати, я все-таки застонала. Его горячие ладони оглаживали ягодицы, а ткань штанов терлась о самое чувствительное место. Я горела, желая поскорее получить его в себя. Изнывала, испытывая необходимость в теплой ласке.

Но, кажется, я слишком увлеклась собственной игрой, в какой-то момент потеряв над ней управление.

— Ты так и не избавила меня от штанов. — Звонкий хлесткий удар пришелся на одну из ягодиц, а я чуть не подпрыгнула с перепугу.

Свободной рукой мужчина намотал мои кудри себе на кулак, вынуждая вскинуть голову. Прогнулась в спине, желая найти подходящую удобную позу, но права выбора с этой секунды меня лишили.

Приспустив штаны, он вошел дерзко, резко, порывисто. Не стесняясь, ударил бедрами, врываясь на всю глубину. Закричала, но не от боли, нет. От неожиданности. Целая гамма эмоций пронеслась по телу колкими мурашками, сосредотачиваясь лишь в одном месте. Лоно пульсировало, принимая в себя мощный член. Я неосознанно сжалась, усиливая ощущения, которые находили выход чувственными стонами.

Моя кожа горела от его ударов. Вздрагивала от каждого, стонала без возможности вырваться, хоть немного передохнуть. Пальцы на ногах сводило судорогой, а он удерживал — властно, неоспоримо. И я принадлежала ему. В этот момент я принадлежала ему целиком и полностью.

Когда теплые пальцы коснулись клитора, я уже готова была выть, раздирая зубами мягкие подушки. Из горла моего то и дело вырывалось рычание. Я не понимала, где верх, а где низ. Не понимала, где мы находимся. Где сон, а где реальность. Все смешалось, перепуталось в этой феерии чувств. Меня волновал только он — мужчина, чьи касания обжигали не хуже открытого костра.

— Хорошая девочка, — промурлыкал Темный Принц, в очередной раз ударяя меня по заднице.

— Слишком плохой мальчик, — прошептала на грани слышимости, но, видимо, в мои бульканья все же вслушивались.

Не выходя из меня, мужчина поднял меня, прижимая спиной к груди. Пальцы одной его руки продолжали исследовать чувствительную горошину, тогда как другая накрепко стиснула горло.

— Ты ведь этого хотела, наваждение? — он коснулся губами шеи, заставляя дрожать. — Будь осторожнее в своих желаниях.

Я уплывала. Утопала, не видя границ, не владея разумом. Ощущала, как тело горит, а кожа стала настолько чувствительной, что каждое соприкосновение граничило с болью.

Темный Принц удерживал меня, не давая упасть, не давая скатиться в бесчувственность. Сжимал горло, но я свободно дышала, хотя и чувствовала каждый палец на своей шее.

— Не могу больше… — призналась, уже понимая, что нахожусь на грани.

Яркие золотистые вспышки замельтешили во мраке сомкнутых век. Лоно непроизвольно сжалось, давая прочувствовать каждый сантиметр члена, а через секунду уже раскрылось, вбирая в себя пульсирующую плоть.

Я желала, чтобы мучение продолжалось. Колкая дрожь разрасталась с каждым ударом, посылая по телу искрящиеся импульсы, выстреливая в затылок горячими вспышками. Не дышала совсем. Будто забыла, что легким нужен воздух. Словно и не нуждалась в нем.



Я нуждалась в другом.

В сильных объятиях, в руках, что удерживали болезненно крепко. В тихом рычании, в губах, что целовали затылок. Нуждалась не в сексе, нет. Нуждалась в близости, которая дарила незабываемое тепло. Нуждалась в этом мужчине, потому что только с ним ощущала ни с чем не сравнимые эмоции. Потому что чувствовала, что я ему необходима так же сильно, как и он мне.

Мой безумный крик разнесся над комнатой, ухнул к самому потолку и отразился от стен. Я безвольно висела в руках мужчины, когда он излил свое семя. Мы так и рухнули вместе на постель. Он обнимал меня, а я тайком вдыхала его терпкий аромат. Наслаждалась запахом пота, ощущая щекой влагу на его груди.

Огонь в камине догорал. Тихое потрескивание поленьев время от времени нарушало тишину. Будто у бабушки в деревне — так же тепло и хорошо. Сердцу спокойно.

— Ты прекрасна. — Мужчина гладил мою спину, вырисовывая подушечками пальцев какието узоры.

Я улыбалась ему. Просто улыбалась, не зная, что отвечать. Да и слов Темный Принц не требовал. Смотрел на меня рассредоточенным взглядом — будто сквозь. Думал о чем-то своем. Лицо его казалось пустым, безэмоциональным, но я отчетливо видела грусть,

пронизывающую глаза. Черные омуты выражали намного больше, чем высказанное вслух. Открывали передо мной самое сокровенное — душу.

— Кто был тот молодой человек, что покинул твою спальню? — спросила, чтобы утихомирить возникшее любопытство.

Как-то до этого времени на расспросы не было, а сейчас появилось. Кроме того, возможно, это был первый раз, когда мы действительно сможем поговорить. Конечно, если Его Темнейшество вновь не воспользуется магическим кляпом.

— Вашу спальню, — тут же выправил Темный Принц, оглаживая костяшками пальцев мою щеку.

— Вашу спальню, — повторила покорно, но, видимо, мужчина все-таки разглядел на моем лице истинные эмоции или уловил в голосе недовольство.

Мысленно я фыркала от такого обращения. Ну кто будет выкать друг другу после такого сумасшедшего секса? Да и не секс это был. Что-то намного интимнее, серьезнее, глубже. Секс для этого слишком простое слово.

Мужчина улыбнулся. Слегка приподнял один уголок губ, но для меня этого было достаточно. Огромный шаг вперед для того, кто чересчур скуп на эмоции.

— Мой младший брат.

В принципе, я так и подумала. У них имелись схожие черты, но Темный Принц выглядел притягательнее, серьезнее. В нем было некое очарование уже состоявшегося мужчины. И пусть при взгляде на него я ощущала самую настоящую опасность, этот демон-искуситель манил меня, безвозвратно притягивал, будто в первую встречу опоил приворотным зельем. Рядом с ним я была той самой бабочкой, которая прекрасно знает, что ее ждет смерть, но все равно летит на яркий свет.

— А что он делал в ваших покоях?

— То же, что и вы сейчас, — ответил Темный Принц, а я тут же подняла ошалелый взгляд. Мужчина рассмеялся, не выдержав моего испуганного вида. — Он усмирял собственное любопытство.

Вопросов больше не задавала. Мне нравилось лежать рядом с ним в уютном молчании. Слышать равномерный стук его сердца, пока он гладил меня по волосам и тихонько вздыхал, словно тяжесть оседала в его груди. Я хотела бы чем-то помочь ему, но и сама ощущала ту же грусть. Готова была разреветься оттого, что мне вновь придется проснуться, а моя сказка снова закончится.

Я не хотела обратно. Не хотела отпускать свой самый лучший сон. Свое наваждение.

Крепче обняв мужчину, порывисто прикоснулась губами к его груди и улеглась удобнее, натягивая на нас теплую шкуру.

— Мне жаль, что мы больше не увидимся… — фраза прозвучала как гром среди ясного неба. Сердце сжалось в болезненном спазме.

Приподнявшись, неверяще посмотрела на мужчину, пытаясь отыскать в его глазах обман. Нет-нет, он не может со мной так поступить. Он единственное, что все еще удерживает меня от чернильной пропасти.

— Я хотел бы… — он замолчал, обрывая фразу. — Но не могу изменить.

Не помню, кто из нас первым сократил жалкие сантиметры, да это и неважно.

Я отдавалась ему со всей болью, со всей страстью. Понимала: это наш последний раз. Слезы стекали по щекам сами собой — я не контролировала их, не справлялась с эмоциями.

Соленые капли обнимали губы, проникали в рот холодной влагой. Я жадно целовала его, поила собственными слезами, проглатывая дикую обиду. Царапала спину, кусала губы и подбородок. Впивалась зубами в отчаянно бьющуюся жилку на его шее.

Он понимал меня. Нет, не сказал бы вслух, не произнес бы заветных слов. Слишком властен для этого, слишком груб и тверд. Но мне и не надо было. Я без слов осознавала, как сильно нужна ему, как он не хочет, чтобы эта ночь заканчивалась…

Но минутам плевать на человеческие желания. Они отсчитывают свой скорый бег, чтобы ворваться в окна ярким рассветом, пока двое обессиленно все еще цепляются друг за друга, цепляются за несбыточную мечту в темени ночи.



— Я буду помнить тебя… — шепчу, зарываясь пальцами в длинные смоляные волосы.

— Я буду помнить тебя… — отвечает эхо его губами, но я уже не слышу. Проваливаюсь в сон без сновидений. Проваливаюсь в свой личный ад.

* * *

Меня растревожило неясное шуршание. Приподняв веки, заметила, как какой-то прислужник ловко поджигает свечи, вставленные в высокий канделябр. Я не сразу сообразила, где нахожусь, — ночь еще окутывала виды за окном. Потребовалось несколько секунд, чтобы понять: я по-прежнему во сне. В другой комнате, без самого важного компонента моих грез рядом, но совершенно точно во сне.

Дождавшись, пока парнишка уйдет, приподнялась и осмотрелась. Эта спальня отличалась большим изыском, но в ней не было уже такого привычного уюта. Какие-то картины на стенах вместо литого оружия. Безвкусные красные стены и черная шкура на полу. Высокие вазоны с неведомыми растениями. Но больше всего мне не понравилась кровать. От постели не пахло Темным Принцем. Какими-то цветами — чересчур сладко, но не им.

Я уже хотела подняться, чтобы лучше осмотреться да решительно ринуться на поиски того, кто преждевременно избавился от меня, посчитав, что наша сказка закончена, но не успела. Пришлось быстро лечь и накрыться почти с головой, потому что дверь в комнату открылась.

Краем глаза стала наблюдать за тем, как все тот же парнишка тащит подносы с тарелками и графинами. Помещение тут же окутали невероятные ароматы еды, а рот предательски наполнился слюной. Как я сдержала свой желудок от голодного урчания, не знаю, но, когда прислужник вышел, я тут же, не раздумывая, ринулась к столу.

Странно, раньше я такого здесь не видела. Никто даже выпить ни разу не предлагал, чего уж там. А тут такая щедрость!

Я сидела, по уши закутанная в теплые белоснежные меха, и поедала все, до чего дотягивались голодный взор и загребущие ручонки. Представляю, как это выглядело со стороны. Эдакая Снежная Королева или Зена из старого сериала. Что-то романтичное в этом точно было, но меня по-прежнему волновал Темный Принц. Не знаю, как он, а меня вполне хватит на третий заход. Если время еще есть, то к чему тратить его на какие-то глупости? Поесть я, в конце концов, и дома смогу.

Дверь в спальню вновь распахнулась, и я почти юркнула под стол. Почти. Буквально в последний момент сдержалась, потому что дамам не полагается прятаться под предметами мебели. Ну, это по моим представлениям о поведении дам. В конце концов, меня сюда притащили, а значит, о моем присутствии в этих покоях знают.

— Месси? — удивленно взглянул на меня прислужник, безбожно краснея. — Простите за вторжение, я не думал, что здесь кто-то есть…

Так-так-так… То есть о моем здесь присутствии все-таки не знают. А для кого же тогда такая роскошь?

Но этот вопрос быстро отошел на второй план, потому что появился новый — более важный. Он что, меня видит? Ведь раньше никто не замечал, пока меня не касались руки Его Темнейшества. Как же так? Что изменилось?

— Я здесь есть. Спасибо за угощение.

Ну ведь нужно же быть милой, правда? Особенно если собираешься кого-то изощренно пытать на предмет информации.

— Приятного аппетита, — пробурчал паренек и поклонился, резво размахивая… ночным горшком.

— А это тоже мне? — кивнула я на белую чашу с ручкой, которая отчетливо напоминала детсадовские приспособления. Ну, те самые всем известные приспособления.

— А вы хотите? — вопросил он растерянно, но тут же исправился: — Простите-простите, я не то имел в виду…

— А не подскажите ли вы мне, любезнейший, долго ли до рассвета? — прямо-таки ощутила себя дамой эпохи Ренессанса. Даже пальчик в сторону оттопырила, поднимая довольно тяжелый кубок с вином.

— Так меньше часа осталось… Простите мне мое любопытство, Месси, но вы одна из невест Его Темнейшества? Вы приехали раньше остальных… Мы не ждали так скоро…

Мозг заработал с утроенной силой. Какие еще невесты? Это на моего Темного Принца кто-то позариться решил, что ли? И это в моем присутствии? Хоть бы дождался, пока пропаду!

— Все верно, — ответила, надеясь, что паренек меня не раскусит.

— Ну я тогда пойду? Мне еще две комнаты готовить… — он нерешительно поставил горшок на пол и задвинул его под высокий столик, напоминающий обыкновенный дамский туалетный, но с резными рисунками и золотыми деталями. — Вам ничего не нужно?

— Можете идти.

Горшком я пользоваться пока не собиралась. Точнее, не собиралась по прямому назначению. Интересно, кто-нибудь когда-нибудь гонял Его Темнейшество по замку, вооружившись этим интересным ночным предметом первой необходимости? Вы тоже думаете, что нет? Вот и я больше склоняюсь к тому, что буду первой.

Оглядев комнату, своих вещей я не обнаружила, зато в шкафу отыскался солидный набор красивых платьев. Выбрав сорочку и чулки, пожалела о том, что белье в моем сне почемуто не предусматривается. Но горевала недолго. У меня оставались минуты на то, чтобы как следует попрощаться с моим визави. Так попрощаться, чтобы точно запомнил.



Черное платье скользнуло по телу, приятно подчеркнуло грудь и талию. Мне нравилась бархатная ткань. Нравились ее тепло и мягкость. Нежность — словно руки любимого мужчины обнимают тебя.

С корсетом я промучилась значительно дольше. В шкафу удалось отыскать тот, что зашнуровывается спереди, однако моим нервам это не помогло. От всей души проклинала того, кто придумал это пыточное устройство. Лишь еще раз убедилась в том, что женщин не любят нигде. Даже во сне их права ущемляют, вот честное слово. Я, конечно, не особо феминистка, но сами бы попробовали впихнуть себя в это, а потом еще и ходить, старательно делая вид, что все чертовски удобно.

Я уже обувалась в мягкие черные туфельки, когда случилось это. Яркая оранжевая полоска окрасила небосвод, освещая зеленые холмы, что разместились вдалеке. Не успела. Черт возьми, не успела! Глупо потратила время на красоту, которую теперь никто и не увидит!

Сердце сжималось в болезненных спазмах, а я подходила к окну, готовясь проснуться в своей постели. Даже глаза закрыла и дыхание задержала, силясь почувствовать то самое ощущение конца…

Прошла минута. Очень долгая минута.

Потом еще одна и еще, но я ничего не ощущала. Никаких свойственных пробуждению дома чувств. Сердце билось учащенно, но причина была вовсе не в горячем сне и воспоминаниях.

Я до сих пор стояла.

Открыв глаза, осмотрелась по сторонам и даже к стеклу прислонилась, но все было по-прежнему. Вдалеке просыпался город, а внизу у высокого забора расхаживали стражники.

И я совершенно точно не переместилась домой. Находилась в мире Темного Принца. В мире, который уже проснулся.

Это что, глюк какой-то? Заторможенная реакция моей в конец расстроенной психики?

Что я здесь делаю? Почему не переместилась обратно? Не встретила утро в своей постели?

Шум за дверью отвлек от раздумий и выдвижения умных и не слишком догадок. Я видела солнце, пейзажи, которые явно не соответствовали виду из окна моей съемной квартирки, если только за ночь не прошла пара-тройка глобальных переворотов, а также стройка века.

Впервые в своих сновидениях я забрела так далеко. Но в чем подвох? Может быть, причина проста, и с каждой ночью длительность моего пребывания здесь увеличивается? А если все гораздо хуже…

Сосредоточиться на собственных мыслях не давали, за дверью ругались все громче. Не в силах больше игнорировать набирающий обороты конфликт, тихонько приблизившись, слегка приоткрыла створку. Я старалась действовать бесшумно, но, судя по всему, эти скандалисты сейчас и табун слонов, пробегающий мимо, не услышали бы, настолько оказались заняты выяснением отношений.

— Да по какому праву вы отказываете нам? Да вы хоть знаете, кто мы? Мы лучшие невесты своих Королевств! — истерично визжала девица, облаченная в розовое платье. Этакий поросенок на прогулке.

Едва у меня проскользнула мысль о ее схожести с розовой свинкой, как девушка повернулась вполоборота, заставив меня тихо хмыкнуть. Стопроцентное попадание: и носик приплюснутый, и эти розовые ленты в волосах — натуральные ушки. Для полноты картины ей только хрюкнуть оставалось.

— Я все понимаю, Месси, но, при всем моем уважении, невест должно быть всего три. Одна уже заселилась, а значит, невестами являются лишь двое из вас. Я хоть и стар, но с математикой еще в ладах, — совершенно спокойно ответил престарелый мужчина, поглаживая пальцами свои густые седые усы. Видимо, разруливать подобного плана конфликты ему приходилось далеко не в первый раз.

— Но нас трое! — воскликнула вторая. На ее лице раздражение читалось не так явственно, скорее, преобладало волнение. Это можно было легко понять по ее движениям — за последнюю минуту она уже трижды смахнула наверняка несуществующие пылинки со своего роскошного платья насыщенного шоколадного цвета.

— Немедленно зовите Его Темнейшество! — снова взвизгнула первая, при этом эмоционально жестикулируя, как будто старик не понимал слов.

— Его Темнейшество сейчас занят, а потому…

— Или вы зовете Его Темнейшество, или вам сейчас не поздоровится. Вы хотите политический скандал? — ровно проговорила третья таким ледяным тоном, что даже у меня мурашки по спине побежали.

В отличие от двух других девушек, ее лицо не выражало никаких эмоций. Она холодно взирала на пожилого мужчину и ждала действий. Не реакции, а именно действий. Заметив, что ее просьба до сих пор не выполнена, девушка с волосами цвета воронова крыла, облаченная в темно-синее платье, сложила руки на груди и немного прищурилась.

Таким взглядом людей убивать можно, серьезно говорю. Я даже как-то непроизвольно поежилась. Сдался и старичок.

Сперва он строго взглянул на девушек, но в итоге, видимо, проникся серьезностью возникшей проблемы. Развернулся и, не произнеся больше ни звука, пошел по коридору.

Тряхнув головой, старалась избавиться от впечатлений. Сделав шаг назад, набрала полную грудь воздуха, а затем медленно выдохнула.



Тихие шаги пожилого мужчины отдавались страхом в моем сердце. Осознание пришло не сразу, но теперь, понимая, куда именно он пошел, сердце бешено забилось в груди.

Он ведь направлялся за ним. За ним! А я-то все еще тут!

Судорожно вздохнув, подбежала к зеркалу и осмотрела себя придирчивым взглядом. Глаза, губы, наряд… Хороша… Как есть, хороша, только волосы словно гнездо.

Вытащив, наверное, сотню шпилек, распустила остатки вчерашних локонов. Косметики нет — я, кажется, впервые за всю жизнь сожалела об ее отсутствии. Пришлось щипать собственные щеки, чтобы получить легкий румянец. Я нервничала.

Я действительно нервничала, ожидая его появления. Только бы не пропасть, только бы не проснуться в самый важный момент…

— Я никак не могу разобраться без вашего участия, Ваше Темнейшество. Это что-то из ряда вон выходящее! — вновь послышался скрипучий голос старика.

— Разберемся. — Всего одно слово, но пробрало до ощутимой дрожи, до подгибающихся коленок.

Бегло осмотрев комнату, я остановила взгляд на кровати. Действовать нужно было быстро.

Бегом преодолев несколько метров, отделявших меня от постели, рухнула на меха и решила притвориться спящей. Эффектно спящей.

Повернулась. Поправила платье. Разгладила волосы по подушке и закрыла глаза.

Вовремя. Двери спальни открылись.



Глава 5. Моррей

Среди теплой темноты я чувствовал себя преотлично. Камин погас, и даже свечи на столе уже догорели, оставляя нас в уютном мраке.

Я гладил ее мягкие волосы. Вдыхал невероятный, волшебный аромат и ждал, когда магия заклинания развеется. Развеется в последний раз.

Мое наваждение. Она пахла соленым морем, чьи волны страстно бьются об острые скалы, омывая их, лаская, любя. Она пахла буйствующим ветром. Тем ветром, что не видит преград, снося все на своем пути, пробивая грудь, врываясь в душу ледяной щекоткой. Она пахла именно так, как мне нравилось. Она пахла свободой, а я сходил с ума.

Она щекотала грудь дыханием, а я замирал, не желая ее будить. Правильно говорила Агнета: эта магия принесет мне боль. Всего три ночи, а я уже проклинаю рассвет. Всего три встречи, а мне хочется наслать на Империю вечную тьму.

С глаз долой…

Осторожно поднявшись, оделся, накидывая свежую рубашку. Еще раз взглянув на девушку, поразился, насколько она идеальна. Идеальная для меня. Всего несколько компонентов, щепотка темной магии и шестнадцать древних слов. Три ночи взамен на добровольно пролитую кровь. Три ночи рядом с идеальной парой, которую создаст волшебство.

Накинув на девушку шкуру, поднял ее на руки. Она даже не проснулась. Лишь руки скользнули на мою шею, а теплая щека прижалась к плечу. Я нес ее через длинный коридор. Замок уже спал, играя отголосками факелов на стенах. Огонь выводил устрашающие узоры. Женщины обычно боятся таких, но наваждение этих ночей преспокойно спало.

Оставив ее в одной из спален для будущих невест, накрыл сверху еще и белой шкурой. Все-таки ночи у нас холодные, и пусть она ненастоящая, но я не хотел бы, чтобы она замерзла. Напоследок огладив ее щеку костяшками пальцев, я вышел, больше не оборачиваясь.

Ноги сами собой принесли в кабинет. Взгляд блуждал по письменному столу, портьерам, древним щитам, что висели на стене. Я обманывался. Прекрасно знал, зачем сюда пришел.

Старинная книга нашлась в шкафу без труда. Я точно знал, как она выглядит.

Огладив корешок, открыл страницу, на которой остался язычок потертой закладки. Взгляд цеплялся за витиеватые буквы, за слова, которые складывались в предложения, но ничего нового не находил. Эта магия работает лишь раз. Всего раз за всю долгую жизнь темный маг может использовать это заклинание. Может обмануться всего лишь раз.

Книга полетела на пол, а в душе черным туманом рождалась злость. Я ненавидел себя за слабость. Слабостям не место в жизни Императора Темных Земель. Слабостям не место в жизни мужчины…

— А я-то думаю, кто это среди ночи в кабинете Его Темнейшества шляется… А это сам Его Темнейшество буянить изволит.

Агнета стояла в дверях, но взгляд ее был сосредоточен на книге, которая раскрытыми страницами рассказывала обо мне слишком многое.

— Почему ты еще не спишь? — наклонившись, поднял книгу и положил ее на стол.

— Так последнюю девицу выпроваживала. За портьерами спряталась в приемном зале. Никакого разнообразия. Каждые три месяца одно и то же, — шутливо возмутилась женщина.

Я знал ее от и до, как и она знала все обо мне. Агнета воспитывала меня с ранних лет, была поддержкой и опорой для нас с братом, когда вдовствующая королева умерла. Да, маги все же умирали, несмотря на долголетие.

Когда я взошел на престол, она стала первой дамой дворца, чем несказанно облегчила мне жизнь, занимаясь вечно приходящими невестами. Сколько их уже было? Сотни. Многие живут здесь до сих пор и подчиняются именно ей. Ждут своей участи. Ждут замужества, к которому я пока не готов.

Вообще не готов, но когда-нибудь этот вопрос тоже придется решить.

— То есть прощание с бывшими невестами прошло как обычно? И даже никто не нарушил мой приказ? Никто не закрылся в комнатах или будуаре? — спрашивал ради приличия.

Должен же я знать, есть ли среди окружения неверные. Давненько у нас не проходили публичные казни. Хоть какое-то разнообразие.

— Как же, Ваше Темнейшество! А вы разве еще не знаете? Ваш приказ был бессовестно нарушен.

— Кем же? — отведя взгляд от книги, которую листал, вновь взглянул на Агнету. Женщина была излишне спокойна.

— Вами, Ваше Темнейшество.

Коротко хохотнув, тепло улыбнулся женщине. Она прекрасно знала, что я воспользовался заклинанием, которое попалось на глаза совсем недавно. Поддался плотскому желанию.

— Сегодня последняя ночь, — ответил на ее молчаливый вопрос.

— Знаю, мой дорогой. Мне жаль, — с грустью проговорила женщина.

— И мне.

Молчание затягивалось. Я знал: она зашла не просто так.

— Утром привезут новых невест, — все-таки заговорила она, поднимаясь.

— В этом замке никогда не будет скучно.

— Может, Ваше Темнейшество все же присмотрится хотя бы в этот раз?​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​

— Я смотрю на них каждые три месяца. Каждые три месяца остается всего одна, но она никак не влияет на мои желания. Они готовы на все, чтобы стать той самой, но они не те. Давно пора заканчивать это сватовство.

— Кто знает, мой дорогой. Кто знает…

Агнета ушла, оставив меня наедине с тяжелыми мыслями. Нет, я думал не о невестах и не о ближайших мероприятиях, которые, несомненно, придутся по душе. Я думал о том, как изменить заклинание и воспользоваться им еще раз.

Тьма выскользнула из рук. Толстыми канатами обвила стены комнаты, расползлась черными пятнами. Моя сила въедалась в самую суть замка, желая получить ответы от древних. Стены всегда знают больше. Лучше. Они слышат все и скрывают в своей пустоте все тайны. Стены умеют говорить.

"Все предрешено", — шептали они, смеясь, скалясь, сливаясь с тьмой.

"Ничего не изменить", — кричали, стонали, плакали.

В реальность меня вернул осторожный, но достаточно настойчивый стук в дверь.

Вздохнув, я обратился к Тьме, которая тут же послушно заползла обратно, забурлила горячей смолой в груди, позволяя мне открыть глаза.

Как долго я просидел, погрузившись в себя? Сколько прошло времени? Час? Два?

Взглянув на стол, я заметил, что книга исчезла. Решил оглянуться и тут же обнаружил ее среди прочих в шкафу.

Ответ на вопрос, не заданный вслух, был предельно ясен.

— Да? — стараясь избавиться от стремительно растущего недовольства, посмотрел на закрытую дверь.

— Ваше Темнейшество, я бы никогда не побеспокоил вас, но…

Один взмах рукой, и створки послушно распахнулись перед стариком Эгнессом. Пожилой мужчина заметно нервничал, а это означало только одно: произошло что-то странное. Что-то очень странное.

Учитывая его опыт и исполнительность, а также знание, насколько я не люблю, когда меня беспокоят по пустякам, не стал задавать лишних вопросов и сразу перешел к делу:

— Что случилось?

— Кажется, у нас есть некоторые трудности, связанные с новоприбывшими девушками.

Только этого еще не хватало. Настроение и так оставляло желать лучшего.

— В чем конкретно они заключаются? — с трудом сохраняя остатки терпения, спросил я. Эгнесс был не тем человеком, на котором стоило вымещать злость, но, если он продолжит тянуть время, беды не миновать. — Хотя, по пути расскажешь.

Пожилой мужчина покорно кивнул:

— Пройдемте к комнатам невест, Ваше Темнейшество.

Просьба старика меня совершенно не порадовала. Меньше всего сейчас хотелось решать внезапно возникшие проблемы с этим отбором.

Я шел по коридору, а Энгесс следовал за мной. Я прекрасно слышал девичьи разговоры. Они обсуждали какую-то ошибку и даже не пытались скрыть возмущений. Их недовольные реплики бились о каменные стены и разлетались эхом по коридорам. Совсем страх потеряли.

— Я никак не могу разобраться без вашего участия, Ваше Темнейшество. Это что-то из ряда вон выходящее, — проговорил старик и еще тише добавил: — К нам приехали сразу четыре невесты.

Естественно, я не подал виду, но ситуация на самом деле была странной. По традиции в замок приезжают девушки из трех королевств. Лучшие, прошедшие жесткие отборы у себя на родине, готовые ко всему. Практически ко всему.

Правилам отбора невест несколько веков, и, не считая небольших деталей, они всегда оставались неизменными. За время своего правления я успел изучить эту тему вдоль и поперек, и на это были весомые причины.

Так вот, ни слова про иное количество кандидаток там не упоминалось.

— Разберемся. — Оглядев трех дев, потупивших взор, обернулся к старику. — Ты говорил о четырех.

— Так четвертая уже заняла одну из спален, — указал он на комнату, неподалеку от которой мы остановились.

На ту самую комнату, куда несколько часов назад я отнес свое наваждение.

Сделав шаг к дверям, неверяще толкнул незапертые створки. Вошел в спальню, испытывая при этом совершенно странные ощущения, словно провалился куда-то за грань реальности. Я даже не заметил, как сократил расстояние до кровати.

Она дышала. Спала. Четкая, настоящая. Не призрак, не магия, не волшебство. Я видел ее, не ощущая при этом никаких чар. Немыслимо!

Рассвет давно занимал небо, а она все еще была здесь. И самое главное, ее видели другие.

— Месси, — негромко окликнул Эгнесс. — Месси, прошу прощения…

Сонно приоткрыв веки, она в непонимании посмотрела сначала на меня, а потом и на старика. Девицы зайти не решились.



Эффектно приподнявшись на локтях, а затем и вовсе сев, словно специально при этом демонстрируя свою идеальность, она сонным взглядом своих манящих зеленых глаз сперва осмотрела комнату, а уже потом вновь вернула внимание ко мне.

Я не знаю, что на меня нашло, но недоумение резко переросло в злость. Хватило одной искры, чтобы пламя негодования, затушить которое теперь не было ни единого шанса, вспыхнуло в полную силу.

— Что ты здесь делаешь? — ярость захватила сознание, заняла голову.

Наваждение.

Она не должна быть здесь! Это просто невозможно!

И у меня нет ни единого хоть сколько-то адекватного варианта, чтобы даже самому себе объяснить ее присутствие.

— Сплю, Ваше Темнейшество, что же еще? — ответила она, улыбаясь. Заглянула прямо в глаза — воинственно, не скрываясь, словно бесстрашно бросала вызов.

— Простите, Месси, но не могли бы вы уточнить ваше имя и рассказать нам, из какого именно королевства вас сюда послали? — задал вопрос старик, пока мы буравили друг друга взглядами.

— Как, вы разве не знаете? Мое имя Вероника, — проговорила она. — Вы меня огорчаете. Я искренне полагала, что организация у вас на высшем уровне, а тут…

Она замолчала. Что за представление решила устроить? Даже Эгнесс, на протяжении многих лет отвечавший за хозяйство, воспринимал сказанное девицей как нечто очень похожее на правду. Он что-то обдумывал, судя по виду, кажется, искренне полагая, что где-то в приготовлениях действительно была допущена ошибка. Однако Наваждение реакция старика не интересовала.

Она отвечала именно мне, не отводя прямой взгляд. Смело, дерзко, серьезно. Лицо ее изменилось в доли секунды. От прежней улыбки, игравшей на губах девушки, не осталось и следа:

— Я прибыла к вам из Ада. И намереваюсь остаться здесь навсегда.

Навсегда?! Да что она себе позволяет?!

Кто она, разрази меня Тьма, такая?!



Глава 6. Вероника

Пока старик пытался сообразить, что здесь происходит, Темный Принц вполне успешно прожигал во мне дыру взглядом (не сомневалась, что еще немного, и ему это удастся). Девицы за дверью продолжали тихо, но недовольно перешептываться. Мне оставалось лишь ждать.

Ждать и размышлять над произошедшим, изо всех сил стараясь не выдать злость. А ее во мне было хоть отбавляй.

Что ты здесь делаешь, значит?!

После всего, что произошло. После всех чувств, эмоций. Что, блин, я здесь делаю?!

Видимо, теперь приношу неприятности и устраиваю трудности. Да, именно этим я и планирую заняться. До последней секунды, пока меня, наконец, не вышвырнет из этого идиотского мира!

Ощущение на душе абсолютно гадкое. Я чувствую себя и преданной, и использованной. Вот, значит, как все на самом деле?! Добился цели, получил мое тело — да что там тело, прошлой ночью Его Темнейшеству удалось завладеть моей душой, а теперь…

Он был уверен в том, что больше меня не увидит. Знал, что ночью была наша последняя встреча. Он отыграл свою роль, сорвал джекпот. Все! Цель достигнута, интерес потерян.

А я-то, дура, еще искать его хотела! Встречи ждала!

— Откуда вы прибыли? Не расслышал, — немую сцену нарушил старик.

Больше не желала смотреть на Темного Принца, не желала замечать раздражение в его взгляде. Повернувшись к пожилому мужчине, я улыбнулась и предельно вежливо повторила:

— Из Ада, уважаемый.

— Из Ада? — на лице старика читалась нескрываемая растерянность.

— Ага, это совсем недалеко от Преисподней. Не самый элитный район, но моего мнения не спрашивали.

— Довольно! — от голоса Его Темнейшества, кажется, даже массивные стены замка пошатнулись, чего уж говорить о девичьем шепоте. В коридоре стало тихо, да и не только в коридоре. После того, как громоподобное эхо стихло ивоздух перестал дрожать, я даже собственное дыхание не слышала. — Эгнесс, распорядись подготовить еще одну комнату, размести и успокой остальных невест.

Последнюю фразу Темный Принц проговорил совершенно ровно, но я могла поклясться, что это наигранное спокойствие дорогого стоило. Вот вернется к себе в покои и точно пару шей ни в чем не повинных любовниц сломает.

Фу, блин, лучше бы не думала о любовницах — настроение и так отвратительное, так теперь еще и оргии эти из головы выбросить не смогу. Интересно, а это у него обычная практика — девушек из других миров к себе на огонек заманивать?

А что, если действительно обычная? Что, если все эти девицы попали сюда примерно таким же способом, что и я? И теперь просто решили остаться…

Черт возьми, я ведь тоже хотела! Совершенно точно помню нежелание возвращаться в реальность, продлить время пребывания во сне.

Стоп! Стоп! Стоп!

Кажется, крыша у меня все-таки поехала.

Однако выяснить это наверняка не удалось, слишком уж громко Его Темнейшество хлопнул дверью в мою (или уже не мою) комнату. Он в порыве гнева — а я совершенно не сомневалась в том, что зол он был до чертиков (еще бы, использованная игрушка почему-то не захотела испариться), — даже позабыл старика. К нему-то я и поспешила обратиться. Он вроде как пока тут самым адекватным казался.

— И что дальше?

Пожилой мужчина ответил не сразу. Сперва несколько секунд изучал меня, да так сосредоточенно, что захотелось даже пальцами перед его носом пощелкать. Я все-таки не экспонат на выставке редких видов.

Мне соизволили ответить:

— Месси, вы же слышали слова Его Темнейшества. Обустраивайтесь, правила вы знаете. — После чего, не проронив больше ни звука, вышел в коридор — видимо, выполнять дальнейшие указания своего господина.

Супер, а мне-то что делать? Правила чего я знаю-то?

Игры в футбол? Хоккей? Правила пунктуации?

От безысходности хотелось взвыть. Надо срочно просыпаться! Любовные утехи во сне — это одно, а вот происходящая сейчас неразбериха — совсем другая история. Так, что там принято делать в таких ситуациях?

Зажмурившись, вцепилась пальцами правой руки в запястье левой и с чувством себя ущипнула, аж слезы на глазах выступили.

— Твою ж мать! — зашипела, смахнув слезинки со щек. Кроме того, что теперь я могла похвастаться внушительным алым пятном на руке, ничего не изменилось.

Кажется, стандартный, по версии многих фильмов и книг, способ пробуждения не сработал. Какие у нас есть альтернативные варианты?

В очередной раз осмотрев комнату, уткнулась взглядом в ночной горшок. По голове себя, что ли, им огреть?

От такой идеи даже хихикнула. Истерично, правда. Ну уж нет, мне саднящего запястья достаточно. Не хватало еще сотрясение заработать от ночного горшка.

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​Блин, а если я лунатик? Бегаю в реальности по квартире, щиплюсь и стою прямо сейчас в ванной, рассуждая над тем, ударить ли себя тазом…

Нет, с такими предположениями я далеко не уеду. Каждый новый вариант хуже предыдущего. Надо срочно менять ход мыслей.

Подойдя к подносу, на котором лежали фрукты, взяла гроздь винограда и, стараясь не запутаться в платье, села на кровать.

Нужно всего лишь отключить эмоции и провести холодный анализ. Итак, что мы имеем?

Я совершенно точно не могу проснуться. Нет, не так. Какой-то неправильный подход. Надо начать с чего-нибудь более позитивного.

Очень вкусный виноград. Вот, уже неплохо. Можно было бы еще гроздочку взять.

Приняв решение, спрыгнула с кровати и, все же напрочь забыв о том, что тут девушки столь резких, требующих концентрации движений не выполняют, споткнулась об один из многочисленных воланов, лишь чудом удержавшись на ногах.

Весь удар принял на себя мизинец левой стопы, которым в ходе впечатляющего пируэта я ударилась о тумбочку.

Боль, пронзившая ногу, оказалось такой силы, что щипки показались детским лепетом. Сцепив зубы, прошипела ругательство и вновь уселась на кровать, стараясь перестать акцентировать внимание на боли.

Что-то на сон происходящее меньше всего походит. По крайней мере, рисковать собой и умирать тут я точно не горю желанием.

Кажется, все же придется делать вид, что я согласна с местными правилами, если я не хочу нарваться на неприятности.

А я ох как не хочу на них нарваться.

Но для того, чтобы следовать правилам, нужно их хотя бы знать. Пока что происходящее вокруг больше всего напоминало сцены из какого-то псевдоисторического фильма.

Никогда такие не любила, а, как оказалось, зря. Сейчас бы как сверкнула знанием манер, как произвела бы на всех неизгладимое впечатление.

И вновь меня несет куда-то не в ту степь. Что там говорил старик? Кажется, что-то про невест.

Три невесты. Я четвертая. А чьи невесты?

Вариант у меня был всего один, и он мне крайне не нравился.

Как я ни пыталась заставить себя поверить в то, что девушки собрались здесь для того, чтобы побороться за сердце и другие органы старичка, мозг эту версию отвергал, упорно возвращая меня к мысли о том, что невесты приехали именно к Его, блин, Темнейшеству.

Думать о нем не хотелось совершенно. По телу по-прежнему пробегала дрожь, а в душе зарождался гнев, едва стоило вспомнить о том, как он себя повел.

Фу-фу-фу!

Так, позитивный настрой, логическое мышление и никаких там Мерзких Принцев. Ну, кроме тех моментов, где без мыслей о нем не обойтись.

Итак, предположительно тех трех девушек привезли для смотра невест. Только вот что-то пошло не по плану, и вместо нужного количества претенденток получилось на одну больше.

Ну, на меня больше. И что теперь получается — я во всем этом действии принимать самое непосредственное участие должна?

Ладно, что я, в конце концов, невесту на смотринах из себя не разыграю? Фигня вопрос!

Правда, учитывая то, что я успела увидеть за время своих визитов в этот, назовем его, мир, рассуждать о том, как именно эти смотры проходят, не было никакого желания.

Да и о том, чью невесту…

Все, молчу! Двигаемся дальше.

Однако двигаться дальше было крайне неудобно. Адский корсет, кажется, уже заканчивал доламывать парочку моих ребер, которые счел ненужными. Совершенно точно нужно избавиться от него, пока он не превратил меня в инвалида.

Встав на ноги (на этот раз невероятно аккуратно), начала избавляться от платья. С каждой секундой, с каждой ослабленной петлей на корсете дышать становилось легче. Когда я осталась в одной сорочке, то и вовсе испытала счастье. Вот так вот, походишь немного в местной одежде — и мелочам радоваться начнешь.

Поднимать платье с пола я не стала. Вернулась на кровать. Бросив взгляд на подносы с едой, поняла: уже наелась. Впервые за долгое время я действительно здесь наелась.

Этот факт, кстати, тоже не вязался с идеей про обычные сновидения, но мозг очередную порцию информации обрабатывать отказался. Сытный завтрак (это ведь завтрак?), видимо, окончательно выбил меня из колеи, и теперь я с удивлением осознала, что хочу спать.

Несмотря на то, что я проснулась совсем недавно. Несмотря на то, что я вообще не понимала, что делать дальше. Несмотря на еще целый вагон всяких разных “несмотря”, я на самом деле чертовски хотела спать.

Я, блин, хотела спать во сне! Но даже это меня не смущало.

Кровать манила. Меха, мягкость. Да я уже и к приторно-сладкому запаху комнаты умудрилась привыкнуть.

Устроившись на подушке, потянула на себя белоснежные меха и едва не замурчала от удовольствия, вопреки всему чувствуя полное умиротворение.



Вот сейчас я несколько минут полежу с закрытыми глазами, а потом снова начну нервничать и пытаться во всем разобраться.

Всего несколько минут…

Закрыв глаза, я почувствовала, как на губах заиграла улыбка. Наверное, стоит списать ее на стресс, ведь никакой другой логичной причины ее возникновения нет.

А еще нет совершенно никаких причин испытывать ощущения защищенности и спокойствия.

А может, они мне только приснились?

Нет, это вряд ли. Я четко прочувствовала тот момент, когда задремала. Уже тогда поняла: в этот раз никаких сновидений. Только отдых.

Тишина, спокойствие и уют.

И вновь меня разбудил шорох. Только на этот раз другой. Я сразу сообразила, что, открыв глаза, не увижу в комнате прислужника, который любезно принес мне горшок.

Так и оказалось.

Желая быть максимально готовой к любому развитию событий (если можно вообще о какой-то готовности говорить, когда ты где-то в другом мире лежишь в кровати в одной сорочке), незаметно приоткрыла один глаз и постаралась осмотреться, насколько это было возможно.

Объект, создававший негромкий шум, долго искать не пришлось. В паре шагов от кровати стояла молоденькая девушка с темными волосами, заплетенными в аккуратную косу. Она была одета в простое темно-синее платье в пол. Аккуратными движениями девушка приводила в порядок шнуровку корсета, который я еще до того, как лечь спать, зашвырнула в дальний угол комнаты.

Кстати, о спать. А сколько я продремала?

Учитывая отсутствие часов, решила воспользоваться единственным доступным способом худо-бедно понять, который час, и посмотрела в окно.

Посмотрела и, искренне удивившись, проговорила:

— Охренеть!

Проговорила я это в полный голос. Совершенно забыв и о конспирации, и о девушке с корсетом. Вообще обо всем, потому что наступали сумерки. Мое удивление, вообще-то, понять можно, учитывая то, что отключилась я буквально через час после рассвета.

Вот только девушка его понимать как-то не горела желанием. Она вскочила с табурета, на котором приводила адскую вещицу в порядок, отступила на несколько шагов в противоположную от кровати сторону и теперь глядела на меня с таким видом, как будто на нее смотрело как минимум какое-то чудовище.

Нет, я, конечно, спросонья далеко не мисс мира, но не до такой же степени.

— Охренеть? — тихо пискнула девушка. Голос у нее был настолько нежный и тонкий, что в сочетании с испуганным видом мои опасения по поводу того, что за время сна я превратилась в монстра, лишь окрепли.

Пришлось даже лицо ощупать, чтобы через несколько секунд выдохнуть с облегчением, не заметив каких-либо изменений.

— А? — сделав вид, что не расслышала повторенное ругательство, уточнила я.

Перед тем как ответить, девушка наверняка решила меня добить и сделала книксен. Это еще что за номер? Однако времени обдумать увиденное брюнетка не дала — заговорила:

— Вы сказали “охренеть”, Месси. — Голос у девушки стал немного ровнее, однако страх из взгляда так и не исчез. Вот блин, надо ее как-то успокоить.

— А, так это я поздоровалась. У нас в Аду так принято. Национальное приветствие.

Ну а что, есть варианты получше? У меня не было.

Кивнув, девушка еще раз присела, покорно склонив голову, и серьезным тоном проговорила:

— Охренеть, Месси. Простите, я не была осведомлена о таком обращении. Впредь буду знать.

Девушка обращалась ко мне с такой смесью ужаса и недоверия, что становилось не по себе. Хотелось любым доступным способом разрядить обстановку, поэтому, сев, не вылезая из-под одеяла, улыбнулась и сказала:

— Да ладно, забей.

Оплошность я поняла тут же. Глаза брюнетки, только начавшие приходить в норму, вновь округлились.

— Забей?

— Не обращай внимания, — помня ошибки прошлого, быстро исправилась я. — Никак не могу привыкнуть, что уже не дома.

Девушка вместо ответа вновь сделала книксен. Да что такое, ее заклинило, что ли? Надо что-то делать. Разговор на дружеский лад переводить.

— А ты будешь мне помогать? — спросила как можно более мило.

— Простите, Месси. Я Литта, ваша служанка. Буду помогать вам все то время, пока идет отбор. — И вновь этот тон, от которого хочется ее обнять и утешить. Хорошо хоть, что не присела.

— А я Ника, — вновь проговорила с улыбкой, однако на девушку мое дружелюбие никакого эффекта не произвело. Брюнетка так и осталась стоять на расстоянии, нервно перебирая пальцами корсет.



Тяжелый случай. Ладно, хотя бы что-то полезное попробую разузнать, пока она без сознания от ужаса не рухнула.

— А в чем именно помогать? — игнорируя слово «отбор», которое больше остальных не давало покоя, поинтересовалась я. Хотя, наверное, я и о нюансах знать должна, раз уж оказалась здесь. Ладно, думать о логике своих поступков буду потом.

— Во всем, что прикажете, — склонив голову, пролепетала Литта.

Очень содержательно. Вернуться домой тоже поможет?

На смену жалости к девушке начало приходить раздражение. Даже служанка, которая теоретически должна облегчить мне жизнь, ее усложняла. Если я еще раз замечу этот взгляд загнанного зверька, точно не выдержу.

— И какие у нас на сегодня планы?

— Вечер официального знакомства с Его Темнейшеством, — отчеканила брюнетка, склонив голову в тот момент, когда упомянула имя моего ночного кошмара.

О том, что мы вроде как знакомы, я подумала с неудовольствием, однако виду не подала. Не хватало еще, чтобы от моего недовольного вида Литта креститься начала (если у них тут вообще такой жест в ходу).

— Прекрасно, — кивнула, окончательно смирившись с тем, что толку от брюнетки примерно столько же, сколько от меня в области квантовой механики. — Как готовиться будем?

— Я уже подготовила ваш наряд. Мы можем начать сборы, Месси?

— Ага, конечно. — Получилось уж слишком равнодушно для девушки, которая тут, какникак, к одному из самых знаменательных событий в жизни готовится. Пришлось поправиться: — В смысле, жду не дождусь посмотреть на платье.

Я надеюсь, что там платье, а то мало ли что их "знакомство" из себя представляет. Танцевать у шеста в двух огрызочках ткани мне ой как не хотелось.

— Я быстро, — пискнула Литта и покинула комнату.

Пулей. Не удивлюсь, если она еще и выдохнула с облегчением, когда оказалась в коридоре. Да уж…

Идея выбраться из комнаты на разведку пришла мне в голову ровно в тот момент, когда дверь за служанкой захлопнулась. Конечно, следовать за брюнеткой по пятам я не собиралась. Во-первых, тогда бы ее точно удар хватил. А во-вторых, одной было как-то спокойней.

Пришлось подождать несколько минут, за которые я успела найти в шкафу пеньюар, халатик, похожий на платье, и вполне терпимую обувь для пешей прогулки. Переодевшись, сперва воровато выглянула из-за приоткрытой двери и осмотрелась, а уж потом все-таки вышла в коридор.

В отличие от утреннего полумрака, сейчас он был хорошо освещен. Свечи в изящных напольных канделябрах равномерно разместились вдоль стен, создавая даже некое подобие уюта. Своеобразная магия живого огня.

Первые шаги по коридору получились нерешительными. Сложно выцепить из воздуха целое ведро уверенности в себе, когда не имеешь понятия, куда идешь и зачем, собственно, тоже.

Я искренне сомневалась в том, что где-то в недрах замка имелась справочная служба или информационное табло, да и на «Гугл» рассчитывать было глупо. А вот в наличии библиотеки была практически уверена. Должны же они где-то информацию хранить.

Раз уж с людьми не складывается, может, с книгами получится.

Вздохнув, осмотрелась. Комната, из которой я вышла, к сожалению, находилась не в конце коридора. Я могла пойти как направо, так и налево. Главное — с выбором не ошибиться.

Посмотрев по очереди в обе стороны, приняла решение пойти направо. Все же яркий свет в конце коридора вселял больше оптимизма, чем кромешная тьма. На экскурсию по местным подземельям и другим злачным местам мне отчего-то совсем не хотелось.

Пока шла, рассматривала обстановку. Создавалось ощущение, что я по музею прогуливаюсь, с той лишь разницей, что строгих бабушек, следящих за тем, чтобы никто из нерадивых посетителей не заходил за ограждения, не было. Собственно, ограждений здесь тоже не имелось.

Картины, свечи, картины… Никакого разнообразия. Нет, не подумайте, что я жаждала встретить по пути какой-нибудь расчлененный труп или что-нибудь в таком духе, просто коридор выглядел как-то слишком… нормально.

На картинах, кстати, сплошь и рядом пейзажи да натюрморты, даже тут никаких странностей. Это ведь хороший знак?

За рассматриванием живописи не заметила, как добралась до конца коридора, который, как оказалось, упирался в просторный зал. Здесь было еще больше света. Под высоким потолком свечи парили как будто по волшебству.

Красиво, бесспорно, только вот на библиотеку совсем не похоже. Диванчики, столики, очередная порция картин и целых три двери на выбор. Блин, это уже сложнее.

Решив не терять время, направилась в сторону ближайшей. За ней оказался тесный коридор с холодными каменными стенами. Очень контрастный переход, а что дальше? Служебные помещения? Или что-нибудь похуже?

Подумаю об этом на досуге, сейчас ясно одно: мне точно не туда.



Вторая дверь также не произвела на меня должного впечатления. За ней оказалась небольшая комната с кроватью. По ночам на ней явно не книжки читают — я отлично помнила, во что превращается это место, когда обычные люди засыпают.

А вот третий вариант пришелся мне по душе. Просторный холл, который заканчивался очередными дверьми. Мне однозначно туда.

Уж не знаю, что мной руководило. То ли реально какая-то неведомая сила вела меня прямиком в библиотеку, то ли это банальное самовнушение. Суть не в этом. Я практически перешла на бег, настолько сильно мне хотелось добраться до цели.

И совсем неудивительно, что, развив близкую к максимальной для не слишком удобной обуви скорость, я едва не врезалась в двух мужчин, которые вышли из дверей в конце холла навстречу мне.

— Ой! — затормозив в самый последний момент, выдала я. От неожиданности даже сердце с нормального ритма сбилось, заколотилось быстро-быстро.

Понадобилось несколько секунд, чтобы прийти в норму и рассмотреть мужчин.

Подтянутые, примерно одного роста и возраста, одетые в идентичные мундиры. Они даже внешне были немного похожи.

— Добрый вечер, — сказала с улыбкой, не на шутку задумавшись, стоит ли делать книксен.

Пока я размышляла о своем, гвардейцы тоже что-то обмозговывали — это по выражению лиц было понятно. Они внимательно всматривались в мое лицо, словно мысленно сравнивая его с каким-то заложенным в голове образом.

— Месси, мы проводим вас назад в вашу комнату. — Голос у стражника, а я не сомневалась, что передо мной стояли именно они, был низким и строгим, но это меня не остановило.

— Я совершенно туда не хочу, — буквально промурлыкала, натягивая на лицо самую обаятельную улыбку из тех, на которые только была способна. — Раз уж мы встретились, то не подскажете ли вы мне, как пройти в библиотеку.

Прямо неудачная интерпретация сцены из «Операции «Ы» какая-то.

— Вам туда нельзя, — почти таким же голосом, как его товарищ, ответил второй гвардеец.

— Ладно… — протянула неохотно, на ходу соображая, куда еще можно податься. Спорить с этими громилами совсем не хотелось, но и без боя отказываться от плана я не собиралась. Нужно просто как-то от них отвязаться. — И правда, зачем мне эта библиотека. Скажите лучше, пожалуйста, где у вас тут ванная.

Я поняла, что мои томные взмахи ресницами и ласковый голос не сработали еще до того, как стражники заговорили. Эти машины для убийства как будто бы в боевой режим переключились — спины стали прямее, ладони угрожающе опустились на пояс, к которому крепились ножны с клинками. По одному для каждой руки.

Целых, блин, четыре острейших клинка на одну мою любознательную душу!

— Мы настоятельно просим вас проследовать за нами и вернуться в свою комнату, Месси, — вновь заговорил гвардеец номер один, параллельно поглаживая кончиками пальцев рукоять кинжала.

Опасно так поглаживая, многообещающе…

Пришлось выполнить указания.

Путь назад занял буквально пару минут и закончился глухим хлопком двери за моей спиной. Кажется, теперь я знаю звук, с которым проваливаются планы.

Тоже мне, дворец строгого режима.



Глава 7. Моррей

Дверью я хлопнул от души, но это нисколько не остудило пыл. Хотелось что-нибудь взорвать, а лучше оторвать кому-нибудь голову. Я неимоверно злился на эту вздорную девчонку! Какого дракона она еще не исчезла? Ведь рассвет давно занял небо!

Что-то пошло не так…

Хотел бы я знать, что именно! Это какой-то саботаж, не иначе как заговор. Других объяснений у меня не имелось. Я просто знал: она не должна быть здесь. Ей нечего делать в моей жизни.

Но она была. Такая живая, настоящая, что больно глазам. Ее видел не только я, но и другие. А она вовсе и не обращала на них внимания. Смотрела на меня, ведя сражение одним лишь взглядом. Непокорная, горделивая, чудная. Красивая в новом наряде.

Когда я добрался до своего кабинета, уже немного пришел в себя. Необходимо было подумать. Причем подумать как следует. Если проверенное столетиями заклинание дало сбой, значит, этому должна быть какая-то весомая причина.

Схватив с полки потрепанный фолиант, уселся в кресло и перелистнул страницы. Не это, не то, другое… Вот оно!

Побочные эффекты от использования заклинания: жар, тошнота, головокружение…

Ну правильно, это они везде пишут. Дальше:

…возможна сыпь на коже ярко-зеленого цвета.

Оглядев руки, ничего необычного не нашел. Да лучше бы и правда сыпью покрылся или зеленым пигментом, чем такая беда на мою голову. А если ее замуж выдать? Ну, н-е-е-ет. Убью любого, кто только осмелится подойти. Ждать, пока сама исчезнет? А если не исчезнет?

Перевернув страницу, вновь углубился в чтение:

Также возможны запор, понос и излишняя сонливость.

Да какой тут сон, если с неба вдруг сваливаются неучтенные невесты? И ведь о Королевстве таком никогда не слышал — Ад… Наверняка придумала. А если нет? Если ее и правда видели в замке в прошедшие три дня? Вдруг приехала вместе с гостями, а потом вдруг решила остаться? Бред! Я чувствовал магию заклинания. Чувствовал, но не сейчас…

Я собирался проверить свою мысль и уже поднялся с кресла, чтобы вновь пойти в покои к Веронике, как после короткого стука дверь в кабинет открылась.

— Доброе утро, Ваше Темнейшество. — Женщина зашла в кабинет и закрыла за собой створку.

Защитный купол впитался в стены, полностью отрезая нас от тех, кто мог бы подслушать. Слишком много недоброжелателей появилось в последнее время, поэтому нужно держать ухо востро.

— Чем обязан такому раннему визиту?

— По замку слишком быстро разлетаются новости, Ваше Темнейшество, — официальным тоном объявила Агнета, вонзая в меня свой прищуренный взор.

— И какие же новости вам принесли наши птички?

— Правда ли, что в этот раз к нам приехали сразу четыре невесты? — осторожно подбирая слова, вопросила женщина.

— Нет, неправда.

— Слава Тьме… — слишком поспешно выдохнула она. — Если бы девиц стало больше, я бы отставила пост. Нам своих-то уже девать некуда.

— Правда в том, что трое из них действительно приехали в мой замок, а вот четвертая буквально взялась из ниоткуда.

— Как из ниоткуда? — воззрилась на меня Агнета, совсем не почтительно плюхаясь в свободное кресло.

— Предполагаю, что ее к нам принесло заклинание.

Рассказывая, я попутно бегло перечитывал предложения. Дойдя до последней строчки, наткнулся на коротенькую надпись, оставленную мелким почерком:

Внимание! Возможны непредвиденные последствия!

Непредвиденные последствия? Серьезно? Понос на званом приеме — это непредвиденные последствия, а настоящая, осязаемая идеальная женщина — это разрушение мира. Моего личного спокойного мира.

— Заклинание? — удивленно переспросила Агнета. — То самое заклинание?

И как-то слишком бурно она отреагировала на новость, что само собой наталкивало на определенные размышления.

— То самое. А не вы ли к этому причастны, дорогая Агнета?

— Да как вы могли подумать? Да я вас вот с таких воспитывала! — оскорбленно вскочила женщина с кресла.

— Проверяю все варианты. Кроме нас двоих…

А ведь не кроме нас двоих. Был еще и третий человек, который прекрасно знал о том, какое заклинание я использую.

— У вас ко мне будут какие-то распоряжения, Ваше Темнейшество? — холодно проговорила Агнета, пытаясь спрятать от меня обиду.

— Невест будет четыре. Проследите, чтобы у каждой был полный комплект надлежащих вещей.

— Будет сделано, Ваше Темнейшество.

— И распорядитесь, чтобы ко мне позвали брата. Безотлагательно.

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​— Что-то еще, Ваше Темнейшество?

— И прекратите дуться на меня, Агнета. Вы сами прекрасно знаете, что, кроме брата и вас, для меня нет никого роднее. Но ведь откуда-то эта дама взялась.

— Я и не обижаюсь. Слишком хорошо знаю вас, чтобы обижаться на каждый пустяк. Я могу идти?

— Идите.

Дверь за женщиной закрылась, а я вновь углубился в чтение. Теперь не пролистывал побочные эффекты, а читал внимательно. Мало ли, а вдруг есть возможность, что на Темные Земли сегодня вечером обрушится огненный вихрь? Конечно, такого быть не могло, а иначе бы я знал, но немного помечтать хотелось. В конце концов, этим вечером я снова увижу свое наваждение, и чует Тьма, ничего хорошего эта встреча не принесет.

Верс появился на пороге моего кабинета спустя долгие десять минут. Ожидая его, я убивал время, играя с Тьмой. Катал мягкие мохнатые комки по столу и думал. Думал, что делать дальше.

Даже если удастся выяснить, каким образом мое наваждение обрело постоянную форму в этом мире, то ответ на главный вопрос я получу навряд ли.

Как избавиться от нее?

Развеять Тьмой? Сам себе не прощу. Заточить в темнице? За что? Хотел бы я точно знать, настоящая ли она. Тогда многие вопросы растворились бы сами собой.

— Ты звал меня, брат? — Верс улыбался.

Его неопрятный вид говорил о том, что эту ночь он снова провел не один и, скорее всего, не у себя в покоях. На вчерашней измятой рубашке не хватало пуговиц, а из ворота выглядывал отчетливый след от ногтей.

— Ты заставил меня ждать. — Смяв Тьму пальцами, указал рукой на свободное кресло.

Я внимательно следил за его поведением, но ничего странного не примечал. Верс не нервничал, а, скорее, наоборот — был расслаблен и весел.

— Я пришел сразу же, как только меня позвали. Случилось что-то серьезное? — улыбка угасла, а брат придвинулся ближе, показывая тем самым, что собирается меня слушать.

— У меня есть задание для твоих гвардейцев. На все время отбора минимум двое из них должны быть приставлены к одной из невест. Покидать комнату она может только в том случае, если разрешение получено от меня напрямую. Никаких прогулок по замку и замковой территории, никаких гостей, никаких собеседников. Только общие трапезы и этапы отбора. Все ясно?

Я посчитал, что такие жесткие рамки положительно скажутся на моей проблеме. Вопервых, так я буду спокоен за замок и его обитателей. И да, за эту странную девчонку. Вовторых, чем меньше она будет видеть и знать, тем лучше. Если она шпионка, придется применять и не такие кардинальные меры, как бы того ни хотелось.

И последнее: я не хотел, чтобы Вероника угодила в лапы одного из ухажеров. Любую даму можно соблазнить, владея определенными знаниями, и на ее счет я не обманывался. Неприятно будет осознать, что твоя идеальная женщина идеальна для когото еще.

— Я прошу прощения, Ваше Темнейшество, но не подскажете ли вы, с чем связаны такие вздорные ограничения? Никак к нам в замок все-таки попала дама, с первого взгляда завоевавшая ваше сердце? — смешливо прищурился брат. — Или не сердце?

— Верс, мне не до смеха. Дама, которую ты вчера видел в моих покоях, этим утром никуда не исчезла, а наоборот, обрела форму. Вполне возможно, что кто-то воспользовался информацией о заклинании в свою пользу… Или это заговор… Или…

— Или ты крупно попал, брат, — расхохотался этот негодник. — Говорил же, давай сначала на мне попробуем. Но нет, Моррей — старший, Моррей знает лучше.

— Не начинай, без тебя тошно. Теперь не знаю, что с ней делать. Уже объявил, что будет четвертой невестой на отборе, но эта идея мне вообще не нравится.

— Я не понял, что тебя не устраивает? Ты сам хотел идеальную женщину.

— На три дня.

— У любой магии своя цена. У этого заклинания такая, так наслаждайся этим.

— А если она пропадет?

— Так с этого и нужно было начинать, Моррей. Но лично я в этом проблемы не вижу. В крайнем случае, можешь отдать ее мне…

— Не дождешься. Я еще не выяснил, не шпионка ли она. — Устало откинувшись на спинку кресла, положил руки под голову и воззрился на потолок. Чернильно-черный потолок. С серебристыми вкраплениями.

Раньше его вид всегда меня успокаивал, но, видимо, не сегодня. Вероника… Что же делать с тобой, наваждение? Хочется схватить, сжать, скрыть ото всех и одновременно знать, что ее на самом деле нет. Нет слабости, достойной Императора Темных Земель. Уж лучше бы на самом деле была шпионкой.

— Предполагаешь участие Гранатового Королевства? — брат тоже уселся удобнее. Я отметил, что его веки сонно закрывались.

А вот нечего ночами шляться по гостевому крылу.

— Не исключаю. Они что-то замышляют — это совершенно ясно, но их ли рук это дело, точно сказать не могу.

— А если допросить? Тьмой?

— Оставь эту идею. Я не хочу, чтобы она сошла с ума.

— Все-таки не безразлична… — довольно протянул Верс, уже даже не пытаясь открыть глаза.

— Иди-ка ты спать, дорогой брат. Только гвардейцам передай наказ да образ. — Махнув рукой, выпустил Тьму. Она покорно ластилась к коже, а я собирал по памяти четкий портрет.

Зеленые глаза — такие чистые, яркие, словно ненастоящие. Их цвет походил на то, какой бывает молодая трава на полях или первые листья на деревьях. Пышные веера ресниц. И волосы — темно-русые, ближе к коричневым. Настолько мягкие, что ими хочется укрыться. И губы — очерченные, пухлые, сладкие. И скулы, к которым жаждешь прикоснуться костяшками пальцев.

— Держи.

Верс забрал портрет. Лишь хмыкнул, оценив мою работу, но промолчал. И правильно сделал. Я пытался откинуть мысли о шпионаже, но они приходили, не спрашивая. Если в этом вновь замешано Гранатовое Королевство, как есть спалю к Тьме, не щадя никого. Такое — даже для меня слишком.

Я еще помнил, как после смерти отца они пытались захватить трон, подмяв под себя вдовствующую Императрицу. Гранатовый Король почти заключил договор о браке. Тогда мне вовремя раскрыли глаза, и из мальчишки мне слишком быстро пришлось стать мужчиной.

Своими руками я показательно казнил заговорщиков на центральной площади, чтобы другим неповадно было. Я рано повзрослел, рано взошел на престол, но нисколько не сожалел об этом. То, что мне удалось сохранить Империю, — это не чудо, а исключительно моя заслуга и поддержка подданных. Тогда народ сплотился общим горем, и никому не хотелось междоусобной войны, но чует Тьма, в этот раз ее не избежать.

Глава 8. Вероника

Литта появилась в комнате ровно в тот момент, когда я только-только удобно устроилась на кровати с целью придумать очередной гениальный план. Точнее, сперва в спальне появилась не служанка. Изначально в дверь вплыло платье. Это лишь через пару секунд я смогла разглядеть за ним девушку. Как она его до комнаты доволокла — загадка.

Понимая, что мозгоштурм придется отложить, поспешила подняться на ноги, чтобы освободить место, куда бы, как я понимаю, можно было припарковать мой наряд на сегодняшний вечер.

Интересно, как в нем вообще перемещаться? Там одних подъюбников на целую компанию хватит…

Несмотря на то, что Литте, без сомнения, было тяжело, укладывать наряд на кровать она не торопилась. Она осматривала комнату, видимо, в поисках еще какого-нибудь подходящего места.

Ну да, конечно, на пути к кровати аж целая я стою. Не приведи бог сожру грешным делом. Бред какой-то!

С каждым новым обстоятельством, которое всплывало, мое желание задержаться в этом мире становилось все меньше и меньше. Такими темпами совсем скоро оно и вовсе уйдет в минус.

Девушка смирилась не сразу. До последнего с надеждой смотрела на шкаф, как будто он каким-то чудесным образом мог расшириться.

Ситуация раздражала уже не на шутку. Знаете, ощущать себя чудовищем, не являясь им на самом деле, не слишком-то приятно. Наверное, именно это ощущение и заставило меня вести себя подобным образом.

Я ведь пыталась общаться нормально, но не получилось. Значит, пойдем другим путем.

Вспомнив, что невеста тут все-таки я, а Литта, как бы это странно ни звучало, служанка, вернулась на кровать и села, сложив руки на груди.

С девушки в этот момент стоило картину писать. «Последний миг кролика перед тем, как его проглотит удав» или что-нибудь в таком духе.

Кажется, я приземлилась на меха ровно в тот момент, когда служанка сумела собраться с мыслями и решилась подойти к кровати, а тут вдруг такой нежданчик. А я ведь предлагала по-хорошему, теперь задача усложняется.

Ну а как еще доказать ей, что я не ем младенцев и не топлю котят? Я теперь, кроме доказательства на практике, никаких доступных вариантов не вижу.

Литта тем временем продолжала стоять в совершенно нелепой позе, заваленная до головы подъюбниками. Сколько же в ней силы — так долго их держать? С такой выносливостью это мне ее бояться надо, а не наоборот.

— И в чем я сегодня предстану перед Его Темнейшеством? — услышанное обращение к Гадкому Принцу пришлось как никогда кстати. Было бы по меньшей мере странно, если бы я выдала сейчас что-то вроде «перед этим, как его там».

Служанка вздохнула и засеменила к кровати, видимо, осознав, что ситуация безвыходная и медлить больше нельзя. Вот и отлично, на это я и рассчитывала.

— Месси, вы будете неотразимы!

Даже так? Восхитительно! Правда, интонация девушки больше подходила к фразе «Месси, я так надеюсь, что в самое ближайшее время вы помрете, причем каким-нибудь мучительным способом», но ничего, над интонацией мы еще поработаем.

— Прекрасно.

Внимательно глядя, как Литта аккуратно раскладывает на кровати части моего наряда, я не могла не отметить, что он на самом деле был красив. Чертовски красив.

Насыщенно-черное, отливающее металлом на свету платье, казалось, было живым. Даже пыточный корсет, наверняка расшитый вручную, идеально дополнявший наряд, выглядел как произведение искусства.

— У нас впервые невеста из Ада, — извиняющимся тоном пискнула служанка.

С писком я уже практически успела смириться, а вот тон был непонятен. Я решила уточнить:

— И что?

— Мы не знаем цвет вашего королевства. — Какой прогресс, Литта даже не зажмурилась, хотя смотрела я на нее пристально.

— Можешь рассказать подробнее. Понимаешь, наше королевство… — я замялась, офигевая от того, какую чушь несу. Ой, ладно, выбора все равно нет. — Наше королевство первый раз принимает участие в этом мероприятии. Инструкции, которые мы получили, были весьма расплывчатыми, а люди, которые занимались подготовкой, оказались совсем несообразительными.

Я вновь посмотрела на девушку, которая моментально кивнула, едва наши взгляды встретились.

— Но ты не переживай, мы их уже казнили. В следующий раз подготовка будет на высшем уровне! — ну не сдержалась. Нехорошо, наверное, доводить людей до предынфарктного состояния, но Литта ведь сама решила сделать меня монстром, иногда можно и соответствовать.

— К-к-казнили? — заикаясь, уточнила девушка.

— Да шучу я, расслабься. — Я даже улыбнулась в знак дружелюбия. Если эта служанка сейчас откинется, то следующая вряд ли быстро поверит в то, что я на самом-то деле белая и пушистая. — Так что там с цветами?

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​

Литта неохотно, но все-таки заговорила:

— На первом ужине каждая невеста традиционно должна быть одета в платье, цвет которого соответствует ее королевству. Для Гранатового — это красный и его оттенки. Для Изумрудного — зеленый, для Сапфирового — синий.

— А, ну тогда все отлично. У нас в Аду как раз в моде черный. Считайте, что вы попали в яблочко.

— То есть казни не будет?

Да уж, тяжелый случай.

— Не будет.

Девушка на полном серьезе облегченно выдохнула и лишь после этого принялась дальше расправлять складки. Интересно, она это будет делать до тех пор, пока я не умру от старости, или все-таки перейдет к фазе одевания?

Что-то мне подсказывало, что платье оказалось здесь не случайно и на ужине в нем должна появиться я, а не кровать.

Ладно, придется вновь простимулировать.

— Нам еще не пора собираться?

– Да, Месси, я как раз все подготовила.

Ага, оно и видно. Кажется, если бы я не подала голос, наша подготовка затянулась бы на несколько десятилетий.

Надевать платье вдвоем было куда проще, чем в одиночку. Литта, правда, лишний раз боялась ко мне прикасаться, но ничего, привыкнет. Оторваться она себе позволила только в одном моменте — когда затягивала корсет.

Может, убить пыталась, потому что в какой-то момент мне показалось, что пара ребер у меня уже отвалилась за ненадобностью.

Закончив с платьем и прической (тут все прошло гладко, ни одна шпилька не воткнулась мне, например, в шею), Литта проводила меня к зеркалу.

– Вау! — только и смогла вымолвить.

Я, конечно, особым красноречием по жизни не отличалась, но сейчас я и пары слов связать не могла, потому что это было действительно "Вау!"

Это платье было сшито как будто бы для меня. Не знаю даже, как описать. Создавалось ощущение, что ни одна женщина в этом или каком-либо другом мире не будет выглядеть в нем так эффектно, как я.

Многочисленные слегка асимметричные воланы на юбке напоминали бутон розы, а корсет… Чтобы вы понимали все его великолепие, скажу, что я даже про боль забыла!

В таком платье хотелось быть желанной. Оно словно волшебными чарами было пропитано. Стоило мне увидеть себя, осанка тут же стала идеальной, взгляд уверенным.

– Вы довольны, Месси? — кажется, от моего вида даже у служанки страх поутих. Или же он, наоборот, перерос в ужас, и она разговаривала уже просто на автомате.

Хотелось бы, конечно, верить в первое, но второй вариант тоже исключать нельзя.

– Более чем, — не отводя взгляда от своего отражения в зеркале, прошептала я. — Оно великолепно.

Кажется, девушка от подобной похвалы даже улыбнуться захотела. Ну, буквально на секунду, до тех пор, пока не вспомнила, кем я там являюсь. По ее представлениям являюсь.

– Это хорошо, — кивнула Литта и присела, склонив голову.

Ну вот, опять на те же грабли. Ладно, плавали уже, знаем, как бороться.

– Кстати, у нас в Аду за реверансы на кол сажать принято… — как бы невзначай подметила я, не отводя взгляда от отражения, но боковым зрением следя за девушкой.

Она моментально напряглась.

– На кол?

Ну, вероятно. Что вспомнила про Ивана Грозного, то и сморозила.

– Ага, — подтвердила с кивком. — Кстати, если я стану женой его Темнейшества, ты останешься моей служанкой? Я так хочу на родину съездить, а без тебя теперь уж точно никак…

– На родину…

Так, ладно. Пора завязывать. К нашей следующей встрече, я очень надеюсь, она услышанное осмыслит и сделает выводы. Правильные.

Ну где это видано, чтобы в цивилизованном мире люди всерьез друг другу поклоны с опущенными в пол глазами отвешивали?!

– Не заморачивайся пока. Я это об очень далекой перспективе. Прокатимся с тобой на адской колеснице, искупаемся в котлах. Водочки жахнем. В общем, отдохнем нормально.

– Что?

– По плану, говорю, что дальше. Нам выходить пора или разрешения ждать надо?

Смена темы Литте явнопришлась по душе, аж взбодрилась.

– Вы можете остаться в своих покоях или же провести время, оставшееся до ужина, с теми невестами, которые решат выйти в общую гостиную.

– О, суперский вариант! — служанка вновь подвисла. — Блин, не переживай, скоро привыкнешь. Язык жителей Ада немного специфичен… Веди, в общем.



Компания трех других кандидаток на роль жены Темного Принца мне в этот момент казалась куда более заманчивой, чем нахождение в четырех стенах. Еще немного, и я себе клаустрофобию заработаю.

Интересно, они тут вообще знают, что это такое?

Позволяя Литте отвести себя в общую гостиную, я руководствовалась одной-единственной мыслью — узнать что-нибудь полезное. О подводных камнях я как-то и не задумывалась.

А они были. Целый карьер.

Во-первых, я пока до конца не понимала, как тут общаются. С манерами тоже получалась какая-то напряженность. И если перепуганная служанка могла счесть мои отклонения от нормы за попытки показать свою значимость или что-то в этом роде, то невесты на подобное явно не поведутся.

С первого момента, когда я осознала, что именно (ну, примерно) тут происходит, поняла: с соперницами лучшими подружками мы не станем. По крайней мере, розовую фифу я точно не видела в качестве крестной своих гипотетических детей.

Да и какие они мне соперницы? Они здесь с конкретной целью, а я… А что я?

– Пришли, Месси. — Голос служанки заставил отвлечься от размышлений.

– Ага, круто! — кажется, вышло излишне жизнерадостно, ну да ладно, пусть думает, что я тут вообще на седьмом небе от счастья. Так бы и расцеловала эту статую горгульи на постаменте. Жуть как весело!

Распахнув передо мной дверь, Литта опустила голову и, кажется, попыталась сделать книксен, но резко затормозила. Конечная поза вышла не слишком грациозной, но я все равно осталась довольна. Ну работает же система!

Кивнув девушке, хоть она этого и не видела, вскинула подбородок еще выше (я это в фильмах подсмотрела — выглядело вполне эффектно) и вошла в дверь, которая тут же захлопнулась.

На самом деле я рассчитывала, что моя подружка (она об этом еще просто не знает. Но ничего, я уже над этим работаю) войдет следом, однако этого не произошло.

Ладно… И сама разберусь.

Комната, в которую меня привела служанка, темницу не напоминала вообще. И это плюс. Вот только девушка в бордовом платье, стоявшая перед окном, портила всю картину.

Это была та самая невеста, от ледяного тона которой по спине пробегал холодок. И меньше всего мне сейчас хотелось с ней общаться.

Однако, как оказалось, наши планы не совпадали. То ли почувствовав мое появление, то ли услышав звук хлопнувшей двери, девушка обернулась.

Бр-р-р! Взгляд у нее ничуть не лучше, чем голос.

– Ты все-таки пришла, — констатировала факт невеста из Гранатового королевства.

Это я по платью поняла, быстро учусь ведь!

– А ты наблюдательная. — Выглядеть слабой не хотелось совершенно. Пусть она тут оказалась на законных основаниях, пусть я совершенно не вписывалась в критерии этого мира. Но я, блин, была здесь!

Уже была! И вот тут мне точно нечего терять.

И я не позволю какой-то девице пытаться меня запугать!

— Я думала, у тебя не хватит наглости, — продолжила девушка.

— Это точно! — раздался писк сбоку от гранатовой невесты, пришлось обернуться.

Оказывается, помимо девицы в бордовом в комнате, имелись еще двое зрителей — свинка в синем, которая даже изящный наряд смогла опошлить чудовищными розовыми лентами, вплетенными в волосы, и последняя невеста, которая, судя по виду, была больше мертва, чем жива. Может, ее потыкать палочкой?

— О какой наглости речь? Я тебя совершенно не понимаю… — захлопала глазами, буравя взглядом девушку в бордовом. — Думаю, ты слышала распоряжение Его Темнейшества. В вашей милой компании пополнение, придется потесниться.

Демонстрируя решительность своих намерений, прошла вглубь комнаты и заняла свободное кресло.

— Вот это наглость! — вновь визг с дивана, пришлось натянуть широкую улыбку и подмигнуть свинке. Девушка моментально покраснела. Ну вот, максимальное сходство достигнуто. — Да как ты смеешь!

Понимая, что с этим экземпляром вести диалог бесполезно, потянулась к тумбочке, стоявшей неподалеку, и взяла с нее ближайшую книгу. Может, повезет, и я найду там что-нибудь ценное?

Увы, не повезло. Это оказался самый обычный учебник по правилам этикета. Не знаю, на каком уж языке он был составлен, но понимала я все. Не считая высокопарных оборотов, которые тут, судя по всему, были в почете, даже ничего не раздражало.

Книксены, поклоны, опущенные глаза, скромность… Скука страшная!

К тому времени, когда дверь в комнату распахнулась, я успела прочитать целую главу. Не сказала бы, что от этих знаний я стала умнее, но хоть не тупо в стену пялилась.

— Милые дамы, Его Темнейшество ждет вас, — проговорил очередной гвардеец. Он был также чем-то похож на тех двух, которых я встретила в поисках библиотеки.



Свинка и умирающий лебедь сразу же поднялись на ноги и направились в сторону дверей. Гранатик, в отличие от них, не торопилась. Да и шла она как-то не совсем к выходу.

Чтобы не оказаться в невыгодном положении, встала. Как раз вовремя встала, потому что девушка остановилась прямо передо мной.

— Я тебя по-хорошему предупреждаю: не лезь, куда не надо, — фирменным ледяным тоном прошептала невеста. — Или же хуже будет. Я предупредила.

После чего развернулась и уже через несколько секунд скрылась за дверьми, оставив меня в одиночестве.

Пожалуй, несколько минут одиночества — это как раз то, что мне сейчас нужно.

Кажется, помимо всех остальных проблем, у меня появилась и еще одна — агрессивная девица, от которой черт знает чего можно ожидать.

Супер!

Глава 9. Моррей

Вероника вошла в столовую тогда, когда другие дамы уже заняли свои места. Величественная, невероятно красивая в своем черном наряде. Настоящее порождение Тьмы. Идеально прямая спина, расправленные плечи, слегка приподнятый подбородок — будто хочет опустить его, но не может. Словно вынужденно смотрит на всех свысока, но при этом я уже не представлял, чтобы она могла выглядеть как-то по-другому. А этот горящий взгляд…

В отличие от остальных претенденток на мои руку, сердце и Темную Империю, она смотрела на меня как на равного, не пряталась. За такое своеволие она запросто могла бы поплатиться, но, видимо, не знала об этом. А может быть, знала и специально бросала вызов самому страшному человеку — Императору Темных Земель.

— Ваше Темнейшество. — Вероника кивнула и присела в реверансе.

Совсем чуть-чуть, будто ноги ее не гнулись. Совершенно точно издевалась, насмехалась и открыто дерзила. Не так положено приветствовать своего Императора. Поклон должен быть куда ниже, а скромный взгляд устремляться в пол. Создавалось стойкое ощущение, что Вероника намеренно провоцирует меня, яро привлекая к себе внимание.

— Присаживайтесь на свободное место, Месси.

Свободных мест оставалось два. Одно — на противоположном конце стола, а второе по правую руку от меня. Остальные невесты пришли раньше и сели именно там, где на плоских тарелках лежали шелковые салфетки с вышитыми на них именами. Для четвертой неучтенной невесты такой салфетки заготовлено не было ввиду того, что на Императорский отбор ее никто не ждал, но сейчас этот факт общей неорганизованности меня нисколько не расстраивал, а наоборот — несказанно радовал. У Вероники был выбор, и, если она предпочтет занять место в конце стола, это скажет о многом.

Взглянув на меня, девушка медленно прошествовала через столовую. Дождавшись, пока приставленный прислужник отодвинет для нее стул, она грациозно присела рядом со мной. В сердце потеплело, но улыбку мне удалось сдержать.

— Рад видеть вас, дамы, в своем доме. Надеюсь, что вам предоставили все необходимое для того, чтобы вы чувствовали себя комфортно и ни в чем не нуждались. — Учтенные невесты кивнули, а я продолжил: — Итак, по традиции хотелось бы начать с даров. Милая Катрина, вам слово.

Этот вечер должен был дать мне многое, если не все. Первое впечатление всегда самое правильное, но этим утром я был слишком занят той, что решила сорвать мне все планы и перевернуть мою жизнь с ног на голову. Именно поэтому первое знакомство я начал с Катрины, цели которой пока не понимал. Не мог расшифровать ее характер и предположить, чего от нее ждать, а это настораживало. Она казалась очень спокойной, стойкой, элегантной, но при этом эффектной дамой. А в этом бордовом платье девушка еще и выглядела взрослее своих лет.

— Ваше Темнейшество, Гранатовое Королевство выражает вам благодарность за ваш колоссальный труд и передает эти скромные дары в знак уважения и поклонения. — Двери открылись, и один из прислужников занес в столовую два сундука.

Из одного выглядывали драгоценные камни, а вот другой был наполнен темными бутылками с вином. С красным вином, которое однозначно перед передачей в погреб стоит проверить на множественные скрытые яды и вредоносную магию. От этих поклоняющихся можно ожидать чего угодно.

— Ангелика, прошу вас.

Вторая девушка поражала своей несуразностью и отсутствием хоть каких-нибудь манер, которым обучают приличных невест. Создавалось стойкое ощущение, что в этот раз на Императорский отбор послали ту, которую не жалко. Даже нарядившись в темно-синее платье по цвету своего королевства, она вплела в прическу вычурные розовые ленты. Этакая туча с бантиками.

— Ваше Темнейшество, преданность Сапфирового Королевства не выразить словами! — слишком нелепо взмахнула девушка руками. — Примите же наши дары в знак вечного услужения. — Еще два сундука.

Как и всегда, камни и ткани. Невероятно пестрые ткани, которые складируются у Агнеты и только и делают, что занимают место. Хоть бы раз темные прислали. Да те же синие, но нет. Наверное, спят и видят, как их Император расхаживает в яркой желтой рубашке и зеленых штанах.

— Элизабет, что вы приготовили для меня?

Эту девушку хотелось срочно показать врачевателю. Казалось, что она боится даже собственной тени и вот-вот умрет от сердечного приступа, так и не дождавшись окончания нашего ужина. Слишком хрупкая, слишком бледная, слишком слабая. Будто на убой послали. Есть у них там, что ли, нечего?

— Ваше Темнейшество, Изумрудное Королевство помнит, — просипела девушка и неловко села на место, зацепив рукавом бокал, а в столовую занесли еще два сундука. Вновь драгоценные камни в одном, а вот второй впервые удивил. На темно-зеленой бархатной подушке в роскошном футляре лежали парные клинки, которые меня заинтересовали. Обязательно осмотрю их после ужина.

— Вероника.

Мое наваждение. Я не мог оценивать ее поведение, потому что относился предвзято. Нет, лучше, чтобы Верс охарактеризовал ее и занес записи в книгу учета. Сам адекватно размышлять о ней точно не смогу.

— Ваше Темнейшество, мое Королевство искренне восхищается вами, а потому Король передал для вас самое ценное, что есть у него, — загадочно проговорила девушка, вызывая неподдельный интерес.

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​— И что же это? — смотрел на двери, но они словно и не собирались открываться. Слуги не торопились ничего заносить, а Вероника все тянула. Взглянув на нее, нетерпеливо кивнул, предлагая продолжить, но лучше бы она не отвечала вовсе.

— Меня, — прогремело в столовой или прямо у меня в голове. Я не верил своим ушам, настолько был шокирован дерзостью.

Воцарилось молчание. Я не понимал, то ли девица шутит, то ли на самом деле не осознает, что творит, во всеуслышание объявляя себя моим подарком. Ведь я могу сделать с ней все что угодно. Буквально что душе заблагорассудится. Абсолютно все.

В штанах стало тесно от образов, невероятным калейдоскопом развернувшихся перед глазами. Ее нежное тело в моих объятиях… Или нет, прямо на этом столе…

Я не знал, что ответить. Впервые находился в ступоре, а потому проговорил, расправляя салфетку:

— Благодарю за дары. Приятного аппетита.

Я остро ощутил ее волнение, хотя она и пыталась выглядеть уверенно. Понимал, с прошлой беседой это связано не было — слишком горделива, чтобы раскаяться в своих словах. Перед нами уже поставили первые блюда и убрали до блеска начищенные крышки, а Вероника все еще не притрагивалась к приборам.

Она искоса наблюдала за тем, какие вилки взяли другие невесты. Секунды промедления, но я заметил их. Нестерпимо захотелось поиграть у нее на нервах, а потому я уверенно взял прибор для рыбы вместо того, каким едят салаты. Заметив это, девушка тут же повторила за мной.

Невесты удивленно переглядывались, но сделать замечание своей сопернице не торопились. Как воспитанные дамы, ждали, пока я заведу беседу. Или, как невоспитанные, собирались поглумиться над ошибкой конкурентки.

Вероника аккуратно накалывала салат и отправляла кусочки в рот, когда я сменил вилку на правильную. Она даже жевать перестала. Подняв взгляд, в котором читался немой укор, хотела что-то сказать, но сдержалась. Однако я такой выдержкой рядом с ней не обладал.

— Прошу меня простить, — широко улыбнулся, не пытаясь скрыть торжество во взоре. — Ваш дар ошеломил меня настолько, что я не увидел, какой прибор взял. Право, так неловко.

— Рада, что вы вовремя заметили эту маленькую оплошность, Ваше Темнейшество, но очень жаль, что другие невесты не решились так же, как и я, подыграть вам. — Она сменила прибор и продолжила свою, несомненно, правильную речь. — Ведь воспитанным дамам надлежит в любой каверзной ситуации поддерживать хозяина дома, будто так и задумывалось изначально.

С упомянутых дам можно было хоть сейчас писать портрет. Ангелика покраснела настолько, что почти сливалась со своими несуразными розовыми бантами, а Элизабет стала бледнее, чем белоснежная скатерть. Лишь Катрина поражала своей невозмутимостью. Собственно, именно она и решила поддержать наш разговор:

— Несомненно, вы правы, милая. В наше время редко кто может похвастаться идеальными манерами, а ведь это важно. Тем более это важно для дамы, которая претендует на то, чтобы стать Императрицей.

— В первую очередь воспитанным дамам надлежит познакомиться, если они не сделали этого раньше, — произнес я тихо, будто всего лишь размышлял вслух. Такой замах в рассуждениях мне совершенно не понравился. Императрицей… Сколько их уже тут побывало? Не счесть. Мечты скольких разбились о суровую реальность? Вот именно. Уверен, что после матери Императриц уже не будет.

Вечер проходил… интересно. Вероника держалась в некотором отдалении от остальных. Она все больше слушала и все меньше говорила. Я не мог распознать ее эмоций, ее мыслей, и это сводило с ума. Вот она — так близко, что можно прикоснуться рукой, сжать в объятиях, но будто слишком далеко.

Я наслаждался ее стойкостью, не пытаясь осаживать дам. Ужин превратился в поле боя, где главными орудиями стали колкие фразы и резкие выпады, но Вероника была на высоте. Вроде бы и не оскорбила никого, не сказала ничего обидного, а девушки злились. Я понимал: нельзя уделять ей столько внимания, нельзя выделять ее из остальных, но не получалось. Весь контроль тут же испарялся, как только она улыбалась или обращалась ко мне. Каждый взгляд вонзался в сердце, а каждое слово отпечатывалось в памяти.

— Время ужина подошло к концу, — объявил, когда понял, что женский треп может продолжаться вечно.

Даже голова разболелась, настолько устал. Именно поэтому я и ненавижу эти Императорские отборы. Дамы превращаются в кровожадных стерв, пытаясь показать себя в лучшем свете и очернить конкуренток. Как хорошо, что я должен присутствовать только на первом ужине, иначе бы давно свихнулся. — Есть ли у вас ко мне вопросы?

— Разрешите, Ваше Темнейшество? — обратилась ко мне Ангелика, искоса поглядывая на неучтенную претендентку. — Нам хотелось бы знать, сколько всего невест будут принимать участие в этом отборе.

— Вероника одна из вас, — ответил безапелляционно. — В этот раз в отборе примут участие сразу четыре невесты. — Знал, что изменения вызовут вопросы, поэтому был готов.

— Но позвольте, мне так неловко, и, конечно, это не мое дело, не нам судить, но разве правилами не оговорено, что претенденток должно быть три? — на грани слышимости проговорила Элизабет.



Казалось, что она вот-вот упадет в обморок. Надо бы на всякий случай тарелочку-то убрать, а то, не дай тьма, поранится, а мне потом отвечай перед Изумрудным Королевством. И ведь не поверят же, что нелепая случайность.

— Вы правы, Элизабет. Это не ваше дело, и не вам судить. Хотя, если вам очень хочется, вы можете прямо сейчас отправиться в обратный путь, и тогда претенденток останется трое. Я точно против не буду. Еще вопросы?

Дамы молчали. Моя речь произвела именно тот эффект, на который я рассчитывал. Здесь их мнение никого не интересует — они должны понять это сразу. Нянькаться я ни с кем не собираюсь. Пусть будут благодарны уже за то, что удостоены чести находиться здесь и считаться невестами Императора Темных Земель.

— Какие испытания нас ждут? — спросила Вероника.

— Стандартные, — ответил ей, не желая вносить ясность.

Она не узнает от меня ничего конкретного, пока я не буду убежден в том, что она не шпионка. Люди Верса уже ищут информацию о королевстве, подданной которого она представилась, но я был уверен, что ничего не найдут. Ее появление в реальности до сих пор оставалось для меня загадкой. Я не сумасшедший и точно знаю, что это именно она — мое наваждение, но ведь должны быть причины.

— Спасибо за ответ, Ваше Темнейшество. — Вероника упрямо поджала губы и больше на меня не смотрела.

Я прекрасно видел, что она злится, и наслаждался этим. Ничего не мог с собой поделать, не мог отказать себе в этом маленьком удовольствии. Зеленые глаза загорались настоящим огнем, и девушка выглядела еще красивее, еще желаннее, еще притягательнее.

— Раз вопросов больше нет, можете ступать в свои покои. Сегодня отдохните как следует, потому что уже завтра вами займется Агнета. По всем вопросам вы обращаетесь лично к ней. Также позволю себе напомнить, что для всех, кроме Вероники, открыт летний сад. Уверен, вам понравятся цветы, которые там выращивают, — встал я из-за стола.

Претендентки почти синхронно поднялись и сделали реверанс, тихонько ускользая из столовой, но я заметил их неодобрительные взгляды в сторону продолжающей сидеть Вероники. Она даже не пыталась сделать вид, что собирается уйти.

Дамы вышли, прислужники — по моему кивку тоже, дверь закрылась, и наступила тишина.

— Вот, значит, как? Одна из? Уже не считаете меня идеальной, Ваше Темнейшество? — она не улыбалась, не пыталась кокетничать. Спрашивала на полном серьезе, и могло показаться, что в голосе ее сквозила обида, но взгляд выражал злость. Именно злость и ничего другого.

— Ты будешь числиться моей невестой ровно до тех пор, пока я не узнаю, откуда ты на самом деле и как отправить тебя обратно, — ответил честно. Не хотел давать ложных надежд на то, чему никогда не бывать. Три ночи прошли, и других не будет.

— А если меня нельзя отправить обратно?

— И почему же?

Она молчала. Прежде чем ответить, Вероника выдержала слишком долгую паузу, в которую мы мерились взглядами.

— Может быть, потому что меня не примут обратно?

— Гвардейцы, — позвал я громко, и двери столовой тут же открылись. — Увести.

Грустно улыбнувшись, девушка не спеша поднялась из-за стола, но уходить не торопилась:

— Тогда ответьте хотя бы, к чему этот спектакль? Меня весь день караулят, водят под стражей, но другие невесты свободны от надзора и не ограничены в передвижениях.

Она не понимала, что я переживал за нее. Она и представить себе не могла, до чего иногда опускаются воспитанные дамы в стремлении выиграть Императорский отбор любой ценой. Хотелось сказать, что остальные невесты не имеют с ней ничего общего и даже в подметки не годятся, но выдал вторую версию, в которую сам всем сердцем хотел бы поверить:

— Ты подозреваешься в шпионаже.

Она вспыхнула негодованием, а голос похолодел, превратившись в чистейший лед:

— Вы…

— Что "вы"? — не понял я ее.

— Вы обязаны обращаться ко мне на вы. Впредь прошу об этом не забывать.

Хлесткая пощечина ударила, обожгла, хоть и была словесной. Я провожал ее прямую спину взглядом, тогда как мне до безумия хотелось схватить ее, растормошить, впиться в пухлые губы и сорвать это ненавистное платье, закрывающее ее прекрасное тело. Видит тьма, я желал разложить ее прямо на этом столе. Почти слышал ее крики, стоны, в которых она просила о пощаде, но щадить не собирался. Слишком сильно засела в голову, слишком глубоко проникла в сердце.

Непокорная, горделивая, страстная и честная в своих желаниях. Думал, что уже обладаю ей, имею над ней власть, но оказалось, что это именно она захватила в плен.

Нет, не позволю. Лучше самолично убью, испепелю, рассею тьмой, чем предоставлю хоть одну возможность управлять мной. Я давно не мальчишка, чтобы вестись на женские уловки. Этого не будет.

Разжав пальцы, с неудовольствием отметил, что стул восстановлению не подлежит. Стряхнув щепки с ладоней, призвал тьму, чтобы успокоиться. Да, так хорошо, так правильно — тьма в теле, тьма в душе.

Глава 10. Вероника

Мне было неприятно. Нет, неприятно — совершенно неподходящее слово.

Противно, мерзко — куда ближе по смыслу, но все равно не передает всех эмоций, которые я испытывала от сказанного Темным Принцем.

"Увести!" — голос мужчины эхом звучал в голове. От его холода хотелось кричать, рвать на себе волосы, крушить.

Из доступных вариантов я выбрала последний. Схватила с тумбочки какую-то вычурную статуэтку и с силой запустила ее в дверь.

Очень вовремя.

Едва фигурка ударилась о препятствие, разлетевшись на множество осколков, которые теперь были рассыпаны по полу, дверь распахнулась и на пороге показалась Литта.

Девушка так и замерла, не моргая глядя на цветные кусочки, еще недавно представлявшие собой фигурку какого-то несуразного зверя. Отлично, теперь еще и она раздражать своим страхом будет. Наверняка же уже в голове себе придумала развитие событий, где я ее как минимум тоже кидаю в стену.

Надо диалог завязать, что ли, пока ее окончательно не заклинило.

Однако я не успела. Удивительно, но девушка открыла рот первой, сказав удивительно правильные слова:

— Охренеть, Месси!

— Ага, охренеть, — не стала я спорить со служанкой. — Ты это, не переживай. Со статуэткой случайно вышло. Из рук выскользнула.

Я даже в теории не хотела представлять, как несчастная фигурка может так выскользнуть из рук. Надеюсь, что Литта тоже. Но нужно же было сказать хоть что-то!

— Я помогу вам с приготовлениями ко сну, — тем временем продолжила девушка.

Ничего себе! Второе осмысленное предложение за последние пару минут! Она там что, хряпнуть для храбрости успела за время нашего вечера знакомств?

От мыслей об ужине вновь стало тошно. Нет, совершенно точно нужно как-то отвлечься, переключиться, а то представляю, что дальше будет.

Совершенно безрадостная картина вырисовывается.

— Да. С приготовлениями. Не вопрос. — Вышло не так уверенно, как я планировала, но Литта не обратила внимания. Ну, или сделала вид.

Получив мое разрешение, служанка кивнула и обошла меня, остановившись за спиной.

Первую волну облегчения я почувствовала буквально через несколько секунд. Уверенными движениями Литта начала расшнуровывать корсет.

Блин, за всеми этими переживаниями я совершенно о нем забыла, только сейчас смогла сообразить, насколько в нем было неудобно.

Жутко тяжелыми оказались и многочисленные юбки, этот факт я поняла, также лишь избавившись от них. Туфли… Они тоже те еще пыточные колодки.

Лишь оставшись в одной сорочке, ступив босыми ногами на мягкую шкуру, я поняла, насколько могут радовать такие мелочи, как банальный комфорт. На фоне всего происходящего в моей жизни я о нем за сегодняшний день и позабыть успела.

— Прекрасно. — Я позволила себе улыбнуться, потянувшись, и, клянусь, в этот момент отчетливо разглядела на лице служанки мимолетную улыбку.

Может, еще не все потеряно? Хотя есть, конечно, шанс, что она вовсе и не улыбалась, просто у меня на фоне всего поехала крыша и начались галлюцинации. Хотя о каком вообще психическом здоровье можно говорить, когда ты находишься в другом мире?

Все же, пожалуй, буду верить в то, что она на самом деле улыбнулась. Этот вариант как-то пооптимистичней звучит.

Пока Литта вынимала многочисленные шпильки и заколки, поддерживавшие мою прическу, я натурально кайфовала.

Знаю, что в нынешней ситуации радоваться таким мелочам, как свобода от жутко неудобного наряда, по меньшей мере глупо, но ощущение этой легкости… Оно сейчас ни с чем не сравнимо.

Вот бы от всех неудобств так избавиться. Вжух! И все.

Эх… Жаль, что так вряд ли получится.

Освободив мою голову от нереального количества металла, Литта принялась аккуратно расчесывать волосы. Еще бы немного, и я застонала от удовольствия, однако в тот момент, когда я уже и веки прикрыть успела, девушка вдруг прервалась.

Да кто же так делает? На секунду я себя почувствовала маленькой девочкой, которой очень хотелось топнуть ножкой, захныкать и попросить продолжения. Хорошо, что вовремя вспомнила, что девочке вообще-то двадцать шесть годиков, и такое поведение служанку бы точно добило.

Пришлось подняться на ноги, накинуть на плечи протянутый Литтой пеньюар и с интересом посмотреть девушке в глаза.

Ну и что у них тут дальше по правилам делать принято?

— Вы готовы к купанию, Месси?

К купанию? Блин, а я то все думаю, чего мне для полного счастья не хватает!

От мыслей о горячем душе настроение стало еще лучше.

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​

Да, это однозначно именно то, что мне сейчас нужно.

— Конечно! — заявила уверенно.

Литта кивнула и зачем-то полезла в шкаф. Полотенце, наверное, взять.

Ожидая девушку, я от нечего делать в очередной раз рассматривать спальню, в которой мне, по всей вероятности, предстояло жить. А тут, в принципе, терпимо, не так уныло, как мне казалось раньше.

Вай-фая, правда, не хватает. И горшок еще этот…

Стоп!

Наверное, тот взгляд, которым я смотрела на предмет, вызывавший недовольство, был слишком многозначительным, потому как Литта вновь начала попискивать.

— Месси, все в порядке? Мы можем идти?

Подняв взгляд на девушку, которая, помимо каких-то тканей, держала в руках большой кувшин, я едва не застонала.

Такая мелочь, как кардинальное различие этого мира с тем, где я провела всю жизнь, как-то совершенно вылетела из головы.

В голове сразу же появились картинки из интернета в стиле «ожидание — реальность».

Кажется, сейчас у меня будет одна из них. Только наяву.

Желание следовать куда бы то ни было за Литтой чудесным образом испарилось. Однако выбора не было. Я уже даже целую цепочку с причинно-следственной связью построить успела, почему мне необходимо отправиться на купание, что бы оно из себя ни представляло.

Помыться мне было просто необходимо. Совершенно непонятно, как долго мне придется здесь пробыть, сколько времени мне понадобится на то, чтобы найти ответы на вопросы, которых у меня бесчисленное множество. Вполне возможно, для добычи информации мне понадобится общаться с людьми, а у меня здесь с этим и так проблемы, как несложно заметить. Так вот, если от меня еще и вонять будет, этих проблем станет еще больше.

Хотя мух можно было бы представить посланниками ада…

Да ну нафиг, так точно на костре сожгут, или как тут у них принято разбираться.

В общем, как ни крути, купаться придется.

Аккуратно переступив через осколки, я вышла следом за служанкой в коридор. Что ж, плюсы в этом походе тоже можно найти — хоть замок осмотрю. Однако, как выяснилось буквально через несколько секунд, надежду на экскурсию я питала зря. Она закончилась, не успев начаться.

Литта распахнула передо мной соседнюю дверь и замерла, пропуская вперед. Еще не заглянув в комнату, мысленно помолилась всем богам этого мира, которых я пока не успела узнать поименно, а затем смело шагнула внутрь.

Шагнула и так и замерла на пороге. Кажется, если здесь реально существовали боги, то они меня услышали.

Комната, дверь в которую служанка, вошедшая следом, спешно закрыла, представляла собой роскошную ванную с впечатляющих размеров купелью в центре.

К моему приходу ее уже успели наполнить, и теперь от воды, на поверхности которой плавали лепестки неизвестных мне растений, исходил пар.

В воздухе витал аромат благовоний и эфирных масел, а свечи придавали этому месту по-настоящему сказочный антураж.

— Никогда бы не подумала, что у меня буквально через стенку элитный спа-комплекс разместился, — ляпнула, не задумавшись, только потом посмотрела на Литту.

На секунду на лице девушки отразилось непонимание, которое, однако, достаточно быстро уступило место равнодушию. Ну вот, так, глядишь, скоро и совсем привыкнет к тому, что время от времени несу какую-то непонятную фигню.

В этот раз даже не пришлось придумывать какую-нибудь задорную историю, в которой Спа оказался бы, например, адским банным богом или кем-то в этом духе.

Желание залезть в воду росло с каждой секундой, однако я по-прежнему не знала, можно ли это сделать. Да и служанка уходить не спешила. Встала себе возле двери, только ткани на тумбу положила, кувшин же к груди прижимает, как будто это священный грааль, который я могу попытаться украсть.

Интересно, если я продолжу молчать, мы так всю ночь простоим? Не хотелось бы. Вода вон как манит!

— Ладно. Спасибо, — проговорила я. Ноль эмоций — видимо, команда неверная. Попробую другой вариант. — Ну я тогда купаться буду?

Вот тут эффект уже последовал. Правда, совсем не тот, на который я рассчитывала.

Вместо того чтобы выйти из ванной, Литта подошла ко мне и помогла снять пеньюар. Переваривая информацию, я растерялась настолько, что даже препятствовать не стала.

Не-не-не! Так мы не договаривались. То есть мы вообще никак не договаривались, но…

В общем, как-то не готова я к тому, чтобы вполне самостоятельную меня мыла какая-то малознакомая девушка. Как бы этой девушке еще это объяснить.

— Послушай, Лита, — начала я.

Блин, начало дурацкое, особенно учитывая то, что продолжение я еще не придумала. У меня к окончанию этой фразы только один шаблонный вариант крутится.



Который: «Давай останемся друзьями».

Точно не самый подходящий для этой ситуации.

Так, ладно, соберись, Ника!

В конце концов, у меня за плечами такой богатый опыт составления скользких сомнительных договоров. Что я — со служанкой не справлюсь, что ли?

Подумав о работе у Фридманов, вспомнила, что самое важное в этих самых договорах. Легенда. Вот тут у меня проблем точно не было.

— Ты не принимай на свой счет, но у нас в Аду просто традиции такие… — ну все, теперь гуляй, фантазия. — Незамужние девушки могут купаться исключительно в одиночестве.

А что, вполне неплохо. Непонимание это на лице Литты мне, конечно, совсем не нравится, хотя, в принципе, чего я ждала. У них тут любовь к оргиям, судя по увиденному мной, с молоком матери впитывается, а я тут про купание в одиночестве втираю.

Остается только надеяться, что она меня силой раздевать не начнет.

К счастью, девушка возражать не стала, кивнула и, сделав реверанс, вышла из комнаты, оставив меня в одиночестве.

Защелки на двери не оказалось, пришлось рассчитывать лишь на удачу, однако желание принять ванну пересилило страх. Еще одна нелогичность, учитывая то, что меньше чем минуту назад я с ужасом представляла себе мытье в компании Литты.

Но как же манит купель!

К счастью, моему релаксу никто не помешал. Ванная оказалась по-настоящему королевской. Конечно, я не была уверена, что не запуталась в бутылочках, которые стояли на туалетном столике. Никаких этикеток на них, конечно же, не обнаружилось, пришлось ориентироваться по запаху. Да и обливаться из кувшина самой было не слишком удобно, учитывая то, что чан с чистой водой стоял в нескольких метрах от купели.

Но все это мелочи, по сравнению с тем, какое удовольствие и расслабление принесло купание.

Когда я, набросив халатик, оставленный Литтой, вернулась в комнату, девушка уже успела расстелить кровать, аккуратно сложить платье и убрать осколки.

— Желаете перекусить перед сном? — поинтересовалась она, заметив меня.

— Нет, — качнула головой, уже успев устроиться на постели.

Утро после ночи на голодный желудок проходит у меня куда лучше, чем на сытый. Оставалось лишь надеяться, что система и в этот раз не даст сбой.

Удовлетворившись моим ответом, Литта кивнула и приглушила в комнате свет, оставив лишь пару свечей на прикроватной тумбе. Она легко подхватила мой сегодняшний наряд, словно он и не весил ничего, и, умудрившись еще и очередной реверанс отвесить, вышла из комнаты, плавно прикрыв за собой дверь.

У меня же не было никаких других вариантов, кроме как поправить подушку поудобней, закрыть глаза и практически в то же мгновение провалиться в сон.

На этот раз сбой все-таки произошел. Я спала совершенно отвратительно. Это даже и сном назвать было нельзя. Какие-то обрывки воспоминаний, заканчивающиеся неизбежно плохо. Фрагменты сцен, которые я пережила в своем мире, здесь.

Родители, Ромка, последний день перед тем, как застрять по эту сторону.

Я вновь проснулась в поту, только теперь причиной ему стали отнюдь не эротические видения. Сердце билось учащенно, а в голове крутилась одна-единственная мысль.

А что случилось со мной в настоящем? В мире, где остались близкие.

Что, если для них я умерла? Что, если я на самом деле умерла?

Приступ страха, смешанного с отчаянием, нахлынул внезапно. Сердце сжалось от одной лишь мысли о том, что на самом деле приходится переживать родителям, если все именно так, как я думаю.

Нет! Быть такого не может!

После всего, чем им пришлось пожертвовать, после всего, что они перенесли…

Нет! Нет! Нет!

Должно быть какое-то объяснение, обязан найтись способ узнать правду!

Именно поэтому, когда дверь в комнату открывается, я делаю вид, что у меня все в порядке, и улыбаюсь Литте, держащей в руках очередной наряд. Потому что понимаю: единственный способ докопаться до истины — сделать вид, что принимаешь правила игры.

Должен же в этом огромном дворце найтись хоть один адекватный человек! Человек, который сможет мне помочь.

— Охренеть, Месси, — уже привычно поздоровалась служанка, заставив меня в очередной раз убедиться, что подобное приветствие для этого места подходит идеально.

— Охренеть, — кивнула в ответ и села, наблюдая за тем, как Литта вешает на дверцу шкафа сегодняшний наряд.

Он был проще вчерашнего. Хотя сомневаюсь, что можно называть простым платье из великолепного атласа цвета мокрого асфальта. Однако кроме потрясающей ткани никаких особых деталей, за которые мог бы зацепиться взгляд, у этого наряда не было. Достаточно скромный вырез, длинные рукава. И всего лишь парочка подъюбников.



Вот последний факт особенно радовал.

Проведя анализ платья, я пришла к выводу, что сегодняшний день не подразумевает каких-то пышных мероприятий. Осталось только узнать, что именно меня ждет.

Пока Литта подготавливала меня к выходу, я пыталась выбить из нее информацию. Выходило это сегодня из рук вон плохо. Кажется, я начинаю терять навык. Хотя, вполне возможно, что у меня его изначально не было.

Единственное, что мне удалось узнать, — сегодня я должна познакомиться с Первой Дамой. Некой Агнетой.

Остается только надеяться, что она окажется поприятней остальных дам, с которыми мне уже удалось здесь встретиться.

Завтрак, к сожалению, в комнату не подали. Проследовав за служанкой, я оказалась в просторной столовой, где уже ожидали остальные невесты.

От такой встречи даже аппетит пропал. А я-то все голову ломала, как к лету похудеть. Всего-то нужно было попасть в другой мир.

Не подавая виду, что мне крайне неприятна компания остальных участниц отбора, натянула на лицо улыбку и подошла к столу, накрытому на пять персон, за который почему-то никто не решался садиться.

На этот раз косячить не хотелось, именно поэтому я заняла место в свободном кресле, предварительно улыбнувшись остальным невестам. Свинка моментально скривилась, Гранатик надменно вскинула подбородок, а умирающий лебедь просто продолжила себе тихо умирать. Все стабильно.

К счастью, очередного теплого разговора с этими, без сомнения, милыми девушками, который бы обязательно завязался через несколько минут, удалось избежать.

Едва я приняла удобную позу, двери на противоположной стороне обеденного зала распахнулись, и внутрь вошла статная дама в сопровождении трех слуг.

Скорей всего, женщине было под шестьдесят. Однако единственным, что выдавало ее возраст, были морщины. Подтянутая, с идеальной осанкой, она выглядела тем человеком, которого здесь слушались все без исключения.

— Доброе утро, девушки. — Да и голос оказался соответствующим внешности. Строгий, требовательный.

Невесты моментально отреагировали на ее появление, присели, склонив головы. Я решила последовать их примеру. Врага в лице Агнеты мне наживать точно не хотелось.

Здесь она выглядела хозяйкой. Сперва требовательным взглядом осмотрела всех собравшихся и лишь затем кивнула, проговорив:

— Прошу к столу.

За завтраком говорила лишь Агнета. Она рассказывала нам о распорядке дня, половину пунктов в котором я не понимала, но старательно делала вид, что ничего нового не услышала.

Кажется, разберемся по ходу дела — теперь мой девиз по жизни.

Из понятных вещей мне были знакомы уроки этикета, танцев и рукоделия. Неизвестно, правда, было, каким местом связаны я и рукоделие, но…

Да-да. Разберемся по ходу.

После завтрака мы отправились на экскурсию по замку, точнее, по той его части, которая была разрешена для посещений невестами. Хотя даже она оказалась огромной. Это вам не однушка на окраине.

Правда, мой вариант — это как раз однушка, потому что в конце экскурсии Агнета добавила:

— Беспрепятственно перемещаться по крылу невест могут все, кроме Вероники. Вероника, — женщина посмотрела на меня и на несколько секунд задержала взгляд на моем лице, словно пыталась просканировать его, заглянуть куда-то глубже, — только в сопровождении гвардейцев. В вашем распоряжении спальня и ванная комната.

Удивительно, но на этот раз подобная информация меня даже не задела. Зато вот свинку она точно порадовала. Ей бы еще в ладоши сейчас захлопать.

Не сдержавшись, дождалась, пока Агнета отвернется, и с чувством показала любительнице розовых лент средний палец, пояснив:

— Это знак проявления невероятного уважения у нас в Аду.

Аж полегчало, честное слово.

К тому моменту, как мы вернулись в столовую, ноги гудели. Интересно, сколько километров мы прошли? А сколько времени потратили?

Судя по солнцу, несколько часов.

Остановившись на пороге комнаты, Первая Дама вновь обвела нас внимательным взглядом, после чего проговорила:

— А теперь отправляйтесь к себе. Завтра вас ждет первое Императорское Испытание. Подготовьтесь как следует, — строгим тоном отрапортовала Агнета, после чего развернулась и в сопровождении своей свиты вышла из комнаты.

Три невесты, сделав реверанс, беспрепятственно направились к себе. Меня же уже ожидали двое почти одинаковых гвардейцев с кислыми лицами.

Станцевать перед ними, что ли, а то самой тошно, так еще и они словно лимонов наелись.

Мало мне проблем было, так теперь еще и Императорское Испытание какое-то.

Надеюсь, что хотя бы не на выживание.



Глава 11. Вероника

— Готовьтесь к испытанию! — загадочно проговорили черти, затаскивая на огромную газовую плиту тяжеленный черный от копоти котел, который наверняка использовался не в первый и даже не в последний раз.

— Я невкусная! — усмехалась я, глядя на все это безобразие из золотой клетки. — Хотя чего там, ешьте, — махнула на них рукой, гаденько улыбаясь. — Ответственно заявляю: обязательно подавитесь и помрете.

— Может, не будем, а? — спросил черт у своих коллег по несчастью и нервно почесал волосатую макушку.

— Там еще вторая есть. С розовыми бантиками, — тихо ответил второй, вытирая волосатой рукой бегущие изо рта слюни. — Откормленная!

— А со мной поделитесь? — кровожадно улыбнулась я, доставая откуда-то ножик и вилку. — Уж очень кушать хочется…

Проснулась я от трагичных завываний собственного желудка. Просто открыла глаза и посмотрела в темноту, вглядываясь в очертания камина, дровишки в котором давно прогорели. На столе стоял одинокий канделябр на одну свечу. Экономят на мне. Как есть экономят, изверги! А если бы я темноты боялась? Наверняка у других невест света побольше будет. Может, лампочки им тут изобрести? Хотя нет, ни черта не помню из познавательной передачи "Галилео". Кто же знал, что стоило не только смотреть, но и конспектировать.

Приподнявшись на локтях, еще раз оглядела пустой стол. А ведь Литта предлагала мне вечером поужинать, но, полностью закопавшись в собственные переживания, я ее предложение отвергла. И очень даже зря. Теперь мучайся посреди ночи.

Остаток вчерашнего дня я провела, подготавливаясь к первому Императорскому Испытанию. Сказали же: "Готовьтесь!" Вот я и готовилась. Со всей самоотдачей готовилась.

Поскольку я не знала, в чем будет заключаться задание, я попыталась проработать абсолютно все возможные варианты. Помощниками мне в этом нелегком деле стали некогда прочитанные мною сказки. Сорок розовых кустов я им, конечно, не посажу, рис от гречки не отделю да и в чаны с кипятком прыгать не буду, но вот спеть матершиные частушки вполне способна. Жаль, записать нечем, пока помню, ну да ладно, завтра что-нибудь сымпровизирую.

Померив комнату шагами, я вдруг задумалась о том, что задание может быть спортивного характера. В меня тут же вселился друг всех калек — оптимист. Я целых три раза отжалась, два раза покачала пресс, один раз неудачно села на шпагат, вспомнив еще одну частушку, и к черту отмела этот вариант как невозможный, потому что что? Потому что в отборе участвуют аристократки, которых наверняка ничему подобному не обучали.

А чему их обучали? Правильно… Вышивать крестиком. Это я худо-бедно могу. Даже елочкой, если что, могу что-нибудь зашить. Например, штаны Темного принца. Все отверстия могу зашить. Насовсем.

Может быть, будет конкурс под названием "нарисуй портрет Императора". С этим я тоже справлюсь. Над моими карикатурами весь поток в институте ржал. Его большое самомнение я даже с закрытыми глазами изображу. Я про голову, между прочим. А вы о чем подумали?

Вот если будет конкурс "оседлай коня", тогда я точно проиграю. Хотя… Если его будут держать, а я буду со стремянкой… Нет, точно нет. В каком-то фильме я видела, как брыкаются лошади и как далеко при этом летят наездники. И хорошо, если приземлишься моськой в траву, а не в… В общем, как ни посмотри, попа.

Спала я вновь отвратительно. Признаюсь честно, была трусливая надежда на то, что я вот-вот проснусь в своем мире, в своей постели, и мне не нужно будет участвовать ни в каком отборе. Но с первой светлеющей полоской на небе я отбросила все лишние мысли и сосредоточилась на том, что мне нужно выиграть этот чертов отбор любой ценой.

И нет, корона Императрицы меня совершенно не интересовала, а вот Темный гад еще как. Этот отбор стоит выиграть хотя бы затем, чтобы доказать Его Темнейшеству, что лучше меня нет никого в этом мире, а потом гордо отказаться от приза и уйти в закат. И пусть он локти кусает и всю свою Империю переворачивает, чтобы найти ту, которая засела занозой в его за… зачарованном сердце.

Несмотря ни на что, обида поселилась в моей груди, свивая себе комфортабельное гнездо. Он ведь попользовался мной, а теперь делает вид, будто мы даже не знакомы… Зараза. Ну ничего! Я ему покажу, где Темные Принцы зимуют!

На завтрак я собиралась нехотя. Литта бросала на меня странные взгляды, но разговаривать с ней в это утро я не желала. Еще вчера вечером попробовала ее пытать на предмет информации, однако эта крепость нам сдаваться не желала.

— Я ничего не знаю, Месси! — скромно прятала она взгляд, а я понимала: знает. Еще как знает, но ни за что не скажет, ибо хозяин потом голову оторвет. И скорее всего, не в переносном смысле.

На дам, которые сочились за завтраком энтузиазмом, я не смотрела. Их радостные моськи делали это утро еще отвратительнее, зато Агнета поглядывала на меня с уважением. Мол, ты все еще держишься, боец! Одобряю!

Есть хотелось неимоверно, но кусок в горло не лез. Я задумчиво ковыряла вилкой в пышном омлете, продумывая пути наступления. Да-да, самый главный гад и заноза моего сердца после того первого ужина так и не объявлялся, а для того, чтобы мой план свершился, его присутствие строго обязательно. Ну не Агнету же мне соблазнять, в самом деле!

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​

— Пора, — тихо проговорила Первая Дама этого замка, а я прямо-таки услышала, как с громким стуком опустилась гильотина, к черту отсекающая у меня такой ненужный элемент, как совесть.

Да-да, я собиралась бороться!

Под траурную музыку, звучащую в моей голове, мы стройной процессией двинулись в тронный зал. В этом месте я еще не была. Собственно, благодаря приказу Его Темнейшества я вообще мало где была, но наверстаем! Там, где перед нами закрывают двери, мы вылезем в окно.

Наверняка этот огромный зал использовали для приемов и больших праздников, учитывая огромное количество квадратных метров помещения и высоченные потолки. Стены зала были обиты темно-синими, почти черными тканями, на которых под светом многочисленных свечей переливалась золотая вышивка. Канделябры тоже отливали золотом, как и рамы картин, на которых были изображены побоища и гонения на любой вкус. Что сказать, картинки однозначно придали мне оптимизма.

Раньше, еще в детстве, я всегда мечтала хоть ненадолго побывать в таком зале, но только чтобы в одиночестве. Представляла, как прямо с потолка льется красивая музыка, а я кружусь в пышном платье с закрытыми глазами до тех пор, пока не теряю ориентацию в пространстве. И кавалер. Обязательно рядом со мной был кавалер, который вел меня, как ведет ветер послушный осенний листочек. В каком направлении дуновение, в том листочек и летит. И чтобы не чувствовать стен. Только свободу и теплые надежные объятия…

Короче, классические мечты девочек о балах и сказочных принцах.

В панорамные окна — они же двери на балкончик — как назло, ярко светило солнышко. Темные портьеры свисали с самого потолка, нисколько не спасая нас от жарких лучей. В общем, погода радовала своим оптимизмом, а я как-то не очень. Для этого дня лучше бы подошел гром и молнии. Такие молнии, при которых все вздрагивали, а с лица одного Темного Принца стерлась бы предвкушающая ухмылка.

— Рад приветствовать вас, дамы, — проговорил Его Темнейшество, сверля меня своим черным взглядом, пока я делала реверанс. — Мы собрались здесь для того, чтобы начать первый этап отбора, который будет проходить целый месяц. По окончании первого этапа одна из претенденток навсегда покинет нас.

Голос его звучал как-то чересчур радостно. Зря я не спросила, что делают с проигравшими. Может, их на кол сажают или жгут на кострище на потеху зевак. Я прямо-таки видела в его глазах, как он самолично со мной расправляется, потому что взгляд его до сих пор был обращен только на меня. И нет, я его не боялась, а вот розовая свинка Пеппа, стоящая рядом со мной, натурально тряслась и раздражала звяканьем своих побрякушек. И ей было до черта, что мы тут в игру играем — кто первый моргнет. Пока выигрывали оба.

— Агнета, ты свободна, — обратился мой милый гад к женщине, но даже не посмотрел на нее, а ведь у меня были все шансы выиграть!

Когда нас ввели в зал, я сразу приметила троих статных молодых людей недурственной наружности. Они, словно молчаливые статуи, стояли у противоположной от окон стены, достаточно далеко от нас и от трона. И ведь все как на подбор — красавцы! Руки за спиной, торсы обнажены, мягкие черные штаны прикрывают все стратегические места… И смотрят будто в одну точку. Брр…

Когда я гуляла по замку, еще до того, как меня обнаружили, очень часто видела таких в разных уголках, комнатах и коридорах. Все они абсолютно всегда имели одинаковый вид — торс, штаны, босые ноги. Только внешностью отличались. Сначала думала, что рабы или слуги такие, а потом как увидела, как они втроем, да на одну барышню… В общем, не слуги они, ибо прислужникам такое, на мой взгляд, не должно позволяться.

— Внесите кровати, — хлопнул в ладоши наш массовик-затейник, и высокие двустворчатые двери тут же открылись, словно только и ждали команды.

Я боялась предположить, зачем в тронном зале нужны целых четыре кровати. Да даже если бы одну внесли, вопросы никуда бы не делись. Это что же, Его Гадейшество собирается возлежать на каждой? Да я его еще на подлете к первой на маленьких гадиков разорву! То-то я думаю, что оргий давно не видела. А это он нам сюрприз готовил. Один на четверых.

— На первом задании первого этапа вам необходимо показать, насколько хорошо вы умеете ублажать своего супруга. Покажите все свои навыки и умения и помните, что от вашей искренности зависит ваше дальнейшее участие в отборе, — самым серьезным голосом проговорил Его Темнейшество, будто мы тут стихи читать собрались.

"Огласите весь список, пожалуйста", — так и хотелось мне едко высказаться. Может, я сразу домой пойду? Чего время-то зря терять? Он же мне изменять собрался, прямо тут, на глазах у всех. И ведь прислужники, опустившие тяжелые портьеры, чтобы создать уютный полумрак, его нисколько не смущали. И мужики не смущали, которые искоса поглядывали на кровати, — я видела!

Если честно, я пребывала в полнейшем шоке. Такой подставы от Темного Принца я никак не ожидала. А потом я вдруг подумала, что это он наверняка меня так выкуривает. Хочет, чтобы я отказалась участвовать и пошла лесом-полем, полем-лесом. Да счаз! Разбежался! Так, какая из этих кроватей моя? Я первая! И пусть никто не надеется, что до них когда-нибудь дойдет очередь! Постареют и помрут, прежде чем дождутся!



— Сыновья Тьмы, пройдите к участницам отбора. Дамы, ваши подопытные кролики… — едко улыбнулся мне этот гад, сверкая белоснежными зубами и поправляя ворот такой же белоснежной рубашки.

В том, что это кролики, я нисколько не сомневалась, но испытать их любвеобильность на себе мне вот вообще не хотелось. И — о чудо! Боги меня услышали! Даже с бубном танцевать не пришлось!

Парни взяли девушек за руки и совсем нескромно повели к постелям, а я так и осталась стоять в гордом и счастливом одиночестве. Коварный план созрел моментально:

— Ваше Темнейшество…

Но озвучить свою мысль я так и не успела. Главные двери за моей спиной распахнулись, и, нисколько не стесняясь происходящего, в тронный зал влетел он.

Собственно, трындец подкрался незаметно…

— Простите за опоздание, — улыбаясь, поклонился симпатичный молодой человек, которого я уже видела. — Только-только удалось вырваться с крайне важного совещания.

По залу размашистым шагом шествовала почти точная копия моего Темного голубя, которому не мешало бы садистски поотрывать все его перья. Точная копия, но только моложе и мягче.

Парень, запакованный в матовую черную рубашку, не обошел своим вниманием и дам, которые застыли по стойке "взять", как самые матерые охотничьи собаки. Еще бы принюхиваться начали.

— Дамы. Приятно видеть вас в этот замечательный день. Прошу, не отвлекайтесь. Я здесь в уголочке тихонько постою.

Вслед за барышнями я сделала подобие реверанса, а потом снова перевела свой взор на восседавшего на троне Императора. Младший гаденыш… Нет, что-то слишком обидно. Он нам пока ничего не сделал. Младший гадик… Тьфу ты. Младший Темный Принц подошел к своему брату и ровненько встал с правой стороны, чуть-чуть дальше трона.

Понятно, вот и наша правая рука.

— Вероника, вы хотели что-то сказать? — обратил на меня свой взор Его Темнейшество, небрежно закидывая ногу на ногу.

Я прямо-таки чувствовала, как каждое его слово сочилось ядом. Наверняка он думал, что поставил меня в неловкое положение, но разве нас таким проймешь? Наглость наше все! А от совести мы уже избавились посредством гильотины.

— Да, Ваше Темнейшество. Вы так внимательны… — сладко проворковала я, вовсю строя ему глазки. Даже локон на пальчик намотала, хотя и не понимала, зачем девушки так делают. В чем причина? Как связано наматывание локона с последующим опустошением мужского кошелька? Где логика, черт возьми? — Увы, мне не досталось… кролика, но я жажду продемонстрировать вам все свои умения.

— К сожалению, вас не учитывали при подготовке к первому испытанию… Но готов заверить вас, что в следующем конкурсе вас не обделят. А пока можете присесть на ступеньки и вместе с нами оценить умения участниц или… Можете попробовать продемонстрировать свои навыки в одиночестве. Я вам даже баллы удвою. За усердие, — ухмылялся этот бессовестный тип.

Это он мне сейчас что? Мастурбацию предлагает? Нет, я, конечно, девочка взрослая, да и в этих стенах повидала всякое, но демонстрировать свои прелести перед толпой народа не собиралась ни под каким предлогом. Да я даже на кролика намекала, только чтобы его позлить.

— Зачем же в одиночестве, Ваше Темнейшество? Мне кажется, будет справедливо, если вы уладите этот небольшой казус самостоятельно и станете моим подопытным… кроликом.

Я явственно услышала, как позади меня упали три челюсти, звонко ударившись о каменные плиты. Главное — не переиграть, а то гильотина встретится не только с моей совестью, но и с головой.

— Простите, Месси. Признаться, мне приятно, что вы рассматриваете меня в качестве… подопытного, но, увы, я должен сидеть здесь и неусыпно наблюдать за тем, как проходит конкурс, оценивая таланты невест и глубину их… познаний.

Сказала б я, за глубиной чего он собрался следить, но промолчу, ибо гильотина уже радостно машет мне своим лезвием, подбивая продолжить эту пикировку.

Сидеть на ступеньках перед ним, подобно тем девушкам, которых я видела в малом зале, мне, естественно, не хотелось. Я не рабыня и не наложница, чтобы так унижаться. Молчала, пытаясь отыскать выход из тупиковой ситуации, но в голову ничего не приходило. Хотя… А не спеть ли нам частушки?

— Я думаю, мой венценосный брат не будет против, если я приду вам на помощь, очаровательная Месси, — с легкой улыбкой проговорил младшенький, у которого, скорее всего, в детстве самым наглым образом отжимали конфеты, и он решил отомстить брату через меня.

Он спустился ко мне и сейчас смотрел на меня таким преданным взглядом, что кот из Шрека удавился бы.

— Верс, ты… — начал было Темный, а лицо его знатно перекосило недовольной гримасой.

— Да-да, знаю. Самый благородный, самый учтивый, самый скромный… — ответил этот дьявол в начищенных до блеска сапогах, приподнимая мою руку, чтобы запечатлеть на ней свой поцелуй. — Прошу, очаровательная Месси. Я готов на все, чтобы вы были счастливы! — указал он на кровать, подбивая меня непонятно к чему.



Кажется, гильотина уже радостно зазывала нас обоих, заставляя палача до блеска начищать тяжелое лезвие.

Темный Принц ухмыльнулся, поглядывая на меня с нескрываемым скепсисом. И вот зря он на меня так поглядывал, потому что, когда мне бросают вызов или, что еще хуже, сомневаются во мне, я как тот самый танк Т–34 пру напролом.

Бесцеремонно схватив младшенького за руку, я потащила его к кровати, гаденько улыбаясь своим конкуренткам, которым достались обычные мужики.

— Ну так что? Начали, Ваше Темнейшество? — оскалилась я, сверля взглядом эту заразу. Зараза проигрывать не желала.

* * *

— О, да! Да… Да-да-да! Сильнее, еще сильнее… ммм… О Боги! Да вы просто волшебница, Месси! О, да! Не останавливайтесь, только не останавливайтесь! Ааааа… Я готов жениться на вас прямо здесь и сейчас, лишь бы утром и вечером получать такое удовольствие! Имейте в виду, я с вас не слезу! — никак не мог закрыть рот младшенький Темный, безостановочно постанывая.

Собственно, именно этого я и добивалась, игриво поглядывая на Его Темнейшество. Взгляд мужчины горел чернильной бездной, как и в наши первые встречи, но теперь не пугалась. Наоборот, улыбалась, стараясь выглядеть сексуально — выгибалась, прикрывала веки, облизывала губы и тяжело дышала, будто возбуждена. Видела, он верил мне. Не хотел, но приходилось, потому что перед его глазами сейчас разыгрывалось настоящее представление.

— О, дааааа. Ваше Темнейшество, ответственно заявляю: из-за своего отказа вы потеряли невообразимо много, — продолжал подначивать мужчина старшего брата.

А я что? А я ничего.

Постояв немного рядом с кроватью, на которой бессовестно развалился младшенький, в ожидании непонятно чего, я обратила свой взор на конкуренток. И вот честное слово, лучше бы я этого не делала.

Бледная, как мел, Элизабет, словно бревно возлежала на одной из кроватей, тогда как вокруг нее — а если еще конкретнее, то на ней — крутился один из сыновей Тьмы. Чем хотел заняться мужчина, было видно невооруженным глазом, ибо его темные штаны заметно оттопыривались спереди, однако девушка его планов не разделяла.

На ласки она не откликалась, на поцелуи — не отвечала. Ее тело вытянулось напряженной струной, и мне казалось, будто она вот-вот уплывет в спасительный обморок. Как же ее, такую стесняшку, вообще пустили на этот отбор? Черт, да она, по-моему, сейчас разревется.

На второй кровати творилось нечто невообразимое. Ангелика в прямом смысле этого слова ползала по всему матрасу, пытаясь догнать своего кролика, который оказался не таким уж и любвеобильным, как показалось изначально. Схватив его за штаны, девушка с розовыми бантиками оголила крепкую задницу молодого человека, однако сдаваться он явно не собирался и придерживал штаны спереди. Честное слово, будто это она его насиловать вознамерилась, а не наоборот.

Но это еще что!

На третьей кровати старательно работала Катрина. Причем складывалось ощущение, что подобным она занимается не первый раз и опыта уже поднакопила. И если у Ангелики ее кролик стонал от страха, то у Катрины — от наслаждения.

Эта дама беззастенчиво делала минет, глубоко насаживаясь своим ртом на вздыбленный член. Да я такое только в порно видела — и то случайно это видео по WhatsApp получила, когда попросила Рому скинуть мне на телефон приколы.

Видели бы вы мои глаза, когда на весь салон автобуса раздалось красноречивое "Аааааааааааа!" Я вылетела из автобуса на три остановки раньше, а лицо мое горело стыдом до самого дома. Друг, конечно, потом долго извинялся, но на моей детской психике то видео оставило неизгладимое впечатление, знатно на ней потоптавшись.

И вот теперь я во все глаза смотрела на то, как Катрина наяривает, наверняка пытаясь сожрать чужое орудие для наслаждений. Она нисколько не стеснялась ни потенциального будущего супруга, ни слуг, которые притворялись безмолвными статуями, ни других участников этой оргии.

Как они после такого рассчитывали стать Императрицами, для меня оставалось величайшей загадкой. Даже отбросив в сторону логику и личные взгляды, я не могла понять, как можно рассчитывать на внимание мужчины, на его глазах занимаясь сексом с другим. И пусть здесь другое мировоззрение, пусть оргии на каждом шагу, но в такую колоссальную распущенность Его Темнейшества я поверить не могла. Не ассоциировался он у меня с озабоченным маньяком, даже учитывая наши с ним приключения.

— Зашибись! — проговорила я, еще раз оглядывая своих конкуренток, у которых совершенно точно никогда не было моральных принципов. Ну разве что только у Элизабет. Собственно, воспитание налицо. Как хорошо, что меня мама только массаж делать научила.

И вот сейчас я вонзалась подушечками пальцев и ногтями в голову и шею моего подопытного, который растекался по кровати лужицей, испытывая то, что навряд ли когда-либо ощущал, будучи с женщинами. Да и с мужчинами, наверное, тоже.

Он стонал, блаженно прикрыв веки, а по его губам то и дело блуждала довольная улыбка. Раздевать его я не собиралась, поэтому массировала доступные участки кожи, но и этого ему хватало с лихвой. Он будто осознанно подыгрывал мне в этом сражении, и, если так оно и есть, я собиралась с ним подружиться, потому что свой человек в стане врага никогда не бывает лишним.



Тот самый враг, к слову, однозначно пытался проделать во мне дыру своим тяжелым взглядом. Смело встречала черные очи. Так и смотрели друг на друга под аккомпанемент из стонов и криков. Молчаливо сражались, ведя каждый свою собственную игру. Остро ощущала ревность. Питалась ей, купалась, получая истинное удовольствие. Но ведь сам отказался, а значит, сам виноват.

Позади меня, кажется, начала стонать Элизабет. Обернувшись, тут же повернулась обратно и покраснела. Кто бы знал, что эта тихоня первая прилюдно займется полноценным сексом. Я все-таки ставила на Ангелику, которая до сих пор пыталась содрать штаны со своего подопытного.

— Благодарю вас, — холодно проговорил Темный Принц, а его голос эхом отразился от стен.

Я замерла, ожидая дальнейших его слов, но мужчина молча поднялся и, окатив меня волной презрения, вышел из зала. Дамы останавливаться, несмотря на слова Его Темнейшества, не собирались.

— Наигралась? — вдруг тихо спросил меня младшенький, хитро улыбаясь, но ответа не дождался. — Если хочешь побеседовать, жду тебя в своем кабинете после полуночи. — Поднявшись, он также вслед за братом направился к выходу из зала.

И… Что это было? У меня появился друг?

Или новые проблемы?

Глава 12. Вероника

Я первая покинула тронный зал, понимая, что быть свидетелем и держать свечку совсем не хочу. Нет, я могла бы дать девушкам парочку советов, оценить их уровень подготовки и выставить им оценки по шкале от ноля до десяти, но задерживаться здесь больше необходимого не желала. Противно, мерзко. Я думала, что уже привыкла к такому, но, выходит, нет.

Катрина, кстати, как по команде выплюнула каку и последовала за мной, тогда как Ангелика и Элизабет, видимо, решили довести работу до конца. Всем бы такое усердие.

В коридоре меня уже встречала знакомая охрана. Стражники молчаливо следовали за мной, обступив меня с двух сторон. Казалось, что Катрина хочет мне что-то сказать — судя по выражению лица, едкое, — но при гвардейцах не решалась. Психанув, она ускорила шаг и вскоре скрылась за поворотом. Если честно, разговаривать с ней не было никакого желания. Пусть сначала руки и рот помоет. С мылом. Два раза.

Вернувшись в комнату, я села на постель и крепко задумалась. В том, что обязательно пойду в кабинет младшего Темнейшества, я нисколько не сомневалась, однако мои желания были прямо противоположны возможностям.

Во-первых, я не знала, где именно находится этот кабинет и как туда добраться. Во-вторых, гвардейцы по-прежнему несли свой ответственный пост на выходе из нашего крыла и рядом с моей комнатой. Ну и было, естественно, в-третьих. Неизвестно, чем грозила моей репутации беседа наедине с этим мужчиной. Конечно, после увиденного я понимала, что нравы здесь намного свободнее, но выглядеть перед Темным Принцем такой же развратной, как другие невесты, не хотела. Все-таки я здесь именно из-за него.

Так странно… Рядом с ним мое сердце бьется подобно колоколу — громко, звонко. Или как барабанная дробь — быстро и отрывисто. Рядом с ним дыхание сбивается, а кожа покрывается мурашками. Неимоверно хочется, чтобы обнял, крепко прижал к себе и никогда не отпускал. И почему так сложно? Нам ведь было хорошо вместе… Волшебно.

Но нет! Наше высочество будет упираться до последнего! Хочет поиграть? Укусить? Сделать больно? Так мы тоже зубы имеем и драться еще в школе научились. Ничего… Вот перетяну его братца на свою сторону, будет знать. А все-таки надо бы поискать выход из этой тюрьмы…

В дверь постучались. Причем не поскреблись, как обычно это делает Литта, а именно постучались. Я бы даже сказала — нетерпеливо.

— Проходите, — громко крикнула я, поднимаясь с постели.

Дверь открылась, а на пороге моей спальни появилась Ангелика. Кого-кого, а ее я здесь ожидала увидеть в последнюю очередь. Не удивилась бы, если бы Катрина приперлась — с таким напором это в ее духе. Но розовые бантики…

— Вы перепутали право и лево и случайно попали в мою комнату? — спросила, усмехнувшись.

— Я хотела поговорить с вами без посторонних глаз, — выдало это тучное облако, проплывая в мою спальню и закрывая за собой дверь. — Разрешите присесть? — кивнула она на два кресла.

— Мне кажется, нам с вами не о чем говорить. Я слышала от вас достаточно…

— А у вас здесь красиво… — проговорила она, разглядывая интерьер комнаты. Будто и не слышала моего ответа. — Ой, а у вас есть розовые подушечки! Какие мягкие! — восхитилась девушка, лапая декоративные подушки.

— Если они вам понравились, можете забрать себе. А теперь… Как говорится, в гостях хорошо, а дома лучше.

— Что? — переспросила дамочка, оборачиваясь.

— Я говорю, не задерживаю вас, — повторила я чуть громче, но намеков она, видимо, не понимала.

— Я хотела извиниться перед вами, Вероника. Я считаю, что мы с вами не с того начали, и искренне надеюсь, что мы сможем стать подругами, — совсем не грациозно завалилась она в кресло, а юбки ее платья взметнулись вверх.

— И что же натолкнуло вас на такой шаг? — с трудом сдерживала смех, сложив руки на груди. Беспардонная дама.

— Так а с кем же мне еще дружить? Элизабет опозорилась, так что ее продержат до конца первого тура и вышвырнут, а Катрина настолько высокомерна, что не видит ничего, кроме собственного отражения.

Не поняла, чем конкретно опозорилась Элизабет. Может, тем, что изображала бревно вместо того, чтобы показывать страсть? Ну тогда меня вышвырнут еще раньше, ибо я даже бревно не изображала.

А Ангелика, значит, любительница посплетничать. Вот даже не сомневалась.

— Сегодня она раскритиковала мои любимые бантики, представляете? Видите ли, цвет слишком детский. Да что она понимает в цветах, эта старая карга? Ей ведь уже двадцать пять, представляете? И она думает, что ее кто-то возьмет замуж!

Хмыкнув себе в кулак, постаралась выдохнуть. Нет, ну я тогда точно не конкурентка, раз в двадцать пять уже поздно думать о замужестве. Пора подыскивать десяток котов и гроб. И совершенно все равно, что в этом возрасте женщина только начинает расцветать, чтобы дойти до пика красоты и сексуальности.

Я молчала. Очень надеялась, что девушка поймет мое молчание правильно и пойдет отсюда на все четыре стороны. Дружить и мило улыбаться ни с ней, ни с другими претендентками на руку, сердце и трон я не собиралась. Такая дружба обычно ничем хорошим не заканчивается. Как ни крути, мы все-таки конкурентки, а значит, яд в бокал, словесный нож в спину и подножка в танцах — это максимум, на что я могу рассчитывать.

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​— Я, кстати, хотела спросить у вас: почему у вашей комнаты стоят гвардейцы Его Темнейшества? Да и водят вас везде под конвоем, — не унималась моя типа лучшая подружка.

Почему у вас такие большие глазки? — спрашивает Розовый Бантик у бабушки. Это для того, чтобы лучше видеть конкуренток, милая девочка. А почему у вас такие большие ушки? — снова спрашивает говорливый Розовый Бантик у бабушки. Это для того, чтобы лучше слышать твои сплетни, милая девочка. А почему у вас такие большие зубки? Это для того, чтобы сожрать тебя, милая девочка. И в этой сказке даже охотники — тьфу ты, гвардейцы — будут солидарны с бабушкой.

— Наверное… — ответить я не успела. Дверь без стука отворилась, и на пороге появился один из гвардейцев.

Прямо проходной двор какой-то, честное слово!

Тучку в достаточно жесткой форме выпроводили за дверь. Я с облегчением выдохнула, когда ее бантики скрылись за створкой. Теперь я понимала: она пришла сюда из праздного любопытства, чтобы собрать очередную сплетню. Не удивлюсь, если она побежала докладывать обо всем Катрине. Почему-то создавалось стойкое ощущение, что Ангелика и Элизабет — что-то вроде ее фрейлин. Наверняка каждому в жизни встречалась такая троица — высокомерная звезда с приклеенной короной и две ее подпевалы.

Взглянув в окно, за которым раскрывался огромный неизведанный мир, я с грустью вздохнула. Уже неимоверно соскучилась по свежему воздуху. Никогда не могла сидеть в четырех стенах больше суток. Даже когда болела. Потолок начинал давить на плечи.

Мне хотелось бы погулять по городу, который расстилался за высоким забором. Посмотреть достопримечательности, увидеть простых людей. Этот мир мог мне действительно понравиться, но Его Темнейшество все решил за меня, посадив в золотую клетку. И ведь даже в сад выходить не разрешает. Да что там в сад… Тут даже по замку не прогуляешься.

Взявшись за ручку, начала медленно открывать окно, пытаясь не создавать лишнего шума. Усилено молилась, чтобы рама не скрипнула, а дверь не открылась в самый неподходящий момент. Закон подлости неустанно следовал за мной по пятам всю мою жизнь, но в этот раз обошлось. Как только створка приоткрылась, я жадно глотнула свежий воздух. Прохладное дуновение ветра коснулось лица, обняло плечи. Так восхитительно.

Выглянув наружу, с улыбкой подставила солнышку лицо. Сбегав за декоративной подушкой, с удовольствием уселась на широкий подоконник, за которым вполне могла полностью спрятаться. Там, внизу, была совсем другая жизнь.

Вот стражники стоят на темной стене, пока к огромным воротам подъезжают старенькие повозки. Отсюда не видно, что там внутри, но можно предположить, что это продукты.

Вот мужчина в костюме гвардейца на лошади скачет по серой брусчатке. Его тонкий плащ развевается на ветру, а в металлических бляшках на сапогах отражается солнце. Наверняка он поехал по поручению Его Темнейшества. Например, везет важное письмо или подвески для какой-нибудь королевы, как в "Трех Мушкетерах".

А вон там дальше, среди зеленых кустов и высоких деревьев с объемными кронами, гуляют молодые девушки в красивых платьях. Отсюда, конечно, плохо видно, но это явно не Ангелика, Катрина и Элизабет. Да и девушек больше — человек двадцать — двадцать пять. Интересно, откуда здесь столько?

Слышится веселый смех, а временами и мужской хохот. Деревья закрывают их, но, видимо, мужчины там все-таки присутствуют. Может, снова оргии устраивают? Тогда понятно, почему так быстро ушуршал Его Темнейшество. Там наверняка интереснее.

Прямо под моим окном идет служанка в белом чепчике и с корзиной. Корзина прикрыта салфеткой, а потому и не поймешь, что именно несет. Может, котейку в замок хочет пронести, а может, и пирожки с мухоморами для бабушки. Да, неплохо бы и подкрепиться…

Посмотрев вниз, я заметила и еще кое-что. Широкий выступ прямо под моим окном. Он уходил как в правую, так и в левую сторону. По нему вполне можно было пройти до другой комнаты, если ступать осторожно и плотно прижиматься к стене. А ведь неплохая идея. Только проверить нужно, куда можно таким способом выйти. Сейчас понятно, что при свете бела дня увидят и застукают, а то и пристукнут, но вот вечером или ночью, когда небо сдастся в плен темноте…

От гениальной идеи отвлек стук в дверь. Быстро схватив подушку, я ретировалась с места преступления и буквально влетела в кресло, чтобы принять скучающий вид.

— Войдите, — проговорила с неохотой, а сама пыталась спрятать маниакальный блеск в глазах. У меня есть выход! Есть! И пусть за территорию замка я навряд ли сумею попасть, но вот обследовать местность и само здание мне никто не помешает!

— Вас приглашают на обед, Месси, — обратилась ко мне Литта, сделав короткий книксен.

— А скажи-ка мне, Литта… — мягко проворковала я, делая вид, будто пристально изучаю вышивку на подушке. — Могу ли я не ходить на обед? Честно говоря, я так устала после этого испытания.

— Это ваше решение, Месси. Вы обязаны быть за завтраком, а все остальные трапезы можете совершать в своей комнате.

О как! А мы и не знали, что терпеть общество трех сестер совсем не обязательно. Уже понятно, что Темный Принц в столовой больше не появится, так какого черта я туда тогда хожу? Позавтракала и сбежала.



— Тогда, будь добра, принеси мне обед сюда. Что-то я себя плохо чувствую. — Оправдание добавила так просто, чтобы Литта глупых вопросов не задавала, но, честное слово, лучше бы молчала.

— Может, врачевателя позвать? — сразу побледнела служанка, будто я тут вот прямо сейчас помирать собралась. И даже непонятно, это она за меня так переживает или за себя. Вдруг казнят ненароком, что не углядела за мной.

— Нет-нет, спасибо. У меня бывает. Просто по дому скучаю.

Девушка промолчала, а я подумала вот над чем. Когда полезу по выступу, могу очень быстро и болезненно встретиться с землей, если буду облачена в туфли и пыточное платье. Такому знакомству, думаю, ни земля, ни гвардейцы, ни Его Темнейшество не обрадуются. Да, второй этаж. Да, клумбы под окном, но мягкой посадки точно не будет, и вот тогда мы наверняка еще и с врачевателем познакомимся, а столько встреч в один вечер я вряд ли переживу. Еще на Темном Принце сольюсь. Причем, скорее всего, при помощи самоубийства.

— Литта, а не могла бы ты раздобыть для меня мужские штаны и рубашку? — пристально посмотрела я на девушку, собираясь в случае чего тут же уличить ее во лжи.

— А можно узнать, зачем вам они, Месси? — осторожно спросила она.

Я могла бы не отвечать. Перед служанкой распинаться я точно не обязана, но мы же помним, что хотим попытаться наладить с ней отношения. Друзей нам здесь ой как не хватает. Верных друзей, играющих на нашей стороне, я имею в виду, а не Розовых Бантиков с любопытным носом и длинным языком.

— Дело в том, что у нас в Аду так принято, — сочиняла я на ходу. — Незамужние дамы ночью спят в брюках и рубашке, дабы злодеи не посягали на их честь. Ты меня понимаешь?

— Конечно, Месси, — выдала девушка, хотя в глазах читалось, что ни черта она не понимает, но уже просто смирилась с моими закидонами, наверняка считая меня немножечко сумасшедшей. — Я попытаюсь отыскать для вас что-нибудь в темных тонах.

— Замечательно. И если можно, то какую-нибудь книжку. Чтобы время скоротать.

Служанка вернулась в комнату минут через двадцать, когда я с предвкушением потирала лапки, торжествуя, словно вселенское зло. Желудок мой призывно заурчал при виде еды, но восхитительные блюда отошли на второй план, когда увидела аккуратно сложенные на постели черные вещи, поверх которых лежала толстая потрепанная книжка.

— Спасибо, Литта. На сегодня ты можешь быть свободна, — проговорила, ближе подставляя к себе чашку и сахарницу.

— А как же ужин, Месси? — удивилась девушка.

— А я после шести не ем, — усмехнулась ей весело, а увидев ее растерянный взгляд, добавила: — У нас в Аду так принято.

Литта скрылась за дверью, наверняка красочно представляя, что еще у нас в Аду принято. Ну, с младенцами и девственницами мы уже разобрались, так что пора было переходить на животных, которых непременно мы мучили всем королевством. Весело, конечно.

Быстро спрятав вещи в шкаф, а книгу под подушку, вернулась к столу. Хотелось побыстрее приступить к трапезе, но, пока не приготовлю чай, есть не смогу. С детства так приучили, что еду нужно обязательно запивать. Столько лет прошло, а отучиться так и не получилось. Что бы ни ела, всегда под рукой должен быть чай. И лучше, если кружка большая. Дома, например, у меня стояла пол-литровая бульонница.

Эх…

Открыв сахарницу, не поверила своим глазам. И нет, серый цвет сахара меня нисколько не смутил, а вот клочок бумаги, лежащий сверху, даже очень. "Если дверь открылась, значит, вам пора. На ответ укажут вам целых три пера" — было написано красивым размашистым почерком с множеством завитушек. Это что за загадка такая? Без подписи и опознавательных знаков.

Изучив бумажку вдоль и поперек, на всякий случай спрятала ее в декольте. А то сейчас как примчится стража, как обвинят в заговоре, потом доказывай им, что это не ты дурак, а оно само так получилось. И ведь не поверят же!

Отобедав, я вверх дном перевернула всю посуду и все блюда, которые мне принесли, чтобы точно знать, что больше у этой занимательной мозаики деталек нет.

Накушавшись, как тот самый кот, проживающий на молокозаводе, я улеглась на кровать прямо поверх покрывала и, словно прыткий воришка, достала из-под подушки потрепанную книжку, которая больше всего походила на один из томов "Большой Советской Энциклопедии".

"Изначальная Тьма" — гласило название, а значит, предполагалось, что чтение будет увлекательным. Любила я страшилки. Особенно ночью. Особенно под попкорн.

Книга оказалась совсем не страшилками, а подробным повествованием о магии. Читать про возникновение в этом мире под названием "Орсе" настоящей магии было увлекательно и интересно, но мое вдоволь налопавшееся тельце вскоре расслабилось, обмякло и непроизвольно погрузилось в сон.

А снились мне все те же чертики, которые почему-то сидели в огромной аудитории и конспектировали все то, что вещал им облезлый хвостатый преподаватель. "Изначальная Тьма" — было написано на черной доске, рядом с которой стоял чугунный котел. Из посудины то и дело вылезала чья-то рука, а то и нога, но преподаватель мужественно запихивал чужие конечности обратно в бурлящую красную жижу. Интересно, это они супчик там варят, что ли?



И я даже руку подняла, чтобы спросить, но резкий звук щелчка вырвал меня из теплых объятий одеяла.

Разлепив сонные веки, лениво посмотрела по сторонам. Враг, а точнее, ночь подкралась незаметно, а я все пропустила. Ведь хотела же на разведку сегодня отправиться.

Слева на столе горел одинокий канделябр, в который на этот раз были вставлены целых две свечи. Я смотрю, мой авторитет здесь растет.

В открытое окно проскальзывал прохладный воздух, а портьеры колыхались на ветру. Пахло костром. Прямо как на даче. Главное, чтобы не для меня костер разжигали, а то читаю тут про магию. Взглянув на свои руки, книжку не нашла. Она аккуратно лежала на столе, а значит, кто-то ее переложил. Скорее всего, Литта приходила, а я и не слышала.

Повернувшись направо, уже хотела подняться с постели, чтобы переодеться, да только так и застыла вполоборота. В стене рядом с тумбочкой была открыта дверь. Самая настоящая дверь, которой раньше там совершенно точно не было!

Тусклый свет звал, манил, предлагал разгадать все тайны, но я точно знала, чьих это рук дело, потому что на внутренней стороне створки четко был вырезан рисунок пера. Оставалось найти еще два.

Глава 13. Вероника

Поднявшись с постели, я взяла со стола канделябр и обула мягкие туфли. Хотелось бы на всякий случай чем-нибудь вооружиться, но ничего подходящего я не нашла. В конце концов, если понадобится, пущу в дело канделябр.

Как только я вошла в широкий темный коридор, прямо у моего лица появилось светящееся белое перышко. Оно как ни в чем не бывало висело в воздухе, окруженное ярким магическим светом. Прямо-таки неугасающий фонарь какой-то! Хорошо, что не начала сразу канделябром размахивать, а то неизвестно, что стало бы с этим своеобразным путеводителем.

Перо медленно продвигалось вперед, а я осторожно следовала за ним, оглядываясь по сторонам, чтобы не пропустить третье. Судя по всему, этим тайным коридором часто пользовались, потому как пылью здесь даже не пахло, а уж паутины не было и подавно.

У нескольких дверей, повстречавшихся на моем пути, я ненадолго задерживалась, пытаясь отыскать что-то наподобие ручки, но ничего такого не находила. Судя по всему, они открывались магией, и узнать, куда они ведут, не представлялось возможным. Жаль, что волшебством меня природа-Мать этого мира обделила. Было бы замечательно иметь возможность выбираться из своих покоев не под конвоем.

Перо остановилось в самом конце коридора. Зависло на несколько секунд, а потом и вовсе исчезло, оставив меня один на один с двумя огоньками свечей, которые мало что освещали.

Подойдя вплотную, попыталась разглядеть рисунок на стене, но с неприятным скрипом створка отварилась, ослепляяярким светом помещения.

— Хоть бы петли смазали, что ли… — пробурчала я, прикрываясь рукой.

— Вы знаток в таких вещах, Месси? — раздался над моим ухом приятный обволакивающий голос, а меня буквально втащили в комнату.

Немного проморгавшись, оценила помещение. Сухо, тепло, но слишком ярко. Стены были украшены оружием — клинками, рапирами, мечами и щитами. На стене за большим письменным столом расположились чучела невероятных животных. Головы то ли ящериц, то ли крокодилов выглядели устрашающе. Не хотела бы я встретиться с такой мерзостью с глазу на глаз.

Вопрос парня я проигнорировала. Так и стояла в центре комнаты, не зная, с чего начать беседу. Мне нужен был союзник, но неизвестно, нуждался ли во мне этот человек.

— Я пригласил вас для конфиденциальной беседы. Меня зовут Верс, и наедине вы можете обращаться ко мне по имени, — проговорил мужчина, медленно обходя меня по кругу.

Прямо-таки ястреб, кружащий над своей жертвой.

— Спасибо за честь, — усмехнулась я, поглядывая на него с интересом.

— О, не стоит, прекрасная Месси. Это честь для меня. — Приподняв мою руку, он прикоснулся губами к пальцам, задержавшись на них значительно дольше положенного.

Играет, стервец! Хорош, ничего не скажешь, но нам палец в рот не клади — что не прожуем, то покусаем.

— Итак, мы встретились с вами затем, чтобы обсудить один щекотливый вопрос, который напрямую касается вас. Присаживайтесь, — указал он жестом мне на кресло.

— Разве? — спросила, пытаясь грациозно присесть. Щеки уже болели от наигранной улыбки. — Мне казалось, что дело касается вашего брата. Вы хотели помочь мне победить в отборе…

— То есть говорим начистоту? — улыбка тут же стерлась с его лица. Без этой смешливой физиономии Верс еще больше стал похож на старшего брата.

— Не люблю терять время на то, чтобы ходить вокруг да около. Я собираюсь победить. С вашей помощью или без нее.

— А кто вам сказал, что я буду помогать вам?

Вот теперь и моя улыбка увяла. А зачем я тогда сюда пришла, если он не собирается мне помогать?

— Вы сейчас шутите?

— Нисколько, Месси. Я позвал вас не для этого. — Мужчина устрашающе навис надо мной, опираясь руками о подлокотники, а голос его стал в разы холоднее, вынуждая меня вжаться в мягкую спинку. — Откуда вы к нам прибыли, Месси? Я хочу услышать правду.

Страх оплел сердце, пробежал колкими мурашками по спине. Я ощущала влияние. Чужеродное влияние, которое давило с такой немыслимой силой, будто собиралось сделать из меня лепешку. Воздуха не хватало…

— Говори. Говори!

Да я сейчас от страха кони двину, какой там говори! Ощущала, будто чужая костлявая рука сжимает мое горло. Не вырваться, не убежать.

Не пыталась отвести взгляд. Сидела и молчала, ожидая, когда ему надоест. Подавляла кашель, чтобы ничем не показать страх, чтобы понял: со мной так нельзя.

— Вот мне интересно, — отодвинулся от меня мужчина, и давление тут же пропало, а я смогла неслышно вдохнуть желанный воздух. — Вы слишком бесстрашная или слишком гордая?

— Я слишком пуганая, — прохрипела и все-таки закашлялась. — А еще со мной можно нормально разговаривать. Собственно, умные люди так и делают. Разговаривают, если хотят что-то выяснить.

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​— Воды?

— Только если в ней не будет сыворотки правды или яда.

— О, вы и в таком разбираетесь? — налив из графина воды, мужчина подал мне стакан. — Вы занимательная особа, Вероника. Хотите беседу? Отлично. Только не забывайте, что там, за дверью, вас уже ждут гвардейцы и только от вас зависит, поведут ли они вас в подвальные камеры или в вашу комнату.

— Знаете, я предпочитаю третий вариант.

Молчание затягивалось. Верс пытался взглядом просверлить во мне дыру, видимо, ожидая, что я сейчас же начну вываливать на него всю правду. Все-таки что-то такое было подмешано в эту воду, делая ее сладковатой, но ничего интересного или непонятного я в себе не ощущала.

— Ну? — весь подобрался Верс.

— Если мы ждем, пока на меня подействует водичка, то она не действует.

Мужчина усмехнулся и присел в кресло напротив меня.

— Хорошо. Чтобы вам было легче, я начну сам. Итак, королевства под названием Ад не существует ни на наших землях, ни на каких-либо других, а значит, вы соврали. Более того, судя по всему, вы умеете противостоять чужой магии, раз на вас не подействовало зелье правды, а от моей силы вы даже не поморщились, хотя уже должны были валяться на полу и умолять меня прекратить…

То, что у этого типа большое самомнение, я уже поняла, но волновал меня другой вопрос. Он сказал, что я могу противостоять магии и его силе, только вот я-то почему об этом не знаю? И как включать эту штуку? Хорошо бы узнать, но если я скажу ему, что понятия не имею, о чем он, то все равно не поверит. Так стоит ли?

— Самое интересное, что я знаю, как вы попали к нам, — ответил он будто между прочим, а я в неверии подняла взгляд. — Но мне нужно знать откуда.

— Давайте правду за правду, — сдалась, понимая, что не уйду отсюда, пока не узнаю, как попала сюда. — Вы мне говорите, как я попала сюда, а я вам отвечаю откуда.

— Хорошо. — Верс даже не моргал, так пристально вглядывался в меня. Знаю я этот взор. Он собирался уличить меня во лжи. — Моррей перенес вас сюда старинным заклинанием.

— Но почему он злится на меня, если сам перенес? — возмутилась я, стараясь подавить в себе гнев.

Вот, значит, как. Это Темному гаду я должна сказать спасибо за свои приключения. Каков подлец! Вызвал, чтобы переспать со мной, а теперь, значит, не нужна! Все… Месть моя будет страшной. Эгоист! Вырвал меня из моей жизни, чтобы… А для чего? Ему что, своих девушек мало было? Вон полы перед ним часто протирают, так меня-то за что?

— Это уже второй вопрос. Вы обещали ответ.

— У меня нет подтвержденных данных, но я предполагаю, что прибыла к вам из другого мира, — все же выговорила, будто в ледяную воду окунулась.

Мужчина задумался. Он смотрел куда-то в стену и молчал, пытаясь переварить то, что услышал.

— Какие у вас планы?

— Сначала ответьте на мой второй вопрос, — насупилась я.

— Хм… Моррей злится, потому что заклинание дало сбой. Вы должны были прийти к нему три раза, но по какой-то причине остались здесь. И раз уж вы остались здесь, я хочу знать, какие у вас планы.

— Выиграть отбор, — ответила, не задумываясь.

— А зачем вам его выигрывать? Вы действительно думаете, что, выиграв отбор, станете Императрицей и супругой Моррея? — его смех стал каким-то неприятным.

— А разве нет?

Я окончательно перестала что-либо понимать. Каждая реплика Верса сбивала меня, путала мысли. Мне нужно было как следует обдумать услышанное, и желательно в одиночестве.

— Не смешите меня. Императорские отборы проходят каждые три месяца. Каждые три месяца появляется та, которая проходит все испытания и считает, что вот-вот завладеет троном.

— Каждые три месяца? Вы их съедаете, что ли? — ужаснулась, красочно представляя, как оба брата делят прожаренную девичью тушку с яблоком во рту.

— Нет. Все они живут в северном крыле и ждут, что когда-нибудь Моррей женится на одной из них.

Я прямо-таки услышала, как моя челюсть с грохотом упала на пол. Я отгоняла от себя мысли о гареме, а выходит, зря. Атас! И что теперь делать?

То есть он меня вызывал на три дня, как того самого джина, чтобы порезвиться, а я ему все планы сломала. А теперь еще, даже если я выиграю отбор, то он меня просто поселит к остальным,

которые сидят в очереди и ждут своей старости. Отлично! Просто замечательно! Да чтоб ему там всю ночь икалось!

— Я хочу попасть обратно в свой мир, — заявила, уже не пытаясь скрыть злость. В эту минуту, именно сейчас, я понимала, что ненавижу Моррея. Он не стоит того, чтобы я за него боролась. Он не стоит моей симпатии. — Вы мне поможете?

— А вы сделаете мне массаж? — вопросил он лукаво.

— Если такова ваша цена…

Поднявшись, я обошла кресло, в котором сидел мужчина, и положила свои руки ему на плечи. Мягко разминала каменные мышцы, надавливала на точки на шее. Верс мурчал, как самый настоящий котяра, разве что не вибрировал. Тихонько постанывал, когда мои пальцы запутывались в его шевелюре. Я старалась как никогда. Если от этого зависит мое возвращение домой, то я приложу все усилия. Пусть руки будут болеть, пусть пальцы перестанут гнуться, зато я выберусь отсюда и больше никогда не увижу Его Темнейшество.

Действительно Темный. Гадкий, мерзкий, эгоистичный! В груди что-то оборвалось. Боль растекалась вместе с кровью, затапливая, удушая. Сердце болело. Глаза щипало от слез, но я изо всех сил удерживала их в себе. Никто не увидит моих слез. Хватит! Жизнь уже потопталась на мне с лихвой.

— Так что? Вы поможете мне вернуться обратно? — спросила, отступая.

Передышка дала мне время прийти в себя, собрать в кулак всю волю и решительность.

— Я подумаю, — усмехаясь, ответил этот тип.

Еще один мерзавец. Такой же, как и его брат.

— Но я сделала массаж!

— А кто сказал, что я помогу вам, если вы сделаете мне массаж? Дверь открыта, — кивнул он на тайный проход.

Все. Теперь я буду мстить им обоим! Они еще не знают, с кем связались!

Кровожадно улыбнувшись, я присела в наигранном реверансе, от которого самой было мерзко. Выпрямившись, решительно направилась к двери, но не к тайной.

— Вы куда?

— Рассказывать всем о нашей с вами беседе!

Еще и дверью хлопнула громко. А ведь он соврал про гвардейцев. Ну ничего… Свидетели моего исчезновения найдутся у моей спальни. Ох и влетит, надеюсь, младшему гаду от старшего. А потом и старшему.

От меня.

Мое бесстрашие кончилось примерно в тот момент, когда я завернула за первый же угол. Верс, ясное дело, догонять меня не стал. Даже если Его Темнейшество за такой выкрутас, как вытаскивание меня из-под стражи, решит порвать его на тысячу маленьких Версиков, младший брат на такое унижение, как погоня за мной по коридору, не согласится.

Я тут перед его носом дверью хлопаю, а он потом семенит за мной по коридорам. Нет, такую картину я даже представить не могла.

Возвращаться я, конечно, тоже не стала. Еще чего!

Шла теперь по коридору, который практически ничем не отличался от предыдущего, и молча жалела.

Во-первых, о том, что союзника я, кажется, не обрела. Хотя, какое кажется?

Это совершенно точно. Как я вообще могла подумать, что в роду у этих Темнейше-мерзейших может кто-нибудь нормальный водиться?

Ну ничего, в следующий раз умнее буду, не стану уши развешивать и воздушные замки в фантазиях строить. Сладкие такие, с розовой сахарной пудрой.

Во-вторых, что даже для меня звучало дико, я жалела, что вообще вышла из комнаты. Да-да, сейчас моя маленькая и относительно уютная тюрьмушка казалась если не пределом мечтаний, то вполне милым местом.

Надо было оставаться в комнате… Подождала бы, пока замок уснет, и отправилась бы на разведку. Навстречу приключениям и возможному полету в кусты со второго этажа.

А теперь… Как теперь вообще найти свою комнату?

Как назло, еще и никого кругом нет. Пусть уже конвоируют, что ли. Интересно, а если я сейчас во все горло начну гвардейцев звать, они достаточно скоро меня услышат?

Ладно, отложим этот вариант на крайний случай — ну, когда отчаяние возьмет верх или когда я в какое-нибудь совсем стремное место забреду. В подземелье там или какой-либо местный контактный зоопарк со зверушками типа тех, головы которых красовались на стене в комнате, где я беседовала с Версом.

Очередной коридор вновь сменился практически идентичным. Может, я по кругу хожу?

Хотя, кажется, в светильниках на стенах прошлого было по две свечи, а тут три. Значит, все-таки не по кругу. Тогда идем дальше.

Шагая в неизвестном направлении по бесконечным коридорам, помимо жалости, я испытывала и другое чувство — гнев. Временами он даже становился превалирующим над другими эмоциями, но я из всех сил призывала себя успокоиться.

Только приступа ярости мне для полного счастья сейчас и не хватало. Я же в гневе страшна. Где мой ночной горшок? Где покои Его Гадейшества?

Поступок Моррея иначе как подлостью не назовешь.

Заклинание, значит.

Теперь я знала, в чем заключалась причина моих столь реалистичных сновидений, понимала (ну, чисто теоретически, потому что в здравом уме принять за чистую монету то, что благодаря магии ты попадаешь в другой мир, уж очень сложно), как оказалась здесь, но по-прежнему не знала ни единого способа, как вернуться домой.



И от этого злилась еще больше.

На магию, на эти непредвиденные последствия заклинания, даже на себя, но в первую очередь, конечно, на Темного Принца, который, сам накосячив, решил свалить всю вину на меня. А что, очень простой вариант. А главное — выгодный.

Моя темная хата с краю, я ничего не знаю.

Тихий шорох заставил меня целиком и полностью сосредоточиться на реальности, отбросив мысли о Моррее. По коридору, ответвлявшемуся вправо, совершенно точно кто-то шел.

Я вжалась в стену, чувствуя, как бешено заколотилось сердце.

Показывать кузькину мать гвардейцам, как вы понимаете, мне расхотелось от слова совсем. Добраться бы до комнаты, придумать что-то, чтобы оказаться незамеченной охраной. Например, то, что я в ванной была, а из спальни я выбралась как ниндзя — это у нас так в Аду принято. Вариант, конечно, не самый лучший, но хоть какой-то.

Вслушиваясь в шаги, я поняла две вещи. Первое — они удаляются. Второе — они явно не принадлежат кому-либо из стражи. Уж слишком тихие, легкие и какие-то неуверенные.

Сложив полученные факты в голове, я приняла решение выглянуть. А вдруг мне повезло и это Литта вопреки моему приказу крадется в комнату.

Однако это была не Литта. Я едва не взвизгнула от ужаса, когда высунулась в коридор. Первая мысль — привидение. Длинная бледно-голубая ночная рубашка, распущенные волосы.

Только вот у этого псевдопривидения движения были слишком знакомые. Плавные, немного заторможенные. Да и волосы…

Элизабет. Сто процентов, это она. А что она тут делает? Может, возвращается из сада в комнату?

Если это так — несколько моих проблем решится сразу. Именно поэтому аккуратно, стараясь остаться незамеченной, я последовала за девушкой. Очень надеялась, что умирающий лебедь приплывёт именно туда, куда мне нужно.



Глава 14. Вероника

Боги, какая она медлительная, честное слово, так подтолкнуть хочется, что еле сдерживаюсь. Не приведи такую в магазин за чем-то необходимым отправить. Либо от голода в конечном итоге ласты склеишь, либо от старости.

Интересно, это она по жизни такая или только тут? А может, это все последствия отбора в ее местном Изумрудном, кажется, королевстве?

Мало ли что их там делать заставляют. Палками, например, по голове бьют, кто выжил, тот и молодец. Держи конфетку и билет к Его Гадейшеству. В один конец, если верить словам Верса.

Фу, нет! Вот о ком точно думать пока не хочется, так это о Моррее и его не менее мерзком братце. Как вспомню, так сразу настроение портится, а оно, если уж на чистоту, и так не фонтан. Лучше сфокусировать внимание на еле плетущейся невесте. Она уже вон, аж метров десять пройти успела! Добраться бы такими темпами до спальни хотя бы к рассвету.

Несмотря на медлительность, Элизабет не делает остановок на развилках, сворачивает уверенно, и это вселяет надежду. Она точно знает, куда идет, значит, вероятность того, что она держит путь к себе в комнату, увеличивается.

Однако либо путь у нее какой-то странный, либо идет она все-таки не в спальню. Винтовой лестницы в нашем крыле я точно не помню. Экскурсия Агнеты, конечно, не позволяла мне нарисовать в голове план крыла, но хотя бы общие воспоминания оставила.

И в этих воспоминаниях точно не было узкой кованой винтовой лестницы!

Перед тем как начать подниматься — а моя, назовем ее конкурентка, точно собиралась подниматься, пути вниз не было, — она все же остановилась. Заряд бодрости, что ли, кончился?

Если она сейчас подремать ляжет, точно придется план Б придумывать, а у меня и с планом А все так себе.

Взявшись за поручень, девушка вздохнула и вдруг обернулась. Я едва успела юркнуть назад в коридор, очень надеясь, что она меня не заметила. Это было бы совершенно некстати.

Хотя опять-таки, учитывая ее неторопливость, граничившую с заторможенностью, шансов на подобный поворот мало. Но все-таки, учитывая то, какая я везучая… В общем, хочется надеяться, что девушка меня не заметила.

Несколько десятков секунд я провела, не шевелясь, даже дышать реже старалась, целиком и полностью превратившись в слух. Если Элизабет вдруг решит проверить коридор, будет очень сложно убедить ее в том, что я просто пошла попить водички, или же прикинуться подсвечником.

Однако звука приближающихся шагов не последовало. Наоборот, я смогла понять, что девушка продолжила путь. Тогда, покинув укрытие, я подошла к лестнице и задумалась.

А стоит ли мне следовать за ней? Я ведь не имею понятия, куда и с какой целью она направляется.

Что, если этот поход, эта попытка проследить за Элизабет лишь принесет мне новые неприятности? Как будто у меня их и так мало…

Взглянув наверх, заметила, что девушка уже преодолела лестницу, я же так и оставалась стоять внизу, разрываемая сомнениями.

Вверх или назад? Назад или вверх?

Решение принялось словно само собой. Я просто положила ладонь на холодные металлические перила и шагнула на первую ступень. Дальше я уже не сомневалась. Поднималась аккуратно, но уверенно.

Где-то к середине лестницы в лицо ударил порыв прохладного ветра.

Очень сомневаюсь, что это выход в сад, но, судя по всему, лестница однозначно вела на свежий воздух. Только вот куда?

Вспомнив вид из собственного окна, на ходу начала продумывать варианты. Хотя было их совсем немного. Один, если точно. Башня.

Не знаю, сколько их находилось по периметру замка, из моего окна я видела лишь одну. И она, если прикинуть, очень подходила на роль того места, куда направлялась Элизабет.

Наверху меня ждала небольшая площадка с неплотно закрытой массивной дверью, которая с каждым новым порывом ветра билась о раму. Весьма громко билась, но, кажется, ночную гостью башни это совершенно не смущало. По крайней мере, подойти и закрыть ее она не торопилась.

На самом деле я пока еще не могла сказать, где именно находится девушка. От лестницы ее не было видно, нужно было сделать пару шагов вперед, подойти к двери, выглянуть в щель.

Это я и сделала. Очень медленно, остановившись в нескольких сантиметрах от выхода на улицу.

Я уже подняла ладонь, чтобы взяться за ручку, чтобы немного приоткрыть дверь, однако очередной порыв ветра оказался настолько резким, что дверь, едва не слетев с петель, распахнулась настежь, открыв моему взору обзор на балкон впереди.

На балкон, у самого края которого, забравшись на выступ, стояла Элизабет. И не нужно быть гением, чтобы понять, что конкретно она собиралась сделать.

Воздуха резко стало не хватать, сердце сперва замерло, а потом заколотилось с бешеной скоростью в каком-то невообразимом рваном ритме. Я боялась пошевелиться. Хоть один лишний звук издать боялась. Хотя, если честно, я вообще сомневалась, что была способна хоть на какой-то звук.

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​Животный ужас от осознания того, что Элизабет хочет сделать. И совершенное непонимание, как быть мне.

Вновь налетевший ветер стал захлопывать дверь, но на этот раз я не дала ему этого сделать. Перехватила ручку и крепко сжала ее ладонью.

То ли отсутствие хлопка, то ли просто ощущение чьего-то присутствия рядом заставило девушку, до сих пор стоявшую ко мне спиной, обернуться. Движение вышло крайне опасным — Элизабет пошатнулась, в самый последний момент успев перехватиться за край балкона.

В ужасе я закрыла свободной ладонью рот, из которого уже готов был вырваться крик.

Как бы мне хотелось, чтобы все это происходило не со мной, чтобы этого не происходило вообще, оказалось очередным кошмарным сном, магией, чем угодно, лишь бы не явью.

Элизабет взглянула на меня, не испытав при этом ни удивления, ни страха.

В глазах у девушки стояли слезы, а на лице застыло выражение такой беспробудной тоски, что появилось непреодолимое желание ее утешить, успокоить, разобраться, в чем дело.

Наверное, именно это желание и толкнуло меня заговорить:

— Привет, — постаралась, чтобы фраза вышла мягкой и дружелюбной.

Хоть мы никогда не были не то что подругами, даже приятельницами, я не могла позволить ей спрыгнуть. Тут уж дело совсем не в дружбе. Когда может произойти такая дикость, тут уже не до отношений.

Элизабет не торопилась с ответом, и это пугало. Ветер нещадно трепал полы ее ночной рубашки, и с каждым новым порывом мой страх усиливался. Казалось, что вот-вот он подхватит и девушку, чтобы утянуть за собой в темноту и неизвестность.

Нет, молчание — совершенно точно не вариант, поэтому я предприняла еще одну попытку:

— А тут прохладно…

На этот раз вместо того, чтобы ответить мне, девушка всхлипнула. Да уж, хреновый из меня переговорщик!

— Послушай, Элизабет… — я, наконец, нашла в себе силы и плавно прикрыла дверь. Сделала глубокий вдох и отпустила дверную ручку, которая стала для меня некой связью с реальностью. С относительной безопасностью замка. С миром, где на твоих глазах люди не пытаются скинуться с башни.

Подождав еще несколько секунд, убедившись, что девушка по-прежнему на меня смотрит и вроде как не собирается делать никаких резких движений, я сделала небольшой шаг вперед.

Это действие не осталось незамеченным, Элизабет мигом напряглась, вытянулась как струна. В ее взгляде появилась напряженность, и я решила воздержаться пока от дальнейших движений.

— Я не знаю, что вынудило тебя прийти сюда, но, выбирая вот такой вариант, ты совершаешь огромную ошибку!

На этот раз она ответила. Тяжело, со всхлипом вздохнула, а затем тихим голосом, который тут же унес ветер, прошептала:

— Я уже совершила ошибку!

И вновь непробудная горечь, теперь уже в голосе.

– Ну, любую ошибку можно исправить. Пока ты жива, — постаралась говорить как можно более авторитетно, как будто являлась экспертом в этих делах. — Вот блинчик на камнях уже вряд ли что-то исправить сможет…

Не знаю, зачем мне потребовалось добавлять вторую часть предложения. Глаза Элизабет расширились, она еще крепче вцепилась в перила.

Хотя, может, это к лучшему? Перспектива стать блинчиком мало кого порадует…

— Давай поговорим, расскажи мне, что случилось, мы обязательно вместе что-нибудь придумаем!

И вновь я старалась быть убедительной. Несмотря на сковывающий ужас, несмотря на то, что язык упорно не хотел слушаться. Не знаю, каким чудом слова вообще собирались в предложения.

— Я не достойна Его Темнейшества! Я не сохранила верность, поддалась искушению! — с отчаянием прошептала Элизабет и горько заплакала. — Я знала, что будет тяжело устоять, но вот так… Такой позор!

Велика печаль!

Вслух я этого, конечно же, говорить не стала. Воспользовавшись ситуацией, под непрекращающиеся всхлипы невесты от Изумрудного Королевства сделала еще несколько быстрых шагов вперед и замерла, когда девушка вернула внимание ко мне.

— Это же всего лишь первое испытание! Поверь, ты выглядишь одной из самых достойных из собравшихся. Я уверена, у тебя еще будет шанс проявить себя. Главное — не сдавайся. Давай сейчас ты вернешься на балкон и мы все обсудим?

На секунду во взгляде Элизабет появилось что-то похожее на веру. Лишь спустя секунду, бесконечно долгую, но одновременно такую короткую секунду, я поняла, что это совсем не вера.

Это желание верить. И невозможность поверить.

— Страшно только сделать первый шаг… Маленький шаг…

Я знала, что будет дальше. Поняла, как только она едва заметно качнула головой. Уже не заботясь о том, что Элизабет заметит мои движения, кинулась к девушке, едва та начала разворачиваться.



Нас разделял всего метр. Жалкий метр.

Я потянулась, чтобы схватить ее за руку, но поймала лишь ткань сорочки, которая с тихим хрустом, казавшимся сейчас невообразимо, оглушающе громким, порвалась.

А потом раздался крик. Мой крик.

Элизабет полетела в темноту молча.

Крик не уносило ветром, он был повсюду, от него закладывало уши. От него нельзя было спрятаться, нельзя скрыться. Я смогла заставить себя замолчать лишь тогда, когда в груди совсем не осталось воздуха. Рухнула без сил на колени и закрыла лицо ладонями.

Кошмарный сон! Очередной кошмарный сон, который никак не может закончиться!

Я не сумела подняться на ноги и подойти к краю балкона, чтобы посмотреть вниз. От одной мысли об этом действии вновь накатывал ужас.

Даже сам факт моего нахождения на балконе теперь вселял страх. Стало казаться, что достаточно сделать одно неверное движение, и я полечу вслед за Элизабет.

Я старалась успокоить себя тем, что это просто-напросто шок и паника. Конечно, я никуда не упаду. Все будет в порядке.

Через какое-то время убеждение себя в том, что все нормально, дало плоды. Я смогла убрать руки от лица и разогнуться. Сделала сперва один глубокий вдох, затем второй. Поднялась на ноги и аккуратно, по стеночке, прошла к выходу на лестницу.

Вместе с возможностью двигаться ко мне вернулся и рассудок. И теперь я отлично понимала одну простую истину: нужно бежать отсюда, и как можно скорее.

Даже думать не хочется о том, какими неприятностями для меня может обернуться пребывание здесь. Если Его Гадейшество узнает — беды точно не миновать.

Именно поэтому я прибавила скорости. С максимальным рвением ступила на лестницу и даже успела начать спускаться, как вдруг услышала приближающиеся шаги и голоса.

Черт!

Вниз нельзя, придется развернуться.

Вернувшись назад на площадку, осмотрелась — к величайшему сожалению, лестница, воспользоваться которой я теперь не могу, была единственным путем к отступлению. Нет, конечно, имелся еще способ, который выбрала Элизабет, но сами понимаете.

Хотя… Вспомнив о выступе на стене за окном своей комнаты, сделала над собой усилие и подошла к краю балкона. Ничего. Абсолютная гладкость.

Черт! Черт! Черт!

Наверное, я бы попыталась придумать еще какой-нибудь способ спастись, но буквально в следующую секунду раздался звук открываемой двери.

И вот уже я, потревоженная посторонним шумом, должна посмотреть, кто пришел.

— Месси, что произошло? Мы слышали крик, — раздался за спиной обеспокоенный голос. Теперь уже точно пора повернуться.

На балконе возле двери обнаружилась пара служанок, которые выглядели не на шутку перепуганными и растерянными.

И что мне им ответить? Сперва я блуждала по какому-то магическому коридору, затем имела не слишком приятный разговор с младшим братом вашего главного, а затем чисто случайно увидела, как одна из невест решила покончить с собой? Удачно, кстати, покончить.

Да уж, такая правда звучит менее убедительно любой даже самой плохо придуманной лжи.

Пока я рассуждала над ответом, на балконе появились новые действующие лица, и я сразу поняла: ответ больше не нужен.

В отличие от безобидных служанок, императорские гвардейцы выглядели устрашающе. Девушкам, нашедшим меня, хватило пары секунд, чтобы сообразить: пора уходить. Это они достаточно быстро и сделали. К тому моменту, когда стражники окружили меня, служанок на балконе уже не было.

Подтянутые, как один, мужчины в идентичной форме не спешили завязывать разговор. Несложно догадаться почему — не было приказа. Вести беседу со мной собирался совсем другой человек. Ну, как человек…

И вдруг так обидно стало. От того, что было, от того, что будет дальше. От того, что вся эта чертовщина вообще со мной происходит.

На глаза навернулись слезы, но я не позволяла себе расплакаться. Несмотря на обиду, несмотря на страх. Сильно-сильно впивалась ногтями в чувствительную кожу запястья и терпела. Я просто не могла разреветься в такой ситуации.

Не скажу даже приблизительно, сколько времени продолжалась эта молчаливая пытка тяжелыми взглядами. Может, несколько минут. Может, часов. Одно я знала точно: ждать осталось совсем недолго.

Приближение Моррея я почувствовала еще до того, как он вышел на балкон. Воздух вдруг стал тяжелей, гуще. И без того тусклые звезды вовсе пропали с небосвода на несколько секунд. Мир словно погрузился во тьму. А затем появился он.

Глаза Темного Принца полыхали гневом. Каждое его движение показывало, насколько мужчина зол.

Ему хватило одного взмаха руки, чтобы та часть гвардейцев, которая мешала ему нормально видеть меня, отошла в сторону.

Когда мы встретились взглядами, я еле сдержалась, чтобы не отвернуться. Выстоять мне помогло лишь осознание того, что отведенный взгляд станет признанием моего поражения. Поражения в войне, в которой я совсем не хотела участвовать.

— Ты… — прошипел мужчина, заставив поежиться. Надеюсь, это было не очень заметно.

Столько раздражения, столько злости в голосе. Наверное, еще больше, чем во взгляде. И так противно от этого, больно. Приходится еще сильнее надавливать на запястье.

В тот момент, когда мне так сильно необходима поддержка, когда я нуждаюсь в том, чтобы мне поверили, я слышу лишь этот ледяной режущий голос. Хотя, от кого тут поддержки ждать?

Не от кого.

Темный Принц продолжает буравить меня взглядом, словно пытается просканировать, докопаться до истины одними лишь глазами. Было бы хорошо, если бы этот способ сработал. Словам-то моим он явно не поверит.

Однако, видимо, подобная магия Его Темнейшеству не под силу, потому что уже через пару секунд мужчина очень тихо, но таким тоном, что по коже пробегают мурашки, говорит:

— Ко мне в кабинет. Быстро!

Я следую за Морреем молча. Сбегать нет никакого желания. Во-первых, это бесполезно. Во-вторых, грядущего разговора точно не избежать. Я даже не отстаю от него, несмотря на то, что один его шаг равен, наверное, трем моим. И дело вовсе не в вооруженной до зубов страже, идущей за нами.

Гвардейцев Его Темнейшество оставляет за дверью кабинета, куда сперва пропускает меня, а затем заходит сам. Ну вот, добрались, и что дальше?

А дальше я даже вздохнуть не успеваю, потому что оказываюсь накрепко прижатой Темным Принцем к стене. Он опасно нависает надо мной, замерев в нескольких сантиметрах.

В его руках я чувствую себя совершенно беспомощной. Его грубое движение — и меня больше нет. Думаю, ему хватит одной руки, чтобы свернуть мне шею.

— Это ты ее убила? — здесь от его взгляда не спрятаться и не скрыться. Я уже готова проиграть, лишь бы не видеть Его Темнейшество. Не видеть этого холода, раздражения, гнева. Всех негативных эмоций, обращенных ко мне, за поступок, которого я не совершала.

— Нет, — говорю четко, хоть и понимаю, что от моего ответа ничего не зависит. Моррей уже сделал свои выводы, и ему совершенно наплевать, что я скажу в свое оправдание.

— Не ври мне! — его слова бьют больнее пощечины, и я больше не в силах терпеть это унижение.

Первая слезинка скатывается по щеке, но я, не обращая на нее внимания, вновь отвечаю:

— Я ее не убивала! — делаю глубокий вдох, прикрываю глаза, собираюсь с мыслями, затем поднимаю веки и со всем тем спокойствием, на которое способна, говорю: — Отпустите меня. Мне больно.

Я даже на вы перехожу, очень надеясь, что это сработает, что мы вроде как в относительно цивилизованном мире.

Несколько секунд Моррей не шевелится, а затем все-таки отступает. Отступает настолько резко, что я с трудом удерживаю равновесие — приходится ухватиться за спинку стоящего рядом кресла.

Его Темнейшество занимает место за массивным столом и жестом приказывает мне сесть в кресло напротив. Я не спорю. Все-таки это лучше, чем быть в шаге от свернутой шеи.

— Расскажите мне, что произошло и как вы оказались в башне, — по голосу слышно, что Темному Принцу с трудом удается сохранять спокойствие, однако он хотя бы пытается. Сразу понятно: мужчина явно привык докапываться до правды другими способами.

Мне вот проверять эти способы на себе совсем не хочется, поэтому я начинаю рассказывать.

Я рассказываю ему обо всем — о волшебном коридоре, о встрече и разговоре с Версом, опуская лишь суть этого разговора. Судьба младшего брата Моррея меня сейчас меньше всего интересует, пусть за такую выходку старший темненький его хоть как Тузик грелку порвет. Ограничиваясь общей фразой о том, что мы с Версом не смогли найти общий язык, и перехожу к рассказу о том, как встретила Элизабет.

Последние предложения даются невыносимо тяжело. Я словно вновь переношусь на балкон, чувствую холодный колкий ветер и слышу собственный крик.

— Ложь! — раздается через несколько секунд после того, как я заканчиваю рассказ.

— Ложь? — я даже собственным ушам поверить не могу.

Я рассказала ему чистейшую правду от и до, а все, что я слышу, — “Ложь”?!

Почему-то в этот момент мне совершенно не страшно смотреть на Моррея, я настолько недоумеваю, что чувство страха вместе с инстинктом самосохранения, взявшись за ручки, удаляются в неизвестном направлении.

Интересно, если перед ним душу наизнанку вывернуть, он выдаст что-то типа “Не верю!”?

Это же сколько раз ему в жизни по голове ночным горшком прилетало, что он настолько упертый и никакого мнения, кроме своего, для него не существует?!

Бесит его непробиваемость, до желания наорать бесит. Возможно, даже стукнуть. Разом больше, разом меньше — ему, судя по всему, не привыкать. Лишь бы подействовало.

Да стенке проще объяснить что-либо, чем ему!

И как с этим бороться? И есть ли смысл?

Что вообще дальше делать?

Идея приходит внезапно, даже улыбнуться собственной гениальности хочется.

Ложь? Отлично! Перейдем тогда к правде. Посмотрим, Ваше Гадейшество, как вы на это отреагируете.

— Ладно, придется сказать, как все было на самом деле, раз вы так настаиваете. — Театральная пауза. — Весь вечер я сидела в комнате!

— Ложь! Самым наглым образом врете и не краснеете! Опять!

Да что же он заладил-то? Завис? Сбой в программе?

— Чистейшая правда, Ваше Темнейшество!

Моррей поднимается на ноги и сжимает ладонями борт столешницы. Не удивлюсь, если через несколько секунд она превратится в пепел. Главное, чтобы меня потом та же участь не ждала. Понятное дело, что я балансирую на лезвии ножа.

— Я заходил в вашу спальню, и вас там не было! — он выделяет каждое слово в предложении, заставляя меня на несколько мгновений задуматься. Вот это поворот!

Однако задумчивость быстро испаряется, а вот гнев никуда не уходит. Я продолжаю едко:

— И позвольте же спросить, какого черта вы заходили в мою спальню посреди ночи? Секса ждете? Не дождетесь!

Вместо ответа на мой вопрос Темный Принц обходит стол, останавливается в нескольких сантиметрах от кресла, наклоняется и смотрит мне прямо в глаза.

Кажется, мы вновь вернулись к началу разговора. Сейчас в ход пойдут угрозы… Да и шея вновь в опасности.

Однако угроз не следует. Моррей наклоняется еще ближе и тихим голосом, почти касаясь губ, говорит:

— Понадеялся, что вы уже исчезли и перестали создавать мне проблемы. Но, как я вижу, придется разбираться самому.

Он выпрямляется стремительно. Возвращается к столу, по пути крикнув:

— Увести!

Вот и поговорили…



Глава 15. Вероника

Вскинувшись, я расправила плечи, собираясь уйти с высокоподнятой головой, но сама от себя подлянки не ожидая, быстро придвинула кресло к двери, таким образом закрепив ручку спинкой. Стражники попытались войти, но моя импровизация активно препятствовала их проникновению в кабинет. Еще бы знать, зачем я это сделала…

— Вы что творите? — прошипели за моей спиной, а комнату заволокла Тьма.

Черные облака утолщались, угрожающе росли на глазах, с невероятной скоростью расползаясь по комнате. Тьма окружала, подползая к моим ногам, словно живая. Она обнимала пышное платье, окутывала ноги, скользила по талии и рукам. Меня охватывал страх, первобытный ужас, который возникает, когда сталкиваешься с чем-то неизведанным. Она будто пожирала все вокруг.

Я закрыла глаза. Отстранилась от всего происходящего, стараясь унять дрожь. Глубоко вдыхала и выдыхала.

— Вы этого добивались, Вероника? Скажите честно — я не приемлю ложь, вам приказали разузнать о моей силе? Вас ведь подослали ко мне, верно? Чтобы вы стали моей слабостью…

Этот страшный шепот разносился словно отовсюду разом. Кровь стыла в жилах, а Тьма, кажется, проникала и внутрь меня, просачивалась, заполняя легкие, сжимая все внутренности.

Я ощущала чужие руки, что крепко держали плечи. Ладони сжимали с такой силой, что становилось больно, но моя злость, гнев — все как-то разом схлынуло, оставляя лишь дикую усталость.

Резко обернувшись, я посмотрела прямо в Тьму перед собой. Дура? Еще какая!

— Вы хотите так думать! — прошипела я не менее рассерженно. — Вы день ото дня пытаетесь убедить себя в этом, но знаете, почему у вас ничего не получится?

— Почему? — спросили у меня угрожающе.

Совсем странно, что в слове, где совсем нет буквы р, слышался рык.

— Да потому что это ложь! Я говорила вам правду, слышите? Чистую правду от начала и до конца! — я кричала, пытаясь достучаться до него. — И, несмотря ни на что, вы это знаете!

— Нет! — чистейшая ярость, но я готова была биться до конца.

— Да!

Меня рывком прижали к чему-то твердому. Я чуть не упала, пока спина не коснулась препятствия. Боль прокатилась по телу, а я застонала, ударившись головой, но отступать была не намерена.

— И это все, мой господин? — мстительно улыбнулась я Тьме. — Аргументы закончились, и вы решили действовать силой? Так вот вам мой ответ. Вы не избавитесь от меня, как бы ни старались. Я выиграю этот отбор. Я стану вашей… Императрицей.

Я лгала. Безбожно лгала, но мне хотелось причинить ему боль. Ту самую боль, которая обрушалась на меня ежедневно.

Нельзя ворваться в чужую жизнь, потоптаться в душе, а потом вот так просто уйти. Все это время я отгоняла от себя мысли о мужчине, запрещала себе о нем думать, но он был.

Жил в моей голове, в воспоминаниях о наших ночах. Куда бы ни смотрела, я видела его черный взгляд, куда бы ни ходила, надеялась, что встречу его. Я думала, что так не бывает, но, выходит, жестоко ошибалась.

— Я убью тебя, — ответила Тьма.

— Я люблю тебя, — вырвалось непроизвольно.

Я не хотела этих слов. Не думала о них. Они выскользнули так легко, словно я говорила их каждый день, будто мы знакомы уже тысячу жизней. Слова осели на губах, врезались в сердце, заставив его биться чаще, а я вдруг испугалась себя. Испугалась чувств, которые нахлынули неудержимым тайфуном.

Сегодняшний день был наполнен сотнями ошибок. Чертовски долгий день. Массаж брату Его Темнейшества, бессмысленная колкая ревность Моррея, разговор с розовой тучкой, беседа с Версом, самоубийство одной из невест и теперь это. Я так устала.

Я хотела бы просто проводить время рядом с Морреем. Узнавать его каждым днем, каждой улыбкой. Целовать его, упиваясь касаниями, от которых вышибает дух. Но нет, мы играем в эти игры — никому не нужные, глупые, пустые, тогда как одиночество сжирает.

— Я знаю, что попала сюда из-за твоего заклинания. — Как в омут с головой.

Он молчал. Бесстрашно ступив в Тьму, я на ощупь обняла его, отыскивая пальцами упрямые губы. В отчаянии прижалась к ним. Я не знала, как еще доказать. Как доказать, что готова идти вместе с ним против всего мира.

Я плакала. Слезы лились по щекам, а я настойчиво расстегивала его рубашку, желая скорее ощутить под ладонями его тело. Моррей не отвечал на поцелуй. Перехватив мои руки, с силой сжал, а в ушахпрогремело:

— Уходи!

— Не уйду, — ответила упрямо. — Никогда не уйду!

Меня буквально сбило с ног. Вот только что я уверенно стояла, а в следующую секунду меня уже повалили куда-то в Тьму. Я не знала, что подо мной — стол, пол, кушетка. Было наплевать. Моррей разрывал платье, нисколько не жалея ткани, а я так же яро избавляла от одежды его.

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​

Мои губы сминали. Властно, жестко, непоколебимо. Каждый поцелуй приносил мне боль, но я так желала ее. Словно сумасшедшая, гладила его широкие плечи, обнимала спину, цепляясь за нее руками изо всех сил. Не давала отстраниться. Хотелось вжаться в него, соединиться, чтобы только навсегда, чтобы ощущать, как гулко бьется сердце под моей ладонью, как оно вторит моему.

Его губы ласкали шею, зубы до боли прикусывали нежную кожу — он злился. Я ощущала это отчетливо, но одновременно с этим понимала: не на меня. Он злился на себя. Не мог остановиться, а я и не желала. Если остановится, отвергнет — умру. Умру, потому что перестану бороться.

Он нависал надо мной. Одна его рука изучала мою грудь. Совершенно бессовестно сжимала, мяла, но боли я не ощущала даже тогда, когда он щипал сосок, перекатывая округлую горошину. Кожа горела. От его тяжелого дыхания я вздрагивала, а от переполняющих ощущений непроизвольно стонала.

Плевать на стражников, плевать на жителей замка и слуг, плевать на невест и на весь этот мир. Пусть слышат мой крик, пусть знают, что я по-настоящему счастлива.

Я хотела бы посмотреть на него, увидеть его черный пожирающий взгляд, под которым тело плавится, но вокруг меня по-прежнему была Тьма. Я даже себя не видела, будто нас не то что здесь, а вообще не было. Нигде не было.

— Моя, — рычал. Доказывал каждым поцелуем, каждой сумасшедшей лаской.

Вторая его рука изучала мой живот, ловко пробираясь к лону. Пальцы скользили по клитору, захватывали влажные складки. Он сжимал так сильно, будто хотел оторвать. Играл. Прекрасно понимал, как сильно хочу его. Тело предательски выгибалось навстречу ему — губам, рукам, — но требовало другого. Я хотела его в себя. Чтобы почувствовать, чтобы ощутить, что точно мой. Только мой, и три наши прекрасные ночи мне не приснились.

— Твоя… — шептала, отвечая на поцелуи, ловя зубами проворный язык, а когда его пальцы вдруг вошли в меня, то и вовсе думала: откушу. Жар удушливой волной прошелся по телу, заставляя кровь в венах вскипеть подобно лаве.

Растягивал. Ни капли нежности — лишь рваные порывистые уверенные движения, а я задыхаюсь. Просто не могу дышать, ощущая, как сильно хочу кончить. Взорваться оргазмом, чтобы навсегда остаться в этой кромешной Тьме.

— Ты должна меня бояться! — гремит. Все рушится. Звуки сливаются в какофонию, будто весь замок трещит по швам, а я точно осознаю, что убью его, если хотя бы попробует отвлечься, попробует остановиться.

— Никогда! — задыхаюсь, а тело пронзает.

Золотистые вспышки ослепляют темноту сомкнутых век. Так ярко ощущаю в себе его член — каждую вену, каждую неровность, изгибы. Его пальцы впиваются в талию. Держит так крепко, будто боится, что сбегу. Нет, не сбегу. Просто не смогу, потому что давно связана по рукам и ногам. Без него больше не смогу.

Пусть убивает. Каждую ночь убивает, врываясь яро и дико, причиняя желанную боль и невыносимое наслаждение. Пусть приказывает. Пусть рычит. Пусть ставит условия, запирает в клетке, лишь бы только был рядом. Лишь бы принадлежал мне — телом, сердцем, душой.

Я совсем не знала его, но была уверена: у нас впереди целая жизнь, чтобы понять и принять друг друга. Тысячи вечеров у камина, тысячи дней и общих трапез, тысячи сладких ночей, которых все равно будет мало, и тысячи рассветов, в которые я не исчезну, а буду любоваться сонным выражением его лица — мягким и спокойным, — украдкой уворовывая эти мгновения у жизни. А потом… Пусть считает себя главным, непоколебимым, твердым, как скала. Только я буду знать, что в этой скале есть пещера, где моей душе очень тепло.

Он врывался жестко, жестоко, не щадя мое тело, а я умирала, затапливаемая эмоциями. Казалось, временами даже отключалась, настолько происходящее не походило на реальность. Потому что хорошо настолько, что страшно.

Мы выплескивали друг на друга все чувства. Освобождали загнанные души, усталые тела. Открывали разум, чтобы поделиться эмоциями.

Я ощущала, насколько он одинок, насколько недоверчив, сжат. Будто загнанный зверь, который в каждую секунду ожидает удара. Словно боль для него — неотъемлемая часть.

Именно сейчас как никогда понимала, что дело совсем не во мне. Я испытывала жалость к этому сильному непоколебимому мужчине, но ни за что никогда в жизни не собиралась ее показывать. Моррей просто не стерпит сомнений в своей неуязвимости. А ведь он назвал меня своей слабостью.

Неужели, как и я, день ото дня сгорает в безответных чувствах? Неужели действительно это любовь с первого взгляда? С черного испепеляющего, горящего страстью взгляда?

Мои отчаянные стоны слились с диким звериным рычанием. Меня трясло как чертов дряхлый трактор. Но, даже закончив, Моррей не торопился выходить из меня. Он целовал.

Нависал надо мной огромной скалой в рассеивающейся Тьме и исступленно целовал мои припухшие губы, щеки, веки. Собирал губами слезы, которые выскальзывали сами по себе, а я была счастлива. Благодарна той дикой буре, безумным, неистовым эмоциям, что захлестнули нас обоих. В душе, наконец, пусть и ненадолго, но воцарилось спокойствие.

Оказалось, что лежим мы на столе. Оглядев кабинет, поняла, что землетрясение мне не показалось. Все, что висело на стенах, действительно попадало, и даже книги вывалились из шкафа.

— Страшно? — спросил Моррей с улыбкой довольного котяры, который все-таки опрокинул со стола банку сметаны.

— Ты меня не запугаешь.

— Совсем? — горячие губы касаются плеча.

Лежим боком на узкой столешнице, пытаясь не упасть. Неудобства? Да совершенно пох… насра… В общем, плевать на неудобства, когда тебя так крепко прижимают к мощной груди, за которой скрывается отнюдь не черствое сердце.

— Совсем, — отвечаю, пряча лицо в изгибе его шеи. Провожу носом, вдыхая умопомрачительный терпкий аромат. Наверное, он даже щекотки не боится.

В дверь ломятся. Слышу Верса, который командует стражниками. Они пытаются пробиться в кабинет, но кресло по-прежнему держит оборону, охраняет наши с Морреем отношения.

— Не бойся, не войдут, — говорит Моррей, словно знает, о чем я сейчас думаю.

— Магия? — уже понимаю я.

— Да, наваждение, — гладит он меня по щеке.

Сколько мы так пролежали? Не знаю. В одно мгновение меня позвал сон, и я пошла за ним, точно зная, что Моррей больше не исчезнет. Больше не отвергнет, потому что слышал главное. Он слышал то, что сломало стену между нами. Ту стену, что мы выстроили сами.



Глава 16. Моррей

Вероника спала. Спала, словно и не чувствовала неудобств, будто стол для нее был самой мягкой постелью на свете. Устала. Она действительно устала, и немудрено — ночь за окном давно вошла в полную силу, освещая мир яркой желтой луной.

Любовался девушкой. Осторожно гладил безмятежное лицо с идеальными чертами. Темные ресницы подрагивали — наверное, снилось что-то волнующее. Она крепко сжимала мою спину, словно боялась, что я уйду, а может, переживала, что упадет.

Ее грудь вздымалась. Розовые горошины сосков стояли, скорее всего, от холода, а я просто не мог унести ее в ее комнату. Не хотел, хотя и понимал, что надо.

За дверью в отчаянии бились стражники. Верс пытался пробраться через тайный ход, но Тьма сдерживала стены и звуки, не давая нарушить сон той, что так въелась в сердце. Понимал, что схожу с ума. Закрываю глаза и вижу ее образ — темные волосы, что переливаются золотом, нереально зеленый взгляд, очерченные скулы и пухлые губы. Открываю веки, и снова она — действительно наваждение.

Ощущал всюду ее запах. Даже там, где она никогда не была. Пахло темным буйствующим океаном — свободным, неудержимым. Именно такой она и была. Гордой, страстной, непоколебимой. Вызывающей бурю эмоций лишь одним своим невинным взглядом. Она была желанной. Самой желанной для меня. Единственной.

Тяжесть оседала в груди, но я уже принял решение. Такое, которое не изменю.

Осторожно поднявшись, магией перенес свою рубашку на Веронику. Она выглядела в ней такой маленькой, беззащитной — ткань почти доставала до колен. Убрав волосы с ее лица, я взял девушку на руки и полностью сокрыл ее Тьмой, потому что уже через секунду в кабинет влетел злющий Верс.

— Да ты! — начал было он.

— Тихо, — ответил я младшему брату.

Вглядевшись в облако Тьмы на моих руках, он обвел взглядом кабинет, подмечая и изорванное платье, что грудой тряпок валялось на полу, и общую разруху, воцарившуюся в комнате. Его губы оскалились в насмешливой улыбке.

— Я бы на твоем месте молчал, — предостерёг я Верса, направляясь к тайному ходу.

— А я даже ничего и не говорю. — На его лице отчетливо выражалось веселье, когда он небрежно заваливался в кресло. — Когда вернешься, тогда и побеседуем.

И вот я отчетливо помню, как на праздник рождения Тьмы я просил у родителей подарить мне брата. Знал бы я тогда, что мне достанется такой несносный невыносимый Верс, но увы и ах. Самое отвратительное, что этот подарок забирать назад отказывались категорически.

Из тайного коридора я быстро попал в комнату Вероники, жадно вдыхая ее аромат. Здесь абсолютно все пропахло девушкой. Свежесть окутывала, обнимала, так нежно и в то же время неоспоримо.

Вероника улыбалась. Улыбалась, когда, положив ее в постель, осторожно прикоснулся к ее губам, воруя поцелуй, о котором она не узнает. Даже сам не понял, как с успехом выстроенная мной защита так легко рухнула. Это все она. Всего один взгляд, один бесстрашный вызов, одно слово, засевшее в память.

Люблю.

Просто не мог не поверить. С ужасом ощущал, что говорит чистую правду. Ту, от которой больно в груди.

Когда вышел в коридор, гвардейцы, стоящие на ответственном посту, вздрогнули. Тщательно скрывали удивление внешне, но внутри подавить эмоции не могли.

— Усилить охрану вдвое, — скомандовал я и вернулся обратно.

Хотел было пройти мимо Вероники, но не смог. Присев на постель рядом с ней, погладил нежную щеку, шею, скользнул по плечу, руке, чтобы сжать ее тонкие пальцы. Буквально вышвыривал себя за дверь, объясняя себе же, что меня ждет Верс и неприятный разговор. Уходить не хотелось.

Закрыв за собой потайную дверь, поставил на нее защиту, чтобы никто ее не мог открыть, кроме меня. Не хотел, чтобы Вероника плутала по тайным коридорам и забрела куда-нибудь не туда. Более того, бесился от мысли, что она вновь может пойти к Версу. Понимал, что брат не станет мне мешать, но все равно думать об этом с присущим спокойствием не мог.

Верс ждал в кабинете, а ведь я так надеялся, что у него найдутся дела поважнее. Например, охмурить парочку аристократок, но увы.

— Думал, что уже не вернетесь, Ваше Темнейшество, — ядовито усмехнулся Верс, издеваясь.

— Не язви, — присел я в кресло.

— Да я же радуюсь! — улыбнулся он, оглядывая платье Вероники, которое по-прежнему лежало на полу. Щелкнув пальцами, вмиг испепелил его, рассеивая. — Да я правда радуюсь. И немножко завидую.

— Чему? — не понял я.

— Тому, что ты нашел свою идеальную пару. И заметь, она не магия и не наваждение, которого нет, а живой человек. Без магии, правда, но в такой ситуации это не столь важно.

— То есть ты на ее стороне? — удивился я.

— Я ни на чьей стороне. Предпочитаю быть независимым наблюдателем.

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​— Мне нужны факты.

— Королевства под названием Ад не существует. Вероника не является подданной нашей Империи или поданной любого другого государства. Ее энергетическое поле не соответствует ни одной расе, но повторяю, она чистокровный человек, — холодно и даже как-то цинично проговорил Верс, полностью сливаясь со своим званием Главнокомандующего Императорской Гвардии.

— То есть не шпионка? — выдохнул я очевидное.

— На девяносто девять и девять десятых процентов.

— А одна десятая? — вопросил сурово.

— На всякий случай. Вдруг в ближайшем будущем она захочет, единолично владея твоим сердцем, завладеть еще и Императорским троном.

— Не мели чепухи…

— О, так и сомнения пропали? А ведь это уже очень серьезно. Я бы даже сказал, что браком попахивает…

Зло глянув на брата, направил в него сгусток Тьмы, но перед самым его довольным лицом остановил, понимая, что этот плут прав. Впрочем, как и всегда.

— Это последний отбор невест, Верс, — признался нехотя.

— Так ты серьезно намерен жениться? — удивился младший брат, выпучив глаза. Такие же темные, как и у меня. — Думал, не дождусь уже.

— Не знаю. Нет, — ответил честно. — Скорее нет, чем да, но мне до ужаса все это надоело. Я неимоверно устал от них. Настолько, что готов поубивать собственными руками.

— Но ты же понимаешь, что твое время истекает? Ты можешь потерять себя, — знал все это, но предпочитал промолчать. — Кстати, о смерти. Чем грозит нам самоубийство невесты из Изумрудного Королевства?

— Ничем хорошим, брат. Ничем хорошим. И ведь Анри предложил ей руку и сердце…

— Да ее элементарно запугали, Моррей. Не вини себя. Твоей вины в этом нет, — поднялся брат, намереваясь уйти. — Хотя с этими отборами действительно стоит что-то решать.



Глава 17. Вероника

Проснувшись, никак не могла избавиться от довольной улыбки. Она то и дело наползала на губы, чем бы я ни занималась. А занимать было нечем, честно говоря, поэтому я наслаждалась воспоминаниями, проигрывая их раз за разом в свой голове.

Из крыла нас сегодня по непонятным причинам не выпускали. Идти в общую комнату к двум другим невестам не хотелось совершенно. После вчерашнего не могла на них смотреть. Мне было чисто по-человечески жаль Элизабет. Такая глупая смерть. Была уверена, она даже толком и не осознавала, что ее больше действительно не будет. Что сердце по-настоящему перестанет биться, едва наступит смерть.

Литта появлялась за день четыре раза. Причем три из них вполне оправдано — она приносила мне подносы с завтраком, обедом и ужином, которые я с удовольствием поглощала, зачитываясь единственной имеющейся книженцией.

“Изначальная Тьма” рассказывала мне о древней магии, которая возникла в мире ”Орсе” буквально из ниоткуда. Тринадцать Темных Принцев (а ведь как я с названием угадала) появились, как вестники Апокалипсиса, сметая на своем пути все зло, что заселяло эти земли. Путь их был труден и опасен, но принцы с достоинством вынесли все невзгоды и лишения, а после разделили мир на шесть государств…

Именно на повествовании о государствах в дверь и постучали в четвертый раз.

— Войдите, — с сомнением ответила я, а в комнату неловко втиснулась Литта.

Пытаясь поклониться и словно не замечая моих тяжелых вздохов, девушка старалась удержать в руках огромный букет черно-красных роз. Причем именно бутоны цветков были одновременно и черными, и красными, словно лепестки, чередуя, выкрасили в разные цвета.

— Это что? — задала я самый глупый вопрос на свете.

— Вам просили передать, Месси. Лично в руки, — смущаясь, проговорила девушка, осторожно сокращая между нами расстояние. По скованным движениям было предельно ясно, что меня все еще боятся.

— Кто просил передать? — забирать цветы не торопилась.

— Его Императорское Темнейшество, — шепотом сдала своего хозяина служанка, как-то чересчур довольно поглядывая на меня. — Возьмете?

— Возьму. — Пыталась сдержать счастливую улыбку, но она бессовестно выползала, окрашивая губы.

Среди бутонов торчал уголок небольшого конверта — размером с ладонь, наверное. Любопытство сделало стойку, а чрезмерное желание активно подталкивало меня к тому, чтобы я побыстрее выпроводила Литту.

— Эти цветы из закрытой части сада, Месси, которая принадлежала покойной императрице. Туда никто не может войти, кроме Его Темнейшества, — на что-то намекала мне девушка, продолжая стоять совсем рядом.

— Спасибо, Литта. Ты можешь идти.

— А как же купание, Месси? — удивилась девушка.

— Я прекрасно справлюсь сама.

И только после этих слов девушка как-то наскоро поклонилась и пулей вылетела из покоев. Обиделась, что ли? Вроде бы ничего грубого я ей не сказала. А то, что сама моюсь, — так это уж, простите, по-другому и быть не может. Не хватало еще, чтобы кто-то посторонний ко мне прикасался.

Достав конверт, открывала его, задержав дыхание. Всего одна строчка, которая, казалось, лишена смысла, намертво засела в мыслях:

“Темнота не скрывает истину”

Посмотрев на черные лепестки, вдруг поняла, что цветы все равно красивы. Но, написав эту фразу витиеватым почерком, Моррей имел в виду отнюдь не букет и его оригинальность. Он говорил о правде, которую, несмотря на Тьму, окружающую нас вчера, он слышал.

На душе потеплело. Сердце билось размеренно, четко, как если бы меня окутало спокойствие. Вчера я видела и ощущала все, что так старательно прятал от меня Моррей. Не было привычной холодности, безэмоциональности, угроз в конце концов. Этой ночью он действительно открылся и даже не пытался контролировать себя. Таким он мне нравился в разы сильнее.

Воспрянув духом, я отложила книгу и поднялась. Неудержимый порыв пойти к нему прямо сейчас окутал, забрал все мысли. Добравшись до гвардейцев, с удивлением оглядела их количество, но, вернув лицу неприступно-холодное выражение, властно велела:

— Отведите меня к Его Темнейшеству.

Ага, счаз! Меня молча и быстренько, но при этом аккуратно развернули и отконвоировали в мою комнату. И даже дверь прикрыли, чтобы не дай бог мне самой не пришлось этого делать. И все это без объяснения причин!

Психовала. Сидела, психовала и думала о том, что жизнь — несправедливая штука. Ну вот что ей стоило хотя бы раз повернуться ко мне не своей филейной частью? Я же, между прочим, с благими намерениями!

Но, как и всегда, придется идти привычным путем — то есть в обход. Собственно, по выступу я так и не прогулялась, а тут и повод появился. Желала во что бы то ни стало вызнать, почему нас сегодня заперли в крыле. И воплощение идеи мне нравилось все больше и больше.

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​

Кстати, все Тринадцать Принцев были сильными магами, но каждый из них кроме всего прочего имел свой особый дар. Первый и самый старший из них умел в буквальном смысле разрезать пространство, путешествуя по мирам. Собственно, именно он и перенес своих друзей в “Орсе”. Второй…

В дверь снова постучали.

— Войдите, — уже заученно выдала я, не отрываясь от книги.

— Добрый вечер, Месси. А я к вам, — проговорила Ангелика, а мне даже зажмуриться захотелось, чтобы глюк ушел. Вот чего ей опять от меня надо?

— И что же вас заставило вновь вспомнить обо мне? — вопросила я, выражая глубокое презрение.

— Хотела спросить у вас, вдруг вы знаете, почему нас сегодня никуда не выпускают?

«А почему я должна знать о причинах?» — хотела произнести я, но неожиданно для себя выдала совсем другое:

— Этой ночью Элизабет умерла.

Смотрела на девушку в розовом пышном платье удивленно, а она на меня с какой-то потаенной грустью.

— Выходит, все-таки не выдержала позора… — прошептала дамочка, собираясь разреветься у меня на глазах.

К слову, подрабатывать платком и жилеткой сегодня в мои планы не входило. Уже собиралась выставить девицу за дверь, как она продолжила свою эмоциональную речь:

— Неудивительно, что бедняжка решилась на такой поступок. Поговаривают, что Его Темнейшество настоящий изверг, тиран и деспот. Знаете, сколько человек он убил за свою жизнь? А сколько изнасиловал? Про него рассказывают такие страшные истории…

Почему-то от всего услышанного у меня волосы на голове зашевелились. Не верила ни единому слову. Она просто специально хочет меня напугать, потому что видит опасную конкурентку.

— Но я предупреждаю вас по дружбе. По вам, Вероника, видно, что вы хороший человек. Не губите свою жизнь в этих стенах. Я искренне желаю вам добра.

— Спасибо, мне очень приятно, — все-таки сумела я сказать и даже не бросила в дамочку ничего тяжелого. — А теперь, простите, я собиралась готовиться ко сну.

По дружбе она, да как же! Всю дорогу до купальни пыталась не думать об услышанных обвинениях в адрес Моррея, но не получалось. Вот же змея какая, все настроение испортила!

Кое-как раздевшись, я ступила в воду и попыталась расслабиться. Потоки нежно омывали тело, успокаивали, избавляли от тяжелых мыслей.

Дверь в купальню резко открылась.

Собственно, пропустив внутрь прохладный воздух, створка так же быстро закрылась, а на пороге стоял Моррей. Я была рада его видеть. В груди всколыхнулось что-то такое теплое, но потом я поняла, что мужчина беззастенчиво разглядывает меня. И как-то щеки разом заполыхали, а руки быстро прикрыли все важные стратегические места.

— Вы смущаетесь меня, Вероника? — его широкие брови взлетели так высоко, что мне во второй раз стало стыдно. Ну правильно. Чего он там не видел?

— Я не совсем уверена, что вам можно присутствовать в купальне, — проговорила, опускаясь в воду по самый подбородок.

— Это, между прочим, мой замок! — шутливо возмутился Темный Принц, делая уверенный шаг вперед.

— А вы ко всем так в купальни врываетесь? — съехидничала, не удержавшись.

— Нет. Только к самым красивым.

Я завороженно наблюдала за тем, как Моррей раздевается. Избавившись от рубашки, он небрежно скинул сапоги и очень медленно расстегнул ремень, коварно улыбаясь. Мигом покраснев еще больше, так, что пылали даже уши, нехотя отвернулась. Ну, чтобы хоть какие-то правила приличия соблюсти, если этот человек вообще знает, что это такое.

— И кто это у нас тут прячется? — я услышала, как он вошел в воду.

Горячие пальцы скользнули по моей спине, обняли талию, прижимая крепко, а я поясницей ощущала то, что от меня даже не пытались скрыть.

— И совсем я не прячусь, — ответила, поворачиваясь в его таких надежных объятиях.

Мои ладони прошлись по широким плечам, обхватили мощную шею, а нечто теперь упиралось в мой живот. С трудом поборов желание посмотреть вниз, я все-таки произнесла:

— Меня пугают такие разительные перемены в наших отношениях.

— Соскучился, — честно признался Моррей, делая такое невинное лицо, будто тоже смотрел мультик «Шрэк» и прекрасно перенял уловки наглого рыжего кошака.

— Но раньше же вы не приходили, — мстительно напомнила я ему все то время, что он скрывался от меня по замку.

— По-моему, я вчера очень выразительно доказал тебе, насколько сильно я скучал. Кроме того, мы, кажется, еще вчера перешли на ты.

— Когда это? — нахально спросила та, что слишком четко помнила тот момент.

— Когда ты сказала, что любишь меня, Вероника.

Его губы пленили. С головой уходила в этот безумный водоворот, который закручивал с такой силой, что лишал рассудка. Обнаженные тела сплетались в желании соединиться — не сиюминутном, как могло бы показаться, а в том самом вечном, когда одно сердцебиение на двоих. Один вдох.

Он позволял себя целовать, яро отвечая, будто страсть в нем вскипала неудержимой волной. Позволял касаться, не бросая черный предупреждающий взгляд. Ласка лилась из меня сладкой патокой, обволакивая наши тела. С какой-то дикой жадностью думала о том, что все это мое. Только мое. Только мой мужчина, от которого подкашиваются ноги, а сердце бьется в огненном безумии.

В какой-то момент разум полностью покинул нас, перестав цепляться за реальность. Одновременно боялась Моррея, но до судорог не хотела, чтобы он прекращал. Не простила бы, остановись он хотя бы на секунду.

Болезненные поцелуи ложились на разгоряченную кожу, наверняка оставляя следы, так неистово Моррей прикасался ко мне. Сжимал талию пальцами, скользил ладонями по бедрам, чтобы тут же без предупреждения подхватить под ягодицы и прижать меня спиной к бортику бассейна.

Едва застонала, испытав не самые приятные ощущения, как мой стон поглотили. Проворный язык облизал мои губы, прошел по верхним зубам, чтобы тут же со всей страстью изучить мой рот, будто там еще остались неизведанные территории. Пыталась играть, бороться, но все, что получилось, так это втянуть язык Моррея в рот, беззастенчиво облизывая его губами. Сама от себя такого не ожидала.

— Тьма! — прорычал Моррей, который и не думал сдаваться. — Я еле держу себя в руках. Что же ты делаешь?

— Хочу тебя, — ответила шепотом.

И он ворвался в меня. Бесхитростно, резко, без предупреждения. Ответив на мою просьбу действиями. Вколачивал меня в бортик бассейна, а его пальцы, поддерживая за ягодицы, касались чувствительного места между анусом и влагалищем. Потирали островок размером с сантиметр, а я сходила с ума, испытывая невероятные ощущения. Секс в воде приносил сумасшедшую яркость, какую-то дикую остроту и легкость, когда все тело возбуждено до предела и готово вот-вот взорваться.

Мои стоны отражались от стен певучим эхом, а я впивалась ногтями в его плечи, спину, наверняка оставляя полосы. Целый мир вдруг сузился до одного-единственного человека, а я и не пыталась сдерживаться.

— Люблю… Люблю… — шептала словно ненормальная. — Моррей…

— Вер-р-роника. — отвечал он мне хрипло.

Я прижималась к его груди, а вода вокруг нас кипела, подогреваясь. И так хорошо все это было, так правильно, что и уходить не хотелось. А ведь я так и не помылась, но нисколько не жалела об этом. Если надо, я готова пару-тройку дней по ночам мыться, лишь бы вечер проводить именно в этой компании.

— Ты так вздыхаешь. Что-то случилось? — спросил Моррей, поглаживая меня по волосам.

Я сидела у него на коленях, а он, в свою очередь, — на выступе. Что-то вроде каменной скамеечки под водой.

— Так хорошо, что даже не верится.

— Ты смешная, — улыбнулся мужчина, а я возмущенно посмотрела на него. — В хорошем смысле этого слова, — добавил, понимая, что сейчас во мне проснется прирожденная вредность.

— То-то же! — величественно кивнула я и вновь прижалась к нему. Покрепче. Чтобы не сбежал от моей любвеобильности. — А почему нас сегодня никуда не выпускают? — вспомнила я о важном.

— Потому что сегодня в замке были чужаки. Делегация из Изумрудного Королевства прибыла на рассвете, чтобы забрать тело, — ответил Моррей, а лицо его вмиг утратило все эмоции. — Все могло закончиться кровопролитием.

Услышав правду, инстинктивно сжалась, по-настоящему испугавшись за любимого. Смотрела на мужчину и не представляла, насколько ему было сегодня тяжело. Наверняка потрепали нервы, да еще и при таких печальных обстоятельствах. Бедная девушка. Если уж она боялась возвращаться домой с проигрышем, то там точно живут отнюдь не добрые люди.

— Не бойся, все будет хорошо, — будто услышал мои мысли Моррей. — Я тебя в обиду никому не дам.

— Снова буду сидеть одна-одинешенька взаперти? — спросила, окончательно расстроившись. — Не хочу. Хочу быть рядом с тобой, понимаешь?

— Понимаю, но нужно потерпеть. До конца отбора, наверное, — со вздохом сделал еще одно признание мужчина.

— И сколько идет отбор? — с ужасом оценила я наплывающие перспективы. — И главное, кто его выиграет?

— А ведь правильные вопросы задаешь, — улыбнулся Моррей. — По традиции отбор идет три месяца, а кто выиграет… Время покажет, но в любом случае это не имеет значения.

— Три месяца? — громко воскликнула я, поднимаясь. — Так, нет, все! Что хочешь со мной делай, но добровольной узницей твоей крепости я не буду!

— Мои приказы не оспаривают. — Он давил на меня своим тяжелым взглядом, пожирающей бездной, но разве нас после всего, что случилось, таким возьмешь?

— Пусть твои приказы не оспаривают твои подданные, а я, знаешь ли, такой проблемой не обременена. Где хочу, там и гуляю!

Продолжал давить силой, но молчал. Сразу видно, разговорами человек решать проблемы не привык.

— Тогда требую компромисса! — взвилась я, делая малюсенький шаг навстречу.

— Какого? — удивился Его Темнейшество, который, видимо, свой взгляд на трепещущих подданных и отрабатывал.

— Тебя в свое распоряжение каждый день на полдня!

— Не могу, я работаю, — вдруг улыбнулся мужчина.

— На всю ночь! — сделала я вторую попытку.

— Не могу. — Улыбка стала шире. Вот наглец! — Но у меня есть подарок для тебя, который, надеюсь, скрасит время вынужденной разлуки.

Все. При слове «подарок» я сдалась окончательно, потому что, в общем-то, не очень-то и хотелось выставлять мужчине какие-то условия, просто постоянно сидеть в комнате действительно надоело. Но и вариант решения этой проблемы у меня был, о чем Его Темнейшеству знать совершенно необязательно.

— Это Тьма, — с гордостью выдал Моррей, раскрывая передо мной ладонь, на которой сидел маленький мохнатый черный комок.

Я смотрела непонимающе, а у комка вдруг появились красные глазки и четыре лапки. Неизвестный науке зверек смотрел на меня с крайним любопытством, а я буквально глазела на него, не пытаясь скрыть эмоций.

— Это правда мне? — спросила у мужчины, поднимая на него свой ошалелый взгляд. Он в ответ кивнул, мягко улыбаясь, а я была просто счастлива, растрогана до слез. — А как его имя?

— Это Тьма, Вероника. У нее нет другого имени, — рассказывал мне, словно маленькой, элементарные вещи Моррей, а забавная зверушка вдруг покрутила пальцем у виска.

Заметив этот жест, я прищурилась. Мужчина слегка сжал наглеца, а мохнатый комок быстро спрятал лапки. Мол, и я не я, и лапка не моя. Но поздно, потому что коварная женщина уже придумала ему имя:

— Ты будешь… Лапочкой, — обратилась я к зверушке, забирая ее из рук любимого.

Такого хохота, сотрясающего стены, от Моррея я не слышала еще ни разу.

* * *

— Первый-первый, я второй, как слышно? — шептала я мохнатому комку, который сидел у меня на плече и возмущенно смотрел на происходящее своими красными глазками-пуговками. — И нечего на меня так смотреть. Меня, между прочим, из комнаты почти не выпускают, а если выпускают, то только под конвоем.

Меховой комочек умильно вздохнул.

Вернувшись в комнату после купальни, я быстро переоделась в принесенные Литтой вещи — рубашку и брюки — и вылезла из окна. Широкий выступ хоть и был крепким, но все равно вселял страх, как и высота, однако я упрямо перла вперед.

Внизу прохаживались гвардейцы. На высоком каменном заборе прогуливались стражники. В общем, куча свидетелей есть, которые, если что, обязательно подтвердят, что я самостоятельно свалилась со второго этажа.

В свете последних событий идти по выступу было вдвойне страшно, но я буквально вжималась в стену и старалась не паниковать. Такие опасные приключения должны проходить в состоянии убийственного спокойствия, а иначе все — хана, крышка, кровавый блинчик на земле.

То, что у меня была поддержка звереныша, во многом помогало мне успокоиться. Во-первых, было с кем поговорить, а во-вторых, приходилось идти ну очень аккуратно, чтобы это мохнатое чудовище не свалилось с моего плеча. Мало ли что. Как я потом Моррею в глаза смотреть буду?

Первое же попавшееся окно привлекло мое внимание тем, что в нем ярко горел свет, которого здесь в помине быть не могло, потому что электричество здесь еще не придумали. На широкой кровати прямо поверх покрывала в схожей с моей спальне лежала Катрина. И вот вроде бы ничего странного — девушка в своей комнате развлекает себя перед сном. Но ее “развлечения”, собственно, как и возможности, о которых я не знала, откровенно пугали.

И да, лучше бы она мастурбировала под одеялом, чем зажигала на своей ладони огненную сферу и с размаху кидала ей в стену. Ступив чуть левее, я с ужасом увидела и ее мишени. На стене над комодом висели четыре портрета, причем один из них был выжжен дотла, а еще три мужественно принимали на себя удары.

Мой портрет, портрет Моррея и Ангелики.

А ведь с виду такая воспитанная особа, пусть и чрезмерно высокомерная. И с такими выкрутасами… Да по ней психушка плачет! И что самое интересное, если бы самолично не видела, как Элизабет спрыгнула с башни, подумала бы, что это дело рук Катрины.

Странно, правда, что ее ненависть распространяется и на Его Темнейшество. Надо бы предупредить его на всякий случай.



Мохнатая лапка прикоснулась к моей щеке, привлекая внимание, а я непроизвольно вздрогнула. Совсем забыла, что я тут не одна. Посмотрев на чудище, поняла, что он лапками подгоняет меня следовать дальше. То есть по факту он уже не против нашей противозаконной прогулки.

Во втором окне свет не горел. Лишь несколько свечей освещали девушку, неподвижно сидящую перед напольным зеркалом. К слову, у меня такого зеркала в комнате не было, и во мне вдруг проснулась обида, потому что, насколько я знаю, среди невест все равны.

Но детское чувство быстро ушло на второй план, потому что в отражении я отчетливо видела, как Ангелика что-то бормочет. По губам читать я не умела, но после увиденного в первой комнате нетрудно догадаться, что и эта невеста что-то замышляет.

И вот лишь бы не проклятья какие, потому что помирать ну совсем не хочется, а я и магия стоим рядом настолько же, как коза и балерина, то есть защиты у меня никакой. Интересно, как Его Темнейшество до сих пор остался жив, потому что этот отбор явно не первый и даже не второй.

Хотя, может быть, Ангелика и не несет никакой угрозы. Была у меня еще в школе интересная преподавательница по английскому языку, она же классная руководительница последние два года. Так вот, она с пеной у рта утверждала нашим девочкам, что девушка в любом возрасте должна любить себя, и лишь только после этого ее полюбят окружающие.

В чем-то я с ней была согласна в этом высказывании, но истерично смеялась я над другим. Эта же преподавательница говорила, что каждое свое утро нужно начинать с похода к зеркалу, где в течение нескольких минут необходимо хвалить свою внешность на все лады, не стесняясь использовать различные прилагательные.

И вот смотрю я теперь в окошко к конкурентке и думаю: а может, учительница умолчала о том, что данную процедуру необходимо проводить два раза в день: утром и вечером? Нет, ну все же может быть… Шиза — она такая. Крыша может поехать в любой момент.

Посмотрев на свое мохнатое чудо, увидела, что он или она — вот надо поинтересоваться, кстати — крутит лапкой у виска. То есть Лапочка пришла к тем же выводам, наблюдая данное представление.

— И ведь не возразишь, — шепнула я, продвигаясь дальше по выступу.

Идти пришлось долго. Окна как-то резко закончились, а дальше пошла сплошная стена, в которой, в случае чего, даже ухватиться было не за что. Я старательно передвигалась по выступу, молясь всем богам, которые есть в этом мире, чтобы пожалели любопытную участницу отбора и не дали мне свалиться.

Молитвы, видимо, были услышаны. Уже через несколько шагов я спокойно перелезла через балюстраду на балкон. И вот лучше бы я этого не делала, потому что за стеклянными дверьми творилась самая настоящая оргия. Вспомнив о том, что со мной маленький довесок, спешно закрыла рукой глаза маленькому чудовищу. Возмущенно отодвинув мои пальцы, меховой комок попытался повторить мое движение, закрыв лапкой глаза уже мне, но лапка оказалась слишком маленькой.

Чуть не рассмеялась в ответ, но вовремя вспомнила, где мы и что мы здесь делаем. Ревностно оглядывала зал, пытаясь отыскать среди участников непотребства Моррея, однако его здесь не было. Счастливый выдох показался мне слишком громким, а потому я спешно поползла по выступу обратно. Завтра комнаты Моррея отыщу. Отыщу и устрою сюрприз в награду за то, что не изменяет, несмотря на такие искушения.

Ночь закончилась быстро. Все утро перед завтраком я играла с Лапочкой, которая вполне успешно выполняла все мои команды, словно действительно была разумным существом. Мы в кротчайшие сроки научились давать лапу, приносить ложку, пугать верещащую Литту, притворяться мертвой и вгрызаться в подушку по команде фас. И вот все-таки хорошо, что я не завела себе дома кота, потому что вот это мохнатое нечто меня устраивало намного больше.

На завтрак меня снова конвоировали, однако этот пустяк никак не мог испортить мое отличное настроение. Разве что я изредка вспоминала слова Моррея о том, что для него неважно, кто выиграет отбор. Однако, как только я вошла в зал и увидела мужчину, сидящего во главе стола, все мысли мигом испарились.

— Доброе утро, Ваше Темнейшество, — присела я в реверансе, с удовольствием наблюдая, как загораются желанием его глаза при виде меня.

— Доброе утро, Вероника, — ответил мне Моррей, а у меня создалось ощущение, что, кроме нас двоих, тут вообще никого нет, но мужчина быстро пришел в себя, когда я присела рядом. — Итак, это утро я хотел бы начать с важных новостей. Вы уже наверняка знаете, что случилось с невестой из Изумрудного королевства. Мы скорбим всей империей. — Повисла напряженная минута молчания. — Однако именно в связи с этими событиями я позволил себе сократить сроки отбора до двух месяцев. Сразу после завтрака вас ожидает первое испытание второго этапа отбора.

Услышав главное, я смотрела на него сначала в неверии, а потом и вовсе с искренней широкой улыбкой. Я прекрасно понимала, что он сделал это для меня. Он пошел на уступки, нашел компромисс, и была уверена, что это только начало. Только начало наших отношений.



Глава 18. Вероника

После завтрака меня сопроводили в комнату, а я сверкала улыбкой, как начищенный чайник, и никак не могла остановиться и прийти в себя. Было плевать на недоуменные взгляды конкуренток, плевать на их откровенное гневное шептание за моей спиной, плевать на все, потому что этот шаг, сделанный Мореем, показал мне его истинное отношение к моей персоне. Он не только слушал меня, но и слышал.

Схватив на руки Лапочку, я закружила ничего не понимающего зверька по комнате, счастливо хохоча и веселясь, но тут стены будто дрогнули, а прямо под моими ногами открылась черная воронка, которая начала с молниеносной скоростью утягивать меня вниз. Я даже отпрыгнуть не успела, лишь покрепче Лапочку к себе прижала, как оказалась в каком-то темном коридоре.

— Моррей? — испуганно позвала я, но никто не откликнулся, и лишь эхо унеслось куда-то далеко вперед. — Моррей! — предприняла я вторую попытку.

На стенах в специальных подставках висели факелы. Они не слишком-то и хорошо освещали путь, но увидеть, что у меня под ногами и передо мной, я могла. Лапочка с нескрываемым любопытством выглядывала из моих рук, но страшно ей не было. И это хорошо, потому что звери обычно опасность чуют. Хотя… это я ее зверьком называю, а она ж — Тьма, что бы это ни значило.

Плутали мы долго. Одинаковые коридоры сменялись своими копиями, а просвета как не было, так и нет. И ведь нигде даже дверь ни разу не попалась. Но я все равно упрямо шла вперед, потому что подозревала, что это уже началось второе испытание, сути которого мне никто так и не объяснил.

— А! — радостно взвизгнуло мое мохнатое чудовище, показывая мне лапкой на яркий свет в конце тоннеля. Ну, то есть коридора, хотя смерти я опасалась не на шутку. Мало ли, может, сейчас сражаться с кем-то придется.

Подхватив юбки, я бегом понеслась по коридору, придерживая мохнатика. После полутемных помещений яркий свет ослеплял, но, проморгавшись, я все-таки разглядела двери.

Их было больше десяти — это точно. Совершенно одинаковые двери располагались в некотором отдалении друг от друга, занимая всю монотонную стену круглого зала, в центр которого я вышла. Наверное, мне нужно было выбрать какую-нибудь одну из них, но створки, казалось, совсем не имели отличий, поэтому я пока не торопилась, пытаясь найти правильный путь.

Двери резко в один миг открылись. Я вздрогнула, а Лапочка от неожиданности подпрыгнула в моих руках, когда на свет одновременно вышли добры молодцы в масках на пол-лица, с голыми торсами, в черных штанах и босиком. Этих резвых братьев-кроликов я видела уже не единожды, и причем каждый раз в деле, поэтому мне как-то поплохело от предстоящих перспектив. И ведь незащитит никто — одна стою посреди зала.

— Ребят, а вы дорогу не подскажете? — начала я мирную беседу, еще не зная, как буду выкручиваться. И самое интересное, во мне прямо-таки кипело желание от души отомстить Моррею. Нет, не с ними, и вообще мстя к сексу не относится. Наоборот, я собиралась оскорбиться так, что Его Темнейшество еще будет бегать за мной, воя от неудовлетворения. — Как отсюда выбраться?

Бравые ребята как-то уж совсем синхронно начали стягивать с себя штаны, а я зажмурилась, но потом снова открыла глаза, потому что с закрытыми было еще страшнее. Наверное, долго репетировали этот стриптиз, чтобы все так одинаково получалось, а главное — по времени совпадало.

Но увиденное меня нисколько не впечатлило, а скорее, наоборот — озадачило. Потому что братцы-кролики стояли у дверей в полной боевой готовности, а точнее, с вздыбленными по стойке смирно членами. Создавалось ощущение, что они будто ждут команды откуда-то извне.

Постояли. Помолчали. И пошли ко мне! Ко мне вместе со своими агрегатами! Я себя урологом, работающим в военкомате, почувствовала!

Паника захлестывала. Не знала, что делать, куда бежать, а эти обнаженные рыцари, никогда не видавшие доспехов, спешно окружали такую маленькую меня. И ведь в их намерениях я нисколько не сомневалась, но как такое мог допустить Моррей?

Попытавшись пробраться через них, с трудом смогла отцепиться от ухвативших меня рук, больно надавав по этим самым конечностям. Психовала, злилась, прижимая к себе мохнатое чудовище, а потом вдруг посмотрела на Лапочку и поняла, что союзник у меня все-таки есть, а биться с врагом вдвоем — это еще и весело. Тем более что мохнатик выглядел очень даже воинственно. Звереныш шипел на жертв обстоятельств, воинственно нахохлившись, как тот самый воробышек. Собственно, размеры примерно такими и были.

И как я заору:

— Лапочка, фас!

Ой, что тут началось! Мохнатый комок начал беззастенчиво запрыгивать на голых мужиков, кусая то, за что, собственно, мог зацепиться, а я так и стояла потрясенная в центре залы, пытаясь сдержать смех. Лапуся искусала их всех, пока кролики старательно пытались спрятать руками свое достоинство. Понимая, что преимущество не на их стороне, они даже нацелились поймать ее, но вот мохнатик ловко обходит одного, второго, третьего, и происходит удар по самому больному.

«Гол!!!» — кричат зрители.

«Это победа, товарищи!» — вещает диктор.

А я просто хохочу во весь голос, даже не пытаясь скрываться.

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​Но тут моя Лапочка вдруг начинает стремительно увеличиваться в размерах, замечая, как ко мне слева подползает, видимо, самый бесстрашный индивид. Мохнатое чудовище упирается лбом в потолок (если у нее вообще есть лоб) и загораживает меня собой, открывая свою огромную зубастую пасть. Вот честно, даже мне страшно стало, а уж кролики так и попрыгали к дверям, совсем позабыв про свои портки. Наверняка еще и с той стороны створки держат. Ну, чтобы наверняка.

Лапочка уменьшилась. С непередаваемым выражением брезгливости на мохнатой морде она произнесла что-то наподобие “Тьфу” и начала отчаянно скрести лапками собственный розовый язык, словно избавлялась от грязи.

— Совершенно с тобой согласна, Лапа, — кивнула я зверушке, поднимая ее с пола. — Совершенно согласна.

Вдруг все вокруг закружилось, завертелось, а мы вместе с моим любимым и единственным воспитанником оказались в моей спальне. Будто и не было ничего, честное слово.

— Посиди, пожалуйста, пока здесь, — положила я ее на кровать. — Отдохни, ладно? Только в комнату никого не пускай.

Мохнатик оживился, поднялся и развел лапки в стороны, словно спрашивал, куда меня опять понесло.

— Мстить пошла, — предельно честно ответила я, наскоро переодеваясь в рубашку и брюки. — За наши с тобой злоключения. Не ценят нас, — ответила грустно.

Мохнатая морда старательно закивала, мол, еще как не ценят и, конечно, надо мстить. А я не могла не умиляться своему защитнику. Всю дорогу умилялась, между прочим, пока ползла по выступу посреди бела дня в поисках покоев Его Темнейшества. И да, меня совсем не волновали гвардейцы, которые могли меня заметить, потому что женщина в гневе — самое страшное, что может быть на свете.

Без моей воинственной зверушки передвигаться по выступу было в разы сложней. Вот что значит отсутствие поддержки. Однако желание отомстить и нежелание повторить судьбу Элизабет делали свое дело.

Я достаточно уверенно добралась до балкона, на котором закончила свою первую вылазку, по нему добралась до противоположного края, где обнаружила абсолютно такой же выступ и двинулась дальше, в душе молясь, чтобы сегодня удача была на моей стороне.

Как ни крути, шансов, что именно сейчас мне удастся отыскать покои Его Темнейшества, не так-то уж и много — замок все-таки огромный. Но, черт возьми, как же этого хочется!

Жду не дождусь момента, когда увижу выражение лица Моррея, заметившего, как я грациозно через окно появляюсь в его комнате. Или кабинете. Где-нибудь, короче. Лишь бы не рухнуть на пол, забираясь внутрь замка. Падение явно не добавит эффектности предстоящему шоу.

Продвигаясь дальше, я осматривала окно за окном, но не находила в них никаких знакомых предметов. Я отлично помнила обстановку в спальне и кабинете Моррея, именно одна из этих

комнат и была моей целью, однако по первому моему желанию оказываться передо мной они не желали.

Не знаю, сколько прошло времени, когда я начала понимать, что ноги уже устали. Все-таки перемещение таким образом требует не только крепких нервов, но и хорошей физической подготовки. Мне ведь еще путь назад предстоит. Очень бы хотелось преодолеть его нормально, а не по-скоростному вниз.

Приняв решение, что следующее окно станет последним, в которое я загляну сегодня, начала плавно продвигаться, чтобы заглянуть, и едва не взвизгнула от счастья, когда увидела за стеклом очертания знакомой спальни.

Как я не захлопала в ладоши от радости — фиг знает. Наверное, инстинкт самосохранения все-таки сработал. Хлопни я пару раз — точно бы крушение потерпела.

Однако обнаружение покоев Темного Принца оказалось не единственной радостью. С удивлением и, естественно, восторгом я заметила, что окно не заперто. Стоило мне лишь толкнуть створку, как она плавно поддалась. И вот я уже стояла внутри спальни Моррея и изучала ее.

Здесь ничего не изменилось со времени моего последнего визита, правда, сейчас обстановку этой комнаты я ощущала уже совершенно по-другому. Наверное, что-то изменилось во мне.

Здесь все было пропитано духом Его Темнейшества. Пахло им. И этот факт очень сильно сбивал боевой настрой. Вместо того чтобы желать уже поскорее показать мужчине, где раки зимуют, мне хотелось подойти к кровати и устроиться среди подушек. Прикрыть глаза, вспоминая о том, как хорошо нам вместе.

Так. Стоп-стоп-стоп!

Фу, Вероника! Нельзя!

Произнеся мысленную команду, я сразу вспомнила о Лапочке. Она бы точно подобное поведение не одобрила. Чего стоила ее драка с братцами-кроликами.

Мысли о моем милом зверьке заставили взять себя в руки и вернуть уверенность в собственных силах, и я уже вновь была готова показывать Темному Принцу Кузькину мать и всех остальных родственников этого самого Кузьки до кучи.

Только вот на горизонте нарисовалась еще одна проблемка: Моррея нигде не было.

Я прогулялась по покоям, заглянула в кабинет, который обнаружился неподалеку, но Его Темнейшества там совершенно точно не было. Я даже под стол залезла, чтобы наверняка убедиться. А вдруг в прятки поиграть решил?

Но, увы, не решил.

Что ж, придется подождать, не зря же я такой путь проделала.

Оправдывая себя тем, что сидя всего лишь удобнее коротать время, все-таки позволила себе устроиться на кровати и, сама того не заметив, умудрилась задремать. Тоже мне, шпион восьмидесятого уровня!

Я открыла глаза, когда на землю уже опустились сумерки. Резко подскочила на ноги, на несколько секунд вообще напрочь забыв, где нахожусь, а затем, придя в себя, кинулась проверять, не объявился ли хозяин замка.

Может, он просто решил не будить меня и дать поспать?

Однако ни Моррея, ни каких-либо намеков на то, что мужчина появлялся у себя в покоях в то время, пока я дремала, не было.

Вот же блин! А план-то реально хороший был…

Раздосадовано вздохнув, приняла решение выбираться. Если я останусь здесь еще ненадолго, мою пропажу точно заметят. И снова понесется…

Хватит с меня разборок. Может, оно даже и к лучшему, что реализовать задуманное не удалось. Сон как-то поубавил мой пыл, и теперь желание устраивать боевые сцены немного утихло.

Вернусь тихо в комнату и буду делать вид, что там и сидела. А отомщу я обязательно. При случае. Месть же вроде как холодной подавать принято.

Договорившись с самой собой, подошла к окну, через которое залезла, и потянула за ручку. Только вот окно не открылось. Потянула сильнее — такой же результат. То есть его отсутствие.

Уперлась ногами в стену и навалилась всем своим весом. Ага, хрен там, а не открытое окно.

Ну ничего, оно тут не единственное.

На то, чтобы проверить все имеющиеся окна и даже балконную дверь у меня ушло вряд ли больше пары минут. Результат был неутешительным — я не смогла открыть ни одно из них.

Не нужно быть гуру в вопросах волшебства, чтобы понять: все закрыто магией. Я скорее руку себе оторву, чем смогу выбраться на улицу.

Вот тебе и “заходи — не бойся, уходи — не плачь”.

Но делать то что-то надо. Выбираться как-то.

Подойдя к двери, ведущей в коридор, вздохнула. А что, альтернативы все равно нет. Если и она не поддастся, придется лишь надеяться, что Моррей не решил укатить на недельку-другую в теплые края. Выйдет не слишком круто, если, вернувшись, он найдет у себя на кровати мое бездыханное тельце, помершее от голода.

От подобной перспективы я поежилась. Бр-р-р!

Смело взялась за ручку и потянула.

Открыто! Какое же облегчение.

Жаль только, что у меня нет какого-нибудь там плаща-невидимки и добраться до комнаты незамеченной вряд ли получится.

Но, с другой стороны, плюсы тоже есть. Уж лучше добраться хоть как-то, чем не добраться вообще.

На этот раз мое блуждание по коридорам было куда более осмысленным, чем раньше. Ориентироваться помогал тот факт, что я примерно представляла, где находится мое окно, и поворачивала в подходящих местах.

Да и коридоры уже казались смутно знакомыми. Кажется, я начинала привыкать к этому замку. Пройдет еще пара-другая десятков лет, и вообще смогу ориентироваться тут с закрытыми глазами.

По моим подсчетам, я уже успела преодолеть половину пути, так никого и не встретив. Если так пойдет и дальше, то врать придется значительно меньше. А если каким-то чудом удастся избежать встречи с охраной у комнаты, то я вообще пересмотрю свои взгляды на отношение ко мне удачи.

Хотя, вспоминая о том, какое количество стражников приставлено Морреем к дверям моей комнаты, шансов разминуться с этими бравыми ребятами у меня маловато.

А хотелось бы…

Погрузившись в мечты о том, что в этом мире мое личное счастье очень даже возможно, я дошла до очередной развилки и остановилась, задумавшись, как вдруг услышала крик. Громкий, страшный. Он отражался от стен и эхом разлетался по коридорам, становясь все громче и громче.

Не обращая внимания на инстинкт самосохранения, который призывал меня не делать глупостей и бежать в свою спальню, напоминая, как закончилась моя первая попытка узнать, что происходит, я со всех ног понеслась на голос.

С каждым новым шагом мое сердце билось все чаще, а дыхание становилось все более рваным.

Стараясь вслушаться и понять, что происходит, раньше, чем окажусь на месте, я смогла различить и другие голоса. Но ничего конкретного распознать не получалось. Все заглушал крик.

Тревога накатила новой волной, когда я осознала, откуда именно доносится голос. Коридор со спальнями невест, от которого сейчас меня отделял всего один поворот.

Захотелось остановиться, побежать в противоположном направлении, потому что предчувствие чего-то ужасного было уже невозможно унять.

Затормозив на секунду, перевела дыхание, а затем смело, пока уверенность еще не успела меня покинуть, сделала шаг вперед, оказавшись в коридоре.



Яркий свет сразу же ударил по глазам. Помимо привычного настенного освещения, сейчас коридор подсвечивался еще парой десятков свечей. Это было первой странностью, которая, однако, меркла на фоне второй — того количества людей, которые собрались в нескольких метрах от меня прямо напротив моей спальни, дверь в которую была распахнута.

Они стояли плотным кольцом, словно собираясь начать водить хоровод, однако делать первое движение никто не решался. Сперва мой взгляд привлекли гвардейцы, которых было уж слишком много. Затем я заметила Верса, который точно не оказался бы здесь просто так, а потом сердце на несколько мгновений замерло, когда я заметила Моррея. В отличие от других, он не стоял в кругу. Я даже объяснить не могу, как смогла его заметить, ведь Его Темнейшество находился в моей комнате.

Его губы были сжаты в тонкую линию — ясный признак того, что он напряжен. Глаза прищурены. Лицо казалось жестким. Словно почувствовав на себе мой взгляд, мужчина поднял глаза и посмотрел на меня.

А дальше происходит сразу несколько событий практически одновременно. Истеричные крики со всхлипываниями, которые на несколько секунд прерывались, возобновляются.

— Убили! Убили-и-и-и! Убили Катрину! — вопит девушка. Теперь по голосу я могу понять, что это Ангелика.

Однако смысл ее слов я понимаю не сразу. У меня уходит несколько секунд на то, чтобы все осознать. Учащенный сердечный ритм вновь начинает отдаваться в ушах, а в голове эхом звучат слова девушки.

Убили!

В непонимании я перевожу взгляд на Моррея, в глазах которого пылает тьма. Я хочу подбежать к нему, хочу, чтобы он успокоил меня, утешил. Сказал, что происходящее — это всего-навсего кошмарный сон, который совсем скоро закончится, или чей-то совсем неудачный розыгрыш.

Однако я продолжаю стоять на месте, не решаясь сделать и шага.

Что-то меня останавливает, тормозит, заставляет думать о том, что это еще не конец череды ужасных событий.

Конец наступает через несколько секунд, когда Темный Принц поворачивается лицом к шкафу, к моему платяному шкафу, и извлекает из него какой-то странный предмет.

Приходится несколько раз моргнуть для того, чтобы картинка перед глазами, которая теперь так и норовит стать мутной, вернула себе резкость.

Я смотрю на ладони мужчины и едва не ахаю. Сдерживаюсь каким-то чудом, когда понимаю, что в руках у Его Темнейшества окровавленный кинжал. Кинжал, который он только что извлек из моего шкафа.

— Где ты была? — его голос, такой резкий и холодный, бьет больнее пощечины. Ни единого намека на нежность или ласку. Никакой надежды на то, что он в очередной раз поверит, что все произошедшее не имеет ко мне никакого отношения.

Что меня просто хотят подставить!

Несмотря на то, что сейчас я ощущаю жуткую боль, а страх острыми шипами пронизывает насквозь, я поднимаю глаза и собираюсь ответить. Естественно, правду.

Я готова продемонстрировать, как именно выбралась из комнаты, хоть и искренне сомневаюсь, что руки, которые так сильно дрожат, и ноги, которые кажутся ватными, станут хорошими союзниками в реализации этой идеи. Однако я все равно готова.

Я готова сделать все, лишь бы Моррей мне поверил. Лишь бы вновь увидеть в его глазах доверие и теплоту, а не это обжигающее раздражение.

Я даже открываю рот, но с губ не успевает сорваться ни звука, когда позади меня раздается спокойный голос:

— Невеста из Ада все это время находилась в моих покоях.

Совершенно не ожидая, что кто-то посторонний может влезть в наш диалог, я даже рот закрыла. Несколько раз медленно моргнула, не сводя взгляда с Моррея, но через секунды все-таки посмотрела на Агнету, занявшую место рядом со мной.

— Что вы сказали? — Темный Принц даже не попытался скрыть раздражения, только на этот раз оно было направлено не на меня.

— Невеста из Ада все это время находилась в моих покоях, — спокойно повторила женщина. В отличие от Его Темнейшества, она даже не думала демонстрировать истинные эмоции. Полное равнодушие. — Веронике стало плохо после испытания, и она обратилась ко мне за лекарством.

— Ложь! — и вновь это недоверие в голосе.

Обидно до невозможности. Нет никаких сил больше это терпеть. Хочется крикнуть, что с меня довольно, что это выше моих сил. Развернуться и сбежать отсюда. Только вот бежать мне некуда.

— Чистейшая правда, Ваше Темнейшество. — Агнета даже и не думает сдаваться. Защищает меня, хотя я совершенно не понимаю зачем и почему.

Судя по выражению лица Моррея, он не поверил ни единому слову женщины, однако и продолжать разговор не планировал. Не произнеся ни звука, мужчина взмахнул рукой, и все собравшиеся начали организованно двигаться.

Буквально через несколько секунд коридор практически опустел. Увели все еще продолжающую всхлипывать Ангелику, унесли тело Катрины. Верс, окруженный своими гвардейцами, также скрылся.



В коридоре остались лишь мои привычные стражники, я и Агнета, а теперь к нам присоединился еще и Моррей, вышедший из спальни. Остановившись в нескольких шагах, он сперва молча буравил меня взглядом, а тогда, когда я уже была готова отвести глаза, решил добить:

— Решила расчистить дорогу к трону?

Ладони сами собой сжались в кулаки, а к горлу подступил ком. Я сдерживала слезы из последних сил, впивалась в ладони ногтями, молилась небесам дать мне сил, чтобы выдержать это испытание. Не доставить Его Темнейшеству удовольствия увидеть мою слабость.

Моррей не стал дожидаться ответа. Одарив меня напоследок еще одним уничтожающим взглядом, мужчина зашагал в том же направлении, что и его брат.

А дальше все как в тумане. Едва Темный Принц скрылся за поворотом, я уже не сдерживала себя. Слезы покатились градом.

Убийства, заговоры, эти невозможные эмоциональные качели, когда от запредельно хорошо до невыносимо плохо меньше крошечного шага.

Я просто не могла больше оставаться сильной. Не хотелось больше бороться, не хотелось доказывать, что вот она я, настоящая. Когда душа нараспашку, недоверие бьет куда больней, чем тогда, когда держишь все в себе.

Я открылась Моррею, отдала всю себя, а в ответ он лишь потоптался по моим чувствам.

Не знаю, сколько времени я проплакала. Не знаю, какие из своих мыслей я озвучила, а какие лишь пронеслись в моей голове.

Когда я пришла в себя, обнаружила, что сижу на полу в спальне, а Агнета обнимает меня и аккуратно поглаживает по волосам. Кажется, у меня не хватило сил даже дойти до кровати.

— Все наладится, Вероника. Все будет хорошо. — Голос у женщины успокаивающий, ему так хочется поверить, но я не могу. Качаю головой.

— Ничего не наладится, — не хочется спорить с очевидным.

— Только в том случае, если ты сдашься.

Последние слова я не понимаю совершенно, но именно они заставляют меня поднять голову и посмотреть на Агнету.

Поймав мой взгляд, женщина позволила себе легкую улыбку, от которой, ровно как и от ее голоса, стало легче.

— Я понимаю, как тебе сейчас тяжело. Пережить такое — под силу далеко не каждому. Ты уже прошла большой путь, и единственное, что я могу тебе посоветовать, о чем могу тебя попросить, — не останавливайся. Если твои чувства искренние — не сдавайся. Это единственный шанс, второго не будет.

Наверное, слова женщины должны звучать подбадривающе, но я в ответ могу лишь в очередной раз отрицательно покачать головой.

— Мои чувства никому не нужны. Это все бессмысленно.

— У всего всегда есть смысл. — В голосе Агнеты появились грустные нотки. Женщина тяжело вздохнула, а затем продолжила: — Моррей — сильнейший маг, но за свою силу он должен заплатить огромную цену. Тьма — одновременно и его мощь, и его проклятие.

К концу фразы женщина совсем мрачнеет. Видно, что эта тема задевает ее, вызывает боль. Несложно догадаться, что ей неприятно ее поднимать, однако этих общих фраз мне мало, невыносимо мало, поэтому я жду продолжения, и оно, наконец, следует:

— Эти бесконечные отборы — далеко не прихоть Его Темнейшества. Это многовековой обычай, единственная надежда Императора Темных Земель не быть поглощенным Тьмой. Найти свою истинную любовь, которая сможет пройти все испытания, — вот его способ выжить и не потерять себя.

Хоть головой я и понимаю, что в словах Агнеты есть здравый смысл, обида не дает мыслить трезво, ответ получается едким:

— Что-то незаметно, чтобы он особо страдал. Женщин у него здесь на несколько веков вперед хватит. Ежедневные оргии для поднятия настроения гарантированы.

Моя фраза нянечке совершенно не нравится. Она хмурится, и я уже начинаю думать, что сейчас она просто уйдет, однако ошибаюсь.

— Тьма искушает, заставляет проявлять слабость. Это неизменная часть отбора, но Моррей не прикасается к ним. Те, кто дошел до конца, живут здесь, ожидая времени, когда их сделают Императрицей, но мы всеми силами выдаем их замуж. Те мужчины, которых ты видела, полуголые в масках, — это высочайшие аристократы. Приходя сюда, они присматриваются к девушкам, соблазняют их и забирают в семью в качестве супруги. За нашими девушками целые очереди стоят. Правда, есть и те, кто живет здесь постоянно. Им нравится свобода и то, что им здесь позволено. Здесь девушки учатся доставлять и получать удовольствие, — равнодушно отвечает женщина, а затем отчего-то улыбается. — А сколько раз ты видела, чтобы Моррей принимал участие в оргиях?

Слова Агнеты заставляют меня глупо заморгать. Глаза еще немного пощипывает от недавней истерики, но я не обращаю на это внимания. Напрягаю память и пытаюсь вспомнить.

Проходит, наверное, несколько минут, прежде чем я прихожу к выводу, что, и будучи невидимой гостьей, и уже присутствуя здесь в качестве невесты, я ни разу, ни одного даже малюсенького раза не видела, чтобы Темный Принц участвовал в оргиях.



— Он что? Нет? Совсем? — выходит какой-то набор слов, но Агнета, кажется, меня понимает.

— Вероника, я понимаю, что тебе сложно уложить сейчас все услышанное в голове, поэтому просто постарайся мне поверить. Потом у тебя будет много времени на то, чтобы все обдумать вне зависимости от того, какое решение ты примешь. Сейчас же времени нет. Империя переживает не лучшие времена. Я буду с тобой предельно честна, потому что отлично понимаю, что в этих убийствах ты не замешана. Я знаю, как ты здесь очутилась, и не подозреваю в участии в заговоре. Ситуация крайне неприятная. Гранатовое королевство, которое и так доставило нам уже немало хлопот, сегодня потеряло свою невесту. Ее, как ты уже заметила, убили. Это грозит нам большими неприятностями. Боюсь, даже самой Тьме неизвестно, что будет дальше и чем все это обернется.

Я слушала рассказ, затаив дыхание. Вспомнила о том, как нас не выпускали в целях нашей же безопасности после самоубийства Элизабет. Если тогда были проблемы, то теперь…

— Уже не один год Гранатовое Королевство пытается захватить власть в Империи. Отбор — очень удачный способ посадить свою невесту на трон.

— Как-то они странно пытаются ее захватить. По логике, это Катрина должна была всех тут убить тогда… — детектив из меня так себе, но смерть невесты, которая должна занять место рядом с Морреем. Не вяжется все это как-то.

— И это самое странное. Возможно, они просто решили поменять тактику. Не мне об этом судить. Я рассказала обо всем тебе лишь для того, чтобы ты могла принять решение, зная правду, на которую имеешь право.

Я кивнула, испытывая теплоту к Агнете. В голове по-прежнему была настоящая каша, и мне действительно придется еще хорошенько обо всем подумать, но, несмотря на это, я все равно была ей благодарна.

Благодарна настолько, что решила отплатить откровением на ее откровения. Возможно, мои слова не имели никакого смысла, и вполне вероятно, что уже через несколько секунд мое окно замуруют намертво, но я все равно рассказала женщине о своих вылазках на свободу. О том, как Катрина играла с огнем, а Ангелика что-то шептала перед зеркалом.

Агнета выслушала меня спокойно, не стала порицать, не отправилась за молотком и гвоздями. Когда я закончила, женщина еще раз обняла меня на прощание, а затем вышла из комнаты, плавно прикрыв за собой дверь. Оставляя меня наедине со своими мыслями и переживаниями.



Глава 19. Верс

Дверь кабинета с громким стуком захлопнулась за нашими спинами, а я на всякий случай отошел в сторону, и не зря. Сгусток чистейшей Тьмы пронесся мимо меня, врезаясь в книжный шкаф, в секунды превращая его в пепел. Моррей злился. Я отчетливо чувствовал его эмоции. Он был взбешен тем, что произошло. Еще бы — смерть второй невесты нам уже не простят. Тем более из Гранатового королевства. Они обязательно вывернут эту историю в свою пользу, а нам еще долго придется отбиваться, очищая имя рода.

— Я могу сам отправить письмо в Гранатовое Королевство от твоего имени, — проговорил я тихо, присаживаясь в кресло.

— И что это изменит? — Моррей тоже присел в кресло, и вид его не предвещал ничего хорошего.

Серое угрюмое лицо, черные круги под глазами, плотно сжатые губы. Он уже что-то решил для себя, и не факт, что его решение правильное и обдуманное. В последнее время он стал очень эмоционален, недоверчив, подозрителен. Я прекрасно понимал, что это Тьма пожирает его, но ничего не мог сделать. Он сам отказывался от помощи, сам отказывался от той единственной, что могла бы разделить с ним свою силу.

— По крайней мере, мы сохраним твой кабинет в целости и сохранности, — хотел я разрядить обстановку, но шутка не удалась. — Брось, ты же не серьезно считаешь, что это она?

Нет, я не собирался заступаться за Веронику. Они должны сами понять, чего хотят, но и не влезть именно сейчас не мог. Не хотел, чтобы Моррей винил себя в том, что поступил неправильно и потерял свой единственный шанс на спасение, свою любовь. Я отлично видел в нем эти чувства — чистые, искренние, всепоглощающие, сводящие с ума, — но кроме любви он буквально захлебывался и в других ощущениях и эмоциях, которые сбивали его с толку. Всего один неверный шаг встанет слишком дорого.

— А кто? Защищенное крыло, три комнаты и купальня. Старинный нож найден в ее комнате, спрятанный в шкафу. На нем кровь, и именно им убили Катрину. И заметь, когда Элизабет умерла, Вероника тоже была там. Она могла ее скинуть.

— Ты ведь чувствуешь ложь. Она не врала, — вновь неосознанно вступился я за девушку.

— Даже меня можно обмануть, и ты об этом прекрасно знаешь. Сейчас я плохо различаю правду. Тьмы вокруг все больше. — Он тяжело опустил голову на свои руки, лежащие на письменном столе.

— Моррей, ты делаешь поспешные выводы. В ней нет магии, а без нее Вероника не смогла бы расправиться с двумя гвардейцами, которые стояли у дверей в ее комнату. Бесшумно

расправиться, заметь! Или ты считаешь, что два матерых воина сами позволили ей перерезать им горло, даже не пытаясь сопротивляться?

Не скрою, мне было бы выгодно, если бы брат поддался Тьме и перестал искать свою пару. В этом случае он навсегда остался бы Императором Темных земель, а я — свободным в своей жизни, но я слишком любил его, чтобы позволить стать бесчувственным и холодным чудовищем. Тогда это будет уже не он. Не тот, кто воспитывал меня с самого детства, будучи таким же ребенком.

— Я уже ничего не считаю. Других подозреваемых у меня нет.

— А вторая невеста?

— Она тоже не владеет магией, да и не для ее ума такое совершить. Ты сам ее видел, Верс. — Моррей налил в стакан бренди и одним глотком осушил его.

— Значит, кто-то пробрался извне. Давай найдем этого засранца и публично казним. Нужно активировать поисковое заклинание и найти тех, кто вчера и сегодня прибыл во дворец или покинул его. Любые несоответствия могут стать зацепкой, — приготовился я к бурной деятельности, но брат моего энтузиазма не разделял.

— Делай, что хочешь…

— А ты? — спросил я спокойно, точно зная, что его слова мне не понравятся.

— А я буду делать то, что считаю нужным, — ответил брат с какой-то отчаянной решительностью.

— Например?

— Мне проще убить ее, Верс. С ее появлением все идет к Тьме под хвост. Она не наваждение, она — мое наказание. Без нее все было намного лучше.

— Что лучше? — вспылил я, поднимаясь. — Гранатовое королевство как плело заговоры, так и плетет. Или ты скажешь, что у нас раньше не умирали невесты? Еще как умирали, и их смерти были не менее странными. Прекрати искать проблему в Веронике, Моррей! Не путай свои личные страхи с реальностью! Ты боишься, что разочаруешь ее, что она не сможет принять тебя, но не обвиняй ее во всех мыслимых и немыслимых грехах! Она не виновата в том, что ты идиот!

Я сказал намного больше, чем следовало. Всегда умел держать себя в руках, но именно сейчас просто устал смотреть на то, как мой брат самолично готовит для себя кострище, в котором собирается гореть вечно. Не позволю ему совершить эту ошибку.

Мы сверлили друг друга взглядами, не собираясь сдаваться. Молчание затягивалось, но я говорил правду и понимал, что буду отстаивать ее несмотря ни на что. Хватит этих метаний, от которых плохо абсолютно всем. Он мой брат, и если мне нужно будет набить ему морду, чтобы до него дошли мои слова, я это сделаю.

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​

Напряженную обстановку разрядил нетерпеливый стук в дверь.

— Войдите, — сухо обронил Моррей, но взгляда не отвел.

— Еще раз добрый вечер, Ваше Темнейшество, — прозвучал за моей спиной отстраненный голос Агнеты. — Я пришла сказать, что невеста из Ада подавлена морально и ей требуется помощь

лекаря. Кроме того, я владею полной информацией о том, где она была сегодня и ранее, но готова поделиться ей только в том случае, если Вероника будет неприкосновенна на время поиска убийцы даже для вас.

— Вы смеете ставить мне условия? — разъярился Моррей, мигом поднимаясь.

Теперь его гнев был направлен на Агнету, которая его нисколько не боялась. Еще бы, ведь это именно она хлестала его ремнем за провинности, когда матери не стало. Даже сейчас она не вздрогнула, не пошатнулась от его угрожающего голоса. Нянечка не боялась. Только не нас, прекрасно зная о том, какие мы внутри.

— Смею и ставлю, Ваше Темнейшество. Если вы отказываетесь, то мне здесь делать нечего. — Женщина развернулась, собираясь уходить, но остановилась, как только Моррей окликнул ее, устало присаживаясь на столешницу.

— Клянусь, что не подойду к Веронике ровно до тех пор, пока мы не отыщем убийцу.

— До самого вечера девушка спала в вашей спальне. Я видела ее там самолично, когда искала вас, чтобы сообщить о предстоящих замужествах наших претенденток на роль Императрицы.

— Как она там оказалась? — недоумевал брат. — Как она прошла мимо охраны?

— Она вылезла через окно, Ваше Темнейшество. И прошла по выступу до вашей комнаты, забравшись через открытое окно. Я сама заперла окна и балконную дверь в вашей спальне, пока она спала, чтобы, не дай Тьма, не решила безрассудно лезть обратно тем же путем. Именно поэтому Веронике пришлось идти через коридоры.

Моррей терпеливо прикрыл веки, но я был уверен в том, что он и без этой информации знал: Вероника не виновата. Просто ему нужно было, чтобы кто-то кроме него в этом тоже не сомневался. Он боялся полагаться на себя.

— Что-то еще?

— Да.

Агнета рассказала о том, что видела Вероника, выбравшись из своей комнаты в первый раз. Странное поведение невест наводило на определенные мысли. Нужно было проверить любые варианты, пусть даже самые нелепые, но в первую очередь я должен был поговорить с самой девушкой. В свете последних событий у нее должен быть выбор, пусть это и принесет вред всем нам. Моррей должен сам понять, что она ему нужна.

— Хорошо. Тогда первое — проверим всех, кто приезжал и покидал дворец в последние два дня. Второе — осмотреть комнаты всех невест, включая спальни покойных. И третье — Верс, позови к Веронике лекаря.

Коротко поклонившись, я вышел из кабинета и направился прямиком в спальню к Веронике. Я был рад, что брат все-таки пришел в себя, но и отказываться от своего плана уже не собирался. Хотел растормошить его, показать ему, что он нуждается в Веронике так же сильно, как и она в нем. Другого способа просто не было.

— Добрый вечер, Месси, — зашел я в ее спальню, миновав гвардейцев.

— Ничего доброго, — зло ответила она, оборачиваясь.

До моего прихода она стояла у окна. Наверное, страстно желала выбраться из этого сумасшествия. Я ее понимал.

— Моррей приказал пригласить к вам лекаря, но у меня для вас есть предложение, — не стал я долго тянуть, сразу выкладывая причину своего прихода. — Я обдумал наш с вами разговор и готов отправить вас обратно в ваш мир, но у меня есть условие. Я дам вам ровно сутки на то, чтобы вы приняли решение. Вернуться или остаться — решение будет за вами. Я приду утром. Доброй ночи.

Не дожидаясь ответа, я вышел из комнаты, полностью снял охрану со всего крыла и на всякий случай направился проводить обряд поиска. Если я прав, сегодня мы найдем нашего убийцу. Сегодня все решится для всех.



Глава 20. Вероника

Дом… Такое короткое слово, а так много смысла. Как я мечтала оказаться там и как боялась одновременно.

Эмоции трудно передать словами. Трудно вообще говорить, когда тебя разрывает на тысячи маленьких частиц. Когда-то они были единым целым, но теперь в попытках собрать себя я постоянно теряю что-то важное, какие-то детали.

Как будто передо мной лежит пазл, а я так и кручу в руках последние его кусочки, не находя им нужного места.

Я чувствую себя абсолютно разбитой. Мне нужно сделать шаг, но на него нет сил.

Все мое нутро кричит о том, что стоит остаться, стоит разобраться, но одновременно с этим мысли о доме не отпускают.

Когда Верс говорит о том, что может отправить меня обратно, я мысленно соглашаюсь, не задумываясь. На эмоциях.

Рассуждать начинаю лишь тогда, когда вновь остаюсь наедине с собой.

Как бы странно и глупо это ни звучало, но та комната, которую я считала тюрьмой, которую ненавидела всеми фибрами своей души, стала для меня тем местом, где можно найти покой и собраться с мыслями.

Приходится сесть. Если я и дальше продолжу ходить туда-обратно, точно не смогу выдать ничего здравого.

Опускаюсь на кровать и прикрываю глаза, стараясь успокоиться и выбросить из головы лишние мысли. Холодный анализ — это именно то, что мне сейчас нужно.

Пропали ли мои чувства к Моррею?

Я буду последней лгуньей, если отвечу положительно. Несмотря ни на что, я не перестала любить его да и вряд ли когда-нибудь перестану. Это что-то большее, чем просто чувства.

Связь, которая сильнее всего в этом мире. Во многих мирах. Сила, которая смогла перенести меня сюда.

Готова ли я прыгнуть в омут с головой?

Нет, не готова. Все сложно, все чертовски сложно и запутанно.

Могу ли я так просто отпустить свою прошлую жизнь?

Нет, не могу. Я скучаю по родителям, я скучаю по Ромке. А неведение… оно просто сводит с ума. Я ведь даже не знаю, как складывается их жизнь без меня.

Мне хочется с кем-то посоветоваться, получить поддержку, спросить совета, но я не знаю ни единого человека, который мог бы сделать выбор за меня. Даже Лапочки нигде нет. Предполагаю, что Моррей решил забрать ее у меня.

Я отказываюсь от ужина, который приносит Литта, просто прошу сразу же его убрать. Есть не хочется совершенно. Вопросы без ответов роятся в голове, и с каждой минутой их становится все больше.

Я провожу на кровати весь вечер. Скидываю одежду прямо на пол, оставшись лишь в одной сорочке, когда глаза начинают слипаться.

Однако сон не идет. Я ворочаюсь с боку на бок, изредка проваливаясь в дрему, которая не приносит покоя.

Создается ощущение, что я стою на развилке и выбираю, в какую сторону пойти. Проблема лишь в том, что каждая из дорог заканчивается тупиком.

Я проваливаюсь в сон лишь тогда, когда сил не остается совершенно. Однако и он не приносит облегчения, какие-то видения на грани яви и грез, тяжелые мысли.

В какой-то момент мне и вовсе начинает не хватать воздуха. Я пытаюсь сделать вдох, но не могу, горло что-то сдавливает. Я начинаю открывать рот, чтобы получить хоть немного кислорода, но это не помогает.

И тогда я открываю глаза.

Тусклый свет нескольких свечей вдруг резко бьет по глазам. Так резко, что я пугаюсь, но тут же забываю об этом страхе, когда понимаю, что воздуха по-прежнему не хватает.

Жадно пытаюсь схватить ртом какие-то его крупицы, машу руками, оттягиваю удавку, чтобы как-то облегчить страдания. Поднимаю веки и едва не кричу от ужаса, потому что понимаю, в чем причина удушья. Да, я бы обязательно кричала, если бы могла.

Надо мной с абсолютно безумным выражением лица склоняется Ангелика. Ее розовые ленты повсюду. На кровати, в волосах и, что самое ужасное, на моей шее.

Я пытаюсь отмахнуться от нее, ослабить хватку, но не могу. В ее глазах пылает безумный огонь гранатового цвета.

Из последних сил пытаюсь нашарить рукой хоть что-то, что могло бы мне помочь. Я уже начинаю чувствовать отчаяние, сдаваться, как вдруг кончики пальцев сжимаются на переплете книги.

"Изначальная Тьма" прилетает четко в висок Ангелике. Все происходит настолько стремительно, что девушка не успевает сообразить. У меня всего несколько секунд форы. Их хватает лишь на то, чтобы вскочить на ноги и откашляться.

И вот все по новой. Вновь эти розовые ленты, которые сейчас выглядят устрашающе. Они словно змеи рассекают пространство вокруг, чтобы поскорее добраться до меня. Вновь этот безумный взгляд.

И ни единого шанса спастись.

Дверь в комнату, которую я успела дернуть, заперта. Окно… окно сейчас точно не лучший выход из комнаты.

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​— Ты доставила мне столько проблем, что убить тебя будет огромным удовольствием, — зловещим шепотом, в котором нет ни единой истеричной нотки, шепчет Ангелика, приближая своих розовых змей.

Нас разделяет буквально несколько сантиметров. Меня охватывает такой ужас, что кровь стынет в жилах, я пытаюсь отбиться, но ленты повсюду, они обвивают руки, ноги, подползают к шее.

Я хочу закричать, но крик тонет в этом розовом безумии, растворяясь в смехе Ангелики.

Наверное, это и есть конец.

Воздуха вновь становится критически мало, он исчезает так же стремительно, как увеличивается громкость смеха Ангелики. Мне хочется закрыть глаза, но я держусь из последних сил. Я не упаду, я не заплачу.

Ноги подкашиваются, но я все еще стою. Моя очередная попытка вырваться отнимает остаток сил.

Теперь точно все.

Кажется, я проиграла…

Мысль отчаянием проносится в голове, и в этот же момент что-то молниеносно меняется. Ангелика резко перестает смеяться. Словно тряпичная кукла, она подлетает в воздух и замирает в какой-то неестественной позе. Розовые ленты начинают тонуть, растворяться в клубах Тьмы, которая позволяет мне вздохнуть, а в следующую секунду дверь в комнату распахивается.

— Ну здравствуй, милая. — Верс, появившийся в спальне, не обращает на меня никакого внимания, смотрит лишь на Ангелику, которая по-прежнему парит в нескольких сантиметрах над землей.

— Ненавижу, — злобно шепчет девушка, судя по эмоциям на лице, отчаянно пытающаяся пошевелиться. Однако все ее усилия не приносят ровным счетом никакого эффекта — магия держит ее очень крепко.

— Взаимно, — лениво отзывается Верс, устраиваясь на моей кровати. Даже сейчас, в такой ужасной ситуации, он остается невозмутимым. Ведет себя так, словно просто пришел в гости к компании друзей, а теперь готовится поделиться последними новостями. Про работу там рассказать, про домашних животных.

Наверное, такое поведение должно успокаивать. Доказывать, что все уже позади, но меня оно лишь злит. Буквально только что я пережила кошмар наяву.Кошмар, к которому совершенно не была готова.

— С тобой все в порядке? — словно прочитав мои мысли, вспоминая о моем присутствии, интересуется брат Моррея.

Все ли со мной в порядке? Нет. Со мной абсолютно точно, железобетонно все совсем не в порядке. Однако я не хочу делиться своими переживаниями, поэтому просто киваю и отхожу к окну. Несмотря на то, что Ангелика связана по рукам и ногам невидимыми путами, держаться от нее хочется подальше.

Получив мой ответ, Верс возвращает свое внимание к болтающейся в воздухе девушке.

— Хороший был план. Даже почти сработал.

В ответ Ангелика шипит что-то невразумительное, но совершенно точно едкое и злое.

— Достаточно, — резко прерывает ее брат Моррея, а затем переходит на официальный тон. — Вы обвиняетесь в государственной измене и попытке переворота. В качестве наказания властью, данной мне Тьмой, я выбираю высшую меру. Приговор будет приведен в исполнение на рассвете.

— У тебя нет доказательств! — истерично смеется Ангелика. — Если вы избавитесь от меня, перемирию придет конец!

— Да-да, конечно. — Верс возвращается к скучающему тону. — Ни единого доказательства. Ни тела настоящей невесты из Сапфирового королевства, ни парочки признаний, ни информации о том, что твое присутствие здесь — план Гранатового королевства. Ну и, конечно, о том, что ты сама являешься его подданной, мы тоже ничего не знаем.

Мужчина делает небольшую паузу, на пару секунд отводит взгляд, а затем вновь смотрит на Ангелику, теперь уже с нескрываемым отвращением.

— Никогда еще Гранатовое королевство не создавало такой серьезной угрозы. Можешь этим гордиться. Убить по пути на Отбор настоящую невесту и ее сопровождение, подменить ее на тебя, затем избавиться еще от двух девушек и едва не убить третью. Тьма мне свидетель, Ангелика, это

отвратительно. И я очень рад, что игра окончена, — Верс на секунду прерывается, смотрит в сторону двери, а затем коротко командует: — Уведите ее.

После чего, больше не оборачиваясь, выходит из комнаты.

Гвардейцы реагирует молниеносно. Не нежничая, вытаскивают Ангелику из комнаты и прикрывают за собой дверь.

И вновь я остаюсь в одиночестве. В тяжелом, давящем одиночестве.

Шею саднило, но я старалась не обращать на это внимания. Подошла к кровати и села на край, понимая, что, несмотря на чудовищную усталость, уснуть сегодня вряд ли удастся.

Так и получилось. До самого рассвета я просидела, практически не шевелясь, глупо глядя в окно, раз за разом переживая произошедшее со мной за последнее время. Я словно стала сторонним наблюдателем собственной жизни.



Эмоции отключились, включился анализ, и единственные слова, которые приходили мне на ум, — это ужас и кошмар.

Когда дверь в комнату плавно распахнулась, я вздрогнула, однако на этот раз на пороге была всего лишь Литта. Сделав привычный реверанс, девушка поставила на столик поднос с завтраком, после чего посмотрела на меня.

– Охренеть! Месси, пора собираться.

Я с удивлением взглянула сперва на поднос, поймав себя на мысли, что аппетита нет совершенно, а затем перевела взгляд на служанку.

— Не рановато для завтрака? — вышло совершенно равнодушно.

— Приказ Его Темнейшества. Через пятнадцать минут на главной площади объявлен общий сбор.

Пожав плечами, не испытывая никаких переживаний, поднялась на ноги, подошла к шкафу и достала из него первое попавшееся платье. Даже не осмотрев свой выбор, протянула его Литте, давая понять, что можно собираться.

На сборы у нас ушло от силы десять минут, поэтому к назначенному времени мы были на площади, где собралось уже несколько сотен человек. Несмотря на то, что я впервые выбралась из дворца на улицу, рассматривать окружающий антураж мне не хотелось. Все прошло мимо меня, словно серой пеленой.

Аккуратно маневрируя между собравшимися, Литта провела меня в первый ряд, откуда было хорошо видно центр площади, где установили помост. На помосте не было ничего, кроме деревянного шеста. Выглядела конструкция достаточно странно, но у меня она не вызывала ни интереса, ни еще каких-либо чувств.

Апатия, накрывшая меня в комнате, с каждым мигом становилась лишь сильней. Хотелось просто отвернуться от всех, спрятаться, закрыться в себе.

Единственным, кто смог привлечь мое внимание, стал Моррей, вышедший из парадных дверей в сопровождении Верса и стражников. Стражников позади братьев было так много, что я не сразу смогла заметить Ангелику, которую они вели в сторону помоста, обступив плотным кольцом.

Теперь все стало на свои места. Казнь на рассвете.

Я молча и совершенно безэмоционально наблюдала за тем, как девушку подвели к столбу. Как Тьма опутала ее руки и ноги, лишая возможности сбежать. Слушала вполуха, как Моррей рассказывал о том, что я уже знала. Подставная невеста, заговор, Гранатовое королевство…

Закончив речь, Темный Принц отдал приказ привести приговор в исполнение. Толпа сразу же оживилась. Кто-то ахал, кто-то одобрительно что-то выкрикивал, кто-то, наоборот, пытался спрятать глаза, чтобы не видеть происходящего.

Я же молча наблюдала за тем, как Ангелику, извивающуюся, словно уж на сковородке, окутывают языки Тьмы. Ее казнь была чем-то похожа на сожжение на костре — с той лишь разницей, что роль огня выполняла Тьма.

Крики девушки разносились над площадью, они больше напоминали визги животного. Вероятно, они звучали ужасающе, но мне было наплевать. Наплевать, что Тьма сжирала ее, причиняя адскую боль. Наплевать, что остальные собравшиеся не могли сдерживать эмоции. Наплевать на все.

Я дождалась окончания казни и сразу же попросила Литту отвести меня в комнату. Мою просьбу девушка, в глазах которой отражался ужас, выполнила незамедлительно.

Сказав, что я ни в чем не нуждаюсь, отпустила служанку, которая, кажется, была благодарна за такое решение.

Я вновь осталась в пустом одиночестве, от которого уже начала получать удовольствие. Однако насладиться им в полной мере мне не дали. Буквально через несколько минут в мою комнату без стука вошел Верс.

Я понимала цель его визита. Не хотелось вести долгие переговоры и что-либо обсуждать, поэтому, как только мужчина закрыл за собой дверь и посмотрел на меня, проговорила:

— Отправьте меня домой.

Верс на секунду замер. Изменилось и его настроение, читавшееся в глазах. На смену равнодушию пришла некая смесь опасения и тревоги, которая, однако, уже через мгновение исчезла.

— Ты уверена?

Уверена ли я? Нет. Если честно, я уже ни в чем не уверена. Просто считаю, что так будет правильней, что так нужно.

Даже через тот слой безразличия, которым покрылись все мои чувства и эмоции, я понимала, что именно так должна поступить дальше. Несмотря ни на что.

Несмотря на то, что не могу так просто отпустить мир. Несмотря на то, что совершенно не уверена, что дома будет лучше. Несмотря на то, что я уже не могу без сомнений назвать то место, где провела практически всю жизнь, домом.

О Моррее и словах Агнеты я вообще стараюсь не думать. Мысли о нем окончательно путают все карты, поэтому я просто гоню их прочь из головы. Повторяю себе раз за разом, что принятое решение — единственное правильное. Что без него пазл моей жизни никогда не сложится.

Именно поэтому на вопрос Верса я отвечаю положительно. Сперва просто киваю, но потом этого мне кажется мало, и я громко говорю:

— Да. Абсолютно.



После этих слов становится легче. С души падает камень, пусть и небольшой. Пусть и помимо него их тут еще великое множество. Выбор сделан, и я искренне надеюсь, что этот выбор правильный.

Брат Моррея колеблется буквально мгновение, словно хочет что-то сказать, но потом передумывает, принимает мой выбор.

— Хорошо. Ты помнишь, что я говорил тебе про сутки?

— Помню, — киваю в ответ.

— Есть еще кое-что, что ты должна знать. Ты не вернешься в свою жизнь. Ты попадешь в тот мир, где тебя не существовало, в тот, каким он является сейчас. Ты увидишь, как сложилась жизнь твоих близких в реальности, где тебя никогда не было, сможешь посмотреть на их жизнь со стороны. Я должен сразу предупредить, что увиденное может тебя шокировать, расстроить или, наоборот, порадовать. Я не знаю, что ждет тебя там. Никто этого не знает.

Слова Верса заставляют напрячься, но я не подаю вида, просто киваю.

— Понятно.

— В любом случае окончательное решение — вернуться сюда или остаться там, вновь изменить судьбу своих близких и оказаться в том моменте, когда мой брат перенес тебя сюда, — только за тобой. Ты все поняла?

— Да, — мой голос не дрогнул, хотя внутри все сжалось.

— Тогда не будем оттягивать. — Верс на секунду улыбнулся, вновь стал похож на себя — дерзкого и хитрого. — Обниматься будем?

— Воздержимся, — отчего-то тоже улыбнулась.

Кажется, брат Его Темнейшества был готов к тому, что я приму такое решение, в его руках тут же начала клубиться Тьма. Верс прикрыл глаза и начал шептать заклинание. Сейчас он был слишком похож на Моррея, поэтому я не выдержала, отвела взгляд, понимая, что чем больше я думаю о Темном Принце, тем слабее мое желание осуществить задуманное.

В какой-то момент голова закружилась, а перед глазами потемнело. Я словно куда-то падала, но это падение никак не хотело завершаться. Я уже начала думать, что это никогда не закончится, как вдруг почувствовала землю под ногами.

От удивления резко распахнула глаза, на секунду зажмурилась от яркого солнечного света, но быстро привыкла.

Я стояла на одной из центральных улиц нашего города напротив входа в новенький бизнес-центр. Вокруг кипела жизнь — люди, машины. Я уже успела отвыкнуть от такой кутерьмы вокруг.

Все было так привычно, но и непривычно одновременно. Но самым странным было то, что я, несмотря на движение вокруг, чувствовала себя здесь невероятно одинокой, словно в этом мире, в моем мире, где я провела практически всю свою жизнь, не хватает чего-то важного, жизненно необходимого.

Однако эти мысли отошли на второй план, когда двери бизнес-центра распахнулись и я увидела папу.

Я еле сдержалась от того, чтобы побежать ему навстречу, но вовремя вспомнила слова Верса, а еще заметила свою одежду — то самое платье, в котором я была в том мире.

Супер! Он что, издевается? Это прощальный подарок? И как меня еще в дурку не забрали…

Ответ пришел сам собой ровно в тот момент, когда женщина в деловом костюме просто молча прошла в нескольких сантиметрах от меня.

Все ясно, условия примерно такие же, как и в моих снах. Я вижу всех, а меня не видит никто.

Ладно, понятно. Но платье…

Ну не раздеваться же. Я как-то морально не готова скакать по улицам в одном белье, пусть меня никто и не замечает.

Именно поэтому, подхватив полы платья, чертыхнулась и поспешила за папой, который как раз садился в автомобиль.

Я едва успела заскочить в салон, как дверца захлопнулась.

Папа, сидящий напротив меня, что-то искал в мобильном, а я же внимательно вглядывалась в его лицо, не в силах прекратить улыбаться.

Он выглядел гораздо моложе, ухоженнее и успешней, чем в той жизни, где существовала я. Это и радовало, и печалило одновременно, но радовало, конечно, больше.

Безусловно, больше.

Я не могла оторвать от него взгляд всю дорогу до того момента, пока автомобиль не остановился. С удивлением осмотревшись, заметила, что мы припарковались перед красивым жилым домом в элитном районе города.

— Я ненадолго, — коротко бросил папа в трубку и вышел из машины.

Конечно, я последовала за ним. Прошла по подъездной дорожке, на ходу изучая ухоженные клумбы. Однако клумбы потеряли всякое значение, когда я посмотрела на порог.

Мама. Светящаяся от счастья, улыбающаяся, смотрящая влюбленными глазами на папу.

Сделав над собой усилие, оторвала взгляд от мамы и посмотрела на девочку, стоящую рядом с ней. Одного взгляда хватило для того, чтобы открыть рот от удивления.

Девочке, которая тоже смотрела на отца, на вид было лет десять, но это не главное. Главное, что она была похожа на меня как две капли воды.



Ощущения странные. Хотя, нет, странные — это не совсем подходящее слово. Внутри меня бушует какая-то дикая смесь обиды, непонимания и, как ни странно, радости. Очень необычный коктейль.

Незримой гостьей я следую за родителями и их дочкой в дом. Роскошный, стильный, но в то же время такой уютный. Я задерживаюсь в холле и с интересом осматриваюсь. Мое внимание привлекают аккуратные ряды полок со снимками.

На фотографиях из разных стран только счастливые лица, на самом деле счастливые. Отличить настоящие эмоции родителей от фальшивых я могла без труда.

Вот мама, папа и их дочь в Барселоне, а вот снимок из Диснейленда. Отец так нелепо выглядит в этих ушах Микки Мауса, что я невольно улыбаюсь.

Пока папа в соседней от холла столовой рассказывает о том, как прошло его утро, а мама накрывает на стол, я продолжаю изучать фотографии. Перемещаюсь от одной полки к другой, рассматривая снимок за снимком, пока не замечаю кадр, который заставляет меня остановиться.

Я не рискую взять рамку в руки, еще отлично помню лицо парня из дворца Моррея, когда невидимая я решила перекусить. Доводить родителей и их дочь до сердечного приступа и вызова экзорциста я точно не планировала.

Приподнявшись на носочки, внимательно посмотрела на фотографию. Я не знала, как в этом мире родители познакомились с Ромкой, но одно я могла сказать точно: они общались. Причем достаточно хорошо общались.

Об этом свидетельствовал свадебный снимок, где моя мама обнимает Ромку, одетого в костюм с бутоньеркой, а папа с улыбкой смотрит на девушку в роскошном свадебном платье.

Я хорошо запомнила эту девушку. Ту, с которой была так незаслуженно груба. Ту, с которой Рома в моем мире только начинал встречаться, а здесь они уже были женаты.

Я еще на несколько секунд задержала взгляд на фотографии, а затем продолжила путь. Когда полка со снимками закончилась, я прошла в столовую, где моя семья уже успела устроиться за большим столом, и села на диван неподалеку.

Не имея возможности принимать участие в беседе, я просто слушала, ловя себя на мысли, что отголоски обиды, которые я испытывала поначалу, окончательно стихли.

Возможно, это прозвучит немного эгоистично, но в моей голове успела проскользнуть мысль о том, что все увиденное несправедливо, что на месте этой маленькой девочки могла быть я.

Теперь же мне становилось стыдно за подобные размышления. И дело не только в зависти, совершенно ненужной, неуместной здесь зависти.

Я по-прежнему любила родителей, по-прежнему любила Ромку, но не видела себя рядом с ними.

Я вообще себя в этом мире не видела. Как будто и не было всех тех лет, проведенных здесь. Сейчас все вокруг казалось чужим, совершенно неподходящим мне.

Мое сердце, несмотря ни на что, осталось в ином месте. Я абсолютно сознательно отдала его другому человеку. И только рядом с ним я могла почувствовать себя счастливой.

Пообедав, папа вновь отправился на работу, а я осталась дома в компании мамы и Кристины. В этой реальности дочь родителей звали именно так.

С легкой улыбкой я наблюдала за тем, как моя сестра, если ее можно так назвать, помогает маме по хозяйству, а затем уже мама помогает ей с уроками.

Время летит незаметно, на смену дню приходит вечер, а затем и ночь.

Когда все засыпают, я совершенно не чувствую ни голода, ни усталости, поэтому просто брожу по дому, пытаясь впитать в себя ту теплоту, то ощущение заботы, которым здесь пропитаны стены.

На рассвете я вместе с мамой провожаю папу на работу, с трудом сдерживая слезы. Затем наблюдаю, как мама собирает в школу Кристину, прохожу вместе с ними на парковку, где девочку уже ждет машина с водителем.

В дом я возвращаюсь вместе с мамой. Видимо, решив немного передохнуть, прежде чем приняться за домашние дела, она садится на диван, и я устраиваюсь рядом. Пока мама с улыбкой смотрит на фотографии, я смотрю на нее, внезапно начиная чувствовать усталость.

Переведя взгляд на часы, я понимаю причину этой усталости — мои сутки на исходе.

У мамы такая теплая улыбка, что сердце екает. Я хочу, чтобы она всегда так улыбалась.

Я и сама хочу так улыбаться, смотреть настолько же влюбленно.

И я отлично понимаю, что во всей вселенной, во всех миллионах миров существует лишь один человек, который может подарить мне такие эмоции и такую улыбку.

Через несколько минут родительница поднимается на ноги и уходит на кухню, я же так и остаюсь сидеть. Когда мама скрывается в дверях, я перевожу взгляд на уже знакомые полки с фотографиями.

Я смотрю на них и прощаюсь. Я желаю своей семье счастья. Все так же безгранично люблю, но отпускаю.

Закрываю глаза и принимаю решение, проваливаясь в темноту.



Глава 21. Моррей

Тишина раздражала. Да и звуки, и даже свет раздражал, если говорить откровенно. Я восседал на жестком холодном троне, рассматривая жителей своего замка, а точнее, приживал. Они занимали весь тронный зал. Сколько их? Наверное, человек двести. Зачем они здесь нужны?

Они ожидали, пока я начну свою речь, чтобы поведать последние новости, а мне не хотелось говорить. Я желал выгнать их всех к Тьме и больше никогда не видеть. Достало. Все достало.

— Кхм-кхм… — кашлянул Верс за моей спиной, намекая на то, что пауза затянулась.

— Я собрал вас здесь для того, чтобы сообщить важные новости. Во-первых, этот отбор был последним, и больше подобных мероприятий не планируется.

По залу прокатились удивленные возгласы. Дамы счастливо улыбались, а мужчины смотрели на меня с неверием. Правильно, фактически я лишал их возможности найти себе родовитую невесту, готовую к браку по расчету.

— Это еще не все. Балов, которые, по обыкновению, устраивают на третьем этапе отбора, в этот раз тоже не будет.

Вот теперь расстроенно стенали абсолютно все. Дамы и господа взирали с мольбой, но их желания меня вовсе не интересовали. Я прекрасно знал, как им нравятся эти праздники, которые почти всегда перерастали в вакханалию, но в этот раз в массовых оргиях попросту не было нужды. Невест не осталось, а значит, избавляться больше было не от кого. Даже Вероника ушла. Просто сбежала бесследно, оставив меня один на один с собственной глупостью.

Я прекрасно знал, что именно так и будет. Зачем я ей нужен? Правильно, незачем. Какой-то древний ритуал не может знать о том, кто станет магу идеальной парой. Это все глупость, просто иллюзия, жестокий самообман.

Конечно, мне казалось, что наши чувства взаимны. Я почти поверил в то, что они настоящие. Почти… Но все равно из раза в раз сомневался в их правильности. Даже не так — сомневался в себе. Никто не полюбит чудовище, никто не сможет принять, сколько бы красивых речей ни произносилось вслух. Страх сильнее, потому что вокруг меня буквально пахнет опасностью. Я это знаю. Не раз проверено.

Отлично помнил, как проходил самый первый отбор. Молоденькие девушки буквально дрались за то, чтобы назваться моей супругой, а когда осталась всего одна — Викори, — я открылся ей перед церемонией, показал свою истинную сущность.

“Чудовище!” — кричала она. И искала спасения у слуг, а я злился. Злился от бессилия, от собственной беспомощности, потому что нельзя заставить кого-то полюбить. Да и есть ли эта любовь?

С исчезновением Вероники я ощущал лишь боль. Она душила, пронзала сердце, впивалась в грудь острыми шипами. Не давала дышать.

Я понимал, почему она сбежала. Даже не посылал на ее поиски гвардейцев, потому что это ее желание, и я его принимал. Сам виноват. Накинулся на нее, уличая во всех возможных грехах, тогда как она не имела к ним никакого отношения.

Вероника ушла молча. Не пыталась оправдаться, переубедить меня. Она не устраивала истерики, тогда как Тьма могла бы запросто доказать ее невиновность, потому что сырой сгусток видел убийцу, пока его не развеяли заклинанием. Очень жаль, что я вспомнил о нем только сегодня. Многого могли бы избежать.

— Темная Империя вновь столкнулась с угрозой. — Мой голос потерял краски. Эмоции схлынули. — В этом отборе участвовали сразу две претендентки от Гранатового Королевства. Заговорщики исхитрились и вместо невесты из Сапфирового Королевства подослали свою девушку, которая не пощадила даже соплеменницу. Неоправданная жестокость ради пресловутой жадности, но всегда стоит помнить, что власть — это еще и огромная ответственность. Больше такой ошибки я не допущу. Гранатовое Королевство…

Договорить я не успел. Двустворчатые двери резко распахнулись, и в зал вошла она.

Наваждение.

Наказание.

Моя личная кара.

Она лучезарно улыбалась, а ее локоны подпрыгивали от каждого твердого шага. Подол юбки пышной волной летел следом за ней. Плечи расправлены, и такая уверенность во взгляде, будто решение принято слишком давно. Становится стыдно оттого, что я вообще мог в ней сомневаться. Поражаюсь этому незнакомому ощущению, а она… Она подходит к подножию трона — ближе, чем кто-либо.

— Прошу прощения за опоздание, Ваше Темнейшество. — Ее реверанс на грани приличий.

Корсет обнимает красивую грудь, очерчивает тонкую талию. Она — воплощение грации. Обольстительна и точно знает об этом.

Тьма охватывает, заполняет каждую клетку. Кулаки сжимаются. Еще чуть-чуть, и я просто лишусь контроля, и тогда не поздоровится всем. Сотни трупов — неприятное зрелище.

— Ваше Темнейшество… — прошептал Верс с усмешкой, едва дотрагиваясь до моего плеча.

— Пошли все вон, — наконец смог я произнести сквозь с силой сжатые зубы.

Зал мгновенно опустел, и даже Верс предпочел смыться, потому что остро ощущал, какая сила сейчас рвется из меня наружу.

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​

Поднявшись, я пытался ступать медленно, размерено, контролируя каждый свой шаг, но и сам не заметил, как схватил Веронику на руки, крепко прижимая к себе, наверняка причиняя боль.

Не шел — летел, чтобы уже через какие-то секунды оказаться в собственной спальне, а она и не думала убегать. Крепко обнимала меня за шею, легко прикасаясь губами к подбородку. Душа пела, и Тьма постепенно отступала, оставляя разум кристально чистым. Чистым для того, чтобы понять, как сильно я ее люблю.

— Ну что? Я выиграла отбор? — издевалась надо мной, улыбаясь широко и открыто, пока я осторожно укладывал ее на кровать.

Боль вновь показалась на поверхности, но я не мог скрывать от нее свою суть. Знал, что, скорее всего, отвернется от меня, однако по-другому не хотел:

— Прежде чем ты примешь окончательное решение, я хочу, чтобы ты увидела, на что так опрометчиво соглашаешься…

— Ты хочешь меня напугать? — она игриво смеется, еще не понимая, что я не шучу.

Ее пальцы проникают в ворот моей рубашки. Подушечки едва касаются кожи, будто обжигая. Она совсем не представляет, что творит со мной, какую бурю вызывает. Если бы знала, наверное, уже бежала бы без оглядки. Зачем вернулась?

— Я пойму, если ты захочешь уйти. — Наклоняясь, я прикасаюсь губами к ее щеке.

Щемящая нежность прокатывается по венам, вытанцовывая на спине колкой дрожью. Зачем она так притягательна? Почему от ее улыбки больно дышать? Отчего ее аромат желанен настолько, что хочется поддаться этому безумию? Просто отпустить себя, срывая контроль.

— Не говорите глупости, Ваше Темнейшество. Любовь ничего не боится, — упрямилась Вероника, а я продолжал оттягивать момент.

Хотелось побыть с ней еще немного. Совсем чуть-чуть, чтобы запомнить ее образ, черты лица.

— Любовь… — усмехнулся я, хоть и не видел в этом слове ничего веселого. — Я знаю, что ты из другого мира, Вероника. Сюда тебя перенесло древнее заклинание, которым я так необдуманно воспользовался. Пусть это прозвучит эгоистично, но мне надоело одиночество. В замке постоянно проживает больше двух сотен человек, однако я всегда был одинок, потому что… никому не нужен. Сила рождает страх, а страх — ненависть. Меня ненавидят все вокруг, Вероника, а я так давно нуждаюсь в этой самой пресловутой любви. Я нуждаюсь в тебе.

— Я здесь, с тобой. Я никуда не уйду. Ты от меня уже не избавишься, даже если сильно захочешь. — Она мягко улыбается и гладит мою щеку, а я впитываю ласку, желая сжать ее в крепких объятиях.

— Не захочу, но не могу лишить тебя права выбора, а потому просто послушай. Как и твой мир, «Орсе» возник очень давно, но изначально не был наделен магией. Магия пришла значительно позже. Тринадцать Темных Принцев появились, словно каратели, сметая на своем пути все зло, что заселяло эти земли. Они избавили людей от рабства, наделили равными правами и стали спасителями в глазах народов. Путь их был труден и опасен, но принцы с достоинством вынесли все невзгоды и лишения, а после разделили мир на шесть государств.

Во главе королевств встали по двое принцев, уравновешивая друг друга. Сейчас из двенадцати семей осталось лишь три королевства и четверо потомков, включая меня. Остальные сходились войнами, умирали от болезней, но это неважно. А важно то, что тринадцатый принц — самый сильный маг — правил над всеми, являясь последней инстанцией. Император Темных Земель — его имя на века. Он умел ходить по мирам, буквально разрезая пространство. Каждый из тринадцати магов имел свой особый дар, но Император отличался от них. Его второй стороной была Тьма.

Давая почти безграничную силу своему носителю, Тьма забирала равноценно. Она убивала в Императоре все хорошие чувства, буквально сжирала эмоции, оставляя лишь холод. Но Император нашел способ обуздать собственную Тьму, разделив ее с той, которая смогла бескорыстно полюбить его. Его супруга — моя прапрабабка, спасла моего деда, не давая ему уйти за грань. Это страшно, Вероника. Не каждый человек сможет выдержать.

Я замолчал, ожидая ее реакции, но девушка смотрела на меня с присущим ей спокойствием, какой-то невероятной уверенностью, решительностью. Просто смотрела, будто ничего страшного я ей сейчас не рассказал, словно это не ее ждало самое кошмарное испытание.

Тьма отбивала дробь. Слышал ее стук в ушах, ощущал чернильные сгустки в венах. С каждой секундой становилось все труднее сдерживать ее. Она чувствовала Веронику, вкушала ее запах, вытягивала ее жизненные силы. Чистая светлая душа была для нее сродни самому лучшему лекарственному зелью. Тьма билась во мне, желая выбраться наружу, желая погубить ту, что была мне по-настоящему дорога.

— Я не боюсь тебя, Моррей, — с предельной легкостью ответила Вероника, но я видел, что она пытается держать себя в руках. Страх всего на секунду промелькнул в ее глазах, но тут же исчез, будто и не было вовсе.

— Тогда… Прежде чем признать тебя перед народом той, которая выиграла Императорский отбор, я покажу тебе свою суть.

Все еще держал оборону. Стена тряслась, стенала, но стояла. Огромные серые булыжники так и норовили выскользнуть, прорваться, разрушая все до основания. Я давал Веронике шанс уйти. Настойчиво ждал, пока она сбежит, но девушка продолжала лежать.

— Я готова, — произнесла она и едва заметно сжалась.

Стена рухнула в один миг. Всего секунда, и чернильная Тьма полностью заполнила спальню, пропитывая собой каждый сантиметр, каждый предмет мебели, каждую стену. Больше не было меня, больше не было мага во плоти — лишь тень, что окружала хрупкое тело. Щупальца разрывали тонкую ткань платья, желая скорее добраться до нежной кожи. Скорее проникнуть в испуганно бьющееся сердце.

Вероника застыла в немом крике, но не сопротивлялась. Губы дрожали, а руки пытались отыскать меня в этой Тьме. Она не понимала, что меня нет, но в то же время я везде. Она не понимала, что теперь уже поздно бежать.

Глава 22. Вероника

Когда Моррей завел свою длинную и, несомненно, интересную речь, я расслабилась окончательно. Подсознательно ждала, что мне придется извиняться за свой внезапный уход, как-то оправдываться перед мужчиной, но по этому поводу он ничего не сказал. Будто и не заметил моего исчезновения, хотя его взгляд там — в тронном зале — говорил о многом.

Я видела боль в его глазах, видела неверие, радость, облегчение и мольбу. Но самое главное — я видела любовь. Сильную, чистую, искреннюю. Была уверена в каждом своем шаге, ступая по мраморным плитам огромного зала. Меня не волновала толпа, что жаждала подробностей и сплетен. Я шла к своей цели — к тому, кого люблю, наверное, больше жизни. И ведь действительно, больше той — другой — жизни, потому что уже сделала свой выбор.

Слова Моррея постепенно теряли краски, нагоняли мраку. Я ощущала, как холод проникает в комнату, оплетая стены и мебель. Страх колкими мурашками проходился по коже, но я не отводила взгляд. Продолжала слушать его, понимая, что Императорский отбор был цветочками по сравнению с тем, что уготовила мне судьба.

Разделить Тьму… Что это? Как это?

Вопросы неудержимой вереницей ложились на плечи, оплетали тело, но задавать их я не решалась. Видела, как трудно Моррею. Он будто прикладывал колоссальные усилия для того, чтобы держать себя в руках. Бледнел на глазах, а на лбу выступила испарина. Я не хотела, чтобы он снова закрывался в себе, а потому согласилась принять его суть здесь и сейчас, несмотря на то, что внутри меня рождался настоящий ужас.

— Я готова, — едва смогла вымолвить, чтобы голос не сорвался к истерике.

Тьма заполнила спальню за какие-то секунды. Она была повсюду, оплетая мое тело подобно кокону. Казалось, не могла даже дышать, настолько все сдавило. Ощущала невыносимую тяжесть, но никак не могла от нее избавиться, да и не хотела. Если сейчас спугну мужчину, навряд ли он попытается когда-нибудь вновь открыться.

Сердце билось часто-часто, а я слышала треск ткани. Платье расползалось, оставляя лишь обрывки, воспоминания. Холод коснулся тела, пронесся по коже ветром, неудержимой волной. Хотелось закричать, но я пыталась держать себя в руках, шаря в этой Тьме руками. Точно знала: Моррей где-то здесь, в этой Тьме. Его лишь нужно найти.

Моих губ коснулись чужие губы. Так пах только он — терпко, неповторимо. Почувствовав поцелуй, потянулась вслед за ним, мягко захватывая в плен нижнюю губу. Осторожно оттягивала ее, слегка посасывая. Хотела вырвать его лаской из этой черноты. Хотела показать, что здесь со мной намного лучше.

Стон прокатился рокотом по комнате. Ловила его дыхание, прикрыв веки. Гладила воздух перед собой, остро ощущая под ладонью колкую щетину. Ждала. Ждала и дождалась.

Тьма отвечала мягко, едва ощутимо. Моррей боялся меня спугнуть, а я же наоборот — почувствовав отклик, расхрабрилась, потому что поняла, что двигаюсь в верном направлении.

Казалось, что его ладони изучают мое тело, но их как будто больше. Тысячи рук, тысячи одновременных движений, тысячи ласк. Выгибалась в спине им навстречу, тогда как жар

прокатывался по телу. Я наслаждалась каждым мгновением, впитывая каждое касание. Даже его шею почувствовала под своими ладонями, а поцелуй все длился. Чуть ли не мурчала от удовольствия, пытаясь выровнять сердцебиение, но оно меня не слушалось.

Шея, грудь, живот, бедра — он осыпает меня поцелуями. Испуганно смотрю в Тьму и вижу тысячи лиц. Его лиц. Таких родных и любимых. Его пальцы гладят мои волосы, слегка сжимают на затылке, а я понимаю, что я полностью в его власти. И да, не боюсь. Нисколько не боюсь, потому что мой. Мой единственный.

Словно сумасшедшая я гладила его горячую грудь, царапала ноготками рельефные мышцы, задевала подушечками пальцев горошины сосков. Ему нравились мои ласки, и он награждал меня страстными поцелуями, которых с каждой секундой не хватало все больше. Мне было мало. Мало всего. Мало его.

Даже если и хотела бы возразить, все равно не смогла бы. Тело, что откликалось на ласки, не позволило бы сделать шаг назад. Эмоции затапливали, вынуждая отключить все мысли и поддаться искушению, что давно засело в груди.

Руки сжимали талию, наверняка оставляя синяки. Ощущала боль, но вполне могла ее стерпеть. Просто понимала Моррея. Мне хотелось обнять его с той же силой, потому что только в его объятиях чувствовала себя свободно. Он словно был нерушимой стеной, что стояла между мной и целым миром. Он был моей защитой, а я… Я была его светом.

Член коснулся лона — ни с чем не перепутать это ощущение. Головка погладила влажные складки, раздвигая их, и рывком проникла внутрь, погружаясь на всю чертову длину. Каждый толчок, каждое движение сопровождалось водоворотом эмоций. Под этой тяжестью все казалось таким правильным, самым лучшим, что вообще когда-либо могло произойти. Уже не видела себя, не ощущала себя в этой Тьме. Только нас — как единое целое.

Толчки ускоряли свой темп, а я непроизвольно сжималась, понимая, что вот-вот достигну самого пика, из-за которого уже не выбраться.

— Да… — его рык прошил сознание, но я вновь уплыла в это море похоти.

— Да… — только шепот.

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​

На большее сил просто нет, потому что мир взорвался, заискрился сотнями фейерверков. Ногти впивались в его шею, царапали грудь, а я уже кричала, выплескивая все, что скопились внутри. Толчки успокаивались, а я не могла прийти в себя, но улыбалась. Да, черт возьми, широко улыбалась, потому что Тьма рассеялась, а надо мной нависал Моррей. Мы выиграли этот бой, и я точно знала, что выиграем и все следующие.

На центральной площади, с которой я уже успела познакомиться, вновь было многолюдно. Я стояла перед выходом на улицу в прохладе дворца и смотрела на лица собравшихся. Угадать настроение толпы было невозможно. Кто-то выглядел откровенно напряженным, кто-то, наоборот, неестественно расслабленным.

Странно, но на этот раз меня совершенно не интересовало, что там думают окружающие. Хотя почему же странно. Полагаться на мнение чужих людей, становиться зависимым от него могут лишь те, кто не знает, чего на самом деле хотят, к чему стремятся.

Я же знала, чего хочу в этой жизни. Понимала, что пройду любые испытания, лишь бы достичь своей цели, лишь бы быть рядом с любимым. Поэтому, когда Моррей подошел, чтобы занять место рядом со мной, я не испытала ничего, кроме радости.

Ни тени сомнения. Только уверенность.

— Готова? — серьезно поинтересовался мужчина, протянув мне руку.

Вместо ответа кивнула и вложила свою ладонь в его, переплетая наши пальцы.

Когда мы вышли из дворца, на площади моментально стало тихо. Настолько тихо, что я слышала, как бьется мое сердце. Оно колотилось предательски быстро, с каждым ударом разнося по венам осознание того, что, помимо счастья, я получаю еще и колоссальную ответственность.

Люди жадно смотрели прямо мне в глаза. Некоторые даже не пытались скрыть недоверие, однако я не останавливалась. Даже не думала остановиться и стыдливо отвести взгляд. Рука об руку с Морреем я шагала в самый центр толпы, на подготовленное для нас место.

Темный Принц не стал оттягивать речь. Поприветствовав свой народ, он тут же перешел к цели собрания:

— Очередной отбор подошел к концу. С превеликой радостью я сообщаю вам о том, что у нас есть победительница, — мужчина сделал небольшую паузу, за которую все те люди на площади, которые еще не смотрели на меня, теперь уже точно стали пронзать взглядами.

Ощущение не самое приятное, но привыкнуть можно. В конце концов, они же всего лишь смотрят. Что, я пары сотен неодобрительных взглядов не вынесу?

Пока я рассуждала о том, как привыкнуть к незапланированному бонусу в виде толпы подданных Моррея, которым я, судя по всему, пришлась не по душе, Его Темнейшество продолжил:

— Пройдя практически все этапы отбора, Вероника показала, что достойна стать претенденткой в императрицы и приступить к последнему испытанию.

Мысли о подданных Темного Принца мигом выветрились из головы. Какое еще последнее испытание? Какая еще претендентка?

Кажется, я что-то пропустила…

Переведя взгляд на Моррея, старалась скрыть непонимание, тем более что он был совершенно спокоен и собран, как будто все шло по плану. Блин, и где я прослушала нечто важное?

Поймав мой взгляд, мужчина повернулся и, оставаясь предельно серьезным, заглянул мне в глаза:

— Тьма сделает свой выбор на рассвете. Только она имеет право решить, кем ты станешь. Дочерью или жертвой.

Вот это поворот…

Не показывая негодование и растерянность, вообще скрывая свои эмоции, кивнула. А что еще оставалось сделать?

Я по-прежнему не собиралась сдаваться, просто… Просто такие маленькие сюрпризики, особенно с возможными жертвами, их как-то лучше бы заранее озвучивать.

Мой кивок стал командой для гвардейцев, они мигом окружили меня плотным кольцом, призывая идти следом. Сложнее всего было отнюдь не сделать первый шаг. Сложнее — в сто тысяч раз сложнее — было выпустить руку Моррея. Когда я разжала пальцы, воздух словно похолодел на добрый десяток градусов.

Я успела заглянуть ему в глаза до того, как кольцо стражников полностью сомкнулось. Буквально секундный взгляд, но его было достаточно для того, чтобы понять: он верит, что я смогу. И это вселяет уверенность.

Хотя я и не имею понятия, что меня ждет.

Пока гвардейцы вели меня к, предполагаю, месту испытания, я пыталась угадать, что может меня ждать. Вспоминала рассказы Моррея и думала, с чем может быть связано испытание. И на ум приходила всего одна идея.

“Но Император нашел способ обуздать собственную Тьму, разделив ее с той, которая смогла бескорыстно полюбить его”.

Разделить Тьму…

Это словосочетание раз за разом проносилось у меня в голове. Я была практически уверена в том, что именно с этим все и связано.

Когда Моррей после моего возвращения показал мне свою сущность, он… просто показал мне сущность. Это не было испытанием, не было каким-то этапом отбора. Он просто раскрылся мне.

Несмотря на то, что я чувствовала: мое место именно здесь, — мне по-прежнему чего-то не хватало. Какой-то толики уверенности, капли силы, выносливости. Словно я стояла в шаге от того, чтобы положить конец мучениям Темного Принца, да и своим, но этот шаг по-прежнему не был сделан.

Когда мы остановились и стражники разошлись по сторонам, давая мне возможность осмотреться, я увидела перед собой величественный храм, которому, судя по всему, была не одна сотня, а возможно, и тысяча лет.

Я отлично понимала: мне предстоит войти туда. Именно там я и проведу время до рассвета. Именно там Тьма и сделает свой выбор. Именно это и есть последний шаг.

И я не откладываю его. Смело шагаю между стражниками, подхожу к двери, сжимаю пальцы на массивной ручке-кольце, тяну ее на себя и, сделав глубокий вдох, словно готовясь нырнуть, прохожу внутрь.

Не видно вообще ничего. Когда дверь плавно закрывается за моей спиной, исчезает последний луч света, и я оказываюсь в абсолютной Тьме.

Совершенно непонятно, есть ли тут кто-либо кроме меня. Не слышно звуков, не ощущаются запахи. Одна сплошная непроглядная Тьма, к которой даже глаза вряд ли смогут привыкнуть.

Однако даже несмотря на то, что я совершенно не ориентируюсь в пространстве, стоять на месте не хочется. Шаг за шагом я пробираюсь вглубь храма. Брожу, возможно, кругами, не ощущая при этом совершенно ничего. Словно эта Тьма и эмоции выжигает.

Я не знаю, сколько проходит времени к тому моменту, когда все же просыпается страх. Он крепнет с каждой секундой. Все то, что я делаю, начинает казаться неправильным.

Я иду не туда, делаю что-то не так, не пытаюсь что-либо предпринять, молчу.

Волны страха одна за другой накрывают меня. Хочется свернуться калачиком, закрыться от всего мира. И я уже близка к этому, когда вдруг замечаю тусклый свет вдалеке. Сперва я не верю своим глазам, но с каждым новым шагом свет становится все более различимым.

Я ускоряюсь, даже хочу побежать, когда понимаю, что в состоянии четко разглядеть небольшой круглый столик и стоящую на нем свечу.

Замедляюсь лишь за несколько метров до столика, вдруг понимая, что это может быть ловушка.

Однако уже поздно. Я едва не взвизгиваю от ужаса, когда из Тьмы навстречу мне выходит женщина. Высокая, с иссиня-черными волосами и невероятно бледной кожей, которая, кажется, даже светится.

— Я ждала тебя, Вероника, — ее голос пронзает пространство, звучит отовсюду, окутывает. — Невероятно долго ждала.

Женщина сперва жадноосматривает меня, а затем останавливает взгляд на глазах.

— Здравствуйте, — пытаюсь сказать нормально, но с губ срывается лишь шепот.

— Ты достойно проявила себя, показала, что практически готова стать дочерью Тьмы. Я не буду тебя задерживать. Осталось совсем немного.

Подойдя к столику, женщина подняла с него небольшую чашечку, напоминающую кофейную, которую я не заметила раньше.

— Всего одно решение, Вероника, — призывая подойти ближе, она поманила меня рукой.

Идти не хотелось, но я все равно сократила разделявшее нас расстояние и остановилась напротив женщины, протягивающей мне чашечку.

Янтарная жидкость, находящаяся внутри, выглядела зловеще.

— Это яд. Чистейший яд, — подтверждая мои мысли, проговорила моя собеседница. — И только тебе решать, как быть дальше.

Я словно в тумане протягиваю руки и сжимаю в ладонях сосуд с отравой. Женщина, отдав мне чашку, отступает на несколько шагов и ждет, что же я решу.

Попытаться сбежать? Выбросить чашку? Вылить яд? Или же… выпить его?

Пойти на верную смерть?

Где логика? Где истина? Какое из множества решений верное?

Я прикрываю глаза и стараюсь отключить эмоции. В памяти сразу же всплывает образ Моррея. Человека, которого я до безумия люблю. Человека, который нуждается во мне, пожалуй, не меньше, чем я в нем. Человека, который со смирением принимает свою участь.

Смирение… От этого слова я резко распахиваю глаза.

Моррей принимает свою участь… А я… я должна разделить ее с ним.

Не раздумывая больше ни секунды, я подношу к губам чашку и парой больших глотков осушаю ее содержимое.

Я пью чистый яд.

Картинка перед глазами меркнет буквально на секунду. Сердце, которое, кажется, останавливалось, начинает биться с новыми силами.

Я стояла и смотрела в лицо Тьме. Истинной. Изначальной.

Наверное, я должна была бояться, быть в ужасе. Но я не испытывала и тени страха. Потому что чувствовала: теперь Тьма мне не враг.

Потому что чувствовала ее в себе, ощущала, как она пронизывает каждую клеточку тела, связывая нас на века.

Женщина, по-прежнему не сводящая с меня глаз, улыбнулась.

— Иногда смирение — единственное верное решение. Ты приняла его, и Тьма принимает тебя, нарекая своей дочерью.

Я покорно киваю в ответ, испытывая смесь благодарности и облегчения, которое уже в следующий миг перерастает в нетерпение. Теперь, когда все испытания позади, я мечтаю лишь об одном: поскорей оказаться в объятиях Моррея. Именно теперь, когда между нами больше нет никаких преград, никаких недоговоренностей и недоверия.

Стоит едва подумать о моем — теперь уже совершенно точно моем — Темном Принце, как женщина, словно мираж, растворяется в пространстве, а там, где она ещё совсем недавно стояла, распахиваются массивные двери, впуская в темноту храма яркий свет.

Я не иду к выходу, я бегу к нему. Кажется, сейчас меня не может остановить ничто в этом мире. Во всех мирах.

Блики свечей бьют по глазам, заставляя щуриться, но я все равно не останавливаюсь. Лишь на секунду замираю в дверях, чтобы несколько раз моргнуть.

Когда я замечаю Моррея, который спешит мне навстречу, ускоряюсь, проклиная секунды, невероятно долгие секунды, которые остались до того момента, когда он заключит меня в свои объятия, когда прижмёт к себе. Такой родной. Такой мой.

Я бросаюсь к нему на шею, как бросаются с обрыва в пропасть, резко, не думая больше ни о чем. Ищу его губы своими и, кажется, плачу от переизбытка эмоций, которые накрывают с головой.

Мой Темный Принц целует в ответ, шепча слова любви и утешения, заверяя, что все будет хорошо. И я, конечно же, верю ему. Верю ровно до тех пор, пока за нашими спинами не раздается голос Верса:

— Очень не хотелось бы нарушать вашу семейную идиллию, но, боюсь, придется.

Эти слова возвращают в реальность. Заставляют оторваться от Моррея и посмотреть на его брата.

Верс выглядит непривычно серьезным, хоть и пытается разговаривать со мной с обычными весёлыми интонациями:

— Я даже не сомневался, что у вас не возникнет проблем с испытанием. Всего лишь ночка наедине с Истинной Тьмой.

Мне хочется улыбнуться ему в ответ, но я не могу, уж слишком Верс напряжен. Причина такого поведения выясняется, едва он переводит взгляд на брата и вновь заговаривает:

— Есть пара проблем, которые нужно решить как можно быстрее, пока нам тут всем…

Моррей не даёт ему закончить. Он тоже стал серьёзным и собранным, как и положено правителю.

— Что за проблемы?

— Гранатовое королевство, — отвечает Верс, и Тьма внутри меня тут же начинает бурлить. Она чувствует угрозу, понимает возможную опасность. — Во-первых, их здесь сейчас… гораздо больше, чем должно быть. Во-вторых, они не слишком довольны ни результатами отбора, ни твоим выбором. — Верс на секунду переводит взгляд на меня и добавляет: — Ничего личного, Вероника. Я вот выбором доволен.

— Какой план? — пресекает его Моррей.

— Нам нужно закончить свадебный обряд. После его окончания они уже бессильны. Гвардейцы в полной готовности, но провокации или попытки покушения мы не исключаем. Наоборот, мы их ждём. Вам нужно вернуться на площадь и закончить начатое. Поставить точку в этой истории. Так что постарайтесь не умереть.

Последняя фраза Верса заставляет меня дернуться, но сомнений в том, что он прав, не возникает. Тьма, клубящаяся внутри меня, также согласна со сказанным, поэтому я без раздумий вкладываю ладонь в руку своего будущего законного супруга и веду себя так, как положено его невесте.

Мы возвращаемся на площадь, сопровождаемые гвардейцами. На первый взгляд, кроме времени суток, ничего не изменилось, однако первый взгляд обманчив. Я остро ощущаю эмоции собравшихся и чувствую гнев в глубине толпы.

Он буквально сочится из кучки людей, стоящих в центре площади, заставляя приковать к ним все мое внимание.

Я смотрю на них, когда Моррей произносит речь о том, что отбор теперь официально завершён. Не свожу взгляд, когда он нарекает меня Императрицей. Я очень хочу повернуться к нему, улыбнуться, показать, насколько сильно я рада и горда, но не могу. Взгляд словно магнитом приклеился к, без сомнения, гостям из Гранатового королевства. Сама Тьма не даёт перестать за ними наблюдать.

Тело мое напряжено, все мышцы встали колом, а я мягко высвобождаю свою руку из захвата. Я жду. Чего именно? Да кто бы знал. Ощущаю, как Моррей смотрит на меня, не понимая, что со мной происходит, но все равно продолжает свою речь.

Вспышка!

Это даже не секунда, какое-то мгновение, и прямо в Моррея летят десятки огненных сфер. Они наливаются алым, бордовым, будто самые настоящие сгустки крови. По толпе проносится рокот, что-то кричит Верс. Кажется, защитный барьер нарушен, а я понимаю, что сейчас придет смерть. К тому, кого я люблю всей душой, всем сердцем.

Первый шаг дается легко, второй — чуть труднее, потому что Моррей пытается схватить меня, уберечь, а я уже раскидываю руки в стороны, ощущая темные крылья Тьмы. Она готова к смерти, она знает смерть, она видится с ней ежедневно, словно со старой подругой. А я? Я не готова, но иду на эту жертву, потому что без него я никто, потому что именно Моррей весь мой мир.



Боль. Она врывается в грудь, проникает в самое сердце, разрастается огненными щупальцами. Ее слишком много для меня. Хочется кричать, но я не чувствую себя, не чувствую губ, тела. Есть лишь темнота, а меня больше нет. Меня больше нет…

Глава 23. Моррей

— Последний Императорский отбор завершен. Тьма приняла свою дочь, и я нарекаю Месси Веронику Императрицей Темных земель и своей супругой. Из века в век да не нарушится наша клятва… — я громко произносил заученную пафосную речь, которую для меня приготовил Верс, но все мои мысли кружили вокруг Вероники.

Я не спал всю ночь. Так и просидел у дверей храма, готовый в любую секунду ворваться туда, едва заслышав хотя бы намек на крик. Пытался почувствовать ощущения Вероники, ее эмоции, но Тьма перекрывала все. Рассвет забрезжил первой полосой, а я уже готов был разобрать древнее строение по камешку, не оставив от него даже пепла. Эта ночь была слишком длинной, но от кровожадных мыслей меня отвлек скрежет. Высокие двери храма медленно открывались, и в тонком просвете виднелась хрупкая девичья фигурка. Вероника бежала ко мне.

Я не помнил себя, когда сокращал расстояние между нами. Едва схватил ее в свои объятия, как тут же зарылся носом в ее волосы. Это была она. Точно она. Так невероятно волнующе пахла только моя Вероника. Я ощущал ее отчаянно бьющееся сердце, вслушивался в каждый ее вдох. Не мог насытиться ее ароматом, жадно трогая ее плечи, талию, руки.

Хоть я и понимал, что нам нужно идти на площадь, все равно не находил в себе сил оторваться. Люди уже давно собрались и стояли там с самой ночи, ожидая, когда я представлю им долгожданную Императрицу.

О возможной смерти я даже не думал. Не сомневался в том, что Вероника пройдет последнее испытание, как когда-то это сделал я. Она сильная, наверное, даже намного сильнее меня. Невероятная моя маленькая женщина, перед которой я до сих пор был виноват. Я сомневался в ней, тогда как она была готова ради меня на любые жертвы. Моя любовь, которую безумно хотелось сейчас схватить на руки и утащить во дворец, чтобы навсегда запереть в покоях и никому никогда ее не показывать, потому что моя, потому что слишком много опасностей в этом мире.

Я остро ощущал ее напряжение. Когда Вероника высвободила свою руку из моей, не выдержал и взглянул на нее, но свою речь не прервал. Не зря же Верс старался, марая бумагу пафосными оборотами о том, как хорошо теперь будет житься народу, у которого наконец появилась Императрица.

И все шло своим чередом, пока в один момент не началось нечто.

— Защитный барьер взломали! — кричит Верс где-то за моей спиной. — Охранять Императорскую чету!

Но поздно. Мы слишком близко стоим к народу, слишком далеко от нас стражники. Выстроить защиту я просто не успеваю. Вижу, как прямо на меня летят огненные сферы, которые молниеносно приближаются. Хочу подальше оттолкнуть Веронику — это единственное, что я могу сделать, но рядом со мной лишь воздух. Моя маленькая бесстрашная женщина загораживает меня собой. Я хватаю ее за руку, чтобы отбросить в сторону, а она сопротивляется, выпуская Тьму, которую едва обрела.

Даже секунды не проходит, как безвольное тело падает в мои объятия. Ее лицо бледнеет на глазах, веки закрыты, будто просто прилегла отдохнуть, а на груди расползается огромная темная рана. Кровь заливает платье, расползается лужей по постаменту, а я не слышу ее пульс, больше не ощущаю дыхания.

— Моррей! — кричит Верс, подлетая ко мне.

Часть стражников загораживают нас, а другая часть уже юркнула в толпу, задерживая тех, кто посмел устроить покушение прямо на центральной площади. Эмоции умирают. Вместе с Вероникой во мне умирает все человеческое, но я целую ее лицо, шепчу ей что-то бессвязное, до отчаяния желая, чтобы она открыла глаза.

— Ей уже не помочь! — пытается объяснить мне брат. — Нужно убираться отсюда! Их слишком много, мы не справимся!

А я цепляюсь за нее, прижимаю ее к себе, потому что не отдам, не отпущу. Не могу. Потому что без нее мне ничего не нужно.

Боль разрывает сердце, впитывается в душу, поднимая наружу все темное. Верс пытается оттащить меня от Вероники, но он не способен мне помешать. Ее тело соскальзывает с моих коленей вниз на деревяшки постамента, а я поднимаюсь, отпуская своего личного зверя. Тьма расползается по площади, пробирается внутрь тех, кто пришел сюда, чтобы лишить меня жизни. Сила сжигает их заживо, сжирает, не оставляя после себя и тени. Начинается настоящая паника, люди бегут, толкаясь, пинаясь, даже друг по другу.

— Моррей! — Верс хочет вернуть меня, но меня больше нет, потому что нет ее. Без нее я никто.

Я приходил в себя урывками. Убивал, накидывая Тьму на все Гранатовое королевство. Медленно шел вперед, оставляя после себя лишь пепелище. Самолично казнил короля, не дожидаясь ни суда, ни следствия. Именно он приговорил к смерти самую лучшую часть меня. Именно он был виновен в смерти Вероники. За то и поплатился.

Верс нашел меня спустя несколько дней на дальней границе бывшего Гранатового королевства. Я сидел на пеньке, просто глядя в пустоту. Ни единой мысли в голове. Я не знал, куда идти и что делать дальше. Лучше смерть, чем всю жизнь помнить ее. Ее глаза, ее улыбку, ее нежную кожу…

— Ваше Темнейшество, вы еще долго убиваться будете? Время-то идет, — усмехнулся брат, присаживаясь рядом на трухлявый пень.

— Время для меня потеряло смысл.

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​— Не скажите. Мы вот с Агнетой потратили прошедшие дни на то, чтобы найти способ вернуть вам вашу возлюбленную… — протянул он с некоторой ленью. — И нашли.

— Как?! — я чувствовал себя сумасшедшим, хватая Верса руками за ворот рубахи. — Говори!

— Не все сразу, дорогой братец. Цена непомерно высока.

— Все что угодно!

Тьма принесла нас во дворец. Я спешно следовал за братом, уже понимая, что мы идем в тронный зал. Слуги, завидев нас, открыли перед нами двери, и я увидел ее. Она лежала на каком-то возвышении в шелковых тканях, но все вокруг было заполнено цветами. Черными розами из Императорского сада. Рядом с ней сидела Агнета.

— Ваше Темнейшество, — мягко улыбнулась женщина, поднимаясь, а в уголках ее глаз четко выделялись морщины. Она словно постарела за эти дни.

— Что я должен делать? — не узнавал собственный голос.

Агнета протянула мне ту самую книгу, которая когда-то стала началом конца. Именно в ней я нашел древнее заклинание, но почему-то не верил, что в ней есть способ вернуть Веронику.

— Предпоследняя страница, — словно услышал мои мысли Верс. — А мы лучше пойдем.

Зал опустел. Каждый шаг давался мне труднее предыдущего. Я не мог видеть ее такой, но все равно сел рядом. Ладонью прикасался к холодной щеке, гладил, понимая, что сделаю ради нее все что угодно. Лишь бы еще раз услышать ее смех, лишь бы еще раз увидеть ее улыбку.

— Ты готов отдать себя за нее? — с тихим смехом спросила Тьма, заполняя собой весь зал.

— И даже больше…

Эпилог. Вероника

Просыпалась я тяжело. Голова болела. Казалось, будто проспала слишком долго. Даже веки открывались нехотя. Яркий солнечный свет ударил по глазам, а я зажмурилась, чтобы через несколько секунд вновь попытаться осмотреться и уставиться на потолок. На совершенно обычный серый потолок без ставшей уже привычной лепнины и золота.

Приподнявшись на постели, я оглядела небольшую спаленку, в которой едва помещались кровать, шкаф и комод. Я лежала под тонким мягким пледом, переодетая в белоснежную сорочку. За окном пели птицы. Где-то слышался стук, который пока не понимала, с чем можно сравнить.

Воспоминания ворвались внезапно. Я снова видела, как в меня летят огненные сферы, снова ощущала боль и страх, но страх не за себя, а за Моррея. Пыталась отыскать его глазами в комнате, но ничто не говорило о том, что он здесь, рядом со мной. Неужели я все-таки не успела? Неужели все было зря?

Мигом взвившись с постели, я поняла, что поднялась слишком резко. Голова закружилась, а ноги ослабели. С трудом ухватившись за комод, я все-таки устояла. Мне понадобилось несколько долгих минут, чтобы прийти в себя. В ушах шумело, а во рту было сухо, как в пустыне Сахара.

Из спальни я попала в небольшую гостиную, в которой кроме дивана, столика и камина также располагались рабочий стол и книжный шкаф. Чувствовался уют, но все это прошло фоном, потому что, цепляясь за мебель, я упорно ползла к выходу. Мне нужно было выбраться на свежий воздух, понять, что это за шум. Словно какая-то навязчивая идея, от которой никак не избавиться.

С каждым моим шагом стук все усиливался, будто приближался. Из небольшой прихожей я выбралась прямиком на улицу. Прикрыла лицо рукой, пытаясь разглядеть хоть что-то, и чуть не расплакалась, увидев во дворе перед домом Моррея, который рубил дрова. Император Темных земель рубил дрова!

Кажется, у меня начались галлюцинации…

— Моррей… — едва смогла проговорить осипшим голосом.

Молниеносно обернувшись, мужчина подлетел ко мне и крепко сжал в удушающих объятиях. Я задыхалась, мне не хватало воздуха, но я совершенно точно не хотела, чтобы он меня отпускал, потому что без него мне ничего не нужно. Потому что он и есть моя жизнь.

Где-то слышался шум набегающих волн, в воздухе пахло морем. Одним ловким движением Моррей взял меня на руки и понес обратно в дом, чтобы вместе со мной присесть на диван. Его губы покрывали мое лицо короткими поцелуями, а я не могла им надышаться. До сих пор не верила, что мы живы, что любимый рядом со мной.

— Где мы? — шепнула, принимая из рук Моррея кружку воды.

— В нашем доме. Тебе нравится? Здесь море совсем рядом и пляж покрыт мелким песком. Вечером особенно красиво. Кажется, что синяя вода — это небо, в котором отражаются сотни звезд. — Мужчина смотрел на меня с такой щемящей нежностью, что я не удержалась и прикоснулась к его губам в неловком поцелуе.

— И мы здесь будем жить?

— Конечно. Если тебе понравится.

— Мне нравится.

Ну не говорить же, что рядом с ним мне все равно, где находиться. С милым рай и в шалаше — действительно правда. Лишь бы только рядом был, а большего и не надо.

— А как же дворец? Правление? — вспомнила я о важном.

Я не представляла, что теперь входит в мои обязанности, ведь Императрица — это не просто слово. За ним кроется огромная ответственность за народ, которую мне предстоит разделить с Морреем.

— Не беспокойся, напрямую нас это теперь не касается. Я передал свои полномочия Версу, и теперь он правит Империей.

Я не понимала своего мужчину. Разве так можно? Передать трон брату и просто уйти… Нет, я нисколько не сожалела о его решении. Честно говоря, дворец с его обитателями и этим чертовым гаремом у меня уже вот где стоял, но такого резкого поворота событий просто не ожидала.

— Но почему?

— Я подумал, что распускать по домам проживающих во дворце дам будет слишком жаль, а я ведь теперь женатый человек. Куда мне их? Не хочу, чтобы ты ревновала, — говорил он с самым серьезным выражением лица, а я лишь к концу фразы поняла, что он шутит.

— Не издевайся надо мной! — ударила кулачком по его груди, покрепче прижимаясь к нему.

— А если серьезно, я больше не владею Тьмой. Сама понимаешь, без магии Императору никуда, поэтому настало время Верса. Рано или поздно это все равно бы произошло. Я устал, Вероника. Слишком много десятков лет я правлю, чтобы пресытиться властью. Уже давно хотелось сбежать куда-нибудь подальше, а теперь это стало возможным. Благодаря тебе.

— Но куда делась твоя магия? — понимала, что упускаю что-то важное.

— Я обменял ее на самое дорогое, что есть в моей жизни, и нисколько не сожалею, потому что мог бы отдать намного больше.

— На меня? — вдруг дошло до меня.

Моррей лишь кивнул, взяв меня за руку. Прикоснулся губами к моей ладони. Я смотрела на него и не могла поверить, что ради меня он отказался от безграничной силы. Я ведь чувствовала ее мощь, пусть недолго, но ощущала в себе…

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​— А…

— Да, в тебе теперь тоже нет силы, — подтвердил он мои подозрения. — Тьма разрешила оставить для тебя подарок. — В воздухе материализовалась Лапочка, которая, недовольно пискнув, упала на диван и тут же скатилась на пол, умильно погрозив нам лапкой. Голос Моррея стал серьезным. — Вероника, ты жалеешь?

— Нет, — твердо ответила я, крепко обнимая его за шею. — Но ты сказал, что правление не касается нас напрямую. Что ты имел в виду?

— Лишь то, что сказал. Верс согласился возложить на себя эту ношу только с условием того, что я останусь при нем советником. Правда, месяц отпуска он нам все же дал. Проведем его с пользой? — его рука скользнула по моей коленке, приподнимая сорочку.

— О чем это вы, Ваше Темнейшество? — театрально нахмурилась я, пытаясь водрузить сорочку на место.

— О детях, конечно, моя маленькая соблазнительница, — улыбнулся этот тип как-то по-особому хитро, а я…

А я вдруг вспомнила, что за всей этой кутерьмой совершенно забыла об обыкновенных женских днях, которые должны бы приходить, словно квитанции из ЖЭКА — то есть ежемесячно. Должны бы… Но так и не пришли, где-то по пути задерживаясь аж сроком больше недели.

От осознания этого факта меня мелко затрясло. Да я смерти так не боялась, как возможной беременности…

— Вероника, что с тобой? Ты как-то разом побледнела. Тебе плохо? — тут же всполошился мой возлюбленный и, судя по всему, будущий отец семейства.

Лапочка запрыгнула на диван, пробралась по моей сорочке вверх и зацепилась лапкой за бретельку, останавливаясь, словно капитан корабля, глядящий вдаль.

— А мы, похоже, уже того, — едва выговорила я, с ужасом глядя на супруга.

— Кого того? — не понял Моррей, наверняка сомневаясь в моей разумности.

— Беременны… — шепнула я, а голос вновь осип.

— Угу! — с важным видом закивала Лапочка, подтверждая мои опасения.

Лицо Моррея в этот момент дорогого стоило. Я едва сдержалась от того, чтобы не засмеяться. Кажется, никто и никогда не видел Императора Темных Земель таким растерянным. Несколько секунд он молча буравил меня взглядом, и я все-таки не выдержала, улыбнулась, вдруг почувствовав, как вспышка страха, накрывшая меня в первое мгновение, отступает.

Ей на смену приходит осознание и… радость. Я прислушиваюсь к себе и понимаю, что на самом деле совершенно не боюсь. Даже если сейчас произошел всего лишь сбой цикла и мы в самое ближайшее время не станем родителями, я с удивлением для самой себя отмечаю, что, кажется, абсолютно к этому готова.

— Я бы послала тебя в аптеку, но, боюсь, у вас тут напряженка с тестами на беременность… — бубню негромко, стараясь перевести беседу в шутку, потому что реакция Моррея мне по-прежнему непонятна, он, кажется, основательно завис.

Я уже даже начинаю придумывать продолжение фразы. Что-нибудь жутко остроумное про узи и скрининги, как вдруг муж выходит из ступора и целует меня. Целует жадно, страстно, на мгновения отрываясь от губ, шепча:

— Сейчас… Или когда-либо… Вероника, как же я счастлив. Как же я тебя люблю!

Я чувствую нескончаемую теплоту. После всех испытаний, после всего того, что было уготовлено нам судьбой, я наконец могу вздохнуть полной грудью. Потому что теперь я именно там, где должна была быть. Именно с тем, с кем должна была быть.

Я дома. И совершенно неважно, что этот дом, мой личный рай, то место, где я смогла обрести счастье, находится в другом мире. Все это такие мелочи по сравнению с тем, что я сейчас чувствую.

И я абсолютно точно не жалею о своем решении, потому что никогда в жизни я бы не смогла простить себе другой выбор. Я даже думать о нем не хотела.

Ведь все пустое, когда ты врешь самой себе, когда пытаешься откреститься от истинных чувств, собственноручно рушишь возможное счастье, сдаваясь перед первым же испытанием, уготовленным судьбой.

Потому что за любовь нужно бороться. Потому что без нее жизнь теряет краски и смысл.

Мы свое право быть счастливыми заслужили.

Именно поэтому я открываю глаза, ловлю взгляд Моррея и, чувствуя безграничную нежность, отвечаю:

— Люблю!

КОНЕЦ

