Падение в ничто [Александр Александрович Мишкин] (fb2) читать онлайн

Александр Мишкин Падение в ничто

1.

Металлическая дверь пульта управления хлопнула. Чёрный, местами облезлый, коврик зашуршал под ногами. Дима вошёл в просторное помещение. Усатый Вова курил в другом конце и общался с напарником, который скрылся за увесистым металлическим инструментальным шкафом. Парень прошёл вперёд, остановился в узком проходе, у старенького самописца, между шкафом и металлическим листом релейной КИПиА, куда он был вмонтирован. На круглом листе диаграммы красные чёрточки рисовали пульс печи сжигания. Вершины волнистых красных линий уходили за отметку в тысяча градусов – печка работала весь день по максимуму. Дима шагнул в квадратное пространство, служившее курилкой. Вначале пожал крупную и волосатую руку Вовы. Затем сделал шаг, и молча протянул пятерню лежащему на топчане Игорю, который чесал левой рукой массивный второй подбородок.

Дима улыбнулся. Твёрдым и уверенным голосом, шутя, сказал:

– Ну шо, хлопцы, я смотрю валили вы по полной?

Лежавший на боку Игорь пробасил в ответ:

– А ты думал мы тут хер пинаем? У нас всё серьёзно.

Вова бросил в урну окурок. Улыбнулся, выражая крайнее добродушие, тоже ответил Диме:

– А ты что, Димон? Никак работать пришёл?

– Нуажо нет?!

– Это правильно, работать надо, – сказал Вова.

– Да… – сказал Дима, – по твоему пузу видно, как ты работаешь.

Вова был широкий, плотный, выше его на голову. Добродушный здоровяк.

– Что ты такое говоришь, Димка? – улыбаясь сказал Вова.

– Ну, – сказал Игорь. – Жрёт как не в себя. Свиньи в колхозе так не жрут.

– Есть не много, – сказал Вова и погладил себя по животу. – Кушать я люблю.

– Что там по работе? – бросая рюкзак на стул, стоявший у шкафа, и садясь на соседний, сказал Дима.

– Всё как обычно, – сказал Игорь. – Говна на любой вкус.

– Так, а что конкретно? Бочки? Кубики?

– И бочки и кубики, – отвечал Игорь, – и контейнеры, и дрова. Работы хватает.

– А ты уже всё? Один? – спросил Вова.

– Ну, – ответил Дима. – Свалил напарник.

– И как он там? – сказал Игорь и поднялся с топчана. Взял пачку сигарет со стола, вытащил папиросу, закурил. Игорь был ещё шире Вовы, но не такой высокий. С гладкой полянкой посреди чёрных волос. Он упёр мощный локоть в стол. Бутылка, что стояла в центре рядом с зарядкой, пачкой сигарет, телефоном, почувствовала удаль Игоря, угрожающе закачалась.

– Говорит нравится ему, – сказал Дима.

– А ты чего с ним не поехал? – сказал Вова.

– Да не всё так просто, – сказал Дима, сняв с головы каску. Провёл пятернёй по бритой голове и нацепил подобие улыбки.

– Так, а что сложного? Собрались и поехали, вдвоём куда веселее. Дети дома есть не просят, жонки нету… – заключил Игорь.

Дима сплёл пальцы в замок уложив его на колени, и уставился маленькими чёрными глазками в лицо Игоря.

– Проблемы есть у меня кое-какие. Для начала их решить было бы не плохо, а там и дорога свободна.

– Какие у тебя могут быть проблемы? – сказал, улыбаясь Вова. – Пиво по акции в магазине кончилось?

Дима выпрямился и потряс широкими плечами, выгнул широкую грудь и всунул шершавые ладони в подмышки. Он крякнул и набрал воздуха в лёгкие. Ткань спецовки разгладилась в области бицепсов. Сдвинув брови и подняв шершавый подбородок, он пробасил, выдыхая воздух:

– Я похож на того, кто хлещет пивко по акции?

– Смотри не пукни, – показывая зубы сказал Игорь.

– Сдуйся, салага, – ответил, улыбаясь ещё шире Вова.

– Ы-Ы-Ц! – Дима выдохнул весь воздух и расставил широко локти с почти полностью сжатыми кулаками. Пухлые указательные пальцы стремились продырявить потолок. – Моща!

– Ага, иди моща бочки катай, а не тут нам воздух порти, – сказал Игорь. – Сколько там времени, Вовка?

– Уже дають, – отозвался Вова.

– Ну тогда пошлёпали, – сказал Игорь и стал собирать в пакет лежащие на столе вещи.

– Давай, Димка, – сказал Вова. – Змагайся.

Мужчины ещё несколько минут приводили все свои дела в порядок: бряцали ключами от шкафчиков, стучали чайными ложками об стекло килограммовых кружек, шаркали и шумели увесистыми квадратными сапогами. Дима слышал их удаляющиеся голоса, за оббитой жестью дверью, пока они не слились с шумом рабочего оборудования, из-за которого ничего нельзя было разобрать. Он остался один.

Вот она, первая из трёх ночных смен в одиночестве, за которыми проследуют ещё неизвестно сколько одиноких смен, пока ему не дадут нового напарника. Дима особо не переживал по этому поводу, он был морально готов. Безлимитный интернет, неограниченное время отдыха на топчане. Тем более платят вдвойне. Все эти плюсы покрывали унылое пребывание в одиночестве на рабочем месте. Он достал из рюкзака зарядное устройство и всунул, заранее, двузубую чёрную коробочку в розетку. Упал широкой спиной на топчан. Левое плечо сразу же обдало жаром широкой трубы отопления. Дима уставился в экран смартфона. До начала смены ещё было пятнадцать минут. Свободного времени – вагон.

Дима быстро водил по экрану гаджета большим пальцем, когда над самым ухом зазвонил противный стационарный телефон.

– Дима? – пробиваясь через помехи из трубки зазвучал хриплый голос мастера.

– Да, слушаю.

– Ты чего не отмечаешься?

– Так ты же меня видел.

– Ну так и что? По инструкции положено. Один?

– Конечно.

– Свалил значит?

– Ну.

– А сам не планируешь?

– Планирую… давай к делу!

– Короче, по три рубля на газету скидываемся.

– У меня нету сейчас.

– Найди.

– Где я тебе найду, нету у меня!

– Меня не волнует, чтобы утром деньги были. Зинке отдашь.

– Как я тебе утром отдам если у меня их нет?!

– Тогда в утреннюю смену отдашь.

– Хорошо, – Дима убрал от уха трубку и сплюнул в жестяную бадью. Целых три рубля, курва! Придётся опять эту солому дешёвую курить.

– Всё, до связи, если что – звони.

– Ага, давай, – сказал Дима и втиснул пластиковую трубку с такой силой, что внутренности телефона издали звонкое «дзинь».

Дима упал на топчан и опять обжёгся об трубу.

«Да что за?..»

Он отодвинулся от батареи и почесал горячую область в районе трицепса.

«Опять пара дали.»

Встал с топчана, крякнул и пошёл через узкий коридор в бытовое помещение. Открыл свой шкафчик и достал бушлат. Вернулся и вправил часть бушлата за батарею. Внутренняя подкладка куртки, по задумке, должна была сдерживать тепло трубы.

«Пускай теперь её греет.»

Он улёгся обратно и включил экран смартфона. В правом верхнем углу маленькие циферки показывали по нулям. Ночная смена началась.

Восемь часов стартовали. Дима расправил плечи, положил смартфон на стол, подключил зарядное устройство. Надел резиновые перчатки и чёрную тёплую шапку, вышел из помещения пульта управления.

Не сложная, но грязная работа. Принцип заключался в утилизации отходов производства с помощью внушительной печи сжигания. В ковш забрасывались отходы и с помощью двигателя, под управлением Димы, отправлялись в печь, где и подвергались термической переработке.

Закончив с загрузкой отходов, он проверил работу оборудования заслонки, осмотрел щеколды трёх дверок для выгрузки золы и помешивания горящих отходов при дожиге. С приятной лёгкостью в мышцах, пошёл обратно на пульт управления. Подобные манипуляции Дима должен будет проделать за смену ещё как минимум четыре раза.

Дима упал на мягкий топчан. Снова уставился в экран смартфона. Шум рабочего оборудования не очень отвлекал. Год уже проработал, привык к этим вечным «Г-У-У», «ДЗЫНЬ!» «БАМ», и совсем не обращал на всю эту механическую жизнь внимания. Изредка под самым ухом, в трубах, Дима слышал металлический стук, что звучал на самом деле где-то далеко – на эстакаде. Пульт управления соседствовал с другими заводскими помещениями, и работающие в ночную смену люди, периодически, стучали дверями, замеряя и проверяя данные различного непонятного оборудования. В углу, с права, возле мусорного ведра, иногда шуршала маленькая и чёрная мышь. Смелая проказница не боялась присутствия огромного человека, который слыша её шорох, изредка топал, бурчал и свистел. Все это буйство звуков окружало Диму и никак не могло отвлечь. Он давил большим пальцем экран смартфона и был весь погружён в мир всевозможных видео, мемов и картинок с пушистыми котами.

Так прошли два часа смены.

Дима бросил косой взгляд, на встроенный в синий лист, квадрат с диаграммой и стрелкой. За стеклом стрелка указывала на число двести. Температура упала, а значит нужно идти забрасывать новую порцию отходов. На часах два часа ночи. Глаза, от бесконечного листания новостной ленты в смартфоне, слегка устали. Шум оборудования начинал давить на перепонки, у висков неприятно покалывало. Меняя резкость изображения, Дима смотрел то вперёд на диаграмму, то на железную бадью у самого топчана, разминал глаза. Воняло пылью, табаком и потом. Гудели приборы за металлическими пластинами релейной. Размявшись таким образом, он надел шапку и резиновые перчатки, вышел к печке. Через двадцать минут, он снова был в лежачем положение, со смартфонов в руках. Валяться можно было ещё два часа.

«За слёзы сестрёнки – рвать. За улыбку матери – танец сплясать. За папку – живота не жалеть. За братишку – боль от гангрены стерпеть. За дружка – блатную песню спеть!» – прочитал Дима бессмысленную цитату поверх картинки с изображением знаменитого лысого актёра в костюме. Отложил телефон в сторону, уставился в высокий потолок.

«И на эту хрень я трачу своё время? Какой братишка, какая гангрена, что за…?»

Он поднялся и спустил ноги на грязную плитку. Указательным и большим пальцем потёр переносицу.

«Не ленту скролить нужно, а книжки читать, статьи, новое узнавать что-то. Два с половиной часа на всякую хрень потратил!»

Он плюнул в урну и достал сигарету. Чиркнул зажигалкой и закурил.

«Сколько я за этот год книжек прочитал? Четыре? А сколько хотел? В десять раз больше! Такими темпами я никогда отсюда не свалю.»

Докурил, бросил окурок в урну и выпил воды из бутылки. Размял шею. Поднялся с топчана и пошёл в туалет.

Вышел из туалета, в тускло освещённый коридор, хлопнул облезлой деревянной дверью, сделал шаг и остановился возле двери в камору, опустил голову со стеклянными глазами, посмотрел на чёрные и жёлтые квадратики плитки. Засунул руку в карман спецовки. Вынул бряцающие ключи, выбрал нужный, вставил в замок, повернул, дёрнул ручку. Из каморки в нос садануло запахом пыли. Дима ударил по выключателю, и электрический свет замерцал в темноте. Небольшая каморка. Всего три на два метра, разделённая тонкой перегородкой, сбитой из различных пластин ДСП. За перегородкой находилась маленькая комнатушка. Тяжёлый древний стол с микроволновой печкой. Калорифер – для особенно холодных ночей. Высокий, с мягким матрасом, топчан. Напротив стола, подпирал тонкую стенку шкаф с четырьмя секциями. Дима осмотрел помещение. Ничего необычного. Он зашёл сюда больше автоматически, так, сменить обстановку. И от безделья стал открывать дверки шкафчиков.

В первых двух не было ничего интересного. Старая вонючая форма, какие-то бумаги, вырезки из различных журналов прошлого века. Впечатляющая, с крупными формами, картинка обнажённой женщины. Не сказать, что страшная, но уж точно не во вкусе Димы – слишком массивная. В третьем шкафчике, в верхнем отделе, лежал рулон ткани, а в нижнем, самом крупном отделе, на Диму дыхнула тоской пустота. Равнодушный взгляд парня уже было соскользнул, но в последний момент заметил за свёртком кончик потёртого красного корешка книги. Мощная пятерня схватила свёрток, бросила на стул. За тканью пряталась маленькая библиотека. Дима запустил руку повторно и взял одну из первого ряда.

Это была книга о войне, с громким и важным названием: «Они шли умирать». Книжка повертелась в руках, не смогла впечатлить и вернулась на место. В целом это была скучная библиотека, по мнению Димы. Сплошные советские книжки о красноармейцах, Ленине и детективы, со шпионами, роковыми женщинами, перестрелками и интригами. Он хватал и изучал книги одну за одной, пока не дошёл до последней, той самой, чей кончик он заметил. В красном и шершавом переплёте, книга была относительно целой, но обложка была полностью исцарапана и, казалось, намеренно. Имя автора стёрто. Стало интересно. Дима раскрыл книгу и обратился к аннотации на второй странице. Лист был вырван живьём. Тогда Дима подошёл с другой стороны и открыл последнюю страницу. Оглавление и какие-либо намёки на имя автора, год издания, и названия издательства отсутствовали. Повертев в руках книгу Дима посмотрел на оставшиеся тома, расположенные за первым рядом. Красная книжка с истерзанным лицом жгла руку, но и второй ряд библиотеки вызывал любопытство. Дима посмотрел ещё раз на книжку и на библиотеку, дотронулся языком до нёба, издал звук, сунул красную уродину под мышку. Хлопнул дверкой шкафчика, оставил второй ряд библиотеки на потом.

Топчан заскрипел под весом тела Димы. Парень вправил плечи в подушку из свёрнутого бушлата, выставил перед собой книгу и раскрыл её. Пожелтевшие, с маленькими чёрными буквами, страницы зашуршали перед его глазами. Он листал книжку в поисках чего-то, что могло привлечь его. Книга и в самом деле была странной, точнее то, что с ней сделали. Как он понял, это был сборник новелл. Но пролистав половину книги, он отметил, что некоторые рассказы частично были вырваны, другие истерзали будто ножом, остальное разрисовали ручкой. Поверх чёрных строчек, синим, чья-то рука нарисовала какого-то уродца, почти на каждой странице. Там, где не было странного рисунка, были нарисованы слова: «СТРАХ», «СИЗИФ», «ЧУДОВИЩЕ», «АД». Практически вся книга была изуродована. Только один рассказ остался не тронутым.

«Миф о Сизифе».

«Что за?!»

Дима поёрзал задницей и начал читать.

«Миф о Сизифе» представлял собой историю, основанную на греческой легенде о мученике Сизифе, которого древние боги приговорили в аду вечно вкатывать камень на вершину горы, и по завершению начинать всё с начала. В рассказе миф был стилизован под городскую легенду. Каждые тридцать лет, во время небольшой передышки, когда камень достигает вершины, Сизиф выбирается в мир и затаскивает случайную жертву в ад, обрекает её на вечные муки. Все действия разворачивались в вымышленном городе М. Рассказ был написан удивительно красочно и убедительно. Автор использовал яркие образы и создавал зловещую атмосферу, используя такой простой и незамысловатый сюжет. Описание Сизифа пугало. Он был тощий, высокий, больше двух метров, абсолютно голый, с выпирающими костями, передвигающийся на четвереньках с чёрными впадинами глаз и рядом жёлтых гнилых зубов. Он затаскивал в ад жертву, разрывая обломанными грязными ногтями плоть. Оставлял кровавые борозды, от которых несчастные теряли сознание или впадали в безумие. Довольно интересный рассказ с пугающими описаниями и жуткими сценами убийств. И что ещё примечательнее, жертвой Сизифа, в рассказе, были простые рабочие со стройки, что расположилась как раз над подземной горой, к вершине которой Сизиф толкал камень. Последнее обстоятельство будоражило ещё сильнее, потому что, будучи таким же простым рабочим, Дима легко мог представить окружающую обстановку, в которой оказывались герои рассказа.

В конце рассказа, на половине незаполненной словами странице, мелким почерком, ручкой, было написано послание. Дима напряг глаза, чтобы разобрать, что там написано. Почерк был удивительно аккуратным и слова разбирались легко, хоть и были мелкими. Он перевернул страницу и увидел, что послание продолжается и на другой стороне, там, где было предусмотрено пустое место под титульный лист другого рассказа. Дима пробежал глазами синие строчки. От маленького размера заболели глаза. Парень отложил книгу, потёр глаза, решил продолжить чтение после заброса бочки. Пошёл к печке.

Дима вернулся на пульт управления. На часах было почти пять утра и спать хотелось всё сильнее. Монотонное гудение оборудования сливалось в утомительную и унылую кашу. Он лежал на топчане и держал в руках книгу, вслушивался в окружающий шум, и силился разобрать хоть что-либо. Нельзя чтобы охрана застала его в таком положение поэтому он старался быть на чеку. В это время начальник караула совершал обход и ждать его было можно в любую минуту. Дима издал губами звук, похожий на работу выхлопной трубы, и раскрыл книгу на нужной странице. Протёр глаза и стал читать синие аккуратные строчки.

Эта история… Господи, я не знаю, что происходит со мной. Меня трясёт, я не могу уснуть. Мне страшно, а до конца смены ещё три часа, я не знаю, как выдержать всё это. В три утра я дочитал этот рассказ о Сизифе, а теперь сижу, весь дрожа, в каморке, и записываю мысли, чтобы хоть как-то отвлечься. Сейчас пять утра и клянусь всеми святыми я не выйду до конца смены! Пускай меня уволят, пускай хоть поднимут всю охрану, но я не выйду! Эта тварь, это… Я даже не знаю, как это вообще возможно… Я не дам ей затащить меня, здесь она меня не достанет. Надеюсь… Странно… Я пишу в самой книге…. Это, наверное, правильно. Да… С чего начать? В общем… Сегодня двенадцатое ноября тысяча девятьсот восемьдесят четвёртого года. Меня зовут Чернов Виталий Михайлович, я аппаратчик термической обработки отходов третьего разряда. Сегодня, работая в ночную смену, с двенадцати ноль-ноль до восьми ноль-ноль, со мной произошло нечто невообразимое. Я абсолютно трезв и мой рассудок здрав. По причинам, которые я опишу ниже, я не могу рассказать о случившемся хоть кому-либо, иначе меня посчитают невменяемым и закроют в психушке. Ровно в три ночи, я дочитал рассказ под названием «Миф о Сизифе», и со мной стали происходить странные, необъяснимые вещи. Признаюсь, хоть это и может показаться неправдоподобным, но Сизиф, а именно события, описанные в рассказе, произвели на меня впечатление. Я испугался. За все свои тридцать шесть лет я не читал ничего подобного. Это история… Эти описания… Глубоко в сознание я желал закрыть книгу, но будто под воздействием потусторонних сих, я не мог оторваться. По окончанию я испытал страх такой силы, что в глазах моих потемнело. На секунду мне показалось, что я теряю сознание. Я не знаю, чем вызвано это ощущение, потусторонней силой, заключённой в рассказе и книге, или же моим психическим здоровьем. Но после прочтения и испытанного страха, со мной начали происходить пугающие вещи. Я начал слышать голоса. В трубах, в гудение дымососов, еле различимо, кто-то будто шептал, но что именно, я не мог разобрать. Ослеплённый огнём сгораемых отходов, я стал различать в плывущих чёрных пятнах, силуэты. Всегда, куда бы я не шёл, за спиной я ощущал присутствие некой фигуры. Что-то, будто изнутри, давило на затылок. Я оборачивался и чувствовал, что это что-то снова находится за моей спиной. Я работаю один уже больше трёх месяцев и ничего подобного я не замечал на протяжение всего этого времени. Манера моего письма может вызвать подозрения у того, кто прочитает эту запись. Я могу объяснить. Дело в том, что я давно увлекаюсь прозой и мечтаю написать книгу. Я исписываю по одному листу каждый день и таким образом полирую свой стиль написания. Если я смогу выбраться отсюда, я обязательно вложу несколько листов из своих сочинений, дабы вы могли убедиться в правдивости моих слов… Сизиф. Повторю, всё это со мной началось после прочтения, примерено в три ночи. Голоса, присутствие и галлюцинации. Всё это пугало меня, но я списывал всё на усталость и хоть был слегка напуган, но продолжал работу. Пока… В пять утра, я проходил от одной печки к другой и увидел, как из приямка, а именно из ёмкости в которой храниться отходы, выбирается некое существо, похожее на очень бледного и высокого мужчину. Я смог увидеть только гладкий череп и половину невероятно худого туловища. Существо было повёрнуто ко мне затылком и не видело меня. Я остолбенел, но не испугался. Осознание и страх дошли до меня только сейчас. Меня трясёт, я взбудоражен, но чувствую себя в безопасности. Фигура хоть и напугала меня, но испуг от увиденного не сравниться с тем, что я испытал после прочтения рассказа. Первобытный, будто сама смерть прикоснулась ко мне. Видимо я испытал то, что чувствуют люди на смертном одре. Я не стал ждать, как поведёт себя тот человек, если это был человек, и сразу же побежал на пульт управления. Я закрылся в комнате приёма пищи и сижу здесь уже около двух часов. За это время, пока я пишу эти строки, со мной ничего не произошло. Я не слышу голосов и не вижу фигур. Существо не стучится в двери и окна, но я уверен, что оно где-то там. Я не выйду отсюда до конца смены. Я вряд ли продолжу работать здесь. Поэтому кто бы не прочитал это, знай, что таит в себе эта книга. И если ты испытаешь тоже что и я… Прячься. Я не знаю, что за существо вылезло тогда из ёмкости и что со мной могло произойти, если бы я не ушёл в тот же самый момент.

Последняя строка закончилась. Свободного места не осталось. На другой странице написано продолжение. Буквы больше и почерк слегка отличался, будто рука писавшего дрожала.

После того как я написал последнюю строчку, мне в голову пришла мысль: уничтожить напугавшую меня книгу и рассказ. Я начал вырывать страницы, но осознал, что рассказы других авторов не должны страдать из-за одного. Я добрался до нужного мне рассказа и начал рвать. И какого было моё удивление и как силён был ужас от того, что вырванные листы бумаги в то же мгновение, на том же самом месте, появлялись вновь! Паника охватила меня. Я рвал и терзал книгу, бросал её в стены, пинал и даже грыз зубами. Но книга возвращалась к прежнему своему состоянию…

Я пытался сжечь её (у меня с собой есть спички), но когда бумага превращалась в хлопья чёрной золы, книга вернулась на своё место на полке…

У меня было время и я старался, как мог, навредить ей. Всё что она позволила с собой сделать – это растерзать титульный лист, обложку и остальные рассказы, но не о Сизифе. Рассказ невозможно уничтожить, закрасить или вырвать. Он возвращается на глазах. Я пытался всматриваться, но то что я вижу, когда страницы возвращаются, я не знаю… Это ни на что не похоже, будто мозг не может зацепиться хоть за что-либо знакомое. Чтобы я не делал, рассказ оставался нетронутым. Эта книга проклята. Я надеюсь никого не привлечёт истрёпанная и рваная книга. И никто не испытает этого ужаса, что испытал я. Но если ты прочтёшь… Храни тебя Господь…

В самом низу, совсем уже корявым почерком было написано:

Я снова слышу голос, он ищет меня. Он шепчет моё имя. Он нашёл меня. Отче наш…

Дальше автор переписал текст молитвы «Отче наш» и завершил странное повествование. Дима пробежался по страницам книги ещё раз. Книга как книга, ничего особенного. Он взялся за одну страницу и вырвал её. Ничего не произошло. Тогда он поднялся с топчана и вышел на улицу. Подошёл к печке, открыл дверку. Яркий свет сжигаемых отходов осветил лицо. Говорят, на огонь можно смотреть вечно, но на огонь внутри печи смотреть было скучно. Слишком уж интенсивно он горел и выглядел одним сплошным рыжим пятном. Дима бросил книгу в печь и захлопнул металлическую дверку. Вернулся на пульт управления. Выкурил сигарету. Вошёл в камору и открыл нужную секцию шкафчика. Книги не было.

«Да уж, мужик. Интересную ты историю придумал, жалко, что о ней больше никто не узнает.»

Камора закрылась, Дима вернулся к топчану, упал и достал смартфон. На экране появилась лента из разных смешных картинок, рекламы и прочего хлама, которым он пичкал себя от скуки. Большим пальцем он давил экран, не думал о получении знаний и чтении книг, хватило и одного рассказа, чтобы вернуться к прежнему убийству времени. На часах было почти пять утра. Дима смотрел смешные картинки, когда телефон зазвонил колокольчиком. Друг прислал сообщение. Большой палец нажал на уведомление. Смартфон чуть не выпал из рук. Товарищ сбросил картинку. Дима увидел бледное лицо, которое выглядывало из чёрной арки. Глазные яблоки казались изорванными. Арка, будто портал, находилась в разбитой и бледно-жёлтой стене. Перед ней росли странные грибовидные растения. Вид этого бледного лица с чёрными впадинами вместо глаз, напугали Диму. Лицо имело женские черты. Это была чья-то картина. Изображение было в хорошем качестве, и парень смог рассмотреть все её ужасные части, но смотреть в зияющие чернотой глаза было особенно не приятно. Он свернул картинку. Перед глазами потемнело. По спине пробежали мурашки. В живот будто ударили кулаком. Стало трудно дышать, нечленораздельный вопль вырвался из груди. Дима задрожал, подскочил с лежака.

Только с третьей попытки он разблокировал экран смартфона. Открыл меню, в котором находилась кнопка отключения мобильного интернета, и заметил, что скачал файл. Нажал на него пальцем, попал в галерею и снова встретился с чёрными глазами и бледным лицом. Дима отыскал картинку в файлах своего смартфона и выбрал «удалить». Картинка исчезла. Он зашёл обратно в галерею. Картина была на месте.

«Что за?»

Дима попытался удалить картину снова. Она удалилась, но через несколько секунд появилась опять.

«Да что за херня?!»

Дима ещё несколько раз попытался удалить картину, но у него ничего не получилось. Тогда он положил смартфон на стол и закурил.

«Так… Тот мужик писал, что он испугался Сизифа из рассказа, а затем чуть сознание не потерял. Допустим, я сейчас тоже чуть не обделался. Но ведь картинка не совсем уж и страшная. Согласен, немного сикнул, но она, как скример, я не ожидал её увидеть. Хотя от этого дурачка можно было ожидать чего-то подобного. Творческая личность, мать твою…»

Дима прислушался к звукам. Обычный рабочий шум. Всё тоже унылое гудение дымососов и прочего заводского оборудования. «Бах!» – ударила деревянная дверь где-то за стеной. Дима почувствовал неприятное покалывание в животе. Сердце стало биться сильнее.

«Опять кто-то шарится. Ну их в задницу эти страшные истории по ночам.»

Он встал и обошёл маленький квадрат несколько раз.

«Так, время почти шесть, охрана уже вряд ли придёт. Пойду посмотрю, что там на печке.»

Он сходил и вернулся.

«Всё в порядке. Догорает. Значит можно ложиться. Так, соберись мать твою! Никаких призраков, чудовищ и прочего говна тут нет и не может быть! Нужно поспать, хоть пару часов!»

Дима взял со стола смартфон и выставил три будильника. Одному он задал разбудить его через час, так как нужно было помешать догорающие отходы в печке, а остальные два выставил на семь утра.

«Отлично. Всё, бля, спим, бля.»

Дима выключил свет и лёг на топчан. Закрыл глаза и попытался уснуть.

Он проснулся от резкого и назойливого звонка будильника. Спал Дима плохо. В подобных условиях крепко уснуть было сложно, из-за непрерывающегося шума. Ему синились непонятные образы, стены родного завода, металлические конструкции. Сложить все эти картинки в одно целое не получалось. Он уснул и проснулся, а значит никаких Сизифов и прочей мистики не существовало и не могло существовать. Дима вытер тряпкой топчан от песка, что принёс с улицы. Вымыл плитку на пульте управления, подмёл возле печки. Обошёл территорию и заполнил журнал. Встретил сменщиков.

Дима сидел за столом, когда металлическая дверь скрипнула.

– Здорова Димон! – протянул руку сонному Диме сменщик Валера. Крепкий лысый дядька. За ним шёл молодой напарник-ученик Женя. Он молча пожал руку Диме, и пошёл переодеваться в бытовку из «чистого» в «грязное».

– Здрасьте, – отозвался Дима.

Из коридора послышались голоса чистильщиков. Двое мужчин показались из-за металлического угла релейной. Первым шёл пожилой Егорыч: маленький человек, некогда злоупотреблявший спиртным. За ним Степан: длинный и тощий мужчина средних лет. За столько времени на станции, Дима точно не знал сколько ему. Вроде около сорока.

– А во! Димон! – сказал Егорыч и протянул руку. – Ты с ночи или на день?

– С ночи, – сказал Дима и пожал протянутую пятерню.

– Приветствую, – сказал Степан протягивая руку.

– Салам, – сказал Дима, пожимая шершавую ладонь.

– А ты один? – спросил у Димы Валера.

– Да, первая ночь.

– Свалил значит?

– Свалил.

– А ты чего не поехал? – спросил Егорыч.

Дима поёрзал на стуле.

– Да пока здесь дел хватает…

– Каких таких дел?! – спросил Степан.

– Хватает дел, – сказал Дима и запустил пятерню в волосы.

– Пока молодой, поехал бы… – сказал Егорыч.

– Ну, чего здесь сидеть? – сказал Степан.

– Молодой хлопец, взял поехал, это не то что мы, старые и с детьми, да Стёпка? – сказал Валера.

– Ну… – отозвался Степан.

– Сам разберусь, – сказал Дима и встал. – Ну что? Нормально всё по территории?

– Нормально, – сказал Валера. – Давай, лети.

– Счастливо! – сказал всем Дима и вышел со станции.

Подошедшие работяги отвлекли от событий этой ночи, и он забыл спросить о кочегаре, что работал здесь тридцать лет назад. Всё прошло как обычно, смена была сдана, и Дима вышел с пульта управления, чтобы отправится в бытовку и переодеться. Умылся, переоделся, прошёл проходную. Пришёл домой, уснул. Проспал шесть часов, проснулся и сидел весь оставшийся день и вечер перед телевизором. В одиннадцать часов вечера, он собрался, вышел из дома, прошёл проходную, переоделся и пришёл на станцию, чтобы заступить в очередную ночную смену.

– Ну что ты, Димка? – встретил его дежурной фразой Вова.

– Нормально. По работе всё так же?

– Всё так же, Димка, – сказал собирающий вещи Игорь.

– Днём всё нормально было?

– Да ходили тут мудаки всякие. Ничего не обычного, – сказал Вова.

– Ну тогда проваливайте, – сказал Дима улыбнувшись.

– Ничего себе ты разговоры ведёшь, – смеясь сказал Игорь.

– Давайте! А то охрану вызову!

– Всё-всё! Уходим, ни кипишуй, – сказал Вова.

Работяги ушли. Оставили Диму одного. Вторая ночная смена началась.

Про Сизифа и книгу он не вспомнил. Ему предстояло сжигать бочки. Целый месяц он будет сжигать бочки один, а затем вместе с новым напарником следующие полгода, пока чистка ёмкостей не закончится по всему заводу. Они сжигали всё, что поддавалось термической обработке. Всё что плохо пахло и лежало. Все отходы заканчивали свою жизнь в чёрной коробке, которая сжирала всё, что забросишь.

Дима вышел из пульта управления и направился к печке. Высоченная труба дымохода скребла вершиной небо. Дима прошёл мимо колон, которые поддерживали дымоход над головой. Узкая дорожка вела на площадку хранения золы, которую хранили в бочках. Справа стояла печь с тремя встроенными дверками для выгрузки золы и контроля сжигания. Слева высокая и металлическая стена – часть конструкции площадки печи сжигания. У стены пол десятка бочек. Рядом с бочками навалены лопаты для чистки печи, одна длинная и тяжёлая кочерга, одна короткая и две метёлки с шуфлем. Всё было относительно убрано и чисто.

Дима дёрнул ручку третьей дверки, той, что ближе к тропинке. Внутри печки было темно. Но свет фонаря за спиной Димы, хоть и частично, но освещал остывшую золу внутри. Прикинул, что золы не слишком много, повернулся за широкой лопатой, для выгрузки золы. Послышались голоса. Говорили где-то далеко, или рядом? Он не мог разобрать. В сумасшедшем гуле вокруг свои мысли разобрать сложно. Говорил мужчина, или несколько мужчин? Голоса доносились откуда-то из далека, или ему только казалось? Парень прислушался. Голоса звучали из-за стены, там, где была площадка и приямок, с ёмкостью из которой вылез Сизиф. Он обошёл стенку и вышел на площадку. Свет фонаря, что висел на металлической стене за приямком, бил в глаза. Но разглядеть кусочек ёмкости, а именно крышку люка, можно. Всё было в порядке, но голоса кажется шли именно оттуда. Или голос? Мысли шли непрерывным потоком.

«Так, это что ещё за херня? Что это за бред?»

Дима вернулся к печке и взял маленькую кочергу. Пролез через проём в стене в приямок. Подошёл к ёмкости. Она была прикручена на множество больших болтов. Голоса исчезли. Тогда он ударил кочергой по крышке ёмкости. Раздался глухой звук. Крышка была старой и вся покрыта толстым слоем какой-то непонятной грязи. Будто лак вперемешку с пылью.

Дима вдарил ещё несколько раз. Прислушался. Ничего.

«Грёбанные дымососы! Из-за этого шума всякая херня чудится!»

Дима оставил ёмкость, вернулся на рабочее место. До конца смены голоса больше не тревожили.

Утром, Дима, Егорыч и Стёпа, сидели в импровизированной курилке. Болтали о всякой ерунде. Дима ждал сменщиков, которые задерживались. Егорыч рассказывал:

– Был у меня товарищ, – улыбаясь сказал он. – И познакомился он как-то с одной женщиной, комплекции, так сказать, крупной. Баба-качок!

– Прямо качок? – спросил Дима.

– Ты! Я эту историю уже в сотый раз слышу, – сказал напарник Егорыча, обращаясь к Диме. – Ты слушай.

– Послушайте… – продолжал Егорыч. – Значит познакомился он с этой бабой. Пошли они к ней. Выпили, – Егорыч сделал жест – поднял и шлёпнул двумя пальцами по шее. – И значит занялись этим самым.

– Сексам? – спросил Дима.

– Им самым.

– Ага. И что дальше?

– Дружок мой на неё лёг, вставил, как говорится… Ну и пампует её значит…

– Пхает, – сказал напарник Стёпа.

– И это тоже…

Егорыч улыбался всё сильнее. —

– Ну ей хорошо, и она, чтобы так сказать удовольствия больше получить, схватила его за жопу. И со всей дури потянула на себя.

– Ага, – сказал Дима. – И чё?

– Порвала жопу дружку моему, – закончил Егорыч и засмеялся.

– Как это? – спросил Дима.

– Ну как это, как… Схватилась за одну дольку, за вторую и дёрнула, по шву жопа разошлась, там, где очко. Зашивали. Хе-хе.

– Внатуре? – спросил Дима Стёпу.

– Ой, у него этих историй, что не поймёшь уже, что правда, а где что.

– Порвала жопу мужику? – спросил Дима у Егорыча.

– Ну порвала. И такое бывает.

– Гонишь!

– Ну Дима, зачем мне тебя обманывать, ну вот такая история, ну…

– Ладно…

– Ты расскажи, старая, лучше, как ты Зинку промокашку пхал, – сказал Стёпа.

«Старая…»

Дима вспомнил.

– Егорыч! Ты же давно тут работаешь?

– Ну работаю, да, давно.

– Тридцать лет назад был здесь?

– Тридцать лет? Подожди… ну да. Только устроился. После армии…

– Тут ни с каким мужиком ничего не случалось?

– С каким мужиком?

– Ну который здесь работал. Типа меня.

– Тридцать лет назад… здесь… с мужиком…

– Сальников! Калоша ты старая! – сказал Стёпа.

– А-а-а! Витька! Ну помню такого, да…

– Я эту историю помню, хоть и не работал тогда, – вставил Степан.

– Ну да… да… был такой.

– А что за история? – сказал Дима.

– Ну так, как там было… – Егорыч изменился в лице, наморщил лоб.

– Не, это надолго, – сказал Дима и повернулся к Стёпе. – Ты знаешь?

Степан ответил:

– Нашли в каморе его. Сменщики. Не пил, обычный мужик был, говорили. Но вот что-то поплохело ему. Короче в коме он вроде до сих пор лежит. Или помер уже, не знаю.

– Да… Помер, – сказал Егорыч. – Давно уже. Но в коме пролежал долго. Это да…

Дима почувствовал, как что-то кольнуло внутри живота. Но тут же разозлился на самого себя, и отбросил связывающую события тех лет и рассказ мысль.

«Обычное совпадение, ничего больше.»

– Так, а что Димка с напарником твоим? – спросил Егорыч.

– Нормально всё с ним, работает.

– Надо было и тебе ехать…

Дима слегка скривился, запустил пятерню в волосы.

– Да здесь пока дел хватает…

На следующий день ночная смена началась как обычно. Обход, роспись, звонок мастеру. Заброс вонючей и тяжёлой бочки, жар ядовитого пламени мерцающий на плохо выбритом лице, лязг металлической дверки, что закрыла собой огненное нутро.

История кочегара напомнила о себе, как только стало скучно. В интернете ничего интересного, и Дима блуждал от скуки по станции, размышлял, смотрел на звёзды. Странная это была история, но в реализм происходящего тридцать лет назад, Дима не верил. Забавно было представлять себе, как бы он поступил в похожей ситуации. Парень видел наступающего на него монстра.

«Интересно, чем его можно было бы огреть?..»

Здоровья у Димы был целый вагон. Дома валялись разной величины гири и гантели, которые он тягал от скуки почти каждый день. Крепкие мускулы, широкая грудь. Дима чувствовал свою силу и развлекал себя воображаемой схваткой с мистическим чудовищем.

Скучающий Дима проходил мимо приямка. Грудь упёрлась в кирпичный забор. Заглянул внутрь, где находилась ёмкость с Сизифом. Печка дымила в небо, гудел дымосос, ещё вся ночь впереди, а делать уже нечего. Появилась мысль. От безделья, решил разыграть приготовление к битве. Улыбнулся и пошёл к одной из двух печек – собирать оружие для битвы.

На станции имелся целый арсенал. Два металлических топора, за которые «ТБшник» мог вырвать талон, из-за проводимости рукоятки. По технике безопасности была положена рукоятка из дерева. Два тяжёлых и чёрных лома. Несколько штыковых лопат, крюки и вилы. А также множество металлических труб, разной длинны и диаметра.

Чего от безделья Дима только не делал на станции. Бросался пустыми стеклянными бутылками в стену, нагревал стеклянные трубки из лаборатории, а затем взрывал их в холодной воде. Лазал по лестницам, забирался на трубу дымохода, изучал вдоль и поперёк конструкции станции.

Сейчас, фантазия о борьбе с монстром, завлекла его, и он, слегка навеселе, выбирал из всевозможного арсенала оружие. Выбор пал на топор. Здоровенный, полностью металлический, удержать такую бандуру, он мог только двумя руками. С такой-то секирой никакой монстр не был страшен.

Дима взял топор и поплёлся на печь сжигания. Топором рубил воздух.

У печи подпирал бочку лом. Дима внимательно изучил его, прикинул, как такой хреновиной можно воевать против чудищ. Бросил топор на землю, и взял лом. Увесистый, он хоть и не казался тяжёлым, но весил килограмм пятнадцать не меньше. Дима замахнулся и вогнал его по середину в бочку с золой. Вытащил. Не особо острый конец всё же пробил тонкий металл бочки. Вес инструмента этому способствовал.

«Хороший агрегат.»

Лом вернулся на место, топор поднялся с земли и уместился в могучих руках Димы.

«Как же нехер делать…»

Двери на пульт открылись. Дима бросил топор на стол и улёгся на топчан. Проверил телефон. За время, что прошло с момента знакомства с рассказом, он ни разу не проверил телефон и фотографию. Пролистал несколько раз пересмотренную ленту, вспомнил о картинке. Открыл галерею, нашёл. Бледная морда смотрела из арки. Ничего страшного. Он навёл палец в нужную сторону, выбрал удалить. Картинка исчезла. Вышел из галереи и вошёл снова. Картинка была на месте. Диме это не понравилось. Он удалил картинку снова. Вышел и зашёл в галерею. Картинка на месте. Неприятный холодок пробежал по спине.

«Херня! Всему есть объяснение! Заглючило!»

В третьем часу ночи, от скуки, Дима вышел с пульта управления, чтобы сделать обход. Тяжёлый топор, брать который уже не казалось такой классной идеей, бил по голени. За три часа он успел выпить пять кружек крепкого кофе, выкурить пол пачки сигарет. Его трясло и побрасывало на месте. Сердце колотилось. Гул оборудования давил на виски. Картинка начала плыть перед глазами, передозировка кофеина и никотина вызывала лёгкую тошноту.

Чуть покачиваясь, он добрался до печки, бросил топор на бочку и взял в руки лёгкую кочергу. Одним движением выбил металлическую щеколду. Открыл дверку, выпустил свет ядовитого огня. Напряг руки и помешал. Будто вулкан выплюнул магму, куча почерневших отходов взорвалась и рассыпалась яркими вспышками внутри печи. Лицо обдало жаром. Из-за яркости пламени, он не сразу привык к разнице освещения. Перед глазами мелькали энергичные движения языков пламени. Уши сдавил гул. Пахло пылью и краской. Руки ныли от только что проделанной работы. Свет от фонарей делал только хуже, привыкать к нормальному освещению после вида дикого пламени было трудно. Дима посмотрел по сторонам, размял шею.

Справа, среди стволов колонн, узкая дорожка на пульт управления. Дым просачивался через щели в дымоходе, медленно застилал проход, делал освещение тусклым. Дима повернул голову влево.

В метрах трёх от него, на площадке хранения отходов, выгнув спину, с выпуклыми бугорками позвоночника, на четверых конечностях, смотрело, чёрными и мёртвыми глазами маски, что он видел на картине, абсолютно голое и неестественно бледное существо. Тварь пялилась на парня. Это был человек, неопределённого пола. Но невероятно худой и костлявый урод. Жилистые руки были испачканы по локоть. Ноги не были похожи на человеческие, они больше походили на собачьи, только лысые и обтянутые бледной кожей. Неестественно длинная шея держала громадную овальную голову с натянутой маской. Дима сразу понял, что это маска, так как тоненькая тесёмка впивалась в кожу на висках существа, и уходила за лысый и круглый затылок. Оно стояло и не шевелилось. Даже грудная клетка, ярко выраженная и костлявая, оставалась в покое. У создания не было гениталий, в том месте, где они должны находится, виднелся лоскут толи ткани толи плоти. Кочегар стоял и чувствовал, как всё его тело начинает бить сильная дрожь. Фантомы горящего пламени всё ещё плясали перед глазами. Из-за этого казалось, что существо переливается. Оно было огромным. Два метра в высоту, в согнутом положении! Урод пошевелился, поднял громадную голову и сместил её чуточку в право. Дима издал нечленораздельный звук. Дыхание участилось. Вид монстра ввёл в ступор. Его сковало, но не от страха. Страха, почему-то, он не чувствовал.

Дима не шевелился, пытался прийти в себя, а тварь тем временем переставила передние лапы, или руки, и опустила их с небольшой ступеньки. Гротескный вид выродка не укладывался в мозгу. Парень просто не верил в то, что это может быть на самом деле.

Тело Димы не желало подчиняться. Мозг работал и предлагал всевозможные варианты. Парень попятился. Взгляд скользнул по рукоятке топора у бочки в одном шаге. В этот момент мысль пронзила сознание. Он вжал голову в плечи и рванул к бочке. Сизиф уже перешагнула выступ и медленно приближался, перебрасывал с одного плеча на другое массивную голову. Дима подскочил и схватил топор. Взял двумя руками оружие, мощными вдохами и выдохами качал воздух, судорожно думал, что делать.

«Он не нападает! Почему оно не нападает?! Может ждёт чего-то? Сука, какая уродливая хреновина! Только подойди, ну же, ещё один шаг, и я тебе с-с-у-ка пол башки снесу!»

Тварь не подходила. Дима угрожающе завопил. Чудище продолжало двигать головой то на один, то на другой бок. Топор поднялся выше. Голос стал крепче.

– А-А-А-Р-Р-Р! – закричал Дима, угрожая.

Чудовище не испугалось.

Адреналин заструился по венам, Дима рванул на пугало с криком во всю глотку. Лезвие топора вошло как раз между чёрных впадин глаз, ровно до рукоятки. Ощущение было таким, будто оружие вошло во что-то вязкое и густое, словно в тесто. Не крови, или мозговой жидкости из раны не вышло. Только маска, раскололась по полам, повисла на тоненьких ниточках по обеим сторонам головы твари, держалась на месиве из плоти, похожем на уши. Дима отпустил топор. Сизиф качнулся и завалилась на бок. Лица под маской не было.

Дима вдохнул свободнее. Мышцы расслабились.Капельки пота выступили на широком лбу. Тварь лежала в ногах. Вся какая-то не естественная, громадная, мрачная, будто шмат сырой куриной кожи. Оборудование станции гудело невыносимо. Сухой и ядовитый запах золы ощущался сильнее. Горьковатый привкус появился на языке.

«Сдохла?! Что это вообще было?!»

Дима пнул рукоятку топора ногой, голова монстра закачалась вместе с ним. Он взялся двумя руками и поставил ногу на висок чудища. Кочегар подумал, что лезвие прочно вошло в череп, со всей силы дёрнул. Сил оказалось нужно немного. Он чуть не упал, отошёл от тела существа, в последний момент поймал равновесие и устоял. Сизиф не уходил из поля зрения. Дима осторожно прислонил топор к бочке.

Тело чудища было громадным. Урод лежал на боку, походил больше на труп зверя, а не на что-то гуманоидное. Дима подошёл к останкам Сизифа и попытался приподнять, чтобы оттащить. Туша оказалась тяжёлой. Килограмм двести не меньше.

«Вот курва! Что же делать?! Что же делать?!.. Время то уже сколько?! Куда?! Как?!.. Точно! Нужно скорее эту херню бросить в печку! Твою мать?!.. Сколько время?!.. Бля! Охрана может прийти в любой момент!»

Дима почувствовал покалывание в животе. Нужно было как-то оттащить к ковшу-подъёмнику тело твари. Он попробовал взяться за ноги. Надул щёки, покраснел, смог сдвинуть только на несколько сантиметров.

«А может?..»

Он приблизился к топору и поднял на плечо. Встал рядом с тушей, начал выбирать с чего начать. Пнул голову твари, что покоилась на длинной шее, поставил широко ноги, опустил лезвие топора в плоть чудища. Голова отделилась так же легко, как если бы существо было слеплено из пластилина. Топор улетел к бочкам. Дима взял двумя руками голову монстра. Морда без лица. Шар, обтянутый кожей, по крайней мере так ощущалось. Сдвинул локтем щеколду дверки, открыл люшку и уставился на танцующее пламя. Секунду подумал и бросил голову в печь. Волна огня осветила яркой вспышкой внутренности печки. Пламя быстро занялось плотью чудища. Дима смотрел, как медленно тает, будто голова была из воска, башка мерзкой твари. Зрелище было завораживающим. Но в тот момент, когда голова монстра превратилась в бесформенный студень, блестящая кучка испарилась. Вот, только что он видел плавящийся кусок монстра и вот его больше нет.

«Что за?!..»

Дима отступил на шаг от открытой дверцы. Развернулся и посмотрел в то место где должно было лежать тело чудища. Его не было. Тварь исчезла.

Он сделал шаг вперёд, туда где только что лежал враг. Пусто. Будто и не было ничего. Дима вернул топор в руки. Всё ещё ошеломлённый, он стоял в ступоре, разглядывал серую землю под ногами.

«Да что за…?!»

Дима поднял взгляд и посмотрел в открытую печку. Пламя продолжало плясать.

«Бред какой-то…»

Он отвёл взгляд влево. Там, где впервые появилась тварь, на том же самом месте, уставившись чёрными провалами глаз, на него пялилось уже две твари.

«Твою мать!»

Только и успел выкрикнуть Дима. Одна из тварей рванула к нему. Больше рефлекторно, нежели осознанно, парень махнул топором, лезвие полетело чудищу прямо в морду. Но тварь сделала движение влево и увернулась от удара. Здоровенным кулаком она саданула Диму в грудь. Кочегар сделал несколько шагов, попятился и завалился на спину у самой дорожки, но топор не отпустил. Но вот что показалось странным. Удар тварь нанесла сжатым кулаком, если его можно так назвать, но Дима ничего не почувствовал. Он упал не от удара, а скорее рефлекторно, когда в тебя летит пудовый шар ты либо принимаешь его, либо падаешь, либо стараешься увернуться, у Димы вышло второе. Другая химера в один прыжок оказалась рядом. Рефлексировать на тему удара времени не представилось. Перебирая ногами, он пополз от твари к колоннам, собирая пыль и грязь робой.

Чудища замерли, наблюдали, как парень поднимается, сжимает обеими руками топор. Происходящие события выбили из головы все мысли. Теперь Дима действовал согласно инстинктам. В подобной ситуации у предков и животных было лишь два пути: бить или бежать. Чудовища казались нереальными, события карикатурой. Дима не боялся драки с монстрами, не испытывал страха, всё человеческое оставило его, он превратился в оголённый нерв, инстинкт.

Бить или бежать – это всё, что осталось. Решение пришло само. Сильный, широкий и уверенный, он сжал топор так, что пальцы побледнели.

Дима закричал и бросился на врага.

Увесистое лезвие топора вошло в лысое темечко одной из химер. А потом ещё и ещё. Монстр обмяк и плюхнулся на землю. Второй урод, что просто стоял и наблюдал, увидел, как Дима расправился с его братом, встал на задние лапы и вытянулся во весь рост, схватил лысый череп двумя громадными лапищами.

Казалось, будь у него рот, оно бы завыло. Мозг Димы заработал как сумасшедший, накидывал всё больше и больше вариантов действия. Адреналин струился по венам и, будто древний викинг, Дима бросился на последнего Сизифа, в один прыжок преодолел труп лежащей твари. Чудище всё ещё стояло, держало обеими руками голову, когда воин был уже рядом. Макушка парня едва доходила до груди чудища. Одним мощным и резким движением он ударил монстра топором в грудную клетку. Лихо опустило руки и взглянуло на рану в груди, а затем посмотрело в лицо Димы. Мёртвые и чёрные глаза встретились с блестящими карими. Дима продолжал держать оружие. Тварь не реагировала. Тогда он резко вытащил топор и саданул чудище по левой коленке, почувствовал, как лезвие проходит через плоть монстра, будто нож проходит через тесто. Сизиф замахал руками и прыгая на одной ноге стал пятиться назад. Вторым резким движением Дима обрубил вторую ногу, и, как только монстр упал, взобрался на его тощую и костлявую грудь, и саданул вражину прямо между глаз. Башка рассеклась пополам, и кочегар почувствовал, как топор вошёл в землю по самый обух. Ещё одна скотина была обезврежена. Дима выпрямился. Он ворочал головой в разные стороны, ожидал увидеть ещё новых монстров, но их не было. Слегка придя в себя, сознание пришло в норму, мозг подкинул план действий. Пока их тела исчезнут, он успеет подкараулить новую партию… если она появится…

У инструментального шкафа лежала канистра с растворителем. Дима сбегал за ней, вернулся. Тела монстров испарились. Не теряя времени, он открутил крышку канистры и выливая её содержимое, побежал через лестницу и проём к ёмкости, из которой, как было указано в рассказе кочегара прошлого, выбирались на свет твари.

Дима хоть и проработал три года на заводе, но всех особенностей станции не знал. Ему казалось, что ёмкость пуста, просто памятник некогда успешного производства, но он заблуждался. На дне двухсот литровой ёмкости, находился старый, старше Димы, остаток не выкаченного лака, что за годы под землёй наполнил резервуар ядовитыми и легко воспламеняющимися парами.

Растворитель щипал нос, обильно покрывал поверхность крышки. Вскоре в канистре ничего не осталось. Парень смотрел на блестящий, в свете фонаря слой растворителя. Твари могли появиться в любой момент.

Дима выбежал из приямка, рванул к площадке хранения отходов, схватил пропитанный лаком фильтр патрон. С продолговатого цилиндра с отверстием капал лак, когда он открывал дверку печи, чтобы поджечь. Пламя мигом схватилось, поднялось к руке Димы. Времени не осталось. Твари вот-вот появятся вновь неизвестно сколько их будет в этот раз. Дима поднял ногу на ступеньку лестницы в приямок, когда увидел перед собой ужасную картину.

Везде где только можно, в поле зрения, на Диму смотрело множество десятков пар чёрных безжизненных глаз. Твари были повсюду. Двадцать, тридцать… На каждом свободном клочке земли.

Чего ещё не знал Дима, так это того, что крышка ёмкости обладала герметичностью благодаря толстой плёнке из старого лака и пыли, что покрывали металл. Своеобразная кожа появилась не сразу. Металл крышки успел хорошо проржаветь и покрыться в некоторых местах трещинами, прежде чем слой лака и грязи закупорил все пробоины.

Твари ждали, и тогда Дима сделал то, что задумал. Он метнул горящий фильтр патрон к крышке ёмкости, поверх лысых голов. Цилиндр упал, и за плотным рядом монстров, сотня искр взметнулась в небо, зацепили растворитель. Те чудища, что стояли рядом с ёмкостью, начали в ужасе отстраняться от огня, но их собратья стояли неподвижными колоннами, не позволили тем избежать пламени. Тощие тела уродов извивались, покрывались волдырями, таяли. Старый лак так же начинал плавиться, загораться. Герметичность ёмкости нарушилась, многолетние пары вырвались наружу.

Хлопок был такой силы, что Дима от неожиданности упал с лестницы на жопу. Крышку подкинуло на метров сто в воздух. Громадный столб огня поднялся за ней. Будто ракета отправилась к межзвёздному пространству, крышка улетела куда-то в темноту. Твари у крышки упали, те что горели, извивались и плясали. Дима поднялся на ноги. Поднял топор. Скривил гримасу ярости. Приготовился сам не зная к чему.

Виски жгла страшная боль. Сердце готово было вырваться из груди и само покинуть место предстоящей бойни. Время замедлилось. Твари не шевелились. Вдруг чей-то грубый и хриплый голос раздался за спиной Димы:

– Ты какого хуя тут устроил?!

Но Дима ничего толком не разобрал. Он обезумел. Человек превратился в оголённый нерв. Струна, натянутая до предела. Он повернулся и рефлекторно, наугад, ударил туда откуда примерно донёсся звук. Последнее, что он увидел, прежде чем провалиться во тьму, было разъярённое лицо начальника караула. Дима ударил мужчину тупым лезвием прямо в козырёк белой каски. Лезвие соскочило и садануло охранника по касательной в лицо. Дима успел различить, как вскрытая и ужасная рана обнажает небольшой кусочек окровавленного черепа. Что произошло дальше, Дима не досмотрел. Он почувствовал лёгкий укол страха. До сознания долетел лишь обрывок произошедшего.

Охранник и монстры пропали. Что-то произошло. Топор пропал, и рука не чувствовала металла. Кто-то выключил освещение и только огонь, из трёх, почему-то, раскрытых дверок печи освещал не большой участок площадки, плясал тенью на чёрной земле.

Он осмотрелся. Шок от бойни уходил. Всё ещё на станции. Только стены, ржавые и облезлые, с лоскутами красно-коричневой краски, были абсолютно чёрными. Всё вокруг было точно таким же как до этого. Бочки, землистая корка под ногами. Темно. Единственным источником света была печь, то едкое месиво, что она переваривала. Дима почувствовал тошноту.

«Что за хуйня с ним происходит? Он сума сошёл? Это так люди больные шизофренией себя чувствуют? Тот охранник? Он был реальным? Где я вообще? Почему света нет? Почему стены такие чёрные? Какой…»

Дима почувствовал, как всё вокруг завибрировало и закрутилось. Устоял. Посмотрел внимательнее вокруг себя. Та же станция, только лишённая красок и света.

«Это реально? Какой пиз…»

Дима не выдержал и упал.

Через некоторое время пришёл в себя. Ещё раз осмотрелся. Всё то же бесцветное окружение. Тут до него дошёл звук. Будто где-то за стеной, там, где по логике должна находиться площадка и приямок, работает какой-то механизм. Что-то монотонно жужжало и попискивало. Дима поднялся и поплёлся на звук. Прошёл стену, что отделяла печь от площадки, увидел перед собой, в том самом месте, где раньше была ёмкость, какую-то светящуюся приблуду.

«Что это такое?»

Почувствовал, что над горловой что-то нависло. Поднял бороду к верху. Вместо неба и звёзд чёрный потолок. Метра три в высоту, не больше. Дима стал рассматривать потолок. Он был гладким и чёрным, и казался живым…

Отвлёкся и посмотрел на цилиндр. Приблуда переливалась мигающими шариками разного цвета, пикала и жужжала, а рядом возился с какими-то сумками человек в тёмно-серой робе. Игорь сделал несколько шагов и крикнул:

– Эй! Есть кто живой?!

Мужик в робе выпрямился. Повернулся в сторону Димы и показал лицо. Обычное такое лицо, как у взрослого мужчины лет пятидесяти. Морщинистое. С довольно густой щетиной. На голове копна коричневых волос. На лице брови домиком, рот раскрыт. Мужик бросил какую-то трубку на землю, выкинул руки вперёд, пошёл на Диму. На расстоянии вытянутой руки дядька остановился и выбросил кулак в лицо кочегара, но как-то медленно. Парень увернулся, отпрыгнул вбок. Уставился на мужика, а тот скривил лицо, занёс кулак для ещё одного удара.

– Мужик! Ты чего?!

– Что?! Доконать меня решили?!

Дима увернулся ещё от двух ударов, подумал вмазать мужику, возможности для этого были, дядька не защищался, тупо махал кулаками, кружил вокруг Димы.

– Да стой же ты! Успокойся!

Мужик тяжело дышал. Остановился.

– Ну давай! Что на этот раз?!

– Ты кто?!

– Я?!

– Да, бля!

– Ты знаешь, сука! Вы знаете, кто я! Что вам от меня ещё нужно?!

– Да кто вы то?! Кто вы?!

Мужик выпучил глаза. Уставился на Диму.

– Ты не из этих?

– Да каких этих то?!

– Подожди…

Мужик сделал шаг вперёд.

– Э-э!

– Да не сцы ты, не буду драться.

Он подошёл чуть ближе.

– Кочегар что ли?!

– Да.

– Врёшь!

– Да! На станции работаю, сжигания.

– Значит ты… Прочитал рассказ?!

– Прочитал.

– Испугался?!

– Чего?!

– Испугался, когда рассказ прочитал?

– Нет.

– Подожди… Тогда как?..

– Ты тот, кто эту хуйню написал в конце рассказа?

– А ты читал?

– Конечно.

– И что ты сделал?

– Спалил книжку.

– И она не вернулась?

– Нет!

– Тогда…

Мужик опустил глаза. Почесал бороду. Дима сообразил, что он хочет понять.

– Меня картинка испугала.

– Значит не в рассказе дело… Точно! Теперь понятно!

– Что понятно?!

– Пошли!.. Пошли к бандуре! – мужик зашагал мимо Димы. От резкого движения, парень отскочил в сторону, но дядька не заметил и прошёл к мигающей лампочками машине.

Конструкция устройства и назначение ничего не говорили Диме. Но оно странно переливалось, вибрировало и пищало. Лампочки вспыхивали в разных местах всевозможными огоньками. Мужик встал рядом с прибором, начал нажимать. Дима подошёл.

– Что это такое? – спросил Дима.

– Это то, что доставило нас сюда.

– Что это? – повторил Дима вопрос.

– Локатор! Сирена! Маяк!

– Чего?

– Дай руку! Сюда тыкни, – он указал на маленький зелёный кружочек на чёрной блестящей поверхности устройства.

Дима дотронулся. Кружочек стал красным.

– О… Третье под пространство, граница второго, – эти слова мужик сказал ещё более мрачно чем всё до этого.

– Чего, бля?

– Что видишь? – обратился он к Диме. – Кругом? Что видно?

– Кругом чернота. Ты обычный мужик в комбезе.

– А ещё?

– Ну вон печка, – Дима указал на тёмную стену, из-за которой легонько дрожал оранжевый свет от огня. – Над нами чёрная плоская хрень. Ты и всё, дальше кругом темно. Ты не видишь, что ли?

– Нет.

Дима не понял.

– Я вижу завод. Станцию.

– Чё?

– Ты чуть глубже чем я. Странно…

– Не понимаю.

– Присмотрись к черноте. Внимательно, в любую точку глянь.

Дима секунду тупо смотрел на мужика, затем поднял голову. Присмотрелся к чёрному потолку. Тут он чуть не упал. Над ним, будто за стеклом, копошилась масса каких-то жуков, или пауков. Движения их были так быстры, что всё походило больше на рябь помех в телевизоре.

– Что это за хуйня?!

– Жуков видишь?

– Да… что-то типа, но их тут, как в муравейнике.

– Глаза видишь?

– Плохо видно, не разобрать.

– Я видел только одного. Большой такой, на скорпиона похож, только без клешней, с глазами по всему телу.

Мужик посмотрел вверх.

– Они прям над тобой сейчас?

– Да.

– Ты глубже, я не вижу.

– Где я?

– На границе третьего подпространства.

– Че…

– Существует четыре под пространства. Раньше… в каждом из пространств была жизнь… Они заняли три, оставалось лишь второе, но их уничтожили… маленькие красные существа… Да… именно так… это ты помнишь… всё правильно… – Речь мужика перешла в бубнёж.

– Мужик!

– А? – он поднял голову. – Да… Они не могут быть целостными, жить, существовать, если на одном уровне пространства их уничтожили… Только тени, только кошмары, что рождает их разум бродят и населяют всё… бесконечное… бескрайнее…

– Мужик! Ало! О чём ты?

– Что?.. Подожди… Послушай!

– Что слушать? Этот бред?

– Ты всё поймёшь, только выслушай… – он махнул в сторону мигающего разными кнопками цилиндру. – Это устройство… Они построили его перед самой гибелью. Я слышу их голоса… они пересказывают эту историю раз за разом… шепчут кошмарами, шелестом их членистых лап… – Мужика передёрнуло. – То, что ты видишь над собой, то кого они присылают ко мне, чтобы служить – это лишь, одна из форм… самая живучая… самая простая и ненасытная… кошмары… призраки… Их объединил в себе разум, колоссальный, жуткий, непостижимый… Он жаждет наслаждений, извращённых, ужасных, грязных, истинных в его представлении… Боже… Этот разум, перед гибелью, отправил устройство к светилу. – Он махнул в сторону приблуды. – К планете, где зарождалась жизнь….

– Чего?

– Нет, послушай. Подожди… Ты всё правильно говоришь, всё верно… – Мужик опустил лицо, запустил пятерню в бороду. – Это была не наша планета, нет… В осколках породы, перед самой гибелью… они отправили часть себя и устройство в космическое пространство… Но маленькие красные существа помешали… их отнесло к другой звезде… Как они считали к бесплодной звезде… К нашей…

– Что ты мелешь?

– Послушай… Ты всё поймёшь! Подожди… Я стараюсь… Шёпот… шелест их лап… Я должен. Иначе я лишусь рассудка.

– Что происходит, мать твою?

– Да послушай ты!

– Даю три минуты!

– Хорошо… Устройство… – он провёл рукой по приблуде. – Оно должно… с помощью него они могут вернуться к жизни. Светило и его маленькая планета, жизнь на ней, должна была обнаружить их останки, воскресить! Они забросили устройство и часть себя, не надеясь, на то, что ими удастся попасть в саму планету. Им нужно было попасть в зону притяжения светила, а дальше… Эта машина… она служит ускорителем. Излучает особые волны, которые определяют уровень и вид разумной жизни, а после ускоряет её развитие… Да. Верно… Но всё пошло не так. Они попали к нам. И думали, что погибли окончательно… Но наша звезда оказалась плодовитой, и машина нашла нас. Она попала к нам за множество миллионов лет до нашего появления, вместе с осколком, что уничтожил населявших в то время гигантов. Маленьким камешком угодила в наши края… семечком… на котором возрос завод… Эта машина разгоняет нас особыми волнами… что несут вещество, которое увеличивает образование нейроглиальных клеток. Не у всех… но у многих… У самых выдающихся… У тех, кто двигает человечество вперёд, к космической эре… – Тут он замолк. Бандура переливалась и пикала, мужик молчал. Дима чувствовал раздражение. Слушал, пробивался через весь этот бред, пытался понять, где он.

Дима уже хотел шлёпнуть мужика по щеке, но тот ожил. Продолжил:

– Да… Верно… Всё так… Шелест… сколько отвратительного вы мне показали… и рассказали…

– Мужик!

– Да… Я помню… помню… Машину, как и любую другую, нужно чинить, заниматься обслуживанием. Помимо разгона оно может захватывать облики, разумы, людей… Для работы с ним. В каждом из четырёх подпространств, в особом кармане… Я…. Ты… мы попали сюда потому, что понадобились им… ему… Каким-то образом, оно влияет на наше восприятие… усиливает мозговую активность и чувствительность… заставляет светиться. Устройство слепо и ему нужно определять к какому из подпространств принадлежит захваченный индивид. Определив, оно отправляет его в карман… на работу… Ты появился здесь… а значит моя вахта должна подойти к концу… Да… Верно… Я слишком много слушал… Я плохо делаю свою работу… плохо… очень… Из какого ты года?

– Двадцать пятого…

– А я ушёл…

– В восемьдесят четвёртом…

– Я ещё жив?

– Нет…

– Неужели это как-то связанно… или… Вот почему… вот почему я помню и говорю… Я… свободен…

– Ты говорил, что объяснишь мне, как я попал сюда!

– Да… Сейчас. Объясню… – он отвернулся от Димы. Стал бубнить под нос. Парень смог расслышать только несколько обрывков.

«За мной», «Уберут», «Придут», «Могу сбежать».

Мужик нажал несколько кнопок. Приблуда замигала, свистнула.

– Ты испугался. Так?

– Нет. Не совсем…

– Что произошло прежде тем, как ты оказался здесь?..

Дима попытался вспомнить. Включил мозги. С того момента, как он попал сюда, его не покидало чувство отсутствия реальности, всё казалось сном. Как только он толкнул мысль в нужную сторону перед глазами потемнело.

Парень вдруг резко изменился, стал чернеть. Мужик схватил его за плечо, потряс.

– Стой! Не воспоминай!

– Что?.. Какого?..

– Ты сказал, что тебя испугала картинка. Так?

– Не совсем… Но я почувствовал… то же, что и ты. Как раз после прочтения твоих записей.

– А потом?

– Потом друг прислал мне картинку…

– Прислал? На работу? Как?

– По интернету, через приложение…

Мужик молча уставился на Диму. Помолчал пол минут.

– Ладно… Хорошо… Что было дальше?

– Дальше особо ничего не было, но потом… я услышал голос из ёмкости…

– Она всё ещё там?

– Да.

– Устройство вещает оттуда… Дальше.

– А дальше появился Сизиф.

– Тощий, громадный, без лица?

– Тощий и громадный, но с маской, с той, которую я увидел на картинке, та которая меня испугала.

– И что ты сделал?

– Убил его.

– Убил?!

– Да.

– И??

– Дальше появились два Сизифа и их я убил… А дальше…

– Стой… Не говори… ты начинаешь уходить…

– Уходить?

– Да. Слушай. Это совпадение… Боже… как ведь бывает… В тот самый день, когда ты нашёл книгу, я закончил работу над бандурой. Она не работала… с того момента, как я попал к ней… Я починил её, и она решила заменить меня… Книга, послание, твой друг и картинка… Всё совпало. Понимаешь?

– Ну…

– Ты испугался, потому что в тот момент, видимо, ты испытал это чувство.

– Да. Но я просто не ожидал…

– Не важно. Ты засиял, и машина нашла тебя. Усилила страх и зацепилась. А после послала Сизифа, использовала мой страх против тебя.

– Но я не испугался Сизифов. Я вообще не верю, что всё это реально…

– Это реально… друг мой. Очень даже. Но почему… Почему ты на стыке второго и третьего под пространства…

– Не знаю… Ты скажи.

– Видимо твой страх глубже… Точно! Машина усилила страх, но не страх перед ужасом картины. Что-то, что глубоко внутри тебя, что ты пытаешься скрыть, чего ты боишься… очень… Она усилила тебя… да… твой страх… Она не хочет сменить меня… Ей нужен твой страх… Им… Ему… Он хочет насладиться им… Боже…

– Что?

– Не смей вспоминать! Не думай больше о том, что произошло и как ты попал сюда! Слышишь?!

– Что ты мелешь?

– Забудь! Не вспоминай!

Дима тупо уставился на старого кочегара. Лицо мужчины изменилось. Стало бледнее, глаза на выкате, борода дрожит.

«Что этот старый мелет? Не вспоминать что?»

Яркая вспышка воспоминания озарила сознание Димы. Лицо начальника караула. Рубец, что оставило лезвие топора. Порванная кожа, кровь…

– Стой! Перестань! Не думай! Остановись!

Кочегар подбежал к Диме. Схватил за плечи. Ударил по лицу.

Пространство вокруг поплыло. Дима чувствовал, как нарастает внутри ужас.

«Сука, я человека топором по лицу ударил… Я станцию поджёг… Да за это с работы… с общаги…»

Темнота вокруг стала мерцать. Дима почувствовал, как кулак кочегара приложился к щеке. Но боль и скрип зубов был где-то далеко. Мужчина ударил ещё, и Дима услышал, как захрустел нос. Потекла кровь.

Где-то далеко кричал старый кочегар:

– Стой! Остановись!

Пространство вокруг Димы завибрировало. Лицо мужчины поплыло. Голос стал потусторонним. Приблуда засигналила. Свист, или звон, заполнил всё вокруг. Темнота растворилась. Дима падал. Мигающая кнопками машина в одно мгновение превратилась в огромных размерах пурпурный столб. Он уходил в небо, по которому неслись с ужасной скоростью громадные чёрные облака. Красные прожилки света, будто сосуды испещряли чёрные вихри в бесконечной выси. Живот скрутило. Вопль ужаса вырвался из груди, но затерялся в рокоте невидимой бури. Ужас овладел сознанием Димы. Фантастичность форм не сразу нашла место в слабом разуме парня. Он увидел, почувствовал всем телом, что было рядом со столбом. Что громоздилось под бурным потоком облаков. Что занимало всё свободное пространство вокруг. Окружало маяк, создавало иллюзию бесконечно огромного и глубокого колодца. Увиденное вывело нервную систему Димы из равновесия. Он больше не понимал кто он и где. Он мог только смотреть, безумными, вылезшими из орбит глазами, как стены колодца оживают. Превращаются в кольца из чёрных членистых лап легиона паукообразных существ, чьи тела копошились, переливались и жили в страшном и невообразимом танце, фантастический ритм которого поглотил слабый и примитивный разум кочегара навсегда.