Никогда больше [Вика Сода] (fb2) читать онлайн

Вика Сода Никогда больше

Аля

День не задался с самого утра. Приболел Лёшка – мой пятилетний сын. Капризничал, тёр вспухшие от слёз глазёнки. У двери намертво вцепился в руку, ни в какую не желая отпускать меня сегодня на работу. Пришлось долго его уговаривать и пообещать купить чего-нибудь вкусненького по возвращении домой. Мама тоже была не в настроении. Вздыхала, охала и бурчала под нос:

– Да что ж мы такие невезучие? Почему он всё время болеет? Вот был бы у него отец, ты бы смогла с ребёнком посидеть дома, пока не выздоровеет.

Стараясь не вслушиваться в монотонный недовольный голос родительницы, в спешке оделась, нежно обняла малыша, поцеловала в горячий, но уже успевший покрыться испариной, лоб:

– Будь мужчиной, не канючь и слушайся бабушку, – в ответ получила обречённый кивок. – Мам, я убежала, лекарство дала. Вторую дозу дай через четыре часа, если температура сильно поднимется.

Выскочила на улицу и вздохнула с облегчением. Слушать постоянные причитания не было сил. Каждый день одно и то же. Понять её недовольство вполне реально. Лёшка действительно частенько болел.

Психологи связывают болезненность детей с нехваткой родительского внимания, но в нашей маленькой семье зарабатывала только я. Поэтому каждый раз приходилось сплавлять больного ребёнка на плечи моей престарелой мамули и бежать за мамонтом. Все праздники и утренники, часть выходных тоже проходили без меня.

Когда-нибудь из румяного карапуза он превратится в самостоятельного школьника. Тогда маму не придётся уговаривать на постоянные посиделки с внуком. А мне не придётся в очередной раз испытывать чувство вины, что не обеспечила дитю отца. Ну не повезло мне с замужеством, так что теперь, утопиться?

Хотя утопиться с сегодняшней погодой было очень даже возможно.

Сильный дождь, не прекращая, шёл со вчерашнего вечера. От этого путь к транспорту сильно затянулся – потребовалось перескакивать через огромные лужи, словно балерина, выискивая одинокие полусухие островки. Порывы ветра раскачивали ветки угрюмых деревьев, вечные автомобильные пробки шумели, сигналя перебегающим не по пешеходной дороге пешеходам. Все торопились начать рабочий день либо просто хотели поскорей попасть в уютные тёплые офисы, просушить насквозь промокшую одежду и закинуться дежурной чашечкой кофе.

На остановке скопилось много людей. Они толкали друг друга, обгоняли, пытаясь влезть в переполненные маршрутки, отпихивая друг дружку локтями и бёдрами. Несмотря на обилие разноцветных зонтиков, курточек, шапок всё сливалось в серую живую массу. Она двигалась, нападая на транспорт, слега рассасывалась, и снова пополнялась прибывшими жильцами нашего микрорайона. Многих я узнавала в лицо и приблизительно знала своих «конкурентов» на маршрутку. Из-за опоздания та ушла перед самым носом.

Пока перепрыгивала через очередную лужу, дверь транспорта захлопнулась, и водитель даже не остановился, когда я постучала по задней двери. Пришлось отойти в сторонку, чтобы освободить толпе простор для штурма подъехавшего троллейбуса.

Взглянула на небо, плотно затянутое тучами. Стало ясно, что солнца наш город не увидит минимум до завтрашнего дня. Накатили мысли о сыне, работе, детсадике. Если Лёшка не поправится, придётся брать отгул, вызывать врача и оформлять справку по болезни. Больничный лист мне не светит. Замены на работе не будет, так как Юляша – моя сменщица недавно уволилась, а второго бармена искать не было необходимости.

Вдруг волна ледяной воды, смешанной с грязью, окатила моё лицо. Капли попали не только в глаза и ноздри, но даже в ухо.

– Что за?! – От испуга чуть не задохнулась. Дутая серебристая куртка, колготки, красный шарф, волосы – всё промокло и приобрело цвет сегодняшнего неба. Меня облил чёрный джип. Свинство! Негодованию не было предела. Бегло посмотрела на людей – никого не задело. Только меня, любующуюся мартовским небом и тучами. Сдерживать эмоции даже не подумала, поэтому что было сил, проорала вслед слепому водиле:

– Придурок! – и попыталась найти в сумочке салфетки. Как назло они спрятались под косметичкой, запасными колготками, пластмассовой машинкой Лёшки, прищепками (!) и бог знает ещё чем. Да-да, в сумочке молодой мамы можно найти всё, но только не сразу, а изрядно покопавшись, минут так десять-пятнадцать.

Пока грязными пальцами выуживала заветную пачку, краем глаза заметила, как джип сдал назад и остановился аккурат возле меня. Вот это да! Что-то мне подсказывало, что водитель вернулся не для того, чтобы извиниться. В таких машинах ездят далеко не вежливые пай-мальчики.

Окно автомобиля медленно опустилось, и из него на меня уставился огромный лысый здоровяк. Глаза его сузились, вены на шее вздулись, отчего татуха в виде головы дракона, выглядывающая из-под ворота куртки, угрожающе шевельнулась. По моей спине пробежал мерзкий холодок, но я попыталась отзеркалить испепеляющий взгляд наглеца. Рядом с ним на переднем сиденье сидел другой мужчина. Он даже не посмотрел в мою сторону, уткнувшись в свой айфон. Лысый раскатисто выплюнул:

– Что ты сказала?

– Что слышал, – ответила как можно уверенней, хотя у самой душа в пятки ушла. Вдруг достанет пушку и пристрелит, как в боевике? Естественно полиция долго разбираться не будет. Тем более, свидетели разбегутся как крысы, прикинутся слепыми и глухонемыми. В итоге выяснится, что я сама себя убила на пустынной улице по причине длительной депрессии.

С надеждой обернулась на людей. Удивительно, но на остановке практически никого не осталось. Двое парней неподалёку что-то увлечённо искали в телефонах, бабулька отвернулась, отгородившись от меня увесистыми сумками. Остальные несколько человек равнодушно смотрели в другую сторону, демонстрируя спины и огромных размеров зонтики, по которым струйками стекала вода.

– Смотри куда едешь, слепая курица, – голос предательски дрогнул, но отступать было поздно. К тому же, это ведь он виноват, а не я!

– Ну, шалава, сейчас узнаешь, куда я смотрю и куда еду! – грозно пробасил здоровяк. Если откроет дверь, успею ли убежать? Вряд ли. Он как зверь. В два прыжка нагонит и прихлопнет одной левой.

Водитель заглушил мотор, дёрнулся, и попытался открыть дверцу. Видимо, прочёл мои мысли и решил осуществить всё, что за секунду пронеслось в моём сжавшемся от страха мозге. Я интуитивно отошла на шаг назад и приготовилась к позорному бегству, зажав в руках расстегнутую сумочку.

– Харэ, завязывай, Паш. Смотри, ты действительно её окатил, – послышался глубокий баритон второго мужчины. Оба оценивающе посмотрели на меня.

У пассажира джипа были поразительно завораживающие светлые глаза, обрамлённые густыми ресницами. Лицо с идеально правильными чертами, открытый лоб, лёгкая щетина, стильно остриженные тёмные волосы. Одним словом, смазливый красавчик. Ему бы в кино сниматься… хотя, быть может, он этим и занимался. Ведь в нём ощущалось что-то холодное, неприступное, опускающее меня с небес на землю. Да я даже знаю что – дорогое пальто, холёность и жизнь, которая никогда не пересекается с жизнью подобных мне людей.

Бугай помедлил, затем достал бумажник, при этом злобно, нарочито громко говоря:

– Да все они дешёвки, что на них смотреть? Облили её. На вот, оботрись и не плачь.

С этими словами бросил в окно две бумажки, которые плавно пикировали в грязь. Под раскатистый хохот обоих мужчин машина резво тронулась с места и скрылась из виду. Рядом с лужей, переливаясь сиреневыми оттенками, мирно мокли две купюры в 500 евро. Я такие банкноты не то, что в руках не держала, даже никогда не видела. Разве, сувенирные.

Тупо смотрела на них и понимала, что таких деньжищ мне и за полгода не заработать. Сумма после пересчёта на гривны лихорадочно материализовалась в алчность, пробивалась в мозг. Коварно шептала: «Да черт с ней, с гордостью и этими придурками. Возьми. Смотри, вот сапоги новые Лёшке, за фонды в садик до июня хватит, за подарки на новый год наконец-то расплатишься, плюс коммуналка, да тут до фига и больше!»

Но нет. Прочь сомнения! В жизни их не возьму. Подонки унизили, как могли. Лучше бы ещё раз окатили грязью, чем так издеваться. Настроение упало ниже плинтуса. Обида комом застряла в горле.

Пока я плескалась в негативе, подъехала спасительная маршрутка. Ещё раз бегло посмотрела на деньги, кое-как обтёрла ладонью лицо, растерла грязь по курточке и рванула к транспорту. Теперь ко мне никто плотно прижиматься не будет – хоть один плюс нашёлся.

Добравшись до места работы, забежала в ещё пустой зал, несказанно удивив своим видом уборщицу тётю Валю.

– Ох ты, батюшки! Это ж кто тебя так?

– Уроды одни. Не видят в упор никого, только себя любимых ценят.

– Вот же гады какие! Меня тоже в прошлом году так обдали. Ни стыда, ни совести у людей. Даже не остановились, – качая головой, женщина снова принялась мыть пол.

Я горько улыбнулась, подумав, что и эти лучше бы не останавливались. Но рассказывать о случившемся не стала. Вместо этого направилась в туалет.

Хорошенько умылась, курточку кое-как застирала, развесила на батарее, надеясь, что к концу смены синтапон хоть немного просохнет. Безнадёжно испорченные колготки сменила. Благо запасная пара по долгу службы всегда была при мне. Измазанные ботики сняла и тоже вымыла. Обулась в удобные растоптанные балетки.

Трудовой день под стать утру выдался на редкость отвратительным, бестолковым, сумбурным. Шеф Михал Михалыч рвал и метал, придираясь ко всем по поводу и без. Его поведение можно было понять. Вот-вот должно приехать новое начальство, и от того, какое решение оно примет зависела судьба сотрудников и самого заведения.

Наше кафе-бар «Золушка» – небольшое, красивое, светлое, тихое местечко. С милым непритязательным интерьером, барной стойкой и десятью столиками, выставленными в два ряда. Идеальное заведение в центре города, где можно расслабиться, отдохнуть от суеты, понаблюдать через огромные окна за прохожими, пропустить рюмочку алкоголя или чашечку кофе, поболтать с друзьями.

Обычно посетителей по утрам было мало. К обеду подтягивались офисные работники, а вечером зал оживал. Собиралась молодёжь, влюблённые парочки, небольшие компании студентов. Здесь всегда радовались гостям, стараясь создать особую домашнюю атмосферу.

Работала я в «Золушке» уже два года. Коллектив дружный, сплочённый: две официантки Карина и Катя, повар Серёга, его помощник Виталик, уборщица и я – уже единственный бармен. Плюс начальник Михаил Михайлович и бухгалтер Алина – наша неутомимая пчёлка-труженица, постоянно воюющая с цифрами и документами.

Недавно случилось важное, но малоприятное событие. Кафе у хозяина выкупил какой-то бизнесмен. Поговаривали, что он владеет сетью ночных клубов и пиццерий, а это не сулило ничего хорошего. Все очень боялись, что нас закроют и распустят на вольные хлеба. Перемен особенно опасался шеф, который здесь руководил почти 10 лет. Ему до пенсии оставалось немного, а заново начинать карьеру в 60-ти летнем возрасте равносильно восхождению на Эверест.

Со сменщицей мы ладили прекрасно. Но как только она узнала, что заведение, возможно, закроют, не стала ждать сокращения и поспешно уволилась. Теперь приходилось отдуваться в две смены, что ещё сильней отдаляло меня от семьи, но хоть немного пополняло кошелёк. К тому же, дело бармена «Золушки» малое – спокойно сиди да делай кофе-чай посетителям. Ну и коктейли разные. Уж что-что, а их я умела смешивать прекрасно. За это меня шеф и ценил.

Обычно по утрам у нас предусматривалось кофе для сотрудников. Даже тётю Валю угощали. Михал Михалыч не возражал против «офисной» традиции. Но сегодня пришлось забыть о слабостях и милых приятностях.

Официантки бегали от столика к столику, натирали салфетницы, стулья, и всё, что попадалось под руку. Даже с соломенного чучела на стене смахнули невидимую пыль.

Серёга – и без того не очень спокойный и уравновешенный, устроил на кухне армагедон. Там всё шумело, звенело, тарахтело. Создавалось ощущение, что к нам едет знаменитая программа Ревизор. После падения очередной громоздкой кухонной утвари я не выдержала и решила проверить, что конкретно полетело на пол. А зря, у выхода нарвалась на рассерженного шефа:

– Ты что ничего не делаешь, а? – заорал он. – Посмотри, какая грязь за стойкой! Спиртное расставила, как попало, кофемашина пылью покрылась. – В доказательство провёл указательным пальцем по поверхности аппарата.

Не рискнула возражать, и немедленно включилась в работу, делая умное лицо. Спорить с ним бесполезно. Не важно, что я до этого уже сто раз протёрла полки, продезинфицировала стойку, отполировала все чашки, рюмки и стаканы, до блеска вымыла пресловутую кофемашину. Ещё с вечера пополнила запасы бара, выставила ровным рядком бутылки, украсила стойку корзиночкой с искусственными цветами и была готова к приёму любых гостей. Пришлось создавать видимость работы, в надежде, что долгожданное начальство быстро приедет и так же быстро уедет, оставив всё, как есть.

Потихоньку день клонился к закату, но никто не приехал. Шеф в сотый раз выглянул из кабинета, просканировал входную дверь и снова скрылся из виду. Около семи часов он вышел в зал, с кем-то разговаривая по телефону. По беседе, по тому, как с виду солидный пожилой мужчина буквально начал превращаться в слизняка, стало понятно, кто висит на том конце провода.

«Завтра? Завтра? Да конечно мы вас ждём… ждали сегодня…что? Ало?». Суть звонка оказалась проста как дважды два. Шефа никто особо не слушал, а просто предупредил, что приезд откладывается. В 22:00 мы закрыли кафе, уныло осознавая, что завтра нас ожидает не менее сумасшедший день.

По пути домой зашла в круглосуточный супермаркет. Надо Алёшке что-то купить, ведь обещала чего-нибудь вкусненького. Укладывая в пакет йогурт и пачку печенья, бегло посмотрела в окно. Внезапно возникло странное ощущение, будто за мной следят. Сумасбродные мысли о маньяке отогнала подальше. Если думать о плохом, оно и произойдёт.

Домой вернулась к одиннадцати. Лёша, сидя в гостиной на диване, без особого интереса собирал конструктор. Увидел меня и бросился навстречу. Поцеловала, обняла любимое тельце.

– Привет, мамочка.

– Привет, сладкий, как вы тут? Чем занимались?

– Бабушка дала мне банановый сироп, и я долго-долго спал.

– Молодчина! Я тебе кое-что принесла.

Пока распаковывала вкусняшки, мама выглянула из кухни:

– Спал, как пожарный на пожаре. Температурил днём, правда, но сейчас померили – 36,6. Завтра в сад пойдёшь, Алёшка?

– Нет, – грызя шоколадное печенье, помотал головой.

– Ладно, пойдём спать, завтра разберёмся.

Переодела малыша в пижаму, потрогала губами лоб. Отлично, температуры нет. Значит, пронесло, не засидимся дома.

– Мам, почитай сказку, – укладываясь в постель, попросил Лёша.

– О принцессе и принце?

– Нет, конечно! Хочу Гофмана!

Ох уж этот Эрнст Теодор. Никто его сказок не понимает, кроме моего голубоглазого сыночка!

Когда Лешка уснул, вышла на кухню к маме. Она сидела, нацепив на нос очки, и писала кому-то в вайбере.

– Как день прошёл, – спросила, не отрываясь от гаджета.

– Нормально…Кафе пока не закрывают. Кому пишешь?

– Соседке с пятого дома. Дочку со свадьбой поздравила. Улетели в Турцию вчера.

По взгляду исподлобья и общему настрою родительницы, поняла, что сейчас начнётся очередная пытка. Мама отложила телефон и начала:

– У Лёши утренник послезавтра, помнишь? К 8 марта. Все мам своих будут поздравлять.

– И бабушек тоже, между прочим.

– Он меня в который раз уже поздравляет, аж стыдно перед людьми!

– Стыдно, что я работаю?

– Стыдно, что ты никогда не ходишь на утренники – всегда занята. Отвела–забрала, и всё. Ребёнок этого не запомнит. Зато он будет отлично помнить, что ты не пришла на праздник, да и я не пойду. У меня голова от детских криков болит. Их в группе 20 с лишним человек! Шум и гам сплошной. Все родители к детям придут, а он один будет. Говорила тебе, надо было за Серёгу-балбеса своего выходить, прежде чем в постель укладываться, а теперь что? Ищи его с ветром в поле. Одна всё тянешь, без мужика разве жизнь это?

Уфф, мама затянула старую песню. Как раз то, что нужно перед завтрашним трудным рабочим днём – испорченное настроение и непроходимая тоска. «Я люблю тебя, мама», – подумала, но вслух не сказала. Не принято у нас нежности друг другу говорить. Тем более, после морального прессинга.

Бросила грязную одежду в стиральную машину, приняла душ и наконец-то расслабилась. Тело от усталости гудело и ныло. Но когда голова коснулась подушки, вместо мгновенного засыпания, меня ждали воспоминания об утреннем инциденте. Как этот второй пассажир смотрел. Какие глаза у него необыкновенные. Светлые, почти серебристые. И лицо, как с картинки. Наверняка он только с королевами красоты дело имеет, а на меня и не взглянул бы никогда, если б не это нелепое происшествие.

О чём ты думаешь, Аля? Просто мажор зажравшийся. Ржал в голосину вместе со своим лысым имбицилом. Небось, метров двадцать отъехали, а потом в зеркало посмотрели: сразу ли я подскочила к бумажкам или подождала секунды три? Потом забыли, конечно. Что стоит таким как он и его дружок обидеть человека и тут же стереть его из памяти? Интересно, кто забрал злосчастные пятисотки? Прочь алчные мысли, прочь гнетущие воспоминания, да здравствует сладкий спокойный сон!

С утра на работе опять царил хаос. Лицо Михал Михалыча приобрело оттенок чуть белее снега. За сердце периодически хватался, всё ему не то и не так. Довёл до крокодильих слёз Алину. Она практически в истерике орала, что с документами всё в порядке, и в налоговую инспекцию исправно отправляются декларации. И что даже если не всё в порядке, то она одна такую махину потянуть не может, в бухгалтерии уже давно чёрт ногу сломит, так как до неё здесь было целых два бухгалтера – они и то не успевали.

Тетя Валя усиленно драила и без того вымытый пол. Катя с Кариной делали вид, что заучивают меню, хотя прекрасно знали его наизусть. Утренний зал был пуст, а это означало, что им нужно активно создавать видимость работы. На вечер планировался восьмимартовский корпоратив на 20 человек, поэтому силы не хотелось тратить впустую. На завтра ожидалось ещё два крупных мероприятия. В праздничные дни приходилось особенно туго, особенно, если бармен всего один. Но поведение шефа и продажа заведения выбили всех из колеи.

В ту секунду, когда у меня по чистой случайности опрокинулась чашка с любимым кофе, и он чёрной густой лужицей растекся по стойке, когда Алина орала шефу: «Если бы вы не экономили на бухгалтерии, то и все документы я бы успевала вовремя обрабатывать, а то теперь у меня не пойми что в двух накладных. И по зарплате дыра! », когда уборщица уронила швабру, и та с громким стуком упала на пол, а Серега снова опрокинул кастрюлю, открылась входная дверь. Под приятный звон колокольчика с тонким «дзинь-дзинь» всё начало происходить как в дурном кино.

В кафе, не торопясь, вошла делегация из трёх человек. Хорошо одетые, деловые мужчины с надменными, холодными, презрительными лицами. Сразу видно – расчётливые бизнесмены, крупные шишки. Они моментально оценили обстановку и вежливо поздоровались с едва не упавшим в обморок шефом. Я судорожно пыталась собрать жижу бумажной салфеткой, но когда подняла глаза – пришла в ужас. Вчерашний пассажир из джипа оказался в троице нового начальства. Вот так встреча, ничего не скажешь.

Мужчина, видимо уловив мой негодующий посыл, мельком посмотрел в сторону бара и отвернулся к коллегам. Не узнал, наверное. Я так и думала. С чего бы ему помнить?

Зал снова ожил. Михал Михалыч начал рассыпаться в любезностях, Алина и тётя Валя шустро убежали в подсобку. Серега наконец-то затих, а Карина и Катя принялись разглядывать вошедших, не забывая кокетливо улыбаться.

Я старалась дышать ровно и спокойно. «Вдох-выдох, Аля. Всё будет хорошо. Может он не начальник, а охранник. Не втроём же они будут «Золушкой» управлять?» Тем временем делегация не спеша удалилась в кабинет шефа.

Помня команду без требования кофе и чаем прибывших не угощать, оставалась на рабочем месте. Хотя на всякий случай поднос с чашками подготовила. Но невозможно самоотверженно работать, когда не знаешь, что тебя ждёт завтра: увольнение, понижение зарплаты, ремонт? Новая метла метёт по новому, а значит мы на пороге глобальных перемен. Но каких? Судя по тому, кто теперь наш владелец – дело дрянь.

Через полчаса Алина вся красная, ужасно зажатая, с документами в руках поспешила в кабинет босса. Хорошо, что я не бухгалтер, не то от страха сквозь землю провалилась бы. Ещё через полчаса девушка выбежала оттуда со слезами в глазах, а чуть позже вышли остальные.

Шеф белее мела. Если утром он был как снег, то теперь выглядел так, будто у него вот-вот случится инсульт. Мне стало жаль его. Но это бизнес, тут голос бывшего руководства ничего не значил. Сейчас принимать жизненно важные решения для кафе – задача, судя по всему, очень плохих, мерзких типов.

Пыталась не смотреть в их сторону. Отвернувшись спиной к залу, начала перетирать и без того до блеска вытертые бокалы. Слышала, как Михал Михалыч устроил экскурсию по залу, рассказывал о каждой мелочи, как маленьким детям «Тут у нас столики, тут стулья». Бар, Слава Богу, пока их не интересовал.

Он продолжал мямлить о новых салфетницах и полках, которые недавно заменили. О постоянных клиентах, которые любят засиживаться допоздна, о надёжных поставщиках и предстоящих корпоративах, которые мы успешно обслуживаем уже много-много лет.

– Бармен, – услышала знакомый глубокий голос и похолодела, – почему спиной к посетителям?

Тысяча раз чёрт! Обернулась так медленно, чтобы успеть перевести дух и морально подготовиться к нежеланному диалогу. Вчерашний пассажир стоял у стойки и смотрел на меня в упор. Теперь смогла разглядеть его лучше. На вид лет 38, серьёзный, сильный, высокий. В машине казался меньше ростом, а теперь поняла, что едва достану ему до плеча.

– Я вас слушаю, – едва выдержала изучающий взгляд серебристых глаз. Он прожигал насквозь, очень мешал думать и дышать.

– Пожалуйста, кофейный фраппуччино с белым шоколадом и без пенки.

– Что? – Округлила глаза, и почувствовала, как лицо медленно вытянулось. Кофемашина выдавала максимум пять видов кофейных напитков. Остальное только в Старбаксе можно заказать, но как ему это скажешь?

Губы мужчины тронула снисходительная улыбка. – Я понял, у вас такого нет. Тогда двойной эспрессо. С собой.

От напряжения руки мелко задрожали, но выполняли всё на автомате. Стакан в машину, две ложки кофе в контейнер, кнопка запуска. Как вести себя дальше я не знала. Смотреть на него с такого близкого расстояния очень не хотелось. Гад уж больно красивый. Узнал меня, как пить дать. И таращится теперь, измывается. Чтоб его!

Пока машина работала, остальные мужчины обсуждали что-то с шефом. Катя и Карина торчали неподалёку, в ожидании посетителей, которых как назло до сих пор не было. Вот вам и рентабельное заведение. Скоро полдень, а мы ещё никого не обслужили.

А этот мажор сложил локти на стойку, и пялился на мою грудь, на лицо, потом опять на грудь. Мне некуда было деться. Пришлось отчаянно вглядываться в кофемашину: так пилила её взглядом, будто рассчитывала, что кофе от этого заварится быстрее.

– Вас не учили улыбаться клиентам? – вдруг спросил он, стараясь уловить мой взгляд.

Делай вид, что забыла его. Только не спались! Тебе нужна эта работа! Да что же такое со мной? В голову ничего умного не пришло, поэтому продолжала молчать, словно глухонемая. Просто подала кофе, а затем растянула губы в фирменной неискренней улыбке.

– Пожалуйста. С вас 50 гривен. Чаевые оставьте себе.

Автоматом вылетевшая фраза ошарашила меня, и, видимо, его. Но я всегда так говорила, если мне не нравился клиент. С ехидно-милой улыбкой и каменным выражением лица, к которому не подкопаешься, отшивала обидчиков. Вроде ничего особенного, но на чрезмерно раскрепощённых студентов и обнаглевших выпивох это действовало отрезвляюще. Извинялись, уходили, понимая, что нагрубили или вели непростительно оскорбительные речи.

Но в данном случае мой язык сыграл со мной злую шутку, подлив масла в огонь и показав, что я отлично помню вчерашнее. Однако мужчина, словно, пропустив всё мимо ушей, не спеша, достал бумажник. Выложил на стойку купюру в 500 гривен и чётко сказал: «Без сдачи».

Что это? Очередной плевок или попытка извиниться? Нет уж, плевать в себя больше не позволю. И молчаливые извинения не приму. Унижал-то громко, а сказать простой барменше «простите за вчерашнее» кишка тонка? Вот тебе и мужики, Аля. Не зря ты одна живёшь. Одни трУсы и негодяи кругом, которые цену себе сложить не могут. Высоко летают, да мелко плавают.

Лихорадочно соображала, как поступить. Мы опять начали игру в гляделки. Через целую вечность, как мне показалось, он забрал свой кофе и пошёл к коллегам. При этом самодовольно ухмыльнулся. Решение приняла молниеносно.

В кассе насчитала 200 гривен. Ведь с утра клиентов почти не было, и выручки, соответственно, как кот наплакал. В кармане куртки лежало ещё столько же. Понеслась в подсобку, достала деньги. Надо ещё 50. Бросилась в кабинет бухгалтера.

– Алина, выручи. Я потом отдам!

Алина после нагоняя у шефа и позора перед новыми боссами немного успокоилась, растирая салфеткой раскрасневшийся опухший нос и заплаканные глаза:

– Меня уволят по статье. Ну и пусть! Найду что-то лучше по другой специальности.

– Да-да найдёшь, конечно! Но мне сейчас ужасно нужно спешить. Спасибо.

Схватила деньги и со всех ног побежала в зал. Успела вовремя, так как делегация собралась на выход. Боссы по очереди пожимали руку шефу, говорили прощальные пафосные слова. Михал Михалыч мычал и кивал в ответ, как болванчик. Один из них уже было открыл дверь, когда мой громкий голос заставил всех обернуться.

– Сдачу возьмите, пожалуйста, как вас там? – сказала и опять ужаснулась от собственных слов.

Удивление на лице мужчины сменилось выражением, которое, заставило сердце упасть в пятки. Явно разозлённый, он подошел к стойке, медленно протянул руку за деньгами, небрежно сунул их в карман пальто и вкрадчиво спросил:

– Принципиальная, значит?

Не ответила. Смотрела с вызывающей гордостью и чувством собственного достоинства. Как я тебя, да? Умойся теперь сам своими деньгами. Холодные как лёд серебристые глаза сузились, от чего вокруг них появились морщинки. Замерла, когда услышала многообещающее:

– Ну-ну, ещё посмотрим.

Отвернулся и лёгкими шагами удалился вслед за остальными боссами, уже успевшими покинуть помещение. Даже кофе оставил. Всё, тебе капец, Аля. Прощай любимая работа.

Андрей

Вышел на улицу и полной грудью вдохнул холодный воздух. Разошлись с ребятами по машинам. Запрыгнул в любимый Range Rover, завёл мотор. Сейчас в офис на совещание, потом к Пашке. В клубе намечается деловая встреча с неким Вадимом Степановичем. Что за хрен, надо разобраться. Стелет мягко, да спать, чую, будет твёрдо. Блин, ещё Марго просила встретиться сегодня.

Да, мне не помешает её общество. Злой до одури. И слегка возбужденный. Всё из-за этой барменши. Сразу узнал её, как только увидел. Такую забудешь? Ладненькая, маленькая, фигуристая. А какие ножки! Успел вчера рассмотреть это сокровище под слоем грязи. Пашка таки здорово её окатил. Как мы не заметили лужу? Если бы не генеральский рык вдогонку «Придурки», мы бы уехали.

Но Павел третий день был не в духе. Его очередная пассия, с которой он месяц назад решил съехаться, сообщила, что беременна. Друг прекрасно знал, что детей иметь не может из-за перенесённой в детстве свинки.

А вот она этого знать не могла. Решила обмануть как мальчика, от чего взбаламутила в его чистой, но ранимой душе презрение и тёмную ненависть ко всему женскому полу. Некрасивый разрыв отношений, плевки в лицо (с её стороны), маты и оскорбления (с обеих сторон), помощь в сборе вещей (с моей стороны) основательно потрепали нервы как ему, так и мне.

Спешили, конечно. Оба опаздывали, оба на взводе. Вот и попалась под горячую руку громогласная прохожая. Когда он резко сдал назад, я даже не отреагировал. Некогда было разбираться, так как в телефонном режиме договаривался с адвокатом и замом о поездке в новое кафе с идиотским названием «Золушка». Прикупил помещение месяц назад, а времени на тщательный осмотр до сих пор не находилось.

Когда друга окончательно переклинило из-за наглости девицы, решил вмешаться. Поднял голову и слегка обалдел. Стоит передо мной чудо – волосы в хвостик убраны, как у школьницы, носик аккуратный, ушки маленькие, и такой симпатичный ротик из которого не по-детски вырываются грубости. А глазища-то какие! Огромные, сверкающие, злющие и в то же время манящие.

Пашка, конечно, прикололся. Любил он потоптаться на бабах бабками, тем более, после недавних событий было делом чести – доказать, что все женщины падки на деньги. Я, как всегда, поддержал его. Потому что сам обжигался неоднократно, потому что был полностью с ним солидарен.

В этот раз почему-то особенно сильно захотелось проверить, насколько быстро малышка схватит купюры даже после такой подачи. Поспорили на сотню баксов. Друг был уверен, что сразу бросится, а я решил, что не сразу. Помнётся как большинство, обернётся по сторонам и только потом подберёт.

Но оба проиграли. Девушка, практически не задумываясь, рванула к маршрутке и даже не оглянулась на деньги. Странная. Мы же пошутили, может обидно, но это не маленькая сумма. Для неё – точно. Тем более, она пострадала. Некрасиво вышло, даже укол совести почувствовал.

Сегодня был уверен на сто процентов, что чаевые оставит себе. Ведь я по-хорошему, отлично помня о вчерашнем казусе. Но и тут игра «Мне твои деньги не нужны» закончилась со счётом 2:0 в её пользу. Цинично, практически не моргая, нахамила, прожгла взглядом.

Бойкая и восхитительная, с характером мегеры и личиком ангелочка. Грудь вздымается, жилка на шее пульсирует. Вблизи настолько красивая, что у меня внезапно и крепко встал. Не ожидал подвоха от собственного тела, поэтому пришлось быстро ретироваться, запихнув куда подальше желание открутить наглую головку от божественного тела.

Сколько ей, лет 25-30? А как ребёнок себя ведёт. Когда «выиграла», вернув сдачу, едва из трусов от радости не выпрыгнула. Вспомнил, как тем же вечером наткнулся на неё в магазине после утреннего «знакомства». Что за чёрт, подумал. Опять это чудо. Она выглядела слегка усталой, но счастливой. Собирала покупки в пакет, что-то тихонько напевала, а я незаметно сфоткал женственный профиль и аппетитный зад. Так, для себя. Не знаю зачем. Не рассчитывал больше встретить.

За окнами ровера мелькали дома, бигборды, авто, светофоры. Впереди клуб с хреном, серьёзное совещание и, возможно, заключение договора с итальянцами. Надо срочно взять себя в руки. А с ней мы ещё поквитаемся. Раз решила поиграть в честную недотрогу, я тоже поиграю в злого коварного дядю. И тут будет намного интересней и слаще, потому что захотелось узнать, с кем имею дело: с маленькой нимфой, наглой девкой или круглой дурой.

Аля

– В праздник снова на работу! – всплеснула руками мама. – Да когда же это закончится? Пусть уже твой Михалыч сменщицу поскорей найдёт. Нельзя же так на человеке ездить!

– Мам, это корпоратив. Кафе сегодня не работает.

– Кто там будет? Что за корпоратив? Вас же продали.

– Не знаю. Нас пригласили в ресторан, где будет весь коллектив компании, которая купила «Золушку». По случаю 8 марта, видимо.

– Ох, не нравится мне всё это, – проворчала мамуля и удалилась из комнаты.

– Мне самой не нравится, – тихо ответила ей, но получилось, что себе.

Не понравилось мне всё уже на следующий день после приезда нового руководства. Шеф с утра в приподнятом настроении сообщил, что все без исключения приглашены на корпоративное мероприятие компании «Пицца ХОТ».

– Отказы не принимаются, – почему-то бросил строгий взгляд именно на меня.

– Смысл туда ходить, если нас скоро уволят? – Карина, как и все, недоумевали. Закрыть «Золушку» в праздник, отменить заказанные за месяц ужины – что вынудило шефа принять сомнительное и нерациональное приглашение?

– Я всё знаю и понимаю. Выгоды и убытки нынешней «Золушки» нас уже не касаются. Но есть большой плюс – это отличная возможность для вас, ребятки, познакомиться с нужными людьми, и получить там работу. Я слышал, зарплаты у них неплохие. Тем более всё бесплатно. Ешь, пей, танцуй. Что ещё надо для счастья? – гоготнул Михал Михалыч.

– Угу, – угрюмо подтвердил Серёга, – особенно это и напрягает. Как каких-то отбросов пригласили, чтобы нахаляву покормить и заодно поиздеваться.

– Я даже знаю, кто пригласил, и почему, – внезапно вырвалось у меня, и все разом обернулись в мою сторону. Наверняка серебристоглазый решил в очередной раз поиздеваться и точно что-то задумал. Не зря же сказал «посмотрим». Но посвящать коллег в свои домыслы не стала. Да и выглядело бы это весьма эпично и неправдоподобно. Пришлось сделать невинные глаза и придумать мгновенную ложь, – это корпоративный дух. Слышала, что на современных фирмах так принято. В Америке.

Коллеги мгновенно потеряли интерес к моим прозаичным умозаключениям и разбрелись по рабочим местам. А на душе у меня заскреблись кошки. Всё сильно напоминало джип и выброшенные деньги. Или я напридумывала лишнего, или этот смазливый хам – самый что ни на есть настоящий мстительный монстр.

Ресторан, куда нас позвали, был большим, стандартным, ничем не примечательным. Один плюс – недалеко от моего дома в районе любимого городского парка. Мы часто проходили мимо него, когда в теплую погоду гуляли с Лёшкой.

Огромный зал, в котором разместились сотрудники «Пицца ХОТ», не блистал завораживающим декором: обычная отделка под современный стиль, массивные светло-голубые шторы на окнах, импровизированная сцена, музыкальная аппаратура. Всё предусмотрено для проведения корпоратов, свадеб, похорон.

Но сам праздник был организован на высшем уровне. Столы ломились от вкусных закусок и дорогой выпивки. Звучала отличная зажигательная музыка, обходительные официанты суетились, уделяя каждому гостю толику внимания. Невольно сравнивала их с Катей и Кариной, которые явно, проигрывали им по всем параметрам профессионализма.

Сначала коллектив «Золушки» сиротливо сидел за отдельным столом, бросая робкие взгляды по сторонам и ожидая подвоха. Однако сотрудники «Пицца ХОТ» вели себя добродушно. Шумели, общались между собой, а когда провозглашали тосты, подмигивали и нам, словно говоря «Ребята, мы с вами, веселитесь».

Мероприятие вела шумная болтливая женщина – видимо, тоже из этой компании. Все смеялись остроумным шуткам, разгадывали шарады, участвовали в пошловатых конкурсах, которые всегда меня бесили на свадьбах. К чему была игра с привязанным к поясу яблоком и окунанием его в тазик с водой – не понятно. Но большинство взрослых дядек и тётек увлечённо в неё играли, хохоча, как малые дети.

Особенно энергичным вечер стал после поглощения внушительных доз алкоголя. Уже через пару часов Серега танцевал с милой девицей из «Пиццы», а грузноватой комплекции брюнет пригласил на танец Алину. Михал Михалыч, облачённый в пиджак, белоснежную рубашку и галстук с отливом, восседал за столом нового руководства. Казалось, был весел, оживлённо вёл беседу с кем-то из «высших».

Поняла, что сделала большую ошибку, когда мама уговорила меня надеть чёрное обтягивающее мини-платье и красные сапожки на каблуках. Выглядела, конечно, эффектно: распущенные по плечам пышные локоны, немного косметики, красная помада под стать обуви, крупные серебряные кольца в ушах. Даже подловила заинтересованные взгляды нескольких мужчин при входе в ресторан, но не придала им значения. Проблема заключалась в том, что Андрей Константинович – сероглазый мажор и надменный гад, пялился на меня намного откровенней и похотливей, чем все вместе взятые особи мужского пола в этом зале.

В начале банкета он отсутствовал. Мы пили и ели, перебрасываясь одним нам понятными взглядами, присматривались к остальным. После пары тостов уже знакомились, посылали приветы «от нашего столика к вашему». Виталик хватил лишнего и пригласил меня на медленный танец. Согласилась из вежливости и треклятого чувства локтя, он ведь «свой», неудобно отказывать.

– Неплохо танцуешь, – сказал помощник повара и сильней прижал к себе потной, слишком горячей ладонью. Обычный сельский парень, простой как дважды два. На работе мы с ним практически не общались, если не считать общий чат и форсмажоры.

– Да и ты неплохо двигаешься, – улыбнулась в ответ, пытаясь немного отстраниться.

В конце танца музыка прервалась, послышались громкие приветствия. Люди засуетились, стали выходить из-за столов.

– О, руководство нарисовалось, – сообщил Виталик, и мы двинулись к остальным.

– Поприветствуем наших любимых руководителей, которые организовали этот замечательный вечер – Андрея Константиновича и Олега Петровича! – объявила в микрофон ведущая. Все рьяно аплодировали, встречая боссов. Оба поднялись на миниатюрную сцену, сдержанно улыбаясь под овации и выкрики.

– Уважаемые дамы. От всей души поздравляем вас с этим замечательным днём – начал толкать речь сероглазый пассажир джипа, медленно обводя всех взглядом.

Дальше я не слышала, потому что Виталик потянул меня к выходу с просьбой составить компанию покурить. Вышли на улицу. Тишина, прохладный воздух, умиротворение благотворно повлияли на моё настроение. Виталик, проникшись дружественной спокойной атмосферой, разоткровенничался:

– Хочу к ним устроиться пиццайоло. Думаешь, возьмут? Опыта ведь нет.

– Всё будет хорошо. Конечно, возьмут. Ты же почти повар!

– А ты? – спросил, выдыхая сероватый дым, – сюда будешь устраиваться?

– Нет. Это вряд ли. Зачем «Пицце» бармены?

– Точно. Может в официантки?

– Посмотрим, – от промозглого холода и неприятных мыслей о тёмном будущем вздрогнула, зябко обхватив себя за плечи. Тонкая ткань вечернего платья не согревала, а за куртками мы поленились идти.

По возвращении оказалось, что официоз закончился и веселье продолжается полным ходом. Танцующих на танцполе прибавилось. Движения сотрудников становились раскрепощенной, общение горячей.

Усевшись на своё место за столом, отпила глоток удивительно вкусного шампанского для согрева. Затем наколола шпажкой мясо креветки и целиком засунула её в рот. Соус попал на край верхней губы, поэтому решила обстоятельней её облизать. В этот миг бросила кроткий взгляд в сторону руководства и чуть не подавилась, встретившись глазами с Андреем Константиновичем.

Может мне померещилось, но я уверена, что кадык его дернулся и он заткнулся на полуслове. Мужчины в костюмах-галстуках рядом жестикулировали, что-то усердно обсуждали, видимо, спрашивали, стараясь вернуть его в разговор. Но он, не моргая, смотрел на меня, молчал и не отвечал. Надеюсь, обдумывал, как пасть ниц и попросить таки прощения? Хотя выражение лица указывало совсем на другое.

– Аля! Что ты сидишь? Идём танцевать – Карина, уже основательно пьяненькая, выдернула меня из тумана. Схватила за руку и потянула в сторону танцпола. «Золушка» хоть и раззнакомилась с «Пиццей», но комфортней себя чувствовала, держась вместе.

Я бы тоже комфортно себя чувствовала, если бы не ощущала спиной, а конкретней, местом чуть ниже спины, пристальный раздевающий взгляд. Тело, словно каменное, мгновенно среагировало, перестало слушаться, руки и ноги одеревенели. Казалось, что я разучилась танцевать и проглотила палку.

В детстве я ходила на бальные танцы. Наша дэнс-группа «Снежинка» даже победила на нескольких соревнованиях. Но чем старше я становилась, тем затратней становилось увлечение. Платья и туфли – полбеды. Основная проблема бесконечные выезды в другие города, оплата за проживание и участие в разных конкурсах. После нескольких лет танцевальной жизни нам с мамой пришлось распрощаться с тренером. Та не очень расстроилась, так как от нашей бедной семьи денег почти не видела.

Вот тогда-то я и поняла, что бедность – это много-много закрытых дверей в будущее. И ещё я поняла, что мир жесток. И даже если у тебя есть талант, ты ничего не добьёшься без длинной волосатой руки. Не спешите меня забрасывать камнями. Мне тогда двенадцать было! Сейчас я думала чуточку иначе. Сейчас я умела двигаться эротично и пластично. То есть, умела до того, как меня вытащили на танцпол. Что за фигня? Не хотелось танцевать ни в какую, ведь знала, что он смотрит, глаз не сводит. Застеснялась что ли? Тысяча раз чёрт!

– Мне надо в туалет, – после двухминутных несуразных подёргиваний под «Doggy style», крикнула Карине в ухо и двинулась по направлению к уборной. Смутно представляла, где она находится, поэтому, видимо, свернула не туда. Всё равно куда, лишь бы сбежать.

Длинный коридор не заканчивался дамской комнатой, а наоборот, стал затемнённым и глухим. Наверняка я сунулась в помещение администрации, которая сейчас отсутствует. Уткнувшись в тупик с надписью на двери «Бухгалтерия», повернула обратно и вздрогнула от того, что наткнулась на кого-то в полутьме.

Кого-то, кто пах дико приятным парфюмом, высокого, стройного, перегораживающего путь к спасительному выходу. Кого-то, чьи ловкие руки внезапно и грубо обхватили меня за талию, прижали к упругому мускулистому телу. Кого-то, кого звали Андрей Константинович, от которого не удалось спрятаться.

– Заблудилась? – выдохнул до дрожи горячо в макушку, отчего по спине пробежала толпа мурашек.

– Нет.

– Значит, намеренно сюда шла? – ещё крепче и сильней притиснул к себе, нагло устроив лапищу на моей левой ягодице.

– Отпустите, – попыталась отстраниться.

– Конечно, – наклонился, настойчивыми тёплыми пальцами приподнял моё лицо за подбородок, практически насильно удерживая, – чуть позже.

Напористые, по-мужски твёрдые губы уверенно нашли мой рот. Его язык тут же скользнул внутрь, исследуя, лаская, погружаясь всё глубже, посылая по телу будоражащую волну за волной. Стало безумно жарко и приятно. Давно я не целовалась. А так мучительно сладко, до стона и мычания – никогда. Мне бы расслабиться, обнять за крепкие плечи, отдаться порыву и невообразимым ощущениям, но сильно сдерживало одно обстоятельство.

Владелец умелого нахального языка, вытворявшего в моём рту восхитительные вещи, был человеком, который унизил меня. Дважды. А теперь намеревался сделать это ещё раз. Даже совесть его не заела после выходки на остановке и в кафе. Гад! Сексуальный, обалденный, бездушный мерзавец.

Не дала ему закончить восхитительно вкусный поцелуй на минорной ноте, впившись в тот самый язык зубами и резко отпихивая в грудь двумя руками. Если бы не укусила, у меня вряд ли получилось бы оттолкнуть – мужчина оказался слишком мощным. К тому же находился на непозволительноблизком расстоянии.

– Не смей никогда больше так делать, понял?

В темноте его лица практически не было видно. Но я поняла, что надо добавить разъяснений, и что было силы, влепила пощёчину. Аж рука разболелась. Отчётливо услышала мат, но не стала ждать, действий с его стороны. Пустилась в бегство так стремительно, насколько позволяли каблуки. Если догонит, мне не сдобровать. К счастью, погони не было, окриков и угроз в спину – тоже.

Выскочила в шумный, забитый до отказа зал. Схватила сумочку, мимоходом распрощалась со всеми, кого встретила на пути к выходу, и выбежала из ресторана. Домой, к семье, подальше от неприятностей. С колотящимся от страха и волнения сердцем.

Аля

Следующие недели кромешного ада вымотали меня из сил и уничтожили морально. Михал Михалыч ходил сам не свой, Алину задёргали с проверками. Бар, кухню и склад подвергли жёсткой инвентаризации.

Через пару дней после корпоратива в кафе заявились проверяющие – две особи женского пола средних лет. Обе в очках и строгих деловых костюмах. У обеих ужасные причёски и раздражающе яркий цвет волос. На непроницаемых лицах кроме цифр и отчётов ничего не выражалось. Они явно не простят ошибок в отчётах и не упустят ни одной копейки, которые могла упустить Алина.

Бедненькая. На неё было страшно смотреть, когда каждую накладную, каждую подпись, каждый отчёт придирчиво и скрупулёзно изучали аудиторши. Они практически не разговаривали между собой. Монотонно выполняли свою скучнейшую работу, щёлкая по клавишам калькулятора, ловко управляя компьютерными программами. Как долго будет штудироваться бухгалтерия, никто не знал. Но становилось не по себе абсолютно всем.

Я тоже материально ответственное лицо и отвечала за товары, которые получала. Никогда нас никто не проверял, никогда не было нареканий и недостач. По нашим с Юляшей накладным и пересменкам всегда всё сходилось тютелька в тютельку, а последнюю инвентаризацию имущества и склада «Золушки» проводили ещё до моего прихода.

Спустя две недели мы были на грани нервного истощения и инфаркта. Тётя Валя видела наши потерянные испуганные лица и пыталась поддержать, чем могла:

– Да что же они вас, съедят что ли? Всё нормально будет, не переживайте так.

Оказалось, переживать было за что. И конкретно мне. К концу проверки Алина тихонько, чтобы эти мымры, что пошли перекурить на улицу, не заподозрили и не услышали лишнего, спросила:

– Ты когда товар принимала в феврале у Радика, пересчитывала спиртное?

– Что? Я?! Когда?

– Аля! Там подпись на накладной твоя стоит, – прошипела. – Приняла 10 бутылок виски, 10 шампанского и 10 бутылок кальвадоса.

– Ты с ума сошла! – Я чуть не подпрыгнула на месте.

– Тсс-с.

– Быть такого не может. Какой кальвадос?

– По 1000 гривен за 500 мл!

– Да мы таким не торгуем, и на фига мне столько, когда я максимум по 20 бутылок пива заказываю!

– Правда? А тогда почему мы за него заплатили?

Я окаменела. Радик – наш постоянный поставщик спиртного, оказывается, редкостная сволочь. Подсунул накладную чужого магазина или специально обманул? А я тогда уставшая была. Лёшка всю ночь не спал, температурил. Вот и подписала, не глядя.

– Алина! Я тогда только шампанское брала пять бутылок и виски 5! – умоляюще простонала.

– Сумма недостачи выходит, – девушка обернулась к аудиторшам, которые уже собирались возвращаться на склад и тушили окурки, – 15 тысяч.

Сердце прекратило биться. Кровь прилила к лицу. Дыхание перехватило. В голове зашумело. Это мне два месяца без зарплаты сидеть и недостачу выплачивать! Теперь я точно знала, что накосячила, тем самым нажив себе кучу головняка.

– Алин, вдруг упавшим голосом спросила я, – это все мои грехи или ещё что-то? По Юляше всё сходится?

– Не знаю, мы только твои смотрели.

– Это получается, если и она подписала, мне отвечать? – внезапно стало понятно, почему сменщица скоропалительно свалила, как только запахло жареным.

– Вы же вместе ответственность несли, ты у неё смену принимала, пересчитывала остатки, подпись на отчётах ставила. – Кажется, и до Алины окончательно дошло, что я в глубокой заднице, – Аля, мне очень жаль.

В понедельник вечером шеф собрал нас в общем зале. Кафе закрыли пораньше, вывесив на дверях грозную табличку «Переучёт». Все сотрудники выстроились в небольшую шеренгу. Не было только тёти Вали. Оно и понятно. Уборщица – лицо не материально ответственное, а значит, с неё взятки гладки.

Михал Михалыч, заложив руки за спину, как командир военного отряда, разгромленного в короткой стычке с врагом, медленно прохаживался взад-вперёд, бросая на нас тревожные взгляды.

– Ребятки, – послышался расстроенный голос. – У нас после аудиторской проверки и инвентаризации выявили некоторые нарушения и недостачи.

Все замерли. Я затаила дыхание и, кажется, больше не дышала. Только сердце отдавало гулким боем внутри.

– По кухне минус 6000 гривен, – продолжал сурово – Там не хватает посуды в основном, да и с провизией нарушения были.– Серёга, Карина и Катя шумно выдохнули. Сумма немаленькая, но они могут легко её перекрыть, если скинутся. Хотя, скидываться в основном придётся Серёге за битую посуду, конечно.

– А по бару есть вопросы серьёзнее, – шеф устрашающе долго и холодно посмотрел на меня. – Аля, зайди ко мне.

Коллектив оторопел. Если не названа сумма, значит, она сильно превышает 15 тысяч? Тысяча раз чёрт! Пока шла за Михал Михалычем, делала ставки. Насколько я идиотка по жизни и безответственная дурёха? Насколько Юляша обогатилась за мой счёт, и где её искать, чтобы придушить?

Шеф сел в кресло и жестом пригласил меня присесть. Не было никогда, такого чтобы мы беседовали с ним, рассиживая друг напротив друга. Значит всё очень плохо.

– Михал Михалыч… – начала я.

– Аля, 100 тысяч.

– Что? Это бред, я не могла! Это Юля!

– У Радика спроси, могла или не могла! Юля тут не причём! Её накладные в порядке, а ты…

Шеф хлопнул по столу рукой так, что я подпрыгнула.

– Да неправда всё! Смотрела я! Один раз пропустила.

Слёзы предательски навернулись на глаза. В носу защипало.

– Что теперь будет? Как я выплачу?

– Я не знаю. Нас распускают, а кафе на ремонт закрывают с июня. Что делать с должниками – решает руководство «Пицца ХОТ». Теперь ты напрямую имеешь дело с ними. Если захотят оставить такого работника, то выплатишь понемногу, а если не захотят – сама понимаешь. Придётся отдавать, но уже не с зарплаты, а со своих кровных, накопленных тяжким трудом.

– Каких накопленных? – Подняла глаза, едва не плача.

Он всё понимал, но ничем помочь не мог. Это был худший день в моей жизни. Я точно знала, что подписала накладную, не глядя и не считая, только один раз. Но как могло так случиться, что сумма недостачи настолько велика? Да и на Юляшу теперь не спишешь. Невесёлые размышления прервал шеф.

– Завтра Андрей Константинович будет здесь. Договаривайся с ним. Будь вежливой, не хами, как в тот раз.

Как в какой тот, интересно? В тот, что здесь или тот, что там? Надеюсь, шеф знает только о первом разе. Хотя в любом случае меня это не спасёт. Приплыли, Аля, суши вёсла. Кредит на такую сумму, конечно, можно взять, но только под баснословный процент. Да и кто мне его даст – практически безработной?

Вечером дома старалась улыбаться, вести себя как обычно. Даже развлекательную передачу по телевизору с мамой посмотрела. Решила, что самое главное – успокоиться. Не убьёт же он меня за пощёчину? Сам напросился, я его не приглашала себя целовать. Не скрою, мне было приятно его внимание, но не более того.

Благо, за 28 лет жизни я кое-что усвоила, и отлично знаю, чем заканчивается общение с мужчинами. Они хотят получить своё, а потом бросить как ненужную вещь. А этот ещё и унизить жаждет. Принципиальность ему не понравилась? Про дешевок и шлюх от его неадекватного дружка я тогда прекрасно услышала. Считают всех легкодоступными и алчными. Но не дам себя в обиду.

Ни за что.

Сделаю всё, чтобы выиграть и остаться на высоте.

Не как тогда, в 14 лет.

Ночью впервые за долгое время снились давние кошмары. Запах сосен. Он выедал мозг, отравлял тело и душу, вырывал стоны и крики, от которых просыпалась несколько раз в липком поту. Подскакивала и обессилено падала на подушку. Когда же это закончится? И закончится ли когда-нибудь?

В пять утра после жуткой бессонницы решила заняться медитацией. Никогда не прибегала к подобным упражнениям, но сильно захотелось попробовать именно сегодня. После короткого познавательного видео попыталась настроиться на нужный лад, уселась в подобие позы лотоса и постаралась раствориться в небытии. Не получилось, потому просто начала считать:

– Раз, – глубокий вдох носом и пускай всё летит в тартарары.

– Два, – длинный выдох и то, что меня не убивает – делает сильнее.

– Три, – вдох и я сильная, я всё сумею, я – инструмент своей жизни.

– Четыре, – выдох, материальные блага – не самое главное для счастья.

– Пять, – я спокойна, как удав, достигла уровня нирваны по части душевного покоя и невозмутимости.

Но уровень моего спокойствия стремительно приблизился к нолю и вышел в огромный минус, когда ровно в 11 утра Андрей Константинович нарисовался на пороге «Золушки». Поняла, что проиграю бой, даже не начав расставлять артиллерию. Глава «Пицца ХОТ», не спеша вошёл в помещение под препаршивый звон колокольчика.

Одет идеально: белая рубашка, темно-серое кашемировое пальто до колен. Черные брюки узкого кроя не скрывали округлые развитые икры. Волосы торчали ёжиком, на руке сверкал узкий золотой браслет, лицо гладко выбрито. Статный, крепкий, до чёртиков привлекательный.

И самое главное, очень вкусный во время поцелуя. Аля, ты с ума сошла! Почему мысли ниже пояса вдруг начали тебя одолевать? Это гадкий тип, чужак и зло. Зло, парфюм которого донёсся даже к барной стойке, перебивая нотки свежезаваренного кофе.

Мужчина был свеж, бодр и пребывал в отличном расположении духа. Не то, что я. Я глубоко в душе надеялась, что решать вопросы с недостачей приедет не он, а те, с кем можно договориться с наименьшими потерями. С кем не случилось маленького конфликта здесь и огромного конфликта в злополучном коридоре ресторана. Но, блин, ведь не я же распускала руки, не я нагло ухмылялась, с ног до головы окатив его грязью? Почему мне так страшно, что к горлу подкатил огромный ком?

Андрей Константинович по-деловому быстро прошёл мимо, даже не глядя в мою сторону, и заперся в кабинете. Говорил командирским тоном, поэтому мне отчётливо слышалось, как он полдня с кем-то говорил по телефону, беседовал с шефом, то вызывал, то отпускал Алину, спрашивая у неё какие-то цифры и бумаги. Я наблюдала за каждым действием, когда дверь открывалась и тут же закрывалась. Изнывала от волнения. Оттягивание казни взбесило до ужаса и высосало остатки смелости.

От бури раздирающих эмоций, решила хоть как-то поднять настроение. Тайком достала телефон и вошла в общий чат «Золушки».

Я: Как настроение, девочки-мальчики?

Алина: Сижу на успокоительных с утра. Мне по-барабану.

Серёга: Не трави душу. С нетерпением ждём общения с начальством.

Катя: Ммм, он такой лапочка.

Карина: Он женат? Кольцо есть на пальце, кто-нибудь видел?

Серёга: Вам до него как до неба. Слюни подберите.

Я: Да прям! Было бы на что смотреть. У таких типов как он только гордыня работает, а хвостик на полшестого висит.

Карина: Хахаха

Катя: Я проверю, хихихи

Виталик: Хохохо

Серёга: Шеф идёт. Полундра!

Мы частенько переписывались, как по работе, так и для простого флуда. Михал Михалыч тоже состоял в этом чате, но никогда в него не заглядывал. В процессе трудовых будней написать какую-нибудь гадость о противном клиенте или очередную пошлую шутку для нас было в порядке вещей. Так и боевой дух укреплялся, и нудный день быстрей подходил к концу.

После сброшенного негатива на душе чуть-чуть полегчало. Уже почти не думала о том, что скажу ему, когда встретимся лицом к лицу. К тому же, шеф будет рядом. Обещал замолвить словечко, вступиться, посодействовать.

Около пяти часов вечера Андрей Константинович, наконец-то, соблаговолил вызвать Серёгу и официанток. Они сразу отдали конверт с недостающей суммой, расписались в бумагах у Алины и были отпущены с миром. Та, поджав губы, виновато смотрела в пол. Тоже проглядела, и, видимо, тоже будет наказана на деньги.

Теперь я ждала своей очереди. Руки опять позорно задрожали.

– Аля! – Шеф позвал в кабинет.

Медленно поплелась к месту казни. Андрей Константинович восседал на месте бывшего руководителя, заполонив собой практически половину комнаты. Тот встретил меня в проёме двери и пропустил внутрь, показательно втянув живот.

– Мне действительно уйти? – неуверенно спросил Михал Михалыч, отчего я напряглась ещё сильнее.

– Да-да, – равнодушно кивнул серебристоглазый монстр и уставился в бумаги, словно не замечая меня, – Вы пока свободны.

Дверь плотно закрылась за шефом, бесповоротно разрушив надежды на спасительное присутствие свидетеля. Застыла прямо у порога, не зная, с чего начать, как вести непростой диалог. Взгляд почему-то впился в его руки. Мужественные крепкие пальцы с аккуратно обрезанными крупными ногтями сжимали карандаш, постукивая им по документам, разложенным на столе.

– Алевтина Всеволодовна, – внезапно начал ледяным тоном, – потрудитесь объяснить, как Вы намерены возвращать 100 тысяч гривен нашей компании?

– Я не знаю – ответила едва слышно.

Опустила голову, но чувствовала холодный строгий взгляд без капли намёка на жалость или снисхождение. Краска залила лицо, пальцы нервно затеребили кончик блузки. Ещё немного и провалюсь сквозь землю. Расчётливый, жестокий, непреклонный, он пялился на меня, сжирая, заставляя свернуться в клубочек каждую клеточку моего тела.

– Вы же понимаете, что кража таких сумм уголовно наказуема?

Уголовно? В смысле криминал и суд? Представила, как меня с позором в наручниках выводят из бара, сажают в полицейский бобик с мигалками и доставляют прямиком на зону. Какая уж тут медитация и покой? От жутких картинок я готова была немедленно разреветься.

Тюрьма? Если это случится, что будет с родными? Они погибнут без меня. Мама не выдержит стыда и умрёт от сердечного приступа, Лёшку определят в детдом. Там его ждут голод, мордобои, наркотики, воровство и путь в заснеженную Сибирь по этапу. Вот и закончится на печальной ноте моя, а заодно и их несчастная жизнь.

После продолжительного тягостного молчания мужчина шумно откинулся в кресле и потёр подбородок, блеснув браслетом. Дорогое украшение, словно символ моей никчемности, ещё больше нагнал тоску. Что-то неуловимое промелькнуло в лице Андрея Константиновича. После чего ровным, вроде бы ничего не значащим тоном, он выдал:

– У меня в главном офисе завтра в 9 утра. Рассчитаетесь. До свидания.

Протянул пластиковую визитку и уткнулся в экран айфона, на который с глухой вибрацией сыпались многочисленные сообщения. Медленно взяла карточку, не совсем понимая, в каком смысле рассчитаемся. Открыла рот, чтобы возразить, но опять не нашла нужных слов. Автоматом повернулась к двери и вдогонку услышала:

– Заодно узнаете, что ещё кроме гордыни у меня работает.

Кровь ударила в виски. Сердце пустилось отстукивать барабанную дробь. Не обернулась, ничего не сказала и вышла на ватных ногах, проглотив язык. Пока осознала, что к чему, дверь за спиной захлопнулась. А это значит, что только что я целиком и безоговорочно согласилась на то, о чём непрозрачно намекнул этот гад.

Чат «Золушки» гудел. Вопросы сыпались один за одним. Я не смотрела и не читала. Только последнее привлекло внимание, вызвав истерический хохот:

Андрей Константинович: Уважаемые сотрудники. В рабочее время пользоваться гаджетами строго запрещается. Сообщения, не несущие ценной информации, и высланные с 11 до 22 часов будут расцениваться как предпосылка к штрафу.

Когда новое руководство наконец-то покинуло кафе, взмахнув полами пальто, и даже не посмотрев в мою сторону, метнулась к Алине в кабинет:

– Мне нужна та накладная и телефон Радика.

Девушка посмотрела на меня как умалишенную:

– Накладные в главном офисе Аудиторы забрали. А Радик уволился в начале месяца. Я звонила на фирму. Ничего не получится, Аля.

М-да, везёт как утопленнику. Каким-то чудом дожила до конца рабочего дня. Предупредила Михал Михалыча, что завтра, возможно, меня не будет и, наплевав на его ор, отправилась домой.

Аля

Если говорить о ночи, то опять не спала совсем. Хотелось накуриться, напиться, броситься под машину, сигануть в реку с моста. Лишь бы избавиться от насущных проблем, а главное – заткнуть подальше то забытое и чёрное, что снова начало медленно поглощать и вламываться в мою взрослую жизнь. Лишь бы не погрузиться в отчаяние и бездну, которые, если захватят, больше никогда не отпустят, пустив под откос годы самоконтроля и зализывания незаживающих ран. Прошлое медленно захватило настоящее, и в него семимильными шагами вторглось ОНО.

С упадническим настроением зашла в чат «Одинокие разведёнки». Усмехнулась мысли, что Андрей Константинович в нём вряд ли зарегистрирован. Он явно не мама-одиночка, выведывающая на форумах инфу об акциях на детские товары и вечеринки для дам с прицепом. Нашла эту флудилку во всемирной сети после того, как забеременела и осталась одна. Тогда девочки по ту сторону монитора здорово мне помогли и не дали упасть и без того павшим духом.

Ведь моя история банальна и проста как мир. С Ромкой встречалась с одиннадцатого класса. Он был старше на два года. Ухаживал премило, таскал до дома портфель, дарил цветочки со школьной клумбы, доставал редкие книжки и билеты на любимые рок-концерты. Поначалу кроме дружбы ничего к нему не испытывала. Но когда он уломал на взрослый поцелуй, подумала, что так, наверное, и выглядит любовь. Без эмоций и трепета, без особого внимания друг к другу, ровно, как по прямой линии.

После выпускного вечера случился наш первый секс – закономерное событие, как я считала. Не скажу, что это стало самым ярким воспоминанием в жизни. Ведь этот секс по факту был у меня не первым, поэтому, стиснув зубы, решила идти до конца. Инфантильная, зажатая я, и горячий, несдержанный он. Мы сумбурно поцеловались, потом разделись и быстро переспали. Кроме нахлынувшей боли и отвращения, превратившей меня в безвольный манекен, ничего не запомнила.

Следующие разы были схожими с первым. Но Рома всячески пытался разнообразить нашу эротическую жизнь, учил разным штучкам, проявлял настойчивость и недюжинное терпение.

– Да что с тобой такое, киса? Раздвинь ножки, ну. Расслабься, наконец, – злился он в начале каждой близости. – Ты кончила? Кончила, скажи? – пыхтя, требовал в конце.

– Да, оооо, да – со своей стороны я шла ему навстречу, тщательно изображая страсть. Но получалось наиграно и неестественно, хотя очень старалась. Не зря же порно-ролики до конца досматривала и регулярно репетировала возгласы, которые издают оргазмирующие женщины на экране.

Может из-за этого наши отношения не пылали. Они тихонько тлели, поддерживая во мне уверенность, что всё так и должно быть.

Рома оканчивал строительный институт, я забила на дальнейшую учёбу и устроилась продавцом в магазин косметики. В течение нескольких лет встречались по вечерам, ходили в кино, ночевали у него в двушке. Мама ругалась, предупреждала, но я делала, что хотела, так как была совершеннолетняя и считала, что знаю больше, чем она. Когда поняла, что залетела, жутко испугалась. Узнав об этом, мой ненаглядный сообщил, что уходит и ребёнка не желает. Ни свадьбы, ни полноценной семьи в итоге.

С тех пор претендентов на мою руку и сердце не отыскалось. Хотя знакомились часто, номерок телефона просили, а когда доходило до серьёзных отношений – буквально растворялись в безудержном вихре жизни. Многим мешал ребёнок, остальные просто не хотели заводить семью. Попадались и женатые. Этих я отметала сразу.

Одно из последних свиданий закончилось феерично. Его звали Михаил. Скромный, худощавый, не очень привлекательной наружности парень. Но с лица воду не пить. Тем более был прилично одетый, при мне не курил, людям не хамил, держался вполне галантно и уверенно. Поэтому приняла приглашение сразу же после знакомства.

Встретились на набережной, погуляли. Зашли в супермаркет и накупили полные пакеты продуктов. Вроде как для совместного романтического ужина. Платила, почему-то, я. Когда Михаилу позвонили, он взял пакеты и сказал, что сейчас придёт – забыл докупить кое-что. При этом многозначительно подмигнул и хитро улыбнулся, непрозрачно намекая на кондомы. Томясь от переживаний, прождала его у входа около часа. Но напрасно. Сбежал с едой через чёрный ход. Наверное, жене повёз.

В чате таких историй встречались сотни. Девушки и женщины делились горьким любовным и жизненным опытом, по-доброму смеялись над нелепыми ситуациями, вроде моей. Поддерживали морально. Вот и в этот раз, собравшись с духом, решила поделиться проблемой:

«Меня хотят трахнуть из мести».

В чате вяло обсуждали тему «Как делать консервацию без уксуса». Но после моего сообщения возникло небывалое оживление:

«Кто?»

«За что?»

«Вот козёл!»

«Как так получилось?»

«Он старый и лысый?»

Когда описала ситуацию, мнения комментаторов разделились. Одни склонялись к тому, чтобы я берегла честь и пошла в суд либо полицию, другие предложили получить удовольствие и не строить из себя жертву.

«Аля, секс – вещь полезная!»

«Тем более он красавчик, и явно к тебе неравнодушен!»

«Ммм, поцелуи в ресторане. Это же так романтично!»

«Вау! У кого-то будет секс без обязательств»

«Хоть не будет твои продукты воровать!»

«Сделай так, чтобы ему за себя стало стыдно, а не тебе».

«Трахни его, чтобы забыл, как маму родную зовут!»

«А он там будет один?»

Последний вопрос был очень важным и рациональным. Вдруг он приведёт своего лысого друга или зама? Тогда что? Тогда убегу, а после – прямиком в полицию.

Когда окончательно определилась, смогла, наконец, со спокойной душой отдаться в плен Морфея. До утра удалось поспать около часа. Но проснувшись, словно по какой-то неведомой программе, установленной в голове, бодро и энергично начала собираться на «свидание».

Приняла контрастный душ, замотала волосы в жуткий кокон, губы оставила без помады. Ресницы едва мазнула – не совсем же страшилищем ехать через весь город. С подбором колготок и белья замешкалась. Говорят, когда женщина на встречу с мужчиной надевает трусики и лифчик одного цвета, это значит, не он решил, что будет секс, а она.

В моём случае дело обстояло весьма запутанно. Надеть красивое бельё – признаться, что хотела секса и готовилась отдаться за 100 тысяч, невзирая на страшную причёску и отстойный внешний вид. Не надеть – целиком опозориться перед мужиком и ударить по женскому самолюбию, если «расчёт» таки дойдёт до интима. Мысль о половой близости приводила к судорожной панике, и я снова не знала, что выбрать.

Плюнув на бесконечные муки выбора, надела самый красивый комплект и новую пару колготок. Узкая тёмная юбка до колен, закрытая под горло шёлковая бежевая блузка, туфли на низком каблуке. Жаль, что очки с толстыми линзами не ношу – это мне бы ой как пригодилось.

Пока вела Лёшку в садик, сердце бешено колотилось. Сынуля всю дорогу повторял стих, который накануне заучил с бабушкой. Слушала вполуха, на автомате поправляя ошибки в словах. Как только мысли заходили в направлении офиса и того, что меня ожидает, душа уходила в пятки от непонятного предвкушения и страха. Секса у меня давно не было. Естественно, что думы крутились в этом направлении и не хотели переключаться на что-либо другое.

Когда поймала маршрутку, идущую в центр города, глядела на суетливых горожан. Невольно размышляла, что сейчас бы ехала на работу, как они, если бы не подписывала те накладные. Могла ли я так глупо подставиться? Снова червячок сомнения зашевелился в мозгу. Ну не было такого. Только однажды не посмотрела на цифры и не пересчитала. Как такое возможно?

Здание главного офиса поражало масштабом архитектуры. 22 этажа современного строения с ресторанами, кафетериями, уймой сотрудников, рекой вливающихся и выливающихся из стеклянных раздвижных дверей. Внутренняя обстановка помещения была не менее внушительной по красоте и роскоши. Один только белоснежный мраморный пол и хрустальная люстра в холле чего стоили!

Оказалось, что «Пицца ХОТ » занимала не всё пространство, а один этаж. На ресепшене девушка с накачанными силиконом губами и такой же грудью подсказала, на какой этаж подняться. Восемнадцатый, а потом направо и прямо коридору дверь с именной табличкой «Севастьянов Андрей Константинович».

Секретаря в приемной не оказалось. На круглых настенных часах чуть больше 9 утра. С каждой секундой теряла уверенность и боролась с адским желанием уйти. Когда сердце пропустило два предательских удара, мозг поддался панике. Всё внутри заколотилось и обратилось в бегство. Всем существом чувствовала, как то давнее тёмное и страшное заполонило грудь и перекрыло кислород. Ещё пару секунд и начнётся истерика.

Как только развернулась и сделала два решительных шага к выходу, меня остановила какая-то девушка:

– Алевтина Всеволодовна? – секретарь лет 25-ти, появилась, будто из воздуха, загородила проход, окончательно разрушив планы к спасению. Тысяча раз чёрт!

– Да это я – отозвалась обреченно.

– Проходите, Андрей Константинович вас ожидает. Будьте добры, верхнюю одежду снимите.

Отдала куртку, глядя, как её прилежно развесили на вешалке, потопталась на месте. Всё! Мосты сожжены. Никуда не деться. Теперь мне нужно сделать шаг навстречу погибели, унижения и морального разложения.

В обтягивающем бежевом вязаном платьице, с крупными золотыми серьгами в ушах, густо накрашенным красной помадой ртом, словно чувствуя моё замешательство, секретарь сама открыла дверь, буквально заставляя меня переступить порог.

Кабинет оказался уютным, тёплым, светлым. Сразу привлекло внимание панорамное окно от потолка до пола, из которого можно обозревать полгорода. Представила, какой должно быть прекрасный вид открывался отсюда. Особенно зимой, когда крыши домов и ветви деревьев покрываются шапкой пышного снега.

Помещение было обставлено стильной офисной мебелью. Посередине два массивных стола, около одного рядком расставлены стулья. Коричневый небольшой кожаный диван расположен у стены. Несколько шкафов со стеклянными дверцами напротив. Имелась и кое-какая техника вроде проектора, висевшего на потолке, направленного в сторону матового натяжного экрана.

Во главе стола в комфортабельном кресле с деревянными подлокотниками сидел шеф. Удручающе красивый, элегантный, шикарный. Мгновенно вспомнила его язык и тяжелое дыхание, к горлу подкатил комок. Мужчина как, ни странно, выглядел абсолютно недоступно, видимо, из-за сосредоточенности на работе. Волосы, аккуратно зачесанные назад, торчали ежиком, делая его и без того модельную внешность ещё более стильной и привлекательной. Бледно-розовые губы сомкнуты в угрюмую полоску. Крепкое тело обтянуто голубой тканью рубашки. Одна верхняя пуговка расстёгнута, обнажая смуглую кожу.

Когда увидел, кто вошёл, резко захлопнул крышку ноутбука и грубо рявкнул:

– Вы опоздали, – мне.

– Вы свободны, – секретарю.

Та, виляя задом, удалилась, прикрыв за собой дверь. Видимо, привыкла к резким командам, как преданная, но знающая себе цену, овчарка.

Кажется «вы свободны» при мне, он говорил не в первый раз. Поэтому очень не хотелось услышать его «уголовно наказуемо» снова. Не понимая, что делать, опустила взгляд в пол, рассматривая замысловатые узоры линолеума. Он молчал, но это не мешало нутром, всеми фибрами души ощущать его присутствие и подавляющую ауру.

– Андрей Константинов…, – начала я.

– Можно просто Андрей – прервал неожиданно нагло, создавая ощущение, что он здесь царь и бог, а я – никто.

– Мне кажется, нам нужно договориться на счёт недостачи.

– Мне кажется, мы уже договорились, – опять перебил, – поэтому вы здесь. Хотели доказать, что честны перед всеми, а сами тайком нажились на несчастном кафе.

Многозначительная пауза.

– Вы знаете, зачем пришли, – продолжил не вопрос, а утверждение. Словно доказал, что всё в мире рано или поздно покупается. У всего есть своя цена, все люди зависят от денег и не выпендриваются, как я. Не намекают ради принципа на половую несостоятельность взрослого здорового мужчины у него за спиной, не бьют его по морде, не кусают за язык. «Я не такая, я не проститутка, простите-извините, не надо», говорить бессмысленно. Поэтому не отвечала. Интуитивно почувствовала, как поменялось его настроение, как он начал смотреть так, словно я уже голая.

– Закрой дверь на замок, – приказал тоном, не терпящим возражения. Как робот повиновалась. Пока проворачивала ключ, тысячи молоточков долбили мозг. В смысле он решил поиграть в доминанта и саббу? Это что, долбанные 50 оттенков серого? Но я – не Анастейша, хоть и нахожусь в проигрышном положении подчинения. Плавали, знаем.

Встал, шумно отодвинув громоздкое кресло. Как охотник, который получил желаемую добычу, не спеша направился ко мне. Руки в карманах брюк, спокоен, безгранично уверен в себе. Обошёл меня как статую, остановился за спиной, приблизился почти вплотную, так, что в ноздри проник головокружительный и уже знакомый аромат парфюма с нотками морского бриза, смешанного с чем-то лёгким и нежным. Медленно наклонился, шепнул в самое ухо, от чего вспотели ладошки, а по позвоночнику пробежался зуд:

– Чего ждём?

Стало трудно дышать, конечности перестали слушаться. Казалось, ещё секунда, и упаду в обморок. Не торопясь, отошёл и вальяжно расселся на диване. Широко расставил ноги. До неприличия дерзкий, надменный, самоуверенный, завораживающий. В глазах и недвусмысленной позе явно читалось отмщение и победа. Словно знал, что так будет и просто ждал часа икс. Словно выиграл игру, неистово торжествовал.

Всё так же не торопясь, расстегнул ремень и ширинку. Достал уже возбуждённый, увитый венами эрегированный член. Сжал у основания правой рукой, где красовался браслет. Помахал стояком, будто приглашая шлюху на десерт. Сначала изумилась возмутительным, столь откровенным действиям. Неужели это опять происходит со мной? Неужели я снова позволю такому случиться?

Внезапно что-то дикое и инстинктивно женское, вынырнувшее из глубин подсознания, словно отключило прошлое. С каждым его пошлым поглаживанием по члену, с каждой последующей интимной секундой начла осознавать, что ничего не боюсь и очень хочу продолжить. Хочу поразить. Сделать ему приятно. Почувствовать себя желанной, нужной, единственной, сексуальной хотя бы на короткое время. Хотя бы на один раз. Хочу близости с ТАКИМ мужчиной, пускай и по неприличным соображениям, переступив абьюз и грязь.

Внизу живота скрутился тугой узел, а в мозгу зазвучало торжественное «Это твой шанс на выздоровление, Аля. Действуй, ты победишь, ты сможешь!» Не знаю, что он увидел в моём лице, но когда я сделала несколько шагов в сторону дивана, выражение серебристых глаз изменилось. На смену похотливой весёлости в них чётко промелькнуло удивление, с каждой секундой превращавшееся в безумный восторг.

Он явно не ожидал, что я соглашусь. Может, хотел испугать, поиграть, наказать морально и отпустить с позором? Но не учёл, что перед ним голодная самка, у которой есть нерастраченные желания и пять лет отсутствия половой жизни за плечами. Которая знает, как сделать минет. Не то, чтобы отлично знает, но ещё помнит азы и технику. И ещё, эта самка должна кое-что себе доказать и вырваться, наконец, из собственных оков.

Словно во сне опустилась на колени и наклонилась к паху. Мужчина сидел, практически не дыша, наблюдая, не сводя с меня хищно потемневших глаз. Пальчиками стряхнула его послушные пальцы, обхватила половой орган, ощутив тепло, бархатистость и нежность кожи. Стараясь не зажмуриваться, приблизила его к губам, втянула носом волнующий запах тела, языком коснулась тёплой головки, на которой уже блестела капелька смазки. Мгновенно и без того приличного размера член стал ещё больше, налился кровью, запульсировал. В ответ на мужскую реакцию рот наполнился слюной.

Накрыла плоть губами, кончиком языка провела по уздечке, дразня, надавливая, лаская. Тут же услышала протяжный вдох. Начала двигаться, засасывать, поглощая каменный ствол всё глубже и глубже. Дойти до основания без рвотного позыва с его внушительными габаритами не получилось, поэтому решила провернуть некогда любимый фокус.

Сделала десяток поглощающих посасываний с одновременным движением кулака, почувствовала, что слюна вытекает изо рта, но так даже лучше. Подняла глаза, словила застывший взгляд, втянула пенис посильнее, вернулась к окаменевшей головке, опять опустилась к основанию, выписывая зигзаги языком. Не прерывая зрительного контакта, снова вернулась к головке и резко отпустила со звуком «Чпок». Мужчина дёрнулся, в ту же секунду подхватил меня под мышки и опрокинул на диван.

С утробным мычанием, выражающим то ли недовольство, то ли страсть, впился в полуоткрытый рот губами, просовывая язык внутрь. Переместился ниже, осыпая рваными поцелуями шею, ключицу, местечко за ушком. Будоражащий мужественный аромат его тела с нотками сигарет и кофе затопил ноздри, проник в носоглотку, осел на нёбе.

О Божечки! Его язык был везде, толкался в рот, ушную раковину, прошёлся по скулам. Ловкие пальцы дёрнули верхнюю пуговицу блузки, но она застряла в петельке, и не поддалась. Судорожно выдохнув, сильно рванул ткань, так что пуговки разом оторвались с мясом, разлетелись по полу. Запустив руки за спину, оцарапал кожу браслетом, щёлкнул застёжкой лифчика. Захватил горячими губами сосок, властной ладонью сминая полушарие груди. Второй рукой пробрался под юбку, попытался стянуть колготки с бёдер. Они, как и блузка не поддавались, но от неудержимого натиска треснули, и разлезлись, обнажив деликатные местечки.

Я сходила с ума. Внутри всё горело, жгло и пульсировало. Трусики промокли, клитор методично сжимался. Не знала, что могу хотеть мужчину так сильно и неудержимо. Его царапающая кожу щетина, запах, сильные руки, мощь мускулистого тела, которое по-хозяйски вдавливало меня в диван – всё кричало о том, что я никогда не пожалею о сегодняшнем дне.

Следом за колготками нетерпеливо освободил меня от трусиков, а себя от брюк и боксёров. Снова занялся грудью, губами, поглаживал бёдра, мельком коснулся клитора, надавил на лобок. Отреагировала бурно, закатив глаза, выгнувшись под ним, схватив его за плечи. Хотела, чтобы скорее вошёл и заполнил меня целиком. Соски вытянулись и окаменели. Он жадно хватал их по очереди, сосал, втягивал, лизал, по-прежнему лаская меня ТАМ, опаляя кожу ладонью, теребя клитор и складочки. Слившись ртом с моими губами, раздвинул колени, устраиваясь между бёдер.

Уауууу. Протяжно выдохнула, когда твёрдый, большой, горячий член проник внутрь. Ощутила, как стеночки напряжённо сжались, туго обхватили мужскую плоть. Вокруг них всё начало вибрировать, клеточка за клеточкой, волна за волной. Готова была кричать от наслаждения, но в горле пересохло. Толчок за толчком, с пошлым хлюпаньем от смазки выходил и входил, языком ласкал мой язык, членом наполнял до самого желудка, а лобком с жёсткими волосками задевал чувственное местечко при каждом новом движении.

Старалась удержать, продлить, растянуть безумие. Ведь это и есть оргазм, да? Если нет, тогда, что же это такое? Задыхаясь от стонов и всхлипов, через несколько самых потрясающих в жизни минут внезапно потерялась в пространстве и времени от мощнейшего взрыва внизу живота. Разлетелась на сотни частиц с громким протяжным вскриком «ААААххх», который мгновенно поглотил его рот. Ощущала, как где-то вдали и одновременно близко он тяжело простонал, сбился с ритма и кончил следом. Обильно и горячо. Прямо в меня.

Андрей

Целую неделю ходил сам не свой. Мысли только о ней, о том, что случилось. Картинки вновь и вновь всплывали перед глазами и каждый раз такие сочные, живые, яркие. Вслед за будоражащими картинками просыпался член, поджимались яйца, экстренно требуя качественной разрядки. Это было настолько мучительно, что приходилось дрочить по несколько раз на дню или незаметно поправлять ширинку, если эрекция настигала в людных местах.

Особенно сильно высаживало, когда возбуждение накатывало посреди совещания или на деловой встрече. Приходилось скрывать вздувшийся парус, закидывать ногу на ногу, оставаясь сидеть, когда с тобой прощаются, пускай даже потенциальные партнеры или выгодные клиенты.

Бесило не только животное желание, но и сам процесс дрочки, а верней – её необходимость. Я думал, что давно завязал ввиду активной половой жизни. Заниматься этим в 16 лет простительно – бушующие гормоны и неуёмное желание оттрахать всё, что двигается, заложено природой. Безразлично кого и на что возбуждаться. Просто представлял женские органы, безликие, ничьи и взрывался.

Но сейчас-то что? Я взрослый, не лишенный женского внимания мужик. Могу позволить себе любую девушку, и в любое удобное для меня время. Достаточно пальцем поманить, набрать один из номеров, которых в телефонной книжке перевалило за сотню. Но как дурак постоянно думал только об Её торчащих твёрдых сосках. Вспоминал запах восхитительного тела, ощущал на языке привкус сладких мягких губ. Стоило на пару секунд окунуться в воспоминания – и я готов был кончить. Никогда не ощущал подобного.

Секс лет с 20 считал простым удовольствием, от которого не срывало крышу, не уносило без памяти. Всегда чётко знал, что если мне сосёт барышня, целовать после минета ни за что её не стану. Никаких утех с губами как верхними, так и нижними однозначно не будет. Можно считать меня консерватором, зажатым, старым, скромным, но мне плевать.

Да и куни раньше никому не хотелось делать. Ей вдруг захотелось. Попробовать на вкус, ощутить языком нежность чувственных складочек, доставить наслаждение девочке и самому кайфануть. Наблюдать, как извивается и мелодично стонет, а я владею и дарю. С ней сделал бы всё что угодно, не задумываясь о брезгливости и убеждениях, выработанных в мозге годами. Будь у нас больше времени, экспериментировал бы часами.

На корпоративе сам не понял, что произошло. Да, пригласил я сомнительный коллектив «Золушки» только ради неё. Сначала задумка была такая: подкачу, красиво дам денег и закрою гештальт. Как это произойдёт, решил бы по ходу дела, смотря по обстоятельствам.

Сразу выцепил её удаляющуюся на выход попку, под руку с каким-то пареньком, пока говорил со сцены. Мысли, что между ними что-то есть, не возникло. Но сам удивился своему стремительно упавшему настроению. Речь в конце получилась раздраженной, словно не поздравлял, а ругал сотрудников. Хорошо, рукожоп – мой зам, смог закончить выступление на радостной ноте.

Потом сидел и ждал, когда объявится. Искал малышку глазами среди танцующей и выпивающей толпы. Когда нашел, застыл. Член мгновенно проснулся от вида её острого язычка, облизывающего красные манящие губы. Понял, что мне по-барабану эти игры с деньгами и прочая чушь. Не надо ничего доказывать и закрывать. Наоборот, цель намечена на открывание – познакомиться поближе.

Но всё полетело к чертям, когда она вздумала брыкаться. Укусила меня так, что язык онемел, потом врезала до шума в ушах. Оказалось, это не нимфа и не ангелок, мило стреляющий глазками. Это целый ураган, шипящий в темноте и убегающий восвояси.

В ту секунду я даже пожалел, что остановил Павла и не дал ему навалять ей по шее на злосчастной остановке. Потом поржал и успокоился. Ведь она не знала, что у меня всегда в запасе имеется план Б.

Но и этот план с треском провалился. Сучка после того, как сама себя нагрела на деньги и подписала левую накладную, решила оттоптаться на мне. Я же ничего ей не сделал. Почти. Правда, изначально намекнул аудиторам, что найденную недостачу по бару (а если бы её не было – то нарисовали бы), нужно немного увеличить. Пускай помучается, попросит прощения и согласится на всё.

Мне бы этого хватило – опущенные глазёнки, лепет с извинениями и, конечно, моральная победа. Но когда подключился к чату «Золушки» через администратора, офигел. Это мои-то способности она прилюдно принижала, хотя стонала (да-да, я слышал) во время поцелуя?! Решил, что минет – будет отличным дополнением к извинениям. От честной, привлекательной, дерзкой и жутко сексуальной Алевтины Всеволодовны. Ведь прав был Пашка, все продаются. Только нужно знать цену. Её цена – 100 тысяч.

Не жалею, что обманул. Что навешал липовых накладных, давил, угрожал. Это стоило того. Обман не будет раскрыт, так как мои аудиторы – прожженные специалисты. Смогли обвести неопытную Алину вокруг пальца и избавиться от «следов». Упивался выражением её лица. Девчонка не знала, куда деться, а я кайфовал. Рассматривал, пожирал глазами, практически раздевал и хотел немедленной мести.

Но я был убит дважды. Первый раз, когда она вместо того, чтобы начать плакать, строить из себя девственницу, которую нужно жёстко и долго ломать, вдруг посмотрела так странно, жадно и откровенно, что член дёрнулся, а сердце пустилось в галоп. Подошла кошачьей походкой, грациозно села у моих ног и нежно-нежно начала сосать. Стоило неимоверных усилий, чтобы не кончить сразу. А после её «чпок» контроль отключился напрочь, как по щелчку.

В итоге не сдержался. Да ещё как. Пожалуй, это был самый фееричный и необузданный секс в моей жизни. Самый вкусный и запоминающийся. На смертном одре буду прокручивать в памяти только эти моменты, а не бесконечные приключения, пьянки и вереницы похотливых шлюх.

Второй раз был убит, когда понял, что кончил в неё. Что вообще не надел резинку, не думал о защите. Девочка оказалась слишком горячей, слишком крышесносной, от которой распаляешься в один миг. С пол-оборота завела так, что теперь не могу остановиться. А главное, уже не хочу.

Мы ещё лежали пару минут, тяжело дыша, глядя друг другу в глаза, как сумасшедшие. Ей сорвало башню также как и мне – я это видел. Капли пота с моего лба падали на её раскрасневшуюся кожу. На руках ещё блестели остатки её соков. А в голове постепенно рассеивался туман. В один момент разлепились. Одеваясь, оба молчали, словно оглушенные. Нарушить тишину – означало закончить то, что недавно свершилось. Сделал это первым. Натянул штаны и хрипло произнёс:

– Теперь мы в расчёте, детка.

Кивнула, изящными пальчиками застёгивая блузку. Нескольких пуговиц не хватало, колготки, что я безнадёжно порвал, сложила в сумочку. На шее краснел след от засоса. Ну и видок, ничего не скажешь. На секунду отчаянно захотелось снова схватить её в охапку, прижать, никуда не отпускать. Но ничего не сделал. Просто сидел и смотрел, как уходит, не оборачиваясь, закрывает за собой дверь. Машинально провёл рукой по волосам и, сука, опять ощутил её запах.Член снова ожил, и я впал в ступор. Всё. Поиграл и выиграл одновременно. Или опять остался в дураках?

Желание подавляло рассудок. Теперь думал не мозг, а исключительно член. Он руководил, тянул в «Золушку», навязчиво уговаривал «Позвони, позови её к себе, сделай так, чтобы опять согласилась. Мало, одного раза очень мало. Хочу, хочу ещё». Но я дал себе слово. Решил, что мы квиты. Хоть не буду выглядеть полным мудаком. Перед ней, наверняка, выглядел мразью, но хотя бы перед собой останусь подобием человека.

Да и зачем? Прошлого раза достаточно, чтобы понять – если снова окажусь рядом с ней, потеряю голову. Сломаю, сокрушу всё, что так тщательно и долго выстраивал. Я давно решил – отношения не для меня. Я никогда не женюсь, не заведу семью – мне это не нужно. Потому что намного интересней менять партнёрш, играть с ними, снимать сливки с торта, а потом полной грудью наслаждаться одурманивающим чувством свободы. Свободы, которая женатым мужикам не доступна.

Пришлось позвонить Марго. В последнее время она стала особенно активной. Слала смски с поцелуйчиками, напрашивалась в гости. Заходила в кабинет по поводу и без. То здесь подпишите, то тут что-то не то, посмотрите. Виляя задницей, светила коричневыми сосками, буквально выпадающими из ажурного лифчика, выпячивала грудь.

А мне хватало одного взгляда на диван, чтобы возненавидеть всё вокруг и мгновенно прийти в боевую готовность. Достаточно было вспомнить аромат ванили от чувственной шейки, тепло и полноту трепетных губ, хрупкость податливого тела, влажность и ритмичные сокращения её лона – и у меня снова ломило яйца. Выброшу его завтра к чёртовой матери, не то Марго примет мою реакцию на свой счёт и распустит коготки.

– Привет, – Марго уселась на сиденье авто и потянулась к моим губам. Ощутил вкус дорогой помады, скривился.

– Ну не кривись, пупсик. Это же Victoria’s Secret. Помада не оставляет следов.

Ловко уклонился от вторичной попытки поцелуя. Молча, завёл мотор, и мы тронулись.

– К тебе? – спросила. Такой у неё голос противный, да и духи не впечатлили, что на секунду даже расхотел продолжать вечер. Потом вспомнил, что уже неделю не трахался, что сойду с ума, если не выбью наваждение из головы и кивнул.

– Ко мне.

– Ты сегодня смурной такой, – заметила, – последнее время сам не свой. Что с Италией не выгорело?

– Марго, – сжал руль сильнее, – меньше всего мне хотелось бы разговаривать, – осекся, что я за свинья такая? – о работе, ок?

– Да-да, – понятливо кивнула.

И тут Остапа понесло. Марго действительно подумала, что я просто перетрудился и хотел отвлечься от дел, поэтому нуждаюсь в бесконечном трёпе о бутиках, проблемах с домработницей, планах на отдых. Она говорила и говорила, а я через минут десять лихой езды сообразил, что мы подъезжаем к тому месту, где впервые встретил малышку. Да, кажется здесь, на этой остановке.

Затормозил на красный свет, пропуская по зебре негустую вереницу пешеходов. И тут сердце сделало два кульбита. Она. Её личико и ножки высветились фарами. Шла и говорила что-то вниз. Волосы развиваются от ветра, кожаные мини-сапожки обтягивают узкие лодыжки, аппетитные бёдра, наполовину скрыты безобразной курткой.

Потом я увидел, что она не одна. Держала за руку ребёнка, мальчика лет пяти. Вот как. У неё есть сын. Может, есть ещё и муж? То есть она меня обманула? Не я её поимел, а наоборот? Мужу рога наставила, ушла в загул с хитрым боссом, который не оставил выбора? И он, этот муж, трахал её, как и когда хотел, а я буквально стонать готов от желания, подавляемого собственными табу и убеждениями.

– Блять.

– Что говоришь? – Марго прервала «увлекательную» речь и проследила за моим взглядом. – Ты её знаешь?

– Кого? – Голос дрогнул. Но не от волнения, а от испепеляющей ярости. Я настолько зол, что теперь мне всё равно, что она подумает обо мне. Не Марго, до которой теперь мне нет дела, и которую я больше не намерен задерживать. А девчонка, когда я снова нарисуюсь в её жизни.

Аля

Запретила себе думать и вспоминать о произошедших событиях. Чат Одиноких разведёнок как улей гудел три дня. Знакомые и незнакомые пользователи бесцеремонно интересовались, как прошло судное утро, выспрашивая мелкие подробности, отпуская глупые шуточки.

«Ну как твой босс? Выписал витамины ЁБЦ и Оттрахин?»

«Аля! Куда пропала? Неужели настолько из сил выбилась, что отвечать не можешь?»

«Девочки, а вдруг он маньяк? Изнасиловал, убил и похоронил её за плинтусом своего кабинета?»

«Да живая она, в сети высвечивается»

«Аля! Мы ждём интересных деталей и полного отчёта!»

«Да что вы пристали к человеку? Сама расскажет, когда захочет, правда, Аль?»

Отвечать не хотелось. Все эти дни находилась в прострации. Витала в облаках. Практически утопала в ощущении полной удовлетворённости и долгожданном душевном покое. Оказывается, чернота отступила.

И я вовсе не фригидная, как иногда укорял Роман после очередного неудачного забега. Когда он, пыхтя, потея, краснея, изматывал меня грубыми сухими толчками без нежностей и ласки. Вначале пара мимолетных поцелуев в губы, щипок за сосок, резкое поглаживание по заднице, и – вперёд на дистанцию под названием «Как мужчина может прийти к старту за две минуты, а женщина так ничего и не почувствовать». А я-то думала, он старался, переживала ещё. Наивная!

Теперь я знала, что могу кончать по-настоящему. Я – полноценная женщина, и то, что случилось в прошлом, не отняло у меня этого: теряться в неведомом доселе мире, умирать и снова возрождаться, подобно фениксу. Оказывается, я могу получать такой оргазм, что дым из ушей валит, и мне ни капли не противно от секса, от близости с мужчиной. Пусть и таким малознакомым, наглым, самоуверенным. При этом восхитительно нежным, внимательным, чувствующим, знающим моё тело лучше, чем я сама.

Мне дико понравилось всё, что произошло. Всё что Он делал: поцелуи, движения, запахи, ощущения, звуки. Когда одевалась, почти не смотрела в его сторону. Пребывала в шоке от себя и от того, что ТАК может быть. По-чёрному завидовала парам, у которых телесное единство считается обычным актом. Они могут сполна наслаждаться друг другом, каждую ночь и день кончать, дарить ласку, тепло, нежность, стоит только протянуть руку и взять.

Теперь особенно больно колола мысль, что подобное испытывают ЕГО женщины. О том, сколько их, и какие они представлять не желала. Когда начинала думать об этом, неожиданно впадала в депрессию, ревновала, ненавидела его секретаршу, всех, к кому он мог и может прикасаться. Потому что очень-очень хотела, чтобы и для Андрея наш секс был таким же умопомрачительным, как для меня.

Но он ясно и чётко сказал, что теперь мы в расчете. Бизнесмены наверняка так себя со всеми ведут. Сделка состоялась, товар получен, распишитесь и бывайте. В моём случае даже не до новых встреч или до свидания, а прощайте навсегда. Значит, нужно остыть, забыть, не вписывать его образ во влажные мечты и фантазии. Он и так сделал для меня слишком много, но никогда об этом не узнает.

«Золушка» продолжала работать в прежнем режиме, обслуживая старых клиентов. Хотя внушительных размеров яркая табличка на входных дверях гласила «С 1 июня мы закрываемся! Рады будем встретиться после ремонта». К счастью произошла какая-то загвоздка с документами, поэтому нам дали отсрочку до окончательного закрытия.

Невзирая на корпоративные новые связи и знакомства, коллективу ничего не обещали с трудоустройством. Но заверили, что выплатят зарплату в двойном размере. Чтобы каждый смог спокойно найти другую работу и не остаться без поддержки штанов.

Было искренне жаль расставаться со всеми. Отрываться от привычного режима жизни, менять удобный график. Очень не хотелось бегать на многочисленные собеседования, знакомиться с новыми людьми, устраиваться в чужом баре.

Две недели пролетели как один день. Пустые, изматывающие, грустные. Постоянно ловила себя на том, что оборачиваюсь на звон входного колокольчика. Ждала Его. Он ведь должен прийти, ведь как-никак – это уже его владения. Потом одёргивала себя, уничтожала беспочвенные, глупые надежды. Но не прекращала снова и снова вчитываться в сообщения чата для сотрудников.

Искала в сухих фразах руководства потаённый смысл. «Уважаемые сотрудники. Сообщаем, что с первого июня «Золушка» прекращает работу. На данном этапе вакансии в нашей компании отсутствуют. Если будут изменения, мы обязательно дадим знать».

В воскресенье сходила с Лёшкой в театр на сказку «Иванушка-дурачок и царевна Лягушка». Потом погуляла с ним в парке, раскошелившись на парочку аттракционов. Старалась отвлечься, как могла.

Благо, погода устаканилась. Нескончаемые дожди с мокрым снегом наконец-то сменились ясным пронзительно чистым небом. Природа просыпалась не по дням, а по часам. Набухали почки на ветвях, воздух становился чуть теплее, а люди – радостнее и веселее. Город погружался в весну. Дороги очистили от накопившейся грязи, срезали лишние кустарники, покрасили лавочки. Жизнь кипела, бурлила, дразнила.

Воодушевившись городским настроением, закатила дома генеральную уборку и даже содрала часть обоев в своей комнате. Они пожелтели в углах, а снизу покрылись плесенью. К тому же давно меня бесили наляпистыми безвкусными цветами.

– Зачем сейчас ремонт начинать? – Недоумевала мама, – Ты же каждый день работаешь! Лучше бы отпуска дождалась.

– Хочу новые поклеить и побыстрее, – ответила, бросая на пол очередной бумажный лоскут, – потом, может, отпуска не увижу, на новой работе.

– Ура! – радовался Лёшка, – у нас будут новые обои! А можно с Губкой Бобом купить?

– Нет уж, увольте, – пробурчала мама, – этого уродца мне и по телевизору достаточно. Ну-ка, иди обедать, быстренько, – легонько взмахнула кухонным полотенцем, направляя внука в сторону кухни. А мне сказала:

– Я пирожки испекла, не задерживайся тут. Совсем похудела. Бегаешь постоянно туда-сюда. Отдохнула бы в выходной хоть раз.

Скучный понедельник сменился таким же скучным вторником и средой. Четверг ничем не отличался от предыдущих рабочих дней, начавшись дождём и вернувшимся промозглым холодом.

Около полудня под тихую романтическую мелодию заваривала кофе для миниатюрной блондинки, разместившейся за дальним столиком у окна. Она переписывалась с кем-то по телефону, и на каждое сообщение реагировала очень эмоционально. То закрывала рот рукой от восторга, то тихонько смеялась, качая головой, словно не веря тому, что прочитала. Невооружённым глазом было заметно – влюблена, и общается с предметом своего увлечения, не обращая внимания ни на кого вокруг. Фу, мерзость. Хоть бы постеснялась так явно течь от мужика, аж смотреть противно.

– Эспрессо, – отнесла ей чашечку, и кивнула на дежурное «Спасибо». Вдруг ощутила вибрацию смартфона в заднем кармане юбки. На экране высветился неизвестный номер. Странно.

– Алло – вкрадчиво откликнулась. Ненавижу звонки от неизвестных. Всегда только неприятности от них. То банк напоминает о кредитном долге. То мошенники говорят, что мой сын попал в тюрьму и следователю нужно срочно дать взятку. То телефонная компания проводит маркетинговое исследование и просит уделить немного времени, задавая глупые вопросы.

– Малышка, – услышала до дрожи знакомый глубокий баритон и прекратила дышать, – ещё помнишь меня?

– Д-да…н-нет, – сердце сначала замерло, а потом зашлось в бешеном ритме. Как же самодовольно звучал его голос, но как же сильно я его ждала. Однако хватило ума и рассудительности холодно спросить, – Кто это?

– А я отлично помню, – проигнорировал вопрос, продолжил, усмехнувшись – и, кажется, немного поторопился с расчётом.

– Что?

– Сегодня вечером в шесть жду тебя в отеле Патриот. Номер 65. Не опаздывай.

Открыла рот, чтобы возразить, наорать, выругаться, возмутиться, но он уже отключился. Подонок, наглая сволочь, гад! Самоуверенный, беспардонный тип!

Но почему щёки загорелись румянцем, по лицу расползлась глупейшая улыбка, а внутри всё задрожало и сжалось от предвкушения? Почему в животе заметались пресловутые бабочки, и я готова взлететь от счастья? Нестись в сомнительный отель хоть сейчас! И почему эта блондинка у окна, а заодно и пожилая пара у столика справа так странно на меня смотрят? Мне срочно нужен кофе и желательно, с коньяком!

Нашла Патриот в Гугл картах. Гостиница 4 звезды, дорогая. Многочисленные отзывы клиентов на сайте описывали удивительную обстановку номеров, вкусную сытную кухню, высококлассное обслуживание. Не стала себя обманывать, так как мгновенно приняла решение. Достаточно было услышать ласкающий слух голос и приятное «малышка».

Признаюсь, я недолюбленная, озабоченная дамочка, готовая снова отдаться первобытным инстинктам и броситься в горячие объятия шикарного мужчины. Может мама мало меня воспитывала в детстве и редко била ремнём за непослушание? А может мне тоже хочется украсть чуточку обычного женского счастья, на которое я уже перестала надеяться?

Мужчина не решит абсолютно всех проблем женщины. Он – не волшебник и не вселенная, ради одной которой стоит жить. Но вместе с тем он – партнёр, защитник, помощник, способный подарить тепло тела и при желании – души. Он тот, кто легко возвысит тебя до небес и даст почувствовать, что ты прекрасная королева. Неужели я не заслужила хотя бы толику ласки?

Захотелось поделиться эмоциями в чате Одиночек, но не стала этого делать. Потому что и без того знала, что заслужила, как и все его участницы. Всем нужно немного тепла, кусочек плоти, минуту оргазма. Будь им 20, 40 или 50 лет.

Пусть потом наши пути разойдутся, мы больше не увидимся, и он обидит меня очередным «в расчёте, детка». Пускай это случится. В последний раз. В благодарность за то, что избавил меня от отголосков прошлого.

Набрала маму и, кусая губы, попросила, чтобы забрала Лёшку из детсада.

– Мам, я сильно задержусь на работе. Да, ты же знаешь, у нас тут такое творится. Надо бар пересчитывать. И склад.

– Опять ваш Михалыч бесчинствует? Сколько можно? Ведь закрываетесь скоро!

– Угу, потому и надо задержаться. – Краснела, врала, вырисовывая замысловатые узоры пальцем на столешнице. Что за узоры? Сердечки? Нет. Это знак бесконечности.

– Какое такое у нас тут творится? – Влез Серёга, когда я попрощалась и, наконец, отключилась.

– Да вот рассказала маме, что ты кастрюли роняешь, а потом их даже не моешь перед готовкой.

– Ну тебя, дурочка, – отмахнулся и вышел курить на улицу.

Патриот внутри оказался ещё лучше, чем на картинках в интернете. Красота неимоверная, шик, богатство. У администратора спросила, где номер 65 и есть ли там кто-то. Она улыбнулась, кивнула и лично проводила по лестнице на второй этаж.

Кругом чистота, порядок, уют. Ноги утопали в мягких дорогущих коврах. На стенах висели картины с пейзажами и изображениями разных городов. Вот гиганты-небоскрёбы Нью-Йорка, рядом ночной сверкающий миллионами огней Сидней, чуть дальше кусочек африканской деревушки с лачугами и пальмами. Отлично разбиралась в городах, так как посмотрела почти все программы «Орла и Решки». Всё ради Лёшки, чтобы он за сборкой любимого трансформера тоже улавливал хоть немного полезной информации.

Теплое приглушенное освещение располагало к отдыху. Я словно попала в кино. Дыхание остановилось, когда передо мной открыли дверь заветного номера.

Что ему сказать, как себя вести? Напомнить, что он уже получил своё, что я не та, за которую меня принимают? Или поломаться чуть-чуть, а потом броситься в мир секса и удовольствия? Или обломать, наплевав на пошлые желания, изобразить недотрогу, обиженную девственницу и увильнуть в сторону выхода?

К моему удивлению и разочарованию номер был пуст. Андрей не появился через десять, а после пятнадцать, двадцать минут. Ситуация принимала нехороший оборот. Вспомнился Михаил, улизнувший от меня с продуктами, а следом все неудачные свидания и обломы. Наверняка просто поиздевался, а теперь сидит и ржет над глупышкой. Или поспорил с татуированным другом. Как его… Паша звали? Взрослым деловым людям нечем заняться в весенний будничный вечер?

Бесцельно обошла все углы, осматривая кровать, шкафы, бар. Ни к чему не прикасалась, так как, если никто не придёт, мне придётся платить. Неужели он нарочно заманил сюда, чтобы на выходе мне предъявили длинный счёт за использование номера? Плюс внесут в него стоимость алкоголя и орешков из бара, которые употребил предыдущий жилец? Это я ещё в душевой не была, где аккуратной стопочкой сложены банные белоснежные полотенца, а в шкафчике над зеркалом предоставлены пакетики с шампунем. За них тоже попросят рассчитаться?

Когда он не пришёл и через час, ощущение обмана сменилось чувством потери, вырисовывая ужасные картинки, в которых Андрей попадает в жуткую аварию. Сталкивается с автобусом лоб в лоб. И вот сейчас я стою в номере, предвкушая, как обломаю самого красивого и притягательного мужчину в моей жизни (заслужил именно такое решение), а он лежит на асфальте и его труп фотографируют криминалисты?

Подошла к окну, вглядываясь в мерцающие огни погрузившегося во мрак города. Прислушивалась к сиренам: быть может, его уже везут в машине скорой помощи? Где он живёт, откуда едет? Надо ли ему звонить? Холодок пробежал по спине, и тоска накатила, окуная в пучину тревоги, бессилия, растерянности.

Внезапно дверь номера широко распахнулась. Андрей, тяжело дыша, словно пробежал марафон на долгую дистанцию, замер на пороге. Глаза блестят, волосы взъерошены, щёки пылают. Конец рубахи выбился наружу, пальто расстёгнуто. Умопомрачительно красивый, стройный, живой. Открыла рот, чтобы высказать всё, что думаю, но уже через секунду он оказался рядом.

Жёстким требовательным поцелуем вжался в рот, бесцеремонно проскользнул языком внутрь, сплетаясь с моим податливым от истомы язычком. Стиснул в кольце объятий так тесно, что ощутила, как мелко дрожит мужское тело. Как в бедро через ткань одежды упирается возбуждённый, словно камень, член. Спешно принялся срывать с меня блузку. Протяжно застонал, задыхаясь в грубоватых ласках. Томясь, не в силах прекратить пожар, вулканом рвущийся наружу.

Он и не смог бы его прекратить, потому что в ответ начала гореть я. Тело от кончиков пальцев до кончиков волос окатило импульсами неистового желания. Захотелось до боли вжаться в него, срастись, вплестись в каждую клеточку плоти. Крепче обхватить ногами, ощутить всю мощь его эрекции у себя глубоко внутри. В лихорадочных звериных ласках упали на мягкую кровать, борясь языками, кусая, посасывая, втягивая друг друга. Словно без этого невозможно дышать, без этого мир рухнет и разлетится в космическую пыль.

Когда лифчик и трусики бесполезными тряпками отлетели в сторону, стянул с себя рубашку. Помогала ему, сражаясь с молнией и пуговицами на штанах, освобождая от жёсткой холодной ткани, касаясь своим телом его разгорячённой оголённой кожи. Андрей, оторвавшись от губ, опускался ниже, покрывая проникновенными влажными поцелуями подбородок, горло, ложбинку между грудей, живот, пупок. Ласкал языком наспех выбритый лобок, заставляя мучительно стонать и охать.

Наконец раздвинул бёдра, раскрывая их как цветок, нежно проводя ладонями по ягодицам и внутренней поверхности. Вздрогнула от прикосновения холодного браслета к воспаленной коже. Закинула руки над головой, стараясь отогнать мысли о стыдливости. Замерла, перестала дышать и сконцентрировалась только там, где танцевал, вырисовывая немыслимые фигуры, его упругий язык. Боже, это опять! Опять волны в животе и промежности, и кажется… кажется, совсем по-другому.

Ещё мгновение, и губы накрыли интимное местечко. Кончик языка коснулся клитора, пальцы нашли вход и протиснулись внутрь. Выдохнул со сдавленным рычанием, от чего сильнее сжалось не только лоно, но и соски. Вспышка и искры из глаз. Уаааауу! ААААА. Так мощно ощутила оргазм, что услышала чей-то хриплый стон. Оказалось, это стонала я. Смяла простыню непослушными пальцами, зарылась лицом в подушку, изнывая от накатывающих спазмов.

И вновь глубокая волна, и опять кончила. Быстро, остро, шипя от будоражащих ласк. Он не остановился. Продолжил мучительно-нежную пытку, вырывая из моего горла умоляющий скулеж: Хватит, Андреееей. Я больше не…могу.

Среагировал мгновенно, взлохмаченный, с покрасневшими ушами, практически обезумевший, навис надо мной, жадно ловя ртом пересохшие губы. Давая ощутить мой вкус на холодном языке, делясь со мной моими же соками. Так по-животному, интимному, жутко возбуждающему.

Вошёл на всю длину, начал двигаться сначала медленно, потом быстрее, потом опять медленно, растягивая сладкие терзания. Шлепки ударяющихся друг о друга тел, мычание, хлюпанье, стоны, смешанное дыхание.

И так бесконечно долго. Я готова была тысячу раз умереть, распластавшись под горячим твёрдым телом. В глазах рябило, пот тонкой струйкой стекал по его вискам, капая в мой полуоткрытый рот. Сильный, властный, поглощённый страстью, пахнущий диким сексом мужчина не останавливался. То целовал шею, то кусал мочку уха и губы, то всасывал и тут же отпускал мой язык. Через несколько резких до тупой и сладкой боли глубоких толчков, его палец накрыл клитор, слегка надавливая, сминая до одури чувствительный бугорок.

–Кончай, детка. Ещё разочек. Для меня.

Слов не разобрала. Мне было достаточно его хриплого голоса, пробирающегося внутрь тела, разворачивающего душу и волю в прямую послушную линию. Глубокий оргазм накрыл фееричной волной. С громким криком АААААА рассыпалась на микрочастицы, превращаясь в безвольную куклу. Он рывками, в бешеном темпе совершил несколько фрикций, потом замер, изливаясь внутрь с утробным мычанием.

Андрей

Грёбаные переговоры затянулись на лишних сорок минут. Не успевал катастрофически. А ведь планировал закончить работу пораньше. Но итальянцы как в дурном анекдоте решили устроить очередной допрос по договору и внести кое-какие поправки. Пришлось битый час, сжав зубы, рассусоливать одно и то же.

– Марио, я же сказал, в июне мы встретимся и скрепим партнёрство подписями – начинал терять терпение, тёр пальцами лоб, с тоской провожая каждую убегающую секунду.

– Адриано, с меня бутылочка Пассито ди Пантеллерия, а с тебя – хорошее настроение, – расплылся в улыбке итальянец и помахал на прощанье рукой.

Послал ответную улыбку, – непременно, до встречи, друг мой, – и наконец-то закрыл ноут. Пока наспех прятал документы, нагрянула Марго. Огромных трудов стоило не наорать на неё и выпроводить по-хорошему. На часах почти семь. От волнения вспотел, руки пробила мелкая дрожь, кровь стучала в виски.

Ненавижу опаздывать. Из сотен тысяч опозданий, возможных в этом мире, это было как страшный сон. Выскочил из кабинета, на ходу застёгивая пальто. Снова сработал закон подлости. Наткнулся на зама, которому приспичило поговорить о делах.

– Андрей Константинович, хорошо, что я вас встретил! По поводу поставки оборудования в клуб всё решено окончательно? Вы сейчас подпишите или завтра к вам зайти? Леся сказала, что…

Даже не дослушал. Хлопнул его по плечу и на бегу прокричал:

– Завтра, Олег Петрович. Завтра зайдите!

Кивнул охраннику, прыгнул в авто, припаркованное у самого входа, и полетел к отелю на всех парах. Молился, чтобы не ушла. Обезумел от этой мысли. Если так, завтра же узнаю, где и с кем живёт. Приеду, заберу, украду. А потом.… Потом пулей вбежал на второй этаж гостиницы и вломился в номер.

Малышка стояла у окна, смотрела вдаль. Женственная, хрупкая, притягательная, волнующая. Волосы собраны в хвост, обнаживший гибкую белую шею. Округлую попку обтянула узкая приталенная юбка. Сквозь прозрачную блузу виднелась тонкая полоса лифчика.

Обхватила себя руками и о чём-то напряжённо думала. О чём, интересно? Ошалел от радости, как ребёнок, которому протянули заветный леденец. Не ушла! Когда обернулась, заметил, как широко распахнулись глаза. Как в них мелькнуло что-то, от чего захотелось умереть и снова родиться. Пнул ногой дверь, и та захлопнулась с гулким треском. В долю секунды подскочил, не дав произнести ни слова.

Видимо, хотела что-то сказать, возмутиться. Пыталась ударить кулачками по плечам. Но от слабых попыток дать отпор только сильнее снесло крышу. Целовал так, что свело скулы. Руки обрели отдельную от тела жизнь. Хотели её больше и больше, всю, целиком. Сжимали, давили, терзали, попутно изучая, освобождая от ненужных тряпок. От девичьей наготы рассудок выключился и включился бешеный животный инстинкт. Повалил на кровать и воплотил в жизнь часть того, о чём бредил и мечтал все эти долбанные семнадцать дней.

Когда судорожно кончал, трясся, словно в лихорадке. Каждая мышца на пределе, каждая косточка напряжена до хруста. Кровь ударила в уши, сердце зашлось барабаном в неумолкаемом ритме. После фееричного оргазма откинулся на подушки и прижал её к себе. Сильно.

Розовые круглые соски всё ещё вздрагивающей от полученного наслаждения малышки касались моей груди. Волосы щекотали нос, запах едва уловимой ванили и дикого секса обволакивал, расслаблял, дурманил. Вдохнул его глубже, и вдруг почувствовал себя дома. Накатило долгожданное умиротворение, благодаря которому наконец-то смог по-настоящему расслабиться.

Вырубился тут же. Без липкого беспокойного сна и тревожных мыслей. Наверное, именно так спят счастливые люди, которых ничто не волнует в жизни. Которые уже всего достигли и всюду успели.

Очнулся от лёгкого, почти невесомого поглаживания по щеке.

– Чёрт. Прости, – подскочил. Случайно сдвинул ногами мятые простыни, обнажив член и её выпуклую идеальную попку, – устал сегодня немного. К тебе спешил.

Смотрела внимательно, разглядывая каждую чёрточку моего лица, изучая, будто запоминая перед печальным расставанием.

– Ты голодная? – провёл костяшками пальцев по её скуле, убрал прядь пушистых каштановых волос за ушко.

– Мне нужно идти.

– Останься, ещё рано, – погладил плечико, кожа на котором тут же покрылась мурашками.

– Не рано. Уже почти 12.

– И что? – глянула так, будто я сказал несусветную глупость.

– Я не могу.

– Почему? – голос изменился до неузнаваемой жёсткости. Тело мгновенно напряглось как струна. Настроение стремительно испортилось.

– Потому что.

– Отличный ответ. – Холодно, почти с ненавистью.

Засмеялась.

– У меня семья. Не могу остаться. Прости.

Застыл, как громом пораженный. Вот так просто она мне это сказала? Виляла аппетитной задницей, с которой я не прочь был играться до утра. Спокойно собирала разбросанные по комнате вещи. Натягивала колготки, те, что остервенело стаскивал с неё пару часов назад.

Я готов был разодрать их прямо сейчас, разорвать всю одежду, выбросить туфли в окно, лишь бы не уходила. Повалить её на пол, зацеловать, залюбить до восхитительного скулежа. А потом спрятать, закрыть, увезти. Чтобы не возвращалась к мужу, любовнику, другу, сожителю – к тому, кто, как оказалось, имеет на неё прав больше, чем я.

– И кто он? – Выдал бесцветно и максимально непринуждённо. Хотя сердце, блять, стучало как бешеное. Кулаки сжались, ногти впились в ладони, раздирая кожу до крови.

– Кто? – Обернулась в недоумении, будто опять сморозил чушь.

– Муж твой.

– Дурачок. – Потянулась ко мне через постель. Такая красивая, сексуальная, нежная, ласковая, что у меня снова встал. – Нет у меня никакого мужа. Есть сын. И мама.

Словно гора с плеч свалилась. Подавил вздох облегчения, постарался не показывать счастливую улыбку, в которой начала разъезжаться самодовольная рожа. Только сын и мама. С ними мы легко справимся.

– А вот это, – она легонько, словно невзначай прошлась пальчиком вдоль подпрыгнувшего и начавшего пульсировать от ласки ствола, – мы оставим на никогда. Понятно?

– Нет.

Но она уже встала, открыла дверь, обернулась и выдала своё глупейшее прощальное:

– Никогда больше.

– Посмотрим, – не отрываясь, утопал в лучистых завораживающих глазах. Голый, с торчащим, снова изнывающим от желания членом. Зато полный решимости и непреклонности. Дверь закрылась, послышались удаляющиеся шаги. Обхватил голову руками, откинулся на подушку, выдавая звериное «Рррр». Прошелся пальцами по волосам и сделал то, что должен сделать любой нормальный мужчина, попавший в подобную ситуацию.

Аля

Пока спускалась в холл, каждую секунду мысленно возвращалась к Андрею. Какой же он милый, когда спал. Морщинки в уголках глаз разглаживались, но лицо оставалось мужественным, точёным, волевым. Он был безупречен. Грудь и руки умеренной волосатости, ни грамма лишнего жира, пресс подкачан. Наверное, день и ночь торчал в спортзале, когда не работал и не вызывал барменш на ковёр. А как от него пахло. Мммм. В носу защекотало от острых эмоций и недавних воспоминаний. Мозг отчаянно требовал вернуться, снова вдохнуть волнительный запах, провести по острой солёной от пота скуле языком.

Во рту моментально пересохло. Реакция тела не запоздала. Внизу живота опять разгорелся тягостный пожар, трусики промокли. Восторг. Безумие. Эйфория. Только потом меня ошарашило. Растеклась там не только моя биологическая жидкость, но и его. Снова поддались страсти без защиты как пустоголовые подростки. Этот вопрос нужно решать немедленно. Сейчас же в ближайшей аптеке куплю экспресс таблетки. Не забуду как в прошлый раз. И справку потребую, что здоров. Букетов мне ещё не хватало от благодетельницы Венеры.

Из сумбурных раздумий и неутешительных, но безотлагательных планов меня вырывала вибрация смартфона. Поставила гаджет на беззвучный режим, пока он отдыхал. Написала маме, что очень сильно задержусь, а потом долго наслаждалась разглядыванием его профиля, губ, рук, пальцев.

Легла поближе и предалась фантазиям. Вот бы всегда ощущать рядом с собой горячее крепкое тело, чувствовать защиту и силу. Не тянуть в одиночку груз бытовухи, не мучиться перед очередным одиноким вечером и бесконечно долгой пустой ночью. Достаточно разбудить, поцеловать, приласкать – и ты уже в космосе, и тебя любят и хотят.

На экране высветилось сообщение: «Далеко собралась?» Что за? Конечно, пробурчала под нос. Домой. Словно в ответ на мои мысли пришло второе смс: « Подожди меня в холле, детка. Отвезу тебя домой. Не вздумай уходить. Иначе верну и не отпущу». Как он узнал, что я дико этого хочу? Может, поскорее уйти, чтобы бросился на поиски и выполнил обещание?

В холле, невзирая на позднее время и отсутствие гостей, горел яркий свет. Тишину нарушал размеренный стук клавиш, по которым без устали барабанила администратор. Она сосредоточенно смотрела в монитор компьютера и что-то беззвучно произносила губами. Интересно, в соцсети залипает или работает, не покладая рук? На её месте я бы выбрала первый вариант. Обстановка располагала к ночному общению как нельзя лучше.

Он спустился через пару минут, не задержался на ресепшене, видимо, оплатил счёт заранее или онлайн. Догадку, что этот ходячий секс здесь постоянный клиент, благоразумно проигнорировала. Девушка даже не взглянула на нас, продолжая своё увлекательное занятие. У выхода мужчина решительно схватил меня за руку и потянул за собой. Пустынная улица с оранжевыми фонарями встретила нас сырой прохладой и моросью. Мы практически бежали к авто, припаркованному на стоянке отеля.

Андрей спросил адрес, попутно выудил из кармана ключи, отключил сигнализацию. Машина послушно мигнула фарами и громко пискнула. Галантно открыл дверцу, не упустив возможности легонько сжать лапищами мои выпирающие части тела ниже пояса, пока усаживалась в салон.

Возмутиться не успела, так как очутилась не в средстве передвижения, а в малогабаритной квартире с кожаными мягкими сиденьями, светящейся неоново-синим передней панелью, автоматическим зажиганием печки, поддувающей не в лицо, как на советских авто, а в самые мёрзнущие места. Их ведь уже попытался согреть её хозяин.

В отместку постаралась сделать строгое равнодушное лицо. Будто каждый день в таких тачках катаюсь, хотя на самом деле дух перехватило от восхищения. Он запрыгнул на место водителя и подмигнул:

– Нравится?

Наверное, ждал, что растекусь мокрой лужицей прямо на чистый шикарный коврик для ног.

– Ничего так.

Громко рассмеялся.

– Слабоватая реакция для первого раза.

Пожала плечами.

– Сегодня со мной много чего произошло в первый раз.

Мгновенно заткнулся. Но было заметно, как вспыхнули нездоровым блеском серебристые глаза, и дернулся кадык. Этот комплимент ему пришелся по душе намного больше.

Уверенно, плавно, мягко вёл машину. Периодически бросал на меня долгие взгляды, от которых по коже табунами бегали мурашки и инстинктивно сжимались коленки. Мне не хотелось нарушать внезапную тишину, о чём-то говорить, болтать глупости, расспрашивать о жизни и делах. Чувствовала, что и ему не хотелось ни отвечать, ни спрашивать. Это было не то ощущение, когда после одноразового перепихона хочешь поскорей избавиться от партнёра и мысленно посылаешь его ко всем чертям. Просто было хорошо без слов.

Мимо пробегали многоэтажки спальных районов, проносились чёрные, пока ещё голые деревья, мелькали неновые вывески магазинов, оранжевые фонари, мигающие жёлтым цветом светофоры. А я погрузилась в упоение, словно в вату. Шикарный мужчина за рулём, салон пропитан его запахом, он смотрит так многообещающе, что в голову лезут несбыточные мечты.

Когда подъехали к дому, Андрей заглушил мотор и погасил фары. С нотками удивления голос, вырвал из опьянения:

– Здесь?!

Да. Здесь мой дом. Обветшалый, с покосившейся крышей и дряхлым забором. Осенью я вставила пластиковые окна в детской комнате. Взяла кредит и начала кое-как утеплять стены. Но этого не было видно, потому что вся красота находилась с другой стороны дома, со двора.

Нам трудно жилось без отца, который погиб ещё до моего рождения. Его убили, когда он возвращался с ночной смены. Глупый бесчеловечный поступок отморозков, желающих завладеть поношенной дублёнкой работяги хлебного завода. Вряд ли они могли знать, что он спешил к беременной жене в то утро, припася для неё горячие, только что испечённые булочки с яблочным повидлом. Вряд ли они вообще хотели это знать. Они уже давно на свободе после 15-ти лет заключения, а вот его из могилы не освободишь.

Мама так и не вышла замуж. Мы всю жизнь едва сводили концы с концами. Перебивались скромной зарплатой санитарки, экономили на всём. Даже на танцах. После рождения Лёшки финансовое положение, конечно же, не улучшилось. Моих денег плюс её минимальной пенсии на капитальный ремонт не хватало.

Мне вдруг стало стыдно. За бедность и нищету, за то, что Андрей совсем не из моего круга. За то, что мы разные и никогда не поймём друг друга.

– Да. – Попыталась улыбнуться, но получилось не очень искренне. Взгляд как назло опять упёрся в его пресловутый браслет. – Не всем же тысячами евро раскидываться. Некоторые и так живут.

Он буравил меня взглядом ровно секунду, потом резко притянул к себе и впился в губы, проталкивая влажный язык всё глубже и настойчивей. Жёстко, жадно, исступленно ласкал. Задыхалась от напора. Стало жарко, тело вновь потребовало разрядки. Целовались, пока мужчина резко не отстранился, тяжело дыша:

– Тебе пора, Аля. Иначе… не смогу остановиться.

– Пока, Андрей.

Дёрнула ручку двери, но она не открылась. На мой немой вопрос ответил голосом руководителя. – На счёт «никогда больше». Я этого не слышал, договорились?

Промолчала. Дождалась, пока щёлкнет замок, и дверца сама откроется. Отпирая калитку, ждала, что уедет. Но он не трогался с места. Уже войдя в дом, услышала звук отъезжающего авто. Срываясь с места, нажал на газ, так что взвизгнули покрышки. Тоже мне конспиратор-джентельмен. Мама сразу же догадается, что кто-то меня подвёз и утром устроит допрос с пристрастием. Следующая мысль отрезвила мгновенно: «Справка! Таблетки!»

Андрей

Неделя выдалась на редкость перегруженной. Пришлось объехать несколько пиццерий, нагрянуть к директорам, как снег на голову. Периодически проделывал этот фокус, чтобы не расслаблялись. Помимо оценки их организаторской способности, присматривался к работе остального персонала. Знал, что меня боятся как огня абсолютно все, включая уборщиц и грузчиков.

Не зря боялись. Двоих прохлаждающихся на улице пиццайол уволил тут же. Они увидели, как я вышел из машины, бросили недокуренные сигареты и ломанулись на кухню. Но было поздно.

– Во сколько у вас обеденный перерыв?

Замялись, застыли в дверях, сжимая шапочки с фирменным логотипом.

– В 12? – Смотрю на часы. – А сейчас 11:20. Кажется, первое предупреждение у вас обоих уже было? Удачи на новом месте работы. Расчёт получите в бухгалтерии.

Под вытянувшиеся побледневшие лица направился к директору.

– Андрей Константинович! – Лысый толстый мужик в круглых очках поднялся с кресла, бодро поспешил навстречу. – Добрый день!

Коротко кивнул, пожал руку, но тут же сурово обронил:

– Почему у вас в очередной раз бардак в заведении?

–?!

– Алексей и Игорь здесь больше не работают. Потрудитесь отправить запрос в отдел кадров об открытых вакансиях. Перейдём к финансовым вопросам.

На слабую попытку возразить и вступиться за своего лентяя-племянника Алексея и его дружка, которого я не один и даже не два раза ловил за курением в рабочее время, строго возразил:

– Подписывая договор, они знали об условиях труда и отдыха, но всё равно постоянно их нарушали. Если вы поддерживаете халатное отношение коллектива к дисциплине, мне придётся запросить вакансию в отделе кадров о смене директора.

Побледнел как мел. Ничего, пусть понервничает. Конечно, ненавидел меня старый осёл, но мне пофиг. Мне с ним детей не крестить, да и работал он не лучше своего племянничка. Конечно, я мог и сейчас закрыть глаза на горе-нарушителей. Но был страшно раздражен и зол.

Во-первых, сделка с португальцами чуть не сорвалась. Пришлось в срочном порядке решать проблему и уламывать их на поставку оборудования по старой цене, из-за чего понервничал знатно.

Во-вторых, невзирая на адскую загруженность, каждую минуту вспоминал малышку. Раз десять звонил, хотел услышать. Но она не отвечала. Даже нашёл какой-то ванильный стишок и отправил сообщением. В конце добавил ромашку и смайлик с сердечком. Улыбался как придурок, сгорал от любопытства, предвкушал, что ответит.

Но, увы, опять молчание. Капсом откровенно написал «Хочу тебя». И снова тишина. Что за чёрт? Неужели рьяно выполняет мои указания и не пользуется гаджетом на работе? Ехать в «Золушку» не было времени, хотя кровь вскипала от одной мысли, что могу найти девчонку там. Зажать в кабинете бывшего директора и оттрахать прямо у стены, рискуя выломать хлипкий гипсокартон к такой-то матери.

Весь вечер и следующие два дня разбирался с Пашкиным клубом, разгребал завалы из документов. Всеми правдами и неправдами, старался не дёрнуться с места и не приехать прямиком к ней домой. Не выдержал. Решил действовать извращенно. Подразнить, раззадорить, приятно удивить. В перерыве между общением с Родриго – топ-менеджером португальской фирмы, набрал зама отдела кадров.

– Мне нужны данные Алевтины Всеволодовны – бармена кафе «Золушка».

– Да-да, Андрей Константинович, какие именно?

– Зарплатная карточка, банк. Всё что связано с финансами.

На том конце провода, видимо, впали в ступор, поэтому я спокойно добавил:

– Там недостача была небольшая, хочу проконтролировать.

Проверили в течение часа, с банком созвонились. Скинул ей на карточку круглую сумму и настроение внезапно поднялось. Как тебе такое, Аля? Чем ответишь? Зная тебя, томиться мне не долго. Потом снова погряз в делах, допоздна просиживая на работе, всё так же мучительно ожидая её звонка.

В пятницу днём португальцы устроили конференцию. Три главных руководителя обеих фирм, включая меня, переводчик, и четверо менеджеров. Двое моих – двое с их стороны. Работали в онлайн-режиме, обговаривали каждую деталь.

Я порядком подустал от их дотошности. К концу третьего часа бесконечного литья воды из пустого в порожне, понял, что мы их уломали, и они приедут в ближайшее время. Но ради приличия тянут кота за яйца. Всё, как и было задумано. Оставалось обсудить кое-что по мелочи. Я, было, открыл рот, чтобы приступить к предпоследнему вопросу, как в дверь кабинета кто-то нагло вломился.

Нельзя подскакивать и орать на подчинённых, нельзя кричать на секретаря, умудрившегося допустить ко мне незваных гостей в настолько важные и ответственные минуты. Иначе, что я за руководитель? Как меня воспримут партнёры и, возможно, будущие инвесторы? Вот блять! Матерясь про себя, нехотя оторвался от монитора, и увидел её.

Глаза как два зелёных озера, блестели и плескались от злобы. Смотрели с убийственной ненавистью. Малышка часто неровно дышала, грудь поднималась и опускалась, кулачки сжались. Да, детка. Я тоже очень рад тебя видеть.

Несколько длинных локонов выбились из забавного хвостика, который тут же захотелось намотать на руку. Стройные ножки, обтянутые замшевыми сапожками, и мини юбка, облепившая бёдра, мгновенно пробудили грязные фантазии. Реакция тела не заставила себя ждать. Слишком бурно оно отзывалось на неё. Слишком хорошо помнило, какой кайф способна подарить маленькая фурия. Особенно, когда сердита, как сейчас.

Когда кто-то из семерых собеседников тактично кашлянул, понял, что слишком долго молчу, не в силах оторвать взгляд от долгожданной, но такой несвоевременной гостьи. Титаническим усилием воли взял себя в руки и продолжил. На удивление девчонка сразу поняла, что происходит. Опешила, растерянно оглянулась на заскочившую вслед за ней Лесю – мою помощницу. Она хотела силой вытащить посетительницу, пытаясь поймать за руку. Но я кивком головы приказал той свалить и оставить Алю в покое.

Малышке показал знак «тсс», приложив указательный палец к губам. Глазами пригласил присесть. И, о Боже! Лучше бы я этого не делал. Она села на диван. Тот самый диван, с которым связано слишком много будоражащих воспоминаний.

Аля

Утром следующего дня поле моего посещения гостиницы мама встала пораньше, чтобы застать нас с Лешкой за сборами в садик.

– Тебя уже по ночам кто-то возит? – Хмуро поинтересовалась.

– Сотрудник подвёз. Задержали на работе. Я ведь предупреждала по телефону, не помнишь разве?

– Ну-ну, – ухмыльнулась, – смотри, Аля, не принеси в подоле ещё оного.

– Мама! – Прикрикнула, не сдержалась. – Мне уже 30 почти. Я взрослый человек.

– Слышали мы эту песню. – Отвернулась к плите и поставила кастрюлю на огонь. – Ты целуй меня везде, 18 мне уже.

– Ты очень хотела выдать меня замуж, забыла?

– Конечно, хотела, и сейчас хочу. Но делай всё правильно. А не как обычно.

Бесполезно спорить, ругаться, отпираться, переубеждать. К тому же не хотелось обманывать. Хорошо, что мне напомнили о таблетках хоть и своеобразным способом.

– Мама, у Пети день варения будет, – робко вставил Леша, – можно мне к нему пойти напраздник?

– А что ты ему подаришь? Решил уже? – Улыбнулась. Вот и мой малыш подрастает. Обзаводится друзьями, ходит на мероприятия, дни рождения отсчитывает. Глядишь, школа на горизонте, а там и девушки пойдут. Умилилась, растаяла.

– Да! Он пиратов любит, мечтает о корабле Лего.

Интересно, сколько такой корабль стоит? Мысленно приценилась, конечно, дорогой.

– Хорошо. Купим ему подарок, и пойдёшь на праздник.

– Ура! Ура! Ура!

После того как вручила самого ценного в мире человечка воспитателю, быстро добралась до работы. Улыбка не сходила с лица. Хотелось обнять и расцеловать каждого, кто попадался в поле зрения. Весь день пела от счастья, пока Алина не пришла за положенной порцией халявного напитка.

– Сегодня хочется капучино.

– Отлично, сейчас сварим.

– Ну что? Как дела? Как жизнь?

– Со вчера ничего не поменялось, – нагло соврала. Включила кофемашину, достала чашки. Для себя и для неё.

– Как с недостачей? – посмотрела так, будто что-то знает. Но первой говорить не будет.

Краска медленно подползла к горлу, залила лицо и уши.

– Никак. Пока не выплатила.

– Ну-ну. А мне тут с главного офиса звонили, сказали, что всё отдала.

Что мне сказать? Сделала удивленные глаза.

– Аля. Я копию накладной нашла. Ты меня знаешь. Делаю не две, а три на всякий-який. Ну и среди старых папок случайно выкопала.

– Правда?!

– Это не та накладная. То есть тем же числом, но по ней Радик спутал всего на 15 тысяч, как я и говорила. А не на сто. Тут фигня какая-то с этим долгом, скажу тебе честно.

Всё опустилось внутри.

– Понятно. Может в офисе разобрались без тебя? – а у самой руки задрожали. Так паршиво на душе стало, хоть плачь.

– Может, и разобрались, – продолжила сканировать заинтересованным взглядом. Потом взяла чашку, отпила глоток ароматного напитка и перескочила на другую тему. – А после закрытия «Золушку» переоборудуют под пиццерию. Меня в офис пообещали перевести.

– Кто? – бесцветно, упавшим голосом.

– Одна из мымр, что проверку проводила. Худая рыжая которая. Сказала, я сообразительная, и отлично со всем справляюсь. Ну, почти, справляюсь. Если не считать по мелочи.

– Поздравляю.

– Спасибо.

Придвинула чашку, охватив горячие стенки заледеневшими пальцами, и обречённо опустила голову. Не могла ты, Алина, супер-бухгалтерша со всем справляющаяся, найти эту копию раньше? Что ж у тебя за бардак в бумагах, если легко подставила меня на сотню тысяч?

Конечно, ты не могла, потому что Он всё подстроил. Заставил поверить, что я так сильно ошиблась. Аудиторш этих надоумил. Вот и объясняется многое. С честью ли вышла из положения? Не думаю, учитывая прошлый вечер. Сама побежала за очередной порцией. Как сучка!

В заднем кармане ожил смартфон. Звонок от него. Он что, опять слышит, о чём я думаю? Хочет извиниться или позвать потрахаться? Гад! Не ответила. Даже не заметила, как Алина вернулась к себе, оставив грязную посуду на стойке.

Остаток дня работала на автомате. Ненавидела похотливого мстительного мерзавца всем сердцем. Он звонил потом ещё и ещё. Прислал сообщение:

Всё в тебе так гармонично,

Выглядишь всегда отлично,

Вкус и юмор, стиль и стать,

Ты звезда, не дать-не взять!

Тоже мне Ромео! Издевается что ли? И эти его смайлики с цветочками. Как не свойственно для взрослого делового мужчины отсылать очередной шлюхе подобную чушь. Именно так я себя и чувствовала. Грязно и мерзко было на душе.

Следующее сообщение «ХОЧУ ТЕБЯ» опять проигнорировала. Понравилось спать со мной, ну что же. Не буду отрицать, мне тоже понравилось. Но я не обещала, что соглашусь встретиться в следующий раз. Тем более ему больше нечем меня шантажировать. Никогда больше, как я и сказала.

Словно в ответ на мои стенания и мучительные раздумья получила очередную подачу. Как раз вместе с Лешкой покупали корабль Лего для Пети. На полках магазина игрушек красовались сотни конструкторов, автомобилей, трансформеров. У сына разбегались глаза от обилия детского соблазна. Видела, что и себе хотел что-то купить, но у меня денег хватало ровно на подарок. Заранее его предупредила об этом.

– Лёш, будь мужчиной, договорись? Мы в другой раз тебе что-нибудь купим.

Потом мне стало жаль ребёнка и безумно жаль себя. Что я за мать? Не могу побаловать малыша пластмасской, которая радовала бы его в моё отсутствие! Когда проходили к кассе с выбранным конструктором, сын замер возле ряда с поездами.

– Мам, – глаза загорелись, – он сам ездит по рельсам и пыхтит дымом. Я видел такой же у Ильи.

Губки дрогнули, личико покраснело. Еле-еле сдерживался, чтобы не заплакать. Тысяча раз чёрт! Отказать не было сил. Вздохнула, глядя на цену. Прикинула, без чего можно обойтись в ближайшую неделю. Например, кредит оттягивать нельзя. Зато можно перебиться перловкой и электроэнергию оплатить чуть позже. Как раз там и зарплата подоспеет. Последняя, в двойном размере. И тут в телефоне заметила смс: «На вашу карту перечислено…» Сколько?

У меня округлились глаза. Это шутка чья-то дурацкая? Может банк ошибся или какой-то хакер хотел ограбить миллионера, но случайно перепутал цифры?

– Подожди, сынок, – лихорадочно ввела пин карточки, зашла в онлайн приложение банка и увидела, кто выслал баснословную материальную помощь. Севастьянов Андрей Константинович. Чтоб его.

Игрушки мы взяли. Решила, ребёнку не откажу ни за что. Но с Андреем надо разобраться. Злость, обида, ненависть и ещё что-то непреодолимо тягучее захлестнуло изнутри, так, что практически потеряла контроль. Разметала в клочья рамки приличия. Отпросившись на обед по важному делу, направилась к главному офису.

В приёмную влетела, пылая от желания высказать всё и порвать с ним раз и навсегда. Чтобы не смел больше играть со мной. Тыкать деньгами, унижать, измываться, шантажировать. Секретаря снова не оказалось в поле зрения. Поэтому смело дернула ручку двери на себя.

Тут же очутилась в деловой тягостно-строгой атмосфере. Прочувствовала за секунду. Он сидел на обычном месте, напряжённо, смотрел в монитор. Бегло изъяснялся на английском. Видимо, находился в онлайне на международной конференции. Настоящий, прирождённый руководитель. Серьёзный мужчина, окунувшийся в работу с головой. Растерявшись, шагнула вперёд, и услышала, как секретарь ворвалась следом, шипя и тихо чертыхаясь.

Попыталась схватить меня за руку, но Андрей, не вставая, почти незаметно, показал ей знак удалиться, а мне присесть. Неловко и стыдно стало за себя, хоть беги. Хотела наорать, взять штурмом, а получается – должна смирно сидеть. И слушать, как он хорошо владеет иностранным языком, понимать какой он умный и что действительно заслуживает то, что имеет.

Всё смешалось в доме Облонских. Собственная ущербность (я-то только 10 классов закончила), неграмотность, чувство неполноценности по сравнению с ним. Кто я для него? Наверное, должна радоваться, что принц с небес обратил на меня внимание и пускай даже обманом, доставил несколько умопомрачительных оргазмов. Ублажил, помог деньгами, не выгнал из кабинета как свою грудастую секретаршу. А ведь у меня даже размер груди меньше, чем у неё. И ноги не такие длинные, и одеваюсь я далеко не в бутиках. И в салоне красоты ни разу пилинг не делала.

Занимаясь разрушительным самоуничижением, вдруг ощутила на себе его потемневший раздевающий взгляд. Послала в ответ свой – извиняющийся, затравленный. Мужчина заметно напрягся. Всё больше молчал, давая разговаривать остальным.

Хотела тихонько встать и уйти, но он отреагировал неожиданным образом. Одним резким движением налепил клейкую бумажку на камеру монитора и быстро поднялся. Подошёл, обхватил запястье уверенной рукой, потянул за собой, приглашая встать. Повторил опять знак «тсс» и кивнул в сторону ноутбука. Там беседа шла полным ходом. Португальский, английский, русский. Голоса что-то живо обсуждали, повторяли, переспрашивали. Из многочисленных слов поняла только «спасибо», «доставка», «скидки».

Смотреть на Андрея было мучительно и страшно. Жесткий, волевой, деловой, увлечённый. Видимо, принял решение, о котором ясно говорило выражение лица и действия – слаженные, быстрые, обдуманные. Внутри всё свернулось узлом, как только вдохнула знакомый запах мужского тела.

Он по-хозяйски обнял за талию, прижал к себе резковато, крепко-крепко. Сделал два шага, подталкивая куда-то в сторону. Задрал юбку, попутно нащупал колготки. Уже через миг они вместе с трусиками повисли в районе колен. Одним движением развернул нас обоих к столу, подхватил под попу и усадил на скользкую холодную поверхность под моё едва слышное «ой».

Звякнул пряжкой, чиркнул молнией штанов. Достал из кармана блестящий квадратный пакетик, разорвал фольгу зубами. Раскатал по члену латекс. Молчал, но в глазах кроме ненасытного вожделения отчётливо читалось: «Ну как малышка, довольна? Смотри, мы предохраняемся».

Не успела ничего понять, как ухватил за волосы, обмотав их вокруг кисти, задрал мою голову, приблизился и жарко поцеловал. От настойчивых ласк его языка внизу вспыхнул огонь. Влага растеклась по складочкам, клитор запульсировал, требуя продолжения. Под голоса, не прекращающие совещание, раздвинул мои ноги и вошёл одним мощным уверенным движением. Протиснулся глубже, а я в ответ выгнула спину со сладким выдохом «Ааааах», который успешно заглушил его рот.

Двигался резко, безжалостно, яростно. Давил всем телом, задыхаясь, прижимая, удерживая за поясницу сильными ладонями. Стол, видимо, не был рад столь бурной встрече начальства с почти бывшей подчиненной. Заскользил ножками по линолеуму, в такт, издавая звук, происхождение которого разгадать не сложно. Если бы иностранцы замолчали и вслушались, то поняли, чем сейчас занимается один из главных участников конференции.

Его дыхание сбилось, лоб покрылся испариной, руки крепче сжали талию, ритмично насаживая меня на себя. Рваные, до боли глубокие толчки, серия спазмов, расплавляющих плоть изнутри, захлестнули. Заставили забыть, где мы находимся. Губы прижались к губам, вдохи-выдохи смешались, пальцы ног подвернулись от наслаждения.

Глаза застлала пелена. Я обхватила его шею, намертво вцепилась в густые тёмные волосы на затылке, раскрытым ртом коснулась его подбородка, лизнула царапающую язык короткую щетину. Касаясь сквозь ткань возбуждённой грудью твёрдого горячего торса, кончила оглушительно и почти беззвучно, ощущая, как внутри стеночки лона сжимают его член, и с каждой фрикцией влага растекается по внутренней поверхности бёдер. Через несколько бешеных толчков он дёрнулся и затих. А член внутри пульсировал, изливаясь и даря успокоение обоим телам. Андрей уткнулся лбом в мое плечо, попытался немного отдышаться.

Минуту спустя после нескольких хриплых вдохов-выдохов, нежно-нежно коснулся губами моего виска. Отстранился, стянул использованный презерватив, застегнул брюки и вернулся в кресло. Рывком содрал липучку с глазка видеокамеры, и как ни в чём небывало, подключился к беседе. Видимо, его отсутствие заметили. Так как разговор оживился, посыпались вопросы, на которые он монотонно и спокойно принялся отвечать.

Трясущимися руками натянула колготки. Поправила скомканную юбку и блузку. Направилась к выходу, но перед дверью оглянулась. Сидит там же, локти на столе, смотрит на меня. Губы чуть тронуты улыбкой, глаза блестят, как у кота, который наелся сметаны. Скорчила недовольную рожицу и показала язык. Это всё на что тебя хватило, Аля? Ну, ты и дура.

Андрей

На выходных из-за намечающегося приезда Родриго и компании пришлось отбросить планы на полноценный отдых. Освободился к вечеру воскресенья, но успел к открытию нового Пашкиного клуба «Дэнс & Мьюзик». Не мог не поздравить его с радостным событием, тем более что я тоже приложил к этому руку.

Без проблем прошёл в помещение, где оглушительно звучала музыка, а на сцене выплясывал целый хоровод умопомрачительных стриптизёрш. Уж в ком-ком, а в истинных красотках мой татуированный любвеобильный женоненавистник знал толк.

Толпа молодёжи давила танцпол, посетители постарше расселись за столиками, бар облепили многочисленные любители выпивки. Пожалуй, я мог сегодня по-настоящему развлечься. Нашёл счастливого, по-деловому задёрганного владельца в вип-зоне.

– Андрюха! Как я рад, что ты пришёл.

– А я как рад. Молодец. Поздравляю. Крутое заведение.

Пожал руку, похлопал школьного друга по плечу, приветствуя, и обнимая. Смеясь, уселись на удобные бархатные диваны. Он мгновенно выключил функцию «строгого бизнесмена», включил режим «безответственного тусовщика». Кому-то подмигнул. Через пару секунд рядом с нами нарисовалась симпатичная официантка, услужливо внимая каждому слову босса.

– Бутылку виски – заказал, практически не глядя на неё.– Как успехи с португальцами?

Коротко поделился новостями о работе. Сообщил, что оборудование организую по лучшей цене.

– Как там этот хрен, Вадим Степанович?

Пашка поморщился:

– Пообещал продать помещение у выезда. На днях гляну. Если срастется, будет место под ещё один клуб.

– Не нравится он мне, Паш. Мутный какой-то, – вспомнил обрюзгшее красное рыло и маленькие глазки как у свиньи. Он вёл себя слишком уверенно, резко. Даже пару раз хотелось врезать ему и навсегда прекратить любые контакты.

– Я особо не присматривался. Ну, урод старый мерзкий. Зато продаёт то, что нам нужно. Лишь бы цену не заломил, – отмахнулся друг, засветив татухой на бицепсе.

Не откладывая в долгий ящик, решили отметить удачный коллаборейшн. Он сделал знак, щёлкая пальцами, как заправская цыганка на вокзале.

– Я тебе должен тонну бабок, бро.

– В смысле тонну? Всё по договору. Мне твои злачные три копейки на хрен не сдались.

– Ты не так понял, – заговорщицки подмигнул, и я просек, что имелось в виду. Женские мягкие пальчики тут же коснулись щеки, погладили по спине. Оглянулся.

Две милые блондинистые барышни расположились рядом, захватив меня в обворожительный плен с обеих сторон. Одна тёрлась о левое колено, другая жалась к правому бедру, услужливо подставляя увесистые груди на обозрение с не по-детски близкого расстояния.

– Т-а-а-ак. Вечер прекращает быть томным – улыбнулся, обнимая ту, что успела просунуть язык мне в ухо. Довольного как слон Павла тоже обложили девочки. Ощупывая деликатные выпуклости, он поглаживал их как вещи. Странно, но появление полуголых красоток меня ничуть не обрадовало. Наоборот, начало тяготить.

Никогда не замечал, что мне нравятся брюнетки. А единственная из темноволосых крошек сейчас тёрлась о моего друга, наполняя широкий прозрачный бокал красным тягучим вином. Сначала было решил обменяться, но потом передумал. Не то, да и незачем.

Потягивая крепкий алкоголь, размышлял, сколько я смогу делать вид, что мне приятно женское внимание сегодня? В ответ на похотливые ласковости у меня не проснулось никакого желания к сексу. Разве слегка порукоблудить, отвлечься. Отмучился ровно час. Выпил одну рюмку, перекусил стейком, поддержал беседу ни о чём. Пашка между поцелуями то с одной, то с другой барышней внезапно сказал:

– Надо к матери съездить на днях. Что-то мне совсем не нравится её общение с Семёнычем. Как ни позвоню, он у неё сидит. Чем они там занимаются-то?

– Думаю, стихи друг другу читают, – поймал злобный взгляд друга и добавил, – ну как чем? Ты не маленький вроде.

Заметил, как тот покраснел. Старался подавить злость, запивая очередной порцией виски. Большой взрослый мальчик до сих пор ревнует маму, как в детстве. Скольким её потенциальным мужикам всю малину перепортил, не сосчитать. Даже к моему отцу ревновал, хотя там и повода не было.

Откинулся на спинку дивана, закурил. Больше к скользкой теме не возвращались. Периодически тактично смахивал шаловливые наманикюренные пальчики с колен, пытаясь отшутиться, подливая блондиночкам спиртное. Когда умелая рука самой настырной из них наконец-то забралась мне в штаны, не выдержал.

– Мне пора.

Удивлению друга не было границ.

–В смысле? Программа запланирована до утра. Нет. Ты сегодня никуда не едешь. Я сауну закажу, девчонки вот подъехали, – уговаривал, поднимаясь следом.

– Подустал я маленько. Выспаться охота. Знал бы ты, каких нервов мне стоили португальцы.

Он явно расстроился. Обиделся на слова о тете Марине и на сорванный вечер. Если в первом случае чувствовал, что сам дурак, то во втором считал меня абсолютно неправым. Ещё не было такого, чтобы я пропустил веселье. Тем более по такому шикарному поводу.

Зная Павла, предугадать окончание мероприятия не сложно. Всё, что придёт на ум, чего пожелают яйца и член – будет исполнено по высшему разряду. Одна, две, три девочки? Да сколько захочу, столько и будет. Даже самому ничего не придётся делать. Оттрахают так, что звёзды перед глазами посыплются. Сам не понимал, почему отказался. Вроде всё на блюде, но душа просилась туда, где тепло и уютно, где комфортно и спокойно. Домой, в кровать?

Пока искал ключи в кармане, одна из красоток ни в какую не хотела отпускать. Прилипла как пиявка, пыталась вложить номерок телефона в карман рубашки. От её волос вдруг пахнуло чем-то смутно знакомым. Таким знакомым, что яйца прострелило, и член мгновенно откликнулся.

– Что за шампунь? – спросил.

– Ты позвонишь? – Не поняла, не услышала. Повторил вопрос.

– А… это, – пожала худенькими плечиками, – это не шампунь – духи. На рынке купила недавно. Нравятся?

– Очень, – ответил и подарил такую улыбку, что она отступила, как от прокажённого.

Попрощавшись с грустным Павлом, прыгнул в рендж, надавил на газ, попутно набирая малышку. Понял, чего не хватало весь вечер, и почему чувствовал себя не в своей тарелке. Снова увидеть, объясниться, поцеловать. Вот куда стремился с удивительной пятницы, но по невыясненным причинам целый час потратил впустую.

Немедленно ощутил жар в паху. Мозг услужливо подбросил несколько восхитительных эпизодов. Как закатила глазки, когда кончала, как послушно подавляла стоны, вцепившись мне в волосы, когда я на самом пике вколачивался в неё, забыв на хрен обо всём на свете.

Чувственная ласковая, гибкая девочка. А я в очередной раз повёл себя как скотина. Не остановил, не позвал, не смог удержать, тем самым прервав конференцию. В отместку скорчила рожицу, будто пятиклассница. Повернулась аппетитным задком и гордо удалилась. Залип на пару мгновений, тормознул на полуслове, растерялся. Потому что прекрасно знал, как под узкой юбкой было тесно, влажно, горячо. Туда потянулись мысли, выбивая из памяти знание английского и русского языка.

Хотела скандала – не получилось. Расхохотался на весь салон. Деньги себе оставила, и это отлично. Сюрприз! Она приняла звонок.

– Малышка!

– Да. Слушаю, – миссис Строгость прям.

– Где ты?

Секунд пять помолчала.

– Я не могу. Я занята.

– Я спросил, где ты, а не можешь ли, – настойчиво, жёстко. С ней только так и получалось.

Заминка, потом покладисто и тихонько:

– На дне рожденья друга моего сына. Скоро уходим.

– Прекрасно. Куда подъехать?

Через десять минут был на месте. Еле получилось подавить стояк, так как знал, что с ней ребёнок. Они вышли из подъезда многоэтажного дома и направились к машине. Пацан держал Алю за руку, стараясь не отставать ни на шаг. До этой секунды я не думал ни о чём, кроме неё. А теперь понял, что не знаю как вести себя с мальчиком. Что сказать? Как представиться?

Дети – жуткие существа, от которых бежал словно от огня всю сознательную жизнь. Никогда с ними не общался в здравом уме и трезвой памяти. Это как пришельцы из космоса, живущие в своём детском плюшевом мире, постоянно ноющие, требующие повышенного внимания взрослых.

Нелюбовь или скорей боязнь к мелким орущим созданиям развилась ещё со времён института. Когда сокурсник со своей подругой залетели и решили рожать. Им по 20 лет всего было. А у них уже появился младенец, высасывающий все соки из материнской груди и разрушающий миллионы нервных клеток отцовского мозга. Конечно, оба взяли академотпуск.

Парень впахивал охранником в две смены на заводе и успевал подрабатывать в ночном магазине. Его девушка изнывала дома, утопая в пелёнках и ползунках. Через пару лет они расстались, не выдержав семейного быта. И что в итоге? Шёл на красный диплом, был перспективным, бойким, подающим надежды на успешную карьеру специалистом. А по факту сейчас охранял один из Пашкиных ночных клубов и пытался наладить контакт с сыном, который его открыто ненавидел.

Вышел из машины, распахнул заднюю дверцу, присел на корточки, чтобы для начала встретиться с врагом лицом к лицу. Пацан пристально вгляделся в меня, замолк. До этого я слышал, что он весело тарахтел, рассказывал о чём-то, взмахивал ручонками.

– Привет, – как можно дружелюбнее выдал я, – как дела?

– Познакомься, Леша. Это дядя Андрей. – Аля серьёзная и строгая, как на дипломатической встрече. – Это Алексей – мой сын.

– Я понял, – подмигнул, улыбнулся, понимая, что практически сразу утонул в детском личике, чистых глазёнках. Мальчишка оказался похож на Алю. Сильно. Те же губы, те же брови.

А ведь я раньше не понимал, как это, когда говорят, что кто-то – копия отца или матери. Теперь убедился, не врут. Дети очень похожи на родителей.

Тут же вычеркнул его из списка инопланетян. Усадил на заднее сиденье, пристегнул ремнём безопасности. Любезно открыл малышке дверцу спереди. Под тихое и негодующее: «Ты чего? Отстань, Лёшка смотрит!», проверил, на месте ли моя любимая часть тела. Расположился за рулем, завёл мотор и прикинул, как с пользой и удовольствием провести остаток воскресного вечера.

Аля

– Мама, я ещё хочу, – хныкал Лёшка и тянулся к молочному коктейлю, как годовалый несмышлёный ребёнок.

– Нет, я сказала.

Андрей, вальяжно раскинувшись на бардовом диванчике, смотрел на нас и никак не реагировал.

– Живот заболит. И так много сладкого съел сегодня.

Мы приехали в огромный торговый центр с детскими развлечениями, десятками пивнушек, ресторанчиков, сотней бутиков, двумя кинотеатрами и продуктовым мегамаркетом. Нарядно разодетые люди сновали туда-сюда как в муравьи в муравейнике. Многочисленные компании теснились за столиками кафешек. Дети восторженно наблюдали за цветным музыкальным фонтаном. Толпы отдыхающих выстраивали огромную очередь на ледовый каток.

Настроение Андрея изменилось, едва мы вошли в помещение. Он стал молчаливым, ещё более собранным, прохладно-спокойным. Предложил зайти в небольшое уютное кафе. Лёшку не отпускала ни на шаг, крепко держа за пухлую ручку.

Статная фигура моего спутника, мягкая походка, уверенность в движениях явно привлекали женщин. Девушки пытались зацепить, увлечь, подловить его ответный взгляд, потом бегло оценивали меня. Воспринимали нас как обычную семью, из-за чего моя радость померкла, стремительно съехав до ноля.

Сделали заказ. Я – два молочных коктейля и чипсы, он – апельсиновый сок. Пили молча. Лёшка таскал чипсы, быстро приговорил жутко сладкий и калорийный напиток. А потом заскучал, всё чаще поглядывая на площадку с горками и батутами.

– Алексей, – вырвал меня из задумчивости голос мужчины, – хочешь туда? – кивнул в вожделенную для сына сторону. Глаза мальчика загорелись. Он буквально засветился от счастья. Как мало нужно ребёнку, чтобы оценить вкус жизни и получить тонну удовольствия. Впрочем, женщине тоже.

– Мама, можно?

– Да, конечно, – рассеянно ответила.

Пока рылась в сумочке в поисках кошелька, они успели выйти, и направиться к батутам. Достала деньги, хотела положить в расчётную книжечку официанта, но там уже лежала крупная купюра. Минутное замешательство прервал Лёшин голосок:

– Мама, что ты там копаешься? Мы тебя целую вечность ждём.

Взглянула на парочку. Оба улыбались, держась за руки. Ладно, чёрт с тобой. Плати. Бросила на мужчину недовольный взгляд, но ему было плевать.

В этот вечер Лешка вдоволь напрыгался на батутах, переиграл во все автоматы, доступные для его возраста. Пока он скакал на очередной прыгалке, мы сидели в родительской зоне. Андрей по-прежнему был немногословен, но уже искренне радовался, не сводя глаз с вспотевшего веселящегося ребёнка. Через какое-то время спросил:

– Где его отец?

– Нет его.

– Совсем? – явно не понимая.

– Да. Ошибка молодости.

Глухо и невесело рассмеялся.

– Хороша ошибка. Как можно так о ребёнке говорить?

– Я не о ребёнке. Об его отце.

После батутов, когда Лёшка остыл и перевёл дух, пошли в кинотеатр на мультфильм. Андрей сел между мной и Лешкой вручил ему ведёрко с карамельным попкорном. Сам положил руку на спинку моего кресла, словно мы находимся не в людном месте, а разлеглись в гостиничном номере. Как завороженная, сидела в оцепенении от близости к нему. Боялась лишний раз дёрнуться и спугнуть мимолётное видение. Свет погас, сеанс начался.

Мужчина смотрел не на огромный экран, а на меня, не реагируя на происходящее. Зрители в зале периодически смеялись, что-то выкрикивали, шуршали пакетиками с чипсами, шелестели обёртками конфет. А мы уставились друг на друга, будто не виделись целую вечность.

В какой-то момент встретились губами. Сначала нежно, потом жадно. Столкнулись языками, сдавливая, сминая, покусывая друг друга. Почти хищно, по-хозяйски он гладил мою шею, плечи, спину, не отпуская от себя ни на сантиметр. Целовались, пока не поняли, что действо закончилось, свет загорелся и зал опустел. Лёшка оторопело глядел на нас, после чего выдал:

– Вы как принц и принцесса из мультика!

Оба расхохотались. Счастливые, как дети, вышли из кинотеатра, держась за руки, намертво сплетясь пальцами.

Андрей

Активно готовился к прилёту португальцев. Родриго хотел лично взглянуть на сеть наших с Пашкой пиццерий и клубов. Дел было по горло. Весь день улаживал сотню вопросов. Самый важный – устроить гостей по высшему разряду, напоить, накормить, организовать первоклассных девочек.

Встретился с другом с утра. Обсудили детали. Он сказал, что почти купил помещение у Вадима Хреновича. Даже не намекнул, что обиделся из-за воскресенья. Так поступают настоящие товарищи и хорошие партнёры. Прощают мелкие обиды, а потом идут дальше, как ни в чём не бывало. Тем более, ему придётся привыкать, потому что, кажется, я влип по уши.

В воскресенье мы объяснились, разрулили возникшие недоразумения. Долго катал их по городу после торгового центра. Вёз в объезд намеренно. Ждал, когда мелкий уснёт. Он так вымотался на батутах, что уже через 15 минут мирно сопел на заднем сидении.

– Аля, – начал я, – нам нужно кое-что прояснить.

Вздрогнула. Посмотрела на меня круглыми глазами. Чего-то испугалась.

– То, что было, кхм, в пятницу…

– Я знаю. Прости! Больше так никогда в жизни не буду делать, – скороговоркой на одном дыхании.

Едва сдержал улыбку и чуть не ляпнул, что наоборот, очень даже «за» и очень хочу её приходов в любое время. Плевать на конференции и переговоры, когда маячит шанс доставить пару минут наслаждения малышке и самому получить бешеный кайф.

– Я не о том. Ты не отвечала, я звонил, писал, – едва не вырвалось «ждал, бесился и уволил из-за тебя кучу народа».

– Ты обманул меня. Подделал документы.

Ах, вот оно что. Какая сволочь проговорилась, интересно? Всех уволю!

– Так вышло. Прости.

Посмотрела на меня удивлённо.

– И деньги. Зачем ты это сделал? – Тихо, с обидой. Будто я ребёнка у неё украл.

– Мне захотелось немного тебя порадовать. – Что мог ещё сказать в своё оправдание? – Мы в расчёте, надеюсь?

Рассмеялась. Заливисто, искренне, обворожительно. Бальзамом на душу и музыкой в уши.

– Натуральный бизнесмен. Расчёты деньги, потом опять расчёты.

Улыбнулся в ответ, кивнул:

– Да, я такой.

Целовались у ворот её дома. Долго, до беспамятства, до взрыва мозга. Ноздри наполнил тонкий аромат ванили, перемешанный с неповторимым волнующим запахом горячего тела и животного секса. Не таким как у клубной шлюхи, а жутко интимным, особенным.

Но спящего ребёнка из салона никуда не денешь, поэтому вечер иначе завершить не получилось. Обещал, что буду на связи. Малышка разбудила Лёшу, застегнула курточку, натянула шапку на светлую детскую головку.

– Пошли, котёнок. Бабушка заждалась нас, наверное.

Попрощался с пацаном по-мужски, сжав маленькую ручонку, отчего тот удивился, но сразу приобрёл деловой вид. Видимо, впервые ознакомился с правилами мужского этикета.

Они скрылись за воротами частного домишки, а у меня тотчас образовалась пустота внутри. В следующий раз не отпущу. Ни домой, ни к сыну. Никуда. Пока не надоест. Пока не пойму, почему так залип на ней.

Спустя месяц

Мы встречались с Алей каждый вечер в Патриоте с 18 часов до полуночи. Каким чудом, ей удавалось улизнуть с работы, даже не представлял, ведь точно знал, что «Золушка» закрывалась в 22: 00. Грешным делом подумывал прикрыть их раньше намеченного срока, чтобы облегчить доступ к телу и не париться с графиком. Даже наметил для неё место в отделе кадров.

Зарплата нормальная, тихо, спокойно. Плюс недалеко от меня, но и не совсем близко. Планировал обрадовать чуть позже, но боялся, что откажет. Мягкая, отзывчивая, послушная в постели, девочка была с упрямым, почти диким характером. Поэтому не торопился. Просто наслаждался моментом.

– Детка, – разомлев от качественного траха, смотрел в потолок.

– Ммм? – потянула тихонько, уткнувшись носом мне в бок.

– Я тут подумал…

– Я согласна.

Расхохотались и сплелись в объятиях. Удивительная. Как же мне с ней кайфово.

– Нет, я серьёзно!

– Я тоже!

– Так, – скомандовал, – прекращай свой мило-няшный сарказм. Хочу пригласить тебя в ресторан. Самый лучший.

– Надеюсь, не в свой?

Опять рассмеялись. Не выдержал, заткнул дерзкий ротик поцелуем и прекратил измывательства очередным актом любви. Вколачиваясь сзади в податливое тело, наслаждался безупречным видом и ещё сильней возбуждался. Как эстетично смотрелись мои руки на её белой попке. Как гармонично контрастировали оттенки наших тел. Какие тонкие едва заметные царапины оставлял браслет, словно помечавший МОЮ территорию. В очередной раз доказывая, что это МОЯ женщина, и так должно быть всегда.

Когда очнулся от полусна, она уже одевалась. Всегда изнывал и ненавидел эти минуты.

– Андрей, одевайся. Мне пора. Полночь почти, – второпях натянула юбку.

– Не бойся, Золушка, принц не опоздает.

А сам удобней разлёгся на запрокинутых за голову руках, следя за каждым её движением, намеренно оттягивая время отъезда.

– Мне скоро придётся уехать.

Застыла с расчёской в руках. Ждала продолжения.

– Не надолго. Пару недель всего. А перед этим хочу тебя накормить и выгулять. Чтоб не вздумала забыть обо мне.

Она ущипнула меня за плечо, и тут же нежно-нежно поцеловала покрасневшую кожу.

– Я, между прочим, свободная женщина. Хочу – забываю, хочу – помню.

– Зря ты это сказала, – схватил её в охапку и завалил на кровать, – за это будешь наказана часовым опозданием. Так тебе и от меня, и от мамы достанется.

–Нет! Нет! Пусти! Я пошутилаааа!

Каждый раз отвозил свою малышку домой и не отпускал. Дольше и дольше задерживая в салоне, всё настойчивее целуя, требуя продолжения банкета, будто и не было секса до этого. Но приходилось прощаться, шептать в ушко пошлости, размыкать пальцы.

Новый клуб Павла процветал. Пришлось наведываться туда чаще, чем хотелось бы. Бумажные дела он не любил и сбрасывал их на меня без зазрения совести. В четверг из-за этого, проклиная всех и вся, отменил встречу с Алей. Впервые за месяц. Она не обрадовалась и не расстроилась. Хотя я ожидал большего. Прям жаждал услышать «Почему? Я же тебя ждала! Я безумно соскучилась!» Но нет. Просто ответила «Хорошо» и отключилась. Это что, мать её, такое?

Даже не понял, как сильно взбесился с пол-оборота. Наорал на Лесю, обматерил зама. Хорошо, что больше никто не рискнул заходить ко мне в кабинет, иначе выгреб бы полной программе. Хлебнув кофе, успокоился. Что я, в самом деле, так реагирую? Ну не пускает девочка сопли-слюни по мне, так как я по ней. Не убивать же всех вокруг?

Задумался, а были ли девушки, которые вели себя со мной так же? Нет. Никогда. Я был предметом их грёз и желаний, я хотел – звонил, хотел – нет. Это я должен отключаться первым и вообще. Свободная она, как же! Разберусь с итальянцами, тогда узнаем, какая она свободная.

– Бро, ты долго ещё? – показался в дверях кабинета Павел.

– Тебе что надо, скотина?

– Ого, – он расплылся в улыбке, доставая бутылку вискаря из-за спины, – вижу, рад меня видеть.

– А то, как же. Особенно рад разбираться с твоим балаганом.

– Он не только мой, а ещё твой, – бесцеремонно влез в шкаф и достал две стопки, – Поэтому помалкивай и работай.

Потом нажал кнопку селектора и писклявым голосом проговорил:

–Алеся, сооруди нам с Павлом Дмитриевичем парочку бутербродов с икрой.

– Сволочь, – заржал я и снова нажал на селектор, сбросив его волосатую руку с моего офисного имущества, – Леся, вы слышали?

–Да-да, конечно, Андрей Константинович, – услужливо ответила помощница, а мы, стукнувшись стопками, уже опрокинули по одной.

Пока он в течение трёх часов накидывался элитным бухлом и поглощал бутерброды, развалившись на диване, я закончил работать и окончательно остыл. Складывая перечитанные и отредактированные документы, делал пометки, записывал, не особо слушая его болтовню. Одно слово резануло ухо:

– Героин.

– Что?

– Я тебе о чём битый час толкую? Эта ушастая мразь, Вадим Степанович, пустил гнилые корни в нашем клубе. Вчера у бармена мои ребята нашли штук десять пакетиков, а в них порошок. Проверили – чистый герыч.

– Ох..еть.

– Не то слово. Звиздец.

– Как ты понял, что это от Вадима?

– Мы прессанули бармена и парочку официантов. Они моментально раскололись. Сказали, кто их снабжает наркотой, и что уже около месяца успешно и активно её толкают.

– Вот те и помещение новое. И выгодный контакт.

– Не говори.

– Что делать будешь?

– Да есть одна задумка, как нагнуть эту гниду и вытурить из заведения его корешей.

– Всех уволить?

– Нет. Я собрал чутка компромата. Хочу ещё немного поднакопить и сдать его ментам. И репутацию сохраню, и властей заодно подмажу.

– За ним никто не стоит?

– Никто.

– Уверен?

– Всё пробили. Он сам себе пью – сам гуляю. Прикинь, бывшим учителем физкультуры оказался. В школе преподавал. А детям сейчас отраву толкает. Да ещё у меня за спиной.

– Помещение, надеюсь, ты перепродал?

– А то. По спекулятивной цене.

Мы ещё раз чокнулись и выпили.

– Ну что, закончил? К девочкам поедем?

– Эммм… нет. Не закончил, Паш. Ещё поработаю.

– Ну, добро, – он поднялся, пожал мне руку и ушел.

А я подождал 15 минут, покурил и поехал домой. Уже почти полночь, поэтому к себе, не к Ней. А жаль. Завтра устрою ей сюрприз.

– Малышка, я скучал, – открыл дверцу авто, приглашая её в салон.

– С ума сошёл? Нас же увидят!

– По фиг. Я сегодня добрый, – улыбнулся, чувствуя, как внутри всё теплеет от одной только мысли, что она наконец-то в моей власти. Жадно поцеловал, смял упругие грудки под тихие многообещающие стоны. Дал по газам.

Все в «Золушке» уже знали, что мы встречаемся. Только моя наивная девочка полагала, что это тайна. Но я не спешил открывать ей глаза, пускай побудет в неведении.

– Куда мы едем? – Оглядываясь по сторонам, забеспокоилась Аля. Подметила, что я рулю не как обычно в сторону отеля, а по направлению к выезду из города.

– Хочу кое-что обновить в наших…хм…встречах. Снял номер в удивительном месте. Тебе понравится.

Глаза блеснули, а на лице отобразилось недоумение, смешанное с интересом. Одной рукой удерживал руль, другой периодически поглаживал оголенные коленки, стараясь держаться в тонусе и не расслабляться. Хоть бы не сорваться и не навалиться на нее прямо в машине, позорно свернув на обочину, так и не доехав до пункта назначения.

Романтик, пробудившийся во мне, был счастлив как никогда. За нахлынувшими эмоциями не заметил, что счастье мое возрастало прямо пропорционально возрастающей тревоге в её широко распахнутых глазах.

– Куда мы едем? – повторила, нервно сминая подол платья, непроизвольно натягивая его на коленки.

– В лес.

Ужас на лице малышки ввел меня в ступор.

– Что не так? Боишься, что брошу среди сосен?

Она молчала, искривив рот в немом отчаянии. Напряжение нарастало как снежный ком. Сам начал нервничать, но старался не сорваться. Что за чёрт? Опять я что-то не то делаю?

– Аля?

Молчала и едва дышала.

– Лопата в багажнике, кляп в бардачке. Что ещё надо для полного кайфа? – Глупая шутка не произвела расслабляющего эффекта. Наоборот. Пошел на обгон, и краем глаза увидел, что она прикрылась ладошками и заплакала.

Не ожидая такой реакции, бросил руль и потянулся к ней. Машину повело в сторону, и мы чудом не врезались в грузовик. По спине пробежал холодок, ладони вспотели, сердце бешено заколотилось. Она словно воспрянув ото сна, вскрикнула:

– Андрей! Мы разобьёмся!

Обхватив руль двумя руками, с трудом вовремя выровнял ход и глубоко задышал. Минут десять ехали молча, после чего я, наплевав на правила дорожного движения, резко свернул на обочину и затормозил.

– Что случилось? – выключив зажигание, уже напористей, хрипло, стараясь вернуть остатки самообладания.

Ее зеленые глазенки снова наполнились слезами. Мы стояли у посадки за несколько километров от заказанного мной номера в отеле. Мимо проносились автомобили, оставляя за собой раскатистый шум движков. Где-то в деревьях заливались соловьи. Запах свежей травы и леса пробирался сквозь наглухо закрытые стёкла.

– Я думал сделать этот вечер романтичным. В чудном отеле на природе. Там свежий воздух, шампанское, бассейн, сосны.

Рвано вздохнула, и я был уверен на сто процентов, что малышку постепенно накрывала паническая атака. Не знаю, как это выглядит, но примерно как у неё. Глаза в ужасе раскрыты, лицо бледное, дышать не может.

Притянул её к себе и легонько поцеловал в макушку. Так же надо с истериками бороться, я не прав? Тихонько, как ребёнку прошептал, поглаживая по голове и оголённым трясущимся плечам:

– Девочка моя, тише. Я с тобой. Всё хорошо. Хочешь, мы никуда не поедем? Хочешь, останемся здесь?

– Только не здесь, – выдохнула мне в грудь.

– Почему? – Что-то липкое и неприятное закралось в сердце, но я отогнал от себя паршивые мысли и постарался также мягко выспрашивать. – Ты чего-то боишься?

– Нет, – замотала головой, – уже нет.

– Уже? А когда боялась?

Молчала. Боролась с собой. Я сердцем, мозгами, нутром чуял, какая война происходила у неё в душе. Ну же, говори, давай, детка.

– Я не могу тебе сказать.

Медленно разомкнул объятия. И сделал ровно десять вдохов и выдохов. Максимально тихо, чтобы не спугнуть и не показать, как нервничаю.

– Моя мать бросила меня в шесть лет. – Сказал, откинувшись на подголовник и закрывая глаза. – Она никогда не интересовалась, что со мной. Когда я болел двухсторонним воспалением легких. Когда сломал руку в двух местах, упав с крыши сарая прямо на бетонную плиту. Когда чуть не утонул в озере из-за Пашки, который вытащил меня на глубину, а я почти не умел плавать. Когда дрался с ним же из-за одноклассницы и получил в глаз так, что думал – ослепну. Я шел к отцу. Он никогда не жалел меня особо, не разводил нюни, поддерживал по-мужски. Я не знаю, что такое откровения. Я не умею говорить по душам, но очень прошу, расскажи…

Она, вздрагивала с каждым моим словом, хотела прикоснуться, но опять замкнулась. От безысходности и бессилия начал кусать губы. Потерялась здесь в детстве? Змея укусила, может огромный комар, шмель? Может тут похоронили её любимого питомца? Нашла труп, в конце концов, или сама убила кого-то?

Как только решил вместо неё озвучить первой пришедшую на ум догадку, вдруг произнесла:

– Меня изнасиловали. В детском лагере, который был в лесу. Ненавижу лес. Особенно сосновый.

От жгучей боли, негодования и исступленной ярости спёрло дыхание. Пальцы сжали руль так, что он едва не хрустнул, кадык дернулся.

– Когда?

– В 14 лет.

– Кто это был?

– Учитель.

Подонок! Аааааа! Едва сдержался, чтобы не заорать. Вместо этого осторожно взял её за руку и максимально ласково спросил:

– Малышка, ты это кому-то говорила кроме меня?

Посмотрела, будто я сморозил глупость.

– А как же мама?

– Нет! Ты что? – испуганно, – Она бы не поверила. Нет-нет, я не могла…

– А отец Лёшки? Ты и ему не рассказала?

– Нет. Роман был из моей школы. Поэтому я боялась и молчала.

Вот тварь!

– И это продолжалось…

Продолжалось? Чувствовал, что сейчас взорвусь и окончательно потеряю самоконтроль. Что не вынесу таких признаний и совершу нечто страшное. Мысленно начал разворачивать план действий, уже не вслушиваясь в её откровения. Что может быть хуже этого «продолжалось»? Гнилая сволочь прикасалась к ребёнку, к моей девочке, причиняя жуткие страдания, калеча её тело и психику.

– До конца года…он делал это туда… Ты понимаешь, чтобы не лишать меня девственности, но и чтобы…

Аааааааа! Не дал ей договорить. Рывком притянул к себе и сжал крепко-крепко. Осыпал миллионом поцелуев щёки, нос, губы, тёплую ванильную шею. Сам не понял, почему её волосы оказались важными. Она ведь не плакала. Когда почувствовал, что что-то течет по щеке, догадался, что плАчу сам. Впервые, блять, с шести лет. Но это не помешало твердить мне как мантру:

– Тебя больше никто не обидит, слышишь. Не бойся, я не позволю. – Хрупкое девичье тельце дрогнуло. Обхватила меня за плечи, уткнулась носом в шею. – Ни в городе, ни в лесу – продолжал, стараясь унять мелкую дрожь в руках, – ни в море, ни на суше, нигде.

– Я уже не боюсь – послышалось приглушенное всхлипывание, – благодаря тебе.

Аля

На работу выйти не смогла. У Лёшки опять поднялась температура, появились сопли и кашель. Отпросилась у Михал Михалыча, выслушав многословные претензии по поводу частых отсутствий и отгулов. Да какая уже разница? Через пару дней мы закрываемся. Новая работа не ищется, потому что мне некогда. Я очень занята. Им. Ну и сыном, конечно.

– Это потому что вы до ночи таскались, – укоряла мама, – разве можно так долго ребёнка мучить прогулками? Понимаю, свежий воздух, тепло. Но надо и головой думать! Он ведь маленький ещё, вот и простыл. В садике, вдобавок, перемёрз, да Лёшка?

– Маам, – попросила остановиться, но поздно.

– А мы не на прогулке были, – доверительно сообщил сынуля – нас дядя Андрей опять на батуты повёз и на каток. И мороженое мне купил. И разрешил самому всё съесть, хотя мама не давала!

Немая пауза прервалась радостным дополнением:

– А потом они всё время целовались в машине. Думали, я спал!

– Тааак, – мама присела на краешек дивана, внимательно слушая откровения внука, – и дальше что?

– А ничего! Он болеет, не видишь что ли? Не приставай к ребёнку.

– Так-так-так, – мама напряглась, – и что это у нас за дядя Андрей такой?

– Он крутой! Кхе-кхе-кхе.

– Теперь понятно, какие у вас там инвентаризациидо часу ночи каждый день. Почему я о нём не слышала раньше, Аля?

– Потому, что много будешь знать, скоро состаришься! А тебе стареть рано.

Вышла из комнаты с пылающими щеками. Этого ещё не доставало. Маминого допроса под прицелом внимательных детских глаз. Словно во спасение, пришла врач, осмотрела Лёшу. Назначила лекарства.

Пока готовила куриный суп с рисом, мама принесла в кухню мой смартфон.

– Тут тебе это…– поджала губы, – прислали сообщение. Но я ничего не увидела, оно быстро погасло.

Вздохнула, провела пальцем по экрану. Сообщение Андрея, пронизанное романтикой. Сердце ёкнуло, улыбка до ушей расплылась, внизу живота скрутился узел. Ответила смайликом. Говорить неудобно, да и что можно ответить на «Хочу тебя сильно», когда за тобой зорко следят строгие глаза родительницы? Тоже хочу?

Конечно, ведь я на седьмом небе от счастья. От его губ, трепетных прикосновений, бурной фантазии в постели. От того, как вбегал в гостиничный номер, если опаздывал. Или как ждал меня, успев приехать первым. Набрасывался, вдавливая в двери, подсаживая за попу и унося в постель. Как после секса говорили обо всём и ни о чём. Как много он знал и умел, как восхищённо говорил об отце и школьном друге. Правда, с темы о друге он тут же переходил на менее щекотливую. Помнил нашу с ним первую встречу.

А ещё от того, что не прогнал и не испугался, когда узнал о тёмном секрете. А главное, больше не выспрашивал, не напоминал и делал вид, что ничего не случилось.

– Аля. Что за Андрей? – вырвала из влажных воспоминаний мама.

– Потом узнаешь. Посидишь с Лёшкой? Мне нужно в аптеку сбегать.

Смягчилась:

– Посижу, конечно. Куда я денусь?

– Мам?

– Что? – обернулась с невинным выражением на лице.

– Не вздумай у ребенка ничего выведывать. А то он тебе нарассказывает.

– Лучше он пусть расскажет, чем ты всё утаишь.

У двери на выходе услышала вдогонку:

– Хлеб возьми и лимонов пару штук.

В аптеке купила всё по списку. Благо он был не большой и с недорогими препаратами. Забежала в супермаркет, покрутилась в отделе косметики, направилась в хлебный. Смартфон снова ожил: «Сегодня в 18, как договаривались?»

«Да»

Ответила, а сама подумала, ну ты, Аля и мать. Бросать больного ребёнка ради мужика! Но ведь он на днях будет сильно-сильно занят, а потом сразу уезжает. Это почти наша последняя встреча. И я уже чувствую, как мучительно скучаю, тоскую, страдаю.

Андрей

Нарыть информацию самостоятельно и немедленно оказалось непросто. Малышка не назвала имя подонка. Даже номер школы не уточнила. А я не хотел подробностей от неё. Снова спрашивать что-то было равносильно садо-мазо. Но меня не остановил бы даже собственный паралич конечностей, внезапная слепота и глухота, Альцгеймер и Паркинсон вместе взятые. Сам найду. Только нужно время. А его у меня было мало.

Вот-вот нагрянут португальцы, потом Италия. И только потом я узнаю, кто это с ней сделал. Только потом смогу уничтожить эту тварь. Он пожалеет в любом случае. Даже если уже успел откинуть копыта. Раскопаю и разорву.

– Паш, нужна помощь.

– Говори.

Ни тебе «здрасте», ни привычного «бро». По голосу понял, что мне не до этого, сразу сделался серьёзным.

– Подключай службу безопасности. Срочно. Надо найти одну мразь. Только быстро. Желательно до португальцев.

– Кого искать?

Сложный вопрос. Рассказал всё. Кроме того, кем мне приходится Аля. Павел не дурак, не стал уточнять. Правда, тоже офигел от полученной информации. И этим уже морально поддержал.

– Я сам его убью – внезапно в конце разговора выдал он.

– Нет уж, это моя прерогатива.

– Понял. Постараюсь сделать всё, что могу, бро. Жди инфу в ближайшее время.

Ресторан, куда пригласил малышку, мне был хорошо знаком. Его хозяин – мой давнишний приятель, ещё с института. Когда столкнулись с ним на одной бизнес-конференции по ресторанному делу, оба ржали как кони. Оба с высшим баллом закончили академию бизнеса и права и оба усиленно работали на этом поприще. В дела друг друга не лезли – не нашлось места для пересечения. У него высокая кухня, у меня простая пицца. Поэтому и приятельские отношения удалось сохранить на долгие годы.

Моя девочка сегодня была неимоверно красивая. Когда подъехал к её дому, задержал дыхание. Член мгновенно проснулся, а яйца задымились. Не думал, что обычное белое платьишко на бретельках с треугольным вырезом так украсит женщину. Она плыла, ко мне словно лебедь. Туфли на высоких каблуках, подкрученные тёмные локоны, минимум косметики. Мммм. Я прикрыл глаза, чтобы не сорваться и настроиться на «сначала пожрать».

– Привет, – запрыгнула в тачку, и я резко дал по газам.

– Привет, малышка. Ты сегодня решила меня доконать?

– Почему? – округлила подведённые глазки. – Я без опозданий! Минута в минуту!

– Нельзя, Аля. Нельзя быть такой красивой и сексуальной. Я же машину вести не могу.

Расхохоталась. Думала, что я пошутил. Пускай.

Когда мы вошли в зал ресторана, она приняла важный вид. Крутила головой, рассматривала интерьер. Видно было, что ей здесь нравилось. Сделал для себя отметку водить её сюда почаще.

Официант проводил нас к столику, принёс меню. Я сразу велел не обращать внимания на цены и выбирать, что хочется. По покрасневшим щечкам и подрагивающим векам понял, что она смущается и волнуется.

– Мне самому заказать? – решил помочь. Моя девочка никогда не была в подобных местах, поэтому растерялась, явно не зная, что такое курица в пузыре, горгулья, тальятелле, сашими и прочая хрень.

– Нет. Я сама.

Вот упёртое создание! Ну-ну. Развалился на стуле и наблюдал, как она будет выкручиваться.

– Мне устрицы и жемчуг, пожалуйста, и съедобные камни.

Пряча улыбку за рукой, бросил официанту:

– Мне тоже.

Она подняла бровь:

– Серьёзно?

– Ну конечно. Отличный выбор, детка. Весь день мечтал поесть камней, драгоценностей и моллюсков.

Как же я был счастлив в тот вечер. Болтали о пустяках, пили какое-то древнее вино, держались за руки. На столе горели свечи, приглушенно играла музыка. Томясь, мечтал о продолжении вечера. Уже мысленно раздевал малышку, слизывая с её тела ванильный аромат, выбивая волны дрожи и оргазмических всхлипов. Пока не случилось то, что вмиг перечеркнуло моё безбрежное счастье ко всем чертям.

Аля

– Мам посидишь с Лешкой сегодня, пожалуйста? Меня на работу вызывают срочно.

Врала, не краснея. Могла сказать правду, но постеснялась. Ложь звучала намного красивее. Родительница пробурчала, уткнувшись в газету:

– Знаю я твою работу. Опять до часу ночи шататься будешь?

– Мне уже скоро 30!

– Ага. И я хочу жениться. Иди уже. Зыркнула на меня поверх очков. – А ну, стоять!

Я оторопела. Такого тона в ее голосе давненько не наблюдала. С тех самых пор, когда получила кол по химии в четверти.

– Ты куда такая красивая собралась?

– Я уже сказала!

– Нет, посмотрите на неё! Почему ты к этому платью подобрала жуткие босоножки? Живо переобуйся. Не позорься.

Уф. Мама, я тебя люблю.

Андрей ждал у дома. Впервые забирал меня на глазах всей улицы и главное, мамы. Я-то знала, что она не выйдет следом, чтобы поглазеть на машину или самостоятельно познакомиться. Даже представить жутко, если бы она так поступила. А вот в окошко они вместе с Лешкой глазели. Я приметила.

Он выглядел потрясающе. Дорогой костюм, короткая стрижка с торчащими вверх волосами, галстук и неизменный мною обожаемый браслет. Мужчина открыто улыбался, медленно оглядывая меня с ног до головы. О боже. Я в стареньком (но не менее любимом платье) казалась рядом с ним замухрышкой. Особенно страшно было заходить в заведение. Настолько роскошным и дорогим оно было.

Чувствовала кожей, как на меня таращатся холёные женщины за столиками. Перешептываются, обсуждают. «Смотрите-ка, село подвезли. Она что эту прическу сама делала или у бабки в деревне граблями расчесалась? Где он её нашел, на помойке?»

Но, то, как вёл себя Андрей, как заботливо приобнимал за плечи, брал под руку и относился ко мне как к королеве, вселило в душу уверенность и раскрепощённость. И, клянусь, я точно перестала слышать змеиный шепот. Всё озарилось новыми яркими красками, стало намного комфортней и непринужденней.

Когда принесли меню, немного остолбенела. Не столько от напыщенных незнакомых названий блюд, сколько от цен. Андрей сразу сказал не смотреть, но глаза нет-нет, да и обращались к столбику с будоражаще-устрашающими цифрами. Не стала подсчитывать, сколько смогла бы тут поесть на свою зарплату, иначе лишилась бы аппетита.

Наугад сделала заказ. Мой спутник дополнил список дорогущим вином, и мы погрузились в уютную атмосферу общения. С ним было так легко и приятно, что я позволила себе расхохотаться чуть ли не на весь зал, чем вызвала мальчишеское веселье мужчины и знакомый похотливый отблеск в глазах.

Когда мы держались за руки, и тени от свечей плясали на его лице, поглаживая губы, расплывшиеся в улыбке, когда я почти дотянулась кончиком туфли к его ноге, как делают в кино, и он опустил голодный взгляд в вырез моего платья, нас бесцеремонно прервали.

– Андрей Константинович, какая встреча!

Андрей с неохотой отпустил мои пальцы, поднялся, приветствуя двух мужчин рукопожатиями.

– Игорь Вячеславович, – представил первого знакомого, – мой друг и хозяин этого ресторана.

Ого! Значит, простим им это вторжение и разрушение интимной атмосферы. Надо бы при случае спросить, какого чёрта он дерёт такие деньжища с посетителей. Ни за что не поверю, что порция обычной курицы хоть и в пузыре, стоит как половина моей зарплаты.

– Вадим Степанович. Это ммм… мой деловой партнёр.

– А это Алевтина Всево…

Плохо соображала, что происходило дальше. Когда встретилась лицом к лицу с тёмным прошлым. Не протянула руку, в знак приветствия. Просто плюхнулась на место, так как едва не упала из-за подкосившихся ног. Попыталась стабилизировать дыхание. Получалось не очень. Из груди начали вырываться судорожные хрипы, и я ясно осознала, что через секунду меня накроет паническая атака.

Всё время пока боролась с собой и прошлым, мужчины продолжали беседовать, роняя фразы вроде:

«Замечательный вечер»

«Как долго не виделись, Андрей. Рад, что не забываешь о моей забегаловке».

«Надеюсь, Павел Дмитриевич жив-здоров?»

Андрей отвечал односложно. Роняя по одному слову либо просто кивая в знак согласия. Он не сводил с меня глаз, и лицо его сделалось словно каменное.

Боже, он догадается! Тысяча раз чёрт! Нельзя Аля. Нельзя. Возьми себя в руки, тряпка. Не дай ему понять, кому он только что пожимал руку.

Попыталась собрать всю волю в кулак. Но на какой-то вопрос, отпущенный ко мне хозяином заведения, мило улыбнулась и сказала «да». Господи, хоть бы это был простой вопрос, предусматривающий простой ответ. Например, понравилась ли мне кухня, или сам ресторан. Иначе я выглядела как минимум глупо.

К тому же мой голос был не моим, а каким-то чужим, сиплым. Словно, я выкуриваю по пачке сигарет за полдня. Когда мужчины, наконец, поняли, что у них есть дела и решили больше нам не мешать, удалившись куда-то в сторону зала, я робко посмотрела на Андрея.

Застывшее отстраненное лицо, холодный взгляд, сжатые зубы. Желваки ходили ходуном, плечи, наоборот, оставались напряженными, неподвижными. Прочь, дурные мысли, Аля. Прочь! Развесели его. Может он забудет? Может, мне только показалось, что он догадался? Вот сейчас я скажу какую-нибудь глупость, и он зальется беззаботным, таким несвойственным деловым людям смехом? Снова посмотрит с любовью, желанием, нежностью. Возьмет за руку, проведя подушечками пальцев посередине ладошки.

– Милый хозяин, – решилась разрядить обстановку и широко улыбнулась, предательски сглотнув.

– Да. Милый. – Мрачно, зловеще, и так устрашающе прозвучал голос мужчины, что я внутренне сжалась.

Не рискнула больше начинать разговор, но он продолжил сам:

– Мне очень нравится это место, детка. Я так рад, что мы попали сюда сегодня. Просто не представляешь как.

К моему ужасу и разочарованию после съеденного в гробовой тишине десерта он отвёз меня домой. Не в отель, не на набережную, не в ночной клуб, как обещал. Подъехал к воротам и, даже не заглушив мотор, сказал:

– Спокойной ночи, малышка. Приятных снов.

В мозгу хаотично забегали мысли. Но я подавила порыв броситься к нему на шею, сказать, что ни в чём не виновата, что это наш последний вечер, и мы планировали его провести совсем по-другому. Вот так вот высадить меня в 10 вечера и пожелать приятных снов?! Всё кончено, точно.

Переполненная сумбурными чувствами, дёрнула ручку двери. Но она не поддалась. Опять этот финт? Неужели сейчас он сам скажет «Никогда больше» и я больше его не увижу? Постаралась повернуть голову в его сторону как можно медленней. Глаза были почти на мокром месте, их даже не поднимала.

– Детка, – протянул руку и легонько погладил меня по щеке, – не расстраивайся. Мы скоро увидимся, обещаю.

Наклонился и практически невесомо коснулся губами моего виска. Шумно втянул воздух обеими ноздрями, а потом произнёс:

– Тебе пора.

Щелкнул замок. Вышла и даже не успела открыть калитку, как авто умчалось, подняв облако пыли.

Ну и что теперь? Сходила в ресторан, называется. Послужила объектом осуждений богатых дам. Съела непонятных и дорогущих моллюсков. Встретила прошлое. Понаблюдала за тем, как любящий и явно желающий меня мужчина за секунду превратился в Эдварда, покидающего свою Беллу в лесу. Фу, лес. В голове сумбур, на душе кошки скреблись. В этой ситуации осталась довольна только мама. Ведь в кои-то веки я вернулась домой не за полночь.

Андрей

Мчались на джипе со скоростью примерно 1000 км/час. Подрезая авто, едва не сбивая пешеходов и котов на своем пути. Но нам было некогда. Очень спешили к дому на Арбатовской 26 дробь 3 квартира 5. Нас там ждали много лет. 14? Не хотелось их дольше задерживать. Ведь это не хорошо, заставлять себя ждать.

– Я первый, – раздирая тишину, прохрипел Павел.

– С хера ли?

– Потому что и у меня есть кое-какие вопросы. И их хотелось бы обсудить…ну, ты понимаешь, пока человек ещё будет в сознании.

– Ладно – спокойно согласился я. Кажется, подъехали.

С кодом на входной двери возились не долго. Хлопнув тяжелой металлической дверью, поднялись по лестнице. Никого не встретили. Это очень хорошо. На всякий случай. Вот и нужная дверь, обшитая серым дерматином. Позвонили. Сработал ублюдский звонок, выдавая соловьиную трель. С детства ненавижу этот звук. Какой звонок, такой и хозяин, собственно. Это же очевидно.

Хозяин к всеобщей радости оказался дома. Сначала распахнул дверь, а когда увидел нас, попытался её закрыть и нырнуть обратно в конуру. Одним движением ноги я не дал ему этого сделать. Послышался противный скулёж и писк хряка.

– Что вы себе позволяете?! Павел, скажите своему другу, чтобы держался в рамках приличия!

Лучше бы он мочал. Я захлопнул за нами дверь, дернул шеей, и уже было собирался «извиниться», но Павел меня опередил. Смачный удар в лицо заставил Вадима Степановича откинуться назад и уткнуться в стену спиной.

– Это тебе за наркоту, – объяснил мой друг. – А это лично от меня. И снова удар. Но уже в грудину.

Хряк медленно начал опускаться по стеночке, что-то мямлить и мычать, прикрываясь мерзкими ручонками.

– Беседуйте, Андрей Константинович. Я уже перекинулся парой словечек.

И я приступил к диалогу. С матерными словами, и короткими разъяснениями бил так, что по приезде домой обнаружил два выбитых пальца на правой руке. Почти не помнил, почему остановился. Осознал, что Павел оттаскивает меня, обхватив в кольцо накачанных рук.

– Не надо, Дрюх. Не надо. Я его лучше посажу. Оставь эту мразь.

Я успокоился подозрительно быстро. Плюнув на распластавшееся бесформенное тело, захлёбывающееся кровью, закурил, почувствовал, что отпустило. Ярость улетучилась, как ни бывало. Вместо неё в груди окончательно поселилось нечто другое. Тоскливое и одновременно тёплое, трепетное, невыносимо нежное по отношению к Ней.

Сегодня, когда вошел в кабинет с отчётом под мышкой, чуть не лишился дара речи. Сидела на столе, пошло раздвинув ноги. Выгибаясь, гладила себя, постанывала.

– Дорогой, – томно – я так соскучилась.

– Что, блять, за цирк, Марго? Раздражённо стащил её на пол, ухватив за локоть. Не отступала, прижималась всем телом. Принялась целовать в шею, цепко обвив тонкими руками торс.

– Ты совсем меня забыл. Мы не виделись больше двух месяцев. В финансовый отдел не заходишь.

– Я только оттуда. Тебя на рабочем месте нет. Оказывается, ты тут развлекаешься.

– Без тебя нельзя, – пристроила мою еще не зажившую руку у себя между ног – чувствуешь как горячо?

– Чувствую – шепнул на ушко, – чувствую, что если ты сейчас же не соберёшься и не будешь в моей машине через пять минут, мне придётся самому покупать всю эту хрень для португальцев. Протянул длинный список, составленный совместно с Павлом.

Густо подведённые глаза с накладными пышными ресницами мигом заблестели. Необузданное «половое влечение» сменилось дикой материальной похотью.

– А мне что-нибудь купишь?

– Ммм, – промычал я, сжимая пальцами переносицу.

Ругаться, заливать о запоздалом расставании было некогда. Надо сначала всё организовать. Вечером попрощаемся, как следует. Познакомлю её с Павлом. Пускай друг развлечётся. Заодно сглажу мелкий конфликт. Она горячая штучка. Минет делает так, что любой профессионалке нос утрёт.

Бродил по маркету, наполняя корзину чётко по списку. Практически всё мы с Павлом могли организовать на месте – сытный ужин, гостиницу, сауну. Но качественное спиртное и прочие мелочи хотелось выбрать самостоятельно, чтобы потом не винить себя за упущенные моменты. Дьявол таится в деталях, а детали кроме нас самих доверять некому.

Марго, хоть и недалёкая по уму барышня, хорошо разбиралась, где что брать, и как правильно искать. Успела и себе положить пару каких-то коробочек, мило улыбаясь, по-собачьи заглядывая в глаза. На кассе ухитрилась пройтись по моей заднице ладошками, поцеловать в колючий подбородок, будто помечая свою территорию. Не обращал на неё внимания, подавляя очередную волну раздражения. Понимал, что расценила совместный шопинг по-своему, возложив на него особые надежды.

В машине терпение лопнуло, поэтому решил расставить все точки над «I», не дожидаясь запланированного вечера.

– Марго, – выдохнул.

– Спасибо, любимый, за духи.

– Какие духи?

– Те, что только что купил, – потянулась к пакетам и достала коробочку.

– А, это… Это мой подарок тебе. Прощальный.

Скорчилась в подобии истерики, выдавливая несуществующие слёзы.

– Прекрати. У нас никогда ничего не было серьёзного. Ты это знаешь.

– Дай мне ещё один шанс, пожалуйста, – удивлённо посмотрел в смазливое личико блондинки. Сам не понимал, как поначалу увлёкся новенькой помощницей финансиста. Соблазнил, пригласил в ресторан, потом развёл на интим. Удовольствия получил не больше чем обычно. Никаких чувств, просто похоть.

Держал её на расстоянии, иногда звонил, чтобы не тратить время на поиски новой девицы, брал в командировки. Никогда не обижал деньгами, оплачивал всё, что попросит, но предупреждал, что мы – не пара.

Если бы сегодня не притащилась ко мне в кабинет, я бы и не вспомнил о её существовании. Взял бы с собой Лесю. Нос Марго распух, тушь потекла. Она действительно плакала. Мерзкая ситуация. Ненавижу расставания.

– Я отвезу тебя?

– Да..домооой, – и снова слёзы.

– Потом как-нибудь съездим в клуб. Развеешься.

Истерика прекратилась, будто и не было. Соображала, прикидывая что-то в уме, и, помявшись, пару секунд, согласилась.

Аля

С утра поехала на собеседование. Магазин далеко от дома, зато зарплату за смену там предлагали хорошую. Решила, чем я не продавец, если бармены нигде не требуются? Андрей так и не позвонил, не написал. Сама звонить не хотела, вдруг занят иностранцами? Он говорил, что они очень важны для бизнеса. Зачем навязываться и мешать?

Интервью прошло неудачно, как и ожидалось. Просто забрали анкету, поспрашивали, какая я лиса, чего хочу от жизни, и кем себя вижу через 10 лет в их компании. Пообещали перезвонить через недельку. Знаем, какие через недельку они делают звонки. Если фирме действительно нужен работник, его нанимают, а не дают пустых обещаний.

Раздраженная, прошла мимо покупателей. Что-то смутно знакомое уловила краем глаза и замерла. Андрей стоял на кассе с умопомрачительной девушкой. Высокая, почти одного с ним роста, худенькая, словно сошедшая с журнала мод. Блондинка с отличным макияжем, длинными густыми волосами, внешностью как у топ-модели. Цеплялась за его локти, гладила плечи, и крепкий мужской зад, практически всё время висела на нём. Когда он рассчитывался, вжалась губами в подбородок. В то место, куда любила прижиматься я.

Чернота заполонила грудь, опустилась к животу, поднялась к глазам. В ушах зашумело. Я словно разучилась дышать. Вот почему лучше жить одной – не будет боли и предательства, не познаешь горечи разочарования и разрушения светлых надежд. Мужчина может легко поднять женщину до небес, а потом так же легко сбросить оттуда на твёрдую землю. Упадёшь, расшибёшься в мясо, и потом долго будешь собирать осколки себя воедино.

Не помню, как добралась домой. Выполняла домашние дела на автомате, неимоверной силой воли, сдерживая рыдания. Занялась сыном. Процедуры промывания носа, орошения горла, подача таблеток – всё, будто в тумане. На ночь читала ему любимую сказку, не вслушиваясь в собственный тихий голос.

– Мам, – прервал сын. – Ты одну страницу третий раз читаешь. Не забывай переворачивать.

– Хорошо.

– А дядя Андрей к нам в гости придёт? – Неожиданно больно, в самое сердце.

– Нет.

В тот же вечер мама, доглаживая бельё, вполголоса сказала:

– Ты знаешь, Аля. Мне этот Андрей сразу не понравился.

«Я люблю тебя, мама». Подумала, но как всегда не озвучила мысли и ушла рыдать в подушку.

Спустя две недели личного ада начался ад социальный. Помимо того, что мне словно дыру в груди пробили, я лишилась работы. Кафе закрыли. Нас распустили. Зарплату на карточку сбросили.

Деньги Андрею вернула. Все до копейки с учётом игрушечной железной дороги для Лёшки. Хорошо, что ума хватило не прикасаться к ним вовсе. Его номер отправила в чёрный список в тот жуткий вечер.

Настало время поисков работы. Серёга, Карина и Виталик перешли в одну из пиццерий «Пицца ХОТ». Катя не спешила покорять карьерную лестницу, так как скоро выходила замуж и полным ходом готовилась к свадьбе. Алину забрали в офис, Михаил Михайлович ждал, пока «Золушку» переоборудуют и разрешат ему стать руководителем новой пиццерии. Я же осталась за бортом, но не отчаялась. Подписалась на сайты по трудоустройству, ходила на десятки собеседований. Пока результата не было.

Каждый день возвращалась домой с мрачным настроением. Каждую ночь рыдала взахлёб, думая о нём. Убеждала себя, что ничего не обещал, не клялся в верности.

Но почему он так поступил? Неужели бросил меня из-за тёмного прошлого? Может, я не дотягиваю до его уровня, и он это осознал именно в ресторане? Зачем тогда врал про дела и отъезд? И почему мне так обидно и больно? Ответ простой и сложный одновременно. Как солнце и небо, как дождь и снег, как любовь.

Опять начала зависать в Одиноких разведёнках. Только не писала длинных постов, не рассказывала смешные анекдоты. Читала истории о несчастной любви, ревела над ними и бесконечно долго жалела себя.

Андрей

К концу недели ощущал себя выжатым, как лимон. Столько всего успел сделать, достиг, того к чему так долго шёл. Отлично встретил португальцев. Пашка организовал всё, как договаривались. Целый день возил их по пиццериям, оформил в гостиницу. Ту самую, где обожали резвиться с малышкой. Хорошо, что «наш» номер уже был кем-то занят, поэтому иностранцами воспоминания не подпортились.

В гостиничном ресторане устроили шикарный обед, плавно перетекающий в ужин и посещение сауны неподалёку. Родриго оказался заядлым любителем девочек. Павел вызвал лучших умелиц своего дела. Стройные знойные барышни услужливо крутились возле нас, выставляя на обзор аппетитные формы. На шестерых мужчин десять дам. Выбор обширный и довольно приятный.

Усмехаясь дежавю, как в клубе, пытался отморозиться, но при этом не потерять лицо перед остальными. Мысли то и дело возвращались в гостиницу на второй этаж, потом плотно прилипли к Але. Увидеться за всю неделю ни разу не удалось. Сбросить пар – тоже. Отчаянно хотелось прижать её к груди, втянуть ноздрями ставший панацеей запах.

Как мерзко всё сложилось тем вечером. Отнесся к ней как сволочь. Но не мог ничего с собой поделать. Если бы открыл рот за столом, то первое что выпалил бы: «Это он?».

Зачем спрашивать, если я и так всё понял. Мгновенно сложились дважды два. Его реакция на неё, её реакция на него, её дальнейший выпад в астрал. Если бы кто-то знал, чего мне стило сдержаться и не воткнуть вилку в брюхо учителя, мать его, физкультуры. Пересилил себя из уважения к малышке и Игорю.

Прощаясь в машине, я отчаянно желал её поцеловать по-настоящему. Но знал, что и здесь не сдержусь, оттрахаю прямо в авто, а потом открою рот и поделюсь, планами на ночь.

Ими я поделился с Павлом. Мы решили больше не возвращаться к этой теме. Убедились, что отправили хряка в больницу месяца на три и спокойно погрузились в рутину собственных жизней. Когда Вадима Степановича выпишут, он угодит за решётку. А если умудрится выйти раньше, чем 10 лет, да ещё живым, мы повторим беседу. И может быть, в тёмном переулке. Чтоб раз и навсегда.

Не заметил, как прилично накидался. Как одна из шлюх, разместилась на коленях, начала облизывать шею. Отвратно, наигранно, неприятно. Грубо оттолкнул её. Тут же полез в карман за айфоном, чтобы найти фотку любимой попки и обожаемого профиля.

– Andrew! – Пьяный Родриго с укором посмотрел в мою сторону, – you don't like girls?

– Not. Im married. – Сказал на автомате, продолжая рыться в галерее.

Павел медленно повернулся в мою сторону. Лицо его вытянулось от недоумения. Он дёрнулся, что-то хотел сказать, но случайно опрокинул рюмку с водкой. Алкоголь пролился на девчонку, сидящую с ним в обнимку.

– Какого хера, бро? Когда успел и не сообщил даже? Что за дела? Ты вообще кто мне после этого?

– Скоро. Сообщу. – Даже не поднял головы, до конца не понимая, почему обиделся друг.

– Кто она? Почему скрываешь? Познакомь!

– Вы знакомы, – отмахнулся и опять залип в гаджет.

Набирал её номер раз сто за вечер, длинные гудки и отбой. Что за фигня? Хотел было рвануть к малышке, но сил хватило только на то, чтобы добраться до гостиницы со всей компанией и отрубиться в одном из номеров без сновидений и тягостных мыслей.

Утро выходного дня встретил с жутким похмельем. Голова трещала как чан, тошнило. Принял холодный душ, выпил стакан апельсинового сока, отжался десять раз и снова набрал Алю. Опять гудки и тишина. Странное поведение начинало раздражать. Сильно. Бесить до белого каления.

Сколько себя помню, никогда за бабами не бегал. Сам кидал их в ЧС, избегал, не брал трубку. В телефонной книге висело около 20 номеров подписанных «Не брать», и ещё примерно столько же, обозначенных «На фиг». А как у неё подписан я в таком случае? Неужели обиделась так сильно?

Решение принял мгновенно. Приехать, схватить, попросить прощения за прошлые и заодно будущие грехи. За ресторан этот долбанный, за прохладное прощание, за лужу, за смех, за деньги, за то, что как-то кончил раньше неё.

Да за всё на свете! Лишь бы увезти и отлюбить во всех позах так, чтобы никогда больше не смела игнорировать. Чтобы отвечала по первому сигналу, писала в ответ длинные подробные сообщения и высылала обнажённые, мать их, фотки. Как это делают все нормальные бабы. Мои бывшие так и делали. Одна Марго чего стоила! Задолбался память чистить от её бесконечных смсок и интимных сэлфи. А тут я сам готов свой стоячий член выслать. Чтобы увидела, как хочу, как жажду встречи, как соскучился.

Звонок Пашки застал меня на полпути. Теперь не отвертится, объяснится. Сейчас в охапку её и на природу в парк с малым. Ближе к городу, конечно. Пока подальше от леса. Погода солнечная, птички поют. Погуляем, отвезём потом пацана домой, а сами в гостиницу. Накажу до звёзд, трясучки и воплей.

В голове расписал до мелочей весь трах, особенно углубился в детали наказания. В паху снова заныло, возбудился до предела. Интересно, как долго я буду остро реагировать только при одном воспоминании о малышке?

– Да Паш, – отвечаю на звонок, а сам улыбаюсь, затерявшись в розовых мечтаниях.

– Андрей, – тихо и подавленно, – у меня плохие новости, бро.

– Что-то с португальцами? Передумали?

– Нет. У них всё в порядке. Сегодня опять попросили девочек после осмотра клубов.

– Так в чём проблема?

– Ты едешь сейчас?

– Да.

– Остановись у обочины.

– Блять. Говори уже! – Прикрикнул, сжав руль и притормаживая у ближайшей парковки.

– Мама сегодня звонила. Твой отец умер.

В последний раз я навещал его в прошлом году, в конце лета. Отец держался бодрячком, пилил-колол дрова как, полный энергии паренёк. Соленья готовил, дом белил. Не болел, на здоровье не жаловался. Да и кто видел нормального мужика, который будет беседовать о болячках даже с родным сыном?

Помог ему по хозяйству, завёз кое-что из нужных вещей. Пробыл там месяц. Смог перекинуть на зама важные дела, хотя всё приходилось контролировать удалённо. С руководством рукожопый Олег Петрович справиться не мог однозначно.

Вроде мозг при нём, голова работала, соображала. Но только, если я находился рядом и сам принимал решения. А без меня превращался в безвольную тряпку. С одной стороны выгнать бы его ко всем чертям, но с другой – под моим началом работал так, что я иногда сам завидовал.

После отпуска, конечно, пришлось многое навёрстывать, решать кучу проблем, но я не жалел. Отлично провёл время. С утра на рыбалку, днём отсыпался, вечером мы пили на веранде малиновый чай и любовались закатом. Говорили обо всём. Отец – умнейший человек, знаниям и интеллекту которого я восхищался бесконечно. Он умел наслаждаться жизнью, ценил природу, понимал людей.

Хотел бы быть таким, когда состарюсь. Жить в тишине и покое, ухаживая за садом и любимой овчаркой. Не гоняться за успехом, удерживая в ежовых рукавицах бизнес, бесконечно воюя с налоговой и чиновниками. Забыть о шумных вечеринках, иностранцах, сделках, поездках. Курить трубку под яблоней, мирно раскачиваясь в кресле-качалке, а по ночам смотреть на звёзды в телескоп.

После того как мать свалила с любовником в город, оставив на столе клочок бумаги с надписью «Прости», он больше не женился. Через два года мы узнали, что она умерла в родах. Её новоиспечённый муж напился и избил так, что живого места на теле не осталось. Преждевременные роды не дали шансов на спасение ни ей, ни младенцу.

Не знаю, простил ли он её за чудовищное предательство. Я не простил и вряд ли прощу. Одно время даже ходил к мозгоправу. Бились мы над психологической травмой и заветным прощением практически год. Но ни к чему не пришли. Прекратил бесполезную выкачку денег и решил, что переживу как-нибудь. Тем более, к тридцати годам накопились проблемы поактуальней.

По окончании школы он отправил меня в город учиться. Дал денег, обнял, похлопал по плечу и сказал « Ты всё сможешь, сынок. У тебя получится. Севастьяновы никогда не сдаются, запомни».

И я запомнил. Не сдавался, шёл напролом. Не опустил руки, когда не поступил в институт и загремел в армию. Потом вернулся и попытался вторично сдать экзамены. Поступил. Выучился. Пошёл работать и понеслась. Не сдавался, когда первый наш бизнес с Павлом прогорел, и мы остались должны кучу бабла бандитам. Не сдавался, когда рискнул и купил в огромнейший кредит первую пиццерию. Дело пошло в гору, с долгами постепенно рассчитался, приобрёл ещё пару заведений и позже организовал целую сеть.

Отец отказывался переезжать ко мне, что поначалу сильно напрягало. К тому же смартфоны, телефоны и ноуты не признавал по каким-то только ему понятным причинам. Все новости от него получал от соседки – Пашкиной мамы – тёти Марины. Вот и сейчас получил. Внутри защемило от жгучей боли. Я только что потерял родного человека. Опустил голову на руль и закрыл глаза.

Похороны прошли как в тумане. Уговорил друга приехать позже, когда посадит португальцев в самолёт и убедится, что они нормально долетели. Доверить партнёров-инвесторов мог только ему, иначе плевал бы на всё и провалил сделку. Возможно, Родриго понял бы моё горе, но о дальнейшем сотрудничестве думать бы не пришлось.

Благодаря Павлу на рабочем фронте дела обстояли сносно. Инвестиции практически у нас в кармане. Предстояла поездка в Италию для заключения договора и поиска новых партнёров. Оборудование от португальцев, сырьё, алкоголь и посуда от итальянцев. Оставалось найти партнёров по бизнесу в Милане и попробовать открыть там пару пиццерий.

Но на душе было так тяжело и мерзко, что хотелось выть как Джек. Отцовский пёс затягивал жуткие песнопения, сидя в вольере – чуял смерть хозяина и по-чёрному тосковал.

Организацией похорон не занимался. Практически всё устроила тётя Марина с Семёнычем – соседом с другой стороны огорода. Мне оставалось дать денег, принять соболезнования односельчан, посидеть на поминках, вталкивая в себя пирожки с картошкой и наваристый борщ. Старался держаться на людях бодрячком, но когда все разошлись, не выдержал, напился основательно. Помогло слабо.

Павел явился через пару дней. Обнялись, помолчали. Сходили на кладбище, постояли у свежей могилы, а потом, сидя на веранде, где мы раньше с отцом пили чай, глушили водку рюмку за рюмкой. Вспоминали детство, как уезжали вместе поступать, как он, поступил, а я провалился. Но и тогда наши дороги не разошлись. Всегда были вместе, плечо к плечу. Даже бизнес хитро переплели, не раз выручали друг друга.

Допившись до состояния мычания, он вдруг расплакался. Огромный лысый татуированный мачо, скала-скалой, вытирал лапищами скудные слёзы и жаловался:

– Дрюх, что за жизнь у нас такая пропащая? Вот где оно это счастье? Ненавижу баб. Им только одно и надо – бабло, бабло, бабло.

– Не всем, бро, не всем, – возразил и помрачнел, – некоторым, например, надо из тебя всю душу вытрясти. Вырвать сердце и растоптать его своими охренительными ножками ко всем чертям.

Она не отвечала, не писала, не звонила. Пропала, как и не было вовсе. Не знал, что думать. Вдруг, что-то случилось? Малышка заболела или её похитили? И ли крыша старой халупы обвалилась, и теперь её останки вытягивают спасатели, а я здесь, и ничем не могу помочь. Или вдруг объявился этот выродок – учитель физкультуры. Сбежал из больницы и решил отомстить. Не надо было меня останавливать. Теперь лишился покоя из-за этого, пока моя девочка вдали. Здесь начало даже подташнивать.

Пашка хлопнул меня по плечу, вырывая из хаоса пугающих мыслей:

– Любовь – это зло, – глубокомысленно изрёк, а потом поёжился, мотнув пьяной головой. – Да ну на хрен. По мне так лучше продажные шлюхи, чем такое.

– Я не могу без неё, – выдохнул и опустил голову на заляпанный спиртным стол.

– Без кого? – Красными глазами с поплывшей мордой уставился на меня, не понимая. – Это ты о жене что ли, с которой я якобы знаком? Думал, ты просто пошутил над Родриго, ну или это… ПМС начался, – оскалился, довольный красноречивым подколом.

– Ммм. Не пошутил. Женюсь.

– А как же свободная жизнь?

– Не знаю. Я никого не хочу, кроме неё.

– Да кто это? Где она? Её тут нет?

– Угу, – согласно кивнул.

– Почему?

– Потому что не могу дозвониться.

– Потому что ты у неё в чёрном списке? – ошарашил глупейшим предположением.

– Что? Не может быть. Это бред.

Схватил его телефон и набрал номер. Последовали длинные гудки, а затем тишина. Не ответила, что натолкнуло на неутешительные мысли и вновь пробудило липкий страх.

– Не отвечает.

Вдруг мой смартфон издал сигнал. Пришло смс от банка. Автоматом проверил его и со всей дури запустил гаджет в стену.

– Сука!

Павел от неожиданности подскочил, а я, придя в слепую ярость, перевернул стол.

– Сколько, блять, она мне нервы будет портить? – заорал, ошеломляя друга, – приеду – сам убью!

– Тихо, спокойно, – обхватил меня со спины, пытаясь обездвижить, пока я неистово колотил ногами по мебели. – Не хватало из-за бабы с ума сойти.

Похмелье не отпускало следующий день. Не мог прийти в себя не от тупой головной боли, а от раздрая на душе. Павел уехал, оставив безуспешные попытки выудить у меня информацию о той, что свела с ума и довела до ручки. Я играл в партизана и пообещал, что ещё раз познакомлю, хотя уже не был ни в чём уверен.

Пришлось задержаться на несколько дней, чтобы решить проблемы с домом и псом.

– Андрюш, не спеши продавать. Пусть стоит хозяйство. Я буду присматривать, – тётя Марина принесла горячего супа и блинов. Присела на край табурета. – Отчий дом ведь, да и детишки когда пойдут, будете с женой на природу их привозить. Это же село. Земли почти нет, зато сад отменный. Отец не для себя сажал – для тебя и внуков.

– Некому за ним ухаживать теперь. Деревья погибнут без ухода.

– Ты с Семёнычем поговори. Мы будем досматривать. – Пауза. Почуяла, что сболтнула лишнего, но вовремя исправилась, – Я за домом, он за садом.

– А вы, тёть Марин, замуж за него не собираетесь? – Улыбнулся. Конечно же, они поговорили с Семёнычем и решили таким образом сблизиться официально. Вроде как не вместе для Пашкиных глаз, а на самом деле – слиться в единую семью.

– За кого? – Наивно захлопала ресницами. Милая, симпатичная женщина. Ухоженная, хоть и сельская, не знающая городских салонов красоты и бутиков.

В молодости была красавицей. Помнил, как за ней мужики убивались с нашего села, да и с соседних посёлков охотников на её руку и сердце хватало. А она отцу Павла упорно верность хранила. Хоть и бросил семью, жил с любовницей через две улицы. Воспитывал чужих детей, а со своим сыном даже не здоровался.

Пашка тогда нехилую детскую травму получил. Спасибо моему отцу, уделял и ему мужское внимание, учил нас премудростям жизни: как что подпилить, как розетку поставить, как правильно в руках паяльник держать. Да и много чего мы умели и знали, благодаря моему бате.

А вот материнскую ласку старалась дать тётя Марина. Всегда накормит, обогреет, пожурит, если надо. Сейчас это была пожилая, но всё ещё привлекательная женщина. Она старела красиво, что дано не многим представительницам слабого пола. Добрее и заботливее человека в жизни не встречал. Жаль, что не сложилось с семьёй. Однолюбка прирождённая. Вдобавок болезненная Пашкина ревность не давала обрести ей полноценное женское счастье.

– За Семёныча, за кого же ещё?

Подскочила, схватила полотенце, в котором несла для меня кастрюльку супа и со злостью сказала:

– Ну, ты, Андрей, даёшь! Что за поклёп?

Многозначительно промолчал.

– Ладно, – сдалась, наконец, – только Павлу пока не говори.

– А то что? Обидится? – Подумал, что надо бы Павлу мозги подправить и больше не сходить со скользкой темы при удобном случае.

– Взрослые вы стали совсем, да толку то что? Ни семьи, ни детей. Вот и отец твой внуков не дождался, да и я не дождусь из-за свинки Пашкиной проклятой, – начала хлюпать носом, – Усыновил бы, взял женщину с ребёнком. Чем не семья? Чужих детей не бывает, а внуков – тем более.

– Прекращайте, тёть Марин, – встал, обнял женщину за худенькие плечи, – всё у Пашки хорошо будет. И моих детей успеете понянчить, и его усыновлённых. Я обещаю.

Поцеловал её в лоб, отгоняя едкие мысли.

– Что с домом решил?

– Как вы сказали, так и сделаю. Сегодня же с Семёнычем переговорю. Оставлю денег.

– Этого не надо! Бог с тобой!

– Да вы что? Кто будет Джека кормить? Ему ведро каши в день надо, и то не наедается, кабан бездонный.

Рассмеялась, утирая платочком слёзы. Конечно, я им оставлю средств не только на собаку. И буду через Пашку передавать. И приезжать буду часто. Здесь мой дом. И отец здесь. Подумал, а самого снова на кладбище потянуло, соскучился по старику так, что впору зареветь как в детстве.

Пока общался с Семёнычем, телефон разрывался от звонков. Началось. Включаться в рабочий режим пришлось быстро. Даже быстрее, чем рассчитывал.

– Андрей Константинович! – Леся на связи глубоким спокойным голосом сообщила – поездка в Италию оформлена. Пока вас не было, они позвонили и попросили перенести встречу на две недели раньше.

– Кто принимал решение о согласовании даты? – Холодно спросил, а сам начал закипать от гнева. Ненавидел «сюрпризы», тем более ненавидел, когда меня ставили перед фактом.

– Олег Петрович, – так, блять, и знал, что этот рукожоп учудит и выкинет очередной фортель. – Позавчера позвонил Марио Пьяци. Сказал, что выставку переносят в связи с форс-мажором. У них что-то случилось в компании. Решили переиграть. Олег Петрович не мог дозвониться. Мы целый день вчера пытались, но вы вне зоны. Павел Дмитриевич сегодня приехал и попросил звонить на этот номер.

Пришлось воспользоваться телефоном и карточкой отца, который я ему подарил пару лет назад. После того как в ярости расколотил свой о стену, растоптал экран и отфутболил куда-то во двор под офигевшее лицо друга. Как назло смарт пикировал в лужу, а карточка потерялась. Винить сотрудников было не в чем. Спасибо Павлу, восстановил связь с подчинёнными. Но как не вовремя всё сложилось.

– Надеюсь, Олег Петрович подобрал мне надёжного помощника на время поездки? Пусть захватит все документы. Подготовьте всё, что я просил раньше. Список в файле на почте.

– Да-да. Я всё подготовлю и передам Маргарите Сергеевне.

– Кому? – Какого хрена эта тупая пигалица летит со мной? Вслух произнёс – Пускай Олег Петрович назначит другого помощника.

– Вы сами в феврале просили её назначить. Билеты куплены, всё оформлено. Сейчас не успею ничего изменить. Рейс завтра в 10 утра. Билеты скину вам на имэйл.

– Хорошо, – опять у меня не осталось выбора. Мало того, что столько дерьма навалилось, так ещё придется терпеть Марго всю поездку. Вовремя спохватился:

– Номера в отеле заказали?

– Да, – пауза, – Маргарита Сергеевна просила один люкс на двоих.

– Перебронируйте. Два отдельных и желательно на разных этажах.

– Поняла.

Побрёл в сад. Вдохнул полной грудью чистый, пропахший сеном и зеленью воздух. Здесь было замечательно, спокойно, тихо. Так бы и остался на месяц-другой.

Привёз бы Алю сюда и трахал, пока не выбил всю дурь из головы. Чтобы больше не смела возвращать деньги, кидать меня в чёрный список, молчать. Что у неё в голове происходит? Не женщина – сплошная загадка и адское наказание.

Аля

Устроилась в небольшой бар, расположенный недалеко от «Золушки». С посменным графиком и сносной зарплатой. Сменщиком оказался отличный парень Ярослав. Он был на пять лет меня младше, окончил платные курсы барменов и виртуозно владел своей профессией. Когда он показывал, каксмешивать некоторые коктейли, я выпадала в осадок. Столько нового предстояло освоить и запомнить.

– Смотри, Аля. Дорогое вино, предлагай в первую очередь. Вот тут подсобка, здесь чашки и стаканы. Постоянных клиентов не обижаем, записываем в отчёт выручку, расписываемся в чёрной книжечке, деньги прячем в сейф.

Информацию детально записывала, старательно учила азы и премудрости новой работы. С Яриком подружись быстро. Хватило пары дней стажировки. Пыталась улыбаться, вести себя непринужденно, создавать комфортную атмосферу. Дарить радость окружающим получалось с огромным трудом. Как можно излучать тепло и жизнелюбие, когда на душе кошки скребут, и всё время хочется плакать?

Ни минуты не проходило без мыслей о Нём. Каждый вечер, зависая в Одиночках, вспоминала его довольную после секса улыбку, надёжные руки, крепкое неутомимое тело. Соскучилась невыносимо. Сорвалась – полезла в соцсеть искать профиль. Ведь видная шишка, должен где-то засветиться. И нашла. Вот он – мужественный, элегантный, в строгом костюме. До щемящей боли родной и знакомый.

Аватарка зачётная, конечно. Но лайкать не стала. Пусть блондинка лайкает. Вспомнила мерзкую встречу в супермаркете и передёрнуло. Компьютерная мышка словно обрела отдельную жизнь: полезла изучать страничку дальше, листать посты.

Семейное положение не указано. Дата рождения, город, место работы – всё сходилось. Вот и многочисленные фото. И кого же я там нашла? Её. Умопомрачительная блондинка рядом с ним скалилась во все тридцать два. Андрей откровенно обнимал её, смотря с экрана предательскими серебристыми глазами. Даже свой любимый браслет засветил на её заднице. Фото давнишнее. Это радовало.

Из женского любопытства, а скорей из мазохизма, захотелось рассмотреть соперницу поближе. Перешла по ссылке в Инстраграм, и чуть не разревелась. Они вдвоем в Италии. Фото размещено вчерашним числом. А я, дурочка, гадала, что с ним, и как он. Мог ведь приехать, отношения выяснить. Но зачем ему выяснять? По сути, мы никто друг другу. Если сравнить бабу с прицепом с этой красоткой, то конечно, выбор очевиден.

Полетели в романтическое путешествие. Вот они в ресторане пробуют пасту, пьют красное вино из больших бокалов. Вот сэлфи, где она, скрутив губы в куриную попку, жмётся к его небритой щеке. Оба загорелые, красивые, счастливые. Андрей улыбается во весь рот и, кажется, отрывается по полной программе.

Нарыдавшись от выхваченных на ночь моральных травм, уснула. Спасла беспокойно, то и дело просыпаясь от кошмаров. Утро выдалось таким же мрачным, как и предыдущие. Лёшка щебетал на кухне с бабушкой, делился откровениями:

– Потом мы с ней поженимся.

– Ой, как хорошо, молодец! – Радовалась мама, – только тебе надо сначала работу хорошую найти. Машину купить, квартиру. А перед этим выучиться на «отлично» в школе.

– Ба, это долго. Пока я учиться буду, на Насте кто-то другой женится!

– Значит, не пара она тебе, раз променяет на другого.

Он отпил из чашки, задумчиво поковырялся в манной каше и после длительных раздумий сказал:

– А я на маме женюсь. Вот она будет мне верная.

Я бы рассмеялась вместе с мамой, если бы не накатил внезапный приступ тошноты. Такой, что ноги стали ватными, и бросило в пот.

– Аля, чего побледнела? – Мама, не переставая улыбаться, озабоченно приложила руку к моему лбу, – замуж не хочешь за Лёшку, что ли?

– Конечно, хочу, – силясь улыбнуться, подавила приступ, – вот только, Лёш, учиться всё равно придётся.

– На доктора?

– Можно и на доктора. На кого пожелаешь.

– Мам, я не хочу кашу больше. Меня от неё тошнит.

– Ууууу. Меня тоже, – не соврала я, – иди, одевайся. В сад опоздаем.

– Аля – пока мыла тарелки с чашками, мама напряглась – что значит «тошнит»?

– В смысле?

– Ты сказала, что тошнит тебя.

– Это, чтобы ребёнка поддержать, – а у самой сердце застучало, отдавая в уши и виски, – а что, ещё одного внука не желаешь?

– Тоже мне, нашла, с чем шутить – устало отмахнулась, – тут пока одного поднимешь, свихнёшься.

Первый самостоятельный рабочий день был прекрасен. Клиентов достаточно. Никто не грубил. С обязанностями справлялась «на ура»: заваривала кофе, смешивала простые коктейли, подавала спиртные напитки и соки. Освоилась быстро. Запомнила практически всех сотрудников.

Одно напрягало – утренняя тошнота. К обеду настроение поднялось, меня больше не мутило, энергия хлестала через край. Поэтому списала недомогание на нервы.

Это Андрей виноват с его блондинистой курицей. В Италии, наверное, сейчас хорошо. Мягкий климат, вкусная еда, большая прочная кровать. Отдыхает, сволочь. Трахается с ней, что аж побелка с потолка сыплется. Обо мне и думать забыл. А я, как истинный мазохист, вновь и вновь открывала его страницу, лезла к «Маргошечке» в Инстаграм, отслеживая появление новых фоток влюблённой парочки.

– Алевтина, – из мрачнейших мыслей вырвал Ярослав.

– Оу, что ты тут делаешь? У тебя выходной ведь.

– Решил проверить как успехи. Может, помощь нужна.

Ярик – прямая противоположность Андрею. Сбитый, светловолосый, с курносым носом, карими глазами. Простой, смотрящий заискивающе, ведомый. Он много рассказывал интересных историй, шутил, веселил меня во время стажировки. Оказал огромную моральную поддержку, за что была ему искренне благодарна.

– Ведь если и ты здесь не приживёшься, я без выходных с ума сойду. И так целый месяц как проклятый.

– Плавали, знаем. Сама так два месяца пахала. Чуть копыта не отбросила.

Не уходил долго, торчал у стойки, перебрасывался короткими фразами с официантками. Они тоже удивились, когда заметили его в баре. По навязчивому поведению поняла, что у парня явно на уме не помощь другу, а подкат. Сделала вид, будто не въезжаю.

– У меня ещё одна работа есть. Подрабатываю на крупных вечеринках в ночном клубе. – Молчание, пытливый взгляд, – Недавно открылся. Не хочешь сходить?

– Я? – вот и приплыли. – Может, схожу.

– Сегодня?

– Нет, сегодня я устану сто процентов. Давай в другой раз?

– Окей, в другой раз. Как только вечеринка наметится, позову. – Подмигнул, подарил ослепительную улыбку и удалился, засунув руки в карманы драных джинс. Слишком молодой для меня, слишком доступный и легко читаемый. Слишком не Он.

Андрей

Италия поражала колоритом, безумной атмосферой, темпераментом и жизнелюбием миланцев. Густонаселённая столица Ломбардии с многочисленными академиями, университетами, элитными бутиками, банками манила посетить площади и кварталы, осмотреть достопримечательности, насладиться великолепными парками и садами.

Но мне не хотелось и не моглось любоваться красотами, окунаться в лёгкое настроение, упиваться долгожданной командировкой. Полгода назад я спланировал всё до мелочей. Уговорил Марио подписать договор, подгадал время приезда со временем выставки, сообщил Марго, что нас ждёт маленькое путешествие. Хотел оттянуться и поработать одновременно. Представлял, как вдоволь натрахавшись в гостиничном люксе, будем вместе гулять по местным старинным улочкам, пробовать пиццу в каждом ресторане, распознавая ингредиенты и пытаясь угадать рецепт.

Мечтал, как после выставки сниму пару дорогих шлюх и в самых разных позах распробую прелести южной любви. Заодно втяну Марго в групповушку. Потом, конечно, куплю ей что-нибудь бриллиантовое, что сразу расставит моральные ценности на места и не даст обижаться на мои полигамные слабости.

Кто знал, что жизнь перевернется с ног на голову? Больно ударит по заднице, отвернёт от любых развлечений? Боль утраты отца и непонятки с Алей превратили меня в зомби. Кроме работы ничего не замечал. Правда, задумывался, а смог бы предложить тот эротический вариант малышке? Не смог, потому что ни с кем не хотел её делить. Не смог и по другой причине – потому что не перенёс бы факта того, что она способна делить меня с другой.

После приземления в Милане заселились в отель. Созвонился с Марио и наметил встречу на вечер. Марго раздражала до одури. Весь перелёт цеплялась за меня как утопающий за бревно, шептала очередную лобуду про романтику и любовь. Пришлось урезонивать её грубо и прямо.

– Кажется, мы всё выяснили две недели назад, Марго.

– Что я такого сделала? Просто боюсь летать, вот и держу за руку живого человека.

– Когда мы летали в Австрию, ты не боялась.

Лучше бы промолчал, потому что глаза её блеснули, а красный, накачанный силиконом рот, растянулся в пошлой понимающей улыбке. Конечно, она вспомнила наш совместный полёт полугодичной давности. Тогда я нанял частный самолёт и трахал её всю дорогу на мягком диванчике.

– Не начинай, – сразу прервал поток мыслей, направленных в то самое русло, о котором сам только что вспомнил.

В отеле она продолжала гнуть свою линию, не давая покоя. Сначала устроила истерику из-за того, что нас разместили не в одном номере, да ещё и на разных этажах. Хоть здесь Леся не подвела. Затем оказалось, что эта недопомощница забыла взять документы, которые мне позарез были необходимы. Оставшиеся часы до намеченной встречи работал над тем, чтобы при медленном интернете скачать их по почте, распечатать на ресепшене, перепроверить и подготовить, как положено.

Ужин прошел в дорогом ресторане. Пришлось взять Марго, так как без неё появляться в обществе семейных итальянцев было не комильфо. Она и там умудрилась прилипать ко мне, одновременно флиртовать с Марио, зыркая хищными глазками в сторону его жены. Слава богу, та ничего не заметила или делала вид, что не замечает. Взбесился не на шутку.

Когда блондинистая дрянь вышла в уборную, пошел следом. Резко схватил за руку и прижал к стене. Она, не мешкая, вцепилась мне в волосы и приблизилась к моим губам, в надежде на продолжение, как в кино. Я лишь чувствовал, что нахожусь практически в шаге от убийства. Хладнокровного и молниеносного.

– Послушай меня, – подавляюще ледяным тоном, чуть слышно прошипел, – если не прекратишь портить деловую встречу и будешь дальше так себя вести, улетишь сегодня домой. Но не в качестве помощницы финансового менеджера, а в качестве безработной. Поняла?

– Это всё из-за тебя, – скорчила обиженную физиономию, – ты не обращаешь на меня внимания. Даже не ревнуешь.

– А должен? – Зло усмехнулся. – Неужели думаешь, что я специально взял тебя, чтобы воссоединить якобы отношения? Их нет, запомни. Так что будь хорошей девочкой и классным специалистом. Я не шучу.

До неё, наконец, дошел посыл моего настроения и смысл слов. Она послушно кивнула и прекратила строить из себя шлюху. Была сдержанной весь вечер. Правда, успела сделать идиотское сэлфи, когда мы практически закончили встречу, распили обещанную Марио бутылку Пассито ди Пантеллерия и подкрепили договорённость подписями. В тот момент я был счастлив. Опять сделка выгорела, опять я – красавчик.

Оставшиеся 13 дней мотался по выставкам, заключал мелкие сделки. Марго даже в чём-то помогала, хоть я уже отчаялся получить от неё выгоду. Привела нескольких потенциальных клиентов, мило поддерживала беседу. В последний вечер решил отблагодарить свою скромницу-спутницу. Свозил на экскурсию в один из парков.

Милан радовал погодой, вкусной едой и вином. Мы общались, как друзья. Она без конца фотографировалась, занимая стандартные позы чуть ли не на каждом шагу. Конечно, пыталась затащить меня в бутики, пройти мимо которых ей не позволяла её природная сущность.

В несколько магазинов всё же зашёл. Чтобы выбрать безделушку для малышки. В одном из них приметил золотую цепочку с рубиновым сердечком. Цвет засоса, что я оставил на нежной шее в первый раз. Купил, не глядя на цену. Марго, конечно, запилинговала мою покупку, но ничего не спросила.

Когда вернулись домой, первая мысль была – бросить багаж и рвануть к Ней. Но снова пришлось отложить личную жизнь на потом. Рукожоп слёзно просил приехать на совещание, а Пашка умолял заскочить в клуб. Неплохой повод познакомить его с Марго. Убью двух зайцев сразу – и Павел расслабится, и бывшая будет довольна. За последние две недели девочка показала себя с хорошей стороны. Может она не такая павшая, как мне казалось?

В клубе царил праздничный хаос. Оказывается, друг замутил вечеринку. Собрал полный зал, заказал модную группу. Выпивка текла рекой, впрочем, как и выручка.

– Привет, бро! – Встретил нас в вип-зоне и бросил подозрительно-оценивающий взгляд на блондинку.

– Знакомься, Паша, это Марго.

– Твоя кто? – уточнил без обиняков. Видно, желал услышать, что это та, о которой я упоминал, когда нажрался до синих чертей.

– Сотрудница. Свободная, между прочим. – На слове «свободная» сделал акцент.

Павел едва заметно кивнул и подал руку сиявшей от счастья расфуфырившейся по случаю блондинке. Она сразу включилась в разговор, уселась на мягкий диван, небрежно закинув ногу на ногу, оголяя острые коленки. Пашка, пожирая сотрудницу глазами, уже мысленно вёл её в свой кабинет, исследуя стройные ножки до самой блузки.

Много пили тем вечером. Говорили, но не как раньше, а по-особому. Веселиться не получалось ни у меня, ни у него. Я намекнул, что не хочу никаких девочек. Да и наличие Марго не позволяло расслабиться по-холостяцки.

Гонял виски со льдом, рассматривал танцующую молодёжь, слушал музыку. Глянул в строну бара, и больше не смог отвести глаз от девушки, разместившейся на высоком стуле у стойки. Она флиртовала с барменом, смеялась и пила что-то цветное из узкого бокала. Мать её. Спокойно сидела, живая, здоровая, счастливая, до одури сексуальная и ещё более красивая, чем раньше. Без меня, видимо, ничего не изменилось в её жизни.

– Бро, что напрягся? Может ещё по одной? – Павел обнимал Марго за плечи, раскинувшись на диване.

– Я сейчас, отдыхайте, – бросил на ходу, спешно направляясь в зал.

Аля

Ярик не отставал. Каждый день таскал миленькие букетики из мелких ромашек, гвоздик, примул. Не дарил, а подкладывал под стойку, оставив в стакане с водой. Рядом с букетиками находила шоколадки, конфетки, мандаринки. Смеялась, обнаружив очередной подарочек, оставленный парнем с ночной смены. В пятницу он заявил, что в клубе закатят очумелую вечеринку. И я должна там побывать. Вход для девушек бесплатный.

Почему не сходить? Лучше так, чем киснуть дома, пряча рыдания в подушку, в сотый раз перелистывая чат Одиночек, наматывая сопли на кулак. С Инстаграмом блондинки завязала. Отправила его в чёрный список и удалила из истории.

– Во сколько вечеринка?

– В семь приходи. Я буду ждать.

По окончании смены забрала Лешу из сада, успела сбегать в супермаркет, приготовила гречневую кашу, скачала сынуле новую серию Спанч Боба. Потом приняла ванну. Натянула одно из любимых платьев, волосы подобрала в высокий хвост. Нанесла немного косметики и, поцеловав домашних, метнулась в «Дэнс & Мьюзик». Пара часов веселья мне не помешает. Тем более, мама была не против побыть с ребёнком, видела моё настроение все эти дни.

Клуб действительно был шикарный. Как только перешагнула порог, влилась в фееричную атмосферу безудержного веселья. Ярик за стойкой, просиял, увидев меня, помахал рукой. Направилась к нему, улыбаясь. Внезапно кто-то подцепил меня за локоть.

– Девушка, вы танцуете?

– Нет. Я занята, – холодно отшила раскрасневшегося пьяного парня, размахивающего полупустой бутылкой пива. Он отпустил меня, не споря и не навязываясь.

– Привееет! – Радостный Ярик в белоснежной рубашке при аккуратной узенькой бабочке, лучился от счастья. – Что тебе налить? Это за счёт заведения.

– Правда? – Хитро улыбнулась. – Не за твой, надеюсь?

Промолчал. Опустил глаза с длинными ресницами.

– Заказывай, не тяни.

– Я буду сок. Яблочный.

– С чем?

– Просто сок!

– Слабенько что-то, – удручённо заметил, доставая стакан и пакет с соком.

– Мне нельзя напиваться. Дома контроль на алкоголь. Маман убьёт, если приду на рогах.

Засмеялся, понимающе кивнул.

Не стала добавлять, что помимо прочего я, возможно, беременна. Задержка в шесть недель – это не шутка. Мой цикл никогда не был точным как часы, поэтому спокойно ждала красных дней календаря, связывая месячный сбой с нервами и трагедией на личном фронте. Сегодня купила тест и решила провериться с утра. На всякий случай не пила ничего такого, что могло навредить малышу.

Малышу? Впадала в тихий ужас, когда думала, что залетела. Дважды наступить на одни и те же грабли умела только я. Мысленно вручала себе премию Дарвина под миллионные аплодисменты хохочущих зрителей. Они смеялись до упаду, тыча пальцем, утирали слёзы от смеха, говорили: «Надо же, какая дура. Она не знает слово «презерватив». Не умеет предохраняться. И ещё больше дура, что спит с мужиками, которые её бросают с пузом. Мать одиночка дважды». И снова дикий восторг, гомерический хохот, овации.

– У, да ты тут одна скучаешь, – вырвал из печальных раздумий голос пьяного парня, пытавшегося меня зацепить на пути к бару. Он грубо схватил меня за локоть, силой повернул к себе. Я испуганно вскрикнула и облилась соком.

– Я не привык, чтобы мне отказывали.

Он был изрядно накачан спиртным. Ярик мгновенно вмешался:

– Э, полегче. Это моя девушка.

– Заткнись, – пробасил неуправляемый тип, уставившись на мою грудь, едва не роняя слюни, – Пойдём танцевать, крошка.

– Отпусти, – попыталась вырваться, но хватка оказалась нереально крепкой. В теле борова было не меньше 100 кг. Видимо работал охранником-вышибалой в похожих заведениях. Когда он сдёрнул мою тушку с барного стула, еле удержалась на ногах.

Дальше всё произошло так быстро, что толком ничего не поняла. Пока Ярик перепрыгивал через стойку, пьяного маргинала кто-то развернул и наградил ударом в красное потное лицо. Голова парня дернулась, пальцы разжались.

Потеряв опору, пошатнулась, и грохнулась на мраморный пол, больно ударившись мягким местом. Меня под руки подхватил Ярослав, стараясь поднять на ноги. Но когда откуда-то сверху донеслось раскатистое грозное «Отвали от неё!», конечности сменщика расцепились.

Лишившись равновесия, я опять пикировала на пол. Но в ту же секунду была поднята своим защитником. Мне можно было сказать кто это, даже если бы я ослепла, перестала дышать, слышать, ощущать кожей. Настолько глубоко Он въелся в душу, что его присутствие ощущалось, словно нечто материальное.

Андрей. Взбешенный, почти как в ресторане. Коротко остриженные волосы топорщились на макушке, ноздри раздувались, ещё немного – и начнёт метать молнии или выпускать клубы пара из ушей как кипящий чайник. Грудь под чёрной футболкой часто вздымалась, кулаки сжались, желваки ходили ходуном.

Хватило мгновения, чтобы меня пронизало сотнями нервных импульсов. Сердце перестало биться, а кровь застыла в жилах. «Как же я ненавижу и люблю тебя», прокричала мысленно, глядя в серебристые, потемневшие от злости глаза. Как он отреагировал, не узнала, так как боров успел подняться и послать мощный ответный удар.

Андрей

– Сидите смирно, не дёргайтесь, – молоденькая медсестра мазала рану чем-то пекучим и вонючим. По внушительному количеству окровавленных тампонов, брошенных в кучу, понял, что кровотечение было не слабое. В голове звенело и трещало. Ухо заложило, из-за чего слова девушки доносились как из могилы.

Пашка метался по коридору, Марго рыдала под кабинетом. Врач давно объяснил другу, что всё в порядке. Но тот не унимался. Двое охранников из клуба тоже за каким то хреном попёрлись с нами, создавая толпу «озабоченных моим здоровьем болельщиков».

– Готово, – закончила манипуляцию девушка, собирая баночки и инструменты в железный лоток. Достал из кармана джинсов бумажник, выудил купюру:

– Благодарю.

– Что вы, не нужно. Это экстренная помощь, мы её обязаны всем оказывать на бесплатной основе, – сказала, пряча деньги в карман зелёного халатика.

– Да-да, спасибо вам ещё раз – встал с кушетки, направляясь в коридор.

– Доктор сейчас придёт, не уходите. Ещё нужно рентген сделать.

– Угу.

Вышел, хлопнув дверью. Ненавижу больницы. А тут вместо отдыха пришлось вдохнуть запах лекарств и полежать в кабинете хирурга. Лет 45-ти, весёлый, энергичный, в белом халате, со снисходительной улыбкой на лице, тот нарисовался в коридоре.

– Куда это мы торопимся? – Терпеть не могу врачей с их саркастическим юмором. Они общаются с пациентами как с малыми детьми, явно показывая, что знают больше о человеке, чем все остальные.

– На выход, – сообщил на полном серьёзе.

Павел подлетел, будто ужаленный:

– Какой выход? А рентген? – заорал вместо хирурга.

– Тут царапина, – отмахнулся, – раньше и не такое бывало. Подумаешь, в морду получил. Некогда мне по больницам валяться. Дел по горло.

Зло покосился на врача. Тот, спрятав руки в карманы халата, спокойно изучал меня.

– Рентген – это не долго. Посмотрим, не задето ли чего. Нет ли гематомы. Через пару недель МРТ сделаете. До того времени таблеточки пропьёте для улучшения мозгового кровообращения, чтоб не было последствий.

Поморщился, ощутив себя дряхлым стариком после рекомендаций доктора.

– Да-да-да, – Павел как ребёнок поддакивал, – Давай Андрюх, мы подождём. – И потянул в сторонку всхлипывающую Марго.

Рентген ничего не показал. Просто ублюдок ударил бутылкой и сильно рассёк кожу. Голова гудела, но не треснула. Я практически остался цел и невредим. После завязавшейся драки и ответного удара с моей стороны, малышку больше не видел. Кровь залила глаза, саднил ушиб. Мне удалось вырубить пьяного идиота, и одного из его дружков.

Потом подоспела охрана во главе с перепуганным Пашкой, благодаря чему тяжёлых травм выхватить не успел. Хотя мог, так как пьяную агрессивную компашку имбицила охранники успокаивали долго и весьма поучительно.

Марго орала, увидев кровь на мне и руках друга. Шокированные люди расступились, возникла небывалая суматоха. Хорошо, что музыка продолжала играть. Но слышал я её плохо. Пытался протереть веки и разглядеть, куда убежала Аля, но заботливый Павел потащил меня к машине. Пока на всех парах мчали в дежурную больницу, тот распинался и орал почём зря:

– Бля, какого хера тебя драться понесло? Сидели же нормально, никого не трогали! Ты с цепи, что ли сорвался? Что там за мухи в Италии летают, что тебя покусали? У нас в клубе ни одного замеса не было с момента открытия, и вот те на! Подмочил репутацию!

– Надо же. За целый месяц ни одного замеса, – закрыл глаза, силясь не морщиться от боли, придавливая к ране пропитанный кровью платок, – вот и размочил счёт. А то скукота у тебя там, Паш, хоть на стенку лезь.

Марго то плакала, то хихикала, слушая нашу перепалку. Какого она и двое лбов поехали с нами, я так и не понял. Видимо, Павел думал, что я вырублюсь, и меня придётся нести, как раненого бойца с поля битвы прямо в морг.

Рану зашили и обработали. Доставили домой, снабдив какими-то таблетками и флакончиками, купленными по рецепту доктора. Глянул на не разобранный чемодан и поплёлся в душ. Мочить голову нельзя, спиртное пить тоже, спать разрешено только через два часа, к гаджетам прикасаться нежелательно.

А ведь ещё вчера я был в Италии. Перекатывал на языке дивное вино урожая 75 года, заедая безумно вкусной пастой, под ненавязчивую музыку и теплый ветерок вечернего города. Но тогда я был просто доволен жизнью. Яркие эмоции отравляла смерть отца и отсутствие малышки.

Сейчас усталый, в кровоподтёках, с перевязанной головой и разбитыми костяшками, чувствовал истинное счастье. Я увидел её. Этого хватило, чтобы жизнь заискрилась и забурлила как раньше. Зелёные глаза. Опять злющие, но такие родные и близкие.

Захотелось сжать девчонку в объятиях, зацеловать, замучить в ласках. В паху напрягся член. Вот и приехали. Снова дрочить? Интересно, раненые в голову бойцы чувствуют оргазм также остро, как и здоровые?

Аля

Когда вернулась домой, руки мелко дрожали, живот скрутило от спазмов, в груди образовался комок. Было очень страшно за Андрея. Суматоха у бара, драка, пьяный боров и Ярик, который силой потащил меня к выходу, постоянно прокручивались в голове. Еле успела схватить сумочку и проявила максимальную ловкость, чтобы не сломать ноги на высоких каблуках.

Я видела, как Андрей после удара бутылкой пошатнулся, осколки посыпались на его плечи и мне на платье. В это момент, кажется, заорала громче музыки. Но Ярик схватил меня за талию, потом побежал к дверям. Поймал такси и велел ехать домой.

– Не переживай, всё хорошо – говорил, а самого трясло. – Такое бывает. Прости, что пригласил тебя сюда. Впервые вижу, что здесь кто-то дерётся, тут же фейсконтроль дай бог. Владелец очень серьёзно к порядку относится. Сегодня прям дурдом, а не вечеринка.

– Да уж, – кивнула, – наверное, всё из-за меня. Если бы не пришла, ничего не случилось бы.

– Прекрати. Ты не виновата. Пьяное быдло. Что один, что второй. Ты… – виноватый, бледный, подавленный, – ты ещё согласишься со мной встретиться?

– Давай позже обсудим, – еле выдавила, так как снова ощутила приступ тошноты, – пока, Ярик. Иди, работай.

Дома приняла душ, выпила чашку чая и устало опустилась на диван в зале. Разбросанный по ковру конструктор Лёшки, полумрак, тишина. Домашние мирно спали, посапывая каждый в своей комнате. А я отчётливо поняла, что скоро всё изменится. В этом доме появится новый человечек, который взбаламутит и перевернёт с ног на голову нашу и без того сложную жизнь.

Положила руки на живот. Как быть с Андреем? Ему вряд ли всё это нужно. У него есть блондинка, он не хочет семью, это точно. Зачем, интересно, он бросился меня защищать и откуда он взялся?

Страх подступал к горлу снова и снова. Мне было очень жаль его. Мороз пробегал по коже, когда вспоминала, как бутылка ударилась о его голову, как он пошатнулся и чуть не упадал. Всё ли с ним в порядке? Может его убили? Только не это! Мгновенно кинулась к телефону, выудила его номер из чёрного списка и написала:

«Ты как??!»

Минут пятнадцать тишины.

«С тобой всё в порядке?»

Опять безрезультатно.

«Ответь мне, пожалуйста».

Хотела написать, что очень переживаю, скучаю и люблю, но не стала этого делать. Мы чужие люди. А если засомневалась бы – достать блондинку из ЧС, посмотреть на итальянские фото – дело одной минуты.

Неделя прошла без происшествий. Он не написал и не позвонил. У Ярика выведала, что в клубе тогда никого не убили, что владелец сам повёз пострадавшего в больницу, а зачинщика драки навсегда выпроводили за дверь. Вечеринка продолжилась ещё активнее, что помогло персоналу заработать не одну сотню чаевых. Предложил и мне в следующий раз пойти на подработку, если деньги понадобятся.

– Деньги, конечно, понадобятся. Но ты помнишь, что было в прошлый раз? – Смеялась в ответ, – боюсь, если я пойду туда барменом, клуб сгорит или взорвётся.

Ярик продолжал дарить всякие мелочи, ненавязчиво ухаживать и звать на свидания. Делала вид, что не замечаю, отнекивалась как могла и умела. С мужчинами нужно завязывать, это решила окончательно. Тоже мне самка, жаждущая приключений. Если так пойдёт, я рискую остаться с кучей ребятишек и получить звание «одинокая мать-героиня».

Когда узнала, что его повезли в больницу, сердце сжалось. Да ещё владелец клуба. Видимо, знаком с Андреем хорошо. Волнение не оставило себя без внимания, привело к очередной тошноте.

В этот раз тошнило так, что пришлось обниматься с унитазом в течение часа. Кишки буквально выворачивало наизнанку. Тест подтвердил беременность, и это меня уже не удивило. Теперь я рассчитывала потянуть время. Сказать маме позже. Вот как заметит живот, так и скажу. Сколько придётся вынести криков, даже представить не могла. Зато Лешка будет рад. Он давно просил братика.

– Аля – испуганный голос мамы в телефоне снова заставил переживать – у нас перестала плита работать, газ пропускает нужно срочно газовщика вызвать.

– Да, хорошо, – облегчённо вздохнула, – не проблема. На вечер договорюсь.

Газовщик Вася неохотно взялся за работу. Долго копался у плиты, что-то подкручивал, прочищал.

– Ну вот, – через час работы закончил парень, – можете пользоваться. Если опять будет пропускать, покупайте новую. Тут уже всё прогорело, не починишь. Дайте-ка ещё трубу посмотрю.

После пятиминутной диагностики выдал:

– Надо прокладку менять. У меня нет с собой.

– Как же нам быть? – Переглянулись с мамой в растерянности.

– Сейчас съездим в магазин. Купим, и я сразу поставлю, – предложил Вася. Лет 30-35, неухоженный, с пивным брюшком и залысинами. Ленивый и наглый. Но газ – вещь не шуточная, поэтому я согласилась отправиться с ним за важной запчастью. Он деловито помыл руки, взял деньги за работу, сунул в карман куртки.

– Ну, поехали.

Вышли за ворота и наткнулись на Range Rover, припаркованный у забора. Облокотившись на капот, в кашемировой серой кофте, белой футболке и серых штанах, стоял Андрей. Руки спрятал в карманы штанов, весь в ожидании. Смотрел на нас, пытаясь понять, что за тип выходит из моего дома. Светлые глаза не мигали. Лицо непроницаемое, губы поджаты. Темные волосы трепал лёгкий ветерок. Вася, не понимая, что происходит, вертел головой, глядя то на Андрея, то на меня.

– Это к тебе?

– Нет, – равнодушно поддела руку под его локоть, словно мы – семейная пара и направилась дальше. Будто не заметила молчаливо-выжидающего мужчину и его пронзительный взгляд.

– Дорогой, – нарочито громко сказала, – купишь мне конфет?

Вася, явно пребывая в шоке, поплелся рядом, туго соображая и пытаясь что-то пробубнить. Когда я его незаметно ущипнула, чтобы не совсем выпадал в осадок, начал подыгрывать.

– Да, каких? – также громко.

– Сладких.

Спектакль мог бы затянуться, если бы не резкое:

– Аля! – Андрей заставил нас остановиться и обернуться.

– Что происходит, ты объяснишь? – он как Вася явно не понимал, что я тут устроила.

– Познакомьтесь. Мой муж – Вася.

– Это Андрей, мой бывший босс. Наверное, что-то случилось у вас, Андрей Николаевич?

Окинул нас потускневшим взглядом, опустил голову. Бледный, расстроенный. Стало пронзительно жалко его. Но вместе с этим радовалась как идиотка, что сумела отомстить и насолить. Словно забыла его отчество, и он в моей жизни был мимолётный. Как и я в его.

– Константинович. – Бросил угрюмо, быстро пошёл к двери авто, уселся, завёл мотор. Газанул и стартовал так, что машина вихрем умчалась, оставив нас в клубе дорожной пыли.

Вася продолжал держать меня под руку, прижимая к груди кисть всё сильнее и крепче. С трудом освободилась.

– Поехали.

– Куда?

– За прокладками, куда ещё?

– Я так понимаю, ты ничего не объяснишь мне, как и ему? – Ухмыльнулся. Видимо, рассчитывал на продолжение семейной жизни. Не ответила. Хотелось реветь громко и долго. Заорать, разбить что-то, упасть на колени и кататься по земле. Он не приедет снова. Я никогда больше его не увижу. Это, конец, Аля.

Андрей

Утром проснулся от жуткой головной боли. Не зря врач выписал таблетки. Пашка всё купил и сунул их мне в карман. Принял одну, потом вторую. Не помогло. Голова болела, шов ныл. Телефон разрывался от звонков и сообщений. Нужно было срочно приехать в офис, но я не смог бы даже за руль сесть. Решил кинуть всех в игнор. Потом разберусь, не помрут.

Пробежался по сообщениям, наткнулся на заветный номер. Малышка беспокоится. Вчера трижды писала мне. А я в это время в больнице был, потом спать лёг, не слышал. Хотел ответить, но на экране высветился номер Павла, настойчиво требующий ответа.

18 пропущенных от него. Видимо, от тёти Марины унаследовал необузданное качество заботы о ближнем. Жаль, что детей не сможет иметь. Из него получился бы отличный папаша. Усмехнулся этой мысли, и сипло прохрипел в трубку:

– Алло.

– Бро, ты как?

– Не хочу тебя огорчать, но хреново. Башка трещит. Можешь привести мне вчерашнего врача? Может, назначит чего?

– Сделаем. Скоро будем.

Как только друг отключился, я снова провалился в сон. Проснулся через час от настойчивых ударов в дверь. Павел привёз врача и нехило испугался, так как я не подходил ни к телефону, ни к двери. Еле сполз с постели, поплёлся отпирать.

– Иду, подождите.

– Так, – доктор ослепительно улыбался на пороге. Рядом с ним стояла медсестра, удерживая увесистый медицинский саквояж. Вчерашние спасители снова явились меня реанимировать. Павел, сверкая татухами и злобными глазами, отпихнул меня от входа, давая пройти медперсоналу:

– Что так долго? Я чуть с ума не сошёл, думал, ты помер тут.

– Почти, – скривился от боли, потирая лоб.

Врач осмотрел мою голову, посветил в зрачки. Что-то на медицинском языке сказал медсестре и приступил к процедурам. Сделал укол, накатал длинный список лекарств и отправил Пашку в аптеку.

– Вам бы в стационар, по-хорошему.

– Нет. Сделайте так, чтобы я через два дня был на ногах, – почти прорычал, – мне надо работать.

– Понимаю, – вздохнул, – всем надо работать. А за здоровьем следить некогда. Ну что же, постараюсь помочь. Но МРТ за вами, ясно? Через пару недель. Пока прокапаемся.

Три дня Ольга–медсестра приезжала и ставила капельницы. Состояние улучшилось. Голова уже не болела, был практически здоров, полон сил. Рана на голове постепенно затягивалась. Как только оклемался, рванул к работе. Решил не отвечать малышке, а приехать лично. Захватил кулон с цепочкой. От нервов вспотел, пока ехал к её дому, руки мелко тряслись. Не терпелось выяснить всё, наконец.

То, что увидел, было равносильно предательству. Удару под дых, ножом в печень, выстрелу в сердце. Когда вышел из машины и увидел её с каким-то хмырём, не поверил глазам. Она мило щебетала, взяла его под руку и несла несусветную чушь. Что-то непонятное происходило, пафосное, ненастоящее.

«Это мой муж» сказала, после чего захотелось подойти и дёрнуть её за шкирку со всей дури. Сначала её, а потом хмыря. Нет, хмыря мне хотелось просто убить. Андрей Николаевич я для неё? Не стал участвовать в спектакле погорелого театра. Не стал задумываться, на самом ли деле она замужем. Может, обманывала меня всё время, а сейчас решила сохранить семью? Мысли путались. Едва сдержался, чтобы не сдать назад и не раздавить обоих к чёртовой матери.

В тот же вечер поехал к Павлу и напился в драбадан. Он был рад моему выздоровлению, позвал девочек. С одной, кажется, у меня даже что-то было. По крайней мере, мерзкий минет в вип зоне я ещё помнил. Он не принёс мне ни успокоения, ни удовлетворения.

Потом ударился в работу. Так рьяно охватил всё, что успел запустить за прошедшие недели падений, взлётов, сумасшествия, боли. Свалилась на мою голову сучка. Надо было езжать тогда прямо и не возвращаться. Не реагировать на выкрики, не разговаривать и даже не смотреть в сторону дряни, которая в отместку сумела вытрясти душу наизнанку, разрушить мои принципы, достать сердце, а потом растоптать его, не моргнув глазом. Даже шлюхи так не поступают. Даже Марго так не смогла бы. Продажные девки намного человечней, чем честные бабы.

Ловил себя на мысли, что начинаю ненавидеть и презирать. Но как только бросал взгляд на диван и стол, внутри всё обрывалось. Мучительно хотел её снова. До боли в яйцах, до взрыва мозга, до слёз.

Выбросил диван и стол. Списал в бухгалтерию. Теперь на месте дивана стоял ряд стульев. А вместо стола – пустота. Но и это не помогло. Воспоминания не выкинешь. Они раз за разом всплывали, заставляя мычать от бессилия.

Конец июля выдался непривычно дождливым. Лето не спешило врываться в наш город, робко одаривая тёплым сырым воздухом и обильным урожаем абрикос. В тот день встал рано. Предстояло открытие нового ресторана, что выстроили на месте «Золушки».

Управились за месяц, молодцы. В планах на вечер значился Павел и отдых. За это время виделись с ним всего пару раз. Каждый погряз в делах, у каждого свои проблемы. Сегодня хотел встретиться, обнять по-братски, выпить.

У него срослось с Марго, как ни странно. Видимо, сидела на коротком поводке и боялась потерять добычу. Пашка даже светился от счастья. Наконец в его личной жизни промелькнул огонёк любви.

Я, наоборот, запретил себе думать об Але. Закрыл сердце на железный замок и превратился в отшельника-монаха. Никаких женщин, никаких нежностей, никаких шлюх. Наигрался с любовью, сыт по горло.

– Дрюх, – Павел на проводе, – можешь подскочить сейчас? В клубе авария небольшая. Газ потёк. Спецов вызвал, но мне они не нравятся. Помнишь, твой батя говорил, надо сначала от центрального отключаться, потом своё ремонтировать? Эти олухи говорят, что нет. Боюсь, взлетим ко всем чертям.

– Я тебе газовщик что ли? Сейчас подъеду, привезу других спецов.

Набрал номер приличной фирмы, вызвал парочку умельцев. Когда мы приехали через час к заведению, меня передёрнуло. У входа в клуб стоял Алин муж. Потрепанный, помятый, видимо, с бодуна. Не зря она сначала сказала, что мужа у неё нет. Как с таким трахаться-то? Бедный Лешка, такого отца иметь. Не до конца осознавая, что делаю, сжал кулаки и крупным шагом направился к нему. Планировал просто отп..здтить для профилактики.

– Ну, привет, муж.

Он опешил. Выронил тлеющий бычок с сухих губ, явно силясь понять, кто я, и чей он муж.

– Э, парень. Ты что-то напутал. Я не женат даже.

Потом, видимо, напряг извилины, вспомнил меня и расплылся в улыбке.

– Ааа. Это тебя тогда девчонка с Ястребова отшила? Круто мы разыграли семью? Как у вас? Наладилось, помирились уже? Плакала потом всё время. Мне её жалко стало. За прокладку денег не взял.

– Какую прокладку? – впал я в ступор.

– Да плита у них накрылась, и труба тоже походу скоро потечёт. Прокладку пришлось менять. Я нормально всё сделал, не волнуйся. Дорогая правда…европейская. А она так плакала, что постеснялся денег просить.

Понял направление его мыслей. Сунул купюру в сальный карман спецовки.

– Спасибо, – сказал, и как под гипнозом пошёл к Павлу. Друг бегал по помещению, что-то орал, приказывал, ругался.

– Я тебе газовщиков нормальных привёз, – окликнул его, – мне надо срочно уехать.

– Спасибо, бро. Выручил, – пожали друг другу руки, попрощались.

– До вечера, Паш, – крикнул с другого конца зала у выхода. Махнул ему на прощанье рукой и бросился к машине.

Где днём искать Алю не знал. Возможно, работала в каком-нибудь баре. Я ведь так и не устроил её никуда. Бухгалтера забрал в офис под опеку опытных специалистов. Официанток и поваров в одну из пиццерий определил. Начальника их не обидел, оставил управлять новым заведением. Обо всех подумал, а о своей малышке – нет. Разве мне до того было, когда при одном взгляде на неё у меня отключались мозги и включались другие органы?

Поехал к ней домой. Купил букет цветов. Подождал немного у ворот и рискнул, была – ни была. Пойду знакомиться с мамой.

Аля

– Беременность 11 недель, – водя по животу датчиком, узистка всматривалась в монитор, – дихориальная диамниотическая двойня. Сердцебиение…

Она продолжала что-то говорить ассистентке. Та громко стучала по клавиатуре, вписывая параметры.

– Простите, – вмешалась, – что-что? Какая двойня?

– Наиболее благоприятный тип двойни. У каждого плода имеется своя плацента и своё околоплодное пространство, – спокойно принялась объяснять, – происходит в случае, когда два сперматозоида оплодотворяют две разные созревшие яйцеклетки.

Дальше я перестала вникать. Это шах и мат, Аля. Подача Андрея оказалась серьёзней, чем мой спектакль с газовщиком. Теперь шутка на злобу дня про многодетную маму-одиночку превращалась в суровую реальность.

– Вы побледнели, так обрадовались, да?

Продолжила обследование, отвлечённо диктуя цифры, – перевернитесь на левый бок.

Слеза скатилась по щеке и впиталась в пелёнку на кушетке. Не выдержала, хлюпнула носом.

– Ну что Вы, мамочка. Не нужно так бурно радоваться. Патологий нет. Единственное, что…

–Что? – похолодело всё внутри.

– Пока пол не могу рассмотреть. Они оба неудачно повернулись – прячутся, – улыбнулась. – Ничего, позже придёте, врач обязательно несколько раз к нам направит. Это многоплодие. Значит, следить за вынашиванием надо тщательней. Под особым контролем будете.

Что ж, Аля, двое так двое. Главное, что здоровенькие. Нам не привыкать. Погибать, так с музыкой.

Ярик прекратил ухаживания, когда я тактично намекнула о своём положении. Приходилось всё чаще его просить выйти за меня из-за ужасного токсикоза. Всему коллективу не нравились мои вечные посещения туалета и звуки, которые оттуда издавались, когда меня выворачивало от запаха кофе.

Дошло до того, что я зеленела и готова была вырвать всё, что было в желудке, когда просто смотрела на кофемашину. Очередного посетителя, попросившего заварить чашечку свежего ароматного напитка, готова была четвертовать.

Новый шеф, оказался хорошим человеком. Позволил мне доработать до декретного отпуска.

– Когда-то тебя эта тошнота отпустит ведь. Мою жену, помню, от кофточки тошнило. – Потирая руки, расплылся в мечтательной улыбке. – Была у неё любимая кофточка с блёстками. Носила постоянно. А как забеременела, от одного её вида бежала в уборную.

В середине июня прошла скрининг. Гинеколог не уставала направлять на анализы, словно я была неисчерпаемым донором крови и мочи. Двойня действительно вызывала у врачей особенное внимание. Все в один голос настаивали на диете, требовали больше отдыха, меньше стресса.

Его, как раз в моей жизни было предостаточно. Маме не пришлось даже сообщать о своём положении. Она догадалась обо всём, когда умудрилась сварить себе чашечку утреннего кофе.

Ещё в комнате я, как бешеное животное, учуяла мерзкий запах и вместо пожелания доброго утра ломанулась в туалет обниматься с белым другом. Когда родительница нарисовалась в дверях с той же пресловутой чашкой в руках, я так посмотрела на неё, словно, хотела стереть в порошок всех вместе взятых – её, напиток и кухню, пропахшую при заваривании.

– Мама – еле успела выговорить – срочно… – очередной приступ рвоты заглушил слова.

Мама побледнела. Она явно пришла нравоучения читать, но жутко испугалась:

– Алечка! Что? Скажи, скорую вызвать?

– Срочно вылей это и проветри. Не то я сейчас сдохну.

Дни мчались за днями. Вопреки моим ожиданиям, мама ничего не говорила. Не старалась уколоть, поныть, как это было с Лёшкой. С первенцем беременность проходила легко. Почти не тошнило, моталась до самых родов и не чувствовала себя так паршиво как с двойняшками. Сейчас она жалела меня, видела, как мучаюсь. Ещё больше жалела, когда я плакала ночью. Не вмешивалась. Пыталась поддержать, как умела.

Правда, я не всё рассказала. Например, что будет не один внук, а два. Сюрприз готовила. Чат Одиноких разведёнок удалила. Вступила в группу «Мамы вдвойне». Уже высматривала объявления «отдам вещи даром для новорожденных». Откладывала часть зарплаты на роды. Ремонт, конечно, подождет. Кредит, правда, висел камнем на шее. Но я сильная. Я должна справиться.

В конце июля Ярик попросил выйти за него в ночь. В клубе опять планировалась вечеринка:

– Аль, выйди, будь другом. Тебя же ночью не тошнит?

– Хорошо. Ты столько раз меня спасал. Отработаюкак-нибудь.

– Только шефу не говори, а то сожрёт меня. – Оглянулся в сторону кабинета начальника – А я за тебя сутки отработаю.

– Да нормально, без проблем. – Сказала, а сама от усталости с ног валилась. Выдержала. Даже без тошноты. Ночью клиентов было мало. В основном приходили за выпивкой.

Ко мне не приставали, так как наш охранник стоял рядом, вроде как вторым барменом. Отработали мы замечательно, да ещё и на чай приличная сумма накопилась. Будет Лешке на машинку и пирожное.

Уставшая и разбитая вернулась домой. Сил не было даже на утренние приветствия. Мама, заметив, что я едва ноги волочу, принялась отчитывать:

– Аля, разве так можно? Тебе отдыхать надо. Ты с ума сошла? Беременная в ночь оставаться да ещё после дня? Ты когда ела в последний раз.

– Маам. Не хочу есть, я хочу спать и желательно до завтра.

Собралась было к себе, но голос родительницы внезапно изменился:

– Ты когда расскажешь Андрею?

Остановилась и открыла рот в изумлении.

– Почему ты думаешь, что ребёнок от него?

– А от кого?

– Ты же ничего не знаешь.

– Зато вижу. И слышу.

– Я не хочу об этом говорить.

Вдруг заметила лиловые лилии в вазе на подоконнике.

– Откуда букет такой красивый? Ммм, пахнет приятно.

– Андрей принёс.

Спать перехотелось. И, кажется, я разучилась дышать.

– Он вчера утром приходил. Спрашивал, где ты работаешь. Сказал, что вам нужно срочно поговорить. Он неплохой парень, Аль.

– Это ты говоришь, потому что…

– Потому что так думаю, – перебила, и, помявшись, продолжила, – только у него случилось что-то.

Сердце пропустило несколько ударов.

– Ему кто-то позвонил, пока мы чай пили. Он убежал, даже не попрощавшись. Кажется, друг его погиб.

Слёзы навернулись на глаза. Почему-то вспомнился лысый здоровяк в татухах, окативший меня грязью в начале весны. Павел. Неужели он?

– Мама, я не знаю, где он живёт. Что мне делать?

Найти адрес Андрея было нереально сложно. Мозг лихорадочно соображал, как поступить. Ворвалась в главный офис прямиком к его помощнице. Она испуганно отскочила от меня, когда услышала просьбу.

– Я не имею права рассказывать личную информацию. Женщина, угомонитесь. – Запомнила, меня, стерва. Решила отомстить за тот случай с переговорами. – Андрея Константиновича нет, и не будет в ближайшую неделю. Где живёт, я не знаю. Спросите в отделе кадров, хотя и там вам вряд ли помогут.

– Вы понимаете, что мне очень нужно! – В истерике закричала я, но вовремя заткнулась. Не хватало опозориться перед его подчинёнными.

Когда спускалась по лестнице, мимо меня проскочила девушка вся в слезах. Блондинка. Та самая. Из Инстаграма. Она говорила с кем-то по телефону и ныла, не скрывая эмоций:

– Да. Я знаююю, – заревела – что мне теперь делать? Я так рассчитывала на него. Он обещал кредит оплатить и жениться. А теперь ни Андрея, ни Павла. Ууууу.

Мерзкая особа. Но благодаря откровенным излияниям я получила слишком много информации. Если она рассчитывала выйти замуж за Павла, значит, не была девушкой Андрея. Значит я – полная идиотка, которая самолично вырыла яму нашим отношениям. Закопала и сверху цветочки положила. Из букетиков Ярика.

Внезапно меня осенила превосходная идея. Инстаграм блондинки выудила из чёрного списка, пролистнула фотки, уже новые с Павлом. И написала сообщение:

«Уважаемая Маргарита (надеюсь, это её настоящее имя, иначе ничего не получится). Нам нужен адрес Андрея Константиновича. Он заказал цветы, но не указал, куда оформлять доставку. На звонки не отвечает». Потом подумала и исправила «цветы» на «венок». Стало жутко стыдно. Но понимала, что нужна ему. И если нет другого выхода узнать адрес, бог должен меня простить.

Через минут двадцать она ответила. Сухо. Без расспросов и выяснения подробностей выдала улицу, номер дома и квартиры. Бежала по городу как сумасшедшая. Один раз чуть не попала под колёса Ланоса. Трёхэтажный мат водителя, наверное, был слышен во всех уголках проспекта.

– Простите, – крикнула, – но не испугалась ДТП и возможных травм. Даже не оглянулась. Потому как было страшно другое. Я боялась говорить с Андреем, объясняться, просить прощения. Боялась, что он оттолкнёт и не послушает. Обложит матами как этот водитель. Выгонит на улицу, запрёт двери. Дома ли он, меня не интересовало. Я знала, что дождусь его, даже если придётся сидеть на пороге целую вечность.

Долгожданная дверь с номером, указанным Марго, не хотела открываться. Звонила, стучала, пинала плотную кожаную обивку кулаками и ногами, параллельно слушая длинные гудки в телефоне. В квартире тишина, ответа не было. Полумрак в коридоре. На улице потемнело, моросил дождь.

– Девушка, Вы в своём уме? Что стучите на весь подъезд? – выглянула соседка напротив, зыркнув сквозь толстые очки.

– Я к Андрею Константиновичу. У меня дело срочное.

– Ну-ну. Тут таких как вы не одна под дверями ошивалась. По делу всем надо. Ишь ты, ценить себя надо, а не унижаться.

– Мне по делу, правда. Не знаете, дома ли он?

Она ещё раз просканировала меня, видимо, увидела слегка округлившийся живот и смягчилась:

– Нет его. Уехал.

– Давно? Куда?

– Друга хоронить. Домой в село.

На станции было по вечернему холодно и пасмурно. Из местного транспорта кроме ржавого Запорожца без колёс ничего в глаза не попадалось. Ни автобусов, ни маршруток, ни легковушек, готовых подвезти по нужному адресу. Двое подозрительных мужчин ошивались возле кассы, периодически бросая на меня короткие взгляды. Собралась с духом, подхватила рюкзачок и направилась к ним.

– Извините, мне нужна улица Чкалова. Далеко это?

Мужчины заинтересовались, оживились. Один, обнажив пожелтевшие зубы, проскрипел:

– А номер дома какой?

– 29.

– Это соседа Маринкиного что ли, Андрея? – переглянулись, – у неё похороны недавно были.

– Да, мне туда нужно.

– А кем ты ему приходишься? – от любопытства раскрыли рты.

– Подскажите, далеко это отсюда? Как добраться? – проигнорировала вопрос.

– Прямо иди. Не сворачивай. Там разберёшься, не заблудишься. Улицы две всего.

Идти пришлось долго. Хорошо, что успела поспать в поезде и хорошенько отдохнуть. Свежий воздух, по-особенному пах травой, сеном, навозом.

С каждым шагом дышать становилось легче, в теле просыпалась бодрость и энергия. Помимо живописной природы глаз радовали красивые дома. Встречались обветшалые лачуги с заброшенными огородами, провалившимися крышами, покосившимся забором. Но были и двухэтажные, крепкие кирпичные строения, со спутниковыми антеннами, кондиционерами, высокими резными воротами.

29 дом был простым, но ухоженным. Деревянная калитка, густой, буйно зеленеющий сад, пластиковые окна, выкрашенная изгородь. Постучала – никого. Легко перекинув руку через забор, отперла скрипучий замок. По заросшей травой тропинке дошла к дверям дома. Постучала. Опять тишина.

– Андрей, – робко, не смело. Боялась разбудить всю округу. Прижала ухо к двери и услышала звон разбиваемой посуды. – Андрей! – уже заорала, начав стучать ещё громче, настойчивей, торопливее.

Через бесконечно долгую минуту он открыл. Бледный. Помятый, взлохмаченный. Взгляд печальных серебристых глаз невозможно было вынести. Настолько больно ему было, что у меня похолодели руки и задрожал подбородок. Хотелось плакать в три ручья.

Секунду помедлив, словно пытаясь понять, что это не сон, резко ухватил меня за талию, прижал к себе. Уколол колючей отросшей щетиной, обдал шею горячим дыханием. Хорошо уловимый запах спиртного и кофе не вызвали тошноту, как это было совсем недавно. Я закрыла глаза и крепко-крепко стиснула его в объятиях. Потом глубоко вдохнула ставший родным любимый аромат мужского тела.

Спустя три года

– Пашка! – Кричала тётя Марина, несясь за босоногим малышом, который ворвался на грядку с помидорами и безжалостно топтал молодые растения крепкими пухлыми ножками. – Ну-ка, а-та-та. Иди сюда, шалопай! Все помидоры вытопчешь, что потом кушать будешь, а?

Он смеялся открыто и восторженно, кидаясь в её распростёртые объятия. Женщина подхватила карапуза на руки, но не успела сделать и шага, как к ней бросилась ещё одна пара босых ног. Светлоглазая Маришка, такая же пухлая и улыбчивая, обхватила её за бедро и громко прокричала:

– Бааа, на луцьки хацюууу!

Оторвался от ноута, загляделся. Тётя Марина словно ожила после нашего приезда. Наконец смогла смеяться как прежде, пережить убийство сына и перекинуть бесконечную заботу с Семёныча ещё на кого-то. Тот неподалёку пилил дрова, морщась от опилок, попадавших в лицо, прокричал жене:

– Марин, не урони, обоих-то. Иначе Андрюха с нас шкуру спустит.

– Всё в порядке, – звонко ответила она, – и не такое таскали.

Аля вышла из дома в белом легком сарафане на бретелях. На шее красовался рубиновый кулон. Распущенные волосы доставали до плеч, завиваясь в милые кудряшки. Улыбнулся, оглядывая аппетитные формы, прикидывая, как поскорей закончить работу и уединиться на пару часов с любимой. Подошла, обвила шею, поцеловала. Рывком усадил её к себе на колени, и она, чувствуя мой стояк, прошептала:

– Ты же работаешь. Не отвлекайся.

– Угу – приблизился губами к восхитительной шейке, провёл языком за ушком, – работаю, причём конкретно.

Погладил по округлившемуся животику, – Лёша спит?

– Да. Вымотал его Семёныч утренней рыбалкой. До вечера, наверное, дрыхнуть будет.

Бережно опустил её на пол, поднялся с кресла и потянул в сторону нашего дома.

– Тёть Марин, присмотрите за бесенятами?

– А как же, – отозвалась, – Сейчас кашу с котлетами есть будем. А вы куда? Надолго?

– Всё тебе надо знать. – Вмешался Семёныч. – Иди детей корми. Да и я есть хочу. С самого утра голодный как собака.

Ворвались в дом отца, жадно целуясь, словно не виделись сотню лет. Малышка всё такая же горячая и отзывчивая как раньше, заводила меня с одного взгляда. Терял голову каждый раз, когда видел её, и точно знал, что это надолго. Снова беременная, чему я был безумно рад. На этот раз не двойняшками, чему я тоже, признаться, был очень рад.

После убийства Павла я думал, что жизнь закончилась. Меня за что-то сильно наказали, отняли самых близких людей. Отца и друга. Если бы знал, что в клубе вижу его в последний раз, не ушёл так быстро. Я бы пересилил себя и поехал в другое место, чтобы навсегда закончить жизнь Хрена Степановича.

Пока выбирал цветы и ехал к Ней, Павел разобрался с газовщиками, прыгнул в свой джип и помчался к поставщикам. Ему на встречку выскочил гелик Хряка. Из-за бешеной скорости этого урода, дождя и мокрого асфальта шансов выжить у обоих не осталось.

Обе машины превратились в хлам. Бывший учитель физкультуры, оказывается, сильно боялся тюрьмы и никоим образом не хотел туда попадать. Чтобы остановить правосудие, он решил выпилиться, а заодно, отомстить Пашке. Не за избиение, а за прикрытие наркобизнеса.

В один миг я потерял лучшего друга. Человека, с которым не страшно было идти и в огонь, и в воду. Человека, ради которого оторвал бы собственную руку, если бы это помогло его спасти.

Когда позвонила испуганная Леся, я говорил с мамой малышки. Она напоила меня чаем, была добра, словоохотлива. Не помню, как попрощался, что делал дальше. Думал, ошибка, не может такого быть. Не может он бросить меня. Уйти навсегда. Зачем мне деньги? Зачем успех? Если не с кем это всё разделить, не с кем идти плечом к плечу, не от кого ждать поддержки?

Остальное как в бреду. Организовал похороны несколькими телефонными звонками. Уладил бумажные дела, разобрался с полицией и дал подробные показания следователям, естественно, не упоминая, что тесно контактировал с убийцей несколько недель назад. Перевёз тело в село, к матери.

Чтобы не слышать душераздирающий вой тёти Марины и остальных женщин, на кладбище не поехал. Заперся в доме отца и пил всю ночь. Пил и плакал. Это была самая чёрная ночь в моей жизни. Следующий день не выходил на улицу. Спиртное в глотку уже не лезло. Просто смотрел перед собой в стену и думал, что немного осталось до сумасшествия. Ещё чуть-чуть и я бы свихнулся. Но сумрачный одинокий вечер боли озарился ярким утренним просветлением.

В дверь стучали долго, напористо. Не открывал. Не для того вырубил телефон, чтобы ко мне бесцеремонно врывались. Помнится, от злости расколотил полупустую бутылку виски о стену.

Когда услышал её голос, словно током пробило. Бросился открывать. Стояла на крыльце маленькая, испуганная. Смотрела так печально, так понимающе. Схватил в охапку и прижал к себе. Как голодный зверь затащил в комнату, плечом закрыл дверь.

Не помню, сколько мы так стояли, но помню, как она шептала ласково, гладила по спине мягкими ладошками, целовала мелко и робко. Просила прощения. Говорила, что сглупила, приревновала к Марго, про Италию, про Инстаграм. А я слушал вполуха, держал её в объятиях, словно пытался испить боль до дна и наполнить чем-то живым, чем-то тёплым, бесконечно ценным.

Не осознавал реальности. Сам не понял, когда стащил с неё трусики и вошёл в тугую плоть без подготовки. Как исступлённо вдалбливался в самое нежное и самое желанное тело, словно ныряя с головой в живительный океан. Как вжимал её в стену, подхватывая под коленки, исступленно насаживая на себя, рычал в ушко:

– Моя. Моя малышка. Моя девочка. Моя любимая. Моя… жена.

Как она прерывисто послушно стонала в ответ:

– Твоя. Твоя. Твоя. Твоя.

Как в наказание с каждым толчком, доводил до безумия и твердил:

– Никогда. Больше. Так. Не делай.

После оглушительной разрядки отнёс её в постель и там, после долгих прелюдий довёл до будоражащих всхлипываний, и проговорил:

– Ты готова, детка? Здесь почти лес, а я хочу тебя всю.

Разогретая ласками и оргазмами, томно откинувшись на простынях, она выдохнула, ни капли не сомневаясь:

– Готова.

Медленно вошел в сладкую попку, не переставая нежно касаться клитора, кусая за мочку ушка, просовывая язык в ушной проход. Держался до последнего. Вжимаясь до предела, покрываясь испариной, кончил обильно, рвано, после чего сказал «Никому тебя не отдам» и уснул как младенец.

Утром все же удерживал в объятиях, боясь, что снова исчезнет или выкинет очередной фокус. Поэтому, когда малышка дёрнулась и попыталась встать, придавил обратно, закинув руку на живот. Она простонала, и просила отпустить.

– Что? – не понимая, спросил сквозь сон.

– Мне сложно так, тошнит.

– Отравилась? – Озабочено всмотрелся в виноватое лицо. Сделала прерывистый вдох, прижалась голой упругой грудкой к моей груди и тихо-тихо сказала:

– У тебя будут дети.

Горько улыбнулся. Тоже мне, отрыла Америку:

– Конечно. Они когда-нибудь у всех будут.

– Ты не понял. У тебя они будут очень скоро.

Опять как идиот не понял.

– Ребёнок? Ты беременная?

– Не ребёнок, а два ребёнка.

– Как? Мы же вчера?! Нам можно? Я мог навредить?

– Нет, всё хорошо. Врач сказала, не можно, а нужно.

С того момента я осознал, что смогу пережить своё горе. Что жизнь одной рукой отобрала, а другой подарила. Подарила вместо одной семьи другую. И надо сделать всё, чтобы её сберечь и приумножить. Чем мы сейчас и занимаемся – умножаем и прибавляем.

7.11.2020-27.01.2021

Оглавление

Аля

Андрей

Аля

Аля

Аля

Андрей

Аля

Андрей

Аля

Андрей

Аля

Андрей

Аля

Андрей

Спустя месяц

Аля

Андрей

Аля

Андрей

Аля

Андрей

Аля

Андрей

Аля

Андрей

Аля

Андрей

Аля

Спустя три года