Попаданец для драконши [Алиса Рудницкая] (fb2) читать постранично

Алиса Рудницкая Попаданец для драконши

Пролог

Инвалидная коляска по только выпавшему снегу двигалась еле-еле, буксовала и все время застревала. Я печально вздыхал, но вперед все же ехал. Из чистого упрямства.

На улице стояло начало января, однако у моей любимой сестры в душе царил март. Причем, царил он еще с прошлого марта. Вот уже который месяц она лишь на выходных забегала ко мне, сваливала на стол многочисленные покупки и убегала обратно к своему парню. Дело неумолимо шло к свадьбе, и я с одной стороны радовался за нее… а с другой — не мог не обижаться.

Конечно же, она не обязана была со мной возиться, с калекой. Да я и сам всячески ее от этого отговаривал — не хотелось взваливать на ее плечи такую ношу. Но… могла бы хотя бы раз в две недели со мной гулять. А так — приходилось колесить по ближайшему парку в гордом одиночестве.

Став инвалидом я начал ценить солнышко и свежий воздух гораздо, чем раньше. Едешь себе по асфальту, наблюдаешь как суетится народ. К тому, как на меня все пялятся, я давно уже привык — люди просто не могут не смотреть, и это, в общем-то, нормально. Летом было хорошо… но лето прошло, как и теплая осень. Пришла зима, и жестокая реальность напомнила мне о том, что в природе существует такая досадная зараза как снег. И прогулка превратилась в пытку.

Промучившись один круг, я плюнул. Спина разболелась — не новость, конечно, но я все же надеялся, что обезболивающее подольше протянет. Решил — припаркуюсь у лавочки. Постою немного, покурю, и домой поеду. Припарковался. Достал пачку, зажигалку, и тут неожиданно…

— Молодой человек, закурить не найдется?

Надо мной нависла высоченная тень. Когда у тебя не работают ноги, порой чувствуешь себя ребенком — люди вокруг такие высокие, а ты вроде как всем по пояс. Но этот дядька, даже стой я на ногах, возвышался бы надо мной. Был он бледноват, лопоух, лыс и крупно-морщинист, носил строгий костюм, а поверх него — легкое фетровое пальто и синий шарф. Неплохой, вроде, дядька, интеллигентный… но ко мне вот так запросто на улице давно никто не обращался.

— Держите, — я торопливо достал сигарету и протянул незнакомцу. — Прикурить надо?

— Нет, у меня есть, — ответил он, достав из кармана зажигалку. Вещица оказалась необычной. Железная, с гравировкой — дракон, разинувший пасть ровно над тем местом, откуда вырывался огонек.

— Крутая безделушка, — решил сделать комплимент я.

А что мне, собственно… язык не отвалится. Дядька сделал мне приятно, отнесся как к нормальному, полноценному человеку — вот и я решил ответить той же монетой.

— Да? — удивился он, примостившись на краешек рядом стоящей лавочки и закурив. — А мне она никогда не нравилась. Подарок от бывшей девушки.

— А, понимаю, — кивнул я, тоже прикурив и затянувшись. — А я все, что мне моя бывшая дарила повыбрасывал. Обидно было, конечно, но зато легче стало.

— Как говорится — с глаз долой, из сердца вон, — согласился дядька, затягиваясь. — Ммм…. хорошие сигареты, молодой человек. Даже неожиданно как-то.

— Еще бы, — усмехнулся я. — Так и так здоровье порчу, так хотя бы надо это с удовольствием делать.

— Хорошо подмечено. Вот теперь, знаете… сижу я и думаю — а не подарить ли мне эту зажигалку вам, раз она так приглянулась. Тоже… “из сердца вон” сделать. Уже три года никак не могу выбросить ее из головы.

— А как расстались? — поинтересовался я, а потом, спохватившись, добавил. — Это, конечно, не мое дело. Извините.

— Я сам напросился на этот разговор, — махнул рукой дядька, чуть поморщившись. — Не буду кривить душой — сам сбежал. Далеко сбежал, в другой… в другую страну.

— Ничего себе, — удивился я. — Так далеко…

— Мне всегда нравилось это место, — ответил он. — Давно хотел приехать погостить, а вот видите как получилось — приехал ненадолго и решил остаться насовсем. А что до девушки… вы уж простите, что говорю это вам так прямо, но я сбежал из-за ее болезни. Из-за страшной болезни, которая разъедала ее изнутри.

— Да и правильно сделали, — потупился я. — Не обидели, не новость. Я свою сам выгнал. Видел, что она только из жалости со мной в последнее время оставалась. Но ведь сколько ей? Всего двадцать лет. И, блин, она может крутую жизнь прожить, а не нянчаться со мной. Так что правильно вы все сделали.

— Неправильно, — покачал головой незнакомец. — Одно дело если бы она меня прогнала… и совсем другое — то, что я бросил ее и сбежал. Я это понимаю… и очень себя за это корю. Вот, наверное, потому я к вам тут и прицепился, что никак не могу со всем этим смириться.

Я ощутил к этому незнакомцу острый приступ симпатии. С каждым словом он нравился мне все больше и больше. Пусть он и говорил вещи болезненные, но зато не прятал их и не заворачивал старательно в абстрактные термины, как остальные. Не отводил глаза, но и не пялился на безжизненные ноги. Говорил, как есть. И откровенность подкупала. Пусть то был разговор с первым встречным, но… он