Докажи мне [Ольга Вадимовна Горовая] (fb2) читать онлайн

Ольга Горовая

Докажи мне

Пролог 1

настоящее (зима 2021-2022)

— Я просил принести эти документы еще сорок минут назад, Дарья! — рыкнул Олег, не поднимая головы, продолжая делать пометки, когда дверь скрипнула.

Ему сейчас было не так просто карандаш держать, что пытался скрыть от всех, и от себя тоже. Так что не мог себе позволить разбрасываться канцелярией.

Да и не нужно было смотреть, кто зашел: по шагам и неким, не вполне объяснимым для самого себя признакам четко улавливал, что это именно она стояла на пороге кабинета. И от данного факта становилось реально паршиво… Когда он научился так «сигналы пространства» считывать? В какой момент на эту девчонку настроился настолько?! Зачем?!

Нестерпимо захотелось закурить. И матюкнуться в голос.

Но вместо этого Олег сжал в кулак искалеченную руку, превозмогая боль в искореженных связках и мышцах, натягивая сильнее изуродованную кожу. В надежде отрезвить себя, да… Однако спровоцировал совершенно иной каскад реакций, долбанный идиот!

Втянул из-за боли глубоко воздух сквозь сцепленные зубы, пытаясь контроль над телом разуму вернуть… И почти окончательно рухнул в пучину безумия, потому что нос, легкие, все мозги, показалось, ее ароматом забило!

Смесью духов, которые сам и купил в припадке безумия, не иначе (надо же было додуматься те ей подарить!); запаха ее волос, кожи, наверняка опять возмущенным румянцем опаленной… Это все выжирало в нем адекватность, превращая в некого озабоченного маньяка, ей-богу!

И это на работе! В родном отделе!

Какого дьявола?! Где он так в жизни нагрешил, что ему именно эту девчонку навязали в помощницы?!

Первую и единственную в жизни, от которой у Гутника, полковника Службы безопасности страны, сносило не то что крышу, а всякое подобие здравого смысла, совести и адекватности!

А ведь, вообще, должен был бы в ее направлении ровно дышать, если по уму судить.

Он ее начальник, бл***! Ему сорок, Олег в два раза старше… И, будто этого всего мало, его характеру позавидует Джек Потрошитель, о чем Гутник в курсе, да и Дарья уже тоже заметила. Не говоря еще и о том, что по внешности сейчас у него и Квазимодо выиграет…

И в довершение, Гутник гоняет ее по управлению так, что самому совесть мозг ложкой выедает, но не видит иного выхода, как между ними преграду выстроить, себе не позволить слабину дать, иначе же не сможет оторваться…

И при этом у него член едва не лопается от напряжения, когда эта девчонка в кабинет заходит! А Олег, всю жизнь гордящийся своей выдержкой и самообладанием, ни х*ра с этим поделать не может.

— Простите, Олег Георгиевич. Меня задержали.

От тембра ее голоса у него затылок сводило всегда. Хотелось вдохнуть еще глубже и прижаться к ее груди, туда, где этот звук рождался, чтобы лучше услышать, все его оттенки разобрать…

Сейчас же его просто тряхануло, как током приложив! Потому как что-то изменилось…

Она всегда отвечала тихо и будто прячась. Вечно смотрела себе под ноги, словно боялась на него поднять глаза. Поймать ее взгляд — сверхзадача, которая и ему удавалась один раз на десять. Но это хорошо, конечно, потому как, когда Олег смотрел в ее глаза… в солнечном сплетении просыпалась нуждающаяся бездна! Дарья словно сама ту призывала тем, как доверчиво смотрела на него, точно же не подозревая, что конченый начальник ее во всех доступных углах Управления зажать желает.

Однако сейчас происходило что-то вообще не то… Из ряда вон выходящее.

У Даши (он никогда бы вслух ее так не назвал. Дистанция…) нечто такое в голосе завибрировало…

Гутник сам не отследил, когда вскинул голову, впиваясь в нее взглядом. И, о чудо из чудес(!), она смотрела на него прямо…

Напряженно, явно нервируя, но выдержала пристальное, изучающее внимание Гутника. И что б это значило, интересно?

Олег медленно отложил папку, в которой изучал отчет, не все можно было перевести в цифровой вид, даже сейчас. И поднялся, пока не обходя стол… Меньше всего заинтересован был в том, чтоб она его стояк, который всегда около нее случался, увидела. Похотливый ублюдок!.. А раньше за собой такого не замечал. Уперся костяшками уцелевших пальцев в столешницу.

Не женщина, а какое-то непрекращающееся испытание на его голову! Точно что проклятие!

— Вы моя личная помощница, Дарья. Кто мог вас задержать так, что вы не выполнили вовремя мое распоряжение? — поинтересовался, из последних сил сохраняя невозмутимый вид и тон. Сделав ударение там, где не стоило, быть может.

Только ему показалось, что прозвучало двусмысленно? А, блин, забил.

Кивнул на папку в ее руках. Раритет, уже и картон вон пожелтел. Хорошо, что эта девчонка прекрасно у них в архиве ориентируется, сам Олег не нашел бы точно, да и старожилам Даша могла фору дать, всегда находила то, что он требовал.

— Ну так что, Дарья? Я не слышу ответа? Кто вам помешал? — поторопил, не понимая и почему-то все больше становясь в стойку, не в силах разгадать ее поведение и это странное настроение.

Что та гончая, блин! В воздухе привкус проблем чувствует, чуйкой, что не хуже, чем у дикого зверя.

Не так все было! Напрягало… Ну да, больше обычного.

— Извините, Олег Георгиевич, это был личный вопрос, вас не касалось. Вот, я принесла документы, которые вы просили, — ни хе*а не понятно «объяснила» девчонка, подойдя к столу и аккуратно положив бумаги. И она думает, что он после такого от нее отцепится? Да ни в жизнь!

И тут девчонка сделала то, чего Олег не то что не ждал, а и предположить не мог! Разве что в своих долбаных пошлых снах за последние недели видел! Но сейчас он же не вырубился за чтением отчета, правда? Это же все по-настоящему?!..

…Дарья подняла руку и медленно принялась расстегивать блузку.

Вот так вот просто и откровенно. Охр*неть! Или он таки отрубился и сейчас бредит?! Захотелось лицо растереть, убеждаясь, что он не выпал из реальности.

Она все это делала, глядя ему прямо в глаза, кстати!..

А там, в очах ее, нечто настолько непривычное полыхнуло, что у Олега во рту пересохло, Сахара, блин! Парализовало, будто пацана малолетнего, впервые в порножурнал заглянувшего. Дар речи растерял.

Даша же подняла вторую руку и выразительно палец к своим обалденным губам приложила… Зря, да. Он, когда на те смотрел, вообще, лишь о сексе мог думать. Об оральном, конкретно. Жадном, грубом. О том, как проталкивает свой член, который распирало уже от стояка, между этими пухлыми губами, заставляя ее глубже плоть взять, наматывая длинные волосы на свою руку, да так, чтоб гортанно застонала…

Кхм… Похоже, девчонка не поняла, что он и так сейчас два слова связать не в состоянии, и к своим губам его внимание привлекать — стратегия так себе.

Сказать, что Гутник офигел — и близко не передать того, что у него внутри бахнуло! В ступор впал… Эта девчонка рядом с ним в пятидесяти сантиметрах оказаться боялась, стеснялась, никогда, ни разу и намека не подала сама… И тут!..

Да что за нафиг, мля?!

В паху едва не дымилось, а в мошонке зазвенело от напряжения, кажется. Члену осмысление было не нужно! Только она: горячая плоть Даши под его руками, бедра и грудь, ему доступные… Вся на его столе так, чтоб мог наконец до упора ворваться в это тело, сводящее его с ума все последние недели!..

Но Гутник-то думать головой привык, даже когда тело в дугу скручивало! И тут ни черта не складывалось! Вот абсолютно!

— У вас будут еще задания или мне закончить сортировать те бумаги? — он совершенно не мог проанализировать звуки, которые из ее рта вылетали.

Взгляд от пальцев оторвать не в состоянии был!

А тонкая рука уже освободила верхние три пуговицы, распахнув блузу так, что ему бретелька от лифчика видна стала. И, явно не собираясь останавливаться, ниже двинулась, проведя по краю чашечек, распахивая блузу больше… Она его распалить пытается? Соблазнить?

Лишнее, вот правда!.. Он уже готов. На все!

У Гутника уже пелена багрового возбуждения застилает глаза, пульс гатит до потолка, разрывая череп. И только черт знает, как до сих пор на месте удалось устоять, а не завалить ее поверх всех этих документов?!

Но тут каким-то остатком издыхающего разума наметанный глаз уловил деталь, которой на этом теле точно не должно было быть… В самом низу, где бретелька крепилась к простому, гладкому бежевому материалу белья, черная петля из провода торчала…

Пролог 2

на два месяца раньше, сентябрь 2021

Туман висел тяжелым, холодным и душным покрывалом, заполняя не то что каждый проулок в городе, но и легкие любого, кто рискнул этим ранним утром холодной осени оказаться на улице. Олег не был исключением, только ему дела не имелось до этой молочной мглы. Своих гребаных проблем выше макушки еще на два метра. И так всегда, день за днем, год за годом… Иногда ощущение, что бегает, как задолбанная белка в колесе и никак не додумается выпрыгнуть. Конца края не видно… Но кто еще, кроме него, за это все браться будет?

Вдохнул глубоко, делая последнюю затяжку вперемешку с этим влажным туманом, отпил кофе, который только на ходу и успевал в себя вливать, благо, термокружка спасала. Глянул на неловко переминающегося с ноги на ногу водителя, стесняющегося намекнуть, что они уже опаздывают. Он и сам это знал.

— Минута, Андрей. Сейчас едем.

— Как скажете, Олег Георгиевич, — парень снова с ноги на ногу переступил, внимательно всматриваясь в клубы тумана, окутывающего их непроницаемой стеной.

Бдит. Молодец.

Стоят на пороге дома у подъезда Олега, пять тридцать утра, если часы не врут. А у него ни на завтрак, ни на то, чтоб кофе этот выпить сидя, из нормальной чашки, никогда времени нет, б*я! Как же достала эта беготня! И никакого просвета не видно.

Новое дело, новые улики, выдернули из кровати, не дав и пять часов поспать. И курить на балконе, который для этого специально отвел, когда наконец-то купил квартиру, не приходилось все никак. Тоже бегом, на ходу, вот так, перед тем, как упасть на заднее сиденье и начать читать очередную стопку дел и характеристик, очередные данные по кому-то из сотрудников, замеченных в нечистых схемах… Или смежные отделы то и дело подкидывали забот на его голову… Того и гляди, гастрит скоро начнется от постоянного недосыпания и диеты, состоящей из кофеина и никотина.

Уйти что ли в частный сектор? Там бы при его знаниях, навыках и голове уже деньги лопатой греб, а Олег все за совесть и честь службы ратует… Как же он задолбался…

— Ладно, погнали, — выбросив окурок в урну, еще раз глотнул из кружки и, резко распахнув заднюю пассажирскую дверь, упал на сиденье, где его уже ждали распечатки. Прогнал искушающие, но лишние мысли.

Андрей быстро занял место водителя и машина тронулась.

Эх, была у него недавно надежда, что заимеет себе надежного помощника, на которого реально часть дел можно будет перенаправить и доверить, но… Не сложилось, опять Гутнику одному это все разгребать, тянуть и выпалывать с корнем. Только коррупция с человеческой жадностью и мстительностью, как и сорняки, лишь больше расползалась, сколько с ней ни борись. Иногда реально жалел, что у него нет полномочий тупо к стенке приставить тех, кого ловил, и пулю пустить… Может, другим страшнее стало бы? Но правила ж, блин.

— Что у нас первое по расписанию? — не отрываясь от бумаг, в которые углубился, уточнил у Андрея.

— Через двадцать минут совещание, Олег Георгиевич, все уже едут, потом Прозапас готов дать промежуточный отчет по своему делу, а в восемь у вас совместное совещание с прокурором по тому делу, где расстрел полицейского участка покрывали…

— Хорошо, понял, — Гутник вновь глотнул крепкий кофе, на мгновение прикрыв глаза.

Они подъезжали к перекрестку. В такое время дороги пустые, никаких пробок, ехать — одно удовольствие. И раз уж весь отдел не спит, то ладно, меньше будет на судьбу грешить, толпой оно как-то веселее не спать, что ли. Все впахивают, хоть и не столько, сколько он, кажется, уже и забыв, когда в последний раз выходной брал. Про отпуск и говорить нечего, не в курсе Гутник был, что это за зверь.

Машина медленно притормозила, ожидая, когда красный сигнал сменится зеленым, Олег откинулся на подголовник, словно в сон на секунду провалившись…

И вот в этот момент прогремел взрыв, выедая глаза кобальтовым огнем, разрывая жаром легкие!.. Андрей заорал от боли, а Гутник…

Ни фига он не успел, захлебнулся пламенем и жаром…

Соколенко Дарья подорвалась с тяжелым, муторным чувством на душе, пытаясь из остатков сна выбраться. Села в кровати рывком, не понимая, отчего сердце так сильно колотится, будто пытается вырваться из грудной клетки, проломить ребра. Аж голова разболелась, пульсировало в висках. И почему-то плакать хотелось… Нет — выть, закусив губу, до сорванного голоса обвиняя в чем-то Небо…

Да что такое?!

Ей что-то снилось, но она никак не могла вспомнить, что именно? Детали сновидения ускользнули из памяти сразу, стоило открыть глаза. Хотелось на секунду замедлиться в этом утре, глубоко вдохнуть и картинка за картинкой воскресить в голове то, что оставило после себя такую тревогу и горе… Не вполне обычно для нее, хоть и не сказать, что отличалась оптимистичным взглядом на жизнь, нет.

Однако и в таком горе давно не просыпалась. Да и чаще всего помнила свои сны. И случалось, что среди них вещие мелькали, хоть и мало кто верить был готов… Только вот она те запоминала обычно. Странно…

Но сейчас совершенно не было времени разбираться! На часах без десяти минут шесть. Ей нужно быстро собраться, привести себя в порядок и поесть. А потом еще добраться до главного управления СБУ, где с сегодняшнего дня в архиве Дарье предстоит подменять тетю Нюру, соседку и самого близкого человека, который у нее остался. Отца таковым точно не могла считать, а брат… Ничего о брате не знала больше трех лет, уже не осталось сил надеяться, так что…

Приказав себе не думать о плохом и непонятном, сосредоточившись на основном сейчас, Дарья быстро направилась в душ. Тетя Нюра или Анна Тимофеевна, была их соседкой столько, сколько Дарья себя помнила, еще с ее мамой дружила. И потом, когда мама Даши умерла, не отвернулась, приглядывала за девочкой, за которой больше и некому оказалось, хотя родные и имелись…

Потому и сейчас, когда помощь понадобилась уже тете Нюре, Дарья сама вызвалась, даже академотпуск в юридическом взяла.

Туда она также не без помощи Анны Тимофеевны и ее протекции поступила. Просто так и не попала бы в этот ВУЗ, наверное, несмотря на прекрасный балл ВНО и великолепную характеристику. Но и тут тетя Нюра не оставила Дарью саму, направила туда, где могла замолвить словечко.

Потому и Даша, не колеблясь, предложила свою помощь, когда после затяжного и тяжелого течения коронавирусной инфекции у ее самоназначенной опекунши осложнения начались. Настояла, убедила, умоляла даже, чтоб занялась вплотную своим лечением, здоровьем, на которое вечно не хватало времени, вот то и отыгралось за все стрессы, авралы и пропущенные выходные. Давила на то, что и так едва выходила соседку, несмотря на все блага, которые ведомственная больница предоставляла сотрудникам. И тетя Нюра в кои-то веки послушалась, видимо, действительно плохо себя чувствовала. Поехала в санаторий здоровье восстанавливать, а Дарью оставила себя подменять.

Это было не так сложно, она еще с шестнадцати частенько ходила с тетей Нюрой на работу, помогать своей благодетельнице. Тоже не потому, что Дашу заставляли, нет. Ей искренне хотелось помочь, да и это было в разы лучше, чем оставаться дома одной и в ужасе замирать от каждого звука в подъезде, прислушиваясь, не повернулся ли ключ в замке… Хорошо, потом смогла те поменять, тоже с помощью соседки и ее знакомых.

Так что и в архиве Дарья себя чувствовала своей, и в Управлении ее многие знали, тоже давно привыкнув. Так что больших проблем быть не должно.

Вот только сегодня Дарья впервые самостоятельно шла работать в архив, с полной ответственностью, у нее даже пропуск был по всей форме сделан. И потому все же нервничала и сильно. Ведь теперь именно она будет отвечать за то, в чем ранее лишь помогала.

Наверное, потому и муть снилась всякая, из-за нервов и переживаний. Да и за окнами такой туман — хоть глаз выколи, видно, погода меняется. Дарья ко всем этим перепадам атмосферного давления и сменам циклонов всегда чувствительна была.

Убедив себя, что именно в этом корень проблемы и причина сосущей, тянущей и какой-то болезненной пустоты внутри, она включила душ и задохнулась, поежившись, когда первыми ударили по коже холодные струи.

Глава 1

настоящее (зима 2021-2022)

— С возвращением, Олег Георгиевич! — охранник на пропускной подскочил так, будто Президент пришел.

Улыбнулся во все лицо, с настоящей радостью открыв для него турникет без всякого досмотра, что нарушало порядок и правила, конечно.

— Спасибо, Тимофей, — поблагодарил молодого парня, который только год, как пришел к ним на службу.

Черт, как ни ехидничал бы в душе, а приятно, что так встречают. Управление для него и домом, и семьей было, считай. Другой никогда не имел. Мать давно умерла. Отец, по стопам которого Олег и пошел, также всю жизнь посвятил службе, больше не женился, не было у Олега ни братьев, ни сестер. Выйдя на пенсию, отец перебрался в Одессу, говорил, климат ему там больше подходит. Только Олег знал, что увлекся очень историей катакомб и архивами, вот и тратил время на хобби, благо, ведомственной пенсии хватало на достойную жизнь. Ну и Олег помогал, на кого ему еще зарплату тратить? Хотя батя брал не особо охотно и больше ворчал. Так, когда здоровье прижимало, позволял.

А тут сам примчался, когда Олег в больнице оказался, даже две недели рядом просидел. Кажется, они столько времени подряд вместе не проводили и в детстве его. Но потом, как ясно стало, что на поправку идет, сам отца восвояси отправил, тяжело тому уже было в таком режиме, понимал. Но… наверное, никогда так по душам не говорили.

И все же первое место, куда так рвался, по факту, еще и не оправившись до конца, была родное место работы. Больше его нигде и не ждали. Да и начальство радовалось, что Олег с таким рвением на поправку идет. Хотя… учитывая, что он возглавлял отдел внутренних расследований, можно было предположить, что имелись и те, кто желал бы ему сдохнуть. И кто, собственно, и установил взрывчатку на машину… Реалист же, блин. Понимал расклад. Кому его смерть так отчаянно нужна? Только тем, кто сейчас под расследованием или кто осознает, что в скором времени там окажется.

Гутник выжил чудом.

Тут, вообще, для него был непонятный момент, потому как лоханулся исполнитель конкретно. Или просчитался с массой, или с местом, или же прикрепил плохо и часть взрывчатки отвалилась, во что Гутник как-то не мог поверить. В недоумении пребывали и его парни, которые расследовали это покушение. Но факт оставался фактом: выжили и Гутник, и его водитель. Хотя парню, конечно, повезло чуть меньше. Андрею оторвало ногу, Управление помогло с высококлассным протезом.

Гутнику оторвало три пальца на левой руке и повредило правую так, что мизинец пришлось ампутировать вместе с частью костей ладони. Но рука работала, и он даже восстановил умение худо-бедно писать. И нога… Левую ногу сохранили, кости собирали буквально по кусочкам, и теперь внутри имелся титановый штифт. Титановая же пластина стояла на месте части затылочной кости.

Но при всем при этом Гутник выжил и был дееспособным. Более того, его снедали гнев и ярость… Потому да, кто-то допустил капитальный промах. И сейчас нужно было выяснить, чего ждать дальше. А еще неплохо было бы разобраться с тем, кто именно стоял за этим покушением, потому как за прошедшие шесть недель его ребята ничего конкретного обнаружить не сумели. И это тоже наводило на мысли…

— Олег Георгиевич, вам помочь? — тихий вопрос заставил вынырнуть из мыслей, куда углубился явно не вовремя.

— Нет, Евгений, спасибо. Задумался, справлюсь, — резко качнул головой, осознав, что стоит у трех ступенек, по которым следовало подняться до лифта.

Неудивительно, что Евгений, которого он забрал себе в помощники из другого отдела (после покушения взять мог только того, кому доверял, таких негусто осталось), решил, будто есть сложности. И не захотел же выставлять напоказ, даже перед своими. Максимально тихо спросил. И его трость забрал, не споря, когда Гутник, выходя из машины, отказался брать. Оценил.

Хотя, по-хорошему, ему еще мытариться с костылями было бы нужно. Но как тогда работать, а?

Евгений и забирал его утром, пока исполняя и функцию водителя. Он же, вместе еще с двумя приставленными Управлением охранниками, проверял теперь авто и весь путь куда тщательней.

Паршивая у Гутника работа, однако. Но кто-то должен ее делать, а ему, кроме себя самого, терять нечего.

Кивнув парню, чтобы продемонстрировать, что все в порядке, подошел к ступеням. Да, Олег теперь хромал. Да, у него плохо гнулось левое колено, где сустав уже тоже был неродным. Но он преодолеет эти чертовы ступени! И сделает это сам. Точка.

С чем Гутник и справился за следующие две минуты. Он, вообще, отличался упертостью, на грани с упоротостью, как считали некоторые, и целеустремленностью. И если уж что-то себе в голову вбивал, никуда не сворачивал. Благодаря чему и процент раскрытия дел в его отделах всегда был одним из самых высоких. Потому и доверили ему по итогу внутренние расследования, самую щекотливую и максимально скрытую от общественности сторону их работы.

— Что у нас на повестке сегодня? — повернулся к помощнику, когда они зашли в лифт и двери за ними закрылись. Глянул под потолок на камеру.

Съемка тут велась, но без звука, так что можно было и о делах поговорить. По дороге сюда Олегу не до того было: первая полноценная поездка после больницы, из которой удрал вчера. Настраивался, заставляя свой организм вспомнить, что им некогда расслабляться. Потому как его, оказывается, теперь в машинах начало мутить. Наверное, можно было ожидать после травмы головы, да и психологического стресса. Врачи, вообще, чуть не ПТСР пугали, советовали к психологу ходить, дали настоятельную рекомендацию. Так что Гутник и понимал вроде, но все равно неприятно, что тело слабину дало.

— Пока велели вас сильно не загружать, Олег Григорьевич, — молодецки улыбнулся Евгений, но со всей серьезностью и старательностью. — Так что документов прислали не много. Большинство — то, что ребята нарыли по взрыву. Я не видел еще. И какое-то новое дело отдел по наркотикам передали, сказал, что вам может быть интересно, тоже не успел посмотреть. Они прислали сообщение, когда мы за вами выехали уже…

Олег кивнул, расстегнув мундир на три пуговицы. Может, конечно, стоило и без него обойтись. Как бы там ни было, а сейчас форма душила. В спортивном костюме в больнице было удобней, нельзя не признать. Но за появление в чем-то подобном в Управлении, он и сам бы кому угодно втык сделал. Однако чуть ослабить в этот момент точно стоило, если хотел выдержать весь рабочий день.

Они вышли из лифта на третьем этаже, где его отдел располагался. Раньше Олег предпочитал пешком подниматься. С другой стороны, хорошо, что, в принципе, может на работу являться. И да, он шел, причем сам. И быстро, так, что Евгению пришлось под его шаг приноравливаться. Потому что идти быстро Гутнику было… не легче, но, пожалуй, терпимей, что ли. Будто на инерции разгона.

Тем ошеломительней была его оторопь и ступор, когда так и замер, с занесенной ногой, застыв на пороге в своем собственном кабинете…

— Это… Что… такое? — медленно уточнил он, не поворачиваясь к Евгению.

Хотя, наверное, вернее было спросить «КТО?!».

А сам рассматривал… стол, стоящий у двери в его кабинет. Внутри, не снаружи. И… девчонку, блин! Какого дьявола?

Девчонка в белой, наглухо застегнутой блузке и черной юбке ниже колен. Туфли без каблука. Невысокая, ему и до плеча не достанет. Коса… Коса! Кто сейчас, вообще, с косами такой длины из молодых девчонок ходит?! Где все эти модные стрижки, навороты, краска?! Не было даже помады на нервно закушенных губах. Да она его до смерти испугалась, похоже.

Откуда это дите? Потерялось тут что ли?

Она хоть школу закончила, интересно?!

«Что это дите тут делает, вашу мать?! В отделе, где уровень секретности был лишь на пол такта ниже, чем во внешней разведке!» — Гутник про себя подумал, но глянул на Евгения так, что парень все понял и стушевался. Отступил на шаг.

А девчонка, кстати, почему-то стоящая у того долбаного стола навытяжку, как пионерка, наклонила голову еще ниже, уткнувшись взглядом в свои туфли, хотя и так ему в лицо не смотрела. Толком черты не разглядеть.

— Это Дарья. Ваша личная помощница. Начальство назначило. Учитывая… — Евгений сглотнул и покосился на руки и ногу Олега. — Вам может быть первое время некомфортно и неудобно. Ну и, чтоб облегчить трудовую рутину…

— Откуда?! — рыкнул, реально разозлившись.

Он им не греб*ный инвалид! И точно не нуждается в сиделке, которая, по виду, дышать в его присутствии боится.

— Дарья у нас в архиве работала до этого, подменяла Анну Трофимовну, которая на лечение уехала, да и раньше ей помогала. Студентка второго курса национального университета, на юридическом, под нашим патронатом поступала, очень одаренная, один из лучших результатов ВНО был. Сейчас в академотпуске, взяла как раз для того, чтобы выходить Анну Трофимовну, она ее опекуншей была. Свой человек, проверенный, — чуть тише добавил парень, будто только для него, видно, не хотел девчонку еще больше смущать.

Окей. Проверенная, допустим. И слава богу, не школьница. Но какого х*ена это дите у него в кабинете оказалось?!

— Я вполне в состоянии сам справиться. Благодарю вас, но ваша помощь не понадобится, Дарья, — обронил, едва бросив в ее сторону короткий взгляд.

Девчонка еще сильнее ссутулилась и наклонила голову. Руки впереди прижаты к ногам. Появилась дурная ассоциация с японками почему-то… В лес, мля! О чем он думает? Последствия сотрясения и металлической пластины в голове?

А эта Дарья все еще стоит и на свои туфли смотрит. Хотя точно же слышала все, что они с помощником говорят и как ее обсуждают. Блин, неудобно стало как-то, хоть Гутник таким обычно не страдал по жизни. С сантиментами в его работе ни фига не решить.

Ее что, запугали рассказами о том, с каким монстром предстоит работать? Тоже может быть. Характер у него всегда был не сахар, гонял ребят и в хвост, и в гриву, ставя результат во главу угла. И в тоже время знал, что все преданы. Доверял им.

А эта… Откуда? Кто? Вот какого лешего ее сюда прислали? Она хоть дышит там, уткнувшись носом в свою грудь?.. Блин, почему за эту деталь взгляд зацепился, а? Заставил себя собраться.

Или на его лицо боится взгляд поднять?.. Стало противно.

— Возвращайтесь в архив, Дарья. Там вам будет комфортней работать. Ваш перевод сюда — недоразумение. Такое же, как и этот лишний стол в моем кабинете, — холодным тоном обозначил Олег свою позицию, направившись к своему собственному столу.

Евгений остался стоять на пороге. И было ощущение, что парень смутился.

— Меня предупредили о том, что вам тяжело будет свыкнуться с необходимостью помощи, Олег Георгиевич. Я остаюсь.

Он медленно обернулся, честно говоря, офигев от этого тона: собранного, стойкого, будто ей без разницы на его распоряжения и это именно она принимает окончательные решения.

Ни фига себе «помощница»!

И также молча проследил за тем, как Дарья обошла свой стол, уже не согнутая в три погибели, наоборот, выпрямив спину и плечи, гордо задрав голову.

И ее голос… Он прозвучал не запугано, ровно, уверенно, хотя тихо, да. Пришлось сосредоточиться целиком на ней, чтоб не упустить ни звука. А еще так, что ему стыдно стало за свое настроение… Точно что дикий зверь ворчит, потому что ему лапу прищемило.

— Вот распечатки по вашему делу, — тем временем девчонка деловито собрала со стола какие-то бумаги и направилась к нему. — Здесь отчеты, фото, раскадровка. Я просмотрела и рассортировала все, что нашла команда, по хронологии и логике событий. Так же внесла пометки, изучив видеофайлы, — толстая папка легла перед ним. — А вот здесь документы, которые прислали сегодня из отдела по борьбе с наркотиками. Что там, сказать не могу, к ним мне доступ не давали, — и девочка аккуратно положила сбоку вторую папку, с сургучом и печатью.

Олег молча поднял глаза на нее… Дарья смотрела прямо. Ему в лицо. И нет, отвращения в ее зеленых глазах не было. Ни единого намека даже.

Ошеломительное самообладание для такой девчонки.

У нее никогда еще в жизни так ноги не тряслись! Мама дорогая…

И все внутри тоже. А при этом надо было держать невозмутимое, холодное и профессиональное «лицо», очень ясно это понимала. Прям будто кто-то прошептал в ухо, хотя некому же…

Но Даша не удивилась, с ней и не такое случалось. Внутренняя интуиция, высшие силы, шизофрения… мало ли, не могла разобраться. А вот прислушаться, да, решила. Показалось рациональным. Да и что, опыта мало с подобным характером, что ли?

Хотя, если подумать, оно ей надо? Работать под началом такого человека… Сходу стало ясно, что Гутник Олег Георгиевич не отличается добродушным нравом или приветливостью. Впрочем, ее действительно предупреждали об этом. Как и о том, что он не будет в восторге от ее назначения.

Так надо ли ей это? Может, отказаться более верный выбор?

Только вот отказаться Дарья не могла по нескольким причинам, и понимала это также хорошо. Начать хотя бы с того, что она буквально жаждала посмотреть на него, пусть и краем глаза, с того момента, как в первый же день вышла в архив подменять тетю Нюру. А вернее, с той секунды, когда случайно узнала, что его авто взорвалось именно тогда, когда ее трясло и в узел во сне скручивало.

Совпадение? Так, наверное, подумал бы кто угодно. Только не она.

Даша, вообще, не очень верила в совпадения. А вот в знаки судьбы — да, хоть и не распространялась о своих «причудах». И… ее почему-то странно начинало колотить изнутри каждый раз, когда кто-то в архиве или в буфете на обеденном перерыве обсуждал Гутника.

Стоило ли говорить, что первое время разговоров об этом человеке было много? Ничего удивительно, напали на одного из них, на важного и ценного сотрудника. И всегда находился кто-то, кто охотно рассказывал о самом полковнике или выдвигал версии, что могло стоять за этим нападением. Так что, даже не особо демонстрируя свой интерес, Дарья немало узнала…

Но этого не было достаточно! Желание выяснить что-то еще, расспросить, уточнить не покидало. И тормозила только боязнь, чтобы самой не вызвать подозрительность. Ясно, что любопытством многое можно объяснить, но ведь Гутника устранить пытались, а тут она, новая стажерка, можно сказать, и с расспросами пристает. Вот и довольствовалась только тем, что другие сами рассказывали. Да и потом, работы все же было немало, не то чтобы имела много времени о ком угодно болтать, даже если всякое упоминание об этом мужчине заставляло что-то внутри тревожно трепетать.

И тут это назначение в его помощницы. Как снег на голову! Вот уж чего не ждала… Хотя и обычным «назначением» это сложно назвать. К добру ли?

Сейчас, конечно, имелся некоторый внутренний диссонанс. Уж очень этот Гутник показался ей грозным. До дрожи прям, до подламывающихся от страха коленей! Резким… Да что там, откровенно грубым!

Но это если по первому взгляду судить.

Высокий, мрачный… и по ощущению, и по той атмосфере, что принес со своим появлением, словно в кабинете внезапно стало сумрачно. Но при этом в нем и совершенно спокойствия не ощущалось. Наоборот, какая-то сумасшедшая решительность и ажиотаж, энергия, бьющая наповал!

Он словно несся вперед, к некой своей неведомой цели, ни на что и ни на кого более не оглядываясь. Пылал внутри, но… не только мотивацией.

Кто-то сказал бы, что это странно, кто-то просто не поверил бы, но Дарья хорошо в нем и боль ощущала. Сильную, душащую, испепеляющую ее нового начальника так, что он двигался лишь назло всем остальным, сцепив зубы.

Да, несколько психологов говорили, что у нее повышенная эмоциональная эмпатия. Дарья слишком чутко улавливала переживания окружающих. Тетя Нюра должна была ее на консультации отвести, когда опеку оформляла. Наслушались тогда интересного.

Но вот так ее накрыло впервые. И ведь совершенно чужой человек, незнакомый, а Дашу скручивает в бараний рог…

Было почти невыносимо находиться рядом, ощущать даже отзвуки такой боли, улавливать по глубоким линиям заломов на коже, по резким движениям, по жестко сжатым губам и каменным, казалось, плечам. Неосознанно считывала эти сигналы, понимая, что дышать становится тяжело.

Что же тогда чувствовал он?.. Страшно.

А еще, каким бы глупым это ни могло показаться и самому Гутнику (хоть у нее и в мыслях не мелькнуло ему в подобном признаться!), и кому угодно со стороны, но Даша сейчас совершенно уверена была, что да, именно этот человек снился ей! И тогда, утром, когда взрыв случился, и потом еще несколько дней, когда просыпалась с невыносимой болью в душе, ловя себя на отчаянной бессвязной молитве за кого-то, чьего имени знать не знала.

Что ж… значит, Олег.

Почему он? Откуда эта непонятная, необъяснимая даже для нее связь? Захотелось разобраться… Да и не просто же так их сейчас столкнуло столько факторов лоб в лоб?

Возможно, именно потому она все же прислушалась к своему внутреннему голосу, который шептал Даше, что этому человеку нельзя ни свою робость, ни страх, ни смятение показывать. И, гордо выпрямив спину, сделала вид, что даже не услышала его распоряжения.

Вот еще. Она его помощница, значит, и будет помогать!

— А для этих документов вам кто доступ дал, Дарья? — глядя ей прямо в глаза, будто испугать надеясь, отрывисто и жестко уточнил Гутник, когда она на его столе документы разложила.

И взмахом руки указал на папку по тому взрыву. Жест вышел рубаным, будто конечность не до конца подчинялась хозяину. А у Дарьи от одной мысли об этих бумагах и прямой их связи с самочувствием Олега Георгиевича в животе скрутило спазмом. Она, и когда готовила их для него, едва выдержала. Потому что внезапно за всеми этими фото, сухими отчетами, посекундным перечнем событий боль человека увидела, вспомнила то ощущение, с которым просыпалась, будто в бреду, больше недели…

— Наше руководство, — сделала вид, что у нее и в помине ничего от страха не сжимается. И взгляд еще выше подняла, наконец-то, глянув ему в лицо.

А вот Гутник перевел свой взгляд куда-то ей за спину. И там отчетливо читалось требование ответа.

— Это правда, Олег Георгиевич. Дарье дали расширенный допуск, — отозвался у двери Евгений, про которого она забыла, стоило Гутника увидеть. — Дальше уже вам решать, в какие дела и насколько ее посвящать.

Надо же быть настолько несобранной! Плохо. Все из головы вылетело, целиком на полковнике замкнув.

С Евгением она познакомилась лично двумя днями раньше. Он был очень общительным и веселым, как показалось Дарье. Но в данный момент она совершенно не могла на нем сосредоточиться. Ни на чем, собственно, кроме лица Гутника и его рук, пожалуй.

Потому как своими глазами созерцала сейчас то, к чему привели все те события, отчеты о которых систематизировала всю ночь.

И это было… Больно и тяжело. Настолько, что Дарья с усилием втянула воздух через нос, понимая, что грудь свело спазмом.

Чертова эмпатия! Учили ее, учили быть собранней, закрываться от чужих эмоций, и даже получалось с горем пополам, нормально же на курсе училась вроде. А тут так накрыло, что слезы вот-вот навернутся!

Но нельзя, еще яснее понимает. Ни в коем случае нельзя! Иначе выгонит ее в ту же секунду, не позволив уже вернуться. А она… не может уйти. Не имеет никакого права. И не только из-за Гутника.

Хотя и ему помочь хочется невыносимо сильно. Потому как, смотри или нет, а сразу было видно, что ему слишком многое выпало. Волосы на затылке сбритые, аккуратный, но толстый рубец четко показывает, где была операция. Одна из…

Часть правой щеки Олега Георгиевича выглядела так, будто на кожу воск оплавился. От скулы к уху и вниз, по жесткой линии челюсти к шее сползал красный, натянутый, будто бы распластанный, рубец под воротник мундира.

Ожог…

Господи! Как же ему больно должно было быть?! И какой процент поражения кожи?.. Сколько мук пережил, пока вот так затянулось хотя бы? И какое чудо, что глаза не пострадали, зрение не потерял…

Почему-то очень захотелось поверить, что тут и частичка ее стараний есть, теми молитвами и сопереживанием, своей душевной болью вымолила ему хоть что-то.

Странная мысль.

Дарья не поняла, откуда та появилась. Но это помогло взять себя в руки как раз в тот момент, когда Олег Георгиевич резко вновь на нее уставился, прожигая суровым и недовольным взглядом.

Точно же ее вздох услышал! И теперь изучает глазами, что тем лазером! Ищет слабину! А еще отвращение или жалость…

Вообразить не могла, почему так точно это осознала, да сейчас и не углублялась. Просто максимально старалась держать невозмутимый и профессиональный вид… Ну так, как умела это себе представить.

И, кажется, худо-бедно справилась. Во всяком случае, Гутник не выгнал ее в тот же момент с позором.

— Ладно. Посмотрим, — все еще вообще недовольно обронил полковник сквозь зубы и сел…

И по этому движению стало понятно, что ему и так, и так — одинаково паршиво. Только он ни за что не признается. А Дарья, сама не поняв когда, начала продумывать, как бы ему обезболивающее в воде растворить? Или, может, в кофе? Тот ему был категорически не рекомендован сейчас, но… Она сомневалась, что Гутник это учтет.

Возможно ли такое взаимодействие? Списком назначенных полковнику препаратов ее снабдили тоже.

Только вот Дарья могла поспорить, что сам Олег Георгиевич про те не то что не заикнется, а и ей вспомнить не позволит. Весь характер этого человека ярко проявился уже в том, что он сейчас находился здесь, на своем рабочем месте, лучше иного показывая, насколько упрям. И предан своей цели, в чем бы та ни состояла.

— Женя, давай сюда, посмотрим, что нам за дело коллеги сбросили, а потом уже взрыв разберем, — полковник подозвал помощника.

А потом вновь посмотрел на нее. Причем так, будто лимон укусил.

— Что ж, сделайте нам кофе, что ли, Дарья, — явно не считая, что стоит и ее посвящать в дело, распорядился Гутник.

Ну… она такого примерно и ждала. А потому спокойно кивнула и отошла к другому углу, где у полковника стояла кофеварка и вода.

Глава 2

Когда Дарья вернулась домой, все, чего ей хотелось, — это упасть лицом в подушку и уснуть, даже без ужина. Ну и, может, навести какое-нибудь мелкое проклятие на Гутника. Чтоб он весь чесался, к примеру!..

Ладно. Это чушь. Ничего подобного Дарья не умела и даже сомневалась в возможности таких вот способов мести. Но иногда прям жалела, что не обладает некими сказочными возможностями! Насколько это порою могло бы пригодиться, а?!

Как же он ее сегодня загонял! И вот за что, спрашивается?! Она-то ему вообще ничего плохого не сделала. Да и навязываться Гутнику в помощницы было не ее идеей, хоть Даша и не отказалась… Будто бы она могла!

Так зачем на ней срывать свое раздражение?! Пошел бы и высказал все руководству!..

Хотя тут она точно не знала… К начальству Олег Георгиевич ходил и, вполне возможно, поднимал вопрос наличия у него «помощницы».

Однако изменений не случилось. То ли доводы руководство нашло, то ли просто ультиматум поставило полковнику, Дарья могла только гадать. Но к вечеру ее должность не поменялась, и даже стол остался стоять внутри кабинета Олега Георгиевича, хотя полковник точно предпочел бы видеть тот за дверью… Причем, вероятно, на пропускной.

Короче, не очень приятно, да. Ведь ничего плохого ему не делала, наоборот, изо всех сил старалась хоть как-то облегчить состояние.

Рано он вышел… Слишком рано. И это понимали все: и врачи, и руководство… Но последнее все равно позволило, настолько нуждаясь или желая использовать мозги и хватку Гутника, видимо, что и к врачам не прислушалось, да и сам Олег Георгиевич рвался в дело всей душой, избегая остаться один, как ей казалось.

А чертова эмпатия не позволяла Дарье даже разозлиться на него нормально!

Потому что, глядя на все то, что Гутник сходу взвалил на себя, понимала, что заставляет нового начальника вести себя так.

Нереальным казалось, чтобы живой человек, переживший то, что на его долю недавно выпало, в силах окажется и третью часть вытянуть задач, которые Гутник за день сделал…

Не без ее помощи, кстати. Потому как да, и раздражаясь, и ворча в душе, она максимально быстро старалась выполнить все его поручения… И даже сумела один раз уломать, не сказать иначе, выпить обезболивающее.

Была бы сильнее физически (о чем пару раз за сегодня сожалела), просто заставила бы! У самой начинало что-то болезненно тянуть внутри,когда подмечала напряженные, словно судорогой сведенные, скулы и испарину на висках у этого мужчины.

А так… пришлось давить на здравый смысл и запугивать…

Ну, в том смысле, что адекватно же намекнула так:

— Вот станет вам сейчас плохо, а я выйду, и дверь снаружи закрою, и не скажу никому, где вы и что с вами. Чтоб вы в полной мере прочувствовали, насколько «здоровый, сильный и можете сами все контролировать», — тихо сказала, потому что страшно все-таки спорить с таким авторитетом, еще и намного старше нее.

Но старалась добавить и жесткости в голос, чтоб поверил хоть немного. Правда, сама-то знала, что ни в жизни подобное провернуть не сумела бы. Но он-то ее впервые сегодня видит, знать не может.

И, кажется, убедительно сыграла.

Во всяком случае, взбешенный, яростный взгляд Гутника намекал, что мог бы добраться — придушил бы для начала, а после труп выкинул бы из своего кабинета и сделал вид, что, вообще, не при делах!

— А вы страшная женщина, оказывается, Дарья, — с сарказмом отозвался Гутник через стиснутые зубы на эту угрозу, изучая ее сквозь прищур. — Мстительная такая… Безжалостная. И по фигу, что молодая, коварства вон с лихвой…

Она молча продолжала ему в глаза смотреть, делая вид, что мимо его наезды проходят.

Ну ведь больно же ему! Вот зачем спорит?! Кому и что доказать пытается?!

Она могла бы в ответ сказать, что вовсе еще не женщина, все не до того оказывалось в ее неполные двадцать лет. И жалости в ней — океан. Только не той, которой Гутник так чурается и ненавидит, а искренней, сочувствующей, доброй…

Однако все это показалось слишком интимным и щекотливым для обсуждения. Так что попыталась вытянуть ситуацию на иронии:

— Ну так меня же не зря именно вам в помощницы поставили, Олег Георгиевич, — улыбнулась настолько безмятежно, насколько в состоянии была. — Идеально подходящую по характеру подбирали, чтоб сработались лучше, — глянула невозмутимо, хоть внутри все буквально сотрясалось и от страха перед ним, и от тревоги за этого упертого начальника, да!

И поставила перед ним стакан с водой и таблетку. Потому что видела: сам полковник уже не встанет со стула, не сможет из-за боли.

— Что-то я сомневаюсь, — прорычал, не сказать иначе, Гутник, явно злясь. — И отодвинул это все в бок. — Не хватало мне еще на таблетки подсесть. Я не чертов наркоман! Заберите это немедленно! — раздраженно потребовал.

— Вы — тупица! — ой, она сорвалась тоже.

Редко с ней такое случалось.

И округлившиеся от удивления глаза полковника только подчеркнули всю абсурдность ситуации. Но… что-то внутри, несмотря на страх, дрожь и выступившую испарину во впадинке над позвоночником, заставляло стоять на своем. Нельзя перед ним пасовать. Пережует и не заметит…

— При чем тут зависимость или наркомания?! Это адекватное назначение врача, учитывая состояние вашего организма после того покушения! — кричать она не умела, рявкать тоже. Даже тон толком не подняла… И это расстроило немного.

Надо бы освоить, наверное. Но пока старалась говорить максимально уверенно…

— И любой умный человек это понял бы, не играясь в идиота! — Даша наклонилась, чтобы назад к нему таблетки подвинуть…

И тут ее коса упала из-за плеча, проехавшись по руке Гутника.

Да что же за день такой! Стало еще более некомфортно от жесткого, напряженного взгляда, которым он это отследил. Ничего непонятно, что полковник думает, но ясно же, что она его одним своим существованием бесит…

— Вы меня сейчас идиотом назвали, Дарья? И тупицей еще, кажется?.. — Гутник вдруг взял, и всей ладонью ее косу захватил.

Не дергал, не тянул, просто обхватил пальцами волосы, но так… основательно, крепко. Она двинуться не могла, чтоб глупо не выглядеть, а только ведь потянулась, чтоб поправить! Пришлось своей рукой в стол упереться, из-за чего слишком близко к его лицу оказалась.

Мама дорогая! Стало еще более неловко. Замерла, вот так наклонённая к нему, кровь в лицо ударила от смущения почему-то, дышать стало тяжело. И взгляд его почти физически ощущает…

Понять мыслей не может, а поклясться готова, что он ей в голову ввинчивается, изучает, тоже по полочкам для себя что-то разложить пытается.

А костяшки на той руке, которая ее косу так и держит, побелели. Напряжен… И капельки пота на его висках видит, как мышцы челюсти напряглись, еще лучше вблизи заметно.

Ну вот больно же ему, зачем спорить?! Ведет себя, как осел!

Нет, конечно же, Дарья ему этого не сказала… жить хотелось очень. А что-то такое во взгляде полковника сверкало, будто он готов ее придушить этой же косой. Вот просто из последних сил удерживается…

— Я сказала, Олег Георгиевич, что разумный человек всегда прислушивается и выполняет назначения своего лечащего врача… — решила не дергаться, чтоб не провоцировать, как зверя дикого.

На нормальный голос вдруг ни сил, ни смелости не оказалось. Да и горло почему-то сжалось, будто перекрыло комом… От страха, наверное. Все-таки этот Гутник, капец, какой подавляющий!

— А вы, насколько мне известно, один из самых умных и логичных людей в этом Управлении, — ну… мужчины любят лесть. Это она еще из детства не забыла, и с отцом, пока не бросил их, и с братом всегда работало. — Потому я и уверена, что, как настолько умный человек, вы не станете нарушать предписаний доктора…

И Даша вновь подвинула таблетку к нему… так и продолжая стоять в неудобной, склоненной к мужчине позе.

Гутник… ничего не ответил. Молча продолжал смотреть на нее с непроницаемым, темным выражением в карих глазах. Бррр, конечно. Поежиться захотелось, будто угли. И косу ее держит. Больше того, оборот вдруг ладонью сделал, намотав себе на пальцы ее волосы.

— Олег Георгиевич?.. — еще больше растерялась Даша. И откашлялась, пытаясь прочистить горло.

Вышло жалко, правда, будто у маленькой девочки. И куда весь взрослый образ пропал?

Однако это будто что-то изменило. Гутник моргнул, как-то растерянно, с непониманием уставился на свою руку, обмотанную ее косой. Вздрогнул… и отпустил. Наконец-то!

Она тут же шаг назад сделала, распрямив чуть затекшую спину.

— Извините, Дарья, — сипло пробормотал полковник. Ну… неожиданно, да. Правда, ничего больше не добавил.

Но таблетку выпил, кстати, тут же. Будто руки чем-то другим занять постарался, не особо разбираясь, что там она ему подсунула.

А Дарья что? Она свою задачу выполнила, можно было и перестать человека доставать.

Зато он с новыми силами, похоже, взялся за ее истязание после: так много по этажам Управления Дарья за эти месяцы впервые бегала. Успела познакомиться за день едва не с половиной сотрудников, выполняя поручения Олега Георгиевича. Даже те, которые натурально издевательством казались.

Однако же сделала все. И ему не к чему придраться, а значит, и настоять на переводе ее — повода не имеет. Чего, собственно, Дарья и добивалась.

Решив, что может позволить себе поваляться полчаса, а потом уже идти придумывать что-то с ужином, она натянула плед на голову. И понимала же, что проваливается в сон, а сопротивляться этому сил не осталось…

Сигаретный дым был терпким и горьким. Он заполнял легкие, дер горло, пробирался в мозг, казалось, спазмируя сосуды и рождая тупую иглу боли в виске. Но было без разницы. За целый день столько вытерпел, что мелкий дискомфорт шел тупо фоном.

Рядом, на небольшом откидном столике, вкрученном в стену балкона, стоял бокал, в котором на высоту два пальца было налита янтарно-коричневая жидкость. Коньяк… Он еще не пил тот, только щедро плеснул и вышел на балкон покурить, пытаясь этой горечью дыма и ожогом крепкого алкоголя вытравить другую боль из тела, хоть как-то расслабить сведенные спазмом мышцы, впервые за день выдохнуть…

Это было очень странно…

Даша будто со стороны в этом своем нежданном сне увидела Гутника. Но при этом, каким-то вовсе непонятным и странным образом, она ощущала ту же боль, что и мужчина. Да и не только: физические, тактильные восприятия отзывались в горле, пусть никогда в жизни не пробовала ни сигареты, ни коньяк. Такого с ней не случалось ни разу еще. Мелькнуло странное сожаление, что мысли не может разгадать, а вдруг, легче сработаться бы было?

И при этом Дарья знала, что спит, даже смутно помнила, что голодная и собиралась еще подняться, чтобы подогреть себе что-то на ужин. Но не могла вынырнуть на поверхность реальности. Мысли и ощущения Гутника ее будто поглощали…

Он, конечно, переоценил себя, да. Но блин, Олег не привык без дела валяться! И даже то, что сейчас все тело ломало и болело так, словно по нему бульдозер проехался, не отменяло того факта, что появление на работе его… взбодрило. Наверное, вырвало из монотонности больничных дней и всех тех чертовых восстановительных манипуляций, которые уже до печёнок достали за эти два месяца! Да, не дурак, понимал, что повезло капитально… Но не два месяца же только изо дня в день высшие силы благодарить, что уберегли, надо бы и с делами начинать разбираться.

Не дурак… Не идиот… И не тупица…

Почему-то ухмыльнулся и даже как-то разжалось немного в затылке, когда вспомнил эту девчонку, свою «помощницу». Господи, и где ее только выкопали? В архиве… Точно что раритет.

Ходил днем, предъявлял претензии к руководству, как бы прямым текстом заявил, что не собирается у себя под боком никого терпеть!..

Но не то чтобы его услышали. И полчаса убеждали, что это в его же интересах, откровенно так пялясь на увечья. Бесило. Но Олег умел себя в руках держать, до совершенства довел этот навык за жизнь. Намекали на врачей…

Так что Гутник как бы просек, что с этой стороны искать нечего. Тогда он решил зайти с иного бока и достать эту Дарью настолько, чтоб она лично от него сбежала. Сам точно не мог сказать почему, но третировало присутствие этой девушки в кабинете! Не давало ни вдохнуть, ни выдохнуть толком.

Но и тут его ждал оглушительный провал. Прям стыдно, что ли. Хр*новый стратег Олег, выходит?

Однако девчонка оказалась характерная, хоть и тихая с виду. А как заставляла его таблетку принять! Блин, не будь это против него направлено — любо-дорого смотреть за таким несгибаемым упорством! Ее бы энергию, да в другое русло…

Затянувшись глубже, выдохнул всей грудью сигаретный дым, растирая затылок и висок, где мучительно засела игла тупой боли.

Но, кстати, стоило признать, что таблетка не была лишней. Спустя полчаса ему действительно полегчало. Быть может, не стоило так упорствовать. И не обострять настолько, не столкнулся бы тогда с иной проблемой…

Потому как сейчас, наедине с собой, Олег не мог не признать, что порыв и тяга, которыми нутро пробило, когда ему на руку упали ее волосы, стоило Дарье к нему наклониться, заставляя выпить то чертово обезболивающее — всякую почву из-под ног выбили!..

Меньше всего Олег ожидал такого жесткого приступа чистого физического желания, которым окатило с ног до головы так, что и боль на задний план отодвинуло!

Это было не то что неожиданно, а просто…

Да ну жесть! Он месяц назад еще в ожоговой палате лежал, в специальном коконе, не корчась от боли только благодаря безумному коктейлю из препаратов. Да и потом… Черт, был момент, когда мелькала мысль, что после всех этих травм уже и не восстановится полноценно. Но в тот момент факт выживания радовал куда больше вероятной импотенции. И тут аж так окатило!.. Еще и при подобном раскладе…

Мало чему удавалось застать Гутника врасплох. Но этой девчонке видно кто-то карт-бланш выдал. Сколько раз обескуражила его за день?

Характером своим она его завела, что ли? Тем, что не побоялась ему возражать? Или все же грудью, очертания которой никакая строгая блуза не могла скрыть, и той обалденной косой, которую он с таким кайфом в своем кулаке сжимал?

И, долбанный извращенец, да(!), но его такими картинками закружило в тот момент, чтоб он с этой Дарьей, ее косой и той белой блузкой на своем столе мог сделать, что как только удар не случился, а? Давление, казалось, должно было бы пробить шкалу… Или просто вся кровь в пах гахнула, вот и повезло черепу?

Х*ен знает.

И хоть возвращение привычных функций тела не могло не радовать, они, эти самые функции, провоцировали глобальную проблему: как с ней работать, если его кроет от близости Дарьи, а? Как днями, а порою и ночами, в их деле всякое случалось, сидеть с ней бок о бок?

Гутник впервые столкнулся с подобной проблемой, как-то очень удачно ранее получалось рабочее и личное разделять. И тут такая подстава! Хуже того… непонятно, что теперь делать и как дальше их взаимодействие строить?

Или это было эпизодическое явление? Может, просто, именно в этот момент его организм решил восстановить адекватную половую функцию, вот и припечатало, совпало? А дальше поспокойней пойдет, раз уж руководство ни в какую его избавлять от ее присутствия не хочет?..

Взяв с прикрученного столика бокал с коньяком, Олег сделал глоток, затушив одновременно с тем окурок в пепельнице. Напиться не хотелось, скорее, не хватало какого-то внутреннего тепла… Опять дурная мысль в сознании мелькнула, что сюда бы ту Дарью — отогрело бы так, что как бы до костей пожарищем не обуглился…

Бл*! Его по всему телу вдруг такой жгучей судорогой окатило, от одной же глупой и шутливой мысли! А каждый нерв свело настолько жадной, дикой плотской потребностью, что подавился коньяком! На глаза слезы аж навернулись. Прокашлялся, пытаясь ухватить новый глоток холодного воздуха.

Вообще здорово, на фиг! Подохнет еще тут в одиночестве от неудовлетворенности и жажды, о которой и знать не знал до сегодня!

Надо будет с этим что-то решать. Пускаться во все тяжкие с этой девчонкой, еще и в своем собственном отделе — верх тупости, да и отсутствия морали и совести. А Гутник себя мудаком не привык считать.

Да и не разобрался пока, можно ли, в принципе, ее оставлять рядом. Девчонка молодая, не дай бог еще где-то языком разляпает то, к чему ей так щедро доступ дали…

Нет, вроде с первого взгляда и не такая, но надо все же разобраться. Не любил Гутник, когда им манипулировать пытались…

Правда, ее наезд по таблеткам все же был адекватным, не мог это сейчас не признать, наедине. О чем Дарье, само собой, не планировал говорить. Но… Может, и теперь стоило бы не коньяк, а таблетку выпить, потому как боль нарастала.

Отодвинул бокал, из которого больше и не пил, и глянул на город, накинув капюшон спортивной кофты. Вообще-то, сегодня было довольно холодно, да и ночь… Зима началась. А этот угол балкона он специально открытым оставил, чтоб спокойно курить, не бегать же каждый раз на лестничную площадку, не пацан уже. Но и прокуривать свою же квартиру не хотелось.

Город мерцал огнями, такими же холодными, как и порывы ветра. Гутнику бы пойти на кухню, заварить себе чай, выпить таблетку, а потом лечь спать, чтоб утром со свежей головой заняться делами. А он вместо этого мерзнет на балконе, пытаясь сбить непонятный чувственный угар, разбуженный девчонкой! Таки ему на голову взрыв дал осложнения, не иначе…

Глава 3

Дарья проспала. Почему-то оказалось непривычно тяжело вырваться из тягучей трясины сна, три раза откладывала будильник. А когда все же встала, было уже не до завтрака, и это при том, что она так и не поужинала! Однако опоздать никак не могла себе позволить: почему-то имелась уверенность, что Гутник тут же использует данный промах, чтобы избавиться от нее. Не собиралась давать ему подобный козырь!

Отчего-то, после сна, который ей снился сегодня, еще отчаянней захотела ему… Ну, сложно сказать, может, облегчить ситуацию. Хотя Дашу как бы не для того его помощницей назначили, да? Не для личного беспокойства же. Только что-то внутри нее стало таким созвучным ему сегодня! Пусть и пугало немного отсутсвие понимания, а для чего это самой Дарье или тому же Олегу Георгиевичу нужно?

Но именно из-за всех этих причин, буквально вихрем промчавшись по квартире, она на ходу пила плохо сваренный кофе, сушила волосы и пыталась одеться. А вот на метро добежала к нужному времени, и на работу попала вовремя. Собственно, даже раньше необходимого немного.

Однако, к удивлению Даши, Гутник уже был на месте…

— Хорошо, что не в ваших привычках опаздывать, Дарья, — лишь на мгновение подняв голову от каких-то бумаг, которые разложил перед собой на столе, заметил полковник. И вернулся к своему занятию.

Олег Георгиевич стоял.

Ей почему-то это в глаза бросилось. Не сидел в кресле, а опирался на столешницу руками, то и дело незаметно перенося вес с одной ноги на другую. И ей сейчас ярко ощущения от того своего сна вспомнились. Настолько захватило, что Даша и не осознавала — продолжает на пороге кабинета торчать, ни вперед, ни назад не двигаясь.

И это, очевидно, привлекло внимание Гутника.

— У вас какие-то вопросы, Дарья? Или проблемы? — вновь поднял на нее свой взгляд начальник, медленно распрямившись.

Она так подозревала, что виной тому были проблемы с болью в израненных мышцах. И это вызывало сострадание и желание помочь.

Но дело в том, что когда Гутник на нее смотрел, у Дарьи и свои сложности возникали. «Проблемы», да. Но не те, о которых она готова была бы ему рассказать. Ей как-то не по себе становилось: хотелось спрятаться от этого пристального, изучающего взгляда, словно проникающего в голову и считывающего все ее мысли! Она его боялась немного, наверное, в глубине души.

И, одновременно с тем, ей до дрожи хотелось, чтобы Олег Георгиевич на нее смотрел не прекращая…

Зачем?! Даше точно от него такое пристально внимание не нужно, если по уму и логике судить! Только нечто необъяснимое, очень далёкое от рационального разума, будто тянулось к этому вниманию, жаждало… Но Дарья старалась себя одернуть и напомнить обо всех адекватных доводах.

Потому резко взгляд отвела, уставились на свои руки, в которых судорожно сумку сжимала.

— Нет. Нет, Олег Георгиевич. Все нормально, — она все же заставила себя оторвать ногу от пола, куда будто прилипла, и пошла к своему столу. — Единственное, — поставив сумку в нижний ящик, обернулась к начальнику, все еще не поднимая глаз. — Пока рабочий день не начался, я могу сходить, купить кофе? — уточнила, с некой внутренней обреченностью понимая, что завтрак ей не светит.

Может, в кофейном киоске неподалеку сумеет купить хоть что-то и быстро съесть? Или, возможно, буфет внизу уже открыт?

— А чем вас этот кофе не устраивает? — поинтересовался Гутник с сарказмом, который просто-таки пробрал ее до позвоночника.

И чуть резким жестом руки ткнул в сторону кофеварки, в которой она ему вчера этот напиток и готовила.

— Заодно и мне можете сварить, не успел еще выпить утром, — добавил Гутник. — Или с этим какие-то проблемы тоже?

Даша нервно мотнула головой и удивленно вздернула голову, все же встретившись с ним глазами. Зря, конечно, опять будто иглой между ребрами, пронзила непонятная смесь опасений, любопытства, странного притяжения… Как невольно замираешь на самом краю обрыва и понимаешь, что одно неверное движение может смертью обернуться, рухнешь в пропасть без шансов, а сил не смотреть — нет! Вот так сейчас себя и чувствовала…

— Я… Я не знала, что могу ею пользоваться, — с непривычной для себя робостью, которая перекрыла горло душным комом, откашлялась. — Это же ваш кофе, — попыталась свои действия пояснить.

А Олег Георгиевич стоит и настолько внимательно в нее всматривается, будто точно хочет череп этим взглядом вскрыть! А ей ничего в его темном взгляде непонятно, не может предположить или угадать мысли и приблизительно. И это тревожит еще сильней!

— Ну так и вы же моя личная помощница, Дарья, — словно передразнил ее упоминанием этой должности. — Значит, и кофеваркой можете пользоваться на тех же правах, — ни капли не пригасив вибрирующего сарказма, явно демонстрирующего, что ему все еще не по вкусу ситуация, хмыкнул полковник. — Так что выбросьте эти глупости из головы, не надо никуда бежать, сделайте нормальный кофе и себе, и мне.

И смотрит. Ну вот что он так пристально смотрит?!

Даша вновь глаза опустила.

— Да… Да, конечно, — кивнула она, согласившись.

И пошла к кофеварке, с грустью подумав, что перекус вновь откладывается на неопределенное время…

Но тут, будто прийдя в отчаяние от этого осознания, ее желудок так громко заурчал, что это стало слышно на весь кабинет!..

И судя по шороху, Олег Георгиевич, только вернувшийся к бумагам, тоже услышал. Распрямился и смотрит ей в спину, вот чувствует этот прижигающий взгляд! Отчего Даша невольно хочет ссутулиться.

— Судя по всему, вы не только кофе не успели выпить… — протянул Гутник как-то иначе, и словно посмеиваясь над ней.

Боже, почему-то стало невыносимо стыдно!.. Она прям ощутила, как щеки становятся красными! Причем, кроме смущения, была и доля возмущения: вот ему больше делать нечего, как комментировать ее голод?! Не мог из вежливости сделать вид, что не услышал?!

Наверное, потому резко вскинула голову и уставилась на него… с упреком, да. Наблюдая, как расплывается ироничная ухмылка на губах начальника, кажется, довольного такой реакцией.

И это прям заставило что-то вспыхнуть у нее внутри!

— Я не только позавтракать, я и поужинать не успела, Олег Георгиевич! — из вредности огрызнулась и тон ее ответа больше на отповедь походил…

Но, видно, правду говорят: «ТЫ НЕ ТЫ, КОГДА ГОЛОДНЫЙ»! Дарья вообще не помнила, когда бы ее кто-то настолько сумел разозлить, как этот невыносимый полковник! Ведь именно из-за него она вчера убегалась по Управлению настолько, что отрубилась без задних ног. И именно он снился ей, как утягивая в тяжелое марево, из-за чего Даша и проспала сегодня. Так что лучше бы помолчал, а не отпускал тут ехидные комментарии!

И хоть краем сознания даже ужаснулась немного от того, что с таким вызовом на него уставилась, ведь ее предупреждали, что не стоит давать повод Гутнику пристально себя изучать, и про характер его говорили, а возмущение унять не могла. И начальник, вот на сто процентов уверена, это уловил. А потому, улыбка на губах Олега Георгиевича становилась все шире… Она ему что, стендап-комик?

— А знаете что, Дарья? Я ведь тоже не позавтракал. Да и ужин у меня был так себе, — будто стараясь не рассмеяться, заметил вдруг Гутник.

И, как бы ни злилась, не могла не признать, что это веселье и смех в глазах, нечто кардинально меняли в его образе, в самом выражении лица, тоне… Делали полковника будто другим человеком. Таким, которого она не ожидала бы здесь увидеть. И, возможно, лучше бы таким и не знала.

— Как вы смотрите на то, что мы себе пиццу сюда закажем, а, Дарья? И лучше даже две!.. Если вы хоть немного так же голодны, как и я, одной нам точно не хватит, — заявил вдруг Гутник, сумев ее так сбить с толку, что Даша даже рот приоткрыла, кажется. — И ходить никуда не нужно, от работы отрываться не будем, а ее у нас много, и нагоним все свои пропущенные приемы пищи… Вы какую больше любите на завтрак? Мясную, сырную или с другими какими-то извращениями? — поинтересовался он, будто и не видя степени ее шока.

И достал свой мобильный телефон.

— Ам… Я не знаю. Никогда не завтракала пиццей, — еще больше оторопев, растерянно призналась Даша, сцепив пальцы рук и сжав костяшки до боли. Пыталась себя в чувство привести. Выходило не особо.

Зачем заказывать пиццу, если можно спуститься на завтрак в служебный буфет, раз уж оба голодны?.. Но спросить не решилась.

— Добро пожаловать в клуб, — хохотнул вдруг Гутник, как-то чуть неловко запрокинув голову.

Отчего стали видны его шрамы на шее и подбородке. Взгляд невольно сам метнулся к рукам мужчины, и вновь зацепился за то, что полковник работает стоя.

— Давайте, вы на свой вкус выберете, — повернувшись к кофеварке, предложила она, вновь откашлявшись. И с удивлением поняла, что все возмущение схлынуло. — Я настолько голодная, что согласна на все, даже на те ваши извращения,— включила цикл очистки, чтобы ему для начала кофе приготовить.

Гутник за ее спиной почему-то закашлялся, будто смехом своим подавился. Дарья удивленно оглянулась, забеспокоившись, но полковник только качнул головой, прижав кулак ко рту. И сам взгляд отвел… Ну да, что-то на телефоне выбирал, видно, заказывая пиццу.

И очевидно стало, что не спустится он в буфет. Пока, так точно. Потому что такому гордому мужчине, однозначно, до черта дискомфортно от одного понимания, что кто-то из знакомых или подчиненных будет смотреть на то, как он ест сейчас, неловко, быть может, и несуразно в чем-то. Или на шрамы его станет глазеть, обсуждая, а он и сесть не всегда из-за боли может. Как знать, не потому ли и вчера вечером никуда не заехал, чтобы после работы поесть, а дома ведь никого, насколько она из слухов знала, кто бы приготовил ужин?.. Вот и перебивался неясно чем.

А Дарья… она же ему и назначена для того, чтоб облегчить привыкание. Да и все равно целыми днями рядом, итак всего насмотрится. Может, Гутник принимал ее уже, как неизбежный дискомфорт? Свыкался понемногу.

Но ее это не обидело. Наоборот, как-то невыносимо сильно захотелось облегчить состояние и самочувствие Олега Георгиевича! И поесть, правда, тоже хотелось дико… Ну и чтоб он поел.

Да и на что ей обижаться? Полковник ей даже кофе свой пить разрешил без ограничений. Явно же прогресс, учитывая, что вчера он всеми правдами и неправдами ее выгнать из кабинета и отдела хотел. А теперь пиццу на двоих заказывает. Так они, глядишь, и найдут некое профессиональное взаимопонимание. Правда, ей не совсем это вменяли в рабочую задачу, но может же Даша по своему разумению трактовать и подстраиваться?

Глава 4

Когда через сорок минут в кабинет, коротко постучав, ввалился Евгений, явно намереваясь что-то Гутнику начать докладывать, потому как уже и рот открыл, — они как раз доедали.

Вернее, доедала свой второй кусок сырной пиццы Даша. И, с некоторым удивлением, наблюдала за тем, как Олег Георгиевич дожевывает третий, кажется, не планируя пока останавливаться. Причем, предпочтение отдает больше мясному варианту. Наверное, она очень давно жила сама и больше под опекой женщин, натурально забылось, как много, на самом деле, едят мужчины. Хотя, если вспомнить, что, по словам начальника, и он вчера не ужинал… Вероятно, проголодался еще более основательно, чем она.

Запивали все кофе, который Дарья уже по второму кругу приготовила. Делали все это в тишине, Гутник был занят бумагами, от которых взгляд не отрывал и жуя, а она… Ну, он сказал, что даст ей задание после того, как они свой импровизированный завтрак закончат, так что больше кабинет и пейзаж города за окном рассматривала. Тучи повисли такие, что как бы снег сегодня не начался…

Ели они руками, как бы по умолчанию решив не заострять на этом внимание. И да… Гутнику не было удобно. Он приловчился, Даша это заметила, но точно не настолько еще, чтобы обедать при широкой публике, да и приборами, что, определенно, потребуется в буфете или кафе.

А Дарья просто достала из сумки пачку влажных салфеток, после того, как сама у курьера на проходной и забрала заказ полковника. Ей точно сейчас было проще мотаться по Управлению… и не так уже обидно, что он куда-то ее вечно посылал вчера.

— Мне забавно будет посмотреть на лицо охранника, — заметила она, ускользнув из кабинета, как только Гутнику на телефон пришло уведомление. По сути, не дав и шанса как-то иначе все решить или остановить себя…

Он, конечно, мог и одного из охранников с проходной попросить, но что-то подсказывало Дарье, что и видеть здесь кого-то очень часто Олег Георгиевич не готов. Не потому ли и ее присутствие его изводит?

Или же Даша глупостями страдает и додумывает за человека то, чего и в помине нет? Но поступила уже так. А сейчас вот, получила возможность еще и ошарашенное лицо Евгения наблюдать. Кажется, заместитель Гутника не считал возможным, чтоб с практиканткой делились пиццей… Надо же, а казался ей вполне общительным и демократичным, когда вводный инструктаж проводил перед возвращение полковника.

— Женя, ты долго! — а вот Олег Георгиевич лишь мельком обернулся на вошедшего и тут же вернулся к документам, которые продолжал изучать, хоть и поодаль, видно, чтоб не испачкать случайно.

Что в тех — Дарья не знала. Правда, подозревала, что бумаги имеют отношение к папке, которую сама ему и передала. А еще стало по-странному легче, что полковник не только ее присутствие так… «слабо замечает». Видимо, дело не в личном негативном отношении, а в реальной занятости.

— Простите, Олег Георгиевич, выяснял по поводу источника, как вы и просили вчера. Встречался… — не закончив, мужчина (хотя ей Евгений стал парнем казаться на фоне Гутника) посмотрел в ее сторону, типа на что-то намекая.

Ой, конечно, вообще непонятно!

— Давайте я пока тут за собой уберу, а вы мне скажете, что я должна сделать. Может, еще кофе, Олег Георгиевич? — сделав вид, что не уловила ничего обидного в этом прозрачном намеке (а ведь сам вчера доказывал Гутнику, что ей все доступы дали, проверили!), Дарья поднялась со стола, на котором… Ну, не сидела, но опиралась, подобно самому полковнику.

Показалось странным садиться, когда он продолжал стоять, вроде как внося некий оттенок либеральности в их общение.

— Вы разве наелись, Дарья? — вдруг вскинув на нее пристальный взгляд, которым и заместителя не удостоил, поинтересовался Гутник.

Ей почему-то стало как-то не по себе под этим внимательным взором. Неловко, в жар бросило.

— На обед у нас времени может и не остаться. И что с ужином будет — непонятно, — Олег Георгиевич вроде весело хмыкнул, но смотреть продолжал все так же внимательно…

Пронизывающе, она бы даже сказала.

— И ты, Жень, бери. Или успел перекусить после того, как меня привез? — не отрываясь от ее изучения, уточнил полковник у подчиненного.

Потому как Евгений так и мялся на пороге. Наверное, к той самой либеральной атмосфере присматривался.

— Да, неплохо было бы, — парень как-то странно еще раз всю картину взглядом обвел, но ничего не сказал, даже намека на лице о мыслях не появилось.

И особо не медлил, быстро подошел, взяв себе салфетку и кусок пиццы. Она почему-то проследила, как он это делал. Видимо, действительно оказался голодным. Дарья так поняла, что с режимом питания у этих мужчин не особо — она один день поработала с ними и уже сбила свою систему…

— Дарья, я не слышу вашего ответа! — вдруг резко окликнул ее полковник, заставив непроизвольно стремительно повернуться к нему.

Не поняла, почему он никак не оставит ее в покое.

И потому, наверное, опять забылась, посмотрела прямо в глаза Олегу Георгиевичу. Зря…

Очень зря, потому что внезапно осознала, что тонет, захлебывается в этом твердом, суровом взгляде, желающем в ее голову забраться, не иначе!.. А Дарья не желает отводить глаза.

Мамочки! Кажется, ей нравится ее начальник! И нравится очень… а это уже пугало.

Да что за на***! Олег вспомнить не мог, когда бы ему настолько сложно в своем собственном кабинете приходилось, чего уж хитрить. Дикий пресс, многотонный, давит на мозг… и на тело настолько, что каждую мышцу трясет. И дело вообще не в том, что поврежденные мускулы с самой ночи тянуло и сводило судорогой. Чувство, будто Гутника потолком привалило, и вот он лежит, пытаясь сквозь тонну бетона в легкие воздух протолкнуть, и смотрит в глаза… своей помощницы, раздери черти всех, кто ее вообще сюда засунуть придумал! Не может прекратить на нее давить, хоть и понимает, что надо бы отвернуться, а то и вообще на мороз упасть.

Но блин, он не верил, что Дарья уже не голодная!

А его какое дело, если по уму? Сама типа взрослая, практикантка вон уже, вот сама пусть и отвечает за свои поступки, не так разве? Если по уму да здравому смыслу — то так и было. Но не в реальности, разве нет?!..

Блин… прям за кость зацепило, елки-палки! Скребет изнутри грудины, как гвоздем по стеклу. Изводит, нервирует ощущение, что ни фига она еще не наелась (та ладно, он в два раза больше съел и до сих пор не был сыт!). Просто увидела, что Женька хочет что-то обсудить не при ней, а не дура, вот сразу и попыталась смыться. Что, конечно, нельзя не оценить тоже.

Вот только на фига ему искать плюсы в поведении этой девчонки, которую же собирался назад в архив выжить?

Вчера почему-то было легче.

Вчера она просто бесила его своим присутствием. Тем, что как бы намекала: он не в состоянии сам себя обслуживать… Во всяком случае, руководство считает именно так.

А сегодня… Сегодня Олег просто не мог отключиться от самого факта ее пребывания в одном с ним пространстве.

Нет, врет, это началось еще вчера. Вот в тот момента когда она наехала с таблетками, и встала перед ним, глядя в глаза… И потом коса ее греб*ная! Боже, он сейчас бы хотел полной пригоршней набрать ее волос, сегодня скрученных в узел на затылке, распустить, зарыться в эти пряди… узнать, какие они на ощупь, когда не стянуты…

А она стоит и на Женьку пялится… Нет, ну понятно, конечно, что если выбирать, на кого смотреть между ним и Евгением, то у последнего нынче морда посимпатичней. Но бесит дико!

И вот тут захотелось матюкнуться в голос, потому как непонятную горечь ощутил.

Твою мать! Какого долбаного дьявола с Гутником творится?! Что за приступы неконтролируемой агрессии в отношении помощника? За что к девчонке прицепился?

Пора наведаться к психологу-таки, а то все тянет, откладывает, хотя это было одним из условий его скорого возвращения к работе.

Или аукнулось то, что ночью снилось?.. А там такие сны были, что мама не горюй! Вот уж точно, что все функции его тела с появлением Дарьи воспрянули, как током воскрешенные! Куда той реабилитационной терапии! А лучше было бы кое-каким и вялыми остаться… Но что-то все вообще пошло не в ту сторону! И да, Дарье в этих снах отводилась главная роль. Очуметь, насколько неуместно, учитывая, что ему навязали ее в помощницы! Да и вообще, что за бред?!

Олег сам себя не мог понять. Но стоило этой девчонке войти в кабинет утром… Черт, у него в тот же момент вся кровь в пах ухнула, по дороге прострелив пульсирующим огнем под дых! Забыл, как вдох сделать, сдавило грудную клетку, ударило пульсом по барабанным перепонкам.

И все, абсолютно все его внимание оказалось сосредоточено на том, как она ходит туда-сюда, едва слышно ступая по паркету; как дышит, то тише, то громче вдыхая почему-то; как, будто замирает, словно раздумывая о чем-то спросить, но так ничего не произносит.

И сколько бы Олег не делал вид, что читает бумаги, правдой было то, что он едва ли осознал три строчки за это время. Ускользали от его внимания и детали на фото и схемах, как бы ни заставлял глаза в те всматриваться до рези. Фокус внимания сместился, причем капитально.

Если честно, с первого момента, как Дарья зашла в кабинет, ему дико захотелось с претензией поинтересоваться: «Ты где была?! Почему так долго добиралась?!»

Именно так, словно право имел, без каких-то церемоний и даже с внутренней… обидой, что ли?..

Нет, не то… Другое что-то, изводящее. Не мог понять.

Вроде ему злится на нее, если по справедливости обдумать, не за что. Твою ж налево! Но вот что это тогда выедает мозг и нутро?!

А остановило, да и насторожило, чего уж там, он же не конченный идиот, даже если кто-то наверху так решил… Но, елки-палки! Девчонка пришла раньше, даже не вовремя! Так откуда эта претензия в голове, словно Гутник только и делал, что ждал Дарью, а она шлялась где-то неделю?

Хотя, если совсем в маразм впасть и выпустить все же наверх осознанного то, что в глубине подсознательного, в какой-то темной и ранее ему незнакомой части родного черепа (видно, титановая пластина-таки сказывается) — ощущение, будто и того дольше ее ждал, даже не понимая, отчего изнутри ядовитая кислота плещется.

Одуреть!.. Двинулся головой после того взрыва?

А может, у его таблеток какая-то побочка? Может, ну их на фиг? Что он, боль не умеет терпеть что ли? Ну как тут работать, когда так кроет?! И от простого сомнения в том, что Дарья наелась, ему хочется разборки устроить. А еще лучше, просто рявкнуть и приказать ей нормально доесть. И Евгения выгнать из кабинета на хр*н! Чтоб не пялился! Или она на парня…

М-да… кто после этого поверит, что он адекватный, и что Дарью эту хочет вернуть в архив?

И вот что у нее в голове, когда ему в глаза смотрит? Почему опять покраснела? Сердится? Возмущена тем, что он прицепился, точно, как поначалу разозлилась? То, что не смущена — видел, иначе бы в глаза не смотрела прямо. Ну так Олег же терпел, когда она ему пилюли в горло засовывала вчера, пусть и Дарья его наезд потерпит. Ради ее же пользы, считай, нервы себе, между прочим, рвет.

— Я наелась, Олег Георгиевич. Благодарю за беспокойство, — достаточно твердо произнесла девчонка в этот момент. — Вам еще кофе приготовить?

Евгений даже жевать перестал, кстати. Видел периферическим зрением. Так и замер с куском пиццы у рта, то на него, то на нее взгляд переводя. Как за теннисным матчем следил, нашел развлечение!

— Нет, — сказал, словно обрубил. Хватит, уже и так давление в голову давит. — Ну раз наелись, идите, найдите в конце этажа Прозапаса Николая, должен был вернуться уже, и скажите, чтоб немедленно сюда явился. Со всеми бумагами, — отвернувшись к окну, распорядился тем же тоном.

Хотела исчезнуть — не проблема. Ему уже тоже ее присутствие в кабинете осточертело.

— Конечно, — вежливо так, будто ему в упрек, отозвалась Дарья. И вышла.

Вот и прекрасно. Сразу дышать легче стало, да… До морозной пустоты в груди. И доесть спокойно можно…

Только, мля! Гутник вдруг понял, что уже по горло сыт! Аж воротит от пиццы.

Глава 5

— Олег Георгиевич, вот вы зачем так с Дарьей? — вроде и по всем порядкам субординации, вежливо, поинтересовался Евгений, вернувшись к жеванию. — Она ж нормальная. И, вообще, считай, по собственной доброте, да из уважения к Анне Трофимовне, согласилась помочь. За что вы на нее наезжаете?

— А зачем мне ее поставили, в принципе, Женя? Я какую-то помощницу разве просил? — не повернувшись, бросил еще резковато, но уже чуть пригасив. Блин, самому стало стыдно внезапно, хоть беги да извиняйся.

— Я точно не знаю. Начальству особо вопросов не задашь, — помощник криво усмехнулся, взявшись за второй кусок пиццы.

А вот Гутник предпочел взять свой, уже остывший кофе, повертел в руках чашку. Бл…ин! Кинул взгляд в сторону кофеварки… Нога болела. Вот какого ляда надо было ей грубить, действительно? Да и кофе-то свежего хотелось уже. Теперь самому надо ковылять через весь кабинет… Только не от этого внутри мутно.

— Но, думаю, немалую роль тут сыграло то, что Дарья курсы медпомощи окончила, может сориентироваться, если вам плохо станет и подмога понадобится. Все же вас на два месяца раньше на работу допустили, чем хотели врачи, Олег Георгиевич, давайте уж честно, — улыбка парня стала вроде и шире, но такой, будто Жене было неудобно об этом начальнику напоминать. — Под поручительство всего Управления, да и ваше собственное, сами знаете. Да и толковая же она девчонка, на лету схватывает. Анна Трофимовна в ней, вообще, души не чает. И за те пару месяцев, что Дарья подменяла ее, со многими успела сдружиться, не конфликтная, исполнительная, дотошная. Ну и, может, начальство решило, что раз и так вас эксплуатирует — надо бонусом симпатичную девчонку в помощницы дать. Не все ж вам на наши рожи пялиться. Так можно и не выздороветь, а в депрессию впасть, — явно решил повысить настрой в кабинете.

Гутник невольно хмыкнул, типа оценил. И все же упрямо похромал за кофе. Сам. А мог и подчиненного попросить, понимал же. Но… упёртость его и добьет там, где взрывчатка не справилась.

— Будешь кофе? — уточнил у Евгения по дороге.

— Да, — дожевывая, отозвался подчиненный, не комментируя явную глупость и импульсивность решений Гутника, которыми ранее Олег вроде как не страдал. Или просто льстит себе сейчас и ничего нового помощник не увидел?

Но наперерез не рванул. А вот будь здесь Дарья… Что-то подсказывало Гутнику, что могла бы и отчитать, и на место велеть сесть, как строгая нянька.

Блииин! Дошагал. Включил кофеварку, вцепившись в шкаф, у которого та на столике стояла. Попытался продышаться.

Насчет психотерапии еще не решил, а вот на реабилитацию ездить надо. Два дня пропустил, и уже судороги сводят, все болит, тело словно каменеть начало. Так от него на работе пользы точно не будет.

— Жень, после обеда отвезешь меня в больницу, не назначай нам там ничего. И договорись, чтоб мой массажист был, пожалуйста, — не оборачиваясь, чтоб чашку вовремя поменять, попросил.

— Да, конечно, Олег Георгиевич. Может, Дарью попросить все согласовать? Я не очень уверен, что у нас после часу дня, расписание у нее, не смотрел еще…

— Нет. Ты. Сам, — резко оборвал Олег.

Не хватало еще!

Женька не спорил, только горло прочистил снова. Уж не простыл ли часом?

В районе левой брови давить начало, прошило болью. Плохо. Напряжение нарастало, вызывая спазм. Надо таки выпить таблетки,работать должен.

— Забери сам чашку, я не донесу, — не оборачиваясь, признал очевидное.

Сделал глубокий вдох и еще раз пытаясь проанализировать ситуацию.

Может, он реально зря к Дарье придирается? Ведь моментально взъелся, как только увидел вчера. Ни шанса, ни возможности не предоставив наладить какой-то контакт. Взбесило то, что навязали, не спросив даже. А сама Дарья вроде как и повода не давала. Да и ко всем его дурацким поступкам относилась ровно, сдержанно…

Черт, Олег не привык к тому, что может быть необъективным и придирчивым мудаком. Тем более в отношении женщины, елки(!), девчонки…

Не то чтобы у него имелись какие-то особые отношения с противоположным полом, скорее, Олег был довольно холодным в этом плане. Нет, с физиологией ранее было все нормально, да и работало, как часы. Вот только кроме секса и пары вечеров в теплой компании… ни к чему никогда более не стремился. Эмоционально непробиваемый (или менее прилично) — пару раз называли его пассии, так и не сумевшие стать «женой лейтенанта», потом капитана, майора… Ну и так далее.

Его никогда не тянуло ту самую «ячейку» создать. Гутник всегда горел своей работой, точно, как его батя. Но если отец в свое время все же сумел или успел, может, в университете еще, найти его же мать, то Олегу или не везло, или просто было не до того. Женщины никогда не могли стать для него в один уровень с тем, что жизненной миссией видел. А уж тем более, вообразить не мог, чтоб какая-то из них стала значимей его работы.

Правда, если копнуть совсем глубоко, в ту муть, о которой никакому психологу ни единого раза не признавался на собеседованиях и аттестациях, иногда ощущал какую-то тоску. Сам не смог бы понять по ком или по чем. Будто имел когда-то нечто невыносимо ценное, но потерял, а заменять суррогатом было противно даже.

К чему и о чем эта канитель — Олег не мог сказать внятно. Что ценное? Когда потерял?.. Амнезия что ли? Или просто бред?

Он даже в школе не влюблялся ни разу, когда все одноклассники поголовно от девчонок начали сходить с ума, миновала его это и в университете, да и потом. Дышал ровно, хотя в сексе себе не отказывал. Но в душе не горел ни разу.

Батя пару раз заводил с ним об этом разговор, может, лет десят назад. Возобновил и в больнице после взрыва. Намекал на одинокую старость, ведь у него хоть сын остался, а у Олега кто потом будет?.. Намекал, что человеку — человек нужен.

Но Гутник такие беседы завершал быстро. В том, что отец любил мать, никто не сомневался, и Олег тоже. И понимал, почему потом ни с кем больше не сложилось. Но сам… зачем быть с кем-попало ради призрачной вероятности стакана воды в старости? Кто ему, вообще, гарантию даст, что Олег до той старости доживет?

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​ Так на кой терпеть самому и еще кого-то собой мучать? Он-то вообще не подарок, и это надо фиг знает, как от любви ослепнуть, чтоб такого, как Олег терпеть со всеми тараканами и этим непонятными закидонами. Ему такая пока не встречалась, да еще чтоб и он захотел ее рядом удержать.

В работе же с женщинами старался придерживаться корректных и профессиональных отношений. Уважал тех, кто рядом тащили непростую лямку, хотя, наверное, по старому воспитанию и закалке, считал, что лучше бы женщинам оставляли работу в кабинетах и Управлении. Нет не секретарями, признавал, что среди них есть великолепные стратеги, аналитики, расследователи…

Но вот зачем на облавы или задержание тех тянуть?.. Не понимал, пусть и не пытался тут влиять на начальство. Тенденции и политическую необходимость тоже осознавал.

Короче, никогда козлом не был и всегда корректно и честно себя вел.

Так какого греб*ного черта, он себя вот так со старта стал держать с Дарьей, которая, по сути, ни к тем, ни к другим не относилась? Ну поставили ему в помощь девчонку, ведь да, говорили и понимал сам, что так просто его раньше времени на работу не пустят. Почему он именно ее решил сделать виноватой и допекать?

Саму же Дарью понять можно: зарекомендовать себя на хорошем счету в Управлении, тем более, когда тебе помогли в лучший университет поступить — прекрасный задел на будущее. Покажет себя с хорошей стороны, и работа ей тут, считай, обеспечена. Ведь не просто ценный кадр, а самими и взращённый, точно изученный, проверенный и надежный.

Это ценно, понимал, как руководитель, и ей только в плюс. Тем более учитывая их специфику.

Да и не сделал же Дарья ничего такого, чтоб Олег ей грубил или право имел по скотски себя вести. Выполняла четко то, для чего ее назначили, следила за его самочувствием (вновь те чертовы таблетки вчера всплыли в памяти), помогала… И терпела грубость от него с таким достоинством, что Гутнику опять стыдно стало.

Блин. Если по уму, то он вообще не прав. И надо действительно извиниться.

Но почему, черт побери, одно ее появление в кабинете из него полного придурка делает, забывающего про здравый смысл и логику?! Еще и озабоченного…

С массажем не сложилось. Потому что надо было с утра, конечно, головой думать. Его реабилитолог сегодня работал в первой смене. На завтра пришлось договариваться, вроде Женька все утряс, но это не решало проблемы: Олега будто на дыбе растягивали. Каждую мышцу в спине и ногах скрутило болью, противной, тянущей, заставляющей тело каменеть.

Кое-как провел совещание: Прозапас Николай, назначенный самим Гутником тут куратором, рассказал, какие мысли у них появились после изучения бумаг из отдела по борьбе с наркотиками, предоставил предварительный доклад. Парни сомневались, что замешан кто-то из областного управления, но собирались еще раз проверить. Гутник их сомнения разделял, хоть и просмотрел пока по верхам, дал добро разрабатывать дальше.

А вот с его взрывом… полный застой, бл*!

Ничего нового не могли найти. А это как-то слишком настораживало. Олег и сейчас смотрел на все схемы, фото, отчеты, аккуратно расфасованные и разложенные в хронологическом порядке, с заметками твердой рукой Дарьи…

Блин, на почерк ее отвлекся!

Провел пальцем по прилепленному желтому стикеру, где она обращала внимание на нехватку нескольких кадров с записи в гараже, если по временному промежутку судить. Внимательная, кстати, заметила. Женька сначала не поверил, когда Олег ему это показал, а потом извинялся и рванул достать запись…

Но ведь Гутник не потому сейчас, как малолетний школьник пальцем начертания ее букв повторял, мл*! Будто в покореженные пучки хотел вдавить шероховатость этих линий. Всматривался.

Красивый, четкий, очень разборчивый. Прям сам, не обращаясь к графологу, мог сказать, что она: ответственный, внимательный и скрупулезный человек, еще и решительный, судя по резковатым, но при этом без перекосов и дёрганных линий, начертаниям.

Бл…ииин! Придурок! На что время тратит?!

Ладно, это все равно было интересней, да и полезней, быть может, чем вновь и вновь с места на место мысли гонять. По хорошему, наверное, стоило отдать дело парням. Как ни крути, у него капец, какая личная заинтересованность имеется. Но Гутник, возможно, слишком привык контроль в своих руках держать. Или, вероятно, пылал не просто желанием разыскать, а и воздать жаждал… Что плохо, конечно.

Вот пока лучше пусть почерк Дарьи и изучит. Всегда полезно больше знать про человека, с которым работаешь. И перед которым так и не извинился, кстати… И это воспоминание заставило скривиться. Отправил ее с очередным заданием в архив… Просто потому, что не знал, как при своих парнях этот щекотливый вопрос его несправедливых придирок поднять. И мучился теперь угрызениями воспрявшей совести.

Вот уж на фиг! Лучше бы опять стояк был, там он хоть отключиться может, да и боль, наверняка, снизила бы напряг. А вот на собственный разум и мораль это как-то не влияло…

— Олег Георгиевич, вот то, что мы пока нашли, хоть и не уверена, что именно это вам нужно, исходя из запроса. Вы искали больше о делах, которые вел Мироненко, но пока мы вот, что обнаружили, — Дарья возникла в кабинете так нежданно для него, будто из головы Олега вышла на паркетный пол.

Он аж моргнул.

Вот это отрешился от окружающего, елки-палки!

А она подошла, опустила ему несколько распечатанных листков на стол.

Пучок на затылке чуть растрепался, словно ослабли заколки, которыми Дарья тот утром стянула, пара прядей уже заправлена за ухо. Верхняя пуговка сорочки на воротнике расстегнута. Вообще ничего этакого, все в пределах устава и правил, но его почему-то непреодолимо тянуло на ее шею смотреть и приоткрывшийся… Даже не вид же! Только намек на яремную ямку у основания ключиц. А у него пальцы на руке (те, что остались) судорожно сжались от дикого, ярко вспыхнувшего желания в этот ворот забраться, вторую пуговку расстегнуть, и дальше…

Бойтесь своих желаний, ага! И их немедленного воплощения… Озабоченный придурок! Он с каждой минутой все больше думал об этой девчонке, и все меньше о деле!

Заставил закостеневшую спину выпрямиться, откинулся на спинку кресла… По правде сказать, легче не стало, еще и это распирающее давление в паху… Дебил он был, когда думал, что лучше б накатило. Теперь не только не перебивало, а на его боль наслаивалось, добавляя… м-м-м, красок в жизнь.

Может, Гутник стал греб*ным мазохистом?

— Дарья… Спасибо, — пришлось прочистить горло, чтоб голос его с головой не выдал.

— Это моя работа, — спокойно отозвалась она, как-то слишком задержавшись взглядом на его плечах…

Непривычно медленно скользнула глазами по лицу.

Идиотизм, конечно, но Олег будто наяву ощутил тепло прикосновения кожей, хотя смотрела же только. И, кстати, вспомнил опять, что за ним должок…

— Дарья, я хочу извиниться за свое поведение утром. Мои придирки и тон были недопустимы. Такого больше не повторится, — опять откашлявшись, в бессмысленной попытке стряхнуть странное ощущение, почти непреодолимую тягу подняться и, обхватив ладонями ее лицо, на себя девчонку дернуть, да…

Вот тут пора бы остановиться. Жаль, мысленный подзатыльник херово работал. Видно, титановая пластина экранировала.

— Вы меня накормили, Олег Георгиевич, что вы. Я не понимаю, за что вам извиняться. Все в рамках… рабочей притирки, — Даша сдержанно улыбнулась уголками губ и кивнула, как приняв эти извинения, но и дав ему сохранить гордость и образ. Перевела глаза в окно…

Очумительная девчонка. Где ей такой характер и выдержку дали? Ведь мало кто в ее возрасте умел с подобным достоинством из щекотливых ситуаций выходить, с разумом. У Гутника вон не всегда получалось.

— Сегодня мне снова вам угрожать надо, чтоб вы таблетки выпили или обойдемся без данного этапа и сразу перейдем к делу? — спросила вдруг Дарья, развернувшись и направившись к бутылке с водой.

Бл…иин! Да ну что с ним не так?!

Вроде только притихло в голове и теле, и тут опять! Стоило ей сказать «перейдем к делу» и у Гутника перед глазами реальная картинка, как он ее к стеклу того окна и прижимает, уперев грудью в подоконник, накрыв собой так, чтобы в пухлые губы впиться и каждый стон поймать, когда начнет с остервенением трахать. А то, что стонать она будет — поклясться мог! Характера столько, что не может не быть горячей!.. Да его и сейчас обжигает около нее!

Из ответа вышел только сдавленный кашель. Кажется, кровь в лицо ударила.

А Дарья тут же обернулась и буквально впилась в него встревоженным зеленым взглядом. Олег вдруг понял, что никогда таких глаз не видел… И в тоже время, словно и попадались когда-то в жизни, просто забыл, а на самом деле…

Глава 6

— Олег Георгиевич?! — вдруг всполошилась помощница. — Давайте, лучше, я сразу вам укол сделаю. Так и обезболивающее и миорелаксант подействуют быстрее.

И это чудо самоубийственное, достало с полочки его же шкафа упакованный шприц и пару ампул. Твою ж налево! Подготовленная, не отнять!

— Так хочется на мою задницу полюбоваться, Дарья?! — хмыкнул с жестким и холодным сарказмом, рывком поднявшись на ноги.

В жар бросило злой, бешеный, такой, что самому впору расстегивать сорочку!

Потому что подкинуло при мысли о том, что из себя его кожа сейчас представляет. Оттого и не хотел, чтоб она записывала его к врачу… По х*ену, что и так диагноз и общий фон знает. Не хотел быть инвалидом! И в этих зеленых глазах — особенно! Пусть это и самый долбаный идиотизм!

— Оно вам надо?! — вышло с насмешкой и грубо.

А в глазах девчонки вдруг такое выражение плеснулось… И обиженная краска по всему лицу, прям видит, как поджала губы. Будто наотмашь ударил. Кислотой растеклось в аорту, отвращением к себе. Воздух в кабинете словно в разы тяжелее стал, запахнув затхлым.

Бл***! Похоже, все извинения насмарку пошли…

Тяжко выдохнул, ощутив странное опустошение и еще больше утвердившись, что превращается в полного ублюдка. Резануло по ребрам изнутри этим ее выражением в глазах. Самому себе врезать захотелось.

— Простите, не удержал язык. Издержки работы с одними мужиками, — повинился, пытаясь вернуться хоть к подобию вежливости и дистанции…

Потому как мысль о себе без штанов и этой Дарье рядом — откидывала куда-то в жаркий и нуждающийся примитив. В некую тягу, настолько сильную, необъяснимую для Олега, что грудную клетку давило жестким душащим спазмом.

И это все настолько стремительно наваливалось на него, накатывало разрушительной, погребающей волной, что он не успевал отследить, не мог вовремя ухватить контроль разумом. Словно из-за угла кто-то по затылку битой огревал каждый раз, когда она рядом оказывалась.

Но Дарья же реально ему помощь предлагает, а Олег вновь в хамство скатывается, потому что сам себе никогда не позволит ничего в ее сторону. Не факт, что и ранее дал бы слабину, а теперь уже… тем более. На фига ее в неудобное положение ставить и намеком?..

Да и обижать эту конкретную девушку… При одной мысли становилось противно и тошно с чего-то.

Но тут у Даши вдруг странная искра блеснула в напряженном взгляде. И губы дрогнули… растянувшись в лукавой улыбке.

— А вы часто друг другу с ними свои… задницы показываете? — у этой девчонки еще и наглости хватило заломить бровь.

И при этом, почему-то показалось, что употреблять подобные выражения она совсем не привыкла.

— Потому меня каждый раз со своих совещаний в архив отправляете, да? Мою честь и вкус блюдете, Олег Георгиевич? Вот чем вы тут занимаетесь, оказывается… — протянула лукаво, и так его взглядом сканирует, будто на слабо взять пытается…

Олег даже не понял, в какой момент улыбнулся, а потом и вовсе расхохотался! Кажется, впервые так свободно с момента аварии.

— Подловили, Дарья, — глубоко вдохнул, но улыбку с лица согнать не выходило. — Будем считать, ответный удар засчитался, и мы квиты. Попробуем опять мир наладить? — уперевшись кулаками в стол, потому как стоять было до жути больно, хоть немного напряжение ослабил, предложил.

— Разумеется, Олег Георгиевич. И попробуем. И наладим. Как только я вам укол сделаю, — говоря это, она вскрыла ампулы и начала набирать лекарство в шприц.

Елки-палки! Упрямству Дарьи боевая машина пехоты позавидовать могла, видимо, как и непробиваемости ее намерений.

— Давайте-ка лучше сюда ваши таблетки, — попытался вернуть командные нотки в голос. У него это всегда хорошо получалось.

Однако, очевидно, не с этой девчонкой.

— Да бросьте вы, я же вижу, что вам очень плохо, — вздохнула Даша как-то тяжело, хоть и пыталась улыбку на губах держать.

Но он уловил почему-то… Понимает, что у него все тело в шрамах? Самой противно? Однако до того, как успел бы заявить, что ни фига ему не плохо, и он, вообще, чувствует себя превосходно, она приблизилась. С шприцем, кстати.

— И за свою… свой тыл, можете не переживать, Олег Георгиевич, — все же не смогла заставить себя опять это произнести, но на губах улыбка… Чем, почему-то, заставила Олега усмехнуться и некую теплоту ощутить внутри. — В виду полевых условий и экстренных обстоятельств, я вам и в бедро уколоть могу, через брюки. Нас учили и так, — подмигнул Дарья, но уже не встречаясь с ним взглядом. — Сядьте! — велела вдруг, ну точно, как медсестры в больнице.

И он сел… Сам, вообще-то, не поняв, с какого х*ра послушался. И так озадачился, что даже не поморщился, когда игла вонзилась в мышцу… наверное, от шока. Или рука у нее легкая.

Выглядела Даша довольно уверенно, кстати, будто точно знала, что так можно. А вот стояла слишком близко к самому Олегу, и к его сдуревшему паху (спасибо, мундир спасал!). И еще, к солнечному сплетению, где сейчас огненный шар взрывался, казалось, не уступающий по мощности той взрывчатке, которой его подорвали!..

И запах ее волос… Какой-то цитрусовый, что ли, свежий, но и словно со сладкими нотами, в голову ударил так, что как-то мигом забыл про боль!.. Куда тем уколам?! Зачем, если просто зарыться носом в эту макушку и дышать можно?.. Или это у нее какой-то новый препарат, действующий моментально?

Блин, а ведь даже не проверил, что именно она ему вводит. Вот так завис.

А вместе с болью и настороженностью, похоже, лекарство растворяло и его самоконтроль на фиг! Почему-то потянуло невыносимо, захотелось уткнуться в ее пряди, которые за уши завела, но те все равно падали. Прижать бы склоненную голову Дарьи к своей груди… До зуда, до боли в искалеченных мышцах жаждал зарыться пальцами в ее волосы! И на себя дернуть, подмять, накрыть всем телом!..

Блин! Безумная какофония в голове!.. Будто взрывом мозги в кашу, а Олег только сейчас ощутил последствия.

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​ Но Даша уже закончила и отступала, закрыв колпачком иглу.

— Вот видите, не страшно. И вам быстрее легче станет, чем от таблеток. Затянули вы сегодня, Олег Георгиевич, — тихо и словно с мягким упреком заметил девчонка.

А еще закралось подозрение, что она… даже слишком хорошо просекла его собственные триггеры. И все поняла, что не хочет он шрамами отсвечивать… Потому и устроила эти показательные «полевые» процедуры, чтоб его гордость и самолюбие пощадить. И Гутник сейчас не знал, как к этому отнестись. Только вот отпускать ее дальше от себя не хотелось до подавленного яростного крика внутри головы.

Но разве у него есть хоть какое-то право эту девушку удерживать?

Оставалось надеяться, что остальные его порывы… не были настолько очевидны, бл*!

— По-хорошему, вам бы надо на физиотерапию, а вы пропускаете. Или массаж хотя бы, — продолжала ему «мозги» на место вставлять Дарья, кстати, аккуратно сняв иглу со шприца и выкинув в пакет к вскрытым ампулам.

— Собирался на массаж, да смену пропустил, — хмыкнул он, скрывая этим, что голос сел вновь. Да и потом, ну чего сердиться? Права она. — Уже только завтра выйдет пойти.

Зря он бесится, конечно. Просто допекает, что девчонка, в два раза младше, его носом тыкает в то, что по уму, Гутник сам бы должен понимать и делать. Ведь, чтоб работать нормально, надо тут от боли не подохнуть.

— Плохо… — как-то задумчиво поджала Дарья губы.

Бл…иин! Какого черта он каждое ее движение ловит? Больше заняться нечем? Вновь разозлившись, но уже на свою непонятную и начинающую смахивать на маниакальную, одержимость, уткнулся опять в бумаги, которые так и не убрал со стола.

— Тогда, давайте я вам массаж пока сделаю, Олег Георгиевич! — вдруг, как найдя выход, с явным воодушевлением, заявила Дарья.

А он голову вскинул, кажется, уставившись на нее, словно ненормальный. Это ему сейчас послышалось?.. Или она совсем спятила?!

— Я рискну спросить: у вас и диплом реабилитолога имеется, Дарья? Так много умений в столь юном возрасте — вы меня поражаете! — он сознательно добавил холодного сарказма в тон.

Понимая, что вновь обостряет и рушит едва начавшее выстраиваться взаимопонимание. Насмехаясь этим словами на Дарьей.

Потому как не хотел и не мог себе позволить думать…

Ни о том, что с ним твориться начнет, если эти изящные, тонкие ладони коснутся тела Олега… Излишне чревато капитальным срывом и того жалкого подобия контроля, который и так хреново справлялся сейчас.

Ни о том, что она может ощутить, когда увидит его кожу. Гутнику самому было гадко смотреть, хоть и смирился, научился игнорить. Что говорить про кого-то типа этой девчонки?

А она опять смотрит… так, будто он в ее сторону плюнул.

Самому вдруг гадко от себя и того, что творит, но и позволить ей приблизиться — не намерен. На х*ен! Не выдержит… И сам черт не знает, что тогда будет…

И тут у него в глазах почему-то поплыло.

Олег аж прищурился, пытаясь вернуть резкость. Что за на фиг?!

Она будто двоиться началась, легко в контурах расплываясь. Не может четко лицо рассмотреть… только эти дьявольские зеленые глаза, хотя их, по уму, на таком расстоянии, как раз четко видеть и не должен. А они ему прям мозг своим взглядом выжигают, кажется… В грудь вонзаются, с упреком и обидой словно.

Зажмурился на минуту и вновь попытался фокус навести. В пот кинуло, когда осознал, что во всем теле странная… слабость?! Будто одним глотком в себя бокал коньяка опрокинул. И тепло какое-то разливалось по спине, груди, шее…Ногу, боль в которой почти дышать не давала еще недавно, вообще переставал ощущать. Да что за греб*ные фокусы?!

— Знаете, что я думаю, Олег Георгиевич? — голос Дарьи, хоть и до зубовного скрежета вежливый, все равно не скрывал внезапно охладевший тон.

Он и хотел бы ответить, что не желает знать о ее мыслях, да только в данный момент пытался понять, что происходит с родным телом?!

Отдаленные последствия травм? Паралич? Твою мать, что это?!

— Что если вы со всеми своими соратниками и теми, кто вам помочь пытается, разговариваете вот так, — не похоже, чтоб ее смутило отсутствие реакции с его стороны, да? — То просто чудо, что машину вам только теперь взорвали! — до него лишь сейчас дошло, что Дарья приблизилась уже.

Потому что кричать девчонка вообще не умела, это он уже понял. А сейчас он слышал ее гораздо лучше, вот будто в голову ему голос ее пробрался!

— Думаю, мечтали многие, — говорить пришлось медленно.

Он себя реально чуть выпившим ощущал. И вдруг натурально испугался, что она поймет это, пока он сам не разобрался, что происходит. Почему-то это до черта ужасающим показалось… опозориться в ее глазах.

— Я их понимаю. Сейчас вот — особенно, — фыркнула Дарья, похоже, застыв у его стола. — Давайте, пересаживайтесь, Олег Георгиевич, пока миорелаксант вас не усыпил. Может, диплома массажиста у меня и нет, но уж размять вам шею и плечи я точно смогу, даже в кабинете. Вижу, что голова болит, а как раз после укола будет легче, он спазм на время снимет, и мы ему поможем.

Миорелаксант, бл*!

Мог бы, ударил себя по лбу… Но было лень так активно двигаться.

Как он сразу не сопоставил?! Так вот что с ним такое! Точно, вспомнил, в больнице было пару раз…

— Никогда больше ко мне с этой гадостью не вздумайте подходить! — рявкнул, пытаясь лицо растереть и заставить себя собраться. — Как вы поняли, что у меня голова болит? — вдруг изо всех сил напрягся, нахмурился, пытаясь уловить смысл ее слов. Нежданная растерянность сбивала с толку.

Твою ж налево! Он слишком мало спал вчера, слишком много заставил себя работать за эти два дня, и совершенно забил на реабилитацию… И теперь этот ее зубодробительный коктейль анестетика с миорелаксантом — вырубали подчистую. Но понять, как она улавливает его слабость — показалось жизненно важным. Значит, сейчас открыт сильнее обычного? И другие просечь могут?..

— У вас вот тут залом появляется. Вы напрягаете челюсть, сжимаете зубы, и у вас на виске этот мышечный спазм прорезается, Олег Георгиевич, — прохладные тонкие пальца внезапно легли на его левый висок.

Едва ощутимо, легко-легко… А его словно действительно парализовало в этот момент! Пошевелиться не в состоянии, и все тело — оголенный нерв! Жадный, пылающий, впитывающий каждую крупицу этого прохладного касания!

Да что с ним, елки-палки?! Олега, что, в жизни не касались женщины?!

И списал бы все на взрыв и реабилитацию, так в больнице медсестричек хватало, и смазливых тоже. Но он вообще ни на кого не то что так, а никак не реагировал. А тут… И дело не то чтобы в похоти, хотя и член напрягся до боли, налился кровью до звона в яй*ах, по х*ру, что миорелаксант вколот.

Но что-то куда сильнее и жестче скрутило вдруг за грудиной, как аорту пытаясь вскрыть…

И руку ее хотелось схватить… Прижать плотнее, чтобы так и стояла, держа на его лице. Потому что легче становилось от этого невесомого прикосновения.

— Давайте, Олег Георгиевич, — повторила, — пересядьте на стул, вам удобней будет. И мундир снимите, я по рубашке вам сделаю, — не успел, она-таки отступила.

Да и позволил бы себе подобную блажь? Сомнительно. Но вот в открывшейся ему только что перспективе кайфа от ее прикосновений, массаж показался манной небесной, от которой вовсе не хотелось отказываться… Чистой воды искушение!

Да он за него сейчас был готов до смерти драться, кажется! С кем угодно. И по фигу на состояние, знал, что победил бы любой ценой… Что настораживало, конечно.

И если по рубашке… Чтоб не пялилась на его искореженную кожу… то мог допустить?..

К счастью, не подозревая о вспыхнувшей в его голове кровожадности, Дарья повернулась, чтобы стул подтянуть. Там, под стеной у окна, стояли запасные, на случай совещаний и планерок. Но Гутник лучше знал, насколько те тяжелые, девчонка явно переоценивает свои возможности.

И пусть в голове еще вело, а глаза так и не обрели четкость, заставил себя повернуться, опередив ее. И, оттолкнув свое кресло в сторону, подтащил стул, повернув спинку так, чтоб расположиться можно было более-менее комфортно, открыв ей спину.

А потом, видимо, совсем уж головой двинулся и расстегнул мундир, отбросив тот в кресло. Ну и сел на этот греб*ный стул, чувствуя себя так, словно у него в голове сейчас реальную войну ангел с бесом затеяли.

Хорошая позиция, кстати. Так она хоть не поймет, как именно его раскатывает от ее близости и прикосновений. Главное тупо не опозориться и не кончить в штаны просто от того, что она ему плечи разомнет…

— Так где вас такую… многофункциональную, достали в нашем Управлении, Дарья? Прям кладезь,— молчать и ждать, пока она подойдет, сил не было.

Тоже странное для Гутника состояние.

Он шикарно умел подстерегать, сидеть в засаде, дожидаясь, пока объект, по которому расследование ведет, бесповоротно спалится. А сейчас его, как в огне, колотило в странной нетерпеливой горячке.

— Вот не верю, что вы — и не спросили, Олег Георгиевич, — голос у нее как-то еще тише стал, а ведь иронию все равно слышно.

И подошла близко, он ощутил. Нет, без чего-то крамольного, точно не прижималась и не пыталась к нему притереться, тут только он конченный озабоченный придурок, очевидно. Дарья же точно сохраняла расстояние в шаг между ними.

А, кстати, только сейчас, все же не отупев еще в конец, вдруг подумал, что небывалую для себя проявил… доверчивость. У начальство вообще не спросил, кто она такая и откуда? Только и того, что Женька сказал, принял на веру, не углубляясь. А сам — ни черта ни изучил и не выяснил!

Это что за доверчивость или безалаберность?! Даже собрался вскинуться было, как-то преодолеть эту вязкую, навязанное лекарством слабость мышц… Блин! Его в таком состоянии и она придушить сумеет, этими своими тонкими пальцами!..

И тут те самые ладошки ему на плечи легли. И он обо всем забыл! Как отрубило!

Гутника будто разрядом пробило! Новый взрыв… только не разрывающий тело на части, а как пробивающий каждый нерв, делающий его даже слишком живым, чересчур остро все чувствующим!

И дурная же, но до боли вдруг режущая мысль, что забыл… Весь затылок тоже искорежен, в рубцах, и оно наружу все, волосами не прикрыто, голое, как вывернутое наизнанку… Точно ей мерзко станет…

Дернулся… Но Дарья провела ладонями от шеи по плечам с нажимом, будто унимая этот порыв. И мелкая же, а так, ощутимо, он действительно прочувствовал, как поддается его тело. В препаратах дело? Или потому, что его настолько ведет от самой девчонки?

Пах, кстати, вообще не в курсе про миорелаксант, по ходу. Бракованный какой-то! Живее всех живых и каменно-твердый. Болит, блин, от напряжения. Х*ен поймешь, хорошо или плохо, что теперь вся боль в неудовлетворенную плотскую потребность выплеснулась?

— Не беспокойтесь, Олег Георгиевич, я шрам трогать не стану, чтобы не навредить. Разомну там, где это не должно быть опасным. Все равно полегче станет и голову отпустит, надеюсь, — будто в мозги его забравшись, но как-то иначе истолковав, вдруг выдохнула Дарья.

Он аж опешил. Попытался горло прочистить. Не нашелся, что сказать. Не спрашивать же, а не противно ли ей на такое уродство любоваться? Или она отвернулась, может, глаза закрыла там?.. Ему-то не видно, сидит, уткнувшись мордой в предплечья, которые на спинку стула сложил.

Но только попытался повернуться, как Дарья чуть придавила, заставив его тело каждой искореженной клеткой алчно впитать это прикосновение!

И вновь Олегу по плечам… Ну, не сказать, что огладила, нет. Но в кайф было то, что она делала. Действительно хорошо!

Будто узел, которого и не замечал уже за давностью существования, методично и мягко разминала. Гутник вообще к другому привык за время реабилитации. Когда лечение больше пытку напоминало… но втянулся уже. До хрипа спорить бы мог, что его спину и все эти зажимы от боли только накачанный мужик растолочь в состоянии, ведь куча шрамов и спаек…

Но нет. Что-то такое девчонка знала или умела, что и от мягких, правда, странно глубоких нажимов, у него будто тугие стальные ремни расщелкивались, пуская кровь и расслабление в мышцы.

Паха это все еще не касалось. То, что про релакс.

Вот, где Олег точно железный был. Титановый стержень, бл***. И каждое движение ее пальцев, каждый вздох, на который, будто сверхточный радар настроился, отзывался сладко-болезненной пульсацией в пылающем члене. И по фигу, что между ее ладонями и его телом ткань! Наплевать, что только плеч касается, и что рубашка на месте все еще! Восприятие такое, что она по голой коже ведет… Еще и чувствует же, что старается, прям с придыханием сопит, небось и губу закусила.

Вроде и забавная картинка в голове, а ему застонать хочется горлом от того, что в нем та будит!

Дьявол! ОН хотел ее под собой! Прямо сейчас! До ощущения жжения в руках и паху, до какой-то сосущей нужды в солнечном сплетении! И чтоб стонала она, задыхаясь, ему в ухо… Или, лучше, в рот — он бы точно не смог оторваться от этих упрямых, вечно сжатых в укоре ему, губ!.. Прикусить, облизать, втянуть в себя, царапая зубами — хотелось до жуткой, изгладывающей потребности.

Сколько же еще всего он сделать с ней жаждал сейчас!

Даже хорошо, наверное, что тело от препарата непослушное, мышцы вязкие, плавкие. Потому как сам Олег, к своему же ужасу, честно осознавал, что контроль разума и совести становится все более призрачным.

И при этом голову ведет. Странное состояние, будто уже в хлам пьяный или в каком-то чертовом трансе! Непонятное, незнакомое состояние, мысли становятся такими же тягучими, как и ток крови в мышцах спины. Странный, как позабытый привкус сладкого чая во рту, хотя никогда тот не любил вроде. Но не гадко, приятно. Вообще, если вычеркнуть из уравнения пах — до дрожи балдежные ощущения во всем. И про боль забыл, чего в последние месяцы уже и не помнил.

И тут Дарья вдруг как-то нетипично фыркнула, словно дернулась… Словно мотнув головой, Олег прям «увидел» это ее движение под закрытыми веками… С воображением у него все аж слишком хорошо сейчас было, будто мозг компенсировал то, что хозяин не давал себе наяву провернуть.

На пол, кажется, свалилось что-то мелкое от ее движения. Но Гутник не успел повернуться, чтоб глянуть, он едва глаза смог открыть, не в силах вынырнуть из этого транса, куда его загнало. Повел головой в бок…

— Ой! — вдруг тихо и непонятно выдохнула его помощница, словно с испугом…

А Олега накрыло ее волосами, будто покрывалом. Укутало слабым запахом апельсинов, мягким касанием, щекотно… Жаром опалило!

…Потом было очевидно, что заколка ослабла, упала, рассыпался ее ослабевший пучок. Он же и до этого массажа видел, что уже на одном честном слове прическа держится. Да и то, что Дарья все силы в этот свой нехитрый массаж вкладывала — ощущал.

Потом… Да, все было после логично и ясно…

Но в тот конкретный момент — это больше напоминало помешательство! Потому как в голове у него вязкий туман от коктейля аналгетика с миорелаксантом, кожа лица пылать начала там, где ее пряди скользят. И пальцы, по херу, что остатки жалкие, считай, ухватились за эти локоны так, будто свое у вора отобрать пытается, дерется за право это — держать! Крепко, властно…

Но и этому всему Гутник мог бы придумать оправдание, наверное.

А вот тому, что, заблудившись взглядом, потерявшись в этом трансе и ее волосах проговорил вдруг вслух — у Олега не было ни единого греб*ного пояснения!

— Почему сейчас только?.. Поздно… так поздно. Где ты бродила так долго?.. — выдохнул сипло и тихо Олег в эти волосы, едва языком ворочая.

И… кажется, таки отрубился, как она и предрекала, зажимая волосы Дарьи в покрытой шрамами, искалеченной руке.

А может, и не сказал, подумал только уже во сне?..

Глава 7

Даша настолько оторопела!.. Такой шок испытала, что и в голову не пришло с места сдвинуться.

Гутник… отключился? Заснул?! Это что, вообще, происходит?!

На какой-то миг даже страшно стало: она же вот, стоит около него, в кабинете Управления, а полковник в отключке. И ампулы со шприцем лежат на тумбочке… А если сейчас зайдет кто-то?! А если она лекарства перепутала?! А если…

Господи! Как Даша, вообще, ему массаж делать решилась?! И да, сказала, что уснет сейчас… Так шутила же! Забалтывала, только подпустил бы…

Вот с какой стати Гутник реально вырубился? Или не спал сегодня ночью совсем, а уже и две трети дня, считай, отработал? А она еще лекарствами добавила…

Стоп. Стоп… Надо успокоиться. Выдохнуть…

Сердце лихорадочно тарахтит в груди. А Даша… Она просто не в состоянии осознать то, что только что происходило!

Потому и думает о его состоянии, о том, как со стороны все случившееся выглядеть может, но… Лишь бы не о последних мгновениях перед сном полковника.

Тревожно…

А еще упорно игнорирует тот факт, что стоит чуть согнувшись у самой спины спящего Олега Георгиевича, и отойти не может… Потому что он ее волосы держит в кулаке, как дети любимую игрушку сжимают во сне.

Боже! Какое глупое сравнение для взрослого мужчины! Но ничего иного в главу не приходит, когда смотрит на это.

И его невнятные, глухие, тяжелые, не до конца понятые ею, но чем-то остро-болезненно резонирующие в груди, слова!.. И сейчас эхо звенит еще.

О чем они были?! Почему он обвинил, что Дарья пришла поздно?! Упрек прозвучал очень жестко. Горько…

Так раньше времени же явилась! Умом ничего понять не могла.

А в груди все от какой-то необъяснимой боли надрывается просто! На глаза слезы навернулись, вот-вот грозясь на ресницах повиснуть. Но над чем она рыдать собралась? Почему губы дрожат?!

— Олег Георгиевич? — тихо-тихо позвала.

Отчего-то и желая освободиться, и боясь его разбудить (ну правда же, когда он нормально спал в последний раз?).

Ладно. Сама себя не услышала. Не очень и хотела добудиться? Но ведь спина уже у Даши затекать начала. Как нависла над ним, своими волосами укрыв голову, словно оберегая…

Глупо вышло! Ну вот что за заколка такая, что вылетела просто от того, что Дарья головой мотнула, пытаясь с лица пряди убрать? Безобразие какое-то!

Спина давал о себе знать все больше.

Даша попыталась отступить на шажок, в слабой надежде, что волосы выскользнут из руки Гутника… Не тут-то было! Он те так цепко держал!.. На пальцы умудрился намотать, что ли? Натянулись пряди, полковник нахмурился, но так и не просыпался.

Стоит ли его действительно будить? Честно, ей так захотелось вдруг дать Гутнику отдохнуть! Однако и торчать же она тут час или два не будет?

Да и ему скоро, наверняка, звонить начнут, напишут что-то, будут требовать ответа… Или Евгений придет, Гутник того отправил куда-то. И Николаю, еще одному своему подчиненному, задание дал, сказав, чтоб в конце дня отчет предоставили.

Вот тут, кстати, Даше стало немного… обидно, да. Значит, в дела ей погружаться нельзя, ничего говорить он тоже ей не собирается, а в волосы вцепился так, что она буквой «Зю» скрутившись, рядом, как статуя, стоит!

Мысли роились, словно их хаотичным ветром кидало из стороны в сторону! О чем угодно, казалось, готова думать, только бы не анализировать то, что болью пульсировало в груди. Потому что Даша не знала, что это…

Да, по уму если судить, Гутник и не должен ее в свои дела посвящать. Как раз понятна и логична его подозрительность и недоверие. Но Даше именно сейчас почему-то резануло этими мыслями…

Мама дорогая! Отчего хочется сесть рядышком, хоть и на пол, и положить голову ему на руки или на колени? Обхватить за пояс и… просто сидеть впритык слушая, как он дышит.

Это как-то совсем ненормально… И у Даши лицо уже горит от одних мыслей, руки трясутся, и ноги… Только тут страхом и не пахнет. Разве что она саму себя бояться вдруг начала и того, что внезапно нахлынуло неистово…

Он сидел, упираясь головой в руки, лишь едва повернувшись в ее сторону той стороной лица, которая не пострадала при взрыве. И хоть на скулах и подбородке Гутника лежали ее же волосы, спадая на плечи, Даша могла рассмотреть черты мужчины, не боясь, что он застукает ее за этим действием.

И… Может, лучше бы и не смотрела! Зажмурилась бы!.. Только глаза словно своей жизнью жили.

Потому что он ей уже не просто нравился! Это все было как-то больше и мощнее, чем недавно даже, вероятно потому, что сейчас он не хмурился и не сердился на нее, не кричал. Или нет?..

Даше хотелось бы протянуть пальцы и нежно обвести его бровь, прочертить эту жесткую линию скулы, напряженной даже во сне, челюсти. И наклониться, коснуться легким поцелуем сжатых губ… И с другой стороны лица повторить, потому что она не видела разницы: шрамы, рубцы… Не внешним взором смотрела.

И, если уж совсем начистоту, волосы свои забирать у него тоже не хотелось.

Это было вообще неуместно, совершенно. Ни в свете того, что она должна была по поручению вышестоящих выполнять, ни… ни просто так. Однако Даша не могла ничего поделать с этим огоньком, который вспыхнул у нее в груди пару часов назад и никак не желал затухать! Разгорался сильнее…

Почему он с такой болью сказал, что она поздно пришла?..

Моргнула, пытаясь стряхнуть мысли, на которые не знала ответа и понимания пока не было. Только острое ощущения шагов по некому незримому, необъяснимому краю… Тут разбираться иначе надо, вот что осознавала.

А он спать продолжал. И будить Гутника ей все еще не хотелось.

Но… вероятно, дома ему отдыхать будет удобней. Да и имеете право Олег Георгиевич на перерыв. Он из больницы так рано ушел! Прям разозлилась в этом момент на его начальство!

Вернулась назад на тот шажок, что отступала, потянула еще раз прядь. Держит… отрезать ту, что ли? Не хотелось. Мягко накрыла его кулак своей ладонью, как согревая мужскую руку, уговаривая беззвучно отдать, расслабить захват.

И минуты через две это сработало! Полковник словно выдохнул, его ладонь чуть обмякла, едва-едва пальцы отпустил, но ей хватило. Даша повела головой и высвободила локон… Руку его тоже не хотелось выпускать… Но как-то неловко вроде держать начальника за ладонь.

А потом достала свой телефон и набрала сообщение Жене, что полковнику надо домой. Этот его подчиненный, казалось, искренне ратовал за состояние шефа. У них даже был уговор: она станет следить и ему сообщать, если Гутник на себя рукой махнет. Ну вот Даша и написала.

Только, подозревала, что, спящим на работе, Гутник не хотел бы себя никому показывать. Так что надо его все же будить понемногу.

Осторожно скользнула ладонью выше по мужской руке, подбираясь к шее.

— Олег Георгиевич…

Приглушенный, едва разборчивый голос девчонки с огромным трудом продирался в его сознание. И почему-то звучал сверху. Мягкая, теплая ладонь легла ему на плечо, чуть задев кончиками пальцев голую кожу сбоку шеи. Прям током пробило!

Странно… И неправильно как-то. Хотелось, чтоб она была под ним. Олег, считай, всем телом прочувствовал, что ощущал бы, просыпаясь, подмяв ее под себя, обхватив обеими руками, еще и бедрами придавив…

Но тут его накрыло новым осознанием: КАКОГО ЧЕРТА, бл*?! Почему Дарья его БУДИТ?!

С каких это пор Гутник в Управлении спит?! Хотя, всякое выпадало за жизнь, конечно. Но вот он сейчас абсолютно не понял…

Вскинулся,взбудораженный этим непониманием. Как-то рывком на ноги вскочил, ощущая слабость и вязкость во всем теле. Голова, вообще, отказывалась соображать. Пытался проморгаться, но и взгляд расплывался.

— Олег Георгиевич?! Вы зачем так резко встаете?! — Дарья будто испугалась. Не мог еще толком резкость навести после этого странного сна. — Вам так нельзя. После миорелаксанта и голова может закружиться, — продолжала… распекать его девчонка, судя по всему.

Еще и впритык встала, как подпереть пытаясь собой, будто боялась, что Гутник сейчас рухнет.

А, да… лекарства. Вспомнил.

Шумно, медленно выдохнул сквозь зубы. Бесило! То, что она его совсем каким-то инвалидом законченным видела. Вот прям до яростного сопротивления внутри! И хотелось гаркнуть во весь голос, что он прекрасно сам на ногах стоять может!

Но тогда она отскочит, это четко понимал, несмотря на остаточный дурман в голове. А его резко накрыло осознанием, что вообще не хочет лишаться сейчас вот этого: ощущения ее рук на своем теле, всего тела Дарьи, вдруг оказавшегося так тесно к нему.

И пусть мутило от понимания, что он, очевидно, выглядит в ее глазах беспомощным и ущербным… Бл***! Ладно. Больше Олег точно никогда не позволит себе ничего подобного. И… чувствуя себя паскудой в душе, Гутник взял и обхватил ее за плечи… Типа ухватился для опоры, ага.

Главное, так боком и остаться, не задев ее пахом, а то мигом просечет, какой у него стояк на нее, и плакал весь образ немощного и конспирация.

— Ну вот зачем вы так? — словно получив подтверждение своим страхам, начала ворчать Дарья опять.

Но и не подумала вырваться, кстати. Еще плотнее его рукой обвила, не замечая, видимо, что макушкой ему до подбородка всего, почти в шею уткнулась, бубнит сердито, тыкает что-то… Ага, мундир его в руки Гутнику сует.

— Сейчас Евгений придет, он уже вызвал охрану и водителя. Отвезут вас домой. Вам нормально восстанавливаться надо, Олег Георгиевич! — тоном, которому бы любая сиделка позавидовала, возмущалась помощница. — Вы же так себя сам угробите, никаких бомб не нужно! Нельзя так!

Он не слушал. Вот честно.

Тупо стоял, почти уткнувшись носом в ту самую русую макушку (и все же контроль не отпустил до конца, на сантиметре до волос удержался), и кайфовал от легкого свежего аромата, от тепла ее тела. Блин! Да даже от того, что бубнила. Было в этом нечто ужасно непривычное, но, до странной боли в груди, правильное!

А вот мышцы не болели, и ногу отпустило. Только долбаная слабость, будто в ватное одеяло его кто закутал, не давала толком спорить. В таком состоянии в Управлении точно делать нечего. Пользы с него ноль сейчас, как ни прискорбно это осознавать.

— Больше никогда даже не приближайтесь ко мне с этими ампулами, Дарья! — огрызнулся, только чтоб хоть как-то сохранить образ. Но и ему показалось, что неубедительно вышло.

Ладно, может, сумеет списать на его «состояние»? Но, елки-палки, это был какой-то греба*ый мазохизм: дикий кайф ее к себе прижимать, и ломающая нутро жгучая боль от одной мысли, что сейчас отступать придется, разжимать свои руки… Уже должен был бы, если бы по уму да логике!

Пытался волю в кулак собрать, только та, кажется еще не проснулась, так и дрыхнула где-то в глубине головы.

— А вот и подойду! Если буду видеть, что вы себя довели до крайности, то подойду! — упрямо заявила эта нахалка. — Так что, для своей же безопасности, лучше пейте таблетки, которые вам назначили, Олег Георгиевич, — короче, она еще и его виноватым сделал. Это что, нормально?!

Но до того, как он успел бы возмутиться, Дарья сама чуть отступила… Он не хотел. Правда, не хотел. Но пришлось разжать руки и позволить девчонке отстраниться. А то слишком спалился бы.

— И спать ложитесь, когда домой приедете, Олег Георгиевич, — почему-то глядя на пол, заявила помощница, забрав у него опять мундир, про который Олег и не вспомнил, если честно.

Сама на плечи его же и накинула, е-мое… Нет, с тем, что она его немощным считает, точно надо что-то делать! Но до того, как он успел бы резко ответить, заметив, что не ее дело, будет он спать или работать, в дверь коротко постучали и тут же Женька ввалился.

Блин, вовремя. Она как почувствовала, что бред, конечно. Но Гутник точно не хотел бы, чтоб помощник застукал их в том положении, что пару секунд назад так отчаянно прервать не желал.

— У нас все готово, Олег Георгиевич! Можем ехать! — бравурно отрапортавал Женя.

Но Гутник не это услышал.

— А вот курить и коньяк пить на балконе не нужно. Вам от этого только хуже, — тихо-тихо пробормотала Дарья, отступив еще на шаг назад.

Он резко повернулся, чуть прифигев. Уставился на нее из-под тяжелых век. Откуда она знает, как он вечера проводит?! Или это так угадать легко?..

— Идёте, Олег Георгиевич? — Женька приблизился, видно, тоже решив, что его нужно страховать.

И внутреннее раздражение Гутника скакануло просто до потолка! Он ни х*ра не понимал, что происходит! И почему его это настолько цепляло?! И отчего слова этой девчонки его на фиг из равновесия выбили?!

— Обязательно к вашему совету прислушаюсь, — со всем сарказмом, за которым пытался это странное раздражение подавить и спрятать, хмыкнул Олег так же тихо. Так, что сразу понятно, где он эти «советы» видел.

И, нормально надев мундир, который ему теперь ее кожей и волосами пах, блин(!), вышел из кабинета.

Сам! И без разницы ему было, что в ногах тряслась от слабости каждая мышца!..

Даша подошла к окну. Почему-то хотелось увидеть, что он действительно в машину садится. Как бы Гутник ее не бесил такими вот перепадами настроения, она беспокоилась о своем дурном начальнике! Пусть сейчас и потряхивало прямо от раздражения на то, как несерьезно Олег Георгиевич относится к ситуации со своим здоровьем. Вот иногда просто допекало, так хотелось топнуть ногой и велеть прекратить ему спорить… Правда, что-то подсказывало, что и поступи она так, полковник навряд ли испугается…

В этот момент, на крыльце Управления, которое было неплохо видно из окон кабинета Гутника, появился Евгений. Сбоку вышел еще один их сотрудник, они вместе внимательно осмотрелись, и подали знак, чтобы подъезжало авто. Теперь из-под навеса вышел Гутник… и Даша по одному развороту его плеч поняла, насколько полковника бесит такая суматоха вокруг его персоны! Пусть и осознавал, что иначе теперь никак.

Но взгляд Дарьи зацепился сейчас за другое: Олег Георгиевич на трость опирался.

Она не видела его с тростью еще. Это отчего-то ошарашило Дашу не меньше, чем та его фраза, о которой она все еще не была в состоянии думать. Грудь пронзило почти реальной болью, настолько сильной, будто с сердцем что-то, а ей ведь только вот двадцать стукнуть должно.

Невольно руку вскинула, стиснув ткань блузы на груди… Ее все вдруг душить начало! Будто придавило сверху комом эмоций, которые, наверняка, полковника корежили в этот момент.

Господи! Он же так ненавидит слабость! Она уже хорошо это поняла. Свою особенно. И то, что сейчас взял трость, очевидно, больше иного подчеркивало, насколько паршиво себя чувствует.

Дарья сама не поняла, как всхлипнула, закусив губу, взор вновь слезами затянуло…

И тут Гутник, уже двинувшийся вроде к машине, вскинул голову и уставился на окна своего кабинета, будто услышал этот ее всхлип!

Дарья невольно отпрянула от окна, больно ударившись спиной о кресло полковника, так и оставшееся в стороне. Мамочки! Он же не увидел ее, правда? Вот и не сомневалась даже, что Гутник бы не хотел, чтобы у его «слабости», как он считает, лишние свидетели появились. Тут-то он ни разу не появлялся с тростью!

Но… Сердце колотилось, как сумасшедшее и стало страшно, что конспирация у нее слабая. А Гутник… после всего, что слышала о нем в Управлении, могла поверить, что этот мужчина на что угодно способен! И заметить, и услышать аж с улицы.

Но не мог же он?.. Конечно, не мог.

Она на третьем этаже, за закрытыми окнами, а полковник на улице, и там достаточно шума. И увидеть он ее не мог… Или мог и теперь рассердится еще больше?

Приподнялась на носочки, кое-как пытаясь рассмотреть улицу. Машина Гутника как раз отъезжала. Даше стало от этого спокойней… Но и странной грустью окатило вдруг. Неким необъясним, глубоким чувством одиночества.

И тут в дверь постучали…

— Олег Георгиевич? — с коротким стуком, дверь в кабинет распахнулась и на пороге замер еще один сотрудник отдела Гутника, своей внезапностью застав ее в этой странной позиции на цыпочках.

Улыбнулся иронично, приподняв одну бровь, вроде как интересуясь, что это Дарья делает?

Прозапас Николай… Наверное, не в курсе был, что шеф уехал.

Вообще, она уже поняла, что по короткому стуку и тут же распахнувшейся двери, можно с гарантией подчиненных Гутника определить. Полковник между своими не терпел церемоний. Все быстро, четко, по делу. Сильно много работы, чтобы тратить время на сомнительную дань вежливости. И, наверное, был беспрецедентно уверен в том, что его никогда невозможно застать за чем-то неподобающим или несоответствующими нормам и правилам. А значит, не нуждается в паузе, чтобы спрятать или прекратить то, чем занимался.

Может, и верно. Только вот сейчас Дарья была не рада подобной демократии.

Резко опустилась на пятки и, как-то автоматом поправив кресло Гутника, пошла к своему столу по дальней траектории.

Николай вошел в кабинет, но двери оставил открытыми. И все еще улыбался.

— Олег Георгиевич уехал. Сегодня уже не вернется, — никак не прокомментировала эту усмешку…

По большому счету, довольно веселую, не ехидную, как у того же Гутника часто бывала, а ей почему-то неприятно и захлопнуться хочется. И, вообще, это ведь и ее кабинет пока… Ну, в какой-то мере, а значит, может тут хоть прыгать, хоть на голове стоять. Минимальная физнагрузка всем нужна.

— Если есть какие-то вопросы, лучше написать Евгению, не Олегу Георгиевичу, — заметила суровым голосом.

Вообще-то, у нее такого распоряжения не было.

Но Дарья подумала, что это неплохой способ отделить зерна от плевел и не дергать полковника лишний раз. Он имеет право отдохнуть! А Евгений, как ей показалось, тоже заметил, что Гутник со старта себя не щадит.

— Или, можете, мне передать, если у вас документы. Я положу их в сейф, дождутся полковника завтра. Оставлю ему сообщение, — как вариант предложила, видя, что мужчина не торопится уходить.

— Понял, — у Николая так и осталась улыбка на лице, но стала более открытой что ли. Будто он заметил, что задел ее первой реакцией.

Черт! С этим отделом, вообще, расслабляться нельзя, похоже. Гутник всех по себе подбирал будто: внимательные, серьезные, наблюдательные. Ощущение, что везде наготове, на подсознательном уровне отслеживают поведение всех и вся.

Ждут подвоха? Или просто привычка замечать мелочи, которая в их работе так нужна?

— Ничего серьезного, Дарья, не переживайте, подождет до завтра, — совсем другим тоном отозвался Николай, приближаясь к ее столу.

Не то чтобы он ей был неприятен или не нравился. Вовсе нет! Они познакомились еще в прошлый четверг и она, наоборот, сказала бы, что человек компанейский, открытый (там, где это работы не касалось), общительный… Но вот сейчас, когда Даша вся внутри была взбудоражена и совершенно сбита с толку последним часом в компании Гутника — никого рядом не то что ощущать, видеть не хотелось!

Дарье была необходима тишина, уединение и время, чтобы попытаться понять, что случилось и о чем были те слова? Про что ее собственная внутренняя боль и все более сильная тяга к Олегу Георгиевичу сигнализировала?

В общем, от приближения Прозапаса Николая ощутила раздражение. Но очень попыталась не выдать этого ни выражением лица, ни поведением.

— Хорошо. Я напишу Евгению, что вы приходили, — как бы намекнула, что вопрос исчерпан и ему тут не для чего задерживаться.

Но мужчина и сейчас не повернул к выходу.

— Благодарю, Дарья! С вашим появлением, у нас стало гораздо организованней коммуникация, — еще шире улыбнувшись, как ей показалось, заявил Николай.

Она вскинула голову и на него глянула… Все ее сомнение и непонимание, наверное, было на лице написано. Да, начала с ними работать три дня назад, чтоб к выходу полковника все подготовить. И что, Николай уже успел заметить какое-то кардинальное отличие? Серьезно?

Зачем так откровенно льстить, еще и лукавя?

— А, раз уж шеф уехал и у нас всех есть шанс уйти с работы вовремя, что вы думаете насчет идеи сходить вместе в кафе? Я вас потом домой проведу, не беспокойтесь, — уперев одну руку в ее стол, Николай будто еще немного вперед, в ее направлении, подался. Открыто, с явным интересом в лицо смотрит…

Даше понадобилось секунд тридцать, наверное, чтоб осознать, что ее реально на свидание приглашают. И сам факт ошарашил.

Нет, не то, что к ней кто-то может испытывать интерес: Даша не страдала заниженной самооценкой и осознавала, что достаточно привлекательна, чтоб вызвать интерес, да и однокурсники не избегали ее вниманием, скорее, наоборот. Просто в голову даже не пришло, что Дарью могут тут начать… на свидания звать!

Это же главное Управление! Тут все серьезные, занятые, им точно должно быть не до… Флирта всякого… Нет?

А то, что сама сегодня осознала — так это же ее проблема, что угораздило настолько полковником восхититься и очароваться! Он-то точно только злился от ее присутствия рядом…

— Так что скажите, Даша? Тут недалёко очень красивое место есть, вам понравится, я уверен! — вроде как поторапливая, заговорил вновь Николай.

А Даша поняла, что просто его не видела. Стояла, смотрела прямо на мужчину, а перед глазами все равно — Олег Георгиевич. И мысли все о нем только…

О-хо-хо! Как же она работать с ним дальше будет? И не отказаться же… Да и не хочет она…

Так, надо сначала с Прозапасом решить.

— Спасибо за приглашение, Николай, — попыталась улыбнуться как можно ровнее, чтоб ни в какую сторону эту улыбку нельзя истолковать было. — Но я уже обещала, что с тетей Нюрой сегодня вечер проведу. С Анной Трофимовной, — пояснила на всякий случай. — Вы же знаете, что она вернулась только на выходных из санатория, почему меня и попросили сюда перейти. Помочь… вашему отделу, — подобрала максимально корректную формулировку, чтобы и на словах не поставить под сомнение возможность Гутника со всем справляться.

Пусть и не имела сомнений — его люди и так за шефа вся и всех порвут.

— И мы еще не успели пообщаться с ней толком. А соскучились сильно, — Дарья посмотрела прямо и открыто на мужчину, как бы намекая, что он не может не понять ее привязанности к опекунше и желания все-все обсудить.

И, кстати, не врала. Они с тетей Нюрой, и правда, собирались сегодня вместе вечер провести, вчера не успели из-за количества заданий, что на нее Гутник нагрузил. А после такого дня… Даша очень бы не отказалась от взгляда со стороны на то, что с ней происходит рядом с начальником. Тетя Нюра ей во многом мать заменила, надеялась, что и тут что-то подскажет… Правда, не сказала бы, что готова вот прям все-все рассказать…

К тому же, у Даши завтра День рождения, и они уже как-то много лет подряд привыкли проводить вечер накануне со своими особыми ритуалами.

— Что ж, понимаю, и не смею вмешиваться в ваш вечер, — вроде бы не очень расстроился Николай. — Но обязательно позову вас куда-нибудь, как только шанс предоставится. Имейте в виду и заранее выделите вечер в расписании для меня, — подмигнув ей, мужчина наконец-то оттолкнулся от стола Даши и пошел к двери.

А она… Не хотела она на свидание!.. С ним. И попытался удержать нейтральное выражение лица, которое бы точно воодушевленным трактовать было невозможно.

— Не уверена, что это это уместно, да и полковник может мне выговор сделать за подобные вольности на рабочем месте, — заметила достаточно сдержанно.

— С шефом я порешаю, не переживай, — как-то уж совсем свободно и перейдя на «ты», чего она ему не позволяла, заявил Николай, выйдя в коридор и широко улыбнувшись ей напоследок.

Очевидно, не привык, чтоб ему женщины отказывали. Однако у Даши теперь точно не было никакого настроения соглашаться! Не дай бог Гутник решит, что она сюда пришла искать себе ухажера! У нее еще куча заданий, между прочим. Вот закроет все тут и пойдет в архив, как раз вместе потом и уйдут с тетей Нюрой. И Николаю она четко даст понять, что не планирует принимать никаких приглашений. Прямо завтра!..

Но… как это нередко случается, реальность на следующий день сильно подкорректировала планы Даши…

Глава 8

В кои-то веки он сделал все правильно.

Выспался… Ну, насколько это в его положении реально, конечно. Впрочем, стоило признать, что сегодня Олег действительно спал неплохо. То ли лекарства помогли так эффективно, то ли незамысловатый массаж помощницы. А может, просто сны такие, что просыпаться не хотелось?

Да, она опять ему снилась. Правда, это отдохнуть не помешало, и даже какое-то сожаление душу точило с того момента, как открыл глаза: в реальности Гутник точно не имеет право сделать все то, до чего алчно и жадно дорывался, едва проваливался в пучину забытья.

Околдовала его Дарья, что ли?

Ну ладно, это больше прикол. Ни в какую мистику Гутник не верил. Оправдание своих хотелок и порывов для слабаков.

Так что стоило разобраться с собственной головой, но Олег не был готов сейчас углубляться в подобные дебри. И потом, ему торопиться на массаж следовало. С завтраком, конечно, по этому случаю, вновь не получилось: выпил кофе с сигаретой и решил наверстать потом. Сделал еще короткий комплекс упражнений, чтоб забить аппетит. Не то чтобы ему рекомендовали… Но не собирался себя запустить в конец. И по х*ру на боль! К тому же, если не поддерживать мышцы в адеквате, ходить толком не сможет. Лучше свой мышечный каркас использовать, чем костыли или трость. Конечно, потом есть только больше захочется, но потерпит, чего уж, не впервой.

Мало ли, может, и помощница его не успеет позавтракать…

Правда, последнее было весьма сомнительно, вся канитель в больнице часа два займет, не меньше, а то и дольше может выйти. Вряд ли Дарья вновь голодная придет или дожидаться его станет, учитывая, как он вчера с этим завтраком к ней прицепился, все впечатление испортив.

Бл*… А разве Гутник стремился хоть какое-то впечатление производить на девчонку? Разумеется нет. Пора завязывать с этим странным наваждением! И, наконец-то, браться за ум и роботу.

Из-за навалившихся новых дел, что накопились за последние два месяца, он голову поднять не мог. А ведь еще его собственный взрыв… Они же нашли несостыковки… И тут помощница отличилась. Каким образом его парни прошляпили то, что неопытная стажерка оказалась в состоянии заметить? Привыкла работать с бумагами в архиве, тогда как парни больше в полевой работе кайф ловили? А аналитики?..

Непонятно. Олег до сих пор не мог найти объяснение данному факту. Так что всем этим надо было серьезно заняться.

Но Гутник сейчас был достаточно адекватен, чтобы признать — здоровье важнее. Дурея от боли или отключаясь от лекарств, как вчера, он ни фига не ускорит расследование. Можно сказать, только на руку сыграет тем, кто его и пытался устранить или запугать, х*р разберешь вот так. Так что, сначала реабилитация, а потом все остальное.

Женька уже под дверью ждал с охраной, машина под домом… Да и помощнице его должен был Евгений написать, что Гутник до одиннадцати, минимум, в Управлении не появится. По хорошему, наверное, самому следовало бы предупредить, его же помощница, но… Олег не был уверен, куда его поведет, начни он писать Дарье или, хотя бы, введя ее номер в свой телефон… Лучше и не пробовать. Да и сообщать, что в больницу поехал… Ни х*ра готов не был! Еще ехидничать станет, что она же предупреждала…

Ладно, он просто не хотел ничем ей напоминать, что с ним что-то не так, насколько бы тупым и нелогичным данный повод не являлся бы.

Так что нечего думать о всяких вероятностях, пусть и сам понимал, что под это у него мозг и заточен как раз. Медитировать попробовать, что ли? Психолог в Управлении постоянно намекал, что эта хрень очень помогает разгрузить голову от лишних мыслей… Гутник сомневался. Но на фоне творящегося с ним безумия в последнии дни… Ну… готов был рассмотреть разные варианты.

Только после реабилитации уже.

— Послушайте, Николай, я все понимаю. Но, во-первых, давайте вернемся к деловому стилю общения, мне вот так — некомфортно! А во-вторых, нет, Олега Георгиевича сейчас нельзя отвлекать! — Дарья не могла себе даже представить, что этот мужчина начнет такую… массированную атаку на нее, пытаясь завоевать расположение.

И сейчас с растерянностью смотрела на внушительный букет белых хризантем, который Николай водрузил ей на стол с самого утра. Знала бы, кто постучал, завизжала бы, что нельзя входить, вот правда! Настроение и так… Не соответствовало дате, почему-то.

— И откуда вы, вообще, про мой День рождения узнали? — вздохнула, посмотрев на этот букет скорее опечалено, чем радостно.

Безопасней, чем смотреть на Николая, казалось. Мало ли, что он сейчас себе еще придумает, если она его будет разглядывать?..

— Воля ваша, Дарья, можем идти постепенно, не хотел вас испугать или обидеть, — ничуть не расстроившись будто бы, еще шире улыбнулся Николай.

Боже! Ей было куда спокойней рядом с суровым и вечно недовольным полковником, чем с этим весельчаком! Ну вот что он к ней прицепился?!

— А насчет вашего праздника, вы же не забывайте, где работаете, Дашенька. Мы про своих всегда все выясняем, грех же такую девушку в ее праздник и не порадовать, — водрузив ей на стол еще и коробку конфет, с намеком таким произнес, продолжая улыбаться так, будто был чертовски доволен собой. — Я просто первым успел вас поздравить, выгадывал время, можно сказать, — Прозапас подмигнул. — Но, помимо этого, мне, действительно, очень надо Олегу Георгиевичу эти документы показать, дело важное…

Ну… технически, первой ее тетя Нюра поздравила. Еще в полночь. Засиделись они вчера, слишком много тем для разговоров нашлось. И нельзя сказать, что Даша камень с души сняла, скорее, новыми вопросами озадачилась. Да и опекуншу свою удивить смогла, пусть в подробности и не вдавалась. Но, в общем, ощущения праздника внутри не наблюдалось, хоть и дата такая… круглая, серьезная. Вроде совсем взрослой себя ощутить должна…

А вместо этого Дашу расстроило сообщение от Евгения с утра, что Гутника до обеда не будет. Так и хотелось возмутить, неясно к кому претензии предъявив: почему именно сегодня?!

Вот с какой радости расстраиваться?! Тем более что его зам написал ей, что они в больницу едут. Порадоваться надо, что Олег Георгиевич взялся за ум и за свое здоровье! Наконец-то до реабилитолога доберется.

А ей хочется сесть и обиженно щеки надуть. Дурость. И то, что притащила калиту*, которую они вчера с тетей Нюрой пекли половину ночи — ее проблема, если уж начистоту. Собственно, та и не была для работы рассчитана, чисто домашнее угощение…

Напряглась вдруг: это если ее все поздравлять начнут, нужно и торт что ли?! Даша не подумала, совершенно! Голова совсем другим забита была!

Все вчерашнюю пиццу вспоминала, ну и притащила калиту, вроде как в благодарность полковнику… А теперь расстроилась, что босс отсутствует.

Однако, уж кто-кто, а Гутник точно не должен ей делать праздничное настроение. И само то, что Дашу это так цепляло — пугало только сильнее… Как и еще кое-что!

Дарья совершенно теряла контроль над нежданными и поглощающими ее эмоциями к собственному шефу. А уж после того, что ей приснилось этой ночью, видно, после их с опекуншей гадания…

Угораздило же ее родиться на Андрея**! А тетю Нюру дернуло вчера в шутку уговорить Дашу гребешок под подушку положить со словами: «суженый мой, ряженый, прийди ко мне во сне, расчеши меня…»

Мама дорогая! Пришел, так пришел… Олег Георгиевич.

Быть не может же?.. Но с фактом не поспоришь.

Таких снов Даша еще не видела. Она себя, в принципе, очень сдержанной и нейтральной считала. Подозревала, что гормоны в ее организме далеко не основную партию играют. Разум руководит.

Что ж… эта ночь продемонстрировала то, чего Даша никак ожидать не могла. Еще и с боссом в главной роли! Или дело в том, что весь вечер не в состоянии была прекратить думать о том, что он в полусне сказал? Отпечаток на сон наложило?

Ее и сейчас в дикий жар бросило, как мелькнула мысль о том сне только! А лучше бы на деле сосредоточиться, и на том, что Прозапас так тут и сидит.

Да и сейчас для ухудшающегося настроения, которым может оправдаться, появился еще один мотив: раз уж Гутник добрался до больницы, она никому не собиралась позвольте оторвать начальника от лечения! Пусть ей и не давали таких полномочий…

— Так что насчет документов, Дашенька? — позвал Прозапас, заставив ее вздрогнуть. Вот вроде и вернулся к «вы», а все равно фамильярничает!

— Николай, я же четко сказала: нет, нельзя. У вас за два часа что-то изменится? — все-таки подняла взгляд и твердо посмотрела в лицо мужчине. Ну а вдруг, критично?

И чтоб понял, что она не кокетничает и не цену себе набивает.

— Нет, за два часа — ничего, но и затягивать бы не хотелось, — Николай внезапно взял и уселся на край ее стола! — Просто, если полковник нам добро даст, мы же сразу начнем дальше рыть и быстрее докопаемся до сути в этом деле с наркотиками. Кажется, разгадка почти у нас в руках. И со спокойной совестью возьмёмся уже за покушение на шефа, заедает же!.. Честь отдела, можно сказать.

Вот вроде серьезные вещи говорил, а при этом смотрит на Дашу так… Аж передернуло!

И тут ей вообще шальная идея пришла в голову!

— Так, беспокоить Олега Георгиевича нельзя! Вам. Давайте мне эти документы, — резко руку протянула, еще и ладонью потрясла, вроде как подгоняя. — Я сама все передам и позвоню, если он одобрит, — заявила Николаю с некоторой суровостью даже… Сумев удивить мужчину.

*калита — ритуальная сдобная (очень редко пресная) выпечка, с маком, изюмом и медом, в форме кольца, куда продевают и завязывают ленту. Один из основных символов гуляний в ночь на день Андрея.

**день Андрея (до христиан. — Калита) — 13 декабря, с приходом христианства - день памяти Андрея Первозванного. В дохристианские времена в этот день юноши и девушки, считалось, походили инициацию шутливыми обрядами с использованием выпечки, становясь взрослыми. С тех же времен осталась традиция у девушек гадать в ночь на этот день на своего суженого.

**А вот и нечего ее клеить на работе! Куда угодно сейчас сбежать готова! Как представила, что этот, неплохой, в принципе, человек, будет ее еще столько часов изводить, пока полковник вернется!..

Дрожь по спине, серьезно! Бррр!

И, возможно, сбила Николая своим заявлением с толку. Или он и сам считал, что дело важнее флирта… Не поняла, если честно, как все так сложилось. Но Прозапас тонкую папку с парой листков передал ей без споров… Предварительно быстро взяв у нее со стола канцелярский клей, бумагу и соорудив импровизированную опечатку со своей подписью.

Нет. Дарья не обиделась. Вообще. К этому делу Гутник ей так толкового доступа и не открыл, так что понимала. Но…

Они все просто ее бесили! Ее все сегодня выводило из себя! Сама не знала — почему? Какая-то излишне чуткая, встревоженная, нервная! Может, из-за сна, конечно, от которого проснулась потной, взбудораженной и настолько возбужденной, как никогда и не думала даже… И прям интересно стало, реально ли от секса такой взрыв и пожар внутри, как она от своих фантазий ощутила? Может, зря нос от однокурсников воротила?

С другой стороны — не вызывал никто и десятой части таких ощущений, как полковник. А уж этот сон!..

Даша знать не знала, каким образом, ни разу не имея секса, да и близкого контакта с мужчиной в подобном направлении, сумела настолько ярко и остро прочувствовать все! Абсолютно. Вот до тончайшего нюанса!

Будто точно знала, как проведет Олег ладонью по ее затылку, чуть придавливая над позвонками, стоя за ее спиной… Как волосы Даши себе на пальцы намотает, собирая в кулак, а у нее от этого сладкая дрожь по всему телу! Тревожно… хорошо… Воздух в легкие отказывается попадать!

Как потянет, не больно, но сильно, очевидно дав понять, в чьих руках власть и контроль, но и словно бесконечное чувство уверенности подарив ей, защиты! Приблизится впритык, собой от всего закрывая, от целого мира! И она это ярко, пронизывающие осознает, каждой клеткой точно дрожать начав, чувственно, словно изнывая в потребности…

А он заставляет изогнуться, и жадными губами по ее коже шарит везде, легко царапает зубами, словно насытиться — выше его сил, целует всюду, нетерпеливо одежду срывая, где только может достать! И вторая рука ее грудь мучает такой алчной пыткой, что тело само трясется, пылает!.. Накрывает пальцами, дразнит, давит. Заставляя лечь…

Тяжесть его мощного тела по ней идеальным ощущением наслаждения растекается. И Даша ясно чувствует, как его напряженная, мощная плоть в ее бедра вдавливается… Не в силах из-за этого удержать стон!..

Век бы не просыпалась! Но… будильник свои права отстоял. Вскочила с кровати вспотевшая, сбитая с толку, задыхающаяся… Еле до душа на трясущихся ногах дошла.

Вот что это такое?! Как настолько достоверно ей приснилось, будто точно знала, каким Гутник быть может?!

Ответа не было. И… разрядки тоже, в общем-то. Непонятно, как собраться сумела, еще и волосы накрутить, лишь по бокам заколов пару прядей… Как бы там ни было, а хотелось праздника, хоть в такой мелочи.

Так что сейчас, когда и так взбудоражена до предела, мотает ее эмоционально из стороны в сторону, все эти предосторожности Прозапаса лишь подбросили дров в огонь.

Будто Дарье делать больше нечего, кроме как в их бумагах копаться!

О! И да, именно она, кстати, заметила, что не такие уж эти агенты и внимательные… Может, потому и шифруются от нее теперь? Новых проколов боятся?..

В общем, настроение было рвать и метать, пусть разумом и не могла найти причин раздражению. Хоть вроде и понимала, что их предосторожности имеют обоснование и не могли они за такой срок ей доверять начать… А цветы дарить, значит, можно, и в кафе звать тоже?! Типа, чтоб к ухаживанию девушку склонить, ее допустимо хуже знать, чем чтоб пару бумажек доверить?

Бесят-таки! И плевать на свой День рождения!

— Все, можете идти, Николай. Я сейчас отвезу и наберу вас по итогу решения полковника, — «позволила», будто это исключительно ее кабинет и она тут шеф.

Удивительно, но Прозапас не спорил. Вроде как замешкался на мгновение, глянул удивленно, словно имел возражения… Но все же кивнул, «спасибо» сказал, и ушел.

А Даша набрала Евгения, чтоб ситуацию обрисовать и порадовать «своим» приездом. Тоже довольно напористо и резко, кстати.

— Берите служебную машину, Дарья, сейчас предупрежу водителя. Я вас встречу тут, — так же не вполне ожидаемо, согласился зам Гутника.

Удивительно, конечно, почему-то Евгений и не подумал спорить. Напористый тон сработал? Наглость — второе счастье? Или… как это бывало, будто все ей подыгрывало, сама жизнь, если хотела чего-то очень сильно? А чего Дарья хочет сейчас?

Гутника увидеть…

— И с Днем рождения вас, кстати, Дарья! Здоровья крепкого… и нервов, раз уж вы в нашей команде! — добавил вдруг Евгений, кажется, усмехнувшись.

Даша и сама невольно хихикнула. Настроение чуть улучшилось.

— Спасибо! — видимо, они об одном подумали… Для чего (а точнее, кого) ей крепкие нервы нужны. — Скоро буду.

Правду сказал Николай, выходит: все внимательные, изучали о ней детали. Интересно, насколько подробно? А полковник?..

И другой вопрос: зачем она решила стремглав в больницу мчаться ни с того, ни с сего? Ведь Николай не настаивал, если по уму. Откуда это, до внутренней жгучей дрожи безумное желание — Олега Георгиевича увидеть?

Только как ему в глаза смотреть после сегодняшнего сна? Не уверена, что дышать в его присутствии сможет… А если полковник догадается, какие мысли в ее голове теперь бродят? Она же умрет со стыда!

И все равно, несмотря на все эти страхи, желание встретиться с начальником оказалось сильнее. Прямо потребность!

Водитель ее ждал уже у крыльца. Так что стоило выйти, устроиться на заднем сиденье, ощущая себя немного непривычно, и они отправились. Тут и недалеко, но днем в центре столицы пробки любое расстояние удлиняли. Даша, может, пешком бы быстрее дошла. Только странная смесь тумана, дождя и снега — напрочь отбивала интерес к пешим прогулкам, еще и с папкой в руках.

И всю дорогу пыталась хоть как-то уговорить себя радоваться: День рождения у нее или что?! Выходило плохо. Зато, чем ближе они к больнице подъезжали, тем больше ее словно в странной лихорадке трясти начинало… И жарко было, несмотря на противную погоду и слякоть.

А еще думала: правда или нет? Ну... про суженого, раз уж приснился?

У них с тетей Нюрой всегда в почете были эти гадания. Собственно, именно опекунша и еще одна соседка, бабушка Олеся, которая умерла в прошлом году, и привили Даше с самого детства веру в то, что не все можно увидеть, пощупать или законами логики объяснить… Той логики, которой материалисты все мерить привыкли. А оно все равно существует в мире.

Обе женщины выросли в селах, с молоком матерей впитав традиции и верования, передававшиеся из поколения в поколения, а в осиротевшей, считай, Дарье, благодатную почву нашли… Да и, на удивление даже соседок, у Дарьи все это как-то больно легко ладилось: сны, которые видела, исполнялись почти всегда; карты ложились так, что ответ на вопрос получала чаще других; даже гуща кофейная могла подсказать решение…

А еще — интуиция. Некое тревожно-настороженное чувство в груди, которое подталкивало или предупреждало, когда стоило шаг вперед сделать или остановиться лучше… Благодаря такому «толчку», она и согласилась помощницей Гутника стать, хотя разум говорил, что не следовало бы…

Глава 9

— И что там за спешка? — Евгений встретил ее в коридоре, где находились и двое других охранников.

Кивнул, приглашающее махнув идти за ним, а сам зашел в какую-то дверь. Даша не спорила, зашла. Тоже понимала, что говорить о чем-то там, где множество людей ходит — не их вариант.

— Понятия не имею, полковник же мне доступ к этому расследованию не давал, — пожала плечами, словно бы ей дела до этого нет.

Осмотрелась: они зашли в какой-то стандартный больничный кабинет, но здесь никого не было. Правда, в боковой стене имелась еще одна внутрення дверь. Возможно, там кто-то…

Но ее прям укололо разочарованием, что Гутника не увидела. А неслась сюда, как дурочка!

Расстегнула пальто, в помещении оказалось довольно тепло. Отвела от лица пряди… Ну вот угораздило же сегодня укладку сделать, локоны крутила!.. Пыталась настроение создать, пфф!.. И как, пригодилось?

Хорошо, что хоть от компании Прозапаса избавилась, уже плюс.

А Евгений почему-то глаза отвел, словно мужчине за было неудобно за недоверия шефа к ней.

— Николай просто очень хотел, чтобы Олег Георгиевич как можно быстрее на это посмотрел. А я не говорила, что вы в больнице, не думаю, что стоит афишировать. Полковник и так халатно относится к реабилитации, может, в порыве очередного приступа трудоголизма, на себя совсем рукой махнуть. Вот и решила, что лучше сама привезу, чтоб его не отвлекали, — объяснила, не упоминая, разумеется, ни про свой мандраж и дикое желание увидеть Гутника, ни про необходимость избежать ухаживаний коллеги.

Натянула на губы усмешку, пытаясь не выдать состояние.

— Пообещала позвонить, сообщить, как им дальше действовать.

— Ясно. Хорошо, сейчас передам Олегу Георгиевичу, они как раз закончили, — кивнул Евгений с ответной улыбкой, и обернулся к той самой двери, на ходу вскрыв импровизированную печать Николая.

Даша осталась тут стоять. Ее как бы никуда не позвали. Но до того, как помощник Гутника успел и шаг сделать, дверь открыли с другой стороны. И на пороге застыл сам Олег Георгиевич!.. Очевидно, после той реабилитации и массажа, про который они вчера говорили. Во всяком случае, выглядел он так, будто только что поле перепахал или сам толкал Сизифов камень в гору.

Коротко стриженные волосы были влажными, растрепанными, испарина на висках, на скулах какой-то лихорадочный будто румянец, да и дышал даже словно устало. Весь вид проецировал утомленность.

Но… у Даши все равно дух вышибло.

Потому как одет ее шеф был только в брюки, а вот форменная рубашка находилась у полковника в руках. Сам он уперся второй рукой, сжатой в кулак, в косяк двери, очевидно еще не вполне контролировал тело после процедур. И, вскинув голову… уставился прямо на них!

У Даши почему-то сердце остановилось в груди, как с ритма сбившись. Она и не поздоровалась, язык как к небу присох.

Гутник же молча изучал секунды две обстановку: на Евгения внимательно глянул, а потом словно на ней все свое внимание сфокусировал! Даша физически тяжелый, сбивающий с ног, взгляд Гутника ощутила! В кабинете словно весь воздух изъяли в мгновение — ее придавило к земле просто, вдох сделать нет сил…

Правда, сложно сказать, то ли из-за вспыхнувшего в глазах полковника гнева, то ли из-за своего собственного шока от того, что увидела его вот так… Откровенно!

Особенно, после памятного сна этой ночью. Мамочки!

Ее в жар бросило с такой силой, что щеки заалели! НЕ просто жарко: у самой испарина выступила под волосами на затылке и висках!

И… Ох! Да, в голове и теле такая какофония, которую осознать и передать внятно сложно! Колени почему-то ослабли, заставив опасаться, что сама упасть сейчас вполне может.

И вроде же ничего в ситуации чувственность не подразумевало: больница, кабинет, Евгений… Очевидные шрамы от ожогов, покрывающие всю грудную клетку и плечи Олега Георгиевича — конечно, никуда не убежать от этого, бросалось в глаза.

Но Дарья вовсе не потому взгляд отвести от тела начальника не могла, кажется, краснея все больше.

Для нее все эти шрамы — не про физически изъян, совершенно! А про его боль и муку были, про ту проклятую неделю, когда и она спать не могла толком, просыпаясь со слезами и стоном, еще не понимая, что душу корежит. И Дарья сейчас не столько эти следы видела, сколько силу его воли, напряженные сильные мышцы, которые под этими всеми шрамами заставляли тело Гутника двигаться, работать и жить вопреки боли, назло всему и всем, что пыталось его уничтожить…

Мамочки! Он что, уже тренируется?! Неужели ему уже разрешили врачи возвращаться к таким нагрузкам, которые же точно мышцы в подобном вот тонусе держали?

Хотя… О чем это Даша? Когда это Гутника мнение врачей интересовало, если вбивал себе что-то в голову? За два дня поняла его характер прекрасно.

Господи!.. Надо бы отвернуться, отвести взгляд. А она не может!

Ей до дрожи в руках обнять его захотелось! Каждый шрам пальцем проследить, губами стереть боль от всего, что он испытал! Своей лаской…

— Олег Георгиевич, тут Коля бумаги передал, — начал было Евгений, едва завидев босса.

Но Гутник его точно не был настроен слушать.

— Какого дьявола она тут делает?! — рявкнул полковник зло.

И так сжал челюсти, словно пытаясь взять под контроль ярость, что желваки на щеках проступили, будто прорезая бороздами кожу.

Даша увидела, с какой силой он стиснул свою рубашку, костяшки побелели, натянулись сухожилия, подчеркивая шрамы и тут. Стало слышно, как хрустнули суставы.

А Гутник проследил и этот ее взгляд. Оттолкнулся от двери и резким движением, выдающим, насколько непросто ему своим телом управлять, просунул руки в рукава, одеваясь. Ткань легла на плечи, но до конца полы не сомкнулись, все еще оставляя вид на шрамы на животе и груди…

И это будто взбесило Гутника! Не знала точно, просто вспыхнуло пониманием внутри, интуитивным, неразумным… Может, потому, что так и смотрела на него.

А лучше бы отвернулась, наверное…

Потому как в этот момент Дашу словно наотмашь ударило черным гневом и… чем-то еще, что в глазах мужчины плеснулось с силой бури! Направленными на нее и еще на…

Да. Она… знала, что это. Понимала причину — та гулко отозвалась в ее груди. Но… почему-то именно сейчас стало обидно и больно! Так, как ни разу не задевало еще его отношение. До подкативших к горлу слез. Губы задрожали и пришлось сильно зубы сжать.

За что к ней такая злость?! Чем Даша хоть раз его обидела или задела?!

Глупо, конечно.

Но она сегодня была слишком открытой. Чересчур устала всем понимание и чудо дарить. Наверное, хотелось и себе немного чего-то чудесного. Ее же День рождения, как ни крути! А вышло… как вышло.

Вот в чем Дарья теперь перед ним виновата?

В том, что всем сердцем тянется, сама не в силах объяснить, отчего так дорог? Или в том, что хоть как-то облегчить его боль хочет?! За что он так к ней относится?! За что так смотрит, будто на приблудную дворовую собаку?! Обидно доболи в горле, потому что не выскажет же никогда. По какому праву? Своего сна? Из-за этого настолько задело, словно в грудь ножом попал?..

Суженый… Как же!

Скорее проклясть ее готов, судя по реакции и взгляду.

— Дарья привезла эти бумаги, чтобы вас от процедур не отвлекать… — кажется, и до Евгения дошло, что полковник вообще не рад ее тут видеть.

— Я тебе что говорил?! — повернувшись к заму, вновь рыкнул Гутник.

И опять на нее глянул с таким напряжением в глазах, что Даша невольно отступила назад. И свои опустила, уставившись в пол. Дикую вину почему-то ощутила. Хотя, что она сделала не так?!

— Вам больше делать нечего, как в рабочее время где-то шляться, Дарья?! За казенный счет покатать по городу хочется? — уже ей. И таким тоном, что кровь застыла в венах. От недавнего жара и намека не осталось — ледяной холод его голоса сковал каждую клетку… — Уже нашли все, что я вам поручил вчера? — отвернулся от нее, начав медленно, но методично застегивать рубашку.

А ей и сейчас захотелось дернуться, помочь… Потому что видела, с каким трудом он пытается с этим делом совладать, как пальцы туго идут…

Но вместо этого Дарья заставила себя голову выпрямить. У нее тоже гордости достаточно!

— Извините. Разумеется, мне не следовало приезжать и беспокоить вас, Олег Георгиевич, — выдавила из себя настолько ровно, насколько в состоянии сейчас была.

И, поняв, что на большее ее не хватит, развернулась и вышла… хлопнув дверью. Забыв в тот момент, что обещала выяснить вердикт и сообщить Николаю. Она, вообще, о Прозапасе забыла. И еще много о чем. Просто дикая, какая-то, совершенно нерациональная, глубокая обида сердце рвала, гоня куда-то прочь. Подальше от него!

**

— Олег Георгиевич?! Да что с вами такое?! Я вас понять не могу — сами на себя не похожи! Что вам эта девчонка сделала? Зачем вы к Дарье придираетесь? Всегда ж справедливы были! — Евгений, будто вообще о субординации забыв, глянул на Гутника осуждающе.

А вот Олегу в этот момент хотелось зама за грудки схватить и по стене размазать. Впечатать так, чтоб капитально приложить!

И по фигу, что каждая мышца болела после массажа, руки и ноги трясло. По барабану! Хватило бы сил, знал точно. Потому что яростью оно множилось на триста, кажется!

В голове стучало, а грудь давило чем-то настолько темным и глобальным, чего в себе никогда знать не знал! И не подозревал, что настолько бешеную злость ощущать в состоянии! Душило мощным желанием в порошок стереть!..

Х*р знает, какой силой воли сдержался.

Само собой, подчиненный не понимал его сейчас! Ха! Гутник тоже иначе бы смотрел на многое, если бы Дарья с ним пять минут назад флиртовала, а не с его заместителем.

Елки-палки! Что ж она сегодня такая ох*енительно красивая?! У него грудь чуть не до боли сдавило, когда увидел… Как на ногах устоял?

Для Женьки старалась, что ли?.. Разрывало голову гневом!

— Давай так, Евгений, решим сразу, — отрывисто и напряженно, пытаясь затолкать глубже злость, повысил тон. А голос все равно такой, будто дикий зверь рычит. Сипло, сквозь зубы выходит, жестко. — Все свои шашни, свидания и прочую суету — после работы развивайте, а не тогда, когда о деле должны оба думать! — рявкнул резко, не глядя прямо на сотрудника, делая вид, что целиком сосредоточен на застёгивание манжет. — В рабочее время — она моя помощница! Сам на это давил, нет?

Хотя ведь косился, изучая реакцию… Бл*! Будто с врагом в одном кабинете внезапно! Это было паршиво, какой-то частью ума понимал. Но из-за того, что застал, войдя сюда, реально внезапно испытал к заму безумную враждебность. А ведь доверял Евгению.

Какого гребаного черта с Олегом творится?! Что за мерзкое ощущение, будто в драку лезть готов даже с Женькой, всему миру доказать пытаясь, что никто не имеет права улыбаться этой девушке? И все ее улыбки — только ему принадлежать должны!.. Ей самой доказать это.

Бл***! Это что? Ревность?..

В жизни не бывало еще. Чем его так проняло за пару дней?! Откуда сейчас? Из какой мутной дыры сознания выбралось?!

Да и что удивительного, что Даше с тем, кто моложе, норовом мягче и без всяких увечий, интересней разговаривать и время проводить? Прихорашиваться для… другого. Тут как раз все понятно и естественно, хоть и сводит судорогой кулаки до хруста костяшек от одних догадок только.

Что ж его заело так, что в глазах пелена багровая, а?!

— И решать сам больше не смей, что Дарье делать! — не сказал, прорычал сквозь зубы. — У меня свои для нее распоряжения, которые она выполнить должна. Кто теперь это сделает, ты?!

Блин, его корежит, словно демоны душой овладели. Экзорцистов вызвать что ли? И как дальше работать, не прибив помощника?

А Женька неожиданно аж закашлялся, глянув на него округлившимися глазами. И такое выражение на лице… Натурального шока.

— Олег Георгиевич, вы все не верно поняли! Вообще все не так! Это же… бред какой-то, — зам даже рассмеялся, но без особого веселья, если честно. И как будто слился немного, отступил назад. — Дарья же ради вас и приезжала! Я тут вообще ни при чем. Чтоб парни не отрывали вас от процесса, нормально массаж пройти дали. Чтоб вам легче… — с излишним рвением, как ему показалось, объяснил.

И с упреком, который ненавязчиво так проскользнул, как самого полковника и обвинив. И будто искренне не понимал, что такое Гутник чудит?!

Немудрено. Олег себя сейчас тоже сек не особо. И от этого как-то особенно паршиво. Не привык слепым котенком себя ощущать, тыкаться, шипеть, огрызаться… Но именно так и дурит же, казалось, во всем, что этой девчонки хоть краем касается.

Тогда… если мозги врубить и услышать зама… Возможно ли, что Гутник придирается и необъективен, а Женька правду говорит?

Повернулся. Глянул тяжело исподлобья на сотрудника. Тот казался возмущенным. Не привык Гутник, чтоб его подчиненные такое себе позволяли. И, наверное, по его взгляду это было заметно, Женька стух. Но, честно было признать и то, что и он их не тиранил обычно.

Да и справедливую крику Олег не отторгал, иначе ни хр*на хорошего не выйдет по жизни, а потому сейчас скупо кивнул, типа разрешив продолжить, хоть зубы скрипели от того, как челюсть сжал.

— И, вообще, чтобы вам там не показалось, она-то тут при чем? Девчонка изо всех сил старается, ради ваших поручений, кстати. Задерживается, приезжает раньше в Управление, остальных сотрудников строит, несмотря на возраст, чтобы они на вас свои проблемы не перекладывали. А вы… Наехали на нее зря, вообще. Еще и в День рождения, — ошарашив Гутника, с какой-то печалью в голосе заметил помощник уже потише.

А Олег… как сам в стену с разбега врезался в этот момент, если откровенно!

— Чей День рождения? — переспросил осипшим голосом, внезапно себя самым тупым идиотом ощутив.

— Дарьи, конечно! Чей же еще? — пораженно воззрился на него помощник. — Ей сегодня двадцать лет исполнилось. Вы что, до сих пор не смотрели ее файл? Я же еще в понедельник вам все подготовил, на столе оставил…

Твою мать!

И да… понять шок зама можно. Ранее Гутник всех, кто не то что оказывался, а только намеревался попасть в его отдел, лично изучал и перепроверял три раза… А с Дарьей — все в тартарары летело!

А ведь уже думал об этом вчера, во время того ее массажа. Как, вообще, допустил такое? Без всяких проверок и изучения, кажется, готов в самый ближний круг впустить…Точнее, она и сама заходит, не спрашивая, а у него и мысли нет останавливать, если по-честному…

Но сейчас не собственная халатность бетонным катком раскатала его внутренности ледяным огнем! Хотя… и это выбило конкретно. Никогда с Гутником подобного не случалось.

Но вот осознание того, что он себя последним подонком выставил только что, испортив человеку такой день из-за собственных заскоков… Двадцать лет!

Прав Евгений, абсолютно прав. Ее-то за что вывалял в грязи? За то, что самому от этой девушки голову ведет, руки тянет к ней так, что противопоставить ничего не может? Как одержимость, да. Но ведь его проблема, если по справедливости.

Олег себя уже плохо в том возрасте помнил, только общее состояние подъема и какой-то кипучей энергии. Но, вот уверен был, что такой начальник-грубиян, каким Гутник себя сегодня проявил, точно не улучшил бы ему самому юбилей. А если допустить, что Евгений не врет… то еще и без всякого для того повода, когда помощница искренне старалась ему же жизнь и облегчить…

— Твою ма**! — ругнулся уже вслух, тяжело и с усилием растерев лицо остатками пальцев.

— Да. Некрасиво вышло, — как бы вообще не снимая ему груз с души, скорее подкинув камней, согласился Женька.

Олег вновь тяжело глянул на подчиненного. Будто он сам не допер, что повел себя, как полный недоумок. Парень стушевался и еще на шаг назад подался.

— А давайте заедем сейчас куда-то, купите ей подарок? — как решив стрелки перевести, двинул Женька очередную идею. — Цветы там… ну, конфеты, может. Не знаю. Остальные так собирались поздравлять, — передернул он плечами с некоторой неуверенностью.

Олег зубами заскрежетал. Другие, мля?!

Мысль, конечно, толковая… С одной поправкой — все остальные подчиненные, подумавшие заранее, бесили, чтоб им пусто было! Устроить им разбор полетов, что ли? Но ведь никогда не был склонен без причины зверствовать.

— Распустили хвосты, петухи, бл*! — подавив бушующую злость, проворчал Гутник и подошел к стулу, где мундир свой оставлял.

Встряхнул, расправляя, накинул на плечи.

Ага, будто он сам не хотел бы оказаться тем, кто все еще вчера выяснил и поздравил бы первым…

Блин! Вот отпустило же было после массажа… А сейчас вновь голову стальным обручем сжало, стоило представить, как все его подчиненные выстроились в очередь, чтоб Дашу поздравить. И Олег явно уступал теперь каждому и внешностью, и характером. Да и по возрасту самый старый в своем отделе, елки-палки!

Опытный, ага…

Только на фига он ей такой, побитый жизнью и опытом, нужен?

А зачем, вообще, об этом думает, если по уму судить?

Только разумное терялось где-то в тумане, когда дело этой девчонки касалось!

И от этого понимания, давление в голове лишь усиливалось. Но, одновременно с тем, не угасал и тот яростный жар в груди… При одной мысли, что кто-то из его же подчиненных начнет за Дарьей ухаживать, а девчонка согласится…

В зверя превращался! В голове уложить не мог, как выдержит такой расклад, не прибив или не уволив никого?!

И с какого дуба на него такое счастье рухнуло?! Почему прошило грудь так сильно? Будто эта странная тяга к Дарье в той взрывчатке была запакована, как в разрывном снаряде, и каждую его клетку прошило осколками, тысячей мелких закладок отсроченного действия. А в тот момент, как увидел ее — активировались все, до последней.

— У нас в отделе впервые девушка появилась, не попойку же в баре ей устраивать, Олег Георгиевич, — чуть смущенно фыркнув, передернул Женька плечами в ответ на его укор.

Гутник невольно хмыкнул, соглашаясь с доводом. И умолчал, что своими руками закопает того, кто к ней только попробует с алкоголем подкатить! Прибьет же точно… и не факт, что исключительно в моральном смысле…

Стоило насторожиться? Психолог так и ждет, когда Олег назначит время… Но, елки-палки, никакого желания нет изливать никому душу, да и мозги наизнанку выворачивать!

— Ладно. Давай сюда эти бумаги, — протянул руку, направившись к выходу, забрал документы. Трость проигнорировал. — Время есть вроде, скажи водителю, пусть у торгового центра остановит… — он точно не хотел быть еще одним из тех, кто с цветами и конфетами придет.

Может, дебильно и абсолютно неразумно, но Гутник хотел так извиниться, чтоб она о нем постоянно помнила. Вот ежеминутно! Как он сам ее из своей головы выкинуть не может, ни ночью, ни днем, мля! Ему и сейчас даже бумаги эти — пахли ароматом волос Дарья, чтоб им пусто было!..

В этот момент идея и появилась… Возможно, такая же дурная, как и все его поведение за последний час, но… Что-то изменилось в Гутнике после того взрыва. Или же с того мгновения, как Дарью в своем кабинете увидел? И, привыкнув по жизни во всем искать логику и жесткий рационализм, он сейчас все больше поддавался порывам и сиюминутным озарениям.

Ну и потом, ему ж не только поздравить ее надо, а еще и за свою грубость извиниться.

Глава 10

Через час Гутник входил в собственный кабинет с большим, красивым картонным пакетом; небольшим букетом роз такого оттенка, названия которому не запомнил (подумал, что тупо будет все же без цветов поздравлять, только в тех ни хе*а не разбирался, вот и доверился продавцу в цветочном); а еще — с огромным подозрением, что его сейчас с этими всеми подарками пошлют… далеко и вежливо, и дай бог, чтоб без рукоприкладства. Во всяком случае, он бы понял, отнесись Дарья к нему именно так.

Однако… личной помощницы в кабинете не обнаружилось.

Олега встретила пустота.

И если бы не ее стол, заставленный цветами в кувшинах, графинах и даже в пластиковой бутылке… Что ж… ваз у них в отделе, отродясь не было. Так что да, очевидно, парни старались, как могли.

Не то чтобы Гутника это радовало. С другой стороны, юбилей и не у него.

В общем, если бы не этот цветник и коробки конфет, Гутник точно подумал бы, что Дарья устала с ним мучаться и ушла с должности. Но, похоже, повезло и она просто вышла куда-то.

«Повезло? Разве не он еще вчера считал, что ей пора в архив возвращаться?»

Хорошо, в лес пока все сомнения и непонимания. У него серьезная задача — исправить то, что утром наворотил.

Еще раз оценив свой букет и окинув взглядом конкурентные цветы, решил, с внутренним удовлетворением, что его в цветочном не обманули. Розы Олега выглядели самыми красивыми и изысканными, это уж точно! Ну и хорошо, что конфет он не покупал — от такого количество сладкого, что уже на ее столе имелось, заболеть реальней.

И все же… Стоило признать, что полковник нервничал. Вот бы узнал кто-то из тех, кого он посадил — животы надорвали бы от хохота. Вообще нетипичное для него состояние. Впрочем, не первое новшество, что он с появлением Дарьи в своей жизни испробовал.

Итак… понравится ли девчонке то, что Олег ей купил?

Блин! Вот тут бы сказать, что это его вообще не должно беспокоить. Но ведь он сегодня капитально обидел ее. Значит и исправляться надо по-крупному!.. Только не перед кем пока.

И тут Олег понял две вещи: во-первых, он так и стоит у дверей, едва переступив порог кабинета, а во-вторых, на его собственном столе лежит нечто, довольно сильно отличающееся от папок и бумаг…

Не то чтобы он сразу про бомбу подумал. Нет. Хоть и стоило, наверное, учитывая опыт и недавнее покушение. Однако то, что Олегу было видно и отсюда, заставляло сомневаться.

Так, как был, с пакетом и цветами (не хотел, чтоб его подарок затерялся среди прочих), быстро дошел до своего стола. И… в общем-то, поняв по запаху, что это мало на взрывчатку смахивает, осторожно отогнул край фольги…

Вот тут в оторопи и замер, уставившись на… Что ж, Гутник не знал, что это такое.

Булка какая-то, что ли? Круглая, с дыркой по центру, обсыпанная маком, орехами и пахнущая так, что сдуреть можно было! Захлебнуться слюной… Сразу вспомнилось, что в последний раз он ел подгоревшую яичницу вчера вечером, им же на скорую руку и приготовленную. А потом только сигареты и кофе. И, блин! Пальцы сами потянулись отломить кусочек. В конце концов, оно ж на его столе лежит!

Как назло, именно в этот момент, в кабинет и зашла Дарья.

И у Гутника мигом всякий аппетит отбило, потому что глаза девчонки, тут же на нем застывшие, красными были. Губы припухшие, будто искусала, зареванная… И вот вообще не счастливая, как в такой день положено было бы!..

И, может он ни х*ра не опытный в этом плане, но очевидно стало, что Даша плакала, пусть и отчаянно пыталась это ото всех утаить. А тонкие пряди у лица влажные… завились совсем другими, мягкими волнами.

Умывалась, стараясь скрыть слезы? Гарантировать мог. Эта не из тех, кто свою слабость покажет, уже просек.

В руках девчонка держала упаковку с тортом, кажется. Но Гутник не мог перевести взгляд, чтобы рассмотреть.

Как удар в живот пропустил по ощущениям, если честно, по всем его швам и рубцам. Олег сильно сомневался, что ей за этот час еще один мудак по пути попался, сумевший до слез довести. Значит — его вина.

Оба замерли на какие-то секунды, кажется, растерявшись, не понимая, как реагировать. Потому что каждого по-своему зацепило все, что было сегодня, почудилось. И оба не знают, как поступить верно.

И тут Даша заметила, куда его рука тянется… По выражению лица как-то сразу понятно стало, кто принес и… готовил, похоже. У него внутри что-то совсем непривычное дрогнуло.

Но… девчонка вдруг нахмурилась, словно с обидой, которую тоже не желала показывать. Губы ее сами поджались с такой явной обидой!..

— Стойте… Олег Георгиевич! — как бы вообще неприветливо, выдавила из себя Даша. — Это не вам! — пробурчала. — Забыла убрать просто…

И тут же двинулась к нему, по ходу торт на своем столе оставив. При этом все так и смотрит куда-то мимо его глаз.

Заедать начало!

Ага, как же! Фиг он теперь кому-то эту булку отдаст! Даже ей. Не дождется! Нет, понятно, что обиделась, но ведь точно ему принесла… А иначе сюда бы не положила. Вон, торт в другое место водрузила же.

И уже от самой догадки — голову взрывало чем-то диким, примитивным и глубоким, как и что-то глобальное, необъяснимое за грудиной. Ведь такой жест что-то, а значил, да?!..

**Елки-палки! Ему не должно быть так охренительно от одного лишь предположения, если по уму!.. Проблема в том, что ума в этот момент в голове Олега как раз и не наблюдалось.

Дарья же свою голову вскинула повыше, будто демонстрирую, насколько зла… Ну, ок, право имеет, он тут без претензий. Хотя взгляд так от его глаз и отводила, вперившись куда-то Олегу в район межбровья, по ощущению. Жжет… как прицел снайпера, м-да.

«Вот, блин, внимательная, заметила! Лучше бы на букет и пакет в другой руке внимание обратила, а не на булку!», — мелькнула мысль с сожалением.

Но… ладно, чего уж, заслужил.

Только у самого внутри что-то вскинулось вредное… и желающее ее растормошить, а может, и развеселить. А то захлопнулась, закрылась от него… Гутник хотел назад ее такой, какой вчера была: острой на язык, открытой, вопреки его дурному поведению.

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​ — Оно на моем столе находится, Дарья, — специально по имени назвал, провоцируя смотреть. Не поддалась. Ладно, упрямых тут двое. — Все, что на моем столе, по определению, — мое! — заявил с несколько излишне афишируемым апломбом, чтоб сильнее отреагировала.

И добился того, что девчонка на него уставилась, замерев буквально в двух шагах. А потом такую гримасу скорчила… будто он полную чушь нес.

— Что за… глупости, Олег Георгиевич?! Дурацкий аргумент! — возмутилась. Что, конечно, тоже не восторг, но хоть и не в слезах уже. Пусть позлится, оно ей на пользу только. — Я сама вчера на этом столе «находилась», когда пиццу ела, и что теперь?! — уставилась на него, словно с вызовом.

Вот зря, серьезно.

Потому что и Олег на нее в упор смотрел. Не мог и не хотел глаза отводить, каждую каплю этой злости впитывая, малейшую черточку изучая и запоминая в ее лице: как губы поджимает, как сверкают яростью зеленые искры в глазах, румянец на щеках, брови свела… Черт! Ему хотелось обхватить это недовольное лицо ладонями, запутаться пальцами в волосах, на себя рывком и… Так зацеловать, чтоб, как ее зовут — забыла!

А уж после ее неосторожного, точно наивного ответа… Полыхнуло пламенем за ребрами! Алчным, ревущим зверем зарычало внутри! Так он же как раз об этом!

«Мое!», — заревело натурально в голове. Руки дернулись, сжимаясь в кулаки, зашелестела обертка букета.

Спасибо, опыта и выдержки хватило зубы сцепить, не дать из груди хриплым рыком вырваться. А вот удержаться и не сделать ей шаг навстречу — не сумел.

— И это только подтверждает мое заявление, Дарья, — голос сел, хриплый, с какими-то надсадными интонациями, жадными.

Стоят чересчур близко для его умения владеть собой. Смотрит сверху вниз в ее взор, и расстояния почти не осталось.

А у нее глаза стали в пол-лица, ей-богу! Замерла, кажется, забыв, как дышать надо. И смотрит так… будто этот неутихающий рев в его голове услышала… Появилось странное ощущение, что еще мгновение — и весь контроль на фиг! Отбросит все и начнет ее целовать! Аж дернулось что-то в солнечном сплетении, требуя Дарью в его руках!..

О-хо-хо… Как-то его со старта не туда завернуло. А ведь извиняться собирался.

— Вы же моя помощница, — сделал ударение на принадлежности, вроде пытаясь свернуть с острой темы, а по факту, только затачивая, кажется. — В чем же вы тут видите несостыковки? Или считаете, что я на своем столе разрешаю всем подряд сидеть? — вот не стоило, конечно, поддевать, но Олег не удержался.

И, наверное, чтоб усилить эффект, протянул руку в бок, не очень глядя, взял и отломил-таки кусок от булки, даже чуть нахально засунув себе в рот и принявшись жевать… Ну чтоб уже точно не отобрала. Зачем ей угощение без товарного вида?

Черт! Зря…

Это было так вкусно! Что Гутник сам не понял, как еще кусок в рот потянул, пока Дарья ошарашено на него уставилась, прямо пылая возмущением!

Ну хоть не грустит уже. И ему вкусно. Все в выигрыше.

И тут Олег вспомнил, что у него, вообще-то, для нее подарок… Дебил! Торопливо проглотил кусок, чуть не подавившись и ощущая себя полным придурком. Протянул девчонке пакет и цветы.

— С Днем рождения, Дарья! И… мне действительно стыдно за мое поведение в больнице, да и за то, что так по-дурацки день вам испортил. Простите старого дурака, — всунул это все в ее руки, окончательно в ступор вогнав, кажется.

После чего, здраво рассудив, что хуже она о нем уже не подумает, отломил следующий кусок булки. А что? Гутник был дико голодным, а тут такой восторг для вкусовых рецепторов! Ну и двумя руками есть удобней, кстати.

Однако тут же чуть не поперхнулся, когда Даша внезапно расхохоталась… натурально до слез, прижав к себе и пакет, и букет, продолжая на него при этом смотреть в упор.

*— Вот как вы такие дурацкие аргументы находите вечно, Олег Георгиевич?! — заявила девчонка, все еще смеясь.

А он оторопел, не поняв. Аж жевать прекратил. В смысле? Заело. Никто его аргументы так еще не называл!

— Или вы специально меня пытаетесь отвлечь, чтобы я простила быстрее и калиту у вас не забирала? — уточнила, все еще посмеиваясь и даже сморгнув, словно слезы выступили.

Водрузила этот пакет на его стол… Кстати. Как своим, распоряжалась тут пространством, а он и спорить особо не хочет. А еще… Ладно, оценил, как красиво и гладко она их конфликт попыталась в нейтраль вывести. Явно лучше выходило, чем у него самого.

— Калита? — знакомое название вроде, слышал когда-то. — Вкусная очень, да. Весомый аргумент, чтобы над поведением задуматься, — вроде как располагающе улыбнулся. Ну… понадеялся, что так. — Спасибо за угощение…

— Вы не очень-то сегодня заслужили, — тише пробурчала Дарья, но щеки заалели… и взгляд из-под ресниц в его сторону стрельнул такой, что аж ощутимо стало, насколько довольна.

Блин! Она сама это испекла, вот теперь уверен был! Ему еще вкуснее стало, если так быть может.

— Ну, может, в виде исключения? Это первое, что мне сегодня поесть удалось, — широко усмехнувшись, добавил контрольный довод… И, на всякий случай, отломил еще кусок заранее. А вдруг все равно отберет? Ведь проштрафился.

Она в него каким-то странным взглядом стрельнула: непривычным, незнакомым еще Олегу… Правда, разве мог он ее за два дня досконально изучить?

Забавно и немного странно… Иногда ему казалось, что в этой девчонке куда больше уровней и слоев, чем может показаться на первый взгляд. Словно несовпадение какое-то внешнего и внутреннего, и все куда глубже..

— Ладно, вы вчера меня накормили же… — вздохнула, будто вынуждена уступить и его накормить против воли. Но ведь он видит ее лукавую улыбку, которую подавить пытается. — Это моя вам благодарность.

— Ну спасибо, спасли старика от голодной смерти… — попытался все снова в шутку перевести, снять какой-то странный, бьющий нерв ситуации. Потому как от таких ее взглядов, Гутнику уже вообще не есть хотелось…

Или сам опять придумывает что-то дурацкое?

Даша вновь засмеялась.

— Ну какой вы старый? Серьезно? — она фыркнула. — Да и дурака бы точно не поставили во главе такого отдела, Олег Георгиевич! Наоборот, я столько наслушалась про ваши выдающиеся способности в работе, что искренне боялась до уровня не дотянуть. Я же не Ватсон какой-нибудь, чтоб соответствовать тому, кого тут сравнивают с Шерлоком Холмсом и неподкупной Немезидой в одном лице, — фыркнула Даша, при этом как-то робко поглядывая на пакет.

Так и держала все, что он ей в руки всунул, будто боялась, что и на столе упадет без ее поддержки. Но изучать не начинала почему-то.

Забавно. С ним спорить не боялась, а подарки доставать страшно что ли?

Ок… Ладно. И возмущение, и какое-то напряжение, еще с больницы новыми узлами закрутившееся в затылке и плечах, опало. Как ее ладошка по его коже прошлась, гася все.

Странно… Эта девчонка парой слов его прям загордиться заставила. А ведь никогда на лесть падок не был. Но… в ее устах это и не звучало лестью. Дарья будто просто делилась с ним своими мыслями, легко и откровенно, без жеманства и кокетства.

И она его старым не считает!.. А он внезапно контроль над настроением утратил, усмехнулся как-то невесело.

— Знаете, Дарья, иногда мне кажется, что я не то что старый, а тысячелетний, — накатило какой-то философией греб*ной. Ну вот на фига оно ей, еще и в праздник? — Когда изучаешь дела, смотришь, кто и на что идет ради… А, ладно! Пыль это все! Не обращайте внимания, устал просто, — попытался уйти с темы, которую сам и поднял непонятно зачем.

А она вдруг так прямо на него глянула, что Олега прошило насквозь каким-то слишком глубоким и внимательным взглядом, целиком на нем сосредоточенным…

Дико… Пробрало до костей! Он сам больше привык так на людей смотреть, чем в центре подобного изучения оказываться. И улыбка странная у Даши, изменилась, чуть горькая, прям привкус ощутил ее внезапной меланхолии… Будто на двоих одна, некая ускользающая, неуловимая, но бесконечно важная мысль. Настроение…

— Иногда и мне кажется, что я — тысячелетняя, Олег Георгиевич. А все равно понять не могу, что заставляет людей такими быть, толкает на ужасные поступки… Что уж за вас говорить, сколько вы всего тут видели? Того, что точно веры в людей не добавляет, — вздохнула девчонка как-то нелегко…

Хотя с такими высказываниями… чувство, что мудрее многих, кого знал. И сейчас точно старше своего возраста кажется.

А еще странный и непривычный, незнакомый до этого… Не мог подобрать определение. Словно привкус чего-то горько-сладкого в воздухе, манящего до боли в груди! Чувство, что его реально поняли, хотя Олег сам точно и внятно никогда высказать не мог, что вечно в мутной тьме нутра скреблось потихоньку. И тут девчонка, которая, кажется же, вообще по жизни легкая и неопытная должна быть. Возможно ли?..

Стоит, всматривается в нее жадно… И Даша на него молча смотрит, будто свое что-то разыскивая. И пакет с букетом все еще пальцами сжимает… Приятно, конечно, что ей так дорого то, что он притащил, от себя оторвать не может, но и на реакцию от самих сюрпризов хотелось бы посмотреть.

Это его и отрезвило, наверное. Нашел время искать смысл жизни, елки-палки!

Даже жевать прекратил. И за новым куском не потянулся, хотя голод еще и не утолил. Вместо этого взял влажную салфетку из пачки, которая со вчерашнего дня на его столе валялась… Черт, тут становится слишком много ее вещей, как для места, которое он так громко своим только что назвал. Хотя, если его же логикой руководствоваться…

— Вы подарки так и не посмотрите? — каким-то титаническим усилием отвел взгляд от нее. Напялил на лицо ничего не значащую усмешку.

— А можно… посмотреть? — встряхнув, оторвав его от полного внутреннего кипиша, почему-то робко уточнила Даша.

** Олег невольно сам широко усмехнулся.

— Это же ваш подарок, Дарья, хоть и на моем столе, — не отказал себе в удовольствии. — Делайте с ним, что захотите, — позволительно махнул рукой и…

Непонятно с какого ляда подошел вдруг к ней так, что меньше шага осталось расстояния. Благо, Дарья сосредоточилась на подарках, не заметила, может. Или обманывает сам себя?

Наконец-то цветы отпустила, видно, чтоб удобней было разбирать пакет.

А он на лицо такое выражение напялил… ну, будто бы ему самому просто любопытно, как она отреагирует. Хотя так и было на самом деле. Даже тревожно вдруг напрягся, а если не угадал? Конфеты сейчас казались не таким и плохим вариантом: сладко и сладко, тут не ошибешься…

— Делать что угодно с подарком или со столом? — не осталась в долгу Дарья.

Но… ощущалась, что и сама почему-то нервничает уже…

Неужели смутилась? От того, что он так близко находится? Напряглась?

Учитывая, что Олег, по своему собственному восприятию, уже тлеть начал, ни х*ра удивительного, если и так. И как ни пытался сдержаться, легкие сами заставили ребра расшириться, глубоко вдохнуть, ловя ее запах!

— Столом вы и так по своему усмотрению уже распоряжаетесь, — рассмеялся Олег, всеми силами пытаясь держать видимость нормальности.

Не выдать, как его кроет, не показать, что хочет ее сейчас в охапку сгрести и на этот чертов стол уложить… И хотя бы зацеловать до одури!..

Но… блин, никаких же прав нет. Да и совесть, мораль, чин…

Она промолчала. Удивительно, шпильки кончились? Прикусила губу, будто волнуясь реально, да и по щекам румянец растекся, дышать словно чаще начала…

Господи! Он бы сейчас на любую сделку согласился, чтоб хоть примерно понять, что за мысли в ее голове бродят?! И что заставило Дарью так реагировать? Любопытство… Или ощущение его самого рядом?..

— Ой! Он такой… замечательный! — вдруг радостно рассмеялась Дарья, вытащив… Гнома.

Новый год скоро, все магазины в этом декабре такими вот персонажами в виде мягких игрушек завалены оказались, всевозможных размеров и форм. И ему там, в ТРЦ, показалось, что это будет оригинальней конфет.

— Я сама почему-то никак собраться не могла купить. Выбрать было сложно, их сейчас столько! Спасибо, Олег Георгиевич! Он такой милый!!! — Дарья чуть пританцовывать не начала от радости.

А он… прифигел. Бородатый, седой, с огромным носом, на котором колпак и сидел так, что глаз не видно, выпирающим животом и несуразными ногами… Милый?!

Что ж… У нее точно нестандартный вкус. Хотя на ощупь этот гном приятный, конечно.

С другой стороны… Может, и ему тогда подвезет? Кто еще сейчас его милым посчитать сумеет?..

Однако Гутник был слишком откровенным и честным, чтобы начинать себя обманывать, даже когда так хотелось!

А еще… какой-то тоской отозвалось, сжало за ребрами. Ну девчонка же…

Там в пакете коробка духов за триста долларов, он не на цену смотрел, выбирая, аромат пытался подобрать такой, чтоб ее волосы ему напомнил… Не то чтобы сразу придумал, просто не знал, что, вообще, девушкам дарить нормально? Духи показались приличным вариантом еще в больнице, да и дорогой парфюмерный магазин был сразу при входе в ТРЦ… Хорошая стратегия менеджмента. К тому же, стоило консультанту уточнить, какой направленности Гутник аромат ищет — эта смесь цитрусовых и сладости сразу всплыла в голове, до сих пор от бумаг ему чудился. Вот и купил, ни на что не глядя…

А она игрушке копеечной рада так, что другого и не заметила ничего.

И вроде в кайф, что угодил. Приятно, тепло за грудиной. И насмотреться на нее не может. А нутро в узел… Нет, не имеет он никакого права и порываться лезть к этой девушке… как ни ломало бы, насколько ни тянуло бы. Ей моложе и целее вариант нужен, без загонов в голове и куче тех, кто готов в спину выстрелить.

— Я рад, что не прогадал, — выдавил из себя, как из самого живота. Попытался улыбнуться, чтоб не поняла…

А сам же, блин, и не заметил, что еще ближе встал. Когда? Как? В голове одно, а у мышц свои будто доводы имеются. Тело по иному разумению действует! И преград никаких. Нужно ее впритык почувствовать. И по х*ру на здравый смысл!

Шагнул… Почти лицом в волосы ее уткнулся. Она сегодня, как добить его собравшись, те распустила просто локонами… И как же Олегу зарыться в них хочется! Пальцами, лицом, на своей коже, пусть и искореженной, ощутить!

— Там еще подарок есть, — кивнул на пакет, задев плечом ее спину.

Дарья замерла. Вся притихла будто бы. Нет, испуга от нее не ощутил, но… словно и сама прислушивалась к тому, что с ним творится.

А между ними точно что-то закручиваться начало! Тягучее, жаркое, тяжелое, пробивающее током…

Она же прижала этого гнома, словно не до конца понимая, что делает, а потом чуть обернулась к нему и голову подняла, как собираясь сказать что-то…

И ни хр*на детского в ее взгляде не было! Да и как-то ясно в голове стукнуло, что ей двадцать… Да, молодая, но уже точно не ребёнок.

Дети так не смотрят… С чисто женским интересом.

— А что там? — зачем-то спросила Даша, вообще в пакет не глядя уже. Еще выше голову запрокинула.

И от последнего движения ее щека ему на грудь легла, пряди волос по мундиру рассыпались, путаясь в пуговицах. И между их лицами сантиметра три всего вдруг!

Глава 11

Олегу кровь в голову ударила с такой силой, что застучало что-то в висках, как отсчитывая мгновения. В грудь ухнуло тяжелым, жарким комом, распирая ребра… Неистовая нужда ее со всей дури к себе прижать, распластать, притиснуть так, чтоб ни миллиметра!..

И при этом дикое опасение, чтоб не спугнуть, не оттолкнуть… Потому что в запрокинутом взгляде Дарьи ни отвращения, ни негодования не увидел.

— Посмотри…те, — пришлось усилием воли напомнить себе о том, что стоит хоть видимость дистанции держать. Не рухнуть окончательно в бездну. — Зачем угадывать?

Хотя реально же понимает, что на самом краю завис, раскачивается… вот-вот рухнет. И руки уже в ее волосах, пусть и не сгреб, как хотелось бы, только легко-легко пальцами путается в кончиках прядей, тупо надеясь, что она не поймет. Потому как до одурения хочется вперед податься и впиться в эти, закушенные от любопытства губы. До которых все меньше и меньше расстояния.

Блии…ин! Он что, наклоняется? С каких пор тело своим умом живет?! И где этот хр*нов телесный разум?! В паху или за грудиной все-таки?! Потому как алчным огнем и нуждой каждая клетка горит…

— Да… — а она стоит и смотрит на него, не отрываясь.

И не говорит ничего насчет того, что Гутник явно же все границы переступил, в ее личное пространство вломившись, считай.

И кивнула, вновь по его плечу, груди проехавшись головой, а к пакету так и не вернулась.

У него уже почти кончилось то чертово самообладание, на котором продержался все эти дни. Руки сильнее сжались, так, что суставы хрустнули, волосы ее будто сами на его пальца кольцами намотались… А Дарья так и молчит, даже не вздрогнула, хотя слышно же все шикарно.

А Олег за мгновение всего от того, чтобы впиться в ее охр*нительный рот и!..

И вот тут Дарья все-таки отвела глаза… Щеки вспыхнули, будто она ему в голову заглянула и все жадные, пошлые порывы прочла. Протянула руку, достав-таки упаковку духов. Но чувство такое, что стоит и пялится на те глазами, которые не видят ни фига.

И дышит… так же часто и с трудом, как у него воздух сквозь стиснутые зубы со свистом прорывается.

Состояние странное такое, словно вновь миорелаксант тот ему вколола. Только у обоих, кажется. Воздух вокруг внезапно стал вязким, жарким, дурманящим… Его ведет от ее близости. Никогда такого не случалось с Гутником. Ни разу в жизни. Но и будто что-то до внутренней дрожи знакомое ! Родное. Свое!..

Надо… Знает, что надо… А не может отойти, хоть убейте его! Даже эти проклятые, шелково-гладкие волосы отпустить не в состоянии… Они сами к его коже цепляются словно. Будто репейник…

Нет, врет. Он вцепился и разжать пригоршни не может.

— Это?.. — она точно не понимает, что держит в своих руках. По интонациям стало понятно.

— Духи, — выдавил из себя сипло, стараясь севшим голосом не испугать.

— Не стоило, правда, — будто смутилась все-таки.

— Я за свое поведение задолжал точно больше, чем конфеты и цветы, — хмыкнул, уже вообще не справляясь. — За то, что такой день вам испортил… Надеюсь, хоть с ароматом не прогадал очень.

— Сейчас попробуем, — Дарья улыбнулась, кажется. Он в затылок пялился, она больше не поворачивался лицом.

Но какие-то нотки в голосе позволяли Олегу словно внутри ее эмоций читать. Опыт по жизни? Странно… только не в состоянии сейчас анализировать. Наваждение, елки-палки! Как пьяный. Только не от алкоголя, а от ее тепла, от того, что так и стоит рядом…

Дарья тем временем аккуратно распаковала коробку… Забавно так, даже слюду будто старалась не повредить, отогнула уголки, как нечто бесконечно ценное. Так же осторожно вытащила бутылочку. Щелкнула крышкой…

А он стоит, все еще пальцами в волосах ее запутавшись, и смотрит, как околдованный. И ощущение какое-то сюрреалистичное внутри, необъяснимое, тревожное: будто точно знает каждый ее жест, малейшее движение, тонкие черточки, пролегающие сейчас на лице от увлеченности, с которым занята процессом. Тысячу раз будто бы наблюдал, все запомнил… А все равно ни за какие деньги в мире пропустить не хочет! И смотрел бы снова и снова.

Что это за нелепое чувству дежа вю? Последствия сотрясения и операции на черепе? Сбои в работе психики? Тот самый ПТСР, которым пугали?

По х*ру! Сейчас важнее не было ничего, чем смотреть, как она его подарок изучает. Вперед подался, все же вглядываясь в ее лицо со стороны.

Дарья брызнула первый раз куда-то в сторону, как воздух выпуская, а потом повернула распылитель и подняла запястье. Еще раз нажала…

Он физически это облачко тонкой взвеси капель аромата увидел. А потом те осели на ее коже, попав частично на волосы, ведь она руку близко к лицу поднесла. На его мундир…

И… вздох сам собой получился, глубокий, какой-то вороватый. А не стоило бы. Одурел от тепла ее тела, от того, как стремительно запах кожи Дарьи смешался с парфюмом, становясь для него поистине дурманящим.

Олег не осознал, как все же упустил контроль. И уже в следующую секунду уткнулся лицом в плечо Дарьи! Повернулся, запутавшись в прядях, носом к шее прижался, распахнутым ртом скользя по волосам, кое-где кожи касаясь… Будто дышал этой смесью, вместо воздуха, ее пульс впитывал губами…

Даша задрожала!

Ощутил жадными руками, всем телом, ведь так и стоял впритык! Выдохнула, словно поперхнувшись. Задышала часто-часто. Но ведь молчит.

В шоке? Растеряна? Показалось ли, что и сама сильнее голову назад откинула, всем телом подалась, будто еще плотнее к нему прижавшись?..

Секунда, вторая, третья… А он, как упырь дорвался, не может насытиться таким простым же ощущением ее волос на своей коже, возможностью вдыхать запах, чувствовать тепло… А дуреет так, будто самый жесткий и жаркий секс оторвал по жизни!

И тут Душа тихо всхлипнула…

А на Гутника словно небо рухнуло! Застыл, так и не в силах оторваться от ее тепла, вслушивается…

Бл*! Что он творит?!

И она будто настороженно застыла. Елки-палки! Иногда такое дурное ощущение, что девчонка, как сканер, все его эмоции улавливает и зеркалит! Хоть и понимал, что глупая идея…

— Дарья. Я… — пришлось откашляться. Голос напоминал хрип курильщика с сорокалетним стажем. — Думаю… Что ж, видимо, я должен снова извиниться, перед вами, — в голове все еще туманная дымка этого дурмана. — Сам не понимаю, что на меня нашло.

Слова толком не может подобрать, будто подросток, ей-богу!

И все, на что его реально хватило, это голову поднять. А руки так в ее волосах и запутаны, будто драться готов с любым, кто попробует отнять у него эту девчонку.

— Не думаю… — начало было Дарья.

О чем только? О необходимости его извинений или о том, что Гутник лукавит и прекрасно знает, каким кирпичом по голове получил, что на нее набросился, считай?

Но… вот о чем именно она не хотела размышлять, ему не суждено было узнать. Ибо именно в этот момент в дверь громко постучали.

**

Дарья вдруг отскочила от него, кажется, даже задев стол бедром. Испугалась, переполошилась, очевидно, как-то встревоженно на дверь глянула.

У Гутника сейчас реакция куда слабее была. До сих пор вся концентрация на ней только. Но и четкое понимание, что защитить должен от своего же факапа. Ведь это ему голову взорвало,сметя разум. Ее подставить — полным провалом бы стало.

Все что смог, быстро в другую сторону тоже шаг сделать, чтобы хоть какой-то приличный вид ситуации придать. Дистанция…

А руки дёрнулись сами назад, не желая ее из своей хватки выпускать!

Выдохнул сквозь зубы, пытаясь адекватность вернуть. Выходило средне. скажем честно. Глаза, как приклеенные, продолжали за девчонкой следить.

А в кабинет так никто и не вошел. Опять постучали. Ясно, значит не из его ребят.

— Подарки свои возьмите, — где-то нашел силы улыбнуться спокойно, как внушая растерявшейся девчонке, что никто не поймет, и не грозит ей ничего. — Войдите! — поднял голову и громче уже крикнул, когда Дарья кивнула и, не глядя ему в лицо, вся пунцовая, принялась чуть суетливо собирать цветы, пакет, гнома и духи…

Это ее, конечно, выдавало капитально. Но он и раздражение испытать не мог — сам виноват, опять, за что на нее злиться? Себе подзатыльник бы влепить, так там же титановая пластина теперь, только руку отобьет, наверное. Вышел вперед, как собой ее закрыв от посетителя.

И все же, тоже не мог не отметить, что за те пару секунд, что дверь открывалась снаружи, Дарья постаралась вернуть обычное собранное выражение на свое лицо. И ей это удалось неплохо. Выпрямила спину, развернув плечи. Потрясающее самообладание у девчонки, как для ее возраста, не отнять.

Дверь открылась.

— Благодарю, Олег Георгиевич, это было неожиданно, — проговорила Дарья, будто продолжая разговор, таким спокойным голосом, что он прям загордился ею. Словно они тут только беседы и вели.

Он обернулся через плечо.

— Бросьте, Дарья, у вас юбилей, сегодня весь отдел вам угодить пытается. Что уж за меня говорить, вы же больше всех сейчас мой паскудный характер терпите, — усмехнулся и он, натянув таким же усилием воли безразличную улыбку на лицо.

А ведь кожа до сих пор горела от того, что урвал себе без всякого же права! И, казалось, ничем теперь это ощущение из памяти не выжечь!

Она кивнула и двинулась к своему столу, мельком глянув на того, кто на пороге застыл.

Поднял туда взгляд и Олег.

— Кирилл? Не ожидал. Рад видеть! — кивнул в приветствии начальнику дружественного отдела, с которым нередко по работе пересекался, да и так было о чем поговорить.

Не сказать, что друзья, но точно хорошие приятели. Пару раз и в больницу к нему Кирилл наведывался.

Но навстречу не пошел, не был настолько в ногах уверен, хоть и полегче после массажа стало. А уж после того, что тут недавно было — так и, вообще, про все свои боли и раны забыл! Ни фига не болело, казалось, кроме сосущего, голодного ощущения, что девчонка не рядом с ним.

— Вот это сейчас даже задело, Олег, — хохотнул Кирилл, но видно было, что в шутку. — Я уже два дня к тебе вырваться пытаюсь, как узнал, что ты вышел-таки раньше срока на работу. А ты не ждал меня в гости, оказывается, — подошел, пожал руку крепко.

Однако Олег не пропустил короткий, но изучающий взгляд в сторону Дарьи, сейчас расставляющей цветы и перемещающей тару на своем столе так, чтоб освободить графин для его букета. Сдвинула все, будто баррикаду выстроила, отгородившись от них.

И вроде интерес понятен, раньше у Гутника никто в кабинете не квартировался, да и сам процесс, который девушка затеяла… Но Олег не пропустил и какие-то иные искры в этом взгляде. Явный импульс…

Бл*! Его что, все, кто в ее сторону посмотрит только, доводить до бешенства теперь будут? А ведь еще есть все те, кто этот цветник с конфетами ей приволок… Его же люди! Со своими подчиненными тоже бои на вылет устраивать собирается, чтоб только ему внимание Дарьи принадлежало?

Сцепил зубы, разыскивая где-то адекватность.

— Дарья, моя помощница, — сухо представил, вынудив Кирилла вновь на себя глянуть.

Девчонка кивнула, не очень выглядывая из-за своей «живой» стены. Торт в коробке сдвинула, будто за цветы тоже пряча. И гнома на коленях устроила, словно оторваться от того не могла. Это… несколько успокаивало неадекватное, дурное бурление злости у него в груди.

Вообще, с тортом забавно вышло, словно Дарья давала понять, что никого незваного угощать не собирается. Хотя Гутник и понимал, что она дезориентирована сейчас и точно его поведением недавним с толку сбита, вот и нервирует. Не до конца отчет себе в своих действиях отдает.

— Кажется, мы в архиве раньше пересекались, — тоже кивнул Кирилл. — У вас тут так… живописно, — улыбнувшись, попытался описать все то, что точно в кабинете Гутника видеть не доводилось ранее.

— У Дарьи сегодня День рождения. Мы с парнями не могли не поздравить, — усмехнулся Олег, как демонстрируя, что это исключительно их право…

И, вообще, его одного, если копнуть до основы. Но об этом он еще с остальными потолкует… Потому как и сейчас грызет, что так протупил.

Взгляд как-то непроизвольно папку выхватил на краю стола. Точно же тот файл, что Женька и подготовил, а он до сих пор не добрался прочесть.

— Ты по делу или просто поздороваться зашел? — уточнил, чтобы отвлечь Кирилла от своей помощницы, наконец-то.

Но не тут-то было.

— С праздником, красивая Дарья! Неудивительно, что вас цветами задарили, но и они меркнут около вас, — таки вставил приятель, и только потом к нему повернулся.

— Спасибо, — и не подумав высунуться из своего убежища, тихо отозвалась Даша.

Олега это немного утихомирило. Но вот грызть начало, а не боится ли она, что он, Олег, теперь ей проходу давать не будет? Как, вообще, случившееся восприняла?

— Поздороваться забежал. И напомнить, чтоб поберегся, не перерабатывал. Ловить нам всегда будет кого, а тебя потерять для Управления, да и для нас всех, — точно трагедия, — подмигнув, проговорил Кирилл, явно не уловив, что всем в кабинете сейчас вообще не до него!

И хлопнул Гутника по плечу. Похоже, не заметил, что Олега бесит… Вот просто все! Каждое произнесенное слово! И эти комплименты Даше, которую теперь, после всего пары мгновений в своих руках, вообще никуда отпустить, кажется, не смог бы. И к ней подпустить тоже никого… Ах ты ж, елки-палки! Да его бесило, что кто-то просто дышал в направлении девчонки! А тут еще все эти цветы, комплименты, взгляды… Олег каким-то совсем припадочным становился! И это все сильнее его самого тревожило.

А еще вот эти вот, адекватные же напутствия… Потому что Кирилл вновь подчеркнул его ущербность вслух. И Даша все слышала… Бли…н! Будто она сама без глаз и не замечает! Да все же рассмотрела в больнице, и не убежала с визгом ужаса, не передернуло даже… А его все равно подкидывает. Потому как не раз замечал, что выдержка у нее охр*нительная, как для возраста.

Любопытно, кстати, как воспитала и закалила себя настолько? Надо бы файл изучить. Ему вдруг все о ней знать припекло! До самой крохотной мелочи!..

Но Кирилл так и стоял рядом, явно ожидая ответ.

— Не переживай, от меня так просто не избавиться, — сжав кулак за спиной, словно силу воли собрать пытаясь, кивнул. — Зубы обломают, — усмехнулся криво, стараясь и голосом нахлынувшую злость не выдать.

Какого дьявола?! Попытался поглубже затолкнуть все, что бурлением бешенства вылезти пыталось. Оставалось на опыт и практику по жизни уповать. Тупо надеяться, что выдюжит и не прибьет сейчас приятеля.

В конце концов, Кирилл не виноват в его внутренних загонах. Просто… Бесит!

Но ведь и Даша не виновата в том, что его настолько заклинило… А с ней он себя не сдерживает. То ли не может, то ли не хочет. Обижает только раз за разом своими греб*ными скачками настроения. Разве справедливо?

И сейчас это понимание накрыло своей очевидной неприглядностью и уродством. А ведь еще объяснятся с ней за то, что сорвало стоп-кран и набросился… Домогатель, блин. Воспользовался должностью и ситуацией выходит? Поддался своей жажде ее даже не подумав спросить…

— Я в тебе уверен на все сто, — кивнул Кирилл, ухмыльнувшись. — Ладно, пойду, работы еще уйма, как и у тебя, понимаю все. Не отвлекаю, вижу, что с разбегу увяз в задачах. Так забежал, чисто поздороваться, — видимо, все же заметив его отвлеченность, но по-своему истолковав, кивнул приятель.

И двинулся к выходу.

— До свидания, Дарья, — улыбнулся девушке.

Вежливый, да?! Мог бы и просто уйти. Но, спасибо, хоть не расселся тут и не принялся обсуждать что-то. Настроение у Олега сейчас было вообще не то. А, учитывая, что и на прощание Кирилла, Даша только тихо кивнула из своей засады, напрягся больше.

Таки испугал ее? Оттолкнул? Что, разрази его гром, в ее голове вертится?! Как понять? И какими словами убедить, что Олег сам понять не может, почему не в силах держаться в стороне, пусть и понимает, что должен?

А поговорить им точно стоит. Но как начать?..

Дверь хлопнула, Кирилл вышел. Странно, что телефон молчит. Нет, сообщения постоянно приходят, но он как выставил режим «не беспокоить», когда вошел, чтоб нормально ее поздравить, так и не отключил. И в кабинете странная, непривычная тишина.

И Олег не знает, как верно будет ту прервать. Никогда в такой ситуации не оказывался еще. Стоит и смотрит на нее… И Даша голову вскинула. Встретились глазами, хоть эти дурацкие цветы так и мешают.

Но Гутник не привык пробуксовывать. И в любую проблему кидался с головой, обычно. Так что и сейчас сделал шаг в ее сторону

— Дарья, нам необходимо обсудить…

В дверь снова постучали! Не кабинет в Управлении, а натуральный проходной двор!

И в этот раз никто не ждал позволения, Женька ввалился сразу. С цветами и конфетами, да. Мог и понять, знал же, что зам собирается наверстывать то, что утром упустил, его в больницу сопровождая. Евгений даже разрешения спрашивал, видно, струхнув после тех разборок. А все равно за грудиной закрутилось чернотой.

Замок на дверь повесить что ли?

Глава 12

— Олег Георгиевич, можно? — чисто номинально, кстати, обратившись к нему, Женька уже двинул к столу Дарьи. — А то так и не успел же толком поздравить. Все на словах, — как повинился зам.

Гутник отрывисто кивнул, надеясь, что никому больше в кабинете не слышно, как у него зубы скрипят. Опять. Так, блин, в порошок челюсть стереть недолго!

— Вот, Дарья, это вам! Пусть ваш путь у нас в Управлении ведет только вверх. Ну и здоровья железного, вдобавок к нервам, — странный косой взгляд в его сторону, и Евгений таки вручил это все в руки поднявшейся Дарье.

Она улыбнулась, но словно даже немного растерянно стрельнула в его сторону глазами. Устроила гнома на своем стуле, взяла эти цветы. Олег не понял, что ее смутило, но не спрашивать же, что случилось.

Приняла очередной букет каких-то белых цветов… Гутник только сейчас понял, что оказался единственным, кто подарил розы.

— Спасибо огромное, Евгений! — вежливо, кто бы другого ожидал от нее(?), поблагодарила Даша его зама. — Вы все меня сегодня задарили просто. Понятия не имею, как это все донести домой по такой погоде и в метро, в целости и сохранности, — чуть шире улыбнувшись, с шутливым отчаянием осмотрела все имеющиеся «вазы»…

Но к его букету никакой другой не поставила. Он это как-то автоматически отметил. И… Черт знает, что дальше случилось! Гутник понятия не имел.

— Так мы отвезем вас, Дарья, не переживайте. Ничего ни с вами, ни с вашими цветами не случится, — заявил вдруг Олег так, будто это, вообще, само собой подразумевалось изначально. И он понять не может, как она могла забыть?

— А ведь, действительно! — тут же воодушевленно подхватил и Женька. И так одобрительно глянул в сторону Гутника, что закатить глаза захотелось.

Это он считал, что сумел его на верный путь наставить и Олег извиняется за утро? Не то чтобы он не извинялся, конечно. Но, блин, это его идея никак с замом не связана! И он просто хочет облегчить ей ситуацию, помочь, потому что может и право имеет!

И да, подольше побыть с ней рядом. Пусть и сам черт не разберет, к добру или нет такое желание! Потому как, что с ним будет твориться, когда Дарья окажется совсем близко на заднем сиденье авто — предугадать не мог. И даже понимание, что в машине еще точно будет водитель и тот же Евгений, не пригасило вспыхнувшую уже сейчас жажду.

— Ох, но вам, наверное, совсем не по дороге, — вот вроде и мелькнула в ее зеленых глазах радость, но тут же беспокойством затопило.

— Дарья, мы лучше знаем, что нам по дороге. И отвезем вас домой с радостью, — тут же пресек эти сомнения и вероятные возражения Олег.

Как бы четко дав понять, что он знает, что делает и за слова свои всегда отвечает… Даже когда тупит и извинения потом добивается, может, не очень умело, чего уж.

И Дарья будто бы уловила это. Улыбнулась еще смущенно, но уже без той растерянности, что его недавно удивила. Правда, стоило отметить и то, что все время этого разговора она удачно избегала его прямого взгляда. И это немного бесило! Как эта девчонка умудрялась смотреть куда угодно, только не прямо на Олега? За мгновение до — переводила взгляд! Чуйка у нее или что?!

— Что ж, если вы уверены… Спасибо! Это будет очень кстати! — все же чуть неловко передернула плечами, отчего волосы частью упали наперед.

А он опять не смог от нее свой взгляд отвести. Кажется, уже почти допуская, что его таки околдовали. Окатило, будто кипятком, воспоминанием о тех мгновениях, когда дорвался, по-идиотски утратив контроль.

— Евгений, я уточнить хотела, — тем временем обратилась Даша к его заму, уже вроде как собравшемуся уходить. — Меня все поздравили… Честно скажу, не готова была, думала, и не узнаете. В общем, я бы угостить вас всех хотела, поблагодарить тортом, чаем, — она указала на все ту же коробку с угощением, которая так и стоят на столе. — Когда это будет удобно, можете меня сориентировать по планам остальных? — что ж, да, резонный вопрос.

Это же он без спроса сам нагло ее калиту сожрал, другим ничего не осталось. Но, с другой стороны, она сама и признала, что для него ту приготовила и принесла. Опять в груди отозвалось каким-то сладко-горьким ударом, словно в узел все нервы завязавшим.

А Женька на него вдруг посмотрел, будто не был уверен, что Гутник одобрит и разрешения спрашивал.

М-да уж, наворотил он утром своей вспышкой. Они его еще долго чураться будут, интересно?

— Да ладно, — с чуть раздосадованным вздохом, махнул Олег рукой. — Чего уж, все равно работать в таком проходном дворе и среди цветов — невозможно! Зови остальных, будем праздновать. Это ведь и ваш кабинет, Дарья. Да и не каждый же день у нас такой повод перерыв сделать, — вроде как и попрекнул, чтоб сильно не расслаблялись, но и усмехнулся, показав, что несерьезно, так, для формы ворчит.

— Сейчас! Минуту. Уверен, все рады будут! — расплылся в ухмылке Женька и из кабинета рванул, что пацан, и не скажешь, что взрослый и серьезный мужик.

А Гутник подумал, что остатки калиты надо бы припрятать. Сотрудники — это хорошо, но им и так торт перепадет. А то угощение, между прочим, ему и пекли. Вот.

И тут Дарья наконец-то на него взгляд подняла. Ну не чудеса ли? И улыбнулась как-то очень светло, так, что у Олега что-то внутри замерло, а потом гулким ударом в солнечном сплетении отозвалось.

— Спасибо, Олег Георгиевич! — выдохнула она с такой радостью, будто он охр*нительный подарок ей только что вручил.

А Гутник, чуть оторопевший, даже забыл, что собирался еще одну тему поднять. Только и хватило сил кивнуть, продолжая ей в глаза смотреть, что-то жадно выискивая…

— Да ради бога… Только на своем столе их угощайте, — попытался откашляться. Но вышло как-то хрипло все равно.

— А что, если на вашем, то вы один весь торт заберете? Калиты мало? — не осталась в долгу эта острячка. — Или вы на конфеты претендуете?

Точно отпустило ее, будто свободное себя почувствовала. Того и глядишь, опять им командовать начнет.

— А вы меня тортом угощать не собирались? — почему-то расплылся в улыбке Олег.

Правда, поговорить им нормально и не дали бы. Буквально через минуту в кабинет вломились все его подчиненные. Под дверью ждали, что ли? И в помещение сразу стало шумно и тесно.

Форменное безобразие! Приходя сюда на совещание, мужики себя так не вели, все же. А тут… какой-то великовозрастный детский сад! И шесть человек, вроде, а шума сразу столько, словно рота пришла.

— С Днем рождения, Даша! — рявкнули они хором и так, будто вот оголодали просто и дождаться торта не могли.

Гутник молчал, уговаривая себя, что шикарно умеет быть терпеливым… Ага, просто великолепно. И всех этих людей сам отбирал, уважает за профессионализм и ценит… Самогипноз работал плохо.

Даша суетилась, поставила чайник, Женька кофеварку включил с позволения Гутника. Пару коробок конфет открыли. Суматоха, но веселая такая, хорошая.

А Олег вдруг понял, что внутри клекочет… Он хотел бы помочь ей. Но с него сейчас, что с той паршивой овцы… Только разобьет чашки или уронит что-то. Вот и стоял чуть в стороне, опираясь на шкаф, вроде как со всеми разделяя праздник, но и чуть поодаль.

— А может, по сто грамм? Сладкого? С пузырьками? — вдруг громко и с воодушевлением толкнул предложение Николай Прозапас. — У нас есть в кабинете, я за секунду обернусь…

— Сядь и торт ешь! — рявкнул Олег так, как сам от себя не ожидал.

Все замерли. И сели тоже все. Кроме него и самой Дарьи. Женька и тот на край стола опустился.

Прозапас сглотнул так, что в повисшей тишине это все услышали, молча сел и теперь вообще отсвечивать боялся, кажется. Но Гутник заметил, как мужик в сторону его помощницы косится. Ну твою ж м*ть, а! Запереть ее у себя в кабинете что ли, и не выпускать никуда? И парней держать подальше… Вот прям сильное искушение заклубилось внутри…

Только и отношения в коллективе не с руки обострять.

— А то без сладкого останешься. Второй час дня. Еще всем работать. Расслабились тут без меня?! Привыкли уже черти к чему!.. — проворчал под нос, вроде как марку держа.

А на самом деле немного смутившись. Потому как сам не ждал подобной реакции.

— Вы совершенно правы, Олег Георгиевич, — мягко улыбнулась Дарья.

Она тоже замерла была, но уже вновь принялась торт резать и раскладывать по бумажным тарелкам. И Женька встал, вернулся к приготовлению напитков.

— Нам всем еще работать. Да и я не пью, в принципе, — разрядила атмосферу.

А потом повернулась, сделал шаг в его сторону и протянула Олегу первому тарелку с куском торта.

Он молча взял, удержавшись от иронии и поймав ее взгляд… И скользнул ладонью по ее пальцам.

Случайно, ага… Ну ему же сложнее это все держать, чем остальным. Даша не вздрогнула и не дернулась от него. А Олег как бы взглядом намекнул, что калитой все равно ни с кем делиться не собирается. Тоже принципиально.

И… почему-то показалось, что у нее губы дрогнули в улыбке, которую попыталась подавить. Неужели поняла? Реально?

Но не спросить, Даша уже отвернулась, мягко высвободив свои пальцы, и начала остальным раздавать угощения.

А ему вдруг, в свете ее неприятия алкоголя, вспомнилось вчерашнее напутствие от помощницы… Чтоб не курил на балконе, запивая коньяком. Надо же, из головы вылетело совершенно, но в этот момент аж вскинулся!

Как она узнала? Просто выдвинула предположение, как именно Олег вечера проводит? Но…

Не настолько же Гутник очевиден? И если про сигареты еще угадать не сложно, пусть он и старался в Управлении почти не курить: и не набегаться сейчас, в его состоянии, в курилку, да и прованиваться неохота, ну и голова потом сильнее болит, а тут думать надо… Окей, все равно запах был, да и пару раз выходил, тут понятно.

А про коньяк как угадала? Почему именно этот напиток озвучила? И что ее настолько принципиально от алкоголя оттолкнуло в таком возрасте, кстати?

Наколов на пластиковую вилку первый кусок торта, оглянулся в сторону стола, вновь найдя взглядом край папки, где файл по Дарье готов был, если Жене верить.

Нет, что-то с Олегом сильно не так. Слишком много из виду постоянно упускает, забывает, спохватываясь задним разумом, словно догоняя события. Вообще не его стиль. Может, действительно рано вышел? Но в больнице уже дурел, а тут… Вон, сколько всего интересного, начиная с помощницы.

«Чем не стимул максимально быстро на поправку идти?», — невольно сам про себя хмыкнул.

Вокруг продолжалась праздничная суета, парни все еще поздравляли Дашу, наминая сладкое, а Гутник не мог от появившихся вопросов избавиться. И за ней наблюдал… Глаза сами на любое ее движение и жест реагировали, как детектор, впитывая, запоминая.

Ладно, вот еще домой повезут, помогут с цветами… Тоже присмотрится, оценит, может, яснее что-то станет.

**В машине было тихо. Так тихо, как только может быть в салоне авто, где сидит четыре человека, негромко играет музыка и на всю работает обогрев…

При этом, да — все молчат.

А ей тыльную сторону ладони жжет, будто клеймом, но при этом же ни за что в жизни не отдернет, знает! И не скажет ничего. Потому что ее рука в его ладони лежит на середине сиденья между ними. Букетами скрыто ото всех, не видно.

Гутник сам забрал большую часть цветов, чтоб Дарье удобней было. Конфеты сгрузили в багажник. А вот гнома и духи она никому бы не доверила. Вот и вышло так, что пока цветы распределяли, усаживались на сиденье, руки будто магниты, невольно друг к другу притянулись: она расправляла букеты, он поддерживал и… Уцелевшие пальцы, травмированные же вроде, а Даше кажется, что настолько крепко ладонь снизу обхватывают — ничто не вырвет ее руку из пригоршни полковника! Будто просто согревает, ощутив, насколько у нее руки холодные, но…

Она не пытается даже забрать. Не хочет. И в груди замирает все от одной мысли, что все равно придется же. И Олег Георгиевич вновь таким станет, каким утром был… Она в нем эту внутреннюю борьбу почти физически чувствует. Потому и сама прижимает ладонь к его пригоршне, будто это простое прикосновение может их странный, чуть потеплевший контакт удержать.

Полковник вперед смотрит, словно просто за ходом движения следит, а она в бок отвернулась. Но на самом же деле его отражение в стекле жадно ловит!

И с виду все очень чинно, и не догадается никто, наверное, что они оба, казалось, вообще происходящего не замечают! Она так точно только это крохотное соприкосновение рук и впитывает, каждой клеткой осязает…

А на переднем сиденье Евгений то и дело сокрушается о столичных пробках. Да Дарья сейчас благодарить и судьбу, и небо за эти заторы готова! Ведь дольше с полковником рядом пробудет благодаря этому! Пусть сама внятно не может объяснить, что между ними происходит?! Но и отказаться не в состоянии.

Правда, было немного стыдно, что все эти люди: водитель, охрана сопровождения, да и сам Гутник — позже домой попадут из-за того, что ее везут. Но… свои эмоции как-то ближе, что ли. А Дашу мелко трясет от избытка того, что в душе бурлит и чему она пока название подобрать не может!

Очень необычный день.

Слишком насыщенный событиями, эмоциями, взрывом ощущений, которые во сне, как оказалось, и третьей части не передают всего! А ведь Олег Георгиевич куда целомудренней ее касался в кабинете, чем во сне помнилось. Правда, с такой реальной жаждой, что Дарью натурально колотить начало, как током по нервам разбегаясь, стоило только вспомнить, как его губы по ее волосам, шее скользили. А те алчные, шумные вдохи, будто он малейшую ее молекулу пытался в себя втянуть, своей частью сделать… Своей… Господи!

— Вам все еще холодно, Дарья? — пальцы полковника сжались сильнее.

Каждую мелочь улавливает? Хотя, что странного? Она тоже за малейшим изменением в нем следит…

— Думаю, стоит запретить вам это пальто до апреля месяца носить, в порядке должностного приказа, — Олег Георгиевич обернулся к ней и так неодобрительно поджал губы, что вся степень его осуждения по поводу ее одежды — очевидна мигом.

Суров. Сразу ж видно.

Никто и не спорит.

Евгений глянул быстро, будто с интересом. Наткнулся на взгляд Гутника и тут же выпрямился на своем сиденье, уставился вперед, показалось, что еще и музыку погромче сделал.

— Нет. Я уже согрелась, Олег Георгиевич, — отозвалась она тихо, повернувшись и прямо посмотрев. Хотя это было и непросто.

Почему-то в этом замкнутом пространстве ей до ужаса мешали все… Даже приветливый Евгений и молчаливый водитель. Забавно, в кабинете, где толпа сидела до самого вечера — не чувствовала такого, а здесь…

— Да и один же раз надела, в виде исключения. День такой… красоты хотелось, — оправдалась в который раз.

**Она уже действительно вину ощутила за то, как оделась.

Вопрос с пальто возник сразу, стоило ей выйти в холл Управления. Дарья почему-то до сих пор, по привычке, верхнюю одежду в архиве оставляла, там шкаф большой, казалось, а у Олега Георгиевича мешать будет. И полковник, едва оценив, сразу всем своим видом показал, что о ее верхней одежде думает, когда она вернулась. Видимо, в больнице не до того было или внимание не обратил. Теперь же…

— Вам служебным приказом запретить такими глупостями страдать? — отрывисто поинтересовался, окинув ее свысока таким взглядом, будто в наличие разумных идей в голове Дарьи стал сомневаться.

Ну, что поделать? Пальто было осенним, это правда, и хоть красивым, ладно сидящим по фигуре, да и ей очень шел этот светло-голубой оттенок… Но точно не годилось для нулевой температуры с туманом, снегом и дождем. Но Дарья же утром не на прогноз смотрела! Наряжалась в кои-то веки!

Купила это пальто с первой зарплаты в Управлении, еще и насладиться толком не успела, на стипендию так не пошикуешь. А вот зимний пуховик… в общем, его обновить Даша пока не успела. Серый, практичный, но совершенно бесформенный, он грел, конечно, но… Никак утром настроения не было для него.

Короче, как это ни удивительно, красота пальто и Дарьи в нем, не убедили Олега Георгиевича в ее способности разумно выбирать одежду. Вон грозится еще и служебный приказ ей выписать…

— Вы должны о своем здоровье и тепле думать, а не о красоте, по такой-то погоде, Дарья! — опять проворчал Гутник, вот будто реально злился.

А руку ее так и держит под всеми этими цветами, что немного снижает градус, конечно. Для нее.

Повторить еще раз, что это было исключением? Или лучше не спорить и молча кивнуть, чтоб успокоился быстрее? Честно говоря, Даше сейчас не хотелось шевелиться, и отвечать, да и как-то нарушать все, что происходило. Но… Они тут были не одни.

— Больше не буду, Олег Георгиевич, — понадеялась, что достаточно вины и смирения в голос добавила. — Только я все равно всегда мерзну, что в пальто, что в пуховике, — добавила с иронией, не удержалась почему-то.

И это была чистая правда! Еще мама, когда была жива, вечно шутила по этому поводу, что Дарья где-то частичку себя потеряла, вот и дрожит от каждого сквозняка. И тетя Нюра это всегда замечала.

Полковник в ответ на данную фразу повернулся и все-таки глянул на нее так, что Даша почти пожалела о своем сарказме.

— Тем более, Дарья! — как-то веско, почти давяще рыкнул.

И будто еще что-то хотел добавить, но… сжал губы. И зубы тоже, если по прорезавшимся вертикальным линиям и теням на щеках судить.

М-да… очень странный день. Богатый на сюрпризы.

Кроме всего прочего, полковник ей сегодня повысил доступ к делам. Очень… спонтанно. Не оглашая, можно сказать, автоматически.

Просто их посиделки перешли плавно в совещание. И вместо того, чтоб отправить Дашу куда-то с заданием, как делал все предыдущие дни, Олег Георгиевич велел ей сесть за его стол (потому как вокруг ее стола продолжали сидеть остальные, по второму кругу налегая на чай, кофе и конфеты после торта) и делать записи обсуждений.

— У вас прекрасно выходит замечать детали и мелочи, тогда как мы привыкли охватывать картину целиком, просчитывая центральную логику, — пояснил свое решение Гутник, сам присев на край своего же стола с другой стороны.

И это был не менее ценный для нее подарок от него, чем остальные. Пожалуй, именно за это признание и готова была окончательно безобразную сцену в больнице забыть. За то, что в круг «своих» впустили. К нему самому чуть ближе приблизил, помочь больше может…

В общем, очень насыщенный день. Надеялась, что хоть сегодня без ярких снов обойдется ночью…

Хотя, учитывая то, что она запрещала себе обдумывать при других произошедшее в кабинете, опасаясь свой же непредсказуемой реакции, да и вот этот крепкий захват его пальцев, из которого никакого желания забирать свою руку нет…

А держит крепко, и не ощущается, что с рукой проблемы. Основательно так, что она огромную внутреннюю силу мужчины ощущает. И жар, который ее всю будто окутывает!

И дело вообще не в печке. Даше так тепло сейчас, как никогда не было. Будто клеймо на коже выжжено, только не больно от этого жара, а грудь сдавливает.

Глава 13

Когда машины остановились около ее подъезда, первыми вышли охранники. Пока мужчины осматривались, Олег Георгиевич и Евгений помогли ей выйти, собрав все эти букеты. Достали коробки конфет, сложив в тот пакет, в котором полковник подарки принес.

Гном так у нее в руках и остался. Она же сама, не вполне отдавая себе в этом отчет, держалась поближе к Гутнику.

Интересно получалось: вроде и понимала, что слишком много людей, непонятна ситуация, быть может, вообще неуместно. А оно как-то само так выходило. Ее словно притягивало к нему, точно, как их руки по дороге. И разум не справлялся, побеждала эта бессознательная, порывистая тяга.

— Чтоб я вас больше в этом пальто не видел до потепления! — отрывисто и тихо вновь распорядился Олег Георгиевич. Вот прям приказал.

Очевидно, по-своему истолковав ее маневры.

Возможно, посчитал, что Даша от ветра и летящего в лицо мокрого снега за ним прячется? Но хоть не в голос рявкнул, как утром в больнице, уже приятно, учитывает ее гордость, все же, делает выводы.

И сам впритык встал, как окружив собой.

— Олег Георгиевич, а вы все таблетки сегодня приняли? — поинтересовалась в ответ так же негромко и… ненавязчиво.

Гутник, похоже, не ожидал подобного вопроса. Потому что лицо его дрогнуло и полковник усмехнулся. Вот как-то весело и широко.

— Я же не тупица, Дарья, — глянул на нее с намеком. В уголках рта притаилась усмешка, да и в глазах искра блеснула.

Даша смутилась немного. Боже, он ей что, тот первый день будет всегда вспоминать? А про «отчаянные меры» не понимает что ли? Но, показалось, просек, что она пытается стрелки перевести на его промахи.

— И умею извлекать опыт из своих ошибок. Я принял все назначенные мне по времени препараты. Чтобы вас больше не тревожить, — вот просто с давлением сообщил. Типа нечего ей теперь ему вменить. — Надеюсь, и вы на своих ошибках учиться умеете.

— То есть, уколов вы теперь больше боитесь, чем мнимой зависимости от препаратов? — не осталась она в долгу. Ну он сам провоцировал, правда!

Запрокинула голову, пытаясь посреди этой сумрачной погоды и ночи что-то в его глазах увидеть.

И опять они близко. Не так, как в кабинете, да и букеты эти все, но все равно… А он уже улыбку и не прячет, широко усмехается!

Однако ответить Олег Георгиевич не успел.

— Все чисто, — отрапортовал один из парней, заставив Гутника от нее отвернуться. Кивнул.

И… Вот странно, но в лице полковника будто нечто неуловимо изменилось. Непонятно, темно же, и фонари кое-как светят, не разобрать толком ничего. Но она как на чутье неком уловила, что он весь подобрался и словно отдалился от нее. Нахмурился. Появилось нечто напряженное в позе, когда взглядом сам двор и дом окинул.

То тепло, что ощущала все дорогу, исчезло, словно зимним ветром и снегом свечу загасило. Потянуло морозом… Но не из-за погоды, а от полковника.

И Дарья невольно оглянулась, пытаясь угадать, что стряслось? Стало как-то тревожно и тоскливо.

— От меня вам всем столько хлопот добавилось. Извините, — почему-то действительно растерялась, некую неясную вину ощутив.

— Глупости, Дарья. Не выдумывайте, — не глянув на нее, отрывисто качнул головой шеф. — Пойдемте. Достаточно промерзли уже, — добавил он и, кивнув остальным, как подтолкнул Дашу вперед, хоть не коснулся и пальцем.

И она пошла… странное испытав состояние, словно Олег Георгиевич на ходу, за мгновения просто, отстраняется! Как, бывает, покрывается при внезапном резком морзе, тонкой коркой льда каждая веточка на деревьях в их дворе. Вот и от Гутника сейчас таким ледяным холодом повеяло, будто сковало его тонким морозным панцирем.

— Я сама могу домой подняться, Олег Георгиевич. Нет никакой необходимости, чтобы вы все тащились. Можете ехать, — почему-то стало холодно внутри. И опять отголоски той обиды, что утром довелось испытать.

Евгений топтался сбоку с коробками конфет, не вмешиваясь в их разговор.

Что теперь не так? Почему внезапно отдалился?

— И как же вы это все одна донесете? — обернулся начальник и…

Вот забрала бы все букеты, и потащила уже, как есть! И плевать, пусть и поломает!.. Если бы в этот момент он вдруг не усмехнулся все-таки. И от этой улыбки у Даши внутри что-то дрогнуло, отозвавшись. У самой уголки рта вверх поползли.

— Я упрямая.

— Это я еще в первый день понял, Дарья. Проблема в том, что и я — тоже. И опыта в этом у меня явно больше. Чисто математически, — хмыкнул Гутник больше не останавливаясь, пошел к подъезду.

А ей вдруг стыдно стало: ему-то может быть тяжело столько двигаться или стоять, а она его еще и спорами глупыми задерживает. И, вообще, возможно, и то отчуждение, что уловила, болью вызвано. Олег Георгиевич же сдохнуть предпочтет, чем сознается, что муку испытывает. Тем более после ее пассажа о таблетках и уколах.

В общем, решила больше не тормозить никого, и чуть быстрее вперед бросилась, вытаскивая на ходу брелок от домофона.

**— Вы одна живете?

К счастью, в квартиру ввалились не все. Охрана осталась в коридоре, проверив все быстро… Даша вообще не поняла, что они искали тут у нее? Да и закрыто же было, но ладно, инструкция. Подождала.

А вот потом внутрь зашли с ней только полковник и Евгений. Да и то, заместитель Гутника поставил пакет с конфетами и вышел. А Олег Георгиевич, оставив цветы на комоде, куда Даша ему и указала, осмотрелся вокруг. И чувство такое, что вот сканер! Замечает мельчайшие детали, нюансы, какие-то мелочи…

— Одна, — она и не думала этого скрывать. Больше того, считала, что знает Гутник уже все.

— И как так вышло? — удивив ее, уточнил полковник.

Дарья даже обернулась, не поняв. Может, хочет ее версию услышать? Или информации, которую Евгений готовил, не доверяет?

— Мама умерла, когда мне пятнадцать было. Онко. Отец ушел… Он пить сильно начал посе похорон. Не выдержал, сломался, связался с какими-то людьми, потом просто пропал. Нам даже легче тогда стало, если честно, — это спокойно рассказала. Отболело давно. — У отца всегда характер был… сложный. А уж под алкоголем… — все равно передернуло. Кажется, не сумела скрыть. — По итогу, он в одно из сел перебрался в центральной части страны, так и живет там, насколько я знаю. Нет желания в гости ездить, да и адрес мне толком неизвестен, — пожала плечами.

— Нам? — тут же уточнил Гутник

Странно все-таки. Неужели он не читал?

— Старший брат есть… Был… Не знаю, — вот тут тяжелее говорить оказалось. Даша как потухла, отвернулась. Не хотелось подробностей. Могла бы, промолчала бы! — Ему тогда было девятнадцать, нас и не трогали потому, совершеннолетний же был. Да и работать устроился грузчиком, в техникум поступил на слесаря. Ну и тетя Нюра опекуном нам записалась. Анна Трофимовна, она в соседней квартире слева живет, — попыталась изложить как-то связно. Гутник кивнул, показав, что понял, о ком она. — Ну и отец официально же не пропадал из семьи… В общем, — ссутулилась, слова подбирая, чтоб рамках остаться, лишнего не сказать. — А потом так сложилось как-то, у Пети, брата моего, новые друзья появились… — она помолчала, взвешивая. — Девушка. Он стал с ними больше времени проводить, все чаще они куда-то уходили, выбирались на несколько дней за город, потом и по стране просто начали ездить. Он сказал, что устал быть ответственным, и тоже пожить хочет для себя только… И однажды не приехал. Вот и все. Мне уже семнадцать было, мы с тетей Нюрой постарались это скрыть. А потом она мне с университетом помогла, — Даша как-то нервно поправила волосы.

Сама это же отловила. Резко опустила руку.

Тяжелый разговор. Не так бы она хотела вечер своего Дня рождения закончить. Хотя… Олег Георгиевич рядом, а это уже плюс!

— Вы искали его? Писали заявление?

Даша вздрогнула.

Так погрузилась в свой рассказ и мысли, что не поняла — Гутник подошел впритык! Или настолько для нее это органичное и правильно, что не насторожило ничего? Странно… но и сладко при этом! И горечь от своего рассказа стирается, растворяется, как туман от тепла солнца.

А начальник уже так же близко, как днем в кабинете. И Даше вдруг сильно-сильно захотелось вновь на него опереться! Ощутить полноценно тот жар и силу, которая буквально окутывала ее несколько часов назад! То странное, знакомо-незнакомое чувство, словно она нашла то, что всю жизнь искала, звала в каждом сне, которые нередко утягивали ее в непонятное и смутное сумеречное…

Суженный?..

Ладони Гутника ей на плечи внезапно легли, как поддержку выказывая, словно и он некому порыву поддался, вопреки уму. Пальцы сжались, будто он опору ей давал. Но и ближе к себе прижимал одновременно…

А Дарья… решив, что если он себе позволяет такое, то и она может немного больше взять, правда же? Потому, не оборачиваясь, чтобы решимость не потерять и не смутиться, взяла и назад немного сдвинулась. Прижалась крепко-крепко. Даже зажмурилась — не хотела сейчас и глазами смотреть, только ощущениям, эмоциям, чувствам доверяла!

— Зачем? Он же не пропал в прямом смысле слова. Сам ушел, это его выбор. Как тетя Нюра как-то сказала: «спасибо», что меня не выгнал из дома, — не открывая глаз… может, потому что все же опасалась немного реакции Гутника на ее своеволие, чуть повернула голову, касаясь щекой чуть грубого материала его пальто.

— Я звонила несколько раз, но… Думаю, Петя заблокировал мой номер. И… Наверное, он имеет право. Действительно, я же не его ребёнок, он не принимал решения так связывать себя настолько рано. Да и не ребёнок уже я, в принципе! Могу сама позаботиться о себе. Пусть живет своей жизнью! — заявила решительно.

— Это подло! Вы его сестра! — удивительно, но в голосе Олега Георгиевича действительно негодование вибрировало. — И… — он будто еще что-то хотел добавить, но в этот момент в подъезде кто-то заговорил.

Полковник замер. Обернулся, словно прислушиваясь. А потом как-то резко назад отступил, отняв ладони от ее плеч. Холодно…

Она непроизвольно повернулась, будто потянувшись за ним. Открыла глаза, что-то в лице Гутника выискивая.

— Я вновь поднимаю не те темы, которые в праздник стоило бы. Профессиональная въедливость, простите, Дарья, — криво усмехнулся полковник, отведя глаза.

И непонятно, то ли шрамы так влияют, то ли ирония? Лицо вдруг похожим на маску стало.

— Да и устали вы, наверняка, а я, как на допросе, прицепился. Доброй ночи. Отдыхайте, — как-то внезапно для нее и неожиданно завершил Гутник.

От него вновь тем странным ощущением ледяного панциря повеяло. И, больше не встречаясь с Дашей глазами, отвернулся и вышел из квартиры.

А она, оторопевшая от такого внезапного «прощания», ничего не поняв, закрыла дверь. Потопталась еще немного в прихожей, кое-как расставила цветы и пошла умываться, продолжая обнимать гнома и таскать за собой. Даже в спальню взяла, поставив на подоконник, понадеявшись, что отдохнет под такой «охраной». И розы тут же рядом в самой красивой вазе устроила.

Только и это не помогло. Сны были — этой ночью Дарье приснился кошмар.

**

— Женя, у тебя есть этот файл. По Дарье? Папка так и осталась в кабинете, забыл с этими букетами, — уточнил, пока спускались в лифте на первый этаж.

Охранники пошли лестницей, дом был старым, да и жила его помощница на третьем этаже, это ему сейчас — каторга, а раньше и не заметил бы. Но раз уж вдвоем с замом, решил использовать, не хотелось перед всеми свой интерес показывать.

— Да, Олег Георгиевич, — Евгений глянул с некоторым любопытством, собственно, как и тогда, когда Гутник из ее квартиры в подъезд вышел, где они все и ждали его, но не комментировал.

— Сбросишь мне. По защищенному протоколу, — распорядился, прокручивая в мыслях все, что узнал.

— Конечно, — лифт приехал, особо времени для обсуждений не осталось, а помощник явно понял, что при всех полковник это не хочет обсуждать.

И все же, у Олега имелся еще один момент. Потому, выставив ногу в проем разъехавшейся двери, уточнил тихо:

— Информацию по ее отцу и брату проверяли?

— Да, — мигом понял суть Женька. — Еще когда ее в архив, на замену Анны Тимофеевны допускали, как я понял. Один в Полтавской областиобосновался, в селе, спивается потихоньку, но нигде не замешан. Брат сейчас в Днепре, на заводе, насколько помню, работает. Там, в файле, есть эта информация, — чуть нахмурившись, будто пытаясь в голове данные восстановить, отчитался зам.

— Хорошо. Сбрось мне файл, — кивнул, будто его устроил ответ. И вышел из лифта.

Сам посмотрит. Если Евгений читал и говорит, что все проверено, прекрасно. Собственно, он потому и спросил у Даши, почему не искала, ведь для них куда больше возможностей и вариантов открыто. А она же теперь не в библиотеке работает, захотела бы родственников найти, вряд ли отказали бы. Собственно, судя по словам Евгения, при проверке и нашли. Стандартная процедура при допуске к тем материалам, с которыми она связана. Ничего крамольного не обнаружили, очевидно, и разрешили работать.

Но Даша не в курсе. Выходит, действительно не интересуется и не важно для нее это? Вычеркнула из памяти за то, что бросили и… предали, если по фактам судить? Не могла же ей Анна Тимофеевна не объяснить?

Так что, все учтено и нормально, можно просмотреть информацию и закрыть вопрос. Но…

Черт! Гутника что-то в этом всем капитально третировало, а он и себе объяснить не мог, за что зацепился. Или просто, его сейчас все, что с этой девчонкой связано, цепляет как крюк, хоть и не должно бы, если по уму?

Ладно, дома прочитает и решит, что дальше. Заодно и обдумает все то, что в голове вертелось с момента, как его охрана ее двор и подъезд проверяла. Греба*ое озарение!

Сел в авто… как в ее волосы носом уткнулся, если честно. Ему тут теперь ох*енительно Дашей пахло. И теми духами, что он ей сегодня подарил.

Очевидное же осознание созрело в голове, а такое долб*но-болезненное, будто какой-то осколок у него в грудной клетке забыли, и тот теперь решил о себе напомнить, вылезти острым краем, кромсая ребра.

А рука, в которой ее ладонь держал всю дорогу, делая вид, словно ничего и не проходит — истлела до кости, кажется. Ощущение клейма поверх всех шрамов на искореженной ладони. И Даша не забирала…

Только, что с этим всем делать теперь, после того, что он понял?!

Охрана… Его ни на мгновение не оставляли одного после того взрыва. Управление расщедрилось, не собираясь терять ценный кадр. Даже квартиру теперь проверяли каждый раз, когда Олег возвращался. Камеры, сопровождение. И тут вон все сразу осмотрели. Но ведь это потому, что он находился во дворе, Гутнику угрозы вычисляли, пусть все и понимали, что маловероятно.

А кто ее защитит, как только тот, кто первое покушение организовал, просечет, что Дарья слишком ценной и чересчур личной помощницей для него стала? Ведь они ни х*ена не выяснили еще толкового! А чтоб взрывчатку подложить тогда ему в авто, надо было быть достаточно осведомленным если и не обо всем, происходящем в Управлении, то хотя бы более-менее Гутника касающемся.

По нему и ударили сразу потому, что с другой стороны никакой подобраться не смогли бы. Тут и гадать не нужно. Никого же близкого больше и нет. Батя один, так он сам из органов, сам прошел все это, понимает и знает, да и не подставится. Вот и не могли слабого места найти.

А у Даши что? Даже двери толковой нет. Живет одна. И охрану ей никто не даст, на каком основании? Она ему не жена. Да и нужно ли даже задумываться о подобном, если он знает: ничего не изменится. С каждым голом будут новые и новые угрозы.

Как объяснить девчонке, что он — худшее, что в ее жизни случиться может? И уже даже не потому, что старше на двадцать лет или страшен теперь, как чудовище из детских сказок. Нет… А потому, что она может стать для него чем-то настолько несоизмеримо ценным и важным, каким никто и ничто не было никогда.

А как защитить? Черт! Он ведь даже мыслей ее не знает обо всем, что сегодня произошло! И спрашивать оттого и не стал, когда вдвоем в квартире остались… Остро и ярко это новое осознание, что во дворе на него рухнуло, в мозгу пульсировало.

Да, Олег ее знал три дня. Да, с логической точки зрения — ничего не было, и Гутник, возможно, излишне глобализирует… Но он чертовски хорошо умел анализировать и прогнозировать варианты. И был с ней в том кабинете полдня назад. Гутник точно знал, что ощутил. И чем эта девчонка для него стала, пусть и не понимал пока основ.

Когда?! Как?! Что за греб*ная чертовщина, вообще?! Ни в какую любовь с первого взгляда Олег сроду не верил!

Однако… Он точно знал, что если бы в тот момент… Да в любой уже, собственно, в ее сторону летела пуля — Олег просто закрыл бы Дарью собой. Без раздумий, без колебаний, без взвешиваний доводов. На чистых и голых инстинктах.

Так, будто выбор был уже давным-давно сделан.

Больше того, принят и прожит, в клеточную память вживлен. Словно, и правда, уже доводилось умирать за эту девчонку. Может, и бред. Да только реальный.

А значит, он становился уязвимым, в том числе и для Управления.

Но, хуже всего этого, был внезапно вспыхнувший страх, что и она, по своей молодости, неопытности или, может, романтизму там, черт ведь знает, что еще скрыто в натуре этой смелой, рассудочной, но иногда и порывистой же девушки, решит, что Гутник — подобного риска стоит.

От этой мысли у него мороз по затылку прострелил, пока смотрел, как охранники все прочесывают.

Нет. У Гутника больше опыта, понимания и знаний. И он должен взять на себя и решение, и ответственность. Защитить ее от всего, что просто вот так, самим своим существованием, в жизнь Дарьи притянуть может. А уж тем более, если кто-то поймет, насколько его впечатало в эту девчонку: до крови, до костного мозга…

Это надо оборвать. Жестко. Резко. Однозначно. Просто прекратить.

А судя по тому, что он узнал — Дарья предателей не прощала. И не пыталась в себе проблему найти, что хорошо. Может, и молодая, а научилась просто отворачиваться и дальше идти. И это прекрасно. Для нее в первую очередь, что самое главное. А Гутник… он жил как-то эти сорок лет один, и дальше перекантуется, сколько бы там ему ни было уготовано. Но ее за собой в ад тянуть точно тупо.

В машине оказалось слишком тихо. Хруст его суставов на сжатой в кулак руке прозвучал так, что Евгений обернулся.

— Олег Георгиевич, все нормально? Таблетки? — по-своему истолковал зам его сведенные судорогой костяшки. Обеспокоено полез в бардачок.

— На х*р! Дома выпью, — проскрежетал, как старое дерево, качающееся под ветром. И не сломится никак, и жизни уже… ни на грош не осталось внутри, каменеет корнями только.

Евгений точно не согласен был. Но это и не Дарья, спорить не полез…

Глава 14

Он умирал.

Она это понимала. Старалась, билась, обтирала все тело, пытаясь сбить лихорадку и промыть ужасную рану на груди, прикладывала тайком раздобытые мази, молилась… Но все было бесполезно. И с каждой убегающей минутой, она осознавала это все ярче. Не было даже нужды спрашивать карты.

И словно сама умирала вместе ним.

Боль, ужасающая, разрывающая грудь, терзала ее, хотя в теле ран и не было… Физически. Или была? Сердце будто вырвали из груди, и сейчас она истекала кровью вместе с любимым, дышала в том же судорожном, поверхностном ритме, не в состоянии набрать нормально воздух. Ее вместе с ним лихорадило, руки дрожали так, что миску с водой и уксусом пару раз чуть не перевернула на пол. Подхватывала в последний момент, вновь начинала обтирать его, захлебываясь слезами, жадно вглядываясь в его лицо, обескровленное, застывшее, будто восковая маска…

Ничего не помогало. Все бесполезно… И все из-за нее.

Безразлично стало, что будет дальше. Даже если утром придут за ней, а иначе и быть не могло, — не важно! Все утратило смысл, раскрошилось и улетучивалось с его каждым рванным, коротким вдохом, которые становились все более редкими, судорожными…

Жгучая боль выедала ее душу изнутри!..

Упала рядом, захлебываясь рыданиями, вцепилась пальцами в его сведенные судорогой кулаки, целуя ладонь, осознавая, что пульс уже едва-едва улавливается.

— Я не смогу без тебя! Не смогу, как ты просил! НЕ будет ЭТОГО! Я так жить не хочу! С тобой только! — как клятву лихорадочно, безрассудно… но с полным пониманием в то же время прошептала!

Искусанные губы трескались, она ощущала вкус своей крови. Но не было дела до этой боли!

И так отчетливо осознавала, что не в силах просто его отпустить! Нет! Они ничего не успели! Так недолго были вместе, она даже не успела поверить в свое счастье до конца… Сглазила?! Ее вина?..

Нет… нет!

Она не сможет жить без него! Ее сердце в унисон с его билось с первого взгляда! И сейчас затихало, вслед за его.

Нет…Это ее выбор. Так, как и он свой выбор сделал, собой закрыв ее от пуль. Не будет убегать и прятаться, хоть и знала, что ее следом тогда убьют. А зачем теперь жить?..

И, будто прочитав эти ее крамольные и страшные мысли, он вдруг тяжело приподнял веки и мутным взглядом в ее лицо впился. Словно в последнем порыве, едва не до боли сжал ее замерзшие пальцы в своей руке!.. Мгновение! Всего один вдох на двоих и…

Даша рывком села в кровати, вытирая со щек дорожки слез. Ее всю трясло, дышать было натурально больно, а искусанный губы пекло. Сон оказался настолько реальным, что она не могла вырваться из его хватки до конца даже сейчас.

Руки, будто судорогой свело. Словно и сейчас она отчаянно пыталась удержать на краю смерти того, кто был для нее всем. Ее сердцем, ее душой, самой ее жизнью… Олег… Георгиевич?

**Было очень странно назвать его так в своей голове после подобного сна. Да и чувство такое, будто иначе как-то звали… И ее тоже… Похоже, но по-другому. Однако это точно он был, Даша поклясться могла!

Собственно, сном считать то, что видела, тоже казалось диким. И сейчас, не закрывая глаз, она могла вспомнить каждую щель в деревянном полу, выкрашенном бордовой краской, табуретку, на которой миска у кровати стояла, и резкий запах уксуса, с помощью которого она лихорадку у него сбить пыталась.

Лекарств не было. Не те, которые помогли бы. Аспирин не справился, началось воспаление после раны…

Да и сама обстановка… старая. Не ветхая, нет. Только так уже дома давно не обставляют. Разве что в какой-то совсем древней квартире или доме подобные элементы декора найти можно, где ремонты не делались сто-восемьдесят лет, а то и больше. Вот в чем-чем, а в истории интерьеров она не была специалистом. И все же…

Даша вскочила с кровати, как-то судорожно заметавшись по комнате. Схватила гнома, прижала к себе крепко. В груди продолжало надрывно, протяжно ныть. Так сильно, что дышать было больно. И будто разгоралось нечто все сильнее, не позволяя оставаться на месте.

Как такое возможно? О чем этот сон говорил?

Нельзя сказать, что догадки не появились в голове, какие-то тонкие, робкие, но очень явные, и плевать, что на уровне одних ощущений!

Разве она не воспринимала этого мужчину так, как никого еще в своей жизни?! Чутко, звонко, тревожно и настолько близко, будто его нервы ей под кожу вживили…

Разве не с ним уже сны настолько реалистичные видела? Разве не за него молилась ночами, с Олегом его боль переживая после того взрыва?..

Оттого ли так ярко и живо ощущала… потому что уже потеряла раз?..

Даша многое знала, никогда не чураясь и не боясь информации, наоборот, ей всегда все было интересно, еще больше хотелось узнать, будто важное нечто не могла обнаружить в себе. Вечно какая-то неясная, теребящая потребность внутри жила.

И, возможно, не просто так ее всегда тянуло к той, иной грани взгляда на мир, которая чуть больше и шире горизонт на реальность открывала? Потому ли гадала, вещие сны видела? Ой, а ведь и во сне о картах вспомнила!

Передернуло вновь, будто прострелило новой волной боли по телу. Защемило за грудиной, заставив сделать судорожный, рваный вздох.

Может, и сейчас хоть в таро-колоду глянуть? Получит ответ?.. Или уже сама понимает…

Она слышала… Читала… Знала?..

Сложно сказать, в ней будто само собой всегда это знание существовало. О том, что иногда две души могут слишком сильно любить. Два пламени, которые стремятся друг к друг сквозь пространство и время. Особенно, если они не прожили, не успели своим счастьем и близостью насладиться, если не испили до дна, когда кто-то из них или оба трагично погибли… В таком случае, будут искать, тянуться друг к другу всегда, вновь и вновь пытаясь разыскать.

Кто-то верит, кто-то смеется, каждый по себе выбирает, и все по-своему правы. Но в эту секунду, после этого сна…

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​ У Даши в голове до сих пор тот шепот звучал. Слова. Клятва… Ее?.. Что произошло… тогда?.. Как узнать? Вспомнить?

За окнами еще было темно, туман предвосхищал полноценное похолодание, ударившее ночью морозом. Снег укрыл улицы, отчего и без света в квартире было более-менее видно. Стояла в темноте, в себя всматриваясь. И такая тишина, что стук своего сердца оглушает, добавляя еще больше непонимания и растерянности. А еще — невыносимая, почти непреодолимая, до дрожи, до придушенного стона, потребности к нему добраться! Прямо сейчас, немедленно! Убедиться, что живой, что коснуться его руки может, ощутить его пульс и тепло… Обнять…

Наверное, потому, что так сильно на всем этом была сосредоточена, обычный звук пришедшего сообщения на телефон, заставил дернуться в испуге!

В голове будто спазмом сжало, застучало призрачным метрономом, ничего хорошего не предвещая…

**

— Олег Георгиевич! Это… — Евгений смотрел на него с настоящим укором. И даже будто бы злясь.

Забавный у него помощник… Все помощники, да.

Ведь если объективно оценить: Женька взрослый мужик. Много чего повидал, и хорошего, и наоборот совсем. Сталкивался со всеми сторонами жизни, иногда по макушку в дерьмо проваливался. А настолько наивно продолжает верить только в лучшее в каждом, что диву даешься порой. Однако, потому же и взял его своим замом. Хороший человек.

Только… Не всегда может охватить всю картину целиком.

— Что? — глянул на него сурово и тяжело исподлобья.

Самому грудь давило. Что ж так х*рово?! Знает же, что точно все правильно сделал… А до чего ж тошно!

— Это подло!

— Серьезно? — криво хмыкнул, хотя ничего же веселого нет, да и ему скорее в стену кулак впечатать хочется, чем шутки шутить. Только Евгений это не понимает, видимо.

— Что «подло»? — поинтересовался, спрятав телефон в карман брюк.

Теперь там был ее номер, да только, что толку? Он точно больше не напишет и не позвонит.

Взял термокружку с капота. Новую. От прежней один разорванный блин остался.

Жаль, та ему нравилась, да и привык.

Даша же Гутнику не просто нравилась…

Если бы мог, он ее просто из Управления выставил бы. Подальше и от себя, и от всего, что ей угрожать могло в принципе.

Только не в его компетенции. А начнет продавливать, тоже ведь интерес у окружающих появится, с чего вдруг решил избавиться от помощницы?

И потом… не смог бы просто переломить через колено, и ради безопасности, кажется. Если девчонка в двадцать лет, на втором курсе, сумела добиться пусть и практики в Управлении, хоть и с какой-никакой протекцией… Это о многом говорит. И ведь не плывет по течению, не сторонится заданий. Изо всех сил старается, работает, выкладывается. Ломать ее выбор и мечту — последняя подлость, если есть шанс как-то иначе отгородить от прямой угрозы, которое его присутствие рядом несет.

— То, что вы сейчас сделали! — кажется, до Женьки так и не дошло.

Хорошо, он готов был объяснить. Потому что отчетливо понимал, что просто не выдержит, если тот будет ему ездить по нервам. Сам на диком взводе. И пока что-то с каждой секундой только паршивей становится.

— И что я сделал, по-твоему? — достал сигарету, кивнув в благодарность одному из охранников, который тут же зажигалку поднес, видя, что у Гутника рук не хватит.

Евгений осмотрелся и… притих. Замолчал. Только Олег, глянув на зама, что тот так ничего и не понял.

— Ну, давай, рассказывай. Терпеть осуждающий взгляды и укоры я не собираюсь. Я тебе сразу говорил, что уважаю и ценю только честность, — двинулся вперёд, чуть отрываясь от сопровождения и вынуждая помощника за собой идти.

Да, они в шесть утра в субботу уже выдвигались на работу. Но эти пять минут хотел спокойно покурить на улице, да и кофе свой выпить. Красиво, черт возьми! Снег всю мерзость и грязь прячет. Только и от этой красоты ему что-то рвет за грудиной.

— Честность? А разве честно вы сейчас с Дарьей поступили? Объяснили что-то? Ее спросили? Что она подумает, ведь вчера одно, а сегодня!.. — с каждым словом помощник словно сам себя распалял.

И хоть голос не повышал, а ощущалось его негодование. А вот Олега, наоборот, каким-то глухим опустошением накрыло внезапно. Как выморозило.

— Ты так психуешь, будто я ее с позором из Управления выгнал, еще и с «волчьим билетом», — хмыкнул Олег, выдохнув дым. Хотя ни х*ра ему весело не было!

Блин, а ведь и над таким вариантом думал!Лишь бы защитить… Так принципиально внезапно. Самому противно и паршиво, до греб*ного жжения в горле. В груди пропекает так, что и дым не перебивал.

— Вы ее в архив сейчас отправили, назад! — тихо, но все еще с упреком, заметил Евгений. Будто Олег не знал. — У Дарьи был такой шанс продвинуться, зарекомендовать себя, а вы…

— А что я? — сквозь зубы поинтересовался, вновь сделав глубокую затяжку.

— А вы ее лишили этого шанса по какой-то причине! Вот за что вы на нее взъелись?! — не выдержал-таки Женя.

Олег же выдохнул дым в небо и устало растер лицо. Поспать сегодня почти не вышло… Какая-то долба*ая муть снилась. И Дарья… Жаль, что секса в этот раз в этих снах и близко не было. Видно, не заслужил. Зато уймова туча как-то странной мглы и разрывающей ребра боли. А еще плач… Ее рыдания, которые ему всю душу вывернули наизнанку!

Хотя… может, это и не сон, просто рубец болел, вот и снилось муть всякая.

Только… А ее рыдания откуда привиделись тогда?

— А теперь отставь в сторону сопли и слезы, Евгений, и включи, наконец, голову, за которую я тебя и взял к себе в отдел! — рубанул Олег, вдруг психанув.

Черт знает с чего, но вдруг задело! И капитально. Возможно, потому, что у самого за грудиной так и ныло, как начавшееся воспаление.

— Ты помнишь, где мы работаем? Кто у нас главные фигуранты любого дела? — глянул исподлобья. — Я ей велел сидеть в архиве и не появляться у нас. Ее никто не переводил официально, никакого рапорта об отстранении или прошения я не подавал, и руководству ничего не сообщал. Она получит свою благодарственную характеристику и зарплату. Но при этом любой скажет, что ее у нас не было, если кто-то полезет узнавать. Это раз. А два… — Гутник повернулся и тяжело глянул на подчиненного. — Оглядись, — приказал буквально.

Евгений, похоже, растерялся. Но послушно выполнил приказ. Осмотрелся внимательно, цепким взглядом охватив двор и все, что рядом находилось.

— Что видишь? — поинтересовался Гутник.

— Ребят охраны, водителя, вас, — отчитался зам, хоть и казалось, что чувствует себя при этом глупо.

— Вот именно, Евгений. Мы все — мужики, взрослые, понимающие и четко знающие, на что подписались. Каждое утро, выходя за двери, мы знаем, что можем не вернуться. Если забыл вдруг почему, еще раз внимательно на меня погляди. И при этом у нас есть полномочия, охрана сопровождения, у каждого — табельное оружие… А теперь перечисли-ка мне, что из этого у Дарьи имеется? — со злым сарказмом поинтересовался. Будто Женька виноват. Хотя и парень же ни при чем, по факту. — Кто-то из тех, кто ее сюда всунул, об этом подумал, когда ей доступ к нашим делам давал, вот ты мне объясни?! Или ты ей охрану выделишь, раз так за продвижение девчонки по карьерной лестнице ратуешь? Или думаешь, что со мной «фатальное совпадение неблагоприятных факторов» приключилось? Ведь и дураку понятно, что тот, кто смог до моего авто добраться и все еще остаться неузнанным, сидит где-то близко. Думаешь, много времени им понадобится, чтобы на Дарью выйти? — Олег бросил окурок в урну, пытаясь удержать в себе то, что клекотало внутри всю эту грею*ную ночь.

Потому что и сам ведь почти совершил непоправимую ошибку вчера. Оставил-таки на совещании. Слишком сильно хотелось восхищение и свет в ее глазах увидеть, восторженный взгляд, направленный на него.

Оставалось надеяться, что никто пока не просек, что через эту девочку можно до Гутника самым коротким путем добраться.

— Ты видел ее дом вчера? Подъезд, двери? С кем она живет? Кто ее там спасать будет? Анна Тимофеевна, которой до пенсии два года осталось? Или еще парочка таких же соседок? А, Женя? Расскажи, нужна ей такая «карьера», как у нас с тобой? — опять прошил зама взглядом.

Тот стоял, явно потухнув. И ни слова возражения, ты глянь. А сам не додумался? Или по х*ру было на безопасность, просто симпатичная и добрая девчонка, приятно глазу, что есть рядом такая, и вроде доброе дело делает, пытаясь ее продвинуть, а на самом деле, вообще не заботила судьба Дарьи?

Возможно, все это сейчас полыхало в глазах Гутника, потому как Евгений, стрельнув взглядом снизу вверх, опять уткнулся в пол.

— Я этого не учел. Не посчитал вероятным, что кто-то может попытаться ее использовать… Так вот почему вы ее вечно из кабинета гнали… — глянул так, будто внезапно застыдился. Но хоть честно признал.

— Плохо, что не учел, Евгений. Очень плохо. А для Дарьи, так и вообще, могло стать фатальным, — резюмировал Гутник вообще без веселья.

Ему давило голову с каждой минутой все сильнее, и все тело с какой-то радости начало болеть. Словно битами прошлись методично и по каждой кости. Противно, муторно. На погоду что ли? Теперь станет метеочувствительным? Вот счастье-то…

— А теперь, завязали с сантиментами и поехали. Работы валом, — глотнув кофе, про который забыл до этого, пошел к авто, с ощущением, что горло обожжено.

Глава 15

через три дня

— Так, так, так… И кто это у нас тут такой интересный?..

Какой-то… странный, неприятный и жесткий голос заставил Дарью вскинуться от папок, которые она изучала. Не вполне по праву, стоило признать. Может, потому ее и испугал внезапный интерес… посетителя.

Внимательно глянула, отчего-то еще больше напряжение ощутив. Она знала этого мужчину…

Нет, не так, точнее. Она его уже видела, это да. Он находился в кабинете у руководства, когда Дарью просили взять на себя исполнение обязанностей помощницы Гутника. Но кто он такой, имени его или должности — она не ведала. Их не знакомили. Раз находился там, значит, право имел, наверное.

Но сейчас напряженно пыталась уловить, что он имеет в виду, называя ее «интересной»? Помнит ли Дарью? Да и что, вообще, в архиве ищет?

В последние три дня у нее и без всяких странных посетителей настроение ни к черту было. Временами хотелось рвать и метать! Пойти к Гутнику и устроить скандал! Возмутиться его странным, абсурдным распоряжением! Заявить, что не станет его слушать! Потребовать, чтобы вот это все ей в глаза повторил, еще и с аргументами!

«Вы возвращаетесь в архив, Дарья. Неофициально. Не стоит об этом никому сообщать. Сам решу все вопросы. За вами останется оклад. Но в своем кабинете я вас больше видеть не желаю.»

ТУПИЦА!!! Вот по какому праву?

Поначалу такую злость на него испытала! Могла бы, наорала! Еще и попинала бы, если бы дотянуться была в состоянии… Ну хоть ногами. И обидно стало до жути, даже больше, чем в больнице накануне. Потому, наверное, и не пошла разборки устраивать. Гордость имела все же.

За что?! После такого прекрасного завершения ее Дня рождения… ПОЧЕМУ?! Что она не так сделала?! Ничего же не объяснил.

Просто сам решил? Право имеет?

Ну... формально, да. Но ведь и у нее есть свое мнение… Хотя… что такое мнение практикантки против решения полковника, если говорить откровенно?

За эти три дня она наизусть выучила его дурацкое сообщение! Помогло этому, конечно, еще и то, что получила Дарья его утром в субботу. И… предполагалось, что ей на работу надо, так как Гутник и его отдел планировали продолжать работать в субботу. А вот в архиве оставался кто-то один «дежурить» и появление Дарьи там точно вызвало бы вопросы. Как тут «никому не сообщать»?! Вот и маялась все выходные, не зная чем ни руки, ни голову занять. Пестовала обиду, разве что.

Тете Нюре пришлось рассказать… урезанную версию. Не готова была пока Дарья ни признаться, что именно Олег Георгиевич ей в ночь на Андрея приснился, ни то, что сама, кажется, осознала, про их притяжение и связь. Ни про то, что целый день накануне происходило. Еще не готова… Сама не все поняла, еще и после такого сна.

Не то чтобы ее опекунша позитивно данную ситуацию восприняла. Она и так была против того, чтобы Даша соглашалась помогать полковнику. Считала, что слишком тяжелая эта морока будет. А уж теперь… В общем, и с этой стороны не легче, учитывая, что нужно следить за каждым сказанным словом.

— Такой красивой девушке точно не место в архиве, — очередной комментарий этого человека и его же странный, пристальный взгляд, вынудили ее оторваться от воспоминаний и отступить. Зачем-то прижала папку к груди, будто закрываясь. — И как вас родные сюда отпустили?

Странный вопрос. Очень. Она вся застыла, вновь переведя на него глаза. Сама не может внятно объяснить, что интуицию заставляет бить тревогу, но… Страшно без всяких логических причин.

При чем здесь родные? К чему он, незнакомый человек, такое спрашивает? Или это флирт, а она по неопытности понять не может?

До дрожи не понравился слишком пристальное, пронизывающее внимание незнакомца. Взгляд, такой же противный, как и его голос. Ее передернуло так, будто кто-то гвоздем по стеклу провел…

Хотя это больше личным внутренним ощущением Дарьи было. Кто-то, вероятно, точно мог бы посчитать этого человека интригующим и приятным. Да и внешне ничего отталкивающего, даже красив, наверное. Правильные черты, выправка, фигура такая, что нет сомнений, все служебные нормативы легко сдаст.

Но…ей противно! Назад подалась интуитивно. Странное чувство, что надо бежать! Только куда? Этот как раз и стоит на входе.

**— Это Дарья, помощница Гутника. Наверняка, он ее отправил сюда за документами, отцепись от человека, Игорь, — на пороге вдруг появился Кирилл. — Ты сам тут что забыл?

Выдохнула с облегчением. Отпустило немного… Тот самый знакомый, который заходил в пятницу к Олегу Георгиевичу.

— Добрый день, Дарья, — повернулся он в ее сторону.

— Добрый, — отозвалась она настороженно.

Показалось ли, что и Кирилл с неким неприятием к этому Игорю отнесся? И будто удивлен увидеть того в архиве. А сам Кирилл для чего пришел, кстати?

Господи! Как ей выполнить распоряжение Гутника, спрашивается, если тут все повадились лично в архив приходить?!

Правда, появлению Кирилла рада. Отчего-то приятелю полковника доверилась моментально, ведь ему и он сам доверял, иначе не общался бы так при том разговоре, верно? А Гутник точно умеет разбираться в людях…

Так, она на него ЗЛА! И, однозначно, не собирается думать о достоинствах Олега Георгиевича! Вот еще!

И все же, сейчас Даша на инстинктах сдвинулась чуть в сторону Кирилла… Плохо, что не узнала тогда его отчество.

— Вас Гутник отправил с поручением? — с интересом уточнил Кирилл, игнорируя как бы второго. Но при этом Даша уверена была, что и сам чутко следит за всем вокруг.

Заметил ее реакцию? Или есть причины и ему держаться настороженно?

А тот Игорь стоит и смотрит. И на вопрос мужчины не ответил, и от нее взгляд не отрывает. Тоже уловил страх? Как хищник чует?..

Дарья кивнула, продолжая папку к груди прижимать.

Нагло врала. Но ведь полковник сам велел никому о своем дурацком решении не сообщать? Да и она, по правилам, сама по себе не имела доступа, чтобы эти бумаги трогать. Однако, почему-то ее сюда что-то подталкивало. Возможно, то самое внутреннее чутье. Имелось ощущение, что здесь есть нечто, что пригодится Гутнику в поисках. И хоть она дико злилась на него… поддалась этому любопытству.

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​ В общем, правду говорить не имело смысла, да и чревато.

— Тогда бегите, Дарья, не смеем вас задерживать. К тому же, полковник ненавидит, когда его распоряжения не выполняются моментально. Сам пашет, как проклятый, и от всех вокруг того же требует, — усмехнувшись, отступил и отвернулся Кирилл от нее, словно потерял интерес.

Но при этом отгородил, на себя все внимание Игоря отвлек.

— Так что ты тут делаешь, не услышал? Не помню, чтобы раньше ты сам в архив спускался? — будто уже и забыв о ее существовании, вновь спросил у него Кирилл.

А Дарья… Не стала она ответа дожидаться! Торопливо вышла из помещения, не вполне понимая, куда сейчас пойдет, но испытывая предельную необходимость подальше от того человека оказаться.

Он ее и в первый раз насторожил, но тогда она не особо присматривалась. Решила, что мужчина в том кабинете по своему какому-то вопросу был, и просто так совпало, что и ее вызвали в это время. Сейчас же…

Странно. И страшно почему-то до дрожи!

Дошла до первой попавшейся подсобки, юркнула туда зачем-то… Будто спрятаться пытаюсь. И с этими бумагами все еще. Жестко нарушает правила работы с документами! Так ее и оштрафовать, и уволить могут. Интересно, а что Гутник скажет, если ее обвинят в подобном? Признает или нет, что отстранил Дарью с должности своей помощницы?..

По щекам внезапно потекли слезы. Вопреки воле и разуму. Она просто не в состоянии была с этим справиться! Прикусила губу, пытаясь привести себя в чувство, сжала кулаки, продолжая к себе прижимать папку.

Ну что ж такое-то?! С какой такой радости?! С чего бы ей плакать?!

**Постаралась встряхнуться, заставить эмоции и разум собраться… Но ничего не вышло.

Как бы ни уговаривала себя, как ни делала бы вид, что клекочет злостью и гневом, правда состояла в том, что, помимо этого, Дарье было очень плохо. Очень-очень… Просто ужасно! Никогда себя так еще не ощущала.

Ее словно разобрали по частям той ночью, трое суток назад, а собрали впопыхах и неправильно. И все было не так: душа болела, тело слушалось бестолково… Ей до боли, до настоящей жуткой тоски, не хватало полковника. Мука… будто похмелье, которое столько раз у отца наблюдала, вырывала душу и силу из тела.

И да, сны продолжались…

Каждую ночь после своего Дня рождения, она зажигала заупокойную свечу у постели того, кого сейчас Олегом называть привыкла. А на рассвете в ее дверь патруль вламывался, отчего Даша и просыпается.

Откинулась на стену затылком. Сама не поняла, как начала сползать вниз на пол, ноги не держали. Плохо… Почему ей так плохо? Будто трактор переехал. И не болит ничего конкретного, а словно ломает каждую мышцу в теле. Простыла, может? Аукнулось то пальто не по погоде и стремление к красоте?

Слезы потекли сильнее, туманя взгляд, всхлипнула, пытаясь удержать рыдания, но те все равно прорывались.

— Даша, девочка моя! Ты что тут делаешь?! — встревоженный голос тети Нюры заставил вскинуться. Опекунша стояла в дверях подсобки. Провела рукой по стене, включив тусклую лампу под потолком. Странно, не поменяли на новое экономное освещение, а ведь давно планировали…

О чем угодно думать, лишь бы взять себя в руки!

Попыталась быстро слезы с лица вытереть… Хотя смысл? Все же видно. Да и рыдания рвутся из груди.

Как тетя ее тут нашла?!

— Ничего… Сижу, — самое нелепое объяснение, которое можно было придумать, конечно.

Уткнулась в колени, пытаясь быстро последствия слез убрать. Ага, будто тетя ее плохо знает! Да уже все понятно же!

Только теперь заметила, что расселась между старыми стеллажами, какими-то коробками с бумагами, и пустыми ведрами. Бедлам. Освободили перед ремонтом помещение, похоже, но так и не начали ничего делать.

— Кто тебя расстроил? Почему рыдаешь? Это снова Олег Георгиевич?! — голосом, в котором ясно возмущение вибрировало, тетя Нюра опустилась рядом. — Что он еще написал?!

Конечно, далось ей такое движение непросто, все же возраст давал о себе знать. Но, покряхтев и тяжко вздохнув, она все-таки крепко обняла Дашу.

— Ничего, тетя Нюра. Это не из-за… полковника, — всхлипнув, попыталась оправдаться Даша. А вот по имени отчеству его теперь с трудом могла называть, сама не знала, отчего.

— Ну да, как же! Тиранит этот ирод тебя и теперь? Я ведь сразу против была, уж очень крутой нрав у Гутника, и взрыв тот не изменил этого. Для работы и дела, хорошо, может, если вцепится — не убежит никто. Но для человеческого общения… — она со вздохом неодобрительно покачала головой.

И, наклонившись, обняла Дарью, прижав к себе.

— Нет… Там Игорь какой-то приходил, я не знаю ни фамилии, ни кто он. Странный, пугающий, начал мне про семью что-то говорить, цеплялся. Меня от него как заморозило, — попыталась объяснить, но звучало глупо ужасно! Не объяснить толково, лепет какой-то выходил. — Потом появился Кирилл… И про него ничего не знаю, кроме того, что Гутник с ним дружит, приходил к нему, и сюда раньше как-то уже спускался. Он меня и отправил из архива, кажется, тоже не считая, что мне стоит один на один с тем Игорем оставаться, — рассказала невпопад то, что случилось, пытаясь свои эмоции на эту ситуацию свалить.

Но тетя Нюра, очевидно, имела свое мнение. Посмотрела так, словно совершенно Даше не поверила.

— Не видела я никого там, только вот ты тут и рыдаешь, — не ругаясь, а как успокаивая, погладила она по голове Дарью. — Ладно, Дашенька, иди в кабинет, выпей чаю. Успокойся. Решим, что дальше делать, — потянула ее вверх.

Даша тут же подскочила, одной рукой продолжая папку держать, подумав, что тете Нюре самой помощь нужна. Наклонилась, предложив свое плечо в опору. Еще раз по лицу пальцами провела, понимая, что это все равно не поможет. И они вместе вышли из подсобки.

Дарья оглянулась, все еще опасаясь того человека, но в коридоре никого не было, да и в приемном помещении вроде тоже.

— Иди в кабинет, ставь чай, — отправила ее тетя, — сегодня нас мало, заболели двое, скажешь, если что, что заглянула ко мне в гости. А я еще подняться должна, отнесу документы, и спущусь тоже.

— Я могу отнести, что вам надо, — вызвалась Дарья, понимая, что тете Нюре по этажам ходить тяжелее, да и не восстановилась до конца еще после болезни.

— Нет, ты отвлекись и выдохни, Дашенька, — мягко улыбнулась ее опекунша.

Видимо, слезы на лице сказались даже сильнее, чем она думала. Так на нее глянула соседка…

Решила больше не спорить, пошла в мини-кухню, которую сотрудники архива себе организовали, подумав, что это неплохой способ переключиться. Хватит киснуть!

Надо выдохнуть и осмыслить. Все: и этого странного человека, и то, что в папке рассмотреть толком, и то, как она реагирует на решения Гутника тоже. И что-то со всем этим делать! Тихо страдать точно никогда не было ее способом действия!

** Ему было паршиво. Настолько, будто организм подыхать собрался, но никак не выходило уже нормально откинуться.

И это при том, что Олег, как никогда, принимал все назначенные препараты и каждый день в больницу на реабилитацию ездил, не глядя будний день или выходной, проходя все предписанные процедуры. Чувствовал же себя при этом так, будто его по частям разбирали, без наркоза… тупой ножовкой.

И все равно, игнорируя это, он упрямо приезжал на работу. А чем еще ему было убивать время? Гутник никогда не любил безделья. Лежать в палате, понимая необходимость восстановления — и это было для него каторгой. А что говорить, если такой нужды уже не имелось?

Дома сидеть… И что? В телевизор пялиться?! Сверлить взглядом стену в тишине? Да он головой двинется! Особенно теперь…

Ему каждую ночь снилась Дарья. Каким-то он совсем планочным стал. И эти сны… Они не были теми, что поначалу его явно с похоти накрывали чистым желанием. Нет, поменялось все. Переплавилось.

Сейчас его, как гвоздем по аорте продирало, пробивало невыносимой, алчной потребностью быть рядом с ней. Просто рядом! Хоть бы видеть около себя, о большем и не думал сейчас.

Но… Сам же решил, что этим подставит только?! Все правильно и разумно. Все обосновано.

Но телу и чему-то еще глубоко в груди было по х*ру! Его изламывало! Кромсало плоть на куски по ощущениям. А все потому, что эти сны изводили, изорвали душу в клочья не хуже, чем тот взрыв его тело искорежил!

Она плакала. Каждую греб*ную ночь!

Рыдала совсем рядом, он чувствовал прикосновение ее рук, дыхание на своей коже, тихие слова, умоляющие не сдаваться!.. А ему так больно, грудь огнем пылает! И Олег отчаянно пытается вырваться из тьмы, которая давит невыносимым прессом… дышать едва в состоянии.

Гутник помнил такую тьмы: первые несколько дней в реанимации именно этой чернотой запомнились. И в своем сне — он знал, что умирает. Окончательно, без всякой надежды. Но болью кромсало изнутри именно то, как горько она рядом плачет, упрашивая его с ней остаться, а Олег бессилен даже просто глаза открыть, чтобы еще хоть один раз увидеть обожаемую и бесценную!.. Он не хотел умирать. Не был готов совершенно… Он просто не мог ее оставить!..

Но его никто не спрашивал.

Стоило ли говорить, что подрываясь посреди ночи от того, что до нее пытался докричаться, Гутник не чувствовал себя лучше или хотя бы отдохнувшим?

Потный, разбитый, ощущающий себя будто вечно-пьяным от недосыпания и лекарств… Дьявол! Олег действительно себя паршиво чувствовал!

И это даже его охрана и Евгений заметили.

Не то чтобы они в эти дни рисковали давать советы, но… Последний сегодня настоятельно рекомендовал боссу в больнице и остаться.

Однако физически врачи не нашли никаких признаком ухудшения, хотя сами были не прочь его назад затянуть в палату. Наоборот, тело исправно шло на поправку, чем, кажется, даже удивило эскулапов. Так что Олег вежливо дал понять, что вернётся на работу…

Тут в кабинете так ее стол и остался, не смог приказать убрать. Мелочи, которые не успела тогда спрятать. Ее запах… уже начинающий исчезать, но еще достаточный, чтобы Гутник мог хоть на секунду представить, будто бы Дарья рядом… И само осознание, что сегодня, в отличие от субботы и воскресенья, она где-то в одном с ним здании, хоть и не пойдет же искать. Променять это на больничную палату? Да ну сейчас, как же!

А Женька не решился больше настаивать. Вероятно, заметил, что и характер у шефа за последние дни стал только паршивей. Впрочем, как и остальные парни. Умные все, блин. Мигом считали, что лучше без крайней необходимости по отделу не шастать и полковнику на глаза не попадаться. Короче, даже не на ком сорваться. Издержки работы с аналитиками.

И все бы ничего, собрать только волю в кулак, и перетерпеть… Да только с чего так ломает? Самому непонятно: если все так прекрасно и двигается даже быстрее ожидаемого, судя по наблюдению врачей, с какой стати Гутник чувствует настолько х*рово?!

Его будто лихорадило без перерыва. Вот только никакой температуры не было и в помине. А вот ломка по аромату ее волос, по теплу руки Дарьи, по ее вечно упрекающим советам… была. Тело прессовала, душу пробивала насквозь!..

— Не стоит, Анна Тимофеевна, полковник занят…

— Не задержу я вашего полковника! У меня к нему на пару минут разговор, — какая-то неожиданная возня и общение на повышенных тонах заставили его вскинуть голову, оторвавшись от изучения на экране файла по Мироненко, чем занимался последние два часа.

Гутник был уже уверен, что тот ни при чем и никаким образом не курирует трафик наркотиков, прикрываясь должностью. Больше того, имелось серьезное подозрение, что их сотрудника из области активно пытаются подставить, подтасовывая факты, и их же наталкивая на ложный след. Неплохо подготовленный и продуманный, стоило признать.

Прозапас, курировавший это дело, пришел к таким выводам, и Олег был склонен с ним согласиться, когда все, нарытое подчиненными, изучил. Работа отвлекала, пусть и с горем пополам.

Он бы даже не против был вызвать в столицу этого Мироненко, чтобы поговорить лично, допросив, и закрыть уже вопрос. Других проблем хватало с головой. Собственно, это и планировал поручить Евгению организовать. И тут шум…

В этот момент в дверь постучали и на пороге возник смущенный и будто не вполне уверенный в своих действиях Евгений.

— Олег Георгиевич, тут…

— Я и сама о себе расскажу, не к королю на прием пришла, — не дав его помощнику договорить, в кабинет зашла та самая Анна Тимофеевна, просто величественно оттеснив зама.

Смело, не отнять. Говорила она сдержанно, но вот сходу ощущалось все ее негодование. Да и не скрывала немолодая женщина, что весьма серьезно настроена предъявить претензии.

По факту, она работала в архиве уже довольно долгое время и они были неплохо знакомы, доводилось не раз пересекаться, и всегда нормальнокоммуницировали… Подумалось вдруг, что даже странно, как он раньше про Дарью не знал ничего, если она ее так давно опекала? Как так вышло, что не встречался, не слышал?

Но сейчас точно не до подобных выяснений. Да и интуиция подсказывала Гутнику, что не работа привела нынче пожилую сотрудницу сюда. И, судя по выражению лица Евгения, его зам имел такие же подозрения.

— Все нормально, Женя, — кивнул Гутник, тяжело поднявшись.

Пришлось упереться кулаками в стол, перенося на руки часть веса, но сидеть в такой ситуации показалось чреватым. Как бы там ни было, а понимал, что, с ее точки зрения, все решения Гутника могут казаться чертовски несправедливыми…

Дождался, пока Евгений закроет дверь, да и Анна Тимофеевна говорить не торопилась. И лишь когда они остались вдвоем, уточнил:

— Чем могу помочь? — выдержав ее осуждающий взгляд твердо и прямо, спросил без экивоков.

Глава 16

— Помочь? Может, вы хоть подлости делать перестанете? Не ожидала от вас подобного, Олег Георгиевич! — что ж, он тоже не ожидал, конечно, от Анны Тимофеевны, но понять мог.

Странно немного, все же не привык, чтоб кто-то решался спорить или возмущаться его решениями, допекать ему же из-за распоряжений. А за эти три дня чуть ли не каждый решил отметиться в защиту Дарьи. Парни вроде и молчали, но так выразительно на ее пустой стол поглядывали, приходя отчитываться, что каждого хотелось припечатать… и совсем не словами. Сдерживался еще пока…

Хотя он же, елки-палки(!) первый ее защищает! Но нет, все решили ополчиться против «деспота и тирана», видимо.

— И какие же подлости я совершил? — резковато, пусть и сохранив вежливый тон, поинтересовался. Никакого желания не было по-новой объяснять все еще и ей.

Анну Тимофеевну, впрочем, его настроение не отпугнуло.

— Я сразу была против, чтобы Даша соглашалась, знала, что у вас характер тяжелый. Не нужна ей такая работа! Но нет, она решила, что просто обязана вам помочь! А Даша всегда такая: если что-то решит, не свернуть с дороги никакими доводами! — судя по настрою, Анна Тимофеевна тоже не собиралась разводить церемонии.

Любопытно, кстати. Не знал, что опекунша ее была против… сама понимала, чем Даше аукнуться может подобная должность? Тогда какие претензии?

— Только за что вы сейчас ей нервы тянете?! Зачем добиваете? Что она вам сделала? Никогда не поверю, что Даша что-то плохо выполнила или нарушила! Не тот она человек, а если и ошиблась где-то, то разве что по неопытности. Но и то… Я же ее с десяти лет знаю! Не верю! А вы до слез девочку доводите! Мучаете… Мало того было, что выгнали, так и дальше жилы тянуть продолжаете? Что вы ей сегодня написали? Чем до таких рыданий довели? Я от вас, Олег Георгиевич, подобного не ожидала. Стыдно должно быть, полковник! — женщина глянула на него с упреком и даже гневом, где-то.

А он как-то, вообще, не просек. Нахмурился, пытаясь понять, о чем она? Впрочем, Анна Тимофеевна от него ответа и не ждала.

— Я не видела слез у Даши с похорон ее матери. Даже этот пьянчуга, ее отец, и брат, который слова доброго не заслуживает, не сумели ее довести до слез ни разу. Девочка сильная, терпела, шла к своей цели, вопреки всему, что на нее в жизни свалилось. А вы… Вы хоть представляете, как она хотела сюда с детства? Именно в СБУ?! Не просто юристом, не выскочить замуж за кого-то из состоятельной семьи в университете. Нет!.. Да она, вообще, за эти два года, что поступила, не обращала на парней внимания! Она училась! И в школе по-взрослому пахала, вот не совру… У нее всегда цель была, хоть и я понять не могла, откуда? Отговаривала, убежала, что не лучшая работа для девушек. И с чего Даша, вообще, решила, что ей сюда надо — понять не могла. А она мне всегда одно твердила — приснилось… — женщина как-то грустно улыбнулась. — И она училась. А я старалась помогать. Грех мешать, когда явное же предназначение у человека! А вы что? Растоптать ее мечту и силу воли решили? Да кто вам сказал, что право имеете ее унижать?! — было такое ощущение, что Анна Тимофеевна накопила в себе немало претензий, и именно к нему.

Видимо, все выходные закипала потихоньку. А сегодня рвануло… Смотрела на него, как директор школы на двоечника и хулигана, разбившего окно в ее кабинете, ей-богу. Непривычно.

А Гутник… Его вообще не это задело! Обвинения мимо прошли, он-то знал, для чего все делал. Хотя каждое слово запоминал, и про силу воли Даши, и про характер (сам все это тоже заметил), и про странное стремление, действительно, тут работать. Да кто из девочек с детства мечтает попасть в службу безопасности страны?!

Серьезно?! А как же конкурсы красоты там, актёрство… Ну, карьера врача или учителя, на худой случай… Блин, он не в курсе был, о чем мечтают девчонки, но точно не о том, чтоб с утра до ночи раскрывать заговоры и следить за потенциальными террористическими угрозами, казалось.

Ну и сны у нее в детстве были, однако.

«А ведь он сам тут уже пахал тогда, получается, если возраст прикинуть…»

Странная мысль. К чему? Да и стало не по себе, когда вспомнил, что реально рассматривал вариант ее выжить из Управления. А по какому праву, собственно? Из-за своего единоличного решения…

Но все это было сопутствующим в данный момент. Вторично.

А вот единственное, что услышал, что реально пробило до солнечного сплетения — она плакала.

Почему, черт возьми?! Ведь он сегодня ничего не писал, точно. Не сумел бы ее ничем довести… Или недооценивает влияния того сообщения, что три дня назад отправил? Но Даша казалась достаточно уравновешенной и разумной. И если так решительно к цели шла, разве мог он ее сбить одним приказом?

А если… Да нет, не могла эта чертовщина со снами быть заразной! Это его заскок! Видно, сказалась травма головы. Но… что же тогда Дарью до слез довело? Ведь Олег максимально сдержанно и корректно ей написал, разве нет? Нигде и намека не было на недовольство или упрек…

Или Гутник таки тупица и чего-то не понимает?! Если девчонка мечтала о карьере в СБУ, если стремилась максимально выложиться, могла ли воспринять его решение, еще и без объяснений, своим личным фиаско? Это причина грусти?

Или… Может ли такое быть, что ее кто-то другой обидел? Довел до слез? А она просто опекунше не рассказывает?!

**При одной мысли, что кто-то здесь, в его вотчине, считай, посмел оскорбить или задеть Дарью, обидеть ее — внутри взвилось нечто тяжелое, мощное, дикое. Примитив полный, а накрыло так, что зубами заскрипел. Затянуло разум какой-то черной пеленой, жесткой потребностью немедленно все выяснить! Тупо, учитывая, что сам целенаправленно оттолкнул. Ему можно, значит, а остальных голыми руками готов идти закапывать в землю?

Где твоя адекватность, полковник?!

Совсем контроль над порывами теряет? Становится непредсказуемым, опасным…

Вроде и пытались пробиться проблески разума, а все равно, все тело словно прошило напряжением. Немедленной нуждой увидеть, выяснить, добиться у нее правды, узнать, что случилось?!

Но перед ним все еще ее опекунша стояла, кстати, прожигая гневным взглядом. Очевидно, рассчитывая, что Олег падет ниц и покается.

— У нас не лучший отдел, чтобы ей карьеру строить, — хмыкнул, пытаясь сарказмом скрыть все то, что в груди клекотало. — Я не хотел Дарью втягивать в то, что может к такому привести, — махнул травмированной рукой, как на весь свой вид обращая внимание. — Она точно не заслуживает сходу быть втянута туда, где опасности подвергаться может, — отрезал резче, чем хотелось бы.

Все же с контролем у него теперь капитальные сложности. И за эти три дня все только ухудшилось.

Зато, не мог не отметить, что странная ломота, которая мучила все это время, сейчас как изменилась, переплавилась в потребность двигаться, действовать… До нее добраться! Выяснить, разобраться… Аж подкидывать внутри начало. Но это же тупо. Сам решил…

— Возможно, кто-то другой довел ее сегодня? Я ничего не писал, — поинтересовался у Анны Тимофеевны.

Женщина, кстати, как осела немного, задумалась после его слов. Иначе глянула, будто впервые новые детали во внешности Гутника оценив. Не то чтобы ему приятно было ее разглядывание, но и забавно немного. Остались, выходит, те, кто не обращал на его травмы внимание? Она ли привила подопечной такой же взгляд на мир? Ведь и Дарья на него вечно смотрела так, будто не видела ничего из того, что и давних подчиненных поначалу заставляло отводить взгляд…

Анна Тимофеевна нахмурилась.

— Даша говорила про кого-то… Что приходил в архив кто-то, не могла толком объяснить. Но я не видела никого, нашла ее рыдающей в подсобке, вот и решила, что она просто меня отвлечь пытается, — кажется, немного сдала назад женщина, смутилась. Уже не так на гневную валькирию похожа была. — Я… понимаю ваши доводы. И даже разделяю. Сама об этом думала, — ровно встретив его взгляд, кивнула. — Только, а ей вы говорили о причинах? — как-то иначе глянула, пытливо, будто в голову Гутнику пытаясь пробраться.

Не то чтобы это и у более опытных людей выходило, даже у тех, у кого дознание — основная задача. И сейчас не сомневался, что не поняла, как его телепает от одного воспоминания о Дарье. И все же…

А еще Гутника внезапно проняло. Стало-таки… не стыдно, нет, но совестно точно, елки-палки!

— Я никогда ее такой расстроенной не видела, как после этого вашего сообщения, Олег Георгиевич, — все же точно продолжая упрекать, добавила их управляющая архивом. — Она сама не своя эти три дня ходит. Как в воду опущенная! — слабину в нем ощутила, что ли?

Вот что за тяга добить, а? Гутнику и так паршиво, он и сам представить мог, насколько обидел Дашу своим распоряжением. Особенно теперь понимать стал.

— Немного ознакомившись с характером вашей воспитанницы, я испытал сомнения, что она прислушается к разумным доводам, — хмыкнул Гутник, вновь пытаясь акценты перевести.

А сам попытался понять, было ли рациональное зерно в словах о том, что кто-то все же ее мог испугать в архиве? Но кто?! Она там два месяца заменяла эту самую Анну Тимофеевну и со всеми нормально общалась, если Евгению верить. Любимицей стала… Не только его, блин.

— Да, Даша упрямая… Целеустремленная, если решит что-то, — не без гордости в голосе, усмехнулась вдруг Анна Тимофеевна.

А Гутнику прям подпекать внутри внезапно стало. Некий алогичный порыв! Неразумный, опасный. Неконтролируемый. Аффект, елки-палки!

— Так кто ее напугал?! — потребовал он больше информации, сам не поняв, отчего решил именно так. И опекунша Дарьи удивилась, казалось. Помедлила.

— Я не очень разобралась. Она совсем не ясно объясняла, говорил, что одного мужчину у вас в кабинете видела, а другого не знает, — походило на то, что Анна Тимофеевна наконец-то смутилась и поняла, что не вполне уместно пришла свой гнев выплескивать на… руководство, в общем-то.

Но Гутнику внезапно не до таких тонкостей стало. И на все собственные доводы, которыми усмирял эти дни невыносимую нужду увидеть ее, пох*р вдруг! Какое-то странное помутнение сознания, ей-богу! И разум вроде отмечал где-то вдалеке, что эта потребность вразрез со всей логикой идет! Но…

— Где она сейчас?! — рявкнул, натурально потребовав ответ, не вполне осознавая, что и тело уже не так ломит.

Словно цель добраться до Дарьи вдруг стала доминирующей, вытесняющей все остальное из его сознания!..

**Чая не хотелось. Вот, вообще!

Дарья посмотрела на полную чашку и только вздохнула. С таким же тяжелым сердцем глянула на папку. Непонятно… С какой радости та к ее рукам будто прилипла? Не характеристика чья-то, не отчет.

Описание какого-то допроса, но точно понять содержание сложно. Слишком многое вычеркнуто так, что слов не разобрать. Вот зачем в архиве держать документ, который явно ничего не позволяет узнать? Или его распечатывали по запросу кого-то, у кого доступа не было толком? А зачем? Чтоб не лезли больше?

Надо ли ей искать оригинал? Но у Даши же доступа еще меньше, и кто ей позволит? Несмотря на всю к ней любовь, тетя Нюра очень ответственно к работе относилась всегда, и самой Дарье подобное отношение прививала. А она и так уже тут позволяет себе нарушать правила, а все из-за странного порыва, который все равно не оценит… никто. Так что имелись сильные сомнения, что эти бумаги ей чем-то помогут.

А может… Если Гутнику те все же отнести… Сумеет ли полковник понять, что это за дело и о чем? Только вот обида же так и полыхает внутри. И есть подозрение, что если решится на что-то подобное, то не о деле ему говорить начнет, а вывалит все претензии на голову Олега Георгиевича, устроит скандал.

Господи! Почему так больно и тяжело опять? И настолько сильно к нему хочется… Обижена же?..

Не поняла, когда и как, только вдруг осознала, что вышла из кухни и уже в архиве, в коридоре оказалась. Зачем-то в сторону той подсобки направилась, где уже пряталась сегодня. Странно…

Словно что-то тянет ее туда! Подумалось, что надо осмотреться еще раз, там тоже какие-то папки ей вроде мелькали. Забыли, наверное, не до конца убрали. Направилась в ту сторону, но, почти дойдя, вдруг какое-то движение в конце коридора увидела. Обернулась, давя заколотившееся в груди сердце, отчего-то испугалась, что тот Игорь вернулся…

И с первого же взгляда поняла — нет!..

Еще быстрее рванула на себя дверь, буквально спрятавшись, юркнула в подсобку. Прям какое-то личное убежище! Только…

Сердце колом в груди стало, давя изнутри на ребра, распирая, к лицу кровь прилила! Олег Георгиевич… Она эту рванную походку и в полной темноте, казалось, узнает уже!

Увидел ее? Или не успел заметить? И что он тут делает, если сам сказал, что видеть ее не желает? Зачем в архив пришел? Послать вместо себя теперь некого? Смешно.

Стоит, прижимая руки к груди, кусает губы, не понимая, что даже свет не включила, пусть и сложно считать нормальным освещением ту тусклую древнюю дампу, которую тут отчего-то не поменяли.

Но слишком долго ей не довелось вопросами задаваться, потому как дверь резко распахнулась и пятно яркого света удлиненным прямоугольником выхватило часть подсобки, и саму Дарью в том числе.

— Какого черта вы тут делаете?! — на пороге, кто бы сомневался, стоял Гутник. И хмурился он так, словно Даша его приказ нарушила. Прищурился, всматриваясь в сумрак, очевидно.

А Дарью вот эта вот претензия, прозвучавшая в его голосе, аж взбесила внезапно! Или все, что накопилось за последние три дня, накатило!

— Прячусь! — огрызнулась без всякого пиетета или трепета перед руководством же.

У полковника что-то во взгляде изменилось. Сложно было точно при таком освещении рассмотреть, ведь свет из-за его спины падал, оставляя лицо мужчины по большей части в тени, но вот прям в ней отозвалось! Некая, не вполне понятная какофония всего и сразу!

Руки затряслись, пришлось сжать ладони. И внутри все пылает просто! А еще к нему рвется сама душа, кажется, — впервые же за эти дни увидела рядом, живого, невредимого!

Но и как-же хочется скандал устроить… Сама от себя не ожидала!

— От кого? — показалось, или он реально смешок спрятал?

А еще Олег Георгиевич взял и внутрь зашел! Дверь тут же захлопнулась за его спиной, и они во тьму погрузились. Потому как свет включить полковник тоже не додумался. Теперь надо наощупь искать выключатель… Понял это и Гутник, чертыхнувшись сквозь зубы.

— От вас! — сделала она в сторону шажок, стараясь вспомнить, где здесь выключатель. — Это же вы написали, что видеть меня не желаете. Выполняю ваш приказ, полковник! — не то чтобы специально, но голос просто сочился сарказмом, который не получалось в себе удержать.

Злилась… Злилась… Злилась все сильнее с каждой секундой!

Вообще на нее не похоже! Будто снежным комом на Дашу навалилось все то, что так долго сдерживала в себе. Море претензий! Дикая потребность!

И оба стоят в темноте… Ни черта же не видно!

Детский сад какой-то! Но от этого даже проще злиться!

— Дарья…

— Что «Дарья»?! — не удержалась, отозвалась ехидно.

Кажется, из нее понеслось что-то такое, чего и сама Даша не могла предвидеть. Из-за темноты и будто расширившихся границ потому, что не видно ее? Или просто накопилось?

А сколько можно безнаказанно на ее нервах играть?! Сколько можно заставлять ее душу метаться?!

Не вполне осознавая свои действия, шагнула уже вперед, решив, что пора свет включать. Темнота сбивала с толку, дезориентируя и заставляя терять некую нить связи с реальностью. Будто превращая ситуацию еще в один сон.

Стена же где-то там была, верно? Только, кажется, у Гутника тоже появилась такая вот «светлая» идея. И полковник, судя по звукам, также свой шаг сделал…

Стену она не нашла — в него врезалась всем телом. А Олег Георгиевич моментально Дашу обхватил руками, поддерживая и спасая обоих от потери равновесия.

— Вот зачем вы пришли сюда, если я вам так осточертела?! Не могли кого-то другого в архив послать, если документы понадобились? — даже с обидой какой-то выдохнула свою претензию.

А на самом деле, скрыть пытаясь, как ее трясти начинает от ощущения горячих ладоней на своих плечах, которые Гутник и не думал убирать. Больше того, после ее слов, Олег Георгиевич сильнее сжал пальцы, будто силой стараясь компенсировать увечия рук, буквально ее к себе притиснув.

Дашу же словно током от этого прошило насквозь, усилив дрожь! И полковник сейчас, такое чувство, будто на некой тонкой грани и вот-вот сорвется… Вот только куда? И потянет ли ее за собой?

**

— Да ну елки-палки! Я же просто не хотел вас во все наши проблемы втягивать! Не желал опасности подвергать! Неужели это не очевидно, раз вы такая, со всех сторон, умная?! — рявкнул вдруг Гутник, для самого себя нетипично!

Причем так, будто сто раз уже это ей объяснял и сам беситься начал от ее тупости.

В темноте, конечно, прозвучало вообще грозно, у кого-то и поджилки затрястись могли бы. Но не у нее… И не то чтобы Дашу эта претензия на миролюбивый лад настроила.

Отчего он решил, что орать на нее может?!

Не хотел он! А ее спросил о том, что Дарья хочет?!

— Очевидно?! А что в вашем сообщении наталкивало на это? — не понизила она напор и возмущение. — «На глаза мне не попадайтесь»?! — ну, хорошо, чуть утрировала. Но ее тоже понять можно…

А сама же и не пытается отступить от него. Больше того, уперлась лбом в плечо Гутника… И будто не замечает, что одна ладонь полковника уже уверенно в ее волосы погрузилась, растрепывая косу. А он наматывает ту на свои же пальцы, как еще крепче к себе привязывая.

Интересно, а сам Гутник это понимает?..

— Не было там такого, не врите! — буквально через зубы процедил Олег Георгиевич, но…

Внезапно резко выдохнул. Словно осаждая и себя, и ее.

И сделал это быстро. Гутник успел себя в руки взять до того, как Даша бы возмущаться начала. При этом и ее из этих самых своих рук не выпуская. Опыт?

— Простите, Дарья. Мы не с того начали, — совершенно иным тоном заметил полковник, словно искренне пытался наладить диалог.

И было очень сложно не прослушаться, даже при ее злости. Убеждать и управлять этот человек точно умел, хоть и только голосом в полной темноте.

— Мой поступок был обоснованным, с моей точки зрения, но, в самом деле, не учитывал вашего мнения. Я не знал, насколько много для вас значит ваш выбор профессии. Анна Тимофеевна чуть больше мне в этом направлении открыла глаза.

Э-эм… как-то она не ждала такого от Олега Георгиевича.

Вот совершенно. Он извинился? Или что это было? При чем здесь ее тетя? И почему у нее сил нет отступить? Как так вышло, что ее собственные руки уже его плечи обхватили…

Боже! Что Даша творит?! Надеется, что он в темноте не ощутит? Но она-то ведь все чувствует, что он делает, как притягивает ее все ближе. И его дыхание на своем лице уже ощущает… Сильные, жесткие пальцы на собственном затылке в волосах. И совершенно нет впечатления, что чего-то ему не хватает или ущербен… Потрясающий!

А ей голову ведет, заставляя забывать про все претензии!

Слишком острой памятью о прошлой потере и той боли, что три дня вглубь себя пыталась затолкать, отзывается. Правда?.. А разве Даша сомневается?

А он?.. Он это ощущает?! Догадывается? Понимает ли, кто они друг другу?!..

— И, кроме того, Анна Тимофеевна сообщила, что вас сегодня кто-то сильно расстроил, напугав. Кто это был, Дарья?! — голос Гутника стал низким, хриплым.

А еще до бесящих чертиков требовательным! Вот кто ему сказал, что может так с ней говорить?

— Почему вы плакали?!

Таким тоном вдруг спросил, что ее в жар бросило! Каким-то очень реальным в этой тьме, будто еще одной ладонью голос стал, которая звуком скользит по ее скуле, бровям, чуть царапая кожу…

— Какая вам разница?! Это же вы меня видеть не желали! — выставила подбородок вперед. Но…

Дашу трясти мелко-мелко начало. И настолько мощный порыв вдруг накрыл! Неистовая потребность… Тяга к нему! Почти нужда стать еще ближе! Прижаться, соприкоснуться любым участком кожи, чтобы тепло его тела ощутить, самой настолько сильно обнять Гутника, чтоб никогда больше не зажигать поминальные свечи у его изголовья!.. Защитить всем, чем сможет только!

— Вы все еще моя помощница, Дарья! И в полной зоне моей ответственности, — он будто давил своим голосом, приказывал, неистово требовал подчинения и ответа!

Помешательство полное! Слилось настоящее и прошлое в голове, стирая грани и рамки! Она как потерялась в этой темноте, утратила связь с реальностью.

Только вот Дарья, несмотря на нахлынувшие эмоции и такие объемные ощущения, еще не готова была прошлую тему закрыть. Он ее обидел!

— Вспомнили вдруг? — фыркнула. — Вы это признаете, только когда вам удобно! И почему так уверены, что дело не в вас, полковник?! Сами меня отправили от себя подальше, — проворчала… уже не так напористо, конечно.

У самой голос упал, низким стал, дыхание не хватает отчего-то. Мысли метались, сложно стало подбирать слова, да и события терялись, путаясь в связях и последовательности. Темнота все же… не пугала, совершенно нет, рядом с ним ей ничего не было страшно. Но кардинально изменяла восприятие.

— Всегда в других легче причину найти? Вы идеальны и ошибок не совершаете, да?! — вроде как упрекнула, хотя отчаянно искала в себе силы назад отступить…

И так же отчаянно проигрывала разумному, не в силах противостоять какому-то нереальному протяжению между ними! Это даже с магнитом не сравнить! Нечто несоизмеримо большее… Как гравитация земли… Или влияние Луны на все земные океаны и моря… Неотвратимо!

Словно точно часть ее души с его навеки связана.

А Гутник суставами вдруг хрустнул, сжав кулак, и будто с опустошением неким выдохнул.

— Значит, все-таки я виноват? — произнес глухо и отрешенно.

И так мощно ей отозвалось той болью, что прозвучала в этой простой фразе! Самой невыносимо стало.

Ну вот как так?! Вся злость словно схлынула, опала, оставив только необходимость сделать все, чтобы он себя не корил из-за нее. Сил же не будет выдержать его самобичевание!

Знает ли? Понимает ли он, насколько они важны друг для друга?!.. И как поднять такой вопрос — ни единой идеи! Еще чуть вперед подалась, прижавшись лицом к его шее вдруг. Воротник мундира давит в подбородок. Но выше Даша виском, щекой ощущает его жаркую, чуть колючую кожу.

Что происходит?! Что они оба творят?!

Стук пульса полковника… Резкий, тяжелый выдох. И настолько жадный вдох, что колени ослабли, в животе разлилось пылающим жаром внезапно!.. Сама задохнулась, облизнула пересохшие вдруг губы, кажется, его кадык задев кончиком языка.

Солоноватый привкус ударил в голову сильнее, чем алкоголь мог бы!

Тяжело самой вдохнуть, грудь сдавило будто бы, в животе узел, словно необъятное в примитивный объем вместить пытается! И в промежности вдруг тяжело и влажно, тревожно горячо… непривычный голод плоти пробуждает.

Никогда так ни на кого не реагировала в жизни!.. Что и не удивляет теперь.

А его ладонь уже ее затылок накрыла, чуть давя, будто Гутник закрыть ее от какой-то угрозы своими руками пытается, всем собой обернуть.

И все та же темнота вокруг… Только им уже света и не надо, кажется. Решились бы на подобное пусть и при тусклом, но освещении лампы? Сомневалась…

— Олег… — сорвалось с губ само. И сама же смутилась, совершенно не представляя, как он отреагирует. Ведь маловероятно, что и он что-то осознает, помнит. — Геор… — но не успела отчество добавить.

Полковник, похоже, также утратив контроль над ситуацией, вдруг жадно, тяжело надавил на ее шею, затылок. Буквально вынудил Дашу приподняться на носочки, подчиняясь этому движению. И, черт знает как сумев наощупь найти, сам наклонился, с алчностью, с силой припав к ее губам!..

Глава 17

Он сошел с ума.

Другого объяснения не существовало. Двинулся разумом окончательно и бесповоротно! Иначе как осмыслить, что, вопреки всем своим решениям и точному знанию верного и правильного — творил в этот момент?!

Более того, он не мог, а самое ужасное — не хотел (!) искать ни единой причины, чтобы остановиться!

Его словно одурманило нечто! Околдовало, забирая волю и логику, оставляя в опустошенной душе только невыносимую потребность в Даше.

И сейчас Олег просто тонул в ней! В тепле ее кожи, в мягком ощущении дрожи женского тела, притиснутого к нему настолько сильно его же руками, что оба становились почти единым целым!

Хорошо… Олегу было настолько чертовски хорошо! Почти невыносимо… Но он ярко осознавал, что ни за что в мире от этого ощущения не откажется. Не после того, как три последних дня просто подыхал, не имея даже варианта всего лишь на нее взглянуть.

«Бл*! Какого греба*ого дьявола он делает?!" — в голове прострелило отдаленным отголоском логики.

Этого уже не списать на случай или трактовку. Все предельно очевидно, и плевать, что в полной темноте происходит… И как он перед ней это свое безумие оправдываться станет? Ведь свое положение и перевес возраста использует, как ни крути, вместо того, чтоб вовремя ситуацию остановить.

Но Гутнику без разницы внезапно! Все безразлично, кроме ощущения, что она к нему впритык. Его губы на ее губах, жадные, давящие! Дыхание Дарьи пьет так, словно из-под воды выбрался, задыхаясь, и только она спасти может.

Тело, успевшее забыть, похоже, что еще полчаса назад каждой клеткой подыхало, внезапно воспряло, ощущая себя живее всех живых!

И дело не только в налившемся до боли члене. Черт, это было всего лишь двадцатой частью всех ощущений! Олега как током пробило по каждому нерву, в каждой клетке — кобальтовой дугой прожгло! В малейшем сосуде будто огненная лава струиться начала, заставляя пылать мышцы, обжигая кости этим атомным пульсом энергии!..

Он знал, каково это — гореть заживо. Действительно знал…

И сейчас чем-то напомнило — отозвалось. Жгучей болью отдалось по спинному мозгу, но совершенно иной… Диким голодом неудовлетворенности, какой-то безумной, неистовой потребности, выжирающей его изнутри!

Однако в этом огне, который его возле Дарьи охватывал, Олег был готов пылать вечно, истлевая до самого пепла! А потом воскресать… И заново! Долбаный феникс!

Но и тогда не выпускать ее из своих рук! Ни за что в жизни, казалось сейчас, не сумеет уже от нее оторваться.

Его поглощало, одурманивало их простое соприкосновение губ и тел, плевать, что через одежду! Четкое осознание — останавливаться поздно, и дальше все будет только ближе, плотнее, кожа к коже…

Жарким дыханием, выступившей испариной, которую он жаждал бы с ее дрожащего тела слизать!..

И Олег словно всем собою обхватить Дашу пытался, поглотить, не в состоянии сдать назад! Мог бы — разодрал бы себе сам ребра и ее запихнул в эту проклятую пустоту, где годами только глухая стена была. А последни три дня — чертова туча боли после каждого сна, и какая-то дикая тоска… В свои мышцы впаял бы Дашу, в кровь, в кости!..

Но ведь в том и дело, что не мог он ничего такого. Никакого права не имел, если вспомнить про логику. Только и с памятью сейчас большие проблемы!

Какой-то греба*ый дурдом! Кроет почти невыносимой нуждой, рвет глотку… Больше, сильнее обнимать надо! Целовать с безумной алчностью, чтоб не исчезла, не забрал никто! Потому что его она! Плоть от плоти, казалось, дыхание от дыхания.

Однозначно обезумел. Бесповоротно.

Давяще, властно, мощно губами Дарьи овладевает, прикусывает, втягивает в себя, в каком-то совершенно бесконтрольном порыве, языком в ее рот уже ворвался…

И понимает же, что испугать может, что ни х*ра адекватного в его поведении нет…

Но ведь и она к нему тоже тянется!.. Чувствует, как отзывается на каждое движение, сама прижимается сильнее. Обхватила руками его плечи…

Или кажется? Освещения нет, ни фига не понятно… А вдруг просто на ногах устоять пытается? Или его отталкивает, а Гутника так накрыло, что не улавливает?.. Реально неадекватный же в этот момент.

Да нет же!

И потом, может, и ей темнота помогает иначе его воспринимать, не видно же шрамов… Хотя Даша и так те видела уже, и не испугалась вроде ни разу.

Черт! Надо остановиться! Хоть какое-то подобие адекватности ситуации вернуть. И плевать, что при одной мысли об этом все тело будто в ломке, судорогой сводит. Как пережил три дня не видя даже? В данный момент это колоссальной загадкой казалось.

И все же… где-то остались крупицы совести…

Вот тут, словно уловив в нем это намерение, Дарья вдруг очевидно вперед подалась. Ее судорожное, тяжелое дыхание ударило ему по нервам. Неумелые, но очень даже смелые попытки отвечать на поцелуй Олега — подорвали выдержку полковника на х*ен! Никакие ограничители и тормоза не работают! Вот как тут остановиться, кто ему может сказать?!

А они же в Управлении, елки-палки! В подсобке, куда кто угодно может зайти в любой момент… Ему-то по фигу, уже и так столько всего болтают, что не шкура — броня, нарастил. А вот о ней точно не лучшие сплетни пойдут, если кто-то сейчас случайно заглянет…

И его ответственность — защитить Дарью от всего. Первоочередная, глобальная. От самого себя и последствий своих же глупых порывов — в первую очередь. Сколько можно доводить ее и заставлять плакать?

Не имея никаких сил оторваться от мягких губ, которые дурманили Гутника сильнее всего, что только вообразить мог, он привалился к двери сзади. А так и продолжает Дашу обнимать обеими руками. Пальцы в ее волосах, лицо к лицу… Не может размокнуть объятия.

Каким чертовым образом?! Просто как?!

Понятия не имел, где нашел силы, но все же принудил себя остановиться. Прижался распахнутым ртом к ее скуле — ощущение, что сдавал нормативы так ни фига и не восстановившись. Дыхание грудную клетку рвет, в черепе грохочет пульс, оглушая ударами крови, а пальцы словно свело, скрючились, вцепились в ее волосы, кожу…

Не может отпустить! Просто не может! Его же! До легчайшего вздоха, до мельчайшей клетки!

Вся его, до самого тихого всхлипа, до вот этой дрожи, которую своим телом впитывает! Только кто ему это право присвоил? Сам взял нагло? А ее мнением поинтересоваться?.. Разве уже не наступил на эти грабли?

И все же… Хлопнул рукой по стене, где, по логике, должен был включатель находиться. И, чуть прищурившись, впился взглядом в лицо Даши. Благо лампа тусклой оказалась, не резануло по глазам.

А она на него так в ответ глянула… защемило за грудиной. Запекло!

**— Паршиво у меня выходит извиняться. Только новые поводы вновь просить у вас прощения раз за разом создаю, — Гутник откашлялся, попытался в иронию все обернуть…

Потому как вообще не представлял, как в нейтрал ситуацию перевести! И по ее взгляду ни фига непонятно… Что олень, выскочивший на свет фар среди ночи — замерла, и только огромные глаза на него смотрят, растерянно как-то, одурманено. Губу закусила, словно от страха.

В голове какофония! Подвела и логика, и здравый смысл, и рациональный анализ реальности — все, чем по жизни гордился. Он просто не в состоянии рядом с ней оказался помнить об этом. Ничего не было важнее, чем Дашу заполучить… Словно некая колонна, которая все в его понимании мира на себе несла, рухнула, обнажив совершенно иные приоритеты теперь.

Она промолчала. Стоит и смотрит, словно и не услышала его. Так, будто в душу Олегу заглянуть пытается, в самое нутро, надеясь там высмотреть нечто, ей одной понятное.

Но как разобраться, что именно?! Гутник снова прокашлялся.

— Дарья… Мне искренне жаль, что все так случилось.

Блин! Врет же! Хотя… нет. В чем-то сожалел, конечно, что вот так набросился на нее, по факту. Но…

Голос ни х*ра не прорезался. Грубый, низкий, у самого ощущение, будто выкурил разом пачку сигарет, так сипит. Даже неловко стало. Пугает ее этим тоном?

И… все еще ее в своих объятиях держит!

А она так и стоит, и не пытаясь отступить, на него смотрит.

Причем так, что у Олега в голове вновь грохочет, и хочется все свои разумные доводы послать далеко и капитально! Будто сама пьяна после этого поцелуя, нереального, словно приснившегося обоим.

Все нараспашку в глазах, ничего скрыть даже не пытается. Щеки пылают, губы припухли, им замученные, и тонкие пальцы, явно же неосознанно, за его мундир до сих пор цепляются, будто нет иной опоры… А его левая ладонь все еще в ее волосах, кстати. Косу растрепал безбожно…

Даша так и молчит, и только воздух пытается в себя втянуть. Ни одной привычной колкости в ответ, но хоть и не плачет. И продолжает смотреть на него… Так, что Олегу душу будто консервным ножом вскрывает — когда что угодно к ее ногам бросить хочется!.. Только бы ответила, сказала хоть что-то! Что-то вообще непонятное и непривычное нервы на кулак тянет.

Дурацкое подозрение в голове вспыхнуло: а целовалась ли она еще хоть с кем-нибудь, не говоря уж про другое?

Но ей же двадцать! Точно такого быть не может…

И тут то, что опекунша ее говорила, вспомнил… Как ударило по затылку что-то, основательно приложив! Что Дарья целиком на учебе сосредоточена была, на парней вообще внимания не обращая… Неловкость ее порывов в темноте вспомнилась.

Опалило горло, обожгло каким-то диким осознанием своей по ней жадности! Вообще незнакомым, примитивным чувством собственника! Офигительно ярким пониманием, что не в состоянии ее отпустить никуда!..

И тут же, как пропущенный удар в солнечное сплетение, с ног сбило другой мыслью: а если она, по неопытности этой самой, решит, что Гутник ее принудить к чему-то пытается? Что понял, как для Даши желанно и важно здесь быть, сам же говорил об этом вот только, и пытается все из девчонки выжать, хоть и любовницей стать заставит, угрожая местом…

И самому от себя внезапно до муторной дрожи противно. Ведь просто накинулся, еще и в темноте, в подсобке! Не объяснил, не сказал, не признался…

Что он творит?! Какого черта? Никогда мудаком не был, а с девушкой, дороже которой внезапно никого в мире нет, только ошибку за ошибкой совершает.

— Простите меня, Дарья, — руки сами упали, словно дошло до мышц наконец, что нет никакого права ее удерживать. — Я преступил черту и оскорбил вас, хотя совершенно не собирался. И сюда пришел, чтобы извиниться, объяснить, почему принял решение вас назад в архив отправить. А не вот это все… Сожалею, если обидел. И пойму, если вы откажетесь дальше со мной работать.

А вот взгляд не отводил. Хотел, наверное, чтоб видела начистоту и понимала его. Ведь ни х*ра опыта в таких разговорах нет. Не привык. А у нее его мысли считывать всегда шикарно выходило, лучше, чем у многих, кто его годами знал.

Дарья наконец моргнула, будто спала все это время с широко распахнутыми глазами. Как-то неловко повела плечами, словно ей зябко без его рук стало…

Блин! Вот зачем обманывает сам себя?! Ясно же, что он просто ошарашил и сбил ее с толку! Навалился, набросился в темноте, как чертов насильник…

Заскрежетал зубами, понимая, что ущербные руки сжимаются в кулаки до болезненного натяжения изорванных сухожилий, ощущая невыносимую уже нехватку ее тепла на своей коже.

А Дарья подняла руку и провела пальцами по векам, прикрыв на секунду глаза, вздохнула как-то иначе, жадно, но и будто с трудом…

Черт! Он каждую… Буквально каждую мелочь в ней мониторил! Не мог переключиться!

— А я уже могу вернуться? — вдруг оживилась она, будто ничего больше из его слов и не услышала. — Прекрасно! Я, кстати, дело одно нашла, Олег… Георгиевич… Допрос, точнее. Не знаю, может, вам там будет понятней, но мне оно покоя не дает почему-то, — отведя от него взгляд, как-то излишне жизнерадостно на вкус Гутника, добавила девчонка.

Прям затараторила. И переплетать косу на фоне начала.

Будто отчаянно пыталась сделать вид, что ничего не происходило только что такого, что выбивалось бы из нормы. Только вот пальцы у нее дрожали, и Олег это видел. Да и щеки все еще пылали румянцем, про губы и говорить нечего.

И как ему это понимать, спрашивается?

Вообще нетипичный ступор охватил в этот момент! Как бы не за этим Олег спускался… Точно не собирался ее возвращать в отдел, просто уговорить понять хотел, разобраться, кто обидел. Но… как теперь назад сдать, если сам проболтался про то, что изнутри испепеляет просто? Да и одна мысль, что Даша вновь около него в кабинете будет — прям воскрешала к жизни все искореженное тело, ей-богу.

Глава 18

— Давно ты ко мне не приезжал, — хмыкнул Гутник, пропуская через порог дома гостя.

Охрана кивнула, дав понять, что все чисто, визитера проверили. Собственно, он и не сомневался. И хоть точно знал, что это его друг — процедура требовала соблюдения. Да и Михаил не спорил, сам тоже все понимал. Свой.

— Давно ты меня не звал, — отозвался друг, хлопнув его по плечу и крепко пожав руку.

Без пиетета или предосторожностей, как многие, будто и не видел увечий. И за это Олег его еще больше ценил. Миха всегда таким был: умел четко уловить, что человеку напротив только триггером послужит, и обойти, замять, вывести в ровное и без напряга.

— Я и сегодня тебя не звал, — хохотнул Олег, чуть поведя ноющим плечом. — Сам позвонил и напросился, — махнул рукой, чтоб друг проходил в кухню.

Не Мишки вина, плечо из-за избытка сидячей и бумажной работы сегодня начало о себе напоминать.

А как было встать или на что-то переключиться, когда это означало бы от Дарьи отсесть? И дело вообще не в попытке разобрать, что там за бумаги она нарыла.

Короче, Олег даже не так интересовался содержанием на тот момент, как обществом вернувшейся в его кабинет помощницы. И при этом, стоило признать, что у них очень странно складывалось взаимодействие после всего случившегося… Оба, не сговариваясь, сделали вид, что никакого взрыва безумия в виде того оглушающего поцелуя в темной подсобке не было. Просто исключили, вынеси за скобки… И пытались создать видимость, что всего лишь работают вместе.

У не выходило хр*ново, если честно, Гутник просто не мог прекратить то ощущение вспоминать, когда она в его руках находилась: без опасений, без ограничений… А вот что по этому поводу думала Дарья… казалось неуместным спрашивать.

Дьявол! Несмотря на все свои мегаразумные доводы, Олег ясно осознал, что не хочет, чтобы она вновь из его кабинета исчезла. И… когда Даша находилась рядом, ему становилось до фига легче. Вот действительно мог поверить, что идет на поправку. Хотя разумного объяснения для этого феномена у Гутника не имелось.

Но сейчас точно было не время об этом думать.

— Так что за повод, Мих? Не подумай, я рад тебя видеть всегда, сам знаешь. Только из-за работы…

— Ты и подохнуть не успеешь, не то что со старым другом по рюмке опрокинуть, — хмыкнул Михаил, вольготно усевшись на стуле в его кухне.

Одном из двух. Обстановка у Гутника была скудной, не потому, что не имел возможностей, зарплата у полковника всегда была хорошей, работа опасная, а вот тратить особо не на что… Да и некогда! Вот его основная беда, как верно Миха и насчет встреч отметил. Олегу всегда не хватало времени ни на что, кроме своей работы…

А теперь еще больше стимулов торчать в Управлении, конечно. Хотя он, раздери его дьявол, до сих пор не понял, как так вышло, что Дарья вернулась за второй стол в его кабинете?! И Гутник даже слова не сказал против, не намекнул, что девчонка его неверно поняла…

Кто б ему объяснил, что с ним творится около нее?!

— За этим я и приехал, — судя по всему, чувствуя себя, как дома, Миха поставил на стол бутылку коньяка так, что донышко угрожающе звякнуло.

— Не понял? — уточнил Олег, вскинувшись. — За чем конкретно?

Подошел к столу, достав бокалы из шкафа по ходу движения. Проверил холодильник, не особо помня, что там у него есть, чтоб предложить на закуску не стыдно.

Блин, уж сильно слова друга с его странными мыслями совпали, аж как-то не по себе.

Потому как Михаил давно у них слыл не вполне… обычным. И пусть никто и никогда этого вслух не сказал бы, но и отрицать очевидное даже Гутник, со всемсвоим неприятием мистичного, не брался. Себе дороже.

— Решил сам в гости приехать, раз тебе и подумать об этом некогда. Так сказать, напомнить, что пора расслабляться, а то и без взрывчаток всяких, откинешься раньше времени, — как-то хитровато глянув на него из-под бровей, друг аккуратно вскрыл бутылку коньяка.

Хорошего, кстати, дорогого. Этот быстро не выпить — святотатство. Смаковать и растягивать надо. И пусть Олег не был профайлером и психологом, как Миха, хватило данных, чтобы понять — друг точно на долгий разговор настроен. Интересно…

Ладно, может, ему это тоже сейчас лишним не будет. Голову точно нужно утрясти, потому как сам не понимает уже, что творит. А что лучше поможет, чем разговор с таким другом?

**

— Так что тебя заставило вылезти из своего госпиталя, Миша? — глядя на то, как коньяк вязко и маслянисто стекает по стенкам бокала, уточнил Гутник. — Неужели пациенты закончились?

На столе стояла нарезка сыра и мяса, оливки, хлеб. Негусто, но им хватит.

Вообще, у Олега в холодильнике, завернутая в фольгу, еще и калита лежала. Остатки, которые он тогда забрал, после Дня рождения Даши. Только совесть не позволяла угощение доесть, как отправил ей то сообщение. Теперь можно, выходит?

Но делиться с кем-то тем, что она для него пекла — вообще не хотел, неизвестно еще, снизойдет ли Дарья до подобной милости опять. Так что, Миша обойдется. Да и, вообще, тот никогда особо сладкое не ценил…

— Пациентов и тех, кому помощь нужна, всегда достаточно. Тут, как и у тебя, работа не заканчивается, — хмыкнул друг, глубоко втянув в себя аромат напитка. — Но и другу помощь нужна…

Они с Михаилом уже лет пятнадцать знакомы были. Поначалу в Управлении оба служили, Миша хорошо помогал вычислять и раскрывать психологические профили подозреваемых, во многих случаях неплохо облегчая им работу. Но потом его больше психология увлекла, особенно влияние травматических событий на психику человека и возможности реабилитации. Не без причины, конечно, на своей шкуре друг испытал то, что подтолкнуло профиль сменить. Так что никто его не останавливал и не отговаривал. Да и помощь бойцам и сотрудникам была для Управления настолько же существенной, как и его прежняя специализация. Тем более что обратиться за советом всегда можно было и по другим вопросам, чаще всего, Миха не отказывал.

— С чего решил так? — попытался уйти в несознанку Олег.

Мишка и с ним пару бесед проводил после взрыва, еще когда Гутник в капсуле лежал. Имелось такое подозрение, что именно друг, а точнее, его рекомендации, и сыграли решающую роль в том, что Олега отпустили из госпиталя раньше времени. Правда, тогда они уже не успели пересечься перед выпиской, так что это больше его догадки. Да и не с руки Олегу было о таком спрашивать. Он и так был уверен, и искренне благодарен другу за это.

— А черт знает! — отсалютовав ему бокалом, Миша сделал первый глоток, с явным удовольствием позволив напитку растечься по рецепторам. — Припекло просто, что надо с тобой поговорить, вот кровь из носу просто, ну и приехал. Знаешь же, я своей интуиции верю, — вновь хитровато глянул на него друг.

Гутник криво усмехнулся, и сам отпив коньяк. Хороший, насыщенный, богатый вкус…

Интуиция… Хорошая штука. Они все, так или иначе, на нее полагаться привыкли. Вот только, когда дело Миши касалось… все становилось сложнее. И это знали все, кто с ним тесно общались. Знали… Но не обсуждали. Потому как немного… стремно было признавать, что, так или иначе, а полагаются они все в его суждениях на нечто, что никакой аналитикой или логикой, да даже опытом, объяснить не в состоянии.

А ведь «магию» Гутник не признавал ни в каком виде, даже как обостренное восприятие. Но и отрицать, что, в девяносто девяти случаях, Мишка оказывался прав — не мог (может и во всех ста, но Олег продолжал своему рационализму шанс оставлять и надежду).

Короче, когда Миша заводил волынку про интуицию, еще и в отношении Гутника… волосы на затылке начинали шевелиться. Не по себе как-то. Совершенно.

**Сделал большой глоток, не столько сейчас вкус смакуя, сколько пытаясь кровь разогнать и дурное из головы вытрясти. Вытащил из кармана форменных брюк, которые переодеть не успел, пачку сигарет и зажигалку, бросил на стол. Отвлекался, короче, чем только мог, пытаясь переварить и прикинуть, что друг от него хочет.

А Миха только усмехнулся. Он никогда не спорил, хоть и знал, как Олегу тяжело эту тему поднимать. Просто говорил, а тому уже самому с этим жить и разбираться приходилось.

Но вместо того, чтобы сейчас уточнить, что же за интуиция и нужда Мишку притащила, Гутник опять на коньяк глянул, потом на сигареты. Мелькнуло в голове…

Еще раз бокал ко рту поднес, скрывая, что, на самом деле, рукав рубашки нюхает… а тот Дашей пахнет.

Обнимал ее… Прокатилось жаром по позвоночнику воспоминание, как в подсобке к себе в полной темноте притиснул! Очевидно, манжета из-под мундира вылезла, касалась ее волос, кожи — плеснулось в солнечном сплетении, в позвонки отстрелило тяжестью, скопилось огненным напряжением в крестце…

А она, хоть и злилась, а духами, что он подарил, пользовалась… И тогда шибануло, в той жаркой темноте, только не разложил на составляющие все то, что мозги набекрень свернуло, и сейчас пробило…

И мысль вдруг странная, которую никак не мог себе объяснить, а может, и коньяк, что уже успел выпить, затуманил мозги незаметно, заставил вскинуться и глянуть прямо на друга.

— А вот скажи, Миха, меня легко просчитать и предугадать поступки? — поинтересовался с искренним любопытством.

— Тебя? — друг откинулся на спинку, вращая медленно бокал на столе, но смотрел при этом пристально на Гутника, как сканируя. — Хрена с два. Разве что сам захочешь показать что-то. Или если человек тебя давно и хорошо знает… Да и то… Мы с тобой сколько знакомы? Больше пятнадцати лет? А я не всегда предсказать могу, что ты вычудишь. А чудишь ты регулярно, в чем и есть твое преимущество, — ухмыльнулся друг, явно же поддевая. — А что?

Не трогая пока закуски, он им еще плеснул коньяка, хотя предыдущий не весь выпили. А Олег смотрел на блики в янтарной жидкости и все никак не мог свести концы с концами. В голове и груди уже горячо, коньяк кровь разгоняет, хоть и совсем немного выпил, если прикинуть, и вот прям допекает все тоже непонимание. Может, с таблетками как-то взаимодействует, усиливая эффект?

— А если совсем недолго знает человек? Два дня… а четко, до мелочи просекает? — вот заело его то ее предупреждение!

Неужели настолько стал прогнозируемым?

— Слушай, ну ты от меня что хочешь? Я же не знаю, о чем речь, — уже даже с интересом поерзал Мишка на своем месте. Взял сыр, пожевал задумчиво… — Может, опытный человек, по жизни натасканный, вот и угадал что-то, — пожал плечами.

А Гутник… он сам не смог бы потом сказать, в какой именно момент все пошло вот так. Как умудрился свернуть в эту тему?

— Скажешь тоже! — фыркнул, сделав еще глоток. В лицо кровь ударила, жарко стало. — Девчонка, двадцать лет. Практикантка, второй курс юридического, — хмыкнул Гутник, вытащив сигарету, но не прикуривая.

На балкон было лень идти, да и не хотелось особо. Но руки будто зудели, испытывая странное чувство пустоты с тех пор, как отпустил ее в той подсобке, придавая поцелую видимость приличия и случайности… Пальцы просили занятия.

— А вот с этого момента давай подробней. Уже жуть, как интересно! — выпрямился Михаил, уставившись на него пристально. Причем, не то чтобы перестав ухмыляться, но и…

**

Блин, пронзительный у друга взгляд. Говорят, и у Олега такой бывал временами. Он не спорил, но и не замечал за собой. И все же сейчас не хотелось изливать душу… Только и разобраться припекло внезапно. А кто, как не Мишка, подсказать может? Да и кому еще Олег рискнет признаться. А ухмыляются… оба для виду только. И оба это знают тоже.

— Не так интересно, как проблем добавляет, — хмыкнул, уставившись в бокал.

— Каких? Лучше б порадовался, что и на твою душу нашлась… — как забросил пробный камушек Миха, продолжая по закуске проходиться. Видно, в госпитале не до обеда было.

Но елки-палки! Вот как он вот так сходу суть уловить умудряется?!

— Ты на меня глянь, — Олег уже реально задолбался очевидное людям объяснять. — Мало того, что я старше в два раза, красавец теперь такой, что детей только пугать, да и потом… Я ж ходячая мишень. Не хочу ее в это втягивать. Сам знаешь, слабое место… — махнул рукой, так и не поднимая взгляд, скупо перечислил очевидное.

Мишке не нужно было детали объяснять, сам все знал и понимал, насмотрелся на две жизни вперед в их работе.

— Это да… тяжко, — кивнул друг. Помолчал пару секунд… скорее Олегу дав время на осмысление, чем себе самому. — Но, кажется, стоит рискнуть, тебя же крепко в оборот взяло, вижу…

— Видит он, бл*! — скривился Гутник, почему-то всю тяжесть невозможного ощутив так, словно ему на плечи навалился потолок. А он стоит и удержать пытается. Лишь бы на нее не рухнул и камешек…

И глотнул полным ртом еще из бокала, как пытаясь горечь смыть. Блин… Дернуло внутри. Не по много же пил, глотками вроде, а голову уже повело. Пора тормозить.

— Видит… — повторил с сарказмом. Ему веры Миши в чудо не хватало капитально. — Вот ты мне объясни лучше, раз видящий такой, как она, зная меня меньше недели, умудряется понимать и разбираться так, как не всегда понимают остальные подчиненные?! Иногда, кажется, что лучше, чем я сам понимаю, что творится внутри?! Малая же совсем, ни фига жизненного опыта, никакой практики за плечами… А временами в глаза посмотришь — и будто ей сотня лет. Или и того больше. И все эти годы я словно ее знаю: как улыбается, как сводит брови, когда думает, как рыдает… — вот тут его переклинило, если честно.

Как и днем, когда Анна Тимофеевна про слезы Даши сказала — не удержался, рванул в архив на голом инстинкте. Он это просто вынести не мог! От одной мысли подкидывало!

Вот и теперь: сам не понимал, что изо рта льётся. Да и не горлом говорил, оно из его головы выплескивалось словно само, без анализа и понимания. Из чего-то темного и глубоко, в чем Гутник никогда не рисковал разбираться. Чревато для его разума.

— Миха! Мне четыре дня из ночи в ночь ее рыдания снятся! А мне будто кишки на раскаленный прут из-за этого наматывают! Это что за греб*нное наваждение, а?! Вот ты мне можешь эти заскоки психики объяснить?! — рявкнул вдруг, на себя разозлившись.

А еще на коньяк, что язык так развязал. Отодвинул бокал. Вышло резко, с противным звуком стекла по столу.

— Чего испугался? — поинтересовался друг спокойно, из своего пригубив.

— Алкоголь… Забыл, бл*! — Олег уткнулся лицом в раскрытую ладонь, растерев лоб. Накатило усталостью, ведь реально не высыпался все эти дни. — У нее отец сильно пил… еще и как бы не гонял их, как я понял, хотя тут разберусь еще. Отношение к спиртному у Даши… специфическое. Не хочу, чтоб перегаром несло завтра… Не хочу пугать, — и тут, когда Миша понимающе кивнул, вдруг взял и ляпнул, — она мне так на второй день и сказала: «спать ложитесь, а не курите с коньяком на балконе», представь?! Вот как?! — добавил и для себя внезапно, с какой-то растерянностью.

Может, и за глупость уцепился. Но… Не понимал и все тут!

— Как она умудряется понять, когда мне совсем х*рово? Или угадать, что сказать надо, чтоб снять накал…

Разговор выходил разорванным, странным. А его как прорвало, остановиться не мог, хоть и сам себя дико чувствовал, вслух это все проговаривая. Подумаешь, в жизни всякие совпадения бывают же… Только его не отпускало и ничего не объяснялось логикой.

— Иногда душе может буть куда больше лет, чем телу, на которое ты глазами смотришь. И твоей тоже, Олег, — непривычно веско и тяжело даже, обронил Михаил, тоже отодвинув коньяк. — Давай, сварю нам кофе, раз такие пляски пошли, — поднялся, словно искал повод отвернуться.

Будто понял, что если Гутник сейчас голову поднимает и в глаза ему глянет — то начнет отрицать, сопротивляться, на смех поднимать. А так… каждый своим занят, и Олег просто слышит… просто фоном улавливает. А Миха просто говорит.

За бокалом да в угаре — и не такие темы всплывают, кто ж не знает? И хоть их разве что Даша и смогла бы пьяными посчитать, а… Хорошая отговорка.

**— Давай кофе, знаешь же где у меня и что стоит, — не отрываясь от разглядывания потеков в бокале, пусть уже и не собирался пить, Гутник кивнул, продолжая пальцами вертеть сигарету.

— А ты ей снишься? — включив кофемашину, поинтересовался внезапно друг.

Олег аж воздухом поперхнулся.

— Вот уж не спрашивал… — отрезал со всем ехидством, вроде как и пытаясь замять тему, уж слишком некомфортно ему было.

Но и… Окей, соврал бы, скажи, что не отозвалось ничего внутри. Екнуло, причем, капитально… И ведь была сегодня мысль спросить. Да только как?

— А о чем ты, вообще, умник, с ней говорил? — рассмеялся Миша, кажется, поняв его ступор слету. — Небось, загонял по управлению только, чтоб меньше рядом была?

Все-таки профайлер Миха прекрасный. А опыт — штука такая, которую пропить непросто, особенно, если и не пытаться.

— О работе говорил. О семье ее, об отце и брате, которые Дашу на соседку бросили несовершеннолетней… Прикинь, ее наша Анна Тимофеевна с десяти лет опекала, а я ни сном, ни духом не знал… Как такое быть может, а? Ты знал? — вскинулся, посмотрев на друга.

Но Михаил покачал головой, изумлено хмыкнув.

— Так вот Анна Тимофеевна и говорит, что Даше в двенадцать приснилось, будто в СБУ работать — призвание ее. Вот кто из девчонок мечтает попасть на работу к нам, а?! Кому такое снится?! — покачал головой, начав из сигарет какую-то пирамиду складывать.

— Значит, сны у нее все же бывают непростыми, — свое услышал и понял Миха, поставив на стол перед ним чашку с горячим кофе. — Говоришь, двадцать ей? Сны эти… То есть ты, по любому, уже работал тут…

Олег плечами передернул… О чем друг? Намекает на что? Забавно, такие же мысли были днем. Неужели с ним эти сны… Да нет! Быть такого не может!

Отвернулся, вновь поняв, что надо бы размяться будет завтра с утра. И больницу пропускать нельзя. Как ни отнекивался бы, а реабилитация давал свои плоды.

— Так и ты тогда в Управлении дневал и ночевал, что с того? — хмыкнул, словно огрызнувшись. Как отталкивая то, на что друг его натолкнуть пытался.

— Ничего. Не меня же она опекает, и не мне снится, Олег, — не обратив внимания на его колючесть Мишка. — С десяти лет, говоришь… И добилась же, а, — покачал головой друг с улыбкой. — Целеустремленная и упрямая… И кого же она мне напоминает, хм?.. — скосив взгляд на него, сел назад на свой стул, кофе прихлебывая, и еще активней есть принялся. И говорит так ровно, спокойно, словно между делом и ничего не удивляет его. — Впрочем, другая тебе и не подошла бы… И потом, что ты на возрасте зациклился? Опыт, он разный бывает. Может, она с тобой уже три жизни прожила, с демонами твоими свыклась и ее все устраивает… Свои, родные черти, прикормленные…

А Олега… вдруг подкинуло!

Странное ощущение, отчего-то напомнившее то дурное состояние после лекарств, что она ему вколола как-то. Голова будто пылает и грудь огнем горит до реальной боли словно бы! Не заметил, как рукой потянулся растереть место фантомной раны.

И ярость из сна зрение заволокла… Дикая злость на то, что не смог, не сумел, не уберег…

— Не успели мы ни фига! И своего не прожили… — не вполне отдавая себе отчет в том, что говорит и откуда оно из него рвется, сквозь зубы тяжко выдавил.

И сам же замер, оглушенный, глядя в темную поверхность кофе.

Что за бред?! О чем он?!

— Ну вот видишь, вот и выяснили все, — подхватил Миша, как не позволяя ситуации в бесконтрольную скатиться. Закрывая странную прорву, грозящую внезапно Олега поглотить с головой.

И такое паршивое чувство, будто друг как раз четко осознавал, что происходило, в отличие от Гутника…

Это что, греб*ные психологические техники?! Понимал, что делает, какие-то свои фишки применил? Или что?!

Что с Олегом такое? Откуда эти слова, мысли, тяга и… Знания о Даше, которые не мог бы за эти дни выяснить. Потому что не жил же с ней, а словно все на свете знает: как просыпается, как кофе пьет, медленно растягивая первый глоток на языке. улыбается, сонно глаза растирая…

— Я пьяный что ли? — нахмурился, прижав вновь лицо рукой.

Посмотрел на пальцы, почему-то вместо шрамов опасаясь кровь увидеть. Наваждение полное.

— Ты упрямый, — рассмеялся друг искренне, прихлебывая кофе, как и коньяк недавно. — Но и это поправимо. Тем более если она согласна принять тебя и таким. И потом, Олег, вот какая разница, как и что? Я рассказать тебе много всякого могу, да что ты сейчас услышать готов? Не особо много, кажется. Но это и не так страшно, если все равно за нее уже себе на горло наступаешь. А потому, один у меня для тебя совет: повезло — так хватай обеими руками и держи свое крепко. А потом, по ходу, разберешься уже. Не упусти шанс, раз не успел однажды, — философски помешивая кофе, который, к слову, всегда пил без сахара, и оттого дребезжание ложки по чашке раздражало. — А опасность, мишени… Это всегда и без нашей работы достаточно. Да, риск повыше, но… где гарантия, что отослав ее далеко от себя и заставив обоих мучаться, убережешь от чего-то? Лифт оборвется, пьяный водитель на дороге, пневмония с осложнениями… Жизнь настолько непредсказуемая. Кому легче станет, если ты не рискнешь? Разве когда-нибудь был трусом? — вот тут Миша замолчал и, по ощущениям, вскинулся, словно ожидая, когда и Олег на него все же глянет, как итог подводя.

— Ты когда в следующий раз решишь мне помочь, лучше дома останься, — проворчал Гутник, сделав глоток кофе. И не потому, что не услышал друга…

Просто до х*ра сложно ему было уместить это в себе! Но ведь и отрицать, что за эту девчонку готов себе живот вскрыть тупым ножом и костьми лечь — не в состоянии.

А Миха расхохотался и опять свободно откинулся на спинку стула.

— Пошли, покурим? Встряхнемся? — будто и не было этого странного разговора, предложил. И сам первый поднялся, взяв чашку. — А про остальное, про связи и души, я тебе потом интересную штуку расскажу… В следующий раз, когда дома сидеть не захочется, — пошел Миша к двери на балкон.

— Блин, вот хороший же профайлер из тебя был! — в сердцах ругнулся Олег, встав следом. — Зачем было увлекаться… черт знает чем?

— А может, как раз для того, чтоб тебе сегодня скрасить вечер увлекательной беседой, — подмигнул друг. И на этом словно закрыл тему.

И правильно, наверное.

Олег реально пока не готов развивать был дальше. Но… он услышал. Может, и не осознал. Но ответ получил. Осталось его как-то осмыслить в уложить в границах своей рациональной логики.

А ведь еще обдумать все, что сам сегодня натворил и дальнейшую линию поведения — надо.

Глава 19

Она внутри никак успокоиться не могла. Уже и домой вернулась, и поужинала, и даже в кровать забралась, укрывшись одеялом, а все не выходило унять тревожное бурление эмоций в груди, странное трепетание в животе и дрожь в бедрах.

Забавно и дико то, что около Олега Георгиевича ей до вечера удавалось внешне держать лицо, делая вид, что ничего… Ничего из ряда вон не произошло! Мистика, не иначе.

Хотя это было совсем не так!

И Даша… Хорошо, ей стоило признаться хотя бы себе самой — она растерялась. В какой-то, вовсе себе несвойственный, ступор впала, струсив. И сама от этого отчаянье испытала.

Будто сковало ее изнутри смущение, собственная нужда в другом человеке, и даже некое странное ощущение стыда, что ничего не знает, не умеет, только и того, что снами жила всю свою жизнь… А по-настоящему, как верно тут поступить? Как ему дать понять, что она вовсе не считает его поцелуй оскорблением?! И не извинений хочет, а продолжения!

Или нельзя так?.. Если Гутник говорит, значит считает недопустимым и невероятным… Господи! Она просто запуталась! И даже не представляла, как со всем разобраться! Не привыкнув теряться в эмоциях до встречи с ним, не знала, как теперь взять те под свой контроль.

Нетипично для Даши, совершенно!

Да и Гутник, казалось, уловил ее внутренний раздрай, словно на свой счет отнес эти колебания. К тому же, и полковник в чем-то сомневался, ощущала. И это, наслоившись на ее собственную растерянность, давило, заставляя странно искать облегчения в деловом стиле, где, казалось, в тот момент почувствовала себя проще.

Ну и полковник свернул туда с радостью вроде.

А как же сильно Даше хотелось просто с ним поговорить! Свободно рассказать, что испытывает, насколько сильно к нему тянется! Но и как вслух сказать это все, как обсудить — понятия не имела.

Больше того, опасалась, что стоит только разговор о том поцелуе завести или о силе, что явно же их вместе схлестывает — и полковник замкнется. Не дай бог еще вновь попытается куда-то отправить ее… Даше и так показалось, что он опешил, когда она заявила о своем возвращении. Но ведь и не спорил, а она просто не сумела бы больше выдержать «ссылку».

Вот уж нет! Она ему такого шанса предоставлять не собиралась! Пусть и не надеется даже!

Ну и потом… она сама не знала, что теперь делать, а чего уж от Гутника требовать? Он действительно не казался человеком, который верит в вещие сны или гадания на картах. Хотя… никак из головы не шла последние дни та его фраза-претензия, когда заторможенный и сонный, обвинил, что шла к нему слишком долго…

Это давало надежду.

Ну и она теперь снова рядом, а это уже немало. И его объяснения, что защитить ее жаждал тем своим решением… оно почти извиняло Олега Георгиевича в ее глазах. Ощущала, что не врал. Ведь безразличного и чужого человека защищать не станут. И целовать в подсобке так, что оба разум теряют — тоже не будут.

Так что… «лиха беда — начало», как мама ее говорила. А там… разберется. И сама чуть успокоится. Потому как Даше точно стоило проработать эту стеснительность и неуверенность, накрывающую с головой, едва начинала думать обо всем, во что такой вот поцелуй вылиться может. Нет, вроде и не маленькая, и понимала все, знала процесс и механику, но…

Отсутствие реального опыта все же рождало в душе колебания и сомнения, как и избыток эмоций, которые только около Гутника и ощущала. А еще неловкость, и какой-то страх, что может неверно истолковать, понять, не так что-то сделать, разочаровав Олега Георгиевича.

Дурдом! И спросить не у кого! Не к тете Нюре с такими же вопросами идти… То есть, она бы и пошла, и спросила бы, но дело ее непосредственного начальника касается, а это каким-то дурным тоном может показаться пожилой женщине со своим кодексом моральных правил…

Уткнулась лицом в ладони, запутавшись окончательно. Глубоко вдохнула, намотав волосы на свои пальцы, пытаясь повторить так, как это он всегда делала… Боже! Насколько же хотелось сейчас в его плечо спрятаться!

Лишь бы он ей сегодня не в таком раздирающем душу сне приснился! А в том, что и ночью увидит Гутника — не сомневалась! Но как же не хотелось вновь умирать с ним рядом, понимая, что не в силах любимого спасти!

Потому, не удержавшись, подскочила с кровати, суетливо достав колоду с полки. Конечно, в голове полный бедлам, а в груди штормит, не лучшее состояние, чтобы расклад делать… Но, может, она хоть как-то определиться с вектором сможет?

Только, вместо того, чтобы расклад делать, села на подоконник, поджав ноги, и словно зависла, вспоминая, как они в отдел Гутника вернулись…

Самым сложным оказалось в лифте подняться, как ни удивительно. Потому что они вновь очутились вдвоем в замкнутом пространстве. И хоть каждый помнил о камерах наблюдения, безусловно, дышать было сложно!

Не сговариваясь, встали в разных углах. Она попыталась как-то внятно про папку рассказать, которую все же вспомнила взять с собой, объяснить с рациональной точки зрения, что привлекло ее внимание, хотя… Где Даша и где логика были в тот момент?!

Запиналась, будто зависая, терялась в его глубоком, напряженном взгляде. А тяга между ними снова настолько ярко отозвалась, что у нее дышать выходило через раз.

Полковник стоял и молча смотрел… Сначала на ту самую камеру мельком глаза поднял… и хорошо, потому что Дарья была не в том состоянии, не сопоставила то, что и знала вроде, а Гутник будто предостерег, напомнил. А после… вроде и слушал, а ощущение внутри такое, что не разбирает смысла слов. И одно ее неосторожное движение — и нечто такое из него вырвется на волю, что пока из последних сил в себе удерживает! И оно просто сметет ее, поглотит, подомнет, забирая волю и всякое пространство…

А у Даши колени подламывались от этого его взгляда! Даже не была уверена, что не путала слова, пока пыталась ему рассказывать свои «изыскания»… потому что, на самом деле, вообще же не против, чтобы он вот так сорвался! Только боязно признаться, в горле огромный ком, который и дышать от нервозности мешает.

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​ Хорошо, подниматься было не высоко, а на этаже их сразу его охрана перехватила, Евгений, который и удивился ее возвращению, кажется, но и так искренне порадовался… Правда, Олег Георгиевич при этом как осадил взглядом своего помощника, едва тот начал что-то говорить… Не поняла.

Но Даше не до уточнения вдруг стало, только теперь задумалась, почему полковник один в архив спустился? Посчитали все, что в здании ему ничего не угрожает? Или он, как и с ней, велел просто подчиненным не путаться под ногами? Не то чтоб она хотела иметь свидетелей их поцелуя, но почему-то резануло: а не пренебрегает ли Олег Георгиевич своей безопасностью так же, как здоровьем порой?

Ведь все его расследования про «своих», значит, и враги могут оказаться ближе, чем рассчитывают. И если он ее безопасности так заботился, почему о своей совершенно не думает?

Конечно, она не стала об этом спрашивать там, казалось, все эти мужчины больше нее в организации охраны и мер предосторожности понимают, но какой-то осадок скрутился темным комом в животе. И сейчас, ночью уже, аукнулось. Будто ощутила, что нельзя Олегу Георгиевичу быть настолько уверенным в этом вопросе. С другой стороны, она же и не знает, что они делают, может, просто не видит всей схемы.

Следующие три дня напоминали Даше странное хождение по канатному мосту над обрывом или рекой. Однажды по такому гуляла: на всю жизнь запомнила необычное ощущение, что вся громадина переплетенных веревок и досок от малейшего твоего движения раскачивается, грозя оборваться. И нужно на максимуме концентрацию сохранять, над каждым шагом думать, чтобы просто нейтральное положение поддерживать.

Вот так и они с Гутником, казалось, зависли над непонятной пропастью. Оба всеми силами создавали видимость делового сотрудничества и рабочего взаимодействия… И обоих раскачивало! Телепало невыносимо.

До звона в висках, как Дарье иногда казалось, до ее трясущихся пальцев и его побелевших от напряжения костяшек. Тогда как под их ногами сам пол Управления в резонанс этому накалу вибрировал, чудилось…

***

через три дня. Пролог

— Я просил принести эти документы еще сорок минут назад, Дарья! — рыкнул Олег, не поднимая головы, продолжая делать пометки, когда дверь скрипнула.

Где она шлялась, вот, что действительно было интересно?! Не замечал ранее, чтоб Дарья так внезапно где-то пропадала. А его ломает без нее… сейчас еще больше, чем прежде! Но и виду не подавал, держался в границах, которые сам себе установил. Вот и теперь не глянул даже.

Хотя она и так это все видела, понимала и знала… с ней его тактика вечно давала сбой. Дарья его, иногда казалось, насквозь видела.

Так же явно, как и ему не нужно было смотреть, кто зашел: по шагам и неким, не вполне объяснимым для самого себя признакам четко улавливал, что это именно она стояла на пороге кабинета. Сейчас особенно. С каждым днем все сильнее и ярче!

И от данного факта становилось реально паршиво… Когда он научился так «сигналы пространства» считывать? В какой момент на эту девчонку настроился настолько?! Зачем?!..

Думал над тем, что ему говорил Миха… Черт! Иногда казалось, что над словами и советом друга больше размышлял, чем о делах, а это чревато и тупо! И хотелось поддаться, махнув на все рукой… Наверное, больше, чем Гутнику вообще чего-либо в жизни когда-то хотелось.

Но ведь и его сомнения не были сняты с повестки — Олег все еще нес глобальную угрозу ее безопасности. Да и другие моменты… напрягали.

Однако, дьявол побери все (!), его все так же телепало около нее! Нет, сильнее в разы. Чувство, будто каждый раз, когда в одном помещении оказывались, между ними чертово силовое поле вибрирует! Напряжение такой силы, что подорвать способно все на х*р!

Нестерпимо захотелось закурить. И матюкнуться в голос.

Но вместо этого Олег сжал в кулак искалеченную руку, превозмогая боль в искореженных связках и мышцах, натягивая сильнее изуродованную кожу. В надежде отрезвить себя, да… Однако спровоцировал совершенно иной каскад реакций, долбанный идиот!

Втянул из-за боли глубоко воздух сквозь сцепленные зубы, пытаясь контроль над телом разуму вернуть… И почти окончательно рухнул в пучину безумия, потому что нос, легкие, все мозги, показалось, ее ароматом забило!

Смесью духов, которые сам и купил в припадке безумия, не иначе (надо же было додуматься те ей подарить! А Дарья беспощадно по отношению к нему теми теперь каждый день пользовалась!); запаха ее волос, кожи, наверняка опять возмущенным румянцем опаленной…

Это все выжирало в нем адекватность, превращая в некого озабоченного маньяка, ей-богу!

И это на работе! В родном отделе! Возвращать ее из архива была громадной ошибкой! Но как бы Олег смог ей отказать?..

В последние дни Гутнику казалось, что попроси эта девчонка перед ней на колени встать и своими руками сердце из его же груди вырвать — и то не отказал бы. Тем более позволить находиться Дарье рядом, когда самому только этого до красной пелены в глазах и хочется! Но ведь обещал себе, клялся, что не преступит черту. Не сотворит более ничего такого, чтобы ее задеть или обидеть, не станет принуждать…

Какого дьявола?! Где он так в жизни нагрешил, что ему именно эту девчонку навязали в помощницы?!

Первую и единственную в жизни, от которой у Гутника, полковника Службы безопасности страны, сносило не то что крышу, а всякое подобие здравого смысла, совести и адекватности!

А ведь, вообще, должен был бы в ее направлении ровно дышать, если по уму судить.

Он ее начальник, бл***! Ему сорок, Олег в два раза старше… И, будто этого всего мало, его характеру позавидует Джек Потрошитель, о чем Гутник в курсе, да и Дарья уже тоже заметила. Не говоря еще и о том, что по внешности сейчас у него и Квазимодо выиграет…

Да, тысячи раз напоминал себе за последние три дня об этом. А за грудиной все равно жгучим желанием пылало к себе ее прижать!

А, вместо этого, Гутник гоняет Дашу по управлению так, что самому совесть мозг ложкой выедает, но не видит иного выхода, как между ними преграду выстроить, себе не позволить слабину дать, иначе же не сможет оторваться… А на фига Дарье такое счастье надо, чтобы там Мишка не думал и не пытался ему в голову вложить?!

И при этом у Гутника член едва не лопается от напряжения, когда эта девчонка в кабинет заходит! А Олег, всю жизнь гордящийся своей выдержкой и самообладанием, ни х*ра с этим поделать не может.

— Простите, Олег Георгиевич. Меня задержали.

От тембра ее голоса у него затылок сводило всегда. Хотелось вдохнуть еще глубже и прижаться к ее груди, туда, где этот звук рождался, чтобы лучше услышать, все его оттенки разобрать…

Сейчас же его просто тряхануло, как током приложив! Потому как что-то изменилось…

Она всегда отвечала тихо и будто прячась. Вечно смотрела себе под ноги, словно боялась на него поднять глаза. Поймать ее взгляд — сверхзадача, которая и ему удавалась один раз на десять. Но это хорошо, конечно, потому как, когда Олег смотрел в ее глаза… в солнечном сплетении просыпалась нуждающаяся бездна! Дарья словно сама ту призывала тем, как доверчиво смотрела на него, точно же не подозревая, что конченый начальник ее во всех доступных углах Управления зажать желает. Или понимала все же, после того, как он не смог сдержаться в той подсобке, и боялась его теперь?

Однако сейчас происходило что-то вообще не то… Из ряда вон выходящее.

У Даши (он никогда бы вслух ее так не назвал. Дистанция…) нечто такое в голосе завибрировало…

Гутник сам не отследил, когда вскинул голову, впиваясь в нее взглядом. И, о чудо из чудес(!), она смотрела на него прямо… Впервые за эти три дня.

Напряженно, явно нервируя, но выдержала пристальное, изучающее внимание Гутника. И что б это значило, интересно?

В затылке отдалось напряженной пульсацией, будто кровь заставляла дыбиться искореженные взрывом ткани.

Олег медленно отложил папку, в которой изучал отчет, не все можно было перевести в цифровой вид, даже сейчас, отодвинул ноутбук. И поднялся, пока не обходя стол… Меньше всего заинтересован был в том, чтоб она его стояк, который всегда около нее случался, увидела. Похотливый ублюдок!..

А ведь больше всего остального, как ни странно, ему оберегать ее и лелеять хотелось! Раньше за собой такого не замечал. И, одновременно с этим, подмять под себя, покоряя, подчиняя, занимаясь сексом пока оба не отключаться от изнеможения! Но и тогда из своих рук не выпускать!

Уперся костяшками уцелевших пальцев в столешницу.

Не женщина, а какое-то непрекращающееся испытание на его голову! Точно что проклятие!

— Вы моя личная помощница, Дарья. Кто мог вас задержать так, что вы не выполнили вовремя мое распоряжение? — поинтересовался, из последних сил сохраняя невозмутимый вид и тон. Сделав ударение там, где не стоило, быть может.

Только ему показалось, что прозвучало двусмысленно? А, блин, забил. Она и так постоянно иронизировала, что он на это давит. Не удивит.

А вот то, что сам себя около нее давил, изматывало, заставляло беситься, что прорывалось скверным настроением… Плохо. Но, может, хоть не так его тяга будет очевидна?

Кивнул на папку в ее руках. Раритет, уже и картон вон пожелтел. Хорошо, что эта девчонка прекрасно у них в архиве ориентируется, сам Олег не нашел бы точно, да и старожилам Даша могла фору дать, всегда находила то, что он требовал.

— Ну так что, Дарья? Я не слышу ответа? Кто вам помешал? — поторопил, не понимая и почему-то все больше становясь в стойку, не в силах разгадать ее поведение и это странное настроение.

Что та гончая, блин! В воздухе привкус проблем чувствует, чуйкой, что не хуже, чем у дикого зверя. И она растеряна…

Не так все было! Напрягало… Ну да, больше обычного.

— Извините, Олег Георгиевич, это был личный вопрос, вас не касалось. Вот, я принесла документы, которые вы просили, — ни хе*а не понятно «объяснила» девчонка, подойдя к столу и аккуратно положив бумаги.

И она думает, что он после такого от нее отцепится? Да ни в жизнь!

И тут девчонка сделала то, чего Олег не то что не ждал, а и предположить не мог! Разве что в своих долбаных пошлых снах за последние недели видел! Но сейчас он же не вырубился за чтением отчета, правда? Это же все по-настоящему?!..

…Дарья подняла руку и медленно принялась расстегивать блузку.

Вот так вот просто и откровенно. Охр*неть! Или он таки отрубился и сейчас бредит?! Захотелось лицо растереть, убеждаясь, что он не выпал из реальности.

Она все это делала, глядя ему прямо в глаза, кстати!..

А там, в очах ее, нечто настолько непривычное полыхнуло, что у Олега во рту пересохло, Сахара, блин! Парализовало, будто пацана малолетнего, впервые в порножурнал заглянувшего. Дар речи растерял.

Даша же подняла вторую руку и выразительно палец к своим обалденным губам приложила… Зря, да. Он, когда на те смотрел, вообще, лишь о сексе мог думать. Об оральном, конкретно. Жадном, грубом. О том, как проталкивает свой член, который распирало уже от стояка, между этими пухлыми губами, заставляя ее глубже плоть взять, наматывая длинные волосы на свою руку, да так, чтоб гортанно застонала…

Кхм… Похоже, девчонка не поняла, что он и так сейчас два слова связать не в состоянии, и к своим губам его внимание привлекать — стратегия так себе.

Сказать, что Гутник офигел — и близко не передать того, что у него внутри бахнуло! В ступор впал… Эта девчонка рядом с ним в пятидесяти сантиметрах оказаться боялась, стеснялась, ни разу и намека не подала сама… Чего только стоила ее реакция после их поцелуя в подсобке?! И тут!..

Да что за нафиг, мля?!

В паху едва не дымилось, а в мошонке зазвенело от напряжения, кажется. Члену осмысление было не нужно! Только она: горячая плоть Даши под его руками, бедра и грудь, ему доступные… Вся на его столе так, чтоб мог наконец до упора ворваться в это тело, сводящее его с ума все последние недели!..

Но Гутник-то думать головой привык, даже когда тело в дугу скручивало! И тут ни черта не складывалось! Вот абсолютно! Не ее это стиль, совершенно!

— У вас будут еще задания или мне закончить сортировать те бумаги? — он совершенно не мог проанализировать звуки, которые из ее рта вылетали.

Взгляд от пальцев оторвать не в состоянии был!

А тонкая рука уже освободила верхние три пуговицы, распахнув блузу так, что ему бретелька от лифчика видна стала. И, явно не собираясь останавливаться, ниже двинулась, проведя по краю чашечек, распахивая блузу больше… Она его распалить пытается? Соблазнить?

Лишнее, вот правда!.. Он уже готов. На все!

У Гутника уже пелена багрового возбуждения застилает глаза, пульс гатит до потолка, разрывая череп. И только черт знает, как до сих пор на месте удалось устоять, а не завалить ее поверх всех этих документов?!

Но тут каким-то остатком издыхающего разума наметанный глаз уловил деталь, которой на этом теле точно не должно было быть… В самом низу, где бретелька крепилась к простому, гладкому бежевому материалу белья, черная петля из провода торчала…

Угар схлынул моментом!

И вот тут Гутник автоматом переключился на годами выработанные и отработанные инстинкты! Даже подспудное чувство вины, что таки втянул ее в свою войну, не иначе, не имело теперь значения. Не сейчас, потом подумает.

Поздно уже горевать, хоть и был прав, прогоняя. Тут решать и разгребать надо!

Вскинул взгляд, вновь в ее глаза на мгновение уставившись. И сейчас куда больше заметил: и страх, и растерянность, и какое-то отчаянное к нему тяготение…

Как мольба к Олегу решить это все! И безоговорочная в него вера. И этот взгляд все изменил — подорвал его вселенную к чертям собачим! Все прошлые причины и доводы в топку!

Может и странно, но и мысли не мелькнуло усомниться в ее лояльности. Безотчетная уверенность и полное доверие. И немедленная потребность обезопасить Дашу от всего…

Глава 20

— Сначала приготовьте кофе, — распорядился он словами, а сам быстро чиркнул на бумаге и поднял лист так, чтоб она увидела.

«Наш отдел?» — ему критично важно было понять, насколько далеко этот спрут забрался.

Даша медленно покачала головой. Гутник выдохнул — уже легче.

Он быстро обошел стол, стараясь максимально тихо двигаться, пусть сейчас это было сверхзадачей и… Ладно, ладно, насчет спада чувственного угара — это, конечно, преждевременное заявление.

И все же, Гутник заставил себя сосредоточиться на ее безопасности в первую очередь, а не на виде обнаженного тела в распахнутом вырезе блузы. Хотя то искушало капитально!

— У нас остались сливки? Черного уже не хочется, а бодрость не помешает, — ухватив ее под локоть, подтолкнул растерявшуюся Дашу к шкафу, где кофемашина стояла.

Он никогда ничем не разбавлял этот напиток, и Даша все привычки Олега, казалось, лучше него самого уже знала. И все же, на секунду замешкавшись, подхватила эту волну, глядя Гутнику в глаза.

— Не уверена, Олег Георгиевич, сейчас проверю. Только включу кофемашину, — ее голос лишь едва заметно дрогнул. Его умница.

Дошли, она щелкнула кнопкой, загремела показательно чашками.

Олег стоял и держал ее под локоть… исключительно ради собственного спокойствия… И удовольствия, чего уж там.

А потом, когда кофеварка громко зашипела и заурчала, закончив цикл, шепнув одними губами «прости», он взял и плеснул на Дашу водой из рядом стоявшего чайника. Благо, там была холодная, проверил. Целенаправленно, так, чтоб максимум на микрофон попало. Специально не предупреждал, чистота реакции нужна была.

— АЙ!!! — взвизгнула его помощница то ли от холода, то ли натурально вжившись в роль.

— Дарья! — тут же громко обозвался и Гутник. — Быстро! Может быть ожог! Отдерните ткань! Идите переоденьтесь немедленно! — рявкнул, типа распоряжаясь, а сам дернул провод, намотав тот себе на пальцы, и сунул в остатки воды в чайнике.

Не думать… Не думать о том, что по ее груди рукой мазнул, не поддаться жадности! Сейчас не этоважно…

Вода должна была вывести устройство из строя. Навряд на нее в таких условиях нацепили суперзащищенную аппаратуру.

Пока Даша стояла и хлопала глазами, похоже, все же не вполне понимая его поступки, да и точно ошарашенная «душем», насколько мог быстро, Гутник расстегнул свой мундир (удивительно, и пальцы слушались исправно, как никогда!), а потом кивнул на ее сорочку.

— Снимай! — распорядился одними губами опять, все еще не рискуя тон повышать, забыв и про свои правила, и про дистанцию.

Дарья, не споря, быстро принялась стягивать с себя мокрую ткань.

Твою ж ****! Не в такой обстановке он ее обнаженной увидеть мечтал, конечно. Но не мог не признать, что и сейчас, посреди критической ситуации же, не в силах оказался не следить за ее движениями, за тем, как румянец затапливает шею и декольте, а вся Даша «гусиной кожей» покрывается. Все замечал, будь он проклят! И за тем, как капли стекают по нежной коже за край чашечки бюстгальтера следил, словно ненормальный…

Ну до того ли?! А Гутник хотел бы каждую из них собрать языком сам!

Аж пожалел, что девчонка классический вариант белья носит, почему не кружево? Сейчас куда больше увидеть бы смог…

Черт! Долб*ный дурдом! Вообще неуместно! Но… Как же безумно Олег желал ее!

Однако… Вдруг гневом полыхнуло! Тот, кто нацепил на нее это все, тоже смотрел на Дарью, лапал руками, напугал его девочку!.. Видел же отголоски этого страха и растерянности и сейчас в ее глазах.

Натурально найти и придушить захотелось! Но… надо было сначала с основным разобраться. И ее упрятать туда, где не достанут.

Не удержавшись, сам сдернул ткань, застрявшую на сгибе ее локтя, чтоб быстрее. Развернул Дашу, отцепив коробочку с батареей и передатчиком с ее спины. Встряхнул свой мундир, мигом укутав девушку, еще растерянную и точно смущенную до жути… Не удержался, прижал к себе одной рукой, вроде как согревая. И быстро вытащил батарейки… для чего пришлось Дашу обеими руками обнять.

Олег вообще не был против.

Дарья уткнулась ему в плечо, дрожа всем телом и цепляясь за полы мундира тонкими пальцами. Дышала напряженно, судорожно. Точно прессануло от нервов. А ведь как держалась все это время! Молодцом же! Ведь и он не сразу просек, что не так.

Прям горячей гордостью за нее затопило грудь!

Отбросил передатчик туда же, к чайнику. Сомневался, что те, кто нацепил на нее это все, прибегут мигом выяснять, а значит, некоторое время в запасе есть, чтобы грамотно исчезнуть. И уже тогда разбираться.

Обхватил снова, обнял крепко двумя руками Дашу, как помогая согреться, позволяя спрятаться у него на груди.

— Все, все, моя несгибаемая, хрупкая, храбрая девочка, — чуть отстранился, помогая ей руки в рукава своего пиджака просунуть, и мягко погладил затылок под волосами.

Успокаивал, убеждал тихим шепотом расслабиться. Сам нуждался в контакте кожи к коже, но пока только так мог себе позволить ее касаться, чтоб не дезориентировать еще больше.

Мундир великоват на нее, кутается, рукава длинные… только ярче хрупкость Дарьи подчеркивают, заставляя нерв внутри его головы напряженно биться. Прибить бы того, кто додумался ее втянуть в это все!

Помог подвернуть, видя, что сегодня уже у нее с ловкостью рук никак не ладится. И неудивительно, конечно, напуганная.

— Все, мой ангел, — тихо, едва слышно, ей в самое ухо прошептал.

Не был теперь уверен, что и в кабинете прослушку не установили. Последний раз проверяли три дня назад. За это время многое наворотить можно, если доступ получили, а они прошляпили крота.

Опять к себе крепко притянул. А Дарья как замерла, к нему припав всем телом, словно каждый звук впитывала. Не спорила, не отстранялась… но и молчала. Продолжала за его рубашку цепляться.

— Сейчас вырываться из окружения будем, — зарылся рукой, всеми оставшимися пальцами в ее волосы, поглаживая, пытаясь помочь успокоиться.

И… сам не понял, когда в эти волосы лицо опустил, губами к виску прижался жадно, как впитывая, поглощая ее дрожь и страх, который она подавить пыталась. Еще крепче обнял, не представляя, как сумеет теперь выпустить…

И… В этот момент что-то окончательно треснуло внутри, раскрошив ту силу воли, на которой держался все эти дни! Да и х*р с ним!

Не отпустит!

Все. Устал. Сломались все баррикады и бастионы доводов. ЕГО она! Однозначно и бесповоротно. И Олег голыми руками в клочья изорвет тех, кто вот в этом ее испуге повинен, кто пытается Дашу втянуть туда, куда точно не стоило.

Даша так и не шевелилась, словно отогреваясь от него. И даже не думала оттолкнуть или отойти. А он наслушаться не мог, как она дышит ему в шею, понемногу затихая в его объятиях!.. Кто б поверил, что от этого его скручивало в пружину сильнее, чем от пошлостей каких?! Все тело огнем пылает… Но разум и опыт держали ситуацию в узде.

— Я рассказать вам все должна, Олег Георгиевич, — выдохнула ему в шею робко Даша. Но так и не вырывалась.

— Тут говорить не будем, — тоже тихо прошептал, ощущая, как она успокаивается понемногу. — Сейчас я Евгения вызову. Ты ничего не говори пока. Потом расскажешь, — спокойно, пусть и тихо, проговорил, как внушая ей эту уверенность. Свою силу и поддержку дав ощутить, при любом раскладе.

Достал из кармана брюк телефон, бросив экстренный вызов Женьке.

А сам так и не может выпустить ее из своих рук. Обнимает, дыша ароматом волос Даши, ей в своей рубашке прятаться позволяет. На миллиметр только отстранился, буквально, чтоб свой же мундир на ней застегнуть — не собирался позволять никому пялиться!

**

Когда через полторы минуты Евгений с охраной влетели в кабинет, он все же успел отойти на два шага. Не хотел Дашу компрометировать. И все равно рядом стоял. Да и… Она в его мундире, мокрая блуза на полу валяется… Как ни крути, а надо будет объяснять.

Сразу руку поднял, чтоб остановились и его увидели. Не разводили тут суету. Парни тренированные, мигом все поняли. Застыли, к счастью, успев за собой дверь захлопнуть. Так же знаком велел молчать и взял передатчик, показав так, чтоб они увидели.

Все опытные, мигом уловили, что к чему, ну и, очевидно, по явным признакам, сопоставили, на кого нацеплена была прослушка. Уставились на Дашу прям хмуро… Идиоты, блин!

А она вдруг ссутулилась и ему за спину юркнула.

Блин, плеснулась ярость внутри! Глянул на своих людей сурово.

Ничего умнее не придумали, чем на девочку его напирать? Да не факт, что они так выдержали бы ситуацию, как она сумела!

Ребята немного притихли, может суть и не поняв, но недовольство Олега уловив.

Подозвал Женьку к себе жестом.

— Организовываем отход через пожарную лестницу. Максимально незаметно, никому стараемся ничего не объяснять и на глаза не попадаться. Ко мне поедем, — еле слышно распорядился. — Тут ребята наши, которым доверяешь, пусть все проверят. Я сейчас наберу Прозапаса, как выйдем. Останется за главного. Если что, всем говорить, что мне плохо и в больницу отправился. И Дарья тоже… У нее ожог, облилась кофе, — на ходу легенду озвучил.

— Олег Георгиевич… Три этажа же ступенек… — парень вроде и кивнул, а при этом на его ногу так выразительно глянул!

Гутник в ответ молча взглядом помощника прожег. Тяжело. Исподлобья.

На х*р те ступени, ему отсюда Дашу вытащить целой и невредимой надо! Сейчас же! И потом уже выяснить, как и за что ее зацепили, чем угрожали, чтоб повесить прослушку? И почему она все равно на его сторону встала, сразу придя и все ему сообщив?..

Последний факт Гутнику настолько грудь прожигал, что он бежать готов был по тем дурацким ступеням! Да и не имели они другого пути. Выход на пожарную лестницу сразу в торце этого крыла, от его двери совсем близко. Парни сейчас коридор перекроют, изолируя отдел, по факту. Не то чтоб это удивительно было после покушения на Гутника. И они выйдут с боковой стороны здания, по итогу, через черный вход. Если туда же машину уже сейчас подогнать… все еще есть шансы немного сбить с толку тех, кто им так детально интересовался.

— У нас есть варианты? — поинтересовался еще тише.

Женя не спорил, не о чем же. Кивнул, показав, что понял приказ. Быстро вернулся к охранникам. Они едва слышно обсудили тактику отхода, после чего парни проскользнули в коридор, чтобы все организовать. А Гутник повернулся к Дарье, так и притаившейся за его спиной. Стояла, обхватив себя руками, будто замерзла. В его мундире укутанная… И если вынести за скобки греб*ную ситуацию — ему все нравилось! Вот абсолютно.

Быстро написал сообщение Прозапасу, очертив основное.

— Пошли, — обхватив ее за плечи, потянул вперед, прижав к своему боку. Непроизвольно хотелось согреть, казалось, что она так и не отогрелась после его обливания.

Евгений это заметил… Все отличия в поведении и манере держаться. Как бы там ни было, а опытный же. И… Черт, помощник был удивлен! А в чем-то и растерялся, судя по нервозности жестов.

Только Олегу уже фиолетово было. Он ее никому отдавать не собирался! Уже нет. Все. А потому точно не планировал прятать степень важности Дарьи для себя от тех, кто ее защитить сможет помочь.

Глянул на Женьку прямо, как предлагая мысли до более удачного места и времени оставить. И потащил Дашу к выходу, уверенный, что охрана уже все организовала.

В машине тоже молчали.

Дьявол! Паршивое ощущение, что нигде нет возможности выдохнуть, даже там, где вроде среди «своих». И хоть Гутник это понимал с момента взрыва, казалось, но то, что на Дарью таки покусились — как взорвало странную паузу, на которую за эти дни он события в голове поставил.

А теперь догнало всей тяжестью, ударило по темени. Раскрошило обманчиво-знакомую картинку мира, обнажив то, что нужно принять, как бы ни было отвратно. Ведь всю свою жизнь, считай, положил на Управление и службу… А теперь от кого-то из тех, кто бок о бок служил, Дашу защищать должен.

Не себя… Охр*неть, как иронично, но за себя обидно не было. Не маленький, все понимал и знал. Но ее зачем вмешивать, черт возьми?!

Прозапас отписался. Отчитался, что начали проверку всех кабинетов в отделе, никто пока не появлялся, не интересовался…

Даша сидела впритык к нему, уже никакого промежутка. Так как за ее одеждой никто не спускался в архив, Олег закутал Дарью еще и в свое пальто поверх мундира. И все равно ощущал, что ее продолжает трясти. Вот и обнимал за плечи, согревая.

Подумал, что надо с Анной Тимофеевной связаться, ввести в курс дела относительно, чтобы и опекуншу Дарьи не подставить… Глянул на помощника.

Евгений сидел впереди, кажется, не рискуя даже через зеркало назад на них смотреть. Но Олегу главное, что все верно организовали и сумели быстро выйти из управления. Теперь надо Дашу успокоить и выяснить, кто же у них так отчаянно про него информацию собирает, что ничем не брезгует.

С остальным потом разбираться будет. Дома должно стать проще, там точно все проверит охрана, пока они доедут.

**Дарья с такой осторожностью переступила порог в его квартиру, будто ожидала, что ее тут пытать станут. Но и обреченно как-то, словно сама себя в виноватые уже записала. Из-за того порыва его охраны так загрузилась? Думает, что Олег сейчас начнет ее обвинять в игре на руку врагам?

Девочка-девочка… Знала бы она, как Гутника в это самое мгновение на части рвет просто от того, что все — дверь захлопнулась! И она на его территории, в его доме… Навсегда уже, без вариантов.

Фиг он теперь куда-то ее отпустит! До хр*на устал бороться с собой. Да и как лучше теперь защитить Дашу? Очевидно, что отдаление уже никакой роли не сыграет. А значит, нужно иначе строить тактику. Из-за чего Олег вот, вообще, не расстроен…

Бл*! Да его изнутри телепало так, что как удавалось в мышцах этот тремор сдержать — непонятно! На жизненном опыте держался, что ли?

— Жень, — вышло резко.

Напряжение в крови у всех, уже и на чистой территории, а все равно на взводе каждый. По глазам помощника, застывшего на пороге и дернувшегося, когда Олег позвал, это тоже увидел.

— Надо Анну Тимофеевну предупредить. Может, забрать и увезти из управления прямо сейчас. Есть вариант, что и через нее могут попытаться давить, — скупо качнул головой в сторону Дарьи.

А девчонка замерла, насторожилась, испугалась. Вот и стоит от него в четырех шагах вроде, а Олег каждый жест ощущает же, движение… Почти мысли улавливает! Хотя спиной к ней, и даже по глазам, по идее, считывать этого не может. А уверен же на все сто в том, что думает!

— У тебя есть ее номер? — поинтересовался у помощника, пока к Даше не оборачиваясь. Чревато.

— У меня есть, — но у его ангела, кто бы сомневался, свое мнение имелось! Подошла к ним, быстро в сумке достав смартфон. Благо, эти вещи в кабинете хранила. — Я позвоню сейчас… — тонкий палец дернулся к кнопке включения, но Олег перехватил.

Он велел ей телефон выключить еще когда они выходили из кабинета.

— Нет. По памяти помнишь? — Даша кивнула.

Он на это и рассчитывал, все же близкий человек. Любопытно вдруг стало, а его номер она выучила?.. Отодвинул пока интерес.

А руку свою Даша не высвобождала, кстати.

— Напиши номер Евгению, он свяжется сейчас со своего. И телефон отдай, — говорил тихо, уверенно, мягко. Не хотел дополнительно давить на нее. — Проверим, нет ли каких-то нежелательных программ и слежки на нем, — объяснил, когда она удивленно вскинулась…

Даша кивнула. В глазах тяжелое выражение мелькнуло, подавленное.

Но не спорила, послушно ему передала аппарат. Вновь себя обхватила руками и отошла, замерев у входа в кухню. Достала из сумки блокнот, написала номер.

— Жень, план действий понятен? Анну Тимофеевну из Управления увезти, от контактов изолировать. Удостоверься, что все наши и можно доверять. Это проверить, — передал помощнику ее смартфон. — И дуй потом сюда быстро, — распорядился Олег, просчитывая, что еще сделать надо, чтоб не упустить детали.

— А вы? Уверены, что стоит… — парень вроде и понимал, что ситуация нестандартная, но и его без присмотра оставить опасался будто.

И намекал, а в сторону Даши не смотрел даже. Ожидал теперь, что она на него нападет? Ну-ну, уже сколько было бы возможностей для этого.

Интересно, а как Женька вечно за нее ратовал, а! Нет, все-таки не хватает заму скорости сопоставления фактов, не анализирует. Оно и неплохо, исполнитель хороший, но… Захотелось втык сделать, что мозги на место встали и не напрягал ему девочку дополнительно. Ее равновесие Гутнику важнее всего сейчас отзывалось, как ни странно.

— Не дури, Женя, — одернул негромко. — Она первая пришла и все рассказала. Собой рискуя, на минуту, — глянул выразительно, чтобы помощник понял, что вообще не в ту степь в своих подозрениях свернул. — Охрана остается, мы никуда выходить пока не будем. Поговорить пора нормально… Если выясню дополнительное что-то о личности, наберу сразу. Нам в любом случае нужны будут доказательства и улики, кто бы там ни был, — распределил обязанности. — Езжай. На связи.

Евгений кивнул, еще раз глянул в сторону Дарьи, уже виновато… Наткнулся на осуждающий взгляд Олега и стушевался. Понял, что не на тот объект свое возмущение ранее и гнев от того, что прошляпили что-то, направить пытается. Потоптался, но вышел-таки. Парням в коридоре распоряжения начал давать. Осадное положение, блин.

А Олег, закрыв дверь на замок, повернулся и глянул на Дашу… Так и стоит, будто стать меньше и незаметней пытается. В пол вперила взгляд. Прям пульсирует вокруг нее поле опустошенности и вины… Ну вот что она уже себе надумала, а?!

— Олег Георгиевич… Я же вам все рассказать должна… — начала было, явно почувствовав его взгляд.

— Ты мне успокоиться должна, ангел, — улыбнулся он непроизвольно. И пошел в кухню, по дороге и ее «прихватив». Обхватил Дашу рукой за плечи и потянул за собой.

Сбил с толку… Тоже тактика допроса, конечно. Только ведь, начистоту если, вообще не об этом думал, хоть и хотел выяснить все.

— Будешь кофе? — однозначно, сбив ее с толку, предложил с улыбкой.

Глава 21

— Кофе? — переспросила Даша так, будто он с ней на иностранном заговорил внезапно. Осмотрелась неуверенно, дернулась вперед, видимо, кофемашину заметив. — Я приготовлю сейчас, Олег Геор…

— Ты сейчас сядешь, ангел мой. И давай уже без отчества, а то я себя слишком старым чувствовать начинаю. Да и обстановка у нас сейчас неформальная, не в Управлении же, — подмигнул, чтоб она меньше загружалась. — Кофе нам приготовлю я, пару кнопок нажать сумею, как-то же справляюсь каждое утро.

Надавив ей на плечо, чтоб заставить сесть на стул, на котором сам обычно сидел дома, достал чашки и включил кофемашину.

А Даша вдруг так посмотрела!.. Тем своим взглядом, когда и знала будто больше него во сто крат, и поверить не могла, что он такое сказал только что…

Лишь сейчас заметила? Ну-ну… Все же сильно ее припечатало.

Вспомнился Миша, который несколько дней назад на этой самой кухне Олегу мозги препарировал… Что ж, очевидно, все, услышанное и ощущаемое, накопилось, перевесило чашу весов. И Олег просто принял. Да еще и в абсолют возвел моментом.

Осознание… ну, оно как бы там, где-то на заднем фоне осталось. Подведет разум по итогу логическую базу или нет — какая разница? Нутром-то уже все для себя решил.

— Олег?.. — она будто переспросила. Забавно прозвучало.

— Да вроде так с утра и звали, — отозвался он все так же весело, не позволяя осознанию серьезности ситуации придавить ее сильно. — Без молока и с одной ложкой сахара, правильно? — проговорил, как проверяя, верно ли помнит, как она пить предпочитает. Десятки раз же видел в кабинете. — Кардамона у меня тут отродясь не было, не обижайся… — вдруг поймал себя на конце фразы, зависнув на минуту.

Стоит и смотрит на пустую чашку, которую ей подготовил, держа на весу ложку с сахаром. Кардамон… Что это такое, на фиг?! И тут же как отзвуком на не озвученный вопрос, на языке привкус позабытый… чем-то цитрусовый напоминающий, ее смех, когда его уговаривает попробовать, какие-то зернышки в тонкой, расписной чашке…

— Кардамон… — словно все еще не понимая, повторила и Даша почти шепотом. — Да, я дома всегда с кардамоны пью. Завариваю в турке…

Олег резко обернулся, встретившись с ней глазами. И оба застыли на несколько мгновений. Ощущение, что слышно стук сердца обоих, грохочет, бьет по барабанным перепонкам!

В кухне дышать вдруг стало тяжело, будто схлопнулись две вселенные, сжалось пространство, выжирая кислород вакуумом притяжения между ними!

Подрывает мозг моментом от всего, что в ее глазах засек! Даша чуть шевельнулась, кажется, с трудом сглотнув. Затрещала кофемашина, закончив цикл.

А он все еще стоит и смотрит. И сахар так в ложке на весу и держит, рука не дрожит… Да и Даша от него глаза отвести будто не в состоянии.

В висках колотит пульс. И до того сжать ее сейчас в объятиях хочется, что ему в рубашке уже капитально жарко! И у нее мелкие бисеринки пота на висках вдруг заметил, лихорадочный румянец, затапливающий щеки…

И как тут сдерживать себя?! Хоть и старается изо всех сил обуздать все то жадное, голодное, собственническое, что наружу рвется с ревом, по ощущениям, натурально взламывая ему ребра! Хотел впритык ее! Кожа к коже!

Неважно уже, что за наваждение и вспышка призрачной памяти, несущественно все! Просто она и он.

И пох*р на все остальное, вот правда! Как ни глупо было сейчас думать о таком, проблем же вагон и прицеп еще сзади… Только не мог переключиться, череп нуждой в ней рвет, по сосудам будто цунами пульсом гонит, за грудиной эта нужда пылает! Весь организм — как долб*ная атомная станция, энергией вибрирует, пульсирует, казалось, на частички распадается от того, что сам себя в узде держит!

Только тут до Олега дошло, что Дарья так и сидит в его мундире… На голое тело. Кгхм… отстраняться от картинки перед глазами становилось все сложнее.

Но, если подумать о ней, это не то чтоб комфорта могло добавить, однозначно.

— Тебе неудобно, — откашлялся, но голос так сел, что самому горло продрало, выдав Олега с головой. Будто пацан юный и контроля ноль.

Пересыпал, наконец, сахар в чашку и поставил ту под сопло, включил новый цикл, забрав свою порцию напитка с подставки.

— Пошли, найдем сейчас что-то тебе, переоденешься. И тогда уже спокойно поговорим, — освободив руки, подошел к Даше.

Протянул ладонь автоматом. Она вложила свои тонкие, подрагивающие пальцы, словно и не задумавшись даже. Открыто, просто, на инстинктивном доверии. Продолжая при этом в глаза смотреть Олегу. Только… Вот не нравились ему тени страха и какого-то отчаяния, которые при этом прятались в зеленом взоре!

Будет сейчас разбираться.

И только войдя в спальню, Гутник допустил, что выбрал неверную тактику, поддавшись подсознательной тяге. Капитально просчитался.

Нет, у него не было тут беспорядка, всегда все по-спартански убрано, как приучили с казармы еще в академии, так и привык жить, да и один же вечно. Но… здесь было как-то по-особенному тихо. Далеко от дверей, за которыми охрана стояла, о чем он не забывал ни на мгновение. И странное, обманчиво-опасное чувство нахлынуло: будто они сейчас одни на десятки километров вокруг, отрезаны от всего остального мира. И нет никаких задач, вопросов, ее страхов… Только то, что тянет друг к другу все сильнее! Только их связь, крепче которой, спорить уже мог, ничего на свете нет!

— Хочешь рубашку с рукавом или футболку? Халатов у меня не водилось отродясь… — попытался отвлечь себя, загрузить мозг задачей, отодвинул одну створку шкафа-купе. — Все чистое, не волнуйся, — зачем-то заверил, не получив ответа.

А сам же каждой клеткой ее присутствие рядом ощущает! Организм вообще забыл, что есть проблемы и какие-то последствия взрыва — живее всех живых, блин! И дурное осознание, что вон там, в углу на полке валяется упаковка с презервативами, вынутая перед сдачей вещей в химчистку и забытая много месяцев назад за ненадобностью.

Даша промолчала. Непонятно, что увидела или подумала.

И Олег сделал самую глобальную свою ошибку за этот день, наверное, повернулся и посмотрел ей в глаза, пытаясь понять, почему не отвечает…

И все. По ощущению — в бездну рухнул, провалился в зеленый взгляд, наполненный смущением, открытой тягой и таким вихрем эмоций, которые его девочка точно скрывать не умела, что у него снесло всякий контроль и здравый смысл на х*р!.. А в ее глазах — отражение его безумного желания и потребности!

— Олег!.. — выдохнула она точно, как в той подсобке три дня назад.

Надрывно вздохнула, хрипло, словно от жажды по нему умирая.

И все! Контрольный. В голову! Не помогла и титановая пластина.

** Гутник даже не понял, в какой момент повернулся к ней всем корпусом? Не отследил, когда руки сгребли Дашу, прижав к себе?! Будто точно планочный — и его адекватность рухнула ниже всякого осознания реальности.

Точка. Рубикон. Кончились причины и доводы. Голая нужда и потребность в ней! Такая внутренняя тоска, будто точно век ждал, а сейчас не в человеческих силах стоять в стороне оказалось, несмотря на волю и характер.

Олег просто физически не мог дальше без нее! Ни минуты, ни секунды! И эпицентр этой плотской же потребности не в паху, хоть и там до сладкой, напряженной боли, нервы эрекцией давит! Нет — в животе словно черная дыра! Сосущая бездна, которую ничем другим, только теплом тела Даши заполнить в состоянии! Заглушить выжирающую, сосущую боль одиночества и вечного холода…

Сгреб Дарью в объятия, которые больше алчные тиски напоминали, прижал к себе до одури, до боли в натянутых рубцами мышцах, до такой плотности, что самому дышать тяжело!

— Не смотри так, ангел мой! Не бойся ничего! — затрясло от необходимости ее успокоить, подмять под себя, обернуть всем телом, защищая от любой угрозы, реальной или выдуманной!

А Даша и тут не сопротивляется! Вцепилась вдруг сама в его плечи, да так, что и через рубашку силу этого захвата тонких пальцев ощущает! Будто с ним в мощи потребности соревнуется! Сама плотнее их тела сблизить старается… Будто могла бы — оплела бы каждой клеткой, волосинкой, нервом, спаяла бы сосудами, объединив и кровоток!

— Мы со всем справимся, слышишь?! Это пыль… Я слово тебе даю! Ни фига у них не выйдет. В этот раз я ни за что не потеряю тебя! Не допущу… — разум окончательно покинула адекватность!

Не осознавал, что говорит, из груди рвалось, с самой подкорки.

Да и до слов ли, когда лица впритык и он в ее зеленом взгляде тонет, ощущая, насколько Дашу колотит, как сильно она тянется к нему?!

И Олег, вечно же гордящийся своей отстранённостью и выдержкой, понял, что перед ней никогда не сможет устоять! Что угодно готов ей дать, от всех своих убеждений отказаться, лишь бы она была спокойна и счастлива!..

Наклонился еще ниже рывком, жадно накрыв ее губы свои ртом, напал на нежную плоть, смял напором! Языком сходу в рот ворвался, будто выпить хотел тихий стон, который Даша не удержала. И сам пропал!

По краю сознания мелькнула необходимость проверить, удостовериться что не пугает ее, не принуждает, в своей жажде потерявшись… Но его девочка вдруг так яростно вперед подалась, обвив шею Олега руками… Как бы ни придушила, конечно, столько нежданной силы в этих хрупких руках оказалось! Может и не зря Женька стремался… Но Гутник точно тогда помрет самым счастливым! А сейчас ему жидкой лавой растеклось в груди, накатило каким-то ненормальным чувством дикого собственничества!

Его! Вся! Идеальная! Такая же жадная до него, порывистая, обжигающая ладони Олега пылающей кожей на затылке под волосами, в которые уже успел зарыться пальцами, наматывая, обездвижив, под себя удобней изогнув…

Гутник не сумел бы сказать, когда ее в стену впечатал, навалившись всем телом! Нет, не в состоянии был и каплю боли своему ангелу причинить, подстраховал, на свои предплечья удар о кирпич принял. Но так куда удобней оказалось нападать на ее губы, дав им дополнительную точку опоры… Все же вынужден был учитывать теперь свою новую реальность.

— Останови меня, ангел, — сипло в ее распахнутые губы выдохнул, опасаясь напугать, как бы там ни было. — Только одно слово, если не уверена или не готова еще… — попытался до последнего об ее интересах помнить.

В конце концов, не мог просто за скобки вынести, что Даше только двадцать, и точно же ни фига нет опыта!..

— Ты издеваешься?! Я годами о тебе мечтала! В снах ощущала, даже когда еще лица не разбирала толком… — простонала же вроде, а при этом зубами Гутника за губу цапнула, типа надежней застолбившись… — Я не выдержу, если ты сейчас опять извиняться начнешь, Олег, заору… — не отстранившись и на миллиметр, глянул Даша на него сквозь ресницы почти гневно. А взгляд поплыл, точно пьяный, одурманенный…

И изгибается при этом же так, что у него и шанса нет от нее отодвинуться, разум проигрывает нужде тела, обоюдной жажде и чувственному голоду!

А ему расхохотаться хочется от ее угроз и, одновременно, впиться в эти недовольные губы сильней! Но все же…

— Мне тебя обидеть или принуждать к тому, к чему не готова еще — что серпом по животу. Перетерплю, Даша… Но не принуждать хочу, не ставить в зависимость… Ты мне всего дороже, пусть я ни хр*на адекватно понять не могу. А за тебя и умереть, и убить готов — без разницы, — от души же говорит, искренне. То, что полковник СБУ точно не должен никогда вслух произносить…

Но ведь правда.

А его руки раньше всего остального ее прошлую фразу усвоили. И тугие пальцы, внезапно став ловкими, игнорируя шрамы, уже быстро пуговицы родного мундира на ней расстегивают! Задевают при каждом удобном случае нежную кожу, которой все больше его скряжным ладоням открывает!

— Я этого не ощущаю, Олег, нет принуждения — улыбнулась ему как-то так пронзительно в глаза глянув! Робко же… Но и поощрительно в то же время!

Вот как у нее так получается?!

Сама дрожащими руками принялась рубашку Олега расстегивать, тянуть, дергать, будто и ей так же сильно нужно было кожей к его коже припасть! А ему шибануло вдруг реальностью в голову… Всей неприглядностью своих шрамов, искалеченного тела…

И не сказал же ничего, и не помешал ей, только вновь к губам прижался, как на жадном поцелуе заставляя сосредоточиться. Пусть касается, что хочет делает, а смотреть — зачем? Не хотел пугать или чтоб противно стало…

Сжал одной рукой, зафиксировал ее затылок, целуя так, словно оголодал, будто выпить ее досуха через губы пытался! А второй накрыл дрожащие пальцы Даши…

** Но эта девчонка его слету читала! Кончиками пальцев все порывы и мысли улавливала будто!

— Не надо, Олег… Я тебя каждую ночь оплакивала. Хоронила в прошлом, вымаливала сейчас после взрыва, боль ощущала… — вдруг попросила как-то жалобно и с надрывом, так, что ему отозвалось за грудиной ее надрывной болью. — И не могла обнять, не могла ощутить жар кожи, стук сердца… Не надо! Не закрывайся! Я все понимаю и знаю, и видела. А тебя люблю! Такого, моего всего, настоящего, живого!.. — почти с отчаянием Даша вдруг ему в рот выдохнула, пытаясь освободить свою ладонь.

И… он пал перед эти тихой, придушенной просьбой. Самой сутью своей покорился окончательно и бесповоротно!

— Обожаю тебя, ангел мой! — хотел бы красиво признать все то, что каждый день около нее нутро разрывало, а не умел, не помнил, может, как это. В губы жадно просипел!

Потому что голову подорвало похлеще взрывчатки! В солнечном сплетении — атомная бомба!

Натурально рыкнул, кажется, от своей потребности даже ее губу немного прикусив. Отпустил руку, позволив это девчонке творить все, что не захочет только с его телом! Потому что права — он все равно ее весь до последней капли крови, принадлежит этой девчонке до каждого своего вдоха, до легчайшей мысли! И она — его!.. До самой мелкой молекулы того одурманивающего аромата волос и кожи, до тишайшего удара пульса под его пальцами!..

А страсть разгорается лишь сильнее от этого осознания.

— Мой ангел!.. — в ее губы жадно выдохнул, прикусил кожу на подбородке чуть ниже, будто метку поставить желая.

Обхватил руками, приподняв, чтобы глубже впиться в губы, благо опора на стену и ему эту возможность оставляла… Лихорадочно дальше спустился, целуя, слизывая капли испарины с ее шеи, царапая зубами бьющуюся точку над ключицей.

Ее напрягшиеся, колючие соски в его голую грудь вжались. Кровь по черепу гатит, как взрыв за взрывом в мозге. И пах разрывает просто, налившийся член до боли пульсирует, Олег толчками вжимается в развилку ее бедер, ни фига уже не контролируя, просто жажду их общую унять пытаясь! Притяжение даже не тел — душ!

И бесит одежда! А Даша стонет, будто мысли его читает и согласна на все сто! Изгибается, прижимается плотнее, больше…

Мундир уже на пол брошен. И ее лифчик туда же, его сорочка сверху…

Нет у него выдержки, кончилась вся, истлела за эти две недели! А Даша и не пытается сдержаться, словно каждое его действие просто зеркалит. Гладит, целует, кусает, ногтями царапает плечи, грудь, все его шрамы… Будто от той же безумной жадности, что Олег в себе подавить не в состоянии, заражаясь.

Наклонился рывком ниже, захватив губами один острый сосок, что ему покоя не дает, второй — рукой дразнит, сжимает, пытается гладить, хотя ни фига ж не осталось терпения! Ее всем телом своим в стену вжимает, чтоб хоть как-то опору сохранить… И понимает же, что у нее все впервые. Отчаянно хочет такой опыт дать, чтоб не оттолкнуть, не разочаровать, чтоб не пожалела ни за что в жизни! Только и свои желания уже пригасить не выходит.

— Даша?.. — на секунду остановился, заглянув в глаза, проверяя, не передумала ли…

А там такой взгляд одурманенный, осоловелый, что ему подорвало на хр*н все благие намерения! Все из головы вылетело!

— Моя! — как долб*ный примитивный дикарь хрипло выдохнул, дернув ее, отодрав от стены, на себя вес тела приняв.

Жар по нервам, вся кровь ухнула в пах!

Потянул к кровати, по ходу таки вспомнив про презерватив, наощупь схватив с полки. Ее юбку расстегнул, не особо удачно стянуть попытавшись. Свои штаны дернул, когда она такими же отчаянно-лихорадочными жестами, дрожащими руками бросилась ему на помощь, от остатков одежды избавляясь.

И оба умудряются гладить, сжимать, целовать друг друга… Дикий контраст ее нежной, идеальной кожи, совершенных линий тела… И его грубых, переплавленных ожогами, искореженных шрамами плоскостей… Но она с такой жадностью целует и пальцами каждый обводит, что у него и шанса загрузиться нет! Дикая похоть, отчаянная нужда в ней — все затмевает!

А при этом — невероятной силы порыв для Даши сделать все! Смешно, никогда угодником не был, да и не ловелас по жизни. Секс и секс. А сейчас нечто вообще другое, настолько далекое от примитивной физики тел, как Нептун от Солнца. И потребность в Даше — необъятна, как сама вселенная.

Заставил лечь на кровать, надавил на плечи! Сам навис сверху, втолкнув ногу между ее бедрами, уперся кулаками в матрас, пожирая алчным взглядом… А она к нему руки протянула, обняв за шею! И по-новой захлестнуло настоящим безумием, полным отключением от реальности и логики!

Крепко в губы поцеловал, накрыв собой, не в состоянии удержаться. Член тяжело, сладко-болезненно простреливает, заставляя Олега в ее мягкую влажность вжиматься. Еще не проникая, нет, но распаляя и Дашу, и самого себя до невозможного! Вновь до груди добрался, сжал губами, втянул в рот уже второй колючий сосок.

А Даша в голос стонет, выгибаясь! В его короткие волосы пальцами зарыться пытается, тянет на себя, словно больше плоти в рот заставить его взять требует, изгибается под руки Олега, под губы, под эти напирающие толчки тяжелой плоти подстроиться бедрами старается.

И он понял, что просто больше не в состоянии выдерживать. Ни секунды промедления… Скользнул руками ниже, накрыв пальцами ее влажные, жаркие складки, растирая влагу, ее еще больше дразня, упиваясь тихими стонами Даши, которые слизывал губами. Осторожно пальцем внутрь тела проник, как распаляя, растягивая, но и готовя, хоть немного ей это облегчить пытаясь.

А Дашу в дрожь! Дугой выгнулась, словно ближе к его руке тянулась, в себя вобрать пыталась!

Горячо, влажно между телами от испарины, кровь шумит в ушах, ее руки ему в спину впиваются, не отпуская и на сантиметр.

— Я постараюсь, ангел мой. Но все равно больно будет, — как извиняясь сипло прошептал в ее рот.

Приподнялся, вновь отрезав от мира, накрыв собой, лица сблизил, упираясь локтем в матрас. А сам презерватив вскрыл уже. До х*ра неудобно, но Олег даже не замечает все эти сложности. Мотивация, блин, великая сила!

И почему-то ни единого сомнения, что реально впервые все у Даши, пусть и не спрашивал же. Очевидно это. А ему так хочется все идеально сделать, и никакой уже выдержки нет, еще позавчера, кажется, кончилась вся, в той подсобке!

Не в похоти дело, не в плотском желании, а в этой невыносимой потребности их одной плотью сделать! Тем целым, что не разъединить уже.

Никогда не страдал чертовым романтизмом. И сейчас не припечатало вдруг. Потому что не романтика это. Не надуманная «красота». Жарко, тяжело, с сиплым дыханием, царапая друг друга зубами, ногтями, наваливаясь, прижимаясь… Нет — неизбежность. То, что на каком-то крохотном, равном расстоянии между ним и ею — становится общим, единым.

— Я потерплю, — улыбнулась чуть напряженно, он шеей почувствовал, будто готовясь. Но и ни единой нотки сомнения…

А у них же не так и много времени, если вспомнить про разум. И Олег точно не перенес бы, если бы сейчас кто-то помешал. Как и Даша, кажется.

Выпрямился, прижав ее бедра, стиснул ладонями, вскинул под себя. И, в губы ртом впившись, хоть немного отвлечь пытаясь, медленно, но неотвратно приняла внутрь желанного тела членом вторгаться. Осторожными толчками, чуть позволяя привыкнуть после каждого, адаптироваться, хотя самому давлением крови и нужды грудь разрывает, в висках стучит набатом! Дыхание ее ловит, слизывает с губ.

В какой-то момент Даша сжалась, замерла, но не оттолкнула, словно затаилась вся. Закусила губу… и ему заодно прикусив.

А Олег… Его накрыло! Замкнуло каждый нерв!

— Прости, ангел, — выдохнул неразборчиво и, сжав ее бедра своими загребущими руками до боли в шрамах, последним рывком до основания вонзился.

Стиснул, прижал всю к себе, вбирая, позволяя любимой в его теле спрятаться. Ловя стон боли, выпивая. Последний и единственный, который он своей девочке хотел бы причинить!

Ждет. Завис на руках, ее в себя вдавливает. Дышит так, что самому по ушам режет этот хрип…

И тут она чуть поерзала, подстраиваясь будто, обхватила его плотнее… И скрестила голени у Олега на спине, как дав понять, что фиг она его куда-то из себя выпустит…

Хлипкая выдержка разлетелась в пыль!

Он по-новой целовать ее принялся так, словно сожрать пытался, ей-богу! Бедра сами начали двигаться, реально вдалбливаясь, ввинчиваясь в нее! Голодный! Все равно мало! Подохнет, казалось, если хоть чуть отстранится!

Не мог отпустить, сжимал ягодицы, упиваясь ощущение плоти, тем, что весь в ней, она под ним… Добрался до шеи, вновь в Даше наслаждение распаляя, прикусил тонкую кожу над ключицей, поцеловал, языком пригладил, добрался до груди…

Добился таки сдавленных сладких стонов, уже точно не боли! Только ж у самого охр*неть какой перерыв был, еще до того чертового взрыва! Рухнул в пылающую бездну, ослепляющим, тяжелым, горячим шаром ему по позвоночнику, по кресту прокатившуюся!

Кончил так, будто у самого одурительный первый раз. Задохнулся, лицом во влажные пряди Даши зарывшись. И оба словно вне времени и пространства зависли на какой-то короткий, но бесконечный миг…

Глава 22

— Для тебе опасно быть со мной, Олег. Мне лучше исчезнуть куда-то, чтобы не подставлять тебя…

Интересно, бл*! Это точно было последним, что он ожидал бы услышать после их ошеломительной близости, еще и тогда, когда Даша была все еще наполовину его телом в матрас вдавлена.

Никак не могли распутаться, не хотелось выбираться никуда, хоть умом и понимал, что необходимо. Куча вопросов на повестке дня: надо выяснить, у кого ума хватило нацепить прослушку на его помощницу, и в чем причина того, что под Олега копать пытаются? Связано ли это со взрывом или еще кто-то зуб точит?

Да и Женька должен вернуться вот-вот, а он точно не хотел любым способом тень на Дашу бросать или делать достоянием всего отдела то, что и как между ними происходит, пусть и так уже очевидно, что Гутник на Дашу виды имеет.

А все равно, совершенно не выходить руки расплести, ее выпускать из своих объятий — ни малейшего желания! Вообще непрофессионально, немного по-юношески глупо, а ведь давно не пацан… Но рядом с ней в Олеге нечто настолько живое и порывистое вечно голову вскидывало…

Однако вот это вот заявление взбодрило, конечно.

Он уперся рукой в матрас и одним напряженным движением сел, потянув и Дашу за собой. Отметил, как она поерзала, точно дискомфортно.

— Громкое заявление, ангел мой, — отведя нежно волосы с ее лица, еще раз крепко поцеловал припухшие губы. — И я сразу проясню — фиг ты теперь куда-то от меня исчезнешь. Все! — Олег усмехнулся, прижав ее к своей голой груди крепко-крепко.

Сомнения по шрамам мелькнули и… исчезли. Не до того! Да и она ясно заявила ему все.

— Я и так тебя слишком долго ждал, если откровенно, — мазнул губами по шее, не в силах оторваться…

Дьявол! Надо было останавливаться и на кухню идти. Хоть видимость того, что они тут все это время разговаривали, создавать. Но как же лень! Нетипично…

— Ты не понимаешь! Я тебя подставляю! — в какое-то отчаяние вдруг впала Даша, крепко обняв его в ответ.

Ее словно лихорадить начало. Ну вот! А ведь перегрузить собирался, надеялся отвлечь. Откат после всего?

— Не знала этого, честно! А ведь с самого начала, оказывается!.. Это они все организовали! Я понятия не имела до сегодня. Но теперь… Я тебе всю карьеру сломать могу! Да что там! Жизнь под угрозу!.. А я не хочу этого, Олег! Ты же для меня дороже всех в мире! — неожиданно запаниковала его девочка, точно не понимая, что они все могут решить.

При любом раскладе, вопрос только в цене. Но он точно готов был на все, кроме того, чтобы вновь ее лишиться. А значит…

— Так, успокойся, ангел мой. Вдох глубокий, вы-ы-ы-дох, — обхватив ее лицо ладонями, заставил посмотреть прямо на него, глаза в глаза. И дышать с ним вместе. — Ты меня не можешь подставить. Запомни. Аксиома. Просто потому, что мне уйти легче, чем тебя теперь потерять. Но и тут мы не будем никому на руку играть, им не на что надеяться, — Олег подмигнул, сблизив их лица. — Не бойся, со мной не так уж и легко справиться. А уж когда у меня такая помощница — так и подавно! — он нежно и мягко провел подушечкой большого пальца по ее нижней губе, не позволяя Даше ту закусывать.

Разрядить обстановку хотел, растормошить ее, отчего-то впавшую в самобичевание.

Поднялся, потянув Дашу за собой к ванной. Надо им все же быстро в душ и одеться. Икофе выпить, свежий. До прошлого так и не добрались. И накормить ее стоит хоть чем-то, это тоже поможет напряжение чуть ослабить.

А то накрыло не хило страстью, а у нее и до этого стресса за день хватило, судя по оговоркам. Так и он еще добавил… Как ни крути, а первый секс в жизни…

Тряхануло, когда вспомнил то, что вот только между ними было! Обхватил руками Дашу так, что только дышать и может. Но не вырывается опять, наоборот, уткнулась ему в грудь, сопит носом недовольно. Сердится, что он не испугался?.. Забавная!

— Господи! Как у меня сил хватало от тебя на расстоянии держаться все это время?! — с какой-то растерянной насмешкой над самим собой, вопросил… А хр*н знает, у нее или у неба. — Обожаю тебя, ангел мой! — улыбнулся в ее губы, отвлекая поцелуем от страха и истерики, точно же поджидающей за ближайшим поворотом мысли в этой красивой головке.

И все-таки в душ повел. А там врубил горячую воду на полную… но насадку верхнюю не включал. Конспиратор, блин, не хотел намочить ей волосы. Фена у Гутника не было никогда.

— Рассказывай, — спокойно заявил Олег, как позволения дав, когда они вернулись на кухню, переодевшись.

Поставил перед ней чашку свежего кофе, достал сыр, хлеб, оливки и нарезку мяса.

— Прости, у меня дома с едой негусто. А калиту твою я вчера доел, — ухмыльнулся он, вообще, не серьезно! И почему-то твердая уверенность, что просто пытается отвлечь, встряхнуть ее. — Знал бы — сэкономил бы, конечно. Но мы можем заказать доставку, если захочешь что-то, или послать одного из охраны, когда Евгений вернется, — тут же предложил Олег несколько вариантов. — Пицца всегда актуальна, кстати, — подмигнул, явно на их первый совместный «завтрак» намекая.

Взял стул и сел рядом так, что ее ноги его бедрами окружены. Смотрит внимательно, но при этом и так, что ей хочется опять ему в плечо спрятаться и как минимум ночь так просидеть, не двигаясь. Но ведь и сама понимает, что чревато. И опасно…

А она его больше всех в мире хотела бы защитить! Только Олег и слышать не хочет, что она же его может сильнее всего подставить! И это понимание еще больше ее дезориентировало!

Господи, у Даши такая сумятица и каша в голове! Все и сразу на него вывалить хочет! И не может при этом ни единой связной мысли выловить. Отчаянно ищет, подбирает слова, а не знает, с чего начать?! Принялась быстро косу переплетать, после их пламени от прошлого порядка на голове ничего не осталось, конечно.

Да и в голове с порядком было туго.

Мамочки! Как же много всего с ней случилось за сегодня! И при каждой мысли о том, от чего сейчас чуть дискомфортно сидеть, здравый смысл улетучивался напрочь! В жаркую дрожь бросало наново, а нужно о серьезном говорить, а не о счастье, про которое и думать себе с утра не позволяла, грезить.

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​ Сидит, смотрит на Олега, даже не понимая, что уже отхлебнула из чашки, и не уверена, вообще, что голодная, хотя с самого же утра ничего не ела. Пытается собрать мысли.

На Даше были его спортивные штаны, точно большие на несколько размеров и держащиеся исключительно благодаря завязкам на поясе. И его же… футболка?.. Такого типа кофту, но с длинным рукавом, вручил ей Олег.

Сам он опять оделся в форменные брюки и рубашку… Не хотел, чтобы о ней болтали, как объяснил, одеваясь. Даша… она понимала, что он прав, а сама бы и не подумала об этом, просто не учла. А ведь так, действительно, чуть проще. И без досужих разговоров все у них непросто. Особенно теперь…

— Этот человек перехватил меня на лестнице, когда я из архива возвращалась. Работает в Управлении, — медленно начала, подбирая слова. И все равно чувствуя себя так, словно все не по правилам делает. Не знает, что важно в первую очередь рассказать. — Майор. Не знаю фамилию. Видела его до того дважды. Первый раз мельком: он сидел в кабинете, когда меня назначили твоей помощницей, попросив помочь, слушал. Второй раз недавно, когда ты в архив меня назад отправил, — кажется, в голос все же скользнула претензия.

А Олег вдруг криво усмехнулся и ее руки в свои ладони захватил. Сжал, потянул вверх, мазнув губами по ее пальцам. Даша только сейчас осознала, что те дрожат.

— Не злись, мой ангел, я себя этим наказал больше, — точно уловил отголоски ее обиды. — Думал, что подохну, пока себе запрещал к тебе приближаться, — продолжая ей в глаза смотреть, жадно прижался губами к центру ее ладони. — Защитить хотел, вот от такого уберечь, как раз.

А Дашу как волной окатило, по-новой заставляя переживать все, что у них только что было. И что точно повторится, глаза Олега это как бы, вообще, не скрывали. Вот только ей даст немного адаптироваться и «компенсирует» то, что не додал Даше, предупредил сразу, едва они в душе оказались.

Жадный взгляд, голодный… и совсем не по еде! А ей отзывается внутри такой чувственной дрожью! Мурашками по всему телу, жарким комом в животе! И этот мужчина рычал на нее последние две недели — ну кто поверит?! Хотя... Нет, накормить он ее со второго дня пытался, несмотря ни на что...

— В общем, тогда он приходил в архив, я не знаю зачем, — облизнув губы, она высвободила руку и вновь кофе взяла. — Может, уже тогда хотел поставить в известность о своих планах.

Олег выпрямился, тут же ей бутерброд с сыром сделал и так сурово глянул, намекая, что надо обязательно взять и съесть… Даша невольно рассмеялась! Это чуть сняло накал атмосферы, во всех направлениях.

— Он тогда спрашивал меня, что я в архиве делаю, про семью что-то пытался выяснить, но появился Кирилл, и это поломало ему планы, думаю. Тот, который к тебе приходил, помнишь? Мне показалось, что он сильно удивился, увидев этого человека там… И насторожился… Не знаю, почему. Но он меня как прикрыл и велел быстро к тебе идти. Только я же не могла, вот и спряталась в подсобке той, — откусив-таки, начала жевать.

— И плакала, — тут же сопоставив все факты, резюмировал Олег, помрачнев. Вновь к ней вперед подался.

— Мне… тоже тяжело было находиться вдали от тебя, и обидно еще, — чуть нервно передернула она плечами, сама подавшись вперед в этот раз, отставила чашку и бутерброд, уткнулась на секунду Олегу в грудь…

А он тут же ладонью в ее волосы зарылся! Ну вот как с ним хоть какое-то подобие приличной прически сохранить?! Но какое же счастье, что может теперь не скрывать, обнимать, прикасаться!..

— И эти его вопросы непонятные, странный интерес — просто додавили, — попыталась объяснить причину слез. — Ой, да, его имя — Игорь! Так Кирилл называл. Он его знает, как я поняла, — спохватилась Даша, лучше всего отогреваясь в руках Олега, никакой горячий душ не сравнится.

— Хорошо, с этим еще разберемся, потому как пока, навскидку, никакой Игорь мне в голову не приходит, — явно не особо довольно из-за этого, хмыкнул Олег, продолжая мягко ей затылок поглаживать. — Сегодня что было, ангел мой? — уточнил, вновь сунув ей хлеб с сыром, продолжая давить линию «говорить хорошо, но от перекуса ее никто не освобождает».

А Даша вздохнула. Эта часть была для нее самой непростой. Но когда он обнимал… Все казалось решаемым, вот правда!

**— Он поймал меня на лестнице. Не знаю, возможно, следил. Иначе, как узнал, где и когда? — вернулась мыслями к сегодняшнему утру, попутно жуя, хотя вкус еды не чувствовала. Слишком неприятные воспоминания.

— Затянул в какой-то кабинет на втором этаже. Не уверена, что это его, может, просто пустая какая-то переговорная или типа этого.

Олег помрачнел, сжав пальцами ее колено, не больно, а будто пытался поддержать… или защитить, хоть она и говорила о том, что уже случилось.

— Он был один? — уточнил мужчина.

— Да…

— Почему не убежала? Не закричала? Чем он тебя поймал? — нахмурился Олег.

Опытный, сразу в суть смотрит, да. А Даша… ей так страшно вдруг, хоть и понимает, что бессмысленное, иррациональное больше ощущение, но накрывает с головой. И стыдно еще дико, хоть она ничего же не знала…

— Я — подставная. Изначально… Не знала этого, Олег! Честно! — наклонилась к нему, оттолкнув чашку с кофе так, что напиток плеснул через край, лег на стол темным пятном. Но им не до того. — Я ничего не знала до сегодня, не думала даже! Искренне тебе помогать хотела! Но они это сразу подстроили все. Еще когда я в архив оформлялась, заметили, решили использовать, возможно. Точно на заметку взяли. И проверка моих данных — ее они делали, кто-то, с Игорем связанный. Они же скрыли то, что мой брат… — отвернулась, сжалась, стиснув пальцы так, что короткие ногти в ладони вонзились до боли. — Этого я тоже не знала, но вполне поверить могу, что он и до наркотиков дошел, и закладки делает, продает… — сглотнула тяжело, ощущая себя почему-то бесконечно грязной и противной из-за этого. — Всегда злился, что ему на заводе работать приходится.

— Так. Стоп. Давай сразу выясним — ты тут не при чем, и вины твоей — ноль, ангел! — рявкнул вдруг Олег, сгребая ее обеими руками.

Мигом просек ее самобичевание. Дернул, перетащив со стула себе на колени, обхватил так, что накрыл ладонью голову, словно от всего пряча, позволил у него на плече затаиться.

— Это плохо, но к тебе лично никакого отношения не имеет, Даша. Не переноси на себя.

— Но я же тебя этим под удар ставлю! — крикнула вдруг и она, ощутив почти злость на его упрямство. — Таким вот, как этот Игорь, власть в руки даю. А я не выдержу, если из-за меня ты снова… — злость иссякла так мгновенно, как и нахлынула. Страх заполонил душу опустошением. — Не выдержу, Олег! — выдохнула едва слышно, рванув вперед и крепко обняв его за шею. — И тогда не смогла же…

На секунду в кухне тишина повисла. Глубокая, страшная, на уровне тех ощущений, которые мозгом никак не обосновать. Память, которой не могло же быть, а она никак их не выпускала из своих крепких пут.

— Ангел мой, давай, для начала, разберемся до конца с ситуацией, — усмехнулся Олег, явно пытаясь разрядить обстановку… Или совсем не серьезно воспринял ее опасения? — И потом, чем ты меня подставишь, если сразу пришла и все мне рассказала? Я же теперь в курсе и могу выяснить личности врагов, их намерения, — он обхватил ее щеку рукой, погладил мягко уцелевшими пальцами, отчего Даше дико захотелось повернуться и губами к его шрамам прижаться.

— Но если они этим и тебя дискредитируют?.. — выдохнула то, что пугало. — Доберутся как-то, обойдут охрану или добьются, чтоб ту сняли?.. — все страхи наружу полезли, как прорвало. Может, и вовсе без логики, иррационально.

— Ангел, выдыхай опять. Это же их тактика: взять тебя под свое влияние, не можешь не понимать. Самая умная у меня же, — Олег ее щеки сжал, заставив прямо в глаза смотреть. Поцеловал в кончик носа, как вновь отвлекая. — Не поддавайся. Мы тоже не последние люди в Управлении. И команда у нас одна из лучших, — он подмигнул ей. — Какой у них был план, хоть примерно знаешь? — не дав Даше углубиться в тревогу, Олег заговорил собранно и ровно, но при этом легко.

И это как подталкивало ее взять себя в руки, словно даря ощущение, что они со всем справятся вместе.

Только однажды же не сумели… Но да, тогда одни были, распалась команда, разбили их…

— Не вполне, — все равно попыталась его тон подхватить, собраться, успокоиться. Сосредоточиться на реальности. — Я так поняла, что они специально не сразу начали от меня что-то требовать, чтобы меня твои люди проверили, ты начал доверять, привыкли все, и я не провалилась, выдав себя нервами. А теперь хотят, чтобы я сообщала обо всем, что ты делаешь и записи делала.

— А чтоб слушалась, они?.. — Олег продолжал смотреть ей в глаза.

— Угрожали открыть настоящие данные по моему брату, обвинив в сокрытии, тем самым лишив меня возможности работать в управлении. Да и его самого упрятать в тюрьму за распространение, — все-таки повернулась, коснулась губами следов того страшного взрыва на его руках.

— Должен признать, расчет у них был неплох и доводы сильные. Если нас вынести за границы этого уравнения, вполне могло бы сработать, — Олег пронзительно ей в глаза посмотрел.

Так, что у Даши в груди защемило! А вот между бедрами стало горячо-горячо, сметая дискомфорт волной нового желания… И его накрыло, показалось, качнулся к ней, словно против здравого смысла.

— Но ты все равно ко мне пришла сразу… — выдохнул хрипло в ее губы близко-близко. — Хотя так мечтала всегда в СБУ работать, о чем и они узнали…

— Я о тебе мечтала всегда! А ты тут был, — передернула плечами чуть неловко, отметая его намек, что ее выбор странный.

А Гутник усмехнулся как-то медленно, погладил уголок ее рта, продолжая в глаза Даши всматриваться.

— Что ж, давай суммировать: первое — они сказали, что изначально тебя решили использовать; второе — те данные, что мне дал Евгений, подготовил этот Игорь, и они не соответствуют действительности… С его слов, снова-таки, — Олег задумался, анализируя ее рассказ, будто что-то еще в голове просчитывая, Даша видела по глазам. Но при этом и ее обнимать продолжал крепко. — Надо, кстати, сейчас Евгению написать, выяснить, что это за майор, может, он в курсе. Мне все еще никто в голову не приходит, вероятно, нового перевели, пока я больнице валялся… Это, кстати, имело бы смысл. Возможно, он и к взрыву имел отношение… Метил на повышение или еще как-то связан? Надо раскручивать моток, — прижавшись губами к ее виску, Олег на мгновение умолк, а она прям наяву ощущает, как у него в голове все обрабатывается, осмысливается, синтезируются данные.

Даша притихла, тепло его рук впитывая и не мешая. Честно говоря, настолько в удовольствие была его близость, то, что касаться теперь вволю могла, тепло его впитывать — невольно эмоции захлёстывали, отодвигая разум. Хоть и понимала, что нынче на повестке дня очень серьезные вопросы, и не стоит терять сосредоточенность. Только вся тоска и одиночество, что годами внутри таились, сейчас будто компенсации требовали!

— А Кирилл к нему как был настроен? — не вполне ожидаемо для Даши, вдруг уточнил Олег.

Глава 23

Евгений приехал еще минут через сорок. Задержался, потому как заезжал за документами, про которые Даша вспомнила, пока Олег ее убеждал поесть.

Гутник помощнику и написал. Хорошо, Управление тогда еще заму по пути было, Прозапас вынес, чтоб Женя особо по коридорам не бродил и не вызывал вопросов. Кроме того, велел полковник своим людям и по-тихому «пустить» информацию, что сама Даша на ночь в больнице осталась, вроде ожог серьезный.

— От кофе? — недоверчиво уточнила Даша, когда услышала.

— Вот и проверим, потянется ли кто-то проверять, в чем я, конечно, сомневаюсь, но все же, — усмехнулся жестковато Олег, подмигнув. — Там у нас есть, у кого спросить, предупредим, тебя даже оформят на лечение, — он опять вытащил свой мобильный и тут же принялся еще кому-то писать.

Она не мешалась, он точно уже какие-то наброски плана имел.

Они к этому моменту успели поесть и обсудить то, что Даша знала. Правда, с остальным оказалось сложнее. Когда она рассказала все Олегу, у самой будто глаза открылись: ее банально пытались запугать. Ну, хорошо, действовали профессионально, да и понятно, что опыта у этого Игоря могло быть немало в подобных методах влияния и вербовки.

В чем-то Олег, наверное, и прав. Не имей Даша четкого ориентира на безопасность любимого, выработанного внутренней болью, методы того майора вполне могли сработать. На чистом страхе и растерянности, на тревоге и не столько волнении за брата, сколько за свою участь. На что и делали расчет.

Но теперь немного отпустило, стало легче отстраниться. А может, сильно хотелось поверить в то, что они способны с чем угодно справиться… Олег заявлял это очень уверенно, как было ему не поверить? Тем более если любимый горячо и жарко целовал ее после каждого слова.

Это отвлекало… И все же, стоило Олегу отвернуться, как некое внутреннее тревожное опасение скребло изнутри…

Появление Евгения встряхнуло, словно сместив акценты.

— Вот все бумаги, которые вы просили, Олег Георгиевич, — принялся отчитываться зам, кажется, немного смущаясь на Дашу смотреть.

Выложил на стол папки, сверху флэшку пристроил. Не сами дела, те нельзя было из Управления вывозить, а разработки отдела, то, что можно было сюда привезти по процедуре, под роспись и охрану.

— Анну Тимофеевну отвезли домой, объяснил, что есть сложности. Оставил в охрану одного из наших… — непонятно кому именно рассказал, глядя куда-то между ними.

А Олег вдруг с досадой скривился.

— Черт! Надо было попросить ее вещи тебе собрать какие-то. Совсем из виду упустил, — прищелкнул он языком, растирая затылок так, словно у него там давило болью.

Даша вскинулась непроизвольно, принялась вспоминать, когда он сегодня таблетки принимал? Плохо? Сказался непростой день?

— Ладно, все равно напишем, потом ребята привезут, — будто недовольный собой, вздохнул Гутник тем временем.

— Но… — Даша растерянно на него глянула, чуть не уверенная в том, что можно или стоит при Евгении озвучивать.

— Ты тут остаешься, это без вариантов, — впрочем, Гутник и так все понял.

И так это однозначно прозвучало, что ничего иного уже и добавлять не надо — просто ясно, что Олег решил и взял на себя право управления ее жизнью, и уже совсем не как помощницей. Причем, ясно всем, судя по неловкому топтанию Евгения сбоку.

А Даше смеяться почему-то хочется. Ну чего еще она от Гутника и его характера могла ожидать? Он свои решения железной волей в жизнь воплощал, просто сейчас это Даше точно нравилось, в отличие от прошлого намерения оттолкнуть ее, как можно дальше.

Олег глянул на нее с притаившейся усмешкой во взгляде, словно мысли сек на лету, и Даша как-то интуитивно поняла, что и потом ее никто уже, никуда не отпустит… А разве она против?

— Охрана тут лучше, а нам сейчас нельзя силы распылять, и мелькать тебе там не стоит, пусть голову поломают, что случилось, — вроде как «объяснил» это решение Гутник. — Что за майор, удалось выяснить? — повернулся сразу к Евгению, словно дав понять, что обсуждение предыдущего вопроса не предусмотрено априори.

Даша наклонила голову, пряча улыбку… Не то чтобы она собиралась спорить… Но кто бы мог подумать, учитывая, как упорно он отталкивал ее предыдущие дни!

— Думаю, да, — очевидно, Евгений тоже отметил щекотливость ситуации…

Ох, ладно! Она сидела с ног до головы облаченная в одежду полковника, точно не подходящую ей по размеру. И каждый раз, когда Олег к ней обращался или просто смотрел… Боже! Только слепой не заметил бы явно изменившегося отношения «начальника» к Даше. Да и она вряд ли лучше справлялась с конспирацией…

Просто потому, что наконец-то себя любимой и желанной ощутила. Причем, тем человеком, которого сама до дрожи души обожала! Да и какой смысл прятать? Олег однозначно заявил, что ее не отпустит. А значит, даже если она продолжит работать его помощницей или где-то еще в Управлении, им надо просто так преподнести их отношения, чтобы это не вызывало лишних вопросов…

В общем, Евгений точно слепым не был, но, к его чести, попытался на рабочих задачах сосредоточиться и не очень на них пялиться. Даша же поднялась, решив приготовить мужчинам кофе, чтобы немного непринужденности атмосфере добавить. Она бы и таблетки Олегу подсунула, но не знала, где он их тут хранит, навскидку нигде ничего не валялось. Порядок такой же, как в кабинете, прям до холодной пустоты. А не рыскать же по шкафчикам при Жене?

Себе хотела заварить чай, напилась уже на сегодня кофе… Но, оказалось, что тот у Олега не водится, уже спросила. Ограничилась кипятком, мысленно добавив в список покупок продуктов, за которыми он собирался кого-то посылать. Тот выходил уже немалым.

Пицца точно не казалась Даше лучшим вариантом питания для него на постоянной основе.

— Майор Евтушенко Игорь Валерьевич, думаю, это тот, кто нас интересует. Назначен в управление месяц и три недели назад, через неделю после взрыва, — Евгений кивнул ей с благодарностью, когда Даша перед ним чашку кофе поставила.

Олег же просто руку ее поймал, самостоятельно забрав чашку, и потянул, чтоб около него встала. Даша точно не была против.

— Насколько мы успели нарыть, чтоб сильно внимание не привлекать, назначение не было неожиданным, перевод готовился последние полгода… с подачи Ярового, — вот тут Женя как-то обеспокоено глянул на босса.

Дарья тоже выпрямилась, застыв. Напряженно на любимого глянула. Фамилия была знакомой им всем.

— Интересно. Так значит… Второй заместитель Главы, — Олег медленно отпил напиток, который она ему приготовила. — Он тоже не так давно назначен замом, верно же. Сколько? Четыре месяца с небольшим? — чуть нахмурился.

— Да, почти пять, — согласился Женя.

Обсуждение дела отвлекло, похоже. Помощник Гутника уже совсем расслабился, перестав косится на их переплетенные пальцы.

— И он у нас раньше работал в…

— Черкасском управлении, — тут же понял мысль начальника Женя.

Даша пока просто рядом стояла и слушала, как Олег ее и просил, но в этот момент невольно нахмурилась.

— Вот то дело, что Николай Прозапас ведет, по Мироненко… Оно же тоже про Черкасское областное управление, разве нет? — сама не поняла, как в разговор включилась.

— Именно про него, — уголками губ криво усмехнулся Олег, как-то довольно глянув на нее, будто именно такого чего-то и ждал от Даши. — И, рискну предположить, что этот наш майор, тоже или оттуда, или ранее где-то уже служил под началом Ярового?.. — Гутник вновь глянул на помощника.

— Мы изучаем сейчас это. Николай старается все, что может достать. Предварительно: последний год он служил в другой области, но перед этим, почти пять лет работал с Яровым…

** — Что ж, паршиво, но хоть направление теперь ясно. Новый зам, влиятельная должность, пытается выстроить свою вертикаль, подтягивает своих людей… Ничего нового. Это все объяснимо. Непонятно только, что им от меня так детально нужно? — хмыкнул Олег, крепче пальцы Даши стиснув.

Не больно совсем, но она как-то сразу уловила, что он глубоко задумался и сделал это на чистых инстинктах, будто все «свое» старался максимально близко держать.

Отозвалось внутри, переплелось с тревожностью, каким-то горьковатым привкусом прошлого откликнулось.

— А что в том деле? Я подробностей не знаю, у меня же нет к нему доступа, — и хотела бы хоть как-то помочь, но ведь ничего не знала.

— Будешь изучать сейчас вместе с нами. Даю тебе доступ, все равно уже втянули те, кто это все начал, не сработала моя попытка защитить тебя, — Олег улыбнулся уголком рта снова, но как-то не очень весело.

Поднялся внезапно и, отпустив ее руку, начал перебирать папки, которые привез Женя.

— Тут и тот допрос, что ты принесла из архива, а мы никак не запросим основной файл что ли? Или запросили?.. — Гутник на них обоих как-то обернулся, глянув так…

Вот сразу начальник-начальник. И мигом понятно, что серьезно включился в работу уже на полную. Хотя… короткий косой взгляд, чуть с хитринкой, все же давал Даше надежду, что больше ее так гнобить не будут. Правда, она и дальше его прошлый стиль работы терпеть была готова, если в нерабочее время он будет таким, как недавно!.. Оно того стоило, бесспорно!

— Я подавала запрос от вашего имени, — сама улыбнулась уголками губ, невольно подчеркнув форму обращения. — Но пока нам не дали ответа, насколько я в курсе. Может, сегодня что-то пришло, не проверяла последнее время, я же без средств связи.

Гутник кивнул, показалось, довольно. Но отошел к окну, разглядывая через стекло огни города, и ей больше его отражение было видно, чем выражение глаз.

— Какая там область была? Чего дело касалось, Даша? — уточнил от окна, вроде задумавшись над чем-то.

— Суть дела была вычеркнута, не разобрать. Да там три четверти всего было вычеркнуто, — проскользнуло ее недовольство этим обстоятельством в голос. — Но запрос составлялся на Львовское управление, — это то немногое, что она вообще сумела тогда почерпнуть из протокола допроса.

— Да? — вмешался вдруг Евгений.

Олег обернулся и глянул с вопросом на помощника.

Зам все это время молчал, похоже, не считая себя вправе вмешиваться, он ту папку и не видел в глаза, только слышал что-то, кажется, когда Даша рассказывала полковнику после возвращения. Но вот сейчас встрепенулся. Удивленно глянул на Дашу.

А Гутник мигом заметил это в отражении.

— Именно во Львовской области и служил Евтушенко последний год. Хоть и не знаю, связан ли как-то данный факт и то дело, о котором вы говорите, — отрапортовал агент.

Олег вдруг как-то нахмурился и сосредоточился на чем-то, что она не могла уловить, словно внутрь себя взглянул, что-то вспомнив. Изменились черты лица неуловимо…

— Львов… — повторил он слегка задумчиво и даже прикрыл глаза на мгновение, придавив пальцами переносицу.

Но уже через мгновение вскинул голову, вернув себе прежний сосредоточенный вид. Даша не поняла, сама отчего-то встревожилась. Однако Гутник, по всем признакам, пока не планировал делать собственные мысли общим достоянием.

**— Так… Хорошо… Точнее, плохо, что мы тут пока должны сидеть, с ограниченным доступом к маневрам, но вариантов немного. Мы — завтра отсюда только в больницу, заодно подключу там дополнительный ресурс, дальше опять в осаду. Штаб пока тут, — Олег криво усмехнулся, не очень ей понятно, а потом поднял голову, посмотрев на Евгения. — Вы — в Управлении работаете, как обычно, по субботам у нас все равно суета, притихнуть — не вариант, да и доступ нужен ко всем базам. Но тоже без пыли и шума, — распланировал задумчиво полковник. — Хочу их немного сбить с толку, пусть попробуют угадать, что происходит. Может, засуетятся и допустят ошибку… Но я точно не дам даже шанса им к тебе подобраться, — тут Олег на Дашу глянул вдруг почти яростно, словно гневом полыхнул.

Только не на нее злился, однозначно это уловила! А на тех вот, кто заварил всю эту кутерьму.

— Не я больше всех пострадала пока, Олег… Георгиевич. Да и не под меня роют, — добавила отчество, почему-то почувствовав, как неловко вновь Евгению стало около них.

— Мы еще не выяснили, кто стоит за моим взрывом и в чем, вообще, там была цель. Тут совсем другая игра может быть. Нет гарантий, что с этим связано, а вот тебя они точно собирались использовать, — не дал на себя акцент перевести Олег, понимающе хмыкнув.

Тоже на своего зама глянул, будто что-то в уме вновь прикинув.

— Жень, мне нужна информация по Даше. Только чтоб наш отдел собрал, а еще лучше, ты сам уточни, не опираясь пока на тот файл, что мы читали. Никакой шумихи, никакой болтовни. И не очень демонстрируй наш интерес… Хотя, уверен, что они все равно будут отслеживать. И все же: надо проверить информацию по брату Дарьи, чтобы понимать, сколько там правды. Плюс, проверь, что с этим файлом допроса…

— Понял, Олег Георгиевич, — кивнул помощник, серьезно восприняв задание.

А Даше немного неудобно стало, стыдно даже… Ведь если это все правда, как она дальше работать с Олегом сможет? Не подумают ли остальные сотрудники, что она сознательно их обманывала? Да и кто ей теперь допуск подтвердит? Аннулируют…

Впрочем, так же хорошо Даша и понимала, что ничего сейчас изменить не может, а информацией лучше обладать в полной мере. Оставалось ждать, что найдет Евгений.

— Так, и Мироненко… Мы с Прозапасом уверены были, что дело пустое. Я с ним поговорить хотел лично. Надо связаться с человеком и привезти бы сюда. Как раз и его оценим, и по Евтушенко этому еще что-то выяснить попробуем, они ведь и рядом работать могли, знакомы… На выходных, кажется, лучшее время. Тут дороги на два часа в одну сторону, — добавил Гутник тем временем.

— Горизонт задач ясен, Олег Георгиевич! — бодро отрапортовал зам, видимо, ощущая себя воодушевленным, когда знал, что ему делать.

Хотела бы и Даша так. Но ей, кажется, предстояло вновь только изучать папки, надеясь, что им-таки удастся получить доступ до полного архива того допроса. Тогда хоть сможет понять, нужен он им или подвела интуиция? Ну и дело Мироненко еще, конечно…

Она так погрузилась в мысли, что почти не заметила, как Евгений ушел, попрощавшись. О чем-то еще напоследок перекинувшись с Олегом, который пошел его провожать. Стояла и смотрела на эти бумаги, вроде и слыша, как любимый отправил кого-то за покупками, но даже не дернулась вмешаться, отодвинув на задний план пока идею со списком покупок.

— Ты сильно погрузилась в тревогу, ангел мой. Пошли, и так этим сейчас заниматься будем до ночи, — вернувшись на кухню, Олег как-то мимоходом глотнул таблетку, достав из шкафчика (Даша себе местоположение мигом отметила!).

И, схватив ее за руку, потащил куда-то очень целенаправленно. А она, конечно, порадовавшись, что он о лечении помнит, все же растерялась.

— Куда? — не могла понять, что его, при всем количестве вопросов, заставило явно же не расследованием заняться в первую очередь.

— Сейчас расскажу, где-то тут было, — они вновь оказались у шкафа в спальне.

Но теперь чувственность по нервам не била, как совсем недавно, хотя они даже толковый свет не включили, так, подсветку. Но, наоборот, Олег казался очень погруженным в далекие мысли. И Даша с удивлением увидела, как он, открыв шкаф, отодвинул еще и заднюю стенку в одной из секций, обнаружив за той металлическую дверцу сейфа, вмонтированного в стену комнаты…

Глава 24

— Что именно? — попыталась понять, зачем он сюда пришел, когда у них столько вопросов и работы?

А Олег улыбнулся так, будто понял ее тревогу, до последней ноты уловил беспокойство, действительно захлестнувшее Дарью с головой.

— Когда речь о Львове зашла, я вспомнил, — перекладывая в сейфе какие-то папки и документы, отозвался Гутник. — Где-то тут было. Давно засунул. Полжизни вожу за собой, как мать умера, но вроде сюда прятал… — вообще для Даши непонятно, говорил Олег, продолжая разыскивать что-то.

И тут вытащил на свет божий… коробочку. Дарья с удивлением смотрела на старые, потрепанные бока. Ощущение такое, что ее из прошлого вытащили и потом опять забыли где-то. Светло-коричневая, деревянная, потертая, с какими-то вырезанными узорами, но и те почти стерлись за давностью.

— Что это? — так ничего и не поняв, повторила вопрос Даша.

Но, стоило признать, от тревог отвлеклась немного. Действительно интересно и любопытно стало. Да и относительно взвешенная позиция Олега помогала не поддаваться панике: он точно больше нее понимал сложности и нюансы ситуации, план составил и, если говорил, что можно чуть отвлечься, казалось, не было причин ему не поверить.

Кроме того, почему-то вид этой коробочки заставил ее замереть…

Нет, Даша точно ту впервые видела, но нечто в самом моменте, некое предощущение… Может, та самая интуиция, которая так часто определяла ее поступки и решения — все сжалось, скрутилось в груди странным, болезненно-сладким узлом.

— Забавно, на самом деле. Кучу лет не вспоминал даже. А сегодня… — раскалывал тем временем Олег. — Мне лет десять было, кажется, может, девять. Отца на Западную перевели как раз, мы года два во Львове жили потом. А это ж как раз после референдума было. Сама можешь представить экономическую ситуацию. Ноль стабильности, неопределенность у многих с работой… Куча блошиных рынков, каждый продавал все, что мог на всех тротуарах в центре, где хоть какие-то туристы ходили. В общем, как-то раз я на это наткнулся, шел домой после школы. То есть, ходил-то я там постоянно, но в тот день будто дернуло что-то, завис, разглядывая. И вот это нашел… — он постучал по деревянной стенке шкатулки. — А у меня денег свободных тогда не было, возраст не тот, тем более таких, — Олег рассказывал, продолжая задумчиво вертеть в руках коробочку, не открывая пока, а Даша от той почему-то глаз оторвать не могла.

Всматривалась, не понимая, что не так с этим футляром. Ну и Олега напряженно слушала.

— В общем, я домой рванул, до конца не осознавая, зачем мне это. Притащил мать, кажется, у меня было что-то вроде припадка, впервые в жизни, — Олег как-то смущенно хмыкнул, вообще, нетипично для себя, стрельнул в нее исподлобья внимательным взглядом. — Мать посмотрела… а бабка цену набивать начала, поняв, что зацепился клиент. В общем, мама мне сказала, что это глупости и попыталась домой отвести. А я уперся и все, отошел за угол ратуши, чтоб та бабка не видела, встал и заявил, что брошу школу и буду работу искать, чтоб денег заработать… Или что продам бинокль, который мне батя подарил накануне на День рождения… Короче, нашло на меня что-то конкретное. Мать была шокирована, не то чтоб со мной до этого были проблемы в плане каких-то покупок или подарков, мне чаще ничего не нужно было. Может, это ее и сломило. Купила она мне это. От бати мне тогда знатно влетело вечером, конечно. И бинокль… — он щелкнул языком, — да, забрали, раз не оценил. Отвечать за выбор учили, — он хмыкнул, явно с теплотой вспоминая. — Но я не расстроился, как ни странно, а ведь армейский бинокль, шикарный, ни у кого такого не было из ребят. Потом мама долго это хранила, пока я учился и мотался по командировкам. Потому как сам все эти годы не мог объяснить ни себе, ни ей, зачем оно мне нужно было. А теперь… Может, ты в курсе, ангел? — и Олег вдруг протянул ей эту коробочку. — У меня такое чувство, что твое оно…

Даша почему-то всем телом вздрогнула! Причем, сама для себя не могла эту реакцию объяснить. Ничего конкретного в голове, а в груди будто в спираль ее что-то закручивает, саму душу сворачивая, сжимая…

Дрожащими же руками дотронулась до шкатулки в его ладони, почему-то не решаясь открыть никак. И Олег, словно поняв, решительным щелчком откинул крышку…

** На обычной белой атласной подушечке, пожелтевшей от времени и кое-где покрытой странными пятнами, лежала золотая цепочка с кулоном в виде пера. Причем, не писчего, а такого… какого-то необычного. И сразу ощущение, что не штамповка. Нет, индивидуальная работа, старая.

Львов славится своими ювелирами…

Черт знает, откуда в ней эта мысль вспыхнула?! Только не могла сейчас на ней сосредоточиться.

— Бабка та, что торговала, рассказывала, что дом ей достался старый, дети снести хотели и выстроить новое, под сдачу, земля почти в центре, это в прошлом веке он стоял на окраине города. Вот она и распродает все вещи. Ей тот попал недавно каким-то сложным путем в наследство, не помню уже. Вот она там в подвале и нашла, в тайнике, — как-то тише продолжал говорить Олег, и при этом внимательно следил за каждым ее жестом.

А взгляд словно потемнел, жадным стал, пристальным, как у дикого зверя, ей-богу! Прям зеркальным отсветом блеснуло ей, как у котов и собак в полной тьме… Или чудится от напряжения?!

Обхватила, продела пальцы в цепочку, аккуратно вытащила тонкое плетение. Старое золото, еще то, которое червонным называли. И какая-то крохотная печать на замочке… Присмотрелась — не советская, более ранняя, с инициалами. Видимо, точно частный ювелир делал. Год тоже указан, кажется, но мелко, так сходу не разобрать цифры, лупа не помешала бы.

Подняла руку, рассматривая тонкое, изящное перо… будто только из крыла выпало…

«Ангел!»… Хрипловатый, насмешливый голос в голове эхом отозвался.

Он ее так всегда называл. Его ангел… потому что познакомились, когда она из церкви после воскресной службы выходила, столкнувшись с ним у входа на ступенях.

Дыхание перехватило! Сжала эту цепочку сильно-сильно, кулончик затрепетал, завертелся в воздухе, будто настоящее перо…

А перед глазами словно потемнело! И яркая вспышка-виденье: как его руки, только целые, без шрамов и со всеми пальцами, надевают ей эту цепочку на шею!.. Прям ощутила прикосновение, когда застегивал. И жаркий поцелуй в шею, такой же жадный, властный, каким совсем недавно одурманивал ее на вот этой вот постели!

Кажется, у нее тихий возглас с губ сорвался, покачнулась, не разбирая сейчас, где реальность?..

— Ангел мой!.. — Олег внезапно сгреб ее в объятия, жестковатые, мощные.

Так, что она ударилась об его грудь с глухим ударом. Прижал к себе, впился в губы, словно выпивая этот возглас. Уже точно по-настоящему! А она же ощущает, что Олега самого бьет нервом и напряженной лихорадкой. Будто и он это увидел или в ней уловил… Сам ощутил? «Вспомнил» что-то?

Потянулась к нему, обняла за шею своими дрожащими руками! Они словно друг друга поддерживали в этом вихре, который обоих захлестывал, накатывал памятью, эмоциями, прошлыми потерями, болью, счастьями, такими вот вспышками-откровениями!

Олег вскинул свою руку и накрыл ее ладонь, обхватил пальцы Даши, продолжая ее целовать. Мягко потянул, высвободив золотые звенья, в которые она вцепилась жадно. И, едва-едва отстранившись, обвил этой цепочкой ее шею, пытаясь и надеть на нее украшение, и губы вновь горячей лаской припечатать… Хотя больше казалось, что оба пьют друг друга! Убедить себя пытаются, что реально все и оба живые, рядом наконец-то, могут стук сердца родного ощущать, целовать!..

— Я надеюсь, хоть ты понимаешь, что все это значит, ангел мой? — спустя несколько томительных, звенящих мгновений, выдохнул Олег ей в висок, начав губами касаться скулы, века, целуя дрожащие ресницы Даши.

— Более-менее, — робко выдохнула она, прячась в его руках, губах, в плечо уткнулась лицом.

— Хорошо! Потом, как с настоящим утрясем все, расскажешь и мне обязательно, попытаюсь и я понять, — усмехнулся Гутник с усилием отклонившись.

Будто пытался взять под контроль этот вихрь, который так и кружил вокруг них в тихой спальне, забирая дыхание, заставляя глохнуть от грохота пульса и… отголосков другого времени, словно бы.

— А пока просто носи, не снимая. Мне как-то спокойней и легче, когда оно на тебе, — он обхватил ее лицо своими шероховатыми, чуть грубыми от рубцов ладонями. А ей же каждую линии поцеловать хочется!

Но Олег не пускает, гладит ее щеки большими пальцами, всматриваясь в полутьме в глаза Даши.

— Носи! — как приказывая, повторил. Закрепил это повеление еще одним крепким поцелуем. — А пока пошли, будем с бумагами разбираться, — с явным сожалением все же оторвался в итоге, и мягко увлек ее опять в сторону кухни.

** Несмотря на тяжелый, насыщенный тревогами, нервами и потрясениями день, спала она плохо. А может, как раз из-за обилия случившегося: и пугающего, и прекрасного. И вроде легла поздно, засидевшись над бумагами, и устала дико, а все равно…

Олег и того дольше сидел. Какие-то схемы на листе выводил, что-то записывал, обрывками, знаками… Не от нее пряча, просто привыкнув и давно для одного себя понятные сокращения и знаки создав, понимала. Думал… все больше мрачнея, как ей казалось.

А Даша без него толком забыться во сне не могла. Трижды поднималась, приходила к нему на кухню, уговаривая лечь, ведь устал не меньше. И только ее настойчивое напоминание, что ему завтра на процедуры с самого утра, подниматься надо рано, сработало в конце концов. Лег рядом… Хотя, точнее, практически Дашу собой накрыв. Вроде и успокоиться можно. А ей все равно никак в сон погрузиться нормально не получалось, то и дело просыпалась.

Не могла ему объяснить в чем причина, сны какие-то мутные, тяжелые, обрывистые, выматывающие душу. Спасибо, что не его смерть снится, конечно, уже легче.

Вскинулась около шести, привычка сработала. Растерялась, попыталась повернуться, не понимая, где она. Не адаптировалась еще к этому месту, наверное. Спальня залита отсветами огней города, Олег шторы на ночь не привык закрывать. Это Даша со своим чутким сном вечно затемняла все по максимуму. Может, еще и потому спала так тревожно.

Хотя объятия Олега грели… И это было настолько неповторим принято, что и сейчас притихла, осознав. Прижалась, словно в руки его кутаясь, не хотела никуда выбираться из крепких… даже властных, наверное, тисков.

Олег ее сразу под себя как-то подгреб, стоило ему уснуть. До этого момента еще как-то культурно так обнимал, в том плане, что не сжимая до хруста, а как в сон погрузился — все, прям подмял. Поначалу даже дышать было тяжело, а потом ничего, пригрелась, все-таки отключилась.

Вот и сейчас, стоило понять, что окруженная им со всех сторон — мигом успокоилась. Олег обнимал ее со спины, прижимая сильно рукой Дашу к себе, и словно сверху накрывал еще плечом. А она на другой его руке щекой лежит, он своим массивным телом ее всю как укутал!

Не привыкла спать ни с кем. Вообще новый опыт! Но странное чувство, что никогда комфортней себя не чувствовала. И это наиболее органичное, самое правильное для нее место. Да и для него тоже… И сейчас прям разморило, словно пыталось ускользающую ночь догнать. Опять уснуть — дикое искушение, тем более что не выспалась же, но ведь надо в больницу…

— Ты так и не отдохнула нормально, ангел мой, — вдруг прошептал Олег, глубоко вдохнув, словно ее мыслями откликнулся.

Она его разбудила? Или и сам привык так просыпаться?

Судя по тому, что он всегда раньше нее на работе оказывался — последнее было весьма близко к правде.

Олег же уткнулся лицом в затылок Даше, буквально в растрепанные волосы зарывшись носом. Чуть больше сжал руку, притиснув ее еще крепче, будто под себя подстроив. Скользнул мягко губами по нежной коже за мочкойуха.

А ее медленно, но неотвратно вдруг начало плавким, тягучим теплом затапливать, каждую клеточку, каждый нерв будоража… Потому что ощутила, что он возбужден!.. И его тяга ей отозвалась, гулким звонов в груди, в живот тяжелым, удушающим теплом ухнулась! Непроизвольно поерзала, неуверенно ища большего соприкосновения телом, прижалась бедрами.

— Ничего, мне не привыкать. У меня часто бессонница или такие вот сны… суматошные, — попыталась его успокоить.

Но голос прозвучал так низко и сипло, явно ломаясь звуками… Выдавая то, что горло комком сдавило…

А так неуместно, наверное, им же подниматься пора! Ему на процедуры…

Только Даше вдруг невыносимо выгнуться хочется, вжаться бедрами в пах Олега, потереться, заставить его вновь таким неистовым стать, каким вчера был, потеряв напрочь всю эту железную сдержанность и контроль! Из-за нее… Хотя ни опыта, ни особых каких-то данных же… И пусть все понимала и сама их связь всей душой чувствовала, а все равно, это Дарью так мощно и глубоко вчера потрясло! Сегодня невероятно возбуждало одной лишь мыслью…

Правда… нет, не только.

В этот момент Даша осознала, что руки Олега сжали ее куда сильнее, чем еще мгновение назад держали. Будто он уловил, прочитал эти мысли. Притиснул к себе Дашу так, словно распластал, подогнал под каждую свою впадину и плоскость. И твердый, налившийся эрекцией член, уже между ее бедрами однозначно давлением ощущается, она возбужденную пульсацию чувствует. Та ей в промежность отдается собственным желанием…

И при этом Олег вообще не напирает. Хотя Даша улавливает, насколько тяжело ему это дается! Не пытается давить, а как прислушивается к ней, пытается на ее отношение настроиться.

— Нам торопиться нужно? — голос упал до шёпота, но она даже не попробовала отстраниться. И, кажется, нужда и собственное желание Даши очень хорошо в этой хрипотце слышались.

И да, поддалась своей тяге, вжалась бедрами в его пах плотно-плотно.

— Нет, время есть, — так же тихо, шершавым тембром отозвался Олег, жадными губами припав к ее шее. — Но только если ты уверена, что хочешь сейчас чего-то, ангел мой. Что тебе больно не будет. На меня не смотри, только ты решать право имеешь…

**А ее от одной вероятности, что можно все, и он всего себя, свою тягу и желания, в ее руки вверяет без всяких претензий или ограничений — тряхануло изнутри, словно током! Непривычно-тягучим удовольствием отозвалось…

Ну надо же, выходит, власти над любимым хочется? Чтоб он ее слушал?.. Да ну нет, смешно!

Но сам факт, что такой суровый и властный «Олег Георгиевич» к ней прислушивается и учитывает… Ладно, будоражил капитально, чего уж!

Повернулась в его руках, и не думая высвобождаться, обхватила ладонями твердые, резкие скулы Олега, пытаясь в полутьме комнаты выражение его глаз рассмотреть. А там такое пламя бушует! Испепеляет ее!

Всякие мысли напрочь вылетели из головы! Ничего нет, только потребность снова вместе быть, как вчера: вопреки уместности и времени, вопреки всему в мире! Умрет, чудилось, если сейчас же с ним единым целым не станет!

И душно вдруг так, словно живое пламя по сосудам несется, поджигая тело, на него перебрасываясь!

— Хочу! — выдохнула жарко ему в губы, первой поцеловав. Дашу крупная дрожь бить начала. — От этого больно! От того, насколько сильно ты мне нужен! А все остальное — пустое, уверена, что легко все получится! — бормотала, мешая слова с ласками.

Скользнула языкам по его губам, руками на плечи переместилась сжав в непонятной себе алчности. А Олега будто дикое напряжение обуяло, каждая мышца вибрирует словно! Но ведь держит себя — контроль железобетонный!

Всего мгновение, и он уже перекатился, ее под себя всю подмяв, накрыл собой, начав целовать с такой страстью, что у Даши голову повело в момент просто!

Оторвался, спустился ниже, обхватил губами сосок на одной груди, втянув в себя, ударив языком. Тут же на другую грудь переключился. Тоже алчный, жадный, словно над каждой клеточкой трясется!

Кулончик между их телами стиснуло, обоим в кожу впивается золото, и ни одного из них это не тревожит. Наоборот… как-то привычно даже.

— Олег! — она всем телом выгнулась, реально до боли желая ощущать его еще полней!

И так рьяно отвечала, тянулась к нему, целовала его плечи, волосы, руки, все, до чего дотянуться удавалось, что губа треснула. Только совершенно не отвлеклась на подобные мелочи! Руки блуждали по его телу, спине, груди, впитывая в себя эти шероховатости шрамов, делая их родными и любимыми, мерилом красоты для нее.

И при этом его бедра в ее вжимаются, тяжелый, мощный член трется головкой о промежность, где уже влажно и горячо… И пусто, до боли пусто! Олег нужен один везде: вокруг, на ней, внутри нее!

Господи, как выдерживала раньше?! Как он терпел?!

Даше хныкать хочется от того, как мало его, как в секунду просто весь мир на этом мужчине клином сошелся!

— Хочу! Ты мне нужен! — ее потряхивает от этой потребности! Уже сил нет.

И Олег это понял, хотя и сам горел в огне, судя по взгляду!

— Я и так только твой, ангел мой, — отозвался низко, гортанно и… Перевернул вдруг ее назад, прижав опять к себе спиной. — И весь для тебя только, — прикусил ей легко мочку, заставив выгнуться. Пробило тело чувственной судорогой.

Обхватив большими ладонями ее груди, он начал растирать, сжимать нежную кожу. Заставлял все тело становиться невыносимо чувственным. А ее только больше колотит, цепляется за его пальцы, не в силах сдержать тихие стоны, что беспрестанно уже срываются с губ.

Олег легко плечо укусил, скользнул одним запястьем ниже, погладив, придавив живот, и вдруг накрыл пальцами и всей ладонью ее влажные, пылающие складки! Даша задохнулась, дернулась, не понимая, куда податься сильнее хочется: к его паху сзади или к его руке, что спереди уже над ее телом полный контроль установила! Прижимает, скользит, гладит, растирая шелковистую влажность по самым чувствительным точкам, дразнит… Мягко внутрь влагалища проникая то одним пальцем, то двумя сразу. Будто проверяет, не обманывает ли его Даша, и действительно ли готова?..

И дышит Олег ей в плечо при этом с таким напряжение, словно в гору взбирается.

А ее натурально скручивает! Напряжение внутри бедер нарастает, пульсирует, накатывая все более сильными волнами! Будто вот-вот сосущую пустоту захлестнет чем-то! И поглотит ее всю словно бы.

Вцепилась в его предплечье, как в единственно реальное что-то! Хоть бы новых шрамов не добавить, господи! Но терпеть больше не может! Сил нет!

Бедра сами к нему стремятся. Хочет сразу и всего! Сознание, чувство такое, на осколки разлетится вот-вот!

— Олег!!! — вышло требовательно и почти с приказом, хоть и хриплым шепотом! Будто вот немедленно ему действовать велит!

Уловил это и любимый, глухо рассмеявшись ей в шею.

— Ну вот, не прошло и суток, а ты уже полковнику приказы раздаешь, ангел мой, — поддел ее, словно попрекнув, не перестав при этом терзать лаской нежные складки.

— У, вас, господин полковник, ужасная привычка временами медлить, — буркнула она, смутившись собственной жадности и порыву, если честно. Повернулась, спрятав пылающее лицо в подушку.

А Олег захохотал!

— Не торопись, ангел, — посмеиваясь, легко-легко подул Олег ей на истерзанную его поцелуями шею, заставив дрожать сильнее в предвкушении чего-то грандиозного. — Иногда в терпении — удовольствия в разы больше. Вчера мне его не хватило, искупить перед тобой теперь стараюсь, — поцеловал ее, заставив на мгновение повернуть к нему голову.

Чуть сильнее прикусил Даше кожу у основания шеи. После чего оторвал руки от ее тела, кажется, достав презервативы из-под подушки, куда они их вчера забросили, торопясь. Она спиной ощутила чуть резкие движения, когда вскрыл быстро упаковку.

А потом любимый одновременно как-то всего и сразу будто в ней коснулся! Одной рукой опять грудь обхватил, второй, чуть приподняв бедра Даши, мягко проник в ее тело сзади. И вот четко ощущалось, что очень бережно старается, нежно на плоть напирать. Позволял Даше привыкнуть.

И тут же пальцами снова начал клитор ласкать, как-то бесконечно много ощущений активизируя, в каждой клетке, в каждой точке тела, к которой касался! Будоражил плавными, протяжными толчками своей плоти!

И… Ладно… Ладно, может и было что-то толковое в этом промедлении! Убедил…

Даша вдруг осознала, что уже не в состоянии сдерживать новые волны удовольствия, которые на нее накатывают, накрывая все сильнее с каждым его движением. Сжалась, замерла, почему-то на мгновение испугавшись настолько терять над собой контроль.

Но Олег будто уловил и это! Поднял чуть одну руку, накрыв ее щеку, как от мира всего закрыв… И почему-то для Даши это так бесценно оказалось! Решающее легкое давление…

Застонала в голос! Выгнулась всем телом в его руках, осознав, что раскрошилась, разлетелась от избытка телесного восторга! Мелкой дрожью каждая мышца сотрясается!

— Любимый мой!.. — хрипло выдохнула ему в шероховатую ладонь.

А Олег сжал, держит ее невыносимо крепко, и ласкать второй рукой нежно-нежно продолжает, усиливая этот оргазм. Не останавливает свои толчки, все тяжелее дыша ей в шею.

Срывается, чувствуется, что не может уже удержать размеренный ритм, вдавливает ее в матрас, чуть под себя подмяв снова…

И низко, гортанно застонал буквально через минуту, застыв все телом, придавив Дашу. А она его дрожь прочувствовала и в своей неге, впитала каждым нервом…

— Не торопиться, да?.. — откашлялась, попыталась слова и мысли собрать в кучу в голове, минуты через две, когда хоть немного чувственный угар и довольстве схлынули.

— Ну, на самом деле, мы все же ограничены во времени, — хохотнул Олег, перевернувшись и напав на ее губы жадным поцелуем. Словно не хватило ему. — А так как моей целью сегодня твое удовольствие было… С моим можно и не носиться, — подмигнув, он перекатился к краю кровати, потащив и Дашу за собой.

Ноги подламывались, пришлось ей на него опираться. А на лице улыбка до ушей. Вот как у него выходит все таким легким и веселым обернуть?!

— Быстро в душ сейчас, кофе опять на ходу с булками в машине есть придется… И пора фен покупать, видимо, — посмотрев на нее сверху-вниз с непередаваемым кайфом во взгляде, распланировал Олег их утро.

А Даше настолько хорошо!.. Вообще спорить ни о чем не хочется. Со всем согласна. И на булки, и на кофе, на фен тоже.

Глава 25

— Ты что, уже взялся за тренировки? — наверное, в голосе очень явно ее сомнения в здравости этой идеи прозвучали.

Олег, только вернувшийся с балкона, где курил, аж рассмеялся. А Даша неодобрительно рассматривала турник, гантели и скамейку, из которых у него в тупике коридора был сооружен «спорт-зал». Как-то вот очевидно сразу, что пылью оно не покрывается и используется очень активно.

— Разве тебе врачи уже позволили?.. — не вполне уверенная, что вправе, все же не удержалась.

— Если бы я делал только то, что мне врачи разрешают, до сих пор в палате безвылазно валялся бы, а не тебя этой ночью… любил и обнимал, ангел мой, — самоуверенно подмигнул ей Гутник, и не думая устыдится, видимо. — По Управлению на одних рекомендациях не погоняешь, — точно отмахнулся от ее беспокойства.

Хотя оно и понятно, человек взрослый и точно привык своим умом жить, еще и при такой работе и ответственности… Почему-то вспомнилось, как попрекнул недавно, что она смеет им командовать. Ну да, смеет, получается. Потому что на бессознательно уровне в нем уверена, что позволит, где это безопасно, и подстрахует, где точно больше нее знает. И Олег ведь не спорил…

Так что ладно, в принципе, все устраивает. Пусть открыто запретить ему ничего не сможет, да и зачем?.. Во многом Олег прав, надо вливаться в реальную жизнь, со своими сложностями и нагрузками. А Даша повлиять где-то потихоньку, если совсем решит из-за упрямства перегнуть, точно же попробует, и поможет вов сем остальном без всяких оговорок!

А пока — спасибо, что хоть на процедуры теперь регулярно ездит, куда они уже вот-вот опоздать могли, кстати.

— Я ведь могу с тобой в больницу поехать? — мысль о том, что ей там особо нечего и делать, появилась сейчас внезапно. Даша прям остановилась на пороге спальни. Вроде как само-собой подразумевалось, но…

У нее с одеждой беда совсем: смешно, блузка так и осталась вчера в кабинете валяться, а юбку… что, с мундиром Олега вновь надевать? А колготки… Не выдержали те вчера взрыва их тяги, пали жертвой страсти.

В сухом остатке, у нее сейчас только его кофты да штаны спортивные на выбор и имелись. Не то чтоб неудобно, но как-то не по плечу, нормально ли в подобном на улицу выходить, еще и в больницу заявиться? Но все равно же надо ехать к ней за вещами…

— Ты должна со мной поехать, ангел! — Олег внимательно глянул ей в глаза.

Быстро, вроде мимо проходя, а заглянул в душу, словно бы, уловив эти колебания и внезапно обуявшее Дашу смущение.

Остановился, обхватив ее лицо своими огромными ладонями, и не чувствуются совсем увечия… Странное у нее восприятие, если честно: будто прошлое на нынешнее накладывается, смешивается, перекрывает объективность…

Или он настолько идеальным для нее был, просто, что ничего иное значения не имело?! И это правда тоже.

Смотрят глаза в глаза друг другу, оторваться не в силах. И словно исподволь начинают вновь накаляться тела! По позвоночнику, спинному мозгу жар разливается, заставляя облизывать пересохшие губы, с ноги на ногу переступать, желая к нему прижаться… И в его глазах тлеет пламя!..

Только опыт, возраст, да… Умеет держать себя. И ее, заодно, пытается. Помнит, что слишком многое должны проверить, изучить, выяснить.

— Во-первых, нет смысла распылять охрану; во-вторых, я хочу тебя кое с кем познакомить в больнице… И он обрадуется, уверен, да и тебе интересно будет, — Олег как-то загадочно прям улыбнулся, подмигнув ей, продолжая при этом щеки Даши поглаживать большими пальцами, словно утихомиривая тягу, которая в ее то в жар, то в мороз кидала.

Она не вполне поняла, о ком он говорит. Может, о тех своих контактах, которые ее вчера должны были оформить «на лечение»? Или хотел показательно ее увезти из больницы, на случай, если следит кто-то?

— И, самое главное, я просто тебя из виду упускать не хочу! — вдруг ухмыльнулся любимый, заломив многозначительно бровь. — Вон, потерял на сорок минут вчера, и тут же этим попытались воспользоваться недруги!

Даша невольно улыбнулась за ним следом. Как и вчера, когда об это говорил Олег, все казалось совершенно не страшным и контролируемым. Снимался градус того напряжения и испуга, что ее неосознанно накрыл от угроз Евтушенко.

— Хорошо… Мне и самой не хочется без тебя оставаться, — повернула чуть лицо, уткнулась губами в его ладони. — Страшно… Вдруг ты вновь что-то придумаешь и отстранишься от меня опять, — прижалась кожей к коже, прикрыла глаза.

А Олег как-то так хмыкнул… что она даже приоткрыла один глаз, глянув на него с удивлением.

— Это нереально, ангел мой. Уже просто невероятно. Я же подохну без тебя, — Гутник наклонился и еще раз мазнул поцелуем по ее губам… прям прихватил, легко куснув. — Чудо, что эти недели как-то перекантовался… А последние три дня, так и вообще… — еще один невыносимо глубокий взгляд, от которого Даша сама забыла, как дышать надо.

Олег прижался к ее лбу своим, со свистом втянув воздух через стиснутые зубы, и так алчно смотрит, будто мог бы — приковал бы к себе! Только здравый смысл все же силен в полковнике, одергивает себя.

— А теперь поехали, время поджимает, — отстранился со вздохом сожаления, выпрямился, потяну ее к шкафу, чтоб хоть какую-то одежду выбрать, наверное. — Слишком много планов мы на сегодня с тобой построили.

Она не стала спорить. В этот момент вряд ли сумела бы внятно произнести что-то пересохшими губами. Кивнула и пошла выбирать варианты нарядов из имеющегося небогатого ассортимента.

Впервые увидела Олега не в мундире, он выбрал свитер и джинсы, потому как не собирался потом ехать в Управление.

— Даже представить не могла, что в твоем гардеробе есть такое, — рассмеялась она от неожиданности. — Ты всегда так официален и до последней пуговицы застегнут на работе…

— Ну так мы же и дома сейчас, а не на работе, ангел, — щелкнул он ее по кончику носа чуть насмешливо.

И накинул на плечи Даши спортивную кофту с капюшоном, которую сам только снял. Еще хранящую его тепло, пахнущую его одеколоном с чуть легким привкусом сигаретного дыма.

**Охрана невозмутимо сопровождала их, хотя Даше еще чуть неловко было.

Ну ведь слету всем понятно, что между ними изменилось все…

Тут уж не свалить на статус помощницы все эти мелочи: взгляды, которые не удавалось удержать, невольные улыбки, само желание держаться к нему близко-близко!.. А еще его одежда на ней: от футболки до огромной кофты, в которой по утрам полковник курил, и ту охранники, наверняка, не раз видели. Ох, да, и пальто еще, в которое Олег ее закутал — все его на Дарье, кроме ботинок, разве что!

Родное пальто так и висело где-то в Управлении. Сам Олег надел куртку… Правда, Даша тут пыталась спорить, она и в толстовке его утонула, даже подвернув рукава трижды… Остальное параметры, как ни крути, по его габаритам! Та вполне могла ей за вариант верхней одежды сойти, вот куда еще что-то сверху надевать, и в машину же, не пешком!.. Но Олег в плане тепла оказался неумолим.

И сейчас Даша себя ощущала как детсадовец, вывалявшийся в грязи на прогулке, а потому одетый в одежду родителя, пришедшего его забирать домой… Вот, ей-богу, забавно самой!

Да и Олег ее за руку постоянно держал, не позволяя освободить ладонь. Причем так, что Даше и не отступить от него дальше, чем на полшага. А ей и не хотелось, если по-честному, просто смущалась. Но, видимо, стоило так же быстро принять настоящее, как и он вчера их прошлое без расспросов принять решил.

К тому же, никто ни слова, ни полунамека, ни взгляда себе не позволил. Отчего чуть полегче стало.

Конечно, еще предстояло встретиться с остальными сотрудниками, с которыми успела как-то сработаться. Но до этого имелось в запасе пару дней, надеялась, что успеет адаптироваться. Да и Евгений, наверное, так или иначе, а информацию распространит в отделе.

В машине они не особо разговаривали, хотя Даша почему-то не сомневалась, что этим людям, которые окружали их сейчас, Олег доверяет на все двести процентов. Наверняка, перепроверили каждого после всего.

Да только некогда было. Пили кофе один на двоих, потому как термокружка у Олега имелась в единственном экземпляре, а Даше так даже вкуснее было. Ну и жевали булки, купленные вчера кем-то из охраны.

Параллельно с этим, Гутник на протяжении всей поездки читал отчеты, которые Евгений ему сбросил утром, а Даша смотрела в окно, пытаясь обдумать все то, что они уже знали. Но был еще один эпизод, который она уловила: в какой-то момент Олег словно отвлекся, задумался о чем-то, посмотрев вперед, нахмурился… Она сама не поняла, когда за каждым движением его в отражение окна следить начала.

А потом он быстро открыл мессенджер на другой вкладке и написал кому-то.

Отчего-то отозвалось в груди гулким, холодным звоном. Обернулась, но…

Даша не увидела ни адресата, ни текст, хотя Олег и не закрывался от нее, просто действительно быстро все сделал. А когда они встретились глазами, только головой качнул, словно говоря, что это не существенно и ей не о чем тревожиться. Хорошо… она решила ему довериться.

К больнице они подъехали со стороны приемного покоя, Даша тут еще не бывала, а вот Олег, похоже, ориентировался великолепно.

Их подвезли так, чтоб под самый навес, к дверям, будто Олег хотел максимально усложнить работу тем, кто мог вздумать за ними следить. И, стоило авто остановиться, как охранники со всех сторон вышли, организовав прикрытый проход. А в дверях, явно ожидая, уже находился какой-то мужчина.

— Удивил, — усмехнулся он, наблюдая, как Олег вышел и обернулся, подав руку Даше.

— Серьезно, Миха? — Олег обернулся с наигранным изумлением. — Это возможно? Я бы и не поверил, — в таком же тоне отозвался ее любимый, улыбнувшись как-то непривычно… — Это — Миша, ангел мой, знакомься, — весело глянув на нее, представил Гутник мужчину.

И Даша почему-то сразу поняла, что этот человек — его друг. Настоящий. Такой, которому Олег доверяет безоговорочно и однозначно. Проверенный не в одной ситуации. А от этого понимания и самой Дарье мужчина вдруг очень знакомым и близким показался, хотя точно ни разу не встречались. Нет, просто отголосок восприятия Олега и на нее повлиял, отозвался теплом в душе.

— Доброе утро… — повернулся теперь этот Михаил и к ней все с той же открытой усмешкой. — А вы у нас Дарья, как я понимаю?

— Дарья, — не стала спорить. — Очень приятно.

Да и улыбнуться легко получилось. Этот мужчина располагал к себе неким спокойствием и глубиной. А еще, что лично для нее важным оказалось, очевидной привязанностью к Гутнику.

— Ну пошлите, обожженные вы наши, — Михаил протянул руку Олегу, а тот пожал, продолжая второй ее ладонь крепко сжать. — Дарье закроют больничный лист, пока тебе будут массаж делать, — Михаил как-то очень весело и с хитрецов посмотрел на друга.

— Нет, — Олег покачал головой.

И направился следом за другом, видимо, оба посчитали неразумным на входе задерживаться. За ними пошли и два охранника, водитель же машину куда-то отогнал.

— Разделяться мы пока не будем, Миха. Чревато. Давай как-то это все компактно и рядом оформлять. И поговорить с тобой хочу еще… И при тебе тоже кое с кем, попросил сюда человека подъехать, — на последней фразе Олег как-то помрачнел, в нем будто что-то схлопнулось.

И Даше это настроение любимого напомнило тот отголосок, что уловила в нем, когда в машине кому-то писал. С кем же он поговорить хочет? Но в коридоре не решилась спросить.

Да и узнает же, точно, раз он ее никуда из виду не собирается упускать.

** Пока Олег находился на массаже и процедурах, она сидела в смежном кабинете, где уже довелось бывать однажды. Вроде чтоб процессу не мешать, хотя дверь между кабинетами оставалась открытой. Даше, конечно, хотелось бы вместе с ним быть и там, все внутри сжималось, когда слышала, как непросто ему даются отдельные манипуляции реабилитолога или явно же тяжко переносится то, что с ним там делают…

Но… она видела и то, что любимому все равно до сих пор некомфортно перед ней за то, что своей слабостью отчего-то решил считать… Упрямый. Для самого себя самый суровый критик, придирчивый, жесткий.

Только спорить тут и сейчас — точно не лучший выбор.

Михаил, о чем-то разговаривающий в процессе с Олегом, время от времени заглядывал к ней, как удостоверяюсь, что с Дарьей все нормально. Наверняка, по просьбе Олега! Предлагал ей чай или кофе, даже конфеты и печенье откуда-то принес… Но ей было немного неловко от такого внимания и суеты, и Даша лишь отказывалась, каждый раз благодаря, а друг Олега чему-то улыбался при этом, внимательно к ней… словно присматриваясь, наверное. Какие-то свои выводы делал, чудилось. Но ее это не отталкивало.

А так Даша выполняла поручение Гутника и сосредоточилась на переписке с Евгением, который сегодня отправился за тем самым Мироненко в соседнюю область. Зам полковника заодно переправлял ей и отчеты из Управления от остальных сотрудников. Много рутинных документов, но среди них наблюдения и выводы по изученной за эту ночь информации о майоре Евтушенко, что нашли без шумихи, сумели выяснить, путь его назначений и службы за последнее время.

Дарью особо заинтересовал прошлый год, когда этот майор во Львове служил. Вот никак ей тот странный допрос покоя не давал…

Но был за эти два часа процедур и еще один… встревоживший ее момент. Когда на телефон Олега поступил вызов от абонента, подписанного «Шеф».

Логика подсказала, что вариантов тут немного. Так что она, схватив мобильный, путаясь в широких спортивных штанах, мигом понеслась в кабинет, нарушив «просьбу» Олега.

Он как раз стоял у шведской стенки, выполняя какое-то замысловатое движение под контролем реабилитолога, наверное, призванное улучшить работу мышц плеча. Однако моментально просто выпрямился, развернулся резким рывком, будто спиной ее учуял.

Медработник тут же отошел, чтобы им не мешать, очевидно.

— Что? — нахмурился, увидев ее всполошенное выражение лица.

— Думаю, ты должен ответить, — протянула ему трубку так, чтоб он сам увидел.

Олег, показалось, чуть удивился, но тут же взял мобильный, благодарно ей кивнув.

— Слушаю, Юрий Степанович? — ответил он на звонок Главы Управления.

Даше встревоженно замерла чуть в стороне, сама не в силах объяснить источник своего волнения.

— Благодарю, лучше. Да, на процедурах, — кратко отозвался Олег на какие-то вопросы руководства, усмехнувшись.

Ей не было слышно ту сторону, но можно было догадаться приблизительно о смысле по этим ответам.

— Да, конечно. Нет. Без проблем. После десяти? Хорошо, — а вот тут ей мало понятно стало.

Однако, учитывая, что время уже перевалило за десять утра, речь точно не шла о ближайших событиях. Может, о вечере договаривались? Но о чем? Да и с чего бы Главе службы безопасности Гутника ночью вызвать к себе? Или это что-то может значить?

— Да, и вам, — пока она начала изводить себя, успел попрощаться Олег.

И протянул телефон ей обратно, улыбнувшись краем рта, точно заметив ее встревоженность. Подошел ближе, нависнув над ней. А Даша…

Боже! Могла бы, вообще к нему прижалась бы!.. Но люди же вокруг! Тот же Михаил, что на подоконнике сидел все это время, не мешаясь, реабилитолог, вносящий какие-то данные в файл на компьютере…

— Все нормально, ангел мой, — тихо, но очень настойчиво хмыкнул Олег, мягко проведя костяшками пальцев по ее щеке. — Все хорошо.

** Ей очень захотелось переспросить его: «Точно?». Но и не показывать же всем, что не доверяет заверениям Гутника. Да и верила она… Верила.

Только о нем почему-то беспокоилась так, что никакая логика не работала. Хотя… понятно почему, тоже.

— Точно, гарантирую, — ухмыльнулся уже во весь рот Олег, будто она все же это вслух спросила. По глазам понял? — Иди. Я расскажу позже. И что там Женька, кстати?

— В Черкассах уже, добрался. Напишет, как выедут назад, — отчиталась она негромко, пытаясь унять нервозность. Сама улыбнулась кое-как, словно пытаясь продемонстрировать, что держит себя в руках.

Взгляд Олега дал понять, что он все заметил и такое настроение Даши вообще не по душе Гутнику. Но… слишком много вокруг людей, чтобы говорить, снова-таки.

И тут с порога между кабинетами донеслись какие-то разговоры, а потом к ним один из охранников заглянул.

— Приехал подполковник Кравченко. Пускать? — уточнил солдат.

А вот Олег помрачнел как-то моментально.

— Да, я просил его приехать. Сейчас впустишь, минута. Миша, — обернулся он к другу, который тоже поднялся. — Отведи Дашу, пожалуйста, в бассейн. Там других выходов нет, а мимо нас никто не пройдет. И возвращайся. Я при тобе хотел с Кириллом поговорить. Важно твое мнение, — очевидно, не тревожась о том, что он тут на правах пациента, быстро раздал всем указания, на секунду сжав ей плечо и словно подтолкнув к другу.

— Господин полковник, я все понимаю, но здесь больница, а не Управление, все-таки! — недовольно напомнил о себе реабилитолог, наблюдая за развернувшейся суматохой.

— Простите, док. Завтра все искуплю. Но сегодня… — Олег усмехнулся и развел руками, будто испытывая вину, но она видела, что уже весь мыслями в своем процессе. — Только ж сами понимаете, никуда из нас то Управление уже не денется, не можем мы без работы. Еще и кабинет у вас вынуждены одолжить, — как прося понимания, а по факту же, уже решил и приказал Гутник.

И все это понимали. Олег же вновь на нее пронзительно глянул, одним взглядом велев поторопиться. Михаил уже рядом стоял, готовый ее вывести. И Даша кивнула, пусть причины не поняла, повернулась туда, куда его друг указывал.

Все как-то в секунду пришло в движение, ускорилось, а она словно фокус упустила!

Волнение накрыло с головой, хотя совершенно не должно было бы. Кирилл?! Что ж, хоть фамилию его узнала, но… Он же на их стороне. Тогда почему такие приготовления? Или она чего-то не понимает? Почему Олег сейчас настолько стал внезапно напряжен и собран?

Михаил же провел Дашу к двери в противоположном углу помещения.

— Там не очень удобно, влажность высокая, но есть, где сесть, да и безопасно, сюда пройти только через нас можно,— не прикасаясь к ней, Михаил все же как-то прикрыл Дашу собой и быстро открыл ту самую дверь, выведя ее из спортивного зала. — Устраивайся, — вроде с улыбкой посоветовал, махнув рукой на ряд стульев, а сам уже вышел, она и «спасибо» сказать не успела.

Да и понять или спросить тоже.

Замерла, с трудом вдохнув вязкий, влажный воздух, пропитанный запахом хлорки. Тот будто упал на нее, придавил, как укутав лицо горячим и мокрым полотенцем. Хорошо, что хоть кофту сняла, иначе совсем упарилась бы, а в футболке еще кое-как было.

Поймала себя на том, что бессмысленно раз за разом помещение бассейна обводит невидящим взором. А тут и смотреть особо нечего: голубой кафель, те самые стулья, скамейка с другой стороны, сама емкость бассейна, не спортивный, но и не маленький совсем, есть, где проплыть. На окнах решетки. Да, точно никто не зайдет…

Развернулась и, не вполне уверенная, что правильно делает, все же осторожно приблизилась к двери, прислушаясь и пытаясь понять, что там происходит?.. Михаил те прикрыл неплотно, но Даше сейчас некогда было обдумать: специально для нее оставил или просто вышло так?

В голове прокручивается их вчерашний с Олегом разговор и его вопрос, что она по реакции Кирилла думает?..

Даша тогда честно сказала, что он прикрыл ее и показался настороженным в отношении Евтушенко, точно дружеским там и не пахло ничем. Но… с чего сейчас вот это все, еще и с таким уровнем напряжения же явно?..

Глава 26

— Олег, утро доброе! Ты просил приехать? — Кирилл зашел решительно и уверенно, казалось, чуть удивленный ситуацией, но точно настроенный позитивно. — Михаил, — кивнул, заметив и психолога. — У вас тут совещание случилось по ходу процедур? Вечно в работе, дыхание и перевести некогда? — усмехнулся, пожав руку одному, а потом и другому.

— Вроде того, как обычно у нас у всех, — хмыкнул Олег, с виду легко, но внимательно отслеживая каждую мелочь по факту.

Знал, что и Миха сейчас так же насторожен, все замечает. Не успел толком ввести друга в курс дела, но они достаточно работали вместе, чтобы Миша догадался хоть примерно, чего Олег хочет от него, тут не сомневался.

— По Управлению слухи вчера бродили, что тебе хуже стало, но вроде обошлось?.. — тем временем, не переходя границ, поинтересовался Кирилл, глянув в лицо Гутнику.

Открыто, казалось, с искренне заинтересованностью и тревогой в глазах. Да и…

Ладно, Олег верил, что так и было. Только и к самым благожелательным да приближенным, при должном желании, можно подход найти. Пример Даши — тому яркое подтверждение. И далеко не у всех интерес Олега окажется на первом месте, как у его девочки, вопреки всему: и здравому смыслу, и чувству собственного сохранения.

Про нее, кстати, и про «ожог кофе» Кирилл и не вспомнил. Олег отметил. Хотелось надеяться, что это хороший знак и он вообще тут не при чем. И все же…

— Обошлось… не стал затягивать, сразу в больницу поехал, все в норму привели, — отозвался так же легко, внимательно коллегу и приятеля изучая.

Взял с вешалки свитер, натянув через голову. Понятно, что на сегодня уже все окончено…

Но и специально, наверное, ранее не оделся. Нет, не позерствовал, не кичился шрамами. Однако и из увечия можно пользу извлечь если с умом… Хотелось оценить реакцию. И знал, что Миша тоже следит, взвешивая…

И да, тяжелый отблеск заметил: рванное движение век, дернулся нерв на виске… Кирилл виновато отвел глаза.

Гадство, бл*.

Вроде и понимал уже, просчитав варианты, осознал, а все равно тяжко.

Не хотелось голословным или несправедливым быть. Но Гутник действительно многое обдумал за эти часы, после того, как Даша все ему рассказала. И да, услышал и отметил, что Кирилл пытался ее как раз всеми силами выгородить и от интереса Евтушенко прикрыть. И даже оценил, искренне.

Благодарен? Да, с одной стороны.

Вот только… Не потому ли так старался, что сам уже знал, как этот майор достать и прижать чем-то таким может, что молодой девчонке не отвертеться? И все те визиты Кирилла в больницу, когда приходил его проведывать, ведь не то чтоб ожиданиями они для Олега были, хоть и общались нормально всегда, приятелем считал. Только и не настолько близким другом.

Да, можно допустить, что Кирилл как раз Гутника таким другом считал. Но… и здесь есть неувязка, ведь оно и ранее проявление имело бы.

Вина за плечами на него давила, толкала в спину?.. Это ли заставляло хоть для самого себя оправдание искать в непривычно активном дружеском внимании? Не то чтоб совсем неоправданном, но вот как-то все же немного излишнем. А Кирилл совестливым был всегда, это Олег знал, ценил и уважал в Кравченко и ранее.

Но вот надежным ли?..

Сложный вопрос. А кто надежен безоглядно? И для кого?

Даша для него? Олег для нее?

Ведь и тут теперь появляются нюансы, о которых две недели назад не подумал бы даже. Гутник всегда был надежен для Управления. А теперь четко понимал, что ради этой девчонки готов иные, рабочие интересы подвинуть и совершенно с новой позиции оценивать.

Для всего есть оговорки, границы, условия. Степень важности того, кого эта надежность касаться может. Приоритет.

Потому тот же Миша сейчас находился сбоку и за спиной, а Кирилл спереди, на виду. Степень доверия.

Олег с Кравченко на операции не ходил, в отличии от того же Михи, с которым по молодости пару раз на задержании случаем оказывался. Хотя, каким греб*ным образом профайлер оказывался в гуще месива еще и с оружием — обоим потом сложно было начальству объяснять. Но в тех ситуациях уже не смотришь: база есть, инстинкты, необходимые требования подготовки и нормативы сдавали все, и главное, что надежный человек, который спину прикроет.

А вот Кирилл…

Не мог заявить уверенно Гутник, что имелся повод подозревать его в чем-то. Но совокупность совершенно мелких зацепок и признаков, которые и ранее в картинку их прежнего общения не вполне укладывались, плюс наблюдения Даши… Кто-то бы искренне порадовался, что просто ее прикрыл человек, поблагодарил бы.

Олег и порадовался, да. И даже «спасибо» готов был сказать. Но и анализ в голове отключить не мог. А тот вот к чему в выводах подталкивал…

— Чем тебя прижали, Кирилл? — отодвинул махом всю напускную легкость в сторону, глянул серьезно на человека, которого врагом никогда не считал.

Да и сейчас тоже.

Потому как тоже живой, и хорошо понимал, что точку давления всегда найти можно.

— Евтушенко? Яровой? — чуть наклонил голову к плечу.

Не доработал все же. Тянуло шрам немного.

Твою ж налево! Даша точно заметит, у нее в этом плане сканер в голове встроен по ходу, не хуже, чем у него в делах. Переживать станет, ему на совесть наезжать. Ладно, со своим ангелом он разберется как-то.

А Кирилл будто в стену врезался. Закаменел на мгновение. Не ждал? Или, наоборот, облегчение испытал, что не надо больше прятаться? Глянул в ответ на Олега тяжело… и виновато.

Паршиво. Тяжело и паскудно стало в груди, а еще муторно. Потому что ясно мигом по этому взгляду, что сам себя Кирилл уже съел изнутри, до костей прогрыз нервы с потрохами. Сейчас это стало очевидно.

Но Гутник давно взрослый. И так же давно стал понимать, что нет в мире только белого и черного, а вот оттенков серого др х*ена и больше, полутонов, теней. Он сам много кому-то вовсе не ангелом в белых одеждах видится. Потому как и для того, чтоб за правду бороться — мараться приходится капитально.

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​ — Кто у тебя нащупал слабость, Кир? Почему ты рассказал то, что знал о моих ребятах, об охране? — резко плечом повел, пытаясь этот зажим снять. Да и как бы демонстрируя, что понять настроен.

Без осуждения или претензии, без упрека. Скорее ровно и отстраненно, но открыто к обсуждению. Хотел знать, чтобы дальше шаги просчитать тех, кто с какой-то стати против него решил играть втихую. Правда, вот этот вот недавний звонок босса натолкнул на нечеткие еще пока мысли…

**— Как давно ты знаешь? — сдавленно и тяжко попытался продышаться Кирилл, растерев шею, будто был не в толстовке, а в форменном кителе, и сейчас воротник сдавил шею.

— Да я и не скажу, что знаю, скорее, сделал умозаключения по последним событиям, — без всякого веселья хмыкнул Олег, присев на край стола врача, стараясь ничего тут человеку не нарушить.

Коротко глянул в сторону двери в зал с бассейном, как удостоверяясь, что там спокойно все… Не хотел пока тут степень близости к себе Дарьи демонстрировать. Для начала разберется с мотивами.

Михаил впритык приблизился к ним, будто собирался лично физически контролировать ситуацию. Впрочем, Гутник сомневался, что Кирилл дуреть начнет. По нему видно было, что самому от себя тошно и не знает, что с этим делать. Не сумел выход найти отчего-то, а к нему не пришел. Значит, чем-то серьезным надавили. Таким, что постыдным Кириллу видится.

— Я… — Кирилл, казалось, с трудом пытался подобрать слова для того, чтоб мысли выразить. Ощущалось внутреннее сопротивление, весь лицом посерел словно.

Глубоко прятал повод, все в нем на подкорке противилось тому, чтоб озвучить вслух.

Не то чтоб Олег такое впервые видел. Да и они все умели свои и чужие тайны беречь. Но ведь и в отказ Кирилл не ушел, а это тоже о многом говорило. Как и взгляд…

Нет, Гутник не простил. Хотя Олег и не обижался, не в детском саду. Да и столько по жизни видел… Просто просчитал все вероятности и выбрал самые реальные. В чем-то даже понять мог, возможно. Только все равно на душе паскудно и тошно стало, когда сложил этот пазл.

— Я крепко на алкоголь подсел после того, как от меня жена ушла, — наконец, сумел собраться Кирилл, но все равно паузы звенели, как подвисал местами.

Олег сжал губы, задумавшись.

Про его развод он знал. А вот про данный факт… Впрочем, все сейчас указывало на то, что Кирилл капитально старался не сделать свою проблему достоянием общественности.

Его и от того, что просто говорить начал, как передернуло всего, пусть и ощущалось, что старается соответствовать ситуации, да и званию. Видно, на том и держался. Профессиональная гордость, чин — нередко в таком все же давали опору. Совесть и честь, опять же. Это все не было пустым звуком для Кравченко.

— Насколько крепко? — уточнил Олег, чуть удивившись все же.

Ладно он с ним не особо за пределами работы пересекался, хотя и это бывало в тех же тренировочных комплексах, да и ресторан они для обедов один любили. К Управлению близко, да… Но, ок. Допустим, и начальство не в курсе могло быть, если очень старался скрыть… Даже проверки пройти вполне мог удачно, все ж опытные, блин. Развод у него начался в апреле, если Олег верно вспомнил, не так и много времени, можно и не проколоться при должном навыке. А тот у них у всех был…

Но подчиненные? Те, кто день и ночь бок о бок с Кравченко? Не могли не замечать. Или ценили начальника, уважали и прикрывали, не докладывали, надеясь на то, что переболит и переболеет?

Возможный вариант.

И тоже показатель. Если люди так в начальника верят, значит ценят, заслужил преданность.

Ведь и сам Олег до конца в его вшивость поверить не мог, искал причины и доводы, потому что и своему чутью верил. А оно, чутье то самое, всегда говорило, что Кирилл на условно-светлой половине их доски стоит, по его, Олега сторону от линии разграничения.

Но и на таких можно найти инструмент давления.

— Сильно… — Кравченко под ноги себе уставился. — Но дело не в этом даже. Взялся за ум уже, лечусь, да и… — он хрустнул суставами. — Только поздно, чего уж. В свинячий голос, — с явным сарказмом над самим собой, добавил. — Когда понял, как сильно влип, да и тебя подставил, Олег… Не прошу прощения, сам осознаю — натворил то, за что не простить, — Кирилл растер лоб, будто пытался ослабить давление стального обруча. — Нас Яровой познакомил, будто случайно, еще до официального назначения. А Евтушенко просек про мою проблему как-то. Не сразу, но… И… умело использовал, да. Позвал как-то вечером в ресторан, посидеть, его грядущее назначение отметить, познакомиться ближе, работать же будем в смежных отделах. Потом, раз, когда приехал в столицу, вещи перевозя, после — уже просто пообщаться. Одно за другое цеплялось… Он просил его в курс дела ввести, подготовить. Ничего такого, что насторожило бы. Часто сидели, я расслабился,наверное, стал считать своим. Да и… Возможно, сыграл момент возможностей: ведь не последний человек теперь Яровой, и если я его протеже помогу… Казалось, сумею и для себя какие-то бонусы получить рано или поздно, — хмыкнул Кравченко тяжело, скривил гримасу, к окну отвернулся.

Явно вибрировало, насколько нелегко признавать и говорить это, ущемленную гордость и уверенность в себе на оценку других выносить. А его придавило случившееся конкретно. Но старался, это тоже очевидно.

— А потом… Не все помню. Но он сделал фото, да и запись есть, где я будто еще и наркоту глотаю, — Кирилл подошел к стулу и сел, как-то тяжело свесив руки на коленях. — Не было такого, тут поклясться могу, Олег! Ни за что в жизни! Но и как он это снял — не помню, мл*! И… Я струсил поначалу, да. Паршиво, стыдно, но признаю, что когда он надавил и пригрозил отдать шефу файлы, рассказал то, что знал о маршруте, парнях сопровождения… Понять не мог, с чего он спрашивает, чего к тебе прицепился, не знакомы же даже? Да и это мелочи, не я же твою охрану организовывал, ничего толком и не знал, казалось. Не думал, что они смогут использовать как-то, и причины не видел, если по правде, — он уткнулся лицом в ладони. Говорил отрывисто, тяжело, признавая вину и не пытаясь даже голосом как-то найти себе оправдание. — А потом этот взрыв… — он вскинулся и глянул на Олега прямо, глаза в глаза, ничего уже не пряча.

В целом ясно.

**— Так… Опять наркотики всплывают. И подставной повод, кстати, — заметил Олег больше для самого себя, потому как остальные не в контексте. Это Женя мог понять… Кстати, надо бы уточнить данные у зама.

Достал смартфон, который Даша ему отдала, быстро набрал сообщение Евгению, уточняя, что там по брату выяснили уже? Чуть повел плечами, продолжая мышцу дергать, чтоб не затекла.

Миша и Кирилл посмотрели на него не вполне уловив, но Гутник сейчас глобально пытался охватить ситуацию.

Глянул в сторону двери в бассейн. Показалось, что Миха неплотно прикрыл? Странное какое-то ощущение внутри… словно что-то такое ощущает, несвойственное себе. Непривычное. И почему-то уверенность имеется, что Даша все слышала.

Но сейчас не время разбираться. Да и не планировал он от нее что-то скрывать. А вот ее — да пока.

— И опять Яровой всплыл. Ясно, что Евтушенко тут больше исполнитель. И как-то не то чтоб очень ловкий, должен признать, — поднял руку, таки начав разминать плечо пальцами. Тянуло капитально, елки-палки!

— А как ты, вообще, понял про меня? — нахмурился Кирилл.

Гутник поднял голову, прямо ему в глаза глянув, взвешивая про себя, что стоит или не стоит говорить.

— Майор этот вчера на Дарью прослушку навесил, хотел что-то выяснить, хр*н его знает, что именно, — Гутник прищелкнул раздраженно языком, как бы не скрывая, что терпеть подобное не собирается. — Угрожал ей чем-то похожим: будто бы у нее брат в другом городе наркотики продавать начал, и он это всем сообщит. Теперь у меня еще больше сомнений в данной версии, конечно.

Заметил, как Миша удивленно бровь вскинул… И, кажется, выстроил свою цепочку в голове. Олегу даже интересно стало, насколько та совпадет с реальностью Часто угадывал Михаил… Очень часто.

Точнее, нет, не правильно так говорить. Верно прогнозировал. Все же шикарный специалист.

— Черт! — Кирилл показался искренне раздосадованным, вновь переключив все внимание Гутника на себя. — Я видел, что он вокруг нее начал круги нарезать, подозревал. Пытался прикрыть, бл*, — он тяжело вздохнул, опять хрустнув костяшками. — Странно то, что больше они меня вообще не трогали. Тишина. Я сам сейчас на Евтушенко собираю файл, не афишируя, там немало интересного, — скривился. — Хотелось девчонку прикрыть, надеялся, что отцепится… Не вышло, жаль. Но ты же на нее не наезжал? Евтушенко умеет неплохо просечь, чем придавить, а она ж молодая совсем. Быстро погорела? — уточнил даже с каким-то профессиональным интересом.

А Олег криво усмехнулся.

— Не за что наезжать было, она пришла и сразу все мне рассказала, Кирилл. Не раздумывая даже.

На мгновение в кабинете повисла тишина.

— Надо же… — Кравченко помолчал… А потом с горькой иронией усмехнулся. — Не испугалась…

— Испугалась, Кир. Только не за себя, — покачал Олег головой, вспомнив, как Даша переполошено убеждала, что ему рядом с ней находиться опасно.

Не то чтоб хотел упрекнуть, и вроде даже ровно прозвучало, но Кирилл вперился в собственные ладони взглядом. Хотя… зыркнул раз так, словно задумавшись, снизу вверх.

А он ответил твердым взглядом. Жестким, открытым. Так или иначе, а постоянно прятать Дашу он не хочет и не сможет, да и зачем?

Надо сразу границы очерчивать категорично. И да, свое к ней отношение он тоже вряд ли сумеет скрыть, про ангела и говорить нечего. В чем-то прав Кир, опыта у нее мизер. Так что… идти ва-банк нужно, напирая и нагнетая самим.

И Кирилл понял постановку вопроса, показалось, может и не все, но основное засек.

— Так, ладно. Лирику отодвигаем, — рывком заставил тело подняться с этого стола, Олег прошелся вперед, разгоняя кровь.

Плохо после всех этих мучений, который «процедурами» называли, замирать, надо двигаться.

— Да и я многое понять могу, — он повернулся, вновь прямо на Кирилла посмотрев. — Только и просто забыть… Тоже не выйдет, сам понимаешь. Потому определяйся тут и сейчас, Кир, на чьей ты стороне. Дальше по законам военного времени действовать будем. Мне есть ради кого за жизнь зубами держаться. А это мотивация серьезней места или карьеры. Надо будет, и я пойду по головам, разбираясь, с какого х*ра они на меня войной пошли…

Пауза повисла между ними. Все взрослые, да и жизнью побитые, обтесанные. Осознают и то, что недосказано.

— Понимаю, — кивнул Кирилл, подтвердив это.

— Тогда давай сразу проясним, чего мне ждать от тебя? Без громких клятв, обещаний, ударов в грудь. Адекватно и начистоту?.. — встал напротив приятеля, внимательно всматриваясь. — Ты с какой стороны?

— Я с тобой, Олег, — Кирилл выпрямился, резко встав прямо перед ним, поднял голову. — Готов искупать. Не хотел тебя подставлять, и в мыслях не было. И сам долг свой осознаю. Да только… Задним умом всегда виднее, — признал без попыток оправдаться. — Все, что сейчас могу сделать — готов.

— Даже если надо будет идти и показания давать, в своих проколах признаваясь? — посмотрел испытующе.

— Да, — просто и кратко отозвался Кравченко.

Переглянулся коротко с Мишей. Тот едва заметно головой качнул, как подтверждая. Олег еще пару мгновений всматривался в Кирилла, как взвешивая все. Тут никак железобетонную гарантию не получить, в какой-то момент надо все же собственной интуиции и опыту поверить, ну и Кириллу.

— Хорошо. Начнем сначала тогда. Давай мне свои наработки, все, что нашел по Евтушенко. А я попытаюсь выяснить, что от меня Яровому так не уймется? Мы и не пересекались толком ни разу, если откровенно, — больше уже на анализ Миши рассчитывая, вслух поделился мыслями Олег.

Глава 27

— Любопытство чревато, мой ангел, — на телефон пришло сообщение, но Олег пока другим был занят, не доставал из кармана смартфон.

Приблизился к двери и чуть толкнул, с усмешкой глядя на Дарью, которая и не думала отходить или прятаться. Даже не пыталась скрывать, что тут весь разговор простояла.

Правда, так понимал, что это Миша подсобил, решил держать ее сразу в курсе дела. Надо бы потолковать о смысле этого поступка друга, кстати. Потому как ее руки, сжатые в кулаки до белизны пальцев, Гутника точно не радовали.

— Подслушивала? — поинтересовался больше шутя, стараясь разрядить ее и, если откровенно, балдея от вида Даши.

На «незаинтересованный» взгляд Олега, ей капитально шла его футболка и спортивные брюки, по фигу, что больше на три размера минимум!..

Ну и да, забавно это смотрелось, чего уж! Так и тянет улыбнуться. Хоть что-то позитивное в этой всей ситуации, блин. Вот с куда большим удовольствием бы сидел и на нее смотрел, а не это все распутывал…

А эта девчонка вдруг изобразила настолько уверенный апломб, что даже Мишка за его спиной хохотнул, явно оценив.

— Во-первых, ты мне ко всем делам дал доступ, значит, я имела полное право узнавать информацию и находиться в контексте, — и не подумала спасовать Дарья, выйдя из зала бассейна.

Упрямо вскинула подбородок… Ну точно, как в их первый день знакомства!

— Во-вторых, двери остались открытыми… случайно, — ага, он заметил быстрый взгляд ему за спину, в сторону Миши, продолжающего от смеха все больше угорать, кажется. — И если бы я попробовала закрыть, только выдала бы то, что тут кто-то находится…

— Ты смотри, какая умная и находчивая, на все ответ есть. И главное, такой, что не придерешься, — хохотнул и Олег, а потом плюнул на все и сгреб ее в свои объятия до хруста косточек.

Кирилл ушел, решили основные этапы, обговорили то, что сейчас было реально, перекинул ему свой файл, тоже изучить нужно. Остальное уже по ходу. Так что Гутник мог себе позволить открыто и не напрягаясь эмоции проявить.

Ну а Миха и так его насквозь видит со всем этим тремором и трепетом над Дашей. Можно выдохнуть, чуть ослабить контроль и для себя урвать момент.

Прижал ее к себе со всей дури, кажется. Придавил подбородком макушку, чтоб со всех возможных сторон его чувствовала: силу Олега, поддержку, его надежность…

Блин! Для того же без выходных теперь в этой больнице и пашет, выполняя все предписания врачей. Чтоб самому себе, как самому требовательному критику, гарантировать мог, что сумеет обеспечить для нее это все, вопреки всем ранам и увечьям после взрыва. Вопреки боли и накатывающим временам спазмам, скручивающим мышцы. Фиг им, зубы обломают об его упрямство! А он ее от всего оградит и даст на себя опереться. Потому что видит, как тяжко его ангелу.

Да, и самому от закончившегося разговора паршиво, чего уж, несмотря на весь опыт. Но Даше… Было у Олега ощущение, что она едва не больше их всех Управление и честь сотрудников идеализирует по молодости своей.

За всей этой напускной бравадой и апломбом увидел в зеленых глазах ярко боль и опустошение, а еще страх…

Хотя иногда что-то накатывало такое в этой девчонке, что старше их всех ощущалась по опыту и речениям, да.

В этот момент Даша сама вцепилась в него руками, прижалась лицом к груди так, что Олег прерывистое, напряженное дыхание мышцами впитывал. И, к сожалению, точно знал, что дело сейчас совершенно не в возбуждении. Но и успокоить Дашу нечем. Такая вот неприглядная реальность его окружает по большей части, бл*…

Елки-палки! Ну почему у него вечно ни секунды покоя нет?! И у нее с ним за компанию теперь. Заехать бы с ней куда-то за город хоть на выходные: лес, речка, бревенчатый дом, огонь в очаге и никого на десятки километров вокруг больше! Только он и Даша…

В кармане телефон опять дернул вибрацией. Реальность, будь она неладна! Рушила все его мечты, конечно…

Но имеет же Олег право хоть на минуту перезагрузки, а?! Он вон, можно сказать, еще даже толком не надышался ароматом Даши, в котором сегодня было куда меньше от тех духов и куда больше от него самого: ведь его одежда, и вся одеколоном Олега пропитана, да и сама Даша… тоже им, да!

В груди не утряс еще осознание того, что вместе теперь, и она вся его, целиком и полностью!

И, кстати… Мелькнула мысль, что есть весьма сильное, буквально полыхнувшее за ребрами в это мгновение желание, что надо бы как можно быстрее все оформить. Официально и железобетонно.

В пекло все его недавние сомнения, колебания, доводы!.. Олег слишком долго своего ангела ждал, чтобы теперь отпустить хоть куда-то! А она… сама все видела, своими пальцами щупала, все про него знает, и не заметно, чтоб с криком: «Отпустите!» — из рук Олега рвалась.

А ведь и полную неприглядность его реальности теперь просекла, что и на друзей не всегда рассчитывать они могут. Правда, ничего, и надежные есть. На которых нестрашно положиться…

Вон сидит, сдавленно ухает за спиной один. Взрослый мужик, профайлер, блин, а хихикает, как подросток. Доволен, что Дарья его «прикрыла»?

Но и это сейчас Олега не трогало.

**И, блин, вообще желания и сил нет оторваться от нее! Так и не нашел у себя внутри нигде. Куча задач, вопросов, да и надо за ее вещами ехать — а Гутник не может расцепить объятия. Даже чтоб на Мишку с упреком глянуть, осадить — нет сил и порыва. Пусть угорает, ему по фиг! Вот все в этом конкретном моменте Олега устраивает.

Кроме пары нюансов, которые видел в ее глазах…

Частично и поэтому не очень хотел, чтобы Даша слушала его разговор с Кравченко, хоть и понимал, что не удастся ее в стороне держать, уже втянули. И все равно…

Тяжело оно внутри его ангела отозвалось, уловил и считал, так же муторно, как у самого Олега. Только еще и острым страхом… И опять не за саму себя, блин! Это по глазам просек, хоть и обсуждать сейчас, казалось, не лучшее время.

В кармане вновь смартфон завибрировал. Да ну не в лес ли их всех, а?! Чертыхнулся сквозь зубы. Так и прижимая Дашу одной рукой к себе, словно своим телом ее дрожь впитывая, Гутник таки вытащил телефон.

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​ Но перед тем, как открывать мессенджер, обернулся к Мише, все еще притиснув ее крепко.

— У тебя какие планы на тридцать первое?

— Как и обычно, никаких, — глубоко вдохнув, видно, от хохота своего отходя, Миха растер лицо, развел руками. — Есть варианты?

— Приходи к нам, — как-то и не подумав, что у Даши другие планы могут быть, предложил, слишком явно ощущая, что очень нужна перезагрузка. Всем.

И ей, может, даже больше, чем ему. Гутник привычный, как ни крути, уже любой разумный «порог боли» в этом плане пройден, закостенели все «мозоли», а вот Дашу хотелось немного подбодрить.

— Ну я с радостью, если сами не передумаете, — внимательно глянув на них, согласился Миша, похоже, поняв его задумку.

— Вот и ладно. Только елка на тебе, — довольно хмыкнул Олег и все же проверил сообщение. — Вот ты ж… черт! — прикусил язык, чтоб поаккуратней с выражениями около Даши.

Она, кстати, тут же вскинулась, точно заинтересовавшись его реакцией.

— Что еще случилось? — поднялся и подошел к ним Михаил.

Вот блин, тертый же жизнью, знает, что у них вечно как не аврал, так кризис.

— Да Женька уже сюда несется вместе с Мироненко тем, я не смотрел сообщения, пока с Киром беседовал. Затянулся разговор, теперь хоть бы самим до дома добраться успеть… И опять без обеда, — глянул на ангела своего, как извиняясь что ли, за этот бешеный, вечно авральный график, в котором сам жил и ее окунул сходу.

— Так оставайтесь тут. Только в мой кабинет перейдем. Напиши помощнику, чтоб в госпиталь везли, тут и затеряться в толпе легче, к тому же. Ну и закажем сейчас что-то. Пока они доберутся, мы поедим…

— Опять пиццу? — вдруг уточнила Даша таким тоном, словно теперь ей стало смешно за ними наблюдать. — Вы все, вообще, чем-то другим питаетесь? Или это официальный обед сотрудников Управления? — будто самая старшая тут, поинтересовалась она с сарказмом.

Стоило признать, что тот ей шел куда больше страха и опустошенности. Потому, видимо, Олег ухмыльнулся во все лицо.

— Можем подать предложение от твоего имени, ангел, и утвердить пиццу у нас именно в таком статусе. Думаю, многие поддержат: быстро, вкусно и принесут туда, куда бы жизнь тебя не забросила, — с этой ухмылкой он еще и подмигнул ей.

— Все с вами ясно. Про меню на Новый год я сама лучше подумаю, — фыркнула по итогу Дарья, кажется, встряхнувшись от прошлого пресса мыслей.

— Об этом мы даже мечтать не могли, — с искренним весельем отозвался Олег, жадно мазнув губами по ее виску, непроизвольно сильнее стиснул руку, которой ее за плечо держал, намотал на пальцы локон, что из косы выбился…

Мизер, который мог себе позволить, пусть и при друге. Хоть Миша тактично и отвернулся, уставившись в свой смартфон.

— А пока, — заметил ненавязчиво тот, кстати, — в ожидании этого, наверняка, потрясающего праздника, я все же закажу пиццу, наверное. Вы какую любите больше? — уточнил, вроде и голову подняв, а сам и не глянул на них.

Хоть иллюзию уединения давал. Ценно, елки-палки.

— Давай всяких, и побольше с мясом. Гарантировать могу, что Женька тоже голодный явится, да и парни вон, на посту, и Мироненко еще. А Даше отдельно сырную с грушей возьми, в прошлый раз ей понравилось, — как бы не скрывая, что и тогда внимательно за ней следил, за каждым жестом, считай, распорядился Олег. — Есть у меня подозрения, что разговор будет не очень приятным, так хоть пообедаем со вкусом.

вечер того же дня

Было как-то странно уже оказаться в этом авто одному: без Дарьи рядом, без ее тонких пальцев, зажатых в его руке. Обивка сиденья холодной ощущалась, и вовсе не от того, что зима и материал такой. Забавно, насколько неотъемлемой и незаменимой Даша стала для него всего лишь за сутки, считай. Как органично заполнила каждый момент…

Достал сигарету, прикурив. При ней терпел, по большей части, держался, да и не с руки как-то дымить в больнице. Хмуро глянул на трость, брошенную рядом, которую Даша ему почти силой в руки впихнула, заметив, что Олег куда сильнее к вечеру стал хромать. Бесило, но и ухудшать состояние, перегружая ресурсы тела — тупо, да. А ангел его внимательная, елки-палки! И таблетки выпить потребовала, куда ж без них-то… А все равно — медом же по нутру вся ее забота.

Незаменимая, да? Всегда она была такой для него, наверное, просто Олег искал долго…

Тяжко оказалось сейчас оставить ее одну в квартире, хоть и в своей, еще тяжелее — уйти, видя, насколько Дашу терзают опасения и неуверенность, как она его настолько же сильно отпускать не хочет. На разрыв аорты, прямо. Слом привычной матрицы, когда рабочий долг и собственная потребность ее успокоить — на две части рвут сознание полковника. Не бывало ранее таких дилемм.

Но Гутник действительно не считал, что ей стоит ехать сейчас с ним вместе, а он никак остаться не мог. Для начала сам хотел понять, что на уме у шефа, каков его настрой, ну и что там за вопрос, который, по словам Юрия Степановича, им давно обговорить нужно?

Нет, Олег уверен был, что дело не касается конкретно его, за долгие годы научился разбираться в интонациях и намерениях шефа. Потому и заверил своего ангела, что все хорошо. Но и то, что Юрия Степановича что-то… тревожит — глупо отрицать. Уловил. И вот тут им точно стоит поговорить и обсудить детально, чего и сам шеф добивался, потому как, по его словам, вопрос висел давно, но именно из-за случившегося взрыва притормозился и не был вынесен на обсуждение.

Что ж… считайте его адептом теории заговора, но едва Глава Управления это озвучил, как у Олега в голове тут же будто лампочка предупреждения вспыхнула!

Яровой не был протеже Юрия Степановича. Вовсе нет. Скорее, фигура второго заместителя стала результатом политических торгов и договоренностей. Те длились некоторое время после смены кланов влияния при Президенте. Новые, дорвавшиеся до постов, пытались своих людей пропихнуть повыше во всех важных структурах.

Гутник политику не любил и, его бы воля, вообще туда не влазил бы. Но иногда должность обязывала касаться… Чаще всего, впечатление оставалось муторным и гадким. Да и шеф не то чтоб в восторге был от этого самого зама…

Так вот… На фоне всего этого шороха — появилось подозрение о том, что именно шефа тревожит. А уж после сегодняшнего разговора с Мироненко… так и, вообще, много мыслей и озарений у всей команды случилось, бл*!

Женька приказ выполнил, привез человека прямо в госпиталь. Да и обеду обрадовался, тем более что, как Олег и предполагал, тот ему и за завтрак был, не успел с утра помощник, помчавшись выполнять его задания. Да и охрану, чтоб не отправлять никуда, не разделяться, так было проще накормить. В общем, совместили приятное с полезным.

Заодно, пока все активно жевали, отчитался Евгений ему и по брату Дарьи: выяснил, что того недавно заперли в следственный изолятор, якобы реально поймав на распространении. Однако мужик все отрицал, активно требовал от государственного адвоката действий, да и пытался уже сам найти толкового защитника, который бы не был связан с системой.

Улики имелись, но мутные, косвенные больше, впечатление от дела «мерзкое», как признал Евгений. Будто на ходу из подручного материала слепленное.

Вариант с подкинутым товаром и сумбурно провернутой в интересах Евтушенко схемой, уже им обоим казался все более вероятным. Будто, решив использовать Дарью, своими каналами подстроил такой вот фактор сиюминутного давления, а развалится дальше дело — и не его головняк.

Да и Мироненко из Черкасского управления подкинул пищи для размышлений. Жаль, Прозапас торчал на работе, кто-то должен был отдуваться за них и там. Но ведь вел все дело Николай, хотел бы, наверное, подтверждение своих выводов услышать. Так что Олег подчиненному звонил и основное передал потом, чтоб показать, что ценит и уважает работу, не пытается задвинуть никуда.

В общем и целом, они и сами уже пришли к выводам, что подозрения по Мироненко не имеют обоснования, и расследование планировали закрывать. Но вот в свете того, что человек какое-то время работал рядом с Евтушенко, да и под руководством Ярового — открывались новые вопросы.

И они ответы получили. Не то чтобы обрадовавшие их, но хоть прояснившие определенные моменты.

Евтушенко сидел на обороте наркотиков в области, покрывал трафик, ясно, что за свой откат, да и Яровой хороший процент получал с этого. Собственно, тот майора и поставил туда, по слухам. Крышевали они и депутатов, которые устроили схему с откатами на медоборудования для больниц.

Все это было из разряда неофициальной информации, само собой, хотя многие в области знали, только не рисковали никому сообщать или выступать против. Себе дороже. Слишком могущественные покровители имелись у Ярового среди политического управления региона, а уж когда те и до столицы добрались, обеспечив перевод лояльных силовиков на новые места — идти против них совсем желающих не осталось.

Мироненко поставили на место Евтушенко, когда тот уехал во Львов. Почему так резко? Случился скандал: какая-то драка в ночном клубе с журналистом, которые сделал несколько нежелательных кадров. Подробностей Мироненко не знал, но ситуацию пытались всеми силами замять, даже «за благодарность» договаривались с интернет-изданиями, чтобы статья об этом исчезла с сайта. Ну и под этот шумок вроде, поставили лояльного и зависимого во всем майора на поток контрабанды в приграничной области.

А вот сам Мироненко влип потому, что попытался как раз намекнуть начальству: с прошлым руководителем отдела неладно многое было. Указал на несостыковки и мутные движения по делам, которые давно раскрыть должны были… И по ним же вдруг и замешан оказался, хотя в тот момент вообще на других направлениях работал. Чтоб меньше рвения проявлял, видимо. Не форсировали, но и на крючке держали постоянно.

Так что да, Мироненко был искренне заинтересован в расследовании Гутника, зная, что полковник почти маниакальной справедливостью отличается.

Ага, так и сказал… у Дарьи в этот момент глаза в половину лица стали, а вот сам Олег едва не рассмеялся. Забавные о нем легенды ходят, однако, он знал. Ну и ладно, сейчас каждый человек на их стороне — на вес золота.

В общем, понятней стало. Да и очевидно, что будучи замешанным в такие дела, Евтушенко сделает все, что велит Яровой, лишь бы его отмазывали и дальше. Вопрос теперь только в том, что второму заместителю от самого Гутника надо, раз так отчаянно его со всех сторон обложить пытаются? И к чему был тот взрыв? Ошибка исполнителя или расчет, просто припугнуть хотели?..

В общем, понимая, что решить еще много нужно, а без разговора с шефом никак тут не разобраться, Гутник отпустил Мироненко, договорившись о взаимодействии. Послал Женьку за вещами Дарьи к Анне Трофимовне, чтоб там пока не мелькать, ну и повез своего ангела домой.

А теперь вот, оставил ее под охраной. И, несмотря на все понимание и правильность, все равно, внутри разъедало тревогой.

— Эх, есть у меня такое подозрение, что и моя вина во всех этих шрамах имеется, — пожав ему руку, как-то сумрачно глянул на Олега шеф, смерив тяжелым взглядом из-под бровей. Хоть и не первый раз встречались после взрыва, вообще-то. — Ты уж не держи зла, если вдруг что. Не думал, что дойдет до такого…

Гутник молча на начальника уставился, подозревая, что на лице, в кои-то веки, выражение крайнего удивления написано. И от такого заявления, и от излишней сентиментальности шефа.

— У меня другие люди под подозрением были, — откровенно заметил Олег, вроде как на сарказм упав, пока не очень поняв настроение и посыл Юрия Степановича.

Вернее…

Но шеф не дал сосредоточиться. Протянул ему ничем непримечательную папку, перетянутую резинкой.

— Вот. Думал поручить тебе это еще в сентябре… Неофициально, так сказать. И даже намекнул кое-кому, что в твои руки передал все сведения. А тебя боятся, знаешь, Олег? — во взгляде начальника появилась теперь веселая ирония, хоть и с сожалением, да. — Боятся не меньше, чем меня. А кое-кто и больше… Знают, что не купить нас. Для них это страшнее всего.

Глава 28

Она вскинулась, едва Олег вошел в квартиру. Стук трости по плитке разбудил? А ведь он постарался ту сразу отставить к стенке. Похоже на то…

Уснула, дожидаясь его. Гутник видел, что сидела, тяжело опустив голову на руки за столом в кухне. Просматривалась та у него из прихожей.

Скоро час ночи, а она тут. Ждала.

Не послушала, хотя Олег же велел не сидеть, а идти укладываться, подозревал, что разговор с шефом затянуться может. Так и вышло по итогу. Но в этой девчонке характера и упрямства было столько же, сколько у него самого, кажется. Ладно, учитывая, что он в самое ближайшее же время собирался ее женой сделать, качество нужное, чтоб с ним прожить долго и счастливо. Олег реально понимал свои заскоки и тяжелые стороны характера.

Мимоходом успел осмотреться: свет почти везде выключен, кроме бра на кухне, у стены коридора какая-то сумка стоит, видно, те самые вещи, которые Женька должен был привезти. Но Гутнику внезапно не до них стало: Даша подлетела, обхватила его руками, как оплела всего! А Олег молча в ее волосы лицом уткнулся, зарываясь пригоршнями в пряди. Так и не сказал ничего, ни единого, пусть и мягкого, упрека, что осталась бдеть. Ему горло перекрыло и ребра будто стальным обручем сдавило.

Черт! Почему ему никто не говорил никогда, насколько охр*нительно, когда кто-то тебя дома так ждёт?! В любое время дня и ночи…

В теле жар тлеть начал, растекаясь бурлящим потоком по каждой вене. Откинулся на стену, перенеся вес, но ее обнимать ни на йоту меньше не стал.

— Олег? — Даша, словно все еще беспокоясь, запрокинула голову, желая выяснить ситуацию, как бы ничего не спрашивая при этом.

Ну, попыталась, он не то чтобы готов был ее отпустить, потому вышло, что просто уткнулась холодным носом в шею Олега. Вот и прекрасно, согреется. Ухмыльнулся, закутав по ходу ее в свою куртку, которую еще просто не успел снять, прижал к груди крепко настолько, что почувствовал кулончик-перо, давящий через свитер.

Елки-палки! Как можно настолько соскучиться за пару часов?!

— Как считаешь, нас распишут завтра? Точнее… сегодня уже? — посмотрел на часах время, повернув руку так, чтоб продолжать ее обнимать. — У меня кто-то есть из знакомых в сервисе этом… Надо вспомнить, — прикрыл глаза, пытаясь за всеми чертовыми подробностями дел выудить то, что его самого сейчас больше интересовало. — Точно был кто-то… Думаешь, если позвонить сейчас, учтут это, как подачу заявления за сутки? — опять в ее макушку зарылся носом, кайфуя вопреки всему.

Все тело болит, мышцы ломит, кости ноют, ощущение, что вот-вот судорога будет, и в висках пульсирует боль напряжения, а Гутнику по хр*ну! Стоит и обнимает ее — и большего счастья представить в мире не может, кажется. Точнее, с воображение-то все нормально, как раз, может нафантазировать, но физическое свои ограничения вносит, блин.

Вот только бы еще и фамилию на нее свою нацепить уже, как кулончик-перо тот — вообще кайф был бы.

Даша замерла, он прям всем телом ощутил, как боится шелохнуться лишний раз, словно в сами отзвуки его слов вслушивается. А потом медленно-медленно голову подняла все же, так, что он ощутил даже то, как ее ресницы по его подбородку проехались.

А он ей что, об этих своих планах еще не говорил? Надо же. Упустил за всеми делами, видно. Ну да ладно, вот, рассказал сейчас.

— Олег?..

То же самое слово, а вообще иные интонации! И смотрит на него, будто растерялась и совершенно не такого начала разговора ждала. Но при этом и невыносимо глубоко, в самое нутро ему простым и мудрым взглядом зеленых глаз заглядывает.

А Гутника на дурацкую ухмылку тянет. И странный мандраж, которым ничем логичным не в состоянии объяснить: знает, что ни секунды терять права не имеет! Гонит его что-то, словно ледяным ознобом в затылок подталкивает! Должен оформить все, своей женой сделать, успеть! Не так, как тогда…

«Когда» и что именно, Олег точно сказать не мог.

Оно, как и с кулоном тем, неким неявным, но горьким привкусом по горлу растекалось просто, выжигало ему за грудиной дыру, размером с кулак. То, что она понимала, как утверждала, а он пока не вполне сек.

Но и так его устраивало. Да и решил же все между ними принимать без анализа. А то что ей что-то яснее — прекрасно! Значит, Даша спорить не будет с его решениями… И он сумеет закрыть эту отчаянную потребность. Успеть… А потом у них будет время медленно и вдумчиво разговаривать.

Наклонился чуть ниже, жадно прижавшись к ее губам, будто у самого себя эти мгновения и касания воровал, ей-богу!

— Думаю, что зачтут, — сам себе же и ответил Олег, выдохнув через секунду, наконец-то совместив в голове образ чиновника и его фамилию.

Хороший мужик, правильный. С пониманием отнесется, да и знает, как Гутник загружен вечно. Не должен обидеться за сообщение в начале первого ночи. Вытащил смартфон и начал искать контакт, так и прижимая Дашу второй рукой.

— Вы — потрясающий человек, Олег Георгиевич, — рассмеялась вдруг она, мягко облизнув зацелованный им рот и обхватила его двумя руками за пояс. А еще привстала на носочки и сама ртом дразняще к подбородку Олега прижалась. — То из кабинета гоните и на глаза велите не являться, то, через три дня, «без объявления войны» и официального предложения, надо заметить, практически силой замуж тянете!

— Ну так ты же сразу заявила, что остаешься, с первого дня. Все, ангел, я услышал, запомнил и понял. И отпускать больше никуда не намерен, — усмехнулся Олег, обхватив ее еще сильнее. — Люблю! — выдохнул в ее шею, зубами чуть прихватив нежную кожу над пульсирующей точкой.

И… Блин, вот соврал бы, если бы сказал, что не отозвалось все в теле! Бахнуло на разрыв просто! Хотел ее, алчный до дрожи по этой девчонке! И пах огнем обожгло, и в груди полыхнуло вполне себе физической, голодной жаждой, в голове пульс на разрыв ревет… Мог бы, сожрал, натурально! Только в том же и дело, что не может, бл*…

Как ни рвалось бы к ней нутро, а взрослый достаточно, чтобы понять: состояние все же накладывало вполне ощутимые ограничения, и он адекватно оценивал свои возможности. Сейчас ни фига не смог бы, как ни хотелось бы ее в этот момент в стену вжать, намотать косу на кулак, натянуть, впиться ртом в бушующую пульсом точку и заставить стонать горлом, а не смеяться… Вот и продолжал лишь обнимать.

— Люблю тебя, — дрогнувшим, хриплым голосом отозвалась Даша, спрятав лицо на плече Олега. Судя по всему, уловив и отзеркалив полыхнувшее в нем пламя.

Ему в этот момент сообщение пришло.

— Вот и прекрасно, ангел. Потому как завтра, в два часа дня, ты станешь моей женой, — просмотрев то, самодовольно подмигнул Гутник и, заставив-таки ее голову вскинуть, натянув косу, прижался жадным ртом к округлившимся губам.

Ну да, не до секса сейчас, но хоть так отвести душу-то мог!

**— Знаешь, ангел, а ведь не зря тебя так тот допрос теребил, как ни странно, — хмыкнул Олег, потеревшись щекой о ее висок.

Они сидели на кухне, она у него на коленях. Новое утро, чуть странное для обоих вроде бы. Сегодня процедуры были назначены чуть позже, они могли хоть легко позавтракать… И не в машине, не на бегу. Выпить кофе не торопясь никуда. Олег к такому прям не привык.

И, вместе с тем, оба как-то подсознательно словно вспоминали вот это вот ощущение: обоюдности. Прожитое? Еще не обсуждали, но, казалось, что да, когда-то давно, такое уже было… похожее что-то.

Любопытный опыт, совсем не то, что Гутник мог бы объяснить рационально. А так как не был подкован в ином, не пытался ничего анализировать.

— Да? Документ оказался важен? — оживилась Дарья, до этого немного сонно потягивающая кофе.

Устала, он видел, догнало ее за все эти напряженные дни. И вроде расслабились немного, не сказать что выспались, но ведь отдохнули, а Даша будто на автопилоте. Нормально бы дух перевести. Только, видимо, не в этой жизни. Хорошо, хоть нашли друг друга, ей-богу. Вместе веселей и в таком авральном режиме жить.

Она уже успела написать своей опекунше, на роспись пригласить. Удача, что, как понял Олег, позвонила ей Даша еще вечером, пока он к шефу ездил. Немного в курс дела ввела и адаптировала к происходящим в своей жизни изменениям. Точно о реакции управляющем архива осведомлен не был, но и препятствий та чинить им не была намерена, как понял из настроя любимой.

Не то чтобы для Гутника мнение Анны Тимофеевны могло преградой послужить, но женщина поддерживала и помогала Дарье долгие годы и он был рад, что здесь не возникло трагедий от самого факта их отношений. Да и не хотел конфликта или расстраивать любимую. Помнил, как Анна Тимофеевна устроила скандал у него в кабинете, защищая воспитанницу… Наверное, сейчас и сама немного в новом свете увидела ту ситуацию.

Телефон Даше вернул Евгений еще днем в больнице, парни его со всех сторон проверили, ничего не обнаружив.

— Еще не детально изучил, не хватило вчера на все времени, — вернулся к теме обсуждения, потянувшись за своим мобильным.

Надо бы Михе сообщить, что он свидетель у него на свадьбе, кстати, а то еще придумает себе какие-то другие планы, придется спешно менять потом.

— Но мне Юрий Степанович передал оригинал допроса в перечне других документов. Знаешь, кого там опрашивали? — чуть потянув интригу, криво усмехнулся Олег.

— Кого? — Дарье, определенно, стало интересно. Она даже есть начала активней, стряхнув сонливость и сосредоточившись на разговоре.

— Майора твоего знакомого, — в голосе Олега проскользнул гневный сарказм. Он не забыл ничего и не простил ни секунды испуга своего ангела этому мудаку. — Ваши с Евгением догадки тогда были недалеки от истины. А запрос на этот документ подавал Мироненко. Прослышал через общих знакомых о том, что разборки начались по контрабанде, хотел обратить внимание начальства на то, что творилось в отделе до его назначения. Но так как Яровой на тот момент продолжал контролировать всех, подобная инициатива, как раз и спровоцировала дело против самого Мироненко, с которым мы уже и столкнулись.

— Так это Мироненко тот экземпляр, что я нашла, выдавали, весь исчерканный и вымаранный? — обхватив его плечи одной рукой, Даша чуть отклонилась, чтоб в лицо Олегу заглянуть было удобней.

— Да. Интересно только, как он тебе, вообще, на глаза попался, и в руки тоже. Вот уж совпадение! — хмыкнул Гутник, чуть покачав головой. Реально удивлялся этому вчера всю дорогу назад. — Ведь никак не должен был! А из-за начавшегося ремонта в архиве документы перемешались, перепутались. То, что нам должны были отправить, Прозапасу отдать, там осталось, то, что вернуть в областное управление, забыли у нас… Разобрались бы, понятное дело, когда сортировать начали бы. Но… Ты нашла. Мистика, не иначе, — иронично усмехнувшись, поддел ее Олег и, воспользовавшись тем, что Даша возмущенно губы поджала, тут же поцеловал, явно этого и добиваясь.

Тема для него была сложная, конечно. С отношением-то Гутника ко всему подобному… Он когда колоду карт увидел этих, гадальных… Таро, кажется, которые она из сумки достала с остальными вещами. И сказать — ничего не скажешь, потому что нечего возразить или оспорить. Есть что-то, прочувствовал. Но и все в прошлом привычном подходе не могло прям моментально подохнуть, корежилось, видимо, внутри. Впрочем, счастье, что Даша это понимала, похоже, как и обычно, просекая достаточно в мыслях и порывах Олега, а потому не давила, а мягко поддевала…

… — Вот смешно, это тебя не пугает, — иронизировала девчонка по этому поводу, кстати, — а колода каких-то разрисованных бумажек… тревожит, — точно же спешно подобрала другое слово, наткнувшись на его саркастичный взгляд.

— Меня, ангел, вообще, испугать сложно, слишком много насмотрелся по жизни такого, что и хотел бы развидеть, да нереально оно, — криво усмехнулся по этому поводу Гутник, попытавшись уйти с темы. — Просто не привык еще. И все. А так, без претензий же, — сгреб тогда ее в объятия, мешая разбирать сумку с вещами, до которых она добралась утром.

Ему нравилось, что Даша все еще его футболками обходилась, да и предлог отвлечь хороший. Ну а потом завтракать и пошли.

— А как мы в отделе сообщать будем? — вдруг насторожилась Дарья.

Выпрямилась, напряглась, жесткой прям стала в его руках.

— А что за беда? — хмыкнул Олег. — Фамилию ты мою берешь, паспорт по ускоренной процедуре закажем тебе новый. Завтра соберем всех, сообщим, ну и все. Дальше работаем. С шефом я решу, ты и дальше у меня в помощниках останешься, с учебой решим, как академотпуск к концу подойдет, определимся с формой. Ну, хочешь, можем торт купить, порадовать парней, — усмехнулся, вспомнив, как она свой День рождения отмечала.

Но его ангел вдруг вместо того, чтоб успокоиться, расхохоталась. Натурально. Засмеялась так, что всем телом затряслась, ухватившись за его плечи.

— И-и?.. — не поняв, где в его плане пункт, располагающий к подобному веселью, уточнил Олег, чуть наклонившись, чтоб заглянуть в ее лицо. — Что смешного?

— Меня Прозапас на свидание звал. Вспомнила, — задыхаясь, пытаясь щеки растереть, которые, видимо, болеть от смеха начали, постаралась выдавить Даша. — Вот с этими же словами: «с шефом я сам все порешаю», — ее накрыло новой волной хохота.

А Гутник прям ощутил, как у него лицо вытянулось, да и он сам весь закаменел, выпрямился, сжав свои руки на ней.

— А детальней?! — рявкнул, натурально потребовав от Дарьи подробностей.

Глава 29

К счастью, Даша ни ранее, ни сейчас, не пугалась его характера, а то они бы до этой точки и не дошли, наверное. И слава богу, конечно. А то Олега самого передернуло от того, как оно вслух прозвучало: резко, тяжело, требовательно и жестко. Начальник, блин, а не любящий мужчина.

Но одна мысль о том, что вокруг нее вьются… всякие, у него же под носом, причем! И мигом вспыхнуло внутри все то, что изводило Гутника предыдущие недели!

Смешно. Логика же работает. И у них роспись через семь часов. Да и Даша — вот она, вся его, в Олега руках. Смеется только сильнее от его рыка, похоже.

Обхватила ладонями, оплела мягкими, непривычно теплыми пальцами его щеки, надавила, сблизив их лица. И никак не может хихикать перестать. А Гутнику уже зацеловать ее уже охота, слизнуть этот смех с губ, впиться в рот жадно! Плеснулось горячим в груди! Да и пах отозвался тлением…

— Олег! — перемежая слова смешками и короткими поцелуями, которыми его скулы и щеки покрывала. — Не рычи! Я же и не собиралась с ним на свидание идти! Вообще в мыслях не было. Да и не ходила на свидания ни с кем, не мой стиль, если честно, на такое время тратить, — Даша опять рассмеялась, а ему почему-то стыдно стало и как-то вообще не по себе…

На свидания не ходила даже? Что она видела или пробовала в жизни? Что знает? С чем сравнить может? А он ее сходу к себе в «берлогу» и замуж…

С другой стороны, Даша и не рвалась никого ни с кем сравнивать, если попробовать голову включить. Да и его идею с браком «на ура» вчера приняла. И потом, он честно ее прогонял, как и она верно напоминала, выставлял всеми возможными способами, только кто ж его послушал, а? Не эта упрямая, имеющая на все свое мнение, девушка!

— Собственно, от него и убежала тогда быстренько, придумав, что тебе в больницу документы сама должна отвезти, — пытаясь от своего смеха отдышаться, по ходу, она улеглась щекой ему на плечо, продолжая Олега в курс дела вводить.

А Гутника огнем обдало. Только теперь не сексуальной тяги, а новых укоров собственной совести, живо напомнивших, как он сам на ее появление в той больнице отреагировал… Бл…ин!

И да, извинился уже, тоже не забыл. И все то, что за тем извинением в его… в их кабинете случилось, тоже помнил. Да только за ребрами все равно мерзко и гадко плескалось кислотой. Не так и хорошо бывает, когда совесть имеешь, еще и самому себе активней всего та допекает по любому удобному поводу.

Уткнулся в шею Даше, зарывшись лицом в длинные, еще несобранные после сна пряди, глубоко вдохнул, наслаждаясь ароматом, мягкостью, шелковистостью… Все-таки его конкретный фетиш — ее коса. Чего тут петлять.

— Так, заедем еще вечером и в торговый центр. Кольца купим. Чтоб, вообще, никаких вопросов завтра не было, — проворчал Олег, до конца еще не затолкавший вглубь весь этот зубодробительный коктейль, который сейчас бушевал, грозя искромсать изнутри ребра.

— Хорошо, — что-то в ее спокойном согласии и явно слышимых смешинках в голосе, наталкивало на мысль, что и нынешний душевный раздрай Олега, не то чтобы тайна за семью печатями для Дарьи.

Ну и по фиг! Пока он может вот так сидеть по утрам, наслаждаясь теплом и тяжестью ее тела в своих руках, ее волосами между своими пальцами!

— Как думаешь, я смогу в больнице найти утюг, чтобы погладить себе платье к росписи, пока ты будешь на процедурах? — уточнила она тем временем, вроде как уходя с прошлой темы. — Хочется уже твоей женой со всей красотой становиться, — стрельнула в него лукавым взглядом.

Ладно, он тоже не дурак, чтоб на таком зацикливаться. Его она. Однозначно и категорично. И вопрос закрыт уже сейчас, даже до штампа в паспортах, они оба это понимают.

— А зачем тебе больничный? Чем мой не устраивает? — удивился Гутник, выпрямившись.

Кайф-кайфом, а время тикало, и в ту самую больницу пора было начинать собираться.

И вот тут ему ангела своего удивить удалось, однозначно.

— Я и не думала, что человек, у которого нет фена, имеет утюг в хозяйстве, — призналась Даша с явным интересом, снова расплывшись в улыбке.

Ему это нравилось. Такое ее настроение, смешливость, легкость… Куда лучше тревоги и страха, волнений или обиды на него.

— Обижаешь, ангел, — хмыкнул Олег, с легким нажимом проведя по ее спине ладонью вверх-вниз. — А кто ж мне гладил всю жизнь сорочки? С тех пор, как мать умерла, для нас с батей это было прям идеей фикс: научиться и делать так, как она нам гладила, — с теплотой поделился своими воспоминаниями. — Это последний месяц я вынужден уже был отдавать на глажку и стирку в химчистку, а так никогда не любил этого. Не доверял, наверное, — хмыкнул, признав свой гиперконтроль. — Но утюг от этого никуда не делся, — вздохнув, все же подтолкнул ее так же легко, намекнув, что пора подниматься, особенно, если она что-то планирует гладить.

— Согласны ли вы…

— Слушай, ну я бы точно тебе вчера среди ночи не писал, если бы у нас остались сомнения, — Олег всем своим видом демонстрировал, что любые задержки его не радуют.

Тетя Нюра сбоку нахмурилась, похоже, не одобряя подобное поведение в официальном месте, пусть и со стороны полковника. Наверное, считала, что регистрация брака должна была проходить со всей важностью, тем более организованная в такой спешке.

А вот сама Даша не сумела подавить улыбку. Да и Михаил, который заметил это, подмигнул ей, вообще не скрывая веселья.

Евгений, кажется, за последние три дня научившийся философски воспринимать все, что она и Гутник чудили, как и охранники, эмоций не показывали вовсе, но по взглядам было заметно, что и парням весело. Все характер Гутника знали прекрасно.

И все же ее опекунша поймала взгляд Даши, как переспрашивая, уверена ли девушка? Впрочем, широкая улыбка на ее лице, видимо, помогла чуть успокоиться немолодой женщине. Да и удалось им немного поговорить, когда приехали, Даша еще раз заверила, что точно знает, на что идет. Да и про сны свои намекнула, рассказала вскользь то, как важен и близок ей Олег, знала, что тетя Нюра поймет и не покрутит у виска пальцем.

Ну а то что сейчас Гутник ворчал… Можно было бы списать на влияние утренних процедур, конечно, те до сих пор мало кто сумел бы назвать приятными. Только все, кто хоть немного полковника знали, сразу замечали, что настроение у него отличное. А вот терпением сегодня бог явно обделил. Но это она ему в грех вменять, определенно, не собиралась. Сама торопилась. Как-то иррационально боялась, что в последний момент может случиться что-то, помешать, сорваться…

— Так, я все понял, — регистратор усмехнулся, кажется, тоже не особо обеспокоенный таким попранием правил. — Давайте тогда, вот тут подписи ставьте, — развернул к ним журнал регистраций и еще какие-то бланки. — Капец ты романтик, Гутник, конечно, — не удержался от ремарки, тем не менее. — Хоть бы о жене подумал, ей на всю жизнь память.

— Только о ней и думаю, Боря, можешь даже не сомневаться, с первой секунды знакомства. Даже когда о работе надо бы, — искренне рассмеялся в ответ на это Олег, потянув ее за собой ближе к столу, ставить подписи.

А Даша, тоже продолжая улыбаться во все лицо, уткнулась носом в букет нежных белых цветов, который они забрали по дороге в этот центр регистрации. Она понятия не имела, как те назывались, но то, что Олег продумал, заказал и потом вручил ей этот букет… Так тронуло! Неимоверно сложно было сдержать эмоции! Слезы тогда сами набежали, грозя сорваться с ресниц… Светлые, легкие, полные обожания и любви к этому потрясающему мужчине. Хорошо, не имела привычки краситься, а то испортила бы макияж. Но и так едва удержалась, чтоб не разрыдаться.

Нет, не прав этот Борис. Может, и приятель он Гутника, но точно знает его не так хорошо, как тот же Михаил или сама Даша понимать уже научилась.

Он был безумно романтичным. Да только не знал, не привык по жизни проявлять эти эмоции или сторону своей личности. Ну а характер накладывал свой отпечаток, чего уж тут. Вот и действовал так, как привык и умел, идя напролом и максимально быстро добиваясь того, что самым лучшим и идеальным для них обоих считал.

— Твоя очередь, — Олег выпрямился, уже поставив все свои подписи. Посмотрел на нее так, что у Даши сердце зашлось и в животе что-то сжалось сладко-сладко!

Правда, Гутник с самого утра на нее так смотрел. С тех пор, как она выгладила блузку и юбку, надев это все перед большой зеркальной дверцей шкафа в его спальне. И ничего особенного же, она на работу к нему так часто одевалась. Ну верхнюю пуговичку не застегнула в этот раз, чтобы кулончик был виден, да волосы не собрала, лишь заплетя две тонкие косички у висков и заколов их сзади.

А Олег смотрел на нее так, словно в жизни никогда никого красивее не видел! Целый день не мог оторвать взгляд. Хотя, нет!.. Таким взглядом он ее пожирал с того момента, как укутал в свой мундир, сдернув прослушку.

Ну чего больше от полковника требовать можно? Дарья дышать от этого взгляда полной грудью не могла, то и дело жаром заливалась.

Сам Гутник, кстати, сегодня опять был одет по всей форме, ни о каком свитере и джинсах даже речи не шло! И она от него свой взгляд отвести не могла тоже… Правда, и тут стоило признать, что не одежда виновата в безумном притяжении, вот совершенно, и они оба это понимали.

Так что Даша только мягче улыбнулась, передав любимому букет, и уверенно подошла к столу. Точно знала, что он нужен ей именно такой: напористый, идущий напролом, где-то резкий и вовсе не соблюдающий кем-то принятые нормы. Единственный в своем роде и на всей земле! Всю жизнь его искала! И теперь, точно как и Олег, не желала время тратить на долгие церемонии или обсуждения.

Решительно и резко поставила росчерк своей подписи в журнале и выпрямилась, стрельнув лукавым взглядом в… своего мужа. И тут же оказалась сграбастана в крепкие объятия Олега.

Он притиснул ее к себе с таким восторгом!.. И спрашивать не нужно — подумал о том же самом, что и она.

— Ну что ж, объявляю вас мужем и женой! — прекрасно заметив это все, рассмеялся уже и регистратор. А потом собрал документы со стола. —Так как обоюдным желанием супругов стало носить фамилию Гутник, ваш паспорт, Дарья, я отмечаю соответствующей печатью, — пояснил Борис, поставив как раз штамп, о котором говорил, — вы должны заменить документ в течении месяца…

— Мы на более быстрый срок рассчитываем, — намекнул Гутник, опять без всякого пиетета перебив своего знакомого.

Тот только глаза закатил. Очень демонстративно. Все засмеялись уже не таясь. Даже ее тетя Нюра.

— Я понял. Оформим заявку по ускоренной процедуре. Все, можете целоваться, бракосочетание закончено, — почудилось, что немного иронизируя над Олегом, махнул рукой Борис, пока Миша подошел и собрал документы.

Понял друг Олега, что ни Даше, ни Гутнику, сейчас точно было не до таких вот формальностей и мелочей, помог.

Правда, и слишком уж давать волю своим эмоциям и желаниям при всех… точно не в характере Гутника. Хотя Олег продолжал держать ее впритык к себе. И поцеловал крепко, да! Ну и Даша великолепно ощущала, насколько напряжено его тело, буквально вибрирует каждой мышцей, передавая ей эту жажду обладания. Не в физическом плане… не только в нем. Какая-то дикая потребность даже мыслями спаяться, ощущениями…

Но Олег точно никому и никогда не позволил бы и краем глаза заглянуть в их интимное и глубокое, пусть это сейчас и касалось лишь поцелуя. Зато взгляд ее мужа ярко обещал, что они все наверстают, как только без толпы свидетелей останутся! И Даша верила! Ощущала, с какой жадностью его пальцы ее волосы в пригоршню набрали, накрутили кольца волос, пряча шрамы. Уловила, как алчно и глубоко Олег вдохнул ее аромат, прижавшись лицом к макушке Дарьи, когда этот короткий, ни одного из них не удовлетворивший поцелуй, полковник прервал исключительно силой своей воли.

— Шампанского? — предложил Борис, умелым жестом фокусника извлекая откуда-то бутылку. Видимо, тут где-то небольшой холодильник был вмонтирован в стену.

А Олег быстро в нее внимательным взглядом впился прямо, и Михаил еще кстати. Потом они также переглянулись и…

— Нет, Боря, не надо. У нас и так головы кружатся от счастья, — отказался Гутник до того, как Даша успела бы и рот открыть, или тетя Нюра что-то сказать смогла, как раз подошедшая их поздравить.

— Точно, ты глянь на них, и так счастливые, да и нам еще на работу возвращаться, — поддержал Михаил.

И ей почему-то приятно стало, что Олег помнил о ее нежелании употреблять алкоголь, что сам это учел и не настаивал под предлогом, что «так принято же и традиция»… Потянулась к нему, крепко обняв, прижалась к груди мужа. А он сильнее ее обхватил своими руками, хоть и некуда уже, казалось.

— Да и нам еще кольца выбирать. Тоже надо бы по трезвому, чтоб потом всю жизнь не жалеть, — все с тем же весельем в голосе, как подхватил у друга мяч Гутник. — Так что подаем документы на оформление и едем дальше, — уже привычным командным тоном распорядился, хоть и продолжая улыбаться.

Глава 30

Кольцо смотрелось потрясающе: с виду скромное, без камней, но при этом какое-то основательное что ли. Как сам Олег. Словно бы колоском переплетенные множество тонких золотых нитей — оно надежно обвивало ее палец. Они не сразу на нем остановились, но все же сошлись по итогу, что это больше иных нравится обоим.

Себе Олег выбрал классическое обручальное.

— Тебе точно нравится? — Гутник не пропустил ее внимательного изучения украшения.

Вот физически пристальный взгляд ощутила, то, как он в ее мысли проникнуть пытается, просчитать реакции.

Они уже вернулись домой. Он помог ей снять пальто и как раз прятал то в гардероб вместе со своим.… Ну да, то самое «красивое», переданное тетей с остальными вещами, которое и сегодня утром вызвало у Олега только недовольную гримасу и поджатые губы… Но не напяливать же серый, старый пуховик, когда замуж собралась?!

Да и он не спорил, пешком ее особо гулять не собирался заставлять. Договорились. Но все равно постоянно обнимал в течении дня, будто согреть дополнительно пытался. Или просто официальную причину нашел для того, чтоб и на людях Дашу из рук не выпускать.

Вот сейчас, наверное, в зеркале прихожей и обратил внимание на то, что Даша вновь повернула руку так, чтоб свое кольцо увидеть.

— Точно нравится, любимый! — расплылась она в улыбке, услышав напряжение в его голосе.

Обернулась, закинула ладони Гутнику на плечи, чтоб на носочки привстать и быстрым поцелуем губ мужа коснуться. Только никто ее уже не отпустил! Да и длительность объятий Олег сам предпочитал регулировать.

Муж тут же ее талию обхватил руками, притиснув Дашу к себе, не позволил отступить. Сорвал еще один поцелуй, куда более долгий… Такой, что у Даши голова кругом пошла! Засверкали звезды под веками и букет из рук выпал, кажется…

Дорвался! Она же в момент связь с реальностью утратила! Ничего и не нужно более — только его касаться, чувствовать…

Наконец, спустя какое-то время, Олег чуть отстранился. Оба дышали тяжело, будто с усилием проталкивая воздух в грудь, хватая тот обветренными, пекущими губами. Любимый прижался в коротком касании к виску Дарьи.

— А у тебя нет ощущения, что оно… Не уверен… Иным должно быть? — вдруг, с несвойственным себе сомнением, как-то осторожно подбирая слова, Олег обхватил ее пальцы своей ладонью и чуть поднял кисть.

Так, что оба теперь смотрели на ее кольцо… хотя сосредоточиться было сложно очень. И все же, казалось, Даша понимала, на что муж намекает.

— Это пустое, любимый. Шум… накладывается прошлое, думаю, — выдохнула, пытаясь контроль над эмоциями вернуть. Но это было сложно, ведь Олег продолжал ее прижимать к своему горячему и твердому телу так, что и через одежду жгло! Кровь бурлива в венах. — Но нам ведь жить в настоящем, мы уже дальше прошли… — голос сел.

Потому что Олег в этот момент ей в глаза глянул. Да так, что все мысли выдуло из головы! В его взоре такое пламя бушует! Боже, как он то в рамках держит?! У Даши горло спазмом перекрыло в момент, во рту пересохло… И во всем теле жар этот струиться начинает, как от его пламени искры поймав, разгорается сильнее, сердце колотится, бухая в грудной клетке. И щеки уже горят…

А она смотрит ему в глаза, не может разорвать этот призрачный же, а такой крепкий контакт!

И ведь в коридоре стоят, проходили бы дальше! Но их как заколдовали, остановили в этом моменте пространства, воздух уже вокруг тел накаляется!

Гутник отпустил ее ладонь и обхватил лицо Даши своей рукой, второй подхватил под спину, будто гарантируя больше поддержки.

— Обожаю!.. — прошептал вдруг сипло, низко, как с неким стоном смирения перед своей по ней жадности, вновь на рот Дарьи накинулся алчно!

Надавил, выгнув, заставил к нему припасть так, что она потрясающе совпала с ним, каждой выпуклостью-впадинкой прильнула к напряженным, крепким мышцам. Сама не поняла, как уже ее пальцы жадно сжались, скользя по его плечам, рукам, груди, сминая, дергая мундир. Опять на носочки привстала, чтобы целовать в ответ, вдавила пальцы в затылок, стараясь шрам не задеть.

И неудобно же, и дальше бы пройти! А они не могут! Одна мысль, одно воспоминание о прошлом — и их накрыло, погребло, перемололо здравый смысл в чем-то жуткой, до костей изгладывающей потребностью… Здесь, сейчас, немедленно! Добраться до его кожи, ощутить тепло, прочувствовать жар тела Олега!..

И его накрыло точно так же, если не с большой силой, ощущала каждой клеткой! Алчностью жесткой какой-то, до тремора, до судорожных, хриплых вдохов всей грудью, до того, что ходуном все тело ходит!

Прижал ее к стене, навалился, видно, ища для них еще точки опоры. Сам накрыл собой со всех сторон. И терзать губы продолжает с такой страстью, будто от этого их жизни сейчас зависят. А вот Даша вновь, как с обрыва в этого мужчину, в своего мужа рухнула! Вновь теряла ощущение реальности с первым же прикосновением губ Олега.

— Прости… — он будто попытался вернуть себе подобие контроля. — Не лучшее место выбрал. Пошли…

Вроде бы вспомнил о здравом смысле. Даже отстранился на секунду, опалив ее взглядом, в котором весь его голод по ней просто звенел. А Даша и слышит, а понять смысла не может, пекущими, натертыми губами старается побольше воздуха ухватить.

И тут Олег словно на момент завис, на эти губы уставившись! А потом его накрыло по-новой… Их обоих! Напрочь смело здравый смысл!

Опять накинулся, смял голодным поцелуем ее рот. Даша застонала от того, как ей самой он сейчас нужен! Невыносимо. Только тревожила по краю сознания одна мысль…

— Я в этом завтра собиралась на работу ехать, — едва сумела внятно прошептать, так же ища его губы, потому как руки Олега уж очень резко дернули пуговицы.

Не то чтобы против… но не хотелось в наряде с его плеча в Управлении щеголять. Не то место.

— Б**! — почти неразборчиво пробормотал он сквозь зубы, с тяжким стоном закусив ее нижнюю губу.

Но учел.

— Помогай тогда, сам никакого уже терпения не имею, — вроде бы и хохотнул, а она-то ощущает, как его от жажды по ней трясет! И на ту одежду уже плюнуть хочется!

Но Даша все-таки ухватила здравый смысл на секунду, расстегнула пуговицы, которые Олегу точно лишь мешали и усложняли все. Его мундир потянула с плеч, рубашку распахнула, горя в немедленной необходимости ощутить кожей жар его груди, плеч, всего тела! Он отклонился немного, помогая. И не было ей дела до шрамов… Не пугали, притягивали к нему сильнее только, каждого коснуться пыталась, кончиками пальцев эти линии проследить!

Олег запрокинул голову, словно она его каленым железом жгла, ей-богу! А сам с таким напряжением и потребностью за ней сквозь полуопущенные веки следит, что Дашу всю крупная дрожь сотрясать начала!

И его терпение, видимо, кончилось на этот моменте. Сжал ее плечи, начав жадными губами шею целовать. Чуть рвано потянул, дернул, подтолкнув Дашу повернуться, упереться в стену коридора ладонями, грудью. Тяжелое, массивное тело Олега накрыло сверху вновь, от всего остального мира отрезав. Горячая кожа жжет, словно оставляя реальные метки. Не хватает… всего! Этих прикосновений, воздуха, его напора — еще больше хочется, скорее, чтоб без оглядки!

Муж же сам ее юбку расстегнул, вниз потянув, им под ноги. Щелкнула пряжка его ремня, ощутила, как в тот же момент возбужденный, твёрдый член дернулся, к ее бедрам прижался, напирая. Олег пачку презервативов вскрыл, и об этом успев позаботиться днем. А Даша только и может сильнее выгибаться, чтоб ему, ей удобней было, царапает стену, наплевав и на ногти, и на штукатурку… С каждым вздохом тихие стоны из самого горла вырываются!..

Черт! Он точно не панировал, что их брачная ночь в коридоре начнет! Даже Гутник осознавал, что хр*новое место, по многим причинам. Спасибо, хоть дверь у него в квартире хорошая, да и звукоизоляция не должна подкачать. Но…

У него просто снесло крышу! Никакого контроля не осталось! Мозги в ошметки, стоило на кольцо посмотреть, на губы Даши перевести взгляд…

Дикий собственник. И знать не знал о себе такого! А сейчас «МОЯ!» барабанило в черепе, как чертов безумный пульс. И он в этом ритме себя вгоняет в ее тело, заставив Дашу чуть выгнуться, приподнял, закинув ее бедро на свою ногу…

Удобно… Неудобно… Пох*р! В какой-то момент все вырвалось за границы тел, ограничений, комфорта. Просто дикая необходимость быть! Вместе… Максимально так, как возможно для них.

Целует ее шею, плечи, слизывает солоноватую испарину под рассыпавшимися локонами. И с новым приступом жадности в ее тело вгоняет член, дурея от того, как оно изнутри его обхватывает, сжимает.

Мнет ее груди, лаская, дразня, распаляя сильнее, перекатывая соски пальцами, чтобы больше дать своему ангелу, своей жене… То и дело вскидывается, ловя ее стоны своим ртом, проглатывая, выпивая всю Дашу этими алчными поцелуями!

Ниже рукой скользнул, огладив ребра, надавил на спину, еще больше в талии прогнул. И всей ладонью накрыл влажные складки, растирая, усиливая ее кайф. Потому что самому сил сдерживаться уже нет, выдержка на исходе, а ей на максималках всего дай хочется!

Придавил напряженный клитор, сжал, растер пальцами, продолжая бешеные толчки. И всем телом навалился сверху, ощутив, как ее затрясло, впился в губы, заставив шею изогнуть, чтобы стон приглушить. Сам судорожно как-то в последнюю пару движений догнал, ощущая себя так, будто сдох… Но до чего же эта смерть сладкая, блин!

Укусил ее за шею, кажется… Засосов точно на плечах наставил… Что подросток, ей-богу. А удовольствие такое в каждой мышце растекается, что обоих мелкая дрожь бьет и нет сил от стены оттолкнуться, друг в друга вдавлены, спаяны навечно, вот уж точно…

**Утром ей пришлось надевать водолазку. И не потому, что блузку повредили, нет, просто Олег явно вчера увлекся… За что раза четыре успел извиниться потом, хотя Даше и попрекнуть ему нечем, сама тоже утратила всякую логику в той их вспышке. Но теперь стоило бы спрятать все эти следы жадных губ, от одного взгляда на которые, ее в новый жар бросало воспоминаниями об их страсти. Дабы не смущать сослуживцев.

Цветы, кстати, не сильно пострадали. И Даша поставила их на кухне… Пока в кастрюле. Ну не было у Олега ваз. Решили, что купят вечером или заедут к ней, возвращаясь из Управления, как будет получаться. Во вторник предполагался государственный выходной по случаю Рождества по григорианскому календарю, и хоть Олег все равно планировал ехать в Управление, но все же с послаблением по графику — короткий понедельник тоже радовал.

— Господи, что творится? Меня не выгонят из Управления за то, что я тебя от работы отвлекаю? — недоверчиво покачала головой Даша, услышав о планах мужа.

— Эй, я имею полное право на медовый месяц… ну или хоть неделю. Я и больничный-то толком не досидел. Шеф точно поймет, что у меня сейчас никакого нет желания задерживаться, дома с тобой интересней, — усмехнулся Гутник в ответ, подвинув к себе тарелку и приборы. — Сам женат и у них в семье все хорошо, так что претензий быть не должно. Я тебя сегодня с ним познакомлю, кстати.

Они сидели в кухне, Даша пыталась наглядным примером доказать мужу, что они вполне успевают позавтракать перед выездом, а не пиццу потом заказывать в кабинет. Приготовила омлет с сыром, хлеб, овощи. Все, что быстро и вкусно. К счастью, продукты им вчера привезли.

А такому аргументу улыбнулась — все же чуть непривычный для Гутника настрой. И сама в окно посмотрела, вспомнив его разговор с Кириллом Кравченко и причину, что толкнула того не очень осмотрительно выбирать круг общения.

— А что будет теперь с Кириллом? — рискнула спросить, пусть и понимала, что навряд для него возможно продолжение карьеры в Управлении. Ясно же, что по правилам…

Изменилось настроение и у Олега, ощущалось, что ему тяжело от этой ситуации. Не жестокий, не непробиваемый, хоть и ходили о Гутнике такие слухи в Управлении, и Даша тех немало наслушалась. Но всегда чувствовала, что он другой, даже когда знать не знала лично. И сейчас отозвалось его опустошение.

Протянула руку, на секунду коснувшись кончиками пальцев его щеки, как поддержку свою выражая. А Олег тут же отложил столовый нож и поймал, накрыл своей ладонью ее руку, как пальцы Даши к своей коже пришпилив.

Правда, на аппетите это не сказалось, муж точно оценил и ее кулинарные способности, и саму идею.

— Будет внутреннее расследование, без этого никак. Юрий Степанович уже в курсе, я докладывал ему. Да и… Впрочем, показания Кирилла зачтутся ему в плюс, особенно, если и дальше проявит рвение и окажет помощь. Но… — Олег тяжело выдохнул, и сам глянув в окно, будто неосознанно поглаживая ее пальцы. — А там, есть у меня одна идея… В области у меня один знакомый руководит отделом полиции, я ему помогал этим летом. Может, слышала про расстрел участка в новостях? — Даша кивнула, об этом много было шумихи по телевизору, да. — Вот. Да и наш один сотрудник уже туда к нему перевелся в августе… чтоб с женой службу вместе нести. Они познакомились во время расследования и… — Гутник вдруг подмигнул ей, улыбнулся шире. — Так что есть контакты. Если захочет, сможет и Кирилл стране послужить дальше, искупая, так сказать. Уверен, сможем устроить. А что-то мне подсказывает, что Кравченко не откажется, не в его характере подлость, как бы там ни было.

Даша не спорила, согласна была с этим наблюдением. Да и ей как-то спокойней стало от того, что у Кирилла есть варианты, и ей он симпатичен был, да и Олегу… не чужой человек все же. Наклонилась вперед, прижавшись лбом к плечу мужа.

На пару мгновений они так и замерли, будто пропитываясь общей близостью.

— Так, ладно. Торопиться все же нужно, — недовольно вздохнул Гутник по итогу, поцеловав ее в висок. — Давай, доедай. Нам еще тебя с шефом сегодня познакомить нужно. И сотрудникам представить…

— Думаешь, они меня успели забыть?.. — не удержалась она от ироничного смешка, но принялась доедать, как и Олег.

— …В новом статусе, — с намеком, что никому этот момент упустить не позволит, хохотнул муж, тоже быстро разобравшись с омлетом.

Глава 31

— Сама из кабинета никуда не выходишь, только в сопровождении. Если я вышел — ты остаешься, охрана тоже. Ни с кем не контактируешь, кроме сотрудников нашего отдела, шефом и Анны Тимофеевны. С ней тоже провели инструктаж, пока никому ничего, кроме наших ребят, не сообщаешь…

Вся легкость и веселье этого утра, как и воодушевленный настрой Олега исчезли, стоило им выйти из квартиры. Нет, он не стал мрачным или суровым. Но собранным, серьезным, в чем-то жестковатым и будто на ощупь колючим. Гутником, одним словом, самим собой.

Впрочем, Дашу это преображение не пугало. Не то чтобы она к такому Олегу не привыкла. Боже, да она не пасовала, когда он на нее орал! А тут… всего-то стал сосредоточенным. Да и ее руку он держал при этом все время в своей, крепко и уверенно.

Правда, весьма вероятно, что остальными полковник и излучаемые им сигналы, воспринимались иначе: обратила внимание, как Евгений подобрался и охранники стали настороженней, стоило его увидеть.

— Ты поняла, Даша? — Олег рывком открыл перед ней дверь машины, но, в противовес этому очень аккуратно и осторожно прикрыл ее голову, помог сесть внутрь авто.

Всунул в ее руки термочашку с кофе… Их. Вновь одну на двоих. От каждого такого жеста у нее внутри все теплом заливало, некой внутренней пульсацией, тягой к нему.

— Поняла, — улыбнулась, кивнув.

— Хорошо, — он еще секунду всматривался в ее глаза, словно удостоверяясь.

Только после этого Олег закрыл дверь и обошел автомобиль, чтобы самому сесть рядом с ней. И опять обхватил ее пальцы, кстати, моментально и без каких-либо вопросов. По праву. Но Даше так только больше нравилось — эта его однозначность, учитывая то, как отталкивал Олег любое притяжение между ними поначалу.

По дороге они пили кофе, а Олег просматривал документы в папке, которую привез от шефа. Даша не вполне знала, что в тех, хотя и не сказать, что Олег таился или закрывался, но и не все рассказывал пока. Правда, с усмешкой пообещал, что она будет в курсе дел, просто сам хочет изучить все для начала.

Даша не спорила. Ясно, что он привык так работать. Да и, если по-честному, куда ей тягаться с его опытом и навыками?! Пока чисто на интуиции и чутье вытягивала. Так и тут поможет, если отзовётся что-то. Но в плане оперативных методов, Даше еще учиться и учиться, и у него самого, и у остальных, да и продолжать получать профессию. На что и сам Олег намекал, кстати, планируя, что она вернется к обучению в университете.

К Управлению они подъехали с заднего входа, точно, как уезжали в пятницу, с такими же ухищрениями и прикрытием. И только тут Даша сопоставила его наставления с ситуацией. А еще вспомнила другое…

Три этажа лестницы.

Как бы ни рвался на словах, Гутник точно не планировал делать новость про их брак достоянием всего Управления, не сейчас, так точно. Потому как расследование шло полным ходом.

— Олег… Это не лучший вариант, мне кажется, — тихо, чтобы не походило на спор, все же повернулась к мужу.

И подозревала, что во взгляде упрямство светится. Впрочем, с Гутником в этом плане сложно тягаться, конечно. Иногда казалось, что его собственное упрямство раньше самого Олега родилось. Но ему же потом еще день работать! А реабилитация только вечером… Опять на обезболивающем жить хочет?!

— Учитывая, что нас точно будут «ждать», это оптимальный вариант, — ожидаемо не согласился муж.

Но и Даша отступать не собиралась. И сейчас лихорадочно придумывала вариант, как его уговорить.

— В твоем приезде на работу точно ничего странного нет, — начала «издалека». На что Олег ответил скептичным взглядом и потянулся к дверной ручке.

Охрана из машины сопровождения уже вышла.

— Олег! — она подалась вперед и ухватила его за пальцы, пытаясь остановить. Но и не станешь же давить при водители и Евгении на то, что он не может чего-то… При характере-то Олега!

Хотя его зам что-то и сам просчитал, кажется, кинув в ее сторону взгляд через зеркало, понял ситуацию. И быстро вышел из машины, вроде как проверяя остальных. Водитель же сидел, изображая слепую и глухую статую. Но и выйти права не имел, а вдруг ЧП и рвануть надо будет? Каждый свою часть работы делал…

— Ангел, все нормально, — улыбнулся муж, наверняка же понимая причину ее тревоги. Пожал ее пальцы мягко.

И как же Даше иногда хотелось его пнуть за то, что совершенно не заботился о себе при этом!

— Давай я с частью охраны тут поднимусь, а ты нормально, с главного входа зайдешь, как обычно, — на ходу подбирая аргументы, попросила она, стараясь не отпускать ни взгляд, ни руку Олега. — Это ведь даже лучше будет? Все, как всегда, не то, что они ожидают, а где я — непонятно. И ты нормально поднимешься, в лифте. Это же гораздо разумней, любимый, — едва слышно, наклонившись к нему почти впритык, попросила, чего уж там.

Но до крику не хотела, чтобы Олег так над собой измывался, стараясь ее максимально прикрыть.

У полковника желваки на щеках заиграли. Могла поклясться, что слышит, как у него и зубы скрипят от того, с какой силой Олег стиснул челюсти.

— Я… не… хочу… разделяться, — буквально по буквам выжал он из себя так же тихо. — Не хочу тебя одну отпускать, — отрывисто, хрипло.

— Я пойду с охраной. Ведь они уже все проверили, верно? И на нашем этаже все подготовлено, я же знаю тебя, любимый, — она на секунду прижалась к его ладони, прикрыв глаза, впитывая тепло, его жадность, которую в мельчайшем жесте ощущала, грубоватое давление шрамов. — Ты поднимешься нормально, сбив их с толку. И мы уже через пять минут будем оба в кабинете…

— Семь, минимум, — перебил ее Олег тяжело, — а то и все десять. И то, если вы будете очень торопиться, а меня никто не задержит… — почти раздраженно заявил.

И так это прозвучало, что непонятно: тяготит его больше вероятная угроза Даше или вот эти вот невыносимые десять минут порознь?

— Мы будем очень торопиться, обещаю, и соблюдать все меры, — опять спрятав лице в его ладони, чтобы Олег не увидел дрогнувшие в улыбке губы, пообещала от души.

Хотя он и так все уловил, сто процентов же. Вздохнул тяжело, прям вот втянул воздух сквозь зубы, обхватил ее второй рукой на мгновение.

— Ладно. Но вы поднимаетесь максимально быстро, — распорядился по итогу. Ведь и сам понимал, наверняка, что глупо подрывать свои силы таким испытанием.

Опустил стекло, подозвав к себе Евгения, продолжая при этом ее руку держать. Суровый, напряженный, демонстрирующий недовольство. Но Даше все равно бесконечно приятно было, что хотел быть рядом, несмотря на это.

**— А что сейчас по майору известно? — уточнила Даша, стоило Олегу закрыть дверь за ними.

Этот вопрос интересовал ее все то время, что ступеньки считала. Вчера не хотелось о работе говорить, а сегодня… остро встало.

Поднялись без происшествий, быстро, организованно. Но очень торопились, она сама впереди бежать готова была, да охрана не пускала. Олег тоже спешил, судя по тому, что в коридоре их этажа появились одновременно, считай. Или же ее муж просто послал всех лесом, кто пытался с ним утром поговорить, идя вперед, как танк. Такой вариант Даша тоже исключить не могла.

— Мы следим за ним, негласно, — Олег ухватил ее руку и, притянув к себе, жадно припал к губам, будто успел за это время соскучиться. — Он притих, никуда не дёргался пока. Думаю, пытается понять, что именно мы просчитали, — иронично хмыкнул Гутник. — Яровому он ничего кардинального не сообщал, судя по косвенным признакам. Возможно, не желает признаваться в провале своей хитрой операции. А может, кульбит с тобой не был санкционирован, в принципе. Тут я сам еще хочу выяснить. Но мужик затаился, хотя из виду не пропадает. Видно, не хочет сам в сомнительном участии расписаться. А, да, всеми путями пытался выяснить твою судьбу, мой ангел, — Олег с акцентом глянул на нее из-под бровей, как намекая, что все серьезно.

Но позволил Даше отойти, помог снять пальто. И продолжил, пока она кофемашину включила.

— В больницу тоже наведывался, получил в ответ то, что мы с Мишей записали в ведомостях. В общем, не скучал на выходных…

Тут, перебив Гутника, в дверь постучали, живо напомнив, что они в Управлении, где полковник постоянно кому-то нужен, и в дверях появилась голова Евгения. А потом он и вовсе зашел, поставив на стол Дарьи торт, который, очевидно, как раз привез курьер.

— Олег Георгиевич, всех сейчас собирать? — уточнил заместитель.

Даше показалось, что он весьма доволен, что сам как раз в курсе всех новостей, а потому даже с некоторым злорадством предвкушает реакцию остальных. Прям ощущалось, что ничего он никому не скажет, до последнего интригу сохранит. И только тут она подумала, что, наверняка, это же и распоряжение самого Олега было еще вчера, чтобы те, кто знал — молчали. А Евгений был точно не прочь коллег помучить интригой.

— А чего тут тянуть, можно и сейчас, кофе все выпьем с тортом и за работу, дел выше головы, как и обычно, — хмыкнул и ее муж, похоже, тоже этот момент приметив. Но Олега такое самодовольство помощника скорее веселило. — Давай, собирай. Заодно потом и обсудим все, что за выходные накопилось, — разрешил Гутник, с притаившейся в уголках рта улыбкой.

Евгений кивнул и вышел, но довольную ухмылку с лица не убрал.

Даша же поставила перед мужем кофе.

— Я могу еще бейдж себе соорудить. Так и напишу: «Дарья Гутник», — и она понимающе улыбнулась, на водолазку свою махнув рукой.

— Чтоб они все на твою грудь пялились? Не хватало еще! — фыркнул Олег, но было слышно, что настроение у него все равно хорошее.

Поймав ее руку, муж прижался к пальцам Даши крепким поцелуем, будто и за кофе благодарил, и не хотел от себя отпускать, одновременно.

— Ладно, я торт порежу, хоть как-то помогу тебе, — поднялся, видно вспомнив, какая в прошлый раз была суматоха.

Подчиненные зашли через пять минут и по всем было заметно, что причина собрания в подобном формате им не вполне понятна. Особенно, когда люди засекли торт, сервированный на столе Дарьи, и заметили готовящийся кофе… Да, это мало походило на их обычные разборы дел. Во всяком случае до того, как у него появилась вот такая помощница…

Олег про себя усмехнулся, но внешне старался держать образ.

Сама Даша находилась у его стола… Почему? А потому, что ему просто нравилось любым возможным способом, когда она к нему ближе находилась! По его, Олега сторону. И поскольку это никак не мешало сейчас ситуации и не влияло на расклад — мог себе позволить такую малость.

— У нас теперь каждая неделя будет начинаться так? Дарья, с вашим назначением в нашем отделе появляются все более приятные традиции.

Ну, в общем, Прозапас ему чаще по душе был. Но в последние дни Олегу все сложнее оказывалось об этом помнить.

А вот Евгений, стоящий чуть сбоку от других, ухмыльнулся, понимая, что ведет сослуживца по опасной дорожке не в ту сторону. Николай ступил на тонкий лед. Но учитывая то, что Прозапас весьма холодно воспринял появление самого Евгения в отделе, да и зачатки профконкуренции, которые Олег отмечал между ними не раз, Женька не предпринял попыток предупредить коллегу.

А вот это плохо. Стоило запомнить и потом поговорить с обоими. Ему нормальная атмосфера в отделе нужна, надежная.

— Нет, традицией это делать не станем, Николай, — возможно, немного жестко отрезал Гутник, подойдя к жене. — Мы с Дарьей люди серьезные и решения принимаем раз и навсегда. Туда-сюда в ЗАГС бегать не планируем. А потому нашу свадьбу мы отпразднуем с вами сегодня и больше к этому вопросу возвращаться не будем, — все-таки долгие годы практики позволили выдержать ровный тон и вид.

Может, даже чуть излишне спокойно, не хотел гаркнуть на Николая, переборщив с ровностью… Показалось, что до людей не дошло то, что он только что произнес.

Пять здоровых мужиков стояли и пялились на них так, будто Гутник только что по японски отчет потребовал предоставить. Медленно обвели их с ног до головы, только сейчас на кольца внимания обратив.

Евгений ухмылялся все шире.

А вот Прозапас… начал сереть, похоже, поняв, что зря пытался комплименты Дарье отвешивать.

— Свадьбу? — уточнили сразу несколько человек. Причем, таким интересным тоном и синхронно… Видимо, в это было очень сложно поверить.

Олег все же позволил себе усмешку, коротко глянув на Дарью… Забавно. В отличии от всех этих людей, со многими из которых он работал годами, она как раз прекрасно понимала, что у него внутри за невозмутимым фасадом творится. И подоплеку всех поступков уловила досконально. А потому и сама улыбалась.

— Свадьбу, — повторила уже она, как подтверждая это для всех собравшихся.

Гутник непроизвольно на ней сосредоточился, не мог такому тону сопротивляться, серьезно.

А она смотрела при этом на Олега таким счастливым и полным любви взглядом, что он даже немного забыл, на фига такую толпу собрал в кабинете?!

— Поздравляем! Будьте счастливы! И еще более эффективны в работе семейной командой! — очевидно, Женька таки решил подать пример всем остальным или просто заполнить неловкую тишину.

А может, работая с Гутником меньше всего по срокам, парню принять ситуацию было проще остальных.

Как бы там ни было, но все тут же подхватили тему. Пространство кабинета заполнил хор неловких, но все более веселых поздравлений. Да и кофемашина шипела, намекая, что пора чашки менять.

— Спасибо! — отозвалась Дарья за них обоих и пошла кофе готовить дальше. Евгений, глянув на Олега и дождавшись его кивка, двинулся помогать.

Сам же Гутник… он был искренне благодарен и все такое. Только вот…

— Прозапас! — вроде и не рявкнул, но предупреждение в его голосе прозвучало так явно, что обернулись все.

Ну блин, не мог Гутник это отключить, следил и засекал все!

— Чтоб я больше таких взглядов на мою жену не видел. И сомнительные комплименты оставь при себе, если только не по работе, ясно? — решил прояснить, чтоб больше не возвращаться к теме.

— Так точно, Олег Георгиевич! — вытянулся Николай под смешки остальных. — Неожиданно просто… Поздравляю вас… Обоих! — ладно, человек старался, нельзя было не признать.

И, как ни странно, это разрядило обстановку, все будто расслабились. Словно ревность Гутника сделала его более человечным в глазах подчиненных. Да и лишний раз нагнетать обстановку в отделе глупо, точно не укрепит рабочую атмосферу.

— Вот и хорошо. Благодарим. А сейчас все разобрали по куску торта, кофе и быстро отпраздновали. Потому что работы у нас за выходные только прибавилось, — распорядился Гутник, ухмыльнувшись.

Чтоб и показать, что отношение нормальное, ну и Даше помочь хоть так, нечего ей одной вокруг них тут суетиться. Не маленькие, сами все взять могут.

И намек был считан моментально. Люди затоптались, принявшись брать себе угощения и продолжая желать им счастья… Видимо, опасаясь сболтнуть что-то лишнее и тоже нарваться на внушение.

Впрочем, надолго их не хватило. Не успели они и половину торта съесть, как разговор сам собой на дела перекинулся. И тут уже все включились с привычным энтузиазмом, отодвинув личное и неловкое в сторону. Эту черту прошли.

Глава 32

на следующий день

— Видеокамеры. Ими майор занимался. В самом гараже, думаю, был кто-то со стороны, чтобы сложнее идентифицировать и на них не указывало. А вот записи камер — уверен, что с ними Евтушенко работал. Судя по тому, что выяснить удалось, имеется у него в таком немалый опыт. Да и брал он доступ, есть разрешение, подписанное Яровым, нашли, пусть и старались они следы скрыть. Хотя ни один, ни другой официально к делу не привлекались. На должность давили, по моим прикидкам. Как минимум один раз имели доступ к записям без разрешения, — муж поймал ее ладонь, будто не мог не касаться Даши, провел уцелевшим большим пальцем по кольцу, которое она не снимала и на ночь, как в свою кожу шероховатость и выпуклость золота вдавливая.

Сама же Даша старалась за ходом его мысли уследить… Потому как вот эти все прикосновения Олега все же сильно мешали сосредоточиться на делах. Но и отказываться от них, потребовать прекратить — да ни за что в жизни теперь!

— Думаю, в реальности больше, только использовал чей-то другой ключ-индификатор, когда менял итоговые файлы, — продолжил Гутник. — Сейчас проверяют ведомость и камеры в самом Управлении. Да и с охраной говорят, кто тогда дежурил. Тут Кирилл бесценен, конечно, самим нам на все рук могло не хватить при сжатых сроках, — Олег усмехнулся, подмигнув ей, крепче сжал пальцы Даши. — Те несостыковки, что ты заметила на записи, как раз из-за их вмешательств, заметали следы.

Они сидели за его столом оба, пили кофе.

Сегодня в Управлении было непривычно тихо. Правда, ха, ничего удивительного — «выходной»! И хоть работа не останавливалась не только в их отделе, стоило признать, что от привычного числа сотрудников сегодня пришла только треть.

Немного странное ощущение для Даши. И при этом почти уютная атмосфера в Управлении… Если бы еще не то, что Олег с подчиненными на сегодня запланировали! Именно из-за этих намерений Даша не могла найти себе места, ощущая тревогу и страх с того момента утром, когда муж все же решил с ней своими планами поделиться.

Не то чтобы охотно, скажем прямо. Заметил, что она и так что-то ощущает. Ни спать, ни есть толком не могла, дергалась почему-то, сама причину не улавливая, полночи снилось… всякое. И прошлого много. Того, где Олег умирал. Впервые за все эти ночи.

Понятное дело, что нечего было и надеяться, будто Гутник такое пропустит или просто не проснется, когда она подрывалась. При его-то вечной настороженности и способности каждую мелочь замечать вокруг, а уж в ней самой — и подавно! Только вот эта их связь, она же в обе стороны работала. Потому и Даша улавливала внутреннее напряжение, которое муж в себе скрыть пытался. Так и начали выяснять…

— Ты уверен, что этого достаточно для ареста? — не могла нервозность скрыть, хоть и старалась. А Олег ощутил и крепче ее руку сжимал.

Даша подозревала, что он и вовсе хотел бы оставить ее дома, да только сама никогда бы на это не согласилась. И муж ее настрой понял.

— Учитывая категорию самого дела, да. Кроме того, у нас есть и другие наработки, которые Юрий Степанович передал…

— В той папке? — уточнила Даша, пусть и сама уже примерно догадывалась, какого толка там находились материалы.

— Да. И хоть там менее конкретные доказательства, но собранно немало фактов, достаточно материала для задержания и вынесения подозрения, учитывая статус и категорию дел.

— Из-за этого они тебя и пытались устранить. Знали, что не пойдешь на договор и не отступишь, — в какой-то момент внутренне вздрогнув, Даша подалась вперед, уткнувшись лицом Олегу в плечо. — Зря Юрий Степанович использовал тебя, как метод давления на Ярового, еще и не предупредив…

Муж тут же обхватил ее обеими руками.

— Ну, на то он и Глава Управления, имеет право использовать все подвластные ресурсы. Да и собирался поговорить, дать весь этот материал на расследование еще тогда. В чем-то блефовал, конечно, только подозревая, что мы еще больше сможем раскопать. Кто ж знал, что они решат на его ультиматум своим ходом на опережение ответить?.. Я на его месте поступил бы так же, ангел, — Гутник, казалось, относился к ситуации иронично и с пониманием.

А вот ее это очень злило! Прям с того момента, как муж передал суть своего общения с шефом. И понятно, конечно, что не в праве Даши тут возмущаться, если по уставу. И про долг, обязанности… Помнила. Но жизнь и безопасность Олега для нее все равно важнее и ценнее всего были!

Оба забыли о кофе. Воспоминания о взрыве, его муке и своих собственных ощущения в тот период все еще были невыносимо острыми. И мысль о том, что сегодня угроза вряд ли окажется меньше — не давала покоя.

Хотя Олег настойчиво уверял, что у них все под контролем.

— Ангел мой, я даже не буду непосредственно участвовать в продуманной операции. Ну куда мне? — помахал рукой у нее перед лицом, кивнул на свою ногу. — Только помешаю остальным. Мой удел теперь — планирование и курация, — явно пытаясь ее успокоить, хмыкнул Гутник с иронией. Сам зарылся губами в волосы Даши, сгреб сзади в пригоршню косу, явно же пользуясь ситуацией.

— Не могу сказать, что меня это огорчает, — тихо пробурчала Дарья ему в плечо.

Отстраняться не хотелось. Она бы век так просидела в его объятиях, не говоря уже за сегодняшний день. Но так же четко понимала, что ее желание нереально. Каждый должен делать свою работу.

— Так, я уже начинаю нервничать за судьбу Юрия Степановича. Как бы Управлению не остаться без начальника за те полчаса, что ты проведешь в его кабинете, — кажется, прекрасно понимая ее настроение, широко ухмыльнулся Гутник, поймав щеки Даши ладонями.

И она невольно улыбнулась, купаясь в тепле и любви его взгляда.

— Ничего не могу обещать, — тем не менее, все еще ворчливо отозвалась. — Мне крайне не нравится, когда тебя используют, подвергая опасности.

— Я понял, ангел. Но ты там на это не сильно напирай, у меня большие планы еще на твою карьеру в Управлении, а с новым начальством надо будет заново договариваться. Да и поставят еще кого-то, типа Ярового, не дай бог, — продолжая ее поддевать, рассмеялся Олег. — Ладно, все. Пошли, я отведу тебя. Время.

Он поднялся, потянув ее за собой, Даша не сопротивлялась. Но и скрыть то, что тревога нахлынула с новой силой, было сложно.

— Вы явно затаили на меня обиду, Дарья, — Юрий Степанович посматривал на нее с припрятанным весельем. — Подозреваю, что муж поделился с вами информацией…

— Мы стараемся, в принципе, тайн друг от друга не иметь. Говорят, это лучшее средство укрепления брака, — отозвалась она ровно.

Что бы там ни позволяла себе при Олеге демонстрировать, а тут прекрасно понимала, о чем стоит умолчать и где проявить сдержанность. Да и о чести фамилии думать должна теперь, не собиралась мужа подставлять на его же рабочем месте.

— И все же, ко мне точно есть претензии? — не оставлял ее в покое начальник.

— Это не в моей компетенции, Юрий Степанович, — дипломатично отозвалась Даша, делая вид, что целиком на бумагах сосредоточена, которые сюда с собой взяла.

Вот уж не думала, что Глава Управления решит ее развлекать беседой. Правда, говорить об эффективности работы и до того не приходилось, она так волновалась о муже, что буквы перед глазами расплывались в нечто совершенно неразборчивое. Потому, под прикрытием бумаг, больше осматривалась в кабинете начальства.

Олег познакомил их вчера, и Даша еще тогда обратила внимание на… некий «творческий» беспорядок в кабинете Главы. Никогда не подумала бы, наверное, ориентируясь в таком вопросе на любимого, который для нее эталоном сотрудника Управления был. А у Гутника всегда и везде идеальный порядок и почти спартанская обстановка: что в кабинете, что дома. Но у шефа оказалось иначе…

И сегодня ничего не изменилось: стол Юрия Степановича был завален какими-то документами и прочерканными бумагами, причем, вовсе не упорядоченными, как того требовал и от себя, и от своих подчиненных Гутник, к примеру.

Кроме этого, там же, на столе, Даша заметила три грязных кофейных чашки, начатую шоколадку и даже оружие, кажется, между кипами бумаг. Вот уж кому не помешал бы личный помощник, ей-богу. Как минимум для того, чтобы за порядком следить, если уж (и она вполне могла это допустить!) Юрию Степановичу некогда таким заниматься среди завала задач и встающих перед Управлением проблем.

В этот момент начальник рассмеялся от ее ответа.

— Хорошо, ваше умение владеть собой и соблюдать субординацию я оценил, — отсмеявшись, шеф еще и подмигнул ей. Словно дав понять, что прекрасно понимает бурлящее внутри Дарьи недовольство. — Ценное качество, еще и в таком молодом возрасте. И все же, откровенность я ценю не меньше, Дарья, а потому…

— А потому, давайте я вам тут немного помогу, Юрий Степанович? — искренне не собираясь делиться с ним своими внутренними мыслями, с максимально легкой улыбкой предложила Даша. И поднялась с места, где сидела. — Если уж говорить откровенно, негоже Главе Управления работать в такой… отвлекающей обстановке. Понятно, что у вас на это ни времени, ни внимания не хватает, но бардак отвлекает и занимает ресурс. Возможно, отделу кадров стоит для вас помощника найти, который бы такими моментами управлял? — она продолжала улыбаться, будто зубы ему заговаривала.

Юрий Степанович точно не казался тем, с кем стоит по душам делиться всем. Это с Михаилом она бы еще рискнула, быть может, если про окружение Олега говорить. Но не с Главой Управления, однозначно. Так что Даша сделала вид, что не поняла его изучения и подтекста вопроса.

И при этом аккуратно собирала грязную посуду со стола, относя ту в другой угол комнаты, где стояла кофемашина, похожая на аппарат, к которому у Гутника привыкла. А шеф не мешал, кстати. Словно бы это давало и ему большую возможность ее проанализировать.

Вернулась, собрав порванные и измятые бумажки. То, что походило на более-менее необходимые записи, отложила отдельной стопкой в сторону. Добралась до… Ах, ну да, пистолет, как же. Пфф!.. Вот ничего умнее эти мужчины не придумают, как подобное отношение к оружию, что ли?

Аккуратно сдвинула к письменным принадлежностям и начала сортировать остальное.

— Моя жена точно не одобрит появления у меня такой помощницы, Дарья, — все еще держа веселый тон с оттенком иронии, заметил шеф, хохотнув. Но пристально следил за ее действиями.

И вот этот взгляд явно указывал, что на самом деле он куда серьезней, проницательней и умнее, а все его шутки-прибаутки — лишь прикрытие и образ.

— А привлечь ее к этой должности, как ловко сделал Гутник, не смогу, у Ангелины своя карьера, — Юрий Степанович вытащил из пачки сигарету, взял со стола зажигалку и прикурил, продолжая наблюдать за перемещениями Даши сквозь дым. — Хотя не могу не признать, что в чем-то Олегу теперь даже завидую, хорошо, когда жена рядом постоянно, наверное. Столько времени вместе. Раньше бы об этом подумать…

— Жены имеют свойство еще и свое мнение иметь, так что это не всегда удобно, Юрий Степанович. Нигде от нас не скрыться, когда вместе работаешь, — улыбнулась и Даша, позволив и себе нотку иронии. — К тому же, вам могут подобрать в помощники кого-то мужского пола, чтобы не тревожить жену… — старалась поддержать легкий и веселый тон она, внутри вынужденная признать, что не так уж и просто может оказаться провести эти полчаса вместе с шефом…

— Идея интересная, не могу не признать, что мне этим некогда морочиться, — затянулся еще раз Юрий Степанович. — Откройте окно на проветривание, пожалуйста, Дарья.

— Да, конечно.

Сложный человек. Очень. И точно хочет знать все про каждого досконально. Наверное.ю нормально для его должности.

Отошла немного в сторону, выполнив просьбу, решила уже заодно разложить папки на подоконнике. Вернулась к столу за следующими…

И вот тут случилось то, чего не ожидал никто из них! Вероятно, даже Гутник.

Потому как именно в этот момент дверь в кабинет начальника распахнулась и на пороге на мгновение застыл… Яровой! Причем, с пистолетом в руках.

До этого момента Дарья видела второго заместителя лишь однажды и мельком. Но, учитывая последние события, разумеется, не могла не узнать моментально.

Юрий Степанович мгновенно подскочил с места, отбросив окурок…

Странно, ситуация критическая, а Даша как-то заторможенно подумала, что очень небрежно это, среди бумаг… А если пожар?..

Тут же дошло, что это шок! Господи, о чем она думает?! Они действительно не предусматривали такого варианта! Рука невольно потянулась к телефону, чтобы подать сигнал Олегу…

Но до того, как она или Юрий Степанович успели бы что-то толковое сделать, хоть оружие достать, пусть шеф и дернулся, Яровой наставил на него свой пистолет.

— Замерли! — рявкнул второй заместитель, кажется, не посчитав Дарью серьезной угрозой.

И рванул к начальнику, не спуская Юрия Степановича с прицела, пока не уткнул ему пистолет в висок.

Глава 33

Агенты вломились в кабинет буквально через секунду после этого, она даже целиком осознать ситуацию не успела. Удивительно молчаливо для четырех человек. Напряженные, на взводе. У всех оружие наготове.

У Дарьи сердце бухать в груди начало, погнав пульс, а в голове удивительная ясность и спокойствие. Ужасно странно. Но все равно ничего не понятно.

И судя по их лицам, Даша могла сделать вывод, что для всех, участвующих в операции, такой поступок Ярового не был ожидаемым. Собственно, она не знала всех деталей, но точно не предполагалось, что второй зам рванет в этот кабинет. Было просчитано три варианта отхода Ярового и ни один не включал подъем к Главе в кабинет. Зачем?! В этом не было смысла.

Но что он делал тогда здесь?! Ведь на лестнице должны стоять охранники…

— Не дергаться! Мне терять нечего. Выстрелю, — отрывисто и резко процедил сквозь зубы Яровой. — Советую договариваться, — он вроде и пытался держать себя в руках, но…

Ощущалось, что на пределе, его буквально трясло так, что это было заметно. Однако пистолет мужчина держал крепко и за агентами следил внимательно. Опасный момент. Яровой, будто загнанный в угол зверь, был способен на все. Слетел с катушек окончательно. Даша осознавала это очень ясно, как и остальные, судя по всему.

— Мне нужно авто. Без навигатора и маячка. Мы выйдем с шефом, покатаемся… Потом я его отпущу, — Яровой усмехнулся, но из-за предельного напряжения каждой его мышцы, это больше на оскал смахивало.

А может и потому, что у каждого здесь имелись сомнения, что он действительно отпустит начальника…

У Даши мороз по спине прошел. Почему-то появилось ощущение, что этот человек сейчас абсолютно неадекватен. И такое же понимание она увидела в глазах у Прозапаса и Евгения, которые напротив нее замерли в первой линии, не опуская оружие.

Точно же выжидали любую возможность. Но ни одного варианта выстрелить, как назло! Яровой не дурак, надежно шефом прикрывался.

— Так. Давайте машину, — кивнул тем временем Юрий Степанович, словно пытаясь себе контроль вернуть. — Нам лишние жертвы не нужны…

Однако тут случилось то, что испугало Дарью в разы сильнее, если честно! А еще… возмутило так, что уже ее начало внутренне подкидывать!

Вот прямо в эту секунду в дверях появился Гутник…

«Которого вообще не должно было быть на задержании!!!», — разве не так он говорил ей?! Один мимолётный, пронзительный взгляд в ее сторону… наверное, никто, кроме Даши тот и не заметил.

А ей словно сердце из груди вырвало!.. Колотить внутренне начало. И теперь накрыло страхом. Настоящим ужасом. Но не тем, который парализует, а таким, что распирает, рвет на части, требуя немедленного действия!

— Предлагаю свою кандидатуру в качестве заложника.

Олег держался ровно, жестко, куда-то задевав свою трость. Сейчас и не скажешь, что он испытывал какую-то боль или дискомфорт.

Впрочем, а кто об этом знал, кроме нее, Евгения да пары охранников? Ведь все это время от всех скрывал, делая вид, что железобетонный. Пахал так, будто один все Управление на себе тянуть готов, несмотря на последствия травм. И…

Вот это вот все добавило какого-то, совершенно несвойственного Даше возмущения и злости… На мужа, на ситуацию, на всю служу безопасности и на Ярового особенно!!!

Он это сейчас серьезно?!

— Ты ведь любишь доводить все до конца? — будто пытаясь взять противника «на слабо», добавил Олег в этот момент, похоже, уловив сомнения и колебания Ярового.

И так бровь вздернул, словно намекая, что с ним-то у него это не вышло как раз. Вот он — Гутник Олег — живее всех живых! Переиграл Ярового.

Еще и подошел впритык к столу, считай, до противника меньше двух метров…

Без оружия, видно сразу. К тому же, на линии огня остальных агентов стоит, вроде как гарантируя, что не нападет никто.

Нет, Дашу, определенно, уже начало телепать! Дыхание сперло в горле, вдавила ногти в ладони, пытаясь просто не заорать!

Она очень выразительно, как надеялась, а еще и весьма гневно, наверное, смотрела на мужа, пытаясь всеми силами дать ему понять, что иногда «молчание — золото»!

Как дыру у него во лбу этим взглядом не прожгла?!

Нет, все понимала, но ей безопасность мужа была куда важнее, чем все остальные тут! И к черту субординация, приоритетность и тому подобное!

Вдруг, будто всего остального мало, Яровой, все еще держа Юрия Степановича, повернулся так, что в любой момент мог в Олега выстрелить…

И никого же перед ним, на самой линии поражения! Еще и остальным перекрывает траекторию… А у нее перед глазами, как наяву, воспаленная рана, пропитавшиеся кровью повязки…

— Это слишком серьезное искушение, Гутник. Соглашусь же, — прям как выплюнул Яровой. Точно имея личный зуб на полковника, что сейчас так открыто вылезло на фоне потери контроля.

Наверное, в этот момент с Дарьей случилось некое затмение сознание. Помутнение разума…

Черт знает! Во всяком случае, именно это она собиралась потом говорить. Только, видит бог(!), ей хватило одного раза, когда этот мужчина умирал на ее руках! И уж точно вдоволь было той муки, что пережила, когда ему подорвали машину!..

Используя то, что на нее совершенно никто сейчас внимания не обращал, Даша резко схватила со стола пистолет и, стремительно шагнув вперед, уткнула дуло Яровому в висок! Да не так, как он шефа держал на прицеле, а прям впечатала, почувствовав стук о кость!.. Щелкнула предохранителем…

— Замри! — выплюнула, повторив то, что он им велел, появившись на пороге.

Такого не предполагал никто.

Ей точно удалось переключить ситуацию и расклад…

Яровой, однозначно, не ожидавший от нее подобного, на мгновение оторопел. А может, она сильнее ударила, чем сама поняла. Его рука дрогнула, чуть опустившись…

И этого хватило для того, чтобы Юрий Степанович дернул бывшего зама на себя, повалив на стол. Гутник навалился на него сверху, выбив пистолет. Моментом в кабинете началось движение! Тут же остальные подлетели, скрутив руки Яровому и зафиксировав. Тихо, жестко, на отработанных инстинктах. Потащили прочь из кабинета, надев наручники. На нее поглядывали с удивлением и странным выражение еще, но не могла сосредоточиться. Перед глазами яркие пятна.

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​ Дарью оттеснили в угол. Впрочем, она и сама не мешалась, свою роль сыграла. Хотя в крови неслась бушующая смесь адреналина с кортизолом, все еще требуя кого-то порвать на кусочки! Чтоб и не думали ее мужу угрожать!..

Правда, не прошло и трех секунд, как на нее свой ураган налетел, имени Гутника, послав лесом все остальное, как ни странно.

— Ангел мой! — Олег сгреб ее в охапку, сдавив так, что вдоха не сделать.

Все остальное моментально размылось, как перестав существовать. Кто там еще? Где? Будто одни в кабинете, в Управлении, да и во всем мире, ей-богу! И Даше сейчас так и нужно, хорошо…

Трясло, оказывается. Откат начался? Не заметила, пока муж не сжал ее, ограничив со всех сторон.

Вцепилась в него дрожащими пальцами, уткнулась лицом в шею, пытаясь запахом Олега, грубостью и шероховатостью его шрамов убедить себя, что цел, живой, с ней рядом… Нет угрозы.

А он аккуратно пистолет из ее пальцев забрал, отбросив на стол.

— Даша! — выдохнул в макушку, продолжая будто стискивать руки все сильнее, и словно укачивать начал.

Она вдруг сама уловила, что и его колотит, как изнутри разрывая неконтролируемой, мощной силой, а Гутник ту под свое управление взять пытается. Да без толку! Дыхание мощно и с шумом втягивает, грудь ходуном ходит, глаза пылают, на скулах лихорадочный румянец, такой непривычный для любимого. Контроль явно трещал по швам…

— Ты хоть стрелять умеешь, ангел, а? — сгреб ее волосы своими пригоршнями, зарылся в косу пальцами.

— Обижаешь. Я ходила на все факультативы и подготовительные курсы, — фыркнула Даша, понимая, что не отпускает ее. Сама за него все жестче держится, не может осознать и поверить, что нет уже угроз!

А Олег в этот момент как застыл. Вот закаменел в мгновение буквально. Потянул за косу, заставив ее прямо на него снизу вверх глянуть. Впился внимательным взглядом в Дашу, словно малейшую деталь, мысль просечь пытаясь. И лицом побелел… Только так, что видно было, как челюсти стиснул и губы в линию сжались от… гнева.

— То есть, ты сознательно полезла на него с ЗАЖИГАЛКОЙ?! — вдруг рявкнул Гутник на весь кабинет, даже встряхнув ее. — Понимая, что это ни фига не оружие?!

А она даже не дрогнула. Адреналин все еще сотрясал тело, добавляя храбрости и безумия, возможно.

— Разумеется. Юрий Степанович при мне прикуривал, — огрызнулась, кажется, так же голос повысив.

— Даша!.. Да ты хоть отдаешь себе отчет, что случиться могло?! А если бы он… — появилось стойкое ощущение, что ей сейчас собираются утроить выволочку.

Вот только у Дарьи самой претензии к его методам имелись.

— Ты мне слово дал, что в операции участия не принимаешь! — огрызнулась, понимая, что уже не в состоянии пережитый страх за него и ужас удерживать. — Что только курируешь и не окажешься на линии огня! И никакой угрозы не будет… Обещал, Олег?! Я устала хоронить и молиться, знаешь ли! Устала от того, что не успеваю и всегда уже поздно! Устала, черт возьми!!! — в ней вдруг нечто словно лопнуло, взорвалось изнутри.

Как выдернули стержень, который силу Даше давал. Каждая мышца ослабла, уже иначе, бессильно задрожав. Навалилась на Олега всем телом, с удивлением и непониманием осознавая, что колени подломились. Но он моментально сориентировался и подхватил… Да и держал же все это время так крепко, что не существенно…

Откат… и никакой власти над телом не осталось.

— Я устала от того, что ты собой рискуешь вечно, а я должна стоять с стороне и просто принимать это, — все равно проворчала, поняв, что и кричать уже сил нет.

Уткнулась ему лицом в плечо. Скомкано вышло под конец, сдавленно… Но от этого не менее яростно.

— Ангел… — Олег, удивленный ее вспышкой не меньше, чем сама Даша, все равно не собирался соглашаться, кажется.

— Теперь я понял, что вы про личное мнение жен говорили, Дарья. Вы правы, не так это и удобно, когда супруга всегда рядом на работе постоянно, — вдруг со стороны вмешался Юрий Степанович.

Явно посмеиваясь, кстати.

Боже!

Она и забыла, что они в кабинете начальника! И что шеф никуда не уходил!.. Собственно, вообще все иное, кроме Олега и своего возмущения его действиями из виду упустила! Не привыкла еще к таким встряскам… И лучше бы дальше тоже не вводить подобное в обыденность…

Испуганно глянула на Олега из своего укрытия. А мужа это развеселило почему-то. Расслабился, отпустило спазм мышц на лице. В глазах появился смех.

— Вот теперь бояться поздно, ангел. До дома тебе точно ничего не грозит, — произнес Гутник тихо, будто поперхнувшись смешком.

Но он не выглядел встревоженным тем, что они семейные разборки на глазах у руководства устроили, так что…

— Да, Юрий Степанович, иметь в помощниках жену — требует железной выдержки, как видите. Временами сложно в рамках удержаться… Обоим, — повернулся к шефу, вроде как поддержав шутливый тон.

Только ее все так же крепко и надежно держал, уже не встряхивая, нет обеспечивая опору. Но Даша все равно считала, что имела полное право вмешиваться. И злиться него тоже!

Глава Управления за спиной Гутника рассмеялся. А ей даже выглянуть, посмотреть стало лень. Закрыла глаза, окончательно спрятав лицо в выемку между плечом и шеей Олега. И только сейчас в полной мере осознала, что же вычудила на самом деле!.. Матерь божья…

— Представлю-ка я вас к награде, Дарья. Надо только подумать к какой, учитывая статус практикантки. Но что-то сообразим точно. А то мне уже моя жена… свое мнение выскажет, если я не отблагодарю человека, спасшего честь всего Управления и мой зад, заодно, — хохотнув, заметил Юрий Степанович, кажется, получше нее справившись со стрессом. Как и Олег, кстати.

Что ж, понятно, у них в разы больше практики. Ну да ничего, и Даша научится. Все равно без нее они бы тут еще неизвестно сколько и как с этим Яровым морочились! Разумеется, ничего этого вслух она не сказала, цепляясь за мужа изо всех сил. И просто молча наслаждалась от того, с какой силой он ее обнимал, живой и невредимый!

— Совпадение нескольких случайностей. Иногда бывает и так. Вот всегда говорил, что «хочешь, чтоб было сделано хорошо — сделай сам». Но куда мне теперь? — Олег покачал головой, то ли мышцы разминая, то ли все еще негодуя на подчиненных.

Они уже два часа, как домой вернулись, а стресс, понятное дело, все еще не улегся. У них обоих причем. И Гутник оторвался в отделе от души. Впрочем, все, кто находился в кабинете шефа, даже пикнуть не смели в ответ, только в ее сторону косились виновато. Все понимали, почему босс сорвался с катушек. Наверное, каждый в таком состоянии был бы, окажись на месте операции их жены или любимые. Да еще и при таком ляпе с их же стороны.

— Евтушенко успел связаться. Парни слишком с ним возились, пытаясь без шума взять, а он сигнал отправил. Яровой быстро сориентировался, прикинув, что выходы без охраны не оставят. Правда, сунулся к заднему, поначалу, только вовремя заметил наших. Те его тоже засекли, рванули следом… Вот у него выхода и не осталось, только наверх.

— А охрана? Стояли же на этаже, разве нет? — уже немного разобравшись в ситуации, выдохнув и наслаждаясь сладким чаем с рождественнским кексом, уточнила Даша.

Не она пекла, конечно, по дороге купили. Но какая разница?! Видит бог, сейчас никаких сил на готовку не осталось. Даже понимать в чем-то стала эту любовь Олега к доставке и пицце. При таких нервах — счастье, когда можно просто нажать пару кнопок или купить что-то готовое.

— Стоял один…

— Два же должно было быть? — сделала еще глоток, упиваясь тем, что муж грел ее ступни своими горячими ладонями.

В гостиной сидели на диване, она почти на его руках. Оба устали так, что двигаться не хотелось. Гутник даже реабилитацию отменил. Да и потом, им шеф на завтра настоящий выходной дал, вот прям полноценный, нагонят с больницей!

— Второго уже задержали, выясняем. Не из нашего отдела, охрана шефа, кстати. В самый ответственный момент он в сортир свинтил… Не знаю. У меня есть сомнения. А вот доверия мало к кому осталось, так что проверим… — устало вздохнув, Олег голову на спинку дивана откинул, улыбнувшись, когда Даша, отставив чашку, начала его волосы рукой перебирать.

Его кусок кекса и чай стояли на столике нетронутыми пока, хотя Олег весьма сладкое любил, это она уже поняла. Но муж устал даже сильнее, чем Даша. И она могла это понять.

Подтянула ноги под себя, пересев, коснулась губами подбородка Олега. А Гутник вдруг обхватил ее и дернул, себе на грудь уложив.

— Пошли в спальню? — предложила, видя, что он отключается по ходу.

— Потом. Пять минут… Сил нет… А с тобой тут так хорошо, — улыбнулся Олег, не открывая глаза. И опустил лицо, в ее волосы носом зарывшись.

Даша вздохнула, не споря. Хватит, уже и так разборки сегодня в самом неподходящем месте устроила. И потом, самой так хорошо в этот момент! Накрыло теплом и уютом, такой негой, что вообще шевелиться не хотелось, поняла мужа прекрасно. Он заслужил отдых… И она, кстати, тоже.

Так что, со спокойной совестью, Дарья закрыла глаза, уютней устроившись у Гутника на плече, и провалилась в дрему.

Конец

24.02.2022