Связующая нить [Евгения Кибе] (fb2) читать онлайн

Евгения Кибе Связующая нить

Ника, дорогая моя и любимая подруга, спасибо за то, что ты всегда рядом, что поддерживаешь все мои даже самые абсурдные на первый взгляд начинания. Спасибо, что ты уже несколько десятилетий в моей жизни и делаешь ее красивее и ярче. Спасибо за обложку. Она великолепна!

За болью встречи горечь расставания.

Прошу, не верь злословящей молве.

Любовь же дарит не всегда нам созидание.

Но зажигает враз ночник в кромешной тьме.

— Вот урод, — прошипела я сквозь зубы.

Из разбитой губы потекла кровь, но боли особой не ощущалось из-за адреналина, который бил фонтаном.

— Догоню и зубы вырву, — сказала я, подскакивая на ноги с грязного и мокрого асфальта за мусорными баками. Схватила свой хлыст, выпавший из рук от удара об стену, и помчалась за вампиром.

Да, за вампиром.

Я гоняюсь за всякой нежитью, которая активируется периодически и нападает на жителей моего города. Если кто-то из этих "товарищей" нарушает правила пребывания в обществе, то, в зависимости от тяжести нарушения, я могу его либо сразу ликвидировать, либо арестовать и доставить в управление, где разберут его дело и уже там судьи решат его дальнейшую судьбу.

В частности этого кровососа я не собираюсь доставлять никуда. Зачем ему голова, если он не думает о последствиях своих действий?

Я неслась с бешеной скоростью по темным улицам. Понимаю, что скорость человека и вампира не могут быть эквивалентны. Но и я не простой человек.

Я — ночной ратник. И это моя история.

Глава 1. Тэкла.

"Зачем я только согласилась прийти сюда?" крутилось в голове, когда вокруг громыхала музыка и кто-то насиловал микрофон. Никогда не понимала, что может нравится в тяжёлом роке. Или что это вообще за музыкальный стиль?

— Тэкла, как тебе? Круто, скажи? — прокричала мне в ухо Марина.

Мы с ней учимся вместе в одной группе. Может быть станем когда-нибудь переводчиками английского и немецкого.

Марина меня заманила в клуб во-первых, потому что мы закрыли успешно зимнюю сессию, во-вторых, она обещала супер интересный синтез классической музыки и качественного рока. Ни того, ни другого я не услышала, а потому настроение было ужасное. А ещё какое-то странное ощущение внутри появилось. Как будто мне надо встать и пойти в определённом направлении. Не понимая к кому, для чего, но знала куда идти, как будто внутри меня встроен навигатор.

Это странное ощущение у меня возникало пару раз за всю жизнь. Совершенно спонтанно. Иду по улице и хоп- оно появилось. Но я никогда не могла понять, откуда оно и почему.

— Марина, как хочешь, но я пошла. У меня мозг сейчас потечёт из ушей, — прокричала я ей в ухо, когда смогла подобраться к ней поближе.

— Ну ладно тебе! Всё самое интересное впереди.

Я помотала головой и прокричала, что позвоню завтра. Не знаю, услышала она или нет, так как было ей не до меня. Ее уже зажимал какой-то мне незнакомый, волосатый и потный парень.

Я стала пробираться к выходу, глотая по пути сигаретный дым, витавший в клубе, хотя курение в помещениях уже давно запрещено, натыкаясь на людей.

— Да ну!!!!! — сказала громко, потому что ощутила, что кто-то вылил пиво прямо на мой свитер.

Вечер окончательно был испорчен. Теперь от меня несёт за километр как от какого-то забулдыги.

Скрепя сердце, стала пробираться к туалету, что бы хоть немного замыть этот ужас. Какое счастье, что закрытая дверь немного приглушала громыхание, стоявшее в зале.

Стараясь просушить салфетками более или менее застиранное пятно, услышала, что дверь в туалет открылась и кто-то зашёл. На моё удивление в туалет с надписью на двери "Ж" зашёл очень симпатичный "М". Я смотрел на него и не могла оторвать взгляд. Какой же он красивый. Просто дьявольски красивый.

— Простите, а вы не перепутали? Это женский, — сказала я, немного заигрывая с ним.

— Я знаю, — прошипел он и пошёл на меня.

Цвет лица красавчика стал меняться с обычного немного бледного на какой-то серо-зелёный.

Я стояла и не могла пошевелиться. Ощущение, что застряла во сне и не могу двинуть ни ногой, ни рукой, хотя безумно этого хочу. Его глаза засветились синим пугающим огнём, а от него самого веяло холодом и воняло чем-то противно сладким..

Он припечатал меня к стене и приподнял, держа за горло. Откуда такая сила? Что он собирается со мной делать? Почему я не могу отвести от него взгляд? Что вообще происходит?

— Помогите, — прохрипела еле слышно я.

— Да ты не человечишка! — он мерзко усмехнулся, вздернув брови от удивления, и обнюхал меня. — Так даже лучше. Ненавижу вашу братию. Не бойся, это быстро закончится. Ты даже ничего не почувствуешь, — ответил он ледяным и сухим голосом.

В тот же миг ощутила, как из меня начинает уходить сила. В глазах стало темнеть, в ушах появился противный звон, руки и ноги онемели и я почти что перестала их ощущать. Это было не больно, в этом он оказался прав. И даже больше не страшно.

В следующую секунду я упала на пол, потому что кто-то оторвал моего мучителя от его занятия. Я не могла двигаться, говорить, даже дышала с трудом.

А потом я увидела его.

Высоченный мужик в чёрной одежде и в плаще до середины бедра с капюшоном ворвался в туалет и схватил красавчика. Что мне бросилось в глаза, так это рыжие волосы амбала и нос с веснушками. Он отшвырнул напавшего на меня к стене и они стали драться. Это казалось каким-то бредом. Летали молнии, какой-то огненный шар взметнулся к потолку, а потом мой спаситель вонзил в злодея нож и тот стал корчиться от боли, издавая жутко неприятный свист. У мамы так даже чайник не свистит! Злодей постепенно стал уменьшаться и исчез, оставив после себя дымящуюся кучку пепла.

Я потеряла сознание.

Глава 2. Тэкла.

Очнулась уже в больнице. Рядом со мной сидела Марина, держала за руку и смотрела на меня зарёванными глазами.

— Тэк! Ты очнулась! Ну слава Богу!!!Как я волновалась!

— А что случилось? — прохрипела я. Голова болела жутко, тошнило, но радовало, что всё же жива.

— Да не понятно. В женский туалет зашли люди и тебя нашли на полу. Ты без сознания лежала. Вызвали скорую. Ну и понятное дело, когда пришли медики, то я увидела, кто на носилках. Схватила наши вещи и вот…

— Марин, а парень как там?

Подруга удивлённо подняла брови.

— Какой парень? С тобой там парень был в сортире? Он что-то сделал? — стала она тараторить.

— Шшшшш….Не трындычи, — сказала ей. — Голова раскалывается.

— Ой, — Марина рукой прикрыла рот, — извини. Ты, видимо, головой ударилась, когда падала. Врач сказал, что у тебя давление очень низкое было при поступлении. Побудешь пару дней в больничке, а потом домой.

— Ты маме моей не говори, что я тут, ладно? — попросила я.

Мы живём вместе с мамой в двушке в Веселом Поселке. Это часть Питера, в которой лучше ночами не отсвечивать мобилой. Отец умер, когда мне было 4 года. Он был военным и служил на Севере. После его гибели мама собрала наши вещи и мы перебрались в другой конец России. Так что, будучи единственным ребёнком в семье, подвергалась иногда гиперопеке.

— Да не вопрос! Скажи, что мы на дачу ко мне уехали. А щётку зубную и всё прочее я тебе привезу завтра. Договорились? — Марина заерзала на моей кровати. — Ну я тогда поеду, а то уже поздно. Завтра буду у тебя.

Она меня обняла, поцеловала в щеку и потихоньку вышла из палаты, что бы не разбудить соседок.

Я лежала на больничной койке и думала, может быть это мне всё привиделось? Ну а что? Зашла в туалет, потеряла сознание от духоты и привиделся этот бред. Возможно же такое?

Так, надо маме написать. Я взяла телефон в руки. Времени уже было около 23 часов. На экране телефона высветилось около 40 пропущенных вызовов от мамы. Волнуется. И это понятно. Я написала, что, как мы и договорились с Мариной, мы у нее на даче и буду через пару дней.

" Люблю тебя, заюшка!" прочитала я в ответном сообщении. Ненавижу врать маме и не занимаюсь этим в принципе. Но тут случай особенный.

Созерцая ночное небо, я всё думала о том, что произошло. Пережёвывая в голове сцену, разыгравшуюся передо мной, не заметила как уснула.

Утром начался обход.

Врач мой оказался молодой и слащавый.

— Когда вы меня домой выпишете? — спросила с мольбой в голосе.

— Вы куда-то торопитесь? — спросил с улыбкой врач. — Мы с вами даже ещё толком и не познакомились. Меня зовут Вадим Дмитриевич, но, можете называть меня Вадимом, когда никто из врачей и пациентов не слышит, — сказал он с, как ему точно показалось, очаровательной улыбкой.

"Какой странный врач" пронеслось у меня в голове. " Войти ещё не успел, а уже клеиться начал".

— Итак, вчера толком собрать информацию нам не удалось в виду объективных причин. Восполним пробел сейчас.

И пошло поехало. Где живу, чем занимаюсь, какие болезни были в детстве, операции. Узнал всё, вплоть до того, когда мама меня перестала кормить грудью.

— У вас такое имя необычное.

Да, многих удивляет моё имя, хотя, сейчас труднее встретить Аню или Машу. Одни сплошные Арианы, Мии и так далее.

— Мама немка, — буркнула ему в ответ.

Врач улыбнулся и продолжил опрос.

— Тэкла, вы помните, что было перед тем, как вы потеряли сознание? — спросил Вадим Дмитриевич взяв меня за запястье и посмотрел пристально в глаза.

Вот этого вопроса я боялась больше всего. Здесь же нет отделения психиатрии, я надеюсь? Ну как я ему скажу, что вчера на меня напал какой-то бугай с голубыми светящимися глазами, а второй такой же бугай его заколол. Но тела нет, да и остались от злодея только зола и пепел.

— Нет. Не помню, — соврала я.

— Ну что ж. Вы поправляйтесь. Я к вам ещё зайду, — сказал Вадим, но по его лицу было видно, что ответ его не удовлетворил.

Когда он наконец-то закончил опрос-допрос, то пошла звонить маме в коридор.

Глава 3. Вадим.

" Вот же зараза! Говорил ему, что надо стереть память, если человек ещё жив! Что теперь с этой девицей делать-то? Она всё видела и всё помнит."

Я шёл по коридору в ординаторскую и матерился про себя. Как теперь выходить из ситуации?

Ну ладно. Я могу под видом обычного успокоительного вколоть ей " стиратель". (название конечно у препара официально в нашей организации другое, но для простоты и краткости используем это), но кто знает, чем это всё закончится? Память — вещь специфическая. "Стиратель" удаляет информацию из памяти за предшествующий час максимум. Так что, даже если увеличить дозировку, всё равно дело швах. Ну и что делать-то теперь?

Надо звонить Зданимиру. Пусть полковник голову ломает, что делать.

Я зашёл в ординаторскую и достал сотовый. Покрутил в руках, но набрал совершенно другой номер.

— Атей, — голос был у меня очень раздражительным и нервным, — скажи мне пожалуйста, какое отделение вчера дежурило у Лиговки?

Атей ответил вопросом на вопрос:

— В чем проблема?

— Да вот у вас тут косяк вышел. Причём приличный. Кто из твоих орлов девице память не стёр? Вчера часов в 10 вечера на нее демон напал в клубе.

Атей обычно всегда по военному отвечает на вопросы. Ничего лишнего, ничего дополнительного. А тут молчание.

— Сейчас буду, — ответил он секунд через 10.

И гудки.

Не. Ну нормально? Теперь он снова придёт на отделение и будет тут всех стращать своим видом. Было уже, что пару раз чуть не довёл моих медсестричек до инфарктов. Огромный, рыжий, вечно небритый детина. В нашей спецовке выглядит со стороны выглядит как гот недоделанный.

Ладно. Всё равно деваться некуда.

Я предупредил на посту, что отлучусь на пару минут и спустился вниз ждать своего боевого товарища.

Именно боевого.

В нашем мире не всё так просто, как кажется. Вы не видите и половины из того, что происходит. Люди живут и не ведают, а вокруг них оборотни, ведьмы, вампиры, маги, демоны и иже с ними. Только на них это не написано. Они скрывают свои истинные личины. Пара заклинаний и очаровательная демоница может идти и преподавать детям физкультуру или географию в школе, леший разносить пиццу, а оборотни чистить загоны в зоопарках. Их не отличить от обычного хомо сапиенса.

Но, кроме этой нечисти, есть ещё и мы — ратники. Дневные и ночные. Дневных не так много, так как помимо нас работают и полиция, и МЧС. А вот ночью активность среди нежити выше.

Мы не несколько человек любителей острых ощущений. Нас целая армия, которая разбросана по всей России. Заграницей тоже есть похожие организации, но мы с ними никак не сообщаемся.

В Питере, где мы сейчас и находимся, размещается наша тысяча. Тысячи есть в каждом крупном городе, в городах поменьше базируются сотни, десятки. Вообще структура чем-то похожа на стрелецкие войска. На каждые десять человек, которые и называются десятком, имеется свой десятник, который ими руководит. Далее идет сотня со своим начальником, ну а тысячей командует уже полковник. Наших баз по городу несколько и в каждой по сотне. Кстати, нам "повезло", так как наш полковник заседает именно на нашей базе. Тех, кто стоит выше тысячника, мы не знаем ни в лицо, ни по именам, ни где они базируются. Такой информацией обладают только старшие чины.

В общем, каждый населённый пункт нашей необъятной находится под надёжной охраной. Спите спокойно, дорогие товарищи.

Мы можем сосуществовать с нечистью. У нас есть договор, который уже столетия назад был подписан обеими сторонами. Но иногда некоторые особи нарушают его и тогда наша задача решить эту проблему. Изловить нарушителя и, если есть возможность, доставить на суд, в котором не один судья, а 5. И вот они уже решают судьбу злодея.

Глава 4. Атей.

Почему она осталась жива? Как такое вообще могло получиться? Я же видел, что демон ее осушил полностью. Не могла она выжить после вчерашнего. Не могла никак.

Я метнулся сразу на подземную парковку, запрыгнул в машину и помчался к Мариинской больнице. Вадим конечно молодец, что мне позвонил, а не Зданимиру, но всё равно ему надо сообщить. Сейчас узнаю детали и доложу. Может там не всё так страшно, как наш врачонок говорит.

Пытаюсь вспомнить вчерашний вечер детально, что бы понять, как я допустил промах.

Вчера решил помочь ратникам из первого десятка, так как половина в лазарете. Не прошла бесследно их встреча с оборотнями в начале недели. Многие идут на поправку, но потрепало их тогда знатно.

В клубе пошёл на чувство голода, которое испытывал демон. Природные ратники могут чувствовать нечисть за несколько километров. Отвратительное чувство надо сказать. Не люблю я вообще их ощущения. В частности от демонов разит серой и могилами. А когда они голодны, то таких, как я, природных ратников, подташнивать начинает.

По этому зову и прошёл в клуб. Народу много, давка и все разодеты, как демоны. Сложно, когда не можешь визуально идентифицировать объект.

Из всей этой толпы выделялась только одна девушка. Она сидела у бара и пила воду. Высокая, худая брюнетка с волосами по пояс, в светлом длинном вязаном свитере, синих джинсах и грустная. Меня ещё удивило, что она одна и не бухает под грохот музыки.

Потом я почувствовал, как тошнота подкатила больше и пошёл на это ощущение. На девушку внимания больше не обращал. Я ратник и моя служба всегда на первом месте.

У ратников нет целибата. Мы можем встречаться, создавать полноценные семьи. Но, как правило, это всё не очень хорошо заканчивается. Кто выдержит, если парень или муж вечно то в лазарете, то в бою? У нас служат и девушки. Но для них часто служба заканчивается с появлением детей. Сложно совмещать кормление грудью и прыжки по крышам. Да и приоритеты меняются.

Долго я кружил по клубу. Демон знал, что я где-то рядом. Это конечно же минус. Они нас тоже могут чувствовать. Теперь ощущался не только голод, но ещё и его страх. А когда понял, что он начал питаться, то чётко смог определить его местоположение и ворвался в туалет, где он трапезничал.

Я увидел, что он уже стал фиолетовым, а значит, он закончил свою подпитку полностью. Мне было жаль видеть, что я опоздал. Но демона всё же ликвидировал. Не стал даже проверять, жива ли девушка (та самая в белом свитере). Люди не выживают после кормёжки демонов.

Оказалось, что она выжила! Но как? У меня не укладывается это в голове.

Подъехав к больнице, показал корочку сотрудника МВД и заехал на саму территорию. Вадим уже стоял и мёрз на улице.

Увидев меня, сразу подбежал и сел внутрь машины.

— Хоть ты и быстро, но я околел, — проворчал Вадим.

— Ближе к делу, — отрезал я.

Вадим ухмыльнулся и продолжил:

— А куда ещё ближе? Третий корпус, второй этаж, 5 палата.

— Ты понял мой вопрос.

Он меня начинал раздражать. А когда природные ратники злятся, раздражаются или у них вообще появляются яркие эмоции, то глаза становятся красными и начинают светиться. В этом нет ничего опасного для людей, кроме того, что могут получить инфаркт от такого зрелища. У ратников, которые вступили в нашу армию из обычных людей, такого конечно же нет. Они остаются всё теми же людьми. Конечно, мы их тренируем, чародеи наносят на них специальные метки, которые потом таттуируются, что бы не смылись ни кровью, ни водой. Это придаёт им значительные силы, но всё же до природных им далеко. Вадим был как раз ратником-человеком..

— Да понял, понял. Не кипятись, — уже более серьёзно ответил он. — Докладываю. Вчера в 22:30 к нам доставили девушку по скорой. 21 год. Подозрение на передоз, но не подтвердилось. Трезвая, как стекло. Нашли ее соответственно в туалете, где ее благополучно кто-то забыл.

Я начал нервно разминать пальцы после этой короткой ремарки, которую можно было и не делать.

Вадим откашлялся и продолжил:

— С ней была подруга, которая вообще толком ничего не могла сказать. Только то, что та собралась уходить домой. Все ее данные написал на листке. Тут адрес, дата рождения и телефон. Мало ли, пригодится. Симпатичная она.

Меня эти донжуанские ухватки Вадима бесили всегда. Он больше думает о бабах, а не о деле.

— Не пригодится. Что конкретно она помнит?

— Говорит, что ничего, но, когда ее спрашивал, то руку на запястье держал и пульс у нее участился значительно.

— То есть, — резюмировал я, — она говорит, что не помнит ничего, но ты уверен, что она врет. Правильно?

Вадим кивнул. Тогда я продолжил.

— Веди меня к ней. Будем общаться.

— Да ты с катушек съехал? Как я тебя к ней отведу? От тебя народ шарахается постоянно, а тут девушка после нападения….

— Как всегда отведешь. И поговорить ей со мной придётся.

У каждого ратника есть во внутреннем кармане удостоверение сотрудника полиции. Причём совершенно легально выданное. Единственное но, имена зачастую вымышленные. Наши ведомства общаются, но в человеческом ведомстве не знают, чем именно мы занимаемся. Мы для них спецотдел.

— Пойдём….Только бахилы не забудь надеть, — сказал Вадим и ехидно улыбнулся.

Глава 5. Тэкла.

Поговорила с мамой, убедила, что всё нормально и я на природе отмечаю с Мариной сдачу сессии. По голосу было понятно, что что-то не то. Но не стала допытываться, что бы не спалиться.

Итак, что же дальше? Надо набрать Марину после обеда. Если она вчера всё же обменялась телефонами с тем волосатиком, то явно ещё спит. И явно не дома.

Я зашла в палату, когда уже раздавали завтрак. Есть не хотелось, но я понимала, что мне надо как-то давление поднять, что бы этот приставучий и противный красавчик Вадим поскорее домой выписал. Появилось снова это странное ощущение, которое было вчера вечером в клубе. Но я списала это на своё не самое хорошее самочувствие.

Я почти прикончила бутерброд с сыром, когда в палату зашёл Вадим.

— Тэкла, если вы уже закончили с завтраком, то не могли бы пройти в первую процедурную? Вас там ждёт оперативник, что бы вопросы задать по поводу вчерашнего.

— Какие вопросы? — сказала, пытаясь спрятать за щекой кусок недожёванного бутерброда, что бы более или менее внятно говорить.

— Милая моя, я не знаю, — ответил Вадим Дмитриевич и улыбнулся. От этого меня аж передёрнуло. — Он пришёл, показал корочку и сказал, что вам надо пообщаться.

Я спустила ноги на пол, всунула их в ботинки и поплелась за Вадимом.

Когда мы дошли до двери, то доктор улыбнулся слащавой улыбочкой и легонько подтолкнул вперёд:

— Смелее. Вас там никто не съест.

Юморист, блин.

Зайдя в кабинет, никого не увидела. Но зато обстановка там была удручающей, как и во всех процедурных. Кушетка, стол, 2 стула, шкафчик с медикаментами, да гора бикс на тумбочке у двери.

— Доброе утро, — несмело проговорила я.

И тут за моей спиной, как будто из ниоткуда, возник человек.

— Доброе.

Я аж подскочила от испуга.

— Простите, не хотел вас напугать, — сказал он тихим и твёрдым голосом.

Обернулась и в поле моего зрения попал огромный мужик. Он смотрел на меня сверху вниз таким взглядом, что аж пересохло во рту. Это чувство…То самое, что меня куда-то тянет. Оно стало сильнее и теплее. Так это странно.

Мне кажется или я уже видела его?

— Присаживайтесь.

Сказал он и пододвинул мне стул, а сам сел на кушетку. Он продолжал сверлить меня взглядом. От этого побежали мурашки по спине и я поёжилась.

— Вы может быть представитесь? — решила прервать молчание.

— Да, простите, старший оперуполномоченный Андрей Витальевич Зимний.

Он вытащил удостоверение и показал мне. Но я была в таком состоянии, что покажи он мне студенческий билет, я бы и его приняла за удостоверение сотрудника полиции.

— Расскажите, что вы помните из вчерашнего вечера?

Он продолжал смотреть все так же пристально. Какой же у него колючий взгляд! Но есть в нем что-то. Правильные черты лица, голубые глаза, рыжие волосы. Ростом конечно он был почти до потолка, как мне казалось. Нереально огромный. По сравнению с ним я просто гном, хотя была в группе почти что самой высокой.

— Да ничего такого. Была в клубе с подругой, собралась домой, зашла в туалет перед дорогой и почувствовала себя плохо.

Он прищурил глаза и встал.

— Может быть вы видели кого-то подозрительного?

Да что он пристал-то ко мне! Рыжий….Где я его видела?

— Нет. Никого и ничего, — отрезала я.

Опер подошёл к окну процедурной и повернулся ко мне спиной. И тут меня как током дернуло! Это же он вчера был там! Он убил того злодея. Я вспомнила! Как же я сразу нет вспомнила такого огромного детину, да ещё он в той же одежде, что и вчера. Много ли вы видели огромных мужиков, которые не красят ногти и глаза, но носят чёрные плащи с капюшонами?

У меня всё поплыло перед глазами. Ещё секунда и я бухнусь в обморок. Что делать? Что дальше?

Пока он стоял и смотрел в окно, я быстро вскочила со стула и бросилась в сторону двери. Расстояние между нами было приличное, так что смогла выскочить в коридор.

Не рассчитала, что там окажется Вадим, но от удивления тот отскочил в сторону, а я пулей промчалась к лестнице.

Скорее отсюда. Скорее прочь!

Оказавшись на лестнице, немного смогла отдышаться. Но нельзя останавливаться, надо бежать дальше. Уже находясь на первом этаже рядом с дверью краем глаза заметила, что вниз по пролёту лестницы что-то огромное, цепляясь за перила, падает в мою сторону. Я вообще не успела даже мяукнуть, как огромные ручищи схватили и прижали моё бренное тельце к стене.

Я зажмурилась и стала мысленно молиться, что бы всё это было сном, чтобы не было ни вчера, ни сегодня. Но я понимала, что не сплю.

То ощущение тепла, которое появилось во мне, то, что меня тянуло неизвестно куда, оно сейчас стало разливаться по телу волной. Он прижимал меня своей огромной, теплой грудью к стене и я слышала биение его сердца. Как быстро оно колотилось!

Открыв глаза, подняла голову и посмотрела на него. Он тоже смотрел на меня и тяжело дышал. Не думаю, что это от того, что он сиганул с третьего этажа. По нему видно, что он это делает регулярно. Это было что-то другое. Я прижала свою руку к его груди и поняла, что моё сердце колотится с такой же скоростью и таким же ритмом, что и его.

Глава 6. Атей.

Вот я дурак! Надо было дверь закрыть на ключ. Да и этот Вадим, рохля. Нет, что бы схватить эту Тэклу, а он ушами хлопал.

Я побежал к лестнице, потому что куда она ещё денется? Не в палату же за своими вещами вернётся. Девчонка на удивление шустрая оказалась. А так и не скажешь. По лестнице уже не догнать было. Никого постороннего я не заметил, так что смог просто спрыгнуть с площадки третьего этажа на первый, где ее и перехватил.

Какая она маленькая. Я прижал ее к стене, но не сильно, что бы не сломать. Люди всё же хрупкие создания. Их можно раздавить одним пальцем, а иной раз и одним словом.

Я увидел, что она подняла голову и посмотрела мне в глаза. Странно, но в них не было и тени страха. Я такого ещё никогда не видел. Она положила ручку на мою грудь. Какие у нее тонкие и красивые пальчики. Меня удивило, что ее сердце бьется в такт с моим. У таких как я, другой биоритм. У нас даже состав крови отличается от человеческой. Что уж говорить про пульс и давление.

Странно, но она должна тогда быть частью того мира, в котором я живу.

Но как? Как?

Всех природных ратников, которые служат на территории нашей необъятной, мы знаем в лицо. Нас осталось не так много. Тех, которые вступили в наши ряды будучи людьми, невозможно всех знать. Их десятки тысяч. Я знаю только тех, кто в нашей тысячи служит.

Тут послышался окрик Вадима с третьего этажа:

— Атей, тебя Зданимир ждёт. Сказал, что бы ехал вместе с Теклой. И срочно.

— Принял, — ответил я.

— Атей? — спросила она. — Интересное имя.

— И это говорит мне человек по имени Тэкла, — усмехнулся я.

— Простите, — тихо проговорила новая знакомая, — но там остались мои вещи, — и показала наверх. — Телефон, куртка, рюкзак…..

Я немного отступил от нее, но не настолько, что бы смогла снова улизнуть.

— Вадим Дмитриевич, вещи пациентки передайте, — сказал громко, продолжая смотреть этому феномену в глаза.

— Уже в пути, лови, — крикнул Вадик и скинул вниз куртку, в которой всё ее барахло было завязано.

Поймал правой рукой этот тюк и передал барышне.

— Давай так, я тебя в любом случае доставлю на базу, хочешь ты этого или нет. Но вот как я тебя доставлю, зависит только от тебя. У меня приказ.

Она улыбнулась, натягивая на себя куртку и закидывая за спину рюкзак.

— Приказ есть приказ, — сказала она спокойным голосом. — Куда идти?

И не будет никаких слёз? Истерик? Криков "Помогите"?

Задумала что-то точно. Непростая она.

Мы вышли из дверей больницы и пошли к парковке, где я оставил машину. Когда мы уже были рядом, то девчонка, резко развернулась и ударила меня ногой в живот, зарядила между ног и ладонями со всей силы по ушам. После этих волшебных па припустилась вперёд.

" Чёртова кукла!" только и смог подумать. Откуда у этой тощей воблы столько силы? Не могу сказать, что меня как-то вывело это из строя, но было ощутимо.

Я перепрыгнул через машину и схватил беглянку сзади за талию одной рукой, другой закрыл ей рот, что бы не орала и не привлекала внимание. И так из будки выглянул охранник.

Когда открывал дверь, то немного отпустил зажатый рот. Я хоть и ратник, но не маг. Не могу по одному желанию открывать двери.

Тэкла сразу же начала вопить, но не долго. Затолкал ее на заднее сидение машины и захлопнул дверь.

Преимущества моей работы — машины и вообще все технические средства, о которых мечтают в детстве мальчишки. Нажал кнопку и поднялась разделительная стенка между задним сидением и передним. Теперь она может орать сколько влезет. Всё оборудовано так, что даже демонов не слышно и не видно. Проезжая мимо шлагбаума, показал охране полицейское удостоверение.

— Наркоманка хотела больничную аптеку обнести, — сказав, кивнул в сторону заднего сидения.

— Да они уже достали тут ползать. Что ни день, так эти нарики конченные. Так их, правильно, — одобрительно кивнул мужик, который явно не просыхал уже не первый день, но гордо охранял парковку больницы.

Когда выехал на Невский, то зазвонил телефон. Включив громкую связь, ответил.

— Слушаю.

— Доложи, где находишься и расчётное время прибытия.

Это был Зданимир. По голосу понимал, что холку мне мылить будет только так. Ну что ж. Не в первый и явно далеко не в последний раз.

Главное груз доставить в целости и сохранности. Я включил экран, который отображал то, что творится в салоне сзади и увидел, что Тэкла пытается кому-то позвонить или написать. Это не важно на самом деле. В салоне машины связь не ловит. У нас отличные разработчики и техники. Сетку замечательную сделали, что бы глушила все сигналы в салоне сзади.

Я ехал и смотрел на нее. Красивая, глаза умные, да ещё и смелая. Не побоялась тому, кто явно сильнее, отпор дать. Вызывает уважение.

Когда она стояла так близко ко мне на лестнице, то я ощущал ее запах. Такой необычный. Мне напомнило, как я в детстве с матерью гулял и собирал колокольчики. Венчик цветка был такой мягкий и нежный. Стоило чуть посильнее сжать и он превращался в безжизненную тряпочку и вся красота уходила. Зато стебель был такой, что с трудом удавалось сорвать сам цветок.

Мне захотелось тогда, на лестнице, обнять, прижать к себе, зарыться носом в ее каштановые шёлковые волосы. Не понимаю, откуда взялось это странное чувство. Вижу ее в полуторный раз (в клубе даже за целый раз не считаю) и такие дикие мысли.

Глупец! Приди в себя! Я вырубил экран и погрузился в мысли о том, какие тренировки и с каким десятком мне ещё сегодня предстоят. И само собой план патрулирования. Кого и куда сегодня отправлять. В одном и том же месте нельзя отсвечивать постоянно. Ратники примелькаются и начнутся вопросы.

Глава 7. Тэкла.

И куда он меня везёт? Мне даже не посмотреть, что за окном. Всё закрыто, закупорено.

Вот бугай. А ведь могло же и получиться сбежать! Надо было больше тренироваться. Правильно дядя Фима говорил:

— Чем больше шкаф, тем громче падает. Главное найти правильную точку и ты его завалишь.

Ну и какая у этого точка? И где? Электроник хренов….

Телефон не ловит, дверь заблокирована. Ори не ори — толку ноль. Ладно. Посмотрим, может удастся свалить, когда мы остановимся.

Так мы проехали 18 минут (время-то всё равно на телефоне я могла смотреть) и машина стала сбавлять ход. Кажется, что мы вниз с горки поехали. Да ну ладно! Мы в подземную парковку зарулили? Ну всё. Теперь мне точно каюк.

Атей открыл дверцу машины и подал мне руку.

Я сидела, обнимая руками рюкзак и смотрела на псевдо-опера с жуткой ненавистью. На мгновение мне показалось, что он как будто удивился. Но потом взял себя в руки и холодно бросил:

— Я не из вежливости руку тебе протянул. Выходи или выволоку силой.

Нехотя и кряхтя стала вылезать из машины. Посмотрев на него, обомлела:

— Твои глаза…..Они…..

Они стали излучать красный свет. Атей отвернулся и сказал:

— Генетический дефект. Пошевеливайся.

Ничего себе, какой вежливый!

Мы прошли с ним через подземную парковку, где стояло около сотни одинаковых машин. На такой же похитили и меня. Да тут целая ОПГ (организованная преступная группировка)! Мой похититель подвёл меня к лифту, приложил большой палец правой руки к специальному окошку и лифт тотчас открылся.

— Только после вас, — попыталась было пошутить, но не проканало. Он меня подтолкнул в сторону лифта.

Когда за нами закрылась дверь, то увидела, что он нажал на -5 этаж. Такое бывает?

— Мы же не в ад спускаемся? — опять дебильная шутка.

Атей, как мне показалось, немного усмехнулся и ответил.

— Увидишь.

Ехали мы недолго, так что подумать о своей горькой судьбе и пожалеть о ней у меня не хватило времени.

Когда открылись двери лифта, то увидела что-то невообразимое. Огромное количество дверей, тянувшихся по коридору. Люди, одетые все, как Атей сновали туда и сюда. Проходя мимо, отдавали честь и шли дальше. Кто-то пробежал в спортивном костюме с полотенцем на перевес. Они же все убийцы и похитители! Сколько же их здесь?

От этого мне стало страшно и немного затошнило.

Мы прошли молча по коридору к какой-то двери, за которой, я была в этом уверена, сейчас решится моя судьба.

Атей постучал и вошёл, придерживая меня за локоть.

Он вытянулся весь в струнку и отчеканил:

— Разрешите доложить. Сотник Атей выполнил задание.

Комната была похожа на старинную библиотеку. Огромные деревянные массивные шкафы, ломившиеся от полускукоженных на корешках фолиантов, посередине огромный стол, у которого стояли 8 кожаных кресел. Не хватало только окна с видом на озеро с лебедями. Упс. Мы же под землёй и лебедей мне точно не узреть.

Я окинула взглядом тех, кто был в комнате. Там стоял какой-то мужчина с седыми волосами и я заметила женский силуэт. Когда женщина обернулась, я обалдела.

— Мама? Ты что здесь делаешь?

Там действительно стояла моя мама. И я сразу бросилась к ней.

— Заюшка! — мама меня обняла и стала целовать, плакать. — Малышка, ты цела! Я так рада.

Только у нее в объятиях почувствовала, что напряжение последних 12 часов проходит. Мама меня согревала своим теплом, давала ощущение защищённости и спокойствия.

Через несколько минут, успокоившись, подняла на нее глаза.

— Мам, что ты тут делаешь? Меня тут между делом с утра из больницы похитили, — сказала я и бросила гневный взгляд в сторону Атея.

Честно, мне стало даже смешно. Он стоял такой огромный и такой растерянный.

— Малыш, нам надо с тобой поговорить. — мягко сказала мама.

— Нам — это кому?

— Нам — это твоей маме и мне.

Этот голос принадлежал моему тренеру по дзюдо, к которому я ходила на тренировки с пяти лет. Он появился как будто из ниоткуда.

— Дядя Фима? А ты тут как? — что-то мне это всё переставало нравится.

Мама непривычно холодным тоном сказала Атею:

— Оставь нас, мальчишка.

Сотник развернулся и хотел выйти, когда я возмущённо изрекла:

— Ну нет. Пусть останется. Я хочу, что бы он тоже участвовал в этом "поговорить". Как я понимаю, пока что он единственный, кто без маски был всё это время.

Мама немного нахмурилась, но решила, что именно в данный момент лучше не спорить.

Взглядом она пригласила присесть за стол. Дядя Фима тут же приземлился на стул справа от меня, в то время как мама уже сидела слева.

Атей мялся у двери и не знал, как ему поступить. Тогда седовласый приказал:

— Присаживайся, сотник. Верховная чародейка позволила.

— Мам, кто позволила? — спросила я, сморщившись от услышанного.

Мама помялась:

— Да, ты всё правильно поняла. Я — верховная чародейка.

— А они тогда кто такие? — я кивнула в сторону мужчин.

— Дочка, это долго объяснять. Давай я тебе лучше покажу.

Мама закатала рукав и на внутреннюю сторону предплечья какой-то палочкой стала наносить буквы и цифры. Я понимала, что похожи буквы на глаголицу, а цифры арабские. Но что они означают?

— Закатай рукав, — сказала мама.

— Мам, ну что за детский сад, — с придурковатой улыбкой сказала я.

— Закатай, — уже строже проговорила мама. — Увидишь, что будет.

— Ну окей.

Ведь не отстанет же. И я сделала, как она просила. Мама взяла меня за руку и прислонила своё предплечье к моему и тогда началось то, чего я никак не ожидала.

Я ощутила, что стала парить в воздухе, но не в помещении, а в каком-то тёмном пространстве, вязком и неприятном. Парила несколько секунд и оказалась вдруг резко на маленькой кухне в розовом халатике. Я стояла и резала морковь кружочками. Только руки были не мои, да и тело тоже. Сзади послышался детский голос:

— Мамочка, а папа когда придёт?

Обернувшись, увидела себя маленькую, сидящую на ковре в комнате офицерского общежития, в котором мы жили до переезда, и играющую с ещё пушистым игрушечным кроликом и нашим котёнком Васькой, ставшего позже взрослым котом и умершего несколько лет назад.

— Скоро, заюшка, — ответила я маминым голосом.

Да что за чертовщина! Я вижу, слышу, чувствую, но не могу управлять своими движениями. Я делаю всё то, что делала в тот день мама.

Я-мама подняла крышку кастрюли, в которой одиноко бултыхалась куриная нога, закинула морковь и стала чистить лук. Вдруг меня пронзила острая боль. Не знаю, с чем это сравнить. Я начала стонать и корчиться на полу, а маленькая-я подошла и стала звать:

— Мама, мамочка, что с тобой? Мамочка, мне страшно.

Маленькая-я стала плакать. И я ощущала ту бурю чувств и эмоций, которые испытывала мама.

— Заюшка, всё нормально, — сказала я-мама, превозмогая нереальную боль, которую не уверена, что вообще может вынести человек. — Беги к тёте Мине.

— Мамочка, я боюсь. Мамочка, а если ты умрёшь? — говорила маленькая-я и плакала.

— Беги, малышка, беги. Она поможет, — сказала я-мама и потеряла сознание.

Снова этот чёрный, липкий воздух, но теперь быстрее смогла вернуться в прошлое и в тело мамы.

Я-мама стояла на вокзале. Передо мной дядя Фима со мной маленькой на руках.

— Марайке, не забудь, когда вам выходить. Я буду вас ждать в Питере.

— Серафим, не волнуйся. Мы справимся.

Потом я-мама взяла меня из рук дяди Фимы и зашла в вагон поезда.

Меня опять швырнуло в вязкость. Я летала, летала и оказалась снова в собственном теле в кресле в кабинете полковника.

Глава 8. Тэкла.

— Так мой отец был таким же, как эти и поэтому погиб? — спросила я, округлив глаза.

Мама молча кивнула.

— Дядь Фим, а ты? Ты …

— Да, и я.

— Вообще вынос мозга, — сказал я, взъерошив себе волосы.

Мама передала мне через эту самую картинку на руке все те чувства, что она испытывала в определённые промежутки времени, нужную мне информацию о том, кто я, что я. Но не могу сказать, что такая правда меня обрадовала.

— Мам, дяд Фим, какого хрена, а?

Что тут ещё сказать-то?

— Дочка, я понимаю твоё смятение и сложность принять и осознать информацию, но ты та, кто ты есть, — мама посмотрела на дядю Фиму и добавила. — Мы старались тебя оградить от этого. Поэтому и поставила тебе метку закрытия. Никто не мог тебя почувствовать из демонов или ратников. Только если кто-то из нежити вплотную подошёл бы и по запаху понял, что в тебе кровь ратника. Но мы контролировали ситуацию. В школе, в институте. Ратник, который был приставлен к тебе, что бы охранять, человек. Он допустил непростительную ошибку и ждёт трибунала.

Вот это ещё один нежданчик. За мной оказывается всё время кто-то следил! Ничего, разберёмся с этим позже.

— Поэтому я не ощутил ее там в клубе, — сказал Атей.

Я что-то вообще про него забыла. Мама посмотрела в его сторону и в глазах ее засверкал золотой огонь.

— Молчи, щенок! С тобой мы ещё будем разбираться.

Он сразу как будто поник. Но я была так зла на маму, что решила, раз он ее так бесит, то буду его защищать. На зло.

— А с чего это вы с ним разбираться будете? Ты же сама сказала, что на мне метка закрытия какая-та была. Откуда он мог вообще знать?

Мама хотела было что-то сказать, но передумала.

Тут седовласый снова заговорил:

— Позвольте представиться, Тэкла, я полковник Зданимир. Мне очень жаль, что вам пришлось пережить такое, но хочу вас заверить, что мои люди всегда на страже города и защищают жителей Питера день и ночь.

Он мне пожал руку и слегка поклонился.

— Верховные чародеи в силу того, что подвергаются преследованиям, живут всегда скрытно и от нежити, и от ратников… Где они проживают, не знает никто, кроме нескольких природных ратников высшего ранга, — сказал дядя Фима. — Вы переехали в Питер потому, что восстание поднял один из чародеев. Жадный до власти и злой. Он захватил твоего отца и волшебными символами смог выведать, где прячется твоя мать.

Дядя Фима встал и подошёл к шкафу, встав спиной ко мне.

— Олега, твоего отца, мы спасти не смогли, — он тяжело вздохнул. — Мы путали следы, что бы вас никто не смог из восставших обнаружить. Только через 5 лет того чародея и почти всех его приспешников удалось ликвидировать. Но, остались ещё, кто хочет истребить чародеев и чародеек, чтобы завладеть властью.

— То есть, мама в опасности? — спросила я, бледнея.

— Не совсем, — продолжил уже Зданимир. — Марайке была полностью в безопасности, потому что как только получили информацию, что демон пытался тебя осушить, то сразу же забрали ее сюда. А рядом с тобой был приставлен наш ратник.

— Это доктор что ли? — усмехнулась я.

— Да, Вадим. Он не природный ратник, а из людей. Поэтому его реакция и сила не такие, как у, например, Атея. Или тебя.

— Мой отец был природным?

— Да, дочка, — сказала мама. — Он был как Зданимир, как Серафим. Они все служили вместе. Очень тяжело нам было скрывать, что я чародейка. Но друзья помогали. Мы были счастливы с твоим отцом и он любил тебя.

— Мама, прошу, только не сейчас. Не надо сантиментов. По делу. Что теперь?

У меня защипало в глазах и сжалось сердце. Разговоры об отце давались всегда тяжело. Не представляю, как мама перенесла его гибель.

— Так как местонахождение твоей мамы через тебя узнали демоны, то нам надо ее прятать снова, — сказал дядя Фима и, сделав паузу, добавил- и тебя.

Приехали. Ну уж дудки.

Я посмотрела на маму, взяла ее за руку и проговорила:

— Мам, я никуда не поеду.

Гробовое молчание повисло в комнате. Было слышно, как стучит моё сердце.

— Мам, я приняла решение. Сними метку. Я остаюсь в Питере.

— Тэкла, ты не понимаешь, — начал было дядя Фима, но мама остановила его жестом.

— Не надо, — она тяжело вздохнула. — Я принимаю твоё решение, но до того, как мне надо будет покинуть город, я тебя должна обучить азам того, что знаю сама. Ты не сможешь стать никогда верховной чародейкой, так как ты полукровка, но ты сможешь пользоваться магией почти так же, как я. А может даже и лучше.

— А ратником? — спросила, посмотрев на Атея.

У него отвисла челюсть от удивления.

— Да. Ратником ты сможешь стать, если будешь тренироваться и тебе поставят определённые метки, что бы развивались твои силы и способности.

— Марайке, но почему? Ты же ей смертный приговор подписываешь? — возмутился Фима.

— Нет, я ее спасаю, — ответила мама и встала со стула, что бы быть одного роста с ним. — Я видела через нее, чего она хочет и что она может. Она будет полезнее здесь. Она дочь ратника и чародейки!

Дядя Фима пожал плечами и отошёл в сторону.

— Полковник, мы можем пока что разместиться с дочерью у вас на время обучения? — я так и не поняла, это была просьба или приказ.

— Да. Мы выделим вам помещение для проживания. Ваши вещи будут доставлены через несколько часов. Мои люди как раз заканчивают зачистку на объекте вашего проживания. Так же мы выделим тренера для Тэклы.

— Благодарю вас, — ответила верховная чародейка (смешно называть так маму, которая, как я всегда думала, работала в библиотеке нашего района).

— То есть, меня научат прыгать через пролёты лестниц и сверкать глазами? — спросила с ухмылкой я.

Мама посмотрелана Атея так, как будто собиралась отгрызть ему голову. Сейчас я не удивлюсь, что она могла бы это сделать.

— Да, — ответил Зданимир.

— Тогда хочу в тренеры его, — кивнув в сторону Атея, злорадно усмехнулась.

Глава 9. Атей.

Вот засранка! Какой я тренер для новобранцев? У меня группа уже обученных ратников, которые подходят мне по уровню подготовки. А это что? Я не собираюсь жопку и сопли вытирать никому.

— Полковник, не могу я, — сказал я Зданимиру, догоняя в коридоре, когда наши гостьи ушли в свои покои.

Он меня резко схватил за грудки и подвинул в проем между стенами.

— Ты вообще понимаешь, кто она такая? До тебя не доходит? Она дочь Олега и Марайке! Включи мозги, сын.

Иногда я забываю, что он мой отец, так как мы постоянно находимся на службе и неуставным отношениям здесь не место.

Когда мы на базе- я служу под руководством полковника Зданимира, когда мы находимся в нашем доме на берегу залива, то там мы отец и сын.

Мама моя погибла в бою, когда пытались подавить восстание. Я тогда только оперился. Меня не брали в бой, но тренировался я исправно.

— Понял тебя, отец. Буду тренировать ее.

— Вот и молодец, — он похлопал меня по плечу. — С такими исходными данными, как у Тэклы, она сможет стать великим ратником. И мы должны способствовать ее развитию.

Я кивнул головой и отец пошёл дальше по делам.

Теперь я понимаю, почему ее не осушил демон до конца. В ней больше силы, чем в обычном человеке, а то, что у нее светились глаза красно-золотым цветом на парковке теперь вполне объяснимо.

Думая о ней, пошёл в спорт зал, где меня уже ждали третий и четвёртый десятки. Занимаясь несколько часов подряд в зале, ни разу не вспомнил про эту наглую девчонку.

Мы были знакомы в детстве, как оказалось. Это была та самая Тэкла, которая жила с моей семьёй в одном общежитии. Отцы у нас служили вместе на Севере и были очень дружны.

Я помню тот день, когда в нашу дверь постучала зарёванная Тэкла. Мама почувствовала себя плохо, а потом в нашу дверь постучала зарёванная девочка. Мама сразу убежала к Марайке, а я остался с малявкой. Мне было 11, ей всего 4. Нянька из меня была так себе. Отец позже объяснил, что все природные ратники чувствуют друг друга на расстоянии. То есть, мы не можем подкрасться сзади и резко напугать ради шутки. Нас соединяют нити, которые греют, когда мы живы, но они обжигают раскалённым железом, когда нас убивают.

Начинается это с 18 лет, когда делается первое татту соединения. Я рад, что раньше не получил свой знак, так как не хотел бы почувствовать, как порвалась нить моей мамы. Она была храбрым ратником и очень доброй и заботливой. После ее гибели, понял, что чувства для ратника — роскошь. Нить может оборваться в любой момент. Я выбрал одиночество. Не хочу испытывать боль потери.

Думая об этом, вспоминая своё детство, полное любви и заботы, вышел в патруль. Сегодня я был с третьим отделением в Купчино. Проверили пару оборотней, в ночном клубе были на разборке вампирш (берут на работу стриптизёршами всех кого попало) и так, по мелочи. Четыре грабежа предотвратили, одно ДТП. Не наша это работа конечно, решать человеческие конфликты, но мы же должны помогать тем, кто в опасности.

Вернулись в 4:30 на базу. Ночной патруль начинается в 4 вечера и заканчивается в 4 утра. Потом нас сменяют дневные ратники. Ребята разбрелись, кто спать, кто в капсулу восстановления.

Я сидел в столовой и пил горячий чай с молоком. Сон не шёл.

Тогда решил, что пора этой маленькой выскочке начать тренироваться. Раз она хотела, то сейчас получит по полной. Тем более, что моё условие было одно — тренировка в любое, удобное для меня время. Не зависимо ни от чего.

Глава 10. Тэкла.

Когда закончилась эта "сходка" в кабинете у полковника Зданимира, то нас с мамой проводили к нашему "месту будущей дислокации", как чётко подметил седой вояка.

Выглядело это место, как трёшка со смежными комнатами. То есть, по середине зал, а от него вправо и влево соответственно отходят комнаты. Что меня несомненно порадовало, что в каждой комнате есть санузел. Чудесненько. Можно валяться в ванной столько, сколько захочу.

— Чур моя справа, — пробубнила я.

— Заюшка, не сердись, — проговорила мама и обняла сзади. — Ты же умная девочка, всё понимать должна.

Я отстранилась от неё и спросила:

— Ты когда собиралась мне рассказать о нашей маленькой семейной тайне, а?

Я чувствовала, что начинаю закипать при одной мысли, что мне все эти годы врали дорогие и близкие люди, да ещё и жизнь моя точно уже прежней не станет.

— Давай присядем, — спокойным голосом предложила верховная чародейка (мне всё ещё становилось смешно, когда думала об этой маминой должности).

Ну ок, мы присели. Дальше-то что?

— Тэкла, я вообще не собиралась тебе ничего говорить.

Мы сидели на диване. Мама держала мои руки в своих.

— Дочка, я потеряла твоего отца, потеряла подругу….Я не хотела, что бы та же участь постигла и тебя. Когда ты родилась, то никто не знал, что у тебя есть дар чародейки. Я поставила ограждающие метки, как ты уже знаешь. Благодаря им никто не мог тебя почувствовать. Ни нежить, ни природные ратники. Я искренне верила, что смогу сохранить всё в секрете. Мечтала о том, что закончишь институт, найдёшь работу, выйдешь замуж за хорошего парня…..Я мечтала, что бы твоя жизнь была полна радости и спокойствия, а не того, что было у нас с папой.

Мама тяжело вздохнула. Я понимала, что этот разговор давался ей с трудом. Но мне надо было прямо сейчас услышать всю правду. Здесь и сейчас.

— О том, где мы и кто, знали только Серафим и Зданимир. Они помогли нам тут устроится. Даже когда к тебе приставляли ратников, они не знали, кого охраняют. Ты уже поняла, что тут вопросы не задают. Приказ есть приказ.

— О да, — ответила я. — Это точно.

Мама улыбнулась и продолжила.

— Мне надо в ближайшее время исчезнуть из города, — мамино лицо стало печальным и по нему пробежали электрические разряды (да, мне надо теперь привыкнуть к тому, что мама перестала скрывать свою «особенность»). -Но раз ты теперь всё знаешь и хочешь стать частью этого живого организма под название "ратники", то мне надо обучить тебя своей науке.

Я обняла маму. Мне просто хотелось, что бы она почувствовала, что я больше не злюсь, всё понимаю и люблю мою мамочку. Несмотря на то, что она какая-то там чародейка.

— Мам, — сказал ей тихо на ухо.

— Да, доченька.

— Сними уже эту метку с меня.

Мама высвободилась из моих объятий, смахнула слезинку и засмеялась.

— Хорошо, моя воительница.

Весь день мы провели распаковывая вещи, болтая о том, как же протекает жизнь у чародеев, ратников. Я узнала, на что смогу быть способной, когда закончу обучаться.

Так как меня приняли в виде исключения на обучение не в академию, которая находится на границе с Казахстаном, а на базу, то и требования были остаточно высокими. Не потяну, до свидания.

Кстати, метку мне мама убрать не смогла (метка-то у меня сзади под волосами оказалась, поэтому ее и не было видно), она просто переделала ее на другую татту — открывающую.

После обеда мы начали занятия и до самой глубокой ночи я рисовала метки, пробовала их активировать и это было нереально круто! Я круче братьев Сафроновых! У меня реальная магия и волшебство.

Разошлись мы по комнатам уже за полночь. Но сон не шёл ещё очень долго. Я чувствовала, что у мамы та же проблема. Мысли, опять разные мысли крутились в голове.

Не заметила, когда уснула.

А вот утро началось просто неподражаемо. В 5 в дверь моей комнаты раздался настойчивый стук.

Оооооо……Ну что такое?

Так, стоп. Я не у себя дома. Значит, мне ничего не приснилось и я на самом деле на базе ратников.

Глаза было не открыть. А вот стук всё продолжался и продолжался. Я застонала:

— Да кто там? Мам, ты? — сказала сонным голосом. — Входи.

Но, когда дверь открылась, то на пороге появилась не мама. Это был Атей.

— Ты что тут делаешь? — сон испарился и я стала натягивать одеяло на подбородок.

— У нас тренировка. Ты сама вчера настаивала на том, что бы тебя тренировал именно я.

Ну не в 5 утра же!

— Я спать хочу!

Спрятав голову под подушкой, попыталась снова уснуть.

Но тут одеяло стало подниматься вверх. Опять волшебство? Я вытащила голову из-под подушки и увидела, что это Атей сорвал его с меня и швырнул в угол.

— С твоей мамой согласовано, что, тренировки проходят тогда, когда у меня есть на это время. Если ты не приходишь вовремя в зал или не идёшь по моему приглашению, то я могу тебя оттащить туда.

"Спасибо, мамуля, удружила".

Какой-то посторонний мужик стоит в моей комнате и командует.

— Выйди отсюда немедленно! — крикнула я и запустила в него подушкой.

Не ожидала, но Атей схватил меня как мешок картошки, перекинул через плечо и потащил в неизвестном направлении. Я не кричала и не сопротивлялась. Знала, что это бесполезно. Просто с грустной миной висела у него на плече. Единственное, что меня смутило, когда он тащил мою тушку через общий коридор, что на мне была обычная майка-алкашка и трусы-шорты.

Войдя в зал, он швырнул меня на маты. Повезло, что там были только мы вдвоем и не надо было краснеть и синеть от стыда, что мной так расшвыриваются.

"Ну погоди у меня" пронеслось в голове.

Он снял с себя кофту, встал напротив и приказал:

— Нападай.

— Да с превеликой радостью, — ответила, ехидно улыбаясь. Мамуля любимой дочке вчера сделала на лопатках татту силы и ловкости. Сейчас он у меня попляшет.

Я встала в стойку и провела удар левой (хотя я правша), надеясь, что он не ожидает такой подставы. Но Атей легко отбил его. Тогда я попробовала правой, но снизу. То же. А дальше я уже лупила руками и ногами, как могла. Напоминала себе мельницу. Скорость стала умопомрачительной, силу ощущала богатырскую, но эффективность — ноль. Он сначала отбивал все мои удары, а потом схватил, подкинул вверх, поймал, перевернул на лету и пригвоздил к мату спиной.

Я стала стучать рукой по полу и кашлять.

— Да хватит, хватит уже. Поняла я всё.

Атей убрал руку и сказал:

— Татту — это круто, но если ты не работаешь в зале, то максимально на что их хватит — навалять гопникам в подворотне. А у нас немного другой контингент.

Ого! Как много сразу сказал. Прямо удивительно. Значит он не только может морды бить, но ещё и связно разговаривать.

Атей оказался на редкость терпеливым учителем. Он показал мне несколько приемов, которые и отработал со мной. Потом мы перешли на кендзюцу, а по-нашему — бой с палками. Через 3 часа я не чувствовала ни рук, ни ног.

— На сегодня всё. Можешь идти.

Ну наконец-то. Наверное так же себя чувствуют люди, после того, как по ним каток проедется. И это ещё с учётом того, что у меня чёрный пояс по дзю-до, то есть я не новичок. Но вот от палок конечно синяки будут приличные. Интересно, есть какая-та метка от них? Надо срочно узнать.

— Спасибо, сэнсей, — кинула ему через плечо, вытирая пот полотенцем. Хорошо, что в зале они предусмотрены, как и вода.

— Не паясничай, — ответил Атей и улыбнулся.

— Что-что? Хмурый воин умеет улыбаться?

Я засмеялась и швырнула в него полотенце. Мне понравилась его улыбка. Он сразу стал каким-то живым что ли. Лицо посветлело, а веснушки очаровательно подпрыгнули на его щеках и носу.

Что-то я вчера даже внимания не обратила, что он довольно миловидный, когда меня не похищает.

Атей вдруг резко переменился и опять превратился в терракотового воина.

— Завтра в 5 здесь же.

Выплюнул он мне эти слова и вышел из зала.

Да и ладно. Очень надо мне с ним общаться.

Я пошла к себе, чтобы принять душ и позавтракать.

Глава 11. Тэкла.

Вот и началась новая жизнь. Тренировки с утра, потом занятия с мамой, потом короткий сон и снова тренировки.

Пыталась, но безуспешно, дозвониться до Марины. Хотя, после первого моего звонка пришло сообщение: " Тэкс, я познакомилась с офигительным музыкантом. Уехала с ним на гастроли. Когда вернусь, перезвоню. Люблю."

Это конечно круто, но почему трубку-то не берёт? Понятно, что я не стала бы рассказывать ей всё, что со мной случилось, но голос ее услышать хотелось безумно. Мне так не хватало чего-то или кого-то из той жизни.

Через 2 недели закончились каникулы в универе и надо было срочно решать, что делать с учёбой. Мне не хотелось брать академку или бросать уже находясь на финише.

Помогли мамины связи (преимущества быть дочерью такой высокопоставленной персоны). Меня перевели на удалёнку и разрешили приходить только на некоторые занятия (если смогу)и на защиту диплома. Тоже неплохо. На данный момент — единственный правильный выход.

Тренировки выматывали, от занятий с мамой голова шла кругом. Всё, что я делала — училась и дралась, училась и дралась. И так 3 месяца. Без выходных, без проходных. Мне даже с базы не разрешали выходить.

В одно далеко не прекрасное утро, когда Атей в очередной раз швырнул меня на маты во время тренировки, я начала орать. Орала, как бешенная. По моему телу, как по плазменному электрическому шару расходились в стороны электрические разряды. Стены вокруг нас немного начали подрагивать.

В первое мгновение мне показалось, что Атей испугался. Но потом снова принял уставшее и высокомерное выражение лица.

В зал вбежала мама, а за ней и полковник.

Атей сразу же встал по струнке смирно.

Увидев, что моё светопреставление привлекло внимание, я заткнулась.

Мама обняла меня и стала гладить по голове, говорить успокаивающие слова.

— Что здесь происходит? Доложите, — резко спросил Зданимир.

— Докладываю. С курсантом- ратником случилась истерика, — отрапортовал Атей.

— Ну ты и говнюк, — прошипела на него.

— Отставить разборки!

Видно было по красным сверкающим глазам, что Зданимиру эта ситуация не нравилась.

— Дочка, что случилось, скажи? — мама меня продолжала гладить по голове.

— Да перестань ты, — огрызнулась я и вскочила на ноги. — Я устала. Не могу больше сидеть в этом…этом…бункере! Я устала учить эти ваши закорючки, устала тренироваться. Я хочу прогуляться! Хочу на волю! — полуистеричным голосом пропищала я.

Мама растерянно посмотрела на Зданимира, а он на нее.

— Марайке, — обратился он к маме вообще не с военной интонацией, — вы разберитесь. А то у нас дисциплина должна быть, а не это вот всё.

— Зданик, поехали тогда к вам на залив.

Он улыбнулся и кивнул.

— Идея отличная. Давно надо было вам самому предложить. На сборы 15 минут. Атей, — обратился он к сотнику, — у тебя сегодня и завтра отпуск.

— Но…, — начал было он.

— Никаких но. Те же 15 минут. Зайдёшь за нашими гостьями.

Полковник повернулся, что бы выйти из зала, но уже в дверном проёме остановился и сказал:

— Сын, Тэкла поедет с тобой.

Видно было, что Атея аж передёрнуло от этой мысли. А у меня челюсть на пол рухнула.

— Так он? …Вы как бы?…То есть..? — начала мямлить я от удивления.

— Ты на каком курсе в своём университете? — спросил Атей.

— На пятом, — без задней мысли, что вопрос с подвохом, ответила ему.

— А выразить свою мысль так и не научилась, — ухмыльнулся мой тренер и вышел вслед за отцом.

— Мам?

— Да. Атей и Зданимир — отец и сын. Кстати, ты была с ними обоими уже знакома. Тетя Мина — мама Атея.

Вот это новость! Я уже здесь 3 месяца, а таких вещей не знаю.

Мы пошли в наши апартаменты, что бы собрать вещи.

Глава 12. Атей

Ровно через 15 минут я стоял у дверей чародеек. Стучать не пришлось, так как дверь открыла Марайке и пригласила войти.

— Присядь. Мне нужна ещё минута.

Я прошёл в зал, но садиться не стал. Ничего за 3 месяца тут не изменилось. После того, как тогда утром пришёл за Тэклой и выволок силком, она стала сама приходить в назначенное время в зал. Ни разу ещё не опоздала.

Тренировки у нее проходили сначала очень вяло. Понятно, что физические нагрузки отличаются от обычных, к которым она привыкла в среде людей. Но потом всё стало более или менее выравниваться. До сегодняшнего истерического припадка.

Может оно и хорошо, что выплеснула свою злобу наружу. Зачем в себе этот мусор держать? Правда могла бы это сделать и где-то подальше от меня. Чуть барабанные перепонки не лопнули.

Поразило то, как она искрилась. Никогда такого не видел.

— Марайке, можно вопрос? — обратился я к верховной чародейке.

— Да, конечно, — ответила она с улыбкой.

— Сегодня Тэкла вся сверкала электрическими разрядами. Это нормально?

Марайка бросила складывать свои вещи и посмотрела на меня.

— Атей, для нее нормально многое. Она же не такая как я, не такая как ты.

— Понял.

Марайке подошла ко мне и сказала:

— Я давно хотела перед тобой извиниться за то, как вела себя, когда ты ее привез сюда. Я не хотела тебя обидеть. Прости.

Вот это да! Я уж и забыл, что там было. Я солдат и практически провалился в тот злосчастный вечер в клубе. Так что заслужил ещё и не такое обращение.

— Принято, — ответил ей.

Марайке улыбнулась и сказала:

— Ты сильно изменился с тех пор, когда мы виделись последний раз.

— Были обстоятельства.

— Знаю, — сказала Марайке. — И мне очень жаль.

Нам не дали договорить, так как в зал вошла Тэкла в сером худи и рюкзаком на спине.

На дворе уже май, так что одета на удивление по погоде.

— Чего смотришь так? — огрызнулась она. — Интернет работает, так что погоду я могу посмотреть.

Мы подошли к лифту и поднялись к парковке. Там нас ждал уже отец.

— А почему не на одной? — спросила язва.

Отец ответил:

— Если будет нападение, то тогда пострадает только одна машина. Другая сможет скрыться.

Тэкла посмотрела на меня и сказала:

— Веди, бодигард.

Отец и Марайке сели в машину и выехали с парковки, мы были за ними. По протоколу чародеи должны сидеть позади водителя, что бы тот смог защитить при нападении. Но эта, как всегда решила, что правила писаны не для нее. Что бы избежать скандала (очередного и громкого), не стал возражать, когда она плюхнулась на переднее пассажирское сидение.

Дорога от базы до нашего дома у залива в Зеленогорске была не очень долгой, но морально готовился, что будет она трудной.

Тэкла через 10 минут сказала:

— Прости, что сегодня в зале устроила. Я не хотела и не знала, что так получится. Оно само как-то вырвалось.

— Бывает, — ответил ей, не отрывая глаз от дороги.

— И за эти бе-ме тоже. Я не знала, что Зданимир твой папа.

— Бывает, — снова бросил я.

— Да что ты всё заладил "бывает, бывает". Ты можешь нормально говорить? Тренируемся молча, только приказы отдаешь. В коридоре сталкиваемся, от тебя только " угу" слышно. Ты бесчувственный робот что ли?

Она надула губы, обхватила себя руками и замолчала.

Я сидел и думал о том, что лучше мы будем общаться так, чем станем дружить или ещё чего хуже, я не смогу со своим чувствами совладать и признаюсь, что она мне нравится, как девушка. Первое- отец и Марайке мне оторвут голову. Причём Марайке может сделать так, что она будет отрывать ее мне в мираже много раз. Ну и второе, если у нас не срастётся, то как я потом смогу с ней служить? Отец сказал, что ее через пол года зачислят к нам в личный состав.

За эти месяцы я понял, что жду наших встреч. Затягивал подольше тренировки не только потому, что хотел сделать сильнее, что бы она не пострадала в бою, но и потому что мне приятно быть с ней рядом. Ее юмор, улыбка, запах колокольчиков. Это всё сводит с ума. Восстанавливающая капсула усыпляет ратника на час, что бы он полностью восстановился и в это время нам не снились сны. Именно этот час и спасал от мыслей о ней. Даже во сне я сидел с ней рядом, держал за руку, говорил. Было несколько снов, когда я целовал ее. Это было незабываемо. Сейчас она так близко от меня и я хочу взять ее за руку, поднести к губам и поцеловать ее пальчики. Но я не могу. Не могу себе этого позволить.

Добрались до дома мы где-то за час. Отец и Марайке уже были на месте, когда подъехали мы. Тэкла вышла из машины чернее тучи и бросила на ходу:

— Где оставить вещи?

— Заюшка, Атей, ну что опять-то? — спросила ее Марайке.

— Сын, что случилось? — спросил отец и сурово посмотрел на меня.

— Спроси сам. Может у нее гормоны, — ответил ему.

Мы здесь гражданские и общаемся, как обычные сын с отцом.

— Пойдем за мной. Покажу комнату.

Бросил на ходу ей и прошёл к дому.

Дом у нас большой, каменный и с огромным садом. Понятно, что мы сами не можем следить ни за порядком в доме, ни за тем же самым вне дома. У нас работают замечательный садовник (бывший ратник-человек) и его жена. Они свои, да и вообще замечательные люди. Мы можем поговорить с ними обо всём, и не скрывать, кто мы есть.

Тэкла шла за мной следом и от нее злостью несло за километр. Я не видел ее, но чувствовал, что там из глаз в прямом смысле искры летят.

Мы поднялись по лестнице на второй этаж.

— Твоя комната последняя по правой стороне.

— Благодарю великодушно, — пробурчала в ответ и пошла в комнату.

Какой же я дурак, что веду себя так. Но я не могу иначе.

— Прости, — прошептал ей вслед, когда она с силой захлопнула дверь.

Глава 13. Тэкла.

— Бесит, бесит, бесит, бесит! — стала я громко повторять, когда зашла в комнату.

Испортил мне всё настроение. Я так радовалась, что мы сможем наконец-то выйти на волю. Что едем на природу. А тут такое.

Я села на кровать и осмотрелась. Комната мне понравилась, так как была не очень большой, но уютной, светлой и красиво обставлена. Тут же была ванная комната, а бонусом — балкон, выходивший прямо на залив.

Интересно, сколько стоила эта прелесть?

Я вышла на балкон. Когда я была последний раз на заливе? Да и вообще на улице. Как будто прошла целая вечность. Передо мной раскинулась темно-синяя водная гладь, игравшая временами с лучами солнца. Музыка волн приносила спокойствие и умиротворение. Вдохнула свежий воздух полной грудью и улыбнулась. А вот не дам ему испортить свой первый день на свободе.

С таким настроем спустилась вниз. На кухне, которая примыкала к залу, уже шла подготовка к шашлыкам полным ходом.

— Здравствуйте, — поприветствовала я приятную женщину лет 60, которая бодро чистила картофель.

— Ой, добрый день, — приветливо ответила мне она. — Ты должно быть Тэкла?

Я кивнула в ответ.

— А я Даша. Помогаю по хозяйству семейству Зимних.

Значит фамилия всё же у него была такая же, как в том удостоверении, которым Атей отсвечивал в больнице.

— А мой муж, — продолжила она, — работает садовником тут же. Он бывший ратник, — с гордостью проговорила Даша.

Мне так странно было называть женщину втрое старше меня по имени, но если она так представилась….Ее отчества всё равно не знаю.

— Даша, а вы давно тут работаете? — спросила, присаживаясь на стул рядом с ней.

— Да не очень. Они же переехали сюда лет 5 назад, когда закончилась история с восстанием. Вот с тех пор и работаю.

Так, очень интересно. Надо разузнать побольше, пока есть возможность.

— Скажите, а Зимние тут часто вообще бывают?

— Да что ты, детка. Они сюда может пару раз в месяц заезжают. Но вот как вы с мамой появились, то уже три месяца и не видела.

Она дала мне доску для резки овощей, нож и помидоры с огурцами.

— На вот, порежь салат.

Да не вопрос. Готовить я вообще любила, но делала это не часто. То учёба, то теперь это всё.

— А где у вас мука, дрожжи, сахар, молоко? — неожиданно захотелось приготовить пирог с ягодами. — И ягоды у вас есть какие-то?

Даша с улыбкой посмотрела на меня:

— Замороженные пойдут?

— Сгодится!

И мы с ней стали кашеварить. Иногда выходила на улицу, что бы посмотреть, что делает мама.

Через час пришёл Василий- муж Даши и стал разжигать гриль для шашлыков.

Работа у нас кипела на кухне и было так радостно. Я была сейчас не грозой всякой нечисти (уж позвольте, я себя так назову), а девушкой, которая стряпает пирог, режет салат и смеётся.

Пришли мама и Зданимир, уселись на стулья рядом с кухонным столом и мы стали болтать, смеяться. Какой полковник оказался весёлый, начитанный и умный человек. Не ожидала от военного, что он может цитировать Шекспира и Булгакова.

Ставила уже в духовку пирог под общий гомон и смех, как почувствовала, что нить внутри меня стала теплее. Значит Атей стоит недалеко. Я ощущала всегда его присутствие, как и остальных природных стражей. Когда он далеко, то меньше, когда ближе, то сильнее.

Повернулась и заметила его стоящим у арки, соединяющей кухню и зал. Он смотрел на меня и улыбался. Я хотела ему улыбнуться тоже, но боялась, что он развернётся и убежит, бросив на прощание какую-то гадость. Но он стоял и продолжал смотреть, не отрывая взгляда.

Может всё стало нормально? Я не знаю. Он как качели. То туда, то сюда. То он мне улыбается, подходит близко, показывая приёмы, то за километр кричит, что "любой карманник ударит лучше".

Я не понимаю, что с ним происходит. Мне тяжело от того, что пропала моя подруга, что я фактически в заточении всё время и никого рядом нет, кто смог бы мне вытереть слёзы и послушать нытье. Мама не в счет. Это другое. Я общалась только с ней по сути всё это время. Если не называть общением то, как Атей на меня рычал и ругался.

Я слегка улыбнулась ему и закрыла духовку.

— Предлагаю перенестись на свежий воздух, — встав со стула, громко сказал Зданимир.

На веранде был скатертью уже накрыт стол, угли в гриле дошли до того состояния, когда можно начинать шарить шашлык, не боясь, что что мясо превратится в чёрные кусочки с сырыми прожилками внутри.

Мы стали переносить посуду, кастрюли с гарниром, салаты, хлеб. В общем, всё было как у нормальных людей, которые готовились провести весело и сытно вечер.

Было уже около 6 часов вечера и становилось заметно прохладнее. В Питере в принципе не особо весной тепло, а тут ещё с залива дул ветер.

Я поёжилась, сидя плетёном стуле. Тут я почувствовала, что мне на плечи кто-то накинул куртку. Я поняла по запаху, что это Атей.

— Спасибо, — стараясь не смотреть на него, буркнула в ответ. Всё же утренняя обида была жива.

— Не за что, — на удивление миролюбиво ответил он.

Вообще я редко когда на свои "спасибо" или "привет" слышала от него что-то длиннее "угу". Может так на него действуют родные стены? А может свежий воздух в голову ударил? Не цепляется и ладно.

Он присел рядом с отцом, напротив меня.

Мама вышла уже в куртке Зданимира и тоже заняла своё место.

Ужин прошёл отлично. Даша и Василий ели вместе с нами, поэтому было как-то совсем по-семейному.

Когда тарелки уже почти опустели, Даша сказала:

— Вы отдыхайте. Я все уберу.

Мне вставать вообще не хотелось с кресла. Место себе так хорошо нагрела. Было тепло и так уютно. Я вдыхала аромат куртки Атея. Какая-то смесь жжёного дерева и кожи. Это одеколон такой?

Уже давно опустилась ночь. В чёрном небе светили круглая Луна и невероятное количество звёзд. В городе они обычно не видны, а тут такая красота.

Я смотрела на маму и полковника. Они сидели рядом и улыбались.

— Мам, спросить хотела, — прервала я на минутку их общение. — А как ты отца чувствовала? Ты же не ратник. У вас откуда такая связь была?

Мама поставила стакан с водой на стол.

— Я метки нам одинаковые сделала. Он меня тоже мог чувствовать. Самое ужасное для него было, когда ты рождалась. Он ощущал мою боль буквально, — мама улыбнулась своим воспоминаниям. — И как-то после тебя про детей вообще не заговаривал.

Зданимир грустно посмотрел на маму, потом на меня.

— Он был великим воином…..И был мне как брат….

Я очень пожалела, что вообще подняла эту тему.

Атей поднялся с кресла и сказал:

— Прогуляемся?

Так как смотрел он в мою сторону, то начала оглядываться, может он не мне, а кому-то, кто стоит за моей спиной? Там никого. Он реально меня зовёт?

— Дочка, и правда, сходите. Тут так замечательно.

— Ну ладно, — пожала я плечами и нехотя встала из своего насиженного гнёздышка.

Будет хамить — придётся тренировку на заливе провести.

Глава 14. Атей.

Я смотрел на нее тогда на кухне и думал, почему мы с ней познакомились при таких обстоятельствах? Если бы мы были обычными людьми, то смогло бы у нас что-то получиться?

Может меня тянет к ней только потому, что адреналин бьёт по глазам и мозгу? Или это от того, что давно ни с кем ничего не было? Надо будет взять выходной и сходить в ночной клуб. Я знаю, что нравлюсь девушкам. Стоит зайти в такое заведение и через минуту уже кто-то подсаживается со стандартным " Угостите даму коктейлем". За коктейлем ещё один, потом ещё и всё заканчивается на заднем сидении в машине. После отвожу барышню к ней домой, оставляю липовый номер и всё.

Природные ратники не пьют алкоголь, не употребляют никакие вещества. Из нас даже никто не курит. Просто положено так. Мы должны быть абсолютно всегда во вменяемом состоянии и здоровы. К ратникам-людям не такие строгие требования в отношении алкоголя. По поводу остального абсолютное табу.

На природе было так спокойно. Шум залива, запах мокрого песка, хвойного леса. Не знаю, почему решил пригласить Тэклу прогуляться. Наверное от переизбытка кислорода плохо соображать стал.

Думаю, что пора мне повзрослеть и перестать цепляться к девчонке. Она не виновата, что таким способом пытаюсь оградить себя от пробивающихся ростком чувств.

Мы шли по прохладному песку. Если бы не Луна, освещающая нам путь, да несколько фонарей, поставленных пару лет назад Василием, то было бы темно, как в коробке. Шли мы молча. Я не знал, как начать разговор, чтобы перевести наше общение на нормальный уровень.

— А что там между мамой и твоим отцом? — неожиданно спросила она.

Я немного удивился, так как никогда и ни с кем не обсуждал ни начальство, ни свою семью.

— Они дружат. Уже много лет. И ничего больше.

— Понятно.

Снова повисла тишина и от нее стало ещё прохладнее, чем было. Надо как-то начать разговор. Но вот как это сделать правильно?

Получилось так, что мы одновременно с Тэклой начали говорить.

— Послушай…

— Я хотела сказать…

Вышло конечно неловко, но мы стали смеяться и это явно разрядило обстановку.

— Говори, — предложил ей начать первой.

— Хорошо, Атей, почему мы не можем с тобой нормально общаться? Я не говорю о том, чтобы мы ходили в бары после работы или друг к другу в гости, хотя так принято у людей, когда они общаются. Я же видела, как ты с остальными ратниками работаешь. Их ты не подкалываешь, не орёшь за каждый малюсенький промах.

Я понимал, что если не расставлю все точки над "и" сейчас, то уже никогда не получится наладить отношения. А нам работать ещё вместе, я надеюсь, долго. И не заслуживает Тэкла того, как я с ней себя веду. Остановившись, ответил:

— Потому что мне не всё равно, останешься ты жива или нет.

Посмотрел ей в глаза и у меня в груди стало что-то клокотать. Если бы не было так темно, то она заметила бы, как кровь бросилась мне в голову. Почему-то стали дрожать руки и, что бы скрыть это странное и предательское волнение, я пошёл вперед.

— Погоди, — догнала меня Тэкла быстрым шагом и схватила за рукав куртки. — Ты сейчас серьёзно?

— Да. Более чем.

— Да куда ты так втопил? Остановись! Поговори со мной!

Как мне с ней разговаривать, если я не могу до сих пор унять волнение, которое захлёстывает волной? Развернувшись к ней, сказал:

— О чём поговорить?

— Да ты прикалываешься что ли? — срываясь на крик, спросила она. — То ты меня гулять зовёшь, то начинаешь говорить "А", а потом просто сваливаешь в темноту! Ты достал уже!

Мне показалось, что она заплакала, но в темноте не смог разглядеть этого. Зато как она рванула вперёд, увидел очень хорошо.

— Куда? — крикнул ей и бросился следом.

— Отвали от меня, терминатор хренов! — кричала она из темноты.

Почему-то Тэкла все время забывает, что даже, если я ослепну, всё равно не перестану чувствовать эту связь, что есть между ратниками.

Она неслась вперёд, я следом. Картина со стороны крайне неоднозначная. Казалось, что маньяк преследует жертву.

Я весь погрузился в ощущение этой связи, что бы не потерять ее и даже не заметил, как добежали до шоссе. Оно не самое загруженное, но всё же машины бывают. А так как там нет ни фотоаппаратов, ни ограничителей скорости, да и совести у водителей, что бы сбавить скорость, тоже нет.

Я увидел, что Тэкла выскочила на проезжую часть и заметил, свет от приближающихся фар. Она же ратник! Почему стоит и ждёт, что ее собьют?

Хорошо, что у меня скорость всё же выше среднестатистического человека, да и реакция отличная. Подбежал и в долю секунды, перехватив за талию, перенёс на другую сторону дороги.

Какая же она дура! И тут я выплеснул всё напряжение, которое скопилось во мне, начав просто орать на неё:

— Тебе жить надоело? Ты что творишь? Ты ратник, а стояла, как гусыня на поле! Ты ненормальная!

Из меня молнией вылетали слова и я знал наверняка, что глаза у меня сейчас горят красным огнём.

Тэкла стояла молча и не поднимала головы.

А потом, когда я собирался разразиться очередными проклятиями и ругательствами, то почувствовал, что она меня обнимает.

Я чувствовал, что ее плечи вздрагивают от слёз, ощущал ее тепло, аромат колокольчиков от ее волос.

Она была сейчас так близко. Такая беззащитная, такая маленькая.

Я не смог сдержаться и обнял в ответ.

— Ну ладно тебе. Всё же обошлось. Я рядом.

Девушка подняла на меня свои светящиеся золотом заплаканные глаза и спросила:

— Ты всегда будешь рядом?

Улыбнулся и ответ:

— Всегда.

Так мы простояли минут 20. Не хотелось ее отпускать, но нам пора было идти, чтобы родители не волновались. Взяв ее лицо за подбородок, вытер слезинки, которые ещё оставались в уголках глаз.

— Пора идти, — тихо проговорил.

— Да, идём, — ответила Тэкла и взяла меня за руку.

Через ее ладонь в мою как будто текла тёплая река. А из моей в ее. Интересно, она чувствует то же самое?

Не могу спросить, потому что тогда нужно будет сказать, что я ей безумно дорожу, хочу разделить с ней каждую минуту и секунду жизни.

Что я люблю ее.

Глава 15. Тэкла.

Вот и поговорили. Чего я так отреагировала на его ответы?

Ничего же такого не сказал. Наверное он прав — это гормоны. Весна всё же. Да и место тут ещё такое — романтичное. Залив, Луна, машина, мчащаяся на тебя. Прямо мечта поэта.

Зато теперь идём за руки и не дерёмся даже. Такое приятное тепло идёт от его ладони в мою и поднимается вверх по руке, предплечью, плечу и идёт в самое сердце. Надо у мамы спросит, это нормально, что стражи такое испытывают, держась за руки? Хотя, о таком лучше не спрашивать, наверное. Точно будут лишние вопросы.

Мне так спокойно с Атеем. И я не хочу отпускать его руку.

Когда добрались до дома, то не увидели на Зданимира, ни мамы на веранде. Стол был пуст, кресла задвинуты, горели только ночные лампы.

Атей открыл мне дверь в дом и пропустил вперёд. Включив свет в прихожей, помог снять куртку и повесил ее на крючок в гардеробе.

Я попыталась снять стоя ботинки, но потеряла равновесие. Схватилась за Атея, что бы не упасть, а он, со свойственной для него манерой, молниеносно меня подхватил. Он держал меня на руках, как пёрышко. Я слышала его дыхание. Такое прерывистое и глубокое. А потом он поцеловал меня в лоб.

Так ненавязчиво. Со стороны выглядело будто он случайно коснулся губами моего лба, но я понимала, что это под влиянием обстановки, эмоций, которые мы из-за моего наиглупейшего поступка, получили, так сделал.

— Можем не говорить родителям о том, что случилось? — спросила его, теребя верёвочки худи на его одежде.

— Думаю, что инцидент исчерпан, никто не пострадал, так что можно не докладывать, — почти прошептал Атей.

Поставив меня на пол, он откашлялся и проговорил:

— Вернёмся на базу, будешь тренироваться с остальными ратниками. Реакция у тебя говно, но ты и сама это знаешь.

Вот дурак! Но я уже не злилась на него, а просто толкнула кулачком в грудь.

— Замётано. Спокойной ночи.

Он ушёл к себе в комнату на первом этаже. А я поднялась в свою опочивальню на втором.

Придя в комнату, пошла в душ. Вода смывала страх, пережитый сегодня, уходило волнение, а тёплая вода возвращала воспоминаниями к тому, как мы держались с Атеем за руки. Я не понимаю, что между нами происходит. Но то, что нас тянет друг к другу — это факт. Вот что теперь с этим делать? Не маленькая, понимаю, что это никому не понравится, если мы с ним станем парой. Одно наверняка — вместе нам работать не дадут. Я уже от мамы слышала, что ратник должен трезво, а не на эмоциях оценивать ситуацию. То есть, если случается какая-та ситуация и надо выбирать кого спасать, то предпочтение отдают тому, у кого объективно шансов больше. А если вы в отношениях, то тут выбор будет очевиден. В этом случае неправильное решение приведёт к потере не одной, а сразу двух боевых единиц как минимум.

Я подошла к балкону, вытирая волосы полотенцем, и увидела внизу Атея, который тренировался в ночи на площадке рядом с домой. У него в руках были 2 длинные палки и он отрабатывал удары ими по груше, висевшей там же.

Надо бы мне утром на пробежку пораньше встать, думала, забираясь под одеяло.

Пол ночи я проворочалась в кровати. Это было невыносимо. Я всё время думала о нем. Спать хотелось до чёртиков, но сон не шёл.

Когда на часах появилась цифра 6, встала, умылась, почистила зубы, накинула худи и спустилась вниз на пробежку.

Одевая кроссовки, заметила, что Атей стоит и смотрит на меня с ухмылкой.

— Выспалась?

— Ой, только не начинай, — ответила ему. — Ты со мной?

— Да. С тобой. Но только ради твоей безопасности. Бегаешь ты хорошо, но направления выбираешь странные.

— Ха-ха-ха, — сказала я и скривилась. — Шутка зачтена.

Подскочила и пронеслась мимо него, специально задев плечом его.

Пробежка была замечательная. Прохладный, свежий утренний воздух нежно гладил щёки и воспаленные после бессонной ночи глаза. Я старалась не отставать от тренера.

Добежав до опушки леса, он остановился и резко сбил меня с ног.

Значит так, да?

Я моментально прыгнула со спины на ноги и попыталась нанести ему удар ногой слева, но он схватил меня за ногу и, раскрутив, швырнул в сторону. Но не на ту напал! В полёте перегруппировалась и приземлилась на колено. Вытянула другую ногу и подсекла его.

Да!!!!Первый раз мне удалось свалить этого двухметрового шкафа!!!

Ликуя в душе, пока он ещё лежал на спине, подскочила и быстро плюхнулась на его плечи так, что голова его оказалась между моих колен. И поцеловала в губы.

"Что я творю? Мою же шь мать!"

Самое удивительное, что он ответил на мой поцелуй. Я погрузилась полностью в то ощущение счастья, которое испытала. Потом это чувство сменилось другим. Я начала гореть внутри. Было ощущение, что его нити, тянущиеся ко мне, и мои, идущие к нему, пронзают нас обоих и сплетаются. Какой-то пульсирующий клубок!

Я раньше встречалась с мальчиками и не только целовалась с ними. Но как-то было всё…..несерьезно и не моё. Ни к кому не испытывала такого влечения.

И тут резко клубок лопнул, а я лежала на земле, прижатая коленом ратника.

— Не делай так больше, — процедил он сквозь зубы. — Никогда. И не расслабляйся.

Атей подскочил и побежал по направлению к дому.

Я присела на землю и посмотрела в его сторону. И это всё?

Он остановился, обернулся и бросил небрежно:

— Что сидишь? Догоняй.

Глава 16. Атей

Как же я мог позволить ей сделать это? И чем думал, когда отвечал на поцелуй?

Я сидел на веранде нашего дома, пил чай с молоком и смотрел на то, как Марайке с Тэклой активно обсуждают метки. Тэкла рисовала их, а потом, верховная чародейка проверяла правильность.

Интересно, сможет ли Марайке мне сделать метку на закрытие чувств? Я знал, что такая есть. Слышал, что ее больно наносить, но зато помогает отлично. Несколько ратников рассказывали об этом.

Я смотрю в чашку и вспоминаю ее поцелуй. Смелая. Я не смог бы сделать это первым. Вообще не могу унять ту дрожь, которая возникает, когда она рядом со мной в обычной обстановке. В спорт зале другое. Там она не девушка, там она ратник.

Отец подошел ко мне и положил руки на плечи.

— Сын, что происходит?

Уже несколько лет он не задавал мне этого вопроса.

— Все нормально.

Отец подсел ко мне.

— Я же не слепой и вижу всё. Ты как в детском саду. Девочка нравится, значит надо за косичку дёрнуть.

Я ухмыльнулся. А ведь он прав.

— Не в моих правилах мешать службу и личную жизнь. Тэкла — служба.

— Я сам прошёл через это почти 30 лет назад. У нас с твоей мамой тоже были сомнения, страхи, но мы знали, что были созданы друг для друга. И я ни о чем не жалею. Уверен, что она сказала бы тоже самое. Были трудности по-началу. Нас отослали в разные части страны, но мы все равно виделись периодически, общались. В итоге смогли создать семью. Когда мы узнали, что под сердцем Мины бьётся сердечко маленького ратника, то ее отправили в декрет. Что ты так удивляешься? У стражей бывают и декреты, и больничные. Даже по уходу за ребёнком, — отец улыбнулся. — Потом, когда ты стал старше, мама вернулась на службу. Сотни у нас были разные и мы никогда не пересекались в бою. Может быть, если бы были вместе, то она не погибла бы.

Отец тяжело вздохнул и положил мне руку на колено. Даже не думал о том, что он может винить себя в маминой гибели.

— Ты чего боишься? Что чародейка тебя превратит в камень или лягушку?

— Нет, — раздражаясь, проговорил я.

— Тогда либо прекращай вести себя как придурок, либо делай шаги. Мне в личном составе не нужны драмы. Худшее, что может быть, вас в разные сотни зачислят. Ну и если будет большой бой, ее отправят в другой округ, так как она менее опытная.

Разговор мне не нравился, но отец был прав. Все мои доводы, почему я не могу быть с Тэклой, фуфло. Я просто боюсь, что мне потом будет больно, если с ней что-то случится. Но мне будет в любом случае больно, без разницы вместе мы или нет.

— Я понял, полковник.

— Не дури, — сказал отец и потрепал мои короткие волосы.

Вечером мы ехали обратно на базу. Тэкла сидела сзади и молчала. Она даже не смотрела на меня.

Было тяжело находится в такой обстановке.

Приехав на место, разошлись по комнатам и она даже не сказала своего короного "давай".

Я сидел в своей комнате и смотрел на стену. Нет, так нельзя. Надо что-то делать.

Взял куртку и вышел из комнаты.

Через час уже сидел за столиком в ночной клубе, на моих коленях крутилась какая-то шалава, от которой разило кислятиной и текилой.

Я пытался отвлечься от мыслей о Тэкле, но, когда эта деваха лезла своим мокрым и противным языком ко мне в рот и пыталась забраться в штаны, то подкатывала тошнота.

Да что за напасть-то такая?

Встав, снял с себя эту бухую швабру и пошёл к выходу.

— Эй, ты чё? — возмущённо крикнула она гнусавым голосом.

Даже неоглянулся. Только плечами передёрнул. Какая мерзость.

Когда добрался до постели, то смотрел на потолок и думал о Тэкле. Думал о ее губах, нежной коже, вспоминал ее голос и глаза.

Не могу так больше.

Я пошёл к комнате чародеек.

Дверь мне открыла Тэкла.

— Тебе чего?

Недружелюбно ни разу, но заслужил, не спорю.

— Маму позови.

Она фыркнула и ушла в свою комнату, оставив дверь открытой.

— Мам, к тебе железный дровосек.

— Тэкла, прекрати! — услышал я голос верховной. — Атей, что-то случилось?

— Могу я с вами поговорить?

— Да, конечно. Проходи.

— Мне надо поговорить с вами наедине.

У Марайке брови поднялись от удивления.

— Ну если так, то пойдём ко мне в комнату.

Марайке всегда была добра ко мне. Я помнил ее с детства. Дарила конфеты, могла наколдовать маленькую снежную тучку, когда я был расстроен. Это было такое прекрасное время.

Марайке закрыла дверь и проговорила:

— Заинтриговал. Что случилось?

У меня был чёткий план, что и как говорить. Но сейчас я стою перед ней и растерял все слова по дороге.

— Мне нужна метка на закрытие чувств, — выпалил и опустил глаза в пол.

— Даже так? — услышал в ответ. — Не нужна.

— Но….

— Нет. Даже не проси. Ты понимаешь, что от этой метки ты вообще ни к кому никогда ничего не сможешь чувствовать?

Это я знал, но мне было всё равно на последствия. Я воин, а не кисейная барышня.

Чародейка обняла себя руками так же, как это часто делала Тэкла, и сказала.

— Сейчас ты не осознаешь, что это может значить для тебя. Ты не сможешь чувствовать не только любовь к конкретному человеку, но вообще ни к кому. Когда у тебя будут дети, то не сможешь их любить. Ты не сможешь сочувствовать человеку, который делится своим горем. Тебе будет всё равно. Ты- воин, а не робот. — Марайке вздохнула. — Твой отец просил такую же метку, после…., — она запнулась. — Но передумал, когда я ему объяснила, что он перестанет испытывать чувства и к тебе. К тому, кто был частью Мины.

Я стоял и смотрел на нее. Перспектива не испытывать вообще человеческих чувств была не очень радужной. Наверное мне стоит лучше себя контролировать и я справлюсь.

— Спасибо, Марайке.

— Не за что, Атик, — проговорила она и обняла меня.

Атиком меня называли только мама и она. Проглотив комок, вставший в горле, ушёл к себе.

Ровно в 5 я зашёл в спортзал, где ждала уже Тэкла и ребята из второго десятка на тренировку.

Глава 17. Тэкла.

А вот не буду больше с ним даже и пытаться заговорить. Устала от того, что эту стену не пробить.

Тренировка с ребятами мне понравилась. Кстати, из 10 человек, были 2 девчонки.

Но швыряли они своих сослуживцев только так.

— Преимущества девушки-ратника- не все рассчитывают, что ты можешь вот это всё делать, — говорила на коротком перерыве мне Лейла, высокая темноволосая девушка, обводя рукой зал.

— А ещё они нас не могут в полную силу ударить. Так как берегут, — усмехнулась блондиночка Рита, с которой мы пару раз до этого пересекались в коридоре у зала.

— Кончайте болтать. На маты.

Это конечно же был Атей. Сегодня прямо зверствовал нереально.

— Спарринг между Тэклой и Антоном, Сергеем, Виктором. Увижу, что поддаетесь, оставлю без выходного, — это было адресовано парням.

Понимаю. Это он так мне нос утереть хочет. Ну что ж, посмотрим.

Я встала на маты, мы поклонились друг другу и начали драться. Как-то странно легко было сегодня. Я практически летала над парнями, отвешивала тумаки направо и налево. А Антону даже поджопник зарядила смеха ради, за что получила зловещий окрик от сэнсея.

Пусть злиться. Мне-то что?

Когда спарринг закончился и ребята лежали на матах, Атей сказал:

— Всем спасибо. Тренировка закончена.

Я стояла с девочками, когда он прошёл мимо и бросил:

— Сегодня молодец.

И ушёл.

Девочки меня одобрительно похлопали по спине.

— Раз он так сказал, значит и правда молодец, — сказала Лейла.

Эта бедная избитая троица, проходя мимо, мне улыбались.

Мне нравится, что среди ратников нет конкуренции. Победил? Молодец! Проиграл? Значит тебя потренируют ещё.

Мы занимались каждый день в течение месяца.

А потом я посмотрела на календарь и поняла, что защита диплома вот-вот начнётся.

— Мам, а что там с защитой? Я дипломную написала, а как сдавать? Мне же надо в универ.

Мама коротко сказала:

— Минутку.

И пошла кому-то звонить.

Через 10 минут вышла из комнаты.

— Всё в порядке. Ты можешь поехать через неделю в среду и специальная комиссия примет твою работу.

— Как так? — ошалела я.

— Да всё просто. Ты отличница. У тебя красный диплом намечается. Приедешь, у тебя всё примут и поедешь домой.

Сказав "спасибо", обняла маму.

Уходя к себе в комнату, она добавила:

— Кстати, одной нельзя. Поедешь в Атеем.

— Но мам!!!!

— Никаких но.

Вот и поговорили.

Неделю я готовилась. Мне оставили только тренировки. Занятия с мамой решено было на время убрать.

Наступил день икс. Я одела белое платье в синий цветочек, белые балетки, набросила на плечи свою счастливую и тоже белую кофту и поднялась на парковку. В назначенное время Атей уже сидел в машине. Увидев, что иду, помигал фарами.

Я молча села на заднее сидение.

— Не будет доброго утра?

— Да какое оно доброе, когда ты тут сидишь, — с самой противной ухмылкой, какую только могла выдать, плюнула ему эти слова в ответ.

— Как знаешь, — с нервным вздохом проговорил Атей и повез меня в универ.

Зайдя в стены альма матер, ощутила прилив ностальгии. Как же тут было весело. Интересно, почему Марина до сих пор мне ничего не отвечает? Уже прошло почти 4 месяца, как она внезапно исчезла.

Я зашла в кабинет, к котором уже ждала комиссия. Через час выпорхнула оттуда, осознавая, что диплом защитила! Какое же счастье!

Прыгая по ступенькам вниз, подбежала к Атею, скучающему у машины.

— Сдала, — крикнула и бросилась ему на шею.

— Поздравляю, — проговорил он, обняв за талию.

Держал он меня так несколько минут. А я наслаждалась солнцем, успехом у преподавателей и тем, что через руки Атея по моему телу растекалось тепло.

Опустив меня на нашу грешную землю, сказал:

— Праздновать будем?

— Конечно! — радостно ответила ему. — Но где и с кем?

— С нами, — улыбнулся в ответ.

Вечером мы с нашим десятком, к которому меня прикрепили, сидели в приятном кафе в Зеленогорске на берегу залива. Было очень весело. Ребята рассказывали смешные истории, которые с ними происходили во время службы, заменяя слова " демон", "вампир" и тому подобное, на более привычное "нарушитель", "преступник".

Зданимир, само собой с лёгкой подачи моей мамы, разрешил нам немного развеяться. В баре работал свой человек и поэтому, что бы не смущать посетителей, нам приносили в графинах вместо водки воду, коньяком был чай, а вино — виноградный сок. Полковник разрешил отлучиться на вечер, а потом снова служба.

Когда все были навеселе просто от того, что провели время в замечательной компании, Атей, глядя на часы, сказал:

— Сворачиваемся.

Все расселись по машинам и поехали на базу. Мне было так хорошо, так весело, что я даже не сообразила, как плюхнулась не на заднее сидение, а на пассажирское. Прямо рядом с Атеем.

— Ничего не перепутала? — с издёвкой в голосе поинтересовался он.

— Неа. Не хочу сидеть сзади в такой прекрасный вечер.

По лицу Атея пробежала тень улыбки и он завёл машину. Мы ехали по вечернему шоссе и слушали музыку. Он никогда не включал в машине ее потому, что мог пропустить какой-то подозрительный шум. Не может он расслабиться ни в какой ситуации. Это же ужасно.

Я протянула руку, что бы переключить радиостанцию, и натолкнулась на руку Атея. От моих пальцев к его руке пошли электрические разряды и он немного руку одёрнул и сжал в кулак.

Тогда я положила свою руку в его и сказала:

— Давай хотя бы оставшиеся пол часа пути побудем нормальными людьми.

Улыбнулся, как пятиклашка, которого поцеловала девочка при всех в щёку, но руку мою сжал сильнее. Тепло от его руки, музыка, машина, покачивающаяся от езды…..

Глава 18. Тэкла.

Я резко дёрнулась и проснулась. Мы всё ещё сидели в машине и Атей сжимал мою руку.

— Я долго спала? Ты чего меня не разбудил, когда приехали?

— Ну раз мы все ещё люди, то скажу, хотел посмотреть на тебя спящую.

— Ой, да ну тебя, — сказала, выдергивая свою руку из его. — Я хоть слюни не пускала?

— Если только совсем чуть-чуть.

Мы засмеялись вместе. Всё же у него очаровательная улыбка. Жаль, что она на его лице появляется крайне редко.

Мы опускались на лифте, а он, стоя совсем близко ко мне, дотронулся пальцем до моей ладони. Это была точно не случайность. Во мне уже была уверенность, что его тянет ко мне не меньше, чем меня к нему. Но вот что ему мешает? Почему он так меня отталкивает?

Выйдя из лифта, попрощались. Я пошла к себе, а он с ребятами поехал куда-то в Центр города на службу.

Зайдя к себе, увидела маму, лежащую на диване с книгой в руках.

— Как повеселились? — спросила она, отрываясь от чтения.

— Да всё отлично. Мам, вопрос. Если ты такая всемогущая, можешь узнать, что с Мариной?

Мама перешла из конкретно горизонтального положения на более или менее вертикальное.

— Заюшка, давай так. Я буду говорить, а ты слушать. Ты же все равно узнаешь.

— Что узнаю? — от страха внутри всё похолодело. — Марина…Она….

— Нет, ты что? Малышка, не волнуйся. Жива твоя Марина.

— Тогда в чём дело?

Мама похлопала по дивану рядом с собой, приглашая сесть..

— Дочка, Марина тот самый ратник-человек, который был приставлен к тебе.

Вот это новость!

— Эээээ…..И где она?

— Ее после трибунала отправили в деревеньку под Якутском. Сейчас она служит дневным ратником там.

Переварив информацию за пару минут, спросила:

— Ее хоть на самом деле Марина зовут? — мама кивнула, — Я могу ее увидеть или услышать?

— Заюшка, — ласково сказала мама, — нет.

— Но почему? Я хочу спросить у нее, наша дружба- это была тоже служба? Это было всё по приказу?

— Тэкла, не кипятись! Нет, Марину отправили туда не только потому, что она провалило своё задание, но и потому, что она была эмоционально вовлечена. Она превратилась из ратника, несущего службу, в твою подругу. Марина тебя искренне любит и переживает. Я это видела по метке, которую нанесли ей во время проверки.

— Мам, так эту метку можно сделать каждому, получается?

Мама улыбнулась.

— Конечно. Хочешь узнать, что чувствует человек или поделиться своими эмоциями, сделай метку. Как ее делать, ты в курсе.

А вот это уже интересно.

— Мам, а почему Марина тогда Мартину не наваляла, когда он мне изменил? Или Сергею за то, что бросил?

Она начала смеяться. Когда успокоилась, то сказал:

— Ее приставили защищать тебя от нежити, а не от мудаков.

Ну тоже верно. То, что они мудаки.

— Мам, ты можешь передать Марине письмо от меня?

— Это я могу сделать.

— Спасибо.

И я бросилась в комнату и принялась писать. Сначала было трудно, я листков 10 извела, а потом написала, что я всё знаю и люблю ее. Что буду ждать в Питере.

Марина была все 5 лет вместе со мной. Она утирала слёзы, когда я расставалась с парнями, она таскалась всегда и везде со мной. Она — часть моей жизни.

Ночью проснулась от того, что мне как будто ножом вырезали на груди круги. Я стала кричать, но больше даже не от боли, а от того, что не понимала, что происходит. Вбежала мама и просидела со мной час, пока я не провалилась в сон.

Утро началось с похода в зал, но там меня ждал неприятный сюрприз. Атея не было и ребят из второго десятка тоже.

— Десяток, сегодня тренировать буду вас я. Кто не знает, меня зовут Аскольд.

— А где Атей? — спросила, холодея внутри.

— Он в лазарете во врачующей капсуле. Кто ещё не в курсе, ночью было нападение демонов на первый десяток. К сожалению мы потеряли троих бойцов. Ваш тренер получил ранения и пару дней проведёт в лазарете.

Еле сдерживая слёзы и желание бежать к Атею, начала тренироваться. Если буду сидеть у его врачующей капсулы, лить слёзы, то ничем не помогу. У меня есть теперь цель. Я хочу выйти на патрулирование! А для этого мне надо все силы вложить в тренировки.

Неделю не видела его. Пыталась пару раз пробраться в лазарет, но Вадим Дмитриевич (это хлыщ иногда дежурил и у нас) не пускал. Зато информацией делился.

Мне было интересно посмотреть вообще, что это за капсулы восстановления, врачующие. Вадим показал те, которые были пустыми и рассказал, что, когда нужно быстро восстановить силы ратнику, то его помещают в такую капсулу, одевают дыхательную маску, потом закрывают крышку и заливают специальный раствор. Час в ней приравнивается к 8 часам сна. Достаточно практично.

Врачующая немного отличается тем, что жидкость другая. Но принцип в общем-то тот же.

Через неделю ровно в 4 утра я была в зале. Решила прийти потренироваться пораньше, пока никого не было.

Когда я уже разогрелась и с наслаждением била грушу, то почувствовала, что приближается ратник. Вся потная, раззадоренная тренировкой, резко обернулась и увидела его. Атея….Он стоял у закрытой двери в зале и смотрел на меня.

— Атей! — крикнула и бросилась ему на шею.

Он обнял меня так крепко, что у меня ребра начали трещать (фигурально выражаясь). Обхватив ладонями его лицо, стала целовать щёки, лоб, глаза, губы. Как же я по нему соскучилась. По его колкостям, по его запаху, голосу.

Атей прижимал меня к себе и улыбался. То тепло, которое разливалось между нами, какой-то волной стало накрывать обоих. Я увидела, что из меня выходили электрические разряды, обволакивая нас обоих. Это было не больно, только слегка приятно пощипывало кожу.

Наконец-то он сам меня поцеловал. Так, как когда-то я его. И всё вокруг перестало существовать. Не было ни зала, ни демонов, ни других ратников. Были только мы в целом мире. Только он и я.

Не знаю, сколько прошло времени, только мы смогли отлепиться друг от друга, когда ручку в зал стали настойчиво дёргать.

— Наверное ещё тренер не пришёл, — послышался один голос.

— У нас ещё есть 10 минут. Пойдём воды попьём, — ответил ему второй.

Как два школьника, мы захихикали. Атей поцеловал меня в лоб и опустил на пол.

— Хорошо, что дверь закрыл, а то потом слухов не оберешься, — сказала я.

— Возможно.

Он улыбался. Как же я была счастлива. Наконец-то лёд начал таять.

— Можно вопрос задать? — спросила, садясь на маты.

— Да, задавай, — Атей присел рядом со мной.

— Что изменилось?

Я осознавала, что бой, в который попали неделю назад мой тренер и первый десяток, не мог по определению пройти бесследно, но всё же.

— Я понял, что лучше сделать и жалеть, чем не сделать и жалеть. Так что, предлагаю сходить на свидание.

Вот это поворот.

— Так неожиданно, — немного смущенно проговорила я. — Посмотрим.

— Ну Тэкла, — фыркнул он.

Но мы не успели договорить. В зал вошли ратники и началась тренировка.

Глава 19. Атей.

То, что она не ответила мне, немного кольнуло, но понимал, что, скорее всего это такой способ меня за старые обиды отблагодарить.

На спарринги сегодня ставил всех с ней. Пусть тренируется. Силы у нее в любом случае больше, чем у ратников-людей. Так что не лишним будет. Под конец, когда уже все прошли по кругу, встал уже с ней я.

— Ну что ж, кадет Шамонина, вперед.

Странно было называть ее по фамилии, но тут столько любопытных глаз и ушей. Я видел, что она прищурила слегка глаза и в них заискрились огоньки.

Она не нападала первая. Запомнила урок. Нанёс удар рукой справа, но Тэкла отбила его и зарядила мне ногой в живот. Мы стали медленно, следя друг за другом, двигаться по кругу. Я попробовал снова нанести ей удар, но она и тут смогла защититься. Потом разбежавшись, перелетел через нее и сделал захват на шее.

— Каков твой ответ? — спросил шёпотом, что бы никто не слышал.

Она со всей силы наступила мне на ногу и локтём ударила под дых, вывернулась и, прокрутив мою руку, швырнула на мат, но я сбил ее с ног и Тэкла повалилась на пол рядом со мной. Тогда уже мне не составило труда ее скрутить. Свободной рукой, она стала бить по мату в знак того, что сдается. Дал ей руку, что бы помочь встать и, когда она уже стояла на ногах, то сказала:

— Соглашусь, если возьмёшь меня в патруль.

Вот что за девчонка? Какой патруль? У нас люди тренируются годами, что бы более или менее быть готовыми. А ей подавай уже через 4 месяца. Нет.

Вечером Тэкла, Марайке, Серафим и я сидели в кабинете отца.

— Это недопустимо! — гремел он. — Как ты вообще ко мне с таким вопросом подошла? Марайке, скажи своё слово.

— Дочка, — ласково обратилась чародейка к дочери, — ну какой патруль? О чем ты? Давай ещё пару месяцев хотя бы подождешь?

— Какие пару месяцев? Вы себя слышите? Она не готова!

— А как мне готовиться, когда я у вас тут как хрустальная ваза! — закричала она в ответ.

— Ты хотела быть ратником? Ну так вот тебе мой приказ, ратник Шамонина, возвращайся к себе в комнату и больше ко мне не подходи с такими вопросами, — редко видел отца в таком гневе, но это и понятно. Она доведёт кого угодно.

— Зданимир, успокойся, — сказал Серафим. — Тэкла, с чего вдруг такое рвение?

— Да вот гуляю я себе по этажам нашего подземелия и думаю, а не убить ли мне демона сегодня на ужин? — не стесняясь в выражении своих мыслей, прошипела Тэкла.

— Дочь! Прекрати!

Видно было, что взбалмошной девчонке никто не хотел потакать.

— Дядя Фима, ты когда пошёл в патруль первый раз? — зашла она с другой стороны.

— В 18, но я тренировался до этого почти всю свою жизнь.

— Ну так мне уже 21 и я тоже тренируюсь. Ты сам меня учил! А вы, полковник?

Отец откашлялся:

— Так же, как и Серафим.

— Давайте так. В самый спокойный район меня отправьте, а там посмотрим. Ну пожаааалуйста! — с мольбой в голосе попросила Тэкла.

— Марайке, — обратился к чародейке отец, — твоё слово.

— Мама, помни, что нам ещё с тобой жить под одной крышей, — с угрозой в голосе проговорила не ратник, а валькирия какая-то.

Видно, что Марайке колебалась, но всё же сдалась:

— Ладно, — Серафим пожал плечами на ее "ладно", и отвернулся, а Тэкла победоносно скалилась, глядя на них, — но! Ты идёшь с ним.

Конечно же это относилось ко мне. Вот этого я и боялся.

— Хорошо, — сдался отец. — Вот почему я не люблю, когда гражданские у меня тут ошиваются.

Видно было, что он уже не злится, а просто устал от препирательств. Я не знаю, как долго их Тэкла мучила, потому что пришёл чётко к тому моменту, когда дискуссия подходила к финалу.

— Сотник, ратник, свободны.

Мы развернулись с Тэклой и вышли из кабинета.

Только сейчас до меня стало доходить, что сегодня ночью она пойдёт с моими ребятами в патруль. Меня изначально пугала мысль, что ей снова предстоит окунуться в настоящую, реальную жизнь, полную скрытых опасностей.

— Ну и зачем этот спектакль? — спросил я, глядя строго.

— Это не спектакль. Я хочу наконец-то стать полезной и исполнить свой долг.

— Тэкла, брось. Тебе на самом деле для чего это нужно?

Она посмотрела на меня и ответила:

— Я хочу быть рядом с тобой, чтобы защитить.

Вот что за дурочка-то.

— Меня? Ты ничего не путаешь? — волна злости прошла по телу. — Я тебя должен защищать, а не наоборот.

— Но я тебя….. — она запнулась, — не хочу потерять.

Да что за мыльная опера? Защищать, потерять? Фильмов этих влажных насмотрелась что-ли?

— Сериальные сопли не моя стихия, — сказал, развернулся и ушёл.

Меня всего аж колотило внутри. Зря всё это затеял со свиданиями, поцелуями. Вот и пошли розовые сопли в сахаре.

Надо срочно в зал.

Я провел там несколько часов, пытаясь выместить всю злость на груше. Потом пошёл на час перед службой в восстанавливающую капсулу и усталость как рукой сняло. Можно идти в оружейку.

Конечно я могу как Аскольд выполнять штабные дела, тренировать личный состав и не ходить в патрули. Но я знаю, что со мной ратникам легче, спокойнее.

Ну и само собой у оружейки стояла Тэкла.

— За мной, — кинул ей сквозь зубы.

Она послушно поплелась в раздевалку, где висел уже готовый для нее комплект. Летняя форма у нас немного отличается от зимней. Принцип тот же- защитить все части тела от потенциального ранения максимально, но всё же форма легче.

— А зачем плащ? — спросила она, когда протянул ей стопку с ее формой.

— Ты за нежитью под дождём по крышам с зонтиком бегать собираешься?

— Прости, — проговорила тихо она.

— Бывает.

— Нет, прости, что вела себя как дура. Не надо было в обход тебя идти к полковнику.

Я видел, что ей на самом деле жаль, но ее глупость, а тем более то, что она мне потом сказала, поставили в очень неловкое положение нас обоих.

— Забей.

Это всё, что ей ответил.

В самой оружейке разбирали, кто что хочет. На самом деле есть стандартный набор, который должен быть у каждого ратника, но всё же разрешается брать дополнительно то оружие, с которым воину удобнее. Кто-то берет сюрикэны, кто-то нунчаки. Один у нас есть ратник по имени Добрыня. Не знаю, по приколу или реально ему нравится это, но он берёт палицу. Таскаться с ней сложно, да и не спрятать под одеждой, но он детина большой, как я. Так что, эта палица ничего и не весит для него.

Удивился, когда Тэкла выбрала хлыст.

— Обращаться умеешь? — сухо спросил я.

— Научили, — прилетело в ответ.

Когда все были готовы, выехали в район Бухарестской. Вчера сообщили, что в районе есть притон, куда вампиры заманивают своих жертв и осушают полностью. Да, у нас тоже своя агентурная сеть имеется.

В мирном договоре прописано, что кровь вурдалаки могут пить, но только донорскую в пакетах. Никакой "сырой" пищи. Поэтому сегодня тихо и спокойно точно не будет, как изначально планировалось.

Припарковав машины, вышли и построились.

— Ратники, делимся в группы по двое и начинаем прочёсывать этот квадрат.

На планшете пометил им территорию, так что каждый на своём устройстве получил то же самое изображение. Когда разбились на группы, то направил каждую в свою сторону.

— Группа 3, буду вас сопровождать.

Два природных ратника в одной группе очень много, но Тэкла же новичок. Да и волноваться меньше буду, если она под присмотром.

Уже была ночь и редко кто попадался на улице. Даже летом в белые ночи упыри находили способ напакостничать. Но это всего лишь вампиры. С ними не так тяжело, как с демонами.

Вдруг Тэкла резко остановилась и сказала:

— Вы слышите?

Мы замерли и действительно услышали за помойками, как будто кто-то зовёт на помощь. Но крик был настолько приглушённый, что можно было подумать, что это кошки перекрикиваются вдалеке.

— Ты остаешься здесь прикрываешь нас, Виктор, за мной.

И мы с Виктором стали осторожно пробираться на звук. Когда дошли, то увидели, как два вампира высасывают кровь из девчонки. Парень уже лежал у стены, по всей видимости мертвый. А она ещё дышала.

Я схватил одного из кровососов за шкирку и отрубил голову. Виктор расправлялся уже со вторым. Когда вампира убиваешь, то он превращается в пепел и рассыпается.

— Штаб, запеленгуйте наше место положение и вызовите скорую и специальную. Тут двухсотый и трёхсотый. Но не понятно, надолго ли, — передал по рации.

— Вас понял, — ответил наш диспетчер Кузьма. Мы его домовенком называли. Когда — то он был хорошим ратником, но демон сломал ему позвоночник и Кузя теперь сидит на телефоне и принимает вызовы в своем кресле

Когда мы вышли из-за помоек, то Тэклы не оказалось.

Да что за чёрт? Пока расправлялись с этими пиявками, то даже не обратил внимание, что наша связь ослабла.

Я пошёл по внутреннему навигатору к ней. Связь становилась всё теплее и теплее. За поворотом увидел детскую площадку и Тэклу, сражающуюся с тремя вампирами. Оценив обстановку, увидел несколько горсток пепла.

Молодец девчонка!

Мы с Виктором приняли бой вместе с ней и ликвидировали злодеев.

— Ратник Шамонина, — когда уже вложили катаны в ножны, обратился к ней, — почему самовольно покинули пост?

— Я не покидала. Меня утащили, — сказала она, злобно сверкнув глазами. — Знала, что ты мне голову открутишь, если сама уйду.

— Разговорчики! — прикрикнул на нее. — Виктор, проверить периметр.

— Есть, — ответил ратник.

Когда он ушёл достаточно далеко, что бы нас не видеть и не слышать, я схватил Тэклу за руку и резко притянул к себе. Глаза мои пылали красным огнём.

— Не дерзи мне при подчинённых. Ты ничем от них не отличаешься, когда мы на службе. Почему не подала сигнал, что на тебя напали? Почему?

У Тэклы брови съехались смешно домиком на лбу и из глаз потекли слёзы.

— Я растерялась. Чего ты на меня орешь?

Я отпустил ее руку.

— Прости. Не хотел.

Она стояла ко мне спиной и ее плечи вздрагивали от рыданий.

Подошёл и обнял ее.

— Прости меня. Я испугался. Буду себя впредь контролировать.

Развернул к себе лицом и поцеловал.

Она перестала плакать и ответила:

— Я тебя услышала. Впредь буду вести себя по уставу, — она вытерла слёзы и добавила. — Но и ты не ори на меня и не целуй, когда мы на задании.

Улыбнулся и кивнул ей. Здраво мыслит.

Я вызвал по рации Виктора и тот вернулся через минуту.

И тут же из рации послышалось шипение и вторая группа сообщила, что они нашли притон и ждут дальнейших указаний.

— Ждите нас. Мы скоро. Все группы, по месту дислокации двойки.

Когда все группы прибыли на место, то мы ворвались в этот уютный притончик и повязали главных, убив пару шестерок. Обнаружили клетку, в которой находились 5 человек, ещё вполне живых и здоровых, но очень напуганных, а в подвале груду тел. Когда Тэкла увидела это, то ее вырвало. Не удивительно. Запах был жуткий, да и зрелище… Там были дети, женщины, мужчины, старики….

Потом всё по протоколу. Вызвали транспортировщиков и, дождавшись группу, отправились на базу.

Всю дорогу Тэкла сидела и смотрела в окно.

— Скажи, у тебя было так же?

Я усмехнулся и кивнул.

— Больше скажу. У меня до сих пор периодически такое бывает. Невозможно привыкнуть к этому. Никогда. Это и отличает нас от нежити.

Я был за рулем. Рядом со мной сидела Тэкла, сзади двое ребят из отряда. Они о чём-то болтали и не обращали на нас внимание. Тогда я протянул руку и крепко сжал ее пальчики. Такие холодные. Моё тепло пошло по ее руке и я увидел, как она улыбнулась. Не хочу я, чтобы Тэкла видела всю эту мерзость, но это ее выбор.

Глава 20. Тэкла.

Сегодня ночь была ужасно тяжелой. Первый раз вышла в поля и такое. Понимаю, почему они все суровые и серьёзные становятся, когда надо выходить в город. Такое видеть, если и не каждый день, а даже раз в год, точно отобьёт всякое желание веселиться.

Сдала оружие, одежду в чистку и завалилась в восстанавливающую капсулу.

Когда лежишь в ней, наполненной жидкостью, то уходят все негативные эмоции, тело расслабляется и ты погружаешься в негу. Теплый гель обнимает тебя и пропускает маленькие, едва ощутимые заряды тока. Организм начинает засыпать и сопротивляться этому невозможно.

После часа в капсуле, приняла душ и пошла в зал. Там уже собирались ребята из разных десятков. Они шутили, подначивали друг друга, а я не могла слышать их смех, вспоминая груду мертвых тел, которые увидела ночью.

В зал вошёл Атей и все встали смирно.

— С почином, курсант Шамонина, — не глядя в мою сторону, громко проговорил он.

И началась тренировка. Не задалась она с первой секунды. У меня всё валилось из рук, спарринги шли из рук вон плохо и краем глаза видела, как тренер на меня смотрит с укором.

И смотри себе дальше! Хотелось плакать и бежать.

— Перерыв!

Атей, сказав это, сразу же пошёл по направлению ко мне.

— За мной в тренерскую.

Я поплелась за ним следом, не ожидая ничего хорошего.

— Дверь закрой, — сказал мне, когда зашла в комнату.

Я закрыла и приготовилась, что он будет опять на меня орать. Но он сел на стол напротив меня.

— Я не знаю, что тебе сказать, чтобы стало легче. У меня нет таких слов. Да ни у кого их нет. Иди к себе. Сегодня ночью не выходишь с нами. Завтра в 5 в зале. Не задерживаю.

Я развернулась и ушла.

На самом деле я была ему благодарна, что не стал утирать мне сопли. Что он не стал меня успокаивать и сюсюкать. Просто отпустил, что бы могла нормально прореветься у мамы на груди.

Когда зашла в комнату, то увидела, что Зданимир стоит напротив мамы и что-то громко ей пытается объяснить. При моём появлении он замолчал.

— Заюшка, так рано? Тренировка закончилась?

— Мам, — только и смогла сказать.

Я бросилась маме на грудь и зарыдала. Сквозь свои всхлипывания, услышала слова полковника:

— Марайке, я тебя предупреждал. Она совсем цыплёнок! Куда ее в стаю к коршунам?

— Зданик, тише.

Я поняла, что сейчас решается моя судьба. Проглотив подходившую новую порцию слёз, повернулась и спросила:

— Неужели все ратники рождаются без эмоций и чувств?

— Нет, Тэкла, — ответил мне отец Атея, — но они приходят к нам уже с определённым жизненным опытом. Твоя Марина….Марина стала ратником, после того, как на ее бригаду скорой напала стая оборотней. Она тогда работала в Карелии на скорой. Порвали всех. Ей тоже досталось. С ней тогда в машине вторым фельдшером работала ее мать.

Я слушала и у меня сжималось сердце.

— Мы нашли ее через через сутки. Каким-то чудом смогла себе оказать помощь, вытащив медикаменты, какие были в машине, отползла подальше и спряталась. Уже "стиратель" ей не смогли дать, но поняли, что, если она выжила, да с ума не сошла, то сможет стать хорошим ратником.

— Какой ужас….Моя Маринка…

— Так что, барышня, подумай, куда ты лезешь и кто с тобой работает. У них у всех очень черное прошлое, которое невозможно забыть. И именно это помогает им в службе. Они делают это не за деньги, а за себя, — Зданимир вышел из комнаты, не попрощавшись.

То есть, все эти девчонки и мальчишки, шутившие в зале…Они так же, как и Марина прошли через похожую мясорубку. Я не хотела это воспринимать, но мама сказала:

— Да, заюшка, все эти ратники-люди прошли через реальный ад. Но каждый день они стараются оградить людей от того, что пережили сами когда-то. Иногда это удается, иногда нет. Кстати, девушку, которую вы отбили у вампиров, врачи спасти не смогли, но вспомни, скольких вы спасли сегодня из клетки, а скольких потенциальных жертв удалось избежать.

Я с удивлением смотрела на маму.

— Откуда ты знаешь?

— Отчёт смотрела. Имею право. Я верховная чародейка.

Мама положила мою голову к себе на колени и стала гладить.

— Тэкла, если ты хочешь, то мы всё прекращаем и уезжаем в другой город. Там нас спрячут и мы сможем начать всё заново.

— Мам, ты правда думаешь, что смогу от себя убежать? Я не смогу спать спокойно зная, что могу помогать и спасать людей, но вместо этого наслаждаюсь жизнью.

Я чувствовала, что мама улыбается:

— Тогда соберись. Ты — дочь своего отца. Его слова звучат в твоих устах сейчас.

Мама обняла меня крепко и спросила:

— Хлыст сегодня пригодился?

— Нет, мам.

— Тогда давай снова тренироваться. Всё же я ещё и боевая чародейка по совместительству.

Глава 21. Атей

Увидев Тэклу утром на тренировке, сразу понял, что ей надо не здесь быть, а в другом месте. Настолько рассеянной видел ее в первый раз.

Конечно я понимаю, что может быть не так поступают с дорогими людьми, когда хотят утешить, но почему-то показалось, что всё сделал правильно. Надеюсь, что Марайке сможет ей помочь лучше меня.

День закончился, как обычно. Тренировки, сон, потом снова тренировка, патрулирование.

С одной стороны было проще, что Тэкла осталась в штабе, с другой мне ее не хватало.

Когда в 4:30 зашёл в зал, то увидел ее. Она лупила грушу со всей дури.

— Поспать успела? — сказал и бросил ей полотенце.

— Да, — запыхавшись, ответила — А что?

— Ничего.

— Мне разрешили сегодня ночью снова с вами идти.

Она развернулась и опять стала лупить грушу.

— Как знаешь.

Разговор не клеился. Ладно, значит будем тренироваться. Вторая груша всё равно висит без дела.

Встав рядом, начал отрабатывать удары. Но в комнате становилось невозможно жарко. Я не мог понять почему. Тогда повернулся в сторону Тэклы и увидел, что ее глаза пылают, от тела идут электрические разряды, но не такие, как в тот раз, когда мы целовались, а агрессивные и горячие. Она била грушу и вдруг та порвалась! Весь песок, который был внутри, ухнул разом на пол, а из перебинтованных кулаков Тэклы сочилась кровь.

— Эй, да что с тобой?

Схватил ее и прижал к себе. Она тяжело дышала и не смотрела на меня. Я понимал, что она чувствует. У меня было всё тоже самое поначалу. Мы все через это проходим.

Когда она восстановила дыхание, то стала плакать. Я взял ее на руки и понёс в тренерскую. Посадив на диван, пошёл за аптечкой.

— Я тебе руки обработаю, но пойдёшь всё равно к врачу. Ты, если идёшь сегодня с нами, то надо, чтобы могла работать руками. Поняла?

— Да, прости. Такое больше не повторится.

— Повторится, — сказал, заканчивая обрабатывать ее руки. — И не раз. Но инвентарь казённый не круши. Можешь мне навялять, если хочешь.

Она засмеялась.

— Хочу и наваляю, но только после врача. Спасибо.

Я выдохнул. Если смеется, понимает шутки и отвечает на них, значит жить будет. Надеюсь, что долго и счастливо.

Я продолжал сидеть перед ней на коленях, когда она наклонилась и поцеловала меня.

Потом резко встала и вышла из комнаты.

Ну что ж. Хоть между нами всё более или менее спокойно.

Ночью мы выезжали на патрулирование. Сегодня лил дождь, а значит все самое отвратительное будет в клубах и подъездах. Но на удивление всё прошло в штатном порядке и мы вернулись спокойно на базу.

Так продолжалось несколько месяцев. Мы выезжали вместе с Тэклой и ребятами. Иногда приходилось попотеть, но это больше было исключением.

Но за всё это время, она ни разу не напомнила мне про свидание. Да и видеться мы стали вообще редко. Даже наши короткие поцелуи и те прекратились. Мне было странно, но понимал, что она переживает новую веху своей жизни. Тем более со дня на день ее мама должна покинуть базу. Куда ее повезут знали только трое. Серафим, верховный чародей Добромир и ратник- человек, который должен был играть роль ее дочери, если Тэкла не согласиться поехать с мамой. Имени ратника никто из нас не знал, само собой.

Перед отъездом Марайке, отец решил снова пригласить ее с Тэклой к нам в Зеленогорск. Мы ехали так же, как и в первый раз. Отец с Марайке, я с Тэклой.

В машине висела звенящая тишина.

— Ты же не собираешься убегать от меня снова и бросаться под машины?

Тэкла усмехнулась и покачала головой.

Понятно, общаться будет не просто.

Мы подъехали к дому, где нас встречали Даша и Василий. Стол был уже накрыт. Разобрав машину, я вошёл в дом.

Всё было так же, как и в прошлый раз, но одновременно не так. Атмосфера была не та. Всех угнетало то, что Марайке скоро покинет нас. И скорее всего навсегда.

Вечером, когда ужин был закончен, а Даша с Василием ушли, мы вчетвером пошли прогуляться по пляжу. Было уже значительно холоднее, но Тэкла шла рядом и даже не ежилась. Папа с Марайке шли перед нами и болтали, смеялись. Они дружили уже столько лет. Их объединяло прошлое, любовь к одним и тем же людям, ушедшим от нас так рано.

Так же, как мы молча гуляли, так же молча и вернулись в дом. Тэкла пошла к себе, не проронив ни слова, я отправился на пробежку. Надо было немного освежить голову.

Утром, выйдя на пробежку, увидел Тэклу. Видимо ждала меня.

— Составишь компанию? — спросила девушка.

— Если приглашаешь, — галантно отвесив поклон, ответил ей.

Тогда мы побежали по пляжу к лесу. Бежать было легко. Особенно потому что она была рядом. Я смотрел изредка на Тэклу и удивлялся, как же она изменилась. Уже не было дурачеств с ее стороны, не было подколов и какого-то неуставного поведения при других ратников.

С одной стороны я рад, что она стала более серьёзно относиться к нашему делу, с другой — осталась ли та самая девочка, которую я увидел в больнице? В ней был такой веселый и озорной огонёк. Теперь же он превратилась в равномерно горящее пламя.

Когда мы добежали до опушки, на которой в прошлый раз поцеловались, она остановилась и сказала:

— Мне предложили уехать с мамой.

Я знал об этом, но ее поведение в последние недели, то, что начала этот разговор…Я постарался придать выражению лица более или менее бесстрастное выражение.

— Твоё решение?

— Я долго думала, сомневалась. Сначала хотела остаться, потом решила, что не могу ее отпустить одну.. — она сделала паузу и мне показалось, что сердце сейчас вырвется из груди. — Но я не смогу без тебя.

Меня бросило в жар от ее слов.

— И я не смог бы.

На этот раз на опушке мы не дрались и я ее не отталкивал. Мы целовались с ней, обмениваясь теплом из наших тел. Нити, которые сплетались в клубок, стали уже обволакивать снаружи и нас, как в кокон, завернуло электрическое покрыло от Тэклы. Никогда и ни с кем я не испытывал такого. Она такая невероятная и она моя.

Конечно мне хотелось большего. Чувствовал, что и ей тоже. Я понимал, что такая красивая девушка явно уже с кем-то была. Но мне всё равно, что было до. После точно никого не будет.

Мы смогли с трудом выбраться из электрического кокона и побежали, смеясь к дому.

Глава 22. Тэкла.

Вот и всё. Мама уехала. Я теперь одна в этих огромных апартаментах.

Зданимир обещал переселить меня днём в более скромную комнату. Вещей у меня не много. Почти что всё казенное. Осталась пара книг с метками, тетрадка с записями, да пара чемоданов.

Переселить меня собирались временно в офицерское крыло. После того, как из кадета меня переведут в полноценного ратника, тогда смогу жить в квартире в городе. Меня это и радовало и пугало. Здесь я не одна, а там меня никто не будет встречать дома после службы. Никто не поставит на плиту чайник и не будет со мной гонять чаи, как мы с мамой делали каждый вечер.

С этими мыслями я отправилась в оружейку, что бы получить свое обмундирование.

Атей пришёл последним. Он был задумчив и серьёзен. Оказывается он может быть ещё серьезнее, чем обычно.

— Десяток, внимание, — проговорил он. — Сегодня нас ждёт не простая ночь. На ратников уже вторую ночь проходят нападения. Скорее всего это демоны со своими вымуштрованными шестёрками людьми. Так что, всем быть на чеку. Никто не знает на кого и когда они нападут в следующий раз. Теперь по машинам.

Меня немного потряхивало от того, что встречусь снова с демонами. В прошлый раз всё закончилось не очень весело. Да и у Атея несколько месяцев назад тоже.

Кстати, в то отделение, в котором тогда погибли ратники, прислали кадетов-выпускников. Свирепые мужики. Я понимаю теперь, почему тут все так преданы делу. Теперь понимаю.

В машине Атей мне сказал:

— Когда почувствуешь неприятное ощущение внутри или ещё хуже, тошноту, значит демон рядом и голоден.

— А на что похоже это ощущение? — спросила у него.

— Мама говорила, что тошнота, как при токсикозе. Не могу ни подтвердить, ни опровергнуть. А ощущение, что тебе внутри крутят штопором в солнечном сплетении. Так понятно?

— Да вроде да. А почему я не почувствовала демона тогда в клубе?

Атей пожал плечами:

— Может из-за метки, которую тебе Марайке поставила?

— Может, — проговорила я и не стала больше отвлекать своего сотника.

Приехав на место, поделились на две группы и пошли прочёсывать Веселый Поселок. Родные пенаты. Уже вроде пол года тут не была.

По-началу всё было хорошо, а потом стало возникать ощущение штопора в солнечном сплетении, про которое говорил Атей. С каждым шагом всё сильнее и сильнее.

— Ребята, тут вроде демон рядом.

— Вроде или ты молоко в столовке огурцами закусывала? — пошутил остряк Костя.

— Ха-ха, — ответила ему и показала язык.

Меня по началу удивляло, что природных ратников никто по фамилиям не называет. Но, потом заметила, что у них всех такие имена, что позывные и не нужны. Кстати, мне тоже. А вот остальные по позывным идентифицируют друг друга в эфире.

Виктор достал рацию и передал.

— Группа два вызывает единицу.

— На связи, — в рации послышался голос Атея.

— В нашем квадрате демоническое присутствие.

— Принял. Ждите подкрепления.

Буквально через пару минут к нам подошла первая группа.

Сотник направился чётко в сторону старого кинотеатра. Боль в солнышке становилась всё сильнее и сильнее.

— Сотник, разрешите обратиться? — спросила Атея.

— Обращайся.

— Как с этим штопором в груди можно вообще вступать в бой?

Ответил, не глядя в мою сторону:

— Привыкнешь. Вопрос времени.

Ну раз так, то конечно же всё нормально. Да конечно не нормально! Я достала писало и нанесла на запястье метку, которая притупляет чувство боли. Раз я чародейка по совместительству, то надо пользоваться.

— Это здесь, — сказал Атей и мы снова разделились, что бы зайти в помещение в одно время с разных сторон.

По рации прозвучало:

— Сообщить о готовности.

Каждый из нас ответил называл позывной и говорил "готов".

— Начали, — прозвучала команда заходить внутрь.

Выбили дверь и распределились по первому этажу, трое отправились в подвал, а я и два Кости (для простоты один был Кость, а второй Ключник) остались на первом этаже.

Темно, но у каждого был специальный ультрафиолетовый фонарь. Практично, если вампиры по пути попадаются.

Я почувствовала, как кто-то схватил меня сзади за шею. Я вывернулась и бросила напавшего. Нет, это был не демон. А какой-то придурок, косящий под демона. Одежда чёрная, глаза голубые, почти белые, но движения у него были отточенные.

Краем глаза видела, как Кости на катанах бились с тремя такими же, как этот. Да, двигались эти подражатели демонов отлично. От анализа ситуации меня отвлёк удар в челюсть.

Отвлекаться нельзя, надо сосредоточиться.

Лупили мы с ним друг друга минуты 3, а потом я развернулась и, подхватив этого чувака, швырнула в стену, пришпилив его руки ножами для метания к ней.

Думаю, что было больно. Орал он как резанный.

Поняв, что этот точно не сможет больше тявкать в наш адрес, побежала к парням. Кость дрался с катаной в левой руке, хотя был правшой. Увидела, что правая у него вся в крови. Ключник, ударом ножа пронзил одного из нападавших.

Вот не понимаю я прикола, зачем людям становиться в один ряд с демонами? Ну вот что они получат от них в итоге? Да, немного силы, может ощущение крутости и возможность раскрутить тёлочку, если никто не дает. Но на этом плюшки заканчиваются. Расплачиваться придётся по полной. Мой хоть жив остался.

Я выхватила хлыст и взмахнув им, обвязала ноги того, с кем сражался Кость.Тот упал на пол и ратник смог его добить. Остался только один. Но тот благоразумно бросил оружие на пол и поднял голову за руки.

— Что делать-то с этими? Вызываем для них наше такси или здесь оставим?

Кость был за старшего в нашей группе, так как был более опытным.

— Атей, приём.

Костя пытался вызвать капитана по рации. Ответа не было.

— Гриф, приём.

То же самое.

— Они там спят что ли? — спросил Ключник.

— Кость, дай руку, — попросила я.

Закатала ему рукав и нанесла метку на раненную руку.

Он с удивленим посмотрел на меня.

— Блин горелый…Не болит. И кровь остановилась. Научишь?

Мы стали смеяться, но это был больше нервный смех.

— Гном, приём.

Костя вызывал всех из группы Атея, но ответов не было. Я чувствовала его, что он жив.

— Кость, ты старший. Приказывай, — сказал я.

— Короче, крутим этих, я вызываю машину и потом на второй этаж.

Так мы и сделали. Шли аккуратно, стараясь не шуметь и тут вдруг прогремел взрыв на крыше. Шум стоял невероятный, грохот, крики.

Открыв чердачную дверь, увидели картину маслом. Наши дерутся с этими доморощенными ниндзя, а над ними зависает демон, который пускает периодически огненные шары, молнии из рук и вообще всячески надоедает и мешает.

— Рация не работает. Не могу подмогу вызвать, — со злостью крикнул Кость.

Значит они глушили сигнал. Получается, что ждали нас.

Оглядевшись, увидела, что Лейла лежит на боку у самого края крыши и держится за живот. Сквозь пальцы сочилась красная жидкость. Губы у нее стали синими, а кожа белая, как снег. Надо быстрее ей помочь.

Пока бежала к ней, то один из помощников демона схватил меня за косу и резко потянул к себе. Времени выворачиваться не было. Достала нож из кармана и резанула себя по волосам, развернулась, подсекла этого гада и ударила ножом в живот.

Атей на секунду повернулся и крикнул через плечо:

— А тебе идёт.

— Все равно надо было кончики подравнять, — крикнула в ответ и, под молниями из рук демона, подбежала к Лейле.

— Хреново выглядишь.

Она попыталась улыбнуться:

— Ты тоже, — сказала слабым голосом и закашлялась кровью.

Я оголила ей руку и стала рисовать такую же метку, как Косте.

Хоть цвет лица не изменился, но кровотечение прекратилось. Теперь есть малюсенький шанс, что она дотянет до врачующей капсулы.

В эту секунду демон подлетел ко мне:

— Это что за чудо природы такое?

Он не успел даже усмехнуться, как через него прошёл насквозь меч. Демон начал изгибаться и корчиться в муках, а потом рассыпался. Меч упал со звоном на крышу. Это Атей пустил в него своё оружие. И в ту же секунду он медленно стал оседать на пол, глядя мне в глаза. Передо мной всё стало как в замедленном кино. Я была в ступоре. Смотрела в глаза любимому и не могла пошевелиться.

Тут ко мне подбежал Костя.

— Аллё, уснула? Давай рисуй свои каракули на сотнике.

Встрепенувшись, бросила к нему.

— Да нормально всё. Царапина.

Витя уже успел разобраться с тем, кто поставил эту "царапину" Атею.

— Дай посмотрю.

Из спины Атея торчал метательный нож. Внешне выглядело не так всё страшно. Но кто знает, что там внутри?

— Руку, — сказала ему и начала закатывать рукав, что бы нарисовать метку.

— И сердце, — продолжил он.

— Не до шуток сейчас, — резко бросила, заканчивая рисовать "каракули", как выразился Костя.

— Я не шучу, — проговорил он.

На секунду помедлив, вытащила из спины нож.

— Как себя чувствуешь теперь?

Атей встал с колен и ответил:

— Вполне готовым оторвать кому-то голову, — осмотревшись, продолжил. — Но ребята всё уже за меня сделали.

И правда, вокруг валялись тела злодеев, кто-то был связан, но ещё огрызался, а кучка пепла от демона постепенно развевалась ветром.

Через полчаса мы ехали на базу. Атея забрала наша медицинская помощь, за рулем был Костя.

— Ты в курсе, что тебя демон видел?

— Он всех нас видел, — парировала я.

— Ты не поняла, он видел, что ты можешь.

— И что? — не поняла, что он так переживает.

— Да ничего особенного, кроме того, что он мог передать за долю секунды это все своим родственничкам, — Костя нахмурился.

— Это как? — не поняла я.

— Учить теорию надо было лучше. Они могут на расстоянии общаться друг с другом. Видел один, значит видели все.

Вот это я попала. Но может и не так всё страшно?

— Кстати, — продолжил он, — причёска у тебя херовая.

— Что вы все к моей стрижке прицепились?

Ее уже успели оценить и пошутить все. Жалко косу, но волосы не зубы, отрастут.

Глава 22. Атей.

Смешно получилось. Вроде и не собирался, а как будто предложение ей сделал.

Интересно получается, Тэкла может так легко поставить метку и на время снять боль, остановить кровотечение? Понятно, что излечить не так просто, но как временная мера- самое то. Особенно во время сражения.

Я стоял в лазарете, вытираясь от геля врачующей капсулы. Немного ещё тянуло справа под лопаткой, но в целом можно бегать и прыгать, как и раньше.

Пока одевался, Вадик стоял над душой:

— Нравлюсь? — съязвил я.

— Да не то слово, — ответил он и присел напротив. — Тут говорят, что нашу Фёклочку теперь демоны ищут.

— Кто говорит? — прекратил одеваться я.

— Да твои ребята. Сказали, что демон видел, как моя коллега, назовём ее так, вам метки ставила на руки, а вы подскакивали и бежали снова в бой. Все, кроме Лейлы.

— Кстати, как она?

— Ой, да нормально всё, — ответил Вадик и зевнул, — Ей дня три надо помариноваться в волшебном соусе и вылезет, как новенькая.

Я забрал свою рабочую одежду и, махнув Вадику, вышел.

— И это вся благодарность! — услышал его окрик.

Значит теперь у нас проблема. Демоны в курсе, что Тэкла чародейка. Надо идти доложиться.

Я хотел было уже идти к отцу, но мне было просто необходимо увидеться с ней.

Подойдя к двери комнаты, в которой теперь жила Тэкла, постучал.

Она открыла дверь и, увидев, что это я, схватила рукой за футболку и втащила в комнату.

— Ты как? Всё нормально? — спрашивала и параллельно осматривала меня то с одной, то с другой стороны. — Что сказал врач? Есть внутренние повреждения? Тебе больно? Покажи, шрам большой?

Она просунула голову под мою правую руку, задрала футболку и провела пальчиком по шраму, оставшемуся от ранения.

Меня прямо полоснуло током от ее прикосновения.

— Мда, думала, что меньше будет. Что-то эти капсулы ваши переоценены.

Сказав это, она замолчала и медленно выпрямилась передо мной.

Я не мог говорить, потому что в ту же секунду у меня мозг полностью отключился.

Она стояла передо мной в серых трениках, в обычной белой майке, с распущеными тёмными волосами (теперь уже до плеч), свисавшими неровными клочками. И от нее всё так же пахло колокольчиками.

Тэкла на выдохе сказала:

— Твои глаза….

Я знал, что они светились, потому что меня просто разрывало от желания изнутри. Я с трудом сдерживался, что бы не наброситься на нее. Дышал так тяжело, как будто весь воздух в наших прекрасно вентилируемых помещениях закончился.

— Они такие красивые…. — она провела рукой по моей щеке. Это был последнее, что сорвало с меня последний державший на цепи замок.

Мы лежали с ней на ковре, обнимая друг друга. Вещи валялись где попало. Ее майка вообще каким-то образом оказалась на люстре.

Она присела, прикрываясь пледом, который стянула с дивана.

— Да ладно, здесь все свои, — сказал и притянул ее обратно на себя.

— Свои не свои, но если тебя или меня хватятся? Придут, а тут такое….дело. — пыталась она подобрать слово.

— На свидание пойдёшь со мной? — спросил ее, целуя.

— Да, пойду. Я же обещала.

Но она действительно права. Место не самое лучшее для таких встреч. У нас вообще строго с неуставными отношениями.

Мы начали одеваться и только тут она заметила, что у меня спина, грудь, живот, да что там мелочиться, почти все в шрамах.

Тэкла смотрела на них, проводила пальчиком и как будто пыталась сосчитать.

— Знаешь, сколько их у тебя?

— Нет, а зачем? — улыбнувшись, прижал к себе. — Сегодня ночью может ещё появятся новые. Смысл их считать?

Она меня ударила кулачком в грудь.

— Ой, ладно. Иди уже.

Не хотелось отпускать мою чародейку из объятий, но мне на самом деле надо было поговорить с отцом по поводу того, что произошло на крыше. Да и отчёт в любом случае надо сдавать.

Поцеловав на прощание, тихо вышел из комнаты и направился к полковнику в кабинет.

Постучал, дождался дежурного "войдите" и стал докладывать.

— Погоди, то есть, демон видел, что она чародейка?

Отец сидел за столом и крутил в руках карандаш.

— Допускаю, что видел.

— Вот чёрт….

Пауза повисла долгая и мучительная.

— Ладно. Пока не уехала машина в сторону Тулы, можно ее отправить с ними.

Я не верил своим ушам. Как отправить? Она ратник, который показывает хорошие результаты, эффективность у нее высокая. Почему отправлять?

— Можно обратиться не по уставу? — набрав воздуха в грудь, спросил.

— Обращайся.

— Отец, но почему?

Он смотрел на меня с прищуром. Отбросив карандаш, встал и начал очень чётко говорить.

— Я понимаю, что у вас там может уже шуры-муры начались, но то, что теперь о ней известно, меняет дело. Ты не понимаешь, что на чародеев демоны охотятся, так как те помогают нам. А этим, рогатым, этого не надо. Меньше чародеев, меньше возможность получить оружие, на котором стоят метки от наших сторонников. Ты думаешь, их прячут просто так? Нет! Из века в век, из года в год, их отлавливают и уничтожают. Ладно, что демоны поняли, что она ратник. Ратником больше, ратником меньше. Но она штучный товар!

У меня стоял ком в горле. Но он прав. Приоритеты. Главное правильно расставлять приоритеты. И мои — защитить наш мир. Но мне хотелось разбить стену, что бы как-то выпустить пар и злость.

— Понял. Разрешите идти?

— Идите, сотник.

Мне срочно нужно в зал. Может быть там смогу хоть немного злость выплеснуть.

Глава 23. Тэкла.

— Куда вы меня хотите отправить? — я вообще не поняла, что Зданимир и дядя Фима несут. Тут же в кабинете стоял Радмир, подполковник, которого видела всего пару раз, поэтому не понимала, стоит ли рассчитывать на его помощь.

— Ещё раз повторяю, ты поедешь с нашими в Тулу, оттуда тебя заберет машина в Москву. Там ты уже сядешь в самолёт и полетишь в Сочи. Уже из Сочи отправишься наземным транспортом в Краснодар. Всю дорогу тебя будут незаметно сопровождать наши ратники.

— Дядь Фим, с каких пор я стала экспонатом музея, который можно передать дальше? А? — мат, который вертелся на языке, решила проглотить.

— Тэкла, не включай дурочку. Тебе известна причина. Это не обсуждается.

— А давайте обсудим всё же.

Сказала это, садясь за стол и кладя ноги на него же.

— Ты, несносная девчонка! — вышел из себя дядя Фима. — Твоя мать говорила, что ты своенравная, но можешь держать себя в руках, но, как я вижу, рук у тебя стало не хватать. Ты сейчас же идёшь и собираешь вещи! Времени у тебя 15 минут.

— Я не поеду, — прошипела сквозь зубы.

— Поедешь и точка. — сказал Зданимир.

— Нет!

Чувствовала, что у меня закипает кровь внутри.

— Тэкла, мы тебя сейчас скрутим и поедешь как коматозница медицинским транспортом, — это уже Радмир подал голос.

— Я сказала, что не поеду!

Из моих глаз и тела полетели электрические разряды, волосы встали дыбом, а помещение заходило ходуном. Когда я ударила кулаком по столу, то он просто развалился на 5 частей.

Мужчины стояли и смотрели на меня в ужасе.

— Тэкс, успокойся! — начал Зданимир.

Но я уже не могла остановить то, что творилось. Молнии разлетались в разные стороны, а мужчины не могли подойти, так как разряды тока били очень больно. Я раскалялась ещё сильнее, но неожиданно, кто-то сильно схватил меня сзади поперёк талии и грудной клетки и прижал к себе. Услышала какое-то подобие рычания и ощутила знакомый и любимый запах. Это был Атей!

Он держал меня крепко и не отпускал, несмотря на то, что ему было больно. Он боролся за меня, успокаивал и сдерживал моего внутреннего демона.

Понемногу я стала успокаиваться. Когда полностью прекратилась вакханалия с землетрясением и молниями, то обмякла в его руках.

Атей усадил меня в кресло и попросил, что бы принесли стакан воды.

Держа стакан в руке, я смотрела попеременно то на одного, то на другого, то на третьего природного ратника.

— Не поеду.

Через несколько часов мы смогли связаться с моей мамой по защищённой линии. Я была безумно рада видеть и слышать ее. Дядя Фима, Зданимир и Радмир были во время нашего разговора рядом.

— Заюшка, я понимаю тебя, — говорила мама. — Есть один вариант конечно, но…..

— Говори. Если есть вариант, то я все сделаю, — больше всего на свете желала остаться здесь, с Атеем. И мне было глубоко плевать, что нужно для этого сделать.

— Есть одна метка, которую можно конечно сделать. Но она работает только 24 часа и наносить ее безумно больно. И татту с ней не сделать. Демоны станут видеть не тебя, а того, кого ты захочешь. Но выдержать эту боль….

— Мам, а если метку обезболивающую сделать или под наркозом?

— Тэкла, не дури. Это так не работает. Ты хочешь что-то получить для себя, значит надо что-то отдать.

— Я же лечила других и ничего!

— Это другое. Ты не для себя это делала. Да и вообще, благодаря твоему безрассудству, теперь такие проблемы, — мама сказала это с явным недовольством в голосе.

— Я спасла человека.

— Не будем об этом. Если ты готова, то я скажу, что за метка.

— Да, конечно готова. Только один вопрос, остальные будут видеть меня такой, как я есть?

— Ой, заюшка, не переживай, для своих сердечных друзей (мама прямо акцент на этом сделала), ты будешь выглядеть как обычно. Для нежити по-другому.

— Тогда мне нужна эта метка и срочно. Мне в патруль идти через два часа.

— Тэкла, помни, что только когда будешь выходить делай метку и она на 24 часа.

— Да поняла я уже. Давай показывай.

Слышала, как за спиной у меня скрежетал зубами дядя Фима, Зданимир просто вздохнул, а Ратмир барабанил пальцами по спинке кресла.

Когда мама закончила давать ценные указания, то Зданимир вступил в беседу.

— Марайке, изначально я говорил, что ничего хорошего из этого не будет.

— Зданик, Радмир, Серафим, вы же понимаете, что она всё равно продавит вас. Возможно даже лучше, что она останется. В ней сила спит огромная. Ее надо только контролировать.

— О да, это уже сегодня ощутил на себе мой любимый стол, — сказал полковник.

— Что? Стол? — мама нахмурилась.

— Мам, да всё нормально. Люблю тебя сильно — сильно.

— И я тебя, заюшка.

Троица осталась продолжать беседу с мамой, а я помчалась в комнату, чтобы нанести метку. Когда пробегала мимо зала, меня резко подхватил кто-то, зажав рот ладонью, и втащил в помещение.

Я ударила локтём поддых, вывернулась из державших меня рук, и развернулась, что бы нанести ещё один удар, но удар мой пришёлся прямо в середину ладони Атея. Это был он!

— Кошка, царапаешься больно, — с улыбкой притянул меня к себе. — Что решили? — спросил он уже серьезным голосом.

— Все нормально. Я остаюсь, но с одним условием. Мне надо на себе меточку маленькую быстро нарисовать, что бы нежить меня не узнала и всё.

— Что-то мне не верится, что всё так легко и просто, как ты говоришь.

— Да нормально всё. Не переживай. Через 2 часа встречаемся в оружейке, — скороговоркой выдала ему и побежала в комнату.

Когда стала водить писалом, то не могла держаться. Это была такая адская боль! Наверное похоже на то, когда делают апендэктомию без наркоза. Делать приходилось на ноге, что бы скрыть ее под одеждой от посторонних глаз. В комнате запахло палёным. Писало как будто стало паяльником, а тело резало скальпелем.

Я вся покрылась потом от боли, подушка в которую впилась зубами, не помогала полностью приглушить крик. Когда это всё закончилось, то с ужасом подумала, что это теперь надо будет делать каждый день. Говорят, что человек ко всему привыкает…Привыкну ли я к этой боли?

Глава 24. Атей.

У оружейки собрались почти все стражи, не было только Тэклы. Когда она появилась, то была непривычно бледна.

— Всё нормально? — спросил ее, выдавая комплект на сегодняшний патруль.

— Да, — ответила она и попыталась натянуть улыбку.

— Потом поговорим, — шёпотом сказал ей и обратился к отряду. — Сегодня с нами не будет Лейлы по понятным причинам. Она уже идёт на поправку и точно будет жить. Но! Сегодня нам надо идти патрулировать в концертном зале.

Послышались недовольные вздохи.

— Знаю, тяжелая ночка будет, но мы там будем не одни. Нам выделяют ещё 3 десятка. По машинам.

И все пошли к лифту, что бы подняться к парковке.

В машине ехали молча. Я чувствовал кожей, что что-то случилось, но Тэкла смотрела в окно и молчала. Наверное сейчас не время доставать ее расспросами. Тем более, день был не самый спокойный.

После того, как я ее держал в кабинете, отец вызвал меня на ковёр.

— Ты с ней спишь? — спросил он прямо в лоб.

— Да, — ответил ему, глядя в глаза.

Он выпустил воздух из тонкой щёлочки между губами.

— Давно?

— Нет.

— Послушай сын, я тебе не буду говорить о приоритетах и так далее. У тебя один приоритет сейчас- твои яйца. Но, если будут косяки на службе в виде зажиманий, сношений в каждом углу, то я тебя отправлю в Забайкалье. Вне штаба и работы- ваше право проводить время, как хотите, но не здесь.

— Понял.

Отец подошёл ко мне и положил руки на плечи.

— Сын, пойми, мне нравится Тэкла, хотя она и хамка своенравная временами, я знаю ее с рождения. Я помню времена, когда она была крошечкой. Ничего не имею против вашего общения. Но меня настораживает та сила, которую она сегодня всем нам показала.

— Я могу ее сдерживать.

— Сейчас да. А через месяц, год, два, когда она выйдет на новый уровень? Ты думаешь, что она дальше не будет развиваться? Будет. Ещё как.

— Я смогу.

Разговор был крайне напряжённым, но он состоялся и теперь полковник знал всё. Скорее всего он доложит наверх о наших отношениях и о ситуации в кабинете. Но мы справимся. Главное, что мы вместе.

Когда добрались до концертного зала, разделил всех на группы, отправил каждого в свою часть здания. Народу было полно. И вампиры, и оборотни, да даже те же демоны. Все были здесь, вперемешку с обычными людьми. Слушали музыку, танцевали.

На удивление задержали только двух вампирш, которые в туалете пытались перекусить очень обдолбанным парнем. На вопрос, почему нарушают? Ответили, что от обдолбанного донора кайфа больше.

После концертного зала, поехали дальше в ночной клуб. Там уже было только наше отделение. Остальные по своим точкам разъехались.

Там вообще всё было спокойно и мирно. Мы с Тэклой стояли рядом, напротив диджея.

Я слегка приобнял ее, но так, что бы никто не заметил и сказал на ухо:

— Где оно должно быть?

— Что? — переспросила она.

— Наше первое свидание. Где оно будет?

Я чувствовал, что она улыбается.

— В твоем доме на заливе. — проговорила она и незаметно сжала мою руку.

Под утро мы вернулись на базу, чтобы отдохнуть в восстанавливающей капсуле, но по дороге, по одобрению всего десятка, завезли Тэклу в круглосуточную парикмахерскую. Плюс крупного города. Почти всё работает 24 часа. Причёску ей подправили и она уже больше походила на ободранную кошку.

Глава 25. Тэкла.

Жечь прекратила метка почти сразу, но воспоминание о боли преследовало меня постоянно. А то, что это не последний раз, просто ввергало в ужас.

Но это мой выбор. Я выбрала Атея и Питер.

Делала себе эту метку в течение трёх недель каждый вечер. Да, к боли привыкаешь. Она осталась той же, но переносить стало чуть легче.

— Десяток, — собрав нас как-то перед очередным патрулированием, сказал Атей, — нам высокое начальство предоставило 3 дня выходных. После возвращения из полей, ровно в 12 нуль-нуль вы все свободны. В наше расположение прибыть в субботу в те же 12 нуль-нуль. Вопросы?

— У меня, — проговорил Костя, — что делать целых три дня на гражданке-то?

Послышался смех.

— Вопросов нет, — ответил сам себе Атей.

Патрулирование прошло штатно и мы уже в 12:15 выезжали с парковки в сторону Зеленогорска.

— Зданимир как отнёсся, что мы вместе выходные проводим? — спросила я, смущаясь.

То, что про нас знают все, стало понятно на следующий же день, после моего светопреставления в кабинете полковника. К нам заявилась проверка. Дергали всех, выворачивали души и выкручивали мозги. В итоге постановили, что нашим отношениям быть. Спасибо великодушное. Но я не понимала, как отнёсся отец Атея к тому, что мы с ним стали парой. Мы вообще почти не виделись наедине все это время, так что спросить не получалось.

Как-то командир заглядывал в гости. Но мы тогда не разговаривали практически. Заняты другим были.

— Нормально. Думал, что будет хуже. Сказал, что рад за нас.

Я чувствовала, что это правда. Атей вообще не врал никогда. Говорил всё в лицо. Эта его прямолинейность очень бы мешала, если бы он был обычным человеком и работал, допустим, в офисе.

Я взяла его за руку и сказала:

— Хорошо, когда не надо прятаться.

— Это точно.

Дорогой болтали о службе, вспоминали, как мы с ним первый раз приезжали в дом, как всё было непонятно и запутано.

— Хотел сказать, Дарья и Василий в отпуске. Так что мы с тобой в доме будем одни.

— То есть, можно делать что хотим, как хотим и где хотим?

Он усмехнулся:

— Это конечно да, но я про то, что готовить придётся. Ты же умеешь?

Только сейчас осознала, что мы друг про друга ничего толком и не знаем.

— Какая твоя любимая книга? — задала вопрос, поставивший его в тупик.

— Это какой-то вопрос с подвохом? — спросил он.

— Нет, хочу знать о тебе всё!

В доме было непривычно пусто и тихо. Только успели зайти, как Атей подхватил меня на руки и прошептал:

— Я соскучился.

Распаковкой вещей смогли заняться только через пару часов.

Как же здорово, что можно не контролировать себя. Мы были свободны и были только он и я.

Обед готовить не надо было. Даша наварила борщ утром. Но вот с ужином пришлось повозиться. Я начинала готовить, а Атей всё время норовил меня отвлечь, то обнимая, то подкалывая.

С горем пополам запекла овощи с куриной грудкой, которую теплой мы тоже так и не поели. Когда уже стемнело, Атей сказал:

— Что за новая метка на ноге?

— Что? — переспросила я.

— Метка. Что она означает?

Я замялась, потому что не хотела вдаваться в подробности. Зная его, понимала, что предпочтёт, что бы меня услали за тридевять земель, чем позволит причинять себе боль.

— Да так. Что бы нечисть меня не узнала.

Тут же кинула взгляд на часы. Метка перестала действовать несколько часов назад. То есть, по идее мне надо будет утром, если мы планируем выходить куда-то, нанести новую, либо сидеть дома.

Выбор пал на дом, так как заняться нам было чем.

Прошли наши прекрасные выходные и надо было через пару часов возвращаться на базу. Теперь остро стоял вопрос, как нанести метку, что бы Атей не видел самого процесса.

Зайдя в ванную комнату, закрыла дверь и достала писало. Ну что, закусив полотенце, стала выводить на ноге буквы глаголицы. Не рассчитала только, что запах палёной кожи будет всё равно распространяться.

Атей стал стучать в дверь, а я не могла бросить дело на пол пути. Из глаз текли слёзы, полотенце в зубах пропиталось слюной. Не могла ответить от слова совсем.

Он стал дёргать ручку сильнее, ещё сильнее. Когда сделан был последний штрих, дверь слетела с петель.

Атей стоял в дверном проёме, тяжело дышал и смотрел на меня. Выглядело это конечно дико. Я на полу ванной, в руках писало, в зубах полотенце, на лице дорожки от слёз. Тут же рядом моя нога с ожогом в виде метки.

Он сел на колени рядом со мной и вынул полотенце изо рта.

— Ты …Почему не сказала? — спросил, поднося к губам мою руку с писалом.

— Боялась, что не дашь мне это сделать. Что мне придётся уехать.

— Ты же истязаешь себя. Ради чего?

— Кого, а не чего. И я буду это делать и дальше. Для меня важно одно — быть рядом с тобой.

— Тэкла…, — прошептал он.

Не знаю, сколько сидели так на полу, но стало так спокойно на душе и боль ушла. Мне казалось, что каким-то образом Атей забирает себе часть ее. А может быть это любовь?

Глава 26.Атей.

Вчера вернулись на базу после выходных и я не могу до сих пор выкинуть из головы ту картину, которую застал в ванной. Кстати, отцу надо сказать, что с дверью случилась беда.

Ужасно, что Тэкла проходит через это всё каждый день. В ту минуту, когда она начала наносить эту метку, почувствовал, что что-то не то. Когда она не отвечала из-за закрытой двери, да ещё этот запах, то впервые настолько сильно испугался.

Увидев ее тогда в больнице, не мог предположить, что в столь хрупком теле окажется сила духа, которой нет равных.

Ночная служба прошла спокойно.

Я шёл по коридору в сторону спорт зала. Тренировка была третьего и четвертого десятка. Первый и второй сегодня оттачивали метания ножей, после у них было плавание. Так что Тэклу увижу только к патрулю.

Эти несколько дней, что провели вместе, были сказочными. Мы много говорили, спорили о каких-то вещах, смотрели ее любимые фильмы, обсуждали книги, которые когда-то читали. Я не думал, что когда-нибудь смогу просто так говорить с девушкой. До Тэклы все разговоры сводились к нескольким общим фразам, а потом, удовлетворив свою физиологическую потребность, исчезал.

Здесь всё по-другому. Это непривычно и немного пугает, но без нее жизнь не будет прежней.

Смарт-часы на руке подали признаки жизни. Меня вызывает к себе полковник.

Отец сидел, как обычно, за столом.

— Сотник, курсанта Тэклу переводят в основной состав 8 десятка. Ты с ними на патрули выходить не будешь. Приказ понятен?

— Да.

Я не согласен, но приказ есть приказ.

— Знаю о чём думаешь, — продолжил отец. — Но перспектива была намного хуже. Ее предложили перевести в другую тысячу в Калининград. Мне удалось убедить их, — он показал указательным пальцем наверх, — что всё под контролем и вас вместе больше на патрулирование не отправят. Курсанта уже уведомил десятник Пётр Кислов.

— Разрешите идти?

— Идите, сотник.

Почти дойдя до выхода, повернулся и сказал:

— Пап, там дверь в доме …Я Василию записку оставил, что ее починить надо.

Он закатил глаза:

— Молодость. Иди уже. Служи.

До патруля удалось перехватить Тэклу в коридоре у оружейки.

— Ты уже знаешь? — спросила она.

— Да, полковник поставил в известность.

Я так хотел до нее дотронуться, поцеловать, но вокруг нас ходили ратники, да и времени не было. Не мог насмотреться на нее. Неужели теперь ещё реже будем видеться?

Она улыбнулась мне и пошла к своему десятку.

Вернулись на базу после относительно спокойной ночи.

А вот восьмого десятка всё не было. Волнение заполнило моё сердце. Все ночные ратники возвращаются в одно время. У нас разные оружейки, разные раздевалки. Но мы в любом случае пересекаемся.

Все десятки были на месте, кроме восьмого.

Единственное, куда мог пойти, что бы узнать последние новости, был Вадим. Этот умудрялся знать всё и обо всём. Иногда казалось, что даже раньше, чем что-то случалось.

В лазарете было людно. Бегали медбратья, увидел резервных врачей.

Вадим что-то громко объяснял медбрату, когда я увидел его.

— Что происходит? — спросил достаточно резко.

— Да восьмой десяток. Уже ехали на базу, как на них напали демоны и ко. Подорвали одну машину. Там спасать некого было. Оставшиеся ратники смогли уничтожить нападавших, но пострадали многие. Вся восьмёрка теперь в лазарете.

У меня похолодело внутри.

— Кто в машине был? — схватил его за грудки.

— Эй, Ромео, тут же люди. И все смотрят.

Я отпустил Вадика.

— Прости. Кто в машине был?

— Могу сказать, что ее там не было. Она в кабинете сидит на перевязке.

Он кивнул головой в сторону белой двери под номером 7. Этого было достаточно.

Распахнув дверь, ворвался внутрь.

Тэкла сидела на стуле и ей накладывали шов на руку. Врачующие капсулы помогают и это основное наше лечение, но раны до этого надо обработать и зашить.

— Выйдите немедленно, — крикнул мне врач.

Пришлось ретироваться. Стоя в коридоре и томясь от ожидания, благодарил судьбу, что всё нормально. Да, я чувствовал, что Тэкла жива, но кому и прочие прелести никто не отменял.

Врач вышел:

— Проходите, сотник. Ратник ждёт вас.

В груди бешено колотилось сердце.

Зашёл и сразу же бросился к ней.

Теперь только заметил, что у нее швы ещё и на лбу, и у ключицы. Футболка на уровне живота была порезана и пропитана кровью.

Мне страшно было ее трогать. Боялся причинить ещё большую боль.

— Даже не обнимешь? — сказала она с прищуром и улыбнулась.

— Да, конечно!

Повторять второй раз не надо было.

— Поговорить надо, — сказала Тэкла. — Завтра к вечеру выпустят из капсулы. Буду ждать тебя в спортзале после патрулирования.

Я ее поцеловал и вышел.

О чем будет разговор? Интересно конечно, но пытать сейчас Тэклу, когда врач стоит за дверью и ждёт, чтобы погрузить в капсулу, не стоило.

2 дня тянулись очень медленно. Патрулирования оказались крайне тяжёлыми. Нежить прямо разбушевалась. К нам отправили восьмёрку из Москвы на пару дней для усиления. Ещё ожидалось прибытие ратников, которые только вчера были кадетами. Надо было заново формировать десяток.

Без пятнадцати 5 я влетел в зал и тут:

— Сюрприз!!!!

Наши десятки стояли, набившись в зал и трясли флажками, во что-то дудели, свистели. Я опешил и не сразу понял, что это такое. Только потом обратил внимание, что сзади на стене висел плакат " С Днём Рождения, Терминатор!"

Да ладно? Вот точно текст придумала Тэкла. Не могла она не подколоть. Как не забыла, что у меня сегодня день рождения, если я сам благополучно об этом забыл?

Вперед вышли полковник и другие сотники. Всех сотников нашего города знал хорошо. Они вынесли торт, который был украшен фигуркой, отдалённо напоминавшей меня. Эта фигурка держала в руках голову с голубыми глазами. Это должно символизировать демона? Не сказал бы, что сильно похоже, но пойдёт.

На передвижных столиках стояли кувшины с напитками. Посуду и вилки выделили работники столовой, которые через пару часов обещали вернуться за своим инвентарём, как мне по секрету сказал Вадим. Он и тут оказался в первых рядах. Единственная, кого не увидел, так это ее.

— Отец, зачем это всё? — обратился я к нему.

— Это не я. Все претензии к твоей половинке.

Он хитро подмигнул и отошел в сторону к группе сотников, которые уже делили со смехом голову демона.

Всем было весело. Смех летал в помещении, как и чувство какого-то радостного единения. Но где Тэкла-то?

Природных ратников было очень много и пришлось изрядно потрудиться, что бы определить, где же нить, ведущая к ней. Она тянулась к тренерской.

Зайдя туда, увидел, что Тэкла лежит на диване и …спит.

Ее грудь равномерно поднималась и опускалась. Лицо было таким умиротворённым. Я присел рядом с диваном на ковёр, поцеловал ее в лоб и взял за руку. Любуясь ей, не заметил, как пробежало несколько часов. Праздник закончился, слышал, как все расходились.

— Ой, я проспала что ли? — подскочила она.

— Немного, — улыбнулся, глядя на нее.

— Да Ёшкин кот, — она потёрла глаза и спросила, — Но хоть весело было?

Не стал говорить, что просидел всё время рядом с ней.

— Очень. Это был самый лучший день рождения.

И это чистая правда. Я уже стал забывать, что такое быть человеком. Тэкла вернула мне возможность снова чувствовать и любить.

— Я рада, — она провела рукой по моей щеке. — Мне на занятия надо бежать.

Не хотелось отпускать ее, но …

Глава 27. Тэкла.

Глупо получилось. Сама всё организовала, сама же и проспала. Но я рада, что Атею понравилось. Боялась, что будет злиться. Самое трудное было договориться со Зданимиром. Он меня вообще сначала слушать не хотел. Сказал, что у него тут "не развлекательный центр для скучающей и праздной молодежи".

Думая об этом, заканчивала уже в 15 раз проплывать дорожку в 200 метров.

Сегодня патруль в новом составе. Осталось помимо меня ещё 6 ребят из нашего десятка. С новенькими уже познакомились, но непонятно ещё, чем они дышат.

В оружейке меня многие ратники хлопали по плечу и говорили, что праздник был крут и надо повторить. То, что для обычных людей — норма, то есть, отмечать дни рождения, тот же диплом, для них редкость, поэтому радуются каждому такому событию, как дети.

Почувствовала запах жжёного дерева и кожи. Он стоял за моей спиной.

— У вас новобранцы, поэтому иду сегодня с вами.

Интересно, а что же начальство пошло на такие уступки? Видимо и правда совсем желторотики. Да что я тут себе думаю? Сама была такой же несколько месяцев назад.

— Буду рада сражаться с вами спина к спине, сотник, — съязвила в ответ.

Он ничего не ответил, но ухмылка его была ярче слов.

Ехали в разных машинах, но мне было очень неспокойно, так как ещё свежи воспоминания о нападении и взрыве. Ребят жалко. Хорошие они были. Но на войне как на войне.

Сегодня наш патруль был на Куракиной даче. Интересное местечко, в котором не часто бывала раньше. Кстати, став ратником, хоть город стала изучать.

Мы разделились и стали прочёсывать район. Не очень далеко был речной вокзал. Надо будет спросить у нашего специалиста по нечисти, есть ли водяные. Что-то про них ни слова не говорили ещё на занятиях.

Всё было относительно тихо. Но по рации единица предала, что в их поле зрения попала группа вампиров в составе 30 единиц (как-то многовато). Эти гады тащили пятерых гражданских под Володарский мост с нашей стороны Невы.

— Всем группам, срочно к единице, — раздался приказ из рации.

Мы рванули туда, где нужна была наша помощь. Сегодня со мной в паре был новенький. Мы успели чуть познакомиться. Звали его Лёха, позывной Леший. Никогда не спрашивала, почему ратники-люди попадали к нам. Я знаю, что во-первых, причина в любом случае жесть, во-вторых- начну сближаться с человеком и, как нам каждый день вдалбливают, "если у вас появятся близкие друзья среди ратников, то вы не сможете трезво расставлять приоритеты во время боя".

Подбежали с Лешим почти последними, так как были дальше всех. Уже началось месиво. Хорошо, что мост уже не разводят! А то зевак было бы не избежать.

Я выхватила хлыст и стала ловить за ноги тех кровососов, которые подкрадывались к нашим сзади. Атей был в самой гуще (ну как же без этого). Он крошил их как капусту. Но тут я почувствовала боль в солнышке. Как так? Демон?

Атей ощутил видимо тоже самое.

Он выхватил рацию, параллельно пронзая вампира мечом, и начал вызывать подмогу.

Если знать, что демон один, то ладно, можно справится. А если там толпа? Да ещё эти пиявки! Кстати, гражданских двое наших уже успели отвезти на безопасное расстояние к метро Ломоносовская. Всем ввели "стиратель "и вызвали скорую.

С моста стали спускаться на верёвках приспешники демонов — люди, которые получали определённую силу от них. Я насчитала оставшихся 5 вампиров и 40 демонов. А нас сейчас было с Атеем 9, но по идее уже должны были вернуться двое "провожатых". Почему они задерживались, не понятно.

Хлыста было недостаточно. Я выхватила ножи и побежала к одному из демонских шестёрок. С ним справилась быстро. Потом ещё один. За спиной услышала, как Леший крикнул. Обернувшись, увидела, что из его живота торчит нож. Шестёрку я быстро ликвидировала.

Атей тоже увидел это и крикнул:

— Ратник Шамонина, не смей. Это приказ!

И опять погрузился в сражение.

Как он может видеть всё вокруг? Он правильно понял моё намерение. В душе я рвалась помочь раненому. Нарисовать метку и спасти ему жизнь. Но не могла ослушаться Атея.

Подбежала к Лешему, корчившемуся на земле от боли.

— Нож не вынимай. Иначе потеряешь много крови.

Вытащила медицинскую укладку и вколола ему обезболивающее и противостолбнячную сыворотку. Положив пустые шприцы в карман плаща Лешего, вернулась обратно в кашу сражения.

Видела, что у Атея была рассечена бровь, некоторые ребята ранены, но не сдавались. Когда демон запустил очередной шар в сторону командира, то попал прямо рядом с ним. Сотник отлетел на несколько метров под опору моста.

— Да какого хрена! — завопила я и бросилась к нему, по пути пронзив ножами нескольких мерзавцев.

И тут наконец-то увидела, что к нам подоспела подмога.

Кузя молодец! С меня шоколадка.

Подбежав к Атею, проверила пульс на шее. Да, живой. Это самое главное.

Демоны не могут парить в воздухе долго. Они тратят огромные силы на это, а потому им нужно подпитываться от земли или от людей. Меня затошнило, а значит демон проголодался и сейчас будет искать еду среди моих сослуживцев.

Ну уж дудки.

Я выбежала перед приземлившимся демоном.

— Хочешь есть?

Он посмотрел на меня, оскалив зубы. Вот почему демоны такие красавчики все? Жалко, что у зла такой облик, который обидно будет подпортить.

— Тогда догони, синеглазый уродец!

Рванула в сторону здания магазина, стоявшего неподалеку. Взобравшись по пожарной лестнице на крышу, стала поджидать голубоглазого засранца.

Демон нарисовался за моей спиной через секунду. Голод его был необычайно силён. Меня мутило со страшной силой.

Стала метать в него ножи, но он уворачивался. Потом вступила в рукопашный бой. Само собой в этот момент пошёл дождеснег- всеми питерцами "обожаемый" род осадков.

Стало скользко и я не могла точно видеть действия демона, так как снежинища залепляли мне глаза. Мы "протанцевали" несколько минут, когда демон всё же схватил меня за горло и швырнул.

"Неужели это всё?" пронеслось в голове. Удар был такой силы, что я продавила спиной верхний слой крыши. Дышать стало тяжело, во рту появился металлический привкус крови. Демон, смеясь, подходил ко мне. А я только хрипела. Я видела его, а потом тот резко пропал из моего поля зрения. Отдышавшись, начала постепенно приходить в себя.

Привстав, увидела, что Атей дерётся с демоном на мечах. Через секунду командир пронзил демона, но тот успел толкнуть сотника с крыши.

— Нет! — закричала, увидев, что тот падает вниз.

Выхватила хлыст и прихватила его концом Атея за пояс. Какой же он тяжёлый! Меня протянуло по поверхности крыши вперёд к ограждению. Хлыст не отпускала, держа крепко. От напряжения из носа потекла кровь.

Атей кричал мне, что бы отпустила хлыст.

— Не отпущу! — прорычала в ответ.

Упершись ногами в ограждение, стала тянуть на себя.

— Ратник Шамонина, приказываю, отпусти этот чёртов хлыст! — орал на меня командир.

— Потом под трибунал отдашь, когда вытяну.

— Тэкла, не будь дурой, мы вдвоем разобьёмся!

— Я тебе сказала, что нет!

Мы перекрикивались, пока не почувствовала, что хлыст подхватили чьи-то руки.

— Помочь? — своевременный вопрос.

— Костя..

— Да я это, я. Ещё и подружку с собой захватил.

Оказалось, что с ним примчалась на подмогу и Лейла. Вдвоем они крепко держали хлыст и тянули вверх. Я позволила себе отпустить его и потеряла сознание.

Глава 28. Атей.

Ну вот что с ней делать? Приказов не слушается, хамит на службе.

Я сидел возле врачующей капсулы, где лежала она. Когда ребята втащили меня на крышу, то, увидев ее тело, лежащее чуть поодаль, чуть с ума не сошёл. Я уже очнулся к тому моменту, как она лезла на крышу, а потом демон ее швырнул. Мне надо было немного времени, что бы добраться до них. Чуть не опоздал. Я бы не простил себя. До сих пор меня грызёт злость, когда думаю, что в тот вечер в клубе она могла на самом деле погибнуть.

Когда я передал Тэклу Вадику, приехавшему на вызов, то он бегло осмотрев, сказал, что до свадьбы заживёт.

Лёху, которого основательно зацепило, положили во врачующую капсулу в первую же машину. Его надо было довезти до лазарета, потом вытащить из капсулы, заштопать и поместить обратно.

С Тэклой оказалось всё сложнее. У нее были сломаны рёбра и одно проткнуло лёгкое. Вадик, когда увидел снимки, не мог понять, как она смогла меня держать так долго, да и вообще, почему жива осталась.

Ещё три дня и ее выпишут.

Три долгих дня.

Тренировки, патрулирование, сон, тренировки, патрулирование сон.

В день выписки пришёл в зал после обеда, что бы немного потренироваться, но увидев ее, забыл вообще, зачем пришёл.

— Опаздываешь, сенсэй.

Как мне не хватало этих ее шуточек.

Подхватил на руки свою принцессу и стал кружить по залу.

— Меня сейчас вырвет, — сказала Тэкла. — Я ж только что из капсулы.

Поставив на землю эту валькирию, поцеловал.

— Давай выходные возьмём. Хочу с тобой провести несколько дней.

Она кивнула.

— Тогда напишу прошение сегодня же.

Знаю, что обещал отцу не устраивать "шуры-муры" на базе, но никого рядом не было, а тренерская закрывалась на ключ.

Выходные мы получили через пару дней и поехали в Зеленогорск. Уже начиналась настоящая зима. Пронизывающий ветер с залива не располагал к прогулкам при Луне, да и темнело совсем рано.

В доме были Даша и Василий. Увидев нас, обрадовались. Даша как раз доставала из духовки пирожки. Мои любимые. С яблочным повидлом.

Тэкла сидела в кресле у камина и пила горячий чай.

Я стоял на кухне, ожидая, когда уже мне перепадёт ароматный пирожок.

Даша отдала миску, но задержала ее в своей руке, сказав:

— Вы дверь больше не ломайте, ладно?

Глаза ее улыбались, хоть голос казался строгим. Ох, забыл поблагодарить Василия, что позаботился о поломке.

Даша с мужем вскоре ушли домой, а мы остались одни с Тэклой. Сидели за столом на кухне и доедали куриные крылышки и картофельное пюре.

— Помнишь, что я тебе сказал тогда на крыше?

— Когда орал, что бы тебя отпустила? Да, а что? Будешь ругать? — спросила она, откладывая вилку в сторону и поднося ко рту стакан с водой.

— Нет.

— Тогда когда? Мы с тобой через день по крышам носимся.

— Тогда, когда лечила меня при всех.

Она задумалась и проговорила:

— Да не особо. А что?

Я смотрел, как свет от лампы играет в ее волосах. Какая она красивая.

— Нарисуй метку, которую твоя мама делала, что бы показать, что было в прошлом.

Тэкла поперхнулась водой.

— Я готова обсудить любые твои предложения, но такого не ожидала, — ответила, откашлявшись моя девушка. — Скажу сразу, метку сделать смогу, дату написать ту, в которую нужно перенестись, тоже. Но я узнаю, о чём думал, что чувствовал в то же время. Это не работает, как кино.

— Делай.

Я подошёл к ней и оголил предплечье.

Тэкла пожала плечами, показывая этим "я тебя предупредила" и достала писало. Взяв меня за руку, прислонила свою с меткой и,глубоко вздохнув, замерла на некоторое время.

Со мной ничего не происходило. Но Тэкла морщилась, копаясь в прошлом. Да, тот патруль не самое приятное воспоминание.

Вдруг она резко убрала руку и посмотрела на меня с удивлением.

— Не поняла.

Мне даже стало смешно. Выглядела так, как будто ей сказали, что у нее есть сестра утконос.

— Я тебе предлагаю руку и сердце.

Тэкла сидела и смотрела на меня. Молчание длилось очень долго. Дольше, чем я вообще-то рассчитывал.

Может не надо было так скоро предлагать ей замужество? Мы с ней не так давно знакомы. Да и может она не относится ко мне так, как я к ней.

Через минуту, она ответила:

— Только в декрет я не хочу. Пока что.

Январь, 2023 Евгения Кибе

-