По крупицам (СИ) [_Dayen_] (fb2) читать онлайн

========== Привет. Спишь? ==========

Переступив порог, я остановился, разглядывая новую для себя обитель. Рассматривая обстановку, никак не мог узнать здесь то, что назвал когда-то домом. Не видел в нём то, что мне так усердно доказывала Лиз всю дорогу сюда.

Сделав несколько несмелых шагов вглубь, снова остановился, чтобы рассмотреть пустую ключницу, одиноко висящую на стене. Память подсказывала, что это неправильно, голова доказывала, что там должен был быть ещё один комплект, помимо того, что я сейчас повешу.

Услышал тихие, неторопливые шаги за спиной, но не спешил поворачиваться. Здесь всё не то, здесь всё не так, и даже присутствие брата здесь неправильное. Со мной должен был быть другой человек. Сердце кричало, а мозг не слышал.

Как бы я не старался напрячь память, как бы не пытался вернуться туда, где мне было хорошо, я не мог! Не мог, чёрт возьми! И это безумно злило.

— Клининг подготовил дом к твоему возвращению, — проговорил Ходж, а мне не его слышать хотелось. — Если желаешь, то я могу остаться…

Хотел ли я оставаться один со своим сумасшествием? Однозначно нет. Желал ли я, чтобы брат был рядом? Ответ тот же.

Не сказав ни слова, я лишь отрицательно покачал головой и так же молча прошёл в глубь дома. Изучая новую для себя обстановку, зашёл в гостиную. Всё здесь казалось вроде как и знакомым, но в то же время посторонним. Я знал каждую вещь, каждую мелочь, что была расставлена в помещении, но всё было не тем, оно казалось чужим, не моим. Казалось каким-то безжизненным…

Доктор говорил, что у меня могут быть подобные проблемы, когда я буду видеть своё, но не узнавать; когда внезапные вспышки памяти будут возникать перед лицом, но я не смогу понять ложь это или явь; когда буду сам себя считать безумным. Когда я должен буду выбрать — бороться мне за мои воспоминания или опустить руки.

Мозг активно соображал, что это всё бред. Бред, который мне стоило выбросить из головы. Но сейчас загвоздка состояла в том, а хотел ли я этого? Вопрос, на который не мог дать ответ.

Оглядев диван, который я ожидал более полугода, прежде чем мне его изготовили, усмехнулся ситуации. Усмехнулся тому, что происшествие я помню, а вот что-то важное, искреннее, душевное, болезненное, родное… Забыл…

Не обращая внимания на брата, который пошёл за мной, я молча сел на диван. Тонкий женский голос, что звал Сэма и пытался его тем самым удержать, только раздражал, оттого откинулся на спинку и прикрыл глаза.

Запрыгнув рядом со мной, Сэм уткнулся носом в ладонь и жалостливо заскулил. Казалось, что мой пёс — единственное живое существо, которого я готов подпускать к себе — чувствовал все фибры моей души.

***

— Ты что делаешь? — кричала девушка, отмахиваясь испачканной мороженым ложкой. — Брайан, положи фотик на место, я сейчас плохо выгляжу! — продолжала вопить, закрыв лицо руками.

Глядя на тонкий стан, на неё, такую домашнюю, такую мою, я лишь усмехнулся и продолжил делать фото одно за одним.

Девушка какое-то время весело отмахивалась, пока не вскочила с места и не отобрала у меня технику из рук, толкнув на диван.

Загадочный взгляд, который сопровождался интригующей ухмылкой, не обещал мне ничего хорошего. Но я знал, что всё, что она сделает, мне однозначно понравится.

Отложив полароид в сторону, она медленными кошачьими шагами подходила ко мне, постепенно сокращая расстояние между нами. Я же в это время лишь наблюдал, смотрел на неё и выжидал. Я ждал того, что она будет делать дальше…

***

— Брайан, с тобой всё хорошо? — вынырнув из пелены то ли воспоминаний, то ли миража, услышал обеспокоенный голос Лиз. — Может, воды? — спрашивала она, держа стакан перед лицом.

Отрицательно качнув головой, отвернулся от подруги. Та девчонка, которую я только что видел, — это она. Она приходила ко мне в больницу и пыталась обнять, на что я довольно остро отреагировал. Хотя как мне ещё реагировать на ту, которую особо и не помню?

В голове сумбур, в душе пожар, руки судорожно подрагивали. Всеми силами пытался вспомнить хоть что-то, что меня связывало с ней.

Минута. Две. Три. Пять. Кажется, что прошла вечность, пока я напрягал мозг, и в итоге — ничего стоящего. Помню лишь очертания её, помню то, что увидел в больнице и то, что вижу временами, словно мираж.

Всё это время я упорно старался не говорить о девушке, в глазах которой видел боль при взгляде на меня. И все эти недели мне удавалось избегать разговоров о ней. Непонятная тяга и в то же время отторжение буквально боролись во мне по отношению к этой личности.

По моей просьбе в палату пускали только Ходжа и Лиз, и как бы незнакомка не пыталась ко мне прорваться, у неё не получалось. Но сейчас я, кажется, готов был к беседе о ней.

— Лиз, — тихо сказал, не открывая глаз. Услышав мычание со стороны, продолжил: — Та девушка, которая приходила ко мне в больницу. Почему она смотрела на меня так, как будто… — струсил, замялся, не смог продолжить то, что так рвалось наружу.

— Как будто ты для неё всё? — договорила за меня подруга.

И снова тишина, длительная, мучительная, душераздирающая тишина. Странно и смешно одновременно, я не хотел о ней говорить, запрещал даже имя мне её назвать, а сейчас сам поднял эту тему.

Нет, это не странно, это глупо. Чувства, что буквально сжимали грудь в цепкие оковы, вынуждали задыхаться от переизбытка непонятного вокруг меня. Мне было больно. Почему так больно только об одной мысли о ней?

— Да, — прошептал, пряча в интонации дрожь в голосе.

Я всё ещё не уверен, нужна ли мне была эта информация. Но то недавнее воспоминание, то, что было первым, что я смог вспомнить из забытого, что-то колыхнуло.

— Потому что так и есть, Брайан, — ровным тоном ответила Лиз. — Вы последние полгода вместе живёте.

— А сколько всего времени мы с ней…

— Полтора.

— Почему она тогда не здесь, если мы живём вдвоём?

— Втроём, — сказала Лиз, почесав рыжую макушку Сэма. — Она… временно переехала, чтобы не причинять тебе дискомфорт своим присутствием, ведь ты…

— Знаю, — грубо перебил её и резко встал с дивана. — Я хочу отдохнуть, — бросил холодным тоном, кивнул брату на прощание и, похлопав по ноге, пошёл с собакой на второй этаж.

***

Расставленные вдоль высоких ступеней свечи, завораживали взгляд. Медленно, растягивая путь к своей цели, я шёл в полумраке.

Предвкушение от ожидания оседало глубоко в душе, пуская корни. Приятные мысли окутывали голову, давая понять, что я сделал правильный выбор в своей жизни. Тело слегка подрагивало от желания прижать любимую как можно ближе, но мне велели не торопиться. И я, словно послушный щенок, готов был выполнить любую команду своей женщины.

Ступени сменялись одна за другой, пока я не остановился на самом верху. Продолжение из свечей вело к ванной комнате. Толкнув дверь, увидел тот же приглушенный свет, что и по всему дому, в десятках огней, расставленных по помещению.

Огляделся: её нигде нет, и только собирался окликнуть девушку, как почувствовал на животе её руки. Прижавшись к лопаткам лицом, она аккуратно провела ноготками от пресса до плеч.

Практически невесомый, но от того не менее приятный поцелуй ощутил сквозь тонкую ткань футболки. Примитивные, ничем не выдающиеся женские манипуляции вынуждали желать большего.

Хотел обернуться к ней, но она не позволила. Опустив руки к ремню, она прошлась вдоль него, а после схватилась за футболку и потянула вверх.

— Я соскучилась, — прошептала она, прижимаясь к обнажённой спине.

Бархатная кожа, что сейчас соприкасалась с моим телом, приводила в восторг. Я ощущал жгучую необходимость к ней прикоснуться, но моя женщина решила сегодня побыть главной…

Что же, пусть наслаждается… Пока я позволяю…

***

Открыв глаза, едва успел удержаться на ногах. Что только что произошло, не мог понять. Всё было таким реальным, таким настоящим, таким моим…

Оглядел дом и понял, что я уже один. Медленно осел на пол рядом с Сэмом. Собака жалостливо заскулила, уткнувшись носом в ногу, а мне того же хотелось — выть от собственной слабости. Ненавижу это проявление у мужчин. Ненавижу это проявление в себе!

Достал из кармана телефон, открыл галерею — пусто. Зашёл в контакты — два номера. Полез в историю браузера — ноль. Что я искал, не знаю. Но какая-то часть меня вопила о том, что мне нужно что-то увидеть; что я обязан найти ту самую нить, которая поможет собрать прошлое по частям.

Я помню её, помню так, как не хотел бы. Вот эти несчастные крупицы убивают душу, насилуют мозг, разрывают сердце.

Я чувствовал, что каждый квадратный метр дома пустует, пустует без неё. Но чувствовать — не значит помнить. Чувствовать — не обозначает, что я так просто смогу пустить в душу того, лицо которого видел лишь несколько раз в голове.

Возможно, это вообще вымысел моего больного воображения? Может, травма давала о себе знать таким образом, и я схожу с ума? Наверное, так бы мне было проще, я бы успокоил себя какими-то таблетками, чтобы походить на нормального человека. А точнее, чтобы самому себе таким казаться.

А возможно, я просто себя жалею, пытаясь найти оправдания чувствам, которые мозг не хочет принимать. Лиз бы не врала мне, Ходж бы не врал, сердце не врало…

Не знаю сколько я так просидел, но за окном уже успело потемнеть. Поднялся на ноги и пошёл в ванную. Приняв душ, лёг спать. Мягкий хлопок казался колючим, а одеяло неудобным. Ворочался с одного бока на другой, в попытке выбрать удобную позу для сна, хоть головой и понимал, что дело не в положении тела, а в ней.

Скинул одеяло, вскочил с кровати и буквально побежал на кухню. Желание хорошо выспаться взяло верх, поэтому решил выпить снотворное.

Будучи уже на половине ступеней, услышал собачий скулёж. Прислушавшись внимательней, пошёл на звук. Нашёл Сэма в гостиной. Посмотрев на своего пушистого друга, не понял, от чего у него такое настроение.

Включил свет и подошёл ближе. Сэм лежал на диване, сложив лапы на скомканную тряпку. Присев возле него, отобрал вещь и узнал в ней женский свитер. Кашемировая ткань приятно легла в руку, принеся тёплые ощущения. Я знаю эту вещь. Я помню её. Я помню её.

***

— Куда ты меня ведёшь? — говорила девушка, держа меня под локоть.

— Наберись чуточку терпения.

Промолчав, она лишь крепче обхватила предплечье, положив вторую ладошку поверх.

То, как она ко мне прижалась, как слепо верила и шла за мной с завязанными глазами — вызывало восторг. То, как эта хрупкая девочка тихо фыркала себе под нос, когда не всегда успевала отреагировать на моё предупреждение о преграде — смешило. То, как она соблазнительно закусывала губу, слыша комплимент, — вынуждало чувствовать иное… То самое запретное на данной ступени отношений…

— Пришли, — шепнул ей на ухо, от чего она вздрогнула.

— Где мы? — спросила, потянувшись за повязкой на глазах.

Поймав её руки, поцеловал каждую ладошку, за что получил в качестве благодарности искреннюю улыбку. Когда атласная лента соскользнула с лица, её глаза стали ещё более выразительными, ещё ярче обычного, ещё более притягательны.

— Спасибо, — всё, что прошептала она, глядя на ледовый каток.

Скинув рюкзак с плеча, достал оттуда свитер, который она приняла из моих рук с новой благодарной улыбкой. Как же я люблю её…

***

Отбросил вещь в сторону и попятился назад. Я только что видел это так чётко, так осознанно, что стало больно.

Я любил эту женщину…

Женщину… Чёрт возьми, какой же абсурд. Я даже в голове не могу назвать её по имени, не то что в голос. Это неправильно. Это нечестно по отношению к ней, по отношению ко мне…

Кажется, я схожу с ума.

Почему я помню всех, кроме неё? Почему из моей памяти ушёл человек, который так много для меня значил?

Мне однозначно стоит успокоиться, нужно взять себя в руки и продолжать реабилитацию и, может быть, тогда я смогу её вспомнить. Но будет ли всё как прежде?

Ответ на этот вопрос мне не даст никто, кроме меня самого. А если попробовать? Попробовать вернуть то, что утеряно? Пока не сделаю — не узнаю.

Вскочил на ноги и побежал за телефоном. Своеобразное чувство предвкушения окутало с головой. Хотя, наверное, спешка больше от страха передумать.

Когда телефон оказался в руке, быстро набрал номер Лиз, в надежде, что она ещё не спит.

— Брайан, что-то случилось? — обеспокоенно спросила подруга сонным голосом.

— Скинь мне номер той девушки из больницы.

— Кэтрин, что ли?

Услышав её имя, тёплое малопонятное для меня чувство кольнуло в груди.

Она была моей музой. Она была моим миром. Она была для меня всем!

— Да.

— Ещё раз задам вопрос: что-то случилось?

— Она, когда случилась в моей жизни, — сказал грубее, чем планировал.

Раздражение от нелепых вопросов накатывало сильной волной, угрожая обрушиться на ни в чём неповинную Лиз. Сделав максимально глубокий вдох, медленно выдохнул и постарался донести свою к просьбу до девушки как можно спокойнее:

— Просто дай мне её номер.

— Скину смс, — сказала Лиз и, когда я уже хотел попрощаться, она добавила: — Брайан, прошу, учитывай тот факт, что не одному тебе сейчас непросто. Выслушай её хотя бы.

Я и так знал, что ей тяжело. Понимал, что мучаю не только себя, но и её, осознавал это всё, но иначе не мог. И самое противное, что если у меня спросили бы почему, то я даже причину объяснить не сумел.

Сбросив звонок, пошёл на кухню. Небольшой мини-бар в углу гарнитура сразу же привлёк моё внимание.

Раз уж спать я не собирался, то могу себе позволить немного выпить. Открыв дверцу, уставился на содержимое шальным взглядом, по крайней мере, мне казалось, что именно так я выглядел со стороны.

Сейчас в своём баре я видел не только привычный виски и джин, но также он был заставлен вином, которое я терпеть не могу. Его любит она…

Со всего выбора взял её… Открыв бутылку, налил немного в бокал. Терпкий привкус моментально свёл скулы, вынуждая скривиться. Несколько секунд, и я ощутил во рту сливу. Такого вкуса были её губы, от которых я не мог оторваться на этой чёртовой кухне.

***

Отставив бокал в сторону, девушка облокотилась на столешницу и поманила меня пальцем к себе. За несколько шагов преодолел между нами расстояние и потянулся за поцелуем, но она увернулась, подразнив меня. Этого в мои планы не входило.

Схватил её за затылок и овладел желанными губами. Усмехнувшись сквозь поцелуй, она практически сразу ответила с неменьшей страстью. Прижал её как можно ближе к себе, желая раствориться полностью и без остатка в этом хрупком создании, которое, кажется, мне даровали сами небеса.

Мне мало её, безумно мало. Вечность готов положить к ногам этой женщины. Таких, как она, больше нет… Таких, как она, больше не будет…

Никогда не любил долго целоваться, но это было до её появления в моей жизни. До того, как я успел попробовать её губы, нежные, сладкие и такие податливые.

Погружаясь в совместное безумие, мы не заметили, как одежды на нас становилось всё меньше, а дышать от длительных поцелуев всё труднее…

***

Звук входящего сообщения привело в чувство. От увиденной в голове картины стало невыносимо жарко. Тело так и вопило о продолжении, в то время как сердце желало тех чувств и эмоций.

Невозможно передать словами то, что я только что ощутил. Всё казалось таким реальным, таким манящим, притягательным. Поймал себя на мысли, насколько же был глуп, когда отмахивался от воспоминаний, когда отбрасывал в сторону, считая ненастоящим. Когда не мог поверить, что это было.

Не помню как я с ней познакомился; как мы пришли к итогу, что начали встречаться, а после жить вместе; понятия не имею, что она такого сделала, что мой пёс по ней так сильно скучает; да и чёрт его знает, почему даже мой брат так старательно пытается мне внушить, что мне стоит с ней поговорить. Не помню. Не знаю. Возможно, и не хочу.

Но точно знаю одно: меня к ней тянуло, как магнитом, и я буду полным кретином, если продолжу от этого отмахиваться.

Пожалел себя, поиграл в ребёнка, сделал глупость — пора исправлять. Полгода я вёл себя как последняя сволочь, которая думала только о себе. Сто восемьдесят два дня я бегал от ответственности за своё прошлое, в то время, как она не опускала руки и продолжала в меру своих возможностей бороться за нас. В то время, как она продолжала верить в нас…

Отбросив все мысли в сторону, взял телефон и сразу перешёл в чатовое окно с «новым» контактом. Мысли спутались, я не знал, что писать. Глядя на её номер, понимал, что знал его наизусть. Каждая его цифра отпечаталась в памяти, и теперь мне кажется, что даже, если меня разбудить посреди ночи и спросить, то я без единой запинки смогу его назвать.

Смотря на пустой экран, чувствовал страх. Страх от того, что я опоздал, и она не ответит. Страх от того, что ответит и оттолкнёт.

Дабы больше не издеваться над собой, налил второй бокал вина и написал нелепое сообщение, моментально нажав на отправку.

29 сентября. 22:15Привет. Спишь?

Не прошло и минуты, как я увидел то, что хотел и одновременно боялся больше всего: «Абонент набирает сообщение…»

========== Хочешь, я приеду? ==========

Бутылка вина заканчивалась, а я всё ещё не притронулся к телефону, который заблокировал сразу же, как увидел, что она печатала ответ. Не знаю, сколько прошло времени, но пришло уже два сообщения. Хочется посмотреть, безумно хочется, но так боюсь, что там будет то, что мне не понравится.

Смешно понимать то, что я полгода избегал её, хотел забыть. Да, чёрт возьми, я хотел выбросить её из своей жизни раз и навсегда. Одна мысль об этой девчонке приносила дискомфорт. Мне казалось, что так будет правильно, что я должен от неё отказаться.

Какое-то время я словно чувствовал, что её отсутствие в моей жизни принесёт мне счастье. Мозг упрямо доказывал, что раз забыл именно её, то это правильно, так и должно быть.

Но что тот мозг, когда сердце и душа вопили по женщине, имя которой я не мог по сей день произнести даже в голове. И сейчас не могу…

Допил остатки вина, собрал всю волю в кулак и взял телефон в руки. Разблокировав его, уставился немигающим взглядом. Я ожидал, что она напишет что угодно, но явно не это:

29 сентября. 22:17

Привет, малыш. Нет, рисую. Ты чего не спишь?

«Прикреплён один файл».

Посмотрев ниже сообщения, увидел фото, на котором был холст, стоящий на настольном мольберте. И всё бы ничего, если бы там не был нарисован дом моих родителей. Картина была неумелой, но передавала своим видом так много, что я едва не задохнулся при одном взгляде.

***

Аккуратные, неторопливые поцелуи, что она рассыпала по всему лицу, дарили мне спокойствие. Сидя прямо на полу моей спальни в родительском доме, мы впервые с ней поцеловались по-настоящему, с взаимными чувствами.

До этого момента было множество других ситуаций, даже более удобных, но теперь мне казалось, что не зря я столько её ждал. Так долго ждал мою богиню.

Страшась переступить рамки, которые она устанавливала раньше, положил руку ей на затылок и прошептал прямо в губы:

— Если ты меня сейчас не остановишь, потом будет поздно.

Улыбнувшись одними уголками губ, она едва мазнула ими по моим и так же прошептала:

— Если ты меня сейчас не поцелуешь, то я обижусь.

И я поцеловал, поцеловал так, как давно этого хотел: страстно, несдержанно, пылко. Моя девочка отвечала с не меньшим желанием, отчего тело моментально реагировало на её близость, желая большего.

Кто бы мог подумать, что в этом ангеле жили такие черти.

***

В том доме произошла наша первая близость, и речь сейчас не о физическом слиянии, а о большем, духовном. Найти секс на ночь — никогда не было для меня проблемой, а вот пустить в душу человека, показать ту светлую часть, что спрятана в потаённых уголках, вот это тяжело.

Не знаю как, но ей это удалось. И пусть я не помню даже дня нашего знакомства, зато вспомнил то, как она доверилась мне всецело, сказав: «твоя».

Глядя на несколько написанных слов, понял, что действительно всё ещё моя, раз так тепло ответила.

Рассмотрев изображение ещё раз, всё же решился написать. Вот только не знал что, поэтому банально повторил за ней, отправив селфи с бокалом вина, а к нему оставил небольшую приписку.

29 сентября. 23:20«Прикреплён один файл»По тебе скучаю. Пью.

И не успел я отложить телефон, как увидел, что она набирала ответ. Несмотря на всю мою медлительность, несмотря на нерешительность, она продолжала меня ждать.

Телефон издал звук входящего сообщения. В этот раз я не терял времени, а сразу же посмотрел смс.

29 сентября. 23:22

И я скучаю, малыш. Знал бы ты, как же сильно я по тебе скучаю.

В сердце что-то защемило от прочитанного. Не ожидал, что пара строк смогут вызвать такие эмоции, ибо в горле встал ком настолько тошнотворный, что мерзко от самого себя. Мерзко от того, как думал о своей шкуре, бросив её одну со всеми терзаниями. Ей было хуже, чем мне, я хотя бы не помнил ту часть, которую она могла прокручивать ежедневно в голове, изводя себя. Она помнила всё и жила с этим. Одна…

***

Промозглый дождь леденил не только тело, но и душу. От одного взгляда на неё было больно. Сердце сжималось в тиски без возможности размеренного бытия.

Моя девочка стояла поодаль от меня, сжимая руки в кулаки. Я видел, как она из последних сил сдерживалась, чтобы не закричать во весь голос. Видел, как слёзы бесконтрольно лились градом по уставшему лицу. Видел, как мой хрупкий ангел боролся с подступающей истерикой, контролируя свои агрессивные порывы.

Ранее она просила дать возможность ей пройти через это одной. Она буквально умоляла меня дать ей время для скорби по отцу. И я даже согласился на какое-то время, но глядя на неё, такую разбитую, я не мог стоять в стороне.

Сделав несколько шагов вперёд, почувствовал на предплечье руку. Обернулся и увидел Ходжа, который смотрел на неё же сочувствующим взглядом и отрицательно мотал головой. Я знал, что, несмотря на то, что его взор прикован к моей женщине, — действие предназначалось мне.

— Я ей нужен… — едва прошептал, освободив руку.

— Ей нужно время пережить эту боль. От твоего присутствия её не станет меньше, Брайан. Ты, как и я, знаешь, каково это терять родных, — тихо ответил брат, взглянув мне в глаза. — Ты нужен ей, но не наседай. Будь рядом, наблюдай, и когда ей понадобится твоя поддержка, ты это поймёшь.

Я так и не пошёл к ней, а стоял на месте и лишь наблюдал, как она прощалась со своим отцом, шепча себе что-то под нос. А когда закончила, она просто отошла в сторону, посмотрела на меня и сказала одними губами:

— Я буду скучать…

Трёх слов оказалось более чем достаточно, дабы понять то, что я не просто нужен, что я необходим. Не раздумывая, сразу же пошёл к ней, заключив в крепкие объятия. Моя маленькая, которая, если раньше ещё хоть и немного, но держалась, оказавшись рядом со мной, совсем зашлась в рыданиях.

Я не знал, как её успокоить. Просто крепче прижимал к себе, временами оставляя лёгкие поцелуи на влажных волосах. Я просто хотел, чтобы она чувствовала себя со мной в безопасности, чтобы знала, что всегда буду рядом, но я упорно молчал, давая ей возможность выплеснуть накопленные эмоции.

— Я всегда буду рядом, — всё, что смог из себя выдавить, когда рыдания перешли в всхлипы.

***

Моргнув несколько раз, скинул пелену неприятных воспоминаний, что делали ещё хуже. Я не сдержал своего обещания. И то, что у меня провал в памяти — совсем не оправдывало, а в некоторой степени только усугубляло моё и без того шаткое положение.

Она ведь пыталась поговорить. Из разговоров Ходжа и Лиз, что я случайно слышал, то она много раз общалась с доктором и внимательно слушала все рекомендации. Она не просто слушала, а выполняла. И когда лечащий врач сказал, что ей действительно не стоило больше приходить, а дать мне время прийти в себя, она так и поступила. А сделал бы я так же? Нет.

Я всегда был конченным эгоистом и дичайшим собственником. Я уважал личные границы человека, ценил его время, выбор и принципы. Восхищался личностями, которые могли идти против системы, которые наперекор всем и всему строили свою жизнь так, как этого хотели. Такая она. За что, возможно, я её и полюбил.

Но будучи горделивым, эгоистичным человеком, я не уверен, что смог бы вот так поступить. Если поменять нас местами, я бы, наверное, до последнего добивался её внимания, и плевать бы мне было на всех. Если это не было бы ей во вред, то и ночевал бы под палатой, потому что сошёл бы с ума только от мысли, что мой любимый человек меня не помнил.

Она поступила иначе. Она не принесла никакой жертвы, не стала мученицей от того, что послушала рекомендацию врача, нет. Но она смогла перебороть своё собственное «Я», своё «хочу» и дала мне то, что я требовал.

Мой ангел…

Схватил телефон покрепче, так, как будто от него сейчас зависела моя жизнь, я набрал короткое:

29 сентября. 23:30Хочешь, я приеду?

И не успел отложить его в сторону, как услышал звук входящего сообщения.

29 сентября. 23:30

Нет.

Одно слово, три буквы, а показалось, что мой мир рухнул за секунду. Первая мысль в голове: «она не хочет меня видеть». Что же, это и неудивительно, учитывая то, сколько времени я от неё отмахивался, словно от ненужной, навязанной мне вещи. Сам виноват. Дурак. Потерял ту, что во мне видела жизнь…

Следующая мысль стала более оптимистичной. Может, ей просто нужно время? Может, не всё потеряно? Не исключаю вариант того, что ей нужно смириться с моими тараканами и принять тот факт, что как раньше уже не будет.

Смешно. До абсурда смешно, что мне это пришло в голову. Уверен, что она не просто смирилась, а уже давно приняла всю ситуацию, ведь знала, на что идёт, когда услышала от врача диагноз.

Так в чём тогда дело?

Вместо того, чтобы спросить, я снова демонстрировал сам себе слабость. Положил телефон на столешницу и потянулся за второй бутылкой, но в этот раз уже не вина. Когда пробка была в руках, я услышал, что пришло сообщение. Решив, что терять мне больше нечего, отставил бутылку и взял телефон.

29 сентября. 23:35

Ты уже выпил. Давай я приеду?

Одно сообщение, которое разрушило все мои страхи, сыграло такую злую шутку с моей душой, что хотелось кричать то ли от радости, то ли от боли.

Я был благодарен ей за заботу, за то, что она была готова ко мне сорваться «здесь и сейчас», только потому что я её ждал, но не мог позволить ей сделать тот шаг, который должен был сделать сам.

Кликнув несколько раз по экрану, отправил сообщение:

29 сентября. 23:37Я могу на такси.

Ответ не заставил себя долго ждать.

29 сентября. 23:37

Малыш, вызови мне такси. Я собираюсь.

Прочитав сообщение, я охренел. Ожидал многое, но явно не это…

Отставив бутылку обратно в бар, я начал переживать за свой внешний вид. Глянув в отражение стекла на мини-баре, убедился, что выглядел дерьмово.

Не успел я и шагу из кухни сделать, как услышал звук телефона. Когда взял его в руки, то в очередной раз улыбнулся и смутился.

29 сентября. 23:40

Малыш, зная тебя, я сама вызвала. Скоро буду. Целую.

И она реально знала меня…

Знала и в той, и в этой жизни…

После полученного сообщения, я, словно идиот, бегал по всему дому, пряча своё неряшество. Мне было стыдно от брошенной на пол кофты — её. От бутылки, которая не встретилась с мусором, а увидела столешницу. Мне было стыдно от скинутого на пол в ванной полотенца.

Случайно я вспомнил, что у нас уже была подобная ситуация.

***

Вечер, откровенно говоря, был испорчен полностью, при том всём испорчен мною лично. День рождения моего брата закончился тем, что гости расходились из клуба под сильные крики Ходжа, который отчитывал меня, словно ребёнка.

Не помню, в какой именно момент я начал закипать от гнева, но помню, что недовольство появилось тогда, когда брат представил мне своего давнего друга. Леон Макграт стал объектом моей ярости.

Этот тип не понравился мне изначально, только от одного его вида я понял, что общение у нас с ним не сложится. Но не моя личная неприязнь стала причиной испорченного праздника, а чрезмерные знаки внимания от мужчины к моей женщине.

И, возможно, я бы ещё как-то держал себя в руках, если бы не её улыбка, отправленная не мне. Если бы не медленный танец, на который она согласилась с ним. Если бы не его глупые шутки, над которыми хохотала моя любимая.

Причина для ревности так себе на самом деле, ведь она не позволяла себе ничего лишнего, держала необходимую дистанцию, да и просто, скорее всего, поддерживала беседу с ним только из вежливости. Но мне это было не доказать, когда тот осёл положил руку на её поясницу.

Вот тогда и произошло то, как назвал это Ходж: «шторы закрыли, свет выключили».

Я недолго думал, прежде чем оторвал наглеца от своей женщины, а после одним ударом сломал ему нос. В большее драка не успела перерасти, так как нас практически сразу растянули и довольно долгое время удерживали.

И всё было бы в порядке, если бы она не бросила на меня осуждающий взгляд. Неуспевшая подутихнуть ярость вспыхнула новой волной. Скандал с моей девочкой был тихим, но пощёчина, которой она меня одарила прежде, чем уйти, — громкой.

Будучи слепым ревнивцем, я наговорил ей кучу гадостей, которые она не стала терпеть. Было стыдно, когда осознание сказанного дошло до меня, но слов назад не заберёшь.

Выслушав нравоучения от Ходжа, схватился за телефон и звонил ей раз за разом, но она упрямо не отвечала, а после десятого звонка и вовсе отключила мобильный.

Съездил на её квартиру — пусто. На катке тоже не нашёл. Обзвонил подруг, сказали, что у них её нет. Я искал везде чуть ли не всю ночь, но всё было тщетно.

Опустив руки, приехал домой и заказал пиццу. Развалившись с Сэмом в гостиной на диване, сидел и, словно идиот, гипнотизировал взглядом телефон, временами отвлекаясь на разговоры с собакой. Когда меня уже практически одолела сонливость, услышал звук входящего сообщения.

17 июля. 04:49

Доставай второй бокал, буду через 15 минут. Целую, ревнивец мой пришибленный.

Она знала меня лучше брата. Знала, что я не спал. А я знал, что за такой беспорядок, что устроил за пару часов, обязательно получу по ушам.

Так быстро я ещё никогда не убирал.

***

Беру свои слова обратно, тогда у меня было больше времени.

Вспомнил ту ревность, то, как посторонний человек касался её, понял, что не хочу, чтобы это произошло ещё раз. Не хочу, чтобы она принадлежала кому-то, кроме меня. Она моя женщина, и если я не помню всего прошлого, что нас связывало, то могу сделать так, что у нас появятся новые моменты, ещё лучше, ещё краше тех, что были ранее. Я могу сейчас делать шаги для нашего будущего. И к чёрту прошлое, если на кону наша жизнь.

Моя Кэтрин. Мой ангел.

Из мыслей меня вырвал звук звонка. Она приехала…

Взглянув ещё раз в зеркало, поправил растрепавшиеся волосы и пошёл открывать.

Когда распахнул дверь, от одного взгляда на неё сердце пропустило несколько ударов. Исходя из того, что я видел, то она приехала в том, в чём ходила дома. Её образ меня не смутил, он порадовал настолько, что я хотел закричать от счастья, словно впервые влюбившийся мальчишка. На ней была моя рубашка…

— Привет, малыш, — сказала она, приподняв в руке бутылку вина.

========== Жизнь на «до» и «после» ==========

Комментарий к Жизнь на «до» и «после»

Повествование в главе происходит от лица Кэтрин.

День, после которого моя жизнь разделилась на «до» и «после»; день, когда я думала, что сойду с ума от горя; день, который дал мне возможность понять, как мы были глупы, как безрасудны, когда он сказал, а я подтвердила два слова: «мы расстаёмся», я никогда не забуду.

Когда мне позвонил Ходж и сказал, что Брайан попал в аварию, я, не думая, сорвалась с регистрации на рейс и поехала в больницу. Девять часов под операционной, семь стаканов кофе, три истерики навзрыд, крепкие объятия Ходжа, которого колотило не меньше моего, — вот, как тогда измерялось время.

Стоя в белых коридорах, пропахших смертью, я молилась, молилась всем существующим богам, молилась всему живому и выдуманному, молилась, чтобы он жил. Умоляла вселенную мне его вернуть. Я обещала, что всё исправлю, обещала наверстать всё потерянное время, клялась, что если он только пожелает, то мы снова будем вместе.

Как же я люблю тебя, малыш. Как же мы были глупы.

Только тогда я поняла истину фразы: «Имея, не ценим, а потерявши, плачем».

Тогда мне было неважно, что он скажет, когда придёт в себя, оттолкнет или распахнёт объятия, лишь бы жил, пусть и не со мной, но жил.

Но он не пришёл в себя, не открыл глаза и не посмотрел на меня, он год вообще ни на кого не смотрел.

***

— Ты понимаешь весь абсурд ситуации? — говорил Брайан, сдерживая злость. — Понимаешь, что я не могу бросить всё, что здесь наработал за всю свою жизнь? Кэт, милая, родная, скажи, что ты отказалась от предложения, а если и согласилась, то это ненадолго, — шептал он, глядя на мои слёзы. — Прошу, — добавил ещё тише.

Я не знала, как ему сказать, что не просто согласилась, а даже не раздумывала на этот счёт. Когда Елена сказала, что меня заметили, что могу вернуться на лёд не просто ради своего удовольствия, а профессионально, я, не слушая всех условий, согласилась. Тогда точно была уверена, что любимый мужчина меня поддержит, что мы с ним в огонь и в воду. Казалось, что мы всё преодолеем, но нынешний разговор показывал обратное.

— Молчишь, — он посмотрел на меня с такой болью, что мне стало тошно от самой себя. — Сколько?

— Контракт на три года.

— И ты уже подписала?

— Нет, но соб…

Договорить он мне не дал, выставив между нами руку. Брайан никогда не делал подобного жеста, он никогда от меня не отгораживался, никогда не закрывался. С ним мы всегда всё обсуждали. Когда мы ещё не состояли в отношениях, когда были просто хорошими друзьями, то договорились об одном:

«Рот создан для того, чтобы им говорить. Не нравится что-то — скажи! Обиделся за что-то — не молчи!»

Мы всегда говорили, но сейчас он молчал. И это молчание убивало медленно, мучительно. По крайней мере, тогда я думала, что это самое страшное, что могло с нами произойти.

— Малыш, это всего лишь три года. Мы сможем. Мы справимся… Вместе…

— Очнись! — вскрикнул он, сделав несколько шагов дальше от меня. — Кэт, мы не в сопливой мелодраме живём, нам не по пятнадцать, чтобы верить в отношения на расстоянии и, как ты знаешь, мне далеко уже даже не двадцать. Это не просто переезд в другой город, это другой континент! Европа, мать твою! — он громко выкрикнул ругательства и ударил кулаком в стену. — Я не так планировал провести эти годы. Родная, ты нужна мне рядом.

***

В тот день мы поставили точку. Брайан не ходил кругами, не пытался найти выход из ситуации, да и что его было искать: либо ехать вдвоём, либо я должна была остаться в Нью-Йорке. Он не говорил о глупостях по типу: «ну давай попробуем, а там как получится». Он сразу мне сказал о том, что не сможет, и я понимала его. Я принимала его выбор и даже уважала.

Зная характер моего мужчины, скандалы были бы у нас по несколько раз в день. Сцены ревности на расстоянии были бы обеспечены. Брайан до безумия ревнив, иногда мне даже казалось, что до безрассудства. И пусть я не давала для этого поводов, он был непреклонен. Было время, что обижалась на него, грозилась уйти, но со временем привыкла к такому поведению. Брайан не был агрессивен, по крайней мере, по отношению ко мне, но те, кто проявляли ко мне интерес, очень об этом жалели.

Часто слышала, что ревнивые люди это те, кто просто не уверен в себе, и какое-то время я даже так думала. Но стоило встретить его, как выбросила эту чушь из головы. Когда-то он мне сказал то, что я запомнила на всю жизнь:

«Родная, я более чем уверен в себе и ещё больше в своём выборе. Я уважаю тебя и доверяю. Ревность не оттого, что не верю тебе или комплексы свои прячу, нет. Ревность оттого, что я не доверяю тем, кто крутится вокруг тебя. Если моё, значит, моё во всём».

И так оно и было, я действительно была его во всех смыслах и помыслах. Я отдавала всю себя этому мужчине. Это не значило, что Брайан в чём-то меня ограничивал, что-то запрещал, ставил какие-то условия, вовсе нет. У меня всегда было право выбора, и я осознанно выбирала его.

Но пришло время, когда я выбрала себя, когда согласилась с его предложением расстаться, когда две недели не брала от него трубку, потому что боялась передумать. Я любила Брайана, но не хотела зацикливать свою жизнь только на нём. Я хотела значить что-то и без него. Хотела оставить после себя отпечаток, а не быть просто женщиной известного художника по совместительству хозяина нескольких галерей.

И какой же я дурой была, когда не ответила на звонок, что произошёл в аэропорту. Он ведь не просто так звонил…

***

— Ходж, пожалуйста, скажи, что с ним будет всё хорошо? Скажи, что они ему помогут? — говорила я, рыдая. — Прошу, скажи мне это.

У семейства Бейкеров была отличительная черта среди всех моих знакомых — они единственные никогда не врали. Я знала, что просила у него нереального, но продолжала умолять дать мне хоть призрачную надежду, хоть капельку веры, хоть что-то, за что бы я уцепилась.

Вместо ответа мужчина просто меня обнял. Крепко прижав к груди, Ходж что-то мне шептал в макушку. Я уверена, что это должно было быть что-то хорошее, но упорно не слышала ни единого слова, продолжая причитать, цепляясь за его рубашку.

— Тише, маленькая, тише. Он бы не хотел видеть тебя в таком состоянии, — прошептал мужчина, слегка отстранившись.

Вытерев с лица слёзы, Ходж постарался улыбнуться, но, откровенно говоря, у него это получилось паршиво. Представить тогда боялась, каково было ему, мало того, что брат был в операционной, так ещё и я, истеричка, под боком. Чужая. Та, которая только больше печали сейчас нагоняла.

— Я знаю, о чём ты думаешь, — сказал Ходж, обратно притянув меня в объятия. — Не смей. Ты — член семьи.

— Но мы…

— Знаю, — перебил он меня, — расстались. Это не имеет никакого значения, раз ты сейчас здесь. К тому же я тебе, кажется, уже говорил: что бы у вас не произошло, ты всегда знаешь, к кому можно прийти за помощью. Друзья ведь, кажется, так и должны поступать?

Несколько минут, на которые мы смогли отвлечься, на время скрыли кровоточащие раны, но это было до тех пор, пока я не поняла, где нахожусь.

В тот момент мне казалось, что я сходила с ума, что моё сознание медленно, но уж слишком уверенно покидало меня без возможности на возвращение. Казалось, что ничто не смогло бы разбить истерзанное сердце ещё больше. Но как же я ошибалась.

Раздавшийся за спиной звук каблуков будто громом проходил по помещению, создавая отвратительное эхо. Повернувшись к раздражителю, я увидела Наоми, подругу, которая так и не смогла меня простить.

С ней мы познакомились с Брайаном одновременно, и если я изначально была заинтересована в дружбе с ним, то Наоми хотела большего, о чём часто намекала ему. Но он сделал выбор в мою пользу, и, по правде говоря, у нас всё как-то так закрутилось, что я сама не поняла, как от друзей мы дошли к возлюбленным.

— Это всё ты виновата! — закричала она, когда подошла к нам.

В ту секунду я не понимала, о чём она говорила, поэтому уставилась на неё, глупо хлопая глазами. Подруга же продолжала гневно кричать, активно жестикулируя руками. Кто знал, сколько бы это продолжалось, если бы не врач, который сделал замечание, а после и Ходж, что схватил её за предплечье и силком потащил к выходу. Последние слова, что я услышала, прежде чем она вышла, добили меня окончательно:

— Это ты во всём виновата! Я говорила ему, чтобы забыл! Говорила! А он за тобой поехал! Ненавижу!

***

Знала бы тогда подруга, как я себя ненавидела. Знала бы, сколько ночей провела в истериках, обвиняя себя в случившемся. Если бы она только знала…

Знала бы Наоми, сколько суток я просидела возле него, слушая звук аппарата жизненного обеспечения, и как шарахалась, если тот издавал непонятный писк. Сколько ночей сопротивлялась, когда Ходж меня буквально силой выталкивал из больницы и отвозил домой. Сколько волос вырвала от сумасшествия, когда лечащий врач Брайана сказал, что шансы на то, что он выйдет из комы, ничтожно малы, а если и придётв себя, то, скорее всего, останется инвалидом.

Интересно, а знала ли? Когда сама за всё время наведалась к нему в лучшем случае один раз за месяц, а когда услышала, что он мог не открыть глаза, то и вовсе зажила своей жизнью, забыв о нём.

Год. Я прожила в своём личном Аду грёбанный год! Каждый день был для меня слово временная петля, выхода из которой не было. Каждый новый день пугал больше предыдущего, больше того, за который я уже всех поблагодарила, что он жив. И как умоляла, чтобы судьба была благосклонна и сегодня.

Ежедневно я сидела у его койки и молилась, молилась всеми молитвами что знала, всем богам, о которых когда-либо слышала.

Я представить даже боялась, что будет, если его не станет. Что произойдет со мной, если его у меня отберут.

Мы ведь так и не успели пожить…

Сколько я не успела ему сказать, сколько ласки не подарила, надеясь, что успеется, что нам некуда было торопиться.

***

— Малыш, ты спишь? — позвала я его, оставив лёгкий поцелуй на груди.

— Угу.

— Лжец, — улыбнулась его сонному голосу и укусила место поцелуя.

— Не лжец, а спать хочу. Кэт, если сейчас начнутся вопросы из разряда: «А что я буду делать, если ты умрёшь?» — пародировал он мой голос. — Тогда я отвечу заранее: первой я тебе уйти не дам.

Рассмеявшись, перекинула ногу через него и оседлала. Не ожидая подобного, Брайан открыл глаза и как-то странно улыбнулся. Мужские руки властно легли на бёдра, усадив к нему на живот.

— Если ты продолжишь ёрзать ниже, то устроим третий заход, — сказал он, сжимая кожу.

— Хоть четвёртый, — ответила и наклонилась к его губам, оставив пару мягких поцелуев. — Но меня интересует другое.

Закатив глаза, Брайан переложил руки себе под голову и едва кивнул головой. Я знала, что хотела у него спросить, но не знала, как этот вопрос было правильно сформулировать.

— А что дальше?

Вопрос прозвучал до ужаса глупо, но, глядя на его задумчивое лицо, я поняла, что он разобрал его суть.

Какое-то время Брайан молчал, что безумно пугало. Я всегда была уверена в своём мужчине, но, как и каждой девочке, мне хотелось слышать от него подтверждение нашего будущего. Хотелось, чтобы именно он сказал, каким его видел.

— Всё довольно просто, — начал говорить Брайан, заглядывая в глаза. — Сейчас мы живём вместе, немного погодя поженимся, там уже будет пора выбирать: или новый дом на покупку, или переезжать в родительский, Ходжу всё равно он не нужен, — веселого проговорил он и вновь вернул руки мне на бёдра. — Хочешь или не хочешь, родная, а после выбора дома нам придётся пережить ремонт.

Он продолжал рассказывать, а я сидела, раскрыв рот. Вопросов было уйма, но он так интересно говорил, что мне совсем не хотелось его перебивать.

— В принципе, мой дом тоже мог бы сгодиться для жизни, но он будет мелковат для того количества Бейкеров, что я хотел бы. Так что, родная, если мы переживём ремонт, то будем начинать делать детей.

Услышав последнее, я словно дурочка смотрела на него и не могла из себя слова выдавить. Когда всё же услышанное дошло до разума, я громко расхохоталась. Успокоив смех, наклонилась к нему и поцеловала.

— Мой шутник.

Схватив бёдра покрепче, Брайан ловко поменял нас местами. Нависнув надо мной, он оставлял нежные поцелуи на шее, постепенно спускаясь к груди. Когда он носом провёл по ложбинке, остановил свои ласки и поднял глаза на меня.

— Я похож на того, кто будет шутить подобным?

— Ты хотел спать, — решила сменить тему и поговорить с ним тогда, когда мы будем как минимум одеты.

— Я проголодался перед сном, — парировал он, оставив синее пятнышко на рёбрах.

***

У нас были планы на будущее, у нас были желания, пока я не оборвала их своим отъездом. Винила ли себя, что выбрала карьеру? Нет. Винил ли он меня в этом? Ответ тот же.

Я знала, что несмотря на обиду, не глядя на всю боль, он гордился. Гордился тем, как я выросла духовно. Когда мы познакомились с Брайаном, я была довольно тихой, неуверенной в себе девочкой; он же показал мне, каково это знать себе цену, любить и уважать себя со всеми демонами, каково это быть женщиной.

Сейчас же, вспоминая самый страшный год в моей жизни, я улыбалась словно дурочка, когда в голове всплывал звонок Ходжа. Он без приветствия, не ходя кругами, сразу же мне сказал:

«Он открыл глаза. Он дышит сам. Приезжай».

Мою истерику тогда, наверное, слышали все соседи. Только в тот раз она была от счастья. Я словно ненормальная рыдала и смеялась одновременно, радуясь, что он жив! Жив и будет жить!

Шли дни, недели, Брайан постепенно начинал говорить и даже самостоятельно вставать. К сожалению, год в коме оставил на нём довольно сильный отпечаток. Мой мужчина чуть ли не ходить заново учился.

В каждый мой приход он воспринимал меня как-то настороженно, и мы всё это скидывали на то, что ему было странно видеть меня после расставания. Я не позволяла себе лишнего, держала между нами необходимую дистанцию, прикасалась к нему только тогда, когда ходила с ним на физиотерапию. И меня всё устраивало, главное, что жив. Главное, что позволял быть рядом.

Но это было до тех пор, пока он отчётливо не заговорил и не спросил имени сиделки, которую он видел во мне. Брайан думал, что меня нанял Ходж, а так как тема наших отношений была довольно болезненна, то её никто и не поднимал с ним, тем более, видя, в каком он состоянии.

После этого вопроса, мы с Ходжем сорвались к врачу, который только теперь смог диагностировать у Брайана амнезию. Шансы на то, что он бы вспомнил всё, были, но время, когда это могло наступить — месяца, года, а возможно, и никогда.

В тот день мы с Ходжем и договорились, что о расставании ему не скажем, по крайней мере, собирались молчать до тех пор, пока он бы не начал вспоминать сам.

Пришедшая тогда Лиз согласилась поддерживать легенду, пусть и с недовольством.

У меня же появился новый страх. Я боялась, что когда он всё вспомнит, то не простит мне ложь. Брайан многое мог простить в своей жизни, но не ложь.

Я утешала себя тем, что эта ложь во благо, что всё, что мы делали, делали ради него. Но голова то понимала, что по большей части это было ради меня. Я просто не могла его отпустить после того, что произошло.

Никогда не была суеверной, но мне показалось, что это знак свыше, что это тот самый шанс, который давал нам возможность исправить свои ошибки. Давал понять, что мы нужны друг другу.

И я решила, что во чтобы мне это не стоило, а я верну нам заслуженное счастье. Лишь бы он позволил. Но мой оптимизм и решительность были не столь долгими, как того хотелось бы.

Новым ударом для меня стало то, что Брайан наотрез отказался как-либо со мной контактировать. Он не просто не хотел со мной говорить, но и не хотел видеть. Сколько бы я не старалась, сколько бы не пыталась прорваться, а всё было безуспешно.

Я бы продолжала свои попытки до бесконечности, ведь была готова терпеть строгие взгляды ровно столько, сколько бы потребовалось, я бы добивалась. Но в один из дней моего посещения лечащий врач Брайана сказал, что ему становилось хуже после общения со мной, что его мучили кошмары.

И я сдалась. Опустила руки и отступила. Всё, что тогда могла себе позволить, так это звонки и редкие встречи с Ходжем, который всё так же держал меня в курсе его состояния. Он был единственным, кто продолжал меня поддерживать и давал надежду на то, что, возможно, всё образумится, что мне просто стоило подождать.

И я почему-то верила ему. А возможно, мне просто хотелось зацепиться за эту веру.

Сейчас, когда я достала купленный Брайаном мольберт, я решила вспомнить то, чему он меня учил. Получалось довольно скверно, но мне казалось, что даже немножко похоже на тот дом, в котором я сказала ему: «твоя».

Мне так хотелось туда вернуться, так хотелось вновь оказаться там с ним, почувствовать крепкие объятия, наслаждаться вкусом любимых губ, вдыхать пьянящий аромат его тела. Как же мне хотелось быть рядом с ним…

Вытерла руки от краски и взяла телефон, чтобы посмотреть время. Как только разблокировала экран, увидела только пришедшее сообщение.

От одного взгляда на фото отправителя сердце опустилось в пятки, дышать стало тяжелее, а голова и вовсе забыла, что такое думать.

29 сентября. 22:15

Привет. Спишь?

========== Давай я приеду? ==========

Комментарий к Давай я приеду?

Продолжаем слушать рассказ Кэтрин.

29 сентября. 22:15

Привет. Спишь?

Два слова, от которых руки затряслись так, что я выронила телефон. Быстро его подобрав, судорожно начала набирать ответ, но как назло от волнения делала кучу ошибок в примитивных словах. Глубоко вдохнув, а затем выдохнув, постаралась успокоиться и взять себя под контроль. Что ему ответить, я не знала, поэтому написала первое, что возникло в голове:

29 сентября. 22:17Привет, малыш. Нет, рисую. Ты чего не спишь?«Прикреплён один файл».

Взглянула на сообщение и обомлела. На автомате написала «малыш». Не знаю, как это получилось, надеюсь, что он нормально на это отреагирует. Ещё и фото отправила. Волновалась так, словно мне не двадцать шесть, а снова двадцать два, и Брайан только начал за мной ухаживать.

Схватившись за телефон, как за спасательный круг, села в кресло в тяжёлом ожидании. Я так боялась, что он больше ничего не напишет. Боялась, что он просто ошибся номером. Жуть, как же я боялась, что это было неосознанно, случайно, не мне…

Прикрыв глаза, вспомнила, как он прозрел, когда впервые назвала его «малыш».

***

Пока я спокойно готовила завтрак, Брайан словно сумасшедший носился по дому. Вчера мой мужчина забыл установить будильник, благодаря чему проспал на встречу с Ходжем.

— Кэт, где запонки?! — кричал он со стороны гостевой. — Ну те, которые ты мне подарила на Рождество.

— Там, где ты их положил! — ответила, выглядывая из-за двери.

Смотря на него, бегающего в трусах, носках и рубашке, я громко расхохоталась, чем обратила на себя внимание. Остановившись, Брайан, держа в руке галстук, лишь вопросительно выгнул бровь, отчего мой смех стал ещё громче.

— Котёнок, ты что-то покурила утром? — спросил он вполне серьёзно.

Услышав вопрос, я залилась новой волной смеха, согнувшись пополам, от этого уронив кухонную лопатку на пол. Когда скулы начало сводить, а живот уже побаливать, я едва успокоила истерику и, вытерев выступившие слёзы, выпрямилась. Брайан стоял в том же немом шоке и продолжал сверлить непонимающим взглядом.

— Малыш, давай договоримся… — но закончить фразу я не успела, потому что в этот раз рассмеялся Брайан. — Бейкер, ты чего?

— Как ты меня назвала? — сказал он, шагая ко мне навстречу.

— Малыш, — ответила совершенно невозмутимым тоном.

Глядя на его ехидную ухмылку, медленно попятилась назад. Я прекрасно знала это выражение лица — он что-то задумал.

Маленькими шагами я зашла в кухню, постепенно продвигаясь спиной вглубь. Брайан не отставал, а наоборот, стремительно сокращал между нами расстояние. Каждый мой шаг — его два.

Когда почувствовала поясницей столешницу, поняла, что бежать больше некуда. За пару шагов мой мужчина сократил оставшееся между нами расстояние. Несколько секунд, и он подхватил меня за ягодицы, а после посадил на стол.

— Ты чего?

Вопрос остался без ответа. Брайан кинул галстук на пол и, положив руки на талию, притянул максимально близко к себе. Наклонившись к шее, он провёл носом до самого уха и тихо зашептал:

— Котёнок, я немного больше шести футов в высоту{?}[Если простыми словами, то около 185 см, но так как герои находятся в США, пишу их мерками.], ношу практически двести фунтов живого веса{?}[приблизительно 90 кг], и какой я после этого «малыш»? — спросил он, прикусив мочку.

Обхватив ногами его бёдра, я обняла за шею и, слегка подтянувшись, повисла на нём. Повторив его действия, так же прошептала:

— Так и я вроде без хвоста и шерсти.

— Один-один, — сказал Брайан, поудобней перехватив за бёдра.

Встретившись с ним взглядом, я провела носом по его. Практически моментально ехидная ухмылка стала такой милой, домашней, моей.

Оставила мягкий поцелуй на желанных губах, за ним второй, третий. Когда хотела отстраниться, он не позволил, вовлекая в новый. Сейчас в его действиях читалось всё: от нежности и любви, до безумной страсти и похоти. Оторвавшись от губ, Брайан перешёл поцелуями на шею, ступая вслепую по кухне.

— Малыш, тебя Ходж ждёт, — едва выдавила из себя несколько слов, когда мы снесли барный стул на своём пути.

— Подождёт…

***

С тех самых пор он так и остался для меня малыш. Иногда Брайан активно сопротивлялся этому милому прозвищу, делая вид что не слышал, как я его звала. Но со временем сам и не заметил, как отзывался на него шустрее, чем на имя.

Когда Ходж с Лиз впервые услышали: «малыш, мне нужна твоя помощь», хохотали так, что за животы держались. Тогда мне понравилась реакция моего мужчины, он совершенно с невозмутимым лицом прошёл мимо них и сделал то, о чём я просила. Правда, невозмутимость длилась недолго, ровно до тех пор, пока Лиз не шепнула старшему Бейкеру на ухо ласковое «зайчик».

Вспоминая прошлое, то, как мы были счастливы, на глаза навернулись непрошеные слёзы.

Помню, как Ходж позвал Брайана первым шафером на свадьбу, тогда и я впервые побывала подружкой невесты. И на тот момент мы были вместе всего лишь около трёх месяцев, но я никогда не забуду его взгляда во время брачных клятв.

Тогда мне казалось, что все голоса вокруг лишние, и только мы вдвоём стояли в церкви, произнося обет, но только чужими голосами. Как будто это было вчера…

Звук входящего сообщения моментально вернул меня в реальность. Приятные воспоминания словно дымкой развеяло, напомнив о том, что сейчас происходило. Разблокировала экран, прочла смс и сразу же отложила телефон в сторону.

29 сентября. 23:20

«Прикреплён один файл»

По тебе скучаю. Пью.

Я не верила, не верила в то, что он мне такое написал. Он скучал… Скучал по мне… Смахнув снова выступившие слёзы, совершенно не задумываясь, написала ответ.

29 сентября. 23:22И я скучаю, малыш. Знал бы ты, как же сильно я по тебе скучаю.

Взглянув внимательней на отправленное им фото, заметила, как устало он выглядел. Всегда аккуратная стрижка была растрёпанной. Это умиляло раньше, а он бесился, ведь если вовремя не успевал посетить парикмахера, то волосы начинали виться, что ему безумно не нравилось. Улыбка, которая вечно сияла, озаряя красивое лицо, была вымученной. Круги под глазами доказывали, что он плохо спал. Да и алкоголь в его руках не просто говорил, а кричал о том, что он разбит, ведь Брайан крайне редко когда пил. И вообще, мне казалось, что я сердцем чувствовала, насколько ему плохо.

Как же мне его не хватало всё это время. Господи, если бы можно было вернуть всё вспять, я бы, не задумываясь, изменила весь исход событий. Я бы ценила так сильно, так отчаянно, до крика, до сумасшествия. Отказалась от того предложения, осталась бы рядом с ним. Я бы отдала ему всю себя, лишь вновь быть рядом.

Вспоминая наши нелепые ссоры, сцены ревности, крики, становилось горько. Мы столько времени могли провести по-другому, с пользой, нежностью, наслаждением. Могли не растрачивать себя на нелепую ерунду.

***

День рождения Ходжа был шикарен. Старший из Бейкеров всегда любил роскошь и никогда этого не скрывал. Сегодня в клубе «Сириус» была закрытая вечеринка только для своих.

Изначально вечер проходил идеально, но это было до тех пор, пока Ходж не представил нам своего товарища. Ещё при знакомстве с Леоном я заметила, как глаза Брайана недобро сверкнули, и тогда не могла понять с чего бы.

Празднование шло полным ходом, когда Леон решил пригласить меня на танец. Не замечая в нём никаких плохих умыслов, я согласилась, пусть и не от искреннего желания, а из банальной вежливости.

Когда мы отошли от танцпола к бару, мужчина был интересным собеседником, галантным и не позволял себе ничего лишнего. Обычное ненавязчивое общение и юмор хорошо вписывались в атмосферу вечера.

Но всё было до тех пор, пока Леон не воспринял мою вежливость как заинтересованность в нём. Когда мужская ладонь легла на обнажённую поясницу, я даже возмутиться не успела, как рядом появился Брайан, который до этого момента общался с Ходжем.

Одним точным движением мой мужчина буквально оторвал от меня Леона, да ещё и нос ему сломал. Благо, что вовремя подоспевшие гости успели их разнять.

Какое-то время понадобилось удерживать мужчин, дабы дать им немного остыть. И вот, когда друг Ходжа не рвался дать сдачи и отошёл подальше, я говорила с Брайаном, в глазах которого бушевал гнев.

— Ты с ума сошёл? — прошипела сквозь зубы, сильно сжав его кисть. — Мы вообще-то на праздновании. Ты что творишь?

Действие, которым я старалась привести Брайана в чувство, казалось, что он совершенно не заметил. Мой мужчина желал продолжения драки, и кто знал, если бы я не стояла перед ним, то, возможно, она бы и состоялась.

— Я с ума сошёл? — сказал он сквозь зубы, отцепляя мою ладонь от своей. — Меня не было несколько минут, как этот павлин начал к тебе руки распускать.

— Малыш, ты преувеличиваешь…

— Ты преуменьшаешь, — перебил он меня, сделав шаг ближе. — Если бы я вовремя не появился, то что было бы дальше? Так и стояла бы?

Я не собиралась выслушивать безосновательные упрёки и ругательства в свою сторону. Обидно было, ведь на самом деле, я ничего плохого не сделала. Не знаю, что мной тогда руководило: обида от бредовых обвинений или то, что он даже не захотел меня выслушать.

Смутно слушая его гневную тираду, я просто его ударила. Впервые. Неосознанно. А после словно испуганная девчонка убежала прочь.

***

Тогда я первый и последний раз подняла руку на Брайана. Никогда не приветствовала подобного в отношениях. Для меня это было недопустимым, но я так сделала.

Практически всю ночь я просидела тогда у Лиз, которая убежала следом за мной. Спасибо подруге за то, что слушала всё моё нытьё, да ещё и Брайану не рассказала об этом.

Поговорив с женщиной, которая уже какое-то время находилась в браке с старшим из Бейкеров, я поняла для себя простую истину: нам тогда просто стоило уехать домой, остыть, а не выяснять отношения на людях, да ещё и на эмоциях.

Я прекрасно знала, какой у меня Брайан, знала о его вспыльчивости, ревности. Тем более, в добавок ко всему, это был не первый сломанный чужой нос за все наши отношения. Стоило просто увести своего мужчину домой, а там бы он сам успокоился. Понимала, что всё, что он мне наговорил — было со злости. Я знала, что он не думал так на самом деле. Благо, та ситуация стала для нас настолько поучительной, что больше такое не повторялось.

Телефон, лежащий на подлокотнике кресла, мигнул, давая понять о поступлении нового сообщения. Было страшно смотреть, но сидеть, не зная, что там, — ещё страшнее.

29 сентября. 23:30

Хочешь, я приеду?

29 сентября. 23:30Нет.

Чтобы написать ответ, понадобилась секунда. Подумать даже боялась, что Брайан после выпитого алкоголя сядет за руль. Отложив телефон в сторону, устало потёрла лицо руками. Я не знала, что делать дальше. Не могла понять, почему он мне написал. Не могла поверить, что он хочет меня видеть. Как бы я не была рада тому, что он проявил инициативу, а всё же душу терзали смутные сомнения.

Полтора года в разлуке очень сильно сказались на мне. За это время я не перестала любить его, казалось, что именно этот период жизни показал мне, что я так в жизни никого не смогу полюбить. И здесь, скорее, дело в том, что не то что не смогу, а не захочу.

Когда он был в коме, когда я сходила с ума от горя, как бы не молилась, я была готова к худшему. После полугода, как Брайан был без сознания, врач говорил нам с Ходжем, что он может и не прийти в себя. Ещё тогда я думала: а как дальше жить без него? Я знала, что смогу, но захочу ли? Нет…

Почему-то именно тогда забылись все обиды, забылось то, что мы были больше не вместе. Тогда я просто хотела его вернуть. Сейчас я просто хочу его вернуть…

Сообразив как выглядело моё «нет», схватила телефон и написала ещё одно сообщение. Надеюсь, что он не успел подумать, будто я не хотела его видеть.

29 сентября. 23:35Ты уже выпил. Давай я приеду?

Спонсор сегодняшнего вечера — страх, страх и Кэтрин-трусиха. Если до этого я боялась, что он меня оттолкнёт, то сейчас боялась, что согласится. Больше всего на свете я хотела его увидеть, но так же боялась посмотреть в родные глаза, которым мы солгали.

Чтобы не пропустить сообщение, которое, мне кажется, я услышала бы, даже если телефон был в другом конце квартиры, уставилась на диалоговое окно. Он набирал текст. Несколько минут ожиданий, постоянные клики на экран, чтобы не заблокировался, и пришло долгожданное:

29 сентября. 23:37

Я могу на такси.

Улыбнувшись, отбросила в сторону все страхи, будь что будет. В любом случае терять больше нечего: либо мы сейчас попробуем, обожжёмся и перестанем друг друга мучить, либо построим своё «долго и счастливо» заново.

29 сентября. 23:37Малыш, вызови мне такси. Я собираюсь.

Подскочив с места, я чуть не снесла стоящий на столике мольберт. Бушующие внутри эмоции переполняли настолько, что не могла поверить в то, что сейчас его увижу. Мне было так радостно только от мысли, что он сам проявил инициативу увидеться. Что он больше не отталкивал меня.

Не знала, что меня будет ожидать, когда я приеду, но да и это было не столь важно. Важно то, что он сделал шаг навстречу. Сейчас казалось, что парой сообщений он убрал всю ту пропасть, что выстраивал между нами полгода.

Вспомнив о том, что Брайан довольно рассеян, схватила телефон и вызвала через приложение такси. Я знала, что мой мужчина сейчас, скорее всего, в не меньшем замешательстве, чем я. Ему же отправила короткое:

29 сентября. 23:40Малыш, зная тебя, я сама вызвала. Скоро буду. Целую.

Целую. И вот снова получилось случайно, но от этого почему-то так тепло на душе. Он не противился этим случайностям, он принимал их так, как будто это должно быть.

Мой родной…

Пока носилась по квартире, словно угорелая, не заметила, как быстро приехало такси. И тут я поняла, что даже не переоделась.

Оглядев себя в зеркале, решила, что плевать. Подумаешь, в пижаме приеду, он меня и не в таком виде видел. Не знаю зачем, но захватила с собой из мини-бара бутылку вина, сумочку с вешалки и выбежала из квартиры, даже не переобув тапочки. Под подъездом уже стояла машина, в которую я буквально влетела, громко хлопнув дверью.

Не глядя в зеркало заднего вида, водитель недовольно поморщился, я же словно идиотка полоумная улыбалась во все тридцать два, прижимая к себе бутылку. Взглянув вперёд, заметила, что мужчина смотрел на моё отражение и как-то странно улыбался.

— На пижамную вечеринку небось так поздно едите?

Вопрос таксиста меня не смутил, а только повеселил. Забавный старичок, которому, по всей видимости, было так скучно, что он решил полюбопытствовать.

— Можно и так сказать.

— Маски для сна не хватает, — проговорил мужчина, подмигнув.

— Мы спать не будем, — шепнула в ответ и отвернулась к окну. — Говорить, — добавила ещё тише.

Рассматривая вид ночного Нью-Йорка, который, несмотря на позднее время, буквально кипел сумасшедшим ритмом, поймала себя на мысли, как сильно соскучилась по дому Брайана на окраине города. Прикрыв глаза, вспомнила его предложение жить вместе.

***

Сидя прямо на полу в гостиной, я старательно отмахивалась от предложения остаться на ночь. Когда словесные уговоры не подействовали, мой мужчина решил прибегнуть к физическим.

Повалив меня на ковёр, Брайан уселся сверху и начал щекотать, постоянно повторяя одну и ту же фразу:

— Мне было мало тебя, соглашайся.

Я же упорно брыкалась и хохотала на весь дом, не в силах выдавить из себя ни слова. Сэм, который мирно спал, услышав веселье, присоединился к хозяину помогать меня «пытать», облизывая босые ступни.

— Пре-к-к-к-ра-ти… — едва сказала, стараясь поймать его за руки.

— Согласишься, и я прекращу.

— Малыш… — продолжала хохотать, уже чуть ли не задыхаясь.

Заметив одышку, он остановился и подозвал собаку к себе. Сэм лёг сбоку от нас, утыкаясь носом мне в рёбра. Наклонившись ниже, Брайан оставил несколько поцелуев на щеке, а после соприкоснулся лбом с моим.

— Оставайся…

— Мне завтра рано вставать на тренировку, а форма дома. Малыш, я не хочу ехать через полгорода ни свет ни заря.

— Переезжай ко мне, — прошептал он, прикрыв глаза. — Я знаю, что выбрал не самый подходящий момент, знаю, что мог бы сделать это при других обстоятельствах, но больше не могу молчать. Не хочу тебя отпускать. Хочу засыпать и просыпаться с тобой каждый день…

Брайан ещё что-то продолжал говорить, а я отвернула голову и не до конца могла поверить в услышанное. Мы давно говорили на тему совместного проживания, но никогда не поднимали этот вопрос серьёзно.

Как для меня, так и для него было очень важно личное пространство, время, которое хотелось провести наедине с собой и своими мыслями. И только сейчас я задумалась о том, что то самое «личное пространство» у нас было, даже если мы находились в его доме. Никто и никогда друг друга ни в чём не ограничивал, не запрещал, не наседал, что-то требуя.

Пока я думала, то не заметила, как Брайан встал и куда-то ушёл. Несколько раз его окликнув и не получив ответа, облокотилась спиной на диван в ожидании.

Прошло несколько минут, как я услышала какой-то грохот, а после запыхавшийся Брайан буквально ввалился в комнату, довольно улыбаясь.

— Нашёл, — сказал он, ослепительно улыбнувшись. — Кэт, — продолжил говорить, встав передо мной на колени, — ты переедешь ко мне?

Вместо ответа я лишь глупо покивала головой и хотела было уже броситься ему на шею, как он меня остановил, взяв за руку. Дальнейшая картина навсегда отпечаталась в моей памяти. Брайан, оттопырив мой безымянный палец, надел на него металлическое кольцо, на котором было три ключа от его дома.

В тот день он пустил меня не в дом, а полноценно в свою жизнь, давая возможность быть полноправной хозяйкой его души…

***

— Дамочка, вы уснули? — услышала голос водителя и вздрогнула.

— Нет-нет. Приехали?

Получив одобрительный кивок от таксиста, быстро с ним рассчиталась и вышла из машины. Старенький Audi шумно отъехал от дома, оставив меня одну.

Глядя на панорамные окна, завешанные плотными шторами, видела едва уловимый силуэт, что носился по всему дому.

«Он, как всегда, устроил бардак, а теперь заметал следы», — пронеслось в голове.

Чем ближе я подходила к двери, тем больше у меня тряслись ноги. Было страшно. Былая смелость куда-то улетучилась, и мне захотелось убежать. Но увидеть его хотелось ещё больше.

Открыв сумочку, потянулась к ключам, которые мне отдал Ходж после аварии. Какое-то время я довольно долго прожила в этом доме с Сэмом, ведь за псом было некому присматривать, а находиться в каком-либо другом помещении животное отказывалось, постоянно воя. Ходж работал на износ, а Лиз часто уезжала в командировки. Когда у них появилось время ухаживать за собакой, я в тот же день покинула дом, который меня буквально убивал своей пустотой, напоминая о горе, что произошло.

Сейчас же, стоя перед дверью, я не осмелилась открыть её своими ключами, которые и вовсе не мои. Отбросив связку обратно, потянулась к звонку и стала прислушиваться к происходящему.

Шум, который был до этого, моментально утих. Несколько мучительных мгновений, и дверь открылась.

Глядя на него, такого далёкого, но моего, едва улыбнулась и, приподняв бутылку, сказала:

— Привет, малыш.

Улыбнувшись в ответ, Брайан обнял меня за талию и резко дёрнул к себе, заключив в крепкие объятия.

— Как же я, оказывается, скучал… — прошептал он, прежде чем поцеловал.

========== Правда ==========

Комментарий к Правда

Повествование возвращается к Брайану)

— Привет, малыш, — сказала она, приподняв в руке бутылку вина.

Глупо улыбнувшись, я, не раздумывая, взял её за талию и притянул в объятия. Не помню, когда в последний раз это делал, не помню, когда чувствовал себя так хорошо, как сейчас. До безумия хотелось, чтобы это всё не заканчивалось.

Какой же она была маленькой по сравнению со мной. Впервые боялся переборщить с объятиями, дабы не сделать больно. Приподняв пальцами её подбородок, наклонился к ней ниже и прошептал:

— Как же я, оказывается, скучал…

Тяга, та тяга, которую я ощущал к этому ангелу ещё в самом начале наших отношений, возрождалась вновь и буквально вопила о том, как сильно мне хотелось её поцеловать. Глядя в изумрудные глаза, в которых медленно стали появляться слёзы, отбросил все мысли, всю неуверенность в сторону и примкнул к желанным губам.

Целуя давно забытые губы, чувствовал не менее желанную отдачу. Подняв руку вверх, она обняла меня за шею, слегка привстав на носочки.

Обняв покрепче, оторвал её от пола, прижимая к себе. Свободной рукой перехватив бутылку, наощупь нашёл тумбочку, отставив ту в сторону. Не растерявшись, она окольцевала ногами бёдра, расслабленно поглаживая руками плечи.

Она мне доверяла. Всё так же, как и раньше…

Не разрывая поцелуй, пошёл в гостиную. Когда я временами цеплял предметы интерьера, моя девочка слегка усмехалась, от чего приятное тепло расходилось в груди.

Она приехала ко мне только по одному зову. Отдавала себя снова и снова, не страшась уйти в мой омут с головой. Она моя. Снова моя…

Усевшись на диван, переложил руки на лопатки, прижав её к себе ещё ближе. То минимальное расстояние, которое сейчас мелькало между нами, мне казалось милями. Я желал слиться с ней, вновь стать одним целым, как раньше.

— Малыш… — прошептала она, слегка отстранившись. — Мой… — говорила, покрывая лицо хаотичными поцелуями. — Родной… — почувствовал, как с её щеки слёзы покатились мне на лицо. — Единственный… — уткнулась лбом в мой. — Как же сильно я тебя люблю.

Положив руки на её скулы, большими пальцами вытер влагу и, ничего не говоря, вновь примкнул к чувственным губам. Мне казалось, что слова сейчас будут лишними, ведь мы так много времени потеряли.

Каким же я глупцом был, когда отталкивал её. Она была рядом всё то время, пока я боролся за жизнь. Она была рядом, когда я становился на ноги. Только она была рядом, когда я кричал: «уходи».

Исследуя забытые изгибы хрупкого тела, дошёл рукой до бедра, слегка его сжав. Тихое мычание, которое выдала она мне в губы, как будто отрезвило. Я, кажется, торопился.

Разорвав поцелуй, спрятал лицо в волосах, пока она нежно проводила дрожащими пальцами по обнажённой спине, исследуя каждый шрам. Не удержался и оставил несколько рваных поцелуев на тонкой шее, в последний раз прикусив кожу.

— Соскучился, — едва выдавил из себя, всё так же пряча лицо.

Мне было так стыдно смотреть ей в глаза. Чувствовал себя ничтожеством, которое не заслуживало такого отношения. Она обнимала, целовала плечи, шептала что-то ласковое, а я как будто потерялся.

***

Едва приоткрыв веки, практически сразу их закрыл. Яркий белый свет ослеплял, тело казалось неподвластным, а во рту было так сухо, что тошно. Собрав себя чуть ли не по крупицам, постепенно начал открывать глаза.

Первый вопрос, который пришёл в голову: «где я?». Последнее что помнил, так это то, как выгонял машину из гаража, а дальше провал.

Хотел хоть что-то сказать, но понял: мало того, что была помеха в виде кислородной маски, так ещё и не мог пошевелиться. Сделал немалое усилие, чтобы палец едва дрогнул. Сразу же после этого услышал мерзкий писк чуть ли не над ухом.

Зажмурил глаза от противного звука, как будто это могло мне помочь избавиться от раздражения. Открыл их только в тот момент, когда услышал рядом мужской голос:

— Мистер Бейкер, если вы меня слышите — моргните один раз.

Услышав просьбу, я послушно её выполнил. Хотелось задать уйму вопросов, которые так и вертелись на языке, но я не мог. Тело было как будто чужим.

Стоявший напротив мужчина задал небольшой ряд вопросов, на которые я отвечал; если да — один раз моргнул, если нет — ничего не делал.

Когда доктор вышел из палаты, меня склонило в сон, а проснулся снова от голосов. Только в этот раз я знал один из них — это был Ходж. Второй же голос казался знакомым лишь смутно, а когда посмотрел на девушку, то понял, что ошибся. Я её не знал.

Тогда был вопрос: «почему она держала меня за руку, заливаясь слезами?»

***

Очередной день физиотерапии раздражал. Бесило всё и все. Мне так хотелось окружающих послать к чёрту, но я едва сам мог вставать с кровати, и здравый смысл говорил мне, что если я бы так сделал, то быстро об этом пожалел, хоть и понимал, что меня никто бы не оставил.

Девушка, нанятая Ходжем, была странной и до ужаса напрягала. Меня бесило в ней буквально всё: начиная от её улыбки, заканчивая тем, что она всегда была рядом.

По правде говоря, меня вообще удивлял тот факт, что Ходж нанял настолько молодую и неопытную особу. Хотя ей стоило отдать должное — она справлялась идеально.

Я видел, как ей было тяжело, когда она помогала мне вставать на ноги; замечал, как пыхтела, когда сама поддерживала меня на терапии; видел, как уставала под конец дня.

Каждый вечер я думал, что она утром не придет, но она приходила. Замученная, уставшая, невыспанная, но приходила и всё равно улыбалась мне.

Мы с ней не говорили, причём, вообще. И, если изначально это было из-за того, что я не мог, то дальше вошло в привычку. Как бы она меня не бесила, а с ней никогда не было скучно. В свободное от лечения время она мне читала, включала интересные фильмы на ноутбуке, рассказывала какие-то истории из жизни. Странным казалось то, что у нас с ней так похожи вкусы, ведь она ни разу не прогадала с выбором. Хотя позже я откинул эти мысли в сторону, понимая, что это Ходж мог ей рассказать обо мне.

***

Как же я устал от этой опеки. Как же задолбали все вокруг. Ещё и эти сны с девчонкой, которую я прогнал парой недель ранее.

Она мне снилась каждую ночь. Я видел её везде и во всех. Мне казалось, что я свихнулся, но орущий в палате Ходж утверждал, что я просто идиот.

— Ты, наверное, все мозги отшиб в аварии? Или уже родился таким, Брайан? Ты соображаешь, что творишь?! — он так громко кричал, что хотелось ему врезать, и, возможно, я бы так и сделал, но силы ещё были неравны.

— Слушай, ну бесит она меня, понимаешь? Не помню я её, хоть убей, но не помню.

— Когда три месяца чуть ли не задницу подтирала, то не бесила? Когда все твои капризы выполняла, то тоже не бесила? Она твоя девушка, кретин! Кэтрин чуть с ума не сошла, когда ты попал в аварию!

— Да не помню я её! — крикнул, толкнув брата в грудь. — Если такая хорошая, то забирай себе! А меня оставьте в покое!

Я упорно молчал о своих воспоминаниях и снах, об этом знал только врач, который дал слово не рассказывать родственникам. Не хотел никому говорить, ведь для меня это казалось сродни сумасшествию, даже несмотря на то, что доктор диагностировал амнезию.

Сделав несколько шагов назад, Ходж горько улыбнулся. Раньше я бы знатно от него получил за рукоприкладство, и наша «милая» беседа уж точно закончилась бы сломаными носами, а то и конечностями. И сейчас ждал какой угодно реакции, но не такой.

Поправив пиджак, брат бросил сумку с вещами на пол и развернулся к выходу. Когда его рука уже легла на ручку двери, он, не оборачиваясь, тихо сказал:

— То, что ты не помнишь, это не обозначает, что того не было. Прошлое в прошлом, лучше бы посмотрел на настоящее. Твоё право, Брайан, выбирать её или нет, но смотри, чтобы не было поздно, когда захочешь вернуть. Её терпение не вечное.

***

— Малыш, ты меня слышишь?

Моргнув несколько раз, глупо улыбнулся. Прошлые воспоминания, которые я бы предпочёл забыть, как самый страшный кошмар, промелькнули в голове.

Глядя на неё, понимал, сколько боли ей принёс своим поведением. Ходж был прав — я кретин. Теперь мне кажется, что он ещё мягко выразился.

— Брайан, с тобой всё хорошо? — обеспокоенно спросила она, положив ладони мне на скулы.

Я же молчал. Поднял руку и положил ей на талию. Плавно, практически невесомо провёл вверх, переходя к грудной клетке. Задержавшись буквально на несколько секунд возле сердца, почувствовал его сумасшедший ритм. Казалось, что оно сейчас выпрыгнет с груди.

Да, я не помнил её, не помнил так, как это положено. Да, к сожалению, всё наше прошлое ушло из памяти. Да, я был полнейшим идиотом, когда оттолкнул ту, что дала мне веру в жизнь. Но я ведь могу всё исправить.

Аккуратно прошёлся ладонью по шее, запуская пальцы в волосы на затылке. Она же, как зачарованная следила за каждым моим движением, затаив дыхание.

Подняв вторую руку, положил на её щеку, погладив большим пальцем. Моя девочка моментально двумя руками прижала её к себе, а после, слегка повернув голову, поцеловала.

— Люблю, — прошептала она и вновь расплакалась.

Не придумав ничего умнее, просто притянул к себе максимально близко и обнял.

— Кэт, ты голодна?.. — спросил и запнулся.

Я наконец-то смог назвать её по имени. Не знаю, что это был за бзик у меня, но я даже в голове не мог этого произнести. Кэт… Моя Кэтрин… Как камень с души упал.

— Закажем что-то? — не услышав, что она говорила, продолжил о своём.

— Спать хочешь? — совершенно неожиданно она задала вопрос, чем меня сильно удивила.

— Нет.

— Тогда пойдём готовить, — сказала Кэтрин и хотела было встать, но я не позволил.

Поднявшись с ней на руках, последовал на кухню. Сейчас не хотелось и на секунду её от себя отпускать. Я так виноват перед ней, что мне жизни не хватит, чтобы искупить всё.

Не знал, есть ли что-то в холодильнике, так как Ходж этого не говорил, но почему-то был уверен, раз он позаботился о клининге, то и о еде тоже.

Посадив Кэтрин на стол, пошёл к холодильнику, но не успел его открыть, как почувствовал её ладони, которые она сомкнула в замок у меня на животе. Несколько мягких поцелуев между лопаток заставили улыбнуться.

Мы сейчас вели себя словно дети, которые впервые познали, что такое «любовь». Было странно, но приятно. Да и в принципе плевать, как это выглядело, главное, что мы были вместе.

— Кэт, чего бы ты съела? — спросил, когда всё же удалось открыть холодильник, до отвала забитый продуктами. Лиз постаралась, скорее всего.

Проскользнув под руку, она бедром меня оттолкнула и начала хозяйничать. Отошёл на несколько шагов назад и стал сторонним наблюдателем. Странно было видеть её здесь, но так правильно.

Смотря на её внешний вид, улыбнулся. Старые пижамные штаны, коленки на которых так потёрты, что по ним давно плакала помойка; белая рубашка, которую я когда-то давно случайно испачкал краской, знакомясь с молодым художником; растрёпанные волосы, что она сейчас собирала в пучок, фиксируя неизвестно откуда взявшимся карандашом. Повернувшись ко мне лицом, она скинула с ног тапочки в угол кухни и осталась босая. Моя. Домашняя.

— Как ты смотришь на пасту с…

Не успела Кэт договорить, как мой телефон в кармане зазвонил. Достав его, увидел неизвестный номер и, заблокировав экран, вернул обратно.

— Может, что-то важное? — спросила Кэтрин, доставая продукты. — Ответил бы.

— Нет ничего и никого важнее тебя сейчас, — сказал, забирая у неё овощи.

— Вино принесёшь? — сменила она тему, доставая посуду из шкафа.

Поцеловав её в висок, пошёл в коридор. Радость от того, что всё становилось на свои места, переполняла сердце и душу. Плевать, что не помнил прошлое, главное, что мы будем строить будущее.

Найдя бутылку, собирался вернуться, как услышал звук входящего сообщения. Когда достал телефон из кармана, увидел тот же незнакомый номер. Нажал на экран и прочёл то, отчего неприятно защемило в груди.

30 сентября. 01:45

Привет. Не знаю, когда ты это прочтёшь, но не хотелось бы, чтобы тебя водили за нос. Спроси у Кэтрин за Европу.

Несколько раз моргнув, перечитал сообщение ещё раз. О какой Европе речь? И чей это номер? Недолго думая, отставил вино обратно на тумбочку и перезвонил. Буквально несколько гудков, как на том конце провода раздался женский голос. Наоми.

— Привет, красавчик.

— О какой Европе тыговоришь? — задал вопрос без приветствия.

— О той, в которую она собиралась укатить, когда ты ехал за ней в аэропорт, — ответила обижено девушка. Прежде чем она продолжила, я услышал тихий щелчок зажигалки. — Ну же, Брайан, вспоминай. Мы с тобой пили кофе, когда ты сорвался… — дальше мне слушать не пришлось.

Прикрыв глаза, я вспомнил всё в деталях.

***

Сидя на кожаном диване в любимом кафе Кэт, я слушал бредни Наоми. Я не понимал, чего именно девушка от меня хотела. Не знал даже, зачем согласился на встречу с ней, но почему-то сидел и слушал.

— Брайан, ты не должен на ней зацикливаться. Посмотри, что с тобой произошло за две недели после того, как она ушла, — говорила Наоми, активно жестикулируя руками. — Она тебя бросила, пора бы уже смириться с этим и жить дальше. Если ушла, значит так сильно любила. Подумай над этим.

Я же, уставившись в окно, лишь наблюдал за проливным дождём. Мы любили с Кэт такую погоду. Зачастую, когда на улице всем было мерзко, мы заказывали две большие пепперони, покупали несколько литров колы, открывали окна в гостиной и, слушая звуки природы, просто общались, закутанные в пледы.

До встречи с ней я никогда не обращал внимания на такую ерунду, как дождь, снег или солнце. Для меня это было всё как должное, сопутствующее и не более. С Кэтрин было всё по-другому. Она научила меня не просто обращать внимание на такие мелочи, но и проживать их с удовольствием, если тогда была такая возможность.

— Брайан, милый, ты меня слушаешь? — пыталась ко мне достучаться Наоми, положив ладонь на колено.

Взглянув на её действие, я лишь поморщился и, возможно, грубо, но заслуженно отбросил её руку в сторону. Противно было от чужих прикосновений.

— Ты вообще что хочешь от меня услышать?

Глупо хлопая ресницами, девушка снова начала свою тираду на тему: «Кэтрин тебя недостойна, и раз она ушла, то прекрати по ней страдать».

Чем больше она говорила, тем невыносимей было её слышать. Закатив глаза от очередного: «она тебя бросила», подозвал официанта, рассчитался и, не прощаясь, выскочил из заведения.

Поймав первое попавшееся такси, приехал домой с диким желанием надраться так, чтобы завтра и не вспомнить сегодняшний день. Когда бутылка виски была уже открыта, а я был в шаге от того, чтобы выпить, телефон мигнул, показывая сообщение.

Наоми

11 марта; 2020. 20:34

Не хочу оставлять тебя в таком состоянии. Скоро буду у тебя.

Назойливая девчонка. Почему она ко мне прицепилась, я не мог понять, так как уже давно ей доходчиво объяснил, что она не в моём вкусе. Глядя на разблокированный экран, удалил сообщение, закинув номер в чёрный список. Надоела.

Когда собирался отбросить мобильный в сторону, взгляд привлекло фото на заставке: Кэтрин на катке в том самом чёртовом свитере, что я когда-то ей подарил.

Минута. Две. Три. Пять. Не знаю, сколько прошло времени, но мне показалось, что мгновение, как я крепче схватил телефон и набрал её.

Гудки шли один за другим, а она всё не отвечала. Не сбрасывая звонка, схватил куртку с вешалки и спустился в гараж. Я не мог отпустить её вот так просто.

Поняв, что она трубку не возьмёт, позвонил Лиз, ведь она точно знала из какого аэропорта у Кэтрин вылет. Подруга быстро всё рассказала, когда поняла мои намерения.

Установив телефон на приборной панели, поставил громкую связь и автодозвон, но моя девочка упрямо продолжала игнорировать звонки. Видел, что время до её посадки у меня ещё было, и успел бы даже без спешки, но не мог медлить. Я так боялся, что опоздаю.

Погода была совсем мне не на руку, но я гнал словно сумасшедший, не обращая внимания на дождь. Спасали лишь позднее время и более-менее пустая трасса.

Педаль газа была в пол, когда я отвлёкся буквально на несколько секунд, чтобы посмотреть на экран телефона. Подняв глаза, увидел, как на встречу ехал джип.

Последнее, что я запомнил, так это манёвр вправо, несколько переворотов машины и запах бензина…

***

Когда открыл глаза, то понял, что Наоми так и не положила трубку, а всё продолжала что-то причитать, но, откровенно говоря, мне было плевать.

Она мне солгала.

— Малыш, мне нужна твоя… — Кэтрин вышла ко мне и застыла в оцепенении, — помощь, — договорила она, вытирая руки полотенцем на плече.

— Почему?

Единственный вопрос, который меня волновал, я задал с равнодушным спокойствием. Мне было интересно, зачем она это сделала. Ладно я кретин полоумный, рванул за ней, но она собиралась улететь. Именно она приняла решение уйти от меня. Вот только почему, я упорно не помнил. А сейчас она здесь и говорила «люблю»?

— Почему ты не улетела? Почему осталась? Почему не порвала тогда, когда это было проще всего сделать? Почему солгала?

Горько усмехнувшись, Кэтрин сделала несколько шагов навстречу, но я практически сразу выставил перед собой руку, давая понять, что меня сейчас лучше не трогать.

— Слишком много «почему», малыш, — прошептала она, старательно сдерживая слёзы. — Да и имеет ли это сейчас значение?

Хотел ответить, как услышал отдалённый крик из трубки телефона. Приподняв брови от удивления, Кэтрин, несмотря на моё сопротивление, подошла и вырвала мобильный. Взглянув на экран, она недовольно поморщилась, а после угрожающе сказала в трубку:

— Прекрати совать нос в чужую жизнь, Наоми, — не слышал, что ей ответила девушка, но по усмешке Кэт понял, что той смешно. — Смотри своим же ядом не подавись, — последнее, что она сказала, прежде чем грубо ткнуть телефоном мне в грудь. — С кем дальше говорить будешь? — а вот этот тон её узнал, она издевалась.

Медленно, но уж слишком уверенно меня окутывала злость. Не помню, скандалили мы так раньше или нет, но сейчас я был готов её прибить.

— Я не услышал ответы на свои вопросы, — сказал спокойно, едва сдерживаясь, чтобы не перейти на крик.

— У тебя есть, кому ответить, — проговорила она с вызовом, глядя в глаза.

Вот же сучка. Никогда не думал, что так смогу сказать о своей женщине. Но она сейчас таковой и являлась, что дико раздражало и в то же самое время вызывало гордость.

— Я хочу их слышать от тебя!

— А ты спросил чего хочу я?

Услышав её вопрос, растерялся. Я ведь и правда думал только о себе всё это время, не давая возможности высказаться ей. Всю жизнь я жил с твёрдым убеждением о том, что обо всём стоило говорить! Причём, двум сторонам, будучи в отношениях. И что я делал сейчас? Гнул свою палку.

— Чего ты хочешь? — задал вопрос совершенно спокойно, без каких-либо претензий. Мне действительно было важно услышать её желания, пусть и после того, как она меня к этому подтолкнула.

— Спокойствия, — тихо ответила Кэтрин. — Душевного спокойствия, сердечного тепла, твоих объятий… — говорила она, бесшумно плача. — Твоих губ, твоих рук, твоего внимания, хочу, как раньше, быть твоей девочкой. Счастья хочу.

Её откровение зацепило очень глубоко. Она имела все причины сейчас на меня накричать, обозвать и даже уйти, но она стояла напротив и ждала моей реакции.

Я же словно испуганный мальчишка лишь смотрел на неё и не мог понять, что мне сделать дальше. С одной стороны, я был безмерно ей благодарен за то, что она всё это время была рядом со мной. С другой — она же почему-то ушла от меня, а после соврала. И судя по тому, как Ходж с Лиз утверждали, что мы с ней в отношениях, то и они тоже.

Что я должен был сейчас сказать ей? Головой понимал, что неправильно начинать сначала с вранья, сердцем понимал, что я так сильно её люблю, что плевать хотелось на это.

Пока думал, то не заметил, как Кэтрин сходила на кухню и, уже обувшись, смотрела что-то в телефоне. Глядя на неё, я отчётливо видел, как ей было тяжело сдерживать слёзы, как она буквально металась между мнимым спокойствием и сумасшедшей истерикой.

Хотелось подойти и обнять, сказать, что всё будет хорошо, но я продолжал стоять на месте. Не знал, сколько времени мы провели в тишине, но звук её мобильно привёл в чувство.

— Не стоило мне приезжать, — сказала Кэтрин, когда подошла ко мне. — Прости, Брайан, — она едва улыбнулась, встала на носочки и оставила лёгкий поцелуй на щеке. — Я устала метаться от одной крайности к другой. Пока ты сам не разберёшься со своими желаниями, тебе никто не поможет.

Погладив меня по лицу, она подняла с пола сумочку и вышла из дома, так и оставив меня стоять в одиночестве.

«Пока ты сам не разберёшься со своими желаниями, тебе никто не поможет».

Знал ли я, чего хотел? Понятия не имел. Знал ли я, что не хотел её отпускать? Однозначно. Возможно, нам было нужно время, но что-то мне подсказывало, что его у нас не было, слишком много мы потеряли.

«Твоё право, Брайан, выбирать её или нет, но смотри, чтобы не было поздно, когда захочешь вернуть. Её терпение не вечное».

Слова брата, что набатом звучали в голове, подтолкнули к выбору. Я не мог её потерять. Когда она ехала ко мне, то думал, что плевать на прошлое, так почему одно воспоминание так повернуло ситуацию? Главное ведь то, что она здесь и сейчас.

Больше не размышлял, открыл дверь и увидел, как Кэтрин садилась в машину. Шум со стороны дома привлёк её внимание, что дало мне неплохую фору. Сорвался с места, закрыл дверцу автомобиля и притянул её к себе.

Глядя на меня, Кэт ждала, что начну говорить, но я молчал и лишь отрицательно качал головой. Она, как всегда, поняла без слов. Освободив одну руку, достала несколько купюр из сумки, отдала их таксисту и обняла. Она снова выбрала полоумного идиота. Меня, который истерзал ей все нервы своим переменчивым настроением. Меня…

— Не смог раз остановить, то попробую второй, — прошептал, наклонившись к ней.

Она ничего не сказала, а лишь теснее прижалась, царапая ногтями обнажённую спину. Вернуться в дом — дело одной минуты, но мы продолжали обниматься на улице.

Почувствовав на плечах влагу, понял, что пошёл дождь. Как же символично, что моя жизнь могла оборваться в подобную погоду, а сейчас возрождалась.

========== С чистого листа ==========

Комментарий к С чистого листа

Это заключительная глава фф.

Следующая будет эпилогом и автоматически станет статус «завершён».

— Малыш, ты весь дрожишь, — сказала Кэтрин и попыталась отстраниться, но я не позволил.

Холод сентября и дождь меня сейчас не пугали, не они были причиной моей дрожи, а она, та, которая, выбрав меня вновь, заставила сердце биться чаще.

Путаясь пальцами в длинных волосах, наклонился и поцеловал её. Дождь усиливался, остужая пыл, но мне было так плевать. Сейчас казалось, что если бы я этого не сделал, то сошёл бы с ума.

Чёрт возьми, я уже давно сумасшедший! Сам довёл себя до этого состояния, утопая, растворяясь в ней, в той, которая настолько запала в душу, что хотелось кричать об этом на каждом углу.

Целуя желанные губы, я радовался и злился одновременно. Радовался оттого, что она со мной и злился, что столько времени потерял.

— Брайан, — прошептала Кэт, с усилием от меня отвернувшись, — пойдём в дом. Заболеешь, я не буду тебя лечить, — сказала она, усмехнувшись.

— Лжёшь, — прохрипел, задевая носом её, — моя маленькая лгунья.

Не сказав больше ни слова, Кэтрин выкрутилась из моих объятий и, громко рассмеявшись, убежала в сторону дома. Быстро сообразив, сорвался за ней и, когда до дверей ей оставалось сделать не более пары шагов, поймал и закинул на плечо.

— Бейкер, ты дикарь! — крикнула она, схватившись за резинку штанов.

— Зато твой.

Я не видел её лица, но уверен, что когда она прошептала «мой», то это было с нежной улыбкой.

Переступив порог дома, аккуратно усадил её на тумбочку. Раскрасневшаяся, запыхавшаяся, с растрёпанными волосами, она смотрела на меня тёплым взглядом. Схватив за руку, Кэтрин потянула к себе. Немного наклонившись, прошептал:

— Ты всё ещё голодна?

Улыбнувшись лишь краешком губ, она провела руками по влажному животу, плавно поднимаясь к груди. Дойдя к грудной клетке, Кэтрин аккуратно обвела пальцами большой шрам, а после придвинулась ближе и поцеловала.

Нежными, практически невесомыми прикосновениями она поднималась губами к шее. Когда ей было уже тяжело дотянуться, она положила руку на затылок, притянула ниже к себе и, уткнувшись лбом в мой, едва слышно прошептала:

— Очень.

Одно слово, смысл которого можно было понять по-разному, но мне хватило уловить суть того, чего желала она. Не теряя времени, поцеловал её, притянув за талию к себе так близко, как мог. Обвив ногами бёдра, Кэт буквально повисла на мне.

Затяжной, безумный, до одури сладкий поцелуй будил необузданную страсть. Снова изучая изгибы хрупкого тела, чувствовал, как она дрожала, как хотела большего.

Сжав талию, услышал жалобное мычание. Усмехнувшись, слегка прикусил её губу перед тем, как разорвать поцелуй.

— Теперь ты вся дрожишь, — тихо шепнул и, подхватив её за бёдра, пошёл на второй этаж. — Нужно тебя согреть…

— И ты… — начала говорить она, больно укусив за плечо, — тому… — оставила след зубов на шее, — виной… — прошептала на ухо.

Открыв ногой дверь в ванную комнату, посадил Кэтрин на комод и настроил температуру воды в душевой. Вернувшись, заметил, как она медленно расстёгивала пуговицы на рубашке. Глядя исподлобья, моя девочка соблазнительно улыбнулась и ещё больше замедлилась. Она дразнила, но терпение — это точно не обо мне.

За два шага сократил между нами расстояние и, схватив края рубашки, дёрнул их по сторонам, оголяя аккуратную грудь. Рассматривая стройное тело, подметил, что помнил его другим, она похудела.

— Долго будешь только смотреть? — спросила Кэт, обнимая за шею.

Охотно потянулся к ней навстречу, оставляя рваные поцелуи на шее. Опуская руки с тонкой талии ниже, подцепил пальцами штаны с бельём, стягивая вниз. Взяв Кэт на руки, зашёл в душевую, согревая наши тела горячей водой.

— Мухлюешь, — прошептала она, заставляя опустить на ноги.

Встав на колени, Кэтрин одним движением сняла с меня одежду. Многообещающий взгляд женщины у меня в ногах буквально кипятил кровь в венах. Смотреть на то, как она старательно приносила мне удовольствие, — истинное наслаждение.

Едва усмехнувшись, Кэт прошлась языком от основания, плавно погружая член в рот. Неторопливые движения, её тихие стоны, создающие вибрации в горле, напоминали о том, какое бесчисленное количество раз я брал её в этой части дома. Похотливые картинки прошлого возвращались маленькими фрагментами, возбуждая ещё больше.

Откинувшись спиной на плитку, почувствовал спасительную прохладу. Мне казалось, что моё тело горело от каждого её прикосновения, каждого изданного звука, от её запаха, который въелся в нос настолько сильно, что даже если я захочу, то не забуду его.

Свободной рукой Кэтрин прошлась вдоль бедра к прессу, аккуратно проводя ногтями. Взяв её за ту же руку, потянул на себя.

— Хочу. Тебя. Всего, — отчеканив каждое слово, проговорила она.

Вместо того чтобы сказать ей что-то, просто поцеловал, на что она ответила с не меньшим желанием. Подняв Кэт на руки, поменял нас местами, прижав к стене.

Я не спешил, дразнил, хоть и хотел её здесь, сейчас, не размениваясь на нежности. Но мне хотелось растянуть момент нашей «первой» близости как можно дольше, хотелось запечатлеть его, раз я не помнил всех подробностей прошлого.

— Ма-а-а-лы-ы-ыш… — протянула Кэтрин мне в губы, спускаясь рукой между нашими телами.

— Нет, — перехватил ладонь и завёл себе на затылок. — Довольно сегодня тебе командовать.

И не дав ей возможности ответить, вошёл. Один толчок, мой шумный выдох, её облегчённый стон смешались со звуком воды. Плавные, неторопливые движения давали возможность чувствовать то, чего мне не хватало, — её всю и без остатка.

Целуя тонкую шею, оставляя алые метки на светлой коже, я наслаждался своей женщиной. Каждый её вздох, каждый выдох, каждый стон хотел оставить в памяти раз и навсегда. Боль за забытое уходила, покидала разум, а на её место приходило счастье от того, что мы вместе сможем сотворить новые воспоминания, которые я буду хранить до конца жизни.

Встретившись с ней взглядом, увидел в уголках глаз слёзы. Складывалось твёрдое впечатление, что она думала о том же, о чём и я только что.

— Люблю, — прошептал и только потом понял, что сказал.

— И я тебя, — моментально ответила Кэт, а после поцеловала.

Вместе с сорванным с моих губ «люблю» с шеи камень упал, что так упорно тащил меня вниз, не давая вдохнуть необходимого воздуха. Того самого воздуха, которым мы сейчас дышали вместе, демонстрируя свою любовь.

Я чувствовал, как Кэтрин тянулась навстречу; ощущал, как царапала спину; видел, как кусала губы, заглушая стоны. Получая желаемое тепло родного тела, я растворялся в ней полностью и без остатка. Я был готов разделить с ней всё: начиная от жизни, заканчивая одним дыханием на двоих.

С каждой секундой страсть, что витала между нами, разгоралась всё больше и больше, вынуждая утопать в приятной истоме. Рваные поцелуи, томные стоны, шлепки влажных тел буквально за несколько мгновений довели до исступления.

Оставив несколько нежных поцелуев на плечах, поставил Кэт на ноги и потянулся за гелем для душа. Дальнейшие наши действия происходили молча, ведь нам не нужно было слов, чтобы чувствовать. Мы любили друг друга, нам было хорошо, мы оба знали об этом, а это самое главное.

Выводя руками каждый шрам, целуя каждую родинку, кусая особо чувствительные зоны, Кэтрин намеренно заводила меня. Я же наслаждался желанной близостью любимой женщины, давая себе в голове обещание: «женюсь на ней!»

***

Проснувшись утром, пощупал кровать вокруг себя и понял, что один, причём, судя по тому, какой холодной была свободная половина, то довольно давно.

— Сбежала, — первое, что пришло в голову.

Потянувшись за телефоном, вспомнил, что вчера так и не забрал его из кармана штанов, которые оставил в душевой. Но каково было моё удивление, когда обнаружил его на тумбочке, да ещё и в рабочем состоянии. Не раздумывая, сразу же набрал Кэтрин. Гудки шли один за другим, но ответа не было. Набрал второй раз, а за ним и третий, и четвёртый, но результат оставался всё тот же.

— Точно сбежала.

Достав из шкафа чистое полотенце, пошёл в смежную со спальней ванную. Когда сделал все утренние процедуры, натянул джинсы, накинул рубашку и, схватив телефон, снова набрал Кэт, спускаясь по ступеням на первый этаж.

Когда первый кроссовок был обут, то до меня начало доходить осознание того, что в доме слишком шумно, раз я был здесь один. Не успел выпрямиться, как ощутил шлепок по заднице, а за ним услышал звонкий женский смех.

— Бейкер, сбегаешь со своего же дома после секса? — задорно спросила Кэтрин и, пока я соображал, что ответить, шлёпнула ещё раз. — Отшлёпаю за такое поведение.

Наконец-то встав во весь рост, я уставился на неё недоуменным взглядом. Мне было безумно интересно наблюдать за таким её настроением, а ещё интереснее было ей наблюдать за моей глупостью.

— А теперь серьёзно… — начала Кэт, но я не дал возможность задать ей вопрос.

— За тобой. Я собрался за тобой, — сказал и сгрёб её в объятия.

— Не в ту сторону тогда, — поцеловав в щёку, Кэтрин выкрутилась, похлопала по бедру и ушла с Сэмом. Я же остался стоять на месте, словно идиот наблюдая за ней.

Услышав громкое пение Кэт, понял, что она на кухне. Скинул кроссовок и пошёл к ней, по пути отправив рубашку на диван, а ремень наконец-то застегнул.

Зайдя следом за Кэтрин, облокотился на дверной косяк и молчаливо за ней наблюдал. Маленькими фрагментами наши прошлые завтраки возвращались в память, показывая то, как нам было хорошо.

***

— Бейкер, я не буду греть завтрак третий раз! — кричала Кэтрин, громко стуча чем-то по столешнице. — Если ты сейчас же не спустишься, я клянусь, что то, что у меня сейчас в руках, окажется у тебя…

Договаривать она не решилась, ведь когда повернулась лицом к двери, увидела меня с букетом цветов в руках. Хлопая ресницами, Кэт отложила то, чем собиралась мне угрожать, и сделала несколько несмелых шагов навстречу. Я же стоял на месте и не двигался, ожидая, когда к ней придёт понимание происходящего.

— У нас сегодня праздник? — шёпотом спросила, поравнявшись со мной.

— Да.

Односложный ответ без объяснений если и поставил Кэтрин в тупик, то она упрямо пыталась показать, что это ничего не значило, а она обо всём помнила. Загадочно улыбнувшись, Кэт привстала на носочки и оставила лёгкий поцелуй на щеке.

— Как будем отмечать? — взяв цветы из рук, она пошла на поиски вазы.

— Я это хотел у тебя спросить, обычно такими мероприятиями ты у нас занимаешься.

Проигнорировав мою фразу, она старательно делала вид, что наслаждалась ароматом цветов, нежно поглаживая лепестки. Но я-то знал, что её надолго не хватит, ведь лилии она любила исключительно из-за их вида, но никак не запаха.

— Ну-у-у-у, — сделал несколько шагов к ней. — Ты что-то скажешь или…

— Забыла, — обречённо выдохнула Кэтрин, обернувшись ко мне. — Ты рассеянный, я забывчивая, мы — идеальная пара.

— Предположения?

— Малыш, если будешь издеваться, я тебя скалкой огрею, понял? — постаралась она сказать серьёзным тоном, но улыбка на лице выдала всю нелепость угрозы.

— С днём рождения, родная, — прошептал, прежде чем поцеловал удивлённую девушку.

***

Сейчас я не помнил день её рождения, не помнил даже как мы его тогда отметили, но знал, что сделаю всё для того, чтобы она снова смотрела на меня тем взглядом, как тогда. Сделаю всё, чтобы все годы нашей совместной жизни мне удавалось её удивлять, радовать и ежедневно делать счастливой, доказывая, что она не ошиблась в своём выборе.

Завтрак не в одиночестве больничной палаты, а в нашем доме с ней, был таким вкусным, что мне казалось, лучшего я в жизни не ел. Когда вся посуда стояла чистая, а Кэтрин разливала кофе по чашкам, между нами резвился Сэм. Ещё вчера пёс, который скулил всё время, сегодня оживился так, что я не сразу понял причину.

— Малыш, мне нужно домой, — сказала Кэт, поставив чашки на столешницу. — Мне не во что одеться, — дёрнула за воротник пуловера, демонстрируя мою вещь.

Притянув её в объятия, зарылся носом в волосы, вдыхая любимый аромат — её. Не хотел отпускать от себя ни на секунду.

— Выпьем кофе и поедем за вещами.

— За вещами? — прошептала, уткнувшись носом в шею.

— Угу, — всё, что смог выдавить из себя, сжимая хрупкое тело. — А потом обратно, — поцеловал её в макушку и продолжил: — домой, котёнок, домой.

Сколько мы простояли на кухне, я не знал, но впервые за последние полгода знал, что будет завтра. Завтра будет она и послезавтра тоже, а ещё в следующую пятницу, Рождество и мой день рождения. На следующий юбилей Ходжа мы тоже пойдём вместе. И Лиз под родильным домом тоже будем встречать вместе. А ещё всю жизнь мы проведём вместе, и когда-то она с Лиз обязательно поменяется местами, давая появиться на свет ещё одной, а может, и не одной особе с фамилией Бейкер.

========== Долго и счастливо ==========

Комментарий к Долго и счастливо

Заключительная глава и, как бы грустно мне не было, а я ставлю статус «завершён».

Раньше я думал, что самое большое достижение в моей жизни было то, что смог сам, за свои деньги приобрести себе Nissan Skyline. Спустя какое-то время я изменил своё решение, ведь у меня появилась первая картинная галерея, о которой мечтал чуть ли не с самого детства.

Время шло, а мальчик не взрослел и видел радость и достижение лишь в материальных благах, но это было до тех пор, пока не решился выползти из мастерской к брату в клуб. Среди ярких софитов и громкой музыки я встретил ту, которую изначально хотел затащить в постель, а спустя уже час общения — в свою жизнь.

Кэтрин не была особенной, не была мега красоткой, но она была собой. Молодая девчонка, которая смогла показать себя настоящую, не страшась быть смешной или нелепой. Фигуристка, которая, несмотря на сильнейшую травму, работала над собой и продолжала верить в то, что она сможет вернуться в профессиональный спорт. Человек, который за столь короткое общение настолько запал в душу, что я не захотел её отпускать.

Тогда мне хотелось с ней сбежать из клуба куда подальше и не делить её общество с надоедливой Наоми и Ходжем, который, как мне тогда показалось, тоже ей заинтересовался. Но сомнения касаемо брата прошли быстро, ведь, заметив моё отношение к Кэтрин, он быстро переключил внимание Наоми на себя. И только благодаря ему нам удалось уйти незамеченными.

Я искренне был удивлён, как она без сомнений, взяв меня за руку, убегала с тихими смешками, прячась за людьми. Я был поражён, когда мы с ней гуляли всю ночь напролёт, просто разговаривая обо всём и ни о чём.

День за днём мы продолжали с ней видеться, общаться, проводили безмерное количество времени вместе. Мы начали с дружбы, крепкой и доверительной, такой, в которой даже усомниться не могли, глядя друг на друга. И нас всё это устраивало ровно до того момента, пока я её не поцеловал.

Как же мы были тогда пьяны, даже вспомнить стыдно, а Кэт так вообще не помнила ничего, что было после пятой стопки текилы. В тот вечер мы устроили стандартные посиделки у неё дома: пицца, плед, объятия, сплетни и кино. Тот вечер пошёл наперекосяк, когда без предупреждения приехала Наоми вся в слезах. И если мне хотелось её выгнать, ведь понятно было, что девушка просто искала повод присоединиться, то Кэтрин, обладая ангельской душой, оставила её с нами.

Крепкий алкоголь и игра в «Правда или Действие» на телефоне Кэт дали свои плоды. Надоедливая подружка всё норовила завладеть моим вниманием, но у меня был лишь один объект, который интересовал на самом деле. Тогда, когда моя девочка вместо привычного слова «правда» сказала «действие», я не задумываясь попросил её меня поцеловать. Она думала, так долго думала, что мне не понравилось, и я сам сделал шаг вперёд. Мне казалось, что она оттолкнёт, что ударит и обидится, но она и секунды не мешкала, когда ответила настолько пылко, что дыхание перехватило.

С тех самых пор я пообещал себе, что эта женщина будет только моей. Первый поцелуй дал мне возможность понять, как сильно меня к ней тянуло. Один срыв показал, как же я ошибался, когда обнимал её во время просмотра фильма и думал о том, что это всё по-дружески. Одно касание дало понять, что я в жизни больше никому не позволю сделать того же.

Я не полюбил её сразу в тот же вечер, вовсе нет, но понял, что хочу полюбить, что хочу, чтобы она полюбила меня. Практически год я ухаживал за своей девочкой, которая довольно длительное время ставила жесткие рамки френдзоны. Волновали ли они меня тогда? Да, до сжатых челюстей, до множества часов в спортивном зале, где я вымещал своё недовольство, а иногда даже до обид. Останавливали они меня? Нет, однозначно нет, казалось, что несмотря на всю обиду, это давало мне только больше стимула её добиваться. Тот, кто умеет ждать, всегда получает самое лучшее.

И в какой-то момент я дождался. Я смог добиться её расположения так, как того желали душа, тело и разум. Она сказала: «твоя». И Кэт стала настолько моей, что я жизни без неё не представлял, не видел будущего. Я знал, что могу жить без неё, но не хотел.

Отношения у нас всегда были непростыми: ругались, кусались, расставались несколько раз, но неизменно возвращались к друг другу. Первое расставание было, когда она выбрала карьеру, второе, когда я вышел из комы.

Воспоминания прошлого выбили из колеи то, о чём я думал изначально. Всё то, что я ценил раньше, то, о чём думал, что мне дорого, и это ого какое достижение отъехало на задний план после встречи с Кэт. Именно эта девушка научила меня ценить жизнь и людей в ней. Именно она научила меня любить.

Мы столько всего вместе прошли, столько лет шли рука об руку, что вот то самое, что я смело мог назвать достижением и гордостью. Она отказалась от всего ради меня, она бросила карьеру, бросила спорт, чтобы быть со мной тогда, когда я в ней нуждался. Именно Кэтрин была все эти годы рядом, когда воспоминания прошлого возвращались. Когда абсолютно здоровый по физическим меркам человек сходил с ума от роя событий в голове. Она мне помогала и направляла, за что я буду ей благодарен до конца своих дней.

И сейчас, стоя на невысоком пьедестале, я словно мальчишка трясся в ожидании её. Тихая церковная музыка давала понять, что за считанные минуты она будет стоять напротив меня, и совсем скоро я смогу поцеловать не Кэтрин Хилл, а Кэтрин Бейкер. Не просто девушку, а жену.

Скрестив руки на поясе, смотрел в пол, мне так боязно было обернуться. Не знал почему так, но что-то во мне вопило о страхе, волнении, переживании. Невольно вспомнил, как Ходж нервно причитал перед своей свадьбой, а я тогда только смеялся с него. Ну что же, сейчас была очередь брата, и я уверен, что он обязательно как-то пошутит, когда передаст руки Кэт в мои.

Пересилив себя, обернулся и вспомнил все те сопливые мелодрамы, которые мы пересмотрели с моей девочкой. Не думал, что у меня будет что-то подобное, но оно произошло. Слёз не было, нет, но оцепенение от того, что эта женщина моя, буквально овладело всем телом.

Держа Ходжа под руку, Кэтрин шла медленным, но уверенным шагом, придерживая свободной рукой подол платья. Я не видел её лица из-за фаты, но был уверен, что она либо улыбалась, либо, как и я, искусала губы от волнения.

Между нами оставалось небольшое расстояние, прежде чем я ощутил дрожь в руках. Меня так трясло, что казалось, я сейчас потеряю сознание. Чёрт возьми, взрослый мужик, а боялся словно мальчишка.

Сделав несколько шагов по ступеням, Ходж поцеловал руки Кэтрин, что-то шепнул на ухо и передал её ладони мне. Проходя мимо, брат остановился буквально на секунду и прошептал:

— Штаны стоит поменять, пятно между ног видно, — а после как ни в чём не бывало стал рядом, натянув на лицо ехидную усмешку.

Священник начал свою затяжную речь, но я не слушал его, а смотрел на ту, черты лица которой едва были видны за фатой. Я видел, как она шептала что-то губами, но не мог разобрать, что именно. В какой-то момент мне показалось, что её шёпот стал громче мужского баса, и я разобрал:

— Любовь долготерпима и милосердна. Любовь не завидует.{?}[Фильм «Спеши любить». Хотите порыдать, посмотрите)]

Она шептала момент из фильма, который мы совсем недавно посмотрели. Как же моя Кэт тогда плакала, и каких усилий мне стоило её успокоить, никому не известно.

В кино тогда прозвучали довольно интересные фразы, которые отложились не только в её памяти, но и моей.

— Любовь не завидует… — говорил одними губами вместе с ней.

Увидев, что я тоже помню, Кэтрин застыла в изумлении. Сейчас, не глядя на фату, мне показалось, что я видел её эмоции настолько ярко, что чувствовал их сам. Спустя минуту оцепенения она продолжила:

— Любовь не превозносится, не гордится…

— Любовь не ропщет, не мыслит зла… — шептал продолжение, не обращая внимания на окружающих.

— Она не ищет выгоду и не бесчинствует… — продолжала Кэтрин, тихо шмыгая носом.

— Любовь не радуется неправде, но радуется истине и ведёт к свету, — говорил уже немного громче, что меня услышал брат и слегка толкнул локтём по рёбрам.

Глядя на неё, задумался: «за что я заслужил такое счастье?». Она совершенна во всём. Мой ангел. Моя муза. Моё спасение.

Сегодня я как никогда был уверен в том, что с ней будет наше «долго и счастливо» настолько сильным, таким крепким, о котором я даже не смел мечтать семь лет назад.

— Любовь всё покрывает, и всегда, в любом проявлении благословенна, — сказали мы одновременно, как священник закончил свою речь.

Два коротких «да», заранее приготовленные клятвы верности, слёзы моей девочки, и мы муж и жена. Брак, который был заключён не только в городской администрации, но и на небесах официально зарегистрирован.

Сегодня мы стали не просто мужем и женой, мы стали друг другу опорой верности, любви и уважения. Чего бы мне не стоило, чтобы не пришлось в жизни сделать, а я смело могу сказать, что пойду на всё, лишь бы её глаза продолжали смотреть на меня с той самой непомерной любовью, когда жизнь даровала мне второй шанс.