Их небо (СИ) [_lepra] (fb2) читать постранично

Холодный октябрьский ветер трепал каштановые волосы девушки, разметавшиеся по плечам, и поглощал в свои недружелюбные объятия. Гермиона стояла на балконе своей небольшой квартиры, которая была выдана ей Орденом как один из подарков за активное участие в военных действиях. Казалось, что осень пробиралась в легкие, оставляя за собой слой инея, и ледяным ожерельем сковывала горло. Грейнджер стояла в одной футболке, что была ей очень велика. Под темной тканью проступали похудевшие плечи, а рукава почти доходили до локтей. Футболка все еще хранила его призрачный запах, который едва ли не въелся в память гриффиндорки. А может, она просто слишком хорошо его помнила, а футболка была лишь одной из немногих вещей, что у нее осталось от него. Иллюзия была ее наркотиком, способом забыться и перенестись в прошлое хотя бы на пару мгновений. И этот наркотик забирал последние попытки самообладания.

Гермиона смотрела на безлюдные улицы магического Лондона, пребывающие в состоянии сна. Город казался неживым, одиноким и пустым, и только звезды были ее молчаливыми собеседниками в очередную бессонную ночь. Пожелтевшие листья призрачно шептались, из последних сил держась на обескровленных ветвях деревьев, растущих в небольшом парке, что простирался близь дома. Вместе с живым теплом согревающего солнца исчезли яркие зеленые краски, оставляя за собой многообразие палитры серых цветов. Впрочем, не только затухающая природа потеряла свои зеленые оттенки.

Мир казался серым, как бы банально это ни звучало. Серые дома, серый асфальт, серые облака, серая вода Темзы. Когда все успело утратить свой цвет и стать безжизненным, просто существующим? Увы, она знала ответ на этот вопрос.

Но небо… Небо было чистым впервые за долгое время. Бездонная синева, всеобъемлющая и вечная — единственное, на что хватило красок у замерзающего мира. И звезды — россыпь слез на матовой поверхности. Смахнуть бы их всех, словно блестящую пыль, чтобы видеть лишь идеальную бархатную тьму. Бесконечно одинокую.

Одинокую, как она сама.

Гермиона поежилась от очередного порыва ветра и обняла себя руками, стараясь сохранить утекающее тепло. Она всматривалась в небо, стараясь найти там сама не зная что. А может, было легче для себя самой стоять с гордо поднятой головой, чтобы не дать предательским слезам скатиться по холодным щекам и превратиться в маленькие соленые льдинки. Куда проще было игнорировать влажную пелену на глазах, нежели принять тот факт, что она уже сбилась со счета, который раз плакала за этот день.

Она не помнила, как выглядело ее лицо без покрасневших глаз и синяков, залегших под ними, которые, казалось, не исчезнут уже никогда. Она чувствовала, что постарела на несколько лет за последние месяцы, что миновали с момента битвы за Хогвартс. А ведь это было так недавно. Недавно по меркам человека, мир которого не был разрушен в одну-единственную проклятую секунду.

А мир Гермионы грудой блестящих осколков валялся у ее ног, утонувший в кристально чистой крови. Ничего больше не осталось — ни счастья, ни желания делать что-либо, ни сил существовать дальше, все утонуло в слезах, с которыми она засыпала и просыпалась изо дня в день. Не было больше никаких эмоций, осталась лишь сплошная глухая пустота, которая огромным камнем лежала поверх сердца, точнее, поверх того, что когда-то можно было называть сердцем. А сейчас на его месте не было ничего, кроме холодного северного ветра, который яростно бился о стены ее поломанной души.

Гермиона подняла руку к шее и нащупала тяжелый перстень, что висел на серебряной цепочке. Она сжала его тонкими пальцами, наслаждаясь тем, как приятно он холодит кожу. Этот холод не был пробирающим до костей, он, скорее, был теплом, маленьким огоньком посреди арктической пустоши, которая впилась своими ледяными когтями в девушку, не отпуская из своих смертельно болезненных объятий. Гермиона провела пальцем по силуэту маленькой змейки, инкрустированной изумрудами, которая свернулась кольцами.

Вспышки заклинаний озаряли воздух разноцветными искрами вокруг девушки, взгляд которой бешено метался по толпе, смешавшейся в единое бушующее целое, в поисках одного человека. Крики ярости и боли, предсмертные стоны, летящие проклятия смешались в безумный смертельный коктейль, пропитывающий насквозь своим ужасом. Гермиона бежала, прорываясь сквозь месиво из людей, атакующих друг друга. Уже было невозможно определить, где Пожиратели смерти, а где люди из Ордена, потому что битва перестала напоминать простое сражение. Это была война, самая настоящая война, окрашивающая стены Хогвартса в кровавый оттенок. И нельзя было сказать, чистая эта кровь или грязная, ведь это теряет смысл, когда ты тонешь, захлебываясь, в реках алого цвета.

Гермиона, уклонившись от очередного изумрудного луча, рассекшего воздух в паре сантиметров от ее плеча,