Прелюдия (СИ) [_lepra] (fb2) читать постранично

Как обычно агрессивно советую включить музыку. Не поленитесь найти в исполнении Святослава Рихтера - именно ее я слушала, пока писала. И еще раз напоминаю про тизер с эстетикой https://www.instagram.com/tv/CZtur1JKNND/?utm_medium=copy_link

Prelude and Fugue: No. 1 in C Major, BWV 846 — by Johann Sebastian Bach — Sviatoslav Richter

Драко медленно шел по широкому коридору, окутанному молчаливой темнотой ночи. Небо сверкало мелкими звездочками, что слабо мерцали серебристыми точками на черном полотне, будто кто-то ненароком рассыпал их и забыл собрать. Тишина казалась непривычной, едва ли реальной. Он давно забыл, каково это — слышать лишь звук своих неторопливых шагов, глухим эхом растворяющихся в воздухе. Ночью все ощущалось совершенно иначе — казалось, что даже воздух был другим, по-своему волшебным. Он чувствовался как спокойствие, которое никогда не сможешь ощутить под золотистыми лучами солнца. И будто время останавливалось и давало пропустить этот момент через каждую клеточку тела, запоминая и впитывая, чтобы потом в мыслях возвращаться к нему из раза в раз.

Сине-фиолетовые облака медленно ползли по небосводу, поглощая мрачное сияние неба. Малфой, все так же не спеша, двигался вниз по коридору, спрятав руки в карманах черных широких брюк. Белоснежная рубашка была наполовину расстегнута, скрывая лишь часть огрубевших шрамов, что длинными светлыми линиями испещряли тело. Драко зашел в большой пустой зал с высокими потолками. Ночной свет лился сквозь окна, вытянутыми прямоугольниками ложась на пол из темно-серого дерева. И опять та самая тишина, что будто заключала в свои мягкие объятия, прогоняя все мысли из головы.

Тишина бывает разная. Порой она настолько глухая и вязкая, что даже если бы из горла посмел вырваться крик, он был бы в ней лишь тихим призрачным шепотом. Такую тишину люди обычно боятся, ведь она оставляет за собой лишь черный туман, в котором скрываются все страхи. Есть тишина, которая просто существует, следует по пятам на пару с одиночеством. Она как простуда, которая никак не может вылечиться сама собой, без лекарств. Только вот от нее нельзя избавиться с помощью медикаментов — ее может прогнать лишь голос того, кто готов спасти тебя от надоедливой хвори. И существует тишина особенная, пропитанная волшебством. Она, как щит, закрывает от внешнего мира, дарит каждому то, в чем этот человек так сильно нуждается. Но она — мираж, который лишь на время погрузит в свой мир, но, стоит протянуть руку, чтобы коснуться, маленькая иллюзия быстрой дивной птицей растворится в небе, не оставив за собой даже перышка, что напоминало бы о ее красоте.

Драко подошел к ближайшему окну и, бесшумно повернув ручку, открыл его. В лицо ударил свежий ночной воздух, который тут же ворвался в просторный зал. Малфой слегка поежился от прохладного ветерка, что гулял в его волосах, которые лежали в небольшом беспорядке. Пахло грозой. И ливнем, который, кажется, вот-вот собирался пойти. Как же быстро сменилось настроение у погоды — еще несколько минут назад небо было почти что пустым, а сейчас его едва ли разглядишь за армией тяжелых облаков, что, словно незваные гости, решили нарушить тишину этого вечера стуком дождевых капель. Еще несколько минут он стоял не шевелясь, вдыхая полной грудью свежесть уходящего августа, а вместе с ним и лета.

Он даже и не помнил, когда последний раз позволял себе подумать о том, какой сейчас месяц, — ему просто-напросто было страшно считать, сколько дней и ночей у него отняла война. Пару месяцев назад ему исполнилось двадцать два, а он до сих пор не верил в это, ведь совсем потерял счет времени за эти три с лишним года, что шло противостояние Волдеморту. И глупо было бы сказать, что он не боялся. Опрометчиво было бы отрицать, что дни были наполнены сковывающим ужасом, леденящим изнутри. И от этого не было лекарства. От этого не было спасения — дни сплелись в недели, недели в месяцы, а месяцы в годы. И каждое утро каждого гребаного дня заново выворачивало наизнанку, вспарывало раны, которые едва ли успевали затянуться за ночь, ворошило все воспоминания, которые, словно штормовое море, бились о стены сознания.

Драко сжал зубы, больно прикусив левую щеку, и, резко развернувшись на каблуках, стремительно пошел к роялю, который стоял почти что по середине комнаты. Это было его небольшое место уединения, о котором он мечтал уже очень давно. Одной из бессонных ночей где-то полтора года назад он дал себе обещание, что, когда война закончится, первым, что он сделает, будет игра на рояле. Точнее, если война закончится. Честно говоря, он не верил в это «когда», никогда не верил, потому что ненавидел ложные надежды. Ему казалось, что самое непростительное, что мог с собой сделать человек на войне, — быть в чем-то уверенным, ожидать чего-то особенного.

Зачем все это?

Чтобы потом смотреть, как вся твоя вера разбивается, словно бокал из тонкого хрусталя, со всей силы брошенный в стену, а