Греймен и другие [Мария Ивановна Скворцова] (fb2) читать онлайн
- Греймен и другие 2.78 Мб, 7с. скачать: (fb2) - (исправленную) читать: (полностью) - (постранично) - Мария Ивановна Скворцова
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
Мария Скворцова Греймен и другие
У нас была отличная фирма. В ней трудился коллектив, который можно было по праву назвать командой. Мне довелось работать там в лучшие годы. Часто по прошествии времени вспоминаются только самые яркие моменты и люди. Например, в техническом отделе, в другом, не нашем управлении работал "Джон", который дружил с худенькой тщедушной девушкой с большими глазами, черными волосами на белом, всегда испуганном, лице и изящной фигуркой, это была его Муза. Он ездил в командировку за рубеж, носил длинные волосы до плеч, чем-то походил на молодого Мика Джаггера, только симпатичнее, и на технарей из американских фильмов, но не из фильма "Детонатор", где молодые инженеры в белых рубашках и галстуках, а на сисадмина в футболке со стильным принтом и в джинсах. И, конечно, ведь он имел на это полное право, не каждого посылают в Германию на семинар инженеров по сотовой связи, он был несколько высокомерным, так как того требовало его самолюбие. Главным бухгалтером была мачеха Белоснежки. Красивая женщина с каменным выражением лица, на котором было написано презрение ко всем окружающим. Лицо это было с белой кожей, черными густыми волосами, правильным носом и тонкими злыми губами. Говорят, что она мутила с каким-то банкиром и у неё были две красавицы-дочери: здесь и в США, куда она потом уехала. Когда кого-то из девчонок посылали к ней, то просили надеть что-то попроще и прийти без макияжа и молчать со скромным и заискивающим видом, так как будучи красивой женщиной, она не выносила других красивых женщин, так как у неё была белоснежкофобия. При этом она как царица бухгалтерии гордо несла это знамя и защищала всех своих подопечных. Она защищала их, когда дело доходило до разбирательств по поводу каких-либо косяков, а также изменения зарплаты или сокращения. При этом сами подчиненные не знали пощады, если косяк оказывался их рук делом. Замом её была умная, приятная внешне женщина, которая постоянно что-то ела. На неё возлагались все интеллектуальные задачи: налоги, зарплата, ведение баланса, поэтому она постоянно испытывала нервное напряжение и оно заставляло её есть и есть, при этом не изменяясь в размерах. Разговаривала она коротко, по существу и ей было не чуждо чувство юмора. Финансовым директором был харизматичный мужчина: крупный, с большим мясистым приятным лицом, полными губами и широким носом, часто румяный от волнения, так как регулярно выходил из себя и ругался с подчиненными. Он мог и поругать, и похвалить, и все щедро. Поговаривали, что он любил выпить, но пока это не мешало ему руководить финансовым департаментом. Он был тщеславным и обидчивым человеком, но не злым и не гадом. Хитрый банкир, с которым мутила когда-то Главбухша, в трудный период жизни не захотел помочь ему и это нанесло серьезный удар по финансовому директору. Он стал чаще выпивать и выглядел подавленным и сломленным. Тяжело видеть, когда таким людям судьба наносит удар. Это как корабль, налетевший на риф. Всё ещё жив, но последствия ликвидировать уже не удастся. Еще был технический директор, руководитель Джона и его коллег. Немногословный, сухощавый и приятной наружности, с лицом человека, к которому неловко обратиться с какой-нибудь глупостью. Бывало он вступал в конфликт с финансовым директором, но все разрешалось мирно. Сам Директор всего-всего был пожилым седоволосым мужчиной, недавно сменившем старую жену на новую, молодую, чтобы следовать в ногу со временем и удовлетворить свою страсть к женскому полу. Он жил в престижном районе в историческом центре города. И, хотя все знали его машину, его жен и детей, для простых смертных не было допуска в его кабинет, и увидеть его можно было не часто. Ходили слухи, что он хочет продать компанию какому-то другому сотовому гиганту, но пока они не подтверждались реальностью. Мы называли его Грейменом. Он работал начальником отдела роуминга, состоящем из жизнерадостных, умных и активных девчонок, которым как-то даже удалось уехать на три месяца в отпуск в Англию безо всякого увольнения, что удивляло и возмущало другие отделы нашей на тот момент процветающей фирмы. У него были пепельно-русые волосы с проседью, серый костюм и серое поведение. Лицо приятное, овальная форма, правильный нос, пропорциональные черты, серые глаза. Поговаривали, что он не женат, хотя на тот момент ему было сорок пять лет, что он живет в одной квартире с мамой, что у него есть какая-то женщина, которая много лет живет с ним, как боевая подруга и все надеется на изменения своего и его статуса. В глубине души он испытывал постоянное смущение перед подчиненными, у которых давно были мужья и дети, и тайную зависть к их успехам, которая, впрочем, не мешала ему общаться с ними довольно сносно и не желать им зла. Также он ощущал чувство вины перед Людмилой, своей гражданской женой. Он ничего не сделал для неё – ни плохого, ни хорошего. Он знал, хотя она не говорила ему об этом прямо, что все эти годы она ждёт, что он сделает ей предложение и, может быть, хотя это уже фантастика, у них будет продолжение в виде сына или дочери. Но он боялся оставить маму и боялся порвать с Людмилой, так как что-то привязывало его к ней и в этом оцепенении жил много-много лет. Подчиненные посмеивались над ним и считали серым скучным типом, не способным на Поступок. В обеденный перерыв он всегда уходил в одно и те же время на обед и в одно и то же время возвращался с него, за несколько минут перед обедом он съедал яблоко, так как это было полезно для здоровья и способствовало улучшению пищеварения. Он не ссорился с начальством, но и не лебезил перед ним, не проявлял повышенного энтузиазма и не фонтанировал идеями. Вообще иногда казалось, что это не человек, а автомат. Как-то вечером Греймену позвонила его боевая подруга и попросила прийти сегодня вечером, чтобы поговорить. Он спросил:"Люда, что-то случилось? Ты скажи, я сейчас могу приехать к тебе." Она ответила коротко:"Всё в порядке. Ты приходи сегодня и мы поговорим дома". Наступил вечер, обычный конец рабочего дня и турникет задорно заблестел крутящимися ручками. Греймен в этот раз не ждал окончания рабочего дня. Что-то подсказывало ему, что прийти нужно как можно скорее, ему вообще хотелось бежать к Людмиле. Он доехал до ее дома и поднялся по ступенькам на третий этаж. Обычно он пользовался лифтом, но сердце стучало так, что он бы не смог остановиться. Он постучал в дверь, а не позвонил в звонок как делал обычно. Открыла Люда. Она было спокойной и какой-то простой. На её лице не было косметики и не было прически на голове. Когда живут не вместе легче сохранить привлекательный вид и потому-то вид Людмилы показался Греймену необычным. И ещё, не было эмоций, что-то случилось и это что-то навсегда изменило её жизнь. –Привет. –Привет. –Пойдем поужинаем. Ты, наверное, хочешь есть? –Хорошо. Что у тебя произошло? –Вчера я ездила в Онкоцентр. Ну, по поводу того, что у меня около месяца каждый день болит голова. Мне сказали, что у меня последняя стадия рака и я буду жить примерно полгода. Она не плакала. Греймен молчал, уставившись пустым взглядом в её переносицу. Он боялся взглянуть ей в глаза. Ему казалось, что она заплачет, если он это сделает. Так продолжалось несколько секунд. Потом это стало невыносимым. Он взял её руку в ладони и сказал: –Ты – самое лучшее, что есть у меня в жизни. Что я могу сделать, чтобы тебе стало лучше? Люда заплакала, она сказала: – Мне хочется убежать от всего этого, куда-нибудь на край земли, куда-нибудь, где есть только тишина и так мало место для всего слишком человеческого! Уйти от зависти, соперничества, сплетен, бетонных домов, машин, копоти, грязи и всего, всего этого! –Ты не расстраивайся, сказал Греймен. Прости, я сказал чушь какую-то. Мы что-нибудь придумаем обязательно, Людочка. Всю последующую неделю он отпрашивался с работы по каким-то делам, так что девчонки из роуминга не могли понять, что с ним происходит и были на редкость удивлены его растрепанным внешним видом. Он ходил к финансовому и техническому директору и согласовывал отпуск на месяц по семейным обстоятельствам, что было совершенно невероятным в глазах его коллег. На следующий день после разговора с Людой он зашел в "Альфа-Банк". С давних времен у него был вклад, который он аккуратно копил все эти годы. Он заказал половину суммы, а половину перевел на счет мамы. Через три дня он снял все деньги и купил два билета до Австралии и обратно, до океанского побережья. Люда когда-то давно говорила об Австралии и говорила, что хотела бы когда-нибудь увидеть этот, такой непохожий на другие, материк. Почему он вспомнил об этом, наверное, Света говорила о своем парне из Австралии, с которым они вот уже несколько лет встречались в Москве, и он вспомнил, что говорила Люда. Его даже не беспокоило то, что он будет делать после, вообще будущее перестало беспокоить его, хотя в этот момент жизни с точки зрения здравомыслия именно о нём нужно было думать прежде всего. Он выбрал место на берегу океана с уютным домиком, где было мало людей, тихо и уютно. В аренду можно было взять автомобиль, если захочется выбраться за пределы городка. В тур входила и экскурсия на Большой барьерный риф. Каждый вечер он ночевал у Люды, мама не была против. Несмотря на привязанность к сыну она понимала, что он взрослый человек и даже хотела, чтобы он наконец-то обрел свою взрослую жизнь, отдельную от её жизни. Через неделю он пригласил Люду поехать вместе с ним в одно место и сказал, что это будет для неё сюрпризом. Она согласилась. Ей не было больно, она чувствовала слабость и апатию, но могла совершать обычные действия, только спать ей нужно было больше обычного. Они пришли в загс Октябрьского района и зарегистрировали брак. Люда хотела сказать, что ей это уже не нужно, но не хотела обидеть Греймена. Ведь для него это был поступок, который бы он, возможно, никогда не совершил, не сложись обстоятельства подобным образом. Нельзя останавливать человека, когда он хочет совершить что-то важное для себя и чрезвычайно трудно преодолеваемое. Они оба чувствовали, что жизнь их навсегда изменилась и это были нужные изменения. Говорят, боль – признак роста. Они росли, чувствуя боль. Люда – боль расставания с самой жизнью, она часто вспоминала детство, юность и последние годы вечерами; думала о том, что можно было бы изменить, о тех, кто ушел раньше неё, и о своем свидании с ними в скором времени. Греймен не думал о будущем, он интуитивно ощущал, что поступает правильно, поступает так, как никогда не поступал в своей прошлой жизни, раньше он боялся и жаждал перемен, но боялся больше и тревога была его постоянной спутницей, теперь он сам двигал эти перемены и от этой запоздалой взрослости у него кружилась голова. Он встречал перемены лицом к лицу, он хотел сделать Люду счастливой, насколько это было в его силах, хотя бы на оставшееся время жизни. Все остальное ушло на второй план и казалось мелким. Обеспечив маму финансово, он перестал испытывать перед ней чувство вины за то, что оставил её. В аэропорту после регистрации в ожидании посадки они пили апельсиновый сок и он казался таким вкусным, как будто ничего вкуснее они не пили в своей жизни. В самолёте они смотрели в окно на облака и вид внизу. Под дрожащим крылом самолета как в глубоком прозрачном аквариуме были разбросаны квадраты полей, лесных полос и построек, как нейроны в головном мозге на картинке сияли в сумерках огни городов и Греймен и Люда смеялись как дети, которые вырвались с нудного урока и теперь бегут гулять на улицу, размахивая портфелям. Они совсем не думали о будущем, не вспоминали прошлое и иногда даже казалось, что ничего непоправимого не должно случится с ними, что всё будет хорошо. Это были самые лучшие дни во взрослой жизни Люды и в его взрослой жизни тоже.
Последние комментарии
4 часов 49 минут назад
4 часов 50 минут назад
10 часов 9 минут назад
13 часов 50 минут назад
14 часов 11 минут назад
15 часов 5 минут назад