Мастера Благого края (СИ) [Feanaro_Curufinwe] (fb2) читать онлайн

========== Посланник Ингвэрона ==========

Процессия ваниар шествовала по мощеным улицам Тириона, любуясь обилием фонтанов, каждый на свой лад исполнявших какую-то незамысловатую мелодию. Отчего-то дом принца Фэанаро оказался не на вершине Туны, рядом с дворцом Нолдорана, а на окраине града. Не заблудиться посланникам помогли жители, махнув в сторону двухэтажного дома, чья крыша была украшена по краям четырьмя башнями; сам он скрывался за ветвями обширного фруктового сада.

При ближайшем рассмотрении ограда владений семьи Мастера поразила искусно выкованными фигурами всевозможного зверья, прячущегося в зарослях диковинных растений и цветов. Калитка была радушно приоткрыта, поэтому эльдар, посовещавшись между собой осанвэ, ступили на выложенную затейливыми цветными узорами дорожку, по всей видимости, ведущую к дому. Среди цветущих кустов виднелась чья-то фигура, и посланник громко поздоровался, предполагая, что это и есть сам хозяин:

— Айя Фэанаро!

Тот остался безмолвным, не соблаговолив ответить, а когда процессия подошла чуть ближе, оказалось, что это статуя в натуральную величину, выточенная так искусно, что малейшее движение тени листьев оживляло лицо, делало изменчивым и дышащим. Ваниар отступили и, скрывая неловкость, начали смеяться. Возглавляющий процессию слегка покраснел от досады и недовольно нахмурился. Встреченная ими скульптура оказалась не единственной: то тут, то там за очередным поворотом дорожки виднелись то нолдиэ с букетом цветов, тоже как живая, то дикий зверь, запечатленный в прыжке. Однако гости больше не поддавались иллюзии, и, скорее всего, не заметили бы, окажись одна из статуй на поверку настоящим эльда.

Они снова явились, чтобы нарушать чужой покой. Всюду совать надушенные носики, распускать веером сахарные пальчики… Ваниар. И спасения уже нет. Обычно такие гости заставляли Морьо кривиться не хуже кислой падалицы в саду. Пусть эти и превзошли прочих, раскланиваясь со статуями, но хотя бы не разучились от души смеяться над собой. Наградой им была почти приветливая улыбка Морифинвэ, которому невмочь было оставаться за стеной густой зелени.

— Айя! — не уступая в звучности гостям, поздоровался с пришельцами сын Фэанаро. — Как вежливы ныне стали жители Валмара, если и камню дарят приветствия!..

***

Нэрданель как раз завершала работу над новой скульптурой. Под её резцом оживал олень из лесов Оромэ. Животное было статным, резвым и сильным. Его глаза уже блестели в свете Лаурэлина, словно он устал ждать, когда нолдиэ закончит и «выпустит» его на свободу.

Эльфийка провела по поверхности скульптуры ладонью, предлагая ещё немного потерпеть, и тут до чуткого слуха Истарнэ донеслись незнакомые голоса.

— Приветствую вас, почтенные лорды! — Нэрданель предстала перед гостями в рабочем платье, в фартуке и в косынке, прячущей рыжие волосы от мраморной пыли.

— Да будут благими твои лета! — ответил посланец из ваниар. На его красивом, но надменном лице мелькнула тень сомнения: может ли эта нолдиэ, столь простая на вид, быть хозяйкой этого жилища и великолепно украшенного сада? Он открыл было рот, чтобы послать её за настоящей леди, когда выбежавший из-за зарослей совсем юный нолдо обратился к ней «аммэ», и ваниа стало очевидно, что перед ним сын Фэанаро, а встреченная эльфийка - супруга Мастера.

— Приветствую тебя, хозяйка дивного сада, леди Нэрданель, — посланник церемонно поклонился. То же самое сделала и свита, что в контрасте с простым и спокойным видом Истарнэ выглядело забавно. — Не соблаговолишь ли ты принять нас? Мне поручено переговорить с твоим супругом, лордом Фэанаро.

Юный нолдо, до сих пор взиравший на процессию из ваниар и весь торжественный их вид с лёгким недоумением, тут же сорвался с места:

— Мне позвать атто? Я сейчас!

Он мгновенно исчез, только ветки кустов шевельнулись. Младший Куруфинвэ помчался к кузнице, что стояла за домом.

Перепрыгнув через порог, вгляделся в сумрак - после пронизывающего весь сад золотого света Лаурелина в ней было темно.

— Атто, ты здесь? Там к тебе какие-то очень важные гости.

Тишина. Только позади скрипнула настежь распахнутая дверь. Убедившись, что атто здесь нет, юный Атаринкэ нахмурился, но тут же лицо его озарилось новой мыслью: конечно, атар у вала Ауле в его мастерских. Бежать туда было долго, но это ни на миг не остановило его.

Морьо только бросил на аммэ исполненный гордости взгляд: пусть-ка узнают эти напыщенные красавцы, что за искусница стоит перед ними! За то, что многие из пресветлых эльдар считали его мать некрасивой, он все детство мечтал поразбивать им носы. И Карнистир без единого звука скрылся за пышным можжевельником.

***

Возвращавшийся с охоты Тьелкормо успел въехать во врата Тириона, как вдруг заметил в самом конце улицы мелькавшие пятки самого младшего. Куда это Курьо так припустил? Опять атто поставил аванир, и аммэ, не дозвавшись его к ужину, отправила в кузни Аулэ Атаринкэ? А тому только дай повод лишний раз туда заглянуть. Турко кузнечное дело не любил, предпочитая созерцать краски леса и наслаждаться пением птиц, а не грохотом бесчисленных молотов.

Тьелкормо похлопал по шее своего жеребца, мысленно показав ему на бегущего в сторону владений Аулэ младшего брата. Серый всхрапнул, тряхнул гривой и в несколько махов догнал спешившего к отцу эльфёнка. Сильные руки подхватили брата и подсадили в седло перед Турко.

— Айя Курьо! Как думаешь, так будет быстрее?

Атаринкэ от неожиданности едва не взвизгнул, но сдержался.

— Конечно! Я сразу догадался, что это ты, — проворчал он, но как же можно подолгу злиться на брата, пусть он и обошёлся с тобой так бесцеремонно и подхватил под мышки, будто ты совсем малое дитя? Младший завидовал Турко и его путешествиям - торон мог отлучаться, не сказываясь матери, а лесах был свободен как ветер и знал там каждого зверя с его повадками, что восхищало любознательного Куруфинвэ. К тому же проехаться на скакуне брата, рождённом от самого Нахара, - праздник, так что он охотно положил руки на шею жеребца, тоже уговаривая мчать побыстрее, а сам обернулся к брату.

— К аммэ явились посланники из ваниар и просили атто прийти. Наверное, снова не могут сообразить, как выложить дуги свода. Вот я и вызвался сбегать за ним, а не то аммэ усядется с ними за стол, а я терпеть не могу их скучных речей о погоде.

Скоро перед всадниками показались холмы. Издалека они казались бессмысленным нагромождением обломков скал, но все в Тирионе знали, что это мастерская Аулэ под открытым небом - место, где он творил минералы и открывал своим ученикам тайны недр земли. Тут же были и кузницы, и множество мастерских, и печи такие огромные, каких не встретишь ни в одном доме. Сегодня Фэанаро как раз трудился подле одной из них, налаживая механизм.

Пламенный обычно ставил аванир, чтобы его никто не отвлекал от расчетов, но даже не видя детей, нолдо почувствовал их приближение. Мастер разогнулся и обернулся, вглядываясь в мчавшихся на одном коне двух всадников. Конечно, не узнать серебристо-серого Рингвэ, принадлежавшего третьему сыну, было сложно. А на седле перед ним сидел самый младший. Фэанаро махнул рукой, чтобы дети увидели, где он. Аккуратно, но споро собрал инструменты, и, когда сыновья были рядом, уже готов был отправиться вместе с ними домой.

— Айя! Это амьо вас прислала? Да, я опять забыл про обед, но тут была срочная работа.

— Айя атаринья, Курьо говорит, там к тебе какие-то посланники из Валмара прибыли. Я ещё дома не был, сам не видел, кто это, — пожал плечами Турко, не спеша ссаживать младшего с коня. В его поясной сумке лежали скромные дары леса, но братья получат их дома и оба одновременно, чтобы не было ссор и обид.

Тьелкормо поехал рядом с отцом шагом, не собираясь уезжать вперёд и делая вид, что ему очень интересно слышать об успешной отладке каких-то механизмов, о которых Мастер тут же начал рассказывать сыновьям.

***

— Прошу вас, следуйте за мной, — нолдиэ пригласила гостей пройти в дом и провела их в гостевые покои, оставив разглядывать пышное убранство комнат, не уступавших по роскоши покоям короля Ингвэ. За искусно вырезанными высокими створками дверей оказалась просторная купальня, в центре которой располагался бассейн из зелёного мрамора, а у стены нашлась чаша умывальника, в которую тут же полилась вода, стоило поднести туда руки.

Когда с омовением было покончено, в гостевые покои вернулась хозяйка, заставившая ваниар в очередной раз удивиться. Нэрданель успела переодеться в платье из нежно-зелёного шёлка, а рыжие волосы были освобождены от платка и украшены золотой сеточкой с вкраплениями изумрудов.

— Не хотите ли поужинать с нами, почтенные лорды? — поинтересовалась хозяйка, на чьей груди теперь поблескивало колье с искусно ограненными камнями под цвет её глаз.

— Благодарим тебя, леди Нэрданель.

Жестом указав посланнику в сторону открытой веранды, нолдиэ скрылась в дверях кухни, а ваниар важно прошествовали на террасу и в очередной раз восхитились скульптурой Нэрданели. У Морьо к тому времени отчаянно затекла шея, но маленькое представление того стоило - ожившее изваяние заставило гостей вздрогнуть, а Карнистир, подражая походке посланника, чинно проследовал на кухню, чтобы помочь матери накрыть на стол.

— Приветствую тебя, о Фэанаро Искусный! — посланник из Валмара поднялся, едва заметив идущего к дому хозяина. Из его уст полилась речь, вроде бы и плавная, и выверенная, но упорно вгоняющая в сон. Он то хвалил мастерство сына Финвэ, причем так долго, что это становилось почти неприлично, то начинал рассуждать об зодчестве, то упоминал валмарский дворец, и к чему все это, из-за расплывчатости слов было непонятно. Атаринкэ украдкой поглядывал на отца, который собственную скуку успешно скрывал.

— Ханталэ, — коротко ответил Фэанаро, с детства привыкший выслушивать столь длинные и столь же вгоняющие в сон приветствия. Пока ваниа произносил свою, скорее всего, заранее придуманную и выученную наизусть речь, в голове Мастера успело возникнуть улучшение, которое завтра можно будет добавить в устройство. Однако, когда посланник смолк, нолдо приложил ладонь к груди, вежливо склонил голову и, извинившись, скрылся в доме. Ждать его возвращения на веранду ваниар пришлось долго: по дороге в купальню Фэанаро сначала свернул в мастерскую, чтобы записать возникшие во время долгой речи посланника мысли.

Атаринкэ искал повод улизнуть с этого застолья вслед за атто. Соскользнуть со стула под стол и, спрятавшись, убежать в сад? Что за глупость, нет, так он делал малым эльфёнком. Аммэ поймёт, если он скажет, что хочет ополоснуть руки или принести к столу ещё плодов из сада… Но если Нэрданель и проводила его взглядом, то ни слова не сказала, и сын вскоре уже был в мастерской рядом с Фэанаро.

— Атто, их речь тебя тоже вгоняет в тоску? О, ты что-то зарисовываешь? — он всмотрелся в сплетение линий, узнавая детали соединения колеса и вала. — Я так и не понял, что эти ваниар от нас хотят.

— Курьо, речь посланников кого хочешь вгонит в дрему, но ты должен уже сейчас понимать, что это всего лишь дипломатический этикет, который ни они, ни мы не в праве нарушать. Да, вот смотри: если эту деталь соединить напрямую с этой, то механизм будет работать лучше и быстрее, но нужно проверить на практике, не будет ли в этом месте устройство греться и, следовательно, не начнут ли эти детали быстрее других изнашиваться… — Фэанаро отложил стило и посмотрел прямо в любопытные глаза младшего. — Это всё завтра проверим, а сейчас быстро в купальню – и за стол, ужинать.

Тьелкормо идти здороваться с высокими гостями не собирался: нужно сперва позаботиться о коне. Со спины Рингвэ в конюшне было снято седло, а сам жеребчик – тщательно вычищен и выпущен в леваду. Лишь тогда Турко пробрался в дом с другого входа и позавидовал, что старших братьев не было дома: им-то не придется садиться за стол с ваниар и весь вечер разглядывать узоры на перилах веранды.

Тьелкормо неторопливо прошествовал в свою купальню, залез в прохладную воду и блаженно прикрыл глаза, страстно желая, чтобы про него все благополучно забыли. Особенно аммэ, от которой, как атто, аванир не поставить – ещё обидится.

***

Нэрданель с радостью встретила мужа и сына на веранде, послав благодарное осанвэ Атаринкэ во время речи посланника. Почувствовав присутствие и Тьелкормо, мысленно попросила поторопиться к ужину. Истарнэ не стала удерживать младшего, последовавшего за отцом, когда Фэанаро, выслушав приветствие и похвалы, удалился в дом. Нэрданель предложила гостям десерт и, вновь наполнив их кубки освежающим напитком, присела рядом с Морьо.

Вернувшегося на веранду Атаринкэ немного утешили десерт и засахаренные кусочки фруктов, но, памятуя о сказанном отцом, он сделал усилие, чтобы внимательнее вслушаться в слова посланников. Высокородный ваниа как раз перешёл к сути дела:

— …и потому пресветлый государь Ингвэ просил тебя быть одним из мастеров, что осмотрят главный храм в Валмаре. К твоим услугам могут быть равно и твои собственные подмастерья, и из числа ваниар. Также он обещает снабдить тебя материалами и просит заверить в своем уважении и признательности…

Атаринкэ хотел зевнуть во весь рот, но, взглянув на Фэанаро, тоже выпрямил спину. Как ни странно, вслушиваться в речь в такой позе оказалось и впрямь удобнее. Ваниа тем временем передал отцу несколько чертежей и письмо, после чего вновь рассыпался в благодарностях…

***

Делать было нечего - не заставлять же аммэ ждать. Тьелкормо вылез из купели, наскоро обтерся полотенцем и тщательно причесался. Пока волосы сохли, Турко взял из шкафа чистые вещи. Натянув домашние штаны, надел белую шелковую тунику, богато украшенную по воротнику и нижнему краю вышивкой матери. На палец отправился перстень, подаренный отцом на совершеннолетие - теперь Третий сын лорда Фэанаро был готов встретиться с важными гостями из Валмара. Тьелкормо вышел на веранду и, вежливо поздоровавшись, сел ужинать.

Нэрданель счастливо улыбнулась сыну, севшему за стол последним. Покинув свое место, принесла с кухни ещё один кувшин с медово-ягодным взваром. Обошла всех, наполняя чаши ароматным напитком.

Главный валмарский храм! Какая же уйма работы предстоит отцу! С ним и ужин сразу стал живее, и мысли в голове Морьо, подхлестнутые азартом, побежали куда более прытко. «Тарьо, возьми нас с собой! — взмолился Карнистир осанвэ, потом поправился: — Нас с Атаринкэ».

Тот заглядывал отцу в рот, ловя каждое слово, а вот Тьелко заботила, похоже, только трапеза.

— Возможно, мастера Нолдорана более сведущи в архитектурном деле и лучше справятся с предстоящей реконструкцией храма. Уважаемые лорды, у них намного больше опыта, — покачал головой Фэанаро, в отличие от детей представляя масштаб воистину грандиозной перестройки. Мастер успел поужинать во время речи посланника и теперь задумчиво крутил в руках хрустальный кубок. Грани чаши ярко засверкали в сиянии многочисленных светильников, зажёгшихся по всему саду и на веранде, едва закончился час смешения света Древ и в свои права вступил Телперион. — Тем более что у меня много незавершенных заказов для многоуважаемого вала Аулэ…

Ваниа был сама любезность:

— О, уверяю, он не будет против, тем более что проект реконструкции храма – высокая цель, дело большой важности. Храм призван восславить Валар, призвавших нас в благие земли. Ты не останешься с работой наедине, лорд, множество младших мастеров, сведущих в зодчестве, помогут тебе, но наш государь хотел бы видеть храм и его убранство именно делом твоих рук, доверяясь твоему вкусу и мастерству.

Он искренне огорчился – или хорошо изобразил это – и, используя всяческие приемы, вновь принялся убеждать финвиона принять приглашение.

— По крайней мере, ты мог бы помочь с работами более сложными и требующими твоих искусных рук, к примеру, украсить его…

Атаринкэ не удержался и зевнул. «Интересно, что ответит атьо», — он бросил на отца умоляющий взгляд, который и без осанвэ показывал всё его стремление сопровождать Феанаро в Валмар. Ещё бы, путешествие! Столько нового, другой город, наконец! Будет ли он так же хорош, как Тирион?

— И как ваниар желают украсить храм? — спросила Нэрданель, слушая яркую и складную речь посланника.

Эх, Морьо сам отважился бы просить отца, только бы не упустить поездку! Другое дело, что восславлять Валар в их доме и впрямь было немного охотников… «Один Эру истинно достоин святилищ, но никогда их не требует», — говаривал дед Финвэ. А ведь без расчетов настолько сложных, что незнающему показались бы магией, храм так и будет раз в сотню лет требовать перестройки! Атьо, не медли, не обойтись без тебя этим неумёхам… В остервенении дёрнув локтем, Карнистир уронил свой бокал на пол - но осколки, вопреки ожиданиям гостей, не брызнули: закаленное особым образом стекло не дало им повода для злорадства.

Проследив за полетом бокала – Тьелкормо сидел не рядом с Морьо, поэтому не успел перехватить чашу у самого пола, – неожиданно для всех светловолосый сын Фэанаро поднял на Мастера взор и попросил:

— Соглашайся, атаринья. И для Майтимо это будет в радость, он давно хотел поучаствовать в таком деле.

Нэрданель, поднявшись с места, присела на корточки и подняла с пола бокал Морьо. Скрылась с ним в доме, но, быстро вернувшись, вновь наполнила чашу соком. Поставив перед сыном, погладила Карнистира по плечу, чтобы успокоить. Вновь сев рядом, сделала глоток из своего кубка.

— Государь наш Ингвэ наслышан о том, сколь умело ты, о Фэанаро, работаешь со стеклом и подчиняешь себе камень, а потому хотел бы просить тебя об отделке интерьеров, инкрустации их камнем и создании светильников, чтобы осветить главный зал, ибо ныне он несколько тёмен и лики изображённых Валар не разглядеть. Государь оказывает большую честь, вверяя это дело твоим рукам, и почтёт за счастье, если ты выступишь в путь в ближайшее время, — ваниа сделал передышку, отыскивая на лице хозяина признаки согласия или несогласия.

Атаринкэ мыслями уже пребывал далеко - что для юного нолдо может быть увлекательнее путешествия? Да и атто рассказывал, как они с аммэ исходили все окрестные земли, а потому он ждал согласия, а ещё – завтрашнего дня, когда можно будет вместе с отцом испытать новый механизм.

— Мне нужно время, чтобы обдумать ваше предложение, уважаемый лорд… Не знаю вашего имени. Во дворце Финвэ Нолдорана вам окажут радушный прием, и вы сможете отдохнуть там несколько дней после столь дальнего и трудного путешествия, — Фэанаро поднялся из-за стола, давая понять, что визит окончен.

— Танвэмельдо, к твоим услугам, лорд. Что ж, позволь поблагодарить тебя и твою супругу за радушный прием. Я буду ждать ответа в доме Нолдорана, — с этими словами процессия ваниар тихо и чинно удалилась.

Атаринкэ проводил их взглядом и позволил себе шумно зевнуть. После ужина сильно хотелось спать, но он всё-таки отыскал силы помочь аммэ убрать со стола.

Едва дождавшись окончания ужина, Тьелкормо с тщательно скрываемой радостью вместе с отцом вежливо проводил валмарских посланников до калитки.

Когда процессия скрылась за поворотом улицы, взахлеб стал рассказывать отцу о владениях Оромэ. За разговорами они дошли до крыльца, где Турко вспомнил, что хотел отдать младшим братьям дары леса.

— Я тебе сейчас не нужен, атто? — получив отрицательный ответ, Тьелкормо сорвался с места. Словно вихрь домчавшись до своих покоев, где оставил поясную сумку, вытащил из нее две вырезанных из найденной коряги фигурки леопардов и поспешил обратно. Курьо как раз помогал аммэ убирать со стола, поэтому Турко без помех пробрался в его комнату и засунул подарок под подушку. А вот с Морьо он столкнулся в коридоре, подставил ему подножку, но, не дав упасть, подхватил на плечо и, смеясь, потащил в спальню.

Поглощенный мыслями о храмах, витражах и прочих ваниарских причудах, Морьо у дверей собственной комнаты был вероломно схвачен и поднят в воздух.

— Ну ты и ulundo, Тьелко, — Карнистир отчаянно брыкался, а напоследок двинул брата в плечо. — Я к твоим годам уже был бы гордостью семьи, а ты невесть чем маешься!

— О да, будущая гордость семьи, великолепный мастер и дипломат лорд Морифинвэ, — Тьелкормо кинул смеющегося младшего на постель и стал щекотать, одновременно с этим незаметно для братишки засовывая деревянную фигурку под подушку. — В следующий раз выброшу в окно, если будешь лягаться, лорд Победитель Тирионских скачек! Не будет тебе никаких подарков!

— А ты - лорд Жадина! — смех стих, и Морьо нахохлился, заворачиваясь в одеяло, как в мантию.

— И это твоя благодарность, торонья? Под подушку загляни, — Тьелкормо в дверях обернулся и взмахом руки потушил светильники. — Звёздной ночи, лорд Ворчун!

Из врожденной гордости Морифинвэ выждал ещё немного, прежде чем броситься шарить в поисках подарка. Погладил фигурку пальцами, долго, прищурившись, разглядывал в темноте, и ночь прятала его довольную улыбку. Всё-то брату игрушечки, никак не повзрослеет… Мысленно подгоняя приход утра, Морьо забылся сном.

========== Путь в Валмар. Глава 1 ==========

Атаринкэ крепко уснул, едва его голова коснулась подушки, но поднялся ещё до света Лаурелина и тут же вспомнил о вчерашней долгой застольной беседе. Приятное предвкушение заставило улыбнуться, и эльфёнок уже собирался вскочить на ноги и бежать умываться, как вдруг, потягиваясь, обнаружил что-то под подушкой. На свету находка оказалась выточенной из дерева фигуркой леопарда. И когда Тьелкормо успел её спрятать? Эльфёнок покрутил подарок в руках, всматриваясь в позу зверя, - видно было, что брату помогал опыт охотника.

И Морьо подскочил ещё до света, но не решился идти будить родителей. Он беспокойно шагал по спальне, в ожидании завтрака прикидывая, что взять с собой в дорогу. На его памяти ещё не бывало, чтобы отец отвечал кому-то отказом. От ворот поворот получали лишь те, кто выдумывал небывальщину вроде башен на стеклянных опорах.

А вот Атаринкэ не думал, можно ли побеспокоить отца, и распахнул двери в покои родителей сразу, как только сам наскоро умылся и оделся.

— Доброго утра, атьо! Мы сейчас пойдём в мастерские Аулэ?

Ночь с любимой была воистину прекрасной – усталость как рукой сняло. Сон Фэанаро прервал приход самого младшего. Мастер, всё ещё ощущая поцелуи Нэрданели, со счастливой улыбкой на лице сел на кровати и кивнул сыну.

— Добрая встреча, йондо! Ты уже готов к встрече с Аулэ? Но мы обидим аммэ, если не попробуем завтрак, который она нам приготовила. Ты успел искупаться? Молодец! Беги на кухню, я сейчас приду.

***

Когда Морьо вконец опостылели четыре стены, он решил страдать не в одиночестве - разбудить кого-нибудь, чтобы поделиться планами на поездку и помечтать вдвоём. Выбор пал на Тьелкормо: торона так и так нужно отблагодарить за подарок… Поэтому вскоре Турко, вольготно раскинувшийся на постели, почувствовал, как с него медленно стягивают одеяло.

Проснувшись от ветерка, потянувшего от тихо приоткрывшейся двери, Тьелкормо услышал сопение одного из младших братьев, явившегося в его спальню ещё до часа смешения света. Светлый не стал менять позу, чтобы не спугнуть храбреца, проникшего в покои Охотника без разрешения, а вот стягивать покрывало Морьо стал зря…

— Турко… Турко! — Морьо отчаялся обойтись по-хорошему и продолжил, видя, что утренний холодок привыкшего к лесным ночевкам не берёт: — Столько сам Ирмо не спит! Поднимайся!

— Тебе не спится, так весь дом решил на уши поднять! — Тьелкормо дёрнул покрывало обратно. Причем каким-то неуловимым движением для Морьо Светлый притянул к себе не только одеяло, но и самого Карнистира. Несмотря на бурные протесты, Морьо оказался туго спеленут и придавлен сверху подушкой.

Карнистиру немедленно расхотелось рассыпаться в благодарностях за подарок. Он выпутался из одеяла, пока Тьелкормо не вздумалось убаюкать его, запеленав, и на опережение хлопнул подушкой по светлой голове. Началась весёлая кутерьма, которой братья отдавались столь самозабвенно, что их боевые кличи были слышны даже в саду. Наконец оба оказались по разные стороны кровати, и Морьо, сдув прядь со лба, пробурчал:

— Всё утро с тобой наперекосяк… Ты как будто не рад поездке.

— Тебе не понравилось, торонья? — искренне удивился старший, встав с пола и расправляя покрывало на кровати. Сражение сражением, а аммэ не должна застать беспорядок в его покоях. — Что я там потерял, в этом Валмаре? Если только попробовать залезть на одно из Древ, когда оно спит…

— С такой высоты чего только не увидишь! — тут же загорелся Морьо. — Надо на Лаурэлин, у него кора не такая гладкая. Только ты всё равно по глупости свалишься – тебе провожатый нужен, — и Темный с гордостью указал на себя.

— О да! Куда ж я без тебя! — Тьелкормо к тому времени успел обойти кровать и схватил младшего в охапку, намереваясь занести в купальню и там бросить в воду. — Пойдём-ка умываться, мой драгоценный помощник!

***

Кано проснулся, когда лёгкий ветерок сдул со стола лист, весь исписанный бисерным почерком. Едва шагнув в сторону купальни, Макалаурэ услышал громкие голоса младших…

Нэрданель порхала по кухне, проснувшись раньше всех. Сладкие хрустящие хлебцы заняли свое место в хрустальной вазе в самой середине круглого стола. Рядом устроился кувшин с яблочным соком.

— Ханталэ, аммэ, — Атаринкэ первым прибежал на кухню и, обняв мать, встал на цыпочки, чтобы подарить ей утренний поцелуй.

Под приглядом Кано омовение прошло тихо, и вскоре вся троица явилась на кухню. Морьо необычайно широко улыбнулся аммэ.

— Доброе утро! — он ухватил горсть хлебцев из вазы и нетерпеливо грохнул стулом. — Какие у нас планы на день? Мы едем в Валмар?

Тьелкормо немного задержался у себя в спальне, когда Кано увёл Морьо завтракать. Тщательно расчесав волосы, собрал их в хвост, чтобы не мешались, а потом надел белую тунику, искусно расшитую матерью. Натянув бежевые штаны, поспешил на кухню.

— Всем доброго утра! — лучезарно улыбаясь, Светлый сел рядом с Кано, успевшим к тому времени съесть половину своего завтрака.

— Что ты решил с Валмаром, атьо? Мы все едем?

— Ещё ничего не решено. Мне нужно закончить начатое по улучшению оборудования у Аулэ, — Фэанаро сел за стол последним, по очереди вглядываясь в радостные лица предвкушающих поездку сыновей. — Я бы хотел сначала переговорить с отцом и с Нельо. А он рассказывал кому-то, чем сейчас занят?

Атаринкэ нетерпеливо ерзал на стуле. Он помнил, что должен вести себя как положено взрослому, то есть сдержанно и со всей воспитанностью, но сегодня посланников из ваниар не было, и в семейном кругу можно было позволить себе чуть больше. И как же хотелось, чтобы атто вымолвил «Да, едем, йондо!» — но тот всё чего-то ждал, а может, ему не понравились ваниар, или слишком скучным было задание и цель путешествия… Но уж, конечно, не сложным - Курьо был твердо уверен, что нет такой вещи, которая его отцу не под силу.

— Тогда сегодня в мастерские, а потом в путь, да? — с надеждой спросил младший, готовый отправиться в Валмар хоть сейчас.

— Да, сначала к Аулэ, — кивнул Фэанаро, не забыв похвалить пирог Нэрданели, и взял со стола кубок с соком. — Я вижу, вам всем не терпится отправиться в поездку? Но нужно понимать, что это не развлечение, а серьёзная работа, где за нами будут следить сотни глаз. Не люблю я такой присмотр за мастерами, да и болтовня за спиной порой сбивает с мысли. И да, я буду говорить с Ингвэ, чтобы украсить зал скульптурами, которые можешь изваять ты, мелиссэ.

Атаринкэ живо представил себе, как за спиной мастеров молчаливо, как статуи, стоят придворные Ингвэ. Легко ли так? Дрогнет резец - и испортишь орнамент. Но ему хотелось повидать Валмар, ведь улицы Тириона он к своим годам изучил прекрасно. — Я всё равно очень хочу поехать.

— Атьо, Нельо вчера остался ночевать у дедушки Финвэ, — Кано тоже предвкушал дальнюю поездку.

— Мельдо, ты уверен, что Ингвэ понравятся мои работы? — удивилась Нэрданель, услышав слова мужа. Встав из-за стола, отошла к окну, где подходил к концу час смешения света. — Я не настолько искусная мастерица…

— На весь Аман прославишься, амьо! О нас всех ещё узнают, — Морьо на радостях помог матери убрать со стола и полетел, сдерживаясь, чтобы не издать восторженный клич, на дневные занятия. За последними трудами ламбенголмор Благого края время проходило на удивление незаметно.

— Да, мелиссэ, я хочу, чтобы твои статуи украшали не только Тирион, но и Валмар, — покончив с трапезой, Фэанаро быстро поднялся из-за стола.

Сначала они с Атаринкэ направились в кузни Аулэ, а после обеда, искупавшись и переодевшись в чистое, навестили Нолдорана. На крыльце их встретил Нельо: оказалось, что Финвэ попросил старшего внука помочь украсить дворец к помолвке Нолофинвэ. Внимательно выслушав рассказ отца о просьбе Ингвэ, с охотой согласился поехать в Валмар.

***

Атаринкэ повсюду следовал за отцом - он обожал строгую архитектуру залов дворца Нолдорана, хотя тот и не был ему таким родным, как их собственный дом. С утра Курьо вдоволь наработался в мастерских Аулэ, где ему позволили вытачивать несложные мелочи, и сейчас с удовольствием вспоминал, как снимал с металлических стержней тонкую витую стружку, наблюдая, как она падает вниз, такая тонкая и невесомая, как волос, а тронешь - можно уколоться. Избегая новой скучной и долгой беседы, Атаринкэ выбежал в парк, где верные уже устанавливали скульптуру оленя: её к обеду закончила делать аммэ, попросив их с отцом отвезти статую в дар Индис.

Когда работа матери заняла свое новое место на постаменте, Курьо вернулся во дворец, чтобы выяснить – согласился наконец атто или нет? Потихоньку пробравшись в гостиную залу, Атаринкэ по радостным лицам посланников Ингвэ понял, что поездка в Валмар всё же состоится. Ему хотелось запрыгать от радости, но эльфёнок сдержался и с улыбкой до ушей устроился подле отца.

Финвэ осанвэ смог уговорить Фэанаро принять участие в перестройке валмарского храма. К тому же леди Индис была в восторге от скульптуры оленя, которую немедля установили в парке. Посланник со свитой остались в зале, а старший сын покинул дворец, пообещав Нолдорану чуть позже вернуться вместе с женой на торжество по случаю помолвки полубрата.

***

После утренней трапезы Тьелкормо умчался в ущелье, чтобы искупаться в море, а по возвращении домой занялся подготовкой к путешествию. Проверил каждую мелочь у седел и упряжи, тщательно осмотрел дорожные сумки. Закончив с делами в конюшне, заглянул к аммэ на кухню.

— Айя амьо! Отец ещё не вернулся?

— Айя, сынок. Присядь, отдохни, — Нэрданель, закончив резать зелень для салата, налила сыну прохладный мятный отвар, в который она всегда щедро добавляла лимонный сок.

Морьо успел совершить пару вылазок на кухню: есть не хотелось, просто позарез нужно было себя чем-то занять, хоть бы и горстью винограда. Интересно, что по этому поводу сказала бы аммэ… Карнистир предвкушал, как засыплет отца и братьев расспросами: чем сейчас заняты у Аулэ, что нового у деда Финвэ… Про то, как поживает леди Индис, он не спрашивал никогда. Тьелкормо с извечной уверенностью в себе успел за день подготовиться к поездке, но Морьо, что бывало редко, всей душой его поддерживал: так ни у кого не останется отговорок про долгие сборы.

— Ханталэ, амил, — Тьелкормо неспешно принялся за трапезу, улыбкой поблагодарив мать за заботу. — Ты тоже поедешь в Валмар? Мне птицы насвистели, что твоя скульптура очень приглянулась Прекрасной Индис.

Вернувшись домой, Кано пошел к себе в покои, чтобы собрать всё необходимое для предстоящей поездки, а заодно разгрести завалы черновиков на столе: половина исписанных листов отправилась в мусорное ведро, а сам Макалаурэ спустился на кухню, где застал мать и братьев.

— Кано вернулся! — и на Певца через край вылилась радость Морьо, когда младший, смеясь, повис у него на шее. Макалаурэ мог не раздумывать, какой вопрос за этим последует: у Карнистира в глазах и так горело по маленькому Валмару.

— Индис понравился мой олень? — удивилась Нэрданель и перешла на осанвэ: — А имя будущей избранницы тебе птицы не насвистели, йондо?

— Так поют птицы в садах Тириона, амьо, — Тьелкормо улыбнулся. — У дяди Ноло сегодня помолвка с Анайрэ. Больше мне крылатые ничего не поведали.

— Морьо, задушишь, — Кано с улыбкой обнял младшего и кивнул матери. — Амиллэ, Тьелко не шутит. Леди Индис в восторге от твоей работы.

— Ох уж мне эти пташки, всё обо всём узнают первыми, — махнула рукой Истарнэ, присаживаясь за стол.

— Нам придется задержаться и поздравить Нолофинвэ. Мелиссэ, ты хочешь пойти на помолвку моего полубрата? — вошедший на кухню Фэанаро шагнул к жене и обнял её сзади за плечи, прикоснувшись губами к рыжим волосам. — Ещё не поздно отправиться во дворец. Торжество там только начинается. Наш Нельо - молодец, всё отменно украшено, но в то же время ничего лишнего.

— Идём, аммэ, — посмотрел на нее Курьо. — Гостей очень много.

— Конечно, нужно обязательно поздравить Нолофинвэ, — согласилась Нэрданель. — Я сейчас.

— Ты прекрасна, мелиссэ! Ещё добавь к своему наряду тот гарнитур из изумрудов, что я тебе подарил на прошлый день Звезды, — Фэанаро по достоинству оценил новое платье супруги, когда она вернулась на кухню и покружилась перед родными. Пламенный праздники не любил, но ради жены был готов потерпеть шум и водоворот толпы.

— Амьо, оно восхитительно, — Кано со всех сторон оглядел мать, которая просто светилась от счастья: шёлковое платье обтягивало точеную фигуру и невесомо парило в воздухе, ниспадая вниз каскадом складок, переливавшихся узорами малахита.

— Атто, мне можно будет исполнить пару песен в честь помолвки дяди? — задумчиво спросил Кано, переведя взгляд с матери на отца.

— Танкавэ, йондонья, почему нет? Да и дедушка Финвэ всегда говорит, что рад слышать твои новые песни, — сам же Фэанаро не стал переодеваться: он и так был одет по случаю встречи с отцом и не собирался ничего менять в своем костюме. Вот только нужно взять что-то в дар младшему по случаю его помолвки. Куруфинвэ скрылся за дверью мастерской и разложил на столе готовые украшения, думая, что лучше подойдёт Ноло.

— Атто, аммэ, можно, я останусь дома с Курьо? — Тьелкормо встал из-за стола, привычно собирая грязную посуду и относя всё в мойку. — Мы с ним поиграем в охотника-добычу… или ещё во что-нибудь весёлое.

— Благодарю, сынок, — Нэрданель подошла к Кано, с нежностью погладив его по щеке. — Я уверена, что всем понравятся твои новые песни.

— Почему ты не хочешь пойти к дедушке? — Истарнэ отпустила Макалаурэ и обняла уже Тьелкормо. — Сделай это ради меня. Прошу.

— Эй, я вовсе не хочу оставаться дома! — возмутился Атаринкэ и бросился помогать брату мыть посуду.

— Конечно, ты идёшь с нами, мой милый, — мать заключила в объятия и самого младшего из сыновей, звонко расцеловав его в обе щеки. — Пойдём, переоденешься.

— Хорошо, амиллэ, я пойду во дворец. К деду я хочу, но не когда вокруг него шумная толпа гостей, пришедших поздравлять дядю, — кивнул Турко и ушел переодеваться.

Вскоре он уже шагал рядом с родителями и братьями в направлении центральной площади, над которой возвышалось Древо, празднично украшенное фонариками и лентами. Ещё издалека до него стала доноситься весёлая музыка, и хмурый Тьелкормо улыбнулся: он любил танцевать, а поздравить можно совсем коротко и быстро покинуть стены дворца.

Кано нравились празднества, а ещё больше нравилось петь на них, но большой толпы он не любил, как и Тьелкормо: для хорошего исполнения нужно было сосредоточиться, а довольно часто этому мешали снующие вокруг гости и верные. Нежные объятия аммэ и её счастливый взгляд в предвкушении празднества создали вокруг Певца атмосферу веселья и радости, вселив в него надежду, что выступление пройдёт просто замечательно.

Во дворце Нолдорана было столпотворение от желающих поздравить Нолофинвэ и Анайрэ, но все они расступились, когда по широкой лестнице на парадное крыльцо взошло семейство Фэанаро. Финвэ с раскрытыми объятиями вышел навстречу, приветствуя дорогих гостей, словно они не виделись днём, когда старший сын принёс новую статую для парка. Извинившись за опоздание к началу торжества, Фэанаро вручил младшему брату небольшую шкатулку, в которой на синей бархатной подушке лежал массивный перстень с сапфиром; Нэрданель подала второй ларчик возлюбленной Нолофинвэ, от всей души пожелав им счастья и любви.

Атаринкэ, до этого державшийся позади, теперь вышел вперёд. Как изменился облик зала, когда Телперион сменил свет Лаурелина! Разного цвета фонарики создавали ни на что не похожую атмосферу, в воздухе стоял шум множества голосов, но и он был мелодичным, а на его фоне слышались переливы музыки.

Раньше пышные торжества восхищали Морьо блеском и пестротой, но теперь вид по-павлиньи разнаряженных гостей вызывал одну досаду. Впрочем, всё, что встало бы сейчас на пути Карнистира к Валмару, могло лишь мечтать о прощении. Но не оставаться же играть с Атаринкэ и весь вечер зевать от скуки! Теперь изволь бормотать поздравления и всех припоминать по именам… Справедливости ради, дядя Нолофинвэ неплохо придумал, позвав Нельо помочь: теплые, как улыбка самого Майтимо, огни озаряли танцующих, разом делая их лица светлее и красивее. Закончив с поздравлениями, Морьо по совету аммэ кинулся к бабушке с дедом, чтобы поговорить с ними не по дворцовому этикету. Но если Турко пойдёт танцевать, пропустить это будет нельзя. Во-первых, в чем Карнистир ни за что не признался бы, изящество Светлого любого могло заворожить, а во-вторых, как иначе потом подшучивать над братом, пророча каждую партнершу по танцу ему в жены?

Когда отгремели здравицы в честь виновников торжества, Фэанаро с улыбкой извинился перед отцом и, взяв с подноса два кубка мирувора, пошел искать куда-то исчезнувшую супругу. В праздничной толпе это было сделать сложно, поэтому Пламенный во время поисков с интересом разглядывал проделанную Нельо работу. У старшего сына всё получилось отлично – а вот впереди полыхнула огнём медь волос Истарнэ. Приветствуя знакомых мастеров и друзей, Фэанаро всё-таки смог подойти к ней и её родным. Громко поздоровавшись с семьей Махтана, протянул жене одну из чаш.

— Мелменья, пойдём потанцуем?

— С радостью, мельдо, — Нэрданель подала мужу руку, и они огненным вихрем ворвались в самую середину танцующих.

Атаринкэ, до этого бродивший меж огромного числа гостей, сразу заметил, как вокруг вышедших на середину зала отца и матери образовалась пустота. Эльфёнок залюбовался, как красиво сливаются всполохи огней с цветом волос аммэ, рыжих, почти золотистых, и её зелёным платьем: всё вместе походило на распускавшийся в руках Мастера диковинный цветок. А как родители грациозно и быстро двигались! До сих пор Курьо редко видел чьи-либо танцы, где так ярко горела бы любовь друг к другу.

— Айя! — Тьелкормо после беседы с дедушкой Финвэ подошел к родителям аммэ, но и рядом с ними ему не стало веселее. Поэтому, увидев, что отец увёл мать танцевать, тоже исчез среди водоворота празднично одетой толпы. Вскоре он уже кружил знакомую нолдиэ на площади у фонтана, шепча ей на ухо всякие глупости, которые всегда нравилось слушать девам. Та смущенно краснела, закусывала губу, но продолжала наслаждаться объятиями третьего сына Пламенного.

— Тьелкормо Туркафинвэ и его судьба, — Морьо с деланной гордостью взглянул на танцующих, как художник - на свое лучшее полотно. Дед Махтан расхохотался, крепче прижимая к себе жену, а Карнистир тут же поплатился за веселье: к нему подлетела невысокая вэндэ, ухватила за рукав и увлекла в круг гостей. Неловко пытаясь выдернуть руку и неистово багровея, будущий лорд исподлобья рассматривал спутницу. И все-то в ней было какое-то глупое: и рот до ушей, и слишком яркое платье, и косы растрепанные… Но что-то удерживало рядом с ней и одновременно не давало спросить даже имя. Только бы братья не видели!..

Атаринкэ с радостью наблюдал за танцующими. У столов, ломящихся от всевозможных явств, стало свободно: все пары вышли на середину зала или покинули дворец, продолжая танцы на площади. Теперь можно и поближе подойти, чтобы полюбоваться светильниками, которыми был в изобилии украшен дворец. В глазах юного нолдо всё слилось в яркий калейдоскоп - Курьо покрепче обнял шею отца, когда Фэанаро подхватил егона руки, чтобы отнести засыпавшего сына домой…

========== Путь в Валмар. Глава 2 ==========

Музыка стихла. Свет Телпериона ещё окутывал город серебристой дымкой, но гости и жители Тириона стали расходиться по домам. Усталый, но весьма довольный праздником Тьелкормо шагал по мощеной улице и, наблюдая, как удлиняются тени по мере угасания Древа, вспомнил, что хотел сразу после здравиц уйти домой…

Открыв калитку, он обнаружил во дворе отца и Карнистира. Вещи Светлого для поездки были уложены в дорожную сумку ещё вчера, поэтому Турко, кивнув родным, направился прямиком к конюшне. Предвкушая дальнюю прогулку, лошади громко ржали и тыкались носами в его руки. Угостив каждую морковью, нолдо взялся за щетку, и вскоре тщательно вычищенная шерсть лошадей тускло заблестела в свете фонарей.

Фэанаро не стал ложиться спать, когда вернулся с праздника во дворце Финвэ. Дома Мастер обнаружил, что Тьелкормо с вечера приготовил поклажу, и теперь все необходимые инструменты и материалы для работы в Валмаре медленно, но верно перекочевывали из мастерской во двор. Сияние Телпериона становилось всё слабее - скоро его сменит яркий свет Лаурелина.

У отца не могло быть более верного помощника по сборам, чем Морьо. Тот стрелой вылетел во двор, едва услышав стук двери мастерской. Карнистир никогда бы не поднялся в такую рань, но после долгого шумного гулянья ему не удалось даже глаз сомкнуть - перед глазами продолжали мелькать пёстрые всполохи, слышались смех и музыка…

— Хорошее утро, атто! Ты уже все вещи уложил? Я тоже вчера собрал сумку, — юный нолдо впопыхах тряхнул нечесаными волосами.

— Добрая встреча, йондо! Не торопись, ещё аммэ не вынесла свои. Ты успеешь умыться, — Фэанаро хотел выехать из дома не позже часа смешения света.

— Только никуда не уходи, я покажу, что собрал, вдруг упустил что-то, — Карнистир опрометью кинулся к себе в комнату за сокровенными вещами. Сумка была славная, испытанная во многих походах и очень крепкая, со множеством отделений и карманов, таивших в себе кучу необходимых в путешествии вещей. Сейчас больше всего места в ней занимали бумага да закупоренная бутылочка чернил, чтобы делать зарисовки архитектуры Валмара и эскизы витражей. Перед тем, как выбежать во двор, Морьо всё же остановился и поспешно свернул в купальню, помня, что атто долгих сборов не любит.

***

Атаринкэ так и подскочил на постели, внезапно осознав, что проснулся одним из последних. Долгое празднество так сильно утомило его, что не было ничего удивительного в том, что он так крепко уснул. Эльфёнок с наслаждением потянулся и соскочил с кровати, прислушиваясь, как идут во дворе общие сборы. Аммэ уже приготовила ему одежду для поездки, поэтому Курьо осталось лишь взять её и скрыться за дверью купальни.

— Главный архитектор проснулся, можем ехать, — искупавшись, Морьо заглянул на кухню, где застал аммэ. Пока сын торопливо жевал кусок пирога, Нэрданель успела расчесать ему волосы и заплести их перед долгой дорогой. Теперь Карнистир заговорщически улыбался младшему, который, несмотря на ранний час, держался молодцом: во время поездки они в один голос станут требовать от родителей историй о путешествиях.

— Атто, я успею позавтракать или мы уже выезжаем? — Атаринкэ пропустил слова Морьо мимо ушей, но, увидев в руках брата битком набитую сумку, задумался - не взять ли ему что-то и из своих вещей?

— Выезжаем, никого не ждём. Нельо с Кано догонят нас, они поедут налегке, — Фэанаро закончил навьючивать на лошадей последние сумки, проверяя, всё ли взято.

— Курьо, ты сильно голоден? Съешь яблоко, сынок. Позавтракаем во время привала, пока лошади будут отдыхать, — Нэрданель вынесла из дома ещё пару сумок с припасами, добавив их в общую поклажу.

— Нет-нет, я не голоден! — Атаринкэ подбежал к отцу. — Атьо, мне ехать с тобой или отдельно?

— Конечно, отдельно. Ты уже большой. Спроси у Тьелко, он выбрал тебе коня для поездки? — Фэанаро прошёлся вдоль вереницы лошадей, проверяя упряжь. Впрочем, этого можно было и не делать: Турко ещё вчера позаботился о том, чтобы путешествие было для всех лёгким и безопасным.

— Иди сюда, Курьо, — Тьелкормо хорошо помнил слова атто, что нужно выехать в час смешения света, а лучше – ещё раньше. Морьо теперь не нужно было подсаживать в седло, а младшему брату Турко помог и поправил стремена, подогнав их под нужную длину. Вернувшись к своему жеребчику, запрыгнул в седло и выжидательно посмотрел на отца.

Куруфинвэ-младший был доволен уже тем, что едет совсем как взрослый и в настоящую долгую поездку, а не до ближайшего леска ради охоты с братом или поля, чтобы поучиться держаться на коне. Тьелкормо выбрал для него спокойную гнедую кобылу, но Атаринкэ все равно представлял, как быстро они двинутся вперёд. Он был рад, что аммэ отправляется вместе со всеми - с ней спокойнее, да и кто другой так умеет создавать уют?

Фэанаро помог жене сесть в седло и открыл ворота пошире. Когда Нэрданель с сыновьями выехали со двора, вывел своего Руйвэ и, закрыв врата, запрыгнул в седло.

Возглавлял кавалькаду Тьелкормо: ему не терпелось покинуть Тирион, поэтому его жеребец шёл по мощённой камнем улице широким прибавленным шагом. Младшие заторопились вслед за ним, глядя, как небо и крыши домов начинают сиять от тёплого света расцветающего Лаурелина, средь которого ещё были видны серебряные всполохи засыпавшего Телпериона.

Наконец они тронулись в путь! Морьо, немилосердный к чужой медлительности, шумно вздыхал и возводил очи долу, пока беготня не закончилась. Теперь в перестуке молотков проснувшихся мастеров-кузнецов ему уже слышался далёкий перезвон валмарских колоколов, и Карнистир, равнодушно глядя куда-то поверх крыш Тириона, знай себе подгонял коня. Вскоре после того, как городские врата оказались за их спинами, он поравнялся с Тьелкормо - обоих пьянил чистый рассветный воздух. Атаринкэ можно было только посочувствовать, но, кажется, младшему нравился размеренный шаг его гнедой.

Атаринкэ охотно поторопил бы свою кобылу, в мечтах желая, чтобы она мчалась наравне с жеребцами старших братьев, но ехал рядом с родителями и наслаждался началом большого путешествия. Ему было интересно наблюдать, как городские окраины скрываются за его спиной и всё сильнее становится благоухание садов Йаванны. Окрестности Тириона он знал как свои пять пальцев. Свет Лаурелина позолотил крыши и кроны деревьев, лошади перешли на рысь, а ехавший рядом отец одобрительно похлопал младшего по плечу.

***

Как только сады Йаванны остались позади, Тьелкормо свернул с широкого тракта под сень высоких деревьев. Светлый кратчайшим путем проехал по едва заметной тропе к озеру и, когда туда добрались остальные, успел расседлать Рингвэ, искупаться и набрать хвороста, чтобы разжечь костёр.

К часу привала Лаурелин раскрыл все свои бутоны, и рябь на воде запылала слепящим золотом. Карнистир не последовал за старшим, в раздумьях оставшись созерцать широкий валмарский тракт, однако не дав остальным поравняться с собой, и первым ступил на берег лесного озера, где вовсю хозяйничал Тьелкормо. Тот, кажется, уже сжился с этим местом - неспешно расхаживал по берегу, собрав в хвост свою мокрую после купания гриву.

Быстро расседлав и отправив вороного пощипать травы, благодарный Морьо молча подсел к разгоравшемуся огню и подумал, что со старшим братом можно отправиться хоть на край Мира… Особенно если в пути не придётся голодать. Однако снедь из запасов аммэ ещё была в пути. Ждать пришлось недолго: вскоре из-за деревьев показались остальные всадники. Фэанаро спешился первым, помог спуститься с лошади жене и младшему, а Тьелкормо занялся поклажей.

Нэрданель первым делом подошла к кромке воды, чтобы смыть дорожную пыль. На пару мгновений застыла на берегу озера, залюбовавшись золотистыми бликами Лаурелина, отражением белоснежных облаков и желтыми пятнами кувшинок, и тут же поспешила обратно к месту стоянки. Она вернулась вовремя - дети уже нетерпеливо поглядывали на сумки, снятые Тьелкормо со спины Туилиндэ…

Атаринкэ не сводил с матери глаз.

— Разве тут не славно, амьо? День будет хорошим, и впереди ждёт столько нового. Или у тебя остались дела дома?

— Тьелко выбрал хорошее место для отдыха. Мы сейчас редко выезжаем куда-то всей семьёй. Потерпи немного, обед скоро будет готов, — споро расстелив полотно на траве у костра, Нэрданель ласково улыбнулась сыну, который в ожидании трапезы прилёг на расстеленном плаще.

Маленький эльф кивнул и перевёл взгляд на высокий небосвод, сиявший золотыми оттенками: Атаринкэ впервые провёл столько времени в седле, поэтому не знал, чего ему хочется больше - вытянуть ноги или утолить голод.

Когда нолдиэ вытащила из сумки домашние припасы, к костру подошёл Фэанаро, успевший вместе со старшим сыном расседлать всех лошадей и отпустить животных попастись. Морьо молча разделил трапезу с семьёй, а потом распластался на траве, чтобы дождаться, пока руки и ноги как следует не расслабятся. С братьями они ещё вдосталь наговорятся, а возможность побыть в тишине в дороге всегда дорога.

Наскоро перекусив, неугомонный Тьелкормо стал уговаривать отца пойти поплавать. Обычно во время прогулок без родителей уговаривался Нельо, но сейчас его рядом не было - старший брат по осанвэ сообщил, что нагонит семью позже, поэтому нужно упросить атто. Фэанаро согласно кивнул, и Светлый вихрем умчался к воде, на ходу стаскивая с себя одежду. Такое развлечение ни за что нельзя упустить.

Курьо, едва завидев, как к воду спускается старший брат, покинул объятия Нерданели, крича вслед старшему:

— Тьелко, постой, я тоже хочу!

Эльфёнок на бегу залюбовался волной, поднятой Турко - золотистые искры брызнули во все стороны, когда брат с разбегу нырнул и выплыл только на середине озера. Атаринкэ был не готов столь безрассудно броситься вслед за старшим. Он неторопливо снял с себя одежду, аккуратно сложил её на траве, а уж потом потрогал ногой воду. Она оказалась не так холодна, а ступать босиком по песку было приятно.

Прохладная вода так и манила к себе. Фэанаро разделся и, разбежавшись, нырнул. В несколько мощных гребков уже был на середине озера, развернулся – и вот нолдо уже стоит по пояс в воде, а сыновья предвкушают забаву. Турко, как зачинщик, подплыл первым. Вскарабкался на отцовские плечи и оттуда спрыгнул. Мастер рассмеялся, глядя, как остальные недовольно поморщились от каскада брызг, щедро окативших тех, кто стоял рядом в ожидании своей очереди.

Морьо притворился глубоко оскорбленным, но пропустить веселье было просто немыслимо. Плавать Карнистир мог как рыба, без устали, и одним махом оказался на плечах отца. Нырять с него было не так уж высоко, но куда более захватывающе, чем с самого крутого берега. Морьо ушёл на глубину, разглядывая озерное дно - зыбкий, переменчивый водяной мир. А вот и ноги Тьелкормо заболтались поблизости, и нельзя было просто так проплыть мимо и не схватить брата за пятку, а вынырнуть уже на безопасном расстоянии…

Вдоволь напрыгавшись, Тьелкормо вместе с отцом сцепили руки, чтобы на них могли влезть младшие и как с пружинящего мостика улететь далеко вперёд. Веселье закипело с новой силой - феанариони заставили водяниц уплыть в камыши и оттуда тайно наблюдать за детьми. Громко хохотавший Турко старался подбросить младших как можно выше, с усмешкой глядя на то, как в воздухе одни за другими мелькают босые пятки.

Морьо напрыгался так, что небо и вода слились в одну голубую полосу, а в ушах зазвенело. Его переполняла радость, а дух продолжало захватывать, даже когда он вслед за братьями выбрался на берег. По озеру прошла рябь, как от улыбки - давно местных майэр никто так не веселил, ныряя то свечкой, то ласточкой, а иногда и успевая кувырнуться в воздухе. К Карнистиру застенчиво подплыла, словно сама собой, маленькая кувшинка – в благодарность за представление. Юный нолдо потянул цветок за стебель – тот оказался уже срезан – и вручил подарок аммэ, ждущей детей с полотенцами в руках.

Нэрданэль стояла на берегу и наблюдала за весёлой игрой мужа и детей. Ей и самой хотелось искупаться, но нолдиэ осталась на берегу ждать их возвращения. Когда к ней подбежал довольный Морьо, Нэрданель тут же подала ему одно из приготовленных полотенец.

Благодаря отцу и Тьелкормо Атаринкэ смог наплаваться так, что под конец зарябило в глазах. Нырнув бессчетное число раз, он успел в мельчайших подробностях изучить дно озера, и, завернувшись в полотенце, теперь с аппетитом доедал второй кусок вкуснейшего маминого яблочного пирога, отпивая из чаши слегка остывший взвар.

— Амьо, атьо, мы скоро двинемся в путь?

— Только после того, как искупается ваша амил, — вдруг заявил Фэанаро, выходя из воды лишь за тем, чтобы утащить туда Нэрданель. Помог жене снять дорожную тунику и штаны, небрежно кинув их на прибрежную траву.

***

— Что-то мы засиделись! — Тьелкормо первым вскочил на ноги, уходя собирать разбредшихся по берегу озера лошадей. Вскоре животные терпеливо подставили спины под седла и чересседельные сумки. Турко заботливо провёл ладонью по гривам, распутывая колтуны, и едва дождался, пока младшие сядут в седла. Заметив, что атто погасил угли костра и на стоянке помощь не требуется, Светлый запрыгнул на спину Рингвэ и направился в сторону Валмара. Так они будут ехать очень долго, но с другой стороны – куда торопиться?

========== Путь в Валмар. Глава 3 ==========

Их остановка не казалась Морьо досадной задержкой на пути к цели - после трапезы ехать было веселее, да и конь шёл ровнее. Аммэ приободрилась и больше не поглядывала на отца с какой-то скрытой тревогой. Незачем в пути лишние волнения. А ещё можно попросить атто рассказать какую-нибудь историю… Но тут Атаринкэ его опередил:

— Атьо, правда, что вы с амьо раньше много путешествовали? Атар атаринья говорил, что вы обошли большую часть Амана!

— Да, Курьо, мы обошли весь наш край и не раз бывали на севере и юге, там, куда едва достаёт свет Древ. Ты видел, как блестит вершина Таникветиль? Вот и там всё белым-бело от снега. Не только чем выше, тем холоднее, но и чем дальше от Древ… Когда закончим работу в Валмаре, можем на обратном пути свернуть на север, показать тебе те места. А насчет истории… Да, разное случалось во время наших прогулок. Может, ты начнёшь первой, мелиссэ? — Фэанаро взглянул на жену, почему-то большую часть пути задумчиво молчавшую, пытаясь таким образом разговорить Нэрданель.

— А расскажи, как выручала атьо из какой-нибудь переделки! — надеясь повеселить аммэ, легонько подначил Карнистир. Его уже не так, как Атаринкэ, завораживали рассказы о тьме и вечном морозе. Морьо, когда он ещё был самым младшим в семье, родители часто брали в долгие поездки. Не раз Карнистир ездил с ними в путешествие к заснеженным склонам Пелори. Морьо дал себе слово, что не запросится вниз, в тепло, а ещё всю дорогу похвалялся, что холод его не берёт. Теперь поход хотелось повторить - останавливало лишь то, что тёплых вещей они с собой не взяли. А вдруг ваниар отблагодарят за работу меховыми накидками?

— Для путешествия на север нам нужно будет вернуться домой и приготовить одежду и припасы. Решить, на сколько мы туда едем. А ещё взять полотно для шатра, — Нэрданэль наконец-то прервала долгое молчание. — Припоминаю одну историю, где не я, а ваш отец меня выручал.

Тьелкормо все эти истории знал наизусть, поэтому свистом выслал Рингвэ вперёд и, промчавшись галопом по полю, скрылся из виду в густой зелени перелеска. С одного из степных озер взлетела стая фламинго и розовой лентой устремилась по безоблачной лазури неба в сторону Древ. По сравнению с окрестностями Тириона становилось всё жарче. Турко придержал Рингвэ, надел тетиву на плечи лука и не торопясь поехал дальше. Светлый надеялся на добрую охоту, но в траве мелькали лишь любопытные морды сусликов да раздавался писк полевок.

***

Атаринкэ поравнялся с родителями. Эти истории ему были в новинку.

— И что было дальше?

— Помнится, ваша аммэ решила обследовать пещеру. Ей откликнулись кристаллы самоцветов, которые там росли. Вверх по отвесной скале она забралась, держась за неприметные уступы, а вот вниз… — Фэанаро бросил взгляд на жену: они ехали рядом, стремя в стремя.

Сады Йаванны сменились бесконечными полями с густыми перелесками, и всё чаще на глаза стали попадаться оливковые рощи, среди которых выделялись тёмной зеленью тисы и самшиты.

Нэрданель кивнула, с улыбкой припоминая ту историю:

— Но всё же закончилось благополучно, аранья?

— Да, танкавэ. Я нашёл обходной путь и спустил страховочные верёвки, вбив между камней скобы, — Мастер улыбнулся в ответ, припомнив жене случай, когда она ни в какую не хотела расставаться с глыбой, как ей показалось, какого-то особенного оттенка. И Фэанаро пришлось оставить Истарнэ в карьере по добыче мрамора, а самому вернуться в Тирион за повозкой для перевозки камня.

***

Тьелкормо помнил, что поблизости есть одно уютное место для отдыха, где густая поросль ивняка надежно укрывает стоянку от лишних глаз, а ровное песчаное дно озера несомненно понравится младшим.

Турко спешился и снял со спины Рингвэ тяжёлую поклажу. Расседлав, обтёр сорванным пучком травы и отпустил жеребца попастись на тенистой поляне у озера, а между делом насобирал перьев, в изобилии валявшихся на песке и плавающих на мелководье возле зарослей камышей. Разведя огонь на прежнем кострище, со всех сторон обложенном крупными камнями, неспешно ощипал добычу. Натёр её солью и, щедро приправив травами, воткнул в тушку вертел. По краям нанизал спелые плоды, собранные с ближайших яблонь и груш. За этим занятием застал его самый младший, первым добравшийся до привала.

Сыновья уехали вперёд, когда родители вновь поехали молча, прекратив развлекать их дорожными историями, но если Карнистир свернул к дальнему берегу озера, то Атаринкэ не терпелось покинуть седло и растянуться на мягкой траве где-нибудь в прохладной тени.

— Курьо, будешь пробовать? — Тьелкормо помог младшему спешиться рядом с костром, перед этим незаметно подкинув на траву ворох розовых перьев.

Дремота от целого дня в седле сменилась предвкушением ужина, едва Атаринкэ вновь оказался на земле. Похлопав кобылу по шее, шагнул было к костру, но по мере продвижения вперёд радость на его лице сменилась сначала искренним недоумением, потом страхом и даже жалостью. Первым делом Курьо оценил удобные места на поляне, ярко освещённой начавшим угасать светом Лаурелина, с наслаждением вдохнул дымок костра и аромат жарившейся дичи, и… И его взгляд наткнулся на дивного кораллового оттенка перья.

— Это… Это что, фламинго?

У Атаринкэ чуть ли не слезы навернулись на глаза. Нет, он понимал, что им с семьёй надо что-то есть, но лишать жизни одно из этих удивительных созданий! Он не знал, как сдержать жалость.

— Как можно, Курьо! Чтоб я – да предложил тебе на ужин фламинго! — возмутился Тьелкормо, весьма довольный удавшейся шуткой. Подошёл к младшему и обнял, шепча на ухо: — Мясо у них невкусное, торонья, по вкусу такое же, как мясо цапли, насквозь пропитанное запахом тины и лягушек.

— Ох, — выдохнул Атаринкэ. — А кто же это?

— По дороге сюда я подстрелил индейку. Они тут в полях вольготно себя чувствуют, — Тьелкормо хитро подмигнул Курьо. И как он сам не догадался? Атаринкэ благодарно взглянул на брата, обняв в ответ.

***

Впереди показались точеные силуэты, застывшие над водой, и Морьо спрыгнул с коня. Крадучись подобрался к зарослям рогоза у самой воды и, стараясь не хрустнуть ни веточкой, затаился - среди птиц в алых, закатных одеяниях начиналось какое-то движение.

Неведомые музыканты подали им знак начинать и заиграли дивный мотив - царственные птицы встрепенулись, раскланялись. Раскинув крылья веером огненных искр, церемонно пошли по кругу, а в следующем па переплели гибкие шеи так, что партнеры превратились в единое целое, начав чудный танец над гладью озера, зеркалом отразившей угасание Лаурелина.

Морьо не глядя выхватил из недр сумки стопку листов, стилом метя в самую середину. Рука начала бешеный полет над бумагой – нужно было успеть поймать эту сказку, это мимолетное чудо!.. Изгибы длинных шей, зыбкое отражение в воде, плавные взмахи огненно-алых крыл.

Морьо не покидало чувство, что это видение кто-то решил показать ему одному - единственному счастливцу во всем Благом краю, потому что раньше о таких танцах юному нолдо слышать не доводилось. И где ещё, кроме родного Амана, живут столь редкие чудеса?

— Хочешь нарисовать само время, торон? У тебя получилось.

Бесшумное появление Макалаурэ заставило его вздрогнуть. Брат заглядывал в рассеченные тонкими линиями листы, а Морьо вдруг обнаружил, что потерял счет времени, дышит тяжело, а рука дрожит от напряжения, с силой сжимая стило. А ещё он понял, что боится взглянуть на рисунки и увидеть, что не смог передать изящество и величие гордых птиц. Карнистир судорожно сглотнул, вновь бросив взгляд на озеро-зеркало и трепещущее алое облако, и мысленно обратился к Кано, в душе негодуя, что его так легко удалось выследить. Но гнев быстро сменился радостью встречи.

— Ты – один? А где Нельо?

— К сожалению, его задержал дядя, и я решил ехать один, — вздохнул менестрель. Впрочем, он совершенно не жалел о проделанном в одиночку путешествии, вдоволь налюбовавшись родными просторами и славя благой край наравне с птицами. Старший ободряюще похлопал побагровевшего Карнистира по плечу, заметив его праведный гнев. — Прости, торонья, что отвлёк тебя, но пора вернуться к семье…

***

— Турко, сколько перьев в хвост ни вставляй, фламинго всё равно не станешь, — Морьо сперва недоуменно шёл вдоль дорожки из перьев, потом понял, что слишком уж она красноречива, и усмехнулся. Страшно подумать, какими байками тут потчевали Курьо - может, о том, что фламинго лысеют от незваных гостей, или ещё чем-то подобным. Карнистир кинул сумку на траву и уселся у костра, довольно щурясь на яркое пламя.

— Морьо, мне хвост ни к чему, — Тьелкормо задорно расхохотался. — Хочешь, забирай. Павлином будешь в Валмаре.

Словно в ответ на слова Светлого, Темный подобрал несколько перьев и убрал к себе в сумку. Атаринкэ, до этого радостно повисший на шее у Кано, отпустил старшего и рассмеялся, садясь рядом с братом:

— А правда, Морьо, зачем они тебе? Подточишь и будешь писать поэмы?

— Можно подвеску, можно - тиару… — задумчиво откликнулся Карнистир. Он действительно в последнее время увлёкся стихами. И как только об этом прознал Атаринкэ? Но сейчас он отчётливо видел ту вэндэ, с которой танцевал на недавнем празднике во дворце, с украшениями из розовых перьев… Поняв, что пауза затянулась, поспешил добавить: — Аммэ будет очень к лицу.

— Да, они красивые – розовые с рыжеватым, — Атаринкэ бережно поднял одно из перьев, разглядывая на просвет: так оно казалось оранжевым, под цвет волос его аммэ. — Но уж очень хрупкие и лёгкие.

Курьо залюбовался тем, как ветер треплет перо. Да, перья лёгкие, но серьги можно украсить и камнями, особенно если их подобрать под цвет и огранить - этот процесс ему нравился, хоть его пальцы и не всегда ловко справлялись с этой тонкой и трудной работой.

— Аммэ и атто задерживаются. Они не могут заблудиться?

Произнося это, он тут же понял, что сказал глупость. Быть такого не может, недаром родители обошли весь Благой край.

— Заблудиться? — Тьелкормо фыркнул. — В двух шагах от нас? Это надо очень хорошо постараться, торон.

— Ладно, ладно, я пошутил, — проворчал Атаринкэ. На самом деле, чего бояться рядом со старшими братьями? Он, Курьо, уже не малыш, чтобы верить в сказки о том, как некто черный приходит и утаскивает эльдар…

— Пока они там гуляют, мы успеем и поужинать, и сыграть во что-нибудь, — аромат жареной дичи заставил Морьо нетерпеливо взглянуть в сторону костра. Игр в слова с тех времён, когда Карнистир был маленьким, изобрели ещё больше и на любой вкус – что может быть лучше для усталых путников?

— Да, чуть не забыл! — Кано открыл сумку, и братья мгновенно узнали запах бабушкиной выпечки, а Атаринкэ на правах младшего первым начал трапезу.

========== Путь в Валмар. Глава 4 ==========

Когда младшие сыновья уехали вперёд, Нэрданель вдруг придержала Туилиндэ.

— Мелиндо, давай прогуляемся?

— Здесь? — Мастер махнул в сторону оливковых деревьев, у корней которых росли вездесущие бугенвиллеи с гибискусом. Жена кивнула и всадники свернули с дороги под сень рощи.

Спешившись, Фэанаро помог ей сойти с Ласточки и, ослабив подпруги у лошадей, чтобы могли ухватить травы, вытащил из чересседельной сумки пустой мешок. Дети к концу дня проголодались - фрукты станут приятным разнообразием вечерней трапезы.

Когда Истарнэ не дотянулась до самых созревших, нолдиэ вдруг очутилась на руках мужа. Фэанаро поднял задорно расхохотавшуюся Нэрданель повыше и она сорвала приглянувшиеся плоды.

Тропа давно осталась где-то в стороне, но отдохнувшая Истарнэ сама увлекла мужа вглубь фруктовой рощи. Напоследок на глаза эльфийке попалось одинокое дерево каимито, а ещё карамбола с янтарно-жёлтыми звёздами плодов.

От озера ветерок принёс запах поджарившегося мяса, и Нэрданель обернулась к мужу:

— Кажется, мы припозднились… — в ответ Фэанаро показал доверху наполненный фруктами мешок:

— Мелиссэ, тут хватит на всех, и ещё останется.

Мастер подтянул подпруги у подошедших на зов лошадей и навьючил добычу на Руйвэ. Помог сесть в седло жене, но едва выехав на открытую местность, всадники придержали лошадей - над озером кружило розовое облако фламинго.

— Как давно я их не видела! — восхитилась полетом Истарнэ, живо представив, как из куска сердолика возникает образ гордой, хрупкой на первый взгляд, прекрасной и грациозной птицы.

Чуть спустя, когда Нэрданель вдоволь насладилась парящими в небе созданиями, Фэанаро напомнил о цели поездки.

— Поторопимся, мелиссэ. Или заночуем под открытым небом, а в Валмар завтра?

— Останемся здесь, аранья. Дети, наверно, голодные, — всполошилась нолдиэ, вспомнив, что сумка с припасами приторочена к её седлу.

— Не маленькие… — Мастер выслал коня вперёд, направляясь к стоянке, откуда аппетитно пахло жареной дичью. — Ещё и нас накормят.

***

— Амьо, атьо! — Атаринкэ вскочил на ноги. — А мы уже поели! Но вам тоже осталось.

— Поужинали? Отлично, а это вам, — Фэанаро причмокнул, и Руйвэ в несколько махов оказался на поляне. Мастер свесился с седла и осторожно подал добычу самому младшему, надеясь, что сын не уронит тяжёлый мешок. Спешился и помог сойти с лошади жене, подъехавшей следом. С улыбкой кивнул Тьелкормо, который молча стал снимать седло с Туилиндэ, а сам занялся Руйвэ.

Мешок показался Атаринкэ ужасно огромным, но эльфёнок не подал вида и, всей душой радуясь отцовскому доверию, с гордостью дотащил эту тяжесть до костра. Когда Курьо развязал верёвку, над поляной поплыл аромат спелых фруктов. Сладкие и сочные плоды оказались весьма приятным завершением ужина.

— Айэ! — Кано с улыбкой приветствовал родителей, а Нэрданель так обрадовалась встрече, что подбежала к сыну и крепко прижала к груди.

— Макалаурэ, сынок, вы догнали нас, — нолдиэ с нежностью провела ладонями по щекам менестреля. — Или ты один?

— Не беспокойся, амьо. Нельо задержали какие-то дела, но он обязательно приедет, — менестрель прижал мать к груди.

Фэанаро с сыновьями сложили поклажу с лошадей в одну кучу, и уставшие животные получили от Тьелкормо по куску лембаса и паре яблок. Долгий день подходил к концу - золотистое сияние Лаурелина угасало. Высоко в небесах было видно, как нижние бутоны на Древе начали закрываться, а с ветвей капает драгоценный сок.

Светлый тщательно растёр уставшую кобылу матери, отпустил лошадь пастись, а из поклажи вытащил блюдо для фруктов. Нэрданель тут же занялась мытьем плодов, и Тьелкормо, заметив, что его помощь больше не требуется, достал из сумки моток тонкой верёвки с крючками. Скрылся за густым ивняком, выискивая место для рыбалки подальше от шумной стоянки.

Атаринкэ хотел было увязаться за старшим братом, но усталость взяла своё, и он, устроившись на одном из поданных аммэ плащей, завернулся в тёплую ткань и погрузился в мир грёз. Всё-таки хорошо, что атто согласился помочь ваниар, - столько впечатлений всего за один день! И это они ещё не добрались до города, где предстоит работать…

Нэрданель погладила младшего сына по голове и, поцеловав в щеку, пожелала добрых снов. Расстелила покрывало и для Морьо, который в душе досадовал, что звёздные яблоки с прочими сладостями как бы невзначай отдают ему: “Не маленький уже, нужно делить поровну!” Впрочем, блюдо было так усыпано богатыми дарами, что досталось всем.

Когда остатки пиршества были убраны, а родители повели у костра неторопливую беседу с Кано, Морьо тихонько потянулся осанвэ к старшему: “Турко, ты где? Можно с тобой?..”

“Если мне рыбу распугаешь, сам станешь наживкой,” — осанвэ ответил младшему Тьелко, добавив красочный образ болтавшегося на крючке Темного, украшенного громадным розовым пером, однако приходить не запретил. Наживив бабочку на крючок с пером, забросил в воду. Хорошо, что Атаринкэ не видит - уже бы пожалел насекомое.

Морьо в ответ послал красноречивый образ Светлого с крошечной рыбёшкой на крючке, которую горе-рыбак не может вытянуть из воды, но скоро уже сидел на берегу озера рядом с ехидным братом.

Шепотом попросил дать поудить - прут по дороге можно было срезать, но лесы всё равно не имелось. Тот милостиво согласился выделить пару крючков забывшему взять из дома снасти Морьо. Наживки Светлый заготовил много, начиная от цикад и заканчивая остатками мяса индейки.

— А на крючок плевал? — деловито осведомился Карнистир, придвигаясь поближе. От воды тянуло холодком, а рядом с Турко было теплее. — Знакомый тэлеро говорил, обязательно надо плюнуть. А кого надеешься поймать - мелко ж совсем?

— Они и на кусок лембаса ловить могут, не только на плевки, — фыркнул Тьелкормо, закидывая удочку в воду.

***

После разговора с родителями менестрель не лёг отдыхать, а решил вновь прогуляться у воды и полюбоваться фламинго уже при свете Телпериона. На глаза Кано попалась отмель, на которой в изобилии росли гиацинты и кувшинки, а вокруг одинокого валуна плавали карпы. Вода была настолько прозрачной, что Макалаурэ померещилось, как будто камень парит в воздухе и рыбы скользят в бездне, сверкая чешуёй ярче звёзд.

— Уплывайте отсюда, не попадайтесь на крючок Тьелко… — прошептал Макалаурэ. Раздевшись, шагнул в тёплую, как парное молоко, воду. Поплыл, досадуя, что взмахами рук приходится тревожить гладь, схожую с зеркалом из расплавленного серебра…

— Ты бы уже отдохнул, торонья, — недовольно буркнул Тьелкормо, когда старший, вдоволь наплававшись, нашёл на берегу рыбаков. — Решил всю рыбу распугать?

— Почему же, тут слишком мелко для крупной добычи. Зачем ловить мальков да маленьких рыбёшек? Чуть дальше по берегу будет глубже, но думаю, на одной рыбке вы не остановитесь.

— Одной всех не накормишь, — пожал плечами Турко.

— Пойдём, покажу место, где водятся карпы, но мне их жаль. Пообещай много не ловить, — вздохнул менестрель.

— Так тебе будет жаль их не только жарить, но и есть. Зачем тогда ловить рыбу? — Тьелко тряхнул головой, припомнив мельтешение пёстрых койя в прозрачной воде пруда, что был жемчужиной королевского парка на вершине Туны. — Пусть живут себе и радуют взгляд. Кано, торонья, иди уже отдыхай, сами разберёмся, где и кого ловить. Не видишь, Морьо дремлет после долгой дороги? Не пойду я искать другое место…

***

Прошла четверть света Телпериона, когда Тьелкормо бесцеремонно растолкал спящего с удочкой в руках Карнистира.

— Турко, что тебе всё неймётся… всё-таки решил сменить место? — недовольно бурчал Морьо, плетясь рядом братом и почти вися на его плече.

— Нет, торон, нам хватит, — ухмыльнулся Светлый. — Я пообещал Макалаурэ не ловить слишком много.

— Покажи хоть, кого поймали…

— Погоди ты, вот не терпится! Хочешь, как в детстве нести добычу, а я должен тащить тебя? — Тьелкормо перехватил мешок с добычей поудобнее.

— А пусть бы и так, — упрямо отозвался Темный, окончательно проснувшись и усмехаясь шутке старшего. — Освобожу тебе руки и пересяду на шею…

Дойдя до стоянки, придирчиво осмотрел улов и остался доволен результатом - семья оценит их старание. Карнистир мельком взглянул в сторону спящих родителей: у амьо на губах лёгкая улыбка, отец даже во сне обнимает её одной рукой, стремясь удержать рядом.

Атаринкэ зевнул во весь рот, вынырнув из глубин сна. За спиной слышались голоса, и он навострил уши, живо узнав в препиравшихся двух старших братьев.

— Что случилось? Ваши споры даже спящего в садах Лориэна разбудят.

Углядев краем глаза добычу рыбаков, он тут же подскочил и стал рассматривать серебрящуюся в отсветах Тельпериона чешую, потом перевёл восхищенный взгляд на Тьелкормо: и как ему удается ловить рыбу и прочую живность? Да уж, воистину у каждого свое мастерство.

— Спи, Курьо, ещё рано, — шикнули братья, и Атаринкэ послушно улёгся на покрывало, почти сразу уснув - призрачному свету Телпериона сопутствовала прохлада, а подле родителей спать было теплее и спокойнее. Нет, его не тревожили залёгшие меж зарослей кустов глубокие тени, но за Светлым он решил не ходить, пусть и было ужасно интересно, куда брат опять исчез.

Морьо успел научиться чистить рыбу так, чтоб не быть по уши перемазанным в чешуе, а Тьелко вскоре вернулся с комом влажной глины и большими листьями белокопытника. Камней на берегу озера не было, поэтому Светлому пришлось использовать блюдо, на котором раньше лежали собранные родителями фрукты.

На угли отправилась плотно завернутая в листья щука, перед этим щедро посыпанная солью и сухими пряными травами. Турко тщательно обмазал листья глиной, следя, чтоб не осталось ни малейшей дырки.

На Морьо вновь опустились чары Лориэна, но он, упрямо борясь со сном, всё же насобирал хвороста в ближайшей роще и над уложенной в костёр рыбой весело запылал огонь.

Закончив с приготовлением завтрака, Тьелкормо взял блюдо и хорошенько ополоснул его от глины. Умывшись, выпрямился во весь рост и довольно улыбнулся: до часа смешения света далеко - можно и прилечь.

Непрестанно зевая, но чувствуя себя добытчиком и благодетелем, Морьо взял покрывало и крадучись подобрался к брату. Тот спал по-походному, укрывшись накидкой, и Карнистир, перетянув край на себя, угнездился рядом…

***

Когда дети улеглись около костра, Фэанаро осторожным поцелуем разбудил жену и бережно уложил младшего сына между старшими. От воды давно тянуло ночной прохладой, так что пусть Атаринкэ досмотрит свои сны в тепле. Протянул руку Нэрданели:

— Пойдём искупаемся, мелменья, пока дети спят.

— Да, мелиндо, — взявшись за руку мужа, нолдиэ бесшумно поднялась с места и не удержалась от улыбки, окинув стоянку взглядом. — Они такие милые во сне. Мне приснилось, как нянчу малыша.

— Всё ещё хочешь дочку? — Фэанаро собрал волосы в хвост и направился к озеру, над которым струились первые полосы тумана. Призрачный свет Телпериона продолжал серебрить гладь воды, а со стороны Валмара отчётливо доносился перезвон колоколов. Бродившие по отмели фламинго заметили идущих к ним эльфов и, взмахнув крыльями, стремительно поднялись в небо.

— Прекрасное утро, — восхищенно отозвалась Нэрданель, залюбовавшись полётом похожей на розовое облако стаи. — А представь, мельдо, если малышей будет двое?

— Это тебе два Древа во сне напели? Или Ирмо постарался? — Фэанаро рассмеялся, зорко вглядываясь в громадные, закрывавшие пол-неба ветви.

— Неужели тебе не хочется подержать на руках малыша? — Нэрданель обернулась к мужу, тут же попав в жаркие объятия.

— Хочется. Не будем тянуть. Начнём претворять сон в явь прямо здесь… — Фэанаро помог Истарнэ снять платье.

Эльфы побежали по мелководью, не забывая брызгать друг на друга водой и вновь заставив фламинго взмыть в воздух…

========== Путь в Валмар. Глава 5 ==========

Тьелкормо проснулся, словно от толчка в бок, — от костра остались лишь угли. Поднялся на ноги и стал палкой ворошить ещё тёплую золу, отгребая её в сторону. Несколько точных ударов навершием ножа - и аромат запекшейся щуки разбудил братьев. Вслед за первой Светлый вытащил вторую, укладывая рыбу на блюдо. С третьей глину не стал сбивать - пусть останется горячей до прихода родителей.

— Ого, когда ты это всё успел, торон? — Атаринкэ вылез из-под пары покрывал, зевая и разглядывая светлое безоблачное небо. Мысленно потянувшись к родителям, Курьо ощутил, что они где-то рядом. Вскочив на ноги, выбежал на берег. Атто и аммэ плавали почти на середине озера, и он решил, что уже не малыш, чтобы их беспокоить. Холодная вода прогнала остатки сна, и эльфёнок, вернувшись к костру, присел рядом с братьями и с упоением втянул носом запах запечённой с душистыми травами рыбы.

— Мы с Морьо всю ночь пытались её поймать! Ты же знаешь, Курьо, щука - злой и опасный хищник… — Светлый начал травить одну из своих баек, вплетая в полотно рассказа красочные детали. При этом Тьелкормо не забывал отламывать от рыбины большие куски дымящегося мяса и, уложив на кусок лепешки, испечённой аммэ ещё дома, отправлять в рот. — Сначала мы поймали на цикаду маленькую плотвичку, потом Морьо разделся и пошёл по мелководью к стае фламинго, но не дошёл… А провалился в яму на дне! Там, в самой глубине, жила громадная щука. Она кааак цапнет Карнистиро за палец на ноге!..

Атаринкэ привык к байкам брата, но слушать обожал и беззаботно смеялся, воображая всё описанное в красках, - хоть и подозревал, что многое было изрядно приукрашено. Да и мрачный вид Карнистира внушал сомнения.

— Она тебя больно цапнула? Поэтому ты такой хмурый? Ладно, не злись, я понял, это стоило большого труда! — Курьо прекратил смеяться и сам с удовольствием съел несколько кусков мяса, закусывая лепёшкой.

В это время рядом в зарослях послышались голоса, и Макалаурэ, до этого задумчиво жевавший кусок бабушкиного пирога, вскинул голову:

— Атто с амьо возвращаются. Скоро выезжаем.

— Да, как все поедят, торонья, — кивнул Тьелкормо и, вскочив на ноги, скрылся в зарослях ивняка. Вскоре послышался свист, которым он подзывал разбредшихся по полю лошадей…

***

Подходя к стоянке, Нэрданель первой почувствовала запах печённой рыбы.

— Ммм… Мелиндо, какой чудный аромат.

— Да, мелиссэ, скорее всего, дети решили запечь рыбу в углях. И я даже догадываюсь, кто именно, — Фэанаро прибавил шаг. Призрачная дымка над озером превратилась в белёсое марево, отчего золотистый свет просыпавшейся Лаурелин преломлялся в ней, заставляя струиться над водой жемчужным покровом.

— Чудесный рассвет нового дня, аранья, — Нэрданель светилась от счастья. Сначала ей не хотелось покидать дом, а теперь - уезжать отсюда. — Но знаешь, что самое лучшее?

— Рыба, запечённая в глине? — пошутил Фэанаро, дойдя до стоянки и подхватывая на руки бросившегося к родителям Атаринкэ.

— Ты так сильно проголодался, дорогой? — заливисто рассмеялась Нэрданель.

— Не сказать, но нам лучше поторопиться, — Мастер спустил сына с рук и достал из золы последнюю щуку. Освободил рыбу от глины и, развернув листья, выложил на блюдо. — Попробуй.

Морьо завтракал невозмутимо, снисходительно улыбаясь сотрапезникам. Щука была дивно вкусна, даже тиной не отдавала. Но стоило Турко удалиться, как Атаринкэ под последний кусок лепешки была преподнесена новая байка: в ней Светлый, рано празднуя победу, вложил палец в щучью пасть, а вытащить уже не смог, как ни старался, ругаясь на весь берег. К приходу родителей Тёмный с лихвой за себя отомстил, ещё и повеселил Кано с Курьо. Конечно, торопить атто и аммэ с трапезой было немыслимо, но они и так должны были всё понять по нетерпеливому взгляду Карнистира.

— Благодарю, — Нэрданель отломила лепешку и, уложив на неё дымящийся кусок рыбы, попробовала. — Ммм… как вкусно! Наши мальчики такие молодцы. Морьо, благодарю, завтрак просто великолепен!

***

Тьелкормо привёллошадей к месту стоянки и тщательно вычистил их перед тем, как навьючить поклажу. Светлый не стал ждать, когда остальные закончат с едой. Туман над озером рассеялся, во всей красе явив путешественникам близость Древ. В час смешения света окрестные поля серебрились от мерцающих брызг росы засыпавшего Телпериона, а воздух благоухал от пробуждения золотой Лаурелин.

Как всегда, Турко первым запрыгнул в седло, пустив Рингвэ наметом по полю и вглядываясь в бескрайнее море травы: вдруг да вылетит индейка, а может, вдали стрелой промчится быстроногая лань.

Вслед за ним понёсся, дав волю коню, Карнистир; от фигуры брата в волнах травы взгляд сам собой поднимался выше, туда, где над горизонтом нависали ветви гигантских Древ. Над полями плыл аромат распускавшихся цветков Лаурелин, яркий и очень сильный. Крона золотого исполина горела так близко, что можно было разглядеть мельчайшие веточки, - а ведь каждая из них размером превосходила Морьо. Он впервые увидел, в какой гармонии, не тревожа друг друга, тянутся вверх ветви Лаурелин и Телпериона, сплетая их в сложный двухчастный узор. Что за чудный витраж вышел бы с таким рисунком! Стекла в тонких перегородках, с металлическим напылением, серебряным и золотым, которые в часы света Древ будут подсвечены самими деревьями… Как только юного нолдо осенило, Карнистир немедля передал отцу образ витражных окон для храма.

Фэанаро, зная, что один из старших обязательно поможет собрать коней в дорогу, занялся приведением места привала в первозданный вид. Кострище было накрыто слоем дёрна, перед этим аккуратно срезанного ножом.

Нэрданель тоже не сидела без дела. Тщательно ополоснув посуду, подала мужу скатанные покрывала и плащи, а ещё не забыла оставить рядом со стоянкой угощение для живности, обитавшей в этих краях.

— В добрый путь, мелиссэ, — Мастер помог жене сесть верхом и, оглядев место стоянки, запрыгнул на спину Руйвэ.

Степной простор стелился перед путниками пёстрым ковром разнотравья, далеко впереди сливаясь с синевой садов Валмара, но до города ещё предстояло доехать…

***

Дорога больше не вилась меж древесных кущ, став ровной, словно летящая вдаль стрела. Из серебристо-зелёных волн ковыля то и дело взлетали потревоженные перестуком копыт пичужки, в зарослях котовника и донника сновали трудолюбивые пчелы, а на горизонте в светлой дымке виднелись очертания Валмара.

И чем ближе путники подъезжали к столице, тем Атаринкэ видел больше отличий от Тириона: город широко раскинулся предместьями и пока ещё призрачные силуэты зданий словно бы плыли над зеленью садов. Здесь строения надёжно защищали эльдар от яркого света и зноя, о чём свидетельствовали многочисленные террасы, плоские крыши домов и улицы, уступами поднимавшиеся к вершине холма.

Оглянувшись назад, Морьо заметил, как восхищенно распахнул глаза младший, завидев в золотом мареве сердце Благого края, и порадовался за братишку: у Курьо здесь сложится особая история. От наследников Фэанаро ждут, что они раскроют свои многочисленные таланты и покажут истинное мастерство — тут-то донельзя увлечённый отцовской работой Атаринкэ и покажет себя…

Чем ближе к Валмару они подъезжали, тем больше Карнистир завидовал светловолосому брату: Тьелкормо жар Лаурелина не страшен, в отличие от Тёмного, которому к этому времени изрядно напекло голову. А ещё собирались вдвоем покорять Древо! «Всё равно напрошусь», — Морьо упрямо прикусил губу.

Валмар становился всё ближе, и Макалаурэ мечтательно заулыбался: среди буйной зелени садов уже виднелись нестерпимо яркие струи больших и малых фонтанов, а музыка бесчисленных колоколов и колокольчиков ласкала слух менестреля. Крона Древ теперь закрывала всё небо, а на цветущую Лаурелин нельзя было взглянуть. Из-за этого дорога оставалась пустынной - большинство жителей попряталось от полуденного зноя. Сам Валмар продолжал парить над окрестностями - его ажурные башни и тонкие шпили всё выше вздымались над головами путешественников, слепя глаза позолотой крыш.

Любуясь великолепием Валмара, Нэрданель старалась не отставать от мужа и детей. Нисколько не страдая от жары, Истарнэ не прочь была бы прогуляться пешком, но вспомнив, что наследников Финвэ пригласили в Валмар для работы, нолдиэ решила, что прогулка может и немного подождать. Перед мысленным взглядом мастерицы уже возникли образы величественных статуй валар, которые Нэрданель собралась изваять в самое ближайшее время.

Время для въезда в Валмар было выбрано самое неподходящее. Ярчайшее цветение Лаурелин слепило глаза не только Тьелкормо: он заметил, как щурится Морьо, на бледных щеках которого проступили резкие пятна румянца. Придержав Рингвэ, Турко подождал отставших от него младших и протянул флягу:

— Держите. Можно не только пить, но и ополоснуть лица водой.

— Мальчики, наденьте плащи! Они защитят вас от яркого света и жара Лаурэлин, — заботливо напомнила Нэрданель. — Мелиндо, нам с тобой это тоже не помешает.

— Да, ты права, мелиссэ, — Фэанаро и сам был не рад, что они припозднились с утренней трапезой и въезжают в город много позже часа смешения света. Мастер остановил Руйвэ и, достав из чересседельной сумки свёрнутые накидки, раздал родным.

Морьо гордо отказался пить первым и дождался своей очереди после Курьо - к счастью, флягу сделали так, чтобы вода в ней всегда оставалась холодной.

— Атто, нам придётся работать по ночам! Мне кажется, здесь вся жизнь начинается только вечером.

— Осталось всего ничего - мы уже на окраине Валмара, — Фэанаро ободряюще похлопал сыновей по плечам, кивнув на тенистую аллею, чья увитая лианами арка виднелась совсем близко от путешественников. Пыльная дорога ныряла в её глубь, откуда веяло живительной прохладой и доносился нежный перезвон ветряных колокольчиков, которые висели здесь повсюду.

Атаринкэ не особо страдал от жары, но и его начала донимать полуденная духота. Кругом тянулись сады, в глубине которых таились белокаменные строения. Пригород казался вымершим, но эльфёнок старался держаться в седле как можно прямей, ощущая на себе чьи-то настороженные взгляды.

«Едешь как король», — уважительно шепнул Карнистир младшему. Он уже был готов во всеуслышание объявить Атаринкэ героем дня… Но атто указал на глубокую тень под аркой, и юного нолдо как ветром сдуло - Морьо немедленно направил туда коня, почти сразу почувствовав, как под тёмно-изумрудным куполом из густой листвы его окутывает долгожданная прохлада.

Жара от сияния Лаурелин становилась всё сильнее. От неё не спасал даже плащ, который дал атто, и Кано с облегчением вздохнул, вслед за родителями оказавшись в тени высокой ажурной арки. В сплетении лиан пестрели соцветия орхидей, вокруг которых вились разноцветные крохотные колибри, а лёгкий ветерок дарил путников прохладой…

***

Въехав под своды зелёного тоннеля, Тьелкормо с облегчением скинул с головы капюшон плаща и направил серого к ближайшей чаше фонтана. Спешившись, дал напиться Рингвэ и с наслаждением ополоснул лицо. Жара, как у отца в кузнице! Хорошо, что дальше путь к дворцу Ингвэ лежал по тенистой аллее, на которой могли спокойно разъехаться три всадника в одну и три - в другую сторону. Полуденную тишину нарушал лишь мелодичный перезвон ветряных колокольчиков и больших колоколов в звонницах, в чью мелодию исподволь вплеталась тема журчавшей в многочисленных фонтанах воды. Не было слышно ни стука молотов, ни прочих, столь привычных уху тирионских жителей звуков из мастерских - всё спало в благостной дрёме.

Нэрданель спешилась вслед за Тьелкормо. Дав Ласточке вдоволь напиться из нефритовой чаши фонтана, подставила руки под струйки холодной воды и с удовольствием умылась, а Фэанаро залюбовался блеском капель, попавших ей на волосы…

***

Атто с младшими братьями покинули пышное празднество, когда Нельо и сам собирался последовать за ними: впереди ждало путешествие в Валмар. Однако, в тот самый миг, когда Майтимо попрощался с дедом, к племяннику подошёл Нолофинвэ и обратился с необычной просьбой. Никогда прежде не приходилось старшему наследнику Искусного Мастера создавать ювелирные украшения, да и не обладал он, как ему казалось, талантом к этому делу, но отказать дяде Майтимо не смог.

Несколько часов кряду Нельо старательно воплощал в жизнь идеи, представленные в эскизах Нолофинвэ. Неожиданно для себя увлёкшись работой, Майтимо не задумывался о том, насколько, должно быть, далеко уже уехали его родные.

Когда работа была завершена, и счастливому дядюшке были вручены два венца белого золота в виде переплетённых лоз, листья которых украшали, подобно трём каплям росы, красиво ограненные сияющие камни, Нельо откланялся и наконец-то покинул Тирион, надеясь нагнать родных. Однако, времени за работой он провёл куда больше, чем предполагал, и весь путь до Валмара ему пришлось проделать в гордом одиночестве.

Заметив в глубине аллеи, ведущей ко дворцу Ингвэ, знакомые фигуры, Нельо хотел окликнуть отца или кого-нибудь из братьев, но решил приятно удивить родных. Надвинув капюшон так, чтобы сразу нельзя было понять, кто под ним скрывается, Майтимо направил скакуна в сторону семейства…

Курьо в это время разглядывал тонкий резной орнамент, которым была покрыта стойка арки, любуясь работой неизвестного мастера. Едва оказавшись в тени, Атаринкэ почти сразу услышал, как звонко журчит в фонтане вода, и слез с лошади возле старшего брата, который поил Рингвэ.

— А зачем им столько колоколов, торонья?

— Колоколов? — Тьелкормо задумался. — Курьо, скорее всего, ваниар нравится петь под аккомпанемент колоколов. А может быть, валмарцы ценят их за перезвон, как птиц - за пение. Или они созвучны шелесту листвы Древ…

До какого-то момента приезд Нельо действительно остался незамеченным, но острый взгляд самого младшего вдруг приметил появившийся на въезде в аллею тёмный силуэт всадника. Сначала свет Лаурелин не давал разглядеть, кто это. Ткань накидки ярко блестела в золотистом сиянии Древа, а капюшон скрывал черты лица, но стоило всаднику приблизиться, как Курьо узнал знакомый плащ и увидел выбившуюся из-под капюшона медного оттенка прядь волос - у ваниар такого не встречалось. Атаринкэ неуверенно покосился на аммэ… и кинулся навстречу старшему брату.

— Нельо! Ты нас догнал!

Не так представлял себе Майтимо раскрытие сотворённой интриги: его узнали раньше, чем нолдо откинул с лица капюшон накидки. Курьо первым раскрыл личность таинственного всадника и громко оповестил родных о прибытии старшего брата.

Скрываться дальше не имело смысла, потому Нельо спешился и подхватил младшего брата на руки.

— Как ты узнал, что это я? — Майтимо прекрасно понимал, что могло его выдать, но, как не дать брату почувствовать себя самым зорким из всех? — Я так старательно маскировался! И что меня выдало?

— Атаринкэ… — Нэрданэль хотела придержать младшего, но не стала. Мать сердцем чувствует свое дитя. Нолдиэ с улыбкой подошла к старшему. — Нельо, родной мой, ты догнал нас!

— Майтимо! Что, дядя Нолофинвэ никак не хотел с тобой расставаться? — Морьо от души порадовало появление медноволосого всадника среди бледно-церемонных ваниар. Перед королевским приемом он уже внутренне собрался, приготовившись побольше молчать и поменьше глядеть по сторонам, и сейчас ему было спокойнее знать, что вся семья в сборе.

— Плащ! Тебя выдал плащ! У ваниар нет таких цветов, — смеясь, затараторил Атаринкэ.

Ансамбль из нескольких строений высился перед ними, замыкая аллею. Светло-жёлтый песчаник блестел так, что казался золотым, но встречался и белый камень, привезённый с побережья. Величественный и монументальный дворец казался бы чересчур тяжеловесным, но его сильно облагораживали зелень кустов и небольших деревьев, что росли на широких террасах и уступами спускались к подножью открытых лестниц.

Чем ближе путники подходили к нему, тем яснее прорисовывалась каждая деталь, однако некоторые стены почти полностью скрывались под зелёным ковром плюща.

— Да, братишка, у дяди Нолофинвэ оказалось особое поручение для меня, и я не смог ему отказать, — отозвался старший сын Мастера. Нельо упустил из виду, что некстати выбившаяся прядь обязательно выдаст его. — Какой ты внимательный, Курьо! Самым первым увидел меня. Пойдём во дворец или на плечах у меня поедешь?

— Сам, — Атаринкэ рассудил, что негоже добираться до дворца, как малому ребёнку, на плечах брата. Поэтому решительно освободился из рук старшего и зашагал в сторону дворца.

— Майтимо, — подойдя ближе, Нэрданель провела рукой по плечу Нельо. — Я так рада тебя видеть, мой золотой сын.

— А я рад твоему обществу, амьо!

— Ты долго догонял нас, торон, — улыбнулся Макалаурэ. — Я, как и все, рад тебя видеть. Удачная попытка скрыться, но огненно-рыжие волосы большая редкость среди ваниар.

— Гнал, насколько позволяли силы моего коня, Кано, — отозвался старший, дав понять брату, как безмерно рад встрече. — Поручение? Ах, да… Полагаю, если бы атто задержался чуть дольше, эту просьбу дядя адресовал бы ему. Но, когда эскизы были готовы, Нолофинвэ сумел найти лишь меня. Поэтому венцы делал я, а ты знаешь, братишка, ювелир из меня… Скажем, не самый талантливый. Мне немного совестно за результат, но дядя остался доволен… Про цвет волос я и правда, забыл. В следующий раз попробую спрятать их получше. Хотя… какой смысл скрываться от родных?

— Что бы ты не делал, сынок, всё у тебя выходит отлично, — Нэрданель прикоснулась к лицу Майтимо ладонью. — Я горжусь тобой, сынок. И я очень рада, что Нолофинвэ остался доволен твоей работой.

— Я бы тебя узнал, находись ты среди сонма рыжеволосых кузнецов. Вот увидишь, отец тоже по достоинству оценит твоё творение, — Кано с улыбкой похлопал брата по плечу. — Не сомневаюсь, что венцы получились изумительными.

— Достаточно того, что ты гордишься мной, аммэ, — улыбнулся Майтимо. — Не уверен, что решусь рассказать о результатах работы атто. Не сегодня, во всяком случае, — затем Нельо вновь обернулся к менестрелю. — От вас с Атаринкэ я точно не скроюсь, что правда, то правда. Уверен, как бы я не силился скрыть свою личность, вы всегда узнаете меня, равно, как и я, всегда узнаю вас.

Между тем торжественная процессия ваниар спустилась по широкой лестнице в начало аллеи и придворные Ингвэ застыли на месте, приветственно приложив ладони к груди. Однако Фэанаро, спешившись, первым делом обнял старшего сына.

— С приездом, Нельо! Я рад, что ты нагнал нас, но увы, сейчас нет времени на разговоры. Нас ждут во дворце. Результаты твоей задержки мы увидим уже по возвращении в Тирион, — Мастер улыбнулся, дав понять, что услышал о том, что стало помехой старшему сыну.

— Многие детали выдали меня сегодня, — рассмеялся Майтимо. — Впрочем, я не особо и скрывался. Но ты прав, отец, нас давно ждут, а разговоры придётся отложить до более подходящего времени.

========== Валмар Многозвонный. Глава 1 ==========

В атмосфере города разливался медовый аромат разморенных полуденным жаром растений. Ветряные колокольчики едва звенели, и нолдор вскоре перестали вслушиваться в их нежное пение. Несколько широких пролетов мраморной лестницы под светом Лаурелин - и вот уже Фэанаро с семьей торжественно идут навстречу Ингвэ под высокими сводами просторного холла дворца. Тёмные витражи, украшавшие высокие стрельчатые окна, приглушали сияние Древа, а ковры на полах скрадывали шаги идущих.

— Приветствую тебя, Фэанаро, сын Финвэ, рад видеть в своих владениях, — начал Ингвэ, пройдя к нему навстречу. — Отрадно, что ты так скоро отозвался на мою просьбу.

— Приветствую тебя, Ингвэ, владыка всех живущих эльдар, да светлы будут твои очи и да процветает великий град Валмар. Для меня и моей семьи большая честь принять твое приглашение и помочь в столь важном и грандиозном деле, дабы храм стал ещё величественней и прекрасней, — Мастер слегка склонил голову, приложив ладонь к груди в знак приветствия.

Златовласые ваниар стояли вдоль стен, встречая семью нолдорского принца. Когда тот приветствовал сиявшего не меньше Лаурелин правителя, Кано последовал отцовскому примеру. Дворец Ингвэ, как и весь Валмар, переливчато светился, и россыпь бликов покрывала даже лица и волосы ваниар.

Морьо представлял, что фигура короля среди его свиты будет выглядеть… значительнее? Но Ингвэ просто терялся в своем храме-дворце - дивная птица в джунглях колонн и витражей. Карнистир сдержанно поклонился вслед за отцом, одновременно стреляя глазами по сторонам - что за одежды здесь носят ныне, какими лепными узорами украшают потолки и стены? В работе нужно будет учесть это, чтобы придворные не чувствовали себя в святилище чужеродно, а чем-то… подходили ему.

Нэрданель вслед за мужем поклонилась королю. На шедшего вслед за родителями Майтимо длительная церемония встречи как обычно нагоняла тоску, но сегодня он нашёл себе развлечение - внимание Нельо было всецело занято убранством дворца. В особенности завораживали лепные узоры. Майтимо рассматривал каждую, даже самую мелкую деталь лепнины, отмечая, что хотел бы попробовать повторить в своих работах, а что непременно изменил бы и как. Постепенно вырисовалась целостная картина, и из размышлений он вынырнул лишь тогда, когда прозвучало имя хозяина дворца. Старший сын Мастера учтиво приветствовал Ингвэ вслед за родителями.

Ингвэрон, на удивление, не стал затягивать торжественную часть встречи: вероятно, оставил здравицы на ужин. Семье Мастера было предложено отдохнуть до часа смешения света в гостевых покоях, куда нолдор и отправились. Фэанаро держал под руку Нэрданель, краем глаза заметив, как дети, идущие вслед за ними, дотошно изучают интерьеры дворца. В покоях, куда ввели всех семерых, было светло и просторно. Как и везде во дворце, обилие золота и позолоты утомляло взор, а здесь к нему прибавились оттенки розового и охры.

Едва ваниар вышли, оставив путников в одиночестве, Мастер усмехнулся:

— Не иначе как эти покои раньше принадлежали Прекрасной Индис!

— Узнаю её духи, — Морьо притворно сморщил нос, вертя головой. — Атто, я не хочу жить во всём розовом!.. Можно их догнать и попросить другие покои?

— Морьо! — улыбнулся словам брата Майтимо. — Невежливо говорить такое. Да и к тому же - подумай сам, много ли времени ты будешь проводить здесь? Зная, сколько предстоит работы.

— О да! Этот аромат не узнать нельзя, — фыркнул Тьелкормо. — Однако, торонья, весь Валмар обладает этим букетом запахов. А хочешь, повесим все наши дорожные плащи над твоей постелью? И тогда ты не будешь лицезреть вездесущие оттенки розового и золотого!

— Ханта, торон. Всех будет многовато, но твоя накидка над кроватью будет смотреться прекрасно…

— Морьо, думаешь, здесь везде такая палитра? Иди и осмотри покои, возможно, в каких-то нет розового, — Фэанаро кивнул сыну в сторону нескольких дверей, видневшихся впереди.

— Пойдём, торон, поищем тебе комнату, — Светлый вальяжно расстегнул фибулу и молниеносно накинул плащ на младшего, укрыв брата с головой.

— И найдём что-нибудь достойное лордов нолдор, — согласно кивнул Карнистир, выпутываясь из ткани и с важностью облекаясь в накидку брата. Отец с Нельо были правы - эти чистенькие белые спальни он будет видеть только ранним утром, но всё же…

— Мы можем украсить стены в нолдорском стиле, — Турко едва удержался, чтобы не поднять младшего на руки и не внести галопом в одну из комнат. — Например, отпечатками твоих ладоней после работы! Или даже твоим силуэтом, Морьо.

— Не слишком это по-нолдорски… Зато мой силуэт они до-олго не смогут оттереть со стены, — воодушевился Тёмный.

Комнату они, как и остальные, выбрали быстро. Ни одно из окон спальни не смотрело на Древа - всепроникающий свет не будет беспокоить по утрам, а семья Мастера и так умела просыпаться разом в условленное время.

— Если нужна будет помощь, зови, — Тьелкормо скрылся за дверью соседних покоев. Вещи ещё не принесли, но в купальне на широкой скамье из красного дерева нашлось большое полотенце, а изумрудно-голубая гладь так и манила к себе. Турко с удовольствием скинул с себя пыльную одежду и залез в воду, на поверку оказавшуюся не прохладной, а тёплой, как парное молоко.

— Позову, — и Карнистир отправился осматривать свои новые владения. Своенравно раскидал подушки на постели, отворил окна, надеясь поймать хоть дуновение ветра… Ополоснулся в купальне, расплескав всласть воду, и довольно растянулся на пуховой перине, поверх укрывшись плащом Турко. Только без вещей было совсем нечего делать, и Морьо вновь оказался на ногах. Прошёлся по спальне и подошёл к окну.

Свесившись с подоконника по пояс, оглядел огромный сад и увидел на дорожке неподалеку маленького ваниа.

— Эй, как тебя зовут? Я Морифинвэ, сын Фэанаро. Принеси, пожалуйста, мою сумку из наших вещей, их где-то задерживают, а я без неё не могу. Небольшая, зелёная, сразу узнаешь.

Тот кивнул и поспешил во дворец, слыша за собой: «Ты настоящий друг!»

***

Тем временем старший сын Мастера, едва ополоснув лицо от дорожной пыли, направился изучать лепнину, украшавшую помещения дворца.

Среди множества самых разнообразных орнаментов более всего заинтересовали Майтимо растительные. Растения причудливо переплетались в сложнейшие узоры, какие можно составить только после долгих раздумий, но от обилия золота немного спустя стал уставать взор. Хотелось оказаться среди настоящих луговых цветов, которые не ослепляли бы своей неживой яркостью. Как назло, все залы и коридоры имели примерно одинаковую цветовую гамму. Майтимо отвлёкся от изучения орнаментов и устало потёр глаза, сочтя за лучшее отдохнуть и переодеться к торжественному ужину….

Кано по пути в гостевые покои тоже тщательно разглядывал причудливые узоры лепнины. В коридорах преобладали изображения животного и растительного мира, но, в отличие от тирионских орнаментов, были созданы на фоне менее сдержанных цветов с обилием золота, отчего вскоре зарябило в глазах. А излечить это, мысленно пошутил нолдо, можно единственным способом - очистить лепнину, избавившись от излишней помпезности, и приглушить тона, заменив их на более естественные.

Наскоро ополоснувшись в чаше, отделанной голубой мозаикой, Кано вышел на широкую террасу дворца, которая привлекла его прохладой тени. Веранду украшали мраморные колонны, вырезанные в виде могучих деревьев, кроной подпиравшие арку перехода, а в больших вазонах благоухали кусты роз - конечно же, всех оттенков розового.

Немного полюбовавшись открывшимся видом, Макалаурэ решил пойти осмотреть интерьеры прилегающих залов. И не заблудился только благодаря тому, что запомнил орнамент над входом, где были изображены не только растения, но и причудливые животные, птицы и даже морские волны. Вещи уже принесли: можно переодеться и подготовиться к вечерней трапезе с семьёй короля Ингвэ. Но расслабиться было непросто - взгляд вновь упал на очередной фрагмент лепнины. Макалаурэ подошёл к высокой арке окна, с интересом разглядывая верхнюю часть, которую венчал толстый стебель мраморной лианы. При более тщательном осмотре оказалось, что верх окна - это распустившиеся соцветия из тесно соприкасавшихся друг с другом цветков.

***

Фэанаро с Нэрданелью тоже постарались выбрать покои без вездесущего золотого и розового, выдержанные в прохладных сиреневых тонах…

Мастер прервал думы жены, выйдя из купальни в светлых штанах и белой шелковой тунике, украшенной по вороту и краю рукавов красным с золотым. На ходу расчёсывая мокрые волосы, подошёл к супруге и обнял сзади за плечи.

— Как видишь, работы предстоит немало. Скоро ужин в честь нашего приезда. Ты выбрала платье? Давай подумаем, какой гарнитур лучше всего украсит его.

— Я не знаю, какое мне выбрать… — Нэрданель вздохнула. Пока Фэанаро был в купальне, принесли дорожные сумки, и теперь на кровати лежали все три платья, которые нолдиэ взяла с собой.

— Надевай то, что полегче. Во время ужина не будет намного прохладнее, — Мастер кивнул жене на наряд из тонкого шелка. — Мне тоже не нравятся официальные приемы, мелиссэ, но такова традиция, мы не вправе отказаться.

Нэрданель надела выбранное мужем платье из серебристого шёлка, отделанное тончайшим шитьём. Аккуратно собрала буйные огненные кудри в тугой пучок на затылке и, закрепив получившуюся шишку шпильками, спрятала волосы под невесомую, но прочную сеточку.

— Как я выгляжу? Мельдо, а что, если мой вид разочарует короля Ингвэ…

— Ты просто великолепна, любовь моя! — Фэанаро открыл шкатулку с украшениями, и его выбор упал на простой с виду гарнитур. Мастер вытащил колье и залюбовался игрой света, пусть и бледного из-за тёмных штор, на искусно огранённых алмазах. Застегнув ожерелье, заботливо расправил его на шее жены и протянул Истарнэ кольцо с некрупным, но филигранно обработанным бриллиантом. Нолдиэ с улыбкой проследила в большом, во всю стену спальни зеркале, как муж достал из шкатулки серьги и осторожно надел их ей. Фэанаро провёл руками по плечам Нэрданели и, не удержавшись, поцеловал сзади в шею…

***

Ваниа без стука возник на пороге. Не так уж он и мал, скорее ровесник Морьо, чему Тёмный обрадовался почти так же, как и возвращению сумки. В незнакомых местах он живо забывал про замкнутость и молчаливость и немедленно находил себе помощников и проводников - в этом был его природный талант. Вот и сейчас Карнистир, подробно расспросив нового знакомого о родне и жизни при дворе, к восторгу златоволосого, подарил ему несколько путевых рисунков, а когда юный эльда собрался уходить, окликнул из дверей:

— Подожди, я хочу пройтись. Покажешь дворец?

Тьелкормо знал, что ужин затянется далеко за полночь, поэтому он вылез из бассейна и, завернувшись в полотенце, проскользнул в спальню. Два-три часа сна после долгой дороги сейчас не помешают. Чтобы яркий свет Лаурелина не светил в окна, Турко оставил их настежь открытыми, но плотно задёрнул тёмно-зелёные шторы. Спустил лёгкую ткань золотисто-салатового полога и растянулся на широком ложе. Теперь ветерок гулял по спальне, даря живительную прохладу, а в покоях воцарился полумрак.

Курьо успел отдохнуть и прийти в себя с дороги быстрее всех остальных. Стоило полежать немного в бассейне и переодеться, как тёплый воздух стал казаться свежее, а место сонливости заняло самое горячее любопытство. Ему выделили отдельные большие покои - совсем как взрослому мастеру. Отделаны они были не без роскоши, но в целом строго: одну стену украшал барельеф с высеченными из камня мордами зверей, цветами и побегами растений - всё сплеталось в единый причудливый узор. Мебель была тёмного дерева, а по стене террасы, на которую выходили покои, вились лианы вездесущего клеродендрума.

Переодевшись, Атаринкэ залюбовался видом из окна: повсюду виднелись плоские крыши, густо заросшие зеленью, а дома в своём большинстве были из светлого камня. Лаурелин щедро одаривала Валмар жарким золотым светом, и эльфёнок отступил обратно в тень. Внимание Курьо привлекли голоса со стороны входа; он опасался, что пропустит торжественный ужин. Но, когда Атаринкэ выглянул в коридор, те, кто его отвлёк, уже ушли. Покои родителей были рядом, но судя по тому, что никто не вышел и не звал осанвэ, времени до вечерней трапезы было достаточно, и младший из феанариони решил в одиночку пройтись по дворцу…

***

По анфиладам залов металось гулкое эхо шагов. Строители этого крыла спрятали стены за зеркалами в пол, множа отражения золочёной лепнины и стройных рядов колонн, и у Морьо кружилась голова, когда он замечал вокруг сразу несколько своих немного растрепанных двойников. Во время прогулки юный ваниа рассказывал о том, как создавались интерьеры дворца, как-то по-домашнему просто и уютно, безошибочно направляясь только вперёд и не попадаясь на зеркальные обманки. Один зал, куда не преминул заглянуть Карнистир, был отведён для хранения церемониальных щитов, и гость тут же потащил нового друга рассматривать их вблизи. Многие Морьо видел ещё в процессе создания, если они были присланы сюда из отцовской мастерской, и легко мог припомнить, кому они принадлежат. Но светлый эльда сам был знаком со многими лордами ваниар, поэтому скоро в их соревновании - кто больше гербов узнает - счёт сравнялся.

— Я и не думал, что с тобой будет так интересно, — забывшись, признался Морьо и тут же смутился: — Но пора назад. Может быть, встретимся за ужином?

***

— Представь, аранья, что у нас семь сыновей… — прошептала Нэрданель, с нежностью обнимая Фэанаро. Увиденный во время путешествия в Валмар сон не давал Мудрой покоя и сейчас волновал даже больше, чем королевский приём.

— Ты всё ещё витаешь в грёзах, ниспосланных Ирмо? — отдёрнув край полога, Мастер заметил, что сброшенное на пол платье жены безнадёжно испорчено. — Мелиссэ, тебе придётся идти в другом…

— Владыка снов не всегда шутит… А что случилось? — Истарнэ приподнялась на локте, и Фэанаро залюбовался точёной фигурой жены, лежавшей на постели в одних драгоценностях.

— Увы, придётся выбрать другой наряд. Надеюсь, я смог вернуть тебе уверенность в себе и желание отужинать в кругу королевской семьи?

— О да! — улыбнулась нолдиэ, накидывая на себя лёгкое покрывало и поднимаясь с ложа. — Милый, я надену это.

— Только сначала сходим в купальню, — Мастер поманил жену за собой, хитро поглядывая на новое платье.

— Хорошо, — заметив его взгляд, Нэрданель накинула атласную тунику и со смехом скрылась за дверью купальни. — Но это я тебе не дам порвать…

Фэанаро с Истарнэ вышли из купальни ближе к часу смешения света, усталые, но довольные. К Нэрданели вернулись былое спокойствие и уверенность в себе - Мастер помог жене надеть светло-зелёное платье, а потом и сам оделся к торжественному приему. Воздух ощутимо стал прохладнее из-за порывов промчавшегося по дворцу ветра, и Фэанаро с Истарнэ вышли в холл, осанвэ окликнув детей.

— Все готовы идти на ужин?

Довольный жизнью и собой, приодевшийся по случаю пиршества Карнистир тут же вылетел из своей комнаты.

— Я готов, атьо, даже если не доживу от скуки до завтра!

Вечерняя прохлада немного вскружила ему голову, но стоило бы рядом появиться Королю или кому-то из придворных - Морьо немедленно собрался бы и умолк: сказывались наставления отца.

Нэрданель без лишних слов подошла к сыну и ласково обняла: ” Ты сегодня первый. Молодец!”

Майтимо как раз закончил приготовления, когда услышал вопрос по осанвэ.

— Я здесь! — отозвался он, выходя в холл из своих покоев.

— Да, атаринья, — переодевшись в праздничные одежды белого цвета из невесомого шелка, Макалаурэ сидел за столом и бесцельно водил стилом по листу бумаги. Как только до него донёсся родительский призыв, смял исписанный черновик и быстро покинул комнату.

Охотник привык засыпать в любых условиях, поэтому даже на чересчур мягком и жарком ложе смог прекрасно выспаться. Когда всех позвали на ужин, Тьелкормо давно сидел на подоконнике в белой тунике, украшенной вышивкой аммэ, и светлых штанах, тщательно заправленных в высокие сапоги со шнуровкой из отлично выделанной замши. По-кошачьи бесшумно покинув облюбованное место с видом на сладко благоухавший сад, где тихо журчала вода в многочисленных фонтанах и тонко перекликались между собой вездесущие колокольчики, шагнул к зеркалу. Ещё раз тщательно причесавшись, вышел к родным.

— Атто, аммэ, я готов идти.

***

Курво услышал зов отца не сразу - слишком далеко забрался, к тому же его отвлекло великолепие местных залов. Формы украшений были непривычными, но величественными и по-своему завораживали, особенно мелкая резьба и множество рельефов на стенах, которые смотрелись ещё интереснее из-за контраста света и тени. Изредка он встречал целые группы эльфов-ваниар, но именно теперь, когда потребовалось вернуться, дворец стал пустынным. «Я иду, атьо!» — откликнулся он, не выдавая замешательства. Ему запомнилась дорога в длинной череде залов, но на полпути эльфёнок заплутал и заблудился бы, если бы не услышал далеко впереди смех и приглушённые звуки родных голосов.

Когда все сыновья собрались в гостевых покоях, холл сразу стал казаться меньше. Оглядев детей, Фэанаро кивнул им, и вся семья прошествовала за высоким неулыбчивым ваниа, который с поклоном пригласил гостей пройти за ним.

Трапеза проходила не в четырех стенах, а на просторной террасе, украшенной по периметру высокими позолоченными вазонами с цветущими растениями. Над головой Ингвэрона, поднявшегося со своего места навстречу нолдор, сияли ветви Телпериона, а ветерок играл с волосами, даря желанную прохладу. Столы ломились от всевозможных яств, среди которых не было ни кусочка мяса. Даже горячее состояло из разнообразных овощей, приправленных оливковым маслом. Недалеко от веранды, в одной из беседок, расположились музыканты, услаждавшие слух королевской семьи и гостей тихой музыкой, прекрасно гармонировавшей с перезвоном вездесущих колокольчиков.

После отдыха Нэрданель со счастливой улыбкой наслаждалась ужином, музыкой и обществом короля и его многочисленной родни. На террасе дышалось гораздо легче, и воздух, напоенный цветочным запахом, казалось, можно было резать ножом. Морьо с радостью сбежал бы с почетных мест на дальний угол стола, где затерялся его новый друг, но «сыну принца нолдор приличествует…». Отец с матерью и братья нисколько не поблекли в сиянии королевской благодати: сидели прямые и строгие, но улыбались и вели беседу легко и непринуждённо. Правда, разговор был неспешным, как сам тягучий тёплый вечер, и до обсуждения будущей работы мастеров ещё предстояло дойти…

***

После ужина все разошлись по своим покоям, однако Тьелкормо не спалось. Он уселся на подоконнике, прикидывая, чем занять себя, когда семья будет работать. Ничего дельного в голову пока не приходило, хоть ветерок и навеял желанную прохладу. Ночной Валмар тоже не спал: отовсюду слышались звуки музыки, громкий смех и воодушевлённое пение горожан.

Невысокая тень, с ног до головы закутанная в плащ, возникла за спиной Светлого и голосом, достойным любого из майар Намо, провыла:

— Исполни обещание, данное брату, пока мир озарён лишь светом Телпериона!..

Морьо, как ни странно, тоже не спалось под лютневые переборы ваниар - впервые в Валмаре его не пытались изжарить дневные лучи, и этим необходимо было воспользоваться.

— О, кого ветрами Манвэ принесло, — Тьелкормо ухмыльнулся. — И что это тебе не спится?

— Ибо баллады о любви под окнами режут мой слух! — не выходя из роли, пробасил Морьо, но закончил буднично: — Турко, ты обещал, что мы покорим Древо! И только попробуй отправить меня в постель.

— А кто тебе сказал, что мы без подготовки полезем на великое Древо? — Светлый спрыгнул с подоконника в комнату и задумчиво обошёл вокруг брата. — И это всё?

— Крюки для верхолазания Ингвэ гостям не выдает, — Карнистир скривился. — У меня с собой только нож и моток верёвки.

— Ты хотел втыкать крюки и скобы в кору Древа? — искренне удивился Тьелко. — Одной верёвки не хватит, это точно.

— Нет, конечно, — смутился Морифинвэ. — Даже у камней душа что-то чувствует, а у Древа… Но других идей у меня нет, — он понурился.

— Нужна ещё верёвка. И не одна. И что за вид? Ты в такой одежде собираешься лезть на Древо? — Тьелкормо осуждающе щёлкнул языком. — Нужно раздобыть ещё верёвку. Много верёвки.

— Сам одет в кружавчики, а ещё поучает, — Морьо распахнул плащ и не без гордости явил Тьелко походные штаны и рубаху, а брат ещё не успел сменить наряд, в котором просидел весь ужин. — У кого здесь бывает много этого добра? У садовников или тех, кто занят на стройках? Их ещё найти надо…

— Сейчас, придя в мастерские, мы вызовем слишком много вопросов. А я не переодевался, потому что собирался… — Тьелкормо кивнул в окно, откуда доносились весёлые голоса. — Пойти потанцевать с нисси.

— Боюсь, нисси тебя примут за свою, — хихикнул Морьо. — Так что лучше погуляй со мной. У меня уже есть друг-ваниа - хочешь, спрошу у него, где можно найти верёвки?

— Ну и пойду гулять по Валмару со «своими» подружками, — огрызнулся Турко. Ещё раньше он заметил, что вдоль покоев идёт открытая веранда, которую не видно с того места, где стоял сейчас брат.

— А ты оставайся во дворце! Спать! — с этими словами Светлый задорно притопнул ногой, отвесил младшему подзатыльник и с разбегу бросился к окну. Картинно запрыгнув на подоконник, сделал рукой Морьо жест “намариэ” и слетел вниз. Присел при приземлении и крадучись пробежал под окнами к высоким вазонам, которые в изобилии стояли по краю террасы вдоль массивных мраморных перил.

— И… И пожалуйста! А я сюда ехал не танцевать! — побагровевший Морьо едва удержался от безудержного рева, стукнув кулаком по подоконнику, и тут же спикировал вслед за братом - только плащ затрепетал в воздухе. Турко не может без гадостей! Но как покорять Древо без него?.. Тёмный заозирался по сторонам. Он был уверен, что негодяй ещё неподалеку, поэтому нарочито громко объявил: — Всё равно пойду в мастерские. Сыну Фэанаро Куруфинвэ не смогут отказать!

Ответом была тишина. Тьелкормо притаился за вазоном, раздумывая, коршуном ли кинуться на отвернувшегося братишку или дать ему уйти. Насчет мастерских тот, скорее всего, ошибался: валмарские мастера, пользуясь прохладой, трудились при свете Телпериона. Турко заметил, как ожил город - время Серебряного Древа вряд ли подходило для восхождения, слишком уж много любопытных глаз вокруг.

Пока кто-то сверлил взглядом его спину, Морьо развернулся и не по-ночному бодро начал поиски цеха мастеров. А брат пусть завидует до тех пор, пока не растратит последнее упрямство.

Тьелкормо проследил взглядом за неугомонным братцем, но преследовать не стал, а ловко забрался по хлипким шпалерам обратно в спальню. Переодевшись в то, в чём обычно ходил на охоту, достал из сумки пару мотков верёвки. Маловато, но на одного хватит. Теперь осталось дождаться, когда все лягут спать, и тогда уже отправиться к Древам.

…И правда - кто откажет в пустяковой просьбе сыну Фэанаро? Морьо даже не пришлось пересказывать дикую сочинённую по пути легенду об игре в перетягивание каната - ваниар без лишних вопросов выдали ему несколько тяжёлых мотков и поспешили пожелать доброй ночи. Такая толстая пенька могла выдержать вес двоих эльфов, не то что легонького Морьо… И добытчик, всё ещё обиженный на брата, двинулся прямо к холму - караулить его светлость у подножия Древ.

Тьелкормо побродил по отведённым покоям, спустился в сад, прошёлся по тёмным аллеям, но время ползло сродни улитке. Во дворце было много служителей, сновавших туда-сюда, а на улицах - горожан. От нечего делать Турко вернулся в спальню, прилёг на кровать и задремал.

«Ты… Да ты просто издеваешься!» — возопил Морьо, вдоволь насмотревшись на красу Древ настолько близко, насколько было возможно. Серебро над головой начало тускнеть. Хоть бы Турко явился сейчас, ведь лучшего времени для приключения нельзя придумать: вокруг никого не было, всех забрал под свое крыло сладкий предрассветный сон. «Учти - я уже лезу, а ты и дальше отсиживайся, где хочешь!»

После поездки по жаре и скучного ужина в кругу королевской семьи Турко действительно сморил сон. Правда, сладким он не был. Ирмо послал длинный тягучий кошмар - Тьелкормо сначала долго бежал куда-то, потом стал взбираться по крутому склону Таникветиль, пытаясь остановить младшего; сначала Светлый не видел, кто это из братьев, но вскоре в крошечной фигурке далеко впереди он узнал Морьо. Тот упрямо карабкался на отвесный утёс, и Тьелко вновь закричал во сне: «Стой, остановись!»

«Раньше нужно было думать, — невозмутимо отозвался Тёмный. — А если не можешь что-то остановить, надо это что-то возглавить…»

На самом деле он, слушая рваное, странное, как будто сказанное в подушку осанвэ брата, никуда не карабкался - просто стоял заворожённо, не в силах оторвать ладонь от морщинистой серебристой коры. Древо как будто вливало силу через прикосновение…

***

Майтимо был уверен, что долгая дорога и затянувшийся ужин измотают его. Так и случилось. Уже к концу застолья старший сын Мастера ощущал, как слипаются глаза. Однако оказавшись в постели, Нельо так и не смог уснуть. Проворочавшись с боку на бок часа три, нолдо сдался, оделся и отправился подышать свежим воздухом. Дороги привели его на холм к Древам…

— Нельо! — Карнистир подпрыгнул от неожиданности, внезапно обнаруживрядом старшего брата. Понял, что мотки верёвок поздно прятать за спину, и упрямо тряхнул вихрами: — Тебя Турко прислал? Сам хотел приключений, а теперь на попятную?

— Никто меня не присылал, торонья, — улыбнулся Майтимо, глядя на что-то замышлявшего младшего. — Приключений, говоришь? А мне с тобой можно? Или это какая-то тайна?

— Можно, — благосклонно разрешил Морьо. Смешливо прищурился, задрав подбородок, чтобы посмотреть Майтимо в глаза. — Ты к высоте привык, у тебя голова не закружится… Только давай всё-таки подождём Тьелко? Мы с этим предателем пообещали друг другу, что на Лаурелин полезем вместе!

— Эй! — возмутился Нельо. — Никогда не говори такое про брата. То, что он опаздывает, не делает его предателем.

Старший старательно изображал строгость, но всё портила широкая улыбка. — Значит, вы собрались лезть на Древо. Очень смелое решение. Что ж, может, я вам пригожусь?

— Подсадишь, а там до верхушки рукой подать, — младший торжествовал, видя такие редкие озорные огоньки во взгляде непогрешимого рыжеволосого брата. — Ты и правда хочешь с нами? Верёвок хватит, я на всех запасся.

Майтимо немного помолчал.

— Ты думаешь, я всегда правильный и скучный? Конечно, я хочу с вами. С удовольствием покажу, как надо вязать крепления.

— Ты ни капли не скучный, — преданно заверил его брат. — Ты меня только научи, а в следующий раз можно будет хоть на Таникветиль подняться… Может, сам позовёшь Светлого? — Карнистир беспокойно оглянулся на Древа.

— Тогда смотри и запоминай, — Майтимо понимал, что должен остановить младшего, но фэа желала помочь, и Нельо взялся за верёвку, показывая Морьо, какие узлы бывают. — Сам позови. Меня тут вроде и быть не должно…

***

Тьелкормо одним рывком сел на кровати и уставился в окно. Приближался час смешения света Древ, а это означало… что сон мог быть и правдой. Турко соскочил с постели и бросился в спальню Морьо, всей душой желая, чтобы Тёмный спокойно сопел себе в постели. Но братца там не оказалось. Всё-таки ушёл один. Стараясь не шуметь, Тьелко вернулся к себе в покои и схватил приготовленную верёвку. Искать выход из череды анфилад было некогда, и Светлый опять выпрыгнул в окно. Осталось пустяковое дело - промчаться по дорожкам парка, а потом перепрыгнуть через дворцовую ограду, и Турко со всех ног рванул к холму.

Он издалека заметил стоявших у подножия Древ братьев и припустил ещё быстрее. Лаурелин медленно, но верно просыпалась, вокруг всё серебрилось от росы Телпериона, и времени на восхождение оставалось совсем немного. Когда Турко понял, что рядом с Карнистиром стоит Майтимо, то отправил ему осанвэ:

— Нельо, ты уже снял Морьо с Древа?

Однако вопрос вызвал у того смех.

— Нет, Тьелко, я как раз помогаю ему к этому подготовиться.

— Думаешь, валар разрешат потревожить священные Древа? — Тьелкормо наконец-то взбежал на вершину Эзеллохара.

— Ты от собственной вредности не устаёшь? — возмущённо выдохнул Морьо. — Видишь, даже Майтимо решил лезть вместе с нами! Что нам сделают все валар разом?

— Если не ломать ветви и не вредить Деревьям, ничего плохого не будет, — улыбнулся Майтимо. — Тебе не кажется, братишка, что это я должен останавливать вас?

— Отломать ветвь? — Тьелкормо прищурился, на глаз определяя толщину самой маленькой ветки. — Это было бы непросто. Атьо говорил, что сок Лаурелина очень горяч, но если никто не против, то что терять время? Попросим Древо разрешить нам добраться до нижней ветви.

— Мне на миг показалось, что это ты у нас самый старший, — усмехнулся Майтимо.

— Я… я уже договорился, — Морьо вспомнил, каким добрым теплом с ним щедро поделилось Древо.

— Тогда нам нечего опасаться. Поторопимся. Скоро час Смешения закончится, — Тьелкормо стал споро связывать концы верёвок между собой.

— Мы с Морьо готовы. Слушали только твоё ворчание, — рассмеялся Нельо.

— Готовы они, а верёвки не приготовили, — фыркнул Светлый, скрепляя принесённые с теми, что валялись возле братьев. — Кто полезет первым?

Морьо открыл было рот, чтобы вырваться вперёд и на себе проверить, надёжно ли всё закреплено, но тут же понял, что это будет величайшей глупостью.

— Конечно, первым идёт самый сильный… И опытный - а Майтимо с атто перешли все горы Амана. Нельо, я полезу вслед за тобой!

— Я пойду последним, чтоб помочь вам двоим, если что-то пойдёт не так, как задумано, — видя рвение Морьо, здраво рассудил старший. — Решайте сами, кто из вас будет первым.

— Тьелко, ты справишься с тем, чтоб быть впереди? — немного недоверчиво уточнил Карнистир. Очень не хотелось думать о таком - даже коленки заранее зудели - но если он сорвётся, Майтимо сможет его удержать, а вот Турко…

Вместо ответа Тьелкормо молча обвязался веревкой и шагнул к могучему корню, который полого вёл к стволу. Погладив ладонью кору, шепотом попросил у Древа разрешить любознательным эльдар долезть до одной из нижних ветвей. Разулся и запрыгнул на корень, начав подъём сначала по нему.

За ним со всем возможным почтением отправился Морьо. Босым стопам шершавая кора, покрывавшая корни, казалась мощеной дорогой. Пока нужно было всего-то держать равновесие, но Турко уже стоял прямо напротив ствола, и Морьо заранее примеривался, куда в глубоких разломах удобнее поставить ногу.

Майтимо мысленно испросил милости Валар на задуманное младшими, искренне надеясь, что их действия не будут восприняты как непростительное кощунство. Лезть на дерево старший не собирался и пока стоял у подножия Древа, готовый при необходимости поймать любого из отважных древолазов.

Величественный исполин сам подсказывал, где лучше пройти, а где в разломах шершавой коры лучше закрепить веревку. Подниматься было легко, и Тьелкормо радовался, что они успеют не только добраться до нижней ветви, но и вернуться обратно за час смешения света.

Позади пыхтел Морьо, тщательно просчитывая каждый шаг. Правда, чем дальше они продвигались, тем больше в юном нолдо крепло чувство, что оступись он - его подхватит само Древо, подставив, как длань, раскидистую ветвь. Это было так удивительно - касаться не просто коры дерева, а оболочки, под которой таится живой разум, - что Карнистир подумывал о том, чтобы задержаться на Лаурелин подольше. Вот бы провести на одной из ветвей целый день! Сколько изначальной мудрости хранит Золотое Древо - только не каждому эльда может её передать…

Ответ на мольбы пришёл к Майтимо гораздо быстрее, чем он смел надеяться. Само Древо было не против этого восхождения, и он лишь наблюдал, как храбрецы умело и быстро карабкаются по стволу.

Чем выше Тьелкормо поднимался по уступам коры, тем сильнее он ощущал, как Лаурелин пробуждалась ото сна. Бутоны раскрывались после ночного отдыха, пока ещё неяркими огоньками мерцая в кроне, но даже от света дальних соцветий становилось всё жарче.

Морьо, предвидя, что ласковое тепло распускающихся бутонов быстро станет опаляющим жаром, был готов поделиться со старшим флягой с водой. Длинные грозди соцветий пока горели слабо, как светляки в лесу, но вскоре на них стало невозможно смотреть, и Тьелкормо превратился для Карнистира в поводыря. А ведь Древо, как ни желало бы не жечь их, не сможет светить тусклее - оно должно озарять весь мир…

Час Смешения неумолимо завершался - золотые соцветия светили всё ярче. Майтимо понимал, что, подождав ещё немного, он упустит возможность поучаствовать в восхождении. Лишний раз убедившись, что младшие отлично справляются с задуманным, Нельо полез вслед за ними, всё отчетливее ощущая, как с каждым мигом кора становится чуточку теплее. Он даже хотел прервать восхождение и крикнуть братьям, чтобы спускались, пока кора Древа позволяет касаться её. Но глядя, как упоённо младшие лезут к ветви, ставшей целью путешествия, не решился испортить удовольствие…

Тьелкормо ускорился. Ещё один рывок… и верёвка победоносно закинута на громадную ветвь. Когда все узлы были надёжно закреплены, Светлый оседлал «веточку» и махнул рукой Морьо.

— Твоя очередь, торонья. Ты не представляешь, какой отсюда вид!

Морьо одним махом оказался на ветви толщиной в три обхвата и тут же из последних сил закричал:

— Нельо, к нам, сюда, скорее!

Было отчего надсаживать горло в ликующем крике: за шатёрной завесой огненных цветов, в дрожащем от марева воздухе, игрушечный Валмар - можно весь уместить на ладони! - замирал для дневного покоя. Зелёные холмы казались небрежно смятой бархатной скатертью, а самые высокие дворцовые шпили виделись размером с иглу. Зато сами юные нолдор будто стали выше и крепче, почти с вершины мира глядя на это великолепие.

Древо, как показалось Майтимо, не только не возражало против его действий, но и насколько то вообще возможно, помогало ему преодолеть путь. К ветви, по своим ощущениям, он не влез, а взлетел. Устроившись рядом с младшими, Нельо восхищённо рассматривал крохотные постройки Валмара. Зрелище настолько поразило его, что на некоторое время старший совсем забыл, что час Смешения подходит к концу и нужно спускаться. Очнувшись от наваждения, Майтимо задумчиво произнёс:

— Сияние соцветий всё ярче…

Тьелкормо не успел ответить, потому что чуткое ухо охотника уловило едва слышный шелест листвы, не только треск распускающихся бутонов Лаурелин. И на ветер в ветвях он не походил. Губы Светлого невольно повторили напев Древа:

— Держитесь крепче, держитесь крепче, — да, это была именно песня, попытка Древа общаться с юными эльдар, сидевшими на его ветви. Та пришла в движение - Лаурелин окончательно проснулась и теперь пыталась помочь отважным путешественникам спуститься, оберегая от своего жара. Турко вцепился в начавшую раскачиваться ветвь, всеми силами желая, чтобы узлы страховки выдержали такой спуск и Морьо не сорвался. А ветка продолжавшей петь Лаурелин всё сильнее клонилась к земле…

Едва Карнистир разжал мёртвую хватку, сдержавшись и не завопив от скоростного спуска, он по изгибу ветви скатился наземь. Даже не ушибся, только край рубахи разлохматился лоскутами.

— Майтимо, это по твоему слову Древо нам помогло? — шепотом спросил он, тут же вскочив, чтобы отвесить низкий поклон в благодарность Лаурелин.

Спуститься вниз оказалось куда проще, чем подниматься наверх, к ветви. Ощутив под ногами твёрдую почву, Майтимо расслабился и позволил себе улыбнуться:

— Я и правда просил помощи и у валар, и у Древа.

— Благодарю, что мы не расшибли лбы, — Тьелкормо в знак признательности провёл ладонью по коре и начал проворно распутывать узлы верёвки, освобождая ветвь от креплений. Едва он закончил, та взмыла ввысь, и ликующая песнь Лаурелин стала ещё громче.

========== Валмар Многозвонный. Глава 2 ==========

Фэанаро кивнул опоздавшим к утренней трапезе сыновьям и продолжил беседовать с Ингвэ, но планами по перестройке делиться не спешил. На удивление, вскоре ваниар стали расходиться - возможно, из-за того, что после завтрака многие из них ложились спать?

Семья Мастера вернулась в гостевые покои, и Фэанаро с улыбкой коснулся ладонью волос сыновей, зашедших вслед за ним в просторный холл.

— И как восхождение? Не припекло вас светом Лаурелин?

— Но… Но как ты узнал?.. — чуть не подпрыгнул от досады Морьо, когда отец взъерошил ему вихры. — Восхождение - хорошо. За мной присматривали с двух сторон…

— Вы забыли про росу уходящего на покой Телпериона, что витает в воздухе вокруг Древ. У вас в волосах осталось серебряное сияние, а в глазах всё ещё виден свет просыпающейся Лаурелин, — Фэанаро провёл ладонью сначала по руке Тьелкормо, а потом по плечу Майтимо. — Переодевайтесь, и я вам сейчас обрисую план перестройки зала.

— А мне нравится блеск росы Телпериона в волосах! — фыркнул Турко. Да, причесаться он причесался, но о свечении росы не подумал. — Между прочим, весь Валмар во время часа смешения Древ покрыт этой эссенцией. И в волосах Нессы он блестит, когда валиэ танцует на холме у подножия Древ.

Нельо остановил Морьо, собиравшегося идти купаться:

— Не спеши… Есть идея, как можно применить росу в нашем общем деле. Согласен помочь мне?

— Ещё бы! — Карнистир успел подивиться переливчатому мерцанию собственных волос, а теперь наблюдал, как в глазах Майтимо вспыхивают и гаснут золотые искры. С ваниар этим сиянием Лаурелин делится каждый день, а Майтимо всё равно краше… — Я думал увезти фиал с росой домой, чтобы был вместо ночника… А что хочешь сделать ты?

— Как ни странно, я тоже подумал о создании светильника, — старший был рад, что Морьо согласился помочь. — Было бы хорошо воссоздать в храме уменьшенную копию Древ, а в маленькие соцветия на веточках поместить собранную в фиалы росу. Как думаешь, получится у нас?

— Спрашиваешь! — воодушевился юный нолдо. — Предложи атьо поставить такой светильник в центре храмового зала, от него же будет глаз не оторвать! Но начнём с малого… У тебя есть куда собрать росу?

— Найдётся. Только нужно выбрать время, когда роса не исчезла. А Курьо мог бы помочь с изготовлением фиалов-соцветий. Предложим ему?

— Точно, озадачим и его. Хотя… кто из нас лучший ювелир дяди Нолофинвэ? — улыбнулся младший, припомнив задержку Майтимо в пути. — Пойдём посмотрим, что там придумал отец?

— Да, позовём Кано и посмотрим, — кивнул Нельо. — Светильник мы в любом случае сделаем, но и помимо него полно работы.

Работа и в самом деле кипела вовсю - и в главном зале, где сновали, словно муравьи, мастера из ваниар, и в комнате, что была раньше книгохранилищем, а теперь стала мастерской семьи Фэанаро.

У Атаринкэ загорелись глаза, когда Морьо осанвэ поделился с ним идеей светильника. Маленькие деревца представились ему до самого последнего листика, и Курьо живо вообразил, как вырезает их резцом.

Внимательно слушая предложения ваниарских мастеров, Фэанаро разглядывал интерьер храма, а потом спросил:

— Почему бы нам не снести крышу?

— К-как снести? — ваниа был ошарашен таким предложением. — Мастер Фэанаро, эта крыша - краса и достояние нашего зодчества, Король не позволит…

— Можем заменить крышу стеклянным куполом, украшенным витражами, меняющими свой цвет в зависимости от того, какое Древо светит. Так внутреннее пространство будет казаться больше. Половину стен можно заменить чередой колон, оставив четырнадцать стоек с нишами, в которых будут находиться статуи валар. Так в зале станет и просторнее, и свежее.

— Слишком много сияния Лаурелин сделает помещение жарким, о мастер. Что касается стен, их придётся укрепить, ибо сейчас они рассчитаны на то, чтобы гасить распор от купола, и могут сложиться, — возразил ваниа.

— Можно укрепить как купол, так и стены арочными конструкциями из железа. В такую крышу будет легче встроить витражные композиции. Во время света Лаурелин изображение будет темнеть, а во время света Телпериона становиться прозрачнее.

— Если вы согласны взяться за воплощение этой грандиозной идеи, — зодчий слегка поклонился, — то мы будем очень благодарны. Железо у нас не в ходу, и я не знаю, что за сплав вы предлагаете для такой конструкции. Но мы отвлеклись от проекта зала…

— Арочные конструкции из лёгких, но прочных сплавов мы выплавим в печах Ауле и привезём сюда в разобранном виде. Собирать будем на месте. Если вы не против наполовину разобрать стены, то там будут неплохо смотреться панно из оникса, а по центру зала можно поставить фонтан с композицией из Древ, подобный тому, какой есть во дворце Финвэ. Мы можем увеличить его раза в три, если величина того вам покажется малой. К тому же вода в фонтане будет служить дополнительным охлаждением помещения.

— Я опасаюсь, не будут ли витражи запотевать от испарения воды? Систему вентиляции тоже следовало бы продумать. Обычно мы устраиваем продухи под опорным кольцом потолка, чтобы создать отток горячего воздуха, — задумчиво заметил ваниа.

— Если сделать фрамуги в верхней части стен, над панно, то излишней сырости не будет. Да и климат здесь не влажный, как в Альквалондэ. Добавим круговую или спиралеобразную анфиладу из колонн с точкой схода к фонтану или просто композиции из сияющих Древ. Она станет дополнительной опорой для крыши, а также создаст необходимую вентиляцию для помещения… — Фэанаро быстро набросал на большом листе эскиз перестройки зала.

— Прекрасно. Не буду вам мешать. Кажется, всё основное мы обсудили? Я лишь хотел бы попросить добавить пару служебных лестниц - тонких, может быть, тоже из металла, спрятанных в теле колонн. Для обслуживания верхнего яруса витражей. Благодарю.

— Да, винтовые кованые лестницы можно спрятать за панно… — кивнул Мастер, продолжая создавать на бумаге совершенно новый облик храма.

— Если мне позволят высказать свою точку зрения, — задумчиво произнёс Майтимо, разглядывая зал и прикидывая, что из уже озвученного не кажется ему хорошей идеей, — предложение украсить центр зала композицией из Древ весьма неплохо. У меня даже есть пара идей о том, как воплотить подобное в жизнь. Но фонтан… Рискну не согласиться с предложением. Фонтан хорош для уличных украшений. Здесь же, особенно, если купол будет заменен стеклянным витражом, фонтан создаст эффект парника, неуместный для храмового зала. Как справедливо заметил мастер от ваниар - полностью стеклянный купол превратит помещение в душный парник, а вентиляция лишь немного изменит ситуацию. Атто, мне видится куда более разумным заменить на витражное панно лишь часть купола. Это позволит оставить климат в помещении пригодным к пребыванию здесь. Кроме того, создаст причудливую игру света, выгодно подчеркивающую панно из оникса, которые ты предложил…

***

Тьелкормо идти осматривать храмовое помещение не желал, поэтому ушёл в свои покои и с наслаждением поплавал в большой чаше купели. За окнами становилось всё жарче, поэтому Светлый плотно задвинул плотные тёмные шторы и улёгся на кровать, сдвинув края балдахина. Сон одолел его мгновенно, и снилось Охотнику недавнее восхождение на Древо. Атто создал устройство, напоминающее громадные крылья, и они с братьями решили испытать его. И вот они летят вниз с помощью этого приспособления, а Валмар сначала казавшийся игрушечным, становится всё ближе… Порыв сильного ветра подбрасывает феанариони вверх - город остаётся далеко позади, а они уже летят над розовым облаком фламинго…

***

— Нарисуй, — кивнул Фэанаро, в чем-то соглашаясь со старшим сыном, а в чем-то - нет. — Мы сопоставим рисунки и все вместе прикинем, что будет смотреться лучше.

— Да, разумеется, — отозвался Нельо. — Я представлю свои идеи в виде чертежа.

— И Морьо с Курьо нарисуют свои эскизы, как они видят преображенный храм, — Мастер потрепал младших по макушкам. — Дел у нас много, но наступает самое жаркое время, поэтому предлагаю всем прерваться на прогулку по тенистому парку. Обедать, я думаю, в такое время никто не захочет? — но ваниар предложили пройти на затенённую вьющимися ветвями кустарников веранду, где на стол подали десерт - прохладные напитки и мороженое.

— Конечно, нарисуем! — и Морьо, то и дело отвлекаясь на соблазны вазочки с мороженым, начал покрывать взятый с собой листок четкими линиями. Вскоре разобрать их кому-то, кроме самого творца, стало нелегко - Карнистира вела богатая фантазия, а не глубокие познания в архитектуре.

— Тарьо, смотри, это вид сверху, а вот это места, где мы расставим статуи… Если витражной сделать только часть крыши, как говорит Нельо, то свет будет падать только в центр зала, но скульптуры аммэ останутся в тени. Это же неправильно! Пусть лучше они будут освещены: например, если сделать в крыше небольшие оконца, лучи из них станут скрещиваться… Это называется люкарны, да? И ханта, что ты не забыл о моей идее с Древами на витраже!..

========== Валмар Многозвонный. Глава 3 ==========

Сразу уехать у семьи не получилось. Даже когда законченные чертежи одобрил король, мастерам пришлось остаться в Валмаре.

Узнав об этом, Фэанаро первым делом спросил у сыновей, нравятся ли им покои, в которых придётся жить до Праздника Урожая.

— Всё нравится, атто, — смутился Карнистир, хотя ему и льстила отцовская забота. С белыми стенами без полок он, конечно, сжился с трудом - до них и дотронуться после работы чёрной от грифеля или серой от каменной пыли рукой было страшно. Но Морьо ни на что бы не променял свою комнату - при свете ночника и с загадочными серебряными отблесками Телпериона по стенам его спальня становилась самой лучшей во всём Амане!

— Я хотел выдать вам по ведерку краски, чтобы вы изменили покои. Думаю, Ингвэрон не будет возражать, — пожав плечами, улыбнулся Фэанаро. — Если он сюда когда-нибудь заглянет…

— Побоится заглядывать, — расплылся в улыбке Темный. — Благодарю, атто! Турко, Курьо, я иду у вас всё преображать!

— И не говорите потом - а что, так можно было? — рассмеялся Мастер, заметив, как оживился Карнистиро. — Лучше сразу создать атмосферу, способствующую творчеству, чем думать об упущенных возможностях. И в первую очередь нужно позаботиться о вентиляции не только в храме, но и в наших покоях. Не хочется спать во время света Лаурелин, теряя возможность творить.

—Торонья, без разрешения ты и семечко одуванчика у меня не нарисуешь! — нахмурился Тьелкормо, но согласно кивнул отцу. — Да хоть сейчас! Пока вы с Майтимо создаёте прохладу, мы с Морьо и Курьо пойдём с проверкой в ваниарские мастерские. От нас ничего не утаить, даже самые редкие краски!

Согласно кивнув, Атаринкэ отправился вслед за братом. В пигментах он разбирался отлично, даром, что ли, любил рисовать даже больше, чем работать с резцом? Здесь, в горах, добывали редкий минерал ярко-голубого цвета, из которого выходит самая лучшая краска цвета неба, а он как раз хотел нарисовать у себя в спальне небесный свод с облаками.

— Ты сам хоть один одуванчик нарисовать сможешь? — Морьо прыснул со смеху. — Атаринкэ, пойдём скорее. И скоро у тебя будет лазурное небо на потолке! А у меня… У меня - ночной лес. Нет, лучше побережье… Нет, точно лес!

Такой придирчивой проверки художники-ваниар до этого дня не знали. Фэанариони спрашивали с них по всей строгости: не блекнет ли краска на свету, однороден ли цвет, как долго будет сохнуть… Наконец дети Мастера получили в подарок набор пигментов, среди которых особенно выделялся ярко-синий, как раз такой, который желал получить Курьо. Морьо в дополнение к этому попросил дать высокую стремянку, но, естественно, не совладал с тяжестью, и Тьелкормо забрал её у младшего:

— Кроме лестницы, нам понадобятся кисти, ведра для смешивания краски и защитные шлемы на головы.

Ваниар тут же выдали требуемое младшим, а Турко с победоносным видом потащил в гостевые покои стремянку.

Фэанариони не стали дожидаться обещанной прохлады, настежь открыв окна и двери. Красить потолок младшим пришлось в шлемах с прозрачными защитными щитками, чтобы брызги краски не попадали в глаза. Тьелкормо с улыбкой наблюдал за увлечёнными процессом братьями, которые решили сначала преобразить покои самого младшего. Не забывал он следить и за устойчивостью лестницы, потому как от энергичных взмахов руками стремянка ходила ходуном…

— Турко, поберегись! — в сотый раз предупреждал Морьо, когда очередная увесистая капля летела в сторону старшего брата. Но судя по тому, что вниз отчаянных художников ещё не согнали, всё обходилось хорошо. Карнистир и рад бы был рисовать аккуратнее, но, во-первых, слишком непривычно было делать это на поверхности над головой, а во-вторых… Душа Морьо требовала широты жестов - размашистых мазков толстой кистью, а иногда и пальцами, брызг и пятен. Он не представлял, как иначе можно рисовать светлое летнее небо.

У Атаринкэ имелось своё видение нового интерьера покоев, и теперь Курьо старательно воплощал его в жизнь, тщательно растирая один слой краски поверх другого. Спускался вниз, чтобы посмотреть, хорошо ли вышли переходы от белого и светло-лазурного к тёмно-голубому. Работать, задрав голову, было трудно, и младший не раз поблагодарил братьев за помощь. Дойдя до выступов пояса, отделявшего своды потолка от стен, фэанариони закончили с покраской, и Атаринкэ, спустившись со стремянки, какое-то время молча любовался получившимся рисунком.

— Красота! — восхитился Тьелкормо, но когда младший убежал в купальню отмываться, крикнул вслед: — А кто пол будет оттирать?

Сам Турко заниматься уборкой не собирался: ему предстояло помочь раскрасить покои Карнистира. Сложив стремянку, чтобы её было легче нести, Тьелкормо кивнул Морьо на вёдра с краской.

— Теперь к тебе, торонья?

— А помочь Атаринкэ убраться? — возмутился тот. — Я ему весь пол разукрасил…

К счастью, братья догадались расстелить под стремянкой тонкую бумагу, поэтому от краски больше всего досталось ей. Собрав покрытые кляксами листы, Морьо подхватил по два ведёрка в каждую руку и ринулся к себе. На потолок он пока больше не замахивался - начал со стен, и скоро на белом фоне появились тёмные силуэты елей.

— Скоро здесь будут северные леса, — Карнистир с довольной улыбкой обернулся к Турко. — Снега, лёд и никакой вечной валмарской жары.

— Нет, это так не работает. Представь, что ты разрисовал стены, полез красить потолок и случайно пролил краску на настенную роспись, — фыркнул Турко, устанавливая стремянку. — Ты же сам будешь вопить, что испортил шедевр! Так что вперёд - к небесам!

Согласившись с ним, Морьо с сожалением оставил набросок на стене и перебрался поближе к «небесам», не отказав при этом себе в удовольствии перелезть на стремянку с плеч Тьелко…

— У меня уже голова кружится, — вскоре пропыхтел он, покрыв половину потолка мрачнейшим сине-чёрным оттенком.

— Если устал, то слезай, моя нис. Пойдём искупаемся и совершим налёт на кухню Ингвэ, — скомандовал Тьелкормо и развёл руки в стороны. — Наши покои никуда не убегут, а вот подкрепиться пора!

— Ханта, сестрёнка, я пока не голоден, — рассмеялся Морьо, с высоты снисходительно глядя на старшего. — Если хочешь, сходи одна, побереги свой прекрасный носик - вдруг сейчас капнет!

Впрочем, он успел затосковать по свежему воздуху настолько, чтобы после этих слов всё равно слететь вниз, в объятия Светлого.

— О моя прекрасная дева, благодарю, что так заботишься обо мне, — Тьелкормо ловко поймал младшего и, стянув с его головы шлем, подул на раскрасневшееся потное лицо, а потом галопом помчался к дверям купальни. Толкнув створку плечом и не дав Морьо слезть с рук, с громким смехом кинул младшего в воду бассейна.

Морьо во имя справедливости запустил в Турко узлом из насквозь вымокшей рубахи, потом немного остыл и нырнул под воду снимать усталость плаванием.

Тьелкормо быстро скинул с себя грязную от краски и промокшую от брызг, поднятых братишкой, одежду. С разбегу прыгнул в бассейн, нацелившись на ушедшего под воду Морьо.

…Было много криков, гиканья и визга. Карнистир успел трижды оседлать старшего, как дельфина, и прокатиться от одного края купели до другого. Следующая часть плана Турко была не менее заманчива для уже обсохших и повеселевших фэанариони: набег на королевскую кухню.

Переодевшись в чистое и оставив пол в полное распоряжение верных Ингвэ, братья вышли на террасу. Спустившись по мраморной лестнице, обошли дворец и подкрались к окнам королевской кухни.

— Я возьму всех на себя, — Морьо изобразил героя, идущего на подвиг, и ударил кулаком в грудь. — Пока я их отвлекаю, ты захватываешь во-он тот поднос с булочками на подоконнике…

— Договорились, — с серьёзным видом кивнул Турко и, притаившись в засаде, стал ждать действий младшего. Он едва сдерживал смех, но набег есть набег.

— Я пришёл узнать, что сегодня на ужин, — с залихватским видом Морьо возник на пороге кухни. Гостями и их прихотями во дворце дорожили, поэтому наперебой пустились расписывать меню.

— Какая жалость, — Карнистир всплеснул руками примерно на середине ваниарских речей. — Атто, то есть принц Фэанаро, на дух не переносит абрикосы! Просто ненавидит. Так и быть, давайте я заберу этот несчастный пирог, пока он не успел покрасоваться на столе…

Создавать суматоху Морьо был мастер. Его стараниями на кухне всем стало не до того, чтобы оглянуться на полный поднос булочек под расшитым полотенцем…

Пока младший брат наводил на поваров Ингвэ страх, рука Турко неутомимо сновала под полотенце и под тунику. Вскоре все булки перекочевали в «закрома» Охотника, а полотенце теперь прикрывало пустое блюдо. «Карнистиро, завершай представление», — осанвэ скомандовал Светлый, направляясь с добычей под сень раскидистых древ парка. Миновав придворцовую площадь с фонтанами, он уселся на скамью и разложил на тёплых досках добычу. Неплохим дополнением к булочкам послужили спелые фрукты, собранные с окрестных деревьев в ожидании Морьо.

— Теперь можете быть спокойны, — благосклонно кивнул напоследок сын Фэанаро и вскоре расставлял перед братом собственную добычу: пирог, кувшин сока и отдельно - изъятую у поваров чашу с абрикосовым вареньем.

— Мы - герои? — он гордо приосанился.

— Да! Отличная трапеза, Морьо! Думаю, мы сможем угостить не только Курьо, но и старших, — Тьелкормо оглядел добытое на кухне и с удовольствием откусил от румяного бока булки. — Но амьо готовит вкуснее! А здесь… всё слишком приторно-сладкое. Такое бы оценили пчелы в садах Йаванны.

— Как бы нам сейчас этих пчел не приманить. Конечно, аммэ всё удается лучше… — усмехнулся младший, но трапезой после этого он пренебрегать не стал, и фруктов с пирогом скоро убыло. Теперь нужно разнести гостинцы по покоям старших и вернуться к росписи комнаты.

Чем братья и занялись: сдоба и фрукты остались на столе в холле гостевых покоев, а Светлый с Тёмным вновь приступили к преображению спален. Там в их отсутствие кто-то побывал, потому что полы были идеально чистыми, а бумага на них - свежей. Тьелкормо энергично размешал подзастывшую краску в ведёрках.

— Интересно, а драпировку ваниар сменят после того, как мы закончим?

— Я вам… помог здесь немного, — у порога замялся в нерешительности маленький ваниа, с которым Карнистир дружил с самого приезда. — Поменял испачканные листы… Я не знал, что можно так делать. Мне бы никогда не разрешили портить стены в комнате.

— Как это - портить?! — Морьо от возмущения опасно зашатался на стремянке. — Это называется искусство! Сходи в покои Атаринкэ, если не веришь!

Пятно черноты на потолке никому бы не внушило особого доверия, но скоро на глазах изумлённого эльда засветилось крупными брызгами звёзд и стало самым настоящим ночным небосводом.

— Не бойся, что не получится. Бойся, что не попробуешь, — назидательно произнёс Тьелкормо, походя познакомив маленького ваниа с отцовской поговоркой. Одновременно с этим он успел придержать возмущённо заскрипевшую стремянку. — Морьо, осторожнее! Иначе ты рискуешь вылить краску на голову не только мне, но и своему другу! Малыш, мы не пачкаем отведённые нам покои. Возвращайся перед часом смешения света, а лучше завтра. Надеюсь, мы к тому времени закончим.

— Оставайся хоть до вечера! — немедленно воспротивился Морьо, приведя друга в полное недоумение. — Где тебе ещё посмотреть на такие рисунки?

Однако вскоре, как и велел Тьелкормо, маленького ваниа пришлось отпустить отдыхать. А вот Морьо распирала изнутри бешеная энергия, которой хватило до середины ночи… Даже бредя к своей постели на ватных ногах, юный нолдо ещё грозился, что завтра первым делом пойдёт в покои старшего брата рисовать поле одуванчиков… А пока предоставил Светлому созерцать силуэты косматых елей в тумане, которыми теперь пестрели стены спальни Карнистира.

Дождавшись, когда Морьо рухнет на постель и уснёт, Тьелкормо крадучись забрал ведерко с краской и дорисовал среди ёлок силуэт Карнистира. Благо, света Древа для этого с лихвой хватило. Довольный собой Светлый собрал оставшуюся в ведрах краску, отнёс к себе, а потом отправился искать отца.

Найдя Фэанаро, попросил у него пару светильников и, вернувшись в покои Морьо, со всяческими предосторожностями прикрепил их к стене. Теперь эти огоньки освещали нарисованный ночной лес намного ярче сияния Телпериона, лившегося из окон спальни…

========== Валмар Многозвонный. Глава 4 ==========

После полудня в храме было невыносимо жарко. Ваниарские мастера разошлись кто куда, улицы Валмара опустели, а верные Ингверона облюбовали места под сенью могучих зелёных великанов в парке, который вольготно раскинулся вкруг дворцовых построек. Фэанаро с сыновьями вернулись в гостевые покои и, не сговариваясь, сдвинули вместе два стола. На них каждый пристроил свой эскиз, сравнивая и обсуждая отдельные элементы декора.

Майтимо окинул взглядом разложенные зарисовки. При множестве различий всё становились единым узором обновлённого храма:

— Я бы добавил светильник в виде Древа в центре зала.

— Светильник, что набирается мощи во время свечения Лаурелин! Он может передать энергию остальным, что расположены в нишах. Это пригодилось бы для того, чтоб осветить фигуры валар… — Фэанаро тут же загорелся новой идеей.

На удивление, ваниарские мастера не вернулись работать и к часу смешения света, оставшись в благодатной тени рядом с фонтанами. Ближе к вечеру в храме стало чуть прохладнее, и Фэанаро занялся созданием системы вентиляции для всего дворцового комплекса. К сожалению, здесь не было ветров, дувших из ущелья Калакирии и обратно, поэтому следовало наладить механизм принудительной вентиляции. Припоминая слова Морьо, что будет неправильным, если только у одного Ингвэ в покоях будет создана прохлада, Пламенный с жаром стал разъяснять здешним мастерам, как свежий воздух может оживить жизнь в их собственных домах…

Когда работа была завершена, Майтимо ещё раз задумчиво оглядел чертежи. Идея Морьо с светильником в виде миниатюрного Древа казалось ему всё привлекательнее, но вместе с тем, отчего-то выглядела незавершенной. Нельо задумчиво потёр подбородок:

— Атто, а можно заставить светильник петь?

— Можно. Вспомни наши поющие фонтаны в Тирионе и Альквалондэ. Если представить, что свет - это тот же поток, то мы сделаем механизм, который будет звучать при попадании луча света на одну из частей светоча… Можно даже создать устройство, которое при разной интенсивности света Древ будет наигрывать разную музыку… — оторвавшись от изучения эскизов, Фэанаро заметил, как двери спальни отворились и оттуда вышла сиявшая не хуже Лаурелин Нэрданель. — Как продвигается твоя работа, мелиссэ?

— Я закончила делать наброски, — Истарнэ с улыбкой бросила на стол увесистую пачку рисунков. — Мельдо, а где наши младшие?

— Я поручил им преобразить покои, — Мастер схватил рисунки жены, живо представив себе их воплощение в помещении храма. А если ещё создать подходящее освещение… — Стихии предстанут перед посетителями храма, облёкшись в свои фаны? Мне нравится твоя задумка, мелиссэ. Что ты решила с размером статуй? Один в один или уменьшаем?

— Думаю, только фигуры в полный рост произведут должное впечатление, — Истарнэ оглядела разложенные на столах чертежи. — А теперь хвалитесь - кому принадлежит идея сделать светильник в форме дерева?..

***

С чувством выполненного долга Тьелкормо вошёл в свои покои и услышал обрывки разговора, происходившего на веранде: Майтимо вновь собирался покорять Древа. Как можно упустить эту возможность? Турко бесшумно спустился на террасу и крадучись проследовал за старшим братом…

***

Когда Морьо вышел из усталого забытья, его встретил совсем не тот прохладный серебристый свет, к которому он привык ранним утром. Тёплое золотисто-зелёное сияние, совсем как дома… Юный нолдо распахнул глаза: неужели это он вчера смог создать такое? Лесные заросли, утопающие в тумане, а над ними - два ярких, как звёзды, огня, а ещё выше - чёрный шатер неба. Скорее всего, новые лампы были даром от Светлого, и Карнистир, расплывшись в улыбке, вскочил на ноги. А чья это фигурка заплутала среди исполинских елей? Ай да Турко! Увековечил художника на его же полотне. Тряхнув волосами, Морьо, пребывая в чистом восторге, наскоро оделся и отправился в покои старшего. Да, Тьелко строго-настрого запретил касаться стен спальни, такие запреты шутя не нарушишь, но можно заранее помечтать, как отблагодарить брата невообразимым рисунком…

— Явился не запылился, — встретил Морьо насмешливый голос Тьелкормо. Тот успел проследить, куда отправились Майтимо с Кано и Курьо, и, вернувшись во дворец, теперь сидел на подоконнике в спальне. Он обернулся к младшему, как только Карнистир открыл двери.

— Конечно, не запылился, — Морьо гордо прошёлся перед старшим в чистой тунике, надетой взамен той, что была заляпана краской. — Решай скорее, что будем рисовать, а то есть у меня пара идей… — он многозначительно окинул взглядом пустующие стены.

— Конечно, леса Оромэ, торонья! — пожал плечами Турко, спрыгивая с окна на мраморный пол спальни. — А ещё я хочу, чтоб по этой стене мчался табун лошадей. Пусть тут и в почете олени, но мне по душе видеть бег скакунов, — Светлый широким жестом обвёл стены своей спальни.

Карнистир удержался от по-детски восторженного вопля «Лошадки!» и примолк, представляя себе размах работы.

— На целый табун меня, наверное, не хватит… — с огромным сожалением признался он. — Вот если бы ты помог, а не сидел в сторонке…

— Да как я могу остаться в стороне? — Светлый приобнял братишку и шепнул на ухо: — Но, кажется, наш табун подождёт. Там Курьо уговорил Майтимо вновь забраться на Древо…

— Так побежали! — Морьо чуть не подпрыгнул от такой вести. Тьелкормо схватил его за руку и увлёк к окну. Братья спрыгнули на террасу и спустились в парк, окружавший дворец Ингвэ. Едва оказавшись за оградой, во весь дух помчались к холму.

***

— Я их вижу! Уже спускаются… — раздосадованно выдохнул Карнистир, когда они с Турко, вихрем промчавшись по тихим улочкам, заметили фигуры братьев на изумрудном склоне Эзеллохара. За ними разливалось море света… Как ни обидно, но новое восхождение прошло без него.

— Тс-с, прячемся, — Светлый утянул Тёмного в кусты. Они легли на землю, старательно изображая мышей. Братья прошли мимо, на ходу бросив верёвки обратно в кусты.

— Пусть думают, что они одни такие хитрые, — Морьо зажал рот ладонью, чтобы не рассмеяться, отправив Тьелко осанвэ. — Идём?

— Тихо, пусть уйдут подальше… — Турко выразительно взглянул на младшего.

Морьо в ответ набычился, недовольно покосившись на брата, мнящего себя на охоте, но признал, что план Тьелкормо хорош.

Едва дождавшись, когда Нельо, нёсший на плечах Атаринкэ, и Кано спустятся с холма, Турко извлёк из кустов спрятанные мотки верёвки и решительно отправился к Древам. Морьо не отставал ни на шаг, вслед за старшим попросив у исполинов разрешения немного погостить. Склонил голову перед Телперионом, желая доброй ночи, и потянулся к верёвкам, чтобы первым начать подготовку.

Тьелкормо споро обвязался верёвкой, проверил крепления на младшем и начал восхождение. Оно было уже привычным - по извилистым корням к коре Древа, которое само показывало кратчайшую дорогу наверх.

Путь их стал одновременно знакомым и неизведанным: другим оказался прихотливый рисунок изломов коры, не колыхалось над головой жаркое марево, не наворачивались на глаза слёзы от немилосердно яркого света… И совсем другим было чувство, расцветающее внутри Морьо, когда юный нолдо касался прохладного серебристого ствола: словно Древо делилось с ним тем спокойствием, которого так часто не хватало Тёмному. Потому-то Карнистиру и хотелось задержаться на ветвях Телпериона подольше, а лучше - до самого утра…

Тьелкормо посматривал на младшего, но верёвки не напрягались, Морьо шёл вслед за ним спокойно и уверенно, поэтому фэанариони быстро достигли нижней ветви. Немного передохнув, продолжили подъём.

И вот они добрались до цели - одной из верхних ветвей, тонкого прутика в сравнении с самим Телперионом. У отчаянного Карнистира всё же захватило дух от головокружительной высоты и красоты открывшегося вида. Он оседлал ветвь, лишь бы чувствовать под собой надёжную опору. Вниз Морьо не смотрел, его взгляд покорили искусные формы соцветий Древа, источавшего мягкое, призрачное сияние. Старшего оно очень красило:озаренное Телперионом лицо Светлого стало возвышенным и волшебным, как у майа.

— Представь, что атто сотворил устройство, похожее на крылья, — Тьелкормо раскинул руки в стороны, нисколько не страшась огромной высоты. — И мы бы сейчас отправились в полёт до Валмара. А ещё лучше - до самого Тириона!

— Пролетели бы мимо башни деда Финвэ, он бы оторвался от дел, глянул в окно - а мы ему машем, — широко улыбнулся младший, мечтательно прикрыв глаза. Небылицы брата там, где было невероятно далеко от земли, звучали так правдиво, что в них верилось с первого слова.

***

Время света Телпериона неумолимо подходило к концу. Турко заметил, что с ветвей начинает струиться роса, а Древо, с радостью принявшее эльдар, засыпает.

— Морьо, нам пора спускаться.

— Как, уже? — Морьо сначала упрямо набычился, но потом со светлой грустью попрощался с серебряным Древом, желая ему добрых снов. Поддерживаемый Тьелкормо, спустился наземь - словно побывал в другом мире и вернулся домой.

Такие совсем недавно близкие звёзды вновь стали далеки - начинался час смешения света. Светлый вновь поблагодарил Телперион, но уже за то, что Древо дало им возможность увидеть такое великолепие. Затем обернулся к младшему:

— Возвращаемся во дворец?

Заметив утвердительный кивок притихшего Морьо, спрятал мотки верёвки на прежнее место и с хитрой улыбкой произнёс:

— Кто последний, тот девчонка…

— Хуже: кто последний - тот ты! — выпалил Карнистир, сорвавшись с места и во что бы то ни стало стремясь первым добраться до дворца.

— Какие угрозы! — Тьелкормо знал, что, каким бы уставшим не был младший, эти слова магическим образом вернут ему силы. Забудь он про эту фразу, сейчас Морьо еле-еле тащился бы с холма до дворца Ингвэ, ещё и заунывно жалуясь, что устал, а так впереди мелькали пятки братишки. — Расплата будет жестокой!

Даже понимая, что кара будет не самой страшной из возможных, Морьо всё равно ойкнул на бегу. Как на крыльях домчавшись первым до дворца, одним махом перебрался в спасительные покои через окно, затворил его, а заодно, задыхаясь от смеха, закрыл двери.

— Догоню, догоню! — прокричал вслед младшему Тьелкормо, сам во весь дух припустив с холма вниз. А над ним с братом серебристыми вихрями взвивалась ввысь роса Телпериона и призрачным водопадом струилась на Валмар и его окрестности…

Умытый росой Телпериона, Морьо весь серебрился, как драгоценная статуэтка. Когда Тьелко настиг младшего в собственных покоях, то обнаружил, что Карнистир, позабыв про погоню, завороженно вновь и вновь проводит ладонью по стене спальни. В серебряных линиях уже угадывался скачущий во весь опор конь с развевающейся волнами гривой…

— Ты до сих пор спать не хочешь? — для вида удивился Тьелкормо, приставляя стремянку к стене и поднимая туда ведёрко с краской. — Не стряхивай с себя росу, торонья! Сейчас найдём ей применение!

Морьо усмехнулся в ответ:

— И не подумаю заснуть! Ты без меня или краску смешаешь не в той пропорции, или стряхнешь всю росу, а у меня есть с ней одна идея…

Без его чуткого руководства не остался ни один этап рисунка: Морьо очень переживал за красоту картины, волновался за правильность каждой детали и временами даже одёргивал себя, чтобы не прикрикнуть на старшего…

Тем временем Турко разошёлся не на шутку, словно недавнее восхождение на Телперион придало ему сил. Час смешения света миновал, давно светил Лаурелин, но благодаря отцовской системе вентиляции покои оставались по-прежнему прохладными.

Вскоре с противоположных стен Два Древа тянулись навстречу друг другу. И там, где их ветви переплетались в сложный узор, Тьелкормо изобразил сияние, которое возникало в час смешения света исполинов.

Цветы серебряного Древа Морьо выписывал с особенной любовью, не скупясь на росу: его тоже вдохновило ночное восхождение. Правда, изображая понизу зелёный шелк травы, он задумался, не прикорнуть ли на постели Светлого, пока сохнет слой краски…

— Спорим, даже у короля Ингвэ нет такой роскошной спальни? — Карнистир в тысячный раз отошёл к противоположной стене, чтобы окинуть взглядом монументальное полотно: белых коней на склонах холмов, неудержимых скакунов, обласканных тёплым сиянием…

— Погоди, не спи! И не ходи мыться, на тебе ещё роса есть! — Тьелкормо чистой кисточкой снял с младшего мерцающий порошок, в который превратилось сияние Телпериона, и нанёс его на свежую краску. На тёмных волосах Карнистира роса светилась особенно ярко.

— Не уйду, никуда не уйду, — как мог успокаивал новоявленного художника Морьо. — Тьелко, да будь ты осторожнее, щекотно!..

Опыты Турко закончились тем, что младший затеял бой на кисточках, не давая брату вернуться к работе до полного поражения…

Тем временем роса исчезла с обоих фэанариони: какая-то часть её попала на стены, а какая-то - опустилась на пол, растворившись в воздухе. Терпение у братьев закончилось, и Турко, сграбастав младшего в охапку, отнёс в купальню. Правда, в этот раз в воде оказались оба одновременно. Сон как рукой сняло, и громко хохочущие фэанариони стали в шутку притапливать друг дружку.

Самому Ирмо теперь бы не удалось уложить Морьо в постель… В последнее время, когда все старшие были заняты проектами храма и даже маленький Атаринкэ всегда оказывался при каком-нибудь серьёзном деле, фэанариони очень редко удавалось от души подурачиться и выпустить пар. Турко чаще одерживал верх, так как был и сильнее, и изрядно тяжелее, однако Карнистиру нравилось подолгу пропадать под водой…

Задыхавшиеся от смеха братья вылезли из бассейна и улеглись прямо на узорные плитки купальни, сквозь прищуренные глаза наблюдая, как за распахнутыми настежь окнами колышется нагретый Лаурелин воздух. Полдень, самое пекло. Турко протянул руку младшему, первым поднявшись и накидывая на братишку полотенце:

— Перебираемся обратно. Закрываем окна, иначе сейчас в спальне будет так же жарко, как и тут.

— И никакая вентиляция не спасёт, — согласно кивнул Морьо, спешно закрывая окна. — Выполнишь ли мою просьбу, о прекрасная нис, или я тебя совсем загонял?

— Хочешь, чтоб я побыл твоей лошадкой? Моя сладкая, на новый набег на дворцовую кухню Ингверона я сейчас не способен, — проверив, что все окна и двери плотно прикрыты, и в покои дует живительная прохлада из трубы под потолком, Тьелкормо развернулся к младшему. — В отличие от принцессы, я не голоден. Я люблю спать, а спать любит меня…

— Ну и спи, — глубоко разочаровался Карнистир. — Правда, мы и так много успели… А хочешь перейти в мои покои? Там воздух посвежее будет.

— Морьо, на сказку меня точно не хватит, — Тьелкормо с наслаждением растянулся на широкой постели. — Иди под бок, я тебе колыбельную спою.

Брат в два счета разгадал намерения младшего, и Тёмный с тяжёлым вздохом устроился рядом с ним на постели. Недовольно завозился:

— От тебя жар, как от печки, ещё и сказок не дождаться…

— Не выдумывай, я давно охладился! — Тьелко дунул на младшего. — Зачаровываю тебя туманами Лориэна, моя прекрасная принцесса! И будешь ты спать до тех пор, пока не поцелует тебя телерийский принц!..

— Почему это телерийский?! Обыкновенный нолдо, наглый и белобрысый…— Морьо сонно захлопал ресницами.

То ли заклятие старшего оказалось на редкость крепким, то ли сделала своё гнусное дело полуденная жара, но Карнистир уснул мгновенно, даже в сновидениях не расставаясь с кистью и бессчетными ведёрками краски…

— Почему-почему, потому… Потому что он будет холодный, мокрый и скользкий, как чешуя вялой телерийской рыбы, — сквозь сон пробормотал Турко, против воли ощущая, как и его затягивает во владения Ирмо. Сам себе Светлый поклялся, что скоро встанет, но, видимо, владыка Лориэна рассудил иначе.

Пробуждение было лёгким - едва разгоряченного Морьо коснулась вечерняя прохлада, он поднялся на постели, тряхнув спутанными в тяжёлом сне волосами. Но даже от такого резкого движения вольно раскинувшийся рядом брат не проснулся. Тёмный нежно улыбнулся спящему, мгновенно вспомнив славную полуденную сказку, и отправился умываться. После жары, давившей на юного нолдо, как неподъёмное пуховое одеяло, остывшая вода в купальне стала величайшим благословением. Не удосужившись высушить мокрые вихры, Морьо вновь прошлёпал в чужую спальню.

Навис над братом и холодной влажной прядью провёл по его лицу. Но и того Карнистиру показалось мало!

— Очнись, моя прекрасная принцесса, пришёл твой спаситель, телерийский принц… — злорадно прошептал он на ухо спящему.

— МОРЬО! Я тебя в лягушонка превращу! — пробуждение было не из приятных - Тьелкормо снился танец с ваниэ, лёгкой и воздушной, словно сама Несса. И мокрая тряпка, вдруг опустившаяся на лицо (именно так сквозь тенеты сна показалось Светлому) превратила деву из сна в одну из мерзких майар Ниэнны… Турко вскочил на ноги, но схватить младшего не успел.

Задыхаясь от страха, смеха и сознания собственного коварства, Морьо стрелой вылетел из покоев старшего, ища спасения там, где и всегда, - у Майтимо.

— Не-ельо! Спрячь меня!

========== Валмар Многозвонный. Глава 5 ==========

— И Нельо тебя не спасёт! — рявкнул Тьелкормо. Он едва не схватил наглеца, нагнав его в дверях, но запутался в шёлковом покрывале, стянутом с кровати и наспех обёрнутом вокруг торса. Со злости поддав попавшееся на пути ведро из-под краски, Светлый всё же не рискнул выйти в таком виде из своих покоев - мало ли кто сейчас находится в холле, как-никак это не дом, а дворец благочестивых ваниар.

С силой хлопнув дверью, Турко отправился в купальню и, скинув покрывало, опустился в прохладную воду. Сердиться на Морьо можно долго, но на лице Тьелкормо вскоре появилась хитрая ухмылка. Пусть думает, что успел опередить старшего, разбудив «поцелуем принца». В голове Светлого родилась мысль, как в отместку пошутить над хитрым братцем, столь поспешно удравшим под защиту Нельо…

***

— В шкаф!

Отчаянно сверкнув глазами, Морьо распахнул створки чужого гардероба. Внутри было просторно - какая-нибудь царственная особа могла бы уместить здесь не меньше сотни нарядов. Скрывшись за висящим плащом старшего, Карнистир умоляюще прошептал напоследок: «Только не выдавай меня…» — и затих, прикрыв дверцу.

— Хорошо, — вздохнул Майтимо, принимая условия устроенной младшими игры. — Нет тут никого, кроме меня, — и Нельо занялся тем, от чего его так внезапно оторвали, вновь углубившись в расчеты.

— А Тьелко и правда можно звать телерийским принцем! — из-за приоткрывшейся створки шкафа показалось лицо неугомонного Морьо. — Скажи, торонья, Турко похож на телеро? Его в Альквалондэ два раза за своего принимали!

Старший улыбнулся, но тут же вновь стал серьёзным.

— А ты у нас главный нолдорский озорник. Рассказывай, что натворил?..

***

Курьо проснулся и отдохнувшим, и счастливым - ещё бы, прогулка со старшим так его воодушевила, что юный мастер стал мечтать, как нарисует соцветия Тельпериона, если ему доверят роспись зала или создаст одну из мозаик для потолка. А главное, не заметит ли атто росы и в его волосах? И Атаринкэ, вскочив с кровати, побежал купаться, и только потом отправился на поиски родителей.

Пришедший на завтрак младший был бодр и весел - Фэанаро кивнул сыну, предложив сесть за стол рядом с собой. По другую руку от Мастера сидела Нэрданель, с улыбкой приветствуя Атаринкэ. Остальные к утренней трапезе не явились, но это не стало причиной для беспокойства родителей - взрослые, сами разберутся, когда придти поесть.

Когда завтрак был завершен, нолдор втроём поспешили в храм, и Атаринкэ, широко распахнув глаза, стал разглядывать начавшуюся во время сияния Тельпериона переделку. Отец немедля присоединился к ваниарским мастерам, а аммэ, погладив сына по волосам, скрылась за дверями мастерской, куда из Тириона привезли несколько глыб мрамора. Курьо хотелось заглянуть к матери, но тут творилось что-то невообразимое - казалось, лишь по слову отца стены храма рушились, а на их месте тут же возводились ниши и арочные перекрытия.

***

Пока Карнистир прятался у Нельо, Тьелкормо успел и искупаться, и сходить на кухню.

Искать один из залов, где по словам ваниар трапезничали родные, Светлый не стал, а, вежливо попросив у поваров пару плодов авокадо, вышел в парк. Вырезав из овощей фигурки, соединил их между собой тонкой верёвкой и прокрался в покои Морьо. Там никого не было, поэтому Турко без помех забросил одну из поделок на балдахин кровати, а вторую положил под подушку таким образом, что если младший потянет за одну лягушку, то вторая «скакнет» на него из засады.

Закончив приготовления, Тьелкормо с чувством выполненного долга прислушался к голосам за стеной и вернулся к себе в покои, где занялся дальнейшей росписью стен, тщательно прорисовывая мелкие детали…

***

— Атьо, чем сейчас займёмся?

— Нам нужно ускорить установку недавно привезённых из Тириона кованных лестниц, потом приступить к созданию панно из оникса. А ещё не готовы постаменты для статуй… — Фэанаро обвёл взглядом храм: ваниарские мастера не спешили, так нолдор и к празднику Урожая не вернутся домой.

Атаринкэ всмотрелся в сумрак храма, воочию представив завершенную переделку - воздух, наполненный сиянием Древ, витражи и панно, статуи аммэ и светильник Нельо: — Атьо, а как нужно направить свет, чтобы освещение статуй постоянно менялось?

— С помощью установки механизма, внешне напоминающего вращающийся барабан, йондо. Отверстия в крыше начнут открываться по очереди, ровно час освещая каждую из статуй валар. Причем освещение будет разным из-за смены света каждого из Древ. Мы должны сделать открытие этих люков так, чтобы в момент смешения света все фигуры Стихий были ярко освещены, — у Фэанаро перед глазами возникла картина будущего интерьера храма, и он радостно приобнял сына за плечи.

— Атьо, а как будет вращаться барабан? За счёт шарниров? Или будет специальный рычаг? - не унимался эльфёнок.

— Почему бы не приводить в движение всю эту конструкцию за счет воздуха из системы вентиляции или напором воды? — Мастер знал множество способов, которые несведущим показались бы магией. — Ты предлагаешь сделать пружину, чьё натяжение будет приводить в движение механизм? Надо обдумать, что лучше…

***

В ответ на меткое замечание старшего из шкафа донеслось глухое ворчание…

Но Карнистир не собирался так быстро сдаваться. Часа через два он решил, что гроза прошла стороной, и выбрался из укрытия. Возвышенным слогом отблагодарив Майтимо за спасение брата от неминуемой гибели, Морьо крадучись направился к себе.

Зелёный лягушонок на балдахине выглядел до того настоящим, что Карнистир затаил дыхание и подошёл к нему на цыпочках, чтобы рассмотреть получше. Но спустя мгновение Морьо понял, что постель просто-напросто украшена искусно вырезанной фигуркой, а не живой валмарской диковинкой. Звонко рассмеявшись, Карнистир протянул руку и схватил скользкое создание.

Внезапное появление второго лягушонка из-под подушки заставило Карнистира ойкнуть и отпрянуть от кровати. «Берегись, Турко, твои таланты тебя больше не спасут!» — Морьо сердито нахмурился, погрозив отсутствующему брату кулаком, в котором была зажата игрушка, и полез снимать вторую.

***

— Йондо, мы тут давно, а ещё ни разу не гуляли по городу, — Фэанаро заметил, как храм опустел - ваниар отправились на отдых. — Пойдём к аммэ, позовём её с собой?

— Конечно, атаринья! — немедленно согласился Курьо, несмотря на усталость со всех ног бросившись к мастерской Нэрданели. — Амьо, амьо, пойдём с нами!..

Парк позади дворца несколькими террасами спускался в долину. Когда нолдор вышли из храма, Атаринкэ радостно улыбнулся - лучшего времени для прогулки не придумать: нет слепяще-яркого сияния Лаурелин, но света достаточно, чтобы всё тщательно и подробно рассмотреть.

Под тенистыми сводами парковых деревьев резвились прохладные ветерки, отовсюду слышался перезвон колоколов и колокольчиков. Они были повсюду, ваниар даже развесили их на ветвях. В их нежную мелодию изредка вторгалось громкое журчание воды в фонтанах и многочисленных ручьях, чьи русла были оправлены каменными оградками самых различных цветов, наполняя парк чарующей атмосферой, которой не было в Тирионе на Туне.

Временами высокие кусты и деревья образовывали над головой настоящий купол из переплетений тонких ветвей, кое-где становясь подобием зелёного тоннеля. Местами выложенные растительными узорами дорожки вдруг превращались в лабиринт. На ухоженных клумбах росли незнакомые Атаринкэ цветы, чьи огромные чашечки тяжело клонились к земле. Курьо присел на корточки и, сунув нос в один из них, шумно чихнул. Вокруг него взметнулось целое облако розовой пыльцы.

Фэанаро заметил испачканное лицо сына, поманил Атаринкэ к себе и, подняв на руки, посадил на плечи.

— А теперь, цветочек, попробуй подманить к себе этих созданий, — Мастер отправился на поляну, над которой порхали огромные, величиной с птицу бабочки.

— Это невероятно! — воскликнул Куруфинвэ-младший, крутя головой по сторонам.

Поляна словно была покрыта двумя слоями цветов: обычными и порхающими, причем вторые переливались всеми оттенками радуги не меньше первых. Сперва бабочки испуганно вспорхнули при виде гостей, но затем вновь опустились на цветы, лишь несколько продолжали кружиться в воздухе. Эльфёнок задрал голову, любуясь их полётом, и одна, в ярких лиловых разводах, размером с его ладонь, опустилась на кончик носа Атаринкэ. Он поморщился, когда кожи коснулись лапки насекомого, не стерпел и чихнул ещё громче. Бабочка мгновенно взлетела, немного погодя вновь вернулась к эльфам и храбро уселась на протянутую ладонь, дав гостю в мельчайших подробностях рассмотреть причудливый узор крыльев.

— Спой им, йондо, — посоветовал сыну Фэанаро, с улыбкой наблюдавший за общением Атаринкэ и жительниц поляны. Нэрданель улыбалась, не вмешиваясь в развлечения младшего. Нолдиэ отошла к фонтану и, присев на край мраморной чаши, представила здесь одну из своих статуй. Дева-бабочка, стройная и изящная, танцующая под лившимися на неё струями воды.

— Спеть им, атьо? Да у них и ушей-то нет… - Атаринкэ пристально осмотрел насекомое, от огромных крыльев до фасетчатых глаз и тонкого хоботка. И всё же решился, тихонько начав петь. Голос у него был тише, чем у Макалаурэ, но бабочка не улетала и вскоре эльфёнок с удивлением увидел, как к нему со всей поляны спешат другие.

— Им понравилось. У них нет ушей, но они слышат твою Песнь своими чувствительными окончаниями на лапках, ты же знаешь, что звук - это вибрации, колебания воздуха. Пусть они и слышат её иначе, чем эрухини, но если нет диссонанса, то эта музыка привлечёт их к себе не меньше, чем нектар в цветке, — пояснил сыну Мастер, а бабочки устроили вокруг них настоящую пёструю метель.

Эльфёнок потянулся к ним руками, едва не упал с отца и умолк, чем вызвал замешательство в круговороте порхавших любительниц пения. Фэанаро спустил сына на траву и тот опять запел, чем вновь подманил к себе насекомых. Одна из бабочек, переливавшаяся не хуже изумруда всеми оттенками зелёного, смело уселась на ладонь эльфёнка.

— Держи её как можно осторожней, крылышки очень хрупкие, — посоветовал Фэанаро, присаживаясь на траву и вытягивая вперёд уставшие ноги. Хорошо бы немного полежать тут, глядя на сияние Древ над головой, но сыну была обещана прогулка по городу.

Атаринкэ жалел лишь о том, что бабочку нельзя нарисовать прямо здесь и сейчас, стараясь получше запомнить великолепные чёрно-зелёные узоры. Он прошёлся по поляне, разглядывая не только насекомых, но и цветы. Подкрасться к бабочкам не удавалось, близко они не подпускали, тут же улетая прочь. Погонявшись за ними больше для удовольствия, чем для того, чтобы поймать, эльфёнок вернулся к отцу и молча уселся рядом.

— Пойдём дальше? — Фэанаро поднялся с травы. — Поедешь у меня на плечах?

— Конечно, - увидев утвердительный кивок, Мастер вновь подхватил Атаринкэ на руки.

Нолдор отправились бродить по прямым, словно выверенным по линейке улицам Валмара, по пути подмечая, как от одной улицы к другой меняется звучание колоколов. Мастер сначала просто вслушивался в их перезвон, а потом обратился к жене и сыну: — Вы тоже это слышите?

— Да, — кивнул Атаринкэ с сияющими глазами. В воздухе разливался серебряный перезвон, и эльфёнку казалось, что душа отзывается на зов, дрожа и трепеща от переполнявшего восторга. Музыка шла откуда-то издалека, и в то же время отовсюду.

— Красиво, - Курьо вертел головой, пытаясь отыскать источник звука, но храмов вокруг было очень много, как и высоких башен колоколен.

— Та улица была настроена на ноту “ля”, а эта звучит нотой “си”. Получается, что семь расходящихся от дворца улиц звучат гаммой? Странно, я раньше не замечал этого, — Мастер поделился мыслью с родными.

— Да, а зачем это ваниар? Чтобы перезвон колоколен сразу нескольких улиц звучал гармонично, создавая единую мелодию? — Атаринкэ отвлёкся от созерцания куполов на появившуюся впереди группу местных жителей, потом увидел причудливой формы фонтан. — Атьо, отпусти меня. Я уже не маленький.

— Да пробегись, послушай это многоголосье, вдруг услышишь не только гамму, — Фэанаро спустил сына на мощеную плитку тротуара.

Атаринкэ благодарно кивнул - кругом было столько всего, что он не знал, чего коснуться прежде. Вот красивые решётки ворот со вставками из стекла, но выкованы не так мастерски, как мог бы атто. А вот струи воды, бьющие в каменную чашу - они несут прохладу и тонко журчат, а вдали в сиянии просыпавшегося Тельпериона растворяются контуры куполов.

Фэанаро повёл семью в сторону Древ, чтобы с вершины холма подтвердить свою догадку не только о разном звучании улиц города, но и о том, что каждой соответствует свой цвет. Дома и многочисленные строения на одной были выкрашены строго в оттенках красного и звучали нотой “до”, на следующей - в оранжевых тонах, а колокола звучали нотой “ре”.

Атаринкэ всей душой впитывал это звучание и цвета: всё вместе складывалось в гармонию редкого совершенства.

— Они сделали это ради созвучия и гармонии, верно, атто?

Ему захотелось зайти в какой-нибудь из храмов и посмотреть на колокола поближе, но и сама улица, напоенная серебряным перезвоном, тоже была хороша - по ней было так прекрасно бежать, изредка вспоминая про идущих сзади родителей и тут же оглядываясь на них…

— В Валмаре всё подчинено единой мелодии. Раньше я не замечал этого, обычно мы с атто приезжали на один-два дня на какое-нибудь празднование, а теперь можно спокойно пройтись по улицам и послушать это великолепие. По-моему, очень интересная задумка, пусть она и вылилась в одну бесконечную оду, восхваляющую валар. Если внимательно прислушаться, то можно услышать отголоски Первой песни… Если хочешь, зайди, осмотри храм, — Фэанаро заметил огромный интерес сына к попавшейся на пути колокольне.

Внутри храм представлял собой единое пространство, не расчлененное ничем, кроме тонких колонн, широкое и бесконечно высокое. Сам воздух дрожал от звука, наполненный серебряным сиянием Тельпериона. В нишах вдоль стен стояли статуи благих Валар. Одна из них, изображающая Манвэ с крыльями на шлеме, склонилась так низко, что Атаринкэ не удержался и, встав на цыпочки, дотронулся до длани Сулимо. А всё-таки статуи аммэ намного лучше, здесь великий айну был скульптурой, а не выглядел как только что сошедший с Таникветиль вала, лишь перед встречей с эрухини накинувший на себя фану.

Пока сын разглядывал внутреннее убранство колокольни, Фэанаро сорвал с ветки ближайшего дерева фигу и протянул спелый плод присевшей на край мраморной чаши фонтана Нэрданели.

— Угощайся, мелиссэ.

— Благодарю, аранья, — Истарнэ с улыбкой приняла сочный фрукт из рук мужа.

========== Торжество ==========

Майтимо остался наедине со своими мыслями после того, как младший стремительно явился и исчез. И понял, что теперь не уснёт… Нолдо вернулся к светильнику, который задумал сделать. То ли помогла долгожданная тишина, то ли внезапно пришло вдохновение, но Нельо с головой погрузился в работу, аккуратно сплетая между собой заготовки из тончайшего серебра. Он до последней детали помнил узоры на коре Древа и теперь старался только не упустить их. Дело спорилось, но продвигалось небыстро. Впрочем, спешить было некуда. Несколько часов кряду Нельо, как заворожённый, вплетал и вплетал в ствол будущего древа всё новые витки серебра, пока не добрался до первой «цветущей» ветви. Старший помнил про свое обещание и прервался, чтобы отыскать братьев. Вскоре они уже втроем приступили к ковке листьев и созданию фонариков-соцветий…

***

Храм состоял из Музыки.

Эльдар не смогли бы вынести всей мощи звучания Айнулиндалэ, но в каждой фэа до сих пор звучал отголосок предначальной Песни. Для ваниар, больше остальных любивших рассказы валар о сотворении мира, торжественная музыка преображённого храма находилась в идеальном созвучии с мелодиями Стихий.

Спрятанный на верхнем ярусе и оттого незримый хор с неимоверным воодушевлением пел оду Эру. Певцы не переставали удивляться акустике обновлённого святилища — а капелла, схожее со струившимся с небес золотым потоком, стало первым впечатлением Морифинвэ о храме.

Когда они всей семьёй до седьмого пота трудились здесь, подчас напрочь забывая об отдыхе, их внимание было приковано к ничтожно малым деталям: частицам лепнины и мозаики, качеству витражного стекла… Даже Кано принимал деятельное участие, в сотый, если не тысячный раз проверяя акустику зала. И теперь Морьо, вместе с братьями и родителями входя в зал вслед за четой Ингвэрона, впервые смог оценить весь грандиозный замысел переделки цельным и завершённым.

Юный фэанарион совсем недавно с искренним восторгом рассматривал первые наброски матери. От тонких линий эскизов до кропотливой, слаженной работы мастеров — такой долгий путь… Но кипа рисунков постепенно истаяла, дав рождение прекрасным статуям. Каждая из них представляла собой не просто кусок мрамора, которому резцом придали изящную форму, — благодаря освещению, созданному отцом, казалось, что скульптура растёт и двигается. Карнистир с улыбкой вспомнил, как его до слёз тронула серия рисунков, посвящённых статуе любимой Йаванны.

— Аммэ, это прекрасно… — в который раз шептал Морьо.

***

Маленький Атаринкэ проснулся в радостном нетерпении. Это случилось ещё до того, как над Валмаром вновь засияло золотое Древо. Сегодня! Сегодня отец покажет Ингвэ преображённый храм…

Эльфёнок стремглав покинул постель, ополоснулся и натянул ту праздничную одежду, которую аммэ заботливо разложила для него на кресле. Было немного непривычно ощущать прикосновения шелка после месяцев хождения в простых рабочих штанах да широкой тунике. Палящий полдень ещё не скоро. Как напоследок не прогуляться по зелёным террасам и не полюбоваться на многозвонный град?

Наконец колокола зазвонили по-особенному громко и торжественно, призывая жителей поспешить на праздник Урожая, и Атаринкэ сломя голову помчался во дворец.

Едва Курьо словно вихрь ворвался в холл гостевых покоев, Фэанаро кивнул ему, и вся семья неспешно прошествовала в храм, по пути встретившись с Ингвэ, возглавлявшим празднично разодетую процессию ваниар. Маленький нолдо наравне с братьями участвовал в шлифовке панелей из оникса, установке статуй и кропотливом соединении кусочков мозаики, и сегодня святилище наконец-то предстало перед Атаринкэ во всём великолепии, встретив начищенным до блеска полом и затканными золотом шпалерами.

Когда Ингвэрон вошёл в храм, хор смолк. Оглядев привычный полумрак, король вгляделся в приглушенное свечение листвы сотворенного Нельяфинвэ Древа и хотел было начать речь в честь праздника и открытия святилища, как вдруг в нише, напротив которой он остановился, появилось таинственное мерцание.

Ингвэ замер, проследив взглядом за лучом света, скользнувшим ввысь от почему-то пустовавшего постамента, и тот насквозь пронзил неизвестно как появившееся в помещении белое облачко.

Внезапно оно разрослось в чёрную тучу. По залу прокатился громовой раскат, а ослепительно яркая молния ударила в пьедестал, осветив величественную фигуру Манвэ. Невольно ахнув, ваниар отпрянули назад, а нолдорские мастера переглянулись между собой — сюрприз удался. Фэанаро запустил в действие механизм, отсчитывающий время, отведённое каждому из валар, именно в момент вхождения Ингвэрона в святилище.

Второй раз избалованная зрелищами свита была поражена, когда в нише рядом с Сулимо задрожала тончайшая кисея, затканная драгоценными кристаллами, отчего всем показалось, что полотно живое. Ещё чуть-чуть, и они наяву увидят дыхание космоса и услышат шепот звёзд… Ткань соскользнула к подножию постамента, явив эльдар Элентари. Та, раскинув руки в стороны, танцевала под сверкающим куполом небес. И только Фэанаро знал, сколько самоцветов потребовалось для создания этой небесной сферы…

Когда настал черёд Ульмо, все обернулись на шум воды, полившейся с потолка в мраморную чашу. Когда ваниар внимательно присмотрелись к потоку света, то обнаружили в центре фонтана статую сотворённого из малахита Владыки морей. Самые любопытные из свиты Ингвэрона тут же подошли ближе и увидели, как турмалиновые статуэтки дельфинов кружат вокруг Ульмо. Кроме них, из воды то тут, то там выныривали стайки блестящих рыбешек, пестротой не уступавшие нарядам придворных…

Вскоре вода иссякла, и скульптура Ульмо скрылась из виду в темноте своей ниши, а перед потрясённым королем предстал крошечный росток, как будто пробивавшийся сквозь каменную твердь постамента. Пока ваниар подходили ближе, растение устремилось вверх, и в танце его ветвей возникла Йаванна.

На плечах у Кементари уютно устроились белка, бурундук и разные птицы, а в руках валиэ держала сверкавшего любопытными глазками лисёнка. Только вблизи эльдар заметили, что все звери не живые, а искусно выточены из камней, тщательно подобранных по цвету под мех и перья. Кто подал Нэрданели идею с лисёнком, осталось тайной, но Фэанаро эту деталь одобрил и помог воплотить в жизнь.

Скульптура Аулэ тоже не разочаровала эльдар: когда статуя Йаванны скрылась в темноте, над головой валы вознёсся молот. От ярких вспышек направленного на статую света казалось, что орудие поднимается и опускается на наковальню, высекая сонм огненных искр. Глаза скромной мастерицы полыхнули гордостью — Нэрданель смогла запечатлеть в камне покровителя своей семьи…

Но вот эхо подхватило громогласный зов Валаромы. Ваниар отшатнулись — им показалось, что беломраморный скакун сейчас совершит гигантский прыжок и всадник приземлится посреди свиты Ингвэрона. Однако Алдарон не покинул своего постамента. В высоко воздетой руке неярко светилось серебряное копьё, а за спиной виднелся могучий лук.

Когда эльдар дотошно рассмотрели все мельчайшие детали покровителя Лесов, луч света скользнул на статую рядом с ним. Раздался птичий щебет, и из мерцающего облака розовых, лимонных и сиреневых лепестков возник силуэт стоящей на цыпочках девы. Прозрачная скульптура Ваны была искусно высечена из розового кварца, а вокруг неё на постаменте то вспыхивали, то гасли бутоны цветов, сделанных мастерами из различных по оттенкам рубинов, аметистов и сапфиров…

Фэанаро собирался настроить механизм так, чтобы он отмерял каждому из валар один час, но во время открытия храма Мастер ускорил появление владык, поэтому вскоре из-за серебряной завесы в противоположном углу храма потянулся дымок благовоний. Ароматный туман становился всё гуще, и когда процессия ваниар во главе с Ингвэ неспешно пересекла зал, то никто из эльдар не смог бы точно сказать, что за видения сейчас пронеслись по струящейся поверхности шёлковой ткани и что за звуки каждый из них услышал. Перезвон колокольчиков напоминал то эльфийское пение, то птичью трель, то шум дождя…

Король остановился перед статуей, но почему-то вместо Ирмо перед ним предстала скульптура Эстэ, созданная из прозрачного сиренево-дымчатого раухтопаза. Никто из присутствующих не смог бы на глаз определить истинный размер двойной статуи, потому что за фигурой Целительницы, в глубине арки, скрывался многоликий Лориэн. Фэантур то бледнел от печали, то сиял заразительной, неземной улыбкой, и она дробилась в зеркалах, которыми была усыпана ниша. Два часа пролетели в сладком мороке — и свет оставил двойную статую Ирмо и Эстэ. Предвестием чего-то неясного и грозного блеснула громада глыбы иссиня-чёрного гранита. Контррельефный образ Намо был резко очерчен тенью. Постамент находился ровно напротив пьедестала Манвэ, а по краям в нишах виднелись статуи Вайрэ и Ниэнны.

Ваниар притихли в почтительном молчании. От благовонного дурмана не осталось и следа. Взор из самого камня, пронзительный, испытующий… Ни один эльда не посмел отвернуться от Владыки Судеб. Лишь когда чернота гранита вновь поглотила его фигуру, Ингвэ со свитой заметили, как в нише по правую руку от Мандоса всё четче проступает облик Вайрэ. В руках у скорбящей Ткачихи стал разгораться огненный цветок лотоса, показавшийся эльдар частицей Негасимого пламени. Когда ваниар пригляделись к статуе, то заметили, что отблески света создали на разбросанных вокруг постамента и висящих на стенах ниши свитках причудливые узоры…

Сколько времени промчалось в созерцании появлявшейся на беломраморных листах вязи тенгвара? Фигура валиэ погрузилась во мрак, и только тонкий луч продолжал скользить по каменной летописи.

И вдруг по левую длань Мандоса в нише ярко вспыхнуло, судорожно забилось рубиновое сердце. Все придворные бросились к нему, чтобы получше рассмотреть диковинку, а исходящее от него сияние внезапной вспышкой озарило всю статую. Бесчисленные блики света заиграли на тонких гранях хрустальной фигуры, а в её центре продолжила пульсировать кроваво-красная сердцевина… О чем тосковала душа Ниэнны, по кому лились алые слёзы? Ингвэ, навечно запомнивший, скольких жертв потребовал Великий Поход, думал, что знает ответ…

В воцарившемся безмолвии раздался громкий треск. Постамент раскололся надвое, заставив Ингвэ озадаченно оглянуться на нолдор, но их лица отчего-то остались невозмутимыми. В этот момент на пьедестале возникла двойная скульптура, до этого скрытая в глубинах мрамора.

Бронзовый Тулкас, подсвеченный так, как будто его фигура была добела раскалена, с гордостью воздевал ввысь правую руку с позолоченным кубком, салютуя Единому, а левой обнимал за талию Нессу. Эльдар показалось, что валиэ задорно приплясывает на месте, едва сдерживая себя, чтобы не спрыгнуть с постамента и не начать танец вокруг светильника-Древа…

Так незаметно для себя ваниар обошли весь храм, и тогда в центре, под самым потолком, возник сияющий образ Эру. Хор вновь начал воспевать великий Замысел, и виночерпии внесли в святилище подносы с наполненными мирувором чашами.

Ваниар — и сам владыка, и его длинная свита — стояли, точно пораженные громом. И без лишних слов читалось на их лицах искреннее изумление, даже недоверие: эльда ли это создал? Возможно, иной бросился бы в благодарности, бурно выражая восторг и почтение мастеру, но Ингвэ остался верен торжественной невозмутимости, пусть и было заметно, как сияют восхищением глаза правителя. Он первым пришёл в себя и, взяв с подноса кубок, в изобилии украшенный самоцветами, произнёс:

— Благодарю тебя, Фэанаро, сын Финвэ. Воистину ты доказал свое великое мастерство, и благ тот час, когда ты решил пойти по этому пути и ответил на мой призыв. Равно ни я, ни один из моих приближенных не видели ничего прекраснее творений, что ты сейчас явил нам, и никто из эльдар не мог бы создать лучшего во славу Валар, — тут он отсалютовал чашей и отпил мирувора, затем продолжил. — Полагаю, благодарить за этот дивный храм и да статуи стоит и тебя, и твою супругу, которая одарена мастерством не менее тебя, и твоих сыновей, твою истинную гордость. И воистину славен народ нолдор, что дал сотворённому Эру миру великих мастеров. Удивительно умение так обращаться с камнем, что кажется он живым.

Тут Ингвэрон благодарно поклонился Нэрданели. Затем снова повернулся к Мастеру:

— Прошу, ответь мне… Как ты сотворил удивительный вращающийся механизм и смог наполнить зал постоянной прохладой и в то же время светом?

— Я рад, что ты столь высоко ценишь наше искусство, вождь, — Фэанаро поднял чашу. — Ты прав, благодарить нужно не только меня, но и мою супругу, и сыновей, наравне со мной участвовавших в этом непростом деле. Без их помощи я бы не сотворил и малую толику того, что ты видишь здесь. В ответ на вопросы я могу долго рассказывать о сложных конструкциях, но так ли это сейчас важно?..

Словно подслушав слова Пламенного Духа, из сияния, продолжавшего висеть над миниатюрным рукотворным Древом посреди храма, возникли фигуры валар, воплощавшихся в свои фаны. Один за другим Стихии ступали на мозаику пола и величественно кивали в ответ на приветствия ликующих ваниар. Оглядев преображенное святилище, Манвэ Сулимо шагнул к мастерам и вдруг обнял каждого из семьи Фэанаро.

— Это великолепно! Благодарю вас! – лицо высокого айну озарял почти детский восторг.

Такая похвала из уст самого Владыки Арды пробуждала в ваниар жажду творить во славу Стихий. А ликованию сердец гордых нолдор вторили восторженные голоса певцов из хора. Праздник продолжался…

========== Путь домой ==========

Младшему фэанариону не верилось, что долгое путешествие подходит к концу. Совсем недавно работа в храме кипела, и Атаринкэ часами мог наблюдать за отцом с матерью и братьями, с жадностью впитывая новые знания… Ингвэрон щедро одарил Мастера и его семью, но для заезжих искусников не было ничего дороже полной свободы, ожидающей их за золотыми вратами Многозвонного.

Путь назад показался Курьо намного короче. В часы сияния Лаурелин по-прежнему стояла жара, и всадники держались в тени, наверстывая время, когда под куполом неба царил Телперион, дарящий желанную прохладу.

Морьо всю дорогу развлекал братьев тем, что изображал походку и стать разных придворных Ингвэрона, слово в слово повторяя прощальные речи, пышные, как павлиньи хвосты. Вспоминал, какими удивлёнными были глаза маленького ваниа, когда Карнистир, гремя ведёрками с краской, вместе с братьями ворвался в его покои. Морьо до последнего не мог поверить, что путешествие заканчивается, продолжая во сне видеть вереницу золоченых залов вместо петляющей в полях дороги. Ему нравилось исподтишка рассматривать красивые, точеные лица родителей, в ореоле славы возвращающихся в Тирион — мастерами, сумевшими поразить не только Ингвэрона, но и самого Властелина Арды…

— Вот увидишь, когда мы вернёмся к Древам, они нас узнают, — заверил он Атаринкэ, заметив далеко впереди башню Миндон Эльдалиэва. — А ещё, торонья, я чувствую - долго мы на одном месте не засидимся…

***

Тьелкормо хотелось прыгать выше Древ, когда строительные работы в храме подошли к концу и родители представили ваниар обновленный зал. За это время он успел не только изучить окрестности Многозвонного, но и перезнакомиться с ваниэр, слетающихся хоть одним глазком посмотреть на танцы жены Тулкаса, принял участие в учебных боях валы… Теперь ни одна сила не могла удержать нового любимца Астальдо, когда он гнал коня вперёд, решив самым первым вернуться домой. Конечно, он ни разу не отказывался помогать родителям, когда требовалась его помощь в отделке храма, вместе с отцом варил стекло для витражей, опытным путём проверяя вместе с младшими сочетания красок… Но мастеру внутри него нужен был отдых, а Охотнику - воля и одиночество.

Турко опередил семью на целый день, успев побывать в гостях и у Финвэ, и у Сармо, осанвэ показав им великолепное открытие храма в Праздник урожая. Оба деда тут же загорелись идеей посетить преображенное святилище, но остаться во дворце или в доме Махтана Светлый не захотел - помчался в отчий дом.

Открыв калитку, поздоровался с притихшим садом, и птицы тотчас слетелись к нему, звонкими трелями приветствуя столь долго отсутствовавшего друга. Разумеется, бабушка присматривала за домом, и везде были порядок и чистота, под деревьями не видно падалицы, но после восхождения на Древа Турко теперь явственно слышал в шелесте листвы радостное приветствие.

Светлый так и уснул на траве, расстелив под сенью деревьев походный плащ и наслаждаясь привычными звуками ночного Тириона.

***

Во время возвращения домой Фэанаро вспоминал не бесконечную шлифовку стенных панелейи отладку механизмов: перед глазами у Мастера мелькали те редкие дни, когда им с Нэрданелью удавалось выбраться из Валмара и отдохнуть…

— Мелиссэ, ты не против немного свернуть с дороги и искупаться? — внезапно предложил Мастер.

— Да, аранья, ты читаешь мои мысли. Я тоже сейчас вспомнила про озеро, — обернулась к мужу Истарнэ.

— Тогда не будем медлить, — Фэанаро подъехал ближе, взял в руку ладонь Нэрданели и поднёс к губам.

— Танкавэ, мельдо, — залюбовавшись супругом, Мудрая скользнула подушечками пальцев по его щеке. Смущённо улыбнувшись, отвела взгляд. За ним можно идти куда угодно… Неважно, куда, главное - с ним… Тем более, что из всех возможных «куда угодно» озеро и долгое купание было самой заманчивой идеей.

Мастер с женой, не сговариваясь, посмотрели в сторону уехавших далеко вперёд сыновей — те не обращали внимания на отставших родителей, только Нельо обернулся, почувствовав взгляд, и понимающе кивнул.

Мастер придержал жеребца, когда впереди блеснула поверхность воды. Одобрительно похлопав рыжего по шее, обернулся к жене.

— Пройдёмся?

— Хорошо, мельдо, — в тишине слышался лишь отдалённый перезвон колоколов, к которому они незаметно успели привыкнуть, да плеск игравшей на середине озера рыбы.

— Здесь всё так же спокойно и красиво, — шепнула Нэрданель, крепче сжав руку супруга.

Нежно коснувшись губами его щеки, Мудрая вдруг улыбнулась:

— Видишь одинокую иву у берега? Кто последний добежит, тот готовит ужин.

Едва договорив, Нэрданель сорвалась с места, оставляя Фэанаро позади. Вот только надолго ли?

— Ужин? Ты голодна? — слов Истарнэ было достаточно, чтобы Фэанаро замешкался и дал ей словно быстроногой лани умчаться вперед. Выждав ещё немного, Мастер нагнал жену и подхватил на руки, закружив на одном месте. — А кто это тут голодный? Нужно исправить это недоразумение…

Над водой зазвенел смех, по-детски звонкий, заливистый, рождаемый азартом погони и обидой проигрыша. Нэрданель обвила шею супруга, прижалась к плечу.

— Ты так быстр, мельдо, мне вновь не удалось от тебя убежать, — Мудрая зажмурилась от жаркого шепота на ухо. — Но ты всё равно помогаешь мне с ужином!..

Фэанаро отнёс жену не к одинокой иве у воды, а к оливковой роще. Там отыскал звёздную яблоню со спелыми плодами и поднял Нэрданель, чтобы она могла дотянуться и сорвать фрукты.

— Хорошо, мелменья. Такой ужин тебе понравится?

Срывая с веток сочные плоды, Нэрданель задумалась, не набрать ли фруктов и для сыновей, но Мастер пресёк её идею на корню, спуская с рук на землю.

— Для детей потом наберём.

Откусив от спелого, истекающего соком плода, Нэрданель протянула второе яблоко мужу.

— Как скажешь, аранья.

— Благодарю, — Мастер надкусил спелое звездное яблоко, идя по роще обратно к воде. Они с Мудрой успели съесть все собранные фрукты, иногда останавливаясь, чтобы обняться и подарить друг другу поцелуй, поэтому, выйдя к воде, долго плескались, чтобы смыть с себя липкий сладкий сок.

— Мельдо, — тихо позвала Нэрданель, поглаживая тонкие травинки. — Как думаешь, сыновья обрадуются вести о пополнении в нашей семье?

— Ты так и не забыла тот сон? — Фэанаро вновь брызнул на Нэрданель, хотя одежда на супругах была уже насквозь мокрой. — Не иначе, как душа нашего шестого сына желает обрести хроа именно на берегу этого озера…

В ответ на его слова в небеса взмыла стая фламинго, чьи перья затухающий свет Лаурелин окрасил в ярко-оранжевые тона.

— Не забыла, — проследив взглядом за птицами, тихо проронила Нэрданель. — Многое открывается во снах, но не всё я могу истолковать.

Фэанаро помог Мудрой освободиться от прилипшего к телу платья, стянул с себя мокрую одежду и поманил на глубину.

Вода приятно холодила, обнимала тело Истарнэ, становясь второй кожей и щекоча мелкими волнами. Хрустальные брызги разбивались о щеки, поблёскивали в медных волосах, слезами стекали по скулам. Мудрая то пыталась уплыть от супруга, то поймать его, быстрого и сильного. Не было забот и переживаний - они отступили, утонув в потоке веселья. Словно не было долгих лет, словно любовь вспыхнула только вчера: Нэрданель наслаждалась временем, проведённым наедине, наслаждалась Фэанаро. Прильнув к нему, обхватив ногами широкий торс, поцеловала губы Пламенного, прохладные, обветренные, но в то же время жаркие и такие манящие.

Вдоволь наплававшись на середине озера под переливчатым розовым кружевом, Мастер помог Мудрой выйти на берег и улёгся на влажный песок, обнимая Истарнэ и целуя её в губы, всё ещё хранившие вкус звёздных яблок. А высоко-высоко в небе потухали цветы Лаурелин, и их свет смешивался с серебряным сиянием пробуждающегося Телпериона…